Ипотека на Марсе
Иронический детектив
© Донцова Д.А., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Глава первая
Ложь неприятна, но порой правда хуже лжи.
– Простите, – пробормотал Кузя, – Федор Михайлович, я не понял, о чем вы сейчас говорите.
Полный мужчина в джинсах и майке отвернулся к окну.
– Прямо не знаю, с чего начать. Пытаюсь начать, но плохо получается. Впервые общаюсь с детективами, не знаю правил такой беседы.
– Оно одно и простое, – улыбнулся Семен, – рассказывайте нам правду, одну правду, ничего, кроме правды, и только правду.
– Вы, наверное, узнали меня, – пробормотал Федор Михайлович, – из-за телевидения нет мне покоя.
– Я сначала подумала, что вы очень похожи на актера и певца Максима Юркина, – сказала из коридора Марина. – Но тот кудрявый и выглядит моложе. Вы, наверное, его старший брат.
– Нет, – после короткой паузы ответил гость. – Максим Юркин перед вами. Во время разных съемок и концертов я ношу парик, на лицо наношу грим. В жизни не крашусь, хожу без парика, а если сажаю на нос темные очки, никто меня не узнает.
– Если будем работать вместе, то придется заключить договор, – объявил Сеня. – Мы увидим ваш паспорт. Глупо в таком случае пытаться сохранить инкогнито… Что у вас случилось?
– История сложная, – тихо проговорил Юркин, – поэтому пришлось прийти сюда. Ваш контакт подсказал Павел Майоров, сказал: «Название у агентства глупое, "Тюх", но руководит им умный мужик. У конторы хорошая репутация, там строго хранят тайну клиента». Ко мне большой интерес со стороны прессы.
Собачкин тихо кашлянул.
– Мы понимаем, что работать придется с медийным лицом. У вас миллионы подписчиков в соцсетях, сотни тысяч зрителей. Наверное, живете как на минном поле – не туда шагнул, и взрыв. Но мы частные детективы, умеем держать язык за зубами. Если начнем сливать информацию, то кто к нам пойдет?
– Никто, – ответила я вместо певца.
– Точно, – согласился Дегтярев. – Потерять доверие людей можно быстро. В наших интересах помалкивать о том, кто, зачем и когда к нам обращается. Распустим один раз язык, – и к нам перестанут обращаться. Дурная слава быстро и далеко бежит.
– Вы о нас что-нибудь читали в интернете? – поинтересовалась Марина, всунув голову в комнату.
Юркин улыбнулся и сразу стал выглядеть моложе.
– Конечно! Я приехал сюда после изучения отзывов о «Тюх». Название ржачное, но отклики очень-очень хорошие.
– Давайте тогда начнем заново, – предложил Александр Михайлович. – Что привело вас к нам?
Максим почесал ухо.
– Я не изменяю жене. Меня часто приглашают на съемки в сериалах, это принесло мне бешеную популярность. Некоторые женщины так и вешаются на шею. И у меня постоянные гастроли, а они не способствуют верности супруге. Порой мы с Олесей по три-четыре месяца не видимся, но я не из тех, кто кидается на все, что улыбается. Жена это понимает, сцен ревности не закатывает… Не успели мы пожениться, как Леся забеременела, осела дома и родила дочь Веру.
Юркин опять отвернулся к окну и тихо продолжил:
– До шести лет девочка вроде росла нормальным ребенком.
Актер замолчал.
– Вроде? – переспросила я.
– Ну… да, – почти зашептал посетитель. – Когда дети играют в песочнице или просто на площадке, они приносят свои игрушки, и те вмиг считаются общими. Я прав?
– Часто так получается, – кивнул Кузя. – Но не счесть случаев, когда чья-то мать или бабушка полагает, что игрушки, которые притащили чужие дети, – для всех, потому что жадничать некрасиво, делиться надо, а вот игрушка ее внука или сына для остальных ребят неприкосновенна.
– Вере исполнилось семь, когда она начала делать попытки забрать себе чужое, – продолжил Максим. – Мы ее не ругали, просто говорили: «Перед уходом домой вернешь мячик тому, у кого его взяла. Не следует брать чужие вещи. Поиграла – и вернула». Девочка с неохотой подчинялась. Но тогда речь шла о простых пупсах, лопатках, ведерках – о таких вещах, которые разрешают из дома выносить. Но во втором классе дочку пригласили на день рождения подруги. Она вернулась домой с красивой новой дорогой куклой и объявила: «Мне ее подарили!» А спустя несколько дней выяснилось, что Вера просто украла то, что ей очень понравилось.
Певец махнул рукой.
– И началось! В третьем классе учительница сказала, что Вера ворует вещи у одноклассников. У нас состоялся серьезный разговор, он завершился криком: «Мне все подсовывают в ранец!» Перевели ее в другую гимназию. Наняли психолога. Не помогло. Вера окончательно распоясалась – воровала, лгала… Жена придет домой, а в шкафу висит кофта, которую дочке не покупали. Ясное дело, гимназистку призывают к ответу: «Тебе не стыдно воровать? Чужую одежду надо вернуть!» В ответ полный отказ, истерика, визг, вопль: «Все врут! Никогда не беру без спроса чьи-то вещи! Мне их подсунули!» Потом уже из дома стали пропадать сначала мелочи, потом деньги. И настал день, когда домработница Валентина Назарова смущенно сказала: «Максим, неудобно вам говорить, но исчезла моя зарплата, которую вы утром выдали. Я никуда не ходила, квартиру убирала, наличные из конверта не вынимала. Он в сумке лежал. А теперь его нет!»
Рассказчик тихо кашлянул. Я быстро налила воды из бутылки в стакан и поставила его перед посетителем. Тот поблагодарил, сделал пару глотков и пояснил:
– Мы с женой не любим, когда к нам обращаются по имени-отчеству, просим, чтобы называли просто Максимом и Олесей, но на «вы». Валентина служит у нас более двадцати лет, она кристально честный, верный человек. Уж сколько раз ее пытались подкупить журналисты всех мастей, но Валя всем спокойно отвечает: «Я ничего о хозяевах не знаю, мое дело – мыть полы». И с какой стати ей у себя самой красть? Валентина прекрасно знает, что в случае необходимости ей надо подойти к жене или ко мне и сказать: «Очень деньги нужны». Мы вмиг выдадим нужную сумму, и не в долг, а просто так. Домработница лечится в том же медцентре, что и мы, мы платим за ее контракт. А когда я случайно узнал, что уже немолодой Валечке очень хочется шубку, на день рождения подарил ей доху из норки. Назарова – давно член семьи. Деньги у нее украли! Кто? Я? Сын Кирилл, который на год младше сестры Веры? Валя сама у себя сперла деньги, зная, что ей выдадут из домашнего сейфа хоть миллион, хоть два, и возвращать не надо? Олеся? Я деньги на хозяйство не считаю, семейную бухгалтерию супруга сама ведет. У меня же немалые траты на концертные костюмы, создание шоу, пиар и рекламу. На гастроли со мной ездят трейлеры с декорациями. Балет, бэк-вокал – всем надо платить. Заработки у меня солидные, но и траты огромные. Правда, есть спонсоры… Ну, не стану вам всю кухню выкладывать. Вы, наверное, телевизор смотрите, в интернет выходите, видели какой-нибудь из моих концертов.
– Да, – быстро сказала Марина, – я часто в сети шарю. Некоторые ваши номера очень нравятся. Например, песня про зиму. С потолка реально как будто снег валится, танцует девушка в белом, вы поете…
– Это Полина, – засмеялся гость. – Имена Сильвия, Ека, Мурис, Феолана вам о чем-нибудь говорят?
– Да, да! – кивнула Марина. – Они молодые победители всяких конкурсов на ТВ.
– Они в моем продюсерском центре, – пояснил Максим. – В их раскрутку было вложено обомлеть сколько, но и отдача хорошая. Я не бедный человек! Так кто мог стыбзить зарплату у Вали? Я, жена или сын? А?.. Вечером того же дня Вера вернулась домой с новым телефоном. Она определенно не хотела его демонстрировать, но уронила сумку, оттуда выскочил пакетик, а в нем коробка. Я ее поднял, спросил: «Откуда аппарат?» Дочь чушь понесла: «На улице розыгрыш устроили, вертеть колесо надо. У кого три раза подряд цифра "семь" выпадет, тому смартфон. Мне повезло». Как вам история? Ваше впечатление от этого сюжета?
Глава вторая
– Мало шансов, что трижды выпадет нужная цифра, – высказался Дегтярев. – Вере, возможно, правда повезло, но мне в птицу счастья с телефоном в клюве не верится. Да, иногда кто-то кричит: «Я выиграл! Ура!» Но, как правило, он член команды мошенников. И забава с барабаном давно ушла с улиц. Девочка вдохновилась каким-нибудь кино, где подобный трюк показали. Дочь вас обманула.
– Попытка не удалась, я сразу сообразил, что она брешет, – буркнул Максим. – Это стало последней каплей. Ругать Веру я не стал, не было смысла. Были испытаны все методы воздействия на девицу. Где она телефон взяла? Утащила зарплату домработницы и купила гаджет. Надо было радикально решить проблему.
Юркин начал барабанить пальцами по столу.
– Олесе ничего говорить не захотел. Всякий раз, когда предлагал жене: «Давай отправим Веру в Англию, в закрытый пансион для девочек. Поживет там, шелковой станет», – слышал в ответ: «Ой, она маленькая, испугается, станет плакать». В последний раз подобный разговор состоялся, когда пакостнице уже одиннадцать исполнилось. Ага! Прямо крошка! Я в ее возрасте был запевалой в детском хоре, и ни минуты свободного времени не имел – утром школа, днем репетиция, вечером концерт. За вступления очень мало платили, но для нас с мамой любая копейка была счастьем. Мама была лифтершей и уборщицей, жили мы в полуподвале. Я из нищей семьи, вырос без отца. Сам к свету пробивался. Никто мне ничего не подарил. Ну и принял решение, соврал Олесе: «Уж извини, тебя слушать более не стану. Верка отправится в спецшколу для детей с преступными наклонностями». Предвидел плач, истерику: «Девочка маленькая, ей всего одиннадцать!» Но, похоже, она и мать достала. Леся кивнула: «Отличное решение. Надеюсь, ее там приструнят».
Певец убрал руки cо стола.
– Через неделю Вера за завтраком съела омлет и через пару минут крепко заснула. Я взял сумку с заранее собранным шмотьем и отвез спящую оторву в Московскую область, село Наумово. Там работает центр для трудновоспитуемых девочек. Условия такие: личной спальни ни у кого нет, есть зал, в котором все кровати стоят. Зарядка, завтрак, уроки, обед и так далее. Телевизора нет, гаджетов нет, телефонов нет. Зато есть прекрасная библиотека – читай книги, слушай классическую музыку. Свиданий с родными нет, режим особого содержания. В комнатах отсутствуют окна, у выхода спит дежурный воспитатель, он же полотенца выдает. Получила, пошла в душ, а там дверей нет! Помылась – сдала полотенце. Вместо подушек валики, намертво приделанные к матрасам. Простыней нет, пододеяльники тоже отсутствуют, спят они типа в спальных мешках, которые меняют раз в неделю. Повеситься на постельном белье не получится. Личную одежду – платье, колготки, белье – каждый вечер забирает кастелянша, уносит, прячет. Удрать ночью невозможно, а днем тем более без шансов. Это закрытая гимназия, где перевоспитывают лживых тварей, у которых нет ничего святого.
Максим схватил стакан с водой.
– Ну и ну, – пробормотала я. – Любая женская зона – просто курорт по сравнению с такой школой.
– Так туда отправляют экстраординарные экземпляры, для них подобные меры необходимы, – поморщился певец. – Сколько стоит пребывание в этом каземате, не спрашивайте, вас стошнит. Но я твердо для себя решил, что это последний шанс для девки. Если через несколько лет вернется домой другим человеком, прощу ей все. Никогда не помяну кражи, устрою в вуз на дневное отделение. Учись, работай, становись человеком!
Голова Юркина дернулась.
– Во, нервный тик заработал!.. Полгода с Верой не общался. Жена надеялась, что в голове у девки проклюнется разум. Ну и я те же чувства испытывал. Звонил в интернат, получал хорошую информацию: пакостница притихла, ни с кем в конфликт не вступает, ведет себя примерно, даже «четверки» у нее появились. Супруга про девчонку не спрашивала, только тихо порой говорила: «Очень надеюсь, что все наладится».
Рассказчик стукнул кулаком по столу.
– Уж на что я стреляный воробей, а повелся! Начал думать: спасибо, Господи, вразумил отца-дурака! Поздно до меня дошло, что такое «чудо» следует под замком держать. Жаль, Верку туда не отправил в тот день, когда у Леси из кошелька не пойми куда деньги делись, а девчонка пришла с браслетом. Мы с женой, наивные, поверили словам воровки: «Донесла одной бабушке сумку с продуктами до подъезда, а она мне за это украшение подарила». Вещичка копеечная, у нас даже подозрения не возникло, что нас обдурили, как младенцев. Еще и похвалили ее: «Молодец, Верочка, пожилым следует помогать! Вот тебе денежки, купи себе мороженое…» Хотя, ей тогда восемь было, а в эту школу берут с десяти лет. Дочь туда в одиннадцать попала.
Максим схватил стакан, быстро выпил воду и повысил голос:
– Олеся думала, беда наша утихает. И я вроде давно не наивный белый лебедь, но тоже плохого не чуял. Вера была под надзором, удрать из этого заведения никому еще не удавалось. Исполнилось ей двенадцать, и вдруг звонит директриса Алла Николаевна: «Уважаемый Максим, просим вас срочно приехать». У меня сердце в пятки ухнуло, аж ладони вспотели, спросил: «Что случилось?» Алла Николаевна в ответ: «Жду вас. Все объясню при встрече».
Юркин глянул на меня.
– И что я услышал?
– Дочь удрала? – предположила я.
– В точку! – проорал посетитель, но тут же взял себя в руки. – Простите… Перед тем как рассказать о побеге мерзавки, следовало рассказать еще кое-что. Когда Вере исполнился год, у нас родился сын Кирюша. Вера в пять лет уже демонстрировала нам свое, скажем так, асоциальное поведение – то игрушку чужую утащит, то в сумке у матери другого ребенка пошарит. Звенели колокола, звенели! Да мы их «музыку» не слышали. Принесла куклу? Ерунда какая, завтра вернет. Порылась у кого-то в ридикюле? Просто любопытная малышка, объясним ей правила поведения. Отрицает все свои «подвиги»? Плачет: «Куколку тетя подарила! Как зовут, не знаю!»? Ну разве пятилетка способна умно врать? Придумала что смогла! У Веры талант виртуозно лгать рано проявился, да мы были слепыми дураками. Кирюша другой. Мальчик получился спокойным, вдумчивым, в четыре года сам научился читать и с тех пор с книгой не расстается. В школу пошел в шесть лет, через месяц его перевели в третий класс. Директриса нам сказала: «Кирилл намного опережает сверстников в развитии». Хорошо, что об этой ситуации узнал мой приятель Леонид Львович Фомин, детский психолог. Леня пришел к нам в гости, увидел в кресле открытый том, удивился: «Стивен Хокинг? "Высший замысел. Взгляд астрофизика на сотворение мира"? Макс, я и предположить не мог, что ты интересуешься подобной литературой!» Олеся рассмеялась: «Так это не Максим читает!» Леня оторопел: «Леська? Это ты подобным увлекаешься?» «Нет! Кирюшка!» Фомин мальчика позвал, давай ему вопросы задавать. Тот спокойно отвечал. Меня больше всего потрясли слова сына: «В книге "Краткие ответы на большие вопросы" Хокинг написал: "Бога нет, никто не управляет Вселенной". Но я думаю, что эти слова – обида ученого на Господа за то, как Он с ним поступил, сделав инвалидом». Как вам?
– Не всякому взрослому такое в голову придет, – покачал головой Сеня.
– Да уж, – прибавил Кузя.
Глава третья
Гость отвернулся к окну.
– Фомин нас убедил перевести Кирюшу в его учебный центр. Аргумент – мальчик умнее своих одногодок. Леня посчитал, что сейчас, в свои одиннадцать лет, Кирилл способен осилить программу выпускного класса. В обычной школе его уже перевели в восьмой, мальчик глотает недетские книги. А вот друзей у него нет. С одногодками Кирюше скучно, а старшеклассники понимают, что малыш умен, но он малыш, поэтому его не берут в свою компанию. Девушками он пока не интересуется. Никто Кирюшу не обижает, к нему хорошо относятся. Если кто-то из одноклассников «тонет» на контрольной, Кирилл всегда помогает. Но у него нет ни одного близкого друга. А у Фомина все дети гении. В одиннадцатом классе там два паренька, и они прямо как Кирюша, одному одиннадцать лет, другому десять. Но и тут проблема: школа для вундеркиндов – пансион с постоянным проживанием. Домой можно приезжать только на выходные и каникулы. Да, большинство ребят остаются в гимназии, им далеко лететь до родных городов и деревень, билеты дорогие, а родители копейки считают. Но все-таки перевели мы мальчика к Леониду.
Максим пожал плечами.
– Кирюша в центре прямо расцвел. Поначалу он положенное ученику свободное время с нами проводил, потом сказал: «Не обижайтесь, дома от скуки загибаюсь. Бегать во дворе, гонять мяч – не моя забава. Разрешите оставаться на субботу и воскресенье в школе? У нас там театральный кружок, экскурсии по музеям. А еще мы хотим создать вокальный ансамбль. В связи с этим еще один вопрос: можете купить мне гитару?»
Юркин встал и начал ходить по комнате.
– Как вам такое?
– Да-а, – протянул Сеня, – я в этом возрасте мечтал заболеть, чтобы в школу не ходить.
– Вот такие у нас дети получились, – сказал Юркин. – Одна – оторва ленивая, другой – гений. Шутки природы. А теперь самое главное: дочь сумела удрать, ей сейчас двенадцать. Где она? Неизвестно. Представляете наше состояние? Смогли бы вы любить такое сокровище?
– Ну… – промычал Кузя, – я пока не женат, потомством не обзавелся… На данном этапе моей жизни, если представить, что обзавелся такой дочкой…
– Не мямли! – велел Юркин. – Говори прямо и честно: обрадуешься подобной наследнице?
– Нет, – выпалил наш человек-компьютер.
– Да и я бы устал от такого ребенка, – произнес Сеня.
– Я много лет прослужил в МВД, – пробурчал Дегтярев, – и хорошо понял, что есть дети, с которыми никакие враги не нужны, они хуже всех недругов.
Все повернулись и уставились на меня.
– Простите, – смутилась я, – сын Аркадий и дочь Маша – мои лучшие друзья. Очень жаль, что вам не повезло с Верой. Увы, некоторые люди неисправимы.
Юркин прищурился.
– Узнав о побеге, я бы мог даже пальцем не пошевелить. Зачем мне знать, где девочка, чем она занимается? Все! Конец! Горшок дерьмом переполнился! Скажи мне кто, что приеду к частным сыщикам с просьбой во что бы то ни стало, за любые деньги отыскать Веру… ну, ничего смешнее не слышал! Я мечтаю найти дрянь? Хочу вернуть в нашу с Лесей жизнь ходячее несчастье? Я мазохист? Идиот? Но вот он я, сижу перед вами, умоляю: «Отыщите гадюку как можно быстрее! Заплачу любые деньги и все расходы на работу, естественно, мои!»
– Что случилось? – быстро осведомился Дегтярев.
– Вере сейчас двенадцать, Кирюше одиннадцать. Мальчик недавно заболел. Слава богу, диагноз вмиг поставили. Требуется пересадка костного мозга, – рублеными фразами заговорил гость. – Российская база доноров крохотная, наши люди не понимают, что беда способна прийти в любую семью. Немногие хотят помочь. А когда болезнь стучит им в дверь, впадают в ужас: нет нужной ему или его родне крови! Почему? А потому! Ты сам кровушку сдавал? Нет. Вот и другие не захотели! Что делать? Плати большие деньги за возможность использовать зарубежную базу. Не обладаешь нужными средствами? Объявил сбор в интернете? Набрал две копейки? Начал возмущаться: «Наши люди жадные, даже рубль другому не дадут!»? А ты сам кому-нибудь малую толику отправил? Никому? Вот и прилетела ответка! Многие такие, как ты! Живут по принципу «чужая беда – не моя, а моя – никому не чужая, мне, такому прекрасному, все помогать обязаны»!
Юркин вынул носовой платок и вытер лоб.
– Слава богу, у нас деньги есть, я получил доступ в зарубежную базу. Да облом повсюду, нигде для Кирюши донора нет. Мы с женой не подошли. Другие родственники отсутствуют. Только…
Певец замолчал.
– Понятно, – кивнул Дегтярев. – Сейчас начну задавать вопросы, а вы отвечайте честно. Где ваши родители, бабушки и дедушки Кирилла?
– У меня была только мама, я уже говорил об этом. Она скончалась. Отца своего я никогда не видел. Мама говорила: «Папа был прекрасным человеком, умер до твоего рождения. Погиб в авиакатастрофе». Но я давно понял, что это сказка для ребенка. Теперь о жене. Ее родители утонули, когда ей было три года. Семья летом в Ялте поехала на морскую прогулку, кораблик перевернулся, большинство туристов утонули. Олесе повезло, ее схватил экскурсовод, выплыл с ребенком на берег. Малышку отдали в интернат и быстро удочерили. Сейчас, увы, тех, кто жену воспитал, давно уже нет в живых, они умерли, когда Леся на первый курс поступила. Но в нашей ситуации эти прекрасные люди не стали бы помощниками, Олеся им не родная. Я не подхожу, и супруга тоже. Остается кто? Вера.
Дегтярев посмотрел на Собачкина, тот забормотал:
– Ну… учитывая ситуацию… на кону жизнь ребенка…
– Мерзавка ухитрилась удрать! – уже в который раз повторил певец. – Пожалуйста! Умоляю! Нам фатально не повезло! Я не доктор, ничего не смыслю в медицине, единственное, что понял из беседы с гематологом, – недуг схватили в самом начале. Сейчас мальчик получает нужные лекарства. Он в стационаре, чувствует себя пока нормально.
– Зачем тогда держать его в палате? – удивилась я.
– Любая инфекция может живо изменить ситуацию, – пояснил певец. – Даже обычная простуда и насморк могут привести к фатальным последствиям. Я постарался создать для Кирюши наилучшие условия. У него трехкомнатный бокс: спальня, кабинет и столовая. Любимые компьютеры, книги, особое питание, так называемая «чистая среда». Общаться с нами и приятелями Кирилл может через интернет. Или мы с женой приезжаем, сидим за стеклом. Леся с трудом выдерживает полчаса. Улыбается сыну, а когда уходим, у нее истерика. Врачи говорят о каком-то экспериментальном лечении, включили сына в группу испытуемых. Но неизвестно, как медикамент, пока еще только-только рожденный, подействует на больного. А пересадка костного мозга сделает ребенка здоровым. Но! Нет донора! Донора нет! Нет! Нет! Нет!!! Помогите! Найдите Веру!
Не успел Юркин уйти, как у меня зазвонил телефон.
– Да, Нина!.. Поняла. Сейчас приду.
Потом я убрала телефон и, сказав: «Привезли новый холодильник», – пошла к двери.
– Ага! – обрадовался Дегтярев. – Отлично! Хочется на него посмотреть…
Глава четвертая
Обычно полковника никакие домашние проблемы не волнуют. Если к нам в столовую влетит метеорит, Александр Михайлович даже не вздрогнет. Он покажет на огненный шар вилкой и заявит:
– Уберите из дома это безобразие. Хочется поесть спокойно.
Неработающий холодильник – вне зоны интереса Дегтярева. Но пару дней назад случилось чудо.
В понедельник поздно вечером Александр Михайлович спустился тихо в кухню. Зачем толстяка туда понесло? Когда я задала ему этот вопрос, услышала ответ: «Жарко очень в доме, захотелось водички холодной!» И это откровенная, аптекарски чистая ложь! Мы никогда не ставим бутылки в холодильник. Они хранятся в дальней кладовке, там прохладно даже жарким летом. Я абсолютно уверена, что толстяк, которому доктор велел сбросить не менее пятнадцати кило своего немалого веса, собрался от души полакомиться мороженым.
Дегтярев обожает пломбир, шоколадный, с орешками! Этот вариант лакомства убойной калорийности – его любимый. И одной порции толстяку мало! Три-четыре, вот норма полковника! Да, он посажен на диету, в местном магазине и в сельском супермаркете продавцы предупреждены, что Александру Михайловичу врачи запретили сладкое. И в трех кафе, которые находятся неподалеку от Ложкино, тоже знают, что Дегтяреву подавать только салат из зелени с растительным маслом. Но я же не могу объехать всю Москву с этим предупреждением!
Вес у полковника не падает. Я понимаю, что он, неразумный, лопает нечто строго-настрого запрещенное. Но где Дегтярев лакомится? Понятия не имею, но уверена, что в понедельник, когда все легли спать, полковник решил угоститься пломбиром.
Он спустился на кухню, понял, что случилась катастрофа, и закричал:
– Скорее, все сюда!
На зов примчались мы с Феликсом, мой муж осведомился:
– Что произошло?
– Нас хотели ограбить? – заломила руки Нина, которая тоже прибежала в кухню.
– В холодильнике беда! – трагическим голосом объявил полковник. – Эскимо – как каша!
– Действительно! – всплеснула руками Нина. – Пропал пломбир, да и другие продукты тоже!
– А зачем тебе эскимо? – приторно-ласковым голосом осведомилась я.
– Просто шел мимо в спальню после душа, ходил водички попить, – ответил Дегтярев. – Смотрю – ба! Мороженое умерло!
Александр Михайлович – прекрасный, умный следователь. Ложь он чует за три километра. Некоторые люди так плетут байки, что сами начинают в них верить. Все узлы у них завязаны, все логично, все точно, все достоверно. Дегтярев как-то выслушал «охотничий» рассказ и спросил его автора:
– Значит, вы приехали на поезде «Бурундукс – Москва» в понедельник в двадцать три часа. Вы никак не могли убить в этот день недели господина Иванова в семнадцать ноль-ноль, поскольку ехали в вагоне. А жертва погибла в Москве. Так?
– Да, – подтвердит врун.
Александр Михайлович печально вздохнет.
– И ведь не придраться. Существует такой маршрут. И поезд приезжает в столицу за час до полуночи. Убить человека в Москве днем, если приезжаешь туда в двадцать три часа, невозможно, тут согласен полностью. Есть лишь небольшая такая ерундишка. Вас на перроне встречала Анна Ивановна Петрова, сестра вашей матушки. Вы никогда не соглашаетесь везти в Москву посылки для своей тети, а мама хотела родственнице мед передать. Вот и попросила проводницу провезти сумку, заплатила ей, Анну Петровну предупредила: «Не стой у вагона, подожди, пока мой несговорчивый сынок уйдет, и обратись тогда к сопровождающей. А то обозлится твой племянник». Но Анна Петровна вас не дождалась. Когда вагон совсем опустел, она заглянула в служебное купе, получила посылку и услышала: «Пятое место пустовало всю дорогу! Ваш родственник, похоже, опоздал, без него состав укатил!»
И что выяснилось? Купил парень билет на поезд, но прилетел в Москву авиарейсом рано утром. А полицейским, которые его задержали, билет на поезд показал. И отправился преступник за решетку.
Полковнику солгать почти невозможно, мне это редко удается. А вот сам он врать членам семьи не умеет. И признаться в желании слопать мороженое не способен. Почему холодильник сломался? Да потому что кое-кто тайком, часов эдак в одиннадцать вечера, когда все обитатели дома расползлись по комнатам, спустился в кухню и до упора повернул ручку регулятора температуры в сторону холода. Полагаю, в какой-то момент раздался тихий звук: «Крак!» – но «таинственный незнакомец» не обратил на него внимания. Любитель грызть пломбир, замороженный до состояния камня, вернулся на кухню около часа ночи, надеясь, что эскимо достигло нужной кондиции, но вместо любимого лакомства обнаружил кашу.
Понятно, что извиняться Дегтярев не стал. Но во вторник около полудня он пробурчал:
– На днях привезут новый холодильник. Старый погиб. Да и некачественный он оказался, кто-то, как всегда, дешевку взял. Он пару месяцев потарахтел и умер. Я приобрел качественный вариант!
Следовало ли напоминать Александру Михайловичу, что наш холодильник служил много лет без поломок и мог бы продолжать это делать еще долго? Объяснять ли полковнику, что техника скончалась не из-за плохого качества, а ее убили шаловливые ручонки человека, который впервые за десятилетие не закричал со второго этажа: «Кто-нибудь! Поставьте морозильную камеру в режим Антарктиды!», – а лично отправился в кухню и собственноручно все сломал? Ну и последний вопросик: почему я не высказала Александру Михайловичу правду в глаза? Да потому, что полковник потом долго станет бубнить: «У Дарьи тяжелый характер. Я сам поехал в магазин, выбрал прекрасный вариант, оплатил, его доставили, а она опять недовольна! Кстати, то, что я перекрутил ручку, надо доказать. Где свидетели? Кто видел, как я копался в агрегате? Давайте проведем следственный эксперимент, проверим, возможно ли совершить такую поломку!» Ну уж нет!
И вот, его покупка прибыла в Ложкино, осталось ее установить на месте погибшего собрата. Мы с Ниной замерли возле приобретения полковника.
– Это холодильник? – уточнила помощница по хозяйству.
Я молча кивнула.
Послышались шаги, в кухне появились Сеня, Кузя и Марина. Они хором спросили:
– Это холодильник?
Я опять молча кивнула.
– Маловат, однако, – сказал Феликс, тоже появляясь рядом, – прежний больше был.
– Угу, – согласилась Нина.
– Ага! – весело защебетал Александр Михайлович, вплывая в кухню. – Привезли голубчика! Как вам приобретение?
В кухню вошел Леня и уставился на покупку Дегтярева.
– Хорошее, – протянула Нина.
– Определенно нужное, – сдавленным голосом произнесла Мариша.
– Красивое, – прибавила я.
Полковник открыл дверцу и удивился:
– А почему внутри только одна полка? И в магазине он казался намного выше!
– Там холодильники на тумбах стоят, – пояснила Нина, – чтобы покупатели не наклонялись и хорошо все рассмотрели.
Александр Михайлович повернулся ко мне.
– Прежний доходяга, которого ты покупала, вроде на полу стоял.
Я в очередной раз кивнула.
– Я не дешевку приобрел, – забубнил Александр Михайлович. – Чем вы все недовольны?
– Мы в восторге! – пропищала Марина. – У нас никогда не было подобного чуда!
– Ага, – хором подтвердили Кузя и Сеня.
– Замечательная кухонная техника, современная, прекрасный дизайн, – начал нахваливать покупку мой муж. – Если только не смотреть на то, что…
Маневин начал кашлять.
– Великолепная техника, – сказала я.
– Эй, ребята, вы сейчас всерьез нахваливаете то, что купил полковник? – спросил Леня.
– Да, да, да! – снова начала кивать я, изо всех сил пытаясь не расхохотаться. – Леня, поверь, это холодильник!
– Не знаю, какая муха вас всех тяпнула, – продолжил эксперт, – но…
– Нет-нет, Леня, не говори, не надо, – попросил Собачкин.
– Если все сошли с ума, то кто-то должен сохранить разум, – фыркнул эксперт. – Если это холодильник, то я кенгуру!
– Да, ты кенгуру! – подпрыгнула я. – А они не умеют болтать по-человечески! Ленечка, хочешь перекусить?
– У меня на данном этапе одно желание – вылечить всех, – вздохнул эксперт. – Неужели вы не видите? Перед вами плита с духовкой!
Глава пятая
– Плита с духовкой! – заморгал толстяк. – А где лично мною купленный холодильник?.. Так! Понятно! Сейчас приехала машина – небось в кузове у нее полно всякого-разного! Не только нам доставляют приобретения. Дарья перепутала, показала не ту коробку.
– Саша, прости, но доставщик всегда просит квитанцию, потом грузчик вытаскивает то, что указано в бумаге, – попытался поспорить с ним Маневин.
– К тому же Дашутка была с нами в офисе, – встала на мою защиту Марина. – Ей Нина позвонила с сообщением об уже стоящей на кухне твоей покупке.
– Александр Михайлович, ты перепутал, – улыбнулся Сеня, – хотел купить холодильник, а приобрел очень хорошую плиту.
– Роскошную, – прибавил Сеня.
– Красоты неописуемой! – закатила глаза Нина.
– Давно мечтала о такой, – затараторила супруга Дегтярева. – Мне ее в кухне, в том доме, где офис, ну очень не хватает. Саша, нельзя отказываться от роскошной техники! Люди на подобную за год записываются!
– Один раз мы всю ночь простояли, чтобы диванчик на кухню приобрести, – вспомнила Нина. – Тысяча девятьсот девяносто какой-то год. И не достался он нам.
– Так! – объявил полковник. – Сейчас лично, своими ногами отправлюсь в магазин! Потребую ответа! Где купленный мной холодильник?!
Все переглянулись.
– Мы с тобой, – сказал Маневин.
– Без вас лучше, – воспротивился Дегтярев.
– Хоть Дашу возьми, – попросил Сеня.
– Какой от нее толк? – поморщился полковник. – Ну… ладно.
– Квитанцию не забудь, – посоветовала Нина, – к ней чек пришпилен.
Александр Михайлович молча пошел в прихожую, я поспешила за ним.
– Не оставляй его ни на минуту! – прошептала мне в спину Марина.
Через полчаса мы с Дегтяревым вошли в многоэтажное здание с вывеской «Лучшие товары». Полковник бодро пошагал вперед, я побежала за ним. Толстяк уверенно двигался по коридору, в конце концов остановился у дверей и скомандовал:
– Не отставай! Стой молча! Это здесь.
Я глянула на вывеску «Обувь для всей семьи» и уточнила:
– Ты уверен?
– У меня стопроцентное зрение и феноменальная память, – объявил мой спутник и пнул дверь.
Я посеменила следом. Александр Михайлович бойко подрулил к стойке, за которой стоял молодой человек, вынул из своей барсетки удостоверение и сообщил:
– Частное детективное агентство.
– Форменная одежда и обувь – на третьем этаже, – вежливо сообщил парень.
– Я купил у вас вещь, – процедил сквозь зубы Дегтярев, – дорогую.
– Не я цены устанавливаю, – вздохнул сотрудник магазина «Обувь для всей семьи».
– Но мне привезли не то, что я выбрал! – покраснел полковник.
– Обменять товар можно в течение нескольких дней после приобретения, – затараторил торговец, – при условии, что вы его не носили.
– Мы только сейчас открыли ящик!
– Значит, у вас цела коробка! – обрадовался продавец. – Отлично! Давайте все сюда! И чек тоже!
Дегтярев исподлобья глянул на меня, я протянула юноше кассовый документ, глянула на бейджик, который украшал его пиджак, и решила вмешаться в ситуацию:
– Уважаемый Олег, полковник сейчас пере…
– Простите, но это оплата плиты, – перебил меня продавец. – А мы торгуем обувью.
Александр Михайлович свел брови в одну линию.
– Чем?
– Ботинками, сапогами, босоножками, кроссовками, – начал объяснять Олег. – Еще есть сопутствующие товары: чулочно-носочные изделия, крема…
– Я купил у вас в понедельник холодильник! – рассердился Дегтярев.
Юноша, терпению которого могут позавидовать буддистские монахи, не стал спорить. Он улыбнулся еще шире.
– Судя по чеку, вы приобрели электроплиту. На данном этапе вы находитесь в магазине «Обувь для всей семьи», у нас другой ассортимент.
– Нет! – заспорил полковник. – Я отлично помню! Я вошел внутрь, спросил у администратора, где продают холодильники, она показала налево. Я сейчас туда же направился!
– А-а-а! – рассмеялся юноша. – В нашем торговом центре много дверей. Возможно, в понедельник вы воспользовались южным входом. А сейчас вошли через северный. Вот, держите!
Олег взял со стойки ресепшена открытку.
– Смотрите, здесь план. Видите красную галочку?
Полковник молча кивнул.
– Мы с вами тут стоим, – тоном психолога, который общается с трехлетним ребенком, продолжил продавец. – Сейчас объясню вам, как попасть туда, где представлена бытовая техника.
– Безобразие! – вспылил Дегтярев. – Я не способен понять, по какой причине торговые центры постоянно меняют расположение магазинов! Только покупателей в заблуждение вводят! Пошли!
Александр Михайлович развернулся и почти побежал к двери.
– Спасибо за ваше терпение, – тихо сказала я.
– У нас регулярно проводятся занятия с психологом, – улыбнулся продавец. – Есть прекрасный метод, который помогает сохранить спокойствие в любой ситуации. Когда понимаете, что сейчас вас разорвет от злости, начинайте улыбаться и говорить про себя: «Булды, булды, разбулды; булды, булды – бумс!» Следите за порядком слов, думайте о нем, вспоминайте, если забыли, – сразу успокоитесь. Проверено, работает. Только не говорите вслух, ясно? Вы в телефон эту мантру запишите, потом мне спасибо скажете.
– Уже сейчас спасибо, – улыбнулась я, убирая в сумку телефон.
Я вышла в коридор, огляделась по сторонам, поняла, что полковника нигде нет, начала звонить ему и услышала: «Абонент – вне зоны действия сети». Надеясь, что Александр Михайлович резво помчался в противоположный конец галереи, я поспешила туда же, но полковника и там не было. И куда он подевался? Что мне делать? Ждать его в магазине? Идти на парковку, встать у машины?
И тут зазвенел телефон. Я схватила его и услышала сердитое:
– Куда подевалась?
– Стою там, где продают бытовую технику, – отрапортовала я.
– Не вижу тебя, – долетело в ответ. – Иди в самовары!
Я начала оглядываться по сторонам, увидела продавца и кинулась к нему.
– Где у вас самовары?
– Самовары не продаем, – отозвался юноша. – Вам надо пойти в восточную галерею, в самый конец.
Ага, Дегтярев снова перепутал коридоры. Я быстро вынула опять «запевший» телефон, услышала сердитое «сколько тебя ждать?» и ответила:
– Сделай одолжение, не уходи никуда, стой, где стоишь. Иду к тебе.
– Весьма странное заявление! – фыркнул полковник. – Но если так, то ладно. Поторопись. Я не в восторге от пейзажа.
Понимая, что сейчас потеряю способность владеть собой, я открыла записи и начала читать: «Булды, булды, разбулды; булды, булды – бумс!» На пятый раз ко мне вернулось хорошее настроение, мантра сработала. Со скоростью молодой кошки я ринулась вперед, добежала до перекрестка, свернула в восточный коридор и вскоре добралась до больших дверей, которые украшала надпись «Самовары на любой вкус».
В торговом зале меня встретил мужчина, одетый в косоворотку, широкие штаны и сапоги. На голове у него сидел картуз, за ухом торчал цветок.
– Здрассти, барыня-сударыня-дворянка! – завел он. – Красавица, самоварчик подберем любой!
– Простите, – остановила я продавца, – тут где-то ходит мужчина, он хочет сдать плиту и купить холодильник.
Парень хихикнул.
– Ну ваще! У нас пусто, вы одна здесь.
– Может, вы просто не заметили посетителя? – уцепилась я за последнюю надежду.
– Если к нам один человек за неделю придет, то, считай, жизнь удалась. Но никого сегодня, кроме вас, пока не было.
У меня закружилась голова, и тут раздался звонок.
– Да чтоб я еще раз с тобой куда-то поехал! – загудел полковник. – Сколько тебя ждать?! Одноногая черепаха и то быстрее приползет!
– В самоварах тебя нет! – начала отбиваться я.
– Как? Я сижу у окна! – завопил Дегтярев.
Я глянула на торговца.
– Где у вас окно?
– А нет его, – сказал парень. – Хозяин помещение арендовал подешевле. Сэкономить решил. Ага, сберег деньги! Зато теперь за электричество фигову тучу пиастров отсыпает! Дешевая рыбка – поганая жрачка!
– Объясни, что вокруг видишь? – попросила я полковника и начала бормотать: «Булды, булды…»
– Людей, – объявил Дегтярев.
– Можешь выйти в коридор?
– Нет.
– Почему?
– Жду заказ. Никак не принесут.
– Ты купил холодильник? – изумилась я.
– Нет! Решил съесть котлет с жареной картошкой!
– Ты в ресторане! – осенило меня.
– Твоя сообразительность изумительна! – фыркнул Дегтярев. – Интересно, где еще можно сидеть у окна и есть котлеты?.. Не забудь, что тебя в пять вечера ждут в гимназии, из которой удрала Вера!
– Сейчас приду к тебе, – пообещала я. – Все помню.
Бормоча: «Булды, булды…» – я побежала к стенду с информацией, нашла там точку кафе «Самовар» и выдохнула.
Глава шестая
Ровно в семнадцать часов я остановилась у глухих высоких железных ворот интерната, куда в свое время Юркин поместил дочь. Заведение располагается в Подмосковье, вблизи нет ни городов, ни деревень, ни коттеджных поселков, которые сейчас расплодились, словно кролики. Добиралась я сюда два часа. Сначала ехала по шоссе, потом углубилась в лес. Пробравшись по дороге из бетонных плит, доехала до поля и в конце концов очутилась возле бесконечного забора с воротами.
Судьба-злодейка забрасывала меня в разные места. Но то, что интернат для непослушных детей окажется с охраной из до зубов вооруженных парней, я никак не ожидала.
– На вас выписан пропуск, но въезд на территорию закрыт для всех, – сказал высокий крепкий мужчина, подойдя к моей «букашке». – Просим оставить автомобиль на парковке. Вас проводят к Алле Николаевне Кавериной. Пожалуйста, припаркуйтесь чуть левее, там, где разметка.
Я выполнила указание, и меня впустили в небольшой кирпичный домик у ворот. Там, за окошком, прикрытом решеткой, сидела женщина. Она пролистала мой паспорт и тихо объяснила:
– На время вашего пребывания документ останется здесь. Сумка есть?
– Осталась в машине, – ответила я.
Служащая кивнула и, похоже, нажала под столом на кнопку, потому что открылась другая дверь, не та, через которую я попала в проходную. Передо мной предстала женщина, как две капли воды похожая на ту, которая проверяла документы. Она вежливо поздоровалась, поводила вокруг меня черной плоской палкой с мигающим красным огоньком и распахнула дверь со словами:
– Вас встречают.
Во дворе стояла женщина в камуфляже. Она велела:
– Следуйте со мной. Алла Николаевна предупреждена о приезде посетительницы.
Мы двинулись вперед. Прямо по курсу громоздилось серое четырехэтажное здание. Окна у него начинались очень высоко от земли, все они были спрятаны за частыми решетками. Слева виднелся милый коттедж, похожий на жилище доброй бабушки. Резное крыльцо, вязаный половик у входа, вокруг какие-то неизвестные мне мелкие цветочки, из трубы идет дым. Вот только решетки на окнах портят сказочное впечатление.
– У вас строгие порядки, – пробормотала я.
– Контингент такой, склонный к побегам, – пояснила сопровождающая. – Телесные наказания тут запрещены, моральных унижений нет. Кормят очень хорошо, библиотека прекрасная. Никто из воспитанниц свои правила не устанавливает, нет «королев», которые травят тех, кто им не нравится. Если уж кто-то совсем слушаться не желает, тогда каждый день проводится воспитательная беседа с психологом. Девочки хозяйством занимаются сами, по очереди моют полы и санузлы. Телевизора нет, интернета тоже. Есть мастерские, там работает Алевтина Николаевна, она учит вязать, вышивать и готовить. Знаете, что первое новенькой объясняют? Если встретила кого-то утром, скажи: «Здравствуйте»… А вот и Алла Николаевна, директор учреждения!
– Спасибо, Инна Михайловна, – произнесла женщина, которая вышла из «сказочного» коттеджа, и повернулась ко мне. – Заходите, пожалуйста. Кофе?
Я вошла в прихожую.
– Спасибо, не откажусь от чашечки чая.
– Еще булочки есть, к полднику их напекли, – рассмеялась Алла.
Мы прошли в просторную столовую, сели за стол, и хозяйка сразу приступила к делу.
– Мы не сумели сообразить, каким образом Вера смогла убежать. Вы, наверное, поняли, меры по охране территории у нас серьезные.
– Да уж, – согласилась я.
– Прямо головы сломали, – призналась Каверина. – Телефонные разговоры с родными у девочек случаются редко, и они прослушиваются. Кроме того…
Алла на секунду замолчала, потом тихо уточнила:
– Многие отцы и матери не хотят с чадами общаться. Если уж совсем честно, то взрослые все такие. Но давайте посмотрим в корень вопроса. Как этих девочек воспитывали? В основном, баловали безмерно. Вот и получили результат. Но мы в большинстве случаев добиваемся хороших результатов.
Алла открыла свой айпад.
– Что касается Юркиной. Наш психолог работал с ней долго, но Вера стала профессиональным провалом специалиста. Вот, послушайте, какую характеристику Виктория Павловна дала подростку. Имейте в виду, Звонарева – прекрасный психотерапевт. Что она написала?
Алла открыла планшетник.
– «На данном этапе можно отметить: Вера осознала, что вела себя не так, как надо. У нее наметились улучшения в поведении. Активна на уроках, выполняет задания, много читает. Вежлива, аккуратна, не грубит, не пытается затеять драку. Матушка Фотиния сообщает: Юркина начала задавать вопросы по православию, интересовалась, как поститься, впервые пришла в наш домовой храм».
Алла отодвинула планшетник.
– Как вам такое?
– Подросток, наверное, повзрослела, – предположила я, – решила взяться за ум.
– Да, мы все тоже так подумали, – со вздохом сказала директор. – Но через два дня после того, как психолог сообщила, что Юркина становится на правильную дорогу, Вера удрала. Сумела обмануть всех, прикинулась паинькой, ввела в заблуждение взрослых. Она очень хитрая.
Алла побарабанила пальцами по столу.
– Мы с мужем живем или здесь, или в городе. Очень хорошо платим всем сотрудникам, многие из них работают со дня основания заведения. Добраться до нас можно двумя способами: на личном транспорте (тогда проблем нет) или на маршрутке до села Молокино и далее пешком. Путь неблизкий, идти несколько километров, поэтому в семь утра у деревни ждет наш микроавтобус. Вроде, хорошо, да?
Я кивнула.
– Но чтобы успеть к началу рабочего дня, многим нашим людям следует встать в пять, а кое-кому даже в четыре! – продолжила Алла. – Поэтому мы поставили на территории дом. Там отдельные однокомнатные квартиры с кухней и санузлом. Сотрудник может остаться ночевать в своей закрепленной за ним «хатке». Кроме того, что он высыпается, это ему очень выгодно экономически. Кормим всех в столовой бесплатно, за посещение тренажерного зала ни копейки не берем. Многие здесь пять дней живут, на выходные только уезжают, не тратят каждый день деньги на еду и бензин… Зачем я так подробно объясняю? А иначе вы не поймете, по какой причине мы не сразу всполошились, не вмиг поняли, что ученица совершила побег. Удрать отсюда – это… ну… нечто из области фантастики. Ну, вроде как взять ипотеку на Марсе.
Алла покачала головой.
– Но оказалось, что, думая про ипотеку на Марсе, я ошибалась. Как все развивалось? Вера решила закончить начатое вязанье – она шарф делала. Предупредила воспитательницу Ирину, что хочет свободное время провести в мастерской. Девочку отвели к учительнице труда, та ее посадила за работу. Все было спокойно, ничего удивительного. В мастерской можно заниматься после уроков в любое время, хоть до отбоя там сиди. В девятнадцать тридцать Ирина пришла за Верой. Она не волновалась, девочка была под присмотром педагога. Воспитательница дернула дверь, та оказалась заперта. Но наша сотрудница не заволновалась. Алевтина Николаевна Воробьева, учительница труда и домоводства, всегда угощает учениц печеньем и конфетами. Ирина подумала: наверное, девочка и педагог чаевничают. А согласно режиму, дверь в мастерскую следует запирать, не может она быть открытой. Ну, не стану долго описывать, как наша сотрудница пыталась войти. Свои смартфоны служащие сдают на проходной, ими можно пользоваться, но только там. Дневальная сообщила: «Педагог пришла поговорить по телефону, я вышла в коридор, чтобы не слушать чужой разговор. Алевтина Николаевна – педагог, контролировать, с кем и о чем она беседует, не имею права». Через минуту Аля выбегает, кричит: «Мамочке плохо, похоже, инсульт! Сегодня не останусь на ночь!» – и бегом на территорию, потом сразу почти назад с сумкой. Промчалась мимо меня со словами: «Завтра не приду! И маршрутка наша только вечером будет, побегу до остановки на своих двоих! Может, повезет, такси на шоссе поймаю!» В лес галопом помчалась. Я пожалела ее очень – за мамочку всегда страшно.
Алла взяла бумажную салфетку и принялась ее складывать.
– Светлана, дежурная, вне подозрений, она не знала про пребывание в мастерской Веры. Ее работа – следить за входом и выдавать телефоны сотрудникам. И что вышло? Где Юркина?
Алла протяжно вздохнула.
– Мы, конечно, проявили себя не с лучшей стороны, поступили глупо. Я виновата, подумала, что весть об инсульте матери выбила Алевтину из колеи. Да и кто останется с холодной головой, узнав, что с матерью беда, а тебя рядом нет? Вот я и решила: наверное, Аля нарушила все правила, не вызвала, как положено, воспитателя, чтобы ученицу отвели в корпус. Схватила свою сумку и умчалась, а Вера решила использовать шанс и удрала. Но как ей это удалось? А? Каким образом она покинула территорию? У нас везде охрана!
– Хороший вопрос, – кивнула я.
– Мимо тех, кто на проходной, мышь не пробежит! – повысила голос Алла. – Кузнечик не проскочит, комар не пролетит! Камеры повсюду, территория полностью под их контролем! Просмотрели «кино». Сейчас и вам его покажу.
Глава седьмая
Хозяйка щелкнула пультом, телевизор на стене ожил, и Алла начала комментировать происходящее на экране.
– Смотрите! Ирина приводит Веру, звонит в дверь, открывает Алевтина. Девочка входит в дом, Ира удаляется. Пятнадцать – пятьдесят. Что видите?
Я заговорила:
– Из дома выбегает женщина. Она быстрым шагом идет к проходной.
Хозяйка дома кивнула и щелкнула пультом.
– Смотрите внимательно запись далее. Учительница покинула мастерскую. Время идет, в углу экрана идет время, а картина все та же. Дверь в дом закрыта, никто туда не входит и не выходит. Значит, Вера внутри. Логично?
Я молча кивнула.
– Внимание! – воскликнула владелица исправительного учреждения.
Перед моим взором снова возникла Алевтина. Учительница поднялась на крыльцо, набрала код на замке, вошла внутрь. Потом Воробьева снова выбежала из двери, на сей раз на ней была куртка, в руке – сумка, на голове – шелковый шарф. Женщина спустилась с крыльца, повернула налево и исчезла из зоны видимости.
Алла в очередной раз нажала на кнопку на пульте, и передо мной возникла картина: парковка у ворот заведения, женская фигура с сумкой через плечо почти бежит в сторону леса.
– Воробьева ушла, – констатировала Алла. – Наши камеры берут только периметр забора, проходную и еще немного вперед. Учительница без труда могла метров на сто углубиться в лес, свернуть на любую тропинку и оказаться где угодно. Если пойти налево, там будет шоссе, до него минут двадцать быстрым шагом. Направо двинешься – окажешься в селе, до него три километра. В селе Алевтина не появлялась, это проверено. На магистрали камеры есть, но они только регистрируют нарушения правил дорожного движения, лес не видят… Как развивались события далее? Вечером Ира пошла забирать Веру. Позвонила в дверь, потом постучала, подергала за ручку – дверь заперта. Началась суета, пришла охрана. Если вам нужны записи, предоставим в полном объеме.
Алла уставилась на меня.
– Вопросы есть?
– Вы полагаете, Воробьева не вызвала воспитательницу? Так занервничала из-за мамы, что обо всем забыла?
– Наверное, да. Звоним ей постоянно домой – никто не отвечает. Может, пожилую женщину увезли в больницу, дочь с ней. В анкете у Алевтины указана только мама, об отце сведений нет.
– Предположим, вы правы, – кивнула я, – на видеозаписи видно, что девушка из мастерской через дверь не выходила. На окнах решетки. Какой ответ напрашивается? Вера в доме.
Алла усмехнулась.
– Сами мыслили в том же направлении. Обшарили дом, на коленях везде проползли. Ни малейшего следа воспитанницы!
– Не могла же она испариться! – воскликнула я. – Как-то Вера ушла.
– Каким образом? Уму непостижимо! Все сотрудники у нас не первый год работают, охранники тоже! Зарплата отличная! Отбирали людей тщательно! Да, в первые месяцы пребывания здесь у подростков шок, они же почти все избалованы до невозможности. Для них привычно одежду на пол бросить, кровать не застелить. А попали туда, где горничных нет! Приходится самостоятельно порядок наводить, а это «принцесс» шокирует. Но через полгода глядишь, – она старательно пол в холле моет, бурчит себе под нос: «Разве трудно ноги вытереть? Для кого половичок постелили?» Как-то раз я задала одной девочке вопрос: «Ты сама всегда ботинки при входе в дом снимала?» Она покраснела, но ответила честно: «Нет. И вообще, к нашим горничным я плохо относилась. Теперь неприятно вспоминать, как орала на них».
Алла улыбнулась.
– Никого не ругаем, просто создаем ситуации, когда подопечные сами понимают, что такое хорошо, а что такое плохо.
Мы поговорили еще некоторое время, потом я отправилась в обратный путь. Простояла во всех пробках, устала и, когда въехала в Ложкино, отчаянно хотела поесть, попить, поспать, принять душ, и все это одновременно.
В нашем дворе горел свет. Ко мне с радостным лаем бросились собакопони Афина, мопс Хучик, пуделиха Черри, пагль [1] Мафи и кот Фолодя. С дерева слетел ворон Гектор, опустился на крыльцо и вмиг наябедничал:
– Гости! Жуть!
Я заморгала.
– К нам кто-то приехал?
Ворон молча просунул клюв в щель между косяком и дверью в дом, но приоткрыть тяжелую створку не сумел. На помощь брату-птице поспешила собака Афина – вот уж кто легко справляется со всеми препятствиями! Гектор влетел в холл, я вошла следом и вздохнула.
Обувь полковника, Сени, Кузи и Феликса мне хорошо знакома, они любят удобные ботинки. Марина и Нина предпочитают кроссовки. Но сейчас мои глаза приметили незнакомые бутсы и ярко-красные туфли на платформе с высоченными каблуками. А чуть поодаль валялись мокасины Гарика, младшего брата моего мужа Феликса Маневина.
В первую секунду мне захотелось воздеть руки к потолку и простонать: «За что?!» Я устала как ездовая собака, хотела утащить к себе в комнату чашку чая и пирожное, которое купила по дороге, и спокойно отдохнуть. А в доме, похоже, гости Гарика! На что угодно поспорю, он при виде меня сначала скажет: «У нас роскошная бизнес-идея!» Затем начнет живописать, что придумал его шаловливый ум, и завершит «доклад» фразой: «Осталось лишь деньги найти. Ну, ты же поможешь?» В голове подкидыша постоянно взрастают семена разного рода бизнеса, но, увы, они все погибают, не успев вырасти.
Почему я называю Гарика подкидышем? О, это увлекательная история!
Моя свекровь Зоя Игнатьевна, владелица НИИ проблем человеческого воспитания, произвела на свет сына Феликса и дочь Глорию. Их она постоянно дрессировала, требовала от них беспредельного внимания и совсем не любила. Мать давно выгнала старшего ребенка из дома, в семь лет отдала его в школу-интернат, он ничем ей не обязан. Феликс всего добился сам, он профессор. Зоя Игнатьевна вспоминает про него лишь тогда, когда ей нужны деньги или какая-то другая помощь. И это прекрасно, потому что, получив нужную сумму или услугу, маман пропадает. Она не поздравляет ни меня, ни Феликса с днем рождения и Новым годом, не участвует в нашей жизни. Меня Зоя Игнатьевна терпеть не может, но у меня есть немалые деньги, да еще наше агентство «Тюх» неожиданно стало популярным. Проблем с наличностью у меня нет, поэтому Зоя Игнатьевна старательно растягивает губы в улыбке, когда ей необходимы деньги.
Дочь Глорию мать считает своей ошибкой, не забывает напомнить женщине, что она ноль без палочки, сидит у Зои Игнатьевны на шее. Но это неправда, Глория занимается всей работой в НИИ проблем человеческого воспитания. На ее плечах учебные планы, бизнес-проекты, студенты, преподаватели, научные сотрудники. Институт процветает, потому что у его руля стоит тихая, малоразговорчивая дочь Зои Игнатьевны. Маман заходит в свой кабинет раз в неделю, но на всех торжественных мероприятиях она или во главе президиума, или в первом ряду партера, а Глория стоит за кулисами, контролирует, как разворачиваются действия, дирижирует процессом. Мать дочь не любит, она ею просто пользуется.
В возрасте, когда некоторые дамы меняют красивые туфельки на тапки, садятся у телевизора и начинают вести беседы исключительно о болячках, Зоя Игнатьевна родила Гарика. И вот этот мальчик получил всю ее любовь водопадом. Считается, что ребенок, которого вырастили в море обожания, становится умным, добрым, прекрасно учится, любит родителей. Да, такое случается, но с Гариком получилось наоборот до такой степени, что в один далеко не прекрасный для нас день Зоя Игнатьевна без предупреждения привезла обожаемое чадушко в Ложкино, высадила его из машины, выбросила пару чемоданов и со словами «забирайте его себе» умчалась прочь. Вот так Гарик стал нашей семейной проблемой. Несколько раз мы пытались его выселить, но, пожив самостоятельно сутки, «малыш» к нам с плачем возвращался. Теперь вам понятно, почему мы называем парня подкидышем?
Гарик не работает. Чем он занимается? Бизнесом. Каким? Собака Мафи появилась у нас, когда парень решил торговать трюфелями. Не конфетами, а очень дорогими грибами, которые отыскивают с помощью специально обученных псов. Стоит ли объяснять, что эти деликатесные грибочки в Московской области не произрастают? Гарик в конце концов это понял, собака ему стала не нужна, и он решил просто выгнать ее из дома. Но тут ему пришлось услышать от всех членов семьи не особо приятные слова в свой адрес, и Мафуня, конечно же, осталась с нами, живет счастливо. Еще у парня была гениальная задумка захватить рынок торговли стиральными машинами с помощью… енотов! Эти животные по своей природе прачки. Наш «бизнесмен» собрался выдрессировать зверушек и продавать их. И опять не получилось. Еще его посещала идея сделать у туалетной бумаги съедобную втулку. Зачем? Ну, рулон закончился, и человек съел кругляш, на который наматывается бумага. Понятно же, что, сидя на унитазе, проголодаешься.
И если в мозг Гарика воткнулась стрела бизнес-вдохновения, то он приводит в дом «инвесторов». Я опять посмотрела на туфли и мокасины. И что на этот раз? Туристические полеты в космос на метле? Делать нечего, придется шагать в столовую…
Глава восьмая
– Ну сколько тебя можно ждать?! – возмутился подкидыш. – Вечно по магазинам носишься, деньги на фигню тратишь!.. Знакомься, это мои лучшие друзья.
– Добрый вечер, – буркнул парень, у которого борода закрывала пол-лица и всю шею.
– Приветик! – помахала рукой его спутница.
Она мне понравилась больше юноши. Милая девушка, у которой губы не похожи на ласты, отсутствуют щеки-яблочки и нет угольного цвета бровей, похожих на хвосты белок.
– Я Света, – продолжила незнакомка. – А это мой брат Риша.
– Григорий, – уточнил бородач.
– Очень приятно, я Дарья, – вежливо представилась я.
– Как-то неудобно старую бабу просто по имени называть, – высказался гость.
Я растерялась. «Старую бабу»? Меня впервые так назвали!
Светлана стукнула братца по спине.
– Подумай, прежде чем рот открыть! Дарья, простите Ришу, он спортсмен, боксер. Его с детских лет по башке лупили, вот мозг и пострадал.
– Я просто шутканул, – объяснил братец. – Типа этот… ну… как его… континент сделал!
– Комплимент, – быстро поправила его сестра.
Я поняла, что беседа будет непростой, села за стол и попросила:
– Нина, будь добра, завари мне травяного чаю.
– Не понял, – скривился Григорий, – че, самой впадлу чайник вскипятить, надо обязательно кого-то гонять?.. Эй! Чего дерешься?
Света, которой адресовалась последняя реплика, улыбнулась.
– Я случайно тебя ногой задела… Дорогая Дарья, у нас возникла гениальная идея!
– Какая? – поинтересовалась я.
Я не ошиблась, события начинают развиваться привычным образом.
– Роскошная! Я придумал новый вид спорта, – заговорил вместо гостей Гарик. – Открываются огромные перспективы! Понадобятся форма, спортивные всякие штучки-дрючки. Через месяц мы начнем купаться в миллиардах!
– Дай бог нашему теленку волка съесть, – сказала из кухни помощница по хозяйству.
– Заткнись! – рявкнул Гарик.
– Не следует грубить Нине, – спокойно сказала я. – Если еще раз услышу хамство в ее адрес, на мою помощь можешь не рассчитывать.
– Прибыль, о которой сказал Игорек, еще нескоро получится. Нам сейчас надо как можно быстрее устроить соревнования, – продолжила вместо Гарика Света. – Но денег на аренду стадиона нет.
– Новый вид спорта, – произнесла я. – Никто пока им не владеет, но уже готовится чемпионат?
– Ну… все очень просто! – пустилась в объяснения девушка. – Суть в том, что учиться не надо, тренироваться тоже. И стать спортсменом может любой человек от трех до ста лет, и даже старше.
– Это что ж такое? – удивилась Нина, выходя из кухни с чайником.
– Бег в мешках, – объяснила девушка.
– А-а-а, – протянула я. – Ну… да. Только желание Гарика продавать одежду и инвентарь тогда невыполнимо. Для этого увлечения форма не нужна.
– Бери мешок из-под картошки – и вперед, – поддержала меня домработница.
– Простите, что спорю с вами, но Дарья не дослушала меня, – возразила Света. – Да, скорость прыга важна, кто первым доскачет до финиша, тот и победил. Но! Судьи будут в первую очередь оценивать внешний вид спортсменов. Мешок можно сделать из любого материала, украсить вышивкой, стразами, чем-то еще. За красоту данного спортивного снаряда поставят оценку. Костюм участника – это не просто штаны с майкой. Приветствуется оригинальность. Вы жираф, медведь, пират, телевизор – кто или что угодно. И за прикид заработаете баллы. Далее. В домашних тапках не поскачешь, да?
Поскольку вопрос адресовался мне, я молча кивнула.
– Необходима особо легкая, не спадающая со ступни обувь, – вещала девушка. – Все, что я перечислила, – минимальный набор. Мы будем устраивать, например, бег в мешке со своим домашним питомцем. Следовательно, купи особый рюкзачок для собаки, кошки или хомячка. И этого «партнера» тоже необходимо одеть.
Гарик прищурился.
– Дарья, твоя патологическая жадность может петь и плясать от радости. На оборудование для первого соревнования почти никаких затрат. Надо только оповестить всех. Но Гриша на себя эту задачу возьмет, у него в соцсетях полно народа сидит. Для первых соревнований используем дорогу от гаража.
Я вздрогнула. Еноты-прачки, собака Мафи – сборщица трюфелей в подмосковных джунглях, пожирание втулки со вкусом сочной клубники, которая осталась от использованного рулона туалетной бумаги, – все это меркнет перед бегом в дизайнерском мешке в костюме веселого кролика. Ну уж нет! Заниматься подобным в саду у дома не позволю! Нам только не хватало посторонних, которые придут посмеяться над Григорием, Светланой и Гариком. Ежу ясно, что больше никто в таком «соревновании» участвовать не захочет!
– Нет, – вылетело из моего рта.
– Почему? – изумился Гарик. – С комендантом уже договорились. Он прямо наш фанат-фанат! Обрадовался: «Все придем! Я, родители, жена, дети, братья, сестры, племянники! Где костюм можно купить? Подскажите!»
Я онемела, а Гарик тараторил:
– Ты про участок подумала? А нафига он нам? Я про шоссе говорю! Ну, о том, куда мы из гаража выезжаем. Поскачут все до охраны… Короче, начинаем подготовку!
Мне вранье Гарика надоело. Не мог управляющий поддержать столь идиотскую затею. Юрий Петрович Миронов, комендант Ложкино, до выхода на пенсию был начальником отделения полиции. Он умный мужчина с хорошим чувством юмора, дружит с Дегтяревым. По вечерам в хорошую погоду Миронов приходит к нам, и они с Александром Михайловичем гуляют по поселку. Чтобы этот мужчина захотел прыгать в мешке?.. Скорее всего, он просто посмеялся над Гариком.
Я решила поймать подкидыша на вранье, вынула телефон и через пару секунд услышала знакомый голос:
– Дарья, я весь внимание! Надеюсь, ничего не случилось.
– Юрий Петрович, – нежно начала я, – Игорь сказал, что вы одобрили проведение соревнований…
– Да-да! – радостно подтвердил Миронов. – Отличная идея! В других поселках то концерты устраивают, то спортивные соревнования, а у нас полнейшая незанятость населения в плане совместных мероприятий. Уже бросил новость в наш чат, все в восторге. Вот только где костюмы брать? Мои хотят медведями нарядиться!
Я потеряла дар речи. У моего телефона громкий звук, поэтому присутствующие услышали речь коменданта. Света тут же крикнула:
– Поставим на днях палатки, там каждый подберет прикид по вкусу!
– Шикарно! – восхитился Миронов. – На центральной площади их разместим! Звоните сразу, как привезете, помогу в организации!
Из трубки полетели частые гудки.
– Ну, – потер руки подкидыш, – пока все идет по плану.
У меня разморозился язык.
– Где возьмете наряды?
Светлана хихикнула.
– Есть идейка. Только сначала поговорю с одной своей подругой. Потом расскажу.
Глава девятая
– Вчера всю голову сломал, – сказал Кузя. – Ну каким образом можно испариться из дома так, чтобы тебя не увидели камеры, охрана, педагоги, воспитатели? Если мы правильно тебя поняли, подростки одни по территории не ходят.
– Верно, – подтвердила я. – Их всегда сопровождают взрослые. Остается предположить, что Вера освоила искусство телепортации.
– Я долго недоумевал, – продолжил Кузя, – но вдруг осенило! Решил узнать: воспитательное заведение построили с нуля или купили уже существующее здание и переделали его под свои нужды? Выяснил интересную историю. Смотрим на экран… Что видите?
– Вроде, санаторий, – пробормотал Собачкин. – Хотя…
– Бывшая барская усадьба, – перебил его Дегтярев. – Таких под Москвой много. Их в советские годы часто превращали в санатории.
– Выглядит не как старое здание, – возразил Леня. – Неподалеку от станции Переделкино есть дом творчества писателей. Он прямо один в один как строение на фото, но его возвели в середине двадцатого века в стиле, который называли «сталинский ампир». Два этажа, колонны…
– История строения на фото такова, – затараторил Кузя. – Раньше на его месте находилась усадьба дворян Павловых. Добротные барские хоромы, конюшня, здание для прислуги, чайный павильон, ротонда – дорого, богато, с размахом. Этой же семье принадлежал окружающий лес, а села Васильево, Лапино, Горево и еще штук тридцать других до отмены крепостного права тоже были Павловские. Дворяне крестьян своих не обижали, школу для их детей построили, больницу открыли. Вот что писал в тысяча восемьсот девяносто седьмом году преподаватель Московского университета, историк Николай Семенович Тихонов в своей книге «Вокруг Москвы». Зачитываю.
Кузя откашлялся и начал.
«Павловские» жили хорошо, в крепких избах, имели скотину и птицу. Хозяев своих почитали не по обязанности, а любили искренне. Да и было за что. Никогда Павловы ни крестьян, ни слуг не обижали. Кормили всех, одевали, учили, лечили, профессии давали.
Дворня и жители сел крепко любили своих благодетелей. Вот, например, барыня Мария Николаевна, жена барина Федора Ильича, любила откушать черносмородиновой настойки. Летом садилась в ротонде, читала книги Петра Боборыкина [2] и опрокидывала рюмочку за рюмочкой. Ко времени подачи вечернего чая хозяйка уже так хорошо откушала напитку, что горничная вела ее домой и укладывала спать. Если же грузная барыня не могла сама передвигаться, то девушка звала кучера Василия, местного богатыря. Тот поднимал многопудовую хозяйку и с величайшей осторожностью и почтением нес ее в опочивальню. Но никому не взбредало на ум обсмеять Марию Николаевну. Ее уважали за доброту, щедрость, ласковость нрава, заботу ко всем. Ну накушалась дама настойки, – так мы сами не без греха.
Федор Ильич супругу любил, подарками осыпал, ни в чем ей не отказывал. Свидетельством счастливого супружества стали двенадцать детей, которые – вот уж удивление! – все выжили. Доведя количество наследников до дюжины, барыня стала почивать отдельно. Мужу она сказала, что очень устала, хочет отдохнуть. Федор Ильич со своей второй половиной никогда не спорил, но, будучи даже в своих годах страстным мужчиной, никак не мог воздержаться от греховных дел, поэтому пошел к местному батюшке за советом. Что уж тот ему сказал, никому неведомо, но Федор Ильич поехал с Марией Николаевной на воды во Францию. Отправились Павловы в начале мая, вернулись в октябре. Спустя время барин стал весел, как чижик, помолодел – ну прямо гусар! Что же случи- лось?
Пока баре воду из источников пили, управляющий Макар привез мастеров, и те споро сделали подземный коридор прямо из опочивальни Федора к избушке, стоящей в деревне в одном дворе с домом священника. Федор Ильич получил от супруги благословение на свои мужские радости, но следовало избежать досужих разговоров. Приведут к нему в спальню румяную девку из села – вмиг слухи понесутся! Вот и придумал Павлов, как все устроить. Девушка, которая ему по душе пришлась, отправлялась в избенку, которая располагалась у церкви и служила складом для всякой утвари. Девица спускалась в подземную галерею, потом оказывалась в постели Федора Ильича. Все приличия соблюдены, барин открыто не грешит, а доброе имя девушки не запятнано, ведь ходила она не куда-нибудь, а на церковную территорию. Конечно, и законная жена, и дворня, и, наверное, батюшка все знали, но молчали, никаких разговоров не вели. Если девушка беременела, то ее живо выдавали замуж с богатым приданым. А Мария Николаевна становилась новорожденному крестной матерью, заботилась о ребенке, одевала, обувала, учила. И никто ни молодую женщину, ни ее законного супруга не осуждал. Но Павлов жену свою любить не перестал, подарками заваливал, баре часто вдвоем под ручку по парку гуляли, смеялись.
Федор Ильич скончался в девяносто лет, ушел тихо, во сне. Через несколько лет без страданий усопла и Мария Николаевна, она вечером причастилась, а утром не проснулась. Пошли нам Господь такую же кончину и любовь крепкую, как была у Федора Ильича и Марии Николаевны!
Кузя посмотрел на нас.
– Дом Павловых большевики не снесли. Почему? Наверное, руки не дошли. Здание просто тихо ветшало. В конце сороковых годов прошлого века его отреставрировали, пристроили два крыла, сделали там психоневрологический интернат. Он просуществовал до начала девяностых. Потом больных выселили, помещение пустовало. В конце концов его купили Каверины, сделали воспитательную гимназию. Здание, в котором сейчас мастерские, – единственное, которое осталось от усадьбы Павловых. Если верить плану, который я нашел в архиве, это часть большого особняка. В ней жил барин, там были его спальня, кабинет, курительная комната и гостиная, где он принимал наиболее близких людей. У барыни в распоряжении были другие помещения, они не сохранились.
– То есть там, возможно, есть подземный ход! – ахнула я. – Неужели в него можно спуститься?
– Почему нет? – пробормотал Дегтярев. – В прошлые годы строили на века. Вспомним Останкинский дворец или Архангельское. Сколько лет прошло, а строения живы. Да, их реставрировали, но было что ремонтировать… Так! Дарья и Семен сейчас едут…
Тут у меня затрезвонил телефон. Я схватила его и услышала взволнованный голос:
– Вас беспокоит Алла Николаевна Каверина.
У меня екнуло сердце.
– Что случилось? – Потом я выдохнула и спросила: – Вера нашлась?
– Нет, – ответила владелица воспитательного заведения. – Пропала еще и Алевтина, преподаватель труда. Не явилась на работу. Мобильный телефон отключен, позвонила ей домой – никто не ответил. На сердце что-то тревожно, никогда Аля так себя не вела!
Поскольку разговор шел по громкой связи, Кузя услышал слова Аллы Николаевны и, резко повысив голос, попросил:
– Сообщите ее паспортные данные. И, если есть, найдите фото.
– Фото есть, – ответила Каверина, – было сделано для стенда «Наши педагоги». Правда, его слегка отретушировали. И данные паспорта есть.
– Сбросьте информацию Дарье на телефон, – уже тише попросил Кузя. – И дайте все контакты педагога.
– Есть интересная информация для вас, – добавила я. – Сейчас приедем, все расскажем.
– Спасибо! – обрадовалась Алла Николаевна. – Как назло, муж улетел на пару дней по делам, но сегодня должен вернуться. Я одна пока управляюсь. Обычно у нас все тихо-спокойно, – и вдруг такое! Вера исчезла, Аля не пойми куда делась! Очень жду вас!
Я убрала телефон в карман.
Хлопнула входная дверь, и через пару секунд появился Леня, держа какой-то прибор.
– Мне Кузя сообщение прислал, что в мастерской, возможно, есть тайный проход. Во! – радостно воскликнул эксперт. – То, что надо! Трассоискатель! С помощью этой штуки находят подземные коммуникации. Я еду с вами… Или сами справитесь с поисками?
Мы с Кузей переглянулись и одновременно ответили:
– Нет!
Потом я прибавила:
– Сейчас Алле Николаевне позвоню, предупрежу, что к ней приедут трое.
Глава десятая
– Где у вас туалет? – осведомился Леня.
– Пойдемте, покажу, – засуетилась Каверина. – В конце коридора, последняя дверь. Там чисто. Мы следим за…
– Я не собираюсь использовать его по назначению, – остановил женщину наш эксперт. – Меня интересует, где проходит труба канализации.
– Здесь биоунитаз, – перебила его Каверина. – Мастерскую делали последней, с деньгами был уже напряг, решили сэкономить. Вот в спальном и учебном корпусах стационарная сантехника.
– Ага, – кивнул Леня, – понял. Тут кухня вроде имеется?
– Да-да, – подтвердила Алла Николаевна. – Но вода поступает из скважины. Коммуникации из…