Запах преступления

Глава первая

По горячим следам

Семья у нас замечательная: мама, папа, три сестры, три брата и я, средний – хуже не придумаешь. У старших свои почти взрослые интересы, младшие тоже держатся вместе, а ты ровно посредине как в слепом пятне. В остальном мы между собой неплохо ладим, во всяком случае, не толкаемся, отпихивая друг друга от кормушки. Тем более что маминой стряпни хватает на всех.

Мама все время готовит, целыми днями просто не отлипает от плиты. Иногда даже спать ложится прямо в переднике. Какой толк его снимать, если утром надо будет надевать снова? Умаявшись, мама плюхается в любимое кресло перед телевизором и смотрит вечерние сериалы. Все подряд: «Хрюнирелла в плену страстей», «Хрюнео и Хрюнетта против всего мира», а на закуску реалити-шоу «Как у нас в свинарнике». Иногда она любит перед сном просмотреть несколько страниц романа с похожим названием. Папа со своего любимого дивана поглядывает городские новости и спорт. Две моих старших сестры если что-то и читают или смотрят, то из разряда «Мода и красота», младшая, которая просит называть ее Хрюшико, сама не своя от свин-аниме. Для братьев прочитать даже главу из школьного учебника, которую задали к следующему разу и то большой труд. Зато очень любят всю серию «журналы для парней», где сплошные картинки, а букв меньше некуда. Ну, а мне больше по вкусу детективы. Когда вырасту, обязательно стану полицейским инспектором или сыщиком. Дядя, который иногда забредает к нам в гости, говорит, что форма моего черепа – явный признак аналитического ума. А братцы и сестры могут хихикать, сколько влезет.

Раз в неделю родители наряжаются и отправляются в гости. Точнее, так было до происшествия, которое раз и навсегда изменило жизнь нашего городка, а в первую очередь, мою собственную. Но все по порядку.

Мама называла это выходом в свет, а иногда и путешествием. Хотя какое там путешествие, дом на нашей же улице. Кошка собрала любителей посидеть у самовара, потанцевать и перекинуться в дурака. Одним словом, те развлечения взрослых, на которые даже времени жалко. И они считают такое «культурным отдыхом»!

Нам семерым это всегда нравилось. Когда родителей нет дома, можно развлекаться как угодно, никто и слова не вякнет. Родители к учебе не особенно требовательны, главное чтобы в школу не вызвали. Придется из дома выходить, а перед этим переодеваться – в домашней стеганой куртке на публику не заявишься. Это я про папу Хрюка, его и в гости-то мама с трудом вытаскивала. То ли дело на диване с банкой желудевого пива.

Развлекались мы, кто во что горазд. Сестренки сразу сбегали в гости или приводили к себе подружек – повизжать про наряды, парней, или очередной сериальчик про любовь. Братья добирались до кладовки, куда нам вообще-то входить запрещено. А чипсы, орехи и прочие лакомства только вечером после того, как сделаны уроки. Наберут пакетов и на задний двор устраивать «грязные танцы». Лужа, которая не высыхает круглый год, для этого подходит как нельзя лучше. Мама Хрю там принимает грязевые ванны: в передаче для домохозяек как-то сказали, что от этого кожа делается нежной и розовой и для нервов исключительно полезно.

Ну, кто куда, а каждый раз я в библиотеку, в читальный зал. Сначала, конечно, в душ, а то библиотекарша скажет, поросенок пришел… Давно устаревшие предрассудки, но ничего не поделаешь, такова реальность, тем более что я и сам ничего не имею против. Почему не беру книги, чтобы читать дома? Одного раза хватило. У нас не то, чтобы грязно, просто… не стоит одним словом. И книга будет целее и моя репутация.

Все складывалось как нельзя лучше, пока однажды родители не пришли из гостей вдрызг переругавшись. И дома продолжали выяснять отношения. Визгу было! То есть, визжала мама, папа только изредка отхрюкивался. Не думал он пялиться на хозяйку дома, а что весь салат себе на тарелку сгреб – ну, просто так получилось. Целых два дня они не разговаривали, даже за обедом друг от дружки отворачивались. Потом-то конечно помирились, но вот в гости ходить папа отказался, в смысле, совсем. Одной маме было скучно, поэтому угадайте, кого она стала таскать с собой? Правильно, меня! Потому что за такого аккуратного и воспитанного перед обществом стыдно не будет. Здесь я с мамой согласен: братьев только пусти к столу… Ноги на стол может, и не положат, но зрелище будет не из приятных, в этом можете не сомневаться. Сестренки тоже изящными манерами не отличаются. А их еще попробуй, уговори!

Поэтому, когда меня начали впихивать в рубашку с галстуком, я и не подумал спорить. Интересно же побывать в доме, который так не похож на наш. А об этом мама Хрю каждый раз рассказывала, не там, конечно, а подругам по телефону. И выглядит он не как положено и обставлен, не как следовало бы, а посуда так и вообще ни на что не похожа. Тарелки и блюдечки крохотные, разве в такое много еды поместится? То ли дело ее миски – уж положишь туда, так положишь. Я не прислушивался, что в этом интересного? Вот если бы там произошло что-нибудь детективное, хотя бы кража, это другое дело.

С другом мне, скажу честно, повезло. Мы с Ре не разлей вода, чуть ли не с самого рождения. Наши дома стоят по соседству и когда мы были маленькими, лазили друг к другу через дырку в заборе. Ре – это сын петуха и курицы, в отличие от меня, третий. Папа, не особо напрягая фантазию, первого назвал Ку, а следующих соответственно Ка, Ре и Ку-младший. Ре тоже любит детективы, но не расследования как я, а те, где погони и перестрелки. И желательно, только они. Ре с братьями сами не свои от единоборств, драк и прочего рукомашества и ногодрыжества, как говорит наша библиотекарша. Оно и неудивительно: папа у Ре в свое время был чемпионом по боям без правил, мог выступать в высшей лиге, но семейная жизнь оказалась важнее. Поэтому у них дома сплошной турнир в режиме 24 на 7. Поэтому общаемся мы на нейтральной территории.

Мы с Ре подрались только один раз в раннем детстве. И то сразу же помирились. А потом одновременно поняли, что есть много занятий поинтереснее. Например, говорить о книгах и фильмах. Правда, у меня про расследования, а у Ре – те, где главный герой спасает мир, а в финале обязательно длинный поединок с выяснением, чья точка зрения более правильная.

. . . .

Я ни капли не пожалел, что тогда пошел с мамой в гости. С одной стороны, когда взрослые начинают свои разговоры, сразу же в сон клонит. Как им самим-то не скучно?

Но разве это самое главное? Первый раз, придя в кошкин дом, я будто оказался в сказочном дворце из книжки для маленьких. В гостиной стены отделаны темными панелями с резными узорами – цветы, фрукты в вазах… Даже не думал, что такое возможно на самом деле. На потолке картина – звездное небо, а в нем крылатые коты гоняются за летучими мышами. Смотрел, разинув рот, пока мама шепотом не заругала, что чай стынет и пирог с капустой, который мне на тарелку положили, вот-вот зачерствеет, пока я по сторонам глазею. Стулья и стол здесь на тонких изогнутых ножках, на полках разные диковинные вещицы – деревянные маски, фигурки, крохотные домики, мозаичный шар, который крутится, только притронься. Как мне объяснили, это сувениры из путешествий.

Но сильнее всего меня удивили чашки. Вроде белые, а когда наливают чай, на стенках проступают узоры, цветы, крохотные птички. Одну такую передо мной и поставили. Тонкая, чуть заденешь, издает удивительный звук, будто поет без слов…

Я потом дома сдуру и брякнул, что хорошо бы нам тоже себе такое завести. Визгу было! Что завидовать нехорошо, домашний уклад превыше всего и вообще, нечего подделываться под всяких тут.

– А у нас в доме, – заявил напоследок папа, оторвавшись от банки желудевого пива, – всякой финтифли не было и не будет никогда.

Мы, конечно, у себя дома не из корыта хлебаем, как говорила соседка, с которой мама перед этим разругалась: миски, кружки с цветочками и остальное не хуже, чем у некоторых. Они, конечно, нормальные, с этим не поспоришь, но те, что в кошкином доме… другие и все тут. Братья с сестренками, как услышали, чуть с табуреток от смеха не попадали. Некоторые так и вместе с табуретками. Да, мебель у нас прочная – хоть прыгай на ней, хоть в стенку кидай. И никакой финтифли.

А тогда, после чая, когда тарелки с пирогами опустели – тут особенно козел с козой постарались – кошка села за пианино и заиграла что-то развеселое. Все пошли танцевать, кто во что горазд. Курица с петухом – свой любимый куриный вальс, козел с козой – коз-энд-ролл. Мама Хрю попыталась сделать несколько па из «Трех поросят», но быстро утомилась и опять села за стол. Тем более что в вазе еще оставалось несколько булочек с орехами.

Ну а я, воспользовавшись тем, что на меня никто не обращает внимания, отправился на экскурсию по дому. То есть, конечно, в те комнаты, куда пускает кот Василий. Он не только дворник, а еще следит за порядком. Такое впечатление, что он находится везде одновременно и все замечает. Когда коза нечаянно задела рогами подставку с вазой, поймал, едва та начала падать. Из другой комнаты просунул лапу между портьерами и подхватил за краешек. А, когда я по резной лестнице направился в библиотеку, только кивнул из дальнего конца коридора.

Книг там оказалось не меньше чем в городской библиотеке, а еще стоял диван, кресла и круглый столик с зеленой лампой. На стене прямо напротив дивана картина высотой в три поросячьих роста. Рыжий кот в высоких ботфортах и шляпе с пером салютует кому-то шпагой. У его ног валяется злобно оскаленная крыса, еще несколько на заднем плане удирают во все лапы. В зеленых глазах кота озорной и даже веселый вызов. Как будто хочет спросить: кто на новенького?

Когда я рассказал о нем Ре, думал, лучшему другу будет интересно, а он гребешком встряхнул и отвечает:

– Шпага это туфта и нереал. А вот тройной удар клювом и ногой с разворота – круть крутецкая!

В тот раз вечер все шло как обычно. Козел объел всю герань из горшка; он каждый раз это делал и думал, будто хозяева ничего не замечают. Только кот Василий искоса поглядывал на него и вздыхал, как мои родители при виде чужих грядок, до которых не добраться.

Я, как только взрослые сели играть в дурака – глупейшее занятие, уверен, что кошка только прикидывается, будто ей интересно – сразу отправился знакомой дорогой в библиотеку. Там как выяснилось, еще и глобус на подставке, а внутри карта звездного неба. Я весь вечер его и крутил, пока мама не поднялась и не сказала, что пора домой.

Как всегда на прощание гости хвалили кошкин дом. Курица – какой он уютный, козел с козой – как все красиво и современно, а мама в очередной раз просила рецепт. Мне же хозяйка дома предложила взять с собой книгу – мемуары Корабельного Кота про его путешествие вокруг света. Я отказался: решил, что у нас дома кто-то ее обязательно испачкает или порвет. Уж лучше в следующий раз почитаю у них. Вот, где, спрашивается, была моя интуиция? Она же должна быть у каждого сыщика, во всяком случае, в детективах. Интуиция, дедукция и… не помню, что, кажется, паранормальные способности. Но у меня, их, точно нет, откуда они у поросенка?

Я уже лег спать, даже начал смотреть сон, как расследую преступление века – похищение косметички у солистки «Звездного хлева». Уже нашел первую улику и тут… Даже когда братишки поссорились из-за порции маринованных желудей, и то шума было меньше. Проснувшись, я заметил, что за окном светло, хотя до утра еще очень далеко.

Потом мы все почему-то сразу оказались у кошкиного дома – и родители и мы все семеро, прямо в пижамах.

Такого я никогда не видел, разве что в фильме-катастрофе. Кошкин дом не просто горел, его будто сверху донизу залили огнем. Языки пламени вырывались из каждого окна. Я сразу подумал, что теперь ни за что не буду печь картошку на костре: огонь, уютный и дружелюбный, когда в печке, может быть таким страшным. Книга, я так и не прочитал ее! Сгорела вместе с остальной библиотекой, глобусом и портретом кота со шпагой.

И вдруг, будто звук включили – треск дерева, завывание пламени, звон лопающегося стекла. Братья и сестренки рядом со мной визжали изо всех сил – то ли от страха, то ли от восторга. Нашли чему радоваться!

Стопка книг вылетела из окна верхнего этажа, внутри дома что-то громыхнуло.

– Электрический граммофон взорвался, – прокомментировал кто-то из темноты.

– Нет, пианино, – возразили ему со знанием дела. – Когда струны внутри разом лопаются, всегда такое бывает.

Рядом в темноте возникла какая-то суматоха. Как выяснилось, братья Ре не упустили случая затеять драку

– А я говорю, крыша прямо сейчас рухнет!

– Нет, сначала веранда!

– Дураки, сперва балкон.

– Ах ты так, сейчас как врежу!

– Получи сдачи!

У дома со стороны парадного входа что-то происходило. Протолкавшись сквозь толпу – оказывается, здесь собралась вся наша улица и соседние тоже – я заметил, что взрослые наполняют ведра из фонтана во дворе и старательно поливают забор и сарайчики, стоящие по обе стороны от дома. От них поднимались клубы пара, делая картину происходящего уж вовсе нереальной.

– Лейте, лейте, не то огонь дальше перекинется!

– Сгорит вся улица, помните, как шестьдесят лет назад было?

– Ой, беда-то какая, как же оно так?

– Не кудахчи, без тебя нервов хватает!

Тушить дом никто и не пытался. Бесполезно, это было понятно даже мне. Открылась дверь, как ни странно, еще не охваченная пламенем, и на пороге появилась какая-то фигура, исходящая паром. Зрители дружно ахнули. Выйдя наружу, кот Василий сбросил с себя еще влажную портьеру и поставил посреди лужайки два чемодана и узел. Только сейчас я заметил хозяйку дома. Она сидела на садовой скамейке, закутанная в мокрую шаль. Просто сидела и отрешенно наблюдала за происходящим, будто смотрела фильм.

– Пожарных позвали? Что же они не едут? – проблеял кто-то.

– А то вы наших пожарных не знаете! – отозвался один из добровольных спасателей, выволакивая покрытую сажей большую каменную вазу и торжественно ставя ее перед кошкой. – В прошлый раз их сколько времени дождаться не могли.

Словно в ответ на эти слова с дальнего конца улицы послышался оглушительный звон и шум мотора.

– Разойдись! Дорогу пожарной бригаде! Граждане, ну чего столпились, не мешайте работать профессионалам! – раздалось, когда машина, пронзительно гудя, наконец въехала в ворота кошкиного дома. То есть, конечно, уже бывшего дома.

Деловито, не спеша, пожарные спустились на землю и принялись разворачивать брезентовый шланг, подсоединили его к уличному колодцу и принялись так же неспешно качать воду.

– Еще дольше ехать не могли? – упрекнули их из толпы. – Вас только за смертью посылать.

– Да они и сейчас как сонные мухи.

– Попрошу без истерики, все делается согласно установленному регламенту, – важно ответил крупный грач в яркой форме с надписью «Брандмейстер» во всю спину. Встав задом       к полыхающему дому, он вынул портативную кинокамеру, поправил сверкающий шлем и произнес, глядя в экран:

– Добрый день, мои френды и подписчики! Перед нами типичный пожар класса «А». Деревянный дом с печным отоплением, а электропроводка, скорее всего, времен кота Гороха. Не заменили вовремя и вот вам результат… Эй, поосторожней нельзя, у меня прямой эфир!

Разбрасывая во все стороны тучи искр, рухнула крыша, внутри дома что-то опять грохнуло.

– Электроприбор из розетки не выключили, – важно изрек брандмейстер, поспешно отскакивая в сторону и тряся крыльями. В следующее мгновение откуда-то сверху ударила мощная струя воды, затопив все, что еще не успело сгореть. Соседи начали расходиться, за кошкой и Василием приехал электрический экипаж, который умчал их к центру города. Уже возле самого дома я заметил, как мимо нас дальше по улице проскользнули две небольших фигуры. Сиротки, как же без них!

. . . .

С котятами мы никогда особо не общались, хотя с самого рождения и живем на одной улице, правда, в разных концах. Нам с Ре этого, точно, никогда не хотелось; ну да, мы почти ровесники, и что это доказывает? Даже когда старшие настойчиво просили «проявить сочувствие», всегда старались найти причину этого не делать.

Как их зовут по-настоящему, никто толком не знает. Сколько себя помню, их всегда так и называли: «бедные сиротки». Брат с сестрой, живут не в доме, как все, а в землянке, вырытой на огромном заброшенном участке. Одни, сами по себе и никаких старших, которые вечно все запрещают и вмешиваются в игру на самом интересном месте! Участок с запущенным садом будто специально создан для самых увлекательных занятий. Казалось бы, полное раздолье: играй хоть в путешественников, исследующих затерянный мир, хоть в охотников за сокровищами. В глубине сада есть развалины дома, самые настоящие! И никто не запретит к ним подходить и пробираться внутрь, где это еще возможно. Столько всего можно придумать: отправиться в экспедицию или поиграть в сыщиков, раскрывающих древнее преступление. Хотя, когда от сильного ветра стены зашатались, даже я выскочил в окно вслед за Ре. И плевать, что свиньи не летают! Как выяснилось, котята давно уже были во дворе. Сидели и наблюдали, как мы спасаемся. Даже лапой не пошевелили, чтобы помочь, разве друзья так поступают?

Когда я был совсем мелким, мини-пигом, как ласково называли родители, а Ре – желтым цыпленком, родители сажали нас четверых в одну песочницу. Забыл сказать: когда мы были совсем маленькими, с осени до весны котята постоянно гостили у кого-то из соседей. Потом-то их звать к себе перестали, но об этом как-нибудь в другой раз. Итак, песочница и нас там четверо. С братьями Ре такой номер бы не прокатил, а у моих братьев с сестренками свои занятия. И упрашивать бесполезно, хоть ты тресни, как говорит соседка. Ну а мы… Типа, играйте, мелкота, и дайте старшим хоть немного от вас передохнуть.

Только ничего хорошего из этого ни разу не получилось. Помню, принес я заводной паровозик, мы с Ре стали его запускать, а котенок, который братик, смотрит на игрушку и вздыхает. Сестренка того и гляди расхнычется. А к вечеру паровозик исчез: оказывается, «сладкая парочка» унесла его домой. Даже разрешения не спросили. А ведь чужое брать нехорошо, это все знают.

– Тебе что, жалко, что ли? – жалобно промяукал братик, когда мы потребовали игрушку назад. – У нас таких нет.

То же самое потом случилось с мячиком, шарфом, который Ре подарили на день рождения и формочкой для песка в виде самолета. Про конфеты и прочие лакомства даже и говорить нечего. Взрослые давали нам на всех, но брат с сестричкой быстренько проглатывали свое и смотрели на нас так, будто готовы эти сладости прямо изо рта вынуть. А когда их приглашали на ужин, все самое вкусное неизменно оказывалось в их тарелках или рядом.

– Так нечестно! – пытались мы возмущаться. – Что они себе все хватают?

– Вы живете в доме, с родителями, одеты-обуты, – суетливо кудахтала в ответ мама Ре. – А у них никого нет, одни-одинешеньки на всем свете. Никто не приголубит, на ночь сказку не расскажет…

Одни, как бы не так! Котят все соседи кормят, жалеют, а им все будто так и надо. Проделки, за которые другим бы не поздоровилось, им с лап всегда сходили. И если что-то случалось, на этих двоих думали в последнюю очередь.

– Опять обокрали булочника!

– У енотов стащили белье прямо с веревки!

– Залезли в сарай и так там набедокурили! Нет, не может быть, чтобы котята. Они же такие лапочки, воды не замутят.

– Но я сама видела, как они выбегали от енота! – доказывала какая-то из соседок.

И всегда кто-то спешил ей возразить.

– Нет, что ты, тебе показалось. Зачем так про бедных сироток?

Как случайно проговорилась мамина подруга, родители у них живы, только в доисторические времена куда-то уехали, а детей с собой не взяли.

И что, из-за этого надо все им всегда отдавать? То есть, конечно, мы с Ре не какие-то жадины, но одно дело, когда сам хочешь поделиться, а совсем другое… Ощущение, будто проглатываешь длинную макаронину, прямо из холодильника. Противно, даже если ты поросенок.

Это я все к тому, что, став постарше, мы решительно отказались с ними играть и вообще брать в компанию. Братья Ре и раньше без церемоний гнали, стоило котятам только подойти, а с этими драчунами связываться себе дороже. Мои братья и сестренки добротой к чужим тоже не отличаются. И перехватить у них вкусненькое вряд ли у кого-то получится.

Взрослые соседи разделились на два лагеря: одни продолжали подкармливать брата с сестренкой и приносить им всякие вещи, а другие заявляли, что они уже не маленькие и в таком возрасте пора бы самим лапками шевелить. Хотя бы газеты по домам разносить: труд невелик, зато на скромную жизнь хватит. Опять же, сад у них огород… прополоть бы, да что-то полезное вырастить. Так ведь нет, привыкли, что на готовеньком.

Короче говоря, став постарше, мы с Ре старались с котятами не сталкиваться. А, заметив издалека, поскорее свернуть на угол или перемахнуть через забор. Или, если уж никак не разминуться, сделать вид, будто смотрим в другую сторону. Да и о чем с ними говорить?

Смотреть на этих двоих тоже никакой радости. Выглядят, словно на карнавал собрались, или, как однажды сердито хрюкнул мой дядя, артисты из погорелого театра. Одежда на обоих чистая, отглаженная, не как у всех, а будто чтобы нарочно продемонстрировать, какие они аккуратные. На сестренке платьице с оборками и белым воротничком, братик в коротких штанишках, да еще и на подтяжках. Кто сейчас такое носит? Это еще ладно. Котята все время ходят вместе, держат друг дружку за лапку, вечно печальные глазищи на полмордочки. Кажется, еще секунда и оттуда польются такие же огромные слезы. Смотреть противно!

Какое-то время мы с котятами вообще не виделись, я даже забыл про них. А потом буквально столкнулись перед кошкиным домом, когда мы с мамой в первый раз шли туда в гости. То есть, когда в первый раз шел я. Мама тогда очень не хотела опоздать – к ужину обещали жаркое из топинамбура, поэтому мы пришли чуть раньше обычного. Вот тогда я эту парочку у ворот и заметил. Оба в тех же старых одежках, которые будто стали им ну очень малы. Не так, как это обычно бывает: там чуть-чуть, здесь немного, а будто нарочно, напоказ. На сестренке то же платье с белым воротничком, поверх него передник с карманами и заплатками. У братца лапки из рукавов застиранной рубашки торчат.

Стоят эти двое напротив ворот, на другой стороне улицы, с окон второго этажа глаз не сводят и напевают тоненько так, жалостливо:

– Тетя, тетя кошка, выгляни в окошко, здесь стоят котята, ты живешь богато. Обогрей нас, кошка, накорми немножко…

У меня от этого нытья даже в ушах зачесалось. Мама открыла сумочку в поисках монетки – дать им, чтобы замолчали и перестали на нервы действовать. Но тут калитка бесшумно распахнулась и оттуда как молния, выскочил кот Василий. Одним прыжком он оказался рядом с котятами, схватил их за шкирки, поднял и зашвырнул подальше, будто тряпочных. Удивительное дело: эти двое ни словечка не мявкнули, будто все так и надо. Встали, отряхнулись и пошли восвояси. Даже ныть прекратили.

– Уж больно ты сурово с ними, – смущенно хрюкнула мама, когда мы проходили в гостеприимно распахнутую калитку. – Сиротки несчастные все-таки.

– Попрошайки бессовестные, вот они кто, – рявкнул Василий, еще не успокоившись. – Нет, чтобы делом заняться. Участок их видели? Так сходите, очень поучительное зрелище.

– А почему они назвали ее тетей? – спросил я маму, когда мы проходили по двору мимо клумбы с пестрыми лилиями, беседки и блестящего шара на подставке.

– Ты что, не знаешь? – удивилась мама. – Они ей родные племянники. Кошкина сестрица их родительница и есть.

– Так значит, они никакие не сиротки?

– С такими родителями как у них… Только не вздумай никого там об этом спрашивать, а то еще подумают, что мы невоспитанные.

Чтобы мама вспомнила о воспитании и хороших манерах, причина должна быть более чем весомая!

На следующий день, я постучался к Ре, то есть, кинул желудь ему в форточку. Это наш старый условный сигнал. У них на участке дубов нет, поэтому в окно каморки, где обитаю я с младшим братишкой, летит то кукурузное зерно, то гранула комбикорма. Вдвоем мы и устроили экспедицию к заброшенному газетному павильону, с крыши которого место обитания котят перед тобой как на тарелке, разглядывай, не хочу. Вдруг там и, правда, появилось что-то достойное внимания.

Сегодня был самый удачный день для такой вылазки. Котята раз в неделю выбираются в соседний город, зачем, никто толком не знает. Коза, которая в тот день навещала родственницу, вроде бы заметила их в дверях почтового отделения. О чем по большому секрету рассказала маме. Несостоятельная версия: зачем ездить в такую даль, когда у нас в городе есть своя почта?..

По дороге Ре воинственно растопыривал перышки и вполголоса пытался кукарекать. Получалось почти по взрослому.

– Вдруг там у них притон бандитов, контрабандистов и пиратов! Мы их выследим и как накроем с поличным! Они попытаются сбежать, а мы их одной лапой боковым, потом второй и прямой удар клювом…

– Забыл, что у тебя у одного клюв? И потом, какие пираты, от нас до моря больше суток на поезде.

– А я про других пиратов, – как ни в чем не бывало, тряхнул гребнем Ре. – Про тех, что фальшивые музыкальные копии продают. Или там у них скрывается беглый преступник…

– А заодно гусь-маньяк и марсиане, которые хотят захватить нашу планету, – попытался я вернуть друга в реальность. – А еще шпионы, которые стремятся выведать самый важный секрет кошачьего корма.

– Я серьезно, а ты… – обиделся Ре. – Хотя будь я шпионом, я бы именно у котят и прятался. Там хоть целый год ищи, не найдешь.

За разговорами мы и сами не заметили, как дошли до места назначения и заняли наблюдательный пункт. Я даже взял с собой мамин театральный бинокль. Еще до того, как они с папой Хрюком поженились и пошли поросята, то есть мы, она не пропускала ни одного спектакля, когда в наш город приезжали артисты. Ну, а для сериалов никакого бинокля не надо.

Спрятавшись за остатками вывески, где когда-то было написано «вкусное-полезное», я улегся на крыше и принялся наблюдать, как настоящий сыщик, который сидит в засаде и выслеживает преступников.

Ух ты! Это сколько же лет мы сюда не заглядывали? А может быть, причина в том, что мы сами выросли и теперь все воспринимается по-другому? Землянка почему-то теперь больше похожа на погреб, где мама хранит съестные припасы, которые не помещаются в холодильнике. На месте сада и огорода сплошные заросли, но залезть туда больше не тянет. Заброшенный дом превратился в кучу обломков и строительного мусора. Нет, правда, неужели котятам приятно жить в таком запустении? Или они там на мышей и птичек охотятся?

Мы с Ре посмотрели друг на друга.

– Пошли отсюда. Здесь никаких преступников не водится и расследовать нечего.

– А жаль, что не водится; я бы их крыльями, ногой, а потом раз – и прямой удар клювом!

. . . .

Никогда бы не подумал, что они тоже ходят в библиотеку! Просто я обычно бываю там по вторникам и четвергам, когда в школе занятия заканчиваются чуть раньше, а тут в пятницу к брату пришли друзья и устроили настоящую дискотеку. Врубили музыку и затеяли такой хрюкен-ролл, что стены трясутся. Мама в наушниках свой сериал смотрит, папу Хрюка, когда укладывается подремать после обеда, ничем не разбудишь. Сестренки тоже присоединились к веселью – где тушкой повихлять и глазки состроить, там они всегда первые. Ну а я за дверь и в библиотеку. А у входа в читальный зал чуть нос к носу не столкнулся с сироткой-братиком. Он только что сдал прочитанные книги, на столе у библиотекаря целая стопка. В лапках пара книг, отсюда не разглядеть. Интересно, что они с сестренкой, читают? Не детективы, это точно.

Едва котенок, точнее, уже кот-подросток, направился к двери, у меня сработала старая привычка, с раннего детства ставшая такой же частью меня, как пятачок или копытца. Я и подумать ничего не успел. На полном автомате встал на четвереньки и спрятался за стеллажом с детскими страшилками. А когда хлопнула входная дверь, как ни чем не бывало, подошел к столу библиотекарши; пока мне делали запись в формуляре, посмотрел, что сдал котик-братик. Так и думал, ни детективов, ни приключений, ни фантастики. Книги с взрослого абонемента: «Навязчивые мелодии как способ манипулировать окружающими», «Всем нельзя, а мне можно» и про какой-то бобслей реальности. Скучища! Была еще брошюра, но разглядеть ее я не успел: вернув мне формуляр, библиотекарша взяла стопку сданных книг и понесла к стеллажам. А я направился в читальный зал: поступила следующая часть из многотомника «Инспектор Гавс идет по следу».

Осмотр места происшествия

В том, что здесь совершено преступление, я не сомневался ни минуты. Как и в том, что должен его расследовать. И вовсе не для того, чтобы доказать всем, что поросенок, да еще средний среди братьев, способен на что-то значительное. В отличие от сыщиков и полицейских инспекторов из книг, никто мне, понятно, этого не поручал и не заказывал. Я сам себе это поручил и все тут.

С чего начинают любое расследование? Разумеется, с осмотра места преступления. Неведомый преступник думает, что пожар уничтожил все улики. Но это он зря: если как следует посмотреть, всегда найдется что-то, указывающее на виновного. И оно обязательно попадется на глаза, во всех детективах обязательно так и случается…

Итак, я находился там, где еще пару дней назад стоял большой красивый дом. Теперь там громоздилась куча головешек. Как я случайно услышал из маминого разговора с кем-то из подруг, вчера туда приезжал кот Василий с работниками, все вместе они выкопали из-под остатков перекрытия несгораемый шкаф, погрузили в электрический тарантас и увезли. Подозрительно: неужели там были улики и Василий… Нет, не мог он это сделать, это противоречит всякой логике. Не стоит тратить время на бездоказательные домыслы, надо откопать все, что может прояснить картину преступления.

Внутри бывшего дома все оказалось намного сложнее и неприятнее. Здесь, где рухнувшая балка перегородила дверной проем, был вход в гостиную. От стола, за которым все сидели еще несколько дней назад, остался только уголок обугленной крышки, которая торчит из-под лежащего на боку шкафа. Куча закрученной проволоки – наверно, бывшее пианино. Нет, это не улики. Даже осколок чашки, который виднеется на дне лужицы, тоже ничего не доказывает… В пятачке вдруг стало мокро, захотелось срочно высморкаться не важно, обо что – хоть о рукав куртки, хоть о кусок бархатной портьеры. Глаза слезятся – скорее всего, от запаха гари.

Обгоревшие книжные страницы, кусок рамы от картины, осколок зеркала… Глобус из библиотеки, точнее, обгорелый каркас, на котором еле держится кусок с половинкой Австралии, ковер, который даже сейчас мокрый и хлюпает под ногами. Столько всего и ни одной улики! А как она вообще должна выглядеть? Вот, кстати и кусок электрического провода – новый, не похоже, чтобы пожар произошел из-за короткого замыкания. Насчет электроприборов Василий всегда был очень внимательным. И за каждой свечкой следил, как в тот вечер, когда устроили театр теней. Но тогда почему?..

– Ну вот, еще один! – раздалось поблизости. – Тоже за сувенирами пришел? Опоздал, все уже растащили. Коза с козлом прямо перед тобой чайные ложечки откопали и кадку из-под фикуса, почти целую.

От неожиданности я так и подпрыгнул. На другой стороне палисадника, через дыру в заборе на меня смотрела старая овца в пушистом вязаном капоре.

– Нет, я ничего не хочу отсюда взять. Просто… непонятно, как все это могло случиться. Главный пожарный сказал, что причина в электропроводке, а она новая.

– Кто, грач? Этот брандахлыст еще и не такого наговорит, бе-бестолочь. Я с самого начала знала, что добром все не закончится. Купить дом осла, это надо ж было сделать такую глупость!

– Осла? А дома говорили, что дом всегда был кошкиным. То есть, сначала не кошкиным, а ее родителей.

– А вот и нет, – хитро улыбнулась овца. – Юноша, что вы там стоите на ветру и в грязи, проходите в дом. Сейчас я вам расскажу, как все было. Нынешние уже ничего не помнят.

Что же, раз не получилось собрать улики, надо переходить к опросу свидетелей. Так поступают все детективы. А тут такая удача – соседка, которая живет через забор от места преступления. Она обязательно что-то видела. Если не преступника, то что-нибудь такое, что приведет к нему.

Пробираясь вдоль забора – напрямую было никак, пришлось бы перелезать через обломки беседки, которую мимоходом своротила пожарная машина – я на всякий случай внимательно смотрел, нет ли чего-нибудь заслуживающего внимания. По забору только что пятачком не водил: он же остался целым, а значит… Единственное, что заметил, это следы когтей – короткие, расположены близко, знать бы еще, что это означает – и надпись углем «так тебе и надо». Вот надпись это точно улика. Ага, расположена достаточно высоко, почерк как курица лапой. Получается, если следовать методу дедукции, написал кто-то из птиц?

Опрос свидетелей

Из окон веранды, куда меня пригласили, соседний участок просматривался как нельзя лучше. Хотя смотреть на него сейчас не хотелось, от слова «совсем». Но детектив не должен поддаваться эмоциям, особенно когда от этого зависит все расследование.

– Он был настоящим ослом! – без всяких предисловий заявила свидетельница, налив мне огромную чашку чая с молоком. – Громогласным, обаятельным и на редкость упрямым. Упрямство его и сгубило. Думал, что картежный клуб у себя дома – признак настоящего джентльмена. По четвергам там просто дым стоял коромыслом. Сейчас всего уже и не упомнишь, а тогда из спальни мне было прекрасно видно, что делается у него в гостиной. Иногда там играли не только в карты…

Внезапно замолчав, овца стала зачем-то поправлять вязаное покрывало на соседнем кресле.

– Так о чем это я? Ах, да, дом! Это же надо быть таким ослом – проигрывать, имея на руках все козыри, да еще старшие. Я изо всех сил старалась ему подсказать, делала знаки в окне, но он так и не взглянул в мою сторону. Поэтому то, что происходило дальше, было мне совершенно бе-безразлично.