Рамиль

Размер шрифта:   13
Рамиль

1. Рамиль

– Карин, твою мать, зубы спрячь,– шиплю раздраженно, выдергивая член и ядерно- красных губ почти полностью.

На стволе остаются разводы её вырвиглазно-алой помады. Будто рот ей порвал. Или этот грызун насквозь меня прокусил. Даже жутковато. Меняю мнение: красная помада – сразу нет. Карина пару раз хлопает длиннющими ресницами, прикрывая осоловелые карие глаза, а потом возмущенно выплевывает головку.

– Я – КАРОЛИНА,– взвизгивает на таком фальцете, что я на секунду глохну. Вот…ещё и контузила. Говорила мама, не трахайся с незнакомыми девочками в общественных туалетах.

Да, блин, какая разница, хоть Евграфия, хочется ответить мне, но я джентльмен и просто заправляю член в трусы.

– Так понравилось- попутал,– ухмыляюсь я.

Пытаюсь скрыть разочарование из-за того, что похоже придется смотреть церемонию с ноющими яйцами и неопавшим стояком. Надеюсь, дядя не решит, что это я НАСТОЛЬКО рад его свадьбе. Подрочить что ли, пока время есть…?

– Правда? Понравилось? – мурлычет господи-как- её-там и оглаживает наманикюренным пальчиками бугор в трусах. С бельем я кажется поторопился.

– Правда,– довольно шепчу ей в тон и целую девчонку в красные губы, пока её теплая ладошка высвобождает из хлопкового плена неопавшего бойца.

Настроение поднимается. Дрочить не придется…Моя случайная партнерша зажимает в кулаке головку, выдаивая смазку, и медленно распределяет её по всей длине. Я запускаю язык ей в рот. Настроение поднимается ещё на пару сантиметров, грозя скоро показать двенадцать. Давай, вниз ныряй, нацеловались…

Проворные пальчики пробегаются по мошонке. Я давлю Карине(???) на плечи, уже конкретно намекая. И столбенею, боясь дёрнуться, когда её рука сдавливает мои яйца в совсем не нежной хватке.

–Рамиль, ещё раз…КАК. МЕНЯ. ЗОВУТ?– чеканит мне на ухо эта чёртова стерва и проводит по моей щеке влажную дорожку язычком.

Я шумно сглатываю…Как же там было…Карина???…Давление на будущих "рамильчиков" растёт, и я почти слышу, как они перепугано пищат "папа"…Как???....Смотрю в карие полные священного бабского гнева глаза. Что ж мне так везёт на убогих?

– Каааррр…Руки убери, мне так сложно думать…

– Козел!!!– возмущенно вопит она, второй раз нещадно бья по моим барабанным перепонкам. Я перехватываю её ладонь и отцепляю наконец от самого драгоценного, но не успеваю увернуться от когтей второй руки, которые летят мне прямо в лицо.

– Сссука…– левая щека горит огнем. Точно кровавые полосы оставила. Да что за дикая зубастая белка!

– Сволоооочь!!– неожиданно натужно всхлипывает она, едва шевеля сильно дрожащими губами.

Ну вообще огонь! Сначала член чуть не откусила, потом кровь пустила, а теперь утопит в океане своих слёз. Это ритуальная казнь какая- то???

–Все выыыы свооооллоооочиии! -завывает девчонка на "КАР", с каждой секундой всё больше разгоняясь.

Уже и плечи пошли ходуном. Что с ней делать, твою мать??! Один плюс: член испугался и решил притворится мёртвым. Быстро заправляю бездыханного парня в штаны, и неловко пытаюсь обнять раскисшую как-её-там.

– Да ладно тебе…ну…Хорош…

Я б сбежал, но!

Я хоть и сволочь, но не настолько же! Этой кулеме ещё регистрацию вести....вроде…

Сквозь душераздирающие стенания девчонки прорывается агрессивный стук шпилек, рикошетом отлетающий от кафельных стен. Замирает у самой нашей кабинки. Я вижу в щели под дверью черные классические туфли на зубодробительно тонком как игла каблуке. Нееет. Я помню, чьи они…

– Каролина!!!– требовательно цедит до боли знакомый женский голос по ту сторону хлипкой дверцы.

Я хлопаю себя рукой по лицу, устало прикрывая глаза. Ну, твою ж мать, Аленушка, свали в закат, только тебя мне сейчас и не хватало.

– Каролина, ты нормальная?– беснуется белокурая "родственница" за дверью,– Церемония через десять минут, а ты тут закрылась…

Пауза, и я прямо чувствую, как зеленые глаза редкого болотного оттенка прожигают мою обувь, виднеющуюся в проеме под дверью.

– …с кем-то…– уже потише продолжает Лена, смутившись.

Покраснела, наверно…Почему-то представляю в этот момент её пылающее лицо…А должен бы представлять, как свалить из этого дурдома поскорей! Всё, на фиг! Утешительница пришла, я свободен. Тяну руку к защелке, но меня тормозит судорожный захват. Алый хищный маникюр больно впивается в запястье.

– Не надо…– испуганно хрипит КАРОЛИНА, смотря на меня круглыми от ужаса глазами. Похоже вспомнила о своей девичьей чести. Как не вовремя…

–НАДО!– несется безапелляционное через дверь. Вижу сквозь щель внизу, как черные туфельки носком отбивают нетерпеливую чечетку.

– Надо,– повторяю за Ленкой, с легкой жалостью вглядываясь с обрамленные потекшей тушью карие глаза напротив.

Отщелкиваю замок и толкаю дверь, инстинктивно набирая в лёгкие побольше воздуха. Потому что по ту сторону она…Лена…И сейчас кто-то будет орать…Опять…Не мой день…

– Ты?– шокировано выдыхает Аленка, хлопая своими орехово- зелеными глазами. И во мне расцветает надежда, что удастся слинять по- быстрому, пока она переваривает полученную информацию.

Зря.

"Родственница" уже через секунду приходит в себя и переходит в режим полной боевой готовности. Реакции на стресс у неё – космонавт позавидует. Всё- таки не зря Ленка – успешный свадебный организатор.

–Привет, Акунина,– дарю ей свою лучшую улыбку, пробираясь к выходу.

– Рамиль, блин! – светлые брови грозно сходятся на переносице. Указующий перст тычет мне прямо в нос.

–Ты головой думаешь или…– ореховые глаза выразительно опускаются на ширинку, отчего обитающий там парень инстинктивно дёргается в приветствии.

Лена, твою мать....Как ты это делаешь? Чертова заклинательница змей…

–Решил дяде свадьбу сорвать, затрахав регистратора???– бурчит белокурая мегера, сложив руки на груди.

А я облегченно выдыхаю, потому что она наконец отводит глаза, и в штанах перестаёт тревожно шевелиться.

– Я не виноват, что ты набираешь такой расхлябанный персонал,– фыркаю я в ответ, пытаясь незаметно поправить штаны в районе паха.

Надеюсь, при первых звуках брачных обетов он окончательно упадет. Сложно представить себе что- то менее сексуальное, чем обещание ни с кем больше до гроба не трахаться. Разве что, если пообещают, что и с тобой в том числе.

– Я не расхлябаннаяяя!– по новой включает воющую сирену Каролина, убивая остатки макияжа на хорошеньком лице,– Ты…тыыы..сааам…

– Ага, силой затащил,– обрываю я обвинительную сопливую тираду.

Ну это уже возмутительно. Сама меня во время трансфера до загородного комплекса, где дядя празднует свадьбу, чуть прямо в автобусе не изнасиловала. А теперь я, значит, сам?! Акунина итак на меня как на врага народа косится…

–Ууу,– тянет оскорбленная до глубины души Каролина.

– Так, Рамиль, на выход,– вздыхает Ленка и, положив свои теплые ладошки мне на плечи, разворачивает к двери,– Я сама разберусь. Мешаешь только…

Выйдя из туалета и хлопнув дверью для надежности , я, выдыхаю, облокотившись спиной о стену. Лена права, надо было обойтись без туалетов… Мне всё-таки не девятнадцать, когда любая упущенная возможность заняться сексом, кажется преступлением против всего человечества. Двадцать семь, как-никак…Энергично тру лицо, приходя в себя после такой неудобной сцены. Из-за двери в уборную доносятся стихающие подвывания Каролины и успокаивающее бормотание Лены, потом шум воды.

Так, ну, Акунина разберется. Ей за это деньги платят в конце концов. Надеюсь, у неё сегодня будет ещё куча форс- мажоров, и обо мне она просто забудет. Потому что Алёнка в гневе – это не аленький цветочек, а свихнувшаяся баба Яга. Я знаю, уже сталкивался…

***

Место регистрации украсили без шуток восхитительно. Даже я, человек далекий от розовых единорогов и радужных радуг, проникся нежной белоснежной атмосферой. Огромную воздушную арку из благоухающих цветов поставили на пирсе, стулья для гостей расставили на полянке перед ним. Все деревья вокруг со вкусом были обвешаны лентами, бусами и белыми цветами. Красиво и настраивает на определенный сентиментальный лад. Плакать я, конечно, не плакал, но хотя бы смеяться не тянуло. Ещё бы не серьезное лицо регистратора Каролины, с придыханием вещающей о вечной любви. Не мог без ухмылки на это смотреть. Сразу свой член между её красных губ видел. Она бы наверно так занимательно бубнила, если бы он остался там: " бябявляю васм муфэм и шеной…" Отводил глаза, чтобы не заржать вслух от подобных мыслей.

Но вообще всё мило прошло. Лена стояла поодаль и аккуратно вытирала выступающие слёзы умиления, не забывая при этом цепко следить за всем происходящим. Смешная. Плакать на работе. Сколько она уже свадеб перевидала, будучи их организатором, а, оказывается, до сих пор растекается от всех этих пафосных ничего не значащих клятв, как наивная восторженная девчонка. Забавно даже.

И мило немного…Ленка вообще…милая…

Впрочем, возможно дело в том, что дядя Фарид- не очередной её клиент, а родственник. Мы все родственники. Формально. Ооочень далекие. Настолько далекие, что я предпочитаю лишний раз о нашем родстве не вспоминать. Потому что…Потому что Лена- красивая женщина, и у меня случается на нее чисто физическая, но довольно однозначная реакция. А стояк на родственницу – то ещё извращение, как ни крути.

Лена Акунина- младшая сестра второй жены моего отца. Так что кто она мне?? Тетя??? Хммм…Я путаюсь. Тетя Лена, мда…Шикарно звучит…Блин, я – гребаный псих…

Отец женился на Анне Акуниной, когда мне было семнадцать, а Аленке тринадцать лет. И знакомство у нас оказалось фееричным. Это был Новый год на даче у моего прадеда. И Лена, на тот момент худющий и дико взбалмошный подросток с зелеными волосами и пирсингом в носу, решила подарить мне…Ооо....Она не знает, но я до сих пор нежно храню эту открытку со снежинками и котенком в варежках.... В ней Ленка отписывала мне свою девственность!

Я долго ржал, конечно. На такую щедрость от тринадцатилетней девчонки я как-то совсем не рассчитывал. Батя конечно предупреждал, что Ленка видела мои ролики на ютубе и знает мои песни. И вообще что-то вроде моей фанатки, но я не думал, что всё настолько запущено. Тогда я мечтал стать великим певцом, да. К слову, это в прошлом. Я – продюсер. У меня своя студия. Оказывается, подбирать других мечтающих и давать им путевку в жизнь у меня получается гораздо лучше, чем продвигать самого себя. Меня такой расклад полностью устраивает. Я могу жить спокойно, без лишней шумихи, заниматься любимым делом и ни в чем себе не отказывать, не опираясь на семейный бизнес и многочисленных родственников.

А насчет "новогоднего подарка" от Аленушки…

На мой дикий ржач зеленоволосая " родственница" надулась как рыба- шар и клятвенно меня заверила, что придет время, и я приползу к ней на коленях и буду умолять отдаться, но она НИ ЗА ЧТО не даст. Вроде бы от смеха я сполз на пол тогда. Точно не помню. Из-за выступивших слёз всё перед глазами расплывалось. Ленка махнула зеленым хвостом и, распрямив острые плечики, гордо уто’пала в другую комнату, больше со мной за тот вечер так и не заговорив.

Воспоминания молнией проносятся в мозгу. Взгляд как магнитом притягивает точеная Ленкина фигура. От того угловатого подростка  спустя десять лет не осталось почти ничего. Худоба превратилась в стройность, время и гормоны подарили Акуниной аппетитную грудь и вполне округлые бедра, а волосы лежали на  хрупких плечах блестящим пшеничным водопадом. Одухотворенное лицо с тонкими аристократичными чертами было направлено на брачующихся. Мягкая улыбка играла на нежно-розовых  в меру полных губах. Не узнать.

Разве что глаза, пронзительные, с дерзкими искорками, остались теми же. Удивительно живые, незабываемые орехово- зеленые глаза. И тоненькая серебряная ниточка пирсинга на левом крыле чуть вздёрнутого аккуратного носа.

Я смотрю на неё и ловлю себя на мысли, что  сейчас был бы совсем не против того "подарка".  И возможно даже согласен немного поумолять. Вот только больше и, правда, никто не предлагает…

2. Лена

У меня нет проблем с хождением на каблуках, но сейчас ноги просто отваливаются, и, если в ближайшее время я не скину туфли, то рискую остаться без ступней. Как назло, я забыла балетки, которые всегда со мной на любом мероприятии, а щеголять не в своих или в простых сланцах я, как организатор и ответственное лицо, позволить себе не могу.

– Рит, я пойду- посижу? – трогаю за плечо свою напарницу.

– Алён, да отдыхай ты уже, что у нас там? Торт и фейерверк остался? Я прослежу сама за всем. А ты иди- веселись. Всё- таки родственники твои. Давай,– Рита обхватывает меня за плечи и подталкивает к столикам гостей.

– Правда? – я неуверенно оборачиваюсь, заглядывая в Риткины глаза, пока она пихает и пихает меня к гостям,– Ты уверена?

Боже, как хочется воспользоваться возможностью пофилонить....

– Уверена, Акунина. Брысь отсюда,– грозно рыкает Рита и делает завершающий ощутимый толчок, отчего я чуть не падаю на один из свободных стульев.

– Фонарики еще,– лепечу ей вслед,– И саксофонист…в кустах…

– Без паники, уже сидит! – отмахивается от меня моя замена и энергично топает прочь.

Я выдыхаю и растекаюсь по стулу, сбрасывая ненавистные туфли. Ступни так распухли, что приходится не элегантно дернуть ножкой, а прямо основательно так потрясти в попытке избавиться от своих " испанских сапог". Рассеянным взглядом скольжу по сцене, мягко освещенному танцполу и столикам гостей, расставленным по периметру в тени украшенных гирляндами и цветами деревьев. Веселье в самом разгаре, солистка популярной кавер-группы тянет хит Рианны, гости, танцуя, грозят проломить дощатый настил, а за столами звенит бокалами старшее поколение, пытаясь длинными тостами перекричать динамики. И, кажется, даже если саксофонист заснет в кустах, не дождавшись своего выхода, никто не расстроится. Да, Рита права, справится и без меня. Свадьба подходит к концу, и мне можно наконец расслабиться. НАКОНЕЦ.

Чёрт, это было не просто…

Конечно, на любом мероприятии случаются форс-мажоры, но по закону подлости, на свадьбах знакомых, их всегда в два раза больше. И чем ближе знакомство, тем хуже обстоят дела, а тут половина гостей мои родственники, так что катастрофу я предчувствала с самого начала. Поэтому, когда в пять утра мне позвонил регистратор и прохрипел в трубку, что у него ангина, я даже бровью не повела. Ждала чего-то подобного. По-быстрому удалось отыскать только вот эту вот… Взгляд невольно выхватывает стильный зеленый брючный костюм в толпе танцующих…Каролину. Поджимаю губы, в попытке сдержать ехидную улыбку и тянусь за бокалом шампанского. Нет, голос у неё шикарный, да. Глубокий такой…Как и глотка, наверно…Всё- таки не сдерживаюсь и тихо ржу.

Но Рамиль, блин! Убью… Гроза туалетов…

Шампанское щекочет пузырьками язык и растекается покалывающим теплом по гортани. Я с наслаждением прикрываю глаза.

– Что сидим? – басит кто-то над самым ухом, отчего я крупно вздрагиваю и проливаю на себя остатки игристого напитка.

–Рамиль, блин!!!– шиплю расстроенно, ставя бокал и тряся мокрой рукой. Ну как так! Чуть не плача, смотрю на лиф своего любимого голубого платья. По нему расползается огромное пятно. Так весь вечер теперь ходить??? Позорище…

– Да что ты за апокалипсис такой на мою голову!

– А что ты дергаешься, как подстреленный заяц. Валерьянку пей, если нервная,– бурчит Рамиль, усаживаясь напротив, и принимается хмуро оценивать масштабы бедствия.

В какой-то момент его деловитый взгляд перестаёт быть таковым, а становится…Я невольно сглатываю, краснея. И, опустив глаза на свою грудь, вижу обрисовавшееся кружево бюстгальтера и задорно торчащие сквозь мокрую ткань соски.

– Пялиться прекращай! – охаю от возмущения, прикрываясь рукой,– Совсем уже?

– Не принимай на свой счет, Акунина,– хрипловато усмехается Рамиль, и я почти физически ощущаю, как этот озабоченный с трудом отлепляет горящий взор от моего бюста,– Просто у тебя мокрые сиськи, а я живой человек. Пиджак дать, пока другие желающие посмотреть на набежали?

Я не выдерживаю и смеюсь. Все у него ПРОСТО.

– Думаешь, прямо набегут? – фыркаю скептически, благодарно принимая протягиваемый пиджак.

Рамиль снова усаживается напротив, расстёгивая пару верхних пуговиц на белоснежной рубашке, отчего я вижу узор одной из десятка татуировок на его смуглой коже. Почему-то это зрелище меня вгоняет в лёгкий жар, и я быстро перевожу взгляд выше. На черные, тепло сияющие глаза. Тоже слегка волнительно, но уже хотя бы привычно. Мы знакомы десять лет, и примерно последние семь из них я могу дышать в его присутствии вполне спокойно.

– Что-то не вижу очереди…– вздыхаю, с наслаждением вытягивая ноги под столом, пока Рами разливает нам по бокалам шампанское.

– Не знаю, Лен, – хмыкает он, протягивая мне наполненный фужер,– Я б побежал.

От такого заявления, сдобренного бархатным тембром и проникновенным намекающим взглядом, глоток шампанского с тяжким трудом преодолевает мою гортань.

– Сомневаюсь…– бурчу сконфуженно, пряча глаза на дне бокала.

Сердце тревожно заходится в груди от предчувствия очередного раунда головокружительной игры "отбейся-от- Рамиля-ему- весело- а- тебе-потом-будет-грустно".

Очень грустно, Лена. ОЧЕНЬ.

Возможно насквозь мокрый от слёз матрас из Асконы придется выкидывать, а он тебе нравится…

– Зря, – доверительно сообщает Рамиль и подаётся чуть вперед, мурлыча, как огромный чеширский кот,– Ты очень привлекательная женщина, Елена Сергеевна…

Всем известно, что лучшее средство защиты- нападение. И я приступаю…Скептически щурюсь, поднимая все свои невидимые щиты, и кривлю губы в ехидной улыбке.

– Я думала, ты весь свой запал на сегодня уже в туалете слил, Керефов, – тяну сладко, кивая в сторону откровенных танцев захмелевшей регистраторши Каролины.

Рамиль хмурится, проследив за направлением моего взгляда, и сбавляет обороты.

– Не довелось,– бурчит себе под нос, отклоняясь от меня и откидываясь на плетеную спинку стула.

–Ааа…Ну, извини, что помешала. Но ты бы продолжил, дама явно непротив. Не зря же напросилась на незнакомой свадьбе остаться,– я делаю ещё один глоток, забавляясь тем, как Рамиль тускнеет на глазах,– А ты со мной тут высиживаешь…непонятно зачем…

– Знаешь что, Лена, – вдруг вспыхивает мужчина, цедя слова сквозь зубы. Смуглые руки непроизвольно сжимаются в кулаки, – Меня иногда прям бесит, как ты вечно пытаешься меня на кого-то положить…

– Пффф…Я???Ты ещё скажи, что просто отлить пошёл, а я тебе её через дверцу перекинула! – у меня челюсть отвисает от возмущения.

– И скажу! – рычит Рамиль грозно, но в глазах уже загорается бесшабашное веселье.

– Прости господи всяких понаберешь на работу, а я потом отбивайся! – заявляет с каменным лицом.

– Чтооо?– я не выдерживаю и начинаю дико хохотать. На глазах выступают слёзы, пресс болезненно сокращается. Сквозь соленую пелену вижу, что Рамиль тоже от души ржёт.

– Как скажешь что-нибудь…– сиплю, выдыхая и пытаясь успокоиться.

– Ладно, серьёзно давай, Алён,– добродушно предлагает Рамиль, наливая нам ещё по бокалу и пододвигая ко мне фруктовую тарелку,– Что за упаднические настроения по поводу мужских очередей?

Я перестаю улыбаться и молча делаю очередной глоток. В голове начинает обманчиво легко шуметь. Красивое мужское лицо напротив выглядит полным искреннего участия, язык мелко покалывает от пьянящих пузырьков, вечерний полумрак давит на мозг уютной интимностью. И я поддаюсь, начиная изливать душу.

– Меня Игорь бросил. Вчера,– выдавливаю из себя, исподлобья поглядывая на Рамиля.

 И задыхаюсь от возмущения, потому что эта чеширская сволочь начинает…счастливо улыбаться!

– Тебе бы в хосписе работать с такими реакциями на чужое горе,– язвлю я, задетая его масляной ухмылкой.

– Извини, но я не считаю избавление от картавого Игорька горем,– пренебрежительно хмыкает Рамиль,– По мне, так это событие в пору отмечать!

В носу неожиданно предательски щиплет, и я с подозрением кошусь на полупустой бокал в руке. Обычно я не настолько чувствительна…Хммм…Ну, да ладно…Иногда можно…

– А мне нравилось, как он картавил,– вздыхаю грустно, поднимая глаза к уже звездному небу. На нас постепенно опускается ласковая летняя ночь, – В этом был определенный шарм…Такой, знаешь, французский прононс…

– Тебя серьезно возбуждают проблемы с дикцией? – раздраженно фыркает Рамиль,– А я-то думаю, что со мной не так…

– Веры тебе нет, вот что с тобой не так, Рами,– отвечаю честно и снова разглядываю фужер в руке. Похоже, пора останавливаться…

– Я НИКОГДА никого не обманывал,– заявляет Керефов неожиданно серьезно и вкрадчиво,– Не надо.

– Да,– перевожу на него задумчивый взгляд,– Ты сразу честно говоришь, что связь с тобой – это только одноразовая акция.

Пару секунд мы молчим, разглядывая друг друга. Тело как-то странно сковывает душным теплом. Я сглатываю и отвожу глаза, делая глоток. Снова. Просто в горле пересохло…

– Хочешь сказать, ты святая, и у тебя были лишь долгосрочные отношения?

Поднимаю на Керефова удивлённый взгляд. Мне кажется, или в его обволакивающем голосе прозвучали злые нотки?

– Нет, но…– поджимаю губы, не зная, как выразить поточнее свою мысль,– Но…Ну, не с тобой же, Рам! О чем ты вообще!

Нет, не кажется. Он сверлит меня тяжелым раскаленным взглядом, будто я виновата разом во всех смертных грехах. Я окончательно теряюсь и тоже начинаю злиться. Дурдом какой-то! Я еще должна объяснять и оправдываться, почему нет?!

Повисает неуютное колючее молчание. Я незаметно ёжусь, потирая предплечья. Рамиль вздыхает, хмурясь и отпивая из своего бокала.

– Так и что произошло? – наконец разрывает тишину между нами.

–Что? – я даже не сразу понимаю, о чем он.

– С Игорьком? Что случилось? – Рамиль подаётся вперёд, уперев локти в колени и сцепив пальцы в замок, весь превращаясь в слух,– По мне, так он вообще не из твоей лиги. Не представляю, что случиться должно было, чтобы он тебя бросил.

– Нууу…– я закидываю ногу на ногу и покачиваю бокал в руке.

Разум вопит о том, что надо срочно менять тему, а шампанское бурлит в крови, подталкивая к откровениям. И эти черные внимательные глаза напротив…Язык покалывает от набегающих слов. Рамиль приподнимает брови, намекая, что ждёт. Я вздыхаю и сдаюсь.

– Ну… У меня же проблемы…по-женски…– господи, я прямо чувствую, как лицо заливает насыщенным красным, и я становлюсь похожа на сеньора Помидора.

– И? – подталкивает Рамиль.

Для него это во- первых не новость, так как я лечусь у его тётки, и вообще у нас все родственники – большие любители друг друга обсудить. А во-вторых, он мужчина, и ему в принципе не понять, что это такое. Подумаешь, детей не будет. Зато можно с презервативами не запариваться, как Керефов "мило" пошутил, когда услышал это в первый раз. Я с ним до следующего семейного праздника потом не разговаривала.

– И…– я сейчас в обморок грохнусь от смущения, стыда, обиды и ещё чёрт знает чего,– И Игорь узнал…

– И? – тем же тоном интересуется Рамиль. Ну какой же твердолобый, а!

–Что "и"??? И он детей хочет…в будущем…а я…– развожу руками, не в силах продолжать.

На последнем "я" голос подводит, слабовольно уходя в мышиный писк. И я плотно поджимаю губы, чтобы скрыть, как задрожал подбородок. У Рамиля брови сначала взмывают вверх от удивления, а потом грозно сходятся на переносице.

– Ты, бл..ть, серьёзно сейчас, Алёна? – хрипит Керефов как раненый медведь,– Картавый твой не офигел? Бессмертный что ли?

–Убивать пойдёшь? – хмыкаю скептически, пытаясь вернуть нашей беседе шутливый тон.

– Не уверен насчет убивать, но его шансы на размножение до твоих однозначно доведу. Тоже мне, бык- осеменитель с прононсом. Ему фальцет кстати очень пойдёт, – не унимается Рамиль, и я вижу, как у него даже ноздри от гнева раздуваются.

Был бы Керефов драконом, тут бы уже все полыхало. Я смотрю на то, как Рамиль искренне злится от обиды за меня, и на глазах появляются они. Сентиментальные пьяные слёзы благодарности. Я не настолько пьяна, чтобы не осознавать, что это просто шампанское во мне говорит. Но и не настолько трезва, чтобы суметь их сдержать.

– Блин, ты такой замечательный иногда, – судорожно всхлипываю и, повинуясь порыву, встаю и крепко обвиваю руками его шею. Утыкаюсь носом в местечко чуть пониже уха, глубоко вдохнув. От Рами таак пахнет…божественно. Даже пальцы на ногах поджимаются. Украдкой, словно вор, жадно вдыхаю ещё раз. Господи, какой вкусный мужик. Это преступление просто…

–Спасибо, – лепечу ему в шею, отчего горячая смуглая кожа около моих губ влажнеет.

На ум приходит дикая мысль лизнуть. Но…НЕТ.

–Иногда? – как-то совсем сипло басит Рамиль, и я ощущаю вибрацию звука в его теле, – Я думал, всегда…

Его рука неловко проходится по моим лопаткам, словно он не уверен, можно или нет. Я не отстраняюсь. Потому что…Ну…Это вполне дружеский жест. А потом вдруг, разом осмелев, горячая мужская ладонь сползает по позвоночнику на то, что пониже поясницы. Я, охнув, отпрыгиваю, будто ко мне раскаленный утюг приложили.

–Всё. Уже не замечательный, – цежу возмущенно и возвращаюсь на свой стул. Моя рука сама тянется к шампанскому. Это необходимо запить. Опустошаю бокал одним жадным глотком.

– Я не горю желанием быть для тебя замечательным, Лен, – хмыкает Рамиль, расплываясь в нахальной улыбке.

– А чем горишь? – интересуюсь, чувствуя подвох.

Рамиль не отвечает и шире улыбается.

– Ещё шампанского?

3. Рамиль

-А чем горишь? – вкрадчивым бархатистым голосом интересуется Аленушка, кокетливо щуря свои орехово-зеленые глаза.

О, детка…

Тем же, чем и ты, похоже. Потому что ты, блин, только что НЮХАЛА МЕНЯ. И нееет! Мне не показалось! Чуть весь воротник слюной не закапала, мой окосевший голодный аленький цветочек. А я то думал, что тебе реально на меня плевать! Столько лет мозги пудрила, ну надо же…У меня уже комплексы развиваться начали от того, как ты старательно меня записывала в бесполые подружки. Боялся, что следующий разговор наш будет о преимуществах лазерной депиляции. А ты…

Я нервно облизываю губы, чтобы не выдать всё это вслух и не спугнуть свою белокурую охренеть какую желанную добычу. Ноги приходится расставить шире и сесть поудобней, потому что у меня уже стоит как часовой на Красной площади. А мой мавзолей, вокруг которого я уже устал выписывать осторожные круги, только что ненароком выкинул белый флаг. Лена…Сегодня я тебя трахну. Обещаю, тебе понравится…Мне так точно....

И случай идеальный. Алёна пьяна, я пьян (ну, ОНА так думает). Нет ничего проще, чем утром нервно похихикать о том, что алкоголь до добра не доводит, и сделать вид, что НИЧЕГО не было. Я почти уверен, что Акунина мёртвой хваткой уцепится за эту возможность. И я конечно с удовольствием ей подыграю, как настоящий джентльмен. Да и даже если нет…Если вдруг Алёну потянет на продолжение…Я конечно не хотел бы… Но с ней…Чёрт, я готов попробовать…Но она не захочет. И это просто замечательно.

Взгляд скользит по её тонкому вздёрнутому носику, задерживается на приоткрытых розовых нежных губах, ласкает длинную гибкую шею и ныряет в ложбинку между аккуратных молочных грудей, виднеющуюся в V- образном вырезе платья. Лена, блин…Сглатываю и хриплю вместо ответа:

– Ещё шампанского?

Ей на самом деле уже хватит, если я не хочу, чтобы Алёнушка отрубилась прямо в процессе. Но мне нужно ещё хотя бы пару минут на разработку плана по снятию трусиков с Акуниной. И желательно придумать что-то поизящней, чем " пойдём, кое-что покажу"....Вот только вся кровь из мозга перетекает мощными толчками к другой стратегически важной части тела, и скоро я похоже даже промычать осмысленно буду не в состоянии. Наверно тоже самое чувствует зомби, почуяв свежую плоть…Невольно провожу языком по губам, проверяя, не капает ли у меня слюна…

– Рамиль, что завис? -требовательно выгибает Алёна пшеничную бровь, мечтая продолжить нашу светскую беседу. А я вот уже далек от разговоров… Встаю и галантно предлагаю ей руку, заодно незаметно поправляя брюки в районе паха.

– Пойдём, потанцуем, – приходится откашляться, потому что голос у меня хрипит как у слона, трубящего о начале брачного сезона.

–У меня ноги болят. Я туфли под угрозой смерти не надену,– горестно вздыхает Алена, демонстрируя мне свои изящные ступни и ярко- розовый педикюр с какими- то стразами или звездами. Боже, какая прелесть… Клянусь, обсосу каждый пальчик отдельно, когда её ноги будут у меня на плечах…

–Босиком…– бормочу, завороженно пялясь на её тонкие лодыжки, а потом всё выше и выше… Облом. Выше коленок всё прикрыто юбкой, но это я скоро исправлю.

– Как босиком? Неприлично…– хмурится Лена, медленно кладя в рот виноградинку.

Неприлично – это то, как ты ешь, Акунина…Все пальцы обсосала…Я с трудом отрываю от неё прилипший намертво взгляд и оглядываю территорию.

–Так давай подальше к озеру отойдём…Музыку слышно- нас не видно…Идеально же!

Да, бл..ть…идеально!

–Ты уверен, что этого хочешь?

О,дааа…Я УВЕРЕН…

Елена смотрит на меня с сомнением, явно не желая вставать с комфортного стула и тащиться куда-то в тёмные кусты. И мне ничего не остаётся, как поторопить её, перехватив тонкое запястье и буквально дёрнув на себя. Она не сразу встаёт ровно, качнувшись и захихикав. Ей приходится положить свои тёплые ладони мне на грудь, чтобы не потерять равновесие. Дыхание перехватывает, потому что меня тут же с ног до головы обволакивает её душистым цветочным теплом. Снова. Лена тоже замирает на секунду, опешив от неожиданной близости. Я вижу, как по розовой нижней губе нервно проходится кончик её языка.

– Ты помнишь, что я ужасно танцую? – шепчет она, отступая на шаг и продолжая пялится на мой приоткрытый рот.

– Меня всё более чем устраивает, Алён, поверь, – крепко сжимаю её горячую ладонь в своей и тащу в спасительную густую темноту, напоминая себе пещерного человека, заполучившего свою первую самку.

4. Лена

– Блин, повтори еще раз, Елена Сергеевна…– хрипит Рамиль, расстегивая ремень.

Ох, я пьяная грязная извращенка, но он ТАК произносит " Елена Сергеевна", что хочется немедленно сбегать в сексшоп за парой комплектов кожаного белья, наручниками и плеткой…Я бы тебя привязала, Керефов…И отшлепала…

Что за марка шампанского хоть была? Надо запомнить…

– Значит, без…– мурлычу вслух, выплывая из своих диких хмельных, так не свойственных мне, фантазий.

Глаза Рамиля напротив горят словно раскаленные угли во мраке лунной ночи. Шумное горячее дыхание опаляет кожу на моей шее. Вжик молнии на брюках, и я сама оттягиваю резинку его боксеров, высвобождая напряженный член. Моё тело охватывает горячечный озноб. Нежная обжигающая кожа под моими руками, пульсирующие перетяжки вен, толстый ствол, плотная бархатистая головка, и тихий судорожный вздох, когда я сжимаю её…

Между ног уже болезненно ноет от предельного возбуждения, мир окончательно плывёт. И я закрываю глаза, отдаваясь ощущениям. Ничего не остаётся, кроме мужского терпкого грейпфрутового запаха, жара разгоряченного тела, губ и языка, таранящих мой рот, члена подрагивающего от прилива крови у меня в ладони, и пальцев Рама, снова ласкающих меня между ног. Глубоко…

Сдавленно охаю ему в губы, когда Рамиль разводит во мне два пальца и одновременно нажимает на клитор круговым движением. Бёдра инстинктивно приходят в движение, подаваясь навстречу, влажные звуки перемешиваются с нашим шумным дыханием. Рам тянет вниз лиф платья и облизывает показавшийся напряженный сосок. Блииин…Шиплю как кошка, когда он прикусывает вершинку и нежно втягивает в рот. В низ живота простреливает колким возбуждением, лоно инстинктивно сжимает пальцы, двигающиеся внутри. Рамиль громко выдыхает сквозь зубы и кусает меня за нижнюю губу, отрываясь от груди. Рот наполняется металлическим привкусом. Подаюсь и кусаю его тоже, но он уворачивается и, схватив меня за волосы на затылке, резко оттягивает мою голову назад.

–Хочу тебя, Лен…– бормочет мужчина хрипло, проходясь шершавым языком по запрокинутой шее. Я сейчас заскулю кажется от удовольствия. Пальцы во мне снова расходятся, выбивая дыхание из лёгких, – Охренеть как сильно…

Мне хочется съязвить от злого нетерпения, что я в курсе, потому что у меня в руках твой член, которым можно сваи заколачивать, но вместо этого я просто нежно шепчу:

– Я тебя тоже…Очень…

Дааа…я – дипломат…

– Ещё раз,– тихо требует Рамиль.

Черты его лица хищно заостряются, и мне неожиданно чудится угроза. Перехватывает мои волосы грубее. Дыхание застревает в моём горле. Я смотрю на мужчину в упор, облизывая пересохшие губы. Тело сводит в спазме желания. Ощущаю, как по его пальцам потекла смазка… Это даже немного стыдно…

– Хочу тебя…Пожалуйста…– шепчу едва слышно. Мне уже не до шуток. Так ощутимо трясет…– Ооо…

Я гортанно стону, прикрыв глаза, когда Рам рывком приподнимает меня и насаживает на себя. Бедра подрагивают от напряжения, когда опускаюсь всё ниже, пока наши тела полностью не соединяется. Лоно растягивается, внутренности теснит. Дышать получается мелкими рваными толчками. Обнимаю его за шею, цепляясь как за единственную константу в зыбком мире, и утыкаюсь носом в шею чуть повыше ключицы, пряча лицо. Мне так безбожно хорошо, и почему-то не хочется, чтобы он это видел…

Рамиль крепко сжимает мои ягодицы и приподнимает меня, а потом с силой опускает обратно. Из горла снова выбивается стон. И опять. Сначала медленно. Тело горит, распаляясь. Он делает так ещё раз и ещё. Словно куклу. Словно я не вешу ничего. Просто натягивает на себя. И меня колотит в удовольствии от этого. Я всхлипываю, крепко жмурясь, мышцы мелко дрожат, когда он наращивает темп до быстрых рваных толчков. Кожа покрывается испариной. Клитор болезненно распухает, и я выгибаюсь, чтобы усилить трение о его пах. Рамиль, блин…Сжимаю зубы, напрягаю пресс в преддверии оргазма. В низу живота словно кипящую смолу разлили. Я так хочу увидеть лицо Рама, но не могу оторвать нос от его влажной так сильно сейчас пахнущей им кожи. Только в плечи впиваюсь сильнее и, вытягиваясь в струну, кусаю его за шею. Просто сдержаться не могу. Меня уже накрывает. Рамиль шипит от боли, грубо насаживая меня на себя, и я кончаю. Чёёёрт…

Тело трясет как от высоковольтного разряда. На нём…Пытаюсь встать, отползти, уменьшить невыносимый кайф, но Рам сжимает мои бёдра до гематом и продолжает резкие толчки. Я тихо скулю, сокращаясь и жадно обхватывая его член в себе.

– Бл..ть, Лена…твою…– его влажный шепот у меня в волосах, горячая влага затапливает всё между ног. Липко… Затихает. А меня еще то и дело мелко потряхивает. Рамиль обнимает меня и качает словно ребенка.

– Давай ещё, а, Акунина? – сипит самодовольно мне в ухо, широко улыбаясь.

Он знает, что я тут только что чуть не от счастья умерла…Чеширское чудовище…

– У меня коленки в кровь наверно,– жалуюсь через пару секунд, прислушиваясь к себе. Рамиль постелил свой дорогущий пиджак на землю, но он весь скомкался под ним, и я елозила ногами по сырой земле, усыпанной хвоей.

– Блин, Лена…– разочарованно тянет Рамиль, будто это вообще не повод отказываться,– А я спину как по терке протащил. Долбанная сосна…И что?

Я кусаю распухшие после его далеко не нежных поцелуев и колючей щетины губы, сдерживая смех, и предлагаю то, о чем ТОЧНО завтра пожалею.

– Но вообще у меня тут номер снят…В гостинице…Пойдём?

5. Лена

Душно, дурно, тошно…Те три бокала точно были лишними! Последний раз мне так плохо было после выпускного в универе…

Я пытаюсь поднять свинцовые веки, но сдаюсь, вместо этого издав хриплый стон. Принесите ружье и пристрелите меня как загнанную лошадь…

– Проснулась, Елена Сергеевна…

Ааа, твою мать!

Подскакиваю с перепугу на кровати, что очень зря, потому что чуть не теряю сознание, так как к голове начинают бить в барабаны взбесившиеся обезьяны. Распахиваю глаза и вижу…ЕГО. Ооо…нет…Только не это!

– Привет,– бархатный низкий голос, чеширская белозубая улыбка, похабно сверкающие чёрные глаза, голый мускулистый торс, усеянный татуировками, и телефон в руках, на котором он…играет в ФИФУ…Ну, блин, конечно…

Ты же вчера переспала с самовлюбленным тридцатилетним подростком, не помнишь, Лена???МОЛОДЕЦ.

Снова закрываю глаза. Позорная и бессмысленная попытка убежать от действительности.

– Я не исчезну, – фыркает Рамиль насмешливо, разгадав мой дурацкий план, а потом тихо и зло,– Да что ты такой колченогий далдон, влево давай…

Тяжко вздыхаю, плотнее смеживая веки. Ну вот зачем? Почему ОН??? Лёгкие помимо воли забиваются грейпфрутовым ароматом. И, как назло, это единственное, от чего меня сейчас не мутит. Я бы даже прижалась…И понюхала…И лизнула…Рамиль, оказывается, вкусный…Ненавижу…Как вести то себя? Если у Керефова богатый опыт по неловкому просыпанию после случайного пьяного секса, то я до этого момента в таких ситуациях просто не была…

Справа какой-то шорох, движение, а потом тяжелая рука ложится мне на грудь, а висок обжигает влажным поцелуем. Вытягиваюсь как солдат, коченея.

– Ну, что ты, Лен, очень плохо?– мурлычет Рам, прикусывая мою мочку, отчего сквозь общую разбитость прорываются тонкие вспышки возбуждения,– Если не очень, то давай ещё…

Горячая ладонь пробирается под одеяло и спускается вниз по моему животу. Я снова широко распахиваю глаза, испытывая настоящий шок. На такое утро я точно рассчитывала… Когда его пальцы оказываются ниже пупка, не выдерживаю и вскакиваю с кровати.

Чёрт. Я голая. Рывком тяну на себя одеяло, и, чуть не заскулив, резко отворачиваюсь, краснея как помидор. ЧЁРТ. Он тоже…

– Я в душ,– пищу, топая босыми пятками и путаясь в волочащимся по полу пододеяльнике. Мне просто надо собраться…

– С собой возьмёшь? – летит бархатно- ироничное в спину.

– НЕТ,– хлопаю дверью ванной. И закрываюсь на замок. На всякий случай…

Контрастный душ безжалостен, но он делает из меня хоть какое-то подобие нормального человека. Совершенно противоположные мысли, толкаясь, лихорадочно проносятся в голове, отчего меня кидает то в жар, то в холод и без помощи льющейся на голову воды. Это кошмар…У меня лучше секса в жизни не было…Как теперь ходить на семейные праздники…У него такаяяя задница…И не только…Мучительно краснею, успокаивая себя тем, что сейчас идёт горячая вода…Это всё из- за неё, конечно…Может, переехать…А ему понравилось?…Пить мне нельзя…Боже, между ног до сих пор тянет…И на бедрах столько синяков, будто медведь поймал…Про колени я молчу…А может и правда…Ну…Пока мы здесь…Здесь не считается, да?…В низ живота тягучим медом опускается желание…

Так, хватит. Выключаю воду и выхожу из душевой кабины. Лена, соберись. Провожу ладонью по запотевшему зеркалу и встречаюсь взглядом с собственным отражением. Ошалевшим сверкающим взглядом. Для человека, мучимого похмельем, я вообще сияю как медный таз. От счастья…? Пытаюсь убрать дурацкую улыбку с лица, но она лишь все больше разъезжается, как стрелка на чулке…

Давайте будем честными. Я ВСЕГДА ЭТОГО ХОТЕЛА. Отлично, мечта сбылась, и даже превзошла мои самые нескромные ожидания. А дальше…

А дальше ничего. Ну, просто потому, что это Рамиль. С ним не может быть чего-то…У нас слишком разные представления об отношениях. Точнее, у меня они как у махрового старовера, а у него их нет совсем. Ни разу Керефова с одной и той же девушкой не видела, а , учитывая безумное количество родственников, мы только на днях рождения пересекаемся минимум два раза в месяц.

Значит, говорим друг другу спасибо и расходимся на дружеской ноте. Это был отличный опыт…физический…Да…На этом всё. Во рту собирается противная горечь, и мечтательная девочка из прошлого где-то глубоко внутри начинает тихо и проникновенно поднывать, но…Её уже давно нет, а я настоящая привыкла трезво смотреть на вещи. Приведя себя в порядок, настроившись на нейтральное общение и по горло завернувшись в мягкий гостиничный халат, выхожу из ванной.

Уверенно.

Ровно до того момента, пока не натыкаюсь взглядом на Рамиля, с аппетитом поедающего яичницу. Рамиля, нахально скользящего черными глазами по моему халату, будто у него рентгеновское зрение, и он видит сквозь ткань. Рамиля в одних белый боксерах, блин! Сглатываю, мучительно краснея и с болезненным вниманием начиная разглядывать занавеску за его спиной. У меня тоже рентгеновское зрение, похоже…Потому что хлопок боксеров не спасает…Я слишком хорошо всё помню…Между ног настойчиво ощущается зудящая пустота, которую вчера полночи заполнял собой ОН…Мамочки…Я это когда- нибудь забуду???

–Не знал, что ты будешь, и заказал…всё. Давай, аленький цветочек, располагайся, – урчит Рам, ухмыляясь, и широким жестом и указывает на заставленный едой столик и стул напротив.

– Не называй меня так,– хриплю, на ватных ногах приближаясь к нему. Никогда настолько остро не ощущала отсутствие белья…

Так…Села..Вроде ничего не видно…Ладно. Помни, Лена, нейтральное общение…

– Простите, Елена Сергеевна,– фыркает Рам и тянется за кофе.

.– Не пояснячай,– чуть не рычу. Не выходит у меня …нейтрально.

– Да что ж ты такая недовольная, – чёрные глаза сверлят меня ироничным взглядом поверх чашки,– Не понравилось или не хватило?

Мне приходится откашляться. Не хватило…Глаза помимо воли жадно шарят по голому смуглому торсу напротив, цепляясь за узоры татуировок и…Снова сглатываю. Я вижу царапины…Свои…На нём. Как на меня не похоже…

– Рамиль, давай серьёзно,– глухо начинаю, беря свою кружку кофе, чтобы была возможность хоть чем-то прикрыться от его сканирующего взгляда,– Мы же взрослые люди. Ну…бывает. Всё было прекрасно, спасибо, но давай теперь без намёков. Мне неприятно…А нам ещё как-то дальше общаться…Придётся…

Я замолкаю и делаю маленький глоток. В горле пересохло, а на Рамиля смотреть просто не могу. Он слишком…будоражащий…И этот грейпфрут, будь он не ладен, пробирается в нос даже через стол. Фантомным вкусом кожи растекается на языке…Невольно свожу бедра, молясь, чтобы это было незаметно.

Рамиль перестаёт улыбаться и подаётся ко мне, облокотившись локтями на стол и сверля черными глазами.

– Значит, предлагаешь сделать вид, что ничего не было, – скорее утверждает, чем интересуется.

– Да,– согласно киваю, а потом из меня вырывается,– А ты?

Готова себя по лбу стукнуть. Это тааак жалко звучит! "А ты? "Ленааа....Ты что, надеешься на другие варианты? Опомнись! Заливаюсь предательским румянцем, который Рамиль ТОЧНО замечает. Скользит по моему лицу задумчивым взглядом. И молчит. Ну, конечно, а что ему сказать…

– Так и думал, что ты это предложишь,– улыбается одним уголком губ после мучительно бесконечной паузы,– Но…

Рамиль трёт лицо и складывает ладони вместе. А меня в жар кидает, потому что он непривычно серьёзен и тих. Это очень…Я нервно облизываю губы, переводя взгляд на салфетку.

– Может в кино сходим, а, Лен? Ну…просто…так.

– Плохая идея, правда,– шепчу в ответ, так и не поднимая глаз, пальцем рассеянно повторяю узор на скатерти,– Ты же знаешь…

– Знаю, да,– поджимает губы Рамиль, откидываясь на стуле.

– Но…Спасибо, что предложил,– я слабо улыбаюсь, метнув на него нервный взгляд, и прячу руку под стол, потому что пальцы неожиданно дрожат.

– Не за что,– ровно отвечает Рам, и я вижу, как дергается его кадык.

Отводит глаза и снова принимается за яичницу.

6. Рамиль

Неделю спустя.

– Тихо сиди, скоро приедем,– грожу пальцем поскуливающему щенку.

Тот робко кивает и сворачивается клубком в своей переноске. Понятливый какой. Чувствуются Булькины гены. От нормальной собаки и щенки – огонь. Малой у меня в качестве подарка другому малому. Моему сводному брату Ратмиру сегодня исполняется восемь, и я обещал пацану Булькиного щенка. А ещё не спрашивать разрешения у его мамы…Так как его мама не моя, то на её возмущения по поводу такого подарка мне как-то по фиг. И я героически готов принять весь женский праведный гнев второй жены моего отца на себя. Хотя…Анна меня убьёт конечно…

Но Ратмир поклялся мизинчиком, что щенка будет сам выгуливать и кормить, а он парень серьёзный. Я малому верю. Надеюсь, не зря.

Навигатор показывает, что на трассе непривычно свободно для солнечного субботнего дня, и я буду в Рощино уже через каких- то тридцать минут. Ладони непривычно потеют от странного чувства, сильно смахивающего на волнение. Взгляд скользит по зеркалу заднего вида…Я что? Только что проверил, как я выгляжу? Бред. Усмехаюсь сам себе, но выходит как-то нервно. Ты едешь на детский день рождения, великовозрастный придурок. Всего лишь очередной семейный выходной. Это семья твоя. К ним и в строительной робе можно, и зубы не чистить…Вот только ты почистил. И зубы, и ботинки, и вообще в барбершоп сходил…Ну да, день рождения восьмилетнего ребенка то ещё мероприятие. Ответственное…

А мог бы просто ей позвонить и пригласить куда- нибудь ещё раз…А не мечтать выловить посреди толпы родственников со скулящим щенком наперевес. Не знаю, зачем мне это надо…

Ленка права. Нам точно не по пути. Она вон о семье мечтает, о детях. Наверно спит и видит себя с таким же выводком как у сестры, по совместительству моей мачехи. И наверно с таким же мужем, как мой батя. Серьёзным, будто на завтрак только лимоны жрёт, надежным и ответственным. Не семья, а икона домостроя.

А я…Я бы всего лишь её с удовольствием ещё раз десять трахнул…Или двадцать…Или сто двадцать…Но без вот этих вот брачных последствий. Извините, я пас.

Только проблема в том, что Алена это прекрасно знает…

Как бы было проще, если бы мы не были знакомы. Просто случайно встретились два человека. Понравились друг другу, а я точно знаю, что Алёна ко мне неравнодушна, так что здесь проблем бы не возникло. Переспали несколько раз и только потом выяснили, что видят дальнейшее будущее…по- разному. Разошлись бы мирно и всё. Так у меня обычно и бывает. Вот только с младшей сестрой мачехи такой финт никак не проделать. А хочется…Очень… Настолько очень, что она мне снится уже, чертова Елена Сергеевна. Того и гляди, скоро поллюции начнутся и прыщи попрут, как у озабоченного подростка, безуспешно пытающегося склонить соседскую девчонку к началу интимной жизни.

Плавно сворачиваю к воротам дедовской дачи. Жду, пока разъедутся и впустят во двор, нервно постукивая пальцами по рулю. Паркуюсь на асфальтированной площадке около хозяйственных построек и, выйдя из машины, беглым взглядом окидываю другие припаркованные автомобили. Уже отворачиваюсь было, как глаза выхватывают синий Приос около сарая. Моя челюсть инстинктивно сжимается так, что зубы больно скрипят, грозя раскрошиться. А костяшки на кулаках предательски чешутся.

Так, я что-то не понял… И что тут забыл Ленкин офигевший картавый???

Задний двор напоминает шапито на выезде…Или сон сумасшедшего. Огромный надувной батут с горкой у бассейна, импровизированная пейнтбольная площадка из наваленных снопов сена около бабушкиного парника, какая-то лошадь в парике, герои Бравл Старс и Амонг Ас (популярные игры на телефоне – прим. автора) расхаживают посреди мелких разрисованных аквагримом гостей в полном составе, диджейский пульт в зоне барбекю, и Тима Белорусских на всю мощность из профессиональных колонок. Во впечатляющем размахе чувствуется Ленкина нежная рука. Мда…Сейчас уже просто тортик, как у меня было, не катит…Алена, где ты была, раньше? Я бы за такой день рождения в свои восемь лет убил. Впрочем, тогда тебе было четыре…Максимум бы, что ты сделала, это стащила мои свечки.

Ищу посреди обезумевшей размалеванной детской толпы стол взрослых, покрепче перехватывая подмышкой ошалевшего от всего происходящего щенка, но вокруг только дети кажется со всей Ленинградской области и аниматоры.

– Ааа! – раздаётся душераздирающее сзади, а потом кто-то больно ударяется мне лбом в поясницу и вцепляется в спину маленькими ручонками,– Это мне?! Это мне?! Это мне?!

– Рубашку мне порвёшь. Отцепись, пиявка,– смеясь, поворачиваюсь к визжащему имениннику,– Тебе конечно! Я же обещал…С днём рождения, брат.

Протягиваю руку Ратмиру как настоящему пацану, и он тут же начинает её адски трясти, не отводя горящего взгляда от замершего щенка.

– Спасибо,– сипло выдыхает мальчишка, от избытка эмоций кусая губы,– Как его зовут? Это мальчик?

– Мальчик…– отдаю животное в дрожащие руки именинника,– Вообще Масель Каридо Канти, но ты можешь сам придумать.

– Масей будет,– вспыхивает Ратмир щербатой улыбкой и сталкивается носом с робко обнюхивающим его щенком.

– Пойдёт. Где родители? – я выпрямляюсь, озираясь по сторонам. До сих пор кроме аниматоров так никого из взрослых и не видно.

– Так они на дальней террасе, за домом, а то тут шумно слишком, – машет в нужную сторону Ратмир.

– А, ну я пошел,– киваю сводному брату.

Ратмиру уже и без меня весело. Его с щенком окружили ещё трое мальчишек, и потихоньку подбирается стайка девочек. Лишь бы не замучили. Но Ратмир- парень умный, и с Булей моей дружит. Не должен в обиду дать…По идее…

– Если что- мне приноси,-всё равно хмурюсь, смотря на детей,– Не обижайте мне тут Масю, шпана, а то заберу.

Ратмир поднимает на меня возмущенный до глубины души взгляд и обиженно поджимает губы. Ну да, как я мог так плохо про него подумать… А потом тихо спрашивает.

– Ты же с мамой поговоришь, Рам? – и столько надежды на меня выплёскивается, что невольно себя суперменом чувствую.

Скорбно вздыхаю в ответ, кивая. Ну а что мне остаётся. Знал, на что шёл.

Расположить взрослых гостей на дальней террасе было отличной идеей. Шум детского праздника сюда и правда долетал лишь назойливым фоном, а не срубленные ели в этой части дедовского участка давали приятную тень.

Длинный стол, заставленный едой, делился на женскую и мужскую половину, как у нас в семье это было принято. Во главе сидел мой дед, отца я заметил по правую руку, еще через пару стульев мой брат Дамир, и рядом с ним как раз было свободное место. Приехал я рано, так что явно не все гости ещё собрались, и есть не начинали, хотя дед Рустам уже держал в руке стопку коньяка, с умным видом что-то втирая папе. Как обычно. Раньше я бы точно сказал, что уеду через пару часов, но…

Но сегодня это будет зависеть не только от меня…

Взгляд невольно скользит по женской половине стола, выискивая пшеничную макушку и орехово- зеленые глаза, пока я направляюсь к деду и отцу, чтобы поздороваться. Ну и где ты, Елена Сергеевна? Я тут ботинки чистил…И про картавого заодно ооочень спросить хотелось…Какого хрена он здесь забыл? Единственное твоё оправдание, это то, что ты лично привезла его мне для торжественного отбития яиц, Алена.

– Здравствуй, дорогой мой,– дед обнимает меня так, что ребра жалобно трещат, и хлопает по спине увесистой ладонью,– Что один?

– А с кем? – целую его морщинистую щеку и присаживаюсь перед ним на корточки, заглядывая в уже чуть мутные от старости глаза. Просто потому что…Негоже мне на него сверху вниз смотреть. Как батя говорит, не дорос.

– Женился бы, остолоп, – дед грозно сдвигает кустистые брови, но в глубине зрачков плещется ехидство. Я невероятным усилием воли удерживаюсь от того, чтобы не закатить глаза. Ограничиваюсь легким покашливанием в кулак вместо возражений.

– А то генофонд отрастил, да весь на шалав спускаешь,– ворчит дедуля и опрокидывает рюмку,– Кто наш род продолжать будет?

– Хах..У тебя вон только мой батя,– киваю на щурящегося отца,– Целую хоккейную команду настрогал. Не загнемся.

Дед хрипло смеётся. Отец показывает кулак.

– Смотри, как бы в запасные не отправили, хоккеист,– хмыкает дедуля и наливает коньяк в свободную стопку,– Давай, за Ратмирчика.

– Я за рулем,– бурчу тихо, зная, что это для деда слабое оправдание, и стопки три он в меня всё-таки вольёт.

– Отстань ты от него, пап,– басит мой отец, поднимая свою рюмку и чокаясь.

– Куда ему семья? Там в башке свищет,– и мне ожидаемо прилетает оплеуха от любимого отца. Ох, уж мне эти папины нежности… Так затискает, хоть в травму потом ковыляй.

– Нормальная какая сама от него сбежит, – продолжает батя свою глубокомысленую речь, опрокинув стопку, – А дурная…Она нам зачем? Пусть так шоркается…

– Правнуков бы,– вздыхает дед, закусывая,– А так конечно пусть. Дело молодое, можно и пошоркаться, пока шоркалка не стерлась.

Тихо ржу. Я всё- таки наверно больше в деда. Он меня тоже любит. Хоть и с правнуками своими периодически достаёт…С каждым годом всё больше.

Пока отец начинает что-то рассказывать про новую гостиницу в Сочи, озираюсь потихоньку в поисках своего эротического приключения недельной давности, но Алёнки нигде не наблюдается. Взгляд выхватывает только её сестру Анну, жену моего отца, о чём- то шушукающуюся с тетей Зурабой. Да, точно, ещё ж насчет щенка договориться…Даже тепло от выпитой стопки коньяка из груди пропадает, сменяясь унынием. Неохота как…

Рыжая Лизка, моя единственная сестренка, сидящая на коленях мачехи, замечает меня, когда тянется за кусочком сыра на столе. Машет радостно своими пухлыми детскими ручонками, а потом сползает с мамы и бежит ко мне.

– Ламиль,– верещит, оглушая половину родственников.

Я подхватываю мелочь и запускаю в воздух. Она вопит от счастья каким-то совсем уж ультразвуком, заглушая батино недовольное "осторожней". Сажаю Лизу к себе на колени, благодушно разрешая порыться в моей короткой бороде. Ей можно. Ей вообще многое можно, потому что она у папы единственная дочка после шестерых сыновей. Он даже сейчас меня ревнивым взглядом сверлит. Что, мол, чего это она к тебе, балбесу, прибежала.

 Его отношение удивительно, потому что фактически Лиза ему не дочь. Они взяли её в детдоме, когда мелочи было девять месяцев. После трех сыновей- погодок Анна заявила отцу, что она не инкубатор, и хватит с неё попыток завести девочку. Батя просто не умеет их делать – пусть смирится. А через год совершенно неожиданно для всей семьи у нас появилась девятимесячная Лиза. Девочка не умела сидеть, ползать, была бледная, худенькая и тихая. Даже сейчас без неприятного щемящего чувства вспоминать то время не могу, хотя я мало склонен к подобным слезливым реакциям. Не ребенок, а забитый воробушек.

Тормошу пухленькую куклу у себя на коленях, и в нос попадают её рыжие карамельные кудряшки, а в уши льется заливистый детский смех. Иногда любовь и правда творит чудеса. В такие моменты даже я готов в это поверить…

Кстати, про чудеса…

Я поворачиваю голову вправо и на секунду столбенею от увиденного. Тело окатывает злым жаром, а на глаза падает кровавая пелена.

Какого чуда???

Сделав вдох- выдох, чтобы хоть как-то успокоиться, я аккуратно передаю Лизку деду и, невнятно извинившись перед ним и отцом, направляюсь ПОЗДРОВАТЬСЯ с картавым, ОБНИМАЮЩИМ у бани мило улыбающуюся ему Елену Сергеевну.

 Алена, блин… У меня наверно нет права тебе что-то предъявлять. Но…Плевать, я все же подойду. И даже выскажусь…

Лена замечает моё приближение первая. Орехово- зеленые глаза вспыхивают, и в них вихрем проносится сначала удивление, а потом…Она краснеет как маков цвет, заливаясь густым так видным на бледной нежной коже румянцем. Дааа, правильно, тебе и должно быть неудобно и стыдно, потому что, спрашивается, какого хрена? Этот хмырь тебе такого понаговорил, а ты стоишь и даешь ему себя лапать?! Я был о тебя лучшего мнения, Елена Сергеевна…Двойка!

Её румянец становится гуще, перетекая на зону декольте, и мне в голову невольно приходит воспоминание, что во время оргазма она точно так же краснеет. ОЧЕНЬ не вовремя, потому что разбираться с другим мужиком, махая перед ним каменным стояком как-то совсем…Надеюсь, Игорек не решит, что это всё очарование его ужасной дикции…

Алена убирает руки с плеч картавого и делает шаг назад, снова вскидывая на меня взгляд. Но уже доброжелательный и отстраненный. Как быстро в руки себя взяла…Молодец какая… Я вот так не могу.

– Здравствуй, Рамиль,– Аленка мягко улыбается и заправляет за ухо выпавшую пшеничную прядку. Сама безразличная вежливость, у меня аж зубы сводит. Красивая…Коза…И румянец этот, будь он не ладен…Сглатываю и перевожу прищуренный взгляд на Игорька.

– Здокхов,– картавый лыбится, будто я ему друг какой, и протягивает узковатую для мужика ладонь. Это потому что он не мужик, наверно.

– Я что-то не понял, – выплевываю вместо приветствия, – Ты ж её бросил?

Мотаю головой в Ленину сторону и слышу, как Аленка обреченно почти бесшумно выдыхает.

– Рамиииль…

– Яяя…– жалко тянет Игорек, пытаясь подобрать челюсть,– Мыыы....

– Мы просто поссорились! – встревает Лена, дергая меня за локоть и переводя внимание на себя,– И вообще это НЕ ТВОЁ дело.

–Он тебя оскорбил! Ты ему это спустишь? – рычу, чувствуя, как гневом заливает по самую крышечку,– У тебя что? Память рыбки Дори?

–А по- моему меня оскорбляешь сейчас ТЫ, Керефов! – яростно шипит Елена Сергеевна, сверкая колдовскими зелеными глазами. Я прям подвисаю…

– И унижаешь! – продолжает припечатывать меня блондинистый ангел мщения.

– Да,– оживает Игорек, и как-то даже приосанивается,– Не смей так кхазговакхивать с моей девушкой!

– Не лезь, блин! – орем с Леной на него одновременно.

И тут до меня доходит. Он её сейчас СВОЕЙ девушкой назвал, а она…не возражает…Значит, пока я там думал звонить или нет, она с картавым мирилась? И трахалась…наверно. А я тут…Во рту собирается противная горечь и хочется смачно сплюнуть. Желательно прямо на туфли этому уроду. Вот только Лена не поймёт…

– Лен? – сам до конца не понимаю, о чем спрашиваю.

Алена затихает и виновато смотрит на меня блестящими влажными глазами. И теперь я почти уверен, что они не только за ручку держались. Это неожиданно очень болезненное открытие. Такое, что хочется картавому руки с мясом вырвать, и не только руки…Но…Не заставил же он её…Сама…После меня.

– Лен,– повторяю, как идиот. Почему при ней у меня язык вечно чуть что в одно место засовывается.

– Уйди, пожалуйста, Рам, правда, – тихо просит Елена Сергеевна, часто заморгав и отвернувшись. Обнимает себя за предплечья, ежась будто от холода. А мне её встряхнуть хочется, чтобы одумалась. Выбить всю эту дурь! С чего она вообще решила, что вот такой вот ей нужен! Вот такой, а не…

– Я сама разберусь. Уйди,– говорит Лена твердо, поджимая губы, а потом тише и жалобно так,– Пожалуйста…

Ничего сказать не могу. Только киваю. Лицо горит, будто у доски опозорился. Хочет- пусть…Её жизнь. Хоть с картавым, хоть с шепелявым. По боку. НЕ МОЁ дело.

Тру руками лицо, чувствуя прожигающий взгляд на своей спине. Офигеть…Она точно с ним спала. Точно.

– Пап, у меня там дела в студии срочно появились, я поеду,– наклоняюсь к отцу и тихо говорю ему на ухо.

– Что никак без тебя? – хмурится недовольно батя.

– Да, никак.

– Ну, – отец вздыхает, почесывая затылок,– Ладно, давай тогда.

– Да,– вспоминаю в последний момент,– Я там Ратмиру щенка Були подарил. Ты уж перед Анной меня прикроешь, ладно? Мирка клялся, что сам гулять будет.

– Вот ты…– у бати даже слов не находится выразить своё возмущение, что с ним бывает не часто.

И я, воспользовавшись его замешательством, быстро исчезаю. В голове дым.

Ну и к черту тебя, Алена, трись дальше со своим картавым.

Я повторяю себе эту фразу всю следующую неделю как мантру на завтрак, обед и ужин, добавляя к ней флегматичные размышления, а трахает ли её картавый прямо сейчас. А на восьмой день получаю от Лены СМС:

Рам, привет. Надо встретиться. Срочно.

7. Рамиль

Когда я захожу в "Рибай" на Казанской, Елена уже сидит на одном из темно-коричневых кожаных диванов. Вскидывает вверх руку, махнув и одарив меня напряженной улыбкой. Напряженной и деловой. Мда, на свидание не тянет. Теперь уж точно. Не то, чтобы я рассчитывал, но…Я просто представить не могу, зачем я ей понадобился. Если ей студия нужна, то она давно туда как к себе домой и без моего разрешения ходит, а так…Надеюсь, она не решила начать петь. Фирменное Акунинское завывание не смогу продать даже я…

– Привет, Лен,– сажусь напротив, цепко вбирая её образ.

Обычно мы целуемся как подружки в щёчку, но после того, как я её целовал в совсем другие места, подобный жест мне кажется откровенным издевательством. Алена похоже со мной согласна и слегка розовеет, произнося "здравствуй". Эта её суперспособность краснеть разными градациями… Это так…Кадык непроизвольно дергается, рамиль- младший пробуждается от спячки, а мне приходится расставить ноги пошире и усесться поудобней. Повисает неловкая пауза, потому что мы тупо пялимся друг на друга, и сейчас нам не мешает никакой бесячий Игорь. У Лены подрагивают подкрашенные ресницы, расширяются зрачки и чуть приоткрываются губы, делая нижнюю полнее, нежный румянец проступает на фарфоровой коже, и тонкая голубая венка на шее…бьётся. Алена, блин…

– Лен, – и молчу. Дебил. Добавь уже хоть что-то! Во рту собирается вязкая слюна, никак не связанная с нахождением в ресторане.

– Да,– эхом отзывается Акунина и вроде как тоже продолжать не планирует.

– Здравствуйте, вы уже выбрали?

Чёрт. Одновременно вздрагиваем и переводим взгляды на улыбающегося во все тридцать два официанта.

–Да, салат с печеной свеклой и имбирный чай, пожалуйста,– откашливается Елена Сергеевна, отводя от меня свои зеленые глаза.

– А как же любимые десять чашек кофе? – хмыкаю, открывая меню. Обстановка ощутимо разрядилась, и я могу нормально дышать, а не как только что пришедший к финишу марафонец. И даже подшучивать. Над ней.

– Мне двойной эспрессо и карпаччо, спасибо,– отдаю меню официанту. Парень тут же исчезает.

– Мне нельзя кофе, – каким-то слишком ровным голосом отвечает Лена и смотрит так внимательно, будто от моей реакции зависит, получит ли она Нобелевскую премию в следующем году,– Только одну в день. Её я уже выпила утром.

– Почему нельзя? – хмурюсь, не понимая.

Лена вздыхает, поджимает губы, а потом выдает.

– Потому что я беременна, Рамиль. Врач запретил.

Я моргаю. Ещё раз. Я просто бл..ть не знаю, как реагировать на такое.

– Правда? – хриплю самое идиотское, что можно было придумать.

– Правда,– Лена безжалостна и строга.

– Поздравляю,– мямлю я.

– Спасибо,– кивает Лена и явно чего-то от меня ждет.

Чего? Что она от меня-то хочет? Я же ей не подружка радоваться, что её оплодотворил левый мужик. Мне наоборот… Подождите…На лбу выступает испарина…Я???

Во рту пересыхает, конечности разбивает противной слабостью. Вслух спросить не удается, и я просто тычу в грудь себе указательным пальцем, изображая глухонемого.

– Я не знаю, Рамиль, – хрипло шепчет Лена,– Мы с Игорем…за два дня до тебя, и…

Она передергивает плечами, щеки вспыхивают алым. Подходит официант с напитками, давая мне возможность медленно подобрать отвисшую челюсть, а Лене принять более здоровый окрас. Она делает глоток, и , откашлявшись, возвращается к деловому тону.

–В общем, я хочу узнать, и…

– А после не было? – выпаливаю, не подумав. Боже, я идиот. Это всё, что меня волнует?

– Это всё, что тебя волнует? – фыркает Лена раздраженно.

Ну, блин, Акунина, прости.

– Это НЕ ТВОЁ ДЕЛО, Рам, – поджимает губы Алена,– Но нет. Мы не то, чтобы помирились… Просто все эти разговоры про "дай мне шанс" и бла- бла- бла…Ну, знаешь же, как бывает…

Она делает неопределенный взмах изящной рукой.

– Игорь извинился и вообще…Наговорил там,– продолжает Ленка задумчиво, смотря куда-то мимо меня.

– Ладно, я понял,– перебиваю её, боясь, что она начнет пересказывать мне сопливые картавые оправдашки.

– Что улыбаешься? – с подозрением щурится Елена Сергеевна.

– Ничего,– качаю головой, и ухмыляюсь шире. Я пытаюсь перестать…Но не могу бл..ть. Картавый то на голодном пайке, оказывается. О, дааа!

– Ты тут не причем, не свети своей самодовольной рожей,– шипит Елена Сергеевна,– Просто у нас такой период в отношениях и…

– Я понял- понял,– киваю и честно стараюсь стереть улыбку с лица. Не могу. Не выдерживаю,– Что, не хочется с другим после папки?

Это вообще просто выражение такое, но…Теперь ехидством зацвела уже Алена.

– Пффф…Ну, насчет папки это ты прям в десяточку, Керефов,– щебечет ласково она.

Я мрачнею. Забыл. Мозг вообще как-то отказывается впитывать эту информацию. Я просто не знаю. Что делать, что говорить…Наверно, я должен, да…Но что? Я жду хоть какую-то подсказку от Лены. Вместо этого она тяжело вздыхает.

– В общем так,– говорит таким тоном, будто мы на деловых переговорах смету утверждаем. Сцепляет руки в замок и чуть подается ко мне через стол,– Я должна знать точно, чей это ребенок, прежде чем сообщать новость Игорю. Поэтому прошу тебя сделать тест на отцовство, чтобы без сомнений уже. Ты согласен?

Из этой речи я понимаю, что картавый ещё не в курсе, и мне выпала честь охренеть первым.

– Почему с меня начала? Игорек там вроде мечтал размножиться, – интересуюсь, постукивая ножом по столу.

– Потому что не хочу без надобности посвящать его в то…– опять краснеет,– что было. Я же не могу сказать, я беременна, но не факт, что от тебя.

– Ну да, ты же ему изменила, да, Аленушка? – тяну, чувствуя подкатывающую волнами злость. Это, значит, я ей сейчас должен о нежных чувствах картавого заботиться помогать. Так что ли? А о моих кто подумает?

– Формально, нет, мы же…расстались…тогда…– Лена отводит смущенно глаза.

Её что? Ещё и совесть мучает? Злость ощущается сильнее, металлическим вкусом перекатываясь на языке. Не понимаю, почему, но меня все это дико бесит! То, что она жалеет похоже, что так вышло, жалеет этого убогого Игорька, и себя, блин, наверно тоже жалеет, что связалась со мной…Бесит, Лена!

– Рамиль, пожалуйста,– Алена медленно поднимает на меня свои ведьмовские глаза, и у меня в груди болезненно щемит,– Это полчаса займёт всего…Просто сдадим завтра кровь и всё, ладно?

Я медленно киваю, хмурясь, и она шепчет одними губами "спасибо". Настроение опускается до минусовых отметок. Потому что…Потому…Лена, судя по всему, кроме анализов от меня ничего и не ждет. Не то, чтобы мне было, что ей предложить, но ведь она и не пытается спрашивать. Я для неё вообще чем-то от безликого стаканчика с донорской спермой отличаюсь?

– А дальше что? – хриплю глухо. Хочу допытаться, правильно ли я всё понял.

– Нууу,– Лена нервно заправляет за ухо мягкую светлую прядку и с преувеличенным вниманием рассматривает белую чашку чая в руках.

– Если это Игорь, то скажу ему,– и кидает на меня быстрый напряженный взгляд.

– А если нет? – подгоняю, наклоняясь к ней через стол.

Лена поджимает губы, смотря мне прямо в глаза, и тихо, но твердо заявляет.

–Аборт я делать не буду.

У меня даже дыхание спирает. Могла бы просто по яйцам врезать, че уж. Ты за кого меня вообще держишь, Елена Сергеевна? От кипучего возмущения только ноздри раздуваются. Охренеть- не встать. Одно дело, когда тебе батя в шутку дает оплеуху и басит, что ты «не дорос». Другое, когда женщина, которая тебе нравится…сильно бл..ть нравится, хлопая невинно глазами, заявляет, что ты настолько бездарь, что сейчас начнешь умолять об аборте, ещё и зная, что для неё это вообще больная тема, дети эти. Я… Я просто…Лена, блин! Кулаки сжимаются сами собой. Аленка пугливо косится на мои руки и начинает лопотать, делая только хуже.

– Ты не подумай, Рам. Мне от тебя ничего не надо. Можем вообще никому ничего не говорить. Скажу, что в клуб ходила, не помню с кем, как…Ну, бывает же, правда? – и с такой надеждой смотрит, будто я должен в ладоши от счастья захлопать от подобной перспективы.

– Я конечно слышал, что у беременных чердак течет, но не настолько же, Акунина! – хриплю зло. Чёрт, у меня, по-моему, глаз задергался. Я так с ней и поседею…За пару недель…

– А как ты хочешь? – шепчет Лена, кусая розовую губу.

–Я бл…ть не знаю пока, но не надо из меня сволочь делать! Я своего ребенка не брошу! – я не хотел стучать кулаком по столу. Оно само как-то…

Лена подпрыгивает от неожиданности, смотря на меня округлившимися от удивления глазами.

– Ладно, Рамиль, извини…Я не думала…– она прям как-то совсем потерялась, бедная. Кулаком по столу – это всё-таки больше батин репертуар.

Лена аккуратно отставляет чашку и разглаживает салфетку перед собой, а потом вскидывает на меня уже свой обычный спокойный, полный достоинства взгляд.

– Рам, давай результатов сначала дождемся, а то может и говорить не о чем, да?

Все- таки Лена- дипломат. Меня как-то сразу подотпускает. И правда, может и не о чем…Вот только…Какие там мальки, от этого Игоря? Нам картавых не надо…Так, стоп…НЕ МОЁ дело…

– Давай.

8. Лена

Я не знаю теперь, как себя с ним вести. Не понимаю просто. Я вообще мало что понимаю сейчас. Уже три дня как живу в полном хаосе. С момента получения планового анализа на ХГЧ, а потом срочно сделанного УЗИ для подтверждения результатов.

***

– Смотри, Лен, вот твои малыши, видишь? – сияет Ани Рустамовна, на секундочку родная тетка Рамиля, тыкая пальцем в черный экран аппарата УЗИ,– Срок ещё очень маленький конечно, недели две, не больше. Но я точно вижу два плодных яйца. В полости матки, прикрепились по задней стенке. Всё отлично. Поздравляю, дорогая.

А я только и могу, что кивнуть с открытым ртом. Двойня? Вот так? Сразу? Боже…

– Звони Игорю, сообщай,– советует Ани Рустамовна, убирая датчик и идя за стол. А у меня все перед глазами окончательно идет тёмными пятнами. Потому что…Две недели…Две недели назад я…Неловко сползаю с гинекологического кресла, ноги подкашиваются. Шатаясь, бреду к Ани Рустамовне, выписывающей мне новую пачку анализов.

– Действительно отличный экспериментальный препарат,– довольно бормочет женщина себе под нос, заводя данные обследования в компьютер,– Ты конечно поторопилась немного. Щитовидку бы ещё раз проверить, но я тебя на завтра к эндокринологу запишу…Так…В 14:15, устроит?

Я киваю, падая на стул рядом с ней. Две недели…Почему-то взгляд на Ани Рустамовну поднять не могу. У неё слишком фамильное лицо для этого…И глаза черные, живые как…Сглатываю…У Рамиля…

–Хорошо, записываю,– продолжает щебетать мой врач,– Надо же, двойня!

И переводит на меня проницательный взгляд.

– А ты что такая, Лен? Не рада??? – и аккуратно так,– Мы же сохраняем, да?

– Конечно! Рада…– сиплю сухим голосом,– Не ожидала просто…Двойня…и вообще…Шансов ведь не было почти…

– Глупости, – отмахивается Ани Рустамовна,– Ты молодая, здоровая в принципе. Я же тебе говорила, сейчас медицина такая, что лишь бы матка была, а там…Подумаешь, гормональные сбои…

– Ага,– я закусываю губу, опуская взгляд. Не могу! Не могу, черт возьми, смотреть в её керефовское лицо! – Вы пока не говорите никому, ладно, Ани Рустамовна? Пожалуйста…Я сама…

– Сглаза что ли боишься? – фыркает женщина слегка насмешливо, но добродушно,– Хорошо. Вам, беременным, видней…

Как в полусне выхожу из её кабинета. Две недели…Двойня…Прикладываю ладонь к плоскому животу. По венам струится щекочущий озноб, собирается под пупком в тревожный теплый клубок. Умом я понимаю, что это всего лишь игра воображения, но мне чудится, что я ИХ уже чувствую…Офигеть…Двое…Вот только чьи?

Надеюсь, что Игоря…Я ДОЛЖНА надеяться, что его. Рамилю дети не нужны. Это я точно знаю. Он много раз говорил мне об этом сам, не понимая, почему я так расстраиваюсь из- за своей возможной бесплодности. Да и вообще…От Игоря было бы проще…Но почему-то, стоит хоть на мгновение сомкнуть веки, как мне чудятся черные жгучие глаза.

***

Придирчиво изучаю своё отражение в зеркале, прежде чем выйти из машины. Подкрашиваю губы блеском, подправляю хайлайтер. Бессонная ночь на мне плохо сказалась, и пришлось потрудиться, чтобы незаметно замазать черные ямы под глазами. Не помню, когда в последний раз так нервничала, хотя мне же вроде как нельзя. Пффф…Легко сказать…Колотит, будто сейчас голой придется сдавать госэкзамен. И ведь даже результаты сегодня не скажут. Глупо…

Желтый мустанг Керефова уже красуется на парковке у клиники. Скольжу нервным взглядом по красавице- машине, проходя мимо. Шикарный аппарат, чтобы с шиком гонять по городу и снимать девочек, но совершенно не вяжется " Детским миром" и автолюлькой. Ещё одно напоминание мне, что на самом деле всё это Рамилю не надо…

Он просто из чувства противоречия так отреагировал в ресторане, я почти уверена. Задело, что не упала ему в ноги и не оросила горючими слезами ботинки, прося взять меня, обездоленную, замуж. Он же уверен, что именно так ведут себя все женщины. Спят и видят его пойманным в свои коварные сети.

 К тому же…Сам он так ничего и не предложил…

Только на меня наорал, я даже онемела на пару секунд от неожиданности. Ещё кулаком по столу стукнул, да…Что было совсем удивительно. Невольно улыбаюсь, открывая дверь клиники, потому что в памяти всплывает его перекошенное гневом лицо. Если бы он был чайником- свистел бы на тот момент на весь ресторан, наверно. Ну и намекнул, что не против быть воскресным папой без каких-либо отношений между нами. По крайней мере, я его слова так поняла. Ведь про возможных НАС он ни слова не сказал…

Потому что ему это всё не надо.

НУ И МНЕ ТОЖЕ ТОГДА…замираю в холле клиники, потому что взгляд спотыкается о встающего с диванчика Керефова, к щекам уже привычно приливает лёгкий удушливый румянец…НЕ НАДО.

На Рамиле черный тонкий свитер, подчеркивающий отличную физическую форму, и тёмно-синие узкие джинсы. Растрепанные смоляные волосы, лишь слегка растянутые в приветственной улыбке губы и непривычно серьезный тяжелый взгляд. Взгляд, жестко припечатывающий меня к месту. Ощупывающий моё порозовевшее лицо, сползающий на шею, грудь и замирающий на животе. Хочется невольно прикрыться, но я сдерживаюсь, лишь неловко дёргая правой рукой.

– Привет, Алён, – голос низкий и хриплый, будто он только что проснулся. Я помню, что с утра у него такой же…

Черные глаза возвращаются к моему лицу и смотрят в упор. Терпкий аромат грейпфрута ядовитой змеей заползает в лёгкие. С каждым вздохом всё глубже. Мой пульс стремительно учащается, и хочется надавать себе пощечин, чтобы перестала подмечать все эти мелочи, реагировать на них. Раньше это было проще контролировать. Раньше я не знала, как он целуется и как…делает другие вещи. Во рту собирается вязкая слюна с фантомным привкусом его кожи.

– Привет,– я стараюсь смотреть прямо и бесстрастно.

Но мне кажется, что у меня ни черта не получается, и Рамиль прекрасно понимает, что сейчас я уже мысленно стягиваю с него этот безобразно тонкий облегающий свитер. Дааа…И узкие джинсы тоже.

Только не поворачивайся ко мне задницей, Керефов…

– Давай паспорт, Лен. Я всё оформил, тебя ждем,– глухо сообщает Рам, почесывая затылок и протягивая руку за документом. Получив необходимое, идет к администратору.

Упс. Поздно....

Румянец становится гуще, а взгляд приклеивается Рамилю пониже поясницы. Господи, Лена, ты беременная взрослая женщина…Возьми себя в руки, блин! Может это гормоны? Точно…Слышу, как ласково что-то мяукает Керефову работница клиники, и с трудом перевожу взор на неё. Так…Лучшая прививка от Рамиля- увидеть, что глазами его трахаешь не только ты, Елена Сергеевна.

 Никогда не любила очереди.

Сердце уныло замедляется, переставая тарабанить о ребра, а внизу живота схлопываются почти все пузырьки. Подхожу к Рамилю и отчаянно флиртующей с ним дамочке и ловлю на себе её прищуренный снисходительный взгляд, прикрытый белозубой улыбкой. Ну да, мы же тут тест на отцовство делаем. Наверно, ещё и думает, что я его принуждаю.

– К оплате сорок девять тысяч триста рублей, Рамиль Тигранович, – ласково тянет администратор Карина, судя по бейджу.

Рам кивает и лезет в задний карман джинс, а черные глаза автоматом ползут по слишком открытому декольте медицинского халатика Карины. Интересно, такие сейчас реально шьют, или это костюм из сексшопа для ролевых игр? Чувствую, как раздражение болезненно жужжит в висках. Может это у Керефова рефлекс, и он не виноват, но…БЕСИТ!

– Я заплачу,-встреваю в милые переглядывания этих двоих,– Это же МОЯ идея.

Перехватываю удивленный взгляд администраторши и возмущенный Керефова.

– Может хватит меня пытаться кастрировать, Акунина, – бурчит Рамиль хмуро, шлепая банковской картой о стойку перед лицом грудастой Карины, – Иди посиди, тебе вроде долго стоять вредно, нет? И почему ты на каблуках, я что-то не понял? Мне весь твой гардероб теперь перешерстить, чтобы ты подобающе положению одевалась?

У меня отвисает челюсть. Да что там у меня…Даже Карина пару раз ошарашенно моргает.

– Яяя…А ты чего раскомандовался вообще?– невольно повышаю голос, вспыхнув.

– Потому что ты временно носитель моего генетического кода, – тычет Рамиль в меня указательным пальцем, угрожающе ухмыляясь,– Так что будь добра, обращайся с моим будущим ребенком бережно. Я понятно объясняюсь, Елена Сергеевна?

– Ну, во- первых, не факт, что твоего,– парирую я.

– И поэтому я только спрашиваю, а не требую…Пока,– заявляет этот чеширский хмырь.

– А во-вторых,  с детьми, а не с ребенком,– выпаливаю я свой главный козырь, послав остолбеневшему Раму мстительную улыбку. И, элегантно виляя бедрами (о, да, я специально), направляюсь к диванчику на раздражающих его каблуках.

– В смысле детьми? – хрипит Керефов мне в спину. Или в задницу. Я не вижу, куда именно он смотрит.

– В смысле двойня у меня, Рами. Так что молись, чтобы требовать что-то так и не пришлось.

Теперь я знаю, как выглядит человек, которого "ударили мешком по голове". Так же, как Рамиль в эту секунду. Мне становится дико стыдно. Подобные новости всё-таки по-другому сообщают, не назло грудастой администраторше Карине. Тем более ей то наоборот всё нравится, судя по блестящим любопытством глазам. Ещё бы, такое развлечение с утра. Того и гляди, телефон достанет и с нами сторис снимет для инстаграма…

Складываю руки на коленях, демонстрируя раскаяние, и наблюдаю, как Рамиль медленно приближается ко мне. Керефов, тяжко вздохнув, опускается рядом на диванчик, упирается локтями в колени и сплетает пальцы в замок. Мой взгляд приковывают стильные часы и узор татуировки, заползающей на запястье его левой руки.

– Ты ведь не пошутила сейчас. Да, Лен? – интересуется Рам своим бархатным голосом, смотря прямо перед собой и давая мне возможность разглядеть его профиль.

– Нет,– признаюсь тихо. От мстительного запала не осталось и следа. Мне жутко неудобно за своё несдержанное поведение. Я обычно не такая…

Наверно, это Керефов на меня так пагубно влияет, потому что за последнее время я натворила многое, что обычно не делаю НИКОГДА. Например, я никогда не напиваюсь на свадьбе клиентов, пусть даже это родственники или друзья. Не занимаюсь случайный сексом, не беременею двойней… Не драконю Рамиля на глазах у грудастой администраторши…Это вот всё ОБЫЧНО не про меня!

Керефов переводит на меня насмешливый и какой- то обреченный взгляд.

– Для бесплодной ты очень уж плодовита, Елена Сергеевна,– фыркает Рамиль и толкает меня плечом в бок.

Я тихо смеюсь.

– Может, это ты, – парирую, улыбаясь.

Меня окутывает теплом и облегчением. Мне этого не хватало. Просто посмеяться…И жара чужого тела рядом тоже. Ощущения чьего-то плеча, тесно прижимающегося к твоему в попытке поддержать.

– Думаешь? – тянет Рамиль, щуря черные глаза, – Я тогда себя запатентую. Будешь подружкам советовать…

– На Авито объявление разместишь, как самозанятый зарегистрируешься, – в тон ему продолжаю, тоже легонько пихнув мужчину плечом.

– Самозанятый, бл..ть…Лена! – тихо ржёт Рам, запрокинув голову.

 И я вижу, как тонкие лучики морщинок собираются в уголках его прикрытых глаз, как дергается кадык чуть ниже ровной линии короткой густой щетины, почти бороды, как сверкают белые зубы, и…Блин, Рамиль…Внизу живота начинает тревожно трепетно зудеть… Он вдруг перестаёт смеяться и перехватывает мой жадный совсем не платонический взгляд. Черты его лица за мгновение становятся хищными, черные глаза подергиваются поволокой. Воздух вокруг словно густеет, в ушах странно шумит…Я ощущаю грейпфрутовое жаркое дыхание на своих губах…Ближе…

– Акунина Елена Сергеевна, пойдемте,– из процедурного кабинета выглядывает медсестра.

– Да, сейчас,– бормочу невнятно, отшатываясь от мужчины.

– Лен…– хрипло шепчет Рамиль.

– Я пошла,– каким-то извиняющимся тоном, хотя сама не понимаю, за что мне тут извиняться.

– Вызывают,– добавляю, как дура, поясняя очевидное.

Керефов пару раз моргает и отстраняется.

– Иди,– так равнодушно, что я теперь почти уверена, что мне всё показалось.

Когда я выхожу из процедурного, Рама в холле нет. Карина сообщает, что его забрали для сдачи крови в другой кабинет. Растерянно покрутившись на месте пару секунд, я решаю уйти. У меня просто нет ни одной АДЕКВАТНОЙ причины его ждать. Мы ни о чем не договаривались, анализы сданы, а результаты нам обещали прислать на наши электронные почты примерно через неделю.

9. Лена

Л.: Привет. Пустишь меня завтра в студию?

Я перечитываю своё сообщение в четвертый раз, то удаляя, то ставя скобочку- улыбку в конце. Обычно я их всегда ставлю. Особенно, когда мне что-то надо от адресата, но…Вчера кое-кто на меня непонятно вдруг с чего наорал, не обнаружив в клинике, и я вроде как обижена. Обижена, но студия нужна…Да…

Без смайлика обойдётся…

Нажимаю отправить и трусливо жмурю правый глаз. Щеки тут же вспыхивают горячечным румянцем, а пульс начинает часто-часто биться в висках. Боже, я ему даже написать уже спокойно не могу…Кошмар какой…Стыдно, Лена! Хватит…Вижу галочки прочитано, и малодушно зажмуриваю и левый. Телефон вибрирует в повлажневших руках. Рвано выдохнув, открываю глаза.

Р.: Во сколько?

Я нервно жую губу, смотря на этот сухой вопрос. Мог бы и на "привет" расщедриться, любящий-поорать-на- ровном-месте-возможный- отец-моих будущих-детей. В груди растекается неконтролируемое разочарование. Ему правда больше нечего мне сказать?

 Л: В три желательно

Отправляю.

Р: Ок. Третья свободна. Там Ваня из звуковиков будет

Приходит через секунду. Я часто моргаю, так как глаза странно печет. Мог бы и сам…Он обычно сам пишет, когда я прихожу. Мы любим тихо поржать с моих излишне романтичных невест, думающих, что их заунывное исполнение " Я за ним одним. Я к нему одному" в студийной обработке – это шикарный подарок несчастному жениху…Обычно…

Л.: Спасибо

Всё-таки отправляю. Рамиль ведь в любом случае делает мне одолжение, пуская бесплатно. Прочитано. Жду около минуты. Тишина. Ну и…ладно. Не очень-то и хотелось. Правда. Быстрей бы уже тест пришел. Невозможно так…Не могу…

Стоит мне только отложить телефон, как он разражается мелодией звонка. Сердце в груди делает бешеный кульбит и разочарованно затихает, увидев надпись " Игорь" на дисплее. Ну да, мы же сегодня договорились поужинать вместе…

– Привет,– я заставляю себя улыбнуться, чтобы голос звучал теплее.

Чувство вины буквально расплющивает меня в кресле в этот момент. И за то, что в тайне надеялась, что это звонит не он, и за то, что мне хочется зевать от одного звука его голоса…Прости меня, Игорь, пожалуйста…

***

С невестой Сашей мы встречаемся у дверей студии Рамиля. Она решила, что нет ничего романтичней, чем танцевать первый свадебный танец под её тоненькое сопрано. Моё дело как организатора в таких ситуациях- не выдать моё истинное отношение к подобным затеям и, быстро сориентировавшись, возможно это или нет, мягко отговорить невесту. Тут было без вариантов. Саша закончила музыкальную школу и пела в хоре. И то, что ни разу её не выбирали солисткой, её почему-то совершенно не смущает. Ну…если её не смущает, то кто я такая, чтобы лезть, правда?

– Привет, Саш,– сжимаю в приветствии поданную мне руку девушки,– Пойдем? Мы будем работать с Ваней. Он тебе понравится. Очень спокойный и терпеливый, хотя совсем молодой. То, что нам нужно.

Тараторя всю эту шелуху, нажимаю на домофон. Нам открывают. Минуем первый этаж, отданный под что-то вроде чилаут кафе для своих, всегда забитого какой-то молодежью. Я быстро лавирую между низких столиков и кресел-мешков, разбросанных повсюду. Киваю знакомому бармену и парочке подопечных Рамиля, которых знаю в лицо. Сашка со жгучим любопытством оглядывается по сторонам, пожирая посетителей глазами. Да, как минимум половина из них выглядят впечатляюще. Все эти татуировки, розовые и зеленые наполовину выбритые волосы, какие ошметки ткани вместо одежды. Мне всего через неделю двадцать четыре, но я слишком стара для всего этого…

– Это что? Коля Купь? – шипит Сашка мне в ухо, догнав у лестницы на второй этаж.

– Наверно,– неопределённо пожимаю плечами.

Да откуда мне знать, господи? Этот петушиный карнавал, вечно топчущийся у Рамиля, для меня всегда сливался в одну яркую галдящую массу, и только их личный Карабас- Барабас Керефов притягивал к себе внимание.

– Круууть,– тянет Сашка, не разделяя моего скептицизма. Сколько ей? Девятнадцать? Понятно…

На втором этаже царят полумрак и тишина. Здесь не до тусовки. Тут люди работают. Мягко ступаем по темно-синему ковровому покрытию. Глаза Сашки загораются ярче. Она предчувствует свой первый опыт в роли певицы. Я ей сейчас даже немного завидую. К сожалению, я сама пою настолько плохо, что мне "не только компьютерная обработка не поможет, но и звуковик рискует закончить запись со льющейся кровью из ушей". Если, что, это точная цитата…Рамиля…Обидно, между прочим, до сих пор…

– Вань, привет! – бодро произношу я, заходя в уютный черный полумрак третьей студии,– А вот и мы, девочки…

– Привет…девочки,– раздается до боли знакомый бархатный баритон.

Кресло звуковика поворачивается, и в меня впиваются чёрные глаза Рамиля.

–А где Ваня? – тупо хриплю внезапно севшим голосом.

Я как-то уже настроилась, что не увижу его. И сейчас мощный всплеск адреналина в крови буквально сбивает меня с ног, заставляя слегка покачнуться. На так любимых Керефовым каблуках…

– Я за него, – Рамиль одаривает меня своей фирменной чеширской улыбкой, – Не рада, Лен?

–Сложный вопрос…

***

– Саш, ты молодец, только давай последнюю строчку ещё раз, чуть ниже, хорошо? – Рам напевает, как надо, и Сашка, кивнув, старается за ним повторить. Неимоверных усилий мне стоит не закатить глаза, потому что это… Кошусь на Рамиля и вижу пляшущих ехидных чертей в его глазах. Мы переглядываемся и широко улыбаемся друг другу, зная, что в душе другой беспощадно ржет над попытками нашей самонадеянной невесты скопировать Дубцову.

– Так? – пищит уставшая Сашка, с надеждой взирая на своего мучителя через стекло комнаты записи.

– Ещё раз,– Рам сегодня просто в ударе. Ему никуда не надо? Он уже над ней второй час издевается…

– Да твою мааать, задрал, – бурчит себе под нос Сашка, забывая, что перед ней микрофон.

Я не выдерживаю и давлюсь смехом. Рамиль вопросительно вскидывает бровь, делая вид, что не понимает, что не так.

– Признайся, вы раньше встречались, Рами? – интересуюсь, смеясь,– Ты ей за что-то мстишь? Отказала? Выходит за другого…

– Или сбежала от меня из клиники, да,– чеширская улыбка становится шире, приобретая хищные нотки,– А я, между прочим, поговорить хотел…

Рам перестает улыбаться, его голос становится глубже и интимнее.

– С тобой.

Я сглатываю, косясь на пытающуюся петь Сашу. Нас разделяет звуконепроницаемое стекло, но ощущение, что она стоит рядом и все слышит, от этого не пропадает.

– Рам…– неуверенно тяну, показывая глазами на надрывающуюся у микрофона клиентку.

В ответ он нажимает кнопку связи с комнатой записи.

– Саш, не устала? – интересуется сочувствующим тоном.

– Да, очень,– энергично кивает девушка, надеясь, похоже, что сейчас её мучениям придет конец.

– Сходи тогда кофе попей вниз, ладно? Мы с Леной сейчас тоже спустимся. Минут через…– быстрый оценивающий взгляд скользит по моей фигуре и останавливается на лице,– …двадцать…

Я вопросительно выгибаю брови? Двадцать? Что так долго- то? На заводах планерки короче…Становится как-то страшно…И волнительно…Очень волнительно и горячо…Ооо, моя внутренняя извращенка радостно бьёт в ритуальные барабаны, а глаза невольно шарят по аппаратной в поисках наиболее удобных поверхностей…Лена, блин…

–Лена, блин! – прорывается в моё поплывшее сознание Рамиль,– Ты меня слышишь?

–А? – я растерянно хлопаю глазами.

В моих мыслях мы уже целовались, а он, оказывается, ещё даже не подошёл. Вот только сейчас…подходит…Я поджимаю пальчики на ногах, ощущая всё более доминирующий в моих лёгких терпкий грейпфрутовый аромат. Лена, ты взрослая беременная женщина…Серьезная…Ты…Кошусь, на комнату записи – Сашку уже как ветром сдуло…Оооййй…Ты взрослая…беременная…женщина…

Рамиль опирается задницей о стол со звуковым пультом, встав прямо передо моим креслом. Мои колени в сантиметре от его ног. Кожу жарко покалывает от ощущения близкого тепла чужого тела. И это, знаете ли, нервирует…

– О чем поговорить хотел? – интересуюсь, как мне кажется, деловым тоном.

Похоже, так кажется только мне, потому что черные глаза напротив понимающе вспыхивают. Воздух уплотняется за какие-то секунды, будто вся комната попала под огромный пресс.

– Ну, например, – начинает Рамиль своим бархатным проникновенным баритоном,– Что будет после результатов анализов…А то на меня в последнее время столько неожиданностей свалилось. Боюсь нервным тиком обзавестись…

– В смысле, что будет? Я буду знать…Я же говорила…– я хмурюсь, не совсем понимая, о чем он.

– Хорошо, давай попробуем смоделировать ситуацию…– вздыхает Рамиль и, о боже, садится своей очешуительной задницей на подлокотник моего кресла, закинув руку на спинку так, что мой нос практически утыкается ему в подмышку. Дикий коктейль из солоноватого естественного жара кожи, ноток терпкого цитруса и морской туалетной воды на секунду буквально выбивает меня из реальности. Он что? Решил довести меня до грейпфрутовой комы??

– Не нарушай моё личное пространство,– судорожно шиплю, до побелевших костяшек впиваясь в кожаное кресло.

– Надо было про личное пространство на свадьбе думать,– весело фыркает Рамиль, довольный произведенным эффектом,– Так, не отвлекаемся…

Легко сказать…Вжимаюсь в кресло, в очередной раз напоминая себе, что я взрослая…беременная…что там ещё было?

– Вариант первый,– продолжает Рам, наплевав на мою просьбу отстраниться, – Папа- картавый…

Черные глаза впиваются в меня мертвой хваткой, и я понимаю, что это настоящий допрос с пристрастием.

– И что ты будешь делать тогда? – вкрадчивым голосом интересуется Рамиль,– потащишь его в ЗАГС для создания новой ячейки общества?

– Яяя…– я была не готова к ТАКОМУ разговору.

– И не смей говорить, что это НЕ МОЁ ДЕЛО, Елена Сергеевна,– вдруг тихо и зло шипит Рамиль, окончательно выбивая почву у меня из- под ног,– Это бл..ть МОЁ дело!

– Не хочу я в ЗАГС! – выпаливаю честно. Чувство, что я на допросе, а передо мной злой и добрый полицейский в одном лице, не отпускает,– Просто…не знаю. Игорь давно предлагает попробовать пожить вместе, и я наверно соглашусь. Правда мне из Девяткино ездить неудобно, да и вообще район дурацкий, жуть как туда не хочу. Но не в моей же однушке нам ютиться, хоть она и на Ваське…Мне свой угол жизненно необходим…Ненавижу, когда я сижу за компом, а у меня за спиной кто-то ходит…Прямо дрожь берет…Я его так прирежу когда-нибудь…Посадят…

Облизываю пересохшие губы, покрываясь отборным бордовым румянцем. Лучшим в своей коллекции. Я правда всё это сейчас сказала вслух? Кошмар…Рамиль молчит, разглядывая меня так, будто впервые видит. Тяжкое смущение душит, перекрывая кислород.

– Я тоже не люблю,– вдруг произносит Керефов тихо.

Дышать перестаю окончательно. Мне кажется, или он правда наклонился ближе, и его лицо в паре сантиметров от моего. Взгляд замирает на маленькой родинке на правой щеке чуть выше линии роста бороды.

– А если я, Лен? – совсем уж шепотом спрашивает Рамиль, и я завороженно смотрю на его губы,– Чего ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь?

Я горле разрастается комок, а пульс начинает бешено скакать, потому что то, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочу, я не озвучу даже самой себе. Потому что…Потому… Потому что я один раз уже сказала, и потом было очень- очень больно. И пусть мы были почти детьми, и это и правда было несусветной глупостью. Вот только то чувство тотальной беспомощности и унижения я не забуду никогда. И никогда не скажу больше что-то подобное…ПЕРВАЯ…

Поэтому сейчас я молчу, ощущая, как кровяное давление возрастает до критических отметок.

– Леен…– как-то обреченно выдыхает Рамиль.

– Ну, всё, я отдохнула! Продолжим? А то примерка…– ворвавшаяся Сашка застывает на пороге и, прищурившись, разглядывает нас, застывших слишком близко друг к другу,– …у меня ещё…Не помешала?

– Нет, конечно,– я резко отстраняюсь от нахмурившегося Рамиля и пытаюсь сложить в улыбку дрожащие губы,– Давайте и правда продолжим, а то мне тоже надо уже бежать…

Рамиль впивается в меня осуждающим недобрым взглядом. А потом планомерно просверливает дырку в моём виске все оставшиеся полчаса пребывания в его студии. Но я упорно делаю вид, что не замечаю. Это непросто. Правая часть лица немеет, устав держать одно и тоже выражение. Такое ощущение, что меня разбил инсульт.

Из студии мы с Сашкой выходим вместе, наспех попрощавшись с её хозяином. Я трусиха, да…Ну, не смотри ты на меня ТАК…

Впрочем, Рам и не пытается меня задержать. Даже " пока" с трудом сквозь зубы выдавливает. И потом…Не объявляется. Ни через день, ни через два, ни через три…Вообще. Я стараюсь не думать об этом…каждые полчаса…хотя бы…

Письмо из клиники приходит на шестой день после сдачи анализов. Оповещение застаёт меня в дороге. Мне приходится резко свернуть на обочину и включить аварийку, чтобы дать себе время набраться смелости и его открыть… Растерянный взгляд цепляется за какую-то небольшую церквушку по левую сторону. Я не знаю, о чем точно молиться, поэтому просто горячо шепчу какую-то сумбурную бессмыслицу. Вдох- выдох…Открываю…В груди раздувается горячий бурлящий шар, давит на лёгкие, теснит сердце…Перечитываю…Ещё раз, и ещё, и ещё…Пока глаза не застилает солёной пеленой. И тут же приходит сообщение от Рамиля, слово в слово повторяющее когда- то отправленное мной ему.

Лен, привет. Надо встретиться. Срочно.

10. Рамиль

На этот раз я пришел в "Рибай" за час. За час!!! И я бы пришел сюда ещё вчера и заночевал бы на одном из диванчиков, если бы знал, что это хоть немного ускорит нашу с Акуниной встречу.

Потому что я НЕВЕРОЯТНО задолбался за эти сорок два часа пятнадцать минут с момента получения результатов из клиники. И я, знаете ли, просто ГОРЮ желанием обсудить с МОЕЙ трусливой как долбаный заяц Еленой Сергеевной то, что мы будем делать с НАШИМИ детьми. Я горел этим желанием еще сорок два часа пять минут назад, потому что десять минут у меня ушло на попытку избежать надвигающийся обширный инфаркт.

Честно, я как-то не планировал становится отцом. Вообще. Дети- это жуткая ответственность. И я как человек, отец которого успешно размножается уже без малого тридцать лет подряд, точно знаю, о чем говорю. Как только у тебя появляются дети- твоя жизнь безвозвратно меняется. Навсегда. Мир начинает вертеться вокруг их маленьких нудных бесконечных потребностей. Привет режим дня, фразы типа "о, боже, он наконец-то покакал" и попытки объяснить, почему мы сейчас не купим киндер на кассе. И шум, нескончаемый галдеж в твоей квартире. Плач, смех, крик, ор, болтовня. Все что угодно, кроме ТИШИНЫ. Дети- это ад твоих ушей и мозгов по совместительству.

Нет, я не против детей. Я их люблю. Но точно не двадцать четыре часа в сутки. Конечно, можно сбросить их на нянек, но…Мы в ответе за тех, кого приручили и всё такое…

Так что да, мне потребовалось минут десять на переваривание информации, а затем я сразу написал Лене, уже хватая ключи от мустанга, валяющиеся на тумбочке в коридоре. Я думал, мы встретимся прямо сейчас где-нибудь в центре, или не в центре.... Да я даже на КАДе был готов пересечься…И решим вместе как два взрослых, слегка паникующих человека, что мы будем со всем этим делать.

Но НИ ФИГА!!!

Уже нажимая кнопку зажигания безобразно трясущейся рукой, я смотрю на дисплей телефона и читаю " Давай в четверг в "Рибае" в три, я раньше не смогу".

В четверг, бл…ть? Сегодня вторник!!! Да я сдохну до четверга! Звоню этой…не буду говорить кому…и ОРУ:

– Лена, блин! Какой на хрен четверг???Сейчас же говори координаты своей аппетитной жопы и не меняй их пятнадцать минут! Ну?!

– Так, Рам… Во-первых…Как ты вообще со мной разговариваешь? – возмущенно фырчит Елена Сергеевна мне в трубку,– Я занята сейчас.

– Прямо до четверга? – с сарказмом рычу я.

– Да, прямо,– от её ледяного тона у меня стынет ухо, прижатое к телефону.

– Да ты трусишь просто! – говорю очевидное,– Но техника страуса здесь не поможет, Лен. В какой- то момент пузо полезет на нос и начнет мешать наклоняться и прятать голову в песок!

В ответ Лена издает что- то среднее между смешком и всхлипом и отвечает чуть севшим голосом.

– За два дня не разбухну. И у меня правда дела. Всё, пока, Рам.

А затем просто кидает трубку. А я сижу еще полчаса как дебил в заведенной машине. Лена, блин…Спасибо за сутки ада под названием "ожидание".

Можно было конечно наплевать на всё и завалиться к ней домой вечером. Но я не стал. Я примерно представлял, на что она потратит два этих вечера до нашей встречи.

Ну это же Лена…

Я слишком хорошо её знаю. Весь вторник скорее всего будет жалеть себя и смотреть какую- нибудь Бриджит Джонс, а потом зафиналит " Грязными танцами". А в среду встретится с Игорем и признается, что на ближайшие девять месяцев её матка уже ангажирована. Другая бы может и соврала или время потянула, но у Лены с женской хитростью всегда было как-то не очень. Ей будет важно разговаривать со мной уже без лишних третьих лиц…Вернее, пятых, потому что при нашем разговоре будут присутствовать ещё ДВА наших ребенка…То есть нас теперь четверо…

Тру немеющее лицо руками. Я просто поверить не могу, что это всё происходит со мной…

–Извините, вам повторить? – Официант вырывает меня из плена удушающих мыслей. Я кошусь невидящим взглядом на пустую кружку. Нет, с меня хватит и кофе, и виски в нём. Итак, потряхивает, как голубя на высоковольтном проводе.

Поднимаю глаза. И сердце прекращает качать кровь. В буквальном смысле, потому что ладони становятся влажными и немеют. А вот и Елена- мать-моих-детей-Сергеевна.

На Лене неестественная для неё бледность, пластмассовая улыбка, элегантный брючный костюм и…я сглатываю разрастающийся в горле комок то ли похоти, то ли раздражения…шпильки, бл..ть. Их звонкий стук отдаётся будоражащей пульсацией в моей груди. Цок-цок-цок…Точно по натянутым нервам. Лена, блин…Если ты НАСТОЛЬКО их любишь, то, так и быть, в следующий раз, когда я буду тебя трахать, каблуки снимать не будем… Воображение услужливо рисует все подробности туфельного секса, мозг плавится словно асфальт в плюс сорок, и я поспешно возвращаю взгляд на Аленкино бледное лицо, пока у меня ширинка не разошлась от невероятных перегрузок. Наверно слишком поспешно, потому что Лена сбивается с шага и неуверенно хмурится. Ну да, нам предстоит серьезный разговор, а я тут её глазами пожираю, представляя её ноги у себя на плечах…в этих долбаных шпильках…

Да, Елена Сергеевна…И чокер бы тебе тоже пошел…Надо будет подарить…Как-нибудь…

–Рамиль, привет. Всё в порядке? -Лена садится напротив и, с опаской поглядывая на меня, тянется к меню.

– Да…Привет,– хриплю в ответ, сам себе слегка напоминая озабоченного маньяка.

Акунина слабо улыбается, делая вид, что ничего такого не заметила, и склоняет голову над страницами с фото блюд, нервно кусая розовые губы. Перекидывает распущенные пшеничные локоны на левый бок, обнажая изгиб изящной шеи. Я смотрю и…

Моя больная фантазия продолжает услужливо работать…Чокер…черный…бархатный… Я б её придушивал каждый раз, когда она пыталась бы со мной спорить и всё делать по-своему…То есть, бл..ть, постоянно…Сглатываю вязкую слюну, джинсы в районе паха жалобно трещат…

Так, Рам, соберись! Пару раз моргаю, и в мозгу немного проясняется. Не до конца, но…Всё-таки у меня слишком давно секса не было. Почти три недели уже…Это надо срочно исправлять, пока я на людей не начал кидаться. Исправлять желательно с соседкой по столу…

Продолжить чтение