Жизнь в приключениях и тайнах

Жизнь – ловушки и капканы

В жизни часто мне приходилось оказываться в экстремальных ситуациях. Удивительно, что я остался жив после многочисленных приключений, в которые то и дело попадал. Промолчу про довольно непредсказуемые походы, и геологическую жизнь, в которой было очень много, чего и не снилось нормальному человеку. Работа в медвежьих углах, вдалеке от жилья в морозные зимы, и спуск в разрушенные шахты и карьеры. Много на свете опасных профессий, одна из них геолог. Но я до сих пор остаюсь жив, и вспоминая те ситуации, в которые порой попадал, понимаю, что меня спасала лишь удача, да вера в свои силы. И мой ангел – хранитель прилагал свои усилия. Выживаемость была на грани инстинкта.

Много приключений было в детстве, когда наша компания из четырех человек – мы жили рядом, на одном переулке, развлекалась играми на товарняках, которые проносились мимо, плаванием в старых карьерах, носились на лыжах по обрывам карьеров, которых было много рядом с домом, лазили по высоченным елям и пересекали болота ради нескольких рыбешек. Сейчас из этой компании остался в живых я один.

Я благополучно пересек тот рубеж, когда был просто шпаной, и не сел, не попал в тюрьму или зону, а поступил в институт на профессию, которую выбрал еще в седьмом классе. Удивительно, но факт, ка выразился наш президент.

Мы в институте любили искать и собирать уральские камни. Почти все из нашей группы ходили за ними регулярно, в различных составах, и в разные места наших Уральских гор.

Местоположения удачных мест, где можно было найти хороший образец, передавались студентами между собой. И как-то я выяснил, не помню от кого, что в кварцевой жиле под Нижним Тагилом можно без труда наколотить друзы горного хрусталя, а копаясь в институтской библиотеке, нашел описание Адуйских копей и их расположение. Карту, где они находятся, я аккуратно скопировал на кальку.

Посмотреть на эти копи отправился туда с другом Володей. Зимой, на лыжах, на несколько дней. Мы с ним служили в армии в одно время. Имели даже одинаковую специальность – были военными регулировщиками. Он был в десанте, я во внутренних войсках.

Как водиться, собрались быстро, взяли по спальному мешку, еды и несколько бутылок вина. По дороге случайно нашли заброшенную копь. Начали обследовать найденные глубокие ямы, и нашли несколько морионов. Пока я копался в отвалах, Володя нашел, какую-то дыру на дне ямы и начал туда протискиваться. Я подобрался к нему поближе и стал переживать за него.

Когда он залез в какую-то полость внутри этой копи полностью, то вскоре оттуда начали появляться разные предметы – лопаты, кайло, палатка. Палатки у нас как раз не было, поэтому мы ее с удовольствием присвоили, а инструмент покидали обратно, и продолжили наш путь. К вечеру мы добрались до места – там были очень старые горные выработки: старые шурфы и неглубокие шахты, пройденные в очень крепких гранитах.

Спуск мы отложили до утра, а остаток вечера провели за обустройством нашего лагеря. Натянули палатку, развели костер, сварили еды и начали праздновать. Вино оказалось крепким, а ужин вкусным. Мы просидели за ними полночи, а потом отправились спать. В тайге стояли морозы, около двадцати градусов, но мы отлично выспались. Напившись крепкого вкусного чаю, мы нашли вход в старую шахту.

С помощью стволов деревьев, которые опускали в устье одно за другим, мы туда и забрались. На глубине десяти метров начинался с небольшим уклоном штрек. По этому штреку мы и поползли, по дороге осматривая небольшие друзы хрусталя на стенках. Ползли около десяти метров, пока не уперлись в стенку. Штрек закончился, и, по-видимому, мы находились над стволом шахты.

Я подполз к самому краю и стал глядеть вниз, пытаясь рассмотреть, что там внизу. Потом заметил, что лед, по которому мы ползли последние метры, у стены оттаял, и тотчас засунул туда свой палец, желая узнать толщину льда. Каково же было мое изумление, когда это узнал. Лед был полтора сантиметра толщиной. Я повернулся к Володе и показал ему пальцами толщину льда. Мы были довольно тяжелыми парнями – я весил около восьмидесяти килограмм, Володя примерно столько же.

Аккуратно, не делая резких движений, мы поползли обратно ногами вперед, как раки, назад, к выходу из штрека. И выдохнули тогда, когда лед закончился. Вылезли из шахты по стволам сосен, достали оставшееся после ночной попойки вино, и выпили за наше здоровье, и за благополучное возращение из шахты.

***

За друзами горного хрусталя мы поехали вдвоем – я и Володя, тоже студент из нашей группы. Кварцевая жила находилась недалеко от линии электропередач, и мы ее довольно быстро нашли. На поверхности она была изрыта многочисленными ямами, шурфами, и неглубокими канавами. Была и шахта, в которой уже трудилась небольшая компания студентов нашего института.

Мы с Володей начали осматривать отвалы, в которых искатели горного хрусталя оставили нам кристаллы. Потом я заинтересовался одним шурфом, который встретил жилу с хрусталем на глубине четыре метра. Там, на дне шурфа лежали мелкие глыбы с хрусталем. Я туда спустился, нашел, где колотить и принялся за работу.

Прошло минут десять. Я уже выколотил несколько приличные друз. Работать было неудобно – я стоял на коленях, и, глядя вниз на кварц, глину, выбирал, куда вставить клин и выколотить молотком кусок кварца с кристаллами. И вдруг услышал шипение и автоматически встал на ноги, и сделал шаг назад. Это меня и спасло.

Одна из стенок с шорохом и шипением сползла вниз. Меня тут же засыпало глиной по самую шею, а под такой тяжестью мои ноги подкосились, и одно колено попало как раз на кварцевый валун. Примерно около полтонны глины обрушилось, я это прикинул уже позже, наверху. Володя сидел на краю шурфа и когда, понял, что я остался жив, стал смеяться. Я сказал, чтобы перестал, и начал меня откапывать.

Когда он меня откопал, я вылез из шурфа, который чуть-чуть не стал мне могилой, и уселся на краю. И тут меня стало трясти крупной дрожью. Тут подошли ребята с шахты и налили мне стакан водки. Я этот стакан выпил, и мандраж стал стихать. Это была реакция моего организма на опасность, которую я пережил.

Какая тут работа, после пережитого. У меня разболелось и опухло колено, я с трудом мог идти. Поэтому мы поели, собрались в дорогу и двинулись на автобус. Надо было идти около шести километров. Я с трудом добрался до остановки.

Потом с этим коленом хромал всю зиму. А недавно был в тех краях и зашел проведать эту кварцевую жилу. Но найти ее не смог. Потом оказалось, что местные геологи одним махом закопали все шурфы и канавы бульдозером. Чтобы спасти жизни молодых и старых любителей хрусталя.

Ну, после такого рода приключений, любой бы человек на моем месте сто раз подумал, стоит ли лезть в место, где его не ждет ничего хорошего. Я и не лез.

Но однажды поехал прокатиться на лыжах. И дорога мне была знакомая. По ней, этой просеке я не раз ходил за клюквой, морошкой и голубикой. Сейчас на ней красовалась доска, на которой была надпись «Копь имени Вертушкова Г.Н.». Я много раз видел этого профессора минералогии в горном институте. Минералогию он в нашей группе не вел – это делал Якшин, тоже профессор.

Надпись меня заинтересовала. По едва угадываемой под снегом тропинке я свернул с просеки и направился вглубь леса. Идти было недалеко. Вскоре на небольшой полянке я увидел следы горных работ – небольшие отвалы и столик.

Я снял лыжи и побрел через полянку к отвалам. Успел пройти метра четыре и полетел вниз. Приземлился на небольшую осыпь, большую часть которой составлял биотит – слюда черного цвета. Не ушибся. Глубина этой копи была около пяти метров, она вскрыла жилу биотита мощностью до тридцати сантиметров. Тут же лежала лопата и клин из титана. Я отколотил этим клином кусок биотита, сунул его в карман, и стал выбираться из ямы. Вылез, и стал разглядывать устройство этой ловушки.

Наверное, чтобы не закапывать труды своей работы, любители камня просто наложили на устье этой ямы жердей, которые под моим весом раздвинулись. В отличие от таких любителей геологи всегда закапывают свои шурфы. По крайней мере, этого требуется при проведении горных работ. Хорошо еще, что на дне не было заостренных кольев, как в голливудских фильмах про скаутов и зеленых беретов.

Я, наконец, понял, что как бы не старайся, от своей судьбы трудно уйти. Надо просто быть всегда к этому готовым, тогда если и свалишься в какой-нибудь шурф, или шахту, то останешься жив.

Аллея груш и яблонь

Последняя моя жена была профессионалом прививкам яблонь, работала в опытном хозяйстве, выращивала всеми возможными способами яблони, и в том числе занималась прививками. Но с ней я давно развелся, и привлекать ее для помощи не хотел. В своей библиотеке я нашел несколько книжек про садоводство, прочитал, как привить яблоню. Это оказалось простым делом, но на практике все оказалось сложнее, чем я думал.

В один весенний солнечный день я решил привить черенки с яблонь, которые вырастил отец, на дикие яблоньки, которые выкопал осенью в лесу, как раз для этой цели. Три лесных яблонь были уже большие, я спилил одну у самого корня, чтобы оставшийся ствол расщепить и засунуть в этот расщеп несколько черенков. Черенки тут же нарезал с обеих яблонь, сделал на их концах ровный и гладкий надрез, засунул их в расщеп, замазал пенек краской и стал ждать результата.

Через неделю под ярким теплым весенним солнцем почки стали набухать и вскоре из них вылезли маленькие ярко-зелёные листики. Они радовались солнечному весеннему дню и быстро росли, потому что корневая система у спиленной яблони была хорошей, и даже сок сочился свозь не замазанные на корне щели. Я каждое утро приходил в огород и любовался этими листочками. Через неделю они были уже большими, но почему-то потом стали сохнуть, и наконец, все листья засохли.

Мне было их жалко, но я ободрял себя, что следующей весной привью больше черенков, и тогда у меня будет целый яблоневый сад. Этой же весной я походил вокруг груши и яблонь и заметил робкие побеги,– это взошли семечки от упавших прошлым летом яблок и груш, которые только и ждали, когда я их пересажу на солнечное место.

Между грушей и яблонями было метров десять, и каждой будущей груше или яблоне досталось солнечное место. Между этими молодыми побегами было метра полтора, но я и не рассчитывал, что все они выживут, а если вдруг вырастут все, то им придется бороться за место под солнцем, – расти быстрей и выше.

Наступила следующая теплая, солнечная весна, и в конце апреля я принялся за дело: нарезал черенков с обеих яблонь и принялся их прививать за кору на молодые лесные яблони. Когда эта работа закончилась, я стал наблюдать, как они растут. Те семена, которые я посеял в том году, не спешили расти, а побеги яблонь и груш из семечек росли очень медленно. Черенки, которые я привил, все засохли, но я не унывал, и на следующую весну продолжил прививки, но уже по привычке.

Через несколько лет аллея молодых яблоней и груш, которую я посадил между старых грушей и яблонями начала расти, и я летом ходил по ней, пытаясь узнать, что там растет – яблони или груши. Листья на них были похожими, и я не мог сказать на сто процентов, что где растет. Лишь два года один саженец вырос почти на полтора метра, и на нем появились цветы розового цвета. Это оказалась яблоня. Рядом с ней в одной лунке выросло три побеги груши и яблоня, причем у яблони были такие огромные листья, как у самой любимой мною яблони, на которой росли красные, сочные и вкусные яблоки. Я наблюдал за всеми молодыми грушами и яблонями все лето. На одной яблоне, у которой были весной цветы, выросли очень красивые красные яблоки, но это был не тот сорт, на который я рассчитывал – они были меньше размером и вкус у них был с горчинкой. Остальные яблони и груши все еще были достаточно маленькими, чтобы цвести – всего в этой аллее было девять маленьких груш и яблонь.

Между тем лето постепенно заканчивалась, настала осень, потом выпал первый снег, и я с нетерпением стал ждать следующую весну, чтобы снова заняться прививками – у меня было еще достаточно лесных яблонь, которые попросили меня привить на них черенки от старых яблонь, яблоки от которых я очень любил.

Бухгалтерская программа Бонус

Закончилась золотое время, когда профессия геолога была престижной и приносила ее обладателю хорошие деньги. Теперь все поменялось в жизни – геологи никому не были нужны, а вот бухгалтеров требовалось много.

Так долго продолжаться не могло. Надо было найти хорошо оплачиваемую работу геологом, или сменить профессию – стать модельером, закройщиком или бухгалтером.

Однажды после работы я шел домой и увидел баннер, который призывал обучиться профессии экономиста-бухгалтера на Высших инженерно-экономических курсах. На них могли учиться только люди, имеющие высшее образование, и обучение было платным. Я зашел туда, все узнал и решил, что пойду. После года с небольшим обучения у меня будет диплом и знания, которые мне позволят работать бухгалтером.

В это время я не только работал коммерческим директором нашей компании – я еще активно учился на экономиста- бухгалтера на Высших инженерных курсах. Больше всего на этих курса было бухгалтерии. Вела ее старой школы бухгалтер, очень профессиональная дама, которая начала свои занятия с самолетиков – так она называла очень упрощенно дебит и кредит – они напоминали на самом деле самолетики, и к ним мы довольно быстро привыкли. Экономику вел мужчина лет пятьдесят, и он тоже был ас в своем деле. Но уж очень скучный был этот предмет, и у меня к нему не лежала душа.

Кроме этих обязательных предметов у нас было изучение одной из бухгалтерских программ. Не знаю, как ее выбирали, так как основной программой была 1С, а программа, которую мы изучали, называлась Бонус. Тогда компьютеры только входили в быт, и почти ни у кого не было компьютера. И так получилось, что мы не только изучали эту бухгалтерскую программу, а на самом деле знакомились с компьютером. Преподаватель разбила нашу группу на две части, человек по десять, и обучала каждую часть отдельно.

Было очень весело: когда она ходила и командовала, что установите себе зарплату, то я тут же назначал себе зарплату в несколько сотен тысяч рублей и дальше действовал по обстановке. Наверное, никто из нашей группы так и не освоил эту программу Бонус, и я ее встретил только раз в жизни, когда захотел устроиться в парикмахерскую бухгалтером, и там как раз стояла эта программа Бонус.

В конце у нас были выпускные экзамены. Я сидел над одной задачкой по бухгалтерии, но так и не смог ее решить. На первом вопросе была экономика, но я так и не помню, с каким разделом была связан мой вопрос – все было очень сложно, а я только слушал лекции, но никогда их дома х не читал.

Перед выпускными экзаменами у нас была практика. Я не помню, где ее проходил, но отлично знаю, где проходили ее мои друзья – в налоговой ленинского района. В принципе можно было остаться в ней работать – после того, как обучение закончилось, и мы получили дипломы. Об этом я вспомнил, когда начал искать работу бухгалтером. Зашел в налоговую и чуть-чуть не устроился там на работу.

Но чуть-чуть не считаеться. Вот если бы я там проходил практику, то с вероятностью 100 процентов меня бы приняли. Но я не унывал – я зарабатывал себе на хлеб, тем, что перепродавал кольца и серьги с уральскими камнями, а в промежутках искал работу бухгалтером.

И однажды мне крупно повезло. Мне назначили тестирование в одной из крупных медицинских компаний – Дельрус, и если бы я прошел бы его, то меня бы приняли бы на работу бухгалтером. Я пришел в назначенный час и часа два сидел за ноутбуком, решая тест. Когда я с ним закончил, то оказалось, что я ответил на семьдесят вопросов правильно и меня должны взять на работу.

Начальница отдела кадров, когда со мною беседовала после того, как я прошел тестирование, спросила у меня – зачем мне это надо. Она была в курсе, кем я работал раньше – начальником геологоразведочного отряда, и объяснила мне просто и доходчиво – я должен был сидеть в женском коллективе по восемь часов в сутки, выполнять сугубо женскую работу и еще спросила – зачем мне это надо?

Как-то я не задумывался об этом аспекте работы, но по опыту знал. Что управлять женским коллективом сложнее, чем мужским, не говоря том, что мне надо было стать его частью, в смысле влиться в женский коллектив – одним мужчиной на полтора десятка молодых женщин. Я подумал и решил, что такой работы мне действительно не надо, и отказался. Через пару недель, когда понял, какую Ваньку я свалял, пришел обратно, но было уже поздно. Начальник отдела кадров сказала, что мне надо переучиться на 1С, и тогда у меня будет шанс устроиться бухгалтером.

Я переучился на1С, но так и не смог устроиться бухгалтером – видимо, мне было навсегда уготована карьера геолога, а остальные профессии моя судьба вообще не брала в расчет. И я перестал бороться с этим.

Вишня

У самого забора рос с незапамятных времен куст вишни, который посадили мои родители. Он был невысокий, но очень густой,– так много было в нем ветвей, на которых всегда летом было много вкусных и больших вишен. Когда они созревали, я их собирал, и отдавал маме, и иногда бросал их в компот из яблок, который тут же приобретал красивый розовый цвет. Но вишен было мало – я с трудом собирал ведро с этого куста.

Когда мы с братом закончили обустраивать новую скважину, необходимо было грунт из ямы, которую я выкопал для обустройства скважины куда-то деть, и лучшего места, чем огород я не смог найти. В конце концов, перекидал его в огород, разровнял, но в ходе работы заметил, что из упавших прошлым летом вишен под вишневым кустом выросло несколько маленьких вишневых кустиков. Мне пришла замечательная идея – их выкопать и посадить в ряд, – устроить вишневую аллею, как раз перед забором. Эта будущая вишневая аллея как стена защитит мой огород от взглядов прохожих.

У моей сестры в огороде, рядом с нашим забором тоже росло высокое вишневое дерево. Оно роняло свои вишни ко мне в огород, и за несколько лет там выросло несколько маленьких вишен – в этом месте была тень от яблонь, и мне пришлось найти для них более благоприятное место – под солнцем. Так в огороде появилась вторая вишневая аллея.

Однажды летом я работал в огороде, и решил узнать, не пора ли посмотреть, созрела ли вишня, а потом собрать немного вишни для компота. Подошел к вишневому кусту и обнаружил, что целая шайка детей мигрантов ощипывают вишню, стоя на куче гранитного щебня перед забором. Я вышел, поругал их за это и они ушли, крайне недовольные тем, что мало съели бесплатных вишен. Пришлось мне взять ведро, выйти на улицу, забраться на эту кучу щебня и собрать все спелые вишни, до которых можно дотянуться.

Остальные я собрал позже – их было так много, что когда я закончил с этим урожаем, оказалось четыре ведра вишен. Из этого огромного количества я сварил варенье. Хотел сначала удалить косточки, но это оказалось таким трудным и долгим процессом, что моего терпения хватило только на литровую банку. Из остальных получилось много варенья – пять трехлитровых банок. Варенье было с косточками. Зимой в банках с вареньем они вылезли из вишен, и сверкали своим белым цветом сквозь стекло. Можно было без труда их выловить и намазывать на хлеб варенье, не опасаясь, что какая-либо косточка сломает тебе зуб.

Половину вишневого варенья я уже за зимние месяцы съел. Сейчас, когда зима кончается, мне надо до нового урожая успеть съесть оставшиеся банки с вишневым вареньем. Я надеюсь, что съем и остальное, а в опустевшие стеклянные банки положу варенье из нового урожая.

Горихвостки

Весной, когда в огороде устанавливалась теплая погода, пустые скворечники в нем сразу занимали мои пернатые помощники и выводили там свое потомство. Скворцов никогда я не видел, наверное, их у нас было мало, а птичьи домики обычно занимали воробьи, горихвостки и синицы. Это были маленькие птички с розовыми грудками, летали весь день по огородам они очень быстро, но любили утром и вечером забраться повыше, на какой-нибудь столб, или высокое дерево и петь оттуда на всю округу. Как только я слышал пение птицы, уже не сомневался, что поет горихвостка и начинал ее искать. Она, как правило, быстро находилась – на столбе, или на высокой крыше.

Они были очень трудолюбивыми, эти маленькие пташки – весь день собирали гусениц и жучков в огородах, но вечером всегда устраивали концерт. Несколько раз такая птаха устраивалась в скворечнике в моем огороде, но это случалось не каждый год. В позапрошлом году, когда я повесил третий по счету скворечник в огороде, прибил его прочно, большими гвоздями, но шест вырубил из кривой рябины. Смотрел всю зиму на этот кривой шест, с птичьим домиком и мечтал, что когда придет весна, выпрямлю его, и все в огороде будет красиво. Как раз в этом птичьем домике на кривом шесте жила все лето эта певунья.

Весной, когда настала теплая погода, я забрался на крышу сарая, намотал на рябиновый шест стальную проволоку, выпрямил его и привязал другой конец проволоки к гвоздю, который выступал из куска железа на крыше сарая. Когда я уже заканчивал свою работу, прилетела горихвостка – осматривать домик, но увидев меня, улетела. Я решил, что сделал все и слез с сарая, надеясь, что птичка все равно прилетит обратно, так как это был ее дом, в котором она уже жила прошлым летом.

Но она так и не прилетела этой весной, и домик оставался пустым все лето. Однажды я случайно прочитал, что горихвостки как раз любят такие скворечники, которые стоят, наклонившись, на кривых шестах. А в вертикально стоящих домиках они не селятся.

Теперь мне предстояло сделать такой неправильный скворечник – специально для горихвосток, и тогда я, как обычно, буду слушать их вечерние песни.

Графоман

Отличный способ провести морозную зиму – сесть за компьютер и начать писать фантастические рассказы, любовные повести, сказки для взрослых и другое легкое чтиво, с которым удобно засыпать в своей одинокой, холодной постели, проехать несколько остановок в метро или на электричке. Их так же удобно просто слушать, если уже стало лень читать вслух, или же под вечер начинают болеть глаза от телевизора, монитора компьютера или планшета.

Для прослушания их можно заказать в самиздате бесплатную аудиоверсию своего гениального произведения и слушать ее перед сном. Быстрое засыпание просто гарантировано, и не надо тратиться на таблетки от бессонницы и головной боли, не надо лезть в пустой холодильник, чтобы там отыскать необходимый градиент, когда кажется, что вы чересчур голодны для долгого, бесконечного, до самого рассвета, сна.

А утром, когда кажется, что чересчур рано проснулся, – солнце проспало, или будильник, можно посетить интернет и посмотреть, что там пишут твои конкуренты – такие же графоманы на самиздате, а также предусмотрительные писатели-фантасты, имеющие собственные сайты. На этих своих страничках, или сайтах которых так удобно поместить свое непризнанное литературное наследие, хвалебные отзывы от некоторых читателей, – родственников, в основном, и поставить пять звезд под своей книгой, а также указать данные своей банковской карты, на которую можно перечислить рубль, или два.

Сонные мозги уже через пару минут проснуться, глаза начнут искать свой последний рассказ и отзывы на него многочисленных благодарных читателей. А если читатели еще не проснулись, или им просто было лень оставить отзыв на твой гениальный последний рассказ, то можно прочитать несколько своих произведений, а также поискать новые сайты в интернете, которые тоже решили напечатать этот рассказ, – в надежде выручить несколько рублей от потенциальных покупателей аудиоверсии или текста рассказа: заполучить их по подписке или абонементу.

В последнее время я обнаружил, что в интернете, как грибы появляются новые сайты, которые тоже решили напечатать мои превосходные, но непризнанные еще никем литературные произведения. Правда, они не дают прочитать ни одной строчки этой твоей книжки по очень простой причине: – весь экран смартфона сразу же занимает реклама, и несчастному фантастическому рассказу не удается пробиться через рекламные вставки, видеоролики и рекламу самих сайтов, редакций и типографий. Кроме того, они даже не дают возможности послать создателей сайта на три буквы из-за появления все новых и новых рекламных вставок, которые встают в очередь, чтобы их можно было прочитать страстным любителям рекламы.

После борьбы с этой навязчивой рекламой пропадает даже желание не только что-то прочитать, например рассказ, или последние новости в бизнесе, а возникает непреодолимое желание выключить этот интернет раз и навсегда, а также разбить свой смартфон, вытащить симку и перекусить ее зубами на несколько частей.

Их, этих сайтов, с множеством рекламных роликов, становиться все больше и больше, – и виноваты не только сайты в интернете, а, к большому сожалению, ты сам, – как только количество интересных твоих книг в самиздате растет, то количество сайтов, публикующих твои книги, тоже увеличивается в геометрической прогрессии, и все они желают заработать не только на тебе, на твоих произведениях, но и на рекламе – своей, или чужой.

Раньше, буквально пару месяцев назад, когда я поместил свой первый фантастический рассказ в интернете, его никто не замечал, и мне было печально смотреть, что его игнорируют не только все без исключения читатели, но и рекламщики. Никто его не думал покупать, оформлять на него подписку, абонемент, а также читать и оставить свой отзыв, или рецензию. Я был раньше таким же невоспитанным читателем – мне лень было оставлять отзыв, рецензию на свое же произведение, или прочитать свое же литературное произведение до конца. Особенно, если это казалось простых, житейских историй и волшебных рассказов для школьников.

Но свои фантастические рассказы я читал в интернете постоянно, с большим интересом, и, в конце концов, обнаружил несколько очень любопытных на них отзывов. Некоторые я читал с улыбкой, а некоторые с идиотским смехом. Вот некоторые из них:

«…добиваться желаемых результатов. Но помимо научных успехов, у главного героя есть и личная жизнь, полная загадок и тайн. Что скрывает этот талантливый ученый за своим хладнокровным внешним видом? И какие цели он преследует, проводя свои эксперименты по десять миллилитров? В конце книги раскрывается неожиданный поворот событий, который заставляет читателя пересмотреть все произошедшее. "Химия по десять миллилитров" – это захватывающий роман о науке, страсти и загадках, который не оставит равнодушным ни одного читателя»

«Добро пожаловать на страницу автора Сергея Дождика на нашем уважаемом сайте, где слова оживают, и мир литературы раскрывается во всей своей красе. Здесь вы найдете немеряное количество книг талантливого писателя, чьи слова становятся окном в неизведанные миры и источником вдохновения для читателей разных возрастов и интересов»

«Сергей Дождик – неповторимый художник слова, чьи творческие корни уходят глубоко в литературные традиции. Сочетание мастерства повествования, глубокого понимания человеческой природы и острого взгляда на современность делают каждую страницу произведений захватывающей экспедицией в мир фантазии и эмоций»

«Через перо творца переплетаются темы любви, приключений, философии и многогранной жизни. Независимо от жанра – будь то захватывающий детектив, трогательная поэзия или мудрая проза – каждое произведение является приглашением в увлекательное путешествие, где читатель открывает новые грани себя и окружающего мира»

«Откройте для себя бескрайний океан идей, богатство воображения и глубину человеческого опыта через произведения этого талантливого литератора»

Вот такие странные, по-моему, и заказные отзывы. А может это рецензии? Или это происки моих конкурентов по литературному цеху? Они подходят к любому отпечатанному тексту – будь это любовный роман, сказка или докторская диссертация на тему «Кто виноват и что с этим теперь сделать».

Но это еще цветочки. А вот, к примеру, самиздат просто обожает меня просить, чтобы я какие-либо внес изменения в свое и так уже не раз законченное произведение. Но я же не Булгаков, и даже не Толстой, чтобы редактировать свое произведение без конца. К примеру, одну книжку я уже три раза редактировал, после того, как она прошла модерацию и была уже выставлена на продажу. Но с моего смартфона редактировать ее очень трудно, почти невозможно, так как на редактирование отвечает не сам сайт, а ее бета-версия, которая просто не дает ничего мне сделать с рассказом. Мне приходиться ехать в город к компьютеру, с которого есть выход в интернет. Эта поездка занимает у меня ровно полдня – за эти время я вскопаю половину огорода, посажу картошку и напишу новый замечательный рассказ, или два.

А печатать книгу этот самиздат просто обожает – особенно любит присваивать все новые номера для заказа – сначала, когда платишь за печать, у будущей книги появляется первый номер, который надо обязательно запомнить, или записать. Но потом, когда она попадает в типографию, то номер заказа меняется, и, по-моему, не один раз, а несколько. Так что потом можно сломать свою голову, пытаясь определить, о какой книге идет речь, если ты решил напечатать их несколько. А может, это сам сайт решил продать тебе какой-то твой или чужой сборник, который тоже несколько раз сменил номер заказа. Название книги, которую ты решил напечатать, держится сайтом и типографией в секрете, чтобы тебе было трудно жить после многочисленных писем с указанием все новых и новых номеров, которые присваиваются книге на разных стадиях печати и даже рассылки.

А типография просит тебя следить за печатью, и если ты, не дай бог забудешь, что твою книгу печатают, то на электронную почту будут идти одно за другим письма, чтобы ты указал какой-то номер, которого ты и сам не знаешь. Не лучше всего просто прислать на электронную почту единственное письмо, в котором тебя просят забрать книгу и на этом все будет закончено?

Еще подлянка, которую мне однажды подсунул один самиздат. Сначала все складывалось для меня хорошо, пока я не обратил свое внимание на то, что можно бесплатно сделать аудиоверсию литературного произведения, причем только для тех произведений, которые подразумевают с ним платное ознакомление. Но тут зарыта небольшая, но хитроумная лисица – даже если я бесплатно разместил несколько рассказов, то это не факт, что они действительно будут бесплатны – сайт самиздата может отдать рассказ другому, может, своему дочернему сайту, или партнеру по бизнесу, который из всего рассказа опубликует только 20% его содержания, а за остальное надо будет заплатить. Но это все мелочи, на которые я уже не обращаю большого внимания. Есть немногие сайты, которые действительно поддерживают твою идею бесплатного чтения, но их можно пересчитать по пальцам одной левой руки.

Гораздо сильней меня обеспокоила аудиоверсия книги. По идее, когда просишь сайт сделать бесплатную аудиоверсию своей книги, или рассказа, то указываешь, каким голосом должна она звучать – мужским или женским. Это хорошая идея, но ее не придерживается сам сайт. Те рассказы, которые я захотел озвучить, были мои любимыми – я их слушал с помощью читалки на смартфоне, и был очень доволен, – я установил чтеца мужчину, и с интересом их слушал. Но на этом сайте, почему то, эти два рассказа озвучила девушка с какой-то очень благородной фамилией, или прозвищем, которое, наверное, сама себе и придумала. Голос ее никак не подходил для рассказа о трудных буднях геолога в суровой уральской тайге, с многочисленными стаями волков зимой, и медведями – летом.

Когда я впервые услышал свои любимые рассказы в ее исполнении, то меня чуть не стошнило. Ей можно было озвучивать только любовные романы и повести, но никак не рассказы про нелегкую, трудную и опасную жизнь геолога в тайге, о которой шла речь в этих рассказах. Я услышал первый раз это безобразие утром, когда только проснулся, и чуть не свалился с кровати от услышанного женского голоса. Сразу написал на сайт и выразил свое неудовольствие. Но какой-то молодой сотрудник мне ответил, что я сам выбрал любой голос и поэтому какие у меня, мол, претензии. Но претензии у меня, конечно, были, и я написал ему в ответ, что все книги, которые я захотел озвучить, должны читать только мужчины.

Я, конечно не феминист, но просто не представляю, как можно слушать эти суровые правдивые рассказы о жизни в тайге, которые читает женский голос. Для этого должен быть мужчина, и чем старше, чем лучше. В запале я хотел удалить аудиоверсию этих рассказов, но пока не собрался – мне надо еще прослушать остальные озвученные произведения и отобрать те, которые читаются молодыми женщинами: их надо все удалить и оставить только текст.

Но, по-моему, сайт сам уже начал решать – выпустить аудиоверсию и выбрать голос чтеца, потому что для последних рассказов я не заказывал аудиоверсию, но мне на электронную письмо пришло письмо, в котором сайт меня поздравил с тем, что, наконец- то появилась аудиоверсия моего последнего литературного шедевра.

Как только я начал узнавать всякие тонкости публикации литературного произведения на самиздате, то мне стало интересно смотреть на мои рассказы на многочисленных сайтах. Я человек мирный и никогда не ругался плохими словами на страницах своих рассказов. Про любовь я вообще стараюсь не писать – мне хватает других тем, и эротику с сексом я не трогаю, потому что не понимаю, как можно про это писать – стыдно и отвратительно. Поэтому я посчитал, что все мои рассказы можно читать любому человеку, даже ребенку, который только научился складывать буквы в слова и ставил возраст 12+, или, если писал про более взрослые проблемы, то 16+.

Но подавляющее количество сайтов, опубликовавших мое литературное наследие в интернете, стараются не допускать детей к моим рассказам и ставят возраст 18+. Это для меня совершенно непонятно, – что, если ребенок начитается моей безобидной фантастики и изобретет что-то, угрожающее своему здоровью или своим близким – маме с папой, дедушкой с бабушкой или нашему обществу.

А на некоторых сайтах вообще указан правообладатель – не я, а, к примеру, другой сайт, или самиздат. Это вообще не лезет ни в какие ворота.

Теперь я начал понимать, что с моими любимыми рассказами на сайте могут сделать все, что угодно, и мне это не может нравиться – я, в конце концов, автор, или нет? Я уже выполнил свою задачу-минимум, – напечатал в бумажном варианте книги для своих детей и сейчас пишу рассказы только для моей души и для немногочисленных своих друзей. Может, мне надо уже плюнуть на самиздат, собраться с духом и удалить все мои рассказы и сборники из интернета? Пока мне некогда об этом думать, но вот когда закончатся весенние хлопоты в моем огороде, я подумаю об этом хорошенько и не раз.

Но самое пикантное заключается в том, что у меня есть однофамилец, – и даже имя у него такое же. Он тоже пишет фантастику и публикуется в интернете. Так что и у меня и у него количество произведений удваивается – те произведения, которые я написал, появляются на его сайтах и наоборот. Очень удобно – для меня и него. Ха-ха…, Хм…

Два генерала

Шел последний год учебы в горном институте, – я учился на пятом курсе и одновременно сдавал зачеты, курсовые и экзамены за четвертый курс: из-за болезни я пропустил половину четвертого курса. Мне не хотелось уходить в академический отпуск, а надо было закончить институт вместе с нашей группой. Для этого я упирался, как мог – одновременно учился на пятом курсе, проходил четвертый курс и писал дипломную работу.

Надо было еще позаботиться о распределении – мне казалось, что меня распределят в урановую экспедицию, которая работала в Казахстане, а покидать свой любимый Урал мне очень не хотелось. Пришлось мне самому заботиться о своем распределении. Я зашел в спецпартию ПГО Уралгеология и поговорил с начальником партии о работе. Он был не прочь меня взять в свой штат, но посоветовал сходить начала в геофизическую экспедицию, для моего же блага. Я так и поступил. И вот, в конце лета, я устроился туда геологом.

Коллектив геофизической партии был хороший, а начальник был профессионал в своем деле, старой закваски. Мне очень повезло с начальником и главным геологом. Вскоре я там освоился и проработал целых десять лет. Сначала геологом, потом начальником отряда. Зимой не было полевых работ, и я вместе со всеми писал главы в геологические отчеты и в проекты для новых работ. В обед я ходил в столовую, которая была рядом, а оставшиеся от обеда минуты играл в домино у фотографов, которые делали аэрофотоснимки для привязки маршрутов, по которым летали самолеты с установленными на борту геофизическими приборами.

Эти два старых фотографа были асами в игре в домино, они всегда играли в паре, понимали друг друга без слов и как правило одерживали победу за победой. У меня не было постоянного партнера, и я садился с геофизиками, которые приходили поиграть или поболеть. Игра проходила очень эмоционально и всегда интересно. И игроки и болельщики получали заряд бодрости на весь оставшийся рабочий день.

Однажды мы с каким-то геофизиком играли против двух фотографов и я чудом закончил игру тем, что поставил две костяшки одновременно: пусто- пусто и две по шесть. Это был высший класс в игре. Наши противники автоматически получали звание генералов. Когда я таким образом закончил игру, то фотографы были вне себя от досады – никогда они прежде не становились генералами. Но и на старуху бывает проруха…

Мне было двадцать пять лет, а они вот-вот собирались уйти на пенсию, и такое окончание нашей партии в домино вывело их из себя. Они ругались от досады очень долго, и никак не хотели поверить, что теперь они получили генеральский чин. Но им сделать уже ничего нельзя было, кроме как примириться с присвоением звания генералов.

После этой моей победы я стал уважаемым человеком и когда я к ним заходил, то всегда отдавал им честь – двум генералам.

Дятел

Пришла на уральскую землю холодная пора. Начиная с поздней осени пернатым помощникам приходится все труднее добывать в огороде червяков и букашек. И я начинаю подкармливать воробьев, синиц, выражая, таким образом, признательность за то, что все лето они боролись в огороде с вредителями. Когда выяснилось, что исчезли червяки в яблоках, то я объявил воробьям и синицам благодарность и увеличил в три раза количество кормушек – была всего одна, а стало три.

Начиная с утра, весь пернатый народ слетается ко мне в огород на завтрак, обед и ужин. Так как встаю поздно, то птичий корм засыпаю в кормушки вечером. Это в основном мелкая крупа и хлеб. Нечастым гостям снегирям и дроздам я посадил рябину и несколько лесных яблонь с мелкими яблоками. Яблочки они уже съели, а рябину еще нет – берегут ее для января и февраля. Нахальные сороки уже с удовольствием съели оставшиеся яблоки, до которых я не мог дотянуться, когда осенью собирал урожай на молодой яблоне.

Для синиц я вешаю сало, которое они очень любят. Его срезаю вместе со свиной шкурой с грудинки. Мне такие куски свиной шкуры не съесть, а синицы с удовольствием лакомятся. И долбят своими носами по окну на кухне, когда сало на этой шкуре исчезает. Сороки тоже любят сало, и срывали его с яблонь, когда я его туда вешал. Мне это показалось несправедливым, и я стал привязывать сало стальной проволокой к веткам деревьев. Но так как они продолжали, есть сало на проволоке вместо синиц, которым оно было предназначено и которым ничего не оставалось, то пришлось привязывать сало проволокой на газовую трубу. Есть сало сорокам стало неудобно – я наблюдал из окна, как пыталась одна крупная сорока сесть на трубу рядом с куском сала, но у нее никак это не получалось. Она была слишком толстая. Тогда сороки стали есть это сало в полете – порхали над салом, и кусали его прямо в полете.