The world's largest scientific research facility-Switzerland's Conseil Europ?en pour la Recherche Nucl?aire (CERN)-recently succeeded in producing the first particles of antimatter.
Крупнейшему международному научно-исследовательскому учреждению -Европейскому центру ядерных исследований (ЦЕРН) - недавно удалось получить первые образцы антивещества.
Antimatter is identical to physical matter except that it is composed of particles whose electric charges are opposite to those found in normal matter.
Антивещество идентично обычному веществу, за исключением того, что его частицы имеют электрические заряды, противоположные зарядам знакомой нам материи.
Antimatter is the most powerful energy source known to man.
Антивещество представляет собой самый мощный из известных человечеству источников энергии.
It releases energy with 100 percent efficiency (nuclear fission is 1.5 percent efficient).
Оно высвобождает ее со 100-процентной эффективностью (коэффициент полезного действия ядерной цепной реакции составляет 1,5 процента).
Antimatter creates no pollution or radiation, and a droplet could power New York City for a full day.
При этом не происходит ни загрязнения окружающей среды, ни заражения ее радиоактивным излучением. Крошечная капля антивещества могла бы в течение целого дня обеспечивать энергией такой город, как Нью-Йорк.
There is, however, one catch...
Здесь есть, однако, одно обстоятельство...
Antimatter is highly unstable.
Антивещество крайне нестабильно.
It ignites when it comes in contact with absolutely anything... even air.
Оно высвобождает энергию при любом малейшем контакте... даже с воздухом.
A single gram of antimatter contains the energy of a 20 kiloton nuclear bomb-the size of the bomb dropped on Hiroshima.
Один грамм антивещества заключает в себе энергию 20-килотонной атомной бомбы - такой, какая была сброшена на Хиросиму.
Until recently antimatter has been created only in very small amounts (a few atoms at a time).
До недавнего времени антивещество получали лишь в мизерных количествах (несколько атомов за один раз).
But CERN has now broken ground on its new Antiproton Decelerator-an advanced antimatter production facility that promises to create antimatter in much larger quantities.
Однако сейчас ЦЕРН запустил свой новый замедлитель антипротонов - усоршенствованное устройство для производства антивещества, которое позволит значительно увеличить получаемые объемы.
One question looms: Will this highly volatile substance save the world, or will it be used to create the most deadly weapon ever made?
Остается один вопрос. Спасет ли эта крайне неустойчивая и капризная, но взрывоопасная субстанция мир или она будет использована для создания самого смертоносного оружия, которое когда-либо попадало в руки человека?
Author's Note
От автора
References to all works of art, tombs, tunnels, and architecture in Rome are entirely factual (as are their exact locations).
В книге упоминаются реальные гробницы, склепы, подземные ходы, произведения искусства и архитектурные памятники Рима, местоположение которых точно соответствует действительному.
They can still be seen today.
Их и сегодня можно видеть в этом древнем городе.
The brotherhood of the Illuminati is also factual.
Братство "Иллюминати" также существует по сию пору.
Prologue
Пролог
Physicist Leonardo Vetra smelled burning flesh, and he knew it was his own.
Физик Леонардо Ветра почувствовал смрадный запах горелого мяса и понял, что это прижигают его собственную плоть.
He stared up in terror at the dark figure looming over him.
Он в ужасе вскинул глаза на нависшую над ним темную фигуру.
"What do you want!"
- Что вам от меня нужно?
"La chiave," the raspy voice replied.
- La chiave, - проскрипел в ответ резкий злой голос.
"The password."
- Пароль.
"But... I don't-"
- Но... Я не...
The intruder pressed down again, grinding the white hot object deeper into Vetra's chest.
Мучитель склонился ниже, раскаленное добела железо еще глубже проникло в грудь Леонардо Ветра.
There was the hiss of broiling flesh.
Зашипела лопающаяся от жара кожа.
Vetra cried out in agony. "There is no password!" He felt himself drifting toward unconsciousness.
- Нет никакого пароля! - вскрикнул от нестерпимой боли ученый, чувствуя, что начинает проваливаться в беспамятство.
The figure glared. "Ne avevo paura.
- Ne avero paura, - проскрежетал его истязатель.
I was afraid of that."
- Этого я и боялся.
Vetra fought to keep his senses, but the darkness was closing in.
Леонардо Ветра изо всех сил старался не потерять сознание, но непроглядный мрак стремительно надвигался на него со всех сторон.
His only solace was in knowing his attacker would never obtain what he had come for.
Единственным утешением ему служила мысль, что безжалостному палачу никогда не получить того, чего он так добивался.
A moment later, however, the figure produced a blade and brought it to Vetra's face.
Однако через мгновение в руке у того появился кинжал, и остро отточенный металл блеснул у самого лица Ветра.
The blade hovered. Carefully. Surgically.
Лезвие опускалось медленно и неотвратимо, с хирургической точностью и расчетливостью.
"For the love of God!" Vetra screamed.
- О Господи! - взмолился Ветра. - Ради всего святого...
But it was too late.
Слишком поздно.
1
Глава 1
High atop the steps of the Pyramid of Giza a young woman laughed and called down to him.
Молодая женщина на самом верху лестницы, ведущей к пирамидам Г изы звонко расхохоталась.
"Robert, hurry up! I knew I should have married a younger man!" Her smile was magic.
- Пошевеливайся, Роберт! - крикнула она с кокетливой улыбкой. - Так и знала, что мне следовало искать мужа помоложе!
He struggled to keep up, but his legs felt like stone.
Он заторопился, но его ноги будто налились свинцом.
"Wait," he begged.
- Подожди меня, - окликнул он ее.
"Please..."
- Прошу, пожалуйста...
As he climbed, his vision began to blur. There was a thundering in his ears.
Он из последних сил одолевал ступеньку за ступенькой, перед глазами у него плыли кровавые круги, а в ушах звучал заунывный звон.
I must reach her!
"Я должен до нее добраться!"
But when he looked up again, the woman had disappeared.
Однако когда он вновь поднял глаза, женщина уже исчезла.
In her place stood an old man with rotting teeth. The man stared down, curling his lips into a lonely grimace.
На ее месте стоял старик, смотревший на него сверху вниз с кривой ухмылкой, обнажавшей редкие гнилые зубы.
Then he let out a scream of anguish that resounded across the desert.
Из груди потерявшего жену страдальца вырвался вопль муки и отчаяния, эхом прокатившийся по бескрайней пустыне.
Robert Langdon awoke with a start from his nightmare.
Роберт Лэнгдон вздрогнул и вынырнул из ночного кошмара.
The phone beside his bed was ringing.
У его кровати пронзительно звонил телефон.
Dazed, he picked up the receiver.
Еще не стряхнув остатки сна, он поднял трубку.
"Hello?"
- Алло!
"I'm looking for Robert Langdon," a man's voice said.
- Мне нужен Роберт Лэнгдон, - ответил мужской голос.
Langdon sat up in his empty bed and tried to clear his mind. "This... is Robert Langdon." He squinted at his digital clock.
Лэнгдон, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли, спустил ноги с кровати и скосил глаза на дисплей электронных часов.
It was 5:18 A.M.
5:18 утра.
"I must see you immediately."
- Слушаю. - Я должен немедленно с вами встретиться.
"Who is this?"
- Кто говорит?
"My name is Maximilian Kohler. I'm a discrete particle physicist."
- Максимилиан Колер - физик, изучающий элементарные частицы.
"A what?" Langdon could barely focus.
- Кто? - изумился Лэнгдон.
"Are you sure you've got the right Langdon?"
- А вы уверены, что вам нужен именно я?
"You're a professor of religious iconology at Harvard University.
- Уверен. Вы профессор Гарвардского университета, специализируетесь в области религиозной символики.
You've written three books on symbology and-"
Написали три книги и...
"Do you know what time it is?"
- А вы знаете, который час? - возмущенно перебил его Лэнгдон.
"I apologize.
- Прошу меня извинить.
I have something you need to see.
Мне необходимо вам кое-что показать.
I can't discuss it on the phone."
По телефону объяснить не могу.
A knowing groan escaped Langdon's lips.
Из груди Лэнгдона вырвался стон.
This had happened before.
Еще один... Такое уже бывало не раз.
One of the perils of writing books about religious symbology was the calls from religious zealots who wanted him to confirm their latest sign from God.
Неизбежное зло - звонки от свихнувшихся фанатиков, требующих, чтобы он толковал знамения, которые явил им сам Господь.
Last month a stripper from Oklahoma had promised Langdon the best sex of his life if he would fly down and verify the authenticity of a cruciform that had magically appeared on her bed sheets.
Только в прошлом месяце какая-то стриптизерша из Оклахомы обещала Лэнгдону секс, которого он в жизни еще не имел, за то, чтобы он прилетел к ней в гости и подтвердил подлинность отпечатка креста, чудесным образом появившегося на ее простынях.
The Shroud of Tulsa, Langdon had called it.
Плащаница из Талсы, посмеялся тогда Лэнгдон.
"How did you get my number?"
- Как вы узнали номер моего телефона?
Langdon tried to be polite, despite the hour.
- Несмотря на ранний час, Лэнгдон пытался говорить вежливо.
"On the Worldwide Web.
- Во Всемирной паутине.
The site for your book."
На сайте о ваших книгах.
Langdon frowned.
Лэнгдон недоуменно сдвинул брови.
He was damn sure his book's site did not include his home phone number.
Он был абсолютно уверен, что на этом сайте не указан номер его домашнего телефона.
The man was obviously lying.
Его собеседник явно лжет.
"I need to see you," the caller insisted.
- Мне необходимо вас видеть, - настаивал тот.
"I'll pay you well."
- Я вам хорошо заплачу.
Now Langdon was getting mad.
Вот теперь Лэнгдон разозлился по-настоящему.
"I'm sorry, but I really-"
- Простите, однако я действительно...
"If you leave immediately, you can be here by-"
- Если не станете тратить время на пререкания, то сможете быть у меня к...
"I'm not going anywhere!
- И с места не тронусь!
It's five o'clock in the morning!"
Пять часов утра!
Langdon hung up and collapsed back in bed. He closed his eyes and tried to fall back asleep.
- Лэнгдон бросил трубку и, рухнув в постель, закрыл глаза и попытался заснуть.
It was no use.
Бесполезно.
The dream was emblazoned in his mind.
Память все подсовывала увиденную в кошмарном сне картину.
Reluctantly, he put on his robe and went downstairs.
Поворочавшись на сбитых простынях, он нехотя влез в халат и спустился вниз.
Robert Langdon wandered barefoot through his deserted Massachusetts Victorian home and nursed his ritual insomnia remedy-a mug of steaming Nestl?'s Quik.
Роберт Лэнгдон босиком бродил по своему пустому викторианскому дому в Массачусетсе, бережно сжимая в ладонях дымящуюся кружку с неизменным снадобьем от бессонницы -волшебным напитком "Нестле".
The April moon filtered through the bay windows and played on the oriental carpets.
Апрельская луна лила через окна призрачный свет, который затейливыми пятнами играл на восточных коврах.
Langdon's colleagues often joked that his place looked more like an anthropology museum than a home.
Коллеги Лэнгдона постоянно подтрунивали над тем, что его жилище больше смахивает на антропологический музей, нежели на домашний очаг.
His shelves were packed with religious artifacts from around the world-an ekuaba from Ghana, a gold cross from Spain, a cycladic idol from the Aegean, and even a rare woven boccus from Borneo, a young warrior's symbol of perpetual youth.
Полки в комнатах заставлены занятными вещицами со всего мира. Жутковатая маска из Ганы, золотой крест из Испании, фигурка облаченного в тунику божества из Эгеи, символ неувядаемой силы юного воина с Борнео.
As Langdon sat on his brass Maharishi's chest and savored the warmth of the chocolate, the bay window caught his reflection.
Лэнгдон, присев на окованный медью сундук из Бомбея, наслаждался живительным теплом ароматного шоколада. Боковым зрением он видел в оконном стекле свое отражение.
The i was distorted and pale... like a ghost.
Искореженное, бледное... настоящее привидение.
An aging ghost, he thought, cruelly reminded that his youthful spirit was living in a mortal shell.
К тому же стареющее привидение, подумал он, -беспощадное напоминание о том, что его по-прежнему молодая душа заключена в бренную оболочку.
Although not overly handsome in a classical sense, the forty five year old Langdon had what his female colleagues referred to as an "erudite" appeal-wisps of gray in his thick brown hair, probing blue eyes, an arrestingly deep voice, and the strong, carefree smile of a collegiate athlete.
Хотя сорокапятилетний Лэнгдон и не был красив в классическом понимании этого слова, у него, как выражались его сотрудницы, была внешность "эрудита": седые пряди в густых каштановых волосах, пытливые проницательные голубые глаза, обворожительно сочный низкий голос, уверенная беззаботная улыбка спортсмена из университетской команды.
A varsity diver in prep school and college, Langdon still had the body of a swimmer, a toned, six foot physique that he vigilantly maintained with fifty laps a day in the university pool.
Занимавшийся прыжками в воду в школе и колледже, Лэнгдон сохранил телосложение пловца - шесть футов тренированных мышц. Он тщательно поддерживал физическую форму, ежедневно по пятьдесят раз покрывая дорожку в университетском бассейне.
Langdon's friends had always viewed him as a bit of an enigma-a man caught between centuries.
Друзья Лэнгдона всегда считали его некой загадкой, человеком, заблудившимся где-то между столетиями.
On weekends he could be seen lounging on the quad in blue jeans, discussing computer graphics or religious history with students; other times he could be spotted in his Harris tweed and paisley vest, photographed in the pages of upscale art magazines at museum openings where he had been asked to lecture.
В выходные его можно было увидеть в окружении студентов, когда он, примостившись в вытертых джинсах прямо на каком-нибудь камне, обсуждал с ними головоломные вопросы компьютерной графики или не менее сложные проблемы истории религии. Однако он выглядел столь же естественно, когда в твидовом пиджаке от Харриса читал лекцию на открытии какой-нибудь музейной выставки, где его весьма охотно фотографировали для элитарных иллюстрированных журналов.
Although a tough teacher and strict disciplinarian, Langdon was the first to embrace what he hailed as the "lost art of good clean fun."
Хотя как преподаватель Лэнгдон и был приверженцем строгих правил и жесткой дисциплины, он первым среди профессуры ввел в практику то, что сам называл "забытым искусством доброй невинной забавы".
He relished recreation with an infectious fanaticism that had earned him a fraternal acceptance among his students.
Он с заразительным фанатизмом исповедовал и проповедовал внедрение в учебный процесс необходимых для восстановления способности к умственной деятельности развлечений, чем заслужил братское отношение со стороны студентов.
His campus nickname-"The Dolphin"-was a reference both to his affable nature and his legendary ability to dive into a pool and outmaneuver the entire opposing squad in a water polo match.
Они прозвали его Дельфином, имея в виду и его легкий дружелюбный характер, и легендарную способность во время игры в водное поло внезапно глубоко нырнуть и с помощью хитрых маневров чуть ли не у самого дна бассейна оставить в дураках всю команду противника.
As Langdon sat alone, absently gazing into the darkness, the silence of his home was shattered again, this time by the ring of his fax machine.
Лэнгдон одиноко сидел в пустом доме, уставившись в темноту невидящим взглядом. Вдруг тишину вновь разорвал звонок, на этот раз факса.
Too exhausted to be annoyed, Langdon forced a tired chuckle.
Разозлиться как следует сил у него не хватило, и он лишь хохотнул, устало и совсем не весело.
God's people, he thought.
"Ох уж эти мне Божьи твари! - подумал он.
Two thousand years of waiting for their Messiah, and they're still persistent as hell.
- Вот уже две тысячи лет ждут своего мессию и все никак не уймутся".
Wearily, he returned his empty mug to the kitchen and walked slowly to his oak paneled study.
Он отнес пустую кружку на кухню и неторопливо прошлепал босыми ступнями в обшитый дубовыми панелями кабинет.
The incoming fax lay in the tray.
На поддоне факса лежал лист бумаги.
Sighing, he scooped up the paper and looked at it. Instantly, a wave of nausea hit him.
С горестным вздохом он взял его в руки, и в тот же миг на него стремительно накатил приступ тошноты.
The i on the page was that of a human corpse.
Ученый не мог оторвать взгляда от изображения трупа.
The body had been stripped naked, and its head had been twisted, facing completely backward.
Шея у совершенно обнаженного человека была свернута так, что виден был только затылок.
On the victim's chest was a terrible burn.
На груди чернел страшный ожог.
The man had been branded... imprinted with a single word.
Кто-то заклеймил свою жертву... выжег одно-единственное слово.
It was a word Langdon knew well.
Слово, которое Лэнгдон знал.
Very well.
Знал наизусть.
He stared at the ornate lettering in disbelief.
Не веря своим глазам, он всматривался в витиеватую вязь букв.
"Illuminati," he stammered, his heart pounding.
- Иллюминати... - запинаясь произнес он вслух, чувствуя, как сердце гулко забилось о ребра.
It can't be...
Не может быть...
In slow motion, afraid of what he was about to witness, Langdon rotated the fax 180 degrees.
Медленным-медленным движением, уже заранее зная, что он увидит, Лэнгдон перевернул текст факса вверх ногами.
He looked at the word upside down. Instantly, the breath went out of him. It was like he had been hit by a truck.
И, беззвучно шевеля губами, прочитал напечатанное там слово.
Barely able to believe his eyes, he rotated the fax again, reading the brand right side up and then upside down.
Противясь очевидному, не веря своим глазам, он вновь и вновь вертел в руках лист бумаги...
"Illuminati," he whispered.
- Иллюминати, - почему-то прошептал он наконец.
Stunned, Langdon collapsed in a chair.
Совершенно ошеломленный, Лэнгдон упал в кресло.
He sat a moment in utter bewilderment.
Посидел некоторое время, приходя в себя и пытаясь собраться с мыслями.
Gradually, his eyes were drawn to the blinking red light on his fax machine.
И только потом заметил мигающий красный индикатор факса.
Whoever had sent this fax was still on the line... waiting to talk.
Тот, кто отправил ему факс, все еще оставался на линии... хотел, видимо, с ним поговорить.
Langdon gazed at the blinking light a long time.
Лэнгдон в нерешительности долго смотрел на дразняще подмигивающий огонек.
Then, trembling, he picked up the receiver.
Затем, дрожа словно в ознобе, поднял трубку.
2
Глава 2
"Do I have your attention now?" the man's voice said when Langdon finally answered the line.
- Надеюсь, теперь вы уделите мне немного внимания? - услышал он мужской голос.
"Yes, sir, you damn well do.
- Да, сэр, не сомневайтесь.
You want to explain yourself?"
Может быть, вы все же объясните, что происходит?
"I tried to tell you before."
- Я уже пытался это сделать.
The voice was rigid, mechanical.
- Г олос звучал механически, без всяких интонаций.
"I'm a physicist. I run a research facility.
- Я физик, руковожу исследовательским центром.
We've had a murder.
У нас произошло убийство.
You saw the body."
Труп вы видели сами.
"How did you find me?" Langdon could barely focus. His mind was racing from the i on the fax.
- Как вы меня нашли? - Перед глазами у Лэнгдона стояла полученная по факсу фотография, он никак не мог сосредоточиться и задал первый пришедший в голову вопрос.
"I already told you.
- Я уже говорил.
The Worldwide Web.
Через Всемирную паутину.
The site for your book, The Art of the Illuminati."
На сайте о вашей книге "Искусство иллюминатов".
Langdon tried to gather his thoughts.
Лэнгдон попытался привести мысли в порядок.
His book was virtually unknown in mainstream literary circles, but it had developed quite a following on line.
Его книга была абсолютно неизвестна в широких литературных кругах, однако получила множество откликов в Интернете.
Nonetheless, the caller's claim still made no sense.
Тем не менее заявление его собеседника звучало совершенно неправдоподобно.
"That page has no contact information," Langdon challenged.
- На той странице не указаны мои контактные телефоны, - твердо сказал он.
"I'm certain of it."
- Я в этом совершенно уверен.
"I have people here at the lab very adept at extracting user information from the Web."
- У меня в лаборатории есть умельцы, которые способны получить любую информацию о пользователях Интернета.
Langdon was skeptical. "Sounds like your lab knows a lot about the Web."
- Похоже, ваша лаборатория неплохо ориентируется в Сети, - все еще недоверчиво протянул Лэнгдон.
"We should," the man fired back. "We invented it."
- А как же иначе, ведь это мы ее изобрели!
Something in the man's voice told Langdon he was not joking.
Что-то в голосе собеседника убедило Лэнгдона в том, что он не шутит.
"I must see you," the caller insisted.
- Мне необходимо с вами встретиться, -настойчиво продолжал тот.
"This is not a matter we can discuss on the phone.
- По телефону такие вещи не обсуждают.
My lab is only an hour's flight from Boston."
Из Бостона до моей лаборатории всего час лёта.
Langdon stood in the dim light of his study and analyzed the fax in his hand.
Лэнгдон стоял в густом полумраке кабинета, рассматривая факс, который он все еще судорожно сжимал подрагивающими пальцами.
The i was overpowering, possibly representing the epigraphical find of the century, a decade of his research confirmed in a single symbol.
Он не мог отвести взгляд от изображения, возможно, представлявшего собой эпиграфическую находку века, один-единственный символ, вобравший в себя десять лет кропотливого труда.
"It's urgent," the voice pressured.
- Дело не терпит отлагательства, - настаивал его собеседник.
Langdon's eyes were locked on the brand.
Лэнгдон впился глазами в надпись.
Illuminati, he read over and over.
"Иллюминати", - читал и перечитывал он.
His work had always been based on the symbolic equivalent of fossils-ancient documents and historical hearsay-but this i before him was today.
Его работа была связана с древними документами и преданиями, своего рода эквивалентами ископаемых останков, но эта символика относилась и к сегодняшнему дню.
Present tense.
К настоящему времени.
He felt like a paleontologist coming face to face with a living dinosaur.
Он чувствовал себя палеонтологом, который нос к ногу столкнулся с живым динозавром.
"I've taken the liberty of sending a plane for you," the voice said.
-Я взял на себя смелость послать за вами самолет,-сообщил ему собеседник.
"It will be in Boston in twenty minutes."
- Он будет в Бостоне через двадцать минут.
Langdon felt his mouth go dry.
В горле у Лэнгдона пересохло.
An hour's flight...
Всего час лёта...
"Please forgive my presumption," the voice said. "I need you here."
- Простите мне самонадеянность, но вы мне крайне нужны здесь, - произнес голос.
Langdon looked again at the fax-an ancient myth confirmed in black and white.
Лэнгдон вновь взглянул на факс, на отпечатанное на нем подтверждение древнего мифа.
The implications were frightening.
Его пугали возможные последствия произошедшего.
He gazed absently through the bay window.
Он рассеянно посмотрел в окно.
The first hint of dawn was sifting through the birch trees in his backyard, but the view looked somehow different this morning.
Сквозь кроны берез на заднем дворе робко пробивались первые лучи солнца, но этим утром давно ставшая привычной картина выглядела как-то по-другому.
As an odd combination of fear and exhilaration settled over him, Langdon knew he had no choice.
Лэнгдона охватило странное смешанное чувство безоглядного восторга и гнетущего ужаса, и он понял, что выбора у него нет.
"You win," he said.
- Ваша взяла, - сдался он.
"Tell me where to meet the plane."
- Объясните, как мне найти ваш самолет.
3
Глава 3
Thousands of miles away, two men were meeting.
В двух тысячах миль от дома Лэнгдона происходила другая беседа.
The chamber was dark. Medieval. Stone.
Г оворившие сидели в полутемной каморе с каменными стенами и потолком, как в мрачное Средневековье.
"Benvenuto," the man in charge said. He was seated in the shadows, out of sight. "Were you successful?"
- Тебе все удалось, Бенвенуто? - властным тоном поинтересовался один из собеседников, почти невидимый в густой тени.
"Si," the dark figure replied. "Perfectamente." His words were as hard as the rock walls.
- Si, perfettamente , - отозвался другой.
"And there will be no doubt who is responsible?"
- И ни у кого не возникнет сомнений в том, кто именно несет ответственность за происшедшее?
"None."
- Никаких.
"Superb.
- Превосходно.
Do you have what I asked for?"
Ты принес то, что я просил?
The killer's eyes glistened, black like oil.
Темные, как мазут, глаза убийцы сверкнули.
He produced a heavy electronic device and set it on the table.
Он поставил на стол тяжелый электронный прибор.
The man in the shadows seemed pleased. "You have done well."
- Молодец, - довольным голосом произнес первый.
"Serving the brotherhood is an honor," the killer said.
- Служить братству для меня высокая честь, -ответил убийца.
"Phase two begins shortly.
- Скоро начнется второй этап.
Get some rest.
Тебе нужно немного отдохнуть.
Tonight we change the world."
Сегодня вечером мы изменим этот мир.
4
Глава 4
Robert Langdon's Saab 900S tore out of the Callahan Tunnel and emerged on the east side of Boston Harbor near the entrance to Logan Airport.
"Сааб" Роберта Лэнгдона вырвался из тоннеля Каллахэн и оказался в восточной части Бостонского порта неподалеку от въезда в аэропорт Логана.
Checking his directions Langdon found Aviation Road and turned left past the old Eastern Airlines Building.
Следуя полученным указаниям, Лэнгдон отыскал Авиэйшн-роуд и за старым зданием компании "Истерн эйрлайнс" свернул налево.
Three hundred yards down the access road a hangar loomed in the darkness. A large number 4 was painted on it.
В трехстах ярдах от дороги он разглядел едва заметные в темноте очертания ангара, на стене которого была выведена гигантская цифра "4".
He pulled into the parking lot and got out of his car.
Лэнгдон зарулил на стоянку и выбрался из автомобиля.
A round faced man in a blue flight suit emerged from behind the building.
Из-за ангара появился круглолицый субъект в голубом комбинезоне.
"Robert Langdon?" he called. The man's voice was friendly. He had an accent Langdon couldn't place.
- Роберт Лэнгдон? - приветливо окликнул он его с незнакомым акцентом.
"That's me," Langdon said, locking his car.
- Он самый, - отозвался Лэнгдон, запирая машину.
"Perfect timing," the man said.
- А вы чертовски пунктуальны.
"I've just landed.
Я только что приземлился.
Follow me, please."
Прошу за мной, пожалуйста.
As they circled the building, Langdon felt tense.
Идя вокруг ангара, Лэнгдон вдруг ощутил, как напряжены его нервы.
He was not accustomed to cryptic phone calls and secret rendezvous with strangers.
Ученый не привык к таинственным телефонным звонкам и секретным встречам с незнакомцами.
Not knowing what to expect he had donned his usual classroom attire-a pair of chinos, a turtleneck, and a Harris tweed suit jacket.
Не зная, что его ждет, он выбрал одежду, которую обычно надевал на занятия, - прочные хлопчатобумажные брюки, свитер и пиджак из мягкого твида.
As they walked, he thought about the fax in his jacket pocket, still unable to believe the i it depicted.
Лэнгдон вспомнил о лежащем во внутреннем кармане пиджака факсе. Он все еще не мог заставить себя до конца поверить в реальность того, что на нем было изображено.
The pilot seemed to sense Langdon's anxiety.
Пилот, похоже, уловил владевшее Лэнгдоном напряженное беспокойство и спросил:
"Flying's not a problem for you, is it, sir?"
- А как вы переносите перелеты, сэр? Без проблем, надеюсь?
"Not at all," Langdon replied.
- Нормально, - ответил он и подумал:
Branded corpses are a problem for me. Flying I can handle.
"Перелет я как-нибудь переживу, а вот клейменые трупы для меня действительно проблема".
The man led Langdon the length of the hangar. They rounded the corner onto the runway.
Они прошли вдоль длиннющей стены ангара и очутились на взлетной полосе.
Langdon stopped dead in his tracks and gaped at the aircraft parked on the tarmac.
Лэнгдон застыл как вкопанный, уставившись на приникший к бетону самолет.
"We're riding in that?"
- Мы что, полетим вот на этой штуке?
The man grinned. "Like it?"
- Нравится? - расплылся в широкой улыбке пилот.
Langdon stared a long moment. "Like it? What the hell is it?"
- А что это вообще такое?
The craft before them was enormous. It was vaguely reminiscent of the space shuttle except that the top had been shaved off, leaving it perfectly flat.
Перед ними громоздился самолет гигантских, чудовищных размеров, отдаленно напоминавший космический "челнок", за исключением того, что верхняя часть его фюзеляжа была абсолютно плоской.
Parked there on the runway, it resembled a colossal wedge.
Создавалось впечатление, что сверху она срезана. Более всего летательный аппарат походил на клин колоссальных размеров.
Langdon's first impression was that he must be dreaming.
Лэнгдону на мгновение даже показалось, что он видит сон.
The vehicle looked as airworthy as a Buick.
С виду диковинная машина была столь же пригодна для полетов, как гусеничный трактор.
The wings were practically nonexistent-just two stubby fins on the rear of the fuselage.
Крылья практически отсутствовали. Вместо них из задней части фюзеляжа торчали какие-то коротенькие обрубки.
A pair of dorsal guiders rose out of the aft section.
Над обрубками возвышались два киля.
The rest of the plane was hull-about 200 feet from front to back-no windows, nothing but hull.
Все остальное - сплошной фюзеляж. Длиной около 200 футов и без единого иллюминатора.
"Two hundred fifty thousand kilos fully fueled," the pilot offered, like a father bragging about his newborn.
- Двести пятьдесят тысяч килограммов с полной заправкой! - хвастливо проинформировал Лэнгдона пилот - так молодой папаша горделиво сообщает данные о весе своего первенца.
"Runs on slush hydrogen.
- Работает на жидком водороде.
The shell's a titanium matrix with silicon carbide fibers.
Корпус из титана, армированного кремниево-карбидным волокном.
She packs a 20:1 thrust/weight ratio; most jets run at 7:1.
Соотношение тяги к весу - двадцать к одному, а у большинства реактивных самолетов оно не превышает семи к одному.
The director must be in one helluva a hurry to see you.
Нашему директору, видно, и вправду не терпится с вами повидаться.
He doesn't usually send the big boy."
Обычно он этого великана за своими гостями не высылает.
"This thing flies?" Langdon said.
- И эта... этот... оно летает? - не без сарказма вскинул брови Лэнгдон.
The pilot smiled. "Oh yeah." He led Langdon across the tarmac toward the plane.
- Еще как! - снисходительно усмехнулся пилот.
"Looks kind of startling, I know, but you better get used to it.
- Выглядит, конечно, немного необычно, может, даже страшновато, но советую привыкать.
In five years, all you'll see are these babies-HSCT's-High Speed Civil Transports.
Уже через пять лет в воздухе ничего, кроме этих милашек, не останется. Высокоскоростное гражданское средство передвижения.
Our lab's one of the first to own one."
Наша лаборатория одна из первых приобрела такой самолет.
Must be one hell of a lab, Langdon thought.
"Да, ничего себе лаборатория, не из бедных", -мелькнуло в голове у Лэнгдона.
"This one's a prototype of the Boeing X 33," the pilot continued, "but there are dozens of others-the National Aero Space Plane, the Russians have Scramjet, the Brits have HOTOL.
- Перед вами прототип "Боинга Х-33", -продолжал пилот. - Однако уже сегодня существуют десятки других моделей. У американцев, русских, британцев.
The future's here, it's just taking some time to get to the public sector.
Будущее за ними, нужно только некоторое время, чтобы внедрить их в сферу общественного транспорта.
You can kiss conventional jets good bye."
Так что можете прощаться с обычными реактивными самолетами.
Langdon looked up warily at the craft. "I think I'd prefer a conventional jet."
- Лично я предпочел бы обычный, - искренне признался Лэнгдон, с опаской поглядывая на титанового монстра.
The pilot motioned up the gangplank.
Пилот подвел его к трапу.
"This way, please, Mr. Langdon.
- Сюда, пожалуйста, мистер Лэнгдон.
Watch your step."
Смотрите не споткнитесь.
Minutes later, Langdon was seated inside the empty cabin.
Через несколько минут Лэнгдон уже сидел в пустом салоне.
The pilot buckled him into the front row and disappeared toward the front of the aircraft.
Пилот усадил его в первом ряду, заботливо застегнул на нем ремень безопасности и скрылся в носовой части самолета.
The cabin itself looked surprisingly like a wide body commercial airliner.
К его удивлению, салон напоминал те, к которым уже привыкли пассажиры широкофюзеляжных лайнеров.
The only exception was that it had no windows, which made Langdon uneasy.
Единственное отличие состояло в том, что здесь не было ни одного иллюминатора. Лэнгдону это обстоятельство пришлось не по душе.
He had been haunted his whole life by a mild case of claustrophobia-the vestige of a childhood incident he had never quite overcome.
Всю жизнь его преследовала умеренной тяжести клаустрофобия - следствие одного инцидента в раннем детстве, избавиться от которой до конца он так и не сумел.
Langdon's aversion to closed spaces was by no means debilitating, but it had always frustrated him.
Эта боязнь замкнутого пространства никоим образом не сказывалась на здоровье Лэнгдона, но причиняла ему массу неудобств и потому всегда его раздражала.
It manifested itself in subtle ways.
Проявляла она себя в скрытой форме.
He avoided enclosed sports like racquetball or squash, and he had gladly paid a small fortune for his airy, high ceilinged Victorian home even though economical faculty housing was readily available.
Он, например, избегал спортивных игр в закрытых помещениях, таких как ракетбол и сквош. Он охотно, даже с радостью выложил круглую сумму за свой просторный викторианский дом с высоченными потолками, хотя университет был готов предоставить ему куда более дешевое жилье.
Langdon had often suspected his attraction to the art world as a young boy sprang from his love of museums' wide open spaces.
Лэнгдона частенько навещали подозрения, что вспыхнувшая в нем в юности тяга к миру искусства была порождена любовью к огромным музейным залам.
The engines roared to life beneath him, sending a deep shudder through the hull.
Где-то под ногами ожили двигатели, корпус самолета отозвался мелкой дрожью.
Langdon swallowed hard and waited.
Лэнгдон судорожно сглотнул и замер в ожидании.
He felt the plane start taxiing.
Он почувствовал, как самолет вырулил на взлетную полосу.
Piped in country music began playing quietly overhead.
Над его головой негромко зазвучала музыка "кантри".
A phone on the wall beside him beeped twice.
Дважды пискнул висящий на стене телефон.
Langdon lifted the receiver.
Лэнгдон снял трубку.
"Hello?"
- Алло!
"Comfortable, Mr. Langdon?"
- Как самочувствие, мистер Лэнгдон?
"Not at all."
- Не очень.
"Just relax.
- Расслабьтесь.
We'll be there in an hour."
Через час будем на месте.
"And where exactly is there?"
- Где именно, нельзя ли поточнее?
Langdon asked, realizing he had no idea where he was headed.
- Только сейчас до него дошло, что он так и не знает, куда они направляются.
"Geneva," the pilot replied, revving the engines.
- В Женеве, - ответил пилот, и двигатели взревели.
"The lab's in Geneva."
- Наша лаборатория находится в Женеве.
"Geneva," Langdon repeated, feeling a little better.
- Ага, значит, Женева, - повторил Лэнгдон.
"Upstate New York.
- На севере штата Нью-Йорк.
I've actually got family near Seneca Lake.
Кстати, моя семья живет там, неподалеку от озера Сенека.
I wasn't aware Geneva had a physics lab."
А я и не знал, что в Женеве есть физическая лаборатория.
The pilot laughed. "Not Geneva, New York, Mr. Langdon.
- Не та Женева, что в штате Нью-Йорк, мистер Лэнгдон, - рассмеялся пилот.
Geneva, Switzerland."
- А та, что в Швейцарии!
The word took a long moment to register.
Потребовалось некоторое время, чтобы до Лэнгдона дошел весь смысл услышанного.
"Switzerland?"
- Ах вот как? В Швейцарии?
Langdon felt his pulse surge.
- Пульс у Лэнгдона лихорадочно зачастил.
"I thought you said the lab was only an hour away!"
- Но мне показалось, вы говорили, что нам лететь не больше часа...
"It is, Mr. Langdon." The pilot chuckled.
- Так оно и есть, мистер Лэнгдон! - коротко хохотнул пилот.
"This plane goes Mach fifteen."
- Эта малышка развивает скорость 15 M .
5
Глава 5
On a busy European street, the killer serpentined through a crowd.
Убийца ловко лавировал в толпе, заполнившей шумную улицу большого европейского города.
He was a powerful man. Dark and potent. Deceptively agile. His muscles still felt hard from the thrill of his meeting.
Смуглый, подвижный, могучего телосложения и все еще взбудораженный после недавней встречи.
It went well, he told himself.
Все прошло хорошо, убеждал он себя.
Although his employer had never revealed his face, the killer felt honored to be in his presence.
Хотя его работодатель никогда не показывал ему своего лица, само общение с ним было большой честью.
Had it really been only fifteen days since his employer had first made contact?
Неужели после их первого контакта прошло всего лишь пятнадцать дней?
The killer still remembered every word of that call...
Убийца помнил каждое слово из того телефонного разговора.
"My name is Janus," the caller had said.
- Меня зовут Янус, - представился его собеседник.
"We are kinsmen of a sort.
- Нас с вами связывают почти кровные узы.
We share an enemy.
У нас общий враг.
I hear your skills are for hire."
Говорят, вы предлагаете желающим свои услуги?
"It depends whom you represent," the killer replied.
- Все зависит от того, кого вы представляете, -уклончиво ответил убийца.
The caller told him.
Собеседник сказал ему и это.
"Is this your idea of a joke?"
- Вы шутите?
"You have heard our name, I see," the caller replied.
- Так, значит, вы о нас слышали?
"Of course.
- Конечно.
The brotherhood is legendary."
О братстве ходят легенды.
"And yet you find yourself doubting I am genuine."
- Ну вот, а вы сомневаетесь.
"Everyone knows the brothers have faded to dust."
- Так ведь все знают, что братья давно превратились в прах.
"A devious ploy.
- Всего лишь блестящая тактическая уловка с нашей стороны.
The most dangerous enemy is that which no one fears."
Согласитесь, самый опасный противник тот, кого все перестали опасаться.
The killer was skeptical. "The brotherhood endures?"
- Значит, если я вас правильно понял, братство выжило? - по-прежнему недоверчиво произнес убийца.
"Deeper underground than ever before.
- Именно так, только оно ушло в еще более глубокое подполье.
Our roots infiltrate everything you see... even the sacred fortress of our most sworn enemy."
Мы проникаем повсюду... даже в святая святых нашего самого заклятого врага.
"Impossible.
- Но это же невозможно.
They are invulnerable."
Эти враги неприступны и неуязвимы.
"Our reach is far."
- У нас очень длинные руки.
"No one's reach is that far."
- Но не настолько же!
"Very soon, you will believe.
- Очень скоро вы в этом сами убедитесь.
An irrefutable demonstration of the brotherhood's power has already transpired.
Уже получено неопровержимое доказательство всемогущества братства.
A single act of treachery and proof."
Один-единственный акт измены - и...
"What have you done?"
- И как вы поступили?
The caller told him.
Собеседник посвятил его в подробности.
The killer's eyes went wide.
- Невероятно.
"An impossible task."
Просто немыслимо! - воскликнул убийца.
The next day, newspapers around the globe carried the same headline.
На следующий день газеты разнесли эту сенсацию по всему миру.
The killer became a believer.
Убийца обрел веру.
Now, fifteen days later, the killer's faith had solidified beyond the shadow of a doubt.
И вот сейчас, пятнадцать дней спустя, он уже настолько укрепился в этой своей вере, что не испытывал более ни тени сомнений.
The brotherhood endures, he thought.
Братство живет, ликовал он.
Tonight they will surface to reveal their power.
Сегодня они явятся белому свету, чтобы показать всем свою неодолимую силу.
As he made his way through the streets, his black eyes gleamed with foreboding.
Убийца пробирался хитросплетениями улиц, его темные глаза зловеще и в то же время радостно мерцали от предвкушения предстоящих событий.
One of the most covert and feared fraternities ever to walk the earth had called on him for service.
Его призвало служить себе одно из самых тайных и самых страшных сообществ среди тех, которые когда-либо существовали на этой земле.
They have chosen wisely, he thought.
Они сделали правильный выбор, подумал он.
His reputation for secrecy was exceeded only by that of his deadliness.
Его умение хранить секреты уступало только его умению убивать.
So far, he had served them nobly.
Он служил братству верой и правдой.
He had made his kill and delivered the item to Janus as requested.
Расправился с указанной жертвой и доставил требуемый Янусу предмет.
Now, it was up to Janus to use his power to ensure the item's placement.
Теперь Янусу предстоит применить все свои силы и влияние, чтобы переправить предмет в намеченное место.
The placement... The killer wondered how Janus could possibly handle such a staggering task.
Интересно, размышлял убийца, как Янусу удастся справиться с подобной, практически невыполнимой задачей?
The man obviously had connections on the inside.
У него туда явно внедрены свои люди.
The brotherhood's dominion seemed limitless.
Власть братства, похоже, действительно безгранична.
Janus, the killer thought. A code name, obviously.
Янус, Янус... Несомненно, псевдоним, подпольная кличка, решил убийца.
Was it a reference, he wondered, to the Roman two faced god... or to the moon of Saturn?
Только вот что здесь имеется в виду - двуликое божество Древнего Рима... или спутник Сатурна?
Not that it made any difference.
Хотя какая разница!
Janus wielded unfathomable power.
Янус обладает непостижимой и неизмеримой властью.
He had proven that beyond a doubt.
Он доказал это наглядно и убедительно.
As the killer walked, he imagined his ancestors smiling down on him.
Убийца представил себе, как одобрительно улыбнулись бы ему его предки.
Today he was fighting their battle, he was fighting the same enemy they had fought for ages, as far back as the eleventh century... when the enemy's crusading armies had first pillaged his land, raping and killing his people, declaring them unclean, defiling their temples and gods.
Сегодня он продолжает их благородное дело, бьется с тем же врагом, против которого они сражались столетиями, с одиннадцатого века... с того черного дня, когда полчища крестоносцев впервые хлынули на его землю, оскверняя священные для нее реликвии и храмы, грабя, насилуя и убивая его сородичей, которых объявляли нечестивцами.
His ancestors had formed a small but deadly army to defend themselves. The army became famous across the land as protectors-skilled executioners who wandered the countryside slaughtering any of the enemy they could find.
Для отпора захватчикам его предки собрали небольшую, но грозную армию, и очень скоро ее бойцы получили славное имя "защитников". Эти искусные и бесстрашные воины скрытно передвигались по всей стране и беспощадно уничтожали любого попавшегося на глаза врага.
They were renowned not only for their brutal killings, but also for celebrating their slayings by plunging themselves into drug induced stupors.
Они завоевали известность не только благодаря жестоким казням, но и тому, что каждую победу отмечали обильным приемом наркотиков.
Their drug of choice was a potent intoxicant they called hashish.
Излюбленным у них стало весьма сильнодействующее средство, которое они называли гашишем.
As their notoriety spread, these lethal men became known by a single word-Hassassin-literally "the followers of hashish."
По мере того как росла их слава, за этими сеющими вокруг себя смерть мстителями закрепилось прозвище "гашишин", что в буквальном переводе означает "приверженный гашишу".
The name Hassassin became synonymous with death in almost every language on earth.
Почти в каждый язык мира это слово вошло синонимом смерти.
The word was still used today, even in modern English... but like the craft of killing, the word had evolved.
Оно употребляется и в современном английском... однако, подобно самому искусству убивать, претерпело некоторые изменения.
It was now pronounced assassin.
Теперь оно произносится "ассасин" .
6
Глава 6
Sixty four minutes had passed when an incredulous and slightly air sick Robert Langdon stepped down the gangplank onto the sun drenched runway.
Через шестьдесят четыре минуты Роберт Лэнгдон, которого все-таки слегка укачало во время полета, сошел с трапа самолета на залитую солнцем посадочную полосу, недоверчиво и подозрительно глядя по сторонам.
A crisp breeze rustled the lapels of his tweed jacket.
Прохладный ветерок шаловливо играл лацканами его пиджака.
The open space felt wonderful.
От представшего перед его глазами зрелища на душе у Лэнгдона сразу полегчало.
He squinted out at the lush green valley rising to snowcapped peaks all around them.
Прищурившись, он с наслаждением рассматривал покрытые роскошной зеленью склоны долины, взмывающие к увенчанным белоснежными шапками вершинам.
I'm dreaming, he told himself.
Чудесный сон, подумал он про себя.
Any minute now I'll be waking up.
Жаль будет просыпаться.
"Welcome to Switzerland," the pilot said, yelling over the roar of the X 33's misted fuel HEDM engines winding down behind them.
- Добро пожаловать в Швейцарию! - улыбнулся ему пилот, стараясь перекричать рев все еще работающих двигателей "Х-33".
Langdon checked his watch.
Лэнгдон взглянул на часы.
It read 7:07 A.M.
Семь минут восьмого утра.
"You just crossed six time zones," the pilot offered.
- Вы пересекли шесть часовых поясов, - сообщил ему пилот.
"It's a little past 1 P.M. here."
- Здесь уже начало второго.
Langdon reset his watch.
Лэнгдон перевел часы.
"How do you feel?"
- Как самочувствие?
He rubbed his stomach.
Лэнгдон, поморщившись, потер живот.
"Like I've been eating Styrofoam."
- Как будто пенопласта наелся.
The pilot nodded. "Altitude sickness.
- Высотная болезнь, - понимающе кивнул пилот.
We were at sixty thousand feet.
- Шестьдесят тысяч футов как-никак.
You're thirty percent lighter up there.
На такой высоте вы весите на треть меньше.
Lucky we only did a puddle jump.
Вам еще повезло с коротким подскоком.
If we'd gone to Tokyo I'd have taken her all the way up-a hundred miles.
Вот если бы мы летели в Токио, мне пришлось бы поднять мою детку куда выше - на сотни и сотни миль.
Now that'll get your insides rolling."
Ну уж тогда бы у вас кишки и поплясали!
Langdon gave a wan nod and counted himself lucky.
Лэнгдон кивнул и вымучено улыбнулся, согласившись считать себя счастливчиком.
All things considered, the flight had been remarkably ordinary.
Вообще говоря, с учетом всех обстоятельств полет оказался вполне заурядным.
Aside from a bone crushing acceleration during take off, the plane's motion had been fairly typical-occasional minor turbulence, a few pressure changes as they'd climbed, but nothing at all to suggest they had been hurtling through space at the mind numbing speed of 11,000 miles per hour.
Если не считать зубодробительного эффекта от ускорения во время взлета, остальные ощущения были весьма обычными: время от времени незначительная болтанка, изменение давления по мере набора высоты... И больше ничего, что позволило бы предположить, что они несутся в пространстве с не поддающейся воображению скоростью 11 тысяч миль в час.
A handful of technicians scurried onto the runway to tend to the X 33.
"Х-33" со всех сторон облепили техники наземного обслуживания.
The pilot escorted Langdon to a black Peugeot sedan in a parking area beside the control tower.
Пилот повел Лэнгдона к черному "пежо" на стоянке возле диспетчерской вышки.
Moments later they were speeding down a paved road that stretched out across the valley floor.
Через несколько секунд они уже мчались по гладкому асфальту дороги, тянущейся по дну долины.
A faint cluster of buildings rose in the distance. Outside, the grassy plains tore by in a blur.
В отдалении, прямо у них на глазах, вырастала кучка прилепившихся друг к другу зданий.
Langdon watched in disbelief as the pilot pushed the speedometer up around 170 kilometers an hour-over 100 miles per hour.
Лэнгдон в смятении заметил, как стрелка спидометра метнулась к отметке 170 километров в час. Это же больше 100 миль, вдруг осознал он.
What is it with this guy and speed? he wondered.
Господи, да этот парень просто помешан на скорости, мелькнуло у него в голове.
"Five kilometers to the lab," the pilot said.
- До лаборатории пять километров, - обронил пилот.
"I'll have you there in two minutes."
- Доедем за две минуты.
Langdon searched in vain for a seat belt. Why not make it three and get us there alive? The car raced on.
"Давай доедем за три, но живыми", - мысленно взмолился Лэнгдон, тщетно пытаясь нащупать ремень безопасности.
"Do you like Reba?" the pilot asked, jamming a cassette into the tape deck.
- Любите Рибу? - спросил пилот, придерживая руль одним пальцем левой руки, а правой вставляя кассету в магнитолу.
A woman started singing. It's just the fear of being alone...
"Как страшно остаться одной..." - печально запел женский голос.
No fear here, Langdon thought absently.
Да чего там страшного, рассеянно возразил про себя Лэнгдон.
His female colleagues often ribbed him that his collection of museum quality artifacts was nothing more than a transparent attempt to fill an empty home, a home they insisted would benefit greatly from the presence of a woman.
Его сотрудницы частенько упрекали его в том, что собранная им коллекция диковинных вещей, достойная любого музея, есть не что иное, как откровенная попытка заполнить унылую пустоту, царящую в его доме. В доме, который только выиграет от присутствия женщины.
Langdon always laughed it off, reminding them he already had three loves in his life-symbology, water polo, and bachelorhood-the latter being a freedom that enabled him to travel the world, sleep as late as he wanted, and enjoy quiet nights at home with a brandy and a good book.
Лэнгдон же всегда отшучивался, напоминая им, что в его жизни уже есть три предмета самозабвенной любви - наука о символах, водное поло и холостяцкое существование. Последнее означало свободу, которая позволяла по утрам валяться в постели, сколько душа пожелает, а вечера проводить в блаженном уюте за бокалом бренди и умной книгой.
"We're like a small city," the pilot said, pulling Langdon from his daydream. "Not just labs.
- Вообще-то у нас не просто лаборатория, - отвлек пилот Лэнгдона от его размышлений, - а целый городок.
We've got supermarkets, a hospital, even a cinema."
Есть супермаркет, больница и даже своя собственная киношка.
Langdon nodded blankly and looked out at the sprawling expanse of buildings rising before them.
Лэнгдон безучастно кивнул и посмотрел на стремительно надвигающиеся на них здания.
"In fact," the pilot added, "we possess the largest machine on earth."
- К тому же у нас самая большая в мире Машина, -добавил пилот.
"Really?"
- Вот как?
Langdon scanned the countryside.
- Лэнгдон осмотрел окрестности.
"You won't see it out there, sir." The pilot smiled.
- Так вам ее не увидеть, сэр, - усмехнулся пилот.
"It's buried six stories below the earth."
- Она спрятана под землей на глубине шести этажей.
Langdon didn't have time to ask.
Времени на то, чтобы выяснить подробности, у Лэнгдона не оказалось.
Without warning the pilot jammed on the brakes. The car skidded to a stop outside a reinforced sentry booth.
Без всяких предупреждений пилот ударил по тормозам, и автомобиль под протестующий визг покрышек замер у будки контрольно-пропускного пункта.
Langdon read the sign before them. Securite. Arretez He suddenly felt a wave of panic, realizing where he was.
Лэнгдон в панике принялся шарить по карманам.
"My God!
- О Господи!
I didn't bring my passport!"
Я же не взял паспорт!
"Passports are unnecessary," the driver assured.
- А на кой он вам? - небрежно бросил пилот.
"We have a standing arrangement with the Swiss government."
- У нас есть постоянная договоренность с правительством Швейцарии.
Langdon watched dumbfounded as his driver gave the guard an ID.
Ошеломленный Лэнгдон в полном недоумении наблюдал, как пилот протянул охраннику свое удостоверение личности.
The sentry ran it through an electronic authentication device. The machine flashed green.
Тот вставил пластиковую карточку в щель электронного идентификатора, и тут же мигнул зеленый огонек.
"Passenger name?"
- Имя вашего пассажира?
"Robert Langdon," the driver replied.
- Роберт Лэнгдон, - ответил пилот.
"Guest of?"
- К кому?
"The director."
- К директору.
The sentry arched his eyebrows.
Охранник приподнял брови.
He turned and checked a computer printout, verifying it against the data on his computer screen.
Отвернулся к компьютеру, несколько секунд вглядывался в экран монитора.
The car shot off again, accelerating another 200 yards around a sweeping rotary that led to the facility's main entrance.
Машина вновь рванулась вперед, набирая сумасшедшую скорость на 200-ярдовой дорожке, круто сворачивающей к главному входу лаборатории.
Looming before them was a rectangular, ultramodern structure of glass and steel.
Перед ними возвышалось прямоугольное ультрасовременное сооружение из стекла и стали.
Langdon was amazed by the building's striking transparent design.
Дизайн, придававший такой громаде поразительную легкость и прозрачность, привел Лэнгдона в восхищение.
He had always had a fond love of architecture.
Он всегда питал слабость к архитектуре.
"The Glass Cathedral," the escort offered.
- Стеклянный собор, - пояснил пилот.
"A church?"
- Церковь? - решил уточнить Лэнгдон.
"Hell, no.
- Отнюдь.
A church is the one thing we don't have.
Вот как раз церкви у нас нет.
Physics is the religion around here.
Единственная религия здесь - это физика.
Use the Lord's name in vain all you like," he laughed, "just don't slander any quarks or mesons."
Так что можете сколько угодно поминать имя Божье всуе, но если вы обидите какой-нибудь кварк или мезон - тогда вам уж точно несдобровать.
Langdon sat bewildered as the driver swung the car around and brought it to a stop in front of the glass building.
Лэнгдон в полном смятении заерзал на пассажирском сиденье, когда автомобиль, завершив, как ему показалось, вираж на двух колесах, остановился перед стеклянным зданием.
Quarks and mesons?
Кварки и мезоны?
No border control?
Никакого пограничного контроля?
Mach 15 jets?
Самолет, развивающий скорость 15 М?
Who the hell are these guys?
Да кто же они такие, черт побери, эти ребята?
The engraved granite slab in front of the building bore the answer:
Полированная гранитная плита, установленная у входа, дала ему ответ на этот вопрос.
CERN Conseil Europ?en pour la Recherche Nucl?aire
Conseil Europeen pour la Recherche Nucleaire
"Nuclear Research?" Langdon asked, fairly certain his translation was correct.
- Ядерных исследований? - на всякий случай переспросил Лэнгдон, абсолютно уверенный в правильности своего перевода названия с французского.
The driver did not answer. He was leaning forward, busily adjusting the car's cassette player.
Водитель не ответил: склонившись чуть ли не до пола, он увлеченно крутил ручки автомагнитолы.
"This is your stop.
- Вот мы и приехали, - покряхтывая, распрямил он спину.
The director will meet you at this entrance."
- Здесь вас должен встречать директор.
Langdon noted a man in a wheelchair exiting the building.
Лэнгдон увидел, как из дверей здания выкатывается инвалидное кресло-коляска.
He looked to be in his early sixties.
Сидящему в ней человеку на вид можно было дать лет шестьдесят.
Gaunt and totally bald with a sternly set jaw, he wore a white lab coat and dress shoes propped firmly on the wheelchair's footrest.
Костлявый, ни единого волоска на поблескивающем черепе, вызывающе выпяченный подбородок. Человек был одет в белый халат, а на подножке кресла неподвижно покоились ноги в сверкающих лаком вечерних туфлях.
Even at a distance his eyes looked lifeless-like two gray stones.
Даже на расстоянии его глаза казались совершенно безжизненными - точь-в-точь два тускло-серых камешка.
"Is that him?" Langdon asked.
- Это он? - спросил Лэнгдон.
The driver looked up.
Пилот вскинул голову.
"Well, I'll be."
- Ох, чтоб тебя...
He turned and gave Langdon an ominous smile.
- Он с мрачной ухмылкой обернулся к Лэнгдону.
"Speak of the devil."
- Легок на помине!
Uncertain what to expect, Langdon stepped from the vehicle.
Не имея никакого представления о том, что его ждет, Лэнгдон нерешительно вылез из автомобиля.
The man in the wheelchair accelerated toward Langdon and offered a clammy hand.
Приблизившись, человек в кресле-коляске протянул ему холодную влажную ладонь.
"Mr. Langdon?
- Мистер Лэнгдон?
We spoke on the phone.
Мы с вами говорили по телефону.
My name is Maximilian Kohler."
Я - Максимилиан Колер.
7
Глава 7
Maximilian Kohler, director general of CERN, was known behind his back as K?nig-King.
Генерального директора ЦЕРНа Максимилиана Колера за глаза называли кайзером.
It was a h2 more of fear than reverence for the figure who ruled over his dominion from a wheelchair throne.
Титул этот ему присвоили больше из благоговейного ужаса, который он внушал, нежели из почтения к владыке, правившему своей вотчиной с трона на колесиках.
Although few knew him personally, the horrific story of how he had been crippled was lore at CERN, and there were few there who blamed him for his bitterness... nor for his sworn dedication to pure science.
Хотя мало кто в центре знал его лично, там рассказывали множество ужасных историй о том, как он стал калекой. Некоторые недолюбливали его за черствость и язвительность, однако не признавать его безграничную преданность чистой науке не мог никто.
Langdon had only been in Kohler's presence a few moments and already sensed the director was a man who kept his distance.
Пробыв в компании Колера всего несколько минут, Лэнгдон успел ощутить, что директор -человек, застегнутый на все пуговицы и никого близко к себе не подпускающий.
Langdon found himself practically jogging to keep up with Kohler's electric wheelchair as it sped silently toward the main entrance.
Чтобы успеть за инвалидным креслом с электромотором, быстро катившимся к главному входу, ему приходилось то и дело переходить на трусцу.
The wheelchair was like none Langdon had ever seen-equipped with a bank of electronics including a multiline phone, a paging system, computer screen, even a small, detachable video camera.
Такого кресла Лэнгдон еще никогда в жизни не видел - оно было буквально напичкано электронными устройствами, включая многоканальный телефон, пейджинговую систему, компьютер и даже миниатюрную съемную видеокамеру.
King Kohler's mobile command center.
Этакий мобильный командный пункт кайзера Колера.
Langdon followed through a mechanical door into CERN's voluminous main lobby.
Вслед за креслом Лэнгдон через автоматически открывающиеся двери вошел в просторный вестибюль центра.
The Glass Cathedral, Langdon mused, gazing upward toward heaven.
Стеклянный собор, хмыкнул про себя американец, поднимая глаза к потолку и увидев вместо него небо.
Overhead, the bluish glass roof shimmered in the afternoon sun, casting rays of geometric patterns in the air and giving the room a sense of grandeur. Angular shadows fell like veins across the white tiled walls and down to the marble floors.
Над его головой голубовато отсвечивала стеклянная крыша, сквозь которую послеполуденное солнце щедро лило свои лучи, разбрасывая по облицованным белой плиткой стенам и мраморному полу геометрически правильные узоры и придавая интерьеру вестибюля вид пышного великолепия.
The air smelled clean, sterile.
Воздух здесь был настолько чист, что у Лэнгдона с непривычки даже защекотало в носу.
A handful of scientists moved briskly about, their footsteps echoing in the resonant space.
Гулкое эхо разносило звук шагов редких ученых, с озабоченным видом направлявшихся через вестибюль по своим делам.
"This way, please, Mr. Langdon."
- Сюда, пожалуйста, мистер Лэнгдон.
His voice sounded almost computerized.
Г олос Колера звучал механически, словно прошел обработку в компьютере.
His accent was rigid and precise, like his stern features.
Дикция точная и жесткая, под стать резким чертам его лица.
Kohler coughed and wiped his mouth on a white handkerchief as he fixed his dead gray eyes on Langdon.
Колер закашлялся, вытер губы белоснежным платком и бросил на Лэнгдона пронзительный взгляд своих мертвенно-серых глаз.
"Please hurry."
- Вас не затруднит поторопиться?
His wheelchair seemed to leap across the tiled floor.
Кресло рванулось по мраморному полу.
Langdon followed past what seemed to be countless hallways branching off the main atrium. Every hallway was alive with activity.
Лэнгдон поспешил за ним мимо бесчисленных коридоров, в каждом из которых кипела бурная деятельность.
The scientists who saw Kohler seemed to stare in surprise, eyeing Langdon as if wondering who he must be to command such company.
При их появлении ученые с изумлением и бесцеремонным любопытством разглядывали Лэнгдона, стараясь угадать, кто он такой, чтобы заслужить честь находиться в обществе их директора.
"I'm embarrassed to admit," Langdon ventured, trying to make conversation, "that I've never heard of CERN."
- К своему стыду, должен признаться, что никогда не слышал о вашем центре, - предпринял Лэнгдон попытку завязать беседу.
"Not surprising," Kohler replied, his clipped response sounding harshly efficient.
- Ничего удивительного, - с нескрываемой холодностью ответил Колер.
"Most Americans do not see Europe as the world leader in scientific research.
- Большинство американцев отказываются признавать мировое лидерство Европы в научных исследованиях и считают ее большой лавкой...
They see us as nothing but a quaint shopping district-an odd perception if you consider the nationalities of men like Einstein, Galileo, and Newton."
Весьма странное суждение, если вспомнить национальную принадлежность таких личностей, как Эйнштейн, Галилей и Ньютон.
Langdon was unsure how to respond.
Лэнгдон растерялся, не зная, как ему реагировать.
He pulled the fax from his pocket.
Он вытащил из кармана пиджака факс.
"This man in the photograph, can you-"
- А этот человек на фотографии, не могли бы вы...
Kohler cut him off with a wave of his hand. "Please. Not here. I am taking you to him now." He held out his hand.
- Не здесь, пожалуйста! - гневным взмахом руки остановил его Колер.
"Perhaps I should take that."
- Дайте-ка это мне.
Langdon handed over the fax and fell silently into step.
Лэнгдон безропотно протянул ему факс и молча пошел рядом с креслом-коляской.
Kohler took a sharp left and entered a wide hallway adorned with awards and commendations.
Колер свернул влево, и они оказались в широком коридоре, стены которого были увешаны почетными грамотами и дипломами.
A particularly large plaque dominated the entry. Langdon slowed to read the engraved bronze as they passed.
Среди них сразу бросалась в глаза бронзовая доска необычайно больших размеров. Лэнгдон замедлил шаг и прочитал выгравированную на металле надпись:
ARS ELECTRONICA AWARD
ПРЕМИЯ АРС ЭЛЕКТРОНИКИ
For Cultural Innovation in the Digital Age Awarded to Tim Berners Lee and CERN for the invention of the WORLDWIDE WEB
"За инновации в сфере культуры в эру цифровой техники" присуждена Тиму Бернерсу-Ли и Европейскому центру ядерных исследований за изобретение Всемирной паутины
Well I'll be damned, Langdon thought, reading the text. This guy wasn't kidding.
"Черт побери, - подумал Лэнгдон, - а ведь этот парень меня не обманывал".
Langdon had always thought of the Web as an American invention.
Сам он был убежден, что Паутину изобрели американцы.
Then again, his knowledge was limited to the site for his own book and the occasional on line exploration of the Louvre or El Prado on his old Macintosh.
С другой стороны, его познания в данной области ограничивались нечастыми интернет-сеансами за видавшим виды "Макинтошем", когда он заходил на сайт собственной книги либо осматривал экспозиции Лувра или музея Прадо.
"The Web," Kohler said, coughing again and wiping his mouth, "began here as a network of in house computer sites.
- Всемирная паутина родилась здесь как локальная сеть... - Колер вновь закашлялся и приложил к губам платок.
It enabled scientists from different departments to share daily findings with one another.
- Она давала возможность ученым из разных отделов обмениваться друг с другом результатами своей повседневной работы.
Of course, the entire world is under the impression the Web is U.S. technology."
Ну а весь мир, как водится, воспринимает Интернет как очередное величайшее изобретение Соединенных Штатов.
Langdon followed down the hall. "Why not set the record straight?"
- Так почему же вы не восстановите справедливость? - поинтересовался Лэнгдон.
Kohler shrugged, apparently disinterested. "A petty misconception over a petty technology. CERN is far greater than a global connection of computers.
- Стоит ли беспокоиться из-за пустячного заблуждения по столь мелкому поводу? -равнодушно пожал плечами Колер. - ЦЕРН - это куда больше, нежели какая-то глобальная компьютерная сеть.
Our scientists produce miracles almost daily."
Наши ученые чуть ли не каждый день творят здесь настоящие чудеса.
Langdon gave Kohler a questioning look. "Miracles?"
- Чудеса? - Лэнгдон с сомнением взглянул на Колера.
The word "miracle" was certainly not part of the vocabulary around Harvard's Fairchild Science Building.
Слово "чудо" определенно не входило в словарный запас ученых Гарварда.
Miracles were left for the School of Divinity.
Чудеса они оставляли ребятам с факультета богословия.
"You sound skeptical," Kohler said.
- Вижу, вы настроены весьма скептически, -заметил Колер.
"I thought you were a religious symbologist.
- Я полагал, что вы занимаетесь религиозной символикой.
Do you not believe in miracles?"
И вы не верите в чудеса?
"I'm undecided on miracles," Langdon said.
- У меня пока нет сложившегося мнения по поводу чудес, - ответил Лэнгдон.
Particularly those that take place in science labs.
- Особенно по поводу тех, что происходят в научных лабораториях.
"Perhaps miracle is the wrong word.
- Возможно, я употребил не совсем подходящее слово.
I was simply trying to speak your language."
Просто старался говорить на понятном вам языке.
"My language?"
- Ах вот как!
Langdon was suddenly uncomfortable.
- Лэнгдон вдруг почувствовал себя уязвленным.
"Not to disappoint you, sir, but I study religious symbology-I'm an academic, not a priest."
- Боюсь разочаровать вас, сэр, однако я исследую религиозную символику, так что я, к вашему сведению, ученый, а не священник.
Kohler slowed suddenly and turned, his gaze softening a bit. "Of course.
- Разумеется. Как же я не подумал! - Колер резко притормозил, взгляд его несколько смягчился.
How simple of me. One does not need to have cancer to analyze its symptoms."
- Действительно, ведь чтобы изучать симптомы рака, совсем не обязательно самому им болеть.
Langdon had never heard it put quite that way.
Лэнгдону в своей научной практике еще не доводилось сталкиваться с подобным тезисом.
As they moved down the hallway, Kohler gave an accepting nod.
Колер одобрительно кивнул.
"I suspect you and I will understand each other perfectly, Mr. Langdon."
- Подозреваю, что мы с вами прекрасно поймем друг друга, - с удовлетворением в голосе констатировал он.
Somehow Langdon doubted it.
Лэнгдон же в этом почему-то сильно сомневался.
As the pair hurried on, Langdon began to sense a deep rumbling up ahead.
По мере того как они продвигались по коридору все дальше, Лэнгдон начал скорее ощущать, чем слышать непонятный низкий гул.
The noise got more and more pronounced with every step, reverberating through the walls.
Однако с каждым шагом он становился все сильнее и сильнее, создавалось впечатление, что вибрируют даже стены.
It seemed to be coming from the end of the hallway in front of them.
Гул, похоже, доносился из того конца коридора, куда они направлялись.
"What's that?" Langdon finally asked, having to yell.
- Что это за шум? - не выдержал наконец Лэнгдон, вынужденный повысить голос чуть ли не до крика.
He felt like they were approaching an active volcano.
Ему казалось, что они приближаются к действующему вулкану.
"Free Fall Tube," Kohler replied, his hollow voice cutting the air effortlessly. He offered no other explanation.
- Ствол свободного падения, - не вдаваясь ни в какие подробности, коротко ответил Колер; его сухой безжизненный голос каким-то невероятным образом перекрыл басовитое гудение.
Langdon didn't ask.
Лэнгдон же ничего уточнять не стал.
He was exhausted, and Maximilian Kohler seemed disinterested in winning any hospitality awards.
Его одолевала усталость, а Максимилиан Колер, судя по всему, на призы, премии и награды за радушие и гостеприимство не рассчитывал.
Langdon reminded himself why he was here.
Лэнгдон приказал себе держаться, напомнив, с какой целью он сюда прибыл.
Illuminati.
"Иллюминати".
He assumed somewhere in this colossal facility was a body... a body branded with a symbol he had just flown 3,000 miles to see.
Где-то в этом гигантском здании находился труп... труп с выжженным на груди клеймом, и чтобы увидеть этот символ собственными глазами, Лэнгдон только что пролетел три тысячи миль.
As they approached the end of the hall, the rumble became almost deafening, vibrating up through Langdon's soles.
В конце коридора гул превратился в громоподобный рев. Лэнгдон в буквальном смысле ощутил, как вибрация через подошвы пронизывает все его тело и раздирает барабанные перепонки.
They rounded the bend, and a viewing gallery appeared on the right.
Они завернули за угол, и перед ними открылась смотровая площадка.
Four thick paned portals were embedded in a curved wall, like windows in a submarine.
В округлой стене были четыре окна в толстых массивных рамах, что придавало им неуместное здесь сходство с иллюминаторами подводной лодки.
Langdon stopped and looked through one of the holes.
Лэнгдон остановился и заглянул в одно из них.
Professor Robert Langdon had seen some strange things in his life, but this was the strangest.
Профессор Лэнгдон много чего повидал на своем веку, но столь странное зрелище наблюдал впервые в жизни.
He blinked a few times, wondering if he was hallucinating.
Он даже поморгал, на миг испугавшись, что его преследуют галлюцинации.
He was staring into an enormous circular chamber.
Он смотрел в колоссальных размеров круглую шахту.
Inside the chamber, floating as though weightless, were people.
Там, словно в невесомости, парили в воздухе люди.
Three of them.
Трое.
One waved and did a somersault in midair.
Один из них помахал ему рукой и продемонстрировал безукоризненно изящное сальто.
My God, he thought. I'm in the land of Oz.
"О Господи, - промелькнула мысль у Лэнгдона, - я попал в страну Оз".
The floor of the room was a mesh grid, like a giant sheet of chicken wire.
Дно шахты было затянуто металлической сеткой, весьма напоминающей ту, что используют в курятниках.
Visible beneath the grid was the metallic blur of a huge propeller.
Сквозь ее ячейки виднелся бешено вращающийся гигантский пропеллер.
"Free fall tube," Kohler said, stopping to wait for him.
- Ствол свободного падения, - нетерпеливо повторил Колер.
"Indoor skydiving.
- Парашютный спорт в зале.
For stress relief.
Для снятия стресса.
It's a vertical wind tunnel."
Простая аэродинамическая труба, только вертикальная.
Langdon looked on in amazement.
Лэнгдон, вне себя от изумления, не мог оторвать глаз от парившей в воздухе троицы.
One of the free fallers, an obese woman, maneuvered toward the window.
Одна из летунов, тучная до неприличия дама, судорожно подергивая пухлыми конечностями, приблизилась к окошку.
She was being buffeted by the air currents but grinned and flashed Langdon the thumbs up sign.
Мощный воздушный поток ощутимо потряхивал ее, однако дама блаженно улыбалась и даже показала Лэнгдону поднятые большие пальцы, сильно смахивающие на сардельки.
Langdon smiled weakly and returned the gesture, wondering if she knew it was the ancient phallic symbol for masculine virility.
Лэнгдон натянуто улыбнулся в ответ и повторил ее жест, подумав про себя, знает ли дама о том, что в древности он употреблялся как фаллический символ неисчерпаемой мужской силы.
The heavyset woman, Langdon noticed, was the only one wearing what appeared to be a miniature parachute.
Только сейчас Лэнгдон заметил, что толстушка была единственной, кто пользовался своего рода миниатюрным парашютом.
The swathe of fabric billowed over her like a toy.
Трепетавший над ее грузными формами лоскуток ткани казался просто игрушечным.
"What's her little chute for?" Langdon asked Kohler.
- А для чего ей эта штука? - не утерпел Лэнгдон.
"It can't be more than a yard in diameter."
- Она же в диаметре не больше ярда.
"Friction," Kohler said.
- Сопротивление.
"Decreases her aerodynamics so the fan can lift her." He started down the the corridor again.
Ухудшает ее аэродинамические качества, иначе бы воздушному потоку эту даму не поднять, -объяснил Колер и вновь привел свое кресло-коляску в движение.
"One square yard of drag will slow a falling body almost twenty percent."
- Один квадратный ярд поверхности создает такое лобовое сопротивление, что падение тела замедляется на двадцать процентов.
Langdon nodded blankly.
Лэнгдон рассеянно кивнул.
He never suspected that later that night, in a country hundreds of miles away, the information would save his life.
Он еще не знал, что в тот же вечер эта информация спасет ему жизнь в находящейся за сотни миль от Швейцарии стране.
8
Глава 8
When Kohler and Langdon emerged from the rear of CERN's main complex into the stark Swiss sunlight, Langdon felt as if he'd been transported home.
Когда Колер и Лэнгдон, покинув главное здание ЦЕРНа, оказались под яркими лучами щедрого швейцарского солнца, Лэнгдона охватило ощущение, что он перенесся на родную землю.
The scene before him looked like an Ivy League campus.
Во всяком случае, окрестности ничем не отличались от университетского городка где-нибудь в Новой Англии.
A grassy slope cascaded downward onto an expansive lowlands where clusters of sugar maples dotted quadrangles bordered by brick dormitories and footpaths.
Поросший пышной травой склон сбегал к просторной равнине, где среди кленов располагались правильные кирпичные прямоугольники студенческих общежитий.
Scholarly looking individuals with stacks of books hustled in and out of buildings.
По мощеным дорожкам сновали ученого вида индивиды, прижимающие к груди стопки книг.
As if to accentuate the collegiate atmosphere, two longhaired hippies hurled a Frisbee back and forth while enjoying Mahler's Fourth Symphony blaring from a dorm window.
И словно для того, чтобы подчеркнуть привычность атмосферы, двое заросших грязными волосами хиппи под льющиеся из открытого окна общежития звуки Четвертой симфонии Малера азартно перебрасывали друг другу пластиковое кольцо.
"These are our residential dorms," Kohler explained as he accelerated his wheelchair down the path toward the buildings.
- Это наш жилой блок, - сообщил Колер, направляя кресло-коляску к зданиям.
"We have over three thousand physicists here. CERN single handedly employs more than half of the world's particle physicists-the brightest minds on earth-Germans, Japanese, Italians, Dutch, you name it.
- Здесь у нас работают свыше трех тысяч физиков. ЦЕРН собрал более половины специалистов по элементарным частицам со всего мира - лучшие умы планеты. Немцы, японцы, итальянцы, голландцы - всех не перечислить.
Our physicists represent over five hundred universities and sixty nationalities."
Наши физики представляют пятьсот университетов и шестьдесят национальностей.
Langdon was amazed. "How do they all communicate?"
- Как же они общаются друг с другом? -потрясенно спросил Лэнгдон.
"English, of course.
- На английском, естественно.
The universal language of science."
Универсальный язык науки.
Langdon had always heard math was the universal language of science, but he was too tired to argue.
Лэнгдон всегда полагал, что универсальным средством общения в науке служит язык математики, однако затевать диспут на эту тему у него уже не было сил.
He dutifully followed Kohler down the path.
Он молча плелся вслед за Колером по дорожке.
Halfway to the bottom, a young man jogged by.
Где-то на полпути им навстречу трусцой пробежал озабоченного вида юноша.
His T shirt proclaimed the message: NO GUT, NO GLORY!
На груди его футболки красовалась надпись "ВСУНТЕ - ВОТ ПУТЬ К ПОБЕДЕ!".
Langdon looked after him, mystified. "Gut?"
- Всуньте? - со всем сарказмом, на который был способен, хмыкнул Лэнгдон.
"General Unified Theory." Kohler quipped.
- Решили, что он малограмотный озорник? - вроде бы даже оживился Колер. - ВСУНТЕ расшифровывается как всеобщая унифицированная теория.
"The theory of everything."
Теория всего.
"I see," Langdon said, not seeing at all.
- Понятно, - смутился Лэнгдон, абсолютно ничего не понимая.
"Are you familiar with particle physics, Mr. Langdon?"
- Вы вообще-то знакомы с физикой элементарных частиц, мистер Лэнгдон? - поинтересовался Колер.
Langdon shrugged. "I'm familiar with general physics-falling bodies, that sort of thing."
- Я знаком с общей физикой... падение тел и все такое...
His years of high diving experience had given him a profound respect for the awesome power of gravitational acceleration.
- Занятия прыжками в воду внушили Лэнгдону глубочайшее уважение к могучей силе гравитационного ускорения.
"Particle physics is the study of atoms, isn't it?"
- Физика элементарных частиц изучает атомы, если не ошибаюсь...
Kohler shook his head.
- Ошибаетесь, - сокрушенно покачал головой Колер и снова закашлялся, а лицо его болезненно сморщилось.
"Atoms look like planets compared to what we deal with.
- По сравнению с тем, чем мы занимаемся, атомы выглядят настоящими планетами.
Our interests lie with an atom's nucleus-a mere ten thousandth the size of the whole."
Нас интересует ядро атома, которое в десять тысяч раз меньше его самого.
He coughed again, sounding sick. "The men and women of CERN are here to find answers to the same questions man has been asking since the beginning of time.
Сотрудники ЦЕРНа собрались здесь, чтобы найти ответы на извечные вопросы, которыми задается человечество с самых первых своих дней.
Where did we come from?
Откуда мы появились?
What are we made of?"
Из чего созданы?
"And these answers are in a physics lab?"
- И ответы на них вы ищете в научных лабораториях?
"You sound surprised."
- Вы, кажется, удивлены?
"I am.
- Удивлен.
The questions seem spiritual."
Эти вопросы, по-моему, относятся к духовной, даже религиозной, а не материальной сфере.
"Mr. Langdon, all questions were once spiritual.
- Мистер Лэнгдон, все вопросы когда-то относились к духовной, или, как вы выражаетесь, религиозной сфере.
Since the beginning of time, spirituality and religion have been called on to fill in the gaps that science did not understand.
С самого начала религия призывалась на выручку в тех случаях, когда наука оказывалась неспособной объяснить те или иные явления.
The rising and setting of the sun was once attributed to Helios and a flaming chariot.
Восход и заход солнца некогда приписывали передвижениям Г елиоса и его пылающей колесницы.
Earthquakes and tidal waves were the wrath of Poseidon.
Землетрясения и приливные волны считали проявлениями гнева Посейдона.
Science has now proven those gods to be false idols.
Наука доказала, что эти божества были ложными идолами.
Soon all Gods will be proven to be false idols.
И скоро докажет, что таковыми являются все боги.
Science has now provided answers to almost every question man can ask.
Сейчас наука дала ответы почти на все вопросы, которые могут прийти человеку в голову.
There are only a few questions left, and they are the esoteric ones.
Осталось, правда, несколько самых сложных...
Where do we come from?
Откуда мы появились?
What are we doing here?
С какой целью?
What is the meaning of life and the universe?"
В чем смысл жизни? Что есть вселенная?
Langdon was amazed. "And these are questions CERN is trying to answer?"
- И на такие вопросы ЦЕРН пытается искать ответы? - недоверчиво взглянул на него Лэнгдон.
"Correction.
- Вынужден вас поправить.
These are questions we are answering."
Мы отвечаем на такие вопросы.
Langdon fell silent as the two men wound through the residential quadrangles.
Лэнгдон вновь замолчал в некотором смятении.
As they walked, a Frisbee sailed overhead and skidded to a stop directly in front of them.
Над их головами пролетело пластиковое кольцо и, попрыгав по дорожке, замерло прямо перед ними.
Kohler ignored it and kept going.
Колер, будто не заметив этого, продолжал катить дальше.
A voice called out from across the quad. "S'il vous plaоt!"
- S'il vous plait! - раздался у них за спиной голос.
Langdon looked over.
Лэнгдон оглянулся.
An elderly white haired man in a College Paris sweatshirt waved to him.
Седовласый старичок в свитере с надписью "ПАРИЖСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ" призывно махал руками.
Langdon picked up the Frisbee and expertly threw it back.
Лэнгдон подобрал кольцо и искусно метнул его обратно.
The old man caught it on one finger and bounced it a few times before whipping it over his shoulder to his partner.
Старичок поймал снаряд на палец, крутнул несколько раз и, не глядя, столь же ловко перебросил его через плечо своему партнеру.
"Merci!" he called to Langdon.
- Merci! - крикнул он Лэнгдону.
"Congratulations," Kohler said when Langdon finally caught up.
- Поздравляю, - усмехнулся Колер, когда Лэнгдон вприпрыжку нагнал его.
"You just played toss with a Noble prize winner, Georges Charpak, inventor of the multiwire proportional chamber."
- Вот и поиграли с нобелевским лауреатом Жоржем Шарпаком - знаменитым изобретателем.
Langdon nodded.
Лэнгдон согласно кивнул.
My lucky day.
Действительно, вот счастье-то привалило.
It took Langdon and Kohler three more minutes to reach their destination-a large, well kept dormitory sitting in a grove of aspens.
Через три минуты Лэнгдон и Колер достигли цели. Это было просторное ухоженное жилое здание, уютно расположенное в осиновой роще.
Compared to the other dorms, this structure seemed luxurious.
По сравнению с общежитиями выглядело оно просто роскошно.
The carved stone sign in front read Building C.
На установленной перед фасадом каменной плите было высечено весьма прозаическое название -"Корпус Си".
Imaginative h2, Langdon thought.
Какой полет фантазии, издевательски ухмыльнулся про себя Лэнгдон.
But despite its sterile name, Building C appealed to Langdon's sense of architectural style-conservative and solid.
Тем не менее архитектурное решение корпуса "Си" полностью соответствовало утонченному вкусу Лэнгдона - оно несло на себе печать консервативности, солидной прочности и надежности.
It had a red brick facade, an ornate balustrade, and sat framed by sculpted symmetrical hedges.
Фасад из красного кирпича, нарядная балюстрада, состоящая из симметрично расположенных изваяний.
As the two men ascended the stone path toward the entry, they passed under a gateway formed by a pair of marble columns.
Направляясь по дорожке ко входу, они прошли через ворота, образованные двумя мраморными колоннами.
Someone had put a sticky note on one of them. This column is Ionic
Одну из них кто-то украсил жирной надписью "ДА ЗДРАВСТВУЮТ ИОНИКИ!".
Physicist graffiti?
Граффити в Центре ядерных исследований?
Langdon mused, eyeing the column and chuckling to himself.
Лэнгдон оглядел колонну и не смог сдержать иронического смешка.
"I'm relieved to see that even brilliant physicists make mistakes."
- Вижу, даже самые блестящие физики иногда ошибаются, - не без удовольствия констатировал он.
Kohler looked over. "What do you mean?"
- Что вы имеете в виду? - вскинул голову Колер.
"Whoever wrote that note made a mistake.
- Автор этой здравицы допустил ошибку.
That column isn't Ionic.
Данная колонна к ионической архитектуре не имеет никакого отношения .
Ionic columns are uniform in width.
Диаметр ионических колонн одинаков по всей длине.
That one's tapered.
Эта же кверху сужается.
It's Doric-the Greek counterpart.
Это дорический ордер , вот что я вам скажу.
A common mistake."
Впрочем, подобное заблуждение весьма типично, к сожалению.
Kohler did not smile. "The author meant it as a joke, Mr. Langdon.
- Автор не хотел демонстрировать свои познания в архитектуре, мистер Лэнгдон, - с сожалением посмотрел на него Колер.
Ionic means containing ions-electrically charged particles.
- Он подразумевал ионы, электрически заряженные частицы, к которым, как видите, он испытывает самые нежные чувства.
Most objects contain them."
Ионы обнаруживаются в подавляющем большинстве предметов.
Langdon looked back at the column and groaned.
Лэнгдон еще раз обвел взглядом колонну, и с его губ непроизвольно сорвался тягостный стон.
Langdon was still feeling stupid when he stepped from the elevator on the top floor of Building C. He followed Kohler down a well appointed corridor.
Все еще досадуя на себя за глупый промах, Лэнгдон вышел из лифта на верхнем этаже корпуса "Си" и двинулся вслед за Колером по тщательно прибранному коридору.
The decor was unexpected-traditional colonial French-a cherry divan, porcelain floor vase, and scrolled woodwork.
К его удивлению, интерьер был выдержан в традиционном французском колониальном стиле: диван красного дерева, фарфоровая напольная ваза, стены обшиты украшенными искусной резьбой деревянными панелями.
"We like to keep our tenured scientists comfortable," Kohler explained.
-Мы стараемся сделать пребывание наших ученых в центре максимально комфортабельным,-заметил Колер.
Evidently, Langdon thought.
Оно и видно, подумал Лэнгдон.
"So the man in the fax lived up here?
- Так, значит, тот человек с фотографии как раз здесь и жил?
One of your upper level employees?"
Один из ваших высокопоставленных сотрудников?
"Quite," Kohler said.
- Совершенно верно, - ответил Колер.
"He missed a meeting with me this morning and did not answer his page.
- Сегодня утром он не явился ко мне на совещание, на вызовы по пейджеру не отвечал.
I came up here to locate him and found him dead in his living room."
Я отправился к нему сам и обнаружил его мертвым в гостиной.
Langdon felt a sudden chill realizing that he was about to see a dead body.
Лэнгдон поежился от внезапно охватившего его озноба, только в эту минуту осознав, что сейчас увидит покойника.
His stomach had never been particularly stalwart.
Он не отличался крепким желудком, каковую слабость открыл в себе еще студентом на лекциях по искусствоведению.
It was a weakness he'd discovered as an art student when the teacher informed the class that Leonardo da Vinci had gained his expertise in the human form by exhuming corpses and dissecting their musculature.
Это обнаружилось, когда профессор рассказал им, что Леонардо да Винчи достиг совершенства в изображении человеческого тела, выкапывая трупы из могил и препарируя их мускулы.
Kohler led the way to the far end of the hallway.
Колер покатил в дальний конец коридора.
There was a single door.
Там оказалась единственная дверь.
"The Penthouse, as you would say," Kohler announced, dabbing a bead of perspiration from his forehead.
- Пентхаус, как говорят у вас в Америке. - Он промокнул платком покрытый капельками пота лоб.
Langdon eyed the lone oak door before them. The name plate read: Leonardo Vetra "Leonardo Vetra," Kohler said, "would have been fifty eight next week.
Табличка на дубовой створке гласила: "Леонардо Ветра". - Леонардо Ветра, - прочитал вслух Колер. - На следующей неделе ему бы исполнилось пятьдесят восемь.
He was one of the most brilliant scientists of our time.
Один из талантливейших ученых нашего времени.
His death is a profound loss for science."
Его смерть стала тяжелой утратой для науки.
For an instant Langdon thought he sensed emotion in Kohler's hardened face. But as quickly as it had come, it was gone.
На какое-то мгновение Лэнгдону почудилось, что на жесткое лицо Колера легла тень присущих нормальным людям эмоций, однако она исчезла столь же молниеносно, как и появилась.
Kohler reached in his pocket and began sifting through a large key ring.
Колер достал из кармана внушительную связку ключей и принялся перебирать их в поисках нужного.
An odd thought suddenly occurred to Langdon.
В голову Лэнгдону пришла неожиданная мысль.
The building seemed deserted.
Здание казалось абсолютно безлюдным.
"Where is everyone?" he asked. The lack of activity was hardly what he expected considering they were about to enter a murder scene.
Это обстоятельство представлялось тем более странным, что через какую-то секунду они окажутся на месте убийства. - А где же все? -спросил он.
"The residents are in their labs," Kohler replied, finding the key.
- В лабораториях, конечно, - объяснил Колер.
"I mean the police," Langdon clarified.
- Да нет, а полиция где?
"Have they left already?"
Они что, уже здесь закончили?
Kohler paused, his key halfway into the lock. "Police?" Langdon's eyes met the director's.
- Полиция? - Протянутая к замочной скважине рука Колера с зажатым в ней ключом повисла в воздухе, их взгляды встретились.
"Police.
- Да, полиция.
You sent me a fax of a homicide.
Вы сообщили мне по факсу, что у вас произошло убийство.
You must have called the police."
Вы, безусловно, обязаны были вызвать полицию!
"I most certainly have not."
- Отнюдь.
"What?"
- Что?
Kohler's gray eyes sharpened. "The situation is complex, Mr. Langdon."
- Мы оказались в крайне сложной и запутанной ситуации, мистер Лэнгдон. - Взгляд безжизненных серых глаз Колера ожесточился.
Langdon felt a wave of apprehension. "But... certainly someone else knows about this!"
- Но... ведь наверняка об этом уже еще кто-нибудь знает! - Лэнгдона охватила безотчетная тревога.
"Yes.
- Да, вы правы.
Leonardo's adopted daughter.
Приемная дочь Леонардо.
She is also a physicist here at CERN.
Она тоже физик, работает у нас в центре.
She and her father share a lab.
В одной лаборатории с отцом.
They are partners.
Они, если можно так сказать, компаньоны.
Ms. Vetra has been away this week doing field research.
Всю эту неделю мисс Ветра отсутствовала по своим служебным делам.
I have notified her of her father's death, and she is returning as we speak."
Я уведомил ее о гибели отца, и в данный момент, думаю, она спешит в Женеву.
"But a man has been murd-"
- Но ведь совершено убий...
"A formal investigation," Kohler said, his voice firm, "will take place.
- Формальное расследование, несомненно, будет проведено, - резко перебил его Колер.
However, it will most certainly involve a search of Vetra's lab, a space he and his daughter hold most private.
- Однако в ходе его придется проводить обыск в лаборатории мистера Ветра, а они с дочерью посторонних туда не допускали.
Therefore, it will wait until Ms. Vetra has arrived.
Поэтому с расследованием придется подождать до возвращения мисс Ветра.
I feel I owe her at least that modicum of discretion."
Я убежден, что она заслуживает хотя бы такого ничтожного проявления уважения к их привычкам.
Kohler turned the key.
Колер повернул ключ в замке.
As the door swung open, a blast of icy air hissed into the hall and hit Langdon in the face.
Дверь распахнулась, лицо Лэнгдона обжег поток ледяного воздуха, стремительно рванувшегося из нее в коридор.
He fell back in bewilderment.
Он испуганно отпрянул.
He was gazing across the threshold of an alien world.
За порогом его ждал чужой неведомый мир.
The flat before him was immersed in a thick, white fog.
Комната была окутана густым белым туманом.
The mist swirled in smoky vortexes around the furniture and shrouded the room in opaque haze.
Его тугие завитки носились среди мебели, застилая гостиную плотной тусклой пеленой.
"What the...?" Langdon stammered.
- Что... это? - запинаясь спросил Лэнгдон.
"Freon cooling system," Kohler replied.
- Фреон, - ответил Колер.
"I chilled the flat to preserve the body."
- Я включил систему охлаждения, чтобы сохранить тело.
Langdon buttoned his tweed jacket against the cold.
Лэнгдон машинально поднял воротник пиджака.
I'm in Oz, he thought.
"Я попал в страну Оз, - вновь подумал он.
And I forgot my magic slippers.
- И как назло забыл свои волшебные шлепанцы".
9
Глава 9
The corpse on the floor before Langdon was hideous.
Лежащий перед Лэнгдоном на полу труп являл собой отталкивающее зрелище.
The late Leonardo Vetra lay on his back, stripped naked, his skin bluish gray.
Покойный Леонардо Ветра, совершенно обнаженный, распростерся на спине, а его кожа приобрела синевато-серый оттенок.
His neck bones were jutting out where they had been broken, and his head was twisted completely backward, pointing the wrong way.
Шейные позвонки в месте перелома торчали наружу, а голова была свернута затылком вперед.
His face was out of view, pressed against the floor.
Прижатого к полу лица не было видно.
The man lay in a frozen puddle of his own urine, the hair around his shriveled genitals spidered with frost.
Убитый лежал в замерзшей луже собственной мочи, жесткие завитки волос вокруг съежившихся гениталий были покрыты инеем.
Fighting a wave of nausea, Langdon let his eyes fall to the victim's chest.
Изо всех сил борясь с приступом тошноты, Лэнгдон перевел взгляд на грудь мертвеца.
Although Langdon had stared at the symmetrical wound a dozen times on the fax, the burn was infinitely more commanding in real life.
И хотя он уже десятки раз рассматривал симметричную рану на присланной ему по факсу фотографии, в действительности ожог производил куда более сильное впечатление.
The raised, broiled flesh was perfectly delineated... the symbol flawlessly formed.
Вспухшая, прожженная чуть ли не до костей кожа безукоризненно точно воспроизводила причудливые очертания букв, складывающихся в страшный символ.
Langdon wondered if the intense chill now raking through his body was the air conditioning or his utter amazement with the significance of what he was now staring at.
Лэнгдон не мог разобраться, колотит ли его крупная дрожь от стоящей в гостиной лютой стужи или от осознания всей важности того, что он видит собственными глазами.
His heart pounded as he circled the body, reading the word upside down, reaffirming the genius of the symmetry.
С бешено бьющимся сердцем Лэнгдон обошел вокруг трупа, чтобы убедиться в симметричности клейма.
The symbol seemed even less conceivable now that he was staring at it.
Сейчас, когда он видел его так близко и отчетливо, сам этот факт казался еще более непостижимым... невероятным.
"Mr. Langdon?"
- Мистер Лэнгдон, - окликнул его Колер.
Langdon did not hear.
Лэнгдон его не слышал.
He was in another world... his world, his element, a world where history, myth, and fact collided, flooding his senses.
Он пребывал в другом мире... в своем собственном мире, в своей стихии, в мире, где сталкивались история, мифы и факты.
The gears turned.
Все его чувства обострились, и мысль заработала.
"Mr. Langdon?" Kohler's eyes probed expectantly.
- Мистер Лэнгдон! - не унимался Колер.
Langdon did not look up. His disposition now intensified, his focus total.
Лэнгдон не отрывал глаз от клейма - его мышцы напряглись, а нервы натянулись, как перед ответственным стартом.
"How much do you already know?"
- Что вы уже успели узнать? - отрывисто спросил он у Колера.
"Only what I had time to read on your website.
- Лишь то, что смог прочитать на вашем сайте.
The word Illuminati means 'the enlightened ones.'
"Иллюминати" значит "Просвещенные".
It is the name of some sort of ancient brotherhood." Langdon nodded.
Какое-то древнее братство.
"Had you heard the name before?"
- Раньше это название вам встречалось?
"Not until I saw it branded on Mr. Vetra."
- Никогда. До той минуты, пока не увидел клеймо на груди мистера Ветра.
"So you ran a web search for it?"
- Тогда вы занялись поисками в Паутине?
"Yes."
- Да
"And the word returned hundreds of references, no doubt."
- И обнаружили сотни упоминаний.
"Thousands," Kohler said.
- Тысячи, - поправил его Колер.
"Yours, however, contained references to Harvard, Oxford, a reputable publisher, as well as a list of related publications.
- Ваши материалы содержат ссылки на Гарвард, Оксфорд, на серьезных издателей, а также список публикаций по этой теме.
As a scientist I have come to learn that information is only as valuable as its source.
Видите ли, как ученый я пришел к убеждению, что ценность информации определяется ее источником.
Your credentials seemed authentic."
А ваша репутация показалась мне достойной доверия.
Langdon's eyes were still riveted on the body.
Лэнгдон все еще не мог оторвать глаз от изуродованного трупа.
Kohler said nothing more.
Колер смолк.
He simply stared, apparently waiting for Langdon to shed some light on the scene before them.
Он просто смотрел на Лэнгдона в ожидании, когда тот прольет свет на возникшую перед ними загадку.
Langdon looked up, glancing around the frozen flat.
Лэнгдон вскинул голову и спросил, оглядывая заиндевевшую гостиную:
"Perhaps we should discuss this in a warmer place?"
- А не могли бы мы перейти в более теплое помещение?
"This room is fine." Kohler seemed oblivious to the cold.
- А чем вам тут плохо? - возразил Колер, который, похоже, лютого холода даже не замечал.
"We'll talk here."
- Останемся здесь.
Langdon frowned.
Лэнгдон поморщился.
The Illuminati history was by no means a simple one.
История братства "Иллюминати" была не из простых.
I'll freeze to death trying to explain it.
"Я окоченею до смерти, не рассказав и половины", - подумал ученый.
He gazed again at the brand, feeling a renewed sense of awe.
Он вновь посмотрел на клеймо и опять испытал прилив почти благоговейного трепета... и страха.
Although accounts of the Illuminati emblem were legendary in modern symbology, no academic had ever actually seen it.
Хотя в современной науке о символах имеется множество упоминаний об эмблеме "Иллюминати", ни один ученый еще никогда не видел ее собственными глазами.
Ancient documents described the symbol as an ambigram-ambi meaning "both"-signifying it was legible both ways.
В старинных документах этот символ называют амбиграммой - от латинского ambi, что означает "кругом", "вокруг", "оба". Подразумевается, что амбиграммы читаются одинаково, даже если их повернуть вверх ногами.
And although ambigrams were common in symbology-swastikas, yin yang, Jewish stars, simple crosses-the idea that a word could be crafted into an ambigram seemed utterly impossible.
Симметричные знаки достаточно широко распространены в символике - свастика , инь и ян , иудейская звезда , первые кресты у христиан. Тем не менее идея превратить в амбиграмму слово представлялась немыслимой.
Modern symbologists had tried for years to forge the word
Современные ученые потратили многие годы, пытаясь придать слову
"Illuminati" into a perfectly symmetrical style, but they had failed miserably.
"Иллюминати" абсолютно симметричное написание, однако все их усилия оказались тщетными.
Most academics had now decided the symbol's existence was a myth.
В итоге большинство исследователей пришли к выводу, что символ этот представляет собой очередной миф.
"So who are the Illuminati?" Kohler demanded.
- Так кто же они такие, эти ваши иллюминаты? -требовательно спросил Колер.
Yes, Langdon thought, who indeed?
"А действительно, кто?" - задумался Лэнгдон.
He began his tale.
И приступил к повествованию.
"Since the beginning of history," Langdon explained, "a deep rift has existed between science and religion.
- С незапамятных времен наука и религия враждовали друг с другом, - начал Лэнгдон.
Outspoken scientists like Copernicus-"
- Подлинных ученых, не скрывавших своих воззрений, таких как Коперник...
"Were murdered," Kohler interjected.
- Убивали, - перебил его Колер.
"Murdered by the church for revealing scientific truths.
- За обнародование научных открытий их убивала церковь.
Religion has always persecuted science."
Религия всегда преследовала и притесняла науку.
"Yes.
- Совершенно верно.
But in the 1500s, a group of men in Rome fought back against the church.
Однако примерно в 1500-е годы группа жителей Рима восстала против церкви.
Some of Italy's most enlightened men-physicists, mathematicians, astronomers-began meeting secretly to share their concerns about the church's inaccurate teachings.
Некоторые из самых просвещенных людей Италии - физики, математики, астрономы - стали собираться на тайные встречи, чтобы поделиться друг с другом беспокойством по поводу ошибочных, как они считали, учений церкви.
They feared that the church's monopoly on 'truth' threatened academic enlightenment around the world.
Они опасались, что монополия церкви на "истину" подорвет благородное дело научного просвещения по всему миру.
They founded the world's first scientific think tank, calling themselves 'the enlightened ones.' "
Эти ученые мужи образовали первый на земле банк научной мысли и назвали себя "Просвещенные".
"The Illuminati."
- Иллюминаты!
"Yes," Langdon said.
- Да, - подтвердил Лэнгдон.
"Europe's most learned minds... dedicated to the quest for scientific truth."
- Самые пытливые и великие умы Европы... искренне преданные поиску научных истин.
Kohler fell silent.
Колер погрузился в задумчивое молчание.
"Of course, the Illuminati were hunted ruthlessly by the Catholic Church.
- Католическая церковь, конечно, подвергла орден "Иллюминати" беспощадным гонениям.
Only through rites of extreme secrecy did the scientists remain safe.
И лишь соблюдение строжайшей секретности могло обеспечить ученым безопасность.
Word spread through the academic underground, and the Illuminati brotherhood grew to include academics from all over Europe.
Тем не менее, слухи об иллюминатах распространялись в академических кругах, и в братство стали вступать лучшие ученые со всех концов Европы.
The scientists met regularly in Rome at an ultrasecret lair they called the Church of Illumination."
Они регулярно встречались в Риме в тайном убежище, которое называлось "Храм Света".
Kohler coughed and shifted in his chair.
Колер шевельнулся в кресле и зашелся в новом приступе кашля.
"Many of the Illuminati," Langdon continued, "wanted to combat the church's tyranny with acts of violence, but their most revered member persuaded them against it.
- Многие иллюминаты предлагали бороться с тиранией церкви насильственными методами, однако наиболее уважаемый и авторитетный из них выступал против такой тактики.
He was a pacifist, as well as one of history's most famous scientists."
Он был пацифистом и одним из самых знаменитых ученых в истории человечества.
Langdon was certain Kohler would recognize the name.
Лэнгдон был уверен, что Колер догадается, о ком идет речь.
Even nonscientists were familiar with the ill fated astronomer who had been arrested and almost executed by the church for proclaiming that the sun, and not the earth, was the center of the solar system.
Даже далекие от науки люди прекрасно знают, какая печальная участь постигла астронома, который дерзнул объявить, что центром Солнечной системы является вовсе не Земля, а Солнце.
Although his data were incontrovertible, the astronomer was severely punished for implying that God had placed mankind somewhere other than at the center of His universe.
Инквизиторы схватили его и едва не подвергли казни... Несмотря на то, что его доказательства были неопровержимы, церковь самым жестоким образом наказала астронома, посмевшего утверждать, что Бог поместил человечество далеко от центра своей вселенной.
"His name was Galileo Galilei," Langdon said.
- Этого астронома звали Галилео Галилей.
Kohler looked up. "Galileo?"
- Неужели и Галилей... - вскинул брови Колер.
"Yes. Galileo was an Illuminatus.
- Да, Галилей был иллюминатом.
And he was also a devout Catholic.
И одновременно истовым католиком.
He tried to soften the church's position on science by proclaiming that science did not undermine the existence of God, but rather reinforced it.
Он пытался смягчить отношение церкви к науке, заявляя, что последняя не только не подрывает, а даже, напротив, укрепляет веру в существование Бога.
He wrote once that when he looked through his telescope at the spinning planets, he could hear God's voice in the music of the spheres.
Он как-то писал, что, наблюдая в телескоп движение планет, слышит в музыке сфер голос Бога.
He held that science and religion were not enemies, but rather allies-two different languages telling the same story, a story of symmetry and balance... heaven and hell, night and day, hot and cold, God and Satan.
Галилей настаивал на том, что наука и религия отнюдь не враги, но союзники, говорящие на двух разных языках об одном и том же - о симметрии и равновесии... аде и рае, ночи и дне, жаре и холоде, Боге и сатане.
Both science and religion rejoiced in God's symmetry... the endless contest of light and dark."
Наука и религия также есть часть мудро поддерживаемой Богом симметрии... никогда не прекращающегося состязания между светом и тьмой...
Langdon paused, stamping his feet to stay warm.
- Лэнгдон запнулся и принялся энергично приплясывать на месте, чтобы хоть как-то согреть окоченевшие ноги.
Kohler simply sat in his wheelchair and stared.
Колер безучастно наблюдал за его упражнениями, ожидая продолжения.
"Unfortunately," Langdon added, "the unification of science and religion was not what the church wanted."
-К несчастью, - возобновил свой рассказ Лэнгдон,-церковь вовсе не стремилась к объединению с наукой...
"Of course not," Kohler interrupted.
- Еще бы! - вновь перебил его Колер.
"The union would have nullified the church's claim as the sole vessel through which man could understand God.
- Подобный союз свел бы на нет притязания церкви на то, что только она способна помочь человеку понять Божьи заповеди.
So the church tried Galileo as a heretic, found him guilty, and put him under permanent house arrest.
Церковники устроили над Галилеем судилище, признали его виновным в ереси и приговорили к пожизненному домашнему аресту.
I am quite aware of scientific history, Mr. Langdon.
Я неплохо знаю историю науки, мистер Лэнгдон.
But this was all centuries ago.
Однако все эти события происходили многие столетия назад.
What does it have to do with Leonardo Vetra?"
Какое отношение могут они иметь к Леонардо Ветра?
The million dollar question.
Вопрос на миллион долларов.
Langdon cut to the chase.
Лэнгдон решил перейти ближе к делу:
"Galileo's arrest threw the Illuminati into upheaval.
Mistakes were made, and the church discovered the identities of four members, whom they captured and interrogated.
Братство допустило ряд ошибок, и церкви удалось установить личности четырех его членов. Их схватили и подвергли допросу.
But the four scientists revealed nothing... even under torture."
Однако ученые своим мучителям ничего не открыли... даже под пытками.
"Torture?"
- Их пытали?
Langdon nodded.
- Каленым железом.
"They were branded alive.
Заживо.
On the chest.
Выжгли на груди клеймо.
With the symbol of a cross."
Крест.
Kohler's eyes widened, and he shot an uneasy glance at Vetra's body.
Зрачки Колера расширились, и он непроизвольно перевел взгляд на безжизненное тело коллеги.
"Then the scientists were brutally murdered, their dead bodies dropped in the streets of Rome as a warning to others thinking of joining the Illuminati.
- Ученых казнили с изощренной жестокостью, а их трупы бросили на улицах Рима как предупреждение всем, кто захочет присоединиться к ордену.
With the church closing in, the remaining Illuminati fled Italy."
Церковь подбиралась к братству "Иллюминати" все ближе, и его члены были вынуждены бежать из Италии.
Langdon paused to make his point. He looked directly into Kohler's dead eyes.
- Лэнгдон сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность этих слов.
"The Illuminati went deep underground, where they began mixing with other refugee groups fleeing the Catholic purges-mystics, alchemists, occultists, Muslims, Jews.
- Они ушли в глубокое подполье. Там неизбежно происходило их смешение с другими изгоями, спасавшимися от католических чисток, -мистиками, алхимиками, оккультистами, мусульманами, евреями.
Over the years, the Illuminati began absorbing new members.
С течением времени ряды иллюминатов начали пополняться новыми членами.
A new Illuminati emerged. A darker Illuminati.
Стали появляться "просвещенные", лелеющие куда более темные замыслы и цели.
A deeply anti Christian Illuminati.
Это были яростные противники христианства.
They grew very powerful, employing mysterious rites, deadly secrecy, vowing someday to rise again and take revenge on the Catholic Church.
Постепенно они набрали огромную силу, выработали тайные обряды и поклялись когда-нибудь отомстить, католической церкви.
Their power grew to the point where the church considered them the single most dangerous anti Christian force on earth.
Их могущество достигло такой степени, что церковники стали считать их единственной в мире по-настоящему опасной антихристианской силой.
The Vatican denounced the brotherhood as Shaitan."
Ватикан назвал братство "Шайтаном".
"Shaitan?"
- "Шайтаном"?
"It's Islamic.
- Это из исламской мифологии.
It means 'adversary'... God's adversary.
Означает "злой дух" или "враг"... враг Бога.
The church chose Islam for the name because it was a language they considered dirty."
Церковь выбрала ислам по той причине, что считала язык его последователей грязным.
Langdon hesitated. "Shaitan is the root of an English word...Satan."
От арабского "шайтан" произошло и наше английское слово... сатана.
An uneasiness crossed Kohler's face.
Теперь лицо Колера выражало нескрываемую тревогу.
Langdon's voice was grim. "Mr. Kohler, I do not know how this marking appeared on this man's chest... or why... but you are looking at the long lost symbol of the world's oldest and most powerful satanic cult."
- Мистер Колер, - мрачно обратился к нему Лэнгдон, - я не знаю, как это клеймо появилось на груди вашего сотрудника... и почему... но перед вашими глазами давно утраченная эмблема старейшего и самого могущественного в мире общества поклонников сатаны.
10
Глава 10
The alley was narrow and deserted.
Переулок был узким и безлюдным.
The Hassassin strode quickly now, his black eyes filling with anticipation.
Ассасин шел быстрым размашистым шагом, его темные глаза горели предвкушением.
As he approached his destination, Janus's parting words echoed in his mind.
Приближаясь к своей цели, он вспомнил прощальные слова Януса:
Phase two begins shortly.
"Скоро начнется второй этап.
Get some rest.
Тебе нужно немного отдохнуть".
The Hassassin smirked.
Ассасин презрительно фыркнул.
He had been awake all night, but sleep was the last thing on his mind.
Он не спал всю ночь, однако об отдыхе не помышлял.
Sleep was for the weak.
Сон - для слабых телом и духом.
He was a warrior like his ancestors before him, and his people never slept once a battle had begun.
Он же, как и его предки, воин, а воины с началом сражения глаз не смыкают.
This battle had most definitely begun, and he had been given the honor of spilling first blood.
Его битва началась, ему была предоставлена высокая честь пролить первую кровь.
Now he had two hours to celebrate his glory before going back to work.
И сейчас у него есть два часа, чтобы, перед тем как вернуться к работе, отпраздновать свою победу.
Sleep?
Спать?
There are far better ways to relax...
Есть куда лучшие способы отдохнуть...
An appetite for hedonistic pleasure was something bred into him by his ancestors.
Страсть к земным утехам он унаследовал от своих предков.
His ascendants had indulged in hashish, but he preferred a different kind of gratification.
Они, правда, увлекались гашишем, однако он предпочитает другие пути к наслаждению.
He took pride in his body-a well tuned, lethal machine, which, despite his heritage, he refused to pollute with narcotics.
Он гордился свои телом, безукоризненно отлаженным, не дающим сбоев смертоносным механизмом. И вопреки обычаям и традициям своих прародителей отказывался травить его наркотиками.
He had developed a more nourishing addiction than drugs... a far more healthy and satisfying reward.
Он нашел гораздо более эффективное средство, нежели дурман...
Feeling a familiar anticipation swelling within him, the Hassassin moved faster down the alley.
Чувствуя, как в нем растет знакомое предвкушение, он заторопился к неприметной двери в конце переулка.
He arrived at the nondescript door and rang the bell.
Позвонил.
A view slit in the door opened, and two soft brown eyes studied him appraisingly.
Сквозь приоткрывшуюся в створке щель его пытливо оглядели два карих глаза.
