Операция «ВОЗМЕЗДИЕ»

ВЛАДИМИР А. ПАУТОВ

Гор. Москва

(499) 977-71-30

8-905-500-62-58

[email protected]

ПРИКАЗ ПРЕЗИДЕНТА: НАЙТИ И УНИЧТОЖИТЬ…

(Операция «Возмездие»)

остросюжетный военно-приключенческий,

политический детектив.

22,2 авт.л.

ПРОЛОГ

3-е ИЮНЯ 2006-го ГОДА. СООБЩЕНИЕ ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНСТВА «РЕЙТЕР».

Сегодня рано утром недалеко от посольства России в Багдаде захвачены несколько российских дипломатов. Один из сотрудников посольства застрелен боевиками на месте. Ответственность за похищение взяла на себя террористическая организация «Консультативный Совет моджахедов».

***

Госдепартамент США выразил руководству России соболезнования в связи с преступлением против сотрудников посольства РФ в Багдаде. «Мы видели сообщения прессы и утверждения террористов в Ираке о судьбе сотрудников посольства», сказал, комментируя на брифинге для иностранных журналистов в Вашингтоне террористический акт в отношении российских дипломатов, официальный представитель госдепартамента США Адам Эрели.

***

Пресс-секретарь Белого дома назвал факт похищения российских граждан в Ираке и их смерть «злобным убийством», совершенным «Аль-Каидой», которая вновь продемонстрировала всему миру свою «дикость». «В связи с этой потерей мы направляем наши соболезнования семьям жертв террористов, а также всему российскому народу», – говорится в заявлении. Пресс-секретарь также подчеркнул, что президент США видит главной целью своей внешней политики «продолжить углубление и расширение сотрудничества с Россией, чтобы нанести поражение терроризму и чтобы исполнители этого акта насилия предстали перед правосудием».

***

Официальный представитель Генерального секретаря ООН Кофи Аннана Стефан Дужаррик в связи с терактом против сотрудников российского посольства в Багдаде заявил: «Генеральный секретарь ООН самым решительным образом осуждает акт против российских дипломатов в Ираке и выражает искрение соболезнования и сочувствие их семьям, а также правительству и народу Российской Федерации". В интервью ИТАР-ТАСС он напомнил, что Аннан «неоднократно призывал правительство Ирака и находящиеся там многонациональные силы принять необходимые меры, чтобы не допустить подобного в будущем».

***

Председатель ПАСЕ Рене ван дер Линден осудил террористический акт против сотрудников российского посольства в Ираке, назвав это преступлением против человечества. Глава Парламентской Ассамблеи Совета Европы отметил, что это преступление совершено в момент, когда Россия впервые стала во главе общеевропейской демократической организации, приняв председательство в Комитете министров Совета Европы. В этой связи Рене ван дер Линден призвал объединить усилия для отпора террору, где бы он не осуществлялся. Он подчеркнул настоятельную необходимость подписания Конвенции по борьбе с терроризмом всеми странами Совета Европы.

***

Генсек Совета Европы Терри Дэвис самым решительным образом осудил практику захвата заложников террористами и квалифицировал это как преступление «трусливых и подлых людей». Таким гнусным актам, где бы они ни происходили, в Беслане или в Ираке, нет и не может быть никакого оправдания, подчеркнул Терри Дэвис.

***

Министр иностранных дел Ирака Хошияр Зибари от имени правительства своей страны выразил соболезнования руководству и народу России в связи со случившимся с сотрудниками посольства РФ в Багдаде. Об этом, как говорится в сегодняшнем официальном заявлении иракского МИД, Зибари заявил в телефонном разговоре с главой российского внешнеполитического ведомства Сергеем Лавровым. Хошияр Зибари подчеркнул, что преступление, совершенное группировкой, связанной с «Аль-Каидой», свидетельствует о «масштабе опасности терроризма, с которой сталкивается иракский народ, а также все страны, стоящие на стороне мира, свободы и демократии».

***

24-е ИЮНЯ 2006 ГОДА. РЕДАКЦИЯ ТЕЛЕКАНАЛА «АЛЬ-ДЖАЗИРА».

У выпускающего редактора телекомпании наступал самый ответственный момент – выход в прямой эфир через несколько минут, когда его мобильный телефон зазвонил. Он машинально вынул из кармана трубку и посмотрел на дисплей. Номер звонившего абонента на дисплее не высветился. Хотя времени у редактора было в обрез, но внутри сработал механизм профессионального тележурналиста, выработанного годами работы, когда за любым звонком, даже анонимным, иногда может скрываться источник очень ценной, порой сенсационной информацией. Редактор нажал кнопку ответа.

– Слушаю!

– Здравствуйте, господин Алишер! – раздался в трубке незнакомый голос. Хотя позвонивший человек сказал слова приветствия по-арабски, но журналист сразу же понял, что это иностранец.

– Здравствуйте! С кем имею честь говорить?

– Моё имя ничего Вам не скажет!

– Тогда говорите короче, у меня начинается прямой эфир!

– Я Вас долго не задержу! Дело касается похищения российских дипломатов…

Алишеру Фирузу по долгу своей работе много раз, иногда по нескольку в день, приходилось отвечать на звонки людей, которые предлагали различную информацию. Чаще всего в редакцию звонили те, кто просто хотел легко подзаработать, стараясь всучить обычную «липу», или явные кандидаты на посещение психиатра. Но в этот раз интуиция, чувство без которого журналисту не стать настоящим профессионалом, подсказывало, что позвонивший человек не блефует.

Редактор подал знак рукой своему помощнику, чтобы тот подменил его, а сам быстро подключил свой телефон к записывающему устройству. Однако абонент, видимо был опытным.

– Господин Алишер, Вы зря подключились к записи, я же не буду говорить о серьёзных вещах по телефону, хотя можете записывать! Скажу пока только одно: захваченные дипломаты сегодня казнены. На сайте «Аль-Каиды» нынешним вечером будет выложена краткая запись акции. Я готов представить доказательства того, что ни этой организации, ни её сайта в действительности не существует. Это – миф, фальшивка! У меня есть документы, что за данным похищением стоят некие другие силы. Пока это всё! Если Вы мне верите, то я готов с Вами встретиться и показать кое-какие документы и дать прослушать

весьма интересные магнитофонные записи очень серьёзных людей.

– Я Вам верю! Где мы встретимся?

– Если Вы мне поверили, то прошу в утренних новостях дать сообщение о казни русских дипломатов. Это будет доказательством серьёзности Ваших намерений.

После этих слов в трубке раздались короткие гудки, означавшие, что абонент отключился.

***

25-е ИЮНЯ 2006-го ГОДА. СООБЩЕНИЕ ИНФОРМАЦИОНННОГО АГЕНСТВА «РЕЙТЕР» СО ССЫЛКОЙ НА ТЕЛЕКАНАЛ «АЛЬ-ДЖАЗИРА».

В редакцию телеканала «Аль-Джазира» позвонил неизвестный мужчина, который сообщил, что сегодня все захваченные российские дипломаты убиты. Кроме этого, международная террористическая организация «Аль-Каида» разместила в интернете сообщение о казни четырех сотрудников российского посольства, захваченных в заложники в Ираке. На интернет-сайте «Аль-Каиды» предоставлен также видеоролик длиной в одну минуту 37 секунд с видеозаписью казни двух человек, которые, как заявлено, являются российскими дипломатами. Одного человека застрелили, а двух других обезглавили, предварительно перерезав им горло. Кроме того, было показано обезглавленное тело еще одного человека.

***

25-е ИЮНЯ 2006-го ГОДА. ЗАЯВЛЕНИЕ РОССИЙСКОГО ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНСТВА «ИТАР-ТАСС».

Российский МИД отказывается официально признавать, что на представленной плёнке именно похищенные дипломаты российского посольства.

***

27-е ИЮНЯ 2006-го ГОДА. ЗАЯВЛЕНИЕ МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.

В результате анализа видеозаписи и дополнительно полученных сведений можно с полной уверенностью сказать, что российские дипломаты убиты. В связи с расправой над сотрудниками российского посольства в Багдаде, Россия будет добиваться созыва экстренного заседания Совета Безопасности ООН. Кроме этого, следует отметить, что именно коалиционные войска несут ответственность за обеспечение безопасности в Ираке, в том числе за защиту иностранных дипломатических миссий и их персонала. Россия вправе потребовать от иракского руководства и командования многонациональных сил приложить все усилия с тем, чтобы ни один из причастных к преступлению против наших граждан не ушел от справедливого возмездия.

***

2-е ИЮЛЯ 2006-го ГОДА. МОСКВА. ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНСТВО «ИТАР-ТАСС».

«Сегодня совет палаты дал поручение подготовить текст этого документа комитету по международным делам», – сообщила Любовь Слиска, первый заместитель председателя Госдумы. По ее словам, в том, что сейчас происходит в Ираке, повинны США и их союзники. «Мы видим, как наводят «порядок» коалиционные войска: ежедневно гибнут десятки ни в чем не повинных людей, а теперь там убивают дипломатов. Вся ответственность за то, что происходит в Ираке, лежит на тех, кто искал здесь оружие массового уничтожения, но так и не нашел».

***

27-е ИЮЛЯ. МОСКВА. КРЕМЛЬ.

Президент вошёл в зал заседания в крайне раздражённом настроении. При его появлении все присутствовавшие встали. Глава государства поздоровался за руку только с руководителем своей администрации, а остальным довольно сухо кивнул и жестом показал, что можно садиться.

***

29-е ИЮЛЯ 2006-го ГОДА. ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНСТВО «РИА-НОВОСТИ».

Президент Российской Федерации дал указание российским специальным службам предпринять все меры для поиска и уничтожения преступников, совершивших злодеяние.

***

29-е ИЮЛЯ 2006-го ГОДА. МОСКВА. РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА.

Президент Российской Федерации подписал закон, вносящий изменения в ряд законодательных актов РФ, направленных на борьбу с терроризмом. Как сообщили в администрации президента, поправки предусматривают, в том числе, и «возможность заочного осуждения лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, находящихся за пределами территории Российской Федерации и (или) уклоняющихся от явки в суд».

***

30-е ИЮЛЯ. МОСКВА. СООБЩЕНИЕ ПРЕСС-СЛУЖБЫ ГЕНЕРАЛЬНОЙ ПРОКУРАТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.

Генпрокуратура России возбудила уголовное дело по факту нападения на сотрудников российского посольства в Ираке по пп. «в», «ж» ч.2 ст. 105 УК России (убийство, сопряженное с захватом заложника, группой лиц по предварительному сговору) и пп. «а», «г», «ж» ч.2 ст. 206 УК (захват в качестве заложника, совершенный в целях понуждения государства совершить какое-либо действие, группой лиц по предварительному сговору).

***

6-е СЕНТЯБРЯ 2006-го ГОДА. ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНСТВО «РИА-НОВОСТИ».

Спецпредставитель президента РФ по вопросам международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и транснациональной преступностью заявил, что тела убитых российских дипломатов в Ираке до сих пор не найдены. Он отметил, что работа спецслужб по обнаружению лиц, причастных к убийству россиян, продолжается и в этом вопросе российские спецслужбы сотрудничают не только со многими странами исламского мира, но также получают результаты от тех государств, чьи коалиционные силы находятся в Ираке.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА

ИРАК. БАГДАД. 2006 ГОД. СЕРЕДИНА ДЕКАБРЯ.

По заявлению главы МИД Ирака Хошияра Зибари власти Ирака задержали подозреваемого в убийстве российских дипломатов в июне 2006 года. «Мы арестовали одного подозреваемого. В настоящее время прилагаются все усилия для активизации хода расследования», – процитировал слова иракского министра телеканал Аль-Джазира.

Представитель американского командования в Багдаде генерал-майор Уильям Колдуэлл на пресс-конференции также подтвердил факт задержания группой армейского спецназа одного из руководителей иракского сопротивления, замешанного в убийстве американских солдат и похищении сотрудников посольства России в Ираке.

По сообщению местной прессы в Багдаде начался суд над задержанными террористами из «Аль-Каиды».

***

Начальник центра боевого управления Главного управления войск специального назначения армии США генерал Генри Шелтон проводил инструктаж бойцов отряда «Дельта». Около пятидесяти человек солдат сидели в ангаре и внимательно слушали своего начальника. Генерал стоял перед огромным экраном, на который был выведен подробный план Багдада и его окрестностей.

– Итак, парни, операцию начнём ровно в час ночи. Нам предстоит захватить одного из руководителей повстанческого движения некоего Омара Абдаллу Дада. Действовать надо максимально быстро, но осторожно. По нашим данным он с небольшой охраной, предположительно десять человек, находится в деревне Ар-Руфуш на границе с провинцией Аль-Анбар, – генерал лазерной указкой показал на схеме месторасположение населённого пункта и затем продолжил, – это приблизительно в 10 милях к западу от международного аэропорта Багдада.

– Простите, сэр, данные точные или, как всегда, приблизительные? – спросил кто-то из солдат.

– Информация получена из трёх источников: от местной резидентуры ЦРУ, Агентства национальной безопасности и представителя МВД Ирака бригадного генерала Саада Маана. К тому же эти сведения подтверждены и нашей армейской разведкой. Прошу также учесть, что ещё ни разу ни один спецназ не действовал в плотно населённых городских кварталах миллионного столичного мегаполиса. Для того, чтобы добраться до нужного нам места, необходимо соблюдать не только максимум осторожности и выдержки, но и уповать на провидение и везение. За любым нашим армейским автомобилем наблюдают десятки, может, и сотни пар неприятельских глаз. Сами понимаете, что, если мы пойдём на своём транспорте, то противник узнает о нас раньше, чем нам удастся блокировать объект. Поэтому выезжаем на обычных микроавтобусах. «Хаммеры» остаются на базе. Прошу помнить, что мы профессионалы и должны работать ювелирно. Счёт времени будет идти на секунды и минуты. Это необходимо принять к сведению. Всего на операцию отводится полтора, от силы два часа. Более нельзя. Район буквально кишит бандформированиями. Всё понятно? Вопросы?

– Сэр, разрешите вопрос! – раздался голос.

– Да, рядовой! – разрешил генерал.

– Сэр, почему бы, если нам известно точное местонахождение главаря боевиков, не уничтожить его ударом высокоточного оружия? Зачем он нужен живым?

– Это приказ Белого дома! – коротко ответил генерал Шелтон и после некоторой паузы продолжил, – а приказы не обсуждаются! Насколько мне известно, этого Абдаллу подозревают не только в нападении на наших солдат, но и в похищении полгода назад сотрудников посольства России. Президент попросил помочь русским. А то они после Афганистана, где им хорошо надрали задницу, теперь всего боятся. Ну что, парни, поможем русским?

– Поможем, сэр! – со смехом закричали солдаты.

– Тогда за дело, парни! Вы сделаете это! Да прибудет с нами Господь!

*****

Колонна из пяти микроавтобусов и одного чёрного внедорожника «Тойота» ровно в час ночи выехала из ворот военной базы коалиционных сил, которая находилась в «Зелёной зоне» Багдада на острове Ум-аль-Ханзар. Обычно там дислоцировался батальон морской пехоты США, ответственный за патрулирование этого дипломатического района и безопасность его обитателей. Но перед самым прибытием спецназа «Дельта» морпехи были отправлены на зачистку окрестностей международного аэропорта, где постоянно шли локальные бои с повстанцами, происходили мелкие стычки с партизанами и ежедневно гремели взрывы фугасов, уносивших жизни не только иракцев, но и американских солдат. На время отсутствия основных хозяев базу предоставили в распоряжение группы «Дельта».

Через десять минут после того, как микроавтобусы и джип покинули базу, колонна проследовала по путепроводу Аль-Джейдрийя и выехала на автостраду, ведущую к международному аэропорту. Автобан ярко освещался. Обычно оживлённая в дневные часы сейчас, в это позднее ночное время, магистраль была пустынной. Правда, со стороны аэропорта изредка на большой скорости проносились полицейские машины с включёнными проблесковыми маячками. Следом за ними почти бампер в бампер двигались гражданские автомобили и автобусы. Хотя полицейские машины скорее сами служили мишенью для нападения, но человек так устроен, что представитель власти в его представлении является гарантом личной безопасности.

Колонна микроавтобусов американского спецназа занимала самую середину дороги и на большой скорости двигалась к аэропорту. В головном джипе находился генерал Шелтон. Он решил лично руководить операцией по захвату важного главаря иракского сопротивления. Ведь генерал не шутил, когда говорил своим солдатам о приказе из Белого дома.

***

Генерал Генри Шелтон отдыхал на своём ранчо в штате Техас, когда ему позвонил советник президента по национальной безопасности Стивен Джон Хэдли. Генри Шелтон был на десять лет моложе помощника президента США, но разница в возрасте не мешала их приятельским отношениям. Они познакомились ещё во время службы в американских Военно-морских силах. Правда, Хэдли тогда был начальником, а Генри служил в его подразделении, будучи совсем молодым лейтенантом флота, только-только закончившим училище. Три года дальних походов на крейсере «Ченселорвилл» в составе авианосной группы не прошли бесследно. Они сблизили двух офицеров настолько, что после отставки Стивен Хэдли, уйдя в политику и сделав на этом поприще хорошую карьеру, никогда не забывал своего флотского приятеля.

– Хеллоу, Генри! Как тебе отдыхается? Не соскучился по штормам и солёным брызгам бушующего океана? – генерал сразу же по голосу узнал своего давнего приятеля и покровителя.

– Конечно, скучаю, сэр! – ответил Шелтон по-военному чётко. В своих отношениях со Стивеном Хэдли он никогда не позволял себе перейти ту грань общения, за которой начинается фамильярность и развязность. Генри прекрасно знал характер своего старшего товарища, поэтому и стал в сорок с небольшим лет генералом.

– Тогда готовься вылететь в Ирак. У моего босса есть очень серьёзное поручение. Когда ты сможешь быть у меня? – спросил советник президента США. Хотя генерал три дня, как приехал, к тому же, он не отдыхал пару лет, но выразить своё недовольство по поводу просьбы бывшего сослуживца не посмел. Генри был военным и привык подчиняться.

– Через три часа выезжаю в аэропорт! Думаю, завтра утром буду у Вас, сэр!

– Зачем так официально, дружище? Прекрати! Мы же с тобой не в кабинете у босса! – сказал Стивен Хэдли шутливым голосом, но по всему чувствовалось, что ему понравилось обращение Генри Шелтона. Именно за умение вести себя в различных ситуациях советник президента уважал начальника Центра боевого управления войск специального назначения армии США.

***

Хотя генерал Шелтон пребывал в воспоминаниях, но тем не менее это казавшаяся отрешённость не мешала ему следить за обстановкой на дороге. Вскоре колонна въехала на участок трассы, где не было освещения. Во время недавнего подрыва грузовика с мощным зарядом большое количество столбов электропередачи буквально превратились в щебень.

Именно находясь на этом неосвещённом участке автобана, генерал в боковые зеркала увидел, как сзади, словно ночные призраки, появились большие чёрные машины. Они обозначили своё присутствие миганием фарами дальнего света и прерывистыми сигналами клаксонов. Видимо, сидевшие в чёрных «Субурбанах», очень желали, чтобы им немедленно уступили дорогу, хотя слева было достаточно места для совершения обгона. Естественно колонна микроавтобусов, в которых находились бойцы отряда «Дельта», не обратила внимания на настойчивые сигналы и даже не сделала попытку принять немного влево, чтобы уступить требованиям догнавших их джипов. Далее ситуация стала развиваться весьма неадекватно.

Три огромных чёрных «Субурбана» с тонированными боковыми стёклами легко обошли колонну, словно та стояла на месте. Когда головной джип оказался впереди генеральского «Хаммера», то его водитель резко подрезал военный автомобиль. Солдат, управлявший «Хаммером», чтобы избежать столкновения на большой скорости и как следствие этого серьёзной аварии, круто вывернул руль вправо. Военный внедорожник выскочил на обочину. Солдат надавил на тормоз, но было поздно. Джип вскользь налетел на заградительное ограждение, высек своим правым бортом, где сидел генерал, сноп искр и отскочил на самый центр дороги. «Хаммер» развернуло, и он остановился поперёк магистрали. В него тут же врезался микроавтобус. На дороге образовался затор. Из баков разбившихся машин на асфальт начало вытекать топливо. Из-под капота военного джипа повалил дым. Потом там что-то щёлкнуло и в клубах сероватого дыма блеснуло пламя огня. Из «Хаммера» и столкнувшегося с ним микроавтобуса стали выскакивать все, кто в них находился. Генерал Шелтон не получил серьёзных травм, но сильно ушиб правую ногу. Он с трудом вылез из джипа и, прихрамывая, направился к микроавтобусу, из которого выпрыгивали бойцы спецназа. Тяжело пострадавших среди них не было. Генерал вовремя покинул свой «командный пункт», так как несколько секунд спустя после того, как Генри Шелтон удалился от «Хаммера» на пару десятков метров, джип вспыхнул словно факел. А буквально через две-три минуты взорвался бензобак. Огонь перекинулся на стоявший рядом микроавтобус. Но на этом злоключения отряда «Дельта» не закончились.

Тем временем, пока солдаты приходили в себя после неожиданного дорожного столкновения, из одного «Субурбана» выскочили три человека, одетых во всё чёрное. Они вскинули, вдруг непонятно откуда взявшиеся, короткоствольные автоматы и открыли ураганный огонь по автомобильным скатам микроавтобусов. После этой внезапной атаки нападавшие моментально запрыгнули в свой внедорожник, водитель которого тут же до отказа нажал на акселератор. Мощная машина, взвизгнув резиной по асфальту, резко рванула с места и через секунду скрылась в темноте неосвещенного участка дороги. На трассе остались два догоравших автомобиля и несколько микроавтобусов с продырявленными колёсами.

*****

Генерал Шелтон находился в ярости. Особенно он рассвирепел, когда узнал, кто сорвал так тщательно разработанную лично им операцию. Генри Шелтон сидел в кабинете своего коллеги и давнего знакомого генерал-лейтенанта Роберта Хэксли, который в Ираке являлся начальником регионального разведывательного управления коалиционных сил. Они были знакомы более десяти лет и потому доверяли друг другу.

– Роберт, ты можешь сказать, как мне оправдываться? Какие-то частные охранники! Что за бардак здесь твориться?

– Видишь ли, Генри, парни из частных военных компаний в Ираке выполняют львиную долю самых опасных заданий. Они вместо солдат коалиционных сил обеспечивают первую линию защиты на дорогах, несут службу на блокпостах и контрольно-пропускных пунктах возле дипломатических представительств, офисов иностранных фирм и Зелёную зону. Их здесь около 30 тысяч человек. Наши потери минимизированы благодаря этим парням.

– Ты их защищаешь? – с плохо скрываемым раздражением спросил Шелтон.

– Нет, дружище, я просто констатирую реальное положение дел, – спокойно ответил генерал Хэксли, – конечно, они привносят некий хаос и бардак, но…

– Твоё «но» мне может стоить карьеры! Кстати, Роберт, у тебя есть конкретная информация по данному эксцессу? Так кто же нам сорвал операцию?

– Это были парни из «Блэк Вотер», пожалуй, самой известной своими подвигами из всех военных частных компаний, находящихся здесь!

– Что за подвиги?

– Из последних можно назвать случай с неким Эндрю Муненом. Этот охранник, будучи в изрядном подпитии, заблудился в «Зелёной зоне» Багдада.

По дороге встретил аборигена, которого «успешно» застрелил. А тот оказался личным охранником иракского вице-президента. Скандал был нешуточным. А приблизительно месяц назад их конвой вообще расстрелял 17 мирных жителей на главном перекрестке в западном Багдаде за то, что те не уступили им дорогу. Вот так, Генри! Вам повезло, а то бы….

– Мне от этого не легче! Ведь срыв операции – это удар не только по престижу спецназа США. Нам задачу ставил президент!

– Ой ли? – скептически улыбнулся Хэксли.

– Не сам, конечно, президент, но…– Шелтон многозначительно закатил глаза вверх. – Ну, ничего! Я найду на них управу! Я этих подлецов сотру в…, – генерал не успел договорить, во что же он собирается растереть тех, кто сорвал операцию, которой руководил потому, как в кабинет начальника регионального управления армейской разведки вошли два незнакомых Генри Шелтону человека. Один был обычным. Ничего такого особенного в глаза, чтобы потом можно было бы описать его внешность, не бросалось. Зато второй имел колоритную внешность: выше среднего роста, крепкий, с мощным торсом, лысым черепом и небольшим шрамом на правом виске. На глазах у него были тёмные очки.

– Ну и какое наказание Вы нам уготовили, сэр? – громко прокричал крепыш, обращая свои слова, конечно же, генералу Шелтону. Однако хозяин кабинета генерал-лейтенант Роберт Хэксли как-то слишком резко вскочил со своего кресла и чуть ли не бегом направился к гостям, вернее навстречу тому, кто так шумно обозначил своё появление.

– Доброе утро, господа! – быстро проговорил Хэксли. – Разрешите представить,… – здесь генерал-лейтенант немного стушевался, ибо не знал с кого начать. Однако его заминка длилась недолго, и он нашёл, как ему показалось, выход из весьма щекотливого положения. – Господа разрешите мне познакомить вас. Мистер Трамп, резидент ЦРУ! – Хэксли указал на человека, который стоял немного впереди своего скандального напарника. – Генерал Генри Шелтон, начальник Центра боевого управления войск специального назначения! – хозяин кабинета указал рукой на вставшего из кресла генерала Шелтона. – А это,… – Роберт Хэксли с каким-то небольшим трепетом взглянул на крикливого гостя, – а это,… – повторил он, но человек с лысым черепом и шрамом на виске не дал ему договорить. Он бесцеремонно перебил генерала: «Просто «полковник», Роберт! Ты же знаешь, что ко мне все обращаются именно так – «Полковник»! Кроме того, я начальник регионального отделения частной военной компании «Блэк Вотер», и это мои парни, генерал, испортили Вам настроение! Что же Вы нам уготовили, сэр? Какую такую кару? – с небольшим сарказмом в голосе спросил он Генри Шелтона. После этого «Полковник» снял очки и уставился на генерала спецназа. Того даже передёрнуло от этого пронзительного взгляда, особенно от неподвижного почти чёрного зрачка правого глаза. Только спустя несколько секунд Шелтон вдруг догадался, что это не живой глаз, а искусно сделанный протез. «Полковник» тем временем стоял напротив генерала спецназа и, вперив в него сверлящий взгляд своего единственного живого глаза, спокойно ждал ответа. В кабинете возникла напряжённая пауза, которую прервал генерал Хэксли.

– Джентльмены, а не выпить ли нам? «Полковник» Вы не изменили своим давним вкусам?

– Трудно менять то, к чему привык, Роберт! – фамильярно ответил он генералу.

Роберт Хэксли открыл холодильник, достал оттуда бутылку виски и бутылку русской водки. Виски он налил Шелтону, резиденту ЦРУ и себе, а полковнику наполнил почти целый стакан водки, которую тот выпил сразу и залпом, вызвав искреннее удивление генерала Генри Шелтона. Несколько минут все сидели, молча потягивая из стаканов спиртное. «Полковник» достал сигару и, откусив зубами один из её концов, прикурил. Он сделал глубокую затяжку. Тишину первым нарушил резидент ЦРУ Питер Трамп.

– Я очень сожалею джентльмены о вчерашнем инциденте. Парни «Полковника» сопровождали в аэропорт очень важного человека с секретным грузом. У них вызвало подозрение, что ваша колонна движется как-то своеобразно и не желает уступать место, поэтому они… Ну, короче говоря, я и «Полковник» приносим Вам свои искренние извинения, – он многозначительно взглянул на своего спутника. Тот усмехнулся краешком губ и кивнул в знак согласия.

– Ваши парни чуть было не перестреляли нас! – с обидой в голосе сказал генерал Шелтон.

– Но ведь не перестреляли же! – хохотнул «Полковник, – ну и потом мы принесли свои извинения.

–А что делать мне с вашими извинениями? Отослать их в Белый дом? – с сарказмом спросил генерал Шелтон.

– Нет, что Вы! – весело засмеялся резидент Трамп, – думаю, сегодня вечером личность, за которой прибыл отряд «Дельта», будет у Вас, генерал, и Вы сможете доложить, что операция прошла успешно!

– А Вы, мистер Трамп, знаете за кем мы приехали?

– Генерал не напускайте на себя лишнюю секретность! Сегодня же некий араб по имени Омар Абдалла Дад, известный также как Абу Нур и Паук будет на нашей военной базе. Не так ли, «Полковник»? – посмотрел выжидающе на своего спутника резидент Трамп.

– Думаю, часа в четыре вечера по местному времени! – утвердительно кивнул тот в ответ.

– Что ж, джентльмены, считаю инцидент исчерпанным? Позвольте нам откланяться, дела! – резидент ЦРУ и его спутник встали. Генерал-лейтенант Хэксли, как радушный хозяин, проводил их до дверей кабинета.

– Роберт, ты считаешь их обещание серьёзным? – с сомнением в голосе спросил генерал Шелтон, когда резидент и сопровождавший его самоуверенный охранник из «Блэк Вотер» по кличке «Полковник, вышли.

– Безусловно, Генри! – коротко бросил Хэксли.

– Почему такая уверенность?

Генерал-лейтенант в ответ только пожал плечами. Ведь для того, чтобы аргументировано объяснить свою уверенность, Роберт Хэксли должен был бы рассказать Генри Шелтону целую историю о своей службы с человеком, которого звали «Полковник». Поведать о том, например, что этот одноглазый крепкий мужчина действительно был полковником, командовал отрядом «Дельта» и в 1991-ом году был очень тяжело ранен во время преследования группы советских диверсантов. Роберт Хэксли всё это знал не понаслышке, так как сам служил под командованием этого человека, которого безмерно уважал за смелость и опасался за жестокость. Однако на рассказ ушло бы много времени, а его-то у генерал-лейтенанта Хэксли как раз и не хватало.

*****

Резидент ЦРУ в Ираке и его спутник «Полковник» выполнили своё обещание. Как было условлено, в половине пятого вечера бойцы из частного охранного агентства привезли на военную базу пленного араба, который в действительности оказался тем, за кем охотилась группа «Дельта». Конечно, генерал Шелтон был несказанно удивлён столь оперативной работе. Он пытался узнать у своего друга Роберта Хэксли, как же могло так получиться, что группа спецназа предпринимала несколько попыток захвата одного из руководителей иракского сопротивления, и все они заканчивались неудачно, а какая-то частная военная компания сделала это без особых усилий. Однако, начальник регионального Управления армейской разведки или отмалчивался, или отшучивался. Генерал Генри Шелтон так и не смог узнать всей правды о пленении важного арабского повстанца. Ну не могли же ему раскрыть свои карты резидент ЦРУ Питер Трамп и его ближайший соратник, бывший офицер войск специального назначения армии США по кличке «Полковник», что Омар Абдалла Дад, которого они «успешно» захватили, был давним агентом американской разведывательной службы. Этот араб являлся весьма ценным секретным сотрудником. Резидент ЦРУ довольно часто использовал своего агента в осуществлении планов, разработанных в недрах Центрального разведуправления для дестабилизации обстановки не только на Ближнем Востоке, но и в некоторых азиатских регионах. И если бы не приказ сверху, то ни группа «Дельта», ни какая-нибудь другая группа никогда бы не нашла Омара Абдаллу Дада.

2007 ГОД. РАЙОН РЕКИ ПЯНДЖ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ГРАНИЦА МЕЖДУ ТАДЖИКИСТАНОМ И АФГАНИСТАНОМ. НАЧАЛО МАРТА.

***

По неофициально данным в России около 2,5 миллиона наркоманов, главным образом молодежь 18-39 лет, самая репродуктивная часть населения. Ежедневно от героина умирает около 30 тысяч человек.

По данным ФСКН в России 2007 году было изъято более 2,9 тонны героина. В международной практике считается, что изымается только 10% того, что поступает на рынок. Если это так, то в Россию в 2007 году поступило около 30 тонн героина, почти 300 миллионов разовых доз. В денежных средствах это выражается суммой почти в 150 миллиардов долларов.

Таджикистан имеет 1344 километров общей границы с Афганистаном. По данным начальника Генерального штаба Министерства обороны Таджикистана в 2007г на пянджском рубеже границы таджикские пограничники задержали 1024кг наркотиков.

По данным ФСКН РФ 30% афганских наркотиков идут в Европу и на Юг, остальные 40% – в Россию через Таджикистан, Узбекистан, Киргизию и Казахстан. Через Таджикистан в Российскую федерацию по так называемому «Северному шёлковому пути» поступает больше всего наркотических веществ: примерно 2/3 от общего количества. Из России героин через Украину, Белоруссию либо страны Прибалтики поступает в Восточную Европу, Германию и Нидерланды. По оценке экспертов один из важнейших маршрутов распространения наркотических средств является: афганские провинции Кандагар, Гильменд, Нимроз, Кабул, Бадахшан – Горный Бадахшан (Таджикистан) – Ош – Бишкек – Самара, Екатеринбург, Нижний Новгород, Саранск – Москва – Эстония – Швеция – США.

По данным директора Агентства по контролю незаконного оборота наркотиков при президенте Таджикистана какая-либо информация об уничтожении лабораторий по производству наркотиков, посевов мака или складов готовой продукции, о нейтрализации каких-либо банд наркоторговцев ни от Командования коалиционными силами в Афганистане, ни от афганского правительства не поступает.

Действительно, сегодня из Афганистана исходит две трети мирового трафика опиума. Лишь на границе Таджикистана и Афганистана в результате обстрелов и боестолкновений с наркокурьерами в течение 1993-2007 гг. погибло около 200 и ранено более 500 российских пограничников. В Иране аналогичные потери составили 13 тысяч человек!

В 2014 году в Афганистане будет собрано 10 000 тонн опиума-сырца, из которого произведут 1000 тонн героина, что соответствует 10 миллиардам разовых доз.

***

В начале марта на севере Афганистана ещё довольно холодно. Ночью температура воздуха часто опускается ниже нуля, и потому вода в арыках покрывается тонкой корочкой льда, который к полудню обычно полностью исчезает от яркого и тёплого весеннего солнца.

Когда-то в этих местах в кишлаках, расположенных вдоль берега реки Пяндж было очень многолюдно. Здесь шумели базары, процветала торговля, каждое утро местные дехкане с кетменями1 на плечах спешили на свои небольшие земельные наделы. На окраинах кишлаков всегда останавливались караваны верблюдов с погонщиками, пастухи гнали отары овец на пастбища, женщины спускались вниз по берегу к быстрому Пянджу за водой, а ребятишки с криками и гвалтом бежали в школу. Но вскоре мирная жизнь закончилось. Кровавая гражданская война, пронёсшаяся огненным смерчем по этим местам, заставила людей покинуть родные места. И хотя активные боевые действия здесь уже не велись, но периодически самолёты ВВС США наносили мощные бомбовые удары по якобы скрывавшимся в горах сторонникам движения «Талибан». Правда, в основном жертвой этих бомбардировок высокоточным оружием становилось и без того малочисленное местное население. Но так как налёты американцев случались редко, то крестьяне и их семьи, рискнувшие вернуться в отчие дома, смогли пережить горечь утрат близких и родных и вновь заняться своими делами, чтобы кормить свои семьи и сирот, оставшихся без родителей.

Время приближалось к полудню, когда в кишлак Вахшак въехали два автомобиля. Один был большой белый джип. На его дверях была нарисована эмблема ООН. Другой автомобиль – УАЗ советского производства – судя по номеру, принадлежал местной полиции. Приезд столь необычных для этих мест гостей сразу же вызвал большое любопытство жителей кишлака и особенно его самых маленьких обитателей. Как только белый джип остановился, дети плотной толпой тут же обступили автомобиль и стали просить у прибывших гостей денег, требуемая сумма которых обычно не превышала одного доллара.

Из джипа выскочил водитель-афганец. Он хотел отогнать надоедавших выпрашиванием денег галдевших детишек, однако эта попытка оказалась тщетной. Водитель открыл заднюю дверь джипа и , чуть склонив голову, почтительно замер. На землю из автомобиля вальяжно, привыкший к тому, чтобы ему прислуживали, вылез мужчина в белом лёгком костюме. Этим важным гостем был резидент ЦРУ в Кабуле Джордж Ламберт.

Афганские дети, увидев иностранца, стали ещё громче выпрашивать денег. Американец чуть презрительно усмехнулся, достал из кармана пару мелких монет и бросил их на землю перед ребятишками. Те с громкими радостными криками и воплями бросились поднимать с пыльной дороги деньги.

Пока человек резидент ЦРУ разминал ноги, затёкшие, видимо, от долгой езды, на площади появились вооружённые люди. Они подошли к приехавшим на УАЗе афганцам и о чём-то стали с ними говорить. Через несколько минут беседы всех гостей препроводили в единственный в кишлаке каменный дом. Среди тех лачуг, которые его обступали со всех сторон, он выглядел почти дворцом.

Во дворе дома под абрикосовым деревом стояла обычная сделанная из дерева и тростника тахта с расстеленным на ней ковром, на котором восседал бородатый мужчина средних лет. Он был в пятнистом камуфляже американского образца и в национальном головном уборе, называемом «пуштункой». Когда гости показались на пороге калитки, хозяин дома излишне быстро вскочил на ноги и резво поспешил навстречу европейцу.

– Салам алейкум, салам алейкум, сахеб! Как здоровье? Прошу, прошу! Проходите! Как доехали? – радушно восклицал хозяин, пропуская гостей вперёд. Он кому-то подал знак рукой и после того, как к нему подбежал один из охранников, что-то сказал тому на ухо. Афганец почтительно поклонился и тут же исчез.

– Проходите, проходите гости дорогие! Присаживайтесь! Сейчас чай принесут!

Резидент Ламберт быстро пересёк двор. Не снимая обувь, он прошёл по пушистому ковру и затем почти повалился на тахту. Только после этого американец поздоровался с хозяином дома

– Салам, салам! Устал! Дорога дальняя! Ну, господин Ахмет, Вам звонили? – сразу приступил к делу важный гость.

– Да сахеб, мне звонили из Кандагара!

– Замечательно! У Вас всё готово?

– Да! – коротко бросил афганец.

– Вы отправили на ту сторону своего человека, как мы договорились!

– Мы сделали всё, как Вы просили, сахеб!

– Прикажите своим людям, чтобы завтра они сильно пошумели на сопредельном берегу и….

Гость хотел ещё что-то добавить, но замолчал, так как во двор вошли несколько афганцев. Они несли в руках подносы, на которых стояли большие и маленькие пиалы, тарелки с зеленью, фруктами, лепёшками. Вслед за ними два человека внесли котёл с пловом и большое блюдо с варёной бараниной, аромат которой заполнил весь двор. Кушанья были поставлены на ковёр перед гостем и хозяином.

– Угощайтесь! – сказал Ахмет и жестом руки пригласил своего гостя попробовать местное угощенье. Прежде чем приступить к трапезе, Ламберт помыл руки в небольшом медном тазике, вытер их принесённым полотенцем и затем положил себе в пиалу большой кусок баранины. Туда же он налил крепкого бульона и с удовольствием принялся за еду.

– Господин Ахмет, Вы лично несёте ответственность за проведение операции! – сказал американец после небольшой паузы. Афганец кивнул в знак подтверждения. После этого разговор уже не возобновлялся. Гость, молча и сосредоточенно, занимался поглощением яств, выставленных радушным хозяином. Прошло минут тридцать, прежде чем американец насытился и прервал свою затянувшуюся трапезу.

– Господин Ахмет, мне хотелось бы переговорить с Вами тет-а-тет!

Хозяин тут же вытер губы полотенцем, встал с ковра и предложил гостю пройти в дом. Резидент ЦРУ кивнул одному из прибывших с ним афганцев, и тот мгновенно подал ему небольшой чёрный кейс. Ахмет и его гость вошли в дом и поднялись на второй этаж, где находился кабинет хозяина. Там мужчины сели в кресла, стоявшие друг напротив друга за невысоким сделанным в восточном стиле столиком, целиком изготовленным из цельного куска оникса.

– Итак, господин Ахмет, цена операции чрезвычайно высока, и её провал будет считаться разрывом в наших деловых отношениях со всеми вытекающими последствиями. Вы понимаете меня? – гость, говоря эти слова, пристально и многозначительно смотрел в глаза афганца.

– Я понял, сахеб! Не стоит беспокоиться! Тем более, что я лично участвую в операции. – спокойно ответил Ахмет.

– Хорошо! Тогда у меня к Вам большая просьба. Этот человек встретит Вас на той стороне, – гость достал из нагрудного кармана пиджака фотографию и протянул её хозяину, – так вот, проследите, чтобы он, навсегда покинул бы наш бренный мир, даже если его не убьют русские пограничники. И ещё! Вот паспорт гражданина Таджикистана, банковские карточки, фотографии, и прочие бумаги, – европеец протянул Дустуму конверт с бумагами, – Вы рассуёте их по его карманам. Если мы договорились, то…

После этой необычной просьбы американец поставил портфель на столик, открыл его и пододвинул к афганцу. При виде содержимого кейса глаза у Ахмета алчно сверкнули.

– Сто тысяч долларов – это плата за операцию, как мы договаривались. И ещё двадцать тысяч я добавляю Вам как премию за мою просьбу. Да, кстати, чтобы у пограничников не возникло никаких подозрений, можете оставить на том берегу весь порошок.

– Но там ведь его будет на десять тысяч долларов!

– Не жадничайте, Ахмет! Иногда надо много потерять, чтобы потом приобрести в тысячу раз больше! Поэтому не вздумайте дурить!

Афганец довольно улыбнулся, потрогал пачки долларов и, закрывая портфель, тихо сказал: «Не извольте беспокоиться, господин Ламберт, сделаю точно так, как Вы просите!»

После этого гость положил фотографию человека, приговорённого к смерти, в серебряную тарелку, стоявшую на столе, и достал зажигалку. Огонь стал медленно пожирать плотную бумагу. Американец внимательно следил, как она превращается в пепел, и загадочно улыбался. Он, конечно, не стал посвящать хозяина дома во все детали предстоящей операции. Ведь основной её замысел заключался именно в том, чтобы русские пограничники обязательно открыли бы огонь по нарушителям. Именно поэтому через агента на сопредельную сторону была передана дезинформация о том, что готовится переправка очень большой партии героина. План должен был сработать наверняка, да ещё с перспективой на будущее…

*****

В разведотделе пограничного отряда кипела работа. Начальник на утреннем совещании ставил задачу каждому офицеру отдела, уточнял агентурную информацию, сверял её со сведениями, полученными от армейских разведчиков. Дел всегда было много, так как почти каждую ночь нарушалась государственная граница: с сопредельной афганской территории постоянно шли караваны с контрабандным товаром. Основным грузом, конечно, был героином, но иногда попадалось оружие и боеприпасы. Информация от агентов о предстоящих нарушениях границы поступала регулярно.

Начальник отдела взглянул на часы. Он ожидал возвращения своего заместителя, который вчера поздним вечером выехал на один из участков границы. Майор вошёл в кабинет и рухнул на стул. Он был уставшим, голодным и мокрым с ног до головы.

– Ну, как дела? – даже не поздоровавшись, встретил прибывшего офицера полковник.

– Всю ночь прождал! Думал, что придётся весь день сидеть до следующей ночи в камышах. Место там, правда, не самое удобное. Днём пастухи отары прогоняют. Под самое утро пришёл! – начал докладывать майор. Тем временем начальник отдела налил в стакан из термоса горячего чёрного кофе и плеснул туда же изрядную порцию коньяка. Его заместитель сделал большой глоток, потом второй и после этого от удовольствия закрыл глаза.

– Что-то важное сказал? – вывел из состояния наступающего блаженства своего подчинённого полковник. Майор встряхнул головой, как бы сбрасывая наваливавшуюся дремоту. Усталость брала своё.

– Простите, товарищ полковник! – виновато улыбнулся майор. – Караван пойдёт через два дня. Повезут около пятисот килограммов чистого героина. Кроме того, будет и оружие: какое и сколько он не уточнил

– Маршрут движения сообщил?

– Границу будут переходить в районе кишлака Сабзи-ангур, потом по лощине Камангошт и дальше по зелёнке до развилки дороги, а там их будет ждать автомобиль.

– Ладно! Будем организовывать засаду! Иди, отсыпайся! Вечером, ровно в 19.00 жду у себя!

*****

Было тихое предрассветное время, когда ночь уже закончилась, а утро ещё не наступило. Небо оставалось тёмным, однако звёзды на нём уже поблекли, и их практически невозможно было рассмотреть. На траву пала густая роса. Заросли сухого густого камыша стояли плотной стеной вдоль всего берега реки. Русло Пянджа на этом участке границы было ровным и широким, а потому вода здесь текла особенно медленно и спокойно – самое удобное место для переправы. Стояла полная тишина. Густые заросли прошлогоднего тростника поглощали любой шум медленнотекущей воды. Правда, изредка с реки доносились сильные всплески, но то были крупные рыбы, которые, поднявшись из самой глубины, охотились на разную мелочь, в изобилии плававшей на поверхности.

Белый плотный туман, поднимавшийся от поверхности воды, полностью скрывал противоположный берег. За этой непроглядной вязкой пеленой невозможно было увидеть, как фарватер реки пересекают в довольно большом количестве какие-то странные объекты. Правда, опытный человек сразу распознал бы в этих необычных предметах накачанные автомобильные камеры с привязанными к ним стеблями камыша и мелкими веточками ивы. Обычно такие самодельные переправочные средства использовали контрабандисты для преодоления широкого русла реки.

Держась руками за эти, похожие на маленькие островки, автомобильные шины, через реку с афганской территории плыли около двадцати человек. Они передвигались очень медленно и осторожно, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь к себе внимания пограничных патрулей, которые в это время могли проходить по берегу Пянджа.

На переправу у контрабандистов ушло чуть более тридцати минут. Нарушители границы благополучно достигли сопредельной стороны. Те, кто это сделал первым, закрепили на мелководье свои плавсредства и, раздвигая руками камыши, осторожно и медленно двинулись к берегу. Их было три человека, и они, видимо, выступали в роли разведдозора. Берег в этом месте, в отличие от других, был отлогим и ровным. Здесь он напоминал пляж приблизительно сорок метров в длину. Через сотню шагов от воды берег начинал довольно круто идти вверх, оставляя для прохода узкую поросшую густым терновым кустарником лощину, через которую возможно было проникнуть вглубь сопредельной территории почти на километр.

Афганцы, первыми вышедшими на сушу, осмотрелись и затем медленно стали продвигаться в направлении лощины. Возле неё они остановились, прислушались и пошли дальше. Вскоре они скрылись в кустарниках. Минут через десять один из них вернулся на берег реки и подал знак рукой. После этого сигнала из камышей появилась большая группа людей. Они тащили с собой камеры, с помощью которых переправлялись через реку. На берегу, вспоров их ножами, нарушители границы, вытащили из камер большое количество пластиковых пакетов, обмотанных несколькими слоями скотча. Переложив эти пакеты в мешки, афганцы взвалили их на плечи и двинулись в сторону лощины.

Когда вся группа нарушителей втянулась в ложбину, неожиданно раздался какой-то хлопок, и в утреннем небе ярко вспыхнули три красные сигнальные ракеты. В ту же секунду из замаскированных схронов и укрытий выскочили вооружённые люди в камуфлированных комбинезонах. Это были российские пограничники. Они моментально заблокировали выход из лощины. Наверху, тем временем, нарушители границы наткнулись на засаду.

Офицер-пограничник через мегафон обратился к нарушителям-афганцам с предложением сдаться и сложить оружие, но получил отрицательный ответ. Контрабандисты и наркокурьеры, которые, как правило, сдавались после первого предупредительного выстрела, в это раз оказали жёсткое и упорное сопротивление. Их группа прикрытия практически сразу же открыла ураганный огонь по пограничникам из автоматов и пулемётов. Нарушители бросились назад к реке, так как там можно было укрыться в камышах, рассредоточиться и по мелководью попытаться выйти из-под обстрела.

Бандитам удалось смять заблокировавших выход из лощины группу пограничников, прорваться через заслон и выскочить из западни. Они бросились к реке, но были остановлены фланговым пулемётным огнём разведчиков, засевших в укрытиях. К тому же, с высокого берега нарушителей также стали обстреливать поднятые по тревоге пограничные наряды. Положение для контрабандистов создавалось критическое. Несколько человек из них были убиты, многие ранены. Прошло всего лишь минут двадцать после начала боя. Финал его был вполне предсказуем. Российские пограничники начали спускаться на берег, чтобы произвести задержание оставшихся в живых нарушителей, оказать помощь раненным и забрать убитых, как внезапно с противоположного берега ударили миномёты и гранатомёты. Пограничники были вынуждены искать укрытие от обстрела из-за реки. Контрабандисты воспользовались поддержкой своих соплеменников. Бросив своих убитых и раненных, а также оружие и весь свой «товар», они налегке смогли добежать до реки, и вплавь добраться до противоположного берега.

*****

Через два дня после успешного окончания операции, когда разведчики готовили новые засады для перекрытия маршрутов переброски наркотиков на территорию Таджикистана и далее в Россию, в особый отдел погранотряда позвонили из Москвы.

– Полковник Н…ский, беспокоит! – представился звонивший, – звоню по поручению заместителя директора. К нам поступила жалоба из Комитета госбезопасности Таджикистана на начальника разведки отряда и его заместителя. Наши коллеги обвиняют их в превышении должностными полномочиями. В недавней операции погиб сотрудник таджикской службы безопасности, который был внедрён в банду. Он предоставлял очень ценную информацию.

– И что они хотят? – взволнованно спросил начальник особого отдела. Он давно знал начальника разведки отряда. Они много лет назад лейтенантами начинали службу на границе большой страны под названием СССР. В Афганистане в то время стояли советские войска. Воевать там пришлось не только офицерам и солдатам Ограниченного контингента, но досталось и пограничникам. Будущий начальник разведотдела отряда ещё тогда проявил себя с самой лучшей стороны. Он несколько раз с пограничным спецназом ходил на сопредельную территорию и принимал участие в ликвидации бандформирований, действовавших рядом с нашей границей. Афганские мятежники даже назначали большое денежное вознаграждение за голову разведчика. Это был достойный и честный офицер, которого уважали и командиры, и подчинённые. Поэтому просьба полковника из Москвы буквально ошеломила осрбиста: «Надо арестовать начальника отдела и его заместителя!»

– Как арестовать? – переспросил начальник особого отдела. Он не мог поверить тому, что услышал. – Как арестовать? Это боевые офицеры. Начотдела награждён орденами Красного Знамени, Красной Звезды, и орденом Мужества, его заместитель имеет два ордена Мужества. Я не понимаю!

– А Вам не следует ничего понимать! Вы должны выполнить приказ! Они превысили служебные полномочия и должны нести ответственность за свои действия. Понятно? Здесь разберутся, что и как!

– Вы понимаете, что это такое? Отдел фактически будет обезглавлен и не сможет нормально работать!

– Повторяю, Ваше дело, товарищ полковник, выполнить приказ! – резко ответили на том конце провода.

– Устный приказ выполнять не буду! – решительно ответил особист.

– Хорошо! Вам по телексу вышлют соответствующий ордер. После ареста и начальника отдела и его зама надо немедленно этапировать в Москву.

В трубке раздались короткие гудки. На том конце провода отключились. Начальник особого отдела ещё долго сидел за столом с телефонной трубкой в руке. Приказ об аресте офицеров пришёл буквально через четверть часа.

АФГАНИСТАН. ПРОВИНЦИЯ ГИЛЬМЕНД. ЗАБРОШЕННЫЙ КИШЛАК СИЙАХ-АБ. 2007 ГОД. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА МАЯ.

Провинция Гильменд – одна из 34 провинций Афганистана, находится в юго-западном регионе страны. Площадь 58 584 км². Административный центр провинции – город Лашкаргах. Численность населения 859 600 человек. Плотность 14,67 чел./км². Провинция Гильменд является крупнейшим производителем опиума. Как сообщается в ежегодном докладе о производстве опиумного мака в Афганистане Комитета ООН по наркотикам (UNODC) за 2007 год, площадь посадок опиумного мака в провинции составила 103 тыс. га.

До ввода американских войск в Афганистан традиционно производство опийных наркотиков было сосредоточено в трех районах: Золотой полумесяц – Афганистан, Пакистан и Иран;, Золотой треугольнике – Мьянма, Таиланд и Лаос и Центральная Америка – Колумбия, Венесуэла, Боливия. Если регион Центральной Америки никогда не играл лидирующей роли в мировом производстве опия-сырца и героина, сосредоточившись на выращивании куста коки и экстрагировании кокаина и крэка, то Золотой полумесяц и Золотой треугольник на протяжении всей второй половины XX века оспаривали сомнительное первенство в объемах производства опийных наркотиков.

Оккупация Афганистана войсками США и их союзников по НАТО после проведении операции «Несокрушимая свобода» привела к астрономическому увеличению производства наркотических средств.. По данным ООН с 2001 по 2006 год, то есть, за пять лет, этот рост составил 3200%! Здесь нет ошибки. Именно эта цифра содержится в докладе ООН.

К 2007 году культивируемые под посевы опийного мака площади достигли почти 200 000 гектаров. В 2001 году, на момент вторжения, они составляли 7 706 гектаров. В феврале 2004 года «Голос Америки» со ссылкой на Госдепартамент США привёл данные о том, что «афганский героин на международном рынке продаётся в 100 раз дороже, чем та цена, за которую его продают афганские крестьяне», то есть, таким образом, доходы от этого бизнеса составляют уже сотни миллиардов долларов.

Интенсивный рост посевов опийного мака и производства героина в Афганистане разорил производителей опийных наркотиков в странах Золотого треугольника (Мьянме, Таиланде и Лаосе). Объяснение этого феномена лежит в чисто экономической плоскости. В начале 2000-х годов оптовая цена героина в Бангкоке – крупнейшем торгово-расчетном центре азиатского наркобизнеса – составлял 10.000 долларов за килограмм, а в Читрале (перевалочный пункт на афгано-пакистанской границе) и Карачи (транзитный узел перед отправкой героина морем по "южному пути") – 650 долларов за килограмм. К осени 2003 года в Афганистане функционировало около 400 лабораторий и заводов по переработке опиума в героин. Таким образом, можно со всей уверенностью утверждать, что Афганистан стал мировым монополистом в производстве героина.

Известно, что по прибылям торговля наркотиками занимает третье место после торговли нефтью и оружием. И весь этот гигантский наркоресурс находится на территории страны, где присутствует большой контингент войск США и НАТО.

***

Кишлак Сийах-Аб уже давно был покинут его жителями. Причину не знал никто. Говорили, что тому поспособствовало название самого кишлака, означавшее в переводе с местного языка: «чёрная вода». И в этом была доля правды. Действительно вода очень тёмного цвета в ближайших колодцах имела солоноватый вкус и крайне неприятный запах, что пить её отказывались даже верблюды. Небольшая речка, более похожая на ручей, текущая с гор, настолько часто пересыхала, что живительной влаги не хватало для хорошего урожая зерна и овощей.

К тому же, много лет назад возле кишлака стали разрабатывать карьер, в котором брали камень и щебень для строительства водоотводных каналов оросительной системы. В провинции в 60-х годах прошлого века активно проводились мелиоративные работы. Видимо, все эти сложившиеся обстоятельства: непригодная для питья вода, скудные урожаи, да ещё взрывные работы в карьере, шум работавших экскаваторов и самосвалов, – окончательно поломали устоявшийся быт дехкан и заставили их навсегда уйти из родных мест. За прошедшие десятилетия ветер, солнце и редкие для этих мест дожди превратили глинобитные хижины в обычные развалины. А вскоре после начала гражданской войны были остановлены работы и по добыче строительного камня.

Заброшенный карьер имел внушительные размеры: более тысячи метров в диаметре и около тридцати в глубину. Склоны его за десятилетие простоя успели основательно покрыться зарослями густых колючих кустарников . От карьера в направлении на юг вела довольно хорошо укатанная грунтовая дорога. Через 12 километров она упиралась в автомагистраль Кандагар-Гиришк, связывавшую два главных города соседних провинций.

Въезд в карьер закрывала основательно проржавевшая металлическая конструкция, много лет назад бывшая шлагбаумом. Здесь же в окружении низкорослых деревьев стояла единственная уцелевшая глинобитная хижина. Её окружал высокий дувал2. Выглядела хижина довольно ухоженной, будто в ней кто-то постоянно проживал. Большой внутренний двор между хижиной и дувалом сверху был затянут армейской маскировочной сетью, которая днём создавала тень от жарких полуденных лучей солнца. Недалеко от глинобитной стены лежала большая груда дров. Там же ровным рядком выстроилась целая батарея двадцатилитровых пластиковых канистр, наполненных или водой, или какой-тот другой прозрачной жидкостью.

Было около четырёх часов утра. В округе царило полное безмолвие, какое обычно бывает на исходе ночи. Солнце только-только начало подниматься из-за горной гряды хребта Шах-Максуд3, озаряя первыми лучами безжизненную каменистую пустыню с редкими чахлыми одиночными кустами и низкорослыми деревьями.

Утреннюю тишину неожиданно нарушил скрип открываемой двери. Но из хижины никто не вышел. Прошли минуты две-три, прежде чем на пороге глинобитной лачуги появился человек. Он был в типичной для афганца одежде: широкие, похожие на шаровары, белые штаны, длинная почти до колен белая рубаха, чёрная жилетка. Человек внимательно осмотрелся, затем потянулся, сделал несколько энергичных движений руками вверх-вниз, пару раз присел и только после этой короткой разминки подошёл к выстроившимся около дров канистрам. Он с трудом поднял одну из них и скрылся в мазанке. Внутри было темно, так как единственное отверстие в потолке, служившее днём для освещения и одновременно дымоходом, когда разжигался очаг, было закрыто ржавым железным листом. Афганец поставил на земляной пол канистру с водой, встал на скамейку и открыл отверстие в потолке хижины. Внутри сразу стало светло от проникшего в лачугу утреннего света.

– Собх бахайр4, сахеб5! – сказал афганец лежавшему на тростниковом лежаке человеку и замер в ожидании.

– Доброе утро, Афзаль! – пробурчал тот в ответ. После чего буквально вскочил с лежака, бодрым шагом подошёл к висевшему на верёвке медному кувшину с водой и стал энергично умываться. Плескался он недолго, минуту или две.

– Буди остальных! – командным тоном сказал человек, закончив свой утренний моцион.

– Все уже встали, Моманд сахеб! Ждут Ваших распоряжений! – учтиво ответил тот, которого звали Афзаль. По манере разговора этих двух афганцев, и по их поведению без труда можно было понять, что старшим является тот, кого звали Моманд.

– Который час? – спросил он.

– Через пятнадцать минут будет ровно четыре!

– Скоро прибудет транспорт, Афзаль. У нас осталось ещё много сырья и сегодня его надо обязательно вывезти. Да, и смени охрану! Ночная смена пусть отдохнёт пару часов, а потом подключается к погрузке. Хозяин приказал как можно быстрее доставить груз!

– Хорошо, сахеб! – Афзаль чуть поклонился и вышел во внутренний двор. Там под чахлыми деревьями на пожухлой траве сидели и лежали человек двадцать-двадцать пять. Они были очень разнообразно одеты: кто-то – в национальной афганской одежде, кто-то – в армейском камуфляже, некоторые – в обычных гражданских костюмах. Объединяло их то, что они все имели при себе автоматы. Недалеко на земле лежали заряженные ручные гранатомёты РПГ-76.

– Твоя группа, Шервали, – обратился помощник Моманда к сидевшему на циновке афганцу, – идёт в охранение. Остальные на погрузку. Сейчас должны подойти машины!

– Понятно! – коротко ответил человек по имени Шервали. Он встал. Вслед за ним с земли тут же поднялись двенадцать человек. Они взяли в руки автоматы и группами по трое, молча, разошлись по постам, которые располагались вокруг карьера на возвышенных местах. С них просматривались почти вся округа, за исключением небольшой полоски низкорослого и густого кустарника, росшего вдоль русла высохшей речки. Невысокие деревца подступали почти к самым развалинам кишлака Сийах-Аб. Афганские бойцы охранения хорошо оборудовали и тщательно замаскировали свои позиции. Даже с воздуха их было невозможно увидеть. На каждом посту находились крупнокалиберные пулемёты с большим запасом патронов. Там же имелось достаточное количество ручных гранат и зарядов для гранатомётов. Как правило, столь серьёзными силами и средствами охранялись очень важные объекты. Кишлак Сийах-Аб относился именно к таким объектам, но особенно карьер, расположенный рядом с ним, так как в течение нескольких лет эта заброшенная выработка использовалась как перевалочный склад хранения опиума-сырца. Мешки с наркотическим сырьём хранились под навесами, изготовленными кустарным способом: обычные деревянные столбы с натянутым между ними брезентом. Серого одного цвета с землёй материал надёжно укрывал от «постороннего глаза» воздушной разведки склад с опиумом. Сырья для производства героина здесь было очень много. Мешки в несколько рядов лежали на дне карьера, площадь которого составляла более одного джериба7. Опиум сюда свозили не только со всей провинции Гильменд, но и из соседних провинций Нимроз и Фаррах.

Было около четверти пятого утра, когда на грунтовой дороге, ведущей к кишлаку Сийах-Аб, показалась колонна автомобилей. Вернее вначале появилась пыль. Она поднималась высоко в воздух, поэтому ещё, не видя сами автомобили, Ахмад Моманд понял, что транспорт прибывает точно в назначенное время.

– Афзаль! – окликнул он своего помощника, – зови всех, сейчас начнём погрузку, – и, немного подумав, добавил, – да, и охрану сними! Оставь по одному человеку на каждом посту, остальные пусть идут сюда!

– Господин, может не стоит снимать охрану? Мало ли что? – начал возражать афганец своему хозяину, но…

– Делай, что я сказал! – резко оборвал его Ахмад Моманд.

– Хорошо, кумондон сахеб, под Вашу ответственность! – афганец чуть поклонился, взял портативную радиостанцию и передал распоряжение старшему группы охраны Шервали, чтобы тот снял по два человека с каждого поста и отправил на погрузку мешков с опиумом.

«Кумондон», так обращались все охранники к Ахмаду Моманду, и что переводилось с местного языка как «командир», недовольно посмотрел вслед своему помощнику. «Сейчас доложит хозяину. Давно подсиживает меня, шакал», – неприязненно подумал он, искоса поглядывая на разговаривавшего по радиостанции помощника.

Автомобильная колонна тем временем продолжала движение и спустя четверть часа после первых признаком её появления, в виде тучи поднимавшейся вверх пыли, она уже въезжала в кишлак. Прибывшие автомобили представляли собой огромные трёхосные грузовики «Мерседес», оборудованные в типично афганском стиле: с высокими деревянными бортами, раскрашенными восточными узорами и расписанные арабской вязью.

Грузовики остановились возле ржавого шлагбаума. Всего прибыло шесть автомобилей и охрана из десяти человек на трёх пикапах, в каждом кузове которого были установлены крупнокалиберные пулемёты.

– Салам алейкум! – поприветствовал Ахмад Моманд соплеменников. Он с каждым поздоровался за руку, при этом, как полагается по обычаю, прибывшие афганцы и Моманд трижды соприкоснулись щёками. Закончив церемонию встречи, Ахмад Моманд несколько удивлённо и вместе с тем недовольно спросил: «А почему всего шесть грузовиков? У нас здесь весь опий, собранный в уезде за последние два месяца. Это почти пятьсот тонн! Хозяин приказал вывезти всё к пятнице!»

– Успеем, кумондон сахеб! Успеем! – ответил один из прибывших афганцев

– За один день успеешь? Ты что, Гользай, с ума сошёл? – возмутился Ахмад Моманд.

– Так всё равно больше машин нет! Из других районов также надо вывозить сырьё. Большой заказ поступил. Хозяин решил выполнить его любой ценой, а цена очень хорошая! – засмеялся Гользай. – Мы по двадцать тонн забросим в каждую машину. Ну и в пикапы, если что…, положим по четыреста килограммов, итого: 120 тонн. За четыре рейса вывезем! Сутки и опорожним твой склад! Не волнуйся!

– Ты оптимист! А если какие-то непредвиденные обстоятельства?

– Какие, какие там ещё обстоятельства? Кто создаст тебе эти обстоятельства? Американцы? Не смеши меня, кумондон! Они сейчас сидят в Кандагарском аэропорту и носа из него не кажут. Эти вояки так напуганы последними потерями под Гардезом и в Лашкарге, что теперь вообще никогда и нигде не станут проводить операции. Это тебе, брат, не шаурави8! Помнишь, как их кандаке махсус9 гонял нас по провинции?

– Не помню! Я тогда под Джелалабадом воевал в районе Хайберского перевала10! – коротко бросил Моманд.

– Да…было время. Жить было интересно, воевать было интересно. Шаурави были настоящими воинами, а американцы так….

– Ладно, потом будем предаваться воспоминаниям! После погрузки ты будешь отвечать за опиум. Моё дело – покупать у крестьян сырьё, складировать его и охранять здесь, – усмехнулся Моманд. Воспоминания Голзая были ему близки и понятны. Ахмад был из большого пуштунского племени моманд. Правда его племя после Апрельской революции признало правительство, но у него и его рода на этот счёт было своё мнение, а они тогда не приняли новую афганскую власть. «Да, русские воевать умели!» – только успел подумать Ахмад Моманд, но его размышления прервал старший конвоя.

– Бесйор хуб11! Тогда начнём погрузку! – весело прокричал Голзай и дружески хлопнул Ахмада по плечу. – Отправлять будем попарно. Две машины загружаем, и они уходят в Кандагар. Один пикап идёт в охране. Я пойду во второй паре. Третью ты отправишь сам! Согласен? – Моманд ничего не стал говорить, только кивнул в ответ.

Гользай подал знак рукой, и тут же два первых «Мерседеса» начали разворачиваться. Они не стали съезжать вниз к самому складу, так как потом, перегруженным сверх всякой нормы, им было бы очень трудно взобраться по крутому подъёму наверх. Водители открыли задний борт кузова, и работа закипела. Афганцы почти бегом стали переносить мешки с опиумом-сырцом в грузовые машины. Они трудились словно муравьи, не останавливаясь для отдыха ни на минуту. Через полчаса работы первый грузовик до самого верха был забит мешками с опиумом. Ещё полчаса спустя люди Моманда и Гользая загрузили вторую машину.

– Давай, пошёл! – крикнул начальник охраны Гользай. Водители первых двух загруженных «Мерседесов» тут же заняли свои места в кабинах. Автомобили, надрывно взревев двигателями и выбросив из выхлопных труб в воздух облака чёрного дыма, с трудом тронулись с места. Они двигались очень медленно и осторожно, сильно раскачиваясь даже на очень маленьких ямках и колдобинках. У Моманда сердце замирало, когда он увидел, какой опасности подвергается груз, ведь в любой момент перегруженные автомобили могли завалиться на бок или перевернуться.

– Довезли бы без происшествий! – подумал Ахмад Моманд, – до Кандагара путь не близкий. Ну, Бог не оставит нас!

К шести часам утрам ещё два грузовика покинули склад. Под загрузкой оставалась последняя пара «Мерседесов». Два предпоследних уже пылили в пару километрах от кишлака. Они ехали друг за другом на расстоянии не более ста метров. За ними следовали пикап охраны, также набитый мешками с наркотическим сырьём. С этими грузовиками уехал и начальник охраны Гользай.

Когда «Мерседесы» скрылись из виду, Ахмад Моманд потёр руки от удовольствия, так как задание хозяина было практически выполнено на треть.

– Теперь можно немного и отдохнуть! – подумал он, – после такой напряжённой работы я и мои люди заслужили съесть немного плова с бараниной и выпить по пиале горячего чая! Сделаем перерыв на полчаса, а потом закончим! В график мы укладываемся!

За два часа безостановочной работы люди очень устали, и им был просто необходим отдых. Моманд подал знак рукой.

– Перерыв!

Все, кто занимался погрузкой, закончили работу. Афганцы из карьера поднялись наверх, и расселись на, заранее расстеленные на земле, циновки и ковры. Помощник Моманда, единственный кто не занимался погрузкой, бегом принёс большой котёл с пловом и отдельное блюдо для своего «кумондона». Приятный аромат приготовленного риса и варёной баранины распространился по двору. Афганцы радостно зашумели и быстро расселись по кругу на расстеленных на земле коврах и циновках. Ахмад Моманд даже не успел притронуться к рису, как к нему подошёл Афзаль с телефоном в руке: «Кумондон, сахеб, хозяин звонит».

– Салам алейкум, ака12! Слушаюсь, ака! – с некоторым подобострастием в голосе залепетал Ахмад Моманд в трубку мобильного телефона.

– Салам, Ахмад, салам! Гользай доложил, что он в пути. Всё нормально?– раздался в трубке голос хозяина

– Да, ака! Думаю, к утру вывезем всё!

– Хорошо! Завтра к тебе прибудет мой помощник. Он привезёт деньги для расчёта с охраной! И готовьтесь принимать сырьё! – в трубке раздались короткие гудки.

Моманд передал телефон Афзалю и хотел уже продолжить прерванную трапезу, но не успел, так как…

*****

Около двух часов утра четыре десантно-транспортных вертолёта «Блэк Хок» вылетели с военной базы американских войск, дислоцирующихся на аэродроме под Кандагаром. Двумя группами по две машины, набрав высоту около двухсот пятидесяти метров, они взяли курс в западном направлении. Почти на максимальной скорости, держа дистанцию между бортами в пятьсот метров, вертолёты неслись над кишлаками, тонувшими в густой растительности и потому с высоты птичьего полёта практически невидимыми в ночной темноте.

В вертолётах находились военнослужащие 82-й воздушно-десантной дивизии армии США, вернее солдаты первой роты дивизионного разведывательного батальона. Хотя разведчики находились в Афганистане уже второй год, но никто из них не имел практического опыта участия в боевых действиях, кроме командира роты капитана Клауса Рейли. Этот офицер успел поучаствовать в операции «Буря в пустыне», но тогда он был всего лишь молодым лейтенантом, только закончивший престижный Вест-Пойнт,13 и командовал взводом.

Однако, не смотря на отсутствие реального боевого опыта, солдаты разведбата пребывали в приподнятом настроении. Им надоело сидеть без дела, надоело смотреть фильмы, надоели ежедневные занятия по тактической и физической подготовке, надоели пустые разговоры о жизни и службе. Десантникам хотелось настоящего боя, хотелось проявить себя в деле, которому долго и основательно обучались. Им всегда говорили, что они суперсолдаты лучшей армии мира, самой оснащённой, самой современной и оттого непобедимой, а потому бойцы разведбата и считали себя эдакими «киборгами». По причине своих амбиций они не видели в лице местного населения достойного противника.

Предстоящая операция воспринималась разведчиками 82-й воздушно-десантной дивизии США не как боевая, но чуть ли не обычной прогулкой, даже скорее развлекательной. Никто из них не думал о смертельной опасности, которая может подстерегать любого из них в настоящем бою. Никто не помышлял о том, что может не вернуться из этой «прогулки».

Накануне вылета на задание командира роты вызвали в штаб дивизии. Капитан Клаус Рейли прибыл точно в назначенное время. Дежурный сержант проводил его в комнату, где над разложенной на большом столе картой стояли, склонившись, несколько офицеров. Командир роты знал только двух из них: это – начальника разведки дивизии подполковника Генри Шорта и его помощника майора Фишера, а вот полковника, внимательно изучавшего карту предстоящих боевых действий, он видел впервые. Как потом оказалось, это был представитель Разведывательного управления Министерства обороны США полковник Дэвид Фрост. Капитан громко поздоровался со всеми присутствовавшими в кабинете офицерами и замер в ожидании.

– Подойдите к карте! – обратился начальник разведки дивизии к командиру роты. Капитан Рейли сделал пару шагов, встал около стола и приготовился слушать.

– По данным, полученным из вышестоящего штаба, – подполковник Шорт сделал уважительный поворот головой в сторону незнакомого полковника, – в провинции Гильменд в районе нежилого кишлака Сийах-Аб у афганцев имеется большой склад с опиумом и, возможно, с оружием и боеприпасами. Склад расположен в заброшенном карьере. Он тщательно замаскирован и хорошо охраняется. Местонахождение склада: 92-й километр кандагарской трассы, 14 километров северо-восточнее развилки дорог Лашкаргах и Гиришк, – начальник разведки кончиком карандаша указал на карте перекрёсток дорог, и затем расположение склада. После этого он включил проектор и вывел на большой белый экран крупным планом карту местности. – Рассмотрим более подробно рельеф района, в котором предстоит работать, капитан, нашим парням.

В этот момент в кабинет начальника разведки без стука вошёл полковник Клиффорд, начальник гарнизона американских войск, дислоцирующихся в провинции Кандагар.

– Добрый вечер, господа! Удивлён, что мне становится известно о планируемой операции в последнюю очередь. Всё-таки я командир военной базы. Вертолётчики готовятся к вылету, а у меня никаких сведений. Всё-таки я отвечаю за солдат гарнизона, и вы, джентльмены, так же находитесь в моём подчинении.

– Простите, сэр! Это моя недоработка! – ответил подполковник Шорт. Офицеры дивизии с неприязнью относились к начальнику гарнизона полковнику Расселу Клиффорду за его высокомерие и грубость. Многие видели, что полковник более всего обеспокоен личными интересами, чем выполнением своих прямых служебных обязанностей. Среди солдат и офицеров военной базы даже ходили слухи, что полковник Клиффорд занимается контрабандой чего-то, но вот чего и с кем об этом каких-либо доказательств ни у кого не имелось. К тому же, представитель Разведуправления попросил начальника разведки дивизии не ставить в известность полковника Клиффорда о планируемой операции. Эту странную свою просьбу он никак не обосновывал, но офицер Шорт долго служил в армии и привык не задавать лишние вопросы вышестоящему начальнику, если тот не считает нужным аргументировать свой необычный поступок.

– Ладно, подполковник, не оправдывайтесь! – грубо буркнул в ответ Клиффорд. – Продолжайте!

Почти полчаса командир роты и офицеры штаба дивизии изучали район предстоящих боевых действий. Полковник Клиффорд также внимательно слушал и даже иногда задавал уточняющие вопросы относительно время вылета, начала операции, численности посылаемой на операцию группы десантников.

– Итак, капитан Рейли, задача роты и приданного сапёрного взвода будет следующей: послезавтра утром роте с приданым взводом предстоит вылететь в указанный район, захватить склад и уничтожить его. Готовность – час ночи. Вылет – ровно в два! Вам всё ясно? Руководить операцией буду лично я! С ротой также вылетит и майор Фишер! Он на месте станет координировать действия роты, миномётного взвода, сапёров и вертолётчиков! Таким образом, на подготовку у Вас имеется почти два дня. Вопросы есть?

– Нет, сэр! – ответили капитан, вытянувшись по стойке «смирно».

– Желаю успехов! – бросил через плечо начальник гарнизона Клиффорд, выходя из кабинета. Как только за ним закрылась дверь, подполковник Шорт удовлетворённо вздохнул.

– Тогда идите и готовьте своих парней! – приказал начальник разведки дивизии.

– Задержитесь, капитан! – вступил неожиданно в разговор до этого молчавший представитель из Разведуправления Министерства обороны. Командир роты, начальник разведки дивизии и его заместитель удивлённо посмотрели на полковника Фроста.

– Простите, господа офицеры, но я должен внести некоторые изменения в план операции. Проводить её мы будем не через два дня, а перенесём на более ранний срок! Сейчас три часа по полудню. Роте следует быть в полной боевой готовности к часу ночи завтрашнего дня. Времени у Вас и Ваших парней десять часов.

– Сэр, но… – только начал подполковник Шорт, но представитель Разведуправления не дал ему развить вопрос.

– Без объяснений, джентльмены! Все вопросы потом, после завершения рейда. О сроках операции знаем только мы: Вы, подполковник Шорт, майор Фишер, командир роты капитан Рейли и я. Утечка информации о переносе будет считаться пособничеством противнику со всеми вытекающими последствиями. Всем всё понятно?

– Да, сэр! – хором ответили начальник разведки дивизии, его заместитель и командир роты.

Подготовка к спланированной операции не заняла много времени. Разведчики, услышав о предстоящем боевом рейде, быстро подготовили необходимое снаряжение, оружие и боеприпасы. Сержанты строго проследили, все ли солдаты собрали рюкзаки, надели необходимую амуницию: налокотники, наколенники, бронежилеты. Ровно к часу ночи разведывательная рота дивизии была в полной готовности вылететь в район проведения первой в их службе боевой операции.

*****

Ахмад Моманд так и не приступил к завтраку. Неожиданно на совершенно безоблачном небе он увидел маленькие чёрные точки. Чуть меньше минуты афганец продолжал внимательно вглядываться в горизонт. То, что это не птицы, он догадался почти сразу. Ему даже не понадобился бинокль для того, чтобы его опасения подтвердились.

– Афзаль! – громко крикнул Ахмад Моманд, – рацию мне! Быстро! И передай всем мой приказ: приготовиться к встрече незваных гостей!

– Слушаюсь кумондон!

Моманд схватил трубку принесённой его помощником портативной радиостанции.

– Орёл, орёл, как меня слышишь? Приём!

В трубке раздались специфические звуки: шипение, треск – и только потом послышался голос: «Барс, я Орёл слышу тебя нормально! Приём!»

– Вертолёты! Идут в вашем направлении! Приём!

– Я их тоже наблюдаю! Кажется, прошли мимо! Сейчас…

Однако связь с Гользаем, который сопровождал вторую пару автомашин с грузом неожиданно прервалась. И без лишних слов стало понятно, что колонну атаковали вертолёты. Там, где она должна была сейчас находиться, появились клубы чёрного дыма, перемешанного с пылью. Буквально несколько секунд спустя после этого послышалась серия мощных взрывов.

Ахмад Моманд, как заворожённый, смотрел на тучи дыма, пыли и огня, которые столбом поднимались над колонной. Его оцепенение длилось всего лишь мгновение. Он быстро сорвался с места, схватил свой автомат и с криком: «Тревога!» – бросился вниз по дороге в карьер, в котором под маскировочной сетью стояла с установленными в кузовах крупнокалиберными пулемётам пара пикапов «тойота».

Моманд был опытным бойцом, начавшим воевать почти двадцать лет назад пятнадцатилетним мальчишкой с советскими войсками, поэтому сразу понял, что нападение на колонну – это только начало боевых действий, а основные события развернуться в кишлаке и карьере. И Ахмад не ошибся в своих предположениях.

– Но почему сейчас? Ведь хозяин заверил, что американцы сидят на базе и не планируют воевать, – лихорадочно соображал он, пробираясь к пикапу.

Внезапно с ближайшего к кишлаку горного склона ударили пулемёты, которые фланговым кинжальным огнём заставили всех, кто был на площади, в саду, около глинобитных хижин, в панике искать укрытие от смертоносного свинцового ливня. Сразу несколько афганцев, убитые наповал, упали на каменистую землю. Тяжелораненые корчились в пыли и кричали от боли. Шум стоял невообразимый. Вслед за пулемётами к делу подключились гранатомёты и миномёты. Буквально в течение короткого времени после начала атаки было уничтожено передовое охранение склада и захвачены два сторожевых поста.

Ахмаду Моманду, несмотря на плотный огонь противника, удалось каким-то чудом заскочить в кабину пикапа. Там была установлена более мощная радиостанция. Она постоянно находилась в режиме ожидания. Афганец схватил гарнитуру и нажал кнопку вызова. Ему тут же ответили. Ахмад Моманд громко, стараясь перекричать шум стрельбы и взрывы мин, прокричал в микрофон: «Хозяин, хозяин, нападение на склад! Колонна атакована вертолётами!» Однако на том конце оказался секретарь. Тот не сразу понял, откуда звонок, кто говорит. Пока до секретаря дошло, о чём идёт речь, он тут же доложил хозяину о происшествии. Однако драгоценные секунды и минуты уходили безвозвратно. Ситуация начинала складываться очень трагично.

– Что там у тебя! – услышал Моманд в трубке голос хозяина.

– Ака, нас атаковали американцы!

– Какие американцы? Они должны были только….. – но договорить хозяин не успел.

Ахмад увидел, как фонтанчики пыли, поднимаемые входящими в землю пулями, быстро устремились в сторону пикапа. Вот они добрались до его автомобиля, и в ту же секунду пули зацокали по капоту, оставляя на металле ровные дырочки. Чёткой линией они прошли по лобовому стеклу, крыше, кузову. Ни одна из пуль не задела сидевшего в кабине афганца, но зато разнесла вдребезги радиостанцию. Ахмад Моманд оказался без связи. Оставаться в кабине пикапа было опасно. Тогда он моментально выскочил наружу и змеёй заполз под пикап.

Паника после внезапного нападения длилась всего пару минут не более. Вскоре она прошла. Американские десантники застали афганцев врасплох, но напугать пуштунов, а тем более заставить их сдаться было невозможно. Охранники опиумного склада воевали не первый год, а потому быстро пришли в себя и начали организованно оказывать сопротивление. Вот уже с левой окраины кишлака ударил их крупнокалиберный пулемёт. Афганцы расползлись по дувалам, рассредоточились по краю карьера и стали отвечать на плотный огонь противника длинными очередями своих автоматов.

Ахмад Моманд находился по пикапом недолго. Вскоре он смог выбраться из-под автомобиля и пробраться к хижине возле въезда в карьер. Там держали оборону его помощник и ещё несколько охранников. В изодранной одежде, весь в пыли и крови, он перевалился через дувал. Моманд даже не заметил в горячности боя, что его левую руку от локтя до кисти посекло осколками то ли камней, то ли гранат.

– Кумондон сахеб, Вы ранены! Давайте перевяжу! – бросился к нему его помощник.

– Спасибо, Афзаль! Потом, всё потом! – коротко бросил Моманд. Он припал к глиняному забору и стал внимательно рассматривать из укрытия горные склоны, с которых противник вёл огонь по его людям. В бинокль было хорошо видно, что нападавших было не более двух взводов. Они ловко перебирались от камня к камню, умело маневрировали, меняли позицию и медленно подбирались к обороняющимся афганцам.

– Хотят подойти на бросок гранаты! Толково работают! Прямо почти как шаурави. Сейчас ещё те, которые колонну бомбят, пожалуют к ним для подкрепления, – рассуждал Ахмад Моманд. И действительно его мысли оказались пророческими. Минут через десять около южного склона карьера зависли два больших транспортных вертолёта, и из них стали десантироваться американские солдаты. Ещё пара боевых винтокрылых машин в это время патрулировали окрестности кишлака, обеспечивая высадку десантников.

– По нам эти вертолёты работать не будут, чтобы своих не задеть, – продолжал рассуждать Ахмад Моманд. Но на этот раз он ошибся. Когда высадка десантников закончилась, вертолёты стали в круг и начали обрабатывать неуправляемыми реактивными снарядами и пулемётным огнём северные окраины кишлака, сам карьер и его склоны, где держали оборону афганский отряд, охранявший склад с опиумом.

– А ведь их кто-то навёл на нас! Стало быть, среди окружения хозяина завёлся продажный шакал? – пришла в голову Моманда неожиданная догадка.

Американцы тем временем вели наступление сразу с двух направлений. После того как винтокрылые штурмовики улетели, отряд десантников, высадившихся на южном склоне карьера, прикрывая друг друга автоматным огнём и держа под обстрелом тех, кто оборонялся внизу, стали подходить к самому складу. Взвод, который первым начал атаку, старался прорваться к центру кишлака и оттуда, уже с противоположной стороны, имел намерение нанести удар по обороняющимся афганцам. С ближайшего горного склона по охранникам склада также вёлся интенсивный обстрел из пулемётов и автоматических винтовок. Практически отряд Моманда сражался в полном окружении. Положение складывалось критическое. Угроза полного разгрома и пленения становилась более чем реальной. Моманд связался по портативному переговорному устройству с командирами групп. Все они доложили, что несут большие потери.

– Нам надо продержаться час-полтора! Да поможет нам Бог! Помощь будет! Держитесь! – говорил он каждому командиру группы в конце разговора. И действительно меры уже были приняты: из основного места дислокации их отряда, который находился в двадцати пяти километрах от кишлака в окрестностях города Лашкаргах, спешила помощь не менее двухсот пятидесяти человек, хорошо вооружённых и опытных бойцов-пуштунов.

Тем временем бой продолжал разгораться. Американские десантники упорно рвались к центру кишлака, так как оттуда открывался самый удобный путь к карьеру, к складам, в которых лежало не вывезенным столько опиума-сырца, что произведённого из него героина хватило бы на город с населением в сто тысяч человек, включая стариков и младенцев. Однако пробиться было нелёгким делом. Афганцы-охранники стояли насмерть. И не только потому, что они были обязаны это делать, просто опиум являлся для них единственным средством существования, опиум был источником жизни их семей, и они не обременяли себя гуманистическими мыслями о том, что героин кому-то приносил неисчислимые беды, страдания и гибель. Их не занимала в тот момент религиозная мораль и общечеловеческие ценности.

Положение обороняющихся афганских бойцов становилось с каждой секундой всё хуже и хуже. Американцы прорвались к дороге, ведущей в карьер, и подожгли два большегрузных «Мерседеса», стоявших под маскировочными сетями и потому не обнаруженными вертолётами во время атаки. Моманд вновь включил рацию и вызвал всех командиров групп на связь.

– Пропускайте американцев через себя в центр! Пусть они спускаются в карьер!

Его бойцы и без лишних слов поняли замысел Моманда: он хотел, чтобы американцы, оказавшись в карьере, попали бы в ловушку, и когда, подойдут основные силы его отряда эту ловушку следовало бы только захлопнуть.

Хитрость Моманда сработала. Американские офицеры и солдаты имели слишком маленький опыт войны с пуштунами, и потому их не удивил тот факт, что сопротивление афганцев вдруг и внезапно прекратилось, будто они исчезли все и сразу. Кишлак, дувалы и глинобитные хижины вдруг и моментально обезлюдели. Разведчиков 82-й десантной дивизии также не насторожил и такая странность, что, когда они начали осторожно продвигаться к центру карьера, то со стороны противника не прозвучало ни единого выстрела и не было обнаружено ни одного тела убитых охранников. Десантники не обратили внимания на то, что после ожесточённого боя, они без всякого сопротивления медленно сошли вниз в карьер. Никого из командиров десантников не посетил тогда вопрос: «Куда вдруг пропал противник? Почему нет тел убитых? Неужели мои парни так ни в кого и не попали за пару часов боя?»

Командир роты Клаус Рейли был очень доволен результатами боя. Первая серьёзная операция роты и такой впечатляющий успех. По радиостанции в режиме селекторной связи он быстро провёл перекличку: «Командиры взводов, доложите об убитых и раненных!»

– Сэр, докладывает командир первого взвода: ранены два человека, убитых нет!

– Сэр, докладывает командир второго взвода: ранены шесть, все легко, убитых нет!

– Сэр, докладывает командир третьего взвода: раненых и убитых нет!

– Сэр, докладывает командир сапёрного взвода: раненых и убитых нет!

– Сэр, здесь командир миномётного взвода, у меня всё о’кей!

Капитан Рейли тут же связался со штабом дивизии и доложил о выполнении операции.

– Молодец, – услышал он голос начальника разведки, – минируйте склад. Через полчаса за вами придут вертолёты.

– О’кей, сэр! – весело ответил капитан. – Парни, через полчаса будут вертолёты. Работаем быстро! Сапёрный взвод минирует склад. Первый взвод занимает позицию наверху возле входа в карьер. Второй взвод обеспечивает безопасность посадки вертолётов. Третий взвод рассредоточивается на северо-западной окраине кишлака. Миномётный взвод в готовности открыть огонь!

Однако быстрая и лёгкая победа сыграла роковую роль в дальнейших событиях. Она вскружила голову победителям, а в этом и заключалась главная ошибка командира роты. Он забыл о тех предостережениях, которые высказал перед самым их отлётом полковник из Разведуправления. Он так и сказал капитану: «Уверен, что склад охраняется отрядом человек двадцать или тридцать от силы. Для афганцев ваше нападение будет полной неожиданностью, поэтому они не будут долго сопротивляться. Но это не значит, что они убегут. Афганцы очень хитры и коварны, но главное у них имеется хорошая мотивация. Уверен, что они тут же свяжутся с основной базой и помощь прибудет через часа два или три. Работайте капитан быстро и без суеты. Времени у вас не более часа или полутора. Обязательно займите господствующие высоты на окраинах кишлака, особенно на западном и северо-западном направлениях. Помощь пойдёт именно оттуда. В карьер пошлите только сапёров. Всех остальных в охранение! Да и ещё… – после небольшой паузы полковник добавил, – и не впадайте в эйфорию, капитан! Быстрый успех иногда может вскружить голову и сослужить плохую службу!».

Капитан Рейли тогда очень удивился, что полковник говорит с ним так, будто уже успел повоевать в Афганистане. Он эти слова офицера Разведуправления всё время держал в голове, когда летел со своими солдатами на операцию, помнил о них в бою, но моментально забыл после его окончания, особенно, когда взводные доложили о том, что убитых нет. Охранение, конечно же, было выставлено, но только возле въезда в карьер и возле кишлака, а не на высотах его окружавших.

*****

Для десантников, которые остались в боевом охранении и занимали позицию на склоне горы, стало полной неожиданностью, когда на них буквально обрушился шквал огня. Третий взвод разведроты первым принял на себя удар. Он попал под массированный фланговый обстрел, к тому же огонь вёлся сверху. Солдатам практически негде было укрыться. Когда они попытались отойти к основным силам десанта к карьеру, то их встретили плотным пулемётным огнём из развалин глинобитных хижин. В этом и заключалась военная хитрость афганцев. Бойцы Моманда по его приказу скрылись в заранее подготовленные щели под камнями, укрылись в кяризах и сухих колодцах. Они дважды пропустили десантников: сначала в центр кишлака и в карьер к складу, а затем обратно через кишлак к его северной и западной окраинам. Покинув по команде Моманда свои убежища, они оказались за спинами американцев. После подхода основных сил афганцы ударили в тыл боевому охранению десантников. Американские солдаты запаниковали, стали хаотично отступать, тем самым усугубляя своё и без того тяжёлое и трагичное положение. Взвод практически вывели из строя в течение десяти минут боя. Тем временем прибывший отряд афганцев окружал кишлак и занимал позиции выше тех, которые занимали недавние победители.

Десантники, позиция которых была возле въезда в карьер, под натиском противника были вынуждены отступить, причём путь у них был только один: по дороге, ведущей на дно карьера мимо разбитых чадящих грузовых «Мерседесов. Таким образом, они вместе с командиром роты, миномётной батареей и сапёрами оказались запертыми внутри огромной каменной воронки.

Обстановка складывалась не в пользу американских десантников, положение которых в данный момент можно было назвать даже худшим того, в котором оказались солдаты погибающего взвода. Бой на горном склоне шёл на глазах командира роты и всех бойцов, кто с ним находился. Они видели, как погибали их товарищи, видели, как кричали от боли и страха молодые солдаты, когда афганцы безжалостно добивали раненых выстрелом в голову. Кровь буквально стыла в жилах, когда захваченным десантникам перерезали горло кривыми острыми как бритва ножами. Они всё видели, но ничем не могли помочь, так как сами оказались запертыми в ловушке.

Выйти из карьера основным силам роты, миномётному и сапёрному взводам с первой попытки не удалась. И если бы не поддержка второго взвода, который должен был обеспечить посадку вертолётов, то удачно начатая операция могла вообще закончиться плачевно для большей части бойцов 82-й воздушно-десантной дивизии США. Он поддержал миномётчиков, сапёров и офицеров управления роты огнём, и тем удалось всё-таки со второго раза с незначительными потерями прорваться к кишлаку, но их попытка оказать помощь погибавшему третьему взводу закончилась полным провалом. Афганцы смогли рассечь остатки разведывательной роты на части и отрезать их друг от друга. Для американцев наступил сущий ад. Десантников начали обстреливать со всех сторон. Создавалось впечатление, что противник был везде. Американцы стали прятаться за глиняными заборами, глиняными стенами хижин и мешками с опиумом, которые использовали как защиту от пуль. Однако все эти укрытия слабо защищали солдат от смертоносного свинцового ливня. Вскоре вступили в бой крупнокалиберные пулемёты, затем к ним подключились миномёты, по дувалам ударили ручные гранатомёты, и положение американцев стало настолько критическим, что его уже можно было бы назвать трагическим, а через четверть часа оно ещё более усугубилось.

Наконец, из-за горного хребта появился транспортный вертолёт. Он на небольшой высоте облетел карьер и завис над местом, где несколько часов назад высаживал группу десантников. Лётчик вышел на связь по рации и сказал, что ему приказали эвакуировать раненных и убитых. Это были его последние слова. Из кишлака по зависшему вертолёту выстрели из ручного гранатомёта. Снаряд попал точно в хвостовую балку. Вертолёт стал вращаться вокруг своей оси и через пару минут упал в облако, поднятой его винтами, пыли. Вторая вертушка в этот момент барражировала вокруг карьера. Его экипаж, увидев падение ведущего вертолёта, видимо, решил обстрелять противника, а потому развернулся и лёг на боевой курс. Но его тут же обстреляли из двух крупнокалиберных пулемётов. Даже при ярком солнечном свете было хорошо видно, как длинные очереди пунктирной линией трассирующих пуль устремились в сторону атакующего вертолёта. Двигатель винтокрылой машины чуть захлебнулся и начал немного чадить. Вертолёт резко вышел из сектора обстрела. Он стал уходить в восточной направлении, дымя одним движком и теряя высоту.

*****

Капитан Рейли при попытке поменять позицию был тяжело ранен в бедро. Санинструктор роты делал всё необходимое, что облегчить страдания офицера: обезболивающий укол, тугая повязка. Командир роты находился в сознании, но из-за большой потери крови силы медленно покидали его. Сильно кружилась голова, подташнивало, однако капитан держался, так как понимал, что без него молодые солдаты, впервые оказавшиеся в бою, причём сразу в такой жуткой переделке, могут запаниковать, а страшнее паники на войне ничего нет. С этим явлением командиру роты пришлось столкнуться ещё в Ираке. Поэтому капитан держался и из последних сил и продолжал руководить боем. Взводным он приказал занять круговую оборону и не подпускать противника к дувалам, за которыми укрылись десантники, на бросок гранаты. Сам тем временем по радиостанции он вызывал вертолёты. Но капитан не знал, что вылет задерживается, и задержка эта носит не случайный характер.

Майор Фишер, заместитель начальника разведки дивизии, в этот момент руководил обороной на направлении горного склона, где уже погибли высадившиеся первыми десантники. Именно оттуда сейчас шёл основной натиск противника. Майор подозвал сержанта.

– Макс, останетесь за меня! Я к командиру роты! – коротко бросил он и, прижимаясь к земле, быстро пополз к развалинам хижины, за которым находился раненый командир разведроты.

– Как он? – спросил майор санинструктора.

– Держится! Но необходима срочная эвакуация! Очень большая потеря крови!

Майор взял гарнитуру радиостанции и стал вызывать штаб дивизии. Но это долго не удавалось. Наконец, ему ответили.

– Сэр, – почти кричал в трубку майор, – необходима срочная эвакуация! Мы попали в окружение. Несём большие потери! Тяжело ранен командир роты. Один вертолёт сбит. Другой повреждён! Сесть они не смогли. Вышлите ещё! И обязательно с вертолётами огневой поддержки! Мы погибаем, сэр!

Ему что-то ответили, но майор в шуме боя не расслышал, а потому прокричал: «Я не понял! Повторите!»

Майор приблизительно полминуты внимательно слушал, а потом, нецензурно выругавшись, бросил трубку на землю. Он не стал ничего говорить, удивлённо смотревшего на него радисту и санинструктору. Но ведь не мог же майор пожаловаться младшим по званию, что руководитель операции нёс полную ахинею, из которой он понял, что вертолёты в ближайшее время выслать не смогут, а потому им следует держаться самим и не паниковать, так как помощь в составе батальона с минуты на минуту выйдет из Кандагара.

*****

Время давно перевалило за полдень, а бой в окрестностях кишлака Сийах-Аб ещё продолжался. Американским солдатам ценой больших потерь удалось занять круговую оборону возле спуска в карьер. Они прочно закрепились за дувалом. Бреши, образовавшиеся в нём от прямых попаданий снарядов из гранатомётов, они заложили мешками с опиумом-сырцом, создав довольно крепкую баррикаду.

Ахмад Моманд не мог позволить своим бойцам уничтожить то, что стоило огромные деньги и за что они отвечали головой. Он собрал командиров групп.

– Американцы спрятались за опиумом. Сами понимаете, что, если мы будем продолжать обстреливать их, то потеряем большое количество сырья. Хозяин нас за это в яму с крысами посадит.

– И что делать? Отпустить их? – в разнобой закричали афганцы.

– Отпускать, конечно, не будем! Дождёмся ночи и вырежем их всех! – усмехнулся Моманд.

– А вертолёты? Тут от Кандагара полтора часа полёта, – сказал его помощник и выжидающе посмотрел на своего командира.

– Но ведь до сих пор никакой поддержки им не оказали…. – спокойно ответил Моманд.

– А если… – выкрикнул кто-то из сидевших вокруг него бойцов.

– Никаких если! Понятно? – перебил его Ахмад, – никаких если, – вновь повторил он. – До вечера никто не прилетит и помощи им не будет. Они здесь все сдохнут! – жёстко и уверенно сказал Моманд.

АФГАНИСТАН. ГОРОД КАНДАГАР. МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ – ВОЕННАЯ БАЗА КОАЛИЦИОННЫХ СИЛ СЕКТОРА «ЮГ». 2007 ГОД. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА МАЯ.

.

Кандагар – одна из тридцати четырех провинций Афганистана, находится в южном Афганистане, между провинциями Гильменд, Урузган и Забуль. Площадь 54 022 км². Административный центр – город Кандагар. Численность население 1 070 200 человек. Плотность 19,81 чел./км². Большую часть провинции занимает Баквийская пустыня..

После завершения в 2001 году войсками США и НАТО первого этапа операции «Несокрушимая свобода» Афганистан был поделён на четыре сектора: «Север, «Запад», «Восток» и «Юг».

Зону ответственности «Юг» командование коалиционными силами возложило на 82-ю дивизию воздушно-десантных войск США и 173-ю воздушно-десантную бригаду Великобритании, части и подразделения которых разместились в провинциях Кандагар, Гильменд и Пактия. На территории международного аэропорта города Кандагар расположилась военно-воздушная база армии США, а также штабы и некоторые подразделения 82-й дивизии, 173-й бригады.

*****

Из Кандагара на трассу, ведущую в международный аэропорт, на котором с 2002 года дислоцировались части американских и английских войск, выехала колонна из трёх чёрных внедорожников. Оказавшись за пределами города, они тут же снизили скорость. Изрытое и побитое гусеницами тяжёлых бронированных машин и искорёженное взрывами заложенных фугасов, когда-то идеальное асфальтовое покрытие сейчас представляло собой жалкое зрелище.

Водители джипов были настоящими асами вождения в экстремальных условиях. Они мастерски объезжали все ямы, рытвины, колдобины и воронки, которыми изобиловало полотно дороги. Вообще любой выезд за пределы города был сопряжён с огромным риском и трудностями. На пути к аэропорту колонна спокойно могла попасть в засаду и быть обстрелянной из автоматов, пулемётов, гранатомётов или подорваться на фугасе. Кандагар во все времена и при любой власти снискал себе славу своей непокорностью, бунтарством, мятежностью, оппозиционностью. Он жил собственными законами, основанных на принципах «пуштунвали» – этого не писаного свода правил, философии и кодекса чести пуштунских племен. Здесь всегда было много недовольных. Вот и сейчас война в провинции шла постоянно. Воевали все против всех и между всеми. Боестолкновения были между сторонниками движения «Талибан» и органами местной власти, между наркоторговцами и государственной службой безопасности, между американскими войсками и объединёнными отрядами талибов и бывших моджахедов, между враждующими друг с другом группировками наркоторговцев, между отрядами пуштунских племён, контролирующих контрабанду. Война давно стала образом жизни и средством выживания для подавляющей части населения провинции. А потому мины всякие и разные: пехотные и противотанковые, самодельные взрывные устройства чуть ли не каждую ночь в большом количестве устанавливали вдоль дорог абсолютно все враждующие стороны. Сама сложившаяся в провинции обстановка вынуждала водителей быть предельно осторожными, но она же требовала не забывать о том, что двигаться следовало так же максимально быстро.

Расстояние в тридцать километров джипы покрыли менее чем за двадцать минут и затормозили возле укреплённого бетонными блоками и огороженного колючей проволокой контрольно-пропускного пункта американской военной базы. Из бойниц в бетонной стене сразу же, как только внедорожники остановились, показались стволы армейских автоматических винтовок. Всех прибывших в автомобилях тут же взяли на прицел американские десантники, охранявшие военную базу.

Прошло несколько минут, прежде чем из бетонного укрытия показался дежурный сержант и направился к джипу, стоявшему в голове колонны. Он приближался медленно, даже с некоторой осторожностью, держа палец на спусковом крючке своей автоматической винтовки. Сержант остановился в метре от первого внедорожника и замер в ожидании. Ждать долго не пришлось. Стёкла со стороны водителя и пассажиров почти одновременно опустились. Американский десантник сделал шаг вперёд и внимательно посмотрел на пассажиров внедорожника. Внутри джипа находилось пять человек. У всех были чёрные густые бороды. Их тёмно-карие глаза смотрели сурово и настороженно. На коленях лежали автоматы советского производства с укороченными стволами. Афганцы были одеты по-европейски. Сержант поочерёдно подошёл к двум другим джипам. В каждом из них так же было по пять человек. Тогда американец отошёл от джипов на несколько метров и громко спросил: «Кто из вас Абдольхамид Мохаммадзай?» Из джипа, стоявшего в середине колонны, раздался ответ на английском: «Я!»

– Хорошо! Пусть все выйдут из машины, а Вы останьтесь! – приказал сержант.

Однако никто не торопился выполнять его команду.

– Господин Мохаммадзай, прикажите своим людям покинуть джип! Я сам отвезу Вас к полковнику! – вновь приказал сержант. На этот раз человек во втором автомобиле, сидевший рядом с шофёром, что-то коротко сказал своим людям, после чего они моментально покинули салон джипа. Сержант подошёл к машине и сел на место водителя. Он дал сигнал и, резко вывернув руль, лихо объехал стоявший впереди автомобиль. Внедорожники, оставшиеся на площадке, рванулись следом и сделали попытку прорваться, но были мгновенно остановлены американскими солдатами. Как только автомобиль с сержантом за рулём оказался на территории военной базы, проезд тут же оказался перекрытым поднявшимся металлическим препятствием наподобие устройства на железнодорожном переезде. Видимо, охранники прибывшего афганца не ожидали такой негостеприимной встречи. Они тут же выскочили из машин, начали что-то громко кричать и грозно размахивать автоматами.

Сержант взглянул в зеркало заднего вида и сказал сидевшему рядом с ним человеку: «Господин Мохаммадзай, прикажите Вашим людям не бузить, а то у моих ребят могут сдать нервы, и они нашпигуют их свинцом!»

Афганец кивнул в ответ, достал из нагрудного кармана мобильный телефон. Он нажал на кнопку и, когда ему ответили, коротко бросил в трубку: «Спокойно, братья! Всё нормально! Ждите меня!».

Минут через пять быстрой езды внедорожник остановился возле здания, в котором раньше находились различные службы аэропорта, а сейчас располагался штаб военной базы американских войск в зоне ответственности «Юг». Сержант вышел из машины. Вслед за ним салон автомобиля покинул и афганец.

– Прошу, господин Мохаммадзай, следовать за мной! – сказал американский десантник и открыл дверь штаба. Они прошли длинным коридором и поднялись на второй этаж. Там, где когда-то был центр управления полётами, теперь находился кабинет начальника гарнизона. На двери висела табличка с надписью «полковник Рассел Клиффорд».

– Проходите, господин Мохаммадзай! – сержант открыл дверь, пропуская афганца впереди себя. – Вам придётся немного подождать! Полковник Клиффорд сейчас подойдёт! Не желаете выпить?

– Спасибо, сержант! Я афганец и, хотя мне довелось учиться в Штатах, но я не смог привыкнуть к вашему обычаю, пить во время деловых встреч! Если не трудно, дайте лучше горячего зелёного чаю!

– Хорошо, я сейчас распоряжусь! – ответил сержант и покинул кабинет, оставив пуштуна в одиночестве.

*****

Полковник Рассел Клиффорд занимал две должности: он одновременно и командиром военной базы, и начальником гарнизона американских войск в провинции Кандагар и Гильменд. Пока в его кабинете в ожидании пребывал афганец, полковник в это же самое время направлялся на взлётную полосу. Через полчаса туда должен был приземлиться военно-транспортный самолёт из Кабула с важным гостем на борту. Начальник гарнизона знал, что из Кандагара уже приехал человек. Сержант по рации доложил полковнику Клиффорду, что пуштун прибыл и ждёт в штабе.

– О’кей, сержант! Займите его на полчаса! – коротко бросил начальник гарнизона в трубку радиотелефона.

Открытый «Ранглер» полковника хорошо был известен всем службам аэродрома, поэтому, когда джип начальника гарнизона подъехал к взлетно-посадочной полосе, дежурившие солдаты отдали ему приветствие, заблаговременно подняв шлагбаум. Автомобиль полковника, не притормаживая, на большой скорости вырулил на небольшую площадку, где обычно встречали прибывших гостей.

Военно-транспортный самолёт из Кабула в это время уже появился в поле зрения командира базы. Не прошло и пяти минут, как воздушное судно по установленной глиссаде начало заходить на посадку. Его шасси коснулись бетонной полосы, и, пробежав несколько сотен метров, самолёт остановился. Затем он развернулся и, двигаясь по рулёжной дорожке, направился в сторону ангара, находившегося рядом со взлётно-посадочной       полосой.

Полковник Клиффорд на своём «Ранглере» следовал за приземлившимся самолётом. Начальник гарнизона остановился возле левого борта. Двигатели транспортника ещё работали, когда солдат подогнал к самолёту трап. Бортовая дверь воздушного судна открылась, и в её проёме показался человек, которого ждал Рассел Клиффорд.

– Хеллоу, Джордж! Как долетел? – весело, как старому знакомому, громко прокричал полковник, задрав голову вверх. Это было не удивительно, ведь они знали друг друга уже почти два года, хотя и принадлежали к разным ведомствам: один служил в воздушно-десантных войсках, а другой – в Центральном разведывательном управлении США. Но так получилось, что судьба, вернее операция по наведению демократического порядка в Афганистане свела их вместе.

– Рассел, дружище, ты же знаешь, что я отвратительно переношу перелёты на транспортных самолётах! Никакого комфорта! А тут ещё на подлёте к аэропорту попали в жуткую болтанку! – начал жаловаться резидент ЦРУ. – Это тебе не привыкать к тряске, а меня буквально выворачивало наизнанку! Но интересы нашего государства требуют жертв, поэтому ничего не поделаешь! Стерпел!

– Лучшее средство от болтанки – это хорошая порция виски до того, как попали в неё! – хохотнул Рассел Клиффорд.

Глава резидентуры ЦРУ в Афганистане Джордж Ламберт осторожно спустился по трапу и после дружеского рукопожатия с полковником направился к его джипу.

– Рассел, афганец прибыл? – поинтересовался гость, – мне сегодня же надо вернуться в Кабул.

– Да, Джордж! Он уже ждёт нас в моём кабинете! Я распорядился, чтобы его встретил сержант Кендел.

*****

Афганский гость, о котором говорили американцы, в это время сидел в кабинете полковника Клиффорда и с нетерпением ждал новых «хозяев» провинции Кандагар.

Прибывший пуштун был хорошо известен американским спецслужбам как весьма влиятельная личность и не только потому, что ещё несколько месяцев назад он был губернатором провинции Кандагар и стоял во главе самого большого пуштунского племени. Главное заключалось в том, что Мохаммадзай считался крупнейшим подпольным оптовым торговцем наркотических средств в огромном регионе, объединявшим провинции Фаррах Гильменд, Нимроз, Кандагар, Заболь и Урузган. Для американской разведки так же не было секретом, что, будучи владелец банка, он тайно кредитовал производство героина. Этот пуштун по праву считался одним из самых богатых людей в Азии и мог считаться некоронованным королём южных и восточных провинций Афганистана.

Кроме того, Мохаммадзай был не только коммерсантом, но и профессиональным воином. В зоне проживания свободных пуштунских племён, к коей относилась и провинция Кандагар, говорили, что настоящий пуштун, появившись на свет, сразу же тянется не к материнской груди, а к оружию. Отец Абдольхамида был генерал-полковник и во времена короля Захир-шаха командовал Кандагарским армейским корпусом. Естественно, что Абдольхамид, достигнув совершеннолетия, был направлен отцом на учёбу в элитный военный колледж в США. После возращения на родину юноша по настоянию отца поступи в военное училище Харби Пухантун, где Абдольхамид с отличием закончил пехотный факультет. Он быстро дослужился до командира батальона. С этой должности по рекомендации советских военных советников Мохаммадзай был направлен на учёбу в Москву. Пять лет, которые он провёл в столице СССР не прошли даром. Абдольхамид получил блестящее академическое образование, прекрасно выучил русский язык. После возвращения на родину Мохаммадзай получил звание полковника и был назначен на должность заместителя командира пехотной дивизии. Будучи человеком прогрессивных взглядов, он принял самое активное участие в Апрельской революции 1978 года. Вскоре ему присвоили звание генерал-майора и отправили в родной Кандагар командовать 2-м армейским корпусом. Однако после убийства Нур Мохаммада Тараки, законного президента страны, Мохаммадзая арестовывали, этапировали в Кабул и там без суда и следствия по личному приказу нового руководителя Афганистана Хафизуллы Амина бросили в тюрьму Пули Чархи. От смерти генерала Мохаммадзая спас ввод ограниченного контингента советских войск. Вот такая информация была собрана сотрудниками резидентуры ЦРУ в Кабуле на бывшего губернатора провинции.

Абдольхамид никогда не испытывал к американцам чувства симпатии и уважения. За время учёбы в США он успел хорошо узнать менталитет янки. Ему не пришёлся по душе их цинизм, жадность и меркантильность, которые они старались замаскировать пространными и демагогическими разговорами об интересах своей страны и мирового сообщества в целом. Даже будучи очень молодым и не опытным в жизненных проблемах человеком, Абдольхамид смог рассмотреть хищный блеск, появлявшийся в глазах его заокеанских «друзей», когда речь заходила об их скрытой личной выгоде, выражавшейся в виде определённой суммы долларов. В колледже за деньги можно было добиться много, например, стать старостой класса, президентом совета и даже «круглым» отличником. А вот Советский Союз его удивил. «Шаурави», как называли афганцы советских людей, отличались от американцев в лучшую сторону. Встать на сторону оппозиции и бороться против Ограниченного контингента заставила нелепая случайность. Советская штурмовая авиация однажды по ошибке нанесла массированный ракетно-бомбовый удар по району, в котором проживали семьи офицеров 2-го армейского корпуса. Большинство из них погибли, в том числе жена и дети генерала Мохаммадзая. Тот случай имел огромный резонанс. После него почти все офицеры корпуса вместе с командиром ушли в оппозицию и с оружием в руках стали бороться против своих недавних союзников и друзей. В жизни так иногда происходит….

От внезапно нахлынувших воспоминаний Абдольхамида отвлёк звук открывавшейся в кабинет двери и громкий голос полковника Рассела Клиффорда.

– Господин Мохаммадзай, приветствую Вас! Простите великодушно, что заставил ждать! Я встречал мистера Ламберта!

Мохаммадзай отошёл от окна, возле которого стоял, и сделал пару шагов в направлении вошедших американцев.

– Рад видеть Вас, мистер Ламберт! Как долетели? – улыбнулся афганец, пожимая руку, протянутую ему резидентом ЦРУ.

– Спасибо, господин Мохаммадзай, всё нормально! Думаю, мы не будем терять время на пустые вопросы и ответы на них, а приступим сразу к делу?! – не то спрашивая, не то утверждая, сказал гость из Кабула.

– Хорошо! Тогда давайте пройдём в комнату отдыха! – предложил полковник Клиффорд, жестом руки приглашая гостей следовать за ним. – Прошу!

Командир военной базы открыл дверь, как радушный хозяин, давая возможность первым войти резиденту ЦРУ и важному афганцу. В комнате отдыха было довольно прохладно. Еле слышно работал кондиционер. На маленьком столе стояли бутылки со спиртными напитками и тут же с ними соседствовали небольшие вазочки, наполненные разными печеньями и другими местными сладостями. Пока гости полковника усаживались за столом, Клиффорд бросил в заварочный чайник большую порцию заварки и залил кипятком из электрического термоса, стоявшего там же на столике. Он знал, что его афганский гость пить виски или джин не будет, поэтому заранее заготовил всё необходимое для чаепития.

Если сказать честно, то полковнику Клиффорду афганцы не понравились с первого дня своего прибытия в эту страну. Они казались ему грязными, ограниченными, нецивилизованными людьми, скорее дикарями, с которыми следовало говорить исключительно на языке силы или бомбовых ударов, а потом уже выдвигать свои условия. Ведение любых переговоров с противником полковник считал проявлением слабости. Но сейчас он обязан был любезничать с одним из таких дикарей, так как этот дикий пуштун являлся самым богатым человеком всего юга Афганистана, а деньги и богатство действовали на американского полковника просто магически. Наличие у кого-то большого количества долларов заставляли Рассела Клиффорда на время забывать о своих жизненных принципах.

– Что будете пить, мистер Ламберт! – на правах хозяина и в силу секретности переговоров полковник был вынужден лично обслуживать своих гостей. Солдата, который обычно делал это вместо полковника, он отпустил. – Итак, господин Мохаммадзай, Вы, чай, как всегда?

– Спасибо! – кивнул в ответ пуштун, налил в пиалу немного чая, сполоснул чашку, вылил в пепельницу и только после такой мудреной процедуры налил себе полную пиалу чая.

– А мне, полковник, плесните треть стакана чистого виски и бросьте побольше льда! – Несколько устало проговорил мистер Ламберт, откинувшись на спинку кресла. Клиффорд быстро выполнил заказ резидента и поставил перед ними на стол стакан со спиртным.

– Ну что, господа, начнём? – сказал резидент ЦРУ, одним глотком почти опустошив стакан. Он поставил его в сторону и достал из нагрудного кармана металлический футляр с сигарой.

– Простите, но я закурю! – он зубами оторвал один конец, прикурил, и, прищурив глаз от дыма, с удовольствием глубоко затянулся. – Итак, господин Мохаммадзай, мы крайне обеспокоены тем, что Вы срываете поставки в оговоренных объёмах и в установленные сроки. Деньги Вам переведены! Ваш товар мы покупаем по завышенной цене. Да, да, по завышенной! Ну, а Вы…

– Хорошо! Если, господа, считают, что у меня завышены цены, тогда покупайте товар у других поставщиков! – спокойно ответил афганец.

– Но ведь так нельзя вести бизнес! Вы пользуетесь тем, что являетесь монополистом! – раздосадовано вскричал резидент. Он даже как-то нервно стал мять в руках дымящуюся сигару, но быстро совладал с собой. – Ладно, не будем о цене! Что со сроками, и сохранятся ли объёмы?

– Мистер Ламберт, я придерживаюсь договорённостей, но Вы их не соблюдаете сами!

Резидент строго посмотрел на полковника Клиффорда, но тот совершенно не обратил внимания на многозначительный взгляд представителя ЦРУ.

– Мы договаривались с Вами о поставках необходимых ингредиентов. У меня нет возможности приобретать их в нужном объёме!

– Сколько Вам надо?

– Приблизительно тысяча восемьсот тонна.

– Да это тридцать железнодорожных цистерн! Вы с ума сошли, господин Мохаммадзай?

– Нет! Но у меня на складах скопилось много сырья. Просто для того, что бы выполнить наши договорённости, мне необходимо именно такое количество!

– И как это всё переправить? Это же десятки автоцистерн! Сопровождение! Охрана! Это целая операция!

– Не беспокойтесь, господин Ламберт! Вы доставьте только в Пакистан и договоритесь с тамошним правительством нам не мешать. Транспортировку и расходы я беру на себя!

– Хорошо! Я не обещаю сразу поставку в таких объёмах, но постараюсь! Скорее сделаем это поэтапно!

– Постарайтесь, постарайтесь, господин Ламберт! Это в интересах нашего долгосрочного и взаимовыгодного сотрудничества, – улыбнулся пуштун.

– Прекрасно! Сроки обговорим позже в рабочем порядке. Оплату за необходимый материал следует произвести заблаговременно и в полном объёме! – сказал резидент ЦРУ и выжидающе посмотрел на афганца, ожидая ответной реакции на свои слова. Он знал, что пуштун опытный коммерсант и навряд ли станет оплачивать полностью товар, который получит по частям. Но неожиданно для резидента и полковника Мохаммадзай совершенно спокойно коротко бросил: «Согласен!»

Гость из Кабула с облегчением вздохнул и добавил: «Перевод сделаете вот не эти два счёта в равной сумме!»

После этого он протянул афганцу карточку с необходимыми банковскими реквизитами. Полковник Клиффорд тем временем, затаив дыхание, наблюдал, как лихо резидент ЦРУ провёл сделку на сто миллионов долларов. «Настоящий ковбой!» – с лёгкой завистью и небольшим восхищением подумал он о мистере Ламберте.

– Господин Мохаммадзай, – вступил в разговор полковник, – наши колонны, следующие с грузами продовольствия и горючего из Кабула, на пути следования постоянно подвергаются атакам талибов.

– Вы жалуетесь мне? – удивлённо вскинул вверх брови пуштун. – Но ведь американцы находятся в состоянии войны с талибами. Что же удивительного в том, что они нападают на ваши конвои?

– Однако у Вас есть охранное предприятие, господин Мохаммадзай! – сказал полковник.

– Так в вашем распоряжении, мистер Клиффорд, целая воздушно-десантная дивизия! – отпарировал афганец, – к тому же моих охранников не хватит для обеспечения прохождения американских тыловых колонн.

– Просто мне кажется, что афганец быстрее договорится с афганцем! – улыбнулся полковник, пропустив сарказм пуштуна мимо ушей.

– Так Вы хотите, чтобы я в качестве посредника договорился бы с представителями талибов и кочевниками о беспрепятственной проводке ваших тыловых колон по маршруту Кабул – Кандагар – Лашкаргах? – переспросил Клиффорда афганец.

– Вы меня совершенно правильно поняли, господин Мохаммадзай!

– Ну, Вы же понимаете, что это мероприятие стоит определённых денег?

– Конечно!

– Думаю, что начинать следует с суммы…., – после этих слов пуштун вынул из бокового кармана ручку, взял со стола салфетку, написал на ней цифру с внушительным количеством нулей и затем передал салфетку полковнику. Глаза начальника гарнизона округлились. Было видно, что он хотел сказать что-то весьма резкое, но сдержался. Полковник Клиффорд ещё раз бросил взгляд на цифру и затем передал салфетку резиденту ЦРУ. Ламберт посмотрел и, хмыкнув, сказал полковнику: «Видимо, господин Мохаммадзай решил сыграть «фифти-фифти»! Не так ли, господин Мохаммадзай?» Сумма, которую запросил пуштун, не отличалась от той, которую запросили с него за поставку необходимых ему химикатов.

– Однако проблемы армии меня не интересуют! Это трудности мистера Клиффорда! – заявил Ламберт, возвращая салфетку полковнику. – А потом платежи будут проходить по разным ведомствам и каналам.

– Надо подумать, господин Мохаммадзай! – ответил Клиффорд и поднялся из кресла, давая тем самым понять, что разговор закончен. Полковник вышел из комнаты отдыха в кабинет, подошёл к столу и по селектору уже хотел вызвать дежурного, но пуштун не торопился уходить.

– У Вас есть вопросы, господин Мохаммадзай? – несколько раздражённо спросил полковник Клиффорд. Интуиция подсказывала ему, что сейчас будет поднята весьма нелицеприятная лично для него тема, и шестое чувство не подвело. Афганец, сидя в кресле и устремив взгляд на резидента ЦРУ Ламберта сказал: «Полковник, если мы с Вами решаем общие проблемы и являемся как бы и где-то компаньонами, то не смогли бы Вы каким-то образом воздействовать на десантников разведывательного батальона. За последние дни бойцы этого подразделения проявляют излишнюю резвость. Они по непонятной причине очень уж сильно активизировались! День назад, например, разгромили мой склад, уничтожили сырья почти пятьсот тонн. Заметьте, полковник, оплаченного уже сырья. Вы не выполняете свою часть нашего джентльменского соглашения! На чей счёт прикажете записать издержки? Как будем делить убытки? Надеюсь поровну? Кстати, Вы меня информировали об одной дате начала операции, а её ваши десантники провели на два дня раньше. Это значит, что Вам армейские офицеры не доверяют, а стало быть, они специально ввели Вас в заблуждение относительно начала операции».

На полковника Клиффорда в этот миг было страшно смотреть. Он побледнел, его нижняя губа от волнения и обиды чуть задрожала. Казалось, что через секунду он расплачется. Но этого не произошло. Полковник сумел взять себя в руки. Он выдержал короткую паузу и после этого сказал: «Мы решим этот вопрос, господин Мохаммадзай! Но должен поставить Вам на вид, что Вы и Ваши люди не всегда выполняли свои обязательства перед американскими войсками, но я не ставил Вам это в укор!»

Полковник хотел ещё что-то добавить, и он наверно ещё долго говорил бы о проблемах взаимоотношений местного населения в лице господина Мохаммадзая и американских войск, но в разговор вступил резидент Ламберт.

– Господа, господа! Я знаю, о чём идёт речь. Думаю, что данный вопрос мы обязательно обсудим, но в другой обстановке, когда времени будет побольше. Вы согласны?

– Хорошо, господин Ламберт! – недовольно ответил пуштун.

Полковник, стоя за спиной афганца, облегчённо вздохнул и вызвал дежурного по штабу. Когда тот вошёл в кабинет, он сказал: «Сержант, проводите господина Мохаммадзая до КПП!»

*****

В комнате после ухода афганца отдыха воцарилось молчание. Джордж Ламберт, поглядывая на полковника, самостоятельно налил себе в стакан изрядную порцию виски, бросил пару кубиков льда и, с удовольствием сделав большой глоток, вернулся в кресло. Усевшись поудобней, он закурил очередную сигару.

– Что за проблемы, дружище? Ты же здесь босс! Ты сам и чёрт, и бог на всём юге этой дикой страны! Разве десантники тебе не подчиняются

– Джордж, это моя проблема! И я её решу! – несколько удручённо ответил полковник Клиффорд.

– А что это вдруг наши парни стали столь активны? Им пообещали большие премиальные? – стал допытываться резидент Ламберт.

– Да тут один очень ретивый полковник прибыл из Багдада, представитель разведуправления министерства обороны.

– Из Багдада? Почему из Багдада? Какое отношение имеет Ирак к Афганистану?

– В том-то и дело, что никакого!

– Ну и…

– Мы, десантники, никакого отношения к Багдаду не имеем. А вот наши армейские разведорганы находятся в оперативном подчинении генерала Роберта Хаксли. Видимо, в Пентагоне решили, что Ирак и Афганистан – это один регион. Сам генерал в Ираке, а сюда с инспекционной проверкой прибыл его заместитель. Вот этот полковник и спланировал тот злосчастный рейд! О результатах ты слышал. Я присутствовал при постановке задачи командиру разведывательной роты. Операция должна была проводиться завтра, а потом её взяли и перенесли. Короче, провели вчера операцию. Я узнал о её начале, когда парни уже высадились в районе и начали боевые действия.

– А что ты думаешь, почему вдруг перенесли дату операции? – настороженно спросил резидент, – похоже, что пуштун прав и тебе не доверяют, дружище!

– Может и так! – угрюмо откликнулся Клиффорд.

– Как его зовут того ретивого полковника?

– Дэвид Фрост! Лазает везде, вынюхивает что-то, расспрашивает о чём-то! Не нравится он мне!

– И что, один какой-то полковник, пусть даже из Пентагона, может нам помешать?

– Не волнуйся, Джордж, я решу эту проблему! За этот участок отвечаю я!

– Решай, Рассел, решай, но быстро! Ну, а теперь давайте ещё раз обсудим все детали наших общих дел.

Почти целый час, оставшийся до отлёта резидента ЦРУ в Кабул, он обговаривал с полковником Клиффордом до мельчайших подробностей план предстоящих мероприятий, с которым каждый из них связывал не только свою дальнейшую служебную карьеру, но и личное благополучие.

Перед тем, как сесть в самолёт Ламберт неожиданно спросил полковника: «Дружище, а что у Вас произошло с этим… как его… ну тем, что из Ирака?»

– Фростом?

– Да, да, этим самым Фростом! Поговаривают, что он Вам здорово расквасил нос и даже отобрал пистолет? – хохотнул резидент.

Клиффорда этот вопрос буквально вывел из себя. Лицо его побагровело, а глаза налились кровью. Казалось, что полковник теряет контроль над собой. Его рука даже потянулась к пистолету. Это состояние начальника гарнизона привело в смятение резидента, так как он не ожидал столь болезненной реакции на безобидную, по его мнению, шутку. Ламберт даже немного перепугался.

– Ладно, дружище, успокойтесь! Я не хотел Вас обидеть!

Однако полковник Клиффорд так разозлился, что ещё долго не мог успокоиться даже после того, как резидент ЦРУ улетел обратно в Кабул. О скандале, который произошёл между Расселом и представителем армейской разведки, говорил весь гарнизон.

*****

Полковник Дэвид Фрост после прибытия в Кандагар с головой окунулся в боевую работу. Он проводил совещание с офицерами разведотдела 82-й воздушно-десантной дивизии. Представитель Разведывательного управления министерства обороны нашёл много недостатков в работе своих коллег. Полковник считал, что они очень пассивно действуют в зоне ответственности дивизии, мало используют информацию, полученную из Разведуправления, и практически не ведут оперативно-агентурную работу среди местного населения с целью внедрения в банды талибов своих людей и проникновения в сеть наркоторговцев.

Нужно сказать, что полковник за несколько дней, что находился в дивизии, завоевал огромный авторитет среди десантников. Особенно его стали уважать после того, как он день назад предотвратил полное уничтожение разведывательной роты дивизии и спас сотню жизней американских солдат. Тогда рота выполнила свою задачу: уничтожила склад, на котором находилось около пятисот тонн опиума-сырца, сожгла грузовые автомобили, но потом, когда противник подтянул подкрепление и неожиданно большими силами атаковал десантников, оказалась в полном окружении. В штабе дивизии не знали, как вытащить своих бойцов, но полковник Фрост в той сложной ситуации взял всю ответственность на себя. Он лично возглавил десант, который высадился с вертолётов в районе боя, и с воздуха повёл в атаку солдат. Удар был настолько дерзким и стремительным, что противник, фактически не оказывая сопротивления, начал отступать. Полковник сумел собрать уцелевший десантников, занять выгодные позиции и оборонялся на них до тех пор, пока не подошёл батальон на бронетранспортёрах. Причём, удерживая в течение нескольких часов позиции, разведрота и высадившиеся десантники не потеряли ни одного человека убитым. Пожалуй, именно это обстоятельство послужило тому, что полковник Фрост стал пользоваться неоспоримым авторитетом среди офицеров и солдат дивизии. К тому же, его конфликт с начальником гарнизона ещё более заставил бойцов дивизии уважать представителя вышестоящего штаба.

Когда от разведывательной роты пришло сообщение, что она несёт большие потери, то были высланы два транспортных вертолёта для эвакуации раненных и убитых солдат. Из Кандагара вышел батальон на броневых машинах, которому вменялось в обязанность деблокировать роту, на броне вывести её бойцов из района боевых действий и доставить в пункт постоянной дислокации. Однако один вертолёт, как стало известно, был сбит противником, а второй повреждён. Других винтокрылых машин у разведывательного батальона не имелось, поэтому Центр боевого управления запросил помощь у начальника базы полковника Клиффорда, которому подчинялись все части ВВС американских войск, расположенных в международном аэропорту Кандагара. Начальник разведки дивизии связался с Расселом Клиффордом, но тот по какой-то надуманной причине отказал ему. Тогда полковник Фрост взял роту десантников и выехал на вертолётную площадку, прихватив по дороге два экипажа лётчиков. Пока вертолёты готовили к вылету, приехал начальник гарнизона полковник Клиффорд. Он приказал прекратить самоуправство и отменить вылет, так как вертолёты предназначены для решения других задач.

– Вы не скажите, каких задач и конкретно когда? – спокойно спросил полковник Фрост.

– А это не Ваше дело! – получил он короткий чуть грубоватый ответ. Солдаты переглядывались между собой, лётчики не знали, что делать в такой ситуации, то ли запускать двигатели, то ли…

– На взлёт! – приказал им представитель Пентагона, и сделал он это таким грозным тоном, что пилоты не посмели его ослушаться. Они бросились в кабины своих машин, а десантники дружно стали загружаться в вертолёты.

– Вы что творите? Кто позволил? Это преступление! Самоуправство! Да я за такие дела… – начал орать полковник Клиффорд, но его крик заглушил шум начинающих набирать мощность вертолётных двигателей. Далее произошло то, о чём, вспоминая потом, каждый десантник при встрече с полковником Фростом считал за честь удостоиться простого кивка его головы, не говоря уже о рукопожатии. Начальник гарнизона настолько рассвирепел, что его рука потянулась к кобуре. Он выхватил свой «Глок». Это всё, что Клиффорд успел сделать. Десантники потом долго обсуждали между собой тот конфликт, но никто из них не мог припомнить, как получилось, что пистолет начальника гарнизона в мгновение ока оказался в руках полковника Фроста, а сам полковник Клиффорд – на земле. После этого представитель Разведуправления разрядил «Глок», вытащил обойму и бросил пистолет себе под ноги. Затем полковник Фрост схватился за ручку двери и ловко запрыгнул в вертолёт, причём сделал это он так ловко, будто всю жизнь только тем и занимался.

Двигатели вертушек уже набрали необходимые обороты. Полковник Фрост встал возле кабины за спиной экипажа вертолёта и знаком руки дал команду лётчику взлетать. Вертолёты взмыли в воздух и устремились на запад в сторону провинции Гильменд, где в окрестностях кишлака Сийах-Аб погибала разведывательная рота 82-й воздушно-десантной дивизии армии США, находясь в полном окружении.

– Вот тебе и тыловая крыса, – говорили потом между собой солдаты и офицеры, когда речь заходила о полковнике Фросте. Теперь ни один разговора не начинался с того, чтобы десантники не вспомнили об этом необычном офицере из центра, который был так не похож на тех, кто обычно приезжал к ним на инспекционную проверку.

***

Вечером того же дня, когда разведрота была эвакуирована с места боя, раненные отправлены в госпиталь, а убитые перевезены в холодильные камеры морга, полковник Фрост усталый, весь в пороховой копоти, зашёл в разведотдел дивизии. Там он нашёл подполковника Шорта, начальника разведки, тихо подошёл к нему и сказал: «Генри, – они уже общались друг с другом по-дружески, – у меня есть к Вам серьёзный разговор. Не сможете ли мне уделить немного времени!»

– Хорошо сэр! – ответил тот официальным тоном, ведь кругом было много офицеров штаба, и в силу этого Генри Шорт не мог при всех обратиться к представителю вышестоящей организации по имени. Субординацию следовало соблюдать. – Пройдём в мой модуль или к Вам?

– Давайте к Вам, Генри, Ваш модуль поближе! Но вначале я зайду в душ. Думаю, полчаса мне хватит, чтобы привести себя в порядок, – улыбнулся полковник и вышел из кабинета. Пока начальник разведки давал необходимые указания своим офицерам, Дэвид Фрост успел побывать в душевой, откуда вышел свежим и бодрым. Он решил подождать Генри Шорта на улице. Полковник прошёл в беседку, в которой сидели десантники и о чём-то оживлённо разговаривали. Увидев старшего офицера, они вскочили с мест и замерли по стойке «смирно».

– Хеллоу, парни! – приложив руку к козырьку, весело громким голосом поприветствовал Фрост солдат.

– Здравствуйте, сэр! – дружно ответили десантники, и по их поведению можно было заметить, что предстоящее общение с начальством вызвало у них неприкрытую радость.

– Как дела, парни! Не соскучились сидеть без дела? – поинтересовался полковник.

– Очень надоело, сэр!

– Так надерите аборигенам задницу!

– Сэр, ну Вы же с нами не пойдёте!

– А без меня, Бобби, разве нельзя воевать? – засмеялся полковник, удивив солдат тем, что он одного из них назвал по имени, хотя встречался с этим десантником мимолётно, в течение нескольких секунд, во время недавнего боя

– Без Вас, сэр, можно, но с Вами лучше! – заговорили сразу и наперебой все солдаты.

– Я до сих пор вспоминаю Вас, сэр! Если бы не Вы, то наша рота полностью легла бы в том чёртовом карьере? – приняв серьёзный вид, сказал солдат по имени Бобби. – Всегда буду Вас вспоминать, сэр! Я и родителям уже позвонил и рассказал. Они сказали, что всю жизнь будут молиться за Вас, сэр!

– Не стоит делать из меня бога, парни! Я обычный человек и ничем не отличаюсь от вас. В том бою все бойцы вели себя достойно, а погибшие так вообще герои! Жаль вашего капитана. Смелый был офицер!

– Да, командир роты был у нас что надо! – грустно ответил один из десантников.

– Сэр, а Вам наверно довелось много раз побывать в разных передрягах? – задал вопрос разведчик, которого звали Бобби.

– Да уж пришлось…– полковник хотел ещё что-то добавить, но из штаба в эту секунду вышел начальник разведки дивизии.

– Счастливо вам, парни! – сказал Дэвид Фрост и, прежде чем уйти, каждому пожал руку. Этот поступок очень удивил десантников. Редко кто из старших офицеров общался так необычно с рядовыми солдатами, как этот полковник из Разведуправления Министерства обороны.

Пройдя почти через весь городок, Дэвид Фрост и Генри Шорт остановились возле модуля, в котором жил начальник разведки дивизии. На весь путь у них ушло не более пяти минут. Подполковник открыл дверь и как радушный хозяин пригласил гостя войти первым. Это был типичный модуль, предназначенный для старших офицеров армии США, которым в силу обстоятельств приходилось жить в полевых условиях. Он состоял из комнаты-спальни, маленького кабинета, кухни, туалета и душевой. После уличной жары внутри модуля, благодаря тихо работавшему кондиционеру, было свежо и прохладно.

– Садитесь, Дэвид! – указал хозяин на одно единственное кресло, стоявшее за невысоким журнальным столиком. – Выпьете?

– Пиво! Желательно холодное! Хотя афганцы предпочитают в жару пить горячий зелёный чай с солью. Такой напиток очень хорошо утоляет жажду и отбивает желание пить.

– Вам довелось уже побывать здесь? – поинтересовался подполковник.

– Так…, – получил хозяин уклончивый ответ, который можно было трактовать двояко: и да, и нет.

– Тогда попробуем чай по-афгански? – предложил начразведки.

– Не возражаю! – улыбнулся полковник Фрост.

Хозяин модуля ушёл на кухню. Он отсутствовал несколько минут и вернулся оттуда с подносом в руках, на котором стояли электрический термос-чайник, две чашки и солонка.

– Действуйте, Дэвид! Я никогда не пил зелёный чай с солью, поэтому имею слабое представление, как его готовить, – сказал он, поставив всё на стол. Полковник Фрост со знанием дела приступил к процессу заваривания чая по-афгански. Делал он это как настоящий специалист: обдал чайник кипятком, дал немного постоять, затем слил воду, бросил туда две полных чайных ложки заварки, вновь налил кипятку и буквально сразу же, даже не дав напитку настояться, разлил его по чашкам, бросив в каждую по щепотке соли.

– Недурной вкус! – удивлённо воскликнул начальник разведки, осторожно сделав небольшой глоток горячего напитка. Полковник Фрост с интересом наблюдал за реакцией офицера и медленно маленькими глотками пил зелёный чай.

– Генри, у меня к Вам очень серьёзное дело, я бы даже сказал, опасное, – как бы ненароком вдруг прервал церемонию чаепития гость подполковника.

– Я весь во внимании, Дэвид! – коротко бросил начальник разведки, не прекратив при этом, пить горячий чай.

– Простите, Генри, что я вынужден затронуть неприятную и очень болезненную для Вас тему, но мне известно, что Ваш старший сын умер от передозировки героином.

Подполковник вздрогнул и замер с чашкой в руке.

– Да, это так! – буквально выдавил из себя подполковник.

– Ещё раз простите, что я разбередил Вашу застарелую рану!

– Спасибо за сочувствие!

– Думаю, что Вы крайне отрицательно относитесь к тем, кто занимается производством наркотиков, их сбытом, транспортировкой и прочее. Уверен, что не открою тайны, если скажу, что в Штаты поступает героин, выращенный на полях Афганистана.

– Не тяните, Дэвид! Давайте по существу! – довольно резко оборвал своего собеседника начальник разведки дивизии.

– Хорошо! Мне доподлинно известно, что в пакистанский городок Веш прибыли железнодорожные цистерны с ангидридом уксусной кислоты, который является химическим прекурсором, необходимым для производства героина. Завтра химикаты повезут в Афганистан. Маршрут из Пакистана до Кандагара только один. Я хочу, чтобы груз не дошёл. А это более пятисот тонн. Вы знаете, сколько с помощью данного химиката можно изготовить героина?

– Я не спрашиваю, Дэвид, откуда у Вас эти сведения!

– И правильно делаете!

– Меня это мало волнует! Я считаю, что за изготовление даже одного грамма этой отравы надо сажать на электрический стул! Наши желания в данный момент совпадают, Дэвид! Что Вы предлагаете!

– Организовать засаду!

– Засаду? Где, когда, какими силами? Ведь колонна наверняка будет охраняться!

– Конечно!

– Так какими силами, где и когда?

– Я, Вы и ещё мне нужно два человека.

– Да Вы что, Дэвид, с ума сошли? Колонну минимум из двадцати-двадцати пяти автоцистерн, да с машинами охраны…, это ещё плюс пять или шесть… Вы фантазёр!

– Жаль, Генри! Тогда мне придётся действовать самому.

– Подождите, Дэвид, я ведь не отказался от Вашей затеи, но считаю её фантастической и самоубийственной. Хотя, когда Вы полетели вытаскивать моих парней, я слабо верил в успех, но… Ладно, давайте Ваш план!

Полковник довольно улыбнулся и вытащил из небольшой кожаной папки карту провинции Кандагар. Развернув её на столе, он взял карандаш.

– Вот в этом месте, – он указал на карте точку, – дорога начинает идти на подъём. Он здесь довольно длинный. Скорость колонны здесь не будет превышать 20 километров в час. По обе стороны дороги возвышаются две горы, видите? – полковник вновь кончиком карандаша указал нужные точки. Начальник разведки утвердительно кивнул. – Склоны крутые, осыпаются под ногами. Между склонами расстояние не более пятидесяти метров.

– Да! Для засады лучшего места не найти, – подтвердил подполковник Шорт. Он недолго подумал и затем спросил, – а как Вы намереваетесь покинуть базу да ещё на автотранспорте и с вооружением?

– Два джипа и один пикап будут стоять возле гражданского аэропорта. Насчёт машин я договорился.

– Уже? – от удивления у начальника разведки дивизии брови поползли вверх.

– Да! И это не самое сложное.

– А если…

– Если не будет, Генри! Машины уже на стоянке. Я проверял! Оружие и боеприпасы также находится в джипах!

– Но нас могут задержать при выезде из аэропорта, – высказал сомнение подполковник.

– Не задержат! Я знаю, как выехать, минуя центральный въезд.

– Знаете, Дэвид, Вы меня не перестаёте удивлять! Создаётся видимость, что Вы уже здесь когда-то побывали. Откуда такие знания местности? Может, Вы из…

– Успокойтесь, Генри, я не из ЦРУ и не из ФБР. Просто не люблю, когда люди считают, что деньги не пахнут, особенно героиновые.

– Хорошо, Дэвид! Я возьму своего заместителя, майора Фишера. Он себя ведь неплохо показал там, откуда Вы их вытаскивали?

– Толковый парень! – в знак согласия полковник Фрост кивнул и тут же добавил, – рядового Бобби Курека. Я с ним разговаривал, когда Вы выходили из штаба.

– Согласен! Он из разведроты. Мне легче будет легендировать его отсутствие.

– А Ваше отсутствие и Фишера?

– Планирование тактических занятий по разведывательным действиям в горных условиях. Но ведь мы отлучимся на сутки, не более?

– Трудно сказать!

– В крайнем случае, скажем, что пьянствовали у меня в модуле, придумаем что-нибудь. А потом через неделю части нашей дивизии за меняют. На наше место прибудет 101-я.

– Хорошо! Прошу соблюдать осторожность. Не болтать! Особенно ни единого слова полковнику Клиффорду.

– Согласен! Этот Клиффорд очень мутный парень. Про него здесь много говорят, причём, только плохое.

Офицеры замолчали. Начальник разведки вышел на кухню и принёс оттуда бутылку виски и пару стаканов. Не спрашивая разрешения, он щедро, не скупясь, налил крепкий напиток себе и гостю.

– Вот ещё что, Генри! – сделав приличный глоток, полковник Фрост не поставил стакан, а повертел его в руках и вновь отхлебнул виски, – Надо было сказать сразу, но… Короче, колонну будут сопровождать парни из «Блэк Вотер». Нам предстоит…

– Прекратите, Дэвид! Это всё сантименты и ламентации для сопливых мальчиков. Мы здесь не для того, чтобы претворять бредовые идем наших толстосумов и некоторых сумасшедших сенаторов о привнесении американской демократии в средневековую страну. Главным нашим успехом считаю, уничтожение склада с сотнями тонн опиума. Мне плевать, кто будет в машинах, главное, что они везут химикаты для производства наркоты. Когда выходим, Дэвид?

– Сегодня ночью! Ровно в двадцать три ноль-ноль! Груз прибывает рано утром на пакистанскую станцию Веш. На позициях мы должны быть затемно.

– А позиции разве не надо подготовить?

– Уже подготовлены!

После этих слов полковника Фроста начальник разведки вновь удивлённо вздёрнул брови.

– Дэвид, вот Вы всё так тщательно подготовили, а если бы я не согласился? Или хуже того, доложил бы о Вашем предложении куда следует? – при этом подполковник многозначительно повёл глазами вверх.

– Генри, за те несколько дней, что нахожусь в дивизии, я успел понять, что Вы стоящий офицер, честный и порядочный. Нисколько не сомневался в Вас!

– Спасибо, полковник!

ГРАНИЦА МЕЖДУ АФГАНИСТАНОМ И ПАКИСТАНОМ. АВТОМОБИЛЬНАЯ ДОРОГА КВЕТТА – ЧАМАН – СПИН-БУЛДЬДАК – КАНДАГАР. 2007 ГОД. ВТОРАЯ ПОЛОВИНА МАЯ.

Пакистанские пограничники регулярно изымают крупные партии наркотиков и оружия, поставляемые нелегально из соседнего Афганистана в лагеря беженцев из этой страны, размещенные на территории Пакистана. К примеру, в конце февраля 2003 года было перехвачено 3 тонны наркотиков, большое количество минометных бомб и зенитного вооружения. А за день до указанной конфискации в лагере беженцев 250 км к югу от пакистанского города Кветта пограничники обнаружили 1,3 тонны героина.

Торговля наркотиками является одним из наиболее стабильных доходов многодетных семей бедняков, а таковых среди населения большинство. Средний доход в Афганистане не составляет и двух долларов в день.

2007году в Пакистане было 4,6 миллиона наркоманов. Секретарь министерства по контролю незаконного оборота наркотиков Пакистана Ифтикхар Ахмед по поводу переброски наркотических средств и афганских опиатов через Пакистан заявил, что из почти 90% всего мирового производства опиума и героина 40% перевозятся через Пакистан или почти 35% всей мировой транспортировки.

Пакистанские криминальные группы платят до 400 млн. долларов афганским перевозчикам за 160 тонн героина, который поступает в страну. Затем 138 тонн продают международным контрабандистам за 700 млн. долларов, получая 300 млн. долларов чистого дохода. Сами же пакистанцы потребляют около 20 тонн героина ежегодно.

В целом пакистанский героиновый рынок оценивался в 2007 году в 1 миллиард долларов, включая как транзитную перевозку, так и внутреннее потребление.

В Пакистане угроза наркомании растет ежегодно на 0,6 миллионов человек, и к 2014году. число наркоманов в стране возрастёт до 12 миллионов.

*****

По дороге, ведущей от пакистанской границы к небольшому афганскому населённому пункту Спин-Бульдак, двигалась колонна из двадцати многотонных автоцистерн. Свой путь она начала с железнодорожной станции Веш, расположенной в семи километрах севернее пакистанского города Чаман. Вечером туда прибыли десять цистерн, которые тут же отцепили от тепловоза и загнали в тупик. В документах, предъявленных владельцем груза в таможню, указывалось, что в ёмкостях находится пятьсот тонн дизельного топлива. Буквально через полчаса к ним подъехали несколько многотонных автоцистерн. Все водители машин имели европейскую внешность и между собой говорили на английском языке. Они быстро подсоединили шланги, и перекачка топлива началась. Правда, прежде чем начать работу, водители надели специальные защитные костюмы из прорезиненного материала, высокие сапоги, перчатки и очки. Однако такая экипировка не удивила сотрудников местной таможни, так как иностранцы не первый раз перекачивали топливо и делали это они всегда с соблюдением всех мер предосторожности.

Когда первые три автоцистерны были заполнены и отъезжали от железнодорожных ёмкостей, один из перекачивающих шлангов из-за того, что был то ли плохо закреплён, то ли зацепился за задний бампер, но неожиданно порвался. Из него на землю сразу стала хлестать жидкость, которая по запаху и цвету не напоминала задекларированное в документах дизельное топливо. Шланг, конечно, быстро перекрыли, но старший инспектор таможенного пункта тут же дал приказ приостановить перекачку неизвестной жидкости и вызвал полицию. Для выяснения происхождения подозрительного груза все железнодорожные цистерны были арестованы, и возле них начальник местной полиции выставил посты вооружённой охраны.

Сопровождавшие автоналивники на четырёх джипах охранники, выглядевшие физически очень крепкими и тренированными, попытались решить возникшую проблему весьма специфическим способом. В довольно грубой и агрессивной форме они хотели возобновить перекачку фиктивного топлива, но у них ничего не получилось. Местные полицейские дали им жёсткий отпор и даже пригрозили применить оружие в случае повторной попытки силового захвата арестованного груза. Видя, что дело может закончиться кровопролитием, старший группы сопровождения остановил своих людей.

– Брэк! – как рефери на боксёрском ринге крикнул он, и охранники тут же прекратили нападение. Как оказалось потом, это были сотрудниками одного американского частного охранного предприятия с весьма большими полномочиями от командования коалиционными силами в Афганистане.

Поняв, что сложившуюся ситуацию не решить давлением и натиском, старший группы сопровождения отошёл в сторону и стал звонить кому-то по мобильному телефону. Около пяти минут он с кем-то очень возбуждённо беседовал. Что ему сказали, было неизвестно, но американец после разговора с неизвестным абонентом сразу успокоился, приказал своим людям сесть в джипы и ждать его дальнейших распоряжений. Сам же начальник охраны, развалившись на переднем сиденье в салоне автомобиля, спокойно пил баночное пиво и снисходительно поглядывал на суетившихся пакистанских полицейских и таможенников.

Прошло буквально пара часов, и сотрудники полицейского участка маленькой приграничной станции вдруг стали свидетелями настоящего паломничества к ним больших и важных столичных чиновников.

Первым приехал заместитель губернатора провинции. С ним прибыл незнакомый человек европейской внешности. Было видно, что «европеец» обладает весьма сильным влиянием на важного чиновника, ибо вице-губернатор, вырвав из рук старшего инспектора таможенного поста декларации на арестованный груз, лично отнёс их иностранцу, так и не вышедшему из легкового автомобиля. Они недолго о чём-то говорили, после чего заместитель губернатора жестом руки подозвал таможенника к своей машине.

– Не понимаю, инспектор Джунет, в чём причина задержки груза? В документах указано, что перевозится дизельное топливо в гуманитарных целях?

– Господин Шахбоз, но это не дизельное топливо…, – пытался возразить сотрудник таможни. При этом он начал что-то объяснять, жестикулировать руками, указывая на цистерны и тыча пальцам в таможенную декларацию. Но чиновник из губернского центра слушать не стал. Чтобы прервать словесный поток сотрудника таможни, он просто ударил того по щеке и угрожающим голосом сказал: «Вижу, что Вам надоело служить на государственной должности!»

Ещё через четверть час на станцию прибыл сам начальник полиции города Чаман и с ним два человека в гражданской одежде. В первую очередь они подбежали к стоявшему автомобилю, где находились «европеец» и заместитель губернатора.

– Да хранит вас господь! – низко кланяясь, начали они приветствовать важного чиновника и его спутника. По всему было видно, что вице-губернатор пребывает в крайнем раздражении. Он довольно резко что-то сказал, и начальник полиции после слов вице-губернатора согнулся ещё больше и затем бегом направился в сторону своего строптивого подчинённого, посмевшего арестовать важный груз. Двое в гражданской одежде последовали за ним.

– Иди сюда! – грубо крикнул шеф полиции целого штата, пальцем подзывая к себе начальника местного участка. Когда тот, цепенея от страха, подошёл, двое гражданских предъявили ему удостоверения сотрудников военной разведки и потребовали немедленно снять охрану и не совать нос в чужие дела. Конечно, после вмешательства таких важных персон уже никто не посмел воспрепятствовать перекачки неизвестной жидкости из железнодорожных ёмкостей в автоцистерны.

Начальник местной полиции оказался весьма понятливым человеком. Он после непродолжительной беседы с представителями спецслужбы тут же снял охрану с арестованного груза и ретировался, приказав своим подчинённым сесть в микроавтобус, на котором они и уехали в город.

А вот инспектор таможни сопротивлялся чуть дольше. Но после очередной увесистой оплеухи от вице-губернатора был вынужден вернуть таможенную декларацию охранникам, встречавшим прибывший груз. Инцидент был исчерпан. Перекачка неизвестной жидкости возобновилась, и уже ранним утром следующего дня большая колонная из двадцати автоцистерн и четырёх джипов охраны, растянувшись в длину на полкилометра, взяла курс на Афганистана.

***

На афганском пограничном пункте при пересечении границы никаких неожиданностей не произошло. Как обычно, старший группы сопровождения груза предъявил все необходимые документы, офицеру и таможенному инспектору, которые стали тщательно проверять бумаги. Поэтому вместо того, чтобы продолжить беспрепятственное движение, колонна опять была вынуждена терять время на таможенном пункте. Конечно, эти действия афганских чиновников и военных вновь вызвали раздражение охранников и водителей. Однако, не обращая внимания на их недовольство, офицер-пограничник и таможенник с двумя солдатами внимательно осмотрел весь транспорт: заглянули в кабины автомобилей, проверили салоны джипов, даже слазили под днища автоцистерн. Весь осмотр занял часа два, и только после этого колонна получила разрешение на пересечение государственной границы.

– Сэр, – обратился водитель джипа, следующего в голове колонны, к своему старшему, – что случилось? Почему эти обезьяны так долго держали нас? Мы и так уже потеряли уйму времени. Кто нам оплатит простой?

– Сам удивлён, Джон! Но эти ублюдки даже не стали деньги брать!!! Я каждому предлагал десять баксов! Обычно вопрос решался за пятёрку! А сейчас ни в какую! Даже слушать не хотели: нет и всё! – ответил тот, пожимая плечами.

Автоцистерны медленно двигалась по шоссе в сторону Кандагара. Дорога была довольно узкой с разбитым покрытием, поэтому на ней можно было держать скорость не более 40 километров в час. Через некоторое время впереди показался небольшой городок Спин-Бульдак. Он протянулся вдоль кандагарской трассы почти на километр. Глиняные дувалы стояли почти возле самой дороги. Между ними и проезжей частью ютились маленькие дуканы14, большинство из которых были закрыты. Колонна намеревался проскочить этот периферийный городок без остановки, но пришлось сделать незапланированную остановку. Замыкавший колонну автомобиль неожиданно пробил передний скат. При этом тяжёлую машину настолько сильно стало бросать из стороны в сторону, что водитель с трудом смог удержать свой большегруз на дороге и не дать тому свалиться в кювет.

– Босс, – раздался в динамике радиотелефона голос одного из охранников, – у нас тут небольшое ЧП. Требуется короткая остановка.

– Что случилось? – немного взволновано спросил старший группы сопровождения.

– Майк переднее колесо пробил!

– Чёрт возьми!… – выругался старший и, добавив ещё пару крепких выражений, по рации передал короткий приказ. – Парни, всем стоп!

Автомобили, не глуша двигатели, остановились прямо на дороге, так как на обочину съезжать не решились. За десятилетия войны в Афганистане вдоль автомобильных трасс было установлено тысячи мин и фугасов. Об этом свидетельствовали остовы сгоревших танков, бронетранспортёров, грузовых автомобилей и армейских бензовозов, одиноко и тоскливо, печальными монументы, стоявших вдоль всей трассы от пакистанской границы и до самого Кандагара.

Пока водитель менял колесо, его коллеги и охранники вышли из машин, чтобы размять ноги. Они стояли небольшими группами по два-три человека и о чём-то разговаривали, когда из ближайшего переулка выехал старый настолько потрёпанный пикап, что определить его марку было невозможно. Он повернул налево и направился по шоссе в сторону колонны. В нём сидели два человека, Пикап тихонько крался по асфальтовому покрытию, боясь съехать на обочину. Афганец вёл свою старенькую машину так близко к автоцистернам, что водители и охранники были вынуждены, чтобы не оказаться под колёсами пикапа, сторониться и освобождать дорогу. Афганец ехал очень осторожно и довольно долго. Его совершенно не пугали строгие окрики и угрозы охранников. Он медленно проехал вдоль всей колонны и, миновав её, дал газу. Его старый пикап стал быстро удаляться по шоссе в сторону Кандагара.

Наконец, спущенное колесо было заменено, и автоцистерны с джипами сопровождения продолжили свой путь. Старший группы охраны недовольно посмотрел на часы. Опоздание было значительным. Колонна и так уже начала выбиваться из графика. Чтобы хоть как-то наверстать упущенное время он приказал увеличить скорость движения. Каждые тридцать минут начальник охраны выходил на связь и докладывал своему боссу по рации о том, что на маршруте движения всё идёт нормально. Вот и сейчас старший группы только закончил очередной сеанс связи. Он отключил радиотелефон и, откинувшись на сиденье, стал смотреть в окно. Справа и слева от дороги, насколько хватало взгляда, простиралась пустынная местность с редкими пожухлыми деревцами и кустарниками – унылый и скучный пейзаж.

Старший группы охраны оторвался от созерцания однообразного ландшафта и бросил взгляд на навигатор. По данным прибора колонна приближалась к довольно опасному участку маршрута. В этом месте начинался довольно длинный подъём. По обеим сторонам от дороги находились две возвышенности: слева – гора Вучкайгар, справа – гора Торкотальгундай. Их высоты достигали чуть более одного километра, однако склоны гор были очень пологими, именно в силу такого рельефа подъём считался чрезвычайно тягучим и опасным, особенно для большегрузных машин.

Когда тягачи с двадцатью пятью тоннами груза в каждой цистерне начали двигаться по подъёму, то им тут же пришлось снизить скорость до десяти километров в час. Мощные дизельные двигатели, натужено воя, работали на пределе, ведь по мере приближения к перевалу увеличивалась разреженность воздуха, отчего падала сила моторов.

Колонн почти достигла отметки, с которой начинался спуск, и откуда дорога стрелой устремлялась к Кандагару, как автомобиль, идущий сразу за головным джипом, внезапно подбросило на пару метров вверх. Цистерна, ярко блестя на солнце своей отполированной, словно зеркало, металлической поверхностью, разорвалась точно посередине, и из неё на асфальт вырвалась огромная масса перевозимой жидкости, которая бурным и неукротимым пенящимся потоком устремилась вниз по дороге навстречу ехавшим следом многотонным автомобилям. Половина развалившейся ёмкости стала медленно и неуклонно скользить вниз под уклон. Шоссе в это месте было таким узким, что для двух встречных большегрузных машин представлялось большим трудом разъехаться друг с другом. Двигавшийся позади автомобиль резко затормозил, но это не спасло его от искорёженного куска металла, который уткнулся в передний бампер, развернулся поперёк дороги и полностью перекрыл движение в обе стороны. Колонна остановилась. Из кабин на землю стали выпрыгивать водители и охранники. В этот момент в самом конце колонны что-то сильно бухнуло, сверкнула яркая вспышка, и ещё одна автоцистерна также разломилась пополам. Следом за ней взорвалась машина, стоявшая в самой середине. Мощный поток жидкости вырвался из повреждённых цистерн. Зажатый с двух сторон горными склонами, он образовал настоящую бурную реку, которая, сбивая с ног людей, потащила их вместе с собой вниз по дороге. Началась паника, ведь от первого взрыва до третьего прошло буквально несколько десятков секунд, но не более минуты.

На маршруте движения колонны стала складываться критическая ситуация. Однако старший группы сопровождения не растерялся. Видимо, поняв, что это не случайная авария, а спланированная диверсия, он бросился к рации и даже успел не только схватить трубку, но и нажать кнопку вызова, однако на этом всё закончилось. Его неожиданно какой-то неведомой силой отбросило от джипа далеко в сторону. Он упал на обочину дороги. Резкая жгучая боль внезапно пронзила обе его ноги. Бронежилет, надетый под рубашку, на какое-то время продлил жизнь охранника, но не спас его от смерти, так как в следующую секунду от прямого попадания из гранатомёта машина подлетела на несколько метров вверх, загорелась и, на какие-то доли секунду зависнув в воздухе, огромным факелом рухнула на лежавшего на обочине дороги раненного.

Объятый пламенем джип, казалось, сыграл роль сигнала для начала полного разгрома колонны. Как по команде со склонов гор ударили крупнокалиберные пулемёты. Фланговый огонь был необыкновенно плотным. Пули, словно бумагу, прошивали стальные стенки цистерн, делая из них решето. По дороге метались водители и охранники, которые были обречены на гибель. Они умирали в жутких мучениях от воздействия неизвестной жидкости, многочисленными и мощными фонтанами бьющей из пробитых цистерн. Кто-то пытался вскарабкаться по крутому склону, но он осыпался под ногами, и люди вновь соскальзывали в ядовитую реку. Но, если кому-то всё-таки удавалось спастись, взобравшись по крутому склону, то такие «счастливцы» всё равно гибли под огнём пулемётов, которые свинцовым ливнем заливали всё пространство вокруг разгромленной колонны, и никаких укрытий от этого смертоносного ливня в тот страшный миг не существовало.

Над дорогой стал подниматься густой белый туман с очень резким и едким внезапно появившимся специфическим запахом уксуса. Вслед за этим от трассеров бронебойных пуль загорелся бензин в джипах охраны, вскоре огонь перекинулся на автоцистерны и поджёг вытекавшее из пробитых баков дизельное топливо. В воздух взметнулось огромной высоты пламя, и затем повалил чёрный-чёрный дым. Нападение на колонну было столь стремительным, что охрана не успела ничего предпринять и практически полностью погибла в течение нескольких минут после внезапной атаки.

Вскоре на шоссе с двух сторон, как в направлении пакистанской границы, так и к городу Кандагару образовался довольно внушительных размеров автомобильный затор. Создавшуюся пробку невозможно было объехать ни по обочинам, ни по каким-либо другим дорогам.

АФГАНИСТАН. ПРОВИНЦИЯ КАНДАГАР. 2007 ГОД. КОНЕЦ МАЯ.

К 2001 году движением «Талибан» в Афганистане почти полностью были искоренены посевы опиумного мака. Однако после того, как в страну вошли войска НАТО во главе с США, производство опиатов резко стало расти. Так по данным организации «Программа контроля за наркотиками ООН», если в 2001году в Афганистане до ввода в эту страну Международных сил содействия безопасности было произведено 185 тонн опиума-сырца (на 1 кг героина необходимо 10 кг опиума-сырца), то в 2002 году – 3400 тонн, в 2003 – более 3600 тонн (87% мирового потребления и почти 100% потребления в Европе), в 2004 – 4200 тонн, в 2005 году – более 4500 тонн, в 2006 году – 6100 тонн, в 2007 году – около 8200 тонн, что составляет почти 93% всех опиатов в мире. При этом коалиционные силы не имеют мандата на уничтожение посевов опиумного мака и героиновых лабораторий. "Урожай смерти" приносит свыше 100 млрд. долларов в год, 7 млрд. из них возвращаются в Афганистан, остальные идут тем, кто вовлечен в транспортировку, оптовую и розничную торговлю и т.д.,

К началу 2007 года в Афганистане сложилась полноценная производственная, кредитно-финансовая и банковская инфраструктура, ориентированная исключительно на обеспечение наркоторговли. Центром наркобизнеса стал город Кандагар.

В этой связи можно констатировать факт, что никакой другой экономики, кроме как героиновой, в Афганистане не существует.

***

Полковника Клиффорд сидел за столом в своём кабинете и нервно курил. Он пребывал в крайнем раздражении. В последнее время на него лавиной обрушились неприятности, причём они следовали буквально одна за другой. Самой крупной их них, конечно, была операция, которую проводила разведывательная рота 82-й воздушно-десантной дивизии. Правда, разведчики тогда понесли огромные потери: 36 человек убитыми и 60 человек ранеными. В придачу к этому во время боя были сбиты ещё два вертолёта. До сегодняшнего дня таких потерь коалиционные силы не знали. Полковник тяжело вздохнул и задумался: «Так было спокойно, тихо и на тебе!»

Начальник гарнизона уже не первый день раздумывал о своих неприятностях и анализировал причины их появления. И чем больше он размышлял над этой проблемой, тем больше приходил к уверенности, что первопричиной неожиданно возникших проблем стал приезд из Багдада представителя Разведывательного управления полковника Дэвида Фроста.

– Выскочил как чёрт из табакерки! Надо бы навести о нём справки. Не нужно было отказываться, когда Ламберт предлагал свои услуги. Он ведь резидент ЦРУ, у него и возможностей через свою фирму пробить этого Фроста больше, – раздумывал полковник Клиффорд. Теперь ему надо было, как начальнику гарнизона, отвечать на довольно неудобные вопросы Пентагона: почему такие большие потери, кто планировал операцию и взаимодействие и прочее.

А тут ещё пришла жалоба от губернатора провинции. Два дня назад штурмовики наносили воздушные удары по позициям сторонников движения «Талибан». Командир звена после выполнения задания доложил, что результаты атаки оказались очень успешными: уничтожено два автобуса с боевиками. Полковник Клиффорд тогда обрадовался и начал составлять подробную реляцию в Пентагон об успешных действиях американских войск в провинциях Кандагар и Гильменд. Он очень старался произвести впечатление, чтобы хотя бы как-нибудь сгладить раздражение, возникшее у военного руководства коалиционными силами в связи с недавними потерями разведчиков 82-й воздушно-десантной дивизии.

Полковник сделал глубокую затяжку, затем сложил губы трубочкой и выпустил тонкую струю дыма. Дело с написанием рапорта никак не могло сдвинуться с мёртвой точки. Как только он собирался начать работу, то в голову тут же лезли мысли о представителе из Багдада. К тому же полковник Клиффорд не мог забыть и того унижения, которое претерпел от приезжего офицера: пощёчина, что он получил на глазах солдат и офицеров разведроты буквально не давал ему спокойно спать.

– Ладно, рассчитаемся ещё! – подумал полковник Клиффорд и, взяв себя в руки, принялся за рапорт. Вот за этим важным делом его и застал дежурный по гарнизону.

– Сэр, – обратился он, войдя в кабинет Клиффорда, – прибыл вице-губернатор провинции и просит принять его!

Полковник недовольно взглянул на офицера. Начальнику гарнизона и так было трудно сосредоточиться на рапорте, так как в голову упорно лезла одна и та же мысль о том, что прибывший из Багдада полковник Фрост имеет прямое отношение ко всем бедам и несчастьях, обрушившихся на голову Клиффорда. Он только начал успокаиваться и входить в обычный свой рабочий ритм, но доклад дежурного буквально взбесил полковника. Он вскочил с места и, скомкав лист бумаги, на котором даже не успел ещё ничего написать, выбросил его в мусорную корзину.

– Что там случилось? Мне дадут, наконец, работать? К чёрту посетителей! – истерично стал выкрикивать полковник.

– Сэр, он настоятельно просит принять его! Говорит, что привёз жалобу от губернатора на действие наших парней.

– Как же они надоели своими стенаниями, просьбами и жалобами! Мы им несём демократию, свободу, счастье, а они вместо благодарности занимаются всякой хренью! Воевать им надо! Террористов надо уничтожать! Видите капитан, мне с этими разборками настоящим делом заняться некогда! – разразился длинной и гневной тирадой полковник Клиффорд.

– Ну, так что, сэр? Пригласить! – дождавшись, когда полковник закончит свою речь, спокойно спросил дежурный офицер.

– Пропустите! – недовольно буркнул Рассел Клиффорд и рухнул в кресло.

Через пять минут в кабинет начальника гарнизона вошёл высокий красивый пуштун. На нём был светлый костюм, на голове – каракулевая шапочка в виде пилотки.

– Здравствуйте, господин Аминулла! – поднялся из-за стола полковник и двинулся навстречу гостю. – Как Ваши дела? Что будете пить: может, виски или джин? – полковник не смог удержаться от того, чтобы не предложить афганцу спиртное, зная, что тот не пьёт. Однако гость не обратил внимания на иронию американца. Он даже бровью не повёл, а подошёл к полковнику и достал из кожаной папки, в которой обычно носят важные документы на доклад начальству, несколько сброшюрованных листов бумаги.

– По поручению губернатора провинции, господин полковник, я уполномочен вручить Вам этот документ. Мы хотели бы, чтобы по нему были приняты безотлагательные меры! Так же должен поставить Вас в известность, что губернатор уже доложил о случившейся трагедии президенту страны. До свидания, господин полковник!

После этого афганец еле заметно кивнул, чётко, по-военному, развернулся на месте и вышел вон из кабинета немного опешившего начальника гарнизона.

Брови полковника, как только он начал читать документ, удивлённо поползли вверх. На чтение ушло несколько минут. После этого Клиффорд зло бросил документ на стол.

– Вот же чёрт возьми! Опять эти лётчики напортачили! Вместо талибов отбомбились по свадьбе. Два автобуса сгорели полностью вместе с людьми! 85 человек! Снова придётся мне улаживать дела с местной администрацией. Вот ублюдки! – правда, было непонятно, в чей адрес было направлено последнее ругательство: то ли американским лётчикам по ошибке убивших почти сотню мирных афганцев, то ли самим афганским чиновникам, то ли погибшим людям за то, что оказались там, где не нужно в неположенное время.

Полковник вернулся за стол. Его настроение и без того плохое было окончательно испорчено. Ему пришлось звонить в авиа-эскадрилью штурмовой авиации. Разговаривать с командиром, затем приглашать к себе лётчиков для дачи объяснений. Так за разборами полётов и дружественных бомбовых ударов незаметно приблизилось время ланча. Полковник отпустил всех фигурантов дела и начал думать, как ему объясняться с губернатором.

– Столько дел навалилось! Ладно, всё переносим на завтра… – сказал он вслух самому себе и хотел уже покинуть кабинет, как зазвонил телефон спутниковой связи. Оставить без внимания этот звонок полковник не имел права. К тому же, он почему-то заставил Клиффорда занервничать. Полковник сам не понимал почему, но что-то тревожное прозвучало в обычном сигнале телефонного зуммера. Он быстро вернулся к своему столу и взял трубку аппарата.

– Рассел, ты чем там занимаешься? У тебя под носом жгут автоколонну в двадцать автоцистерн, а ты протираешь штаны у себя в кабинете! Мои ребята гибнут, а их некому вытащить из этой адской передряги! – из трубки раздавался такой сильный крик, что полковник невольно поморщился и даже отвёл руку, в которой была трубка, чуть в сторону.

– Ты, что так раздираешься, Сэм? Говори толком и по делу!

– Я и говорю по делу! Мои ребята, как ты догадываешься, сопровождали груз! Кажется, это была твоя просьба?

– Не тяни! – грубо перебил своего собеседника полковник Клиффорд.

– Не доезжая до Кандагара, они попали в засаду! Я позвонил в штаб дивизии, но там какой-то полковник ответил мне, что военные не вмешиваются в дела частной охранной фирмы. Это, мол, ваше личное дело, и пусть, мол, голова болит у владельца груза. Вот и разбирайтесь с ним!

– Сэм, успокойся! Ты можешь толком объяснить, где они попали в засаду?

– Где-то на дороге от границы! Сам точно не знаю!

– Когда это произошло?

– Часа четыре назад!

– А откуда у тебя такие сведения?

– Начальник местной полиции сообщил! Дорога на Кветту забита до отказа. Пробка образовалась в обои стороны миль по пять.

– Кто напал?

– Ничего не знаю!

– Жди моего звонка! Сам пока ничего не предпринимай!

Полковник Клиффорд отключил связь. После разговора он замер в кресле и, сидя с телефонной трубкой в руке, всматривался в окно, словно на взлётно-посадочной       полосе мог что-то такое увидеть, что помогло бы ему понять суть произошедшего на трассе Кветта-Кандагар. Из этого состояния его вывел очередной звонок. Полковник торопливо схватил трубку. На том конце был афганец, с которым недавно встречался резидент ЦРУ.

– Мистер Клиффорд, Вы знаете, что колонна сожжена полностью?

– Да, господин Мохаммадзай, мне известно об этом происшествии!

– И что?

– Ничего! А собственно, почему Вы обращаетесь ко мне?

– Понимаю! Но кто возместит мне убытки, ведь груз был полностью оплачен!

– Я не готов пока ответить на этот вопрос, господин Мохаммадзай! Давайте поговорим на данную тему немного позже. Я должен сейчас вылететь на место засады. Ведь там погибли в основном американские граждане, как Вам известно.

– Хорошо! – коротко бросил афганец.

Полковник вызвал дежурного офицера и приказал тому подготовить к вылету санитарно-транспортный вертолёт с бригадой спасателей. Затем он связался с командиром комендантской роты и распорядился выделить взвод солдат для охраны. Через полчаса всё было готово и два вертолёта вылетели к месту, где колонну автоцистерн и сопровождавших их джипов с сотрудниками частной охраной дотла сожгли неизвестные лица.

*****

– Как колонна могла попасть в засаду? Кто организовал нападение? – в который раз полковник задавал себе один и тот же вопрос. – По документам вполне обычный груз дизельного топлива. Сопровождение не армейское. Да и Мохаммадзай заверял, что колонна пройдёт нормально. Ведь вся провинция у него под контролем. О грузе знали несколько человек. Значит, информация каким-то образом ушла к тому, кто организовал засаду! Как ушла, от кого! От меня? Бред!!! Ламберт?… Полный бред!!! Значит, утечка произошла в окружении Мохаммадзая. – размышлял Рассел Клиффорд, сидя возле иллюминатора и посматривая вниз.

Вертолёт находился примерно в километрах десяти от места засады, а результаты последствия тяжёлого боя уже можно было увидеть даже с этого расстояния. В отсутствии ветра над горным перевалом чёрным столбом стоял дым. Трасса от Кандагара была забита автомобилями: грузовыми, легковыми, автобусами. Вертолёты сделали два круга над местом боя и затем пошли на посадку. Вначале они зависли над дорогой почти возле автоцистерны, которая подорвалась первой. Посадку сделать здесь было невозможно из-за крутого склона. К тому дорога в этом месте сильно сужалась, и вертолёт вполне мог задеть лопастями гору и рухнуть на землю, поэтому полковнику, спасателям и солдатам взвода охраны пришлось десантироваться с высоты более четырёх метров прямо на твёрдое асфальтовое покрытие трассы.

Десантирование прошло успешно. Полковник, прикрывая лицо от поднятого вертолётными винтами пыли и песка устремился к сгоревшему джипу сопровождения, возле которого толпились афганцы. Это были водители и пассажиры машин и автобусов, которых вынудили остановиться останки подбитых машин, перегородивших магистроаль. Объехать искорёженные автоцистерны какой-либо другой дорогой было невозможно, так как по верблюжьим тропам автобусы и машины ехать не могли. К тому же наученные горьким опытом долгой войны, афганцы прекрасно знали, что после такого жестокого боя дорога и её обочины могли быть нашпигованы минами и фугасами.

Полковник, не дойдя несколько метров до подорванного внедорожника, остановился. Жестом руки он дал команду сапёрам обследовать место возле сожжённого джипа. Солдаты с миноискателями быстро проверили дорожное полотно и обочину возле внедорожника на наличие фугасов. Сержант махнул рукой, и спасатели осторожно двинулись вниз по дороге. Следом за ними пошёл и полковник Клиффорд. Дизельное топливо уже почти выгорело и дыма стало меньше. Асфальт был влажным, и над дорогой стоял крепкий запах уксуса.

– Сэр! – обратился к полковнику сержант из сапёрного взвода. – Видимо, здесь произошла большая утечка уксусной кислоты, поэтому надо вызвать взвод химической защиты. Сильный запах, сэр! Возможны отравления!

– Хорошо, сержант! – недовольно буркнул Клиффорд. Конечно, идти вглубь колонны было нельзя, и он это понимал. Но мысленно в этот миг полковник думал совершенно о другом: «Чёрт меня задери! После этого у всех и сразу возникнет куча вопросов к шефу отделения частной охраны, а он естественно переведет стрелки на военных. Да…, брать на себя ответственность Сэм не станет!» Вот такие невесёлые мысли одолевали полковника Клиффорда в тот момент, когда он стоял возле сгоревшего внедорожника и смотрел на обугленные трупы охранников, лежавших на обочине дороги.

Ждать взвод химзащиты пришлось около часа. Наконец, специалисты прибыли и спасательную операцию можно было продолжить, хотя ни у кого из солдат и офицеров, участвующих в неё, язык не поворачивался назвать свои действия «спасательными». Скорее они работали сейчас как похоронная команда.

Команда спасателей и солдат химического взвода вместе с сапёрами медленно прошли до конца колонны, но не нашли ни одного живого или раненного. Около машин, на обочине дороги, на близлежащих горных склонах лежали обгоревшие, изрешечённые, обожженные тела. Цистерны представляли собой настоящее решето. Кабины искорёжены. Остовы полностью сгоревших наливников и джипов выглядели очень удручающе и гнетуще.

– Сэр, – подошёл к полковнику командир группы спасателей, – мы осмотрели все машины: живых нет! Эвакуация вертолётом невозможна! Лётчики передали, что подходящей площадки здесь нет!

– Хорошо лейтенант! Эй, капитан! – окликнул Клиффорд командира комендантской роты.

– Слушаю, сэр! – подбежав, ответил он.

– Выставляйте охрану! Лейтенант со своей группой остаётся с Вами! Я вылетаю на базу! Эвакуационная бригада будет завтра утром. Никого не подпускайте к трупам!

– Слушаюсь, сэр!

– Проверьте внимательно близлежащие склоны! Постарайтесь найти позиции, откуда вёлся огонь по машинам.

– Слушаюсь, сэр!

– Да, сапёры всё проверили?

– Так точно, сэр!

– Что-нибудь обнаружили?

– Ничего, сэр! – ответил лейтенант из группы спасателей.

– На чём же тогда подорвался джип? – усмехнувшись, спросил полковник.

– Он подорвался на мине, сэр! Но мина была установлена под днищем автомобиля. Таким же образом были подорваны и несколько автоцистерн. В дорожном покрытии нет воронок!

От услышанного у полковника округлились глаза. «Это что же получается, джипы и наливники были заминированы? Диверсия!? Но это невероятно!!!» – подумал Клиффорд, и сердце его от внезапно возникшей догадки учащённо забилось.

*****

В вертолёте, когда полковник возвращался на базу, его постоянно терзала мысль о том, что диверсия не могла осуществиться без человека, осведомлённого во всех деталях и тонкостях доставки груза. Но ниточка его логических размышлений постоянно прерывалась из-за шума работавшего двигателя. Звук вертолётных турбин и переговоры лётчиков с диспетчером мешали Клиффорду сосредоточиться. Вообще его отвлекало всё: сам полёт, ясное небо, хорошая погода, яркое солнце, земля под днищем вертолёта. Успокоиться полковник смог только, когда оказался в своём кабинете. Там он плеснул в стакан изрядную порцию виски, сделал внушительный глоток, выкурил пару сигарет и заварил чашку крепкого кофе. Выполнив весь свой ритуал, он полностью успокоился.

После этого полковник Клиффорд первым делом набрал номер дежурного по штабу дивизии. Когда на другом конце провода ответил, он спросил грозным тоном: «Вы что-нибудь знаете о нападении на колонну? Ах, слышали? Ваша часть всего в 25 километрах, так какого чёрта, не была выслана помощь нашим парням?»

Вместо ответа наступила какая-то заминка. Видимо, на том конце провода кто-то у кого-то забрал трубку телефонного аппарата. Интуиция не обманула полковника Клиффорда. Действительно в наушнике раздался голос, принадлежавший другому человеку.

– А кто это говорит? – услышал начальник гарнизона вопрос, который буквально взбесил его.

– Кто говорит?… Да я…. Да…

– Вы зря так распаляетесь, сэр! Я полковник Фрост! По имеющейся у меня информации, колонна была не армейская. К тому же в автоцистернах находилось не дизельное топливо, как это было задекларировано в таможенных документах, а азотная и уксусная кислота. Вы знаете, что эти вещества используются в производстве героина?

Полковник Клиффорд молчал и только тяжело дыхал, старясь унять охватывающий его гнев, ненависть и страх одновременно. Тем временем его собеседник продолжал:

– Эта колонна перевозила грузы частного лица, поэтому пусть это частное лицо само побеспокоится о безопасности своих грузов и их доставке! Я не понимаю, почему вас так взволновало столь нередкое для этих мест происшествие? Это, во-первых! Во-вторых, сэр, следовало бы разобраться, кому предназначался груз? В-третьих, почему за его безопасность отвечали сотрудники частного охранного агентства. Ведь, насколько мне известно, командование базы поддерживает с руководством агентства связь? Разве не так? Вот бы в чём надо разобраться!

– Разберёмся! – буркнул полковник Клиффорд и нажал кнопку отбоя. – И с твоим длинным носом разберёмся! – еле слышно проговорил полковник после небольшой паузы, задумчиво постукивая телефонной трубкой по подбородку.

*****

На КПП сержант был крайне удивлён, когда за рулём «хаммера» увидел командира базы полковника Клиффорда. Обычно тот никогда не выезжал за пределы аэродрома без охраны. Полковник вообще очень редко покидал военную базу, поэтому сержанта и удивило, что Клиффорд решился на такой героический шаг. В городе всегда находилось много боевиков, вернее было сказать, они никогда не уходили из Кандагара, так как всё население города, от детей и до стариков, не проявляли радушия в отношении американских солдат. Да и сами американцы не церемонились с местными жителями, и когда те вдруг слишком близко подходили к постам, то открывали огонь из автоматов и пулемётов без предупреждения.

– Простите, сэр, – обратился к нему дежурный сержант, обеспокоенный тем, что полковник запросто мог угодить в плен к афганцам, – но Вы сами приказали никого не выпускать без сопровождения!

– Сержант, поменьше разговоров! Поднимайте шлагбаум! – процедил сквозь зубы полковник. Сержанту не надо было приказывать дважды. Он давно служил на военной базе, к тому же это было не первое его дежурство. Сержант очень хорошо знал переменчивый, взрывной характер начальника гарнизона, когда незначительная шутка могла легко превратиться в суровое наказание. «Рисковый парень!» – с некоторой иронией подумал сержант, когда «хаммер» полковника, взвизгнув резиной, сорвался с места и рванул в сторону города.

Рассел Клиффорд и сам никогда не рискнул бы в одиночку выехать за пределы военно-воздушной базы, если бы не чрезвычайные обстоятельства. Ему надо было срочно встретиться с одним человеком, разговор с которым не хотелось бы афишировать. Этим человеком был Сэм Шепард, начальник частного охранного предприятия «Блэк Вотер» в провинции Кандагар. Именно сотрудники этого агентства сопровождали колонну автоцистерн и погибли при нападении неизвестного противника из засады. Вообще нужно сказать, что парни из данного охранного предприятия в армии не пользовались авторитетом, но зато дурная слава следовала за ними попятам. Десантники относились к «частным военным» довольно настороженно, можно сказать, презрительно, так как те не принимали участие в боевых действиях. В армейской среде ходило много слухов о том, что охранники из «Блэк Вотер» были замешаны в самых неблаговидных поступках: например, могли по договору с военным командованием охранять склады американских войск и одновременно с этим за деньги сдавать «талибам» время проводки тыловых колонн коалиционных сил. Поговаривали, что они обеспечивали сопровождение караванов с контрабандным оружием и наркотиками. Правда, прямых доказательств их неправомерных действий не имелось, а потому частное охранное агентство «Блэк Вотер» успешно делало бизнес в Афганистане, не обращая внимания на досужие разговоры. Именно в силу этих причин полковник не хотел, чтобы Сэм Шепард приезжал к нему на базу, а решил сам нанести визит.

Штаб-квартира отделения охранного предприятия находилась недалеко от военно-воздушной базы. Она располагалась в нескольких километрах южнее в бывшем так называемом «ооновском» городке, в котором в конце 70-х годов прошлого столетия проживали сотрудники Организации объединённых наций. Когда-то там был водопровод, своя электростанция, теннисный корт, небольшая вертолётная площадка. Со временем инфраструктура «ооновского» городка пришла в запустение, но после того как в нём разместились «блэквотарские» охранники, городок получил свою вторую жизнь. В нём был сделан капитальный ремонт и восстановлена инфраструктура. Территорию городка по всему периметру обнесли высоким железно-бетонным забором и установили специальные датчики, сигнализирующие о проникновении посторонних лиц внутрь жилого сектора. После того, как безопасность была обеспечена, жизнь охранников из частной компании стала мало чем отличаться от условий их существования в Штатах. Этот небольшой участок земли в «дикой» стране превратился в маленький кусочек цивилизации, в котором царили исконные порядки и свободные нравы большой Америки: развлечения, выпивка и даже проститутки из местных девушек, которых в сексуальное рабство за пять-семь долларов продавали их же родители. Кстати, справедливости ради стоило сказать, что именно условия жизни сотрудников «Блэк Вотер» являлись одной из основных причин того, что американские солдаты недолюбливали своих соплеменников.

Весь путь от военно-воздушной базы до ооновского городка занял у полковника Клиффорда около пятнадцати минут. Он подкатил на «хаммере» к самой проходной и, хотя было видно, что это военный автомобиль и принадлежит он армии США, но железные автоматические ворота перед ним не открылись, и никто не выскочил навстречу полковнику. Клиффорд нажал на клаксон и давил на него до тех пор, пока из проходной не вышел дежурный. Он был вооружён: на груди автомат советского производства, но поясе в кобуре пистолет, в нагрудных карманах ручные гранаты. В правой руке охранник держал бутылку пива. Было видно, что он навеселе. Чуть нетвёрдой походкой охранник приблизился к автомобилю полковника.

– Вы к кому, мистер…? – несколько дурашливым тоном спросил он, делая вид, что не узнал того, кто сидел в «хаммере». Полковника этот нарочито фамильярный тон буквально вывел из себя, но он постарался сдержаться, чтобы не накричать на наглого охранника или не дать ему в морду. Клиффорд прекрасно понимал, что этому парню, по сути «солдату удачи», не страшен и сам чёрт, а тем более полковник армии США, пусть даже начальник гарнизона. Для «блэквотарцев» существовал только один царь и бог – любой из американских президентов, изображённых на долларе.

– К Сэму! Доложи, что прибыл полковник Клиффорд! – стараясь не нагрубить, спокойно сказал Рассел.

– Простите, сэр, не признал! – продолжил дурачиться выпивший охранник, делая небольшой книксен. После этого, прихлёбывая пиво из бутылки, он двинулся к проходной. «Вот клоун!» – подумал полковник, поглядывая вслед удалявшемуся охраннику.

Массивные железные ворота стали медленно открываться. Полковник дождался, когда они полностью распахнулись, и только потом нажал на акселератор. Джип плавно тронулся с места. Осторожно объезжая лежавшие на дороге бетонные блоки, Клиффорд приблизился к стоявшему возле ворот охраннику. Тот вытянулся по стойке смирно, приложил руку ко лбу и затем резко отбросил её вперёд, когда полковник проезжал мимо. Клиффорд усмехнулся и, не ответив на приветствие, проследовал к коттеджу, в котором проживал начальник охранного агентства. Остановив свой джип возле крыльца, Клиффорд легко соскочил на землю. Дверь он открыл, не постучав.

– Сэм? – громко крикнул полковник, очутившись в гостиной. Вообще нужно сказать, что резиденция Сэма Шепарда была поистине королевской. В двухэтажном особняке имелось абсолютно всё: горячая и холодная вода, душ, ванная-джакузи, холодильник, кондиционер в каждой комнате, спальня, кухня, гостиная, гостевая комната и кабинет. У полковника всякий раз возникало недоброе чувство зависти, когда он бывал коттедже Сэма. Клиффорд не знал во всех подробностях биографию Шепарда, но слышал, что тот когда-то служил в самом секретном подразделении армии США – группе «Дельта», и при выполнении важного задания был тяжело ранен. Кажется, это произошло где-то за границей, когда группа пыталась захватить русских диверсантов. Прошла ли та операция успешно или нет – полковник точно не знал. Однажды он пытался навести справки о Сэме у резидента Ламберта, но тот ответил, что сам толком ничего не знает, и даже посоветовал, не проявлять особого интереса к личности мистера Шепарда, он прямо так и сказал: «Мистера Шепарда», – дабы не нажить себе крупных неприятностей.

– Сэм! – вновь позвал полковник хозяина коттеджа. На этот раз ему ответили.

– Рассел, дружище, я сейчас спущусь вниз. Ты налей себе чего-нибудь и мне плесни полстаканчика виски! – раздался голос со второго этажа, где находилась спальная. Полковник улыбнулся, подошёл к бару и выбрал непочатую бутылку «Джек Дэниелс». Откупорив её, он налил себе совсем немного. Во второй стакан полковник плеснул изрядную порцию горячительного напитка. Когда, Рассел делал глоток виски, на лестнице, ведущей на второй этаж, послышались шаги, и тут же раздался весёлый голос Сэма Шепарда: «Дружище, ты бросил пить?»

– Я за рулём! – коротко ответил полковник.

– С каких это пор…

– С тех самых…

– Рассел, может у тебя застой в…, ну сам понимаешь, где? Тебе нужна молоденькая девочка, дружище! – продолжал посмеиваться Шепард.

– Сэм, хватит молоть всякую чепуху! Я прибыл по делу! – оборвал его довольно грубо Клиффорд. Однако хозяин дома нисколько не обиделся. Грозный тон полковника развеселил Шепарда ещё больше. Он расхохотался во весь голос: «Дружище, ты болен! Тебе срочно надо поехать куда-нибудь отдохнуть, подлечить нервы! Например, на Гавайи или в Акапулько! А, что скажешь? Или вот что, Рассел, тебе неотложно нужна хорошая молоденькая девочка! Прямо сейчас, сию же минуту! Хочешь, я тебе устрою кисочку, скажем лет четырнадцати, а лучше двенадцати. Знаешь, эти аборигенки очень жадны до любви, когда их раскочегаришь! У тебя силёнки на это дело ещё остались, Рассел?

– Сэм, у тебя парни погибли, а ты развлекаешься с девкой! Это просто аморально! – укоризненно сказал Клиффорд.

– Не с девкой, Рассел, а с девками! Это, во-первых! – потягивая из стакана виски, хохотнул Шепард. – А, во-вторых, сэр, не недо меня учить! Бросьте свой менторский тон! Как мне известно, десантники недавно понесли о-о-о-очень большие потери. И Вы, Рассел, к этому имеете непосредственное отношение! За что получили по морде! Не так ли? Поэтому помолчите! Ну и,

в-третьих! Что касается моих парней, то это их работа. Они знали, на что подписываются! А потом я им уже ничем не могу помочь!

– Хорошо, Сэм, не будем упрекать друг друга.

– О’кей, Рассел! Ты привёз деньги?

– Сэм, твои ребята не выполнили контракт!

– Мои ребята выполнили контракт и сейчас лежат в виде трупов на трассе Кандагар-Кветта! Засада – это форс-мажор! Это как лавина, землетрясение, цунами! Мы не виноваты, что кругом шастают талибы, а наши славные армейские подразделения не могут с ними справиться. Не стоит обижать моих ребят, Рассел!

– Ты скажи об этом господину Мохаммадзаю!

– Мне за конвой платит не эта черножопая обезьяна, а ты, Рассел и мистер Ламберт. Думаю, что и у тебя с ним здесь имеется личный интерес? Я не ошибся? – захмелевшим голосом проговорил хозяин дома и, сделав в очередной раз большой глоток виски, откинулся на спинку кресла.

– Когда ты выпьешь, Сэм, ты много болтаешь лишнего! – зло ответил полковник. – Кстати, зачем деньги твоим парням? Там, куда они отправились, баксы не нужны!

– Послушай, Рассел, ещё одна такая пошлость, и я тебе с удовольствием набью морду, а потом по дороге на базу тебя застрелит какой-нибудь религиозный фанатик.

– Успокойся, Сэм! Я пошутил, – полковник Клиффорд понял, что перегнул палку и решил сменить тему, – давай подумаем, как могло произойти, что колонна напоролась на засаду.

– Уверен, Рассел, что эта была не случайная засада! Нашу колонну ждали. Там, где она попала в передрягу самое удобное место для нападения.

– Ты хочешь сказать, что нападавшие получили информацию заранее!

– Конечно! Я в этом нисколько не сомневаюсь!

– Но ведь о дате прибытии груза, времени выхода колонны знали всего лишь несколько человек.

– Вот именно, Рассел! Об этом знал весьма ограниченный круг людей. Можно даже посчитать: ты, я, Ламберт и этот… как его…?

– Мохаммадзай…

– Вот, вот…! Вспомни, Рассел, кто ещё из твоих офицеров мог знать о грузе?

– Никто!

– Тогда включаем логику! Я чист, как слеза ребёнка! Вы мне за это большие деньги платите! Теперь о Ламберте. Он, по-твоему, вне подозрений? – Шепард говорил совершенно трезвым голосом, хотя до этого уже успел изрядно нагрузиться спиртным. Он внимательно и пристально смотрел на Клиффорда. От этого пронизывающего взгляда полковник даже чуть поёжился. Умение Шепарда мгновенно трезветь было его особенностью.

– Думаю, да! – коротко бросил полковник Клиффорд.

– Думаешь или уверен? – не мигая и не отводя глаз, спросил Сэм. Полковник задумался. Пауза затягивалась.

– Так что? – настаивал на ответе Шепард.

– Уверен! – коротко бросил полковник.

– Однако, сэр, долго Вы принимали решение на столь короткий ответ! – поддел Клиффорда хозяин особняка. – Ну, хорошо, а ваш чёрный?

– Сомневаюсь! Ведь предоплата им уже сделана!

– Сумма большая?

– Немаленькая! Почти три миллиона долларов!

– Да-а-а…! – задумчиво протянул Шепард.

– Ты не взял в учёт случайную утечку! – высказал новое предположение полковник.

– Что ты имеешь в виду?

– А твои девки, Сэм? Ведь тогда в спальне, когда мы с тобой обсуждали детали операции, как и сейчас кто-то из них был!?

– Да, были! Но они не понимают по-английски, так… отдельные слова, и то те, которые надо говорить в постели мужчине.

– Тогда это прямо мистика какая-то! – нарочито отрешённо сказал полковник и задумался, искоса поглядывая на Шепарда.

– Ты на что намекаешь? – ответил Сэм и, обидевшись на двусмысленное высказывание Клиффорда, замолчал. Пауза длилась недолго, буквально пару минут.

– Знаешь, Сэм, у меня сейчас неприятности прямо идут чередой, как полосы на зебре! Но главное заключается в том, что они начались с приезда одного полковника из Разведывательного управления.

– Это какого полковника? Который… – вскинул глаза на своего собеседника хозяин коттеджа, но договаривать не стал.

– Да, да, того самого, полковника Дэвида Фроста! Прибыл он недавно, а нос свой суёт во все дырки! Вынюхивает что-то, лазает везде. Но десантники от него без ума. Слышал про разведроту?

– Слышал! – утвердительно кивнул Шепард.

– Вот так!

– Что, вот так! Молодец! Смелый парень! Мне рассказывали, как он десантников вытаскивал из самой задницы, в которую они угодили не без помощи кое-кого. Да, Рассел? – подмигнул полковнику Шепард. – Кстати, а какой он себя этот самый полковник Фрост? Я имею в виду внешность! – ни с того ни с сего вдруг спросил хозяин коттеджа.

– Чуть выше среднего роста, что-то около шести футов, немного полноват, но крепкого такого телосложения, волосы седые, причёска «ёжиком». А что вдруг тебя заинтересовал полковник Фрост? – поинтересовался Клиффорд.

– Нет! Не тот!

– Что значит: не тот?

– Да здесь толкался у меня один такой. Представлялся как журналист газеты, аккредитованной в Кабуле. Имя его забыл. Говорил, что хочет сделать репортаж о частных охранных агентствах, о нелёгкой работе сотрудников «Блэк Вотер», ну и прочее. Ребятам моим он понравился: и выпить будь здоров, и пострелять, и кулаками помолотить. Но на твоего Фроста не похож!

– Сэм, я вот о чём! С приездом этого полковника начались все наши беды!

– Ваши беды, Рассел, ваши – твои и мистера Ламберта! – тут же поправил собеседника Шепард.

– Хорошо… наши! Но деньги ты от нас получаешь регулярно, поэтому мои неприятности они и твои! Так вот, этот парень какой-то мутный. Всего-то несколько дней, как приехал, и уже склад уничтожен, колонна разбита! Странные совпадения! Ты не находишь?

– Ты что хочешь, Рассел? Говори прямо, не тяни, ты кота за хвост! – недовольным тоном проворчал хозяин дома.

– Ладно! Этого полковника надо….– Клиффорд чуть замялся, подыскивая нужное слово, чтобы сделать со своим недругом.

– Убить что ли? – вставил Сэм.

– Ну, убивать его пока рано, но вот изолировать его нужно бы! Твои ребята могут его захватить и…

– А где его держать? В городке опасно! Здесь глаз посторонних полно!

– Я думал, Сэм, что ты здесь полный хозяин и твоё слово..

– Хозяин-то я хозяин, но у меня работает почти сотня аборигенов в гараже, столовой, в коттеджах убирают. Обязательно кто-то чего-то да увидит или услышит. Они любят между собой поболтать.

– Хорошо! Тогда твоё дело его захватить, а где держать, я с нашим пуштуном договорюсь. Он выделить какую-нибудь мазанку в городе и сторожей своих даст. Но пару дней он должен у тебя перекантоваться!

– Согласен! Сколько? – коротко спросил Шепард.

– Десять! – последовал столь же короткий ответ.

– Рассел, поищи дураков в другом месте! Это полковник армии США! И не простой полковник, а из Разведывательного управления министерства обороны! Шум поднимется такой, что….– Сэм закатил глаза вверх.

– Война всё спишет! Погибают не только солдаты! Только постарайтесь его не покалечить! Он мне нужен живой! Хотелось бы с ним серьёзно поговорить. Чувствую, что этот Фрост знает много лишнего!

– Так сколько, Рассел?

– Назови свою цифру, Сэм!

– Пятьдесят! – Шепард поднял руку с растопыренными пальцами. Полковник посмотрел в глаза своему визави и после небольшой паузы, вздохнув, ответил: «Согласен!»

– А как мы его прихватим?

– Я продумаю! – ответил полковник, поднимаясь из кресла.

– Только не затягивай, дружище! – провожая до двери своего гостя, посоветовал Шепард. – Да, и прими к сведению, я до тебя уже успел побывать там.

– Где? – полковник сразу не понял, о чём зашла речь.

– Там! – кивнул Сэм в сторону, где автоколонна нашла место своего вечного упокоения. – Обнаружил место одной из засад. Думаю, колонну расстреливали с двух сторон. Были профессионалы! На землю там, где стоял пулемёт, что-то стелили, например брезент, чтобы гильз не осталось. Но парочку я нашёл. Они залетели под камни. Стреляли из «Минигана»15. А этот шестиствольник можно раздобыть только на армейском складе.

– Ты не перепутал, Сэм? – полковник резко повернулся и подошёл почти вплотную к Шепарду.

– Нет, Рассел! Стреляли именно из пулемёта М-134, и такую машину, дружище, на плечах далеко не унесёшь. Я к тому говорю, что у них был транспорт, а, стало быть, они готовились заранее. Делай выводы!

На этом разговор полковника и руководителя отделения частного охранного агентства закончился. Возвращаясь на базу, Клиффорд всё время думал о том, что ему сказал Сэм и соглашался с ним:

– Действительно этот пулемёт в руках далеко не унесёшь. Ладно, сейчас дам команду, чтобы все дежурные смены на КПП доложили, кто выезжал позавчера за пределы гарнизона и кто сегодня возвратился».

Полковник вдруг почувствовал, как засосало под ложечкой. Так происходило всегда, когда у него появлялось предчувствие того, что ему удастся успешно разрешить возникшие проблемы. Полковник нисколько не сомневался, что находится в двух шагах от момента истины, когда тайное явным.

ЛИВАН. БЕЙРУТ. 2007 ГОД. НАЧАЛО ИЮНЯ.

В 1997 году Ливан был исключен из списка основных транзитных стран, участвующих в наркотрафике. Этому способствовали мощная антинаркотическая кампания в СМИ, жёсткие меры армейских подразделений и спецслужб по ограничению площадей, отводившихся под возделывание наркосодержащих культур.

В Ливане запрещаются изготовление, покупка, продажа, хранение и употребление героина, кокаина и других наркосодержащих веществ. За нарушение закона предусматриваются длительные тюремные сроки вплоть до пожизненного заключения.

Ливан является участником трех международных конвенций, касающихся наркотиков: Единой конвенции о наркотических средствах (1961), Конвенции о психотропных веществах (1971) и Конвенции ООН по борьбе против незаконного оборота наркотиков (1988).

*****

Хотя время приближалось к полуночи, но на ярко освещённых улицах Бейрута было очень многолюдно. Любого туриста, впервые приехавшего в столицу Ливана, большие толпы праздно гуляющего народа могли удивить, ведь он не знал, что ночная жизнь в этом многоликом восточном городе только-только начинала вступать в свои права. Небольшие кафе и чайные уже почти до отказа были заполнены иностранными гостями и местной молодёжью. Из открытых дверей доносились звуки восточной музыки вперемешку с модными песнями западных исполнителей. В престижные ночные клубы, в которых работали умевшие завести публику опытные диск-жокеи, стояли длинные очереди людей, желавших поразвлечься на танцевальных площадках,

Однако, не смотря на бурную ночную жизнь, возле самого фешенебельного пятизвёздочного отеля ливанской столицы «Метрополь-Палас» в этот час было необычно тихо, хотя гостиница располагалась всего лишь в десяти минутах езды от центра Бейрута. Обычно в этом отеле останавливались весьма солидные богатые клиенты, приехавшие по делам бизнеса и не привыкшие праздно проводить время в ночных заведениях.

В холле отеля в такое позднее время практически никого не было, только за стойкой службы регистрации клиентов в мягком кресле одиноко скучал ночной портье, с трудом сдерживая зевоту. Не вставая, он протянул руку, взял со стола очередную чашечку свежезаваренного кофе и маленькими глотками стал пить ароматный крепкий напиток, чтобы немного взбодриться. Выпив кофе, портье поднялся, вышел из-за стойки, прошелся несколько раз по холлу и направился к выходу. Не дойдя до дверей пару шагов, он кивнул молодому, лет двадцати пяти или чуть меньше, парню, недавно принятому на работу в качестве швейцара.

– Через десять минут заканчиваешь смену? – задал портье дежурный вопрос, хотя и без этого знал, что ровно в полночь швейцар уйдёт, и, не дожидаясь ответа, вновь уселся за стойку. Поглядев по сторонам, он не нашёл ничего чем бы заняться, а потому стал заваривать очередную чашку кофе.

Ахмет, так звали юношу, одетый в новенькую униформу служащего отеля, в этот момент то и дело посматривал на часы, ожидая своего сменщика, который почему-то опаздывал. Молодой человек очень злился, так как ему не терпелось переодеться и пойти в ночной клуб, где его уже ждала беззаботная компания. Он со своими друзьями ещё накануне договорился встретиться и повеселиться от души. Тем более, что сегодня Ахмету улыбнулась удача. Один русский клиент, останавливавшийся в отеле не первый раз, заплатил ему такие щедрые чаевые, какие Ахмет обычно зарабатывал за месяц.

Юноша вновь с нетерпением взглянул на циферблат электронных часов, висевших в холле гостиницы. Стрелки уже показывали четверть первого. Парень в полголоса выругался и достал из кармана мобильный телефон, чтобы позвонить своему сменщику. Молодой человек так сильно был расстроен опозданием коллеги и потому поглощён своими мыслями, что не услышал, как, шурша шинами, к парадному подъехал дорогой автомобиль.

Ахмет продолжал набирать номер, когда резкий сигнал клаксона заставил его вздрогнуть от неожиданности. Молодой швейцар не стал дожидаться ответа сменщика, а быстро сунул в карман трубку и устремился вниз по лестнице к площадке, на которой остановился длинный чёрный «Кадиллак». Поправив на голове форменную фуражку, Ахмет услужливо, как было предписано правилами отеля, открыл заднюю дверцу автомобиля и почтительно замер возле неё, ожидая появления гостя.

Из салона шикарного «Кадиллака» вылез долговязый среднего возраста мужчина. Ступив на асфальт, он слегка встряхнул ногами, словно провёл в дороге несколько часов. Мужчина был одет в светлый дорогой костюм. В руке он держал трость из красного дерева с большим набалдашником из слоновой кости. Опираясь на неё, иностранец двинулся к парадному входу вестибюля гостиницы. Хотя Ахмет и проработал в отеле всего лишь месяц с небольшим, но будучи человеком наблюдательным и смышленым, он сумел за столь короткий период приобрести умение определять на глаз солидных, богатых клиентов. Вот и сейчас ему было достаточно одного взгляда, чтобы успеть заметить на левом запястье гостя фирменные часы марки «Роллекс» на массивном браслете из жёлтого металла.

Вновь прибывший клиент, не обращая никакого внимания на молодого швейцара, успевшего обогнать его и услужливо открыть парадную дверь, важно проследовал в холл отеля. К великому изумлению молодого турка турист не оставил ему чаевые.

– Вот ведь жлоб! – глядя вслед мужчине, неприязненно подумал парень. – Наверно англичанин, а может американец, хотя вполне вероятно, что немец. Да…, русские, пожалуй, самые щедрые среди всех отдыхающих, – размышлял он, поглядывая на часы. У него уже как двадцать минут назад закончилась работа, а сменщика всё ещё не было. Пока Ахмет недовольно бурчал себе что-то под нос, прибывший гость подошёл к стойке регистратуры.

– На меня забронирован номер!

– Господин?… – портье стал перебирать какие-то бумаги.

– Карвальо Торес!

– Да, да, да! Простите господин Торес! Вот Ваша пластиковая карточка. Ваш номер…

– Спасибо! – буркнул господин, назвавшийся Торесом. Он взял карточку и быстрым шагом направился к лифту.

Ахмету было скучно в ожидании сменщика, поэтому он стал прохаживаться возле входных дверей, чтобы как-то занять себя.

– Хоть какое-то развлечение! – только и успел подумать Ахмет, как его кто-то окликнул

– Эй! – раздался за спиной юноши чей-то голос. Швейцар резко оглянулся. Возле открытого багажника автомобиля стоял ухмылявшийся шофёр. Около его ног находилась пара увесистых чемоданов. – Отнеси в апартаменты господина Тореса!

Хотя Ахмет уже закончил смену, да и доставка багажа вовсе не входила в обязанности швейцара, которые не позволяли ему покидать свой пост у дверей, но он не стал отказываться от предложенной работы.

– Ничего не случится, если кто-то из вновь приезжих сам откроет дверь, да и время уже позднее! А потом моя смена закончилась, – подумал Ахмет. К тому же, его всё ещё не покидала надежда получить с солидного клиента хорошие чаевые, если не за услужливо открытую дверь, то хотя бы за доставленные в номер чемоданы. Поэтому, не раздумывая долго, Ахмет подхватил багаж и бегом устремился к грузовому лифту. Пересекая холл отеля, он многозначительно подмигнул ночному портье, который в ответ понимающе ему кивнул, мол, не забудь и меня, а то менеджер гостиницы может узнать об этом твоём нарушении.

Пока швейцар тащил тяжёлые чемоданы к грузовому лифту, господин Торес уже успел подняться на второй этаж. Апартаменты долго искать не пришлось, так как на этаже они были единственными. Поздний гость достал из нагрудного кармана пластиковую карточку, открыл номер и по-хозяйски вошёл внутрь, плотно прикрыв за собой дверь.

В апартаментах его ждал весьма радушный приём. В гостиной, как только господин Торес вошёл, ему навстречу поспешил молодой человека, лет тридцати-тридцати пяти. Он широко улыбался, сверкающими белизной зубами. Одетый в шикарный костюм от Версачи мужчина смог бы походить на модель с обложек модных журналов для женщин или удачливого биржевого маклера с Уолл-стрит, если бы не его руки и фигура. Сильные крепкие пальцы, широкие плечи, мощный торс, огромные бицепсы, которые не смог скрыть даже пиджак, – всё это говорило о том, что молодой человек не ходил по подиумам, демонстрируя модную одежду. По своим физическим данным он, скорее всего, служил в каком-нибудь фешенебельном ресторане «вышибалой» или работал охранником у важного босса, и, по крайней мере, мог в случае необходимости постоять за себя.

– Добро пожаловать? Проходите! – поприветствовал он гостя.

– Как долетели? – раздался голос из-за высокой спинки кожаного кресла стоявшего возле открытого балкона. После этого с его мягкого сиденья поднялся человек. Он был выше среднего роста, довольно крепкого телосложения. Голова его напоминала бильярдный шар. Она была так идеально побрита, что в ней даже отражался свет горевшей под потолком люстры. На лице возле правого виска имелся небольшой шрам, но он не уродовал довольно симпатичное лицо мужчины. Правда, правый глаз его выглядел несколько необычно: чёрный зрачок был совершенно неподвижен.

– Не устали от дальней дороги? – продолжил лысый мужчина. Он хотел ещё что-то сказать, но…

– Оставьте субординацию. Я же предупреждал вас, что никаких имён, званий, должностей и прочего, – недовольно, а потому очень резко оборвал его прибывший гость. – Устал чертовски! Плесните-ка мне, дружище, виски! – обратился он к молодому человеку. – Побольше, без содовой, но со льдом! Итак, называйте меня просто Карвальо Торес.

После этих слов господин Торес по-хозяйски сел в огромное обтянутой белой кожей кресло и небрежно взял стакан с крепким напитком, который услужливо протянул ему молодой человек.

– Как мне называть вас? – спросил Карвальо Торес своего собеседника, сделал большой глоток и от удовольствия закрыл глаза.

– Зовите меня Джоном, – моментально ответил тот, – а его, – кивнул он в сторону своего товарища, – Джеком!

– Хорошо! – господин Торес с безразличием поднял брови. Затем он выпил до конца виски и поставил стакан на барный столик. Все молчали. Однако пауза длилась недолго.

– Давайте сразу к делу! У Вас всё готово, Джон? – спросил Торес. Он повернулся лицом к лысому мужчине, но тот ответить ему не успел, так как в дверь номера громко постучали.

– Подождите! Сейчас открою! – вскочил со своего места Джек и почти бегом направился в холл. Он открыл дверь. В коридоре стоял швейцар с двумя большими чемоданами в руках.

– Позвольте, господин? – спросил Ахмет.

– Входите! – отступил в сторону Джек, пропуская в номер служащего отеля. Швейцар вошёл и окинул взглядом апартаменты, ища глазами владельца чемоданов. Однако господин Торес вновь уселся в кожаное кресло со стаканом и даже не удостоил парня взглядом, хотя тот буквально обливался потом, когда тащил тяжеленный багаж по длинному коридору.

– Да, плакали мои чаевые! Зря только надрывался! – с досадой подумал Ахмет.

– Поставьте чемоданы сюда! – указал Джек на журнальный столик в прихожей.

– Ну, что замер? – он больно ткнул указательным пальцем швейцара в спину. Ахмет вздрогнул от резкого окрика и сильного толчка. После столь холодного приёма швейцар быстро двумя руками подхватил один из чемоданов, которые он поставил на пол, как только вошёл в номер, и хотел одним рывком поставить багаж на указанное место, однако у него ничего не получилось. То ли от волнения Ахмет слишком поторопился, то ли не проявил должного внимания, но чемодан неожиданно вырвался из его рук и с сильным грохотом упал на мраморный пол холла рядом со столиком. От удара он раскрылся, и из него на полированный мрамор выпали большие и маленькие целлофановые пакеты с каким-то белым порошком и небольшой чёрный ящик, похожий на кейс, который так же открылся. Из него по полу во все стороны с тихим звуком стали раскатываться разной величины красного, зелёного цвета, напоминавшие обычное стекло, камешки.

Молодой турок испугался своей неловкости и на мгновение замер. Он растерянно уставился на разбросанное по полу содержимое чемодана, но затем быстро пришёл в себя, тут же опустился на колени и начал суетливо собирать лежавшие на мраморе пакеты и рассыпавшиеся камни. Однако Ахмет успел сделать всего-то пару движений руками, потому что перед ним, чуть не наступив ему на пальцы, встал мужчина, который открывал молодому турку дверь. Швейцар, поднял голову и, виновато улыбнувшись, собирался принести извинения, но нахмуренные брови и жёсткий взгляд остановил его. Ахмет почувствовал, как его схватили за шиворот, причём сделали это так сильно, что он даже поперхнулся от удушья из-за сдавившего его горло воротника форменной рубашки, и, словно пушинку, подняли с пола.

– Пошёл вон, растяпа! – услышал швейцар грозный окрик недавно прибывшего в гостиницу туриста, который, услышав, как в прихожей упал чемодан, вскочил из кресла и вышел посмотреть, что же там случилось. Увиденное очень сильно разозлило господина Тореса. Он сжал кулаки и, шагнув к молодому турку, вновь прокричал тому прямо в лицо. – Прочь, ублюдок!

Швейцар не заставил себя просить дважды и, чуть кланяясь, стал пятиться к двери.

– Простите! Я случайно! – чуть слышно оправдывался парень, обливаясь потом и стараясь скрыть дрожавшие от страха руки. Нужно признать, что швейцар основательно перепугался. Он уже начал ругать себя последними словами за то, что согласился тащить чемодан, ибо это было не дело швейцара, а теперь его ещё могут выгнать с прибыльного и спокойного места, если вдруг клиент решит пожаловаться администрации отеля на его нерасторопность. Тяжёлая дверь закрылась за Ахметом, и он с тяжёлым чувством и тоской побрёл по коридору.

– И какого чёрта я потащил чемоданы? Жадность! Хотел срубить ещё пару долларов! Как теперь оправдываться перед менеджером? – размышлял он, машинально что-то перекатывая в руках. Его сердце ёкнуло от радости и неожиданности, когда, бросив взгляд на ладонь, Ахмет увидел на ней три камешка величиной с маленькую горошинку. Один из камней был красного, а два других – зелёного цвета. К тому же в правом кармане его форменного пиджака лежал ещё и маленький пакетик с неизвестным белым порошком, который молодой турок успел в суматохе незаметно украсть на всякий случай, как бы себе в награду за доставку багажа и неполученные чаевые.

– Не будут хамить! Подумаешь, уронил чемодан. Порошочек-то, поди, наркотик? Может, сообщить в полицию, или оставить себе? А если загремлю за решётку…, – мысли в голове Ахмета метались, и он никак не мог прийти к какому-либо решению. Конечно, молодого человека очень подмывало похвастаться своим неожиданным богатством перед портье и своим сменщиком, который, наконец, пришёл и уже успел переодеться. И он не удержался от соблазна.

– Смотрите, что у меня есть! – голосом заговорщика сказал Ахмет и продемонстрировал украденные им камни. Про порошок швейцар решил на всякий случай промолчать.

– Драгоценные? – спросил портье.

– Не знаю!

– Стекляшки! – скептически бросил сменщик.

– Где взял? – поинтересовался портье.

– Нашёл!

– Где нашёл? Украл, наверно, у кого-нибудь из клиентов?

– Говорю же, что нашёл! Сегодня утром, когда на работу ехал, на набережной возле скамейки нашёл! – Ахмет уже начал жалеть, что похвастался и показал камни.

– И что ты будешь делать с ними? – поинтересовался портье.

– Не знаю! – пожал плечами Ахмет.

– Хотя я тоже думаю, что это обычные стекляшки. Я на пляже точно такие же находил. Стекло от бутылок! Море и песок так шлифуют осколки, что они становятся точно такими, как у тебя! – сказал портье и немного, призадумавшись, посоветовал, – а к ювелиру ты сходи! Он точно скажет, драгоценные они или стекляшки.

– Хорошо! – ответил Ахмет и бегом бросился в гардероб, на ходу снимая с себя форменную тужурку.

Пока молодой турок демонстрировал своим товарищам украденные камни и придумывал историю их появления, в апартаментах, в которые он так неудачно доставил багаж, стояла мёртвая тишина. Хотя внешне все присутствовавшие старались выглядеть спокойно, но в воздухе чувствовалась некая напряжённость. Долговязый турист медленно прохаживался по гостиной и после некоторых раздумий сказал:

– Ну, что будем делать? Вы понимаете, что из-за этого растяпы вся наша операция может провалиться? Он же не полный идиот?

– Я постараюсь всё уладить! – ответил крепыш по имени Джек, сделав полшага в направлении хозяина апартаментов.

– Да уж постарайтесь! – коротко ответил господин Торес и вновь налил в стакан ещё немного виски, плеснул туда же содовой воды, бросил кубик льда и направился на балкон. Опёршись на перила, он сделал небольшой глоток крепкого напитка и окинул взглядом город. Июньские ночи в Бейруте короткие. Стояла полная луна. С балкона открывалась необыкновенно красивая панорама на ночной город.

*****

Комиссара криминальной полиции Мохаммеда Фарраха ранним утром разбудил звонок телефона. Он с трудом открыл глаза и тут же взглянул на часы. Стрелки показывали ровно пять тридцать.

– Господи, кто в такую рань может звонить кроме моего помощника, – недовольно пробурчал комиссар, сидя на краю кровати и пытаясь ногами нащупать тапочки. Телефон тем временем, не переставая, продолжал разрываться. Казалось, что он своим звоном успел переполошить весь дом.

– Слушаю! – сказал комиссар, подняв трубку.

– Господин комиссар! – услышал Мохаммад Фаррах голос своего помощника старшего инспектора полиции Абделя Салеха. – Господин комиссар!

– Ну, слушаю, слушаю тебя, Абдель!

– Господин комиссар, сегодня ночью в одном из клубов был задержан некий Ахмет Коркмаз. Гражданин Турции. Работает швейцаром в отеле «Метрополь-Палас». При личном досмотре у него было обнаружено около 25-ти граммов чистого героина и три необработанных драгоценных камня, предположительно один рубин и два изумруда. Он говорит, что всё это стащил у одного туриста из отеля, когда доставлял багаж в номер и случайно уронил чемодан. Этот турок также заявил, что чемодан того туриста был полон наркотиков. Кстати, он доставил в номер два таких больших чемодана.