В погоне за Смертью

Глава 1

Беспросветная тьма окружала моё сознание, стирая все мысли, воспоминания и чувства. Я не знаю, сколько прошло времени в таком состоянии. Сложно ощутить течение времени, когда даже простейшая мысль не способна возникнуть в твоей голове. Может быть, прошёл день? Год? Столетие? Не знаю, но что-то начало меняться…

Кромешная тьма рассеялась, и я увидел огромный безбрежный океан, освещаемый чёрным солнцем, вокруг которого ярко светилось кольцо света. Его лучи отражались от поверхности океана, сверкали на крошечных неровностях волн, превращая всё пространство передо мной в одну огромную игру света и тени.

Это мельтешение утомляло, вызывало желание отвернуться, спрятать свой взгляд, но, куда бы я не посмотрел, это было везде. Я попытался закрыть глаза, но веки меня не слушались. Более того, я их не чувствовал, так словно их нет.

Зато я начинал чувствовать нечто другое… Боль… Раздражение?

– Я что-то чувствую, – прошептал я себе под нос, и сам же сделал шаг в сторону, испугавшись своего голоса.

– У меня есть голос? – мысль пронзила разум словно стрела, и я сделал ещё пару шагов назад.

– У меня есть ноги? – мой взгляд опустился вниз, но я ничего не увидел, кроме поверхности океана. – Но я их чувствую! – ничего не понимая, воскликнул я.

Где-то далеко передо мной возник сильный свет. Он слепил мои новорождённые глаза, я хотел от него отвернуться, но не мог. Так сильно он притягивал к себе мой взгляд.

Рядом раздался детский смех.

– Рикки! Рикки! Не догонишь! Не догонишь!

Что здесь происходит? Кто это?

– В этот раз я доберусь до скалы раньше тебя!

И снова детский смех.

Ничего не понимаю.

– Папа будет мною гордиться!

Силуэт маленького мальчика лет семи-восьми пробежал мимо меня и стремительно растворился в воздухе.

Папа… Ма́риус…

Так звали этого мальчика – Ма́риус.

– Тебе никогда не победить своего старшего брата! – раздался рядом громкий крик, и мимо меня пронёсся другой силуэт. Подростка тринадцати-четырнадцати лет.

Я узнал этот голос – это был мой голос.

– Я вырасту сильнее тебя! – снова раздался смех.

– Сначала тебе нужно ещё вырасти! – весело прокричал в ответ мой голос.

Источник света начал приближаться.

Тиски печали и боли резко сдавили сердце – я вспомнил…

***************

(Воспоминание)

Ма́риус… мой младший братик.

Это был момент из моего прошлого. Наш родовой замок находился на крутом берегу, из которого выступала большая скала. Скала, по которой любили лазать все местные мальчишки, и мы с братом не были исключениями.

Идти до неё было недалеко – не больше часа спокойной ходьбы, или меньше двадцати минут бегом. Мы постоянно бегали до неё. Соревновались между собой, насколько могут соревноваться два брата с разницей в семь лет.

Я всегда пропускал Мариуса вперёд, давая фору. После чего легко догонял и кружил вокруг, пока маленький мужчина выбивался из сил, чтобы уж в этот раз точно опередить своего старшего брата…

Мариус был настоящим бойцом… В нём текла кровь воина… текла…

(Конец воспоминания)

***************

Новая волна боли прокатилась по моему телу.

– Ты предатель! – прогремел рядом совсем уже другой голос.

Грубый, жестокий, исполненный силы и власти.

– Ты убил своего брата! – голос не спрашивал, он обвинял.

Я хотел повернуться в его сторону, но не смог. Моё тело не слушалось меня.

Источник света был уже совсем рядом, его сияние окутывало меня, а глаза переставали видеть хоть что-то, кроме этого, яркого и всепоглощающего белого огня…

– Ты погубил свой род! – кричал отец.

– Ты убил своего брата! – кричала мать.

– Ты убил меня! – кричала сестра.

– Ты убил всех нас! – закричали голоса хором. – УБИЛ! УБИЛ! УБИЛ!

Моя голова была готова взорваться от этого крика, а сердце словно на живую вырезали прямо из груди.

– УБИЛ! УБИЛ! УБИЛ!

Я закричал от боли, от тоски и чувства несправедливости. Если бы я сейчас мог заплакать от безысходности, может, мне стало бы легче. Но я не мог… Не мог сделать ничего…

Свет полностью поглотил моё тело…

– ВОССТАНЬТЕ, ПРОКЛЯТЫЕ!

***************

Сознание медленно возвращалось, как и чувства.

Вокруг меня опять была кромешная тьма, но на сей раз всё было по-другому. Вместе с этой новой тьмой пришёл и холод. Его ледяные оковы ощущались всем телом, а мои движения были затруднены, так словно я находился в чём-то. В чём-то похожем на воду… Воду?!

Я открыл глаза, но ничего не изменилось – вокруг меня по-прежнему ничего не было видно, но теперь я почувствовал. Почувствовал, как вода прикасается к зрачку.

Никогда не любил плавать с открытыми глазами.

Земли моей семьи никогда не страдали от нехватки воды: с севера омываемые холодным Северным Океаном. Так что регулярные заплывы были не просто способом убить время и немного взбодрить тело, а настоящей традицией в нашей семье. И ни холод океана, ни холод реки никогда не были проблемой. Даже наоборот: холод и наша способность противостоять ему, воспринимались как символ нашей крови.

Так что я прекрасно помнил, как это – ощущать ледяную воду на своих глазах. И сейчас было именно то.

А если я оказался в воде, значит, можно из неё и выплыть!

Я потянул руку наверх, в попытке почувствовать, что, возможно, поверхность совсем рядом, но рука наткнулась на толстую деревянную балку. Балку, которая, как я теперь почувствовал, была тем, что вдавливало меня в воду.

“Как странно и неравномерно возвращаются чувства” – промелькнуло в моей голове.

Возможно, мне не стоило об этом думать, так как сразу после этой мысли ощущения начали возвращаться беспорядочной гурьбой. Холод на коже, боль в животе, боль в спине, онемение в ногах, жжение в глазах, но что было страшнее всего – жжение в лёгких. Жжение от нехватки воздуха.

Я попытался сдвинуть давящую меня балку, но лишь глубже утопил себя. Чтобы поднять что-то весомое в воде, нужна точка опоры. Иначе только утопишь сам себя, что и произошло со мной. Я опустил ноги вниз и начал нащупывать дно, но всё, что мне удалось почувствовать, вязкое и тягучее вещество, больше напоминающее прослойку из ила, чем твёрдую землю или песок.

Что-то внутри подсказало, что к этому лучше не прикасаться, поэтому я решил сменить тактику. Если давящий на меня сверху кусок дерева нельзя отпихнуть, то, может быть, получится протиснуться между, используя эту балку как опору?

Обхватив её обеими руками, я начал ногами нащупывать стену того колодца или глубокой ямы, в которой оказался. До ближайшей стены было примерно метр. Перенеся своё тело в её сторону, я и начал подтягиваться вверх. И уже очень скоро, моя рука вышла из воды на воздух – я оказался совсем неглубоко и поверхность была близко.

Тем временем боль в моих лёгких становилась невыносимой. Меня отчаянно тянуло сделать вдох, но я понимал, что стоит мне его сделать, и я умру. Как только вода наполнит лёгкие, у меня будет всего несколько секунд, до того, как я потеряю сознание и останусь в этой ледяной могиле навсегда. Корчась эти несколько секунд в агонии, стоит добавить.

Но сдаваться так просто было не в моей природе. Я подтянулся ещё выше и попытался протиснуться в пространство между этим злосчастным куском дерева и, как я уже почувствовал руками, стеной земли. Изо всех сил я тянул себя наверх, но дерево не уступало. От отчаяния мои руки впились в землю на поверхности ямы, а в том, что это была именно яма, теперь у меня не оставалось сомнений. Это не помогало: мне не хватало сил, чтобы преодолеть тяжесть балки.

Я перевернулся в воде, так, чтобы, упёршись спиной в земляную стену, попытаться ногами хоть немного сдвинуть балку и расширить проход. Мои ноги давили изо всех сил. Тех немногих, что были в моём теле. Ничего не помогало. От отчаяния я даже начал помогать себе одной рукой, второй же цепко держась за землю на поверхности: если я её отпущу, с огромным шансом, из-за скользкой поверхности стены, в которую я упираюсь спиной, давление ног лишь загонит моё тело вглубь ямы. А мне нужно ровно обратное.

Огонь только продолжал ярче разгораться в моих лёгких, и боль становилась невыносимой. Как невыносимым становилось и желание сделать, наконец, этот проклятый вдох.

– Я не сдохну в этой яме! – от отчаяния и перенапряжения попытался прокричать я, но вода мгновенно хлынула в мой открытый рот, заглушив все звуки.

Я упорно давил из последних сил… и она поддалась! Мои ноги смогли передвинуть её! От чувства эйфории я был готов радостно заорать! И мои лёгкие сократились…

Поток ледяной воды огненной лавиной хлынул в моё горло и дальше, прямо в лёгкие… Адская боль прокатилась по телу. Мои лёгкие словно разрывали на тысячу кусочков прямо на моих глазах, попутно жаря эти частички на костре.

Сознание вновь начало уплывать от меня…

Но моя вторая рука лишь сильнее вцепилась в землю, глубоко зарывшись в неё пальцами. У меня было всего несколько секунд до того, как я умру…

“Я не сдохну в этой яме!” – пронеслась мысль в моей голове.

Превозмогая боль и надвигающуюся тьму, я развернулся, а моя вторая рука ухватилась за край земли. После чего вложив все свои силы, всю свою боль и отчаяние в этот последний рывок, я силой, опираясь на руки, выдернул своё тело из водной гробницы.

По инерции оно завалилось вперёд, и я полностью вывалился на землю. На твёрдую, приятную землю.

Только для того, чтобы окончательно потерять сознание.

***************

Чёрные грозовые тучи неслись по небу, исторгая из себя потоки воды. Сильный ветер подхватывал крупные капли и кружил их в хаотичном танце. Настоящий бальный танец, как в лучших домах Карлингии…

Вот капля-кавалер, подчиняясь позыву ветра, подлетает к капле-даме и приглашает её на танец. Они сливаются в единое целое и кружат по бальному залу, выделывая различные шаги и повороты, принимают разнообразные позы. Такие, что, казалось, ещё немного и они разделятся, перестав быть единым целым, но потом вновь стремительно соединяясь в единую каплю-пару. И таких пар в небе кружилось десятки, сотни, тысячи. Создавая самый большой и разнообразный бал в мире…

И все они несутся вниз на огромной скорости. Навстречу своей смерти… Навстречу моему лицу…

Резкая вспышка осознания пришла в мою голову.

– Я ещё жив? – хотели прошептать мои губы, но лишь брызнули скопившейся во рту водой.

А затем я полностью пришёл в себя.

Боль, словно гигантским молотом ударила по телу. Вернулось всё то, что я чувствовал в яме, только значительно сильнее.

По мышцам прошёл спазм и меня скрутило, ноги подтянулись к телу сами. На секунду моё тело замерло, словно малыш в утробе матери, после чего другой резкий спазм распрямил его. С такой силой, что казалось ещё немного и мои сухожилия порвутся прямо сейчас. А вместе с этим – лёгкие выдавили из себя часть воды.

Я ощущал себя полностью беспомощным – сейчас я совершенно не контролировал своё тело, оно двигалось само на каких-то неведомых рефлексах, пока моё сознание плавало в океане агонии.

Сокращение – и меня снова сжало вместе. Одно резкое распрямление – ещё одна часть воды вышла из лёгких.

Я не знал, действительно ли было необходимо каждый раз так скрючиваться, чтобы постепенно выхаркивать из себя воду, но сейчас я совсем не контролировал движения.

Ещё пара таких повторений, и я смог, наконец, осознанно сделать вдох. Контроль медленно возвращался ко мне, а вместе с ним медленно уходила и боль.

Не забыв за компанию прихватить и моё сознание.

Я снова проваливался во тьму…

***************

К тому моменту, когда я очнулся, вокруг уже потемнело, но дождь… Этот проклятый дождь и не думал заканчиваться. Поэтому я лежал уже в приличных размеров луже.

Медленно, с трудом управляя своими мышцами, я поднялся на ноги и осмотрелся: черные облака, конечно, перекрывали небо, но и без них было понятно, что сейчас глубокий вечер. А вокруг меня безжизненными скелетами лежали обломки домов.

Их деревянные вперемешку с соломой и глиной крыши обрушились вниз, а брёвна стен были основательно раскурочены. Так словно по этому поселению прошёлся гигантский монстр, который огромными когтистыми лапами терзал маленькие домишки, силясь добраться до сладкой плоти их обитателей.

– Какого чёрта?! – прошептал я себе под нос.

Ничего не помню.

Осмотревшись вокруг, мой взгляд остановился на тех развалинах, из которых я недавно сумел выбраться. Обычный с виду деревенский сарай, но что-то в нём меня смущало.

Внимательно присмотревшись к нему, в моей голове словно вспышка возникло воспоминание – местное отхожее место.

Я едва не утонул в деревенском сортире.

***************

Первой моей реакцией был заливистый смех.

– Потомок древнего драконоборческого рода едва не утонул в деревенском сортире! – из моей глотки рвался потом смеха, а настроение резко улучшилось. – Чёрт! Бьюсь об заклад, папашка именно так и видел мою смерть!

Но весёлое настроение быстро сменялось настоящим пониманием того, где я был совсем недавно, и что за мягкую “илистую” поверхность нащупала моя нога. От осознания этого меня едва не вырвало, и я побежал к ближайшей крупной луже, который благодаря многочасовому ливню было с избытком.

Вообще, аристократу не престало пить из грязной лужи, но с другой стороны – ему не престало и плавать в отхожей яме, а с этим я уже прокололся. Зачерпывая обеими руками воду из лужи, я подносил её ко рту и полоскал ей свой рот. Прошло уже слишком много времени, чтобы я мог почувствовать остаточный “вкус” той водицы, но не попытаться промыть рот было выше моих сил.

Когда меня немного отпустило ощущение нечистот во рту, на меня снизошло следующее озарение – я же открывал глаза в этой воде.

Волна отчаяние и ощущения безысходности накатила на меня с такой силой, что я не выдержал и плюхнулся прямо в ту лужу, из которой ещё недавно пил.

– Всё бесполезно. Я покойник. Я грёбанный покойник! – руками обхватил я голову.

Отхожие места вызывают такое отторжение не только из-за мерзкого вида и запаха своего содержимого, но и по другой причине. Они переполнены ядом и заразой. Любые испражнения – будь они людские или звериные предназначены для того, чтобы они вышли из тела, их закопали, а от этого места убрались подальше. Конечно, есть отдельные виды животных, которые могут их даже употреблять в пищу, но люди не входят в их число. Не говоря уже о том, чтобы кусочки этой мерзости попадали в такие чувствительные и уязвимые места как глаза.

Что что, а уроки по медицине, в том числе и полевой, я запомнил хорошо. Как хорошо запомнил и первое правило, необходимое для того, чтобы не окочуриться в походе – не получить легче, чем излечить. И это касалось всего: от поведения во время боя, где личную безопасность и избегание ранений нужно ставить выше потенциальной возможности убийства своего врага. До банальнейшей гигиены: мойся при первой возможности, не пей необеззараженную воду, не окунай морду в дерьмо. Вот с последним у меня и случилась оплошность.

И теперь неизвестный, но точно обильный и смертельный букет болячек попал мне прямо в глаза, а оттуда и дальше вглубь тела. Если не случится чуда, меня от того, чтобы сначала ослепнуть, а потом и мучительно умереть отделяют если не часы, то уж не больше пары суток.

Мне срочно нужно найти какого-нибудь мага-целителя. Причём именно мага. На худой конец жреца, владеющего целебной магией. С такой заразой, которую я подцепил не справится ни один обычный врач или знахарь. Только магия способна очистить мою голову.

Но где мне найти такого мага?

Я ещё раз осмотрелся вокруг: мёртвые остовы деревенских домиков никуда убегать не собирались и мрачно ухмылялись тому, кто скоро к ним присоединится.

Как я вообще здесь оказался?

Голова плохо работала и воспоминания возвращались медленно и словно через силу.

– Помню, помню… Что готовился к битве, что решил забежать в сортир перед отправлением из этой деревни… – картины из прошлого вспыхивали одна за другой в моего голове, медленно приоткрывая туман неизвестности, – я снял доспехи и…

Доспехи!

Грязно выругавшись, я помчался к развалинам сортира. Помимо той вонючей ямы, из которой я вылез, вокруг были разбросаны крупные брёвна, из которых и был сколочен этот крепкий нужник. Именно их массивность и стала одной из проблем, когда я пытался вылезти, но сейчас это могло сыграть мне на руку. С трудом, но я откидывал в сторону брёвна, внимательно осматривая содержимое под ними.

Я не могу потерять свои доспехи и оружие! Просто не могу! Это всё, всё что у меня осталось!

***************

(Воспоминание)

Я быстрым шагом иду по длинным коридорам моего замка. Длинным и пустым. Когда-то тут не было отбоя от слуг и рыцарей, а сейчас количество всех обитателей замка уложится в сотню. Даже факелов стало в несколько раз меньше, поэтому большую часть времени мне приходится идти по полутёмным коридорам.

Но мне это не сильно мешает – я вырос в этом замке. Это мой замок. Должен был быть моим. Поэтому я знал всего закоулочки, все подсобные помещения, все обходные пути. И сейчас я как раз шёл по одному из таких путей. Шёл прямо в семейную оружейную.

– Как же ты меня задрал! – злобно буркнул я себе под нос.

Ненависть и желчь распирали меня изнутри, так что физически я ощущал во рту их горечь. Мне безумно хотелось просто взять и сплюнуть её на пол, но я этого не сделал. И никогда не сделаю – это мой замок, мой дом. Я постараюсь сберечь тебя, так как умею – на ходу рука провела по шершавой каменной стене.

Моя цель уже должна быть близко.

***************

Я впопыхах влетел в оружейную. Несколько факелов равномерно освещали это большое помещение. Всё помещение было увешано разнообразным зачарованным оружием и бронёй: мечи, сабли, булавы, щиты, кольчуги и пластинчатые доспехи. Что только не висело в этой комнате. Висело когда-то давно. Сейчас же едва ли не две трети из былого количества было благополучно распродано, в уплату долгов династии.

Я побежал вглубь. То, что мне было нужно находилось в дальнем от входа конце. В моей голове роились десятки мыслей, главной из которых была – “Лишь бы отец не догадался, куда я пошёл”.

Сегодня я покину родной замок, но я не собираюсь делать это с пустыми руками – я же не самоубийца какой? Да и всё находящееся здесь принадлежит мне ничуть не в меньшей степени, чем и любому другому члену нашей семьи. Чтобы об этом не думал отец, это коллекция собиралась целыми поколениями Конхела́до, а не только им одним.

Так увлёкшись своими мыслями, я даже не придал значения, тому, кто же это мог зажечь факелы в оружейной?

И словно подчёркивая мою непредусмотрительность, пробегая мимо очередного угла, из-за него показался внушительных размеров сапог и стремительным ударом врезался прямо в мой правый бок!

Кольчуга на теле протестующе тихонько скрипнула, распределяя энергию удара по всей правой стороне корпуса. Сила удара была такова, что я отлетел в стоявший по левую сторону длинный стол, на котором раньше лежала коллекция сабель. За этим столом уже десятилетия никто не ухаживал, так что он порядком прогнил. Поэтому, когда я налетел на него, то от силы удара и моего веса, он просто взял и сломался, обдав меня трухлявыми щепками. А само моё тело, не найдя опоры в столе завалилось дальше, где его остановил уже удар моей головы об одну из ножек следующего стола.

Из раны на голове потекла кровь, а моё сознание на секунду померкло…

– Рика́рдо Конхела́до де Но́рте, эль Ка́льво!

(Конец воспоминания)

Глава 2

Рика́рдо Конхела́до де Но́рте, эль Ка́льво…

Как давно я последний раз слышал своё полное имя? Наверное, тогда же, восемь лет назад. Господи, прошло уже восемь лет, я как покинул дом.

Все эти мысли продолжали проноситься в моей голове, пока я разгребал развалины сортира. Пока, наконец, едва не перерыв всё полностью, я увидел свой вещевой мешок, вбитый в землю очередным бревном.

Приложив все свои силы и немного приподняв его, мне удалось вытащить из-под него свои вещи. Всё было на месте: кираса, кольчуга, поножи и другие части брони. Но что было куда более ценным – рядом с мешком лежали ножны с моим мечом.

Я облегченно выдохнул и покачал головой, оперевшись на одно из брёвен: фамильный меч – это всё, что у меня осталось от прошлой жизни. Последняя уцелевшая вещь из тех, что я забрал из замка. Настоящие мои доспехи уже давно были проданы мной, после очередного неудачного похода.

Броня, которую носили аристократы, была прекрасна всем: точно сделанная под твои размеры и особенности, лучшие материалы, а также полное внимание со стороны мастера.

Доспехи для обычного солдата или стражника вещи, которые производятся кузнецами на потоке. У них нет ни времени, ни необходимости вглядываться и оттачивать каждый элемент. Удар держит? Держит. Большего и не надо.

Когда же дело касается знати, так уже не получится: мало того, что каждый дворянин мужского пола это воин, которого готовят и обучают с раннего детства, а, значит, человек, который имеет большой опыт ношения разных типов кольчуг, кирас и прочего, и, соответственно, который понимает, ЧТО ИМЕННО он хочет получить от мастера.

Более того – каждый аристократ – это хозяин своей земли, а также всех людей, что на ней проживают. А значит, если ему что-то не понравится, то без каких-либо последствий для себя он может просто казнить нерадивого или ленивого кузнеца. Конечно, когда дело касалось хороших мастеров, такого почти никогда не случалось – умелый и талантливый кузнец, это слишком ценный актив, чтобы губить его из-за собственных эмоций или нетерпения. Но даже в этом случае – человека, который обладает полной властью над твоей жизнью, лучше не огорчать и сразу делать на отлично.

Всё это, конечно, окупалось ценой, а также возможностью мастера уделить всё своё время одной вещи и по-настоящему реализовать свой талант. Бесценная возможность для любого, кто истинно живёт своим делом.

Поэтому доспехи знати отличались великолепным качеством и удобством. Что, конечно, имело и свои недостатки: если у тебя мало золота, то при активном участии в боях, твоя броня может быстро прийти в негодность.

Что как это не удивительно, случилось и со мной – раз за разом получая повреждения в боях, у меня не хватало золота на работу достойного мастера, в результате чего, медленно, но верно посредственные кузнецы свели мою родовую кирасу в могилу. И после этого, мне пришлось приобрести обычную солдатскую. Казалось бы, кольчуге и поножам должно было повезти больше – они значительно реже принимали на себя удар, но голод не тётка, а жизнь наёмника не праздник, даже если ты кондотьер (командир отряда наёмников). Поэтому и то, и то были благополучно проданы, а вместо них приобретено что-то попроще.

Тем не менее, потерять даже эти скромные пожитки для меня сейчас было настоящей катастрофой.

Вернув ножны с мечом на положенное им место – на пояс, я перекинул мешок с вещами через плечо и пошёл по деревне в поисках хоть частично сохранившегося дома.

Пусть мои вещи и так промокли, а сам я не чувствовал холода, это не означало, что я и дальше хотел стоять под этим проливным дождём. Так или иначе, если я не хочу, чтобы и эти доспехи сгнили, мне нужно найти сухое место и постараться хоть немного их высушить. Да и очистить мешок от грязи, будем честны, будет совсем не лишним.

***************

Я бродил по узким улочкам, мимо останков домов. Произошедшее тут начинало казаться всё более и более странным. Откуда здесь такие разрушения?

Если память меня не подводила – деревня эта называлась Кружевка. Именно здесь разбила лагерь армия Короля Конрада фон Тюрингена, правителя Немерии. А предстоящий бой планировалось дать чуть дальше.

В десятке километров отсюда протянулась длинная лесная коса, выходящая на широкую равнину. Именно на этом пограничье Король Конрад и планировал дать бой наступающей армии нежити. Расположив большую часть пехоты в лесах, и тем самым защитив её от атак мёртвой кавалерии, большая равнина перед его армией, позволила бы ему использовать свою кавалерию в полную силу.

Конрад был крайне талантливым дипломатом. Может поэтому именно он был первым, кто сумел объединить несколько королевств, для противостояния армии нежити. Ну и несколько десятков отрядов наёмников заодно.

Так я и оказался в этом месте – для того, чтобы остановить мертвецов, пока те не захватили слишком много людских королевств. Да и чего уж греха таить, в поисках славы и золота тоже.

Судя по окружающим меня остовам, затея Короля Конрада успехом не увенчалась. Тем не менее, масштабы разрушений всё же вызывали вопросы: насколько мне было известно, нежить, несмотря на свою без сомнения нечестивую и отвратительную природу, не страдала тягой к тотальному разрушению.

По деревне же, такое чувство что прошёлся настоящий ураган, разрушая и разбрасывая всё вокруг.

Где же я был в этом время?

Последний момент, который я помню, это как я заходил в тот самый сортир, но это было точно ещё до битвы. Да что там до битвы! Ещё до того, как объединённые силы должны были сделать рывок к будущему месту сражения!

А очнулся я к тому моменту, когда казалось не только закончилась битва, но и прошло пару дней с тех пор!

Мой взгляд зацепился за то, что раньше почему-то ускользало от моего внимания – цвет кожи моей руки. Он был мертвенно сероват.

Мне стало дурно.

Конечно, это не был неестественный для человека цвет кожи – вон целый народ харцских горцев вполне себе неплохо жил с такой кожей, и более того, даже сумел пусть и несильно, но расплодиться по континенту. Проблема была в другом – я не был харцем.

***************

Герцегство Мединасели… мой дом. Самое северное герцогство Королевства Аусте́риа. А весь мой род был коренными жителями Аустерии, и более того, восходил по крови к самому королю-основателю королевства!

Так, что кожа моя должна была быть, и говоря прямо – была такой сколько я себя помню, совершенной обычной – светлой, едва-едва розового оттенка. Хоть мой род и кичился “холодом” своей крови, но цвет другой от этого она не приобрела, и была такой же красной как у всех людей.

Сейчас же передо мной была рука, цвету который мог бы позавидовать даже знатный представитель харцского рода, настолько серой она была. Только почему-то это была моя рука.

– Надо посмотреть на своё лицо, – пробормотал я.

Осталось понять – как это сделать? Пока идёт дождь, всмотреться в своё отражение в лужах нет ни малейших шансов. Кираса моя прилично иссечена порезами и рассмотреть в ней что-то тоже будет неудобно, да и делать это под дождём не с руки.

Немного успокоившись, я решил отложить это на попозже – нужно решать проблемы по мере их поступления, и сейчас для меня самое важное – найти укрытие.

***************

Побродив по деревне около получаса, я, наконец, нашёл что-то похожее на достойное укрытие – домик, который обвалился только частично. Больше же его часть по-прежнему устойчиво стояла, выдерживая порывы ветра, который с каждой минутой становился всё сильнее и сильнее.

Неужели и правда по деревне просто прошёлся ураган?

Крепкие и толстые брёвна дома уверенно держали его “на ногах”. Значительно более толстые, нежели у большинства других домов. Видимо, здесь жила или довольно зажиточная крестьянская семья, или семья с множеством сыновей, которые вместе смогли построить такое крепкое семейное гнездо. Впрочем, я знал достаточно о жизни крестьянина, чтобы понимать, что большое количество выживших и сумевших вырасти сыновей, это почти всегда гарантия того, что семейство очень скоро станет если не зажиточным, то точно значительно состоятельнее большинства в деревне.

Жизнь простого холопа – это каждодневный изнуряющий физический труд. Труд, лучше всего с которым может справиться только мужчина.

***************

Внутреннее убранство дома лишь укрепило меня в ощущение, что здесь жили состоятельные (по меркам крестьян, конечно) люди. Крепкая и ладная мебель, чистота и ухоженность, которую пусть и немного портили раскиданные по комнатам вещи, но сам факт того, что хозяева сего жилища имели столько имущества, что часть его пришлось оставлять при бегстве уже говорил о многом.

С чего я решил, что они сбежали? С того, что за всё время ходьбы по деревне, я не увидел ни одного трупа. Конечно, всегда оставался вариант, что проходящая мимо армия мёртвых пополнила свои ряды всеми местными обитателями, но это казалось мне сомнительным. Зачем в армии дети и бабы? Даже мёртвые. Я сильно сомневаюсь, что, умерев, бабы приобретают невероятную силу и становятся сильнее обычного мужика. Да, даже если и так, тогда и мёртвый мужик тоже должен стать значительно сильнее, а, значит, всё равно, лучше армию комплектовать именно ими.

Что у живых, что у мёртвых – отправлять на войну имеет смысл только мужчин. Что-то в этом мире не меняется даже после смерти.

Пройдя поглубже в здание, я забрёл в спальню хозяев, по крайней мере мне так показалось по двуспальной кровати в центре и в целом более богатой обстановке.

Сюда не добирался не то, что дождь, а даже сильно завывающий снаружи ветер. Прекрасное сухое место, чтобы переждать непогоду. Единственное, что смущало, отсутствие света из-за закрытых ставней, но это мелочь. Как будто мне есть на что любоваться.

Бросив поближе к кровати свой вещевой мешок, я уселся около двери, чтобы последние лучи света освещали меня. Я положил ножны рядом с собой, а сам взяв из мешка кирасу и стащив с кровати немного ткани, начал вытирать её от влаги.

Если я позволю своим доспехам быстро заржаветь это будет в высшей степени опрометчиво, а значит первым делом нужно поухаживать за ними, а уже только потом заниматься своими делами.

Самой дорогой и бесценной вещью был мой меч, и казалось бы первым делом надо заняться им, но в его качестве и устойчивости ко всем видам погоды, я уже успел убедиться, так что сейчас нужно было в первую очередь заняться своей паршивой бронёй.

Я полировал деталь за деталью, а завывание ветра снаружи только усиливалось.

Неужели опять будет ураган?

Твою мать! Это было бы сейчас очень не кстати. Надо побыстрее закончить с сушкой и быть готовым сваливать в любой момент – мне бы очень не хотелось оказаться опять придавленным брёвнами. И пусть этот дом и пережил одно ненастье, это не означало, что он переживёт и следующее.

Я так увлёкся своей работой, что казалось не замечал ничего вокруг. Почти ничего.

Далёкий детский крик выбил меня из состояния транса.

– Какого чёрта? – пробормотал я, вглядываясь во тьму, которая уже спустилась на улицы.

Крик повторился.

***************

Прицепив ножны обратно к поясу, я подошёл к выходу из дома: на улице бушевала настоящая буря. Сильнейший ветер бросал целые стены дождя на уничтожение и без того разрушенной деревни.

А где-то вдалеке звучал жалобный детский крик.

Немного подумал, я грязно выругался, что же я за рыцарь такой, если хотя бы не попытаюсь прийти на помощь ребёнку? Да и если говорить честно, учитывая произошедшее ранее, вряд ли я долго проживу. А так, может быть, успею спасти хоть чью-то жизнь…

Будь проклят мой отец и его воспитание! Он так надеялся воспитать достойного наследника, что не заметил, как сам скатывался в бездну, утаскивая за собой весь наш дом!

Плюнув в сердцах на пол, я вышел на улицу прямо под удары бури.

Вещи с собой я брать не стал, не хочу, чтобы они опять промокли. Да и как мне может навредить ребёнок? Даже, если это на самом деле ловушка местных жителей, мне будет достаточно моего меча, чтобы выпотрошить из них всю жизнь, если это всего лишь обман.

Я не люблю, когда меня отвлекают от важного дела, особенно всякая чернь!

Крики вели меня вглубь разрушенной деревни, а мысли мои погружались в воспоминания.

Отец…проклятый ублюдок!

***************

(продолжение воспоминания о произошедшем в оружейной)

Зрение возвращалось вместе с гудящей болью в голове.

Кажется, я подвернул ногу – я попробовал пошевелить ступнёй. Она не болит и исправно меня слушается. Слава Господу! Это могло бы стать моим приговором, учитывая, кто стоит передо мной.

– Рика́рдо Конхела́до де Но́рте, эль Ка́льво! – ещё раз грозно произнёс мужчина, подходя на расстояние в пару шагов.

– Родри́го! – прошипел я в ответ.

Плотный мужчина лет пятидесяти зло ухмыльнулся в ответ. И быстро преодолев разделяющую нас пару шагов, потянул ко мне руки. Я попытался защититься от них, но тот лишь отмахнул их резким ударом, и, взяв меня за грудки, рывком поднял на ноги. Мы оказались лицом к лицу.

Его покрасневшие зелёные глаза смотрели прямо на меня. Впрочем, покрасневшими были не только глаза, но и всё его лицо – нос, щёки и даже лоб. А изо рта сильно несло спиртным. Длинные чёрные масляные волосы были связаны в аккуратный пучок на его затылке. Наверное, это было единственное аккуратное, что было в нём.

– Мелкий щенок! – рыкнул он, обдавая меня вонью. – Хочешь называть меня по имени, называй как положено!

В качестве подкрепления его требования в мой живот влетел его массивный правый кулак. От боли мне захотелось свернуться калачиком, но сделать это мешала его вторая рука, которая продолжала удерживать меня на ногах.

– Говори! – крикнул он, подождав буквально секунду, за которую я и близко не успел оправиться, чтобы произнести хоть слово. – Говори!

Не удовлетворившись моим вынужденным молчанием, он с силой толкнул меня на стену противоположную сломанному столу.

Неуклюже пытаясь сохранить равновесие на дрожащих ногах, я с силой врезался лицом в стену. Из носа потекла кровь.

“Сломан” – пронеслась мысль в моей голове.

С трудом, опираясь на стену, я развернулся к мужчине лицом, и приложив руку к одно ноздре, высморкал скопившуюся кровь в другой прямо на пол.

– Родри́го Конхела́до де Но́рте, эль Ка́льво! – с ненавистью крикнул я.

(конец воспоминания)

***************

Мои ноги двигались быстро и уверенно, а глаза без проблем видели во мраке, что стало для меня большой неожиданностью. Наш род обладал более острым зрением, чем обычный человек, но я не помню, что видел во тьме настолько хорошо.

Тем не менее, раздающиеся впереди крики не позволяли сильно задумывать о таком – сначала надо узнать, что случилось, а обо всех странностях буду думать потом.

Я остановился около развалин небольшого дома. Значительно меньшего чем большинство домов в деревне.

Да уж! Здесь, судя по всему, жил кто-то бедный даже по меркам холопов! Именно из глубины этой развалины и раздавались крики.

– Эй! Где ты? – крикнул я.

– Спасите! Пожалуйста! – раздался детский голос из глубины. – Я застряла!

Я повнимательнее осмотрел дом – вся его передняя часть обвалилась, на дальнее помещение по-прежнему держалось. А в обломках передо мной был широкое отверстие. Недостаточно широкое, чтобы в него мог протиснуться взрослый мужчина, а вот для ребёнка самое то.

– Я спасу тебя! Только скажи, где ты?

– Не знаю! Я ничего не вижу!

– Ты под обломками?

– Что?!

– ТЫ ПОД ОБЛОМКАМИ?! – громко закричал я.

Может ребёнок меня не услышал из-за завывания ветра снаружи, а может из-за паники, но мне нужно было услышать ответ.

– Я не могу двигаться!

Я выругался про себя.

– Тебя придавило?

– Я ползла, а потом какой-то шум и на меня что-то упало!

Скорее всего под обломками. Если бы девочка, а судя по “ползла” это была девочка, оказалась заблокированной в дальнем помещении, это бы сильно упрощали ситуацию, и я мог бы быстро и не сдерживаясь расшвырять брёвна. Но если она зажата под обломками, я так делать не могу. Всё же, она пусть и придавлена, но не раздавлена, то есть обломки как-то держатся и не обваливаются совсем. А значит любое внешнее воздействие может нарушить этот баланс, и вместо того, чтобы освободить девочку, я просто ускорю её гибель.

– Говори со мной!

– Что?!

– ГОВОРИ СО МНОЙ!

– Зачем?! Я не понимаю!

Не люблю общаться с детьми и никогда не любил. Разве что, когда сам был ребёнком. Но это очень быстро прошло. Дети аристократов растут очень быстро. И не только физически за счёт питания и тренировок, но и интеллектуально. Пусть годков в четыре-пять я ещё мог разговаривать на уровне с детьми прислуги, то уже буквально через три-четыре года между нами была пропасть. Пропасть такая, которую не каждый взрослый холоп то осилит, не говоря уже о ребёнке.

– Мне нужно слышать, где ты!

– Зачем?!

Что значит – зачем?! Что за тупые вопросы в такое неподходящее время! Вот не умею я общаться с детьми! Сделав глубокий вдох, я попытался успокоиться.

– Чтобы не уронить на тебя бревно в темноте!

– А! Вы меня спасёте?

Неужели сработало?

– Спасу! Спасу! Только говори со мной, чтобы я знал где ты!

– Хорошо!

– Если начнёт давить сильнее – тоже говори!

– Хорошо!

Я начал разгребать завал. Крепки руки твёрдо хватали один кусок древесины за другим и вышвыривали их подальше.

– Не помню, чтобы у меня было столько силы! – пробурчал я себе под нос, но быстро выкинул это из головы – видимо, страх придал сил.

Девочка же, как и было уговорено, трещала без умолку, так что у меня не возникало никаких вопросов о том, в какую сторону следует двигаться. На девичий трёп я по большей части не обращал внимание. Разве может быть мне интересен рассказ о её подружках или их совместных проделках? А вот её тон – это то, что сейчас имело значение. Поэтому, когда после очередного откинутого бревна, девочка немного приохнула, я заметил это ещё раньше, чем она мне что-то сказала:

– Давит! Давит сильнее! – выдавила она из себя.

– Терпимо?

– А?!

– Терпимо давит?!

– Господин, пожалуйста, спасите меня! – судя по голосу и последующим всхлипам, девочка начала плакать. По крайней мере пытаться, так как, судя по звукам, из-за давления получалось это у неё не очень.

– Да, спасу! Спасу! Этим и занимаюсь! Только не ной! – недовольно крикнул я. Только детской истерики мне сейчас ещё не хватало!

– Пожалуйста, спасите! Я больше не убегу! Обещаю! – продолжала завывать девчушка.

Я так грязно выругался, что услышь меня моя мать то, наверняка, бы в ужасе закрыла уши и убежала подальше, а папаша, наоборот, бы радостно и довольно гоготнул.

Больше я ничего девочке говорить не собирался – хочет плакать и умолять – ради бога. Как бы сильно мне не давил на нервы детский плач и крики, в данный момент, меня устроят и такие звуки.

Я опустился на колени и начал вглядываться в темноту. Судя по крикам, их источник был уже рядом, а значит есть шанс, что я смогу её увидеть.

И правда! Присмотревшись получше, даже в кромешной темноте я смог различить буквально в метре впереди под обломками, дёргающуюся детскую ручку!

Она совсем рядом!

Я хотел подбодрить, что я уже рядом, но подумал, что лучше этого не делать. Сейчас всё идёт как идёт, я постоянно слышу её голос и смогу понять, если её начнёт придавливать сильнее. А так – мало ли, что её взбредёт на радостях? Бережёного Бог бережёт.

Поднявшись на ноги, я примерно прикинул, что мне нужно сделать – пару досок тут, пара там, а главное – два лежащих друг на друге бревна. Их придётся оттаскивать одновременно, иначе, если я возьмусь только за одно, второе упадёт девочке прямо на руку.

Откинув доски, я глубоко присел и обхватил руками сразу оба бревна. Твою мать! Тяжёлые! Судя по внешнему виду этой убогой халупы, это были самые тяжёлые и массивные бревна во всём доме! И именно они должны были стоять у меня на пути!

Я отлично знал, как надо поднимать тяжести, поэтому просто удерживал брёвна руками, и, удерживая прямой спину, я изо всех сил начал распрямлять ноги. Руки и спина были заняты только тем, чтобы удерживать эту тяжёлую древесину, пока мощные мышцы моих ног делали основную работу.

Я рычал от натуги, мои ноги медленно, но верно, распрямлялись! И уже через пару секунд, я поднял брёвна на такую высоту, чтобы безбоязненно можно было их передвинуть в сторону, не задев ребёнка.

Сделав это, мои руки облегчённо разжались, а я шумно выдохнул. Хорошо, что я большую часть жизни провёл в седле, да за тренировками, что несмотря на не самые большие размеры, делало меня очень крепким и сильным.

Твою мать! В седле! – промелькнула мысль в моей голове.

– Твою мать! Моя лошадь! – не выдержал я и выругался. Надо было умудриться просрать лошадь! Ой-ой-ой! Я на новую и за год не заработаю!

Я бы и дальше продолжал чихвостить сам себя, если бы голос девочки не вернул меня в реальность. Убрав деревяшки, я освободил только верхнюю часть её тела – ноги по-прежнему были придавлены. Но уже этого хватило, для того чтобы та перестала истерить и начала приходить в себя.

– Господин! Господин! – крикнула она, привлекая к себе моё внимание. – Вытащите меня отсюда!

Как я и думал, под завалом лежала маленькая девочка лет семи-восьми. Которая, судя по тому, куда смотрели её глаза, не могла различить меня в темноте. Что было и неудивительно, к этому моменту уже полностью стемнело, а плотные тучи надёжно скрывали от нас звёзды.

– Господин, спасите меня! Пожалуйста! Спасите! – умоляла девочка.

По её лицу медленно стекала кровь – видимо один из обломков крепко приложил по голове, и теперь из-под слипшихся от крови на голове волос, вниз стекала маленькая струйка крови. Такая же маленькая как сама девочка…

Я встал напротив неё и, схватив за протянутую руку, начал готовиться её вытащить. Мои глаза смотрели прямо на неё, пока ещё взгляд слепо блуждал в темноте силясь меня разглядеть.

– Спас…

– Спаси, Рикки! А-А-А-А! – ворвался крик в моё сознание, и обстановка вокруг начала меняться…

Глава 3

И вот на месте этой девочки лежит моя младшая сестра, а я сжимаю её руку. Из её рта течёт маленькая струйка крови, а сам её взгляд невидяще блуждает.

– За что, Рикки? – едва слышно спрашивает она. – За что?

– За что так со мной? – я смотрю вниз и вижу, как её платье, её прекрасное светло-голубое платье, стремительно окрашивается кровью в районе живота. Даже беглого взгляда мне хватило, чтобы понять – он глубоко распорот.

– Спас… – далёким эхом прозвучал чей-то крик.

– Я же была хорошей, Рикки? Я была хорошей? – слезы катились из её глаз, смешиваясь на подбородке с кровью и крупным каплями падая вниз на её точёную бледную шею.

– Се́на! Конечно, ты была хорошей, Се́на! Ты была самой лучшей! – плакал уже я в ответ, ощущая жуткую боль и всепоглощающее бессилие: эта рана была смертельной, я знал это. – Всё будет хорошо! Сейчас я позову врача и мы тебя перевяжем!

– Рикки, Рикки… Я умираю? Мне холодно, – её глаза двигались всё медленнее и медленнее. Силы оставляли её маленькое тело, и она переставала пытаться увидеть меня.

– Холод – это хорошо! Холод – это очень хорошо! Ты же Конхеладо! Значит твоё тело уже восстанавливается! – прошептал я на ухо сестре.

– Правда?… Мне так больно…но боль уходит… – шептали её губы в ответ.

– Конечно! Боль уйдет и всё будет хорошо! – я врал, враз изо всех сил, сам в это время задыхаясь от боли и слёз. – Я же рыцарь! Я видел сотни сражений и тысячи ран! И куда более страшных, чем это! А ты Конхеладо! Ты сильная!

Её рука начала слабеть.

– Ты самая сильная! Боже! Нет!

Мне казалось, что я сейчас сойду с ума от разрывающих меня изнутри чувств.

– Госп… – снова прозвучало далёкое эхо.

– Только не ссорься с папой. Он хороший! Глубоко внутри он хороший, как… как и ты… – прошептали её губы из последних сил и остановились.

Громкий вой вырвался из моего рта. Я был не способен даже что-то сказать, поэтому просто подвывал, сжимая её мертвое тело в своих руках.

– За что ты убил меня? – внезапно гневно прошептало тело Се́ны.

Я вздрогнул и недоверчиво посмотрел вниз: на меня смотрело её окровавленное лицо, с черными, словно уголь, глазами совершенно без белков.

– Я…я…я

– Помо… – звучало вдалеке.

Сена отбросила в сторону мою руку и поднялась на ноги, полностью распрямившись. Из её живота продолжала идти кровь, только теперь, когда она полностью стояла, я мог увидеть глубокий разрез на её платье и выглядывающие оттуда внутренности.

– Ты убил родную сестру! – с ненавистью крикнула Сена, протягивая ко мне руки.

– Нет! Нет! Нет! Я пытался спасти тебя! Я сделал всё, что мог! – ошарашенно крикнул я в ответ.

– Всё, что мог?! ВСЁ, ЧТО МОГ?! ТЫ СМОТРЕЛ, КАК Я УМИРАЮ! И НИ РАЗУ НЕ ПОЗВАЛ НА ПОМОЩЬ!

– Я…я…я… – полностью потерялся я.

Звал! Звал же! Не мог не звать! Последние минуты жизни сестры пронеслись в моем сознании. Я не мог не звать! Я же должен был!

– ВРАЧ МОГ БЫ МЕНЯ СПАСТИ, НО ТЫ НЕ ПОЗВАЛ ЕГО! ТЫ ПРОСТО НАБЛЮДАЛ, КАК Я ИСТЕКАЮ КРОВЬЮ!

– Нет! Нет! Нет! Не может быть! – в отчаянии кричал я.

– Ты забрал мою жизнь, а сейчас я заберу твою! – руки трупа потянулись к моей шее. – Убью! Убью! Убью!

Крича, что всё это бред и этого не может быть, я рефлекторно перехватил руки сестры. Она давила с немыслимой для своего тела силой, но я крепко держал их вдали от своей шеи.

Пока она резко не сделала обратное движение – потянула меня за руки на себя, так, что меня даже подняло с пола, а потом впилась уже гнилыми зубами прямо мне в кисть.

Сильная и резкая боль, пронзила мою руку, и я вышел из транса…

***************

Я сидел на корточках всё в тех же развалинах сельского дома, а передо мной лежала придавленная сельская девочка, кусающая мою кисть изо всех сил. Я вырвал руку из её челюсти.

– Не кусайся!

Девочка же сразу начала отплёвываться.

Какая умница! Правильно делаешь!

– Вы воняете! – протестующе воскликнула она.

– А не надо всякую гадость в рот тянуть! – я ещё не до конца пришёл в себя.

Хоть я и вырвался из плена памяти, но боль перебралась в этот мир вместе со мной, и сейчас железной хваткой сжимала моё сердце. Почему эти воспоминания приходят в такие неподходящие моменты? И почему они такие яркие? Я уже думал, что смирился со всем произошедшим, а вон оно как.

– Вы не отвечали! Я думала, что вы передумали!

– Не передумал я, не переживай, – отмахнулся я, словно ничего не произошло, но девочка этого не увидела. – Так. Давай тебя вытаскивать.

Внимательно осмотрев придавившие её доски, я подумал, что моя изначальная идея – вытянуть её за руки – не лучший вариант. По крайней мере, если я хочу, чтобы она осталась в целость и сохранности. Чёрт его знает, сколько тащиться до ближайшей знахаря, так что если она получит лишний порез и не дай Бог подхватит что-то, то долго не проживёт.

Как будто ты проживёшь долго! – мелькнула мысль.

Я прошёл чуть вперёд, встав прямо над ребёнком и подперев спиной обломки, тем самым, чуть приподняв их, с силой потянул её вперед. Малышка вылетела словно пробка от бутылки игристого вина и перекатившись по полу, замерла недалеко от двери в дом.

– Живая?

– Я поцарапала себе нос, – недовольно пробурчала девочка.

– Я тянул тебя за тело, – пожал я плечами в ответ.

– Вы воняете!

Я рассмеялся. Знала бы она почему!

– Тебя никто не учил, что говорить гадости тому, кто тебя спас, как минимум, неразумно? – с усмешкой спросил у неё я. Хотя само её нытьё, скорее, радовало, чем раздражало. Значит, на самом деле, у неё ничего не повреждено и не болит, раз она жалуется на запах.

– Простите, Господин! – извинилась она, поднимаясь на ноги и начиная шмыгать носом. – Я больше не буду!

– Давай только без слёз, – поморщился я, услышав шмыганье.

– Папа говорит, что неблагодарных детей забивают камнями!

– Ну… – почесал я голову. Вроде и грубо, но цель таких слов тоже понятна. Да и не самая плохая цель, будем честны. – Я тебя забивать не собираюсь. Будем считать, что у меня слишком хорошее настроение.

– Спасибо, Господин!

Дети слишком легко всему верят.

Я подошёл к ней и протянул руку:

– Пошли за мной.

– Куда?

– В дом.

– Тут мой дом, – кивнула девочка на обломки.

Я ещё раз осмотрел останки здания.

– Этот дом разрушен, – я потянул её за руку, и на моё удивление, она без сопротивления пошла за мной.

– В деревне всё сломано, – шумно втянулись сопли.

– Может быть. Зато есть дома, которые если и разрушены, то не сильно.

– И мы идём туда?

– Мы идём туда, – ответил я её же словами.

***************

Мы медленно шли по пустым улочкам разрушенной деревни. Я старался не спешить – это я прекрасно вижу, куда идти и что на пути, а вот девочке приходилось скорее слепо доверять мне. Конечно, было бы значительно проще и быстрее просто взять её на руки и отнести к облюбованному мною дому. Но я не был уверен, как ребёнок воспримет подобную “помощь” от незнакомца. Тем более, как я уже понял, по тому, как временами она зажимала свой маленький носик, когда ветер дул в её сторону, – вонял я и вправду отменно. Тем не менее, девочке хватало ума молчать. И уже скоро мы были около облюбованных мною останков дома.

– Это плохой дом, Господин.

– Почему? – недоверчиво спросил я.

– Там живут плохие люди.

Тем не менее, девочка послушно вошла в дом, вслед за мной.

– И почему же они плохие?

– Они несколько раз били папу.

От этой простой логики я даже рассмеялся. Если бы каждый человек, который бьёт другого был плохим – тогда бы весь мир был полон плохих людей. А, чёрт! Так же оно и есть! Полагаю в таком случае я один из худших из них, поскольку я не только бью других.

Я их убиваю.

– Может они били его за дело?

Я проводил девочку в комнату, которую облюбовал сам, та, спотыкаясь впотьмах, зашла в неё и устроилась в углу, обхватив колени. Её маленькое тельце едва заметно дрожало от холода.

Нужно как-то её согреть. Это мне тепло было не нужно, а ребёнок так быстро заболеет. Самым простым и очевидным вариантом для большинства людей было бы просто укрыться с ней каким-нибудь одеялом или тканью, которые наверняка можно найти в этом большом доме. После чего своим теплом отогреть и её. Но не в моём случае, холодная кровь охотника на драконов не сильно способствовала согреванию кого-либо. Скорее наоборот, в этом плане, я был больше похож на теплового вампира.

Остаётся только растопить печь.

Мои доспехи и вещевой мешок лежали там же где я их оставил. Так что, порывшись в нём, я быстро нашёл огниво. Остальное, наверняка, можно найти и в доме.

– Папа хороший! – протестующе сказала девочка.

Чем вызвала у меня усмешку – какая знакомая женская логика.

– Если хороший, значит не заслужил?

– Папа – это Папа! Его бить нельзя! – надулась она.

А я пока обшаривал всё вокруг печи. Несколько брёвен я нашел весьма быстро – предусмотрительные хозяева держали запас поленьев прямо в доме, чтобы на случай грозы не было необходимости бегать туда-сюда под дождём. Как раз мой случай. Да и поленья за счёт этого были почти сухими, разве что чуть-чуть влажными из-за влаги в воздухе.

– А других можно?

– Других – можно, Папу – нельзя!

Я закатил глаза от такой святой наивности. Тем не менее, разговор с девочкой больше был нужен для того, чтобы немного отвлечь и занять её. У меня не было своих детей, но, если я правильно помню своих младших братьев и сестёр – пока ребёнок без присмотра, лучше его чем-то занять. А поскольку сейчас мне было важнее хоть как-то согреть помещения, то пускай малышка лучше думает над моими задачками. Тем более, раз она так упорно стоит на своём.

– А кто решает, кто плохой, а кто хороший?

– Папа и Мама!

– И они не могут ошибаться?

Так, вроде всё необходимое я нашёл и даже поместил в печь – несколько поленьев, растопку и трут. Осталось только всё это поджечь с помощью огнива. Я немного повозился и готово! При такой дыре в стене, печь дом не обогреет, но теперь хотя бы можно было около неё греться. А лучше вообще закинуть мелкую наверх – пускай себе отогревается.

– Они умные! – упёрлась девчонка.

– Забирайся на печь, – поставил я к печи маленькую лестницу, после чего закинул на печь одеяло, которое нашёл в одной из комнат, – укройся. Скоро потеплеет.

Девочка послушно залезла под одеяло с головой, а я принялся осматриваться дальше. Я не плотник, и у меня нет большого количества стройматериалов, чтобы полностью перекрыть дыру в стене. Но вот хотя бы частично её закрыть чем-нибудь – на это я способен.

– Твоему отцу ум не помог.

Не зная, что ответить, моя маленькая собеседница недовольно замолчала, а я тем временем, упершись ногой в стену, начал двигать недалеко стоящий шкаф с какой-то домашней утварью в сторону пролома. А следом за ним пошёл и другой шкаф.

И вот с десяток минут спустя и больше дюжины отменных аустерийских ругательств, и большая часть дыры была перекрыта. Ещё пара десятков минут в поисках кучи тряпок и все оставшиеся щели также были перекрыты. Воздух в доме медленно согревался. Не бог весть что, но и сейчас не зима, в конце концов. Должно хватить.

– За что его побили?

– Одолжил что-то, – неохотно буркнула девочка.

– Монеты?

Может пьяница? Дом-то поди бедный какой был.

– Нет! Папа хороший! – возмутилась моя собеседница. – Лошадь и плуг! Папе не с чем было идти в поле.

– Понятно.

Чтобы найти погреб, даже мне с моим зрением в такой темноте пришлось постараться. Тем не менее, это был хороший знак – наверняка получится запастись провизией. И даже замок, висящий на люке, не помог – пара крепких ударов навершием меча и тот, протестующе звякнув, отлетел в сторону. Каким бы не был острым меч, но, чтобы пробить толстую драконью чешую сила нужна немаленькая…

Холод погреба приятно обнял моё тело.

Как я и ожидал – погреб был завален запасами. Большое и состоятельное семейство готовилось к зимовке заранее, запасаясь продуктами.

А, судя по словам девочки, здесь жили не просто состоятельные крестьяне, а местные ростовщики. Деревенька небольшая, так что, скорее всего, единственные во всём поселении. Так что, может, я и зря подумал дурно об отце этой мелкой?

Появившийся на деревне зажиточный ростовщик – это настоящий паразит. Клещ, сосущий кровь из простого холопа. Сегодня он дал в долг одному, завтра другому – и вот не пройдёт и пары лет, а уже все твои крестьяне у него долговой кабале, и едва способны оплатить хотя бы ежемесячную долю выплат. Работают на него за долги, только укрепляя его состояние. Клещ разрастается в размерах, напиваясь крестьянской крови, а сами холопы наоборот – худеют, да беднеют. И всё меньше и меньше способны отдавать своему настоящему хозяину, например, нашей семье.

Такого допускать нельзя.

Поэтому в моём герцогстве, мы таких крестьян просто вешали. Сразу, как только находили. Зачастую полным составом – родители, дети, ближайшая родня. Под нож идут все, кто так или иначе оказывался в этом замешан, или… своевременно не донёс на своих.

Мой отец никогда не был особо мягок с холопами, но за одно это крестьяне его, если не любили, то уж точно уважали.

Никто не любит паразитов.

– Ешь, – я положил рядом с девочкой немного вяленого мяса, пару яблок и немного бобов. – Захочешь ещё – говори. Тут много еды, я всё с собой не унесу.

– Вы уходите?

– Завтра на рассвете.

Я думал поесть сам, но понял, что совершенно не хочу. Странно, после таких приключений, как сегодня, мне обычно всегда тянуло поесть. Ладно, разберусь потом. Вернусь к своему любимому делу – полировке доспехов и меча. Я зажёг лампаду, чтобы лучше видеть и сел подальше от печки, дабы меньше отвлекать девчушку от еды своим амбре, и принялся за работу.

– Вожмите меня с собой, – сказала она с набитым ртом.

– Куда?

– Да кудша угодно.

– Здесь тебе безопаснее всего. Люди скоро вернутся.

Вряд ли крестьяне далеко ушли от своей деревни. Во скольких войнах я участвовал – чаще всего они убегали куда-нибудь подальше в лес, и там пережидали проходящее мимо вражеское войско. После чего возвращались на старые места обитания. Я не знаю, сколько я пробыл без сознания, но вряд ли дольше пары суток.

– Не вернутся. Папа сказал, что никто не вернется. Все убежали, – покачала головой девочка.

– Тогда почему ты осталась?

– Я сбежала.

– Сбежала от родителей в такой момент? – недоверчиво спросил я.

Девочка приспустила одеяло, после чего отодвинула воротник, скрывающий часть шеи – на ней был длинный свежий порез, только-только закрывшийся плотной коркой.

***************

Мелкая снова засопела и мне даже показалось, что была вот-вот готова зареветь.

– Хватит реветь! – недовольно буркнул я.

– Я не реву!

– Ревёшь!

– Не реву! – девочка твёрдо стукнула кулачком по печи.

– Ну и молодец, взрослые не плачут, – лёгкая улыбка появилась на моём лице.

– А сколько вам? – недовольно сопя спросила она.

– Двадцать восемь.

– Прям как дедушке Неги, – задумчиво протянула девочка.

– Даже не вздумай называть меня дедушкой!

Я выругался про себя. Жизнь холопа в королевствах не сахар, так что при продолжительности жизни среднего крестьянина чуть больше тридцати, я в мои двадцать восемь уже мог быть дедом. Таким же как этот неизвестный Неги. Так что, пожалуй, я даже ей могу сказать спасибо, что не стала сразу меня называть дедушкой.

– Как же мне вас называть?

Посмотри-ка! Решила, наконец, узнать имя спасителя?

– Рика́рдо Конхела́до де Но́рте, эль Ка́льво. Для тебя – Господин Рика́рдо Конхела́до де Но́рте, эль Ка́льво.

– Рикадо Коне… – начала пытаться выговорить моё имя девочка.

– Господин Рика́рдо Конхела́до де Но́рте, эль Ка́льво! – с лёгким раздражением повторил я.

– Господин Рикадо Конла…

– Пресвятая Дева Мария! Господин! Зови меня просто – Господин! – быстро сдался я.

Такими темпами она будет учиться выговаривать моё имя до самого утра. В тоже время, я не мог ей назвать себя просто по имени или фамилии. Как можно позволить такое дочке холопа? Я пусть и в изгнании, но всё же аристократ!

– Господин! Господин! – радостно закивала девочка и внезапно задумалась. – Подождите, вы тот Господин, про которого говорила Мама?

– Маловероятно, – покачал головой я.

– А тот Господин не разгневается, если узнает, что я зову Господином вас? – задала неожиданно прозорливый вопрос мелкая.

– Не разгневается, – уверенно прозвучал мой голос.

Граф Морген, хозяин этих земель, был превосходным всадником, и скорее всего, вместе со своей конной дружиной должен был быть одним из тех, кто должен был ударить по армии нежити с фланга. Тем, кто на своих закованных в броню конях, вобьет глубокий клин в строй мертвецов. И, судя по результату сражения, вряд ли человек, который оказался в окружении нежити смог бы оттуда выбраться.

– Тогда хорошо! – довольно закивала девочка.

– Тебя как зовут?

– Алисия.

– Фамилия?

Алисия отрицательно покачала головой.

Только имя. В Неркало (юго-восточном королевстве континента) у женщин не было даже имён, только фамилии, и это в том числе у знатных. И живи там моя семья, всех женщин бы звали – Конхеладо. Конхеладо первая – мать, Конхеладо вторая – старшая из сестёр, Конхеладо третья – вторая по возрасту сестра, и так далее. Так что иметь только имя – не так уж и плохо на самом деле. По крайней мере, оно только твоё.

– Красивое имя, Алисия.

– Спасибо! У Мамы такое же! – радостно ответила девочка.

Так, возможно, я немного поторопился.

К чёрту! Не хочу забивать себе этим голову – Алисия и Алисия. Какая мне разница по большому счёту?

– Так откуда у тебя этот шрам, Алисия? – вернулся я к прежней теме.

– Папа…Папа…

Так, в ход опять пошли сопли. Просто прекрасно. Может, стоило тогда согласиться на предложение отца Марианны? Если я всё равно в итоге пришёл к тому, что нянчусь с плаксивым ребёнком, то, по крайней мере, это мог бы быть хотя бы мой ребёнок.

– Папа сказал, что я не переживу дорогу, – зашлась Алисия тихим плачем. Было видно, что она борется с собой, но часть эмоций всё же прорывается наружу.

– Понятно.

Судя по всему, местные жители и вправду ушли от сюда насовсем, если отец девочки решил прирезать её, разумно предполагая, что та не переживёт долгую дорогу, а, возможно, ещё и потому, что еды на всё семейство не хватит. Такое вот крестьянское милосердие.

– У тебя есть братья и сёстры?

– Старший и младший братики, – очередной тихий всхлип.

Теперь всё окончательно встало на свои места. Бедному семейству, судя по всему, на самом деле не хватило бы пищи уйти в полном составе. В таких условиях вряд ли с ними бы кто начал делиться из соседей. Семья, очевидно, бедная и вряд ли с большим количеством друзей. По крайней мере, друзей, которые готовы в такие суровые времена поделиться своей едой. Едой, которая может быть очень нужна их собственным детям.

Вот заботливые папаша и решил оборвать жизнь дочери собственными руками. Так безболезненно, насколько был способен, но, видимо, что-то пошло не так. Скорее всего, не хватило духа одним чётким движением перерезать горло. И у девочки получилось убежать.

Выбора от кого избавляться тоже особо не было. Мальчики – это будущие рабочие руки и потенциальное приданное, девочка – наоборот, расходы. Может, в сытное и мирное время и спасали бы девочек, но, когда последний раз были такие времена? Мне ли, прожившему больше десятка лет в одном из самых северных герцогств, об этом не знать?

Алисия же продолжала тихо сопеть, что начинало действовать мне на нервы.

– А ну прекрати! Живо! Будешь меня раздражать – точно не возьму тебя с собой!

От такой перспективы девочка быстро подсобралась и уже почти не похныкивала.

– Значит вы меня возьмете с собой? – спросила она, окончательно приходя в себя, и вытирая с лица остатки соплей.

– Я этого не говорил.

– Но…

– Я сказал, что если будешь плакать, то не возьму точно!

– Я буду слушаться, Господин! – умоляюще сказала Алисия.

– Не действуй на нервы! – недовольно рыкнул я и отложил в сторону кирасу – вот ведь приставучая девка! Даже моя любимая полировка не помогает справиться с раздражением. Дожили, спорю с холопкой!

Девочка мгновенно замолчала.

– Я, вообще, не понимаю, чего тебя так тянет пойти со мной. Ты же даже не знаешь, куда я иду!

Честно говоря, я и сам ещё не был уверен, куда мне стоит идти – вряд ли на юго-восток откуда пришла нежить, но и куда она пошла я тоже не знаю. Может вообще пришла пора вернуться домой? Если срединные королевства потерпели поражения, то больше всего шансов противопоставить что-то мертвецам у северных королей.

– Мёртвый Господин сказал уходить с первыми людьми.

– Что?

***************

После того как армия Конрада проиграла, мертвецы, естественно, пришли в деревню. К этому времени большая часть крестьян уже убежала, но часть всё же осталась – кто-то решил до конца защищать свои дома, а кто-то был уже слишком стар для бегства. В любом случае, мертвецы не заметили сопротивления толком, насколько быстро оставшиеся крестьяне были убиты.

К моему удивлению – это не нежить разрушила деревню. Те лишь подняли погибших мужчин, чтобы пополнить свои ряды, да закопали стариков и детей. Тех, кого бросили или убили свои “заботливые” родственники. После чего армия ушла из деревни.

Примерно тогда же, к прятавшейся в доме Алисии и подошёл один из “мёртвых господ” и сказал, что ей лучше уходить отсюда и поскорее. Так что, когда появятся люди, чтобы она не мешкала, а напрашивалась к ним.

Так девочка и осталась одна жить в вымершей, но целой деревне, пока её не разрушил ураган. Ну, а буквально на следующий день появился и я.

В итоге – от момента, который я помнил последним прошло больше недели. Что я делал всё это время, оставалось для меня загадкой. Тем более, что очнулся я примерно там же, где и был.

Ну, с небольшими нюансами.

Так мы и болтали с Алисией, пока она меня не ошарашила следующим:

– Мёртвый Господин был хорошим. И вы хороший. Пусть и мёртвый.

– Я не мёртвый, – фыркнул в ответ я, откладывая последний элемент доспеха в сторону.

Осталось только отполировать меч.

– Мёртвый!

– Не раздражай меня! – назидательно погрозил я пальцем.

– Но вы холодный! – возмутилась девочка.

Ты посмотри на неё – какая спорщица! Может на самом деле именно за это папаня и хотел её прирезать? Эта версия начинала мне казаться всё более вероятной.

– Родовая особенность, – отмахнулся я.

– Вы плохо пахнете!

– Я был в нужнике.

– После нужника так сильно не пахнут!

– Хорошо! Я упал в нужник! Так лучше? – буркнул я в ответ, протягивая руки к своему мечу, который всё это время спокойно покоился рядом в ножнах.

– Зачем вы упали в нужник?

– Упал, а не залез! Это значит, что это случилось не по моей воле!

Девочка задумалась, принимать этот ответ или нет, и, видимо, всё же решившись принять, продолжила:

– Вы серый!

Мои руки замерли в сантиметре от рукояти.

Тут мне нечего ответить.

– Это нормальный цвет кожи для харцев, – недовольно произнёс я.

– Вы харец? Хариц? Харц? – начала перебирать варианты нового для себя слова Алисия.

– Харец, – озвучил я правильный вариант, – нет. Я не харец.

– Вот видите!

– Не пори чушь! – раздражённо прозвучал мой голос. – Я тебе уже говорил – будешь спорить, я тебя с собой не возьму.

– Простите, Господин! – ойкнула Алисия, вспоминая мои слова.

Я покачал головой, и приподнял свой меч держа его одной рукой за рукоять.

– А девочка-то поумнее тебя будет! – раздался в моей голове насмешливый голос.

Глава 4

От неожиданности мои пальцы разжались и меч упал на пол, протестующе стукнувшись об пол. Я замер, прислушиваясь к себе – больше никаких голосов. Я шумно выдохнул и рефлекторно вытер рукой лоб. Последнее, что мне сейчас нужно это безумие! Хотя это бы объяснило видения из прошлого.

– С вами всё в порядке, Господин? – демонстрируя кротость спросила Алисия.

– А? Да. Всё хорошо, – всё ещё немного ошарашенно отмахнулся я.

Я совсем не в порядке! – пронеслась мысль в моей голове.

Но это была единственная мысль. Моя единственная и одинокая. Больше никаких голосов.

Показалось?

Я встряхнул головой и снова схватился за меч.

– И снова здравствуйте! – раздался тот же весёлый голос в моей голове.

***************

На сей раз я удержал клинок.

– Что за чертовщина!

– Что случилось? – взволнованно спросила девочка, видя удивление и шок на моём лице.

– Тише, тише! Перепугаешь девчонку! И придется за ней гоняться по всей деревне, – прошептал голос в моей голове.

– Всё нормально, просто показалось, – последовал я совету неизвестного и успокоил Алисию. – Кто или что ты? – прошептал я уже шёпотом.

– Восемь лет вместе, а ты меня даже узнаешь… Каков бесстыдник!

Я удивлённо посмотрел на меч в своих руках.

– Ну, хоть часть мозгов после смерти у тебя осталась на месте, – хмыкнул меч.

Я схожу с ума!

– Может быть чуть-чуть, но ты в этом сам виноват.

– Я?

– Ты.

– И как же?

– Во-первых – ты украл меня у собственного отца!

Окружение начало медленно расплываться…

– Нет! – про себя крикнул я. – Я не хочу!

Но было уже поздно – моё сознание проваливалось в тот вечер, восемь лет назад.

***************

(продолжение воспоминаний из оружейной)

Я стоял, глядя мужчине напротив прямо в глаза.

Родри́го Конхела́до де Но́рте, эль Ка́льво.

Отец…

Герцог герцогства Норте и глава династии Конхеладо. Человек, который уже больше тридцати лет правил семьей жёсткой и сильной рукой. Наследие великого и кровавого прошлого нашей семьи.

Больше пяти сотен лет, наш дом был одним из самых уважаемых и богатых среди всех домов Аусте́рии. Лучшие драконоборцы всего континента. Сильные, быстрые и холодные, словно горный ледник.

Если около вашего города поселился гигантский огнедышащий ящер и силы местных охотников за драконами убить его оказались не в состоянии, то всегда остаётся последняя надежда – Дом Конхеладо. Который, конечно, сдерёт с вас три шкуры, но со зловредной ящерицей можно будет гарантированно попрощаться.

По крайней мере, так было когда-то…

***************

Родриго холодно ухмыльнулся, сам в это время тяжело дыша. Было видно, что “швыряния” меня туда-сюда не дались ему так просто, как бы он хотел показать.

– Я рад, что золото, которое я потратил на твоих учителей по этикету не прошло даром, мой неблагодарный отпрыск!

Больше размазывая кровь по лицу рукой, нежели стирая её с него, я ухмыльнулся в ответ.

– Судя по твоему приветствию, тебе бы тоже не помешала парочка уроков!

– Да, неужели? Разве моё приветствие показалось тебе неподобающим, Сын? – с издёвкой ответил мужчина.

– Разве оно может быть искренним, если ты не коснулся рукой своего сердца, Отец? – подражая собеседнику, с издёвкой ответил я, продемонстрировав приветственный жест на себе.

Не этой старой пьяной собаке учить меня этикету!

– Ха! Как всегда, остроумно! – хохотнул Родриго. – Я рад, что ты унаследовал от меня хоть что-то полезное! Жаль только, что ты забыл, что так приветствуют равных! А сейчас передо мной стоит не больше, чем мерзкий и подлый воришка!

Я медленно приходил в себя и муть от ударов в голове начинала развеиваться.

– Воришка? Неужели твои глаза с годами начали совсем подводить тебя, Отец? Может тебе стоит их промыть своим любимым вином?

Лицо отца покраснело от гнева.

– Не дерзи своему господину, Щенок!

Раньше так просто было его не спровоцировать, но словесные перепалки давно перестали быть его сильной стороной. Выпивка никого не делает лучше.

– Ты мне не господин! – со злостью выкрикнул я.

– Я глава дома Конхеладо! А ты всего лишь наглый мальчишка!

– Глава дома?! Ты?! Посмотри на себя в зеркало! Красное от выпивки лицо, отдышка, раскраснелся от гнева! Где твоя ледяная кровь, а? Отец?

– Зато я прекрасно вижу твою! – насмешливо бросил мужчина.

– Моя кровь холоднее Северного Океана, как и положено настоящему Конхеладо! А вместо твоей уже давно плещется тёплое вино вперемешку со старческим слабоумием!

Оглянувшись по сторонам, Родриго увидел лежащий на столе в паре шагов от него меч. Он подошёл к нему и взяв его, кинул в мою сторону.

Я к этому времени полностью пришёл в себя и легко поймал меч за рукоять. В наших жилах с отцом текла сильная кровь, наполненная магией кровь. Кровь людей, среди которых поколение за поколением выживали только самые сильные, самые быстрые, самые живучие.

– Покажи на что ты способен, мальчишка! – небрежно бросил мне Родриго, вынимая свой меч из ножен. – Своё право распоряжаться наследием семьи надо доказать кровью!

– С радостью! – ухмыльнулся я в ответ, вставая в боевую стойку.

***************

Оружейная не была приспособлена для поединков. Ограниченное пространство, деревянные стойки и тусклое освещение. Да и сломанный стол, чьи обломки я разбросал при падении, не способствовали демонстрации фехтовального мастерства.

Мы кружили вокруг друг друга, лавируя между стоек. Каждый присматривался к своему оппоненту, и в то же время, создавалось ощущение, что никто не решался сделать шаг первым.

Меч в руках отца я быстро узнал, это было оружие моего деда “Рассекающий плоть”. Полутораручный меч, который дед ещё юношей выковал своими руками, после чего закалил в крови первого убитого им дракона. Страшное оружие, способное рассечь и чешую дракона, если приложить достаточно силы.

Мой же клинок был постарше до попроще – полутораручный меч прапрадеда “Разящий в сердце”. Его лезвие уже давно потеряло всякие магические свойства и теперь это был просто великолепный меч, за который бы удавился даже состоятельный рыцарь. В нашем поединке – этого было больше, чем достаточно.

Отец замер в низкой стойке, сжимая свой наклонённый меч двумя жилистыми руками и готовый к защите. Я же наоборот держу меч выше, готовый к стремительной атаке. Моё преимущество – скорость и выносливость, по опыту же мне с отцом не тягаться даже близко.

Старый дурак! Который год он не поднимал ничего тяжелее кубка с вином, а руки по-прежнему такие же крепкие, какими я помню в детстве! Я мысленно дал себе пощёчину – передо мной Великий Конхеладо. Нельзя его недооценивать. А то опять получу пинок в бочину.

Я делаю мощный рубящий удар сверху, и мой меч со свистом рассекает воздух. Родриго, с ловкостью, неожиданной для его возраста и образа жизни, отклоняется. Мой клинок врезается в деревянную стойку разламывая её по линии удара. В стороны разлетелись стоящие в ней копья. Наконечники звонко бьются друг об друга.

Не теряя времени, Отец отвечает быстрым горизонтальным ударом, целясь мне в бок. Но я успеваю отпрыгнуть назад, едва избежав лезвия, которое прорезает мою не успевшую за телом рубаху.

Ограниченное пространство сужает наши манёвры, и я кружу вокруг, пытаясь зайти сбоку. Но задеваю стойку со щитами, и один падает с грохотом. Родриго пользуется моментом и наносит колющий удар. Его меч устремляется прямо к моей груди, но я вовремя успеваю отбить клинок. А сам перехожу в контратаку и наношу рубящий удар сверху. В этот раз, Отец не уклоняется, а парирует, скрестив клинки. От силы удара искры летят в полумраке. Я пытаюсь надавить телом, но Родриго с неожиданной для меня силой, отталкивает меня назад. Пока я пытаюсь восстановить равновесие и не завалиться назад, он пинает меня прямо в грудь. Удар был такой силы, что отбросил меня назад на пару метров, и я с силой врезался в угол стены, болезненно приложившись об него головой. По моему затылку потекла кровь.

– Неплохо, неплохо! Думаю, на роль тренировочного манекена ты подойдешь. Для большего тебе нужно потрудиться, – язвительно бросил Родриго. Но я-то видел, как часто и тяжело вздымается его грудь – он устал. Сильно устал.

– Не бахвалься раньше времени, старик! Твоё время прошло, и ты знаешь это не хуже меня! Твоя кровь слишком горяча! – надавил я на больную мозоль отцу.

Если он думает, что я не знаю, почему он так глушит спиртное, то глубоко заблуждается.

– Хватит трещать как баба! – прорычал Родриго.

Он сделал обманный выпад, будто целясь в ноги, но тут же рубанул в голову. Но я предугадал движение и пригнулся. Меч Отца легко разрубает деревянную стойку, почти не замедлив ход. Вот он “Рассекающий плоть”! Никакие доспехи бы не защитили меня от такого удара!

– Можно подумать, что я научился этому не у тебя! – ответил я колкостью отцу.

Мой меч вздымается над головой, и я наношу целую серию яростных ударов! Один за одним! Один за одним! Словно я вбиваю отца в пол гигантским молотом. Удар за ударом! Я рычу от ярости и чувствую… чувствую, как моя кровь начинает разогреваться! Задавлю!

Родриго блокирует своим мечом каждый удар. Его крепкое магическое лезвие успешно держит натиск моей ярости. Но теснота мешает ему развернуться, и он медленно отступает.

Я чувствую его слабость! Вижу, как начинают дрожать его руки! Как испуганно забегали глаза! Моя кровь теплеет, и вместе с этим мои движения становятся ещё быстрее, а удары сильнее!

Отец, отступая задевает ещё одну стойку, с неё падает алебарда, едва не задев его плечо. Чувствуя его слабость, я удваиваю натиск, яростно рыча. Я чувствую его КРОВЬ!

Мой меч резко меняет движение и описывает широкую дугу. По пути разрубая полупустую стойку, на которой ещё недавно стояла та алебарда. И летит стальной молнией прямо в плечо Родриго! Но тот успевает подставить клинок! Сила удара заставляет моего отца пошатнуться. А я, не теряя времени наношу мощный рубящий удар сверху! Родриго пытается снова блокировать, но мой удар выбивает меч у него из рук. Тот с лязгом падает на пол.

Низкий торжествующий рык разносится по оружейной и острие моего клинка летит в сторону лица отца…

(конец воспоминаний из оружейной)

***************

Я словно вынырнул в реальный мир после длительного погружения – моя грудь тяжело вздымалась, а на лице даже проступили капельки пота.

Что чёрт возьми со мной происходит?

– Ну как? Вспомнил? – прозвучал ехидный голос в моей голове.

Я же тем временем приходил после столько яркой вспышки воспоминаний. Не может быть, чтобы это тело было мертво! Я дышу, я потею! Чёрт! Прямо сейчас я бы с удовольствием выпил чего-нибудь покрепче, чтобы унять расшатавшиеся нервы!

– И тем не менее – ты мёртв.

– Ты слышишь мои мысли? – тихо прошептал я, глядя на мирно уснувшую под покрывалом Алисию.

Сколько же времени я провёл в этом воспоминании, что она успела уснуть?

– Что-то в этом роде.

– Кто ты такой?

– Мне казалось, что мы это уже выяснили?

В голосе сквозило лёгкое недовольство.

– Меч?

– Меч.

– Ты никогда раньше не говорил со мной, – недоверчиво прошептал я.

– Ты был живым, – равнодушно ответил клинок.

– Только мёртвые могут услышать тебя?

– Да нет. Живые тоже.

– Тогда почему?

– Плохой опыт.

Я хмыкнул – интересно, какой плохой опыт может быть у меча? Хотя, если учесть, что его хозяином был мой отец, и последние двадцать лет, до того, как я забрал клинок, тот провисел в самом дальнем конце оружейной…

– Именно, – удовлетворённо хмыкнул меч, после чего его тон изменился и стал больше отдавать злостью, и… обидой? – Я спас твоему отцу жизнь, а за это он наградил меня тем, что повесил в самом пыльном углу!

– Зная Родриго – скажи спасибо, что он тебя не выкинул в какой-нибудь овраг!

На меня нахлынула волна негодования. Каким-то образом, меч мог не только говорить со мной, но и передавать свои эмоции, и сейчас он был явно зол.

– Выкинуть меня? Да я…! Да я…!

Меч ещё долго распинался в том, какая мой отец сволочь и предатель, но пояснять, что именно между ними произошло отказался. Ограничившись только тем, что стоило мечу заговорить, так Родриго сразу перепугался и отказался от него. Этим же меч объяснил и нежелание общаться со мной – раз его предал один Конхеладо, то того же он ожидал и от меня. Ведь, по его словам, я был куда менее крепок и стоек, чем мой отец.

Да и к тому же в общении со мной не было необходимости – всё, что я делал устраивало меч. Китави́дас (Тот, кто отнимает жизни), как себя назвал меч, своим предназначением считал отнимать чужие жизни. И моя жизнь кондотьера обеспечивала его регулярными смертями и кровью, что очень радовало клинок.

При этом, Китави́дас, считая себя ничуть не меньшим аристократом, чем я или Родриго, всегда оказывал мне посильную, но не очень заметную, чтобы я не заподозрил неладного, помощь. Так, по его словам, именно он значительно улучшал мою регенерацию.

– Тебе никогда не казалось странным, что из всего твоего отряда, только на тебе любые раны заживают, не оставляя даже шрамов? – ответил на мой скепсис клинок.

И с этим было сложно поспорить – мой отец был весь покрыт шрамами и следами от ожогов, да и на моём теле, благодаря бурной юности, тренировкам и прочему, шрамов и ожогов хватало, но все они были из тех времён, когда у меня ещё не было Китави́даса. С момента же начала наших совместный приключений у меня не появилось ни одного нового шрама.

Я всегда считал, что это всё благодаря крови Конхеладо, поэтому, даже когда мои собственные бойцы втихую начали называть меня за это ледяной псиной, это не сильно расстраивало. Так как на мне на самом деле, всё заживало, как на собаке. Да и страх подчинённых перед командиром, весьма полезная в моём ремесле штука.

Про момент, как Ки́та, как я стал его называть, оказался в руках у Родриго, меч рассказать отказался. Вместо это разразивший очередной длинной и полной обиды тирадой, но из того, что я понял из всех его причитаний можно было сделать вывод – что это подарок. Подарок, от очень хорошего и по-братски любящего Родриго друга. Так как клинку был дан строгий наказ – всеми силами, беречь Конхеладо. Что тот и делал, пока отец от него предательски не избавился.

И если предательство Родриго для меня не было особой новость, то вот наличие близких и преданных друзей у последнего, стало для меня настоящей новостью. Я слишком привык к тому, что отец большую часть времени занят тем, что опустошает замковый запас вина. Ну, или просаживает семейное состояние в азартные игры в столице.

В целом я даже на время проникся сочувствием к мечу, пока…

***************

Ливень снаружи закончился, постепенно начинало рассветать.

Алисия спокойно себе дрыхла на печи. Я – в том же углу, где обосновался изначально. Увлёкшись разговором с Ки́той, я совсем забыл про его полировку и сейчас мирно посапывал. Чтобы там не говорил меч, я не считал себя мертвецом. Я чувствую тепло и холод, у меня есть аппетит, мне нужен сон. Да и вообще – разве нежить страдает от призраков прошлого?

И пусть меч сказал, что это лишь временный обман сознания, пока я твёрдо верю в свою “живость”, но лично я признавать свою кончину отказываюсь.

Сладко потянувшись, я проснулся и облегчённо выдохнул – по крайней мере мой сон по-прежнему крепок и не омрачён кошмарами. Тихо встав и взяв с собой Киту, я вышел из дома, через одну из боковых дверей.

Мёртвый я или нет, но зарядка была обязательна, как и ежедневная тренировка с мечом. Неизвестно, имело ли это значение, для моего “мёртвого” тела, главное – что это имело значение для меня.

Тренировка у меня заняла чуть больше часа. Как раз за это время, едва теплившаяся светом вдали полоска рассвета, превратилась в полноценное утро, и огромный пылающий шар солнца освещал послегрозовую деревню, давая мне возможность лучше её осмотреть. Впрочем, ничего нового я не увидел. Да, при ярком свете было очевидно, что никакой монстр не крушил домики, как могло мне показаться вначале, но это я уже знал и так.

Сразу после тренировки, я освежился в бочке с дождевой водой и дождавшись, пока вода успокоится, всмотрелся в своё собственное отражение.

На меня смотрело моё овальное лицо с мягкими контурами. Кожа цвета серого камня, как у одной из статуй в моём замке, словно выточенная из холодного камня Аустерии, придавала лицу мрачную, почти мертвенно-суровую текстуру. Не удивительно, что эта девчонка приняла меня за нежить!

Светлые, миндалевидные глаза с зелёным оттенком горели ярко, контрастируя с серостью кожи, а густые изогнутые брови добавляли взгляду решительности.

Прямой нос с небольшой горбинкой, оставался симметричным, несмотря на мою суровую жизнь, и теперь я даже знаю почему. Впрочем, кое-что на моём лице всегда будет напоминать мне о доме – длинный шрам над левой скулой, оставленный клинком моего отца, во время очередного выяснения отношений. Последствие удара, который тогда только чудом не оставил меня без глаза.

От этих мыслей, мои средней полноты губы, с чуть приподнятыми уголкам, вытянулись в лёгкую ухмылку, которую подчёркивала едва заметная из-за цвета кожи небольшая родинка под нижней губой.

Закруглённый подбородок и плавная челюстная линия сохраняли юношескую свежесть, несмотря на суровый облик.

Чёрные волнистые волосы падали на лоб рваными локонами, обрамляя лицо своей тенью. Надо найти свой кожаный ремешок с латунным кольцом для волос и поскорее скрепить их в пучок.

Вернувшись в дом, я начал размышлять о том, что мне делать дальше, глядя на спящую девочку.

– Убей её…

***************

Голос прозвучал так внезапно, а его слова были столь неожиданными, что я поначалу подумал, что мне это опять привиделось.

– Убей её, – повторил Кита.

– Ты с ума сошёл?! – едва слышно прошипел я.

– Она всё равно скоро умрёт, а мне нужна кровь, чтобы восполнить силы, – прозвучал холодный ответ.

– Что-то я не заметил, что она собирается умирать, – язвительно ответил я.

– Не сейчас, так завтра или через неделю.

– Что ты несёшь? В доме запас еды на несколько месяцев. Пока я тренировался, то видел снаружи сарай с большим запасом дров. Его с лихвой хватит до осени!

Мне показалось, что Кита даже вздохнул.

– Алисия обречена. Не пройдёт и месяца, как сюда заявятся или мародёры, или нежить. И не мне тебе объяснять, что ждёт маленькую девочку в этом случае. Как и не мне тебе говорить, что для неё, нежить – лучший вариант.

В этом плане с Китой было сложно спорить. За восемь лет наёмничества, чего я только не повидал. И дело было не только в битвах, а в том, что случалось после них… Люди… не всегда ведут себя достойно, мягко говоря. Особенно после недавнего боя, особенно с женщинами, или детьми…

И если свой отряд я всегда держал в железных рукавицах, всячески пресекая насилие над мирняком, то вот на других насмотрелся с избытком. Не то чтобы я был большим добряком или моралистом – ибо давно смирился с ужасами войны, но подобные действия разрушают дисциплину, а это было недопустимо, так как именно от неё в том числе зависела и моя жизнь.

– Может местные жители ещё вернутся.

– Холопы трусливы и суеверны. После того, как здесь прошла целая армия мертвецов, это место будет считаться проклятым ещё многие поколения, – не уступал Кита.

– Если армию нежити разгромят, всё может измениться быстрее.

– Нет, – категорично ответил меч. – Да и к тому же – это не важно. Мне нужна кровь. И я не вижу никого живого вокруг, кого можно было бы убить вместо неё. Можешь считать это милосердием, если тебе так будет проще.

– Милосердие? – тихонько прошептали мои губы.

В то время, как руки сами собой вытащили меч из ножен. По моей спине прокатилась лёгкая волна предвкушения – меч жаждал крови, и не так важно чьей. Я подошёл к Алисии и сам по себе начал вглядываться в её лицо: маленькое курносое овальное лицо, тонкие губы, полуприкрытые немытой копной длинных русых волос. Её лицо чем-то отдалённо напоминало мне Се́ну.

– Кровь ещё одной девочки на моих руках? – сам себя спросил я.

– Не ты убил её, а её родители. Ты лишь избавляешь её от мучений.

Избавляешь от мучений? Возможно. Один быстрый удар. Один удар способный мгновенно отсечь голову. И девочке не придётся страдать от испорченности и жестокости этого мира. Китави́дас прав. Какое будущее ждёт этого ребёнка? Будь она хотя бы мальчиком, я бы смог бы обучить и воспитать его как воина. А какое будущее у девочки, в мире, который погряз в бесконечных войнах? В мире, где кровь дешевле воды.

Как же ты похожа на неё… Попытавшись вспомнить лицо сестры, я отшатнулся – первое, что мне пришло в голову, это то злобное видение, где она тянула ко мне свои руки, чтобы задушить. Видение, из которого меня тогда вырвала Алисия.

– Единственное, что ты умеешь это нести смерть, тем кто доверился тебе… – прозвучал злобный шёпот в моей голове, голосом Сены.

Эти слова больно резанули по моему сердцу.

– Я не буду убивать ребёнка, – не менее категорично ответил я, и не глядя убрал клинок в ножны.

– Сохранение её жизни не искупит всех тех убийств…

– Я знаю. Знаю…

Глава 5

Сборы заняли у меня не больше часа. Сначала я думал разбудить Алисию, но подумал, что пускай лучше ребёнок отсыпается. Приведя в порядок свою экипировку и набрав полную сумку еды, я почти был готов. Собираясь, я всё больше и больше думал о словах Китавидаса: я всё ещё так и не притронулся к еде, да и аппетита у меня по-прежнему не было. Могло ли быть такое, что он на самом деле говорит правду, и я мёртв?

Это могло бы объяснить моё самочувствие. Да и у внезапных явлений тоже появлялось обоснование – кто знает, что происходит с человеком в процессе воскрешения? Может у меня что-то сломалось в голове и теперь я вынужден видеть эти кошмары на яву?

Кита по этому поводу загадочно молчал, отказываясь отвечать на мои вопросы, вместо этого отвешивая язвительные комментарии. Меч вообще вёл себя крайне своевольно, так что у меня даже возникло подозрение, что тот, кто подарил его отцу, мало того, что неплохо знал старого хрыча, так ещё и подобрал такой подарок, который может побесить вспыльчивого Родриго.

Разбудив Алисию и дав ей сытно наесться (специально сказав ей, чтобы набивала брюхо по полной), я обрадовал её тем, что беру её с собой. За что получил кучу радостных благодарностей от счастливой девочки, и не меньшую кучу колкостей от Киты.

Девочка, очевидно, не особо представляла себе масштаб той задницы, в которой мы оказались, как и то, как из неё выбираться. Поэтому сделала самый очевидный и правильный с точки зрения маленькой женщины вывод: пусть мужчина со всем разбирается, а она постарается просто не мешаться под ногами. Стратегия надо сказать весьма рабочая.

***************

Собрав все вещи, мы двинулись пешком из деревни. Коня своего я так и не нашёл, что было неудивительно. Пусть это был обычный ничем не выделяющийся жеребец – подобное животное всё равно стоило больших денег. Поэтому, наверняка, когда крестьяне уходили, то увидев привязанное бесхозное животное забрали его с собой.

Как говорили солдаты в моём замке, в окружении которых, мне даже довелось пожить: “Не украли, а проебал”. И вот своего коня я именно что “проебал”, чем, наверняка, вызвал бы дикий хохот у служивых.

Мой отец вообще любил выдавать такие финты – отправлять меня пожить среди черни. Сам он всю молодость провёл в походах, да охоте на ящериц. Возможно, именно поэтому, он так пытался воспитать из меня неприхотливого воина, а не типичного пижона-дворянина.

Что ж, это его и сгубило – вместо того, чтобы быть занятым типичными дворянскими делами как управление собственными землями, налаживанием связей с другими аристократами, интригами и прочим, я получился в итоге слишком похож на него самого. И как ему самому в юности – мне в замке было слишком тесно.

И вот к чему это меня привело: то ли живой, то ли мертвый, иду с крестьянской девкой пешком по дороге чёрт знает куда. При этом я даже сам не могу назвать себя нормальным – с нормальными их мечи не разговаривают.

Вообще, если убрать излишнюю драматизацию – мой план был довольно прост: дойти до ближайшей крупной крепости – замка Мистаф. Место куда скорее всего отступили войска Кондрата, после неудачного сражения.

Дело в том, что армия нежити Короля-лича Сандро двигалась в сторону столицы королевства – Калесты, а замок Мистаф находил сильно в стороне от этого направления. Может, конечно, после битвы Сандро и изменил направление удара своей армии, но это было маловероятно – в предыдущих королевствах он атаковал именно так – марш-бросок до столицы, где располагался весь административно-управленческий аппарат. Последующий захват города и объявления уцелевшей знати ультиматума – покорись или умри.

Подобные манёвры были бы невозможны, будь на месте его армии армия живых, так как подобные рывки ставили под угрозу логистические маршруты. А армии людей, как это не удивительно, очень теряли свои боевые качества без еды, воды, отвоза раненых или больных.

Армия же мертвецов этих недостатков была лишена, и стремительное наступление способствовало только более быстрому пополнению их рядов. Конечно, всегда оставался вопрос обмундирования, но, поскольку мне так и не довелось сразиться с нежитью хоть раз, как у них с этим обстояло было для меня неведомо. Хоть боевой опыт и подсказывал, что мертвый или не мёртвый, но бить мечом всяко эффективнее, чем кулаком. Даже костяным.

Тем не менее, пока план был таков. Тем более, что мне было бы желательно избавиться от Алисии, а сделать я это смогу только оставив её кому-нибудь на попечение, что по очевидным причинам тоже проще всего именно в городе. Да и безопаснее всего.

Военное время отлично способствует активизации разбойничьих банд и активному их пополнению за счёт бывшей солдатни. Сегодня ты защищаешь крестьян от лап “злого” короля-соседа, а завтра уже сам режешь и грабишь этих же крестьян… Таковы реалии этого мира.

***************

Мы неспешно шли вдоль пустой и сильно размытой недавним ливнем дороги. Я бы с удовольствием ускорил шаг, но ноги девочки и без этого сначала вязли в грязи, пока мы шли прямо по дороге, а сейчас, когда мы топали по траве на обочине, слишком просто было упасть и что-нибудь себе вывихнуть, из-за торчащих то тут, то там корней. По крайней мере для не самого ловкого ребёнка, которым и оказалась девочка. Так что, мне со своими надеждами как можно быстрее добраться до Мистафа придётся подождать.

И если я отнёсся к этому довольно спокойно, так как спешить на место сбора по моему мнению не стоило: перегруппировка разбитой армии дело не быстрое, а также весьма… конфликтное. Ведь после поражения, большинство солдат будут в крайне подавленном и агрессивном настроении. Поэтому, из моего опыта, первые недели самые тяжёлые в плане поддержания дисциплины, дезертирства и выяснения отношений… Ведь должен же быть кто-то виноват в поражении? И скорее всего – какой-то соседний полк, который так не своевременно отступил или не смог сдержать натиск врага и обвалил вам фланг. И даже если на самом деле ничего такого не происходило, это уже не имеет значения: виновник найден, осталось выбить из него сатисфакцию.

То вот Китавидас подобной ситуацией был крайне недоволен. Меч продолжал дуться на меня за то, что я сначала отказался убивать Алисию, а теперь ещё и затягиваю наш путь до крепости. Где, как он искреннее верил, он сможет вдоволь напиться крови.

Сначала я пытался не касаться его рукояти, но как оказалось – это не имело значения, и пока он находится недалеко от меня, я всегда смогу услышать его голос. А то, что произошло в доме, когда я то слышал Киту, то нет, было не более чем представлением, которое решил устроить, очевидно, слабоумный клинок.

Вообще, не успел меч начать говорить, как я уже об этом начал жалеть – в том, видимо, скопилось слишком много всего за почти двадцать восемь лет молчания. Поэтому он трещал без остановки, чем только действовал мне на нервы, что отражалось у меня на лице. По крайней мере, судя по взволнованным взглядам, которые иногда бросала на меня Алисия.

Тем не менее, представив на месте меча, одного из своих товарищей, я быстро привык к этим причитаниям. Пару лет назад был у меня в отряде человек по имени Мекант Олива. Не знаю, насколько эта Олива имела отношение к той оливе, которую выращивают в юго-западной королевстве Терегия, но балаболом тот был знатным.

За что и поплатился – во время кампании на северных границах королевства Неркало, пока мы стояли на лагере, он сцепился языками с одним из бретёров, служивших какому-то местному графу. Мечник из Меканта был отличный, но бретёр на то и бретёр, что плохо фехтующие из них долго не живут. А этот, судя по тому как он ловко он нарезал Оливу, пожил уже прилично, и крови попил таким честным наёмникам как мы тоже немало.

Так что уже скоро, я под монотонные причитания Киты вполне даже неплохо размышлял о таком талантливом дипломате, но при этом таком бездарном управленце как Король Конрад. Ведь пусть за поддержание местной дороги формально отвечал Граф Морген с его семейством, но состояние этой полоски жидкой грязи явно показывало, что дополнительный контроль над своими вассалами Конраду бы не помешал.

***************

Несмотря на неспешный темп, после нескольких часов ноги Алисии начали не выдерживать и нам пришлось сделать небольшой привал.

Девочке я выдал её обеденную порцайку, а сам уселся за полировку Киты, дело я это любил, а судя по тому, что на это время меч даже в кое-то веки перестал надоедать мне нравоучениями – делать я это буду ещё чаще.

– Учитывая твою надоедливость, я не удивлён, что Родриго от тебя избавился, – тихо прошептал я мечу, немного поддевая самолюбие клинка, при этом, не отрываясь от дела.

Вообще, зная своего отца, я бы скорее ожидал, что тот его просто переплавит во что-то более полезное и, возможно, менее разговорчивое, например: в кочергу. Ну, или черпак для нужника. Папаня у меня тот ещё изобретатель.

– Я никогда не донимал его разговорами, – недовольно прозвучал Кита в ответ. – Я вообще никогда с ним не говорил.

– Почему? – искренне удивился я.

Неужели это опять моё везение?

Я неторопливо проходил полировочной тряпкой вверх и вниз по лезвию, не торопя меч и давая ему возможность обдумать ответ. Вообще, судя по всему, мне теперь придётся заниматься этим при каждом удобном случае. Дело в том, что с момента моего “пробуждения” у меча почему-то изменился цвет клинка. Если раньше это был обычное цвета серебристой стали лезвие, то теперь весь клинок от, начиная от гарды был угольно чёрным. При этом никаких следов коррозии на лезвии, я не заметил.

Китавидас причину такой перемены озвучивать отказался, но сказал, что на его боевые качества это никак не повлияло, что делало ситуацию всё страннее и страннее.

– Создатель предупредил, что если я заговорю не вовремя, то твой отец может от меня избавиться.

Опять этот создатель, который очень хорошо осведомлён о повадках Родриго.

– И ты молчал?

– Конечно! Мне не хотелось и до сих пор не хочется оказаться в канаве. Или, чтобы из меня сделали черпак! – последнее предложение Кита прозвучало с нескрываемой желчью.

Чёрт! Я и забыл, что меч может слышать мои мысли.

– Неужели так сложно подобрать момент?

– А откуда мне знать, какой момент подходящий? Я меч, а не человек!

– Со мной ты момент выбрал просто мастерски, – прошептал я, вспоминая язвительное появление самодовольного клинка, – так и захотелось тебя выкинуть в какую-нибудь лужу!

– А я о чём говорю! И это я наблюдал за тобой восемь лет! – воскликнул Кита.

Я лишь сокрушённо покачал головой. Когда слышишь чей-то голос, который даже весьма недурно так изъясняется, волей-неволей начинаешь думать, что с тобой общается умный человек. В случае же с Китавидасом всё было значительно сложнее: меч безусловно был разумным, но при этом себя иногда вёл так, словно это человек с прибабахом в голове. Причём нехилым таким. Размером с дом.

К моему счастью к этому времени Алисия закончила трапезничать, и я смог снова размышлять о своём, делая вид, что не слушаю надоедливый меч.

В следующий раз, когда девочка устанет, я, пожалуй, посажу себе её на плечи.

***************

К моему удивлению, случилось это уже очень скоро – не прошло и часа, как девочке опять потребовался отдых. Делать нечего – я тяжело вздохнул, и позволил её забраться на меня верхом.

– У-и-и-и! – радостно прокомментировала ситуацию девочка, чьё лицо было настолько счастливым, что в моей голове даже промелькнула мысль – а устала ли она на самом деле? Кто знает, чему там учила её мамаша.

Впрочем, Алисия оказалась поразительно лёгкой, так что сильного изменения нагрузки я не заметил. Я попытался, спросить у Киты, с чем это может быть связано, но тот ответил просто – нежить и должна быть сильнее. Надо ли говорить, что этот ответ меня не устроил? Рано ещё выписывать меня из мира живых.

Получив возможность двигать с удобной для меня скоростью, я зашагал с новой силой. Ноги привычно месили дорожную грязь, а деревья проплывали мимо. На спине удобно расположился мешок с вещами, надоедливый меч висел на поясе, а на моих плечах восседала довольная Алисия.

Надо ли говорить, что для девочки всё это путешествие было уже очень захватывающим и интересным, а прокатиться на рыцаре, как на коне, так вообще – событием которое даже не могло бы прийти в голову, живи она своей привычной жизнью, настолько оно было нереалистично.

***************

Таким образом мы шли несколько часов. И даже, несмотря на все условия, нам пришлось пару раз остановиться – девочка жаловалась, что отбила себе зад и у неё затекли ноги, что было не удивительно для того, кто никогда не сидел “в седле”. Правда на сей раз перерывы длились не больше пары минут.

Остановился я только когда солнце начало клониться к закату – какой-никакой, а лагерь на ночлег нам нужен. Поэтому пока ещё был свет, я свернул неглубоко в лес и быстро поставил всё необходимое: костёр и одинокую лежанку, которую мне пришлось отдать Алисии.

Как бы это не было странно и для большинства аристократов откровенно унизительно – отдавать простолюдину своё спальное место, а самому спать на земле, учитывая, что лежанка у меня была всего одна – это было единственным выходом. Если я хочу довести девочку до крепости живой, то о дворянской гордости нужно забыть. Там, где я и не обращу внимания на тяжёлые условия, маленькое и слабое существо мгновенно переохладится и подцепит какую-нибудь заразу.

Мне уже хватит своих призраков, которые упрекают меня в том, что я недостаточно сделал для их спасения. Больше не надо. Спасибо.

Прилично повозившись, я всё же развёл костёр, и после того, как убедился, что его не видно со стороны дороги, оставил девочку поддерживать огонь, а сам пошёл на охоту.

– Жди здесь и не отходи от костра далеко. Если услышишь шум с дороги – мгновенно прячься. Только постарайся далеко не убегать! – оставил я девочке наказ. – Если же это окажется зверюга – наоборот от костра не отходи. Двигайся так, чтобы он всегда был между вами.

Конечно, я искренне сомневался, что в такое время кто-то будет ездить по дороге, по которой ещё так недавно прошла армия нежити, но как говорится – лучше перебдеть чем недобдеть.

Задумка поохотится ночью с самого начала казалась мне сомнительной идеей, так как большинство зверюг, наверняка, попрятались подальше от дороги и вернутся не скоро. Поэтому изначально я собирался всего лишь расставить пару силков, но в этот момент Кита так удачно напомнил мне мои же слова утром: