Сага о будущем. Хранитель Пустоты

Периметр-09

Необитаемая планета «Гамма-72», где застрял Дознаватель, представляла собой неприметный, но стратегически важный объект в секторе исследуемого землянами космоса. Относительно небольшой, далеко не идеальный шар с мёртвой, безжизненной поверхностью, вспоротой каньонами и разноразмерными кратерами – последствиями древней астероидной бомбардировки.

Планета висела на краю афелия – в самой дальней точке орбиты умирающего светила. Когда его свет прорывался сквозь плотные слои тёмно-фиолетовых облаков, то окрашивал невзрачные пейзажи в оранжево-коричневые тона, и тогда кратеры отбрасывали длинные тени, а каньоны казались заполненными глиной. В остальное время здесь царил сумрак, разрываемый вспышками электрических разрядов, схожих с корявыми ветками засохших деревьев.

База «Периметр-09» числилась за Землёй по проекту «Ахрон», по которому все входящие в Совет Межгалактической Взаимопомощи цивилизации должны была построить ряд аванпостов-буферов на условной границе освоенного Советом космического пространства.

Расположенный вблизи пяти точек старта гиперпространственных скачков, «Периметр-9» служил местом межрейсового отдыха экипажей, выполняя роль базовой стоянки и порта бункеровки, был логистическим хабом, оставаясь, прежде всего, научно-исследовательским и оперативным центром по изучению ближайших участков космоса.

Наружные конструкции базы, едва выступающие над поверхностью, выглядели как скопление низких куполов и прямоугольных пеналов вентиляционных шахт, прикрытых «зонтиками» метеоритной защиты. Инфраструктура базы разветвлялась под поверхность планеты, напоминая нечто среднее между муравейником и пчелиный ульем, где каждая ячейка имела строгое предназначение – жилые блоки, лаборатории, ангары, складские секции, командные посты.

На базе трудились инженеры, программисты, навигаторы и обслуживающий персонал, сменявшиеся каждые три земных месяца – в ритме, минимизирующем негативное влияние добровольно-принудительной изоляции.

База жила в обычном рабочем режиме. Диспетчеры в навигационном центре следили за порядком во вверенном секторе космоса. Прибывали и убывали звездолёты. Гидропонные фермы, утопающие в зеленоватом свечении, поставляли свежие, но безвкусные овощи, выполняющие роль витаминных добавок. Их бледные листья и рыхлые плоды лишь напоминали о земной жизни.

Зато рекреационные блоки предлагали почти полную иллюзию земного рая. В них непрерывно транслировались симуляции земных пейзажей с естественными запахами, звуками и даже тактильными ощущениями. Здесь можно было пройтись по белому песку островного пляжа, ощутить тепло солнца на коже, послушать шелест листвы и пение птиц, даже услышать шорох лапок ящерицы, пробежавшей в траве виртуального леса. Невозможно было искупаться в океане, но позагорать – вполне.

Иллюзии были настолько совершенны, что внутрь не проникали ни вездесущий гул вентиляции, ни вибрации от перемещающихся грузовых лифтов.

Попутным грузовым транспортом Дознаватель добрался до «Периметра-09». Здесь ему предстояло ждать пассажирский лайнер «Астра Круизер», который умчит его в долгожданный отпуск к Земле. В его журнале дата вылета была отмечена зелёным, а личный хронометр показывал не местное время базы, а часы, оставшиеся до вылета.

Утро первого дня. Сигнал

Ночью, когда основная часть персонала отдыхала в искусственной тишине жилых отсеков, на одном из экранов сканера дальнего наблюдения, в «мёртвой» зоне, за пределами посадочных глиссад, появилась мигающая отметка одинокого и не подтверждённого классификационной меткой сигнала.

Оператор телеметрии, зевавший под монотонный шелест поступающих данных, услышал нечто невозможное: аномалию, подававшую чёткие, повторяющиеся радиочастотные импульсы разной длины. Сперва он подумал, что это помехи от проходящего поблизости зонда или сбой в калибровке правой приёмной антенне. Но ритм сигнала и последовательность колебаний случайность исключали.

Оператор вызвал дежурного инженера. Тот, едва взглянув на полученные данные, тут же поднял по тревоге всю смену аналитиков.

Первые, сырые варианты расшифровки показали невероятное: передача велась давным-давно забытой азбукой Морзе. Но это было не всё. Точки и тиры, складывавшиеся в бессмысленный набор букв, сопровождались сложными, логично структурированными помехами, словно в них, по принципу матрёшки, был скрыт код следующего уровня сложности.

– Это… какая-то невозможная архаика, – пробормотал один из аналитиков, хорошо знакомый с историей. – Точки-тире использовали ещё на заре космической эры. Это всё равно что получить сообщение от ИИ базы голубиной почтой.

С утра объявили экстренный сбор, и в общий зал пригласили не только тех, кто был связан с системами связи, дешифровкой и исследованием космоса, но и всех свободных от вахт и работ. А, чтобы не свести дискуссию к базарному торгу, высказывать мнения разрешили только учёным и узкопрофильным специалистам.

Одни настаивали на техногенном объяснении: мол, это сигнал ушедшего за пределы Солнечной системы одного из первых спутников, передатчик которого циклично посылает на Землю зашифрованные послания. Другие увидели в необычной ритмике – излучение нового типа пекулярного пульсара.

В конце концов, после трёх часов жарких дебатов, тему в конец заговорили, и победила научная осторожность, граничащая с консерватизмом. В итоговый протокол внесли сразу три гипотезы, причём самая интригующая оказалась на последнем месте, что ещё больше запутывало ситуацию:

Случайная накладка нескольких радиоволн, приведших к модуляции, напоминающей азбуку Морзе. Версия опиралась на теорию интерференции: сигналы нескольких природных источников сложились в иллюзию осмысленной передачи.

Хроно-мираж: сигнал, пришедший из предыдущей, более ранней эпохи исследования космоса.

Попытка установить контакт. Самым сильным аргументом против этой версии, служила форма передачи. Почему для сигнала был выбран столь древний и примитивный код, давно не использовавшийся человечеством? Это было равносильно получению от инопланетян бумажного письма, написанного на латыни.

Четвёртую, самую безумную версию – что сигнал является эманацией так называемого «разумного вакуума» отвергли с благородным негодованием, сочтя её псевдонаучной и полностью абсурдной.

Дознаватель, сидевший на последнем месте заднего ряда, наблюдал, как на трибуне менялись взволнованные специалисты, как азартно горели их глаза. Но он видел в последствиях не научный прорыв, а бюрократический кошмар и карантин станции на неопределённое время, со срывом графика всех рейсов, включая и его «Астра Круизер».

Оперативный председатель базы, недовольный тем, что диспут, начавшийся, как научный, скатился в откровенный базар, объявил повторное заседание на восемнадцать часов этого же дня. Дознаватель молча поднялся и выбрался из зала первым.

Полдень первого дня. Расшифровка

Дознаватель вышел в коридор, но отойти далеко не удалось – он остановился у ближайшего экрана. Расшифровка загадочного сигнала транслировалась по всей базе в режиме реального времени и магнетическое притяжение тайны заставило многих остановиться у информационных панелей, на которых безостановочно мелькали всевозможные символы – от латиницы до шумерской клинописи, которую сменили иероглифы, затем сложные лигатуры, силлабограммы…

Система, ведомая искусственным интеллектом, дотошно перебирала архив известных ей символов, подбирая ключ, подходящий к посланию из ниоткуда.

Громкая трель переливов неожиданно быстро возвестила о завершении первого этапа дешифровки. По экрану поползли строчки, составленные из пиктограмм – изображений, напомнивших Дознавателю амёб, виденных им в школе под микроскопом.