Вызовы России. От Рюрика до Ленина

Начнем с общеизвестного: «В год 6370 (862 год. – Прим. авт.) изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: “Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву”. И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города – тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах – находники, а коренное население в Новгороде – словене, в Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Белоозере – весь, в Муроме – мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: “Чей это городок?” Те же ответили: “Были три брата Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам”. Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде»[4].

«Рост был тяжел, препятствий много»

Эта цитата из «Повести временных лет» нам нужна для того, чтобы обозначить точку, с которой начинается зарождение Древнерусского государства, чтобы понять, где, когда и в каких условиях шел процесс его образования и развития. Отталкиваясь от факта призвания Рюрика и начала его княжения в новгородских землях в 862 году, С. М. Соловьев сделает вывод: «Здесь, следовательно, на севере, в Новгороде, началась Русская земля, началось Русское государство»[5].

На этом историческом факте в 1862 году было основано торжественное празднование 1000-летия Российского государства. В честь знаменательного события император Александр II воздвиг в Новгороде символический памятник «Тысячелетие России»: Россия представлена в образе женщины на большом шаре, ее благословляет крестом ангел Божий. Знаменитые русские князья и цари расположились по кругу, а в нижнем ярусе представлены заслуженные русские люди. Все они демонстрируют дела, совершенные ими для России. Но это будет потом, спустя тысячу лет, которые еще предстояло пройти зарождавшемуся государству. И потому историк С. М. Соловьев предлагает читателю: «А теперь словом пройдем тысячу лет, вспомним, что сделали для России, для нас эти князья и цари и знаменитые люди, какие беды и напасти терпели, и как спасал их Бог, как Русское государство из такого малого начала, как оно было в Новгороде при Рюрике, выросло так велико, что подобного нет, да и не было на земле. Рост был тяжел, все надобно было начинать сначала, помощи мало, а препятствий много»[6].

В нашем повествовании мы сознательно оставим за скобками продолжающиеся научные дискуссии о том, откуда пришли варяги – из Скандинавии или с южного побережья Варяжского моря, кто такие они были, что значило тогда слово «русь», и кто прав – норманисты или антинорманисты. На наш взгляд, эти проблемы носят исключительно научный характер, и уж если в течение нескольких веков исследователи, специализирующиеся на этих темах, не пришли к солидарным выводам, то стоит ли нам вмешиваться в их споры? Наверное, нет. Но все же приведем высказывание современного русского историка А. А. Горского, который делает такое интересное заключение: «Если бы варяжские князья не обосновались в Киеве и не соединили под своей властью Юг и Север Восточной Европы, в X в., возможно, на Юге существовало бы одно или два славянских государственных образования, а на Севере – одно или два полиэтничных (славяне, скандинавы, финны, балты), с верхушкой из норманнов, которая, если бы и пошла по пути славянизации, то не столь быстро, как это имело место в реальности. Утверждение же варяжских правителей в Киеве привело к формированию на Восточно-Европейской равнине в X столетии одного государства, и государства славянского, в котором скандинавская по происхождению часть элитного слоя (в том числе и те ее группы, которые располагались на Севере) быстро была ассимилирована»[7].

Тех читателей, кто хотел бы ознакомиться с многообразием взглядов на обозначенную тему, адресуем к книге историка Е. Ю. Спицына «Древняя и Средневековая Русь IX–XVII вв.», в которой представлена достаточно подробная историография вопроса.

Мы же обратим внимание на ключевые слова в высказывании С. М. Соловьева: рост был тяжел, препятствий много! В самом деле, Русское государство, зародившись в Новгороде, вызрело и сформировалось в Киеве, стало самым крупным и мощным образованием в Восточной Европе, а потом вдруг это государство со столицей на Днепре исчезает, как будто его вовсе не было. А ведь оно существовало на протяжении нескольких столетий! Если считать от прихода в Киев Олега до разорения княжества ханом Батыем, то получится три с половиной столетия, а если продлить существование Киевского княжества до его поглощения Великим княжеством Литовским, то и вовсе будет почти 500 лет. Немалый срок. Для сравнения – Римская империя до ее раздела на Западную и Восточную части просуществовала 503 года.

Василий Осипович Ключевский предельно конкретно формулирует проблему: «Историческая сцена меняется как-то вдруг, неожиданно, без достаточной подготовки зрителя к такой перемене. Под первым впечатлением этой перемены мы не можем дать себе ясного отчета ни в том, куда девалась старая Киевская Русь, ни в том, откуда выросла Русь новая, верхневолжская»[8].

Именно там, на верхневолжских просторах, возникают княжества Суздальское, Владимиро-Суздальское, Владимирское, потом Московское… Нас в этой истории будет интересовать не сам по себе факт исчезновения Древнерусского государства с привычным названием Киевская Русь. Нам важно понять: что же произошло с некогда могучим процветающим государством? Под воздействием каких сил – внешних и внутренних – исчезло государство? Наконец, почему стало возможным именно такое развитие событий? Это – первая группа вопросов. Но есть и вторая сторона проблемы со своими вопросами, на которые нам предстоит найти ответы, – это последствия разрушения Киевской Руси и судьба населения государства. Известно, что формирование государства в южной Руси происходило путем объединения племен, проживавших в Поднепровье. В одних случаях это было добровольное вхождение земель в более крупное и сильное образование, в других – насильственный захват и подчинение, которое проводили киевские князья. Так или иначе, но одновременно с формированием государства шло постепенное вызревание новой народности – древнерусской, которая имела один язык, одни верования и традиции. Шел процесс создания единого русского народа.

Истощение и исчезновение Киевской Руси привело к остановке процесса формирования единого народа. Сошлемся вновь на В. О. Ключевского, который пишет, что все следствия отлива населения из днепровской Руси к западным и восточным окраинам русской земли «сводятся к одному скрытому коренному факту изучаемого периода: этот факт состоит в том, что русская народность, завязавшаяся в первый период, в продолжение второго разорвалась надвое»[9].

В этом и заключается главный исторический вызов Древнерусскому государству того времени: быть ему или не быть. Возникла реальная угроза исчезновения не только еще не окрепшего государства, но и еще не сформировавшегося народа. В этом смысл и значение вызова, так как тогда государство и народ только начинали складываться, определять свое место по отношению к другим государствам и народам. Это был первый вызов на самом начальном этапе становления Русского государства. Осознавали степень угрозы русские князья? Понимали способы устранения возникшей угрозы и то, что переживаемый период исключительно важен для будущего и государства, и русского народа? Такова совокупность вопросов, обозначенных нашей темой.

Но прежде чем мы приступим к поиску ответов, будет полезным осмыслить термин Киевская Русь, поскольку мы будем его употреблять. Следует сразу отметить, что в те далекие времена такого названия не существовало. Княжество, объединившее многочисленные племена Поднепровья, было известно как Русь или Русская земля. Понятие «земля» по нашим современным представлениям тождественно понятию государство. Подтверждение этому находим в договорах с Византией во времена древнерусского князя Олега, что отражено в «Повести временных лет». Пришедших из Киева воинов и купцов называют русскими, а княжество именуют Русь, Русская земля. «Послы же, посланные Олегом, вернулись к нему и поведали ему все речи обоих царей, как заключили мир и договор положили между Греческою землею и Русскою и установили не преступать клятвы – ни грекам, ни руси»[10].

Как видим, никакой Киевской Руси как Древнего украинского государства мир в X веке не знал. А попытки киевских политиков и ученых в XXI веке внедрить в массовое сознание населения Украины мифы о существовании никогда не существовавшего государства есть не что иное, как политический блеф, вызванный исключительно целью отказаться от общей с русскими истории. Название «Киевская Русь» для обозначения того периода возникнет значительно позднее. Считается, что термин «Киевская Русь» в научном обороте появился в 1837 году после публикации труда первого ректора Киевского Императорского университета М. А. Максимовича «Откуда идет русская земля». Тогда этот термин применялся исключительно в географическом смысле рядом с такими названиями, как Новгородская Русь, Владимирская Русь, Червонная Русь, обозначавшими расположение соответствующих княжеств. Еще позднее, во второй половине XIX века, историки С. М. Соловьев, С. Ф. Платонов, а за ними и другие ученые, станут использовать термин «Киевская Русь» в хронологическом смысле для обозначения исторического периода от образования Древнерусского государства со столицей в Киеве и до его краха под ударами монголо-татарского войска.

Князь Олег: «Да будет матерью городам русским»

Вернемся к истокам образования Русского государства, зарождение которого произошло в 862 году после прихода Рюрика в Новгород. Княжил Рюрик в течение 17 лет, до своей смерти в 879 году. О его деятельности известно мало, но фактом является то, что он силой дружины помирил конфликтовавшие новгородские племена, с чего и началась ассимиляция варягов, их ославянивание. После Рюрика остался трехлетний сын Игорь, вместо него править стал Олег, о происхождении которого мало что известно. В Новгороде он правил недолго, всего три года, и уже в 882 году отправился по известному всем пути из варяг в греки. Нам интересен этот поход Олега, так как он отличался от обычных варяжских походов тем, что грабежи племен по маршруту движения не являлись для него приоритетом. Он подчиняет племена, но не грабит! Он закрепляет за собой новые территории тем, что сажает в городах своих мужей-наместников вместе с дружиной. Зачем же ему грабить эти города, если они отныне его? Так он поступает в Смоленске, Любече. В «Повести временных лет» об этом походе Олега сказано: «…и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своих мужей. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил своих мужей»[11].

Князь Олег и его правление в Киеве с 882 по 912 год имеют для Древнерусского государства принципиальное значение, так как именно он объединил новгородские и киевские земли в одно государство. В Киев приходит и становится князем уже во многом не варяжский князь, жадный до наживы. На правах сильного он собирает земли и племена по главной торговой дороге того времени: из Балтики, из Северной Европы в Византию, в Южную Европу и Средиземноморье. Необходимую силу варягу дали новгородские северные племена, которые не только и не столько ему подчинились, сколько подчинили его себе, своим интересам, также сфокусированным вокруг торговых отношений Севера и Юга. Если это не формирование нового государства, то что тогда? На наш взгляд, это и формирование государства, и его расширение за счет новых земель и племен. Так же и в Киеве: после вокняжения там Олег ведет себя как хозяин, а не как завоеватель, занявший город по пути к Царьграду.

Вполне обоснованно мы можем сказать, что если в Новгороде только зародилось Русское государство, то в Киеве оно сформировалось и окрепло, собственно, стало государством со многими присущими ему атрибутами, характерными для того времени. В Киеве Олег произнес легендарные слова о роли города, дошедшие до нас в «Повести»: «Да будет матерью городам русским». С чего же и как начал княжить Олег в Киеве? Обратимся вновь к «Повести временных лет». Там сказано: «И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью. Тот Олег начал ставить города и установил дани славянам, и кривичам, и мери, положил и для варягов давать дань от Новгорода по триста гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до самой смерти Ярослава»[12].

Так становится государственным образованием территория, расположенная вдоль пути из варяг в греки от Новгорода до Киева, а варяг Олег превращается в первого князя объединенного, или пока еще объединяющегося, Русского государства. Историческое значение роли князя Олега заключается в объединении двух центров русской государственности, формировании централизованной власти, распространяющейся на все обозначенные земли. На протяжении веков он остается одним из самых почитаемых князей на Руси. Конечно, в памяти народной наиболее ярко расцвечены его военные подвиги, такие как атака на Царьград на ладьях под парусами, перемещавшихся по суше, или щит, который князь велел прибить к вратам византийской столицы как символ своего триумфа. Эти примеры впечатляют. Но они стали возможны для уже сильного Русского государства, созданного трудами именно князя Олега. Поэтому рассмотрим сначала его практические шаги по укреплению своей власти и силы государства.

Первоначальные действия Олега заключались в установлении дани с племен, строительстве городов, сторожевых поселений для защиты Киева от степных воинственных обитателей. Заметим, что Олег после овладения Киевом не двинул дружины дальше на юг, на Византию, а занялся работами по обустройству княжества – длительным созидательным трудом. На обустройство княжества, его расширение и укрепление у Олега ушло ни много ни мало около 25 лет. Мечом и словом, договорами и союзами объединял Олег соседние племена, защищая от внешних врагов, прежде всего от хазар. В «Повести» об этом так сказано: «И властвовал Олег над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал…»[13]

Но властвование Олега над соседними племенами было достаточно условным, говорить о полном подчинении не приходится. Поэтому, анализируя период становления Древнерусского государства при князе Олеге и признавая его исключительно важную роль в этом процессе, мы должны понимать, что это был начальный период сближения племен, и эта начальность определяла уровень взаимоотношений между Олегом и покоренными племенами. Подобные отношения привычнее было бы охарактеризовать как союзнические. Но так и таким образом складывалось тогда государство. Эти и другие факты позволили известному советскому историку В. В. Мавродину сделать вывод о том, что «…несмотря на все эти ее качества, примитивный характер объединения русских земель и племен, Киевская держава в лице ее политических деятелей делала великое дело: объединяла восточное славянство в единый государственный организм, сплачивая и тем самым усиливая его, создавая условия для дальнейшего укрепления общности языка, быта, культур, и охраняла, обороняла рубежи земель русского народа, рубежи Руси»[14].

Князь Олег в течение четверти века упорно занимался внутренними делами своего княжества и добился его сплоченности настолько, насколько позволяло то время и те обстоятельства. Следующий этап деятельности Олега – внешняя политика. С того давнего времени и до дней нынешних внешняя политика заключается в определении и утверждении места государства в системе взаимоотношений с другими силами, центрами власти. В те времена общепризнанной силой и центром власти была Византия. Поход на Царьград – это уже признак силы и мечта воина, а князь Олег и был воином.

Поход на Византию Олег предпринял в 907 году. Это был грандиозный поход на Царьград, каких Русь не совершала прежде. В походе были задействованы воины всех племен и земель, которые находились в той или иной зависимости от киевского князя: Олег сумел «поставить под ружье» 80 тысяч человек, что уже само по себе говорит о его силе и авторитете среди племен формирующегося государства. У стен Царьграда был составлен первый письменный договор, который Древнерусское государство подписало в результате успешных военных действий за пределами собственных границ. Он был составлен в двух экземплярах и на двух языках: греческом и славянском. В нем впервые применялось название Русская земля, которое обозначало территории, находящиеся под властью русского князя. Княжество Олега таким образом получило официальное название Русь, а население, проживающее на этих территориях, стало называться обобщенным термином «русские люди». Отметим и такой важный момент: содержание договоров со всей очевидностью говорит о главных целях похода Олега – о том, что цели эти были прежде всего торговыми. «Именно обеспечение регулярной торговли с Византией, видимо, было главной целью похода О., который нуждался в рынке сбыта получаемых в виде даней ценностей»[15]. Князь понимал, что не может государство эффективно развиваться без торговли. Так начинался длительный процесс создания Русского государства.

Княгиня Ольга: первые попытки централизации власти

Следующей значительной личностью в истории Русского государства назовем княгиню Ольгу, которая начала править после смерти своего мужа князя Игоря в 945 году, поскольку их сыну Святославу было в то время примерно три года, и правила в качестве регента до 960 года. Она вошла в историю как мудрая правительница, которая успешно продолжала дело князя Олега по укреплению княжеской власти и силы Древнерусского государства. Ольга не только в начале своего правления жестоко отомстила древлянам за смерть своего мужа князя Игоря, но и сделала выводы из случившегося.

Причина расправы древлян над Игорем заключалась не только в жадности Игоря, решившего взять дополнительную дань, а в том, что не было меры дани – ее величина определялась аппетитом князя и дружины. Ольга исправила этот недостаток в отношениях центральной власти и подвластного населения, упорядочив сбор дани. Как пишет «Повесть», «…и пошла Ольга с сыном своим и дружиною по Древлянской земле, устанавливая распорядок даней и налогов». А через год «…отправилась Ольга к Новгороду и установила по Мсте погосты и дани и по Луге – оброки и дани…»[16].

Летопись называет две территории – Древлянская земля и Новгородская, где установила Ольга новый порядок взимания дани, но понятно, что, путешествуя из Киева к северной столице государства, она произвела эти перемены повсеместно. И еще одно важное новшество. В отдельных землях, в первую очередь в Древлянской, было ликвидировано племенное княжение, вместо которого введена княжеская администрация.

Уставы и уроки Ольги в землях приводят к созданию так называемых погостов или «гостьбы», как тогда говорили, – мест для торговли, и эти места постепенно приобретают функции правительственных центров как административного, так и финансового управления. Значение этих погостов (центров) трудно переоценить. Если раньше князь с дружиной только в зимнее время объезжал подвластные территории, собирая дань, кормясь там и чиня суд и расправу, то теперь центральная власть в лице княжеских мужей присутствует здесь постоянно. Эти места стягивают территории, объединяют население районов проживания, здесь оно торгует, общается, узнает новости, сюда сходятся нити экономических связей. Это первое их значение.

Второе заключается в том, что при таком порядке объективно становились лишними, ненужными племенные князья в их прежнем еще недавнем значении. Потому нередко племенные князья превращались в княжеских мужей киевского князя. Это явление в свою очередь имело два больших последствия, так как, с одной стороны, у киевского князя появлялась своя собственная администрация на местах, а с другой, здесь и сейчас была заложена практика для превращения в будущем удельных князей в подданных великого князя.

Анализируя решения Ольги, которые мы определили бы как административно-финансовую реформу, нельзя не обратить внимание на еще одно принципиально важное новшество – это зарождение княжеского домена. Летопись отмечает, что всюду на подвластных территориях Ольга устанавливает свои «ловища», «перевесища», «знаменья», «становища» и «места» – этими понятиями определялась тогда собственность князя на земли и угодья. «Эти “места” и “становища”, являясь центрами возникающего княжеского домена, в то же самое время являются и административными центрами. Пока в “местах” и “становищах” живут княжеские люди, они выступают одновременно и как княжеская государственная, и как княжеская вотчинная администрация. Появляются и княжеские села, как Ольжичи. И их было, по-видимому, не так уж мало»[17].

Принципиальность этого новшества – княжеского домена, появившегося при Ольге, – заключается в новой роли самого князя. Если раньше это был военный руководитель территории, который обеспечивал охрану границ, возглавлял набеги на соседей и богател от военной добычи, а за счет территорий лишь кормился в период между походами, то теперь князь начинает превращаться в собственника земли. Одновременно меняется значимость земли. Если прежде земля была лишь территорией проживания, то теперь она становится источником богатства. Можно утверждать, что с этих решений Ольги начинают зарождаться и расширяться феодальные отношения на Руси.

Княгиня Ольга показала себя умелым администратором, управленцем, и именно в период ее правления Русь была сосредоточена на осмыслении и решении внутренних проблем. Это выходило непросто, потому что даже Святослав, сын Игоря и Ольги, свой интерес вновь будет видеть на кончике копья. Но есть и такая точка зрения, что величественные походы Святослава и еще более грандиозные его планы не могли бы появиться без кропотливой и успешной работы Ольги по внутреннему укреплению Древнерусского государства.

О том, что периоды правления Ольги и Святослава являлись переломными в истории Руси, свидетельствует и тот факт, что Ольга, укрепив, фактически создав в значительной степени государство с централизованным управлением, приходит к пониманию необходимости духовного соединения населения территорий, входящих в княжество. Средством соединения территорий и единения людей она видит христианскую религию. В 955 или в 957 году она предприняла поездку в Царьград, чтобы не только улучшить договор 944 года, подписанный Игорем (чего в итоге не получилось сделать), но и приобщиться к великой вере, стать христианкой, и это она успешно осуществила. Правда, ее сын Святослав категорически отказался следовать примеру матери, но почин был сделан, и его продолжит ее внук князь Владимир.

Князь Святослав – русский князь-воин

Князь Святослав, вне всякого сомнения, самая легендарная, самая мифологизированная личность в русской истории. Его самостоятельное правление началось ориентировочно в 961 году и продолжалось до 972 года. Парадокс личности Святослава заключается в том, что все мифы, которые сохранились о нем и его ратных делах, на самом деле являются в значительной степени правдивыми, основанными на происходивших событиях. Конечно, Святослав не государственный деятель в привычном понимании этого слова, он – полководец, воин. Летописец рисует Святослава как самого русского князя, начиная от имени его до поступков и характера. В. В. Мавродин пишет: «Святослав – не правитель. Он – воин, вождь многочисленного и храброго воинства, дружинный князь, сын своего века и своего народа, олицетворение ”славного варварства”, героического, дружинного периода в истории русского народа»[18].

Но несмотря на то, что Святослав известен более своими походами, их значение нельзя отрывать от оценки общего хода развития Руси. Для лучшего понимания личности и роли князя в формировании государства рассмотрим направления его походов, постараемся понять, чем они были вызваны. Начинает свою полководческую деятельность Святослав с походов на восточном направлении, которое выбирает не по прихоти, а исходя из потребностей государства.

На восточном пограничье оставались непокоренными вятичи, которые не признавали власть Киева. Там же располагалось и государство Волжская Булгария, которое перекрывало путь «из варяг в персы»: здесь не только не пропускали русских купцов беспошлинно, но и нередко грабили и убивали их. В Нижнем Поволжье прочно обосновался Хазарский каганат, который с давних времен нападал на южные пределы Руси. В восточном походе 964–965 годов Святослав одержал многие славные победы, которые обеспечили поступление в Киев дани от вятичей, открыли русским купцам весь водный путь от Балтики до Каспия и далее в Персию, в другие азиатские страны. Хазарский каганат был существенно ослаблен и уже не опасен для Руси. Двигаясь далее на юг, Святослав победил воинственные кавказские племена ясов и касогов, подчинив себе тем самым Тмутараканское княжество на Таманском полуострове. С того времени Тмутаракань станет главным форпостом Руси на Черном море. Такими результатами был завершен восточный поход Святослава: князь вернулся в Киев со славой победителя и богатством.

Обезопасив и укрепив границы государства на восточном направлении, Святослав обратится к главному делу своей жизни, которое принесет ему новую славу и погибель. В 968 году он открывает новый театр военных действий, который охватывает Дунай, Болгарию и Византию. Цель похода – формирование нового обширного и могущественного славянского государства. В самом деле, планы Святослава поражают и завораживают: в случае успеха возникало русское государство в обширнейших границах от Ладоги на севере и до Эгейского моря на юге, от Балкан на западе и до Оки на востоке. «В год 6477 (969). Сказал Святослав матери своей и боярам своим: “Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рыбы»[19].

Планируя перенести столицу государства из Киева в Переяславец на Дунае, Святослав вынашивал дальнейшие планы по захвату Византии. Это очень скоро поняли и в Византии, устрашились появления могучего соседа, грозившего империи уничтожением, и мобилизовали все силы против Святослава. В 970–971 годах произошла Русско-византийская война. Кампанию 970 года выиграли русские, греки предложили мир, по которому Святослав сохранил все свои завоевания, а греки обязались платить Руси дань. Но на следующий год у греков оказалось численное преимущество, и после нескольких сражений, в одном из которых князь был ранен, мира запросили русские. При возвращении домой на русскую дружину напали печенеги, которых подкупил коварный император Византии Иоанн Цимисхий. Дружина князя и Святослав погибли в схватке весной 972 года.

Могли русы победить греков в той Русско-византийской войне? Наверное, нет. Во-первых, Византия являлась все же несопоставимо более мощной державой: ее население к 970 году составляло около 24 млн человек, что давало ей в войне большой демографический резерв. Во-вторых, Русь в это время не была готова к ведению затяжных войн с таким противником ни с военно-политической точки зрения, ни с финансово-экономической. Через девять веков в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 годов русская армия разгромила турок и вышла к Босфору и Константинополю. Историки до сих пор спорят о возможности или невозможности России овладеть тогда проливами, многие сожалеют, что этого не произошло. Но такой исход вызвал бы большую войну в Европе, к которой Русское государство не было готово, и император Александр II не решился – заманчивые проливы у нас тогда заполучить не вышло. Можно вспомнить и Первую мировую войну, за участие в которой западные державы посулили царю Николаю II приз – владение проливами. Известно, война закончилась не так, как предполагалось, к ее окончанию уже не было ни Российской империи, ни императора. Да и как бы она ни закончилась, западные державы никогда, ни при каких обстоятельствах не отдали бы России проливы по одной, но исключительно важной причине: это привело бы к громадному усилению Русского государства. А с этим никто в Европе не мог согласиться.

Вернемся, однако, в древние времена. Правлением князя Святослава завершится начальный период в истории Древней Руси. Начнется новый этап развития Древнерусского государства, этап не варварский, а христианский. Не все из задуманного смогли осуществить первые князья. Но главное они сделать смогли. И это главное заключается в том, что было сформировано государство, объединившее весь торговый путь из варяг в греки, что способствовало не только экономическому развитию, но также установлению культурных связей с крупнейшей державой того времени – Византией. Это будет иметь первостепенное значение для будущего Руси.

Князь Владимир: укрепление государства и обретение духовной силы

Много князей правили Древнерусским государством на протяжении его существования. Но есть среди них имена князей, которые знает каждый. Это князь Владимир I Красное Солнышко, князь Ярослав Мудрый и Владимир II Мономах. Достаточно назвать имя Владимир Красное Солнышко, и тут же в памяти всплывает его главное дело, за которое мы помним и чтим князя, – крещение Руси. Ярослав Мудрый – это свод законов Русская Правда, потому и остался он в истории под именем Мудрый. Владимир Мономах известен уже тем, что все мы знаем: «Тяжела ты, шапка Мономаха». Правление этих князей не было безоблачным и исключительно счастливым, и власть великого киевского князя доставалась им трудно, через смерть близких, через преступления… Они были разными, но было у них и общее, что их объединяет, – это служение государству, которое при их правлении достигало самого высокого уровня развития и международного авторитета.

Князь Владимир I, он же Святой, он же Красное Солнышко, к власти пришел варварским диким способом в результате братоубийственной войны. Такие были времена и такие же нравы. Родственность как таковая тогда мало что значила. Что подвигало князей на убийство родных братьев? Жажда власти, богатства?

После смерти Святослава его трое сыновей расселись по землям. Великокняжеский киевский стол получил Ярополк, на древлянской земле править стал Олег, а Владимиру как незаконнорожденному сыну Святослава и рабыни Малуши достался новгородский стол, куда он переехал из Киева вместе со своим дядькой Добрыней, стольником княгини Ольги. Так, может быть, и правил бы он в северной столице русского государства, если бы не конфликт между родными братьями Ярополком и Олегом. Ярополк вышел победителем из этой братоубийственной схватки. На очереди у него был поход на Новгород. Владимир испугался агрессивных намерений своего сводного брата Ярополка и бежал за море, к варягам. «А Ярополк посадил своих посадников в Новгороде и владел один Русскою землею»[20].

Но владел недолго: уже через три года Владимир вернулся в Новгород с варяжским войском, прогнал из города наместников Ярополка и двинулся на Киев. По пути он захватывает Полоцк, убивает местного князя Рогволода и двух его сыновей, берет в наложницы дочь убитого князя и насильно женится на ней, хотя она к этому времени уже была беременна от киевского князя Ярополка. В завершение, подойдя к Киеву, обманным путем приглашает Ярополка на переговоры, а когда тот приходит к нему в шатер, его убивают варяги. «И пришел Ярополк ко Владимиру; когда же входил в двери, два варяга подняли его мечами под пазуху… И так убит был Ярополк»[21].

Таким кровавым и коварным оказалось восхождение Владимира на великокняжеский киевский стол. Он стал единственным правителем Руси в 980 году. Какими же делами открыл князь Владимир свое киевское правление? Поскольку восшествию Владимира на престол предшествовала семилетняя борьба между братьями, то держава, собранная князьями-предшественниками, начала рассыпаться, некоторые окраинные земли попали под влияние воинственных соседей или были захвачены ими. Так случилось с Червенской землей, которую захватил польский герцог Мечислав. Владимир уже в 981 году разбил польское войско и вернул эти земли в состав Древнерусского государства. Возможно, это была первая русско-польская война в длинной истории русско-польских конфликтов. На следующий год князь совершил поход «на хорваты», который тоже оказался успешным.

Благодаря этим двум походам западная граница Руси была укреплена, а распространение власти киевского князя на эти земли, их включение в состав государства позволило объединить все русское население в едином политическом пространстве. Западные границы Древнерусского государства проходили от Пруссии до Карпат. То, что это был не грабительский поход, а возвращение земель навсегда, подтверждается тем, что киевский князь посадил в городах Галиче, Червене и Белзе своих воевод и сформировал там местные дружины. Ученые обоснованно считают, что именно в этот период усилиями Владимира была заложена «русскость» этого края, поскольку «…на протяжении многих сотен лет под иноземным владычеством угров, ляхов и немчинов этот древнерусский край оставался русским именно в силу того, что “язык и вера была одна”, одна с остальным населением Руси»[22].

В последующие годы Владимир совершил еще несколько походов, целью которых было покорение окраинных племен, восстановление или распространение власти великого князя на эти территории. Таким стал его поход на вятичей, которые жили на восточных окраинах русского государства и опять отказались платить дань Киеву. Подход к решению проблемы был прежним: подавить сопротивление, посадить своих воевод, сформировать дружину из местных жителей. В 984 году Владимир предпринимает поход против радимичей, живших на территории между Черниговом и Смоленском, что позволило восстановить контроль на водном пути из варяг в греки. Это было важно. Но все еще оставалась тревожной обстановка на юге, где по степным просторам перемещались несметные силы кочевников, прежде всего печенегов, которым после разгрома Святославом хазар открылись пути к южным границам Руси. Борьба с печенегами оказалась долгой и трудной. От них Владимир отгораживается городками и крепостями. Надо заметить, что пограничные посты Владимира находились всего в двух днях конного пути от Киева. Почти десятилетие потратил Владимир на обустройство границ государства, формирование системы подчиненности местных князей великому киевскому князю.

Теперь перейдем к главному делу Владимира I, которое не только стало основанием позже признать его Святым, но и подняло государство на небывалую высоту. Мы будем говорить о крещении Руси. Христианство стало проникать на Русь с русскими купцами, торговавшими с Византией. Установлено, что «…первые подступы к крещению Русь сделала в IX веке, тогда русы дважды принимали крещение. Но языческая реакция бесследно поглощала эти первые попытки русских князей приобщить свой народ к христианству. И все же христианство медленно, но верно вербовало себе сторонников. Под влиянием Византии христианские храмы были построены на Таманском полуострове, в Керчи… Во времена Игоря в Киеве уже было немало христиан и стояла церковь Святого Ильи. После крещения Ольги христианизация пошла более быстрыми темпами»[23].

Историк Е. Ю. Спицын тоже отмечает, что «…в научной литературе также существует довольно популярная версия, что Киевская Русь впервые крестилась значительно раньше событий, указанных в “Повести временных лет”. В частности, ссылаясь на “Окружное послание” патриарха Фотия, ряд украинских и российских историков датируют этот знаменательный акт не позднее 867 г. Однако, как верно отмечали их многочисленные оппоненты, в указанный период речь могла идти: 1) либо о крещении только части социальной верхушки Древней Руси во главе с киевским князем, 2) либо о крещении азовско-черноморских русов»[24].

Князя Владимира к принятию веры подталкивали как внутренние причины, так и внешние факторы. К внешним отнесем то обстоятельство, что шло время, страна крепла, развивалась, расширялись ее международные контакты, а признать ее равной другим державам мешало ее варварство, поклонение языческим богам, многочисленным деревянным идолам, выдуманным на всякий житейский случай. Внутренние причины заключались в объективной потребности иметь некую дополнительную силу, которая помогала бы князю строить и укреплять государство. Он попытался создать пантеон основных языческих богов, которым поклонялись в разных племенах, и сделать их общими для всех. Но эта попытка не привела к успеху, так как язычество, являясь верой родового строя, обслуживало интересы племени, а князю необходимо было единение племен, а не их разобщенность. Требовалась духовная сила, которая сплачивала бы население и помогала подчинять его единым правилам и единому господину, коим являлся великий князь. А еще следовало обосновать необходимость подчинения власти князя. Христианство в полной мере отвечало этим запросам Владимира. Принцип «единый Бог на небе и единый властелин на земле» способен был объединить людей не по племенному признаку, а по общегосударственному. В этом как раз и нуждался великий киевский князь Владимир.

В «Повести» подробно описан процесс выбора Владимиром веры. Сегодня может вызывать улыбку, как князь выслушивал и отклонял некоторые из аргументов сторонников той или иной религии, как комментировал их, какие приводил свои доводы. Например, что на «Руси есть веселие пить, не можем без того быть». На самом деле все окажется значительно серьезнее, чем это представлялось тогда. По сути, выбирая религию для державы, Владимир определял, скорее всего, сам не осознавая этого в полной мере, куда пойдет Русь, в каком направлении будет развиваться на протяжении многих веков, с кем станет единоверной. С момента крещения на Руси начнет формироваться новая цивилизация, которая много позже получит название Русский мир, православный мир, начнется зарождение многовекового противостояния западного мира и России, а после падения Византийской империи именно русский православный мир останется один на один с религиозно-идеологическими противниками. «Западная и восточная, православная, церкви боролись между собой за влияние на Русь, и это была не просто борьба церковников. Нет, речь шла о борьбе за политическое влияние, за спиной византийского императора стоял патриарх так же точно, как за спиной германского императора стоял римский папа. Борьба за политическое влияние вылилась в борьбу за церковное, религиозное влияние»[25].

Отправной точкой всех исторических вызовов, с которыми столкнется Россия, стал именно этот период, именно решение князя Владимира принять в 988 году христианскую православную веру. Выбор веры, как показало время, имел определяющее значение.

Князь Ярослав Мудрый. Правовая основа Древнерусского государства и начало его разрушения

Ярослав Мудрый – один из самых известных и почитаемых князей Древней Руси. При нем древнее государство русов достигло наибольшей силы и могущества, было авторитетным на международной арене. Все это так, можно еще добавить, что Ярослав продолжил дело Владимира по укреплению государства и княжеской власти. И это тоже будет верно. И все же, когда мы говорим о великих заслугах Ярослава, то должны иметь в виду, что укрепление государства он начнет с попытки его разрушить. В этом утверждении нет преувеличения. Как было дело?

Ярославу от отца достался в княжение Новгород. Рассаживая сыновей по крупным периферийным городам, киевский князь Владимир видел в этом именно способ укрепить единое государство, сделать его управляемым из одного центра. Это было очень важно из-за огромности территории Древнерусского государства. Путь от Киева до Новгорода мог занимать по времени не менее трех месяцев, а то и более. Но расчет Владимира не оправдался: сыновья сразу после его смерти начали усобицу. И первым перестал подчиняться отцу еще при его жизни именно Ярослав. Он прекратил платить дань, или урок, Новгорода в пользу Киева. А выплаты земель составляли финансовую и административную суть единого государства, так как деньги шли в том числе на осуществление Киевом функций столицы. Между Киевом и Новгородом, между отцом и сыном могла начаться война, собственно, команды о подготовке к ней были отданы и на севере, и на юге. Ярослав, в частности, нанял в Швеции варягов для войны с родным отцом. И только скоропостижная смерть Владимира поставила точку на этом зловещем сценарии.

Война между отцом и сыном не состоялась, но сыновья сразу после смерти Владимира начали усобицу, и виной тому был сам великий князь, который перед смертью в 1015 году не назначил преемника. Этим воспользовался его пасынок Святополк: он самовольно занял отцовский престол, после чего начал расправы над сводными братьями, которые могли оспорить у него право на великое княжение. Сначала Святополк, которого летописец назовет позже Окаянным, – и с этим прозвищем он войдет в историю – приказал убить любимого сына Владимира Бориса, затем Глеба (оба – дети от византийской княжны Анны).

Ярослав не принял такой способ восхождения Святополка на главный престол в государстве и отправился в поход на Киев, чтобы наказать князя-братоубийцу. В битве у города Любеча осенью 1016 года Ярослав разгромил сводного брата Святополка и взошел на киевский престол. Святополк бежал к тестю – польскому королю Болеславу Храброму, где нашел защиту и военную помощь, и в битве в июле 1018 года разгромил Ярослава. Теперь уже Святополк на правах победителя уселся на киевском престоле. Ярослав, вернувшись побитым в Новгород, хотел было бежать «за море», но новгородцы не выпустили князя и буквально заставили его продолжать борьбу за отцовский престол. Ободренный князь Ярослав заключил военный союз со шведским королем Олафом, женился на его дочери Ингигерде (земли вокруг Ладоги, подаренные ей Ярославом, стали называться Ингерманландией), получил мощную шведскую дружину и во главе новгородско-норманского войска отправился воевать Святополка, у которого в союзниках были печенеги. В битве на реке Альта летом 1019 года Ярослав разгромил войска Святополка, вторично вступил победителем в Киев, завоевав таким образом великий киевский престол.

Но чувствовал себя единовластным правителем Руси Ярослав недолго. В 1024 году случилась очередная княжеская усобица между киевским князем Ярославом и тмутараканским князем Мстиславом Храбрым, его младшим сводным братом. В том же году между братьями произошла битва у города Листвена, которую Ярослав проиграл и бежал в Новгород. А еще через два года, весной 1026 года, по предложению Мстислава братья поделили по Днепру Русское государство на двоих, подписав Городецкий мирный договор. Причем, что особенно интересно, никто из них в Киев не переехал: Ярослав сидел в Новгороде, Мстислав – в Чернигове. Такой дуумвират сохранялся в течение 10 лет до смерти Мстислава в 1036 году. Поскольку у Мстислава к тому времени не осталось детей, то Ярослав стал единоличным правителем Руси и снова вокняжился в Киеве, где он будет пребывать до своей смерти в 1054 году. Его авторитет как на Руси, так и за ее пределами был необычайно высок. Это его называли «каганом», «царем», что приравнивалось к византийским басилевсам-императорам – высшему статусу в иерархии государей (правителей) и превосходило титул короля.

Подтверждением такого возвышения Русского государства при Ярославе служит уже хотя бы то, что с ним стремились породниться европейские правящие династии, засылая сватов в Киев. Только один пример из нескольких брачных союзов, заключенных Ярославом: его младшая дочь Анна в 1051 году вышла замуж за французского короля Генриха I. Анна была грамотной, а супруг ее похвалиться этим не мог. Во Франции ей поставлены четыре памятника, причем с одним из них произошла такая история. На памятнике, установленном в первой половине XVII века в городе Санлисе около Парижа, была изначально сделана надпись: «Анна русская, королева Франции». Так воспринимала себя дочь древнерусского князя, такой она была и в восприятии французов на протяжении девяти с половиной веков – русской. Но в 1996 году, то есть спустя три с половиной столетия после установки памятника, французы по просьбе украинцев надпись изменили, теперь она гласит: «Анна киевская, королева Франции». В 1996 году, при втором президенте Л. Д. Кравчуке, русофобия на Украине только начиналась, а если бы переименование совершалось при президенте В. А. Зеленском, то надпись вполне могла бы выглядеть так: «Ганна украинская…» И в этой шутке – только малая доля шутки.

За князем Ярославом в истории закрепилось прозвище Мудрый. Это объясняется тем, что он сам читал книги. Его отец Владимир книг не читал, мог только слушать, а Ярослав стал первым представителем грамотного поколения христиан. Греческое духовенство распространилось по русским землям еще при Владимире, но при Ярославе, как говорят летописи, оно стало множиться. Ярослав, по свидетельству автора «Повести временных лет», книги читал и днем, и ночью, он же собрал множество писцов, которые переводили книги с греческого на славянский. «Отец его Владимир распахал землю и умягчил, т. е. просветил крещением, Ярослав насеял книжными словами сердца верных людей, а мы, прибавляет летописец, пожинаем, принимая книжное учение… При книгах нужны были особенно церкви и грамотные священники, которые могли бы учить народ неграмотный. Ярослав строил церкви по городам и местам неогороженным, ставил при них священников, которым давал содержание из собственного имущества, приказывая им учить людей… При Ярославе в Новгороде было сделано то же, что при Владимире в Киеве: князь велел собрать у старост и священников детей (300 человек) и учить их книгам»[26].

Но право называться мудрым князь Ярослав в большей степени заслужил не тем, что прочитал много книг и покровительствовал книгоизданию и просвещению, а подготовкой свода законов Русская Правда, который стал правовой основой Древнерусского государства. Вспомним, для чего ильменские словени звали к себе варягов: «…и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: “Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву”»[27].

Обратим внимание на следующее: в четырех строках цитаты дважды повторяются близкие по смыслу слова – правда и право. Князь был нужен для установления правды, для праведного, справедливого судейства. При родовом строе действовало устное право, но по мере развития общества, усложнения отношений в обществе становилось явно недостаточно только опыта и традиций при разрешении конфликтов. В договорах русских с греками упоминается «Закон Русский», который действовал на подвластных Киеву территориях, но его нормы до нас не дошли. После крещения Руси и распространения церковных норм на верующих еще более очевидной стала потребность в законах светских, которые регулировали бы новые отношения в государстве и обществе. Тем более что церковный суд в то время не только разбирал семейные конфликты, преступления, но и осуществлял надзор над такими, в общем-то, далекими от духовной жизни сферами деятельности человека, как, например, система мер и весов, то есть распространял свою власть на государственные прерогативы.

В нашу задачу не входит анализ статей Русской Правды, но ее принятие – еще одно свидетельство возмужалости Древнерусского государства, поскольку отныне в письменном виде было зафиксировано русское право, которое содержало нормы как уголовного, так и торгового права, предусматривало меры наказания за различные преступления, разделяло общество по сословиям и регулировало имущественные отношения между гражданами. Русская Правда Ярослава дополнялась, уточнялась и переписывалась его сыновьями Ярославичами, и именно этот документ являлся главным для русского государства длительное время. Достаточно сказать, что действие законов Русской Правды, которая по разным источникам постатейно издавалась в период с 1016 по 1035 годы, продолжалось до появления Судебника Ивана III, а это произойдет в 1497 году. То есть сборник законов Ярослава Мудрого действовал более четырех с половиной столетий! Уже этот факт подчеркивает как значение этого правового документа, так и уровень Древнерусского государства, которое развивалось вровень с другими державами.

Размышляя о результатах деятельности князя Ярослава и признавая тот факт, что в период его правления Древняя Русь достигла вершины своего развития и, собственно, завершила процесс оформления своей государственности, нельзя не обратить внимания на противоречивость личности князя Ярослава. Мы уже говорили, что Ярослав начал править в Новгороде с неподчинения отцу, великому киевскому князю, и это грозило войной и расколом едва собравшемуся в нечто единое государству. А умирая, он, многоопытный князь, в 1054 году оставил своим детям такое завещание: «Любите друг друга, потому что вы братья родные, от одного отца и от одной матери. Если будете жить в любви между собою, то Бог будет с вами. Он покорит вам всех врагов, и будете жить в мире; если же станете ненавидеть друг друга, ссориться, то и сами погибнете и погубите землю отцов и дедов ваших, которую они приобрели трудом своим великим»[28].

Замечательные слова-напутствия отца детям были сказаны уходящим в мир иной князем Ярославом. И он не ограничился призывами жить дружно, а определил правила взаимоотношений сыновей и управления ими Русским государством: великокняжеский престол наследуется по принципу старшинства, при этом великий князь считается правителем всего государства. Все сыновья получают свои удельные княжества, подчиняются великому князю, а территория государства остается общим совместным владением. Таков был замысел мудрого Ярослава. Однако жизнь оказалась то ли мудрее, то ли сложнее, – реализовать отцовское пожелание жить дружно Ярославичам не удалось. И все потому, что «…по смерти Ярослава власть над Русской землей не сосредоточивается более в одном лице: единовластие, случавшееся иногда до Ярослава, не повторяется; никто из потомков Ярослава не принимает, по выражению летописи, “власть русскую всю”, не становится “самовластцем Русстей земли”. Это происходит от того, что род Ярослава с каждым поколением размножается все более и земля Русская делится и переделяется между подраставшими князьями. Надобно следить за этими непрерывными дележами, чтобы разглядеть складывавшийся порядок и понять его основы»[29].

В жизни получалось так, что если первые поколения Ярославичей видели и понимали основания, по которым тот или иной князь получал великий киевский стол, а другие переходили по кругу на княжение в следующее по значению княжество, то по мере увеличения числа потомков отношения родства усложнялись и запутывались. Когда же в роду образовалось несколько параллельных ветвей, то найти старшего князя, который по праву старшинства должен был занять киевский престол, становилось не только сложно, но порой и невозможно. Нетрудно догадаться, к чему это приводило: к ссорам, конфликтам, к княжеским усобицам – войнам.

Ярославичи и начало эпохи междоусобных войн

Великий мудрый князь разделил государство по старинному обычаю: старший сын Изяслав получил киевский престол, стал великим князем – правителем всей Руси, а также в его власти находился и Новгород Великий, что делало его несопоставимо более богатым и сильным в сравнении с другими князьями. Достаточно сказать, что он контролировал весь путь из варяг в греки. Второй сын Святослав получил Чернигов, Рязань, Муром и отдаленную Тмутаракань. Третий по старшинству сын Всеволод получил Переяславль, Ростов, Суздаль. Вячеслав стал княжить в Смоленске, а самому младшему Игорю досталась Волынь.

Сколько продержались в мире между собой дети и внуки Ярослава? Недолго. Распри начались с малого. Уже через 10 лет взбунтовались племянники. Первым начал Ростислав, старший сын Владимира (Владимир являлся старшим сыном Ярослава, но умер раньше отца, еще в 1052 году).

Ростислав владел Волынью, но был недоволен своей долей и в 1064 году бежал в Тмутаракань, где изгнал с престола правившего там своего кузена Глеба. Еще через три года полоцкий князь Всеслав пошел походом на Новгород, разгромил там великого князя Мстислава (сына Изяслава) и разграбил город. С этими бунтами три старших сына Ярослава – триумвират в составе Изяслава, Святослава и Всеволода – справились. Но в 1068 году им пришлось отражать нападение половцев на Киев, сражение они проиграли и бежали с поля боя. Возмущенные киевляне потребовали выдать им оружие для защиты от врага, а не получив его, изгнали своего князя Изяслава из города и передали власть Всеславу, который сидел в заточении за поход на Новгород. А Изяслав отправился в Польшу, собрал там войско при поддержке своего зятя польского короля Болеслава II и пошел отвоевывать киевский престол. И Всеслав бежал из Киева, а Изяслав вернулся на свой великий стол, пообещав киевлянам не приводить в город ляхов. Так зарождалась великая смута на Древней Руси, которая принесет много страданий людям, и виной ее были князья, их амбиции, тщеславные желания и запутавшийся порядок престолонаследия.

Нет возможности, да и необходимости описывать все многочисленные факты кровавых столкновений братьев, отцов и детей, близких и далеких родственников. Причем каждый из князей, чтобы победить сородича, приводил на русскую землю иноземные воинские отряды – поляков, степных кочевников, которым не было дела до интересов Руси и ее народов. «Земля разорялась также ратью, набеги степных варваров не прекращались, и в челе половцев народ видел русских князей, приходивших искать волостей в Русской земле, которую безнаказанно пустошили их союзники; начались те времена, когда по земле сеялись и росли усобицы и в княжеских крамолах сокращался век людской, когда в Русской земле редко слышались крики земледельцев, но часто каркали вороны, деля себе трупы, часто говорили свою речь галки, собираясь лететь на добычу»[30].

Приведем лишь несколько примеров, чтобы лучше понять и осмыслить эти слова историка С. М. Соловьева. В 1073 году правивший Русью триумвират в составе сильнейших князей Изяслава, Святослава и Всеволода распался, младшие братья Святослав и Всеволод прогнали Изяслава из Киева, где в качестве великого князя стал править Святослав. Однако вскоре он умер, и на киевский престол вернулся Изяслав. Но мир был нарушен уже через пять лет, снова образовалась группа племянников, – Олег, Роман и Борис из рода Ярославичей – подкрепленная привлеченными ими половцами, и они из Тмутаракани пошли войной на дядей. В августе 1078 года около Чернигова состоялась битва, в которой старшие князья потерпели поражение, а русско-половецкое войско жестоко разграбило и разорило окрестности.

Но уже через два месяца старшие князья Изяслав и Всеволод вместе со своими сыновьями Ярополком и Владимиром Мономахом, собравшись с силами, в битве на Нежатиной ниве разгромили войско племянников и пришедших с ними половцев. В этом сражении погиб и великий киевский князь Изяслав. Начался новый передел княжеских столов и новые усобицы князей, которыми всегда пользовались половцы, чтобы пограбить русские земли. На этот период приходится и несколько походов на русские города князя Олега Святославича, который никак не мог смириться с княжением в далекой Тмутаракани. В одних битвах побеждал этот князь, прозванный летописцем Олегом Гориславичем, в других он проигрывал, давал клятвы жить в мире и вскоре нарушал их, снова приводил половцев, и снова русские земли подвергались разграблению, гибли люди. «Половцы хозяйничали во всей Южной Руси, “поджигая села и гумна”… Половцы берут в рабство население сел и городов “и ведут в свои юрты к родичам множество народа христианского, людей страдающих, печальных, подвергаемых мученьям, оцепеневших от холода, мучимых голодом и жаждой, с распухшими лицами, почерневшими телами, воспаленным языком, бредущих по чужой стране без одежд, босиком, обдирая ноги о колючие травы <…> А князья “Гориславичи” между тем продолжали сводить свои династические и личные счеты, не считаясь с интересами родной земли и своего народа»[31].

Княжеские усобицы и набеги кочевников, которых приводили на Русь сами же русские князья, опустошали страну. Наиболее разумные князья пытались противодействовать такой гибельной практике. Владимир Мономах и Святополк Киевский выдвинули идею созвать съезд князей, чтобы попытаться урегулировать спорные вопросы. Такой съезд состоялся в Любече в 1097 году. Его решения подтвердили распад Древнерусского государства. Если за 70 лет до этого, в 1026 году, Ярослав Мудрый и Мстислав Тмутараканский разделили государство по Днепру на две части, то на Любечском съезде были образованы три княжеские вотчины: Изяславичей, Святославичей и Всеволодичей. Тогда, по свидетельству летописи, князья сказали: «Зачем губим Русскую землю, сами на себя вражду воздвигая, а половцы землю нашу терзают на части и радуются, что между нами войны и доныне. С этого времени соединимся в одно сердце и будем охранять Русские земли. Пусть каждый держит отчину свою»[32].

Странными и противоречивыми выглядят княжеские слова. С одной стороны, они призывают соединиться в одно сердце для охраны русских земель, а с другой – разделяют русские земли, единое государство, на три отчины. Но еще более трагичными и вероломными стали действия, которые последовали за съездом, где князья целовали крест. Сразу же после окончания съезда киевский князь Святополк Изяславич и волынский князь Давид Игоревич ослепили князя Василька, чтобы захватить его Теребовлянское княжество. С этих событий началась очередная княжеская усобица. Таковы были клятвы князей и их действия по отношению к близким сородичам.

В 1113 году умирает великий киевский князь Святополк, и это приводит к очередному конфликту между князьями. Если передавать престол по праву старейшего, то власть должна была перейти к Олегу тмутараканскому, прозванному Гориславичем за клятвопреступничество и наведение на Русь половцев. Против него и киевских бояр вспыхнуло восстание киевлян, которые позвали княжить Мономаха. Владимир Мономах сумел на короткое время обеспечить мир на русской земле. Ему удалось лишь приостановить распад Древнерусского государства, но он не смог остановить разобщение земель, дробление княжеств, которое вело к разрушению единого государства. Не удалось решить эту проблему и его сыну Мстиславу.

Распад Древнерусского государства и причины трагедии

После смерти в 1132 году Мстислава, получившего имя Великий за его борьбу за целостность Киевской Руси, единое русское государство перестало существовать. Процесс обособления земель становился необратимым и мало зависел от усилий даже самых удачливых русских князей. Причиной тому – как внутренние обстоятельства, условия развития княжеств, так и внешние угрозы. К середине XII века на Руси образовалось уже 15 самостоятельных княжеств, но это было только начало дробления некогда относительно единого государства. Через 100 лет, ко времени монголо-татарского нашествия, на Руси насчитывалось уже примерно 50 княжеств, а еще через 100 лет, в XIV веке, их уже стало 250. Собственно, после Мстислава уже нет единого Древнерусского государства Киевская Русь. Вместо него или на месте его начинают существовать и развиваться самостоятельные княжества, у которых по-разному сложится дальнейшая судьба.

Почему? Это главный вопрос наших размышлений. Племенные территории образуют единое государство, которое поднимается на высшие для того времени ступени развития, но не может там удержаться и закрепиться. Что разрывает его единство? Внешние силы или внутренние? Кто более повинен в том, что всего через полтора века после прихода князя Олега в Киев и собирания им земель государство снова разделяется на отдельные княжества? На какие вызовы того времени не сумели ответить русские князья? Чтобы найти ответы на эти вопросы, погрузимся в анализ причин, вызывавших княжеские усобицы, и внешних обстоятельств, которые усугубляли внутреннюю ситуацию, и все в конечном счете привело к исчезновению древнерусского государства Киевская Русь.

Как и во всяком сложном деле, здесь тоже не существует одной-единственной причины, по которой за расцветом Древнерусского государства последовала его гибель. Есть совокупность причин, некоторые действовали одномоментно, другие оказывали пролонгированное воздействие на русское общество и государство, но, бесспорно, все они были взаимосвязаны и взаимообусловлены. Чтобы понять, почему государство распалось, необходимо для начала вспомнить, как и почему оно образовалось. Древнерусское государство Киевская Русь сформировалось объективными потребностями обеспечить торговый путь с севера на юг, связать два конца греко-варяжского торгового пути от Новгорода до Киева. В. О. Ключевский, размышляя об образовании великого Киевского княжества, выделяет особое значение Киева в этой торговой цепочке: «Киев был сборным пунктом русской торговли; к нему стягивались торговые лодки отовсюду, с Волхова, Западной Двины, Верхнего Днепра и его притоков… Кто владел Киевом, тот держал в своих руках ключ от главных ворот русской торговли»[33]. По этой причине и боролись так кроваво князья за киевский стол.

Поскольку древнерусские княжества и города существовали в значительной степени от торговли, которая приносила им богатство, то они все находились в экономической зависимости от Киева как центра русской торговли с Византией. Именно этот фактор объединял древнерусские земли. Но к XII веку становится очевидным замедление греко-варяжской торговли, что в свою очередь было обусловлено несколькими причинами. Южные степи наводнили половцы, которые стали серьезным препятствием на пути купцов из Киева в Константинополь. И Византия к этому времени слабеет, перестает занимать первое место среди европейских держав. Со смещением политических центров меняют направления и торговые потоки. Итак, уменьшение значения торгового пути из варяг в греки является первопричиной угасания и Киева, и Киевской державы.

По мере угасания торговых связей с Византией значение оборонных функций киевского князя, а вместе с этим и престижность киевского стола начинает падать. Уже в 1169 году суздальский князь Андрей Боголюбский завоевал Киев, но не остался в нем, а вернулся в свои северные земли. А ведь его отец Юрий Долгорукий много сил положил, чтобы вокняжиться в Киеве. Падение престижа киевского престола, который являлся объединяющим центром для княжеств, станет второй причиной угасания Киевской Руси.

Добавим, что падение престижа киевского престола было связано и с тем, что князья вели натуральное хозяйство, сами себя обеспечивали и, развиваясь и укрепляясь, все меньше зависели от киевского князя, все меньше нуждались в его великокняжеской опеке. Таким образом, третья причина – это экономическое обособление княжеств-земель, что отрывало их от центра страны – Киева. Богатство начинает приносить земля, которой бояре обзавелись, получив ее от своего местного князя. Так происходит соединение интересов бояр и местного князя, бояре начинают прежде всего ориентироваться на своего князя: он ближе, он быстрее защитит, а киевский князь, который где-то далеко, отходит на второй план. Так формировалась местная элита, которая становится силой. Эта сила, укрепляя своего князя, противодействовала киевскому князю и способствовала развитию сепаратистских центробежных тенденций.

К экономическим причинам следует присоединить ряд политических или военно-политических: внутренних и внешних. Мы о них говорили, теперь лишь обозначим их, чтобы видеть совокупность вызовов, с которыми столкнулось Древнерусское государство и с которыми князья не сумели справиться, – хотя и предпринимали такие попытки, чему служит подтверждением Любечский съезд. Запутанность отношений между князьями приводила не просто к спорам, а к кровавым разборкам. В столкновения втягивались земли, мирная жизнь в очередной раз прекращалась. Так неумение разрешить внутриродовые противоречия, незнание способа построить по-другому управление государством неизбежно вело к ослаблению центральной власти и распаду государства.

И наконец, последняя по нашему счету, но не по важности, причина распада единого государства – внешние угрозы, которые сопровождали становление и развитие Древнерусского государства. Два столетия непрерывной борьбы со степными кочевыми племенами печенегов, затем половцев – мало кто смог бы выдержать такой мощный и коварный натиск. В летописях приводятся многочисленные примеры нападений кочевников, опустошавших южные пределы Руси. От набегов пустели города, в пустоши превращались поля. «Русь истощалась в средствах борьбы с варварами. Никакими мирами и договорами нельзя было сдержать их хищничества, бывшего их привычным промыслом. Мономах заключил с ними 19 миров, передавал им множество платья и скота, – и все напрасно. С той же целью князья женились на ханских дочерях; но тесть по-прежнему грабил область своего русского зятя без всякого внимания к свойству»[34]. Следствием действия всех этих фактов истории становится не только распад государства, но и трагический разрыв русской народности.

Таким образом, два тяжелейших урона, две глобальные трагедии пришлось пережить и вынести нашим далеким предкам. Это – крушение единого Древнерусского государства и разрыв древнерусской народности, которая к тому времени только начинала складываться. Реальной была угроза исчезновения навсегда не только русского государства, но и народа. Это утверждение не является преувеличением, если учесть, что значительная часть древнерусских земель на западе и юго-западе окажется захваченной литовцами и поляками, северо-западные земли будут находиться под угрозой захвата их немецкими рыцарями и шведами, а восточные княжества почти на два с половиной столетия окажутся под монголо-татарским игом. Трагизм ситуации В. О. Ключевский передает такими словами: «…факт состоит в том, что русская народность, завязавшаяся в первый период, в продолжение второго разорвалась надвое. Главная масса русского народа, отступив перед непосильными внешними опасностями с днепровского юго-запада к Оке и верхней Волге, там собрала свои разбитые силы, окрепла в лесах центральной России, спасла свою народность и, вооружив ее силой сплоченного государства, опять пришла на днепровский юго-запад, чтобы спасти оставшуюся слабейшую часть русского народа от чужеземного ига и влияния».[35] Не правда ли, это звучит актуально и для начала XXI века?

Из десятков, а в отдельные времена и двух сотен княжеств в крупные государственные образования сформируются несколько территорий. В междуречье Оки и верховьях Волги образовалось Владимиро-Суздальское княжество. На юго-западных границах Древнерусского государства возникло Галицко-Волынское княжество. В самостоятельное государственное образование выделился Новгород, получивший название Новгородская республика. Кроме названных, в государства-княжества сформируются также Киевское, Черниговское, Северское, Смоленское, Полоцкое…

Судьба этих государств-княжеств сложится по-разному. Мы остановимся подробнее на развитии Владимиро-Суздальского княжества, которое сыграло наиболее значимую роль в дальнейшей судьбе Русского государства и русского народа.

Владимиро-Суздальское княжество

Это княжество занимает особое место в русской истории. При Владимире I Святославиче здесь, в Ростове, с юного возраста начинал княжить его сын Ярослав Мудрый. После смерти Ярослава там будет сидеть его сын Всеволод, а потом внук Владимир Мономах. В 1097 году, когда в Любече князья делили между собой русские земли, Ростово-Суздальская земля по праву досталась Владимиру Мономаху как отчина мономаховичей. После смерти Мономаха в 1125 году в северо-восточной Руси начинает княжить его младший сын Юрий Долгорукий, при котором Ростово-Суздальское княжество обособляется от Киева. При нем княжество становится самостоятельным, тогда как прежде эти земли являлись дополнительной территорией к Переяславскому княжеству. В период его правления и происходит массовое переселение жителей Киевского княжества в северо-восточные земли. Возникает это движение по причине наиболее частых междоусобных схваток князей, а также нападений степняков, которые заканчивались разорением жилищ, хозяйств. Люди были вынуждены искать более спокойные места. С этого времени начинается биография независимого Владимиро-Суздальского княжества. Юрий Долгорукий успешно руководил Суздальской землей и оставил о себе хорошую память, прежде всего как строитель городов, а также активным привлечением переселенцев, благодаря чему край развивался очень быстро.

Но была у него пламенная страсть, которую он пронес через всю свою жизнь: он хотел стать великим киевским князем. Это была удивительно стойкая идея, осуществлению которой он отдал много сил. Он трижды вокняживался в Киеве, дважды был изгоняем, а когда вокняжился там в третий раз в 1155 году, то властвовал недолго: уже в 1157 году он был отравлен на пиру у одного из киевских бояр. В целом же его киевское княжение по продолжительности не превышает трех лет. Он был не любим киевлянами, знал об этом, но упорно стремился к цели. На протяжении двух с половиной веков складывался ореол Киева – матери городам русским, и каждый князь с юных лет мечтал взойти на этот властный олимп Древнерусского государства. Это место в сознании князей находилось рядом с солнцем по своему величию и значимости. От таких желаний трудно отказаться даже тогда, когда разумом понимаешь, что солнце поблекло.

Представитель следующего поколения, сын Юрия Долгорукого Андрей, откажется от Киева с легкостью необыкновенной, хотя имел на него все права: и династические, и победив в военном походе. Андрей Боголюбский, сын Юрия Долгорукого и половецкой княжны, родился в 1111 году в Суздале и прожил там, на севере, бо́льшую часть своей жизни, прежде чем впервые в 1149 году приехал в Киев. Тогда Юрий ненадолго уселся на киевском престоле, и когда был побежден Изяславом, то плакал, вынужденно покидая стольный град. Сын же его Андрей сказал отцу: «Нам теперь, батюшка, здесь делать больше нечего, уйдем-ка отсюда затепло (пока тепло)»[36].

И он уйдет к себе в Суздаль, покинув Вышгород, что под Киевом, еще при жизни отца и без его разрешения. Принципиально разным оказалось отношение отца и сына к Киеву. «В своем отношении к днепровской столице Андрей резко контрастировал отцу: Долгорукий, по известному присловью, спал и видел себя великим князем киевским, тогда как Боголюбский сбежал от Киева без оглядки»[37].

В Киев князь Андрей не вернется, но туда придут его полки с сыном во главе вместе с отрядами других князей-союзников. Это произойдет в 1169 году, когда будет свергнут Мстислав Изяславич Волынский, и после захвата Киев подвергнется жесточайшему разграблению. Но главное не то, что Киев был взят «копьем», – такое бывало и раньше, будет и позже, – а то, что стольный град Киев, обладать которым так жаждал Юрий Долгорукий, его сын Андрей взял своими полками, но княжить на столе отца и деда не стал. Он отдал княжество и город младшему брату Глебу, а сам остался сидеть в Суздале. После смерти Глеба, которая последовала уже через два года (и есть основания полагать, что его также отравили), он и вовсе отдал Киев своим смоленским племянникам. Это свидетельствует о том, что Андрея, нового великого князя земли русской, киевское княжение не интересовало вовсе. С. М. Соловьев пишет: «Этот поступок Андрея был событием величайшей важности, событием поворотным, от которого история принимала новый ход, с которого начинался на Руси новый порядок вещей»[38].

На наш взгляд, правильнее было бы говорить о двух «новых порядках вещей». Первый – это перемена в отношениях между великим русским князем и другими русскими князьями. Традиционно князь, который по очереди становился великим киевским, сидел в Киеве, и его авторитет и сила в значительной степени были обусловлены именно тем, что он сидел именно в Киеве. Андрей, получив по праву старшинство над другими князьями, в Киев не поехал, остался в своем Суздале и оттуда осуществлял функции верховной власти. Другими словами, старшим в государстве стал не киевский престол как таковой, а личность, конкретный князь, в данном случае Андрей Боголюбский. И он старший не потому, что сидит в Киеве, а потому, что он сильнее, авторитетнее, у него больше союзников и подчиненных.

Другой «новый порядок вещей» затрагивал отношения внутри Суздальского княжества, отношения князя Андрея с подданными: боярами, дружиной, простым людом. Перемена происходит уже потому, что прежде князь, становясь великим и пересаживаясь на киевский престол, оставлял свое княжество другому князю, который перемещался по очереди. На этом было основано владение всей русской землей именно всем княжеским родом, а не отдельным князем или отдельной ветвью княжеского рода, какой-то ее частью. Андрей же в Киев не поехал и Суздальское княжество никому не передал, тем самым сделал его своим, личным, а не достоянием всего рода. Это стало новым явлением в русской жизни, так как превращало князя в собственника земли. И это новшество коренным образом изменит характер княжеской власти, который также будет новым и непривычным.

Если прежде князь, получив княжеский стол, рассаживал на своей земле вокруг себя по городам своих младших родственников, то Андрей ничего подобного делать не стал. Более того, одних братьев Андрей прогнал из суздальской земли в Византию, другие княжили в южных землях. Но и на этом не остановился суздальский князь, удаляя соперников. Такой же участи подверглись и племянники. И еще один шаг в этом направлении делает Андрей: он выгоняет с земли и старых отцовских бояр. Таким образом, он устранил не только соперников, но и отцовское боярское окружение, чтобы формировать вокруг себя только ему послушный ближний круг. Эти поступки Андрея дали основание летописцу, а за ним и русским историкам В. О. Ключевскому и С. М. Соловьеву заявить о желании князя стать «самовластцем» всей Суздальской земли.

К этим шагам князя добавим еще и то, что Андрей не стал жить ни в Ростове, ни в Суздале – старинных городах края, а переехал в маленький Владимир на Клязьме. Главной причиной такого решения, по мнению большинства исследователей, являлось то, что в городке не было вечевых сходок, которые зародились в старших городах с давних времен. Таким образом, переносом столицы он отсек от себя старое боярство и купечество, располагавшееся вокруг Суздаля и Ростова, что делало его еще более независимым от прежней боярской верхушки и традиций вечевых городов. Андрей правил, опираясь на новых людей – своих дворян, мечников, тиунов и посадников, которых не избирало вече, а назначал князь, и которые были зависимы от него. Тем самым он создавал новый служилый класс, опирался на младшую дружину и не советовался в делах правления и правосудия со старой знатью.

Одновременно он всячески обустраивал и украшал Владимир, воздвиг новые церкви и храмы, построил Золотые ворота, что вскоре сделало молодой город красивее старых. Это тоже вызывало недовольство бояр. Следует добавить и то, что Андрей поставил себя вне и выше старой боярской и купеческой знати: он не пировал с ними, не брал их с собой на охоту, что особенно задевало и обижало боярство. «Противопоставив “новый” Владимир “старому” Суздалю, младшую дружину (дворян) – боярам, отношения подданичества и самовластия – старым принципам вассалитета и лествичному праву, Андрей Боголюбский сделал решающий шаг в направлении самодержавия»[39].

Основой выстраивания взаимоотношений, другими словами, формирования общества, было понимание князем, что эта земля – его земля, в которой все принадлежит ему. Это – его удел, его личная собственность, в которой – и которой – он волен распоряжаться по своему разумению. Надо сказать, что слухи о благодатном крае и великом князе распространились по Руси, и сюда стекалось все больше и больше переселенцев, которых Андрей хорошо принимал, одаривал землей, помогал обосноваться. Князь Андрей гордился результатами своих трудов, по праву считая, что это он с отцом «сработал» Суздальскую Русь, заселил ее и устроил в ней общество. Как на хозяина привыкали смотреть на него и подданные. Такие правила складывались или закладывались Андреем Боголюбским. Смысл его действий понял и развил его младший брат Всеволод Большое Гнездо, который будет править Владимиро-Суздальской землей долгие 36 лет начиная с 1176 года. Его правление признается лучшим периодом в развитии Руси Верхневолжской, а князь будет первым, кто станет носить титул великого князя Владимирского.

Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо многое сделают для создания крепкого государства в Северо-Восточной Руси, но после смерти последнего в 1212 году разразится усобица между его сыновьями. Конфликт завершится кровавой битвой русских с русскими на реке Липице. Победителем выйдет Константин, он и станет владимирским князем, но править будет недолго: он умрет уже в 1219 году. И во Владимире вокняжится Юрий. Его княжение знаменательно тем, что именно ему суждено было стать последним независимым русским князем. При нем в 1238 году монголо-татары захватят Владимир. Вся его семья укроется в храме и будет сожжена азиатскими захватчиками. Сам Юрий погибнет в сражении с монголо-татарами на реке Сити, тело князя без головы подберут воины на поле сражения. После этого владимирским князем станет третий сын Всеволода Ярослав, который первым из русских князей примет ярлык на великое княжение из рук татарского хана. Это будет означать признание зависимости Руси от завоевателей.

Монголо-татарское нашествие и его оценка историками

Монголо-татарское нашествие и установившееся на два с половиной века владычество ханов над Русью (1237–1480), сила его воздействия на нашу страну и народ в те времена и в длительной перспективе настолько велики и значимы, что вполне заслуживают отдельного раздела нашего повествования, поскольку это был труднейший вызов для русских князей, с которым они не справились. Однако мы решили рассмотреть эту проблему в формате одной главы, поскольку именно нашествие войск монгольской державы и фактическое управление русскими княжествами ханом не только закрепило свершившийся ранее распад единого Древнерусского государства Киевская Русь, но и разделило его на две большие половинки, вытолкнув одну из них под власть чужой страны и чужой веры. Именно с той поры Северо-Восточная Русь и сформировавшееся там великорусское племя многие века будет вести тяжелую борьбу за возвращение старинных русских земель. Специальная военная операция (СВО), начавшаяся в феврале 2022 года, является одним из этапов этой многовековой борьбы за возвращение в лоно матери-России утраченных русских территорий и защиту русских людей.

О непреходящей значимости монгольского владычества над Русью говорит уже то, что веками длятся дискуссии о природе власти хана, о том, было ли игом это владычество. Приведу высказывания самых маститых наших историков, чтобы представить дистанцию, на которую разошлись их мнения.

Н. М. Карамзин в своем главном труде «История государства Российского» несколько раз возвращался к оценке монголо-татарского нашествия. Вот одно из его высказываний об иге: «Настало время бедствия общего, гораздо ужаснейшего, которое, изнурив государство, поглотив гражданское благосостояние оного, унизило самое человечество в наших предках и на несколько сот веков оставило глубокие и неизгладимые следы, орошенные кровью и слезами многих поколений»[40]. Или такие оценки русского историка: «Нашествие Батыево ниспровергло Россию. Могла угаснуть и последняя искра жизни; к счастию, не угасла, имя, бытие сохранилось; открылся только новый порядок вещей, горестный для человечества… Сень варварства, омрачив горизонт России, сокрыла от нас Европу в то самое время, когда благодетельные сведения и навыки более и более размножались, народ освобождался от рабства… возникали университеты для высших наук… В сие же время Россия, терзаемая моголами, напрягала силы свои единственно для того, чтобы не исчезнуть: нам было не до просвещения! <…> Россия обширный труп после нашествия Батыева…»[41]

Историк С. М. Соловьев отстаивал отличную от мнения Н. М. Карамзина точку зрения. Рассуждая об установлении «нового порядка вещей на севере» Руси, он делал вывод: «Мы замечаем, что влияние татар не было здесь главным и решительным. Татары остались жить вдалеке, заботились только о сборе дани, нисколько не вмешиваясь во внутренние отношения, оставляя все как было…»[42]

О взаимоотношениях русских князей и татарских ханов, влиянии ига на Русь вполне определенно высказался и С. Ф. Платонов. Он утверждает, что татарское влияние на русскую жизнь не могло быть значительным, так как татары, завоевав Русь, не остались жить в русских областях, они переписали все население Руси, наложили на него дань, получившую название «выход», и отошли на юг в открытые степи. Исходя из такого понимания действительности, историк делает вывод: «Поэтому мы можем далее рассматривать внутреннюю жизнь русского общества в XIII в., не обращая внимания на факт татарского ига»[43].

Представляют интерес высказывания историка и философа Л. Н. Гумилева, который в исследовании «Древняя Русь и Великая степь» утверждал: «Грандиозный поход Батыя в 1237–1242 гг. произвел на современников ошеломляющее впечатление. Но ведь это был всего лишь большой набег, а не планомерное завоевание, для которого у всей Монгольской империи не хватило бы людей. В самом деле, монголы ни на Руси, ни в Польше, ни в Венгрии не оставляли гарнизонов, не облагали население постоянным налогом, не заключали с князьями неравноправных договоров. Поэтому выражение “завоеванная, но не покоренная страна” полностью неверно. Завоевание не состоялось, потому что оно не замышлялось»[44].

Если к этим рассуждениям добавить мнение С. М. Соловьева, что татары после завершения похода жили вдалеке, заботились только о дани и не вмешивались во внутреннюю жизнь русских княжеств, если сюда же присовокупить вывод С. Ф. Платонова, что мы можем рассматривать внутреннюю жизнь русского общества в XIII веке, не обращая внимания на факт татарского ига, то тогда получится и вовсе благостная картина. Тот же Л. Н. Гумилев рассуждал, что «войны без убийств и пожаров не бывает», что «преувеличены разрушения, причиненные войной», что «поход Батыя по масштабам произведенных разрушений сравним с междоусобной войной, обычной для того неспокойного времени»[45].

Увы, нет никакой возможности согласиться с высказываниями Л. Н. Гумилева при всем уважении к его имени. Набеги совершали на Киевскую Русь хазары, половцы и печенеги, позже крымские татары на Московское царство, а Батыев поход – это самое настоящее планомерное завоевание, которое продолжалось в пределах русских земель четыре года. Именно планомерное, так как решение о походе было принято, как известно, в Каракоруме за несколько лет до его начала. Очевидно, что оно замышлялось, к нему готовились.

Такие суждения авторитетных историков заставляют внимательнее всматриваться в события, происходившие почти восемь столетий назад, чтобы понять их сущность и определить к ним свое личное отношение. Ведь если ориентироваться на суждения С. М. Соловьева и С. Ф. Платонова, то неправомерно вообще ставить вопрос о цивилизационном откате Руси как следствии монголо-татарского ига. Если же придерживаться точки зрения Н. М. Карамзина, то очевидно, что Русское государство столкнулось с труднейшим вызовом того времени, от ответа на который зависела сама судьба государства и перспективы развития русского народа. Так трагично мы ставим вопрос еще и потому, что Русское государство не было тогда единым не только в пределах старинных русских земель, включая земли на западных окраинах Киевской Руси, но оказалось раздробленным и в границах Руси Верхневолжской.

Более того, монголо-татарское нашествие не только закрепило на столетия русскую удельную раздробленность, но и разорвало складывавшуюся единую древнерусскую народность. В. О. Ключевский главным итогом нашествия назвал именно разрыв народности. Уже одно это разве не стало вызовом для народа и князей земли русской? Что удивительно – С. Ф. Платонов признает, что «…ощутительно сказалось не влияние татар, а сказался самый факт их господства над Русской землей только в том отношении, что содействовал окончательному разделению Руси на две половины: на северо-восточную и юго-западную»[46]. Удивительно потому, что историк признает факт влияния на государство, причем очень значительного – окончательного разделения Руси, но не придает почему-то этому трагичному факту должного исторического значения.

С чего начиналась эта трагедия, и почему русские князья не смогли ее предотвратить? Чтобы ответить на этот вопрос, надо представить, какая сила двигалась на Русь. Монгольская держава, которая возникла на степных просторах Центральной Азии в конце XII – начале XIII века, образовалась в результате междоусобных войн многочисленных кочевых племен. Разноплеменную и очень воинственную, агрессивную массу в 1206 году объединил Темучин, провозгласивший себя Чингисханом. Это имя или титул трактуется по-разному: «Посланник неба», «Великий хан», «Потрясатель Вселенной». Чингисхан определил целью своего государства завоевание мира. Идея упала на подготовленную почву, и весь монгольский народ стал войском. Армия делилась на десятки – это так называемая семья, сотни – род, тысячи – несколько родов. Следующая единица – тьма – это уже 10-тысячный отряд. Все были связаны жесточайшей дисциплиной и круговой порукой. Если один воин струсил в бою, то уничтожалась вся семья – 10 человек. История существования монгольской империи – это история войн.

Первой мощь монгольских ударов приняла северная китайская империя Цзинь, которая стойко сражалась, но устоять не смогла. К 1215 году был захвачен весь Северный Китай. Затем настал черед среднеазиатского государства Хорезмшахов: под натиском монголов за три года пали богатейшие и красивейшие города Бухара, Самарканд, Хорезм, Ургенч… После Средней Азии полчища Чингисхана проходят войной Северный Иран, Афганистан, Ближний Восток, Закавказье, и в 1222 году 30-тысячная конница Джебе и Субэдэя врывается в половецкие степи. Здесь обретались аланы, кочевали половцы. Вместе они попытались остановить натиск, но не смогли этого сделать и были разгромлены. Часть половцев бежали в Крым, их преследовали монголы и взяли город Сурож (Судак).

Половецкий хан Котян первым делом обратился за помощью к галичскому князю Мстиславу Удалому, женатому на его дочери. Аргумент был серьезным, его приводит Галицко-Волынская летопись: «Если вы нам не поможете, то сегодня мы были побиты, а вы завтра побиты будете»[47].

Совет князей в Киеве решил помочь половцам и себе: лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей. Но объединить всех русских князей на борьбу с нашествием не удалось. В поход не пошел великий князь владимирский Юрий Всеволодович, он выслал лишь отряд своего племянника, да и тот к битве не успел. Тем не менее войско собралось немалое – около 103 тысяч воинов. Но у этого войска отсутствовало единое командование, каждый князь действовал на свое усмотрение. А киевский князь Мстислав Романович и вовсе бездействовал: он наблюдал за битвой со стороны, сидя в укрепленном лагере на холме, и не помог Мстиславу галичскому, так как враждовал с ним.

Сражение состоялось на реке Калке 31 мая 1223 года. Поражение стало ошеломляющим, таких потерь Русь еще не знала: погибли 12 князей и 70 тысяч воинов. Такие цифры приводит историк В. Н. Татищев. Есть и такой подсчет: от Калки возвратился лишь один из десяти воинов. И другой печальный итог той битвы: монголы вернулись домой с полным убеждением, что раздробленная Русь не способна оказать сопротивление. Однако русские князья никаких выводов для себя не сделали, думали, надеялись, что татары ушли и больше не вернутся.

Но они вернулись. Весной 1237 года монгольские отряды стали появляться у русских границ. Русские князья попытались обсудить совместные действия, но так и не смогли договориться. А к осени и вовсе успокоились, поскольку кочевники прежде нападали весной или летом. Но у монголов был другой расчет: использовать замерзшие реки как дороги, а заготовленное русскими поселениями сено – как корм для монгольских лошадей. В начале декабря 1237 года войска Батыя уже были на рязанской земле. Князь рязанский обратился за помощью к черниговскому князю Михаилу, владимирскому Юрию Всеволодовичу, но никто ему не помог. Рязанцы и их князь Юрий Иванович мужественно сражались и на поле боя, и в самом городе, но победа досталась Батыю.

Об этом событии рассказывает «Повесть о разорении Рязани Батыем»: «А в шестой день спозаранку пошли поганые на город – одни с огнями, другие с пороками, а третьи с бесчисленными лестницами – и взяли град Рязань месяца декабря в двадцать первый день. И пришли в церковь соборную пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами, а епископа и священников огню предали – во святой церкви пожгли, и иные многие от оружия пали. И в городе много людей, и жен, и детей мечами посекли. А других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли… А храмы божии разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось в городе ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего – ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые. И было все то за грехи наши»[48].

Столь большое цитирование требуется потому, что описание рязанского побоища характерно и для других сражений татарского нашествия, и в других землях монгольское войско несло разорение, смерть и страдания русским городам и людям. Достаточно сказать, что город Рязань как таковой на старом месте перестал существовать навсегда, столь велики были разорения – он фактически был уничтожен.

Батый двинулся дальше в земли Владимиро-Суздальского княжества, разорив по пути Коломну, Москву, и в начале февраля 1238 года его войска уже стояли под стенами Владимира. Все повторилось: монголы ворвались в город, княжеская семья, бояре и посадские люди спрятались в Успенском соборе. Храм был подожжен, все погибли в огне. Город был полностью разорен и разграблен. За февраль 1238 года Батый захватил 14 городов Северо-Восточной Руси, пока владимирский князь Юрий Всеволодович пытался собрать рать. Ему удалось создать войско числом около 25 тысяч, но на помощь к нему не пришли ни его родной брат Ярослав Всеволодович, который правил в Киеве, ни княживший в Новгороде его сын Александр Ярославич, будущий Невский. На реке Сити 4 февраля 1238 года великий владимирский князь Юрий Всеволодович дал свой последний бой монголам, его обезглавленное тело нашли на поле боя.

Княжества Южной Руси были покорены в 1239 году, осенью 1240 года захвачен Киев. Отметим, что княживший тогда в Киеве Михаил Всеволодович вообще не стал готовиться к обороне, а попросту сбежал в Венгрию. Галицкий князь Даниил Романович подобрал брошенный и никому не нужный Киев, посадил там своего воеводу Дмитра, который и оборонял город. И в Киеве, как и в других русских городах, жители будут сражаться героически, последние из них укроются в Десятинной церкви, там и погибнут под стенами рухнувшего храма.

После Киева будут захвачены города Галицко-Волынского княжества. Трудно татарам достанется Владимир-Волынский. Его жители защищались до последних сил, когда же татары ворвались в город, то они, озлобленные, вбивали железные гвозди в головы плененным защитникам города – такая звериная жестокость. Сам князь Даниил Романович тоже убежит в Венгрию и вернется в свои разоренные земли лишь после того, как монголы покинут их. Из русских земель не подвергся разорению Новгород, хотя и он признает власть Батыя. Еще двум княжествам – Полоцкому и Смоленскому – удалось избежать нашествия.

Итак, Русь пала под натиском монголо-татарских войск, русские княжества были покорены, города разорены, большое количество людей истреблено. Могла ли Русь устоять? Чтобы ответить утвердительно на этот вопрос, нужно сразу же оговорить несколько «если бы». Условий набирается так много, и они настолько сложны и невыполнимы, что очевиден другой ответ: нет, Русь, в том состоянии, в каком она оказалась накануне нашествия, не могла устоять против натиска монголо-татарской военной машины.

Конечно, главнейшая из причин – это разобщенность княжеств и враждебное отношение князей друг к другу. Достаточно вспомнить, как Мстислав Киевский спокойно наблюдал с холма за гибелью воинов его двоюродного брата Мстислава Галицкого. Иногда можно встретить объяснения: не знали, не понимали степени опасности для всей Руси татарского набега в 1223 году. Допустим, тогда не знали и не понимали, хотя это никак не оправдывает русских князей. Но потом, когда уже Русь стонала под татарским игом, разве не они приглашали монгольские отряды для нападения на своего соседа, брата своего – русского князя? Разобщенность и враждебность долго еще будут определять состояние русских земель.

Важнейшей причиной поражения, конечно, было и военное превосходство монголо-татарских войск. Превосходство во всем: в количестве воинов, в дисциплине и натренированности, вооружении. На Батыя работала научная и инженерная мысль всего завоеванного им Востока, воплощенная в разного рода машины и механизмы, которых не было у русских, и силу которых не выдерживали деревянные защитные сооружения городов. У монголов даже луки стреляли дальше, чем у их противников. Еще Чингисхан создал своего рода новый вид войск – тяжелую конницу, которая, как правило, завершала разгром окруженного неприятеля.

Надо понимать и то, что у Батыя была фактически профессиональная армия, выученная и вымуштрованная в боях и походах, а у русских – народное ополчение. У Батыя за десятилетия войн выросли полководцы, а русские дружины возглавляли князья земель, кто-то из них имел полководческие способности, а другие нет. Все это, конечно, влияло на исход сражений.

Разгромам подвергались и войска западных европейских держав, куда направился Батый после покорения Руси. В 1242 году он дошел до Адриатического моря и повернул назад, получив известие о смерти в Каракоруме верховного хана Угедея. Правда, в Монголию Батый не поехал, он организовал собственную столицу, город Сарай, в низовьях Волги, там и укрепился. У историков нет единого мнения о причинах, побудивших Батыя завершить поход на запад, не дойдя до последнего моря, то есть до Атлантического океана, – сопротивление ли европейских княжеств, усталость ли монгольских войск (а смерть верховного хана Угедея явилась лишь удобным предлогом), или же все вместе взятое. Но бесспорно и другое: ударную мощь монгольского войска поглотила Русь, на просторах которой полегло немало захватчиков, и спасла тем самым европейские государства от такой же тяжелой участи, какая постигла ее. Русь не смогла тогда соответствовать восточному вызову, но она смягчила его для европейских стран.

О том, что участь, которая постигла Русь, была страшна и непосильна, имеется множество примеров. Письменные памятники, археологические материалы рисуют поистине ужасающую картину разорения. Исследователь А. Ю. Дворниченко приводит такие данные: «Целые районы, ранее густо населенные, обезлюдели: население или было уничтожено, или перешло в другую местность. Страшно пострадал сельский люд: вместо пашни во многих местах теперь простирались пустоши и лядины, заброшенные участки когда-то окультуренной земли… Из известных по археологическим раскопкам 74 русских городов 49 были разрушены монголами, в 14 городах жизнь не возобновлялась вообще, 15 бывших городов стали селами»[49].

К сказанному можно добавить, что сильно пострадали ремесла, так как татары забирали в плен умелых мастеров, пострадала культура – в огне пожаров погибли уникальные памятники древнерусской культуры и письменности. И потому мы не можем анализировать внутреннюю жизнь русских княжеств, не обращая внимания на татарский фактор.

Рассмотрим теперь взаимоотношения, которые установились между русскими княжествами и монгольской державой. Мы уже говорили, что Батый, вернувшись из западноевропейского похода, обосновался в новой столице своего государства, получившего название Орда или Золотая Орда. После смерти великого владимирского князя Юрия Всеволодовича великокняжеский стол доставался старшему в роду Ярославу Всеволодовичу, который сохранил за собой и Переяславль. Его старший сын Александр, уже совершеннолетний к тому времени, оставался княжить в Новгороде.

После военного покорения Руси начинается политическое и административное подчинение русских княжеств. Уже в 1243 году великому владимирскому князю Ярославу Всеволодовичу пришел вызов в ставку Батыя, где он получил утверждение на великое княжение. При этом он вынужден был оставить в Сарае в качестве заложника своего сына Святослава, а младшему сыну Константину пришлось ехать в Каракорум, где он получил для отца ярлык, подтверждавший право на великое княжение.

Ярлыки на княжение пришлось получать и другим русским князьям, которые были обязаны при этом исполнять ритуальные монгольские обряды: пройти меж двух очищающих огней, поклониться языческим изваяниям. Михаил Всеволодович Черниговский отказался проходить ритуал и был за это казнен. Отказывался первоначально ехать за ярлыком и гордый Даниил Романович Галицкий, укрывшись в неприступной крепости Холм, но все же и он вынужден был выказать монголам свое смирение и покорность.

Таким образом, необходимость лично приезжать в Сарай и получать ярлык являлась одной из форм явной зависимости русских князей от ханской власти. Если все предыдущее время в истории Киевской Руси, Суздальского и Владимирского княжества русские князья никак не могли определить порядок наследования княжения, то теперь стало все проще простого: источником власти был монгольский хан, и он решал, кому давать ярлык. Он же и отнимал его по своему усмотрению. А за непокорность жестоко наказывал и князя, и русские земли.

Уже в 1246 году Ярослав Всеволодович был снова вынужден ехать в далекий Каракорум, где правивший тогда великий хан Гуюк дал ему ярлык, но при прощании русского князя угостила питьем из собственных рук мать татарского властителя якобы в знак уважения. Через неделю князь умер. Считается, что он был отравлен. Во Владимирском княжестве после этого разразилась трагедия. Сыновья Ярослава Всеволодовича Александр и Андрей вынуждены были ехать за ярлыком в далекий Каракорум, где им пришлось пробыть два года. В столице монгольской империи знали об авторитете Александра на Руси и потому ярлык великого Владимирского князя отдали Андрею. А Александру достался ярлык великого князя Киевского, который в это время настолько ничего не значил, что Александр в Киев не поехал, а вернулся княжить в Новгород. Через шесть лет хан Батый своей властью делает великим владимирским князем Александра и вызывает его к себе в Сарай. Пока Александр находился в ставке у хана, обиженный Андрей вместе с младшим братом Ярославом поднял мятеж против татар. Считается, что это первое достаточно крупное антитатарское восстание. Но оно не было подготовлено и потому потерпело поражение от татарского темника Неврюя. Карательный поход в июле 1252 года, получивший название Неврюева рать, имел настолько тяжелые последствия, что некоторые исследователи по количеству пролитой крови и жестокости сравнивают его с нашествием Батыя. В Орду было угнано людей, коней и скота бесчисленное множество. Князья, проиграв сражение, убежали кто куда: Андрей – в Швецию, Ярослав – в Псков.

В 1293 году в русские земли были отправлены войска, по летописи известные как Дедюева рать. Летописец сравнивает этот монгольский карательный поход с нашествием Батыя, с Неврюевой ратью и говорит, что в этот раз было еще страшнее. Разорению подверглись 14 городов, в том числе Владимир, Суздаль, Коломна, Москва… Таких примеров много можно привести за период монгольского владычества над Русью.

Усобицы между русскими князьями не прекращались и в монгольский период. Но в этих усобицах появился монгольский фактор. С одной стороны, русские князья в войне против своих братьев и других родичей использовали монгольские отряды и со страстью, достойной лучшего применения, разоряли родные просторы. С другой стороны, монгольские ханы использовали в своих интересах борьбу русских князей друг с другом, более того, подстрекали и натравливали их друг на друга, чтобы не дать возможности никому из них возвыситься и укрепиться. В результате все русские земли слабели и еще больше отдалялись друг от друга. Монгольское властвование над Русью закрепляло ее разобщенность.

Но выдача ярлыков, а фактически назначение на княжение – это лишь один из примеров зависимости Руси от Орды. На Русь были наложены разнообразные повинности, всего их насчитывается около полутора десятков. Главной среди них был «выход» (дань). Чем и как платили? Прежде всего, серебром, то есть серебряными слитками, вес которых равнялся 155 граммам. Кроме того дань выплачивали различными мехами и зерном. Но если о точном размере историки спорят, то большинство исследователей согласны с тем, что повинность была очень тяжелой.

С целью полного взимания дани монголы провели перепись населения, которая крайне негативно была встречена в городах Руси. Против проведения переписи, равно как и против многочисленных повинностей, против произвола, который чинили в городах бесермены и баскаки, поднимались русские люди на восстания. Одним из таких восстаний, возможно, последним, станет бунт жителей города Твери в 1327 году против баскака Чол-хана, или Щелкана. Это восстание будет жестко подавлено с помощью татарских войск московским князем Иваном Калитой, который остро соперничал с Тверью за влияние на другие княжества и который после этого случая получит от хана право собирать выход со всех русских земель.

Очевидно, что зависимость Руси от Орды являлась многоплановой и всесторонней. Укрупненно ее можно разделить на две составляющие: политическая и экономическая. К политической мы отнесем право хана управлять княжествами через выдачу ярлыков на княжение. Более того, хан произвольно изменял границы княжеств. Так, в 1328 году хан Узбек великое княжество Владимирское разделил на две части, одну из которых отдал Александру Суздальскому, а вторую – московскому князю Ивану Калите. Сюда же следует включить и правовую зависимость русских князей от хана. Этот аспект исследован меньше всего, но от этого он не становится менее значимым. Сам факт, что монгольский хан мог судить и судил русского князя, свидетельствует о значительном бесправии князей. Воинская повинность также распространялась на русские земли, что дополнительно подтверждает политическую зависимость Руси.

О разновидностях экономических повинностей мы уже сказали достаточно подробно. Бесспорно то, что «…с монгольским игом на Руси восторжествовала система безудержного деспотизма, насилия, мздоимства, беззакония и произвола. Ханы откровенно торговали княжескими ярлыками, давая их тому князю, который проявит бо́льшую покорность и даст больше дани»[50].

На наш взгляд, именно политическая зависимость, которая выражалась в праве выдать и отобрать ярлык на княжение, а также в том, что источником власти на Руси стал монгольский хан, а не традиции и порядки, установленные русскими князьями на русской земле, являлась определяющей во взаимоотношениях Руси и Орды. Русские князья воевали между собой и угождали хану за ярлык, именно он давал политическую власть и возможность укрепиться экономически.

Потому и стало столь важным обретение Иваном Калитой ярлыка и права собирать дань, что с этого времени начинает формироваться новое осмысление московским князем своего места и целей своей политики. Именно с этого времени, то есть с первой трети XIV века, у московского князя появляются возможности для решения главной проблемы времени: концентрации в своих руках политического и экономического верховенства над русскими землями. В. О. Ключевский дает такую оценку тем событиям и линии поведения Ивана Калиты вообще: «Московские князья иначе смотрели на положение дел. Они пока вовсе не думали о борьбе с татарами; видя, что на Орду гораздо выгоднее действовать “смиренной мудростью”, т. е. угодничеством и деньгами, чем оружием, они усердно ухаживали за ханом и сделали его орудием своих замыслов. Никто из князей чаще Калиты не ездил на поклон к хану, и там он был всегда желанным гостем, потому что приезжал туда не с пустыми руками»[51].

Собственно, дальнейший ход истории тоже вынес оценку действиям московских князей. Можно утверждать, что годы правления Ивана Калиты в качестве великого владимирского князя, его сыновей Семена Гордого и Ивана Красного (а это почти 28 лет) являлись длительным периодом мира, когда прекратились татарские походы в русские земли. И это спокойствие для истерзанной Руси имело принципиально важное значение. Оно позволило укрепить Московское княжество, нарастить его политическую, военную и экономическую силу, что принесло не только ему большую пользу в ближайшей перспективе, но и всем русским землям впоследствии. К освобождению от монголо-татарского ига, собиранию русских земель в единое государство будет вести долгая дорога, полная как кровавых распрей между князьями, так и битв с чужеземными пришельцами. Но начало ее было положено в это время в Московском княжестве, которое постепенно становилось центром земли русской.

Завершая осмысление древнего периода русской истории, мы понимаем, каким трудным и извилистым, а подчас и трагическим, был путь от образования и расцвета Древнерусского государства до его распада. Некоторые страницы этой истории, отрезки долгого пути, действия главных персонажей вызывают у нас как восхищение, так и негодование, когда личные амбиции, тщеславие князей вели к братоубийству, истреблению своего же народа. Одновременно мы задумываемся и над феноменом Древнерусского государства, которое, как казалось в какие-то моменты, рухнуло, погибло, ему грозило исчезновение с исторической карты мира, а оно восстанавливалось, набирало силу и удивляло своей живучестью, созидательным оптимизмом как врагов, так и друзей. Да, древнерусские князья в силу разных причин не справились с вызовами времени, допустили распад единого государства на десятки и сотни мелких княжеств, но что-то же его сберегло, не позволило раствориться в мутном водовороте истории и дало силы для возрождения и объединения на новом историческом этапе?

Этот вопрос далеко не праздный и не риторический, как может показаться. В новейшее время единое большое и сильное Русское государство, носившее имя Союз Советских Социалистических Республик, тоже распалось, было развалено воздействием внутренних и внешних деструктивных сил, но спустя два десятка лет с небольшим начался процесс собирания русских земель и русских людей под крылом матушки-России. Точкой сбора в наше время стал родной русский язык. А тогда что удерживало единство распавшихся на мелкие княжества русских земель? Можно выделить общее правовое пространство, которое обеспечивала Русская Правда Ярослава Мудрого. Хотя князья и переписывали ее, добавляли новые статьи, но в основе своей свод законов Ярослава оставался общим для всех. Единым был и язык, на котором говорила Русь. Сохранялись общие традиции, праздники. И очень важным фактором единства распавшихся частей Древнерусского государства являлась православная вера. Это убедительно продемонстрировала борьба против западного католического натиска на Русь, отражением которого прославился князь Александр Невский. Об этом – в следующей главе.

В предыдущей главе мы отмечали, что только три древнерусские земли: Полоцкое и Смоленское княжества и Новгород Великий – избежали монголо-татарского нашествия и разорения, которым подверглись другие территории распавшегося Древнерусского государства. Но Новгородской республике пришлось столкнуться с нашествием западных завоевателей – шведских и немецких рыцарей, которые покушались не только на земли, но и на веру русских людей, что делало их еще более опасными врагами в сравнении с монголами, толерантными в религиозных вопросах.

Формирование антирусских сил на северо-западных границах Руси

В том, что над русской землей в первой половине XIII века нависла угроза еще и на северо-западных границах, нет ничего удивительного и неожиданного, скорее удивляться пришлось, если бы этого не произошло. Наши соседи поспешили воспользоваться ослаблением Руси, вызванным монголо-татарским нашествием, и решили, что подоспело время реализовать свои давние желания – лишить русских балтийских берегов, а заодно и перекрестить их в католическую веру. Таким был исторический вызов Руси в то время, и бороться с ним выпало новгородскому князю Александру Ярославичу, получившему почетное прозвище Невский. Молодой новгородский князь оказался между двух зол: с востока опасность исходила от монгольского хана, с запада – от рыцарских орденов, за которыми стояла фигура папы римского.

Это было начало противостояния Русского православного государства с католическим Западом, которое в течение веков трансформировалось в цивилизационное противостояние. На протяжении веков оно если и затухало на короткие периоды, уходило в тень, то не исчезало навсегда никогда. При этом восточная сторона этого противостояния – русские княжества, русский народ хотели не так много: сохранить свои земли, независимость и свои культуру, язык, веру. А западные силы, напротив, стремились отнять у наших далеких предков и земли, и язык, и веру. Почти восемь веков отделяют нас от битв Александра Невского с врагами на Неве и Чудском озере, но смыслы противоборства России и Запада не изменились: в специальной военной операции на Украине, которая началась в феврале 2022 года, Русское государство снова воюет за свою землю – за «отчину и дедину», за язык и веру предков, за своих людей, которые на очередном историческом зигзаге вдруг оказались жителями чужого государства. И в этой ситуации нам важно понять: с чего начиналось и как происходило противостояние русских земель с западными силами на протяжении XIII–XVI веков? Какие ответы находили русские князья на эти исторические вызовы?

Сделаем небольшое уточнение: интерес папы римского к обширным землям Древнерусского государства проявился еще при княгине Ольге, когда он предпринял попытку учредить Русское архиепископство и даже назначил его главу – епископа Адальберта, который прибыл в Киев в 961 году. Этот первый приезд католического посольства в столицу древней Руси закончился безрезультатно. Но даже после Крещения Руси Рим продолжил и усилил попытки духовно подчинить древнерусский народ. В «Повести временных лет» отмечены визиты папских прелатов в 991, 994, 999, 1000 годах, которые завершились так же, как и первый. Исторические факты свидетельствуют, что «…уже первыми Рюриковичами изначально четко была осознана экспансионистская угроза западной “цивилизации”. Точно так же, как были глубоко поняты и агрессивные цели главного на тот момент идеологического центра этой “цивилизации” – римской церкви, стремившейся к установлению широчайшей, универсальной, или (как сказали бы теперь) глобальной, власти над миром. Именно поэтому русскими князьями и была начата тогда, тысячелетие назад, борьба с агрессией Запада»[52].

В конце XII – начале XIII века рыцари Священной Римской империи германской нации, а также датские и шведские крестоносцы пришли на балтийские берега и в течение трех десятилетий подчинили себе земли, соприкасавшиеся с новгородскими владениями. Роль католической церкви в этом завоевательном процессе первостепенная. С началом XIII века организатором походов против прибалтийских народов становится епископ Альберт. А уже в 1202 году папа римский Иннокентий III издал специальную буллу, в которой благословил епископа Альберта на объединение всех рыцарей, промышлявших в Прибалтике, в орден меченосцев. Римская католическая церковь во все века не оставляла своих давних намерений подчинить Русь православную. Учредив духовно-рыцарский орден меченосцев, «…под лозунгом христианизации славян, ливов, эстов, пруссов Римско-католическая церковь в начале XIII века направила хищных германских рыцарей в многочисленные Крестовые походы против разрозненных тогда славянских и прибалтийских племен, для завоевания Ливонии»[53].

Крестоносцы под руководством рижского епископа Альберта упорно продвигались на восток. Их продвижение было кровавым. Рыцари безжалостно убивали всех мужчин, а женщин и детей превращали в рабов, населенные пункты выжигались. Земли ливов покорили достаточно быстро. Следующей оказалась эстонская чудь. Захват эстонских земель становился неизбежным, в Новгороде начинают понимать, что агрессивные и мощные захватчики выходят на границы Русского государства. Между рыцарями и новгородцами начались упорные и частые сражения, в которых побеждали то одни, то другие. В 1234 году новгородский князь Ярослав Всеволодович (отец Александра Невского) пошел походом против крестоносцев, разбил их, но развить успех не смог, в том числе и потому, что псковичи не поддержали его. Четыре года спустя Псков отказал ему в поддержке и в походе на Ригу.

Между тем силы крестоносцев требовали подкрепления. В начале XIII века католический Тевтонский орден, созданный в Палестине, перебрался в Европу, и в 1231 году папа римский Григорий IX благословил его на завоевание прибалтийских земель. Их приход оказался своевременным, так как после сражения при Сауле в сентябре 1236 года, в котором орден меченосцев потерпел сокрушительное поражение от прибалтийских племен жемайтов и земгалов, погиб великий магистр Фольквин фон Наумбург, 48 рыцарей и около 200 воинов псковского князя, воевавших на стороне рыцарей. Орден практически перестал существовать. Остатки меченосцев обратились за поддержкой к своему идейному вдохновителю – папе римскому – и попросили его разрешить объединение с Тевтонским орденом, что и произошло в мае 1237 года. Так сформировался Ливонский орден, который владел огромными территориями Балтийского побережья и в течение трех столетий представлял постоянную угрозу русским землям. Лишь во второй половине XVI века под ударами войск Ивана Грозного во время Ливонской войны (1558–1583) он прекратит свое существование. Так возникали, формировались и крепли на западных рубежах Древнерусского государства силы, смысл существования которых изначально имел антирусскую и антиправославную направленность.

На севере, в Швеции, шел такой же процесс собирания сил и их использования против интересов новгородских земель. Цели и немецких, и шведских рыцарей были одинаковыми: во-первых, вытеснение русских с прибалтийских земель, подальше от Финского залива, чтобы перекрыть им торговые пути в Европу, во-вторых, подчинение обширнейших земель Новгородской республики и латинизация населения. И те и другие были благословляемы в поход против русичей папой римским.

Шведским феодалам было за что воевать. Если посмотреть на карту северной Европы XII века, то нетрудно заметить, что побережье Финского залива в восточной его части принадлежало Новгороду. Южная Финляндия и восточная часть Эстонии находились в политической зависимости от Новгородской республики, выплачивая ей дань. Таким образом, Русскому государству принадлежали или подчинялись земли, расположенные в северной, восточной и южной частях Финского залива. Забегая вперед, скажем: когда Иван Грозный в ходе Ливонской войны в своих обращениях к европейским государям доказывал, что Ливония – это его вотчина и дедина, то он в полной мере основывался на факте принадлежности этих территорий Древнерусскому государству. Положение, которое сложилось к XII веку, обеспечивало Руси господство в балтийской торговле с европейскими странами. Вопроса выхода на балтийское побережье и утверждения на нем для Руси тогда не существовало – Русское государство прочно владело этими землями и господствовало на Балтийском море.

Между Новгородской республикой и Швецией борьба велась постоянно, больших и малых битв и сражений русских со шведами было великое множество. В Новгородской первой летописи упоминается первый шведский поход на русские земли, который состоялся в 1164 году. Тогда шведский отряд прибыл на 55 судах и атаковал город Ладогу, который был первой русской крепостью на торговом пути из Балтийского моря в Новгород и служил пограничным охранным постом. Штурм крепости окончился для шведов полным крахом: русские не только отбили атаку, но и захватили 43 неприятельских судна. В 1187 году новгородцы вместе с карелами совершили морской поход, в результате которого была взята и разрушена шведская столица Сигтуна – хорошо укрепленный главный порт и центр международной торговли Швеции. В 1198 году состоялся еще один успешный поход русских на запад, на этот раз против шведских владений в Финляндии. Успехи были несомненны, но в начале XIII века новгородцы прекратили активные наступательные действия против Швеции, так и не сумев окончательно разгромить неприятеля и остановить шведскую экспансию к русским границам.

В конце XII – начале XIII века происходит существенное изменение общей военно-политической обстановки на северо-западных рубежах Русского государства. Если до конца XII века шведская агрессия преимущественно приходилась на земли соседних с Русью племен, на территории, которые были лишь зависимы от Русского государства, то с первой четверти XIII века шведы начинают проникать непосредственно в новгородские владения. Очевидной целью завоевательных походов немецких и шведских рыцарей на восток как на приграничные с Русью земли, так и на собственно русские владения, являлось, помимо захвата территорий, еще и крещение населения в истинную католическую веру. Папа римский и его легаты использовали разнообразные способы и средства продвижения своих интересов на восток – политические и военные.

Но против республики, которая не имела экспансионистских, захватнических целей, но жила торговлей, в том числе с Европой, что, собственно, и определяло ее цели на балтийских берегах, была испробована еще и экономическая блокада. Папа написал несколько булл в адрес рижского и шведского епископов, в которых требовал, чтобы купцы под угрозой церковного проклятия прекратили всякие торговые отношения с новгородцами. И опять невозможно удержаться и не провести параллель с нынешним временем, когда коллективный Запад под руководством США действует теми же методами: военно-политический шантаж, экономические санкции. И цели не изменились, они как в древние времена, так и сейчас направлены на ослабление экономического могущества нашего государства. Тогда в Новгородской республике под торговые ограничения в первую очередь попадали такие товары, как оружие и металлы, необходимые для изготовления оружия. Что особенно любопытно, контроль за исполнением мер торговой блокады должны были осуществлять… главы церквей в портах Балтики. Такое «духовное» служение пастве предписывал папа римский своим священникам.

Новгородская республика теряла свои завоевания на прибалтийских землях, едва сдерживала натиск шведских, а также немецких рыцарей. А в это время катилось по Руси монголо-татарское нашествие. До Новгорода монгольские отряды не дошли всего 100 километров, повернув на юг к Козельску. Казалось бы, новгородский князь Александр Ярославич мог вздохнуть с облегчением, поскольку земли его княжества не попали под нашествие монголо-татарских полчищ, остались неразоренными города и села, живы были и люди. Однако радоваться мешало одно важное обстоятельство: большое и крепкое Владимиро-Суздальское княжество распалось на несколько удельных княжеств, которые, будучи разоренными, к тому же воевали друг с другом за владимирский стол.

Для Александра ослабление Владимиро-Суздальского княжества имело то значение, что сила новгородского князя всегда обеспечивалась могуществом Владимира или Суздаля. А теперь, несмотря на то что во Владимире после гибели Юрия Всеволодовича княжить стал его брат Ярослав Всеволодович, он же отец новгородского князя, на помощь особо рассчитывать не приходилось из-за княжеских распрей. Сдерживать католическую агрессию в Прибалтике становилось труднее.

Невская битва и Ледовое побоище, их значение в отражении натиска западных сил

Мы рассматриваем вместе двух противников Русского государства – шведских и немецких рыцарей – не только потому, что они надвигались на Русь с единого северо-западного направления, а потому еще, что действия их направлялись из единого религиозного центра и были согласованы по времени, чтобы достичь большего эффекта. «В Прибалтийских странах в этот момент был человек, по заданию папы стремившийся подготовить завоевание русских земель и имевший и желание, и возможность согласовать и объединить действия всех католических сил, заинтересованных в нападении на Русь: это был папский легат Вильгельм, в легатскую область которого входили и Швеция, и Дания, и немецкая Ливония»[54].

Началось заблаговременно спланированное и фактически одновременное вторжение на Русь двух мощных противников. Шведы наступали с моря через Финский залив – их флот вошел в Неву в середине июля 1240 года – и преследовали цель перекрыть единственный путь новгородской торговли с европейскими странами. Через месяц с небольшим, в конце августа, по сухопутному маршруту в сторону Новгорода двинулись немецкие и датские рыцари. Конечной целью и тех и других, несомненно, были захват Новгорода, покорение новгородских земель и обращение в католичество жителей православной республики.

О ходе Невской битвы сказано и написано много, поэтому не станем повторять всем известные факты, хотя трудно удержаться от желания еще раз произнести и написать легендарные слова полководца Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде!» Князь Александр Ярославич после этой победы получил прозвище Невский, стал общерусским героем, за ним закрепилась слава выдающегося полководца. Но ведь сама Невская битва ни по числу участников, ни по продолжительности никак не соответствует этим высоким титулам. За что же тогда слава полководцу и в чем значение этой битвы?

Обратим, прежде всего, внимание на время, когда произошла битва. Вся Северо-Восточная Русь уже покорена монголо-татарским ханом, под ударом находится юго-западная часть Древнерусского государства. В русских землях полное смятение, кругом пожары, руины, гибель людей, – нет сил побороть, преодолеть навалившиеся несчастья. Такова атмосфера того времени в русских княжествах. И в этой обстановке вдруг луч света прорезал тьму: победа! А вместе с этой вестью вернулась и надежда на то, что есть еще силы у Руси, есть воля и стремление выдержать и победить. В этом огромное моральное, психологическое значение победы Александра Невского для всего русского мира, находившегося тогда в придавленном состоянии. Недооценивать этот фактор никак нельзя. Это первое.

Второе. Мы уже говорили, что поход шведов был частью общего с немецкими рыцарями натиска на Русь. Победа на Неве разрушила эту коалицию, шведы вынуждены были с позором уйти из русских пределов и отказались на время от нападений на новгородские земли. Для Новгорода это стало большим облегчением, так как опасность воевать на два фронта исчезла, остался один враг на западных границах – немецкие рыцари.

Третье значение открывается через понимание геополитической важности победы. «Этой битвой началась борьба Руси за сохранение выхода к морю, столь важного для будущности русского народа. Победа предотвратила утрату берегов Финского залива и не дала прервать торговый обмен Руси с другими странами и тем облегчила русскому народу борьбу за свержение монголо-татарского ига»[55].

После успешной битвы со шведами на Неве князь Александр попытался объяснить новгородской знати угрозу новой опасности, исходившей от немецких рыцарей, которые надвигались с запада. Он потребовал от бояр средств для большого нового войска, а для себя – неограниченной власти, необходимой ему для противодействия нашествию немецких рыцарей. Новгородцы не поняли своего князя в тот раз. Бояре увидели в нем диктатора, который хочет лишить их и денег, и власти. Это и стало причиной размолвки князя и новгородской знати. Князь говорил о новом вызове со стороны западных противников, бояре и купцы опасности пока не видели и потому не желали давать Александру ни денег на войско, ни новых полномочий. Результатом недопонимания стал отъезд в конце 1240 года Александра Невского с матерью, женой и всем его двором в родной Переславль-Залесский.

В это время на новгородские земли напала Литва. И теперь крестоносцы вместе с литовцами безнаказанно грабили новгородские волости, избивали людей, отбирали лошадей, скот и зерно. Произошло ровно то, что предвидел молодой полководец Александр Невский и не хотели или не могли сразу понять представители новгородской знати. Захват рыцарями Пскова в одночасье разрушил всю систему новгородской обороны со стороны западных сил, так как после Пскова на всем протяжении до Новгорода Русь не имела естественных водных или лесных преград для войск противника. Отсюда и стремительное приближение крестоносцев к столице республики, над которой нависла угроза осады.

Теперь это увидели и сами новгородцы. Они собрали и отправили к великому владимирскому князю Ярославу Всеволодовичу (отцу Александра Невского) послов с просьбой о помощи – дать князя, необходимого им для обороны земель. Ярослав Всеволодович согласился. Не стал вспоминать прежние обиды и полководец Александр Невский, вернувшись на княжеский престол в Новгороде. На этот раз боярская знать и купцы выделили князю необходимые средства, войско было собрано и экипировано.

Князя и полководца Александра Невского отличали стремительность мысли и быстрота действий. Так победил он на Неве, таким же быстрым и неожиданным рейдом в начале 1242 года он вывел свои отряды на побережье Финского залива и штурмом взял крепость Копорье. Это стало началом освободительного похода новгородского князя. К марту 1242 года к Новгороду подошли и владимиро-суздальские отряды во главе с князем Андреем Ярославичем, посланные великим князем в помощь новгородцам. Штурм Пскова оказался таким же внезапным и быстрым. На помощь пришли и горожане, которые открыли русскому войску ворота захваченной врагом крепости. Освобождением Пскова была завершена первая часть плана Александра Невского. Дальше предстояло разгромить основные силы немецких рыцарей.

Исследователи до сих пор не могут прийти к единому мнению, в каком именно месте произошло Ледовое побоище. Равно как нет общего ответа на вопрос, сколько войск участвовало в битве с той и другой стороны, сколько рыцарей в тяжелых доспехах ушло под лед Чудского озера. В нашу задачу не входит внесение ясности в эти научные споры, да и вряд ли это уже возможно. Отметим главное: состоялась великая победа, которая имела огромное значение в общей стратегической борьбе русского народа против натиска западных сил. Высказываний авторитетных исследователей на этот счет имеется немало. Мы приведем лишь два из них, которые, на наш взгляд, отразили сущностные значения произошедшего. При этом следует отчетливо понимать, что победы князя Александра – на Неве и на Чудском озере – не ликвидировали навсегда угрозу западных сил, не положили конец противоборству двух миров. Но те победы удалось совершить в условиях, когда орден был наиболее силен, а Русь наиболее слаба. Что касается борьбы двух геополитических противников, то она будет продолжаться и при жизни Александра Невского, и многие века после него. Не прекратилось противостояние и в наши дни. Но констатация этой закономерности сегодня лишь дополнительно подтверждает значимость подвига, совершенного русскими людьми 800 лет назад.

Известный русский историк Н. И. Костомаров сделал следующие выводы: «Эти две победы имеют важное значение в русской истории. Правда, проявления вражды немцев с русскими не прекращались и после того, в особенности для Пскова, который не раз вступал с орденом в кровавые столкновения, но уже мысль о покорении северных русских земель, о порабощении их наравне с Ливонией, которое подвергло бы их участи прибалтийских славян, – навсегда оставила немцев»[56]. Конечно, теперь мы можем говорить, что великий историк оказался неправ, сказав тогда, что мысль о покорении русских земель оставила немцев навсегда.

Уже в новое время исследователь жизни князя Александра Невского Н. А. Клепинин, чей труд о русском полководце впервые был издан в Париже в 1927 году и переиздан в Москве в 1993 году, в своих оценках побед Александра Невского отметил те же сущностные смыслы: «На Чудском озере и на Неве Св. Александр отстоял самобытность Руси от Запада в самое тяжелое время татарского полона. Обе эти сечи были битвами, которые не принесли ни мира, ни полного освобождения, но которые обозначают собою глубокий перелом, направляют историческую жизнь народа в иное русло»[57].

Исторический выбор Александра Невского

Обратим внимание на очевидные характеристики двух основных битв Александра Невского: они не были масштабными, не принесли ни мира, ни освобождения. Но имя отважного полководца и мудрого государственного деятеля славится в веках, он признан святым, ему поставлены памятники, в его честь учреждены ордена. Такой высокой чести Александр Невский удостоен за исторический выбор, который он сделал в трудное, рубежное для Русского государства время. В чем смыслы исторического выбора Александра Невского?

Восстановим картину прошлого, в условиях которого князю Александру предстояло принимать решения. Монголо-татарское нашествие прокатилось по Северо-Восточной и Южной Руси и накрыло своей властью эти огромные пространства, порядком напугало Восточную и Центральную Европу. К этому времени монгольский хан Батый уже обосновывался в низовьях Волги, создавая там город Сарай – будущую столицу своего русского улуса.

Александр Невский знал о трагедии северо-восточных русских земель, но до сих пор не соприкасался с монгольским войском, так как, во-первых, отряды Батыя не дошли до Новгорода сто верст и повернули на юг, а во-вторых, Новгородскую республику с востока прикрывали владимиро-суздальские земли, где великим князем с 1239 года был его отец Ярослав Всеволодович. Но оставаться и дальше в стороне князь Александр не мог, ему предстояло определить свое место в глобальных военно-политических событиях. И это место окажется центром противостояния Востока и Запада.

События разворачивались стремительно. Уже в 1243 году монгольский хан Батый в Сарае провел смотр князей всех русских земель. Первым на призыв хана приехал владимирский князь Ярослав Всеволодович и покорился ему. Сделают это и другие русские князья, за исключением черниговского Михаила Всеволодовича, который не покорился и был убит. В сентябре 1246 года в столице монгольской империи Каракоруме Ярослав Всеволодович был отравлен, а уже в следующем году в Сарай к Батыю были вызваны сыновья великого князя Александр и Андрей Ярославичи.

Встреча с могущественным монгольским ханом – это тоже момент выбора пути и для Александра, и для всей Руси. Князь Александр, победитель шведов и немцев, продолжил линию поведения с монгольским ханом, которую принял его отец. Он тоже покорился Батыю, покорился неизбежности, силе, которую нельзя было одолеть в тот момент. Но его покорность имела своеобразное достоинство русского князя, прославленного полководца. Все русские князья, прежде чем предстать перед ханом, должны были пройти между очищающими огнями двух костров и поклониться идолам. Александр отказался последовать этой процедуре, заявив, что ему, христианину, не подобает кланяться твари. Это было опасное пренебрежение монгольскими правилами. Год назад черниговский князь Михаил Всеволодович именно за отказ пройти этот монгольский обряд был казнен в Сарае. Батый сделал исключение для князя Александра и принял его без соблюдения установленного ритуала. Однако Александр, войдя в шатер к Батыю, четырежды пал перед ним на колени, что соответствовало татарским обычаям, и так объяснил свой поступок: «Царь, тебе поклоняюся, понеже Бог почтил тебя царством, а твари не поклоняюсь»[58]. Жестокий и не склонный к милосердию монгольский хан помиловал новгородского князя, возможно, увидев в его поступке личную храбрость и честь полководца. Так начинали выстраиваться отношения князя Александра с монгольскими ханами.

Но Александр не мог сосредоточиться на отношениях только с монгольской державой, которой была подвластна Русь. Его не оставляли в покое западные силы, возглавляемые папой римским. В 1248 году Иннокентий IV написал Александру Невскому две специальные буллы – 23 января и 15 сентября. В одной из них содержалась ссылка на встречу в Каракоруме специального посланника папы монаха-францисканца Плано Карпини с отцом Александра Ярославом Всеволодовичем, на которой якобы великий владимирский князь высказал желание подчиниться римскому престолу. Скажем сразу, никто из исследователей не нашел документального подтверждения этого факта, равно как и сам Плано Карпини в своих отчетах о поездке в Каракорум не приводит этого эпизода. Но в папской булле именно на этом основании князю Александру предлагалось подчиниться римскому престолу – якобы осуществляя намерение отца, не успевшего это сделать из-за смерти.

В булле от 23 января папа предлагает князю признать римскую церковь, самому ей повиноваться и подданных привести в ее лоно. Не ограничиваясь обещаниями вечного блаженства, которое наступит после присоединения к латинской церкви, папа предлагал Александру и сугубо материальные выгоды от союза с католиками: «Как только проведаешь, что татарское войско на христиан поднялось, чтобы ты не преминул немедля известить об этом братьев Тевтонского ордена, в Ливонии пребывающих, дабы… мы смогли безотлагательно поразмыслить, каким образом, с помощью Божией, сим татарам мужественное сопротивление оказать»[59].

Вернувшегося из Каракорума князя дожидались два римских кардинала, которых Александр терпеливо выслушал, посоветовался с приближенными боярами и дал папе письменный, а кардиналам устный ответ: «Сии вся добре съведаем, а от вас учения не приемлем»[60].

За этими простыми словами – от вас учения не приемлем – судьбоносный выбор: политический и религиозный. Мы не зря упомянули, что принимал князь Александр папских кардиналов после поездки в далекую Монголию. По дороге туда и обратно он увидел состояние разоренной и разобщенной Руси на контрасте с могучей монгольской державой без конца и края. Увидел и убедился: «При малочисленности, нищете и разрозненности остатков тогдашнего русского населения в восточных землях нельзя было и думать о том, чтобы выбиться оружием из-под власти монголов»[61].

Князя Александра не поняли и не поддержали его братья – великий князь Владимирский Андрей и тверской князь Ярослав. Они вместе с галицко-волынским Даниилом Романовичем образовали антиордынский союз. Хан тут же направил на Русь свои отряды: рать Неврюя – во Владимирское княжество, а рать Куремсы – в галицко-волынские земли. «Татары же рассыпались по земле, и княгиню Ярославову схватили, и детей поймали, и воеводу Жидослава здесь убили, и княгиню убили, и детей Ярославовых в полон отправили, и людей без числа повели, и коней, и скот, и, много зла сотворив, ушли»[62].

Труден был путь Александра Ярославича Невского на посту великого владимирского князя. Пришлось снова воевать со шведскими крестоносцами, утихомиривать новгородских и псковских бояр, выстраивать непростые отношения с монгольскими ханами, чтобы обеспечивать мир и покой в русских землях. Много добрых дел успел сделать князь Александр Невский за свою короткую жизнь. Одним из таких достижений будет освобождение русских воинов от участия в татарских войнах. Но все же главным его историческим подвигом стал непростой выбор, который он сделал, находясь между двух сил и двух цивилизаций – Запад и Восток.

Отчетливо, точно расставленными акцентами рисует ситуацию на Руси и место в ней князя Александра Невского историк Н. И. Костомаров, начиная свое исследование такими словами: «XIII век был периодом самого ужасного потрясения для Руси. С востока на нее нахлынули монголы с бесчисленными полчищами покоренных татарских племен, разорили, обезлюдили бо́льшую часть Руси и поработили остаток народонаселения; с северо-запада угрожало ей немецкое племя под знаменем западного католичества. Задачею политического деятеля того времени было поставить Русь по возможности в такие отношения к разным врагам, при которых она могла удержать свое существование. Человек, который принял на себя эту задачу и положил твердое основание на будущие времена дальнейшему исполнению этой задачи, по справедливости может назваться истинным представителем своего века. Таким является в русской истории князь Александр Ярославич Невский»[63].

Глубокую по смыслу оценку деятельности князя Александра Невского дал Г. В. Вернадский в своей работе «Два подвига Александра Невского». О каких двух подвигах, которые спасли Русь, ведет речь Вернадский? Первый подвиг – это борьба с Западом. Второй подвиг – смирение перед Востоком. Два самых сильных русских князя того времени сделали каждый свой выбор. Даниил Галицкий выбрал Запад и с помощью католиков предпринял попытки борьбы с Востоком. Александр Невский, ровно наоборот, принял решение бороться с Западом, используя защиту Востока. История рассудила выбор русских князей. Князь Даниил, как пишет Г. В. Вернадский, «…выиграл несколько отдельных сражений, но проиграл самое главное – Православную Россию. Результатом его политики были долгие века латинского рабства юго-западной Руси. Не прошло и ста лет после смерти Даниила, как вся его отчина – Галицко-Волынская земля – была расхватана соседями: уграми, поляками, литовцами»[64]. Галицко-Волынское княжество осталось лишь в истории.

Великий князь Владимирский Александр Невский своим смирением перед Востоком сохранил государственность и Русь православную. Нас сегодня не может не удивлять и поражать, насколько точно и верно оценил он тогда источник главной опасности для страны и народа, понял, что при веротерпимости и даже покровительстве всем религиям «…монгольство несло рабство телу, но не душе. Латинство грозило исказить самое душу. Латинство было воинствующей религиозною системою, стремившеюся подчинить себе и по своему образцу переделать православную веру русского народа»[65].

Александр Невский сохранил государственность, Русь, а его потомки, основав московскую династию и укрепившись, стряхнули с себя монголо-татарское иго, открыли новую страницу государства, которое вскоре получит гордое имя Россия.

Поглощение древнерусских земель Литвой, образование Великого Литовского княжества

Ослаблением древнерусских княжеств пытались воспользоваться не только шведские и немецкие рыцари. На западных границах Руси к этому времени сформировалось Литовское княжество, которое поглощало слабые русские земли и становилось благодаря прибавлению территорий Великим Литовским княжеством. Здесь открывалось многовековое противостояние двух государств. Одно стремилось захватить и удержать в своем составе русские территории, а другое – вернуть земли «дедины и отчины». За них и будет вестись борьба. Конфликты на приграничных землях велись издавна. В «Повести временных лет» нашли отражение походы князя Ярослава Мудрого в период 1038–1047 годов против литовских племен. Среди этих походов были как удачные, так и неудачные. Но особую остроту отношения соседей приобрели, когда в 1236 году великим князем литовским стал Миндовг.

В начале 1239 года литовцы напали на Смоленское княжество, даже захватили Смоленск, изгнав оттуда князя Всеволода Мстиславича, сына киевского князя Мстислава, погибшего в битве на Калке. Великий владимирский князь Ярослав с сыном, новгородским князем Александром, разгромили литовцев и вернули княжество Всеволоду. Предводитель литовцев попал в плен, а Смоленск признал доминирование в крае князя владимирского. Историк так пишет об этом эпизоде противостояния: «В то время как на востоке русские князья принуждены были ездить с поклоном к ханам степных варваров, на западе шла борьба с сильными врагами, которые начали грозить Руси еще прежде татар. Тотчас по занятии старшего стола, в 1239 году, Ярослав должен был выступить против Литвы, которая воевала уже в окрестностях Смоленска; великий князь победил литовцев, взял в плен их князя… Но у Литвы оставалось много князей и много силы»[66].

Миссия защитника северо-западных русских земель переходит от отца к сыну – новгородскому князю Александру. Он построил несколько крепостей на реке Шелони – как опорных пунктов в противостоянии с литовцами. Политической была и женитьба Александра на полоцкой княжне Александре Брячиславовне, что позволяло укрепить новгородское влияние в этих землях. Но и Миндовг не сидел сложа руки – он стремился расширить владения за счет древнерусских земель. Если раньше литовцы осмеливались только грабить окраины русских княжеств, то теперь он посылал своих подданных княжить в захваченных землях. Такая тактика оказалась успешной, и за несколько лет агрессивных действий он сумел подчинить себе земли Поднепровья. Путешественник и дипломат, посол папы римского Плано Карпини, предпринявший в 1245 году поездку через Киевскую Русь, отметил, «…что он во все продолжение пути находился в беспрестанном страхе перед литовцами, которые начали опустошать теперь и Поднепровье благодаря тому, что некому было противиться: бо́льшая часть жителей Руси или была побита, или взята в плен татарами»[67].

Таким образом, после монголо-татарского нашествия древняя Русь оказалась во вражеских тисках. Северо-восточные земли находились под властью монгольского хана. На северо-западных рубежах новгородский князь Александр Невский отбивал нападки шведов и немцев. На западных границах усилившаяся Литва, в том числе за счет исконно русских земель, в первую очередь, становилась постоянной угрозой для Московского княжества, поскольку претендовала на верховенство во всех русских землях. Но власть Миндовга была непрочной, ему приходилось бороться с соперниками внутри княжества и с Ливонским орденом. Чтобы укрепить свое положение, Миндовг вступил в союз с католической церковью, в 1253 году получил из рук папы римского Иннокентия IV корону и стал первым литовским королем. Началась первая католицизация Литвы, но она продолжалась недолго. Через 10 лет в ходе заговора Миндовг погиб, после его смерти распалось и княжество, а население вернулось к язычеству.

После нескольких смутных десятилетий конца XIII – начала XIV века, когда на литовском престоле часто менялись князья, в результате очередного заговора Литву возглавил Гедимин. О его происхождении и способе вокняжения существуют разные версии. По наиболее распространенной из них, Гедимин как далекий родственник правившего тогда Витеня служил у него конюшим и, сговорившись с молодой княгиней, убил великого князя и занял его место. Этот политик, основавший династию великих литовских князей и заложивший основы литовской государственности, по общему мнению, был талантлив, коварен и удачлив. Это, безусловно, было хорошо для Литвы, но не для Русского государства. «Немцы, россияне, ляхи скоро увидели его властолюбие, Гедимин искал уже не добычи, но завоеваний…»[68].

Так писал знаменитый русский историк Н. М. Карамзин. Эту же мысль спустя столетие высказывает и другой маститый русский историк С. М. Соловьев: «В самом начале княжения Гедимина уже упоминается о столкновениях его с князьями русскими, галицкими и волынскими»[69].

Гедимин для расширения территории княжества и укрепления своей власти использовал различные способы. Одним из распространенных способов были брачные союзы, благодаря которым он приобретал земли. Он разрешил своим сыновьям Ольгерду и Любарту принять крещение по православному обряду, женил их соответственно на дочерях князя витебского и князя владимирского на Волыни. После смерти витебского князя Ольгерд получил в наследство всю его землю. Любарту в аналогичной ситуации достался Волынский удел. На дочери Гедимина Марии был женат тверской князь Дмитрий Михайлович. Этот брак станет началом военно-политического союза Литовского и Тверского княжеств, который в свою очередь будет столетней головной болью московских князей, так как он усилит Тверь в противоборстве с Москвой.

Так, где миром, а где и войной, Гедимин увеличивал размеры и силы своего государства. Поскольку над северными и западными окраинами Древнерусского государства постоянно нависала угроза, исходившая от шведских и немецких рыцарей, а московский князь не всегда мог им помочь, то у укрепившегося Литовского княжества появилась новая роль – защита этих земель. Это касалось прежде всего Пскова, Смоленска и Новгорода, что сближало эти княжества с Литвой и отдаляло от Москвы. С 1333 года литовский князь Наримонт Глеб Гедиминович был приглашен с войском в Новгород в качестве наемной дружины для обеспечения безопасности города. Показательны в этом отношении события, которые развернулись вокруг Смоленска в 1339 году. Незадолго до этого смоленский князь Иван Александрович признал себя «младшим братом» Гедимина, что вызвало недовольство хана Узбека. Он послал на Смоленск свою рать, в которой находились и полки московского князя Ивана Калиты. Но Смоленск не подчинился, и Орда вынуждена была согласиться с тем фактом, что город не платит дань монголам.