Пьеса Псы
Псы
Действующие «лица»:
М и х а л ы ш, дворняга, вожак стаи
Т и м к а, кавказец, друг Михалыша
Д е в к а, дворняга, жена Тимки
Б о c с, бассет-хаунд
Т а п и к, помесь болонки с дворнягой
Б а р х а н , помесь ротвейлера с дворнягой
Се р ы й, дворняга, внук Михалыша
Г е р ц о г, эрдельтерьер
Г р и ш к а, сын Михалыша
Д е м к а, сын Михалыша
Три щенка Тимки
Действие I
Действие происходит во дворе детского сада в заброшенной беседке, стоящей в дальнем углу двора. Рядом – лаз в заборе. Месяц август. Гроза. По пустынной улице бегут Михалыш и Босс. Добежав до забора, протискиваются через лаз и оказываются в беседке.
М и х а л ы ш (отряхиваясь): Ну и погодка! Вчера пить хотел, так о луже мечтал, что готов был стать Тапиком – попрошайничать, но удержался (садится в угол) Знаешь, Босс, не смог!
Б о с с: Полно, Михалыш (лениво ложится напротив). Я тебе вот, что скажу, когда приближается пора насильного купания…
М и х а л ы ш: Какая пора?
Б о с с: Михалыш, не перебивай!
М и х а л ы ш: Осень она называется. (Чихает).
Б о с с: Мой хозяин всегда так называл. Тогда-то я был подневольной собакой, а сейчас я вольный пес.
М и х а л ы ш: Никогда не понимал, как ты – чистой породы – общаешься с полудворнягами. Постоянно убегаешь от хозяев. Ты мне ответишь когда-нибудь на этот вопрос? Что ты за пёс?
Б о с с: Я отвечу, если выслушаешь, не перебивая.
М и х а л ы ш: Подожди. Я, кстати, давно хотел тебя спросить (встает лапами на решетку и смотрит вдаль). Где же все? Тапик – понятное дело – в гостях. Тимка с детьми (вздыхает). Знаешь, Девка опять приходила.
Б о с с: Видел я.
М и х а л ы ш: Как видел? (оборачивается). Я же один ходил на территорию Сёмки, или ты следил? Что ты там делал? (Убирает лапы с решётки и подходит к Боссу). Ну-ка, рассказывай.
Б о с с (кладёт морду на передние лапы, глаза у него грустные): Слушай. Когда мне был месяц, я оказался в доме художника. (Он закрыл глаза). Огромный красивый дом. Хозяин часто был на чердаке, там он и писал свои картины. Люди, жившие в доме, считали его сумасшедшим из-за того, что он разговаривал, как они думали, со своими картинами. (Он открыл глаза). Это было не так. Он просто рассказывал всё мне. Хозяин не был сумасшедшим. Я часто слышал от него эти слова, но так до конца и не понял. Я понимал свою значимость и превосходство, благодаря ему, я знаю жизнь. Видел бы ты его картины! Хозяин всегда спрашивал, нравится ли мне, а я в ответ гавкал и вилял хвостом. Он поднимал мои уши, смотрел, потом извинялся и долго обнимал меня. (Молчание).
М и х а л ы ш: Я по-другому представлял твою историю: у тебя был злой хозяин, который постоянно бил. Ты хоть и собака, но любой, посмотрев в твои глаза, скажет, что они грустные всегда. У нас нет возможности улыбаться, мы делаем это глазами и хвостом. А хвост твой не подвижен, кстати, он у тебя очень длинный.
Б о с с: Я же просил не перебивать. Если ты до конца дослушаешь, то поймешь и сам ответишь на свои вопросы. Так, я продолжаю. С моим хозяином я жил отлично. Он кормил меня со своей тарелки, другим людям это очень не нравилось, но никто не смел меня ругать. Все уважительно звали «Босс». А я старался им не мешать. С хозяином мы всегда были вместе, гуляли в саду,… я ощущал какое-то волшебное чувство. Так мы прожили три года, пока не произошло,… хозяин перестал разговаривать со мной. Я стал гулять сам, но никогда не забывал меня кормить. Однажды я гулял в нашем саду один и услышал голос хозяина. Как же я тогда обрадовался. Хозяин взял меня на руки, сказал, что я хороший пес, и мы пошли. Когда мы вышли к парку, кстати, я никогда там не гулял, хозяин посмотрел мне в глаза и сказал: «Я хочу, чтобы ты жил на воле, а со мной тебе её не видать. Сейчас мы расстанемся и больше никогда не увидимся. И обнял меня, как обычно, добавив: «Я устал ждать». И ушел. Вот так я исполнил свой собачий долг.
М и х а л ы ш: А чего он устал ждать?
Б о с с: Не знаю.
М и х а л ы ш: Да, чудаки эти люди. (Смотрит на беседку). Так ты говоришь, что исполнил свой собачий долг. Как это? (Сев, почесал лапой спину). Собака – друг человека, но вот только, когда я тебя нашел больного и голодного, ты выбрал жизнь вольную. Почему ты не побежал за хозяином? Что это за пёс?
Б о с с (смотрит на Михалыша): Ты видишь мои глаза – это его глаза.
М и х а л ы ш: Неправильно ты живешь. Тебя даже люди сторонятся. Что-то в тебе неправильное.
Б о с с: Михалыш, хватит проповедей. Я видел тебя с Девкой в том парке, где последний раз виделся с хозяином.
М и х а л ы ш: Что с твоим хозяином? Где он? (Темнеет, гроза усиливаются. Босс засыпает. Михалыш смотрит на решетку). Ну, что за псы? За Серого я не волнуюсь, но остальные! Ведь знают, что договаривались. А за тебя (Боссу) я возьмусь и сделаю пса настоящего! (Оборачивается) Спишь? Ну, спи. А я завтра к Сёмке схожу, узнаю. Только бы с Девкой не встретиться. Эх, Тимка.
Слышится лай. Увидев собак, Михалыш убирает лапы с решетки. Идёт в угол и садится. В беседку запрыгивают: Бархан с пакетом в зубах, Тапик, Серый. Все гавкают. Босс спит.
Б а р х а н: Смотри, Михалыш, что мы добыли (подносит пакет Михалышу).
Тапик садится рядом с Михалышем и начинает вылизывать шерсть. Серый смотрит на грозу.
М и х а л ы ш: Важно ни то, что ты принёс, а то, какой у тебя слух.
Б а р х а н: Михалыш, я еду принес.
М и х а л ы ш: Ты меня не понял.
Б а р х а н: Нет, я понял и слышал, но …
Т а п и к: Какое но?!
М и х а л ы ш: Разве была острая необходимость? Может кто-то болеет? А то, что ты это сделал и как, это не важно.
Т а п и к: Михалыш, я был…
М и х а л ы ш: Знаю, где ты был. А ты Серый?
С е р ы й: Я был… Дед, я был с Барханом.
М и х а л ы ш: Вы же знаете, что мы договорились! На вас нельзя положиться!
Б а р х а н: Михалыш, не цепляйся, ты сам не раз…
М и х а л ы ш: Была необходимость!
С е р ы й: Но это так классно!
М и х а л ы ш: Не ожидал.
Б а р х а н: Чего? Что я с Серым подружусь?
Все стают, кроме Босса.
М и х а л ы ш: Что ты хочешь этим сказать?
Б а р х а н: Ведь знаю, Михалыш, что не люб я тебе из-за отца. Что он тебе сделал? И принял ты меня не потому, что я похож на чистокровного и не из жалости. Ты просто боишься меня.
М и х а л ы ш: Что?! Да как ты смеешь, щенок! Дела с твоим отцом я давно завершил. Мы с ним многое повидали, война между людьми страшна. И ты мне говоришь, что я боюсь (подходит к Бархану).
С е р ы й: Михалыш.
Б а р х а н: Почему не говоришь мне правду?
Т а п и к: Ладно вам ( в сторону), а вдруг и мне достанется. Где же носит Тимку? Старый прохвост.
М и х а л ы ш: Ты думай, прежде чем говорить.
Б а р х а н: Ты не хочешь, чтоб я был в стае.
М и х а л ы ш: Если б не хотел, то тебя бы здесь не было.
Б а р х а н: Ну ответь мне честно. Почему ты принял в стаю сына своего врага? Или друга?
Михалыш берет пакет в зубы, кладет его на середину.
М и х а л ы ш: Кушайте (идет в угол).
Т а п и к: Я не хочу – сыт. Ой! А чёй-то мы нашего Босса не поприветствовали (хочет подойти к спящему Боссу).
М и х а л ы ш (закрывая глаза): Не трогай его.
Т а п и к: Ладно, я только прилягу рядом, продрог. Из теплой конуры в холодную…тут заболеть можно. (Боссу) Ну и уши! Тебе летать неохота?
Бархан и Серый отходят в противоположный угол беседки.
С е р ы й: Бархан, что с тобой? Я первый раз тебя таким вижу.
Б а р х а н: Понимаешь, я не хотел, чтобы это слышали все, просто не сдержался. Давно хотел поговорить с Михалышем об этой истории.
С е р ы й: О какой?
Б а р х а н: Я же имею право знать правду? Как ты думаешь?
С е р ы й: Не понимаю, о чем ты говоришь, но правду знать имеешь право. Её все должны знать. Это дед меня просветил. Он очень умный, столько всего видел. Я им очень горжусь. А вот про своего отца я знаю немного и никогда его не видел, а люблю.
Б а р х а н: Я бы тоже хотел гордиться своим отцом, но не могу (отворачивается от Серого). И поэтому хочу, чтобы все гордились мной, а твой дед все время унижает меня. Неужели ты этого не замечаешь?
С е р ы й: Бархан, ты ошибаешься.
Б а р х а н: Нет, Серый, я старше тебя буду и поэтому больше знаю. Если хочешь, я расскажу тебе историю знакомства с Михалышем.
С е р ы й: Я давно тебя прошу об этом.
Б а р х а н: Знаешь, ты очень любопытный. Сначала это меня раздражало, а теперь даже нравится.
Они ложатся одновременно.
Б а р х а н: Слушай. Мне шел седьмой месяц. Жил я в будке, ко мне часто приходил отец. А однажды вместо него пришел Михалыш, тогда он был хмур. Вид его был ужасен. С тех пор много времени прошло, а таким Михалыша я больше не видел.
С е р ы й: Что же случилось?
Б а р х а н: Тогда он сказал, что я пойду с ним. Выслушав его, я спросил про отца.
С е р ы й: И что?
Б а р х а н: Он отвернулся, затем сказал, что я скоро его увижу и ушел.
С е р ы й: Он боялся смотреть тебе в глаза? Этого я за ним никогда не замечал. Странно.
Б а р х а н: Я его снова спросил, где отец, он ответил, что не знает…, что потерял с ним связь. Я не поверил. У меня несколько версий: мой отец – предатель, а твой дед хочет отомстить… Хотя нет, не сходиться.
С е р ы й: Что не сходится?
Б а р х а н: Ничего. Я злюсь на Михалыша за то, что он правду не говорит, а это не по-собачьи. Меня посещают дурные мысли. Понимаешь?
С е р ы й: Понимаю твое стремление узнать про отца. Я помогу тебе, ведь мы друзья.
Б а р х а н: Друзья.
Оба встают и виляют хвостами. Сверкает молния и гремит гром.
С е р ы й: Тимки опять нет. Давай спать.
Ложаться рядом с Боссом и Тапиком. Дождь перестает. Все затихает. В беседку забегают сначала кавказец Тимка, затем эрдельтерьер Герцог.
Т и м к а: Спят. А это, что? (Нюхает пакет). Ты, ведь, голоден?
Г е р ц о г: Да.
Т и м к а: Чё стал??! Иди сюда.
Г е р ц о г: А другие?
Т и м к а: Иди, я сказал. Все мы псы и не надо делать вид, что ты не похож на нас.
Герцог подходит к пакету, аккуратно вытаскивает мясо.
Г е р ц о г: Ничего себе, я дома ел такое только зимой и то кости.
Т и м к а: Ты не дома, а среди своих, ешь давай. Ну, что за собаки? Называют домом, где их бьют и держат вне свободы. Ужас! Аж шерсть дыбом встает.
Г е р ц о г: Тимка, ты не прав, хозяин меня любит, а вот его жена…
Т и м к а: Ты лучше ешь и слушай (садится рядом и смотрит на курицу). Почему не притронулись? Наверно, нас ждали (смотрит в угол, где лежит Михалыш). Командир на месте, спит. Так, в центре у нас Тапик, Бархан, Серый, ну Босс всегда здесь. Значит, все на месте, а почему не ели? Опять Михалыш своим воспитанием у всех аппетит отбил. Знает ведь, испортиться может. Послушай, Герцог, ты не по-собачьи ешь и кликуха у тебя не та.
Г е р ц о г: Что?
Т и м к а: Нет, нет, ничего, ты, ешь. Хотя кличку твою благородную сменить надо на кличку пса вольного. Понятно?
Г е р ц о г :Ты что?! Это не по-собачьи, даже я знаю. Это позор.
Собаки в центре ворочаются. Михалыш спит.
Т и м к а: Позором считается то, чего мы не знаем.
Г е р ц о г: Ни за что! Я, конечно, хочу, но не могу.
Т и м к а: Слушай, Герцог, историю. Жил был щенок, простой дворняга. Гордый, свободолюбивый, вообщем, все в одном. Звали его Малыш. Ну, была кличка со временем не подходящая для пса с большой буквы. Но, что могли предложить псы? Ведь новая кличка, как ты говоришь – позор. А вот хозяин решил и дал Малышу кличку Михалыш – и солидно …, да и псу не трудно команды выполнять. Видишь, все привыкли.
Г е р ц о г: Подожди. Не про нашего ли ты Михалыша говоришь, то есть про вашего?
Т и м к а: Именно. И вот смотри, спит спокойно. Совесть не мучает. Ты пойми, Герцог, твоя жизнь и жизнь твоих хозяев состоит из предрассудков. Знаешь самую верную собачью поговорку? В душе каждого пса она занимает важное место.
Г е р ц о г: Что нас кормят ноги?
Т и м к а: Запомни. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Подожди думать. Лучше повтори.
Г е р ц ог: Если нельзя, но очень хочется, то можно.
Т и м к а: Ну, что это за мямля?! Ты не понял. Сейчас ты думаешь, что поговорка характеризует собак, как беспредельщиков. Я вижу твои глаза, не отпирайся.
Г е р ц о г: Ну…
Т и м к а: Значит так, объясняю – поговорка означает…вот эти слова «очень хочется» – значит, делать все так, как …Короче, если хочется сильно, то возможно все.
Г е р ц о г: Не совсем тебя понимаю, Тимка.
Т и м к а: Вот ты. Тебя били твои хозяева. Хотел ли ты от них сбежать?
Г е р ц о г: Да.
Т и м к а: Нет! Этого очень хотел я. Хотел спасти своего друга и показать тебе настоящую собачью жизнь. Теперь ты понял?
Г е р ц о г: Понял. Но вот ты сказал сейчас: «прекрасную собачью жизнь». Неужели твоя жизнь прекрасна? И ты всем доволен? Тебе не обидно, что ты ровесник Михалыша, к которому все относятся уважительно,… а тебя до сих пор Тимкой кличут?
Т и м к а: Я же сказал, что живу без предрассудков.
Г е р ц о г: Раз у нас такой разговор пошел, то расскажи, что прекрасного в твоей жизни?
Т и м к а: В том, что она собачья.
Г е р ц о г: Это как?
Т и м к а: Ты поел? Пойдем приляжем.
Г е р ц о г: А ты расскажешь?
Т и м к а: Конечно, (в сторону) если не своих, то так чужих щенков разуму научу.
Герцог осматривает беседку.
Т и м к а: Ты что, Герцог?
Г е р ц о г: Ничего, просто задумался.
Т и м к а: Кто задумывается, о том стоит серьезно подумать.
Г е р ц о г: А это тоже собачья поговорка?
Т и м к а: Нет, просто слышал. Но об этом стоит подумать, вернее, поспорить. Ладно, ты слушай про собачью жизнь. Моя порода выведена на Кавказе, так я там и родился. Меня использовали для охраны скота, защиты его от хищников и в караульной службе. Я, ведь, вообще могу не спать.
Г е р ц о г: Ничего себе! А про мою породу ты знаешь что-нибудь?
Т и м к а: Конечно. Ты – эрдельтерьер, выведен в Англии. Используешься в спортивных целях…, для охраны квартир и…, проводник для слепых.
Г е р ц о г: Странно. В спорте… я плохо понимаю команды. Охрана квартир, но у меня такая смешная внешность, плохо ориентируюсь.
Т и м к а: Предрассудки, они свойственны людям и тебе, так как ты жил в тепличных условиях. Кстати, я знал одного эрдельтерьера. Его звали Мосей. Так он спас меня от человека, пытавшегося выстрелить в меня. А я тогда гулял у озера и ничего не заметил. Только, услышав выстрел, почувствовал опасность.
Г е р ц ог: А как же он тебя спас?
Т и м к а: Мося прыгнул на человека и повалил его, а тот успел выстрелить, но не в меня. И Мося стал моим новым другом.
Г е р ц о г: Неужели завалил? Значит, и я могу?
Т и м к а: Говорю, нужно очень захотеть чего-либо, тогда-то и будет все в твоих лапах.
Г е р ц о г (мечтательно): Поменяю кличку, начну новую жизнь.
Т и м к а: Продолжаю дальше. Родился я в горах. Хозяина моего звали так же Тимка. Он был строг, но справедлив. И было у него пятеро детей: все темноволосые и кудрявые, любил я их, а они меня. Жил вольно, никакого ошейника, шлейки, намордника, цепи и металлического штыря для привязи. Вобщем, никакой амуниции. Весь я был свободен.
Г е р ц о г: А откуда ты знаешь про инвентарь для дрессировки собак?
Т и м к а: Друзья рассказывали. А я ни разу не носил. Вставал рано, в пять, и пас овец да баранов, стадо короче. И ты знаешь, все время с одним бараном сталкивался, он постоянно хотел убежать. Что он только не делал! Даже ползал.
Г е р ц о г: Баран?!
Т и м к а: Да, но я с него свой зоркий глаз не сводил.
Ге р ц о г: А почему ты с ним не поговорил?
Т и м к а: Да, правил ты не знаешь, буду учить. Нельзя общаться с другими породами, ведь общение подразумевает дружбу, а как дружить с бараном, которого ты охраняешь и которого скоро зарежут. Вот и есть предательство. А как жить дальше после этого? Не достоин, значит, носить звание пса.
Г е р ц о г: Ты с бараном так и не поговорил?
Т и м к а: Поговорил.
Г е р ц о г: Это как?
Т и м к а: Однажды, когда я проснулся в своей конуре, увидел его. Я удивился, но виду не подал. А он мне и говорит: «Слушай, Тимка, а я тебе завидую, что ты пес». Я разозлился на его слова и ответил ему: «Неужели тебе не стыдно? Породу свою позоришь». А он опять за свое: «Ты вольный и сильный, а я нет, меня режут». И, представляешь, слезы на глазах.
Г е р ц о г: У барана?!
Т и м к а: И тогда я ему говорю: «Мы с тобой родня: животные, звери – называй, как хочешь. И не зря ты родился бараном, а я собакой. Мы – вольные. Наша мать – природа создала нас такими. Ты должен гордиться». А он мне: «Но я не хочу им быть. Хочу свободы!». А я спрашиваю: «И кто же тебе ее не дает?». А он: «Ты! Я не хочу умирать под ножом. Хочу умереть, как вольный баран». А я ему: «Ну, беги, я держать не буду». Как только я это сказал, в его глазах я увидел величайшую радость, и мне даже показалось, что он улыбнулся, и все. Мне, конечно, попало от хозяина, но дети меня защитили. И я опять стал хозяином сам себе.
Г е р ц о г: Интересно, а что с тем бараном стало?
Т и м к а: Известно, что.
Г е р ц о г: Ты думаешь…
Т и м к а: Да. А ты думаешь, что он живет до сих пор счастливо с волками?
Г е р ц о г (задумывается): А ты молодец, что отпустил его.