Что он протягивал мне

© Марта Савенко, 2025

ISBN 978-5-0068-5717-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

…ЧТО ОН ПРОТЯГИВАЛ МНЕ

Я шла с одной стороны полусквера, а мама – с другой. Полусквером это место назвал папа в ответ на мой вопрос:

– А вот где травы-то много около продуктового, и тролли разворачиваются – это что?

– Это… сквер, наверное… ну, не совсем… полусквер, вот! – воскликнул он радостно, как всегда, когда придумывал нужное слово.

На мне было то голубое платье с белыми бантиками, которое он мне купил на Новый год… мама тогда ещё очень ругалась, что дорого. Сейчас она тоже должна была ругаться, потому что в таком красивом платье никто не ходит по улицам без родителей – но что ж я могла сделать, если она опоздала в сад почти на целый час! Елена Геннадьевна разозлилась, взяла меня за руку и повела домой. Ненавижу, когда меня водят за руку, особенно если воспиталки. Ещё у них руки иногда мокрые бывают, вообще противно!

Мы дошли до продуктового, и тут Елена Геннадьевна увидела на другой стороне полусквера мою маму.

– Ой, как хорошо-то! – воскликнула она – и прыгнула в рейсовый автобус. У нее застряла сумка, и водителю пришлось ещё раз открывать двери-гармошки.

Я тоже обрадовалась, потому что следующий автобус придет через сорок минут – ну и зачем мне стоять и выслушивать всё, что они с мамой друг другу скажут? Лучше уж я выслушаю, что мама скажет мне… конечно, это тоже не так приятно, как есть мороженое в вафельном стаканчике, но зато мы быстро попадем домой. И я позвоню папе…

Я его обожала… нет, это, пожалуй, неточно сказано. Я тогда не знала, что такое любовь: при мне о ней не упоминали. Но папа… им были полны все мои дни.

Он, правда, не приносил мне дорогих игрушек, как Катькин; он вообще редко что-нибудь приносил, даже мороженое. Он даже не жил с нами, и денег маме на мое содержание не давал. Она так и говорила:

– Настрогал тебя, а денег на твое содержание не несёт.

Мне очень интересно было, как это папа меня настрогал, и я спросила его об этом при первом же удобном случае. Сначала он засмеялся, потом рассердился, потом опять засмеялся – и так чередуя сдвинутые брови и огромную улыбку, сквозь курлычущий смех объяснил:

– Она с префиксом ошиблась. Не НАстрогал, а ВЫстругал. Как папа Карло – Буратино.

– Я же не деревянная, – недоверчиво сказала я.

– Извините, мисс, дерева в тот момент под рукой не случилось! – тут он захохотал совсем громко, и на нас стали оборачиваться прохожие.

…Я аккуратно обходила лужи, как он меня учил. В них же вода грязная, иногда даже не отстирывается. Это на даче можно из ручья брызгаться сколько угодно – там бьют ключи, а ключи всегда чистые. Мама, правда, и там не разрешает – ну, мы потихоньку, пока она не видит.

Так вот, я шла только по сухому асфальту и смотрела всё время на неё. Она почему-то совсем не торопилась, как будто её совсем не волновало, что я иду ей навстречу одна. А когда подошла, то ничего не сказала. Только на руки меня подняла зачем-то. Потом, правда, опустила: я же тяжёлая стала, как слоник. И пошла рядом. Молча. Я так удивилась! Ладно, зато можно попридумывать немножко, или повспоминать… Я люблю вспоминать, особенно про папу.

Если бы мама согласилась жить с ним, было бы, конечно, здорово. Я бы его уговорила меня из сада пораньше забирать… Но с другой стороны, вот Лёшка из старшей группы рассказывал, что его предки сошлись и теперь орут друг на друга и на него целыми днями. Интересно, кто такие предки и как это они сошлись? В неравной битве, что ли? Мне папа стихотворение читал, про то, как враги сошлись в неравной битве. Конечно, у меня нет никаких предков, но вдруг родители тоже нечаянно сойдутся, когда будут жить вместе? Я не люблю, когда орут. И папа не любит.

Центром папиного притяжения всегда были усы. Женщины оборачивались на них, как собаки на запах мяса, после чего с сожалением замечали меня.

– Какая симпатичная! – иногда льстиво говорили они. – Вся в папу…

Ещё они заглядывались, когда он надевал серый полосатый костюм… о-о, это в самом деле было замечательно! Ему очень нравилось, что все вокруг смотрят на нас, и он всё время шутил, пританцовывал и выделывал всякие штуки. Я называла его «Лев в полосочку» и «усатый-полосатый», а он в ответ улыбался и вертел меня «каруселькой», держа за бока. И я никогда не боялась упасть, хотя всё вокруг неслось в бешеном темпе.

Однажды я делала вид, что сплю. (Взрослые такие странные! Не могут спать с открытыми глазами, а как только закрывают их в темноте – сразу засыпают… Все мои знакомые девочки умеют делать вид, что спят, и знают поэтому много интересных вещей, которых им никто не рассказывал.) А мама с папой сидели на кухне и ссорились. У них это любимое занятие. Мама папу шпыняла, а он ей доказывал, что он – не верблюд. Странно, почему это доказывать-то надо… неужели она сама не видит? Я ей говорила, но она почему-то только смеётся.