Шелома Рода: Приговоренные с Капища. Книга 1

Предисловие

Души, словно большие светлячки медленно парили в междумирье, плавно опускаясь вниз. Они покорно выстраивались в ряды и бесконечным потоком тянулись к Калинову Мосту.

Влас тряхнул золотыми кудрями, пытаясь взбодриться. Он добросовестно выполнял свой священный труд, отправлял прибывшие души – кого в Навь через Калинов Мост, а кого по щелчку растворял в эфире Нави, словно никогда и не было. Время от времени свет, исходящий от волос Стража междумирья тускнел, а это значило, что на него в очередной раз нахлынули опустошение и грусть. В такие моменты Влас со всей силы ударял о берег Смородины своим Посохом и останавливал течение времени. Вокруг все замирало и он, глубоко вздохнув, поднимался в Явь, обретая человеческий вид. Но не в этот раз…

«Сын мой! Я призываю тебя! Явись ко мне, Велес!» – рассерженный голос божественной Матери Амелфы отозвался в нем тяжкой повинностью. Нет, он не мог не явиться, потому, как недавно пообещал себе быть сыном, достойным своей Матери. Он слишком много себе позволял, и многое натворил, пойдя против ее воли: служил Прави по велению сердца, а не по наказам Светлых Богов, умер и переродился в Нави из-за несчастной любви, ну, а, по Яви он позволял себе шататься простым мужиком Власом, заглядывась на красных девок. Одним, словом – повеса.

В покоях Матери Влас пробыл недолго. Он получил приказ, что впервые касался его жизни и был настолько безрассудным, что Влас засомневался в его исполнении. Дело в том, что божественая Амелфа Зимуновна обожала собирать вокруг себя доносчиков и предателей, чтобы владеть положением дел во всех трех Мирах. Вот и на этот раз пригрела она у себя во Дворце Навку самой Морены, что поведала ей о грядущей беде – в Темной Нави против ее сына готовился заговор, что будет стоить ему жизни. Влас молча выслушал Мать, не вступая с ней в споры, потому как дал себе обет – быть послушным сыном и следовать советам Матери.

Он вышел из покоев Матери и облегченно вздохнул, нет, не любил Влас всей этой высокопарной суеты – приспешников, обслужников и прочих Небесных особ, следящих за соблюдением божественных правил и канонов, величающих и возвышающих Светлых Богов. Одно радовало Власа, что по приказу Матери дорога ему заказана прямиком в Явь, а значит, он свидится с родными душами.

Глава 1

Влас полной грудью вдохнул сладкий земной воздух и с силой вытолкнул его из себя, крякнув от удовольствия. Голова его блаженно кружилась, а по телу растекалось благодатное тепло. Хорошо тут, в Яви! Он окинул взглядом зеленые леса, опустился на колено и погладил горячей человеческой ладонью мягкую траву. Таков был ритуал его приветствия чудного, простого, прекрасного, страшного, нежного, грубого и непредсказуемого Явного Мира. Посидев на нагретой солнцем поляне, и пощурившись, глядя на солнце, Влас недовольно хмыкнул, помахал головой и нехотя поднялся на ноги. Да, не простое на этот раз у него дело в Яви, очень тяжелое для его сердца, но ничего не поделаешь – приказ Матери.

Он медленно шел по невзрачному, заброшенному селу, где в жуткой бедности доживали свои несчастные жизни старики да смерды, нашедшие себе пристанище в брошенных домах. Местные власти давно забыли про это затерянное в глухих лесах поселение и не появлялись здесь много-много лет.

Влас неспеша вошел в сырой грязный приют и бросил кошель с монетами на стол. Из-за старой разваленной печи показалась неопрятная старуха в серой измятой рубахе, сверху которой был надет дырявый тулуп. Смотрительница Агата, все еще несла службу в этом забытом Богами месте, в основном собирая брошенных детей, что изредка подкидывали приезжие, и отдавая их в услужение местным земледельцам да кузнецам.

– Мир дому твоему. Веди мне сюды Меземировых. Забираю!

– Хммм… Мил человек, зачем тебе чужеядь немощная? Вижу, людина ты добротный! Хошь подсобейников себе взять – вона возьми братьев Еремеевых. Ей-,огу, два крепыша растут! – худощавая смотрительница с землистым цветом лица доковыляла до Власа и схватила за локоть.

– Мне не надобно Еремеевых. Я сказал Меземировых – значить Меземировых!

– Кровь там грязная, бесовская! Мил человек, ты послушай меня… Их сюды люд сердобольный подкинул да сказал мне чии оне! Мать у них ведьма-отшельница, в лесной берлоге жила и нарожала невесть от кого! И померла-то она страшной смертонькой – молния ее убила. Спалила заживо…За грехи ее! Енти дети – бесовье отродье, лучше б с нею померли. Ан нет! Притащили убогих сюды, на страх мне и на мучение! Всё одно они не жильцы. Больно хилые…

– Я их забираю. Ты хошь, что бы я сам их нашел? Веди сюда детей!

– Очень бы не советовала…Но.. – скривилась смотрительница и высморкалась в грязный платок. – Анашка! Анашка, где ты, пустоплётка?

Где-то справа послышался звон и бряканье, а потом неторопливые шаги. Из-за угла показалась скрюченная девушка в драной душегрейке.

– Да, матушка Агата…Чего изволите?

– Меземировых сюды тащи.

– Дык они …, дык они же наказаны… Вы же сами приказали их…

– Молчать! Кому сказала – веди?! Без оговорок! – матушка Агата засверкала глазами и ударила по столу кулаком.

Дети пятый день сидели втроем в грязной сырой конуре. Старшему из них, Сашке, шел шестой год, младшему, что звали Тришкой – четвертый, а маленькой крохе, еще и года не было. За это бесконечно долгое время им кинули две сухие корки хлеба и бутылку воды. Сашка прижимал к себе маленький сверток, в котором уже почти не плакала маленькая девочка. У нее не было сил. Он поил ее изо рта и кормил разжеванным хлебом с водой. И тихо пел ей колыбельную, что пела их матушка: «Звезд небесные покровы топчут Велеса коровы, льют на землю молоко, очень сладкое оно. Поскорее засыпай, Сон возьмет тебя в свой край, он напоит киселем и омоет под дождем…». Тришка всё время скулил и колотил кулачками стенку конуры в надежде, что их выпустят оттуда. Сашка молился, чтобы они все вместе быстрей померли. Чтобы не мучились.

Буух! Сашка вздрогнул от грохота упавшего замка. Конура открылась, и чьи-то руки стали ощупывать затворников.

– Живы еще, бесы? – Анашка заглядывала вовнутрь конуры, где уже не было слышно ни единого шороха.

– Подохли что ль? – она нащупала Сашкино плечо и больно ущипнула.

– Айййй!!! – Сашка взвыл и вцепился ей в руку.

– Выходи, бесовщина! А то водой окачу!

Сашка подтолкнул Тришку вперед, а сам, прижав одной рукой малышку, пополз на четвереньках, с облегчением думая о том, что наконец-то к ним пришла смерть.

Анашка схватила плачущего Тришку за шиворот и потащила вглубь коридора. Сашка с малышкой засеменил рядом. Скоро они вышли в большую просторную комнату. Дети щурились от солнца, закрывая глаза грязными ладошками.

– Вот они Меземировы. Смотрите-ка живы! Другие бы уже давно подохли, а эти – нет, живучие бесы! Ну, что, забирай, мил человек, свое «добро»! Живи да оглядывайся! – смотрительница Агата с отвращением смотрела на детей. Лицо ее скривилось, верхняя губа припонялась, явив взору Власа гнилые остатки зубов.

– Вы Меземировы? – грозно спросил Влас у изнеможённых детей.

– Мы… – Сашка прижал к себе голову Тришки, который еле стоял на ногах, и, со сверкающими, как родниковая вода слезами, посмотрел на пришедшего по их души гостя. – Дяденька, прошу тебя… Ты умертви нас всех вместе. Сразу. Веданка уже пошти мертвая. Тришка больно орать будет. Что б тебе не хлопотно было. Всех нас разом…Прошу…

– Какой он тебе дяденька, нежить бесовская?! Господин он твой, хозяин! Не смей на него даже зенки пялить! Шас как возьму, да зубы тебе повыбиваю! – смотрительница, схватившись за увесистый деревянный половник шипела за столом. Сашка опустил глаза и ещё сильней прижал к себе сверток и Тришку.

– Старшой, иди ко мне… – Влас, пришедший сюда свершить ужасное дело, вдруг почувствовал необъяснимое тепло от всей этой троицы, которой был подписан смертный приговор его всемогущей матерью.

Сашка взял за руку Тришку и подошел к незнакомцу. Влас захотел рассмотреть поближе старшего брата. Он присел на корточки и взял за плечи Сашку. Вдруг луч солнца упал на лицо мальчонки. Влас сосредоточено смотрел в его глаза и недоумевал – откуда у подменыша такие живые искорки в глазах? То зажигаются, то гаснут, будто глаза живут своей собственной жизнью, как будто в небе одновременно солнце и звезды. И сила. Влас видел и чувствовал ее маленький, но очень сильный росток.

– Младшого покажи на свет! – Влас посмотрел на испачканное личико маленького Тришки. Те же глаза, живые, чудные. Тришка вдруг схватил своими маленькими ладошками огромную ручищу Власа, поцеловал ладонь и тихо сказал: «Пить, тятя, пить…». Сашка одернул брата и снова прижал к себе.

– Не надо пить, Тришка! Не надо! Скоро уж…Нам потом и не зачем…

– Эй, хозяйка! Воды неси! – Влас поднялся во весь рост, головой под самый потолок, а Сашка стоял и думал о том, какой же этот пришлый огромный. Как богатырь. Или витязь.

Напоив детей водой, Влас махнул рукой, мол, идите за мной, распахнул дверь, наклонился и вышел во двор приюта. Сашка вывел младшего на улицу и улыбнулся – он не мог надышаться свежим воздухом. А солнце! Какое оно горячее!

– Дыши, Тришка, дыши! Воздух сладкий… Как мёд, сладкий! – Сашка высунул язык и дышал.

– А, ну, не отставай! Быстро в телегу! И чтобы ни шороха! Смекаете? – Влас грозно посмотрел на детей и двинулся отвязывать коня от изгороди.

Сашка усадил брата в телегу, положил ему на коленки сверток с младенцем, чтобы хоть немного отдохнуть. Он сел рядом с Власом и принялся растирать онемевшие руки. Конь тронулся с места и они, вчетвером, поехали по дороге, мерно потрясываясь на кочках. Сашка опустошенно смотрел на удаляющийся сарай приюта и думал о том, сколько боли и слез он там оставил.

Ехали они долго и молча. Тришка сладко спал на мягком зипуне, накинутом на сено, Сашка расслаблено кивал головой, глаза слипались от дрёмы. Ближе к полудню малышка зашевелилась и жалобно запищала. Сашка тронул за плечо Власа:

– Она кушать хочет. Голодная…Мы с Тришкой потерпим, а вот она и помереть может, маленькая… – Сашка смотрел на спину новому хозяину, а тот даже не повернулся.

Влас свернул к крайнему дому и привязал коня.

– Сидите тихо. Шоб никуды! – Влас погрозил Сашке пальцем, тот кивнул и схватил брата за руку.

Чуть погодя Влас вышел из дома с кувшином молока, хлебом и яйцами, а на плече нес мешок с овощами и мукой.

– На, напои молоком. Да не сам, вот соломину возьми! – Влас протянул кувшин Сашке, а Тришке дал сырое яйцо и кусок хлеба. Дети молча ели, переглядываясь друг с другом, Тришка улыбался, да и Сашке на душе стало спокойней, а в животе – сытнее.

Дорога все дальше уходила от поселения, заворачивая в лес. Когда совсем стемнело, Влас остановил коня и приказал устроиться в лесу на ночлег. Положив спящую девочку в телегу, Сашка с Тришкой побежали собирать хворост, чтобы разжечь костер. Они уходили все дальше, вглубь леса. Сашка озирался по сторонам, слушая, как мерно скрипят стволы вековых кедров. Тришка вдруг резко вырвал свою ручонку из ладони брата и мгновенно исчез в темноте.

– Тришка! Тришка, ты где? А ну иди сюды! Найду, выдеру! Тришка! – Сашка удалялся вглубь леса, цокая зубами от страха. Вдруг впереди показалось свечение, лучи которого пробивались сквозь стройные ряды деревьев, и он со всех ног бросился туда. Добежав до поляны, которую окружали кедры, он увидел сидящего на коленях брата. Прямо над поляной висела огромная полная Луна и освещала брата перламутровым светом.

– Тришка, Тришка! Ты не слышишь чтоль? Я зову тебя, кричу! Что у тебя в руке, покажи! – Сашка вырвал из руки Тришки черный кусок материи.

– Мама… – пролепетал малыш.

– Где ты это взял, Тришка? – Сашка узнал на ощупь эту ткань. Он поднес к лицу кусок черной материи и вдохнул её запах.

– К маме хочууу… – тихо заплакал меньшой, вырывая кусок ткани из рук брата.

– Мамы нет, Тришка, не плачь…Нельзя теперь… – Сашка прижал к груди брата, а у самого на глаза накатились слезы.

– А, ну, бегом обратились к телеге!!! – дети вздрогнули от громогласного крика Власа. – Хошь порку? Я быстро с вами управлюсь! – Влас размахивал в темноте большой веткой.

Сашка схватил брата, и они стремглав понеслись обратно к лесному пристанищу. Рядом с телегой уже горел костер. Языки пламени танцевали друг перед другом, осыпаясь все вокруг искрами и пеплом. Братья сели у костра и смотрели на кипящий котелок.

– Каши сварю. Откушаете и спать. Под телегой сено постелил. Покрывалом укроетесь.

– А можно чуточек теплой воды? Мне б кроху помыть… – Сашка вспомнил, что малышка замарала все тряпки, в которые он ее завернул в приюте.

– Вон черпаком возьми. Меньшой, чего сидишь? Помоги брату! – Влас улыбнулся где-то там в своей густой кудрявой бороде, видя, как забавно братья моют малышку.

– Вот рубаху мою возьми, заверни в чистое! – Влас извлек откуда-то из глубин телеги белую рубаху.

– Так жалко же… – Сашка держал в руках белую рубаху, от которой пахло подсолнухами. Влас посмотрел на Сашку и кивнул, мол, бери и всё тут.

Маленькая девочка не издавала ни звука. Ее помыли, завернули в чистое и накормили молоком через соломинку. Сашка внезапно осознал, как он сильно устал, тело болело, ноги гудели и он, не помня себя, «погас» на мягком, ароматном сене.

Влас собрался духом и подошел к спящим детям. Пора избавиться от беды, которую они принесут. Рука поднялась над детьми… и застыла. Влас мысленно стал перебирать разговор с матерью, выстраивая логику – если они подменышы, которых создали, чтобы черпать его силу, то почему это не работает? Или они пока не «подключились»? Может их просто выращивают для этой миссии? Тогда почему их оставили погибать в приюте? Кто стоит за этой историей? А может быть это очередная интрига с целью запятнать честь Власа? Детоубийство… Кто за этим стоит? Не складывалась у него в голове эта история. Надо подождать, разобраться. Убивать детей без доказанной вины нельзя, даже если это приказ Матери. Влас выдохнул от облегчения.

Дети сладко дремали под телегой, не зная, что им ночью даровали жизнь. На время…

– Вставайте, сбираться пора! – Влас сдернул с детей попону, малышка зашевелилась под боком у Сашки и сладко потянулась. Влас скользнул взглядом по младенцу.

– Сколько ей от роду?

– Не знамо. Мать принесла ее недавно. Совсем кроха. Сказала, как на ножки встанет – считать, что ей година.

– А тебе?

– Мне пять, шештой пошел, так мать сказала…Тришке – года четыре ужо, а мож чуток больше.

– Отец есть?

– Матушка нас не рожала. Приносила с Капища. С Велесова капища… Она меня туда один раз водила, показывала…

Влас резко переменился в лице, сжал кулаки. Мгновенный порыв ветра чуть не повалил братьев на землю.

– С Капища, говоришь, приносила…

– Да. Сказывала, что Боги ей даровали. Только она нас всегда прятала. Спать укладывала в землянке, запирала на ночь…

– Тааак…Говори ещё!

– Матушка у нас рукодельница была. Смастерила чучела, на нас схожие. Они в доме хранились, только играть нам с ними не давала. – Сашка посмотрел на Власа, помолчал, а потом тихонько продолжил.

– В ту ночь, когда матушка погибла, я видел в щелочку…

– Что ты видел?

– Как она с чучелами выбегала из дома, потому что он в пламени был. А потом в матушку огонь ударил и спалил дотла. Мы долго сидели в землянке, дрожжали… Я стал рыть палкой землю у двери, сделал дыру, мы вылезли и пошли, куда глаза глядят. А потом нас пастухи нашли в лесу, на смертоньку в приют упекли… И вот ты нас забрал, не дал нам помереть… – голос мальчонки дрогнул. Влас затряс головой. Мерещится ему что ль? Сашкины глаза словно подсвечивали лицо несказанным светом, а слезы блестели что роса на солнце.

– Называй меня Влас… – новый хозяин пристально посмотрел на найденыша, и протянул свою ладонь.

– А я думал звать тебя иначе – «благодетель наш». Можно? – Сашка смотрел на него своими чудными глазами «с подсветкой».

– Нет. Зови Власом. Загружай телегу, ешо день пути до дому.

Сашка быстро убрал кострище, уложил в телегу вещи, усадил детей. Влас поглядывал на шустрого мальчонку, и на душе его всё больше теплело.

Солнце припекало, младшие спали, а Сашка боролся с дремой. Влас оглянулся и тронул его за плечо.

– Умеешь чего? Мать учила?

– Я много чего умею! – всполошился Сашка. – Могу дрова собрать, наколоть, печку натопить. Всё по дому могу! По ягоды, по грибы, зайца могу поймать, глухаря словить… или рыбку… Песнь могу спеть. Мать хвалила, говорила – хорошо пою…

– А, ну, спой! – усмехнулся Влас. Сашка радостно засверкал своими небесными глазами и запел:

Леший бродит во бору,

Распуская бороду!

Я под кустиком сижу,

Не боюсь и не дрожу!

Ежли Леший мя найдет -

Ему Велес надаёт

Шишек полные штаны,

Мухоморов в карманыыы!

А я из лесу приду –

Сладких ягод принесу! Эххх!

Сашкин голос лился легко и до того благостно, что Влас невольно улыбнулся. Веселая песня мальца пришлась ему по душе.

– Влас, а ты веруешь, что бог Велес ходит среди нас, людинов? – Сашка положил щуплую ладошку рядом с огромной ручищей благодетеля, и Влас ощутил, как от нее идет жар.

– Верую. Иди к мальцам, не толкись тут…

Отослал его подальше, ибо чувствовал смятение. Жаль их! А вдруг Матушка права? Он мысленно представил, как поведет их души через реку забвения. Влас грустно вздохнул. Эхххх… А, ведь действительно, было что-то особенное в этой несчастной троице. Может это искушение? Обманка бесовья? Влас тряхнул кудрями и натянул поводья на себя.

Сашка с сестрой дремал в телеге, Тришка, выспавшись вволю, мотал головой по сторонам:

– Сашааа… Просыпайся… Не спи, Саш! – Тришка пытался растолкать спящего брата. – Смотри, дом! Красотаааа!

– Что? Тришка, где мы? – Сашка резко приподнялся на локте и потёр глаза.

– Дома! – сухо бросил Влас и повел коня к стойлу.

Мальчишки не скрывали восторга и радости.

– Саш, это дворец, да? – не унимался Тришка, бегая туда-сюда с узелками, которые брат подавал из телеги.

– Да, Тришка, да, царские хоромы… – у Сашки тоже перехватывало дух от такой красоты.

Влас выделил детям дальнюю горницу. Светлая, просторная, с двумя окнами, которые выходили во двор. У теплых бревенчатых стен стояли лавки, на каждой лежало сено, укутанное в дерюгу. Дети расселись на лавки и не дышали от счастья. Сашка положил сестренку на мягкую подстилку, укрыл зипуном и подошел к окну.

– Тришка, а Триш… А ведь еще вчера мы сидели в конуре…

– Саш, не надо! – Тришка зарылся в дерюгу с головой, не желая помнить ни минуты тех ужасных дней.

За окном Сашка увидел маленькие домики и сразу вспомнил, как матушка рассказывала ему про мед и показывала полосатую пчёлку на цветке. Он так долго мечтал почувствовать вкус этой пищи богов… Мальчик сглотнул слюну и понял, что в животе пусто и голод пробирает его до самых костей.

– Голодьба, иди за стол! – громкий голос Власа раздался откуда-то из глубины дома.

И пошла, покатилась другая жизнь у детей. Мелькали дни, недели, вот уже и осень раскрасила природу во все цвета радуги. За лето чудная троица подросла. Сашка с Тришкой многому научились по хозяйству, да что уж говорить, делали всё – дрова таскали, ухаживали за пасекой, в доме и во дворе порядки наводили, ягоды насобирали-насушили, за конём Власа – уход да забота. Глядит Влас, улыбается, Сашка сестру к спине привяжет и бегает целый день, а она ладненькая такая растет – белокурая да розовощекая.

Осенью стал Влас надолго из дома уходить, а куда – не говорил, а детям страшно спросить. Бросит у лавки мешок муки да корзину овощей и пальцем погрозит. Строгий он, Влас, только брови сдвинет – холодок по спине. Вот и в этот раз ушел, растворился в ночной дымке…

Глава 2.

Синяя гора надела на вершины мягкую белую шапку из облаков. Алтынка ждала брата на их месте, у родника, что бил из расщелины скалы.

– Сестра моя… – Влас крепко обнял сестру.

– Влас! Я рада тебе, брат! Нужна моя помощь? – Алтынка тряхнула своими черными косами, в которых сверкали драгоценные камни. Черноглазая, румяная, брови как соболиный мех – она внешне была полной противоположностью своему златовласому и ясноглазому брату, что являл в себе силу трех миров – Прави, Яви и Нави. Который мог стать Повелителем этих трех миров, но не стал…

– Меня призвала наша Мать и поведала, что демоны Темной Нави большую месть задумали. Своё отродье, подменышей, на мои Капища стали подкладывать да ритуалы вершить, чтобы через них мои силы черпать… Крадный мост ваяют…

– Кто ей весть принес?

– Навка Морены…

– С каких это пор Амелфе Зимуновне навки стали служить?

– Вот и не знамо… Мать указала мне где подменышей искать, приказала умертвить.

– Умертвил?

– Каюсь, сестра, не смог, дело туманное. Знамо, что повидал я подменышей, но чую, это не они. Убить не могу, дух плачет! Рождены они не знамо кем, говорят, лесная ведьма их с Капища притащила и в лесу подле себя растила – двух мальцов и девочку. А потом ведьму молнией испепелило. Детей люди нашли – и в приют, я их оттуда забрал, чтобы…Эххх! Алтынка, сестра моя, помоги мне, раздобудь правду, не дай оступиться! Не смогу я себе простить детоубийство!

Обняла Алтынка брата и поклялась узнать правду. Попрощались они и оба растворились в тумане. Не верилось Власу, что темные силы задумали построить Крадный мост, чтобы вычерпать из него все силы. Слишком накладно это было, да и он сам, воспитанный в мире Нави, сомневался в успехе этого дела.

Сначала нужно было проверить заброшенные Капища, что по просьбе Власа давным-давно скрыла от чужих глаз его обожаемая Макошь и не всякий кудесник мог их найти. Решил посмотреть, закрыты ли магические реки-нити, связывающие три Мира. И начал он со знакомых мест, с Чернигова.

Любил он землю Черниговскую – люди там хорошие, леса богатые. Берегли люди Природу-матушку, живность лесную. Решил сперва в дом Ерёмы-кузнеца заглянуть, хоть и есть за ним, Власом, грешок, но надеялся, что Ерёма «остыл» уже.

– Мир твоему дому, Ерёма-мастер! – Влас прищурился у калитки.

– Ну, заходи, коль пришёл…– кузнец сдвинул брови, вытер руки о тряпье и протянул огромную, крепкую ладонь Власу.

Дом у кузнеца был добротный, богатый. Знатные люди заглядывались. В народе поговаривали, что водит кузнец дружбу с темной силой, а Ерёма и не оправдывался, только ухмылялся в усы.

– Должок у меня перед тобой, Ерёма Родинович! Вот, с подарком пришел! Ножные меха тебе привез, печь разгонять.

– Янина Ерёмовна! Неси медовуху, мировую пить будем! – радостно заорал кузнец и жахнул своим огромным кулачищем по столу.

Влас опустил глаза и громко вздохнул. Эх, какой неловкий случай вышел! Полюбовался с дочерью кузнеца и пропал. Янина Ерёмовна вышла в горницу с кувшином и застыла в изумлении. Влас смотрел на нее и залюбовался – красавица такая, что в мире краше и несыскать! Её синие глаза, обрамленные черными ресницами, одновременно выражали испуг и удивление. Кузнец хлопнул Власа по плечу:

– А ты слюни-то не распускай! Замужняя она! За Добрыню Огнева пошла, у меня уже внуки растут!

– Счастья да достатка вашему роду, Янина Ерёмовна! – Влас с улыбкой смотрел на бывшую возлюбленную.

– Благодарствую, Влас! Угощайся! – сверкнула очами дочь кузнеца и вышла во двор.

– Ерёма Родинович, а ну расскажи-ка мне, не слыхал ли ты тут ничего смутного?

– А чего тут смутного…Сколько тебя не было? Лет пять? Шестой пошел? Дык и ничего не изменилось! Только вот одно…Завелась у нас тут недавнось артель Плехана Жиряева. Горностаев да глухарей в лесах пошти выбили, уже и не сыскать. Жалко животину, а ничего не поделаешь. Плехан со своей шайкой весь городище запугал! Поговаривают, что у него упыри да лихолеи в услужении. Кто ему таку власть дал – не знамо!

– Запугал, говоришь? Не слыхивал я про Плехана… На Капище давно был? – Влас отхлебнул медовухи и расслабился.

– Давненько… Я туды не хожу, беду за собой не кликаю. Сам знаешь, что охота идет за Велесовыми Капищами.

– Слыхал, что чернобожники охотятся.

– А я слыхал – Перуновы приспешники! – Кузнец пытливо глянул на Велеса.

– Перун всё не успокоится… – тихо ругнулся гость.

Уходя, во дворе, Влас переглянулся с Яниной Ерёмовной. В ее взгляде читалась тревога и сожаление. Чертыхнулся про себя Влас: «Жаль, что тогда не удержался…». Да какой там! Ну, не мог, он, ценитель женской красоты, упустить такую ягодку! Выругавшись на себя вволю, Влас направился в охотничьи леса, очень уж «зацепил» его рассказ кузнеца.

Он шел по лесу, прикасаясь к траве и деревьям, кустам и камням. Единение с Природой-Матушкой – это самое ценное, что было, что есть и будет всегда с ним. Она всегда выберет его и никогда его не предаст. Она любит и будет любить безусловно, вечно, бесконечно…

– Ох, ты, еси…. – на тропу выскочил горностай, Влас протянул ладонь и горностай запрыгнул ему на руку. – Ну, что, животина ты моя, ненаглядная, забижают тут тебя?

Горностай вдруг пристально посмотрел Власу в глаза и прильнул к груди. Путник остановился, нахмурился.

– Не боись, животина, не боись. Уберегу… – Влас отпустил мохнатого красавца и лег на землю. Он приложил ухо к траве и слушал.

В это время Плехан со своей артелью расставляли силки на горностая и глухарей.

– Не спать! Надо больше силков ставить. Ловушки где? Нахан! А, ну, отчитайся!

Шайка загоготала. У Нахана был отрезан язык. Он что-то промычал и показал рукой на поляну, где всё старательно давно разложил. Вдруг из леса показался путник.

– Мир, вам, охотники! – Влас оглядел шайку. Девять крепких мужиков собрались на поляне – Кто из вас Плехан будет? Ты? В артель твою знатную пришел наниматься. Бери, не пожалеешь! – Влас хитро прищурился.

– Так и не надо мне охотников, путник, сами справляемся! – махнул рукой вожак и отвернулся.

– Ты, Плехан, не горячись, возьми, я горностаевы поселения знаю… Добудешь меха вдоволь! – Влас оперся на дерево. – Я их без силков, голыми руками беру!

Зашептались, загудели охотнички, но жадность победила. Решили они так – пусть Влас укажет им охотничьи места, а они его пока потерпят…

Утром Влас повел охотников по горностаевы души. Вывел к поляне, где у деревьев норы обжитые. Увидели охотники – обрадовались! Силки расставили, ловушки наготове. До вечера набили горностая на месяц вперед!

Плехан осмотрел добычу и приказал тут же, на поляне остановиться на ночлег. Развели костер, повесили котелки кашу варить. А Влас сидит тихонько в сторонке, в усы ухмыляется. Плехан завертел головой, нашел взглядом новоявленного охотника:

– Путник, ты иди к костерку-то, каши с нами отведай! Добычу добрую нам принес! Завтра своих с горностаем отправлю Чернигов, а ты думай, куда нас дале поведешь!

Слышал Влас, как шепчутся охотники, складывая добычу, что как закончатся охотничьи места, то и порешат путника первой же ноченькой. Не делиться же с ним деньгою!

– Да я, Плехан, не могу кашу постную кушать. Хошь бы ягоды в котелок кинули, вон лесной малины море растет! – Влас медленно провел ладонью по опушке леса, и она изменилась.

Кинулись охотники малину лесную собирать, да в котелок с кашей бросать. Эх, хороша каша получилась! Наелись все досыта и спать упали. На поляну выглянула полная луна и осветила стойбище охотников. Встал Влас над телегою, хлопнул ладонями над убитыми горностаями и подскочили зверьки живыми и невредимыми на четыре лапки.

– Бегите по своим горницам, животины. Живите, плодитесь и никого не боитесь. Это я, Влас, повелеваю… – махнул рукой и горностаи разбежались по своим норкам. Да и путнику пора, задержался.

Утром проснулись охотнички и запричитали от горя. Ослепли они все! Ядовитой ягоды наелись. Спутал их Влас, одурманил, вместо малины лесной смертельной волчанкой накормил… Но не стал он у них жизнь отнимать, ослепил их на всю жизнь. Наказал их за жадность, за погибель животины лесной. Такой он, Влас, был, есть и будет.

Глава 3.

– Сашка! Сашка, вставай! Влас вернулся! – Тришка радостно орал, стоя у окна. Малец соскочил с лавки и бросился бежать по холодному полу, сверкая пятками.

Влас зашел в дом и улыбнулся – в горнице царил порядок, печь растоплена, чугунок с вчерашней кашей, сухари на столе.

– Влас! – Тришка запрыгнул на руки благодетеля, которого уже считал отцом. Власа мгновенно окатила теплая волна, и всё вокруг запахло мёдом. Он отрывисто вздохнул. Ну, не могут они быть подменышами. Не могут!

Рано утром он почувствовал зов сестры. Ее белый, как небесное молоко конь, уже был рядом. Влас выглянул в окно и увидел свою прекрасную сестру-богатырку Ай-Алтын, рожденную здесь, в Яви. Она была смертная, и Влас ничего не мог с этим поделать, но от этого его любовь к сестре была еще острее.

– Алтынка, сестра моя, ты здесь? Приветствую тебя, ясноликая моя… – Влас протянул руки, чтобы обнять, но она целенаправленно проплыла мимо брата, озираясь по сторонам.

Через секунду богатырка тащила испуганных Сашку и Тришку к двери. Влас оторопел, не понимая происходящего. Алтынка выволокла их во двор и со всего маху кинула в мусорную яму. Хоть она была и смертная, но обладала великой магией – одним взмахом руки она остановила брата, чтобы не мешал.

Влас нашел в себе силы выйти из дома, но двигался с огромным трудом, будто воздух стал вязким. Он увидел, как Алтынка взяла дворовую метлу и со всей силы хлестала детей.

– Стооооййй!!! Сестраааа!!! – взвыл Влас, и продираясь сквозь вязкий воздух, наконец, схватил свой посох. – Варрра!!!!

Метла застыла в воздухе, разъяренная Алтынка дергалась на одном месте, ни в силах сдвинуть метлу. Воздух дрогнул, Влас освободился от сковавшей его силы. Алтынка пришла в себя и одним рывком достала детей из мусорной ямы. Она хлопнула в ладони, и дети, словно соломенные чучела бездыханными упали в холодную грязь.

– Не злись, они спят, брат. Проснутся – ничего не вспомнят. Прости, но я должна была это сделать! – Алтынка подошла к Власу и положила руку на плечо.

– Что сделать? Зачем? – Влас всё ещё не мог опомниться от случившегося.

– Я обещала узнать правду о детях, брат! Но, оказалось, это сложнее, чем я думала. Мать подтвердила твои слова, но Навку, принесшую ей весть, никто не смог найти. Ни я, ни волхвы. Скорее всего ее уничтожили те, кто послал. И мне осталось только одно – вот так жестоко проверить детей. Ты сам всё видел – они не подменыши.

Влас аккуратно взял детей на руки и понес в дом. Алтынка огляделась вокруг и пошла вслед за братом.

– Я уложил их на лавки. Ты знаешь, что есть еще девочка? Я не дам ее…в помойную яму…

Алтынка взяла руку Власа и пристально посмотрела ему в глаза. Впервые она видела его таким растерянным. Необходимо было срочно освободить брата от этой ноши.

– Влас, позволь мне забрать хотя-бы девочку. Обещаю, клянусь тебе, брат, я не причиню ей вреда без явной причины. С мальцами тоже нужно решать, вижу я, что ты к ним привязался, всё больше бываешь здесь. Нельзя, брат, ты же знаешь. Есть неотложные дела и священный труд, который ты должен нести. Понимаешь?

– И что с ними делать? – Влас с надеждой смотрел на свою мудрую сестру.

– Отвези в Корьдно к вятичам. Отдай их в Шелому Рода. Там под присмотром будут. Правду не говори. Отправь их туда через верного посланника, есть у тебя такой?

– Нет, сам повезу… – Влас опустил голову, и на его душе стало тоскливо от мысли, что этих сорванцов больше не будет в его жизни. Но Алтынка была права. Есть священный долг с одной стороны и неизвестное происхождение этих детей – с другой. Он с тяжелым сердцем вынес Алтынке спящую девочку:

– Возьми ее. Веданой кличут. Пущай растет и радует тебя! – брат с сестрой простились под красными гроздьями рябины, что грустно опустила свои тяжелые ветви.

Влас, сидя у окна обдумывал предложение Алтынки про Шелому Рода, где юные радари-ученики обучаются волховскому ремеслу. Проснулись Тришка и Сашка, недоумевая, они присели на лавках и почесывали саднящие бока.

– А Веданка где? – испуганный Сашка выбежал в горницу к Власу.

– Веданку на воспитание отдал в надежные руки. Негоже вам, мальцам, девочку растить, сами ещё дети малые!

Сашка опустил голову, а Тришка тихо заплакал, уткнувшись в спину брата. Влас хотел было заорать, да осекся:

– Вы ребятушки поймите, что сестра ваша всегда будет накормлена и напоена, обласкана да ухожена. Ей там будет добро… Понимаете?

– Клянёшься? – Сашкины глаза засверкали звездами.

– Слово даю! А мое слово знаете – крепко! – строго сказал Влас. – Да и с вами хочу поговорить… Пора вам учиться уму-разуму, мне некогда, есть священный долг, который я должен выполнять. Решил вас в Шелому Рода отдать, там волхвы обучат вас законам Природы-Матушки, знаниям глубинным, постигните там секреты стихий…

– Мы станем кудесниками? – Сашка восхищенно распахнул свои глаза.

– Да, если будете шибко стараться! – улыбнулся Влас и на сердце у него полегчало. Значит, по душе пришлось мальчонкам его решение.

– Ну, тогда не будем откладывать это дело, завтра и двинемся в путь…

Братья полночи не могли уснуть, всё перешептывались. И боязно, и радостно от нового события в их жизни. Слыхал Сашка от матери про Шелому, где особо умных детей волхвы всяким премудростям обучают. И ещё тогда, услышав впервые о Шеломе, Сашка вдруг захотел стать тем, самым сильным кудесником, что сумеет повелевать природными стихиями.

Глава 4

Путь в Корьдно занял две недели. Путники останавливались в постоялых дворах, и каждую ночь Влас отлучался, а утром возвращался к детям. Огромной радостью для детей стало посещение Торжка, где местное население торговало мясом, овощами, одеждой, домашней утварью, продавало животных и птиц.

– Голытьба, надо вам теплые одёжи прикупить да обувку по погоде. Так и гляди, скоро снег повалит! – Влас привязал коня и двинулся к торговым рядам.

– Вот это колпааааак! – заохал Тришка. Сашка его грубо одернул.

– Берем два. Сашка, подойди! – Влас снял с палки два теплых колпака и надел на голову братьям. – Хорошиии! Беру!

Ещё купил им два легких кожуха и обувку. На выходе примерил свиты и штаны каждому, пущай для Шеломы лежат. Братья от счастья не чуяли земли под ногами. Впервые им купили обновки!

Корьдно встретил путников рыхлыми, тяжелыми облаками, полными запасом первого снега. Дорога шла мимо широкого соснового бора, Влас не удержался и заглянул в него. Оставив детей в телеге, он зашагал к пушистым красавицам, а потом и вовсе скрылся из виду.

Он нашел вековую сосну, положил ладонь на шершавую кору и закрыл глаза. Влас мысленно слился воедино с могучим древом, корни которого уходили в мир Нави. Ему хотелось услышать своего воспитателя – Вия. Возможно, он что-то знал об этих детях.

– Бог мой, мудрый Вий, взываю к тебе! Не слыхал ли ты про братьев Меземировых, что нашла ведьма на Велесовом Капище и растила вдали от людских глаз? – любящий ученик почувствовал своего воспитателя.

Вий молчал, значит, не слыхал. Влас вобрал в себя знакомую энергию, и ему стало хорошо. Давненько он не заглядывал к воспитателю. И есть тому причина – его законная супруга Ягиня. Самый лютый враг, готовый испепелить Власа в один миг. А вина на нем, на Власе. Не уберег…Что уж на судьбу сетовать, пора возвращаться.

До Шеломы был ещё день ходу. Взвалив узлы с одеждой и утварью, путники двинулись в гору. Путь был не легкий, извилистый. Через камни, скалы да расщелины. Братья еле поспевали за Власом, думая о том, как же он находит дорогу, которой нет.

Тайная тропа на Ишутиной горе словно раскрывалась и расправлялась каменистой дорожкой под посохом Власа. И скоро троица уперлась в непреступные скалы. Влас огляделся по сторонам и кивнул братьям:

– Сашка, а, ну, бери брата, сходи-ка к выступу, глянь тропу! – покровитель махнул посохом влево.

Братья торопливо, перескакивая с камня на камень, карабкались туда, куда указал Влас.

– Эй, робят, возвернитесь! Нашел! – Влас снова улыбался там, в своей бороде, немного подшутив над мальцами. Он отвлек их внимание, чтобы своим посохом открыть священную тропу сквозь скалу. И она покорилась Власу, открыв дорогу в магический мир Шеломы Рода.

Братья осторожно зашли в скалистую арку и словно попали в другой мир. Слева вековые сосны, справа – дубы, запорошенные первым снегом. Под сводом сосен-витязей стояли дома, как у Власа, а справа, между дубами располагались землянки. Сашка сразу вспомнил его родную землянку с глиняным полом, в которой всегда было холодно и сыро. Он переглянулся с Тришкой и крепче сжал ладонь брата. Впереди завиднелась огромная круглая поляна, огороженная большими белыми валунами. С двух сторон поляны стояли диковинные дома с башнями, а по центру располагался пятиугольный каменный Храм Четырех Врат с куполом, закрученным по спирали.

Неожиданно раздался хрустальный звон, который полился изнеоткуда. Казалось, что всё пространство в этом мире завибрировало и всколыхнулось. Из храма вышел молодой волхв с пшеничной бородой как у Власа. Встречавший был одет в длинную рубаху, низ и воротник которой был расшит неизвестными Сашке символами, меховая епанча закрывала волхва от холода. Он сделал несколько шагов и поклонился пришедшим до самой земли.

– Преклоняюсь пред тобой, гость долгожданный… – промолвил волхв.

– Мир тебе, Ведогор! Принимай в свои чертоги! Вот, новых чад тебе привел! – Влас обнял за плечи волхва, словно близкого друга. В это время братья старательно кланялись встречавшему, Тришка даже пытался встать на колени, но брат его одернул. Меньшой был словно околдован, не понимая явь это или сон.

– Тришка, ошнись, бедовый! Уста сомкни и ступай за мной! – Власа развеселила оторопь мальца. Удивление усилилось ещё больше, когда они вошли в просторные чертоги Храма. Влас оставил растерянных братьев сидеть на лавке у огромной, искусно выложенной печи, а сам удалился с Ведогором в другую горницу.

Братья, еле дыша от волнения, присели на лавку и принялись разглядывать окружающее пространство. Своды чертога опирались на могучие статуи Богов, на братьев грозно смотрели Сварог, Род, Велес, Даждьбог, Перун и Симаргл. В центре располагалась седьмая статуя – Богиня земли и плодородия Макошь. Братьям на миг показалось, что она засияла теплым светом, и, как будто, к ним потянулись живые нити материнской энергии.

– Саш, а это кто? – Тришка смотрел на статую Велеса.

– Велес. Бог такой…

– Какой такой? Расскажи, Саш! – Тришка тронул брата за плечо.

– Ну, слушай… Матушка мне много сказывала про Велеса. Он мудрый покровитель трех миров – Яви, Нави и Прави. Явь – это мир, в котором мы с тобой живем, Навь – это поземный мир, куда ушла наша матушка после смерти. У Калинова Моста он стоит, встречает и провожает праведные души людей в мир Светлой Нави.

– Праведные – это хорошие? Как наша матушка?

– Да, Тришка. А ещё Велес – скотий бог. Ходит он по миру, смотрит, чтобы в лесах никто зверушек не забижал. И служат ему всякие лесные духи – лешие, кикиморы, домовые…

– И шишиги?

– И шишиги. Знает Велес тайну живой и мертвой воды. Живой водой можно человека оживить, а мертвой – лишить жизни.

– Это значить он может оживить нашу матушку? Да, Сашка?

– Может, наверное… Но ему не до нас. Он – бог трех Миров, а мы с тобой кто? – у Сашки накатились слезы.

– Кто?

– Невидимые… Без рода… Без родителей…Зачем мы ему?

В этот самый миг Влас и Ведогор вышли в главную горницу, и братья замолкли.

– Оставляю вас главному волхву – Ведогору. Он определит вас в нужную общину. Скоро вы станете радарями.

Тришка вопросительно посмотрел на Сашку, а тот шепнул младшему: «Ученик волхва. Радарь называется…»

 Ведогор подошел к братьям и внимательно на них посмотрел, перебирая рукой свою пшеничную бороду.

– А отчество. Влас… Какое отчество дашь?

– Будут Василичи! – ответил Влас волхву, и вышел на улицу.

– Встаньте, робята, дайте-ка я на вас погляжу! – Ведогор наклонился и пристально посмотрел в глаза сначала Сашке, потом Тришке.

– Назовите свои имена… – Ведогор разглядывал странные глаза братьев, которые вдруг забегали в поисках ответа на вопрос.

– А мы не знаем. Матушка нас кликала Триша и Саша…

– Ничего, узнаем. Когда пойдете на обряд имянаречения, ежли у вас настоящие имена, а не клички, то духи нам скажут. Пока идите, прощайтесь с покровителем. Будьте у дверей Храма, опосля вас заберут. – Ведогор взял посох и ушел вглубь Храма.

Прощание было нелегким. Влас впервые, после рождения сына от любимой Дивы растрогался. И заодно разозлился на самого себя – чего дурнина размяк? Кто они тебе? Неизвестная выродень, которая невесть какой вред может принести. Боги тоже умирают…

Мальчишки не сговариваясь упали перед Власом на колени.

– Благодарствуем тебе, Влас, со всей душою и сердцем, благодарствуем! – тихо начал Сашка.

– Кланяемся тебе за спасение наше, за доброту твою…и… и обновки! – завопил Тришка, одновременно рыдая и смеясь.

Влас глубоко вздохнул и присел на одно колено. Братья осторожно, боясь сделать лишнее движение, обняли покровителя и положили свои маленькие головёшки на могучие плечи великана. Влас почувствовал, что его земное тело задрожало, будто через него пропустили маленькую молнию, он вдруг услышал гул, который доносился из глубины тела: «Сила. Силища-то у них какая! А ить мальнькие ешо. Верно, что Ведогору отдал…Правильно….»

– Ну, что, Василичи, бывайте. Постигайте знания во добро, науку волховскую принимайте, да худых поступков не делайте. Не посрамите меня…

– Клятву даем тебе, Влас! – подняв подбородок громко произнес Сашка.

– Клянемся жизнею своею – худого не сделаем! – произнес Тришка.

Влас окинул детей долгим взглядом, развернулся и пошел туда, к каменной арке, через которую они попали в этот магический мир, полный неизведанного. Откуда ни возьмись появился туман, будто живой организм стал затягивать собой фигуру Власа, а потом и вовсе превратился в белую стену.

С неба на вихрастые головы братьев падали первые пушистые снежинки.

Глава 5.

Братья ощутили волнительную пустоту в сердце. Снова их оставили. Снова одни, снова сами за себя. Тришка дернул руку брата и кивнул в сторону.

– Вы, что ль, Меземировы? – к ним приближалась фигура парня лет пятнадцати.

– Мы!

– Я Агний староста общины Велеса, идите за мной, пока до распределения побудете у нас в общежИлище.

Братья покорно зашагали за Агнием, взвалив не плечи вещи, которые им купил Влас.

– Как зовут?

– Меня – Сашка, младшого – Тришка. Отчество дали Василичи… – Сашка вдруг почувствовал несказанную благодать, потому что произнеся отчество, что дал Влас, он будто обрел род.

– Что за имя такое «Тришка»? Трифон что ль?

– Мы не знаем. Матушка его так кликала…– снова оправдывался Сашка. Подойдя ближе, братья увидели большие добротные дома-общежилища. Агний неторопясь разъяснял братьям, что каждый дом принадлежит общине, названной в честь богов, чьи статуи они видели в Храме Четырех Врат: первый дом – общины Рода, второй – Сварога, в третием жила община Велеса, в четвертом – община Даждьбога, в пятом с резными ставнями – община Перуна, в шестом – община Симаргла и в седьмом, у самого сада радарей располагалась девчачья община Макоши.

– Агний, а какие общины самые сильные?

– Ээээ…Не буду лукавить, среди радарей поговаривают, что самая сильная и богатая община Перуна. Они всегда первые. Из Перуновой общины волхвы едут в самые важные городища, князья для них такие чертоги воздвигают! Огого! А ещё говорят, что сами князья преклоняются пред волхвами Перуна! Мда…Дюже большой высоты достигают!

– А нас куда распределят? – спросил Сашка, а в голове промелькнула мысль о том, что пусть будет любая община, лишь бы их с Тришкой не разлучили.

– Никто не знает. На Капище Вещий Круг будет. Но сначала вам нужно пройти обряд имянарячения. Ну, вот и пришли… – Агний открыл дверь в просторную горницу. – Тут прихожая часть, по левую руку – едовая, по правую – писарня, а здесь мы спим. Видите два свободных топчана? Занимайте!

– А почему здесь нет никого?

– Так все на учении в Храме. После учения пойдем вознасить хвалу Богам на Капище. Опосля вернемся, будем еду да питие готовить. Ну, всё, я побежал к своим. Обживайтесь!

В доме было тепло и спокойно, братья сняли верхнюю одежду, переобулись в легкие лапти и пошли осматривать горницы общежилища. В едовой стояли два больших стола и лавки, стены были красиво окрашены глиной, на них висели мощные резные полки, по всему – дубовые. На полках располагались корзины с овощами, мешки с мукой и крупами, судна для еды, сосуды для питья, горшки да деревянные ложки. Стены писарни и жилой горницы были обшиты сосной, а на них были видны искусно вырезанные образа Велеса: «Велес в трех Мирах», «Велес на Калиновом мосту». «Велес на защите всего живого», а вот в руках у него живая и мертвая вода. Мальчишки бродили по общежилищу как зачарованные. Такая красота кругом! Необычайное тепло и добро царило в каждом уголке жилища. И на душе им тоже становилось теплее…

Нагулявшись и согревшись, братья сложили вещи в пустые корзины и засунули под свободные топчаны, а после прикорнули, накрывшись овчиной. Сашка проснулся от шума множества голосов, он резко вскочил на ноги и стал тормошить брата.

– Тришка, просыпайся! Просыпайся говорю! Радари пришли!

– А?! Пришли? Сейчас… – еще сонный Тришка присел на топчан.

Агний зашел первым в спальню, за ним завалили еще семь парней.

– Вы здесь? Поднимайтесь, идите с нами еду варить! Мы всё делаем вместе! – подмигнул Агний.

– Баян Святогоров! – высокий кудрявый парень протянул ладонь Сашке.

– Сашка Мезмиров. Василич, я… – зачем-то добавил старший.

– Тришка я. Брат меньшой! – громко отчеканил Тришка.

– Рыбу опрастать смогете? – спросил Баян и кивнул в сторону корзины, в которой шевелилась свежая рыба.

– Смогем! – серьезно ответил Сашка. – Мы и ловить ее умеем!

В едовой все дружно трудились над вечерником. Дедослав с Боголепом замешивали тесто на калачи, Кудеяр и Ладомир чистили овощи, Лучезар и Древослав принесли воды и занимались печью.

Радари шутили и смеялись, Баян распевал шуточные песни, Кудеяр изображал высокомерных перуновских радарей (между собой из называли «перУнцы»), а Агний, как старейшина шикал на них, хотя, отвернувшись в сторону тоже улыбался.

После вечерника, ещё сидя за столом Сашка неожиданно для себя громко выпалил: «Благодарствуем, радари за доброту! За еду, за принятие нас! Мы рады бы у вас остаться…». Радари заулыбались, похлопали по плечу ребят.

– А как иначе? Так нас Ведогор учит. Наш главный воспитатель. Добро творит добро. А зло творит зло. Потому и принимаем вас как равных. Будем рады, ежли останетесь с нами, ведь тогда у нас будет полная община. Мы сможем выдвигать решение на Вещем Круге. Право будем иметь! – ободрил братьев Агний.

Другие радари поддержали Агния, ведь их община была самой малочисленной среди всех. Обидно было, что даже девчонки из общины Макоши имели право выдвигать решение на Вещем Круге, а они – нет.

Ночью Сашке и Тришке не спалось. Они тихо лежали на боку и смотрели в окно, в котором блестели маленькие точечки – звезды. И думали они об одном и том же – о сестре. Живали она, Ведана…?

Глава 6

Алтынка шла по тайной тропе к своим владениям, неся в корзине маленькую девочку. В голове крутились сотни мыслей, сотни дел. Она приближалась к своему личному миру – Белая гора заботливо окружала ее владения со всех сторон непроходимыми скалами.

– Агна… – молвила Алтынка и скала расступилась, пропуская свою хозяйку домой.

Богатырка окинула любящим взглядом свой мраморный дворец, созданный искусными мастерами-вятичами. Словно в огромной, прекрасной каменной чаше стоял Алтын-дворец и хоромы ее сподвижников. Скалы, словно воины с мечами и копьями окружали владения богатырки, берегли от ворогов и нечистой силы. Сосны и кедры – вечные охранники стояли в дозоре, задевая своими кронами облака. Навстречу хозяйке вышли два богатыря, облаченные в кольчуги.

– Алып, Эргек, мир вам! – Алтынка улыбнулась, увидев воинов.

– Владычица наша… – богатыри почтительно поклонились и быстро разожгли уличные факелы.

– Тану приведите ко мне! – распорядилась хозяйка и быстрыми шагами направилась во Дворец.

Она решила отдать младенца на воспитание ведунье Тану, той, которой доверяла свою людскую плоть и богатырский дух. Она для нее была земной матерью, доверенным лицом, советчиком, единомышленником, единственным лекарем ее тела и духа.

Глаза ведуньи засветились от счастья, едва увидели любимую хозяйку.

– Ай-Алтын, мир и слава тебе, великая богатырка! Солнцеликая Владычица Белой Горы! Знаю, Боги передали мне особенное чадо на воспитание… Это верно?

– Да, Тану, девочку. История её темная и необъяснимая. Ни в мире Прави, ни в мире Нави ничего о ней не знают. И о двух ее братьях. Да и братья ли они ей – неизвестно. Ведьма на Велесовом Капище их еще младенцами нашла, себе забрала и украдкой растила их в лесной землянке. Да померла, молния ее убила. Дети выжили каким-то чудом, люди нашли и в их приют сдали. А наша Матушка повелела брату всех детей убить, потому как посчитала их подменышами. Объявилась у нее некая приспешница с Темной Нави, донесла ей, якобы чернобожники через этих детей готовят месть Велесу, Крадный мост строят.

– Кто сию историю поведал вашей матушке? – Тану прищурила глаза, показывая всем своим видом свои сомнения.

– Навка Морены.

– Я ее сыщу… – ведунья могла сыскать кого угодно.

– Я искала её, Тану. Нет ее ни в одном из миров. Никто про нее не слыхивал. Как будто ее никогда и не было. Разберись в этой истории. Девочку зовут…

– Ведана, знаю! – она видела эту девочку, совершая тайный обряд.

– Ты видела ее будущее? – Алтынка с надеждой посмотрела на ведунью.

– Нет, мне нужно время! – Тану решила умолчать о том, что случилось во время обряда. Решив заглянуть в будущее девочки, она столкнулась с необъяснимой преградой – ей закрыли вход в пространство и время. А ещё она чуть не лишилась глаз. Стрелы-молнии летели ей в лицо, появляясь из ниоткуда. Ведунья еле успела разрушить связь и завершить обряд.

– Найди ей кормилицу, пусть достойно заботится о девочке. Я брату обещала. А ты пристально смотри за ней. Забирай! – Алтынка указала рукой на лавку, на которой сидела маленькая худенькая девочка и молча играла со своими пальчиками. На секунду они встретились глазами. Алтынка и Ведана. Малышка улыбнулась, и на миг будто стало светлее в мраморных покоях богатырки. Глаза девочки излучали мягкий свет. Неожиданно Алтынка улыбнулась малышке в ответ, но тут же резко отвернулась, понимая, что может совершить такую же ошибку, что и брат – привязанность к тому, кто может угрожать божественному укладу, порядку и жизни.

Тану взяла девочку на руки и почувствовала, что малышка легкая как перышко. А Ведана будто сразу поняла, что отныне ведунья является ее хранителем. Малышка крепко обняла за шею и прижалась щекой к ее лицу. Где-то в глубине закостенелой ведовской души, зашевелились давние воспоминания, те, которые она уже слишком много лет прятала в себе. Сердце закололи тысячи острых иголочек. Сынок. Карык.

Тану несла девочку по длинным коридорам Алтын-дворца и каждой частичкой души проживала этот момент. Когда-то, много лет назад, так же к ее щеке прижимался сыночек – Богатырь Карык. Великий сын, отдавший жизнь за родных Богов, за Госпожу, а свой род в бою с Эрликом – Повелителем Темного царства. Она не готова снова испытать эту боль, она не станет матерью этой девочке…

Кормилицу нашли среди тех, кого в горах спасла Тану своим колдовством и снадобьями.

– Акуш, ты уже много лет служишь верой и правдой Ай-Алтын. Заботишься о воинах и Мраморном Дворце. Есть для тебя важное дело! – Тану указала глазами на малышку, которая с интересом разглядывала белые покои ведуньи.

Акуш всплеснула руками, заулыбалась и взяла малышку на руки.

– Вам Ай-Алтын выделила новые просторные покои в западном крыле Дворца, к вечеру можешь располагаться там. Девочку зовут… – на секунду ведунья затихла, и в мыслях промелькнуло, что имя девочки нужно сохранить в секрете. – Веда. Ей чуть больше двух годков. Ухаживай за ней как за собственным ребенком. Я буду часто вас посещать…

Радостная Акуш сграбастала милую белокурую малышку и побежала в свою хижину собирать вещи.

В волшебном мире Ай-Алтын пошел первый снег. Воины оделись в зимние одежды, вокруг Дворца зажгли каменные колодцы, что в зимнее время обеспечивали тепло всем жителям. Мраморный мир, сотворенный Алтынкой был прекрасен! Зима пролетала незаметно, в делах, походах, в возведении нового крыла Мраморного дворца. Алтынка чувствовала отчужденность брата, который ни разу не повидал ее за долгую зиму, видимо переживая из-за подкидышей. Но она была уверена в правильности своего поступка.

Время в Алтын-Дворце пролетало незаметно в подготовках, поисках новобранцев в богатырское войско, и в походах, от которых зависело спокойствие светлого мира. И вот наступило долгожданное затишье…

В горах начались проливные дожди, они принесли с собой бархатную зелень и полевые цветы. Тучи медленно собирались на вершинах гор, сердито сталкиваясь боками и становясь единым целым.

Веда впервые вырвалась на улицу, чтобы промокнуть под дождем. Ануш всегда прятала девочку в горницу, через мутное окно которой, Веда наблюдала за чудесным представлением – блестящими струями дождя, летящими с небес.

– Ануш, айда на дождик! Айда туда! – маленькая Веда, обладая недетской силой, легко тащила упирающуюся воспитательницу за руку.

– Веда, нельзя! Тану запретила! Это приказ! – Ануш пыталась задержать взбалмошную девочку, но ей было уже не справится. Веда легко вырвала ладошку из руки воспитательницы и с грохотом распахнула входные двери. Акуш, потеряв равновесие, упала на пол, по пути ударившись головой о косяк двери. Она потеряла сознание, чем и воспользовалась маленькая шкода.

– Вееееддааааа! – закричала девочка и бросилась под прохладные струи дождя. Закружилась, завертелась, задирая вверх лицо так, чтобы как можно больше капель упали на лицо. Она представляла, что они волшебные и то, что она тоже скоро станет кудесницей. На секунду она затихла – сквозь шум дождя отчетливо слышался чей-то плач. Она обошла весь двор, но никого не нашла. Вскарабкавшись по большим валунам, девочка заглянула за высокий забор.

– А почему ты плачешь? – Веда увидела девочку, которая была привязана к большому столбу. Девочка повернула голову и тут же отернулась, зажмурив глаза.

Сбежавшая узница уцепилась за вековую сосну, стоящую у забора и ловко перемахнула во двор ратища.

– Кто ты? – Веда погладила плечо привязанной к столбу девочки. – Как тебя зовут?

– Аманка…

– Я сейчас! – Веда начала развязывать крепкие узлы на руках Аманки.

– Ты не развяжешь. Это отец Алып вязал. Его узлы никто не может развязать! Даже Боги!

– А я развяжу! – весело ответила Веда, разбирая сильными маленькими пальцами тугие узлы. Не прошло и минуты, как веревки упали под ноги Аманки.

– Благодарствую…Только что мне теперь делать? Нельзя отвязывать того, кто наказан! – испуганно прошептала спасенная.

– А давай, ты немножко отдохнешь, а потом я тебя снова привяжу? – шепотом предложила Веда, участливо заглядывая в глаза девочки. – Пойдем, я дам тебе кушать…

Девочки перелезли тем же путем во двор, где жили Веда и Ануш. Внимательно осмотревшись, девочки тихонько прокрались в горницу – там никого не было.

– Аманка, айда. Кушай… – Веда протянула деревянное судно с остывшей кашей и лепешкой, которые полагались ей на обед.

– Благодарствую… – голодная девочка принялась быстро хватать еду, запивая молоком. Она ела и ела, пока судно не опустело. – Кто-то идет! Меня убьют!

– Зачем тебя убьют? – спросила испуганная Веда, узнавшая совсем недавно что такое смерть.

– Мне нужно обратно! – Аманка резко соскочила с лавки и бросилась бежать к забору. Через минуту они снова очутились около столба.

– Привяжи меня обратно! Прошу тебя! – Аманка смотрела на новую знакомую испуганным взглядом. Веда кивнула и маленькие пальчики узницы змелькали перед глазами Аманки.

Веда аккуратно привязала девочку к столбу, а сама спряталась за камнями. Вдалеке показались другие дети, такие же крепкие как Аманка.

– Отец Алып сказал, что ты нарушила запрет! Ты сегодня останешься голодной, Аманка! – крикнул высокий мальчик, явно выделяющийся из всей толпы пришедших.

Аманка опустила глаза и молчала. Ведь знала, что они обязательно придут посмотреть на ее мучения, на ее стыд. Она действительно была виновата! Она нарушила священный запрет! Страх сковал ее тело от мысли, что ее прилюдно будет пороть кнутом отец Алып.

Вдруг в мальчика, который надсмехался над Аманкой полетел камень. Потом другой, и ещё, ещё, ещё! Камни летели один за одним, больно вонзаясь в тело обидчика.

– Это Духи леса! Они ее защищают! – закричал кто-то из толпы, и подростки со всех ног бросились врассыпную.

– Веда защитник! Аманку обижать нельзя! – погрозила пальчиком новая знакомая и подошла к столбу. Аманка почувствовала несказанное тепло и спокойствие там, где сегодня пряталась ее испуганная душа, эта маленькая незнакомка за какие-то пару часов ворвалась в ее жизнь, и, Аманке совсем не хотелось с ней расставаться.

Веда, словно чувствуя это, не спешила убегать, она присела у ее ног, а Аманка стала ей рассказывать о том, как мечтает стать великой богатыркой, как много и сильно старается на ратище, но сегодня она нарушила страшный запрет, чем очень сильно разозлила Отца-наставника Алыпа. Веда с огромным любопытством слушала рассказы о нем, о великом богатыре Белой Горы и Отце-наставнике всех юных богатырей, что здесь живут. Только одного Аманка не могла рассказать маленькой незнакомке – правду о том, почему она строго наказана – это была великая тайна, которую она не должна была знать никогда.

– Веда! Непослушная девчонка! Где ты! А ну, выходи! – Ануш с большой веткой в руке кричала во дворе.

– Тебе нужно вернуться! Уходи! Скоро стемнеет, я знаю, что Отец Алып придет и развяжет меня! – Аманка схватила руку Веды и прижала к груди.

Веда расстроенно кивнула и стала перебираться через забор. На секунду зависнув, она попрощалась взглядом с той, что стала ей безумно дорога за эти несколько часов жизни. Где-то в лесу, за увалами, Ануш громко звала ее по имени. «Ну и что… Пусть попадет!» – думала о наказании Веда и улыбалась. Так началась тайная дружба между Ведой и Аманкой, но вот почему они должны были это скрывать, она не понимала.

А в это время, вернувшаяся из кровопролитного похода, Алтынка, неподвижно сидела в просторном зале своего дворца, размышляя о жестоких потерях среди ее Священного войска. Наступления на врата Шамбалы участились, Темные силы удвоили свои силы за счет предателей из числа бывших союзников и волхвов-перебежчиков.

В дверь постучали – это была ее верная Тану:

– Доброго здравия, Госпожа моя! Хочу спросить о дальнейшей судьбе Веданы… Судя по росту, девочка будет крупной, сильной, Ануш уже совсем не справляется. Возможно ли ее определить к юным богатырям? Алып сможет дать ей богатырское воспитание и дисциплину!

– Разрешаю! Прикажи Алыпу с утра её забрать на ратище. И чтоб спрос с неё был как со всех! Никаких поблажек! – Алтынка вспомнила свое суровое детство и то, как закалялся ее дух на ратище. Да, это правильное решение, тем более, что проблемная сирота будет под непристанным наблюдением верного Алыпа.

Тану поклонилась и с довольным видом направилась исполнять приказ Госпожи, чтобы началась у Веды новая жизнь – становление богатырки на ратище. Некогда ей, великой ведунье Белой Горы, бегать за ребенком сомнительного происхождения. Одна проблема с плеч долой! Вырвав девчонку из заботливых рук чадницы, она отвела Веду в жилище юных богатырей, определив ее в горницу Аманки.

Акуш испугалась за воспитанницу – как может девочка переносить все ратные закаления, когда она еще толком не подросла? На утро кормилица со слезами на глазах наблюдала жестокую картину – Веду обливали ледяной водой и растягивали на богатырской дыбе, чтобы руки и ноги становились сильными. Но Акуш ничего поделать не могла. Приказ Госпожи…

Поплакала Веда один день, поплакала другой, а на третий затихла и молча выполняла все приказания Отца Алыпа. Маленькая, худенькая, с большими глазами цвета неба, девочка стоически переносила все тяготы закаления на ратище, каждый день покрываясь кровавыми ранами и синяками. Она с огромной скоростью развивала свою силу, волю, ловкость и быстроту.

Глава 7

Первые лучи солнца заскользили по дорожкам и общежилищам Шеломы Рода. Как и полагалось старосте, Агний стал будить общину, громко крича непонятные для братьев Меземировых слова.

– Ярга, братья, Ярга! Новый днесе Зарга! Подымайтесь! Просыпайтесь! Гой!

Удивительно, но радари жизнерадостно соскакивали с теплых топчанов, надевали одежды и восторженно переговаривались.

– Кудеяр, а что это за чудной язык? – спросил Сашка, думая о том, что кудеса уже начались.

– Агмы. Это слова власти и силы. Слыхал про такие?

– Неее, не слыхал… – Сашка расстроился, потому что он совсем не знал, чему учат волхвов. Да и будут ли их учить? Вдруг их с Тришкой выставят за ворота?

Агний, увидев растерянных братье, подошел и похлопал Сашку по плечу:

– Не грусти, всему научишься. Вы малы ещё! Мы уж тут как лет пять живем, всё умеем! Ты грамоту знаешь?

– Да, матушка учила немного…– Сашка воспрял духом.

– Будет время, зайди в писарню, у окна церы лежат – это дощечки для письма, прочитай, если сможешь. Нужна моя помощь – зови, малец.

В спальню забежал Древослав и стал глазами искать братьев:

– Вот вы где! Меземировы, вам сегодня к Ведогору! Готовьтесь к обряду имянаречения!

Сашка с Тришкой тревожно переглянулись. Как готовиться? Что делать? Мимо пробегал Баян и Сашка схватил его за руку.

– Баян, нас с Тришкой сегодня Ведогор на обряд имянаречения зовет. Что нам делать? Как готовиться?

Баян хитро улыбнулся и посмотрел вокруг, чтобы никто его не слышал.

– Так вам нужно сегодня весь день… чесать лапы псу, что у ворот сидит. Видели когда заходили? Самому старому. Там большой и кудлатый пес сидит – это он…Найдете?

Сашка с Тришкой снова переглянулись и кивнули Баяну. В едовой стоял шум и гам. Дедослав доставал горшки с кашей, Лучезар разливал по сосудам травяной чай.

– Меземировы, подходите смелей! – крикнул староста и усадил их с краю стола, выдал судна и ложки.

– Благодарствуем! – хором ответили братья, уже тревожно думая о том, как пойдут чесать лапы старому псу.

– Агний, а как зовут старого пса у ворот?

– Ну, они все далеко не молоды. Самого старого зовут Весь. Самый кудлатый и большой. И ещё злой. – Агний доедал вкусную кашу из деревянного судна, не подозревая что будет дальше.

– Злой?! – Тришка уронил ложку под стол.

– Да, злой. Но я помладше был, бегал к нему, есть у него одна тайна…– Агний прищурил глаз.

– Какая? – шепотом спросил Сашка.

– Он любит калач, размоченный в молоке. А пока он ест, пса можно и погладить.

Братья переглянулись, и, не сговариваясь, одновременно засунули остатки калачей в карман. А вот где молока раздобыть? И Сашка принялся искать глазами сосуд с молоком.

– Меземировы, внимайте! Мы – в Шелому, а вы давайте, бегите к ручью судна мыть, у нас так полагается! – староста сложил грязную посуду в рогожу, завязал на узел и показал пальцем в окно. – Вон у большой сосны холм, видите? Добежите до него и в низ! Там ручей. Поняли?

Радари убежали в Шелому, а братья потрусили к ручью мыть посуду.

– Саш, а где мы молока найдем? – не унимался Тришка.

– Не знаю пока. Может у здешних попросим? – и Сашка стал искать глазами хоть одну живую душу.

В это время Матушка-наставница общины Макоши возвращалась в общежилище. Сашка кинулся к ней на встречу.

– Матушка, мир тебе… – выпалил он на бегу, а следом прибежал Тришка, поскользнулся на мерзлой земле, упал в ноги наставнице и чуть не сорвал с нее плащ.

– Маааакошь святая… Кто вы, дети? – вытаращила глаза испуганная наставница.

– Матушка, ради священной Макоши, подайте нам каплю молока! – Сашка протянул ладонь к изумленной женщине.

– Молока? Вы хотите пить молоко? – недоумевала наставница.

– Не мы! – выпалил Тришка.

– Да! Мы очень хотим молока! – соврал Сашка.

– Вы мальцы недавно поступившие? – Матушка пыталась разобраться.

– Да, мы совсем недавно прибыли в Шелому. У нас сегодня обряд имянаречения и нам очень нужно молоко! – выпалил Сашка.

– Добро, мальцы, добро, идите за мной…

Получив небольшой сосуд молока, братья побежали к воротам, где на привязи сидели суровые косматые псы, что охраняли вход в мир Шеломы.

– А кто из них Весь? – Тришка пристально разглядывал псов, они все казались одинаковыми.

– Не знаю, давай просто позовем… – Сашка приметил самого косматого, достал калач, макнул в молоко и приготовился к знакомству.

– Весь… Весь… Весюшко… – тихо позвал Сашка.

Огромный косматый пес повернул свою страшную морду к братьям, оскалился и резко кинулся на них. Тррессь! Привязь разорвалась на куски, и могучий пес понесся прям на них. От страха сознание Тришки погасло, и он упал на землю как подкошенный. Сашка зажмурил глаза и рванул руку вперед, крепко сжимая калач, размоченный в молоке. Грозный рык раздался у самого лица и две сильные лапы повалили Сашку на землю. «Всё, сейчас я умру…» – промелькнуло в голове у старшего. Он зажмурил глаза и приготовился к смерти.

Пес, стоя на Сашкиной груди упоенно жевал любимое лакомство. Когда калач закончился, он подошел к лежащему без сознания Тришке, носом перевернул мальца и стал искать у него то, чем ещё можно было поживиться. В правом кармане он нашел кусок калача, одним махом проглотил его и принялся лизать молоко, что расплескалось рядом. Сашка открыл глаза и перевернулся на бок. Между братьями стоял огромный косматый пес и лакал молоко. Прибрав всё до капельки, он удовлетворенно вздохнул, и, как ни в чем ни бывало, лег между братьями. Сашка робко протянул ладонь и погладил старого пса.

– Весь… Весюшко… Я же к тебе с добром… – шептал старший, понимая, что могучий пес одним махом может откусить ему руку и даже не подавиться. Весюшко положил огромную морду на передние лапы и зажмурил глаза.

– Благодарствую тебе, Весь…Ты хороший пёс! Ты чудный пес… – Сашка уже без страха гладил косматого пса, от которого исходило тепло, как от печки.

– Сашшшш… Саааашшаааа… – раздался тихий шёпот по другой бок Веся.

– Тришка, ты не бойся. Пёс тебя не тронет! Ты его гладь потихоньку… – Сашка уже гладил передние лапы Веся и готовился их чесать.

– Амммноооммммм…– буркнул довольный Весь, перевернувшись на спину и явив братьям все четыре лапы. Счастливый пес даже не мечтал, что сегодня ему перепадет не только его любимый калач с молоком, но еще ему почешут старые пятки на всех четырех лапах.

– А вы зачем здесь?! – откуда ни возьмись рядом с «чесальщиками» появился Ведогор.

– Мир тебе, Отец Ведогор! Мы к обряду готовимся! – уверенно ответил Сашка.

– А как вы готовитесь к обряду? – Ведогору уже стало интересно.

– Дык это… Мы же должны весь день лапы псу чесать, правильно? – начал старший.

– Вот мы и чешем! Дык, он нас чуть не сожрал! Думали, что до обряда не доживем! – похвастался меньшой Меземиров.

И тут, со слов братьев, Ведогор понял смысл происходящего и открыл для себя новое «таинство» подготовки к обряду имянаречения.

– Угу. Баян сказал… Подымайтесь-ка, робята! Не надо никого чесать. Шутканул он над вами! Бегите обратно в общежилище! И судна не забудьте!

Ведогор оперся о ближнюю сосну и громко рассмеялся. Ну, Баян, ну, шутник, погоди! А старый кудлатый Весь медленно поплелся в свой угол у ворот, осуждающе оглядываясь на Ведогора, что лишил его такого прекрасного и нежданного счастья.

Вечером Дедослав забежал в общежилище и стал искать братьев. Сашка с Тришкой сидели на лавке в писарне и рассматривали учебные церы.

– Собирайтесь-ка, идем! Ведогор зовет!

– А куда?

– В Храм.

Братья кивнули, надели плащи и побежали в роскошные чертоги Храма Четырех Врат. Ведогор уже приготовился к обряду: наполнил деревянные кадки родниковой водой, приготовил церы с молитвами, зажег свечи и факелы со священным огнём. Дверь ухнула, и в горницу вошли братья, держась за руки. Ведогор улыбнулся, вспомнив их утренние приготовления к обряду.

– Готовы? Сашка – ты первый. Надевай новую рубаху. Вон на лавке лежит. Меньшой, выйди за дверь, я позову! – Ведогор закрыл окно и взял церу в руки.

Сашка в углу натягивал рубаху, как вдруг услышал мелкие удары по стеклу, будто в окно летели мелкие камушки. Ведогор осторожно подошел к окну и отодвинул засов. Ничего не разглядев в кромешной темноте, он снова закрыл ставню.

– Залезай в первую кадку. Сейчас будем смывать твое прозвище, ежли таковое имеется…

Сашка шел к кадке. Брахххх!!!!! Вдруг ударил страшный гром, окно вместе со ставней разлетелись на мелкие части, ворвавшийся ледяной ветер затушил свечи и факел. Мальчик испугался, его зубы застучали от страха.

– Лезь в кадку! Быстро!!! – заорал Ведогор.

Сашка в один прыжок оказался в кадке, а тут же подскочивший волхв крепко схватил мальчика за волосы и начал окунать в родниковую воду.

– Зрождень! Вечный Род! Славный Род! Под твоим покровом обряд творю! Смываю с дитя твоего прежнее имя, не тобою даренное. Имя смываю – судьбу очищаю! Дай, Родушка, имя ему! Дай, Родушка право и дело ему! Варра! Варра! Варра!

Вода в кадке на глазах стала затягиваться толстым слоем льда, громкий треск замерзающей воды оглушал вохва, а мальчик терял сознание. Ведогор со всего маха ударил кулаком по льду, быстро вытащил бесчувственного Сашку из кадки. Он положил его на лавку, накинув на ледяное тело овчину. Дверь распахнулась и в горницу вбежал испуганный Тришка. Ведогор кинулся закрывать окно всем, что попадалось под руку – рогожками, подушками, овчинами. Затем он снова разжег свечи и факелы. Волхв был растерян. Он не понимал с чем или с кем имеет дело. Открыв огромный черный сундук, он вытащил оберег семи Богов и надел себе на шею. В это время Сашка пришел в себя, и ничего не понимая таращился на брата. Наставник подскочил к мальчику, крепко зжал его руки, рявкнув на ходу, чтобы Тришка убирался вон.

– Смотри на меня, смотри в глаза… Варра. Зрождень. Истра. Повторяй за мной… Варра. Зрождень. Истра… Варра. Зрождень. Истра… – Волхв и мальчик начали раскачиваться, и Сашка впал в нереальное состояние, в сон как явь. Или явь как сон…

– Что ты видишь… Покажи мне… Истра… Истра… Истра… – и в этот миг Ведогор очутился в жарком поле. На земле, среди зрелых колосьев лежал только что рожденный младенец, весь в блестящей крови, пуповина не отрезана. Рядом женский силуэт, который медленно растворялся в белой дымке. Пуповина оборвалась, младенец громко закричал. И женский голос прошептал: «Олександр…». Глаза Ведогору начали выбивать светлячки. Огромное облако светящихся звезд поднялось над младенцем и укрыло его собой. Ведогор стал отбиваться от светлячков, протирать глаза, но, когда он оглянулся – младенец исчез. Он посмотрел на небо и услышал раскатистый женский хохот…

– Выходи! Выходи! Варра!!! – закричал Ведогор, и они оба с Сашкой открыли глаза.

Ведогор повел Сашку ко второй кадке с намоленной родниковой водой. Он трижды омыл лицо мальчика, отрезал прядь золотых волос и бросил в факел со священным огнем. Волхв громко крикнул его имя: «Олександр! Олександр! Олександр! Наречен! Гой!». В один миг внутри Сашки образовалась тишина, спокойствие, благоденствие. Мальчик облегченно улыбнулся. Значит, он всегда носил свое имя, данное ему по судьбе – Олександр.

– Возьми узелок на столе. Это треба. На Капище принесешь, поклонишься Богам. Одевайся и иди в общежилище. Найди церу с именами, прочти о своем. Меньшой пущай ждет… – еле слышно произнес Ведогор и устало присел на лавку. Ему предстояло повторить обряд, а значит, снова противостоять неведомой силе.

Сашка закрыл за собой дверь, а растерянный волхв упал на колени перед образами Богов Храма Четырех Врат. Он молился и просил помощи. Свечи стали тихо потрескивать, факел со священным огнем перестал трепыхаться. Всё пространство горницы пришло в спокойствие. Ведогор встал и приготовил вторую рубаху.

– Тришка, входи… – Ведогор взял в руки священную церу.

Тришка надел белую рубаху и стал подходить к первой кадке. Вдруг раздался страшный треск, будто кто-то невидимым молотом бил по кадке снова и снова. Ведогор схватил со стола приготовленный узелок и начал обходить горницу кругом, щедро засыпая ее полынной солью. Как только круг замкнулся, удары прекратились.

– Залезай. Будем имя смывать…

Тришка запрыгнул в кадку с водой. Волхв схватил его за волосы и погрузил в родниковую воду. И как только он стал произносить агмы, вода в кадке начала бурлить и мгновенно нагреваться. Быстрым рывком он вытащил мальчонку из воды и бросил на лавку. Из кадки повалил пар, а потом, будто что-то сидящее внутри, взвизгнуло и разорвало её на части. Ведогор еле успел отскочить от кипящих струй, но горячий пар успел обжечь его руки. Тришку трясло от страха на лавке, и наставник приложил огромные усилия, чтобы разжать его руки.

– Смотри на меня, смотри в глаза… Варра. Зрождень. Истра. Повторяй за мной… Варра. Зрождень. Истра… Варра. Зрождень. Истра… – волхв и мальчик начали медленно раскачиваться и провалились в густое пространство междумирья.

– Истра… Истра… Покажи мне… Дай мне найти тебя… – Ведогор очутился в гуще колючего терновника. Шипы раздирали его плоть, а он пробирался вперед. Наконец, кусты терновника расступились, и у корней огромного векового дуба он увидел младенца, лежащего на медвежьей шкуре. Ребенок в руке держал железный нож в черных ножнах, усеянных горным хрусталём. Ведогор всё ближе и ближе подходил к младенцу, и тут его схватила за горло длинная дубовая ветка. Волхв шептал заклинание и пытался снять с горла удавку. Ветка надломилась, и, он, наконец, кинулся к младенцу. Вдруг тело младенца засветилось: ноги засияли черными лучами, тело – зелеными, а голова заискрилась золотом.

– Тримир…– вдруг произнес Ведогор. В одно мгновение младенец исчез среди оживших корней векового дуба, а неведомая сила снова откинула волхва в терновник. Послышался тот же самый женский хохот. Как насмешка над ним, Ведогором. Он истошно закричал: «Выходи! Варра! Варра! Да будет так! Истина!»

Волхв и мальчик открыли глаза, руки их дрожали, а в глазах стояли слезы. Ведогор трижды омыл родниковой водой лицо младшего, отрезал прядь золотых волос и бросил в факел со священным огнем. Он громко крикнул имя: «Тримир! Тримир! Тримир! Наречен! Гой!». Факел со священным огнем вдруг вспыхнул с утроенной силой и на миг стал огненным столпом, что оставил на потолке свой след.

– Возьми узелок с требой на лавке. Принесешь на Капище сегодня… Иди к старшому… – обессиленный наставник рухнул на лавку.

А Тришку переполняло счастье. Он Тримир! Тримир! Не Трифон, не Тритьян, как многие думали. Носить свое истинное имя – это обрести силу! И он ее обрел!

Сашка сидел в писарне и с трудом изучал церу с именами. Он нашел свое имя.

– Тришка! – Сашка все бросил и кинулся к младшему брату. Они оба неожиданно заплакали: от пережитого, от счастья, от переполнявших чувств и мыслей. Проговорив больше часа, братья принялись изучать свои имена. Тришка практически не знал грамоты, но с великой жаждой схватывал то, что объяснял ему старший брат.

– Вот о моем имени написано… подобный легу сын жреца леса, служащий Прави…

– А о моем?

– Тримир – видящий духов, способный обучаться и жить во всех трёх мирах – Яви, Нави и Прави.

– Ох…– у Тришки перехватило дух от такого знания. Какое великое у него имя! Три мира ему доступны! Потому что он – Тримир!

– Только ты нос не задирай! – улыбнулся Сашка и щелкнул брата по носу.

– Не задеру… – засмеялся Тришка и почесал свой нос.

До вечера братья проспали богатырским сном, пропустив обед и посиделки в писарне. Их разбудил Дедослав и приказал готовиться к распределению в общины. Братья надели чистые одежды, взяли требы и в нужный час отправились с радарями на Капище.

– Тут недалеко! Рядом с Шеломой, на самом верху! – подбадривал братьев Агний.

– Мы уже к вам привязались, мальцы, ежли выпадет честь – добро пожаловать в общину Велеса! – положил руки на плечи братьям Баян. – У нас всегда весело!

– Да мы уже поняли… – пробурчал Сашка и улыбнулся. Баян подмигнул и рассмеялся – зато Весь теперь довольный!

– Ну, вот мы и пришли! – Агний с ребятами остановились в стороне от других общин, которые стояли внутри Капища перед Алатырем.

Капише Шеломы располагалось на вершине горы и представляло собой большую круглую площадку, обнесенную бревенчатым забором. Внутри стояли полукругом статуи Рода, Сварога, Велеса, Даждьбога, Перуна, Макоши и Симаргла. У ног каждой статуи располагался жертвенник для подношения требы, священный Алатырь – в самом центре. А у входа располагался глубокий ров, росли священные дубы. По кругу Капища горели ритуальные костры.

Главные Волхвы общин выстроились во внутреннем Круге, радари же стояли поодаль, рядом с кострами. Верховный Волхв, которому подчинялись Главные Волхвы, поприветствовал всех и начал петь хвалебные песни Богам. Потом песнь подхватили Волхвы. Радари пританцовывая у костров, по очереди подносили требы богам и укладывали на жертвенники.

Сашка и Тришка, распахнув от увиденного глаза, стояли не шевелясь, прижимали к груди узелки с требой. Тришка любовался посохами Волхвов – у каждого был свой, особенный. Перед глазами проплывали волшьи посохи: резные деревянные, металлические с драгоценными камнями, отделанные кожей, костями, с сияющими в ночи наконечниками.

Песенный гул стих, на Капище воцарилась тишина. К Алатырю вышел Верховный Волхв Провид.

– Сегодня в Священный Круг допускаются все общины, посколь мы с сего дня принимаем новых радарей Олександра и Тримира в Шелому Рода. Подойдите…

Агний легонько толкнул братьев в спины и они, спотыкаясь подошли к Провиду. Староста шепнул Сашке на ухо, мол, надо всех поприветствовать.

– Мир вам, Волхвы, мир вам, радари общин! Мы готовы стать одними из вас! – громко крикнул Сашка, у которого вдруг куда-то исчезла вся оторопь.

– Да! – зачем-то следом крикнул Тришка.

– Принесите требы Богам, возложите их на Алатырь! – приказал Провид братьям. После возложения, Провид выдал новичкам по горсти пшеничных зерен и завязал им глаза обрядовыми поясами.

– Слушайте меня Олександр и Тримир! Опосля того, как я прочту молитву, возвернитесь вокруг себя семь разов, а потом бросьте горсть зерен туда, куда рука поведет!

Братья с завязанными глазами кивнули, крепко сжимая в руках зерна пшеницы. И Провид стал читать обращение к Богам – покровителям Шеломы. Радари всех общин взялись за плечи и раскачивались в такт молитвы.

Провид замолчал. Сашка тронул плечо брата и тихо сказал: «Давай разом!»

Новоявленные радари начали кружиться вместе, синхронно. Раз, второй, третий… Вдруг узелки с требой на Алатыре закрутило вихрем и подняло над жертвенным камнем. Четвертый, пятый, шестой круг… Узелки стали все быстрей раскручиваться друг вокруг друга, а дальше разлетелись в разные стороны.

– Кидай! – закричал Сашка, и они вместе с братом бросили зерна в никуда.

Провид подошел к статуе Перуна, поднял узелок с требой и увидел зерна.

– Тримир! Отправляешься в общину Перуна! Твоим Отцом-наставником нарекается Главный Волхв Шеломы Рода – Гордей! Учись у него уму-разуму и слушайся его во всем!

Тришка стоял на месте, крепко схватив Сашкину руку. Братья оторопели от увиденного – узелки были в разных местах, и они сразу поняли, что их разъединят. Тришка начал плакать, по его щекам потекли слезы. У Сашки всё внутри окаменело, а сердце билось так, словно хотело проломить грудь и выпрыгнуть наружу.

К братьям подошел Гордей и положил руку на плечо Тришки. Мальчик робко поднял глаза на Волхва.

– Ты больше ни сын, ни брат, ни друг. Ты мой радарь. Теперь ты принадлежишь общине Перуна! – Гордей поднял над головой Тришки свой массивный посох и радари общины громко загудели.

– Хвала Перуну сыну Сварога! Хвала Богу справедливости и грома! Покровителю витязей, следующих его законам и заповедям! Приветствуем новоявленного радаря общины Перуна!

Гордей с усилием разжал ладони братьев и повел Тришку к новой общине. Сашка, окаменевший от боли, со слезами смотрел в спину удаляющемуся брату. Все общины приветствовали Гордея и Тримира.

Провид подошел к статуе Велеса и поднял узелок с требой. Он посмотрел на радарей общины Велеса и улыбнулся.

– Олександр отправляется в общину Велеса! Твоим Отцом-наставником нарекается Главный Волхв Шеломы – Ведогор! Отныне ты радарь дружной общины, неси свой долг с честью и благородством! – Провид стукнул о земь посохом и вокруг костров снова закрутились ритуальные танцы.

Ведогор положил теплую ладонь на плечо Олександра и сочувственно посмотрел ему в глаза:

– Не волнуйся, Сашка, у младшего будет добро! Сильная община Перуна. Я упрошу Отца Гордея дать разрешение вам видеться.

Общины расходились по общежилищам, а братья судорожно искали глазами друг друга в толпе. Шествие общины Перуна возглавлял Сезнав, рядом с ним шел Тришка и крутил головой в поисках брата. Вдруг он почувствовал жесткий толчок в спину.

– Смотри вперед и не оглядывайся! Здесь отныне твои братья, здесь тебе покажут, что такое сила! Нам не нужны слабые духом, ты меня понял, малец? – грузный детина в темном плаще показал огромный кулак Тришке и оскалил зубы.

С этого дня у братьев закончилось детство. Исчезла семья. Изменился мир. И стал закаляться дух. У каждого по-своему. Завтра их первый день в Шеломе. Первый шаг к тому, чтобы стать настоящими вохвами.

Глава 8

Тану стояла у большого валуна на ратище и наблюдала за детьми. Алып раздавал приказания на сегодняшний день, расхаживая вдоль выстроенных рядами будущих богатырей. Двадцать крепких мальчиков и две девочки смотрели на наставника не отрывая глаз, всем им было от шести до десяти лет. Среди них стояла и Веда, которой по мнению ведуньи не было и пяти лет, но она физически от них почти не отличалась.

– Сила и ловкость! Сегодня вам нужно покорить скалу! Кто доберется до самого верха станет лучшим учеником и получит награду. Кто не сможет пройти испытание – тот слаб духом и телом! И его ждет наказание – будет всю ночь чистить стойло у маралов. Все слышали?

– Да, отец Алып! – хором ответили дети.

Звук хлыста разрезал воздух, и юные ученики начали старательно карабкаться по скале. Острые камни царапали и резали нежную детскую кожу, но они молча, со слезами на глазах поднимались вверх по высокой скале.

Тану нашла глазами Веду и впилась в нее взглядом. Девочка, словно ящерка, льнула к выступам скалы, её руки сами находили удобные камни, ноги легко перебирали каменные опоры и поднимались всё выше и выше.

Время подходило к полудню. Солнце нещадно палило, накаляя камни. Дети добрались до середины скалы и остановились. Невозможно горячие камни обжигали и без того пылающие огнем руки и ноги детей. Многие из них начали безмолвно плакать. Дети понимали, что до верха им не дойти, и назад тоже нельзя вернуться.

Тану заметила, что все ученики резко повернули головы в сторону Веды. Девочка уперлась спиной о скалу и рвала на себе одежду. Лоскутами ткани она обматывала стопы и руки. Постепенно все дети последовали ее примеру, и движение вверх продолжилось.

Алып удивленно вскинул густые брови и почесал затылок. Он тоже, как и Тану, следил за детьми из укрытия и точно не ожидал от этой маленькой девочки такого взрослого решения. Спустя некоторое время Алып стал и сам подниматься по тайной тропе наверх скалы, чтобы встретить детей.

Солнце палило всё сильней и сильней. У детей пересохло во рту, перед глазами всё плыло, они медленней и медленней двигались к цели. Веда ужасно хотела пить, исцарапанное тело саднило, а солнце обжигало лицо и плечи. Она решила остановиться и передохнуть. Закрыв глаза, она вдруг вспомнила свой самый первый дождь: небесные капли, ударяясь о камни, рассыпались алмазной крошкой, а она их ловила руками, губами, ногами, ей тогда хотелось полностью окунуться в эти волшебные капли и наполниться небесным счастьем.

В один миг небо над Алтын-Дворцом заволокло серыми тучами. Тану выбежала во двор ратища и тревожно посмотрела вверх. Небо словно дымилось и клубилось. Тучи появлялись из неоткуда, нагромождаясь и толкая друг друга, словно живые. Грааааххххх! Разразился гром и проливной дождь обрушился на скалы.

Веда припала к камню, открыла рот и ловила языком стекающую горячую дождевую воду. И дети снова последовали за ней – прижались к камням и жадно глотали живительную влагу. Каменная скала остывала, и дети с облегчением вздохнули. До самого верха оставалось совсем чуть-чуть, и Алып уже видел головы первых добравшихся детей.

– Алхун, Тырык, Апак, Веда! Где остальные? – Алып помогал детям перебраться на широкий уступ рядом с вершиной скалы.

Один за одним дети выбирались на уступ и падали от усталости. Веда стояла рядом с Алыпом и ждала, когда к вершине доберется ее подруга Аманка. Но ее всё не было.

– Аманка! Аманка! Аааа-мааан-кааа! – громко кричала Веда и эхо разносило имя по всему ущелью. Дети все поднимались и поднимались на уступ, но Аманки среди них не было. Веда стала метаться по краю уступа и искать подругу среди камней.

– Отец Алып! Аманки нет! Аманка не пришла! – крчала Веда, а Алып молча стоял у выступа опустив глаза.

– Аманка давно упала, отец Алып. Она, наверное, уже умерла… – промолвил Тырык и посмотрел на Веду.

– Нет! Нет! Аманка жива! Веда найдет Аманку!

В одно мгновение Веда соскочила с уступа и начала спускаться вниз. Алып громко кричал и приказывал ей вернуться, но девочка скользила все ниже и ниже, разглядывая скалу. Аманки нигде не было. Крик Веды перешел в плач, она всё звала и звала свою подругу.

Солнце клонилось к закату, когда сбежавшая от наставника ученица ступила на землю у скалы.

– Тану! – девочка увидела свою покровительницу и бросилась к ней навстречу. – Тану! Аманки нет! Она не пришла! Найди Аманку, Тану!

– Аманка упала. Мы отнесли ее в лечебницу. Веда, не плач. Так бывает. Аманка плоха, очень плоха. Она скоро умрет… – Тану никогда не врала детям, они должны были с детства научиться принимать суровую правду жизни.

Веда со всех ног бросилась бежать со двора ратища. Она бежала в лечебницу Тану. Дверь была закрыта и Веда стала искать хоть одно отрытое окно. Когда ведунья добралась до лечебницы, сразу поняла что воспитанница уже внутри. Подойдя к закрытой двери, она услышала тихое пение.

– Мммм небесные покровы мммм Велеса коровы, ись на землю молоко, очень садкое оно. Поскорее засыпай, ммммм мммммм. – девочка напевала что-то сумбурное, видимо всплывшее из памяти. – Аманка. Веда рядом. Веда с тобой…

Тану отворила дверь и увидела девочку, сидящую рядом с перевязанной Аманкой, что уже металась в бреду без сознания. У нее было сломано всё – позвоночник, руки, ноги, пробита голова.

– Веда, смирись. Она умрет. Аманка больше не жилец! – Тану тронула плечо девочки и постаралась оттащить ее от подруги.

– Не умрет Аманка! Не отдам её смерти! – так по-взрослому жестко сказала Веда и повернулась к ведунье.

Тану отшатнулась от ее лица. Веда побледнела, казалось, что ее кожа стала настолько белой, что испускала свет. А глаза… Синева с золотыми прожилками начала раскручиваться вокруг зрачков, и Тану видела, что вращение становилось всё сильней и сильней.

– Веда, успокойся… – тихо приказала Тану и убрала руку с плеча девочки.

– Нет! Учи меня лечить! Сейчас! – Веда впилась взглядом в оторопевшую Тану. Ведунья пятилась назад, видя, как из глаз девочки вылетают золотые искры. Лицо сияло. Из глаз будто сочился дивный свет. Права была Алтынка. Не подменыш, не бог, не человек. Что ты такое, девочка?

– Тану, иди ко мне! – и тут ведунья осознала, что ее ноги несут к девочке без ее воли. Она ими не владела.

– Тану, учи! Спаси Аманку! – грозно смотрела девочка на ведунью, которая к своей досаде растерялась от неожиданности.

– Веда… Послушай… Здесь я не могу помочь. Ни одно снадобье здесь не сработает! Нужна живая вода… Которой нет… – Тану говорила правду.

– Где живая вода? Где ручей? Я пойду за ней! – не унималась девочка, грозно смотря из-под нахмуренных бровей.

Тану задумалась. Уже много лет в тайне от Алтынки она искала Велесов колодец. В Белой горе, где расположился Алтын-Дворец находился центр жизни и ведунья, живя здесь легко открывала двери в Шамбалу и черпала духовную силу. Но даже там она не смогла найти подсказку о том, где же скрыт колодец с живой водой. Но один волхв из Священного братства как-то ей намекнул, что колодец может быть только в одном месте – на Озере Духов, но туда ей вход закрыт, иначе магическое братство призовет ее к ответу. А тут такая возможность…

Тану неожиданно смягчилась, обняла девочку и стала рассказывать о местах силы, о Шамбале, о живой воде.

– День пути и можно попасть на Озеро Духов. Там, в тайном месте встречаются волхвы и ведуны, проводят самые важные и самые страшные обряды. Я тоже прихожу туда, Веда. Мы, люди силы, собираемся вместе, чтобы сберечь живой мир… Но никто из нас не ведает о колодце, что хранит самое большое сокровище – живую воду. А искать его нам строго запрещено!

– Пойдем туда, Тану. Ты и я. Пойдем! Я найду его, Тану! – девочка крепко вцепилась в плечи старой ведуньи.

Тану была готова. Она сегодня своими глазами видела, как Веда вызвала дождь. И это всего лишь маленький ребенок. Или что-то неземное в обличье ребенка. Ведунья была готова отодвинуть в сторону всё и всех – страх, правду, Алтынку, Алыпа, союз братьев и сестер. Лишь бы найти этот колодец, который даст ей неограниченную власть, вечность, бессмертие. А еще она вернет к жизни своего сына…

Тану оставила Веду рядом с подругой, мечущуюся в беспамятстве, а сама стала собираться в путь. Всё успешно складывалось! Алтынка отсутствовала, а значит, никаких препятствий для свершения ее плана нет. После Госпожи она здесь главная.

– Повозку собирайте! И поторопитесь! Повезем больную на Озеро Духов! – распорядилась Тану, довольная, что обстоятельства так удачно сложились, что никому не надо лгать.

Через пару часов путники выдвинулись в долину Кара-Оюк. Веда сидела в повозке, вместе с умирающей подругой. Повозкой управлял Тарагок, верный и преданны слуга ведуньи, сама же Тану ехала впереди на своем любимом белом жеребце. Веда наблюдала, как ведунья одним взмахом руки легко открывала тайные тропы в скалах и мосты через горные реки.

На самом деле Тану знала, что Аманка не перенесет этот поход и умрет, потому что с Озера Духов обычные люди живыми не возвращались. Только избранные могут сопротивляться злым духам, живущих в водах этого магического озера.

– Останови повозку! – ведунья решила надеть оберег семи Богов на Веду и Тарагока, чтобы защитить их на озере.

– Мы уже приехали? – крутила головой Веда.

– Нет ещё, но уже скоро! – Тану заглянула в повозку, где еле дышала Аманка. – Удивительно! Жива… Едем молча! Ни единого слова! – приказала Тану, и повозка продолжила путь, тихо передвигаясь за конем ведуньи.

Светало. Веда увидела первые лучи солнца, которые открыли ее взору огромную долину.

– Ахххх… – девочка не смогла сдержаться от восторга. Она никогда не видела такой красоты и величия. Вот оно! Перед Ведой открылся волшебный, магический пейзаж – бирюзовое озеро, что окружали величавые хребты.

Ведунья показала знаками, что именно здесь они и остановятся. Она спешилась, взяла из повозки три мешка и вытряхнула из них белые круглые камни с нацарапанными символами. Нарисовав священный круг, она разложила камни. Центром круга стала повозка с путниками.

– Теперь можете говорить! – махнула рукой Тану. – Веда, ты мне нужна для проведения ритуала, подойди ко мне.

Девочка подбежала к ведунье, и они сели друг напротив друга.

– Дай мне руки. Я поставлю символы, они помогут тебе общаться с духами Озера… – ведунья вытащила черную жидкость и начертила палочкой магические знаки на руках Веды. В повозке застонала Аманка. Тану не успела остановить девочку, и через секунду она была рядом с больной подругой.

– Аманка, я тебе помогу, потерпи. Пусть Боги тебя хранят … – Веда сняла с себя оберег ведуньи и надела на подругу. Аманка замолчала, она глубоко вздохнула и мгновенно успокоилась. Девочка вернулась к Тану, чтобы продолжить магический ритуал.

– Закрой глаза… Падай…Раскрой руки и падай… А теперь вставай. Ищи большой камень. Видишь его? На нем большая белая змея… Иди за ней… – шептала Тану девочке, которую уже принял мир Озера духов. – Иди, никуда не сворачивай… Ищи серебряное Древо, колодец там… То, что Неге найдешь – в Яви обретешь! Мне принесешь! Зарга!

Серебристый туман, похожий на поле белых одуванчиков медленно рассеивался. Веда очутилась на каменной тропе, а впереди на большом черном валуне грациозно возлегала большая белая змея с изумрудными глазами. Змея гневно потрясла головой, нехотя сползла с валуна и медленно извиваясь, поплыла вверх по каменной тропе.

Веда пошла за ней. Она карабкалась по острым камням, падала и вставала. Перелезала через извивающиеся черные корни вывороченных деревьев и ловко прыгала через горящие деревья. Падала в болото и тонула. На последнем глотке воздуха выныривала, цеплялась за коряги, выползала на берег, падала и дышала. А змея всё ползла и ползла вперед, изредка останавливаясь, чтобы посмотреть, жива ли гостья из грязного мира или уже нет.

Наконец, Веда вышла к белой скале с глубокой светящейся пещерой. Рядом с входом стояло дерево с серебряными листьями. Она залюбовалась красотой сверкающей кроны: каждый листочек сверкал словно горный хрусталь. Изящные, гибкие ветки, будто живые мерно двигались из стороны в сторону, приводя в движение серебряное сияние. Девочка обрадовалась: «Колодец там…В нем живая вода. Всё, как говорила Тану. Пойду!».

Веда подошла к дереву, как вдруг серебряная ветвь схватила ее и стала закручиваться вокруг шеи. Девочка крепко ухватилась и сдернула удавку с себя, но ее усилия были тщетны – к ней потянулись десятки серебряных ветвей, которые в миг притянули ее к стволу. Вдруг из серебряной кроны появилась большая человеческая рука и стала рвать на ней одежду. Веда открыла рот, чтобы закричать, но из горла вылетало только бульканье. Девочка сумела развернуться лицом к стволу и обмерла от страха – на нее смотрела половина человеческой головы с одним глазом, искривлённый огромный рот оскалился, а вместо зубов торчали белые острые иглы. Рука чудовища потянула девочку к себе. Это был Оплетай – чудовище, что выпивало кровь из своих жертв.

– Оплетай! Заклинаю именами Рода, Сварога и Велеса! Силой трех волхвов Священной Шамбалы! Исчезни! Чародоро! Чародоро! Заррот! – мужской голос прогремел в белом тумане, сгустившимся у пещеры.

Полголовы Оплетая затряслась, конечности задергались в судорогах, из оскаленного рта послышался громких хрип и ствол дерева словно втянул в себя чудовище, закрыв блестящей серебряной корой то место, где он сидел. Девочка упала на камни.

– Кто ты будешь, дитя? – спросил тихий мужской голос из тумана.

– Я – Веда… – девочка приподняла голову и пыталась найти в тумане того, кто ее спас.

– Что ты здесь ищешь, Веда? – голос не унимался.

– Я ищу живую воду для Аманки. Она умирает. Кто ты? Покажись мне!

Белый туман заклубился и вдалеке показался мужской силуэт, который опирался на большой белый посох.

– Помоги мне… – прошептала девочка.

В кроне серебряного Древа вновь показался Оплетай, который искал своим выпуклым глазом несостоявшуюся жертву.

– Уходи отсюда, здесь опасно! Прочь иди! – вновь отозвался недовольный мужской голос.

– Нет! – закричала девочка и бросилась в пещеру.

Веда бежала по сияющему белому лабиринту. На секунду остановившись она огляделась – ее окружали белые камни, между которыми струились миллионы золотых ручейков. Ей показалось, что пещера была словно живой организм, по венам которого течет золотая кровь. Она подошла к стене пещеры и дотронулась до ручейка.

– Аааа! – закричала девочка и резко отдернула пальцы. Они были обожжены.

– Ааааа…Ааааа…Ааааа… – прокатилось эхо в лабиринте.

Вдруг в пещере послышался шум, медленно переходящий в грохот. Веда увидела, что камни начали шевелиться. Она дернулась с места и стремительно побежала внутрь пещеры. А камни двигались всё быстрее и быстрее, тряслись, переворачивались, золотые ручейки заструились с немыслимой силой, разбрызгивая вокруг свои жгучие, как кипящая смола, капли. В стенах пещеры стали открываться ходы, под ногами у девочки затряслись камни.

– Ктооо… потревооооожиииил… Священную пещеру… – загромыхал чей-то глас и Веда закрыла руками уши.

– Мне нужна живая вода! Прошу вас! Дайте хоть капельку! – кричала девочка сквозь грохот камней. Впереди замаячил голубой свет, и она двинулась к нему.

Вдруг пещера распахнулась, девочка попала в огромное пространство, снизу которого находилось голубое озеро, а сверху прозрачный купол из горного хрусталя. У большого белого камня стоял старец. Тело его было словно соткано из тумана, густая, длинная борода лежала под ногами.

– Я, Босоркун, дух Священной пещеры, хранитель и её защитник. Как ты, грязная тварь, посмела сюда прийти? Сейчас ты умрешь! Потому что НИКТО!!!НИКТО из грязного мира сюда не может войти! – старец поднялся в воздухе и взмахнул огромным посохом.

Веда не успела промолвить и слова, как в пещере поднялся дикий ураган, он бушевал с такой силой, что вырывал камни из светящихся стен. Девочка задрожала всем телом, она упала на большой круглый камень у озера, крепко его обняла и зажмурила глаза. Когда ей было больно и страшно, она всегда «уходила» далеко в себя, туда, где был большой дом, туда, где теплые, заботливые руки поднимали ее высоко-высоко в небо, и она смеялась. Там, в этом укромном мире, она прижималась к чьей-то теплой груди. И засыпала под мерный стук сердца. Спокойствие. Благодать. И тихое пение…

Ураган бушевал, а над девочкой, обнимающей камень, образовался невидимый купол, который стал ее щитом. Камни, летевшие в нее, отскакивали и ударялись о стены. И этот купол рос и рос, и рос…

Громкий треск послышался сверху и на девочку посыпались обломки горного хрусталя. Прозрачный свод пещеры треснул. Босоргун, махая огромными руками, стал растворяться в воздухе, рассеиваться словно туман и уползать из пещеры. Всё стихло.

Веда поднялась и осмотрелась вокруг. Вывороченные камни, сияющие обломки хрустального купола завалили пещеру почти до верху, и лишь маленькая часть озера виднелась из-под валуна, на котором она лежала. Девочка опустила руку в озеро, и увидела как откуда-то снизу появился луч света. «Иди туда. Иди в озеро. Повторяй слова! Чародоро! Зарра! Чарадоро! Зарра!» – снова мужской голос, спасший ее у пещеры, зазвучал у нее в голове.

– Я смогу…Чародоро! Зарра! Чародоро! Зарра! – шептала девочка со слезами на глазах.

Уйдя под воду, Веда открыла глаза: кристально чистая вода подсвечивалась откуда-то снизу, на камнях были начертаны знаки, которые то загорались, то гасли. И вдруг пришло понимание, что свет идет и от нее. Веда медленно опускалась на дно озера, не думая о дыхании. Как только ее ноги коснулись каменистого дна, вода поднялась вверх и вокруг Веды образовалось воздушное пространство. Вдох. Выдох. Впереди виднелся каменный колодец, справа на цепи висел серебряный ковш. Девочка заглянула в колодец и увидела золотую, сияющую жидкость, как будто все золотые ручьи пещеры стекались сюда. Она опустила ковш в колодец и зачерпнула волшебную воду.

Хлоп! Хлоп! Хлоп! И голос Тану: «Что в Неге нашла – с собой забрала! Что в руки берешь – с собой принесешь! Явь! Явь! Явь!». Веда открыла глаза. Она сидела рядом с Тану. В руках она держала ковш с золотой жидкостью, тело саднило, ладони ее дрожали и кровоточили. Тану осторожно взяла ковш и быстро принялась переливать жидкость в серебряный сосуд.

– Тану, Аманке неси… – прошептала из последних сил Веда и рухнула без сознания на землю.

– Как же… Аманке… Нет, не ей уготована живая вода! – произнесла Тану. Она провела рукой над головой Веды, и та заснула крепким сном.

– Запрягай повозку, Тарагог! Мы возвращаемся!

– А с девчонкой что будем делать? – спросил Тарагог, указывая на Аманку.

– Отнеси ее к скале. Пусть умрет здесь. Хорошее место для смерти! – приказала Тану. Она удовлетворенно вздохнула и улыбнулась, глядя на прекрасное Озеро Духов.

– А ты воровка, Тану. Ты изменница! А как же Братство? Ты его предала! – волхв с деревянным посохом стоял рядом с обережным кругом.

– Ведогор?! – испуганно прошептала Тану, плечи ее дрогнули.

– Ты девочку послала на верную смерть! Не своими руками, так чужими украла живую воду! И ты ведь знаешь какая плата за воровство! Что молчишь Тану? – одним взмахом посоха Ведогор разорвал обережный круг и направился к Тану.

Ведунья упала перед волхвом на колени. Запричитала, зарыдала, хватаясь за голову.

– Сына! Сыночка своего хочу вернуть! Кровиночку мою родную! Славного богатыря! Прошу, не губи меня, Ведогор! Заклинаю тебя, не губи…

– Ты из-за своей прихоти душу невинную погубить хотела! А сын… Я знаю, что тяжело терять детей. Но ты знаешь Закон! Знаешь, Тану! Тот, кто ушел в Навь, не должен вернуться в Явь!

Веда зашевелилась, она бредила во сне: «Аманка… Аманке воды дай… Я ее нашла…Тану, живая вода. Пей, Аманка, пей!». Ведогор внимательно посмотрел на отважную девочку.

– Зачем ей вода? Только не лги, Тану! – Ведогор поднял посох и занес над головой Тану.

– Она хотела спасти девочку… Аманку… Разбилась на ратище. В повозке лежит… – прошептала ведунья, поливая землю слезами

– Почему оберег не дала, коли обратно с живой водой ждала? Она ведь без защиты с Оплетаем и Босоркуном сражалась!

– Был у нее оберег! Был! – Тату оглядела Веду, но на шее ничего не нашла. Значит, успела на Аманку надеть!

Ведогор подошел к стонущей Аманке и увидел на ней оберег, что успел на нее надеть Веда. Волхв улыбнулся. Он уважал и ценил в людях, в детях, эту безумную самоотверженность и готовность отдать свою жизнь за близких людей.

– Неси воду сюда! – приказал Ведогор и Тану протянула серебряный сосуд волхву.

– Варра! Ера! Ярга! – произнес волхв, золотая жидкость погасла и превратилась в воду. Он бережно поднял Аманку, напоил живой водой, а сосуд бросил в Озеро Духов.

– Я давно тебя знаю, Тану. Много добра ты свершила, зачту тебе это! Но знай! Коли ещё раз застану тебя за поисками живой воды – ответишь по Закону! К Вию на суд пойдешь! Внимаешь?

– Внимаю. Слово даю… – рыдала Тану, уцепившись за плащ Ведогора.

Веда зашевелилась и открыла глаза. Она вскочила на ноги и побежала к повозке, где порозовевшая Аманка сидела и крутила головой по сторонам ничего не понимая. Ведогор подошел к девочкам.

– Это ты со мной говорил…Там… Я знаю! – неожиданно для Ведогора девочка крепко обняла его и поцеловала руку.

– Знает она! Ух, какая ты ладная, Веда! И разумная! Пойдем-ка с тобой, поговорим! – Ведогор повел девочку к берегу Озера, чтобы стереть память о местонахождении Велесова колодца.

Глава 9

Сашка нехотя собирался в Шелому. Он чувствовал себя совершенно разбитым, будто обескровленным. На полу валялась котомка Тришки, видимо быстро собирался, забыл. Сашка поднял котомку и открыл ее. Там лежали любимые камушки и соломенная пташка, которую он сделал меньшому по пути в Шелому. Горестно вздохнув, положил котомку под подушку и поплелся в едовую.

Велесовцы радостно гудели, дружно раскладывая судна и сосуды на столы. Сашка сел с краю и понуро смотрел на кашу.

– Сашка, ты чего не ешь? – толкнул в плечо Агний.

– Да, не хочется… – тихо ответил Сашка и встал из-за стола.

– Да, брат, нелегко с родными расставаться, я по себе знаю! Рыдал в лесу целое лето! – присоединился к беседе Лучезар.

– Такова воля Богов. Тебе суждено Велесу служить, а Тришке – Перуну. А на самом деле, Ведогор говорит, что все мы здесь делаем одно важное дело – учимся защищать мир от темных сил. Шоб людей сберечь…Смекаешь, радарь? – рассудительный Дедослав похлопал новенького по плечу.

Сашка вдруг почувствовал, что на душе немного отлегло. Ведь живой же Тришка! Они обязательно встретятся. А потом вырастут и будут вместе защищать мир. И людей… Надо только подождать.

Первый день в Шеломе прошел потрясающе! На пороге их встретил Верховный Волхв Провид.

– Утро доброе, велесовцы! Гляжу новенький носом клюет! Мало каши ел? – улыбнулся глазами Провид и махнул Сашке рукой.

– Да он ещё привыкает, Отец Провид! Привыкнет! – быстро «нашелся» Агний.

– Ну, подите, тогда, подите! Учитесь уму-разуму достойно Рода-батюшки! Вас ждет Вещий Богомил в сказнице.

Сказницей называлась горница, в которой волхвы-наставники рассказывали радарям основы мироустройства, обучали агмам, заговорам, обрядам, учили видеть и слышать природу, поклоняться и чтить законы Богов.

– Агний, а община Перуна сегодня придет? – Сашка глядел по сторонам в надежде увидеть Тришку.

– Нет, Гордей их сегодня повел на Капище. Я видел. Ты брата здесь не увидишь, не надейся. У них свои горницы в Шеломе, самые богатые…

– А почто так? – не унимался Сашка.

– Перуновых волхвов шибко чтут. Князи везде им двери открывают, городища доверяют. А мы больше защищаем и спасаем мир людской, да всякую животину. Где беда случается – туда мы и идем. Кому суждено править, а кому… Вот как нам, Сашка…

– А я и не хочу править. Не по мне это, Агний. Я ужо лучше людям буду помогать, да зверушкам всяким!

– Ну, и, добро тогда, Сашка! Значить ты в нужном месте! – староста улыбнулся и кивнул новенькому.

Вещий Богомил слыл суровым волхвом, бывало, и колотил нерадивых радарей. Сегодня он знакомил велесовцев с мироустройством, а Сашка вспоминал, как матушка, там, на полатях в лесной землянке, рассказывала ему тоже самое.

– Наш прародитель Бог Род разделил мир на три части – Явь, Навь и Правь. Явь – это мир, который мы зрим. Все живые твари, кои живут в теле – живут в Яви. Это мир, что мы можем тронуть, вдохнуть, вкусить. Покровитель Яви Белобогбог – Бог света и блага, доброго ясного дня и богатого урожая, дарующий всякой живой душе радость и счастие! И каждый из вас может обратиться к нему с просьбой о счастии, явив его взору плоды трудов своих! Душа… Всякая живая тварь имеет душу, и все души в Яви связаны между собой. Души приходят в Явь… Баян!!! А, ну, встань, зевота!!! – Богомил жахнул посохом по деревянному полу и все радари разом вздрогнули.

– Я? Что? За что? – сонный, взъерошенный Баян, ничего не понимая, подскочил с лавки.

– Баян, а ну-ка ответь, где ты? – с издевкой спросил Богомил заснувшего.

– Тут… – замялся Баян.

– Где – «тут»?

– В Шеломе, в сказнице…

– Это какой мир?

– Какой мир… А какой надобно? – ничего не понимая «торговался за жизнь» Баян, но все в сказнице уже громко смеялись.

– Баян! Ты в Яви! – закричал Кудеяр с задней лавки.

– Ааааа, это я и так знаю… – почесал ухо Баян. – А канды помру, то попаду в Навь, а потом в Правь!

– Не прав ты, Баян! Пустомеля ты получается! Агний, а ну, окуни его маненько в водицу колодезьную… – прищурил глаз воспитатель, а Агний уже тащил Баяна во двор к колодцу.

Богомил с улыбкой оглядел радарей и остановил свой взгляд на Сашке.

– Ты Меземиров Олександр будешь?

– Я…Олександр Василич… – зачем-то добавил отчество Сашка.

– Добро, Олександр Василич, можеть ты нас правым ответом порадуешь? – Богомил смотрел на Сашку хитрым взглядом.

– Я знаю так… Явь – это мир, куда приходят души для выполнения своего высшего предназначения. Они учатся, свершают поступки, наживают разум, вершат свой рок. Ежли едино сказать – мы, все живые в Яви взращиваем тут свои души! – Сашка немного «запнулся» и затих.

– Продолжай, Олександр. А зачем мы «взращиваем» души?

– Чтобы потом попасть в мир Светлой Нави, и, опосля, найти путь в мир Прави?

– Правда. Истинная правда, Олександр! Может ты нам расскажешь и про мир Нави? – Богомил подошел к Сашке и пристально посмотрел в глаза.

– Нет, не буду. Вас послушаю… – Сашка склонил голову перед волхвом.

– Отец Богомил, а можно я сказ начну, как мыслю? – робко спросил Агний.

– Вещай, радарь! – поддержал Богомил старосту общины, зная, что Агний остался полной сиротой после нападения волков-оборотней. Его отец также, как и он, с молоду, служил Велесу, а мать его берегиней была.

– Навь – это мир мертвых, скрытый от всего живого. Явь и Навь едины и связаны между собой. Живет всякая тварь в Яви, живет, а потом хлоп и смерть… Куда душе деваться? Она идет в Навь. И есть нерушимая граница между ними. Великий Сварог разделил Явь и Навь рекой Смородиной, через кою всякая душа переходит по Калинову мосту в Темную или Светлую Навь. И стоит там Велес – проводник всех душ и смотрит на них: коли светлая, добрая душа, то отправляет ее готовиться к перерождению на Велесовы Пастбища, а души, кои захотели завершить свою земную жизнь – в Светлую Навь, в обитель душ Святых Предков, чтобы стать хранителями рода человеческого…

– Да, Велес и встречает души и провожает их снова, в новую жизнь. Таков миропорядок, робята… – задумчиво произнес Богомил, явно довольный ответом Агния.

– А ежли душа темная? Убивца, али вор? – спросил Древослав.

– А коли душа темная, то отправляется она в нижний мир Нави – к Чернобогу и Вию на исправление. Шоб вновь родиться на земле души проходят очищение в Пекле. Но ежли Велес узрит, что душа неисправима, то он прекращает ее бытие навсегда! – резко высказался Агний.

– Многослоен мир Темной Нави. В самом низу обитают души, совершившие самые страшные грехи – убийства, заговоры, предательства, истязания детей, людей, живых тварей. И ещё души самоубивцев, тех, кто сам себя жизни лишил. Не всякая такая душа может очиститься от грехов, ой, не каждая. Дык и остаются они там, превращаются в злых духов, демонов, становятся Навьями навсегда… – продолжил волхв.

– А кто души в Пекло посылает? – не унимался Древослав.

– Судья подземного царства – Вий. Он судит, он души очищает, а Велес отправляет их обратно в Явь. А Пекло… Для кого-то, Пекло – огненное кольцо, для кого – огненная стена, жжет душу, обжигает-обугливает! Через него души проходят: видят и признают свои грехи, молят о прощении, каются и плачут, просят пощады у тех, кого обидели. Да и сами кого-то прощают, не без ентого. Мы забижаем, нас забижают. И, приняв очищение в Пекле, души становятся светлыми и легкими будто перышки! – Богомил улыбнулся и хмыкнул, глядя на настороженных радарей. – И кто неучем вырастит – тоже в Пекло пойдет! Да, Баян?

– Отец наш, воспитатель духа и разума нашего, Вещий Богомил, пошто ты так ко мне? Да я самый старательный тут! – залепетал Баян, а все радари дружно прыснули в кулаки от смеха.

– А, ну, старательный, расскажи нам про мир Прави! – продолжил «воспитывать» нерадивого радаря Богомил.

– Ну ужо нет, не буду! Кто я такой, шоб про высший мир говорить?! – изворачивался Баян.

– То-то же. Правь – это мир богов и высших законов! И велит он жить по законам Рода! Мир высшего порядка, вышей справедливости! Это сила и закон мироздания, держащая в равновесии Явь и Навь. В Прави живут Светлые Боги и следят, чтобы всё в Яви было правильно. Закон мироздания для всех един – живые души, творящие добро, получают добро не токма для себя, но, и, для своего рода. А тот, кто поступает лихо, рано или поздно получает суровое наказание. Как бы человек ни старался обмануть свой рок, он всё одно получит то, что заслужил. Добрая судьба человека – то вековой труд его предков. Ежли в роду человеков воспитывали правильно, по законам божьим, то и род его будет процветать!

– А ежли человек не знает своего роду? Как ему разуметь – добрый ли его ждет рок аль худой? – промолвил Сашка.

Богомил на секунду замешкался, вспомнив историю братьев Меземировых. Он вскинул голову, посмотрел на Сашку и сказал самые важные слова, которые юный радарь запомнил навсегда:

– Никто из нас ясно не знает, сколь было добра да худа в каждом людском роду. Нет им меры. Человек всю свою жизнь познает смысл добра и зла, силу света и тьмы, силу веры и безверия. И, никак, робята, никак не прожить свою жизнь без них – худа и добра. Они были, есь и будут в жизни кажного человека. Но все должны знать – вы живете не только свою лету, вы держите ответ за своих детей, внуков, правнуков, за свой род. Знайте, ваши поступки могут многое поправить или сделать худо тем, для кого мы бережем наш мир. Нашу Явь, сотворенную Родушкой!

В сказнице наступила полная тишина. Все радари молча думали о том, что судьба каждого рода продолжается их делами. От них зависит – какой будет она, наша общая будущая Явь.

В это время на Капище Гордей обучал будущих волхвов Перуна. Тришка от волнения будто врос ногами в землю и с каким-то животным страхом оглядывал Капище с идолами, грозно смотрящими на него.

– Вы, Перуновы волхвы, коими скоро станете, должны знать, что служить Богу нашему Перуну – главная честь и жизненное дело. Перуновы волхвы мир и порядок держат на Земле! Кто расскажет новоявленному радарю о Боге нашем Перуне? А, ну, Веденей, выходи! – как-то наиграно и фальшиво «выводил» Гордей с одобрением смотря на высокого увальня, вышедшего из круга.

– Перун – сын Сварога и Лады-богородицы! Бог силы и мужества, Покровитель всех отважных витязей и защитник святорусов от темных сил! Бог-Громовежец! Да убоится каждый его стрелы! Ибо управляет от Молнией и Громом! – громко, заучено и неистово отчеканил Веденей.

– Да, Веденей, прав ты! А кто расскажет Меземирову какова сила Перунова волхва? Душевлад?

– Да, отец Гордей! Волхв Бога Перуна должен обладать неимоверной силой! Волхв Перуна проникает во все три мира – правит в Яви, ведает в Нави, сказывает в Прави. Всё слышит и видит! Управляет миропорядком и творит законы во имя и славу Бога Перуна! Так, Отец? – крепкий, коренастый Душевлад также пафосно «отчеканил» слова и презрительно посмотрел на Тришку.

– Так, Душевлад, так. Волхв Перуна – заклинатель дождя, управитель и вершитель судеб. И судья, и помощник, и наказатель. Перуновы волхвы высшее колдовство ведают! Могут оборотиться птицей али волком, и по небу лететь и по лесу бежать, а ежли гадом земным оборотятся – в Навь незамеченными зайдут. Мудрее и сильнее волхвов Перуна нет никого в нашей Вышней Шеломе! Таки было, таки есь, таки будет! Уяснил, Меземиров? – Гордей подошел вплотную к дрожащему Тришке и больно рванул увесистым перстнем за подбородок.

Тришка поднял глаза на Гордея, который впился в него взглядом. Мальчонка вдруг вспомнил Власа, то, как он учил давать отпор обидчику и нахмурился. На секунду всем радарям показалось, что у новенького из глаз посыпались искры, прям что из костра. Гордей резко отшатнулся от новенького и затеребил черную бороду. Радари зашептались. Тришка пришел в себя и разжал побелевшие кулаки.

– Ух, волчонок! Злющий, чертяка! – резко рассмеялся Гордей. – Это хорошо! Нам такие надобны! А, ну, подойди ко мне, Тримир! Доверим тебе сегодня требу Богу нашему, Перуну, поднести! Сезнав, неси петуха!

Сезнав, недовольно хмыкнув, принес мешок, где барахтался черный петух, явно не желающий сегодня помирать. Гордей, уцепившись до боли за плечо, рванул Тришку влево, ближе к жертвеннику, лежащему у ног идола. Тришка, не удержавшись упал рядом с камнем и скорчился от боли в локте.

– Поднимайся, квашня! Вот тебе топор, руби голову петуху! – кричал Гордей ему прямо в лицо.

А на мальчонку накатил страх, руки его задрожали. Он никогда никого не убивал. Он любил каждую животину. А тут голову отсечь… Тришка замотал головой и отполз от жертвенника.

– Не буду! – крикнул новенький и закрыл лицо руками.

– Будешь! А, ну, вставай! – Гордей схватил посох и стал бить мальчонку по чем придется.

Тримир от боли закричал и подпрыгнул. Сезнав схватил его за горло, а Веденей всучил ему топор.

– Руби, я сказал! – грозно приказал Гордей. Он развязал мешок и схватил петуха за крыло. Петух орал и трепыхался.

А дальше было всё как в тумане. Тришка подошел к жертвеннику, на котором лежал петух. Гордей его придавил посохом и ждал удара топором. Тришка замахнулся и…упал без сознания. Вдруг неведомая сила вырвала петуха из-под посоха Гордея и унесла ветром за близстоящие сосны. Перуновцы зашептались, но громкий крик Гордея оборвал их шум.

– Знать, Перун жаждет другую требу! Молнезар! Гордость моя! Поди сюда! – Гордей вынул обрядовый нож.

– Опять я? Отец Гордей, может сегодня Сезнав требу принесет? – загундел верзила, на голову выше учителя.

– Закрой уста на замок!!! Руку!!! – громко орал Гордей, замахнувшись на ученика посохом.

Молнезар засучил рукав, протянул руку Гордею и зажмурил глаза. Жертвенный камень оросился кровью, и Гордей зачитал хвалебную молитву Перуну-Громовержцу. Радари завершили обряд поклонения и стали расходиться. Тришка так и лежал без сознания чуть поодаль от камня.

– Подите в общину, а этот пес трусливый…пусть лежит! Проснется, сам придёт! – брезгливо сморщился Гордей, перешагивая через бледного, неподвижно лежащего мальчика.

Перуновцы ровной шеренгой шли с Капища, а в это время Сашка со своими ребятами возвращались из Шеломы в общежилище.

– Тришки нет… – прошептал Сашка, бегая взглядом по шеренге.

– Не может такого быть! – Агний подумал, что Сашка все-таки проглядел брата.

– Нет его… Нет… Агний, я за ними пойду, под окна…

– Нельзя! Запрещено! Сашка, тебя выкинут из Шеломы!

– И пусть! Пойду!

Агний видел, как у Сашки ходит ходуном грудь, пульсирует горло. А глаза… Староста дивился тому, как быстро начинала раскручиваться синева вокруг зрачков и зажигались искорки.

– Иди. Я постараюсь прикрыть… – тихо промолвил староста и огляделся по сторонам.

Сашка тоже стал «шарить» глазами, чтобы найти себе подходящую маскировку. У колодца были привязаны мешки и дерюги, что постирали берегини Макоши.

– Вот вы то мне и нужны! – радарь в один прыжок очутился у колодца. Напялив на себя несколько мешков, Сашка стал перемещаться в сторону общежилища перуновцев, а добравшись, присел под окном едовой. Заглянув через мутное стекло, он увидел, как младшие перуновцы расставляли еду.

– А енот где? Меземиров? – кто-то из младших спросил у Сезнава.

– Сдох! – громко выкрикнул староста и загоготал как гусь.

У Сашки затрясся подбородок, он со всех ног бросился бежать обратно, но зацепившись за корягу упал. Совсем рядом послышались чьи-то шаги и тихое пение.

– Мешок! Кто потерял? – мальчишечий голос утонул в тишине. – Ну, будет мой!

Сашка резко подпрыгнул и снова бросился бежать, не видя ничего перед собой. Тресь! Он врубился в ствол сосны и упал.