Станция Клондайк. Часть первая: где

Глава 1. Дон Альберто

Столица. Сектор Сол

Февраль 22, 2523 г.

Офис канала #StarVoice

– Ты это серьёзно, Альберто?

– Разумеется, Габриэль.

Хозяин кабинета некоторое время разглядывал своего посетителя: блондин, голубые глаза, высокий и здоровенный (по меркам марсианина), зрелый возраст, потрясающий костюм-тройка цвета «пепельная роза» из натуральной шерсти (дорого), нагрудный значок в виде золотой, раскрывшей крылья, совы (элегантно), кремовые ботинки из натуральной кожи (очень дорого!) и взгляд искателя приключений. Встал, подошёл к бару, налил стакан воды, вернулся.

– Что особенного в этой воде? – спросил Габриэль, усевшись в кресло, – такая же есть на многих планетах, лунах, астероидах, станциях… Но именно эта является самым дорогим напитком во Вселенной, хотя, казалось бы, ничем не отличается от иной воды…

– Она с Земли.

– Вот именно. Нас более ста миллиардов. Два десятка планет и спутников. Сотни станций. Но эта вода имеет особую ценность, она с Земли, – неторопливо рассуждал Габриэль, – в чём же её ценность? За ней есть История. Люди платят не за воду, а за возможность прикоснуться к легендарной прародине, к истоку… Для большинства это единственная возможность, далеко не все могут слетать в отпуск на Землю даже один раз в жизни, отсюда и цена.

За окном виднелся ярко-голубой закат, Солнце практически касалось близкого горизонта. Габриэль подошёл к окну, внизу на бульваре толпились люди, наверняка разбился очередной самоубийца.

– Ты моя лучшая ищейка, Альберто. И ты решил отправиться на Клондайк. Напомни, сколько таких станций в пространстве Земной федерации?

– Семьсот сорок две.

– И ещё пара десятков нелегальных. Но ты решил отправиться именно на ту, в сектор Зонгиинг. Она тебе чем-то приглянулась. Она особенная. Там есть История, и есть Тайна. Иначе бы ты не пришёл ко мне с этим разговором.

Габриэль развернулся от окна к своему собеседнику.

– Так чем она особенная, Альберто?

– Сейчас я тебе перешлю сообщение в профиль, – Альберто махнул рукой. Некоторое время Габриэль делал характерные жесты, как будто перелистывает страницы невидимой книги.

– Ты серьёзно? Это же Панорама! Как у вас это называют… Индюк?

– Утка.

– Невероятная история, способная потрясти весь наш мир… если это была правда. Что привлекло твоё внимание?

– То, что это правда, Габриэль.

Глава 2. Панорама находит Тайну

Привет, зайчики!

Вы живете в мире лжи… Нет, не так. В мире Очень Большой Лжи! Мы раскроем вам Ложь. Одну, но очень большую. Ложь и кражу. Как только вы узнаете правду, вы поймёте, что это Кража Века! Или даже тысячелетия.

Эта история начинается сейчас и пройдёт все стадии драмы, как и полагается. Мы будем искать главных героев и найдём их. Далее, примемся анализировать действия, пытаясь угадать Замысел. Это станет завязкой нашей истории. В определённый момент нам покажется, что вот она, Истина, мы схватили её, осталось только вынести на свет. Но на свету поймём, что это не то. Да, это интересно и важно. Да, это то, что вы должны знать, чтобы не дать себя одурачить. Но не то, совсем не то. Мы не станем отчаиваться, мы продолжим искать и, наконец, найдём ЭТО.

Почему я столь уверенно презентую вам, как всё произойдёт? Да потому что уже знаю многие детали происходящего. Скоро узнаёте и вы. А то, что мы сейчас не знаем, всплывёт в ближайшее время. Готовы? Мы начинаем.

Мы живём в мире Большой Лжи! Сомневаетесь? Оглянитесь: беспринципные алчные корпораты подкупают чиновников, и даже целые правительства. Ради чего, спросишь ты? Я отвечу, мой зайчик, они хотят прибыли. Больше прибыли! Ещё БОЛЬШЕ прибыли!

А вы кто? Вы гоблины, чтобы таскать золото! Ради их хорошей жизни. Хорошая жизнь им полагается по праву рождения. Они – Избранные. А вы гоблины. Я чувствую сомнение, у читателя этих строк:

– Ну не может же несправедливость твориться столь явно и беззастенчиво?

В ответ на это я задам несколько встречных вопросов:

1) Почему Землю объявили заповедником, и там никто не живёт, кроме, разумеется, толстосумов?

2) Почему Аэлла-1[1], прекрасная землеподобная планета, закрыта от колонизации? Уж не для нового ли поколения толстосумов её берегут? Может, это новое поколение уже вовсю там обитает, и строит свой прекрасный Элизиум…, а кто тогда мы? Мы – рабы, на плечах которых будет стоять этот Рай для Избранных.

3) Почему мы живём в ужасных условиях, на Вулкане, Дверге, Линбазе и Сиберии, а толстосумы – на Флостоне и Альдее? Для них нашлась пара планет с прекрасной атмосферой и приятным климатом. А для нас – нет.

Несправедливость УЖЕ творится явно и беззастенчиво.

Но то, что должно произойти, затмит собой всё! Ибо будет являться неслыханной по своей наглости и масштабности несправедливостью. Такой, что все нынешние вам покажутся детским уровнем.

Главным местом действия нашей драмы станет станция освоения фронтира Клондайк-VI-626. Кажется, что может быть банальнее? Но именно здесь решается судьба всего Человечества, не побоюсь столь громкого эпитета.

Эта станция уже участвовала в таинственных событиях, произошедших совсем недавно в секторе Серапис. Случившиеся там является очень важным для понимания текущих событий, поэтому мы не будем отвлекаться на подробности. Мы сделаем это в одной из ближайших публикаций.

Что мы знаем про Клондайк-VI-626 прямо сейчас? Не так много, но уже и это порождает множество вопросов.

На станции, в нашем шахтёрском захолустье, будут филиалы четырёх крупнейших корпораций человечества. Да, да, вы не ослышались. Мы просмотрели профили примерно пяти сотен подобных станций, на 53 из них мы нашли по одному филиалу. Ещё у десятка есть по два. А здесь – четыре. Может, у нас воды по колено? Нет, дело совершенно в другом. Они знают, или догадываются… и хотят урвать свою часть лакомого кусочка.

Со станцией подписали исследовательские контракты 12 кораблей Вольного флота. Мы изучили список, и долгое время не могли поднять упавшую челюсть. Невозможно представить столь странного набора кораблей. Но! Принимая во внимание тайный смысл происходящего, начинают проступать контуры Замысла. Мы соберём дополнительную информацию и проведём детальный разбор в будущих выпусках. Вы будете удивлены не меньше нашего.

Канал #StarVoice, входящий в десятку самых популярных, открывает на станции собственное информбюро. Уже это неслыханная новость сама по себе, но её продолжение так и вовсе выходит за все рамки. Возглавит бюро один из бонз канала, лично Альберто Херейро. Вы, разумеется, много раз слышали продажные репортажи продажного репортёра с продажного канала. Что заставило этого человека покинуть приёмы министров, вечеринки Флостона и благотворительные ужины, где толстосумы, поедая тигровых креветок Европы, гордятся, пожертвованием горсточки риса доведённым до отчаянья жителям Либанзы?

Ответ на эти вопросы один и тот же, и вы его узнаете. Но всё по порядку. Только агентство новостей ПАНОРАМА сообщит вам правду, какой бы неприглядной она ни была. Вы ужаснётесь тому, что творится вокруг Клондайк-VI-626.

Белый кролик

_____

[1] Полный перечень секторов и планет Федерации см. в Энциклопедии https://author.today/work/442564

Глава 3. Ханни Спарк скучает

Планета Кандидат. Сектор Гагарин

Март 03, 2523 г.

Кандидат-бюро #StarVoice

– Ты любишь космос, Ханни?

Мой шеф умеет задавать вопросы. Люблю ли я космос? Я грезила о нём с малых лет, когда мне дарили куклы, а я хотела космический корабль. В семнадцать моё многоуважаемое семейство Спарк сдалось и отправило меня в университет Кларка на обучение пилотированию, надеясь, что после окончания учёбы устроят меня под своё крыло, на какой-нибудь корпоративный корабль USC[1]. Училась я старательно, но под крыло не собиралось, и сбежала в Хель. Было очень весело, хотя кончилась эта история не очень хорошо. Точнее, совсем нехорошо, и я стараюсь об этом не вспоминать.

Семейство уговорило меня пойти учиться на более «спокойную и приличную для девушки из нашего общества» профессию. Я закончила магистратуру по журналистике в Гобере и следующие два года прошли в битве за место под солнцем в мире интриг и новостей. Я не гнушалась ничем, копалась в чужом белье, разнюхивала сплетни, цинично и с юмором предавала огласке очередную скабрёзную историю. В этих скандалах, а ещё в казино, я топила своё одиночество.

В определённый момент, в моей беспутной жизни была поставлена точка, в ней появился Дон Альберто Хулио Херейро, шеф-редактор #StarVoice в секторе Гагарин. Это был качественный скачок. Из беспринципной суки с третьесортных каналов, я, мановением палочки, превратилась в респектабельного репортёра светской хроники в топовом федеральном новостном агентстве. Светские львицы вчера презрительно отводили взгляд, а сегодня, сияя фальшивыми улыбками, наперебой уверяли в уважении и дружбе.

В моей текущей работе мне нравилось решительно всё. В первую очередь, полный карт-бланш на любые действия. Как сказал шеф: «Даже если тебя застукают в шкафу спальни министра, во время встречи с любовницей, улыбайся и говори, что изучала жизнь клопов». Я не поняла, что такое клопы, а шеф отказался объяснить. Наверное, они имеют отношение к любовницам. В остальном светская жизнь Кандидата состояла из трёх неравномерных эпизодов.

Первый из них, разнообразные общества экоактивистов. Эта публика ратовала за первозданность природы Кандидата и требовала любить её такой, как она есть. Природа не отвечала взаимностью, была готова сожрать, отравить, убить любого из них, сотней способов. Спасение природы велось в виде многочисленных конференций, пикетов, интервью и редких научных исследований.

Второй, клубы охоты. В отличие от предыдущей публики, эти желали природу убивать. Но делать это следовало изысканно: пропагандировалась равенство возможностей Охотника и Зверя. Ножи, импланты, армированная ткань одежды, достижения современной биохимии и галеон спасения – разумеется, не в счёт. Завсегдатаями клубов было множество мужчин с разных планет и станций Федерации, от джентльменов до мачо. Последние считали, что примерно через 10 минут разговора, я просто обязана упасть в их постель, видимо, от счастья. Спаси меня, мой Турбо-Иисус!

Третий же претендовал на роль национальной идеи планетарного масштаба. Формулировалось это так: человечество должно быть человечным, а всякая модификация своего тела считалась грехом и повергалась ледяному презрению. Национальная идея проявлялась во всевозможных олимпиадах и соревнованиях, где почтенные матроны наблюдали, как их чада становятся самыми лучшими в очередной дисциплине. Количеством разнообразных побед во всём подряд, от бега до философии, измерялась та самая человечность. И это на планете, где практически каждый имеет зелёные пятна на коже – зримое доказательство генетической модификации для нейтрализации цианотоксинов, обильно присутствующих в природе Кандидата. Немного лицемерно, как по мне.

В этот день я уже успела посетить конференцию по спасению доброй природы от злых людей, в офисе сдала материал риторам и лениво переписывалась с разной богемой (надо быть в курсе последних сплетен), когда появился Шеф и немедленно вызвал в свой кабинет. Его не было десять дней, по каким-то важным делам Дон Альберто отбыл в Столицу. Узнав об этом, я вспомнила, как давно не была дома…, но вернуться на Марс в ближайшее время мне никак не светило, увы.

Кабинет шефа находился на третьем этаже особняка редакции (небоскрёб, по местным меркам) и пребывал в творческом беспорядке. Свалки здесь не было, просто очень много разных предметов: картины, статуэтки, вазы, минералы, куски чего-то и кого-то. Задавать вопросы было опасно, для каждого из этих предметов у Шефа была история длинной не менее сорока минут. Нет, рассказчик он был отменный, и я с удовольствием выслушала не одну из них, вот только шефа в этот момент совершенно не волновало, есть ли у меня иные дела или нет.

– Ты любишь космос, Ханни?

Мой шеф умеет задавать вопросы. Люблю ли я космос?

– Вы хотите уехать? – догадалась я, − Куда же?

– На станцию Клондайк-VI-626. Её только что отбуксировали в сектор Зонгиинг.

Шеф встал, подошёл к бару, спросил, желаю ли я выпить? Я отказалась, сославшись на здоровье. Это был ритуал, выполнять который требовалось неукоснительно. Шеф налил себе брусничного ликёра. Вот что-что, но отменным вкусом он обладал в полной мере. Иногда я жалела, что нас разделяет полвека…

– Ты прекрасный репортёр, Ханни.

– Только благодаря вам, Дон Альберто, − это тоже было частью ритуала.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Вам требуется репортёр светской хроники на шахтёрской станции? – я очень постаралась, чтобы в этом вопросе не прозвучал сарказм.

– Там будет много людей, со странными историями (этим меня не удивить), будет что-то сокрыто в их душах, и надо в них проникнуть (так, так, уже интересно). Найти там тщательно скрываемые ниточки и потянуть за них (о, это мы умеем), и так мы найдём, то, что ищем.

– Но что мы ищем, Шеф?

Дон Альберто, небрежным взмахом руки отправил сообщение мне в профиль. У каждого из нас от рождения есть крохотный имплант в голове, который образует дополненную реальность. Это называют сферой или профилем. Именно здесь происходит общение, взаиморасчёты, моя работа и любой обмен информацией. Я бегло просмотрела присланную информацию.

– О мой Турбо-Иисус! Это же произойдёт впервые, за всю историю человечества… я… я лечу с тобой, Шеф!

_____

[1] USC – крупнейшая корпорация ЗФ, лидер космического кораблестроения. Подробнее о корпорациях см. в Энциклопедии https://author.today/work/442564

Глава 4. Как Эмили Хок стала исполнительным директором за 15 минут

Новая Селена. Сектор Армстронг

Август 06, 2518 г.

Научно-производственный центр USC

Если тебя оставили устранять последствия, это означает, что ты уже умер. Твои коллеги перестанут обращаться за помощью, потому что помочь им ты никак не сможешь. А значит, и они тебе помочь не смогут. Они оторвутся в карьере, ваши разговоры превратятся в набор вежливых банальностей, а в скором времени и вовсе перестанут отвечать на сообщения. «Можно заказать некролог, это единственное, что заставит вспомнить обо мне», – горько усмехнулась Эмили Хок. Она прекрасно помнила, тот самый день на Новой Селене. День катастрофы и головокружительной карьеры.

Новая Селена считалась жемчужной корпорации USC. Лаборатории новых энергий, экспериментальные производства, а также сотрудничество с одной из престижных научных школ. Всё это давало уникальные возможности, новые патенты и запах успеха. Менеджеры корпорации всеми силами стремились попасть в филиал на Новой Селене, разумно полагая его хорошей площадкой для старта карьеры. Эмили искренне радовалась, считая, что вытянула счастливый билетик судьбы: личный помощник первого заместителя Исполнительного директора! Жизнь казалась прекрасной, руководство давало возможность проявить себя, а коллеги-менеджеры смотрели ей в рот, справедливо полагая, что именно она попадёт, первой из всех, в касту Руководителей USC. Но никто и не предполагал, что это случится столь быстро, и при столь ужасных обстоятельствах.

Потом Эмили часто вспоминала этот день. Она стояла на обзорной площадке центральной башни корпорации. Рядом находились другие, пониже. Там располагались лаборатории, производства, много обслуживающих и сервисных компаний. Все башни были соединены закрытыми галереями, имели единый комплекс жизнеобеспечения. Когда снаружи -50 градусов, снабжение теплом и водой становится серьёзным делом. В USC подошли к этому вопросу обстоятельно: в скальном основании, под центральной башней был размещён термоядерный энергореактор, который обеспечивал жизнеобеспечение всего комплекса, работая всего лишь в четверть мощности. Функционеры корпорации имели обширные планы, экспериментальные производства планировалось расширять в полноценный фабричный комплекс. Именно это помогло выжить Эмили и миллионам людей в тот день.

На Новой Селене начинался вечер, который длился более 100 стандартных часов. Звезда Барнарда, едва видимая сквозь мутную атмосферу планеты, давала восхитительный закат. «Страна багровых туч», – подумала Эмили, – «эту планету можно назвать так». С высоты галереи было прекрасно видно, как двигалась Волна холода – фронт наступающего антициклона. Данное атмосферное явление, само по себе не редкость для этой планеты, возникало регулярно, накрывая собой обширные территории в полярных районах. Но до сих пор ни разу не было, чтобы гигантский антициклон сорвался с места и с огромной скоростью летел прямо на поселение людей.

В этот момент на канал филиала корпорации сыпались сообщения, одно за другим: Исполнительный директор, оказывается, уже три дня назад переведён в другой филиал с понижением в должности. Среди заместителей один ушёл на пенсию раньше срока, другой уволился, про остальных неожиданно стало известно, что они в отпуске, или в командировке, или на корпоративной стажировке, с передачей полномочий. За эти 15 минут выяснилось: Эмили Хок является старшим руководителем филиала с полномочиями Исполнительного директора и всех его заместителей, что беспристрастно зафиксировал искин-контролёр.

– Входящий вызов. Кейла Арнольд.

– Соединить.

– Эмили, мне никто не отвечает! Выслушай хотя бы ты! Речь о жизни всех нас!

– Кейла, успокойся! Говори.

– Мы провели расчёты, этот антициклон убьёт всех нас!

– Не надо паники, у нас достаточно тепла в реакторе.

– Ты не понимаешь, это совершенно не такой антициклон. Он несёт массу активных частиц, как называют их ваши физики, у нас здесь вырубит практически всё. Все управляющие узлы во всех башнях. Кроме разве что размещённых под землёй.

Беспокойство Кейлы передалось Эмили. Тепла в реакторе много, но его надо передавать на все этажи, во все башни. За это ответственны системы жизнеобеспечения, состоящие из множества узлов и управляющих элементов. Если это всё выключится одномоментно… Эмили почувствовала, как шевелятся волосы её прекрасной сиберийской шевелюры.

– Кейла, кому ты уже сказала?

– Я разослала рапорт всем руководителям, но мне никто не ответил.

«И не ответят», – подумала Эмили, – «некому отвечать».

– Сколько у нас времени?

– Примерно 20 минут и Волна будет здесь. Далее, каскад сбоев, думаю ещё минут десять, и мы начнём замерзать. Нужно как можно быстрее объявить эвакуацию!

– Куда?

– Зона реактора. Она под землёй, и ближайшие этажи к ней. Там ангары и гаражи, туда поместится много людей. Мы сможем выпускать охладитель из контура реактора и таким образом, подогревать эти этажи.

– Кейла, в башнях миллионы людей. Как мы перевезём их в главную башню? Это займёт десятки дней…

Голос учёной начал дрожать и опустился до шёпота:

– Они все умрут, Эмили… башни обречены…, но мы можем спасти хоть кого-то… пять или десять тысяч успеют добежать по галерее до главной башни! НАДО СПАСТИ ИХ! СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ! – на последней фразе Кейла сорвалась на крик.

– Стой, Кейла! Ты сказала, можно выпускать охладитель для подогрева, что это значит?

– Она рехнулась! – в диспетчерском центре реактора находилась дежурная смена из четырёх энергетиков. Экспрессивное высказывание принадлежало Старшему энергетику.

– Малолетняя выскочка ещё смеет мне угрожать! Да она вообще понимает, что у нас тут под ногами? – продолжил возмущаться он.

Старший энергетик был родом с Марса, на что указывал его темно-рыжий оттенок кожи. Как и любой житель Столицы, он относился к урождённым иных планет (и станций) слегка свысока. Членов остальной смены мы назовём Тощий, Старик и Бывалый.

Тощий являлся уроженцем комической станции: нескладно худой и высокий, за что и получил своё прозвище. Старик однозначно с Сиберии: военная выправка и пышная грива седых волос. Бывалый выглядел как самый обычный человек, что большая редкость, и был родом с Кебрион-1. Жители этого спутника слыли дружелюбными ребятами, но на дух не переносили урождённых на Кебрионе-2, считая тех испорченными пороком разврата.

Бывалый взял в руки планшет и скопировал последнее распоряжение в общий канал смены.

– Подписано сигной исполнительного директора филиала, – подал голос Старик.

– Да пошла она в Хель! Это убьёт нас всех!

– Почему? – спросил Тощий.

– А ты прочитай!

– … подать в зону охлаждения воду, так, чтобы перегретый пар стравливался в систему вентиляции под бо́льшим давлением…

– Она там вообще представляет, что теплообменная жидкость – это вовсе не вода?

Старик внимательно дочитал распоряжение: – Но ведь мы можем стравить текущий теплообмен и залить в реактор воду. Воды у нас много, целое море.

– Что такое море? – Тощий вновь осмелился задать вопрос, но опять был проигнорирован.

– Даже если мы это сделаем… даже если не впрыснем порцию отравы вместо пара… там же будет настоящая баня! Из всех климатических установок начнёт сифонить раскалённый пар!

– Когда за стеной ледяной ад, я буду рад тёплой водичке, – буркнул Бывалый, – сигна на месте, надо исполнять, иначе нас первых назначат виноватыми, уж вам ли не знать этого.

– Погоди, – прервал Старший, – если там будет баня, то что будет здесь, у нас? Циркуляцию воды надо регулировать, как вы собираетесь не сдохнуть при этом?

Ответил Старик:

– Наденем скафандры, они с термозащитой. Даже если кипятка по колено будет, выдержат.

– И сколько дней ты будешь стоять по колено?

– Сколько надо, столько и буду, – Старик ткнул пальцем вверх, – там миллионы людей. Надевайте скафандры, будем продувать контур.

Глава 5. Бонзы канала обнаружили новую спецслужбу

Столица. Сектор Сол.

Февраль 28, 2523 г.

Офис канала #StarVoice

Совещание проходило в сфере, а участники находились в разных секторах. Это было заметно по лёгкому мерцанию аватаров, хорошая полоса пропускания на ансибле стоила безумно дорого, даже для собравшихся людей. А бедняков здесь не было.

– Зачем мы собрались? – спросил Толстяк.

– Ты совсем не рад нас видеть? – улыбнулась ему Кошечка, помахивая хвостом.

– Уж тебя точно.

– Не ругайтесь, – бросил им Блондин в белом, и, повернувшись, сказал: – Габриэль, введи нас в курс дела.

Габриэль, единственный из всех, кто присутствовал физически, а не в виде аватара, взял в руки стакан, отпил воды: – Перед тем как я начну, хочу ещё раз напомнить, насколько важной является эта информация… и опасной.

– Опасной? – прищурилась Красная дама, – даже для нас? Габриэль, ты прекрасно знаешь, наши делишки, мы иногда правительства меняем за завтраком!

– Меняла, допустим, не ты, а твой любимчик Херейро, – фыркнула Кошечка.

– А как же производственные совещания каждую ночь? – вступил в разговор Элегантный щёголь, – я помню те события, в секторе Икар.

– Это совершенно не ваше дело! – в голосе Красной дамы холода было, как при катастрофе на Новой Селене.

– Дамы и господа! – повысил голос Габриэль…

– Шовинист! – фыркнула Кошечка.

– … и хомохимеры, – невозмутимо продолжил он, – позвольте продолжить. Наша история начинается в 2489 году, когда было создано архивное бюро археологии и каталогизации, сокращённо АБАК. Случилось это сразу после Рёва Призрака.

– Что за новый отдел тунеядцев? – поинтересовался Блондин в белом.

– В точку, – ответил ему Толстяк, – мои ребята занимались этим, нашли дядю министра транспорта в руководстве и другие синекуры. Бюджет крохотный, а доступ только в архив правительства.

– Чем они вообще занимаются?

– В их обязанности входил сбор и каталогизация объектов, которые могут иметь отношение к иным цивилизациям. А в широком смысле, поиск контакта с пришельцами.

– Гранда инфинити! У нас что, закончились сумасшедшие, которые делают это бесплатно? – фыркнула Красная дама.

– Моя дорогая, ты же знаешь наше правительство, для всех должно быть своё бюро, куда будут трудоустроены бесчисленные родственники министров и депутатов. Создание АБАК даже не попало в нашу федеральную ленту, так, новости сектора.

– Разве учёные не доказали, что Земля уникальна, и никаких пришельцев не будет? – Блондин в белом.

– Мой юный друг, учёные доказали сразу несколько теорий на этот счёт, и все они имеют красивые названия: Тёмный лес, Светлый зоопарк, Великий фильтр, Летняя спячка. С тех пор они пытаются выяснить, какая из них верная. Истину же, мы видим собственными глазами, никаких пришельцев как не было, так и нет.

– Но это не мешает регулярно выделять бюджет малого министерства на их безуспешные поиски?

– Разумеется, – инициативу разговора перехватил Габриэль, – вот только бюджет был малым в самом начале, сейчас кое-что изменилась.

Повернувшись, он создал окно данных размером со всю стену:

– Я выведу некоторые важные даты. Итак,

● в 2489 – создан АБАК;

● в 2491 – первым заместителем директора бюро приглашается Вальтер Фон Доусон;

– Он светило этой странной науки, возглавил научный отдел, что никого не удивило, многие учёные именно так финансируют свои исследования.

● в 2493 – скандал с директором;

– Тем самым, что был родственником министра транспорта. С деятельностью АБАК это никак не связывали, копали именно под министра. В дальнейшем такие истории станут регулярными, что может подтвердить наш уважаемый политический куратор (кивок в сторону Толстяка). Очередная синекура олимпийцев плюхается в тёплое кресло директора, даёт с десяток интервью о своих грандиозных планах, далее тонет в политическом болоте, и мы не вспоминаем про неё до очередного скандала. Единственно кто будет непотопляемым все эти годы в должности первого заместителя – наш Фон Доусон.

– Это не выглядит странным, – вставила Кошечка, – как ты сказал, он ведущий учёный, кто-то же должен работать.

– Слушайте дальше, – улыбнулся Габриэль, – в том году, в ведение АБАК передали списанный корабль С-класса, для патрулирования звезды Толиман.

– Ого, целый крейсер! – Блондин в белом.

– Именно. И пару фрегатов в придачу. В поисках Призрака без вести пропали с десяток кораблей, разбираться спихнули АБАКу, вроде как это по их части. Те провели «Акт о блокаде», запросили на это средства, и получили себе на баланс три дырявые бочки: одну большую, две маленькие. Адмиралтейство отчиталось об экономии бюджета на утилизацию рухляди, все довольны. Есть только одно «но»: с верфей Ганимеда отбыли новейшие корабли, вместо обещанных дырявых бочек. Чего никто не заметил, именно в этот момент полыхнул скандал с министром и его неумным родственником. Удачное совпадение, вы не находите?

● в 2493 – скандал с директором, АБАК получает крейсер и 2 фрегата для блокады Толимана;

● в 2505 – схизма контр-адмирала Долохова;

– Из всех событий мятежа нас интересует два эпизода. Во-первых, захват космодесантом Долохова Эоса, и его последующее отбитие. Второе, часть десантников, понимая всю бесперспективность обороны, реквизировали частный корабль и отбыли.

– Куда отбыли? – Толстяк выглядел удивлённо.

– В систему Струве 2398-A. Сектор Армстронг.

Толстяк повернулся к Блондину в белом:

– Это по твоей части. Что с ними стало?

– Дредноут «Амстердам» стал их новым домом после того, как они приблизились к Аэлла-1. Впрочем, похоже, к этому они и стремились.

– Их было более двух сотен. И все там поместились?

– Разумеется. «Амстердам» – это корабль А-класса. Размером он не уступает станции освоения, Тип-VI.

– Тут ясно, но почему нас интересуют те, кто остались на Эосе?

Толстяку ответил Габриэль:

– В официальной версии спутник разбомбили и закрыли для колонизации.

– А что было в реальности, мы знаем. Мятежники не сделали ни одного выстрела и тихо капитулировали. Кадры термоядерных взрывов понадобились для предотвращения подобных мятежей в будущем. Флот браво расстрелял пустой булыжник.

– А гражданские? – Красная дама.

– Что гражданские? – не понял Толстяк, – всех эвакуировали.

– Куда эвакуировали? В официальной версии они были в заложниках, мятежники использовали их как живой щит, и все погибли под бомбами. Это главный эпизод обвинения Долохову и его офицерам. Без этой кровавой резни не получилось бы вынести смертный приговор и пожизненные сроки на Элекбу. А сейчас ты нам мимоходом сообщаешь, что никакой резни не было, мы зря казнили мальчиков, которые просто решили пошалить. Да?

– Это долгое время было засекречено. Мы вообще наткнулись на это случайно, спустя 8 лет, когда копали под нового министра транспорта, который, до получения портфеля, как раз служил в Адмиралтействе, возглавлял департамент логистики. Наши расследователи узнали, что транспортники флота совершили срочные рейсы в сектор Серапис, хвосты, конечно, подчистили, но накладные на топливо и выплаты премий раскрыли тайну.

– Кстати, запомните сектор Серапис. К нему скоро вернёмся, – вставил Габриэль.

– Я закончил, продолжай, Габриэль.

На экране поменялась последняя запись:

● в 2505 – схизма контр-адмирала Долохова. В управлении тылового обеспечения штаба Флота появляется «отряд 400».

– Все поняли, что такое «отряд 400»? – Габриэль.

– Мы тут не имбецилы, – улыбнулся Блондин в белом, – понятно, что это твой сдавшийся космодесант. Продолжай.

● в 2511 – создана Комиссия по поисковой координации.

– Сокращённо КПК. Она должна координировать обмен сведениями между разными ветвями власти.

– Тоже мне, событие, – обронил Элегантный щёголь, – таких создают каждый год штук пять. И закрывают десять.

– Именно эту комиссию возглавляет правая рука Фон Доусона. В течение следующих семи лет, КПК подчинят изыскателей, Бюро содействия экспедициям, Экспертный совет по находкам и Министерство освоения.

– Ого! – удивилась Кошечка, – напомните мне, Министерство освоения владеет всеми станциями изучения фронтира?

– Уже нет, – Блондин в белом вальяжно улыбнулся, – в те годы бульдоги активно делили пирог. Они не смогли удержать этот актив, но сохранили бюджет. Они ими не владеют, однако продолжают финансировать гражданскую деятельность.

– А кто владеет?

– Сами станции передали управлению тылового обеспечения штаба Флота. Это сделали под тем предлогом, что они в любой момент могут понадобиться Флоту, как опорные базы. Впрочем, это номинальное владение, в основном – ссылка неугодных офицеров.

– А управляет кто?

– Что ты имеешь в виду, моя дорогая? – спросил Элегантный щёголь, – управляют капитаны.

– Я не об этом. Кто принимает решение, куда послать ту или иную станцию? И что ей исследовать?

– Это передали Экспертному совету.

– Хомо Всемогущий! – Кошечка была ошарашена, – АБАК подмял под себя исследования фронтира, и это никто не заметил?

– Всё гораздо интереснее, – Габриэль снисходительно улыбнулся, – изыскатели – это Бюро дальних исследований, оно финансирует все научные лаборатории станций фронтира. Фон Доусон был в их научном совете ещё до образования АБАК. Но и это ещё не конец истории.

По мановению руки появилась новая запись:

● в 2519 – проведена реформа финансирования научных исследований.

– Знатный был скандал, – Красная дама.

– Да, это твоя тема, расскажи краткую суть, – Габриэль.

– Сначала я добавлю штрихи к предыдущим пунктам, – голос Толстяка был задумчивым, – тогда развивалась история с Патриком Моахим, видным деятелем оппозиции, а затем и собственной партии. Потом он вошёл в коалиционное правительство, получил портфель министра финансов…

– Фигляр и флюгер! – фыркнула Кошечка.

– … в 2514–2517 годы. Именно тогда директором АБАК становится брат его жёны…

– Какой жены? В 2514 году он развёлся с тремя женщинами, а с одной из них это случилось дважды!

– Не столь важно. Родственники всех его жён получали посты везде и всюду, среди них есть и Экспертный совет, и Министерство освоения. Но нет изыскателей.

– Там нужны ещё и мозги, – Блондин в белом.

– Все назначения сопровождались приростом бюджетов, так что в целом это проходило тихо, никто не протестовал. А вот АБАК увеличили свой бюджет аж в 4 раза. Но мы этого не заметили, был очередной развод Патрика Моахима. – Толстяк повернулся к Красной леди, – теперь ваш рассказ, прошу.

– Благодарю вас, сеньор, – Красная леди обладала безупречными манерами, – реформа заключалась в том, что институты стали получать деньги в зависимости от результатов научных работ: статьи, патенты, конференции, эксперименты и всякое такое.

– Деньги за научную графоманию, – Кошечка в очередной раз не удержалась от колкости.

– Да, милочка. В дальнейшем было много критики, реформу дополнили реферативными индексами, экспертными оценками. Так, например, упомянутый Экспертный совет по находкам становится референтом по всем научным работам, выполненным на фронтире. В исследовательских лабораториях станций.

Надпись на экране меняется:

● в 2519 – проведена реформа финансирования научных исследований. Экспертный совет получает полномочие регулировать финансирование научной деятельности на фронтире.

– Нельзя сказать, что в их руки попали колоссальные средства, – продолжила Красная дама, – но благодаря гибкой политике, Экспертный совет планомерно привлекает в лаборатории станций много учёных. Больше и лучше, нежели раньше.

– Это всё? – Толстяк.

– Нет. Главным скандалом реформы стало то, что ряд институтов, оказывается, вообще не имеют публичных научных результатов, и уже очень давно.

– Что-то я не удивлена, – Кошечка.

– Ты права, милочка, однако среди таких оказалась кафедра внешних исследований университета имени Кларка. И вы все знаете, что она делает.

Повисла тишина. До собравшихся начал доходить жутковатый смысл происходящего.

– Дай угадаю, – молчание нарушил Элегантный щёголь, – и это тоже попало к Фон Доусону?

– Не сразу, – ему ответил Габриэль, – сначала создали ИВИ, институт внешних исследований, куда и передали научные программы по Аэлла-1, Призраку и Чёрному человеку. А уж потом ИВИ подчинили АБАКу.

– О мой Турбо-Иисус! – казалось, лицо Блондина в белом стало ещё белее, – в 2522 году Штаб флота отдал на баланс ИВИ базу «Амстердам» и местную группировку флота, под предлогом, что всё равно не может ей управлять.

Опять возникла пауза гнетущей тишины. На сей раз её прервал Толстяк:

– Поздравляю вас, коллеги, мы проспали появление могущественной спецслужбы, которая имеет огромные бюджеты, военный флот и отряд десанта. Возможно, даже собственную колонию.

Тишина стала звенящей. Голос Толстяка опустился до шёпота.

– Спецслужба что-то обнаружила, там на фронтире. Какую-то тайну. В первый раз не получилось, сейчас у них вторая попытка.

– Гранда инфинити! И туда отправляется Дон Херейро! Надо его предупредить!

– Нет. Путь маэстро сыграет.

Глава 6. Панорама. Три факта, начало

Привет, зайчики!

Прежде чем мы продолжим искать крупицы информации, способных приоткрыть завесу тайны станции Клондайк-VI-626, мы должны вас познакомить с тем, что мы уже знаем. То, что послужило отправной точкой в расследовании этих зловещих событий. Мы должны, вместе с вами, пройти этот путь с самого начала, потому что иначе вы просто не поймёте, как мы пришли к выводам, опора на которые, в свою очередь, позволяет через доказательства прийти к общему пониманию происходящего. Именно поэтому, прежде чем перейти ко дню сегодняшнему, мы обязаны познакомить вас со всей предысторией.

Вы увидите самые первые шаги в реализации этого, поистине дьявольского плана. Ничего не скрывая, мы подробно расскажем, где мы ошибались, и как снова вышли на правильный след.

Начнём мы с того, что вспомним и досконально изучим некоторые факты. То, что произошло в прошлом, и не является тайной – многие из вас даже вспомнят, как читали новости на эту тему. Это будет очень важный этап рассказа, мы продемонстрируем нашу уникальную методику сопоставления разрозненных элементов открытой информации, что даёт совершенно потрясающие результаты. Потрясающие, надо понимать в прямом смысле слова, когда мы доберёмся до сути происходящего, это потрясёт всех вас, и всё человечество.

Наш рассказ будет всегда предельно конкретным. В любой момент вы сможете проверить и перепроверить достоверность всех фактов, на которые мы опираемся. Мы должны рассмотреть три факта, которые лягут в фундамент доказательной базы. Начнём это делать прямо сейчас и продолжим в следующих выпусках.

Но, обо всём по порядку. Для начала перенесёмся в далёкий 2489 год. 34 года назад. Мы все слышали о таинственных сигналах и пропавших кораблях у звезды Толиман. В дальнейшем эту область назовут ПРИЗРАКОМ, а сами сигналы – Рёвом Призрака. Многочисленные энтузиасты покупают корабли, чтобы исследовать этот феномен. Кто-то из них пропадёт, кто-то вернётся ни с чем. Кто-то начнёт торговать космическим мусором, выдавая его за уникальные артефакты пришельцев. Правительство сектора Гагарин будет вынуждено ввести бесполётную зону в системе Толиман, хотя это мало кого остановит. Рёв повторится в начале 2491 и в конце 2492 годов, но значительно тише, и не вызовет столь большого ажиотажа.

Что это было? Мы не знаем. Но здесь есть и другая странность: всякий раз практически все каналы моментально затыкались и переставали писать об этих событиях. Не верите? Пролистайте любой новостной канал тех лет, вы найдёте всё что угодно: скандальное платье любовницы президента, разоблачение очередной коррупции, научные открытия центра Кюри планеты Бадакшаан… и ни слова о ПРИЗРАКЕ…

И так – на всех федеральных каналах… Почему? Мы знаем ответ, и не раз его говорили: все эти так называемые «респектабельные» каналы – не более чем продажные журналисты, для которых гонорары важнее ПРАВДЫ.

Мы впервые получаем сигналы извне, пропадают десятки кораблей, а наши новостные каналы набрасывают и смакуют светские новости и скандальные подробности чего угодно, но только не этого. Налицо спланированная кампания по замалчиванию этого факта. Его просто утопили в лавине отвлекающей информации!

Внимательный читатель может возразить: скорее всего, это просто неинтересно широкой аудитории, это исследуют профильные специалисты, и если мы посмотрим научные каналы, то найдём и жаркие дискуссии, и гипотезы, и научные факты. Не найдём. Нет, правда, мы искали, мы просеяли тонны информации, мы привлекали научных консультантов… и что мы нашли?

Во-первых, в 2493 году федеральное правительство официально объявило о режиме блокады системы Толиман. Что не стало пустым звуком: крейсер, пара фрегатов и целая эскадрилья перехватчиков явным образом выражали своё неудовольствие всем, кто рискнул туда прибыть.

Во-вторых (вы крепко сидите? держитесь за подлокотники, чтобы не упасть!), в этом же году изучение феномена передали кафедре внешних исследований университета имени Кларка. Да, именно той кафедре, что ведёт научную работу на Аэлла-1.

В-третьих, с этого момента на каналы срывается лавина цензуры. Можете верить, а можете нет, мы явно различаем почерк УСБ. У нас гигантский опыт противостояния этой спецслужбе, и раскрытия всех неприглядных делишек, которые они старательно прячут в песке. О чём нам это говорит? Решение скрыть от нас правду принято на самом верху, на уровне президента и правительства.

Наш читатель понимает, что с таким положением дел мы не смирились, и, руководствуясь принципом «Люди имеют право знать ПРАВДУ», продолжаем собирать информацию. Нам сильно помогли те отчаянные люди, которые, несмотря на блокаду, пытались прорваться в систему Толиман. Да, у всех них ничего не получилось, их ожидал арест, суд, штрафы или конфискация судна. Здесь наше несправедливое правительство работает в привычной манере. Мы связались с некоторыми капитанами, и получили точные параметры точек выхода из варпа.

Да, да, вы правильно догадались. Собрав эту информацию, мы рассчитали прыжковую конфигурацию бархана метрики в системе Толиман. Как мы смогли выполнить столь колоссальную работу? У нас много сторонников, которые готовы помогать нам абсолютно безвозмездно. У некоторых из этих людей есть определённые возможности, более подробно ответить не можем, ради безопасности этих людей.

Но вот, мои зайчики, мы и пришли к кульминации. Сейчас первый из фактов будет явлен и займёт своё место в фундаменте величайшего из Планов… великого по размаху, жуткого по содержанию.

Построенная по нашему заказу модель показывает, что бархан в системе Толиман перетекает. Но не просто так. Перетекает, в строгом соответствии с небесной механикой, он указывает на… (барабанная дробь)… Эпсилон Эридана! сектор СЕРАПИС!

Что это означает, и почему эта информация колоссальной важности, внимательно читайте в наших следующих сообщениях. Вы узнаете, какой ниточкой связаны эти события, и причём здесь Клондайк-VI-626.

Белый кролик

Глава 7. Ричард Бесекерский вступает в команду, Херейро дает план действий

Планета Кандидат. Сектор Гагарин

Март 02, 2523 г.

Кандидат-бюро #StarVoice

– Заканчивали, вы, стало быть, Гобера?

– Да, мистер Херейро. Включая магистратуру академии, с отличием.

– Если тебе соврали в интервью, как ты даёшь понять, что распознал ложь?

– Обычно я говорю: «это звучит убедительно».

– У тебя был спецкурс по заиканию?

– Разумеется. Ок-к-кончил его т-также с от-т-тличием.

– Чудесно. Ты мне подходишь, я беру тебя на работу. Как быстро ты сможешь прибыть на Клондайк?

Шеф проводил собеседование парня со странной фамилией: Бесекерский. Тот был молод и обладал отличительным знаком выпускника Гобера – обаятельной улыбкой. Мне отводилась роль красивого антуража, и я старалась как могла, Бесекерский иногда бросал на меня заинтересованные взгляды. Впрочем, пока он в иной звёздной системе, и присутствует лишь в виде голограммы, мне ничего не грозит. А потом… тоже нет, слишком умная внешность. А уж я умею отличать внешность от внутреннего содержания.

– Так просто, сэр?

– Я должен был мучить тебя до заката?

– Закат? Какая красивая аллегория. Нет, сэр, вовсе нет. Но я определённо не рассчитывал получить работу у вас на третьей минуте разговора.

– Скажи мне, Ричард, что ты про меня знаешь?

Я навострила ушки, вопрос был с подвохом. Когда взгляд Бесекерского скользнул в мою сторону, мило и беззаботно улыбнулась: свою работу надо делать хорошо.

– Вы талантливый репортёр.

– Да брось. У нас одиннадцать федеральных каналов, и несколько десятков попроще, на них работают тысячи репортёров, и среди них сотни талантливых. Талант не редкость.

– Сэр, ваши работы всегда были как вспышка сверхновой, затмевающие, яркие и когда их никто не ждёт. Вы словно чувствуете…

Ого, а парень имеет шансы! Кажется, уловил суть, но смутился, отвёл взгляд и опять смотрит в мою сторону. Что ж, продолжаю играть свою роль: положить ногу на ногу, одёрнуть край юбки, потеребить локон волос, и – улыбайся, Ханни, улыбайся.

– Когда пахнет жареным?

– Что? А-а, да, точно. Это называется, э-э, интуиция… да, точно.

Шеф явно доволен, и я понимаю почему. Но собеседование ещё не окончено.

– Интуиция – это способность быстро принимать решения, причём выбирать его из большого числа вариантов. Ты знаешь, сколько пришло откликов на эту вакансию?

– Нет, сэр, даже не представляю. Но, полагаю, любой молодой репортёр человечества хочет попасть к вам. А это значит, очень много.

– Неплохой ответ. Если так, то интуиция сразу подскажет, подходишь ли ты или нет?

– Полагаю, да, сэр. Но вы не приняли решение на самом деле. Вы ещё сомневаетесь.

Моя улыбка стала искренней, похоже, мы будем часто видеться, Бесекерский.

– Ханни, что скажешь?

Не спеша подняться с дивана, модельным шагом пройтись к Шефу, встать небрежно, вполоборота, повернуть голову, как будто я говорю через плечо (общение со светскими львицами не прошло даром):

– Что я здесь делаю, Бесекерский?

– По правде сказать, отвлекаете меня, миледи.

Шеф хохочет, у меня на щеках вспыхивает лёгкий румянец. Попадание было в точку. Продолжаю невозмутимо улыбаться.

– Ты уже понял, что от тебя потребуется?

А вот этот вопрос поставил парня в тупик. Один – один.

– Эээ… Полагаю, у вас есть конкретный план.

– Допустим, – шеф снова вступил в игру.

– Это расследование. Вам нужна триада: Достоинство, Трудолюбие и Великолепие. Достоинство – это, разумеется, вы, сэр, Великолепие, также, разумеется, – миледи. Мне остаётся роль Трудолюбия.

– Продолжай.

– Такая триада нужна, если у нас ограничен объём. Объём аудитории, и вообще объём. Мы будем проводить обследование в замкнутом пространстве. Спутанные нитки и пауки.

– Пауки в банке?

– Ну да, много пауков. И надо распутать нитки.

– Похоже, ты умён.

– Если честно, не очень, вы ведь уже сказали про станцию Клондайк.

А вот сейчас подкололи шефа. Хи-хи.

– Раз ты вспомнил про мой вопрос, то ответь на него.

Туше! (общение с мачо-охотниками тоже даёт о себе знать). Парень тем временем смутился. Он что, забыл вопрос? Ладно, будет должен, – отправляю подсказку в профиль.

– А-а… Э-э… если честно… я… а! да, я могу прибыть на Клондайк, разве что купить билет на завтра, так, и две пересадки, и… ага, здесь меня возьмут на борт. Я буду на станции через 11 дней.

– Отлично, я подпишу контракт и отправлю тебе ссылку на счёт бюро, покупай билеты.

– Слушаюсь, сэр! Можно задать вопрос?

– Дай угадаю, ты спросишь, что же такого происходит на Клондайке?

– Именно, сэр. Я, как вы, разумеется, знаете, я, можно так сказать, специализируюсь на освещении деятельности Вольного флота. И, разумеется, я читал разные спекуляции вокруг Клондайка, даже Панораму. И у меня есть некоторые выводы.

– Любопытно. Для начала расскажи, на какие именно спекуляции ты обратил внимание?

– На первое место я поставлю версию, что на Клондайке будут проводить некий эксперимент.

– Вот как? Об этом не писала Панорама.

– Что добавляет очков этой версии. Бюро дальних исследований выделила бюджет на финансирование лабораторий Клондайка в 7 раз больше обычного. А Экспертный совет увеличил гранты на открытия в 12 раз.

– Министерство освоения, в свою очередь, увеличило административный бюджет станции, – я решила тоже блеснуть эрудицией, – там будет два спасательных корабля, вместо одного, хорошая охрана и полноценный ремонтный модуль, тип «Мо-Джо». Всего бюджет увеличен примерно на 82%.

Шеф загадочно молчал. Выдержав паузу, Бесекерский продолжил:

– Там будут все лаборатории, предусмотренные регламентом: планетологи, инженерная, а самое главное, биолаборатория – её штат увеличен в несколько раз. И, наконец, научным руководителем станции будет Кейла Арнольд – доктор наук, микробиолог.

Я наблюдала редкую картину: шеф был удивлён. Не делал вид, а на самом деле. Похоже, что это совершенно новая информация, и она явно влияет на планы Шефа. Давай-ка быстро посмотрим, что это за птичка: планета Новая Селена, Катабанский институт планетологии, собственная кафедра, долгосрочный гранд на научную работу, финансирует USC (надо запомнить!), тема работы «Адаптивный т-факторый перенос с целью приобретённого повышения формирования низкотермальной реакции органами рыхлого и плотного эпителия…»… О мой Турбо-Иисус! Кто вообще способен понять эту тарабарщину?

– Ханни, кто она?

Мысленно назвав саму себя умной девочкой, бодро отвечаю шефу:

– Ставленница USC. Корпорация финансирует её научную работу с 2519 года.

– Это ведь как-то связано с катастрофой на Новой Селене?

А вот это я проглядела, срочно листаю профайл. Есть!

– Да, связано напрямую. Я могу зачитать название научной работы…

– Не надо. Если так, то корпораты просто кинули кость.

Иногда я решительно не понимаю шефа. Чья кость? И зачем понадобилось её кидать? Улыбайся, Ханни, улыбайся.

– Откуда ты знаешь это? – Дон Альберто переключил своё внимание на Ричарда.

– Мы давно ээ… знакомы, сэр.

Ой, да неужели? Похоже, нашему умному всезнайке крупно повезло, его любовница (или бывшая?) летит туда же, куда и он. Или это невезение? Но тогда интуиция шефа – экстра-класс!

– О назначении ещё не объявлено, но решение было принято примерно месяц назад. Кейла передаёт дела и готовится к повышению. Вы ведь знаете, что исследования на станциях фронтира финансируются гораздо лучше.

– Любопытно… значит, USC?

– Да. А ещё на Клондайке будет полноценный филиал корпорации, во главе с Исполнительным директором. Финансирование научной работы также продолжится.

– У тебя полезный источник информации. Я понимаю, почему ты делаешь такой вывод: научные бюджеты сильно увеличены как из государственных, так и из корпоративных источников. USC можно и вовсе считать бездонной бочкой. Во главе стоит именитый учёный, которая наверняка добилась выдающегося результата, и его надо где-то опробовать. Станция фронтира – идеальное место, она за границей, там не действуют законы Федерации. Я ничего не упустил?

– Как-то слишком прямолинейно, – непроизвольно вырвалось у меня.

– Ты права. Открыто и на поверхности, чтобы быть коварным планом. Больше похоже на дымовую завесу. Нам надо будет поискать планы внутри этих планов. Хорошо. Ричард, есть ещё выводы?

– Да, сэр. Моя вторая версия: там предполагается найти некую аномалию. Артефакт Предтеч, ну или планету Рай, что-то такое, что станет открытием тысячелетия.

– Подобные спекуляции были всегда. Каждая станция имеет легенду, что именно здесь найдут червоточину, белую дыру, вход в Рай или сокровища пиратов.

– Так-то оно так, мистер Херейро, но тут есть некоторые косвенные свидетельства. Я уже говорил, что я хорошо знаком с Вольным флотом…

– Говорил.

– Их слишком много.

– Кого?

– Знаменитостей. Рейна Либеро и «Солнечная виверна», они единственные, кто были на Клондайке в момент атаки, в секторе Серапис, а в 2495 их корабль прорвал блокаду звезды Толиман, эти дамы совсем не стесняются преступить закон. Альба Крит и «Ухмылка Гермеса», она знаменита своим участием на Флостоне, в 2516.

Меня аж передёрнуло, я тоже была там… мерзкие чудовища!

– Лейстер Артемис и корабль «Ястреб» – без комментариев. Корабль «Honeybadger», капитан Такахимару, участвовал в ликвидации техногенной катастрофы на Кебрион-1 в 2517 году, спас тысячи людей. Хасиф Бхат, «Милость богини Кали» – на одной стороне Двергского восстания, а «Honeybadger» – на другой. Прославились оба. Ну и наконец, Кейтлин Картер и «Артемида» – снова без комментариев. Контракты со станцией Клондайк подписали 12 кораблей Вольного флота, и среди них шесть легендарных, а остальные просто знаменитые. И вообще, есть только один корабль, о котором я ничего не слышал, – это «Красная королева».

Удачный момент вновь блеснуть эрудицией. И я, разумеется, это сделала:

– Капитан «Красной королевы», некая Чиамбелла Такахаси. Она очень известная личность, но совершенно в иных кругах. Если бы ты был светским репортёром, то слышал о ней часто и разное.

– Спасибо, миледи. Они что-то знают. Что-то, что будет в новом секторе. В первую очередь, «Солнечная виверна».

Повисла тишина. Шеф думал. Я прикидывала шансы на короткий отпуск, перед отправкой на Клондайк. Что делал Бесекерский – скрывалось за мерцанием голограммы.

– Добавлю от себя и третью версию. Там ловят на живца. Мы что-то встретили в Сераписе. И хотим повторить эту встречу. Я хочу быть первым, кто распутает этот клубок. И для этого мне нужны вы. Ты прав, Ричард, это журналистское расследование, оно будет зарегистрировано должным образом, и прикрывать нас будет не только федеральный канал, но и кое-кто посерьёзнее, – Дон Альберто широко улыбнулся. И я, и Бесекерский прекрасно понимали: у звезды такой величины, как наш Шеф, возможности больше, а покровители выше, чем просто журналистика, даже если она федерального уровня. Задавать вопросы на эту тему не следовало, это мы тоже понимали – и я, и Бесекерский.

– Для начала нам надо заглянуть в душу подозреваемым, и у нас имеется прекрасный инструмент, чтобы это сделать – интервью. Двенадцать капитанов, добавим сюда руководство станции: Капитана, Начальника СБ, Научного руководителя. Далее, всех корпоратов. Вы займётесь этим, а я поищу в архивах #StarVoice профайлы на этих людей.

Бесекерский отсалютовал и отключился.

– Шеф, а можно мне в отпуск? Ну пожалуйста! Хотя бы на неделю, я очень хочу слетать домой, на Марс!

– На неделю? Ступай.

– Так просто, сэр?

– Я это уже слышал сегодня, – Дон Альберто обладал потрясающей памятью. Однажды он указал мне, что давал ответ на мой вопрос более года назад, назвав день, время и обстоятельства. Если бы не совместные полёты в варпе, я бы решила, что он искин.

– Но мне не потребовалось трёх минут. Спасибо, шеф! До встречи на Клондайке.

– Удачного варпа. И напиши Бесекерскому, перед Клондайком ему надо посетить университет Кларка. Взять интервью у доктора Криптмана. Тезисы я тебе отправил.

Иногда я решительно не понимаю шефа. В этот раз не из-за костей. Ваш корреспондент летит на Марс… в отпуск, конечно, но когда это мешало работе? Но нет, чтобы взять интервью там же, в Столице, мы пошлём другого репортёра, с другого конца Федерации. Ну как так?

Глава 8. Призрак звезды Толиман

Столица. Сектор Сол

Сентябрь 22, 2521 г.

Я приветствую наших дорогих слушателей со всех уголков Земной Федерации! Это канал «Зона Златовласки», а меня зовут Стелла Мазарини. Сегодня у нас в гостях Лотар Голди, учёный-планетолог с Новой Селены, который уже несколько лет занимается изучением такого таинственного объекта, как Планета-Призрак сектора Гагарин. Лотар, пожалуйста, расскажите о себе и о вашем увлечении.

Лотар Голди:

– Здравствуй, дорогая Стеллочка! Здравствуйте, зрители! Да, меня зовут Лотар Голди – я выпускник Кабатанского института планетарных исследований на Новой Селене, и последние 8 лет я действительно увлечён изучением обозначенной выше проблемы.

Стелла Мазарини:

– Почему вы применили термин «проблема»?

Лотар Голди:

– Начнём сначала. Гипотеза о наличии планеты появилась после детального измерения прецессии орбиты звезды Толиман, при обращении вокруг общего центра масс звёздной система Альфа и Бета Центавра.

Стелла Мазарини:

– Альфа Центавра мы обычно называем Ригель Кентаурус, а Бета Центавра – Толиман.

Лотар Голди:

– Верно. Так вот, эти измерения очень долго считали погрешностью, речь шла буквально о паре километров амплитуды колебания орбиты звезды. По звёздным меркам, это почти ничто. Но, накопив наблюдения за долгий срок, мы поняли, что наши измерения верны. Объяснить это было возможно, если рядом со звездой имеется тело с массой примерно 3% земной. Это больше Луны, но меньше Меркурия. Так появилась гипотеза о наличии планеты, именуемой Призрак.

Стелла Мазарини:

– Так в чём проблема?

Лотар Голди:

– К сожалению, никто до сих пор не уверен, что эта планета существует.

Стелла Мазарини:

– Ого! Заговор правительства? Пустые слухи? Мистика?

Лотар Голди:

– Всё что угодно. Пока мы знаем, что возле Толимана, а это секторальная звезда, в орбите которой, якобы находится обсуждаемый объект, патрулирует военный линкор с мощным пеленгатором и блокирует любые суда, направляющиеся в этот участок космоса.

Стелла Мазарини:

– Интересно. Есть идеи, что они охраняют?

Лотар Голди:

– Истории известен интересный, но всеми забытый пример с карликовой планетой Бермея, открытой ещё в конце XXIV века в секторе Армстронг. Планета совсем непримечательная: немного редких газов, немного относительно ценных твёрдых пород. С точки зрения корпораций или правительства – так себе, бедный булыжник, каких много. Тем не менее Бермею взялись осваивать мелкие дельцы, надеясь хоть немного заработать. Пользуясь нестабильностью политики тогдашнего правительства в отношении вновь открытых мелких космических объектов, им удалось заявить о правах частной собственности фактически на всю карликовую планету. И всем, казалось бы, не было и дела до этого, если бы не архаичный закон об «исключительной экономической зоне», который определяет пространство, прилегающее к объекту в качестве зоны особого правового режима. В этом случае речь идёт об окрестностях планеты Бермея. Спустя несколько десятков лет на спутнике планеты Бермея обнаружили запасы минералов и редких кристаллов. Очень крупные запасы, рассчитанные лет на 150 самой интенсивной их добычи. И вот эти громадные ресурсы по тогдашнему закону попадали в эту самую «экономическую зону», т. е. в руки хозяев Бермеи.

Стелла Мазарини:

– Похоже, я помню, чем закончилась та история…

Лотар Голди:

– Совершенно верно. Под каким-то липовым предлогом правительство эвакуировало население с Бермеи, а поверхность планеты была подвергнута массированной атомной бомбардировке. И правительству хорошо, и военный флот потренировался в стрельбе по неподвижной мишени. Естественно, права на частную собственность были аннулированы вместе с фактическим разрушением объекта этого права. И богатейшие ресурсы спутника осваивались совсем другими лицами.

Стелла Мазарини:

– Какая поучительная история. Вы хотите сказать, что некая планета в системе звезды Толиман могла быть вот таким же образом уничтожена?

Лотар Голди:

– Не совсем. Эта история прежде всего о том, что всё решает выгода. Если что-то пытаешься объяснить, то начни с вопроса: «А кому и какой от этого резон?».

Стелла Мазарини:

– Я так и не поняла, планета там есть или нет?

Лотар Голди:

– Я не знаю. Нам никто официально об этом пока не заявлял. И, судя по всему, не собираются заявлять.

Стелла Мазарини:

– Хм… по вашим рассуждениям, если планета есть, то там должны быть какие-то ну очень ценные ресурсы! Прямо космическая сокровищница.

Лотар Голди:

– Возможно. Но за столько лет, даже приняв за правду теорию о секретной добыче ресурсов, всё равно бы что-то просочилось наружу. Мы бы давно услышали о каком-то «необычном» газе или минерале, который есть только в окрестностях Толимана. А если на этой планете добывались уже известные нам ресурсы, то зачем такая секретность? Существует масса правительственных добывающих объектов, и ещё больше коммерческих, о которых никто особо не утаивает. Нет, здесь что-то явно другое.

Стелла Мазарини:

– Ну хорошо. А если этой планеты нет? Тогда что?

Лотар Голди:

– Тоже масса вариантов. Например, чёрная дыра, или, как их модно называть в последнее время, гравистар.

Стелла Мазарини:

– Ой, ну будто мы не знаем, что такое чёрные дыры, и что их надо сторониться. Даже школьник понимает, насколько они опасны. Зачем военная охрана?

Лотар Голди:

– А вот здесь мы подошли ко второй стороне обсуждаемого вопроса. Если секрет держится не ради денежной выгоды и не ради того, чтобы сохранить что-то на этом гипотетическом объекте от пришельцев извне, то, может, всё с точностью наоборот?

Стелла Мазарини:

– Военные охраняют нас, детей неразумных, от чего-то опасного, что есть там?

Лотар Голди:

– Примерно так. Чтобы мы не обожглись, как это делали многие из нас в детстве, играя с плазменным резаком своего отца.

Стелла Мазарини:

– Я где-то читала, что ещё на заре всеобщей экспансии там пропало несколько скаутов.

Лотар Голди:

– Не так уж и на заре. Но, для начала, надо рассказать, что в нашем пространстве не найдено ни единого бархана, который бы указывал на звезду Толиман. Поэтому на заре звёздных полётов на неё просто не обращали внимание.

Стелла Мазарини:

– Но ведь она рядом с Ригель Кентаурус!

Лотар Голди:

– В космосе, моя дорогая Стеллочка, рядом – это очень относительное понятие. Да, Ригель Кентаурус с прекрасной планетой Кандидат – первая звезда этой двойной системы. Но что такое рядом? В перигелии до Толимана почти 12 астрономических единиц, это более полутора миллиардов километров. А в афелии так и вовсе 33 астрономические единицы! Лететь туда, даже на современных магнитоплазменных двигателях, годы!

Стелла Мазарини:

– Но ведь можно прыгнуть даже и без бархана?

Лотар Голди:

– Разумеется. Но это очень дорого.

Стелла Мазарини:

– Неужели никто не решился на такой прыжок до сих пор?

Лотар Голди:

– О, смельчаков было множество! На заре космонавтики от Кандидата был послан автоматический скаут. К сожалению, он не смог полноценно выполнить свою миссию, ввиду поломки, передал ограниченное количество данных. На тех снимках никакой планеты не присутствовало. После этого про Толиман прочно забыли до 2489 года, человечество с упоением терраформировало все новые и новые планеты. Но в указанном году мы запеленговали необычный сигнал по координатам гипотетической планеты Призрак. Сигналом, отдалённо напоминающим рёв, заинтересовались учёные, но до сих пор не могут определить его источник. Это дало всплеск интереса, и сразу десятки кораблей прыгнули туда, подумав, что именно там мы найдём братьев по разуму. Итог вам известен.

Стелла Мазарини:

– Лотар, расскажи! Для подписчиков!

Лотар Голди:

– Конечно, расскажу, Стеллочка! Но рассказывать особо не о чем. Примерно половина кораблей допустили ошибки в расчётах прыжка и вышли из варпа далеко от звезды. Или очень далеко.

Стелла Мазарини:

– Это какая-то аномалия?

Лотар Голди:

– Нет, всё гораздо прозаичнее. Нет барханов метрики, не рассчитана прыжковая конфигурация, корабли пилотировали, прямо скажем, энтузиасты и дилетанты. Так что ошибок в навигации ничуть не больше нормы, учитывая вышесказанное.

Стелла Мазарини:

– Но кто-то всё же прыгнул куда надо?

Лотар Голди:

– И вот тут у нас первая странность. Около десятка кораблей пропало. Может, они и вовсе не вышли из варпа. Может, вышли и что-то встретили в окрестностях Толимана, подробности нам неизвестны.

Стелла Мазарини:

– В варпе регулярно пропадают корабли. Такой большой процент пропавших, это нормально в этом случае?

Лотар Голди:

– Нет, ненормально. Это слишком много.

Стелла Мазарини:

– Но кто-то благополучно долетел.

Лотар Голди:

– Одиннадцать кораблей долетели, если быть точным.

Стелла Мазарини:

– Что же они нашли?

Лотар Голди:

– Геологические пробы местных астероидов, парочка экзотических кристаллов и тому подобный мусор. Об этом писали новостные каналы. Но, к сожалению, никаких точных сведений об этом у нас не осталось. Ни в одном архиве за годы поисков я не нашёл ни единого документального тому подтверждения.

Стелла Мазарини:

– Подчистили архивы?

Лотар Голди:

– Не исключено. Но доказать этого мы не можем.

Стелла Мазарини:

– Явно дело рук правительства!

Лотар Голди:

– Правительство действительно приложило руку. Именно тогда был принят акт о блокаде, и окрестности Толимана начал патрулировать линкор Военного флота.

Стелла Мазарини:

– А как же полёт «Солнечной виверны»?

Лотар Голди:

– Очевидно, что они тоже решили поискать Планету-Призрак. Также очевидно, корабль потерпел крушение при выходе из варпа, а все члены экипажа были найдены патрульными в глубокой коме. Легко отделались.

Стелла Мазарини:

– Они ничего не нашли?

Лотар Голди:

– Знаете ли, Стеллочка, очень сложно что-то искать, находясь в коме.

Стелла Мазарини:

– А как насчёт чисто научного обнаружения планет? Доплер? Транзит?

Лотар Голди:

– Любой из ныне существующих методов, к сожалению, всё ещё несовершенен. Это может быть немассивная планета, на что указывают расчёты, тогда спектрометрия радиальной скорости звезды малоинформативна. Пульсаров, за излучения которых можно было бы «зацепиться», возле Толимана нет. Орбита планеты может не проходить по диску звезды, потому наблюдение за её светимостью может ничего не дать. А гравитационное микролинзирование – это как искать чёрную кошку в чёрной комнате с учётом включения лампочки в этой комнате раз в 100 лет. А самый старый и лучший метод, прямое наблюдение, для нас недоступен. По крайней мере, и я на это надеюсь, пока.

Стелла Мазарини:

– Ну просто загадка века! Что же нам остаётся?

Лотар Голди:

– К сожалению, всё самое плохое. Домыслы и слухи.

Стелла Мазарини:

– А что у нас тут?

Лотар Голди:

– Дорогая Стеллочка, слухами я не занимаюсь. Планета в системе Толимана, прозванная Призраком, им и остаётся, даже с научной точки зрения. Достоверно обнаружить её возможности нет, доступ к объекту закрыт. А теоретизировать мы можем до бесконечности.

Стелла Мазарини:

– Выходит, пока мы не увидим, что там есть, то ничего не узнаём. Если бы там был какой-то ценный и редкий ресурс, то контрабандисты давно бы уже продавали его на чёрном рынке. Этих чертей не выведет даже альдейская оспа, а дело своё они знают! Если просто огромная сырьевая база – то смысл держать всё в таком строгом секрете? Таких объектов достаточно в каждом секторе. Как-то, правда, непоследовательно получается. Если там что-то явно опасное для нас – это было бы и дураку понятно. Ну, пропало бы пару кораблей в чёрной дыре, рассказали бы об этом, и все держались бы подальше от этого гиблого места. Если бы там была какая-то опасная и агрессивная биологическая жизнь, угрожавшая Федерации, то дело бы не обошлось одним линкором (хотя и линкор – это о-хо-хо! Не шутки!). Да и мы бы точно услышали о такой войне. А здесь нечто совсем другое. Что ж, видимо, и правда остаётся только гадать. Спасибо, Лотар.

Лотар Голди:

– Вам спасибо! И удачи всем исследователям дальнего космоса!

Глава 9. Интервью с Кейтлин Картер, капитаном «Артемида»

Столица. Сектор Сол

Март 07, 2523 г.

– Всем привет. Вы на канале #StarVoice, сегодня с вами я, прекрасная Ханни Спарк. Вместе со мной в студии очаровательная Кейтлин Картер, капитан корабля Вольного флота «Артемида». Здравствуйте, Кейтлин!

Кейтлин:

– Добрый день!

Интервью проходило по ансиблю. Ханни находилась в столичной студии Сол-бюро, и на заднем фоне были видны знаменитые марсианские пейзажи: песчаные, подёрнутые рябью, барханы (обычные, из песка). Кроме этого, зрители видели русые волосы с фиолетовыми прядками, фиолетовую же свободную блузку в стиле кантри, и белые брюки-капри.

Её собеседница располагалась в кают-компании своего корабля. Её глаза закрывали прозрачно-чёрные очки-обруч, невзрачный рабочий комбинезон полностью терялся на фоне распущенных волос тёмного цвета. В одном ухе была серёжка в виде серебряного ключика, а на шее серебряная же цепочка в много оборотов, что было модно в Вольном флоте. И цепочка, и серёжка, и очки наверняка являлись приборами для управления кораблём.

Ханни:

– Кейтлин, знаете, вы, наверное, самый именитый Капитан. Или, по крайней мере, Капитан самого известного судна Вольного флота, из тех, кто отправится в сектор Зонгиинг на станцию Клондайк. Можете рассказать о своей команде? Кто сегодня с вами покоряет фронтир?

Кейтлин:

– Сначала, конечно, спасибо. Вы мне безбожно льстите, все мы гораздо лучше знаем адмирала Лейстера Артемиса. И спасибо, что не начали разговор с вопроса: не в его ли честь я назвала свой корабль?

У нас хорошая команда, мы уже давно в деле, и нам удалось провести некоторое количество успешных операций. Мы приобрели репутацию успешных ксеноархеологов, если так можно сказать, специалистов по добыче редкостей.

Ханни:

– Вы заговорили о том, в честь кого назван корабль. Я понимаю, что в честь богини Артемиды, но она же обычно славится своим целомудрием, а у вас на корабле мужчины.

Кейтлин:

– Артемида, вообще-то, не только богиня-девственница, но и хорошая лучница. Мы надеемся, как и она, своими золотыми стрелами всё время попадать точно в цель, и находить в поисках то, что хотим.

Ханни:

– Я знаю о ваших открытиях на Кандидате и Аэлла-2. Причём открытие песчаных бриллиантов 8 лет назад принесло вам поистине сказочное состояние. Но на этом новости заканчиваются, чем вы занимались последние годы?

Кейтлин:

– Хотелось бы говорить, что мы всегда работаем ради науки или ради денег, но, скажем так, после определённых успехов определённо влиятельные люди подходят и делают некоторые предложения. Сначала это кажется очень завлекательным. И, несомненно, они предоставляют разведданные, которые не надо собирать во многих пустынных уголках, но, к сожалению, и успехи они тоже забирают себе. В общем, про некоторые частные, так сказать, заказы, которые удалось выполнить, были подписаны договоры о неразглашении, поэтому последние наши успехи остались погребены под бюрократией корпораций.

Ханни:

– Слухи говорили, что вы ищете ту самую планету Рай, которая никому ещё не открылась. Или, возможно, древние цивилизации или инопланетную форму разумной жизни. Так всё же, что привело вас в наш сектор?

Кейтлин:

– Что же, от вас ничего не утаить. Действительно, в последние годы мы заработали достаточно денег, чтобы вернуться к чистой науке, к чистому поиску. И мы действительно ищем ту самую легендарную планету. Рай, Фаэтон или Шибальба – что бы это ни было.

Ханни:

– Вы не боитесь тех слухов, которые ходят вокруг неё?

Кейтлин:

– Любое новое открытие связано с определённым риском. Нам доводилось видеть множество опасностей, вплоть для смертельных. Однако кто не рискует, тот не становится победителем.

Ханни:

– Вы считаете, что всё-таки удача вас любит? По крайней мере, пока вы выходили из всех переделок живыми и всем составом.

Кейтлин:

– Не путайте нас с «Ухмылкой Гермеса» (смеётся), это у них всё построено на удаче. Мы же просто хорошо проводим разведку, собираем данные и не лезем на авось. Плюс, как говорят у нас, на Новой Селене: «Когда есть чёткие инструкции, что делать в чрезвычайной ситуации – риск снижается».

Ханни:

– Кейтлин, расскажи, пожалуйста, для подписчиков нашего канала, что такое планета Рай?

Кейтлин:

– Есть два мнения, по одному из них – это планета как наша потерянная Земля. Не просто землеподобная планета, а полностью такая, как была наша прародина в докосмическую эпоху.

Ханни:

– А второе мнение?

Кейтлин:

– Мы там найдём не только землю обетованную, но и сокровища.

Ханни:

– Сокровища? Вы уже нашли их на Аэлла-2, хотите повторить?

Кейтлин:

– Я не о тех сокровищах. Что такое песчаный бриллиант, в конце концов? Это просто минерал определённой формы и цвета. Я имею в виду нечто гораздо более важное и нужное людям: знания и открытия, обладая которыми мы, человечество, наконец, перестанем толкаться в нашем медвежьем углу и вырвемся на просторы!

Ханни:

– То есть, где-то есть планета, во всём похожая на Землю, и там имеется большая библиотека научных знаний. Но, Кейтлин, кто и зачем построил там эту библиотеку? Какая-то добрая сверхцивилизация?

Кейтлин:

– Есть определённые факты в пользу этой гипотезы. Я понимаю, ты улыбаешься и хочешь меня спросить: где же эти пришельцы? Почему мы их не видим?

Ханни:

– Я продолжу улыбаться, а ты продолжи свою мысль. Где же эти пришельцы?

Кейтлин:

– Проблема контакта с иными цивилизациями давно интересует учёное сообщество. Впервые эту проблему сформулировал Энрико Ферми, великий учёный докосмической эпохи. Он рассуждал так: если вселенная существует миллиарды лет, то почему мы не видим признаков иных разумных цивилизаций? В те времена считали, что возраст вселенной – 13 миллиардов лет, хотя сейчас мы уже выяснили – он гораздо больше, около 48 миллиардов. Но даже и 13 было достаточно, чтобы много где возникла жизнь, эволюционировала до появления разумности, и началось освоение космоса. Есть расчёты, что даже при очень консервативных условиях, за один миллиард лет цивилизация заполнит собой всю галактику, полностью. Однако ничего подобного мы не видим, космос пуст! Было выдвинуто несколько гипотез, чтобы объяснить текущее положение дел. Некоторые из них в настоящий момент можно смело считать опровергнутыми, а среди оставшихся только одна имеет множество косвенных доказательств.

Ханни:

– Перед тем как я тебе спрошу про ту единственную, расскажи нам, что опровергнуто и почему?

Кейтлин:

– Я буду загибать пальцы, хорошо? Первая и самая ранняя гипотеза, это «Великий фильтр». Некое событие, которое обязательно встретится на пути развития, и с высокой вероятностью уничтожит цивилизацию. Некая глобальная катастрофа, например.

Ханни:

– У нас как раз случилась глобальная катастрофа. Но мы выжили.

Кейтлин:

– Именно! Не только выжили, но и расселились на многих планетах. Наши шансы значительно выросли. Мы освоили межзвёздные полёты со сверхсветовой скоростью.

Ханни:

– Не мы, а вы. Так, летать может только Вольный флот, всё остальное человечество пользуется тропинками, которые вы нам протоптали.

Кейтлин:

– Тропинки?

Ханни:

– Это слово означает форму поверхности для осуществления пеших прогулок. Такие есть на Кандидате.

Кейтлин:

– Мне бы не пришло в голову сравнивать варп-прыжок с пешей прогулкой! Но это неважно. Очевидно, что «Великий фильтр» преодолим, и в целом это не сложно. Даже такие как мы, люди, справились. Идём дальше, «Тёмный лес».

Ханни:

– Ой! Это где всех должны убить?

Кейтлин:

– Абсолютно верно. В центре гипотезы находится утверждение, что наиболее выгодным поведением является уничтожение любых найденных цивилизаций. Но не сто́ит бояться, она опровергнута хотя бы тем, что мы ещё живы.

Ханни:

– Может быть, нас просто не заметили?

Кейтлин:

– (Усмехается) любой учёный тебе скажет, что это невозможно. У нас тысячи варп-двигателей и ансиблей на станциях. Все они порождают гравитационные волны в локальной метрике, за горизонтом событий. Мы не просто заметны, нас видят в паре миллионов соседних галактик! И тем не менее никакой агрессии мы не встретили. Это обнадёживает, всё-таки мы живём не в тёмном лесу.

Ханни:

– Ты меня успокоила!

Кейтлин:

– Далее, рассмотрим гипотезу «Редкая Земля». В древности считалось, зарождение жизни само по себе чрезвычайно редкое событие, и нам просто повезло. Это отражено в её названии.

Ханни:

– Но сейчас мы нашли множество вариантов жизни на разных планетах, и перестали считать зарождение жизни редкостью. Верно?

Кейтлин:

– Абсолютно верно. Ты уже и сама понимаешь, что эта гипотеза архаична, и не выдерживают критики.

Ханни:

– О, я просто долго жила на Кандидате и видела эту ксеножизнь вблизи. Обычно она хотела меня сожрать.

Кейтлин:

– Кандидат – это прекрасный пример высокоорганизованной эволюции, которая, впрочем, не развилась до появления разума.

Ханни:

– Погоди, Кейтлин. Ты сказала, каждый наш полёт сообщает всем о том, что мы есть, путём порождения гравитационной волны от двигателя, так?

Кейтлин:

– Именно так. И передачи по ансиблю – тоже.

Ханни:

– Получается, если мы отправляем волны и передачи, то и другие цивилизации будут делать это. Если они видят нас, то мы должны видеть их… Я права?

Кейтлин:

– Прекрасный вопрос, Ханни. С таким острым умом тебя ждёт отличная карьера на исследовательском поприще. Не думала сменить профессию?

Ханни:

– Ты мне льстишь!

Кейтлин:

– Ничуть. Так вот, ты права. Наши навигаторы постоянно фиксируют то, что они называют «возмущения варпа» и «призраки варпа».

Ханни:

– Ого! Получается, мы постоянно что-то слышим, но не понимаем, что это?

Кейтлин:

– Скорее, не придаём значения. А исследовать не можем, из-за запрета информационного переноса в локальную метрику и обратно. Ты же знаешь, что любой полёт Вольного флота сопряжён со смертельным риском? Для навигатора, в первую очередь.

Ханни:

– Да, и я слышала, что ты подыскиваешь себе в команду ещё одного навигатора. Это как-то связано?

Кейтлин:

– Да, ищу. Но пока не могу тебе ответить, для чего. Есть определённая научная программа испытаний, скажем так. И теперь перейдём к главной гипотезе, её называют «Светлый зоопарк». Она предполагает, что мораль – это универсальное явление вселенной, и поэтому к любой молодой цивилизации будут относиться как к ребёнку, оберегать и воспитывать.

Ханни:

– А когда ребёнок вырастет, его пошлют учиться, и для этого подготовили планету Рай и библиотеку там. Так?

Кейтлин:

– У тебя образное мышление. Неизвестно, будет ли это планета и библиотека на ней, но что-то подобное мы вполне можем повстречать. Кроме «возмущений варпа» есть ещё куча признаков, что иные цивилизации существуют. И широко известные, такие как Чёрный человек, Призрак Толимана, «передачи из ниоткуда». И те, что известны только в узких научных кругах, вроде упомянутых возмущений варпа, призраках-спасателей и того, что засекретило наше правительство.

Ханни:

– Аэлла-1?

Кейтлин:

– А вот что там, мы не знаем. И не можем узнать, по понятным причинам.

Ханни:

– И ты считаешь, что планету Рай можно найти здесь, в секторе Зонгиинг?

Кейтлин:

– Скажем так, в остальных секторах мы уже поискали и не нашли. Так что да, вполне может быть тут. И мы очень хотим её найти.

Ханни:

– От всего сердца желаю вам удачи! А теперь расскажи нам, как и почему ты стала Капитаном Вольного флота?

Кейтлин:

– Почему я стала капитаном вольного флота? В какой-то момент, после окончания учёбы в университете Кларка мне даже предложили работу на Аэлла-1, но, поняв, что это путь в один конец, я решила: самое время уйти в Вольный флот, у меня была мечта – увидеть весь космос, исследовать новые уголки Вселенной. Потом, конечно же, хотелось славы.

Чтобы стать капитаном своего корабля, пришлось брать большие кредиты. И когда он был куплен, захотелось успехов. Успехи были. Сейчас, казалось бы, к чему стремиться? И почему, собственно, Рай? Потому что это – моя личная мечта, мне бы хотелось быть тем человеком, или, по крайней мере, в составе той команды, которая совершит первый контакт. Мне хочется верить, что там, в просторах космоса, есть какие-нибудь цивилизации.

Ханни:

– Можно ли сказать, что после того, как вы найдёте планету Рай, вы поймёте – всё, для «Артемиды» это был последний полёт. И далее вас ждёт спокойная, мирная жизнь где-нибудь на хорошей планете с комфортными условиями?

Кейтлин:

– Скорее всего, нет. Скажем так, я готова подумать о том, чтобы оставить космические полёты, если я действительно найду какую-то цивилизацию, которую можно будет долго и интересно изучать на их планете. Разве что так. Но я думаю, что это всё равно будет не последний полёт «Артемиды», она будет передана в надёжные руки.

Ханни:

– Что же, спасибо тебе за интересную беседу! И до встречи на станции Клондайк.

Сегодня с нами была Кейтлин Картер, прославленный Капитан прославленного корабля Вольного флота «Артемида», вы на канале #StarVoice и меня зовут Ханни Спарк. До новых встреч!

Глава 10. Панорама. Три факта, продолжение

Соскучились, котятки? С вами вновь Белый кролик.

Мы продолжаем разбор событий, с неумолимой силой ведущих нас к загадочной Тайне станции Клондайк-VI-626. В первой части мы разобрали события, связанные с Рёвом Призрака, и той ниточкой, которая, словно легендарная нить Ариадны, привела нас сюда, в сектор Серапис, систему Эпсилон Эридана.

Что мы должны знать про сектор Серапис? То, что его открыли вместе со станцией изучения фронтира, с бортовым номером Клондайк-VI-626.

На этом моменте внимательный Читатель воскликнет: – Гранда инфинити! Вы хотите сказать, что одна и та же станция пребывает в двух местах одновременно? Как такое возможно?

Да-да! Это именно наш Клондайк! И вторым важным фактом в фундаменте Тайны станет эта история. Но перед тем как начать разбираться, почему наша станция оказалась не на своём месте, мы должны внимательно изучить, где именно она оказалась.

Вы что-нибудь слышали о секторе Серапис? Гагарин, Хель, Армстронг, Икар у всех на слуху, но Серапис? Полистаем новости, да есть такой сектор, его только что открыли, и… сразу закрыли. Почему закрыли? Неизвестно.

Это если кратко. А теперь добавим подробностей, и поверьте, в них будет много странного и загадочного. Первое, что мы хотели понять, когда его открыли? Что может быть проще, зайчики? Но нет, мы сразу натыкаемся на лавину противоречащей информации, это явно нам указывает на действие 4 департамента УСБ, так они заметают следы, если нет возможности всё удалить. По одним данным – Серапис открыт в прошлом году, по другим – аж лет десять назад. Информацию о Призраке тоже прятала УСБ, а, значит, мы идём по верному следу. Но где же правда? Не волнуйтесь, мы знаем, как отделить зёрна от плевел, мы этим постоянно и успешно занимаемся. И вот, один из наших сторонников, пересылает нам два презабавных документа. Первый из них, стандартный маячковый контракт Вольного флота. Из всего написанного там, нам интересны только дата и место. Дата 13 ноября 2520 года. Место – Эпсилон Эридана. Бинго!

Второй документ датирован уже 24 февраля следующего года. Это накладная, выданная искин-контролером станции Локи[1], об отгрузке дальнему рейдеру Вольного флота крупной партии кристаллов, для доставки… (барабанная дробь!)… в сектор Серапис!

Итак, мы знаем дату, ранее которой искать бессмысленно. Где-то там, почти три года назад, на маяк Вольного флота прыгнул транспорт со стандартным ансиблем на борту. Затем в срочном порядке понадобилось доставить огромную партию кристаллов. Это, призна́юсь, нас несколько ставило в тупик, зайчики… зачем они там? Единственное объяснение, которое пришло в голову: там, в секторе Серапис решили срочно развернуть искин мощностью не ниже дзета, или даже эпсилон. Мы понимаем всю бредовость и нелогичность такого поступка, но ничего более не приходит в голову. Однако дальше будут ещё более странные события.

19 декабря 2521 года мы находим скромную заметку об остановке исследования сектора ввиду неперспективности и закрытии станции исследования фронтира. Скрыть этот факт невозможно, потому что необходимо внести запись в Атлас астронавигации.

04 января 2522 года, мы находим секретный контракт между федеральным правительством и USC о проведении планового ремонта станции типа Клондайк. Для выполнения этого планового (сарказм) ремонта, были расторгнуты или отложены все иные контракты на полгода вперёд. Этот плановый (снова сарказм) ремонт длился почему-то пять месяцев, вместо положенных трёх недель.

Мы ищем, ищем, ищем… всё окутано завесой секретности, но мы не отчаиваемся, мы ищем, ищем, ищем… и совершенно случайно находим. Находим снимок, который со словами любви был отправлен пустотным монтажником своей возлюбленной. Разумеется, мы не станем раскрывать, кто этот парень и кто его избранница. Нам важно другое: за его плечом, в глубине орбитальной верфи мы явственно видим борт с номером 626… и огромную… нет! – гигантскую воронку от взрыва в этом борту. Если честно, у нас волосы шевелились, что же это могло быть? После битвы флотов Артемиса и Долохова, где обе стороны не стеснялись стрелять из главного калибра, мы наблюдали кадры пробоин куда скромнее, чем эта.

Встаёт вопрос: что было в этом секторе? Мы исследовали его, справедливо считая важной частью общей картины. Там была собственно станция, были 8 кораблей Вольного флота, и один из них, давайте запомним, – это «Солнечная виверна», мы ещё встретим его в будущих событиях (и в прошлых – тоже). Был филиал Амальгамы. Кажется, ничего странного. Это только на первый взгляд.

Там была наша станция, более ничего. Значит, если там что-то случилось, то это произошло именно на Клондайке. Что-то, что привело к закрытию ЦЕЛОГО сектора! Вы можете представить масштаб такого события?

Экологические катастрофы Флостона, тайна планеты Аэлла-1, мятеж на военном флоте, восстание на Дверге, корпоративные войны, пиратство… ничто из перечисленного не приводило к закрытию сектора. А тут его закрыли! Сказать, что это странно, значит, ничего не сказать. Это ОЧЕНЬ странно. И подозрительно.

Итак, у нас есть Призрак – событие, которое тщательно замалчивают, а саму звезду охраняет патрульный корабль Федерации. И у нас есть Серапис, который открыли и закрыли, и также тщательно замалчивают. Что их связывает? Какую роль во всём этом играет Клондайк-VI-626?

Читайте третью часть истории, которая встанет, как бусинка в ряд, и вы, наконец, поймёте… Но не буду забегать вперёд! Вы прочитаете об этом в третьей части.

Белый кролик

_____

[1] Полный список станций Вольного флота приведён в Энциклопедии https://author.today/work/442564

Глава 11. Интервью с доктором Говардом Криптманом

Столица. Сектор Сол

Март 14, 2523 г.

Может ли наше государство разрушить целую планету для амбициозного проекта? Правительство Земной Федерации хранит немало тайн, оберегая сон простых обывателей. Одним из самых больших во всех смыслах государственным секретом является тайна планеты Аэлла-1. Чтобы не отставать от нового витка дискуссий по вопросу того, что же скрыто на её поверхности, редакция #StarVoice обратилась с просьбой дать интервью к известному планетологу доктору Говарду Криптману, профессору кафедры теоретической планетологии университета им. А. Ч. Кларка. Меня зовут Ричард Бесекерский, и вот мой первый вопрос:

– Доктор Криптман, скажите, какие теории о причинах закрытия Аэллы-1 являются наиболее популярными?

Интервью проводилось в малом кампусе Университета, который полностью принадлежал факультету планетологии. С четырёх сторон высились башни научных корпусов, доходя до границы атмосферного купола. В центре был разбит парк в виде озера с кувшинками, окружённого фруктовыми деревьями, вишней и смородиной. На земле не было ни единой ягоды, для Марса это редкий деликатес. Интервью проводилось на лавочке, у берега озера, профессор Криптман в элегантных белых брюках и тёмном пиджаке сидел на ней, закинув ногу на ногу. Широкое лицо, с бородкой, тронутой проседью, и что выделялось, живые умные глаза.

Бесекерский сидел напротив, в своём неизменном ярко-оранжевом пиджаке, и тёмной водолазке. Кисть левой руки покрывал биомеханический имплант, именно там пряталось записывающее оборудование.

Доктор Криптман:

– Знаете, мнений о том, что творится на поверхности планеты, множество. От банального стратегического запаса ресурсов до порталов в параллельные миры. Кажется, число разных версий таких предположений не меньше количества голов тех, кто пытается заниматься этим вопросом. Если не брать в расчёт людей, имеющих официальный допуск на Аэллу-1, конечно, но они-то как раз ничего и не рассказывают.

Что же касается версий, которые я считаю наиболее реалистичными, я бы разбил их на две группы. Во-первых, это может быть инопланетная цивилизация. Во-вторых, если это не она сама, то некий оставшийся от неё артефакт.

Бесекерский:

– Почему вы считаете наиболее вероятными именно эти варианты?

Доктор Криптман:

– Я их отобрал методом исключения. Сначала отбросим чрезмерную конспирологию, вроде того, что правительство сохраняет планету как своего рода ковчег или новый Флостон для суперэлиты. Такое даже смешно обсуждать. Версии с какими-то редкими и уникальными ресурсами не подходят потому, что за две с лишним сотни лет, которые Аэлла-1 находится в изоляции, это бы, так или иначе, всплыло через прорывные научные исследования или технические достижения, невозможные без экспериментов с неизвестными, уникальными материалами. Ещё мне доводилось читать о теориях, в которых планета используется как полигон для испытания секретного оружия, но опять же, слишком долгий срок закрытости планеты. Какое-то одно вооружение разрабатывать столь долгое время бессмысленно, а последовательная серия бралась бы на вооружение, что опять же хоть отчасти снимало бы покров тайны с планеты. И подобными рассуждениями я прихожу к двум группам теорий, которые я ранее обозначил.

Бесекерский:

– Доктор Криптман, а что вы скажете о нашумевшей не так давно теории доктора Айзека Кларка о разрушении Аэллы-1 для постройки сферы Прокофьева?

Доктор Криптман:

– Я скажу, что эта теория построена на грубых вычислительных ошибках. Во-первых, доктор Кларк неверно оценил массу строительного материала, необходимого для постройки столь колоссального астрофизического сооружения. В действительности при современном уровне развития материаловедения и астроинженерии для постройки полноценной сферы Прокофьева вокруг двойной звёздной системы требуется разрушить как минимум несколько десятков таких планет, как Аэлла-1. Во-вторых, полученные доктором Кларком данные о, якобы уменьшении массы планеты не подтверждаются независимыми гравиметрическими и траекторными наблюдениями.

И последнее, что полностью разобьёт эту нелепую теорию: рядом располагается Аэлла-2, столица сектора. Полтора миллиарда её жителей заметили бы это с помощью обычного бытового телескопа.

Бесекерский:

– Хорошо, тогда давайте перейдём к выделенным вами теориям. Расскажите подробнее о вероятности встречи с инопланетной цивилизацией.

Доктор Криптман:

– Я бы начал с того, что не стоит ожидать встречи с высокоразвитыми инопланетянами. По крайней мере, гипотетические аборигены явно ещё не научились использовать радиоволны.

Бесекерский:

– Или достигли такой ступени развития, когда они им уже совершенно не нужны?

Доктор Криптман:

– Тогда бы, скорее всего, они нашли нас раньше, но, насколько мне известно, среди академических историков есть однозначный консенсус о том, что ранее с разумной инопланетной жизнью человечество в контакт ещё не вступало. Но мы отвлеклись.

Итак, наша предполагаемая цивилизация должна находиться на довольно низкой ступени развития. И в этом случае консервация планеты и особенно недопуск на неё корпораций объясняется тем, что правительство Федерации имеет благую цель, дать возможность местным разумным существам самостоятельно достичь той ступени развития, когда они будут готовы к контакту с внешним для них миром, без внешнего влияния и тем более без порабощения. Кроме того, наблюдение за их цивилизацией может дать ценные данные для историков и социологов о динамике общественных процессов, и биологам – об альтернативных путях развития разума.

Бесекерский:

– Может ли так случиться, что всё человечество также находится в режиме подобной консервации у ещё более могущественной цивилизации?

Доктор Криптман:

– Учёное сообщество уже очень давно выдвинула подобную гипотезу. Это одна из попыток объяснения Великого парадокса Ферми, под названием «светлый зоопарк». Краткая суть гипотезы: мы не наблюдаем иных цивилизаций, потому что, они держат нас в режиме изоляции. Но чем дальше мы раздвигаем границы освоенного космоса, тем сложнее это делать, и тем вероятнее, что мы что-то найдём. Но ничего не нашли, вокруг только пустое пространство.

Бесекерский:

– Далее, вы упомянули некий инопланетный артефакт. Можете пояснить поподробнее, что вы имеете в виду?

Доктор Криптман:

– Да, конечно. Здесь мы имеем дело с неким объектом – или, скорее, сетью объектов, некогда созданных более развитой цивилизацией, а затем или исчезнувшей, или покинувшей систему Струве-2398, или бывшей здесь с кратким визитом. Что же они в итоге оставили, а мы нашли? На мой взгляд, это что-то, раз планету закрыли целиком, обладает минимум одним из трёх свойств:

Первое. Это может быть нечто такое, принципы работы чего нам хотя бы приблизительно понятны, они укладываются в мейнстримные версии современной научной картины мира, но технологии, по которым такие объекты созданы, явно превосходят наши. Например, элемент системы сверхдальней связи чужой цивилизации. Второе, это может быть нечто, что, по нашим воззрениям, является опасным или антигуманным. Например, некий искусственный патоген, преобразующий любую органику в нечто совершенно иное. И, наконец, третье, это может быть нечто, что вообще не укладывается в наше представление о мире.

Бесекерский:

– Например?

Доктор Криптман:

– Например, сеть порталов в параллельные миры. Или там пребывает оортианский Чёрный человек. Всё, что потребует радикального пересмотра взглядов на устройство Вселенной. Но пока это всего лишь гипотезы.

Бесекерский:

– Весьма занятно. Доктор Криптман, а вам известно что-нибудь, об успешных попытках несанкционированно проникнуть на Аэллу-1?

Доктор Криптман:

– Боюсь, если б я что-то об этом знал, я бы не отвечал на ваши вопросы по довольно очевидным причинам. До меня, конечно, доходили слухи о подобных попытках, но тем, кто имеет возможность что-то рассказывать, не довелось видеть ничего кроме комфортабельных карцеров дредноута «Амстердам» и обходительных офицеров его службы безопасности. Те же, кому удалось узреть чуть большее… Боюсь, они стали пожизненными сотрудниками исследовательской станции на орбите планеты. В лучшем случае.

Бесекерский:

– На этом наше интервью с Доктором Криптманом подошло к концу. Спасибо вам за ответы на наши вопросы! Также благодарим руководство кафедры теоретической планетологии университета Кларка за помощь в организации встречи. Беседу провёл Ричард Бесекерский специально для канала #StarVoice.

Глава 12. Второй карьерный рывок Эмили. Снова неожиданный

Новая Селена. Сектор Армстронг

Февраль 24, 2523 г.

Деймос. Сектор Сол

Февраль 23, 2523 г.

Частная территория USC

В космопорту было много детей. Ближайший пассажирский корабль оказался полностью зафрахтованным под школьную экскурсию в Столицу, но Эмили не могла ждать следующего, полученная директива была предельно ясной: «Прибыть в штаб-квартиру USC скорейшим образом». Корпорация являлась главным спонсором всех школ Новой Селены, поэтому Эмили моментально выделили место в этом сумасшедшем доме. Педагоги изо всех сил старались, чтобы орава детишек не убежала, не потерялась и ничего не сломала. Прямо сейчас у них шёл импровизированный урок обществознания.

– Дети, мы с вами летим на Столицу нашего государства. Кто знает, как называется эта планета?

– Марс! – хором ответили дети.

– Поднимайте руки. Это самая заселённая планета там живёт 44 миллиарда человек. Коренного уроженца Марса можно отличить по характерному оранжевому загару. Там находится самое престижное учебное заведение: Университет имени Кларка. Если будете хорошо учиться, то сможете туда поступить. Марс – это не только столица Федерации, но столица сектора Сол. Какие ещё планеты вы знаете в этом секторе?

– Ганимед!

– Правильно. Это вторая по значимости и населению планета. Кто знает, сколько живёт людей на Ганимеде?

– 18 миллиардов!

– Верно. А также это – вторая столица Федерации и центр наших вооружённых сил. Именно там располагается Офицерская школа нашего военно-космического флота. Давайте вспомним другие планеты сектора Сол.

– Облако Оорта!

– Это не планета, – хором возразили несколько детей.

– И не Федерация, – подала голос девочка в белой кофточке.

– Да, действительно. Так называют обитаемые астероиды, населённые оортианцами. Большинство из них считает себя суверенным государством и не вступили в Земную федерацию. Сколько их там живёт, неизвестно, по некоторым оценкам – несколько миллиардов. А ещё они очень злые и могут обидеть маленьких детей! Если вы в столице увидите оортианца, не подходите к нему ни в коем случае! Сразу отойдите к вашему педагогу!

– А как мы узнаем оортианца? – спросил крепкий мальчишка. Судя по всему, он совсем не боялся, и наоборот, планировал познакомиться с ними.

– Правильный вопрос, молодец! Смотрим на экран в вашем профиле: жители комет, астероидов и малых лун, которых мы называем общим именем «оортианцы», имеют очень высокий рост, они будут на голову выше жителя любой планеты, а марсиан – даже на две головы. При этом они очень худые, и, скорее всего, будут носить экзоскелет, потому что гравитация планеты для них слишком высокая. У них бледная, практически белая кожа, нет волос, зато много татуировок, шрамов, различных мутаций и имплантов. Практически все оортианцы имеют искусственные глаза. Видите, похоже на большие чёрные блюдца. Какие ещё планеты вы знаете в секторе Сол?

– Каллисто! Это столица Ракузы!

Эмили фыркнула. Грязные переходы, обилие назойливой рекламы, лезущей в твой профиль, и ушлые дельцы повсюду.

– Правильно говорить не столица, а главный офис корпорации Ракуза. Там живёт 8 миллиардов людей, многие из них заняты в межпланетной торговле. Это свободная экономическая зона, где можно купить и продать практически всё – от импланта до космического корабля. Там очень часто бывают корабли Вольного флота. Идём дальше, какие ещё планеты вы знаете?

Повисла минутная тишина, дети переглядывались, пытаясь вспомнить. Её прервал звонкий выкрик:

– Луна!

– Это наименее населённая планета Сол, там живёт всего 3 миллиарда. На Луне располагается факультет биохимии Университета имени Кларка.

Эмили фыркнула ещё раз: «А ещё там производство наркотиков и незаконные эксперименты над людьми, под крылышком Амальгамы». Об этом знал чуть ли не каждый второй, но таковых никогда не оказывалось в правительстве.

– Кто назовёт последнюю планету Земной федерации в секторе Сол? Смелее, я уже дала вам подсказку.

Дети шушукались и даже пытались подглядывать в профиль, хотя во время урока на это требовалось разрешение педагога. Наконец, кто-то робко сказал:

– Европа?

– Абсолютно верно! Да, наша единственная планета, где люди живут под водой. Население 3 миллиарда, и там очень-очень красиво! На Европе мы обязательно остановимся на несколько дней, вы увидите знаменитого Быка Европы и флуоресцирующих цефалид. Мы перечислили все обитаемые планеты Сол, а сейчас поговорим о культурных отличиях.

Эмили вздрогнула и поняла, что почти задремала. Голос учителя продолжал говорить, об истории, народах, значимых датах, он был добрым и убаюкивал. Нельзя расслабляться, просто так на Деймос не вызывают. В ожидании светолета надо ещё раз тщательно проанализировать случившийся недавно разговор. Совершенно неожиданный разговор!

– Эмили, я тебя не видела, кажется, полжизни! – томный грудной голос, знакомое бархатное звучание. Кое-что не меняется в этой вселенной.

– Мирабель! Неужели дошла очередь до моих сообщений? – Эмили обрадовалась, увидев подругу, но не смогла удержаться от колкости, это был первый разговор за два года.

– Ты же знаешь, что вчера был лонг-лист на F?

Разумеется, Эмили знала. Это пафосное мероприятие преподносилось как воплощение корпоративной меритократии: у всех есть шанс, все могут участвовать, победит достойный. Старайся, совершенствуй себя, учись, и повышение тебя не минует. Хотя шансы не больше, чем выиграть в федеральной лотерее. Система в целом справедлива, все служащие Корпорации были разбиты на 26 рангов по количеству букв в алфавите. На момент Катастрофы, Эмили была K, что совсем неплохо для её возраста и оценок. Но во время Катастрофы она получила сразу F, правда, только формально. F – это мечта. Это первый ранг, с которого начинается каста ТОП-менеджеров – исполнительных директоров Корпорации.

Такое развитие событий поставило в тупик Центральный офис дирекции по персоналу, они присылали поверенного, который должен был найти ошибку и отменить произошедшее. Однако искин-контролёр Новой Селены беспристрастно демонстрировал лог событий, из которого явно следовало, что служащая ранга K была единственным административным руководителем, и на основании полтора десятка пунктов Устава он ей присвоил ранг F и временную должность исполнительного директора с правом приказа.

– Армстронг! Армстронг! Армстронг! – детишки истошно вопили, отвечая на вопрос педагога, какие ещё сектора они знают.

– Правильно! Это наш родной сектор. И какие же планеты здесь есть?

– Новая Селена! – дети, не менее громко, назвали свою родную планету.

– Аэлла, – не дожидаясь следующего вопроса, назвала девочка в белом.

– Верно. В нашем секторе всего две обитаемые планеты. Столицей является Аэлла-2, а население всего сектора менее 2-х миллиардов. Только подумайте, на Марсе живёт более чем в двадцать раз больше людей!

– Но ведь есть ещё одна Аэлла?

– Есть, это Аэлла-1. Там находится научный центр, и туда никому нельзя прилетать, чтобы не мешать учёным.

Эмили фыркнула в третий раз, так вот как это теперь называется? Нельзя мешать учёным?

– Давайте назовём все остальные сектора нашей Федерации, кроме Армстронг и Сол. Какие вы знаете?

– Гагарин! Мои родители приехали с Кандидата, – это опять девочка в белом, взглянув на неё внимательнее, Эмили разглядела едва заметные зелёные пятна, на руках и за ушами – отличительную черту выходцев с этой планеты.

– Икар!

– Хель!

– Правильно говорить не Хель, а Терминус, – поправила учитель, – наша Федерация разбита на пять секторов, каждый из которых имеет собственное правительство, парламент и законы. Какой сектор является самым крупным, после Сол?

Дети знали, что это Икар. Далее последовал рассказ учителя про планеты сектора. На экране мелькнули Либанза и Флостон, обе находились в одной системе и являли собой контраст жизненного уровня Федерации. Кошмарные условия на Либанзе, которую так и не смогли терраформировать, летающие города под куполами, суровая атмосфера, отсутствие сколь-нибудь значимых источников доходов. И супердорогой курорт, с тщательно воссозданным климатом и животным миром Земли, где стоимость жизни за одни сутки была больше, чем житель Либанзы мог заработать за всю жизнь. Воистину, блеск и нищета Федерации находятся в одном месте. И это система Лаланд.

Впрочем, там же была вполне благополучная Альдея, где проживало более двух миллиардов людей. Гуманитарные поставки продовольствия с Альдеи позволяли выживать населению Либанзы, хотя Эмили считала, что надо их окончательно эвакуировать и прекратить это навсегда.

Затем учитель вскользь упомянула Элекбу, сказав, что там тюрьма для нехороших людей, и всех, кто будет плохо учиться, отправят именно туда. Далее шёл рассказ о Кебрион-1 и Кебрион-2, негласные столицы технической и творческой интеллигенции. Они были спутниками газового гиганта Кебрион, где располагалась вторая Кольцевая фабрика, производящая Холодное топливо для межзвёздных кораблей. Знаменитая Академия искусств имени Гобера, альма-матер всех звёзд развлекательных каналов находилась на Кебрион-2. Обычно Эмили не любила эту публику, но среди них встречались приятные личности. Например, тот случайный роман во время отпуска на Флостоне!

И наконец, был долгий и обстоятельный рассказ о секторальной столице, планете Сиберия. Где всегда было холодно (от -4, до -60), где люди купаются в ледяных озёрах, где у всех густые, пышные и длинные волосы. В этот момент учитель посмотрела на Эмили. Да, её пышная светловолосая причёска однозначно указывала на коренную сиберийку, но Эмили не слушала педагога, она опять мысленно вернулась к разговору с Мирабель.

– Так вот, ты в списке! Ты в лонг-листе F!

– Гранда инфинити! Ты точно знаешь?

– Точнее некуда, Эмили! Я сама его готовила.

– Оо… Я уже думала, что навсегда застряла в H.

– Да уж, твоя история наделала шороху. Хотели все списать на ошибку контролёра. Задачей поверенного было найти изъян, убедить ваш искин в нелогичности решения и заставить отменить. Но тот не дал себя одурачить и даже загрузил свои логи Центральному контролёру. Мухлевать, находясь на прицеле у Большого Мозга, как ты понимаешь, становится уже опасно. Можно упасть на песок[1].

Этого Эмили не знала. Её ожидаемо не утвердили в должности, однако она была морально готова выслушать, что всё это будет оформлено как стажировка. К таким ухищрениям Дирекция по персоналу прибегала, когда надо было отыграть назад. Тщательно готовилась к этому разговору, собиралась торговаться чтобы по итогам стажировки получить J-ранг, с внесением в кадровый резерв I. Это был бы хороший шаг карьеры. Далее – перевод в другой филиал с повышением в должности, и прощай этот ужасный эпизод.

Но всё пошло совсем не так. Во-первых, подноготная попала в новостные каналы. Отличился #StarVoice, репортёры которого были на удивление хорошо осведомлены о происходящем, и спустя два месяца опубликовали детальное расследование действий служащих UCS. Во-вторых, в игру вступила ДСР (дирекция спасения от репортёров), где решили, что снег на холме не спрятать[2], необходимо наградить героев. Героем назначили, разумеется, главного энергетика, который получил неплохой пакет акций в качестве премии, медаль за храбрость от правительства Армстронга, и минуту славы на федеральных каналах. Но уже через полгода его командировали в Хель, чему Эмили была откровенно рада, напыщенный индюк её раздражал.

А вот с ней случилось нечто неожиданное. Нет, не было ни премий, ни чествований как спасительницы. Центральный офис тихо и буднично утвердил решение контролёра, и в строгом соответствии с уставом, применил пункт о нештатной ситуации, что позволяло назначение снизить на два ранга, с F до H. Что и было сделано. Этот ранг подразумевал должность руководителя департамента, что также не заставило себя ждать: был создан департамент исследований низких температур, который и вверили в руководство Эмили. Ей было поручено всесторонне исследовать произошедшее, разработать методы, реализовать шаги, составить протоколы, подготовить инструкции. Об этом тоже написали федеральные каналы, подчеркнув социальную ответственность Корпорации (ДСР зря лапшу не кидает[3]), выделили полномочия, бюджет и… забыли. Поначалу Эмили радовалась, но затем поняла суровую правду: в интересах Корпорации, чтобы эта история более нигде никогда не всплыла, а значит, ей предстоит сидеть в лаборатории до конца жизни.

– Кто же мой поручитель?

Поручитель был обязательным элементом твоего появления в листе, но им не мог быть директор твоего филиала. Для этого проходило множество стажировок, где надо было понравиться хоть кому-нибудь. В департамент Эмили постоянно просились на стажировку, для низких рангов это был бриллиант в песке[4], она увеличивала КР (коэффициент разнообразия), хотя и не повышала СЦК (соответствие целям корпорации). Сидеть в лаборатории существенно приятнее, чем работать на фабрике.

Но ей само́й пойти на стажировку оказалось непросто. Она писала регулярные письма, посещала корпоративы сектора и оплаченные курорты, благо H-ранг позволял уже многое. Но пока ничего…

– Ты не поверишь! – Мирабель придала лицу таинственный вид, оглянулась по сторонам, приблизилась и продолжила тихим голосом: – я бы сама не поверила, если бы меня не назначали исполнителем по ведению листа…

Последовала пауза, достойная выпускницы Гобера.

– Тебя внёс А-офис!

Теперь паузу безмолвия предстояло явить Эмили – она потеряла дар речи.

– А-ха-ха, видела бы ты себя, подруга! – вид Эмили развеселил Мирабель. Довольная произведённым эффектом, она продолжила: – ничего не хочешь рассказать? На последнем курортном отпуске замутила роман с Вице-президентом? А? Он ведь тоже был на Флостоне в эти даты, я-то знаю! Признавайся!

– Нет, что ты!

– А с кем был, если не с ним? – деловито уточнила Мирабель. В её глазах играло лукавство.

– Но… почему? – последний вопрос Мирабель был проигнорирован.

– Слушай, я не знаю. Но это шанс, и ты должна за него ухватиться обеими руками. Если жизнь даёт тебе чернослив, сделай из него лимонад! – некоторое время она пристально смотрела на подругу, а затем, широко улыбнувшись, – ты ведь знаешь, что кандидаты А-офиса, практически всегда получают назначение. Станешь Исполнительным директором – не забывай твою бедную Мирабель!

Эмили улыбнулась в ответ, хотя мысли были в беспорядке.

– Ну всё, мне пора! Жди вызова в центр! – Мирабель отключилась.

Эмили ещё долго сидела, глядя в одну точку. Она пыталась понять, почему она?

– Почему она?

Помещение, в котором прозвучал вопрос, было меньше всего похоже на деловой офис. На огромном пространстве, размером с малый атмосферный купол, был воссоздан уголок дикой природы. Высокие деревья, красивый подлесок, водопад, ручей. В высоте крон порхали и беззаботно чирикали множество пташек. Лёгкие удобные кресла плетёного тростника стояли на песчаной косе у ручья, в воде плескалась рыбёшка.

Разговаривали двое, один прогуливался босиком по песку, его ботинки натуральной кожи были небрежно брошены у кресла. Второй сидел в кресле. У обоих была пышная шевелюра, переходившая в элегантную бородку, но если у гуляющего она была угольно-чёрной, то у сидящего – абсолютно белой.

– А как ты сам думаешь?

– Желаешь проверить, не потерял ли я остроту ума. Да?

Гуляющий выглядел как более молодая копия сидящего, было сразу понятно, что разговаривают отец и сын.

– Отнюдь. Хочу знать, какие выводы сделает противник, если будет обладать нашими информационными ресурсами. Умный противник.

Молодой улыбнулся:

– Что ж, я доставлю тебе такое удовольствие. Во-первых, в её личном деле написано «склонна к решительным действиям, в критической ситуации умеет брать на себя ответственность». Это первое, что узна́ют. И чему не поверят ввиду полной банальности, а значит, начнут копать глубже.

– Хорошо. Продолжай.

– На втором уровне анализа им придётся иметь доступ в несколько региональных баз. Это сложно, но реально. Будут анализировать карьерный профиль. В нём найдут что-то очень похоже на типичную синекуру любовницы – крупная руководящая должность, хотя непонятно чем занята, обилие детишек наследных акционеров под крылом, научная работа где-то на фоне. Всегда посещает вечеринки сектора. Всегда получает курортные отпуска, причём это Флостон, Кандидат и Европа – такое ей совсем не по рангу.

Старший равнодушно смотрел на краешек Марса, который виднелся за прозрачной стенкой купола:

– Это всё?

– Нет. Противник сопоставит эти данные со светской хроникой и обнаружит, что именно на этих курортах, в эти даты отдыхал один из наших вице-президентов, причём без жены. Версия любовницы получает хорошие доказательства. И этому не поверят тоже.

Теперь старший был удивлён:

– Отсюда давай подробнее. Почему не поверят?

– Видишь ли, отец, я много раз был объектом расследования светских репортёров. Грех и разврат, помноженные на власть и безнаказанность…

– О да, здесь ты специалист. Слушаю внимательно! – в словах отца явно прозвучала ирония.

– Должна быть эпатажность, скандал, что-то, сыгранное на публику. Мордобой, на худой конец. Но ничего этого нет. Он приехал на курорт, она приехала. Пару раз их видели вместе, на коктейльном вечере. Это всё? Где жареные факты и сплетни?

– Не все таранят крейсер собственной яхтой.

– Но хоть что-то я сделал лучше тебя!

– Если это не роман, то что?

Молодой задумался, поскрёб бородку, затем сел в кресло. Пауза затягивалась, отец терпеливо ждал.

– Мы готовим агента.

– Любопытно. Зачем?

– Мы проведём какую-то операцию там, – сын неопределённо махнул рукой вверх, – скорее всего, это будет ценная информация, исходя из которой у нас есть определённый план.

– Ну что же, блестяще!

– Но что не так?

– Почему ты решил, что что-то не так?

– Отец, это элементарно. Ты выглядишь довольным.

– Очень много телескопов направлено на этот купол, – отец также неопределённо махнул рукой, – и очень хорошо, что наши враги не видят выражения моего лица. Потому что у нас ни хрена нет никакого плана.

– Вот как?

– Именно. У нас есть девчонка, которая не растерялась в критической ситуации, приняла абсурдное и нелогичное решение, но оно спасло жизни миллионам. Вот это и есть весь наш план. Его не заметит даже очень умный противник, «ввиду полной банальности», как ты и сказал. Я с тобой согласен.

– Спрячем правду на самом видном месте?

– Да. Но надо подкинуть ещё фактов. Что посоветуешь?

– Куратором назначения должен выступить не кто-то, а тот самый Вице-президент.

– Хорошо. Что ещё?

– Пусть он сделает это не лично, а через А-офис. Мы дадим вилку сплетен, либо он прикрытие нашей синекуры, либо пытается подчеркнуть свою власть. Обе версии будут прорабатывать, обе найдут пустышками, что опять же, косвенно подтвердит версию агента, которому тщательно готовят легенду.

Черноволосый опять замолчал, но затем продолжил:

– И, кстати, о сплетнях. Надо, чтобы информация утекла раньше времени. Вот что мы сделаем: я поручу подготовку к лонг-F другим людям. Это будут два или три разных отдела Административного офиса. В одном из них обязательно будет подруга, которая не вытерпит и поделится новостью. Начальники отделов станут проводить совещания с привлечением массы сотрудников, которые заметят связь с Вице-президентом. Новость разойдётся, и, разумеется, попадёт аналитикам, что также будет воспринято обеспечительными мерами легенды.

– Прекрасно, сын. Проследи лично, чтобы всё так и случилось, но сам оставайся в тени, концы должны тонуть среди помощников и комитетов.

– Может нам добавить пикантных приключений в столице?

– Перегнём палку. Не стоит.

– Я всё сделаю. Но, отец, перед тем как я уйду, может, расскажешь, зачем всё это?

– Ответ на этот вопрос настолько удивительный, что помешает тебе сделать работу чисто. Поговорим, как ты закончишь.

Светолет был подан на посадку. Человечество пять веков осваивало космос, но до сих самой сложной задачей был взлёт с планеты в космос. Плотная атмосфера Новой Селены позволяла это делать с помощью прямоточных реактивных двигателей, где рабочим телом выступала сама атмосфера. Мощные лазеры на поверхности, питаемые термоядерным реактором, разогревали газ в камере корабля до тысяч градусов, что давало реактивную струю, достаточную для взлёта в верхний слой атмосферы. Там разгонная ступень отстыковывалась, и далее корабль летел уже с помощью обычного химического реактивного двигателя. Взлёт выглядел очень красиво: десяток мощных лучей когерентного света сходились в одной точке, где на вершине реактивной струи корабль стремительно летел вверх. Благодаря этому его и назвали светолетом. Через некоторое время мощность наземных лазеров начнёт слабеть, и в игру вступят «светлячки» – дирижабли, барражирующие на высоте около 8 километров, несущие лазерный прожектор, которые и доведут светолет до верхней точки атмосферного полёта, где произойдёт расстыковка с разгонным модулем. Модуль посадят назад, на космодром, где он будет ждать нового взлёта. Всё это Эмили выслушала в виде очередной лекции после того, как педагоги рассадили детей в салоне, и пока светолет неторопливо двигался на стартовую площадку. Сам взлёт прошёл буднично, но вызвал бурный восторг у детишек.

«Это не совпадение… я нужна им… именно я. Но зачем?» – эти мысли пришли в голову Эмили, когда светолет пересекал верхнюю часть атмосферы, и за огромными панорамными иллюминаторами виднелись ярко-алые облака.

Эмили хотела думать, что она талантлива, и это заметили в А-офисе… но, увы, талант не редкость. Есть только одно событие в её жизни, значимое настолько, что это вспомнят при случае, а именно: Волна холода. «Получается, там, на Клондайке, случится то же самое», – озарение подстёгивало мысли Эмили, – «Но антициклон не может произойти на станции. Хотя на Новой Селене тоже так думали, но случилась неожиданность… Неожиданность! Случилась неожиданность, и я справилась… это, что получается, я лучший специалист по неожиданностям?»

Светолет, наконец, вышел в космос, началось неспешное орбитальное движение в сторону станции. Там предстояла пересадка на рейсовый пассажирский корабль, который совершит серию прыжков до Столицы. На время каждого прыжка люди погружаются в глубокий сон, чтобы спастись от Удара Хаоса. Далее следовало пробуждение, корабль на сутки причаливал к станции для зарядки прыжковых двигателей. Люди в это время могли поесть, погулять на станции и выспаться… да, да, выспаться – глубокий сон не является заменой сну обычному, рассказывал учитель детям. Нам предстояло совершить прыжок на Кандидат, затем на Бадакшаан, затем на станцию Марс-8. Столица, в отличие от иных планет, имела много космических станций для старта и финиша варп-прыжков. Каждый прыжок, вещал учитель, проходит за 1–3 стандартных суток, и ещё сутки на зарядку, итого весь полёт займёт 10 суток. Эмили знала, что зарядить двигатели можно и быстрее, всё-таки она работала в корпорации USC, главном производителе прыжковых двигателей для человечества. Остановка на сутки нужна была для людей, Удар Хаосом не проходил даром даже в глубоком сне, необходимо было отдохнуть и развеяться. И, разумеется, каждая станция предлагала широкий спектр услуг для космических путешественников: от изысканных ресторанов, аттракционов, до казино и более острых развлечений, таких как гладиаторские бои, гонки, стандартные и нестандартные сексуальные утехи. Среди незаконных удовольствий обычно присутствовали салоны нейростимуляции и разнообразные притоны. Чем больше эмоций будет выплеснуто, тем легче пройдёт следующий прыжок.

«Корпоративные менеджеры думают одинаково. Нужен лучший специалист по продажам, мы составим список сотрудников, отсортируем их по количеству проданных двигателей, реакторов и иных агрегатов. Если вам нужен специалист по неожиданностям, то что мы делаем? А то же самое! Составляем список и видим там одно имя – Эмили, а в графе количество – единица», – Эмили представила кого-то из А-офиса, получившего подобный отчёт, и рассмеялась.

«Если так, то получается, что я могу диктовать им условия? Наглеть, конечно, не стоит, но кое-что я обязательно потребую!»

_____

[1] Марсианская поговорка, означает сесть в лужу, попасть в неловкое положение.

[2] Поговорка жителей Сиберии, аналог «Шила в мешке не утаить».

[3] Марсианская поговорка, аналог «Зря хлеб не ест».

[4] Пословица жителей планеты Аэлла-2, аналог «Лакомый кусочек».

Глава 13. Интервью с Кейлой Арнольд

Столица. Сектор Сол

Март 08, 2523 г.

– Всем привет, наши дорогие подписчики. Вы на канале #StarVoice, сегодня с вами я, прекрасная Ханни Спарк. Вместе со мной многоуважаемая гостья: Кейла Арнольд, научный руководитель станции Клондайк и глава биоинженерной лаборатории. Здравствуйте, Кейла!

Кейла Арнольд:

– Добрый вечер.

Интервью снова велось через ансибль, Ханни всё ещё находилась на Марсе, поэтому интерьер был тот же, но наряд изменился на ковбойский стиль: белая блуза, жилетка, расклёшенные джинсы. В глаза бросалась натуральная ткань, что являлось признаком роскоши. Но, начав работать в #StarVoice, Ханни уже могла себе это позволить.

Её собеседница модой не блистала, одежда была сугубо утилитарной: чёрный лабораторный халат и белая косынка, полностью скрывающая густую сиберийскую причёску. Находилась Кейла в своей лаборатории, на Новой Селене. Обзорные окна позади неё давали восхитительный вид на закат: огромные багровые тучи висели в небе.

Ханни:

– Мне так приятно познакомиться с вами, Кейла. Ведь, знаете, я о вас абсолютно ничего не слышала. Сейчас это большая редкость, встретить человека, который ни разу не засветился в светской хронике. Можете что-то рассказать о себе?

Кейла Арнольд:

– Ничего удивительного нет, что мы никогда не встречались. Я вела достаточно уединённый образ жизни на Сиберии, где я и родилась. И если ты родилась в секторе Икар и выбрала себе путь как биоинженер, ты поступаешь в Альдейский университет, который я и закончила. Кроме этого, я, как настоящая сиберийка, поступила ещё и на военную кафедру. После выпуска прошла стажировку на Бадакшаане, и уже по окончании её была зачислена на службу в научно-исследовательский флот Земной Федерации. Последние годы я возглавляла кафедру экспериментальной биоинженерии в Кабатанском институте планетарных исследований, на Новой Селене, у меня крупный долгосрочный грант на научное исследование по определённой теме.

Ханни:

– Я знаю, что во флоте вы находитесь в звании майора. Скажите, назначение на Клондайк для вас – повышение или ссылка на далёкую станцию?

Кейла Арнольд:

– Сложно сказать. Это личное приглашение капитана станции Синклера Доусона. У нас велись долгие переговоры, и отчасти это что-то вроде отпуска.

Ханни:

– Кейла, скажите, пожалуйста, вы – биоинженер со стажем. Есть ли какие-то открытия, которыми вы гордитесь? Возможно, они даже известны общественности, или это всё – военная тайна?

Кейла Арнольд:

– Да, боюсь, информация засекречена. Но последняя научная работа, когда будет вскоре завершена, определённо станет предметом моей гордости.

Ханни:

– Данную научную работу вы планируете продолжать на станции?

Кейла Арнольд:

– Разумеется. Это было моим главным условием.

Ханни:

– Я слышала, что научные работы на станциях фронтира финансируют даже лучше, чем во многих институтах. Увеличение вашего научного бюджета сыграло роль в вашем согласии на это назначение?

Кейла Арнольд:

– В целом вы правы, но нет. Моя научная работа с самого начала финансировалась из частных фондов. И меня заверили, это финансирование сохранится в полном объёме.

Ханни:

– Прекрасная новость. Можете раскрыть имя щедрого мецената?

Кейла Арнольд:

– Это не секрет. Многие исследования Кабатанского института финансирует корпорация USC, и мою работу – в том числе.

Ханни:

– Скажите, вы сейчас встали во главе молодой команды, которую сформировали буквально вот только что перед открытием станции. Готовы ли вы сейчас уже что-то рассказать про тех, кто будет рядом с вами?

Кейла Арнольд:

– Некоторых из них я хорошо знаю, а с некоторыми просто знакома. К первым относится доктор Морган Робертсон. Он родом с Альдеи, и мы вместе учились в Альдейском университете. У доктора большой опыт полевой работы, он посетил все планеты сектора Икар. Будет определённо интересно поработать с ним.

Ещё с нами в команде доктор Кейт Маккензи, уроженка Луны. Она начинала также в Альдейском университете, но затем перевелась на Вулкан, в медицинский центр Плушааг. Кейт увлеклась растениями и адаптацией растения к неблагоприятным условиям планет, на Вулкане были лучшие условия для такой научной работы.

Следующий член команды: доктор Роксанна Фэй Никс, она окончила университет Кларка в Столице и проживала на Флостоне, участвуя в проекте терраформирования. Полагаем, мы с ней наиболее близкие коллеги в научном плане.

С нами будет младший научный сотрудник, снова выпускница Альдейского университета (воистину, это альма-матер всех биоинженеров!), её зовут Джелата Такахаси.

И совершенно тёмная, пока для меня, лошадка – доктор Энцзо О’Херон. Уверена, мы сработаемся.

Ханни:

– Прошу прощение за уточнение, но медицинский центр Плушааг расположен на Бадакшаане, а не Вулкане. Кейла, давайте немножечко поговорим о ваших личных планах. Поставили ли вы какие-то цели и задачи перед собой на данную миссию?

Кейла Арнольд:

– Безусловно, в первую очередь я военный вирусолог, и поскольку всё человечество уже имеет все возможные иммунитеты, то фронтир даёт нам новые вызовы. Именно здесь мне следует искать новые угрозы, и то, как с ними справится. Этим я и намерена заниматься.

Ханни:

– А как научный руководитель всей станции? Там ведь будут и иные лаборатории?

Кейла Арнольд:

– Будучи деканом много лет, я очень хорошо справляюсь с научным администрированием. Кроме моей, есть ещё две лаборатории: планетологии и инженерная. Последняя будет завалена заказами от Вольного флота, это обычная история. А с планетологами мы – коллеги, рука об руку изучаем новые планеты.

Ханни:

– Кстати, о новых планетах. Сейчас в Вольном флоте бытует мнение, что закон, принятый ещё полтора века назад, об обязательной дезинфекции и осмотре кораблей по прибытии с биоактивных планет, уже давно устарел, и сейчас он абсолютно необязателен, просто достаточно пропить курс биологических добавок, чтобы исключить все возможные последствия. Так ли это? Что вы про это скажете?

Кейла Арнольд:

– Разумеется, это не так. Что касается изученных планет, безусловно, достаточно просто принять курс определённых медикаментов. Но мы сейчас столкнёмся с планетами, о которых мы ничего не знаем. Ни о флоре, которая там находится, ни о фауне. И, разумеется, ни о простейших организмах, ни о вирусах. У нас нет никакого оружия против них, поэтому старый закон будет как нельзя к месту.

Ханни:

– Скажите, а есть ли у вас какой-то план относительно эпидемии? Если выявят признаки неизвестного вируса?

Кейла Арнольд:

– Безусловно, мы с полковником Зиминым разработали все возможные планы по устранению угроз, согласно уровню опасности. Все протоколы прописаны. Мы надеемся, что не дойдёт до такого, когда все будут подвержены какой-либо опасности. Но мы готовы.

Ханни:

– Готовы ли вы сейчас прямо озвучить, что ждёт команды Вольного флота и персонал станции, если такое случится? Чётко по полочкам.

Кейла Арнольд:

– Если случится худшее, например, эпидемия неизвестной болезни, то будут запрещены все вылеты со станции и введён карантин. Вот вам чётко и по полочкам.

Ханни:

– Скажите, помимо лаборатории, вас, наверное, ещё где-то можно будет найти? Возможно, у вас есть ещё какие-то увлечения, помимо работы?

Кейла Арнольд:

– Честно говоря, пока нет. До сих пор у меня не было на это времени.

Ханни:

– Значит, всё-таки верно то утверждение, что женщины-врачи, тем более военные, остаются одинокими долгое время. Ваше сердце сейчас свободно?

Кейла Арнольд:

– Моё сердце отдано науке. В целом я не исключаю, что-то, или кто-то, меня может заинтересовать, но за мои 42 года, пока этого не произошло.

Ханни:

– Простите меня, Кейла, но разве можно отдать своё сердце каким-то вирусам?

Кейла Арнольд:

– Речь ведь не про вирусы. Моя работа направлена на благо человечества в целом. Здесь очень многое предстоит сделать. И дело не только в медицине, есть ряд иных проблем.

Ханни:

– Какие? Раскройте нам их.

Кейла Арнольд:

– В настоящий момент мы очень слабо используем человеческий потенциал. Безусловно, мы многого достигли, люди практически ничем не болеют, я сейчас говорю про болезни тела. Любые дефекты организма, будь то плохое зрение, опухоли или гормональные расстройства – все мы можем вылечить соответствующей терапией, направленной мутацией либо имплантами. Например, у меня один глаз – это имплантированный кибернетический протез, но выглядит и воспринимается он как обычный глаз.

Ханни:

– Но с болезнями разума ситуация не так хороша. И я сейчас не про навигаторов, где психозы и нервные расстройства случаются постоянно, это специфика профессии. Например, возьмём Марс, количество самоубийств аномально высокое, и постоянно растёт.

Кейла Арнольд:

– Кроме этого, есть ещё чаилдинг, химеризм, хикки и прочие девиации. Это грани той проблемы, о которой я говорю.

Ханни:

– Перед тем как ты продолжишь, надо для подписчиков канала рассказать, что означают эти слова. Чаилдинг – это фобия взросления. Взрослые люди сознательно продолжают себя вести как дети и даже используют гормональные и иные препараты, чтобы продлить пубертатный период жизни и выглядеть как ребёнок. Верно?

Кейла Арнольд:

– Верно. Химеризм, в свою очередь, – это тоже попытка бегства, но не в детство, а в животный мир. Люди меняют своё тело, и копируют образ жизни животного. Иногда это приводит к трагичным последствиям, например, когда некто вообразил себя хищником, и стал охотиться на иных людей. Мы знаем много подобных инцидентов.

Ханни:

– Необходимо добавить, что химеризм не всегда принимает такие крайние формы, очень часто это делается, чтобы разнообразить свою внешность образами животных, и не более того. Я брала интервью у Диких кошечек и их фанатов, они вполне нормальные люди.

Кейла Арнольд:

– Допускаю. Но данное явление снижает порог доступности последующих этапов девиации.

Ханни:

– Теперь понятно. Расскажи ещё про хикки, и вернёмся к общей проблеме.

Кейла Арнольд:

– Договорились. Хикки – это добровольный отказ от физического общения с себе подобными, с иными людьми. Явление было известно очень давно, но только в последние годы оно стало по-настоящему массовым. Его последователи ведут затворнический образ жизни, зачастую запираясь в жилой капсуле. Они работают там, где можно это делать только удалённо, например, операторами роботов-погрузчиков. Заводят виртуальных друзей и подруг, а для тактильных ощущений вживляют особый имплант, который производит прямую стимуляцию областей мозга. Таким образом, они могут создавать имитацию секса или иных подобных взаимодействий.

Ханни:

– Но это очень опасно! Я видела таких, эти люди теряли человеческий облик: заросшие, всё тело покрыто струпьями и нарывами. Фу!

Кейла Арнольд:

– Печальное зрелище, согласна. Мы можем упомянуть десяток иных заболеваний разума, и это всё – следствие одной и той же проблемы. В современном мире человеку очень сложно реализовать себя.

Ханни:

– Кейла, ты сторонница проекта «Элизиум»?

Кейла Арнольд:

– Меня нельзя назвать фанатичной сторонницей. Некоторые идеи Элизиума, по сути – худшая форма нацизма. Но те предпосылки, которые лежат в основе проекта, абсолютно верные.

Ханни:

– Давай поговорим об этих предпосылках.

Кейла Арнольд:

– Давай. Начнём издалека, с момента окончания Войны Воссоединения, после того как капитулировали внутренние планеты…

Ханни:

– Капитулировали? Сразу понятно, что твои предки – выходцы с Ганимеда. Я марсианка, в наших учебниках написано другое.

Кейла Арнольд:

– Прости. Суть в следующем: человечество получило мощный выхлоп своей пассионарности. Мы строили корабли, терраформировали планеты, исследовали звёздные системы. Но этот запал кончается. Если вначале мы с радостью заселяли Вулкан и Линбазу, то сейчас, спустя три века, нам нужна только Аэлла или Альдея. Ну или хотя бы Кандидат. Поэтому среди Вольного флота столь популярна легенда про планету Рай, найти её хотят не столько они, сколько всё человечество. Землю обетованную, взамен Земли утерянной.

Ханни:

– Ты считаешь, планета Рай – это просто легенда?

Кейла Арнольд:

– Разумеется, легенда. Хотя вполне вероятно, что когда-то отыщут планету, похожую на Землю, хотя бы отдалённо. Именно её и объявят Раем, что будет совсем несложно, среди современных людей мало кто видел Землю.

Ханни:

– Мой шеф, мистер Херейро, родился и вырос на Земле. Я же там была всего один раз, со школьной экскурсией.

Кейла Арнольд:

– Тебе повезло, а 50 миллиардов её видели только на картинках. Очевидно, что экспансия утихает. И очевидно, что человечество окажется в очередном тупике развития.

Ханни:

– В чём заключается тупик?

Кейла Арнольд:

– Вот смотри. В докосмическую эпоху на Земле ты могла родиться гениальным математиком или художником. Но с вероятностью 90% ты бы родилась в семье крестьян, и мир никогда не увидел бы твоей теоремы или картины. Чтобы не умереть от голода, тебе пришлось бы выращивать продовольствие. Это очень нерациональное использование человеческого потенциала: как математик или художник ты была бы гораздо полезнее, чем просто крестьянка. Перенесёмся в современность. У жителей Либанзы, Бадакшаана, Каллисто зачастую нет никаких возможностей раскрыть свой талант. Марс – в тисках перенаселения, где любая работа – это уже счастье. Даже относительно благополучные планеты, где можно гулять без скафандра, предоставляют очень небольшую свободу выбора. В итоге мы заставляем людей быть условными крестьянами, вместо того чтобы раскрыть их истинные таланты. Это и есть тупик.

Ханни:

– Понятно. Я только замечу, что люди становились крестьянами не просто так, голод в те времена был реалистичным явлением. Теоремы и картины от него не спасали.

Кейла Арнольд:

– Согласна. Но сейчас, вначале двадцать шестого века, ситуация иная. Мы спокойно можем производить продовольствие и товары первой необходимости для всего человечества. Ранее я сказала, что некоторые люди в Столице работают операторами роботов-погрузчиков. Но разве роботам нужны операторы? Искусственный интеллект есть даже в лазерной указке, он отлично справится. Правда в том, что людей надо хоть чем-то занять, хоть какой-то работой. Или вот другой пример: на вашем канале я регулярно читаю новости политики…

Ханни:

– Это очень мило.

Кейла Арнольд:

– Ваши репортёры отмечают, что правительственные учреждения обладают избыточным штатом. Постоянно создаются все новые и новые бюро, министерства, комиссии. Это другая сторона иллюминатора. Попытка создать больше рабочих мест, чтобы хоть чем-нибудь занять людей.

Ханни:

– Судя по экспрессии твоего рассказа, это неправильно. А как правильно?

Кейла Арнольд:

– Надо изменить сам подход. Люди не должны заниматься простой работой, для этого у нас достаточно механизмов, под управлением искинов. Каждый человек имеет талант, нам надо создать общество, основной целью которого будет раскрытие талантов. Человек, нашедший свой талант – человек счастливый.

Ханни:

– Где же должны жить эти счастливые люди?

Кейла Арнольд:

– Мы только что открыли новый сектор. Но нам ничего не мешает открывать их каждый год и даже по несколько в год. Если так сделать, то мы найдём много планет не хуже Альдеи и Кандидата.

Ханни:

– Я слышала, что у нас мало Холодного топлива. Его производит только одна Кольцевая фабрика, и лишь совсем недавно была построена вторая у Кебриона.

Кейла Арнольд:

– Мы запросто можем построить ещё десяток.

Ханни:

– Разве для этого не нужна особая планета – газовый гигант типа Юпитера?

Кейла Арнольд:

– Нужна. Такие планеты редкие, но отнюдь не уникальные. Власть федерального правительства сильна, пока оно обладает монополией на производство Холодного топлива. Именно поэтому у нас всего две Кольцевые фабрика. А не потому, что не нашли нужных планет.

Ханни:

– Любопытно. Так что представляет собой Элизиум?

Кейла Арнольд:

– Пока это всего лишь философская концепция. Я не слышала, чтобы кто-то взялся её претворять в жизнь.

Ханни:

– Но это популярная концепция. Особенно в Столице, и особенно среди интеллектуальной элиты. Можешь перечислить основные тезисы проекта Элизиум?

Кейла Арнольд:

– Разумеется. Первый: значительно ускорить разведку фронтира, чтобы найти комфортные для проживания планеты, и расселить на них человечество.

Второе: всю обычную работу поручить роботам и искинам. Среди людей не должно быть рабочих, крестьян, шахтёров.

Третье, и, наверное, самое сложное: необходимо поменять систему воспитания, обладание избыточными материальными благами не должно быть чем-то значимым. Мерой ценности и уважения должно стать раскрытие и использование личного таланта, каким бы он ни был.

И, наконец, последнее: создать систему персонального воспитания и обучения, нацеленную на поиск и раскрытие таланта у каждого человека, без исключений.

Ханни:

– А если, например, раскрытым талантом будет талант убийцы? Что тогда?

Кейла Арнольд:

– Нам нужны воины, и этот талант будет востребован. А чтобы раскрыть его, наша биоинженерия вполне способна создать достаточное количество псевдоразумных особей.

Ханни:

– Я читала один из вариантов проекта, в котором предполагается массовое использование клонов, или как ты сказала, «псевдоразумных особей», в качестве слуг, или даже рабов.

Кейла Арнольд:

– Строго говоря, это такие же искусственные создания, как и обычные роботы. Просто их построили из разных материалов.

Ханни:

– Также я читала и другой вариант. В котором предполагается отобрать в Элизиум только ограниченное количество талантливых людей. Всё остальное человечество будет на положении тех самых слуг или рабов.

Кейла Арнольд:

– Есть и более страшные трактовки. Навряд ли человечество добровольно согласится стать рабами (усмехается). Но общий смысл не меняется: мы должны совершить эволюционный скачок, из общества потребления к обществу культивации таланта. И тогда произойдёт качественное развитие цивилизации в целом.

Ханни:

– А если мы это не сделаем?

Кейла Арнольд:

– Некоторые учёные считают, что это и есть тот самый Великий фильтр, который необходимо преодолеть. В противном случае цивилизацию ждёт стагнация, регресс и вымирание.

Ханни:

– Жаль, что нам даже не с кем посоветоваться, как правильно…

Кейла Арнольд:

– На эту тему есть отдельная интерпретация гипотезы Ферми. Называется Вселенский кодекс или Галактический кодекс. Суть заключается в том, что цивилизация, не совершившая данный эволюционный скачок, не считается разумной. С ней бесполезно устанавливать контакт, её представители вас просто не поймут.

Ханни:

– Как интересно. Варп-прыжки уже освоили, но ещё неразумны?

Кейла Арнольд:

– Мы видели много животных, способных строить большие и красивые сооружения, для возведения которых нужна математика и развитые способности к обмену информацией. Но это не делает их разумными. Информация и знания – разные вещи.

Ханни:

– Тогда ответь на такой вопрос: если нас считают неразумными, и не выходят на контакт, то почему мы до сих пор не увидели признаков этих иных разумных цивилизаций?

Кейла Арнольд:

– Точный ответ вряд ли кто знает. Но я предположу такую гипотезу: как только цивилизация совершает эволюционный скачок и раскрывает весь потенциал своих членов – резко увеличивается научный прогресс в самых разных областях знаний. За короткий срок технологический разрыв будет велик, и мы будем не в состоянии понять, что столкнулись с иной цивилизацией. Если вернуться к историческим аналогиям: муравей не способен понять, в чём смысл и предназначение колесницы, хотя он может по ней ползать и разглядывать с разных сторон. Для него она всё равно будет деревом странного вида. Только в нашем небольшом уголке галактики много всего странного. Может, это и есть колесница высокоразвитой цивилизации?

Ханни:

– Очаровательное сравнение! Кейла, наше интервью очень интересное, но подходит к концу. Может быть, есть у вас какие-то напутствия прибывающим кораблям?

Кейла Арнольд:

– Да, у меня есть определённые напутствия для всех прибывающих кораблей, для всех гостей и особенно для тех, кто будет высаживаться на планеты.

Без вас человечество не совершит своих дальнейших открытий, но помните о безопасности. От вас, особенно от Капитанов, от ваших решений, от каждого вашего действия на планетах зависит безопасность, не только ваша личная. Не только ваших команд, но и каждого, кто будет на станции. Относитесь к этому со всей ответственностью. И тогда у нас всё будет прекрасно.

Ханни:

– Кейла, спасибо за ваше напутствие. Итак, с вами была Ханни Спарк, а также Кейла Арнольд, научный руководитель, глава лаборатории биоинженерии и главный врач станции Клондайк. Она будет с вами на станции уже через несколько дней. Всем пока-пока!

Глава 14. Панорама. Нам прислали боевого вирусолога

Зайчики, в каком веке мы живём?

Когда вы последний раз слышали слова «эпидемия», «карантин», «пандемия», «мор»?

Давайте вспомним, в каждом втором из нас стоит метаболический имплант, нейтрализующий токсины. Именно благодаря ему мы можем накачаться алкоголем по самые брови, а наутро проснуться как ни в чём не бывало. Слово «похмелье» столь же редкое, как и перечисленные выше.

Именно наличием такого импланта оправдывают себя жадные дельцы, когда поставляют слегка протухшее продовольствие на Либанзу и Дверг. Не отравитесь, и на том скажите спасибо.

Благодаря ему, толстосумы и продажные чиновники закрывают глаза и носы, когда речь идёт о марсианских куполах, населённые теми, кого они презрительно называют «лимита». А называют они так уже две трети жителей. Зачем им закрывать нос? Чтобы не почувствовать того ужасного запаха, той чудовищной вони, в которой вынуждены жить эти несчастные люди. Терпите, у вас есть метаболический имплант. А у них есть Земля, Флостон и Олимпия, где можно наслаждаться прекрасным воздухом, дышать без респиратора, купаться в бассейне с чистой водой, под открытым небом.

Может, мы забыли, что всем нам вкололи ультрабиотик ещё в грудном возрасте? Наш организм реагирует на все известные микропатогены, не оставляя им ни единого шанса. Мы можем свободно гулять по любой из заселённых планет, абсолютно не боясь подхватить какую-либо местную заразу. У нас давно нет простуды, гриппа, лихорадки и подобных им вирусных заболеваний. На нашем веку была одна-единственная эпидемия альдейской оспы, с которой не справился усиленный иммунитет человека. И то, решение нашлось достаточно быстро, через два года Ракуза представила улучшенный ультрабиотик, который надо было, за наш счёт ввести всему человечеству (боюсь представить, какую колоссальную прибыль они на этом получили).

Каждый, хоть немного сведущий в технике, знает, что любой медицинский прибор, сложнее термопары, умеет делать рекомбинацию т-вектора по вирулентному образу. Достаточно плюнуть на стёклышко, и вот вам готова персональная вакцина, от всего на свете.

Но нам прислали боевого вирусолога!

Нам рассказывают, что «новые планеты тире новые микробы». Любой корабль, посетивший активную биосферу, привезёт на борту толпы голодных вирусов, микробов, микоидов и плазмидов, истосковавшихся по человечинке. Но до сих пор мы вполне обходились вышеперечисленным. А сейчас нам прислали боевого вирусолога!

Зачем вообще нужны боевые вирусологи? Пройдёмся по профильным каналам, прочитаем заголовки самых популярных работ. Не пробуйте это повторить, без специальной подготовки мозг сломаете, как там всё запутано. Мы сделали для вас перевод на человеческий язык. Вот что получилось:

Регулирование гормонального состояния человека для получения массового целевого действия: психоза, бешенства, послушания, подавление инициативы. Внедрение механизмов нейрохимического регулирования. Эта работа посвящена тому, что в организм можно вложить инструкции, которые сработают в определённых условиях. Произнеси кодовую фразу, и у всей планеты случится паралич. Или инфаркт. Разработка механизмов подсознательного усиления или ослабления восприятия, что позволит манипулировать информацией и нашей способностью отличать правду ото лжи. Путём определённых сигналов, например, особый цвет фона или специально подобранное музыкальное сопровождение, будут приводить к усилению веры в то, что говорят. Ну, или наоборот.

Подобные манипуляторные техники правительство разрабатывает уже давно, при чём здесь вирусология? Все подобные приёмы строятся на встраивание в геном определённых генных последовательностей, которые начнут продуцировать определённые РНК (производственные задания для клетки), и уже они приведут к избыточному производству тех или иных гормональных соединений, для стимулирования определённого поведения. И сделать это очень легко, достаточно добавить препарат в вашу еду или питьё.

Кто будет поставлять еду на станцию Клондайк-VI-626? Может, им не даёт покоя баснословная прибыль, полученная Ракузой при ликвидации эпидемии альдейской оспы? И нам готовят ещё один подобный кошмар?

Вы как хотите, зайчики, но здесь однозначно что-то нечисто. Не бывает такого набора совпадений. И мы вам расскажем, что именно нечисто. Мы долго расследовали это дело, и пазл начал складываться. Нам известно, что две разнонаправленные волны интереса сошлись в одной точке.

И эта точка – Клондайк-VI-626.

Две волны порождали много ряби: одиозные личности, корпоранты высшего эшелона, соглядатаи всех мастей, святоши самого разного сорта и пошиба. Это с одной стороны, осколки военных – с другой. Мы долго пытались понять, где спрятаны зёрна истины, а где – плевела? Открытием стало: зёрна у нас – и там, и здесь, просто они разные. Последний персонаж стал искрой, зажёгшей пламя, мы, наконец, увидели расклад.

Мы знаем, что именно должно произойти на станции Клондайк-VI-626.

Скоро узнаёте и вы.

Глава 15. Интервью с Тришей Аддамс, капитаном «Addams Glory»

Станция Клондайк. Сектор Зонгиинг

Март 23, 2523 г.

– Всем привет. Вы на канале #StarVoice, с вами ваша любимица Ханни Спарк. Сегодня со мной в эфире канала удивительный человек: Капитан корабля «Addams Glory» Триша Аддамс. Здравствуйте, Триша!

Триша Аддамс:

– Всем привет! Привет, Ханни!

На этот раз Ханни вела интервью из студии на Клондайке, которая была гораздо более скромной, чем в Столице. Что вполне компенсировалось внешним видом ведущей: сиреневых прядок больше не было, но имелось белое ниспадающее римское платье без рукавов. Оно выгодно оттеняло оранжевый марсианский загар.

Триша же, в свою очередь, находилась в рубке корабля, а сам корабль дрейфовал на орбите газового гиганта, в планетарном кольце астероидов, что было видно в его обзорных экранах. Она выглядела как бывалый космонавт: светлая и даже бледная кожа на правильном, но слегка полноватом лице, карие глаза, тонкие брови. Серебристый комбинезон, и капюшон, полностью закрывающий голову Капитана, кроме лица, завершал образ.

Ханни:

– Триша, мне очень приятно с вами познакомиться. Знаете, когда я готовилась к интервью с остальными капитанами, у меня всегда была какая-то про них информация, какие-то новости на каналах, но про вашу команду – словно белый лист. Такое ощущение, что за все годы полётов, вы словно находились в чьей-то тени, или очень были сильно засекреченной командой. Можете рассказать что-то про себя, ваш корабль и команду?

Триша Аддамс:

– Я хочу сказать, что это очень хороший знак: про нас ничего не известно плохого, но, наверное, нужно рассказать хорошее. У нас прекрасный корабль, в отличном состоянии, рассчитанный на 5 членов экипажа, постоянно путешествуют четверо: я, капитан и планетолог, мой старпом-биолог, наш бессменный механик Пятница и, конечно же, наш замечательный навигатор. Они так часто меняются, но не у нас, наш всё ещё держится.

Ханни:

– Триша, сколько лет вы летаете?

Триша Аддамс:

– В этом году 11.

Ханни:

– Ого, это действительно огромный срок. Правда, что вся ваша команда – это ваша семья?

Триша Аддамс:

– Да, для меня команда – это семья. Мы все носим фамилию Аддамс, мы многое пережили вместе – это гораздо больше и важнее, чем то, что вы можете пережить со своей биологической семьёй. Поэтому, да, мы, безусловно, – одна семья.

Ханни:

– Но биологическая семья у вас тоже есть?

Триша Аддамс:

– Конечно, я ведь человек. Да, я родилась на Сиберии в семье Хок, у меня есть родители и старшая сестра.

Ханни:

– Но сейчас твоя фамилия Аддамс, как же она поменялась?

Триша Аддамс:

– Я родилась в семье потомственных служащих корпорации USC, и с детства меня готовили к этой судьбе. Я же хотела свободы, поэтому взяла фамилию бабушки, которая летала в Вольном флоте, и сбежала. Меня всегда считали непутёвой, ставили в пример старшую сестру.

Ханни:

– Очаровательная история. Тогда расскажите, Триша, какие же приключения за эти 11 лет больше всего вам запомнились?

Триша Аддамс:

– Самое неприятное приключение: высадка на небольшую планету, где уже была точка интереса и проведены исследования дроном, но то, что мы увидели в результате, оказалось совсем непохожим на наши ожидания. Мало того что агрессивная атмосфера, но и очень высокая гравитация, нестабильная тектоника и кипящие гейзеры! Они стали полной неожиданностью. Очень высокая влажность, так ещё и агрессивная фауна. Казалось бы, кто может жить на этой планете? Никто, просто камни какие-то, и постоянно льющаяся отовсюду вода, но нет, мы были атакованы чем-то необыкновенным, что наш биолог не смог опознать.