Какая ты, осень…

***

Ответь – метельность снега лечит?

Скажи – мелодия угасла?

В подсвечнике старинном свечи

Сегодня зажжены напрасно.

Пока нас связывает слабо

Лишь тишина да сумрак тесный,

Пока нам неизвестна слава,

Пока нам ревность неизвестна,

Пока забыты все тревоги,

Мы будем вместе, будем рядом,

И пусть холодные пороги

Засыплет поздним листопадом.

Сейчас любовь владеет нами,

Как ветер – нежною листвою,

И страсть, подобная цунами,

Опять накроет с головою,

Недлительна и неопасна,

Возможно, нас метель излечит,

И эти свечи – не напрасны.

***

Зима – открыто, чисто, искренне,

Но только не предупредив,

К нам колкими несётся искрами,

Играя ветреный мотив.

Зима – сугробами, заносами,

В сиреневом закате дня.

Она седой наряд набросила,

От лета оторвав меня.

Зима – и жалит, и кусается,

И загоняет в тёплый дом,

Снежками белыми бросается,

И вьюгой стонет под окном.

Зима опять – ночами синими.

Кружит нежданная метель.

И бархатным пушистым инеем

Под Новый год оделась ель.

Зима несётся вальсом северным,

Качая дом, как колыбель,

Но замерзая, всё – же верим мы,

Что снова к нам придёт апрель.

***

В холодной комнате смертельно стынут руки,

А мрак пугает чёрной пеленой,

И мы с тобой – от встречи до разлуки

Повязаны лишь ниточкой одной.

Когда свеча оплавится и ляжет

Застывшим воском на столе пустом,

Никто из нас о прошлом не расскажет,

Признание оставив на потом.

Когда мороз вползает через щели

Змеёй – с полей, из леса, через сад,

Всё кажется, что нет тому прощенья,

Кто, испугавшись, повернёт назад.

Декабрь обманет оттепелью странной,

Потом в пургу шальную перейдёт,

И света нет. И кажется – так рано.

А, может, просто вечер настает.

И резким взрывом – запахи и звуки,

И только тени по стене скользят,

И без тебя смертельно стынут руки,

И без тебя тепло вернуть нельзя.

Приют одиноких сердец

Здесь в тишине скользят тихонько тени.

А жизнь – игра уже не стоит свеч.

Но так хочу я преклонить колени

И вас от всех болезней уберечь.

Зима опять напористо – упрямо

Врывается в забытый уголок.

Здесь каждая, наверно, чья – то мама,

Здесь каждого никто не уберег

От жёсткой и пугающей метели…

Под жуткий вой опять никто не спит.

У недомашней неродной постели

На тумбочке лишь кружечка стоит.

Вы смотрите нам в души обречённо,

Своей душой коснувшись невзначай,

Никто не знает, сколько дней сочтённых

Отпущено. И стынет в кружке чай.

Родные и потерянные лица.

И призрачна связующая нить.

Я не могу ни плакать, ни молиться,

Я лишь хочу колени преклонить.

***

Зимы причудливый коллаж

В тонах туманно – серебристых,

А ветер – словно верный паж

Несётся вдаль на тройках быстрых.

Он пролетит по февралю,

То – ввысь, то опускаясь ниже.

И кто – то нежное «люблю»

Ладонью на стекле напишет.

Заденешь ветку невзначай,

Где иней девственный икрится –

С берёзки , стройной, как свеча,

В лицо – снежинки, словно птицы.

Не оступись, не пропади

В ночи, звенящей и морозной,

И напоят весной дожди

В саду сиреневые гроздья.

Я воздух пряный пригублю.

Восход – теплей. А ветер – тише.

И слово нежное «люблю»

Мне кто – то на стекле напишет.

не могу ни плакать, ни молиться,

***

Так пронзительно, так откровенно

Прозвучали стихи о войне,

О любви, о забытой деревне,

О тоске по степной тишине.

Словно мы в это прошлое тоже

Окунулись. В разруху и дым

Уходил, кто всего нам дороже,

И остался навек молодым.

Каждый гость в этом зале известен,

И сжимая платочек в руке,

Тихо слушали добрые песни,

И бежала слеза по щеке.

В атмосфере сердечной и тёплой

Здесь никто никуда не спешил,

Отражали оконные стёкла

Свет хорошей широкой души.

И, казалось, от этого света

Уходила куда – то беда.

Так хотелось, чтоб видели это,

Кто уже не придёт никогда,

Как мы помним, и любим, и знаем,

Что не зря сохранить помогли

Этот мир. И сиреневым маем

В День Победы – поклон до земли.

***

Пускай живут библиотеки!

Мы чтим и любим этот храм.

Там Капулетти и Монтекки,

Там – зов к неведомым мирам.

Там – королевские подвески,

Там – шут у трона, веселясь…

Мерцает тускло, словно фрески,

Старинной рукописи вязь.

Там полчищ белых кавалерий

Неудержимо – страшный «Бег»,

А вот – под залпом артиллерий

Расплавился «Горячий снег».

Контрастом, резко – лоск паркета,

И дамы с веером в углу,

Мотив старинный – менуэта.

И Вронский с Анной на балу.

Вот Мастер с нежной Маргаритой,

Вот – разноцветных сказок ряд,

И рядом с узником небритым

В старинном кресле – сам Пилат.

Вдоль полок мы проходим снова

Поодиночке, не толпой,

Вот – ироничная Донцова,

И справедливо – жёсткий Рой.

Не охватить, и не измерить

Духовное богатство книг.

Здесь Пушкин, Пикуль и Каверин,

Какую выберешь из них?

Здесь тишина и лёгкий шорох

Потёртых пальцами страниц,

От стеллажей и книжных полок

Нас изучают сотни лиц.

Они в оценках несуровы,

И ожидают где – то там,

Что скоро мы вернёмся снова

В их мир и в их прекрасный храм.

ЛОКОМОТИВ 07.09.2011

Я – не фанатка. Не болельщик.

Но слёзы катятся из глаз.

Так почему у нас всё меньше

О людях думают сейчас?

Кто будет каяться публично?

Кто вовремя не принял мер?

А смерть, оскалившись цинично,

Включила свой секундомер.

И – до падения от взлёта

Никто так и не понял там…

Жизнь пассажиров и пилотов

Как самолёт – напополам.

Осталось только – до и после,

И боль безмолвная в душе.

Друг к другу не придёте в гости,

Не посидите в гараже.

И не обнимите устало

Своих любимых никогда…

Взрыв. Темнота. И вас не стало.

Осталась общая беда.

Оплавятся тихонько свечи.

Цветы – невянущим ковром.

И в расставание без встречи

Ещё нам верится с трудом.

Пусть будут все искать причины,

А в сердце лишь – в расцвете лет

Ушли здоровые мужчины,

Не встретив будущий рассвет.

***

Какая – то странная мистика… Увидела я поутру -

На голой рябине два листика качались на зимнем ветру.

В холодном сиреневом вечере снежинки – то к дому, то вспять.

Два листика, словно две свечечки, в серебряном инее спят.

Рябина в тревожной бессоннице, в ночном неподвижном бреду -

А вдруг её ветви надломятся и в белый сугроб упадут.

И листья хрустально покатятся, кляня непогодный каприз,

Вот так же в душевной сумятице порою мы катимся вниз.

Порою судьбою непризнанны, чужую небрежность кляня,

Бредём, как усталые призраки, на отблеск свечного огня.

А запахи тысячелистника, как лета прошедшего смех…

Мы, словно озябшие листики, боимся разбиться о снег.

***

Разбита на тысячу острых осколков вся прошлая жизнь. И в зеркальном плену

То искрою жжёт. То уколет иголкой. И вновь я тебе объявляю войну.

Я все своей жизнью – манящей, живою, где круто заложен опасный вираж,

Своим настоящим смеюсь над тобою, стараясь забыть ту влюблённую блажь.

Ту лодку, где вёсла – в речную прохладу. Ту комнату, где я счастливой была…

О том, что случилось, жалеть нам не надо. Я – птица без крыльев. Я – дом без тепла.

И снова, о прошлом стократно жалея, несу на ладонях печаль и вину.

Когда – то была я любимой твоею. Наверное, я проиграла войну.

***

Ливень каким – то скучающим темпом

Снова по старенькой крыше стучит,

Яблонь промокшие веточки с кем – то

Шепчутся тихо в холодной ночи.

Может быть, с дубом, а может быть, с клёном,

Стелется низко осенний туман,

Всё это было когда – то зелёным,

Было – в листве утопали дома.

Было – на солнечной яркой полянке

Ягодки – капельки. Ну а теперь

Снова зимы дожидаются санки,

И не откроешь намокшую дверь.

Снова сентябрь. И по грязи добраться

В тёплый уютный покой нелегко,

Где ребятишки шалят и резвятся,

Где на столе – белый хлеб, молоко.

Греются вместе собачки и кошки,

Хочет забраться туда – же щенок,

Сыро и зябко за ветхим окошком,

Дом согревает печной огонёк.

Ночью, проснувшись, опять мы услышим

Жалобный голос оконных петель,

Ливень скучающим темпом по крыше

Снова баюкает дом – колыбель.

***

У детства свой особый вкус – крыжовника и земляники,

На тропке узенькой в лесу играют солнечные блики.

Там разноцветье на лугу, земля июльским днём согрета,

И я во сне опять бегу в дурман чарующего лета.

У детства свой особый цвет – казалось ярче всё и чище,

А мы теперь на склоне лет ту чистоту напрасно ищем.

Мы навсегда обожжены потерями и дикой гонкой.

Мы с головой ныряем в сны, едва скользя по грани тонкой.

У детства пряный аромат цветущей буйно белой вишни,

Нам не вернуть его назад. И в детстве том ты просто лишний.

Свои прошедшие года мы собираем как улики.

Но эта память навсегда – крыжовника и земляники.

***

Не беспокойся обо мне. Не надо.

Мгновениям давно потерян счёт.

В аллеях облетающего сада

Осенняя метелица метёт.

Багровых листьев тающие звуки,

И тихо – тихо уходящий свет,

Нагих ветвей протянутые руки,

И чей – то незнакомый силуэт.

О, как пейзаж сентябрьский нежно – тонок,

Пока его дождями не зальёт.

В кустах птенец заплачет, как ребёнок,

И вместе с мамой просится в полёт.

Опять горят рябиновые кисти

Как огоньки потерянной души,

И в парке дети собирают листья,

Чтоб их потом в гербарий засушить.

Не беспокойся обо мне. Не стоит.

Нам всё равно ничто не изменить.

А осень своей жёлтою косою

Пойдёт цветы последние косить.

***

Похолодало. Стали чаще биться ветра по волжской стынущей воде.

Летят, летят осенние страницы, и нет для них пристанища нигде.

Им не найти надёжного приюта. Они несутся прочь. А где – там

Холодное и серенькое утро скользит по переулкам и дворам.

И снова ветер мокрою метлою листву багрово – жёлтую метёт.

Свинцово облаками надо мною куда – то лето тихо уплывёт

И снова дождь неистовым вандалом. И в свет фар дорога в никуда.

О, незаметно как похолодало. И брызжет в ночь холодная вода.

***

Мне так молчать с тобой уютно. Пусть за окном вечерне – мутно,

И снег махровым одеялом закутает озябший сад.

Мы так давно с тобой знакомы. Слова тихи и невесомы.

И время медленной рекою неспешно катится назад.

Мне так молчать с тобой уютно. Не надо думать поминутно,

Что ты уйдёшь в свои заботы, со мной расстанешься на день.

Пусть впереди ночная стужа. Ты очень дорог мне и нужен,

Хотя порой непониманье оставит слабенькую тень.

Мне так молчать с тобой уютно. Метель прощальная беспутно

Гуляет с ветром, и пугает, весну грядущую гоня.

Тепло наступит неизбежно, обнимет бережно и нежно

Луга, уснувшие в тумане, и зимний лес… И ты – меня.

***

По тонкой грани памяти скользя,

Вглядись в неё, как в озеро манящее…

Вернуть, увы, прошедшее нельзя,

Но без него не будет настоящего.

Жизнь как зигзаг – то молния, то гром,

А завтра – утро ясное и чистое,

Порой дождями заливает дом,

А ночью звёзды – жёлтыми монистами.

Жизнь как река – то мель, то перекат,

То чёрный омут, глубиной пугающий,

Нам, как реке, не повернуть назад,

Лишь проплывёт туман – седой и тающий.

Не стоит обижаться на судьбу,

Она сродни погоде – переменчива,

Я столько лет сама к себе иду

И жарким полднем, и морозным вечером.

Вот только грань нельзя переступить,

Порядочность и честь, увы, не в моде…

И всё равно мы продолжаем жить,

Мечтая об удаче и свободе.

***

Чёрной смородины чётки

Перебираю в руке.

Дождь сумасшедшей чечёткой

Скачет по сонной реке.

Ветер качает рябину,

Клонится старенький дуб.

Скоро темно и пустынно