«Пикник на обочине» Братьев Стругацких
© Марианна Алферова, текст, ил., 2025
© Аркадий и Борис Стругацкие, наследники, 2025
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2025
Принятые сокращения
АБС – Аркадий и Борис Стругацкие
АНС или АН – Аркадий Натанович Стругацкий
БНС или БН – Борис Натанович Стругацкий
ПнО или ПНО – Пикник на обочине
Вместо предисловия
История возникновения «Пикника…» представлена авторами как отдельная зарисовка, сама по себе ставшая литературным произведением. Внезапное рождение фантастической идеи, сродни озарению. В стиле Цезаря: Veni, vidi, vici[1].
Во время прогулки в доме отдыха «Комарово» братья Стругацкие набрели на заброшенную неряшливую стоянку каких-то автотуристов в лесопарке. «Вскрытые консервные банки, драная автопокрышка на кострище, сигаретные окурки, всякий неопределенный мусор. „Интересно, как на все это реагирует лесная живность?“ – спросил кто-то из нас. И сюжет пикника на обочине космической трассы тут же был сформулирован» OFF-LINE [2].
Вот так легко и непринужденно, почти мгновенно, родился замысел романа. Саму эту гипотезу возникновения Зоны излагает один из героев романа – доктор Валентин Пильман в третьей части ПНО[3]. Пильман рассказывает теорию «Пикника на обочине» примерно теми же словами и с помощью тех же образов, что присутствуют в воспоминаниях Бориса Стругацкого.
Итак, задуман «Пикник на обочине» был в феврале 1970 года в Доме творчества в Комарово, о чем свидетельствуют записи в дневнике. Но прошел целый год, прежде чем авторы приступили к написанию романа. Роман (Борис Натанович Стругацкий указывал, что «Пикник» – это повесть, а «может быть, даже – роман», так что в энциклопедии ПНО будет называться «романом») писался в три захода и довольно быстро: 19 января 1971 начат черновик, а 3 ноября того же года уже был готов чистовой вариант текста.
Впервые «Пикник…» вышел в 1972 году в журнале «Аврора» в номерах с седьмого по десятый.
Позднее Борис Стругацкий вспоминал: «Замечательно, что „Пикник“ сравнительно легко и без каких-либо существенных проблем прошел в ленинградской „Авроре“, пострадав при этом разве что в редактуре, да и то не так уж чтобы существенно. Пришлось, конечно, почистить рукопись от разнообразных „дерьм“ и „сволочей“, но это все были привычные, милые авторскому сердцу пустячки, ни одной принципиальной позиции авторы не уступили, и журнальный вариант появился в конце лета 1972 года, почти не изуродованным»[4].
Однако на самом деле правок было предостаточно, редакторы требовали постоянно подчеркивать, что действие происходит «за бугром», в мире бездушного капитала, с его язвами и пороками, старательно возводя на страницах романа вовсе не бумажный, а настоящий «железный занавес». Приглаживались и другие «неправильности»: строго дозировалась выпивка, вместе с руганью убирались также просторечные слова и выражения, все «низменные», на взгляд социалистических редакторов, подробности. Трясина в советском романе не может вонять – это моветон. Досталось и «живым покойникам», которых советские редакторы наотрез отказывались воспринимать как художественный образ.
Заявка на публикацию «Пикника на обочине»
(черновик):
«Предлагаем вниманию редакции нашу новую научно-фантастическую повесть „Пикник на обочине“. Время действия повести – наши дни, место действия – небольшой городишко второстепенной капиталистической страны типа Канады или Австралии. Сюжет повести сводится к следующему. Земля внезапно оказалась объектом посещения представителей иного разума. Пришельцы высадились в нескольких точках планеты, пробыли на Земле с десяток дней и, не вступая в контакт, исчезли так же неожиданно, как и появились, оставив после себя обширные районы – так называемые Зоны Посещения, – представляющие настоящие сокровищницы удивительных загадок и опасных тайн. Зоны эти, конечно, становятся объектом самого пристального изучения, ученые всех стран пытаются воссоздать облик пришельцев, разобраться в причинах их появления, извлечь полезное из того „мусора“, который остался на месте стоянок представителей сверхцивилизации Космоса. Но одновременно Зоны Посещения привлекают внимание и темных сил человеческого общества: военно-промышленные комплексы кап. стран, частные фирмы, анонимные компании жадно присасываются к „кладовым загадки“, стремясь вопреки международному законодательству урвать кусочек и для своих целей. Возникает новая профессия – сталкеры; это люди (как правило, местные жители), которые, рискуя жизнью, пробираются в Зону, тащат оттуда таинственное и опасное, а затем сбывают хабар темным дельцам. Герой повести – сталкер. Повесть рассказывает о его тяжелой судьбе в мире частной инициативы, искаженном вторжением извне. В настоящий момент закончены вчерне три из задуманных четырех частей повести. Часть вторая, как наиболее, на наш взгляд, характерная, прилагается. Предполагаемый объем повести 8 а. л. Рукопись может быть предоставлена через 6 месяцев после заключения договора»[5].
I. История создания романа «Пикник на обочине» и история возникновения названия
Первая запись, которая относит к «Пикнику на обочине» в черновиках авторов:
«…Обезьяна и консервная банка. Через 30 лет после посещения пришельцев остатки хлама, брошенного ими, – предмет охоты и поисков, исследований и несчастий. Рост суеверий, департамент, пытающийся взять власть на основе владения ими, организация, стремящаяся к уничтожению их (знание, взятое с неба, бесполезно и вредно; любая находка может принести лишь дурное применение). Старатели, почитаемые за колдунов. Падение авторитета науки. Брошенные биосистемы (почти разряженная батарейка), ожившие мертвецы самых разных эпох…»[6]
Здесь, в записях, еще нет сталкеров – пока это только старатели. Знаменитый неологизм «сталкер» появится позже, уже во время непосредственной работы над текстом.
В январе 1971 года в рабочем дневнике появляются первые записи, пока еще наброски ПНО.
Запись из рабочего дневника «Комарово»:
«16.01.71
1. Изучающие (ученые).
2. Стремящиеся завладеть (a. Politicos; b. Гангстеры).
3. Стремящиеся уничтожить, ибо видят беду»[7].
В феврале авторы начинают работать уже непосредственно над текстом:
В рабочем дневнике от 20.02.71 появляется запись: «Сделали 5 стр<аниц>»[8].
После того как текст романа был закончен, первые читатели из окружения АБС стали указывать на сходство «Пикника…» с романом Эрнеста Хемингуэя «Иметь и не иметь».
«Да, сходство это вполне очевидно, и надо было быть именно автором (слепым и глухим ко всему на свете, кроме своего текста), чтобы этого в процессе работы не заметить. На сходство указали нам первые же читатели рукописи. Мы огорчились, но не очень – мы ведь тоже любили Хэма вообще и „Иметь-не иметь“ в частности. В литературе такое явление (неосознанного следования некоему образцу) хорошо известно и носит название импринтинга» OFF-LINE.
Несмотря на то что ПНО стоит особняком в мировой фантастике, сходство с другими фантастическими произведениями просматривается порой опосредованно, порой вполне отчетливо.
«Подмечено точно: „Зона“ как некая особая область со своими (фантастическими) законами существования, встречается у АБС часто (в конце концов и НИИЧАВО – тоже своего рода „зона“, и Китежград под властью Тройки, и весь Город как таковой). Но откуда она родом? Не знаю. Пусть в этом разбираются психологи. Может быть, все дело в том, что одной из главных своих (литературных) задач АБС всегда полагали „сотворение миров“? Это – в некоторой степени ответ на вопрос о „зонах“, но тогда, сразу же, возникает другой вопрос: почему именно эту задачу считали они такой важной?» OFF-LINE.
В какой-то мере строго очерченная Зона Контакта перекликается с романом Клиффорда Саймака «Все живое…»[9] («Всякая плоть – трава…», название отсылает к Первому посланию Петра (1:24) «Ибо всякая плоть – как трава»). Братья Стругацкие написали предисловие к этому роману: «Контакт и пересмотр представлений». «Темой, сюжетным узлом, центральным (и единственным) событием романа „Все живое…“ <…> является Контакт», – начинают они свое предисловие. В романе Саймака эпицентром события оказывается захолустный американский городок, который иная, негуманоидная цивилизация оградила барьером, непроницаемым для людей. Не исключено, что работа над этим предисловием также дала толчок к появлению «Пикника на обочине». В предисловии к роману Клиффорда Саймака встречается образ, использованный затем в ПНО: братья Стругацкие предрекают, что человечество в случае контакта со сверхцивилизацией может оказаться «в положении дикаря, играющего ручной гранатой в пороховом погребе».
Сходство ПНО и романа английского фантаста Джона Браннера «Эра чудес» (написан в 1965 году) заметил Станислав Лем, о чем сообщил в своем письме Рафаилу Нудельману:
«…С Браннером и с „Пикником“ – это уже что-то из телепатии. а) Пришельцы создают локальные „города“ на Земле, и попасть в них нельзя; б) вокруг „городов“ царит хаос, закон сильной руки, локальные самозванные „власти“, затрудняющие исследования; в) у границы „городов“ и в них самих можно найти непонятные объекты, которые не удается познать ни одним из способов, доступных людям, нельзя их „разгрызть“. И таких совпадений еще больше! Как и то, что загадка Пришельцев до конца остается неразгаданной загадкой… <…> И что бы там с Браннером ни совпадало, „Пикник“ значительно лучше в художественном смысле»[10].
Задав те же начальные условия – необъяснимый визит сверхцивилизации, непонятные явления в покинутых местах стоянок, создание недоступных для людей и опасных зон (у Джона Браннера их пять), – британский фантаст создает мир, как бы предвосхищающий мир «Пикника на обочине». Артефакты там называют мусором, территории вокруг городов «чужих» – зонами. Вокруг городов «чужих» возникают поселения людей, которые находятся под властью мафии и кормятся скупкой и перепродажей артефактов. Посещение территорий «чужих» не остается бесследным – люди превращаются в «психов», сходят с ума. Подходы к зоне контролируют военные, пограничные посты расположены вдоль линий, где появились первые обезумевшие толпы беженцев в момент пришествия «чужих».
Скупщиков артефактов сравнивают с крысами, которые питаются отходами высших существ. Контакт с «чужими» невозможен, потому что «строители этого города не просто могущественнее, чем люди, но абсолютно и несомненно другие». «Даже по самым лестным оценкам уровня нашего интеллекта, в сравнении с чужими, мы стоим не выше этих крыс», – эти слова вполне мог бы произнести «эксперт» Валентин Пильман. Но – не произносит, что тоже немаловажно.
Джон Браннер, как Лем и Стругацкие после него (да что там – и Уэллс в «Войне миров» задолго до них всех), был уверен: «чужие» мыслят иначе, нежели люди. «В этих городах чужих есть что-то совсем чужое, как будто они не просто находятся впереди нас по развитию, а вообще их развитие абсолютно отлично от нашего». В романе Джона Браннера пришельцы, явившись на Землю, уничтожили запасы ядерного оружия, посеяв хаос и изменив ход мировой истории человечества. Эта проблема (проблема уничтожения военно-промышленных комплексов сверхцивилизацией «чужих») упоминается в третьей части ПНО. Как и у Стругацких, артефакты в романе Браннера невозможно исследовать с помощью человеческой науки.
«Нас заставили стереть наше прошлое. Мы считали, что мы одни во Вселенной, теперь мы знаем, что ошибались. Мы отрицали, что у других звезд есть планеты, теперь мы можем по ним ходить собственными ногами. Это новая точка отсчета, все, что было раньше, было стерто. Теперь единственное, что имеет значение, это будущее»[11], – и это тоже могла бы быть цитата из «Пикника», если бы не фраза о возможности ступить на иную планету (подобный мотив в ПНО даже не возникает – у Стругацких совсем иначе развивается тема Контакта).
Есть и другие фразы и образы, которые вполне можно было бы назвать параллельными.
У Джона Браннера: «Собака в городе может перейти улицу, только когда машинам горит красный свет, хотя сама собака не понимает, что такое электричество».
У Бориса Стругацкого в комментарии: «И какое отношение она [обезьяна] имеет к бананам и апельсинам, она не понимает».
Однако в «Эре чудес» мир полностью меняется в результате Посещения, тогда как в романе братьев Стругацких человечество буквально переваривает Зоны и продолжает жить дальше. Примитивное мышление не способно оценить фантастические возможности Контакта.
Также у Браннера рассказывается о последствиях Посещения для всей Земли, о поведении политиков, политических интригах и войнах в новых условиях; у Стругацких действие сосредоточено в одном городке Хармонте близ Зоны и в самой Зоне. А планета Земля как жила, так и живет своей жизнью.
Читатели не раз задавали вопрос, почему авторы не сделали местом действия «Пикника на обочине» СССР, на что Борис Стругацкий отвечал: «Если бы мы „написали роман с Зоной где-нибудь в Подмосковье“, он никогда бы не вышел: ни одна редакция такого „социального урода“ не взяла бы. Годик-то, напоминаю, 1973-й» OFF-LINE.
II. Космология романа. География места
Место действия романа – вымышленный город Хармонт (как не раз указывал Борис Стругацкий – Канада или Австралия, то есть какая-то бывшая территория Британской империи, но не США). Хармонт – одна из шести Зон, оставшихся на Земле после Посещения нашей планеты представителями неизвестной сверхцивилизации.
По описанию климата, да и по другим признакам, страна в «Пикнике на обочине» более всего походит на Канаду.
Однако это очень условная Канада. Так, в Канаде нет деления на штаты. Канада – федеративное государство, состоящее из 10 провинций и 3 территорий. Штаты имеются в Австралии (второй вариант места действия повести). Австралия – федеративное государство, в состав которого входят 6 штатов, 2 материковые территории и несколько мелких территорий.
В повести описана только одна Зона посещения – Хармонт.
Упоминаются:
Восточная Сибирь, Уганда, Южная Атлантика.
В журнальном варианте «Пикника на обочине» Восточная Сибирь, Уганда и Южная Атлантика были заменены на Гоби и Ньюфаундленд. Причиной такой редакторской правки, обусловленной идеологическими соображениями, было упоминание Восточной Сибири. Видимо, намек, что Зона расположена в Восточной Сибири, содержал, по мысли осторожных редакторов, намек на сибирские лагеря ГУЛАГа – тема болезненная до сих пор, а в те времена практически запретная. Однако у читателя фантастического текста, в котором речь идет о Посещении, первая ассоциация – это падение так называемого Тунгусского метеорита в районе Подкаменной Тунгуски, то есть в Восточной Сибири. (Подкаменная Тунгуска – правый приток Енисея.)
В письме брату Борис Стругацкий считает замену на Гоби и Ньюфаундленд правильнее с точки зрения «радианта Пильмана».
«Когда (и если) будешь куда-нибудь давать ПнО, ОБЯЗАТЕЛЬНО замени в интервью Пильмана слова „Восточная Сибирь, Южная Атлантика…“ на слова „Гоби, Ньюфаундленд…“ Это связано с задачей определения радианта Пильмана. Объясню при встрече – сейчас неохота об этом». Письмо Бориса брату, 14 февраля 1972, Л. – М.
Однако объяснений по поводу этой замены в черновиках и письмах не содержится.
Радиант (от лат. radians – излучающий) – точка перспективы, из которой кажутся выходящими объекты, параллельно движущиеся в сторону наблюдателя, или в которой сходятся траектории объектов, удаляющихся от наблюдателя.
Уже упомянутый герой романа, по сюжету – «исследователь феноменов Зоны», доктор Валентин Пильман выдвинул гипотезу, что шесть Зон на земле образовались в результате воображаемой «серии выстрелов» с орбиты звезды Денеб из созвездия Лебедь[12]. Но поскольку область небесной сферы является кажущейся, то утверждать, что источник Посещения – созвездие Лебедя, нельзя. К примеру, траекторию корабля в Космосе установить по радианту в принципе невозможно.
Сам Валентин Пильман комментирует название «Радиант Пильмана» весьма иронично:
«Радиант Пильмана и был открыт впервые именно школьником. К сожалению, я не помню, как его звали. Посмотрите у Стетсона[13] в его „Истории Посещения“ – там все это подробно рассказано. Открыл радиант впервые школьник, опубликовал координаты впервые студент, а назвали радиант почему-то моим именем… Мне вдруг пришло в голову, что Хармонт и остальные пять Зон Посещения… впрочем, виноват, тогда было известно только четыре… Что все они ложатся на очень гладкую кривую».
Итак, Валентин Пильман сосчитал координаты радианта и послал их в «Нэйчур», один из самых старых и авторитетных общенаучных журналов. Так он стал первооткрывателем радианта своего имени – а заодно важным литературным героем, «рассказчиком», который коротко и ясно объясняет предысторию сюжета (не вдаваясь в пересказ событий).
Однако радиант Пильмана дает всего лишь красивую картинку, которая ничего не объясняет о сути случившегося. Кто именно стоит за Посещением и что было его целью, вернутся ли представители Иного разума или нет, поняли ли вообще участники Посещения, что на Земле обитают разумные существа, – все это по-прежнему остается загадкой.
Да и сам «радиант Пильмана» в принципе не рассчитать. Вот как об этом написал Борис Стругацкий в ответе на один из вопросов читателей: «В свое время я пытался решать эту „задачу Пильмана“, но обломал об нее зубы без всякого существенного результата. Я только вынес ощущение (математически, впрочем, необоснованное), что задача эта, вообще говоря, единственного решения, видимо, не имеет: каждому расположению шести Зон могут соответствовать несколько различных „радиантов Пильмана“ (если не ограничивать себя некими дополнительными предположениями, – что, видимо, Пильман и делал). Я, честно говоря, не справился даже с гораздо более простой, „прямой“ задачей: как, зная расположение радианта, определить местоположение Зон на земшаре. <…> Впрочем, с точки зрения АБС все это совершенно не существенно. „Не про то кино“» OFF-LINE.
Согласно энциклопедии «STALKER. Хроника Посещения» шесть зон располагаются:
1. Хармонт, Канада
2. Юго-западная Атлантика, территория между Фолклендскими островами и островом Южная Георгия
3. Морская Зона севернее побережья Гренландии. Впадина Нансена
4. Новосибирская область, Россия
5. Африканская Зона, Уганда
6. Саудовская Аравия.
7. Плато Неджд, 500 км западнее Эр-Риада[14]
После Чернобыльской аварии о братьях Стругацких заговорили как о пророках: зона отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС стала своего рода воплощением Зоны из романа. Теперь при прочтении романа читателя не оставляет ощущение, что описание Хармонта сделано после Чернобыльской аварии, которая произошла 26 апреля 1986 года. После взрыва на ЧАЭС и установления запретной зоны вокруг станции ее почти сразу начали ассоциировать с Зоной из «Пикника»: заговорили о пророческом даре братьев Стругацких. В самом деле, покинутая людьми территория вокруг аварийной АЭС с городом-призраком Припятью, с опасными для жизни пятнами повышенной радиации, запретная для посещений, но манящая авантюристов и просто неприкаянных, как будто шагнула в жизнь из фантастического романа. Недаром авторы вымышленной вселенной S.T.A.L.K.E.R соединили придумки из «Пикника на обочине» с реальными подробностями закрытой Чернобыльской АЭС и ее зоной отчуждения.
Читатели неоднократно задавали вопросы: как авторам удалось предугадать будущее в своем романе? Однако Борис Стругацкий не видел в таком совпадении ничего необычного или мистического:
«Все совпадения Зоны из „Пикника“ с реальной Чернобыльской зоной, разумеется, чисто случайны. И в то же время – не случайны совсем. Это – свойства любой области, на которой произошли некие трагические и страшные события, области, сделавшейся необитаемой и запретной. Такие области неизбежно заселяются фантастическими и вполне реальными чудесами – таково уж свойство человеческого воображения» OFF-LINE.
Само слово «Зона» при этом сделалось также символическим.
Зона – территория Земли, изменившаяся в результате Посещения. По площади Зона занимает несколько сотен квадратных километров. Всего таких мест на Земле, как было уже сказано, шесть. У каждой Зоны существует граница, внутри которой сконцентрированы аномалии. В каждой Зоне также сосредоточены сотни, а то и тысячи артефактов. Границы каждой Зоны неподвижны относительно меридианов и параллелей планеты, аномальные явления периметр не пересекают, однако артефакты можно транспортировать из Зоны, при этом их свойства не изменяются (за исключением объектов, которые пока относят к дополнительной группе, – см. разделы про аномалии и артефакты Зоны).
По меткому выражению Станислава Лема, Зона – это гвоздь, вбитый в живой человеческий организм, который постепенно обрастает тканью противоречивых интересов. Но если Зоны нельзя уничтожить, то их можно использовать, сделать пригодными для потребления[15].
ООН приняло решение об интернационализации Зон, однако они продолжают находиться под пристальным вниманием разведок различных стран и агентов ВПК.
«Всё, Зона! И сразу такой озноб по коже. Каждый раз у меня этот озноб, и до сих пор я не знаю, то ли это так Зона меня встречает, то ли нервишки у сталкера шалят. Каждый раз думаю: вернусь и спрошу, у других бывает то же самое или нет, и каждый раз забываю».[16]
«Зона! Неизгладимый шрам на лике нашей матери-Земли, вместилище жестоких чудес, могучее щупальце невероятно далекого будущего, запущенное в наш сегодняшний день!»[17]
«Все фантастические атрибуты Зоны по сути своей принадлежат к естественному миру, и вопрос „как они работают“ является совершенно естественным и закономерным (независимо от того, задаете вы его или нет). Просто мы понимаем, что в отношении ко всем этим предметам мы находимся в положении дикаря, разглядывающего портативный магнитофон. Но отнюдь не в положении Аладдина, разглядывающего лампу с джинном!» OFF-LINE
Прообраз Зоны появился у братьев Стругацких в рассказе «Забытый эксперимент». Там есть и огороженный периметр, и странные чудовища Зоны – правда, пока еще только вполне объяснимые мутанты, – и непонятные явления в виде голубого тумана и сошедших с ума приборов, и заросшая деревьями асфальтовая дорога. Тот ранний рассказ написан в жанре классической фантастики с псевдонаучными объяснениями происходящего в Зоне. Но многие образы, в том числе голубой туман, пришли в «Пикник на обочине» из этого рассказа.
Аллегорический смысл Зоны
Одна из трактовок Зоны – это детская игра, переделанная во взрослую Игру человечества. Вспомните все эти детские игры на улице, например «выше ноги от земли». Есть очерченный круг, по которому вы бегаете, есть спасительные скамейки или камни, на которые вы можете встать, чтобы увернуться от водящего. Вы придумываете для участников игры опасности вне спасительных камней и скамеек. Или «гуси-лебеди». Да мало ли таких игр, когда обычная земля становится опасной, а вы должны увернуться от непредсказуемо летящего мяча, снежка, просто от водящего. Вспомните игры детей в страшное место, походы «на заброшки», в подвалы и даже на кладбище, порой в ночное время, – то есть походы в такое место, где опасно, мрачно, пахнет землей и тленом. Поиск соприкосновения со смертью. Человек идет в Зону не только за «хабаром» (полезными и ценными трофеями), но и чтобы сыграть в игру с самой смертью (непредсказуемой, но одновременно предлагающей свои дары).
У Клиффорда Саймака в романе «Все живое» («Всякая плоть – трава») также звучит эта тема. «Будто ребятишки подкрадываются к заброшенному дому, про который идет молва, что там водятся привидения: заглянут в окна, почудится им что-то, послышатся шаги – и вот они удирают со всех ног и визжат, напуганные ужасами, которые сами же и вообразили. Забава эта никогда им не приедается, опять и опять они ищут страха, и он доставляет им странное удовольствие».
Зона также предстает как символ Танатоса, а сталкерство – подсознательная страсть к Танатосу (смерти). Зона – это место, когда-то бывшее живым, становится местом мертвым, где никто жить не может, где всегда тишина, где ловушки грозят смертью. Недаром рецензенты упрямо усматривали в «Пикнике на обочине» сказочные мотивы. Сказочные они именно в том смысле, в котором определяет сказку Владимир Пропп – как путешествие через границу из мира живых в мир мертвых, сошествие в Аид.
Однако Борис Стругацкий всегда подчеркивал, что ничего мистического в их творчестве нет, фантастический элемент повести – это не мистика, «это, так сказать, „символика“, безусловно несущая определенный, как правило, раскрывающийся в книге, смысл».
Надо помнить: во времена написания повести мир, разделенный железным занавесом, вторую половину за оградой воспринимал как Зону, полную сокровищ. В советском лагере для человека 70-х годов XX века сталкеры невольно ассоциировались со счастливцами, сумевшими отправиться в командировку за границу – чтобы вывезти оттуда артефакты на продажу (спрессованные в чемодане болоньевые куртки или пластинки «Пинк Флойд»). В свою очередь, многим идеалистам на Западе «терра инкогнита» под названием «СССР» казалась наполненной сокровищами Социальной Справедливости, Бескорыстия, Равенства и Братства. Легко понять, что каждая сторона представляла Зону за периметром весьма искаженно.
Можно по-разному трактовать образ Зоны и даже считать «пустышку» аллегорией «пустой души», но одно можно сказать: авторы никогда не допускали примитивных сравнений. Уж скорее теперь мы можем «прочитать» аллегорию Зоны как останки рухнувшей советской системы, откуда народ пытался таскать отравленные плоды прежней идеологии. Но опять же это однобокое толкование. На самом деле роман дает нам масштабный образ непознанного, с которым столкнулось человечество, и в этом «Пикник на обочине» действительно может соперничать с «Солярисом» Станислава Лема (и это сравнение двух великих книг – вполне правомерное).
И все же… зона есть зона. Возможно, на самом деле она никуда не делась, она мимикрировала, ее приспособили, использовали, переварили, долгие годы она продолжала существовать в латентном виде, а потом внезапно вернулась в прежнюю свою ипостась.
Вот что говорили авторы по этому поводу:
«Страна с 30-х строилась как большая зона. Зонная экономика – вместо рынка товаров и услуг – всем по бушлату и миске баланды; вместо рынка труда – рабовладение. Зонное государство – вместо законов – понятия. Зонные отношения: я – пахан, а вы говно. Потом полегчало – бараки стали вполне даже веселые, и в столовой ассортимент на уровне. Потом даже выпускать стали – и на заработки, и так, погулять. И внутри дышать дали. Но именно что дали. А как дали, так и взяли. Зона-то никуда не делась, со своей зонной экономикой, понятиями и управленческими механизмами. А других не знают и не хотят. Поэтому и свернуть всё удалось так быстро и просто. А те, кто не приемлет, а таких, слава богу, много, просто иностранцы в собственном отечестве»[18].
Мысль авторов-гуманистов ясна (и это прослеживается не только в ПНО): все тоталитарные системы – близнецы-братья, а разрушенные войной страны похожи друг на друга. Пусть братья Стругацкие никогда не писали специально, «чтоб было похоже», но они заполняли свои миры вполне узнаваемыми героями – людьми в обстоятельствах, которые им были хорошо знакомы.
Ретроспективно, из XXI века, «Пикник на обочине» и вовсе видится пророческим для постсоветского общества. И все же, как ни крути, хармонтский «дикий капитализм» нарисован советскими писателями – и оценивается с точки зрения советского человека. В результате в романе мы встречаем знакомую картину: могущественные госкорпорации, военные, которые лезут во все вопросы жизни, вездесущие секретные службы и беспредел полиции, а капитализм представлен лишь бандитами и ворами, что выносят из Зоны хабар, перекупщиками и паразитирующим на них криминалитетом.
Мало того: даже гражданское сопротивление и оппозицию герои романа видят как бы глазами «хомо советикус».
Отстаивать свои права, выходить на демонстрации могут только сумасшедшие, сборище «длинноволосых дураков и стриженых дур, размахивающих дурацкими транспарантами»[19]. При этом Зона – ресурсы, которые распродают, не задумываясь над тем, что же будет дальше. Если один канал перепродажи перекрывается, тут же возникает другой. Рядом с серьезной мафией, заправляющей Зоной, научный институт выглядит жалким придатком. Легко заметить сходство с постсоветской реальностью – но в этом нет никакой мистики, только историческая логика и экономика.
Цель Посещения и причины возникновения Зон. Различные теории
«Это свалившиеся с неба ответы на вопросы, которые мы еще не умеем задать».
Лауреат Нобелевской премии по физике Валентин Пильман[20]
На раннем этапе работы над «Пикником…» авторы записывают в рабочий дневник различные гипотезы Посещения, которые потом найдут окончательное отражение в романе: «Зона – эксперимент над чел<овечест>вом; хотят посмотреть, как люди будут себя вести в этой ситуации»[21].
На отдельно вложенных листках можно найти записи к сценарию фильма «Встреча миров», эти заметки вполне соотносятся с разработкой проблемы Контакта в «Пикнике…».
«Мыслимые типы взаимодействия (контакта):
1. Прямая агрессия.
2. Тайная агрессия (выведывание и паразитизм).
3. Нейтральный контакт (научный интерес).
4. Вступление в дружбу.
5. Их просьба о помощи».[22]
Далее рассматриваются варианты агрессии: агрессия может быть с понятными землянам целями, такими как порабощение или уничтожение, или с непонятными землянам целями, а сами агрессоры также могут не понимать, что совершают агрессию. И третий вариант: когда земляне не понимают, что происходит агрессия, и продолжают не обращать внимания на происходящие события.
Контакт глазами землян может выглядеть и как нейтральное событие.
«Нейтральный контакт (непричинение ни вреда, ни пользы, предупредительность и всяческое уклонение от любого общения; кратковременность). Причины нейтральности пришельцев:
а) считают контакт преждевременным и вредным для землян;
б) абсолютно равнодушны к землянам;
в) не желают преждевременно раскрывать карт;
г) нейтральность видимая, кажущаяся вследствие психологической несовместимости.
Примечание: нейтральность эта может быть воспринята человечеством как оскорбление. Масс-психологический шок».[23]
Если представлять дружеский контакт глазами людей, то это не может быть дружба на равных. Это будет встреча с существами, чрезвычайно опередившими людскую цивилизацию в технологическом отношении (и, видимо, в психологическом), независимо от того, гуманоиды это или негуманоиды.
Далее в дневнике рассматриваются намерения пришельцев.
«1. Патернализм глупый, анахроничный: обеспечение землян даровыми материальными благами. Эта акция может быть также основана на неверном представлении о земной массовой психологии.
2. Патернализм разумный: вмешательство (типа ТББ[24]) в человеческую историю, рассчитанное на века, спасение человеческих ценностей при социальных катаклизмах, подправление человеческой истории.
3. Дружба типа зоопсихолог – животное: научный интерес, незаметный для человека и непонятный.
4. Дружба типа человек – собака: подсознательное удовлетворение от чувства превосходства и от покровительства.
5. Дружба как маска для достижения корыстных целей <…>.
6. Использование Земли: как базы, как резервуара с водой… чего-то неизвестного людям (все это чрезвычайно маловероятно)».[25]
Также можно предположить, что пришельцы могут рассматривать уникальные свойства человека как объект корыстного интереса (без вреда для человека). Это может быть уникальный человеческий мозг. Рассматривают братья Стругацкие и вариант боевой фантастики: быть может, люди – идеальные солдаты с точки зрения пришельцев и могут стать союзниками в войне с теснящей пришельцев другой воинственной цивилизацией. Люди также могут стать сотрудниками, если с ними удастся наладить контакт. Или возможно уже чисто экзотическое явление: пришельцы испытывают голод по подобному, и Контакт – спасение от одиночества.
«Миллионолетняя цивилизация наконец наткнулась на разум – молодой, вшивый, грязный, порочный, – но теперь она не одинока: ласкает, лелеет, прощает, балует, подчиняется прихотям. <В этом есть даже нечто > … сексуальное».[26]
В итоге авторы приходят к выводу, что в намерения пришельцев может входить:
«а) Порабощение, или уничтожение, или эксплуатация.
б) Доведение до ума (миссионерство), навязывание своего мировоззрения.
в) Безразличные к человечеству действия (не воспринимают землян как разумных существ).
г) Цели, психологически чуждые человеку.
д) Биологическое переустройство человечества (и всей земной природы) как исправление ошибок земной биоэволюции (она рассматривается как вредное для космической цивилизации отклонение, грозящее в будущем и т. д.).
е) Уничтожение потенциального соперника в Космосе.
ж) Истребление человечества как цивилизации тупиковой и как соперника истинной цивилизации, не успевшей развиться на Земле (напр<имер>, спрутов).
з) Агрессия косвенная: уничтожение жизненно важных для человечества элементов земной природы (напр<имер>, хлорофилла, планктона, кислорода, чего-то неочевидного) при равнодушии или даже благожелательном отношении к человечеству.
и) Действия с самыми дружескими, но непонятными землянам намерениями (напр<имер>, хватание людей и вырезание у них органа „пункт останова“).
к) Попытка исследовать человечество на разумность (социологические, биологические, психологические эксперименты над человечеством).
л) Земля – плацдарм войны двух инопланетных цивилизаций, равнодушных к землянам.
м) Правители Земли натравливают массы на пришельцев, в результате – лже-агрессия, война.
н) Занесение чужой инфекции (вирусов, квазиразумной жизни и т. д.).
о) Прибытие на Землю даже дружелюбных существ, физиология и техника которых вызывает панику у людей, доводящую до пальбы (люди начинают пальбу).
п) Выявление замаскированных пришельцев, обитающих на Земле с научными целями».[27]
Заявка на сценарий научно-популярного фильма
«15.09.71 Предлагаем заявку на сценарий полнометражного научно-публицистического фильма-проблемы „Встреча миров“ (название условное). Тема фильма – один из аспектов проблемы контакта земного человечества с инопланетными цивилизациями. Бурный научно-технический прогресс последних десятилетий привел к тому, что целый ряд вопросов, еще недавно казавшихся чрезвычайно далекими от человеческой практики, встал буквально на повестку дня. В частности, благодаря бешеному развитию электроники, радиотехники и лазерной техники успешно решаются задачи сверхдальней космической связи, а это означает, что технически человечество уже сегодня способно дать знать о себе гипотетическим разумным жителям далеких миров, равно как и принять и попытаться расшифровать сигналы иного разума. В последние годы вопрос о контакте с инопланетными цивилизациями оживленно дебатируется уже не только в фантастических произведениях и философских эссе, но и в серьезных научных статьях, на международных конференциях, специально этому вопросу посвященных, в выступлениях крупных специалистов по радиоастрономии, биологии, математике, лингвистике, психологии и социологии. <…> Сама проблема внеземной жизни во Вселенной: существует ли она вообще; каковы ее возможные формы; каковы пути ее эволюции; каковы условия возникновения разумной жизни; возможные формы прогресса этой разумной жизни – от самых примитивных до сверхцивилизаций. Проблема связи с иными цивилизациями во Вселенной: возможность межзвездных перелетов; техника поиска чужих сигналов и передачи своих; методика кодирования и расшифровки своей и чужой информации; и т. д. и т. п. Нас более всего интересует аспект философско-социологический: как будут развиваться отношения между человечеством и инопланетной цивилизацией, коль скоро контакт будет достигнут. Каковы возможные пути развития контакта? Каковы вероятные последствия контакта для земного человечества, для его науки и техники, для массовой психологии, для истории вообще? Какие конкретные формы может принять контакт в зависимости от уровня развития биологии, психологии, социального устройства конкретных носителей иного разума? Наконец, какие цели может преследовать земное человечество, добиваясь контакта? Точка зрения крайних оптимистов сводится к тому, что Разум един. Разумные существа с разных концов Гал<акти>ки всегда найдут друг друга, цели их одинаковы – бесконечное изучение и покорение бесконечной Вселенной, а потому контакт приведет с неизбежностью к обмену информацией, взаимопомощи, взаимному ускорению прогресса разных миров. Даже встретившись со сверхцивилизацией, далеко обогнавшей человечество на пути прогресса (а сейчас, пока проблема межзвездных перелетов на Земле не решена, речь может идти только о таком партнере), земляне только выиграют во всех отношениях – человечество совершит огромный технологический скачок, само выйдет в межзвездные просторы и окажется способным, может быть, даже разрешить свои социально-политические противоречия сегодняшнего дня. Вывод: контакт в высшей степени желателен, человечество уже теперь должно активно посылать сигналы в Космос, заявляя о своем существовании и стремлении войти в контакт. Крайние пессимисты, напротив, исходят из идеи принципиальной агрессивности разума и, ссылаясь на исторические примеры беспощадного угнетения отсталых народов на Земле более развитыми, рассматривают контакт в терминах колонизации, угнетения, эксплуатации. С точки зрения крайних пессимистов контакт человечества со сверхцивилизацией – это трагедия безнадежного бесперспективного сопротивления, гибели земной цивилизации и низведения человечества до уровня рабочих животных, а может быть, и мясного скота. Вывод: контакт в высшей степени нежелателен, все попытки заявить о своем существовании – преступны, по крайней мере до тех пор, пока земная цивилизация сама не выйдет на галактические просторы и не превратится в партнера, равного по своей мощи сверхцивилизации. Очевидно, разумный подход к проблеме контакта находится где-то посередине. Фильм мыслится нам как столкновение этих крайних точек зрения и поиска оптимальных решений. Хотелось бы рассмотреть разнообразные мыслимые условия контакта – контакт с гуманоидными цивилизациями, т. е. с существами, хотя бы внешне похожими на людей, и контакт с разумными существами иной биологической и биохимической организации; контакт с существами, близкими человеку по своей психологии, и с Разумом, для которого человеческая психология так же чужда, как для нас психология, скажем, спрутов. Контакт с цивилизацией, цели которой совпадают с целями человечества – покорение природы, экспансия в космос и микромир, непрерывное совершенствование своих социально-политических характеристик, – и контакт с Разумом, эволюция которого сильно отличалась от человеческой, например – с биологической цивилизацией, в основе которой лежит не технологический прогресс, а расширение в первую очередь биологических и этологических знаний, не покорение природы, а, так сказать, слияние с нею, поиски и использование ее скрытых резервов, непрерывное совершенствование биологических характеристик носителя Разума. И т. д. Фильм мыслится как органическое сочетание художественных, публицистических и познавательных элементов с широким использованием как игровых эпизодов (в том числе кадров советской и зарубежной кинофантастики), так и мультипликации, комбинированной съемки и документального материала. <…> Насколько нам известно, фильмов на такую тему ни в советской, ни в мировой кинематографии еще не было, а между тем интерес широких масс зрителей ко всем упомянутым проблемам необычайно велик. Нам кажется несомненным, что в случае удачи такой фильм должен неизбежно выйти на мировой экран».[28]
В самом романе изложены несколько версий Посещения, но далеко не все.
Братья Стругацкие всегда обращались к читателю, способному додумать и домыслить их тексты, и в этом плане «Пикник на обочине» дает поклонникам фантастики безграничные возможности для соучастия в творческом процессе. Авторы как бы предлагают читателю дополнить предложенные в романе гипотезы своими.
Несколько версий Посещения излагает все тот же «исследователь», «лауреат Нобелевской премии по физике 19… года» доктор Валентин Пильман в третьей части романа.