Обычный человек. Книга 1. Люди и нелюди

Это фантастическая история изложена в трех книгах, все персонажи которой полностью придуманные, любые сходства с событиями, или людьми (живыми или мертвыми) и их деяниями случайно. Все описанные механизмы вымышлены и на работоспособность не проверялись. Автор заранее просит прощения, если в какой-то мере будут затронуты чувства верующих любых конфессий. Автор выражает признательность за полученное вдохновение в написании этой книги, автору романа «Мастер и Маргарита», а также создателям первого фильма на его основе. Отдельная благодарность создателям фильма «Замысел» и редакторам сайта «Правдаинформ». В книге использована информация различных информационно-развлекательных и научно-популярных интернет ресурсов, а также отдельных официальных документов. Автор настаивает на том, что эта история не направлена на то, что бы кого-то опорочить или преподнести происходящие вокруг нас события в том или ином свете. Главная цель, это побудить людей думать, сомневаться, искать ответы, анализировать и делать свои выводы. Вспомнить о том, что человек есть сам творец своей судьбы и будущее людей, в первую очередь, напрямую зависит от сформированной разумом мечты.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Цитаты этой главы, взяты из просторов Интернета, немного доработаны и добавлены…

Право сильного. И права слабых. «…Бандерлоги, хорошо ли вы видите меня?…» (Киплинг. Маугли.)…

У человеческого зрения есть свои пределы. Так, мы не способны увидеть радиоволны, излучаемые электронными устройствами, ни разглядеть невооруженным глазом мельчайшие бактерии. Благодаря прогрессу в области физики и биологии можно определить границы естественного зрения. У любых видимых нами объектов есть определенный «порог», ниже которого мы перестаем их различать. Наша способность отличать, например, фиолетовый цвет от пурпурного, связана с длиной волны фотонов, попадающих на сетчатку глаза. В сетчатке имеются два типа светочувствительных клеток – палочки и колбочки. Колбочки отвечают за цветовосприятие (так называемое дневное зрение), а палочки позволяют нам видеть оттенки серого цвета при низком освещении – например, ночью (ночное зрение). Из всех существующих в природе фотонов, наши колбочки способны фиксировать лишь те, которые характеризуются длиной волн в весьма узком диапазоне (как правило, от 380 до 720 нанометров) – это и называется спектром видимого излучения. Ниже этого диапазона находятся инфракрасный и радиоспектры – длина волн низкоэнергетических фотонов последнего варьируется от миллиметров до нескольких километров. Вокруг нас есть множество различных событий, которые имеют свой собственный цвет или оттенок цветов. Наши глаза, в основном, способны воспринимать только цвет объектов, которые мы можем воспринимать другими органами чувств.

Однако, часто, каждому человеку, хотя бы раз в жизни приходилось чувствовать вокруг себя нечто, что заставляло испытывать чувство волнения, или, по другому сказать, предчувствие. Большинство, попросту отмахиваются от подобных ощущений, если они, конечно, в какой-то момент, не становятся более реальными, отчего люди начинают пугаться и стараться как можно быстрее вернуться в их обычный привычный мир… А, что такое сон? Откуда берутся в нем образы? Как возможно, что спящий человек, может переживать всю полноту реальных ощущений? Откуда сон берется и где, на самом деле, в это время находиться сознание человека? Как, спящий человек может видеть места, где он ни разу не бывал? Как возможно видеть будущие?… А, что такое полтергейст? Еще никто и никогда не дал внятного научного объяснения всем этим необъяснимым явлениям. А тем временем, этот невидимый мир, существует вокруг нас и незаметно взаимодействует с нами. Есть отдельные мнения, что существует редукционная метафизическая тенденция, приписывать невидимому миру некую «активность», «энергию», которые и ответственны за события в материальном или видимом мире.

Только сейчас, благодаря развитию науки и новым технологиям, стали появляться слабые попытки объяснения необъяснимого, главным образом в рамках квантовой теории. По мнению некоторых ученых, метафизически, микромир, это несколько странный мир «виртуальных» объектов квантовой механики, которые создают устойчивые гармоники физических полей или материальные объекты. Возникновение (в рамках Большого Взрыва) и поведение микрообъектов описывается квантовой или волновой теорией. Понимания, что же описывает квантовая теория и однозначности (в смысле приоритетов действия правил) не было, и нет. Мы не можем утверждать, что вероятность присуща микрообъектам «самим по себе», мы можем утверждать лишь то, что она присуща нашему знанию о них, знанию, получаемому в процессе определенного взаимодействия. «Все источники фотонов во вселенной следует рассматривать как один источник с определенным пространственным распределением и вычислять общую мировую функцию этого мирового источника». Для того, что бы получить значение какого-то параметра материальной системы, нужно разложить ее пси-функцию в ряд Фурье по собственным функциям оператора этого параметра, и тогда квадраты модулей коэффициентов разложения дадут вероятности того, что параметр совпадает с соответствующим собственным значением оператора.

Наиболее часто, люди не понимающие квантовой теории (а по словам многих основателей квантовой механики – эту теорию не понимает никто, подробнее cм. книгу И.Лакатоша), объединяют в общем-то диаметральные взгляды во фразах типа: структура атома задается монадой, называемой «пси-функцией», …структура человеческой мысли задается другой монадой или «пси-функцией».

На развитии метафизики и детализации таких идей и основывается идея о границе миров видимого и невидимого. Создается впечатление об абсолютной «туманности» связи, или отсутствия какой-либо связи, как между микромиром и макромиром, так и «миром невидимым». Абсолютно непонятно, каким образом информация может передаваться из микроуровня на макроуровень. Соответственно, на каких микроносителях информации записаны алгоритмы «включения» и программы действия макрообъектов?

Если придерживаться точки зрения, что связь миров видимого и невидимого осуществляют Ангелы-вестники, управление миром видимым – Силы и Начала из мира невидимого – необходимость в приемки информации из мира невидимого и передачи информации в мир видимый. Вот основная функция границы и соответственно микромира. Если таких функций микромир не в состоянии обеспечить, то и «границей» миров быть не может. Что такое информация на языке квантовой теории, сказать невозможно. Соответственно, и граница миров, видимого и невидимого, весьма далека от микромира.

Так что же, на самом деле, тогда движет людьми в нашем мире? Что заставляет нас совершать те или иные поступки, принимать те или иные решения? Где, на самом деле, проходит грань между добром и злом? Что такое добро и зло?…

Всем славянам посвящается…

КНИГА ПЕРВАЯ. ЛЮДИ И НЕЛЮДИ.

ГЛАВА 1.

Назар, позывной Филин, в прошлом офицер спецподразделения «Беркут». Окончил Донецкий юридический институт. Дослужился до звания капитан. Жениться так и не успел. К несению службы старался подходить со всей ответственностью, данной государством властью и полномочиями не злоупотреблял. По жизни, он был человеком, для которого «Честь мундира», были не пустые слова. Он хорошо понимал смысл слова Закон. После событий в столице Украины в начале 14-го, принял, как ему казалось, единственно правильное решение… С тех пор, прошло без малого почти два года…

…В кромешной темноте Назар склонился над землей. Он стоял на коленях, положив ладонь на холодную сухую землю, утрамбованного проселочного тракта и прижимал ухо сверху. «Да… – подумал про себя он. – Способ тот еще… почти 36 годиков от роду, а занимаешься чепухой». Но в данной ситуации ничего лучшего он придумать не мог, да и других способов, включая технических, узнать что впереди, не было. Он четко понимал, что это как мертвому припарка, но делал это более для самоуспокоения, чем для получения реальных результатов. Ему не хотелось попасть на разъезд патрулей и потом позорно сматываться, переживая за своих людей, которых и так осталось… Да и куда смываться то? Обочины могут быть заминированы, местные тут не шастают, кто остался, сидят тихо по хатам, дальше огорода ни ногой, даже скотину вырезали. Конечно, нужно сказать, что этот способ «слушать землю» иногда давал положительные результаты, особенно если неподалеку находилась работающая тяжелая техника. Таким образом, они получали небольшое преимущество в маневре. А с маневром в последнее время вообще приходилось туго, особенно после того как у противника на вооружении появились беспилотники. Пока обычные, коммерческие квадрокоптеры, которые в мирной, гражданской жизни использовались для развлекательных целей. Привыкший думать на несколько шагов вперед Назар понимал, что это только начало, прогресс не стоит на месте и в скором будущем «партнеры», как только насытят свои армии, противнику подгонят действительно серьезные аппараты, напичканные различной электроникой, инфракрасными камерами и прочей лабудой. Ну, а пока, подобное оборудование устанавливалось на большие армейские разведывательные машины, которые в район конфликта не залетали… пока, не залетали. За наличие приборов ночного видения у пехоты противника, Назар сейчас тоже не беспокоился, так как в этом районе, судя по радио перехватам, стояли резервисты и добровольцы, такое себе пушечное мясо, задача которых наблюдать и в случае чего, просто поднять кипиш. Он зло сам себе улыбнулся, подумав: «Кто из них теперь сейчас, по обе стороны, не мясо». Взвесив все за и против, он прикинул, что сейчас, о выявлении противником его группы раньше положенного, можно было не волноваться, разве что кто-то из товарищей зацепит растяжку сигнальной мины или нарвется на хорошо замаскированный «секрет». Поэтому группа Назара передвигалась исключительно по дороге, где присутствует более-менее активное движение транспорта.

На данном участке линии соприкосновения, сейчас было относительное затишье. Периодически перестреливались артой,.. но, как никак перемирие… Назар про себя опять зло усмехнулся..: «перемирие»… Бьют твари по ближайшим селам, пригородам, жизненно важной инфраструктуре. 5-7 снарядов и сворачивают позиции, пока вычислили, их и след простыл. А последнее время стала крепко получать наша арта, при проведении контрбатарейной работы. Такое впечатление, что нас будто специально выманивали, заставляя сделать выстрелы. В рядах ополчения поползли слухи о предательстве. Назар понимал, что это полная чепуха, что в таком случае по шпиону должно быть чуть ли не в каждом расчете батарей. Хотя опасение по сливу оперативной информации противнику, судя по всему, в какой-то мере разделяли и командиры в штабах, так как передвижение, место установки батарей, маскировку, логистику и т.п. отдали в ведение командиров на местах и доклады о проведенной работе – разбор «полетов», проводили, как говориться по факту.

Назар глубоко вздохнул. Как же ему в этот раз не хотелось идти на задание, как говорят, постоянно, что то «сосало под ложечкой», из-за этого перед выходом плохо спал, да и мужики из его отряда в этот раз тоже заметно нервничали. Сил предавало лишь воспоминания о той молоденькой девушке,… ее глаза… Которую он случайно встретил несколько месяцев назад в дном из сел, и о которой теперь вспоминал и постоянно думал. Да и вообще, их встреча перевернула его жизнь с ног на голову. «Вот же угораздило» – беззлобно подумал он и незаметно улыбнулся.

… …

«…Тогда, она приехала на похороны своего отца, которого как раз и убило во время очередного прилета во время «перемирия». Нужно сказать, что Назар уже как-то перестал удивляться мужеству оставшегося местного населения, которое в этой ужасной ситуации не хотело покидать свои дома. Эти люди как будто вросли в эту землю, опаленную южным солнцем, пропитанную пылью с терриконов, что в изобилии возвышались вокруг, словно безмолвные памятники некогда Великой страны. Не понятно, что давало им силы жить в условиях постоянно нависающей смерти, но в глазах у них не было и намека на страх, была лишь безграничная тоска, перемешанная со злостью и слезами. Все это вместе, превращало их взгляд в нечто, что просверливало насквозь, выворачивало душу, заставляло внутренне сжиматься и сжимать кулаки. Конечно, многие уехали не выдержав того бесконечного ужаса, который им устроили, но те кто остался, представляли собой как есть плоть земли русской. На сколько их хватит жить в этом кошмаре? Когда конец этой бойни? Кто из них выживет? Где же та, настоящая помощь, которую все так ждут? «Вопросы, вопросы, вопросы… А ответов, для людей нету, да и самому себе сказать нечего…» – думал Назар, продолжая прижимать ухо поверх ладони.

Назар не знал, какой у него взгляд, хотя видел как его подчиненные, другой раз, взглянув на него, без вопросов просто уходили и добросовестно выполняли поставленные задачи, а многие местные, глядя в его глаза и глаза его товарищей, со словами: «Берегите себя мальчики» – крестили их. Все окружающие его люди, все с кем ему приходилось встречаться, работать и служить, все прекрасно понимали что происходит, все знали, что обратной дороги в их жизни нет, что уйти, они просто не могут. Понимали, что уйдя сейчас вот от сюда, дальше им придется уходить и с новых мест. Понимали, что их и всех остальных, с тех мест куда они убегут, будут гнать как скот, улюлюкая и смеясь и тогда уже не будет никакой надежды… Все люди это прекрасно понимали, или просто чувствовали это на подсознательном уровне. Вот и эта девочка .. .. сколько же ей лет? Ах да, 24. Молодая еще совсем.

…

Назар, на мгновение закрыл глаза, вспоминая, как тогда на похоронах, первый раз увидел ее. Красивый плавный овал лица. Она не улыбалась, но на щеках явно просматривались ямочки, которые с улыбкой должны были стать неповторимым украшением, от которого невозможно было бы отвести глаза. Немного пышные, светло русые волосы, которые доставали до плеч. Длинная шея, худоватая стройная фигура, одета в светлое нарядное платье, на ногах туфли с невысоким каблучком. На похоронах, она смотрелась как «белая ворона» на фоне траурной одежды ее матери и немногих пришедших соседей, но это не выглядело вызывающе, скорее она была похожа на белого ангела, который спустился к этим несчастным людям, что бы поддержать их. Возле гроба никто не плакал, все молча смотрели на покойного и лишь глаза жены были полны слез, но дочка стояла рядом и крепко держала мать за руку, не давая ей расплакаться. Назар, с двумя бойцами – Химиком и Мангустом, как раз проезжал мимо, и остановились возле их дома попросить воды. Увидев, что происходит и, видя, что большинство пришедших на похороны, были стрики и женщины, он тогда принял решение помочь с погребением. Могила была выкопана тут же, неподалеку за огородом, потому, что на кладбище снести гроб не представлялось никакой возможности, главным образом по соображениям безопасности. Эти уроды, издеваясь, периодически били по кладбищам и православным храмам, как говорили местные – воевали даже с покойниками и верой. Да уж… Место и обстоятельства знакомства были совсем не такими, о каких мечтают нормальные люди. После погребения Марине Петровне, так звали жену убитого, стало плохо и только то, что Назар стоял рядом, не позволило ей упасть, он вовремя заметил это и подхватил женщину. Нужно сказать, что она быстро пришла в себя, посмотрела на дочь, взяла ее за руку, крепко сжав ее, и лишь сказала: «Мы должны быть сильными…» – пошла к дому. Назар, все-таки не сильно надеялся на хрупкую девушку, которая сопровождала ее, поэтому в два шага он догнал их и, взяв ее мать под другую руку, провел к двери. С порога дома, женщина пригласила всех в дом помянуть мужа. В комнате, на столе стояла одна бутылка водки, жареные лепешки, помидоры и огурцы с огорода. Все встали вокруг стола, налили водки, молча выпили. Через непродолжительное время, соседи стали собираться по домам, оставаться надолго, хоть и небольшой группой, по известным причинам тоже было небезопасно. Назар, даже УАЗик возле дома, припарковал вплотную под огромным орехом, так, чтоб не привлекать «взгляды» беспилотников, которые время от времени слышны были в небе.

Когда соседи разошлись, Химик и Мангуст вышли на улицу и, что касалось мужской работы, помогли немного убрать беспорядок после последнего обстрела. Они поправили шифер на доме и поменяли стекла в двух окнах. Покойный хозяин, наверное, предвидел эту надобность и у него был небольшой запас стекол, которые, судя по битым краям, он забрал с разбитой школы или других частично разрушенных зданий села. Назар в это время был в доме, он хотел поговорить с хозяйкой и узнать, какая, быть может, еще нужна помощь в плане продуктов питания, лекарств или стройматериалов. Но разговора не получилось, так как женщине опять стало плохо и дочка, проводила ее в спальню, где та легла на кровать. Назар сбегал к машине и принес аптечку, в которой, учитывая опыт, были некоторые успокаивающие. После того, как Марине Петровне стало немного лучше, она задремала. Назар вышел в комнату, вылил в стакан остатки водки и залпом, выпил. Ни горечи вкуса, ни малейшего хмеля он вообще не почувствовал. Глубоко вздохнув, он сел за стол и не мигающим взглядом тупо уставился перед собой. На душе была какая-то черная пустота. Горе этих совершенно чужих людей, воспринималось как свое, как будто это он хоронил своего отца, а в соседней комнате лежала его мать. На улице было уже далеко за полдень, и солнце начало светить через окно, освещая яркими лучами часть комнаты. В этот момент, девочка подошла и села за стол напротив Назара. Он поднял глаза и посмотрел на нее и, на мгновение, ему вдруг показалось, что он действительно смотрит на ангела. Прям какое-то дежавю, когда он впервые увидел ее во дворе возле гроба. Она сидела и просто смотрела перед собой. Спокойное, милое, грустное лицо, без каких либо эмоций. Светло-русые волосы будто светились в лучах проникающего в комнату света, а тонкая длинная шея казалась еще тоньше. Назару вдруг безумно захотелось нежно обнять ее, прижать к своей груди, погладить по голове и тихо прошептать: «Чшш-ш.. .. девочка, все будет хорошо, все образуется…». Но он знал, что это не так, что в обозримом будущем ничего не образуется и что ей надо забирать мать и уезжать отсюда… В это мгновение их взгляды встретились… Глаза! Господи! Что это были за глаза! Два бездонных светло зеленых колодца! Первые секунды, Назар не понимал, куда он смотрит, он как будто провалился сквозь время и пространство, оказавшись где-то на берегу теплого, ласкового моря, где нет войны, нет смерти, нет горя. Он вдруг испытал безграничное счастье и спокойствие, ему стало так легко, будто с плеч свалился многотонный груз. От самых кончиков пальцев на ногах до макушки головы, его как будто ударило непонятным разрядом тока… В этот момент, она скромно отвела взгляд в сторону, и Назар немного пришел в себя, почувствовав, как бешено, колотится его сердце. «Как тебя зовут?» – спросил он, охрипшим голосом. Она, вновь посмотрела на него. «Юля…» – грустно улыбнувшись, ответила девушка. У Назара, сердце заколотилось еще быстрее. Немного резко протянув ей свою большую руку, он несколько официально представился: «Назар, позывной Филин». В ответ она протянула ему свою руку, и он нежно пожал ее. «Очень приятно, а я, слыша про Вас. – ответила Юля. И секунду помолчав, добавила. – Здесь все слышали про группу Филина». Назар немного засмущался, то, что он знаменитость по ту сторону и то, что за его голову назначена награда, он прекрасно знал, но тут… «Откуда такая честь?» – спросил он. «Ну, как же, это же вы с ребятами в самом начале войны выловили тот блуждающий миномет. – сказала Юля и продолжила. – Отец много о вас рассказывал, переживал, радовался. Говорил, что если бы не его больная нога, то он давно был бы в Вашем отряде, ну или там, где был бы нужным. Мама часто на него ворчала, говорила, что Афгана ему мало…». У нее на глазах выступили слезы, но девочка быстро взяла себя в руки, видать быть сильным, это в крови этой семьи. «Хотя, – продолжала девушка. – Наверное, если бы так случилось, возражать не стала бы… У нас тут вообще, много мужчин ушло в ополчение…».

Назар на мгновение задумался, вспоминая тот случай с минометом. Сложное дело было, да и минометов было как минимум два, но после ликвидации одного, остальные расчеты больше себя не проявляли. Хитрыми гадами оказались, тогда пришлось крепко попотеть, вылавливая их. Он сжал кулаки под столом, вспоминая четверых пойманных карателей. Одной из групп Назара, тогда, можно сказать, просто повезло. Эти уроды, остановились перекусить в кустах возле дороги, как раз в метрах тридцати-сорока от «секрета» на том участке. Обычная тентованная газель, с рекламой какой-то пищевой продукции, их тогда еще много моталось с доставками по торговым точкам, которые продолжали работать, вести расчеты в гривнах и платить налоги в Украину. Благо, что мужики понимали, ориентировочно какую цель они ищут. В кабине двое, вышли, начали разминать ноги. Со стороны ничего необычно, обычные парни в комбинезонах торговой организации. Вот только вели себя немного странно, внимательно обследовали обочины, пассажир встал так, чтоб ему была видна дорога в обе стороны, а водитель достал раскладной столик и поставил его между машиной и посадкой. На столик, поставил банку тушенки, хлеб, бутылку с водой, какие-то овощи. Тогда-то, из кузова и выскочили еще двое в обычной гражданской одежде. Быстро вскрыли банку и втроем стали уплетать содержимое. Четвертый оставался на стреме. В «секрете», как раз были Мангуст, Сепар и Мастер. Парни по рации сообщили командованию о выявленной газели, на что получили приказ задержать группу, или блокировать их до прибытия подкрепления. Мангуст, за каких-то 2-3 минуты обошел, а вернее обполз, газель по противоположной стороне лесополосы и взял на прицел стоящего возле дороги парня. Но трое возле стола, хихикая и лопая тушенку, позвали его к себе. В это время, Сепар и Мастер, прикрывая друг друга, начали приближаться к ним со стороны «секрета». Видать, после месяца безнаказанных покатушек, на проселочной дороге и вдали от тогда еще не многочисленных блок постов, они себя чувствовали в полной безопасности. Появление Сепара, для обедающих было полной неожиданностью. Он, держа их на мушке автомата, приложил палец к губам и жестом велел им лечь на землю. Опускаясь на колени, один из тех двоих, что были в кузове, попытался прыгнуть в сторону, отчего сразу же схлопотал пулю в ногу от короткой автоматной очереди. Уж что-что, а стрелять Сепар умел. Одновременно, тот, что стоял на стреме, начал убегать в сторону противоположной обочины. При этом, он успел выхватить пистолет, и в прыжке даже сделал пару выстрелов, но был поражен огнем Мангуста наповал. Остальные двое, под стоны раненого, упали на землю, заложив руки за голову. Это уже громко командовал подошедший Мастер, после того как заглянул в кузов автомобиля. Пленников связали, раненому наложили жгут и стали проверять содержимое карманов и кузов газели. У водителя из-под одежды, выудили пистолет и запасную обойму, также у всех нашли по тактическому ножу. В кузове машины под картонными коробками с печеньем и конфетами был обнаружен миномет и десяток не отстрелянных мин, четыре автомата с запасными магазинами и места лежки для двоих людей, что указывало на возможность скрытного передвижения, не привлекая внимания населения. Так, с виду простая газель с продуктами, водитель и экспедитор, в бардачке кабины самые настоящие легальные документы на продукцию. Из необычного, это только быстро откидывающийся тент. Через 15 минут примчал Филин еще с тремя бойцами. Пленников с завязанными руками посадили вдоль машины. Филин посмотрел паспорта водителя и «экспедитора», оба с Харькова, что и не удивительно, продукция тоже была какой-то харьковской фирмы. У двоих, что в гражданской одежде паспорта жителей Тернопольской и Львовской области. На вопросы кто такие, что здесь делаете, пассажиры с кузова начали петь про то, что приехали к родственникам и попросили водителя Газели их просто подвезти до села, а про миномет они ничего не знают. Водитель ничего не говорил, он просто смотрел на Филина и с издевкой криво улыбался. «Экспедитор», по понятным причинам, ничего сказать уже не мог. Филин связался с руководством села, где якобы жили родственники, на что ему через некоторое время ответили, что люди с такими фамилиями есть, но про родственников с Тернополя или Львова первый раз слышат. Филин присел на одно колено перед бандитами и спокойно, беззлобно посмотрел на них. Всем от 22 до 25 лет, обычные парни, которые в толпе ничем не выделялись бы. Он вспомнил разрушенные в результате их обстрелов дома, школы, детские садики, магазины. Били гады, именно по центрам населенных пунктов, тогда, когда там предполагалось наибольшее скопление гражданских. Двое с западной Украины, после разоблачения их легенды, уже не скрывали свою ненависть, водитель же, все так же продолжал издевательски улыбаться. Назар, глядя на них, никак не мог понять, откуда у них такая злоба? Как он раньше не замечал этого, или раньше ее не было? Но, как так возможно, что как по велению волшебной палочки люди превратились в зверей? В глазах лютая ненависть… Ладно к тем, у кого в руках оружие, но к бабам, детям, старикам. Он вдруг вспомнил девочку лет шести, которой осколками мины оторвало руку и посекло спину, как он накладывал ей жгут и перевязывал раны, а она смотрела на него ничего не понимающими глазами и беззвучно плакала. Вспомнил рассказы товарищей из других подразделений о том, что вот такие же «патриоты» творили в соседних районах в Луганской области. Он почувствовал, как у него начали шевелиться на теле волосы, вздымаясь как шерсть на холке волка перед опасностью. Назару, вдруг совершенно стало ясно, почему они не боятся (!), не скрывают своей злобы, ухмыляются. Он уже четко понимал, что будет дальше. Он знал, что эти упыри-фанатики все равно ничего не скажут, будут врать и изворачиваться, и ждать когда их обменяют. Про соблюдение законов и милосердие к пленным с нашей стороны, они прекрасно знали. Сколько таких вот уродов, отдали туда подлеченных, в целости и сохранности. И часто, их десяток меняли на двух или трех ополченцев, которых нам отдавали в виде живых трупов… Назар поднялся с колена, еще секунду смотрел на пленников, как будто что-то взвешивая, а потом из подо лба глянул на своих товарищей. Все молча стояли и смотрели на командира, все всё поняли без лишних слов. Бойцы, подошли к сидящим на земле и стали подымать их на ноги. Бандиты, поняли, что сейчас будет, только тогда, когда их повели не к машине, а вглубь лесополосы. Все как один заскулили про то, что «не имеете права», «согласны сотрудничать», а потом просто взвыли «пожалуйста, пощадите», вспомнили про больную маму… Выполнить работу вызвался Дед. Никто и не возражал, многие видели лично, другие знали по рассказам, как плакал этот человек, а потом сжимал кулаки в бессильной ярости, сидя в кабинете Филина. Арон Давидович, старый еврей из Одессы… В один миг Дед лишился жены и сына, что были заблокированы беснующиеся толпой в горящем здании. Притом, сына, который в обгоревшей одежде выпрыгнул из окна второго этажа, на его глазах добивали палками, когда три пары татуированных рук улюлюкая, держали отца, не давая помочь ему. Именно такие татуировки были на одном из пойманных…

…Сидя за столом, Назар посмотрел на Юлю. «А ты живешь здесь? С родителями? – спросил он и немного осекся. – С мамой?». «Нет, я сейчас живу в Донецке. Я закончила в этом году тамошний технический университет, это бывший ДПИ, если знаешь». «На кого выучилась?» – продолжал поддерживать разговор Назар.. «Я инженер программист. – ответила Юля. – И еще защитила диплом ДНР в Ростове, получила диплом российского образца». «Ух, ты! – сказал Назар. – Что же ты программируешь?». «Да учили всему по немного, так сказать специалист широкого профиля, получили базовые знания. А так, в основном базы данных, программирование микросхем, составление алгоритмов» – расплывчато ответила Юля. «Работу нашла? – спросил Назар, хотя сам подумал, какая сейчас работа в прифронтовом городе. – Ну, или ищешь?». Юля глянула на него, немного помолчав, отчего Назар понял, что его догадки правильные. «Я хочу пойти в ополчение, только мама об этом еще не знает. – тихо сказала она. – Я пыталась устоится в Донецке, но там сами знаете… Потом пробовала в Ростове и в других городах России, но … – она помолчала секунду и продолжила. – Я решила вернуться… Там люди вроде свои и в тоже время другие, смотрят по другому, без злобы, но по другому. Многим, все, что здесь происходит далЕко и чуждо, а некоторые откровенно поддерживают Украину. Мне однажды один урод, так и сказал. И стало так обидно, а потом захлестнула сильная злость … В общем, я решила вернуться, пусть они живут своей жизнью, а у нас тут своя… такая вот жизнь… Хотя, я думаю, если нас тут сломают, то все ЭТО придет туда к ним…». Она вдруг стала очень серьезной, даже выглядеть стала чуть старше. «Мне уже поступило предложение, дали время все взвесить и еще раз подумать» – тихо сказа она. Назар, вдруг разволновался так, как никогда с ним еще не происходило по отношению к чужому человеку, он нахмурил брови и тоном, каким только строгим мог быть сказал: «Думаю девушкам на войне не место…». Он снова посмотрел ей в глаза и понял, будь он самым главным генералом, президентом, да хоть Господом богом, он не смог бы ее отговорить, запретить, повлиять на ее решение. Все, что он мог бы сделать, это стать ее личным телохранителем, ангелом или демоном, но который совершил бы что угодно, лишь бы защитить ее.

В это время в дом зашел Мангуст и сказал, что им надо бы выдвигаться. По рации их группу уже спрашивали. Назар с Юлей на несколько секунд встретились взглядами, и его опять ударил легкий электрический разряд. Они встали из-за стола, и Назар на прощание протянул Юле руку. Пожимая ее тонкие нежные пальцы, он подмигнул ей, немного улыбнулся и очень серьезно сказал: «Ну бывай, воин. – потом, помолчав секунду, спросил. – Могу ли я еще раз навестить тебя?… Вас с мамой, убедиться, что все в порядке?». Юля неожиданно немного покраснела и молча кивнула. «Не провожай» – коротко сказал Назар и, не оглядываясь, вышел из комнаты. Сергей Мангуст, пропуская его в дверь, зыркнул на девушку, немного криво улыбнулся, он ни разу не видел своего командира таким… рассеянным, или каким-то не собранным.

В машине, по дороге в подразделение, Мангуст озорно переглядывался с Химиком. Потом оба посмотрели на Филина, который глядел через окно в пустоту, на что тот, уловив их ухмылки, хотел уже было рявкнуть на товарищей, но Сергей вдруг очень серьезно сказал: «Да ладно тебе, командир. Хорошая девчонка. Я бы кому угодно за нее голову открутил бы. Да и батя ее, Иваныч, Царствие Небесное, молоток мужик был. Это он, когда все начиналось, поднял местных мужиков, которые с охотничьими ружьями и палками дежурили на блок постах на въезде в это и соседние села…». Назар вспомнил историю про то, как местная «гвардия» поддержанная бабами остановила колону армейцев на БМП и грузовиках, которых отправили подавлять «бунт». Но благо, что тогда в колоне были в основном строчники и офицеры, которые еще помнили текст присяги и требования Конституции. Они развернули колону и уехали на станцию прибытия. Был слух, что всех их сняли с должностей и завели уголовные дела. А позже, на некоторые блок посты, вечером было совершено нападение националистов, которые подъехали на служебных микроавтобусах какого-то банка. То, что тогда никто не погиб, в противостоянии охотничьих ружей портив автоматов, заслуга была именно Иваныча. Это он организовывал дежурство и учил простых колхозников элементарным основам тактики ведения боя с превосходящим противником. Блок посты тогда не сдали, отделались легкими ранениями нескольких человек, а вот нападавшие получили несколько смачных попаданий от выстрелов дробовиков. Дед Захар, из засады сбоку дороги, чуть далее в стороне от поста «Трешка», умудрился тогда солью зарядить одному нападавшему в задницу, когда они драпали. Как оказалось, это был еще и какой-то их главарь. Но тот случай, ясно дал понять, что мир закончился. Иваныч тогда ездил в город, где выпросил несколько десятков автоматов и по три-четыре рожка патронов. С ним назад приехали человек пятнадцать профессионалов с двумя пулеметами и несколькими гранатометами. Как они там себя называли? Отставники или отпускники, уже и не вспомнить. Но разведка у националюг тоже работала, и о новых людях они знали, и в лоб уже не лезли. Позже, боевые действия сосредоточились на отдельных участках, где воевали между собой сравнительно малочисленные группы, как будто тренировались и набирались опыта, а по большей части, так называемой линии соприкосновения, начались обычные перестрелки, вылазки ДРГ, артиллерийские дуэли, или просто обстрелы неподконтрольных Киеву территорий. С каждым месяцем злоба людей росла по обе стороны. Только с той стороны народу было в десятки раз больше и, судя по их передачах на ТВ, приехать и пострелять по городам и селам неподконтрольных территорий, поубивать лишнее население (дословная цитата украинского телевидения), это был великий подвиг. И, учитывая характер арт обстрелов и снайперского огня, ехали сюда действительно как на сафари.

… …

Назар «очнулся» от захлестнувших его воспоминаний. На дворе, для части населения, которое не пожелало принимать чужие идеалы, уже заканчивался второй год необъявленной войны. Он давно научился, все мрачные мысли и переживания, пропускать через себя, как бы параллельно окружавшей его действительности. И сейчас, стоя на утрамбованному проселочному тракте, вспоминая недавнее прошлое, он рассудительно прикидывал по состоянию ушатанности дороги, сколько техники могло здесь пройти. На этой дороге, еще недавно был жиденький асфальт, когда-то заботливо положенный «проклятым» Совком для передвижения транспорта местных аборигенов и колхозной техники, который нещадно стерли гусеницы танков, БМП и колеса тяжелых армейских грузовиков. Точно так же безжалостно, как на остальной территории бывшей союзной республики стиралось, рушилось, запрещалось наследие некогда могучего СССР. Когда-то лучшая индустриальная республика, медленно превращалась в республику банановую. Назар вновь зло усмехнулся про себя,.. там, на территории победившей «гнидности», хоть людей не убивают… во всяком случае не так открыто и не в таких количествах… Он мысленно оглянулся на прожитые годы в независимости. «Бараны! Как возможно было не видеть таких элементарных вещей? Сами виноваты…», – подумал он и тут же вспомнил ликование и радость родителей после развала Союза. Ах, какие были у всех мечты, планы… «Бараны!.. Жрите теперь полной ложкой!»… – опять зло усмехнулся он.

Вокруг, хоть и стояла кромешная темнота, отсутствие на небе даже звезд не мешало Назару рассмотреть впереди плавный поворот дороги, по обочинам которой были густые заросли сухой травы. Наверное, из-за постоянного напряжения, его чувства приобрели столь необходимую остроту. В отличии от противника, ему и его товарищам отдых только снился банально потому, что менять их было просто неким. Назар, сам себя иногда спрашивал, на сколько их еще хватит… Слева от дороги, в соответствии с данными карты, был пруд или речка и с той стороны явно тянуло сыростью и холодом и без того холодного воздуха. Справа, немного впереди угадывались длинные строения, скорее всего это были заброшенные коровники или свинарники бывшего колхоза. Весь его отряд остался недалеко позади, он, как и было всегда, выдвинулся посмотреть вперед лично, так сказать «понюхать» перед тем как идти дальше за поворот. Где то метрах в двухстах впереди начинался населенный пункт, про что говорило редкое гавканье домашних псов, и по опыту, именно в таких местах устанавливались блок посты.

Вдруг, на плече ему легла чья-то рука: «Филин. – услышал он шепот Мангуста. – Может я сползаю по быренькому?». «Чертов дух бестелесный» – выругался про себя Назар, содрогнувшись от неожиданности. Он даже немного завидовал способности Мангуста бесшумно передвигаться. Свой позывной «Мангуст», Сергей и получил именно за ловкость и бесшумность. Еще тогда, на распределительном пункте, когда смотрели кто, есть кто, Серега немного удивил «экзаменаторов». Худощавый, подтянутый, тогда ему было 29 лет, самый расцвет так сказать… ему бы перед девками, свое мастерство демонстрировать. На задания, Мангуст всегда надевал свои любимые кроссовки и даже сейчас, рискуя подморозить ноги, он был в них, все ради скрытности. До войны, Мангуст работал в милиции, был экспертом криминалистом. Работа, как он говорил не пыльная, выезда, осмотры, протоколы, фото-видео. Для простых обывателей, занимался, так сказать рутинной, нудной работой, это если глубоко не вникать в суть следственных мероприятий. Он уже тогда славился своими кошачьими способностями. Если нужно было «первым» пройти место происшествия вдоль и поперек, не оставив при этом своих лишних следов и не затоптать то что нужно для дела – это работа Сергея. Теперь, как разведчик, Мангуст был идеальным воином. «Давай, по тихому. – сказал Назар. – И смотри там! Просто посмотри, нам шум сейчас не нужен». Мангуст, так же бесшумно как подошел, растворился в темноте. На удивление быстро, через каких-то 5-6 минут он опять нарисовался перед Назаром. «Там, метрах в 150-ти, бетонные блоки, стоят буквой «G», сверху накрыты бетонной плитой с валом земли, брезентом и маскировочной сетью, Света нет. Внутри человека три не больше. Перед блок постом, с обеих сторон вдоль дороги, такие же бетонные блоки в шахматном порядке», – коротко доложил Мангуст. «Вооружение?», – спросил Филин. «С амбразуры торчит пулемет, и чуть в стороне на обочине капонир под технику. – ответил Мангуст. – В капонире что-то стоит, но рассмотреть, что там, толком не получилось». «Ты как близко подошел к блокам? – спросил, Назар, хотя и сам знал, что в такой темноте можно подойти на вытянутую руку. – И почему у них нет освещения?». «Черт его знает. – прошипел Мангуст. – Хотя, наверное, у них там какая-то авария, слышно было, как кто-то возмущался по этому поводу». Назар скомандовал возвращаться назад к группе. Мужики его ждали на краю обочины, прижавшись к высокой сухой траве. «Итак. – как обычно не в приказном тоне, начал ставить задачу Назар. – Мангуст, пройдешь первым вдоль дороги, прокрадешься дальше за бетонные блоки за постом и для подстраховки возьмешь вход в бетонный блиндаж на прицел. Шахтер и Динамо займете позицию по обе стороны дороги возле обочин и контролируйте участки по бокам поста, особенно в направлении капонира. Трудовик и Дед встанете сразу перед поворотом, на случай быстрого отступления будите прикрывать отход группы. Я, Тавр, Химик, Сепар и Мастер, после того как Мангуст займет позицию, берем пост, и предупреждаю, огонь открывать только в самом крайнем случае». Получив инструкции, все встали, проверили оружие, глушители на стволах, сбросили лишнюю амуницию и пошевелились в разные стороны, проверяя наличие ненужных шумов. Первым ушел Мангуст, за ним друг за другом отряд выдвинулся в сторону блок поста…

…Филин резко отбросил полы брезента прикрывавшего вход в «помещение» образованное из бетонных блоков, вскинул автомат и вполголоса приказал находящимся там воякам упасть на землю, руки за голову. В «помещении» находилось четыре человека, два молодых лет до 25 и два чуть постарше 35-40. Освещение внутри состояло из двух электрических фонариков и света, который проникал в помещение из самодельной буржуйки через неплотно закрытую дверцу. От неожиданности никто даже не думал дергаться, все быстро опустились на колени и потом легли, заложив руки замком за головою. Назару это показалось даже странным. «Кто старший?» – Спросил он, тоном, который не предполагал упорства в ответ. Вояки молчали, всем своим видом показывая, что разговора не будет. Тогда Назар за шиворот поднял, как ему показалось, самого старшего по возрасту и наотмашь ударил его в ухо, тихо повторив вопрос. Пленники, наверное, поняли, что воськаться с ними никто не будет, и следующие минуты могут быть последними в их жизни. «Я старший», – сказал коренастый мужичек, повернув голову и посмотрев снизу вверх на Назара. За спиной Назара замаячила фигура Сепара. «Чисто», – сказал тот. Тогда Назар, встал на колено перед лежащими солдатами и вкратце, жестко обрисовал ситуацию, которая возникнет, если они откажутся сотрудничать. После короткого разговора выяснилось, что один из молодых был с Николаевской области, второй с Чернигова, а двое, что постарше – один с Киева, это командир смены, и второй с Киевской области. Их подразделение выполняет задачи связанные с несением службы на блокпостах, на всех въездах в село и охрану подъездов к территории построек бывшей фермы. Что там находится, они не знают и через три дня должна начаться их ротация. «Как все удачно пока складывается – подумал Назар. – Понятно, почему мы так легко подошли к посту, расслабились воины, привыкли, погреться зашли в блиндаж. Это, вновь прибывшие по ротации, бдят чересчур рьяно». «Когда ваша смена здесь?» – спросил Назар. Старший замялся и второпях сказал, что через полчаса. Назар коротким движением ударил его прикладом по голове: «Еще раз соврешь, оторву голову» – тихо прорычал он. Удар был не сильным, чтоб солдат не потерял сознание и в то же время чувствительный. Для пущей убедительности Назар вытащил штык-нож и холодно взглянул на пленников. Те не на шутку еще больше перепугались, еще бы, за три дня до ротации отдать богу душу, то еще удовольствие. «В два часа» – проскулил старший смены, потирая ушибленное место. «Сколько в смене?». «Должно быть четверо, как и нас» – опять простонал старший. Назар взглянул на часы – без пяти минут! Он, через плече, глянул на Сепара и тот без слов растворился в темноте, а Назар зашел во внутрь «помещения» поста, быстро обыскал пленников, собрал оружие и положил его в угол, усевшись туда сам. «Встать! – коротко скомандовал он. – Ну, что бойцы, жить хотим?». Те, стояли в противоположной стороне помещения, лихорадочно соображая и оценивая ситуацию. «Пароли, отзывы?». Назар холодно посмотрел на солдат. «Хлопцы, предупреждаю, нам терять нечего, мы уже и так давно покойники. Сделаете все как надо, отпущу, даю слово». Пленники опять замялись, но видно было, что немного оживились, в надежде положительного разрешения сложившейся ситуации, поэтому все четверо коротко кивнули. Как раз в этот момент, в метрах 30, на дроге послышалось шорканье, а в рации после короткого шипения послышался голос: «Я Молюск, я Молюск. Як справы. Вэчирний Кыйив?». Назар, молча наставил ствол автомата на пленников. Старший, взял рацию и прохрипел: «Все добре. Тэплый дэнь!». Через секунд 30 на дороге послышались шаги и приглушенная матершина по поводу отсутствия освещения. В помещение вошел человек в новом камуфляже и отличной «навороченной» разгрузке, под которой виднелся бронежилет не менее 4 класса. На плече, висел американец М-16 с коллиматором. Сразу видно – офицер. «Чому нэ зустричайэтэ?», – с порога зарычал он, глядя на солдат. Тут же осекся, увидев солдат без оружия, и мгновенно потянулся к автомату. Назар, в полсекунды подскочил к офицеру, благо тот стоял к нему практически спиной и, ударив по руке, выбил оружие на землю. Нанес второй отвлекающий удар с другой стороны, ударил по горлу, сбивая ему дыхание, затем по ноге в районе колена, ухватил и начал выворачивать одну руку, попытался поставить противника на колени, чтобы контролировано положить его на землю. В это время на дороге слышалась негромкая возня, затем два коротких выстрела пистолета с глушителем и звук двух падающих тел. Офицер оказался худощавого телосложения и не сильно тяжелым, как для человека в бронежилете, и Назару вначале показалось, что обездвижить его будет не трудно. Но офицер ловко извернулся и только сила и крепость рук Назара не позволили ему окончательно вырваться. Опыт службы в спецназе, а потом и в медийно известном «Беркуте», постоянные тренировки, в очередной раз помогли ему. Ситуация, почти вышла из под контроля, когда на входе показался Тавр, который одним резким движением приклада вырубил этого матерого вояку, а носком армейского ботинка попал в голову старшего блок поста, который уже был в пол шага от сложенных у стены автоматов. «Вот же гнида!» – выругался Тавр. «Да, чуть не дотянулся» – прохрипел Филин, глядя на схватившегося за окровавленное лицо пленника. Остальные трое, присев на корточки сидели возле стены из бетонных блоков, и с ужасом в глазах смотрели на Филина и Тавра, догадываясь, что случилось рядом на дроге. В помещение ввалился Мастер, его глаза на худом темном загорелом лице, горели как у волка, отражая тусклый свет фонариков и пламя в буржуйке. Всем присутствовавшим в блиндаже на секунду показалось, что сама смерть смотрела на них, когда с глушителя на пистолете, который Мастер держал в левой руке, еще шел дымок. «Что там?» – коротко спросил Филин. «Двое все. – как-то буднично ответил Мастер, – Видать, выполнять команды их плохо учат. Остальных ребята упаковали уже. Благо Мангуст со своей стороны заранее успел предупредить… Да, я там видел противотанковые мины сложенные, видать не успели установить». Филин кивнул товарищу и тяжело посмотрел на старшего блок поста, тот сидел с разбитым носом и уже связанными руками и еле слышно скулил. Остальных доупаковывал Тавр.

Через минуту вся гоп компания сидела внутри блок поста возле стены со связанными руками и кляпами во рту. Все сидели спокойно кроме офицера в новой форме, который очухался, и все время дергался, пытаясь освободить руки. Назар посмотрел на них и сказал: «Троих из блок поста, которые проявили благоразумие, сотрудничество и понимание, я отпущу, как и обещал. Остальным придется прогуляться с нами». Говоря это, он зловеще посмотрел на дергающегося офицера. Вынув кляп, он коротко спросил: «Что находиться на ферме?». Офицер, блеснув своими темно карими глазами, сухо сплюнул и вдруг резко набрал в грудь воздуха, видимо собираясь громко закричать, но резкий удар по кадыку снова сбил дыхание, он захрипел и опустил голову. «Идейный, сучара – выругался Филин – За что воют и сами не знают. Страна разваливается, тонет в коррупции, люди в нищете, промышленность уничтожена, а они пришли убивать своих сограждан… Идиоты». Он немного грустно посмотрел на пленников, те опустив головы, смотрели в землю перед собой. Тут Назар заметил, как один из молодых украдкой зыркнул на него. «Лесник, Динамо и Дед – негромко скомандовал он, – Поведете старшего поста, офицера и двоих, что были с ним «домой», за доставку отвечаете головой. Динамо, старший отряда. Офицера доставить любой ценой, остальных, в случае проблем, можете пристрелить».

Выбор этих трех бойцов для конвоирования пленных был не случайным. Сергей (Лесник) был немного полноват, хотя это ему не мешало выполнять поставленные задачи, но в динамике времени при соблюдении определенного темпа он раньше всех начинал выдыхаться. Тут, как говориться ничего не поделаешь – возраст, Леснику уже было за 40 и с ребятами помоложе ему, конечно, тягаться уже было сложновато. Лесник, еще вначале 90-х, окончил училище лесного хозяйства, как он сам смеялся – бурситет Леших, отчего и получил свой позывной. Алексей (Динамо), из назначенной троицы был самым молодым, ему немного за 30, он, до необъявленной войны, окончил Донецкий юридический институт МВД, успел поработать в правоохранительных органах и иногда немного чересчур гордился своим офицерским спецзванием. Старшим отряда, Назар его назначил потому, что у парня были заметны определенные амбиции, он всеми силами пытался выделиться среди своих товарищей, хотя не всегда, так сказать, это было удачно. Ребята частенько над ним, по доброму, подшучивали. Свой позывной, кстати, он и получил потому, что в самом начале службы в подразделении Назара, за счет других пытался пропетлять от каких-то хозработ, мол не офицерское это дело, вот тогда-то, коллектив и поставил его на место, ну и позывной соответственный вручили. Но, сейчас Назар знал, что Динамо с этой поставленной задачей справиться на отлично, а доверие командира даст ему дополнительный стимул. Арон Давидович (Дед), самый старый из всего отряда. В принципе, именно из-за возраста, его Назар тоже отправлял «домой», хотя точно знал, что даже если бы Дед повел пленников один, то все равно никто не сбежал бы. Иногда, даже не понятно было, откуда у старика столько сил и энергии, хотя, зная его историю и причину, почему этот одессит был здесь, не трудно догадаться откуда. Дед часто повторял фразу не свойственную для его национальности, что все кто с оружием по ту сторону, они его кровники.

Последнюю фразу про то, что в случае проблем во время конвоирования, все кроме офицера могут сильно пострадать, Назар нарочно сказал погромче, что бы его услышали все, кого это касалось. Остальные трое с блок поста вопросительно уставились на Филина. «А вы останетесь тут, вас найдут ваши. – ответил он на их взгляды, и, криво улыбнувшись, злобно добавил. – Я же обещал, но у меня еще есть пару вопросов вот к этому молодому человеку». Филин, поднял за шиворот молодого солдата, который украдкой зыркал на него. Его товарищи со страхом глянули на сослуживца и быстро опустили глаза. Выйдя на улицу, Филин отвел его в сторону, достал кляп со рта и, глядя ему в глаза, тихо спросил: «Ну?». Парень на секунду замешкался: «Там н-н-на ферму, д-д-две, две с половиной недели назад, завезли какое-то оборудование. Что там я точно не знаю, но охраняет его элитное п-п-подразделение укомплектованное выходцами с запада страны. Мы стоим только по внешнему периметру села», – не глядя в глаза, заикаясь, сказал он. «Сколько человек задействовано в охране населенного пункта» – коротко спросил Назар. «Мы дежурим сутки через сутки. Иногда меняют чаще. Вдоль главной дороги, которая делит село на две части на въездах оборудованы блок посты, это один из них. Такой же, на другой стороне села. Въезды со стороны полей по грунтовым дорогам контролируются с двух рядом расположенных холмов, на которых есть остатки поливных котлованов, там оборудованы почти такие же блок посты с бетонными блоками. На самих этих дорогах, на въездах, практически никого нет, так окопы и блиндажи» – быстро ответил парень. Назар, прикидывая, сколько людей задействовано на охрану уже подсчитывал их количество, но все-таки спросил: «Так сколько всего вас и сколько не в карауле? Сколько времени нужно для реагирования на тревогу остальным?». «Всего семьдесят человек и три офицера. Командир части и три комвзводов. Блок посты вдоль главной дороги охраняются караулами по восемь человек, четверо на посту и еще четверо в первых хатах от постов отдыхают, смена через каждые 4 часа. Со стороны полей просто по четыре человека заступают на сутки. Люди, которые не задействованы в карауле частично находятся в помещении местной школы и расквартированы в брошенных хатах. В случае тревоги, думаю, минут 5-8 надо для выдвижения остальных к блокпостам на усиление. Но боевых тревог, ни разу не было, только пару учений». «А этот, что пришел со сменой? Это один из ваших офицеров?» – спросил Филин. Парень как то странно посмотрел на Филина и тихо сказал: «Этот не наш. Этот прибыл с теми, кто на ферме… Сволочи они там все. – вдруг в сердцах продолжил парень. – Все в наколках, свастиках, каких-то рунах. Двоих, из наших, сильно побили, за то, что не ответили на их приветствие и отказались зиговать. Да и местным уже досталось. Как звери, бросаются, доклепываются до всех, люди, которых тут уже и половины жителей не осталось, реально боятся в магазин за хлебом выходить… местный предприниматель все им жопы лижет, да оно и понятно, на одной только водке уже озолотился, наверное». «Пьют много? Сколько их там, хотя бы ориентировочно?» – спросил Назар, глядя парню в глаза. Он все больше и больше доверял ему, что-то было в нем такое, что отличало его от других. «Не знаю, всех вместе я ведь не видел, так, с некоторыми пересекались в магазине, на улице…Они себя стараются массово не проявлять». «А как же этот, что привел смену?». «Да им иногда наши офицеры дают покомандовать. Особенно когда у них очередное веселье. Сегодня, вот, тоже пошли туда на ферму… Ну, а те и рады стараться, накидаются водяры, приходят и начинают дрочить пацанов, то слова гимна расскажи, то кричалки ихние кричать заставляют, то еще что-нибудь. У нас в подразделении, в основном молодые ребята. Я так понял, большинство из фермы, еще со времен майдана друг друга знают…». «А охрана фермы как устроена?» – спрашивая, Назар даже не надеялся получить какой-то ответ, но парень как-то немного замялся, но ответил: «Я точно не знаю, я туда однажды днем приходил к въездным воротам, какую-то папку передавал. Дальше ворот меня не пустили, но я видел, что возле ворот оборудован блок пост с бетонных блоков. Ферма окружена бетонным забором, который во многих местах имеет повалившееся плиты или вообще они там отсутствуют. Там, в этих местах, натянутая колючая проволока поставлены деревянные щиты… Да вот, ближайшая «дыра» почти прямо напротив этого блок поста» – парень показал головою в направлении фермы. «А, что в селе со светом, почему нет электричества?». «Что-то с трансформатором случилось, на днях должны отремонтировать, это уже третий раз дней за 10…» – ответил парень. Он вдруг осекся, посмотрел на Филина и с робкой надеждой в голосе спросил: «Мне можно пойти с вами? Я не могу больше тут находиться. У меня все равно никого нет. Бабушка в Николаеве, но она поймет, она у меня еще той, старой закалки. Когда меня забирали в армию, она только и повторяла, что это все не правильно…». «И сколько вас тут таких?» – перебил его Назар. «У меня есть еще два товарища, которым я доверяю». «Ты думаешь у нас сахар? – спокойно без злости спросил Назар. – Ладно, посмотрим, тарантайка, кстати, в капонире, рабочая?» – Парень кивнул. Назар задал ему еще несколько уточняющих вопросов, а потом, толкнув парня в спину в направлении блок поста, сказал: «Давай, посиди пока в блиндаже с остальными». Когда тот оказался в «дверном проеме» толкнул его, усаживая на землю к остальным пленникам, которые опустили глаза в пол и старались не смотреть на Филина.

После разговора с пленным у Филина мгновенно созрел план. Он был настолько дерзкий и безумный, что в других обстоятельствах о подобном даже думать не пришлось бы. Но фортуна сегодня, казалось, была к ним благосклонна. Поэтому, он подозвал своих товарищей и вкратце стал излагать задуманное. По требованиям изначально поставленной задачи, группе Филина нужно было провести разведку и выяснить обстановку в районе данного населенного пункта. И пока, у них неплохо получалось. В принципе, им уже можно было бы возвращаться, но Назар понимал, что они нащупали нечто важное, о чем простые пленные солдафоны не знают, а упоротый офицер вряд ли что скажет. Раздолбать ферму артой, без конкретных данных, тоже никто не даст… На дворе «перемирие»… И село это находиться в очень удобном для противника месте, на возвышенности, да еще и по линии соприкосновения выдвинуто километров на пять по фронту. Все эти соображения, Назар быстро довел до окруживших его полукругом товарищей.

«Итак – продолжал Назар. – На ферму завезено кое-какое оборудование, которое охраняет их элитное подразделение. Хотелось бы выяснить, что там такое». Он внимательно оглядел товарищей. Все стояли и молча, взвешивали эту информацию. «Но как?» – спросил Тавр. «Я думаю, единственный наш шанс, это неожиданность и наглость – ответил Филин. – Здесь в капонире, стоит потрепанный Хамер. Мастер, мы можем из него сделать типа шахида?». Саша Мастер, взглянул из подо лба в сторону транспортного средства, почесал затылок, как он всегда делал, когда лихорадочно соображал и несколько неуверенно сказал: «Думаю да. Дай мне в помощь Трудовика и минут 10 времени». Трудовик с готовностью кивнул. «Итак, мужики, план таков. – сказал Филин, наклонившись и ровняя землю перед собой, в тусклом свете фонарика начал рисовать палочкой небольшую схему – Мангуст с Шахтером выдвигаются до следующего блок поста вдоль дороги на противоположной стороне села. Вша задача хлопцы, после того как я дам отмашку, устроить там небольшой кипишь. Обстреляйте блок пост и после того как они зашевелятся, Химик и Сепар разыграете нападение на этот блок пост. А я и Тавр, выдвинемся в строну фермы. Дорога к ней идет вдоль крайних домов. Мы проберемся почти до главных ворот и свернем вдоль корпусов и ограждения до поваленной плиты в заборе. Думаю возле самого ограждения вряд ли заминировано». Назар замолчал на секунду, посмотрел на часы и продолжил: «Думаю, у нас есть еще минут 15-20, пока они не начнут разыскивать своего офицера. Пока мы выходим на исходные позиции Мастер и Трудовик подготовят Хамер, им на первом этапе помогают Химик и Сепар». Все молчали и слушали командира. «Я в окопе рядом нашел противотанковые мины, штук 8-9» – сказал Тавр. «Отлично! Вот их и используйте» – кивнул Филин Мастеру. Саня криво усмехнулся: «Да видел я их, я уже знаю что делать». «Теперь самое сложное. – Филин покосился на Мастера и Трудовика. – Надо будет выехать на этой тарантайке в направлении главных ворот, заклинить управление и направить ее автопилотом, чтоб она там бабахнула». Мастер и Трудовик переглянулись, а потом оба улыбнулись, сверкнув зубами в темноте, и Трудовик сказал: «Бля, шеф, да мы уже и без ЦУ догадались. – секунду помолчав добавил. – Мы вместе поедем, думаю, помощь друг другу в такой темноте не помешает». «После того как начнем, солдафоны на посту запросят помощь, думаю с территории фермы должны выдвинуться к ним. Даже если нет, нам все равно ситуация на руку. Сейчас, на фоне устроенной стрельбы, подъезжающий броневик они заметят, когда будет совсем поздно. Сепар! – обратился Назар к товарищу. – Андрей, когда мужики начнут движение в сторону фермы, возьмешь ворота на прицел СВД, на случай наличия прожекторов на аккумуляторах». Тот, молча, кивнул. Филин продолжил: «На всю операцию от начала «концерта», у нас минут 13-15. После, в независимости от результатов, все выдвигаются в направлении их «нулевого» блокпоста. Если нас «распылят», встречаемся в лесопосадке, в начале «тропки»». «Тропкой», они меж собой называли разведенный маршрут мимо окопов и блокпостов противника, где были сняты мины. «Ну, что, как говорят – ни пуха, ни пера!» – сказал Филин, и они все ударились кулаками правой руки. Каждый тихо прошипел: «К черту».

Мастер и Трудовик, не теряя времени, сорвали с блиндажа маскировочную сеть, а Химик и Сепар в это время принесли по 4 мины. Товарищи закрепили сеть впереди Хамера и сделали импровизированный «мешок», который свисал перед капотом машины. Шесть мин скрепили по две, при помощи скотча, всего получилось три пары. Еще две не стали класть в «мешок», побоявшись, что сеть не выдержит. В каждую пару, в одну из мин, куда вкручиваются взрыватели, Мастер прилепил по куску пластида, приличный кусок которого он всегда таскал с собой на задания. В пластид, аккуратно были вставлены электродетонаторы соединенные в параллельную цепь, в качестве источника питания использовали аккумулятор из фонарика, найденного на блок посту. Цепь замыкалась после извлечения изолирующей проставки, которая вставлялась между контактами. Контакты приделаны к обычной бельевой прищепке. Проставка выдергивалась при помощи капроновой нити, прикрепленной к палке, что закреплялась впереди машины в виде коромысла. При наезде на препятствие, нижняя часть коромысла под действием движения автомобиля выгибалась вниз, верхняя, соответственно, двигалась в противоположном направлении, разрывая предохранительные растяжки и увлекая за собой нить с проставкой. Коромысло, для надежности, сделали в виде рамки, которую зафиксировали при помощи найденной проволоки, веревок. В общем, как говорят, из говна и палок. «Все просто и гениально» – улыбнувшись, высказался в конце работы Мастер.

Саша Мастер, офицер милиции, до войны работал в областном криминалистическом центре, в взрывотехническом отделе, ему чуть более 35-ти лет. Этот человек был фанатом своего дела, а его настольными книгами, были «РПРка», «Учебник минера», «Поваренная книжка анархиста» и тому подобное, которые он постоянно перечитывал, делая какие-то пометки. Кто-то, недавно шутил над ним по поводу увиденного учебника «Основы аналитической химии». В общем, как говорят, хлебом не корми, дай что-то взорвать. Его изобретательность, подстегивалась какой-то ребяческой задорностью, и он умел делать многие вещи, которые другие явно делать опасались. В не боевой обстановке, этот человек был душой компании, принося разрядку в отношениях, которые, как и в любом коллективе, иногда были разными. Иван Трудовик до войны был обычным школьным учителем, и как не сложно догадаться по позывному, в школе вел труды и физкультуру. Работал в обычной сельской школе, которой теперь нет, как нет и двух его бывших коллег… В отряде Филина Трудовик славился своими золотыми руками. Он разбирался во многих вопросах, мог выполнять любые работы по части техники. Выточить на станке какой-то болт – к Трудовику, разобрать коробку передач на УАЗике – к Трудовику, сломалась откидная сошка на пулемете… Надо сказать, Ивана Сергеевича любили и уважали все пацаны в школе, да и девочки на физкультуре, в своей детской непосредственностью пытались стоить глазки. В свои не полные 40 лет он был стройным, подтянутым, обладал какой-то тонкой харизмой. Наверное, из-за этой харизмы, и сейчас возле него всегда собиралась компания в несколько человек и все искренне пытались участвовать в проводимых работах, всем было интересно, вернее он мог всех заинтересовать. Занимаясь какой-то работой, Трудовик время от времени выкидывал колкие шуточки в сторону то одного то другого «бездаря», что не мог гайку навинтить, все смеялись, при этом поставленная задача выполнялась быстро и качественно…

В это время, Мангуст и Шахтер, прихватив с собой еще несколько магазинов с патронами, которые нашли на блок посту, гранаты, две «мухи» и две мины ПОМЗ-2 с МУВами и МДшками, рысью выдвинулись на другой конец села. Пройти им нужно было чуть более километра. Как на удачу, облачность рассеялась, и на небе появились звезды. Привыкшим к темноте глазам стало видно гораздо лучше. Пройдя метров 200-250, от начала села, Мангуст к дереву, которое росло возле обочины, прикрепил одну из мин, а Шахтер в поперек дороги растянул проволоку на уровне груди, чтоб ее случайно не зацепила бродячая собака, все это соединили в боевую цепь. Работа заняла не более 2 минут. Установив противопехотную мину, они быстро двинулись дальше. Самый опасный участок, который нужно было быстро пройти, это был центр села, где располагалась школа, но Сергей и Леха решили рискнуть и идти напролом, дорогА была каждая минута. Территория школы от дороги была обсажена кустарником и постовой, которого они заметили на пороге, их не видел. Пройдя от центра еще метров 150, Мангуст на следующем дереве установил вторую ПОМЗ-2, а Шахтер в поперек дороги, также на уровне груди растянул датчик цели. Пройдя еще 200-250 метров, впереди они заметили еле заметное свечение. Посмотрев в моноколь, Сергей Мангуст понял, что это и есть блокпост, на котором освещение в блиндаже из блоков тоже осуществлялось фонариками. Двигаясь к блокпосту, Мангуст и Шахтер искали поворот с главной дороги в направлении водоема. Там, ниже была еще одна улица, которая шла параллельно главной дроге, с рядом домов, огороды которых упирались в берег. Пройдя два поворота, они нашли последний проулок, который оказался совсем рядом от края села, и от него по обочине главной дороги в сторону последних домов и блокпоста тянулась водосточная канава. «Отлично» – подумал Сергей. Как и предполагалось, на этом блокпосту тоже царила расслабленная обстановка. Пост находился на дороге в сторону тыла противника, в метрах 50-ти от последней хаты. Посмотрев на часы, Мангуст отметил. Что от их выдвижения прошло 12 минут, он взял рацию и передал короткое «Готово», – на, что тут же получил ответ: «Плюс». Товарищи, глубоко дыша после марш-броска, залегли в канаве почти напротив первых бетонных блоков со стороны села, которые тоже были расставлены в шахматном порядке и стали ждать сигнала.

Филин и Тавр, прихватив с собою одну из двух оставшихся противотанковых мин со взрывателем, пару «Мух» и одно «Нетто», несколько дополнительных магазинов к автоматам, быстрым шагом выдвинулись в направлении главного въезда на территорию бывшей фермы. У них, при выходе на исходные позиции, был самый короткий путь. Двигаясь на расстоянии метров 15-20 друг за другом, они почти в плотную подошли к шлагбауму, который находился метрах в 30 от ворот на территорию фермы, возле которых уже были слышны приглушенные разговоры. Освещения на территории фермы, как и во всем селе, не было. За въездными воротами мелькали лучики фонариков. Назар прислушался, пытаясь уловить суть разговора, услышал обрывки фраз: «Бисова душа! … знову рацию вымкнув! … », «Та забый!.. . схиднякив знову дроче.. . Эй! Налылы … налылы вже! Давай по останний и пидэмо його шукаты!…». Назар понял, время у них на исходе. Возле шлагбаума никого не было, на обочинах дороги было вырыто два небольших окопа. Назар молча, движением ладони руки, в направлении вдоль забора фермы, показал Тавру дальнейший путь движения. Они прошли еще с десяток метров по дороге и свернули немного наискосок в направлении фермы. По периметру фермы было необработанное поле, которое густо поросло высоким сорняком, сухостой которого при движении предательски шумел. «Хоть бы собак не было» – подумал Назар. Срезав наискосок к бетонному ограждению, через метров 20, бетонный забор закончился и они, согнувшись, шли вдоль одного из корпусов фермы, стена которого служила частью ограды. Подойдя ближе к дальнему углу они услышали как работает в помещении генератор, дым из выхлопной трубы которого выходил в отверстии в стене. «слава Богу. – подумал Филин. – С этим дырынчанием нас никакие собаки не услышат». За строением корпуса был еще один пролет бетонного забора, за которым очередная плита отсутствовала. Затем следующая плита была сильно завалена наружу территории фермы и далее бетонный забор повреждений не имел. Еще далее, за несколькими пролетами бетонных плит, находилось идентичное первому со стороны ворот здание, во внешней стене которого просматривались небольшие темные пятна. «Наверное дыры» – подумал Назар. Проем, в месте отсутствующей бетонной плиты, закрывал деревянный щит, который был на порядок ниже самих плит и визуально особой порочностью не выделялся. На земле и на щите сверху в хаотичном порядке прикреплена колючка, которая так же виднелась далее по верхней части бетонной ограды. Треугольный проем между щитом и покосившейся плитой был заложен битым шлакоблоком без цемента. Назар подполз к этому месту и кусачками перекусил часть проволочного ограждения, от чего кольца натянутой колючки немного сжались, освободив проход сантиметров 15-20. Филин и Тавр руками расширили проем и, стараясь не шуметь, стали аккуратно и быстро разбирать шлакоблочную кладку. Заглянув на территорию фермы, товарищи увидели около трех рядов зданий корпусов фермерских построек. Наиболее ухоженный, насколько это возможно было разглядеть в темноте, был корпус, который был ближе от главных ворот. Кроме этого здания, еще пара строений, имели облагороженный вид, остальные имели различные разрушения с полным или частичным отсутствием кровли. Наверное, эти здания, которые казались целыми, были на скорую руку отремонтированы после «заселения» территории. Филин и Тавр, аккуратно перелезли через проем и, пользуясь отсутствием освещения, пригнувшись, побежали к полуразрушенному зданию, которое стояло во втором ряду комплекса построек. Перемахнув через пролом в шлакоблочной стене, товарищи очутились внутри здания на старом деревянном полу, который на ощупь был укрыт тонким слоем частично перегнившей сухой соломы. «Это наверное был коровник» – подумал Назар, глядя на остатки колхозного хозяйства. Из конструкций загонов, в которых когда-то держали скотину, остался полусгнивший деревянный помост. Все металлические части давным-давно выковыряны охотниками за металлом, даже те, что были вмурованы в шлакоблочные стены и перекрытие, наверное, это и была частичная причина обрушения кровли и разрушения стен. Филин и Тавр выглянули через имеющиеся проемы в противоположных стенах и постарались оценить обстановку. Через несколько секунд Женька подскочил к Назару и сказал, что на противоположном участке территории заметно движение, и скорее всего это постовой. Назар, не глядя на Евгения, молча кивнул в направлении забора от которого они только что прибежали. Там, вдоль следующего строения, в направлении пролома в ограждении, через который они попали на территорию фермы, двигалась тень. Без сомнения это был еще один постовой. Стало понятно, что охрана объекта организована в виде движения часовых по периметру территории фермы, хотя наличие караульных в крайних зданиях, тоже исключать было нельзя. Назар понял, что подойдя к пролому, постовой увидит разобранную кладку и даст сигнал тревоги. Время на часах показывало, что с момента выдвижения групп прошло 11 минут. Поднеся рацию к губам, Назар уже хотел нажать кнопку, когда увидел, что следующий корпус коровника, который был в ухоженном состоянии, соединяется с соседним корпусом нешироким кирпичным переходом. Где то посредине перехода кирпичная кладка была разобрана. Там стоял небольшой кунг, над которым располагалась квадратная конструкция. Кунг полностью, а конструкция частично были искусно укрыты чем-то похожим на маскировочную сеть, установить детали в темноте было невозможно. Назар глянул на Женю, который тоже уставился в том направлении. Он коротко кивнув, показывая понимание и тут с рации послышалось короткое: «Готово». Филин нажал кнопку рации. «Плюс» – тихо сказал он, не сводя глаз с двигающейся тени постового. Когда до пролома оставалось метров 10-12, Назар, вновь наклонился к рации и коротко скомандовал: «Мангуст, стартуйте»…

Мангуст, услышав команду, посмотрел на Шахтера, подмигнул ему и сказал: «Давай-ка брат, устроим им небольшой цирк». Они, схватив «Мухи» и автоматы, быстро переместились на дорогу и спрятались между первыми бетонными блоками, что перегораживали дорогу перед блок-постом со стороны села. Затем сняли глушители с автоматов и, достав по гранате, расположились так, чтобы быть почти на одной линии между домом в котором находилась смена караула и непосредственно блок постом. На блок посту в это время, в тусклом свете фонариков, маячили две фигуры. Мангуст выдернул чеку с Ф-ки, разжал пальцы, и скоба с хлопком отлетела в сторону. «И раз! – скомандовал Сергей, когда скоба отлетела от УЗРГМа. – И два!»… На слове «Два», он кинул гранату в сторону двух фигур на блок посту. Из-за того, что бросок был выполнен с секундной задержкой, граната, описав приличную дугу, взорвалась практически над головами постовых. Как только прогремел взрыв, Шахтер, таким же образом бросив вторую гранату, выглянул над бетонным блоком, дал несколько коротких очередей в сторону блок поста. Там тут же началось движение, одна тень метнулась в сторону находящегося рядом окопа, а с самого поста, в сторону от села начал хаотично бить пулемет. Видать, с перепугу, хлопцы даже не поняли, откуда идет нападение. Но через время, там, наконец-то, услышали короткие автоматные очереди Шахтера и заметили вспышки выстрелов. Из окопа в направлении села заработал пулемет. Сергей понял – пора. Он, схватил «Муху», быстрыми движениями привел гранатомет в боевое положение и, не подымаясь над бетонными блоками, не целясь, выстрелил в направлении хаты, где была смена. Когда прогремел взрыв, послышались приглушенные крики и брань. Из-за дыма и пыли Мангуст и Шахтер не могли видеть, что граната попала в здание между окнами, раскаленная кумулятивная струя пробила стену и, продолжая свое движение, подожгла находящуюся в помещении хозяйскую утварь, вещи солдат, мебель, пробила второй простенок, продолжая сеять хаос. Все, кто до того времени не успел выскочить на улицу, получили контузию. Отбросив пустой гранатомет Мангуст, схватил автомат и так же, не подымаясь над блоками, начал стрелять в направлении хаты. Через несколько секунд со стороны разгорающегося строения, в строну видимых вспышек от выстрелов, начали огрызаться несколько автоматов. «Ну вот, что и требовалось доказать» – зло усмехнулся про себя Мангуст. Он ухватил вторую «Муху», взвел и выстрелил в сторону блок поста, после чего автоматные очереди с той стороны прекратились, но пулемет из окопа начал бить в их сторону еще сильнее, уже особо не разбираясь. «Уходим!» – скомандовал Мангуст и они с Шахтером на четвереньках метнулись к обочине в канаву. Сделали это как нельзя вовремя, так как сразу же где-то между блоками прогремело два взрыва от гранат. Парни присоединили назад к автоматам глушители и, не сговариваясь, двинулись в направлении проулка. В это время было слышно, как с противоположной стороны села короткими очередями заработал пулемет. Повернув в сторону нижней улицы, они мельком увидели взрыв на дороге, где ранее установили мину. Мангуст и Шахтер выскочили на нижнюю улицу, тут Сергей пошел чуть впереди по правой стороне, а Леха, в метрах 8-10 от него, по левой. Товарищи не знали, что со стороны школы, после того как начался бой, оперативно выехала дежурка с подкреплением. Выбранное расстояние от школы, до места, где была установлена мина, сыграло ключевую роль. Водитель, с полной машиной солдат, успел хорошенько разогнаться, когда сработал МУВ и мина рванула, в аккурат с правого борта автомобиля. Машинально, водитель вывернул руль в левую сторону, УАЗ вылетел в кювет, перевернулся и врезался в дерево. Помимо полученных ранений от осколков мины, все пассажиры еще и пострадали в результате столкновения. Еще через некоторое время, со стороны фермы прогремел сильный взрыв. «Саша опять нахимичил!» – на ходу заулыбался в темноте Мангуст. Они, продолжали движение вдоль нижней улицы, не зная, что к ним навстречу, по направлению к месту организованного ими боя, выдвинулась еще одна группа, которая пошла как раз по нижней улице навстречу Мангусту и Шахтеру. От обнаружения, товарищей спасло только то, что группа противника подсвечивала себе путь тусклым фонариком, который и был вовремя замечен. Благо, что возле брошенных домов было достаточно сухого бурьяна, в который и вросли Мангуст и Шахтер. Пропустив группу через себя, товарищи продолжили движение в противоположную часть села, где усиливались автоматные очереди.

Спустя пару минут, после того, как Мангуст и Шахтер начали свой концерт, Химик ввалился в бетонный блиндаж блок поста, криво усмехнулся пленникам, которые так и продолжали сидеть со скрученными руками. «Ну, что девочки, потанцуем?» – с ухмылкой сказал Химик, ухватил пулемет и начал хаотичную стрельбу по полю, перед блок постом. Сепар с СВД занял позицию на обочине за последними бетонными блоками и взял ворота фермы на прицел. Мастер и Трудовик, с третьей попытки, наконец-то, завели Хаммер, за руль которого сел Трудовик. Мастер, держал в руках провода с оголенными концами, которые заведены были в кабину и которые он собирался соединить перед воротами фермы, что бы перевести цепь в боевое положение. Машина тяжело выехала из укрытия, развернулась и неспешно, постепенно набирая скорость, с выключенными фарами покатила в сторону фермы…

Филин и Тавр, сидя в полуразрушенном коровнике, видели, как после начала стрельбы, остановился постовой, наклонил голову к плечу, очевидно докладывая и получая распоряжения по рации и, видимо получив их, скрылся внутри второго здания. Видать там была оборудована огневая точка для защиты территории фермы, до поваленной плиты он так и не дошел. Еще секунд через 10-15, возле первого от ворот здания началось движение. Из двери вывалилось сразу человек десять, кто-то из них давал команды, размахивая руками. Два человека, сразу же направились к бетонным блокам возле ворот, двое побежало к небольшому деревянному сараю возле бетонного ограждения и через непродолжительное время от туда послышалось тарахкотение генератора. Сразу же вспыхнуло несколько фонарей возле въездных ворот и, как и предполагал Филин, один прожектор. Возле ворот была небольшая неразбериха, видать подвыпившие офицеры не до конца могли определить первоочередность действий. Кто-то, что-то кричал в рацию, пытаясь выяснить ситуацию, кто-то одевал бронник. В это время заработал пулемет и на захваченном блок посту, стреляя в пустоту в поле. Тут же, из другого отремонтированного здания выскочило человек пятнадцать. Четверо сразу же побежали в сторону дальнего полуразрушенного здания и вскоре, там послышалось рычание заведенного двигателя. Через минуту из ворот выкатил БТР и направился к выездным воротам. Еще трое начали бежать прямо на Филина и Тавра и после того как они оказались в здании где сидели Назар и Женя, они уложили их на повал, очередями автоматов с глушителями. Тогда то, Назар наконец то внимательно осмотрел помещение где они находились. Через тусклый свет зажженных возле ворот фонарей, свет от которых пробивался через проломы в стене, дальше от ворот он увидел еще один БТР и танк (!), что стояли друг за другом! Он понял, что это была команда или БТРа, или танка и сейчас, по идее, должны еще подойти. Танк стоял дальше за БТРом. Филин одними глазами показал Тавру на мину, тот молнией метнулся с ней к танку, перевел взрыватель в боевое положение и положил ТМку на гусеницу между катками, сверху кинул валявшееся рядом картонки, что бы прикрыть мину. В это время погас прожектор, от чего движение возле ворот еще больше усилилось. БТР как раз подъехал к воротам и в него начал грузиться десант. Филин не знал, куда дальше будет перемещаться БТР, поедет в село или выдвинется на противоположный край территории фермы для ее защиты. Вдруг, в направлении подъездной дороги, от ворот фермы заработал пулемет. «Это по Хамеру» – сказал Назар Тавру и через секунды три, возле ворот прогремел взрыв. Наверное, сработали все мины, потому как взрыв был такой силы, что находящейся возле самых ворот БТР отбросило метров на 5-6, он остался на колесах только потому, что стоял передом. Обе передние шины были разорваны, все фонари возле первого здания и ворот погасли, пулемет замолчал. Металлические ворота сорвало с петель, и одна половинка валялась далеко на территории фермы. Хаммера вообще не было видно. В наступившей темноте не видно было и солдат. У Филина и Тавра звенело в ушах, хотя они были на достаточном расстоянии и за шлакоблочной стеной. «Пора» – подумал Назар и дав команду Женьке, оба побежали в сторону кунга с непонятной аппаратурой наверху. Подойдя к прицепу, они обнаружили маркировочные надписи на английском языке и ряд кабелей, которые тянулись от кунга в проем кирпичного перехода между корпусами коровников. Филин и Тавр протиснулись в проем и по неширокому коридору направились по направлению проложенных кабелей, которые уходили за приоткрытую деревянную дверь в помещение корпуса коровника. Аккуратно потянув на себя дверь, слева Назар обнаружил небольшую пристройку внутри коровника, в которой горело дежурное освещение от аккумуляторов. Возле двери пристройки стоял постовой, который переминался с ноги на ногу, поглядывая на часы и в сторону въездных ворот. Филин лег плечом на порог и сделал два выстрела, попав постовому под каску. Постовой упал, брякнув оружием. Подбежав к пристройке и заглянув за дверь, они увидели, что внутри находится стол, на котором был ноутбук и лежали какие-то бумаги, под столом стояла аппаратура, к которой подсоединялись кабели от кунга. Возле стола стоял стул, возле ближней стены тумба, на которой находилась кофемашина, а вдоль дальней стены стоял топчан, людей не было. Они быстро оттащили тело за угол пристройки. Назар кивнул Тавру, Женя сделал два шага назад в дверной проем коридора перехода между корпусами коровников и присел на одно колено, а Назар зашел внутрь пристройки и стал быстро рассматривать находящиеся на столе бумаги. Это были различные карты местности, спутниковые снимки, какие-то распечатки, бумаги похожие на техническую документацию. Он собрал бумаги, закрыл ноутбук, и все это засунул в рюкзак. В это время, немного просветленным после взрыва слухом, услышал приглушенные разговоры и быстрые шаги, которые раздавались в помещении коровника. Филин, быстрым движением закинул рюкзак за спину, прислонил «Нетто» к стене и присел, спрятавшись за столом, взял на прицел входную дверь. В проеме показалась тучная фигура чернокожего мужчины в камуфляже, который в одной руке держал М-16. Назар, показав голову из-за стола и направив на негра автомат, негромко скомандовал: «Хэндэ хох!». Почему он так сказал, Назар и сам не понял. Может вид негра немного ошарашил его, и фраза подсознательно всплыла у него из памяти, когда они в детстве с мальчишками играли в войнушку, поделившись на наших и немцев или еще что-то. Негр удивленно взглянул на Назара, потом посмотрел на пустой стол, его глаза немного округлились и с неожиданной прытью он наклонился на одно колено, вскидывая автомат в направлении Филина. Назар плавно нажал на спусковой крючок. Негр был без бронежилета, только в одной разгрузке. Пули прошли немного наискосок по его груди, разрывая ткань подсумков и кроша магазины. Негр громко выдохнул, при этом что-то пытаясь выкрикнуть и начал опадать на пол. Назару пришлось всадить в него еще около 4-х пуль, прежде чем эта громадина перестала шевелиться. И тут деревянные стены пристройки стали крошится, а кирпичные стены рассыпаться с жутким громким щелкающим звуком. Пули, выламывая щепки с досок стены пристройки, прошли в аккурат над головой Назара, выбивая мелкие осколки из кирпичной стены коровника за спиной. Благо, что он не успел встать на ноги, и затем все резко прекратилось. Схватив «Нетто» Назар вывалился из пристройки в помещение коровника и чуть не споткнулся через тело еще одного солдата, одетого в такую же форму, как и негр. В дверном проеме ведущего в коридор перехода между корпусами, лежа на плече, Тавр продолжал держать на прицеле пристройку и помещение коровника. Назар сделал два шага назад и дал длинную очередь по находящейся в пристройке аппаратуре, затем, достал РГДшку, выдернул кольцо и нежно бросил ее под стол к находящейся там аппаратуре. После этого он бегом направился к Тавру, который вскочил на ноги, и как только они вошли в коридор в пристройке прогремел взрыв. Филин и Тавр быстро двинулись назад к кунгу. Выскочив на улицу через проем в кирпичном переходе, Назар и Женя поняли, что ситуация резко поменялась. Между коровниками бежали тени, часть из которых направлялись к воротам на территорию фермы, откуда по захваченному ими блок посту опять начал бить пулемет, а часть подбегала к воротам коровника, из которого они только что вышли. Филин и Тавр находились в тени и их пока не видели, но они понимали, что через минуту-две противник обнаружит трупы возле пристройки в коровнике и тогда начнется организованная облава. Пользуясь неразберихой, Филин и Тавр, оглянувшись по сторонам и сориентировавшись между группами противника, побежали к коровнику, где стоял БТР и танк. Заглянув через ворота, они увидели троих солдат, что стояли возле своих товарищей, которых Филин и Тавр успокоили несколькими минутами ранее. Не сговариваясь, они вскинули автоматы и быстро разделались и с этой группой…

Мангуст и Шахтер продолжали движение вдоль нижней улицы подходя к краю села, когда стрельба сзади прекратилась. «Наконец то… – подумал Мангуст. – Доперли». Они уже приближались к окраине села и свернули в последний проулок, который вел на центральную дорогу, выходя на автоматные вспышки впереди себя. Это была группа подкрепления противника, которая пришла на помощь постовым уже с этой стороны села. Группа, судя по вспышкам выстрелов, состояла из 5-7 человек, и они держали блок пост под довольно плотным огнем. Мангуст и Шахтер, сходу открыли огонь по залегшим вдоль дороги солдатам. Наличие глушителей и удар в спину, для которых был полной неожиданностью. Мангуст и Шахтер вели огонь с двух противоположных обочин дороги, прикрывая друг друга, потому вывести из строя прибывшую подмогу, в принципе, не составило труда. По рации, Мангуст запросил Сепара и предупредил его, что они выходят на блок пост. Как только Мангуст и Шахтер вышли и оказались возле бетонных плит, от центральных ворот и от второго крайнего корпуса по блок посту ударили пулеметы, а в небо полетели осветительные ракеты…

Филин, увидев, что концерт разыгрался так как надо, посмотрел на Тавра и скомандовал ему осмотреть БТР и попробовать его завести, а сам, схватив один гранатомет подошел к въездным воротам в коровник, прицелился и выстрелил по кунгу. Кумулятивная струя, прожгла кунг наверное насквозь, избыточное давление внутри металлического корпуса раздуло его и на мгновение он стал похож на светящийся из нутрии полукруглый домик. После взрыва, наружу полетели какие-то детали, квадратная конструкция сверху немного накренилась, кунг начал сильно дымить и через несколько секунд из нутрии появились небольшие языки пламени, которые быстро перекинулись на маскировочную сеть, разгораясь все сильнее и сильнее. Филин этого уже не видел, он вернулся за двумя остальными гранатометами, Тавр еще возился с БТРом. Назар взвел второй гранатомет и прицелился по пулемету возле ворот на территорию фермы, яркие вспышки которого были отчетливо видны в темноте. После взрыва, пулемет замолчал, но Филин понимал, что это ненадолго. В это время, наконец-то, заработал двигатель БТРа. Филин, взвел последний гранатомет и выстрелил в направлении ворот, туда, где в свету осветительных ракет, он последний раз наблюдал скопление противника. Он запрыгнул в притормозивший возле въездных ворот в помещение коровника БТР и Тавр нажал на педаль газа. «К воротам! Вперед!» – прокричал ему Назар. БТР набирая скорость покатился на выезд с территории фермы. Филин и Тавр, выезжая из ворот помещения коровника, уже не видели как к танку от ворот, что находились с противоположной стороны строения, подбежали солдаты и стали забираться внутрь. Танк, выплюнув целое облако черного дыма, басисто заурчал и механик начал делать резкие перегазовки, выводя двигатель в штатный режим работы.

Когда БТР подъезжал к воротам никто по нему не стрелял. Противник был сильно деморализован, ожидая нападения с внешней стороны, никто не ожидал хаоса на территории фермы, да и БТР то был их. Командиры были выведены из строя подрывом Хамера, который взорвался в аккурат, когда подвыпившие офицеры вывалили из первого здания на территории фермы. Расчет Филина оказался совершенно правильным, да и фортуна сегодня действительно им улыбалась. Постовые в направлении прилегающих к ферме полей и блокпоста, время от времени, отстреливали осветительные ракеты. В свету осветительных ракет и в зареве разгорающегося пожара подбитого кунга, были видны отдельные фигуры, которые метались по территории фермы. Младшие командиры отдавали приказы, солдаты занимали круговую оборону по периметру территории фермы. Оказавшись напротив ворот, Филин услышал в рации знакомый голос: «Я Мастер, я Мастер… 300… нужна помощь…». Назар быстро спросил: «Вы где?», и получив короткий ответ, приказал Тавру притормозить в 40 метрах дальше от шлагбаума, что находился на дороге перед воротами на территорию фермы. Резко затормозив, БТР встал немного поперек дороги. Назар выпрыгнул на дорогу, всматриваясь в темноту и в отблесках осветительных ракет, он увидел как впереди, в метрах 10 от обочины, подымается фигура, что держала на плечах другого человека. Назар бросился на помощь, а Тавр, увидев товарищей и бегущего к ним командира, вывернул руль, начал подъезжать ближе, закрывая их броней. Мастер на плечах нес Трудовика, который, судя по всему, был без сознания. Закинув Трудовика на БТР, Назар по рации сообщил на блок пост о том, что они катят на броне и БТР рванул с места в направлении блок поста, и в это время на территории фермы раздался еще один мощный взрыв. «Мина сработала! – подумал Филин. – Вот и ладненько, и танк ушатали» …

БТР, плавно маневрируя между бетонными блоками на дороге, подкатил к блокам блок-поста. Кто-то, навстречу бронетранспортеру заботливо включил небольшой фонарик, направив лучик света немного наискось в сторону водоема. Свет был не виден со стороны фермы, не слепил водителя, но бетонные блоки со стороны дороги, при этом неплохо «подсвечивались». Назар, спрыгнул на землю, мельком глянул на товарищей и коротко скомандовал: «Грузимся!». Все стали забираться на броню и вовнутрь БТРа, Мангуст проверил наличие на технике дымовых гранат и сел за пулемет. Филин, пока его товарищи грузились, ввалился в помещение блок поста, где находились пленные солдаты противника и без разговоров схватил за шиворот молодого, которого он успел допросить перед «концертом». Когда он выволок его на улицу, то просто спросил: «Ну, что не передумал?». Парень замотал головой и Филин, разрезав путы на руках, немного грустно взглянув ему в глаза, сказал: «Ладно, давай лезь на броню… – И секунду спустя добавил. – Тебя звать то как?». Парень, не поворачиваясь, повернул голову, ответил: «Руслан». Уже через секунду БТР рванул с места, опять маневрируя между блоками, покатил в сторону «Тропки». Мангуст, перед началом движения БТРа, дал длинную очередь по ферме и отстрелил все дымовые гранаты, поставив непроницаемую стену из дыма между дорогой и фермой. Когда они отъехали метров на 50, то услышали, как от фермы по блок посту вслепую заработали пулеметы и автоматы, наверное, стреляли все, кто был в состоянии это делать, затем на блок посту раздалось несколько взрывов гранат. Несмотря на дымы, по бронетранспортеру ударили несколько шальных пуль, которые с сильным звоном отскочили рикошетом. Назар, сидя сверху на броне, почувствовал, как его что-то ужалило в правое плече, но из за адреналина в крови и общего хаоса, он не придал этому значения. Судя по интенсивности стрельбы, гарнизон противника наконец-то пришел в себя и разобрался, откуда шла атака…

Двигаясь уже по «Тропке», Назар вдруг почувствовал, что весь правый рукав куртки мокрый, а рука онемела. Пощупав правую руку, он ощутил ноющую боль в плече, которая становилась все сильнее и сильнее. Он позвал Тавра и тот, осмотрев руку, как-то буднично доложил, что огнестрел, кость вроде не задета, но из-за того, что вовремя не перевязали, крови Назар потерял прилично. Рана оказалась довольно серьезной, поэтому, сделав перевязку и зафиксировав руку, было принято решение, что Филин пойдет дальше самостоятельно пока сможет. Ребята все были смертельно уставшими и поэтому по очереди несли, наскоро сделанные носилки, на которых лежал Трудовик. Иван так и не пришел в сознание. Саша Мастер, всю дорогу очень сильно переживал за товарища и время от времени матерился в свой адрес, сокрушаясь, что лично не вытолкнул Трудовика из машины. По его рассказу, как только они выехали напрямую в направлении ворот, он скрутил концы проводов, замкнув их боевую цепь, и когда они поравнялись со шлагбаумом, приказал Трудовику прыгать. Он видел, как Трудовик вставил массивный дрын в рулевое колесо, зафиксировав его, как открыл дверцу, а вот как он выпрыгивал, уже не видел. Видать Иван, напоследок, пытался еще поправить направление движения хаммера, но эта секунда стала решающей. Мастер, выпрыгнув с машины, свалился на обочину и скатился в окоп, что и уберегло его от воздействия одновременного взрыва шести мин, а вот Трудовик получил сильнейшую контузию. Как группа шла последние участки пути, Филин помнил плохо, потеря крови и усталость дали о себе знать. Как потом выяснится, помог ему дойти Руслан, который взял оружие, рюкзак и, закинув левую руку Назара себе на плече, фактически дотащил его. Тавр, как преданный телохранитель, шел сзади, не спуская глаз с них.

ГЛАВА 2.

Назар пришел в себя на больничной койке. Правая рука была туго забинтована и прибинтована к груди. В левую руку, вставлена игла капельницы. Лежа на кровати, Назар чувствовал небольшую жесткость старого матраса, но все равно ему было удобно, особенно после долгих фронтовых скитаний по землянкам и блиндажам. Белые простыни немного сильно пахли хлоркой, напоминая детство, те постели в пионерском лагере, куда каждое лето ездили дети по бесплатным путевкам от колхоза. Медленно открыв глаза, Назар немигающим взглядом уставился в потолок. Наверное, под действием лекарств, боли совсем не чувствовалось, а белый потолок напоминал небо в жаркий безоблачный летний день. На душе была необыкновенная легкость. В палате находились еще люди, но кто это был, сейчас знать совершенно не хотелось и, судя по отвлеченным приглушенным разговорам, на него никто не обращал внимания, не замечая того, что Назар очнулся. «Ну и хорошо» – подумал он, медленно закрыл глаза и стал наслаждаться внезапно свалившегося на него покоем. Теперь, он тихо лежал в какой-то полудреме и перед глазами поплыли картинки давно ушедших дней…

…Вот показалась мать, с ее немного грустными глазами, вечно переживающая и от этого немного чересчур заботливая как для воспитания мальчика. Вот отец, с натруженными мозолистыми руками. Родители Назара, относились к сельской интеллигенции, оба закончили сельскохозяйственный вуз и работали агрономами в колхозе. Но тогда, это никак и никого не освобождало от физического труда на благо семьи и Родины. Вспомнилась бабушка и ее дом возле самой речки, это было его самое любимое место на летних каникулах. Летняя кухня, где всегда пахло борщом и пирожками. Вот, бабушка кладет на стол буханку свежего, пахучего хлеба и отрезает первый ломоть. Поджаренная, хрустящая корочка, под движением ножа крошится на стол и бабушка, улыбаясь, протягивает ему кусок хлеба: «Бэры скыбку, дывысь яка прижарэна скорынка, як ты любыш…» – говорит она. Назар берет кусок хлеба, а бабушка достает из стола трехлитровую банку свежеотжатого подсолнечного масла. Наливает немного в неглубокую тарелку и по комнате идет неповторимый, немного терпкий запах жаренных семечек. Это было одно из его самых любимых блюд, когда всей поверхностью хлебного мякиша отрезанного куска, мокнуть в масло, а сверху потом посыпать немного солью или сахаром и можно бежать на улицу по своим детским делам на ходу откусывая пропитанный ароматной жидкостью хлеб. Нарезав хлеб, бабушка всегда смахивала крошки со стола в ладонь, улыбалась и быстро их съедала, говоря при этом: «Ох и добрэ!». Она всегда так делала и говорила, что выкидывать даже хлебные крошки нельзя, каждый раз рассказывая, насколько тяжелым трудом, людям дается этот хлеб. Назар и сам это прекрасно знал.

Частенько, заглядывая к отцу на ток, где во время уборки урожая перевеивали и сортировали зерно, он не за награду, брал широченную лопату, склепанную из фанеры и помогал работающим там теткам подкидывать зерно на гребни сортировальной машины, которые медленно «съедали» бурт пшеницы, поднимая его по ленточному транспортеру и выкидывали на специальные сортировочные решетки. Уже через час такой работы, на палящем солнце, в пили и полове, руки отказывались держать лопату, пот заливал глаза и тогда, кто то из взрослых подходил, одобрительно хлопал по плечу и брал у Назара инструмент, говоря: «Маладец. Иды у тинь, отдыхны, попый воды, он бидон стойить». И так, в переменку с купаниями в речке, катанием на велосипеде, футболом и рыбалкой, помогая дома по хозяйству, отцу на току, проходило лето. Затем опять школа и этот круговорот, тогда казалось будет вечным…

Назар глубоко вздохнул, вспоминая детство… С одной стороны, он был и рад тому, что вырос в каких то тепличных условиях. Тогда, уже вовсю в стране бушевала перестройка, экономика скатывалась в пропасть, или ее заботливо скатывали, понятия «Долг, Родина» заменялось «уровнем личной прибыли» и до смерти Союза оставались считанные месяцы. Но, на их сельский мирок, эти проблемы практически не сказывались. Хлеб в магазине был, овощи, фрукты свои, в каждом дворе куры, утки, свиньи. С фермы, колхоз своих сельчан снабжал молоком, сметаной, а с местного консервного завода, по осени можно было выписать в счет зарплаты или за «договориться» бидон свежедавленного томатного или яблочного сока, который дома кипятили и разливали по банкам на зиму. У всех, на счетах в Госбанке, на свадьбу, машину, похорон, лежали приличные суммы. Никто, никому, по большому счету, не завидовал, никто не переживал за завтрашний день и всем казалось, что завтра будет еще лучше…

Думая о свалившихся немного позже переменах, он вспомнил свое первое разочарование в человеке. Это было как раз в школе. К ним тогда пришел новый мальчик. Он был из города и всеми силами старался показать свое превосходство перед «колхозниками». Новые шуточки, разные обидные подколы в сторону одноклассников, потом пошли шуточки в сторону учителей, а потом и грубость по отношению к ним. Такое поведение, в принципе, было не позволительно остальным сельским детям, наверное, в силу их консервативного воспитания, или привитого с рождения уважения к старшим. Потом он завел моду снимать в школе пионерский галстук и прятать его в карман брюк, а когда, на замечание директора, его доставали, он был страшного мятого вида. Сначала, все дети внутренне сопротивлялись, но видя, что кроме директора, никто особо не ругает, стали повторять эти выходки, так сказать прогрессировать в русле «нового мышления». Последней каплей, стал случай, когда на уроке труда, учеников вывели на уборку территории школы от сухих листьев. Тогда, со словами «Я не обязан это делать», он демонстративно сломал инвентарь и когда остальные дети, стали возмущаться, зачем он это сделал, ответ был прост и, по своему, ужасен – «Не мое, не жалко!». Конечно, что взять с хулигана, просто многие, в этом изолированном мирке тепличных условий, не понимали, что это лишь самая маленькая часть верхушки огромного айсберга лицемерия, чванства и наглости, того ужаса, который разворачивался во «внешнем» мире и с которым все они столкнутся уже через каких-то пару лет…

«Ну, как тут наши герои?!» – вывел Назара из воспоминаний чей-то громкий начальствующий голос. Назар открыл глаза и увидел перед собой довольно рослого человека в белом халате и белой шапочке. «Я ваш врач, Сергей Анатольевич». – коротко продолжил мужчина, обращаясь не то к Назару, не то ко всем пациентам палаты. Рядом с ним стояло две девушки медсестры. Врач направился между кроватями и сначала подошел к рядом лежащему пациенту. «Ну-с, голубчик, как вы себя чувствуете?» – спросил он у кого-то. «Нормально» – ответил пациент и Назар узнал голос Ивана. «Голова не кружиться? Болит? Вы меня нормально видите, слышите? Тошнота? Слабость?» – спрашивал доктор. Наверное, Иван в ответ кивал, потому, как ответов Назар не слышал. «Ну что же, неделя покоя и постельного режима, под усиленным наблюдением. – продолжал доктор. – Танечка, проконтролируйте для пациента еще сегодня и завтра Ноотропил, Вальпарин и Диазолин в прописанных количествах. Ну, а там посмотрим на состояние». Затем доктор повернулся к Назару: «Такс, ну с вами все ясно. Как вы себя чувствуете?». Назар тоже в ответ просто кивнул, не от того, что не мог говорить, просто говорить в данный момент просто не хотелось. «Таня! – вновь обратился доктор к медсестре. – Я слышал к Назару Владимировичу посетители?». «Да, с семи утра ждет» – ответила медсестра. «Ну что же, после обхода пусть заходит» – ответил доктор и направился дальше по палате, опрашивая пациентов и просматривая истории болезней. Через некоторое время, доктор со свитой вышел и в паллете, на минуту воцарилась тишина. Назар лежал лицом к входу, его глаза вдруг широко распахнулись, когда дверь открылась…

Юля стояла на пороге больничной палаты, обводя пациентов взглядом и найдя Назара, немного усмехнулась уголками рта. «А слона то я и не заметила» – попыталась пошутить она. Подойдя к кровати, она села на самый краешек, нежно взяла пальцы левой руки Назара и молча смотрела на него, немного улыбаясь. Но улыбка не могла скрыть покрасневших глаз. Пара слезинок, которые, не удержавшись, все-таки скатились у нее по щекам, но это уже были слезы облегчения. «Прости, я так спешила, что забыла даже взять хоть что-то для гостинца» – сказала Юля, немного сильнее сжимая пальцы на руке Назара. Назар, в ответ, легонько сжал ее руку и просто улыбнулся. «Все в порядке, Солнце» – сказал он тихо. Юля выдохнула, улыбнулась уже сильнее, понимая, что ее волнения и переживания были немного преувеличены. Хотя разве возможно, что-то преувеличить в такой ситуации. Она для себя отметила, что Назар впервые назвал ее «Солнцем» и это немного, как бы сильнее сближало их. Раньше, в общении с Юлей, Филин никогда не позволял себе, как когда-то высказывался ее отец, «телячих нежностей». Они периодически с ним виделись. Когда Юля приезжала к матери, он каким-то образом узнавал об этом и обязательно «проезжал мимо». Заходил, интересовался здоровьем, в чем есть нужда, передавал какие-то продукты, пытался поддержать морально. Марина Петровна, конечно, не говорила Юле о том, что пару раз Филин «промахивался» с визитом, она просто немного грустно улыбалась, поглядывая на то, как Назар и Юля «перестреливались» взглядами. Назар, конечно понимал, что разница в возрасте довольно большая, немного переживал об этом, думая и не осознано сравнивая себя с другими более молодыми «кандидатами», но наверное главная причина, которая его удерживала от серьезных шагов, была именно ситуация в которой все они оказались. Как не крути, что будет в следующую минуту, секунду…, никто не мог гарантировать, в мирное время сказали бы – живем как вулкане. Ей бы найти кого-то с мирной профессией… Юля же, о возрасте Назара не думала. У ее родителей, разница в возрасте тоже была приличной. Наверное, почти все, кто носил погоны, так или иначе «страдали» от подобных обстоятельств. Ведь как складывалась жизнь, то? Профессию служаки для себя выбирали в основном те люди, у кого в семье уже кто-то служил Родине или те, кто с детства мечтал об этом. Вернее сказать, не мечтал стать именно военным, а искренне стремился быть защитником. Этакие молодые люди с повышенной социальной ответственностью. Обычно, это выражалось в том, что ребята не терпели несправедливости, именно они первыми вставали на защиту слабых в школе, а драчунов храбро кидались разымать и потом дотошно разбирались, в чем причина и кто был виноват. К ним инстинктивно тянулись другие дети, именно они становились неформальными лидерами и в спорах, и в спорте, и в дружбе. Как бы там не было, большая часть молодых офицеров, после окончания учебных заведений, в силу обстоятельств, которые на них сваливались, откладывала женитьбу на потом, вполне осознано понимая то, что не каждая девушка готова взвалить себе на плечи все последующие за подобным замужеством проблемы. Юля, выросшая в семье военного, все это видела и понимала или просто чувствовала, поэтому даже немного боялась того, что она, в глазах Назара, окажется этакой маленькой, слабой, невзрачной и недостойной. Вот и сейчас, сидя в коридоре больницы, она сильно переживала из-за своей «забывчивости», что не захватила с собой хотя бы пару яблок. Вот так, каждый при своих мыслях, они и смотрели друг на друга. Назар, не мигая, смотрел в ее светло-зеленые глаза, и у него на душе становилось тепло и спокойно. Держа в руке ее тонкие пальчики, он чувствовал, какими нежными они были, что даже боялся немного сильнее сжать руку. Назар чувствовал, как в присутствии этой девушки, от ее прикосновения, его тело наливается силой и какой-то невероятной энергией, как за плечами растут крылья… В этот миг, для него не существовало окружающего мира, была только она…

В дверь палаты опять постучали. Когда дверь приоткрылась, в комнату заглянул мужчина средних лет, на котором, поверх камуфляжной одежды, был накинут белый халат. «Разрешите?» – спросил он и, не дожидаясь ответа, вошел в помещение. За ним зашло еще три человека, двое из которых, были одеты в военную форму и один в костюм, на всех так же были накинуты белые медицинские халаты. Назар, находясь еще в грезах, не сразу узнал главу Республики, поэтому, немного безразлично смотрел на новых гостей. Юля, оглянувшись на вошедших посетителей, встала и официально поприветствовала: «Здравствуйте Александр Владимирович». «О! Юля! – как-то по-дружески, ответил вошедший мужчина. – Ты какими судьбами тут?». Назар, медленно приходил в себя, возвращаясь в реальность, он, наконец-то, узнал Батю. «…Да вот пришла проведать…» – немного краснея, ответила девушка. «Так, так, так! Кто бы мог подумать то! – искренне дружелюбно улыбнулся Батя, ложа полный пакет с фруктами на прикроватную тумбочку. – И когда ты Назар Владимирович все успеваешь?! И подвиг совершить и сердца самых красивых девушек завоевать!». Батя, театрально развел руки и снова широко улыбнулся. От таких жестов и его слов, в палате сразу воцарилась непринужденная обстановка. «Так, я на минутку, так сказать, заскочил убедиться, что с вами все в порядке. Ну, и немного ближе познакомиться – сказал он и в мгновение став серьезным, продолжил. – Как самочувствие? Когда выписывают?». Назар немного опешил от такого напора внимания, искренне не понимая с каких пор, он стал такой «звездой» и, чувствуя спинным мозгом старого служаки, что все это жу-жу не спроста, осторожно ответил: «Нормально Александр Влади…». Договорить фразу он не успел, Батя жестом руки остановил его: «Назар, давай без фамильярностей, просто по имени и на ты, тем более, кто-кто, а ты это заслуживаешь». Назар, молча, кивнул. «Значит так, дня через три жду тебя лично у себя, есть серьезный разговор, – сказал он и продолжил. – Рука, конечно, не заживет, но ходить-то и думать сможешь?». Назар, опять молча, кивнул. Батя, быстро глянул на соседнюю койку: «Как Иван? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Все необходимые распоряжения уже отданы. По нашим спец каналам, завтра будут доставлены необходимые лекарства. Думаю, в скором времени и твоего Трудовика с его тяжелой контузией на ноги поставим». Он еще раз посмотрел на всех в палате, остановился взглядом на Юле: «Юля, ты может, возьмешь пару выходных?». «Спасибо, я подумаю» – улыбнулась в ответ девушка. Высокое начальство, попрощавшись и пожелав всем скорейшего выздоровления, исчезло из палаты так же быстро, как и появилось. Назар с удивлением посмотрел на Юлю. «Я тебе потом все объясню» – ответила она на его вопросительный взгляд. Юля, еще посидела минут десять, отвечая Назару на вопросы о здоровье ее матери об обстановке в селе, в Донецке, в мире и всякое такое. По просьбе Назара, фрукты с пакета были розданы всем присутствующим в палате. Затем, она, пообещав воспользоваться предложением руководства о выходных, стала тоже прощаться. Положив свою руку на щеку Назару, Юля нежно поцеловала его в другую и, уходя, обернувшись возле двери, тоном, не терпящим возражений, сказала: «Я тебя завтра заберу, у меня побудешь». И улыбнувшись, вышла из палаты.

После ухода Юли, Назар еще некоторое время смотрел в потолок, из оцепенения его вывел голос Трудовика: «Командир, у нас-то как, получилось?». Назар посмотрел на Ивана, немного усмехнулся и на мгновение закрыл оба глаза, утвердительно кивнул. Трудовик, повернув голову, тоже уставился в потолок: «Ну, слава Богу… Голова трещит… Как после сильного перепоя…». В это время в палату зашла медсестра, подошла к Ивану и, положив руку ему на лоб, тихо успокаивающе сказала: «Ну, потерпи родной, сейчас поставим другое лекарство, легче станет. А завтра обещали привезти очень хорошее, быстро на поправку пойдешь. Все будет нормально…». Девушка поменяла капельницу, затем, опять положила руку на голову, нежно погладила, и было не понятно, толи от лекарства, толи от прикосновения ласковых рук медсестры, Ивану, наверное, действительно стало легче. Он закрыл глаза, и казалось, погрузился в дремоту. Теперь, Назар внимательно осмотрел палату. Кроме него и Трудовика в палате было еще два человека. У одного была загипсована нога и перевязано большую часть тела, наверное, пострадавший от обстрелов, другой, пожилой мужчина, выглядел вполне здоровым, он сидел на кровати и читал какую-то книгу. В это время, медсестра подошла к Назару и сняла капельницу. Он спросил можно ли ему покурить, на что ему было сказано, что курить лучше не надо, а вот полчасика прогуляться по свежему воздуху до обеда, вполне даже полезно. Медсестра померила давление, сделала несколько записей в медицинской карточке, дала окончательное разрешение на прогулку и вышла из палаты. На завтрак Назар не ходил, наверное от лекарств есть просто не хотелось. Ближе к обеду, он не без труда поднялся с кровати, обул берцы, накинул на плечи армейскую курточку и не спеша направился на выход. Мужчина, читавший книгу, окликнул его, предложив составить компанию. Вместе они вышли во внутренний дворик больницы и решили сделать кружок по прилегающему парку перед обедом.

«Меня зовут Юрий Антонович» – представился мужчина. Назар, глянул на своего случайного собеседника. На вид ему было лет 60, но держался хорошо, не горбился, был подтянут, этакий дедок-живчик. «Назар» – ответил Филин. Юрий Антонович идя рядом с Назаром, с интересом разглядывал его. Как-бы примеряясь с чего бы начать разговор. «Вы воюете?» – осторожно спросил дедок. Назар грустно посмотрел на собеседника: «Заставили» – выдохнул он. Дедок, тоже глубоко вздохнул и как то буднично продолжил: «Война это самое трудное, самое грязное, самое не нужное мероприятие в жизни людей». «Вы считаете, что не нужно было оказывать сопротивление?» – в ответ спросил у него Назар. «Я не это хотел сказать, – виновато ответил Юрий Антонович. – Мне кажется, что оказывать отпор в подобной ситуации могут лишь очень сильные люди. Сильные духом люди. Вступить в вооруженное сопротивление с заведомо превосходящим противником, при этом, не имея практически никаких тылов, могут лишь истинно отчаянные и храбрые». «Что, значит, не имея никаких тылов?» – спросил Назар, он искренне удивился, не ожидая такого поворота беседы. Юрий Антонович продолжил: «Положа руку на сердце, ну а какие тылы? – дедок, на секунду замолчал, пристально посмотрел на Назара и продолжил – Так, как в Крыму не будет. Да и что в Крыму? Тут, надо хотя бы понимать, что Крым в составе РСФСР был областью! А в состав РФ, вернулся Республикой!». Теперь, Назар был действительно заинтересован в продолжении разговора: «Какая разница область или Республика? В составе же РФ!» – искренне не понимал он. Юрий Антонович посмотрел на Назара и продолжил: «Вот скажите, молодой человек, кто вы по профессии?». «Я то? … да обычный мент…». «Понятно…, хотя эту ситуацию не понимают 99% граждан. А в этих понятиях – область или Республика, заключаются фундаментальные правовые основы сосуществования территорий. Вот скажите, банк России в Крыму работает?». «Да вроде нет, я как-то этот вопрос не держу на контроле, других забот полно» – ответил Назар. «Правильно, нет! Банкиры они, знаете ли, люди просвещенные, хотя…, и к финансовой системе России тоже, этак под сотню вопросов наберется. Я вам так скажу, на данный момент, Крым находится в таком же подвешенном состоянии, как и Республики Донбасса и не стреляют там только по тому, что у заказчиков этой бойни пока не хватает ресурсов, и дай Бог они их не соберут. Одной из главных целей, почему Украина, руками радикалов, обрезала электроэнергию и воду на полуостров, это попытка вынудить население оттуда эмигрировать. А Западные «партнеры», прикладывают все силы для того, что бы у России не получилось восстановить там нормальные условия жизни. А вот когда, туда заселятся новые народы, вернее… – Юрий Антонович замолчал на секунду, хитро прищурил глаза. – Один «богоизбранный» народ, тогда и воду, и свет вернут». «Что вы имеете в виду?» – удивленно спросил Назар. «Да! – настаивал Юрий Антонович. – За Крым давно идет борьба. Товарищ Сталин, в свое время, не отдал его в долг ленд-лиза, так сказать, показал «партнерам» на их место. Но, тогда был могучий СССР… Сейчас, после нанесения тактических ударов, Запада по Украине поставив там свою власть, а России по Крыму, Россия перешла в «глухую» оборону. И деньги в Крым вбухиваются на порядок больше чем в другие регионы РФ только потому, что необходимо удержать и закрепить «статус кво» на данном этапе. Вы не думайте, я лично не сомневаюсь в том, что Россия справится! Вон и мост стали возводить с материка на полуостров и электричеством обеспечили и частично водой. Фактически Россия заново завоевывает Крым». «Да, слышал я, – поддержал разговор Назар. – Но нотки сомнения в возможностях России у вас все-таки есть, извините, но это чувствуется в ваших словах». «Молодой человек, если бы, все было бы так радужно, как себе представляют большинство граждан, войны бы на Донбассе и борьбы за Крым не было» – ответил дедок. Назар с еще большим интересом посмотрел на собеседника. Как человек, который привык всесторонне рассматривать возникающие проблемы, и анализировать ситуацию, перед тем как выбрать пути решения, у него вертелось две версии: либо он действительно много чего не знает и не понимает; либо перед ним хитрый провокатор. Хотя, провокатор должен «работать» с несколько другими категориями граждан. «Ну и как, по-вашему, нужно было бы действовать России, дабы избежать вооруженного конфликта?» – спросил Назар, уже полностью заинтересовавшись беседой. Он сам себе признавал, что ранее, ввиду загруженности повседневными проблемами, обдумывать эти и подобные вопросы, которые периодически возникали, просто не было времени. Дедок опять усмехнулся, прищурив глаза, от чего они стали немного хитрыми и продолжил: «Ну, вот скажите, почему президент Януковощ, не ввел чрезвычайное положение в стране и не разогнал дармоедов на площади в Киеве? Сохранил бы власть, поддержку населения… Может потому, что за плечами у него не было «тыла»? Может потому, что ему никто не давал гарантии его собственной безопасности, а подписанные бумажки с активистами-террористами, в посредничестве с европейскими «партнерами», давали гарантии лишь на то, чтобы успеть выехать из Киева и Украины в течении 24 часов? Замете, молодой человек, он ведь даже в Донецк не поехал и, как говорят злые сплетни, забрала его группа спецназа, фактически спасла его шкуру от запланированной смерти, точно такой же какая постигла одного из арабских лидеров. То есть, получается, что ближайшая «свита», предала своего «короля»? И жив он остался, только благодаря маленькому лобби небольшой группки людей, которые убедили Монстра в том, что этот человек может быть еще полезен, ну или просто, что он до безобразия бесполезен и не опасен. Не удивлюсь, если за свою шкуру, это тело, кому-то крепко запошляло этакий терриконик вечно зеленых денег… Да что там свита… – дедок в сердцах махнул рукой. – Этого дурака, в принципе, и привели к власти только ради того, чтобы сделать из него жертвенного барана, а «государство» окунуть в кровь. Нарушение Конституции в 2004, когда запустили третий тур выборов, нарушение Конституции в 2014, сменив власть насильственным путем, признание, принятие этих нарушений элитой и обществом, напрямую указывает на их недееспособность. То есть на то, что они дебилы, в прямом медицинском термине, а посему требуют опекуна. Это и было одним из оснований ввести внешнее управление страной. Но это основание, есть причиной для очень узкого круга людей, теневых хозяев мира, так называемых Суверенов, где в их взаимоотношениях существуют отдельные правила. К сожалению, на территории, под названием Украина, за всю историю независимости, в принципе, не было президентов патриотов, как и не было по настоящему патриотичной элиты… Ну, может, как исключения, отдельные личности на заре независимости которых оперативно грохнули, ну, может, еще в правительстве при Кучуме и Азирова… Все остальные жировали на обломках Союза и природных ресурсах. Но, халява, рано или поздно, заканчивается и вот настало время продать Державу, и все с удовольствием в этом начали участвовать. Самое смешное в том, что эти кретины не понимают, что в ближайшее время, когда они отыграют свои роли, их, как свиней, белый сахиб пустит под нож в буквальном смысле слова. Ну, и как говорят – нация получает судьбу и вождей, которых она заслуживает…». Дедок поежился, плотнее закутываясь в свой осенний плащ. «Кстати, вы заметили, четкую градацию периодов, в конце которых случается очередной катаклизм в обществе? – спросил он опять у Назара и, не дождавшись ответа, продолжил. – Это же так очевидно, 1994 – первый кредит МВФ, 2004 – первый майдан, 2014 – второй майдан. Осталось дождаться 2024 год. Боюсь, граждане Украины будут очень потрясены. Причем вне зависимости от того кто выиграет в этом противостоянии. Думаю, в Украины, есть один единственный шанс сохраниться как государство, это помириться с Донбассом. И если они этого не сделают до конца 2020 года, то потом уже ничего не спасет эту страну…». Они продолжали идти по тропинке в парке и, дойдя до его окраины, повернули обратно к больничному корпусу. На улице, уже совсем пахло первыми морозами, и в воздухе пролетал редкий мелкий снег.