Эва

Стать мамой мне всегда было страшно. Необъяснимый, глухой страх сжимал сердце при одной мысли о том, что совсем скоро рядом будет маленький живой человечек – и за него я буду нести ответственность. Страх, что не справлюсь. Страх нестерпимой боли. Страх перед неизведанным. Почти до тридцати лет я так и не смогла сказать себе: «Да, я готова на все сто».

Всё изменилось, когда я встретила своего будущего мужа. В нём я увидела отца своих детей – но страхи никуда не исчезли, лишь притаились где‑то в глубине души, ожидая своего часа.

Мы начали пытаться зачать ребёнка, но удача не спешила нам улыбнуться. Врачи обнаружили у меня эндометриоидные кисты в яичниках. Целый год я провела на гормональной терапии. Кисты, к счастью, исчезли. За этот год мы успели пожениться – но наши отношения так и не стали безоблачными. Любовь была, но и ссоры случались серьёзные, болезненные, выматывающие.

И вот, после изматывающей поездки в Москву, где разгорелся конфликт между моим мужем и мамой, после восемнадцати дней непрерывной работы по 12 часов без выходных, **2 июля** – в день рождения мамы – я узнаю, что беременна. Два теста, как два маленьких маячка, уверенно показывают положительный результат.

Волна переживаний накрывает с головой. Муж на вахте, я одна, и всё это впервые. Мысли крутятся в голове: куда встать на учёт? Что делать с работой? Как теперь жить? Двенадцать часов на ногах в моём положении – немыслимо. Но постепенно, шаг за шагом, я нахожу решения. Встаю на учёт в частную клинику. Муж выделяет 150 тысяч. На работе оформляю лёгкий труд. Жизнь потихоньку налаживается.

Мы решаем сдать НИПТ – хочется знать, что с нашим малышом всё в порядке. Анализ приносит две новости: будет девочка и никаких рисков нет. Сначала я расстраиваюсь – так мечтала о мальчике! Но со временем привыкаю к мысли, что у меня будет дочка.

Беременность протекает непросто. Весь первый триместр меня мучает тошнота. От запаха еды воротит, мясо становится совершенно неприемлемым. Но я держусь, мысленно разговариваю с малышкой, представляю, какой она будет.

Когда муж возвращается с вахты, мы вместе отправляемся на первый скрининг – **26 августа**. Результаты прекрасные: наша малышка здорова и развивается как надо. На душе становится легче, будто тяжёлый груз свалился с плеч.

Но период между вахтами мужа омрачается новыми ссорами – жестокими, болезненными, выжигающими душу. Сейчас даже не хочется вспоминать их причины. Они оставляют глубокие шрамы в моём сердце, меняют отношение к мужу. Мне становится всё равно. Я даже начинаю желать, чтобы он задержался на работе, чтобы родить самой.

Постепенно я полностью привыкаю к своей беременности. Наслаждаюсь каждым движением под сердцем, любуюсь растущим животиком. С нетерпением жду декрета, представляю, как буду проводить время с малышкой. Переживаю, как пройдут роды, смогу ли я стать хорошей мамой.

Время летит неумолимо. Наступает день второго скрининга – **19 октября**. Мы едем туда с мамой. Я волнуюсь, какое‑то нехорошее предчувствие сжимает сердце.

В кабинете врача всё меняется в один миг. Его всегда весёлое лицо вдруг становится серьёзным, он замолкает и долго, слишком долго рассматривает мою малышку на экране. Мы уже понимаем: что‑то не так.

Ад начинается с фразы: «У вашего ребёнка есть особенность…»

Мой мир раскалывается на «до» и «после».

«У вас расширены боковые желудочки мозга, гидроцефалия, мозжечок в форме банана и форма головы – лимон», – говорит врач. Он просит у медсестры справочник, и это красноречивее любых слов: такие изменения плода встречаются редко.

Предварительный диагноз – синдром Арнольда‑Киари 2 типа.

Нам назначают экспертное УЗИ к доктору Дужкину в перинатальный центр.