3.3.1. Скарлетт Красноречова

Действующие лица

Действие первое

Ж е н о л ю б о в (поставил бокал на стол, протёр рот салфеткой и блаженно улыбнулся). К слову, о наших прекрасных женщинах, дорогие мои, я хочу поделиться радостью! Недавно мы с Ксюшенькой посещали музей-особняк Трейсонов. Ох, как долго она мечтала туда попасть! Представить её восторг невозможно, его стоило лицезреть! А скоро я, к слову, сделаю ей предложение руки и сердца! Да-да, не изумляйтесь моей быстроте! Хоть мы вместе только год, я очень её люблю и готов ради неё на всё! Так вот, я это к тому, что хочу обратиться к вам за советом, друзья мои: как думаете, где романтичнее всего сделать предложение?

Г о с т ь п е р в ы й. Определённо за границей, господин Женолюбов! Вот вам план: узнайте её любимую страну и у вида на главную достопримечательность предложите ей стать вашей женой! Уверен, она запомнит этот день навсегда!

М е з о г и н ь (гневно в сторону). Если она вообще ответит взаимностью!

Г о с т ь в т о р о й. А я считаю, нужно забронировать столик в самом красивом ресторане и под оркестровую симфонию предложить ей связать ваши сердца! Все будут вам аплодировать, так как все будут рады видеть счастливых молодожёнов! Я могу вам посоветовать шикарные рестораны с живой музыкой!

Ж е н о л ю б о в. Ах, как чудно, чу-дно! Разрываюсь между вашими вариантами, друзья мои! Мне надо хорошенько всё обдумать…

Г о с т ь п е р в ы й. Мы ведь можем ожидать приглашения на свадьбу?

Ж е н о л ю б о в. Разумеется! За этот вечер вы стали для меня близкими друзьями, не пригласить вас, моих советчиков, – грех!

М е з о г и н ь (повернувшись лицом к Женолюбову, морщится). Как приторно-мерзко ты жужжишь, надоедливая муха! Аж дурно от тебя и твоих напыщенных речей, фу, фу!

Ж е н о л ю б о в. Это вы ко мне, господин Мизогинь?

М е з о г и н ь. А к кому ещё?

Ж е н о л ю б о в. А-а… Дражайший мой друг, отчего вы так злы?

М е з о г и н ь. Гадко мне от тебя! Ты так отвратительно сюсюкаешься со своей да-амочкой и!.. (Разрезает ладонью воздух.) В общем, фу, фу! Никогда не понимал, как можно так восхвалять этих меркантильных уродливых существ под названием «женщины»!

Ж е н о л ю б о в. Вы так говорите потому, что очень одиноки, господин Мизогинь. Счастливые люди никогда не злятся и не сквернословят, особенно влюблённые счастливые люди.

М е з о г и н ь. Ну да, конечно! «Он одинокий, поэтому злится»! А кто сказал, что счастье – это когда ты с кем-то? Может, я просто вижу мир таким, какой он есть, без ваших этих розовых очков? Люди – скоты по своей природе, и женщины – не исключение! Они даже хуже!

Ж е н о л ю б о в. Вас, мой друг, породила женщина – ваша мать! Вы обязаны её любить и уважать, ибо без неё не было бы вас, но вы, почему-то, презираете женщин! Так нельзя, друг мой.

М и з о г и н ь (не обращая на них внимания). Мать? Да, родила меня, как грязный долг перед обществом! Вырастила, не убила! Ну надо же быть благодарным за это! А любить и уважать её за что? За каждый «ты никому не нужен», «зачем я тебя породила на свет», за вечные слёзы и унижения, да? Это называется любовью, да? (Резко встает, стул скрипит, и начинает бродить по залу.) А ты знаешь, что самое смешное? Что вы все, гадкие добродетели, постоянно твердите о прощении и милосердии, но сами уже давно осудили меня только за то, что я всегда говорю правду! Да, может быть, я злой! Но зато я честный и перед собой, и перед этим гнилым миром! А ты же просто боишься признать, что мир не добрый! Я лучше буду одиноким и настоящим, чем таким же лицемерным святошей, как ты!

Ж е н о л ю б о в. К слову, а я-то тут при чём? Я просто люблю свою будущую жену и счастливо живу эту замечательную жизнь! Надо смотреть на мир с улыбкой на лице, и тогда мир будет к тебе радушен! Вы же, друг мой, надели противоположность розовым очкам – чёрные, да, солнцезащитные очки, чтобы спрятаться от мира и его счастья, ведь оно вас, почему-то, пугает.

М и з о г и н ь. Солнцезащитные очки, говоришь? А сам-то свои розовые очки, наконец, сними! Я-то вижу мир ясно и чётко!

М и з о г и н ь. Смеёшься надо мной, да?! Ну и смейся, смейся! Тебе просто повезло больше, чем мне! Да, иди, живи дальше, радуйся!..

Ж е н о л ю б о в (усмехается). К слову, это вы начали разговор, господин Мизогинь! Я хотел бы понять, отчего вы так презираете женщин и не любите этот «прогнивший», по вашим словам, мир… Вы очень любопытны!

М и з о г и н ь. Я начал? Я?! Ах, да, конечно! Всё всегда начинают такие, как я – грязные, неуместные, грубые! А вы, светлые и счастливые, приходите потом к нам в попытках «понять нас», «разобраться», будто на меня можно смотреть, как на музейный экспонат!

Ж е н о л ю б о в. Простите меня, конечно, но вы очень смешны! Никто на вас не смотрит, как на музейный экспонат. Мне просто интересно, отчего вы так злы?

М и з о г и н ь. Ты и вправду хочешь знать, почему? Ты правда думаешь, что у этого всего есть простое объяснение? Ты наверняка сейчас думаешь, что я, жалкая букашка, был один раз обижен женщиной и теперь ненавижу их всех!

Ж е н о л ю б о в. К слову, жалкой букашкой я вас не называл. И да, я очень хочу узнать причину вашего гнева. Я вас слушаю, друг мой.

М и з о г и н ь (садится на стул и откидывается на спинку). Ну, тогда слушай! Я не ненавижу женщин. Я ненавижу ложь, что льётся из их мерзких уст! Ложь в их «я тебя понимаю», «ты мне нужен», «я тебя люблю»! Ложь во всём этом поганом театре! Мать кормила меня, но сопровождала всё бранью. Девушка целовала меня, а потом шептала подругам: «Он странный», «он урод»! (Наклоняется над столом к Женолюбову.) И ты говоришь мне про любовь? Про улыбку к этому миру? Хорошо, я рад за тебя, рад за твою будущую жену! Но не от всего сердца.

Ж е н о л ю б о в. От вас-таки веет злобой, друг мой! Мне вас жаль, искренне жаль! Но дам вам совет: будьте проще и веселее и тогда жизнь предстанет пред вами в ином свете! Поверьте, я по юности тоже был обижен на всё и вся, но с возрастом понял, что так жить нельзя. Попробуйте улыбнуться и вы поймёте, что это проще, чем кажется!

М и з о г и н ь. Ага, прямо сейчас запрыгаю от счастья! Ты вообще знаешь, что самое страшное в таких людях, как ты? То, что вы смотрите на меня и простодушно бросаете: «Просто улыбнись, и боль исчезнет!» Но мне не двадцать. Мне уж тем более не восемнадцать! Я уже пробовал быть беспечным, весёлым. Я слишком долго играл роль «хорошего парня». Я молчал, когда мне рвали душу. И всё из-за женщин!

Ж е н о л ю б о в (хлопнул в ладоши). И снова мы вернулись к нашим замечательным дамам! К слову, вы говорили, что не ненавидите их.

Н е т а л и я (испив вина из бокала). В своём поведении проще обвинять окружающих, чем себя. Господин Мизогинь подаёт нам прекрасный пример такого человека.

М и з о г и н ь. Что? Да вы!.. Нет, вы не понимаете! Я обвинял себя достаточно много, я обвиняю только себя всю сознательную жизнь! Когда впервые меня ударили в школе, я думал: «Я заслужил»; когда мать сказала, что я не оправдал ожиданий, я не спорил с ней, так как считал себя виноватым; когда меня оставила девушка, я, как последний глупец, думал, что именно я не был хорошим. Я виноват. Только я виноват во всём!

Н е т а л и я (сложила ладони в замок). Успокойтесь, вы не последний глупец. Признаю, я всё же ошиблась в своём суждении о вас. Но вы ведь прекрасно понимаете, что далеко не вы виноваты во всём. То, что вы нам рассказали, это картина саморазрушающей интерпретации произошедших с вами событий. Вы превратили свою боль в обязанность страдать, потому что так было безопаснее, ведь, если ты во всём виноват, то мир кажется предсказуемым. Это защитный механизм, который разрушает вас изнутри.

Н е т а л и я. Скажите, если бы вы увидели тихого, доброго мальчика, которого бьют и говорят ему, что он никому не нужен, что он во всём виноват, вы бы сказали ему правду? Или продолжили бы учить его чувствовать себя ошибкой мира, грехом, воплощением зла?

М и з о г и н ь. Я? Ну… нет, наверное…

Н е т а л и я. Вот именно. Потому что этот мальчик всё ещё живёт внутри вас. И он ждёт одного слова от взрослого человека, то есть от вас: «Ты был ни в чём не виноват».

С к а р л е т т (обращаясь к Неталии). Нета, дорогая, но что делать, если никакое прощение не утоляет чувства вины?

Н е т а л и я. Знаешь, Скарлетт, прощение – это очень трудный, энергозатратный и долгий процесс, на который могут уйти годы. Оно порой не приходит даже после постоянных слов «ты ни в чём не виноват», потому что чувство вины – это не логика. Это шрам на душе, который ноет даже когда раны уже нет. И, может, это чувство даже не нужно «утолять». Правда может крыться в том, чтобы просто признать: да, я чувствую себя виноватой, даже если никто меня не обвиняет, даже если все говорят, что я была жертвой. Прощение тогда начинается не с забвения от слова «прощаю», а с момента, когда ты перестаёшь бороться с тенями вины и говоришь им: «Да, вы – часть меня. Но вы больше мной не командуете». Вот и всё.

С к а р л е т т. М-м… как всё просто с твоих слов.

Ж е н о л ю б о в. На словах всё всегда кажется простым, госпожа Красноречова. И, к слову, мне так жаль тех, кто считает себя виноватым в том, в чём он априори не может быть виноватым! Однако в то же время для меня они предстают героями с добрыми сердцами! Ведь только воистину доброй души человек будет винить не других, а себя.

Н е т а л и я. Поверьте, на свете множество людей, которые винят во всём себя, но продолжают привносить в этот мир зло и жестокость.

Ж е н о л ю б о в. Но наверняка их малое количество.

Н е т а л и я (усмехается). Вы и вправду очень прелестный и невинный человек, господин Женолюбов.

Ж е н о л ю б о в. Сердечно благодарю.

М и з о г и н ь. Как же, однако, везёт этой женщине! Ничего не делает, только постоянно принимает гостей да купается в лучах славы и деньгах! А мы, мужчины, батрачим на работе денно и нощно, чтобы прокормить таких наглых ленивых женщин, как она!

Н е т а л и я. Неприлично за спиной говорить гадости о людях.

Ж е н о л ю б о в. Согласен. К слову, наши прекрасные женщины не ленивы, они – хранительницы очага и создательницы домашнего уюта, поэтому мы, мужчины, должны выполнять свои роли, то есть работать, и, конечно же, помогать уюту не угаснуть!