Родная дочь

Глава 1. Свадьба и ночной кошмар

– Да жених своей невесте в отцы годится, если не в деды! Бедная девка не знает, куда себя от горя деть. Мать, конечно, слово поперек мужу сказать не может. Так что придется нашей Олесе туго!

– Да, у Степана сердца нет, раз отдает родную дочь за старика.

– Ничего, промучается девочка недолго, муж её скоро отойдет в мир иной. И останется она молодой и очень богатой вдовой!

– Тьфу на тебя! Зачем смерти человеку желаешь? Может, он поболее тебя проживет?

– Что, кумушки, опять сплетничаете? Дочку мою обсуждаете, мужа? – Любаша подошла к стайке женщин, толпившихся у колодца.

Те попрятали глаза, замолкли. Стало стыдно и горько оттого, что они являются свидетелями такого ужасного события. А Любаша просто прошла мимо, не смея показать свои слезы соседкам. Их жалость ей не нужна. Она сама ею полна к своей дочери, к Олесе.

И только дойдя до дома, женщина заплакала. Как ей было больно! Как маялась душа оттого, что родная дочь покинет отчий дом и уйдет к старику-мужу. Любаша зашла в избу и села у окошка. Хмурое небо было готово расплакаться в любой момент. Ветер рвал кроны деревьев. Даже природа грустит и кручинится.

– Мама? Ты чего сидишь? – спросила Олеся, которая в этот момент вышивала, – отец сейчас вернется, надо стол накрывать.

– Успеется, – вздохнула Любаша и затянула грустную песню о печальной женской доле.

Она пела о юной деве, которую выдают насильно замуж. Пела о слезах матери. Пела о невесте, которая покорилась воле отца и пошла под венец. Голос Любаши разлетелся по округе. Соседки заслушались, побросали дела. Все они печалились об Олесе.

– Мамочка, как ты красиво поешь, – сказала Олеся, когда Любаша смолкла, – как жаль, что я так не умею. Но может быть, такой чудный голос достанется моим детям.

Сказав об этом, девушка сразу сникла. Она снова подумала о скорой свадьбе с нелюбимым. Любаша обняла дочь. Как спасти ее от этого, она не знала. Могла лишь быть рядом.

– Мам, ты только обо мне не плачь. Я ведь жива. Все хорошо, – Олеся вытерла слезы и посмотрела на Любашу.

В этот момент дверь избы открылась и вошел Степан. Он нахмурил густые брови и резко сказал:

– Что воете на всю округу? Не хочу на слезы смотреть… Давайте-ка быстро на стол собирайте. Я голоден. И ты, Любаша, спой мне что-то веселое.

Его жене ничего не оставалось делать. Со Степаном она пререкаться права не имела. Кулак у него тяжелый, нрав суровый. Так что лучше помалкивать и выполнять.

***

– Ох и разгулялась свадьба! Вся деревня веселится, – нахваливали гости праздник, не переставая угощаться, – ох и потратились на торжество! Может и не плохо, что Олесе такой муж достался… Только, говорят, что по округе разбойники ходят. И пока мы тут гуляем, кто наши дома защитит?

– Так иди и стереги свое богатство, а я себе еще налью!

– Ну уж нет! С такого пира я просто так не уйду!

Гости шумели, плясали, пели и веселились. Только Любаша и Олеся сидели, опустив головы. Молодая жена даже не глядела на мужа, так он был ей противен. А Любаша не смела вздохнуть, боялась, что расплачется. Ну а Степан говорил тосты и принимал поздравления.

– …А что мать-то наша молчит! Пусть споет. Такого голоса, как у моей жены ни у кого нет, – Степан положил тяжелую руку на плечо Любаше.

Та глубоко вздохнула и запела. Все замолкли. Все слушали Любашу. И пока гости отвлеклись, старый купец потянул Олесю за руку.

– Пора и честь знать, пусть народ гуляет, а мы пойдем. Чего нам вместе с ними сидеть?

Олеся молча пошла за мужем. Его дом стоял на пригорке и сейчас был освещен полной луной. Девушка залюбовалась ею. Желтая, круглая. Она будто манила за собой. Олеся даже остановилась, пораженная тем, что раньше не замечала, как прекрасна луна. Но купец снова потянул жену за собой.

– Вот, женушка, теперь это твой дом. Теперь ты тут хозяйка, – купец указал рукой на избу, – заходи скорее. Я тебе подарки приготовил. Много всего и только для тебя одной.

Олеся посмотрел на сундуки и свертки, который предназначались ей. Но это ее совсем не порадовало.

– Будешь мне верной? Будешь слушаться и уважать? – ласково спросил купец, протягивая руки к Олесе.

– Буду, – сквозь зубы прошептала девушка и отвернулась к окошку.

Олеся снова увидела луну и вдруг почувствовала, что сейчас может сделать все, что угодно. Может оттолкнуть старика, может убежать в лес, может вернуться к гостям. Может даже обозвать своего мужа, а он ей ничего не сделает. А если и попытается, то уж она точно постоит за себя. Огреет его кочергой и все. Это так позабавило девушку, что она, не в силах сдержать своего веселья, расхохоталась. Не понимая, что с ней такое происходит, Олеся отошла на пару шагов от купца и посмотрела на его удивленное лицо.

– Думаешь, что кроткую девицу замуж взял? А вот и не угадал! Старикашка, руки-то свои от меня убери. А то по темечку получишь, сразу дух вон выйдет!

В этот момент дверь избы распахнулась и вошел незнакомый мужчина…

Олеся очнулась утром. Тело ломило, руки не слушались, ногами пошевелить в тягость. В голове туман, последнее воспоминание – круглая луна в окошке, странное чувство свободы и вседозволенности и… незнакомец.

Олеся огляделась. Неподалеку от нее лежал купец. Его неживые глаза смотрели в потолок. Рядом валялся нож. А рубаха мужа-старика вся была бурой от крови. Возле себя Олеся увидела незнакомца, который ворвался вчера в дом. Шея его была неестественно вывернута, а в мертвых глазах застыл ужас.

Крик застрял в горле у Олеси. Она, затаив дыхание, медленно поднялась и, превозмогая боль в теле, выбежала из дома…

Девушка неслась, не глядя по сторонам. Уже проснувшиеся соседи с удивлением глазели на молодую жену богатого купца. Куда несется, сломя голову? Что приключилось? А может, после любовных утех, старый муж занемог? Может, помощь нужна?

– Олеся, случилось чего? – крикнула вслед девушке встревоженная соседка.

– Помер! Помер! Двое их! – не поворачивая голову, ответила запыхавшаяся Олеся.

– Помер? Как помер? Как двое?

Ой, заголосили женщины, зашумели мужчины. Все повыходили из изб и быстрым шагом направились к отчему дому Олеси.

Девушка тем временем уже была там. Она сбивчиво рассказала все отцу и матери. Степан долго молчал, ворочал в тяжелой голове самые простые мысли и поглядывал на Любашу, которая не выпускала из объятий дочь.

– Стало быть, купца погубили… Стало быть, злодей тоже помер… Стало быть…

– Что сидишь-то? – гневно посмотрела на мужа Любаша, – собирай народ, идите к дому купца… Страх-то какой, что же это делается? Доченька, милая, хорошо хоть с тобой все в порядке. Убереглась, родная моя.

Степан нехотя встал, размялся и вышел на улицу. Там его уже ждали встревоженные соседи. Все хотели знать, что произошло. Но никто первым не хотел идти в дом к купцу.

– Беда, – изрек Степан, оглядев людей, – беда пришла…

– А может, Олесе спросонья показалось? – спросила одна женщина, испуганно поглядывая в сторону купеческого дома.

– А вот мы сейчас и проверим!

Степан, недовольно нахмурившись, пошел первым. Уверенности ему придавали остатки вчерашнего выпитого, что до сих пор бродили у него в крови. Поэтому мужчина почти без страха вошел в дом купца и тут же застыл на месте, увидев картину, описанную Олесей.

– Батюшки! Зверь будто приходил, – услышал Степан за спиной, – глядите… Незнакомец… Кто он такой?

– Люди вчера об этом судачили, – тихо сказал Степан, обхватив руками больную голову, – разбойник ворвался в дом. Завязалась драка. Один защищал молодую жену и себя. Второй пытался обокрасть честных людей. Теперь оба на том свете.

– Судьба милостива, что Олеся в порядке. Убереглась твоя дочь от несчастья. Вдовая она теперь, но… Хоть живая! Но как теперь она жить-то будет?

– Все с ней хорошо будет, – махнул рукой Степан, – погорюет, как положено, а потом поглядим.

Степан, конечно, уже все решил. Его дочь теперь при деньгах, при большом хозяйстве. Им надо правильно управлять и следить за всеми работниками. А кто, как не родной отец, поможет Олесе в этом? Ну а время пройдет, так он снова Олесе выберет мужа. Только теперь надо будет такого искать, чтобы свой нос никуда не совал и Степану управлять делами не мешал.

Олеся же никак не могла отойти от случившегося. Она силилась вспомнить, что произошло той ночью. Но не получалось. Мысли снова и снова возвращали ее к мужу-старику, к таинственному лунному свету, который внезапно изменил ее. А ведь она так ответила купцу, будто в нее вселился кто-то. Неужели луна тому причина? Глядя в ее желтый глаз, Олеся почувствовала себя другой.

Этой ночью Олеся осталась в доме родителей. Она долго ворочалась, пытаясь спрятаться от ночного светила. А когда впадала в дрему, ей приходили странные сны.

В голове звучал женский крик, детский плач. И кто-то настойчиво шептал, что Олесе надо прямо сейчас бежать от людей. Надо спрятаться в лесу, скрыться ото всех и ждать.

– Все уже случилось, – шепот с каждым словом становился злее, – выйдет срок, и ты не сможешь противиться моему зову. Тебе надо бежать! Никто, никто не должен найти тебя.

Олеся просыпалась, тихо напевала веселые песенки Любаши, стараясь унять свой страх и снова засыпала. Теперь каждая ночь была похожа на эту. Во снах Олесе виделись обрывки ее детской жизни. А может это снова луна чудит, подкидывая очередной ночной кошмар?

…Олеся смотрит в тихую гладь лесного озера. Видит свое отражение. Только сейчас она маленькая девочка, испуганная, со слезами на глазах. Она поднимает голову и видит вокруг только могучие деревья. Слышит, как щебечут птицы. А потом они смолкают и издали доносится женский грозный голос. Олеся вскакивает и бежит сквозь лес, не замечая, как ее царапают кусты. А потом дорога. Ровная и прямая, как колосок. А впереди что-то есть. Спасение?..

Олеся уже не могла понять, где ночной кошмар, а где далекое воспоминание. Девушка осунулась и стала нервной. Под глазами у нее залегли черные круги. Олеся ослабла и бывало, что целый день проводила в кровати.

Ну а купца тем временем проводили в последний путь. Народ немного успокоился и началась обычная жизнь. И Степан решил отправить дочь в ее новый дом, туда, где совсем недавно случилась жестокая расправа над ее мужем.

– Ты хозяйка там, тебе и порядки наводить. А то работники разбегутся! Но я тебе подсоблю. Не переживай, отец не бросит в беде родную дочь! – мужчина потирал руки, понимая, что удача ему улыбнулась и теперь он из простого работяги выбился в люди.

Пришлось Олесе возвратиться в чужой дом, который теперь принадлежал ей. Конечно, Степан сразу приступил к своему плану и установил свои порядки. На правах родного отца, он распоряжался наследством, доставшимся Олесе от мужа-старика. А та не была против. Наоборот, чем больше людей было в доме, тем ей было спокойнее. Однако ночами она оставалась одна. И снова приходили странные сны…

…Олеся видит перед собой разваливающуюся избушку. Лес. Старая ель с надломленной лапой. Огромный камень, на котором сидит черная птица. Плач. Это плачет малыш, которого Олеся держит на руках. Это ее малыш? Это ее дочь? Крохотная. Сколько часов назад она родилась? Олеся начинает петь песню Любаши, но голос дрожит. Дочь плачет. Шепот. Снова шепот. Что он говорит?.. Говорит, что надо немного подождать, ведь все уже случилось…

Теперь сон, где Олеся держит младенца на руках снился ей каждую ночь. А надоедливый шепот из раза в раз повторял, что все случилось.

Целый месяц Олеся маялась от кошмаров. И эту ночь она ждала с содроганием. Ведь на небо снова вышла огромная, полная луна.

– Не стану я одна тут сидеть! – стукнула Олеся по окошку кулаком, – к родителям пойду. И никто меня не выгонит.

Девушка решительно вышла из своего дома. Внутри нее бушевала неведомая сила и злость. Она снова почувствовала себя свободной. Как в день свадьбы, когда высмеяла мужа-старика. Никто не смеет ей слово поперек говорить! Никто не может ею понукать! Она сама за себя решить может.

– Отец! – Олеся распахнула дверь родительского дома, – я сегодня ночевать тут буду!

– Что? – взревел Степан, но тут же осекся, увидев горящие злобой глаза дочери.

– Мама, постель мне подготовь! И душа у меня ноет, ноет, крутится все внутри… Ты колыбельную мне спой, – Олеся металась по избе, сшибая все со своего пути.

– Олеся, что с тобой, доченька? – Любаша схватила дочь за плечи, – что случилось?

– Ничего. Одной мне худо в том доме. А здесь спокойно. А ты, отец, – Олеся повернулась на Степана, – воротить меня обратно не посмеешь. А то утекут из твоих рук денежки. Я всем скажу, что это ты моего мужа погубил. Скажу, что это ты разбойника подговорил. Специально, чтобы добраться до богатства как можно раньше. Совру и глазом не моргну! Скажу, что перед тем, как дух испустить, разбойник мне открылся! Ясно?

Степан испуганно посмотрел на Любашу. Та прикрыла ладонью рот, не понимая, что происходит с их родной дочкой. А Олеся вдруг голову запрокинула и простoнала от боли, будто ее пронзили тысячи острых иголок.

– Больно! Больно, – всхлипнула девушка.

– Доченька, что с тобой… Степан, беги за лекаркой… Что-то не ладное с нашей Олесей.

…Олеся открыла глаза, когда начало светать. Она плохо помнила вчерашний вечер. Голова снова была в тумане. И тут девушка услышала разговор. Мать, отец и еще кто-то.

– Лекарка, – прошептала про себя Олеся, – это лекарка пришла…

– …Точно говорю, – лекарка чуть повысила голос, – Олеся ребенка ждет! Будет скоро у вас внук или внучка… Ну а за дочерью смотрите в оба. Что-то темное клубится вокруг нее. Да я пока разглядеть не могу. Надо бы мне с ней поговорить, как ей полегче будет.

Глава 2. Кто же она такая

– Я не знаю, кто отец моего ребенка. Говорю же, не помню, что той ночью произошло. Мы зашли в дом, говорили, потом ворвался мужик. И все, понимаете?

Олеся испуганно смотрела на родителей. Любаша никак не могла унять слезы. А Степан хмурился. Еще не хватало, чтобы народ узнал об этом. Нет, тогда денежек покойника ему точно не видать. Надо срочно что-то придумать.

– Сделаем так, – стукнул по столу кулаком Степан, – скажем всем, что после посещения лекарки Олеся вспомнила… Они с купцом на ложе… Вдруг! Дверь открывается и в дом заходит тот разбойник… Завязалась драка! Муж, защищая молодую жену, пoмер. Но успел и негодяя погубить! Поняли?

Олеся и Любаша молча кивнули. Конечно, в это поверят. А как еще?

Ближе к вечеру Олеся засобиралась к себе. Она торопливо одевалась, а сама размышляла о том, как ей теперь жить. Под сердцем малыш. Наверное, его она видела во снах. Но что за шепот, который ей говорил, что надо ждать? Чего ждать? Рождения? И что вообще с ней происходит? В голове постоянно туман, кошмары стали ее вечными спутниками, память подводит. А самое страшное, что она меняется. Обычно тихая и скромная, Олеся вдруг становится другой: резкой, даже злой. Кто она? Обычная деревенская девчушка или белая ворона?

А еще внутри росла тревога от того, что она не знает, кто отец ребенка. Ведь если это разбойник, то как теперь отмыться от такого позора?

Олеся никак не могла понять, почему, за что ей преподнесла судьба такие испытания. А ведь все было хорошо. Но потом Степан решил выдать ее замуж за богатенького старика. И теперь…

– Кто я? – Олеся тихо спросила себя.

– Будущая мать! Вдова богатого купца, которая носит его ребенка, – Степан неслышно подошел к дочери.

– Это ты виноват! – вдруг ощетинилась Олеся, – из-за тебя все это происходит… И не смей поднимать руку, иначе все в этой деревне узнают, что я ничего не помню. И тогда в сказочку, которую ты придумал, чтобы народ не роптал пока ты чужие денежки тратишь, уже никто не поверит.

Степан боязливо отстранился от дочери. Да она и сама испугалась. Олеся никогда не позволила бы себе так разговаривать с отцом. А теперь ей палец в рот не клади.

– Я буду жить в своем доме, – Олеся опустила глаза, – ты мне поможешь с работниками и всем остальным?

– Помогу, – громко сглотнул Степан, – ты только помалкивай и всем говори то, о чем мы договаривались.

Олеся кивнула и ушла. Любаша тоже занялась делами. А Степан крепко задумался. Если так пойдет и дальше, то его дочь станет врагом. Она угрожает, дерзит и меняется на глазах.

Лекарка увидела что-то темное, что вселилось в Олесю. Старуха заметила это, ведь у нее особый нюх на такое. Да и простым, обыкновенным человеческим взглядом видно, что его дочь сама не своя.

Ну и с кончиной купца и разбойника не все понятно. Как так получилось, что два мужика померли, а хлипкая девчонка отделалась всего лишь потерей памяти? Мог бы старик-купец справиться с напавшим на него? Вряд ли. Уж очень он тщедушный был. А вдруг Олеся помогла разбойнику отойти в мир иной? А может она и руку к смерти мужа приложила?

«Эх, узнать бы всю правду. Но тогда и другая тайна вскроется. Нельзя Олесе к лекарке идти. Нельзя ей расспрашивать старуху ни о себе, ни о своих изменениях. Пусть идет, как идет. Дальше разберемся», – подумал Степан и сжал кулаки.

Если лекарка будет смотреть, что происходит с Олесей, то может увидеть и еще кое-что. А этого совсем не было в планах Степана. Узнав о себе всю правду, его дочь может вильнуть хвостом. И тогда ему не достанутся денежки купца.

– Слишком много тайн, да? – в избу зашла Любаша, собиравшаяся накрывать на стол. – Степан, мы должны все рассказать дочери. Пусть лучше от нас узнает.

– Помалкивай, – огрызнулся Степан, – доченька твоя взяла моду на меня голос повышать. А потом, нормально не попрощавшись, ушла. К себе, говорит. Поняла, Любаша? Ты ей тоже не нужна. Думаешь, если Олесе правда раскроется, нам от этого легче станет?

– Ей будет легче. А мы… Что мы… Мне все равно, лишь бы у родной дочери все хорошо было, – грустно вздохнула женщина и отвернулась от мужа.

Олеся тем временем подошла к дому купца и на минутку засмотрелась на двор. Большой, за хозяйством следить надо. А работники лежат. Видят, что хозяйка пришла, а все лежат.

«Да какая я хозяйка? – пронеслось у девушки в голове, – я всего лишь… Я не знаю, кто я. Кто же я?»

– Эй, – вдруг резко крикнула Олеся и сама испугалась собственного крика, – солнце слепит вам? Не видите, кто пришел? Я вам ни соседка, ни подруга. Я хозяйка ваша! А значит, поприветствовать меня обязаны, как должно. И тут же за работу приниматься!

Глаза Олеси недобро сверкнули. Работники, не ожидавшие, что молодая девушка так сразу возьмет их в оборот, тут же вскочили, поклонились, разбежались по двору и сразу к делам приступили.

С наступлением ночи Олеся начала задыхаться от страха. Она так боялась, что сегодня лунное сияние сделает из нее другого человека, что никак не могла заставить себя успокоиться. Внутри копилось напряжение, которое вот-вот вырвется. И что это будет? Что тогда устроит Олеся? Снова побежит к родителям или просто разнесет свой дом?

Вдруг девушка вспомнила, что услышала от лекарки.

– Вокруг нее что-то темное клубится, – вслух произнесла она, – именно так старушка и сказала. Она должна помочь, должна! Она увидит, что со мной происходит и скажет, кто же я такая!

Олеся, не глядя на то, что уже далеко за полночь, накинула теплую шаль и выскочила из дома. К лекарке надо бежать через всю деревню. Та наверняка уже спит. Но ничего! Ради такого дела и разбудить не грех.

– Разбужу! Разбужу ее! – шептала про себя Олеся, шагая по темной улице, – ничего, потом выспится. Мне знать надо! Надо знать, кто я!

Луна услужливо подсвечивала дорогу, нависая над Олесей. Девушка улыбалась, любуясь на свою тень, которая была чернее ночи.

– Бабушка! – забарабанила в дверь лекарки Олеся, – просыпайся, бабушка! Посмотри меня. Ты ведь сказала родителям, что вокруг меня что-то клубится. Мне надо знать, что это.

Лекарка испуганно отперла дверь и впустила Олесю. Та заметалась по избе, пытаясь прийти в себя. Внутри будто сотни колоколов звенели, будто тысячи иголок кололи.

– Спать надо, девонька. Завтра приходи, – лекарка с жалостью глядела на Олесю, – а если хочешь, я тебе у себя постелю. У меня тут сны чудные, мягкие, как руки матери. Хочешь?

– Нет! – Олеся грозно сверкнула глазами, – хочу знать, кто я. Хочу знать, почему меняюсь, почему память подводит, зачем сны эти снятся. Хочу знать, кто меня просит подождать! Это хочу! Пока не узнаю, глаз не смогу сомкнуть.

Лекарка только кивнула. Она уже поняла, что отговаривать Олесю бесполезно. Надо помочь бедняжке, а то, не ровен час, она сотворит с собой что-то.

Старушка бросила полено в остывающую печь, и огонь взметнулся, осветив красным всю избу. В глазах Олеси заплясали огоньки, ноздри раздулись. Лекарка тем временем плеснула на огонь воду, и он потух. Зашипели угли. Густой белый дым заполнил дом.

– Аааахххх, – медленно выдохнула Олеся, вглядываясь в очертания предметов.

Внутри нее все дрожало и звенело, нервы напряжены, натянуты, как струны. Девушка почувствовала, что теряет сознание. Но ее тут же подхватили руки лекарки и уложили на лавку. Олеся услышала шепот старушки:

– Погляди на меня, девонька, открой глаза, хочу в них посмотреть. Кто в них отражается… Я ли… Или кто другой…

Девушка через силу разлепила тяжеленные веки. Лекарка испуганно дернулась и погладила Олесю по щеке:

– Шар вижу. Он трещит, ломается на осколочки. А внутри что-то красное, горящее, очень древнее. Оно собирается вырваться наружу. И если все будет готово к его приходу, то оно останется. И померкнет свет. Солнце умрет. Небо упадет на землю. А она расколется и выпустит зло, что запечатано в ее раскаленных недрах.