Гравитационные узлы

Глава 1: Отклонения

Максим Ковалёв протёр глаза и снова уставился на показания гравиметра. Цифры на экране не изменились, несмотря на тройную калибровку оборудования. Прибор продолжал фиксировать аномальные колебания гравитационного поля, которые не имели никакого научного объяснения.

– Дерьмо, – пробормотал он, отодвигая кресло от стола. – Или у меня галлюцинации, или это действительно происходит.

Он откинулся на спинку, разглядывая потолок своей небольшой лаборатории в восточном крыле Института геофизических исследований. Часы показывали 23:17, а он сидел здесь с семи утра, пытаясь исключить все возможные погрешности измерений. В этот поздний час институт был практически пуст – только охранник на входе да пара таких же одержимых исследователей в дальних лабораториях.

Измерения были невозможны, но они повторялись. В течение последних трёх недель Максим фиксировал микроскопические, но устойчивые отклонения в гравитационном поле Москвы. Отклонения появлялись в определённое время, словно по расписанию, и длились ровно четырнадцать минут. Затем всё возвращалось к норме.

Максим резко поднялся и подошёл к карте мира, занимавшей большую часть стены. На ней цветными булавками были отмечены точки с зарегистрированными странными явлениями. Красные – необъяснимые авиационные происшествия, синие – исчезновения кораблей, зелёные – свидетельства очевидцев о "плавающих" предметах. Эта карта была его личным проектом, который он вёл уже восемь лет, с тех пор, как защитил диссертацию о локальных гравитационных аномалиях.

Воспоминание о защите вызвало горький привкус во рту.

Пять лет назад, конференц-зал Российской Академии Наук

– Доктор Ковалёв, вы серьёзно предлагаете научному сообществу принять вашу, простите, "теорию глобальной гравитационной сети"? – профессор Климов, председатель комиссии, не скрывал скептической усмешки. – Это больше напоминает сюжет научно-фантастического романа, чем серьёзное научное исследование.

Сидящие в зале учёные негромко засмеялись.

– Мои расчёты показывают устойчивую корреляцию между этими аномалиями, – Максим указал лазерной указкой на проекцию карты. – Они не случайны, они образуют систему.

– Корреляция не означает причинно-следственную связь, коллега, – это уже доктор Ким, его бывший научный руководитель. Слова Ким прозвучали как предательство. – Кроме того, измерения проведены с использованием нестандартной методологии.

– Стандартная методология не улавливает эти отклонения, – Максим пытался сохранять спокойствие, но чувствовал, как краснеет его лицо. – Они слишком малы для обычных приборов.

– Тогда, может быть, их просто нет? – ещё один смешок в зале.

К концу той конференции его теория была публично растоптана, а сам Максим получил репутацию талантливого, но немного "чудаковатого" исследователя, увлекающегося научной фантастикой.

Настоящее время

Телефон завибрировал в кармане, вырывая Максима из горьких воспоминаний. Номер не определился, и на секунду он задумался, не проигнорировать ли звонок в такой поздний час.

– Ковалёв, – всё же ответил он.

– Максим Андреевич? – голос в трубке был мужской, незнакомый. – Вас беспокоят из Министерства по чрезвычайным ситуациям. Моё имя Виктор Лазарев, отдел специальных расследований.

Максим напрягся. МЧС никогда не звонило ему раньше, тем более в полночь.

– Слушаю вас.

– У нас тут ситуация странного характера. В Томской области, посёлок Верхнекетское. Получены сообщения от местных жителей о…

Лазарев на секунду замолчал, словно подбирая слова.

– О плавающих предметах. Буквально висящих в воздухе. Начальство вспомнило о вашей работе по гравитационным аномалиям. Могли бы вы проконсультировать нас?

Максим почувствовал, как участился его пульс. Верхнекетское – глухой посёлок в сибирской тайге, куда добраться можно только вертолётом или по зимнику.

– Что именно происходит? – спросил он, уже направляясь к компьютеру для поиска информации о указанном месте.

– Местный участковый сообщил, что около двух часов назад люди в радиусе трёх километров от озера начали звонить с жалобами на "ведьминские фокусы". Предметы в домах – кастрюли, посуда, инструменты – просто отрывались от поверхностей и зависали в воздухе. Затем всё вернулось на свои места. В центре аномалии эффект был сильнее – там, по словам очевидцев, люди сами начали "плавать".

– Пострадавшие есть?

– Двое с ушибами, одна сломанная рука. Люди пытались схватиться за что-то во время "плавания", а потом гравитация резко вернулась. Некоторые автомобили и мотоциклы повреждены, когда упали с высоты около метра.

– Сколько времени длилось явление?

– Ровно четырнадцать минут, – ответил Лазарев.

Максим замер. Тот же временной интервал, что и у московских микроаномалий.

– Я могу прямо сейчас получить доступ к спутниковым снимкам этого района за последние часы? – спросил он.

– Если бы у нас были такие снимки, я бы с вами сейчас не разговаривал. Нам нужен специалист на месте, доктор Ковалёв. Вертолёт может вылететь через три часа. Вы готовы?

Максим посмотрел на часы, затем на монитор, где продолжали мигать данные о московской аномалии. Все эти годы он ждал такого момента – явного, неопровержимого доказательства своей теории. А теперь оно появилось в сибирской глуши.

– Да, я готов. Куда подъехать?

– Машина будет у вас через двадцать минут. Возьмите тёплые вещи и всё оборудование, которое может понадобиться.

Максим быстро собрал рюкзак с необходимыми инструментами и личными вещами. Затем остановился перед картой, добавил новую красную булавку в район Томской области и сфотографировал карту на телефон. Выходя, он бросил последний взгляд на лабораторию. Интуиция подсказывала, что он вернётся сюда совсем другим человеком.

На аэродроме его встретил сам Лазарев – высокий, с военной выправкой мужчина лет сорока пяти. На нём была неприметная чёрная куртка без опознавательных знаков, но всё его поведение выдавало в нём военного.

– Доктор Ковалёв, – он протянул руку для крепкого рукопожатия. – Спасибо, что согласились помочь.

Максим кивнул, пожимая руку:

– Расскажите подробнее о ситуации. В вашем отделе считают, что это действительно гравитационная аномалия?

– Наш отдел не делает поспешных выводов, – ответил Лазарев, ведя его к вертолёту. – Но мы знаем, что это не метеорологическое явление, не сейсмическая активность, и точно не массовый психоз. У нас есть видеозаписи.

Они забрались в вертолёт Ми-8, где кроме них были ещё двое – пилот и сосредоточенная молодая женщина с ноутбуком, которую Лазарев представил как "специалиста по анализу данных Алину".

Как только вертолёт набрал высоту, Лазарев передал Максиму планшет:

– Вот записи камер видеонаблюдения из местного супермаркета и заправки.

Максим просмотрел видео – оно выглядело сюрреалистично. На первой записи покупатели и продавцы внезапно начали медленно подниматься над полом, а товары с полок поплыли в воздухе. Люди хватались друг за друга, за стеллажи, за что угодно. На их лицах читался неподдельный ужас. Через некоторое время всё так же внезапно вернулось на свои места, сопровождаемое падениями, криками и разбитыми бутылками.

Запись с заправки была ещё более впечатляющей – автомобиль, заправлявшийся в момент начала аномалии, буквально приподнялся над землёй почти на метр, а затем рухнул, повредив подвеску.

– Четырнадцать минут, – пробормотал Максим, проверив таймкоды. – Точно как в Москве.

– Что вы имеете в виду? – быстро спросил Лазарев.

– Последние три недели я фиксирую микроскопические гравитационные колебания в Москве. Они длятся ровно четырнадцать минут и повторяются каждые 72 часа. Отклонения настолько малы, что их можно заметить только на сверхчувствительном оборудовании.

Лазарев и Алина переглянулись.

– Почему вы не сообщили об этом? – спросил Лазарев.

Максим горько усмехнулся:

– Кому? И что я должен был сказать? "Здравствуйте, это тот самый чудак Ковалёв, который видит гравитационные узоры. У меня тут отклонения в тысячные доли процента, конец света близок"? – он покачал головой. – После конференции пять лет назад никто бы меня не воспринял всерьёз.

– А теперь? – спросил Лазарев.

– А теперь у нас есть видео с летающими людьми в сибирском посёлке, – Максим постучал пальцем по экрану планшета. – И если моя теория верна, это только начало.

Остаток четырёхчасового перелёта они провели, изучая данные из Верхнекетского. Сибирская аномалия оказалась в сотни раз сильнее московской, и это заставляло Максима нервничать. Если его расчёты верны, то процесс, который он пытался отследить годами, начал ускоряться.

– А какова ваша теория, доктор? – спросила Алина, когда они уже подлетали к месту назначения. – Чем вызваны эти аномалии?

Максим задумался, стоит ли раскрывать полную версию своей теории. Но что-то в этих людях, в срочности операции и в самом факте того, что его позвали, заставило его решиться.

– Я считаю, что на Земле существует сеть гравитационных узлов – точек, где пересекаются силовые линии планетарного масштаба. Эти узлы образуют геометрически правильный паттерн, и сейчас, по какой-то причине, они активизируются. Сначала микроколебания, потом более сильные эффекты, как в Верхнекетском.

– И что будет дальше? – спросил Лазарев.

– Если я прав, мы увидим появление всё новых аномалий, более сильных и продолжительных. И они будут возникать в определённых точках планеты, образуя единую систему.

– Естественное явление? – Лазарев смотрел ему прямо в глаза.

Максим выдержал взгляд:

– Я думаю, нет.

В этот момент пилот сообщил о начале снижения, и разговор пришлось прервать.

К тому времени, когда они приземлились на футбольном поле рядом с посёлком, утреннее солнце уже осветило окрестности. Верхнекетское выглядело как типичный сибирский посёлок – деревянные дома, несколько кирпичных двухэтажных зданий в центре, бескрайняя тайга вокруг и озеро с восточной стороны.

Их встретил местный участковый и глава поселковой администрации, оба с напряжёнными лицами. Событие прошлой ночи явно выходило за рамки их повседневного опыта.

– Люди напуганы, – сразу сообщил участковый, крепкий мужчина лет пятидесяти. – Некоторые уже собирают вещи, хотят уехать к родственникам.

– Пострадавшие как? – спросил Лазарев.

– Ничего серьезного, в медпункте обработали. Но есть материальный ущерб. В магазине половина товаров побилась, когда всё рухнуло.

Максим осмотрелся:

– Мне нужно добраться до центра аномалии. Где, говорите, эффект был самым сильным?

– У озера, – ответил глава администрации. – В рыбацком домике два мужика ночевали, так их вместе с кроватями подняло почти до потолка. Они теперь в посёлке, у местного фельдшера отходят – самогонкой.

Максим улыбнулся:

– Проводите меня туда. И мне нужно будет опросить этих рыбаков, когда они будут в состоянии говорить.

Он открыл свой рюкзак и достал компактный гравиметр собственной разработки.

– А это что? – поинтересовался Лазарев.

– Прибор для измерения отклонений гравитационного поля с точностью до миллионной доли. Я разработал его сам, когда понял, что стандартное оборудование не улавливает микроаномалии.

Они направились к озеру на двух внедорожниках – оказалось, что до рыбацкого домика нужно ехать около пяти километров по лесной дороге.

Когда они прибыли на место, Максим сразу активировал гравиметр. Прибор зафиксировал остаточные колебания – минимальные, но всё же заметные для его чувствительного оборудования.

– Здесь что-то есть, – сказал он, медленно обходя территорию вокруг домика. – Остаточный след.

Лазарев шёл рядом, внимательно наблюдая за показаниями прибора.

– И что это значит?

– Это значит, что нам невероятно повезло, – ответил Максим, не отрывая взгляда от экрана. – Мы обнаружили одну из ключевых точек. Если сибирская аномалия повторит московский паттерн, следующее проявление будет через 72 часа, и оно будет ещё сильнее.

Внезапно прибор издал пронзительный сигнал. Максим замер, глядя на показания.

– Что это? – спросил Лазарев.

– Центр, – прошептал Максим, – мы нашли точный центр аномалии.

Он стоял на небольшом пригорке в пятидесяти метрах от домика. Ничем не примечательное место – трава, несколько молодых сосен, полевые цветы. И там, под землёй, находилось что-то, что искажало само гравитационное поле Земли.

– Нам нужно полностью обследовать эту территорию, – Максим быстро доставал из рюкзака дополнительное оборудование. – Георадар, магнитометры, спектральный анализ почвы. И желательно установить круглосуточное наблюдение. Если через 72 часа здесь снова начнётся аномалия, мы должны зафиксировать всё в деталях.

Лазарев кивнул и направился к машине, чтобы связаться с центром и запросить дополнительное оборудование и персонал.

Оставшись один, Максим медленно опустился на колени и положил руку на землю. Он знал, что это ненаучно, даже мистично, но не мог удержаться. Что-то здесь, глубоко под поверхностью, просыпалось после многовекового сна, и Максим чувствовал, что его жизнь, как и жизнь всего человечества, уже никогда не будет прежней.

Спустя несколько часов, когда солнце достигло зенита, к месту аномалии прибыл вертолет со специализированным оборудованием и командой техников. Развернули палатки, установили генераторы, создали временный исследовательский лагерь. Всё происходило с военной эффективностью, и Максим начал подозревать, что Лазарев не просто специалист МЧС, а представитель куда более серьёзной организации.

К вечеру, когда первые результаты георадара стали доступны, Максим созвал импровизированное совещание в главной палатке. Техники, Лазарев и Алина собрались вокруг стола с разложенными распечатками и картами.

– То, что мы обнаружили под поверхностью, не похоже ни на одно известное геологическое образование, – начал Максим, указывая на трехмерную модель, созданную георадаром. – Это объект правильной геометрической формы, похожий на икосаэдр, размером около тридцати метров в диаметре. Он находится на глубине восьмидесяти метров.

– Какова его природа? – спросил один из техников. – Металл? Камень?

– Неизвестно. Георадар не даёт точной информации о составе. Но объект излучает слабый электромагнитный сигнал на частоте, которую я раньше никогда не встречал.

Максим включил устройство, которое начало воспроизводить странный ритмичный сигнал – пять коротких импульсов, пауза, три длинных импульса, пауза, и снова по кругу.

– Это не похоже на природный феномен, – сказал Лазарев, то, что все они думали, но боялись произнести вслух.

– Нет, – согласился Максим. – Это искусственный объект, и я подозреваю, что он очень, очень древний.

– Или не земной, – тихо добавила Алина.

В палатке воцарилась тишина. Все смотрели на трехмерную модель таинственного объекта, скрытого глубоко под сибирской тайгой. Максим чувствовал, что стоит на пороге величайшего открытия в истории человечества.

– Что теперь? – спросил наконец Лазарев.

– Мне нужен доступ к большей вычислительной мощности, – ответил Максим. – И к историческим данным о странных явлениях в других частях планеты. Если моя теория верна, это лишь один из узлов сети, опутывающей всю Землю.

– Я позвоню своему начальству, – кивнул Лазарев. – Думаю, ваш статус в научном сообществе скоро изменится, доктор Ковалёв.

Максим невесело усмехнулся:

– Знаете, о чём я сейчас думаю? О том, что мне нужно связаться с доктором Ким.

– Вашим бывшим наставником? Тем, кто публично отверг вашу теорию?

– Именно, – кивнул Максим. – Потому что пять лет назад она знала что-то. Что-то, о чём не могла говорить публично. И теперь мне нужны её знания.

Той ночью, когда все уже разошлись по палаткам, Максим сидел у края лагеря, глядя на звёздное небо над сибирской тайгой. Ему казалось, что звёзды смотрят на него в ответ, и в их холодном свете таятся ответы на вопросы, которые человечество ещё не научилось задавать.

Завтра ему предстоял разговор с доктором Ким, и Максим знал, что от этого разговора зависит будущее его исследования, а возможно, и будущее всего мира.

Глава 2: Аномалия

Утренняя морось окутывала лагерь серой пеленой, скрывая окрестные деревья и превращая сибирский лес в размытый акварельный пейзаж. Максим сидел под навесом у входа в главную палатку, сжимая в руках кружку с горячим кофе. Ночью ему почти не удалось поспать – слишком много мыслей крутилось в голове, слишком много вопросов оставалось без ответов.

Лагерь просыпался. Техники проверяли оборудование, охрана меняла караул, кто-то разогревал завтрак на походной плите. Всё выглядело как обычная научная экспедиция, если не считать военной дисциплины персонала и оружия, которое некоторые из них носили в кобурах под куртками.

Виктор Лазарев появился словно из ниоткуда – просто материализовался рядом, заставив Максима вздрогнуть.

– Не спится, доктор? – спросил он, усаживаясь рядом на складной стул.

– Слишком много вопросов, – ответил Максим. – И слишком мало ответов.

Лазарев кивнул, глядя на утренний туман.

– Ваш звонок доктору Ким организован. Связь будет через полчаса.

– Спасибо, – Максим сделал глоток кофе. – Могу я задать вам вопрос, Виктор?

– Попробуйте, – улыбнулся Лазарев.

– Вы не из МЧС, верно? По крайней мере, не только оттуда.

Лазарев несколько секунд молчал, затем пожал плечами:

– Скажем так, я представляю структуру, которая занимается необычными явлениями, потенциально угрожающими национальной безопасности.

– ФСБ? Военная разведка?

– Давайте просто скажем, что у меня есть полномочия и ресурсы для расследования данного инцидента, – Лазарев посмотрел на Максима изучающим взглядом. – Более важный вопрос – насколько опасно то, с чем мы столкнулись?

Максим задумался. Он мог бы солгать, преуменьшить угрозу, но что-то подсказывало ему, что с этим человеком лучше быть откровенным.

– Если моя теория верна, мы наблюдаем пробуждение древней системы, опутывающей всю планету. Представьте сеть узлов, соединённых невидимыми линиями силы. Эти узлы активируются в определённой последовательности, и сибирская аномалия – лишь один из них. Что касается опасности… – он сделал паузу. – Это как проснуться и обнаружить, что в вашем доме, в подвале, работает неизвестное устройство, о котором вы ничего не знаете – ни его назначения, ни того, кто его там установил. Оно может быть невероятно полезным, а может и уничтожить весь дом.

Лазарев медленно кивнул:

– Понятно. И как нам выяснить назначение этого… устройства?

– Нужно найти другие узлы сети и понять, по какой логике они активируются. Для начала мне нужен доступ к глобальным данным о гравитационных аномалиях.

– Будет организовано, – просто ответил Лазарев.

Через полчаса Максим сидел перед защищённым спутниковым терминалом в главной палатке. На экране появилось лицо доктора Инги Ким – женщины с выразительными азиатскими чертами лица, коротко стрижеными седеющими волосами и пронзительным взглядом. Несмотря на ранний час, она выглядела безупречно, словно всегда была готова к внезапным видеоконференциям.

– Максим, – её голос звучал ровно, без особых эмоций. – Давно не виделись.

– Здравствуйте, доктор Ким, – Максим старался говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало от противоречивых чувств. Эта женщина была его наставником, а потом публично унизила на защите. – Спасибо, что согласились поговорить.

– Я так понимаю, ситуация экстраординарная, раз уж господин Лазарев лично меня разыскал, – Ким слегка улыбнулась. – Что происходит, Максим? Твоя теория гравитационных узлов подтвердилась?

Максим подался вперед:

– Вы знали. Всё это время вы знали, что я прав.

Ким тяжело вздохнула, и на секунду её идеальная маска дала трещину, обнажив усталость и что-то похожее на вину.

– Не совсем так. Я подозревала, что в твоих наблюдениях что-то есть, но не могла публично поддержать теорию без достаточных доказательств. Наука требует строгости.

– А теперь? – Максим указал на экран, где были показаны результаты их исследований сибирской аномалии. – Это достаточно строго?

Инга Ким внимательно изучила данные, её глаза расширились при виде трёхмерной модели объекта под землёй.

– Это… изменяет ситуацию, – наконец произнесла она. – Максим, мне нужно кое в чём признаться. После твоего выступления на конференции ко мне обратились люди из определённых… правительственных структур. Они настоятельно рекомендовали мне дистанцироваться от твоей теории.

– Почему? – спросил Максим, хотя уже начинал догадываться о причинах.

– Потому что ты был слишком близок к истине, – ответила Ким. – Ещё в 90-х годах в Казахстане, на территории бывшего Семипалатинского полигона, было обнаружено нечто похожее на то, что вы нашли сейчас. Но тогда не было ни технологий, ни теоретической базы, чтобы понять природу находки.

Максим почувствовал, как по спине пробежал холодок:

– И что случилось с той находкой?

– Точка была законсервирована. Вокруг построили специальный исследовательский комплекс, замаскированный под геологическую станцию. Насколько мне известно, объект проявлял минимальную активность до недавнего времени.

– До недавнего? – быстро спросил Лазарев, который до этого молча наблюдал за разговором.

– За последний месяц зафиксированы три активации с возрастающей интенсивностью, – Ким кивнула. – Последняя произошла вчера, почти одновременно с сибирской аномалией, только с противоположным эффектом.

– Противоположным? – переспросил Максим.

– Вместо снижения гравитации – её усиление. Техники на станции сообщили, что чувствовали себя так, словно их тела весили втрое больше обычного. Несколько человек пострадали – переломы от падений, когда они не смогли удержаться на ногах.

Максим быстро открыл на планшете карту мира и отметил две точки – Сибирь и Казахстан.

– Расстояние между ними… примерно 1800 километров, – пробормотал он. – Если эти точки часть единой сети, между ними должна быть геометрическая взаимосвязь.

– Проекция икосаэдра на сферу, – кивнула Ким. – Твоя старая теория.

– Которая, похоже, оказалась верной, – Максим не мог скрыть горечь в голосе.

– Максим, – Инга впервые назвала его по имени без формальностей, – я сожалею о том, что произошло пять лет назад. Мне пришлось выбирать между публичной поддержкой твоей теории и продолжением исследований в закрытом режиме. Я выбрала второе, потому что считала, что так принесу больше пользы.

Максим помолчал, переваривая эту информацию. Часть его хотела высказать доктору Ким всё, что накопилось за эти годы – обиду, разочарование, горечь одиночества, когда весь научный мир отвернулся от него. Но другая часть понимала, что сейчас не время для личных счётов.

– Что вы узнали за эти пять лет? – наконец спросил он. – Что известно об этих объектах?

Ким выпрямилась, переходя к профессиональному тону:

– Объект в Казахстане излучает электромагнитный сигнал на нестандартной частоте. Сигнал имеет чёткую структуру – последовательность импульсов, которая повторяется через равные промежутки времени.

– Как и здесь, – кивнул Максим.

– Но последовательность другая, – продолжила Ким. – И что самое интересное – она меняется. С каждой активацией паттерн сигнала усложняется, словно… – она запнулась.

– Словно устройство пытается настроиться, – закончил за неё Максим. – Или связаться с другими узлами сети.

– Именно, – Ким кивнула. – Мы также обнаружили, что объект влияет не только на гравитацию, но и на магнитное поле и даже на квантовые процессы в окружающем пространстве.

– Древняя технология? – предположил Лазарев.

– Или не человеческая, – тихо добавила Ким.

В палатке воцарилась тишина. Все понимали значение этих слов. Если объекты были созданы внеземной цивилизацией, это меняло всё – от научных парадигм до геополитической реальности.

– Мне нужно исследовать сибирский объект детальнее, – наконец сказал Максим. – И я хотел бы посетить казахстанский комплекс. Если мы найдём закономерность в активации этих узлов, возможно, мы сможем предсказать, где проявится следующий.

– Я помогу организовать это, – кивнула Ким. – Но время ограничено. Если твоя теория верна и узлы образуют глобальную сеть, активация всех ключевых точек может иметь непредсказуемые последствия для планеты.

– Сколько у нас времени, доктор? – спросил Лазарев.

Ким покачала головой:

– Судя по нарастающей интенсивности аномалий и сокращению интервалов между ними… недели, может быть месяцы. Но не годы.

– Я вылетаю к вам, – решительно сказала она. – Буду в Томске через шесть часов. Организуйте транспорт до вашего лагеря.

Связь прервалась, и Максим откинулся на спинку стула, пытаясь осмыслить всё, что услышал. Значит, правительство знало о существовании этих объектов все эти годы. Его исследования были свёрнуты не из-за их несостоятельности, а потому что он подобрался слишком близко к засекреченной информации.

– Вам нужно отдохнуть, доктор Ковалёв, – сказал Лазарев. – Следующие несколько дней будут очень насыщенными.

Максим кивнул и поднялся, но в этот момент в палатку буквально влетел один из техников:

– Сэр! У нас активность! Гравиметры показывают колебания!

– Это невозможно, – Максим бросился к приборам. – По моим расчётам, следующая активация должна быть через 72 часа!

Они выбежали наружу. Утренний туман рассеялся, открывая панораму леса вокруг лагеря. На первый взгляд всё выглядело нормально, но внимательный наблюдатель заметил бы странность – листья на ближайших деревьях слегка приподнимались, словно их тянуло вверх.

– Эвакуировать лагерь, – резко скомандовал Лазарев, оценив ситуацию. – Всем отойти на 500 метров от центра аномалии. Взять только необходимое оборудование.

Люди бросились выполнять приказ, но Максим остался на месте, лихорадочно настраивая свой портативный гравиметр.

– Доктор Ковалёв, немедленно эвакуируйтесь, – Лазарев схватил его за плечо. – Это приказ.

– Мне нужно остаться, – Максим стряхнул его руку. – Это уникальный шанс наблюдать аномалию изнутри. У меня есть страховочное снаряжение.

Лазарев колебался, понимая научную ценность таких наблюдений, но также осознавая риск.

– Пять минут, – наконец сказал он. – Затем я возвращаюсь за вами, независимо от состояния аномалии.

Он быстро удалился, координируя эвакуацию. Максим остался один на краю лагеря, спешно закрепляя гравиметр на своём запястье и привязывая себя к стволу массивной сосны страховочным тросом. Если гравитация действительно начнёт ослабевать, эта мера поможет ему не улететь.

Первые признаки аномалии начали проявляться через минуту после ухода Лазарева. Максим почувствовал странную лёгкость в теле, будто его вес внезапно уменьшился. Гравиметр подтвердил его ощущения – сила тяжести упала на 20%.

– Невероятно, – прошептал он, начиная запись на нагрудную камеру. – Аномалия началась раньше ожидаемого срока и развивается стремительно. Сейчас гравитация составляет 80% от нормы и продолжает падать.

Он огляделся. Незакреплённые предметы в лагере – бумаги, лёгкие инструменты, пластиковые контейнеры – начали медленно подниматься в воздух. Листья деревьев теперь отчётливо тянулись вверх, создавая сюрреалистическую картину перевёрнутого леса.

– 60% от нормы, – продолжал комментировать Максим. – Эффект усиливается быстрее, чем во время первой активации. Я чувствую…

Он не договорил. Внезапно гравитация упала до 30%, и Максим ощутил, как его тело стремительно теряет вес. Трос натянулся, удерживая его на месте, но вокруг творился хаос. Тяжёлое оборудование, которое не успели эвакуировать, отрывалось от земли. Палатки коллапсировали, их ткань и каркасы взмывали вверх, словно гигантские, неуклюжие птицы.

– Двадцать процентов и продолжает падать! – закричал Максим в камеру, хотя его голос звучал странно в разреженном воздухе. Дышать становилось труднее – пониженная гравитация влияла на атмосферное давление в зоне аномалии.

А затем гравитация исчезла совсем. Гравиметр показывал нули, и Максим ощутил абсолютную невесомость. Если бы не трос, крепко привязанный к дереву и его ремням, он бы просто улетел в небо.

В состоянии невесомости у Максима возникло странное чувство дежавю, словно он уже переживал это раньше. Он поднял взгляд к безоблачному сибирскому небу и увидел удивительное зрелище – прямо над центром аномалии воздух, казалось, изгибался, создавая оптический эффект, похожий на тепловое марево, но намного сильнее. Сквозь эту искажённую линзу звёзды были видны даже днём – бледные точки на голубом фоне.

– Гравитационная линза, – выдохнул Максим. – Теория была верна!

Внезапно его внимание привлекло нечто ещё более странное. В центре искажения появилась тёмная точка, которая начала расширяться. Это выглядело так, будто в ткани реальности открывалось отверстие, за которым была абсолютная чернота.

– Что это… – Максим не закончил фразу. Чернота пульсировала, расширялась и сужалась, словно дышала. И в её глубине появились огни – далёкие, мерцающие точки, напоминающие звёзды, но движущиеся в странных, неестественных паттернах.

В этот момент трос, удерживающий Максима, начал вибрировать и натягиваться сильнее. Но тянуло его не вверх, а в сторону черной дыры в небе. Возникла новая сила – не гравитация Земли, а что-то другое, притягивающее всё свободное вещество к этому порталу.

– Доктор Ковалёв! – голос Лазарева ворвался в его сознание. Максим с трудом оторвал взгляд от завораживающего зрелища и увидел Виктора, который пробирался к нему, цепляясь за деревья. Он был в каком-то тяжёлом снаряжении, похожем на экзоскелет, что позволяло ему двигаться в условиях измененной гравитации.

– Вы должны уйти! Сейчас же! – крикнул Лазарев. – Аномалия выходит из-под контроля!

Максим снова взглянул на небо. Чёрный портал продолжал расширяться, а огни внутри него стали ярче и как будто ближе. Один из них, самый крупный, двигался прямо к центру отверстия, увеличиваясь на глазах.

– Я почти у цели! – крикнул Максим. – Я должен увидеть, что там!

– Нет времени! – Лазарев добрался до него и начал отстёгивать карабин, крепящий трос к дереву. – Мы уходим!

Но было поздно. Портал в небе достиг максимального размера – около пятидесяти метров в диаметре, и яркий объект внутри него приблизился настолько, что стал различим. Это был не огонь и не звезда, а что-то металлическое, с гладкой поверхностью, отражающей свет. Объект имел вытянутую форму, напоминающую наконечник копья, и двигался с ужасающей скоростью прямо к порталу.

И затем всё изменилось в одно мгновение. Портал схлопнулся с беззвучной вспышкой света, а гравитация вернулась так же внезапно, как и исчезла. Всё, что находилось в воздухе – оборудование, обломки палаток, люди – рухнуло на землю.

Максиму повезло – трос смягчил его падение, но всё равно удар о землю выбил из него воздух. Лазарев упал рядом, защищённый своим экзоскелетом.

– Вы в порядке? – спросил Виктор, помогая Максиму подняться.

– Да… кажется, да, – Максим с трудом восстанавливал дыхание. – Вы видели?

– Видел, – коротко ответил Лазарев, и по его тону Максим понял, что им предстоит серьёзный разговор о том, что произошло.

Но сейчас было не время для обсуждений. Лагерь был разрушен, оборудование разбросано и повреждено, некоторые сотрудники получили травмы при падении. Требовалась эвакуация и медицинская помощь.

Через час, когда раненые были отправлены в посёлок, а техники начали восстанавливать минимальную инфраструктуру, Максим и Лазарев сидели в уцелевшем джипе, просматривая запись с нагрудной камеры Максима.

– Это был портал, – уверенно сказал Максим. – Гравитационный тоннель, соединяющий две точки в пространстве.

– И что-то пыталось пройти через него, – кивнул Лазарев. – Что-то искусственное, судя по форме и движению.

– Корабль, – Максим произнёс это слово почти шёпотом. – Инопланетный корабль.

Лазарев не стал возражать, что само по себе говорило о многом. Правительственный агент, который не отрицает возможность внеземного контакта – такого Максим не ожидал.

– Если ваша теория верна, – медленно проговорил Лазарев, – и эти объекты образуют глобальную сеть, то мы должны предположить, что они часть некоей транспортной системы. Древние порталы для перемещения между… – он сделал паузу, – …звёздными системами?

– Это логичный вывод, – кивнул Максим. – Гравитационные аномалии, искажение пространства-времени, формирование тоннелей… Технология невероятно продвинутая, но теоретически возможная. Мы сами рассматривали подобные концепции для межзвёздных путешествий, просто не имели технологических возможностей для реализации.

– И теперь эта система активируется, – Лазарев потёр подбородок. – Вопрос – почему сейчас? И кто или что пытается получить доступ на Землю?

Максим покачал головой:

– На это у меня нет ответов. Но мы должны найти другие узлы сети как можно быстрее. Если аномалии усиливаются и интервалы между ними сокращаются, времени у нас мало.

Лазарев кивнул и достал защищённый спутниковый телефон:

– Я запрошу глобальные данные о странных гравитационных явлениях за последний месяц. А также полный доступ к объекту в Казахстане.

Пока он разговаривал с кем-то, явно имеющим очень высокий уровень допуска, Максим вышел из машины и медленно пошёл к центру аномалии. Место выглядело совершенно обычно – лес, трава, никаких видимых следов недавних сверхъестественных событий. Но он знал, что глубоко под землёй скрывается нечто, способное изменить судьбу человечества.

Его размышления прервал звук вертолёта. Подняв голову, Максим увидел приближающийся Ми-8 с опознавательными знаками российских ВВС. Видимо, ситуация привлекла внимание на самом высоком уровне.

Вертолёт приземлился на небольшой поляне рядом с разрушенным лагерем. Из него вышли несколько человек в гражданской одежде, но с военной выправкой, и, к удивлению Максима, доктор Инга Ким. Она должна была прибыть только через несколько часов, но, очевидно, приоритет ситуации ускорил её перемещение.

– Максим, – она быстро подошла к нему, оценивающим взглядом окидывая разрушения вокруг. – Что здесь произошло?

– Вторая активация, – ответил он, – намного раньше ожидаемого срока. И намного сильнее первой.

Он кратко рассказал ей о портале и об объекте, который пытался через него проникнуть. Ким слушала, не перебивая, её лицо становилось всё более серьёзным.

– Это меняет всё, – наконец сказала она. – Мы должны немедленно перейти к активной фазе исследования. Нам нужна межведомственная группа экспертов и полный доступ ко всем данным о подобных аномалиях.

К ним подошёл Лазарев:

– Это уже организовано, доктор Ким. Более того, правительство созывает экстренное совещание по данному вопросу. Нас ждут в Москве через шесть часов.

– Нам нужно взять образцы почвы и воздуха в месте проявления портала, – сказала Ким. – И организовать круглосуточное наблюдение за объектом.

– Уже делается, – кивнул Лазарев. – Сюда направляется специальная исследовательская группа с полным комплектом оборудования. Они будут здесь через два часа. А нам нужно вылетать.

Максим последний раз взглянул на место, где в небе открывался портал. Что бы ни пыталось проникнуть на Землю, оно почти наверняка попытается снова. И в следующий раз портал может оставаться открытым дольше.

В вертолёте, направляющемся в Томск, откуда они должны были вылететь в Москву, Максим сидел рядом с доктором Ким. Несмотря на шум двигателей, им удавалось разговаривать.

– Вы должны мне кое-что объяснить, – сказал Максим. – Вы знали о казахстанском объекте все эти годы. Почему вы не сказали мне? Почему позволили моей карьере разрушиться, когда знали, что я на правильном пути?

Ким долго молчала, глядя в иллюминатор на проплывающую внизу тайгу.

– Я не могла, – наконец ответила она. – После обнаружения объекта в Казахстане все исследования в этой области были засекречены. Меня допустили к проекту только потому, что я подписала соглашение о неразглашении. Если бы я рассказала тебе, нас обоих устранили бы от работы.

– Устранили? – Максим поднял бровь.

– В лучшем случае – от научной деятельности, – Ким посмотрела ему прямо в глаза. – Я сделала выбор, Максим. Возможно, неверный с личной точки зрения, но необходимый для продолжения исследований. Я думала, что смогу больше узнать, оставаясь в проекте.

– И что вы узнали за эти годы?

– Немного, – призналась она. – Объект остаётся загадкой. Мы установили, что он искусственного происхождения, что его возраст составляет не менее 20 тысяч лет, и что он периодически проявляет признаки активности. Но его предназначение, принцип работы – всё это оставалось тайной. До сегодняшнего дня.

Максим хотел спросить ещё что-то, но в этот момент вертолёт начал снижаться для посадки в аэропорту Томска.

Через два часа они уже были на борту военного самолёта, направляющегося в Москву. Лазарев передал им планшеты с предварительными данными по гравитационным аномалиям, зафиксированным за последний месяц по всему миру.

– Бермудский треугольник, – Максим указал на точку в Атлантическом океане. – Несколько кораблей сообщили о странных явлениях две недели назад. Их приборы показывали резкие колебания в магнитном поле и неестественные волны.

– А вот здесь, – Ким указала на точку в пустыне Гоби, – китайские метеорологи зафиксировали странное атмосферное явление. Воздушный столб, внутри которого предметы словно весили в несколько раз больше обычного.

Они продолжали анализировать данные, отмечая всё новые аномальные зоны на карте мира. Картина вырисовывалась всё чётче – точки действительно образовывали геометрически правильную структуру вокруг планеты.

– Проекция икосаэдра, – подтвердил Максим свою старую теорию. – Двенадцать вершин, тридцать рёбер. Но активных точек пока только пять.

– Остальные могут проявиться в ближайшее время, – сказала Ким. – Если система действительно "просыпается".

– Вопрос – кто её будит? – задумчиво произнёс Лазарев, присоединившийся к их обсуждению. – И зачем?

Максим покачал головой:

– Я не знаю. Но у меня есть предположение, что все эти узлы – часть древней транспортной сети, созданной цивилизацией, намного превосходящей нашу. Сеть, которая позволяет путешествовать между звёздными системами через гравитационные тоннели. И сейчас кто-то пытается использовать её, чтобы попасть на Землю.

– Или с Земли куда-то ещё, – добавила Ким.

Эта мысль заставила всех замолчать. Если древняя сеть была дорогой с двусторонним движением, кто-то мог использовать её не только для прибытия на Землю, но и для того, чтобы забрать что-то – или кого-то – с планеты.

В Москве их ждал кортеж чёрных автомобилей, который доставил их прямо к зданию Министерства обороны. Там, в подземных уровнях, о существовании которых большинство сотрудников даже не подозревали, был организован временный штаб по изучению гравитационных аномалий.

Пройдя несколько уровней проверки, они оказались в просторном зале со множеством экранов, компьютеров и карт. Десятки специалистов – учёных, военных, аналитиков – работали с данными, поступающими со всего мира.

Их встретил генерал Северцев – седой мужчина с жёстким взглядом и безупречной выправкой.

– Доктор Ковалёв, доктор Ким, господин Лазарев, – он коротко кивнул каждому. – Ситуация обостряется. За последние шесть часов зафиксированы новые аномалии в Антарктиде и Тибете. Мы приступаем к формированию международной группы реагирования. Правительство считает, что это вопрос глобальной безопасности.

– Нам нужен доступ ко всем данным и возможность быстрого перемещения между точками аномалий, – сказал Максим. – Если моя теория верна, у нас не так много времени до полной активации сети.

– Вы получите всё необходимое, – ответил генерал. – Но сначала нам нужны ваши экспертные заключения. Что мы имеем дело? Какова природа угрозы? И как нам реагировать?

Максим взглянул на Ким, потом на Лазарева. Они стояли на пороге великого открытия или великой катастрофы – и от их действий в ближайшие дни зависела судьба всего человечества.

– Предлагаю начать с того, что мы знаем наверняка, – сказал он, поворачиваясь к главному экрану в зале. – И постепенно продвигаться к гипотезам.

Генерал кивнул и отдал команду начать запись. Человечество начинало готовиться к встрече с чем-то, что выходило за рамки его понимания. И Максим Ковалёв, ещё вчера осмеиваемый научным сообществом чудак, сегодня стоял в центре этих событий, готовясь направить их ход.

Глядя на карту мира с отмеченными точками аномалий, Максим ощутил странное чувство – смесь страха и восторга, будто он всю жизнь шёл к этому моменту. Древняя сеть пробуждалась, и вместе с ней пробуждалась новая эра для человечества – эра, в которой Земля становилась частью чего-то намного большего, чем могли представить себе люди.

Глава 3: Команда

Рассвет над Москвой был серым и дождливым. Мелкие капли стучали по стёклам командного центра, расположенного в подвальном помещении Министерства обороны. После ночи безостановочной работы глаза Максима горели от усталости, но остановиться он не мог – данные продолжали поступать со всего мира.

На огромном экране, занимавшем целую стену, светилась интерактивная карта Земли с отмеченными точками аномалий. Сибирь и Казахстан уже были подтверждены, данные по Бермудскому треугольнику и пустыне Гоби находились в процессе проверки, сигналы из Антарктиды и Тибета только поступили и требовали анализа.

– Кофе, доктор Ковалёв? – Виктор Лазарев поставил перед Максимом дымящуюся кружку. За ночь их отношения неуловимо изменились – из официальных стали более товарищескими.

– Спасибо, – Максим благодарно кивнул, не отрываясь от экрана ноутбука. – Взгляните на это. Расстояния между точками образуют идеально ровную сетку, если спроецировать их на трёхмерную модель планеты.

– Естественные явления так себя не ведут, – Лазарев нахмурился, глядя на модель.

– Потому что это не естественное явление. Я всё больше убеждаюсь, что мы имеем дело с искусственной системой, созданной для какой-то конкретной цели. Но мне нужна помощь, чтобы подтвердить это окончательно.

Инга Ким, расположившаяся за соседним столом с группой физиков, подняла голову:

– Какого рода помощь, Максим?

– Мне нужен специалист по трёхмерному моделированию, способный обрабатывать огромные объёмы данных, – ответил Максим. – И астрофизик с опытом работы с экзопланетами.

– Зачем астрофизик? – Лазарев поднял бровь.

– Потому что я подозреваю, что активация узлов может быть связана с определённым космическим явлением. Возможно, с положением звёзд или прохождением космического излучения через Солнечную систему.

Генерал Северцев, до сих пор молча наблюдавший за работой экспертов, подошёл к их группе:

– Назовите имена, доктор Ковалёв. Кого конкретно вы хотите привлечь?

Максим на секунду задумался:

– Для трёхмерного моделирования – Райан Чанг из Массачусетского технологического института. Он создал уникальную систему визуализации сложных геометрических структур. А для астрофизических расчётов – Анна Соколова из Европейского космического агентства. Она специализируется на экзопланетах и влиянии космического излучения на планетарные системы.

– Иностранцы? – нахмурился генерал.

– Нет, – покачал головой Максим. – Оба российские специалисты, работающие за рубежом. Чанг – этнический китаец, но родился и вырос в Новосибирске.

Северцев кивнул:

– Сделаем. Через сколько они могут быть здесь?

– Если задействовать военный транспорт, то через 8-10 часов, – ответил Лазарев, сверившись со своим планшетом.

– Действуйте, – приказал генерал и, повернувшись к Максиму, добавил: – Доктор Ковалёв, через два часа брифинг для высшего руководства. Подготовьте презентацию всего, что мы знаем на данный момент. Без гипотез, только факты.

Максим кивнул, понимая серьёзность ситуации. За пределами командного центра правительство начинало осознавать масштаб происходящего.

Следующие два часа он работал над презентацией, собирая все подтверждённые данные и стараясь представить их максимально чётко и логично. Когда он закончил, уже наступило утро, и персонал командного центра сменился.

Брифинг проходил в закрытом конференц-зале на верхнем уровне здания. Присутствовали министр обороны, глава ФСБ, несколько высокопоставленных военных и представители президентской администрации. Максим, Ким и Лазарев представляли научную группу.

– …таким образом, на данный момент у нас есть шесть подтверждённых точек аномалий, – Максим указал лазерной указкой на трёхмерную проекцию Земли. – Все они проявляют признаки активности, причём интенсивность и частота проявлений нарастает. Зарегистрированы два типа эффектов: ослабление гравитации вплоть до нулевой, как в Сибири, и усиление гравитации, как в Казахстане. В обоих случаях при максимальной интенсивности наблюдается формирование того, что мы условно называем "порталами" – областей пространства с изменёнными физическими свойствами.

– Что происходит в этих порталах? – спросил министр обороны, массивный мужчина с тяжёлым взглядом.

– По нашим наблюдениям, они представляют собой туннели в пространстве-времени, – ответил Максим. – Куда они ведут, мы пока не знаем, но во время активации сибирского узла через портал пытался проникнуть объект искусственного происхождения.

В зале повисла тяжёлая тишина.

– Вы предполагаете инопланетное вторжение, доктор Ковалёв? – спросил глава ФСБ, узколицый мужчина с острым взглядом.

– Я избегаю предположений, сэр, – ответил Максим. – Мы не знаем намерений тех, кто использует эту сеть. Но сама сеть, по всей видимости, была создана задолго до появления нашей цивилизации. Её возраст, по предварительным оценкам, составляет не менее 20 тысяч лет.

– То есть, нам угрожают древние пришельцы? – скептически произнёс один из генералов.

– Необязательно те же самые, кто создал сеть, – вмешалась доктор Ким. – Эта система может быть аналогом межзвёздных дорог, которыми пользуются разные цивилизации.

– И сейчас эти дороги ведут к Земле, – мрачно подытожил министр обороны. – Каковы ваши рекомендации?

– Продолжать исследования, – без колебаний ответил Максим. – Нам нужно понять, как работает эта система, прежде чем принимать какие-либо решения. Для этого я запросил двух дополнительных специалистов, которые должны прибыть сегодня.

– Хорошо, – кивнул министр. – Ресурсы вы получите. Но параллельно мы начинаем подготовку военного ответа, если ситуация будет развиваться негативно.

– И ещё один вопрос, – добавил глава ФСБ. – Насколько широко распространяется информация о происходящем?

Лазарев выпрямился:

– Пока нам удаётся контролировать информационное поле. События в Сибири объяснены как утечка экспериментального газа с временным эффектом невесомости. В Казахстане всё списано на военные учения. Но долго так продолжаться не может – аномалии становятся слишком очевидными.

– Работайте с этим, – приказал представитель президента. – Последнее, что нам нужно сейчас – это глобальная паника.

После брифинга Максим вернулся в командный центр. Несмотря на усталость, он чувствовал странное возбуждение. Годы насмешек и недоверия остались позади – теперь его теории воспринимали всерьёз на самом высоком уровне.

– Вам нужно отдохнуть, – сказала Ким, подходя к нему. – Вы не спали почти сутки.

– Я в порядке, – отмахнулся Максим. – Когда прибывают Чанг и Соколова?

– Райан будет через три часа, Анна – через пять. Мы подготовили для них рабочие места и доступ к данным.

Максим кивнул и снова повернулся к экрану с картой аномалий. Что-то всё ещё ускользало от его понимания – какая-то закономерность, скрытая за очевидным геометрическим паттерном.

– Идите поспите хотя бы пару часов, – Ким положила руку ему на плечо. – Я разбужу вас, когда прибудет Чанг.

На этот раз Максим не стал спорить. Усталость накатывала волнами, и он понимал, что свежий взгляд на проблему может помочь увидеть то, что он упускал.

В небольшой комнате отдыха, примыкающей к командному центру, он растянулся на узкой кушетке и мгновенно провалился в глубокий сон без сновидений.

Его разбудил Лазарев, легко тряхнув за плечо:

– Доктор Ковалёв, Райан Чанг прибыл. И у нас есть новые данные по Бермудскому треугольнику.

Максим быстро поднялся, умылся холодной водой в крошечной раковине и, чувствуя себя немного отдохнувшим, вернулся в командный центр.

Райан Чанг оказался невысоким молодым человеком с живыми карими глазами и копной взъерошенных чёрных волос. Несмотря на длительный перелёт, он выглядел бодрым и полным энергии.

– Доктор Ковалёв! – он энергично пожал руку Максима. – Наконец-то мы встретились! Я читал вашу работу о гравитационных сетях ещё на третьем курсе университета. Она изменила мой взгляд на физику пространства.

Максим удивлённо поднял бровь:

– В университетах изучают мои работы? Я думал, они все благополучно забыты.

– Официально – да, – ухмыльнулся Райан. – Но среди студентов физических факультетов ваша теория стала своего рода андеграундной классикой. Многие из нас видели в ней больше смысла, чем хотели признавать профессора.

Это признание неожиданно согрело душу Максима. Все эти годы он думал, что работал в полной изоляции, но, оказывается, его идеи находили отклик у нового поколения учёных.

– Ладно, давайте к делу, – сказал он, подводя Райана к основному экрану. – Вот наши данные. Шесть подтверждённых точек аномалий, образующих геометрический паттерн вокруг планеты. Мы предполагаем, что это узлы некой глобальной сети, созданной древней внеземной цивилизацией.

Райан присвистнул:

– Впечатляет. И вы хотите, чтобы я создал трёхмерную модель?

– Не просто модель. Мне нужна динамическая система, которая сможет прогнозировать появление новых узлов и моделировать взаимодействие между ними. И всё это должно быть визуализировано так, чтобы мы могли наглядно представить процессы.

– Вызов принят, – Райан потёр руки. – Дайте мне доступ к суперкомпьютеру и всем данным, и я создам такую модель, что она будет похожа на голограмму из «Звёздных войн».

Ким, наблюдавшая за их разговором, улыбнулась:

– У вас будет всё необходимое, доктор Чанг. И, кстати, вот первые результаты по Бермудскому треугольнику.

Она протянула планшет с отчётом и фотографиями. Американская подводная исследовательская лодка зафиксировала странный объект на дне океана – идеально гладкую полусферу диаметром около пятидесяти метров, испускающую периодические гравитационные импульсы.

– Это точно такой же узел, как в Сибири и Казахстане, – сказал Максим, изучая данные. – Только подводный вариант.

– И судя по интенсивности излучения, он близок к полной активации, – добавила Ким. – Американцы отправили туда исследовательскую группу.

Максим поморщился:

– Надеюсь, они не сделают ничего глупого. Вмешательство в работу узла на такой стадии может быть опасным.

– У нас есть канал связи с их группой, – сказала Ким. – Они согласились делиться данными в режиме реального времени.

– Это уже что-то, – кивнул Максим. – Райан, начинайте работу над моделью. Я хочу видеть первые результаты как можно скорее.

Пока Чанг обустраивался за выделенным ему рабочим местом, в командный центр вошла Анна Соколова. Она оказалась не такой, какой её представлял Максим – вместо строгого учёного в классическом костюме, он увидел спортивную женщину с короткими светлыми волосами, одетую в джинсы и простую белую блузку.

– Доктор Ковалёв? – она протянула руку для рукопожатия. – Рада знакомству. Хотя обстоятельства могли бы быть и поприятнее.

Её рукопожатие было крепким, а взгляд – прямым и оценивающим. Максим сразу почувствовал, что с этой женщиной не будет проблем в работе – она явно принадлежала к тому типу людей, которые предпочитают говорить прямо и действовать решительно.

– Спасибо, что прилетели так быстро, доктор Соколова, – сказал Максим. – Нам нужна ваша экспертиза в астрофизике.

– Зовите меня Анна, – она улыбнулась. – И да, меня уже вкратце ввели в курс дела во время полёта. Внеземная гравитационная сеть, активирующаяся вокруг планеты? Звучит как сценарий научно-фантастического фильма.

– И тем не менее, это реальность, – серьёзно ответил Максим. – Я хочу, чтобы вы проанализировали возможную связь между активацией узлов и космическими явлениями. Возможно, есть корреляция с солнечной активностью, прохождением комет или каким-то другим астрономическим событием.

Анна кивнула:

– Разумный подход. Если эта сеть действительно древняя, её создатели могли привязать активацию к определённым астрономическим циклам. Я запрошу данные из всех крупных обсерваторий за последние месяцы.

– У вас уже есть доступ к нашей системе, – сказал Лазарев, подходя к ним. – Все запросы будут обрабатываться в приоритетном порядке.

Следующие несколько часов прошли в интенсивной работе. Райан, получив доступ к мощнейшему суперкомпьютеру, начал создавать трёхмерную модель гравитационной сети. Анна погрузилась в астрофизические данные, анализируя космические явления последних месяцев. Максим и Ким координировали работу, одновременно отслеживая новые сообщения о проявлениях аномалий.

К вечеру Райан созвал всех к главному экрану:

– У меня есть первые результаты, – сказал он, запуская свою программу. – И они впечатляющие.

На экране появилась трёхмерная модель Земли, окружённая светящейся сеткой, напоминающей проволочный каркас икосаэдра. В местах пересечения линий сетки с поверхностью планеты пульсировали яркие точки – узлы гравитационной сети.

– Шесть подтверждённых узлов точно вписываются в эту геометрическую структуру, – продолжал Райан. – Но если модель верна, должно быть ещё шесть ключевых точек, образующих полный икосаэдр.

Он нажал несколько клавиш, и на модели появились ещё шесть пульсирующих точек, отмеченных другим цветом – предполагаемые узлы, ещё не проявившие активность.

– Три из них находятся в океанах – Тихом, Индийском и Южном. Один – в Антарктиде, ещё один – в центральной Африке, и последний – в Гренландии.

– А что означают эти линии между узлами? – спросил Лазарев, указывая на светящуюся сетку.

– Это то, что делает модель по-настоящему интересной, – ответил Райан. – Я предполагаю, что это энергетические каналы, соединяющие узлы. Когда все двенадцать ключевых точек активируются, энергия начнёт циркулировать по этой сети, создавая… – он запнулся.

– Создавая что? – напряжённо спросил Максим.

Райан пожал плечами:

– Честно? Я не знаю. Может быть, глобальное гравитационное поле, способное исказить пространство-время вокруг всей планеты. Может быть, гигантский портал, охватывающий Землю. А может быть, всё это просто взорвётся, разорвав планету на части.

В командном центре воцарилась тишина. Впервые за всё время они осознали, насколько серьёзной может быть угроза.

– Есть и хорошая новость, – добавил Райан. – Судя по моим расчётам, для полной активации сети необходимы все двенадцать ключевых узлов. Пока активны только шесть, угрозы глобального масштаба нет.

– Но процесс ускоряется, – сказала Ким. – Интервалы между активациями сокращаются, а их интенсивность растёт.

– Есть кое-что ещё, – вмешалась Анна, которая до сих пор молча изучала модель Райана. – Я сопоставила даты первых микроаномалий, зафиксированных доктором Ковалёвым, с астрономическими событиями. И обнаружила корреляцию.

Она подошла к экрану и вывела рядом с моделью Земли изображение звёздного неба с какими-то отметками.

– Три недели назад, когда начались первые микроколебания гравитации, Земля вошла в поток космического излучения необычной частоты. Источник излучения находится в созвездии Лебедя, примерно в 1500 световых годах от нас. Это излучение не фиксировалось ранее, оно появилось внезапно и сейчас усиливается.

Максим напрягся:

– Искусственный сигнал?

– Очень похоже на то, – кивнула Анна. – Он имеет чётко структурированный паттерн, который повторяется с определённым интервалом. И этот интервал точно соответствует временным промежуткам между активациями гравитационных узлов.

– То есть, сеть активируется не сама по себе, – медленно произнёс Максим. – Её кто-то включает. Намеренно. Посылая специальный сигнал из глубокого космоса.

Лазарев мрачно усмехнулся:

– Похоже, кто-то очень хочет нанести нам визит.

Райан ударил кулаком по ладони:

– И этот «кто-то» находится в 1500 световых годах от нас! Обычным способом такое расстояние не преодолеть даже за тысячи лет. Но если использовать гравитационную сеть порталов…

– Мгновенное перемещение через искривленное пространство-время, – закончила за него Ким. – Древняя технология телепортации космического масштаба.

Максим повернулся к Лазареву:

– Нам нужно доложить руководству. Немедленно. Ситуация гораздо серьёзнее, чем мы предполагали. Это не просто спонтанная активация древней системы – это целенаправленная операция по открытию доступа на Землю.

Лазарев кивнул и немедленно связался со штабом. Через десять минут им подтвердили экстренное совещание на высшем уровне через час.

– А пока, – сказал Максим, обращаясь к своей новой команде, – давайте подготовим все данные максимально чётко и наглядно. Райан, доработайте модель, добавьте прогноз активации оставшихся узлов. Анна, мне нужен полный анализ космического излучения, любые детали, которые могут помочь понять его природу. Доктор Ким, сведите воедино все данные по уже активированным узлам – нам нужно найти закономерности в их поведении.

Команда немедленно приступила к работе. Максим на секунду остановился, глядя на своих новых коллег. Ещё вчера он был одиноким учёным, которого не воспринимали всерьёз. Сегодня у него была команда талантливых специалистов, работающих над подтверждением его теории. Жаль только, что цена этого признания могла оказаться слишком высокой – безопасность всей планеты.

Совещание на высшем уровне проходило в Ситуационном центре Президента – специальном помещении, оборудованном для кризисного управления. Помимо российских руководителей, в нём по защищённой видеосвязи участвовали лидеры США, Китая, Великобритании, Франции и Германии. Мировые державы начинали осознавать глобальный характер угрозы.

Максим, Ким, Райан и Анна представляли научную группу. Их сопровождали Лазарев и генерал Северцев. Презентация заняла почти час, после чего последовали вопросы – множество вопросов от мировых лидеров и их советников.

– Подведём итоги, – сказал российский президент, когда дискуссия начала затихать. – У нас активирована древняя система инопланетного происхождения, которая может открыть доступ на Землю неизвестной цивилизации. Активация происходит под воздействием сигнала из глубокого космоса. И процесс ускоряется.

– Совершенно верно, господин Президент, – подтвердил Максим.

– Какие у нас варианты? – спросил президент США, массивный мужчина с властным голосом. – Можем ли мы остановить активацию?

Максим переглянулся с командой:

– Теоретически – да. Мы можем попытаться нарушить работу уже активированных узлов, используя направленные электромагнитные импульсы или даже физическое воздействие. Но я должен предупредить – это крайне рискованно. Мы не знаем, как система отреагирует на вмешательство. Результатом может стать катастрофический выброс энергии.

– А что если позволить процессу завершиться? – спросил китайский лидер. – Возможно, эта цивилизация не враждебна. Возможно, они хотят установить контакт.

– Это тоже возможно, – согласился Максим. – Но мы должны быть готовы к любому сценарию.

– У нас есть время на подготовку? – спросил британский премьер-министр.

Райан выступил вперёд:

– По моим расчётам, при нынешних темпах активации, все двенадцать ключевых узлов будут функционировать через 16-18 дней. Это оптимистичный прогноз. Если процесс продолжит ускоряться, время может сократиться до 10-12 дней.

– Две недели, – задумчиво произнёс российский президент. – Немного для подготовки к возможному контакту с внеземной цивилизацией.

– Или к войне с ней, – мрачно добавил президент США.

– Предлагаю следующее, – сказал российский лидер. – Во-первых, создаём международную научную группу во главе с доктором Ковалёвым для продолжения исследований. Во-вторых, разворачиваем военные силы вокруг всех известных и предполагаемых точек активации. В-третьих, начинаем подготовку населения – не к панике, а к возможности исторического события.

Мировые лидеры согласились с этим планом. После совещания Максим и его команда вернулись в командный центр, который теперь расширялся, принимая международных специалистов. Научное сообщество мобилизовалось перед лицом беспрецедентной ситуации.

– Что вы думаете о результатах? – спросила Анна, когда они остались вчетвером – Максим, она, Райан и доктор Ким.

– Мировые лидеры на удивление рациональны, – ответил Максим. – Я ожидал больше паники и стремления к немедленным военным действиям.

– Может быть, они просто хорошо скрывают панику, – усмехнулся Райан. – А что касается военных действий – против кого воевать? У нас нет явного противника.

– Пока нет, – тихо сказала Ким. – Но ситуация может измениться в любой момент.

Максим кивнул и повернулся к огромному экрану, где пульсировала трёхмерная модель Земли, опутанной невидимой сетью древних порталов. Где-то в глубоком космосе некая цивилизация посылала сигнал, пробуждающий эту сеть. И через две недели, возможно, человечество узнает, зачем.

Анна подошла к нему и встала рядом:

– Знаете, доктор Ковалёв, при всей угрозе ситуации, я не могу не восхищаться красотой этой системы. Представьте, какой уровень развития нужно иметь, чтобы создать технологию, способную связать звёзды.

Максим посмотрел на неё с новым интересом. В её глазах светился тот же огонь научного любопытства, который всегда двигал им самим.

– Я знаю, – тихо ответил он. – Всю жизнь я мечтал о подобном открытии. Жаль только, что оно может нести в себе угрозу.

– А может и не нести, – Анна пожала плечами. – История человечества полна примеров, когда страх перед неизвестным оказывался необоснованным.

– И ещё больше примеров, когда он был вполне обоснован, – мрачно добавил Райан, подходя к ним. – Но в любом случае, у нас впереди много работы. Я хочу усовершенствовать модель, добавив временной компонент – показать, как активация распространяется от узла к узлу.

– Отличная идея, – кивнул Максим. – А я хочу более детально изучить данные по сибирскому узлу. Что-то мне подсказывает, что мы упускаем важную деталь в его поведении.

– Я могу помочь с этим, – предложила Анна. – У меня есть опыт работы с аномальными данными, и свежий взгляд может оказаться полезным.

Максим согласился, и они приступили к работе. За окнами командного центра наступила ночь, но внутри кипела деятельность. Мир менялся с каждым часом, и они находились в эпицентре этих изменений.

Через несколько часов, когда большинство специалистов уже разошлись отдыхать, Анна вдруг выпрямилась в кресле и позвала Максима:

– Доктор Ковалёв, взгляните на это! Я обнаружила закономерность в данных с сибирского узла.

Максим подошёл и склонился над её монитором:

– Что именно?

– Сигналы, излучаемые узлом во время активации, – Анна указала на график. – Они не просто случайные колебания. Это последовательность, которая повторяется с определённой периодичностью. Похоже на передачу данных.

Максим внимательно изучил график. Действительно, пики и спады образовывали чёткий паттерн, который повторялся через равные промежутки времени.

– Вы правы, – медленно произнёс он. – Это действительно похоже на передачу информации. Но кому и зачем?

– Может быть, другим узлам? – предположила Анна. – Своего рода синхронизация сети?

– Или отчёт о состоянии тем, кто активировал систему, – добавил Максим. – Возможно, узлы не просто реагируют на космический сигнал, но и отвечают на него, подтверждая выполнение каких-то команд.

Эта мысль заставила обоих замолчать. Если гравитационные узлы действительно передавали информацию обратно в космос, ситуация становилась ещё сложнее. Кто-то не просто активировал древнюю систему, но и получал от неё обратную связь, возможно, корректируя свои действия на основе этой информации.

– Нам нужно расшифровать эти сигналы, – решительно сказал Максим. – Если мы поймём, что именно передаёт узел, мы сможем лучше понять намерения тех, кто за всем этим стоит.

– Для этого нам понадобится лингвист, специализирующийся на нечеловеческих языках и системах коммуникации, – сказала Анна.

– И криптограф, – добавил Максим. – Кто-то, способный разглядеть паттерны в кажущемся хаосе.

– У меня есть знакомый в Принстоне, – предложила Анна. – Доктор Эммануэль Леви, специалист по системам коммуникации высокоразвитых животных – дельфинов, китов, некоторых приматов. Он разработал алгоритм для расшифровки сложных акустических сигналов.

– Звучит как то, что нам нужно, – кивнул Максим. – Свяжитесь с ним и узнайте, сможет ли он прилететь сюда как можно скорее.

– Сделаю, – Анна улыбнулась, и Максим вновь отметил, как искренне она увлечена этим проектом, несмотря на все его потенциальные опасности.

В этот момент их отвлёк сигнал тревоги, раздавшийся из системы мониторинга. На главном экране командного центра замигала красная точка – один из узлов проявлял повышенную активность.

– Бермудский треугольник, – прочитал Максим данные на экране. – Узел выходит на новый уровень активности. Американцы запрашивают консультацию.

Они поспешили к главной консоли, где уже собрались дежурные специалисты. На экранах транслировались данные с американских исследовательских судов, находящихся в районе аномалии.

– Волнение океана усиливается, – доложил один из операторов. – Формируется воронка диаметром около трёхсот метров. Все суда отведены на безопасное расстояние.

Максим напряжённо всматривался в прямую трансляцию с вертолёта, кружащего над местом аномалии. В тёмных водах Атлантики действительно образовалась гигантская воронка, в центре которой вода словно закипала, испуская странное голубоватое свечение.

– Они пытаются измерить гравитационные показатели? – спросил Максим.

– Да, сбрасывают сенсорные буи по периметру воронки, – ответил оператор. – Первые данные показывают резкое усиление гравитации – до 3G в центре аномалии.

– Противоположный эффект по сравнению с сибирским узлом, – заметила Анна. – Там была нулевая гравитация, здесь – утроенная.

– И, судя по всему, формируется портал того же типа, – сказал Максим. – Но подводный, что делает его ещё более опасным. Если он полностью откроется…

Он не договорил, но все и так понимали последствия. Подводный портал с утроенной гравитацией мог создать мощнейший водоворот, затягивающий всё вокруг. А если через него что-то попытается пройти…

– Передайте американцам рекомендацию немедленно отвести все суда на расстояние не менее пятнадцати километров, – приказал Максим. – И запросите данные о сигналах, излучаемых узлом. Нам нужно сравнить их с сибирскими.

Оператор связи немедленно передал инструкции. На экране было видно, как исследовательские суда начали спешно удаляться от воронки.

– Максим, – тихо сказала Анна, – посмотрите на форму воронки. Она не круглая, а… многогранная.

Она была права. При ближайшем рассмотрении видно, что водоворот имел форму не идеального круга, а правильного двадцатигранника – икосаэдра, точно соответствующего геометрии гравитационной сети.

– Это подтверждает нашу теорию, – пробормотал Максим. – Узлы действительно часть единой геометрической структуры.

Внезапно свечение в центре воронки усилилось, и из глубины начало подниматься нечто огромное – тёмная масса, постепенно обретающая чёткие контуры.

– Что это, чёрт возьми? – выдохнул оператор.

Все затаили дыхание, наблюдая за появлением странного объекта. Он был овальной формы, с металлическим блеском, примерно сорок метров в длину. Его поверхность покрывали странные символы, светящиеся голубоватым светом.

– Инопланетный корабль, – прошептал кто-то из персонала.

Максим напряжённо всматривался в изображение. Объект действительно напоминал космический аппарат, но было в нём что-то странное, не соответствующее привычным представлениям.

– Слишком… архаичный дизайн, – пробормотал он. – Больше похоже на древний артефакт, чем на современный космический корабль.

– Может быть, это и есть древний артефакт, – предположила Анна. – Часть оригинальной системы, созданной тысячи лет назад.

Объект полностью поднялся из воды и теперь завис над поверхностью океана, медленно вращаясь вокруг своей оси. Воронка под ним начала затягиваться, волнение моря постепенно утихало.

– Он сканирует окружающее пространство, – сказал Максим, наблюдая, как от объекта расходятся концентрические волны энергии. – Собирает информацию.

– О чём? – спросила Анна.

– О нас, – мрачно ответил Максим. – О нашей планете, нашей цивилизации. Думаю, это своего рода разведывательный зонд, отправленный перед основными силами.

В этот момент американский оператор связи сообщил, что их самолёты-истребители приближаются к объекту для визуальной идентификации. На экране появились две быстро движущиеся точки, направляющиеся к зависшему над океаном артефакту.

– Надеюсь, они не собираются атаковать его, – встревоженно сказал Максим. – Это может спровоцировать…

Он не успел закончить. Когда истребители приблизились к объекту на расстояние примерно двух километров, тот внезапно изменил свое поведение. Его вращение ускорилось, а свечение символов на поверхности стало ярко-красным.

– Он воспринял их как угрозу, – сказала Анна, напряжённо следя за событиями на экране.

Истребители начали маневрировать, видимо, получив приказ держаться на безопасном расстоянии. Но было поздно. Объект выпустил ослепительный луч энергии, который… прошёл мимо самолётов, ударив точно в воду, где раньше была воронка.

Океан вскипел, и из глубин начал подниматься второй объект, идентичный первому. А затем третий и четвёртый. В течение нескольких минут над Бермудским треугольником зависла группа из шести инопланетных артефактов, образующих правильную геометрическую фигуру в воздухе.

– Они образуют собственную сеть, – прошептал Максим. – Миниатюрную версию глобальной гравитационной структуры.

Артефакты начали излучать энергию, формируя между собой светящиеся линии связи. В центре образовавшегося многогранника возникло искажение пространства, напоминающее портал, который Максим наблюдал в Сибири, но гораздо больше и стабильнее.

– Они открывают проход, – сказал Максим. – Подготавливают путь для… чего-то ещё.

В этот момент связь с американскими судами и самолётами прервалась. Экраны в командном центре заполнились помехами. Когда изображение восстановилось через несколько минут, над океаном не было ничего – ни артефактов, ни портала. Только спокойная гладь воды, как будто ничего не произошло.

– Куда они делись? – недоумённо спросил оператор.

– Не куда, а когда, – тихо ответил Максим. – Я думаю, они не исчезли, а просто стали невидимыми для наших приборов. Они всё ещё там, готовятся к следующей фазе.

В командный центр вбежал генерал Северцев:

– Что тут происходит? Мы получили сигнал тревоги высшего уровня!

Максим быстро ввёл его в курс дела. Генерал слушал с каменным лицом, лишь желваки на скулах выдавали его напряжение.

– Значит, контакт уже произошёл, – сказал он, когда Максим закончил. – И, судя по всему, он не будет мирным.

– Мы не можем быть уверены в их намерениях, – возразил Максим. – Объекты не атаковали наши самолёты, хотя легко могли это сделать. Они просто… изучают нас. И готовят что-то.

– Что именно? – спросил генерал.

– Если моя теория верна, – ответил Максим, – они создают стабильную точку входа для основных сил. Или для какого-то сверхмощного устройства, которое завершит активацию всей гравитационной сети.

Генерал мрачно кивнул:

– В любом случае, мы должны быть готовы к худшему. Я созываю экстренное совещание Совета безопасности. Доктор Ковалёв, вы и ваша команда должны присутствовать.

Когда генерал ушёл, Максим повернулся к Анне, которая всё это время молча анализировала данные:

– Что вы думаете?

– Я думаю, что мы наблюдаем начало процесса, который изменит нашу планету навсегда, – серьёзно ответила она. – И я не уверена, что мы можем что-то сделать, чтобы остановить его.

Максим кивнул, понимая её чувства. Он всю жизнь мечтал о подтверждении своих теорий, о контакте с внеземными цивилизациями. Но сейчас, когда это происходило на самом деле, он не мог избавиться от гнетущего ощущения, что человечество оказалось в ситуации, к которой оно совершенно не готово.

– У нас всё ещё есть время, – сказал он, стараясь звучать увереннее, чем чувствовал себя. – И знания. Мы можем использовать их, чтобы подготовиться к тому, что грядёт.

Анна слабо улыбнулась:

– Оптимизм в такой ситуации – это смелость или безрассудство?

– Иногда это единственное, что остаётся, – ответил Максим. – Пойдёмте, нам нужно подготовиться к совещанию. И найти Райана – его модель теперь будет нужна как никогда.

Они вышли из командного центра, оставив за спиной экраны с изображением спокойного океана, под поверхностью которого, возможно, уже готовилось вторжение.

Глава 4: Паттерн

Тёмное, беззвёздное небо пустыни Гоби нависало над небольшим исследовательским лагерем, разбитым в центре аномальной зоны. После инцидента в Бермудском треугольнике мировые правительства решили действовать на опережение, направив экспедиции ко всем подтверждённым узлам гравитационной сети.

Максим Ковалёв выбрался из военного вездехода и осмотрелся. Лагерь представлял собой несколько больших палаток, окружённых передвижными генераторами, спутниковыми антеннами и различным научным оборудованием. По периметру были выставлены посты охраны – китайские и российские военные совместно патрулировали территорию.

– Впечатляет, правда? – Анна Соколова подошла к нему, поправляя специальный жилет для работы в условиях повышенной гравитации. – Ещё неделю назад здесь были только пески и скалы.

– И аномалия, – добавил Максим, проверяя свой собственный жилет. – Которая, судя по данным, сейчас стабильна, но может активироваться в любой момент.

Они направились к центральной палатке, где их ждала объединённая китайско-российская исследовательская группа. Внутри было светло и прохладно благодаря мощной системе кондиционирования. В центре располагался большой стол с голографической проекцией участка пустыни и скрытого под ним узла.

– Доктор Ковалёв, доктор Соколова, – их встретил профессор Чжан, ведущий китайский геофизик. – Рад, что вы смогли прибыть так быстро.

– Ситуация не терпит промедления, – ответил Максим, пожимая руку профессору. – Что вы можете рассказать о местной аномалии?

Чжан подвёл их к голограмме:

– Узел находится на глубине примерно ста метров под поверхностью. Форма – такой же икосаэдр, как и в Сибири, но с противоположными свойствами. Вместо ослабления гравитации здесь наблюдается её усиление, причём эффект нарастает с каждым днём.

– Насколько сильное увеличение? – спросила Анна.

– В момент нашего прибытия сюда, пять дней назад, гравитация превышала норму на 20%. Сегодня – уже на 70%. Во время пиковых активаций, которых было две, показатели доходили до 3G.

– Это объясняет необходимость в специальных жилетах, – заметил Максим. – Они помогают?

– Только отчасти, – ответил Чжан. – Мы не можем находиться в эпицентре аномалии более трёх часов, даже с поддержкой. Сердечно-сосудистая система не выдерживает постоянной перегрузки.

– А что с геологическими изысканиями? – спросил Максим. – Удалось получить образцы грунта из глубины?

– Да, мы пробурили скважину до самого узла, – кивнул Чжан. – И обнаружили нечто интересное. Посмотрите.

Он подошёл к стеклянному контейнеру, где хранился странный камень размером с кулак. Камень был тёмно-серого цвета с вкраплениями металлически блестящих нитей, образующих сложный геометрический узор.

– Мы назвали это "проводником", – сказал Чжан, осторожно открывая контейнер. – Такие камни окружают узел со всех сторон, образуя что-то вроде защитной оболочки.

Максим надел перчатки и взял камень. Тот оказался неожиданно тяжёлым, даже с учётом повышенной гравитации.

– Его плотность в восемь раз превышает плотность свинца, – пояснил Чжан, заметив удивление Максима. – Но что самое интересное – эти металлические вкрапления проводят не только электричество, но и гравитационные волны. Мы проверяли.

– Неизвестный науке материал, – пробормотал Максим, изучая камень. – Возможно, искусственно созданный для работы с гравитационными полями.

– Мы отправили образцы в лабораторию, – сказал Чжан, – но первичный анализ показывает, что в составе присутствуют элементы, которых нет в таблице Менделеева.

Эта новость заставила всех замолчать. Материал инопланетного происхождения, созданный из неизвестных элементов – ещё одно доказательство того, что они столкнулись с технологией, выходящей далеко за рамки человеческого понимания.

– Есть что-то ещё, что мы должны знать? – спросила Анна.

– Да, – Чжан вернулся к голограмме и изменил масштаб, показывая более широкую область пустыни. – Мы обнаружили, что эффект аномалии распространяется по определённым линиям, – он указал на светящиеся пунктирные линии, исходящие от центральной точки в нескольких направлениях. – Эти линии точно ориентированы на другие узлы сети. Одна указывает на Сибирь, другая – в сторону Казахстана, третья – на Бермудский треугольник.

– Энергетические каналы, – кивнул Максим. – Райан предсказывал их существование в своей модели. Это подтверждает теорию о взаимосвязанности всех узлов.

– И ещё кое-что, – добавил Чжан. – Мы зафиксировали периодические импульсы, проходящие по этим каналам. Они усилились после инцидента в Бермудском треугольнике. Похоже, узлы… обмениваются информацией.

– Или синхронизируются, – сказала Анна, вспомнив их недавние открытия в Москве. – Мы тоже обнаружили признаки того, что узлы передают данные. Но пока не смогли расшифровать сигналы.

Чжан кивнул и повернулся к одному из своих ассистентов:

– Покажите им запись последней активации.

На большом экране появилось видео, снятое с дрона. Оно показывало участок пустыни, где внезапно началось странное движение – песок и мелкие камни словно прижимало к земле невидимой силой, образуя идеально ровный круг диаметром в несколько сотен метров. Затем в центре круга возникло искажение воздуха, похожее на тепловое марево, но гораздо более интенсивное. Через это искажение смутно просматривался какой-то пейзаж – явно не пустыня Гоби, а скорее каменистая равнина под чужим небом, с двумя светилами вместо одного.

– Портал, – прошептал Максим. – Такой же, как в Сибири, только с другой стороны.

– Он оставался открытым почти минуту, – сказал Чжан. – Потом схлопнулся. Но перед этим мы успели получить спектральный анализ атмосферы с той стороны. Она содержит элементы, сходные с земными, но в других пропорциях. И гравитация там примерно в 2,3 раза выше земной.

– Что объясняет характер местной аномалии, – кивнула Анна. – Портал соединяет нашу планету с миром высокой гравитации.

Максим задумался:

– А что, если разные узлы ведут в разные места? Сибирский – в мир с низкой гравитацией, этот – с высокой. Возможно, вся сеть связывает множество планет с различными условиями.

– Своего рода галактический хаб, – согласился Чжан. – Но зачем?

– Транспортная сеть, – предположил Максим. – Для перемещения между мирами. Или… нечто большее. Система, позволяющая объединить ресурсы разных планет.

Их обсуждение прервал молодой китайский офицер, вбежавший в палатку:

– Профессор Чжан, датчики фиксируют повышение активности! Аномалия пробуждается!

Все мгновенно пришли в движение. Максим и Анна последовали за Чжаном к специальному транспорту – бронированному вездеходу на гусеничном ходу, приспособленному для работы в условиях высокой гравитации.

– Машина защищена от гравитационных перегрузок до 5G, – пояснил Чжан, пока они забирались внутрь. – И оснащена всем необходимым оборудованием для наблюдения.

Вездеход медленно двинулся к эпицентру аномалии, расположенному в двух километрах от лагеря. Через прозрачные бронированные панели было видно, как пустыня изменяется по мере их приближения к центру – растительность прижималась к земле, камни словно врастали в почву, даже воздух казался более плотным и тяжёлым.

– Текущие показатели гравитации – 2G и растут, – доложил оператор, следящий за приборами. – Мы приближаемся к критической зоне.

Вездеход остановился в полукилометре от эпицентра. Дальше двигаться было опасно даже на специализированном транспорте.

– Запускайте дроны, – приказал Чжан, и из верхней части вездехода вылетели три небольших аппарата, направившихся к центру аномалии.

На экранах внутри машины появилось изображение с камер дронов. Картина была впечатляющей – в центре зоны песок уже не просто прижимался к земле, а буквально уплотнялся до состояния камня. Воздух искажался, образуя линзовидное пространство, через которое проглядывало нечто чужеродное.

– Портал формируется, – сказал Максим, напряжённо вглядываясь в экран. – И он больше, чем в прошлый раз.

– Гравитация в эпицентре – 4G и продолжает расти, – доложил оператор. – Дроны испытывают критическую нагрузку, могут отказать в любой момент.

– Держите их как можно дольше, – приказал Чжан. – Нам нужно увидеть, что произойдёт, когда портал полностью откроется.

Максим не отрываясь смотрел на экран, где искажение становилось всё более отчётливым. Сквозь него теперь явно просматривался другой мир – красноватая равнина под тёмным небом с двумя солнцами, одно большое и оранжевое, другое маленькое и белое. На поверхности виднелись странные конструкции, похожие на высокие металлические башни с разветвлениями на вершинах.

– Это… город? – неуверенно спросила Анна.

– Или аналог нашего исследовательского комплекса, – ответил Максим. – Те башни могут быть инструментами для манипуляции порталом с их стороны.

Внезапно один из дронов потерял управление и рухнул на землю под воздействием чудовищной гравитации. Два других пока держались, продолжая передавать изображение.

– Что-то движется с той стороны, – напряжённо сказал оператор, увеличивая изображение.

На фоне красноватой равнины появился объект, приближающийся к порталу с другой стороны. Он был массивным, с гладкой металлической поверхностью, покрытой теми же странными символами, что и артефакты, появившиеся в Бермудском треугольнике.

– Корабль, – выдохнул Чжан. – Или зонд.

Объект приближался к порталу, но двигался медленно, словно преодолевая сопротивление. Максим понимал, что даже для цивилизации, приспособленной к высокой гравитации, нынешние условия в эпицентре аномалии были экстремальными.

– Гравитация достигла 5G, – доложил оператор. – Дроны на пределе.

В этот момент последние два дрона также потеряли управление и рухнули. Изображение с их камер пропало, оставив команду в неведении относительно происходящего в эпицентре.

– У нас есть спутниковое наблюдение? – спросил Максим.

– Да, переключаемся, – ответил Чжан, и на экране появилось изображение с орбитального спутника.

С этой высоты аномалия выглядела как идеально круглое пятно посреди пустыни, внутри которого происходило что-то странное – поверхность словно прогибалась, образуя впадину.

– Портал полностью открыт, – сказал Максим, анализируя данные с оставшихся сенсоров. – И объект… прошёл через него!

На спутниковом изображении действительно было видно, что в центре аномальной зоны появилось нечто чужеродное – массивный объект овальной формы, частично погружённый в грунт из-за экстремальной гравитации.

– Нам нужно вернуться в лагерь, – решительно сказал Чжан. – Здесь слишком опасно, а оттуда мы сможем продолжить наблюдение.

Вездеход медленно развернулся и начал движение обратно к лагерю. Через бронированные окна Максим мог видеть, как пустыня постепенно возвращается к нормальному состоянию по мере удаления от эпицентра аномалии.

– Что это было? – спросила Анна, когда они наконец достигли относительной безопасности лагеря.

– Первый физический контакт, – мрачно ответил Максим. – Что-то с той стороны портала преодолело барьер между мирами и теперь находится здесь, на Земле.

В центральной палатке уже кипела работа – аналитики обрабатывали данные, военные готовились к возможной угрозе. На главном экране транслировалось спутниковое изображение инопланетного объекта, который теперь полностью вышел из портала и лежал на поверхности пустыни.

– Он не движется, – заметил один из аналитиков. – Возможно, повреждён при переходе или не функционирует в наших условиях.

– Или просто ждёт, – сказал Максим. – Собирает данные, как те артефакты в Бермудском треугольнике.

– Мы должны попытаться приблизиться к нему, – предложил Чжан. – Изучить напрямую.

– Это слишком рискованно, – возразил командующий китайским военным контингентом, полковник Ли. – Объект может представлять угрозу.

– Но это также уникальная возможность, – настаивал Чжан. – Первый материальный контакт с внеземной технологией.

Спор прервал сигнал вызова на защищённом канале связи. На экране появилось лицо Виктора Лазарева.

– Доктор Ковалёв, ситуация изменилась, – без предисловий начал он. – Аналогичные объекты появились в Сибири и Казахстане. И все они активны – излучают сигналы, которые усиливают работу узлов.

– Они ускоряют процесс активации сети, – понял Максим. – Это своего рода катализаторы.

– Именно, – кивнул Лазарев. – Согласно обновлённым расчётам Райана, полная активация всех двенадцати узлов может произойти уже через семь дней, а не две недели, как мы предполагали изначально.

Эта новость заставила всех в палатке замолчать. Времени оставалось катастрофически мало.

– Есть ещё кое-что, – продолжил Лазарев. – Доктор Леви, лингвист, которого пригласила доктор Соколова, сделал прорыв в расшифровке сигналов узлов. Они действительно передают информацию – и, похоже, это своего рода координаты.

– Координаты чего? – спросил Максим.

– Точка в космосе, примерно в двух световых годах от Солнечной системы. Там ничего нет – по крайней мере, ничего, что мы могли бы увидеть нашими телескопами.

– Возможно, там открывается основной портал, – предположил Максим. – Конечная точка всей сети.

– Или стартовая, – мрачно добавил Лазарев. – В любом случае, вам нужно возвращаться в Москву как можно скорее. Правительство созывает экстренное совещание с участием мировых лидеров. Ситуация выходит на новый уровень.

– Мы вылетим немедленно, – кивнул Максим и повернулся к Чжану. – Профессор, продолжайте наблюдение за объектом, но не приближайтесь к нему без крайней необходимости. И передавайте все данные в режиме реального времени в московский центр.

Чжан согласился, и уже через час Максим и Анна были на борту военного самолёта, направляющегося в Москву. Во время полёта они изучали данные, поступающие со всех активных узлов сети, пытаясь найти общие закономерности.

– Посмотрите на это, – сказала Анна, указывая на график активности. – После появления объектов интенсивность сигналов узлов увеличилась в геометрической прогрессии. Они действительно работают как усилители.

– И обратите внимание на форму сигнала, – добавил Максим. – Она стала более структурированной, словно теперь передаётся более чёткая информация.

– Похоже на процесс настройки, – кивнула Анна. – Сначала грубая калибровка, потом всё более точная. Как если бы система долго находилась в спячке и теперь постепенно восстанавливала функциональность.

Максим задумчиво смотрел в иллюминатор на проплывающие внизу облака:

– Знаете, что меня беспокоит больше всего? Мы до сих пор не знаем, кто управляет этим процессом. Кто посылает сигнал из созвездия Лебедя, активирующий сеть? Та же цивилизация, что создала её тысячи лет назад? Или какие-то новые игроки, нашедшие древнюю технологию и решившие использовать её?

– И не менее важно – зачем? – добавила Анна. – Для мирного контакта есть гораздо более простые способы. Вся эта сложная система порталов явно создавалась с какой-то конкретной целью.

– Может быть, не с одной, – предположил Максим. – Транспортная сеть – это лишь очевидная функция. Но что если есть и другие? Например, терраформирование планет или добыча ресурсов в планетарном масштабе?

Эта мысль заставила обоих замолчать. Если гравитационная сеть предназначалась для извлечения ресурсов, это могло объяснить противоположные эффекты разных узлов – одни создавали низкую гравитацию для извлечения материалов с поверхности, другие – высокую для добычи из глубин.

– Земля может быть просто очередной планетой в списке на разработку, – тихо сказала Анна.

– Или полигоном для испытаний, – добавил Максим. – В любом случае, наша задача – понять систему достаточно хорошо, чтобы решить, что делать дальше. Блокировать её активацию или, возможно, использовать в своих интересах.

– Думаете, это возможно? Управлять технологией, которая настолько превосходит наши знания?

– Я не знаю, – честно ответил Максим. – Но мы должны попытаться. Потому что альтернатива – просто ждать, пока кто-то из глубокого космоса решит нашу судьбу за нас.

Когда их самолёт приземлился в Москве, на взлётно-посадочной полосе уже ждал кортеж правительственных автомобилей. Райан Чанг встретил их прямо у трапа:

– Скорее, они уже начали! – воскликнул он, практически втаскивая обоих в бронированный лимузин. – Ситуация развивается стремительно!

По дороге в Кремль Райан вкратце ввёл их в курс последних событий:

– После появления объектов все активные узлы перешли в новый режим работы. Они теперь не просто передают сигналы, но и влияют на окружающую среду. В Сибири начал формироваться постоянный канал пониженной гравитации, который уже привлекает внимание обычных людей – его видно невооружённым глазом как столб искажённого воздуха. В Казахстане наоборот – гравитационное поле стало настолько сильным, что начало влиять на тектоническую активность. Зафиксировано несколько мелких землетрясений.

– А Бермудский треугольник? – спросил Максим.

– Там ситуация самая тревожная, – ответил Райан. – Американцы сообщают о формировании стабильного подводного портала, через который периодически проходят небольшие объекты – похожие на дроны или зонды. Они проводят несколько минут в нашем пространстве, а затем возвращаются обратно.

– Разведка перед основной операцией, – мрачно заключил Максим. – Классическая тактика.

– Но ещё интереснее то, что я обнаружил в своей модели, – продолжил Райан. – Когда я добавил временную компоненту и рассчитал прогноз активации оставшихся узлов, выяснилось, что они не просто включатся одновременно. Они активируются в строго определённой последовательности, образуя пентаграмму вокруг Земли.

– Пентаграмму? – удивлённо переспросила Анна. – Вы уверены?

– Абсолютно, – кивнул Райан и показал на своём планшете модель. – Смотрите: сначала активировались узлы в Сибири, Казахстане и Бермудском треугольнике. Затем – в пустыне Гоби. Следующие на очереди – Антарктида и Тибет. А когда активируются все двенадцать, пять из них образуют идеальную пентаграмму, вписанную в северное полушарие.

Максим изучил модель:

– Это не может быть совпадением. Пентаграмма – это древний символ силы и защиты во многих культурах. Возможно, создатели системы встраивали её в свои проекты намеренно – как своего рода подпись.

– Или как функциональный элемент, – предположила Анна. – Пентаграмма имеет особые геометрические свойства, связанные с золотым сечением. Это может быть важно для работы гравитационной сети.

Лимузин прибыл к Кремлю, и их быстро провели в подземный комплекс, где уже проходило совещание мировых лидеров. В огромном зале с круглым столом собрались главы государств и их ближайшие советники. На стенах располагались экраны с трансляциями из всех точек активности гравитационной сети.

Когда Максим, Анна и Райан вошли в зал, российский президент как раз завершал обзор ситуации:

– …таким образом, мы имеем дело с глобальной угрозой неизвестного происхождения. Доктор Ковалёв и его команда представят нам последние научные данные и возможные сценарии развития событий.

Максим вышел к трибуне, чувствуя на себе взгляды самых влиятельных людей планеты. Ещё месяц назад он был маргинальным учёным, теперь же от его слов зависели решения, которые могли определить судьбу человечества.

– Господа, – начал он, – ситуация развивается быстрее, чем мы предполагали изначально. После появления инопланетных объектов в точках активности процесс ускорился. По нашим последним расчётам, полная активация всех двенадцати узлов гравитационной сети произойдёт через семь дней, возможно раньше.

На экране за его спиной появилась модель Земли с отмеченными узлами и линиями связи между ними.

– Мы предполагаем, что эта система создана древней высокоразвитой цивилизацией как средство для мгновенного перемещения между звёздными системами. По сути, это сеть порталов, соединяющих различные планеты через искривление пространства-времени.

– И сейчас кто-то использует эту сеть, чтобы добраться до Земли, – мрачно заключил президент США.

– Совершенно верно, – кивнул Максим. – Мы зафиксировали активирующий сигнал из созвездия Лебедя, с расстояния примерно 1500 световых лет. Обычным способом такое расстояние невозможно преодолеть за разумное время, но через систему порталов – практически мгновенно.

– Каковы намерения этой цивилизации? – спросил китайский лидер. – У вас есть данные?

– Только косвенные, – ответил Максим. – Мы наблюдаем признаки разведывательной деятельности – объекты, появившиеся через порталы, собирают информацию о нашей планете. Пока не было зафиксировано ни одного случая прямой агрессии.

– Но и попыток коммуникации тоже не было, – заметил британский премьер-министр. – Они не пытаются установить контакт.

– Возможно, это не является их приоритетом на данном этапе, – сказала Анна, выходя вперёд. – Или они изучают нас, прежде чем решить, стоит ли вообще с нами разговаривать.

– В любом случае, – вмешался генерал Северцев, – мы должны быть готовы к любому сценарию. Включая худший.

– Какие у нас варианты действий? – спросил французский президент. – Можем ли мы остановить активацию сети?

Максим задумался:

– Теоретически – да. Мы могли бы попытаться нейтрализовать ключевые узлы путём создания помех в их работе. Например, направленные электромагнитные импульсы или физическое вмешательство в их структуру.

– Но это рискованно, – добавил Райан. – Мы не знаем, как система отреагирует на подобное вмешательство. Может произойти неконтролируемый выброс энергии с катастрофическими последствиями.

– К тому же, – продолжил Максим, – мы всё ещё очень мало знаем о самой системе. Возможно, она имеет встроенные механизмы защиты от подобных действий.

– А что если мы просто ничего не будем делать? – спросил немецкий канцлер. – Позволим процессу завершиться и посмотрим, что произойдёт?

– Это тоже вариант, – кивнул Максим. – Но тогда мы отдаём инициативу в руки неизвестной цивилизации. Мы становимся реагирующей стороной, а не действующей.

– Есть ещё третий вариант, – неожиданно сказала Анна. – Мы могли бы попытаться установить контакт сами. Через те же порталы или путём расшифровки и ответа на сигналы, которыми обмениваются узлы.

Эта идея вызвала оживлённые дискуссии среди собравшихся. Некоторые считали её слишком рискованной, другие – единственно разумной.

– В любом случае, нам нужно больше информации, – подытожил российский президент. – Доктор Ковалёв, что вы предлагаете в качестве следующего шага?

Максим не колебался:

– Я предлагаю организовать экспедицию к одному из наиболее активных узлов для более детального изучения. Нам нужно не просто наблюдать, а взаимодействовать с системой, пытаться понять её логику и принципы работы.

– Какой из узлов вы считаете наиболее подходящим для такой экспедиции? – спросил президент.

– Антарктический, – ответил Максим. – Он только начинает активироваться, поэтому риск ниже. К тому же, по нашим расчётам, он может быть одним из ключевых в структуре пентаграммы, которую образуют узлы.

– Мы можем организовать это, – кивнул президент и обратился к остальным лидерам: – Господа, я предлагаю сформировать международную экспедицию под руководством доктора Ковалёва. В то же время мы продолжим подготовку к возможным альтернативным сценариям, включая военное вмешательство, если это станет необходимым.

После долгих обсуждений мировые лидеры согласились с этим планом. Было решено, что экспедиция в Антарктиду отправится через 24 часа, а параллельно военные силы основных держав будут приведены в состояние повышенной готовности.

Когда совещание завершилось, Максим, Анна и Райан вернулись в командный центр, где их ждала Инга Ким с новыми данными.

– Пока вы были на совещании, произошло ещё кое-что, – сказала она, выводя на экран спутниковое изображение Тибета. – Зафиксирована первичная активность тибетского узла. Пока слабая, но характерная сигнатура уже есть.

– Пятая точка пентаграммы, – кивнул Райан. – Всё идёт по моей модели.

– Более того, – продолжила Ким, – местные власти сообщают о странной активности в районе древнего буддийского монастыря, расположенного прямо над предполагаемой точкой узла. Монахи утверждают, что их предки веками охраняли "священное место", и теперь "время пришло".

– Они знали, – пробормотал Максим. – Как и строители пирамид, и создатели Стоунхенджа, и многие другие древние культуры. Они знали о существовании сети и строили свои сооружения над узлами.

– Вопрос – откуда они знали? – задумчиво произнесла Анна. – Кто-то должен был им рассказать.

– Или показать, – добавил Максим. – Возможно, сеть периодически активировалась и в прошлом, и древние цивилизации были свидетелями этих событий. Они не понимали технологию, но воспринимали её проявления как божественные знаки.

– В любом случае, это означает, что активация сети следует предопределённому паттерну, – сказал Райан. – Который повторялся и раньше.

– Что ещё раз подтверждает важность нашей экспедиции в Антарктиду, – подытожил Максим. – Нам нужно как можно больше узнать об этой системе, пока она не активировалась полностью.

Они провели остаток дня, готовясь к антарктической экспедиции. Максим составил список необходимого оборудования, Анна координировала сбор данных со всех активных узлов, а Райан продолжал совершенствовать свою модель, пытаясь предсказать точную последовательность активации оставшихся узлов.

Ближе к вечеру их работу прервал звонок от Лазарева:

– Доктор Ковалёв, у нас новый контакт. В Бермудском треугольнике появилось что-то крупное. Американцы передают данные в реальном времени.

На главном экране командного центра появилось изображение с подводной камеры. В мутных водах океана завис огромный объект, по форме напоминающий гигантский кристалл с множеством граней. Он медленно вращался, испуская пульсирующее свечение.

– Это не похоже на предыдущие объекты, – заметила Анна. – Совершенно другая конструкция.

– И размер значительно больше, – добавил Райан. – По оценкам, около ста метров в поперечнике.

– Что он делает? – спросил Максим.

– Пока просто висит там, – ответил Лазарев. – Но от него исходит мощное излучение, которое американские приборы не могут идентифицировать. И ещё одна странная деталь – морская вода вокруг него начала изменять свой химический состав. Становится более… землистой, что ли.

– Терраформирование, – прошептал Максим. – Он изменяет окружающую среду, адаптируя её под какие-то требования.

– Требования кого? – напряжённо спросил Лазарев.

– Возможно, мы скоро узнаем, – ответил Максим, глядя на экран, где кристаллический объект начал излучать ещё более интенсивно, словно готовясь к следующей фазе своей миссии.

В этот момент в командный центр стремительно вошёл генерал Северцев:

– Доктор Ковалёв, планы меняются. Экспедиция в Антарктиду отправляется немедленно. Президент считает, что у нас осталось гораздо меньше времени, чем мы думали.

Максим кивнул, понимая серьёзность ситуации:

– Мы готовы. Кто ещё входит в команду?

– Вы, доктор Соколова, доктор Чанг и доктор Ким, – ответил генерал. – А также группа специалистов и военное сопровождение. Самолёт уже готов к вылету.

– Что насчёт тибетского узла? – спросил Максим. – Он тоже активизируется.

– Туда направлена другая группа, – сказал Северцев. – Китайско-индийская, с международными наблюдателями. Они будут координировать свои действия с вами.

Максим посмотрел на свою команду:

– У нас есть час, чтобы собраться. Берите только самое необходимое оборудование и тёплую одежду. Антарктида не прощает ошибок.

Через час они уже были на борту военно-транспортного самолёта, направляющегося к южному полюсу. Впереди их ждало путешествие к одному из самых загадочных узлов гравитационной сети – точке, которая, возможно, хранила ключ к пониманию всей системы и намерений тех, кто пытался активировать её спустя тысячи лет забвения.

Глядя в иллюминатор на уходящие вниз огни Москвы, Максим не мог отделаться от ощущения, что они вступают в решающую фазу противостояния с чем-то, что выходит далеко за пределы человеческого понимания. И исход этого противостояния определит не только судьбу отдельных стран или даже всего человечества, но и место Земли в галактическом порядке.

– Думаете, мы успеем? – тихо спросила Анна, садясь рядом с ним.

– Должны, – просто ответил Максим. – Иначе решение будет принято за нас.

Самолёт набрал высоту и взял курс на юг, унося их к ледяному континенту, где таились древние тайны и, возможно, ключ к будущему человечества.

Глава 5: Мировой интерес

Рассвет над ледяными просторами Антарктиды выглядел как тонкая полоска розоватого света на горизонте. Температура за бортом транспортного самолёта опустилась до -40 градусов, но внутри пассажирского отсека поддерживалось комфортное тепло. Максим просматривал последние данные на планшете, когда к нему подошёл Лазарев.

– Мы приземлимся через сорок минут, – сообщил он. – Российская полярная станция «Восток» ждёт нас, там уже подготовлена база для экспедиции.

– Насколько далеко от станции расположена аномалия? – спросил Максим.

– Примерно в ста двадцати километрах. К счастью, погода ясная, и мы сможем сразу же отправиться туда на снегоходах.

Максим кивнул и посмотрел в иллюминатор, где простирался бескрайний белый пейзаж. Где-то там, под толщей льда, скрывался один из ключевых узлов загадочной сети.

– Кстати, новости из большого мира, – Лазарев передал Максиму планшет с открытой страницей мировых новостей. Заголовки кричали: «Таинственные явления в Бермудском треугольнике: очевидцы сообщают о летающих объектах и световых аномалиях», «Научное сообщество разделилось в оценках странных явлений, наблюдаемых по всему миру», «Правительства ведущих держав отрицают связь между аномалиями и военными экспериментами».

– Информация начала просачиваться в СМИ, – сказал Лазарев. – Слишком много очевидцев, слишком много странных событий. Их уже невозможно скрыть.

– Чего и следовало ожидать, – Максим прокручивал новостную ленту, отмечая, как быстро растёт число сообщений о необъяснимых явлениях. – Как реагирует общество?

– Пока без массовой паники, но напряжение растёт. Религиозные группы говорят о конце света, уфологи празднуют подтверждение своих теорий, учёные разделились на скептиков и тех, кто призывает к серьёзному исследованию феномена.

Анна, сидевшая рядом, присоединилась к разговору:

– Я просмотрела основные научные форумы. Ведущие физики мира обсуждают гравитационные аномалии, выдвигают гипотезы. Некоторые из них опасно близки к истине.

– И что в этом плохого? – спросил Максим.

– То, что ваша теория гравитационной сети внезапно стала центром внимания, – ответила Анна. – Международная группа учёных во главе с профессором Штайнером из ЦЕРН требует полного доступа к данным всех зафиксированных аномалий. Они прямо ссылаются на ваши ранние работы и утверждают, что правительства скрывают критически важную информацию.

– Штайнер? – Максим удивлённо поднял бровь. – Пять лет назад он был одним из самых яростных критиков моей теории.

– А теперь возглавляет движение за свободный научный доступ к данным о гравитационных аномалиях, – сухо заметил Лазарев. – Забавно, как быстро меняются люди, когда чувствуют, что могут оказаться на обочине истории.

Райан, который до этого молча работал над своей моделью, оторвался от компьютера:

– Дело не только в научном признании. Первый, кто разгадает принцип работы гравитационной сети, получит доступ к технологии, способной изменить ход истории. Мгновенные перемещения в пространстве, манипуляция гравитацией, возможно, даже контроль над временем. Это самая большая технологическая гонка в истории человечества.

Максим задумчиво кивнул. Райан был прав – ставки в этой игре оказались намного выше, чем признание его научных теорий.

– Что ответил Кремль на запрос международной группы? – спросил он у Лазарева.

– Пока отделываются общими фразами о «совместных исследованиях» и «координации усилий», – ответил тот. – Но давление растёт. Американцы особенно настойчивы после событий в Бермудском треугольнике, китайцы требуют равного доступа из-за аномалии в Гоби. Единого фронта у мировых держав нет – каждый пытается получить преимущество.

– И в этом наша проблема, – вмешалась Ким, присоединившись к разговору. – Мы столкнулись с глобальной угрозой или возможностью, но действуем разрозненно, руководствуясь национальными интересами.

– А что насчёт нашей экспедиции? – спросил Максим. – Она остаётся под российским контролем?

– Формально да, – ответил Лазарев. – Но к нам присоединятся «наблюдатели» от США, Китая и ЕС. Они уже ждут на станции «Восток».

– Значит, придётся делиться всеми находками, – пробормотал Максим.

– Не совсем, – загадочно улыбнулся Лазарев. – У нас есть определённое… преимущество. Президент подписал особый указ, дающий вашей группе наивысший приоритет и почти неограниченное финансирование. Официально – для обеспечения национальной безопасности в условиях «неопределённой глобальной угрозы».

– Другими словами, мы можем делать практически всё, что сочтём нужным, – заметила Анна.

– В рамках разумного – да, – кивнул Лазарев. – И это касается не только Антарктиды. Ваша группа теперь координирует все исследования гравитационных аномалий на территории России и имеет приоритетный доступ к данным с союзных территорий.

Максим не скрывал удивления:

– Такой уровень поддержки… Почему сейчас?

– Потому что ситуация стремительно выходит из-под контроля, – серьёзно ответил Лазарев. – И вы, доктор Ковалёв, единственный, кто предсказал то, что происходит сейчас. Как думаете, почему вас не устранили от исследований, когда вы начали приближаться к правде пять лет назад?

Этот вопрос застал Максима врасплох.

– Я всегда думал, что меня просто не восприняли всерьёз.

– Отчасти так и было, – сказал Лазарев. – Но была и другая причина. Кое-кто в высших эшелонах власти следил за вашими исследованиями, считая, что однажды ваши знания могут понадобиться. Как, собственно, и произошло.

Ким, молча слушавшая разговор, внезапно поднялась со своего места:

– Максим, нам нужно поговорить. Наедине.

Её тон не предполагал возражений. Они перешли в небольшой технический отсек в хвостовой части самолёта, где хранилось исследовательское оборудование.

– Я должна кое в чём признаться, – начала Ким, когда они остались одни. Её лицо выглядело напряжённым, почти виноватым. – То, что произошло на конференции пять лет назад, было не моим решением.

– Вы уже говорили, что на вас оказывали давление, – кивнул Максим.

– Дело не только в давлении. Всё было спланировано заранее, – Ким опустила глаза. – Меня завербовали за год до того, как вы представили свою теорию. Специальная группа при правительстве, занимавшаяся исследованием казахстанского узла, искала способ проверить, насколько далеко вы продвинулись в своих исследованиях, не раскрывая при этом существования самой группы.

– И лучшим способом оказалось публичное унижение моей теории, – горько усмехнулся Максим. – Элегантное решение, ничего не скажешь.

– Мне приказали определить, насколько близко вы подошли к разгадке, а затем дискредитировать вашу теорию так, чтобы научное сообщество не воспринимало её всерьёз, но при этом вы не бросили исследования. Они хотели, чтобы вы продолжали работу, но без широкого внимания.

– Почему вы рассказываете мне это сейчас?

– Потому что ситуация изменилась, – Ким прямо посмотрела ему в глаза. – И потому что я чувствую себя виноватой. Все эти годы я следила за вашей работой, докладывала о каждом вашем шаге. Меня мучила совесть, но я убеждала себя, что действую в интересах безопасности страны.

Максим долго молчал, переваривая услышанное. Предательство человека, которого он считал наставником, оказалось частью многолетней операции по контролю над его исследованиями. И всё же что-то в словах Ким не складывалось.

– Если правительство знало о гравитационных узлах, почему они не исследовали их более агрессивно? Почему позволили мне продолжать работу, пусть даже под наблюдением?

– Потому что они боялись, – просто ответила Ким. – Боялись активировать то, чего не понимали. Когда в 90-х годах обнаружили казахстанский объект, первые же попытки активного взаимодействия с ним привели к гибели трёх учёных. После этого была принята стратегия пассивного наблюдения. Но они знали, что однажды сеть может активироваться сама, и тогда потребуются эксперты вроде вас.

– И вот этот день настал, – мрачно заключил Максим.

– Да. И теперь я хочу искупить свою вину, – Ким достала из кармана небольшое устройство, похожее на флеш-накопитель. – Здесь все данные по казахстанскому объекту за последние тридцать лет. Включая информацию, которую не передали даже в объединённый командный центр.

Максим взял устройство, понимая ценность этого жеста.

– Спасибо, – только и сказал он.

– Ещё кое-что, – добавила Ким. – В этих данных есть информация о странном сигнале, который периодически фиксировался около объекта. Последние пять лет он становился всё интенсивнее. Сигнал исходит из космоса, из созвездия Лебедя.

– Мы уже знаем об этом, – кивнул Максим. – Анна обнаружила корреляцию между активацией узлов и космическим излучением.

– Да, но вы не знаете, что сигнал был зафиксирован ещё тридцать лет назад, задолго до начала нынешних аномалий. И он содержит закономерности, которые нельзя объяснить естественными космическими процессами.

Эта информация заставила Максима насторожиться:

– Вы говорите о целенаправленном сигнале? О попытке коммуникации?

– Или о команде активации, – Ким выглядела встревоженной. – Кто-то из глубокого космоса пытался разбудить эту систему десятилетиями. И наконец преуспел.

Прежде чем Максим успел задать следующий вопрос, по самолёту прокатился голос пилота, объявлявший о начале снижения. Им нужно было вернуться на свои места.

– Мы продолжим этот разговор позже, – сказал Максим, пряча устройство во внутренний карман.

Когда они вернулись, Райан выглядел взволнованным:

– Вы должны это увидеть, – он показал на экран своего ноутбука. – Я проанализировал все доступные данные по временным паттернам активации узлов и обнаружил кое-что невероятное.

На экране была сложная диаграмма, показывающая корреляцию между активностью различных узлов и космическим излучением, которое обнаружила Анна.

– Всё синхронизировано, – пояснил Райан. – Каждая активация происходит точно через определённый промежуток времени после получения космического сигнала. Но самое интересное – интервалы между активациями сокращаются по идеально ровной логарифмической кривой.

– Это не может быть совпадением, – заметила Анна, изучая диаграмму. – Такая закономерность возможна только при наличии внешнего управления, причём чрезвычайно точного.

– Именно, – кивнул Райан. – И если экстраполировать эту кривую, то получается, что через пять дней все двенадцать узлов сети будут активированы одновременно.

– Пять дней? – переспросил Максим. – Но ваша предыдущая модель давала нам не меньше недели.

– Я не учитывал космический сигнал, – признался Райан. – Его интенсивность растёт экспоненциально, и это ускоряет весь процесс.

Лазарев немедленно связался с командным центром, чтобы передать новую информацию. Тем временем самолёт пошёл на снижение, и вскоре они уже видели огни полярной станции «Восток», сверкающие на фоне белоснежной пустыни.

Посадка прошла гладко, несмотря на сложные антарктические условия. На взлётно-посадочной полосе их встречала группа людей в тяжёлых полярных костюмах. Среди них выделялись трое в чёрных куртках с нашивками различных стран – очевидно, международные наблюдатели, о которых говорил Лазарев.

– Доктор Ковалёв! – вперёд выступил высокий седеющий мужчина, протягивая руку. – Профессор Штайнер, ЦЕРН. Рад наконец познакомиться лично.

Максим пожал руку, с трудом скрывая удивление. Тот самый Штайнер, который пять лет назад разгромил его теорию, теперь стоял перед ним с широкой улыбкой, словно они были старыми друзьями.

– Профессор, – сухо ответил Максим. – Не ожидал увидеть вас здесь.

– Обстоятельства изменились, не так ли? – Штайнер всё ещё улыбался. – Ваша теория гравитационной сети, которая казалась такой… экзотической… пять лет назад, сейчас выглядит пророческой. Весь научный мир с нетерпением ждёт результатов этой экспедиции.

– Весь научный мир придётся подождать, – вмешался Лазарев, стоявший рядом с Максимом. – Доктор Ковалёв и его команда будут работать в соответствии с протоколом, утверждённым на высшем уровне. Все данные будут проходить через командный центр в Москве и публиковаться только после соответствующего разрешения.

Улыбка Штайнера стала натянутой:

– Конечно, протокол безопасности. Мы все понимаем важность момента. Однако я представляю здесь международное научное сообщество, и мы настаиваем на полной прозрачности исследований.

– Мы обсудим это позже, – отрезал Лазарев. – А сейчас нам нужно разместиться и подготовить экспедицию к аномальной зоне.

Они прошли в главный корпус станции, где их уже ждали горячий ужин и подготовленные комнаты. Во время ужина в общей столовой напряжение между российской командой и международными наблюдателями было почти осязаемым. Штайнер постоянно пытался завести разговор о теоретических аспектах гравитационной сети, но Максим отвечал уклончиво, следуя негласному совету Лазарева не раскрывать всех карт.

После ужина команда собралась в выделенном им для работы помещении. Максим подключил полученное от Ким устройство к защищённому компьютеру и начал просматривать данные по казахстанскому объекту.

– Невероятно, – пробормотал он после получаса изучения. – Они знали гораздо больше, чем говорили. Тридцать лет наблюдений, и никто не поделился этой информацией с научным сообществом.

– Что там? – спросила Анна, заглядывая через его плечо.

– Детальные записи активности объекта, начиная с момента обнаружения в 1991 году. Периодические всплески, совпадающие с определёнными космическими явлениями. И самое важное – записи сигналов, которые излучает сам объект.

Максим вывел на экран аудиозапись – странную последовательность тонов, похожую на азбуку Морзе, но с гораздо более сложной структурой.

– Это… коммуникация? – неуверенно спросил Райан.

– Похоже на то, – кивнул Максим. – И согласно этим данным, интенсивность и сложность сигналов резко возросла за последние два года. Как будто объект пытается с кем-то связаться, и этот кто-то начал отвечать.

– С другими узлами? – предположила Анна.

– Или с тем, кто посылает сигнал из созвездия Лебедя, – добавила Ким. – Если все объекты образуют единую сеть, логично предположить, что они обмениваются информацией.

Лазарев, до этого молчавший, подошёл ближе:

– И что это значит для нас, доктор Ковалёв?

Максим откинулся в кресле:

– Это значит, что мы имеем дело с активным процессом пробуждения древней системы. Кто-то или что-то целенаправленно активирует её, и процесс идёт гораздо быстрее, чем мы предполагали изначально. Если данные Райана верны, у нас всего пять дней до полной активации.

– А что произойдёт тогда? – напряжённо спросил Лазарев.

– Не знаю, – честно ответил Максим. – Но учитывая мощность уже зафиксированных аномалий, полная активация всех двенадцати узлов может иметь глобальные последствия. От изменения гравитационного поля планеты до… открытия постоянного портала для прибытия того, кто всё это запустил.

В комнате воцарилась тишина, каждый осмысливал масштаб угрозы, с которой они столкнулись.

– Нам нужно выдвигаться к антарктическому узлу на рассвете, – наконец сказал Максим. – Если повезёт, мы сможем понять, как работает система, прежде чем она полностью активируется.

– А если не повезёт? – тихо спросила Анна.

Максим не ответил, но все и так понимали: если они не разгадают тайну гравитационной сети в ближайшие дни, судьба Земли окажется в руках неизвестной силы из глубокого космоса.

Утром, когда они готовились к отправлению, на станцию поступил срочный сигнал из командного центра. Лазарев, выслушав сообщение, собрал всю команду.

– Новости из Бермудского треугольника, – мрачно объявил он. – Кристаллический объект, обнаруженный там, внезапно изменил поведение. Он поднялся из воды и сейчас зависает над поверхностью океана на высоте примерно ста метров. Американцы отправили к нему исследовательские суда и авиацию.

– А местная аномалия? – спросил Максим.

– Усилилась многократно. Вокруг объекта образуется нечто вроде гравитационного вихря. Несколько малых судов уже затянуло в него. Спасательные операции осложняются нестабильностью самой аномалии – она то усиливается, то ослабевает.

– И что самое важное – этот объект теперь излучает сигнал, идентичный тому, что мы обнаружили в казахстанских данных, – добавил Лазарев. – Только гораздо более мощный. Он фиксируется приборами по всему миру.

– Сигнал активации, – пробормотал Максим. – Он ускоряет пробуждение других узлов.

– Значит, нам нужно спешить, – решительно сказала Анна. – Антарктический узел может быть ключом к пониманию всей системы.

Через час караван из трёх снегоходов с прицепами, груженными научным оборудованием и припасами, отправился от станции «Восток» в сторону координат предполагаемого узла. Максим и Анна ехали в первой машине, Райан и Ким – во второй, Лазарев с двумя военными специалистами – в третьей. Профессор Штайнер и другие международные наблюдатели настояли на том, чтобы присоединиться к экспедиции, и разместились в дополнительной машине, которая замыкала караван.

По мере приближения к точке аномалии, Максим всё больше ощущал напряжение, витающее в воздухе. Снегоходы двигались по безжизненной ледяной пустыне, окружённые белым безмолвием, но каждый из участников экспедиции понимал, что они находятся на пороге открытия, способного изменить ход истории.

– Мировой интерес к происходящему только растёт, – сказала Анна, нарушив молчание. – Пока мы ехали, я просмотрела новостные ленты. Все ведущие СМИ планеты сейчас освещают события в Бермудском треугольнике. Видео с кристаллическим объектом стало вирусным.

– Скрыть происходящее уже невозможно, – кивнул Максим. – Теперь правительствам придётся как-то объяснять ситуацию. Вопрос в том, скажут ли они правду.

– А что есть правда? – философски заметила Анна. – Мы сами до конца не понимаем, с чем имеем дело.

Их разговор прервал сигнал от передатчика: Лазарев сообщал, что они приближаются к координатам аномалии. Снегоходы сбавили скорость и вскоре остановились на гребне небольшого ледяного возвышения.

Перед ними простиралась поразительная картина: идеально круглая впадина в ледяном панцире, около километра в диаметре, в центре которой виднелось странное строение. Даже с расстояния было ясно, что это не естественное образование, а искусственное сооружение, частично скрытое подо льдом.

– Это… руины? – удивлённо спросил Райан, разглядывая строение в бинокль.

– Похоже на то, – подтвердил Максим. – И судя по всему, очень древние.

Они осторожно спустились по склону и приблизились к краю впадины. Теперь они могли лучше разглядеть руины – циклопическое сооружение, напоминающее храм или обсерваторию, с огромными колоннами и арками из тёмного камня, на поверхности которого виднелись странные символы, похожие на те, что были обнаружены на кристаллическом объекте в Бермудском треугольнике.

– Невероятно, – прошептал Штайнер, подходя к Максиму. – Это полностью противоречит всему, что мы знаем об истории Антарктиды. Здесь не должно быть никаких древних построек!

– И тем не менее, они здесь, – спокойно ответил Максим, доставая свой гравиметр. – И, судя по показаниям, прямо под этим сооружением находится активный гравитационный узел.

Штайнер внимательно посмотрел на Максима:

– Вы не выглядите удивлённым, доктор Ковалёв. Как будто… ожидали найти здесь нечто подобное.

– После всего, что мы видели за последние дни, меня уже трудно чем-то удивить, – уклончиво ответил Максим и обратился к своей команде: – Разбиваем лагерь здесь, на безопасном расстоянии от края впадины. Затем проводим предварительное сканирование и, если всё будет в порядке, спускаемся к руинам небольшой группой.

Пока команда разбивала лагерь и устанавливала оборудование, Максим, Анна, Райан и Ким собрались, чтобы обсудить стратегию исследования.

– Показания гравиметра стабильны, – сообщил Максим. – Лёгкие колебания, но ничего похожего на активную фазу, которую мы наблюдали в других точках.

– Возможно, этот узел ещё не полностью пробудился, – предположила Ким. – Что даёт нам шанс изучить его в относительно безопасных условиях.

– Или он уже давно активен, но в другом режиме, – добавил Райан. – Посмотрите на эту структуру. Она явно построена вокруг узла, причём с глубоким пониманием его свойств. Кто-то использовал его задолго до нас.

– И, судя по состоянию руин, это происходило тысячи лет назад, – кивнула Анна. – Вопрос – кто построил этот комплекс? Древние люди? Или…

Она не договорила, но все поняли, что она имела в виду. Если комплекс построили не люди, это означало, что Земля уже давно была объектом внимания внеземных цивилизаций.

– Есть только один способ узнать, – решительно сказал Максим. – Мы идём туда.

После тщательной подготовки небольшая экспедиционная группа – Максим, Анна, Райан, Лазарев и двое военных специалистов с защитным оборудованием – начала спуск в ледяную впадину. Ким осталась в лагере координировать работу остальной части команды и поддерживать связь с командным центром. Штайнер, несмотря на все протесты, также присоединился к спускающейся группе, настаивая на своём праве как международного наблюдателя.

По мере приближения к руинам, странное ощущение охватывало всех участников экспедиции. Воздух казался плотнее, звуки становились глуше, а свет как будто преломлялся неестественным образом, создавая лёгкие оптические искажения.

– Гравитационная линза, – пояснил Максим, заметивший эти эффекты. – Узел влияет на структуру пространства-времени даже в пассивном состоянии.

Когда они наконец достигли края руин, величие древнего сооружения потрясло их ещё больше. Огромные каменные блоки, из которых были сложены стены, весили, по оценке специалистов, не менее ста тонн каждый. Технология их обработки и установки явно превосходила возможности древних цивилизаций, известных истории.

– Взгляните на эти символы, – Анна указала на странные знаки, покрывавшие поверхность каменных блоков. – Они похожи на те, что были на кристаллическом объекте в Бермудском треугольнике, но есть и отличия.

– Возможно, разные диалекты одного языка, – предположил Райан. – Или разные функциональные обозначения.

Они осторожно продвигались вдоль внешней стены комплекса, пока не обнаружили то, что выглядело как вход – массивную арку, ведущую внутрь сооружения. Проём был частично завален льдом и снегом, но достаточно свободен, чтобы человек мог пройти.

– Мы входим? – спросил Лазарев, явно обеспокоенный.

– Обязательно, – твёрдо ответил Максим. – Но сначала проведём сканирование и убедимся, что это безопасно.

Один из военных специалистов достал компактный радар и начал сканировать проход и пространство за ним. После нескольких минут работы он сообщил результаты:

– За входом большой зал, примерно тридцать на сорок метров. Потолок на высоте около пятнадцати метров. В центре зала есть какая-то структура, похожая на алтарь или пьедестал.

– Радиационный фон? Токсичные вещества? – уточнил Лазарев.

– Всё в пределах нормы, – ответил специалист. – Воздух пригоден для дыхания, температура около нуля градусов.

Максим проверил показания своего гравиметра:

– Гравитационное поле стабильно, лёгкие колебания в пределах пяти процентов от нормы. Я считаю, что мы можем войти, но с максимальной осторожностью.

Они включили мощные фонари и один за другим протиснулись через заснеженный проход. Внутри их взору открылся величественный зал, который когда-то, должно быть, поражал своим великолепием, а сейчас представлял собой впечатляющее зрелище древних руин, частично скрытых льдом и снегом, проникавшими через проломы в потолке.

В центре зала, как и сообщил радар, находилось странное сооружение – круглая платформа из тёмного металлического материала, на которой располагался объект, поразительно похожий на икосаэдр из сибирской аномалии, только гораздо больше размером – около трёх метров в диаметре.

– Это он, – прошептал Максим. – Антарктический узел.

В отличие от других обнаруженных узлов, этот не был скрыт под землёй или водой. Он был установлен на специальной платформе, словно выставленный напоказ, окружённый архитектурным комплексом, построенным специально для него.

– Кто бы ни построил это место, они не просто знали о существовании узла, – сказала Анна, медленно обходя платформу. – Они поклонялись ему. Или использовали его.

– Смотрите! – внезапно воскликнул Райан, указывая на стену позади платформы. – Там какие-то изображения!

Они направили фонари на указанное место и увидели огромную фреску, частично скрытую льдом, но всё ещё различимую. На ней было изображено то, что можно было интерпретировать только как карту звёздного неба, с отмеченными линиями, соединяющими определённые звёзды, и двенадцатью символами, расположенными в ключевых точках.

– Это… карта гравитационной сети? – неуверенно спросил Лазарев.

– Не просто сети, – ответил Максим, внимательно изучая изображение. – Это карта галактического масштаба, показывающая связи между различными звёздными системами. И если я правильно интерпретирую эти символы, Земля – лишь одна из многих точек в этой сети.

Штайнер, всё это время молча фотографировавший и записывавший всё вокруг, внезапно заговорил:

– Доктор Ковалёв, вы понимаете значение этого открытия? Это не просто подтверждение существования внеземных цивилизаций. Это доказательство существования межзвёздной транспортной системы, действовавшей тысячи, а может, и миллионы лет назад!

– И сейчас кто-то пытается возродить её, – мрачно добавил Максим. – Вопрос – зачем?

Анна, исследовавшая другую часть зала, внезапно окликнула их:

– Здесь есть ещё что-то! Похоже на… панель управления?

Они поспешили к ней и увидели встроенную в стену конструкцию из того же тёмного материала, что и платформа в центре зала. На ровной поверхности были расположены символы, похожие на те, что покрывали внешние стены комплекса.

– Не прикасайтесь ни к чему, – предупредил Лазарев, но Райан уже провёл рукой над панелью, не касаясь её, но исследуя с помощью какого-то устройства.

– Невероятно, – прошептал он. – Эта панель активна! Она излучает слабые электромагнитные импульсы, структурированные точно так же, как сигналы, которые мы перехватывали от других узлов!

– Это какой-то пульт управления? – спросил один из военных специалистов.

– Возможно, – ответил Максим. – Или коммуникационный терминал. В любом случае, он всё ещё функционирует после тысяч лет, что само по себе поразительно.

Они продолжили исследовать зал, обнаруживая всё новые удивительные детали. Фрески на стенах рассказывали историю – историю о звёздах, о путешествиях между ними, о странных существах, явно не человеческого происхождения. На одном из изображений было показано, как эти существа взаимодействуют с людьми, передавая им какие-то знания или технологии.

– Древний контакт, – пробормотала Анна, изучая фреску. – Это объясняет многое в нашей мифологии. Боги, спустившиеся с неба, принесшие знания и технологии…

– И построившие эту станцию, чтобы контролировать узел, – добавил Максим. – Но потом они ушли. Почему? И почему сеть бездействовала так долго?

Их размышления прервал внезапный сигнал тревоги от гравиметра Максима. Прибор показывал резкое усиление гравитационных колебаний.

– Что-то происходит, – напряжённо сказал Максим, глядя на показания. – Узел активизируется.

Как будто в ответ на его слова, икосаэдр в центре зала начал слабо светиться голубоватым светом, а символы на панели управления вспыхнули яркими огнями.

– Нам нужно уходить, – решительно сказал Лазарев. – Немедленно!

Но прежде чем кто-либо успел двинуться к выходу, пространство вокруг икосаэдра начало искажаться, образуя ту же странную линзу, которую они наблюдали в других аномалиях. Через неё смутно проступали очертания какого-то другого места – не заснеженные руины, а светлое помещение с высокотехнологичным оборудованием.

– Портал открывается, – прошептал Райан, завороженно глядя на происходящее.

– К выходу! – скомандовал Лазарев, и все бросились к проходу, через который они вошли в зал.

Все, кроме Максима, который остался стоять, не отрывая взгляда от формирующегося портала. В искажённом пространстве он заметил движение – что-то или кто-то приближался с другой стороны.

– Максим, идём! – крикнула Анна, хватая его за руку.

– Подождите, – он не сдвинулся с места. – Смотрите!

В центре портала появилась фигура – высокая, стройная, с серебристой кожей и удлинёнными конечностями. Существо было гуманоидным, но явно не человеческим. Оно словно парило внутри искажённого пространства, разглядывая людей своими огромными миндалевидными глазами.

– Первый контакт, – прошептал Штайнер, мгновенно забыв о страхе перед лицом исторического момента.

Существо сделало жест рукой с длинными пальцами, и вокруг него возникло голографическое изображение – трёхмерная модель Земли с отмеченными на ней точками активных узлов.

– Оно пытается коммуницировать, – сказала Анна, делая шаг вперёд.

Существо повернуло голову к ней и снова сделало жест. Голограмма изменилась, показывая теперь другую звёздную систему с тремя планетами, окружённую защитным полем, которое внезапно разрушалось, а затем система исчезала в яркой вспышке.

– Это… предупреждение? – неуверенно спросил Райан.

Максим сделал несколько шагов вперёд, остановившись на безопасном расстоянии от портала:

– Кто вы? Что вам нужно от нас?

Существо не ответило словами, но голограмма снова изменилась, показывая теперь двенадцать активных узлов на Земле, соединённых в единую сеть, и приближающийся к планете массивный объект, похожий на космический корабль. Затем изображение сменилось: корабль был остановлен какой-то энергетической волной, исходящей от активированной сети.

– Оно хочет, чтобы мы активировали сеть? – предположил Лазарев. – Для защиты от чего-то?

Прежде чем кто-то успел ответить, портал начал сжиматься, а свечение икосаэдра – тускнеть. Существо сделало последний жест, создав голографическое изображение, которое осталось висеть в воздухе даже после того, как портал закрылся: символ, похожий на один из тех, что были на стенах комплекса, но излучающий пульсирующее свечение.

– Оно оставило нам сообщение, – сказала Анна, подходя к голограмме. – Но что оно означает?

Максим внимательно изучал парящий символ:

– Я видел нечто подобное на фреске с картой. Если я правильно помню, этот знак был рядом с изображением Земли.

– Может быть, это код активации? – предположил Райан. – Или ключ к управлению сетью?

Лазарев, убедившись, что непосредственной опасности больше нет, связался с базовым лагерем:

– Доктор Ким, у нас был контакт. Повторяю – у нас был контакт с неизвестной сущностью через временный портал. Подготовьте оборудование для полной записи и анализа полученной информации.

Они сделали множество фотографий и записей голографического символа, прежде чем тот начал тускнеть и в конце концов исчез. Икосаэдр в центре зала снова стал инертным, а символы на панели управления погасли.

– Что это было? – спросил один из военных специалистов, всё ещё держащий руку на кобуре.

– Первый сознательный контакт, – ответил Максим. – Кто-то с другой стороны сети пытается предупредить нас о чём-то. Или манипулировать нами.

– Манипулировать? – переспросил Штайнер. – Почему вы так думаете?

– Потому что это всё слишком удобно, – Максим указал на руины вокруг. – Этот комплекс построен тысячи лет назад, но сохранился достаточно хорошо. Узел размещён на открытой платформе, а не скрыт под землёй. Панель управления всё ещё функционирует. И в тот момент, когда мы входим сюда, открывается портал и появляется существо с предупреждением. Как будто нас ждали.

– Или как будто наше присутствие активировало заранее подготовленное сообщение, – предположила Анна. – Своего рода древний автоответчик.

– В любом случае, нам нужно тщательно проанализировать всё, что мы здесь видели, – сказал Лазарев. – И сообщить об этом в командный центр. Такой уровень контакта… это меняет всё.

Они ещё некоторое время провели в зале, документируя каждую деталь, прежде чем вернуться в базовый лагерь. Там их ждала взволнованная Ким и ошеломлённые международные наблюдатели, которым Штайнер уже успел частично рассказать о произошедшем.

Пока команда устанавливала спутниковую связь для передачи данных в командный центр, Максим отвёл Анну, Райана и Ким в сторону:

– Что-то здесь не сходится, – тихо сказал он. – Эта встреча была слишком… постановочной.

– Что вы имеете в виду? – спросила Ким.

– Как будто нам показали именно то, что мы должны были увидеть, – пояснил Максим. – Существо не пыталось действительно общаться с нами, оно просто продемонстрировало серию образов и исчезло.

– Вы думаете, это была какая-то запрограммированная проекция? – предположил Райан.

– Возможно, – кивнул Максим. – Или часть более сложного плана. Мы должны быть предельно осторожны в интерпретации того, что видели.

– Но предупреждение выглядело настоящим, – возразила Анна. – Если что-то приближается к Земле, и активация сети может защитить нас…

– Или наоборот, – мрачно сказал Максим. – Что если активация сети – это то, чего добивается какая-то враждебная сила? А предупреждение – лишь способ манипулировать нами, чтобы мы сделали именно то, что им нужно?

Эта мысль заставила всех замолчать. Они столкнулись не просто с технологической загадкой, но и с возможной космической интригой, в которой человечество могло быть просто пешкой в чужой игре.

– Что будем делать дальше? – спросила Ким после паузы.

– Продолжим исследования, – ответил Максим. – Но будем проверять каждую гипотезу дважды. И ничего не принимать на веру, даже если это пришло от предполагаемых создателей сети.

Когда связь с командным центром была установлена, Максим сделал полный доклад, включая свои сомнения относительно подлинности контакта. В ответ генерал Северцев сообщил, что ситуация по всему миру становится всё более напряжённой.

– Международные новости полны сообщений о странных явлениях, – сказал он. – Американцы объявили чрезвычайное положение в районе Бермудского треугольника после того, как кристаллический объект начал излучать какой-то сигнал, вызывающий массовые галлюцинации у находящихся поблизости людей. Китайцы сообщают о всплеске активности в пустыне Гоби – там тоже открывался временный портал. Мировой интерес к происходящему достиг беспрецедентного уровня.

– А что с другими предполагаемыми узлами? – спросил Максим.

– Тибетский уже активен, хотя и на низком уровне. Индийско-китайская экспедиция обнаружила там древний храмовый комплекс, похожий на ваш антарктический, только лучше сохранившийся. Монахи, живущие там, утверждают, что их предки тысячи лет хранили знания о «вратах звёзд».

– А океанские узлы?

– Мы отправили подводные аппараты к предполагаемым точкам в Тихом и Индийском океанах. Пока данных нет, но спутниковые снимки показывают странные завихрения воды в этих районах.

Максим помолчал, обдумывая ситуацию:

– Генерал, я считаю, что мы должны оставаться здесь и продолжать исследование антарктического комплекса. В нём может быть ключ к пониманию всей сети.

– Согласен, – ответил Северцев. – Но будьте осторожны. Мы не знаем, кому доверять в этой ситуации – даже тем, кто, казалось бы, предлагает помощь.

После сеанса связи Максим объявил, что экспедиция остаётся на месте и продолжает работу. Международные наблюдатели, особенно Штайнер, выражали нетерпение, требуя немедленного возвращения в центральный комплекс руин для продолжения контакта.

– Мы должны быть методичными, – твёрдо сказал Максим. – Сначала полностью проанализируем собранные данные, создадим трёхмерную модель комплекса, расшифруем символы. Только тогда вернёмся к центральной платформе.

Эта осторожность вызвала недовольство Штайнера, но Лазарев поддержал Максима, напомнив, что экспедиция проходит по российскому протоколу.

Вечером, когда полярное солнце висело низко над горизонтом, окрашивая ледяную пустыню в розоватые тона, Максим стоял на краю лагеря, глядя в сторону древних руин. Мировой интерес к происходящим событиям достиг своего пика, и он чувствовал огромный груз ответственности. От решений, которые они примут в ближайшие дни, могла зависеть судьба всего человечества.

– Думаете о контакте? – тихо спросила Анна, подойдя сзади.

– Думаю обо всём, – ответил Максим. – О том, как моя теория, которую высмеивали годами, внезапно оказалась в центре крупнейшего кризиса в истории человечества. О том, что где-то там, в глубоком космосе, кто-то или что-то заинтересовано в нашей планете настолько, что активировало древнюю систему для связи с нами. И о том, можем ли мы доверять тому, что видим и слышим.

Анна некоторое время молчала, глядя на горизонт:

– Знаете, когда я была маленькой, я часто смотрела на звёзды и мечтала, что однажды мы не будем одни во Вселенной. Что встретим другие разумные виды, обменяемся знаниями, расширим свои горизонты. Но никогда не представляла, что это произойдёт так… неоднозначно.

– Реальность редко соответствует мечтам, – грустно улыбнулся Максим. – Особенно когда речь идёт о контактах с неизвестными цивилизациями, которые могут быть на миллионы лет старше нашей.

Они стояли молча, наблюдая, как последние лучи солнца играют на ледяных пиках. Где-то в глубине древних руин скрывалась технология, способная изменить будущее Земли, и от их способности разгадать её тайны зависело, станет ли это изменение благом или катастрофой.

Мировой интерес к гравитационным аномалиям больше нельзя было сдерживать. События выплеснулись в публичное пространство, став главной темой новостей во всех странах. И теперь человечество с тревогой и надеждой смотрело на учёных вроде Максима, ожидая ответов на вопросы, которые ещё недавно казались уделом научной фантастики.

А время неумолимо таяло – до полной активации всех двенадцати узлов оставалось меньше пяти дней.

Глава 6: Подводные тайны

Лазурные воды Бермудского треугольника лениво колыхались под лучами тропического солнца. На поверхности океана не было ничего необычного – лишь лёгкая рябь от прибрежного бриза и редкие белые барашки волн. Но в нескольких километрах от ближайшего берега, на глубине около ста метров, происходило нечто, чему не было объяснения в стандартных учебниках физики.

Исследовательское судно «Дискавери» ВМС США медленно продвигалось по заранее проложенному маршруту. На его борту находилась научная экспедиция, собранная в спешном порядке после фиксации странных гравитационных аномалий в этом печально известном районе Атлантического океана.

В центре командной рубки стояла доктор Джейн Кортес, ведущий специалист Океанографического института, и внимательно изучала данные, поступающие с погружённых сенсоров.

– Опять изменения, – сказала она, указывая на график на экране. – Гравитационное поле флуктуирует с периодом примерно четырнадцать минут. Точно такой же паттерн, как в сибирской аномалии.

– Ковалёв был прав, – кивнул стоящий рядом лейтенант Моррисон, офицер связи. – Это часть единой системы.

– И она становится всё активнее, – добавила Кортес, нахмурившись. – Смотрите, амплитуда колебаний растёт. Если тенденция сохранится, через несколько часов мы можем столкнуться с серьёзными гравитационными возмущениями.

Моррисон повернулся к капитану корабля:

– Сэр, я рекомендую сообщить в командный центр и запросить эвакуацию гражданских специалистов.

Капитан Харрис, коренастый мужчина с внушительной седой бородой, покачал головой:

– Пока рано. У нас приказ продолжать наблюдение и сбор данных. К тому же, – он кивнул на карту радиолокационного обзора, – вокруг нас уже формируется кордон из военных судов. Никто не уйдёт из этого района, пока феномен не будет изучен или нейтрализован.

– Но, сэр, – начал Моррисон, однако был прерван сигналом тревоги с гидролокационной станции.

– Капитан! – позвал оператор гидролокатора. – У нас крупный объект на глубине ста двадцати метров, примерно в километре по курсу. Он… движется.

Харрис и Кортес немедленно подошли к станции. На экране был чётко виден массивный объект овальной формы, медленно перемещавшийся в толще воды.

– Это не подводная лодка, – уверенно сказал оператор. – И не кит. Форма слишком правильная, движение слишком равномерное.

– Тот самый кристаллический объект, о котором сообщали ранее? – предположила Кортес.

– Возможно, – кивнул капитан. – Но по предыдущим данным, он был неподвижен. Что-то заставило его активироваться.

Он повернулся к коммуникационному офицеру:

– Передайте в командный центр: объект проявляет активность. Запросите инструкции и подготовьте подводный дрон для визуального контакта.

Пока команда выполняла приказ, Кортес продолжала анализировать данные с сенсоров:

– Гравитационное поле вокруг объекта нестабильно. Оно то усиливается, создавая зону повышенной гравитации, то ослабевает почти до нуля. Как будто… он дышит.

– Дышит? – переспросил Моррисон.

– Это метафора, лейтенант, – пояснила Кортес. – Но эти пульсации действительно напоминают ритм. И они усиливаются.

Подводный дрон был спущен на воду и направлен к координатам объекта. На главном экране командной рубки появилось изображение с камеры дрона – сначала мутная синева океанских глубин, затем, по мере приближения к цели, смутные очертания чего-то массивного и геометрически правильного.

– Увеличьте мощность прожекторов, – приказал Харрис.

Изображение стало ярче, и все в рубке затаили дыхание. Перед ними был объект, не похожий ни на что, созданное человеком или природой. Огромный кристалл с множеством граней, переливающихся странным голубоватым светом. Его поверхность была покрыта символами, похожими на те, что были обнаружены в Антарктиде, но с некоторыми отличиями.

– Это… красиво, – прошептал кто-то из команды.

– И смертельно опасно, – добавил Харрис. – Держите дрон на безопасном расстоянии. Мы не знаем, как объект может отреагировать на прямой контакт.

Но даже с расстояния в несколько десятков метров они могли видеть, что объект излучает не только свет, но и какую-то энергию, искажающую воду вокруг него. Казалось, что сама реальность вокруг кристалла становится текучей, нестабильной.

– Гравитационные показатели растут, – напряжённо сказала Кортес, не отрывая взгляда от приборов. – Мы приближаемся к критической точке.

– Всем приготовиться к экстренным маневрам, – скомандовал Харрис. – Если начнутся серьёзные возмущения, нам придётся быстро уходить из зоны.

Но было уже поздно. Внезапно все приборы на корабле сошли с ума – стрелки датчиков метались из стороны в сторону, экраны компьютеров покрылись помехами. А затем они почувствовали это – корабль словно стал легче, начав приподниматься над поверхностью воды.

– Отрицательная гравитация! – закричала Кортес. – Как в сибирской аномалии!

– Полный назад! – приказал Харрис. – Уходим из зоны!

Но двигатели не реагировали, а корабль продолжал подниматься, пока не оказался почти полностью над водой, удерживаемый неизвестной силой в нескольких метрах над поверхностью океана.

– Всем держаться! – крикнул капитан, хватаясь за поручень. – И приготовиться к падению!

Его опасения оправдались – так же внезапно, как началась аномалия, она прекратилась. «Дискавери» рухнул обратно в воду с высоты около пяти метров, вызвав мощный всплеск и сотрясение всего корпуса. Людей разбросало по помещениям, оборудование падало с креплений, повсюду слышались крики и стоны раненых.

Харрис с трудом поднялся на ноги:

– Доложить о повреждениях! Есть пострадавшие?

– Несколько человек с ушибами и порезами, – ответил подбежавший медик. – Ничего серьёзного, но нам нужно проверить всех.

– Корпус цел, – сообщил главный инженер. – Но у нас проблемы с двигателем и электроникой. Системы перезагружаются, но на это потребуется время.

Капитан кивнул и повернулся к коммуникационному офицеру:

– Связь с командным центром?

– Пытаюсь восстановить, сэр. Похоже, все системы связи тоже пострадали от гравитационного импульса.

– А подводный дрон?

– Потерян, – мрачно ответил оператор. – Последние кадры показывают, что он был втянут в какое-то искажение пространства вокруг объекта.

Кортес, которая всё это время пыталась реанимировать свои приборы, внезапно замерла:

– Капитан, смотрите! За бортом!

Все повернулись к иллюминаторам. Вокруг корабля вода начала странно двигаться, образуя идеально круглый водоворот диаметром в несколько сотен метров. Но вместо того, чтобы затягивать всё вглубь, как обычные водовороты, этот, казалось, выталкивал воду наружу, создавая кольцеобразный вал вокруг спокойного центра.

– Что происходит? – пробормотал Моррисон, не отрывая взгляда от удивительного зрелища.

– Не знаю, – честно ответила Кортес. – Но мы сейчас в самом центре формирования чего-то… большого.

И она оказалась права. В следующие минуты водоворот стабилизировался, образовав идеально круглую зону спокойной воды диаметром около километра, окружённую бушующими волнами. «Дискавери» оказался в самом центре этой зоны, словно в глазу гигантского урагана.

А затем они увидели это – сначала как смутное свечение в глубине, затем всё ярче и отчётливее. Кристаллический объект поднимался к поверхности, излучая пульсирующий голубоватый свет. Когда он достиг поверхности, стало ясно, насколько он огромен – не меньше пятидесяти метров в поперечнике.

– Господи, – прошептал кто-то из команды.

Объект завис над водой, всего в нескольких десятках метров от корабля, медленно вращаясь вокруг своей оси. Теперь они могли во всех деталях разглядеть его поверхность – гладкую, словно полированную, с глубокими бороздами, в которых пульсировал свет. Символы на его гранях светились и менялись, как будто передавая какое-то сообщение.

– Нам удалось восстановить частичную функциональность систем, – доложил главный инженер. – Аварийное питание работает, базовые датчики тоже.

– А связь? – спросил Харрис, не отрывая взгляда от парящего кристалла.

– Только ближнего радиуса, сэр. Мы можем связаться с кораблями в пределах нескольких километров, но не с берегом.

– Этого достаточно, – кивнул капитан. – Свяжитесь с ближайшими военными судами, сообщите нашу ситуацию и передайте, что у нас прямой визуальный контакт с объектом.

Пока офицер пытался установить связь, Кортес настраивала уцелевшие научные приборы:

– Объект излучает целый спектр сигналов – электромагнитных, гравитационных, возможно, ещё каких-то, которые мы не можем зафиксировать нашим оборудованием. И, судя по всему, сигналы направлены как в глубину океана, так и в космос.

– В космос? – переспросил Моррисон. – Зачем?

– Возможно, он пытается установить связь с другими такими же объектами, – предположила Кортес. – Или с тем, кто его создал.

Внезапно кристаллический объект изменил своё поведение. Его вращение ускорилось, а свечение стало ярче и приобрело красноватый оттенок. Из его граней начали выдвигаться странные структуры, напоминающие антенны или манипуляторы.

– Это… трансформация? – неуверенно спросил Моррисон.

– Скорее, активация дополнительных систем, – ответила Кортес. – Он готовится к чему-то.

Как по команде, объект выпустил яркий луч света, направленный вертикально вверх, в небо. Луч был настолько интенсивным, что прорезал облака, создавая идеально прямой столб света, уходящий, казалось, в бесконечность.

– Капитан! – позвал коммуникационный офицер. – Я установил связь с эсминцем «Джонсон», они в пяти километрах от нас. Они видят световой столб и запрашивают информацию.

– Передайте, что мы находимся в непосредственной близости от источника и наблюдаем активацию неизвестного объекта, – распорядился Харрис. – Запросите помощь в эвакуации, если это станет возможным.

Но эвакуация казалась всё менее вероятной – вокруг корабля вода начала странно себя вести, словно закипая, хотя температура оставалась нормальной. Это было похоже на процесс, который наблюдали в Сибири – искажение самой структуры пространства-времени.

– Он формирует портал, – прошептала Кортес, глядя на данные приборов. – Так же, как в других точках аномалий. Но этот будет намного больше и стабильнее.

– И куда он ведёт? – спросил капитан.

– Судя по космической направленности луча, – ответила Кортес, – вероятно, к той звезде в созвездии Лебедя, откуда приходит активационный сигнал. Но это только предположение.

Внезапно от кристаллического объекта отделились несколько меньших структур – идеально гладкие сферы размером с баскетбольный мяч, которые начали двигаться вокруг основного объекта, создавая что-то вроде орбитальной структуры.

– Похоже на систему стабилизации, – прокомментировала Кортес. – Или усилители сигнала.

Сферы начали излучать собственный свет, соединяясь лучами с основным объектом и друг с другом, формируя сложную геометрическую сеть в воздухе.

– Невероятно, – прошептала Кортес. – Они создают локальную копию глобальной гравитационной сети! Миниатюрную версию того, что происходит в планетарном масштабе!

И действительно, структура, формируемая объектом и сферами, напоминала модель, которую Райан Чанг создал для визуализации гравитационной сети Земли, только в уменьшенном виде.

– Капитан, – снова позвал коммуникационный офицер. – «Джонсон» сообщает, что приближаются военные самолёты. Командование приказало провести разведывательный облёт объекта.

Харрис нахмурился:

– Это может быть опасно. Мы не знаем, как объект отреагирует на приближение самолётов.

– Я передам ваши опасения, сэр, но решение уже принято на высшем уровне.

Через несколько минут они услышали гул приближающихся реактивных двигателей. Два истребителя F-35 появились в поле зрения, описывая широкие круги вокруг зоны аномалии, постепенно снижаясь для лучшего обзора.

Кристаллический объект, казалось, никак не реагировал на их приближение, продолжая свои трансформации и излучение энергии. Но когда самолёты снизились до высоты примерно в километр, всё изменилось.

Объект внезапно выпустил серию коротких световых импульсов, направленных в небо. Затем его вращение ускорилось, а цвет излучения сменился с голубого на интенсивно-красный.

– Он воспринял их как угрозу, – напряжённо сказала Кортес. – Или как триггер для следующей фазы активации.

Как только она произнесла эти слова, в центре геометрической структуры, созданной объектом и сферами, начало формироваться искажение пространства – тот самый портал, который наблюдали в Сибири и других точках аномалий. Но в отличие от предыдущих случаев, этот был намного больше и стабильнее, с чётко видимым «туннелем», уходящим куда-то в бесконечность.

– Господи, – выдохнул Моррисон. – Оно открылось.

В портале виднелось какое-то пространство – не космос, как можно было ожидать, а странное место с красноватым небом и двумя солнцами. Ландшафт напоминал пустыню, но с геометрически правильными структурами, явно искусственного происхождения.

– Другой мир, – прошептала Кортес. – Мы видим другую планету.

И тут они заметили движение с той стороны портала. Что-то приближалось – сначала как тёмная точка на горизонте, затем всё больше и отчётливее. Объект явно двигался к порталу с намерением пройти через него.

– Всем приготовиться! – скомандовал Харрис. – Мы не знаем, что сейчас произойдёт, но будьте готовы к экстренной эвакуации, если возникнет такая возможность.

Объект с другой стороны приближался. Теперь они могли разглядеть его форму – что-то вроде сплюснутой сферы с множеством выступов и антенн. Он был огромен, размером с футбольное поле, и явно искусственного происхождения.

– Космический корабль, – уверенно сказала Кортес. – Или исследовательский зонд.

Когда объект почти достиг края портала, произошло нечто неожиданное. Истребители, кружившие над зоной аномалии, внезапно изменили курс и направились прямо к порталу, явно готовясь атаковать приближающийся инопланетный аппарат.

– Нет! – закричала Кортес. – Это может вызвать катастрофу!

Но было поздно. Один из истребителей выпустил ракету, которая устремилась к порталу. Однако, не долетев до цели, ракета внезапно замерла в воздухе, словно попав в невидимое желе, а затем медленно распалась на составные части, которые зависли в пространстве, как в музейной экспозиции.

– Защитное поле, – пробормотал Моррисон. – Оно нейтрализовало ракету, не позволив ей даже приблизиться к порталу.

Инопланетный объект замедлил своё движение, словно оценивая ситуацию. Затем он начал излучать серию световых импульсов, очень похожих на те, что излучал кристаллический объект ранее.

– Они коммуницируют, – сказала Кортес. – Обмениваются информацией.

После короткого обмена сигналами инопланетный аппарат начал отступать от портала, постепенно удаляясь, пока не исчез из виду. Портал оставался открытым ещё несколько минут, а затем начал сужаться, пока не схлопнулся полностью.

Кристаллический объект и окружающие его сферы прекратили свечение и медленно опустились обратно в воду, исчезая из виду. Водоворот вокруг корабля начал затухать, возвращая океан к его нормальному состоянию.

– Что… это было? – спросил Моррисон, всё ещё не веря своим глазам.

– Первый контакт, – ответила Кортес. – И мы его испортили. Или, по крайней мере, отложили.

Связь с эсминцем «Джонсон» восстановилась, и они получили приказ немедленно вернуться на базу для подробного отчёта о случившемся. Но прежде чем корабль успел начать движение, главный инженер заметил, что двигатели всё ещё не работают.

– Мы застряли здесь, сэр, – доложил он. – Потребуется буксир.

Капитан Харрис кивнул и отдал соответствующие распоряжения. Затем повернулся к Кортес:

– Доктор, как вы оцениваете ситуацию? Это было вторжение? Или мирный контакт?

Кортес задумчиво посмотрела на место, где ещё недавно парил кристаллический объект:

– Трудно сказать наверняка, капитан. Но судя по тому, что инопланетный аппарат отступил после первого проявления агрессии с нашей стороны, это, скорее всего, была разведывательная миссия. Они хотели изучить нас, возможно, установить контакт, но не были готовы к прямому конфликту.

– Значит, они вернутся, – мрачно заключил Харрис.

– Несомненно, – кивнула Кортес. – И в следующий раз они могут быть лучше подготовлены к нашей реакции.

Пока они ждали прибытия буксира, Кортес решила использовать время для дополнительных исследований. Один из уцелевших подводных дронов был спущен в воду для изучения места, куда опустился кристаллический объект.

На глубине около ста метров дрон обнаружил удивительное зрелище – идеально круглую область морского дна, лишённую обычных отложений и покрытую странным металлическим материалом. В центре этой области находилась конструкция, похожая на дверь или люк, наполовину погружённая в грунт.

– Это похоже на древнюю станцию, – прокомментировала Кортес, изучая изображение. – Как и в Антарктиде, только подводная версия.

– Значит, она была здесь всё это время? – удивлённо спросил Моррисон. – Прямо в центре одного из самых изученных районов мирового океана?

– Видимо, да, – кивнула Кортес. – Но, вероятно, в неактивном состоянии, замаскированная под обычное морское дно. Только сейчас, когда сеть активируется, эти древние структуры проявляются.

Дрон продолжал исследование, приближаясь к металлической двери. По мере приближения стало видно, что на поверхности двери есть те же странные символы, что и на кристаллическом объекте.

– Мы должны попасть туда, – решительно сказала Кортес. – Внутри этой станции могут быть ответы на все наши вопросы.

– Это слишком рискованно, – возразил Харрис. – Мы не знаем, что может быть внутри, и как это отреагирует на наше вторжение.

– Но мы не можем упустить такой шанс, – настаивала Кортес. – Подумайте, капитан – если все такие станции связаны в единую сеть, то, изучив одну из них, мы сможем понять, как работает вся система. И, возможно, найти способ контролировать её.

Харрис колебался. Как военный, он понимал стратегическую ценность такой информации, но как командир, отвечающий за жизни своего экипажа, он осознавал риски.