Миф о себе

В моей жизни было мало женщин, и всякий раз, когда я признаюсь в этом, фраза получается очень грустной. По сквозящей в каждом её слове безысходности она стала бы отличной репликой в исповеди какого-нибудь типичного героя-неудачника одной из современных голливудских комедий. Уж не знаю, почему так происходит, да вот только звучит она до бесконечности тоскливо. Однако если быть честным перед самим собой – а это, как мне представляется, есть высшая степень откровенности – никакого сожаления и дискомфорта от этого факта я не испытываю. Точно также как и особой гордости. Так уж сложилось, и на этом всё.

Возможно, именно благодаря такому неприлично скромному числу женщин в своей постели я до сих пор отлично помню их лица, имена и обстоятельства, которые свели нас вместе. Каждый раз, идя на сближение, я имел самые серьёзные намерения и далеко идущие планы. К слову: это не всегда становилось обоюдным, но что поделать – такой уж я человек.

В большинстве своём воспоминания об этих женщинах являются приятными, ибо минуты, часы и дни, проведённые в свете их очарования, наполнены теплотой и любовью, если не сказать больше – счастьем. В то же время есть исключения, когда от возвращения к былому где-то глубоко в груди просыпается старая покрытая пылью печаль. Она уже не способна принести с собой острой нестерпимой боли, но несмотря на это её тень ощутима, ощутима настолько, что сердце вновь наполняют раскаяние и чувство вины.

Общение с женщинами всегда напоминает мне прикосновение к находящимся под напряжением оголённым проводам: после контакта остаться прежним не выйдет, а шансы избежать катастрофы почти всегда равны нулю. Погрузиться в воспоминания и обратиться к одной из таких катастроф меня заставил слепой случай, произошедший на прошлой неделе и всколыхнувший девственную гладь моей дотоле однообразной и размеренной жизни.

Это произошло 5 августа 2025 года.

Во вторник вечером после работы я как обычно приехал на стадион, чтобы погонять мяч: своего рода еженедельный ритуал, который даёт возможность расслабиться и выпустить пар, дабы не сойти с ума в бесконечных рабочих буднях взрослого человека. Кроме того регулярные занятия футболом на протяжении многих лет позволяют поддерживать связь со старыми приятелями юности и обмениваться с ними новостями. Чаще всего беседы ограничиваются рассказами о чьём-нибудь отпуске, рождении ребёнка, новом автомобиле и непрекращающемся цейтноте в фирме – вот и весь круг насущных тем. С этим уже в нашем возрасте ничего не поделаешь.

Я приехал раньше и, чтобы скоротать время в ожидании партнёров по матчу, расположился на западной трибуне. Солнце уже опускалось, и, хотя футбольное поле ещё было освещено ласковыми закатными лучами, я сидел в тени. Вместе с июлем ушёл и летний зной, и весь август на улице стояла комфортная для занятий спортом погода. На сочном зелёном газоне проплешинами виднелись бледно-жёлтые опавшие листья, что принёс ветер с опоясывающих футбольное поле тополей. В моей жизни наступала очередная осень. Наблюдая за тренировкой детей, я размышлял о том, почему каждый год по-особенному радуюсь приближению этой поры. Если всерьёз об этом задуматься, задачка окажется не из простых. Странно другое: всякий раз, когда я думаю над этим вопросом, почему-то перед глазами возникает срез ствола огромного старого дерева, на котором каждый год прибавляется новое кольцо, а у меня в свою очередь – седые волосы. Такие дела. В воздухе очевидно присутствовал лёгкий запах и привкус холодов, я чувствовал его и наслаждался им.

Слева за футбольным полем, там, где заканчивались трибуны, за высокой в три-четыре метра сеткой располагались два теннисных корта. Их ярко коричневое грунтовое покрытие было идеально выровнено и очищено от опавшей листвы. Всё выглядело так, словно только и ожидало наступления матча. В этот момент я увидел, как на площадку выходят юноша и девушка: обоим было не больше тридцати. Он – в синих шортах, футболке «NIKE» и белых кроссовках; она – в короткой спортивной юбке, обтягивающей майке и кепке, из-под которой торчала длинная русая коса. Оба высокие, стройные, сильные, атлетичного телосложения. Лёгкость и грация сквозили во всех их движениях. Мой взгляд скользнул по инвентарю, и я заметил, что вместо знакомых чехлов, где обычно хранятся ракетки для большого тенниса, на их плечах висели куда менее громоздкие пластиковые футляры с ракетками для игры в бадминтон.

Сложив вещи на скамью, они наскоро разогрели мышцы, после чего достали ракетки, расположились друг напротив друга и продолжили разминку, плавными ударами гоняя волан по воздуху. До меня долетал характерный пружинящий звук этих ударов. Всё выглядело просто, однако чувствовалось, что каждое действие предельно выверено и отточено, отчего я заключил, что молодые люди занимаются бадминтоном уже давно.

Закончив упражнения, игроки немного передохнули и выпили воды, а после – разошлись по разным сторонам сетки и начали игру. Их ловкие стремительные и порой хитрые движения всё больше выдавали в них профессионалов. Казалось, что парень играет в полсилы и даже поддаётся, однако в некоторые моменты и ему приходилось выкладываться на все сто. Наблюдая, как раз за разом в немыслимых выпадах и пируэтах он из-под самой сетки вытаскивает волан, который по всем законам физики уже должен был коснуться земли, я наслаждался, в очередной раз удивляясь зрелищности этого вида спорта.

Чувство восхищения виртуозной игрой бадминтонистов было хорошо мне знакомо. Оно проснулось где-то внутри меня в тот самый момент, когда эта парочка вышла на корт с ракетками для игры в бадминтон. На меня вдруг нахлынуло ощущение, будто в чужом городе я встретил своего старого приятеля, которого считал давно умершим. По крайней мере, тогда я испытал нечто подобное.

Моё знакомство с бадминтоном началось много лет назад. На первом курсе университета требовался студент, который бы представлял факультет на соревнованиях по этому виду спорта. В столь юном возрасте я ещё не имел ни мозгов, ни характера, чтобы отказаться делать то, что никогда ещё в жизни не делал, поэтому я по настоятельной просьбе преподавателей безропотно начал посещать секцию бадминтона, нисколько не сомневаясь в том, что из этого предприятия ничего толкового не выйдет. Шутка ли: я никогда не держал в руках ракетку! Более того мне казалось, что в столь короткий срок – соревнования должны были состояться уже осенью – невозможно освоить азы в той степени, чтобы иметь возможность навязать хоть какую-то борьбу противнику, а становиться мальчиком для битья я никогда не любил. Никому не хочется быть аутсайдером. Тем более в новом коллективе. Тем более в коллективе, состав которого в 99% представляли девчонки.

Из числа первокурсниц тоже была выбрана «жертва». Хотя стоит признать, что Лизе идея с бадминтоном с самого начала понравилась: казалось, что она приняла это предложение с каким-то азартом. Как будто ей было интересно попробовать себя в чём-то новом, бросить вызов самой себе, чего, например, не скажешь обо мне, человеке, который всю жизнь привык обеими ногами стоять на твёрдой земле. Такие дела.

Мы познакомились в спортивном зале университета. Конечно, до этого уже успели ни один раз повидаться на лекциях, и, в общем-то, уже знали о существовании друг друга, но впервые столкнулись лицом к лицу, стоя по разную сторону сетки под холодным светом прожекторов спортзала с ракетками наперевес. Она застыла в ожидании моей подачи, я был немного смущён её оценивающим взглядом, в котором можно было прочесть толику превосходства.

На кой чёрт, я в это ввязался, с досадой думал я тогда, поскольку играть с девчонкой казалось мне чем-то унизительным.

– Давай, Сан Саныч! Я жду лучшую подачу!

Я жду лучшую подачу. Именно так она сказала, и это оказались её первые слова, обращённые ко мне.

Ростом пониже меня она, выходя на корт, всегда заделывала свои тёмно-русые немного волнистые волосы в пучок. Бирюзовая футболка хорошо подчёркивала её красивую грудь и талию. Шортам чаще всего Лиза предпочитала чёрные свободные спортивные штаны, которые, однако, не могли скрыть её притягательной фигуры. Косметикой она почти не пользовалась. Если честно, её глаза и без того казались мне бездонными. Всякий раз при её подаче я был вынужден смотреть ей в лицо, поэтому навсегда запомнил ту обескураживающую ухмылку и озорной взгляд, без конца как бы повторяющий:

– Ну, давай, Сан Саныч! Покажи мне свою лучшую подачу!

В наш первый матч она разгромила меня за два гейма со счётом 21:2 и 21:3. Несмотря на свой провал, я не чувствовал к ней неприязни, наоборот, с самого начала Лиза стала вызывать во мне необъяснимую симпатию. Она не была красоткой. При отсутствии явных изъянов во внешности, думаю, в школе её не считали самой обворожительной девочкой класса. В то же время с лёгкостью верится, что это нисколько её не волновало: ей совершенно искренне было на это плевать.

– Не тот типаж, – такой абстрактный вердикт могла бы выдвинуть комиссия конкурса красоты, если бы Лиза в нём участвовала.

При этом – она мне нравилась. Было в ней что-то живое, притягательное и настоящее, то неуловимо прекрасное, что не укладывалось в привычные рамки категорий красоты и сексуальности. Подобным необъяснимым превосходством обладают садовые яблоки в сравнении с теми, что продаются в супермаркетах на Гинзе. Вы легко поймёте меня, если я скажу, что глядеть воочию, как волны Чёрного моря омывают крымские берега в миллионы раз приятнее, чем разглядывать побережье Атлантики в глянцевом журнале.

Помимо мужских и женских видов программ состязания по бадминтону предусматривали дополнительный парный зачёт, в котором друг против друга играют смешанные пары: юноша плюс девушка. Так нам выпало играть и тренироваться вместе, чтобы на первенстве университета представлять свой филологический факультет.

Поначалу она разносила меня в пух и прах. На негнущихся деревянных ногах я не поспевал за её гибкостью, скоростью и проворством. Хотя она тоже была новичком и частенько ошибалась и промахивалась, однако её преимущество было велико. А это не то, чего я бы хотел.

– Эх ты, Сан Саныч, – издевательски приговаривала Лиза после очередной моей неудачи.

Мы были ровесниками и более того родились в один месяц, обучались на одном факультете, но в разных группах. Не знаю, как меня занесло в филологию, ведь никто из моих родных не мог похвастаться любовью к чтению. Хотя библиотека в виде большого деревянного шкафа, набитого книгами, в нашем доме имелась. Популярные исторические романы Дюма, Вальтера Скотта, детективы в дешёвых обложках, отечественная фантастика и вечная классика так и стояли, собирая пыль, пока однажды на летних каникулах я не прочитал сказочные истории Джона Толкина, случайно найдя его книжку в школьной библиотеке. Волшебный мир Средиземья поразил меня, так свои двери мне распахнула фантастика, а потом литература вообще.

К выпускному классу школы я так и не понял, кем хотел бы стать и куда пойти учиться; не имел особого расположения ни к одной из наук. Зато регулярно и с удовольствием читал книги, и это – помимо футбола – было единственным, что меня по-настоящему увлекало. Так я оказался среди тех, чьим домом стали выдуманные миры раскрытых книжных страниц, а основным занятием – чтение. Как там оказалась Лиза, представления не имею. Однажды я прямо спросил её об этом:

– Хотела поступать на физмат, но проспорила однокласснице, и пришлось идти вместе с ней на гуманитарный, – ответила она, глядя на меня совершенно серьёзно. Конечно же, я такому её заявлению не поверил.

Лиза была открытой наполненной жизнью девушкой, её постоянно окружали подруги, которых она без проблем завела себе среди студенток. Я же был молчаливым подростком, в характере которого отсутствовала тяга к пустой болтовне и даже разговору как таковому. Мне было достаточно книг, которые я без разбора читал с утра до вечера. Однако древнегреческая литература первого курса показалась мне чересчур скучной, и, может быть, поэтому бадминтон стал для меня неплохой возможностью отвлечься.

Со временем мы начали общаться вне спорта. Как только у нас выпадали совместные пары, я как бы невзначай старался садиться рядом с ней, а когда это не удавалось – когда кто-то другой уже успел опередить меня – пытался занять место поближе. Иногда наши взгляды пересекались, и в тайне я радовался этим кратким мгновениям. Сталкиваясь на переменах, она одаривала меня многозначительной улыбкой, которая как бы говорила: я знаю об этом парне больше всех остальных, знаю, как он раз за разом не берёт мои подачи. За время подготовки к соревнованиям эта улыбка стала мне родной.

До той поры у меня не было серьёзного опыта в отношениях с девчонками. То есть я хочу сказать, что в школе дальше прогулок под луной ни с одной у меня не заходило. Происходило это по разным причинам, но думаю, что чаще всего из-за моей робости: быстро взрослеющим женским телам было нужно что-то большее, чем разговоры о звёздах и крепкие рукопожатия. Поэтому, когда мои избранницы осознавали, что с замком её лифчика я могу справляться часами, а залезть ко мне в штаны становилось задачей невыполнимой, они пропадали из моей жизни.