Танец с вечностью
Глава 1
Уже третий день подряд шел дождь. Горячий, тяжелый и непрерывный – явление, очень несвойственное для нынешнего времени и климата на планете в целом.
Сидя дома, Грета сходила с ума. На улицу не выйти, только если не желаешь промокнуть насквозь. В своем жилище, ставшим уже родным за многие десятки лет, Грета навела порядок везде, где только можно и нельзя. Ее единственная радость – патефон, украденный из разрушенного концертного зала-музея в Риме, где девушка пыталась выжить первые сорок лет жизни после катастрофы – никак не хотел выдавливать из себя мелодию. Сосед обещал зайти и посмотреть, может, чем-то мог бы помочь в этом вопросе. Голова у него работала как надо, да и руки росли из нужного места. Но вот уже вечер, а ничего так и не изменилось.
– Поди снова пытаются зачать ребенка, словно впервые за сотни лет, – пробурчала Грета себе под нос. – Оптимизм – это диагноз.
Она часто думала, как нелепо все вышло, как резко и неожиданно изменился мир. Человечество сократилось до пятисот с небольшим миллионов человек после неудачного эксперимента по применению биологического ядерного оружия. Материки Северная Америка, Евразия и часть Африки соединились и теперь представляли из себя Единый материк. Все остальные территории смыло волной невероятного по скорости и продолжительности цунами. Площадь суши, пригодной для жизни и представляющей из себя в основном пески и вековые деревья, теперь составляла всего лишь около десяти процентов. Все остальное – Единый океан. Днем температура доходила до пятидесяти градусов по Цельсию, а ночью могла опускаться до нуля. Были даже случаи ночных заморозков. А вот времена года как таковые и вовсе потеряли свою суть.
Испытания проводил тайный научный союз нескольких стран бывшей Европы, Азии и США. Согласно прогнозам и плану, человечество должно было избавиться от рака, выработать устойчивость к вирусным заболеваниям и приобрести способность, из-за которой теломеры человека максимально уменьшили бы скорость укорачивания. Вследствие этого процессы старения замедлились бы, вызывая увеличение продолжительности жизни. Но в ходе внезапного и не до конца продуманного применения БЯО большая часть населения – дети, люди старше пятидесяти лет и те, кто находились в южной части планеты – погибла сразу же.
У выживших произошли необратимые изменения в ДНК: они остались в том возрасте, в коем были на момент катастрофы, перестали стареть, потеряли возможность естественной смерти и, ко всему прочему, утратили способность к продолжению рода. Оставшиеся немногочисленные ученые пытались найти способ естественного зачатия, так как оплодотворенные в лабораторных условиях яйцеклетки в матке женщин не приживались.
До катастрофы Грета жила в Уругвае, занималась латиноамериканскими танцами. У нее была семья, которая погибла сразу же во время цунами. Греты в тот момент не было рядом: она улетела в Рим на турнир под эгидой WDSF. Музыка для нее – это все, что осталось от некогда счастливой жизни. За все годы Грета не утратила любовь к танцам: вечерами, слушая старые заезженные песни, она танцует в одиночестве, пока никто не видит.
Возможно, именно поэтому ее так выбесила поломка этого несчастного патефона.
– Если ты сдохнешь… – замолчала она и следом выплюнула в сторону ни в чем не повинного аппарата. – Ну да. Ты сдохнешь, а я нет. Какая досада.
Негромкий стук прервал ее нервный монолог.
– Неужели, – поприветствовала она этими словами своего соседа Нуа. – Я бы погрозилась тебя убить, но жаль, что из этого ничего не выйдет.
Нуа всегда был добр к своей не самой дружелюбной и душевной соседке.
– Гарсиа, ты опять не поела? Или Кочевники мимо проходили, а тебе не дали?
Получив резкий удар в плечо, он отшатнулся и с улыбкой сказал:
– Ладно, ладно. Не бесись.
– Это вы с женой своей любители делать новых людей. Как успехи?
Нуа взглянул с высоты своего огромного роста и отрицательно покачал головой:
– Все так же и тем же концом. Но ничего, у нас есть время.
Грета только фыркнула:
– Оно у нас у всех есть, к сожалению.
– Кому к сожалению, кому к счастью, – невозмутимо ответил Нуа.
– Что-то я не вижу лиц, радостью перекошенных. Халла, ты сколько живешь? Почему ты все еще на таком энтузиазме? Что ты пьешь или куришь?
– А ты столько лет меня знаешь и все еще не привыкла? – спокойно ответил мужчина, копошась в своем чемоданчике.
– Поэтому и бесите вы меня со своей Ирэн, – покачала головой Грета и отвернулась к проему некогда витражного окна.
Нуа Халла родился на территории бывшей Финляндии в городе Раума и до катастрофы занимался промышленным рыболовством. А сейчас тем, что ремонтировал все, что имелось в наличии у людей: начиная с мебели и садовых инструментов, заканчивая строительством и благоустройством домов. Ирэн родилась также в Финляндии, но в городе Хельсинки. В тот день она находилась в командировке по поводу переаттестации от организации, где трудилась аудитором в рыбно-промышленной отрасли. Там и познакомилась со своим будущим мужем, но поженились они уже после Перелома – или Коллапса, как позже окрестили катастрофу в миру – спустя три года. Венчания и клятв верности не было: молодых людей просто внесли в общий список во время переписи оставшегося населения в 2028 году как «семейство Халла, два человека».
Нуа и Ирэн всегда считали себя единственными и близкими друзьями Греты. А вот она их просто людьми, с которыми ей приходится контактировать, чтобы окончательно не свихнуться.
– Ну что там, его еще можно спасти? – прищурившись, наклонилась Грета над сидящим на корточках Нуа.
– Нет ничего такого, что не смог бы сделать гуру Халла, – ответил мужчина, рассматривая иглу патефона.
Грета скептически посмотрела на него:
– Скромняга. Ты мне по существу говори: да или нет?
– Да, конечно, все сделаю, ты же меня изведешь.
– Ну прости, навыками ремонта я все еще не овладела, – проворчала Грета, вновь развернувшись к окну.
– Поэтому я и говорю: мужика надо тебе. Может, добрее будешь.
– Твою мать, как же ты меня бесишь…
С этими словами Грета удалилась в кухню. Когда-то она была гримеркой для выступающих артистов, но это было слишком давно. И теперь об этом высокопарном прошлом напоминало только лишь облупившееся по краям зеркало с отколотым уголком.
Грета поселилась на территории бывшей Мексики, чтобы ощущать себя как можно ближе к бывшему дому, в полуразрушенном здании старой консерватории. Сюда она приехала чуть больше ста лет назад на подобии автомобиля – компактной двухместной телеге, работающей на аккумуляторах от солнечной батареи. Кочевники – путешественники и своего рода археологи – помогли Грете добраться до нужного места. Девушка за долгие годы научилась неплохо шить, поэтому по принципу «услуга за услугу» смогла уговорить Кочевников присоединиться к ним в дороге.
После Коллапса возникла бартерная экономика, деньги потеряли свою суть, накопления стали бессмысленны. Как и власть с политикой. Кто и на каком основании может управлять другими такими же бессмертными? Нет силы и авторитета, этого уже никто не боялся. Авторитет двухсотлетней давности никого не волновал. Привычные законы не работали, так как самое страшное наказание – смерть – исчезло. Тюрьма? Это просто смена декораций на столетия. Некоторым даже в радость. Но тем не менее преступность оставалась на максимально низком уровне, в основном это были драки, мелкие кражи для сиюминутных удовольствий, от скуки.
Наука оказалась в тупике. Главная научная цель – вернуть способность к размножению – не достигнута. Учёные разделились на фанатиков, готовых на всё, и циников, махнувших на всё рукой. Бессмертная жизнь усугубила всевозможные психические отклонения. Мания, паранойя, клиническая депрессия за столетия развились в невообразимые формы. А в основном люди жили под девизом: зачем спешить, если время потеряло ценность? Если впереди вечность, то любой поступок можно отложить на столетия.
Социальные роли стёрлись. Все выглядят и чувствуют себя одинаково, нет мудрости возраста и опыта прожитых лет: все одинаково мудрые и опытные.
Искусства почти не стало. Новые песни – это вариации старых, в новых книгах подражание прошлому… И вот это окончательно вгоняло Грету в депрессию и бессмысленность существования. Потому что чтение и музыка, танцы – все это помогало ей забыться. Погрузиться в выдуманный мир, раствориться в музыке, вырисовывая каждым грациозным движением ее тела тоску, невысказанную слабость и бессилие перед новой страшной реальностью.
Грета старалась как можно реже смотреть в зеркало, избегала своего отражения. Ей было тридцать два года, когда все произошло. За сто с лишним лет Грета так и не смогла смириться с потерей семьи и с чувством вины, что не оказалась тогда рядом. Как и каждый бессмертный, ставший носителем непережитой травмы гибели привычного старого мира и потери близких…
В тот день она впервые прилетела в Италию, преодолела более шестнадцати часов пути на самолете и, в принципе, страх самого перелета. Это были первые ее международные соревнования в одиночной программе «Латина Соло». Дома остались шестилетняя дочь Элла и муж Андреас, с которым перед самой поездкой они рассорились в пух и прах. Андреас был ревнив и всегда выступал против ее карьеры танцовщицы. Из-за чего, по большей части, Грета пошла ему навстречу, перейдя в одиночную программу. Ей было тяжело расстаться со своим партнером по танцам, с которым они работали более десяти лет. Между ними, как ни странно, никогда не было ни романа, ни даже флирта. Но тем не менее, Грета чувствовала напряжение и постоянно недовольство супруга. Но бросить танцы не смогла бы ни за что на свете. Что говорить, почти двести лет прошло, а ее любовь к латино горела все тем же страстным пламенем в ритме танго.
Из зеркала на нее смотрела ничуть не изменившаяся Грета Гарсиа 1993 года рождения. Не счастье ли, так выглядеть в сто восемьдесят семь лет? Нет, Грета так не считала. Отколотый уголок был тому доказательством. В очередном приступе гнева девушка впечатала кулак в свое отражение. Было много крови, но рана затянулась уже через час. Еще одно последствие биологической катастрофы – ускоренная в разы регенерация после травм и повреждений.
И все-таки Грета иногда рассматривала свое лицо, выученное до каждой клеточки, в надежде увидеть хоть одну новую морщинку…
Со стороны жилой комнаты послышалась тихая скрипучая мелодия в исполнении Родриго Амаранте:
«Soy el fuego que arde
Soy el agua mata tu sed
El castillo, la torre yo soy
La espada que guarda el caudal…»
Именно эта композиция должна была принести победу в той программе. И именно ее Грета ни разу не включала за все годы, но и выкинуть пластинку с этой песней не хватало смелости.
– Выключи! – закричала она и широкими шагами направилась к Нуа. – Выключи, я сказала!
Она подошла и подняла иголку, заставив механизм зажевать слова и издать противный звук.
– Ты чего? – недоумевал Нуа. – Тебя не поймешь, то почини, то выключи…
– Не твое дело. Сделал – иди.
Нуа вздохнул, закрывая свой чемодан с инструментами:
– Грета, Грета…
На что девушка сделала резкий жест возле его рта, мол, заткнись, знаю, что собираешься сказать.
– Нужно что-нибудь? Подшить, подрезать? – предложила она соседу.
В качестве оплаты Грета могла предложить только свои услуги швеи.
– Ничего не надо, – бодро ответил Нуа. – Приходи в гости, Ирэн рыбу вкусную запекла. С овощами.
Знал, против чего девушка точно не сможет устоять. Как и то, что где-то в глубине, под этой каменной коркой злости, грубости и хамства скрывается живая и одинокая Грета. Только сама она, возможно, уже и забыла это. А может быть, и совсем не знала.
– Спасибо что ли, – крикнула Грета уже в спину уходящему мужчине.