Мир на полях

Посвящается тем, кто сражался на полях Великой Отечественной Войны и победил.

Пулемет фашиста замолчал и Игнат открыл глаза.

Все мысли, все проклятия и все молитвы уже были повторены тысячу раз и казалось, что повтори он их – ничего не изменится. И даже не важно к кому толком он обращался в эти минуты слабости и страха – к высшим силам, с низшим или к праотцам.

Игнат это делал не задумываясь и не стыдясь. Атеистом он стал еще в детстве, комсомольцем совсем недавно. Но желание жить в нем было всегда. Как и у тех, сейчас, также как он- Игнат Проверин- лежали, вжимаясь в землю, цепляясь за нее зубами.

Пока этот проклятый фашист бил своей молотилкой над их головами.

Раздались короткие крики.

Кажется, в кого-то попали. Игнат не смог определить как и в кого. Может этот бедняга ранен. Тогда надо позвать санитаров или санитарок. Пусть вынесут, окажут помощь…

Хорошо, что не в него.

Игнат сделал вдох. Медленно, чтобы его набирающая воздух спина не поднялась настолько, чтобы ее заметил фашист. Страх, что трава вокруг может оказаться не такой и высокой, чтобы скрыть его от злобного взгляда врага, заставил его еще сильней вжаться в землю. Вплоть до боли в согнутых и прижатых к бокам локтях.

Каска, за которой он сейчас прятался всем своим телом, показалась ему тоньше бумаги. Сейчас она была для него единственным заслоном, препятствием, защитой между бешенным потоком пуль и головой. Будь у него еще что-то, то Игнат прятался бы и за этим.

Бугорок? За ним можно было бы укрыться.

Трава? За ней можно было спрятаться.

Старая коряга? Еще лучше.

Но у Игната была только старая потертая каска…

Если он сейчас двинется, то это движение может заметить какой-нибудь фашист.

Проверин представил как какой-нибудь гад показывает пальцем в него. И пулеметчик тут же наводит горячий от выстрелов ствол прямо в Игната…

Прямо сейчас!.. секунда!..

…фашист прищуривает глаз…

…вот он нажимает на спусковой крючок!..

Сейчас!..

Нет?

– С…ка…– тихо прошептал Игнат, готовясь к смерти.

Неужели сейчас?!..

Но выстрела всё не было.

Только тишина…

Чего он ждет?

…Мама…мама, где ты?.. ты обещала, что дождешься меня… мама, а я тут, возле какой-то деревеньки…

Игнат поморщился, вспоминая название…

Не могу. Не помню. Их уже столько было, что и не вспомнишь…

В груди стало горячо от задержанного вдоха, и Игнат тихо выдохнул его остатки.

Живой.

Пока еще живой.

Над головой раздался стук и где-то справа раздался противный свист пролетающих пуль.

Игнат напрягся, боясь шевельнуться. Инстинкт выживания сковал тело, но левая нога все же чуть шевельнулась.

Раздались короткие сухие выстрелы.

В меня?!..

Нет…

Еще винтовочные выстрелы.

И еще…

Кажется, кто-то смог найти удобную ямку и попытаться утихомирить фашиста.

В ответ на это воздух над Игнатом зашевелился и над напряженной спиной что-то треснуло напополам, с чудовищными по силе звуком, похожим одновременно на треск, стук и щелчки.

Пулемет и чьи-то одиночные выстрелы в ответ…

Короткая и неравная дуэль быстро кончилась.

Кто? Кто это был?

Земля под телом Игнатом вздрогнула несколько раз и по спине прошла волна воздуха, словно кто-то большой выдохнул рядом.

Это продолжалось всего несколько секунд.

А потом все опять затихло.

Игнат снова открыл глаза.

Он лежал в ярко-зеленой, сочной, как никогда, траве. От нее шел приятный запах, неповторимый как со времен детства, когда каждый новый день приносит какие-то новые открытия. По тонкому стебельку полз маленький черный муравей, вращая своей маленькой головкой с длинными усиками.

Это маленькое насекомое жило своей маленькой жизнью, в незаметном для людей мире. И, скорее всего, он и подобные ему существа, которые всю свою короткую, с точки зрения человека, но долгую с точки зрения микромира, не понимали ЧТО сейчас происходит вокруг них.

Откуда им было знать – что такое танк? Который прет вперед, сжигая в своем чреве литры бензина, выворачивая и перемешивая своими железными колесами и гусеницами мягкую землю, в которой живут червячки, букашки и мурашки. Как ломает эта техника все на своем пути, подминая и вдавливая. И конечно этим маленьким существам не понятно как внутри такого большого железного существа могут находится другие- окутанные пороховыми газами, потные, полуоглохшие люди, кричащие от исступления на языке, который тут никто не знал. И в этих людях было только две мысли: