Сердце, сплетённое из корней

Глава 1. Назначение

Каэлен Дарроу стояла перед Советом Архивариусов, её лицо было непроницаемым, но внутри она кипела от возмущения.

– Зачарованный Лес? – её голос был ровным, холодным. – Вы отправляете меня собирать воспоминания у деревьев?

Старейшина Совета, эльфийка, чьи годы исчислялись веками, с волосами цвета лунного серебра, не моргнула. Она видела сквозь маску равнодушия Каэлен.

– Зачарованный Лес умирает, архивариус Дарроу. Люди перестали верить в его магию. Без веры магия угасает. Лес исчезнет в течение года, и с ним – тысячелетия истории, знаний, силы.

– Пусть исчезает, – Каэлен скрестила руки на груди. – Мир меняется. Старая магия уступает место новой. Это естественный процесс.

– Естественный? – другой член Совета, человек средних лет с усталыми глазами, наклонился вперёд. – Архивариус Дарроу, ваш цинизм известен. Но даже вы должны понимать, что потеря такого источника магии нарушит баланс. Последствия будут катастрофическими.

Каэлен хотела возразить, но знала, что это бесполезно. Когда Совет принимал решение, спорить было всё равно что спорить с горой.

– Сколько времени у меня есть?

– Три месяца, – Старейшина протянула ей свиток. – Вы должны собрать все значимые воспоминания леса, запечатать их в кристаллы памяти и вернуться до зимнего солнцестояния. После этого лес будет предоставлен своей судьбе.

Каэлен взяла свиток, не глядя на него.

– Есть ещё что-то, что мне нужно знать?

Старейшина колебалась – впервые за всё время встречи.

– В лесу есть… хранитель. Последний дриада. Его зовут Орик. Он… не будет рад вашему присутствию.

– Дриады всё ещё существуют? – Каэлен не смогла скрыть удивление. – Я думала, они вымерли столетия назад.

– Орик – последний. И он умирает вместе с лесом. – Старейшина встала, сигнализируя об окончании встречи. – Будьте осторожны, архивариус Дарроу. Умирающие существа могут быть непредсказуемыми.

Портал доставил Каэлен на опушку Зачарованного Леса на рассвете. Первое, что она заметила, была тишина. Не мирная тишина природы, а мёртвая тишина – отсутствие жизни.

Деревья были высокими, древними, но их листья были тусклыми, многие ветви – голыми. Земля под ногами была сухой, потрескавшейся. Воздух пах не свежестью леса, а чем-то затхлым, умирающим.

Каэлен поправила рюкзак на плечах и двинулась вглубь леса. Её задача была проста: найти сердце леса, место, где магия была сильнее всего, и начать сбор воспоминаний оттуда.

Она шла часами, следуя по едва заметной тропинке. Лес становился темнее, деревья – ближе друг к другу. И всё время она чувствовала, что за ней наблюдают.

Наконец, когда солнце было уже высоко в небе, она вышла на поляну.

В центре стояло дерево – нет, не просто дерево. Это был гигант, его ствол был толщиной с небольшой дом, корни расползались во все стороны, создавая лабиринт. Крона была настолько густой, что почти не пропускала свет.

Но дерево умирало. Кора была покрыта тёмными пятнами, многие ветви были сломаны, листья опадали, даже когда не было ветра.

– Великое Древо, – прошептала Каэлен, узнавая его из описаний. Сердце Зачарованного Леса.

Она подошла ближе, протягивая руку, чтобы коснуться ствола.

– Не смей.

Голос был подобен шелесту листьев, грому далёкой бури. Каэлен обернулась.

Из-за дерева вышел мужчина. Высокий, с кожей цвета коры, волосами, которые были скорее мхом, чем волосами, и глазами – зелёными, как листья, но полными гнева.

– Ты – архивариус, – это было не вопросом. – Я чувствую запах Архива на тебе. Запах воровства.

Каэлен выпрямилась, встречая его взгляд без страха.

– Я не вор. Я хранитель. Меня послали сохранить воспоминания этого леса перед его исчезновением.

– Сохранить? – Орик засмеялся, звук был горьким. – Ты хочешь запереть душу леса в своих кристаллах, как бабочку в банке. Это не сохранение. Это убийство.

Он шагнул ближе, и Каэлен увидела, что его кожа была покрыта теми же тёмными пятнами, что и дерево. Он действительно умирал.

– Лес умирает, – сказала она твёрдо. – С вашей помощью или без неё. Я здесь, чтобы убедиться, что хоть что-то останется.

– Лес умирает, потому что люди забыли о нём, – Орик остановился в нескольких шагах от неё. – Потому что такие, как ты, предпочитают хранить мёртвые воспоминания вместо того, чтобы сохранять живую магию.

Каэлен сжала кулаки.

– Я не могу заставить людей верить. Я не могу изменить мир. Я могу только сохранить то, что осталось.

– Тогда ты бесполезна, – Орик повернулся, чтобы уйти. – Убирайся из моего леса, архивариус. Пока я не сделал что-то, о чём пожалею.

Каэлен смотрела, как он исчезает между деревьями, и что-то внутри неё вспыхнуло – не гнев, а что-то другое. Решимость.

Она не уйдёт. Она выполнит своё задание. Даже если этот высокомерный дриада будет стоять у неё на пути.

Глава 2. Первое столкновение

Каэлен разбила лагерь на краю поляны, достаточно близко к Великому Древу, чтобы начать работу, но достаточно далеко, чтобы не провоцировать Орика

Она достала свои инструменты – кристаллы памяти, резонаторы, карты магических потоков. Работа архивариуса требовала точности, терпения и полного отсутствия эмоциональной привязанности

К счастью, эмоциональная отстранённость была специальностью Каэлен. С детства она училась прятать чувства за маской холодности – урок, усвоенный после того, как увидела, как её мать-целительница разрушила себя, отдавая всю душу пациентам

Каэлен начала с простого – картографирования магических узлов леса. Каждое дерево было связано с другими, создавая сеть. Великое Древо было центром этой сети, но даже оно не могло поддерживать лес в одиночку

Она работала до заката, делая заметки, собирая образцы. Она была настолько поглощена работой, что не заметила, как Орик вернулся, пока он не заговорил

– Что ты делаешь?

Каэлен не вздрогнула, хотя его появление было бесшумным

– Картографирую магические потоки. Мне нужно понять структуру леса, прежде чем я смогу начать извлечение воспоминаний

Орик подошёл ближе, глядя на её карты. Его пальцы скользнули по линиям, и Каэлен невольно отметила, как легко он читает символы, будто они были частью его тела

– Ты видишь лес как механизм. Набор частей, которые можно разобрать и каталогизировать

– Я вижу лес как систему, – поправила Каэлен, не поднимая взгляда. – Сложную, взаимосвязанную систему. Понимание её структуры – первый шаг к сохранению её сути

– Её суть не в структуре, – Орик сел на корень рядом с ней. Его голос стал тише, почти шёпотом. – Её суть в жизни. В росте. В изменении. Вещи, которые ты не можешь запереть в кристалл

Каэлен наконец посмотрела на него. В его глазах она увидела не только гнев, но и глубокую печаль – печаль человека, теряющего свой дом

– Тогда что ты предлагаешь? Позволить лесу умереть и не оставить ничего?

– Я предлагаю попытаться спасти его, – Орик встретил её взгляд. – Вместо того, чтобы просто хоронить

– Совет уже пытался, – Каэлен вернулась к своим картам. Её рука дрогнула, но она скрыла это, крепче сжав карандаш. – Они послали магов, целителей, даже пытались провести ритуалы возрождения. Ничего не сработало. Лес умирает, потому что люди перестали верить. Без веры нет магии

– Значит, нужно вернуть веру

– Значит, нужно вернуть веру, – повторил Орик, и в его голосе зазвучала странная, почти детская надежда.

Каэлен засмеялась – звук был лишён юмора, резкий, как треск сухой ветки.

– И как ты предлагаешь это сделать? Пойти в города и убедить людей поверить в магию леса? Большинство из них никогда не видели настоящую магию. Для них это сказки.

– Тогда покажи им, – Орик наклонился ближе. Его дыхание пахло мхом и дождём. – Ты – архивариус. Ты можешь показать людям воспоминания леса. Показать им его красоту, его силу. Заставить их вспомнить, почему они когда-то верили

Каэлен остановилась, её рука замерла над картой. Это была… не плохая идея. Архивариусы обычно хранили воспоминания, но технически они могли и делиться ими. Создать выставку, показать людям, что они теряют.

Но это нарушало протокол. Архив не вмешивался. Архив только наблюдал и сохранял.

– Это не моя работа, – сказала она наконец. – Моя работа – сохранить воспоминания, не использовать их для манипуляции

– Манипуляция? – голос Орика стал холодным, как утренний туман. – Ты называешь попытку спасти жизнь манипуляцией?

– Я называю это вмешательством, – Каэлен встала, собирая свои инструменты. Её движения были резкими, выверенными. – Архив не вмешивается. Мы наблюдаем. Мы сохраняем. Мы не меняем ход событий

– Значит, ты трус, – Орик тоже встал, его глаза горели зелёным огнём. – Ты прячешься за своими правилами, потому что боишься чувствовать. Боишься заботиться

Каэлен повернулась к нему, её собственный гнев наконец прорвался. В груди что-то сжалось – так же, как в детстве, когда она впервые увидела, как её мать рухнула без сил после исцеления очередного пациента

– Я не трус. Я реалист. Я видела, что происходит, когда архивариусы слишком привязываются к своим заданиям. Они теряют объективность. Они принимают плохие решения. Они разрушают то, что пытаются сохранить

Она сделала шаг ближе, её голос стал тише, но не менее интенсивным.

– Я здесь, чтобы сделать работу. Не спасти мир. Не быть героем. Просто сделать работу. И если ты не можешь это принять, тогда держись подальше от меня

Она повернулась и ушла к своей палатке, оставив Орика стоять в темноте. Но когда она легла спать той ночью, его слова эхом звучали в её голове: «Ты прячешься за своими правилами, потому что боишься чувствовать»

Может быть, он был прав. Может быть, она была трусом. Но трусы выживали. А герои нет.

Глава 3. Трещины в броне

Следующие дни прошли в напряжённом молчании. Каэлен работала, картографируя лес, собирая образцы, готовясь к извлечению воспоминаний. Орик наблюдал с расстояния – его присутствие было постоянным, но он не приближался.

В один из дней Каэлен нашла что‑то странное.

Исследуя восточную часть леса, когда наткнулась на поляну, которой не было на её картах. Поляна располагалась в низине, окружённой древними дубами с переплетёнными корнями. В центре стоял круг из двенадцати массивных камней, покрытых рунами. Магия здесь была другой – не умирающей, а спящей. Воздух дрожал от едва уловимого гула, а сквозь кроны пробивались лучи света, создавая причудливую игру теней на поверхности камней.

Каэлен опустилась на колени, изучая руны. Они были древними, старше самого леса. Прикоснувшись к рунам, она ощутила лёгкий холодок, а руны едва заметно засветились тусклым бирюзовым светом. Язык был знаком – это был язык первых магов, тех, кто ходил по земле, когда мир был молод. Из глубины сознания доносилось эхо приглушённых голосов – обрывки фраз, сказанных тысячелетия назад.

– Ты не должна быть здесь.

Каэлен не обернулась. Она уже узнавала голос Орика.

– Что это место?

Долгая пауза. Затем она услышала, как он подходит ближе. Шаги его приглушал мягкий мох под ногами. Запах влажной земли и прелых листьев стал сильнее.

– Круг Возрождения. Место, где лес был рождён тысячелетия назад.

Архивариус провела пальцами по рунам. Свет стал чуть ярче, а в воздухе появился лёгкий аромат цветущих трав.

– Магия здесь всё ещё сильна. Почему?

– Потому что это место не зависит от веры людей, – Орик сел на один из камней. Его тень дрожала в странном свете рун. – Оно связано с самой землёй. С первичной магией, которая существовала до того, как люди начали давать ей форму.

Каэлен посмотрела на него. В дневном свете она увидела, насколько он болен. Тёмные пятна покрыли его руки и шею. Его дыхание было неровным, а кожа казалась почти прозрачной в этом необычном освещении.

– Ты умираешь, – сказала она тихо.

– Да, – Орик не стал отрицать. – Дриады связаны со своими деревьями. Когда дерево умирает, мы умираем. Великое Древо – моё дерево. Мы связаны с самого рождения.

– Сколько времени у тебя есть?

– Месяц. Может быть, два. – Он посмотрел на небо сквозь ветви. – Я чувствую, как жизнь уходит. Каждый день немного слабее. Каждую ночь немного холоднее.

Каэлен не умела утешать – эмоции всегда были ей чужды.

Но что‑то в его голосе, в смирении перед судьбой, тронуло её до глубины души. Перед глазами промелькнул краткий образ: она, совсем юная, стоит перед старейшинами Архива. Они говорят ей: «Правила – это основа порядка. Нарушить их – значит разрушить саму суть магии». Тогда она верила им безоговорочно. Теперь же эти слова звучали пусто.

– Этот круг, – сказала она, возвращаясь к рунам. – Ты сказал, это место рождения леса. Может ли оно быть использовано для возрождения?

Орик посмотрел на неё с удивлением.

– Теоретически, да. Но ритуал возрождения требует огромной силы. Силы, которой у меня больше нет. И веры – веры тысяч людей, которые больше не верят.

Каэлен встала, её разум уже работал, анализируя возможности. Она вспомнила Архивы – бесконечные полки, заполненные кристаллами воспоминаний. Каждый кристалл хранил эмоции, переживания, мечты. «Это энергия, – подумала она, – чистая, концентрированная энергия».

– А если бы мы могли собрать эту силу? Не от тысяч людей, а из других источников?

– Каких источников?

– Архив, – Каэлен начала ходить по кругу, её мысли складывались в план. – Архив хранит воспоминания, эмоции, сны. Всё это – формы энергии. Если представить воспоминания как сгустки энергии, их можно привести в резонанс… Как звук усиливается, отражаясь от стен, так и эмоции, сконцентрированные в кристаллах, могут быть преобразованы в магическую энергию через резонанс с Кругом.

– Это безумие, – Орик встал. – Архив никогда не согласится. Использовать хранимые воспоминания для магии? Это нарушает все их правила. Последствия будут катастрофическими: изгнание, потеря статуса, возможно, даже стирание памяти. Ты понимаешь, на что ты решаешься?

Каэлен замерла, представив свою жизнь после этого шага: кабинет в Архиве, коллег, которые больше не будут смотреть ей в глаза, потерю репутации, возможно, изгнание из сообщества. Но затем она вновь посмотрела на Орика – на человека, который, несмотря на близость смерти, находил силы улыбаться.

– Да, – Каэлен остановилась, встречая его взгляд. – Это нарушает. Но ты был прав. Я прячусь за правилами. Я использую их как щит, чтобы не чувствовать, не заботиться.