В пути
В этом сборнике публикуются публицистические произведения, которые я опубликовал в своём «Живом Журнале» в 2023 году.
Мой Живой журнал находится по ссылке
© Виктор Балдоржиев
Пока мы живы…
Серия материалов о монголах мира
Зима – осень 2023 года
Буряты Монголии
К сожалению, развитие монголо-бурятского населения России таково, что историю монгольских народов, включая историю бурят, большинство из них не могут прочитать на монгольском языке даже на кириллице, не говоря о старомонгольском алфавите. Более того, такая категория людей привыкла воспринимать только готовую информацию, не подвергая её аналитике. Но без истории бурят Монголии история бурят Китая и России становится недостоверной. Остаётся одно: учиться!
Историю монголов надо переводить на русский язык со всех языков. Что же следует из имеющейся истории бурятских сомонов Монголии, где жили и живут наши родственники, предки которых некогда перекочевали в степи и на берега рек Монголии из Забайкалья?
Приведём только факты, опустив все длинноты монгольских историков в материале по теме «Монгол буриад үндэстний товч түүх» на русском языке «Краткая история бурят Монголии». Итак.
В начале ХХ веке на север Монголии прибыли более 700 бурятских семей. Ныне это территория Восточного аймака. Поскольку прибывшие были гражданами другой страны, то до 1921 года возникали трудности по сбору налогов, переписи и многим другим вопросам. С 1921 года началась реорганизация административных структур Монголии и, соответственно, приведение в юридические нормы прав и обязанностей граждан страны. Для определения юрисдикции бурят Монголия и Россия договорились о создании специальных комиссий.
Какова же была ситуация того периода истории?
В первой четверти ХХ века события в Монголии характеризуются некоторой схожестью с явлениями в России, где с 1922 года начала затухать гражданская война, а Монголия только устанавливала дружественные отношения с РСФСР, появилось народное правительство, отрешившее от власти богдо-гэгэна, возникли Малый и Большой Хуралы. В 1920-х годах из окраин Российской империи, охваченной гражданской войной, в Монголию активно кочевала часть самостоятельного населения, в основном бурятские семьи, не смирившиеся с новой властью.
По официальным данным первой четверти XXI века в Монголии насчитывают более 46 тысяч бурят, по нефициальным – от 120 до 150 тысяч. Точное число установить сложно, многие буряты, после жестоких репрессий в 1920-1940 годов, скрывают бурятское происхождение.
Надо сказать, что именно интеллектуальная часть бурят или бурятские демократы при активной поддержке Всероссийской коммунистической партии (большевиков) создали Бурят-Монгольскую Автономную Советскую Социалистическую Республику, о создании которой было объявлено 30 мая 1923 года. И эти же буряты создали Монгольскую Народную Республику, утверждённую 26 ноября 1924 года. Естественно, за историей этих республик и её организаторов стоят социал-демократы Российской империи и Коминтерн, учителя всех трудящихся мира и, особенно, Востока.
Новые власти России-СССР очень скоро узрели, что бурятская интеллигенция представляет из себя очень опасную силу, которая может создать общую для всех монголов мира республику, а потому, начиная с 1924-1926 годов начала устранять их, отзывая в СССР, размещая в лагерях и расстреливая. К началу 1930-х годов в руководстве МНР не осталось ни одного бурята.
Но в начале организации республики, они, фактически, руководили её созданием и дальнейшим развитием. Естественно, бурятские руководители Монголии, наряду с другими проблемами занимались и обустройством жизни бурят, прибывающих из России.
В начале 1922 года работавшие в правительстве Монголии буряты Цыбен Жамцарано, Эрдэни Батухан, Цокто Бадмажапов, Доржи Юмтаров и другие создали временную комиссию для решения бурятского вопроса.
5 февраля 1922 года в Улан-Баторе состоялась встреча 35 представителей бурятского населения, на котором обсуждался вопрос расселения бурят Монголии. Решался вопрос о создании бурятского хурала, о чём было извещено правительство. Для решения этих вопросов была создана комиссия из восьми человек. Первое заседание комиссии состоялось 8 февраля 1922 года.
Перепись показывала, что в аймаке Цэцэн-хан (Дорнод аймак и часть Хэнтэй аймака) проживает более тысячи семей, что составляет около 4500-5000 человек.Из них 450 семей – прибыли из Аги, 300 – из Хори, 180 – из Чикоя, 25 – из Барги, также из Барги прибыло около 30 семей хамниган.
16 марта 1922 года совместное заседание комиссии и правительства Монголии постановило учредить Бурятский хурал, заседание которого прошло 4 апреля 1922 года.
26 мая 1922 году бурятский хурал получил официальную печать.
Уже осенью 1922 года состоялось второе заседание бурятского хурала, на который были делегированы по 1 представителю от каждых 25 семей. Всего совещалось 45 делегатов. На этом хурале было учреждено Министерство по управлению делами бурят Монголии, утверждены и определены границы хошунов, сомонов, их представительных органов.
На заседании этого хурала были учреждены следующие хошуны: бурятский хошун Улз гола, бурятский хошун Онон гола, бурятский хошун Малгар уулы, бурятский хошун Эг-Селенга. (Так и звучат в переводе с монгольского языка).
Хурал постановил просить правительство Монголии наделить администрации созданных хошунов соответствующими печатями.
На 22 июня 1923 года в созданных хошунах, включая и Улз голын хошун, проживало 12 765 бурят в 2843 семьях, у которых было 91 813 овец и коз. Так начинали свою жизнь в Монголии буряты, перекочевавшие из Байкальского региона, многие из которых – уроженцы агинских, ононских и борзинских степей.
Бурятская интеллигенция создала для них хурал, учредила хошуны, определила границы земель на территориях аймаков династий Цэцэн-ханов и Түшээт-ханов, по которым протекают Селенга, Онона, Ерөө, Улз со многими притоками, где есть степи, горы и леса.
В мае 1925 года бурятский хурал был распущен, со временем изменились административно-территориальные деления и единицы, созданные хуралом, потом начались репрессии.
Исследования и анализ событий, а также активная деятельность бурятских интеллигентов и демократов показывает, что большевистское правительство увидело в них явную угрозу себе и своей политике. Горстка бурят была способна объединить всех монголов мира и повести их путём подлинного развития и демократии, игнорируя навязываемую и чуждую идеологию.
Надо было пресечь эту деятельность и уничтожить лидеров бурят. Для этого надо было создать послушное правительство, исключающее присутствие бурят, натравить это правительство и население на всех бурят, объявив их врагами. Монгольский мир раскололи, раздробили и рассеяли, бурятскую интеллигенцию уничтожили и подвергли забытью. Вражда между бурятами и народами Монголии была посеяна на много и много лет…
В июне 1929 года вышел доклад посольства СССР в Улан-Баторе под названием «Вопрос о бурятах восточных районов Монголии». Следуя этому документу, 15 800 бурят, проживавших в бассейнах рек Эг, Онон, Улз, Ероо, Хэрлэн, Халх были объявлены контрреволюционерами, то есть врагами монгольского народа. Таким образом подготовили почву для будущих репрессий.
Бурятское население несло народным массам страны настоящее просвещение, грамоту и организацию труда во всех сферах деятельности, многие из которых были неизвестны народам Монголии.
Прожившие в тому времени почти три века в условиях Российской империи, познавшие грамоту, счёт, навыки европейского земледелия, имевшие из-за революционных поветрий новые взгляды на жизнь и бунтарский дух, буряты России были для населения тогдашней Монголии – свежим глотком воздуха и невиданным для этого явлением, возросшим на родной, общемонгольской, почве. Именно представители бурят и создали новую Монголию, жестокосердные завистники которой, окрепнув и придя к власти, убили их.
Особую подозрительность госбезопасности вызывали взаимоотношения бурят, проживающих в Барге (ныне Маньчжурия, АРВМ) и Дорнод аймаке (ныне Чойболсан, Монголия). Действия органов ГБ МНР были аналогичны действиям ОГПУ, НКВД СССР. Выдумывались разные заговоры и шпионы, «Заговор Бодо», дела о германских и японских шпионах, подготовка покушений на руководителей МНРП и страны. Одним из этих дело было «Дело Лхумбэ» начала 1930-х годов.
Но, буряты, пройдя через жесточайшие гонения и испытания, выдержали все тяготы, организаторы геноцида бурятского народа в Монголии даже в страшных снах не могли представить, что всего через семьдесять с небольшим лет президентом новой Монголии станет бурят-монгол, что в науке, культуре, образовании, медицине, экономике будут работать значительная доля бурят-монголов, до сего дня скрывающих своё происхождение. Раны рубцуются, монгольский мир начинает свою историю чуть ли не с чистого листа.
К 2023 году бурятские сомоны в монгольских и степях и на берегах Селенги, Онона, Улз и других рек считаются самыми развитыми, а бурятские семьи – одними из состоятельных в современной Монголии.
Естественно и неоспоримо, в повседневной жизни, присутствуют язык, культура, традиции, обычаи, национальная одежда. На высоком уровне виды и жанры искусства. Вместе с этим идёт интенсивное развитие науки и технологий современности, изучение иностранных языков в престижных вузах развитых стран, подготовка специалистов в самых разных сферах жизнедеятельности человека.
8 февраля 2023 года
100 вопросов монголу СССР и России
Интервью Виктора Балдоржиева популярному монгольскому изданию «Баабр». Перед начлом долгой беседы, по просьбе журналиста Жамбалжамц Хайнзан рассказал о себе, заявив:
– Постараюсь ответить. Но сначала о себе.
Балдоржиев Цырен-Ханда, родился 5 декабря 1954 года в 5-6 километрах от монгольско-российской границы в маленьком селении Адагай (Крайняя) ферма, ныне село Усть-Ималка Ононского района Забайкальского края. До 2016-2017 годов рядом с нашим селом плескалось большое озеро Баруун Торей, куда втекали реки Улза и Ималка. Озеро высохло. В 1920-х годах на берегу озера находился монгольской сомон Баруун Тарь, слившийся позднее с Дашбалбаром. Кстати, Усть-Ималка (Адагай ферма) сгорела в апрельских пожарах 2019 года, сейчас на его месте несколько новых домов.
Имя дал Гэлэг-лама, вернувшийся в родные края из Красноярской ссылки в 1953 году. Перевод тибетского имени Цырен-Ханда на монгольский язык – Мөнх Наран. Если бы я жил в Монголии, то взял бы себе это имя.
Виктором меня назвали при рождении ссыльные украинцы, жившие на нашей ферма. Отец учительствовал, имя его Балдоржи, русские и украинцы называли – Борис Доржиевич, а маму – Дулму – Дашей. Поскольку мы граждане России, то нас называли только русскими именами, которые закрепились в речевом обороте среды, хотя в паспортах значатся тибетские имена. Но мы – монголы. Под этим словом я имею в виду всех монголов.
Наши административно-территориальные единицы никогда не входили в национальные округа или республику, а потому мы жили и воспитывались среди самых разных людей, среда и школы были русскими. В итоге я стал русским поэтом, прозаиком, публицистом, переводчиком, хотя у меня не было такой мечты, и я не учился в каких-то специальных учебных заведениях. И даже не знал о них. Никогда не пытался самоутверждаться на каком-то поприще. Просто жил и творил, как позволяли условия и возможности, не обращая ни на что и на кого внимания. Видимо, это и было моим призванием.
В итоге: был членом Союза журналистов СССР, членом Союза писателей России, ещё каким-то членом и даже руководителем отделения Союза писателей России Читинской области. (В архиве – пачка красных удостоверений. Никуда не вступал, ничего не просил, сами давали.) Почему был? На сегодняшний день не считаю нужным находиться в каких-либо творческих и не творческих объединениях, тем более руководить ими, ибо всё в жизни имеет свои сроки годности.
Издал около 30 книг, большая часть которых продаётся в сети. Думаю, что столько или больше книг можно издавать каждый год, сеть и современные возможности позволяют заниматься литературой и изданием. Создал в интернете свои ресурсы, на которых и публикуюсь.
Кроме других наград и признаний, Указом президента России награждён медалью А. С. Пушкина. Это признание общества и государства.
Вообще, человек не должен нуждаться в стимулах, ибо, если он живой, то обязан быть вечным двигателем прогресса. В этом его счастье.
Мой путь – путь одиночки… Теперь можно отвечать.
– Во сколько лет Вы начали писать?
– Во-втором классе я принёс учительнице тетрадь, в которой написал сказку. Навсегда запомнил выражение лица и смех учителей. Видимо, с тех пор понял, что литература – дело индивидуальное и показывать его надо только как свершившийся и необратимый факт.
– Когда Вы почувствовали себя поэтом, прозаиком, публицистом, переводчиком? Вас именуют в такой последовательности.
– Сколько помню, столько и сочинял на русском языке. Если бы родился в монгольской среде, то сочинял бы на монгольском. Виды и жанры литературы приходят со временем, по мере созревания. У меня это, видимо, родовое.
– Значит, вас «подтолкнули» к писательству?
– Можно сказать и так. Моя родная тётя – Бутид Цыреновна Цыренова работала в Бурятском книжном издательстве корректором, как сейчас понимаю – исправляла. Она была первой женой писателя Даширабдана Батожабая, их дочь – Дарижаб Батожабай – моя двоюродная сестра, на два года старше меня. Она – городская девочка, я – деревенский мальчик.
Нам было по 14 и 12 лет соответственно, когда она приехала к нам в гости и, почитав мою замызганную, всю в ошибках, тетрадку, стала рассказывать стихи Сергея Есенина, я остолбенел и зачарованно смотрел на неё снизу вверх.
С того времени перечитал всё, что было у нас в школьной и сельской библиотеках. С этого же времени я перестал учиться (и не учился). Я стал читать и читаю до сих пор. Вся моя жизнь – добыча знаний и развитие мозговой системы с непрерывным и непременным её усложнением. Так развивается и усиливается синергия – взаимодействие органов чувств и знаний, их совокупная и естественная работа. Вместе это уже совсем другой, чем был раньше, организм, который меняется непрерывно. Не мастер делает дело, а дело создаёт мастера.
Поскольку с малых лет я писал стихи, то, естественно, на первое место вышла поэзия, за ней – проза, затем, по мере созревания, публицистика, а по мере общения со своими сородичами – и перевод. Примерно, от 18 до 36 лет и до сегодняшнего дня.
– Бурят-монгол, пишущий на русском языке, кто он? Русский писатель, бурятский писатель? В СССР и сейчас РФ?
– Недавно один мой знакомый, русский поэт, увидев, что я беседую с бурятами на бурятском языке, был потрясён. Он считал меня таким же, как и он, русским поэтом, но я всю жизнь считал и считаю себя монголом. Тем более, что это завет моего отца, он говорил, что, в первую очередь по рождению мы – люди, потом – монголы, затем – буряты. А по призванию?
– Очень интересно? Итак, что Вы скажете о призвании?
– Замечу, что призвание – это не профессия, хотя профессионализм обязателен в любом деле. По призванию же человек может быть кем угодно. В том числе и литератором. Но это – большая редкость, выходящая далеко за пределы этнического сознания и обогащающая это сознание, как писал В. И. Ленин, знанием всех тех богатств, которое выработало человечество. Значение, конечно, здесь условное, но суть понятная. Так вырабатывается академизм, так появляется ощущение тьмы веков за спиной, а воздух всегда насыщен информацией и знаниями. И это, слава богу, не от хорошей жизни.
– И кем может стать бурят-монгол в подобных условиях?
– В общем-то кем угодно. В нашем случае человек любой национальности, не только бурят-монгол, становится гражданином мира, которого обстоятельства вынудили находиться в русской или какой-нибудь другой среде с рождения, следовательно, он знает эту среду лучше её обитателей. Он обязан намного лучше их знать историю, язык, культуру среды, ведь варяг должен быть намного мобильнее и выше обитателей среды, видеть её изнутри и снаружи, иначе он или растворится в среде или его съедят. Он не делает себя таким, таким его делают законы эволюции, где трудности только закаляют.
– Таким может стать каждый бурят-монгол России?
– Нет, только единицы. Монгол или бурят-монгол, находящийся в своей этнической среде, таковым никогда не станет, а если и станет, то значительно позже, ибо он варится в своём мире, и там работают другие законы, он ограничен не только границами шаблонов мышления, но и границами республики или округа, где создаётся свой, национальный, микроклимат, строго контролируемый властями и режимом, хотя, на первый взгляд, никакого контроля не заметно, он кроется в образе жизни и мышления. Ведь всякая болезнь имеет накопительный характер и, зачастую, становится необратимой для лечения.
Естественно, в таких образованиях будут перепевать самих себя и вряд ли обогатят друг друга. Первоначальное накопление духовного капитала – это, прежде всего, взаимодействие хотя бы равных, но разных возможностей на большим пространстве. Сначала – вражда, потом – примирение, потом – взаимообогащение. А дружба сразу, как в национальных образованиях России, – историческая фикция.
Следовательно, свои миры в стратегическом плане могут обогащать их обогащённые представители. Остальные, не все, конечно, применяя тактические уловки лишь объедают и даже отравляют свой мир, задерживая его развитие, преклоняясь перед внешними силами, ибо они не равны им.
Но и среди монголов вне республики и округов свободно мыслящих и развитых людей можно насчитать на пальцах. Ситуация у нас значительно хуже, чем в республике и округах. Там процесс исчезновения народа растянут во времени, а у нас – ускорен.
– А какие есть бурят-монголы или просто монголы в России?
– Первые – живущие в республике Бурятия, вторые – живущие в национальных округах, третьи – никогда не жившие в республике и округах. Я отношусь к третьим.
Бурят-монголы, живущие в республике и округах в любом случае хоть как-то обласканы властями страны, у них могут быть национальные школы, кадры, культура, присутствующая на сценах и мероприятиях и т.д. и т. п.
Мы же – бурят-монголы, не входящие в национальные образования, жили и живём вместе с представителями всех народов страны, для нас нет никаких исключений, напротив – мы выживаем среди доминирующего большинства, русского, населения, а потому должны быть намного сильнее их, что заметно для умного человека. Кстати, мы более близки по менталитету к иркутским бурятам и хамниганам, которые в явном меньшинстве среди большинства.
Это естественные для любой империи процессы.
И ещё, бурят-монголы вне республики и автономий, как правило, занимают лидирующие положения в обществе, в наше время именно они становятся или их ставят руководителями республики и округов.
– Чувствовали ли Вы себя гражданином великой державы СССР? Замечали ли чувство превосходства монголов СССР над монголами МНР, Внутренней Монголии и, вообще, над аборигенами?
– Мне повезло: я родился в СССР, но – почти в Монголии. Конечно, с малых лет нам внушали чувство величия, но дело в том, что семья и общество чрезмерно частыми попрёками и наказаниями очень рано пробудили во мне нигилизм, который не ушёл в отрицательную сторону, а напротив – развил мышление, отсюда стало развиваться обострённое чувство справедливости и аналитика.
– Значит, Вы были не таким, как все, с рождения? Взгляд на Монголию тоже был другим?
– Конечно. Иначе зачем бы меня наказывали? Очень быстро я стал видеть то, что не видят или стараются не видеть другие: показуху и ложь системы, всё, что восхваляли и чем гордились люди, оказывалось не таким. Если люди плохо говорили о монголах и Монголии, я понимал, что таковы сами говорящие. Это детское понятие: кто обзывается, тот сам так называется. Такие процессы появились во мне очень рано, где-то с 4 класса. Всюду – на собраниях, разных мероприятиях, в общении взрослых я замечал неравенство, какую-то нелепую игру в обман, который стараются не замечать и выдавать за правду. Такая игра стала привычкой, а привычка – вторая натура.
Любовь к своей истории и к монгольскому миру во мне рождалась и крепла не благодаря, а вопреки натуре общества. Такие чувства неискоренимы. В младших классах учительница показывала репродукции картин русских художников, на которых были изображены монгольские воины, о них она говорила плохо, но, всмотревшись, я громко заметил, что воины очень похожи на моих родителей и родственников. Почему же они должны быть плохими?
– Слышал, что Ваша армейская служба проходила в Монголии?
– Да. Во время призыва в армию, при отборе, сам того не заметив, я прошёл сложнейший тест и оказался в учебной части, где обучали работе на засекречивающей аппаратуре связи и обязательному набору на клавиатуре слепым методом со скоростью человеческой речи. После учебки я попал в часть особого назначения главного разведывательного управления, который дислоцировался в Улан-Баторе, кажется, в 15-м микрорайоне. Сейчас это улица Жукова. В ноябре 1973 года меня на военно-транспортном самолёте переправили в Южное Гоби, на точку вблизи сомона Ханхонгор, где я проработал полтора года. Спецподразделение называлась экспедиция «Горизонт». Точку в Ханхонгоре уничтожили в 1976 году. Некоторые жители Даланзадгада узнали меня в сетях через сорок с лишним лет.
Конечно, и в армии, наряду с настоящей человечностью и интеллигентностью, я замечал довольно пренебрежительное отношение к МНР и её жителям. Сейчас никто об этом не скажет, напротив, будут клясться, что все мы – компаны. В наши дни вижу туристов со всего мира, которые мчатся вдоль и поперёк Монголии. Некоторые из них ведут себя, как в собственном зоопарке, что нисколько не повышает престиж жителей и страны.
Чехов писал о том, что выдавливал из себя раба по капле. Но как выдавят из себя раба люди, если они полностью состоят из рабов? Это невозможный исторический процесс. Вместе с тем, мы – современники и, конечно, не такие долгожители, чтобы дожидаться завершения каких-то эволюционных стадий. Надо как-то жить, уживаться и, если можно, прощать…
– Каким был опыт вашего советского и постсоветского периода жизни?
– Некоторые моменты я уже разъяснил в предыдущих ответах. Вообще, жизнь, если её не портить, не бывает плохой. Видите ли, я не был вполне советским человеком, как и сегодня не вполне российский персонаж. Дело в том, что с юных лет я был лишен места «на празднике жизни» в этом обществе, хотя жизнь вообще не предполагает каких-то, специальных, мест по рангу, ранжиру или по особому размеру черепа и мышления. Но люди всё равно выдумывают эти места и стараются каждого усадить на свой шесток.
– Как такое может быть? Что за случай лишил Вас «праздника жизни», что омрачило Вам жизнь? Или это было радостью?
– Ситуация сложилась такая. Поскольку я был довольно хорошим специалистом и профессионалом в армии, то отцы-офицеры меня «затолкали» кандидатом в члены компартии, а после службы, уже в институте, после какого-то инцидента я сдал партийный билет секретарю парторганизации. При этом сказал, что невозможно любить каких-то еврейских, немецких или русских дедушек и бабушек, не общаясь с ними, если у человека хватает своих дедушек и бабушек.
В 1978 году это был неслыханный поступок. Такое не могло и не может прийти в голову ни одному рабу системы ни тогда, ни сейчас, ни русскому, ни монголу. К тому же я был круглым отличником, имел право свободного посещения лекций, выпускал институтскую газету, ещё был старостой группы. Бывшие студенты этой группы до сих пор дают знать о своей любви ко мне, но, оглядываясь, иногда издалека и украдкой.
Какие могут быть в жизни омрачения? Смерть отца, матери, близких…
– И какие перспективы Вы увидели тогда?
– Конечно, у меня не было и не могло быть никаких перспектив с обывательской точки зрения. Перспектива с латыни – ясный взгляд насквозь. Это возможно только при непрерывном развитии, невзирая ни на что. Чем я и должен был заняться, работая в редакциях районных и областных газет, потом в книжных издательствах, создавая собственное издательство, руководя творческим союзом, участвуя в каких-то политических компаниях, создавая коммерческие группы типа «Союз искусств». Кстати, эта группа занималась идентификацией региона в экономическом пространстве, но вряд ли такие задачи понимает руководство регионов. Всё же мы успели поставить несколько памятников, написать и издать книги по этой теме. Впрочем, такой темой я занимаюсь и сейчас. Перспектива у человека есть всегда, если у него – ясный взгляд насквозь.
– Значит, ситуация только помогла Вам?
– Вообще, любую ситуацию надо использовать для развития, чем я и занят всю жизнь. Плоды всегда в приобретении ясного взгляда насквозь. Далее это приобретение должно работать на общество.
Как это достигается?
Ощущение настоящей радости находится в индивидуальном метафизическом пространстве, которое не связано с условиями времени, там нет никакой зависимости. В этом пространстве и происходит процесс непрерывного развития, из этого же пространства человек выходит в реальность, имея собственное мнение. Примерно таково же и развитие народа, который становится субъектом истории.До той поры он – полностью управляемый объект без мнения, истории, ибо у него нет опыта мышления и развития.
Простое пребывание в реальности доводит до банального скотства: пожрал, поспал, посрал, не преминув при этом пообщаться с подобными себе, репостнув в социальных сетях, если умеет, своё, но чаще чужое дерьмо.
– Расскажите про свой родной край, его особенностях, биэнергетике и пассионарности?
– Это пространство от монгольской границы до реки Онон. По-моему мнению, настоящая Халха – до Онона, за которым начинается – Ара-Халха. Кстати, в мой первый приезд в Маньчжурию, местный баргут спросил меня: «Вы из Ара-Халхи?». Так выясняется подлинная историческая география, существующая в памяти народа.
Конкретнее, моя Родина – пространство между Улзой, Ононом и Аргунью. Это обширная земля животноводов, подлинные степи этнических монголов, владения Чингисхана и Джамухи. Если вдаваться глубоко в историю, то Онон – Чингисхан, Аргунь – Джамуха. Все эти места, включая и Улз гол, упомянуты в Тайной истории монголов.
На части территории находится «Даурский заповедник», который входит в состав международного резервата «Даурия», находящего в Китае, России, Монголии – одного из крупнейших в Азии. Вместе с заказником «Долина дзерена» он включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО как часть российско-монгольского объекта «Ландшафты Даурии».
– Место, где Вы живёте, можно считать родиной монголов?
– Без никакого сомнения. Вообще, обширный резерват Даурия, куда входят одноимённые заповедники названных трёх стран – территория этнических монголов, то есть наша территория. Это уникальная степь, которая медленно, но неумолимо, уничтожается человеком. Например, Улз гол и Ималка впадают в Торейские озёра, которые периодически высыхают. Но в последнюю засуху, которая длилась почти 20 лет, очень заметно влияние человека. Россия озабочена строительством плотины на Улз гол, которое ведётся на стороне Монголии.
Между тем, здесь такая история, что даже камни Торейских озёр напоминают о гуннах, а берега Онона и Аргуни о Чингисхане, Хасаре, Джамухе… 4 из 8 известных оседлых городов средневековых монголов находятся здесь. По утверждению российских востоковедов, Чингисхан родился именно здесь, о чём сказано в Статистическо-географическом словаре П. П. Семёнова-Тян-Шанского. По этому поводу всегда возникают ожесточённые споры. Но какими бы они ни были, очевидно, что история монголов отдана на разграбление и разные толкования кому угодно в мире, конкретнее она втянута в границы двух Монголий, бурятских округов и республики и подвергается насилию в них. История – это мать, которую надо беречь, как самое дорогое и необходимое.
– Где исторический ареал этнических монголов?
– Ареал монголов – Внутренняя и Внешняя Монголии, Тува, Алтай, весь Байкальский регион и, конечно, приграничные районы Забайкальского края, куда входит Ононский района и село Новая Заря, где я и живу в настоящее время.
Здесь стык границ трёх стран – Монголии, Китая и России. Отсюда прекрасно видима история монголов и перспектива их развития. С этой точки легко преодолевать границы и изучать территорию, населённые пункты и народы, чем я и занимаюсь время от времени.
Конечно, здесь присутствует дух вечности и особая пассионарность, которые трудно понять творческим людям, писателям, художникам, кинематографистам, ведь они вечно нуждаются в деньгах, а потому рвутся в регионы с хорошим финансированием и инфраструктурой. Но подлинная история монголов осталась здесь, где всё ещё нищее средневековье…
– Какой состав населения Вашего района и села?
– Ощущается большое присутствие бурят-монголов, хотя нас в районе не более 30 процентов. В Новой Заре, наверное, до 90 процентов бурят-монголы. Когда-то у нас был крупнейший колхоз, где поголовье овец достигало до ста тысяч.
Вообще, в районе живут потомки русских и бурятских казаков, большинство русских сёл – бывшие казачьи станицы. У бурятских сёл – история только советского и постсоветского периодов. Кстати, территория нашего колхоза доходила до монгольско-советской границы, колхозники часто косили сено на территории Монголии, недалеко от Эрээнцава и Хуха уулы. Вместе с другими выезжал и я. А сегодня удивлённо спрашиваю у знакомых монголов: «Куда делись тарбаганы?». Забайкалья без леса и Монголия без тарбаганов – нонсенс! Колхоза, конечно, у нас давно нет. Но вокруг села около 40 животноводческих стоянок, на каждой значительное количество овец и других животных.
В последние годы замечаю, что настоящие монгольские степи Забайкальского приграничья, территория между Ононом и Аргунью, о которой в 1772 года П. С. Паллас писал, что на прекрасных степях Даурии выращивают самых крупных овец в мире, становится пустынной и безлюдной. Людей и животных всё меньше и меньше… Эту территорию надо осваивать. Но кто, когда и как?
– Как Вы зарабатывали на жизнь? И каким было ваше первое произведение?
– Всю жизнь я зарабатывал и зарабатываю на жизнь текстом. Начинал с того, что сдавал экзамены за нерусских ребят, писал сочинения, потом курсовые, рефераты, дошёл до диссертаций разных уровней. Потом появились заказные книги. Первой такой книгой была повесть «Огненные тропы», материал для которой собирал редактор газеты, в которой я работал, Цыден Батомункуевич Батомункуев. Из этих материалов я создал повесть. Герой – житель села Алханай Бадма Жабон. Книга увидела свет в 1987 году, экземпляры отправили в библиотеку президента России. В 1996 году Бадме Жабону присвоили звание Героя России.
Надо сказать, что в документалистике и публицистике меня всегда интересует конкретный результат. Работу без результата я не представляю. Это мой категорический императив. В качестве примера могу сказать, что в посёлке Агинское Агинского Бурятского округа есть две улицы, названные именами героев моих заказных книг.
Первым художественным произведением в советское время были стихи – сборник «Каторга», потом рассказы, затем роман «Разные люди».
– Как Вы понимаете признание или не признание произведения? Обязательно ли произведение должно быть признано народом? Что такое халтура?
– Любое произведение в России вызывает симпатию или антипатию. На каждый роток не накинешь платок. По большому счёту и в первую очередь, каждый автор пишет лично для себя. Если произведение понравилось многим людям, то это большая удача.
Во-вторую очередь, автор пишет по заказу, но и тут он должен творить как для себя. Любой мастер должен делать вещь, как для себя. Заказы – это признание мастерства. Я создавал «Союз искусств», члены которой могли создавать от гимна до архитектурно-скульптурного комплекса. На самом деле это задачи государства. Выполняя любой заказ, автор должен халтурить не халтуря. В этом основная финансовая сторона работы любого автора.
– Творчество – личное дело или у Вас есть другое мнение?
– Конечно, творчество – личное дело любого человека, награда – в самом процессе творения, в удовлетворении. Это его духовная и даже физиологическая потребность. Если я не формулирую свои мысли, то у меня начинает болеть голова. Готовое произведение не для показа с тем, чтобы вызывать симпатию или антипатию. Это ваше дитя, которое растёт и начинает ходить. А далее вопрос «нравится – не нравится» отпадает.
Лет тридцать я ездил с творческими бригадами по Забайкальскому краю, читал стихи. В то время они нравились всем. А как они воспринимаются сегодня, не знаю…
В 2008 году я вместе с друзьями поставил у самой китайско-российской границы архитектурно-скульптурный комплекс «Утвердившим рубежи России». Он стоит, и мне неважно кто и что думает о нём, но я радуюсь, что туда ездят и молятся люди. Или же все монголы, включая руководителей разных уровней, со слезами на глазах читают моё стихотворение «Ах, как поёт в ночи монголка…», но оно малопонятно людям других национальностей.
– Как Вы видите себя в поэзии?
– Этот вопрос не для меня и, вообще, не для монгола? Не думал об этом. Для ответа на этот вопрос требуется читающая масса, серьёзное информационное поле, длительный период времени. А пока наш человек лучше умрёт за какие-то чужие дела, чем прочитает и поймёт стихотворение. Есенин в своё время сказал, что русские стихи читают только еврейские девушки.
– Известно, что сейчас вы заняты документалистикой. Пробовали ли вы себя в написании сказок? Ведь здесь океан возможностей.
– Только один раз. Во-втором классе. Пока я вижу возможности нашего общества в документалистике. Для того, чтобы так документально фантазировать как Джон Рональд Руэль Толкин нужен не только соответствующий уровень подготовки, но соответствующая аудитория с такой же подготовкой. Возможно, моя документалистика и заказные книги готовят такую аудиторию.
– Вашей жене нравятся ваши произведения? А вашим детям? Внукам?
– Некоторые, написанные им и для них. Они – люди других потребностей, что меня радует. Сумасшедшим в семье должен быть один…
– Какие Ваши любимые произведения?
– Много. «Триумфальная арка», «Чёрный обелиск» и другие книги Ремарка. Конечно, «Мастер и Маргарита» и всё, что написал М.А. Булгаков, длинный ряд авторов Европы и Америки. В эти дни читаю произведения Д. Толкина. Их надо читать и перечитывать. Но очень мало времени.
– Каково Ваше отношение к слогану «Боевые буряты»?
– Очень неудобный вопрос. Никакое, я к ним не отношусь. Думаю, что это выдумка или чей-то проект. Вообще, все процессы, происходящие в мире – наследственные. Ко мне это не относится.
– Ваши пожелания монголам Мира?
– Непрерывно развиваться. Это единственный способ жизни, другого не существует.
– Кого вы считаете сильнее: мужчину или женщину? Почему?
– Женщину. Инстинкты сильнее, что и доказано эволюцией.
– Как бы вы могли сформулировать такое понятие, как история?
– Один их смыслов, созданных человеком. Эволюция создала великого фантазёра – человека, единственное занятие которого – формулировать для себя смыслы, без которых его существование обретает страшную реальность – бессмысленность. История – этапы развития человека и обретения им смыслов, не зная своих целей. Возможно, эти цели появятся и станут реальностью. Например, бессмертие или значительно долгая, чем сейчас, активная жизнь.
– Почему мы выиграли Отечественную войну?
– Победа народов СССР в Великой Отечественной войне тактическая. Величие её несомненно, и оно навеки осталось в прошлом. День Победы – это день скорби и памяти. И личное мужество никто не отменял.
Но если говорить о Второй Мировой войне в целом, то СССР проиграла её вместе с Германией, что и показывают, время, падение Берлинской стены, лагеря социализма, отсутствие собственных технологий и существование за счёт продажи сырьевых ресурсов. В человеческом мире любая победа тактическая, стратегия – за эволюцией.
– Ваш внук еще ребёнок. С какими книгами, живописными произведениями, музыкальными сочинениями вы познакомили его в первую очередь?
– Их четверо. Один – студент, второй – подросток, в пятом классе, третий – во-втором классе, четвёртая – ходит с детский сад. Вот она – художник, скульптор, сочинитель. Всем показывал мультфильмы, рассказывал сказки. Трое выросли на моих руках, старший попал в мои руки прямо из родильного дома. Система образования в России давным-давно рухнула, новой нет и не предвидится. Надеюсь, на собственный пример. Пример может быть только собственным, никакие другие примеры не действуют. Проблема в том, что с детьми я сам становлюсь ребёнком…
– Если бы вы имели возможность обратиться с советом или просьбой ко всем людям на земле, что бы вы сказали им?
– Развиваться. Учиться всегда и в любых условиях. Наверное, это не совсем корректно – призывать, но людям нужны мотивации…
– Случалось ли вам бывать несправедливым? И два слова о любви.
– Большинство людей считают себя справедливыми, что, конечно, не так. Естественно, и я бывал несправедливым. Во-многом, я был несправедлив по отношению к простым людям, обывателям, хотя и вырос среди них. Главное значение монгольского понятия «Любовь» – «Жалеть». Это тождественные слова. Большинство моих ошибок были из-за недопонимания или недооценки своего, монгольского, мира. Это я стал понимать уже в зрелом возрасте, почувствовав что-то неладное в себе.
– Что конкретно повлияло на понимание каких-то сбоев в своём развитии?
– Однажды я увидел себя на фото, среди многих начальников, депутатов, писателей, артистов. И вдруг мне стало очень и очень плохо. Через месяц я уехал домой, в село, где и живу до сих пор. Иногда со слезами на глазах слушаю жену и её воспоминания о том, как её, месячную, удочерила 54-летняя женщина, как она, одинокая, растила её в колхозе, как они собирали вместе щепки на строительном дворе, пилили дрова, жили в домике 3х4 и о многом другом, слушаю рассказы других людей. И понимаю – какой же я черствый и несправедливый человек…
– Не было ли случая, когда Вы, поступив в высшей степени принципиально, страдали от результатов своего поступка?
– Да, были. С молодых лет, в одиночку, я боролся с партийными функционерами. Вероятно, я – единственный журналист СССР, который говорил на эту тему по телефону из бревенчатой русской избы с берегов Аргуни с партийным сотрудником ЦК КПСС. Я помню его фамилию – Шавкат Мухитдинович Юлдашев, он работал в орготделе ЦК КПСС, потом, кажется, возглавлял Верховный Совет Узбекистана…
Тогда я был вынужден уехать на Сахалин, но и оттуда приезжал в Забайкалье. После моего разговора снимали с работы многих партийных и советских работников, шло большое кадровое передвижение, которое, может быть, до сих пор непонятно моим землякам. Я выиграл эту битву. Конечно, они бы меня не пощадили, ведь ещё раньше мои противники намеревались упечь меня на много лет в тюрьму. Не удалось, но… Все мы люди, и всех жалко. Как писал какой-то писатель: «Чтобы не сделал русский человек, всё равно его жалко…» И себя жалко, и врагов жалко. Почему бы не жить всем спокойно и счастливо?
– Как вы воспринимаете языки других народов?
– Очень хорошо. Это музыка, которую надо слушать и слушать. Но один и тот же язык надоедает. Хочется слушать, говорить и писать на других. Все языки и великие, и могучие.
– Что бы вы посоветовали тем, кто только начинает свою жизнь?
– Учиться. Не курить табак, наркотики, не пить водку. Заниматься точными и естественными науками в следующей последовательности: математика – язык Вселенной, физика – физические процессы, химия – химические процессы, биология – биологические процессы и возникновение жизни. Гуманитарными науками заниматься факультативно, ибо они не главные, но необходимые в смысле развития общей культуры. Всегда помнить кто ты, из какого народа, рода, семьи. Двигаться к вершинам от корней. Расти так, чтобы тебя было видно отовсюду, а не ездить куда-то, чтобы показать себя. Пусть к тебе едут…
– Что такое, по-вашему, русский характер? Его достоинства и недостатки? А что такое монгольский характер? В чем разница менталитетов?
– Таких понятий нет. В основном, они выдуманы. В таком ключе могут мыслить только те, кто живут в границах каких-то придуманных шаблонов. Русский характер – большая выдумка русских и еврейских литераторов. Монгольский характер – ещё не исследован вполне.
Величайший человек мира Иван Петрович Павлов в своих записках «Об уме и русском уме в частности» сказал, что «мы имеем дело с очень слабой мозговой системой…» И это написал русский человек. Не знаю, насколько это верно, но читать труды академиков желательно. В узком кругу я встречал и наблюдаю сильнейшие русские (русские ли?) умы. О монгольском уме пока ничего не сказано, но известно, что объём мозга бурят самый большой в мире, но это ни о чём не говорит. Может быть, тут какая-то аномалия? Лично я думаю, что у монголов, если они осознают необходимость развития, есть огромные возможности, ибо всю жизнь наблюдаю то, что буряты называют «бороо ухаан», то есть природный ум. Если прибавить к нему интеллект в общемонгольском масштабе, то получится непобедимый сплав, а у монгольских народов появится единая нейронная сеть. Как у евреев. Но для этого нужно развиваться, не время от времени, а непрерывно. Значит, нужны специальные государственные программы.
– Какой ваш любимый композитор? Почему?
– Иногда слушаю Баха. Возможно, он говорит устами Бога.
– Всегда ли вы говорите правду?
– «Правду говорить легко и приятно», – утверждает устами Иешуа М. А. Булгаков, но я бы добавил – не обязательно. Мы всю жизнь живём в очень опасной ситуации, а потому лучше думать, чем говорить. Полагаю, что наше положение в России лучшее для развития мышления, чем говорения каких-то никому ненужных и непонятных слов за рубежом, где всегда что-то недоговаривают. Это очень заметно, ибо напоминает человека, который ходит в трусах, одетых только до колена.
– Чему бы Вы смогли сейчас больше всего обрадоваться?
– Окончанию всех войн, смерти всех тиранов, прояснению сознания всех людей. В конце концов, люди везде и всюду должны жить счастливо, по большей части без всяких умствований.
– Что такое счастье?
– Жизнь…
– Вас не пугают высота или мороз, гроза или темнота?
– Пугают. Но не на столько, чтобы возник страх. Всегда рядом люди.
– Было ли в вашей жизни нечто, чего вы стыдитесь даже сейчас? Что это было?
– Конечно, было. Но зачем об этом говорить. И кому это надо?
– Как вы понимаете слово «профессия»? И что такое СМИ для страны?
– Профессия? Способ зарабатывания на жизнь, предварительно обучившись этому. СМИ – инструмент государства или других сил для воздействия на массы.
– Вы думали о том, что большая, может быть, лучшая часть жизни прожита? Или вы старались никогда не думать о таких вещах?
– Стал задумываться…
– Какие ваши самые любимые стихи? Или строчка, может быть, четверостишие?
– Их много. Возникают по случаям. Например, Бориса Пастернака:
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлёт раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
– Вам никогда не казалось, что когда люди веселятся, то вы чувствуете себя среди них лишним?
– Часто. Ни они, ни я не обязаны разделять свои чувства. Дело в том, что очень трудно отвлечься от того, чем ты занимаешься. Всяким делом надо заниматься, весельем – тоже…
– Вы завидуете молодости? Естественной, здоровой молодости, легкости, красоте, беззаботности, с ещё почти детскими представлениями о мире, наивными, но почти святыми? В связи с этими вопросами: вы умеете быть весёлым?
– Конечно. И по второму вопросу – конечно. Вообще, я весёлый человек.
– И вот пятидестый вопрос. Вы когда-нибудь голодали? Вы и ваша семья?
– Голодал только для похудения. Те, кто жили и живут рядом со мной, никогда не голодали. Я не могу себе это позволить. Однажды, располнев до 120 килограммов безобразной жизни, я взялся за себя и сбросил – 53 килограмма. Об этом писали в какой-то газете Бурятии. Голодание – полезно. Но условия, доводящие до голода людей, катастрофа, которую я бы никому не пожелал.
– Скажите, когда было слишком трудно, как вы находили силы жить дальше?
– Трудности – это природная катастрофа или война из-за неразвитых людей. Во всех остальных случаях – жизнь, где надо думать и работать. Слава богу, катастроф и войн я избежал. Но никто не даёт гарантий…
– Почти у всех людей проходящие поезда вызывают грусть. А у вас? Почему?
– Тоже. Надо ехать. Жизнь – это движение.
– Вам никогда не казалось, что вы честолюбивы? Вы никогда не думали: «Если бы я был главой государства, я бы сделал…»? Что бы вы хотели сделать?
– Честолюбие проходит. Известно, что человек с рождения истошно кричит «Я, я, я!», потом – «Я и Моцарт!», в итоге остаётся «Моцарт…».
– Вы верите в то, что снова может начаться война?
– Это не вера. Это предчувствие, живущее в каждом человеке.
– Скажите, пожалуйста, музыка вам когда-нибудь вот так, реально, что ли, помогала? Следите ли вы за мелодией, за движением музыкальной ткани, или вы забываетесь в концертном зале?
– Во-первых, у меня не было возможности ходить в концертные залы. Слушал пластинки, потом диски. Во-вторых, почему человеку обязательно должен кто-то или что-то помогать? Музыка – необходимое для человека явление. Меня музыка вдохновляет, очищает и, чувствую, во многом улучшает физиологию. Музыка, как и всякое искусство, – необходимость. Ведь можно вызывать разные образы или мелодии в любой ситуации, когда они необходимы. Может быть, в этом помощь? Вот, скажем, распинается в словоблудии какое-то начальство, а ты мысленным взором видишь картины Пикассо, Репина, Кандинского, не просто видишь, а под звуки музыки. Всё это создано Человеком существует в крови того, кто живёт вместе с человечеством, со всей его историей, а не только в «купи-продай» или «найди деньги»…
– Вы умеете ненавидеть? Помните ли вы зло? Если бы вам дано было выполнение одного желания, было бы это местью?
– У меня, кажется, нет таких чувств. Вместо этого, возможно, недоумение. Я зверь другой породы. Просто забываю всё отрицательное. Навсегда.
– Вы любите ходить в кино? Легко ли верите в происходящее на экране? Когда вы писали по-настоящему?
– В кино не хожу. Иногда проклинаю себя за то, что потерял веру в происходящее на экране. Для возврата нужны очень сильные произведения и эмоции. Ведь эмоциональный ум – основной, охватывающий мир целиком, запоминая все нюансы, а рациональный ум делит мир на части, которые начинают враждовать между собой. Синергия возможна только при эмоциональном уме.
В любом произведении любого автора возможна настоящая синергия, узнаваемая только при прочтении. Иногда это может быть всё произведение, иногда только некоторые части в нём.
Что такое писать по-настоящему? В смысле полностью отдаться призванию? Это другие условие, другая жизнь, возможности. У меня, рождённого в колхозе, таких условий, времени, возможностей никогда не было. А понимающего окружения и быть не могло. Всё время уходило и уходит на зарабатывание денег. Но и в этой жизни всегда присутствует то, что называют озарением, есть эмоциональный ум, синергия. Может быть, поэтому и получается что-то… По большому счёту, я никогда не работал по-настоящему, как мечтал и мечтаю.
– Какой период в своей жизни вы считаете счастливым? Вы счастливый человек?
– Уже писал, что жизнь – это и есть счастье. Мысль – счастье. Всё вокруг – счастье. В поэтическом цикле монгольского поэта Данзангийн Нямсурена (1947-2003), которого я называю своим соседом, каждая вторая строка заканчивается словом «Сайхан!», то есть «Прекрасно!» Совершенно согласен с ним. Он жил и творил на южном берегу Зун-Торея, а я живу – на северном берегу Зун-Торея. Почему и соседи. Надо понимать, что каждый миг – неповторим.
– В каком возрасте вы в первый раз помните себя?
– Вероятно, два с половиной года. Меня везут в коляске мотоцикла «Ирбит», мы переезжаем с берега речки Ималка на берег речки Борзя. Рядом, вывалив алый язык, бежит остроухая пограничная собака, которую отец взял щенком на пограничной заставе. Собаку зовут Пальма. Мелькает высокая зелёная трава.
– Вы когда-нибудь испытывали унижение, которое, как вам тогда казалось, вы не сможете перенести?
– Нет. Несколько раз я был на грани уголовного преследования из-за того, что отвечал тем, кто пытался меня унизить. Потом такие случаи исчезли.
– Скажите, вы считаете себя добрым человеком? А другие? А ваши дети как считают? Насколько вы щедры вообще?
– Это надо у них спросить. Вот внуки выросли на моих руках. Конечно, я для них добрый человек. Думаю, что те, кто знают, считают меня добрым и даже наивным человеком. С юности помню: заходя с друзьями в автобус, троллейбус, такси или бывая в ресторанах, всегда платил я. Так повелось, и так считает всё мое окружение.
– Какое время года вы любите больше остальных?
– Осень…
– Кого из близких вам людей или исторических личностей, литературных героинь вы считаете для себя идеалом женщины?
– Встречный вопрос: что такое идеал? Откуда эти образы? Зачем и для кого? Кто их создал? И надо ли верить в какие-то идеалы? Конечно, в жизни было много разных образов, но все они тускнеют со временем. Остаются, единицы – отец, мать, герои Диккенса, Ремарка, Толкина…
– Как вы думаете, смогли бы вы выжить вместе с детьми в блокадном Ленинграде?
– Никому из живых не дано ответить на такие вопросы, а мёртвые молчат.
– Как Вы жили в трудные 1990-ые годы?
– Лихие 1990-е я перенёс легко. Вся моя жизнь была закалкой и подготовкой к переменам. Но видел, как мучаются люди. Матери воровали капусту с огородов для того, чтобы накормить своих детей. Соседи у соседей воровали скот. Вообще, это были очень тяжёлые для населения годы. Помню алкогольные отравы типа «Рояль», какие-то видики, безработицу. В знакомых русских деревнях люди вымирали семьями, спивались, отравлялись, замерзали… Трагедий было много.
Но лично я трудностей не испытывал. Как будто жизнь специально меня готовила к таким ситуациям. В это время я писал стихи, занимался самообразованием. В городе я жил с поэтами. уголовниками, проститутками, бомжами, художниками, первыми предпринимателями. Один клубок, где трудно узнать кто есть кто. Все русские, украинцы, евреи, люди других национальностей. Буряты в моей среде были редкостью. Организовывал какие-то заработки.
Приехав в деревню – выкопал колодец, развёл животных, посадил картофель. Кстати, один мешок голландской картошки давал двадцать мешков. Всё делал вручную. Остригал знакомым чабанам овец и за это брал мясом, зерном. Кстати, в молодости я стриг не менее 100 овец за смену, а в советский период организовывал целые бригады, в которых были буряты, карачаевацы, чеченцы, ингуши. Мы собирались и зарабатывали довольно большие, по тем временам, деньги.
– Ваша жизнь проходила между городом и селом? Вы всегда занимались тем, что считали нужным?
– Всегда. И ещё – жил между тайгой и степью. В 1998 году, похоронив отца я снова уехал в город. Это Чита. Там мои друзья организовали книжное издательство «Поиск», где я работал главным редактором, и издательства, и одноимённого журнала. Потом я отделился и создал свой редакционно-издательский центр по принципу – от замысла до тиража. Одновременно руководил Союзом писателей области. В 2006 году создал «Союз искусств».
В 2010 году окончательно переехал в село. прекратил всякую активную деятельность, оставив только создание книг. На пенсию вышел в 2014 году и занялся не только исследованием своего, монгольского, мира, о чём и мечтал всегда, но весь отдался работе на монгольский мир.
– Как вы относитесь к полетам в космос?
– Хорошо. Вообще, человек должен летать. И над землёй, и в космосе. Так и будет в скором времени.
– Есть ли люди, которые сделали вам добро? Благодарны ли вы им и за что именно?
– Очень много. Как за что? Всё в жизни Ученик и Учитель. Каждая встреча была и будет учёбой. Имён и фамилий – сотни, и каждая – судьба, а не удел. Например, писатель Евгений Куренной выбил мне комнату в общежитии. Примеров можно привести много…
– А есть ли люди, сделавшие добро вашим детям? Кто именно?
– Да. Женщина по имени Наташа.
– Какие качества Вы больше всего цените в людях и почему? Какие качества осуждаете, но готовы простить?
– Здесь какие-то стандартные вопросы для русских или еврейских сценариев… Человек – существо сложное, а жизнь – ещё сложнее. Ответ, наверное, в слове – человечность. Отсутствие человечность тяжело простить. Лучше не замечать и не общаться с такими существами.
– Что вы цените в современной молодежи?
– Молодость.
– Есть ли у вас в характере странности, которые трудно объяснить? Какие именно?
– Для кого-то, особенно для монголов, вся моя жизнь – странность. Но зачем его объяснять, кому это надо и кто это поймёт?