На глубине дыхания

Глава 1

Адриан сел на постели. Одеяло сползло с его торса, он провел ладонью по лицу, пытаясь стряхнуть остатки тяжелого, беспокойного сна. Его пальцы механически поправили непослушные темные волосы. В комнате царил мягкий полумрак, предрассветный час, когда свет только начинал пробиваться в окна. Он автоматически, почти не глядя, потянулся за очками в тонкой черной оправе, лежавшими на прикроватной тумбочке рядом с полупустым стаканом воды и электронной книгой.

Адриан закрыл глаза, погружаясь в тишину и свои мысли. За окном царила весна, и лишь ненавязчивое пение птиц нарушало безмолвие. После оглушительного, нескончаемого гула Парижа, похожего на гигантский, никогда не замолкающий механизм, утро в Анси было погружением в бездонное, кристально чистое озеро покоя.

Этот тихий, спящий городок казался ему идеальным убежищем – местом на краю мира. Он переехал сюда два месяца назад, бросив всё, решив начать с чистого листа. Он твердил себе, как мантру, что бежит от парижского шума, мешавшего концентрации, от ритма, выматывающего душу. Это была красивая и тщательно сконструированная ложь, которая позволяла не смотреть в глаза настоящим демонам.

В глубине души он знал горькую правду: он бежал не от города. Он бежал от людей – от их взглядов, ожиданий, суждений, от необходимости носить маску и участвовать в бессмысленных социальных ритуалах. Или, что было ещё страшнее, – от самого себя. От того человека, в которого превратился за последние годы: молчаливого, отстранённого, циничного, с холодной пустотой внутри, которую он не знал, чем заполнить. Работа стала его единственным смыслом и оправданием существования, главным щитом от всего мира.

Он отгородился ото всех, отвечал односложно, избегал встреч. Его улыбка, если и

появлялась, была сухой формальной гримасой. Так было проще. Так было безопаснее. Нельзя обжечься о пламя, если не подносить к нему руки. Нельзя утонуть, если не подходить к воде. Холодность и отстранённость стали его защитой от нового предательства, новой боли, нового разочарования.

Но когда-то всё было иначе. Когда-то он был тем самым парнем с распахнутым настежь сердцем, наивным и доверчивым, готовым любить без остатка. Когда верил, что любовь и дружба – не просто слова, а прочный фундамент жизни.

В голове всплыла Офелия. В колледже, на последних курсах, она стала не просто его первой любовью, а его настоящей, официальной и, как он искренне полагал, единственной девушкой. Он, застенчивый и романтичный юноша, писал ей стихи – наивные, искренние, полные обожествления. В своем воображении он уже рисовал их общее будущее до мельчайших деталей – квартиру с видом на Сену, двух детей, собаку, летние поездки на юг и уже серьезно подумывал о том, как сделает ей предложение.

Она отвечала ему взаимностью, представляла его своим подругам как «своего парня», одаривала ослепительными улыбками, позволяла себя обнимать, и он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, готовым отдать ей все, что у него было. Он устраивался на любые подработки – официантом, заправщиком, писал курсовые для менее способных однокурсников лишь бы водить ее в рестораны и покупать все, что она захочет. Ведь он был ее парнем, и это давало ему ложное, но такое сладкое чувство уверенности.

Его слепая влюбленность и наивность зашли так далеко, что однажды, когда она томно вздохнула, что все ее подруги уже побывали на знаменитом курорте в Довиле, а она даже не представляет, как там выглядит море, он, не раздумывая, продал дорогие карманные часы с гравировкой – последний и самый ценный подарок от умершего дедушки, который всегда говорил, что эти часы должны оставаться в семье. На вырученные деньги он устроил для нее шикарные выходные в том самом Довиле, сняв номер в отеле с видом на залив. Она была в восторге, а он, глядя на ее счастье, заглушал голос совести, ведь он уверял себя, что делал это ради их любви.

А вскоре все рухнуло в одно мгновение. Он случайно узнал, что он у нее далеко не единственный, и их «отношения» – всего лишь удобная ширма, пока она ищет «подходящий вариант». Когда он, с трудом подбирая слова, попытался выяснить, что все это значит, она лишь посмотрела на него с легким, почти скучающим недоумением, накручивая на палец каштановую прядь своих роскошных волос.

–А что такого? – прозвучал ее звонкий, лишенный всякого сожаления голос. Мы же хорошо провели время, но мне нужен состоятельный, уверенный в себе мужчина с перспективами, а не милый мальчик со стихами и пустыми карманами. Ты ведь понимаешь? —Ее слова прозвучали как холодный, окончательный приговор, перечеркивающий все их прошлое.

Его сердце было не просто разбито, оно было растоптано, разорвано на мелкие кусочки, которые, казалось, уже никогда не срастутся. А он сам уничтожен, раздавлен жестокостью и цинизмом этого откровения. Он наивно, по-глупому полагал, что их отношения были настоящими, что такая ослепительная красотка могла по-настоящему любить заурядного «ботаника в очках». Это оказалось его самой большой и горькой иллюзией. В тот день умерла его вера в любовь, в искренность, в саму возможность бескорыстных отношений. Его сердце, некогда открытое, теперь было надежно заперто на тяжелый замок.

Его искренность и доброта, казалось, были теми самыми качествами, которые притягивало к нему людей, готовых воспользоваться его доверием. Он слишком часто распахивал душу, и слишком многие видели в этом не дар, а уязвимость, которую можно обратить против него самого.

Год назад, когда он уже работал в крупной IT-компании, его подставил тот, кого он считал другом. Лоран. Сначала Адриан держался отстраненно, но вскоре понял, что у них много общего – оба ценили качественный код и любили сложные задачи. Лоран оказался отличным парнем,остроумным и надежным. Они стали регулярно пить пиво после работы, обсуждая проекты и делясь идеями. Адриан начал помогать ему со сложными задачами, которые Лоран не мог решить самостоятельно, объясняя тонкости и делясь своими нестандартными подходами. Они были друзьями. Или Адриан так думал.

Все изменилось в тот день, когда система мониторинга компании зафиксировала подозрительную активность, исходящую якобы с рабочего аккаунта Адриана. Его IP-адрес, цифровой отпечаток и даже украденные учетные данные с его уровнем доступа были привязаны к попытке внедрить уязвимость в код одного из ключевых продуктов компании – программного обеспечения для крупного банка. Кто-то мастерски, с хитрой изощренностью, подставил его, оставив цифровые следы, ведущие прямо к нему. Это был не взлом извне, а тонкая, продуманная операция по фальсификации, сделанная так, чтобы вина пала на него.

Этим кем-то оказался Лоран. Но его мотивация была сложнее, чем просто желание обезопасить себя. Лоран был талантлив, амбициозен и до безумия завистлив. Они с Адрианом работали над одним проектом, но гениальность Адриана, его нестандартные решения и признание руководства постоянно затмевали старания Лорана. Запуск этого продукта был козырем в карьере, и Лоран понимал, что вся слава достанется Адриану.

Он хотел устранить конкурента и одновременно заработать огромные деньги. Лоран тайно вел переговоры с компанией-конкурентом. Это вызвало бы колоссальный скандал, уничтожив репутацию их компании и обрушив ее акции. Конкуренты предложили бы банку свое «надежное» решение, получив многомиллионный контракт. Вознаграждение Лорана должно было исчисляться миллионами.

Если бы Адриан не обладал уникальными, почти интуитивными навыками в кибербезопасности, если бы не смог в сжатые сроки найти спрятанные логи, доказать несоответствие временных меток и в конце концов не вычислил настоящий IP-предателя, ведущий на скрытый сервер Лорана, его ждала бы не просто тюрьма, но и огромные долги из-за судебных исков.

Он усвоил главное правило – доверять нельзя. С каждым новым предательством он отдалялся от мира все больше, становясь еще более закрытым и отстраненным.

Единственным близким для него оставался Матье, его друг еще со времен колледжа, который поддержал его после истории с Офелией, но даже Матье в последние годы Адриан отталкивал. Он старался избегать личных встреч, отвечал односложно и с задержкой на сообщения, сводил все общение к сухому минимуму. В лучшем случае они виделись пару раз в год. Он намеренно отгораживался от него, бессознательно боясь, что если позволит себе снова стать близким, Матье тоже его предаст, как Офелия, как Лоран, как все, кому он когда-либо доверял.

Поэтому он выбрал тихий Анси. В Анси не было этих навязчивых, оценивающих взглядов прохожих, которые в столице, казалось, постоянно пытались разгадать тебя, влезть в душу без приглашения, уловить твою уязвимость.

Цена за аренду в Анси была значительно ниже, но дело было не в деньгах – для Адриана было все равно, где просыпаться. Он почти не выходил из дома, разве что чтобы выбросить мусор. Еду в основном заказывал с доставкой пару раз в неделю. Он работал из дома, так было комфортнее и безопаснее. В свой тридцать один год он считался одним из лучших в мире кибербезопасности. Специалистом высочайшего уровня, его ценили за безупречную логику, нестандартные подходы и умение видеть уязвимости там, где другие видели лишь строки кода. Крупные компании охотились за такими, как он, но он категорически отказывался от офисной работы. Ему не нужны были коллеги, корпоративы и бессмысленные совещания.

Адриан наконец встал с кровати и пошел на кухню, чтобы сделать кофе. Интерьер квартиры был аскетичным и выдержан в спокойных, светлых тонах: белые стены, практичный серый диван, простой деревянный обеденный стол, выполнявший также роль рабочего, и минимум мебели. Никаких лишних деталей, фотографий в рамках, безделушек или ярких акцентов – только необходимое.

Он подошел к турнику, который висел в дверном проеме. Ежедневный ритуал, который помогал ему держать тело в форме, а ум ясным. Пять лет строгой дисциплины дали отличный результат – его тело было подтянутым и сильным. День начинался как обычно: турник, душ, работа.

Он подошел к холодильнику, достал простой натуральный йогурт. Еда была для него лишь топливом, необходимостью. Взяв йогурт, он сел за свое рабочее место, поправил очки и принялся за работу. Это был его мир, его территория, которую он полностью контролировал.

Телефон на столе резко и настойчиво завибрировал, нарушая концентрацию и тишину. Адриан, не отрывая взгляда от строк кода на мониторе, машинально потянулся к устройству, перевернул его и увидел на экране имя: «Матье». Он молча, почти без эмоций, перевернул телефон экраном вниз, глуша звонок, и снова принялся стучать по клавишам, пытаясь вернуться в прерванный поток мыслей.

Но через несколько секунд телефон снова издал короткий, но настойчивый вибрирующий звук, сообщая о новом сообщении. Вздохнув с легким раздражением, Адриан все же взял его в руки и провел пальцем по экрану.

Текст был длинным и эмоциональным, точно отражающим характер Матье: «Дружище, ты можешь игнорировать меня в любой другой день года, я даже не обижусь. Но только не в мой день рождения! Мы с Люси сейчас катаемся в Альпах, в Шамони, на лыжах, тут просто нереально круто! И я сразу говорю, что не предлагаю тебе присоединиться прямо сейчас, я знаю, как ты к этому относишься. Но! Хотел сказать: мы будем в Анси уже завтра днем, и ты ОБЯЗАН будешь со мной встретиться и отметить с нами мой день рождения. Все отказы категорически не принимаются, это будет мой главный подарок. И Люси очень по тебе соскучилась, постоянно спрашивает, как ты. И да, мы не будем сидеть дома, старик, я тебя предупреждаю. Так что никаких отговорок!»

Адриан задержал палец над клавиатурой для ответа, секунду подумал, чувствуя смесь досады и какой-то странной, давно забытой теплоты. Он понимал, что Матье не отстанет, и любая попытка отказа только спровоцирует новый шквал сообщений и звонков. В конце концов, он сдался и коротко ответил: «Ок.»

И сразу же, почти резко, отложил телефон в сторону, пытаясь снова погрузиться в работу. Но концентрация была безвозвратно потеряна. В голове пронеслась мысль: «Черт. Подарок.»

Он с раздражением щелкнул по клавиатуре, сворачивая окно с кодом, и одним движением мыши открыл браузер. Его пальцы привычно вывели в поисковой строке название авторитетного онлайн-маркета для коллекционеров. Адриан прекрасно знал, что Матье уже много лет страстно коллекционировал лимитированные фигурки и статуэтки. Это была не детская забава, а серьезное и дорогое увлечение современной поп-культурой. В его коллекции стояли высокодетализированные шедевры по мотивам культовых видеоигр, мрачные герои комиксов и персонажи из аниме.

Он перешел в раздел «Предзаказ/Новинки», отфильтровал по студии и доступности. Взгляд зацепился за новую фигуру Геральта из Ривии из серии «Ведьмак 3: Дикий Охотник». Статуэтка была выполнена с пугающей детализацией: каждая застежка на броне, следы повреждений на мече, суровое выражение лица – все было проработано до мелочей. Матье как раз упоминал о ней в их последнем, почти забытом разговоре несколько месяцев назад, восхищался проработкой и сожалел, что цена была слишком высокой. «Идеально», – мелькнуло в голове у Адриана.

Он щелкнул по варианту «добавить в корзину», не глядя на цену – цифры его волновали мало, он мог позволить себе такой подарок старому другу. Специалистам его уровня платили за проект огромные деньги, но жил он при этом почти аскетично. Ни машин, ни дорогих вещей, ни спонтанных трат. Только самое необходимое. Остальное просто копилось на счёте, не имея для него никакого значения.

Он выбрал опцию «Срочная доставка: сегодня вечером», доплатив за это круглую сумму. В поле для комментария он сухо написал: «Заказ в подарок. Просьба не звонить, оставить у двери».

Он подтвердил заказ, увидел надпись «Ожидает отправки. Доставка сегодня с 19:00 до 23:00», и с облегчением выдохнул, закрыв вкладку. Обязанность была выполнена, проблема решена эффективно и без лишних эмоций. Теперь можно было с чистой совестью вернуться к работе.

Он налил себе очередную чашку черного кофе, и густой, горьковатый аромат смешался с прохладой в комнате. С чашкой в руке он подошел к окну и открыл его.На мощеных улочках, еще блестящих от недавнего дождя, уже прогуливались пары. Они не спешили, их пальцы были переплетены, а на лицах сияли беззаботные улыбки. Одна пара, совсем юная, остановилась у самого края канала, и юноша, нежно коснувшись подбородка девушки, поцеловал ее. Легко, счастливо, не обращая ни на кого внимания.

Адриан машинально отхлебнул горячий кофе, наблюдая за ними, и почувствовал, как в горле встал привычный, тяжелый ком. Он подавил его, сделав еще один глоток, и попытался перевести мысли на завтрашний день. На встречу с Матье. И странно, мысль об этом уже не вызывала прежнего раздражения. Может, это и неплохо, – мелькнуло у него в голове. – Наконец выйти на улицу, увидеть…».

В глубине души, вопреки всем его усилиям, стало разливаться тихое, почти забытое тепло. Обычно он предпочитал игнорировать подобные чувства, немедленно заменяя их холодными, рациональными мыслями о работе, о рисках, о необходимости держать дистанцию. Но сейчас он просто стоял и смотрел в окно, позволив этому теплу, этой тоске по настоящему человеческому общению, согреть его изнутри, хоть и ненадолго.

Глава 2

Адриан стоял на площади Святого Мориса, в самом сердце Старого города, и чувствовал себя немного не в своей тарелке. Он буквально впитывал в себя окружающую обстановку, которую до этого видел лишь мельком из окна своей квартиры или по пути в ближайший магазин. Сегодня был ясный весенний день, солнце ласково пригревало, наполняя воздух теплом. Он оглядывался по сторонам, его взгляд скользил по фасадам старинных домов по выцветшим вывескам сувенирных магазинов. Из открытых дверей кафе доносился соблазнительный аромат свежей выпечки и кофе. Неподалеку молодая пара, смеясь, делила бумажный кулек с только что купленными жареными

каштанами, девушка с игриво выхватывала у парня золотистый каштан, чтобы самой покормить его, и тот с преувеличенной важностью раскрывал рот, делая смешное лицо. Адриан на секунду задержал на них взгляд, в углах его губ дрогнуло нечто, похожее на улыбку, прежде чем он перевел взгляд на часы. Матье, как всегда, опаздывал.

Перед ним возвышался Мост Влюблённых, перекинутый через узкий проток и увешанный сотнями замков, поблёскивающих на солнце. Некоторые уже покрылись ржавчиной, другие были совсем новыми, будто их повесили только вчера. У самого центра моста стояла пара молодожёнов. Девушка в белом платье смеялась, пока мужчина пытался защёлкнуть замок, потом они поцеловались, и по традиции выкинули ключ в воду.

Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не услышал быстрых шагов сзади. Тяжелая ладонь легла ему на плечо, заставив вздрогнуть.

Перед ним стоял Матье. Его волосы были как всегда аккуратно уложены, а широкая улыбка освещала всё вокруг. Большие голубые глаза искрились добротой, а лицо заметно загорело после нескольких дней в Альпах.

– Старик! – воскликнул Матье и, не дав опомниться, крепко обнял Адриана, похлопывая его по спине так, что тот едва не кашлянул. – Ну дай на тебя посмотреть! Целый, невредимый, хоть и бледный, как привидение. Сколько мы не виделись? Полгода? Вечность!

За спиной Матье стояла улыбающаяся Люси. Миниатюрная рыжеволосая девушка с очаровательной улыбкой и веснушками, рассыпавшимися по переносице.

– Адриан! – ее голос прозвучал мягко и тепло. Она сделала шаг вперед и обняла его уже не так сильно , как Матье, но с искренней нежностью. – Я так по тебе соскучилась!

Адриан на мгновение застыл, его тело инстинктивно напряглось. Его объятия в ответ были поначалу нерешительными, почти деревянными. Но тепло друзей, по которым он успел соскучиться, их неподдельные эмоции медленно растопили привычный холод. Он позволил себе расслабиться и чуть заметно, почти неслышно похлопал Люси по спине.

Она отступила на шаг и, вся сияя, бережно протянула руку перед его лицом. Широкая счастливая улыбка не сходила с её губ, будто она с нетерпением ждала его реакции. На безымянном пальце красовалось изящное кольцо с бриллиантом, который играл на солнце, рассыпая по сторонам радужные блики.

– Ну, посмотри же! – воскликнула она, и в её голосе звенело неподдельное счастье.

– Вау, да ладно! Вы обручились?!

Его глаза расширились от искреннего удивления. Он снова, уже по-настоящему, обнял их обоих, поочередно притягивая то Люси, то Матье.

– Это потрясающе! Поздравляю вас! Но… – он покачал головой с улыбкой, – давно пора, вы вместе целую вечность. Почему не сказали сразу?

Матье положил руку ему на плечо и посмотрел прямо в глаза, и в его взгляде смешались радость и легкий мягкий укор.

– Потому что, друг мой, надо все же иногда брать трубку. Или хотя бы читать сообщения. Я тебе штук пять голосовых надиктовал об этом, – он улыбнулся, и в его улыбке не было обиды, лишь легкая, понятная констатация факта.

Теплая волна вины и стыда накатила на Адриана, когда он осознал, как отдалялся от друзей. Но Матье, словно почувствовав это, мгновенно переключил тему, разрядив напряжение.

– Пойдем, прогуляемся, – предложил он, обнимая Люси за плечи. – Должен признать, что здесь и правда очень красиво. Ты знал, куда переезжал, – он одобрительно кивнул, – да и до Альп всего пара часов езды. Пожалуй, я тоже задумаюсь о переезде сюда.

Люси, крутила головой по сторонам и с восхищением разглядывая улочки.

– Воздух какой-то особенный, – она глубоко вдохнула, улыбаясь. – И эти горы на горизонте… просто мечта.

Они медленно пошли по площади, сворачивая на набережную канала Тью. Вода тихо плескалась о камни, отражая яркое небо.

– Ты все так же в работе? – спросил Матье, бросив взгляд на Адриана.

Тот лишь пожал плечами, поправив очки.

– Да. Ты же знаешь – работа для меня всё.

– Хотя бы здесь был? – Матье широким жестом обвел пространство вокруг. – Дай угадаю? Думаю, нет.

Адриан смущенно почесал затылок.

– Ну, я был неподалеку… в магазине…

– Да ладно, я всё понял, – рассмеялся Матье, дружески хлопая его по плечу. – Видишь, как хорошо, что у тебя есть друг, который покажет тебе город, в котором ты сам живешь!

Его смех был таким заразительным, что даже Адриан не удержался от улыбки.

– Ну, если твои экскурсии всегда сопровождаются топографическим кретинизмом, как в колледже, – он приподнял бровь, – то я, пожалуй, откажусь. Помнишь, как ты уверенно повел нас в общежитие через городской парк и мы застряли у запертой калитки?

– Ну, если твои экскурсии всегда сопровождаются топографическим кретинизмом, как в колледже, – он приподнял бровь, – то я, пожалуй, откажусь. Помнишь, как ты повёл нас в общежитие через парк и мы застряли у запертой калитки?

– Эй, это был короткий путь! – возмутился Матье.

– Особенно когда появился сторож с собакой, – усмехнулся Адриан. – Я еле отбил тебя, пока она не вцепилась сильнее. Ты остался без ботинка и в грязи по колено.

Матье рассмеялся:

– Зато весело было!

Они уже проходили по мостику, когда Матье внезапно остановился.

– О, отлично! – воскликнул он, указывая на небольшую открытую террасу кафе, устроившуюся прямо у кромки воды.

Маленькое кафе выглядело удивительно уютным. Небольшие столики из потемневшего от времени дерева окруженные пышной зеленью в массивных кадках. На каждом столе красовались вазочки с белой гвоздикой, а в деревянном ящике у входа аккуратно сложены мягкие шерстяные пледы в клетку. С террасы открывался идеальный вид на тихую заводь, где плавали утки, а в воде отражались старинные фасады домов.

– Отсюда и начнем! – решительно заявил Матье, уже направляясь к свободному столику у самой воды.

Он потянул Люси за руку и нежно, с бесконечной любовью поцеловал ее в лоб. Они устроились за столиком у самой воды.

– Три апероля! Сразу! – скомандовал Матье официанту. – И, конечно, жареный миндаль! Самую большую порцию.

Напитки принесли быстро. Люси сразу взялась за трубочку и сделала большой глоток. – О да, это то что нужно! – воскликнула она, с удовольствием потягивая прохладный напиток.

– Милая, только не переборщи, как в прошлый раз, – подмигнул Матье.

Она игриво ударила его по плечу: – Я же сказала, это была случайность!

Тем временем Адриан потянулся к своему черному рюкзаку и достал оттуда аккуратно упакованную коробку, перевязанную простой шелковой лентой.

– Вот, это вам… вернее, тебе, – он протянул подарок Матье. – С днем рождения.

Матье с любопытством взял коробку, развязал ленту и снял крышку. Он замер на несколько секунд, уставившись на содержимое, затем медленно, с благоговением, достал фигурку.

– Старик… – он прошептал, и его голос дрогнул от изумления. – Да ладно… Да как ты… Это же… Геральт из новой коллекции «Ведьмак 3: Дикий Охотник»… лимитированная серия… Да как ты ее получил? Она же на предзаказе была распродана за секунды и стоит целое состояние!

Он вертел фигурку в руках, изучая каждую деталь. Его лицо выражало неподдельный, детский восторг.

– Это просто невероятно! Спасибо! – он снова потянулся обнимать Адриана, на этот раз чуть не опрокинув свой бокал.

– За тебя! С днём рождения, – сказал Адриан, и они чокнулись бокалами. – И я правда рад вас видеть.

После второго бокала разговор потёк легко и непринуждённо. Матье, слегка навеселе, начал вспоминать их университетские годы, и вскоре они с Адрианом, как два мальчишки, увлеклись спором.

– Помнишь нашу курсовую по архитектуре процессоров? – усмехнулся Адриан. – Твоя программа вместо сжатия файлов вдвое увеличивала их размер. Пришлось переписывать код всю ночь.

– Зато я внёс немного души! – Матье театрально развёл руками. – Это было творческое переосмысление! Но мы же сдали! – широко улыбнулся Матье. – Благодаря твоему перфекционизму и моему… креативному подходу.

Люси покачала головой:

– Вы выпустились семь лет назад, а до сих пор спорите, у кого код был лучше?

– Позволь напомнить, – Адриан поправил очки, – ты пропустил три ключевых лекции по оптимизации алгоритмов из-за регби.

– Это была инвестиция в моё душевное здоровье! Твои семинары могли вызвать депрессию у микросхемы!

– Парни, хватит! – вмешалась Люси. – Мы на дне рождения, а не на защите диплома. Ещё слово про код и я закажу вам детские соки вместо коктейлей.

Матье с театральным вздохом поднял бокал, но Адриан лишь нахмурился и снова поправил очки.

– Да у тебя код падал на каждом втором тесте! – напомнил Адриан.

– Брось, – засмеялся Матье. – Признаю, ты был гений, я – лентяй. Но сегодня мой день, хватит занудства, просто веселись!

Матье хлопнул Адриана по плечу и придвинулся ближе.

– Кстати, о серьезном, – сказал Матье.

– Ты ведь понимаешь, что будешь шафером на нашей свадьбе? И кстати, у Люси будут очень-очень симпатичные и, я слышал, очень свободные подружки невесты. – Он многозначительно подмигнул.

Адриан замер, его пальцы застыли на бокале. Он отвёл взгляд и задумчиво покрутил дольку апельсина на бокале.

– Матье, ты же знаешь, это не для меня. Все эти вечеринки, шум, люди…

– Перестань, приятель! – перебил его Матье, улыбаясь, но уже серьёзнее. – Ты мне как брат. Без тебя я бы колледж не закончил ты ведь буквально таскал меня на лекции. – Он мягко хлопнул Адриана по плечу.

– Я просто хочу, чтобы ты снова жил, а не существовал. Посмотри на нас. Мы нашли друг друга и счастливы. Я правда переживаю за тебя. Ты всё время работаешь, сидишь один в своей квартире. Но жизнь это не только код и мониторы. Это люди. Это то, что у тебя когда-то было, а теперь ты сам себе этого не позволяешь. Ты всё время бежишь от чувств и от самого себя. Но так нельзя, – голос Матье стал мягче. – Тебе нужен кто-то рядом.

Адриан долго молчал, глядя на янтарную жидкость в бокале. На мгновение показалось, что он вовсе не слышит, но потом он тихо выдохнул.

– Я знаю, о чём ты, – произнёс он. – И, наверное, ты прав.

Он чуть усмехнулся, будто самому себе, и покачал головой.

– Я пытался, Матье. Правда пытался. Жизель, потом Нина, потом Одри… Все они были хорошие. Умные, по-своему особенные. Но я просто… ничего не чувствовал. Ни тепла, ни желания, ни даже боли. Будто внутри всё давно выжжено.

Он на мгновение замолчал, глядя куда-то сквозь стену.

– Знаешь, это как будто ты заранее понимаешь, чем всё закончится. И поэтому даже не позволяешь себе начать. Как будто включается защита. Только вот от этой защиты одна пустота.

Он на мгновение замолчал, посмотрел на Матье и Люси, их переплетённые руки, лёгкие улыбки. В уголках его губ тоже дрогнула тень улыбки.

– Но сейчас не обо мне, – добавил он мягко.

Он поставил бокал, наклонился и неожиданно обнял их обоих, крепко, почти не отпуская, и произнёс негромко, но твёрдо:

– Я правда рад за вас. И хочу, чтобы вы были счастливы.

На миг наступила тишина. Люси мягко улыбнулась, прижавшись к нему, а Матье, поражённый этой неожиданной откровенностью, только хлопнул его по плечу и пробормотал:

– Вот за это я тебя и люблю.

Адриан снова взял бокал, сделал глоток и добавил уже спокойнее:

– Хорошо. Я, конечно, буду твоим шафером.

Пока они разговаривали, Матье не выпускал фигурку Геральта из рук, продолжая с восторгом рассматривать каждую деталь. Люси, оживлённо жестикулируя, рассказывала историю о том, как в первый день катания Матье перепутал трассу и едва не укатил в сторону Италии.

– Ты бы видел его лицо! – смеялась она. – Стоит на склоне, глаза как блюдца, и несётся куда-то вниз, а инструктор за ним орёт так, что, наверное, половина Шамони слышала!

Адриан тоже засмеялся, но тут же не удержался:

– Технически это невозможно, – поправил он очки и нахмурился.

– Там просто перепутаны маркировки трасс. Красная и синяя, если на солнце выгорели, иногда выглядят одинаково.

Люси всплеснула руками и закатила глаза:

– Ну конечно! Даже из истории про лыжи ты умудряешься сделать лекцию.

Они ещё не успели договорить, как официант принёс краба. Адриан, даже не дослушав, наклонился вперёд, посмотрел, как Матье неловко возится с клешнёй, и тут же сухо произнёс:

– Ты всё делаешь неправильно. – Он взял щипцы и уверенным движением продемонстрировал. – Сначала надламываешь здесь, потом аккуратно вытягиваешь мясо вилкой. Если иначе – потеряешь половину вкуса.

Матье театрально застонал и закатил глаза.

– О боже. – протянул он.

Люси прикрыла рот ладонью, сдерживая смех, и только покачала головой. Они с Матье переглянулись и улыбнулись: оба знали, что за его внешней серьёзностью и колкими замечаниями всё ещё скрывается тот самый ранимый парень с добрым, открытым сердцем.

Они вышли из кафе когда солнце уже садилось, слегка пьяные и очень весёлые. Фонари отражались в воде каналов, воздух стал прохладнее. Адриан шёл рядом с ними, засунув руки в карманы худи. Лёгкая, почти невидимая улыбка всё ещё не сходила с его лица, но в его движениях чувствовалась привычная сдержанность будто он не умел до конца расслабиться даже в такие моменты.

– Итак, что дальше? – протянул Матье, обняв за плечи и Люси, и Адриана. – Хмм… – Он игриво поводил головой по сторонам, и его взгляд упал на небольшую деревянную стойку, возле которой собиралась группа людей. – Смотрите, экскурсии! Пойдём посмотрим.

За стойкой стоял мужчина средних лет, и, заметив троицу, сразу обратил на них внимание:

– Молодые люди, не упустите шанс! Через пятнадцать минут начинается вечерняя экскурсия «Забытые дома и легенды Анси». Это наш самый популярный маршрут, вы пройдёте по старым кварталам, заглянете во дворы, куда туристы обычно не добираются, услышите истории о домах, где до сих пор будто живут тени прошлого. Атмосфера ночью совсем другая, сами увидите. Места ещё есть!

Глаза Матье загорелись азартом. Он перевёл взгляд на Адриана и ухмыльнулся:

– Ну, ты не отвертишься, мы идём! Сегодня мой день, помнишь? Я заказываю программу!

Адриан скептически хмыкнул:

– Матье, да это же развод для туристов. Пустая трата времени. Дешёвые страшилки и истории, нарочно раскрашенные под старину.

– Пффф! – фыркнула Люси, тут же подхватывая азарт Матье. – Мальчики, всё решено! Я как раз читала, что в Анси много старинных домов, и у каждого своя история.

– Она посмотрела на Адриана с вызовом.

– Ну что ты вообще видел в этом городе, кроме своего монитора? Это же так интересно! – Она уже тянула их за собой к месту сбора группы.

– Три билета, пожалуйста! – сказал Матье, протягивая деньги продавцу и обернувшись к Адриану с победоносной улыбкой.

Глава 3

Адриан нетерпеливо посмотрел на часы. 20:05. Они стояли возле стойки, где несколько минут назад купили билеты, и ждали начала экскурсии. Продавец уверил их, что «гид уже на подходе».

Люси, счастливая и расслабленная, стояла вплотную к Матье, прижавшись к нему спиной. Он обнял её за плечи и время от времени наклонялся, целуя её в висок. Она смотрела на подсвеченные фасады старых домов, на узкие улочки, по которым бродили туристы. Её лицо светилось от радости.

Толпа у стойки постепенно увеличивалась: кто-то фотографировал мост, кто-то оживлённо переговаривался, держа в руках стаканы с кофе. А Адриан, в отличие от остальных, словно выпадал из этого оживлённого мира. Он стоял чуть в стороне, раскачиваясь с пятки на носок, сунув руки в карманы худи, и снова и снова сверял время. 20:08… 20:09…

20:10.

Он услышал быстрые шаги и поднял голову. По мостовой почти бежала девушка. Длинные светло-русые волосы выбивались из-под красного берета, снова и снова падали ей на лицо, и она с трудом заправляла их за ухо на бегу, почти не замедляя шага. На ней был светлый тренч, тельняшка, простые джинсы и удобные лоферы. От неё исходила живая, искрящая энергия именно та, что чувствовалась сразу, ещё до того, как она заговорила.

Адриан непроизвольно скривил уголок губ в полуулыбке уж слишком карикатурно выглядел её образ. Красный берет и тельняшка делали её похожей на персонажа с туристической открытки «Типичная француженка». Для полного комплекта не хватает багета подмышкой, – подумал он.

– Друзья! Простите за опоздание!

– воскликнула девушка, останавливаясь у стойки. Её щёки горели, глаза сияли. Она улыбнулась так, что вокруг сразу стало теплее. – Говорят, тот, кто приходит вовремя, теряет право на эффектное появление. Я решила не рисковать и подарить вам драматический старт экскурсии.

Толпа засмеялась, кто-то даже одобрительно зааплодировал.

Адриан поднял бровь, скрестил руки на груди и сухо произнёс, отчеканивая каждое слово:

– Великолепное качество для экскурсовода. Точность. Пунктуальность. Ответственность. Всё сразу на высоте.

Несколько человек рядом засмеялись, но девушка не смутилась. Она ответила мгновенно, с той же энергией, но мягко, без злости:

– Знаете, точность прекрасное качество для часов, но не всегда для людей. Иногда нужно немного задержаться, чтобы всё началось в нужный момент.

Она чуть театрально склонила голову и, расправив плечи, представилась:

– Меня зовут Камиль Дивуар, и сегодня я проведу вас по теневым улочкам старого Анси. Мы заглянем во дворы, куда днём вы, скорее всего, не зайдёте, послушаем истории домов, где до сих пор будто шепчут стены, и узнаем, почему в некоторых окнах до сих пор не гасит свет даже пустота. Экскурсия вечерняя, идём одной группой, не отстаём, в окна фонарями не светим ведь нам ещё дружить с соседями.

Адриан хмыкнул ещё язвительнее:

– Великолепно. Осталось только раздать свечи и рассказать нам пару «ужасов» из серии «привидение в каждом подвале».

– У каждой группы обязательно должен быть свой скептик, – весело заметила Камиль, окидывая взглядом толпу.

– Без него экскурсия теряет половину шарма. Судя по всему, у нас он уже есть.

Она перевела взгляд на Адриана и, чуть прищурившись, добавила с улыбкой:

– А раз уж вы ещё и такой пунктуальный,то именно вам достаётся ответственная роль.

Камиль слегка засмеялась и протянула ему большой походный фонарь:

– Держите. Вы будете освещать нам путь сквозь самые тёмные улочки. Чтобы, если вдруг появится привидение, оно испугалось не нас, а вашего взгляда.

Толпа захохотала, Матье тоже рассмеялся, хлопнул Адриана по плечу и шепнул с улыбкой:

– Давай, старик, ты справишься, не подведи нас.

Кто-то из толпы даже одобрительно свистнул.

Адриан нехотя взял фонарь, пробормотав себе под нос язвительное замечание. Его движения были чуть угловатыми, словно он хотел показать, что это вынужденная роль.

А Камиль в этот момент подняла глаза. Они светились, заискрились так ярко, что это было заметно даже в полумраке фонарей. Её улыбка была широкой, живой, почти заразительной, в ней было столько тепла и уверенности, что на миг казалось что она может разогнать любую тьму вокруг.

– Великолепно, – буркнул Адриан с сухой иронией. – Осталось только жилет со светоотражателями выдать, и я буду полным комплектом безопасности.

– Вот и чудесно, – парировала Камиль с весёлой серьёзностью. – Ваше предназначение найдено. Безопасность у нас теперь в надёжных руках. А теперь – начинаем приключение!

Толпа снова засмеялась, Матье крепче прижал к себе Люси и чмокнул её в щеку, а Адриан, сам того не желая, ощутил, что этот вечер начался совсем не так, как он ожидал.

Камиль повела группу по узкой улочке, в руках у неё – маленький фонарь, у Адриана – большой, который он держал как служебный инвентарь, немного впереди, освещая мостовую.

– Перед нами старый квартал портных и кожевников, – начала она легко, как будто рассказывает давним друзьям. – Вон на карнизе видите крошечные «метки» каменщиков? Это их подписи зарплату считали по ним. А этот дом, – она кивнула на дверь с железным глазком, – по легенде, «помнит огонь». Говорят, швея однажды уснула над работой, свеча опрокинулась… С тех пор здесь по ночам пахнет гарью, а в окне шевелится тень с ножницами.

Она отступила на шаг и, шепнув «тише», сделала резкую паузу. Несколько человек невольно затаили дыхание. Камиль прижала ладонь к щеке, изобразила сонный вздрагивающий жест и смешно «щёлкнула» пальцами, будто ножницами. Группа засмеялась.

– Достаточно повернуть голову к булочной за углом, – буркнул Адриан, – и понять происхождение «запаха гари». А «тень с ножницами» – это отражение от тряпок на верёвке. Оптика.

– Вот и прекрасно, – Камиль улыбнулась ему без тени колкости. – В каждой истории есть рациональное зерно. Но иногда рациональное и чудесное просто держатся за руки. Идём дальше?

Матье, приобняв Люси, вполголоса поддразнил:

– Осторожно, у нас тут новый начальник отдела «сканирования легенд».

– Мы любим его даже таким, – шепнула Люси, улыбаясь.

Они вышли к воде. Тёмная глянцевая вода канала тихо билась о камень. Камиль остановилась у перил.

– «Тюрьма на воде», – сказала она, кивнув на зубчатые стены напротив. – Ночью, когда город стихает, отсюда будто слышно, как где-то глубоко звякают ключи. И шаги в коридоре. – Она слегка ударила кольцом об поручень: тонкий звон пробежал по группе мурашками. – На самом деле, это эхом гуляют звуки с мостов и лодочных пристаней. Но ведь правда – красиво?

– Эффект резонанса в узком русле, – ровно ответил Адриан. – Вода просто отличный проводник.

– Соглашусь, – Камиль кивнула.

– Сегодня вода будет нашим акустическим соавтором.

Толпа хихикнула. Кто-то шёпотом сказал: «Классно говорит».

Они свернули в проулок, где низкая арка заставляла пригибаться. Камиль рассказывала голосом то шутливым, то заговорщическим: про «дом, где окна не открывают уже несколько десятков лет », потому что внутри живёт сквозняк, который уносит письма. При этих словах она театрально вытянула руку, как будто поймала невидимый конверт, и показала на старые кованые кольца в стене.

– Здесь, по преданию, оставляли записки без адреса. Если к утру их не находили – считалось, что «дом принял просьбу». А обычно записки просто уносил ветер, – добавила она уже совсем буднично и подмигнула.

– Очередная легенда, – пробормотал Адриан. – Когда нет почтальона, его роль берёт на себя «дом».

– А ещё надежда, – мягко ответила Камиль. – Она прекрасно работает и без индекса, и без почтальона.

Люси тихо шикнула:

– Тише, мне интересно.

Матье наклонился к Адриану и шепнул:

– Признай, она хорошо это делает. Просто расслабься и поверь это же так интересно.

Он улыбнулся шире, ударив его плечом:

– Ну что ты вечно такой рациональный? В жизни есть место и чудесам.

– Да, она придумывает это слишком хорошо, – буркнул тот. – Конечно, надо же привлекать туристов хотя бы чем-то… иначе как оправдать обычные старые дома?

Камиль, уловив их перешёптывание, обернулась и широко, по-детски светло улыбнулась:

– Скепсис прекрасная вещь. Он делает любые истории крепче. Но я не придумываю, я лишь даю голос тому, что и так шепчет камень. Попробуйте послушать вместе со мной.

– Видишь? – вполголоса бросил Адриан Матье, не сдавая позиций. – По методичке: немного поэзии и старый фасад уже «говорит». Но ладно, продолжаем.

Она говорила и жестикулировала, когда они переходили от одного дома к другому, так, будто действительно жила внутри рассказов: бережно касалась контуров дверной петли, меняла тембр голоса, изображала шаги и шёпот, театрально показывая то, о чём говорила.

На повороте мостовой Адриан, глядя на выступающие камни и освещая путь группе, задел носком низкий бордюр. Фонарь в его руке качнулся, луч поплыл по стенам. Он едва не потерял равновесие.

– Осторожно! – Камиль быстро перехватила его за локоть, уверенно и крепко.

– Берегите наш главный источник света: без него легенды становятся слишком тёмными.

– Я в порядке, – коротко сказал он, смущённо выпрямившись.

– Тогда договоримся так,фонарь в плен призракам не сдаём. Он вам идёт.

– Отлично, – буркнул Адриан. – Осталось только подобрать к нему мантию.

– Мантии у меня нет, – парировала Камиль, – но есть еще одна интересная легенда.

Во дворе за тяжёлой створкой было темнее, чем на улице. Пахло влажным камнем и железом, по периметру тянулись балкончики с коваными решётками, на верёвках вяло колыхалось бельё. Камиль подняла ладонь, прося тишины:

– Этот двор когда-то принадлежал домовладельцу Огюсту Мартену. За одну осень он потерял жену и двоих детей, а потом заперся в своей квартире наверху и утопился в чугунной ванне. С тех пор по ночам здесь слышно редкие капли как-будто вода всё ещё стекает, и дом считает минуты.

Она попросила всех на секунду выключить телефоны.

– Стоим молча, – прошептала она. – Слышите? Этот дом дышит. Кап… кап… как будто считает минуты.

Действительно, где-то в глубине ровно стекала вода. Кто-то из группы вздохнул, кто-то непроизвольно прижал ладонь к груди. Люси крепче сжала пальцы Матье, а тот улыбнулся ей в темноте.

– «Дом дышит» это конденсат и дренаж, – тихо произнёс Адриан, но уже без нажима.

– Вы правы, – Камиль повернулась к нему пол-оборота, но разве не приятно иногда представить, что это сердце старого квартала? Оно не спорит с физикой. Оно просто стучит рядом.

Камиль снова повела их к проходу, легко, без суеты, умудряясь отвечать на вопросы и шутить. Она проверила, не мёрзнет ли Люси, протянула ей из кармана тонкий одноразовый грелку-пакет:

– Держите. Гид это не только истории, но и тёплые пальцы слушателей.

– Спасибо! – Люси улыбнулась и спрятала грелку в ладони. Матье благодарно кивнул.

– Итак, последнее на сегодня место, – сказала Камиль, выйдя к узкой лестнице.

– Здесь, по слухам, по ночам звенит пустой колокольчик. У хозяина когда-то пропала дочь, и он вешал колокольчики у каждого окна, надеясь, что хоть один позовёт её домой, каждый, кто это слышит, почему-то вспоминает тех, кого ждал.

– Психоакустика и память, – отозвался Адриан. – Мозг дорисовывает смысл шуму.

– И слава богу, – мягко сказала Камиль. – Иногда смысл дорисовывает нас самих.

Группа хохотнула, не издевательски, а тепло. Кто-то шепнул «она чудо», и кто-то другой добавил «а он смешной в своей серьёзности». Адриан тяжело переставил фонарь из одной руки в другую кисть устала, плечо ныло. Он хотел домой и мысленно уже видел свой стол, мониторы, тишину. Но взгляд снова встретился с глазами Камиль такими яркими, живыми, и он поймал себя на том, что идёт ровно в том темпе, который задаёт она.

– Финальная точка за углом, – бодро подытожила Камиль. – Думаю, у каждого из вас есть какая-то мечта. А здесь, говорят, они сбываются. Проверено лично!

– Да, конечно, – проворчал Адриан, не удержав иронии.

– Вы можете не верить, – мягко сказала Камиль, – но всё равно загадайте. Иногда чудеса приходят именно к тем, кто перестал их ждать.

Через минуту они снова вышли к центру на маленькую каменную площадь с невысоким старым колодцем посередине.

– Место желаний, – сказала Камиль, облокачиваясь на каменный бортик. —Тут загадывают не вслух ладонь нужно положить на край, мысль формулируете коротко, бросаете монетку так, чтобы на воде легло круги, и не оглядываетесь, пока они не исчезнут. Кто хочет, то вперёд.

Толпа сразу зашевелилась: кто-то искал мелочь по карманам, кто-то передавал монетку соседу, смеялись, шептались, спорили, как сделать правильно. Матье, сияя, вложил Люси в ладонь блестящий евроцент, она закрыла глаза, тихо шевельнула губами, бросила и прижалась к нему, пока круги расходились.

Адриан остался чуть в стороне, с фонарём в руке. Он молча смотрел, как люди тянутся к бортику, как вода принимает редкие блики монет и гасит их, как будто ничего и не было.

Вечерний Анси светился огни кафе и магазинов, вывески, гирлянды. Музыка, смех, звон бокалов. На набережной туристы по очереди вставали спиной к Мосту Влюблённых чтобы сделать снимок «на память».

– Ещё шаг… стоп. Подбородок чуть выше, плечи расслабь, – Матье азартно махнул рукой и щёлкнул пару кадров. – И… улыбнись!

Люси тут же подпрыгнула к нему, заглянула в экран и рассмеялась:

– Так-так, кто это обрезал мне макушку? Мужчины и фото это вечные враги. Дай сюда.

Она мягко ткнула его локтем, перехватила телефон заботливо протёрла объектив уголком своего свитера

– Правило номер один: перед тем как снимать, герой, протри объектив. Номер два: горизонт не обязан расти из моей головы. Номер три: включаем портрет и забываем про зум «на Луну».

Матье послушно присел, снова навёлся.

– Готова?

– Всегда, – улыбнулась она и на секунду зажмурилась от удовольствия. – И снимай серией: три кадра подряд. Один точно будет удачным.

Адриан стоял чуть в стороне, держа фонарь, и почти каждую минуту поглядывал на часы. Мысль упрямо возвращалась к одному: поскорее бы домой к тишине и знакомому свету мониторов.

Камиль подошла неслышно и, кивнув на фонарь, протянула ладонь:

– Разрешите? Похоже, его звёздный час на сегодня окончен.

Он отдал фонарь. Камиль поймала его взгляд, тёпло улыбнулась и перекинула ремень через плечо.

– Говорят, счастливые часов не наблюдают.

– Я инженер, – сухо ответил Адриан.

– Привык, чтобы всё было точно. Часы экономят мне время.

– А сегодня попробуйте потратить его на истории, – мягко сказала она. – Хоть пару минут без циферблата. Понравилась экскурсия?

– Как и говорил, – он пожал плечами,

– добротно рассказанные истории для впечатлительных туристов.

Камиль едва прикусила губу, но в глазах оставался свет:

– Сказки это когда выдумывают. А мои истории реальные. Я просто правильно расставляла акценты.

– Знаете, вам, кажется, не хватает веры в чудеса. И чуть-чуть умения просто повеселиться.

– Диагноз? – усмехнулся он.

– Предложение, – улыбнулась она шире. – Давайте пари.

–Пари?

– Ещё как. Давайте проверим вы правда разучились быть счастливым или просто прячетесь за скепсисом? Восемь воскресений. Формат выбираю я, – сказала она тише, будто приглашая в игру.

– В полдень. Каждый раз это одно место, одна история и маленький эксперимент с реальностью. Если к восьмому вы хоть раз скажете вслух: «Ладно, это было похоже на чудо»,то значит, выиграла я.

– Ставка простая, но не дешёвая, – продолжила Камиль с серьёзным, но озорным блеском в глазах. – Если проиграете, вы финансируете пополнение библиотечного фонда Анси. Не парочку книг для отчёта, а новые детские издания, классическую литературу для подростков, энциклопедии , космос, науку…всё то, что вдохновляет мечтать.

Она чуть улыбнулась:

– Это официальная благотворительность. Ваше имя появится на сайте библиотеки и на небольшой табличке у входа. Так что, считайте, вы вложитесь не только в чудеса, но и в будущее

– А если не скажу? – он слегка наклонил голову.

– Тогда выиграете вы, – без пафоса ответила она. – Я снимаю с афиши «Легенды Анси» и оставляю только маршрут «Старый Анси. Без легенд» – сухие факты, даты, источники.

– Она бросила быстрый взгляд через плечо на улыбающуюся группу.

– Честно? Мне будет больно больше не видеть вот эти счастливые лица тех, кто на час поверил в чудеса… но я готова на это. Такая ставка.

– А зачем вам это? – спросил он уже не так колко.

Камиль подняла взгляд и прямо встретилась с его глазами – пристально, спокойно, по-настоящему. Она пожала плечами.

– Потому что я хочу, чтобы вы вспомнили, как этобыть счастливым. Что каждый обычный день уже тянет на маленькое чудо: тёплый воздух, запах булочной, чьи-то голоса рядом. Чтобы вы хотя бы раз улыбнулись не из вежливости, а по-настоящему глазами.

– Её голос звучал негромко и в этом взгляде не было вызова только ясность и забота.

Она первой моргнула, улыбнулась, фонарь на плече мягко качнулся.

– Это честный обмен. Сыграем? – протянула руку.

– Идеальный квест для него! – Люси радостно всплеснула ладонями. – Адриан, соглашайся!

– Абсолютно! – подхватил Матье, дружески встряхнув его за плечо. – Ты же вечно сидишь дома, всегда один и даже не видел и половины этого чудного города.

Камиль загадочно улыбнулась и добавила: – Что ж, значит, это точно стоит того. Вы даже не представляете, сколько чудес скрывается в его переулках.

– Помни, – снова взял слово Матье, – сегодня всё ещё мой день рождения. Лучший подарок это если ты скажешь «да» на что-то неожиданное.

– Ну что, Адриан, соглашайтесь, – сказала Камиль, и в её улыбке читался вызов.

Адриан помолчал. Телефон едва вибрировал в руке, но он уже не смотрел на экран , а только на её протянутую ладонь и серьёзные глаза под красным беретом.

– Зачем мне это? – повторил он тише.

– Потому что иногда нужен кто-то рядом, кто скажет: «Пойдём. Дальше будет интересно», – просто ответила она.

Он коротко кивнул и пожал её руку. – Идёт.

– Прекрасно, – кивнула Камиль в сторону моста, отпуская его ладонь.

– Тогда в это воскресенье, ровно в 12:00, встречаемся на Мосту Влюблённых, у перил со стороны сада Европы.

Она подмигнула, перекинула ремешок фонаря через плечо и развернулась к группе:

– Друзья, спасибо, что сегодня шли не только ногами, но и воображением! Если в ваших фотографиях что-то случайно двинется, то не пугайтесь. Это всего лишь Анси вспоминает вас. Спокойной ночи!

Она пожала руки тем, кто протягивал ладони, кому-то нашла удачный ракурс, кому-то помогла убрать вспышку, чтобы «вода не слепла на снимке». Пара подростков попросила селфи и она легко наклонилась, попала в кадр, показала «сердечко» из пальцев и расхохоталась.

Адриан смотрел, как Камиль прощается с людьми, так открыто, активно, будто каждого запоминает. Он вздохнул, сунул телефон в карман и покосился на друзей:

– Я попробую, – сказал он негромко. – Но обещать ничего не буду.

– Этого достаточно, – улыбнулась Люси.

– Воскресенье. Полдень. Мост, – напомнил Матье.

Адриан усмехнулся краешком губ. Вечер вдруг показался ему не таким уж длинным, а ночь не такой уж пустой. Вдалеке Камиль махнула им рукой и исчезла в светлой арке улицы, она уносила с собой фонарь и тот свет, который несла в себе.

Глава 4

Камиль шла по старой, знакомой до каждой трещинки в асфальте улочке, прижимая к себе увесистую сумку-шопер. Она свернула в знакомый узкий переулок, где в воздухе витал едва уловимый аромат свежей выпечки и герани, которую выращивала на своем подоконнике мадам Клеманс с первого этажа. Легко взбежав по крутой, потрепанной лестнице, ведущей к небольшой площадке под черепичной крышей, она остановилась, чтобы отдышаться. Прислонившись спиной к прохладной стене, Камиль наклонила голову и нашла в глубине сумки маленькую бутылку с водой. Сделав несколько больших, освежающих глотков, она вытерла губы тыльной стороной ладони и облегченно выдохнула: «Так… порядок». Затем она снова взвалила сумку на плечо и начала внимательно в ней рыться, бормоча что-то под нос. В сумке лежали самые разные вещи: блокнот в обложке с милыми рыжими котятами, розовая ручка с смешным меховым колпачком-помпоном, маленький пакетик с семечками для птиц, пара потрепанных книг в мягких переплетах.

–Так, ну где же ты…– ее пальцы скользили по содержимому, пока не наткнулись на нужную вещь.

Она достала сначала пакет молока, а затем небольшую баночку с кошачьим кормом.

«Кыс, кыс-кыс, – тихо позвала она, прислушиваясь к малейшему шороху.

– Ну где же вы, мои хорошие?

Ее пальцы ловко раскрыли пластиковые контейнеры. В один она налила молоко, а во второй аккуратно выложила кошачий корм, приговаривая: Да, тот самый, с кроликом, твой любимый. – обращаясь к пустоте.

– Тебе сейчас нужно очень хорошо питаться, чтобы сил хватало, чтобы хорошо кормить своих малышей. Ты же у меня умница.

Как будто в ответ на ее слова, из-под низкого каменного парапета, густо заросшего папоротником и плющом, бесшумно выскользнула серая, в темных узких полосках кошка. Она потянулась, выгнув дугой спину, и, медленно виляя кончиком хвоста, подошла к Камиль, принявшись ластиться о ее розовые кеды, громко и глубоко мурлыкая.

Камиль присела на корточки, протянув руку, чтобы погладить ее. Кошка блаженно прикрыла глаза, подставляя шею для почесывания. – Ну как твои малыши? – спросила Камиль, заглядывая кошке в умные зеленые глаза. – Все в порядке? Все сыты и спят крепко?

Ее мурлыканье было красноречивее любых слов. – Да, значит, все в порядке, – улыбнулась Камиль. – Тогда жди меня завтра, обязательно приду. А пока мне пора бежать, меня уже ждут.

Кошка, поняв, что ласки окончены, деловито подошла к контейнерам и принялась пить молоко.

Следующей остановкой была библиотека. Небольшое, скромное здание в самом сердце города, которое легко было пройти мимо, если не знать о его существовании. Фасад был простым, выцветшим от времени и непогоды, с скромной вывеской, на которой буквы чуть потускнели.

Но внутри… Внутри она всегда ощущала тот самый, ни с чем не сравнимый, любимый аромат старой бумаги, пыли и чего-то уютного, домашнего. Пространство было небольшим, заставленными высокими, до потолка, стеллажами, темными от времени.

За небольшим столом у входа, заваленном бумагами и карточками, сидела эффектная женщина лет сорока и она казалась самой яркой деталью в этом скромном, но таком дорогом Камиль месте.

– Привет, Камиль! Тебя уже заждались, – сказала она, поднимая на нее взгляд.

– Привет, Жизель! – крикнула Камиль в ответ, уже направляясь вглубь залов, к знакомой двери.Кстати, прекрасно сегодня выглядишь!

Жизель одарила ее теплой улыбкой и покачала головой. – Камиль, ты всегда умеешь поднять настроение.

Она обернулась на ходу и лукаво подмигнула, прежде чем исчезнуть в полумраке коридора.

Она прошла через главный читальный зал с его потрепанными дубовыми столами, за которыми сидели несколько постоянных читателей, погруженные в свои книги, и пара студентов за ноутбуками, явно готовящиеся к экзаменам, и свернула в небольшой уютный зал для мероприятий. Здесь, на мягком ворсистом ковре цвета спелой вишни, устроилось с десяток детишек разного возраста. Они сидели, поджав под себя ноги, обняв колени, развалившись на боку в самых непринужденных позах, ожидая, когда же Камиль начнет читать им вслух. Воздух в комнате был наполнен тихим гулом детских голосов и предвкушением чуда, которое вот-вот должно было случиться.

Дети были разные: малыши лет пяти с восторженными глазами и подростки лет тринадцати, пытавшиеся сохранить на лицах крутую невозмутимость, но все равно неспособные скрыть нетерпеливый блеск в глазах. Они приходили сюда каждую неделю, потому что чувствовали в Камиль ту самую поддержку и теплоту, которую многие из них не могли получить дома.

Едва она переступила порог, как на нее тут же набросились с объятиями. – Наконец-то! Четверг! – воскликнула кудрявая девочка по имени Софи, вцепившись Камиль в рукав.

Камиль рассмеялась, обняла всех, кто оказался в радиусе досягаемости, и устроилась в большом плетеном кресле, которое дети уже заботливо пододвинули для нее. Она взяла в руки книгу это была история о мальчике, который, преодолевая свои страхи, отправлялся в большое путешествие к заснеженным горам. Книга была полна мотивирующих моментов и веры в себя.

И Камиль начала читать. Она не просто озвучивала текст ,она проживала его. Ее голос то опускался до шепота, когда герой пробирался темной пещерой, то звенел от восторга, описывая вид с заснеженной вершины. Она меняла интонации для каждого персонажа, строила смешные гримасы, сопровождала чтение живыми жестами, и дети сидели, затаив дыхание, полностью погруженные в этот оживший мир.

Когда она закрыла книку, раздался хор разочарованных возгласов:

– Ой, уже все?!

– А что же дальше?

– Почитай еще немного, пожалуйста!

Но Камиль только игриво покачала головой и подняла палец вверх – Встретимся во вторник , мои хорошие! Обещаю, как раз все самое интересное начнется. Интрига должна сохраняться!

Она отложила книгу в сторону и вдруг заметила одного из слушателей. На краю ковра, поджав под себя ноги, сидел Реми. Он не подбежал к ней вначале и теперь не присоединялся к общим просьбам. Он просто сидел, опустив голову, и увлеченно что-то чертил пальцем по ворсу ковра.

Камиль мягко расцепила объятия других детей и подошла к нему. Она присела рядом на ковер и бережно взяла его маленькие руки в свои. – Реми, что случилось? – спросила она тихо, так, чтобы слышал только он. – Я вижу, что ты сегодня очень грустный. Хочешь рассказать?

Мальчик не сразу поднял на нее глаза. Когда он это сделал, Камиль увидела в них слезы. – Мой дедушка… – голос его дрогнул. – Он попал в больницу. Бабушка все время плачет. А я… я боюсь, что не увижу его больше.

Камиль не стала говорить пустых утешений. Она лишь крепче сжала его ладони и улыбнулась самой мягкой, теплой, материнской улыбкой.

– Милый, знаешь…Несколько лет назад я очень сильно заболела, – начала Камиль, ее голос стал тише и задумчивее.

– На улице была зима. Я обожала гулять, – она сделала короткую паузу, взглянув на Реми с мягкой улыбкой, – и, признаться, часто ходила без шапки.

– Камиль притворно нахмурилась и погрозила ему пальцем, в её глазах блеснула тёплая, шутливая строгость.

– Никогда так не делай, слышишь? Зимой нужно обязательно тепло одеваться. Всегда-всегда.

Она снова притянула его к себе.

– Я любила играть в снежки, строить крепости, кататься с горок… А потом сильно простудилась. Так, что почти не могла дышать. Каждый вдох давался с трудом.

– Врачи тогда даже говорили, что надежды нет…– Но видишь, я сижу здесь, перед тобой. Все это осталось далеко позади. Со мной произошло самое настоящее чудо. Чудеса, они случаются, они есть, надо просто верить в них, очень сильно верить, слышишь? И я верю. Верь и ты. Твой дедушка тебя очень любит, его любовь это уже самое большое чудо. И вот увидишь, все обязательно будет хорошо. Слышишь?

Она обняла его за плечи, притянув к себе. Мальчик сначала напрягся, а потом обмяк в этом объятии, уткнувшись носом в ее плечо. Через мгновение он кивнул.

– Правильно, – тихо прошептала Камиль.

– Улыбайся и верь в чудо. Для дедушки. Он это почувствует.

Она встала, давая ему время прийти в себя, и прошла к выходу из зала. У дверей стоял большой баннер на треноге, на котором было написано: «Помоги библиотеке стать лучше! Соберем средства на новые книги для детей вместе!». Рядом на столе стоял прозрачный пластиковый ящик с прорезью для монет и купюр, уже наполовину заполненный деньгами.

Камиль внимательно посмотрела на баннер. Уголок плаката чуть отклеился и свисал вниз. Она аккуратно плотно прижала ее к поверхности, разгладила ладонью, чтобы плакат висел ровно, а призыв было хорошо видно. Затем она поправила сам ящик для пожертвований, сдвинув его ровно в центр стола, чтобы каждый входящий непременно его заметил. Убедившись, что все выглядит идеально , она отошла, бросив последний взгляд на уютную комнату, где дети снова начали тихо переговариваться, а Реми уже чуть заметно улыбался, слушая что-то шептавшую ему на ухо кудрявую Софи.

Она развернулась, сделав шаг, и тут же мягко столкнулась с кем-то.

– Простите, простите! – тут же выдохнула она, и ее взгляд упал на очки в черной оправе , которые со звонким шлепком приземлились на потертый паркет. – О господи…

Когда Камиль стала наклоняться, чтобы поднять их, мужчина сделал то же самое, и в итоге они ударились лбами. Легкий стук, смешной и нелепый.

– Ааааууууу! – сказали они почти одновременно.

Камиль фыркнула, сдерживая смех, и протянула очки их владельцу.

– Вот, кажется, ваши… – она подняла взгляд и замерла.

Перед ней стоял высокий мужчина в простой серой толстовке, под которой угадывалась спортивная фигура, с ноутбуком в одной руке. Он надел очки, и мир для него, должно быть, снова обрел четкие очертания. Камиль присмотрелась и ахнула, широко улыбнувшись.– Адриан? Это ты?! Надо же! – она рассмеялась, и звук был звонким и радостным. – Теперь, я смотрю, чудеса буквально ходят за тобой по пятам! – она игриво указала на себя пальцем. – Надо же, какая встреча!

Она заметила, как он потер лоб, на его лице играла саркастичная ухмылка.

– Не узнал тебя без твоего фирменного красного берета, – произнес он.

– А я тебя без твоего вечного недовольного выражения лица, – парировала Камиль, не сбавляя улыбки.

– Что ж, теперь запомню эти… розовые кеды, – он бросил оценивающий взгляд на ее обувь. – Ярко. Очень ярко.

Она широко улыбнулась, подняв ногу, будто демонстрируя модель.

– Нашла их в детском отделе! И, знаешъ, я все не пойму почему производители так уверены, что розовый цвет носят только дети? Это же просто цвет!

Адриан фыркнул, скрестив руки на груди.

– Может, они думают, что взрослые должны ходить в чем-то более… унылом? Или в чём-то, что не слепит глаза прохожим на расстоянии двух кварталов. – Он смягчил шутку лёгкой улыбкой. – Но, признаю, тебе идёт. Выглядишь… энергично.

– Спасибо! – она кокетливо подкрутила непослушную прядь волос, приняв театральную позу, и рассмеялась – звонко и беззаботно.

– Твои друзья в один голос твердили, что ты вообще не выходишь из своей берлоги…

– И вдруг – библиотека? Сам?! Без сопровождения? – она захлопала в ладоши, подпрыгивая на месте, словно ребёнок, обнаруживший подарок под ёлкой.

– Да это же целое историческое событие! Надо бы отметить! – её голос звучал тепло и игриво, полный искренней радости за него.

Он с лёгкой неловкостью приподнял ноутбук, словно пытаясь найти в нём оправдание.

– Интернет отключился во всём нашем доме. А дедлайн, между прочим, горит. Я живу недалеко, так что это единственное тихое место, куда можно было сбежать поработать.

– О, это хорошо замечательно! – воскликнула Камиль, подмигнув ему с одобрением. Значит, сама Вселенная хочет, чтобы ты вышел из своей пещеры!

–А что ты тут делаешь? – поинтересовался он, кивнув в сторону зала, откуда доносились детские голоса.

– Я? – она сделала небольшой жест рукой, словно отмахиваясь. – Oх, ничего особенного. Пару раз в неделю читаю тут детишкам вслух. Вот и все.

– Похвально, – заметил он, и в его голосе прозвучала неожиданная искренность, лишенная привычной иронии.

– О, да брось, – махнула рукой Камиль.

– Это же самое обычное дело. Как чистить зубы по утрам или поливать цветы. Ничего особенного.

Она на секунду задумалась, а потом мягко встала на цыпочки. Её движение было таким плавным и естественным, что Адриан даже не успел отреагировать. Камиль бережно поправила его очки на переносице, её палец нежно провёл по дужке, смахнув невидимую пылинку.

– Вот так, – выдохнула она с удовлетворением, изучая результат своего спонтанного вмешательства. – Теперь сидят идеально.

Он замер, застигнутый врасплох этим внезапным жестом. Его обычно саркастичный взгляд смягчился, в глазах промелькнуло неподдельное удивление, смешанное с лёгкой растерянностью. Он даже задержал дыхание, чувствуя лёгкий аромат её духов.

– Не забудь, – прошептала Камиль, и её голос прозвучал серьёзно, но в уголках её губ играла улыбка, а в глазах танцевали самые настоящие озорные искорки.

– Воскресенье. Ровно в двенадцать. – Она сделала маленькую паузу, глядя ему прямо в глаза, чтобы он понял всю важность её слов. – И это не шутка. Ни капельки.

Она легонько ткнула пальцем в его грудь, подчеркивая свою решительность, но прикосновение было таким легким и быстрым, словно приземлилась бабочка.

Всё ещё глядя на него с той же тёплой, ободряющей улыбкой, которая, казалось, могла растопить даже самую толстую стену недоверия, Камиль сделала легкий шаг назад. Адриан медленно выдохнул, и на его губах тоже появилась лёгкая, почти неуловимая улыбка ,редкая и от того еще более ценная.

– До скорого, – сказала она и уже начала разворачиваться, но вдруг остановилась, словно вспомнив что-то важное.

–Обязательно зайди в кофейню что за углом, – внезапно сказала она, делая шаг назад. Там подают… – она задумчиво прикусила губу, – бретонские пироги. Такие, что пальчики оближешь.

– Это не предложение, это требование. За невыполнение смертная казнь через щекотку.

Она внезапно стала серьёзной, понизив голос до шёпота: – Там тихо, пахнет корицей, и… – она сделала паузу, многозначительно подняв палец, вай-фай там божественный. Ловит даже в подвале.

Не дав ему ничего ответить, Камиль легко развернулась и скрылась за поворотом коридора. Он видел, как она уходит.

Розовые кеды – боже, да, розовые кеды – мягко отбивали шаги по старой плитке, оставляя за собой какое-то дурацкое послевкусие. Не сразу,сначала он просто стоял, как идиот, с ноутбуком в одной руке и очками, которые она только что поправила, на носу. Она действительно это сделала. Просто взяла и вторглась в его личное пространство. Без предупреждения, без повода, без разрешения. Как будто это самое обычное дело касаться чужого лица. Как будто он сам её об этом попросил.

Он вышел из библиотеки позже, чем планировал. Сам не заметил, как потерял пару лишних минут, просто стоя у выхода и разглядывая доску с расписанием чтений её имя, детский зал: вторник и четверг.

Ками Девуар. Именно так и написано. Не Камиль, не Мадам Девуар, не что‑то нейтральное. А именно «Ками» как будто ей пять, и она рисует мелками на асфальте под присмотром няни. Забавное сокращение , которое совершенно не подходит взрослой девушке. Он даже не сразу понял, что именно в этом наборе деталей было что-то… раздражающе неуместное. Типаж. Тот самый, от которого он всегда старался держаться подальше: слишком ярко, слишком эмоционально, слишком громко. Люди, в которых слишком много присутствия. Те, кто заполняет собой пространство, не спрашивая, есть ли в нём для них место.

В голове почему‑то всплыло не что‑то важное, а именно эта фраза: «Смертная казнь через щекотку» и это окончательно добило логику.

Он перевёл взгляд через улицу – прямо на то самое кафе, о котором она упомянула.

Прекрасно. Почти как по сценарию.

– Ладно, – буркнул он себе под нос, натянув капюшон. – Пойду в это грёбаное кафе.

И всё же она не обманула. Внутри было действительно уютно, а главное почти не было людей.

Он выбрал столик у окна и заказал тот самый пирог. С грушей и сыром. Без фанатизма. Просто… посмотреть, насколько она преувеличивала.

Когда принесли пирог, он посмотрел на него с недоверием. Вроде ничего особенного: тесто, груша, сыр, корочка чуть подплавленная по краям. Он отрезал маленький кусочек.

Медленно разжевал. Наклонил голову.

Ладно. Вкусно.

Не в том смысле, чтобы писать восторженный отзыв. Но… определённо – вкусно.

Он отрезал второй кусочек, уже без сомнений, с чуть более уверенным движением. Сыр тянулся, груша оказалась тёплой и нежной.

Он прожевал, молча кивнул сам себе.

Да. Даже так. Очень вкусно.

На третьем куске он поймал себя на том, что уже не ест, а наслаждается . Медленно, с выдохом. Словно его никто не видит, и можно позволить себе немного… расслабиться.

Он закрыл глаза на миг, выдохнул сквозь нос, уткнувшись лбом в ладонь.Он не просто проиграл. Он капитулировал. Это было божественно вкусно.

Он потер лицо, потом снял очки, протёр стекла уголком салфетки и вздохнул, глядя в окно.

Как будто после этого он должен был поверить в чудеса. Или в то, что пироги могут менять человека.

Ну уж нет.

Он достал ноутбук, пробежал глазами по строкам кода. Попробовал сосредоточиться. Написал пару команд. Удалил. Снова написал. Снова удалил.

Столкновение. Очки. Розовые кеды. «Чудеса ходят за тобой по пятам» – да, она имела в виду себя. Очевидно. Кто ещё мог бы всерьёз это произнести?

Он откинулся на спинку стула, сцепив пальцы на затылке. Сарказм слабо помогал. Работа не шла. Мысли крутились по кругу.

Розовые кеды.

Розовые. Кеды.

Кто вообще в здравом уме носит розовые кеды, будучи взрослым человеком? Да ещё с такой возмутительной уверенностью. Как будто это не странно.

Он фыркнул. Ну конечно. Почему бы и нет. Учитывая, что она улыбается как заведённая, вторгается в чужое пространство, разговаривает, как будто они давно знакомы. И при этом почему-то не выглядит наигранной. Ни на секунду.

Он выдохнул и закрыл ноутбук. Работа не шла. Пирог закончился. Кофе остыл. Зато он получил в комплекте бесполезный день и незапланированную ментальную загрузку.

Вернувшись домой, не стал проверять почту. Просто бросил рюкзак на стул, поставил чайник и машинально открыл календарь.

Воскресенье. 12:00.

Он поставил напоминание. Без подписи. Без пояснений. Просто точка в графике.

Как будто кто-то другой это внёс. А он – просто не успел удалить.

Глава 5

Адриан стоял у парапета Моста Влюблённых и чувствовал себя идиотом. Его кеды нервно выбивали ритм по каменной плитке. Серая толстовка на молнии оказалась слишком тёплой для этого мягкого весеннего дня, он то и дело дёргал бегунок вверх-вниз, потому что руки нужно было чем-то занять. Очки он снимал и протирал краем рукава уже четвёртый раз, линзы и так были идеально чистыми, но это давало иллюзию дела.

Кто вообще договаривается встретиться у моста? Мы что в мелодраме?

Он всегда приходил заранее. Это было его правилом, его борьбой против хаоса и непунктуальности мира. Прийти раньше – значит осмотреться, оценить обстановку, занять выгодную позицию. Не быть застигнутым врасплох. Сегодня он пришел за десять минут, в 11:50, и теперь каждую секунду ожидания ощущал как личное оскорбление.

11:57. Он снова посмотрел на часы. Минутная стрелка двинулась вперёд с издёвкой. Он отслеживал ее движение с самого начала, с той самой секунды, когда цифры сменились на 11:50, и теперь каждая минута тянулась мучительно долго.

Её нет. Разумеется. Почему я не удивлён? Люди не умеют приходить вовремя. Пять минут задержки они называют очаровательной небрежностью. Нет. Это просто невоспитанность. Он мысленно репетировал колкости, которые выскажет ей при встрече, если она, конечно, вообще состоится.

12:00. Толпа туристов прошла мимо. Пара подростков делала селфи. Он поправил очки, снова, уже в пятый раз, протёр и без того чистые линзы. Его взгляд снова и снова сканировал дорожку, ведущую к мосту. Пусто.

Ну вот. Всё. Очередная дурацкая затея. Она не придёт. Просто забыла. Отлично. Он ощущал знакомую тяжесть на дне желудка – смесь досады и стыда за собственную наивность.

12:05. Он уже собирался уходить , сделав первый решительный шаг прочь от этого глупого места, когда краем глаза заметил движение. Быстрый, сбивчивый шаг. Белое платье с голубыми цветами развевалось на ветру. На ногах белые кеды. Длинные волосы рассыпались по плечам, и в них сверкали две маленькие заколки-бантики.

Она мчалась прямо к нему, не сбавляя шага, хлопала ресницами и улыбалась так широко и беззаботно, словно встречала самого дорогого старого друга, а не человека, которого видела третий раз в жизни.

Камиль подбежала, встала на цыпочки и стремительно обняла его за шею. Он не успел даже понять, что происходит, как ощутил на своей щеке мягкое, теплое, беззвучное прикосновение её губ. Этот мимолётный, почти воздушный поцелуй горел на его коже, как раскалённое клеймо. Весь его циничный мир с треском рухнул от этого простого, ни к чему не обязывающего приветственного жеста.

– Прости! – выдохнула она, сияя, но голос её сбивался от одышки. Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, слегка наклонившись вперед.

– Я не опоздала… я просто… задержалась в другом времени.

Он моргнул, ощущая, как щека пылает огнём. Тело застыло в оцепенении, разум отказался работать. Но через мгновение он собрался, сделал едва заметный вдох, и голос прозвучал ровно, с привычной интонацией.

– Очаровательно. Предельно очаровательно. Значит, ты не опаздываешь, ты просто живёшь в другой, альтернативной временной зоне? Крайне удобная философия.

Она засмеялась, и её смех звучал как колокольчик, абсолютно не задетый его колкостями. – Именно так. Ты прекрасно понял. У каждой сказки свои законы. А теперь пошли. У нас сегодня экскурсия.

Он нахмурился.

– Экскурсия? Прекрасно. Чего ещё ожидать от человека с бантиками в волосах.

Камиль улыбнулась шире, распахнула сумку и достала оттуда свёрнутый в трубку лист. Развернула прямо на ветру и он увидел карту.

Кривые линии улиц, нарисованные маркером домики, похожие на детские квадратики с крышами. По краям смешные рисунки: нелепый дракон с бантиком на хвосте, рожок с мороженым помеченный сердечком, коробка с крыльями, чёрный дом с жёлтыми окнами и круглая площадь с человечками, танцующими в хороводе.

– Сегодня мы будем гулять по городу, – сказала Камиль и прижала карту ладонью, чтобы ветер не унёс. – Но это не Анси. Сегодня это невидимый город. Он существует только для тех, кто готов в него поверить.

Адриан скептически приподнял бровь.

– Ага. А я думал, мы просто встретимся, выпьем кофе, разойдёмся. Но, видимо, у кого-то слишком много фломастеров и свободного времени.

Камиль рассмеялась, как будто его слова были самой милой похвалой.

– Ты ещё не знаешь, как тебе повезло.

Она ткнула пальцем в угол карты, где была нарисована коробка с крыльями. Вот первая остановка.

Они долго шли по узким улочкам старого квартала, постоянно сворачивая за неожиданные углы, то поднимаясь по крутым лестницам, то спускаясь в тихие тупики. Камиль шагала бодро, её белое платье с голубыми цветами мелькало впереди, волосы с белыми бантиками подпрыгивали на ветру. Она говорила без остановки, и каждое её слово было наполнено неподдельным воодушевлением.

– Смотри, – она остановилась, широко взмахнув рукой, – ты ведь видишь обычный город? Улицы, дома, людей. А я вижу другой. Невидимый. Он существует прямо здесь, просто нужно знать, как смотреть. Вот эта трещина в стене не просто повреждение, это граница между мирами. А эти ступеньки? Их ровно семь, и говорят, если сосчитать их вслух задом наперёд, можно услышать эхо из прошлого.

Она шла дальше, и Адриан невольно следовал за ней, слушая этот безумный поток историй. Она рассказывала о призрачном бульваре, о фонарях, которые зажигаются не от электричества, а от искреннего смеха, о реке забытых желаний, что течёт под мостовыми.

Адриан смотрел на неё и не верил, что это происходит с ним. Где-то в глубине души он ловил себя на лёгкой, почти невольной улыбке, которая никак не хотела покидать его лицо. Всё это было абсурдно, наивно и до смешного неправдоподобно, но в её искреннем, сияющем воодушевлении была какая-то странная, затягивающая магия.

Наконец, они свернули в тихий дворик, где у самой стены, почти скрытый плющом, стоял старый ржавый почтовый ящик. Металл облупился, краска слезла, вокруг нацарапаны чьи-то имена и сердечки.

– Это ящик, который забирает страхи— объявила Камиль с торжественной таинственностью. – Его повесила здесь когда-то одна добрая волшебница, уставшая от того, как много людей носят свои страхи в себе. Она заколдовала ящик так ,что бы если страх записать на бумаге и отпустить в этот ящик, он навсегда уйдёт из твоей жизни. Каждую ночь специальный почтальон, он забирает записки из ящика и уносит их далеко-далеко, в Долину Забвения.

Она открыла свою сумку и с торжествующим видом вытащила оттуда два розовых стикера в форме капелек и розовую ручку.

– Вот, – она протянула один стикер Адриану, её глаза сияли неподдельным волшебством. – Пиши. Самый главный страх, который мешает тебе дышать полной грудью. Неважно, большой он или маленький.

Он взял дурацкий розовый стикер, почувствовав, как уши наливаются краской. Розовая ручка казалось ему личным оскорблением.

– Позволь угадаю, – язвительно протянул он, вертя в пальцах нелепый пишущий инструмент. – Если я напишу «Боюсь выглядеть идиотом с розовой ручкой в руках», ночной ветер унесёт мой здравый смысл в Долину Забвения?

– Нет, – абсолютно серьёзно ответила Камиль. – Твой страх навсегда заберет почтальон. Страхи нельзя держать в себе, понимаешь? Они как тяжёлые камни в кармане и если их выбросить, можно научиться снова летать. А если носить с собой, то так и будешь всю жизнь ходить согнувшись.

Она тут же что-то быстро написала на своей капельке, сложила её пополам и с заговорщицким видом просунула в щель ящика.

– Я отпустила свой. Теперь твоя очередь.

Он вздохнул, огляделся по сторонам – дворик был пуст, но ему всё равно казалось, что за ним наблюдают из всех окон. Скорчив гримасу, он быстрым движением, почти не глядя, вывел на бумажке одно-единственное слово. Скомкал стикер и сунул в щель, чувствуя себя окончательно и бесповоротно глупо.

– Счастлива? – проворчал он, отводя взгляд. – Я только что доверил свою тревогу бумажке. Апогей духовного развития.

Камиль звонко рассмеялась и захлопала в ладоши, будто он только что совершил нечто гениальное.

– Ты просто не представляешь, как это важно! – воскликнула она, и её глаза сияли как два солнца.

Она легко схватила его за руку, её пальцы сомкнулись вокруг его ладони.

– Давай же! – она потянула его за собой, широко улыбаясь. – Тебе стало легче, правда? Я это вижу! Теперь мы можем идти дальше – туда, где живут самые красивые истории этого города!

И пока она вела его за собой, смеясь и рассказывая о следующем чуде, Адриан с удивлением осознал, что какой-то маленький, но назойливый страх действительно остался в том ржавом ящике.

Следующая остановка вывела их к заброшенному дому на тихой улице. Окна были тёмными, стекла в них давно повыбивали, штукатурка осыпалась, оставляя на земле призрачные следы былой красоты. Камиль приложила палец к губам, а её глаза блестели азартом.

– Тише, – прошептала она с игривой таинственностью. – Здесь нас быть не должно. Но именно поэтому это настоящее приключение.

Она потянула его за руку, и, прежде чем он успел возразить, они уже пробирались во двор. Внутри дом оказался старинным с высокими потолками, ветхими обоями, свисающими лохмотьями, и запылённым паркетом, скрипящим под ногами. В углу валялась сломанная кукла с одним глазом, на стене висел потускневший портрет незнакомой дамы. Для неё это был явно элемент игры, увлекательный квест. Для него – нарушение всех правил приличия.

– Прекрасно, – проворчал он, скептически оглядывая потемневшие стены. – Теперь мы ещё и в чужие дома вламываемся. Идеальный день.

– Не вламываемся, а исследуем! – поправила она с улыбкой. – Это Дом Воспоминаний. Он находится прямо на границе невидимого города, мало кто о нём знает. Говорят, что все плохие воспоминания застревают в таких местах, как пыль. И если их здесь назвать вслух, они навсегда останутся в этих стенах, перестанут преследовать.

– Не похоже, чтобы здесь кто-то жил, – заметил Адриан, указывая на слой пыли на подоконнике.

– Конечно не живут! – воскликнула Камиль. – Здесь живут только воспоминания. Этот дом заколдован, он специально стоит на окраине, чтобы принимать всё ненужное.

Она подошла к центру комнаты и закрыла глаза.

– Я помню, как в детстве во дворе девочки играли в классики. Они меня не позвали. Я стояла у окна и смотрела, как они прыгают и смеются. Мне тогда было так одиноко… Я до сих пор иногда чувствую эту грусть, когда вижу играющих детей. Оставляю это здесь.

Она выдохнула, будто сбросив груз, и посмотрела на него.

– Твоя очередь.

Он молчал, глядя в потолок, где висела паутина. Потом неожиданно для себя самого тихо проговорил, и голос его звучал непривычно уязвимо:

– Хочется… просто не помнить. Все эти моменты, когда предавали. Чтобы память стёрла их, как стирают пыль с поверхности. Чтобы больше не прокручивать в голове одни и те же сцены.

Он умолк, нахмурился, смутившись от собственной откровенности.

Камиль мягко улыбнулась, подошла ближе и обняла его быстро, тепло, словно делилась светом. – Видишь? Теперь они останутся здесь, она аккуратно ткнула пальцем в пыльную стену, – а не здесь. Её палец мягко указал на его грудь.

Он вздгрохнул, чуть отшатнулся и, чтобы спрятать неловкость, натянул привычную маску. – Отлично. Теперь этот дом официально меня пугает. Пойдём, пока сюда не явились привидения.

Камиль звонко рассмеялась. – Ты бука! Нельзя быть таким. Серьёзным и колючим. Мир не так страшен, как тебе кажется.

Но когда они выбрались обратно на улицу, воздух действительно казался чище, а тяжесть внутри немного меньше.

Они прошли ещё несколько точек.

У старой двери с облупившейся зелёной краской Камиль остановилась и сказала, что это «дверь несказанных слов». Нужно тихо прошептать то, что когда-то не решился сказать и закрыть глаза, чтобы дверь «сохранила» это. Адриан пробормотал что-то едва слышное, но тут же хмыкнул:

– Отлично. Теперь я разговариваю с мебелью. Следующий этап просить совет у табуретки?

Камиль только улыбнулась, как будто именно этого и ждала.

Она достала карту и сверилась с ней так серьёзно, словно это был настоящий навигатор, а не лист с кривыми линиями и рисунками фломастером. Следующей по карте был рожок с сердечком.

В реальности это оказался маленький киоск на углу. Оттуда тянуло запахом свежих вафель и ванили. Дети бегали с липкими руками, падали и смеялись так, будто в этом и заключалось главное счастье. Камиль остановилась и ткнула на вывеску.

– Вот здесь самое вкусное мороженое в городе. Это точка, где нужно учиться радоваться мелочам. Иногда счастье – это просто холодный рожок в жаркий день.

– Я не люблю мороженое, – сухо отрезал Адриан.

– Ничего страшного, – улыбнулась она. – Ты не обязан любить. Ты обязан попробовать.

Она заказала фисташковое и клубничное. Он, закатив глаза, вытащил кошелёк и не позволил ей заплатить. Камиль взяла вафельный стаканчик и, прежде чем протянуть его ему, откусила кусок.

– Эй! – нахмурился он. – Это уже перебор.

– Нет, – подмигнула Камиль. – Я гид, а это моя экскурсия. Здесь действуют мои правила. Клубничное очень вкусное, но всё равно фисташковое я люблю больше.

– Тогда зачем откусила моё? – пробормотал он.

Она протянула ему рожок.

– На. Закрой глаза и вдохни. Это вкус детства.

Адриан закатил глаза, но всё же откусил маленький кусочек. С сарказмом вдохнул через нос.

– Великолепно. Сахар, добавки и бесплатная иллюзия счастья.

Камиль внезапно сделала стремительное движение, и холодное фисташковое мороженое приземлилось ему прямо на кончик носа. Ледяная сладкая масса заставила его дёрнуться от неожиданности.