Хозяйка трактира между мирами

Хозяйка трактира между мирами

Валерия Вечерняя

Пролог

Кандалы звенят при каждом шаге. Босые ступни ощущают холод каменных плит. Воздух пропитан запахом жженого ладана и застарелой кровью.

Дышу ровно. Не паниковать.

Стражники рядом молчат. Пытаюсь вызвать в памяти хоть что-то – простое заклинание, слабый оберег, – но внутри лишь пустота. Кандалы выжигают магию, оставляя холодное отчаяние.

Двери распахиваются.

– Лот номер тринадцать! – голос аукционера разрывает тишину. – Живая Хранительница перекрестка между мирами! Особый экземпляр!

Каменные ложи утопают в бархате. Внутри собралась «приличная публика»: безликие и блестящие маски, развращенные аристократы и толстосумы. Кто-то лениво жует виноград, кто-то перебирает в руках хлыст и смотрит на меня так, будто я уже принадлежу ему.

Мероприятие закрытое, только для своих. У каждого здесь есть лишние сотни тысяч золотых, и они готовы платить за рабов с магическими способностями. А вот совести, похоже, нет.

Аукционер щелкает плетью, но я не вздрагиваю.

Толпа оживляется, когда чары высвечивают серебряное кольцо Хранителя на моем пальце. А потом – резкая вспышка. Чье-то заклинание рвет ткань платья, обнажая плечо, ключицы, грудь.

Все видно. Сволочи!

Аукционер довольно ржет.

– Живой ключ к перекрестку миров и редкая внешность, – он довольно оскаливается. – Идеальный товар для истинных ценителей!

Ключ к порталу, и мое тело в придачу. «Девушка бонусом», ага. Подавай им и власть, и игрушку.

Ярость вспыхивает внутри. Меня выставляют на магическом аукционе, как дорогую диковинку. Боже, как я умудрилась в такое вляпаться?

Свет становится ярче. Шепот в ложах перерастает в гул. Они понимают: покупают не просто рабыню. Обладание мной – это доступ к трафику. К порталам в другие миры, через которые можно провозить артефакты, оружие, людей.

– Сто тысяч!

– Сто пятьдесят!

– Двести и коронный контракт на поставку эфес-кристаллов!

Жетоны взлетают в воздух, падая в левитирующую чашу. Я не двигаюсь.

И вдруг вижу… его в серой маске.

Мужчина в дальней ложе смотрит прямо на меня. Его взгляд – холодная сталь. Знакомый до боли.

Сердце замирает. Он здесь.

Ставки растут. Крики, азартный ажиотаж.

Дыхание перехватывает. Если меня продадут любому из них, дом снова запачкают кровью, перекресток умрет. Погонят через него рабов. И я буду во всем виновата!

Нет. Только не это.

– Новая ставка! Два миллиона золотых, – выкрикивает жирдяй.

Платиновая пластина сверкает и падает в чашу. Толпа замолкает.

Эта сумма выше других предложений. Никто уже не спорит.

Но кто сделал эту ставку? Кто меня купил?

Неужели это не он? Тот, от кого я так ждала помощи?

Глава 1 Пробуждение

(За два месяца до того, как меня продали с аукциона…)

Я открыла глаза и застыла: щека упиралась в грубые доски с толстым слоем липкой грязи.

Попыталась оглядеться. Вместо привычного офиса в Сити глазам открылся жутковатый интерьер: опрокинутые деревянные стулья, осколки глиняной посуды, почерневшие потолочные балки.

Голова раскалывалась, будто кто-то методично вбивал под череп раскаленные иглы. А тело… тело отказывалось слушаться.

«Это сон?» – пронеслось в сознании. Но тут же в нос ударили резкие запахи плесени и гари. В горле встал едкий ком. Я с трудом приподнялась на локтях. Колени дрожали, виски пульсировали болью.

Нащупала грубую ткань платья. Чужая вещь, мешковатая, потертая – никакого сравнения с моей офисной «тройкой». Судя по всему, я находилась очень далеко от привычного мира деловых встреч и квартальных отчетов.

Запустила пальцы в волосы, чтобы понять, сильно ли ударилась. Слишком длинные и спутанные, они насквозь пропахли старой кухней. Под грязью тускло проступал оттенок, которого у меня никогда не было, – платиновый блонд.

Я перевела взгляд на руки… Это же не мои! С огрубевшей кожей, царапинами и обломанными ногтями без привычного гель-лака.

«Тело тоже не мое!» – пронзила неожиданная мысль, и внутри все сжалось от животного страха.

Где-то в глубине я оставалась собой – тридцатишестилетней Алисой Соколовой, с любовью к суши на ланч, сумкам Биркин и кожаному салону Audi. Но реальность не оставляла сомнений: внешне я стала совершенно другим человеком.

Какая ирония! Все эти фэнтези-романы про попаданок, которые иногда пролистывала в московских пробках…

«Ну конечно, бизнес-леди оказывается в теле эльфийской принцессы», – улыбалась я тогда, снисходительно перелистывая страницу. Теперь судьба подбросила аналогичный сценарий, только без романтического флера. С больной головой, в чужом грязном теле, с неизвестным именем и прошлым.

Попаданка? Серьезно?! Звучало, как плохой анекдот.

Память лихорадочно цеплялась за обрывки реальных воспоминаний о прежней жизни.

Последние месяцы сливались в череду провальных кварталов. Падающая выручка. Инфляционные спирали. Ненасытные требования акционеров. Шепотки за спиной о предстоящей продаже бизнеса.

Бесконечные перелеты. Вечные совещания, ночи без сна. Каждый проект приходилось вытягивать буквально на собственных жилах. Я знала: если новая антикризисная программа не сработает – все, конец. Бизнес уйдет с молотка.

Последний рабочий день всплывал в памяти урывками. Пережженный кофе. Голос генерального: «Проверка вашего отдела… Неоправданные расходы…» И ухмылка финансового директора. Эта стерва ненавидела меня с той памятной стычки на корпоративе три года назад.

Последнее, что я отчетливо помнила – скрип двери Audi. Затем провал. Слепящие фары в зеркале заднего вида, резкий рывок, острая боль, будто по голове чем-то ударили. Что это? Авария? Или…

…Что-то более опасное?!

Я пришла в себя, лежа непонятно где.

«Больница?» – мелькнула первая мысль, но реальность оказалась страшнее. Вместо белых стен – полумрак огромного зала. Слева угадывались очертания старой барной стойки. Воздух оказался тяжелым, пропитанным запахом плесени и чем-то кислым.

Но больше всего поразил ряд каменных арок вдоль стены. Большинство из них – просто груды камней, но одна… Одна излучала тревожное голубое свечение. И самое странное, я сразу поняла, что это портал. Врата между мирами.

Откуда я это знала?

Портал пульсировал в такт моему сердцу, и вдруг в сознании всплыли чужие слова: «Хранитель… Узел миров…». Откуда они? Из прочитанных когда-то книг? Или эти слова – воспоминания той, в чьем теле я теперь оказалась?

Попытка подняться вызвала новый приступ боли. Сделав осторожный шаг, я услышала хруст. Под ногой рассыпались осколки разбитой тарелки. Звук гулко разнесся по залу.

Нужно найти кого-то, кто все объяснит. Но вокруг только зловещая тишина и этот странный портал, который, казалось, звал меня… или предупреждал.

Я сжала кулаки, а внутри все кричало: «Беги!»

Но куда?

Я медленно пробиралась между перевернутыми столами, пока не уперлась в массивную барную стойку, почерневшую от времени. За ней слабо мерцал огонек керосиновой лампы. Раздался шорох. Из узкого прохода появилась сухопарая старуха с изрезанным морщинами лицом и колючим, изучающим взглядом.

– О, проснулась, болезная? – пробормотала она, смотря на меня с явным беспокойством. – Уж думала, до ночи проспишь. Эх, хозяюшка, хозяюшка… опять память потеряла??

«Хозяюшка? Болезная?!»

***

Я опешила, но внешне осталась спокойна. Годы в Сити научили держать лицо в любой ситуации.

– Где я?.. – мой голос прозвучал непривычно высоко и звонко.

– В своем трактире, где ж еще! – старуха фыркнула, поправляя съехавший платок. – «Трактир между мирами», как твой батюшка, царство ему небесное, величал. Да кому он теперь нужен? Все давно развалилось.

Я поморщилась. Отец? Видимо, прежней хозяйки этого тела. Значит, мои догадки верны. И тут же в сознании всплыло имя – «Лисса».

Что ж, буду Лиссой.

– Извините, – осторожно начала я. – А как мне вас называть?

Старуха прищурила подслеповатые глаза:

– И впрямь память отшибло… Да я здесь еще при твоем отце-чудаке служила, – продолжала она, вытирая ладони о передник. – И осталась, хоть не раз собиралась уйти. Да куда мне, старухе? Эх, Лисса, дуреха ты, опомнись! Ты же сама клялась возродить это место. А теперь стоишь, как корова на льду.

Имя «Лисса» странно отозвалось в груди. Интересно, насколько плохо у этой женщины с памятью, если она не замечает подмены. Хотя, возможно, прежняя Лисса и правда вела себя неадекватно: кто в здравом уме будет цепляться за это разваливающееся заведение? Но главное сейчас – понять правила игры в новом мире.

В бизнес-среде я занималась тем, что вытаскивала провальные проекты. Находила слабые места в логистике, пересматривала контракты с поставщиками, выжимала прибыль из безнадежных активов. Офис с панорамными окнами, команда из двадцати человек, отчеты перед советом директоров… И вот теперь этот затхлый трактир на краю каких-то миров.

Я обернулась и заметила троих мужчин за одним из покосившихся столов. По грязной поношенной одежде и оружию сразу определила: либо бомжи, либо разбойники. Один из них повернулся и криво усмехнулся мне. Резкий запах самогона ударил в нос, в мутном взгляде читалась явная угроза. Инстинктивно я сделала шаг назад, к относительной безопасности за стойкой.

– Они… постояльцы? – спросила, понизив голос.

Старуха выплюнула ответ:

– Постояльцы, чтоб им пусто было. Третий день живут в комнатах, жрут твои запасы. Только пьют да рыгают, поганцы. Пока тебя не тронули, но скоро, гляжу, и до этого дойдет. Спрячься, голубушка. В подвал иди, пересиди до утра.

Мороз пробежал по спине. Мужчины и правда выглядели угрожающе – мятая одежда, грубые лица, оружие за поясом. Я одна против троих. Старуха в счет не шла: помощи ждать не приходилось.

Три неучтенных постояльца, расход продуктов, ноль доходов. Прекрасная ситуация. Классический пример, когда вовремя не поставили систему безопасности. Хотя бы замок на дверь.

– Разве здесь нет охраны? – спросила я, хотя уже догадывалась об ответе.

– Да где тут найдешь, охрану-то? – старуха безнадежно махнула рукой. – Кто в здравом уме пойдет работать в проклятый магический трактир к сумасшедшей дочери безумца…

Внутри все сжалось. «Проклятый», «сумасшедшая», «безумец», – вот это вводные данные. Мой личный корпоративный ад, только на новом уровне. Обычно при работе с проблемными филиалами хотя бы был план, бюджет и команда. Здесь же только я, старуха, трое опасных типов и магический трактир, кишащий тараканами и крысами. В прямом смысле.

Глубоко вздохнула, оценивая бандитов взглядом. Они уже заметили наш шепот. Один поднялся, потягиваясь, и направился к стойке. Его походка, осанка, взгляд, – все кричало о демонстративной агрессии.

Сейчас подойдет и что-то потребует. А что смогу сделать я? Составить отчет? Посчитать убытки?! Заявить, что моя специализация – антикризисное управление и развитие?

Я сжала кулаки: не позволю сломать это тело и мою новую жизнь.

Бандит приблизился, ухмылка стала шире.

– О, проснулась наконец? Отлично. Принеси-ка нам пожрать, да заодно… – Он сделал непристойный жест. – Три дня ждем, когда твой чертов портал заработает. Пора бы и развлечь гостей.

Старуха испуганно отступила. Я осталась у стойки, сдерживая волну подкатившего гнева.

– Давай, милашка, – голос бандита прозвучал слащаво-угрожающе. – Покажи, на что способно гостеприимство «Трактира между мирами». Порадуй нас… своими особыми прелестями. – Он грубо рассмеялся, обнажив желтые зубы.

Сердце бешено колотилось, угрожая вырваться из груди. Я резко прикусила щеку до боли. Страх можно пережить потом. Сейчас нужно действовать.

«Алиса, – мысленно сказала я, – ты ведь вытаскивала филиалы, которые все уже списали со счетов. Эти трое – просто проблемные активы. Ты знаешь, как с ними работать. Нужно лишь найти слабое место».

Взгляд сам потянулся к мерцающему порталу. Он стал ярче, пульсация чаще. Арка в другие миры словно отзывалась на мое состояние.

Может ли она помочь?

Вопрос без ответа. Но хуже уже точно не будет.

***

И в этот момент входная дверь скрипнула.

На пороге стоял высокий мужчина в форменном сюртуке. На лацкане поблескивал значок с короной, прямая осанка выдавала военную выправку.

Что бы мужчина здесь ни забыл, он вовремя!

Глава 2. Кукла в зеркале

Его взгляд, холодный и оценивающий, медленно скользил по залу трактира. Будто сканировал каждую трещину на стенах, каждый пыльный угол. Успела заметить, что на мне его глаза задержались на секунду дольше, чем на мерцающем портале.

– Тео Эстерлин, старший асессор Королевской службы по контролю за порталами, – представился он ровным, лишенным эмоций голосом.

Я мысленно скривилась.

Блондинистый, аккуратно подстриженный, в безупречном костюме, – типичный чиновник. Такие всегда раздражали. Но его появление сыграло на руку: бандиты сразу присмирели.

Самый наглый из них поспешно отступил к своим приятелям. Теперь все трое старательно изображали обычных посетителей, сгорбившись за столом.

– У вас, господа, серьезные проблемы, – продолжил Эстерлин, игнорируя повисшую в зале тишину. – Это место незаконно функционирует как врата между мирами. Мне предписано закрыть его и обеспечить выселение всех проживающих.

Я застыла с открытым ртом… Что!? Закрыть? Мой единственный дом в чужом мире?!

Он отточенным движением достал из кожаной сумки пергаментный свиток и на мгновение замер, будто что-то в моей реакции его зацепило. Развернув документ, демонстративно показал сверкающие официальные оттиски.

– Королевский указ, – пояснил спокойно.

– Вы не можете! Я сирота! Это мое единственное жилье! По каким законам вы можете оставить меня на улице?

Я отчаянно блефовала, надеясь, что в этом мире существуют хоть какие-то социальные гарантии. Глаза Эстерлина оставались ледяными, но на миг в них мелькнуло что-то живое. Удивление или, может, любопытство.

– Основания для закрытия более чем законны, – ответил он, сворачивая документ. – Отсутствие лицензии, многочисленные нарушения регламента. Согласно документам, владельцем числится Эдуард Лейр.

– Отец завещал этот трактир мне, – сквозь зубы выдавила я и впилась ногтями в ладони.

В тот же миг портал ожил. Треснувшая каменная арка вспыхнула голубым светом, древние руны на ее поверхности заискрились магической энергией.

Бандиты, еще минуту назад изображавшие смирение, мгновенно засуетились. Похватав свои тюки, они ринулись к светящемуся проходу.

– Стойте! А платить кто будет? – мой голос дрогнул от ярости, когда трое мужиков уже переступали порог магической арки. Они даже не обернулись, торопливо протаскивая мешки через мерцающий портал. – Три дня жили на всем готовом и теперь сбегаете? Наглый грабеж!

Эстерлин наблюдал за происходящим с каменным лицом. Его спокойствие уже начинало раздражать.

– Переход прошел с грубыми нарушениями, – произнес он буднично. – Эти господа не предъявили документы, не задекларировали оружие и ценности. Вы не внесли данные в учетную книгу. Все это противоречит множеству пунктов «Закона по контролю за порталами». Закрытие неизбежно.

Я стиснула кулаки. Нужно срочно придумать что-то. Срочно!

– Позвольте ознакомиться с указом? – я протянула руку за пергаментом.

– Конечно, – ответил Эстерлин, передавая свиток. Его пальцы на миг задели мои. Случайно ли? Не знаю. Но по коже пробежал ток.

Только сейчас я смогла по-настоящему разглядеть асессора.

Он оказался красивым мужчиной лет тридцати семи. Широкие плечи и уверенная осанка делали Эстерлина больше похожим на солдата, чем на бюрократа. А смуглая кожа и классические черты лица наводили на мысли о южном происхождении.

Светлые волосы придавали образу неожиданную теплоту, но ледяные серые глаза разрушали это впечатление напрочь. Едва заметная усмешка в уголках губ выдавала привычку держать всех на дистанции.

– Благодарю, асессор. – Я невольно провела пальцами по шершавой бумаге и погрузилась в чтение.

Хоть я и не юрист, но логику указов понимаю. Разве что с поправкой на магию и прочую потустороннюю чертовщину.

Глаза сами выделяли нужное: гербовая печать, формулировка о закрытии, ссылки на протоколы… Есть!

– Тут сказано: если у владельца нет жилья и денег на жизнь, но есть план восстановления перехода, ему могут назначить испытательный срок.

Асессор хмыкнул.

– Пункт тринадцать, раздел пятый. Мне он известен. Практически никто им не пользуется.

– А я воспользуюсь.

– У вас есть план?

– Дайте мне немного времени, – выпалила поспешно. – Вы с дороги, скоро ночь. Могу предложить лучшую комнату для отдыха. А утром план будет у вас!

Он замер на мгновение, затем ответил с холодной вежливостью:

– Хорошо, в текущих обстоятельствах это допустимо. Что касается предложения… я вынужден его принять. Сколько стоит ночлег?

Я обернулась к старухе, которая уже стояла рядом и наблюдала за нами с хитрой ухмылкой.

– Три золотых, – бойко выпалила она, даже не моргнув.

Ценник явно завышен вдвое, но разбираться некогда. Я кивнула.

– Проводите господина Эстерлина, пожалуйста.

Старуха уставилась на меня с немым укором, затем недовольно буркнула:

– Прошу за мной, молодой человек. Оплата вперед.

С шарканьем и кряхтеньем она заковыляла в сторону коридора. Уже на выходе я уловила:

– У нас как в лучших домах. Удобства в номере, тишина… и ледяной душ для бодрости духа.

Ответом ей стало красноречивое молчание.

А в моей голове уже метались мысли, как перехитрить судьбу. Если до завтра не найду решение, мой единственный кров официально станет пристанищем для крыс. В прямом смысле этого слова.

Сжимая пергамент, я направилась в свою комнату и тут же осознала странность: я точно знала дорогу, хотя никогда здесь не была. Нет, не я. Сумасшедшая дочь безумца. Та, чье тело теперь стало моим.

Комната встретила запахом старой древесины и сырости. Пол скрипел под ногами, штукатурка осыпалась, а через единственное пыльное окно пробивался скудный свет. Я захлопнула дверь и опустилась на пол, прислонившись спиной к кровати.

Тишина.

Еще вчера у меня был офис с панорамными окнами и квартальный отчет на столе. Сегодня – кривые стены, угроза выселения и этот проклятый свиток в руках.

Ни плана. Ни поддержки. Ни даже тени уверенности.

Пальцы сами собой сжались в кулаки. В горле встал ком, глаза предательски защипало.

– Да что за черт! – сорвалось с губ. – Почему именно я? Что это вообще за дурной сон?!

Я вскочила и швырнула в стену подушку. Затем дырявый плед. Потом башмак, который глухо стукнулся о шкаф и закатился под кровать.

Дыхание перехватывало, но… сердце билось. Сначала бешено, а затем ровнее, увереннее. Будто говорило: «Ты жива. Борись».

– Я не дам этому месту погибнуть. Не в первый же день, – прошептала еле слышно. Голос еще дрожал, но я уже взяла себя в руки.

Поднявшись, отряхнула платье. Все тело ныло, мысли путались, но первое решение уже созрело.

Душ. Холодный, чтобы смыть с себя этот кошмар и начать все заново.

Я бросила документ на прикроватный столик и быстро отыскала купальню – маленькую комнатку с облупившейся плиткой и плесенью по углам. Повернула кран – на меня хлынула ледяная струя.

– Ну конечно, – скрипнула зубами. – Спасибо, дорогой трактир. Просто обожаю такие сюрпризы.

Уже собиралась ступить в холодную ванну, когда произошло нечто странное. Вода вдруг зажурчала иначе. Через мгновение она потеплела, а еще через несколько секунд из крана повалил горячий пар.

– Что… – Я осторожно подставила руку под струю. – Это ты? Или… я?

Тишина. Но в безмолвии этих стен чувствовалось живое внимание. Трактир наблюдал. И в нем, определенно, была магия. Древняя, дремлющая. И она постепенно просыпалась.

Я забралась в старую ванну, подтянула колени к груди и закрыла глаза. Горячая вода обволакивала тело, смывая напряжение, успокаивая дрожь в руках.

«Хорошо, – подумала. – Значит, и я смогу ожить».

И вдруг из глубин памяти, словно вспышка молнии в темноте, возникло воспоминание. Теплое, детское.

Мне – нет, маленькой Лиссе – всего лет шесть. Мы сидели с отцом на старой скрипучей веранде, где пахло смолой, дымом и сушеными травами. Отец накинул мне на плечи одеяло, уселся рядом и спросил:

– Ты знаешь, как работают порталы, Лисса?

Я отрицательно замотала головой, крепче прижимая к себе куклу с вышитыми глазками – мою постоянную собеседницу.

– Порталы не появляются случайно, – начал он, – и не могут стоять где угодно. Только в особых точках. В узлах, что связывают миры. Не города или деревни – целые миры. Понимаешь?

Я не до конца понимала, но кивнула.

– Узлы… они как сердца мира. Он огромен, и сердец у него много. В них течет не просто магия, но переплетается сама ткань реальности. Такие условые точки связаны с иными мирами порталами, словно кровеносными сосудами. Обычные люди этого не понимают. Они научились разжигать огонь, управлять ветром. Но межмировые потоки… это другое. Это древняя сила.

Я не заметила, как воспоминание растворилось, унося меня в короткий тревожный сон. Проснулась через пару часов уже в остывшей ванне, но не стала снова ложиться, а принялась за работу.

В голове созрел план спасения перекрестка миров. Сделать ремонт, улучшить клиентский сервис, но главное – маркетинг. Превращаем «переночуем где-нибудь» в «только у госпожи Лейр»!

***

Утром голова гудела после бессонной ночи. В груди теплилась надежда.

Я принялась приводить себя в порядок. Умылась ледяной водой: горячую сегодня трактир мне не предоставил.

Мутное зеркало отразило незнакомое лицо. Голубые глаза, светлые спутанные волосы, высокие скулы с ярким румянцем. Фарфоровая кожа без изъянов. На вид не больше девятнадцати. Чувственные губы, осиная талия, соблазнительные изгибы. Настоящая куколка! Если бы не растрепанный вид…

– Хоть что-то приятное, – пробормотала я, распутывая пальцами колтуны.

Удивительно, что вчерашние бандиты три дня не трогали такую добычу. Видимо, переход в другой мир волновал их больше, чем женское тело. Да и без хозяйки портал мог не открыться – эти обрывки знаний всплыли ночью из памяти Лиссы.

В сундуке среди груды старого тряпья нашлось простое, но чистое платье, пропахшее лавандой и временем. Натянула его, взялась за корсет… и застопорилась.

– Чтоб тебя! – сквозь зубы выругалась, беспомощно крутясь перед зеркалом и пытаясь утянуть шнуровкой пышную грудь.

Дверь распахнулась без предупреждения.

– Не мучься, – раздался скрипучий голос.

Обернулась – там стояла старуха.

– Можно хотя бы постучаться?!

– А смысл, если все равно не справишься? – фыркнула она и ловко затянула шнуровку одним рывком.

Я захлебнулось от внезапной тесноты.

– Благодарю, – выдавила, когда снова смогла дышать. – Как вас звать-то?

Пауза. Затем ворчание:

– Ох-ох… беспамятство у тебя, как и у батюшки твоего. Ну ладно, зови Гретой.

Я улыбнулась.

– Спасибо, Грета.

Она что-то пробормотала и вышла. Я осталась одна, бросила последний взгляд в зеркало.

Справлюсь!

***

Наметила план: разбудить асессора, вручить ему бизнес-модель, показать готовность к переменам. Все четко, официально, без лишних эмоций.

На деле вышло куда занятнее.

Тихо приоткрыв дверь, я замерла на пороге его комнаты. Все заготовленные фразы мгновенно вылетели из головы.

– Ого… – вырвалось у меня.

Эстерлин спал на спине, раскинув руки. Угол простыни сполз куда-то вниз, открывая просто потрясающий вид! Утренний свет мягко скользил по мужскому телу: мощная грудь, широкие плечи, рельефный торс, испещренный старыми шрамами. Все настолько привлекательно, что я почти почувствовала себя в эротическом сне.

На фоне этого великолепия заметно выделялся длинный старый шрам.

Глава 3. Блины и прелести

Шрам рассекал мужское тело от верхних ребер почти до талии. Грубый, неровный, словно оставленный клыками чудовища или зазубренным обломком клинка.

«Кто его так пометил?» – пронеслось в голове.

Варианты всплывали сами собой. Схватка с контрабандистами где-то в других мирах? А, может, встреча с чем-то нечеловеческим в одном из опасных переходов?

Дуэль? Но нет, слишком дико для благородного поединка: края раны рваные, будто это следы ярости, а не холодного расчета.

Я вдруг осознала, что рассматриваю полуобнаженного асессора уже слишком долго. Резко зажмурилась, почувствовав, как тепло разливается по щекам. Потом предательски снова приоткрыла веки, дав себе еще три секунды на этот восхитительный вид.

«Ну и что? Я живая женщина, – оправдывалась я перед собой. – А это произведение искусства».

– Господин Эстерлин, – наконец выдавила, упорно глядя в точку над его головой и делая вид, что идеальные кубики пресса меня совсем не интересуют. – Прошу вас спуститься к завтраку.

Голос звучал подчеркнуто официально, будто передо мной лежал не великолепный мужчина, а очередной квартальный отчет.

– У нас… – я запнулась, чувствуя, как взгляд сам по себе скользит вниз, к тому самому шраму, и еще чуть ниже, – свежие булочки.

Совершенно идиотская фраза! Но в тот момент больше ничего не приходило в голову.

Эстерлин шевельнулся, его мышцы плавно напряглись, и я поспешно отступила к двери, с трудом сохраняя дыхание.

«Булочки, серьезно?» – мысленно охнула я. С другой, стороны, это звучало лучше, чем «Ваши мускулы вызывают сердечный приступ».

Слава богам, асессор что-то пробормотал во сне и повернулся на бок, не просыпаясь. Простыня при этом предательски съехала еще ниже.

Я поспешно захлопнула дверь. Прислонилась к стене и шумно выдохнула. Бурная реакция тела Лиссы привела меня в замешательство. Что это было? Гормоны? Или просто молодость? Интересно, была ли она хоть раз близка с мужчинами?

У меня-то любовников хватало. Правда, ни в постели, ни в жизни они надолго не задерживались. А в последний год времени не оставалось даже на секс, не то что на нормальный сон. Возможно, сейчас сработал эффект накопленного голода, и телесного, и эмоционального. Когда слишком долго держишь себя в руках, достаточно одной искры, чтобы вспыхнуть!

Так ничего и не решив, я прокашлялась, поправила одежду и направилась на кухню.

***

На плите стоял закопченный котел, внутри которого бурлила темно-серая масса с комками. Каша выглядела так, словно решила притвориться строительным раствором. Я поморщилась. Нет, такой завтрак врагу не пожелаешь. Грета тут же всплеснула руками и сбивчиво заговорила:

– Да я ж не со зла, Лисушка! Только отошла горшки сполоснуть да пол протереть, и вот оно, несчастье. Думаю, минутка туда, минутка сюда. А каша, проклятущая, взяла да пригорела! Старая я уже, одна не поспеваю за всем. Дом разваливается, капризный…

Я представила, как гости увидят это «блюдо дня», и стало неловко перед воображаемыми клиентами.

– Нет, так дело не пойдет, – решительно потянула котелок к помойному ведру.

Если уж я здесь хозяйка, надо соответствовать.

Для начала решила заглянуть во двор, где утром в окне заметила небольшой садик и что-то похожее на грядки. Но стоило мне обойти дровяной сарай, как внимание привлекло какое-то движение между бочками. Из-за них торчали волосы. Кудрявые, рыжие и немного пыльные.

– Эй, ты чего тут? – спросила я, заглядывая за бочку.

Там, сжавшись в комочек, сидела девчонка лет шестнадцати. Щеки в саже, взгляд как у котенка, которого вот-вот выставят за дверь.

– Работа нужна. Я приходила к старухе Грете, но она меня прогнала. А домой мне нельзя! Там дядька бьет, – буркнула она, не поднимая глаз. – Я не ворую! И почти не ем. Возьмите меня, а?

– Очаровательно, – хмыкнула я. – Убедительный аргумент. Умеешь готовить?

– Ага! – оживилась девчушка, расправляя плечи. – Ну, не королевский банкет, конечно, но никто не травился. Даже бабушка говорила, что из меня может выйти толк. Если не лениться.

– Прекрасно, – кивнула я. – Ты принята на испытательный срок. С сегодняшнего дня помогаешь по кухне. Пока могу предложить только еду и крышу. Если справишься, через неделю обсудим оплату. Договорились? Каша Греты вгоняет в тоску, а мне сегодня нужно накормить асессора.

– Асессора? – ее глаза округлились. – Того, что с лицом как у запертого сундука?

– Именно. Так что вымой руки, щеки, и бегом на кухню.

Девчушка поспешно вытерла ладони о подол и тихо выдохнула.

– Спасибо.

Я лишь отмахнулась.

– Благодарить рано. Вот когда накормим сердитого мужчину, тогда и поговорим.

Она не ответила, но в ее глазах вспыхнул упрямый огонек.

Мою новую помощницу звали Мина. Как выяснилось, она жила в соседней деревне, чьи жители поставляли в трактир продукты. Причем по завышенным ценам.

– Трактир-то проклятый, – пояснила рыжая болтушка, перебирая зелень, добытую с небольшого огорода на заднем дворе.

Ее мать умерла месяц назад от лихорадки, отца и вовсе не помнила, а опекуном объявился дядька. Из тех, кто считает, что девочке полезно голодать и не перечить старшим.

Поначалу Мина пыталась найти приют у соседей, но через пару дней ее оттуда выгнали. Тогда и пришла к нам. Грета, однако, оказалась не из сострадательных.

– Самим жрать нечего, – отрезала старуха и захлопнула дверь перед носом.

Девчонка забилась за бочки и просидела там полутра, пока я ее не обнаружила.

Сейчас Мина бегала за мной по кухне, умело раздувала огонь и ловко перебирала кастрюли со сковородками, откладывая в сторону самые целые и чистые.

Грета восседала у кухонного порога, качала седой головой и всем своим видом выражала категорическое несогласие с происходящим. Правда, с провизией дела обстояли плачевно. Тут старуха не соврала.

На дальней полке обнаружился небольшой сверток муки. Слежавшийся, но еще пригодный. Из продуктов также нашлась бутыль молока сомнительной свежести и три коричневых яйца. Не густо.

«Мука, молоко, яйца. Значит, будут блины», – решила я. Аромат румяных налистников должен смягчить даже самого строгого проверяющего. Накормлю асессора до состояния блаженства, и грозная печать «закрыть» волшебным образом превратится в «испытательный срок».

– Переводят добро, – ворчала Грета, наблюдая, как я наливаю тесто на раскаленную сковороду. – Муки-то едва на донышке было, а теперь и ее не станет! Транжирят почем зря.

– Мы не транжирим! – парировала я, переворачивая подрумянившийся блин. – Хороший завтрак – основа цивилизованного общества.

Мина захихикала и с преувеличенной важностью принялась вымешивать новую порцию теста, пока я колдовала у раскаленной плиты. Жидкая масса растекалась тончайшим кружевным слоем, превращаясь в маленькое чудо – золотистый блин с хрустящей корочкой, пахнущий домашним уютом и беззаботным детством.

По кухне уже разливался волшебный аромат, сладковатый, с ноткой топленого молока. Воздух пропитался обещанием сытного завтрака и хорошего настроения.

***

Господин Эстерлин уже сидел в зале у окна за дальним столом, погруженный в бумаги. Его темно-синий сюртук с официальным значком и безупречно накрахмаленная рубашка резко контрастировали с убогой обстановкой. Он что-то записывал, изредка отпивая из походной фляги и покусывая…

…Сухарь?! Бедняга.

В этот момент по трапезной разнесся умопомрачительный аромат свежих блинов. Я подошла ближе и заметила, как его плечи едва заметно дернулись, а живот предательски буркнул. Ха! Голодный мужчина – злой мужчина, это вам любая хозяйка подтвердит. Сытый куда сговорчивее.

– Доброе утро, – жизнерадостно начала я, ставя тарелку с блинами перед его носом.

– Если его можно назвать добрым, – ответил он, не поднимая глаз. – После вчерашнего ледяного душа я перестал ожидать чего-то от здешнего сервиса.

Я опустилась на скамью напротив, вздохнув.

– Горячая вода, кстати, есть.

Он наконец поднял на меня взгляд, прищурившись.

– Неужели?

– Трактир же магический, – пожала я плечами. – Видимо, я ему нравлюсь. Вчера в моей купальне он не поскупился на горячую воду. Хотите, попрошу и для вас?

Эстерлин откинулся на спинку стула, его жесткие губы дрогнули в усмешке.

– Благодарю за предложение, но я предпочитаю не заводить отношений с недвижимостью.

Я пододвинула к нему тарелку. Он осмотрел блины с выражением человека, которому уже заранее жаль свой желудок.

– Что это за субстанция?

– Фирменное блюдо нашего заведения. Рецепт передавался из поколения в поколение, – без тени смущения соврала я.

Ведь главное в кулинарии что? Правильно, маркетинг!

– Вы оформляли аккредитацию в Магическом эпидемиологическом надзоре? Или кормите гостей на свой страх и риск?

О Боже! Мне это точно не снится?

– Ах, Тео, можно вас так называть? – сладко улыбнулась я, наклоняясь к нему через стол своей пышной грудью. – Давайте хотя бы за обедом забудем о формальностях. Не как постоялец и хозяйка, а просто как мужчина и женщина, которая старалась ему угодить. – Длинные ресницы томно опустились, а улыбка стала еще шире.

Кажется, трюк сработал. Стоит запомнить, что моя новая внешность – отличное оружие. Я схватила блин руками, свернула трубочкой и с видимым удовольствием откусила, демонстрируя правильную технику.

Асессор замер и уставился на меня. Но следил он вовсе не за блинчиком, а за моими губами. В серых глазах мелькнул иной голод – мужской и горячий. Его зрачки чуть расширились. Я решила усилить эффект и медленно провела языком по губам, облизнув их так, будто съела лучший деликатес в моей жизни.

Эстерлин едва заметно сглотнул, затем резко опустил взгляд к тарелке, заставив себя переключиться. Схватил блин, скептически осмотрел его и осторожно откусил небольшой кусочек.

В этот момент я мысленно корила себя за отсутствие хотя бы минимальных дополнений. Ни сметаны, ни даже ложки меда.

Замерла, следя за каждым его движением. Асессор слегка прищурился, словно пытаясь разгадать состав блюда. Затем молча взял еще кусок. И еще. Мельком взглянул на меня. И этот взгляд был другим, более человечным, что ли. А, может, я себе это придумала.

– Одобрено, – наконец произнес он и широко улыбнулся. – Готов взять на себя обязанности главного дегустатора и помочь с оформлением всех необходимых документов. В приоритетном порядке.

Йес!

Через десять минут Эстерлин доедал последний блин с таким выражением лица, будто нашел ответ на главный вопрос мироздания. Сыто откинувшись, он прикрыл глаза с блаженной улыбкой.

Я оценила момент. Пока мужчина сытый, довольный и расслабленный, самое время подсекать.

– Господин асессор, – не теряя ни секунды, я ловко отодвинула тарелку, достала из кармана передника аккуратную стопку пергаментов и выложила перед ним. Они еще пахли чернилами. Мой ночной труд, план спасения дома.

– Пока у вас есть минутка, – голос звучал непринужденно, но внутри я вся напряглась. – Может, взглянете на идеи по восстановлению «Трактира между мирами»?

Глава 4. План развития трактира

Мелькнула мысль: молодость действительно имеет преимущества. Ночь без сна, а на моем кукольном лице ни тени усталости! Только легкая бледность, которую легко списать на волнение.

Асессор приоткрыл один глаз, словно сытый кот.

– Вы готовили это всю ночь?

– Просто систематизировала мысли. Оценка ресурсов, анализ рисков, стратегия восстановления.

Эстерлин открыл второй глаз, обреченно вздохнул и потянул документы ближе к себе, начал листать.

Я впилась ногтями в ладони.

Каждая страница дышала надеждой: смета на новую мебель, привлечение клиентов и систему лояльности, график найма персонала, улучшение клиентского сервиса.

Мой собеседник молча просматривал страницы, уголки его губ время от времени дергались то вверх, то вниз. Я пыталась разгадать по выражению лица, какую именно мысль он обдумывает: «Гениально» или «Бред сумасшедшей»?

Когда он дошел до последней страницы, я задержала дыхание. Асессор поднял на меня насмешливый взгляд.

– Значит, планируете возродить трактир как действующий портальный узел?

Я сдержанно кивнула, изо всех сил стараясь не выглядеть отчаянной. Он постучал пальцами по стопке бумаг, задумчиво разглядывая меня.

– Если владелец объекта не имеет другого жилья или источника дохода, – задумчиво проговорил, – и представляет обоснованный план восстановления перекрестка, он вправе запросить испытательный срок.

Я молчала, боясь спугнуть удачу. Эстерлин помедлил еще миг, затем поправил документы и аккуратно вернул мне, пододвигая ближе уже свою папку.

– Ваш план оказался лучше, чем я ожидал, – признался он. – Но одного вдохновения мало. Давайте разберем все построчно.

Он выпрямился, развернул свежий бланк и начал отстукивать ритм пером по полю свитка.

– Источники дохода. Что у вас в наличии? – спросил сухо, не поднимая глаз.

– Один действующий портал, три гостевые комнаты, трапезная, – быстро перечислила я, мысленно прикидывая цифры. – Плюс буду взимать плату за хранение грузов.

– Это уже услуга повышенного риска, – приподнял бровь. – Тарифы и страховка?

– Пятнадцать медяков в сутки за стандартный тюк, – выпалила я. – Страховая сумма зависит от стоимости груза. По договоренности.

– Запишите: «Нужна отдельная кладовая и опись ответственности», – пробормотал он, делая пометку.

Грета, протирающая кружки у стойки, фыркнула:

– Нашли доход! Крысам, поди, тоже счет выпишете за постой в погребе?

Я сделала вид, что не слышу.

– Поставки продуктов. С кем контракт?

Вот тут мой план провисал. Со слов Мины я уже знала, что отец закупался в соседней деревне втридорога. Придется прогнуть поставщиков на новые условия или искать других. Но асессору об этих проблемах знать не обязательно.

– Деревня Верхний Брюлль. Планируем расширить до соседних поселений, чтобы не зависеть от капризов местных.

– Сроки, объем, гарантия качества?

– Два раза в неделю, список на сезон вперед. Дополнительно бартером идет ночевка и стол для деревенских возничих.

– Бартер вне денежного оборота. Счетоводам Короны такое не нравится, – предупредил Эстерилн, подчеркивая что-то в свитке своим железным пером. – Пропишите эквивалент в монетах.

Мина подала голос из кухни.

– А можно часть расчета овощами? Нам дешевле…

– Нельзя! – в унисон ответили мы и удивленно переглянулись.

В комнате на секунду повисло молчание. Грета перестала делать вид, что вытирает кружки. Мина замерла в кухонном проеме с открытым ртом.

Я медленно перевела взгляд на асессора.

– Персонал. – Продолжил он как ни в чем не бывало. – Четыре человека на весь трактир – не маловато ли? – асессор скептически прищурился, перебирая страницы кончиками пальцев.

– Конюх и сторож – в приоритете найма, – добавила я, мысленно прикидывая бюджет.

– Зарплаты?

– Проект окладов на последней странице, – ткнула я пальцем в расчеты, где цифры уже стояли аккуратными столбиками. – Оплата раз в десять дней, бонусы с выручки тем, кто работает больше трех лет.

– Учет путников и лицензия. Вы готовы к полному переходу на новый формат? – Тео постучал пером по столу.

– Да. Универсальные бланки Службы, журнал учета постояльцев. Я уже начала перенос записей.

Он чуть склонил голову. В серых глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.

– Признаю, впечатляет. Только без пошлины за переоформление не обойтись. Два серебряных за книгу, четыре – за каждую арку.

– В плане учтено, – соврала я еще раз, делая вид, что пишу что-то в своих заметках. Бумага хрустнула под пальцами.

– Как вы планируете привлекать клиентов? Не считая контрабандистов и иных подозрительных личностей. – Эстерлин провел пером под строкой и хмыкнул.

Кажется, вспомнил тех бандитов, которые смылись при его появлении.

– Ориентируемся на путников из столицы и соседних миров. Публикуем объявления в «Переходах и Торгах» и «Караванных новостях». Для местных сделаем акцию с бесплатной кружкой эля.

– Бесплатный эль бьет по марже, – мгновенно отреагировал он, будто ждал этого.

– Учла в коэффициенте удержания клиента, – парировала я, не моргнув.

Тео вздохнул, отложил перо.

– Теперь главное. Есть ли у вас первоначальный капитал?

Мои ладони вмиг стали влажными. Денег не было. Вот совсем! Не считать же стартовым капиталом те три золотых, что асессор оставил за ночлег?!

Задержав дыхание, кивнула.

– Есть. Отец держал тайник на черный день. Я недавно обнаружила его. Этого хватит на самые срочные расходы и пошлины.

Асессор промолчал. Казалось, он взвешивал каждое мое слово. Наконец медленно сложил бумаги в аккуратную стопку.

– Хорошо. Я пишу, что хозяйка располагает средствами. Но! —Поднял палец. – Вся тяжесть своевременного внесения платежей ложится на ваши плечи.

– Понимаю, – выдохнула я. Напряжение постепенно уходило.

Собеседник некоторое время молчал, сверяя мои ответы со своими записями. Потом медленно кивнул.

– Хорошо. Ваша просьба одобрена.

– Да?! – я чуть не подпрыгнула.

Эстерлин вздохнул как человек, который точно знает, сколько лишней работы подписывает на свою голову.

– Госпожа Лейр, предоставляю вам испытательный срок в один месяц. Я буду находиться в трактире все это время в качестве наблюдателя, контролировать выполнение плана и составлять промежуточные отчеты. Точка межмирового перехода – объект государственной важности. Его нельзя оставлять без надзора до устранения всех нарушений и получения новой лицензии.

Он сделал паузу, оценивая мою реакцию.

– Если все будет хорошо, через месяц трактир будет снят с контроля и сохранен за вами. Надеюсь, вы готовы к работе без выходных и на износ.

– К этому я привыкла еще в прошлой жизни, – ответила и наконец-то осознала, что первый маленький бой выигран.

Уголок мужских губ дрогнул в почти незаметной улыбке. Почти, но я-то заметила.

«Лгать асессору опасно», – прошептало чутье бывшего кризис-менеджера. Но куда рискованнее упустить единственный шанс начать все заново!

Наступило молчание. Эстерлин дописывал бумаги. Я разглядывала паутину трещин на стенах, слои пыли в углах, деревянные балки, державшиеся, казалось, лишь по старой памяти.

Так мы и остались: почти враги под одной крышей. Почти – потому что кто знает, какие перемены принесет завтрашний день.

Время пошло!

***

– Потребуются бумаги, – произнес он через какое-то время. – Пожарные схемы и документы, подтверждающие техническое состояние арок, все прежде выданные лицензионные грамоты. Плюс ваш родовой свиток с подлинной магической печатью, подтверждающий наследство.

Асессор замер в ожидании, пальцы постукивали по обложке кожаной папки с документами.

– Полагаю, вам известно, где это хранится?

Пришлось отправляться в отцовский кабинет. Путешествие, достойное отдельного рассказа. Скрипучие половицы, цепляющая за волосы паутина. Прекрасное начало дня.

Комната выглядела так, будто ее предыдущий владелец не просто ушел. Он сдался на милость победителя, оставив все на разграбление варварам!

Повсюду валялись хаотичные россыпи бумаг, свернувшиеся карты, исписанные клочки пергамента, рассыпанные перья, засохшие чернильницы, пустые флаконы из-под зелий и… Это птичья лапка?!

Отец, ты, конечно, был тут хозяином, но как управляющего я бы тебя уволила. Без выходного пособия, без рекомендательного письма. И, возможно, с перспективой судебного разбирательства.

Я потянула верхний ящик стола – на пол хлынул поток потрепанных свитков.

Один оказался планом здания, другой – перечнем рецептов, зачеркнутых и переписанных на обороте карты. В третьем обнаружилась… инструкция по взаимодействию с призраками с пометкой: «Не кормить после полуночи, особенно сладким».

– Просто образец делопроизводства, – скрипнула я зубами, втискивая бумаги обратно.

Шкаф преподнес не меньший сюрприз. Груды документов, мешочки с подозрительными порошками, книги с говорящими названиями: «Руны защиты для начинающих», «Отчет о прибылях и убытках за 1624 год. Крайне печальный».

И все же кое-что начало складываться. Я нашла папку «Лицензии и разрешения», в ней лежал пожелтевший документ с гербовой печатью и размашистой подписью главы королевской службы. Загвоздка в том, что владельцем трактира в ней значился мой отец. Станет ли это проблемой? Похоже, что да. Ведь на мое имя лицензию никто не выдавал.

Отложив документ в сторону, я полезла в нижний ящик. Там, между записями про стоимость ячменя и каких-то подозрительно поэтических размышлений о тушеной фасоли, нашла свое свидетельство о рождении и старую, потертую записную книжку. Открыла наугад, в глаза бросилось имя, подчеркнутое и выделенное красным.

«Аурелия Винт, Старший дознаватель. Осторожно».

«Осторожно», – это когда у тебя есть десяток адвокатов, а у меня…

Под именем «Аурелия Винт» в отцовском дневнике дрожали строчки: «Попытка закрытия не удалась. Я использовал право истинного Хранителя».

И тревожная приписка: «Пока защита держится, но, если меня не станет, Лисса не устоит».

Вот и ответ, почему трактир до сих пор не закрыли. Но теперь, со смертью отца, защита, похоже, исчезла. Не просто же так этот зануда привез мне «Указ о закрытии». Видимо, то, что трактир достался мне по наследству, еще не значит, что я автоматически стала Хранителем.

Но ведь можно этот статус как-то получить. Что для этого нужно? Пройти какой-то ритуал? Предъявить тест на отцовство? В этом вопросе нужно разобраться, и как можно скорее.

Я уставилась на строчки и почувствовала, как внутри зарождается нечто очень знакомое. Интерес. Тот самый, из прошлой жизни. Когда в чужом отчете находишь дыру, в которую можно пролезть и выиграть.

– Так, тетя Аурелия. Поиграем.

Глава 5. Первый конфликт

Я собрала все найденное в охапку, прижала к груди и пошла вниз. По пути занесла отцовский дневник в свою комнату и положила на стол: вечером почитаю.

В зале вывалила свитки перед асессором с видом, словно сорвала джекпот в бюрократической лотерее.

Эстерлин изучал их с тем же выражением лица, с каким, видимо, в налоговом управлении читают любовные письма. Внимательно, строго и абсолютно без сантиментов.

– Пожарный план, лицензии и техпаспорт, ой, в смысле, свитки, подтверждающее техническое состояние арок, – отчеканила я. – В документах отца я нашла еще кое-что интересное. Загадочная дама, Аурелия Винт, уже пыталась закрыть трактир, но у нее не получилось.

Эстерлин кивнул, как-то странно нахмурившись. На секунду мне показалось, что у него на лице проскользнула необычная эмоция. Смесь узнавания с брезгливостью. Но, разумеется, он ничего не сказал.

А через секунду опять натянул на лицо маску служебной невозмутимости и протянул мне свиток толщиной почти с мое запястье.

– Это что? – Я с опаской приняла его из рук асессора.

– Предварительная ревизия межмирового портального узла. Пока не полная, – бесстрастно пояснил он. – Стандартная процедура.

Развернув пергамент, я пробежалась глазами по первым пунктам.

«– Несоблюдение санитарных норм

– Отсутствие стабилизаторов для рамок портала

– Нарушение регламента хранения артефактов

– Отсутствие ведомости чаевых за последние три года…»

– Это не ревизия. Это предсмертная записка, – прошептала я, с ужасом изучая следующий лист. – Серьезно?! Здесь есть пункт про нестабильную астральную ауроуязвимость в зоне приема пищи!

– Пункт сорок семь, – как будто даже с гордостью подтвердил Эстерлин. – Крайне важный параметр. Аура напрямую влияет на пищеварение.

– А на здравый смысл?! Она случайно не влияет на вашу работу? – не удержалась я.

Он продолжил, будто не слышал.

– Пункт восемьдесят второй: отсутствие книги учета путников. Сначала я предположил, что она утеряна. Затем стал подозревать, что ее попросту никогда не заводили.

Помолчав мгновение, асессор вдруг предложил:

– Можем продолжить с кухни, – встал и, не дожидаясь меня, направился к двери.

– Можем начать с элементарной вежливости, – прошептала ему вслед.

Асессор неожиданно обернулся. Его острый взгляд говорил, что я только что совершила очередную глупость.

– Принято к сведению, – сухо ответил он, прежде чем продолжить путь.

Грета проковыляла мимо нас, с трудом таща медное корыто для стирки. Косо посмотрев, процедила сквозь зубы:

– Ишь, бумажки развели… Как будто трактир от этого чище станет.

Кухня действительно представляла печальное зрелище, несмотря на утренние усилия Мины. Девчонка честно пыталась навести тут порядок, но такой завал за пару часов не разгрести. Я сама на ходу хваталась то за тряпку, то за щетку, вытирала полки, расставляла посуду, однако Эстерлин неотступно следовал за мной, методично фиксируя каждое нарушение.

– У вас крошки в ящике для деклараций о пищевой безопасности, – констатировал он, делая пометку.

– Это ящик для сухарей! – возмутилась я.

– Что лишь подтверждает наличие проблемы.

Пока я пыталась придумать, чего бы такого съязвить в ответ, чайник на раскаленной плите вдруг резко зашипел, выпуская клубы пара. Я повернулась, чтобы снять его с огня, но рукавом задела носик. Кипятильник, как назло, опрокинулся, выплеснув на меня обжигающую струю.

– Ай!

Я прикусила язык, сжав обожженную ладонь. Кожа мгновенно покраснела.

– Не двигайтесь, – спокойно произнес асессор.

Он вышел и вскоре вернулся с небольшой глиняной баночкой и полоской льняной ткани. Молча нанес на повязку густую мазь. Ее терпкий аромат выдавал в составе мед, шалфей и что-то металлически-горькое.

– Почему вы мне помогаете? – спросила я, наблюдая, как его пальцы ловко затягивают повязку.

Эстерлин не поднял глаз, продолжая аккуратно обматывать мою ладонь.

– Ревизия – не повод пренебрегать первой помощью, – ответил он. – В моем походном наборе есть все необходимое. Асессору приходится сталкиваться с разным – от разъяренных торговцев до голодных чудовищ.

Повязка мягко стянулась вокруг запястья, и почти сразу жгучая боль уступила место облегчению. Я почувствовала, как его сильные пальцы скользнули по коже чуть выше. Он мягко проводил тканью, словно гладил. Это ощущалось как тонкий ток, разливающийся по венам и согревающий изнутри.

Асессор стоял слишком близко, высокий, широкоплечий и чертовски привлекательный. Я ощущала тепло его тела, терпкий аромат мази и чего-то мужского. У меня закружилась голова, а кожа покрылась крошечными мурашками. Дыхание на миг перехватило.

– Я всегда ношу с собой лечебную мазь, дезинфицирующий амулет и компактный магический нагреватель, – добавил он, подняв взгляд. В глазах мелькнула тень иронии. – Опыт показывает: вовремя оказанная помощь решает больше проблем, чем заученные угрозы.

Я сжала пальцы, чувствуя, как целебное зелье просачивается сквозь ткань, успокаивая воспаленную кожу. Движения сильных рук были точными и аккуратными, будто перевязка ран входила в его служебные обязанности наравне с проверкой документов.

Повязка действительно помогала. Но не успела я пробормотать слова благодарности, как Эстерлин снова превратился в бездушного чиновника и достал очередной бланк для проверки.

Я не понимала, как этот мужчина мог быть невероятно живым, притягательным, и тут же, с пугающей легкостью, снова надевал маску закоренелого бюрократа. Какая-то особая суперспособность, раздвоение личности на человека и должность.

***

Место, куда он отправится следом, стало для меня полной неожиданностью.

– Что вы делаете в моей комнате?!

Я ворвалась следом, как фурия. Асессор стоял у моего стола с невозмутимым видом, будто обыскивать чужие вещи было в порядке вещей. В одной руке он держал свою вечную папку с документами, в другой – тетрадь. Мою. Вернее, отцовскую.

– Плановая проверка, – ответил он с привычной снисходительностью. – Согласно подпункту…

– Отдайте! – Голос сорвался на крик. Рывок – и дневник оказался в моих руках. – Это личное.

Эстерлин даже не моргнул.

– Если вы претендуете на продление лицензии, обязаны предоставить полный доступ ко всем помещениям и архивам.

Я прижала дневник к груди, кипя от ярости, но спорить дальше не решилась. Еще немного – и он влепит мне отказ в сотрудничестве.

Поэтому я удивилась, когда асессор вдруг достал из папки пожелтевший листок и развернул его.

– К слову об архивах, – он постучал пальцем по краю бумаги. – Утром я побывал в кабинете вашего отца и обнаружил это между страницами сборника старых рецептов. Сначала не придал значения, но…

Эстерлин протянул мне документ. Почерк был узнаваемым, неровным и торопливым. Именно так и писал отец Лиссы. Вверху листа значилось: «Соглашение о частном транзите». Ниже – перечень товаров, дат и условия поставок.

– Контракт, – пояснил асессор. – На использование порталов для перевозки скота. Но без регистрационного номера. Без указания происхождения товара и данных покупателей. Без малейших признаков законности.

Я вновь пробежалась глазами по строчкам. Названия торговой гильдии не было. В графе «Уполномоченное лицо» красовалась лишь неразборчивая подпись, почти выцветшая от времени.

– Это не похоже на официальную сделку, – продолжил Эстерлин. – И уж точно не тот документ, который проверяющий ожидает найти в межмировом портальном узле с лицензией. Кто-то использовал ваш трактир в обход королевской службы.

– Вы предполагаете, что отец был замешан в этом? – мой голос дрогнул от возмущения.

– Я предполагаю, – ответил он с холодной вежливостью, – что, если вы намерены управлять этим местом, стоит выяснить, кто и зачем превратил ваш трактир в перевалочный пункт для теневых сделок. А теперь прошу не мешать изучению архива.

Эстерлин аккуратно забрал у меня документ, убрал в папку и протянул руку, ожидая, что я верну дневник.

Я же лишь крепче прижала тетрадь к груди. Мало ли что еще он там найдет? Сначала я сама должна пролистать!

– Это не архив, – прошептала я. – Это память. Все, что у меня осталось от отца.

И тут внезапно подкатили слезы. Они застилали глаза, катились по щекам. Я поспешно моргнула в попытке остановить этот поток. Признаться, сама не ожидала от себя такой бурной реакции. Ни вспышки эмоций, ни этой внезапной сентиментальности. В прошлой жизни я никогда не позволяла себе подобных слабостей. Но здесь – чужое тело, юная голова, непривычно слезливая и чувствительная. Видимо, ей нужно время, чтобы привыкнуть к душе тридцатишестилетней Алисы Соколовой.

Асессор слегка приподнял бровь в ответ на мою эмоциональную вспышку. В его взгляде читалось что-то между сарказмом и…Презрением? Жалостью? И то, и другое сильно било по самолюбию.

– А что, по-вашему, представляет собой архив? – спросил он снисходительным тоном, каким обычно разговаривают с капризными детьми.

О, как же мне хотелось ответить ему крепким словцом, но вместо этого выдавила:

– Все, что вы делаете, –  приводите жизнь вокруг себя в соответствие с правилами! А людей вы за своими бумажками видите?

– А вы не видите, что, если бы здесь царил порядок, мне не пришлось бы закрывать ваш трактир.

Я сделала шаг вперед.

– Вы ничего не понимаете! – выпалила я, и мой палец врезался в безупречно накрахмаленную рубашку. – Ходите тут, будто вам все дозволено. Но вы здесь чужой! Посторонний!

Его ответ подействовал, словно ведро ледяной воды.

– Госпожа Лейр, – произнес он, устало потерев виски. – Иногда большая ответственность дается человеку не потому, что он готов, а волей случая. И, если вы действительно хотите сохранить это место, начните с принятия реальности. Не ваших чувств, а того, что есть на самом деле.

Он сделал короткую паузу.

– А реальность такова, что вы и сами не знаете, как управлять трактиром.

Я замолчала. Мгновенно. Внезапно осознав, как сильно дрожат мои руки. Он прав. Я действительно ничего не знала. Ни об этом магическом мире, ни о порталах, ни о том, как вести дела на перекрестке миров. Все, что у меня было – отцовский дневник, пустые кладовые и смутные догадки.

Но я выпрямила спину. Посмотрела ему в глаза и твердо произнесла:

– Нет. Но это не значит, что я не научусь.

Развернулась и вышла, намеренно оставив дверь открытой.

***

В коридоре меня уже поджидала Грета. Ее проницательный взгляд скользнул по моему лицу.

– Я привела тебе помощницу, – пробурчала старуха. – Пусть будет хоть кто-то, кто умеет выгонять пыль, а не только гостей.

Из-за ее плеча показалась невзрачная женщина лет сорока. Платок на голове, руки в мозолях. Взгляд спокойный, как будто она видела дома и хуже, и грязнее моего старого трактира.

– Зовите меня Нора, госпожа. Чудес не обещаю, – сказала она, бросая печальный взгляд на закопченные стены. – Но наводить чистоту я умею. Особенно, если хозяева не жалеют мыла да соды.

Что нашло на скупую и вечно ворчащую Грету, если она решила нанять нового работника? Содранные с асессора три золотых так благотворно повлияли? Или, может, старуху обнадежил призрачный шанс на спасение нашего дома?

Нора тем временем кинула на меня странный взгляд и направилась к шкафу у стены. Достала тряпку из-за пазухи, потерла край дверцы, оценивая фронт работ.

– Где у вас метла, ведро и тряпки? – спросила она, уже закатывая рукава.

Я моргнула. А потом поймала себя на том, что впервые за утро хочется выдохнуть.

Всего пару дней назад я сидела в своем кабинете, смотрела на падающие прибыли и думала, как выкрутиться из очередного корпоративного кризиса. А теперь – вот он, новый идеальный шторм. С порталами, асессором и пыльным прошлым, которое, кажется, я унаследовала вместе с этим телом.

Все закрутилось слишком быстро. Раньше я считала попаданок глупым клише из фантастических романов. А теперь стою в трактире на перекрестке миров, прижимая к груди дневник мертвого отца и давая отпор местному бюрократу.

Сначала дом показался мне холодным и враждебным. Но теперь я чувствовала тепло от его старых стен: здесь снова живут неравнодушные люди. Они спорят, мечтают, заботятся о нем.

И в этом хаосе, я чувствовала это, меня кто-то незримо поддерживает. Старый дом, подавший в нужный момент горячую воду. Старуха, не способная на добрые слова, вдруг привела помощницу. Рыжая девчонка, не побоявшаяся попроситься на работу в «проклятый» трактир.

Может, все это не просто так? Не случайность и не ошибка системы, а чей-то замысел. Как будто это место само меня выбрало. Не ведьму, не героиню и не воительницу, а кризисного менеджера в юбке-карандаш. Потому что кто, если не я, сумеет разобраться в этом бардаке и вытащить уже утонувший проект в прибыль?

А ведь так и рождается хорошая команда: когда все ее члены нуждаются друг в друге. Именно поэтому я здесь. Чтобы снова собрать все по кусочкам. Но что важно, не отчетность, а людей. Не бюджеты, а судьбы.

Если так пойдет и дальше, я не удивлюсь, что скоро тут поселится половина соседней деревни. Но, черт побери, возможно… это и есть шанс! Не просто выжить, а построить что-то свое. Настоящее.

Остается вопрос – асессор с нами в команде или против нас?

Глава 6. Визит сборщика налогов

На рассвете следующего дня Мина ворвалась в трактир с сияющими глазами, сжимая в руках драгоценную добычу.

– Тетка Марта сначала ворчала, что своих едоков хватает, – тараторила Мина, усаживаясь на кухонный табурет. – Но когда я рассказала про лучший портальный трактир во всем королевстве, она аж рот раскрыла и отдала все почти даром!

Я сначала поперхнулась от такой наглости, но потом невольно оценила деловую хватку юной помощницы.

В корзине лежала буханка ржаного хлеба, десяток яиц, горсть зеленого лука, мешочек сушеных яблок, увесистый кусок копченого сала и даже крошечный горшочек меда. Продукты «почти даром» обошлись нам в сорок медяшек, которые вчера со скрипом выдала ей Грета.

Я приподняла корзину и довольно кивнула. Сегодня голодными не останемся.

Дальше пошли обычные хлопоты. Мина с воодушевлением взялась за нарезку и кормежку всей честной компании завтраком, я помогала и тоже колдовала у плиты, Грета ворчала в углу, а Нора молча мыла и драила, наводя порядок.

Мы быстро решили, что из яиц, муки и зеленого лука выйдут отличные лепешки с начинкой, а сверху можно поджарить тонкие ломтики сала до румяной корочки. К лепешкам я приготовила сладкий соус: растопила ложку меда и добавила горсть сушеных яблок, чтобы они размягчились и напитали его ароматом. Завтрак обещал быть простым, но сытным и праздничным.

Я так погрузилась в свой кулинарный ритуал, что не сразу услышала скрип половицы у входа.

– Доброе утро, – прозвучало за спиной.

Рука дрогнула, но я успела перехватить рукоять сковороды и профессиональным движением перевернула лепешку, подрумянившуюся с одного бока. Обернулась.

Асессор стоял в дверном проеме, безупречно выбритый, в аккуратно застегнутой рубашке и с той самой ленивой полуулыбкой, от которой у меня предательски подгибались коленки. Его взгляд скользнул по кухне с теплым, чуть насмешливым интересом.

– Завтрак почти готов, – объявила я.

Он сделал несколько шагов вперед, заглянул в сковородку из-за моего плеча и сказал:

– Добровольцы для дегустации неаккредитованных блюд нужны?

– Конечно! – обрадовалась я. – Только осторожно: Мина шепчет какое-то заклинание над тестом.

– Любое тесто лучше поднимается, когда его хвалят! – возмутилась она, поправляя передник.

Из угла донесся тяжелый вздох. Грета смотрела на нас так, словно ее вера в человечество рушится на глазах.

– В мое время хозяйки кашу варили да хлеб пекли, – бубнила старуха, – а не портили сковородки!

– Это авторская кухня, – весело бросила я в ответ и ловко перевернула лепешку в воздухе. – Не просто еда, это инвестиция в репутацию.

В кухне пахло чем-то невероятно аппетитным.

– Чтоб я еще раз отдала монету этой вертихвостке, – бубнила Грета, выразительно сверкая глазами на Мину. – Слова-то придумала, язык сломишь! Ты лучше хлеб пеки да муку береги, хозяйка. Людям брюхо набить важнее твоих там… как их?… «инви-ситий» и «репу-тайций».

Пока мы сражались на кухонно-бюрократическом фронте, Нора скользила по дому, как боевой дух, и безжалостно уничтожала грязь. Она выносила ведра мутной воды, вытряхивала покрывала с облаками пыли, начищала зеркала до блеска, оконные рамы, швыряла грязные тряпки в бурлящий чан и вытаскивала на улицу очередной мешок с хламом, не стесняясь комментировать:

– Кто вообще сюда такое поставил?!..

– Да тут уже не ткань, а какая-то…

– А это что, кусок крыльчатника?..

Дом преображался прямо на глазах. Полы в зале больше не прилипали к подошвам. В ванных комнатах исчезли многолетние пятна плесени. Даже пыль, кажется, сдалась и перестала скапливаться в углах.

***

Ближе к обеду я сидела за столом и пыталась дорисовать схему, как нам с Миной реорганизовать кладовую под зону приемки и учета.

И тут в дверь постучали. Нет! Заколотили, громко и требовательно, как будто в трактир пожаловала сама королева.

– Кто на этот раз? – простонала себе под нос и пошла открывать.

На пороге стоял мужчина в расшитом жилете и с блестящей табличкой на груди: «Ламир Дорн, Сборщик налогов и пошлин 3-го ранга».

Усы у этого подозрительного типа свисали двумя длинными сосульками, огромный живот натягивал золоченые пряжки форменного сюртука. Но самое неприятное – взгляд. Тот самый, которым оценивают, не пора ли ввести налог на воздух.

– О, приветствую, госпожа Лейр! – он растянул масляные губы в широкой улыбке и, не дождавшись приглашения, протиснулся внутрь. – Какое все-таки у вас уютное, душевное местечко… Но даже здесь уже пахнет реформами, ха-ха! А где наш строгий асессор?

– На кухне. Описывает систему хранения, – сухо ответила я.

– Надеюсь, не ту, что с двойным дном для особо ценных благодарностей? – подмигнул он.

Я закатила глаза. О боже, у нас есть и такая?! Надеюсь эта глупышка Лисса, в чьем теле я оказалась, не додумалась давать ему взятки?

И пока господин Дорн нес на мою кухню свой большой живот, я резво вышла через парадную дверь, обежала дом с другой стороны и пристроилась подглядывать к приоткрытому во двор окну.

Сборщик налогов нашел Эстерлина у очага. Асессор сидел, записывая что-то в очередную форму. Хмурился, как будто именно каша Греты стала причиной астральной ауроуязвимости в зоне приема пищи.

– Тео, старина! – Ламир громко хлопнул его по плечу, отчего часть уже заполненных документов разлетелась по полу.

Я едва сдержала вздох: буквально минуту назад асессор выписал мне предупреждение за пыль в зоне хранения веников.

– Давненько не пересекались. Как несешь свою благородную службу?

Эстерлин поднял на него взгляд.

– Моя служба, как обычно, не подразумевает физического контакта, господин Дорн.

– Ха-ха, все тот же сухарь, каким был в Академии! Совсем зазнался в своих столицах. – Сборщик налогов широко улыбнулся. – Но мы, провинциальные служаки, народ не гордый. Старых друзей не забываем!

Он достал из сумки потрепанный холщовый мешочек, и знакомый звон монет разнесся по кухне.

– Вот, заглянул неспроста. Трактир-то у нас в префектуре особенный, нагрузка серьезная, а ты тут один. Так что… небольшая благодарность. За особую бдительность.

Толстяк многозначительно поставил мешочек на край стола и подмигнул Тео с видом добродушного волшебника.

Асессор медленно опустил свое железное перо, нахмурился и посмотрел на мешочек с так, словно перед ним лежал дохлый таракан.

– Вы предлагаете мне нарушить ревизионный регламент? – спросил он ледяным тоном.

Ламир вытер в миг вспотевший лоб кружевным платочком.

– Да что ты… то есть вы! Я просто… Ну вы же понимаете, коллега. Свои люди. Мы все здесь знаем, как работает система…

– Именно поэтому, – отчеканил Эстерлин, поднимаясь, – я сейчас ограничусь требованием немедленно покинуть трактир, вместо того чтобы вызвать службу магической безопасности и оформить протокол о попытке дать взятку.

Ламир попятился, пыхтя и покашливая, схватил свой злополучный мешочек и буквально выкатился за дверь, успев бросить на прощание:

– Да ты совсем рехнулся! Кто сейчас так работает… – его голос оборвался хлопнувшей дверью.

Я стояла у окна, ощущая боком холод штукатурки, и наблюдала за «моим» асессором. Будто увидела его впервые. Он как ни в чем ни бывало, вернулся на свое место и снова погрузился в документы. Железное перо методично выводило ровные строки.

Я вошла на кухню через заднюю дверь, уже не скрываясь и показывая, что слышала разговор.

– Вы могли бы взять эти деньги, – произнесла тихо.

Эстерлин не ответил сразу. Сначала закончил заполнять графу, поставил точку, глубоко вдохнул. И лишь тогда поднял на меня взгляд.

– И окончательно предать все принципы, которым служу?

В этот момент я осознала, что впервые он меня не раздражает. Напротив, во мне зародилось что-то вроде уважения. Да, асессор невыносимый педант и бюрократ до мозга костей. Но при этом – человек чести.

Однако один вопрос не давал покоя: если он так принципиален, почему не наказал сборщика налогов? Неужели сработала старая академическая дружба, на которую намекал господин Дорн? Или асессор почуял, что за мелким взяточником стоит кто-то более влиятельный? Сможет ли он противостоять более крупной рыбе.

А то, что эта «рыба» тут есть, я нисколько не сомневалась: чиновники одинаковы во всех мирах.

Одно я уяснила хорошо, с Тео Эстерлином можно иметь дело. А значит, у меня появилась возможность отстоять свое право на трактир. Крошечная, как скидка в элитном бутике, но все же…

***

Ночь наконец принесла тишину. Даже вездесущие крысы затаились – редкое чудо. Я лежала на грани сна, обнимая подушку и прокручивая в голове сегодняшний день.

Сон накатил внезапно, липкий и вязкий. Я даже не успела понять, когда именно провалилась в него. Будто кто-то схватил меня за щиколотки и утянул на дно ледяного пруда.

Резкий толчок – и я уже не в постели, а в длинном коридоре моего трактира. Его стены дышали болью, вздымались и опадали, как бока раненого животного. Обои покрыты липкой влагой, из них сочилась темная жидкость, оставляя на полу блестящие следы. Воздух тяжело заходил в легкие, отравлял густым и сладковато-прелым запахом.

И тогда я увидела ее. Лиссу. Ту, прежнюю, которая была хозяйкой моего нового тела. Я – и одновременно не я – шла по коридору, сжимая в руках тяжелую холщовую сумку. Из нее доносился звон золота, но звук получался неправильным. Глухим, как от фальшивок. На секунду мне показалось, будто мешок и вовсе сочится кровью.

Из тени выскользнул Ламир Дорн. Его массивная фигура преградила путь. Глаза, маленькие и маслянистые, цеплялись за Лиссу клещами. Он говорил вполголоса, но каждое слово сквозило угрозой.

– Берешь новую партию, хозяйка? Или опять напомнить, как твой папаша задыхался в приступе? – Он усмехнулся, протягивая ей плотный сверток. – Вот. Документация на случай проверок. У нас все чисто, по бумагам. – Его губы растянулись в ухмылке. – Продаем домашнюю скотину, уважаемые торговцы. Слезы-то не распускай, красавица. Считай, это и скот и есть.

Он хрюкнул, развеселившись от собственной наглости, и жирный живот содрогнулся под потертым камзолом. Лисса кивнула. Медленно, механически, словно ее шею поворачивала рука кукольника.

Я наблюдала, как ее пальцы развязывают шнурки свертка. Бумага зашелестела, разворачиваясь в длинные свитки с аккуратными строками.

Списки. Цифры. Названия городов и даты прибытия. А внизу каждого листа – пустое магическое поле, бледно мерцающее в полумраке комнаты, ждущее подтверждения договоренности.

Девушка поднесла палец к первому из них, и в тот же миг на пергаменте проступил ее знак – четкая магическая печать с символом «Трактира между мирами». Алый оттиск, яркий, как свежая кровь.

Внутри меня что-то оборвалось.

Одна печать. Вторая. Третья.

Каждый раз, когда палец Лиссы касался бумаги, в коридорах приглушались звуки. Шаги, голоса, даже скрип половиц. Эти печати ранили дом не меньше, чем его хозяйку.

Я хотела закричать! Рвануть вперед, вырвать у нее из рук проклятые свитки, разорвать их в клочья. Но не могла. Тело окаменело, горький ком застрял в горле. Слезы текли по щекам, оставляя холодные следы на коже.

Мелькали лица. Безликие люди в темных капюшонах толкали перед собой тяжелые деревянные клетки. Из-за решеток доносился шорох. Ткань о дерево, чьи-то дрожащие пальцы, цепляющиеся за прутья. Всхлипы. Сдавленный стон. Чей-то тоненький голос звал маму, раз за разом, пока не переходил в бессильный шепот.

Порталы болезненно вспыхивали, будто кто-то рассекал ткань Межмирья, оставляя кровавые раны. Крики. Детский плач, пронзительный и беспомощный! Металлический скрежет кандалов. В одной из клеток кто-то отчаянно бился, как пойманный звереныш, и стук тела о дерево отдавался в висках глухим эхом.

Я вжалась в стену, чувствуя, как шершавая поверхность впивается в ладони. Не могла оторвать взгляда.

«Это просто сон», – твердила я себе, закрывала глаза, но картина не исчезала.

Этого никогда не было. Я бы узнала. Почувствовала. Кто-то бы сказал, правда?! Кто-то бы остановил. Люди бы шептались, остались бы следы – сломанные клетки, царапины на полу, капли крови в щелях досок. Хоть что-то!

Дом бы не позволил. Он же живой, я чувствовала это. Ногти впились в ладонь.

Нет, это ошибка! Может, чей-то кошмар, случайно зацепивший и меня. Остаток чужого ужаса, мрачные фантазии прежней хозяйки этого тела. Что угодно, только не правда.

Потому что, если это правда… Что будет со мной?!

Глава 7. Ночной сбой

И тут – БАХ.

Резкий треск ворвался в сон, вырвав меня из забытья.

Я вздрогнула, глаза распахнулись. В тот же миг из полуоткрытой двери в коридоре рванула вспышка, холодная и резкая. Синий свет на мгновение ослепил меня. Вслед за ним раздался глухой хруст, будто где-то в главном зале каменная кладка не выдержала удара и начала сыпаться.

Потолок вздрогнул. С балок полетела пыль, закружилась в воздухе. Стены затрещали, будто дом внезапно очнулся и решил устроить ремонт. Из кухни донесся грохот, посуда с гулким звоном покатилась по полу.

Я сорвалась с кровати, даже не успев толком сообразить, что происходит. Острые щепки на полу больно впивались в босые ноги. Но жалеть себя некогда.

На мне была только старая отцовская рубашка, слишком просторная, с вытертыми на локтях заплатками. Я приспособила ее вместо ночнушки, потому что большую часть гардероба прежней хозяйки давно съела моль. А то, что уцелело, пахло сыростью и грязью.

Я влетела в зал и застыла.

Портал пылал! Не просто светился – горел яростным синим пламенем, выплескивая волны магии, от которых звенело в ушах. Каменная арка пульсировала, как сердце в предсмертной агонии. Балки над головой скрипели. С каждым ударом этого незримого пульса трещины по раме расползались дальше. Воздух дрожал.

Еще мгновение – и все здесь разлетится вдребезги!

Грета металась в эпицентре хаоса, сгорбившись над дрожащим пламенем свечи. Казалось, что оно тоже отчаянно борется за жизнь в этом безумии. В полутьме морщинистое лицо старухи превратилось в живую маску из страшных сказок – на меня смотрела древняя ведьма, которой в детстве пугали непослушных детей.

– Ох, мать-заступница, опять на мои-то кости! – запричитала Грета, судорожно крестясь дрожащими пальцами. – Эх, была не была…

Ковыляющей походкой она направилась к стойке, за которой скрывалась неприметная низкая дверца

– Я в подвал! – бросила старуха через плечо, и в ее голосе переплелись раздражение и неподдельный страх.

Я вцепилась в край столешницы, чувствуя дрожь под ногами.

– Что там, в подвале?! – выкрикнула, перекрывая грохот.

Грета резко обернулась и посмотрела на меня, как на полоумную.

– Выживать будем, дуреха! – фыркнула она, уже спускаясь по скрипучей лестнице. – Последняя арка сейчас закроется навеки. Ты, что, не помнишь? Другие также полыхали! Нора с Миной уж внизу прячутся. А ты так и будешь стоять с разинутым ртом?

Ее слова повисли в воздухе, смешавшись с треском разрушающегося портала. Резкая боль пронзила виски. В голове всплыли обрывки чужих – или все-таки моих? – воспоминаний.

Темный подвал. Сырость. Грета заметно моложе, но уже седая, сжимает мою… нет, не мою, ее руку. «Тише, Лисонька», – шепчет она, и ее голос дрожит. – «Сейчас арка схлопнется, мы и выйдем наверх».

Я сглотнула подступивший к горлу ком.

– Как это – «навсегда»?! – Голос предательски дрогнул. – А как же…

Но мысль оборвалась на полуслове. Что «как же»? Как же мой старый мир, где я погибла в нелепой аварии? Как же новая жизнь, которая только-только начала складываться?

Грета фыркнула, махнула рукой – «совсем из ума выжила, молодая-то» – и рявкнула, перекрывая грохот разрушающегося дома:

– Некогда нянчиться! Или ноги в руки – и за мной, или помирай тут одна. А я хоть и старая, да жить еще охота!

Дверца захлопнулась с глухим стуком, поставив точку в разговоре. Я осталась одна, с бьющимся в агонии порталом, обрывками чужой судьбы в голове и с выбором, который нужно сделать прямо сейчас.

Сделала шаг к порталу. Если это конец, если сейчас меня разорвет на части, то хотя бы увижу все своими глазами.

Узнаю правду!

В этот момент из коридора вышел асессор.

Волосы в легком беспорядке, но взгляд ясный и цепкий. Рубашка, застегнутая кое-как, открывала мускулистую грудь.

Он окинул взглядом портал, потом меня, оценивая ситуацию.

– Что за шум? – спросил Эстерлин спокойно. Будто в доме не гремел апокалипсис, а кто-то просто уронил швабру.

Не дожидаясь ответа, подошел к каменной арке, прищурился. Протянул руку, и воздух вокруг задрожал, заколебался легким маревом. Его пальцы совершили несколько пассов, неторопливых и отточенных движений. Он словно развязывал невидимые узлы, сплетенные в самой ткани реальности.

Магия перехода ответила мгновенно.

Портал вздрогнул, синее пламя вспыхнуло ярче, но уже не хаотично, а подчиняясь незримому ритму. Мужчина не улыбнулся и не изменился в лице. Просто продолжил методично работать.

А я смотрела на него, понимая, что в эту секунду происходит что-то важное. Что-то, что касается лично меня.

Вокруг рук асессора завихрились янтарные искры, вытягиваясь в тонкие, почти невесомые нити. Как невидимый ткач плел новую прочную основу взамен рвущегося полотна. Потоки энергии, еще секунду назад бурлящие неконтролируемым хаосом, постепенно выравнивались, подчиняясь его воле.

Плохое предчувствие внутри немного ослабло, уступая место осторожной надежде.

– Вы… умеете стабилизировать потоки?! – выдохнула я, не в силах скрыть изумления.

– Не идеально, – ответил Эстерлин, не отрывая взгляда от работы. В его голосе звучало заметное напряжение. – Я не архитектор. Я разрушал порталы, а не чинил. Специализация – боевая.

Вот это да! Наш педантичный асессор, фанатик аккуратности и протоколов, оказался еще и живым оружием.

Раньше, в своем безупречном сюртуке, он казался просто подтянутым. Но теперь, в распахнутой рубашке, с напряженными мышцами и хищным взглядом, передо мной стоял словно другой человек.

Как боевой пес, выносливый и готовый к броску в любой момент. Под форменной одеждой скрывалась агрессивная мужская сила. И, странное дело, заспанный и небритый он выглядел даже привлекательнее.

Пальцы Эстерлина скользнули по поверхности арки, и я почувствовала, как магия отзывается на это касание. Мрак и свет боролись в воздухе, искры взлетали от каждого движения, подтверждая его контроль над стихией. Казалось, сама реальность замерла, ожидая, куда он ее направит!

– Держитесь подальше, – бросил он, не оборачиваясь.

В голосе не было страха. Только концентрация и уверенность. Ему явно не впервой смотреть опасности в глаза.

– Долго вы так продержитесь? – спросила я, следя за тем, как золотисто-желтые нити энергии и пульсируют в ритм мужскому дыханию.

– Достаточно, – отрезал он, не отрывая взгляда от арки.

Эстерлин держал потоки, как натянутые канаты, готовые сорваться в любой момент. Его пальцы, с загрубевшей кожей и странными шрамами на костяшках двигались с точностью хирурга. Ни единого лишнего жеста, ни намека на суету. Под тонкой тканью рубашки играли мышцы, и в этом была какая-то гипнотическая сила. Сочетание мощи, мастерства и сдержанной ярости. Он бросал вызов самой магии, оспаривая ее одной лишь силой воли!

Но минуты текли, и ничего не менялось. Асессор сдерживал потоки, а те пытались вырваться из-под контроля. В какой-то момент предплечья Эстерлина дрогнули, и портал ответил низким угрожающим гулом, точно пробужденный зверь. Но никто из них не мог взять верх.

Напряжение нарастало, оно читалось в четком рельефе мышц его спины, в резко очерченной линии скул, в капле пота, медленно скатившейся по виску.

Вскоре стало ясно, что Эстерлин не справляется. Арка трещала все громче, ее очертания начинали расплываться по краям.

Передо мной снова встал выбор – бежать или попытаться помочь.

Но смогу ли я помочь магу с такой силой?! И как мне это сделать?

Я рванула на кухню, подчиняясь внезапному наитию. Распахнула дверцу старого шкафа. На дальней полке, за пыльными банками, лежал небольшой холщовый мешочек с мелкими белыми кристаллами. Рядом – пожелтевший листок с неровными строчками:

«Экстренный стабилизатор. Положить у основания арки. Активировать огнем и рунами. Использовать вручную. Осторожно».

В голове будто щелкнуло – перед глазами всплыла переговорная комната: холодный блеск стекла, смятый картонный стаканчик с недопитым кофе, лица уставших коллег. Весь отдел уже сдался. Но не я. Нашла лазейку, дожала, вытянула сделку. И сейчас не собиралась отступать.

Да, в руках у меня лишь мешочек с сомнительными кристаллами и туманная инструкция. Но ставки теперь – не чья-то премия или репутация, а гораздо выше!

Я быстро вернулась в зал. Асессор все еще удерживал портал, но его руки дрожали, а в глазах читалось предельное напряжение.

– Еще минуту! – крикнула я и рассыпала кристаллы на полу, стараясь распределить их ровным слоем.

Он лишь кивнул, не отрывая взгляда от портала. Я быстро обвела круг, начертила руны – линии получились кривые, но я верила, что делаю все правильно. В конце концов, безумный старик-Хранитель хоть чему-то да успел научить свою дочь. А ее обрывочные воспоминания, которые сейчас так кстати всплыли в сознании, подсказывали: должно сработать.

Схватив уголек из очага, я бросила его в центр начерченного круга.

Кристаллы задрожали и начали таять прямо на глазах, не плавясь, не сгорая, а будто растворяясь в воздухе, превращаясь в легкий светящийся туман. Магический пар медленно втягивало в основание арки, он растекался по трещинам, заполняя их мерцающими прожилками. С каждым мгновением дрожь портала ослабевала, вибрация стихала. И вдруг – вспышка!

Портал засиял ровным голубым светом, его очертания стали четкими. Даже трещина на каменной раме будто уменьшилась. Ни единой искры. Ни малейшего дрожания. Только тишина.

Тео Эстерлин вытер лоб рукавом, глубоко вздохнув.

– Вы только что нарушили пять пунктов «Протокола по обращению с межмировыми порталами» и активировали нестабилизированную магическую схему без допуска, – произнес он спокойно, словно речь шла о забытой подписи в ведомости, а не о спасении наших жизней от катастрофы.

– Но это сработало? – выдала я, все еще пытаясь отдышаться.

Он посмотрел на меня долгим взглядом. Его серо-стальные глаза, обычно такие холодные, стали совершенно нечитаемыми.

– Да, —ответил тихо и кивнул.

В прошлой жизни я спасала филиалы от банкротства. Теперь – порталы от коллапса. И почему-то это казалось совершенно логичным. Пугающим, но логичным.

Я перевела дух и вдруг заметила, как взгляд асессора скользнул вниз. На мою «ночнушку». Вернее, на то, что под ней: голые бедра и длинные ноги, которые отцовская рубашка прикрывала весьма условно.

Ткань спадала с плеча, открывая изящную линию ключицы. На фоне мерцающего света портала кожа казалась почти прозрачной. Контраст между хрупкой фигурой и бушующей магией делал картину еще острее.

– Вам, кажется, холодно, – хрипло сказал Эстерлин и резко отвернулся.

Я прекрасно понимала, почему его голос вдруг стал таким низким. Будь я на месте любого здорового мужчины, тоже не смогла бы отвести взгляд от такой красоты.

Асессор кашлянул, словно пытаясь прогнать ненужные мысли, и вышел в коридор, оставив за собой легкий шлейф чего-то терпкого, древесного – и откровенно мужского.

Через минуту вернулся с мягким пледом. Аккуратно укутал меня, стараясь не касаться кожи, и вежливо спросил:

– Не хотите согревающего отвара?

– Не откажусь, – бодро ответила я. – Согрейте!

Надеюсь, он правильно меня понял?

Глава 8. Молчаливое принятие

Мы сидели с асессором у очага, разделенные лишь низким деревянным столом. Две глиняные кружки испускали легкий пар, в котором угадывались ноты тимьяна и мятная свежесть. Огонь потрескивал, колеблющиеся тени плясали на стенах.

Несколько минут назад я наблюдала, как его пальцы – все те же, что так уверенно управляли магическими потоками – с неожиданной бережностью перебирали сухие травы и заваривали чай. Не по долгу службы, не ради задания. Просто так. Потому что мы оба остались живы, оба устали, и в этом молчаливом моменте было что-то… человеческое.

Сделала глоток. Напиток оказался сладковатым, с глубоким пряным послевкусием, которое медленно разливалось теплом по телу. Впервые за этот бесконечный день я почувствовала безопасность из-за человека, который не убежал при первой же трудности, поддержал, не требуя объяснений, не высчитывая выгоду.

В прежней жизни я привыкла быть одной. Ни семьи, ни близких. К тридцати шести годам окончательно разочаровалась в так называемом «сильном поле».

Сильные? Скорее вечно недовольные подростки в телах взрослых мужчин, неспособные отвечать даже за собственные поступки, не то что за кого-то другого. Пустые слова, громкие обещания – и ни одного реального дела.

Я тащила все сама. И карьерный рост, и ипотеку, и эту ноющую пустоту внутри. Работала на износ. Гналась за цифрами, словно где-то там, за очередным выполненным планом, ждало наконец настоящее счастье.

Но финиша не было. Только холодная постель, рабочие созвоны по выходным и давящая боль в висках от хронического недосыпа. Одиночество стало настолько привычным, что я перестала его замечать, как москвичи не слышат постоянный гул машин за окном. А теперь… Теперь я сидела здесь, в чужом теле, в чужом мире, и все было иначе.

Тео Эстерлин держал кружку обеими руками. Огонь камина выхватывал резкие черты его профиля – высокий лоб, прямой нос, упрямый подбородок. Когда он повернулся, в серых глазах отразились языки пламени.

– А чем вы занимались до того, как стали асессором? – спросила я почти шепотом, боясь разрушить хрупкую атмосферу этого вечера. Слова повисли в воздухе, смешавшись с уютным треском дров.

Он опустил взгляд в кружку, словно пытался разглядеть ответы в ее темной глубине.

– Провожал торговые караваны через пограничные земли, – произнес устало. – Межмировые переходы требуют не только меча, но и пергамента. Лицензии на перемещение товаров между королевствами, сверка магических печатей, учет каждого зернышка пламецвета в грузе…

Тео сделал медленный глоток, давая мне представить эту картину – бесконечные караваны, растянувшиеся между мирами.

– Улаживал споры между купцами и местными владыками, разбирался с контрабандистами, что пытались провезти запретные артефакты. Пару раз приходилось скрещивать клинок с дорожными разбойниками. – Его лицо коснулась тень улыбки. – И да, знаете ли вы, как наложить швы после укуса песчаного дракона?

Асессор откинулся назад, и огонь очага высветил мелкие морщинки в уголках его глаз.

– В разные дни я был и стражем, и судьей, и писцом. Без лишних почестей и доплат за ночные дежурства.

Я наблюдала за его профилем в свете дрожащего пламени, неподвижным, но полным скрытого напряжения. В этой сдержанности читалось что-то выстраданное. Передо мной сидел человек, которого судьба испытывала на прочность снова и снова, но так и не смогла сломать.

– Будь у меня в прошлой жизни такой человек рядом, – прошептала я, больше думая вслух, чем обращаясь к нему. – Тот, кто держит удар, не теряет головы, может, многих бед удалось бы избежать. В том числе, и моих собственных.

Он поднял глаза. В его взгляде я заметила тихое понимание. Едва уловимое, но настоящее.

– Думаете, я подхожу на роль того, кто «будет рядом»? – спросил Тео, иронично склонив голову и улыбнувшись.

Он что, правда заигрывает со мной?

– Думаю, что кто-то другой не смог бы удержать нестабильный портал голыми руками. Да еще так долго.

Тишина между нами стала почти осязаемой. Моя рука потянулась к заварнику одновременно с его движением. Пальцы коснулись кожи – мгновенное прикосновение, вспышка тепла, его резкий вдох. Мы замерли, боясь нарушить хрупкость этого момента.

Он отдернул ладонь первым. Я последовала за ним, будто обожглась. Глаза упорно избегали встречных взглядов, зато внезапно обострилось все остальные ощущения: треск поленьев в очаге, неравномерный стук собственного сердца, далекий скрип половиц.

На миг мне показалось, что асессор склоняется чуть ближе, будто намерен сократить и без того смешное расстояние между нами. Серо-стальные зрачки потемнели. От заинтересованного, мужского взгляда пересохло в горле. Тело откликнулось раньше разума: дыхание сбилось, кожа будто ждала нового прикосновения.

На его шее дернулась жилка. Эстерлин сжал челюсти, словно борясь сам с собой. Слишком много напряжения, слишком много невысказанного. Он отстранился, с усилием вырывая себя из этой тягучей близости, и хрипло выдохнул:

– Осторожнее… обожжетесь.

Слова звучали просто, но голос выдавал глухую, сдержанную жажду. Я все также сидела, завернутая в плед, с дрожью в коленях и странной уверенностью: если бы он снова захотел прикоснуться ко мне, я бы не оттолкнула.

***

Снова обхватила кружку, пытаясь придать рукам занятый вид. Щеки начали предательски пылать. И тут как будто специально, чтобы усугубить неловкость, раздался скрежет.

– Ну надо же, – протянула Грета, выползая из-за стойки. Вся в пыли, с паутиной на платье и глиняным кувшином в руках. – Живы! И даже чаевничаете.

За ее спиной, смущенно переминаясь, появились растрепанные Мина с Норой. Они потирали затекшие конечности и зевали.

– Мы… это… не просто прятались, – промямлила Мина, избегая прямого взгляда.

– Искали безопасное место и нашли в подвале кувшин вина, – добавила Нора, понижая голос до шепота. – Ну, подумали, глоток для храбрости – разве это преступление?

Девушки покраснели, переглянулись и уткнулись взглядами в деревянный пол. Выглядело это настолько по-детски, что я не смогла сдержать улыбки.

– Все, марш по кроватям! – прервала этот спектакль, вставая и поправляя плед на плечах. – Завтра будет много работы.

Немного захмелевшие дамы прошли мимо нас, перешептываясь и бросая украдкой хитрые взгляды. Асесор сделал вид, что полностью поглощен своим чаем. Быстро допил его и, коротко попрощавшись, тоже удалился.

Я осталась сидеть у камина, глядя на догорающие угли.

Как же здорово, что он не оказался врагом.

Ветер завывал за стенами трактира, но внутри было тепло и тихо. Совсем не так, как в моей прошлой жизни.

Там я была директором, здесь – хозяйкой. Там – стеклянные башки и вечные пробки. Здесь – живая магия, так переплетенная с реальностью, что порой их невозможно различить.

***

Отец провел пальцем по запотевшему стеклу…

Чужое воспоминание нахлынуло внезапно, сметая все другие мысли.

– Давным-давно были Хранители…

Я закрыла глаза, и передо мной встал его образ – седеющие виски, морщинки у глаз, спокойный, всепонимающий взгляд. Он рассказывал мне – маленькой Лиссе – о перекрестках миров, о магии, которая когда-то текла также естественно, как наше дыхание.

Отец провел пальцем по запотевшему стеклу, выводя сложный символ – арку, заключенную в круг, от которой расходились три линии.

– Давным-давно были Хранители. Не жрецы, не воины, не маги в их нынешнем понимании. Простые люди, которые слышали перекрестки, чувствовали их пульс. Они не пытались подчинить магию ритуалами – разве можно заковать в цепи Сердце мира? Они заботились о нем. Слушали. А мир в благодарность открывал им чудеса других реальностей.

Его голос стал жестче.

– Но потом пришли другие. Маги, жаждущие власти и богатства. Они научились строить каменные арки, ограничивать магию перекрестков рунами, держать в оковах. И мир заболел. Потоки силы уже не так свободно текут между королевствами. Люди, эльфы, гномы становятся все разобщеннее. Течения замедляются, полотно Межмирья разрывается, как изношенные сосуды в теле старика.

– Папочка, мне страшно, – услышала я свой детский голосок.

Его ладонь легла на мою голову.

– Не бойся, солнышко. У многих перекрестков до сих пор есть свои Хранители. Они продолжают заботиться о Сердцах мира.

– А ты… ты тоже Хранитель? – спросила я, затаив дыхание.

Отец замолчал. Его глаза смотрели куда-то далеко, сквозь стены и время – туда, где клубились воспоминания.

– Мой дед был могущественным Хранителем, – его голос звучал глухо. – Он умел слышать мир, чувствовать каждый пульс его Сердец. Мать тоже обладала этим даром… А я… – Он провел рукой по лицу, и в этом жесте было столько усталости. – Я лишь тень их силы. Сторожу то, что удалось сохранить. Помню их уроки. Пытаюсь слушать…

Отец обвел взглядом стены, и на мгновение его глаза загорелись теплым светом.

– Этот трактир стоит на живом перекрестке, Лисса. Место здесь… особенное. Иногда, очень редко, я слышу, как оно говорит со мной. – Его пальцы сжались в кулаки. – Если когда-нибудь… меня не станет, и ты услышишь этот зов – ответь ему. Не отворачивайся.

Я ткнулась кулачком в его бок, чувствуя под пальцами грубую ткань рубахи.

– Но ты же всегда будешь здесь!

Он усмехнулся грустной усмешкой. Такая бывает у взрослых, когда они не хотят пугать детей правдой. Поцеловал меня в макушку.

– Нет, котенок. Когда вырастешь, помни: Сердце мира можно попытаться сломать, но заменить его невозможно.

Я прижалась к его груди, слушая ровный стук.

– А… а его можно спасти?

– Да, – ответил отец просто. – Но только если останется тот, кто будет любить его по-настоящему.

Я медленно выдохнула, возвращаясь из воспоминаний в полумрак трапезного зала. Взгляд упал тонкие девичьи руки.

Нет, я оказалась здесь не случайно. Трактир, перекресток — они призвали меня. И теперь я должна научиться слушать этот мир.

Глава 9. Идем за покупками

Следующее утро началось с привычного ворчания: верный знак, что Грета поднялась не с той ноги. Я как раз отряхивала ладони от пыли отцовских счетных книг, когда до меня донеслось:

– А толку-то! Порядок навели, помощниц наняли, а крепкой хозяйской руки все не видно, – бурчала Грета. – Деньги бы перепрятать, пока целы.

Я спустилась на голос и остановилась за спиной стирающей что-то в тазу старухи.

Мина ойкнула, метнула на меня тревожный взгляд и исчезла в коридоре с охапкой чистого белья.

– Доброго утра, – сладко начала я. – Грета, голубушка, будь добра, выдай мне три злотых, что асессор заплатил за постой.

Та уставилась на меня, как на заговоривший ночной горшок.

– На что тебе деньги?! – подозрительно спросила она. – Лежат себе под полом, никому не мешают. Так спокойнее.

– А трактир в это время умирает, – терпеливо объяснила я. – Золото должно работать. Иначе через месяц мы будем кормить только крыс.

Грета недоверчиво прищурилась.

– Ты их на тряпки да безделушки пустишь! Ищи потом ветра в поле.

– Они и так пропадут, если будут просто лежать. А если вложить правильно, может, и крыс выселим.

Грета шумно вздохнула, закатила глаза, но все-таки полезла под половицу. Через мгновение в ее морщинистой ладони звенел кожаный мешочек.

– Вот, бери, расточительница! – драматично объявила и вручила мне золотые. Причем с видом, будто отдает свои «похоронные» последней вертихвостке.

Я приняла мешочек с благодарной улыбкой.

– Спасибо. Сегодня пойду в деревню и куплю продукты. Со скидкой, между прочим. Так что скоро сама увидишь, медяшка, пущенная в дело, кормит лучше той, что под половицей.

Грета что-то пробурчала про «нахальную молодежь» и «куда мир катится», но в глазах ее мелькнул проблеск интереса. Старухе было все же любопытно, чем закончится эта затея.

Я плотнее затянула шнурок мешочка за поясом и мысленно вычеркнула первый пункт из сегодняшнего плана выживания. Один маленький шаг, зато в правильную сторону.

Дорога в Верхний Брюлль заняла меньше часа. Деревня встретила нас с Миной запахом навоза, мокрой земли и недоверия. Особенно выделялась тетка Марта, широкая в кости, с вечно прищуренными глазами и руками в мозолях.

– Кого это опять черти принесли?! – хмыкнула она, вытирая ладони о засаленный передник и окидывая меня взглядом, будто я уже тянулась к ее курятнику.

– Добрый день, госпожа Марта, – расплылась я в самой безобидной улыбке и демонстративно потрясла мешочком с золотыми.

– Ну-ну, – еще сильнее прищурилась она. – Болтаешь, как Мина, вертихвостка рыжая, а мне потом разгребать просроченный товар.

– На этот раз я пришла сама. И не за подачками, а с деловым предложением. Вот, смотрите. – Не обращая внимания на грязь под ногами, я опустилась перед ее крыльцом, подхватила прутик и начала чертить схему по утоптанной земле.

– Вот ваши текущие продажи, скачущие, как козел по горам: то две корзины овощей, то ничего, то полтуши мяса, то три дня пусто. Вы вынуждены держать запас, рискуя, что он испортится.

Марта прищурилась, изучая мои каракули. Ее пальцы нервно постукивали по локтю.

– А теперь мой вариант, – продолжила я. – Четкий график: раз в три дня, меньшими партиями, но без провалов. Вы избавляетесь от риска, я – от головной боли.

– Откуда ты все про мои дела знаешь? Мина проболталась? – фыркнула Марта, скрестив руки на груди. – У этой девки язык без костей! Скажешь ей слово, а наутро вся деревня будет думать, будто мои куры яйца золотые несут!

Она язвительно усмехнулась, но в глазах мелькнул расчетливый блеск.

– Вот твой батюшка у Другона закупался, платил втридорога, —добавила торговка, – а мой товар, выходит, и ломаного гроша не стоит? Уж сколько таких, как ты, сладкие речи пели. Наготовлю яйца, творог, зелень, а в день расчета – ни души. Сиди потом, ломай голову, на какой пирог все пустить и кому остатки скормить.