Баба Аня рулит в замке
Аннотация
Тяжело жить в мире, когда тебя считают злобной колдуньей-пожирательницей мужчин. Баба Аня, попав сюда, оказалась в теле ведьмы Анриэль. Ее сослали в глухую провинцию, оставили под присмотром опального принца, пока не найдут ей жениха. Анюта мечтает вырваться на свободу, да нить слежения, вшитая в плечо, не позволяет. Приходится пока возиться с садом и огородом при замке.
А тут еще неизвестный враг нарисовался, и принц попал в беду.
Эх, придется бабе Ане самой искать выход из положения.
Глава 1
– Петька, раскудрыть твою кочерыжку! Кто ж так копает?
Баба Аня, ворча и постанывая, встала со скамейки и поплелась к внуку. Петька молча ждал: знал, что бесполезно перечить зловредной бабке: ее боевой дух, закаленный годами в сражениях с дедом, не сломать, не победить.
– Ты ж, паразит, картошку не копаешь, а в земле хоронишь! – Баба Аня остановилась над внуком, грозно потрясая корявым пальцем. – Так и до снега не выкопаем ничего, а зимой что жрать будем, воздухом питаться? Аль на мою пенсию рассчитываешь?
Петька вздохнул, отложил лопату и вытер пот со лба.
Пенсия бабы Ани, как он знал, тратилась исключительно на семечки и сериалы по телевизору. А вот зарплата директора крупной компании, кем он являлся, шла на содержание и лечение старушки.
И что он делает в этой глухой деревне, вместо того чтобы сидеть в кабинете на совещании, одному богу известно.
– Ба, ну я ж стараюсь! – попытался оправдаться он. – Просто земля твердая, лопата не берет…
– Вот есть люди хорошие, а есть – что зря! – сплюнула бабка. – Это ты, Петька! Твердая земля у тебя в голове, а она нормальная! Смотри, как надо! – Она выхватила у внука лопату, и, кряхтя, вогнала ее в землю с такой силой, что искры посыпались. – Вот! Чуешь разницу?
Петька, с завистью глядя на сноровистые движения бабки, невольно подумал, что ей бы не пенсию платить, а в шахте работать – план бы перевыполняла каждый день. Но вслух сказал другое:
– Ба, а может, лучше ты покопаешь, а я пойду семечек принесу? А то мои силы уже на исходе, а ты вон какой живчик…
– Живчик? А ты, паразит мелкий!
Бабушка приостановилась, прищурилась, окинула внука подозрительным взглядом и занесла над его спиной лопату.
Но Петька давно привык к выкрутасам бабульки, он отскочил и скорчил рожу, поддразнивая.
– Семечки он принесет! Ишь ты, какой хитрый! Ты семечки грызть будешь, я спину ломать? Нет уж, дудки! – бабка сунула лопату в руку внуку. – Копай давай, пока солнце не село. А семечки я и сама могу добыть, благо, в огороде их как грязи.
Петька снова взялся за работу, стараясь подражать движениям бабки. Земля и правда оказалась не такой уж и твердой, просто он, видимо, не прикладывал достаточно усилий. Вскоре картошка начала выкатываться из земли одна за другой, и Петька даже немного вошел во вкус. Баба Аня, хоть и ворчала время от времени, но в целом осталась довольна.
К вечеру почти вся картошка была выкопана. Старушка, опираясь на лопату, оглядела поле с гордостью.
– Ну, вот видишь, – сказала она, – когда захочешь, все можешь. А то все ноешь, да жалуешься.
Петька, уставший, но довольный, улыбнулся.
– Спасибо, ба, за науку. Теперь я картошку копать как профи буду.
Баба Аня хмыкнула и пошла к дому, волоча за собой мешок. Петька остался собирать остатки урожая, предвкушая вкусный ужин с жареной картошкой и солеными огурцами. Он убрал в сарай лопаты и ведра, сложил в кучу ботву, сполоснулся в уличном душе под холодной водой. Хотелось петь от наслаждения: давно он так хорошо не работал физически, мышцы застоялись.
Набросив на плечи полотенце, Петька побежал к крылечку, но застыл на месте. Бабуля тоже еще не мылась, надо ей баньку истопить. Пока возился с печкой и дровами, снова вспотел, но решил сначала старушку в первый пар отправить.
Радуясь задумке, как ребенок, он помчался к дому. Взлетел на крыльцо, и отчего-то тревожно стало на душе: давно баба Аня его не крыла на чем свет стоит, а ругалась она классно, с такими вывертами и поворотами, что уши в трубочку у неопытного слушателя сворачивались.
Только распахнув дверь, вдруг сообразил: нигде нет света. Да и вкусной картошкой не пахло.
Паника захлестнула сознание.
2
Петька ворвался в домик и застыл у входа в комнату. Баба Аня сидела в кресле, сложив на коленях руки, и спала. Улыбка блуждала по ее губам, словно старушка видела чудесный сон, дряблые щеки подрагивали от внутреннего смеха.
– Устала, – улыбнулся Петька и тронул бабулю за плечо. —Ба, просыпайся, я баньку истопил.
– Что? Где? – баба Аня взглянула мутными глазами. – Банька, внучок, это хорошо. Помоги старухе встать, не халявничай!
Петька проводил бабулю в баню, открыл дверь, показал на кадку, наполненную водой, где обычно плескалась старушка.
– Тебе помочь забраться?
– А то, давай. Вертайся задом, раздеваться буду.
Бабка завернулась в специальное полотенце на липучке, чтобы не съезжало, (несмотря на возраст все-таки стеснялась молодого парня, и Петька был ей за это благодарен) и забралась в кадку.
– Тебе голову помыть?
– А то. И ваши новомодные шампуни мне ни к чему! Мыло возьми!
Она махнула рукой в сторону полочки, где рядками стояли разноцветные пачки. Петька даже растерялся от разнообразия.
– И какое брать?
– Сегодня хочу пахнуть лавандой, – заявила бабуля. – И кипятка добавь.
– От горячей воды давление поднимется.
– Шевелись, зараза! Хочешь, чтобы я замерзла. Мое давление! Хочу нянчу, хочу поднимаю. Лей не жалей!
Внук набрал ковшик кипятка и осторожно добавил в пенную воду, потом развернул пачку мыла с синими цветами на обертке и начал медленно намыливать голову старушке.
– Ба, а что тебе снилось в доме?
– Снилось? Что же там было?
– Ну, ты так улыбалась, словно что-то приятное видела?
– Погодь, внучок, – бабуля села удобнее. – Что ж там было-то? – она зажмурилась, будто вспоминая, а потом как гаркнула: – Петька, ты мне стопочку нальешь после баньки?
– Ба! Нельзя же!
– Ну, тогда и не расскажу ничего.
Старушка засунула руки под мышки и надулась как маленькая девочка.
– Хорошо, налью. Чаю. Крепкого, горячего, с мятой.
– Сам пей эту бурду!
– Ба! Не торгуйся!
Петька добавил в голос строгости и в который раз уже подумал, что лучше бы взял с собой жену: ее бабка почему-то слушалась лучше.
– Вот жадюга! Ладно, слушай, – внук насторожился. – В том сне я была… Ты слушаешь?
– Да, да…
– Ведьмой! Прикинь!
– Кем? – Петька поперхнулся словом и закашлялся.
– Ведьмой. Красив-у-у-у-щей, глаз не отвести. И все мужики вокруг, которые хотели мне признаться в любви, копыта отбрасывали.
– Да ты что! Ты их … того… заклинанием?
– Не… я только по ругани мастерица, – бабулька захихикала, тряся головой, внук тоже хмыкнул. – Они сами… того…
– Самоубивались, что ли?
– Да не… ты чо такой бестолковый? – баба Аня ударила по воде рукой, окатила внука брызгами и рассмеялась.
Петька отскочил, оступился, чуть не влетел в печь спиной, но успел ухватиться за край скамьи. Сердце заколотилось неистово, в груди засаднило, словно там поселился раскаленный уголь. Он часто-часто задышал, пытаясь унять дрожь, охватившую все тело.
– Ба, ты чего? – он схватился за грудь. – Так и я кони двину раньше срока.
– Не двинешь. Ты же не влюблен в меня.
– Я просто тебя люблю, несносная старушенция.
И такое теплое чувство разлилось в груди, что внук наклонился и чмокнул бабулю в седую макушку.
– У, шалопай! Слушай, короче. В одного кавалера молния ударила, другой под колеса повозки попал, третий с лестницы скатился, четвертого на дуэли застрелили.
– На дуэли? Это какое же время было?
– Да леший знает! Помню, что на дуэли, и все. Или слушай, или рассказывать не буду.
– Ба, я слушаю.
– А сколько было таких, кто просто покалечился, не счесть.
– Может, случайное совпадение.
– Ага, может… – баба Аня замолчала, но тут же встрепенулась и выкрикнула: – А да! Еще на одного лесной кабан напал.
– На охоте? Так это дело обычное.
– Нет, прямо в городе, на центральной улице. Вот все прифигели!
Петька присвистнул: хорошо бабка сочиняет, ей бы романы писать.
– И убил?
– Не-а, задок манеха разворочал. А так жив, соколик, не помер.
Баба Аня засмеялась, задорно, по-девичьи, и Петька ответил ей басом. Он поливал водой длинные волосы бабушки и удивлялся: как она сумела сохранить такую шелковистую красоту.
– Ба, ты моей Ксюхе подскажи, какими средствами пользуешься.
Тишина в ответ насторожила, Петька замер. И тут пальцы бабушки, которыми она держалась за край кадушки, разжались, и рука с тихим плеском упала в воду. Внук рванулся, заглянул ей в лицо и ахнул: баба Аня сидела, расслабившись и закрыв глаза, со счастливой улыбкой на губах и не дышала…
Глава 2
Площадь у замка короля была заполнена народом. Людское море бушевало и волновалось, плясали тени, мелькали раскрашенные лица, взлетали вверх руки, сжимающие самодельные копья и трещотки.
Барабаны разрывали воздух резкой дробью, от их звука звенело в ушах, и невозможно было отгородиться от оглушительной какофонии. Ритм, казалось, проникал сквозь кожу, вибрировал в каждой косточке, в каждом нерве.
Но вот грохот барабанов смолк, затрубили трубы, призывая к вниманию.
– Тихо! – прогремел голос герольда, перекрывая последние выкрики. – Из-за ведьмы Анриэль гибнут великие мужи сей страны. Она околдовывает всех, кто на нее посмотрит, и повсеместно творит зло.
– Убить ведьму! Сжечь ее! – дружно завопила толпа.
– Убить! Убить! Убить!
Вновь ударили барабаны, дробь была такой быстрой и частой, что люди застонали и закрыли уши. Но этот бой успокоил толпу, заставил всех замолчать.
– Его величество король издал указ: Анриэль будет отдана под суд божий и подвергнута испытанию. Если она невинна, боги явят свою милость. Если виновна… что ж, узрите сами.
Толпа загудела, недовольно перешептываясь. Суд божий? Многие предпочитали скорую и жестокую расправу. Но против воли короля не пойдешь, тем более, когда речь идет о такой деликатной материи, как колдовство.
Следующие три дня город жил в лихорадке ожидания. Повсюду обсуждали детали предстоящего испытания, гадали о том, как боги явят свою волю.
– На площади разведут священный огонь, – шептал приятелям в таверне Герох.
– Думаешь, ведьму сожгут?
– Нет, это испытание. Если она виновата, сгорит, если не виновата в смерти мужей, останется жива
– Не, – не соглашался Карим. – Ведьме дадут таинственное зелье, и оно проверит ее колдовскую силу.
– Да что ты знаешь? – Герох вскочил и накинулся с кулаками на Карима.
– Стойте! Стойте! – бросился разнимать друзей Ярис. – Я слышал от тетушки, что будет котел с кипящим маслом.
– Это от той, что работает в замке?
– Ага.
– Надо место занять поближе к помосту, – предложил Герох.
– Точно. Будем дежурить по очереди.
Приятели решили не ложиться спать. Они распределили время на троих и к рассвету стояли у самого ограждения. Перед ними находился помост, на который стражники затаскивали огромный котел.
– Масло, – шепнул Герох.
– Кипящее…
– Б-р-р-р…
– Жалко Ариэль. Красивая.
– Да чего ее жалеть? Слышал же, мужиков всех околдовывает и порчу на них насылает.
– Точно. Лучше на нее не смотреть.
– А как тогда разглядим волю богов?
– Ее чары не действуют так далеко.
– Ты уверен?
– Нет.
Но ни один из них не тронулся с места: любопытство было сильнее предполагаемой опасности. Через час площадь перед замком была переполнена. Люди готовы были сидеть друг у друга на плечах лишь бы насладиться невиданным зрелищем.
Звуки труб, прорезавшие базарную площадь, заставили замолчать всех. Стражники надавили на толпу, и она расступилась, образовав широкий проход. В него неспешно въехала королевская кавалькада.
Впереди, величаво восседая на белоснежном коне, ехал сам король. Его праздничное облачение, сотканное из золотых нитей и украшенное драгоценными камнями, искрилось и переливалось в лучах полуденного солнца, ослепляя своим великолепием.
За королем следовала его свита: важные сановники, одетые в бархат и парчу, статные воины в сверкающих доспехах и придворные дамы в пышных платьях. Шум копыт и звон оружия эхом отдавались в узких улочках города, возвещая о прибытии монарха. Толпа замерла в благоговейном молчании, лишь изредка слышались восхищенные вздохи и шепот, передававший из уст в уста новости о королевском визите.
Его Величество и свита поднялись на богато украшенный помост и расселись в креслах, за их спинами встали стражи и священники.
Наконец вывезли в клетке скованную цепями Анриэль. Ее лицо было бледным, но глаза смотрели прямо и бесстрашно. Большие, глубокие, цвета первой зелени в яркий солнечный день, они вбирали в себя весь окружающий свет, оставляя зловещую пустоту.
Но вот ее губы растянулись в улыбку, и лицо осветилось. Зрителям даже показалось, что вокруг Анриэль разлилось радужное сияние. Высокие скулы, подчеркнутые бледной кожей, создавали впечатление аристократической надменности, а тонкий прямой нос и упрямый подбородок говорили о сильном характере.
В эту картину не вписывались только светлые волосы. По представлению большинства людей, ведьма должна была иметь черные как вороново крыло пряди. Но не Анриэль. Густая пшеничная волна спускалась до талии и закрывала всю спину красавицы.
Люди не могли отвести от нее глаз, настолько она была прекрасна. Ее опасная красота завораживала и манила, словно цветок ядовитой лилии,
Толпа охнула, зашевелилась, подалась назад, смяла ряды. Стражники бросились наводить порядок.
– Ваше Величество, лучше на нее не смотреть, – шепнул королю жрец в белых одеждах.
– Такая опасная?
– Да. Если встретитесь с ней глазами, упадете замертво.
– Ерунда какая-то.
– Ох, если бы ерунда! – вздохнул жрец. – Сколько великих мужей сгинуло из-за прекрасного личика Анриэль.
Свита правителя зашевелилась: дамы спрятали лица за вуалью, кавалеры прикрылись веерами. Лишь сын короля рассматривал все с любопытством. Он впервые видел казнь на площади, ведьму, которая походила на обычную девчонку-служанку, которых носилось по дворцу великое множество, и нисколько не верил слухам.
– Юль, ты не слышал, что сказал Великий жрец? – нахмурился отец и дернул сына за рукав.
– Ваше Величество, ерунда все это! Девчонка красивая, не спорю, вот и захотелось некоторым чиновникам распустить руки. А когда полезли к Анриэль, получили по пальцам. Наоборот, девушку надо похвалить за то, что не роняет честь и достоинство.
– Ох, молодость, молодость! Если бы было все так просто! – вздохнул жрец и повернулся к королю. – Пора начинать, иначе масло остынет.
Король поднял руку, призывая к тишине. Началось испытание. Священник, облаченный в белые одежды, произнес громкую молитву. Затем, двое воинов подвели Анриэль к огромному котлу, наполненному кипящим маслом. Толпа затаила дыхание…
Глава 3
– Петька, ты что, засранец, делаешь? – заорала баба Аня, выныривая из скользкой воды. – Сварить меня в кипятке решил? Конечно, кому нужна вредная бабка?
Анна откинула мокрые волосы с лица, открыла глаза и остолбенела: она сидела в дымящейся бочке на каком-то помосте, а вокруг нее… раскинулась большая площадь, заполненная народом.
Везде лица, лица, лица… сплошная полоса лиц.
Старые и молодые, испуганные и веселые, ошарашенные и злые. И все взгляды были направлены на нее.
Аня почувствовала, что, несмотря на нестерпимый жар, по спине пробежал холодок. Ей стало страшно. Нужно было убираться как можно дальше от этого странного места. Но тело словно приросло к бочке. Бабушка не могла пошевелиться, парализованная ужасом и завораживающим зрелищем.
«Что происходит? Это продолжается мой сон? – в панике подумала она.
Аня резко присела, надеясь, что ее не успели заметить в густом паре, но увы, из переднего ряда раздался восторженный вопль:
– Ведьма Анриэль выжила!
– Ну ты и щавлик! – рявкнула баба Аня, нашла глазами крикуна и подняла кулак. – Вот попадись мне… я тебя крапивой…
Это был длинный юноша в странной одежде: широких штанах, серой рубахе, подпоясанной шнурком, и длинном фартуке. Его перепачканное сажей лицо сияло от счастья. Он показывал пальцем прямо на бабу Аню и вопил во все горло.
– Ведьма жива!
– Жива! – дружно подхватила толпа и бухнулась перед помостом на колени.
– Это как понимать, раскудрить твою кочерыжку? – растерялась Аня. – Где я? Петька, паразит, ты куда меня приволок?
Она попыталась встать, но от резкой боли в спине зашипела и осела обратно в бочку. Вода была обжигающей (или не вода, Аня толком не поняла, что-то скользкое, как кисель или масло), но, кажется, уже не дымилась так яростно. Она с подозрением оглядела свои руки – вроде целы.
Но почему все люди на коленях? Что за чертовщина тут творится?
Вдруг, из толпы вынырнул мужчина в длинном белом одеянии, расшитом золотом. Потрясая белой бородой и длинными волосами, окуривая беспрестанно себя каким-то факелом, он опасливо приблизился к помосту, кланяясь почти до земли.
«Болезный, наверное», – подумала бабка, вспомнив недавний ковид.
– О, Великая! Мы думали, ты погибла! – Аня икнула и дернулась. – Слава Богам, ты спаслась! – воскликнул он, задыхаясь от волнения.
Баба Аня быстро заморгала ресницами. Твою ж мать! Великая? Она? Да она всю жизнь картошку сажала и козам хвосты крутила! Ишь ты! Видать, в рай попала.
– Ты это… полегче, э-э-э, боярин, – прохрипела она, не зная, как обозвать важного гражданина и пытаясь унять дрожь в коленках. – Какая я тебе великая? Я – Аня. Просто Аня. И где, спрашиваю, этот остолоп Петька?
Белобородый вздрогнул всем телом, но не поднялся.
– Петька… это… возможно, имя одного из ваших слуг, Великая. Мы не смеем знать эти имена.
Баба Аня нахмурилась. Слуги? Какие еще слуги? Да она сама себе слуга и хозяйка!
Но что-то в тоне гражданина заставило ее насторожиться. Она почувствовала, что попала в какую-то несусветную передрягу, и нужно срочно соображать, как из нее выбираться.
– Ладно, – сказала она, стараясь говорить как можно увереннее. – Помогите мне выйти из этой… купели. И объясните толком, что тут происходит. А потом я, так и быть, решу, кто тут велик, а кто – провинился. И смотрите у меня!
По старой привычке она подняла палец и потрясла им. Что-то царапнуло, какая-то странность. Палец был тонкий, длинный и… молодой, а не ее прежняя заскорузлая цыплячья лапка.
Тут толпа зашевелилась, зашушукалась, и Анюта забыла о пальце, даже привстала, готовясь принимать помощь. Но ни один человек не бросился к помосту. Наоборот, Ане показалось, что люди шарахнулись от него. С ее места хорошо было видно, как смялись задние ряды и там образовалась настоящая свалка.
«Точно сон продолжается», – решила Аня и помахала рукой.
– Эгей, мужики в этом стаде водятся?
Гражданин встрепенулся (что-то он слишком растерянный для влиятельного командира) и знаком подозвал двух дюжих молодцев в форме. Они подбежали к помосту, но застыли у лестницы, не решаясь подняться.
– Вперед! – приказал белобородый.
– Ваше Священство, ведьма же, – попятились стражники.
– Сам ты… ведьмак, – рявкнула бабка.
Она резко встала и перекинула ногу через край бочки. Да не удержала равновесие и свалилась обратно, зачерпнув полный рот отвратительной жижи.
Она вынырнула, крича и ругаясь благим матом, и так яростно оглядела все вокруг, что казалось, даже камни готовы были разбежаться в страхе. Глаза метали молнии, волосы, слипшиеся от горячего масла, свисали грязными сосульками.
– Э, где наша не пропадала! – вскрикнул мальчишка в фартуке. – Ярис, Карим…
От толпы отделились еще два парня. Эта троица взлетела на помост и замерла возле бочки.
– Ну и? – уставилась на них Аня. – Поможете старушке выбраться из бочки или как?
– Старушке? – растерялся белобрысый паренек. – Где старушка?
Но юноша в фартуке уже протянул бабе Ане руку. Она уцепилась за нее, напряглась и легко перелезла через край. На нее сразу накинули стеганое одеяло, и баба Аня чуть не вприпрыжку сбежала по ступенькам.
И это получилось так легко, так непринужденно, что она оторопела. Откуда только сила в ногах взялась, и бодрость духа? А дышалось как хорошо полной грудью! Никакого старческого кашля и кряхтения.
Аня с наслаждением втянула ноздрями ароматный воздух, пахший цветущей сливой и ещё чем-то. Она не понимала, что происходит, и очень надеялась, что это все продолжение чудесного сна, но воздушность в теле радовала безмерно.
– Великая, прошу вас сесть в повозку, – предложил жрец в белом одеянии и низко поклонился.
Он стоял чуть поодаль, не приближаясь к ней, словно все еще опасался. Но Анюта горделиво вскинула голову в ответ на почтительное обращение. Ей очень нравилось такое внимание и почет.
– Ты соколик, того-этого, спину не горбать. Она нам, старикам, еще пригодится, – подняла палец Анюта, одеяло поехало с плеч, она подхватила его, зажала у горла и деловито спросила: – И куда мы поедем?
– Его Величество приглашает вас к себе в гости.
– В таком виде?
Аня кивнула на потоки воды, натекшие на камни мостовой с мокрого платья. Ответ получить не успела: а за спиной раздались какой-то шум, суета, грохот, и толпа закричала:
– Держите парня!
Анюта испуганно оглянулась и распахнула глаза. Паренёк, который подал ей руку, лежал у основания помоста и корчился от боли. Она бросилась к нему, желая помочь, но он отчаянно закричал:
– Не подходи!
Этот вопль, словно искра, запалил фитиль паники. На помосте короля началась суматоха: правитель первым вскочил на коня и пришпорил его, сановники заторопились за ним. Миг – и царственное место опустело, лишь один господин остался в своем кресле, с любопытством наблюдая за происходящим.
Все это Анюта отметила краем глаза. Сейчас ее больше нервировала толпа, которая заколыхалась от крика паренька, задергалась, лица исказились страхом и ненавистью.
– Ах ты ж, горе луковое! – загремела грозно баба Аня. – – Вытащил, называется, спаситель! Лучше бы я там, в бочке, и померла, чем вот это вот! Ногу покажь…
– Не надо! Помогите! – завопил парень.
Он попытался отползти от Анюты, но сноровистая бабка ухватила его за шиворот, встряхнула и толкнула на спину.
– Лежи, щавлик, и не рыпайся! Я афганскую войну прошла медичкой. Не одного солдата вытащила с того света, а уж с хлипким переломом справлюсь. – Она бросилась к ближайшему стражнику, дернула его за пояс, на котором висел меч в ножнах. – Эту штуку дай мне.
– Господин, – стражник выхватил меч, сунул бабке под нос и заверещал: – Убирайся, ведьма!
– Ты, молодец, с орудием поосторожнее будь, вдруг порежешься.
Аня взялась двумя пальцами за лезвие и отодвинула его от себя. Она даже испугаться не успела. Да и чего бояться во сне? Наоборот, суета вокруг нее развлекала безмерно, будет что Петьке рассказать. Вот внучок посмеется.
– Отдай ей ножны, – приказал жрец, хотя тоже отскочил подальше от Анюты.
Цветом кожи он сравнялся с одеждой, завращал перепуганными черными глазами, заозирался, а бутылка на цепочке в его руках начала вращаться как бешеная, окутывая дымом и жреца, и Анюту.
Баба Аня схватила ножны и кинулась обратно к пареньку.
– Не трогайте! – закричал он, испуганно выставив перед собой руки.
– Ах ты, чертёнок недоделанный! Думаешь, я тебя обижу, что ли? И куда ж ты лез, окаянный? Не видишь, лестница старая, гнилая! Осторожно надо. Тоже мне герой выискался! – приговаривала она, приматывая ремнем к ноге парня ножны стражника.
А позади нее волновалась толпа. Аня слышала возмущенные вопли: в которых сквозили нотки страха, и не понимала, почему ее действия вызвали такую реакцию. Наконец она закончила с перевязкой и рявкнула на приятелей парня:
– Эй, пацаны, тащите другана в больницу.
Те, стараясь на нее не смотреть, бросились к пареньку. Крепыш взвалил его на спину и побежал в сторону, зрители мгновенно расступились, давая проход.
– Ведьма! – взвизгнул кто-то.
– Она же прошла через кипящее масло, – возразил кто-то. – Значит не ведьма, а богиня.
– Почему тогда Герох упал с лестницы?
– Споткнулся?
Вдруг в нее полетел камень. Потом еще один. Боль пронзила плечо, и тут баба Аня поняла: никакой это не сон. Она уже мечтала проснуться, но это почему-то никак не получалось, тогда крикнула:
– Я не ведьма!
– Великая, сюда, – засуетился жрец, – показывая на подъехавшую повозку.
Соблюдая расстояние, Аню окружили стражники и, закрывая ее щитами от разъяренных людей, повели к экипажу. Проклятия неслись вслед. От каждого слова, которое падало на голову больнее камня, баба Аня сжималась и вздрагивала.
– Что я им сделала? – бормотала она, торопясь за стражниками. – Сами хозяева дерьмовые, ступеньки гнилые, чем я виновата?
– Народ боится вас, Великая. Но вы прошли сквозь кипящее масло, значит не ведьма.
– Так это масло было? Вот мерзость какая! Я хочу помыться, вся скользкая как лягушка.
Но жрец уже бежал к другому экипажу, даже не подав Анюте руку.
Она пожала плечами, кинула такой убийственный взгляд на стражника, стоявшего рядом, что тот испуганно подпрыгнул, хрюкнул молодым поросеночком и сбросил ступеньки. Кряхтя, то и дело теряя одеяло и проклиная жадного короля, не подавшего ей нормальную машину с водителем, бабка забралась в карету.
Она села ровнее, поправила сползшее одеяло, и тут снова взгляд упал на руки. Они просто сияли молодостью и белизной. Ни сеточки морщин, ни истонченной кожи. Бабушка дернула на окне штору, поднесла кисти к свету и остолбенела.
Глава 4
Пальцы, всегда скрюченные от ревматизма и покрытые коричневыми пятнами старческой «гречки», сейчас казались тонкими и гибкими, словно у юной девушки. Кожа была полупрозрачной, лучи солнца проходили сквозь нее, придавая нежно-розовый цвет.
Анюта провела ладонями по щекам, ощущая гладкую, упругую кожу. Морщины, глубокие борозды, прочерченные годами, испарились.
– Боже мой, – прошептала она, словно боясь спугнуть неведомое чудо. И тут скинула одеяло, задрала длинный подол платья и уставилась на ноги. Несколько секунд смотрела на стройные бедра, а потом тоненько завыла: – А-а-а…
Карета дернулась, заскрипела тормозами, Анюта чуть не влетела лицом в бархатную обивку и захлебнулась криком.
Дверца отворилась, перепуганный жрец смотрел на нее круглыми глазами.
– Что случилось, Великая?
– Чтобы тебе, старый хрыч, икалось три дня! Что это значит? Только я привыкла к этой тряске, только вообразила себя королевой, как мне едва нос не разбили.
– Простите, Великая, – жрец испуганно попятился, – я кучера накажу.
Но разъяренную бабу Аню было уже не остановить. Она спрыгнула на землю, схватила жреца за роскошное одеяние и хорошенько встряхнула. Краем сознания отметила, что в этом сне она будто выше ростом стала, но отбросила открытие до лучших времен.
– И вообще, как это понимать? – Анюта одним движением задрала юбку, демонстрируя идеальные бедра. – Где мои венозные дрыгалки?
– Ик! – жрец подпрыгнул, как старый козлик, невысоко и нескладно, чуть не свалился, но все же отбежал в сторону. – Стража! – завопил он не своим голосом.
Но ни один охранник на его крик не отреагировал: все стояли и смотрели на роскошные бёдра Анюты. Тут один мужчина закатил глаза и свалился на землю как подкошенный. У остальных вид был настолько потерянный, что они даже не дернулись помочь товарищу.
Анюта медленно опустила подол. Кажется, она наконец начала понимать силу своего сногсшибательного влияния на мужчин.
– Мне ответит кто-нибудь, что за молодильное зелье было в этой бочке?
– Кипящее м-масло, – заикаясь пробормотал жрец.
– И что я в нем делала?
– Его В-величество приказал устроить вам испытание.
– Испытание? Кипящим маслом? Да что за надобность? Или сварить меня хотели? – баба Аня вдруг выпучила глаза: – У вас бабок едят вместо мяса? Так я костлявая и невкусная.
– Н-нет, нет! – жрец попятился, он не смотрел в глаза, все время отводил взгляд, словно чего-то боялся. – Хотели просто проверить, ведьма вы или нет.
– О как? – Анюта посмотрела на стражника, все еще лежавшего в отключке, и покачала головой: убийственное обаяние. – И как, проверили? Ведьма я?
– Н-нет, вы Великая богиня. Ведьма бы не смогла выжить в масле, а вы выжили.
Но прозвучало это так неубедительно, что даже баба Аня не поверила.
– Все, хватит. Я замёрзла, поехали во дворец.
– Простите, В-великая, – пролепетал жрец, беспрестанно осенняя себя дымом из бутылки на цепочке. – Его Величество отменил аудиенцию.
Жрец оглянулся, изменился в лице, Анюта тоже обернулась. Двое прохожих, закутанных в плащи и надвинувших капюшоны на самые глаза, нырнули в боковой проход, бросив на Анюту мимолетные, подозрительные взгляды. Всадник на коне, скакавший вдалеке, тоже свернул в сторону.
– Вот козел! – Анюта топнула ногой. – И что дальше? Я должна остаться посередине улицы?
Она огляделась. Улица, надо сказать, была не то чтобы самая оживленная в городе Задрипинске (или Зажопинске), но и назвать ее глухим переулком – явное преувеличение. Брусчатка, выщербленная и неровная, поблескивала, отшлифованная ногами прохожих и колесами повозок. Несколько телег, везущих то ли капусту, то ли тыкву, неспешно прогромыхали мимо, окатив бабу Аню пылью из-под колес, которая моментально прилипла к мокрой юбке.
Стайка оборванцев с гиканьем и свистом неслись за облезлой кошкой. В общем, наверное, типичный день в Задрипинске (или в Зажопинске), если бы не…
– Мя-у-у-у, – вдруг взвыла несчастная животинка, когда брошенный безжалостной детской рукой камень попал ей в бок.
– Эй, мелкие засранцы, что делаете? – завопила бабка и побежала за мальчишками.
– Не обращайте на них внимания, Великая, – рванулся за ней жрец. – Садитесь в экипаж, мы поедем до места.
И тут кошка словно почувствовала защитницу. Она развернулась и понеслась прямо на них. С разбегу она прыгнула на спину все еще лежавшего стражника, оттолкнулась задними лапами и, совершив настоящий полет на бис, приземлилась на голову жреца. Бедный старик заметался по дороге, размахивая руками и кадилом. Стражники, стоявшие рядом, не успевали отскакивать. Всем досталось понемногу: одному по верхней тыковке, другому по нижней, третий едва успел сложиться пополам, иначе остался бы без потомства.
Но кошка решила, что хватит с нее бесполезных мужиков, и перелетела на руки к бабке. Она вцепилась когтями в одеяло и так печально завыла, что у Анюты сердце скукожилось от жалости. Она посмотрела в выпученные от ужаса глазенки и вдруг почувствовала родственную душу. Бабка бережно прижала к себе кошку, погладила ее по голове и заявила:
– Она едет со мной!
Жрец согласно кивнул и бросился к своей карете, опять не подав руку бабе Ане. Она прищурилась, посмотрела вредному старикашке вслед и мысленно пообещала с ним поквитаться. Кошка тоже зарычала и показала клыки.
Стражники подхватили бездыханного товарища и перебросили его через круп коня. Больше на улице, внезапно ставшей пустынной, делать было нечего. Но только Аня забралась в экипаж, как услышала:
– Великая, постой минуточку, – к карете бежал жрец. – Тебя, наверное, мучит жажда. Вот.
Опасливо покосившись на шипящую кошку, он протянул бабке бутылочку. Их пальцы случайно соприкоснулись, и оба вздрогнули от электрического разряда.
Жрец дернулся и потрусил обратно к своему экипажу. Анюта прильнула к горлышку бутылки. Напиток оказался таким вкусным, что она выпила все до последней капли. Как карета тронулась, она даже не заметила, потому что крепко спала, обнимая кошку.
Очнулась она полной темноте. Сначала не поняла, где находится, и закричала:
– Петька, паразит, почему свет выключил?
Но никто ей не ответил. Анюта села, ощупала все вокруг себя. Под ней было мягкое ложе, обитое, кажется, бархатом. Руки коснулись холодной, гладкой, будто отполированной поверхности.
Что это? Гроб?
Бархатная обивка, лакированное дерево…
Липкий страх затуманил сознание, словно густой туман, проник в каждую клеточку тела.
«Стоп! – пробилась сквозь панику первая разумная мысль. – Если это гроб, значит, я похоронена и не могла прийти в себя».
Анюта раскинула руки, и они упали свободно рядом с телом. Лоб покрылся испариной теперь уже от облегчения: таких широких гробов не бывает.
Она попыталась встать, но что-то мешало. Тогда снова пошарила руками и обнаружила, что пристегнута ремнями к этому самому ложу.
Паника опять начала затапливать сознание. Где она? Кто привязал старую бабку к кровати? И зачем? Неужели Петька решил так жестоко пошутить?
Но внук ее любил и был не способен на такое. Он, скорее, спрятал бы ее туфли, чтобы не убежала из дома. Но привязывать…
Никогда!
Анюта начала дергать ремни, пытаясь освободиться, но затянули вражины их крепко. Еще и запах в помещении был странный, отдавал то ли медикаментами, то ли маслом. В животе заурчало от страха и голода. Сколько она здесь? Час? День?
Вдруг раздался тихий щелчок, и впереди, в кромешной тьме, зажегся кружочек света.
«Глазок, – догадалась Анюта. – Кто-то подглядывает за мной, значит, здесь есть люди».
Она замерла, не зная, что делать, но и лежать, беспомощно ожидая неизвестно чего, было невыносимо.
– Я здесь! – крикнула она. – Помогите!
Дверь приоткрылась, и в квадрате света появилась дородная женщина. Ее фигуру облегало пышное лиловое платье в пол, на гладкой прическе красовался кружевной чепчик. Строгое лицо не улыбалось.
– Госпожа Анриэль, вы проснулись, – сказала женщина дежурную фразу, но Анне показалось, что ее приветливость наигранная.
«Анриэль? Кто такая?» – удивилась она, но вслух завопила:
– Проснулась, мать твою и чужую! Что ж ты, старая карга, под дверью караулишь? Ждешь, получается, пока я, связанная, окочурюсь? Ишь, явилась, цаца небесная! Сними эти ремни, немедленно!
Но дама нисколько не растерялась и невозмутимо приказала:
– Девочки, госпожа сердится.
Она посторонилась, и в комнату влетела стайка девчонок в таких же лиловых платьях, вдобавок еще повязанные белыми передниками. Волосы девушек были расчесаны на идеальный пробор и уложены в строгие причёски.
Они быстро зажгли везде свет, подлетели к Анюте и начали расстегивать ремни. Девочки работали слаженно и чётко, словно выполняли эти действия постоянно. У бабки даже закралось подозрение: не в сумасшедшем ли доме она оказалась.
– Готово, дама Сабина, – весело сказала одна из девчонок, темноглазая высокая брюнетка.
– Отлично, позвольте, я помогу вам встать.
Дама взяла Анюту за плечи и посадила. Потом помогла спустить ей ноги с кровати и опять отошла в сторону. Девушки принесли тазик с водой, кувшин и полотенце. Они крутили- вертели Анюту во все стороны, обмыли ей руки, лицо, ноги, потом показали на платье.
Анна смотрела на все эти действия круглыми глазами. Она не понимала, где находится. Казалось, отключилась у себя в бане, увидела чудный сон, что она была на площади в бочке с кипящим маслом, а теперь вдруг проснулась в совершенно незнакомой комнате. Чтобы не показать свою растерянность и страх, она по привычке начала ругаться и объектом выбрала даму Сабину:
– Где мой чай, дармоедка? Где пироги с черникой, чтоб тебе икнулось? Аль решила, я тут засохну и кормить не надо?
Женщина, не теряя своей улыбки, тихо ответила:
– Чай уже заваривается, госпожа Анриэль. И пироги скоро подоспеют. Не извольте гневаться. Просто решила дать вам выспаться.
– Выспаться! – Анна вскочила, потянулась, сделала выпады руками и ногами. – Это сколько же я спала, что все косточки занемели?
– Ровно три дня и три ночи, госпожа.
– Сколько? – баба Аня икнула от шока, а потом села на привычного конька. – Да ты, девка, спятила? Три дня! Да я за это время, бестолочь, могла три огорода вскопать, корову подоить и с половиной деревни посплетничать! Выспаться она мне предлагает!
– Вас привезли в замок уже спящей, – оправдывалась дама.
Анюта резко наклонилась, вскрикнула и схватилась за поясницу.
– И что ты сделала? У меня теперь спина болит, как у дракона после месячного запоя! А ты тут маячишь! Иди, говорю, чай неси, пока я тебя метлой не отходила! И чтоб пироги не горелые были, слышишь, рукожопая ты моя радость! А то я тебе кружевной чепчик на самое причинное место натяну!
Девушки мгновенно выпорхнули из комнаты, дама тоже попятилась, но шла медленно, видимо, опасаясь за свой статус. Дверь захлопнулась, и Анюта наконец выдохнула. Она сразу бросилась к окну, предположив, что оно находится за плотной драпировкой стены, и была права.
Вот только узкая полоска окна находилась на такой высоте, что без стремянки или большой лестницы невозможно было забраться. Анна только поняла, что на улице темно, то ли вечер, то ли и вовсе ночь.
– Что б вам пусто было. Чтоб чирьи по всему телу повылазили! – взбесилась бабка и бросилась к двери.
Она распахнула её и тут же попятилась: перед ней были широкие спины рослых девушек в фиолетовых костюмах. Их талии опоясывали кожаные ремни, на которых висели короткие кинжалы.
– Госпожа Анриэль, – загородила дорогу Анюте одна из них, – вам пока нельзя выходить из спальни.
– Это ещё почему, чмо огородное?
– Его Высочество приказал вам не покидать эту часть замка.
– Высочество? – удивилась Анюта.
Девица захлопнула дверь перед носом у Анюты, оставив ее в полном недоумении.
Глава 5
И сразу в голове замелькали картинки: король, его свита, стражники, жрец в белых одеждах. Получается, она все еще находится в своем сне.
В каком-то уж чересчур реальном сне, и зовут ее здесь Анриэль. Только почему-то ее все боятся, держат взаперти.
– Вот сволочи! – ругнулась по привычке Анюта. – Да я сама милота!
На всякий случай она пнула створку ногой и взвизгнула от боли: только сейчас заметила, что никаких туфель на её ногах нет. Но во всем теле ощущалась чистота, словно, пока она спала, ее отмыли от вонючего масла до скрипа.
– Ладно, я вам ещё покажу! – пригрозила кулаком закрытой двери бабка и решила на всякий случай осмотреться и найти какое-нибудь оружие для защиты.
Комната была большая. В её центре изголовьем к стене стояла широкая кровать. Сейчас с неё свисали ремни, которые несколько минут назад перетягивали тело Анюты. Зачем они были нужны, она пока не понимала.
Вдоль стены напротив кровати примостились два диванчика, а между ними – столик на кривых ножках в виде львиных лап. Анюта повернулась в другую сторону и вспыхнула от радости: наконец она сможет разглядеть себя в зеркало.
Анюта бросилась к нему, остановилась в двух шагах и замерла, раскрыв рот, уставившись на отражение.
Это была не она.
Совершенно не она.
Анна икнула и попятилась, отражение попятилось тоже.
На нее смотрела девушка с растерянным, но очень красивым лицом. Вместо привычных впалых, морщинистых щек – точеные скулы, тронутые нежным румянцем. Вместо шнобеля с бородавкой на кончике – аккуратный, прямой носик. Вместо седых кудряшек, вечно выбивающихся из-под платка, – волна пшеничных волос, ниспадающих до талии.
И глаза…
Это были особенные глаза насыщенного зеленого цвета, словно в них плескались морские волны. Опушенные длинными ресницами, они смотрели сейчас на Анюту будто вопрошали:
– А ты кто?
Анюта видела не себя, согнутую от старости и болезней старуху, а воплощение неземной красоты, словно богиня сошла с полотен великих художников, прекрасная и недоступная, как мечта.
– Нет, нет, это игра моего воображения, – прошептала она. – Я сплю.
Она ущипнула себя за щеку и взвизгнула от боли. Девушка в отражении сделала то же самое. Анюта увидела, как на нежной коже разлилось красное пятно.
Она зажмурилась и сильно потрясла головой, надеясь, что это видение исчезнет. Когда она открыла глаза, девушка в зеркале все еще была там. Но теперь в ее глазах появилось любопытство.
Медленно, словно боясь спугнуть видение, Анна снова приблизилась к зеркалу. Она протянула руку и коснулась отражения. Холодное стекло ответило ей тем же. Анна прижалась лбом к зеркалу, пытаясь понять, что происходит.
В голове роились мысли, одна безумнее другой. Вопросы, как стая возбуждённых пчёл, крутились в голове и жужжали, жужжали.
Она еще спит? Или сошла с ума? Может быть, это какое-то проклятье? Но какое? И почему именно она?
Одним движением Анюта скинула с себя одежду и осталась обнаженной. В таком виде она была еще прекраснее.
Она отпрянула от зеркала, словно от огня. Она не знала, чего бояться больше – этой новой, прекрасной девушки, смотрящей на нее из зеркала, или тех перемен, которые эта встреча принесла в ее жизнь.
Анна натянула на себя платье и села на кровать. Она встряхнула волосами, отбрасывая их с лица, глубоко вдохнула, выдохнула через нос. Сделала это несколько раз, успокаиваясь. Теперь могла немного рассуждать.
– Так, я сидела в бане, Петька мыл мне голову, я рассказывала ему о своём сне. Что же там было? – Анюта потерла пальцами виски, вспоминая. – В том сне я была юной ведьмой, от который страдали мужчины. Не все, а только те, кто возжелал меня и влюбился.
И сразу перед глазами возникла картинка: восхищенный юноша в фартуке, который помог ей выбраться из кипящего масла. Восторг в его глазах обернулся сломанной ногой.
Дальше был охранник. Он упал без сознания, только увидев бедра Анюты.
И всё. Больше никто не пострадал. Оба случая могли быть простым совпадением. Тогда почему её привезли в это непонятное место, опоили чем-то, пристегнули ремнями к кровати и выставили у дверей спальни охрану. Причём караулят её только девушки. Получается, кто-то предусмотрительно оградил ее от мужчин.
Дверь распахнулась, и в спальню опять выбежали служанки. За ними вошла дама Сабина. Анюта даже обрадовалась ей: пока девушки накрывали стол, она приступила к допросу.
– Госпожа, что это за место?
– Это замок Его Высочества принца Юля.
– Принца, значит, – Анюта замолчала, вспоминая, в каких странах еще сохранились принцы. Не вспомнила. – Что я здесь делаю?
– Вы будете здесь жить.
– Почему?
– Его Величество решил, что общение с вами опасно для людей.
– Хм. На площади я доказала, что не ведьма, искупавшись в кипящем масле. Это видела уйма народу! Они ставки делали, сколько я продержусь! Сам король хотел пригласить меня в гости – чайку попить, наверное, решил. Что же изменилось с тех пор? Может, у короля память отшибло?
– Вы убили несколько мужчин, госпожа Анриэль.
Аню шумно сглотнула, сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь, проснувшуюся внутри.
– Я? Да быть не может! Я пальцем ни к кому не притронулась! Я же леди! Ну… почти… когда не ругаюсь.
– Вам и не надо. Убивает ваша магия.
– Ага, – усмехнулась Анюта и расправила на коленях платье. – Эдакая магия массового поражения, только без грибов после взрыва.
– Грибов? В парках замка Сандамона много грибов.
– Э-э-э… – замялась Анюта, чувствуя, что разговор уплывает в сторону. – Но я не видела ни одного мертвеца. Может, они просто притворились? Ну, знаете, чтобы я не расстраивалась?
– Вы в этот момент спали.
– Спала?
Ситуация становилась все более анекдотичной, и Анюта ничего не понимала.
– Да, спали. Великий жрец хотел доставить вас без проблем в замок Сандамон, поэтому предложил вам сонный напиток. Он же не знал, что зелье разбудит вашу силу.
– Великий жрец и не знал? – переспросила Анюта. – Тогда он шарлатан на минималках, – она шумно выдохнула и задала главный вопрос: – И что я сделала?
Дама Сабина пристально посмотрела на Аню, словно прикидывала, говорить ей правду или не говорить. Но вот она вздохнула и приказала:
– Все вон! – потом дождалась, когда служанки покинут комнату, и продолжила: – После напитка вы, госпожа Анриэль, не заснули, а словно взбеленились. Начали крушить повозку, разорвали шторы, сломали окно, схватили за волосы кучера и сбросили его на землю.
– Не может быть! – ахнула Анюта. – А кошка? Со мной же ещё была кошка. Я её не убила случайно?
– Не упоминайте лучше ее, – дама передернула плечами и покосилась на дверь. – Это не кошка, а исчадие Ада. Тварь бросилась вам помогать: разодрала всю обивку в карете, шипела так, что никто не мог приблизиться к экипажу. А когда все же стражники по приказу принца окружили карету, вскочила на плечо Великому жрецу и прокусил ему шею.
Аня смотрела на рассказчицу с ужасом.
– Не может быть!
– А еще вы поклонялись… Хаосу, госпожа Анриэль, так и кричали: – «Да здравствует Разрушение!»
– Так, так, так! Больше не хочу ничего слушать!
Аня закрыла уши руками и затрясла головой, но даму её протест не остановил.
– И тут разбушевался ураган. Упали замертво кучер, два стражника, которые вас сопровождали, остальные получили увечья. Верховный жрец…
– Что с этим старикашкой?
– Тяжело заболел. Слег в храме и три дня не выходит из своих покоев.
– И опять я виновата? Ой… – Аня замолчала: она даже представить не могла, что во сне такого натворила. Вслух смущенно сказала: – Ну, может, у деда просто давление подскочило? Или он мой купальник оценил и сердце не выдержало? Хотя, нет, купальника у меня не было… были бедра…
Аня медленно опустила руки. В голове не укладывалась та информация, которую она только что услышала. Кучер. Стражники. Жрец. Кошка. Это уже не шутки, тут попахивает крупными неприятностями и, возможно, очень невкусным супом.
Она покосилась на накрытый стол, уставленный яствами, источавшими изумительные ароматы. Желудок сердитым ворчанием тут же подсказал: пора перекусить. Но за стол теперь садиться стало страшно, а вдруг в каждой тарелке яд?
– К-какой купальник? – растерялась дама от потока мыслей, которым ее наградила Анюта.
Но та не ответила, погрузившись в размышления:
«Погодите-ка, значит, эта облезлая кошка моя защитница? И я, похоже, та еще рокерша, поклоняющаяся Разрушению? Ну и денек!»
Она представила, как, сидя в карете, вопит во всю глотку, восхваляя Хаос, а пушистый демон потрошит обивку, и не смогла сдержать смешок.
– Знаете, – Аня прищурилась, – мне начинает нравиться эта версия событий. Правда, у меня есть пара вопросов. Например, почему жрец, если он Верховный, не смог остановить магию какой-то маленькой ведьмы? Или он диплом жреца купил в подземном переходе? И вообще, он чем занимался, когда кошка его грызла? Молился о спасении души? Или читал проповедь о вреде кошачьих зубов?
– Что? К-какой диплом? Госпожа Анриэль, вы знаете он тайном ходе? Но к-как…
Дама хотела еще что-то сказать, но подавилась воздухом, явно не ожидая такой реакции. Кажется, рассчитывала на истерику и слезы, а получила… стендап-шоу. Не на ту напала. Первый шок прошел, теперь Анюта, почувствовав, что дама теряет нить разговора, готова была продолжить наступление.
– И еще, про ураган. Это было частью моего представления? Типа, спецэффекты? Или просто неудачное стечение обстоятельств? И самое главное: осталась ли хоть какая-нибудь выпивка после такого бурного путешествия? А то у меня, знаете ли, от потрясения в горле пересохло.
Дама смотрела на Аню, как на инопланетянку. Глаза ее округлились, губы беззвучно зашевелились, словно она пыталась вспомнить хоть один пункт из инструкции: «Что делать, если жертва амнезии превратилась в бессовестную ведьму».
Наконец, она выдавила из себя:
– Вы… вы не верите мне? Вы отрицаете свою связь с… с Хаосом?
Аня пожала плечами.
– Слушайте, я даже не помню, как меня зовут, какая уж тут связь с Хаосом. Может, я вообще вегетарианка и люблю вязать крючком. Но, знаете, если уж выбирать между тихим вечером с пряжей и ураганом, в котором гибнут стражники, я, пожалуй, выбираю ураган. В этом есть хоть какой-то драйв, – Она подошла к зеркалу, оглядела свое отражение. – Да, пожалуй, образ ведьмы, поклоняющейся Разрушению, мне идет больше, чем образ добропорядочной горожанки. Черт! За это надо выпить. Где тут у вас бражка?
Дама, окончательно потеряв дар речи, молча указала на столик, где стоял графин с вином и несколько кубков. Аня, не дожидаясь приглашения, наполнила кубок до краев и сунула в руку даме.
– Я не могу, – попятилась та.
– А ты через «не могу». Вперед! Я не прикоснусь к закуске, пока ты первая не выпьешь.
– Но… госпожа Анриэль…
– Давай, давай! Иначе…
Анюта прищурилась, сделала пасы руками, будто каратист, который готовится к бою. Дама Сабина залпом проглотила напиток, потом задышала, обмахиваясь ладонями. Аня плеснула ей в кубок воду и поднесла к губам.
– Я… больше… не могу…
– Вот и славно! – Анюта налила себе, сделала глоточек, но больше не рискнула: вдруг у этой бадяги реакция отложенная. – А теперь рассказывай, как меня успокоили?
– Вы… вы сами залезли в карету и заснули, – пролепетала дама Сабина, нервно теребя кружевной платок. Ее взгляд метался по комнате, избегая прямого контакта. – И кошка… кошка рядом. Она… она никому не дала к вам подойти.
– Но почему меня не убили, раз во мне сидит столько разрушительной энергии?
– Хотели заточить вас в глубокий колодец и замуровать крышку, принц Юль не позволил.
– Ага! А ему что от меня надо? Тоже влюбился?
– Не думаю. Он и видел вас только издалека. Но он считает, что Тьма дремлет в каждой душе, и иногда… она вырывается наружу. Никто не сможет уничтожить такой магический дар, как у вас, но его можно изучить и усмирить.
– Ха! Усмирить! – Анюта развеселилась и сделала еще глоточек. – Как?
– Выдать вас замуж.
Глава 6
Слова Сабины повисли в воздухе, словно густой туман, непроницаемый и зловещий. От неожиданности Аня сделала большой глоток и чуть не захлебнулась. Она закашлялась, проливая остатки вина на подол платья и силясь понять, что кроется за этой странной фразой.
Замуж? Она? В Сандамоне? Да это же абсурд! Кто-то закинул ее сюда, в чужое тело, даже не спросив ее согласия, а теперь еще и это…
– Выдать меня замуж? Это что, новый вид наказания такой? Или у вас тут совсем мозги от жары расплавились?
Она уставилась на даму Сабину, пытаясь понять, шутит та или всерьез. Но ее лицо оставалось непроницаемым, как у каменной статуи. Правда, она сделала еще один крохотный шажок к двери, словно собиралась сбежать.
– Н-нет. Принц Юль полагает, что семейная жизнь – это якорь, который не позволит Тьме окончательно вас поглотить. Забота о семье отвлечет вас от разрушительных мыслей и поможет…
– Бла-бла-бла, – перебила ее Анюта. – Я уже была замужем и больше не хочу. Пусть ваш принц найдет себе другое развлечение. У него нет государственных обязанностей?
– Нет.
– Как же так?
Аня опешила. Ей казалось, что у царствующих особ приемы, балы, совещания, подписание указов. Как же может быть, что молодой, здоровый мужчина бездельничает? Хотя бы видимость занятости должна быть. Ну, там, ленточку на открытии прачечной перерезать или корову на выставке погладить. Что-то такое, что потом в газетах напечатают с подписью: «Его Высочество самолично…»
– Видите ли, – смущенно пробормотала дама Сабина и покосилась на дверь, – после того, как его высочество издал указ об обязательном ношении панталон всеми придворными дамами дворца, ему слегка… ограничили полномочия и отправили в Сандамон.
– Э-э-э… – зависла Анюта. – А ваши женщины трусы не носят?
И тут же вспомнила, что под платьем, которое надели на нее служанки, нет нижнего белья.
– Трусы? – растерялась надзирательница.
Она сделала еще один шажок, почти не заметный для глаза, едва уловимое движение, но Аня тут же вскочила и будто бы случайно перекрыла хитрой даме дорогу.
– Ну, панталоны.
– Что вы! Это происки нечистой силы!
– О как! – Аня и рот открыла от удивления. – А как вы ходите, когда у вас месячные?
Дама побледнела, потом покрылась красными пятнами, на ее лбу заблестели бисеринки пота.
– Тихо! – прошептала она. – Об этом вообще грех говорить. Женщина в такие дни считается грязной и не выходит из дома.
– Темнота, твою ж мать! И чем теперь увлекается принц?
– Он изучает растения, бабочек, тварей ползучих, небесные огни, создает новые яства и проводит состязания по поеданию пирожных на скорость. Очень, знаете ли, способный юноша!
Аня представила себе принца, облепленного кремом и отчаянно запихивающего в рот эклер за эклером, и невольно поморщилась.
– И зачем ему эти состязания?
– Никто не хочет есть его еду, – едва слышно проговорила дама и вытерла платочком лоб. – А за награду стараются.
– Ладно, проехали, – Аня устало прикрыла глаза: слишком много информации и совсем нет времени на ее обдумывание. – И за кого же меня хотят выдать? За какого-нибудь его придворного шута, чтобы я и моя Тьма по ночам рассказывали сказки? – Анюта представила себе эту картину и снова прыснула со смеху. – Нет, ну они точно с ума посходили! А меня спрашивать вообще кто-нибудь собирается?
– Госпожа Анриэль, пожалуйста, позавтракайте, – ушла от ответа дама. – Вы три дня ничего не ели.
– Нет! Сама говоришь, что блюда твоего принца все боятся есть, а меня к столу тянешь? Пока сама не попробуешь все, я ни кусочка не проглочу.
Сказала так, и тут же желудок ответил обиженной трелью. Но Анюта упрямо поджала губы. Выдадут ее замуж или нет, вилами на воде писано, а вот отравиться за завтраком – перспектива более чем реальная. И совершенно неприемлемая.
Дама, вздохнув, подошла к столу и, демонстративно нахмурив брови, принялась пробовать одно блюдо за другим. Анюта с облегчением выдохнула, наблюдая за ее реакцией. Ни один мускул не дрогнул на лице надзирательницы, что означало: как минимум, ничего смертельно опасного в еде не было. После каждой порции дама кивала Анюте, предлагая ей приступить к трапезе:
– Прошу вас, госпожа.
Наконец Анюта решилась и с удовольствием принялась уплетать жареного фазана, а за ним пришел черед медовых лепешек, которые она запивала вкуснейшим чаем. Кажется, жизнь налаживалась.
Наевшись вдоволь, Аня откинулась на спинку стула и прикрыла глаза от наслаждения. Наступившая тишина насторожила ее. Она вскочила, и вовремя: дама Сабина уже держалась за ручку двери и собиралась сбежать.
– Куда вы, милейшая моя охранница, – ехидно протянула Анюта, схватила даму за рукав и потащила обратно к столу. – Мы не закончили наш разговор. И сколько я должна жить в этом Санда…
– Сандамоне, – поспешно подсказала дама.
– Да, в нем. До конца жизни?
– Нет, – женщина улыбнулась, но как-то хищно, отчего Анюту пробил озноб.
– Хм… и сколько?
Ей очень хотелось вытянуть из дамы как можно больше информации, хотя в душе нарастал бунт. Она совершенно не чувствовала в себе никакой силы, казалось, что надзирательница сейчас смеется над ней и рассказывает сказки.
– Пока вы не выйдете замуж.
– Опять двадцать пять. Замкнутый круг. Но, если во мне такая сила, тогда ваши стражницы в дверях не остановят меня.
– Ваши чары действуют только на мужчин. Кроме того, замок накрыт куполом магии. Даже если вы перехитрите стражниц, вам не пройти через этот заслон.
– А это мы сейчас проверим.
Аню будто ветром подкинуло. Она сорвалась с места, распахнула дверь, поднырнула под локоть зазевавшихся охранниц и помчалась по холлу к видневшейся вдали двери…
Удивительно, но ее никто не останавливал, хотя в холле кроме охранниц стояла еще целая толпа служанок.
Это Анюта отметила мимоходом и беспрепятственно пересекла холл. Она уже схватилась за ручку двери и даже распахнула ее, как острая боль пронзила область лопатки.
– А-а-а, – закричала она и яростно завертелась на месте, пытаясь разглядеть, что у нее на плече. – Что вы со мной сделали!
Она сдернул рукав, заметила только свечение, которое появилось внезапно и тут же исчезло, стоило ей отбежать на несколько шагов от выхода.
– Анриэль, вернись к себе, – раздался откуда-то сверху мужской голос.
– Кто ты? Покажись? – завопила Анюта. – Что, боишься? Не мужик тогда ты, а паршивый щавлик!
– Госпожа, нельзя так разговаривать с Его Высочеством.
– Ах, это Его Высочество! – Аня уже не могла остановиться. Она кипела от гнева и готова была уничтожить все вокруг, но ее магическая сила не просыпалась. – Да чем тогда ваше кипящее масло лучше плена, в котором я оказалась? – закричала она. – Вы думаете таким способом сможете усмирить меня?
– Мы не хотим, чтобы ты причинила кому-нибудь вред, – пояснил бархатный голос, от которого мурашки побежали по спине. – Вернись в спальню.
Аня уже открыла рот, чтобы по старой привычке выругаться с подвывертом, но язык не повернулся. Одно дело когда ругается древняя бабка, которой все прощается в силу возраста, и совсем другое, когда вылетают грязные слова изо рта такой красавицы, какой была Ариэль.
Но шок уже прошел, и в голове зашевелилась идея.
«Нужно усыпить бдительность жильцов замка и самого принца» – подумала Анюта.
Она демонстративно всхлипнула, шмыгнула носом и вдруг села на пол и разревелась. Так отчаянно, словно прощалась с жизнью в который раз за это время.
– Пожалуйста, не запирайте меня, – сквозь рыдания выдавливала она слова. – Я не смогу жить взаперти, зачахну. Я многое умею делать. Могу заниматься огородом и садом. Могу печь пироги и пирожные. Дайте мне свободы.
– Что ж, вернись в спальню, – голос был непреклонен. – Я обдумаю твое предложение и сообщу тебе через даму Сабину.
Пока принц говорил, Аня пыталась вычислить, где он находится. Если действительно ее магия так влияет на мужчин, тогда еще есть шанс покорить и эту вершину.
Но, казалось, звук раздается со всех сторон: одно слово слева, другое справа, третье сверху, а четвертое звучало будто из подвала, словно у принца был в руках преобразователь голоса.
«Этот царственный паршивец не так уж и прост, – разозлилась Аня. Она уже не хотела плакать, но намеренно издавала воющие звуки, подчеркивая свое отчаяние и безнадежность.
Вдруг раздался скрип и шарканье, словно кто-то встал со стула и отодвинул его.
– Стойте! Погодите! Верните мне хотя бы кошку! – взмолилась Анюта. – Мне нужна компания. И книги. Есть у вас тут книги? Можно парочку любовных романчиков. Согласна даже на восемнадцать плюс.
– Ах! – выдохнули служанки.
Они смотрели на пленницу выпученными глазами. Анюта подмигнула им, вытерла слезы и встала.
– Девочки, составьте мне компанию, – предложила она. – На столе столько еды осталось. Жалко, если пропадет. Очень вкусно.
Она решительно пошла к спальне, постояла на пороге, вздохнула, жалобно посмотрела на даму Сабину, и та согласно кивнула. Служанки нерешительно пошли за Анютой. Она, как радушная хозяйка, угощала их.
Информация! Ей нужна была информация, но не от надзирательницы, а от простых девчонок.
– Ой, и правда! Как вкусно! – пробормотала брюнетка с набитым ртом.
– Девочки, давайте знакомиться. Я Анна, ой! Анриэль. Говорят, что я ведьма, но люди все врут! А как тебя зовут?
Она пристально посмотрела на брюнетку.
– Элия.
– Красивое имя. А тебя?
Теперь Анюта разглядывала рыженькую милашку, личико которой было усыпано веснушками.
– Рика.
– А тебя?
Русоволосая красавица с серыми глазами, опушенными такими длинными ресницами, что тени от них лежали на щеках, смущенно зарделась. Аня заметила, что девушка была самой молоденькой из всех служанок, не больше пятнадцати лет, и выполняла распоряжения Элии.
– Дина, – тихо сказала она.
– Девчонки, скажите мне, что сейчас в холле было? Что у меня с плечом? Почему было так больно?
– Это нить слежения. Жрицы вшили ее вам в кожу, пока вы спали.
– Твою ж мать! Что бы вас всех тут черти драли! – Анна забыла о достоинстве леди и разразилась таким отборным матом, что у самой уши в трубочку свернулись.
Она попыталась нашарить эту нить под одеждой, но лишь наткнулась на плотную ткань платья.
– Госпожа, не надо, – вскрикнула Дина.
Ее милое личико перекосилось, губы задрожали. Другие девушки тоже забыли о еде и бросились к двери.
– Стоять! – рявкнула Анюта. – И что мне теперь с этим делать? Эта нить вообще опасна? – Нет, – неуверенно улыбнулась Элия. – Это как маяк, который позволяет жрицам отслеживать ваше местоположение. Они будут знать, где вы находитесь, и в любой момент вас вернут.
– Такие нити есть у всех дворовых слуг, – дополнила информацию Рика. – Только настроена она на разное расстояние. Мы, например, – она обвела взглядом подруг, – ходим на рынок и в магазины, бываем дома. Нить нам не мешает.
– Значит, они могут меня вернуть? Да я скорее в ад пойду, чем вернусь к ним! – Анна вскочила, нервно расхаживая по комнате. Она пыталась шутить, но у неё слабо получалось.
– Когда вы выйдите замуж, нить снимут, – добавила Дина.
– Стоп! – Анюта резко развернулась. – Я готова! Где жених?
Глава 7
Ответить девушки не успели: дверь распахнулась, и в спальню влетела дама Сабина. Она явно была испугана, поэтому Аня заподозрила, что за ней не только подглядывают, но и подслушивают разговоры.
Девчонки вскочили, загремели испуганно посудой.
– Как я соскучилась! – крикнула Анюта и бросилась на шею к надзирательнице. – Вот вы то мне и нужны. Какого жениха для меня нашли?
– Еще прошло только три дня, Его Высочество в поиске.
– Вы думаете, что кто-то из мужчин согласится на мне жениться? Я только глазом моргнул, кровью поведу, ножки покажу, как они… бух, и в отключке.
Анюта веселилась. Ситуация казалась ей все более абсурдной. Но веселье весельем, а выгоду из своего положения извлечь надо.
– Девушки, выходим.
– Э, нет, погодите! – Аня перекрыла дорогу и крикнула, глядя в потолок: – Ваше Высочество, могу я с вами поговорить тет-а-тет?
– Госпожа! – ахнула Сабина. – Нельзя с царственной особой вот так запросто.
– Ну, раз ваш принц сидит в опальном замке и караулит опальную ведьму, значит статус у нас примерно один: нас не слишком ценят в этой стране.
– Охрана! – взвизгнула дама.
– Ну вот, я так и знала, – притворно вздохнула Анюта. – Меня окружают одни трусы.
– Дама Сабина, ставьте нас наедине! – раздался откуда-то голос принца.
– Но… Ваше Высочество… государь велел мне…
– Здесь короля нет, я сам принимаю решения!
Бархатный тон Юля наполнился металлом, голос зазвенел от напряжения.
Анюта фыркнула, закатив глаза. Её нарочитая демонстративность, казалось, никого не смущала, кроме, возможно, самой дамы Сабины, чье лицо сейчас выражало смесь ужаса и профессиональной выдержки.
Но принц, судя по всему, был в ударе и не собирался уступать. Дама Сабина, поколебавшись еще мгновение, склонила голову в знак повиновения и, извинившись невнятно, поспешно ретировалась, оставив Анюту и принца наедине.
– Вы не могли бы показаться? – хитро прищурилась Аня и напряглась: ей важно было понять, откуда доносится звук.
– Нет! – прогремело где-то из-под потолка.
Она представила, как принц лежит на животе и подглядывает в дырочку, и чуть не расхохоталась в голос. Но встряхнулась и сделала невозмутимый вид.
– Как жаль. Что ж, поговорим так. Ваше Высочество, я так понимаю, что жениха у вас для меня пока нет.
– Есть несколько важных мужей на примете.
– Ага. Но раскрывать сию тайну вы не собираетесь?
– Нет.
– Тогда нижайше прошу снисхождения.
Аня и сама не заметила, как заговорила старинным слогом, вот только серьезности в ее голосе не было ни грамма. Она ерничала и получала от этого настоящее удовольствие.
– Снисхождения в чем?
Тон принца опять изменился: металл пропал, появились бархатные кошачьи нотки.
– Невозможно такой юной красавице, как я, – Аня встряхнула волосами и встала в красивую позу перед зеркалом. Хотела даже спустить платье с плеча и углубить декольте, но последнюю минуту передумала. – Сидеть целыми днями взаперти. В этой комнате нет даже окон, а за дверью стоят воинственно настроенные амазонки. Я уже знаю, что в моем плечо вшита нить слежения, и знаю, что можно расширить область её влияния. Вы не могли бы…
– Нет, – перебил её принц. – Даже не рассчитывай на это.
– На что? Вы не дали мне договорить.
– Ничего не хочу слушать.
– Но я предлагаю разумное решение нашей с вами проблемы. Вы не могли бы немного ослабить контроль? Совсем чуть-чуть. Позволить мне прогуляться по саду, например? Уверяю вас, я не собираюсь сбегать. Мне вполне комфортно в ваших… э-э… апартаментах. И тогда я буду ласковой и послушной кошечкой.
– Нет!
«Ладно, проехали, – подумала Аня. – Я хотя бы попыталась».
Но и сдаваться так быстро она не собиралась.
– Кстати о кошечках! Со мной была одна. Немного тощая и облезлая, но мне она дорога и такая. Хотя бы с ней я могу увидеться?
– Я отдам приказ.
– Ура! – закричала Анюта, радуясь маленькой победе, и закружилась по комнате, стараясь сохранить кокетливую улыбку.
Сверху послышался шорох, какой-то грохот, словно на крыше уронили что-то.
«Ага! – позлорадствовала она. – Реагируешь!»
Она совсем не собиралась убивать принца, потому что и ей тогда было бы несдобровать, но возможность своей магии проверить хотелось.
– И долго вы собираетесь держать меня здесь? Неделю? Месяц? Год? Десять лет? Не так-то просто найти жениха для ведьмы. Разве что сами женитесь.
– Ни за что!
– Вот и договорились, – и тут новая идея прострелила голову. Аня решила зайти с другой стороны. – Я заметила, что у вас много мяса, но совсем нет овощей и фруктов. Огородом и садом никто не занимается. А я знаете какая мастерица в этом деле! Живо наведу порядок!
– Я подумаю.
– И… сколько?
Анюте уже не терпелось выскочить за дверь и проверить каждый уголок этого замка. Глядишь, и найдётся способ сбежать от надзирательницы и амазонок. Она напряженно ждала, изо всех сил стараясь не смотреть на потолок, чтобы не спугнуть принца. Но подозрительная тишина настораживала.
– Ваше Высочество, а-у-у-у… – крикнула она и прислушалась. – Ваше Высочество, вы там живы? А то, знаете, общаться с ведьмами даже на расстоянии опасно, всякое бывает. Я волнуюсь.
Она замерла в ожидании ответа.
Тишина.
Аня нахмурилась. Ну вот, обидела принца! А ведь так хорошо все начиналось. Хотя, с другой стороны, сама виновата: нельзя шутить с человеком, который не понимает шуток.
– Ладно, не хотите по-хорошему, будет по-плохому! – пробурчала она себе под нос, подошла к зеркалу и начала осматривать свои плечи.
«Где эта чертова нить слежения?» – прикидывала она, сантиметр за сантиметром ощупывая себя.
А в голове уже зрел новый коварный план, возникший из глубины подсознания.
Сад, значит? Огород?
Всю жизнь баба Аня провела, ковыряясь в земле. Она прекрасно знала тонкости выращивания растений, умела получать отличные урожаи и делать такие заготовки, которых ни у одной соседки не было.
Заниматься огородом в чужом мире не было сильного желания, но ради свободы можно и прикинуться старательной дачницей. Зато потом, когда все помидоры заколосятся, а плети огурцов поползут по стенам замка, никто и не заметит, как она сбежит под покровом ночи, прихватив с собой самый большой огурец в качестве оружия.
А что? В хозяйстве пригодится!
– Бам!
Размечтавшись, Анюта чуть не подпрыгнула: что-то с грохотом упало на потолке. И тут же распахнулась дверь и чья-то рука закинула в спальню кошку.
– А-а-а, – обрадовалась Анюта. – Как я соскучилась! Иди ко мне!
И кошка, словно поняла ее. Она подпрыгнула, уцепилась когтями за платье и мгновенно взлетела на руки к Анюте. Прижалась лбом к ее плечу и довольно замурлыкала:
– Му-р-р-р…
– Ах ты моя кисонька, – заворковала Анюта, прижимаясь щекой к теплой шерстке. – Как же тебя зовут?
Красавицей кошку нельзя было назвать. Она скорее походила на слегка помятый жизнью серый носок, которому пришили глаза и хвост. Одно ухо было надорвано, а из-под серой шерсти местами проглядывала розовая кожа, свидетельствующая о бурной молодости, полной приключений и, вероятно, неудачных знакомств с окрестными котами.
Но все недочеты внешности компенсировали потрясающие глаза. Большие, ореховые, они смотрели так, будто читали мысли Анюты. Казалось, кошка понимала каждое слово хозяйки.
Анюта задумалась. Как назвать это чудо природы?
Мурка?
Банально.
Снежинка?
Абсурд.
В голову лезли только клички для собак: Шарик, Бобик, Полкан. В конце концов, она вспомнила об учебнике по квантовой физике, который как-то забыл в ее доме внучок Петька. Баба Аня любила вечерами заглянуть в него, подивиться чудесам ученой мысли.
«Эврика! – мысленно воскликнула она.
– Теперь ты будешь… Тесла! – гордо объявила она кошке. – Был такой ученый. А всем известно, как мы лодку называем, так она и поплывет.
Тесла, похоже, не возражала. Она лишь сильнее прижалась к Анюте и продолжила мурлыкать, вероятно, размышляя о парадоксах электротехники и о том, когда, наконец, ей дадут поесть.
Анюта почувствовала, как ее сердце наполняется теплом. Раньше у нее не было кошки. Были только коты, которые приходили и уходили, как плохие шутки.
Но Тесла… Тесла была особенной. Она была одновременно и красива, и уродлива, и глупа, раз связалась с ведьмой, и гениальна, как и изобретения ученого, в честь которого ее назвали. И, конечно же, как и любая уважающая себя кошка, она требовала заботы и внимания.
Анюта села на диванчик и закрыла глаза. В голове зашевелились идеи. Раз принц выполнил такую маленькую просьбу, он не пропащий человек. Это открытие вдохновляло.
– Слушай, тебя надо помыть? – Аня принюхалась и сморщила нос. – Хочешь искупаться?
– Му-р-р-р… – ответила кошка.
– Эй, есть там кто-нибудь! – закричала Анюта. – Нужна помощь!
Одна из охранниц заглянула в спальню.
– Слушаю вас, госпожа.
– Распорядись принести сюда теплую воду, полотенца и еду для кошки. И живо!
Охранница, особа массивная и невозмутимая, на мгновение потеряла дар речи. Аня видела, как дрогнуло ее лицо, как в глазах появилась растерянность.
– Еду для кошки? – уточнила она.
Девушка явно судорожно пыталась понять, не разыгрывают ли ее госпожа. Аня посмотрела на нее пристально, а потом недоуменно подняла брови.
Стражница исчезла, а в коридоре послышались голоса. Анюта огляделась, схватила вазочку и, не выпускаю из рук кошку, приставила ее дном к створке.
– Ваше Высочество, что делать? – расслышала Аня слова и насторожилась.
Мозг заработал в усиленном режиме. Получается, принц спустился и теперь находится в холле.
– Дайте ей все, что попросит.
«Йес! – возликовала Анюта и чмокнула Теслу в лоб. – Ура!»
Очень хотелось резко распахнуть дверь и хотя бы одним глазком посмотреть на принца, но такой отчаянный поступок мог обернуться для нее бедой. Она просто бросилась к кровати, уселась, и вовремя: дверь распахнулась и… началось.
Через пять минут в спальне царила атмосфера, скорее напоминающая подготовку к королевскому купанию, чем к обычной кошачьей помывке. Охранницы с опаской сновали вокруг, нося тазики с теплой водой, горы мягких полотенец и миски с деликатесным кошачьим кормом.
Тесла, наблюдая за этой суетой, казалось, даже немного загордилась. Она развалилась на подушке, лениво потягиваясь и поглядывая на происходящее с видом королевы, принимающей дары подданных. Когда охранницы оказывались рядом, Тесла предупреждающе шипела и выпускала когти. Так, на всякий случай, но с ней точно никто не делал связываться.
Девушки испуганно косились на нее и сразу бросились к двери, как только Аня им разрешила.
– Я хочу отдохнуть, устала, – она зевнула и прикрыла рот ладонью. – Не мешайте мне.
– Слушаемся, госпожа.
– А ты грозная малышка, – заворковала Анюта, купая новую подругу.
Удивительное дело, но кошка не сопротивлялась. Она молча подавала лапы, подставляла голову под струи воды, выгибала костлявую спинку и нисколько не боялась. Аня завернула ее в теплое полотенце, прижала к себе и зашептала:
– Ты меня понимаешь? Если да, ткнись в меня лбом.
Баба Аня никогда бы не поверила, что станет с дворовой кошкой разговаривать как с человеком, но уж очень осмысленный взгляд был у той.
Кошка потерлась лбом о ее руку.
– Я хочу добраться до окна. Поможешь?
Глава 8
Работа закипела. Пока кошка набивала голодный желудок, Анюта старательно связывала все, что попадалось под руку: подол ночной рубашки, разорванные лоскутки, шнурки, державшие полотна балдахина, полоски ткани, выдранные из наволочки. В ход шло всё, что могло хоть как-то послужить веревкой. Правда, рвать ткани приходилось так, чтобы дама Сабина и служанки ничего не заметили.
Жаль, что крепкие ремни унесли из спальни, а они бы сейчас ох! как пригодились бы! В голове зрел план, дерзкий и отчаянный, как прыжок с парашютом без инструктора.
Ей нужно было добраться до окна. Срочно, как будто оттуда вещал сам Шерлок Холмс, раскрывая тайны следствия по делу о пропавших носках. Еще в свои бурные, военно-полевые афганские годы она знала: ориентация на местности – это не просто умение отличать право от лева, а залог выживания в хаосе битвы. Да и в жизни так. Тот, кто знает все короткие пути к холодильнику, всегда побеждает.
Но добраться до окна оказалось делом сложным, почти невыполнимым. Несколько дней у Анюты ничего не получалось. То не выдерживали ее веса звенья веревки, то кошка делала вид, что не понимает, что от нее требуется.
Нет, эта животина, конечно, устроилась неплохо. Ела, пила, спала в свое удовольствие, даже нужду справляла в ночную вазу в каморке за дверью. Истинная королевишна!
А по шторке взлетала как настоящий профи: легко и непринужденно. Она усаживалась на подоконнике, помахивая хвостом и разглядывая что-то за стеклом.
Аня тоже попыталась забраться по шторе, но кольца разогнулись, и она полетела вниз.
– Что б ты всех блох потеряла! – шипела Анюта на кошку, растирая ушибленную попу. – Что б тебя те мальчишки в канализационный люк сбросили.