Мальчик, перешагнувший время

Размер шрифта: 13

Anna Ciddor

The Boy Who Stepped Through Time

* * *

Эта книга никогда не появилась бы на свет без моей замечательной сестры и соавтора Тамары Леви, которая вдохновляла меня, помогала обдумывать сюжетные линии, критиковала каждое слово по ходу работы и применила свои блестящие навыки профессионального историка и археолога, чтобы раскопать необходимые для книги подробности о древних римлянах.

Вилла Рубия

Арелат

Глава 1. Камилла… как-то там

– Я это не надену! – взвыл Перри, когда мама достала из чемодана его костюм.

– Такую одежду носили все мальчики в Древнем Риме, – сказала она и натянула на него рубашку через голову.

– Но…

Перри посмотрел на себя в зеркало и застонал. Это была не рубашка, а девчоночье платье до колена, ярко-жёлтое, с большими красными кругами на юбке и рукавах.

– Почему мне нельзя быть солдатом? – проворчал он.

– Потому что мы идём на древнеримский исторический фестиваль сбора винограда, а не на реконструкцию битвы, – сказала мама. – Будет странно, если ты нарядишься легионером.

Перри закатил глаза.

– Я сделала твой костюм по изображению мальчика времён поздней Римской империи, – продолжила мама. – Это…

– Аутентично! – выкрикнули в один голос Перри и его старшая сестра Мелисса.

«Аутентично» было любимым маминым словом.

– Это действительно аутентично, – возразила мама. – Я даже ткань сама сделала на мастер-классе по ткачеству.

Теперь понятно, почему шерсть такая колючая и комковатая, – подумал Перри.

– Вообще ты выглядишь круто, – сказала Мелисса и принялась снимать его на телефон.

Мама снова склонилась над чемоданом.

– Теперь переоденемся мы с Мелиссой, а ты подожди нас в гостиной.

Перри сердито вытаращился на неё.

– Я не…

– Можешь пока снять тунику, – сказала мама, вынимая из чемодана что-то синее и красивое. – Наденешь на месте, когда приедем.

Вздохнув с облегчением, Перри переоделся в футболку и шорты, а костюм сунул под кровать. Если ему повезёт, мама забудет это жёлтое платье в отеле и ему не придётся его надевать.

В гостиной папа смотрел спортивные новости.

– Наши выиграли? – спросил Перри.

Папа кивнул, улыбнулся и откинулся на спинку скрипучего кожаного кресла.

– Да! – радостно выкрикнул Перри, победно вскинув кулак.

Единственный минус поездки во Францию на каникулах – невозможность ходить на футбольные матчи в Австралии.

– А ты почему не в костюме? – спросил папа.

– Надену на месте, – хмыкнул Перри. – А как тебе удалось избежать костюма от мамы?

– Она знает, что я никогда ни в кого не переодеваюсь, – усмехнулся папа и вернулся к чтению новостей.

Глядя на заманчивые просторы кафельного пола в гостиной, Перри нащупал в кармане каучуковый мячик. Вынул его, бросил на пол, поймал на отскоке и огляделся по сторонам. Никто на него не смотрел. Он улыбнулся и бросил мячик ещё раз, теперь посильнее. Ой… ярко-зелёный мячик отскочил в сторону. Перри бросился за ним и врезался в стену.

– Это не место для баловства, – раздался сердитый голос с аристократическим английским акцентом.

Перри поднял мячик с пола и выпрямился с виноватым выражением на лице. Крошечный старичок, почти утонувший в огромном кресле с высокой спинкой, смотрел на него сквозь стёкла очков.

– Ты мог повредить картину. – Старичок указал пальцем на стену за спиной Перри. – Это редкий фрагмент древнеримской фрески. Ему почти две тысячи лет.

Перри обернулся.

Часть стены закрывало квадратное стекло, за которым виднелся участок старой, потрескавшейся штукатурки с вкраплениями цветной краски. Перри присмотрелся, пытаясь понять, что там нарисовано. Выцветшие зелёные пятна могли быть листьями, коричневые линии – тонким, изогнутым стволом дерева, а…

Перри вернулся к отцу.

– Папа, иди посмотри. Там древнеримская картина. Но осторожнее… – Он понизил голос до шёпота. – Рядом сидит сердитый старик.

Папа выключил планшет, потянулся до хруста в спине и пошёл смотреть.

Старик проводил их с Перри хмурым взглядом, но вернулся к чтению своей книги.

Перри указал на фреску.

– Видишь? – прошептал он. – Это вроде бы дерево, а из-за него выглядывает кошка.

Папа склонил голову набок.

– Хорошее у тебя воображение, – сказал он. – Я вижу только зелёные и коричневые пятна.

Был уже почти обед, когда мама с Мелиссой наконец спустились.

Увы, у мамы в руках была жёлтая туника Перри.

– Как мы выглядим? – спросила Мелисса, и они обе закружились на месте, демонстрируя висячие серьги из бусин и длинные платья с широкой разноцветной каймой.

Папа поднял брови.

– Я думал, древние римляне ходили в таких вроде как простынях. Как они называются? Тоги?

– Тоги! – Мама закатила глаза. – Женщины не носили тоги. И в любом случае… – Она оглядела своё платье. – Это стиль поздней Римской империи. К тому времени тоги вышли из моды.

Перри поймал взгляд сестры.

– Это аутентично, папа, – произнесли они хором.

Папа улыбнулся.

– Я даже не сомневаюсь. Кстати, нам пора ехать, если мы хотим успеть на фестиваль до того, как он кончится.

Мама уселась за руль арендованной машины.

– Ты говори, куда ехать, Мартин, – сказала она папе. – Только так, чтобы мы снова не заблудились.

– Э…

Как обычно, папа вертел в руках телефон, пытаясь разобраться с навигатором.

– Ой, пап, – фыркнула Мелисса и отобрала у него телефон. – Дай мне. Мам, пока поезжай прямо.

Другой рукой Мелисса подняла свой телефон.

– Кстати, Перри, всем нравится твой костюм, – сказала она, повернув к брату экран.

– Мелисса, куда теперь? – крикнула мама, подъезжая к перекрёстку.

– Так, погоди… здесь направо. Хотя нет. Объезжай эти древние римские руины.

– Это же бани. Константиновы термы, – сказал Перри. – Мы вчера их проезжали, когда ходили в музей.

– Не вспоминай этот музей, – простонала Мелисса. – Мне до сих пор не верится, что вы с мамой два часа разглядывали мертвецов.

– Это не мертвецы, а древнеримские каменные гробы, – возразил Перри.

– По-моему, одно и то же.

– Ну, они интересные. Я видел гроб девочки, которая умерла, когда ей было ровно столько же, сколько мне: одиннадцать лет, два месяца и один день. Её звали…

– Давай без подробностей, – перебила его сестра. – И вообще, откуда ты знаешь? Ты не умеешь читать по-латыни.

– Немного умею. Мама учила меня в самолёте, но…

– Мама, сворачивай на шоссе! – закричала Мелисса.

Мама повернула руль и выехала на автостраду.

Перри всё ещё думал о вчерашнем походе в музей. Он пытался вспомнить имя той девочки, выбитое на каменном гробе. Оно начиналось на «К». Камилла… как-то там. Но тут он отвлёкся, заметив, как мимо них проносятся другие машины. Так быстро, что их почти не было видно!

– Ого! А какое здесь ограничение скорости? – спросил он.

– Кажется, его здесь нет! – воскликнула мама.

– Мне нужно что-нибудь съесть, – сказала Мелисса, что-то печатая в телефоне. – Завтрак был сто лет назад. Я поищу, где тут есть хорошее кафе.

– Может быть, мы сначала хотя бы выберемся из Арля? – взмолился папа.

Глава 2. Исторический фестиваль

Но не успел папа договорить, а его голова уже склонилась к груди.

– Уснул! – рассмеялся Перри.

Папа всегда засыпал, когда садился в машину.

– Если бы он был штурманом, мы бы оказались в Италии! – фыркнула Мелисса.

Чуть погодя она велела маме свернуть с автострады на дорогу, ведущую к городку под названием Экс.

– Здесь можно перекусить, – сказала Мелисса, глядя в окно, пока мама кружила по мощёной площади с искрящимся в лучах солнца фонтаном и кафе с разноцветными столиками на открытой веранде.

Когда мама нашла место, чтобы припарковаться, Мелисса решила, что ей вовсе не хочется бродить по городу в длинном платье, похожем на полосатый халат, и с зелёно-золотой сеткой на голове.

Поэтому они разбудили папу и отправили его за едой. Перри пошёл с ним, а мама с Мелиссой остались в машине.

– Только не пиццу! – твёрдо сказала Мелисса брату. – Кроме неё есть и другая еда, если ты вдруг не в курсе.

– И не берите много всего, – добавила мама. – На фестивале будет много еды. Аутентичной древнеримской еды.

Вернувшись в машину, Перри поставил бумажный пакет с круассанами на сиденье между собой и сестрой и протянул ей напиток.

– Уф, как же там жарко! – сказал он.

– Мы в машине вообще почти сварились, пока вас ждали. – Мелисса нахмурилась, наблюдая, как Перри вытащил из пакета сразу два круассана. – У нас впереди целый пир. Древнеримский, аутентичный.

Перри взглянул на маму, которая пила кофе и разговаривала с папой, и наклонился к сестре.

– Древние римляне ели мышей, – сказал он хриплым шёпотом, – и какой-то вонючий соус из гнилой рыбы. Так написано в книге, которую нам дала мама.

Мелисса сморщила нос и вытащила круассан.

Перри прижал к щеке банку с холодным лимонадом и открыл её, умудрившись не расплескать напиток по всей машине.

Мама обернулась к ним и улыбнулась.

– Ага, узнаю эту улыбку, – сказала Мелисса. – Сейчас будет любопытный факт.

Мама рассмеялась. Она была убеждена, что отдых должен быть познавательным, и при любом случае делилась с ними «любопытными фактами».

– Экс основали римляне, – объявила она. – Но они называли его Аквы Секстиевы. «Аква» – это «вода» на латыни, а…

– Я надеюсь, – перебил её папа, – что мы не будем обследовать здешние римские руины. Иначе мы никогда не доедем до фестиваля.

– Нет-нет, – быстро ответила мама.

– Тогда поехали, – сказал папа. – До винодельни Тарадель ещё час пути.

– Хорошо-хорошо. – Мама завела двигатель. – Уже едем. Назад в прошлое!

Пока они мчались по автостраде, Перри снова распереживался из-за своего костюма.

– Наверняка у всех остальных мальчиков будут костюмы солдат, – пробормотал он Мелиссе. – А мне придётся напялить девчоночье платье.

Но сестра сосредоточилась на навигаторе.

– Мам, сейчас будет съезд с автострады.

Через несколько минут они уже ехали по грунтовой дороге, вдоль которой по обе стороны тянулись виноградники.

– Что это? – спросил Перри, указав на сломанную каменную колонну, одиноко стоящую у обочины.

Мама сразу же оживилась:

– Это, наверное, милевой столб. Во времена Древнего Рима на этом участке тоже была дорога. Римляне ставили вдоль дорог каменные столбы с высеченными на них цифрами, чтобы… Ой, нет!

Она резко ударила по тормозам. Из-за поворота прямо перед ними вырулил какой-то старый сельскохозяйственный агрегат, ехавший посередине дороги.

– Zut![1] – воскликнула Мелисса. Во Франции она набралась местных ругательств.

Они наблюдали, как ярко-оранжевое механическое чудовище проехало несколько метров, свернуло в ворота ближайшего виноградника и покатилось вдоль ряда лоз на широченных, как у трактора, колёсах. Ряды тоже располагались довольно широко, так что колёса их не задевали.

– Это виноградоуборочный комбайн, – сказал Перри.

Их машина снова набрала скорость, и буквально через пару минут впереди показался дорожный знак: Шато Тарадель 100 метров. Под знаком висела афиша, прикреплённая скотчем:

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ

1 СЕНТЯБРЯ

UNE JOURNÉE ROMAINE[2]

– Вот оно!

– Пап, просыпайся. Почти приехали!

Перри выглянул из окна. Мама свернула на длинную гравийную дорожку. Среди виноградных лоз справа он заметил голый участок земли размером с футбольное поле, размеченный линиями из камней.

– Это, наверное, древнеримская вилла, – сказала мама.

– Я думал, что вилла – это большой особняк, – удивился Перри.

– Тысячу семьсот лет назад здесь и был особняк, – объяснила мама своим наставительно-лекторским голосом. – Большой, двухэтажный. С внутренним двориком, амбарами, свинарником…

– Как у тебя в спальне, Перри, – хихикнула Мелисса.

– …баней, голубятней, отдельными зданиями, где делали вино и оливковое масло, – продолжила мама. – И, конечно, здесь жили люди. Десятки рабов! Они возделывали поля. Ухаживали за животными. Прислуживали хозяину и его семье…

Они объехали ещё один виноградник, и перед ними предстало шато. Внушительный каменный особняк с большой лестницей, ведущей к широким двустворчатым дверям. Окна со ставнями. Во дворе – каменный фонтан с головой льва.

Мама остановила машину и открыла свою дверь.

– Вот мы и на месте.

Мимо пробежали два мальчика в маскарадных римских шлемах и с пластмассовыми мечами в руках.

Перри сердито зыркнул на маму и пробормотал:

– Я же тебе говорил.

– У них совершенно неправильные костюмы, – сказала мама.

На широкой зелёной лужайке перед шато толпились люди и белели шатры. В воздухе витали запахи готовящейся еды. Стрекотали цикады.

– Быстро, Перри. Надевай свой костюм, – велела мама.

Перри нехотя протянул руки.

– Нет, сначала сними футболку. И кеды тоже. Наденешь плетёные сандалии, я их тоже захватила. – Мама надела на него тунику и подвязала верёвкой вместо пояса. – А теперь снимай шорты.

– А зачем их снимать? – Перри подтянул тунику повыше, чтобы она меньше походила на платье.

– Затем, что в паре с костюмом они выглядят глупо.

Перри с завистью взглянул на папу в бейсболке, шортах и тёмных очках.

– С этими длинными рукавами я сжарюсь, – пробурчал он.

– Держись в тенёчке, – сказала мама. – И намажь лицо и ноги. – Она протянула Перри тюбик с солнцезащитным кремом. – Мелисса, я взяла для нас зонтик от солнца. На самом деле зонтик китайский, из магазина уценённых товаров, но он смотрится вполне по-римски.

Она развернула маленький розовый зонтик из бумаги на палочках, с кисточками по краю.

– Ну и где тут обещанный пир? – спросил папа.

На краю парковки стояло огромное бетонное корыто.

– О! – воскликнула мама. – Это для давки винограда. Пойду спрошу, когда начало.

Она нашла в толпе мужчину с ярко-оранжевым бейджем «Информация» и обратилась к нему на своём ломаном французском. Перри с Мелиссой увидели, как она разочарованно сморщилась.

– Виноград давили с утра, – сообщила она. – Мы опоздали. Уже всё закончилось.

Перри нисколько не удивился. Его семья вечно везде опаздывала.

– Но поесть-то мы можем, – сказал папа.

– Там печь для пиццы! – Перри указал на проход между ближайшими шатрами. – Пойдёмте.

– Древние римляне не ели пиццу, – заметила мама.

Рядом с куполообразной печью стояла женщина и что-то помешивала в терракотовом горшке на решётке. Мама с интересом разглядывала варево, зловеще бурлящее на углях, а остальные наблюдали за мужчиной, который засунул в печь деревянную лопату на длинной ручке и вытащил круглую буханку хлеба.

– Давайте попробуем, – предложил Перри.

Хлеб был специально надрезан сверху, чтобы его было легче ломать на части. Мама оторвала от буханки четыре дымящихся куска и раздала всем по одному, предварительно завернув их в салфетки, чтобы никто не обжёгся.

– Аутентичные древнеримские бумажные салфетки! – усмехнулась Мелисса.

Перри подул на свой кусок и с нетерпением откусил.

На вкус было похоже на пресный цельнозерновой хлеб.

– На него нужно что-нибудь положить, – сказала мама. – Я попробую гарум. – Она зачерпнула немного коричневой кашицы из глиняной миски.

Перри с Мелиссой переглянулись.

– Это тот самый рыбный соус, – прошептал он.

– Как паштет из анчоусов, – сказала мама. – Попробуйте сами.

– Ну уж нет, – в один голос ответили Перри с Мелиссой.

– Ненавижу анчоусы, – добавила Мелисса.

На сцене заиграли музыканты: мальчик стучал в большой бубен, старик дул одновременно в две деревянные дудки, больше похожие на длинные свистки, а молодая девушка пощипывала струны какого-то странного инструмента.

– Звучит даже хуже, чем ваш школьный оркестр, Перри, – заметил папа.

– Это аутентичная древнеримская музыка, – сказала мама.

Мелисса закатила глаза.

– Мам, давай пройдёмся по ювелирным рядам, – предложила она.

– Погоди, – сказал папа и указал на вывеску на французском. – Тут говорится о дегустации вин?

– Я так и думала, что ты заметишь, – фыркнула мама. – Да, дегустация в винном погребе. Но там ещё есть небольшой музей.

– Я остановлюсь на дегустации, – решил папа.

– А я пойду в музей! – заявил Перри.

Глава 3. Сокровища Древнего Рима

– Римляне хранили вино в больших глиняных бутылях забавной формы, с ручками и острыми донышками, – сказал Перри, вспомнив картинки из книги о Древнем Риме. – Они назывались амфорами, – добавил он, гордый тем, что запомнил латинское слово.

– Кажется, ты унаследовал мамин мозг, – рассмеялся папа. – Звучит точно как один из её любопытных фактов.

В винный погреб они спустились по длинной лестнице. Внизу оказалось прохладно и сумрачно. Пол из булыжников напоминал уличную мостовую, под потолком проходили несущие балки из тёмного дерева. Вдоль стен стояли огромные деревянные бочки, вернее лежали, – в диаметре они были больше папиного роста.

Но в центре комнаты стоял самый обычный стол с самыми обычными стеклянными бутылками с вином. И человек – не в римском костюме, а в современной одежде – обслуживал посетителей.

– Что месье пожелает попробовать первым?

– Все вина из местного винограда? – спросил папа.

– Конечно, месье. Все из Шато Тарадель. Здесь делают вина уже две тысячи лет.

Папа отпил вина, на пару секунд задержал его во рту, а затем выплюнул в миску. Перри заметил, что все остальные, кто пробовал вина, делают точно так же.

– Всё так плохо? – прошептал он.

Папа рассмеялся.

– Нет. Просто так принято делать на дегустации вин, – объяснил он. – Ты берёшь его в рот, пробуешь на вкус, а потом выплёвываешь, чтобы не опьянеть.

Перри сморщил нос и отправился дальше исследовать погреб.

В дальнем конце помещения стояла древняя деревянная повозка, но, как назло, к ней было не подойти. Из-за верёвочного ограждения, как в музее. Рядом с повозкой лежал обтёсанный камень – больше журнального столика у них дома. Камень выглядел старым, затёртым. В нём были выбиты отверстия и канавки. Перри озадаченно сморщил лоб. Для чего такая громадина могла использоваться? Он наверняка весит целую тонну! Перри присел на корточки и прочитал надпись на табличке. Французского языка он не знал, но там был перевод на английский.

Давильный камень для рычажного пресса, обнаруженный при раскопках руин древнеримской виллы. Отверстия были добавлены позже, около 300 года н. э., когда на вилле стали использовать винтовые прессы. Винт вставлялся в большое центральное отверстие и удерживался деревянным бруском, закреплённым четырьмя железными скобами. Восемь маленьких отверстий в каменном блоке использовались для крепления скоб. Девятое отверстие, вероятно, выбили по ошибке.

Перри уставился на лишнее отверстие. Вот это да! Тысячу семьсот лет назад какой-то бедняга ошибся, а теперь эта ошибка выставлена на всеобщее обозрение, да ещё и указана на табличке!

– Но что это за рычажный пресс… и винтовой? – пробормотал он.

– Что ты сказал, милый? – раздался голос у него за спиной.

Перри вскочил на ноги, жутко смутившись. Женщина, стоявшая перед стеклянной витриной с какими-то экспонатами, улыбалась ему. На ней была белая простыня, обмотанная вокруг тела.

Мама точно бы не одобрила такой костюм, – подумал Перри.

– Э… Мне интересно, что такое рычажный пресс.

– Извини, милый, тут я тебе не подскажу, – произнесла женщина с тягучим американским акцентом. – Но посмотри на сокровища в этой витрине. Какая прелесть!

Перри посмотрел.

Он увидел потрескавшиеся глиняные горшки, обломки каких-то инструментов и множество проржавевших кусочков металла, которые раньше могли быть булавками или монетами – а может, кольцами или браслетами. Драгоценных камней или золота не было и в помине.

– И где тут сокровища? – спросил он.

– Ох, милый, этим предметам почти две тысячи лет, – ответила женщина с восхищением в голосе. – Это исторические сокровища. Их нашли под землёй на той древней разрушенной вилле. Только представь, что почувствовали археологи, когда откопали их!

Она указала на фотографии, висевшие на стене рядом с витриной. На них были изображены люди среди руин. На одном снимке они расчищали мозаичный пол. На другом мужчина в соломенной шляпе демонстрировал большой осколок разбитого горшка.

– Будь я моложе, – сказала женщина, – я бы бросилась прямо туда и попыталась бы что-нибудь найти. Это было бы незабываемое приключение. Ну что ж, до свидания, милый. Было приятно с тобой познакомиться. – Она кивнула Перри и пошла прочь.

Перри остался рассматривать фотографии. Женщина сказала правду. Было бы здорово порыться в земле и найти старый горшок или ещё что-нибудь, сохранившееся с древнеримских времён.

Он вернулся к отцу и сказал:

– Пап, я хочу посмотреть те руины, которые мы проезжали.

– Для меня там слишком жарко, – ответил папа. – Пусть с тобой сходит Мелисса. Или мама.

Мелисса болтала с каким-то мальчишкой – во всяком случае, делала вид, что болтает, потому что он, кажется, говорил по-французски, – а мама, едва не пища от восторга, окунала клубки шерстяной пряжи в огромные чаны с красками самых разных цветов.

– Смотри, какие цвета! – воскликнула она, когда Перри к ней подошёл. – Все краски сделаны из кореньев и листьев. И тут есть ткацкий станок. Аутентичный, как в Древнем Риме.

Вокруг станка толпились нетерпеливые посетители, но Перри все же сумел разглядеть высокую деревянную раму и длинные нити.

– Я жду своей очереди! – радостно объявила мама.

Перри тяжко вздохнул. Мама явно тут застрянет.

– Можно мне сходить на виллу? – спросил он.

Мама вытащила из чана моток теперь уже красной шерсти и посмотрела в сторону виноградника и руин.

– Хорошо. Но ненадолго. Там совсем нет тени.

Перри решил пройти прямо через виноградник. По обе стороны от дорожки тянулись, как невысокие зелёные стены, виноградные лозы. Тёмные гроздья казались заманчивыми и сочными…

Сорву одну ягодку, – решил он.

Перри сорвал одну виноградину, подбросил повыше и поймал её ртом на лету.

Потом он уставился себе под ноги в поисках палки или чего-то другого, чем можно копать. Почти сразу же он заметил тонкую тёмную палочку, торчащую из земли возле корней виноградной лозы. Присел на корточки и взял её в руки. Размером и формой палочка походила на карандаш, заострённый с одного конца и плоский с другого.

Перри поскрёб её ногтем и с удивлением обнаружил металлический блеск.

Он принялся с нетерпением оттирать грязь подолом своей туники. Вскоре в его ладонях лежала уже чистая и блестящая вещица.

– Бронза! – воскликнул он, вспомнив один из папиных теннисных трофеев.

Он повертел странную штуковину в пальцах, пытаясь понять, что это такое.

Может быть, ручка, которыми пользовались в старину, – подумал он. – Которые надо макать в чернила.

И тут до него наконец дошло. Он видел точно такую же «ручку» в выставочной витрине в винном погребе. На ярлычке было написано, что это стилос. Специальная палочка, которой писали, выцарапывая слова на восковых табличках, в те времена, когда ещё не было ни бумаги, ни карандашей.

Перри радостно улыбнулся. Он ещё даже не добрался до руин, а уже нашёл древнеримское сокровище!

Глава 4. Вилла

Перри дошёл до руин и огляделся по сторонам, пытаясь представить виллу, как её описала мама. Что она там говорила? Двухэтажный особняк с внутренним двориком, амбары, голубятня… Сейчас он видел лишь несколько каменных блоков в земле. Скорее план здания.

Он решил обойти виллу по кругу. Жалко, что никто не догадался поставить таблички с обозначением комнат. Где здесь были спальни? Где гостиная? Где кухня?

Один прямоугольный участок был заметно больше остальных. По трём его сторонам равномерно располагались обломки колонн. Перри встал посередине участка и увидел линии камней, напоминавшие очертания комнат поменьше, которые все выходили на этот самый прямоугольник.

– Кажется, я нашёл внутренний двор! – взволнованно воскликнул он.

В комнате слева кто-то накрыл пол брезентом, аккуратно прижав его по краям большими камнями.

Может быть, там мозаика? – подумал Перри, вспомнив снимок с раскопок.

Он подошёл ближе, положил стилос на низкий кусок разрушенной стены и приподнял уголок брезента.

– Да!

Под брезентом оказался мозаичный пол.

Крошечные квадратики цветного камня были покрыты коркой грязи, некоторых не хватало, но Перри сумел разглядеть узор. Переплетённые змеи по периметру и что-то похожее на цветок.

Опустив брезент на место, он вскочил на ноги. Может быть, археологи осмотрели ещё не всё? Может быть, ему удастся найти ещё один мозаичный пол!

Перебравшись в соседнюю комнату через разрушенную стену, он принялся вырывать сорняки, чтобы расчистить участок земли. Потом схватил свой стилос. На свету бронза сверкнула почти как золото. Перри секунду помедлил. Древние инструменты в витрине были сломанными и тусклыми, а этот стилос блестел как новенький. Его жалко портить, используя вместо лопаты…

Перри задумчиво уставился в землю. Может, он просто напишет что-нибудь стилосом, а потом найдёт что-то другое, чем можно копать.

Он разровнял землю ладонью и начал выводить своё имя: П… Е… Р…

Он написал своё полное имя: ПЕРЕГРИН. Секунду подумал и добавил ещё две буквы. ПЕРЕГРИНИЙ. В самолёте мама сказала, что Перегриний означает «странник» на латыни. Если он пишет старинным стилосом, значит, надо писать на латыни.

Перри выучил несколько слов и записал все, которые сумел вспомнить.

PATER – папа.

MATER – мама.

AVE – здравствуй.

Он почувствовал запах дыма и поднял голову. Но ни огня, ни дыма поблизости не наблюдалось. Перри пожал плечами. Наверное, запах доносится с места проведения фестиваля, – подумал он и снова склонился над надписями.

Солнце пекло ему голову, в ушах стоял стрекот цикад.

Внезапно у него за спиной раздались грохот и крики. Перри вскочил на ноги. Между виноградными лозами тянулась вереница крытых повозок. Каждую тянули мулы – по восемь мулов на одну повозку, – из окон высовывались какие-то люди в красочных древнеримских одеждах и что-то кричали.

Сунув стилос за пояс, Перри поспешил к ним, перепрыгивая через руины разрушенных стен. Но когда он перебрался через последнюю стену, то чуть не врезался в ворота. Тяжёлые деревянные ворота выше его головы. Он замер на месте и уставился на них во все глаза. Ещё секунду назад здесь не было никаких ворот! Он по-прежнему слышал крики людей и грохот повозок на той стороне, но видел перед собой только толстые деревянные брусья ворот и высоченную каменную стену. И тут он услышал яростный собачий лай.

Испуганно обернувшись, Перри увидел двух чёрных огромных собак, рвущихся на цепях. Их когтистые лапы били по воздуху буквально в нескольких метрах от него, а ещё дальше…

Он задохнулся от изумления. Из-под земли вырастали камни… Прямо у него на глазах они превращались в высокие стены… все выше и выше…

Интересно, как это сделано?

Как 3D-фильм, только круче! – подумал он.

За считаные секунды перед ним выросло целое здание.

– Особняк! – выдохнул Перри.

Да, особняк в два этажа в форме буквы «П». Открытый внутренний дворик. Веранда вдоль нижнего этажа с высокими каменными колоннами, которые поддерживали крышу из красной черепицы. Перри смотрел во все глаза. Казалось, чьи-то невидимые руки замазали стены каким-то известковым раствором, и они сделались белыми и гладкими.

Во дворе прорастали деревья. Сначала – только стволы, потом – ветки и листья. В центре вырос длинный прямоугольный бассейн, выкрашенный в красный цвет. Вернее, не бассейн, а фонтан с каменным дельфином, пускающим изо рта струйки воды. Перед виллой сам собой появился низкий деревянный забор со входом. Беседка, – подумал Перри, вспомнив деревянную арку, увитую розами, которую установила в их саду мама.

Из беседки выскочил рыжеволосый мальчишка в точно таком же костюме, как у Перри.

– Tu… demove! Adveniunt![3] – крикнул он на бегу.

Кажется, он кричит на латыни! – подумал Перри.

Рыжий налетел на него, толкнул в сторону и помчался открывать ворота.

В следующий миг мимо прогрохотали повозки, и Перри пришлось отскочить ещё дальше, чтобы огромные деревянные колёса с железными ободами не отдавили ему ноги.

Процессия направлялась к внутреннему дворику. Люди сбегались со всех сторон, чтобы встретить вновь прибывших. Перри и рыжий мальчишка тоже побежали.

Мулы, везущие первую повозку, замедлили ход, и из неё на ходу выпрыгнул мужчина в жёлто-янтарном плаще, застёгнутом брошью на одном плече. Под развевающимся плащом Перри успел разглядеть пурпурно-белую тунику и светлые вязаные рейтузы. Мужчина раскинул руки как для объятий. К нему подбежали женщина и девочка в длинных нарядных платьях.

– Pater! – крикнула девочка.

Папа! – мысленно перевёл Перри. – Она тоже говорит на латыни.

Девочка напоминала людей с древнеримских мозаик в музее. У неё были огромные карие глаза, густые брови и длинные волнистые волосы цвета жареного каштана.

Вереница повозок остановилась, их пассажиры высыпали наружу и принялись выгружать мешки, сундуки и корзины. Мужчина в коротком плаще с капюшоном поймал Перри за руку и что-то крикнул ему по-латыни. Потом указал на деревянный сундук с бронзовыми ручками, стоявший на земле.

Перри уставился на него. Неужели этот мужчина хотел, чтобы он в одиночку поднял тяжеленный сундук и куда-то его потащил?!

– Эйя! – Рыжий мальчишка протиснулся сквозь толпу, взялся за одну ручку на сундуке и кивнул в сторону дома.

Перри схватился за другую ручку, они вместе подняли сундук и понесли ко внутреннему дворику виллы.

– Ты кто такой… когда не стоишь как прибитый баран? – пропыхтел мальчик. – Я Марковий.

– Я Перри. В смысле, Перегриний. Я… Погоди, ты сказал Марковий? Марковий! – Перри расхохотался и выпустил свою ручку. – Прикольно придумано! Тебя зовут Марковий, потому что у тебя волосы рыжие, как морковка? А как зовут того дядьку? – спросил он, указав на толстого мужчину с корзиной в руках. – Наверное, Толстий? А того Бородатий? А это, видимо, Коротыший?

Его взгляд заметался туда-сюда: по двухэтажному особняку, деревьям во внутреннем дворике… по статуям, фонтану с водой, казавшейся настоящей…

– Как это сделано?! – спросил он. – Какая-то голограмма? Я и не думал, что на фестивале будет так круто.

Рыжий смотрел на него открыв рот.

– Отец-Юпитер, ты чокнутый, – сказал он. – И говоришь как-то странно. И волосы у меня совсем не морковного цвета.

Перри улыбнулся и покачал головой.

– Ладно, продолжим игру, – сказал он и снова взялся за ручку сундука. – Куда нести эту штуку?

– В хозяйскую спальню. Вон туда.

Они направились в дальний угол двора. Гравий у них под ногами хрустел очень даже реалистично.

И всё-таки интересно, как это сделано? – подумал Перри.

Все двери, выходившие на крытую веранду, были чуть приоткрыты.

Перри с любопытством заглядывал в комнаты.

– Не налети на колонну, – предупредил Марковий, поднимая сундук на ступеньку.

Перри усмехнулся.

– Не забывай говорить на латыни.

– Ну ты и дурень. Я говорю на латыни. И ты тоже.

Перри рассмеялся, но сразу осёкся. В голове всплыли слова, которые он только что произнёс: «Latine loqui, memento». Он говорил на латыни!

Но… как получилось, что он понимает латынь и говорит на латыни?

В недоумении он оступился и врезался плечом в колонну.

– Ой! – вскрикнул он и потрясённо уставился на колонну.

Почему он ударился? Это же голограмма… или нет?

Он так изумился, что почти не заметил, как Марковий втащил его в дверь. В следующий миг они оказались в просторной комнате, стены которой были расписаны красным и чёрным орнаментом. Пол из розового бетона с тёмными крапинками. Запах цветов…

Перри посмотрел в окно – просто квадратное отверстие в стене, – но Марковий потащил его вглубь комнаты.

По подоконнику ползла самая настоящая пчела, а за окном раскинулся сад с яблонями и кустами лаванды.

– Ставь сюда, – велел Марковий, опуская сундук у изножья кровати.

Но Перри застыл истуканом, не в силах пошевелиться. Он потрясённо озирался по сторонам. Эта вилла – не 3D-фильм. Она настоящая.

Он попытался сглотнуть, но в горле образовался комок, такой же твёрдый, как камни в стене. Если все настоящие, значит… прошлое ожило в этих руинах. Невероятно, немыслимо – и тем не менее…

Он посмотрел на рыжего мальчишку со смешным именем Марковий.

Ты не актёр, – подумал Перри, – ты настоящий. Настоящий мальчишка из прошлого. Получается, я перенёсся на тысячу семьсот лет назад!

Глава 5. Девочка с кошкой

– Эй, дурная башка, я сказал: ставь сундук, – повторил Марковий.

Трясясь от волнения, Перри неловко отпустил ручку, и сундук грохнулся на пол. Изголовье кровати украшала резьба в виде лошадиных голов. Покрывало было соткано из пурпурных и золотых нитей, и…

Вот бы мама всё это увидела! – подумал он. – На фестивале она только зря тратит время. Здесь, на вилле, всё настоящее!

– Эйя, ты куда собрался? – спросил Марковий.

– Я…

– Разожги лампу.

– Лампу? – Перри растерянно огляделся по сторонам и не нашёл никакой лампы.

– Вон там, на столе, – раздражённо воскликнул Марковий и указал на странную глиняную вещицу на маленьком столике, выкрашенном в красный.

Перри подошёл к столику. По форме лампа напоминала сплющенный заварочный чайник с рельефным изображением орла и двумя отверстиями наверху, где должна была быть крышка. Внутри носика мерцало крошечное жёлтое пламя, но как разжечь его ярче?

– Вах, ты глупый? – фыркнул Марковий.

Он протопал мимо Перри и схватил со стола что-то похожее на бронзовый гвоздь. Воткнул его в носик и резко дунул на пламя. Оно вспыхнуло и разгорелось, едва не опалив ему брови, и он отпрыгнул.

Перри с трудом сдержал смех.

Марковий вышел из комнаты через другую дверь, и Перри поспешил за ним.

– Уже совсем поздно, – воскликнул Марковий, спускаясь по лестнице, ведущей в сад. – Скоро ужин.

Перри взглянул на солнце, стоящее высоко в небе.

Древние римляне ужинают как-то рано,

1 Чёрт (фр.). – Здесь и дримечания переводчика.

2 День Рима (фр.).

3 Ты… отойди! Они едут (лат.).

Продолжить чтение