Голос Души

Душа шепчет: Рискуй

Seems like the whole damn world went and lost its mind,

[Кажется, весь этот чёртов мир сошёл с ума,]

And all my childhood heroes have fallen off or died.

[Все герои моего детства либо умерли, либо были разоблачены.]

Fake tears, real living, fake tears,

[Фальшивые слёзы – реальная жизнь и фальшивые слезы,]

But the alcohol never lies, never lies.

[Но только алкоголь никогда не врёт.]

…У каждого из нас есть особенная жизненная фраза, эдакий девиз. Это не обязательно собственно выбранное выражение или любимая цитата, это также может быть то, что мы часто слышим. Моей жизненной спутницей стала фраза «Это для твоего же блага». Только где оно, это благо? В чужом мире, в нелепых попытках обмануть себя и себя же этим спасти?

Хорошо бы, если бы кто-нибудь смог дать толковый ответ на этот вопрос…

Ответов не было. Вернее, один был, но категорически меня не устраивал.

– Это всё для твоего блага.

Клянусь, мне захотелось взвыть.

Я со всем отчаяньем, на которое была способна, взглянула на суровую женщину, возвышающуюся надо мной, но она была непреклонна. Тряхнув рыжими волосами средней длины, подстриженными каскадом, она опустила руки, прежде скрещенные на груди, и непреклонно заявила:

– Не обсуждается.

Я перевела взгляд на мужчину, стоящего чуть позади неё, умоляя о помощи, но тот виновато пожал плечами, мол, «извини, ты всё слышала сама». Раздражённо выдохнув, я вернулась к объекту непонимания и протянула:

– Ну, мам!

– Дочь, – отозвалась единственная и неповторимая, – не обсуждается.

– Но, так нельзя! – возмутилась я. – У меня учёба начинается, выпускной класс, здесь мои друзья, да вся моя жизнь здесь! А ты просто приходишь и говоришь, что мы собираем чемоданы и уезжаем! Разве мы не должны сначала сесть за стол и всё это обсудить, начать подготовку? К чему срываться?

– Это обдуманное решение, Элисон, – вздохнула мама. – Всё лето мы готовились к этому: собирали бумаги, искали жильё и работу, устраивались, и, вот, теперь мы готовы к полноценному переезду. Дом готов: он небольшой, но достаточно уютный. Нам с Эриком дали хорошие вакансии, тебя ждёт отличная школа, тетя Кара договорилась о переводе. Переезд в столицу – это большой шаг вперёд.

– То есть, всё это время вы знали и просто молчали?

– Ну, надо же было лишить тебя всяческой аргументации, – улыбнулся отчим.

Я глубоко вдохнула и шумно выдохнула, пытаясь успокоиться, только получалось совсем плохо. Сложившаяся ситуация неимоверно злила, а самым обидным была собственная беспомощность. Три дня! В любой другой ситуации я за сутки смогла бы даже армагеддон поднять, но что за три дня я смогу сделать здесь?!

– Так, – заключила, – я пойду в свою комнату. Нужно всё это переварить. Ужинать не буду, спасибо.

И ушла в тактическое отступление, покинув кухню и замуровавшись в комнате.

У меня просто не было слов! Вернее, были, но малоприятного, в основном нецензурного содержания. Смысла в них не было никакого, сплошные эмоции. Прекрасно! Предупредить меня за пару дней до отъезда, чтобы не было шансов всё изменить – да это в меньшей степени несправедливо! Разве так можно поступать?!

Я зажмурилась, борясь с очередным приступом. Давай, Элли, не время скатываться в истерику. Не смей! Громить всё вокруг не вариант тоже. Зато вариантом будет излить кому-нибудь душу. Решив так, я подошла к кровати и схватила с неё мобильный. Разблокировав его, открыла сообщения на контакте, подписанном ласковым «Фло» со смайликами в виде сердечек, и написала безэмоциональное:

«Давай через час на нашем месте».

Ответ пришёл практически сразу:

«Что-то случилось?».

Прикусив губу, напечатала:

«Расскажу».

И, отбросив девайс на подушки, растянулась поперёк кровати, уставившись в родной и заученный до каждой трещинки потолок.

Когда необоснованная истерика наконец сошла на нет, я смогла успокоиться и начать мыслить здраво. Новость о скором переезде действительно напугала меня. Здесь, в моём маленьком любимом городке, прошла моя жизнь со всеми её взлётами и падениями, здесь практически каждый знает меня (в большинстве с плохой стороны моей многогранной личности), здесь всё, что у меня есть. Но, если действительно задуматься, на деле ничего не держит меня здесь – пожалуй, кроме Флоренс, моей единственной подруги. Без неё я попросту не представляю свою жизнь. Остальное же… Всё здесь, кажется, сводит с ума.

Закинув голову, я посмотрела на окно, за которым красовался удивительный огненно-алый закат. Есть ли смысл устраивать скандал и цепляться за эту жизнь? Тем более, родителей тоже можно понять. Им здесь делать нечего. Работы толком нет, нормальной жизни, по сути, тоже. В столице хотя бы есть перспективы. Не оставлять же их ради моих капризов и детского страха?..

В момент, когда аргументы в моей голове окончательно запутались и приступили к исполнению вольного танца, раздался стук в дверь.

– Да? – позволила я, выпрямляясь.

Эрик вошёл внутрь, привычно оглядев комнату взглядом, и сказал:

– Привет.

– Привет, – почему-то тоскливо откликнулась я и пододвинулась на кровати, освобождая место.

Отчим молчаливое приглашение принял и место занял, удобно располагаясь.

– Сильно злишься? – поинтересовался, чуть улыбнувшись.

– По шкале от тлеющих углей до полыхающего вулкана? – спросила его и, получив подтверждающий кивок, задумалась: – Хм-м… Пожалуй, кипящий чайник.

– Ну, уже что-то, – вновь кивнул он и протянул мне небольшой футляр с диском внутри. – Кстати, это тебе.

– Что это? – спросила, принявшись разглядывать диск на предмет подписей или пояснений.

– Программа видеомонтажа, которую ты просила, плюс пара расширений на мой вкус.

– Это подкуп? – усмехнулась я.

– Чем можем, – развёл руками он.

Что ж, этому я ничуть не удивилась. Эрик по профессии айтишник, и на деле очень даже толковый. Ему бы в крупной компании работать, но он решил оставить жизнь в столице и приехать сюда к моей матери, с которой они учились в одном университете. Сейчас я думаю, что это было сложным решением для него, учитывая, сколько и скольких ему пришлось оставить в своей прежней жизни.

Единственным человеком, кто поддержал его в тот момент, была его родная сестра Кара. Потому с ней я знакома очень хорошо: стабильно пару раз в год она приезжает к нам в гости. Теперь, похоже, мы будем рядом, что меня на самом деле радует. Кара очень похожа на Эрика: она открытый, позитивный человек, но при необходимости её решимость не поколеблет даже бронепоезд.

Что касается её брата… Когда-то давно маленькая семилетняя Элли познакомилась с другом своей мамы и искренне его полюбила. Эрик знает: мне не нужно называть его отцом, потому что он и так является им.

– Я правда понимаю, – заговорил мужчина, взяв в руки одну из плюшевых игрушек, беспорядочно разбросанных по комнате. – Вот так сорваться и уехать в другое место довольно сложно, но, поверь мне, отнюдь не так ужасно, как ты себе это представляешь. В конце концов, в следующем году тебе всё равно пришлось бы переезжать из-за учёбы в университете.

– Так почему нам не переехать через год?

– Потому что для поступления в хороший институт тебе нужен хороший диплом. Школа, с которой договорилась Кара, довольно престижная, после её окончания у тебя будет шанс получить стипендию на обучение по тому направлению, которое ты желаешь. Твоя мама решила, что сейчас самое время позаботиться об этом.

Звучало довольно разумно. По крайней мере, в таком контексте.

– А ваша работа? – спросила его. – Она действительно достойная?

– У меня хороший диплом и есть практика, – ответил отчим, приобняв меня за плечи, – так что я устроился без проблем. После испытательного срока могут принять сразу как главного системного администратора. Мама на начальном этапе, но ты её знаешь, она прорвётся.

– Это хорошо… – выдохнула, прикусив губу. – А что будет с этим домом?

– Есть семейная пара, хотят перебраться сюда. Их дети уже выросли и обзавелись своими детьми, так что им хочется поселиться где-то рядом с природой, чтобы отдыхать и возиться с внуками.

– Как иронично… – усмехнулась я. – Мы уезжаем в город, продавая дом тем, кто из этого города сбегает.

– Это жизнь, – улыбнулся Эрик в ответ.

Мы ещё немного помолчали. С ним всегда было уютно и хорошо; не удивлена, что именно его мама выбрала в спутники жизни. И меня, чужую дочь, он принял с пониманием, как родную. Даже со всеми моими… недостатками, если их можно так назвать. Редко когда дети так ладят с неродными родителями, но не в нашем случае. Вот, он просто пришёл и всё расставил по полочкам, услышал и понял.

Мне определённо повезло с родителями.

– Думаю, – всё же заговорил он, – мне стоит пойти и успокоить твою мать, пока она не решила, что я пал жертвой твоего юношеского максимализма.

– Думаю, да, – улыбнулась я и на пару секунд прижалась к нему, чтобы полноценно отпустить.

– Может, все-таки спустишься и поешь? – предложил мужчина, поднимаясь.

– Нет, я лягу спать пораньше.

– Ладно, – насмешливо хмыкнул он. – Только будь дома к двенадцати, возьми ключи и, будь добра, возвращайся осторожнее.

– Идёт, – кивнула ему и снова искренне улыбнулась. – Спасибо, Эрик.

– Не за что. Маму предупрежу, – ответил отчим и покинул мое обиталище.

Я покачала головой, отчего-то чувствуя неимоверное облегчение, и посмотрела на часы. Времени до встречи оставалось совсем немного, так что я отложила размышления и принялась собираться.

Домашние шорты с любимой футболкой нашли свое место на ближайшем стуле, на их замену пришли тёмно-синие джинсы и легкий свободный свитер. Зная, что через пару часов сильно похолодает, захватила жилет. Кроссовки и ключи от дома ждали у выхода, телефон определила в задний карман джинс, к нему подключила наушники, чтобы включить музыку по пути. В последнюю очередь прошлась расческой по волосам и выдвинулась к выходу.

Я планировала уйти незаметно: никогда не любила долгих наставлений. Уходя из дома, говорила об этом только в том случае, если у моего ухода были прямые свидетели. Я и не собиралась менять своих привычек, но раздавшиеся из кухни голоса заставили меня остановиться, и я просто не смогла устоять.

– …отправят послезавтра, – сказал Эрик, видимо, продолжая начавшийся без меня разговор. – Кажется, мы всё уладили.

– Похоже на то, – отозвалась мама. – Осталось только решить, поедем вместе на машине, или нам с Эл взять билеты на поезд.

– К чему поезд? Поедем вместе, так будет быстрее и правильнее. Ещё дождёмся покупателей и уедем со спокойным сердцем.

– Может, ты и прав. К тому же поезд – это всё-таки риск.

– Кстати, об этом. Ты поговорила с её психологом?

Я нахмурилась. Признаться честно, я не была довольна тем, что моя мама о чём-то беседует с моим психологом. Мистер Арчер устраивал меня именно тем, что не выносил ничего из моей головы за пределы своего кабинета. Однако их разговор был разговор был – к слову, во время моего последнего посещения на прошлой неделе. Тогда он казался мне необычным и в чём-то даже обидным, в нынешнем контексте я понимала гораздо больше.

– Понимаете, – сказал тогда он маме, – мы действительно далеко продвинулись. Элисон научилась принимать себя и контролировать то, что с ней происходит. Она больше не считает себя ненормальной или неправильной. В случае детских травм это большой прогресс, потому что зачастую дети ещё больше углубляются в себя, чувствуя проблему, с которой априори не могут справиться.

– Ну, это же хорошо, – явно осторожно согласилась мама.

– Да, это хорошо. Только… Мы всего лишь компенсировали ущерб причинённой травмы, а не проработали её. Да, сейчас она справляется, но это лишь до ближайшей стрессовой ситуации. Чем сложнее будут обстоятельства, тем труднее ей будет справляться.

– Вы хотите сказать, что с этим невозможно справиться?

– Я хочу сказать, что у меня недостаточно квалификации, чтобы с этим справиться, – пояснил врач. – Я думаю, вам стоит обратиться к нештатному специалисту. В столице такие есть, при необходимости я могу дать вам нужные контакты. Элисон еще совсем молода, и не хотелось бы, чтобы такая травма мешала ей вести нормальный образ жизни. Она очень сильная, просто нужен правильный подход к проблеме.

Тогда я не знала, почему разговор зашёл о столице, да, и не стала зацикливаться: что-то болезненное разлилось в груди, будто туда залили раскалённого свинца. Мне отчаянно захотелось закричать, но я закусила губу, борясь с этим желанием.

– Мистер Арчер, – заговорила мама, отвлекая меня от болезненных эмоций, – как думаете, может смена обстановки отрицательно сказаться на её состоянии?

– М-м… Говорить о чём-то уверенно я, разумеется, не стану, но могу предположить, что смена обстановки пойдёт на пользу. Подумайте: моральную реабилитацию после травмы она прошла именно здесь. Эти места заключили в себя её боль и страхи, и теперь они окружают её, напоминая о случившемся. Возможно, оказавшись в непривычной обстановке, она сможет выдохнуть и подтолкнёт саму себя к лечению. Шансы на успех всегда есть, миссис Эвард.

Шансы на успех всегда есть. Арчер говорил так твёрдо, но, честно говоря, я перестала в это верить уже давно. Я не люблю обманывать в целом, обманывать себя – уж тем более, а потому пустыми надеждами себя особо не кормила. Вы можете думать, что человек в состоянии справиться с чем угодно, пока не сталкиваетесь с вещами за гранью логического понимания и принятия. Я такая, какая есть, и с этим придётся жить дальше, а потому убиваться я не собираюсь в каком бы то ни было смысле.

Теперь, вспоминая этот диалог, я понимала: мама действительно готовилась заранее. Она даже обсудила это с психологом, дабы убедиться в том, что ничего не произойдёт. Возможно, этот разговор стал ещё одним кирпичиком в фундаменте нашей новой жизни, лишив меня шанса на отказ.

– Поговорила, – тем временем ответила отчиму мама. – Он уже прислал мне необходимые номера.

– Хорошо. По приезду разузнаем о них побольше, выберем пару-тройку и расскажем о проблеме – думаю, найдём выход.

– Я люблю тебя, – призналась мама, и я, прикрыв глаза, мягко улыбнулась.

– Я знаю, – послышался ответ и, судя по звукам, кто-то решил затихнуть – наверное, продемонстрировали это друг другу физически.

– Нет, я серьёзно! – возразил мамин голос. – Я действительно тебя люблю. Хорошо, что ты есть.

Ответа не последовало, и догадаться, почему, труда не составило. Справедливо решив, что после урегулирования столь тяжёлых вопросов родители имеют полное право насладиться счастливыми моментами супружеской жизни, я направилась к выходу, чтобы тихо надеть обувь, взять ключи и незаметно покинуть дом.

Если к заминке у выхода добавить медленный шаг под любимую музыку, можно сделать верный вывод, что я опоздала. Прогулявшись до центра, свернула к выезду из города, наблюдая, как солнечный свет покидает этот мир. Точно так же медленно и верно свет покидал и мою душу. Эта мысль не задержалась надолго – была выгнана инструментальным припевом, и я даже прикрыла глаза, наслаждаясь музыкой. За чертой города свернула налево, углубляясь в лесной массив, чтобы за ним выйти к речному пляжу. Там – по песку, повторяя чужие шаги, вдоль реки, поднимаясь на холм, за которым прячутся воды. Так что перед подъемом, выключая музыку, я взглянула на время и осознала: сейчас меня прибьют и здесь рядышком тихонечко прикопают.

Источник моей скорой смерти уже был здесь: восседал на деревянной пристройке, возмущенно покачивая ногой. Я усмехнулась: годы пройдут, Флоренс Мейн не изменит своему желанию покалечить меня хоть за что-нибудь. Раздраженная девушка моего настроения не поддержала, принявшись расправлять невидимые складки на бирюзовой ткани летнего сарафана, отчего длинные волосы цвета вороного крыла на миг спрятали ее лицо. В прочем, она соскочила с пристройки и выпрямилась, демонстрируя свой великолепный вид.

– Я успела замерзнуть, состариться, помереть, возродиться и снова замерзнуть, пока ты несла сюда свое туловище! – возмутилась она, едва я подошла ближе.

– Стоило теплее одеться! – весело откликнулась я и крепко обняла. – Потому что Дэн Флейтон явно не оценит твой шикарный вид, если ты окоченеешь до уровня зомби.

– Да пошла ты! – фыркнула подруга и обняла в ответ, чтобы через минуту отстраниться и уже серьёзно заметить: – Выглядишь неважно, Джерман.

– Да и чувствую себя так же. – призналась, забираясь на пристройку.

– Опять зацепилась с родителями из-за мозгоправа? – предположила Фло, присоединяясь ко мне.

– Лучше бы так…

Следующие полчаса ушли на полный эмоциональный пересказ сегодняшнего вечера с примесью воспоминаний и скоропостижных выводов. Высказывалась я емко и от всей души, в прочем, Фло на то и была лучшей подругой, чтобы принимать во мне все, даже любовь к ненормативной лексике. Когда я наконец выдохлась, она молча смотрела в сторону горизонта, пытаясь переварить сказанное.

– Дерьмо, подруга. – честно призналась она.

– Полное. – согласилась, пряча руки в карманы жилета.

– Самое паршивое в том, что я согласна с твоими родителями. – я возмущенно взглянула на нее, и подруга фыркнула. – Конечно, черта с два я хотела бы тебя куда-либо отпускать, Эл! Но твои правы: с этим надо уже что-то решать.

– Я не хочу ничего решать. – скривилась, отводя взгляд. – Знаешь, да я бы даже и не против, только… Я ж там помру без тебя.

– Ну, к счастью, на дворе двадцать первый век, в котором изобрели столь полезную штуку, как интернет. – напомнила Фло. – А в следующем году я уже буду рядом с тобой и, может, даже в одном университете.

– Как ты можешь быть такой уверенной? – возмутилась я. – Я тут, понимаешь ли, страдаю, а она все разрулила уже.

– Мы же в паре работаем, ты забыла? – улыбнулась брюнетка. – Я в нашей паре безбашенность и позитив, ты – решительность и сарказм. Только попробуй там забыть об этом, иначе приеду и вобью обратно в твою пустую бесполезную башку.

– Договорились, сладкая. – ухмыльнулась я и почувствовала, как внутри потихоньку отпускает напряжение. – Слушай, ты не брала с собой ничего съедобного? А то я с этой нервотрепкой даже не поела, а сейчас полегчало, так и проголодалась.

– Твое счастье, что я запасливая. – вздохнула Флоренс и, запустив руку в карман джинсовой курточки, вытащила горсть конфет. – Жуй, чудовище.

– Кстати, – вспомнила, разворачивая шоколадное лакомство, – если я уезжаю, то это не значит, что я не сведу вас с Флейтоном.

– Интересно, как? – хмыкнула девушка.

– Воздушно-капельным путем, подруга, как же еще. Будем держать дистанционную связь и направлять вас в нужное русло.

– Смотри, чтобы это русло не скатилось в сточную трубу. К слову, ты там тоже найди себе шикарного парня в конце концов!

– Я психически больная с непереносимым характером, о каких отношениях вообще идет речь?

– Что ж, мне действительно не стоило об этом забывать.

– От инно, – жуя конфету, пробурчала в ответ.

– Но без твоего характера будет скучно. – вздохнула Фло. – Кто будет ставить на место выскочку Мэг? В прошлом году ты здорово подпортила ей нервы и имидж.

– Как «кто»? Ты, конечно! Я столько лет старалась, воспитывала достойного ученика, не смей оплошать!

– Ты, блин, серьёзно? Унижать это стадо кретинов в одиночку абсолютно неинтересно.

– Ничего, переживешь! – приобняла подругу за плечи, чуть покачиваясь из стороны в сторону. – И не такие времена переживали, Фло, и не такие.

– О, да! Как говориться, испытали все прелести суровых подростковых будней. Полугодовалую травлю помнишь?

– А битву столовской едой?

– Потоп в туалете?

– Три пожарных тревоги?

– Незаконная ночная мини-вечеринка в спортзале?

– Господи, мы реально сумасшедшие! – захохотала я. – Ты просто обязана поддержать наш имидж и не ударить в грязь лицом перед общественностью за нас двоих. Я в тебя верю, подруга.

– Иногда я действительно хочу прибить тебя и закончить свои мучения. – вздохнула Мейн. – Но точно не сегодня, иначе я опоздаю и прибьют уже меня.

– Тогда пойдем. – заключила я и первой спрыгнула на землю.

Подруга спускалась медленно, рискуя угробить красивую шмотку. Позволив ей это, я медленно двинулась к обрывистому краю холма.

– Элисон! – окликнула меня Флоренс.

Я обернулась, поймав ее полный беспокойства взгляд, и улыбнулась.

– Все хорошо, Фло. Просто проверю.

– Я рядом. – негромко откликнулась она.

Я осторожно подошла к краю и взглянула вниз.

Со стороны реки холм резко обрывался, пугая немалым расстоянием между землей и водой. В сумерках оно особенно пугало: темнеющая река, шум ее течения, едва уловимое взглядом движение вод. Я сглотнула комок, вставший в горле, и шумно глотнула воздуха. Все было хорошо; никакой опасности, никакого страха. Но… Где-то внутри, из самого отдаленного уголка души, в который я давным-давно запихала собственные страхи, что-то шевелилось, словно воды в темноте. Тихий зов, мягкий, подначивающий интерес, загадка: что будет, если сделать шаг вперед, ступить вниз, потерять равновесие? Как будет ощущаться крик воздуха, сила давления, скорость падения, можно ли ощутить удар, или сердце разрывается от ужаса еще до соприкосновения с поверхностью воды?..

Так, Элли, спокойно. Ничего нового. Не поддаваться искушению. Шаг туда станет твоим концом.

– Элисон?

Глубоко вдохнула и шумно выдохнула, возвращая состояние покоя. После стольких тренировок приходить в себя стало гораздо легче и намного быстрее.

– Все нормально. – развернулась и подошла к подруге. – Видишь? Я в порядке. Все, идем.

Один из множества плюсов наличия лучшей подруги: перед ней не надо объясняться, потому что она и так в курсе всего. Она просто рядом, и этого достаточно. Можно просто прийти и закричать – и она поймет. Можно забраться к ней посреди ночи, разбудить и заставить смотреть с тобой душещипательную мелодраму под банку мороженого. Можно проклинать ее, зная, что это все равно не сработает. Можно позвонить ей в любое время, и она ответит, придет и поможет. Лучшая подруга – это практически духовная сестра-близнец.

Моей лучшей подругой всегда была и будет Флоренс.

И мне будет тяжело оставить ее здесь.

Словно чувствуя мое настроение, Фло приобняла меня, заставив обратить на нее внимание, и улыбнулась:

– Все будет нормально, Элли. Я врать не умею, ты же знаешь, так что можешь мне поверить.

Я улыбнулась в ответ. Конечно, будет, Фло. Конечно.

Мы вернулись в город уже в сумерках, освещаемых уличными фонарями. Страха не было: здесь каждый знает друг друга, никто не станет обижать своих. К тому же, среди тех, кто имеет привычку гулять по ночам, в основном числятся мои приятели, которые не только не обидят, но и заступятся в случае чего. Поэтому никто не удивился, встретив в центре у фонтана компанию разгулявшейся молодежи.

– Доброй ночи, господа! – громко возвестила я о собственном появлении, подходя ближе.

– О-о-о! – раздалось многозначительное в ответ, и ребята обратили на нас внимание. – Джерман с Мейн пожаловали!

– Да мы так, мимо проходили! – усмехнулась подруга, правда, ее усмешка продлилась недолго – до того момента, как она воочию узрела предмет своего обожания.

Теперь усмехнулась я: видеть смущенную Фло было откровенно говоря забавно.

– Присоединитесь? – предложил Ник, один из местных заводил, с коим у меня были хорошие отношения со времен детского сада.

Мейн уже было открыла рот, но я нагло перебила ее:

– Увы, но нам пора расходиться. Кстати, Дэн, мне нужна услуга.

– Всегда рад, Джерман. – хохотнул шатен, подходя ближе.

– Видишь ли, совсем темно стало, а нам с Фло в разные стороны. Проводишь ее до дома?

– Без проблем. – улыбнулся парень.

Я перевела взгляд на Флоренс и мило оскалилась, наблюдая, как она пытается убить меня взглядом.

– Видишь, сладкая, никаких проблем, Дэн за тобой присмотрит.

– А кто присмотрит за тобой? – поинтересовался у меня Ник.

– Моя совесть! – насмешливо ответила ему, обнимая Фло на прощание. – Всем пока, ребят!

Покидая их под недружное прощания, я вдруг осознала, что это, возможно, в последний раз. Сейчас, когда рядом не было ни родителей, ни Фло, ни музыки, ничего не отвлекало от тоски. Здесь моя привычная жизнь как-никак. Это не меняет моего решения, но… Все равно грустно. Я впервые отказываюсь от всего. Впервые так кардинально меняю свою жизнь, и от этого становится не по себе. Стоит ли оно того?

Я ничуть не удивилась, застав родителей за просмотром телевизора в гостиной. Они, конечно, не желали ложиться спать, решив дождаться меня. Улыбнувшись, я сняла обувь, скинула жилет и первым делом прошла на кухню в поисках съестного. Ужин обнаружился в холодильнике, будучи оставленным в контейнере специально на случай разогрева посреди ночи. Сняв крышку, я довольно хмыкнула, оценив лазанью, и поставила ее в микроволновую печь. Улыбка не сходила с моего лица.

– На ночь вредно есть. – объявила мама, включая общий свет.

Я развернулась к ней, наблюдая, как она садится за стол.

– Телевизор на ночь смотреть тоже вредно. – ответила ей. – Чай?

– Можно. – кивнула единственная и бесконечно любимая. – Ругаться будем?

Я улыбнулась шире и включила чайник.

– Нет.

– Мою дочь похитили инопланетяне и прислали мне ее замену с нормальным характером?

– Не дождешься. – насмешливо ответила, мысленно заметив: сарказм у нас определенно семейный. – Я на полном серьезе.

– Это и пугает. – призналась женщина.

В скорости поднятия температуры между чайником и микроволновкой благодаря значительной форе победила микроволновка, так что я извлекла из нее контейнер с ужином и уселась за стол.

– Тебе бы радоваться. – сказала как бы между прочим. – Не воплю, не ругаюсь, посудой не кидаюсь.

– Да я радуюсь, – пожала плечами мама, доставая чашки.

Мы замолчали. Я уплетала лазанью, она делала чай, и, дождавшись момента, когда она поставит чашку передо мной и сядет сама, отодвинула еду.

– Раз переезжаем, то переезжаем. – сказала решительно, беря чашку в руки. – Но у меня будут условия.

– Выдвигай. – согласилась она.

– Первое: вся моя коллекция игрушек едет со мной.

– Завтра упакуешь.

– Второе: никаких ограничений за рамками, без чрезмерной опеки. Мам, я очень тебя люблю, но когда начинаются речи вроде «эти вещи слишком короткие» или «будь дома не позже девяти», во мне просыпается желание делать все наперекор.

– Обещаю, что подумаю.

– И третье, мам. – я вздохнула, делая глоток чая. – Никто не узнает, почему я хожу к психологам. Не хочу, чтобы были проблемы. В смысле, в школе тоже никто знать не должен.

– Я не думаю, что действительно выйдет это скрывать, Элли.

– Хотя бы сколько получится.

– Хорошо. – согласилась она и допила свой. – Это все?

– На данном этапе да. – пожала плечами я.

– Тогда, – мама вытянула руки, – иди сюда.

Улыбнувшись, я пересела к ней поближе и обняла.

– Я люблю тебя, Элли. – прошептала она мне в висок.

– Люблю тебя, мам. – ответила ей.

Следующая пара дней прошла в безумной суматохе: собирали вещи, упаковывали все ценное, грузили в авто, договаривались с грузоперевозочной компанией. Часть мебели оставили здесь для новых владельцев, основное забрали с собой в новый дом. На первый день мы выбрались на ужин к семейству Мейн – все-таки знали друг друга давно и хотели толком попрощаться. Прощания вышли слезные, но теплые. Не с Фло, конечно – она все это время помогала мне с делами, потому прощание с ней выходило на самый последний момент. Прощаться с одноклассниками или с кем-нибудь еще мне не хотелось совсем, однако на второй день Флоренс вытащила меня на пляж, где мне устроили прощальную вечеринку. Мы пили и веселились, и я совсем не чувствовала той тоски, что появлялась при мыслях о переезде в самом начале. Однако от тяжелого похмелья на сегодня никто избавить меня не смог.

В голове звенело, но я стойко держалась, дожидаясь вместе с родителями и Фло новых жителей нашего дома. Сейчас, без всего нашего милого домашнего барахла, он выглядел совершенно пустым, будто жизнь покинула его. На сожаления, однако, сил не было.

Это были последние минуты здесь – после ждала долгая дорога и новая жизнь. И я упивалась ими до последнего, обнимая Флоренс и стараясь не думать ни о чем. Просто новый этап в жизни, просто новое начало. Я убеждала себя в этом с самого утра перед зеркалом, сжимая край футболки, выбившейся из-под джинсового короткого комбинезона, который я выбрала для дороги, и переступая с ноги на ногу в любимых серых сникерсах. Волосы предусмотрительно собрала в пучок, но тот получился неровным, и переделывать его мне абсолютно не хотелось – все-таки, в машине сидеть, какая разница? Тем более с этим звоном в голове я все равно буду спать ближайшие пару часов, а это превратит в ужас и волосы, и любой мало-мальский макияж.

Момент, когда жильцы, наконец, появились, я вообще пропустила, задремав на плече у подруги. Довольно милые люди лет под пятьдесят навскидку сделали краткий обзор по дому, завершили все переговоры и доброжелательно пожелали нам удачного пути. Так мы и покинули родное обиталище, в спешке и полном душевном раздрае.

Нужно было садиться в авто, но Фло никак не хотела отпускать: крепко обняла и, похоже, заплакала.

– Звонки, смс, интернет. – как мантру повторила она. – Если пропадешь хотя бы на пять минут, я достану тебя везде.

– Взаимно, подруга. – улыбнулась я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Не умри тут.

– Не умри там. – вернула она мне и отстранилась.

Я села в машину, расположив рюкзак с необходимыми вещами рядом. Родители уже ждали меня внутри.

– Флоренс, – сказала мама через открытое окно, – поговорим с твоими родителями, отпустят к нам на каникулы.

– Будет здорово! – сквозь слезы улыбнулась она.

– Прекрати реветь! – не выдержала я. – Я уже скучаю, Фло.

– Взаимно, Элли.

Мейн еще раз махнула рукой и отошла от машины.

Мы закрыли окна и переглянулись.

– Ну, что, вперед? – нарушил тишину Эрик.

– Вперед. – ответили мы с мамой.

Так началась наша новая жизнь.

Молча говорить

Don't you know too much already?

Разве ты не знаешь уже большей части?

I'll only hurt you if you let me

Я лишь сделаю тебе больно, если ты подпустишь меня,

Call me, friend, but keep me closer

Называй меня своим другом, только держи ближе

But call me when the party's over

И звони, когда вечеринка закончится.

Всю дорогу я настраивала себя на то, чтобы быстро свыкнуться с переменами. Упрямство было моей второй натурой, и с этим нужно было поработать, чтобы можно было спокойно существовать здесь. И, видимо, это подействовало, раз по приезду я не бросилась в спасительную истерику, на коленях умоляя о возвращении. Ну, это внушало уже какую-то уверенность, да?..

В новом обиталище нас встретила Кара, на протяжении последних пары дней разбиравшаяся с нашими вещами. Дом мне понравился сразу: небольшое двухэтажное строение мягкого кремового цвета с белоснежными окнами и балконом на втором этаже и скатной крышей. Вдоль аккуратного кованного забора стояло несколько деревьев, погружая внутренний дворик в тень. Я почему-то сразу улыбнулась: на душе стало спокойно. Дома я такого не ощущала давно.

– Смотри, – заговорил Эрик, едва мы вошли во двор, – в том углу за домом можно беседку поставить и отдыхать в теплые дни. Что думаешь?

– Отлично, – ответила, озираясь по сторонам.

– Ну, чего встали на пороге? – возмутилась Кара. – Давайте, проходите, оценим мое мастерство обстановки!

Надо признать, тетя постаралась на славу. Несмотря на оставленное там, вещей было предостаточно, но каждая из них нашла свое место в доме. Конечно, что-то все еще стояло, будучи упакованным в коробках, но это уже были мелочи.

За дверью в дом был короткий небольшой коридорчик, который расширялся в небольшое фойе, освещаемое необычной люстрой: лампы скрывались за деревянными дощечками, которые указывали направления: кухня, гостиная, комнаты… Я в первый момент замерла, разглядывая ее.

– Правда, здорово? – весело спросила Кара, встав рядом со мной.

– Нет слов! – честно призналась в ответ.

Справа от фойе помимо лестницы, ведущей на второй этаж, имелась дверь, ведущая на кухню, смежную с гостиной. Слева коридор расширялся в прихожую, в которой находился шкаф-купе для верхней одежды и дверь в ванную.

– И как давно вы выбрали его? – спросила у улыбающихся родителей.

Эрик чуть повел плечами.

– В прошлом месяце перечислили плату.

– Да вам бы шпионы позавидовали!

– Не злись, Элли, – приобняла меня Кара, – я уверена, что тебе понравится здесь. Район здесь хороший, обустроенный. До школы, правда, придется добираться, но я живу недалеко от нее, можешь оставаться у меня. Давно мы с тобой не болтали по душам.

– Успеете еще устроить девчачий вечер! – фыркнул отчим.

– Действительно. – ответила ему сестра. – Там наверху комнаты более-менее подготовлены, оформите по своему усмотрению. Предлагаю вам немного отдохнуть, а потом пойти на ужин в одно замечательное место.

С этим предложением все согласились.

Второй этаж вмещал в себя шесть по моим расчетам помещений: спальню родителей, мою комнату, две пока еще свободные, гардероб и душевую, в которой так же находились стиральная машина и санузел. Пространство было удобным и привлекательным, хоть и заполненным различными коробками, кои нам еще предстояло разобрать. Потребуется время на это…

Комната, выделенная для меня, сюрпризом не стала: подобное оформление мы с мамой обсуждали, выбирая возможные варианты ремонта. Ха! Оказалось, все это было для того, чтобы понять, какую комнату я хочу.

Спальня была выполнена в классическом черно-белом стиле. Черный пол гармонировал со светлыми стенами и потолком, на фоне которых прекрасно смотрелась темная мебель: рабочий стол, стулья, трехъярусный комод, широкая кровать и пара навесных полок. Улыбаясь, я представила, как подберу рамки для фотографий в тон, чем заполню стол и что добавлю. Нужно только добраться до своих коробок и на днях оказаться в ближайшем торговом центре.

Рухнула на кровать вместе с дорожным рюкзачком, оценив ее мягкость. Тут же порадовалась розетке, расположенной совсем близко к кровати, чуть выше уровня прикроватной тумбы, и определила телефон на зарядку. Как всякий относительно новый девайс, он сносно держал зарядку и долгий путь выдержал, но перед вечерним выходом в люди стоило все же подстраховаться.

Не прошло и получаса, как на пороге появился улыбающийся Эрик.

– Ну, как тебе, уютно? – спросил он, оглядываясь. О, я знала, что себе подобное оформление он никогда делать не стал бы, предпочитая классику: пастель, спокойствие и умиротворенность. Даром, что техник!

– Еще бы! – хмыкнула, задрыгав ногой. – А где мой столик и зеркало?

– Тут, на этаже, в дальней комнате. Там все, что относится к этому этажу. Позже перенесем. Кстати, завтра поедем по магазинам, заодно осмотримся, так что подумай примерно, что тебе нужно, ладно?

– Список уже составлен. – кивнула в ответ. – Мама с Карой внизу?

– Да, обсуждают различные мелочи. На ужин, кстати, пойдем через пару часов.

– О, – я глянула на наручные часы и улыбнулась, – значит, я успею разобрать чемодан с вещами.

– Ну, тогда действуй. – хмыкнул отчим и развернулся, дабы выйти.

– Эрик! – остановила его я.

– Что? – обернулся мужчина.

Я уже было открыла рот, дабы задать интересующий меня вопрос, но… запал как-то сошел на нет, и вместо этого я качнула головой:

– Нет, ничего.

– Уверена?

– Да.

Эрик ушел, а я вздохнула, ругая себя за глупость. Нет, я не испугалась, отнюдь. Просто… стоило ли задавать ему такие вопросы и бередить старые раны?

Я знала, что, бросая столицу, он оставил не только Кару, но и своих родителей. Те желали для сына лучшей жизни, нежели связь с женщиной с ребенком. Только, когда мама решила оставить большой шумный город, он без сомнений отправился следом. Это стало концом его общению с родителями. Долгие годы они игнорировали друг друга, никоим образом не контактируя, и узнавая о состоянии дел через Кару, которая так и не смогла помирить их. И мне с моим нынешним умом было так жаль, что теперь хотелось сделать все, чтобы они, наконец, увиделись.

Это я и хотела спросить у него: собирается ли он повидаться с семьей?

Нужно обсудить этот вопрос с Карой.

Отбросив грустные мысли, отправила подруге улыбающийся смайл на шутливое видео про котиков, присланное ей недавно, и принялась разбирать вещи.

Я всегда была своеобразным человеком. Все знали меня как взбалмошную, характерную натуру с любовью к сарказму и шуткам. Я не была смазливой девчонкой, но не была и пацанкой: в моем арсенале имелись пара юбок, платьев и личная косметичка. Это было неким компромиссом во мне. Потому шкаф заполнился больше, чем на половину, хоть это меня и удивило. Однако одно платье легкого кроя я оставила на вечер – хотелось выглядеть нормально, где бы мы не оказались.

Нормально… Мысль заставила грустно усмехнуться. Вообще можно назвать нормальным хоть что-то, касающееся меня? Вся моя жизнь не является нормальной. Спонтанные переезды, разговоры с мозгоправами, абсурдные поступки… Сегодня я могу сделать вид, словно все хорошо. А завтра жизнь пойдет по накатанной: нелепые попытки адекватно существовать во Вселенной, которая, кажется, делает все, лишь бы исключить меня из жизненной цепочки. Самое обидное – я не могу никого обвинить в этом. Даже себя. Просто обстоятельства. Жизненная ситуация. Нелепые события, наложившиеся в моей голове друг на друга…

В последний раз, когда мы говорили с мистером Арчером об этом, он отнесся к подобным моим рассуждением с неодобрением.

– В нашем мире весьма размыта граница «нормальности», Элисон. – сказал тогда он, глухо постукивая ручкой по закрытой записной книжке, что являлось своего рода нарушением рабочего процесса. – Разница складов ума вполне может перейти в куда более тяжелую стадию, но, к сожалению, этот процесс уже необратим. Ты считаешь себя, скажем… ненормальной?

Это был очень хороший вопрос.

– Пожалуй, нет. – спустя пару минут молчаливых раздумий абсолютно честно ответила я. Задаваясь этим вопросом достаточно часто, я в свое время перерыла интернет в поисках полезной информации, а потому узнала множество психических заболеваний и неоднократно видела их проявления в видеороликах, изображениях и красочных описаниях. Пускай так, но мне было, из чего судить. – Скорее, немного… абсурдной.

– То есть?

– Ну, согласитесь, сомнительные порывы нормальным не назовешь. И, несмотря на их существование, я все еще здесь. Воевать с собственным разумом – своего рода абсурд, не находите?

– Отнюдь. Может, ты не замечала, но на деле каждый человек сопротивляется себе хотя бы один раз за день. Кто-то говорит себе «нет», проходя мимо пекарни. Кто-то встает на полчаса раньше, возражая отчаянному желанию доспать. Кто-то отказывается от совместного похода в кино, чтобы успеть навести порядок в доме. Сопротивление своим желаниям – это норма, в которой кто-то оказывается слабее, нападая на холодильник после двенадцати, а кто-то сильнее, наслаждаясь идеальным порядком в собственной обители. И сейчас ты здесь именно затем, чтобы быть способной к подобным возражениям.

Честно признаться, мистер Арчер действительно мне помог и многому научил. Он помог мне стать такой, какой я теперь была: веселой, общительной, социализированной. И он считает, что меня еще можно спасти. Наверное, это меня подкупило, особенно после их с матерью разговора. Он не жаждал наживы от еще одного пациента, он действительно хотел помочь мне. Вопрос оставался лишь в том, можно ли мне помочь?

Я взглянула в окно, где солнце медленно катилось к закату, озаряя мир огненно-красными всполохами. Как бы то ни было, в этом мире слишком много всего, что держит меня. Я не готова расставаться с ним сейчас. Потому насмешки, психотерапии, неожиданные повороты – все буду терпеть.

Простояла под душем минут десять, приходя в себя. Вода всегда успокаивала нервы и приводила мысли в порядок. К тому же, это здорово сняло напряжение после долгой дороги, так что спустя полчаса я вылезла из ванной и юркнула в свою комнату, чувствуя себя гораздо лучше. Коротко ответив на очередное сообщение Фло, принялась приводить себя в порядок: высушила волосы, переоделась в выбранное ранее платье цвета беж с вышивкой из васильков насыщенной синевы, выбрала к ним босоножки на небольшом удобном каблучке, в среднего размера черную сумочку убрала телефон с кошельком, и, перекинув ее через плечо, наконец спустилась вниз.

В гостиной обнаружился отчим с ноутбуком в руках. Среагировав на стук каблуков, он поднял на меня взгляд и хмыкнул:

– Я почти верю в то, что ты невинный ангел.

– Не смешно! – фыркнула в ответ. – А где девочки?

– Прихорашиваются. – улыбнулся он и кивнул на свободное место рядом с собой. – Садись, глянь.

Я с радостью приземлилась на диван и уставилась в ноутбук, где на черном экране программного окна ровным строем белых строк красовался воистину огромный алгоритм. Я даже не сразу сориентировалась, но, приглядевшись и проследив за исходными данными, заметила привычные мне обороты.

– Ну, как, есть идеи? – спросил мужчина.

– Очевидно, что это перенос зашифрованной информации… – пробормотала, изучая глубже. – Только почему исходные данные пусты? Без языкового словаря такая программа работать ведь не станет!

– Потому что это не программа, а расширение. – широко улыбнулся Эрик. – Для программы внутренней деловой переписки между сотрудниками компании. Словарь в программе свой, я лишь дополню его небольшим шифром во избежание утечки информации. Маленький вклад в новое место работы.

Ага, маленький и совершенно скромненький… суток на трое работы, не меньше! Тем не менее, в ответ я улыбнулась так же искренне:

– Да ты крут! Думаю, кресло главного сисадмина будет твоим. Главное, не разбалуй их там.

– Кого это нельзя баловать? – послышалось за спиной, и мы обернулись.

Мама выглядела настоящей красоткой в платье-футляр бальзатово-серого цвета с V-образным вырезом длиной чуть выше колена и туфлях-лодочках. Я не переставала удивляться тому, как она оставалась такой красавицей. Что тут скажешь – и моему отцу, и Эрику в свое время очень повезло.

Кара осталась в том, в чем нас встретила: классический костюм насыщенного винного цвета, состоящий из зауженных брюк с высокой посадкой и удлиненного приталенного пиджака, под которым оказался надет черный топ с кружевным лифом; образ дополняли лодочки кофейного цвета. Тетя лишь поправила макияж и распустила светлые, как и у ее брата, волосы, позволяя прямым локонам лежать на плечах.

Убедившись, что Эрик не может выдавить из себя и звука, я усмехнулась:

– Окружающих такой красотой нельзя баловать, мамочка!

Кара ответила мне веселой улыбкой:

– Если обмен сарказмом окончен, может, уже поедем?

Тут все с ней согласились.

Тетя села со мной сзади, предварительно забив адрес ресторана в навигатор, и мы провели всю дорогу, обсуждая различные новости. Она интересовалась и жизнью Флоренс, и нашими забавами в школьных стенах, и моими ожиданиями от переезда. Ответив на все интересующие ее вопросы, я перешла к своим:

– Мама сказала, что ты занималась моим переводом в новую школу.

– Верно. – кивнула Кара, бросив мимолетный взгляд на зеркало заднего вида. – Волнуешься?

– Скорее, хочу знать, что меня ждет. Какая-нибудь гимназия с громким именем и подходящим контингентом?

– Ну, в какой-то степени да! – рассмеялась женщина. – На самом деле, школа довольно-таки престижная. Там высококвалифицированные преподаватели, довольно интересный подход к обучению и хороший балл для возможности поступления в университет на бюджетной основе. Мой коллега сотрудничает с администрацией, помогая им в некоторых вопросах, поэтому помог мне устроить тебя. К слову, его собственный сын обучается там, но я не стала просить его помогать тебе с адаптацией, зная, как ты этого не любишь.

– Слишком красиво звучит… – чуть прикусила губу, обрабатывая поступившую информацию. – Надеюсь, там не будет круглосуточной нагрузки, иначе я просто сойду с ума.

– Брось, родная. – вмешалась мама в разговор. – Я уверена, ты справишься.

Тут уж я покачала головой. Как знать…

Ресторан пришелся мне по вкусу: классическое заведение в спокойных тонах без вычурности и лишнего блеска. На входе тетя произнесла: «Бронь на имя Карен Эвард», и нас мгновенно провели к свободному круглому столику на четверых, где мы смогли с комфортом устроиться. Сделав заказ, родные погрузились в атмосферу семейных разговоров – сказались полгода нахождения вдали друг от друга. Где-то на периферии я отмечала, как мама подкалывает тетю по поводу возможной свадьбы, как реагирует Эрик, как смеется сама Кара. Мои же мысли были далеко – где-то глубоко внутри, куда я отказывалась заглядывать до последнего. Беспокойство, растерянность, отчаянье немало расшатали нервную систему, которая теперь держалась на волоске. И я старалась держаться до последнего убеждала себя: все к лучшему, так действительно нужно, но… Не выходило.

В нашем маленьком уютном городке прошла почти вся моя сознательная жизнь: взлеты и падения, радости и сожаления, первая любовь и жгучая ненависть. Все, что определяет меня, взяло корни оттуда. В том числе и самые мои темные стороны.

Ладони привычно закололо, и я принялась перебирать в руках салфетку. Механические действия помогали приходить в норму и рационально мыслить, пускай для всех вокруг это казалось признаком моей нервозности. Я эмоциональная, но мои эмоции – это моя слабость. Поддавшись им, я могу перейти черту.

– Элли?

Подняла голову и наткнулась на пристальные взгляды. Оказалось, я пропустила тот момент, когда перед нами появилась еда, и теперь все сконцентрировались на мне. Выдохнув, я улыбнулась:

– Все нормально, просто задумалась.

– Если бы можно было воздействовать на предметы взглядом, салфетка на твоих коленях могла легко воспламениться. – хмыкнула Кара.

Я пожала плечами и потянулась за бокалом с водой.

– К слову, – заговорил Эрик, заставив меня замереть, и обвел нас всех взглядом, – Элисон, Карен, у нас для вас есть новость.

Мы с тетей заинтригованно переглянулись, пытаясь понять друг у друга, что происходит, и уставились на родителей в ожидании. Они переглянулись тоже, причем весело, что означало, что новость хорошая, и взялись за руки. Для меня же театральная пауза затянулась, так что я не выдержала, протянув:

– Ну-у-у-у?

Мама посмотрела в мои глаза.

– Я беременна.

На какое-то время воцарилось молчание. Я видела, как искрится счастьем мой самый дорогой человек, как замер в ожидании реакции Эрик, как прикрыла рот ладошкой Кара. И все, что я смогла, это выдохнуть:

– Ну наконец-то!

– Э… Что? – растерялись родители.

– Да я думала, что вы никогда уже не соберетесь! – честно призналась, возмущенно взмахнув руками. – Теперь между нами пропасть во много лет!

– То есть ты не против? – осторожно уточнил отчим.

Я невольно закатила глаза.

– Что за стереотипы, ребят?

– Я думаю, – ладонь Кары неожиданно легла на мое плечо, – Элли, как и я, очень за вас счастлива.

Тетя встала и потянула за собой маму, чтобы крепко обнять ее.

– Поздравляю, родная!

Я поднялась тоже и первым делом обняла Эрика, крепко прижавшись к нему. Да, пускай он не был моим отцом, но он сделал все, чтобы я не чувствовала себя обделенной из-за этого. Все, что мог, он отдавал мне и маме, защищая ее и безмерно любя. И он заслужил это более кого-либо. Как и мама, которую я обняла следом. Она – тот самый супергерой из комиксов, который спасал мой мир день ото дня.

– Я ничуть в тебе не сомневалась. – сказала она, чуть отстранившись, но не выпуская меня из объятий. – Этот переезд… Он нужен нам всем. Только прости за то, что скрывали от тебя и заставили так спонтанно перебраться в другую жизнь.

– Мы ведь семья. – улыбнулась ей. – Вместе при любых обстоятельствах, так ведь?

– Так. – ответил за маму Эрик. – Теперь мы можем наконец поесть?

Мы наконец приступили к ужину. Улыбки не сходили с уст: Кара выпытывала пол ребенка, я отвоевывала для будущего братика или сестрички универсальные цвета без использования банальных розового и голубого, Эрик уклонялся от всех нападок, а мама бросалась из одной темы в другую. Казалось, есть тысяча вещей, которые обязательно нужно выбрать, обсудить и решить. И я нисколько не солгала насчет своих эмоций – я была абсолютно искренне счастлива пополнению нашей маленькой семьи. Теперь стала понятна идея перебраться в столицу: здесь гораздо лучше во многий аспектах, связанных с воспитанием ребенка.

И они все еще верили, что смогут спасти меня.

В какой-то момент я решила оставить их втроем – родным людям было, о чем поговорить. Выбралась на улицу, вдохнула ночной воздух. Несмотря на время город был живым. Не удивительно – это же столица, тут ночная жизнь активнее вечерней! Заинтригованная, я спустилась с лестницы и пошла вдоль улицы, разглядывая неоновые вывески, яркие витрины и броские билборды. Потеряться не боялась – в конце концов, есть телефон, карты, вернуться смогу в любой момент. И, наверное, со стороны я выглядела как нелепый иностранный турист, впервые оказавшийся в чужой для себя обстановке, но у меня было настолько хорошее настроение, что на мнение окружающих людей мне было как-то все равно. Обо всегда думали что-то абсурдное, мне не привыкать.

В мыслях я сама не заметила, как подошла к небольшой площади. По ту сторону дороги, окруженный высотками, стоял небольшой, но очень уютный фонтанчик. Вода в нем красиво переливалась в свете установленных по окантовке огоньков. Конечно, такое волшебство не осталось незамеченным – со всех сторон его облюбовали люди, решившие отдохнуть или просто насладиться красотой.

Но не это поразило меня. Даже издалека я услышала музыку – ту самую, уличную, живую и вдохновляющую. Мотив был знаком, хотя издалека я не могла понять, какую песню играли. Присмотревшись, увидела двух молодых людей с гитарами, сидящих на краешке фонтана. И удержаться я не смогла – едва светофор загорелся зеленым, я пересекла дорогу и прямым шагом направилась прямо к ним.

К сожалению, на песню я не успела – они закончили играть ее, пока я пересекала дорогу. Подойдя ближе, я увидела, как они разминают руки и общаются с небольшим количеством слушателей, собравшихся вокруг них. В прочем, интерес к музыке проявляли и все присутствующие здесь – каждый то и дело поглядывал в сторону музыкантов, видимо, ожидая, какая песня прозвучит дальше. Я остановилась с краю от столпившихся людей и замерла в таком же ожидании.

Я всегда любила такие вещи – свободные, живые, настоящие. Уличные музыканты и танцоры, творческие люди, их энергия – все это действительно вдохновляло. Еще когда мы жили здесь, я часто видела нечто подобное – и меня было не оторвать. И, кажется, я нашла еще один плюс в переезде. Это, конечно, не возместит мне присутствие в моей жизни Флоренс, но значительно скрасит будни – ведь можно будет устроить свое личное маленькое путешествие в поиске таких талантов!

Наконец один из ребят поудобнее перехватил гитару и прошелся по струнам. Песню я узнала буквально со следующих аккордов – да какой подросток в наше время незнаком с Билли? Это заставило меня улыбнуться. Только петь ее они почему-то не стали – хотя, вероятно, потому, что голос для нее требовался женский.

Я не знаю, что сподвигло меня – любовь к всему необычному, волшебная атмосфера или старые привычки, – но вместо того, чтобы просто наслаждаться мелодией, я решила поучаствовать.

– Don't you know I'm no good for you?

(Разве ты не понимаешь, что я не подхожу тебе?)

I've learnt to lose, you can't afford too.

(Я научилась проигрывать, но ты не можешь этого позволить себе.)

Гитарист мгновенно подстроил мелодию под мое пение. Чуть улыбнувшись, я шагнула вперед, повернулась ко всем лицом и продолжила:

– Tore my shirt to stop you bleeding

(Я разорвала футболку, чтобы остановить твоё кровотечение,)

But nothing ever stops you leaving

(Но ничто не остановит тебя, раз ты решил уйти.)

Было в этой песне что-то теплое, приятное, несмотря на ее печальный смысл. И я любила уходить в эти ощущения…

– Quiet when I'm coming home, I'm on my own

(Дома тишина, я в полном одиночестве,)

I could lie and say I like it like that, like it like that

(Я бы солгала, сказав, что мне так и хотелось, что мне нравится.)

И хотя, исполняя, я обычно уходила в музыку с головой, в этот раз мой взгляд уцепился за кого-то извне. Я пела, но не могла оторвать взгляд от глубоких, поразительных синих глаз, в которых плескалось множество эмоций. И эта реакция была настолько открытой, чистой и непринужденной, что я ушла в нее с головой.

И словно весь мир остановился.

– I could lie and say I like it like that, like it like that…

(Я бы солгала, сказав, что мне так и хотелось, что мне нравится.)

Кричать без смысла

She got blood cold as ice and her heart made of stone

Ее кровь холодна как лёд, а сердце сделано из камня.

But she keeps me alive, she’s the beast in my bones

Но она продлевает мою жизнь, она – зверь в моём скелете.

She gets everything she wants when she gets me alone

Она получает всё, что захочет, когда остаётся со мной наедине.

Like it’s nothing

Как будто в этом нет ничего такого,

She got two little horns, and they got me a little bit

У неё появляются маленькие рожки, и они меня немного беспокоят.

– Нужно многое обдумать и многое сделать.

Флоренс, прекрасно отражавшаяся на той стороне экрана, характерно фыркнула, выражая свое мнение касательно моего умозаключения. Она всегда так делала, когда я становилась, по ее мнению, через чур серьёзной и уходила в бесполезные рассуждения. В прочем, на то она и значилась оптимистом в нашем содружестве – не по ней было напрасно страдать и изводить себя мыслями.

– Что тут обдумывать? – ожидаемо заявила она. – Ты определенно произведешь фурор своим появлением спустя несколько дней после начала учебного года.

И, только потому, что я хорошо знала подругу, я услышала нотки ворчания в ее голосе – она-то начала учебу как положено и уже была загружена до предела, учитывая уровень ответственности, обозначаемый преподавателями для любого выпускника. Даже сейчас, разговаривая со мной, она параллельно писала конспект. Вот уж чему нас точно научили подростковые будни, так это мультизадачности: умение одновременно подпевать любимой песне, отвечать на сообщения в социальных сетях, делать домашнюю работу и планировать счастливое будущее было отработано годами практики.

Я тоже не могла назвать себя ленивой – по крайней мере, не будучи обязанной чему-либо, я успела пролистать первые страницы учебников, список которых передала мне Кара, в интернете, и примерно осознать, что ждет в новом учебном году. Через пару месяцев по словам тети предстояло выбрать предметы, которые я планирую сдать в качестве экзамена для дальнейшего поступления в университет, так что не стоило задерживаться с выбором.

Я и так привлеку много внимания, заявившись завтра на порог нового учебного заведения, не стоит демонстрировать свою неуверенность в плане определения собственного будущего и незаинтересованность в учебном процессе.

– При чем тут успех? – возмутилась абсолютно беззлобно, постукивая ручкой по столу. Это был новый канцелярский набор, занявший свое место на моем рабочем столе в минималистическом наборе ученика рядом с ноутбуком, настольной лампой и маленьким кактусом (приобретенным мамой, искренне верящей в его необходимое присутствие), потому ручка попала мне в руки и была использована для успокоения моих нервов. Я не переживала – для школы у меня собран пенал, и он уже лежит в небольшом комфортном кожаном рюкзачке. – Боюсь, что меня ждет фиаско.

– Тебя? – фыркнула девушка, оторвавшись от тетради и вперив в меня – вернее, куда-то ниже из-за искажения камеры – насмешливый взгляд. – Ты Элисон Джерман, у тебя не бывает фиаско.

– Ты же знаешь, как относятся к новичкам. – я перестала стучать по столу и вместо этого принялась выводить колпачком незамысловатые узоры. – Особенно, к странным новичкам.

– Элли, все мы по-своему странные. Кстати, когда у тебя встреча с психологом?

– Не знаю. Родители еще договариваются, так что, думаю, у меня будет около месяца отсрочки.

– Тогда у тебя есть около месяца, чтобы сложить свои мысли в кучу. Просто не забывай, чего мы добились. Не заталкивай наши старания на дно, малышка.

Я вздохнула.

– Я постараюсь.

– Тогда до скорого, потому что, если через десять минут я не окажусь в постели, мама устроит мне двухчасовую лекцию о вреде интернета и подростковых глупостей, из-за чего я точно не высплюсь.

– Пока. – я постаралась улыбнуться ей на прощание и сбросила звонок.

Оставшись в одиночестве, я крутанулась на стуле, обдумывая услышанное. Фло определенно не дотягивала до уровня профессионально обученных мозгоправов, но в силу нашего сравнительно одинакового возраста и имеющегося опыта порою говорила достаточно мудрые вещи. Да, мне не доставало разговоров с психологом – удивительно, но именно при общении с ним я не умалчивала каких-либо деталей, как то было с близкими, потому что старалась защитить их от демонов внутри меня. Не уверена, как сама отнеслась бы к тому, что моя дочь или подруга немного съезжает крышей.

Было, однако, несколько преимуществ. Например, я могла спуститься в начале одиннадцатого ночи на кухню, чтобы чего-нибудь перекусить, и никто этому не препятствовал. Более того, застав меня, сидящую на барной стойке по-турецки и поедающую бутерброд, Эрик лишь хмыкнул и шутливо потребовал:

– Делись!

– Сделай себе сам! – возмутилась я, на всякий случай отодвинувшись назад, чтобы отчим не утащил еду из моих рук. – Почему не спишь?

– Хм-м… – он очевидно замялся. – Читал кое-что.

Выражение полной растерянности на его лице заставило меня язвительно усмехнуться.

– Неужели штудировал журналы будущих родителей?

– Не штудировал, а изучал полезную информацию! – возмущенно поправили меня.

– Эрик, это же воспитание, а не проект создания атомной установки. – улыбнулась ему, и дожевала сэндвич. – Каких книг не читай, все равно не поможет.

– А что поможет? – он опустил руки и с мольбой уставился на меня.

– Добро, любовь и искренность. – сообщила очевидные вещи и развела руками. – Чего ты стоишь? Давай, корми нас!

Покачав головой, мужчина хмыкнул и принялся за создание перекуса. В отличии от меня, запихавшей под куски хлеба лист салата и ломтик ветчины, он подошел к делу основательно, извлекая из недр светящегося ящика овощи и сыр. Его мысли при этом были где-то далеко, очевидно, усваивая подхваченную информацию, и я не стала ему мешать. Вообще, пускай читает все эти разумные книжки, что такого? Я уверена, что статистика истерически рыдает на мужчинах, готовящихся стать отцами. Благо, здесь присутствует опыт воспитания одной непоседливой малышки в лице меня, так что я уверена: Эрик на отцовском поприще не пропадет.

Когда бутерброды были сделаны и сок разлит по стаканам, отчим сел напротив меня и все же перешел к вопросу, буквально висящему в воздухе:

– Ну, а почему ты не предаешься сновидениям перед новым учебным днем?

Я немного неловко передернула плечами.

– Что-то мне, знаешь, не спится спокойно.

– Тебя что-то беспокоит? – нахмурился мужчина.

– Не говори, как мистер Арчер! – отмахнулась от него, но настроение все же не поднялось, и я поняла, что не стоило так неоднозначно говорить. – Ничего сверхсерьёзного, Эрик, просто большая часть меня до сих пор не может поверить, что я окажусь не в стенах родной альма-матер, а в совершенно новом обществе, к которому нужно привыкать и пристраиваться.

– Ты сильно сожалеешь о том, что оставила школу и друзей? – вдруг спросил он.

– Ну… Пожалуй, не так сильно, как могла бы. – подумав, ответила ему. – Разве что по Фло – мы ведь с ней как сестры. Остальные… мне было весело с ними, но я понимаю, что если не сейчас, то через год нам пришлось бы расстаться, и я была готова к этому.

– Или потому что держала их на расстоянии, не желая подпускать к себе? – отчим сегодня, похоже, решил подработать психологом на полставки, потому что каждая его фраза тянула из меня новую нить рассуждений.

– Возможно, и так. – я сделала глоток сока прежде, чем договорить. – Так или иначе, все помнят аварию за городом. Все помнят, что я сделала, Эрик.

Тяжело вздохнув, мужчина отодвинул пустую посуду и сложил руки в замок.

– Даже если мы сейчас вспомним о том, что здесь никто ничего о тебе не знает, ты ведь все равно не сможешь забыть об этом. Это был худший период в жизни у нас всех, но он был, Элли. Но ведь когда-нибудь ты должна его пережить и оставить в прошлом. Может быть, время пришло?

У меня не нашлось какого-либо ответа на это, поэтому я заткнула себе рот остатками сэндвича, а, дожевав, абсолютно искренне возмутилась:

– Вот и о чем ты беспокоишься? Ты вправляешь мне мозг и еще боишься стать плохим отцом?

– Да брось! – ухмыльнулся Эрик, но стало заметно, что мои слова были ему приятны. – Раз уж ты так говоришь, то как весьма неплохой отец я предлагаю тебе сейчас закруглиться с этими посиделками, вернуться в свою кровать, а завтра, вставая с постели, принять новую жизнь, одеться так, как тебе захочется и встретить наконец свое будущее.

Я улыбнулась в ответ.

– Знаешь, Эрик, ты не просто «неплохой отец». Ты лучший отец, можешь мне поверить. – призналась ему и, встав на носочки, чмокнула в щеку.

– Конечно, лучший, – хмыкнул отчим, направляясь к выходу, – ведь посуду моешь ты.

– Эй, так нечестно!

Несмотря на ночные переживания, встала я с хорошим настроением, улыбаясь миру. Для первого дня выбрала кремовую рубашку, юбку-солнце классического черного цвета и короткие ботинки на устойчивом каблуке. Волосы оставила распущенными, лишь немного подкрутила, чтобы не казаться совсем ленивой. Косметики тоже совсем чуть-чуть – я не особая поклонница безмерного количества тюбиков и флакончиков. Учитывая солнце за окном и позитивный прогноз погоды, брать куртку не решилась, а взяла своего вечного спутника – небольшой кожаный рюкзак черного цвета с различными нашивками, в котором умостились тетради, пенал, солнцезащитные очки и наушники.

Выключив музыку, под которую так привычно собиралась, я спустилась вниз, оставила выбранную обувь и рюкзак в коридоре, а затем появилась на кухне, где меня встретили удивленная мама и явно довольный Эрик.

– Элисон? – недоверчиво протянула родительница, принимая мой поцелуй.

– Доброе утро! – оповестила я и рухнула за стол. – Мам, Кара ничего не говорила насчет того, нужно ли брать с собой обед?

– Если хочешь, можешь брать еду из дома, это не возбраняется, но советую тебе для начала посетить школьное кафе. – ответил за нее Эрик, разделываясь с яичницей. – Кстати, твоя карта будет пополняться еженедельно, как и прежде, так что сообщи, если расходы увеличатся.

– Хорошо. – кивнула ему. – Ты скоро на работу?

– Успею отвезти тебя в школу. – улыбнулся отчим.

– Мы забыли про проездную карту! – отозвалась мама, ставя передо мной тарелку с яичницей. – Нужно оформить ее для тебя в ближайшие дни.

– Я же могу и у Кары остаться. – напомнила ей.

– Этого я и боюсь… – вздохнула она, садясь напротив. – Ты такими темпами и поселишься у нее.

– Как-то рановато ты ревновать начала. – весело хмыкнула я. – Кстати, как себя чувствуешь?

– Как типичный фрилансер, абсолютно не представляющий, с чего начать дела.

– Я вообще-то имела в виду своего братика или сестренку.

– О! – родители переглянулись, и что-то невероятно нежное проскользнуло в их взглядах. – В целом сносно. Но, боюсь, малыш еще возьмет свое.

– Справимся. – Эрик положил свою руку поверх маминой. Она улыбнулась мужу, а я…

Нет, я не заревновала и не смутилась. Для меня это было абсолютно естественно – в конце концов, мне семнадцать, а они супруги. Это не значит, что я не люблю и не уважаю свое отца, напротив. Я уверена, он тоже рад за нас с мамой, рад, что мы продолжаем жить и находить в этой жизни что-то хорошее.

По крайней мере, окажись я на его месте, я была бы рада.

Как и обещал, Эрик подвез меня до школы. Сначала я хотела попросить его остановиться немного поодаль, но потом, заметив, что для новой школы это абсолютно нормально, решила, что спокойно выйду и у ворот.

– Напишешь Каре смс, и она все тебе расскажет. – сообщил отчим, повернувшись ко мне. – После школы ты к ней или домой?

– Еще не знаю, зависит от моего первого дня и ее планов. – ответила, оглядываясь вокруг. – Я позвоню, если что.

– Договорились. – улыбнулся мужчина. – Хорошего дня, Элли.

– Удачи на работе! – искренне пожелала ему и выбралась из автомобиля.

Школа представилась в виде широкого пятиэтажного с пристройкой по левую руку. Вокруг сновали ученики, на парковку справа от входа то и дело въезжали автомобили, на лестнице у входа сидели старшеклассники. Я ухмыльнулась: в целом, ничего сверхъестественного.

Меня провожали заинтересованными взглядами, но я не особо обращала на это внимание – достала из кармашка рюкзака телефон и написала Каре. Тетя ответила практически сразу и указала этаж и номер административного кабинета, в который мне нужно зайти, чтобы найти заведующую учебной частью. Всю дорогу меня провожали заинтересованными взглядами – еще бы, я все-таки свежее лицо всегда вызывает любопытство. Только меня было не смутить, и я уверенно достигла своей цели.

Кабинет, в который меня направили, оказался секретариатом, из которого вело две двери: на вывеске одной была указана должность директора, на второй – заведующего учебной частью. В самом секретариате находилось две девушки и два же стола для них. На столе одной располагался факс, принтер, множество бумаг и папок; на столе другой – несколько стационарных телефонов и компьютер. Я сделала вывод, что одна занимается бумажной работой, а вторая – взаимодействием начальства и подчиненный.

К последней я и подошла.

– Здравствуйте, меня зовут Элисон Джерман, я новенькая. – сказала ей без тени волнения.

– А-а! – очевидно, что-то припомнила она, но едва ли выражение ее лица стало более благодушным. – Секундочку. – захватив единственный радио-телефон, она что-то нажала и поднесла его к уху. – Миссис Майерс, пришла мисс Джерман, новая ученица. – молчание продлилось секунд десять, после чего секретарь отложила трубку и рукой указала на дверь. – Можете пройти, мисс.

– Спасибо. – поблагодарила только из вежливости и проследовала по указанному направлению, предварительно постучав и уточнив: – Можно?

– Да, прошу. – раздался в ответ приятный женский голос, и я вошла в кабинет.

Меня встретила ухоженная женщина лет тридцати пяти с забранными в низкий хвост русыми волосами, темно-серыми глазами, умело подчеркнутыми хорошим макияжем, в деловом костюме насыщенного винного цвета и туфлях-лодочках, острые носки которых виднелись из-под стола. Едва я прошла внутрь, как она поднялась и протянула мне руку, которую я пожала, и мы вместе присели.

– Итак, Элисон, – заговорила она, принимая из моих рук попку с документами, – готова к учебному дню в нашей школе?

– Надеюсь, что да. – уверенно ответила ей, на что получила улыбку.

– Замечательно. – миссис Моран отложила мою папку в сторону и притянула к себе другую. – Смотри: в нашей школе действует система пропусков: ты отмечаешься при входе и выходе непосредственно в саму школу, в библиотеку, в комнату отдыха и в корпус искусств. Предвещая твои вопросы, поясняю: это необходимо, чтобы в случае любого происшествия мы могли понять, кто и каким образом мог участвовать в нем. Можешь считать это собственной гарантией безопасности. – мне протянули пластиковую карту с моим именем и фотографией. – Насчет указанных мест тебе подробнее расскажет классный руководитель. Так же здесь, – за картой последовал лист бумаги, – твое расписание на основе выбранных тобою занятий. Ты можешь поменять его, обратившись в секретариат, но учти, что будет сложно поставить тебе какой-то другой предмет так, чтобы совместить его с твоим расписанием. Кстати, на задней стороне список учебников, который ты можешь предоставить в библиотеке, и, – мне протянули стикер с цифровой комбинацией, – код от шкафчика. С этим понятно?

– Да. – я сгребла все в кучу.

– Из-за того, что каждый имеет свое индивидуальное расписание, у нас нет деления на классы как таковые. Есть кураторы, за которыми закреплено определенное количество человек. Кураторы устраивают собрания, чтобы донести до вас информацию, следят за вашими отметками и дисциплиной. Твоим куратором будет… – женщина заглянула куда-то в свой ежедневник. – Тебе повело, твоим куратором будет мистер Нолан Вуд, преподаватель обществознания и факультатива психологии, учитывая твой выбор обществознания основным предметом. Его ты сможешь найти вне уроков на третьем этаже в триста семнадцатом кабинете.

– Ух ты… – я с интересом посмотрела на бумаги перед собой.

– С этим разобрались. – миссис Моран кивнула самой себе и сосредоточила на мне внимание. – Так как сегодня твой первый день, тебе стоит освоиться в школе, взять книги из библиотеки и пообщаться с куратором, но, беря в расчет то, что ты и так пропустила больше недели учебы, я советую тебе сделать это как можно быстрее и присоединиться к занятиям уже сегодня.

– Я вас поняла. – кивнула ей.

– Ну, что ж, тогда можешь быть свободна. Удачи, Элисон.

Поблагодарив, я покинула кабинет и глубоко вздохнула.

Итак, начнем со шкафчика.

Нашла свой – обычный, ничем не примечательный, такой же, как и в моей старой школе. Пароль на замке поменяла сразу на более привычный, а бумажку выкинула в мусор. Оглядела его, поставила рюкзак внутрь и направилась за учебниками.

Библиотека оказалась очень просторной, с большими столами для групповых занятий и небольшими для личного пространства посередине, и стеллажами в два этажа по бокам. Помимо этого, вдоль дальней стены я заметила компьютеры – вероятно, для общего доступа. Глядя на все это великолепием, задалась вопросом: зачем нужна комната отдыха, когда есть этот рай?

Библиотекарем оказалась очень приветливая женщина в возрасте: она благодушно поприветствовала меня и собрала необходимые книги, попросив бережно обращаться с ними. Видя такое отношение человека к своему труду, сложно не следовать просьбе. Книги я отнесла в шкафчик за несколько подходов и пообещала обязательно вернуться сюда еще, втайне понимая, что меня сложно будет отсюда вытаскивать. Что поделать, такие места всегда меня захватывали.

Идти на занятия сразу не хотелось, поэтому я прогулялась по пустующей школе, – расправляясь с учебниками, я едва ли заметила звонок на третий урок, – присмотрелась к кабинетам, обнаружила обустроенный для отдыха задний двор со скамейками, беседками и огражденной спортивной зоной, а также спортивный зал и столовую. Со звонком поднялась на третий этаж, отыскала нужный кабинет и принялась ждать.

Куратор появился довольно быстро: молодой, красивый, уверена, что он являлся смазливой мечтой многих старшеклассниц. По-моему, где-то пора ввести запрет на прием в учебные заведения таких персонажей, потому что встреться он мне вне стен школы…

Додумать, что случилось бы тогда, я честно не успела: заметив меня, мужчина остановился напротив и недоуменно уставился на меня.

– Вы..?

– Элисон Джерман, новая ученица, теперь в вашей группе.

– А! – он мгновенно улыбнулся. – Точно же.

Мистер Вуд открыл лаборантскую и кивнул:

– Ну, Джерман, залетай.

Похоже, мы точно подружимся.

Ему достался небольшой кабинет со своим столом, двумя стульями напротив и шкафами по бокам, не загораживающими оконный проем. Он опустился на свой стул, подождал, пока я займу место напротив, и заговорил:

– Ну, рассказывай, Джерман.

– Для начала можно просто Элисон. – улыбнулась ему, но не той улыбкой, которую сберегла бы для толп, стелящихся у моих ног. – Что рассказать?

– Чем живешь, как себя ведешь, будешь проблемой на мою голову или палочкой-выручалочкой?

– Ну, увлекаюсь разными вещами, в основном пропадаю в библиотеках, при хорошем настроении пою и очень люблю испытывать сарказм на ни в чем неповинных людях.

– Значит, будешь проблемой. – ухмыльнулся он.

– Что вы! – притворно возмутилась я. – Только во благо науки и здравого смысла.

– Во благо – это хорошо. – мужчина постучал пальцами по столу. – Так-с. Меня, как ты уже, думаю, знаешь, зовут Нолан Вуд. Не сказать, что я очень-то привык к официозу, поэтому вне уроков можешь обращаться ко мне просто по имени. Тебе рассказали про общественный строй?

– Про отсутствие классов и все в этом духе? Да, завуч оповестила.

– Замечательно. Тогда по всем вопросам можешь обращаться напрямую ко мне. Я не кусаюсь, но это лишь пока мне не приносят проблем, а проблемы я не люблю. Правила, как и везде – ты ведь из другой школы перешла, а не из пещеры позапрошлого тысячелетия. Любой вопрос, любая проблема – все решаемо, и обычно именно через меня.

– Это хорошо. – я кивнула, принимая информацию.

– Насчет дисциплины – не прогуливаем, а если прогуливаем, то сообщаем мне причину и желательно эту причину как-то письменно подтверждаем. Вот тебе мои контакты, – он протянул мне стикер, на котором записал свое имя, контакты и даже электронную почту, – пользуйся сама и дай родителям на случай, если им нужно будет со мной связаться.

– Хорошо. Их контакты вам нужны?

– Возьму из личного дела. А вот твои запиши, – он протянул мне пустой стикер и ручку, – чтобы я добавил тебя в конференцию группы. Там мы обсуждаем школьные мероприятия, объявления и все то, ради чего нет смысла постоянно вас собирать. Советую с группой взаимодействовать и друг другу помогать, пускай вы и не будете видеться так часто, как обычные классы.

Пока я записывала данные, куратор продолжал говорить:

– Насчет устройства самой школы: основный классы распределены по этажам и направлениям. Пятый этаж в основном занимается физико-математическим направлением, четвертый – направление естествознания и прочих подобных наук, третий гуманитарное и языковое направление, на втором располагается административный корпус, кабинеты преподавателей и учительская, а на первом у нас располагаются шкафчики учеников, спортзал, столовая, библиотека и комната отдыха. В отдельном корпусе также имеются актовый зал, музыкальный класс и танц-классы, а также специальный кабинет для изобразительного искусства, поэтому про себе этот корпус мы зовем «Корпусом искусств». Чтобы попасть в него, библиотеку и комнату отдыха, тебе понадобится тот же самый пропуск, с помощью которого ты будешь входить в школу.

– Похоже на начало сюжетного ужастика… – непроизвольно вырвалось у меня, но, судя по довольной усмешке мистера Вуда, шутку он оценил, и я добавила: – Останься здесь ночью, и ощущения будут покруче, чем в любом 3D.

– На самом деле все не так страшно, ты быстро привыкнешь. Ну, а с главной информацией вроде как все. – он легонько хлопнул в ладоши. – Есть хочешь?

– Не очень. – пожала плечами. Я буквально недавно перекусила шоколадкой, купленной в найденном на первом этаже автомате, так что потребности в еде не испытывала.

– Тогда прогуляйся по школе, осваивайся, и включайся в трудовые будни. – поступил абсолютно искренний совет.

Им я решила воспользоваться.

Я ожидала повышенного внимания, коим всегда одаряют новеньких во всех популярных книгах и сериалах про современную молодежь, однако мало кто на деле обращал на меня внимание. Я только прогулялась по этажам, посидела в библиотеке – подписала предметные тетради, составила для себя примерный список нужных мне кабинетов и поразмыслила над внеурочной деятельностью. В прочем, что я могу решить сейчас? Подумаю об этом через пару недель, как только освоюсь и пойму, что здесь к чему.

Вообще, к примерному концу перерыва я решила пойти в класс, но, проходя мимо спортивного зала, услышала шум. Как говорится, любопытство сгубило кошку, и я, не удержавшись, заглянула внутрь, ожидая обнаружить шикарных тренирующихся спортсменов или что-нибудь в подобном роде. Однако зал оказался пуст. Подумав, что мне, вероятно, послышалось, решила уйти, но, закрывая двери, услышала приглушенный вскрик – и, кажется, он был женским.

Наверное, мне сейчас стоило уйти. Серьёзно, попасть в нелепую ситуацию и стать выскочкой в первый же день в новой школе мне не особо хотелось, но я не была бы собой, если бы сбегала от проблем, а потому вошла внутрь, максимально осторожно притворив за собой дверь.

Зал был больше похож на амфитеатр или Колизей – с широкими трибунами, обнимающими площадку для занятий спортом, множеством инвентаря и, очевидно, перестраиваемой обстановке. Я даже засмотрелась на миг, пока шум не напомнил, как я тут оказалась. Двинувшись вдоль стены, обнаружила дверь, ведущую в коридор, в конце которого был запасной выход, а по бокам – женская и мужская раздевалки. Раздумывать, куда мне нужно пойти, не пришлось – с женской стороны послышалось отчаянное:

– Да отвали ты от меня!

И в ответ довольно грубое:

– Заткнись!

И какое-то очень нехорошее предчувствие закралось в душу. Ну, не может быть все так идеально, да? Хорошая школа, нормальное отношение… Обязательно должна всплыть какая-нибудь гадость! И на эту гадость по закону подлости должна наткнуться я!

Ладно, поистерим потом.

Аккуратно толкнула дверь, и она, на мое счастье, лишь тихонько скрипнула. Я скользнула внутрь, и теперь смогла понять характер шума: кто-то постоянно ударялся об железные шкафчики, от чего раздавался характерный шум. Помимо звуков ударов раздавались голоса, и что-то разумное во мне решило прислушаться: мало ли, я ошиблась и сейчас влезла, куда не стоило?

– Убери руки! – вновь раздался женский голос, и грохот стал сильнее – наверное, кого-то толкнули на шкафчики.

– Хватит дергаться! – раздался мужской голос, и сразу за ним очевидно болезненный вскрик. – Все равно никуда не денешься, дура!

Заглянув, я оценила ситуацию: девушка на вскидку одного со мной роста, разве что чуть похудее, была зажата в угол у стены и шкафчиков, но не выглядела испуганной ланью – смело давала отпор парню, зажавшему ее там. Помимо него обнаружился второй персонаж, стоящий спиной недалеко от меня и этому бедламу потворствующий. Девушка отбивалась левой рукой, из чего могу сделать определенный вывод: правую руку уже обездвижили.

И я могу пройти мимо чего угодно, но вот что больше всего ненавижу, так это когда обижают тех, кто заступиться за себя не может, тем более группой. Так что решение было принято за секунды: выскочив, я схватила парня за левую руку и резко вывернула ее ему за спину, заставив согнуться и закричать от боли. Нет, не сломала, но прием довольно болезненный, и на какое-то время его дезориентирует.

Его друг отвлекся и уставился на нас. Стоило ему услышать очередной болезненный вскрик, как его лицо исказила гримаса ярости, и он прошипел:

– Ты что творишь?! А ну пошла вон отсюда!

По правде сказать, я даже не растерялась – угрозы перестали действовать на меня давно и основательно. Но парня, державшего девушку, нужно было остановить, а рычаг давления буквально находился у меня в руках. Не выражая никаких эмоций, потянула руку парня вверх, вызвав очередной болезненный вскрик, и, едва он замолчал, переходя на тяжелое дыхание из-за испытываемых эмоциональных спадов, спокойно сказала:

– Или убираешься отсюда, или сломаю ему руку.

И вот я бы спросила себя: и чем я думала в этот момент?

Но правда в том, что в этот момент я не думала совершенно. Вернее, я чувствовала, как сокращаются мышцы на руках бедолаги, как он дергается, пытаясь высвободиться. Чувствовала, как боль простреливает его каждый раз, когда я сдвигаю его руку выше.

И я хотела остановить это.

С силой

They call me a menace, they say that I'm cursed

Меня называют угрозой, говорят, что я проклята,

But somethin' about me is makin' 'em jealous

Но чему-то во мне они всё-таки завидуют.

I can smell your fear the only reason that I'm here

Я чую твой страх, и я здесь лишь, затем

Is to wreak havoc

Чтобы чинить разгром.

Средняя школы была довольно трудным испытанием для меня: из веселого, общительного, пускай и своенравного ребенка, которым меня знали в начальной школе, я превратилась в озлобленную фурию. А вы знаете, что собой представляет средняя школа? Это зоопарк, в котором диких необузданных зверей разного вида посадили в одну клетку для общей дрессировки. И в этом зоопарке нужно как-то выживать. Именно в средней дети учатся главному принципу: или ты, или тебя. Кто-то не находит в себе сил быть собой, не видит смысла, имеет другие интересы. Кто-то ломается под давлением общества, превращается в массы. Кто-то решает быть лидером, и в конечном итоге учится манипулировать людьми так, что они возводят его как собственный идеал. А кто-то попросту старается жить так, как этого хочется ему, и не позволяет окружающим «прогнуть» его.

Кем была я? Не могу сказать, что уверена. Я искренне верила, что все мои поступки были лишь во благо, и никто не сможет осудить меня за неподобающее поведение. Но, оказалось, что язвительно отвечать на любые выпады в свою сторону, доводить собеседника до состояния бешенства и вступать в драку является признаком затаенной агрессии.

По правде говоря, в моей прежней школе не обращали внимания на подобные вещи. Ее стены видели заговоры, драки, разборки и склоки различных характеров. Потому родители узнали обо всем относительно поздно… Им удалось избежать административного наказания с внесением в личное дело, а взамен я должна была пойти к школьному психологу.

Так я оказалась у психолога в первый раз.

Со временем и помощью я научилась с этим справляться. Мне больше не нужно было защищаться – по крайней мере, не физически. Однако склонность к копролалии не оставила меня до сих пор. Словами я могла «уничтожить» противника так, что сил на поединок у него не оставалось. Все-таки правду говорят, сарказм – это искусство, которым надо овладеть. У меня вышло.

Но бывают такие ситуации, в которых сарказмом не справишься. Как, например, эта: двое парней, значительно превосходящих меня по силе. Ввязываться в драку смысла никакого нет: я же не Чудо – Женщина, не обладаю силой раскидывать противников направо и налево. Посему действовать нужно было быстро и с умом, используя три весомых аргумента на моей стороне: фактор неожиданности, болевой порог попавшего мне в руки «заложника» и степень их сплоченности.

Любой в здравом уме скажет: не стоило лезть на рожон, нужно было найти учителей, податься в администрацию в конце концов, или хотя бы найти в коридоре тех, кто сможет заступиться за девичью честь. Только в моей прежней школе чья-либо честь или же здравие мало кого тревожили, на подобное обращение никто не обратил бы внимание. Мы привыкли: у нас были только мы, и с этим приходилось как-то жить. Поэтому я была решительна и попросту отказывалась бояться последствий.

Парень с темной макушкой, чью руку я продолжала удерживать в вывернутом состоянии, тихонько поскуливал, очевидно, справляясь с волнами боли, прокатывающимися по организму. Его друг – шатен ростом немного выше меня, посмотрел на меня с яростью, выдавая с головой свою обеспокоенность состоянием друга. Потеряв к девушке всякий интерес, он повторил:

– Убирайся отсюда!

Я отвлеклась, удержав придурка, попытавшегося вырваться из захвата – он мне пока еще был нужен. Не знаю, о чем подумал шатен, но он решил продолжить:

– Слушай, если уберешься сейчас – никто не узнает, к кому ты влезла, и я даже обещаю, что тебя никто не тронет… если будешь держать рот на замке.

– А если нет? – максимально заинтересованно спросила я.

– Тогда ты с визгом уберешься из этой школы уже через неделю, обещаю тебе!

– Слушай, мне чего только не обещали! И седьмое небо, и природу, и экскурсию в лес с видом из багажника… На фоне такой романтики ты как-то даже проигрываешь. Да подожди ты! – сбилась, шикнув на дергающегося брюнета. – Не видишь, что ли? Я с твоим другом заигрываю.

– Без меня заигрывай, дура! – хрипло отозвался он.

Справедливости ради потянула его руку выше – не до крика, но его моментом скрутило. Пусть разговаривает поменьше.

– В общем, – заговорила, перетерпев озлобленный взгляд шатена, – предлагаю более ходовой вариант: ты сейчас убираешься отсюда сам, следом я выпускаю твоего клоуна, вы оба оставляете меня и ее в покое, а я забываю об этом происшествии, не ломаю ему руку – потому что, согласись, я была бы спокойнее, отправив его на пару недель в больницу и на месяц минимум оградив его руки от нас, – и на этот раз мы все забываем о случившемся. Как тебе?

Кажется, я услышала скрип зубов.

Девушка переводила растерянный взгляд с меня на спину шатена. Кажется, она не совсем поняла, что ее пытаются спасти. Да, девчонки тоже иногда бывают в преимуществе, тут главное – этим преимуществом воспользоваться. Но она не из робкого десятка, думаю, справится.

Я посмотрела на шатена, всем своим видом выражая готовность продолжать, и для пущего эффекта еще сильнее потянула руку его друга. Мне нельзя, чтобы шатен начал думать, потому что тогда он придумает, как им выкрутиться и отомстить мне, а к этому я абсолютно не готова. Моя выходка подействовала – парень сдался и выкрикнул отчаянное:

– Ладно, ненормальная, только отпусти его!

– Сначала ты уйдешь. – спокойно выставила условие. – Его выпну следом – я же не маньячка, как вы, предмет вожделения в углах не зажимаю.

Попятилась, освобождая ему проход. Он медленно двинулся к нему, не сводя с меня обезумевшего взгляда. Я пошла следом, ведя перед собой покалеченного.

– Ты не сможешь долго тут прятаться и в конце концов выйдешь отсюда! – заявил один из них.

– На вашем месте я бы не стала меня караулить, потому что, вероятнее всего, когда я отсюда выйду, то буду желать разбить ваши головы об стену. – хмуро ответила.

Я знаю, что осуществить задуманное у меня вряд ли бы вышло, но позволить им понять это я не могла.

Шатен остановился в двери, с ожидающе глядя на меня. Я подбородком указала ему убираться подальше, и лишь когда он оказался с другой стороны широкого коридора, пинком отправила друга к нему, напоследок с максимальной силой дернув руку вверх, и захлопнула дверь, задвинув засов.

Раздался болезненный вскрик, а за ним удар пришелся на дверь.

– Открой, тварь! – заорал голос шатена. – Я тебя угроблю!

– Я бы на вашем месте топала к медсестре! – весело отозвалась я. – С каждой минутой состояние твоего дружка может быть хуже. И, да, это тебе урок на будущее, придурок – не твое, так не тронь!

И направилась к девушке под аккомпанемент из грохота и криков.

Подруга по несчастью все еще стояла, неверующе глядя в пустоту, но, заметив расслабленную меня, оперлась спиной на шкафчики и скатилась вниз, закрывая руками глаза.

С этим было сложнее.

– Слушай, – осторожно заговорила я, – я бы, конечно, могла тебя пожалеть, но они ничего не успели сделать, да и ты, по всей видимости, не из робкого десятка, так что с эмоциональным потрясением справишься, я уверена.

Она посмотрела на меня со слезами на глазах.

– Это… – выдохнула она и дернула головой, отчего темно-русые волосы средней длинны рассыпались по ее плечам. – Это просто… внезапно, и… Как ты это сделала?

– Схватила руку, вывернула ее, держала на середине, иногда тянула наверх. – спокойно описала свои действия.

– Да не об этом я, а… – она глубоко вдохнула и шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. – Они же тебя в покое теперь тоже не оставят, а ты… пришла, и…

– Так. – я села на скамейку перед ней и чуть наклонилась. – Вот с этого момента поподробнее. Часто у вас тут извращенцы с маньяками активизируются?

Девушка удивленно посмотрела на меня.

– Ты, что, не местная?

– Новенькая, первый день. – честно призналась. – И с инстинктом самосохранения у меня плохо, так что, давай, не щади мою психику, рассказывай, что это вообще такое было. Я Элисон, кстати.

– Меган. – представилась теперь уже знакомая. Я протянула ей руку, она схватилась за нее и приподнялась, пересаживаясь на скамейку напротив. И стала рассказывать, растирая левой рукой запястье на правой. – Гейб Митц и Нил Вейгран из выпускного, отмороженные на всю голову. Они делают что хотят – еще бы, с таким-то покровительством.

– Этому потворствуют преподаватели?

– Что? Нет! – на меня удивленно посмотрели. – В прочем, точно, ты не знаешь. Они просто тусуются с Вайтемором – он звезда местного разлива. Ходячая легенда: все знают о нем лишь слухи, но это не мешает им на него дышать. Ну, ты, наверное, знаешь, что это такое.

– Нет. – развела руками. – Я думала, такое только в книжках для сопливых подростков бывает – элита школы, король и королева, безумные фанаты…

– Увы, это наша реальность. – Меган горько улыбнулась.

– Ну, допустим, они тусуются с этим принцем ночи. – проговорила растерянно, за что получила смешок. – Это не дает им права приставать к девчонкам без их на то согласия!

– Адама Вайтемора боятся все. – пояснила девушка. – Он та еще темная лошадка, но все, кто пытался встать против него, в конечном итоге замолкали и убирались подальше, стараясь даже не смотреть в его сторону. Они никогда не рассказывали, что Адам делал с ними, лишь говорили, что парень способен ломать людям жизни.

– Как-то это слишком…

– Слухи о том, что эти двое уродов пристают к девочкам, давно ходят, но никто пока еще не заявлял в открытую – слишком боятся. А остальные… Честно говоря, я тоже думала, что это лишь слухи – не думала, что все настолько серьёзно. Но теперь…

– Убедилась на личном примере… – вздохнула я. – Что думаешь сделать?

– А что я могу? – девушка развела руками. – Придется отбиваться.

– То есть, ты не собираешься обращаться в администрацию школы?

– Куратор у меня, конечно, хороший, но я не верю, что он сможет противопоставить что-то Вайтемору. Мне остался последний год, и я, как и большинство учеников этой школы, просто хочу спокойно прожить его.

– Ладно. – выдохнула я.

Хотя, ни черта было не «ладно». Но я к этому вопросу еще вернусь.

– Я не думаю, что нам стоит тут оставаться. – сказала, поднимаясь. – Не стоит сидеть и ждать, пока они вернутся еще более озлобленными.

– Ты не думаешь, что они могут ожидать нас на выходе? – осторожно спросила Меган, поднимаясь следом.

– По моим расчетам, они должны быть в медпункте еще… – я взглянула на часы. – …еще около получаса.

– Что ты сделала с Гейбом?

– Не могу сказать уверенно, но, кажется, вывихнула руку. Пойдем.

Я поправила волосы, закинула рюкзак на плечо и двинулась к выходу.

Нас никто не ждал. Ни у двери в раздевалку, ни у входа в спортивный зал. Коридоры были пусты, и время говорило, что до их заполнения оставалось не более десяти минут. Нужно было решать, что делать.

– Я пропустила обществознание! – девушка хлопнула себя по лбу. – Придется постараться, чтобы оправдаться перед преподавательницей.

– К слову, у меня сейчас тоже обществознание. – призналась ей. – Очень строгий учитель?

– Нет, она хорошая, и учит классно, только прогульщиков и опоздавших не любит, заставляет пересказывать тонну определений.

– Как насчет того, что одна из нас упала, поскользнувшись, скажем… на вымытом полу в спортзале, а вторая пришла ей на помощь?

– Может сработать, учитывая, что только что значительный удар пришелся на мою спину.

Ур-роды… Закрыла глаза, сосчитала до десяти и потянула девушку на второй этаж, где располагался кабинет медсестры. Парней там, на их же счастье, не оказалось. Медсестра осмотрела ушибы Меган и выписала ей освобождение от занятий. Меня она тоже отпустила с улыбкой и обещанием:

– Я скажу мистеру Вуду о том, куда ты ушла.

– Твой куратор – Нолан Вуд?! – удивленно спросила Меган, едва мы вышли из кабинета.

– Да. А что? Мне показалось, он вполне адекватный.

– Он-то без сомнения классный. Только в его группе почти одни парни, включая Вайтемора.

– И эти двое тоже?!

– Нет. Они в моей…

Что ж, радует, что группы здесь номинальные, были бы полноценные классы, было бы тяжелее.

Мы покинули территорию школы, и было странно сделать это в середине дня. Хотя Кара и обещала освободиться пораньше, чтобы провести со мной время, тревожить ее в половину первого дня не хотелось. Посему я обратилась к сообщнице:

– Что будем делать?

– Не хочу домой. – честно призналась девушка. – Папа узнает, он тогда этих двоих закопает вместе с половиной школы, и до конца учебы я уже не протяну. К слову, тут неподалеку есть уютное анти-кафе. Как насчет отсидеться там?

– Мои полтора часа – твои. – весело ответила я.

Безмерный плюс любого антикафе был в том, что в нем платишь не за заказ, а за проведенное в нем время. Помимо общего зала у них были комнаты по интересам: звуконепроницаемая для музыкантов, затемненные с приставками для любителей игр, маленькие для личных бесед и большие для шумных компаний. Плюс в наличии чай, кофе, сладости и возможность доставки еды.

По дороге мы взяли себе мороженое, в кафе заказали кофе и забрались в одиночную комнату. Мы включили радио для фона, вооружились ложками и принялись заедать стресс этого дня.

– Почему ты перевелась к нам? – спросила Меган.

– Мы недавно переехали из пригорода, а у коллеги моей тети в этой школе учится ребенок, он и помог устроить меня сюда. – честно ответила, съедая большую ложку мороженого, после чего ненадолго замолчала, переживая внутреннее обледенение. – Переезд оказался внезапным, поэтому потребовалось время на обустройство, но со школой договорились и мне позволили пропустить неделю.

– Даже больше, учитывая, что сегодня среда. – заметила девушка. – Но я не удивлена, за деньги в этой школе можно сделать все.

– Школа платная?

– Номинально нет, но это не мешает администрации получать деньги, прикрывая все добровольными пожертвованиями на благо науки и образования. Не обязательный, конечно, пункт, но все уже привыкли, поэтому большинство из обучающихся здесь – дети обеспеченных родителей.

– И ты?

– Хм. – она не отставала от меня в поедании сладкого, потому тоже немного помолчала, пережидая вкусовой бум. – Я тоже здесь оказалась по знакомству. Мой папа работает безопасником на одного крутого мужика, там серьезная корпорация. У меня абсолютно нормальные родители, только они убеждены, что у их дочери должно быть лучшее образование, вот и запихнули меня в этот ад. Плюс папа все-таки глава службы безопасности, он на этом деле повернут, а у школы этих финтов хоть отбавляй, так что он покорен и всем доволен. До этого меня так же точно заставили заниматься фортепиано и бальными танцами. Сейчас вот грезят о золотой медали и поступлении на финансы и экономику.

– А сама ты чего хочешь?

– А я хочу быть собой, хочу делать то, что мне нравится. Поэтому я закончу обучение здесь, и это будет последняя моя уступка.

Да, история стара как мир – родители стараются направить дочь по тем дорогам, которыми они сами хотели бы пройти. К счастью, мама никогда не давила на меня, даруя мне шанс всего добиваться самостоятельно.

– Ну, а ты? – спросила Меган.

– А я живу нормальной жизнью в нормальной семье. – я развела руками. – Отец толковый айтишник, мама – редактор, в данный момент свободного полета. По сути, мы не переехали сюда, а вернулись. Просто в свое время родители решили уехать в пригород, а сейчас поняли, что пора возвращаться. К тому же, здесь живет моя тетя, так что все относительно хорошо.

– И ты не скучаешь?

– Не знаю. Я еще не успела понять, скучаю ли – со всей этой беготней мы едва ли успели выдохнуть, и вот, я тут, в свободную минутку спасаю незнакомых девушек от извращенцев. – весело хохотнула, вызвав ответную улыбку. – Не уверена, что мне представится время скучать.

– Ну, в нашей школе есть, чем убить скуку. – хмыкнула Меган. – Могу быть твоим гидом. Что интересует? Художество, музыка, танцы, естественные науки?

– Скажем, я неплохо пою, хоть и не горю желанием заниматься этим вплотную. Танцевать тоже могу. С естественными науками я как-то… не дружу. Я больше гуманитарий с неким уклоном в айти.

– Спрошу у ребят, что по чем, и расскажу тебе.

Я кивнула, и на том мы порешили.

Мы еще немного поговорили о незначительных мелочах, вроде музыкальных вкусов и последнего посмотренного в кинотеатре фильма, когда нас прервал телефонный звонок. Мне звонила Кара, и я, попросив прощения у Меган, ответила ей.

– Привет!

– Привет, Элли. Все еще в школе?

– Нет, мы с одной девочкой в кафе неподалеку. Ты освободилась?

– Практически да, у меня дело минут на десять, и я приеду. Отправь локацию, хорошо? И жди меня минут через двадцать.

– Хорошо.

Тетя прибыла через пол часа. Я представила их с Меган друг другу, и Кара предложила подвезти ее до дома, но девушка отказалась, ссылаясь на привычный транспорт. Поэтому в машине мы оказались вдвоем.

– Новая подруга? – спросила она, когда мы влились в городской поток.

Теперь, когда я относительно успокоилась, говорить о произошедшем не хотелось совершенно, так что я решила повременить, ограничившись честным:

– Я надеюсь на это.

– Флоренс не заревнует? – весело поинтересовалась Кара, очевидно не увидев моего замешательства.

– Она моя семья. – невольно улыбнулась – вот, с кем я точно поговорю. – Она будет рада, если я найду здесь друзей.

– Когда она приедет?

– На каникулы. Что, хочешь повторить наш загул?

– Я как-то старовата для этого! – возмутилась она.

– Ага, полгода назад для тебя это не было аргументом!

Кара закатила глаза:

– Раз твоя мама до сих пор не убила меня, значит, она об этом не знает.

– Конечно, не знает! – рассмеялась в ответ. – А иначе жутко обзавидовалась бы!

Тетя засмеялась вместе со мной.

Ее квартира-студия оказалась довольно просторной и делилась на четыре микро-зоны. Первая представляла собой кухню с гарнитуром и барной стойкой. Вторая расположилась напротив кухни и представляла собой угловой диван, развернутый спинкой к кухне, квадратный столик из темного дерева, кресло и телевизор, расположившийся на стене. Третья зона была справа от гостиной и являлась спальной: этому свидетельствовала аккуратно заправленная кровать и широкий шкаф-купе. Четвертая же зона была огорожена стеной и оказалась ванной комнатой.

– Уютный интерьерчик. – заметила я, оглядываясь.

Забавно, но за столько лет я ни разу не была у тети в гостях.

– Довольно уютно, знаешь ли. – хмыкнула Кара, проходя внутрь. – Гораздо уютнее комнатных квартир, тем более, когда живешь один.

Вот тут я была полностью согласна.

Мы довольно быстро расположились. Я переоделась в специально захваченные из дома штаны для йоги и футболку, Кара менять офисный стиль не стремилась – видимо, настолько устала, что отдых ей грезился.

– В принципе, мы можем приготовить ужин, – сказала она, вытянувшись перед телевизором, – но могу побаловать тебя вкуснейшей пиццей – есть у меня любимое кафе, в котором готовят ее просто превосходно.

– Хм-м… – протянула, улыбнувшись. – Должно случиться что-то ужасное, дабы я отказалась от пиццы.

– Тогда сейчас оформлю заказ.

Я все же отправила Кару в душ, а сама решила все-таки нас покормить. Ничего сверх меры – сделала овощной салат, заварила чай и сделала соус для пиццы. Еду доставили быстрее, чем Кара вышла из ванной, поэтому к ее возвращению ужин ожидал на барной стойке.

– Ух, – впечатлилась она, распуская волосы, – этот вечер с каждой минутой нравится мне все больше.

– Конечно, – фыркнула в ответ, – я ведь тут.

– Это да. – я удостоилась поцелуя в висок, а тетя заняла место напротив меня, сев на высокий стул. – Ну, рассказывай. Как новая школа?

– Я еще не поняла. – честно призналась ей, принимаясь за еду. – Там все как-то… необычно, и вместе с тем жутко непривычно.

– Ну, это вполне нормально. На уроках уже была?

– Нет, разбиралась с расписанием и учебниками. На уроки пойду с завтрашнего дня.

– Планируешь заняться чем-нибудь помимо учебы?

– Даже не знаю. Все-таки это выпускной год, нужно подготовиться к экзаменам.

Кара покачала головой и весело улыбнулась.

– Вот поверь мне: ты об этих словах вспомнишь только к концу года.

– Очень надеюсь, что ты не права! – вздохнула, невольно засмотревшись на свет огней за окном.

– Элисон, – позвала меня тетя, и едва я обратила на нее внимание, договорила, – ты всегда можешь на меня положиться. На меня и родителей. Что бы ни происходило в твоей жизни. Помни об этом, хорошо?

Я кивнула в ответ и ободряюще улыбнулась: мне не хотелось, чтобы еще один близкий мне человек беспокоился за меня. К тому же, побеспокоиться стоило о другом, и я очень удачно об этом вспомнила.

– Кстати, – заговорила я, – хочу спросить тебя кое о чем.

– Спрашивай. – благодушно позволила она.

– Ваши с Эриком родители знают о том, что мы вернулись в столицу?

Кара настороженно посмотрела на меня.

– Я не могла не сказать им. – тихо призналась она.

Я кивнула своим мыслям и подкинула мысль:

– Думаю, нужно устроить им с Эриком встречу. – тетя открыла рот, дабы сказать что-то, но я не дала ей возразить: – Они же его семья! Да, они обиделись на него за то, что он пошел против их воли, и он в ответ обижен на них, но ведь они всего лишь заботились о нем. Неужели десять лет не могли ничего решить?

– Родители давно уже не обижаются. – ответила Кара. – Да, поначалу они очень злились и все время ждали, что он вернется, признает их правоту. Но время шло, Эрик не возвращался, он был счастлив с вами, и они поняли, что свой выбор он сделал. Только они не знают, как теперь наладить с ним отношения.

– Может, позвать их на ужин? Пусть пообщаются с родителями – тем более, раз скоро они станут бабушкой и дедушкой.

Кара вздохнула и напомнила:

– Ничего не получится, если Эрик не захочет этого. Все-таки, его упрямству позавидует кто угодно.

– А никто не будет его уговаривать. – я небрежно пожала плечами. – Лучший способ в данной ситуации – обстоятельства. Столкнем их лбами и пусть выясняют, кто, где и когда перебодался.

Девушка – называть ее женщиной не поворачивался язык – кивнула.

– Я подумаю над твоими словами.

– Я просто хочу, чтобы он был счастлив. – призналась ей. А в окружении семьи он будет счастливее.

Тетя неожиданно улыбнулась.

– Вот за это он тебя и полюбил. Как и я. – призналась она, вызвав у меня смущение. – И родители полюбят.

Мне нечего было ответить на это.

Ужин прошел спокойно – вторую его часть мы восхищались удивительным вкусом пиццы, а я поняла, что тоже полюблю это кафе всей душой, посему взяла у Кары контакты. Пицца была не одна, так что со второй мы перебрались к телевизору, по пути добравшись до темы, о которой сплетничают девушки всех возрастов.

– Ка-ара-а! – протянула я, видя, как тетя смутилась. – Да рассказывай уже!

– Ничего такого. – пожала плечами тетя. – Клиент нашей компании – не мой, у нас запрещены отношения с клиентами и коллегами, все-таки, мы храним чужие тайны. Пару раз прогулялись. Один раз прислал цветы в офис. Все!

– Ну, цветы – это довольно-таки красивый жест. – заметила как бы между прочим. – Он тебе нравится?

– Мне нравится общаться с ним, а это большая редкость в наше время. Я не буду торопиться, посмотрю, к чему приведет наше взаимоотношение.

– Хорошо, – пожала я плечами, и хитро добавила, – только не скрывай от меня!

– А от тебя возможно что-то скрыть? – притворно возмутилась родственница. – Все вытянешь!

– Может, мне стоит пойти учиться на следователя?

И мы вместе рассмеялись над этой мыслью.

За разговорами пролетел вечер, и я вспомнила о случившемся и о том, что хотела поговорить с Флоренс, лишь ночью, когда легла спать. Чтобы не забыть об этом, написала ей сообщение, в котором предложила созвониться перед уроками, и она ответила согласием.

Утро прошло хорошо: мы собирались не спеша, так как моя школа и офис Кары были недалеко от дома. Я приготовила вафли, на что Кара пообещала поселить меня у себя дома, в прочем, тут же пожаловавшись на возможность потерять фигуру. Я на это лишь рассмеялась и пообещала кормить ее чаще. Готовить мне нравилось, да и получалось у меня неплохо.

В школу отправилась пешком – Кара, конечно, предлагала подкинуть, но я отказалась, помня о желании поговорить с подругой. Для нового дня выбрала деловой стиль – костюм насыщенного сапфирового цвета, состоящий из зауженных брюк и удлиненного приталенного пиджака, блузка-маечка с кружевной окантовкой и бежевые лодочки на среднем каблучке. Мне нравилось менять стили, словно сегодня я модель с подиума, а завтра – девчонка с района. Это забавляло. Но в первый учебный день захотелось выглядеть презентабельно.

Подруга ответила буквально со второго гудка.

– Чуть телефон не выронила! – призналась она.

– Прости! – хихикнула в ответ и невольно улыбнулась, ощущая, насколько соскучилась по этой ненормальной. – Привет, Фло.

– Привет, ранняя пташка! – было мне ответом. – Давай быстро и по существу. Что там у тебя произошло?

– Я вчера стала свидетелем попытки приставать к девушке в новой школе. – на одном дыхании выпалила ей.

На какое-то время повисло молчание.

– Я, конечно, могу прикинуться дурочкой и сказать, что на дворе двадцать первый век, и что все парни пристают к девушкам, но… Это то, о чем я подумала?

– Да, Фло. – я тяжело вздохнула. – Школа нормальная, но, видимо, в семье не без урода.

– Что будешь делать?

– А что я могу? Будь это наша школа, я ввязалась бы без проблем, у нас есть, кому прикрыть. А тут я одна. Только оставлять все это так нельзя.

– Значит, выжди. – подсказала подруга. – Обзаведись друзьями, пообщайся с людьми. Всегда можно что-то придумать, Эл. Но спускать с рук такое нельзя.

– Я знала, что ты поймешь. – невольно улыбнулась.

– Конечно, столько тебя знаю. – проворчала Фло. – Ты ведь все равно свяжешься, у тебя обостренный комплекс супергероя, ты не пройдешь мимо. Только давай с умом, ладно?

– Ладно. Расскажи, как твои дела?

– Уже вывесили приглашения на Хэллоуин, а Флэйтон еще даже не почесался. – со вздохом призналась Флоренс. – Мне что, флагом перед ним помахать, чтобы он меня заметил?

– Просто будь собой. – сказала ей. Но, задумавшись, добавила: – А еще поучаствуй в подготовке школы к Хэллоуину – увидев пару раз тебя, цепляющую гирлянды к потолку, он не устоит.

– Да ну тебя! – фыркнула подруга, но я-то знала: так она и поступит.

Мы еще немного поболтали ни о чем, но у школы я свернула разговор – не хотелось обсуждать здесь свою личную жизнь. Прошла по пропуску, заглянула в расписание, которое еще вчера перенесла в телефон, мысленно прикинула, куда мне нужно пойти…

И была остановлена пронесшимся по динамикам:

– Элисон Джерман, просим пройти в кабинет заведующей учебной частью.

Как говорит предмет воздыханий подруги, вот это поворот.

Крайне заинтересованная тем, что меня может ждать в уже знакомом кабинете, я без промедлений последовала туда. Только вот, чего я никак не ожидала встретить, так это компанию завуча, состоящую из моего куратора, незнакомой мне женщины и… вчерашних обалдуев!

Выглядели они, кстати, крайне жалко: у темноволосого та самая рука, которую я вчера вывернула, была закреплена бандажом на уровне груди. Значит, все-таки вывих сустава. Переживала, знаю, что это такое – как-то раз на физкультуре во время тренировочной игры в баскетбол местный бугай случайно снес меня с траектории своего бега. Игру остановили, а его попросили мне помочь. Парень с крайне виноватым видом протянул мне руку, предлагая помочь встать, но принимать ее было ошибкой. Как только я дала ему свою, он резко дернул ее на себя, пытаясь поставить меня на ноги, только мои кости к такому были не готовы, и руку, как выразился потом физрук, парень мне «выставил». Я думала, что было больно, но больнее оказалось, когда эту руку мне обратно вправляли – при чем, этого бугая заставили меня удерживать, чтобы не вырвалась и себе не навредила. Ходила полторы недели с таким же креплением, ненавидела весь белый свет из-за невозможности нормально помыться или даже заплести волосы, зато избежала зачета по баскетболу, а бугай впоследствии стал моим верным соратником, от которого любые недоброжелатели держались подальше.

Вопрос лишь в том, что они здесь делают, и, главное, что при этом здесь делаю я?!

Миссис Моран смотрела на меня без злости – скорее, с живым интересом. Я посмотрела на куратора, который тоже был заинтересован в происходящем, а потом впечатлилась обескураженным видом незнакомой женщины.

– Она?! – выдохнула она так, словно само мое существование являлось жесточайщей ошибкой.

– Мисс Андейвл, я бы попросила. – одернула ее миссис Моран и приступила непосредственно ко мне. – Элисон, мисс Анлейвл, куратор этих ребят – Гейба Митц и Нила Вейгран, сегодня была крайне удивлена, увидев одного из них пострадавшим. На вопрос о произошедшем ребята ответили, что это сделала с ними незнакомая девушка, которую они никогда прежде не видели. Ты можешь пролить свет на данную ситуацию?

И теперь я поняла, почему на меня смотрели с таким интересом, а некоторые были даже шокированы!

Ну, просто представьте – два взрослых парня очевидно не легкой руки, и я – невысокий рост, брючки, каблучки… даже мне захотелось рассмеяться, честное слово! Все-таки, с внешним видом я угадала.

– Кхм… – неловко отозвалась я, сдерживая эмоции. – Миссис Моран, я могу говорить открыто?

– Конечно, – кивнула она.

Насладившись полными растерянности лицами парней – естественно, они не подумали о том, что я могу здесь и сейчас выложить все о произошедшем в раздевалке вчера, – я заговорила:

– Даже если не обращать внимания на разницу в габаритах, весовых категориях и возможностях… – сделала паузу, позволяя всем оценить нелепость их обвинений, и продолжила: – …я вчера попросту не могла познакомиться с ними. Я помогала девушке, которая упала в спортзале.

Если женщина – куратор этих двоих, то она же является куратором и Меган, а, значит, это должно сработать.

– Меган Левинс? – ну вот, о чем я и говорила.

– Именно. – спокойно кивнула в ответ. – Она поскользнулась на мокром полу в спортзале и сильно ушибла спину, поэтому я отвела ее сначала к медсестре, а после домой.

– Да, медсестра передавала мне, что отпустила мою ученицу с занятий. – вступил мистер Вуд и не без насмешки добавил: – Возможно, молодые люди встретились с другой незнакомой девушкой?

– Мы поговорим с мисс Левинс. – спокойно заключила миссис Моран. – А на этом мистер Вуд, мисс Джерман, можете быть свободны. Прошу прощения, что потревожила вас.

На сим мы раскланялись.

Уже в коридоре Нолан заговорил со мной.

– Гнилая парочка, постоянно что-то выкидывают. – сообщил мне куратор, а после остановился, чем вынудил остановиться и меня. – Но ты не кажешься удивленной, и у Моран выглядела подготовленной.

Я неопределенно пожала плечами. Вуд располагал к себе – хотя бы тем, что понял меня, но не раскрыл перед завучем. И я решилась.

– Так что случилось?

– Они к ней приставали. – негромко призналась я, хмурясь. – К девушке. В спортзале. Рука – самозащита, но этого чудовищно мало.

Какое-то время куратор молчал, позволяя проходящим мимо людям оставить нас наедине.

– Это серьёзное заявление, Джерман, даже слишком серьёзное.

– Насколько я поняла, у них это постоянная практика. – ответила ему. – Но все почему-то молчат об этом!

– Тебе есть, чем доказать? – на меня посмотрели со всей серьёзностью. Поверил?

– Кроме его пострадавшей руки нечем. Но это ненормально, надо это прекращать!

– Я попробую что-то узнать. Если все так, как ты говоришь – эти двое поплатятся, я гарантирую.

Что ж, права была Флоренс. Мне нужна поддержка. Чертов комплекс супергероя…

– Я могу поспрашивать людей – мне они расскажут больше. Может, что-то узнаю.

– На ребят не нарывайся больше, руки они тебе не простят. Но у нас группа хорошая, заступятся. Потом вас познакомлю, хорошо?

Я кивнула, не выказывая сомнений. Если учесть, что в моей группе учится причина безнаказанности этих двоих.

Первым уроком значилось обществознание, оно у нас с новой знакомой, если не ошибаюсь, было общим предметом. Потому я не удивилась, увидев девушку в кабинете, а приветливо ей улыбнулась.

– Ты чуть не опоздала! – заявила Меган, но приветливо обняла меня.

– Я пришла вовремя, поверь. – ответила ей, занимая соседний стул. – Меня вызывали к заведующей по поводу вчерашнего. Эти двое пожаловались на меня за вывернутую руку, представляешь?

– Серьёзно? – впечатлилась девушка. – Что… что там было?

– Я сказала, что все время была с тобой, отводила к врачу. Сможешь подтвердить?

– Конечно. – телефон Меган завибрил, сообщая о полученном сообщении. Она заглянула в него и хмыкнула. – Мой куратор, мисс Андейвл, вызывает к себе на большой перемене.

– Это из-за них. – я огляделась, поймав множество заинтересованных взглядов, и лучезарно улыбнулась всем в ответ. Толпы я никогда не боялась.

– Теперь они не оставят тебя в покое… – вздохнула Левинс, постучав ногтем по столу. – Прости, из-за меня ты во все это ввязалась.

– Не из-за тебя, а из-за придурков, возомнивших себя черти кем! – решительно пресекла все ее стенания. – Так, Меган, брось жаловаться на жизнь. Нам теперь не до этого, если они попробуют устроить нам сладкую жизнь.

– Ты права. – кивнула она. – И вчера была права. Я не буду их бояться. И…

Она не договорила, дернув головой, и уставилась в сторону двери таким взглядом, словно увидела приведение. Вместе с тем гомон вокруг мгновенно стих – на несколько секунд, – после чего разразился еще более бурно. Проследив за взглядом обретенной подруги, я заметила новое действующее лицо.

– Что за ажиотаж? – прошептала растерянно, но Меган услышала, и через чур эмоционально ответила:

– Шутишь?! Это же Адам Вайтемор!

Ну начинается…

В насмешку

And if I were you, I wouldn't love me neither

На твоём месте я бы никогда не влюбился в меня,

Said if I were you, I wouldn't love me neither

Говорю: на твоём месте я бы никогда не влюбился в меня,

I wouldn't love me neither

Я бы никогда не влюбился в такого, как я —

Despicable

Подлеца.

Однажды, во времена бурления гормонов и подросткового либидо, моя мама сказала мне:

– В жизни каждый будет считать долгом указывать тебе, что правильно: как жить, где работать, какого мужчину выбрать и под какую модель воспитывать детей. Плевать на все это. В своей жизни ты можешь слушать двоих: себя и меня. И как мать, я могу дать лишь один совет в деле, касающемся взаимоотношений: слушай свое сердце. Даже если выберешь не того человека, если окажется, что ты ошиблась – это лучше, чем побег. Никогда не убегай от проблем. Решай их.

Надо признать, к ней стоило прислушаться. Саманта Эвард всю свою жизнь поступала так, как велело ей сердце, и ни разу не пожалела. Выскочила замуж по окончанию первого курса университета, во втором семестре второго курса ушла в академический, так как была беременна мной, прижилась с отцом, построила свое счастье. После моего рождения восстановилась на учебе, не забросила дела, продолжила учиться, работать и воспитывать меня. Отец не отставал: практически сразу после моего рождения он вышел на практику, при чем оплачиваемую, обеспечил себя стабильным местом работы, а нас, свою семью, средствами для проживания. Выжили, выкарабкались, устроились. И мама ни на секунду не пожалела, что не избавилась от ребенка, взяла на себя ответственность и вынесла ее.

После аварии, унесшей жизни отца и ее родителей, мама не опустила руки. Мне было немного больше четырех, но почему-то те моменты прекрасно отпечатались в моей памяти как мое личное проклятье. Было тяжело, но она боролась. За себя. За меня. Жила день за днем, хотя потеряла родителей и любимого мужчину. Я знаю, что она до сих пор иногда благодарит бога за то, что оставил ей меня. Она не топилась в жалости и сожалениях, не подвела их и меня.

Лишь через три года она смогла впустить в свою жизнь кого-то. Эрик пришел в наш дом, и мы вновь стали семьей. Да, это дорогого ему стоило: отношений с близкими, карьерного роста, великих планов, но он почему-то тоже не сожалел. И она не сожалела, уезжая вместе с ним и мной в пригород. Потому что поступала так, как считала нужным, правильным. Даже за меня она боролась каждый день, не взирая ни на что.

Я всегда гордилась своей матерью и старалась прислушиваться к ней. Да, я поступала так, как подсказывало мне сердце, а еще я никогда не убегала от проблем. Я смотрела им в лицо без страха или жалости. Казалось, я всегда была готова к их решению.

Так же я поступила и сейчас. Потому что Адам Вайтемор грозился стать серьёзной проблемой на мою голову.

Даже со своим относительно небольшим опытом знакомств, ограничивающимся нашим городком, в котором и без рукопожатий, казалось, все всех знают, я могла с уверенностью сказать, что парень являлся внеочередной формой вселенского снобизма. Весь его вид говорил об этом: оставленные в некоем подобии беспорядка темные, почти черные волосы, пускай и красивые, но полные безразличия синие глаза, черная же рубашка с закатанными до локтя рукавами, небрежно расстегнутая на пару пуговиц сверху, синие джинсы, кроссовки. Уверена, встань мы рядом, были бы похожи на актеров из кино с высоким рейтингом, что-нибудь из разряда «Очень Плохой Училки». Ему не нужна была строгая одежда или мужественная щетина, чтобы вся эта толпа благоговела от одного его присутствия. И от этого мне почему-то стало очень смешно.

Словно я действительно оказалась в нелепом абсурдном кино.

Оторвавшись от созерцания героя дня, я повернулась к новоявленной подруге, которая выглядела достаточно удрученно фактом его появления. Вообще, основной эмоцией при его появлении у общественности стало удивления, и я не могла сим фактом не заинтересоваться.

– Меган, – осторожно позвала девушку, вынуждая обратить на меня внимание, – ты чего?

– Его не должно быть тут! – довольно эмоционально высказывается она. – Никто не знает, как ему это удается, но Адам обычно не появляется на первых занятиях.

– То есть, сейчас его не должно быть здесь? – озадаченно переспрашиваю, и чувство несправедливости заполняет меня. Везунчик, блин!

– Но он здесь! – подтверждает Меган и весьма встревоженно добавляет: – Нам точно…

– Так, стоп. – перебиваю ее стенания. – Пойдем-ка.

Я вытаскиваю Левинс из кабинета, отыскиваю уборную и закрываюсь там с ней.

– Послушай, – говорю, вставая перед ее лицом, – вчера тебе было страшно, а сегодня, вероятнее всего, еще страшнее. А теперь вспомни, как прошла по коридору только что. Видела, сколько там было людей? Каждый из них мог так или иначе пострадать, потому что два кретина скачут под дудку самодовольного нарцисса. – мне нравится, как звучит последняя фраза, так что я беру ее на заметку, потому что называть потенциального Бугимэна «нарциссом» будет гораздо легче, чем выговаривать его фамилию. – Ну, так что, останешься страдать здесь, или мы пойдем и сделаем что-нибудь там? Решай, потому что времени у нас немного.

– Почему ты это делаешь? – бормочет девушка, растерянно качая головой.

– Моя лучшая подруга сегодня утром сказала, что у меня, вероятно, обостренный комплекс супергероя, я так и жажду спасти кого-нибудь несчастного и обделенного. – я неопределенно пожала плечами в ответ. – К тому же, этот год представлялся мне достаточно скучным времяпрепровождением, но теперь, когда на горизонте маячит противостояние, на которое не стыдно прикупить поп-корн, жить становится интереснее.

– Ты так просто об этом говоришь.

– Относись ко всему проще! – я ободряюще улыбаюсь ей. – Твоя честь при тебе, совесть тоже, сейчас разбудим азарт, и дело пойдет! Ну, как, мы выходим? Потому что за дверями, я уверена, по канонному сюжету нас ждет серьезный разговор с нелепыми угрозами и почти что ужасающими запугиваниями.

– Пожалуй, чтобы относиться к этому проще, мне нужно сходить на тренировки бойцов из отцовской команды. – хмыкнула Меган, и сарказм был гораздо лучше ее паники.

– Хорошая, кстати, идея. – не без юмора отозвалась я.

И мне пора обзаводиться аляпистыми шмотками, стеклянными шарами и прочей атрибутикой предсказательниц, чтобы зарабатывать деньги, потому что перед кабинетом нас действительно ожидает парочка общих знакомых. Я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, потому что со всей этой напускной яростью выглядят они не лучше подравшихся из-за парня девчонок. Если бы превосходство было осязаемым, в свое я бы завернулась с головой, как в мантию-невидимку, и его бы мне хватило как минимум на королевскую шаль метров в пять длиной.

– Ты! – грозно шипит изрядно покалеченный, но дальше плевания ядом не дергается – как я и говорила, на ближайший месяц он выведен из строя. – Ты за это ответишь!

– Да брось. – почти лениво отмахнулась я. – Пойти в администрацию, чтобы пожаловаться на побои от хрупкой девушки? Только полный кретин совершит подобное.

– Следи за языком. – выплевывает его дружок. – Или я найду ему другое применение.

– Хм-м… – я делаю вид, что задумываюсь над самой идеей. – Может, занять мой язык общением? К примеру, удостовериться, что все знают о степени вашего кретинизма.

– Только попробуй! – Нил дергается в мою сторону, но тут же отшатывается, хватаясь за перевязанную руку. Вот и славненько. Пускай напоминает о бесславном героизме.

– Ой, как страшно! – неожиданно встревает в разговор Меган, и мне стоит больших трудов, чтобы не бросить в ее сторону удивленный взгляд. Это ее звездный час, пусть наслаждается. – В прочем, чего можно ожидать от двух придурков, вдвоем зажимающих девушку в раздевалке, а потом бегущих жаловаться на то, что девочек тоже стало две?

– А ты вообще пожалеешь, что дергалась! – Гейб отвратительно ухмыляется, глядя на нее. – Когда я тебя достану, тебе придется долго просить прощения, идиотка.

– Когда вас достану я, мольбы вас не спасут! – отвечаю не менее язвительно.

К счастью, звенит звонок, и злобные близняшки уходят в закат, избавившись, видимо, от лишнего яда. В прочем, мою бдительность это не ослабляет.

– «П» – Предсказуемость. – проговариваю я, поворачиваясь к теперь уже боевому товарищу. – Спорим, я предугадаю все их выходки?

– Интересно попробовать. – улыбается Левинс. Кажется, первый шаг к самоутверждению она успешно преодолела.

– Тогда нам нужен строительный магазин. – я всерьез задумалась над этим. – Хотя, может подойти и книжный, если в нем есть канцелярия.

– Такой неподалеку есть. – сообщает она. – На перемене сможем сходить.

– Ну, и, теперь тебе не страшен большой серый волк? – язвительно бросаю, ожидая ответа. Я ощущаю себя ребенком, которому на Рождество подарили Монополию, и ему не терпится начать игру.

Квест «устрой себе нормальную жизнь»? Почему бы и нет.

– Все серьезнее, чем ты думаешь. – выражение лица девушки моментально становится сосредоточенным. Надо же, как тут все вышколены, даже на фамилию реагируют не хуже собаки Павлова. – Такие, как Вайтемор, они как бульдозер – закопают и не заметят. Не хочу связываться с ним и тебе не советую.

– Я не боюсь Нарцисса. – я невольно вздыхаю, чувствуя, что не сдержусь и моральный облик этого персонажа все же как-нибудь поддену. – Опасаюсь. Это помогает мыслить иначе. В любом случае, для нас все решено: ты попала, я попала за компанию. Злобные близняшки уже не оставят нас в покое, они мечтают превратить нашу жизнь в Ад, чтобы их предложение казалось наименьшим из зол, так что все, что нам остается, это показать, что даже в этом Аду для нас найдется удобное местечко.

– О, Боже! – рассмеялась Меган. – Поверить не могу, что ты дала им такие дурацкие прозвища!

– Это называется «Преврати страх в проблему, дав ей имя, а затем реши эту проблему».

– Это сделало мой день. – признается девушка. – Итак, что мы будем делать?

Для начала мы со значительным опозданием возвращаемся в кабинет обществознания. Преподаватель вцепляется в нас стальной хваткой, бросаясь определениями словно баскетбольными мячиками, и я впервые действительно горжусь тем, что иногда беру в руки учебники, потому что в неравном бою героически отстаиваю свое право занять место за партой независимо от степени опоздания. После меня все-таки представляют классу, и я получаю свой первый положительный балл в новой школе.

В какой-то момент я обращаю внимание на Вайтемора, и что-то в его глазах кажется мне настолько знакомым, что я едва ли не теряюсь. Но секунды спустя глубинные озера покрываются толстым слоем льда, и я теряю к ним всяческий интерес, возвращаясь на место по соседству с Меган. Я довольно-таки привязчивый человек, так что я уверена, что на большинстве занятий буду делить парту именно с ней. Левинс, кажется, совсем не против такому положению дел, потому что на следующих двух уроках тянет меня за собой без всяких вопросов. Нарцисс исчезает из поля зрения, что помогает новообретенной подруге вести себя гораздо раскованнее. Я даже не сразу замечаю это, будучи занятой обдумыванием идей и разговорами с девушкой. Я так же пишу Флоренс с просьбой составить максимально полный список фильмов и сериалов похожего жанра, и, судя по периодически появляющемуся символу пера, подруга его уже формирует.

На перемене мы действительно бежим в канцелярию, где Меган бессовестно обналичивает свою карточку. Мы также заглядываем в кофейню, заменяя полноценный обед кружкой кофе и донатом, и вредная пища здорово поднимает настроение. Меган все-таки не выдерживает и во время нашего перекуса задает повисший в воздухе вопрос:

– Где ты этому научилась?

– Чему? – я в целом понимаю суть, но на всякий случай уточняю.

– Ты ничего не боишься и все планируешь. – пояснила девушка, оглядываясь по сторонам. – Я бы так не смогла. Да и никто из тех, кого я знаю, не смог бы.

– Я много думаю. – стараюсь отвечать максимально честно. – К тому же, в старой школе у меня так же был опыт с взаимной ненавистью. В какой-то момент я просто поняла, что нужно постоять за себя, потому что и после школы будут встречаться типы, желающие обрушить небо на наши головы, так что будет хорошо научиться бороться с этим заранее.

– За тебя никто не заступался? – последовала новая мысль.

– Моя мама за волос с моей головы способна закатать в асфальтовую дорогу всю эту школу разом, но дело не в этом. – я отвожу взгляд, так же начиная разглядывать окружающее пространство. – Однажды я смогла справиться с проблемой сама, и мне очень понравился вкус победы. Понравилось ощущение, возникающее при преодолении препятствия. И я буду бороться дальше, пока не одержу главную победу в своей жизни.

– Это какую? – интересуется девушка.

– Победу над собой.

Мы не развиваем эту тему – я подсознательно не готова обсуждать это с кем-то, кроме Флоренс. Но Меган и не настаивает, вместо этого признается:

– Я никогда не побеждала. Знаешь, я всегда была уверена, что за моей спиной большой и сильный папа, поэтому в самозащите не было необходимости.

– Неужели он никогда не пытался научить тебя самообороне?

– Ну… пытался, конечно… – девушка явно смутилась воспоминаний, связанных с данным вопросом. – Но мне, знаешь, претит мысль причинять кому-то вред. Так что настаивать он не стал, теперь отрывается на младших братьях. А те и рады, озорники.

– Каждому свое. – ухмыляюсь в ответ. Думаю, если у мамы родится мальчик, научить его бить в морду я смогу.

Уроки заканчиваются достаточно быстро. Мы уходим в библиотеку, дожидаясь, пока ученики покинут школу, затем возвращаемся к обыденным делам. Меган смотрит на меня как минимум озадаченно, когда я прошу ее показать мне все занимаемые ею парты в различных кабинетах, но стоически терпит все мои задумки, когда я прошу ее подождать до завтра.

После мы отправляемся в торговый центр. По пути я приобретаю транспортную карту – в конце концов, тревожить Эрика каждый день кажется мне неудобным даже из соображений собственной самостоятельности. Меган признается, что ее семья выбралась за покупками и приглашает меня провести время с ними, но я отказываюсь, потому что очень хочу домой. Поэтому мы прощаемся с ней у входа в торговый павильон, и я отправляюсь на автобусную остановку.

По пути звонит Фло – подруга оказалась не способной дождаться, пока я доберусь до дома. Со смехом я беру трубку, и не могу перестать даже когда она возмущенно рычит:

– Да прекращай уже, Джерман!

– Я так и знала! – признаюсь в ответ, улыбаясь. – Привет, Флоренс.

– Заинтриговала, а затем исчезла с радаров! – возмущается девушка. – Рассказывай!

И я рассказываю – про вызов в администрацию, парней и наши планы.

– Так тебе за этим понадобились фильмы? – выдыхает она. – Надо же, целый сюжетный квест. Кто бы мог подумать, что у вас там так шаблонно.

– Завидуешь? – ехидно предположила я.

– Ну конечно! – смеется Мейн. – У вас там вечеринка, а меня не пригласили.

– И это ты называешь вечеринкой?

– Мне припомнить все вечеринки с твоим участием?

– Нет. – я с сомнением посмотрела на проехавший мимо автобус. – Точно не стоит.

– Кстати, главный злодей жутко обаятельный красавчик, как и описывают книги?

– Скорее, мрачный и пугающий. – вздыхаю, поправляя лацканы пиджака. – Что-то вроде темной лошадки, которой пугают перед сном. Думаешь, зря я во все это ввязалась?

– Ты что? – картинно возмущается подруга. – Да о таких приключениях внукам рассказывать можно! Джерман, ты шутишь? Представь только, как я тебе завидую!

– Мда. А ведь подобная история должна начинаться со слов «А мне просто хотелось спокойной жизни…».

– Не в твоем случае, Звезда. – смеется Флоренс.

Я закатываю глаза, но поддерживаю юмор.

– И не говори.

Свой автобус я все-таки пропускаю – закончить разговаривать с подругой чертовски трудно. Сажусь уже на следующий, использую транспортную карту и ставлю пунктик в списке выполненных задач – теперь до дома я всегда смогу добраться сама. К слову, путь занимает целый час моего времени, так что я провожу его в социальных сетях. Старые знакомые атакуют меня сообщениями, спрашивая о делах, событиях и дате возвращения. Я отвечаю немногословно, не зная, чем обнадежить их, зато поддерживаю общие идеи и шутки. В какой-то момент мне кажется, словно на этот час я возвращаюсь в родные стены, где все такое привычное и знакомое. Это поднимает мне настроение.

– Я дома! – объявляю, хлопая дверью. – И я купила транспортную карту.

– Ты поэтому просила тебя не забирать? – послышалось в ответ, и из кухни выглянул отчим… в фартуке. – Привет.

– Хей! – удивленно выдыхаю, скидывая с плеч пиджак. – Ты заделался в кулинары?

– Мама с головой ушла в работу и отказывается нас кормить. – нахмурился мужчина.

Я качаю головой, улыбаясь.

– Сейчас переоденусь и помогу тебе.

Мама действительно работала: в одной их свободных комнат родители сформировали некое подобие кабинета, и именно там она нашла пристанище.

– Как день? – спросила она, показав, что мое появление сюрпризом для нее не стало. Затем подняла голову и, присмотревшись, удовлетворенно кивнула. – Все-таки костюм смотрится на тебе классно.

– Нормально. – ответила, подойдя к ней и поцеловав в щеку. Это позволило увидеть открытый документ и количество страниц в нем. – У-у…

– Что бы не сказал Эрик, он все врет! – открестилась единственная и неповторимая, заставив меня хохотнуть.

– Ага, без сомнения!

Переодевшись в спортивные шорты и широкую футболку, я спустилась вниз к отчиму. Не знаю, что он отправил в духовку, но мне предложили сделать салат, и я не отказалась. Разговаривали не о чем: я честно призналась, что еще даже не распаковала подаренное им приложение, он этому не удивился, зато был крайне заинтересован системой обучения в новой школе. Выслушав, сделал соответствующий вывод: школа прекрасна. В мыслях я оказалась с ним не согласна.

– Что-то случилось? – заметил мое изменившееся настроение Эрик.

– Что? – я осознала, что задумалась и тем самым выдала свое настроение. – Нет-нет, все в порядке.

– Но тебя что-то тревожит. – мужчина выключил духовку и развернулся ко мне всем корпусом. – Это из-за психолога, или…?

– Нет! – тут же замахала руками я. – Ничего такого. Все действительно нормально, Эрик. Ничего не произошло.

– Хорошо. – он пожал плечами. – Тогда давай накрывать на стол. Но если хочешь поговорить об этом…

Мысль заканчивать он не стал – и так все было понятно.

Был ли смысл разговаривать об этом? Я не знала.

Мама присоединилась к ужину лишь после того, как Эрик лично за ней сходил. Она спускалась с раздосадованным выражением лица под бурчание мужчины о том, что сейчас она должна питаться и отдыхать за двоих. Воспользовавшись тем, что он отвлекся на извлечение ужина из духовки, она негромко пожаловалась:

– Чувствую себя слабовольной принцессой, которую сторожит в башне дракон.

– Это только начало… – вспомнив старательное изучение отчимом методичек, хохотнула я.

Мы наконец добрались до кулинарных творений Эрика. Мужчина порадовал нас запеченным мясом с картофелем, и это был тот вид еды, который вы делаете редко, но от души. Таков был принцип готовки Эрика: он не стремился оказаться на кухне, но был способен удивить на кулинарном поприще. Меня это забавляло, маму бесило: она-то проводила на кухне достаточное количество времени и считала себя в некотором роде гуру готовки. Ну, такой, повседневной готовки.

Ужин прошел абсолютно спокойно. Мы обсуждали день, планы на будущее. Мама предложила наконец прогуляться по городу в выходные, раз уж мы закончили с обустройством дома, Эрик ее поддержал, я же вообще была за любую идею. И лишь когда со стола было убрано, посуда помыта, а я оказалась в своей комнате, отправленная делать уроки, я осознала: все это время я находилась в напряжении, причем столь сильном, что при выдохе расслабляющиеся мышцы отозвались ноющей болью.

Просто весь этот вечер я ожидала тяжелого разговора.

Которого не случилось.

Выдохнув, я села на стул. Растянулась на нем, крутанулась вокруг своей оси, напряженно размышляя.

Прошло уже много времени после нашего приезда, еще больше ушло у родителей на подготовку к этому переезду. Сегодня они сами сказали, что все дела, наконец, приведены в порядок, но тему, что прежде всегда оставалась в приоритете, сегодня никто не поднял. Ни один из них не заговорил о возобновлении походов к психологу.

Могла ли я выдохнуть, или же, напротив, стоило забеспокоиться о «затишье»? Я невольно взглянула на телефон, оставленный мною перед ужином на столе – у нас существовало негласный запрет на технику во время совместного времяпрепровождения, не считая телевизора, если это просмотр фильма, или телефона, если на прогулке кому-то захотелось внезапное селфи. Уверена, Флоренс посоветовала бы мне расслабиться и плыть по течению. Только нервы, подвергшиеся давлению за последнее время, давали сбой, и я ощущала, как начинаю воспринимать все происходящее в негативном свете. Это было плохим признаком: чем больше я нервничала, тем меньше контролировала ситуацию. Чем меньше я контролировала ситуацию, тем более безумные моя жизнь набирала обороты.

За последние два года я неплохо научилась справляться с этим, перейдя от стадии «я сейчас пообедаю и сразу в психушку» к стадии «жизнь относительно прекрасна, если этому поспособствовать». Я повзрослела, поумнела, переоценила приоритеты и осознала, что просто не имею права сдаваться, пока есть все те, кто борется за меня. Я просто хотела жить, даже если эта жизнь приносила мне подобные приключения, вроде противостоянию местным антагонистам, более подходящему для какого-нибудь удачного произведения из жанра экшн или детектив. А раз хочешь жить, приходится учиться жить.

Решив плюнуть на все эти умозаключения, и сосредоточилась на более важных вещах. На повестке дня из оставшегося было два пункта. Первым являлось домашнее задание, но его было не так уж много, и справилась я довольно быстро. А, справившись, перешла непосредственно ко второму, чем являлся предоставленный подругой список весьма интересных кинокартин…

Утро наступило совершенно внезапно для того, кто совсем недавно уснул. Сериал забрал с головой, и я потратила на него почти всю ночь, посему, проснувшись по звонку будильника, восстала подобно зомби, впечатлилась отражением в зеркале, помянула недобрым словом Фло, надеясь, что где-нибудь там ее внезапно одолеет приступ икоты, и поплелась приводить себя в порядок.

Чтобы превратить свеженького зомби в более-менее сносную девушку, пришлось основательно перетряхнуть косметичку, но опыт бессонных ночей не прошел даром, так что новой школе не предстояло увидеть растрепанный не выспавшийся ужас в лице меня. Насчет одежды тоже не стала заморачиваться: выбрала джинсы свободного кроя, белую приталенную блузу единого кроя с интересными вставками на руках и лоферы. Все необходимое для учебы было собрано еще вчера, так что я со спокойной совестью отправилась навстречу новому дню.

Настроение мое значительно поднялось уже у школы: стоило мне подойти к воротам, как подъехал массивный черный внедорожник, и из него с небольшой заминкой выпорхнула моя новая знакомая.

– Привет! – известила Меган, подойдя ко мне. – Чуть не опоздала, хорошо, что отец был дома, подвез до школы.

– Привет. – улыбнулась в ответ. – Ну, что, готова к новому дню?

– Страшно представить, что нас ждет, но да! – хохотнула девушка. – Пойдем, мне жутко интересно, сработало ли?

Вообще, мой жизненный опыт пестрит событиями. Я не сразу прижилась в своей школе: меня избегали, подставляли, травили и портили мои вещи. По крайней мере в младших классах, пока я не научилась стоять за себя. После были серьезные разборки, встречи вне стен школы, заканчивающиеся обычно массовыми побоищами, дележка обязанностей. С годами подобное происходило все реже: как-то удалось поставить себя, меня всерьез зауважали, перестали выводить на эмоции, предпочли дружить. По мелочи уже не пакостили: не тот уровень был, проблемы решались по-другому. Но это место – не мой дом, где все привычно, здесь никто не будет противостоять в открытую – общество, имидж, общедоступность опять же. Я понимала, никто не станет подставляться и вредить себе, а за скандал, угрожающий имиджу школы, не пощадят, в этом я после вызова к руководству убедилась.

Что остается в итоге? Отвечая на этот вопрос, я руководствовалась сначала своим относительно небольшим опытом в области книжной индустрии, а теперь еще кинокартинами, любезно предоставленными мне Флоренс. В итоге у нас оставалось все, что может нанести вред достоинству, гордости и самодостаточности. В идеале – прилюдное многократное унижение. Теорема вышла не хуже, чем в геометрии, но сделанный вывод показался мне верным, потому я и предложила «напарнице» подстраховаться.

Первое, о чем я подумала – личные вещи, хранящиеся в персональных шкафах. Конечно, там были камеры наблюдения, но, учитывая степень наглости и вседозволенности двух конкретных бравшихся в расчет индивидуумов, я была уверена, что их данный факт навряд ли остановит. Посему дверцы наших с Меган шкафчиков мы обработали крайне полезным раствором, отталкивающим воздействие любых спирто- и жиросодержащих веществ. Раствор обнаружился в магазине канцелярии и был популярен среди педагогов младших классов: малыши любили баловаться и раскрашивать любые поверхности. Понимая, что этого будет мало, я взяла сетчатую штору на креплениях-липучках, только поверх сетки прикрепила пленку, и саму сетку установила внутрь – на случай, если идея разрисовать дверь окажется не единственной.

Мы не прогадали – наши шкафчики остались нетронутыми, в то время как на соседних были видны брызги чего-то неопределенного и дурно пахнущего. Кажется, их бомбардировали с надеждой навредить находившимся внутри вещам. Открыв замок и удостоверившись в идеальном состоянии своего скраба, я могла лишь посочувствовать своим соседям.

– А ты хорошо придумала. – заулыбалась Меган, едва мы сблизились.

– Я же говорила, что у меня в роду водились предсказатели. – самодовольно хмыкнула в ответ.

Вторым пунктом оказались места – поэтому я попросила показать девушку, в каких кабинетах и на каких местах она сидела. С тем же раствором мы прошлись по столам и стульям, и хотя это заняло львиную долю времени, результат не заставил себя ждать: на обработанной поверхности все попытки написать что-то остались невнятным росчерком капель красящей основы, в котором было невозможно угадать хоть что-либо. Унизить нас оскорблениями попытались, но потерпели неудачу.

Деловито оглядев творческое пространство, я покачала головой, чем привлекла внимание находившихся в классе людей, посетовала на кого-то очень неаккуратно, стерла остатки маркера сначала влажной салфеткой, а после сухой, и спокойно села на свое место.

К слову, первым уроком на сегодня значилась математика, она являлась основным направлением, а потому меня нисколько не удивило появление злобных близняшек. Я даже улыбнулась им: открыто, приветливо. Издевательски, в общем.

– Привет, мальчики! – само очарование.

Знаете ли, трудно притворяться паинькой, когда так и тянет зубоскалить.

Четкое направление ничуть не сбило моего энтузиазма, даже когда Гейб навис надо мной.

– Думаешь, справилась, вся такая молодец, а, Джерман?! – прошипел он мне в лицо.

– Давишь авторитетом? – хмыкнула, смерив его снизу вверх таким взглядом, словно по положению мы поменялись – в смысле, это я сверху вниз смотрела. – Не сработает.

– Ты еще попляшешь! – выдали мне.

– И снова пустые угрозы… – безразлично пожала плечами и повернулась к Меган. – Как думаешь, о чем они?

– Без понятия. – поддержала меня Левинс. – Ничего ведь не произошло… Или вы что-то сделали?

Крыть парочке было нечем – открыто признать акт вандализма и выписать себе билет в администрацию они были не готовы, так что, поскрежетав зубами, они отвалили.

Мы переглянулись – пока счет 2:0 в нашу пользу.

Третьим пунктом в составленном мною списке предполагаемых каверз значилось открытое нападение. Я в целом была девочкой подготовленной, а вот насчет способности Меган противостоять психологическому давлению уверенности не было, поэтому спросила, не обеспечил ли ее отец каким-либо средством безопасности на случай чрезвычайной ситуации.

– Электошокер, перцовый баллончик, кнопка «sos». – отчиталась она, нахмурившись. – Валяется в нижнем ящике тумбы за ненадобностью. А что?

– Баллончик захвати на всякий случай. – посоветовала ей. А что? Учитывая, на что они способны, я бы и шокер с собой носила – как было бы классно тряхнуть им по чьей-то наглой физиономии! Но Меган девочка добрая, идеи не оценит.

Так что теперь оставалось ожидать удара исподтишка.

В какой-то момент я вдруг поняла, что мне это даже нравится: угрозы, интриги, азарт. Действительно похоже на прохождение квеста, правда, с небольшой поправкой на реализм, в которой двое парней домогаются девушек и остаются безнаказанными.

В свободные от конспектов минуты я разглядывала окружение. Люди менялись с каждым занятием, кто-то из них приветливо кивал, кто-то здоровался, кто-то поглядывал настороженно, а от кого-то прямо-таки веяло лютой ненавистью. Вопрос только, с чего вдруг?

Эмоциональной особой оказалась высокая девушка с темно-русыми волосами, худощавой фигурой, подчеркнутой юбкой карандаш с высокой талией, коротким топом, выделяющим небольшую грудь, и укороченным пиджаком. Глядя на длинные ноги, обутые в ботинки, я невольно задумалась над тем, что, надень она шпильки, и непременно ударилась бы лбом о дверной косяк.

Кажется, прямо сейчас случилось исключение из всех кинематографических правил: не успев обзавестись парнем своей мечты (или кошмаров, в зависимости от жанра творения), я обзавелась потенциальной соперницей.

– Меган, – позвала я девушку и, добившись ее внимания, указала на незнакомку, – кто это?

– Она? – удивленно переспросила Левинс. – Это Кира Минэган.

– Неужели местная королева? – невольно закатила глаза на излишнюю банальность ситуации.

– Не совсем, – улыбнулась подруга, – хотя спит и видит, чтобы ею стать. Она большая сплетница, на деле – основной источник информации.

– А-а, тот самый тип персонажа, с которым стоит подружиться в самом начале, чтобы все обо всех знать?

– Вроде того. Никто не знает, как она это делает, но она умеет добывать информацию. У нее много друзей, потому что легче дружить с ней, чем сидеть в сторонке и ожидать, когда твое дерьмо попадет на вентилятор.

– И по закону жанра она обязательно должна быть влюблена в короля школы.

– Не уверена, что Кира умеет любить. – скептически отозвалась Меган. – Она тот подвид стерв, которые к своей цели по головам пойдут. Уверена, пожелай она трон рядом с Вайтемором, и ее ничто не остановило бы.

– Вот была бы парочка – король и королева Готэм-сити! – язвительно проговорила я.

– В любом случае, если она смотрит на тебя с ненавистью, это, как минимум, странно – ты новый человек, обычно к таким она относится с крайней заинтересованностью, пока не выкапывает какой-нибудь компромат.

– А как максимум?

– Как максимум – плохо, потому что от такой Киры можно ожидать чего угодно.

Я пожала плечами – чья-то необоснованная предвзятость не являлась моей проблемой. Проблемой я считала совершенно иное. И, продолжая рассматривать окружающих, акцентируя внимание на девушках, я невольно задумывалась: кто из них подвергался подобному со стороны этих двоих? Кто сможет рассказать об этом? Кого мне найти, чтобы убедить мистера Вуда и остальных? А самое главное, кому из них может быть необходима помощь?

На большой перемене, едва мы выдвинулись в столовую, меня остановил неизвестный мне парень.

– Хей, новенькая! – окликнул он и, подойдя ближе, на одном духу выговорил: – Тебя там в спортзал зовут.

– Кто? – растерянно моргнув, спросила я. – И зачем?

– Учитель физкультуры. – парень пожал плечами. – Что-то там насчет справок, я не в курсе. Меня просили передать.

И убежал в столовую.

Мы с Меган переглянулись.

– Наверное, чтобы узнать до занятий о твоей группе физической подготовки и противопоказаниях к занятиям. – сделала вывод она. – Пойти с тобой?

– Лучше сходи займи очередь. Если не успею – возьми мне то же, что и себе.

– Хорошо. – девушка кивнула и ушла в сторону столовой.

Вздохнув, я направилась в спортзал. Как-то поздно подумала о том, что не планировала сегодня расставаться с Левинс – все-таки на горизонте маячило уязвленное мужское самолюбие в лице двух переживающих пубертатный период парней, и не хотелось бы провалить миссию по самоспасению. Надеюсь, никому из них не придет в голову поставить девушке подножку или же уронить ее обед…

С такими невеселыми мыслями я вошла в абсолютно пустой спортивный зал. Растерянно огляделась, пытаясь понять, где же преподаватель. Надеясь отыскать его самого или хотя бы его кабинет, я уверенно двинулась вперед, но была остановлена лавиной ледяной воды, ухнувшей на мою голову.

В первые секунды я даже не поняла, что произошло. На секунду мне показалось, словно я оказалась под водопадом – настолько силен оказался напор. За ощущением удара пришел холод – жуткий, пробирающий до костей, потому что вода была действительно ледяной и пропитала верхнюю часть одежды насквозь, добираясь и до джинс. За холодом последовал шок – в голове никак не укладывался резкий перенос из школьного спортзала в ледяную воду. И лишь после пришло осознание: кто-то вылил на меня воду со второго этажа, предназначенного для верхнего эвакуационного выхода и перехода вдоль зала к трибунам. Кто-то поджидал меня здесь, чтобы вылить на меня воду.

Подняв голову, удостоверилась, что этот кто-то успел удрать, пока я тут в себя приходила.

Детский сад какой-то.

Но, чтоб его, бесит.

Прекрасно расслышав эхом отдающиеся в пустом зале шаги позади себя, я с крайне возмущенным «Да какого…» развернулась, чтобы замолчать, не договорив, и во второй раз застыть памятником крайне ошарашенной самой себя.

Потому что за моей спиной оказался сам принц ночи – в смысле, Адам Вайтемор.

На грани

Не поняв ничего, как Незнайка.

Темнота и нет света, хоть сердце отдай, как Данко…

Даже точки опоры нет, и ты так одинока,

Как Луна в солнечном городе.

У судьбы своя империя,

Поверь, она подарит тебе золотой ключик на день рождения.

Заведи им моторчик на своем поезде

И с горестью разбейся о стену на полной скорости…

Бесчисленное количество историй, рассказанных вам окружающими, обширная библиотека литературы, шедевры кинематографа – все эти великие творения созданы человечеством с одной общей целью: способствовать обучению через анализирование чужих ошибок и извлечения из них науки. Но сколько бы ни шло лет, времен, эпох, а люди все еще данной науке сопротивляются, предпочитая старые добрые грабли, в смысле – учиться на собственных ошибках. Это неискоренимая догма, существующая наравне с атеистами, живущими по принципу «Чего не видел, в то не верю».

За относительно короткое время сюжет проблемы вселенского масштаба, заключавшийся в несоответствии людей высших и низших слоев общества, стал популярным и даже можно сказать заезженным. Современные авторы пишут множество книг, которые с упоением читаются широкой целевой аудиторией, издатели за их счет обеспечивают свое безбедное будущее, а люди в конечном итоге выходят в свет с четкой уверенностью, что великая любовь, способная разрушать горы и возносить до небес, где-то все же существует.

Этим и показывают себя грабли: желая такой же «искренней и чистой», романтичные особы бросаются на поиски своих прекрасных принцев в надежде на счастливый конец, а потом плачутся о том, что до счастливого конца нужно еще многое пережить, а желаемый приз вдруг оказывается наглым, самоуверенным, да еще и разбрасывает по дому носки.

Я не люблю банальности. Нет, книги читаю и фильмы смотрю, при чем со значительным интересом – чего только стоил мой ночной рейд по целому сезону романтической мелодрамы, которую, кажется, можно досмотреть до финала лишь к глубокой старости. Но выводы я сделала свои, и выглядят они примерно так: если не хочешь проблем, парней с излишком манер, наглости и пафоса стоит обходить третьими дорогами.

Исходя из поставленных мною же выводов в данной теории, оставался большой вопрос в решении возникшей задачи.

Как обойти данного представителя описанной мною личности?

Нет, парень не был огромным широким шкафом. Выше меня едва ли на голову, худой, хоть и не тощий, темные волосы нарочито небрежно застыли при попытке зачесать их назад, взгляд синих (и удивительно ярких, черт возьми!) глаз изучает без какого-либо проявления злобы или агрессии. Но, наверное, на меня так подействовало влияние Меган и ушат ледяной воды, потому что я вдруг ощутила себя загнанной в ловушку.

Меган говорила, что с этим парнем не связывается никто. Упоминала, что он опасен, словно черт на куличах, да простят меня верующие. Настоящий ужас на крыльях ночи и все в том же духе. Кстати, отсыпается по утрам.

Я на секундочку захотела в отель «Трансильвания»

Вайтемор стоял передо мной, видимо, ожидая от меня какой-то реакции. Чего он хотел? Страха? Ужаса? Паники? Увы, я не могла дать ему ни того, ни другого, хотя капелька третьего все же имела место быть. Увы, я Элисон Джерман, и я пережила такой Ад, что ему и не снился.

Возмущение легко переходит в агрессию. Я выпрямляюсь, откидываю мокрые волосы за спину, будто я здесь хозяйка положения, и дарю принцу ночи злобный взгляд.

– Что? – спрашиваю прежде, чем он мог бы что-либо сказать. – Хочешь унизить? Будешь шипеть и убеждать меня держаться подальше от тебя и твоей компании, а иначе меня ждет бесплатный аттракцион по пакостям уровня младшей школы? Тогда можешь катиться к черту вместе со своими дружками!

Он вдруг хмурится, словно ему сказали какую-то глупость, и это невольно вынуждает меня впечатлиться: какая искусная актерская игра! Конечно, он ведь пришел насладиться моим унижением, почему-то, кстати, не прилюдным.

– Тебя головой ударили? – отзывается парень, и это вообще не то, что я ожидала услышать после его выходки.

– Нет, раз я еще не ставлю себя выше остальных! – язвительно выплевываю в ответ. – И эта глупая сцена из дешевой драмы не поможет вам уйти от ответственности за все те вещи, что вы вытворяете.

Кажется, парень оказался настолько удивлен моей бравадой, что не попытался остановить меня даже когда я ощутимо задела его плечом, выходя из зала – к слову, сама это плечо неслабо ударила. Костлявый и каменный! Эта мысль придала сил, и я отправилась в туалет – приводить себя в порядок.

Сушилка для рук при долгом использовании может творить невероятные вещи. К примеру, с относительной просушкой моей блузы она справилась, и жить стало гораздо проще. Для волос, увы, нужен был фен, но его в моем распоряжении не было, а отправляться на его поиски в раздевалку в спортзале я не желала – воспоминания были свежи. Так что собрала их в высокий хвост, сделала его немного растрепанным – это скроет очевидность произошедшего.

И я как-то совсем не удивилась, когда по закону жанра в туалет прошагала девушка со злобным взглядом из группы по иностранному.

Кира – так, кажется, назвала ее Меган, – прошагала походкой истинной королевы и встала слева от меня, принявшись споласкивать руки. Во время этого процесса она не проявила ко мне никакого интереса, в то время как я открыто рассматривала ее. Привлекательная, не поспоришь: правильно подобранная одежда, свежий макияж, маникюр, явный уход за кожей – словно картинка с бьюти-журнала или популярной рекламы.

– Нравлюсь? – вдруг спросила она и повернулась ко мне.

Хмыкнув, отозвалась лаконично:

– А должна?

Кира пожала плечами и тряхнула руками, сбрасывая с них излишки воды, с которыми сушилка обычно не справляется.

– Я всем нравлюсь.

– Все предпочитают не становиться твоими врагами.

– Тоже верно.

Дождавшись, пока она высушит руки, и гул горячего воздуха стихнет, я сказала ей:

– Но я тебе нет. – девушка повернулась и теперь с интересом посмотрела на меня. – Там, в классе, ты смотрела на меня так, как будто я надела платье, которым ты собиралась шокировать всех на вечеринке.

– Тобой интересуется Адам. – просто заявила она, заставив меня против воли усмехнуться: в этой школе все пути сходятся на принце ночи. – Почему?

Хороший, кстати, вопрос, ответа на который у меня не было. Что нужно нарциссу? Месть, издевательства, интерес? Кто он вообще такой и что происходит в его голове, раз по воле его фамилии я влезла во все это?

Но ответить таким образом я не могла. Кира в любом случае будет искать ответ на этот вопрос, и что она там себе придумает, никто не ведает. Посему нужно было дать ей такой ответ, который она сможет принять.

– Гейб Митц и Нил Вейгран. – проговорила я, тщательно подбирая слова. – Знаешь их?

– Вас вызывали к Моран. Вместе. – отвечает она, и я искренне впечатляюсь. Потрясающая проинформированность! Искренне сочувствую ее парню…

Но ее парень – это уже не мое дело.

– У них на меня зуб. – сообщаю, и девушка вдруг презрительно фыркает.

– Безмозглые обезьяны! Никогда не понимала, что Адам нашел в них, раз держит подле себя. – признается, а затем дарит мне ухмылку. – Так, значит, ты отбила их маленькую шалость…

Не удержавшись, я улыбнулась в ответ – пожинать плоды своих побед мне нравилось несмотря на маленький проигрыш в спортзале.

Когда Кира покидает туалет, в моей голове с треском рвется еще один шаблон, потому что она не кажется теперь настроенной против меня. Так что покидаю туалет с очень странным чувством и иду на поиски подруги с моей едой, хотя перемена уже заканчивается и я имею серьезные шансы опоздать либо на обед, либо на занятие.

В коридорах все еще шумно – ребята слушают музыку, обсуждают сплетни и где-то даже ругаются. Тем не менее они все поочередно обращают внимание на меня, едва я прохожу мимо, словно я – местная знаменитость, но вместо привычного ощущения самодовольства их внимание затрудняет мои движения, и дышать становится неожиданно тяжело. Я держусь непринужденно лишь из принципа, по привычке, хотя мир вокруг расплывается, разграничивается, меняет очертания, и урывочными секундами я вижу картины событий двухгодовалой давности, когда я вернулась в школу после длительного больничного.

«Так или иначе, все помнят аварию за городом. Все помнят, что я сделала» – сказала я Эрику несколько дней назад. Потому что все помнили. Хотели бы, но не забыли пережитый всеми ужас.

И я помнила. Четко, посекундно.

Дорога, бесконечная, стремительная. Рев мотора. Грохот музыки. Смех пассажиров. Шутки и выкрики. Запах алкоголя, сигарет и любимого парфюма. Решительные поцелуи, лукавые ухмылки, подколки «Сладкая парочка!». Педаль газа, стрелка спидометра, скачущая на глазах. Грозное «Э-э, ребят, полегче!», сменяющееся его уверенным «Давай, родная, вперед!». Полет, ощущение невесомости, азарт, адреналин, желание ощутить больше, крепче, сильнее. Контроль, гасимый любопытством, интересом – что там, за гранью?.. Разбегающиеся мысли, размышления, воспоминания, попытка понять: в какую секунду исчезает контроль, где замирает тот миг, в котором сходятся реальности?

И я его нашла.

И это чуть не стоило жизни всем остальным.

Период моей реабилитации был трудным. Его – еще труднее. Я знаю, что у него сейчас все хорошо, он учится в хорошем университете и, скорее всего, вспоминает о произошедшем с легкой ностальгической улыбкой. Возможно, вспоминает меня, и вместо прежнего желания вернуть меня он теперь радуется, что начал новую жизнь, потому что я ее начать так и не смогла, навсегда погрязнув в собственных страхах, чувстве вины и бесконечном безумии.

Возвращение в школу оказалось финальной чертой у лимита моей психики. На меня смотрели все, и в их взглядах мне чудилось осуждение, обвинения и мгновенная казнь. Я задыхалась среди внимания, среди множества других людей, что видели во мне причину случившейся аварии, и где-то внутри я кричала, потому что этой причиной я и являлась на самом деле. Потому что мой разум подвел мое тело, мои руки управляли автомобилем, ухнувшим в никуда…

Мать запретила мне водить, но юношеский максимализм вынудил схватить ключи от чужой машины и рвануть в неизвестность. Я считала, что смогу перебороть свои кошмары, но уже за рулем осознала, что проиграла, даже не начав этот бой. Я уже не могла отпустить газ. Я хотела вернуться, пережить, испытать снова. Я хотела наконец узнать, что это такое…

Если бы не Флоренс, та поездка могла закончиться моим финалом.

Больше я за руль не садилась.

Сейчас я вновь стояла перед целым миром, настроенным против меня враждебно. Я вновь была против него одна: потрепанная, уничтоженная, я шла, заставляя себя дышать, вынуждая себя держать лицо, потому что никому из них не было дела до моих страданий. Это были всего лишь взгляды, но мне казалось, что каждую секунду на меня обрушивается удар по силе не сравнимый с водой. Словно нечто большее ломало ребра, стремясь добраться до сердца, попасть в него, ранить, уничтожить.

То, как я возвращалась в уборную, стерлось из памяти. Лишь когда я оказалась за дверью, прислонившись к ней спиной, и смогла ощутить себя в безопасности, нервы сдали, ноги подкосились, и я рухнула на пол. Каждый вдох был болезненным, издевательским огнем прокатывался по легким, оседая раздражающей болью в грудной клетке. Даже слезы, катившиеся из глаз, казались тяжелыми и обжигающимися.

Зов Пустоты. Более лояльное французское определение, объединяющее под собой несколько определений из психологии. В основном – склонность к саморазрушающему поведению. Многие ощущают его на самом деле: непроизвольное желание открыть дверь автомобиля, который едет на значительной скорости; пройтись по краю крыши… Бывает, ты живешь с ним всю свою жизнь, ощущаешь его как нечто естественное, даже не задумываешься, что это неправильно, что это может быть отражением какой-то проблемой. Просто не хочешь эту проблему создавать. Рассчитываешь на идеальный план: закрыть на все глаза, вычленить из памяти, не замечать. Но в некоторых редких случаях, накопившись в застенках разума, оно выходит вперед, захватывая мысли. Эмоции, замкнутые на обстоятельствах, повседневном негативе, открывает путь силе, которую прежде ты сдерживал, и эта сила оказывается сравнима со взрывом атомной бомбы – такой мощности, что на секунды, минуты вселенная стирается, оставляя лишь белый шум… И тебе уже не кажется твое желание странным, абсурдным – ты ощущаешь его естественной частью себя и вдруг поддаешься ему.

Сдаешься.

Проигрываешь.

Трясущимися не слушающимися руками я вытащила из заднего кармана мобильный, наугад разблокировала его, из-за непрекращающихся слез видя лишь размытую картинку. Набрала номер и прислонила телефон к уху, сдерживая всхлипы и вслушиваясь в монотонные гудки, пока через чертову бездну времени они не заменились таким родным:

– Элисон?

– Фло… – выдохнула, одним словом выдав свое состояние.

Я до сих пор не могла понять, почему она остается со мной после всего, что видела. Наверное, такова любовь: ты принимаешь человека вне зависимости от того, насколько он плох. И не важно, какая она: любовь к ребенку, к родителю, к родственнику, любимому, другу. Флоренс Мейн была частью моей семьи, даже не являясь таковой по крови. Она была тем, кто вынес меня в мои худшие дни, и кто любил меня, зная, какие демоны бесновались в моей голове.

Флоренс Мейн была той, кто рискнул собственной жизнью, чтобы спасти мою.

В день, когда я, сорвавшись с катушек, села за руль чужого автомобиля, она встала перед ним, чтобы остановить меня. Зная, за какой гранью я могу находиться, зная, что в прошлый раз разум подвел меня, она рискнула.

И я остановилась. Давила на педаль тормоза, пока капот не замер в паре шагов от блондинки, и какое-то время не могла отпустить – пока она же не вытащила меня из машины и не принялась орать. Пока не привела в себя, не вытащила сознание из того угла, в который оно спряталось в спасительном неведении. Я словно очнулась от безумного кошмара – и в тот момент, стоя перед человеком, рискнувшим всем ради меня, вспомнив тех, кто боролся за меня, я поклялась, что больше никогда не позволю себе поддаться. Буду держаться за любой шанс, за любой момент, буду оставаться здесь и сейчас и больше не подведу тех, кто безвозмездно любит меня, как бы сложно это ни было.

И я боролась. Каждый день. Соглашалась на психологов, все эти беседы, тренинги, перемены. Все, лишь бы больше не заглядывать в бездну, лишь бы больше в ней не тонуть. Я действительно хотела спастись.

Только все, что пока получалось – лишь заглушить ощущения.

– Что случилось? – отвлек от воспоминаний встревоженный голос подруги.

И, глубоко вдохнув, я призналась на выдохе, вместе с которым вырвался новый всхлип:

– У меня не получается!

Я закусила губу, переживая секундный эмоциональный взрыв, после чего заговорила вновь:

– Не могу, Фло, не получается. Все катится к чертям! Эта школа, город, люди… Словно издевательство!

– Элисон… – попыталась что-то сказать она, но я почему-то продолжала:

– Почему я согласилась уехать?! Они все равно узнают, какое я чудовище! Узнают, что я сделала! Я…

– Элисон, хватит! – неожиданно рявкнул телефон, заставив меня, наконец, заткнуться. – Никто не обвинит тебя больше, чем ты сама! Ты же себя поедом ешь с момента аварии!

– Я сделала… – напомнила, прикрыв глаза.

– И что теперь? – раздраженно возразила подруга. – Умереть? С ума сходить постоянно? Да, ты слетела! А с кем не бывает? – я словно ощутила, как она разводит руками. – Но помнишь, что было потом? Ты встала и пошла дальше. И идешь каждый день.

– Я не могу…

– Можешь. Можешь, Элли! Смотри, – я услышала усталый вздох, – ты теперь в новом месте. Ты учишься в новой школе. Общаешься с другими людьми. Ты правда можешь начать все заново, стать другим человеком. Так, пожалуйста, сделай это. Перестань быть сильной девочкой, которую однажды сломали обстоятельства. Стань сильной девочкой, которая устоит перед любой непогодой.

Я судорожно вздохнула, глотая слезы.

– А теперь просто дыши, Джерман. Глубоко дыши.

– Это ужасно, да? – невольно усмехнулась, чувствуя, как нервы понемногу успокаиваются.

– На самом деле нет. – ощутила ответную улыбку. – Вспомни, сколько моих истерик ты успокаивала? А ведь я с ума не схожу.

– Почему это происходит?

– Потому что тебе страшно. – Флоренс кашлянула, но я отчетливо услышала шум, раздавшийся на фоне. – Милая, мне нужно идти прямо сейчас, иначе если я появлюсь только после звонка, учитель спросит с меня. Ты можешь пообещать мне, что с тобой все будет хорошо сейчас?

Я, все это время занимавшаяся дыхательной гимнастикой, попыталась здраво оценить свое состояние.

– Да. – заключила в конце концов.

– Хорошо. Тогда я отключаюсь.

– Пока.

– И, Элли? Может, тебе стоит возобновить сеансы у психолога?

Я вздохнула.

– Я подумаю об этом.

– Целую. – сказала подруга перед тем, как отключиться.

Какое-то время я продолжала сидеть, задумчиво сжимая телефон в руках. Меня никто не тревожил – видимо, занятие все еще шло, а я его, кажется, уже прогуляла. Не сказать, что меня печалил сей факт, просто не хотелось портить свою репутацию в первую же неделю учебы. Никто не удивился бы этому в моей школе, но здесь был совершенно иной мир со своими порядками, и некоторые из них мне не нравились совершенно.

Например, те, в которых парни позволяют себе измываться над теми, кто слабее.

В контексте этой ситуации можно было даже поспорить, кто из нас еще чудовище.

Я все же поднялась. Отступила от двери, подошла к раковине, умылась, смывая остатки испорченного макияжа. Сходила за косметичкой, оставленной в шкафчике, и с помощью небольшого набора косметики, хранившейся в ней, привела себя в более-менее сносный вид. Я должна была прийти в порядок. Я хотела, черт возьми, прийти в порядок. Я хотела вернуться в класс так, будто ничего не произошло. Я не хотела, чтобы меня жалели или, что еще хуже, чтобы кто-то подумал, что выходка с водой меня задела. В конце концов, там, в классе, сидела Меган, у которой не было Флоренс, и которой все это время приходилось держаться в одиночку. Но теперь у нее есть я. А у меня есть серьезные намерения пресечь все эти выпады в нашу сторону, в перспективе – в сторону кого бы то ни было.

Остаток дня я ощущала себя опустошенной. Случившийся эмоциональный срыв здорово выбил почву из под ног, а у меня не было сил заново подняться. Меган, очевидно, заметила мое состояние, но задала лишь пару вопросов, на которые получила скудные ответы и решила оставить меня в покое.

Я покинула школу, не запомнив ничего из знаний, старательно вкладываемых в мою голову преподавателями. Крутила в голове воспоминания и все пыталась успокоить нервы. Болото, из которого я с таким трудом выбралась, вновь затягивало меня, и это не было приятным чувством.

Все это приводило меня к одному вопросу: правильно ли я поступаю?

Все знали Элисон Джерман как решительную, уверенную и непреклонную девушку. Спроси любого на моей улице, и тот без сомнения расскажет про мои поступки. Защитила щенка от уличных раздолбаев, отличилась на местной вечеринке безумством, к счастью, теперь стертом с просторов социальных сетей (спасибо Эрику, конечно) – всего этого было не отнять. Я всегда шла до конца за тем, что считала правильным (а иногда и просто безумным).

Однажды это правило меня подвело. Дойдя до конца, я чуть не потеряла себя.

Теперь я делала то же самое, стояла на своем, зная лишь, что я права. В итоге впервые за долгое время я вновь пережила кризис. Стоила ли того моя справедливость? Я была уверена, что справилась с прошлым, но в один момент вся моя уверенность рухнула. Я входила в эту школу победительницей, королевой, а покинула ее жалкой и разбитой. Думаю, заметь меня злобное трио, они с радостью приняли бы победу на свой счет.

Стоит ли ради принципов рушить свою жизнь снова?

На этот вопрос у меня не было ответа.

Меган оказалась озадачена моим состоянием. Она хотела проводить меня до дома, видимо, переживая за меня, но я отказалась, аргументируя это желанием поразмыслить в одиночестве. В итоге я заменила прогулку до дома трехчасовой прогулкой на общественном транспорте, просто катаясь по городу. Моим спутником стали старые аудиозаписи, в сортировке по времени сохранившиеся в самых низах списка из-за их давности. Удивительно, что они все еще были, но благодаря забытым песням ненадолго я смогла вернуться в то время, где все было беззаботно. Где я была целой, где у меня были мечты и планы, где у меня были силы. Это как посмотреть старый фильм: такой знакомый до мелочей и в то же время чужой, уже не твой. От чего-то хотелось реветь, от чего-то – смеяться на весь автобус, привлекая к себе внимание.

Такое тяжелое чувство – ощущать себя гостем в собственной жизни…

Не сказать, что за это время что-то вправилось в моей голове, но относительно взять себя в руки я все же смогла. Поняла для себя одну простую вещь: что бы не произошло и чем бы мне это не угрожало, отступить от выбранного пути я уже не смогу. Не позволю, чтобы люди, способные жестоко обращаться с теми, кто слабее их, причиняли вред мне или кому-то еще. Было ли это геройством? С какой стороны не посмотри, так не скажешь. Не пройти мимо – это не геройство, это человечность. А остальное… Кто в здравом уме позволит другому вредить себе, если способен этому противостоять? С этой мыслью я и вернулась домой, к слову, чудом успев к ужину.

Нет, у нас не было принципов касательно совместного времяпрепровождения, но из уважения друг к другу и искреннего желания проводить время вместе мы придерживались идеи завтракать и ужинать вместе. Так что вернулась я вовремя и удостоилась теплых приветствий.

– Где пропадала? – поинтересовалась единственная и бесконечно любимая, пока я усаживалась.

Она уже давно занимала свое место и прежде постукивала по столу в ожидании, пока вернется куда-то отошедший Эрик и присоединюсь я.

– Заводила новые знакомства… – немного раздумав, ответила максимально честно.

– Как школа? – последовал закономерный вопрос.

– Не шатается. – улыбнулась в ответ.

– Что, ты еще не справилась с этой задачей? – подколол вернувшийся отчим.

– Нет, но спасибо за веру в меня! – отозвалась лаконично, не забыв премило оскалиться.

Мужчина оценил и зашелся искренним смехом. Мама поддержала его, а за ней не удержалась и я.

– Уже решила, какие предметы выберешь для подготовки к экзаменам? – тем временем спросил он. – Литература?

– Хм-м… – прикусила губу. – Возможно.

– Математика?

– Ты серьёзно?

– Биология?

– Что? Нет! – не выдержав, возмутилась.

Не сдержав смешок, мама решила вмешаться уверенным:

– Время еще есть, решишь. Только не затягивай, ладно?

– Хорошо. – пожала плечами. – В любом случае в космос не улечу, а там посмотрим.

Родители переглянулись, вынудив меня автоматически напрячься, после чего мама весьма осторожно спросила:

– А что насчет музыки? Планируешь продолжить заниматься?

Я опустила взгляд, принявшись разбирать еду вилкой.

Когда пару дней назад Меган задала мне этот вопрос, я отмахнулась от него, как от незначительной детали: все-таки я много раз слышала его от знакомых, прекрасно знавших о моей страсть «повыть в микрофон». Но сейчас, когда мама спросила об этом, мысль задела, казалось, в самое сердце.

Собираюсь ли я продолжать заниматься? Раньше пение было для меня смыслом жизни. Я слушала музыку постоянно, в любые свободные минуты. Я могла петь на улице среди незнакомых людей, в школьных коридорах, да где угодно. Я стояла на сцене, разбавляя общественные мероприятия. Я делилась с людьми своими мыслями, своей энергией через слова и музыку. Я вела душевных искренний разговор и всегда находила оппонентов.

Но это было где-то там, в той далекой жизни, где осталась прежняя я.

– Я не думала об этом. – все же заставила себя ответить.

В остальном ужин прошел спокойно. Осознав, что я не хочу разговаривать об этом, родители перевели тему, и до конца вечера мы обсуждали особенности маминой работы и впечатления отчима от непосредственного начальства. Я в свою очередь рассказала им о том, как ребята из нашей школы решили пожаловаться на побившую их девушку (упустив тот факт, что девушкой была я) и на сим посчитала, что начало этого рассказа для них успешно положено. Когда-нибудь им все же предстоит узнать о моем противостоянии с местными плохишами, и я очень хочу, чтобы в этот момент они смогли понять меня.

Все пережитое однако навалилось на меня ночью. Сон не шел: стоило мне закрыть глаза, как в голове мгновенно возникали либо картины из прошлого, или недавние события, послужившие толчком к резонансу в моей душе. Я честно задумалась о совете Флоренс отправиться к психологу, но при мысли о том, чтобы рассказать незнакомому человеку свою историю, все внутри вскидывалось и начинало бунтовать против этой идеи. Да, долгая работа с мистером Арчером давала свои плоды, но начинать этот путь заново станет для меня настоящей пыткой. Да, я знала, что родители все еще выбирают специалиста и в скором времени предложат мне пойти к нему, но до этого времени нужно было еще как-то дожить.

Следующие дни протекали на удивление спокойно. Не было каверз, странных поступков и прочего. Я потихоньку вливалась в учебные будни, закрутившиеся для меня в круговорот из уроков, новых людей и домашних заданий.

Гейб и Нил не предпринимали никаких попыток оскорбить или причинить вред. Они вообще держались обособленно, даже на собрании группы, когда меня представили, как новую воспитанницу под кураторством Нолана Вуда. На этом же мероприятии, кстати, присутствовал и «О-Его-Высочество-Принц-Ночи», который в целом редко светил своей персоной в стенах альма-матер. Я ожидала выходки и от него, не сбавляя внимания со злобных близняшек, но парень словно и не имел ко мне никакого интереса – лишь сверкал синими глазищами, неизменно привлекающими внимание. Я не удивлена, что большинство девушек, включая Киру, хотят такого представителя в личное пользование – все-таки типаж красивых и загадочных во все века классической литературы отождествлялся как весьма популярный у противоположного пола.

В любом случая я как-то не верила, что «друзья» оценили, впечатлились и передумали учить жизни одну маленькую и в их глазах совсем ничтожную меня. Я, конечно, марку держала: юбки, блузки, туфельки и воистину женское обаяние рушили стены многих и приводили на мою сторону союзников. Мне нравилось то, какое впечатление я производила, и менять его я не собиралась. Затишье перед бурей уже не казалось большой проблемой: я была готова к удару.

Вскоре Нилу сняли бандаж и он вернулся на учебу абсолютно здоровый, не удостоив в прочем меня и толикой своего внимания. Я параноиком не была и на этой информации не сосредотачивалась – подходило время выбирать предметы для выпускных экзаменов. Я судорожно металась между вариантами, не понимая, чего же все-таки хочу.

– Я не понимаю, правда: в чем проблема? – не выдержала Левинс, откинувшись на стуле в библиотеке. – Тебе не обязательно выбирать какое-то конкретное направление! Ты можешь сдать, к примеру, математику и литературу, или Ай-Ти и обществознание.

– А смысл? – мученически выдохнула, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки. – Куда я могу поступить с таким набором?

– Подашь в разные направления, а там судьба направит тебя в нужное русло.

– Но это же столько учить!

– Тогда выбирай что-то одно.

– Не могу! – я выпрямилась и отодвинула ноутбук. – С одной стороны, я хочу пойти на программирование, потому что занимаюсь этим с Эриком, и мне действительно нравится то, что у нас выходит. С другой стороны, я всегда хотела работать, взаимодействуя с людьми. И теперь я не знаю, что из этого желаю больше!

– Так. – выдохнула подруга. – Все. Ты уже с ума сходишь от неопределенности. Собирай вещи и пойдем.

– Но куда?

– Заставим твой мозг перезагрузиться!

Собрав вещи, мы покинули библиотеку, но не крыло. Меган повела меня по коридорам, в которых я еще не бывала, и в конце концов привела меня в большую аудиторию, больше похожую на кабинет для занятий оркестра – противоположная стена была занята рядами музыкальных инструментов.

– Где мы?

Вместо ответа девушка развернула меня к себе лицом.

– Знаешь, мой отец иногда ненавидит свою работу. Он просто берет месячный отпуск, собирает нас, и мы уезжаем на отдых. Море, острова, деревня – не важно, лишь бы подальше от всего. Но проходит буквально несколько дней, и он начинает болеть по тренировкам: отжимается, повторяет упражнения, сооружает себе тренировочный полигон. Он ведь жить не может без этого. – рассказала она. – Я знаю, что ты любишь музыку, и ты пела, но с того момента, как я с тобой познакомилась, ты еще ни разу не показала свой голос. Мне кажется, что-то случилось, раз ты до сих пор не вернулась к старым привычкам. Но этот кабинет оборудован для любого проявления музыки: его стены покрыты шумоподавляющим материалом, дабы не мешать учебе остальных. Поэтому здесь ты можешь полностью раскрыться.

Я… Я просто не знала, что сказать. Смотрела на девушку, разрываясь от сентиментальности, радости и благодарности. Мне казалось, все в порядке, но она увидела гораздо больше.

– Я…

– Не надо. – улыбнулась Меган. – Ты сделала для меня гораздо больше. Я не была зажатой и запуганной, но когда Гейб и Нил оказались в той раздевалке, я осознала, что одна там, и никто не придет мне на помощь. Я и не надеялась, но пришла ты. Пришла и доказала, что есть люди, способные сопереживать, есть те, на кого можно положиться. Даже если мы разъедемся после окончания учебы, я никогда не забуду тот урок, который ты преподала мне. Поэтому сейчас я хочу тоже дать тебе что-то, и надеюсь, что здесь ты найдешь то, что ищешь.

Обняв меня, девушка еще раз улыбнулась и покинула аудиторию, оставив меня в одиночестве.

Еще утром я вышла бы отсюда, не задумываясь, и отправилась бы домой. Но в эту секунду, после ее слов, я перестала быть тем человеком, что зашел в это здание. Несколькими словами Меган Левинс смогла вытащить из меня то прежнее, что я сама уже давно не видела. Я еще какое-то время смотрела на закрывшуюся дверь, пытаясь разобрать все чувства, что поселились в моей душе. По одиночке они, возможно, смогли бы разрушить меня вновь, но, объединившись, подарили мне небывалую невесомость.

Закрыв глаза, я вытянула что-то такое родное и давно забытое…

– Come to me In the night hours

Приходи ко мне в ночные часы,

I will wait for you

Я буду ждать тебя.

And I can't sleep cause thoughts devour

Я не могу уснуть, терзаемая мыслями,

Thoughts of you consume

Поглощённая мыслями о тебе…

I can't help but love you

Я не могу ничего поделать с тем, что люблю тебя,

Even though I try not to

Хотя и пытаюсь разлюбить.

I can't help but want you

Я не могу ничего поделать с тем, что нуждаюсь в тебе,

I know that I'd die without you

Я знаю, что умерла бы без тебя.

I can't help but be wrong in the dark

Я не могу не ошибаться во тьме,

Cause I'm overcome in this war of hearts

Потому что я побеждена в этой войне сердец.

I can't help but want oceans to part

Я не могу не желать, чтобы океан расступился,

Cause I'm overcome in this war of hearts

Потому что я побеждена в этой войне сердец.

Закончив, улыбнулась самой себе – ощущения были родными и приятными до покалывания в кончиках пальцев. Тона, интонации, ритмы – все это я восстанавливала с легкостью. Мои тело и душа помнили, чем жили прежде.

– Нереально. – неожиданный комментарий низким чуть хрипловатым голосом заставил вздрогнуть и распахнуть глаза.

Затишье

Did I catch your attention?

Я зацепила твоё внимание?

You look like you lost your breath

Кажется, ты забыл, как дышать,

When I circle the room, you an owl

Когда я обхожу комнату, ты, как сова,

You gon' twist your head

Поворачиваешь голову вслед за мной,

If you think they looking at you

Если думаешь, что смотрят на тебя,

They looking at me

Не переживай – смотрят все на меня.

Мне приходилось слышать достаточно мнений о сцене. Одни делают из нее предательского врага, другие верного друга, третьи – инструмент для достижения своих целей. Для многих сцена – нечто далекое и нереальное, для некоторых – долгий и упорный труд. Но есть одно общее мнение: сцена не терпит слабых.

Как и любая другая девочка, я мечтала блистать на сцене. Нарядиться в красивое платье, выйти под свет софитов, принимать аплодисменты и благодарности. Я надевала мамины вещи, забиралась на стул и голосила песни под искренний смех всех домашних. Однажды я даже взяла мамины туфли, чтобы казаться выше, увереннее.

Но мечтать о сцене и оказаться на сцене оказалось не одним и тем же.

Даже постаравшись, я не смогу вспомнить точно, во сколько лет впервые оказалась на сцене – настолько давно это было. Вопреки тому, что это не история о некой великой звезде, и сейчас я не рассказываю о долгом пути к славе, сцена была достаточно значимой частью моей жизни. Меня обуревал страх: что, если я не понравлюсь им всем, что, если собьюсь, опозорюсь? Как оказалось в последствии, если ты желаешь выступать, то должен быть готов к этому чувству всегда. Каждая подготовка, каждые секунды перед выходом ты переживаешь сильнейший стресс, от которого слетают нервы и рвется душа. Это не то же самое, как если бы ты все еще стоял на табурете посреди гостиной – теперь ты несешь ответственность за свои действия перед множеством людей.

Потом меня часто спрашивали: как ты это делаешь, как выступаешь на сцене? Ровесники не могли понять, предпочитая прятаться от любой возможности проявить себя перед другими. Я же всерьез задумывалась над этим вопросом. Действительно, как я это делаю? Не считая тех секундных эмоций, присущих каждому, я всегда смело иду вперед.

Только после случившихся перемен в моей жизни я смогла ответить на этот вопрос.

На самом деле, этот миг мы переживаем каждый день. Серьёзно! Мы ведь каждый день выходим на улицу, спешим на учебу, работу, по делам. Мы и тысяча таких же людей. Пусть мы выступаем, но мы проявляем себя в мелочах: как идем, как говорим, что в принципе делаем. Как и на сцене, любой может посмотреть на нас в данный конкретный момент. Люди смотрят, люди делают выводы, люди выносят решение. И к этому привыкаешь. Как на сцене, так и в повседневной жизни. Я привыкла.

Почему я перестала петь? Нет, не от страха. Не от стыда за свой голос или за свое самовыражение. Я перестала говорить потому, что мне больше нечего было сказать, нечего было отдать этому миру. Я опустошила себя полностью, когда переступила черту. Во мне не осталось ничего, чем я могла бы поделиться с остальными.

Но сегодня этот момент был моим. Мой голос был моим. Мои чувства были моими. Воспоминания были моими.

Почему кто-то разрушил все?

В прочем, едва я поняла, кто помешал моему одиночеству, с трудом сдержала порыв нервно рассмеяться. Могла бы догадаться! Только один человек мог позволить себе наглость так или иначе появляться на моем пути.

Что-то слишком часто мы в последнее время пересекаемся с местной звездой.

– Что ты здесь делаешь? – спросила, скрестив руки на груди.

Этот жест помог мне немного собраться с мыслями – в конце концов, гостей я не ожидала и готова к ним не была.

Парень стоял у двери, которую, по всей видимости, сам и закрыл. Как обычно нарочито-небрежный, уверенный в себе и абсолютно спокойный. Адам Вайтемор умел произвести впечатление.

Проблема лишь в том, что на меня оно не воспроизводилось.

Адам не отвечал. Изучал меня нечитаемым взглядом, о чем-то явно раздумывал, но объясняться не спешил.

– Почему такой выбор песни? – вдруг спросил он.

Я нахмурилась.

– Какое тебе до этого дело?

Почему-то мой ответ заставил его усмехнуться. Адам сдвинулся с места, медленным шагом надвигаясь на меня. Я наблюдала за этим с очевидным раздражением, не желая его приближения, но и не пытаясь избежать его и тем самым показать какой-либо страх. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки и тем самым отыграв разницу в возрасте, он остановился.

– Что не так, Элисон?

Я уперла руки в бока.

– Не помню, чтобы мы знакомились! – вызывающе дернула подбородком.

– Но ты уже ведешь себя так, будто я отобрал у тебя любимого питомца. – отозвался парень.

Любимого питомца у меня не было, – хотя и хотелось бы, да никак не было времени им обзавестись, – но его слова отчего-то все равно задели.

– Знай ты меня, то не пытался бы забрать моего любимого питомца. – небрежно повела плечами.

– Но ты все равно злишься на меня. – еще шаг, и парень оказывается близко, – вызывающе, чтоб его, близко, – и это вынуждает меня судорожно сглотнуть, чтобы не дернуться прочь. – Почему, Элисон?

– Почему? – отступаю назад и вскидываю руки. – От несправедливости! От того, что некоторые считают, что могут себе позволить больше, чем позволяется моралью или законами! От того, что ты предстаешь передо мной, вторгаешься в мое личное пространство и задаешь такие глупые вопросы!

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Адам.

Я против воли усмехнулась, мысленно оценивая актерский талант. Какая игра, какая экспрессия! Ему бы в театре выступать, а не передо мной.

– Ты сказал мое имя так, будто знаешь меня. Хорошо. – напомнила, чувствуя, как теряю самоконтроль окончательно. – Только я тебя не знаю. Кто ты такой, Адам Вайтемор? Кто ты?

Парень ухмыляется – открыто, насмешливо, – и снова делает шаг ко мне, теперь становясь настолько близко, что я способна чувствовать его дыхание.

– А ты узнай.

Я уставилась на него, не в силах выдавить и звука. Давление, созданное его близостью, оглушило обрушившимися словами, на мгновение вводя в стазис. Я смотрела в его глаза и видела одну простую вещь, которую прежде не замечала вовсе: еще глаза не насмехаются надо мной так, как его губы или жесты. Но они и не так холодны, как прежде.

Он сказал: узнай. И был прав. Что я знала об этом человеке? Крохи, слухи, субъективное мнение. Да, чутье подсказывало, что мои опасения верны, но все же: что я знала?

Ничего.

И в этот самый момент ухмылка слетела с его лица. Вайтемор посмотрел на меня серьёзно, словно бы даже упрямо.

– Узнай, Элисон. Прекрати бегать и прятаться за беспричинной злостью. Просто узнай. – выдохнул он мне в лицо. – А если у тебя есть какие-то причины злиться, то скажи о них.

Причины были. Весомые причины! И от этих мыслей наваждение с меня слетело.

– Главная причина – это ты! – заявила, снова отступив, дабы выиграть расстояние. – Чего ты пытаешься этим добиться? Приходишь и говоришь всякий бред, будто можешь говорить его мне! Что бы ты не делал, все это бесполезно.

Не давая ему шанса еще что-либо мне предъявить, я обошла парня стороной и быстрым шагом направилась к выходу.

– А! И еще. – решила добавить, чтобы поставить окончательную точку в этом разговоре. – Мне ни к чему узнавать что-либо про тебя. Ты мне не интересен. Занимайся своими делами и держись подальше от меня, Адам. Потому что я не буду играть в ваши клише.

И, наконец, покинула его.

Меня переполняли сильные эмоции. Что он пытается сделать? Каждый раз он делает вид, будто не знает, что происходит. Для чего? Играет в хорошего мальчика? Будто здесь не знают на каждом шагу, кто он такой на самом деле! Или же все это только потому, что он считает себя в праве так поступать? От этой мысли по позвоночнику прошла дрожь. Ну, конечно! Он же сам Адам Вайтемор, никто ему не указ! Хочу – прикрываю подонков и их преступления, хочу – вламываюсь в кабинеты, хочу – издеваюсь над беззащитными. Не жизнь, а сказка!

Посмотрим, Адам. Когда я найду способ раскрыть правду о Гейбе и Ниле, ты пойдешь на дно вместе с ними, и ни твое имя, ни твой статус тебя не спасут. Я теперь просто из принципа должна остановить все это безумие.

Вдохнула. Выдохнула. Подумала. Составила примерный план действий. Все, что мне сейчас нужно, это найти хотя бы еще одного человека, пострадавшего из-за этих чудовищ и открыть всем правду, а пока держаться от них подальше.

Посмотрим, как вы заговорите. Посмотрим.

Ужин с Карой закончился очередным разговором по душам. Сидя на полу напротив телевизора, где по музыкальному каналу играло что-то неторопливое и не отвлекающее, мы обсуждали последние дни. Я не могла понять, почему до сих пор не открылась тете и не рассказала о своей главной заботе; почему-то хотела оставить ее вдалеке от моих проблем. Уверена, Кара сразу же ринется разбираться и раздует пожар, в котором погорят все. К тому же, я хочу надеяться, что все-таки смогу справиться с этим сама.

Меня волновал другой момент.

– Ты разговаривала с родителями? – осторожно спросила я, сделав глоток прохладного сока.

Пока говорила, вдруг поняла, что даже в мыслях никогда не называла из бабушкой и дедушкой, хотя Эрика воспринимаю как отца.

Кара отпила вина из широкого бокала, прежде чем ответить.

– Конечно. – в конце концов заговорила девушка. – Они ничего особенного не сказали, но спрашивали о вас с большим интересом. Ума не приложу, как помочь им с Эриком встретиться.

– Ужин? – предложила я.

– Как ты себе это представляешь? – озадачилась тетя.

– Хм… Например, ресторан. Пригласим их и случайно столкнем. – я улыбнулась. – Как тебе идея?

– Слишком очевидно. Тот же вечер, ресторан – это… смутит.

– Ну и пускай! Да какая разница, Кара? – я вскочила с места и от нетерпения прошлась по комнате. – Представь только, что они наконец встретятся!

– И разругаются в первые же пять минут разговора. – весьма мрачно отозвалась она. – Элли, они не зря столько времени не контактируют.

– Хорошо. Ладно. Лучше они поругаются и выговорятся, чем будут продолжать молчать еще столько же времени.

– Тогда ресторан не подойдет. – развела руками тетя. – Есть в твоей голове что-нибудь еще?

Я вздохнула и села рядом с ней.

– Время может нестись с невероятной скоростью, Кара. – негромко заговорила. Боль вспыхнула так живо, так естественно, что мне потребовалась заминка, дабы продолжить тем же спокойным тоном. – Никогда не знаешь, что может произойти. Сегодня ты здесь, улыбаешься своим близким и веришь в прекрасное завтра, а после…

– Элли. – перебила она, взяв меня за руку. – Не надо. Не продолжай.

Отставив бокал, девушка потянулась и заключила:

– Посмотрим, что можно сделать.

Я улыбнулась в ответ. Знала, что на Кару можно положиться.

Утро принесло приятное спокойствие. Я собиралась на учебу, окрыленная этим чувством, словно ничего не могло испортить мой день. Единственной моей заботой был семейный ужин, который я планировала устроить. После всего, что Эрик сделал для нас, для мамы, он заслуживает такой шанс, и я хотела дать его ему.

Впечатлившись примером Кары, я решила сама обратиться к деловому стилю. Сегодня мой образ составил костюм-двойка: зауженные брюки с высокой посадкой и удлиненный жилет насыщенного сапфирового цвета, к которому я выбрала жемчужный топ и свои любимые лодочки. Не зря же великие люди говорят, что самоутверждение начинается с себя. С этим девизом я решила начинать свой день: сильно, уверенно, решительно.

До учебы меня подвезла Кара – все-таки полезно, когда в твоем окружении есть человек с личным автомобилем. Мы попрощались, договорившись, что в ближайшее время тетя заедет к нам на чай, и я со спокойной душой отправилась постигать великие знания. Я шагала уверенно, решительно, и видела, как реагируют окружающие: кто-то оборачивался, кто-то открыто улыбался, кто-то просто изучал взглядом. Удивительно, но силу в этом мире всегда чувствовали отлично.

Даже куратор заметил меня, едва я появилась в школьном коридоре.

– Новенькая! – весело выкрикнул он, махнув рукой.

Я улыбнулась, поражаясь его неиссякаемому оптимизму, и подошла.

– Элисон Джерман. – сообщила ему, косвенно упрекнув за «новенькую». – Приятно познакомиться, мистер Вуд.

– Не язви мне тут. – фыркнул мужчина. – Ты вовремя подошла, ребята почти собрались.

– Собрались? – я удивленно моргнула. – Куда?

– Ты в конференцию когда заходила? Я вчера о собрании группы предупреждал.

– Простите. – тут же смутилась, разблокировав телефон. Точно, в конференции висели непрочитанные мною уведомления. – Вечер я проводила с семьей.

Куратор посмотрел на меня, как на экспонат.

– Надо же, такие молодые люди еще существуют! – хмыкнул он. – В прочем, не важно. Брысь в кабинет.

– Будет исполнено! – шутливо отрапортовала ему рукой и направилась по указанному адресу.

В кабинете действительно собралась значительная часть группы. Я тихонько вздохнула, поражаясь такому количеству весьма недурных парней на квадратный метр, припомнила слова Меган о том, что в группе Вуда в основном парни, но взяла себя в руки, когда они все обратили на меня внимание и замолкли.

Своих уже давних знакомых я тоже узрела: они словно игнорировали меня, но отчетливая ненависть, промелькнувшая во взгляде Гейба, сказала мне больше, чем все их молчание разом. Наши счеты не сведены.

Девушек здесь было две, но они смотрели на меня с такой настороженностью, что я не решилась примыкать к ним. Села на свободный стул среди парней, и к этому нужно было привыкать. Но отчего-то, глядя на них, вспомнила, что хотела поговорить с Кирой. Если она недолюбливает Нила с Гейбом настолько, насколько это показывает, мы найдем общий язык.

Последним, что меня не удивило вовсе, на аудиенцию явился Вайтемор: такой же раздражающе самодовольный и непробиваемо отстраненный. Прошел, словно и не замечая, как подобрались все в его присутствии, как изменились в лице. Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть – это, черт побери, походило на какой-то театр драмы! Неужели он сам не видит, что окружающие его просто-напросто опасаются? Это ненормально!

Недовольство пришлось проглотить, едва Вуд появился на горизонте. Пока он усаживался, я успела написать Меган короткое смс о своем отсутствии.

– Итак, – объявил он, заняв свое место за преподавательским столом. – Тем для обсуждения у нас набралось достаточно. Начнем с приятного: раздачи поощрений.

Далее куратор перечислял ребят, отличившихся в различных направлениях: кто-то выиграл городской чемпионат по футболу, кто-то отличился в баскетболе, кто-то даже рвал матчи по шахматам. Каждое поздравление было не банальным; очевидно, что Вуду был дорог каждый ученик. Да, с таким подходом самому хочется отличиться.

– Теперь о событиях: впереди намечается «Ночь Кошмаров». – на этой фразе все радостно вскрикнули, заставив меня с интересом оглядеться. – Как и каждый год, выпускные группы будут вести контроль за происходящим, а так же вместе с арт-командой заниматься оформлением школы. Новенькую не напрягать, пускай поучаствует, все-таки первый раз – самый запоминающийся. Остальных жду на запись в индивидуальном порядке.

Ребята принялись переговариваться, кто-то из парней дружески стукнул меня по плечу, с усмешкой предупредив о «приятных ощущениях», на что я отреагировала ответной улыбкой. Школьный Хеллоуин – это всегда интересно.

– А теперь о плохом! – перебил галдеж Вуд, и все покорно замолчали. Я тоже настроилась, привычно считая, что проблемы не обойдут меня стороной.

Практически не ошиблась.

– До меня дошел слух, что кто-то из вас намеренно причиняет вред другим ученикам, и делает это намеренно. – сообщил мужчина. Я невольно прикусила губу: конечно, он не забыл наш разговор после встречи в администрации. – Так вот, хочу предупредить: если я узнаю (а я узнаю, будь это правдой), что такое есть, я лично обеспечу участнику персональные круги Ада. Я не шучу.

На время повисла пауза.

– Куратор Вуд, что вы имеете в виду? – спросила одна из девушек, подняв руку.

– Только то, что сказал. – отрезал Нолан. – Вы знаете, что свое слово я всегда сдерживаю.

Ребята вновь переглянулись, а я старалась делать невозмутимый вид, не желая привлекать внимание.

– Вопросы, пожелания, угрозы? – тем временем продолжил он. – Если нет, можете быть свободны, я и так задержал вас дольше положенного.

Да, учитывая время, мы уже опаздывали на занятия.

Я торопливо вышла в коридор, надеясь, что смогу оправдаться перед преподавателем естественнонаучных знаний. Увы, за неимением малейшего желания изучать хотя бы один из входящих в эту базу предметов на профильном уровне, приходилось посещать их совмещенный курс. Преподавателем данного курса являлась женщина, убежденная, что без ее предмета в этом мире невозможно существовать, а потому каждый должен стремиться изучать его со всем рвением. Я таких фанатиков искренне и от всей души не переносила, а потому отношения у нас не заладились сразу. И тут опоздание! Радует лишь, что Нолан должен был предупредить всех о задержке его группы.

Едва я вышла в коридор, как один из злобных близняшек двинулся в мою сторону с крайне угрожающим видом. Еще бы: их, очевидно, зацепили подозрения Вуда. Я уже было настроилась на хорошую перепалку, но Нил вдруг выпрямился и с самым невозмутимым видом прошел мимо. Одумался? Что ж, ему же лучше. Чуть пожав плечами, сама двинулась к лестнице – кабинет по моей памяти находился на третьем этаже.

И именно на лестничном пролете на моем локте сомкнулась чья-то крепкая хватка. Тело дернулось назад, ощутимо ударившись о стену, но отступить я уже не могла – широкое тело загородило проход.

– Как ты связана со словами Вуда?

Я вскинула подбородок, с вызовом взглянув в синие глаза, и ответила дерзко:

– Боишься, Вайтемор?

Адам прищурился, нависая надо мной, но едва ли меня проняло.

– Что происходит, Элисон, и как ты связана с этим?

Глубоко вдохнула и шумно выдохнула, справляясь со злостью, а затем проговорила четко и с расстановкой, вкладывая в слова ее всю.

– Отойди, или я сброшу тебя с этой лестницы. Сейчас же.

Едва ли взрослый, осознающий свою силу парень подумал меня послушаться, но я всегда умела убеждать, поэтому и не думала отступать.

– Я терпеть ненавижу, когда кто-то пытается угрожать мне, поэтому сейчас я сделаю все, чтобы ты убрался прочь, и от этих действий ты с великой вероятностью окажешься у подножья этой лестницы с пробитой головой. Я не шучу.

Что-то в моих словах подействовало на него, потому что Адам отступил. Однако в следующий момент схватил за запястье и потянул наверх.

– Давай, шевелись, иначе урок мы окончательно пропустим.

– Да отпусти ты меня! – живо возмутилась я.

Не отпустил. Игнорировал мои попытки высвободиться до самого кабинета, и только там отпустил, подтолкнув вперед. Так мы и появились в классе: раздраженная я и невозмутимый Принц Ночи.

– Кто, наконец, почтил нас своим присутствием! – язвительно оповестила всех преподавательница, миссис Гордон. Я едва не закатила глаза от раздражения: многовато самодовольных персон на одну маленькую меня за сегодняшний день. В прочем, едва ли ее задело бы мое поведение – она раздражалась при разговоре со мной в любой ситуации. – Что ж, раз вы все же пришли, пропустив распределение по парам для практического занятия, будете делать его вместе.

Что?..

Нет, стоп, погодите, секундочку – что?!

По правилам

I ride the edge my speed goes in the red

Я еду на грани, моя скорость перетекает в красный

Hot blood these veins my pleasure is their pain

Горячая кровь в моих венах, боль это моя отрада

I love to watch the castles burn

Люблю смотреть на горящие замки

These golden ashes turn to dirt

Тогда золото превращается в грязь

I've always liked to play with fire

Мне всегда нравилось играть с огнем

Еще с малого детства мне пришлось выучить одну простую как мир истину: никто не идеален. Как могла узнать об этом маленькая девочка? О-о… Вообще, мне нравился мальчик. Я помню, как сейчас: отважный, говорливый, но очень добрый, он приносил мне шоколадки и колечки от жвачки. Мне казалось, что лучше него на свете никого не может быть, и когда-нибудь мы станем такими же, как мама и папа! Если бы не одно но. Он очень сильно любил лук. А я его терпеть не могла. Поэтому если в детском саду на обед нам давали лук, я не могла заставить себя подойти к нему вплоть до завтра.

Или, к примеру, все знают знаменитую сказку про Белоснежку, принца и семерых гномов, спасших ее от гибели? Так вот, жестокая правда этой прекрасной истории открылась мне в подростковом возрасте, когда я узнала, что Белоснежке на тот момент было четырнадцать, а ее возлюбленному принцу – тридцать один. Да, это всего лишь сказка, но – серьёзно? Для подростка, наивно верящего, что в жизни все справедливо, это было шоком.

Я сама не была исключением. Да, я была сильной и уверенной в себе, справлялась с многими трудностями и практически всегда выходила сухой из воды в серьезных передрягах, но моя супер-удача была неким разовым бонусом и проявлялась только в действительно сложных ситуациях. В остальное время ее замещала неудачливость, проявляющаяся всегда достаточно обидно.

Например, как это делала сейчас Меган.

Подруга заходилась смехом, наверное, в третий раз. Уверена, не будь помещение звукоизолированным, все посетители кафе сбежались бы сюда, выясняя, что произошло и кому плохо. И я видела, что она пытается успокоиться, но всякий раз, когда смех стихал и она смотрела на меня, ее забирало снова.

– Боже мой, это невероятно! – прохрипела она, стирая выступившие слезы. – Ты и Адам, с которым вы пикируетесь столько времени, в одном проекте? Поверить не могу!

Вздохнув, я недовольно скрестила руки на груди.

– Ага. – хмуро отозвалась я. – Смейся, Меган, смейся. Потом попадем в новую ловушку и вместе будем смеяться.

– Да не об этом же речь! – выдохнула девушка. – Ну, Элисон, это же правда смешно!

– Ничего смешного, потому что я совсем не хочу находиться рядом с ним!

– Да ты только представь: тишина библиотеки, полумрак, ты, он, общее дело… Сближает, знаешь ли. – Левинс коварно усмехнулась. – Как насчет превратить врага в послушного котенка у твоих ног?

Криво улыбнувшись, язвительно отрезала:

– Ха-ха, очень смешно.

Расслабившись, Меган откинулась на спинку дивана.

– Все не настолько плохо, как ты думаешь, Элисон. – уже гораздо спокойнее заговорила она. – Это же Вайтемор, он не будет тратить свое время на какое-то там задание. Думаю, кто-то сделает практическую за него, и тебе не придется с ним особо контактировать.

– Не похоже, чтобы миссис Гордон допускала такую возможность. – я последовала ее примеру и попыталась расслабиться.

– Ты еще многого не видела, но поверь: Адаму Вайтемору с рук сходит абсолютно все.

– Включая покрывательство чудовищ.

Меган передернула плечами – что ни говори, эта ситуация ее все еще задевала. Я нахмурилась, представляя, как сама себя почувствовала бы, случись со мной подобное. И без личного опыта такое поведение вызывало отвращение, а уж если бы оно было обращено на меня…

В последний момент возникла мысль, что не стоит примерять негатив на себя, но я отмахнулась от всего этого.

– Надеюсь, что ты права… – признала, чтобы отвлечь ее и себя от плохих мыслей. – Заниматься с капризным Принцем Ночи – то еще удовольствие. Учитывая, что эти двое тоже не отстают…

– Гейб и Нил? – напряглась подруга. – Что они сделали?

– Ничего. – поспешила я ее успокоить. – Мистер Вуд при всех высказался о том, что знает о происходящем в стенах школы, на что злобные близняшки обиделись, приняв камень в свой огород. Нил поджидал меня в коридоре и лишь в последний момент изменил траекторию в сторону учебных кабинетов.

– А что они делали на собрании твоей группы?

Я нахмурилась, пытаясь сопоставить факты, но логичного ответа у меня не было.

– Не знаю. – честно ответила. – Они оказались там раньше меня, сидели с парнями.

– А-а! – девушка хлопнула себя по лбу. – Точно. Футбольная команда школы. Основной состав – парни из твоей группы, но Митц и Вейгран входят в их число.

– Как-то все слишком совпало… – не совсем согласилась я. – Собрание нашей группы, на котором смогли присутствовать Нил с Гейбом, и слова Вуда…

Договорить я не смогла – отвлекла вибрация телефона. Нахмурившись, я разблокировала его и обнаружила сообщение от неизвестного аккаунта, скрытого под очевидно вымышленным именем.

– Что там? – с любопытством уставилась Меган.

– «Сегодня. 16:00. Библиотека.» – зачитала ей, непонимающе глядя на экран.

– Вайтемор! – предположила подруга. – Видимо, хочет сообщить, что перевесил работу на кого-то другого. Может, они и за тебя ее сделают?

– Брось! – отмахнулась от нее.

Хм. Фальшивый аккаунт Адама Вайтемора. Интересно…

Не сказать, что когда-либо в своей жизни я обладала достаточным терпением – напротив, обычно я первой рвалась в бой. Сейчас меня хватило ровно на три первых урока, поэтому, едва мы вернулись в школу, я попрощалась с Меган, у которой следующие пары были другого профиля, и отправилась «на разведку». К счастью, удача была на моей стороне, и искомое я обнаружила сразу.

– Мистер Вуд, можно? – спросила, постучав и заглянув в его кабинет.

– Джерман? – он поднял голову от каких-то бумаг. – Залетай.

Я зашла внутрь, прикрыв за собой дверь, и села напротив него, не дожидаясь приглашения. Мне не хотелось начинать разговор на ногах.

– Беспардонно. – оценил мои действия куратор. – Что случилось?

– Надеюсь, что ничего. – максимально честно ответила ему и перешла к сути. – Почему Гейб Митц и Нил Вейгран были на нашем собрании? Они ведь не из нашей группы.

Мужчина откинулся на спинку стула и принялся крутить в руках ручку.

– Если ты плохо слушала на собрании, ребята взяли кубок на межгородском чемпионате. Они тоже заслуживали почестей.

И я бы поверила, учитывая, что об этом же сказала Меган, но взглянув лишь на его действия, было очевидно, что все не так просто.

– Но вы угрожали им. – нахмурилась я. – Почему?

– Хотел посмотреть реакцию. – признался Нолан. – И ее не было, Джерман.

Я замолчала, обдумывая и новую информацию, и его слова.

– Вы мне не верите. – в конце концов заключила я.

– Пока у меня нет на это причин. – спокойно объяснил Вуд. – Я не нашел ничего, Элисон. Абсолютно. Выходит два варианта: либо эти двое гении, либо ты ошиблась.

Ошиблась? Я не ошибалась! Не тогда, когда Меган испуганно вжималась в шкафчики в раздевалки! Ни тогда, когда в школе есть те, кого боятся все!

– Я поняла. – выдохнула, поднимаясь.

– Что будешь делать? – теперь нахмурился мужчина.

– Ничего. – немного приуменьшила свое будущее. – Подожду, пока они сами придут в ваши руки.

И на сим покинула его, отправившись собираться с мыслями.

Я не лгала, я действительно не собиралась ничего делать как такового. Я знаю, кто сделает это за меня.

Местная королева полностью соответствовала своему званию: тешила свое высокомерие в окружении преданных фанатов в самом посещаемом месте школы. Я ухмыльнулась собственным мыслям, пробираясь в медленно пустеющую столовую, и демонстративно прошла именно к сборищу.

– Кира. – поприветствовала девушку, представ перед ней.

– Элисон. – ответила она, одним взглядом заставив окружающих замолчать.

Ух! Хороший талант.

– Есть разговор. – сказала ей, мило улыбаясь.

– С чего ты взяла, что я хочу о чем-либо с тобой разговаривать? – спросила девушка, но чуть склонила голову, выдавай интерес.

– Знаю, что тема тебе понравится. – честно сказала и без разрешения села напротив. – Если ты хоть немного узнала меня, понимаешь, что я права.

Недолгое время Минэган изучала меня взглядом, после чего взмахнула рукой. Исчезли все. Кто-то расселся по другим столам, кто-то покинул столовую, но все старательно сделали вид, что ничего такого не произошло.

Эти их средневековые правила начинают меня всерьез бесить.

– Что у тебя? – спросила местная звезда.

– Двойной комплект недоразумений, который достал мешаться под ногами. – как можно пренебрежительнее сообщила ей. Тут, главное, не переиграть – такие, как она, любой жест воспримут как сигнал и съедят, не прожевав.

– Значит, решила выступить против Гейба и Нила… – уже гораздо тише протянула Кира, чуть наклонившись ко мне. – Чего ты хочешь от меня?

Я скопировала ее движение, желая избежать большой огласки.

– Они хорошо скрываются, но я уверена, что есть хоть что-то, чем их можно достать. И это что-то должно быть у тебя.

Девушка вздохнула.

– Ничего. Они не зря стоят за Адамом, так что у меня нет ничего. Иначе давно избавилась бы от них.

– Какие у тебя с ними проблемы? – решила пойти по другому пути.

– Они доставляют хлопоты. Много хлопот. Ты, как новенькая, не в курсе, но здесь нет абсолютно «хороших деток». У всех свои тусовки и свои секреты. Эти двое зачастую ставят всех остальных под угрозу.

– Лично тебе с этого какое дело? – я непонимающе качнула головой.

Да, у нас всегда было так же – мы веселились, выпивали, творили какие-то безумства. Кто-нибудь неадекватный снимал все это на видео и грозился нам всем разоблачением и последующими неприятностями. Но Кира не похожа на вестника справедливости, ратующего за всех и сразу.

Между нами повисло молчание. Я изучала блондинку взглядом, пытаясь понять, какова ее роль в этой ситуации на самом деле. Да, она хочет стать королевой и по закону жанра прибрать к рукам короля. И с ее амбициями она должна среагировать.

Я сделала ставку на ее эмоции.

– У меня ничего нет. – в конце концов ответила Кира.

…И я проиграла.

Шумно выдохнув, я откинулась на спинку стула.

– Значит, ты не очень-то хочешь что-либо предпринять. – сказала ей хмуро. – Потому что тот, кто говорит какие-то слова, Кира, должен за них отвечать.

– Ты мне угрожаешь? – усмехнулась девушка.

– Нет. – абсолютно честно ответила я. – Напоминаю правила этой жизни.

Я ушла, не дожидаясь ее ответа. Он был мне не нужен: по изменившемуся выражению ее лица я поняла, что мое послание дошло до адресата.

Если утром идея совместной работы с Вайтемором пугала меня, то теперь было даже интересно предположить, что меня ждало. Что он задумал? Попытается заставить меня выполнить работу за него или будет паинькой и перейдет к уговорам?

В библиотеку я пришла значительно раньше представленного времени. Прошлась вдоль стеллажей, огляделась и заняла уютный столик с креслами у окна. От унылого «ничегонеделания» отвлекла вибрация телефона.

«Не пришел еще Принц Ночи?» – с явным весельем спрашивала Флоренс.

«Не пришел», – напечатала, улыбнувшись. – «Как поживает город?»

«Без тебя совершенно цел» – даже через сообщение я ощущала настроение подруги.

«Я соскучилась» – призналась ей.

«Может, сумеешь приехать хотя бы на выходные?»

«Попробую поговорить с родителями, но ничего не обещаю. Кажется, они пока не очень склоняются к данной идее»

«Если не получится, я приеду на каникулы. Не грусти, Элли! Что-нибудь всегда отыщется»

Я не могла не улыбаться ее оптимизму, и уже с поднявшимся настроением принялась переписываться с подругой. Флоренс помогала с организацией Хеллоуина и тайно надеялась, что Дин все-таки пригласит ее на праздник или хотя бы наденет костюм, схожий с ее. Фло была по-свойски романтичной натурой и любила подобные совпадения, называя их знаками судьбы. Это был ее личный взгляд на жизнь.

Заболтавшись, я перестала обращать внимания на окружающую обстановку, и поэтому вздрогнула, когда кто-то занял кресло напротив меня. Вскинув голову, наткнулась на изучающий взгляд синих глаз причины моего здесь нахождения и почему-то сразу заблокировала телефон.

Адам выглядел привычно расслаблено, но казалось, будто пространство напряженно сжимается вокруг. Да, это была абсолютно нормальная в этих стенах на появление Вайтемора, но что-то все же вынудило чуть подернуть плечами.

– Привет. – отчего-то он решил начать с приветствия.

– Мы ведь уже виделись. – ответила, всем своим тоном выражая недовольство от состоявшейся «встречи». Не сказать, что испытываешь приятные ощущения, когда тебя хватают за руки и зажимают на лестнице.

– Не думаю, что мог бы забыть подобное. – усмехнулся парень, и в его тоне тоже был своеобразный намек, правда, к чему он относился, я понять не смогла.

Разговор начинал заходить в русло, в котором я бывать не желаю даже мысленно, и я решила перейти непосредственно к делу:

– Почему мы здесь? Разве у тебя нет более важных дел, чем напоминать о случившемся?

– Как у тебя с естественными науками? – спросил Адам, и я мысленно закатила глаза: действительно решил свалить всю работу на меня.

Тем не менее, сдержать кислой мины я не смогла – это было мое вполне естественное мнение на естественные науки, и от этой гримасы он улыбнулся – не так насмешливо, как прежде, а действительно широко и, вроде как… искренне?

– Я так и понял. – сказал кратко, и я мысленно дала себе подзатыльник, в следующий раз обещая не становиться в его присутствии столь открытой.

Стоп. В следующий раз? Ну уж нет.

– Как ты понимаешь, в деле естественных наук я вполне спасаюсь Гуглом. Нужно лишь скопировать нужную информацию и пару раз ее прочитать. Не так уж сложно, не правда ли?

– Вряд ли миссис Гордон устроит работа от двух невзлюбленных ею учеников, попросту скопированная с Гугла. – возразил Вайтемор и потянулся к своему рюкзаку.

В следующую минуту передо мной на столе оказался небольшой серебристый лэптоп известной марки.

Он что, серьёзно?

Оторвав взгляд от ноутбука, я непонимающе посмотрела на Принца Ночи.

– Что? – он планировал откинуться назад, но замер в движении, когда заметил мой взгляд. – Что не так?

– Ты серьёзно решил заняться заданием сейчас?

– Почему нет? – парень пожал плечами.

Я растерянно моргнула. Его поведение шло вразрез с моими представлениями, и я никак не могла понять, почему. Разве он не должен сейчас требовать от меня самостоятельного выполнения работы? Почему после всего, что произошло, он вообще никак не реагирует, продолжая вести себя как человек, которого ничего вокруг не касается?

Пока я старательно «прогружала» информацию, Адам запустил ноутбук, разблокировал его и достал тетрадь. Он явно старался делать хоть что-то, но моя заторможенность побудила его спросить:

– Так мы будет выполнять задание или вернемся к Гордон за «неудом»? – он выразительно посмотрел на меня.

Тяжело вздохнув, я ответила:

– Будем.

Боги. Несколько вечеров в компании этого нарцисса? Убейте меня.

Кивнув в ответ на мои слова, Вайтемор принялся что-то писать в тетради. Я вдруг поняла, что впервые видела его, выполняющим хоть какие-то действия – прежде на наших совместных уроках он предпочитал ленное невмешательство учебному процессу, и меня не раз поражало, что никто не обращает на это внимания. Сейчас же он стремится выполнить задание больше меня, что по-своему даже обидно, и мои шаблоны упорно продолжают рваться.

Адам Вайтемор – кубик Рубика, который я никак не могу полноценно собрать.

Относительно немного переговариваясь, мы составили примерный план, из чего может состоять наша работа. После он доверил мне свой ноутбук, и я забралась в браузер в поиске информации. Я заметила, что парень даже не скрыл ранее открытые задачи, поразилась проявленному доверию, но не воспылала ни малейшим желанием заглянуть в них, пользуясь лишь интернетом и текстовым редактором.