Три маски короля

Созидающий мир

Художник Евгений Морозов

© Заренков В. А., 2021

© Издательство «Литпроект», 2021

«Три маски» – от большой сцены к живому слову

Впервые о «Трех масках» широко заговорили, когда в первый день весны 2014 года музыкальная часть одноименного балетного спектакля прозвучала в петербургской капелле на Мойке, 20. Оркестром Государственного Эрмитажа тогда дирижировал бесподобный Фабио Мастранджело.

Пять лет спустя, в 2019 году, в Самарском академическом театре оперы и балета на самой большой площади Европы, носящей имя Валериана Куйбышева, состоялась мировая премьера балета «Три маски короля».

В соавторстве с балетмейстером-постановщиком Юрием Смекаловым Вячеслав Заренков написал либретто и довел замысел до большой сцены.

Действие спектакля происходит в средневековом королевстве, где все носят маски – сам король, его главный советник, министры и народ.

Ближайшее окружение правителя, пользуясь его минутной слабостью, пытается свергнуть короля и обрести всевластие в государстве.

Не желая больше носить маску, король теряет власть. На троне оказывается тиран. Королевство погружается во мрак.

Терзаемый проблемой выбора дальнейшего пути, опальный король все же находит в себе силы возобновить борьбу. Он ведет за собой восставший народ, срывает маску с предателя и вновь обретает величие.

Казалось бы, теперь жизнь должна наладиться. Но можно ли удержать власть и обеспечить стабильность государства, не надевая маски?.. Можно ли жить в обществе, не играя роли?.. Сколько ролей и масок предстоит сменить каждому на своем пути?..

Публика с восторгом приняла новую постановку, спектакль высоко оценили критики, в результате балет был включен в репертуар Самарского театра.

21 и 22 ноября 2019 года, в дни проведения в Санкт-Петербурге сессии Межпарламентской Ассамблеи СНГ, мировая премьера балета «Три маски короля» состоялась на Новой сцене Мариинского театра, став центральным культурным событием праздничных мероприятий и одновременно ярким примером достойного взаимодействия культур регионов России.

«Три маски короля» – это философская притча, которая отражает саму жизнь, притом в любые времена.

По признанию Вячеслава Заренкова, произведение поднимает вечные вопросы борьбы добра и зла, дружбы и предательства, свободы и ответственности. Главный же посыл заключается в том, что каждому в итоге приходится заглянуть внутрь себя, прочувствовать собственное «я», задуматься о том, кто ты есть на самом деле, осознать противоречивость и многогранность человеческой натуры.

В мире, государстве, на службе, в семье мы носим маски-образы, мы сталкиваемся с ними постоянно. Снять все маски невозможно. В этом трагедия и правда главного героя притчи. И всего человечества.

В предлагаемой читателю сказочной повести для взрослых тема масок получила дальнейшее развитие и интерпретацию. Какую именно и будут ли все же сняты маски – станет известно из сюжета.

Наталия Берзина

Глава I

Встреча в лесу

Издали доносился шум, похожий на топот копыт. Сначала звуки были еле слышны, но по мере приближения всадников стали четче. Судя по звенящему цокоту, это был не один конник, а группа из трех-четырех человек. Никодим всматривался до рези в глазах, но, кроме полуразрушенных крепостных сооружений, поросших молодым кустарником, и дымки, застилавшей край горизонта, ничего не видел.

– Показалось тебе, Илларион, – произнес старшой группы, седовласый мужчина лет сорока, помешивая угли затухающего костра длинной палкой, напоминавшей копье. Но тут же, прислушавшись, встрепенулся и добавил: – А ведь и правда, лошади. Наши это, небось. До соседнего княжества далече будет. Не могут они ехать оттуда.

Сидевшие у костра вскочили, быстро затушили огонь и приготовились к встрече незваных гостей.

Вдали показалось облачко пыли, в котором можно было разглядеть трех всадников. Чем ближе они становились, тем сильнее росло беспокойство людей у потухшего костра. Одни приготовили луки и проверили стрелы, другие взяли копья наизготовку.

– Пятеро против троих, справимся, если чаво, – тихо произнес Никодим, поправляя колчан с дюжиной стрел. Лук и стрелы для этой группы были важнейшим оружием боя и охоты. Без лучников не обходилось ни одно более-менее значительное сражение, а сражений в последнее время становилось все больше. То с юга ратники князя Мстислава нападут, то с севера Кочубей заявится, то Илим со своей конницей пронесется, опустошая все на пути. Полный разлад в государстве Боррусия, никакого согласия между князьями. Вот и сейчас неизвестно кто мчится. Всегда надо быть настороже – и князьям, и ратникам, и простому люду.

По мере приближения всадников тревога росла.

– Эгей, свои! – послышалось впереди. – Мы от князя Рудена, с миром к вам.

– Ну, если с миром, то присоединяйтесь, – жестом пригласил прибывших старшой, – поделимся с вами хлебом-солью. Откуда путь держите и куда торопитесь?

– Да мы с соседнего Ужграда, к князю вашему Юлию едем, сообщить, что опять неспокойно у нас: соседи стоят у крепости, грозят не только ею завладеть, но и княжество покорить. А затем на вас напасть. Вот и послал нас князь Руден у вашего князя Юлия помощи просить.

– Да-а… Что творится на землях княжеств! Совсем люди с ума посходили, озверели. Вы присаживайтесь к костерку-то. Вон, сумерки уже. Куда на ночь глядя? Оставайтесь с нами, вместе спокойнее, – любезно предложил старшой.

– Мы спешим, хотим завтра к князю попасть. Но вы правы, ночью заблудиться недолго, а то и на разбойников нарваться, – согласился один из прибывших, высокий полноватый детина с рыжими космами и густой рыжей бородой. Скорее всего, он был старшим в группе. Двое других поддержали его и, пристроив лошадей и насыпав в торбы овса, расположились у костра.

– Как вы здесь живете? – начал беседу рыжеволосый. – У нас в Ужграде полное разорение после набегов и пожаров, народ бедствует, вымирает.

– У нас тоже несладко, – откликнулся старшой, жуя кусок хлеба и запивая его вином из глиняной чаши, – то пришельцы грабят и все сжигают, то разбойники. Нет житья простому люду. Посевы вон пожгли, зерна нет, хлеб не из чего делать. А в лесу звери перевелись, от охоты пропитания никакого.

– А князья знай дерутся меж собой. Власти им больше хочется, скоро поубивают друг друга. Вон у Всеволода двое сыновей погибли, – добавил тот, что помоложе.

– И у нашего-то Юлия два брата погибли, а сыновей до сих пор не завел, – продолжал старшой.

– Я вот понять не могу, – вступил в разговор молодой худощавый парень из вновь прибывшей троицы по имени Янек, – почему князья не могут договориться о мире? И народ бы тогда жил спокойно, и достаток был бы у всех, и с разбойниками вместе справились бы.

– Хм-м, договориться, – хмыкнул Никодим. – Чтобы договориться, не только гонор нужен, но и благоразумие, а у князей одно на уме – больше власти да соседям отомстить.

– Так-то оно так, но что-то делать надо, – произнес один из сидевших у костра.

– Я слышал, в соседнем княжестве Илима есть ученый муж, философ, и зовут его Кивий. Так вот, он, говорят, целую науку изобрел по государственному устройству, – таинственно сообщил рыжебородый. – По его теории, править государством должно общее собрание, а во главе него – стоять ученый человек, которого собрание выберет.

– Утопия! Ничего из этого не выйдет. Разве согласятся князья отдать власть ученым? – с сомнением в голосе произнес Никодим.

– Почему не выйдет, если народ решит? – заспорил Янек.

– А князья куда денутся? – возразил Никодим.

– Ой, дядьки, не знаю я. Это надо философа Кивия спросить, он все знает, – развел руками Янек.

– Нет, други, по мне, так надо князьям собираться и договариваться. Без согласия никак, – почесав задумчиво бороду, сказал рыжий. – Представьте себе, други, как во всем нашем государстве наступит мир.

Сколько благ он принесет: пахари будут спокойно землю обрабатывать, хлебопеки – печь хлеб, ткачи и ремесленники – одежку делать, обувь и много всего разного. Лекари будут людей лечить, ратники – от внешних врагов и разбойников защищать, судьи – рассуживать всех по справедливости. Вот заживем!

– Размечтался, – перебил его Никодим. – Ты лучше скажи, как князей уговорить.

– А по-моему, надо гонцов к Кивию послать, – ответил рыжий. – Пусть он со своими учениками по-научному князьям и народу объяснит, как всем объединиться и убедить князей, что в мире и согласии им, их детям, братьям, сестрам жить будет легче и безопаснее. Страна станет богаче, с любым ворогом справится. Вот у нас самый молодой – Янек, мы его и пошлем. И вы, если согласны, можете с ним своего гонца снарядить. Как вам мое предложение, други?

– Почему же не снарядить, – включился в разговор старшой. – Мне кажется, Никодим справится с этой задачей. Как ты, Никодим?

– Да я-то что? Я завсегда готов народу послужить. И на благо Отечеству, – погладив бороду, важно заявил Никодим.

– А как до князя Юлия просьбу князя Рудена о помощи донести? – напомнил о цели визита один из приезжих.

– Так мы все и донесем, завтра с рассветом двинемся в путь. Вместе безопаснее, – ответил старшой.

Костер весело потрескивал. Жаркие искры, танцуя, уносились в небо. Было тепло и уютно, будто нет ни войн, ни разорения, ни междоусобиц.

– На том и порешили, – завершая беседу, произнес старшой. – А сейчас, други, спать! Завтра всем рано в дорогу.

Глава II

Разбойники

На рассвете Никодим и Янек стали собираться.

– Если ничто не помешает, за три дня доберемся, – сказал Янек.

– Это если напрямки, через лес, – возразил Никодим. – А там разбойники балуют. Как бы чаво… В объезд – дней пять, пропитания у нас на столько не хватит. Осталась вон буханка хлеба да бобов три мерки. Чаво делать-то будем?

– Чаво, чаво… Напрямки поедем. Не умирать же с голоду в пути, – убеждал Янек. – А разбойники тоже люди, не съедят, поди. У нас и взять-то нечего, кроме коней. Если же поедем объездной, и сами с голоду помрем, и кони без еды подохнут.

Посовещавшись еще немного, они решили ехать через лес.

– Вот, вам в дорогу немного собрали, – сунул торбу с бобами старшой, провожая гонцов. – Передавайте философу низкий поклон и расскажите ему все, ничего не скрывая. Мы надеемся на его мудрость.

Первый день прошел без приключений: кони после хорошего отдыха бежали резвой рысью, не останавливаясь. Ночь накрыла, как всегда, внезапно. В лесу темнеет быстро.

– Все, остановка, – крикнул Никодим вырвавшемуся вперед Янеку.

Остановились у дороги, расчистили место и разожгли костер, приготовили толстые поленья с запасом на всю ночь, подогрели бобы и отломили по куску хлеба – с таким расчетом, чтобы хватило на три дня. Не спеша, лениво переговариваясь, перекусили, запили еду водой и тут же приготовились спать. После долгой дороги сморило сразу: очень скоро от костра донесся мощный, с переливами, храп крепко спящих путников.

Пробуждение было внезапным и ужасным – лесную тишину взорвали крики, свист и улюлюканье. На мирно спящих Никодима и Янека набросилась куча будто с неба свалившихся разбойников, не оставив путникам ни единого шанса на сопротивление. Связав по рукам и ногам, обоих забросили на лошадей, и группа двинулась вглубь леса.

– Костерок-то ваш издали был виден, – насмехался один из напавших, шустрый мальчонка лет пятнадцати, бегая вокруг пленных.

– Остынь, подкидыш, – сурово оборвал его один из разбойников. – Эти из бедных, добычи никакой. Может, отпустить их с Богом?

– Да, добычи снова никакой, обмельчал народец, обнищал, – скучноватым голосом произнес другой, одетый лучше остальных. Видимо, он был старшим в группе. – Приведем к атаману, пусть он решает, что с ними делать.

Ехали недолго. На поляне среди зарослей и бурелома, потрескивая и разбрасывая искры, горел костер. Вокруг него суетились разномастные бородачи.

– Опять пришли ни с чем! Где добыча? – окинув ленивым взглядом пленников, строго спросил сидевший в сторонке мужчина в широкополой, завязанной под подбородком шляпе. – Снова конину будем есть?

– Так за весь день и ночь никто не проехал по этой дороге, атаман, – оправдывался старший группы. – Люди боятся ездить, напуганы проклятыми войнами, по домам попрятались как крысы. Дороги уже чертополохом заросли.

– Подкидыш, развяжи пленных, – приказал мальчонке атаман.

Тот сразу бросился исполнять приказ.

– Садитесь поближе к костру, – обратился атаман к пленным, – и рассказывайте, откуда вы и куда путь держите.

Испуганные Никодим и Янек, перебивая друг друга, начали рассказывать.

Атаман внимательно слушал, иногда соглашался, вставлял свои реплики.

– И ты думаешь, князья захотят объединиться? – спросил он Никодима.

– Так худо всем будет, ой худо, если не объединятся, – ответил, почесывая бороду, Никодим. – Замучают войны, с голоду поумираем.

– Да-а… Хорошее дело вы задумали. Если кончатся войны, то и мы смогём домой вернуться, к мирному труду, – закивал атаман. – А то совсем в лесах одичали. Ни поесть, ни поспать нормально. Озверели.

– Что ты цацкаешься с ними? – будто подтверждая слова атамана об озверении, крикнул, протирая глаза, лохматый верзила. – Повесить их на суку, и дело с концом! А коней на костре зажарим, глядишь, месяц продержимся. А там князька какого-нибудь богатенького подловим.

– Подловишь ты князька! Ишь нашелся смельчак. Они с такой охраной ездют, что тебя самого могут подловить и на суку повесить, – отшил атаман волосатого. – А этих не трогать! Их коней тоже. Они дело предлагают. Прошка, накорми пленников, а ты, Свистун, с Нагайкой, как рассветет, проводите ходоков до самого города, где живет ученый.

Перед сном беседа путников и разбойников продолжилась.

Атаман расспрашивал о делах в городах и селениях. Видно было, что не радует его лесная жизнь.

– А ведь я хорошим кузнецом был. Мы с помощником такую красоту творили, – рассказывал он с тоской на лице. – Со всех селений к нам приходили: и князья, и дворяне, и люд зажиточный. Потом налетели ратники князя Бориса, все разграбили, дом и кузницу сожгли, скотину увели, меня избили и оставили умирать на улице. Вот я и подался в лес. Подобрали меня разбойники, а затем атаманом выбрали. Третий год уже, как с нормальными людьми не общался. Вы первые.

– Да, несладко вам живется, ох несладко, – поддакивал Никодим. – А в селениях сейчас не лучше, все в страхе живем, забившись в норки. Одна надежда, что договорятся князья прекратить войны, авось и заживем.

– Дай-то Бог, – согласился атаман. – А сейчас, добры люди, отдохните немного, поспите до рассвета. Путь у вас неблизкий.

Рано утром, на рассвете, группа из четырех человек отправилась в город.

Атаман напутствовал Никодима:

– Ты уж, мил человек, расскажи философу, что мы, разбойники, – тоже люди и в разбой пустились от безысходности нашей голодной жизни. А если у князей получится войны прекратить, глядишь, все наладится, и мы вернемся к нормальной жизни. Не век же нам грабить и помирать в лесу.

– Передам, все передам, – обещал Никодим, запрыгивая на коня. – Благодарим за ночлег и хлеб-соль. Даст Бог, свидимся уже не в лесу, а может, в кузнице твоей новой…

Через два дня, ближе к вечеру, ходоки подъехали к городу, где жил философ с учениками.

– Ну что, благородные разбойнички, спасибо, что проводили. Прощевайте, возвращайтесь к себе в лес, но не беспредельничайте, людей не губите… И передайте нижайший поклон да благодарность вашему атаману, – напутствовал провожатых Никодим.

Глава III

Ходоки у философа Кивия

За небольшим дубовым столом, заставленным всевозможными непонятными простому человеку предметами, в солидном дубовом кресле, напоминавшем княжеский трон, восседал философ Кивий. Это был худощавый, высокого роста лысоватый мужчина с аккуратной седой бородкой и длинными закрученными вверх усами. Красивая осанка, гордо поднятая голова да ясный взор, устремленный вдаль, подчеркивали его ученость.

Обстановка комнаты была сдержанной: в углу – массивный шкаф с неизвестными предметами на полках, а вдоль стен – сундуки, служившие не только хранилищем вещей, но и местом для сидения учеников и гостей.

Сквозь небольшие окна под самой крышей проникали яркие лучи солнца, освещая помещение и создавая таинственную атмосферу. Напротив ученого, положив руки на колени, на сундуках сидели три юнца – его ученики. Рядом с каждым была стопка тонких дощечек и три грифеля.

– Вы должны знать, – объяснял учитель, – что жить в мире и согласии лучше на всей сложной цепочке человеческих отношений, от нижней ячейки, которая называется семьей, и до цивилизации на планете Земля в целом. А может, и на всем межпланетном пространстве. Если, конечно, там есть жизнь…

Ученики ловили каждое слово философа и все сказанное записывали грифелями на дощечках.

– Обратите внимание, – продолжал Кивий, – на жизнь муравьев. Они никогда не убивают друг друга, у них нет междоусобных войн, а если кто-то вторгается на их территорию, сразу и вместе дают отпор. Несмотря на свою малость, за счет слаженных действий муравьи способны победить врага, который в несколько раз больше их самих. Это высокоорганизованное сообщество, которое благодаря объединению сил и созидательному труду живет мирно и счастливо. У них есть иерархия, но у всех – одинаковые права и возможности при разных трудовых обязанностях. Построив собственный муравейник, они спокойно живут в нем и не нападают на соседей.

– Почему же люди не могут жить мирно и счастливо? – задал философ вопрос ученикам и тут же сам ответил: – Только потому, что люди жаждут власти и преимуществ в отношении себе подобных. И во имя исполнения этого желания объявляют войны, убивают друг друга, унижают и превращают в рабов. Это противоестественно для человеческого рода. Но иногда зло в человеке преобладает над добром, он, осознанно или нет, вскармливает в себе злое начало, которое побеждает начало доброе, и становится настоящим злодеем: вынашивает и исполняет подлые замыслы, принося много бед другим. Злой человек не может быть счастливым, потому что, оставаясь наедине с собой, он оказывается лицом к лицу со злом.

Война, какую бы цель она ни преследовала, – всегда зло. Ведь и победители, и побежденные испытывают горе, связанное с потерей родных и близких. Горе невосполнимое, потому что никакая победа не вернет погибших.

Всегда боритесь за мир! Будьте честны и добры, мои славные ученики! Только так вы обретете счастье!

Неожиданно прервав речь философа, тихо распахнулась дверь, и в комнату семенящей походкой вошел слуга Карл.

– Мой господин, – поклонившись, обратился он к философу, – к вам пришли ходоки из княжества Юлия…

– И чего они хотят, Карл? – произнес Кивий, встав и направляясь к двери. Повернувшись к ученикам, он добавил: – На сегодня вы свободны.

За дверью Кивия ждали бородатый детина Никодим и юноша Янек.

– Доброго здравия, господин ученый, – низко поклонившись, произнесли посланники.

– И вам доброго, – ответил философ, с интересом разглядывая гостей. – Проходите, присаживайтесь. Какие важные дела привели вас сюда издалека, дорогие Други?

Усадив гостей, Кивий сел в кресло напротив, закинул ногу на ногу и приготовился слушать.

– Досточтимый ученый, – начал Никодим. – Мы много путешествовали по миру, побывали в разных княжествах, видели, как живут люди в селениях и городах нашего разрозненного государства… А по пути к вам на нас напали разбойники. Так вот, скажу я вам, господин ученый, все живут в страхе и нищете, повсюду войны и разруха, одно княжество нападает на другое, неся смерть и разрушения. Селения и города уничтожаются, поля и леса сжигаются, скот гибнет, людей убивают и угоняют в рабство. Страдают все, от мала до велика, от князей и дворян до простых холопов.

– Негоже этому быть, негоже, – перебил его молодой Янек. – Вы ученый и должны знать, как это изменить.

– Господин ученый, подскажите, что сделать, чтобы люди жили хорошо, – продолжал Никодим. – Мы обсуждали происходящее с простым людом из княжества Юлия и даже с разбойниками, которые поделились с нами едой и проводили к вам. Так вот, кажется нам, что надо уговорить князей прекратить бессмысленные войны и заключить мир, но мы не знаем как. Не послушают они нас. А вас, высокочтимый, должны выслушать.

– Да, – снова встрял Янек, – о вас и ваших мудрых словах знают во всех княжествах. К вам должны прислушаться и князья, и дворяне, и простой люд.

– Да-да, господин ученый! Вас они непременно послушают, – проникновенно сказал Никодим.

Кивий внимательно слушал, иногда кивал в знак согласия, расспрашивал о подробностях жизни народа, а когда Никодим закончил, ответил:

– Спасибо за добрые слова, други. Вы вовремя пришли. – Сделав паузу, он продолжил: – Я только что объяснял ученикам, почему люди гибнут в междоусобных войнах, почему страдают… Все народы мечтают о другой жизни, а она возможна только в мире и согласии. Так что вы правы: пришло время объединить княжества в единое мощное государство. И я согласен с вами, что дело это непростое – убедить князей собраться и обсудить вопросы государственного обустройства. Они закономерно потеряют часть своей власти над подданными княжеств, но зато, – Кивий замолчал, снова выдержал паузу и, подняв вверх указательный палец, продолжил: – …обретут мир и спокойствие. В войнах не будут гибнуть их семьи, братья, сестры, родители. А они сами смогут заниматься созидательными делами на пользу единого, процветающего, сильного государства.

– Да, и мы про это. Народ тоже так думает… – наперебой заговорили ходоки.

– Хорошо-хорошо, други мои, – продолжил философ. – Я и мои верные ученики, соратники во всех княжествах готовы немедленно приступить к организации княжеской встречи и схода народных представителей. Вам я предлагаю отдохнуть, а утром отправиться к Юлию. Передайте почтеннейшему князю мои искренние пожелания доброго здравия и приглашение участвовать в общей встрече князей. Давайте назначим ее на середину недели ровно через месяц, предварительно – в замке князя Бориса. Это самый большой замок в Боррусии. Я надеюсь, он вместит всех участников. Я немедленно еду туда, попытаюсь уговорить князя прекратить войну против Юлия и других князей, а также любезно предоставить замок для переговоров.

Предлагая замок самого агрессивного и амбициозного князя в качестве территории для столь важной встречи, Кивий не был уверен, что тот согласится в этом участвовать, но данное предложение могло стать дополнительным аргументом в пользу встречи: ученый был не только философом, но и хорошим дипломатом, а также стратегом.

– Так мы и поступим, – провожая гостей, подытожил Кивий.

Рано утром следующего дня Никодим с Янеком ускакали к князю Юлию, а ученый, отправив с наставлениями своих ходоков к князьям других четырех княжеств, с учениками и стражей из двух ратников отправился в замок Бориса. Предстояла нелегкая работа – склонить к миру и убедить принять участие в общей встрече воинственных князей двенадцати княжеств.

Эти дни должны были стать судьбоносными для Боррусии. Давно зревшая в народе мысль о спокойной жизни и объединении княжеств в единое мирное государство наконец получала реальное воплощение – после случайной встречи простых людей из двух княжеств и беседы ходоков с ученым Кивнем.

Глава IV

Князь Юлий

– Вставай, поверженный! – крикнул статный мужчина, опираясь на меч, воткнутый в землю рядом с распластанным на зеленой траве молодым человеком в странной одежде. Подав руку лежащему, князь Юлий резким сильным движением помог встать своему верному слуге и телохранителю Афанасию. Похлопал его по плечу, похвалил: – А ты лихо сражался, молодец, сильно меня измотал.

Несмотря на благородное происхождение и высокое положение, князь был прост в общении и дружелюбен со слугами и подчиненными. Тридцати лет от роду, он успел познать жизненные трудности, пройти через взлеты и падения, нищету и роскошь. Рожденный в княжеской семье, воспитанный суровым и жестким по отношению к детям отцом и приезжими иноземными учителями, Юлий уже в семнадцать лет стал полновластным хозяином одного из многочисленных княжеств Боррусии. Почти вся его семья, родители и трое братьев, погибли в междоусобных войнах, которые сотрясали страну более пятидесяти лет. Сначала князь мстил соседям за гибель семьи, потом соседи мстили ему, но с годами Юлий понял бессмысленность этих сражений, которые не приносили ничего, кроме разорения и обнищания, ни князьям, ни простому люду. За последние пять лет, защищая княжество от набегов, он организовал мощные оборонительные сооружения. Лично обучал подданных военному ремеслу, показывая пример выносливости, ловкости и смелости. Со слугой Афанасием каждый день по два-три часа отрабатывал приемы рукопашного боя и боя с мечом.

От природы наделенный недюжинной физической силой, князь Юлий был образован и умен, обладал хорошими знаниями по управлению княжеством. Однако, несмотря на все принимаемые меры, набеги не прекращались, воины гибли, дома разоряли и сжигали, посевы и скот уничтожали, а людей уводили в рабство. Народ бедствовал, молодые от безысходности шли в леса разбойничать. Юлий все чаще задавался вопросами, как быть и что делать, чтобы прекратить бессмысленные войны и начать строить нормальную жизнь. Иногда ему удавалось заключить перемирие с некоторыми князьями, но это продолжалось недолго. Наступал момент, находился повод – и война вспыхивала с новой силой.