Тень, любовь и булочки с корицей

Тень, любовь булочки с корицей.

Глава 1

Можно бесконечно рассуждать о высоких материях - духовном росте, тщетности мирских благ или кармическом предназначении. Можно рассказывать о тайнах подсознания. Можно с гордым видом заявить, что человек рождается один и один уходит в мир иной, или на разные лады распевать избитую фразу о том, что придя домой, и налив себе чашечку кофе каждый сам волен выбирать, что это – одиночество или свобода.

Но главное при этом, смотреть на вещи реально.

А моя реальность на сегодняшний день далека от идеала.

Да, моя реальность далека от идеала. В прошлом году мы с мужем наконец достроили дом нашей мечты , переехали почти сразу. Очень душевный дом получился. На первом этаже шикарная кухня с просторной гостиной, на втором три спальни (и к каждой прилагается своя гардеробная и ванная), а мансарду Артур стал называть игровой.

Детей у нас нет. Не то, чтобы я испытывала непреодолимую жажду стать мамой, но после тридцати этот вопрос встал достаточно остро. Мы обошли всех докторов, которых могли найти. Классика жанра – никто ничего не нашел, оба здоровы.

А жизнь продолжалась.

Как раз в это время Борис Николаевич, наш заведующий, начал потихоньку готовиться к пенсии. И однажды, за чашкой чая в обеденный перерыв, неожиданно сказал:

– Дора, а не хотели бы вы занять моё место после моего ухода?

Я даже растерялась от такой перспективы. Меня? Скромную Дору, которая всегда держалась в тени?

– Конечно, – ответила я почти машинально, а потом добавила твёрже:

– Да, я согласна.

Зато дома я вдруг стала замечать, что очень раздражаю Артура. Будто невидимая стена выросла между нами. Что бы я ни сказала, что бы ни сделала – всё было не так. Любая просьба встречалась недовольным взглядом и десятком отговорок. Каждая мелочь будто задевала его. Нет, формально придраться было не к чему. Но ему вдруг разонравилось как я готовлю, и наши общие привычки остались только моими. Появилось постоянное брюзжание по поводу и без. Если я была в поле его зрения –все было не так.

Как-то я даже поймала себя на мысли, что чувствую себя старой нелюбимой женой. Я гнала от себя эти мысли. Может, мне просто не хотелось признавать очевидное, и я придумывала оправдания – усталость, стресс, кризис среднего возраста..

И вот итог. В пятницу Артур, вернувшись немного раньше, чем обычно с огромным чемоданом заявил:

– Дора, собирайся, мы уезжаем на выходные.

Это было очень странно. Голос его звучал неестественно бодро, но в глазах читалось раздражение

– Куда мы едем?

– Увидишь на месте, поторопись, пожалуйста – Артур старательно скрывал раздражение, пытаясь выглядеть любезным.

В машине муж молчал, да и я тоже. Я подумала, что в последнее время у нас совсем нет общих тем для разговора.

Артур привез меня в эту квартиру. Усадил на диван и заявил.

– Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Ты не мог сказать дома?

– Нет, я предполагаю, что ты можешь устроить истерику, а мне не этого не хотелось бы.

Ну, уж нет! Такого удовольствия как истерика я ему не доставлю.

Кажется, я начинаю догадываться, что задумал Артур.

– Дора! Мы много лет прожили вместе! Я благодарен тебе за все, что между нами было, но дальше я пойду без тебя. Ты совершенно не развиваешься, ты стала скучная как перегоревшая лампочка. Я снял эту квартиру на два месяца. – Он достал из кармана и положил на стол банковскую карту – Здесь деньги на первое время, дальше устраивайся сама. Самое необходимое у тебя с собой – все остальные твои вещи я соберу и привезу в понедельник вечером. На развод подам сам.

Он говорил глухо, будто заученный текст, избегая моего взгляда. Так бывало всегда, когда он врал или стыдился своих слов.

Я молча смотрела на него, ожидая… чего? Извинений? Объяснений? Но он лишь положил ключ на тумбочку у двери – и ушёл.

Я столько раз читала о реакции на стресс – бей или беги. Но сейчас во мне не было ни ярости, ни страха. Только пустота.

Я сидела на чужом диване, в чужой квартире, и казалось, будто меня выключили. Тело одеревенело, мысли растворились в тихом гуле бессмысленности. Я не чувствовала ничего – даже боли.

Биологически я, конечно, существовала: сердце стучало, лёгкие наполнялись воздухом, клетки упрямо делились. Но всё это было просто работой белковых тел – бездушной и механической.

Я знала, что бывает с людьми в шоке. Они кричат. Бьют посуду. Падают в обморок.

Я же просто сидела.

Чужой диван. Чужие стены. Чужая жизнь. Мое тело превратилось в каменную глыбу – неподъемную, бесчувственную. Мысли застыли, словно пересохший ручей.

Я не жила, просто существовала.

Дышала. Моргала. Чувствовала, как под пальцами вязнет ткань дивана. Но внутри – только вакуум. Липкая, тягучая пустота, где раньше билось что-то живое.

Где-то там, в глубине, еще теплились обрывки сознания. Где я? Что произошло? Почему? Но они тонули в этом оцепенении, как крики в густом тумане.

Да, я не боец. Никогда им не была.

Моя натура – обходить конфликты стороной, подбирать слова помягче, глотать обиды, лишь бы не ранить других. Даже сейчас, когда жизнь перевернулась, первая мысль была не о мести, а о том… Не слишком ли резко я выглядела?

Телефон зазвонил неожиданно, вырвав меня из оцепенения. Я лихорадочно рылась в сумке пытаясь выудить телефон. И не могла его найти в куче разных мелочей, а он все звенел и звенел. Я не ожидала, что это звонит Артур, как-то сразу осознав и приняв тот факт, что он не шутил.

Я просто хотела найти телефон. Я все равно его искала. Потому что в этой абсурдной ситуации хоть что-то должно было подчиняться мне – хоть эта маленькая, дурацкая победа: найти проклятый аппарат и нажать на зеленую кнопку.

Глава 2

Конечно, я его нашла сразу, как только он замолчал. Пропущен звонок от Бориса Николаевича. Никогда начальник не звонил мне во внерабочее время. Значит произошло что-то из ряда вон. Но ничего такого сейчас произойти просто не может. Проект в работе, дедлайн еще не скоро, даже если кто-то из коллег ушел на больничный есть время найти замену.

Телефон зазвонил снова.

– Дора Альбертовна, простите за беспокойство, я вас не отвлекаю от домашних дел? – это снова звонил Борис Николаевич.

– Ничего страшного, я не занята.

Ну, не рассказывать же, в самом деле, что все мои домашние дела внезапно закончились, и похоже, что на достаточно продолжительный срок у меня остались исключительно рабочие дела.

– Я, как порядочный человек, не мог вам не позвонить. Я только, что узнал, что на мое место уже подобрали кандидатуру.

– Да? – я действительно удивилась – надо же, как все совпало.

– Что совпало? – в свою очередь удивился Борис Николаевич.

– Да так, – не стала я вдаваться в подробности – а кого выбрали?

– Учредитель сказал, что на руководящую должность необходимо назначать только мужчину.

– Но у нас из мужчин только вы да водитель.

– Поэтому назначили совершенно нового сотрудника. В среду он приступит к работе.

– Так вы еще два месяца будете работать до пенсии.

– Да, буду, поэтому новенького и принимают сейчас, чтобы он за это время освоился.

– Так у нас все штатные единицы заняты.

– Ох, Дора Альбертовна, это мне тяжелей всего вам говорить – его берут на ваше место.

– А я? – честно говоря, я вообще опешила от такого поворота событий.

– В том-то и дело, раз нам не добавляют штат, кто-то должен уйти. Директор решил, что из всех сотрудников вы потеряете меньше всех. У вас обеспеченный муж, нет детей и достаточно молодой возраст, чтобы легко найти другую работу. Во вторник он вернется из командировки и предложит вам уволиться. И я не знаю, что я могу с этим сделать. Считаю, что мы должны защищаться. Давайте в выходные подумаем, а в понедельник обсудим линию защиты.

– Хорошо – я отключилась, и оттолкнула телефон от себя подальше.

Слишком. Слишком много за один день. Слишком несправедливо. Слишком… внезапно. Мир перевернулся с ног на голову за какие-то несколько часов.

А ведь я действительно осталась одна. Совсем

Когда мне было шестнадцать, заболела и умерла моя мама. Отец пережил её ненамного – ушёл вскоре после моего замужества.

Мы с Артуром уехали в Москву, а через шесть лет сюда переехали и его родители.

Раз в год я ненадолго ездила домой, ходила на кладбище, приводила в порядок квартиру, оставшуюся от родителей, встречалась с единственной, оставшейся у меня там подругой.

Алла занималась продажей и обменом квартир, со временем даже открыла небольшое, но очень пафосное, агентство, вышла замуж, развелась, отправила дочь учиться в Австрию и регулярно к ней ездила. Встречаясь, мы обменивались своими новостями, сплетнями о бывших одноклассниках и просто болтали ни о чем, засиживаясь глубоко за полночь, в остальное время изредка обменивались веселыми картинками в мессенджерах.

Так что одной встречи в год нам вполне хватало. Если бы мы виделись чаще – просто не о чем было бы говорить.

Кроме Артура у меня больше из близких никого и нет. Да и Артура, видимо, тоже нет.

Коллеги? У каждого – своя жизнь, свои заботы. Работа для них – просто работа, не больше. Может, это и правильно. Мы иногда болтаем о чем-нибудь не связанном с работой, но и только.

Я оказалась в пустоте. Без семьи. Без друзей. Без дома. Только я и стены этой чужой квартиры.

Сумерки за окном сгущались, наполняя комнату сизым полумраком. Я решила наконец осмотреться.

Квартира оказалась обычной – приличная «двушка» со свежим ремонтом, чистая, но безликая, будто декорация. В холодильнике, к моему удивлению, лежали какие-то продукты. Кто позаботился? Странная, почти издевательская забота – будто оставили корм для питомца, которого бросили.

Есть я не могла. Даже мысль о еде вызывала тошноту, горло сжималось. Я легла, уткнувшись лицом в подушку. Казалось, сейчас должны хлынуть слезы – но их не было. Только пустота, тяжелая и бездонная.

Я съежилась в уголке огромной кровати, поджав ноги. Глаза закрывала намеренно, напрягая веки, будто силой заставляя себя уснуть. Иногда казалось, что вот-то сейчас – проваливаюсь в забытье. Но стоило открыть глаза, и снова: ночь, тишина, чужие стены.

К четырем утра я сдалась.

В кухонном шкафу нашёлся только зелёный чай. Значит, продуктовый запас оставлял не Артур. Он прекрасно знал, что я пью исключительно чёрный. Или… теперь ему просто всё равно.

Я насыпала в кружку три ложки сахара, пытаясь заглушить этот травянистый привкус, но получилась просто мерзкая сладкая бурда. Пришлось вылить и заварить заново. Сжав зубы, я заставила себя сделать несколько глотков этой противной мутной жидкости и устроилась на диване, пытаясь собраться с мыслями.

И вот что странно – ни разу за весь вечер мне не пришло в голову желание вернуть всё как было. Словно какая-то внутренняя защёлка щёлкнула, и я, к собственному удивлению, уже приняла новые правила игры. Теперь единственный вопрос, который крутился в голове: как жить дальше?

Артур. Всё кончено. Как сейчас модно говорить – брак завершен. Внезапно, без объяснений, по причинам, которые мне даже не сочли нужным озвучить. Оформление развода – пустая формальность. Где-то я слышала, что если одна из сторон не явится, брак всё равно расторгнут, особенно если нет детей.

Работа. Я даже не могла подумать, что в один «прекрасный» день меня просто тупо уволят. Ни за что. Просто чтобы взять какого-то левого мужика. Так бывает? Конечно, Борис Николаевич на моей стороне, но, если смотреть на вещи реально – что он может сделать? Отказаться уходить на пенсию. Теоретически может. Ничего не рассказывать новому сотруднику? Да детский сад, в самом деле!

А как я могу себя защитить? Отказаться писать заявление по собственному? Могу? Могу! И что в этом случае будет? Придумают какую-нибудь причину, чтобы уволить по статье? Просто сократят мою должность? Вряд ли. При сокращении предупреждать надо за два месяца.

Устав от всех этих размышлений неожиданно для себя я задремала.

Проснувшись, я решила, что нужно купить какое-нибудь успокоительное, нормальный чай и что-нибудь еще перекусить. Заодно и проверю сколько денег на карте, которую оставил Артур.

Конечно, можно гордо сломать и выбросить карточку, у меня же есть своя. Только денег там совсем немного, и учитывая перспективы, неясно будет ли пополнение. В общем, гордость – роскошь не для сегодняшнего дня.

Решено. Иду в магазин. Я посмотрела на себя в зеркало. Да, видок, мягко говоря, совсем не презентабельный – под глазами темные круги, волосы растрепаны, на груди какое-то пятно.

Сменила свитер на блузку, умылась, тональный крем скрыл синеву под глазами, но не отеки, волосы собрала в высокий хвост, а вот накрасить ресницы не получилось. Руки дрожали так, будто я пыталась провести операцию на микрочипе. Кисточка тыкалась то в веко, то в бровь – в итоге я сдалась. И ладно. Пусть думают, что я просто не выспалась.

Солнце играло на молодой листве, но сегодня его свет казался мне чужим и равнодушным.

Какие-то ненормальные дети носятся по двору, у соседнего подъезда несколько мужчин при моем появлении прекратили свой разговор, две пожилые дамы осуждающе посмотрели в мою сторону.

Мне казалось, что все смотрят только на меня, все знают, что меня вчера бросил муж и обсуждают причины.

Когда человек во власти эмоций очень трудно следовать разуму.

Сколько бы я ни повторяла себе, что вообще все плевать, кто я и что у меня происходит, сколько бы ни убеждала себя, что на самом деле людей интересуют только они сами и их дела – это мало что меняло в моих ощущениях.

Разум твердил: «Никому нет до тебя дела». Но в тот момент я чувствовала иначе – будто на лбу у меня горит клеймо: «Брошенная».

Пин-код написан ручкой прямо на карте. Ну что ж, а на счету оказалось пятьдесят тысяч рублей. Дааа, неслыханная щедрость и огромнейшая сумма для начала новой жизни. Сняла сразу все, а то, кто знает, не придет ли Артуру в голову идея заблокировать карточку.

Я купила в аптеке валерьянку, а затем зашла в супермаркет. Походив между полками, я поняла, что абсолютно ничего не привлекает внимания, кроме вот той бутылочки с гранатом и непонятной вязью на этикетке.

Пить в одиночку признак алкоголизма. Но мне было плевать.

Может кому-то позвонить?

У меня даже нет друзей отдельных от Артура. Да и с тех пор, как мы переехали в свой дом – общие друзья тоже как-то подрастерялись. Мы так и не устроили новоселье, сначала хотели все обустроить перед тем, как звать гостей, потом забылось. Сейчас мне даже некому позвонить. Да и что скажешь? Артур сошел с ума? Я глотала вино пополам со слезами, предаваясь своему одиночеству и горю.

Проснувшись в воскресенье, я поняла, что хочу умереть. Лежала, представляя, как завтра Артур принесёт мои вещи, откроет дверь – и увидит. Не меня. Труп на диване. Тогда-то он поймёт…

От этой картинки меня вдруг прорвало – слёзы хлынули сами. А потом – холодный укол: "А если он вздохнёт с облегчением?"

Я вздрогнула. Надо что-то делать. Если никто не может защитить меня, значит нужно справляться самостоятельно! Я вылила остатки вина из бутылки в бокал, а из бокала в раковину и вымыв бокал, убрала его на самую верхнюю полку кухонного шкафчика.

Я оккупировала ванную, и через пару часов выглядела вполне прилично. Нашла подходящую одежду на понедельник. Почувствовала, что проголодалась. Заказала пиццу – и когда горячий сыр обжёг нёбо, поняла: "Я голодна. Значит – жива".

Вечер прошёл в режиме «автопилота»: рутуб, еда, сон. Без мыслей.

В понедельник утром я выпила чаю и отправилась на работу. Новость, рассказанная мне Борисом Николаевичем, видимо еще не стала достоянием общественности, поэтому ни косых взглядов, ни перешептываний за спиной я не заметила. Все как обычно.

Наша лаборатория занимала два кабинета: просторный общий зал с компьютерами и скромный кабинет заведующего через коридор.

Я включила компьютер, но работать не хотелось. Быстро распечатав заявление, я решительно поднялась и направилась в кабинет заведующего.

– Дора Альбертовна! Я страшно рад видеть вас в таком боевом настроении. Похоже вы нашли способ защиты.

– Да, Борис Николаевич, нашла, подпишите заявление, пожалуйста.

Начальник сразу как-то сник.

– Нельзя сдаваться без борьбы, тем более, что все еще может измениться.

– А я и не сдаюсь.

– А что ж сразу заявление?

– Вы знаете, я подумала, что открытая конфронтация – это не моё. Тем более, что и победа может оказаться хуже поражения.

– А я не подпишу ваше заявление. Как хотите. Идите и работайте! Уволиться еще успеете!

– Борис Николаевич, я не собираюсь увольняться. Я тут вспомнила, что уже два года не была в отпуске – вот и решила сходить.

Начальник взял моё заявление, внимательно его прочитал, занес ручку, чтобы наложить свою визу и вдруг замер на полувзмахе. Потом посмотрел на меня долгим и каким-то отвлеченным взглядом и схватив трубку телефона внутренней связи набрал номер.

– Светик, дорогая, у меня тут такая проблема – помоги, пожалуйста! Прости уж меня, старика. Я с пятницы заявление на отпуск Доры Альбертовны забыл вам отправить. У неё отпуск с сегодняшнего дня. Найдется номер приказа, чтобы по моей вине прогул не случился у человека? Что? А нет. Нет-нет. Её сегодня уже нет, говорю же, еще в пятницу я её в отпуск отпустил? Не знаю, почему так срочно. Куда-то ей уехать понадобилось. Она уже, наверное, за границей где-то. Ну не могу же я в табель рабочий день поставить. Благодарю спасительница ты моя! Большое спасибо! Должен буду! Ты меня просто спасла. Сейчас принесу, уже бегу.

Борис Николаевич быстро подписал заявление, махнул рукой в сторону двери и поднимаясь с кресла спросил:

– Надеюсь, вы все поняли?

– Да, поняла, ухожу, только компьютер выключу.

– Без вас выключат. Уходите, пока вас никто из отдела кадров не увидел.

И перейдя на ворчливо-командный тон добавил:

– До конца отпуска на звонки с моего номера, с рабочих номеров и уж тем более с незнакомых номеров не отвечать! В рабочую почту не заходить, письма не открывать. Поняла?

– Слушаюсь – я шутливо козырнула.

Первый раз в жизни я уходила с работы, стараясь, чтобы это не бросилось в глаза. Сумка и плащ в нашем кабинете, было бы странно уйти, оставив их. Да и не в той я сейчас ситуации, чтобы вещами разбрасываться.

– Дора Альбертовна! Хотите кофе? Чайник кипит. Я булочки принесла. Вчера сама испекла.

– Спасибо, мне некогда.

Я накинула плащ и, подхватив сумку быстро ушла под удивленными взглядами коллег. Конечно, им любопытно, потому, что вообще непонятно, что такое случилось. Но что я могла сказать?

Выскользнув на улицу, я постаралась побыстрее уйти как можно дальше. И через пару кварталов свернула во двор. Лавочки у подъездов еще пустовали. Все ж понедельник, начало десятого не самое популярное время для прогулок.

Не успела я опуститься на лавочку, как зазвонил мобильник. Незнакомый номер. Я не стала отвечать. Просто достала симку из аппарата и хотела уже бросить в урну, но передумала. С одной стороны с прежней жизнью связи у меня уже никакой нет, а с другой стороны я просто испугалась, что кто-нибудь найдет симкарту и как-то мне навредит. При мысли, что какой бы злоумышленник ни получил мою симку – хуже он мне уже не сделает. Я горько усмехнулась, но все же бросила её в сумку.

Так, теперь нужно позаботиться о новой симкарте. Или не нужно? Звонить (во всяком случае в ближайший месяц) мне некому. Кто может позвонить мне? Никто. Никого у меня теперь нет.

Я горько улыбнулась, вспомнив то самое – «свобода или одиночество». Поднялась с лавочки и попыталась понять, как это остаться совершенно одной во целом мире.

Ничего особенного я не чувствовала. Стою, в чужом дворе. В паре подъездов от меня на клумбе женщина неопределенного возраста что-то высаживает из горшочков. Метрах в пятидесяти пожилой мужчина с пакетом смотрит на меня с подозрением, за каким-то из ближайших окон что-то разбилось, это слышно, потому что почти все форточки открыты.

У человека должна быть какая-то цель, хотя бы маленькая, сиюминутная, иначе как? И если никакой цели нет – надо её себе поставить. Я всегда так считала, но сейчас… Не знаю, чем сейчас заняться.

Я медленно шла по улице, даже скорее нехотя брела. В какой-то момент поняла, что нахожусь в совершенно незнакомом мне месте. Хорошо, что рядом станция метро и совсем потеряться не получилось.

Вернувшись в квартиру, я поняла, что больше не могу оставаться в этом вакууме. Да, пусть меня выставил из дома собственный муж, да, пусть я не могу сейчас работать, и да, мне даже поговорить сейчас не с кем. А почему, собственно, не с кем? А Алла?

Лихорадочно перерыв всё в сумке я оказалась в состоянии близком к панике. Симкарты нигде не было. Совсем. Наверное, я положила её не в сумку, а мимо. Номер сохранен в памяти телефона, а телефона тоже не было. Куда он мог подеваться?

Нет, я не буду покупать симку в Москве. Поеду-ка я домой. Поезд в Ланск уходит совсем вечером, ну ничего, посижу на вокзале.

Кому отдать ключи от квартиры? Соседям? Мне не хотелось ждать Артура, да и вообще никому ничего объяснять, поэтому я, подхватив свою сумку и оставив ключи на тумбочке, вышла, захлопнув дверь. Если квартира сдаётся – значит, есть запасной комплект ключей. А если дверь захлопывается, значит просто так никто не зайдет, к тому же подъезд с видеонаблюдением. Да и почему я должна заботиться о чужой квартире?

Я без проблем купила билет и, устроившись в зале ожидания, поняла, что вокзал с его суетой и массой людей оказывает на меня определённо положительное воздействие. У меня наконец-то появилась цель! Нужно дождаться поезда, предъявить билет проводнику и ехать.

Глава 3

Родной город встретил меня так, будто я и не уезжала. Хотя чего удивляться – прошлым летом всё здесь выглядело точно так же. Те же таксисты на привокзальной площади, те же продавцы газет (да, бумажные ещё существуют!) и даже клумбы, кажется, те же самые.

Я не стала брать такси, посчитав в сложившейся ситуации это лишней тратой.

Трамваем не намного дольше.

Тётя Шура, наша соседка, у которой хранились запасные ключи, оказалась дома. Прежде чем вручить мне заветный комплект, она усадила меня за стол с чаем и ещё тёплыми блинчиками, засыпав вопросами:.

– Дора, ты в отпуске? Позвонила бы –я бы встретила. Все равно дома сижу, кроме магазина никуда не хожу.

– А дача? Я когда поняла, что забыла свои ключи, боялась, что вы уедете на дачу.

– Ну не каждый же день на дачу ездить. Что-то знаешь, надоела она мне. Да и сын говорит, чтобы огород не разводила. Все купить можно – зачем надрываться?

Мой дом встретил меня запахом пыли и атмосферой затхлости. Ну, ничего, это как раз поправимо. Уезжая в Москву, я оставила в квартире минимум вещей, только самое необходимое на случай приезда и поэтому сейчас уборка заняла немного времени. Вытереть пыль, снять чехлы с дивана и кресла и запихнуть их в стирку, вымыть полы – всё! Можно жить.

Что-то в этом мире действительно необъяснимо. Вот один человек мечтает, старается – и у него что-то получается, а что-то нет. Другому везёт на каждом шагу: что ни задумает – всё в руки само плывёт. А третий бьётся как рыба об лёд, но в самый ответственный момент обязательно что-то пойдёт не так.

Каждый из нас побывал в шкуре всех троих. Вопрос лишь в том, как долго ты застреваешь в роли третьего.

Похоже, сейчас это моя очередь.

Мне не продали симку! Телефон -пожалуйста, а симку- нет. А потому, что в паспорте прописка московская! Я спросила о причинах такой дискриминации и девочка продавец развела руками:

– Нам запретили оформлять симкарты на иногородних граждан.

– А если я приехала навсегда?

– Когда у вас будет прописка в городе – приходите, купите хоть две.

– Да какая может быть связь между симкой и пропиской?

– Ну, если честно, я не знаю – протянула она – может вы наговорите много, или интернет-трафик израсходуете, а потом не расплатитесь.

– Серьезно? Думаете это возможно при предоплатной системе?

– Я не знаю, даже если бы я захотела оформить – компьютер не пропустит.

Она демонстративно отвернулась, давая понять, что разговор окончен и больше ни секунды своего времени на меня тратить не намерена.

Решив не отступать, я отправилась в другой салон, но правила везде оказались одинаковыми.

В итоге? Во всяком случае, я прогулялась и подышала свежим воздухом.

Уже дома, заварив чаю, я пришла к выводу, что в общем-то из нового ничего фатального не произошло. Если я не могу позвонить Алле – я просто к ней схожу. Работает она обычно с одиннадцати, так что зайти утром договориться о вечерней встрече проблемы не составит.

Уже засыпая, я представила себе, как Артур привез мои вещи, а дверь в квартире ему никто не открывает. Позвонил ли он мне? Интересно, о чем он думал, когда слышал, что абонент вне зоны действия сети?

Я оставила открытой форточку и приятная свежесть, так радовавшая меня вечером, под утро сменилась холодом. Впрочем, так легче вставать и утро кажется действительно бодрым.

Мне никогда не нравились переполненные автобусы – поэтому я бодро прошагала пешком полтора квартала и уже в начале десятого звонила в домофон. Никто не ответил. Я позвонила снова. И снова. И опять. Я точно знаю, что в это время Алла уже не спит.

Алла всегда чем-нибудь увлекалась. Она называла это практиками, и по утрам, либо проводила только ей одной известные ритуалы, гармонизирующие по её утверждению окружающее пространство, либо занималась йогой, утверждая, что именно это приносит счастье и удачу.

Когда я уже уходила – дверь открылась и из подъезда вышел мужчина лет шестидесяти, слегка затрапезного вида, с пакетом мусора.

– Извините, – я ринулась к нему несколько интенсивней, чем это было бы прилично – извините, я ищу Аллу из девятой квартиры, вы её давно видели?

– Какую Аллу?

Аллу Михайловну. Высокую блондинку, на красном «Ниссане» ездит.

– А, да, понял. Давно не видел. А машину она еще осенью куда-то дела. В последнее время за ней мужчина приезжал на белом джипе. Возил её куда там ей надо. Машины её давно не видно. Да и она последнее время какая-то невеселая была. Не разговаривала совсем. Буркнет что-то и бегом домой. А вам она зачем?

– Подруга, давно не виделись.

– Ага – мужчина направился к контейнеру бормоча себе под нос – подруга, да, такая себе подруга.

Да что ж это такое! Может я сошла с ума? Последние дни происходит что-то совершенно мне непонятное и совершенно на мой взгляд нелогичное.

У меня альцгеймер? Бывает ранний альцгеймер? Где-то я читала, что сумасшедшие всегда считают себя нормальными, а остальных нет.

Именно такое ощущение у меня сейчас и было. Что вообще происходит в моей жизни? Что с этим делать?

А может действительно подруга уже на работе. Я точно знаю, что агентство у Аллы называется «Орбиталь». Когда она рассказывала о нём – радовалась, что очень удачное название придумала: и звучит красиво, и запомнится легко, и со смыслом. А смысл Алла объясняла так: орбиталь, это такое место в атоме, где вероятность встретить конкретный отдельный электрон наиболее высока, то есть по аналогии с людьми это его дом, если представить, что люди подобно электронам все время в движении. А её агентство и будет заниматься покупкой, продажей и наймом квартир и домов.

Где же оно находится? Помнится Алла говорила, что на Почтовой, напротив Пассажа.

И действительно, практически напротив небольшого и достаточно затрапезного магазина с гордым именем Пассаж я увидела вывеску. Широкая лестница на второй этаж. У входа стойка с эффектной блондинкой. В холле молодой человек в черном костюме. Я не смогла бы разобрать что у него написано на бейдже но много ума не надо чтобы понять, что это охрана.

Алла всегда любила шик. Что бы она ни делала – все выглядело дорого, даже если за этим ничего не стояло, вот и агентство производит впечатление!

При моём появлении блондинка вышла из-за стойки и остановилась прямо напротив меня. Странная манера встречать посетителей.

– Я бы хотела увидеть Аллу Михайловну Глинскую – обратилась я к блондинке.

– Её нет, и в ближайшее время не будет. Могу я вам чем-то помочь?

– Можете. Скажите, где я могу её найти?

– Этого я не знаю. Но если вам нужна помощь в оформлении сделки я запишу вас к специалисту. Когда вам удобно?

К нам подошел молодой человек в костюме. И действительно на его бейдже написано всего одно слово: «охрана».

– Нет, у меня личный вопрос к Глинской.

– Тогда может, оставите номер телефона – как только я увижу Аллу Михайловну – сразу передам. Как вас представить?

Хм, конечно, очень заманчивое предложение. Вопрос только в том, что нет у меня сейчас номера.

– Передайте, что её искала Дора Альбертовна Зубич, я зайду позже – произнесла я и отправилась к выходу.

Выйдя на улицу, я остановилась, раздумывая куда же теперь идти. Конечно, у Аллы своя жизнь. Раньше, перед тем как приехать, я обязательно звонила ей, мы договаривались о встрече. А сейчас, даже если ей передадут, что я заходила, что она сделает? Конечно, позвонит мне. И, естественно, не дозвонится. Н-да.

Глава 4

Медленно побрела в сторону сквера. Похожу по аллеям, посижу на лавочке, подумаю, как быть дальше.

Почему-то ничего не приходило в голову.

Пустая скамейка приглашающе блеснула в лучах солнца. Я присела, закрыла глаза на мгновение – и тут резкий звук захлопнувшейся двери заставил меня вздрогнуть.

На дороге остановился белоснежный внедорожник. Из него вышел молодой мужчина, и когда он хлопнул дверцей закрывая ее. Я почему-то вспомнила Артура, который каждый раз делал мне замечание, когда я хлопала дверью автомобиля.

Между тем молодой человек направился в мою сторону. Подойдя поближе, он посмотрел на меня так, что мне даже стало слегка неловко.

Увы и ах! Прости, друг, сейчас мне не до красоты, я понимаю, что выгляжу не очень. Но мужчину видимо это совсем не смутило.

Он присел рядом и спросил:

– Вам не кажется, что происходит что-то странное?

– Хороший подкат – я понимала, что веду себя по-хамски, но мне сейчас вот ни разу не до знакомств.

– Я Семён – ничуть не смутившись, продолжил молодой человек, – а вы, случайно не Дора?

Вот это уже интересно, у меня достаточно редкое имя, чтобы незнакомый человек мог его предположить, значит, этот Семён каким-то образом знает кто я.

Мысли запрыгали в голове с космической скоростью. Никто не знает, что я уехала сюда. На работе вообще не знают, откуда я родом, да и не станут сюда никого отправлять. Квартиру, которую я оставила с ключами внутри, снимал Артур – оттуда тоже никаких вопросов быть не может. А может его прислал Артур? Вот он-то как раз может предположить, что я здесь. Но если ему что-то от меня надо – наверное, приехал бы сам. Зачем посвящать посторонних? Да и что ему может быть от меня надо? Делить имущество? Я впервые подумала об этом. Действительно же! У нас же дом! Как его можно поделить? Mне первый этаж, а Артуру – второй? И общий огород. Я невольно улыбнулась, представив нашу борьбу за раздел кустов смородины. Ну нет, это не вариант. Если только все продать – тогда можно разделить деньги. И что, что дальше? Начинать все сначала? Хм, а вот если я вдруг умру – других наследников нет. Я почувствовала панику. Может супруг нанял киллера? А киллер решил уточнить кто я, чтоб случайно не убить кого-то другого? Странно, конечно, киллеру можно дать фото. Но и – это же дорого, да и шантаж никто не отменял. В конце концов, на кону никак не миллиарды. Паника не проходила, я не могла взять себя в руки.

А мужчина молчал, ожидая ответа.

– Что вы от меня хотите, Семён?

– Вы Дора? – еще раз спросил он, как-то совершенно без интереса глядя на меня. Как будто ему было вообще все равно кто я.

– Да – решила я не уходить от ответа. В конце концов, раз человек разговаривает, значит, ему что-то может быть нужно, и может он и не киллер вовсе.

– Я хочу с вам поговорить. Не здесь. Я бы предложил вам пойти в кафе «Лира» выпить кофе, но учитывая обстоятельства, думаю, что удобней будет поговорить у меня или у вас дома.

Вот это поворот. Как-то совсем подозрительно.

– Простите, Семён, наши отношения развиваются слишком быстро. Если вы хотите мне что-то сказать – говорите здесь.

– Здесь я не могу.

– Значит, не судьба.

Я поднялась с лавочки намереваясь уйти.

– Дора, я друг Аллы Глинской – он попытался тронуть меня за руку, но я уже поднялась.

– Друг Аллы? – я не знала, даже не предполагала, что у неё появился новый мужчина, и невольно вспомнила бурчание соседа – да уж, действительно, та еще подруга. Я вновь села.

– Друг, любовник, жених, какая разница? – в его голосе появились нотки раздражения.

– А где Алла?

– Вот об этом, я и хочу с вами поговорить. Ну что? Едем ко мне или к вам?

– А почему выбирая кафе вы остановились на «Лире»? – я опасалась как ехать к нему, так и приглашать его к себе.

– В «Лире» можно посидеть в отдельной кабинке. И нас бы там никто не увидел.

– Нас кто угодно может видеть сейчас – пожала я плечами.

– Именно поэтому мне бы хотелось побыстрее договориться и разойтись.

– Хорошо, давайте поговорим в «Лире».

– Хорошо. Значит вы придете в кафе первая и попросите отдельную кабинку. Я подойду позже.

– А вам не кажется, что кафе еще не работает?

– Я это знаю, предлагаю встретиться в два. Вряд ли вы вызовете подозрение если пойдете обедать.

Он поднялся и неторопливо направился в сторону автомобиля.

Я невольно осмотрелась вокруг. Ничего подозрительного. Две молодые мамашки с колясками что-то обсуждают в сторонке, соседние лавочки пусты. Почти в конце аллеи прохаживается бабулька с тросточкой.

Может не ходить? Явно же происходит нечто мне совсем непонятное.

Я искала встречи с Аллой в надежде на поддержку, а как бы не оказалось, что ей самой нужна помощь.

Я всегда считала, что понимаю Аллу, хотя большинство наших знакомых крутили у виска, глядя на её выходки. Её увлечения напоминали калейдоскоп – яркие, хаотичные и совершенно бесполезные.

То она с фанатичным блеском в глазах штудировала язык древних майя, уверяя, что в их иероглифах зашифрованы тайны вселенной. То сутками раскладывала карты Таро, пытаясь «прочитать» судьбу. А последним её пунктиком стал фэн-шуй – после этого её квартира выглядела так, будто по ней пронёсся торнадо.

Но настоящей загадкой был её вкус на мужчин.

Её первая любовь – молодой человек по имени Василий, учился с нами в одной группе, и будто нарочно не замечал её существования. Но Аллу это не останавливало. Алла вела себя как заправский сталкер: садилась рядом на лекциях, подсовывала ему записки с «мудрыми» цитатами и с упорством миссионера пыталась осчастливить этого упрямца.

А Вася, несмотря на простое имя, оказался крепким орешком – ни её обаяние, ни настойчивость на него не действовали.

Со временем Алла успокоилась, а Вася… неожиданно «проснулся».  Вспыхнул роман.

Я была рада, что подруга наконец-то получила то, о чем мечтала, но Вася внезапно потух.

Их роман напоминал американские горки:

Алла бегает за Васей – Вася прячется.

Алла устаёт – Вася выползает из норы с цветами.

Алла снова влюбляется – Вася снова каменеет.

Этот абсурд длился два года, пока на горизонте не появился Глеб.

Я до сих пор не понимаю, что нашла в нем Алла. Глеб старше на восемь лет. Он на тот момент уже защитил кандидатскую, был худ, высок, зануден и слегка неряшлив, как и полагается ученому. Через два месяца после знакомства они уже были женаты, еще через год появилась Эмма. А спустя пару лет – они развелись.

Замуж Алла больше не выходила, и казалось, не стремилась к этому. Её редкие романы напоминали коллекционирование – она с интересом изучала новых мужчин, но никого не оставляла в своей жизни надолго.

А тут этот друг-любовник-жених… Странно. Он явно моложе Аллы, и явно беспокоится о ней.

Глава 5

Ровно в четырнадцать ноль-ноль, я, оставив курточку в гардеробе, переступила порог обеденного зала. Ко мне тут же подлетел официант.

– Здравствуйте. Какой столик вы предпочитаете? У окна?

– Я бы хотела отдельную кабинку.

– Не вопрос – молодой человек провел меня в кабинку, вручил меню и исчез, пообещав вернуться «когда я сделаю выбор».

Обычное меню, стандартный набор названий – определилась я достаточно быстро.

Ожидание официанта, заказ и ожидание еды заняли в общей сложности порядка двадцати минут, а Семен все еще не появлялся. Я уже решила, что стала объектом какой-то дурацкой шутки, как в кабинку зашел другой официант.

– Спасибо, больше пока ничего не надо.

Но он присел напротив меня, и я узнала Семёна.

Я отложила вилку.

– Может, теперь вы объясните мне, что же произошло.

– Вы ходили к Алле домой?

– Да, утром, мне никто не открыл, и соседи сказали, что давно её не видели.

– Её уже больше недели никто не видел – вздохнул молодой человек.

– Послушайте, Семён – я начинала раздражаться – или вы мне четко и ясно объясните, что происходит – или я в этом просто не участвую.

Я на эмоциях поднялась, но он взял меня за руку и потянул вниз. Я снова опустилась на стул и Семён начал свой рассказ.

Он начал с обычных фраз о знакомстве, общих интересах. Я слушала вполуха. Почему-то мне всегда неловко слушать о том кто кого, когда и чем зацепил, и как все было дальше. Алла в таких случаях смеялась, и называла меня ханжой, но, не вдавалась в подробности, просто констатируя факт отношений, за что я ей была благодарна.

– Мы познакомились на городском форуме, – Семён нервно постукивал пальцами по столу. – У нас много общего – я занимаюсь системами видеонаблюдения, мое время не делится на рабочее и свободное. Разные ситуации бывают в разное время. У Аллы неё такой же ненормированный график… Мы понимали друг друга без слов. Остальное было неважно.

До нового года все было идеально. А зимой вдруг изменилось

Я знаю Аллу – если бы она хотела расстаться с Семёном – она бы прямо ему об этом сказала. Значит, действительно у неё что-то произошло.

И видимо она по какой-то причине она не желала, чтобы Семён об этом знал, но в то же время не считала их отношения закончившимися и не хотела его терять.

Молодой человек вздохнул и продолжил:

– Последние пару месяцев, Алла стала какая-то очень нервная. Нет, мы не ссорились, но я же видел разницу. Наши встречи стали короче, и какими-то пресными, что ли, – он поймал мой взгляд, и тут же извиняющимся тоном добавил – я не о сексе, Дора, извините, если я вас смутил.

Вошел официант, молча, поставил на стол чай и пирожные. Семен кивнул и он вышел.

Семен отхлебнул из своей чашки, слегка поморщился и продолжил:

– Она упорно отказывалась рассказывать, в чем дело. Мне казалось, что у нее даже взгляд изменился. Я думал, что у неё проблемы с бизнесом и несколько раз предлагал помочь разобраться. Она каждый раз переводила все в шутку и отказывалась.

Затем Алла решила поменять машину. Свою продала очень быстро, и как будто заказала новую. А пока не придет новая я предложил подвозить её на работу и в другие места. Она согласилась. И я бы не сказал, что знаю все места в которых она бывала. Я всегда отвозил её утром в «Орбиталь», иногда она просила куда-то поехать днем. А вечером предпочитала возвращаться домой самостоятельно, даже если был гололёд, даже во время дождя.

А пару недель назад мы вдруг поссорились. Странно как-то поссорились, на пустом месте. Мне даже показалось, что Алла искала причину для ссоры, а не найдя поссорилась со мной без причины.

Ну вот как иначе это можно объяснить?

Поздно вечером, мы сидели на кухне, разговаривали ни о чем, я налил ей чай, а она вдруг устроила истерику потому, что я, оказывается, ставлю чашку ручкой не в ту сторону, и апельсины чищу неправильно – я кожуру снимаю полосками, а нужно спиральками. Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать.

Я не хотел конфликтовать, поэтому повернул чашку и пообещал, когда будут апельсины чистить их правильно. Но Аллу уже было не остановить. Она кричала, что это вот вообще не извинения, а издевательство какое-то, что я даже дышу слишком громко для того, чтобы мои слова можно было посчитать правдой.

Я просто ушел. Сказать, что я был зол – ничего не сказать! Я решил, что нам нужно остыть.

А утром её телефон уже был недоступен. Сначала я подумал, что она меня заблокировала, но это не её стиль. Я сходил в «Орбиталь», её там не было. Впрочем, работа идет, как идет, прошлогодние отчеты закрыты, до новых еще есть время. Я сказал, что Алла уехала и пару недель будет без связи.

– Зачем? – удивилась я.

– Не знаю – пожал плечами Семен, – мне показалось, что без Аллы что-то может пойти не так, а я не хотел бы, чтобы она потеряла свой бизнес. И знаете, что меня удивило, когда я соврал? Главный бухгалтер сказала, что она в курсе отъезда. Алла её предупредила, что будет отсутствовать месяц.

– Кто-нибудь обратился в полицию? – мне казалось, что я задала вполне логичный вопрос.

– Да, но… – Семён как-то замялся

– Что тут может быть но? – удивилась я

– Они отнеслись к моему заявлению, мягко говоря, без энтузиазма. Кроме меня у Аллы оказывается, никого и нет, а я ей формально никто. Я не сказал им о том, что Алла предупредила своего бухгалтера, иначе бы, вообще наверно, заявление не взяли бы.

– Что сказали?

– Вначале предположили, что она ушла к другому мужчине. Ну да, конечно, бросив свой дом, так ведь обычно и уходят – с горьким сарказмом произнес Семен, – сказали, что будут проверять, но, мне кажется, просто отложили и ждут – вдруг ситуация как-то сама прояснится. И еще я думаю, что за мной должны установить наблюдение. Я ничего такого не заметил, но всегда в таких случаях во всем подозревают самых близких людей.

Я молча смотрела на молодого человека. Он говорил странные вещи, но я не могла ему не поверить. Если полиция подозревает, что он причастен к пропаже Аллы, вполне логично, что за ним могут наблюдать.

– А как вы узнали обо мне? Как вы меня нашли? – я вдруг подумала, что это первое о чем надо было спросить.

– Это как раз несложно. Алла о вашей дружбе рассказывала. Как-то, когда я был у нее – пришло ваше сообщение – она и рассказала.

– Да, но я сама не знала, что приеду сейчас сюда, как вы меня нашли в Ланске, да еще и почти сразу как я попыталась навестить Аллу?

– О, тут вообще никакой загадки. Мне позвонили из агентства –улыбнулся Семен.

– Поэтому вы так настойчиво интересовались моим именем? – я тоже улыбнулась, – а если бы я соврала?

Семен посмотрел на меня серьезно

– Дора, помогите мне, пожалуйста, найти Аллу. За вами точно никто не будет следить.

– Но если нас будут периодически видеть вместе, то рано или поздно… и скорее рано, чем поздно тоже начнут наблюдать.

– Не обязательно. А общаться можно по телефону.

– Телефон тоже можно отследить и прослушать.

– Можно – согласился Семён. – Пусть слушают. Секретные чаты с исчезающими сообщениями еще никто не прослушал.

–Хорошая идея…наверное – я замялась сомневаясь, стоит ли рассказывать об этом Семену, но все же решилась – но, видите ли дело в том, что я потеряла свой телефон, и в силу разных причин, о которых мне не хотелось бы говорить пока не могу купить симкарту.

– О, это совсем не проблема. Семен достал из кармана смартфон и положил его передо мной.

– Прямо игра в шпионов – не удержалась я от иронии.

– Вовсе нет. Мне кажется так удобней. Там только мой номер. И… один экспериментальный бот, который мы с коллегами разрабатывали. Для общения.

– Хорошо, в конце концов, ничего незаконного я делать не собираюсь.

Мне показалось, или Семен вздохнул как будто с облегчением.

– Семен, вы думаете, Алла жива? – спросила я.

Он немного помедлил с ответом, а затем произнес:

– Думаю – да. Меня очень встревожило её странное поведение в последнее время, но именно это дает надежду, что она просто где-то скрывается, и если мы узнаем почему, то вероятно найдем и её.

Мы договорились о связи вечером и Семен ушел. Я допила свой кофе и вышла на улицу.

Мир вокруг ничуть не изменился. Только теперь я точно знала: Алла исчезла.

Глава 6

Я пыталась привести мысли в порядок, но они путались, как клубок ниток после кота. Алла взрослая женщина – не могла же она сбежать из дома как подросток! Тем более – куда и от кого ей бежать? Родителей уже нет. Дочь в школе.

Любовник? Смешно! Семен выглядит искренне огорченным. Может только притворяется? Почему он так боится, что за ним могут наблюдать? Есть что скрывать? Может он обижает Аллу? Или пытается завладеть её бизнесом? Он ничего не сказал о своих планах на будущее. А с другой стороны, почему он мне должен об этом рассказывать?

Если бы Аллу убили – наверное, полиция уже обнаружила бы её труп, прошло же достаточно много времени.

А если она сама уехала? Да сейчас чтобы купить билет – нужен паспорт! Неужели в полиции не могли это проверить? У них же есть доступ ко всем базам.

А Эмма? Ну, хорошо, еще какое-то время дочь в школе, но скоро же каникулы. Не могла же Алла бросить единственную дочь? Или могла? Нет, я не могу даже подумать о таком варианте. Опять же, раз она предупредила бухгалтера, значит, собирается вернуться. Может просто подождать?