Игра на вылет

Пролог

Тишина в селе «Приречье» была не просто отсутствием звука. Она была плотной, тяжелой, словно ватной подушкой, прижатой ко рту мира. Она впитывала в себя все: шелест прошлогодней листвы под лапами лисы, далекий крик одинокой птицы, даже собственное биение сердца, если прислушаться. Это была тишина забвения, простоявшая десятилетия.

Ветер, пробираясь сквозь щели в рассохшихся ставнях Дома культуры, играл на разорванных струнах рояля, издававших жалобный, дребезжащий звук. Он гулял по пустым коридорам двухэтажных хрущевок, где на полу все еще лежали истлевшие детские игрушки, и кружил над ржавыми скелетами машин у старой заправки. Над этим царством запустения возвышалась громада лесопилки. Ее гигантские пильные диски, давно застывшие, ржавели под пронзительно-синим осенним небом, словнутые кровью временем.

Именно здесь, на опушке леса, у подножия могучего, полузасохшего дуба, тишина и была нарушена. Не криком. Не стоном. Резким, сухим щелчком, который прозвучал громче любого выстрела в этой гробовой тишине.

Из-под слоя влажной, темной земли что-то выдвинулось. Небольшой, черный пластиковый корпус, увенчанный крошечной линзой. Объектив повернулся с едва слышным жужжанием, сканируя местность. Его стеклянный глаз зафиксировал покосившийся забор частного дома, заросший бурьяном огород, скрипящую на ветру вывеску магазина «Уют». Затем, на центральной улице, из люка, который никто не открывал с советских времен, плавно поднялся стальной столб. На его вершине замигал красный светодиод. Послышался короткий звуковой сигнал – чистый, технологичный звук, чужеродный в этом месте, словно сигнал с другой планеты.

Из репродуктора на столбе раздался голос. Без возраста, без эмоций, идеально откалиброванный синтезированный баритон. Он был тихим, но разносился по всему поселку, достигая каждого закоулка, словно шепот самого дьявола.

«Система активирована. Начинается этап подготовки. Время до прибытия участников: 06:00:00.»

Голос умолк. Красный светодиод продолжал мерно пульсировать, словно сердце механического зверя.

В эту же секунду из-за туч вышло солнце, осветив мрачную картину. Его луч упал на фасад участкового пункта полиции, выхватив из полумрака то, что раньше было незаметно: тонкую, почти невидимую нить силового поля, протянутую между столбами по краю поселка. Она слабо мерцала, уходя вверх, в небо, и терялась где-то за кронами деревьев, образуя невидимый купол. Клетку.

Где-то глубоко под землей, в бункере, чьи стены были увешаны мониторами, человек в белом халате поправил очки. На экранах перед ним в режиме реального времени отображалась карта «Приречья», испещренная сотнями мигающих меток. Ловушки. Камеры. Давление. Температура. Каждая травинка, каждый камень были учтены.

Он поднес к губам кружку с дымящимся кофе. Его рука не дрогнула. На мониторе в центре стола загружались двадцать шесть файлов. Фотографии. Улыбающиеся, хмурые, задумчивые молодые лица. Студенты.

Человек улыбнулся. Это была недобрая, хищная ухлымка ученого, наконец-то получившего долгожданный материал для решающего эксперимента.

– Добро пожаловать домой, – тихо прошептал он, глядя на экран. Его взгляд скользнул по фотографии Султана, затем Игоря, Алины, Вари…

За окном бункера, в мире, который они скоро назовут адом, ветер снова заиграл на порванных струнах рояля. Но теперь его мелодия звучала как похоронный марш. Обратный отсчет начался.

Глава 1

Запах дешевого кофе 3 в 1 и вчерашних пирожков преследовал Султана каждое утро. Общага – место, где запахи смешивались в гремучий коктейль, а сон был скорее иллюзией, чем реальностью. В шесть утра начинался день – душ, общая кухня, где надо было умудриться приготовить хоть что-то съедобное, и бегом на первую пару.

Сегодня была информационная безопасность. Султан с трудом разлепил глаза, проклиная себя за вчерашнюю ультра мега ластовую катку в Dota 2, которая продлилась до трех ночи. Игорь, его сосед по комнате, уже вовсю смолил сигарету в окно, выпустив клубы дыма в серый рассвет.

– Доброе утро, засоня, – прохрипел Игорь, не оборачиваясь. – Сегодня у Нинки экзамен, так что лучше выучи что-нибудь.

Султан застонал и натянул одеяло на голову. Нина Александровна, предмет которой он благополучно прогуливал половину семестра, не обещала ничего хорошего. Перспектива получить «неуд» маячила на горизонте мрачным призраком.

Аудитория к их приходу уже гудела, как растревоженный улей. Гáлина Алина, вся в движении, одновременно раздавала листочки с какой-то анкетой, сплетничала с Варей Семеновой и листала ленту в телефоне. У доски Валя Романова, «мама» группы, мелкими, аккуратными буковками выводила номер аудитории для следующей пары. С задних рядов доносился настойчивый шепот Саши Паутова: «Артем, ну покажи хоть один ответ, я тебя на обед приглашу, честно!». Высокий Агафонов отмахивался от него с добродушной ухмылкой. Яричин, в наушниках и очках, уже погрузился в виртуальный мир на экране своего смартфона. Леша Козырев ввалился в аудиторию, как обычно, с опозданием в пять минут, запыхавшийся и помятый, но с обаятельной улыбкой, которая мгновенно снимала все претензии.

Султан устроился рядом с Паутовым, пытаясь вникнуть в монотонный голос преподавателя, вещавшего о киберугрозах. Но слова расплывались, превращаясь в белый шум. Мысли упрямо уносились в спортзал, куда он собирался с Артемом после пар, к переписке с потенциальной “подругой” и к заветному ноутбуку, ожидавшему его в комнате общаги. Рядом Богдан Никита, щурясь за толстыми стеклами очков, что-то невнятно бубнил, листая конспект слабослышащего Паши Иванова, своего единственного друга.

После пары вся группа двинулась в столовую. Там всегда было шумно, тесно и пахло либо крайне вкусно, либо крайне не очень. Варя и Алина заняли столик, пока остальные стояли в очереди за едой.

– Слышали новость? – Алина, не дожидаясь, пока все усядутся, выпалила как из пулемета. – Сюда какой-то телеканал приезжает! «Вторник», кажется. Набирают людей на новое реалити-шоу про выживание! Говорят, платят очень даже ничего.

– Реалити-шоу? – фыркнула Варя, аккуратно размешивая сахар в стакане с чаем. – Там же одни постановки и истерики. Сплошной цирк, а не шоу.

– А мне интересно! – тут же встрял Саша Паутов, его глаза загорелись азартом. – Деньги лишними не бывают. Представляешь, сколько можно поиметь!

– Что за шоу? – Султан, наконец-то пробившись к столу с подносом, уселся рядом, и его курьезность было сложно скрыть. Идея казалась нелепой – какой телеканал поедет в их глухую провинцию?

– А ты что, не в курсе? – подхватил Артем Агафонов, разламывая пополам булку. – Им нужна именно группа, коллектив! «Вторник» – канал вроде как популярный, по области его точно смотрят. Называется «Последний выживший». Типа командные испытания на природе.

Разговор за столом стал общим. Кто-то скептически хмыкал, кто-то, как Паутов, уже мысленно тратил гонорар. Обсуждение длилось недолго – время поджимало, и вскоре все, отнесся посуду на сдачу, потянулись на следующую пару, не оставив от этой новости ничего, кроме легкого флера недоумения.

Вечер того же дня выдался на удивление спокойным. Султан и Игорь устроили на общей кухне священнодействие по приготовлению макарон по-флотски с тушенкой – блюда, возведенного в ранг высокого искусства всеми обитателями общежития. Артем Яричин, пропустив совместный поход в зал, ушел один, ссылаясь на необходимость «выпустить пар». Алина и Варя в свою очередь, запасшись пачкой печенья и чаем, устроили киносеанс на съемной квартиры первой во время очередной ночевки, сопереживая героям какого-то мелодраматичного сериала. Леша Козырев, как водится, пропал в неизвестном направлении, скорее всего, застряв в гаражах у знакомых или в ближайшем баре.

Около десяти вечера, когда основные приготовления были закончены, Игорь вытащил из-под кровати колонку и включил какую-то попсовую музыку. Султан же просто-напросто лежал на своем койко-месте, размышляя. В этот момент мир казался простым и предсказуемым: сессия, общага, друзья. Ничто не предвещало беды.

Глубокой ночью Султана разбудил странный, вибрирующий звук – не звонок будильника, а скорее помехи, скрежет в эфире. Он открыл залипшие глаза. Комната была погружена в темноту, лишь экран его телефона на тумбочке светился неестественно ярким, ядовито-синим цветом.

Он потянулся к аппарату. На экране, поверх привычных иконок, горело текстовое сообщение, набранное шрифтом, похожим на машинописный:

«ПОЗДРАВЛЯЕМ. ВЫ ПРОШЛИ ОТБОР В ПРОЕКТ “ПОСЛЕДНИЙ ВЫЖИВШИЙ”. СЛЕДУЮЩИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК, в 10:00. ГЛАВНЫЙ ВХОД УНИВЕРСИТЕТА. НЕ ОПАЗДЫВАЙТЕ. ВАШ ТРАНСФЕР БУДЕТ ОЖИДАТЬ.»

Султан потер глаза, решив, что ему это приснилось. Но сообщение не исчезло. Тогда он толкнул Игоря, но тот только отмахнулся и перевернулся на другой бок. “Наверное, кто-то пошутил”, – подумал татарин, сунув телефон под подушку, чтобы не слепил свет, и натянул одеяло на голову. Через несколько минут его снова сморил сон. Последней смутной мыслью было то, что утром это сообщение исчезнет, и день начнется как обычно – с запаха кофе, сигарет и беготни на пары.

Он не мог даже вообразить, что эта «хрень» навсегда разделит его жизнь на «до» и «после». И что обычный день подошел к концу.

Глава 2

В кабинете Нины Александровны пахло старой бумагой, мелом и тщетными надеждами на то, что когда-нибудь в университете сделают ремонт. Куратор группы, женщина с заинтересованным лицом и вечной пачкой студенческих ведомостей в руках, скептически разглядывала конверт из плотной, дорогой бумаги. Он явно выбивался из общего потока счетов и официальных уведомлений.

– «Новая Реальность»… Телеканал «Вторник»… – пробормотала она себе под нос, доставая письмо. – Опять какие-то маркетинговые ходы.

Но чем дальше она читала, тем выше приподнимались ее брови. Письмо было составлено безупречно, на фирменном бланке. Продюсеры искали именно сплоченную группу студентов для участия в пилотном выпуске шоу «Последний выживший». Подчеркивалось, что это не пошлое реалити, а серьезный проект о командообразовании, с элементами интеллектуальных квестов и легких физических испытаний на свежем воздухе. Упоминались опытные инструкторы по безопасности, медицинское сопровождение и полная легальность. А затем шли цифры. Призовой фонд, который заставил бы вздрогнуть даже декана. И поездка на все каникулы на море. Для всей группы.

Нина Александровна сняла очки и протерла глаза. Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но бланк, печати, контакты – все выглядело настоящим. Сомнения грызли ее, но мысль о том, что ее студенты, вечно сидящие в телефонах и за компьютерами, наконец-то сплотятся на настоящем деле, перевесила. «И деньги им не помешают», – с надеждой подумала она.

На следующей паре она объявила новость группе. Реакция была, как и ожидалось, взрывной.

– Реалити-шоу? Серьезно? – фыркнул Мингалев Тихон, снимая наушники. – Мы что, клоуны?

– Погоди, там же приз! – тут же встрял Саша Паутов, его глаза загорелись. – Представляешь, сколько всего можно купить!

– А поездка на море? – мечтательно протянула Алина. – Вместе! Это же будет просто атас!

– Стоп, а что за испытания? – включилась Валя Романова, ее “инстинкт” сразу учуял подвох. – Какая изоляция? Это вообще безопасно?

Началась оживленная дискуссия. Плюсы сыпались как из рога изобилия: деньги, слава (пусть и местная), бесплатная поездка, веселое приключение, возможность пропустить неделю пар. Минусы и риски озвучивали в основном скептики.

– А вдруг это развод? – мрачно заметил Олег, крутя в руках письменную ручку. – Завезут куда-нибудь в глушь, а потом заставят рекламировать какой-нибудь «1xbet» за миску супа.

– В договоре все будет прописано, – парировала Алена Храмцова, девушка того самого Олега, уже мысленно примеряя роль звезды экрана. – Юридически они себя обязаны обезопасить. И мы тоже. Надо все внимательно читать.

– Неделя изоляции… – задумчиво произнес Султан. – А как же родители? Мои, например, точно не отпустят просто так на неделю в неизвестном направлении.

Этот вопрос оказался ключевым. Вечером у всех студентов кипела работа. Султан, Алина, Агафонов Артем и еще несколько ребят, у кого были строгие родители, устроили настоящий мозговой штурм.

– Мам, ну это же телеканал! – уговаривал кого-то по телефону Султан, стараясь говорить максимально бодро. – «Вторник», ты же его смотришь иногда! Это не какая-то подпольная контора… Да все подписывают договор! Инструкторы, врачи… Ну это же крутой опыт для резюме! Командообразование!

Алина, сидя с Варей на своей съемной квартире, действовала тоньше, давя на жалость и скуку: «Мамочка, мы тут все время учимся, в четырех стенах. Хоть какое-то разнообразие! Это же практически бесплатный лагерь!».

Валя Романова, как самая ответственная, просто прислала матери скан письма и договора, сопроводив их подробным, обстоятельным сообщением: «Посмотри, все официально. И я буду с ребятами, мы друг за друга горой».

К удивлению многих, родители сдались. Официальный вид договора, упоминание телеканала и, главное, коллективный характер поездки сыграли свою роль. Страхи отступили перед лицом заманчивой авантюры.

Через неделю у главного входа в университет их ждали три затемненных микроавтобуса без опознавательных знаков. Возле них стояли двое людей в строгих черных куртках с логотипом «Новая Реальность». Они были вежливы, но немногословны. Процедура была быстрой: сверили списки, выдали бутылочки с водой и попросили занять места.

Саша Паутов первым заметил несоответствие.

– Стекла тонированные, – прошептал он Султану. – И внутри камеры висят. Серьезно все.

– Ну так шоу же, – пожал плечами Султан, но внутри у него тоже зашевелилась тревога. Слишком все было стерильно и безлико.

Автобусы со всей группой студентов в количестве 26 человек тронулись и вскоре выехали за город. Пейзаж за черными стеклами сменился на однообразные поля и перелески. Разговоры поначалу были оживленными, строили предположения, шутили. Но час, второй, третий… Дорога затягивалась. Даже самые веселые приуныли.

В какой-то момент один из сопровождающих поднялся и объявил через микрофон:

– Внимание, друзья! Согласно протоколу безопасности, сейчас будет проведена обязательная карантинная обработка аэрозолем. Абсолютно безвредно, просто профилактика. Закройте глаза, пожалуйста.

Раздалось легкое шипение. Из вентиляционных решеток над сиденьями повалил белый, без запаха газ.

– О, как в кино! – усмехнулся кто-то.

Но веселье длилось недолго. У Султана резко закружилась голова, перед глазами поплыли круги. Он услышал, как с соседнего кресла бессильно соскользнул на пол Игорь. Паника, острая и слепая, ударила в виски, но тело уже не слушалось. Последнее, что он увидел, прежде чем сознание поглотила чернота, – это испуганное, искаженное лицо Алины, сидящей напротив.

Тишина. Автобус мчался по пустой дороге, увозя двадцать шесть спящих тел в сердце тишины. В сердце «Приречья».

Глава 3

Первым ощущением была холодная, влажная твердость под щекой. Султан открыл глаза, и в висках тут же застучало тупой, монотонной болью. Он лежал лицом вниз на брусчатке, вязкой от осенней сырости. Во рту стоял привкус меди и чего-то химического, напоминающий о больничном эфире.

Он с трудом поднял голову. Его взгляд медленно фокусировался на покосившемся фонарном столбе, на облезлой вывеске «Магазин Уют», на темных глазницах окон в панельках напротив. Парень был на главной улице того самого заброшенного поселка, но сейчас он видел его не на экране, а вокруг себя. Тишина была оглушительной.

– Что… где? – кто-то простонал рядом.

Один за другим студенты начинали приходить в себя. Кто-то сидел, обхватив голову руками, кто-то стоял, пошатываясь, смотря по сторонам с немым вопросом. Алина, вся бледная, держалась за Варю. Игорь уже был на ногах, его лицо выражало свирепую концентрацию, он осматривал улицу, как волк, попавший в капкан.

– Это и есть их полигон? – неуверенно проговорил Артем Агафонов. – Выглядит… аутентично.

– Слишком аутентично, – мрачно бросил Игорь, поднимая с земли окурок. Он был старый, размокший. – Здесь давно никто не живет.

– А где мой телефон? Где мои вещи?! – вдруг взъелась Алина. Карманы действительно были пусты, личных вещей не было.

– Стоп, а реально где… – в растерянности промолвил Осинцев Ваня.

– Зачем личные вещи-то забирать?! – недовольно сказала в пустоту Алена, оглядываясь по сторонам.

В этот момент воздух в центре улицы, над разбитым фонтаном, задрожал и замерцал. Свет сгустился, образовав огромный, полупрозрачный экран. Раздался щелчок, и на экране появился смайлик – улыбающаяся желтая рожица.

– Доброе утро, участники! – раздался голос. Он был неестественно жизнерадостным, как в детских мультфильмах, и от этого становилось жутко. – Поздравляем с прибытием на проект «Последний выживший»!

По толпе прошел облегченный вздох. Ну вот, шутка. Сейчас объяснят правила.

– Просим прощение за изъятие ваших вещей, это было необходимо. Так вот… наша цель – исследование пределов человеческой воли в экстремальных условиях, – продолжал голос, а смайлик на экране сменился на схематичную карту поселка. – Поэтому правила просты и прозрачны. Это – Королевская Битва. Победителем может стать только один. Последний выживший.

Сначала эти слова не дошли до сознания. Они повисли в воздухе, непонятые, как на чужом языке.

– Вы находитесь на изолированной локации, – вещал голос, не обращая внимания на нарастающий гул. – Ваша игровая зона ограничена. Попытка покинуть ее карается немедленной ликвидацией при помощи вашего импланта.

Султан инстинктивно потрогал шею. Под пальцами он нашел холодный, гладкий металлический ободок, плотно прилегающий к коже. Ошейник. Рядом кто-то дико вскрикнул – Сабрина Карауш, схватившись за свою шею, с ужасом осознавая скрытую под одеждой выпуклость.

– По периметру расположены оружие и припасы. Проявите изобретательность! – смайлик подмигнул. – Для поддержания динамики игры через двадцать четыре часа будет объявлена первая неигровая зона. Находящиеся в ней будут ликвидированы. Зоны будут сужаться, подводя игру к логическому финалу. Желаем удачи! Статистика выживших и таймер до первого сжатия доступны на ваших мониторах.

Экран погас. Воздух снова стал просто воздухом. Наступила мертвая тишина, которую через секунду разорвал душераздирающий крик. Кто-то рыдал, кто-то матерился, кто-то просто стоял в ступоре.

– Это розыгрыш, – задыхаясь, сказал Голиков Артемий, пытаясь улыбнуться. – Это они так… проверяют нашу реакцию. Скрытые камеры.

– Какие, на хуй, камеры! – взревел Олег, с силой пиная старую банку из-под пива. Она с грохотом покатилась по брусчатке. – Ты ошейник на шее видел? Ты понял, что он сказал? «Ликвидация»!

Началась паника. Двое парней – Лузин Саша и Фомченко Максим бежать к выходу с улицы, в сторону леса. Валя Романова, сама бледная как полотно, попыталась их остановить.

– Стойте! Все, стойте! – ее голос, обычно такой мягкий, прозвучал с неожиданной грубостью. – Он же сказал, за периметр нельзя! Держитесь вместе! Это ловушка, нас хотят перессорить!

– А что мы можем сделать? – почти взвизгнула стоящая рядом Аня. – Нас убьют! Здесь убьют!

– Никто никого убивать не будет! – сорвавшись на крик, молвила Валя, пытаясь перекрыть нарастающий гвалт. – Мы все вместе! Мы группа! Мы должны думать! Артем, ты же разбираешься в технике, эти ошейники…

– Я разбираюсь в паяльниках и проводах, а не в хрен знает каких имплантах! – отрезал Агафонов, но его взгляд уже аналитически скользнул по шеям окружающих.

В этот момент из толпы вырвалась фигура. Это был Бабакин Даниил, всегда тихий и замкнутый. Его лицо было искажено истерикой.

– Я не буду играть! Я домой! Это не по-настоящему! – закричал он и, не разбирая дороги, побежал прочь от всех, в сторону, где за деревьями угадывался высокий металлический забор.

– Стой! – закричал ему вдогонку Султан.

Но было поздно. Даниил, не оборачиваясь, перемахнул через покосившееся бревно и сделал еще несколько шагов по направлению к лесу.

Раздался негромкий, сухой хлопок, похожий на лопнувший воздушный шарик.

Тело Даниила дернулось и безвольно рухнуло на землю. Из-под воротника его куртки повалил тонкий дымок. Кто-то из девушек закричал пронзительно, не своим голосом.

Все замерли, глядя на неподвижную фигуру в двадцати метрах от них. Веселый голос из ниоткуда не солгал. Правила были настоящими.

Тишина, наступившая после хлопка, была страшнее любой паники. В ней было осознание простого, чудовищного факта: их загнали в ловушку. Игра началась. И цена проигрыша была смертью. Двадцать пять пар глаз с ужасом смотрели друг на друга, и в каждом взгляде уже читался один и тот же вопрос: «Кто следующий?».

Глава 4

Тишина, наступившая после хлопка, была гуще и страшнее любого крика. Она висела в воздухе тяжелым, давящим покрывалом, разорванным лишь прерывистыми всхлипываниями Сабрины и тяжелым дыханием остальных. Тело Даниила лежало у кромки леса – безмолвное и окончательное доказательство их нового статуса. Подопытные животные. Цифры в чужой игре.

Игорь первым вырвался из ступора, резко повернувшись к толпе.

– Стоять! Все на месте! – его голос, хриплый от напряжения, прозвучал как выстрел. – Куда побежали? В одиночку вас переловят как щенков!

– Он прав, – голос Султана был тише, но тверд. Он шагнул вперед, оглядывая знакомые, искаженные страхом лица. – Посмотрите на себя! Мы что, враги? Вчера мы с тобой, Артем, один пирожок на двоих делили! А с тобой, Алина, на паре конспекты списывали! И что теперь? Будем друг друга резать из-за обещания какого-то ебнувшегося маньяка?

По толпе прошел сдержанный ропот. Слова били в самое больное.

– А что нам делать? Убивать друг друга? – истерично вскрикнула кто-то из девушек с задних рядов.

– Нет! – вмешалась Валя Романова, вытирая слезы и выходя вперед. Ее «материнский» инстинкт пересилил страх. – Мы должны держаться вместе! Мы – группа! Если мы разбежимся, они победят! Они на это и рассчитывают!

– И что, вместе помрем? – мрачно бросил кто-то.

– Вместе выживем! – парировал подключившаяся Алена. – Вместе найдем, как это все поломать, и вместе разберемся с тем, что вообще блять происходит!

– Эти ошейники, камеры, экраны – это все техника. У нее есть уязвимости, – внес свои пять копеек Агафонов Артем.

– А пока нам нужно укрытие, – трезво добавил Иван Шмидт, его армейская выучка взяла верх над паникой. – Удобное, крепкое здание. Чтобы можно было организовать оборону.

Взгляды почти одновременно обратились к весьма примечательному зданию на улице – Дому культуры с его колоннами и массивной дверью.

Через десять минут они уже входили внутрь. Запах пыли, гнили и былой роскоши встретил их в просторном фойе. Сцена с гнилым бархатным занавесом, зрительный зал с провалившимися креслами, бюст Ленина в углу с отбитым носом. Это было мрачно, но просторно и защищено.

– Ребята, группами по три человека! – скомандовал Иван, неожиданно проявив качества лидера. – Обыскиваем все помещения! Ищем все, что может пригодиться: еду, воду, аптечки, инструменты, хоть какие-то записи! Ничего лишнего не трогаем руками, смотрим под ноги – тут могут быть ловушки.

Начался лихорадочный, но организованный поиск. Алена Храмцова и Олег сразу взялись за кабинет директора, надеясь найти документы. Тихон, Фомченко, Елфимов и Голиков, как завороженные, устремились к старой аппаратной в поисках радиооборудования. Султан, Игорь, Саша Паутов и Артем Агафонов отправились в подсобки за сценой.

Именно там их ждала первая находка. За грудой декораций Игорь обнаружил запертый на амбарный замок деревянный ящик. Не долго думая, Артем с силой выбил крышку ударом ноги. Внутри, аккуратно уложенные на промасленную ветошь, лежали три вещи: провиант, помповое ружье и несколько патрон в количестве 6 штук.

В воздухе повисло напряженное молчание. Оружие. Реальное, смертоносное оружие. Оно меняло все.

– Блять, – тихо выдохнул Саня, смотря на ружья с смесью страха и азарта.

– Ничего не берем, – резко сказал Султан. – Пока. Относим все в зал. Общее решение.

Тем временем, другие группы находили консервы в бывшем буфете (горошек, тушенка с истекшим сроком годности), несколько бутылок с водой, аптечку с бинтами и йодом, а также набор гаечных ключей и монтировку. Скромный, но жизненно важный арсенал.

Через час они собрались в зрительном зале. На сцену вынесли все находки. Оружие лежало отдельно, как нечто инородное и опасное.

– Итак, – начал Султан, глядя на собравшихся. – Мы здесь. Вместе. Вопрос один: что за хрень происходит, и какого хуя мы здесь оказались?

– Это какой-то эксперимент, – сказала Алена. – Социологический или психологический. Богатые ублюдки наблюдают, как обычные люди друг друга режут.

– Может, мы на каком-то закрытом полигоне? – предположил Леша. – Типа, для спецслужб тренировки?

– Да какая разница! – вспылил Игорь. – Важно, что мы в жопе мира, и на шее у нас взрывные ошейники! Надо думать, как снять эту хуетень, а не гадать!

– А может, это вообще не по-настоящему? – робко вставила Варя. – Может, это очень жестокий розыгрыш? Спецэффекты какие-то…

Все смотрели на оружие на сцене. Оно было очень настоящим. Оно было тяжелым, металлическим и пахло оружейным маслом. Оно не оставляло места для иллюзий.

Внезапно снаружи донесся громкий, механический щелчок. Все вздрогнули. Из репродуктора на площади снова зазвучал тот самый жизнерадостный голос:

«Внимание, участники! Напоминаем, что до объявления первой неигровой зоны осталось ровно двадцать три часа. Советуем подготовиться! Удачи!»

Тик-так. Тик-так. Секундомер в головах у каждого снова запустился. Но теперь они были не разобщенной толпой, а группой, запертой в старом клубе. С оружием на сцене и страхом в глазах. И с одной, самой главной мыслью: «Какого хуя?». Ответа на нее не было. Но был выбор: либо найти его вместе, либо умереть в одиночку. Пока что они выбрали первое. Но ночь была еще молода, а страх – коварным советником.

Глава 5

Тиканье часов в фойе Дома культуры слилось с тиканьем того самого, невидимого секундомера в головах у каждого. Ночь, черная и непроглядная, нависла над «Приречьем», заставив мир сжаться до размеров зрительного зала с заколоченными досками окнами.

Группа ребят устроилась как могла. Кто-то сбился в кучу на сцене, под бархатным занавесом, кто-то расселся в креслах партера. Было холодно. Сквозь щели в рамах задувал пронизывающий осенний ветер. Еды и воды на всех было в обрез, поэтому распределили по минимуму – несколько глотков воды и по ложке тушенки на человека. Это не утоляло голод, а лишь зловеще напоминало о его существовании.

– Дежурство по двое, смена каждые два часа, – объявил Иван Шмидт, его голос звучал устало, но твердо. – Один у главного входа, один у заднего выхода со сцены. Никаких фонарей, если они у вас конечно есть. При любом шуме – будите всех.

Первыми заступили Иван и Игорь. Помешкин, прислонившись к косяку у главного входа, нервно курил последнюю найденную сигарету, выпуская дым в щель под дверью. Шмидт устроился у сцены, положив рядом с собой то самое помповое ружье. При тусклом свете луны, пробивавшемся сквозь заколоченное окно, он разбирал и собирал оружие, привычными, точными движениями проверяя механизм. Звук скользящего металла был резким и неуютным в общей тишине.

Большинство пыталось спать. Но сон был беспокойным, прерывистым. Алина и Варя сидели, обнявшись, в первом ряду кресел и тихо перешептывались.

– Ты думаешь, нас ищут? Родители? Полиция? – дрожащим голосом спросила Варя.

– Должны искать, – без особой уверенности ответила Алина, гладя ее по спине. – Обязательно должны.

Неподалеку, на сцене, Султан и Артем Яричин сидели, свесив ноги в оркестровую яму.

– Я вчера думал, что главная проблема в жизни – это апдейт в Доте, который все ломает, – горько усмехнулся Артем, снимая и протирая очки. – А оказалось, что это просто мелкая неприятность.

Султан молча кивал. Его взгляд был прикован к темному силуэту ружья, лежавшего в углу сцены, около Вани. Он думал о том, сколько весит приклад и насколько удобно целиться. А также о том, кто затеял эту авантюру с королевской битвой и как сейчас там его родители с единственной родной сестренкой.

Леша Козырев, всегда находивший выход из ситуации, на этот раз был безнадежно подавлен. Он сидел один в дальнем углу зала, подпирая голову руками. Его обычная харизма испарилась, оставив после себя лишь гнетущее ощущение безысходности.

Внезапно из ночи донесся протяжный, леденящий душу вой. Сначала один, потом ему ответил другой, третий. Волки. Звук был совсем близко, прямо за стенами. В зале замерли даже те, кто вроде бы спал. Потом, спустя несколько минут, откуда-то со стороны леса донесся отдаленный, глухой хлопок. Почти как тогда, на улице… но приглушенный расстоянием. А за ним – еще один. Выстрелы. Четкие, недвусмысленные.

– Охотник, – прошептал кто-то в темноте, и это слово повисло в воздухе, наполненное новым, конкретным ужасом.

…….

Максим Фомченко терпел до последнего. Сидеть в темноте, слушая вой волков и придумывая, кому из присутствующих он больше доверяет, было невыносимо. К тому же, его мучила более приземленная проблема. В конце концов, он не выдержал.

– Я на минуту, по нужде, – тихо сказал он соседу, Елфимову Матвею, и на цыпочках побрел к заднему выходу со сцены, мимо дежурившего Ивана.

– Куда? – коротко спросил Шмидт.

– Отлить, – буркнул Максим. – За угол, недалеко.

Иван, подумав, кивнул. «Недалеко» – ключевое слово. Он проводил его взглядом, потом снова уставился в темноту за дверью.

Максим вышел в холодную ночь. Воздух был свежим и колким. Он отошел на несколько шагов от стены, в сторону кустов, росших вдоль заднего фасада клуба. В голове крутились мысли о доме, о пивном магазине где тот работал после пар, о родителях… Он не заметил тонкую, почти невидимую проволоку, натянутую на высоте щиколотки.

Раздался резкий, сухой щелчок. Что-то с силой дернуло его за ногу. Максим коротко вскрикнул, потеряв равновесие, и полетел вперед. В следующее мгновение с грохотом сработал механизм – из темноты на уровне его груди вылетело тяжелое, тупое бревно, подвешенное на веревках. Удар был страшной силы. Максим рухнул на землю, не успев даже понять, что произошло. Хруст костей был оглушительно громким в ночной тишине. Казалось, его лёгкие выбило насквозь.

Стоящий у выхода Иван вздрогнул, услышав шум.

– Фомченко? – громко позвал он, хватая ружье. Ответа не было. Только тишина, еще более зловещая после недавнего грохота. Шмидт не стал рисковать и уходить с поста один. Вместо этого он запер дверь и пошел будить смену и Султана.

…….

Утро пришло серое и промозглое. Когда первые лучи света проникли в зал, все были на ногах. Ночь не принесла отдыха никому. Первым делом пересчитали друг друга.

– Где Максим? – спросила Валя, ее голос дрожал.

Все переглянулись. Место, где он сидел, было пусто.

– Он ночью выходил, – мрачно сказал Иван. – Не вернулся.

Султан, Игорь и Шмидт, вооружившись монтировкой и ружьем, осторожно вышли через заднюю дверь. Им не пришлось долго искать. Тело Максима лежало в кустах в неестественной позе, рядом с ним – примитивное, но смертоносное устройство из бревна и растяжки.

Они молча вернулись в зал. Бледные, подавленные. Их было уже не двадцать пять. Двадцать четыре. И первая смерть от руки не человека, а бездушной ловушки, доказала всем простую вещь: опасность подстерегала везде. Даже в двух шагах от убежища. А из репродуктора на площади снова донесся бодрый голос: «Доброе утро, участники! Новый день приносит новые возможности! До сжатия зоны осталось двенадцать часов. Не пропустите объявление!»

Они сидели в своем «последнем оплоте» и молча смотрели друг на друга. Оплот больше не казался безопасным. Он был просто ловушкой побольше.

Глава 6

Тело Максима не стали приносить внутрь. Закрыв дверь, они просто оставили его там, за стенами клуба – страшное напоминание, которое теперь было неотъемлемой частью пейзажа «Приречья». Воздух в зрительном зале стал густым и тягучим, как сироп. Каждый взгляд, брошенный в сторону соседа, был испытующим. Кто следующий? А может, кто виноват?

Вали Романовой с трудом удавалось поддерживать подобие порядка, учитывая недавнюю потерю, которая также, как и остальным, далась ей нелегко. Она раздала остатки воды, пыталась говорить ободряющие слова, но они повисали в воздухе, не находя отклика. Аптечку отдали Сабрине – она была бледна как полотно и жаловалась на боли в животе. Беременность из личного обстоятельства превратилась в коллективный груз страха и ответственности.

Иван Шмидт, Леша и Игорь занялись оружием. Они отнесли ружье в дальний угол закулисной части, под предлогом «проверки». На самом деле, это была молчаливая договоренность – держать смертоносные игрушки подальше от глаз толпы.

– Шесть выстрелов у помпы, – тихо, чтобы не слышали за стеной, доложил Иван, осматривая боеприпасы. – Больше нет.

—Мало, – хмуро констатировал Игорь. – На всех не хватит.

Они переглянулись.Фраза «на всех» висела в воздухе невысказанным вопросом. На всех кого? На всех врагов? Или на всех нас, если станет невмоготу?

Султан и Артем Яричин дежурили у главного входа, всматриваясь в пустынную улицу. Бывшая центральная площадь с фонтаном теперь казалась полем боя.

—Слышишь? – вдруг прошептал Артем, настораживаясь.

Султан прислушался. Из-за деревьев, где-то в районе частных домов, донесся приглушенный крик. Короткий, обрывающийся. Потом – еще один выстрел. Более четкий, чем ночные. Затем наступила тишина, еще более зловещая.

—Кто-то там есть, – сдавленно сказал Султан. – И он не просто прячется.

Алена Храмцова, тем временем, вместе с Олегом и Матвеем не сидела сложа руки. Пока Елфимов, подавленный горем от потери близкого друга, копался в старой аппаратной, пытаясь оживить радиостанцию, Алена методично осматривала здание.

– Смотри, – она показала Олегу на потолок в фойе. – Видишь? Вентиляционная решетка. Но она новая. Современная.

Олег присмотрелся. Действительно, среди слоев пыли и паутины одна решетка выделялась чистотой и явно не советским дизайном.

– Камеры? – догадался он. – Наверняка. Значит, за нами наблюдают прямо сейчас. Возможно, отсюда же, из здания, идет вещание.

Эта мысль была одновременно пугающей и обнадеживающей. Если здесь был центр управления, значит, здесь же была и какая-то слабость.

К вечеру напряжение достигло пика. Мингалев Тихон, обычно душа компании, вдруг резко встал.

– Я не могу тут сидеть! Я сойду с ума! – его голос срывался на крик. – Мы как скот на убой! Надо что-то делать!

– Что?! – резко обернулся Игорь. – Бежать на улицу, где тебя подстрелят или взорвут, как Бабакина?

– А здесь что? Ждать, пока нас по одному перебьют? Или мы сами друг друга сожрем? Ты видел, как на Сабрину смотрят? Как на обузу!

В зале повисла тяжелая пауза. Кто-то потупил взгляд, кто-то, наоборот, уставился на беременную девушку с новым, неприкрытым интересом. Валя попыталась вмешаться, но ее голос потонул в нарастающем гуле перешептываний и взаимных обвинений.

Вдруг свет на сцене мертво мигнул и погас свет. На несколько секунд воцарилась абсолютная, слепая темнота. Раздались вскрики. Кто-то упал с кресла. Потом свет так же внезапно вернулся. Но это был уже не тусклый свет из окон. Яркие прожекторы, скрытые в потолке, ослепительно залили сцену. С экрана, который никто не включал, на них снова смотрел улыбающийся смайлик.

«Отличная работа, участники! Вы продержались первую ночь! В качестве поощрения – небольшой сюрприз. В подвале этого здания вы найдете кое-что полезное. Но спешите! Предложение ограничено!»

Голос умолк. Свет прожекторов погас, вернув тусклые сумерки. Все сидели в оцепенении, ослепленные и оглушенные. Подвал. Темный, неисследованный подвал. И «кое-что полезное». Приманка была слишком очевидной. Но после ночи страха и часа взаимных подозрений она действовала безотказно.

– Это ловушка, – первым выдохнул Султан.

– А если там еда? Вода? Лекарства для Сабрины? – тут же откликнулся чей-то голос из толпы.

Люди уже поднимались с мест, глаза их горели нездоровым блеском. Страх перед голодом и жаждой начинал перевешивать страх перед ловушкой.

Иван и Игорь снова переглянулись. Они понимали – сейчас группа окончательно расколется. Часть пойдет в подвал за призрачным «сюрпризом». Другая останется. И это будет точкой невозврата. Грань, отделяющая их от зверей, была тоньше, чем им казалось. И она трещала по швам.

Глава 7

Полуденное солнце не согревало, а лишь ярко освещало убожество «Приречья», отбрасывая короткие, уродливые тени от покосившихся заборов. Воздух в Доме культуры стоял спертый, пыльный, наполненный запахом страха и пота. После утреннего шока с обнаружением тела Максима общая решимость держаться вместе таяла на глазах, как лед под несуществующим здесь солнцем. Тишину разрывали лишь приглушенные всхлипывания и нервный кашель.

– Мы как печеньки в банке, – мрачно бросил Паутов Саша, не отрывая взгляда от запертой двери. – Трясти нас будут, пока кто-нибудь не вывалится. И тогда его съедят. Сидеть – значит ждать своей очереди.

Его слова висели в воздухе, тяжелые и неоспоримые.

Шмидт, осматривая каждого по очереди, мрачно кивнул:

– Фонариков нет. Воды тоже. Эти несколько банок тушенки – на день, не больше. Нам нужны разведданные. И ресурсы.

Давление реальности пересилило страх неизвестности. Родился отчаянный план, и группы сформировались почти стихийно, по принципу хрупкого доверия.

Первая группа: «Разведка» (Султан, Иван Шмидт, Артем Агафонов). Их задача – оценить периметр, дойти до видимого вдали забора, понять, есть ли слабые места. Иван нес ружье, Султан – монтировку, Артем сжимал в потных ладонях заточенный кусок арматуры.

Вторая группа: «Поиск провианта» (Алена, Олег, Никита, Паша Иванов). Их цель – обыскать несколько частных домов напротив ДК в поисках еды, воды, аптечки. Алена настаивала: «Без стратегии мы просто звери. Нужен расчет».

Третья группа: «Оборона» (оставшиеся в ДК). Игорь, Алина, Леша и другие должны были заббарикодировать окна тяжелыми креслами из зала и организовать постоянное дежурство на втором этаже, откуда был лучший обзор.

Группа Султана выдвинулась первой, прижимаясь к стенам домов. Солнце слепило, но не грело. От заправки тянуло запахом остывшего металла и бензина.

– Стой, – Иван резко поднял сжатую в кулак руку. Он замер, как сторожевой пес, всматриваясь в ржавый бок цистерны. На нем кто-то свежей, алой краской нарисовал кривую стрелу, уходящую в чащу леса за поселком. Краска местами стекала кровавыми подтеками.

– Наживка? – прошептал Артем, бледнея. Его пальцы нервно сжимали заточку. – Нас туда заманивают?

– Не наша цель, – отрезал армеец, не отводя взгляда от леса. Его лицо было каменным. – Идем дальше. К забору. Держите дистанцию, смотрите под ноги и на окна.

Они двинулись дальше, обходя заправку стороной. Каждый шаг по щебню отдавался в тишине оглушительным грохотом. Султан шел за Шмидтом, чувствуя, как потная ладонь прилипает к холодной металлической рукоятке монтировки.

– Ванек, а если… – начал татарин, но его “товарищ” резко обернулся, прижав палец к губам. Из-за угла ближайшего гаража донесся приглушенный звук – металлический лязг, будто упала крышка люка.

Все трое прижались к стене гаража, затаив дыхание. Сердце Султана бешено колотилось. Иван медленно, сантиметр за сантиметром, заглянул за угол.

– Никого, – он выдохнул, но напряжение в его плечах не спало. – Пусто. Но кто-то здесь есть. Кто-то еще.

– Может, это тоже студенты? – со слабой надеждой предложил Артем. – Кто-то из наших, кто испугался и прячется?

– Или тот, кто рисует стрелы, – мрачно заметил Шакиров. – И кидает в нас бутылками по ночам.

Они продолжили путь, уже не просто осторожничая, а чувствуя себя мишенями на стрельбище. Забор, когда они до него добрались, оказался еще более удручающим зрелищем вблизи. Высокий, из сплошных металлических листов, увенчанный рядами колючей проволоки, явно находящейся под напряжением – от нее исходил едва слышный гул.

– Блять, – сдавленно выругался Агафонов, тыча заточкой в непробиваемый металл. – Даже не поцарапать. И как тут вообще можно…

– Нельзя, – коротко подвел итог Шмидт. Он прошел вдоль забора метров десять, потом еще. Результат был тот же. – Сплошняк. Ни щелей, ни подкопов. Идеальная клетка.

На обратном пути, когда главной целью было уже просто вернуться живыми, Султан заметил в кустах возле гаражей полуистлевший армейский рюкзак. Сердце у него екнуло. Ваня, проверив палкой землю вокруг на наличие растяжек, кивнул. В рюкзаке лежали несколько плиток горького шоколада и банка тушенки с давно истекшим сроком годности.

– Находка, – безрадостно констатировал Артем, разглядывая банку. – Целый пир на весь мир.

– Это не просто еда, – сказал татарин, пряча шоколад в карман. – Это знак. Кто-то оставил это здесь. Специально. Может, для нас. А может, для того, чтобы мы поссорились из-за этого у себя в ДК.

Армеец молча кивнул, его взгляд скользнул по окружающим домам, по темным проемам окон. Он чувствовал себя не охотником, а дичью, за которой ведется наблюдение. И этот наблюдатель явно знал о их присутствии гораздо больше, чем они о нем.

Возвращались парни молча, пригибаясь ниже. Их маленькая вылазка не принесла ответов, лишь приумножила вопросы и страх. И главный из них витал в воздухе: если забор непроходим, а стрелы ведут в ловушку, то что тогда является выходом? Ответ, который напрашивался сам собой, был слишком чудовищным, чтобы его произносить вслух.

…….

Группа Алены действовала методично, как на невольной экскурсии по музею чужого горя. В первом же доме, пахнущем пылью и тлением, Олег отыскал на кухне заветренный, пожелтевший кусок сала в неработающем холодильнике и пачку соли в шкафчике.

– Хоть что-то, – безрадостно констатировал он, засовывая находки в дряхлый пакет, найденный ранее в ДК.

Никита, обыскивая спальню с осыпавшимися обоями, нашел в тумбочке пачку старых писем, перевязанных ленточкой.

– Может, тут есть что-то полезное? О поселке? – с надеждой спросил он, протягивая их Алене.

Та, стоя у окна и нервно поглядывая на улицу, лихорадочно пролистала пожелтевшие листки.

– Одни любовные послания, – она с отвращением отбросила пачку в сторону. – «Милая Машенька, скучаю по тебе…» Полувековой давности. Ничего полезного.

Тем временем Паша Иванов, предоставленный сам себе, обследовал коридор. Его внимание привлекла массивная, темная дверь в самом конце. Она была приоткрыта на сантиметр. Паша, не слышавший разговоров и предостережений, потянулся к ручке.

– Паша, стой! – резко крикнул Никита, заметив его движение.

Но было поздно. Глухой парень уже дернул массивную железную ручку на себя.

Раздался громкий, сухой щелчок, и тяжелая дверь на туго сжатой пружине резко распахнулась внутрь, с силой ударив Пашу по плечу и едва не сбив его с ног. Он отшатнулся, испуганно уставившись в зияющий черный провал подвала. Оттуда пахло плесенью и чем-то кислым.

– Дурак! – зашипел Никита, оттаскивая его назад. – Я же кричал!

– Он не услышал, Никита, успокойся, – холодно остановила его Алена, подходя к проему. Она посветила в него фонариком. Луч выхватил крутые, обледенелые ступени, уходящие вниз, и груду ящиков в глубине. – Там может быть что угодно. Еда. Или… – она не договорила.

– Или тот, кто писал эти записки, – мрачно добавил Олег, заглядывая ей через плечо.

Именно он первым заметил надпись. Она была нацарапана на внутренней стороне двери, прямо на уровне глаз – крупные, неровные буквы, выведенные чем-то острым:

«СЛЕДУЮЩИЙ ХОД ЗА ТОБОЙ».

Никита прочитал и побледнел. По его спине пробежал ледяной пот.

– Это просто чья-то больная фантазия, – попыталась сохранить самообладание Храмцова, но ее голос дрогнул. Она резко захлопнула дверь, как будто могла запереть сам страх. – Мы получили что хотели. Соль, сало. Возвращаемся.

Они вышли из дома молча, не оглядываясь. Но ощущение, что за ними пристально наблюдают из-за каждой шторы, каждого темного окна, стало невыносимым. Каждая тень казалась движущейся, каждый скрип – чужим шагом. Найденные припасы вдруг показались ничтожной платой за это всепоглощающее чувство уязвимости. Фраза «Следующий ход за тобой» висела в воздухе, как приговор, откладывая свой визит.

…….

Самая страшная участь ждала тех, кого страх сгубил раньше других. Пока основные группы были на задании, в зале ДК царило напряженное ожидание. Рома Шастов сидел, поджав ноги, и нервно барабанил пальцами по колену. Каждый скрип за окном заставлял его вздрагивать.

– Черт, я не могу больше, – прошептал он, наклонившись к своему другу Саше Лузину, сидевшему рядом. – Сидеть тут, как в клетке, и ждать, когда за нами придут… Я с ума сойду.

Саша, всегда более спокойный, тревожно посмотрел на него.

– Ром, куда ты? Тут хоть стены. А там… – он кивнул в сторону заколоченного окна.

– В магазин, – настойчиво прошептал Рома. – «Уют», он же через дорогу. Мы видели из окна – рядом. Пять минут туда, пять обратно. Там могут быть нормальные консервы, шоколад… Все, что угодно! Мы быстро, пока они не вернулись.

– Это опасно, – попытался возразить Саша, но в его голосе слышалась и доля соблазна. Мысль о настоящей еде, а не о крохотной порции тушенки, была слишком привлекательной.

– Опасно сидеть и ждать голодной смерти! – Рома уже поднимался, пригибаясь. – Идем. Я первый.

Пользуясь тем, что Игорь и Валя были у главного входа, а Леша задремал, прислонившись к сцене, они бесшумно выскользнули через разбитое окно в подсобном помещении, прикрытое куском старого занавеса.

Продуктовый магазин «Уют» встретил их зияющей пустотой и гнетущей тишиной. Воздух пах пылью и сладковатым запахом чего-то протухшего. Прилавки были пусты, пол усеян осколками стекла и смятыми упаковками.

– Ничего нет, – разочарованно прошептал Саша, разгребая ногой мусор.

– Смотри, бутылки! – Рома указал на темный угол за прилавком. Там, в картонной коробке, стояло несколько нетронутых бутылок с минеральной водой. – Нашел! Вот же она, удача!

Он перелез через прилавок и наклонился, чтобы схватить драгоценную находку. В этот момент из-за самой прилавки, из глубокой тени, куда не попадал дневной свет, поднялась высокая, тощая фигура.

Она двигалась бесшумно, как призрак. На ней была грязная, темная роба, заляпанная бурыми и черными пятнами. Лицо было скрыто в глубоком капюшоне и тенях, но от него веяло леденящим холодом. В длинных, костлявых пальцах блеснул короткий, узкий предмет – не нож, а скорее нечто вроде хирургического скальпеля или шила.

– Рома! Сзади! – закричал Саша, застывая в ужасе.

Рома резко обернулся. Его глаза успели расшириться от ужаса, рот открылся для крика, но звук так и не успел вырваться наружу. Рука в робе молнией метнулась вперед. Острый блеск вонзился Шастову в горло.

Он издал лишь короткий, хриплый звук, больше похожий на бульканье, и рухнул на пол, захлебываясь собственной кровью. Бутылка с водой с грохотом выпала у него из рук.

Саша стоял в ступоре, не в силах пошевелиться, глядя, как темное пятно растекается по полу вокруг тела его друга. Тень повернулась к нему. Из-под капюшона на него уставились два лишенных всякой эмоции глаза-щелочки. Лузин увидел, как эта худая, высокая фигура делает шаг в его сторону. Он попытался отступить, но ноги не слушались. В следующее мгновение парень почувствовал оглушительный удар по голове. В висках взорвалась адская боль, и сознание поглотила чернота.

Тишина снова вернулась в магазин. Фигура в робе наклонилась над двумя телами, словно проверяя добычу. Потом раздался тихий, довольный шепот, больше похожий на шипение:

– Два… Хороший улов…

…….

Группы вернулись в ДК ближе к вечеру. Султан молча выложил на сцену сухпаек. Алена – соль и сало. Их встретили не радостью, а мертвенной тишиной.

– Ромы и Саши нет, – голос Вали дрожал. – Они ушли пока мы не видели… и не вернулись.

Их было двадцать два.

В это время на лесопилке, в переделанном помещении, отдаленно напоминавшем операционную, Саша Лузин пришел в себя. Его руки и ноги были прикручены проволокой к металлической кушетке. Напротив, в свете керосиновой лампы, над телом Ромы склонилась та самая высокая фигура. Он что-то негромко напевал, возясь с блестящими инструментами. Он был не охотником. Он был хирургом. И его операционный стол ждал следующего пациента.

Глава 8

Вернувшиеся группы застали в ДК тишину, натянутую как струна. Игорь, Алина и остальные встретили их не у входа, а в глубине зала, их лица были серыми от напряжения.

– Рома и Саша пропали, – выдохнула Алина, прежде чем кто-то успел что-то сказать. – Они ушли, пока вас не было. Кажется, в сторону гаражей.

Слова повисли в воздухе, тяжелые и окончательные. Все понимали, что значит «пропали» в «Приречье».

– Блять! – выругался Султан, с силой швыряя монтировку на пол. Звон металла оглушительно прокатился по залу. – Я же говорил! Держаться вместе!

– Они испугались, – тихо сказал Леша, отводя взгляд. – Мы все испуганы.

Иван Шмидт, не теряя времени, подошел к окну, отодвинул край занавески и стал изучать улицу.

– Ничего не видно. Тишина. Слишком тихо.

Алена, бледная, но собранная, резко обернулась к группе.

– Мы не можем их просто оставить. Мы идем на поиски.

Это предложение вызвало раскол.

– Это самоубийство! – закричала Парфентьева Аня с задних рядов. – Это ловушка! Их уже нет, а нас перебьют по одному!

– А если они ранены? Ждут помощи? – парировала Валя, в глазах ее стояли слезы. – Мы не можем как животные сидеть тут, пока нас режут!

В итоге, после горьких и нервных споров, родился новый, еще более опасный план. Решено было снова разделиться на три поисковых группы, но действовать строго по времени и сигналам.

Первая группа включала в себя Султана, Агафонова Артема, Паутова Сашу и Яричина Артема. Их задача – обследовать старую школу и прилегающую к ней детскую площадку. Локация сложная, много укрытий, а значит, и рисков.

Вторая группа состояла из Наумана Олега, Храмцовой Алены, Леши и Игоря. Не менее рискованная миссия – проверить непосредственно сам магазин и гаражи, расположенные рядом.

Третью группу возглавлял Иван Шмидт, за которым шел Матвей, Артемий Голиков, Серкова Вера, Романова Валя и Осинцев Ваня. Самая крупная группа. Их путь лежал вглубь частного сектора, к старой бане и колодцу. Цель – вода и укрытия, где могли спрятаться ребята.

Все остальные (Алина, Варя, София, Тихон, Аня, Сабрина, Паша и Никита) остались в ДК, решив заняться более бытовыми вещами, такими как обустройство более удобных спальных мест и так далее.

…….

В это время, в цеху лесопилки…

Саша Лузин пришел в себя от острой боли в виске и удушья. Воздух был густым и сладковатым от запаха старых опилок, мазута и чего-то металлического, знакомого по кабинету хирургии. Его сознание медленно возвращалось, принося с собой леденящий ужас.

Он был привязан на проволоку к металлической кушетке, которая выполняла роль операционного стола. Тонкая, но плотная проволока впилась в запястья и лодыжки. Рядом, на другой кушетке, лежало неподвижное тело Ромы. В тусклом свете керосиновой лампы, подвешенной к балке, Саша увидел, что его друг бледен как полотно, а на шее у него – аккуратный, страшный разрез.

По цеху, заставленному зловещими тенями от замерших пильных станков, двигалась высокая фигура в промасленной робе. Маньяк что-то напевал себе под нос – бессвязную, детскую мелодию, которая странно контрастировала со скрежетом точильного камня. Он затачивал длинный, изогнутый нож, искры от которого на мгновение освещали его лицо – морщинистое, обезображенное шрамом через глаз. Глаза были стеклянными, безумными.

– Проснулся? – просипел он, поворачиваясь к Саше. Его голос был похож на скрип ржавой пилы. – Терпение. Искусство требует времени. Твой друг обрел вечность. Теперь… твоя очередь.

…….

Первая группа осторожно подошла к старому учебному заведению. Школа стояла перед ними как призрак прошлого, огромная и молчаливая. Выбитые окна с торчащими осколками стекла напоминали глазницы гигантского черепа. Ржавая вывеска «Средняя школа №1» висела на одной петле, скрипя на ветру с тоскливым, похоронным звуком.

– Жутковатое местечко, – нервно проговорил Саша, пытаясь шутить, но шутка вышла плоской и тут же умерла в гнетущей тишине.

Сулан толкнул тяжелую дверь, которая с противным скрипом отворилась, выпустив на них волну спертого воздуха. Пахло плесенью, пылью и чем-то вонючим, словно испорченной едой, оставшейся в столовой на десятилетия.

Они вошли внутрь. Длинный коридор уходил в темноту, по бокам зияли дверьми классы. Пол был усыпан обломками парт, книг, обрывками советских плакатов с пионерами, чьи улыбки теперь казались зловещими гримасами.

– Тут снимать хоррор можно, – уже без тени юмора снова пробормотал Паутов, спотыкаясь о разбитый глобус, который с грохотом покатился по кафелю.

– Тише ты, – шикнул на него Артем Агафонов, сжимая в руке заточку из трубы. Его обычно веселое лицо было серьезным и сосредоточенным.

Двигались медленно, прислушиваясь к каждому шороху. Султан шел первым, с монтировкой наготове. Артем Яричин замыкал, постоянно оглядываясь. В одном из классов, том, что когда-то был кабинетом физики, Яричин замедлил шаг.

– Стойте, – прошептал он. На учительском столе, под слоем пыли, лежал один-единственный лист бумаги. Он выглядел новее, чем все вокруг. Артем осторожно стряхнул пыль.

Это была распечатка. В верхнем углу красовался гриф «Сов. секретно», а на листе была изображена сложная схема.

Султан, заглянув через плечо, почувствовал, как у него похолодело внутри.

– Смотрите… это же…

– Ошейник, – закончил за него Агафонов. – Устройство блокировки. Антенна, детонатор, датчик пульса… Ебутся мишки, да это же инженерный чертеж!

Схема была подробной, с пояснительными записями на непонятном языке, похожем на смесь английского и русского. Это была не просто записка. Это была первая реальная зацепка, указывающая на систему, на технологию, стоящую за их заточением.

– Надо немедленно показать это ребятам, – сказал Султан, его голос дрогнул от возбуждения. Он бережно сложил листок и сунул его во внутренний карман куртки.

В этот самый момент, когда надежда робко забрезжила, с верхнего этажа донесся оглушительный треск. Не просто скрип, а настоящий грохот, будто обвалилась часть перекрытия. Звук был таким мощным, что по стенам побежала пыль.

Все четверо инстинктивно вжались в стену, затаив дыхание. Сердце Султана бешено колотилось.

– Что это? – панически прошептал Саня, его глаза стали круглыми от ужаса.

Тишина, последовавшая за грохотом, была еще страшнее. Она была настороженной, живой. И тут из темноты в конце коридора, у лестницы на второй этаж, донесся новый звук. Тихий, едва уловимый. Сначала они не поняли, что это. Потом татарин осознал.

Это было поскребывание. Металла по дереву. Медленное, размеренное. Как будто кто-то точил нож. Или волочил по ступенькам что-то тяжелое и острое.

Звук приближался.

Яричин медленно, очень медленно повернул голову в направлении лестницы. Его лицо стало абсолютно белым. Он увидел это первым. Из темноты на втором этаже на них смотрели две горящих красных точки. Как глаза животного. Затем раздался низкий, рычащий звук, нечеловеческий и полный ненависти.

– Назад… – хрипло выдохнул Агапов. – Медленно… отходим к выходу…

Но было поздно. Тень на лестнице качнулась и с ревом бросилась вниз. Это была не человеческая фигура. Это было нечто большое, покрытое шерстью, с длинными когтями, блестящими в полумраке. Охотник Системы вышел на охоту. И его добычей стали они.

…….

– Магазин и гаражи. Ближе всего к ДК, и если они где-то и могли быть, то там, – Алена Храмцова говорила тихо, но ее слова резали воздух с ледяной четкостью.

Она, Олег, Леша и Игорь стояли у заднего выхода ДК, глядя на здание магазина «Уют» через пыльную улицу.

– Открытое пространство. Как на ладони блять, – мрачно заметил Игорь, сжимая в руке гаечный ключ. – Как уток на стрельбище.

– Поэтому быстро и по сигналу, – ответила ему Алена. – Леша, ты первый. Игорь – сзади, смотри в оба. Олег, ты со мной.

Леша кивнул, его обычная развязность куда-то испарилась.

– Рома! Сашка! Вы тут? – его голос, неуверенный и громкий, разнесся по пустой улице. В ответ – лишь гулкое эхо.

Они перебежали улицу, прижимаясь к стенам. Дверь в магазин была приоткрыта. Внутри царил тот же хаос, что и раньше: разбросанные товары, осколки стекла.

– Рома? Лузин? – снова крикнул Леша, заходя внутрь. Тишина.

Они начали обыск, осторожно перешагивая через хлам. Олег, осматривая пространство за прилавком, наступил на что-то твердое. Он наклонился и поднял мобильный телефон. Современный, дорогой. Экран был темным.

– Чей это? – прошептал он. – Не их же…

Алена взяла телефон, осмотрела его.

– Странно. Положи в карман. Может, пригодится.

Именно Игорь, с его привычкой замечать детали, увидел первое нехорошее пятно. Неподалеку от входа, на сером линолеуме, было темное, подсохшее пятно. Он наклонился, потер пальцем.

– Земля? Или… грязь, – сказал он, не желая произносить вслух страшное слово. Но от пятна тянулась слабая, прерывистая полоса. Кто-то или что-то было протащено вглубь магазина, к двери в подсобку.

– Может, они ранены? – с надеждой в голосе сказал Леша. – Спрятались там?

Он сделал шаг к двери, но Алена резко схватила его за рукав.

– Стой. А если это не они? Мы не знаем, кто еще может быть здесь.

Вскоре они вышли из магазина, и их взгляды обратились к гаражному массиву напротив. Ряды ржавых, замшелых гаражей стояли молчаливо.

– Рома! Саша! – снова закричал Козырев, и его голос потонул в мертвой тишине.

Первый же гараж был открыт. Внутри – горы хлама. Но на земле, в пыли, Олег заметил четкий след – отпечаток подошвы. Современный кроссовок.

– Смотрите! Кто-то был здесь недавно!

Надежда, слабая и трепетная, вспыхнула в них. Они двинулись дальше, проверяя каждый открытый бокс. В одном из гаражей, том, что был заварен наглухо, Игорь заметил на ржавой двери свежую царапину, будто дверь недавно пытались открыть ломом.

– Эй! Там кто-то есть? – постучал он по металлу. В ответ – очередная тишина.

В следующем гараже их ждала странная находка. На стене копотью от костра или горелой спичкой было нарисовано большое, кривое перевернутое сердце. Рисунок был свежим.

– Что это? – спросил Олег. – Они что, тут в баловство играли?

Алена посмотрела на гараж с перевернутым сердцем. У них не было ответов, одни вопросы. Где ребята? Чьи это следы? Почему телефон лежал в магазине?

– Возвращаемся, – приняла решение Алена. – Мы ничего не нашли. Только… хуй знает что.

…….

Тем временем частный сектор встретил третью группу гробовой тишиной, нарушаемой лишь скрипом ветра в ставнях и шуршанием их собственных шагов по заросшим тропинкам. Шесть человек – Иван Шмидт, Матвей Елфимов, Артемий Голиков, Вера Серкова, Валя Романова и Ваня Осинцев – двигались цепью, держась на расстоянии друг от друга, как учил Иван.

– Никаких кучкования. Цель – каждый двор, каждый сарай. Кричим их имена, – проинструктировал он перед выходом.

– Рома-а-а! Саша-а-а! – голос Веры звучал тонко и беспомощно.

Дома стояли с заколоченными окнами, двери большинства были заперты или завалены изнутри. В одном из сараев Осинцев нашел ржавые грабли и старую, истлевшую одежду. В другом – пустые банки из-под тушенки, но все они были покрыты толстым слоем пыли.

Возле старого, сгнившего сруба колодца Матвей, самый внимательный из них, вдруг замер.

– Иван, смотри.

На влажной, рыхлой земле отпечатались четкие следы. Не одна пара, а несколько. Разные размеры. Следы вели от колодца вглубь частного сектора, по направлению к лесу.

– Они… они ушли туда? – прошептала Вера, с ужасом глядя на темную, сомкнувшуюся чащу. Лес казался живым и враждебным.

Шмидт не ответил. Он опустился на корточки, внимательно изучая грунт. Его взгляд стал жестким.

– Или их поволокли, – мрачно проговорил он. – Смотрите.

Он указал на широкую, неглубокую борозду, которая шла параллельно следам. Будто волокушу тащили. Парень провел пальцем по краю борозды – земля там была чуть влажнее, свежее.

– Это не вчера. Это сегодня.

В этот момент из глубины самого дальнего двора, за забором с облупившейся краской, донесся звук. Тихий, приглушенный. Все замерли, вжимаясь в тень ближайшего дома.

Звук повторился. Это был стон. Человеческий. Полный боли и отчаяния.

– Рома… – ахнула Валя, и сделала шаг вперед.

Армеец резко схватил ее за руку.

– Стой. Не его голос.

Стон раздался снова, ближе. Он шел из-за калитки того самого двора. Артемий Голиков побледнел как полотно, его пальцы нервно теребили полу разорванный аниме-принт на футболке.

– Может… может, нам помочь? – прошептал он.

– Это ловушка, – холодно констатировал Ваня Осинцев. Его деревенская сметка подсказывала худшее. – Классика. Раненая коза в загоне, а вокруг волки.

Но стоило ему это произнести, как из-за калитки послышался слабый, срывающийся голос:

– Помогите… ради бога… нога… придавило…

Голос был старческий, хриплый. Совсем не похож на голоса Ромы или Саши.

Шмидт сжал помповое ружье так, что костяшки побелели. Моральный долг кричал одно. Инстинкт выживания – другое.

– Никто никуда не идет, – приказал он. – Отходим. Медленно.

Но было поздно. Вера, самая добрая и впечатлительная, не выдержала. Ее желание помочь пересилило страх.

– Я не могу! Там человек! – выкрикнула она и рванула к калитке.

– Вера, нет! – крикнула ей вслед Валя.

Но Вера уже толкала скрипучую калитку. Она распахнулась. За ней был небольшой дворик, заваленный хламом. И в центре этого дворика, прислонившись к спиленному дереву, сидел пожилой мужчина в грязной телогрейке. Он держался за ногу, из-под его руки сочилась алая кровь. Его лицо было искажено болью.

– Девочка… спасибо… – простонал он, протягивая к ней руку.

Вера сделала шаг к нему. И в этот момент ее нога провалилась. Раздался оглушительный хруст – не кости, а сработавшего механизма. Из-под груды листьев перед ней с молниеносной скоростью взлетела тяжелая, острая колода – заточенные колья, скрепленные цепью. Она просвистела в сантиметре от ее лица, с силой врезалась в забор и замерла, раскачиваясь.

Это была не смертельная ловушка. Это была сигнальная. Предупреждение.

Из-за угла дома, из-за кучи кирпичей, вышли двое. Не старики. Молодые, крепкие парни в камуфляже. В руках у одного – длинный нож, у другого – заряженный обрез. Они смотрели на группу голодными, хищными глазами.

«Раненый старик» тут же вскочил на здоровую ногу, его лицо исказилось не болью, а злой усмешкой.

– Ну что, студентики? Гулять вышли? – он сплюнул под ноги. – А ну, кинь на землю ствол, красавчик, – это он уже говорил Ивану, глядя на его ружье.

Шмидт понял. Они попали в засаду. Это были не жертвы. Это были другие охотники. Игра только что стала намного сложнее.

…….

Где-то далеко, в подземном бункере.

Человек в белом халате смотрел на монитор, где маньяк заканчивал свою «работу» в цеху лесопилки.

– Прекрасно. Просто прекрасно. Истинный художник, – он с наслаждением сделал глоток кофе. – Но основная масса все еще слишком пассивна. Никакой драмы. Никакой борьбы за выживание. Сплошные поиски пропавших. Скучно.

Он повернулся к ассистенту.

– Вносим коррективы. Активируем протокол «Стимул». Пора подбросить хвороста в костер.

Ассистент кивнул и ввел команду. На одном из экранов карта «Приречья» мигнула, и целый сектор поселка вокруг ДК залился красным цветом.

Из репродуктора на площади раздался тот самый жизнерадостный голос:

«Внимание, участники! Для поддержания динамики игра объявляется первая неигровая зона! Вам дается двадцать пять минут, чтобы покинуть территорию, отмеченную на ваших картах. Красный сектор активирован!»

В этот же момент из глубины поселка, со стороны ж/д станции, донесся нарастающий, визгливый звук – кто-то запустил бензопилу. Охотник вышел на тропу войны.

Глава 9

Адреналин ударил в голову, как удар током. Тот самый животный рык, вырвавшийся из темноты лестничной клетки, парализовал их на мгновение – и этого хватило.

– НАЗАД! – закричал Султан, отшвыривая Артема Яричина от пролета.

Они бросились бежать по коридору, не разбирая направления. За спиной нарастал топот – тяжелый, быстрый, нечеловеческий. Скорость существа была пугающей.

– Дверь! Туда! – выдохнул Артем Агафонов, указывая на массивную дверь в конце коридора с табличкой «УЧИТЕЛЬСКАЯ».

Саша Паутов, бежавший последним, отчаянно рванул за собой ручку. Дверь была заперта.

– Блять! – его голос сорвался в панический визг.

Из темноты выскочило ОНО. Это было похоже на огромного, лысого пса, но лапы были слишком длинными, а морда – сплюснутой, почти человеческой, с рядами мелких, острых зубов. Красные глаза горели голодной злобой.

– Ломай! – заревел Султан, вкладывая всю силу в удар монтировкой по замку.

В этот момент тварь прыгнула. Не на них, а на Сашу, самого близкого. Яричин, не думая, оттолкнул друга в сторону. Коготь зверя, длинный и изогнутый, как бритва, чиркнул по его плечу, разрезая кожу и мышцы до кости. Артем вскрикнул от боли и шока.

Дверь с треском поддалась. Агафонов втащил истекающего кровью Яричина внутрь, Султан влетел следом. Саша, отползая от зверя, сделал последний отчаянный рывок к спасительному проему.

И в этот момент пол под ним провалился.

Прогнившие доски не выдержали. С оглушительным грохотом и облаком пыли Паутов рухнул вниз, на первый этаж. Его короткий крик оборвался глухим ударом.

– САНЯ! – закричал татарин, бросаясь к дыре.

Но тварь была уже у порога. Она ударилась о приоткрытую дверь, пытаясь просунуть внутрь морду. Слюна с кровавыми подтеками капала с ее клыков. Султан и Артем из последних сил уперлись в дверь и захлопнули ее, едва не прищемив лапу твари. Яричин задвинул на петли тяжелый железный засов.

Снаружи был отчетливо слышен вой. Что-то тяжелое с силой било в дерево, и дверь трещала по швам.

Шакиров в ужасе смотрел на дыру в полу. Внизу была темнота.

– Саня… – его голос дрожал. В ответ – тишина.

– Он… живой? – прошептал Агафонов, прислонившись к стене. Его лицо было серым.

– Не знаю. Блять, НЕ ЗНАЮ!

Они огляделись. Кабинет был обычным: шкафы, столы, стулья. На стене висела потрескавшаяся карта мира. Все было покрыто толстым слоем пыли. Артем Яричин сидел на полу, прислонившись к шкафу, и зажимал рану на плече. Кровь сочилась сквозь пальцы.

– Болит, сука… как будто кислотой плеснули…

Султан сорвал с себя относительно чистый лоскут от футболки и начал кое-как перевязывать рану. Руки его тряслись.

– Держись, братан. Держись.

Снаружи скрежет и рычание не утихали. Тварь не уходила. Она методично, с тупой злобой, долбилась в дверь.

– Чем будем отбиваться? – мрачно спросил второй Артем, более длинный, оглядывая комнату. – Стулья? Какие-то журналы? Монтировка у нас одна.

Татарин, закончив с перевязкой, подошел к окну. Оно было заколочено толстыми досками. Через щели пробивался тусклый свет.

– Мы на втором этаже. Даже если выберемся… прыжок калечащий.

Они были в ловушке. Отделены от друга. Ранены. А снизу, из-под пола, не доносилось ни звука. Эта тишина была хуже любого рыка.

Глава 10

Свист пули над головой заставил всех инстинктивно пригнуться. Из-за угла сарая вышли трое. Не призраки и не маньяки, а живые, грубые мужчины в грязной, потрепанной одежде. У одного в руках был старый, но грозного вида обрез. У второго – заточка, у третьего – дубинка с вбитым гвоздем.

– Ну что, студентики, погулять вышли? – сиплым голосом произнес тот, что с обрезом, явно главный. Его глаза, маленькие и хищные, скользнули по Вере и Вале. – А девчонки симпатичные… Скучно тут стало. Развлечете нас?

Вера ахнула и прижалась к Вале. Та обняла ее, пытаясь скрыть собственную дрожь.

– Отстаньте от них, – хрипло сказал Шмидт. Его тело напряглось, как у пружины. – У нас ничего нет.

– Как это нет? – ухмыльнулся второй зек, почесывая заточкой щетину. – Одежонка, обувка… Да ты сам, дружок, крепкий мужик, в хозяйстве сгодишься. А девки… для души.

– Выбрось ствол, солдатик, – приказал главный, направляя обрез на Ивана. – А то щелкну, и твои подружки останутся с нами по-хорошему.

Иван медлил. Его взгляд метнулся к Ване Осинцеву. Тот стоял, сжав кулаки, его глаза искали хоть что-то, что можно использовать как оружие.

– Я считаю до трех, – голос зека стал ледяным. – Раз…

В этот момент Осинцев, стоявший ближе к куче песка у забора, резко наклонился, зачерпнул полную горсть и с силой швырнул ее в лицо зеку с заточкой.

– ДВА, БЛЯДЬ! – взревел главный, отступая на шаг.

Но его спутник уже отпрянул с проклятьем, ослепленный песком. Этой секунды хватило Ивану. Он не стал бросать ружье – это было бы самоубийством. Вместо этого он сделал молниеносный выпад вперед и нанес мощный удар прикладом в челюсть зеку с заточкой. Раздался отвратительный хруст. Мужик с стоном рухнул на землю.

– Ах вы сволочи! – заорал главный и почти в упор выстрелил из обреза.

Выстрел оглушительно грохнул в тишине. Заряд дроби просвистел в сантиметрах от головы Ивана, выбив осколки из стены сарая за его спиной.

Пока все внимание было приковано к выстрелу, третий зек, с дубинкой, ринулся на самых беззащитных – на Матвея и Артемия. Голиков, заслонив собой Елфимова, поднял руки, но удар дубинки пришелся ему по голове. Раздался глухой, кошмарный звук. Артемий беззвучно сложился и рухнул на землю, как тряпичная кукла.

– АРТЕМ! – закричала Валя.

– Все, конец игры! – проревел главный, снова заряжая обрез. Он схватил за волосы Веру, приставил ей ствол к виску. Девушка замерла в немом ужасе, слезы ручьями текли по ее лицу. – Бросайте оружие, суки! Или красотке башку снесет!

Шмидт застыл. Его армейский опыт не готовил его к такому. Он мог бы рискнуть, но цена промаха – жизнь Веры. Его пальцы разжались. Помповое ружье с глухим стуком упало на землю. Осинцев, стиснув зубы до хруста, бросил свои грабли.

– Вяжи их, – бросил главный своему подручному. Тот, охая и держась за сломанную челюсть, полез в карман за веревкой.

– Ты… ты его убил? – прерывающимся голосом прошептала Валя, глядя на неподвижное тело Голикова.

– Хрен его знает, – буркнул зек, связывая Ивану руки за спиной. – А вам, милые, теперь с нами жить. Если, конечно, Система вас раньше не приберет.

Их повели через двор, вглубь частного сектора. Вера шла, почти не чувствуя ног, подталкиваемая стволом обреза. Валя пыталась поддерживать ее взглядом. Иван и Ваня шли молча, с горьким осознанием поражения. Они были в плену. А их товарищ, возможно, был мертв.

Глава 11

Рев бензопилы, донесшийся с центральной улицы, выл как предсмертный крик самого «Приречья». Но этот звук был лишь ужасным саундтреком к главному объявлению. Из репродуктора на площади прозвучал тот самый, ненавистно-бодрый голос:

«Внимание, участники! Первая неигровая зона активирована. Оставшиеся в красном секторе будут ликвидированы через двадцать пять минут. Удачи!»

В Доме культуры наступила тишина. Она длилась ровно три секунды. Потом ее разорвал душераздирающий вопль Сабрины.

– Нет! Нет! Я не пойду! Они убьют нас! – она схватилась за живот, ее лицо исказилось от ужаса и боли. – Ребенок…

Аня, ее подруга, пыталась обнять ее, но Карауш отталкивала ее, рыдая.

– Успокойся, дыши… мы все вместе…

– Вместе в могилу! – истерично крикнула она.

Тихон, бледный, но собранный, уже рылся в их скудных запасах.

– Паша, помоги! Воду, эти галеты… все, что есть, в сумку! Быстро!

Иванов, не слышавший объявления, но понявший все по лицам окружающих, кинулся помогать, его руки тряслись. Он судорожно запихивал в рюкзак банки с тушенкой, бутылки с водой.

Алина метнулась к окну, отодвинула занавеску. Улица была пуста, но красный светодиод на ее ошейнике пульсировал, как разъяренное сердце.

– Всем слушать меня! – ее голос, обычно такой легкомысленный, прозвучал с неожиданной сталью. – У нас двадцать пять минут. Паника – это блять смерть.

– Куда бежать? В лес? – спросила София, прижимая к груди сверток с найденной одеждой.

– В лес – самоубийство. Там темно, легко заблудиться. Бежим в частный сектор. Там должны быть другие. – Варя говорила быстро, пытаясь заглушить собственный страх логикой.

– Согласна, – кивнула Алина. – Частный сектор. Ближайшие дома. Готовность через три минуты. Тихон, Паша, вы готовите припасы. Аня, успокой Сабрину, она должна идти. Все берем то, что можем нести. Оставляем все лишнее.

Началась лихорадочная суета. Никита бесцельно метался по залу, бормоча себе под нос: «Так не должно быть… это ошибка…». София, всегда находчивая, сейчас стояла у сцены, бессильно опустив руки.

– Соня, шевелись! – крикнула ей Галина. – Помоги Тихону!

Три минуты показались вечностью. Сабрину удалось уговорить встать, но она шла, почти не опираясь на ноги, поддерживаемая Аней и Варей. Ее лицо было мокрым от слез, взгляд – отсутствующим.

– Все, пошли! – скомандовала Алина, распахивая заднюю дверь.

Они высыпались на улицу, как испуганные тараканы из-под включенного света. Воздух показался им ядовитым. Группа из восьми человек рванула в сторону частного сектора, подальше от залитого красным Дома Культуры.

Бежали, не оглядываясь, спотыкаясь о камни и колеи.

Паша, неся тяжелый рюкзак, отстал. Тихон схватил его за рукав и потащил за собой.

– Бросай сумку! – крикнул он.

– Не могу! Еда! – простонал Паша.

На полпути Сабрина споткнулась и упала на колени, снова разрыдавшись.

– Я не могу… больно…

– Должна! – почти закричала Аня, пытаясь поднять ее. – Вставай, ради ребенка!

В этой суматохе Никита, бежавший с краю, вдруг заметил, что из кармана его куртки выпала и покатилась под куст его заветная флешка с коллекцией аниме, которую, организаторы предпочли не забирать. Бездумным, автоматическим жестом он наклонился, чтобы поднять ее.

– Никита, что ты делаешь?! – закричала Селиванова, но было поздно.

Он наклонился, схватил флешку… и его нога соскользнула с кочки. Раздался неприятный, сухой хруст. Никита вскрикнул и схватился за лодыжку. Вывих или перелом. Он был обездвижен.

– Помогите мне! – завопил он, в панике глядя на удаляющиеся спины товарищей.

Алина обернулась. Выбор был ужасен: жертвовать всеми ради одного или жертвовать одним ради всех. Ее лицо исказилось от муки.

– Мы… мы не можем тащить его! – крикнула Варя, в ужасе глядя на Никиту. – Зона…!

– Тихон, Паша, возьмите его! – приказала Алина, голос ее сломался.

Но было уже поздно. Из-за угла ближайшего дома показалась фигура. Высокая, с хоккейной маской на голове и с бензопилой в руках. Новый Охотник. Он еще не видел их, но был опасно близко.

Варя, не говоря ни слова, рванула вперед, оставив Богдана на произвол судьбы. Остальные, охваченные животным страхом, побежали за ним.

Никита остался сидеть на земле, сжимая в одной руке флешку, а другой – поврежденную ногу. Он смотрел, как его друзья исчезают в переулках частного сектора, и понимал, что они его бросили. А рев бензопилы становился все ближе и отчетливее.

Их уход из ДК не был организованным отступлением. Это было паническое бегство, положившее конец последним иллюзиям о безопасности и взаимовыручке. «Приречье» окончательно стало джунглями, где каждый был сам за себя. А красный сектор неумолимо сжимался.

Глава 12

Запах машинного масла, древесной пыли и страха. Их последнее убежище – ранее исследованный гараж.