Мой личный ангел
Отрывки из дневника Тома Дикса:
…и снова я лежал на спине и недоумевал по поводу того, почему ещё жив. Ведь я падал очень быстро с абсолютно отвесной скалы, так как и лонжа, закреплённая на поясе сзади, и верёвка с правого бока, входящая в комплект альпиниста, порвались неожиданно и одновременно. Хотя пред моим подъёмом обслуживающий персонал всё проверил: я лично видел, как они прикрепляли совершенно новые элементы страховки к моему поясу. Может, это производственный брак? Так бывало, да. Но… чтобы порвалось сразу всё?! Что ж, и такое могло случиться. Если бы… Если бы этот случай был единственным и уникальным. Но нет. Практически на каждой съёмке со мной стало что-то случаться вот уже второй месяц подряд. Так и работу потерять недолго.
Режиссёр опять неодобрительно качал головой, а народ шептался и в кулуарах, и на площадке, думая, что я не слышал, о том, что меня прокляли. Твою ж налево! Но кто и за что? У меня много хороших приятелей: многих из них я знал с детства, некоторых – со времён училища для каскадёров, с другими познакомился здесь, на съёмках. Я ни с кем не ругался, девушек ни у кого не уводил, денег в долг не занимал. Просто приходил и спокойно делал свою работу, в которую влюбился ещё в далёком детстве.
…Моя мама обожала смотреть старые фильмы, и часто так получалось, что я садился с ней рядом и тоже погружался в мир комедий, детективов, боевиков. Однажды мы с ней смотрели фильм «Каскадёры»1 с Робертом Форстером в главной роли. На экране смелые люди совершали совершенно безумные трюки, типа прыжка с торца идущей на двух колёсах машины на полозья летящего над ним вертолёта; гибли из-за интриг и зависти, влюблялись в красивых женщин и выходили победителями из смертельных поединков с негодяями. Я смотрел, практически не дыша, а в голове зрела мысль, что именно этим я и хотел бы заниматься, став взрослым. Потом были фильмы «Трюкач»2 и «Чудовище»3, после которых я уже осознанно и обдуманно сообщил маме, что хочу стать каскадёром. Мама не стала меня отговаривать, но посоветовала побольше почитать об этой профессии и побеседовать со школьным психологом. И я зарылся в книги.
Вот что я узнал: «Каскадёр – увлекательная, но опасная профессия. Она подходит для смелых и азартных людей, готовых рисковать. Каскадёр профессионально исполняет опасные трюки в рекламе или кинофильме, заменяя главного или второстепенного актеров, делая технически сложные элементы вместо них. Чтобы зритель ничего не заметил, дублёр должен быть максимально похожим внешне. С этой же целью при выполнении трюка крупный план не снимают. Конечно, возможности технологического прогресса позволяют сегодня создавать любые спецэффекты. И всё же каскадер – это незаменимый специалист.
Каскадёры делятся на две категории: универсальные, которые выполняют задачи любой сложности: скачут на лошади, участвуют в автогонках, в тушении пожаров, в рукопашных боях, а также прыгают с высоты и ныряют на глубину и т.д.; и узкопрофильные, делающие трюки только одного типа и уровня сложности»4.
Конечно, я мечтал стать каскадёром-универсалом. Из беседы со школьным психологом выяснил, что учебных заведений для подготовки каскадёров очень мало, и принимали туда не всех и только после жёстких экзаменов. Поэтому чаще всего в эту профессию шли люди, которые уже имели узкопрофессиональные знания и навыки в сфере обычного и экстремального спорта или единоборств. Продолжительность учебного курса – два года. В училища принимали молодых людей, которым уже исполнилось восемнадцать лет. Там можно получить и дополнительные знания и навыки: в конном спорте, пиротехнике и фехтовании, – но за дополнительную плату, так как эти курсы факультативны. Также учащиеся получали возможность прослушать краткий курс о кинематографии, который необходим для повышения уровня компетентности будущего дублёра5.
Как я понял, работы предстояло много. Но я был упрям и упорен. До того, как поставил себе цель стать каскадёром, я уже занимался плаванием и восточными единоборствами. Теперь же в этот список добавились лёгкая атлетика и скалодром. Я тренировался с раннего утра до позднего вечера, это не считая обычную школу, в которой тоже надо было трудиться упорно, чтобы получить хороший аттестат. И я его получил, а спустя месяц, сдав вступительные экзамены лучше всех на потоке, был принят в училище моей мечты.
Два года пролетели незаметно, и, выпустившись с красным дипломом, я был приглашён на съемки детектива с элементами мистики. Моя работа, состоявшая из очень сложных, требующих предельных концентрации и осторожности трюков, понравилась и продюсеру фильма, и режиссёру. Меня хвалили и платили хорошие премиальные помимо основной зарплаты. Когда съёмки подошли к концу, я получил прекрасный отзыв в своё портфолио и тут же был приглашён поучаствовать в другом фильме. Так я и жил, и работал лет пять или шесть, раз в год получая три недели законного отпуска и проводя его в одиночестве, лазая по скалам, купаясь в ледяных горных быстрых реках и штурмуя их на байдарке. Лёжа же в палатке или у костра по вечерам, вымотанный физически до предела, я смотрел на звёздное небо и мечтал… о настоящей всепоглощающей любви, такой, которую видел в фильмах, хотя с горечью и осознавал, что в реальной жизни всё по-другому.
А потом вдруг начались эти странные несчастные случаи, так похожие на покушения. Но я гнал от себя не высказанные никому мысли, предпочитая вариться в собственном соку. Причём, сначала от недосмотра или намерения злого гения пострадали мои самые сложные трюки. Тут можно было объяснить режиссёру, что они сырые, неотработанные, неопробованные. И я их обязательно сделаю, но позже… И я действительно пересиливал себя и выполнял всё, что было запланировано, но не с первого раза, как раньше, а с… примерно двадцатого. Понятно, что уже ни о благодарностях, ни о премиях речь не заходила. Но я не жаловался, понимая, что хорошо, хоть жив остался. Потом неудачи коснулись моих самых простых трюков, которые я мог исполнить, едва проснувшись, с закрытыми глазами. Тут уж я испугался не на шутку. За спиной шептались, что я выгорел. Да, такое бывало, но… не в моём возрасте и не на тех фильмах, сценарий которых мне нравился, потому что задевал самые сокровенные, скрытые от других струны моей души.
И тогда появилась она… Девушка в бело-серебристых старинных одеждах, с длинными белыми волосами, забранными в высокий строгий пучок. Она просто однажды появилась и стояла и смотрела, как я исполняю трюки. Но… от неё исходили такие сильные поддерживающие меня мощь и аура, что невольно я сам начал верить, что всё получится. И получалось, чёрт возьми!
Я попытался осторожно поспрашивать у стаффа на площадке, мол, кто эта незнакомка в белом; но люди удивлённо оглядывались и спрашивали, мол, о ком это я. И я понял, что никто, кроме меня, не видел её.
А странности нарастали. Если «мой ангел» (так я прозвал девушку про себя) находилась на площадке, то всё шло просто прекрасно: мне покорялись трюки любой сложности. Если же она по каким-то причинам отсутствовала, то я падал, расшибался, обдирался, обжигался и т.д.
И вот сегодня я упал… но остался жив, потому что по какой-то неведомой причине меня отнесло не на острые камни, находившиеся прямо подо мной при подъёме, а в озеро, куда я и погрузился. Да, больно ударился о воду; да, промок и озяб, но… остался жив и не сломал себе ничего. Когда меня вытащили из воды и осмотрели, то режиссёр облегчённо выдохнул, мол, ну, парень, ты или родился в рубашке, или боги за тобой присматривают. В этот момент за его спиной мелькнуло серебристо-снежное пятно. Я поднял глаза и увидел девушку в белом. Она взволнованно дышала и впервые смотрела не просто на меня, а прямо мне в глаза.
Какая же она красивая…
***
Где-то на небесах…
– Муж мой, куда ты смотришь так пристально, и почему у тебя расстроенный вид? Что-то случилось, пока я отсутствовала, наводя порядок в своих владениях? – Богиня Любви ласково склонилась к супругу, Богу Войны, и поцеловала его в макушку.
– Да, случилось. На Тома Дикса опять покушались.
– Ну, я надеюсь, Ирен Вайт успела его спасти? Ведь именно за этим мы её и отправили на землю.
– Успела, но в самый последний момент. Линии вероятности с самого утра не предвещали сегодня ничего плохого. Я просматривал их три раза. И только после обеда показания изменились. Ирен Вайт спешила, как могла, но Том Дикс всё равно упал со скалы. Вымок и продрог. Вероятно, к ночи у него поднимется температура и начнётся насморк. Он проболеет недели две.