История Хулиганки

Глава. Чемодан

– Ты достал чемодан? – холодно спросила Хулиганка.

Пауль поставил кейс на стол, щёлкнул замками и распахнул крышку. Металл, пачки бумаг, оружие – всё блеснуло в тусклом свете. Он обернулся к Хулиганке, словно ожидая одобрения.

Но встретил её взгляд и чёрное дуло «Орла пустыни».

– Что?.. – успел выдохнуть он.

Выстрел разорвал воздух.

БААААХ!

Пуля пробила лоб, брызнула кровь. Пауль откинулся назад, чемодан соскользнул, и всё, что в нём было, рассыпалось по полу. Кровь стекала по лицу Хулиганки, но она даже не моргнула.

Крис застыла. Она не знала – кричать, бежать или падать на колени.

– Собери, – голос Хулиганки был ледяным.

Крис подчинилась. Пальцы дрожали, но она хватала всё подряд: оружие, бумаги, блестящие обломки. Кидала обратно в чемодан, не глядя. Хулиганка наблюдала, не отводя ствола.

– Всё, – прошептала Крис, закрывая крышку.

– Поднеси ближе.

Она шагнула. В тот момент металл упёрся ей в висок. Ствол был ещё тёплым, пахнул гарью.

– А Пауль?.. – спросила Крис, забыв про свою жизнь.

Хулиганка видела в её глазах преданность. Страх был, но глубже – готовность остаться. Она хотела убить Крис. Но палец не нажал. Злость требовала выхода, и Хулиганка выпустила весь магазин в мёртвое тело Пауля, пока стены не застонали от ударов.

Крис опустилась на колени, подняла руки, дрожала всем телом.

Щёлкнул затвор – новая обойма. В этот миг за дверью послышались шаги. Хулиганка даже не подумала – открыла огонь через дверь и стены. Грохот, треск, рой гильз. В глазах Крис они падали медленно, как в замедленной съёмке.

Тишина.

Хулиганка пнула дверь. В коридоре лежали тела. Она вернулась, опустилась рядом с чемоданом.

– Как тебя зовут?

– Крис…

– Крис, дай сигарету.

У неё не было. Тогда Крис вытащила пачку у мёртвого Пауля и протянула. Хулиганка закурила, вдохнула дым и выпустила его в лицо трупу.

– Что это было?.. – дрогнувшим голосом спросила Крис.

– Какая разница, – холодно ответила Хулиганка. – Беги в машину. Принеси бензин.

Крис вышла, и её крик эхом ударил в коридор.

– Они все мертвы!..

– Я знаю. Тащи бензин.

Она подчинилась. Вернулась с канистрой.

– А дальше? Кто они?..

Хулиганка молчала. Затащила тела в квартиру, приказала:

– Лей.

Крис опустошила канистру.

– Закрывай дверь.

Она потянулась к ручке, и в последний момент Хулиганка бросила бычок внутрь. Пламя рвануло сразу, проглотив стены, пол, мёртвые тела.

Они вышли. Сели в машину. Хулиганка завела мотор, нажала газ.

Машина рванула по хайвею, а за ними город полыхал, как огромный факел.

Хулиганка и Крис мчались по хайвею. Крис хотелось заснуть – всё, что произошло, сказывалось на нервной системе, но как только она закрыла глаза, Хулиганка продолжала курить и держать руль.

Вдруг на дороге показался силуэт. Хулиганке показалось знакомым. Она инстинктивно нажала на газ сильнее. Нет, это не показалось.

Резкий тормоз – Крис вздрогнула и открыла глаза. Хулиганка выскочила из машины, положила стволы на крышу, целясь. Силуэт приближался.

– Стой, где находишься! – крикнула Хулиганка.

Силуэт замер. Это была Багира. Она знала, что Хулиганка стреляет на дальние расстояния.

– Я иду медленно, – сказала Багира, залезая в сумочку.

В тот же момент раздался выстрел – предупредительный.

– Доставай… но медленно.

Багира достала из сумочки старое фото, где они были вместе. Хулиганка улыбнулась, повернув голову, но стволы не опустила. Крис сжалась в кресле, сердце стучало в ушах.

В памяти Хулиганки всплыли отрывки их совместных действий: как они вершили справедливость там, где система отказывалась работать. Но сейчас её взгляд был жестоким. Багира это видела.

– Не стреляй, – дрожащим голосом сказала Крис.

– Если хочешь, стреляй, – спокойно произнесла Багира.

– Что тебе нужно, Багира? – спросила Хулиганка.

Крис не слышала слов – уши были заложены от напряжения.

– Сколько можно убивать… – вышла вперёд Крис. – Если хочешь, убей меня, я больше так не могу.

Хулиганка убрала стволы.

– А ну, сели в машину.

Крис мгновенно села и потянула Багиру за собой. Багира присоединилась, и они поехали.

Хулиганка улыбнулась и скалилась.

– Есть хотите? – холодно сказала она.

Ночь. Троица подъехала к круглосуточной заправке с кафе. Свет фонарей отражался в мокром асфальте. Официантка подошла и приняла заказ. В углу за столиком сидел мужчина и бухал, не обращая внимания на остальных.

Багира посмотрела на Хулиганку и поняла без слов: нужна другая машина. И тут из темноты подъехала субару. Багира быстро вышла на улицу, прежде чем парни успели заметить её и зайти в кафе.

В этот момент подъехала полицейская машина. Двое копов вошли в кафе. Багира не растерялась – парней надо было заткнуть тряпками, чтобы они не закричали.

Один из копов пошёл в туалет. Крис последовала за ним, женщина-офицер была внутри. Другой достал ноут и заказал кофе. На экран ноутбука пришло фото Хулиганки.

Она заметила это мгновенно и рванула к копу. Лёгкий удар ногой – и тот рухнул на пол.

Из туалета вышла Крис. Женщина-коп увидела напарника, лежащего на полу, достала пистолет и направила его на Хулиганку. Хулиганка тоже подняла ствол.

Бармен у стойки уронил кружку. Она падала, словно время замедлилось, медленно, как перемотка всей его жизни. В глазах бармена вся его жизнь пролетала мгновенно – и в ту же секунду кружка разбилась о пол.

Крис закрывала копа, дрожа, и кричала:

– Не стреляй, Хулиганка!

– Она убьёт быстрее! – кричала Крис другому копу, пытаясь удержать её.

Напряжение росло, как ком, сдавливая воздух и лампочки над их головами. Хулиганка наблюдала за пальцем копа на спусковом крючке и знала: выстрелит быстрее, чем она успеет.

– Он живой, просто без сознания, – сказала Хулиганка, глядя на вырубленного копа. – Положи ствол, иначе ляжешь вместе с ним.

Коп подняла пистолет, колебалась, но бросила его на пол. Мужчина, который бухал, вылетел из кафе.

– Крис, к машине! – приказала Хулиганка.

Сама она потащила всех в туалет и пристегнула наручниками: официантку, бармена и двух копов. Рации оказались в мусорке.

Троица села в машину. Крис трясло, руки дрожали, сердце стучало бешено. Багира протянула ей воду, и та сделала глоток – вскоре глаза Крис тяжело прикрылись, и она уснула.

Хулиганка выжала педаль газа, машина рванула в ночь. Она ехала очень быстро, будто куда-то торопилась. Багира доверяла ей полностью. Хулиганка передала свои золотые стволы Багире, и та начала их перезаряжать, пока они мчались, оставляя за собой шлейф пыли и света фар.

Ночь поглощала их скорость, напряжение и ярость, а дорога уводила их туда, где они вершили собственную справедливость.

Ночь поглотила дорогу. Машина Хулиганки – субару, которую они забрали у кафе, – мчалась по пустому хайвею, оставляя за собой длинный шлейф света фар и пыль, разлетающуюся по бокам. Крис спала на заднем сиденье, её дыхание ровное, но тело ещё дрожало от ужаса и напряжения последних событий.

– Дай телефон, – резко сказала Хулиганка, не сводя глаз с дороги.

Багира протянула устройство. Хулиганка набирала номер по памяти, пальцы двигались уверенно, быстро, как будто на кону стояла не просто жизнь, а сама реальность. На том конце раздался знакомый голос – Аделия. Несколько минут разговора – и они снова продолжили путь, чувство тревоги не отпускало ни одну из девушек.

Вскоре на горизонте показался мотель, его неоновые вывески рябили в глазах. Хулиганка резко затормозила. Багира, держась за ключи от номера, быстро вышла, рассчитала сумму и вернулась с номером. Вместе они осторожно занесли спящую Крис в комнату и положили на кровать.

– Жди здесь, я скоро вернусь, – сказала Хулиганка. Её голос был спокоен, но в нём чувствовалась угроза и решимость одновременно.

Она выскочила на улицу и рванула по дороге на субару, чтобы подобрать Аделию. Та ждала её, не сводя глаз с дороги.

И тут – удар. Пьяный водитель влетел в бок её субару. Машина дернулась, металлический скрип шин срезал ночную тишину. Хулиганка мгновенно выскочила, разбив водителю нос, и достала золотые стволы «Орлов пустыни». Мгновенно поток машин остановился, люди в ужасе наблюдали за сценой.

Перед ними на дороге стоял «Додж». Водитель с испугу выскочил из машины и убежал, не оглядываясь. Сзади, за шумом аварий и скрипом шин, начиналась цепная реакция – столкновения, визг тормозов, огни аварийных сигналов мелькали как вспышки.

Хулиганка и Аделия сели в «Додж». Хулиганка нажала газ в пол, и машина рванула вперёд. На заднем сиденье лежали ящики с виски – алкоголь ещё один способ держать ситуацию под контролем, но это была лишь иллюзия покоя. Аделия, не удержавшись, взяла одну бутылку. Под ней она заметила пакет с белым порошком.

– Героин, – выдохнула она, глаза округлились от осознания опасности.

– Чё… – начала Хулиганка, но тут же оборвала себя. – Не время думать. Нужно отдохнуть и двигаться дальше.

Они понимали, что кроме полиции, их уже ищет и мафия. Каждая секунда была на вес золота, каждая ошибка могла стоить жизни. «Додж» мчался к мотелю, оставляя за собой шлейф дыма и пламени, дороги, на которых уже начинала сгущаться опасность.

Внутри машины тишина была напряжённой. Аделия сжимала бутылку в руках, а Хулиганка контролировала всё: скорость, трассу, возможные угрозы. Каждый взгляд, каждая секунда были подготовкой к тому, что ждёт их дальше.

Мотель постепенно приближался. Неоновые вывески, мерцающий свет, пустые улицы – всё это казалось временной остановкой в бесконечной гонке за выживанием. Но девушки знали: это лишь передышка. Завтра их будут искать сильнее, быстрее, и никто не даст передышки.

Хулиганка взглянула на Аделию. В её глазах была сталь и решимость.

– Мы дойдём до конца этой ночи живыми, – сказала она, больше себе, чем кому-то. И «Додж» остановился у мотеля, оставляя в темноте только шлейф фар и ночной пылевой ветер.

Хулиганка и Багира проснулись рано, когда первые лучи солнца только начинали пробиваться сквозь занавески мотеля. Они вышли на улицу и направились в небольшое кафе при мотеле, где уже пахло свежим кофе и тёплой выпечкой.

– Кофе и завтрак, – сказала Хулиганка, садясь за стол.

Багира кивнула, и они сделали заказ. Пока официантка готовила еду, Хулиганка начала обсуждать план, который она продумывала ещё вчера ночью. Багира слушала и вскоре встряхнула головой:

– Это безумие…

– А сможешь? – спокойно, почти вызывающе, спросила Хулиганка.

Багира сжала зубы и кивнула:

– Смогу.

Когда подали еду, они быстро поели, а затем взяли ещё несколько порций и кофе с собой – для Крис и Аделии. Вернувшись в номер, Хулиганка и Багира разбудили подруг и разложили еду на столе.

После завтрака девушки вышли к машине, чтобы покурить и ещё раз обсудить детали плана.

– Всё должно быть так, как я говорю, – сказала Хулиганка, сжимая сигарету.

Крис и Аделия, наконец, проснувшись, начали есть принесённое, и Хулиганка рассказала им всё: детали операции, риски, что может произойти. Девушки были в ужасе от того, что услышали, но Хулиганка оставалась спокойной и уверенной:

– Мы уйдём от всех так. Никто не догонит.

Они понимали, что впереди будет опасно, но план Хулиганки казался единственно возможным способом выжить и остаться свободными.

Крис, Багира и Аделия сели в машину, Хулиганка заняла привычное место за рулём. Она не говорила ни слова, только сжимала руль, глаза сверкали решимостью.

– Педаль в пол, – коротко бросила она, и «Додж» рванул вперёд.

Сразу за ними появились полицейские машины. Мигалки вспыхнули, сирены завыли. Но Хулиганка не собиралась тормозить. Шины визжали, сцепление с дорогой кричало о скорости, а турбина рычала, нагнетая мощь двигателя.

Аделия и Крис на заднем сиденье пытались пристегнуться, что-то говорили, но их голоса терялись в реве мотора. Багира включила рок погромче, и мощные гитарные риффы почти заглушили тревогу.

Машина летела, как ракета, к военной базе. Каждая секунда тянулась, как вечность, а скорость росла с каждой миллисекундой. Они подлетели к воротам без тормозов: «Додж» врезался, разносил барьеры, и одновременно военные открыли по ним огонь. Пули свистели, стучали по корпусу, отражались от металла. Полицейские стреляли тоже, но Хулиганка не сбавляла скорости – её взгляд был сосредоточен только на самолёте, который стоял на взлётной полосе, их цель.

– Почти… – выдохнула Аделия, сжимая боковую ручку.

– Не останавливайся! – крикнула Багира, держась за ремень безопасности.

«Додж» пронёс их через огонь и свист пуль, ворота разлетелись в клочья металла и дерева, и они мчались к самолёту, оставляя позади огонь, хаос и рев турбины. Каждое мгновение могло стать последним, но Хулиганка знала одно: тормозить сейчас значит умереть. Багиру высадили, и она мгновенно взяла ствол в руки, оценивая территорию. С точностью хищника быстро определила, где стоит заправленный самолёт.

– Есть, – коротко сказала она по рации.

Хулиганка рванула к вертушке, открыла боковое окно кабины и увидела, как с неё отсоединяют шланг для заправки – значит, она полностью готова к взлёту. «Бах! Бах! Бах!» – искры от ударов по асфальту взлетали вокруг, рассыпаясь огненными клочьями. Солдаты и военная полиция бросились врассыпную, стреляя и крича, но времени не было – надо было действовать мгновенно.

Багира уже разгонялась по полосе. Хулиганка забралась в вертолёт, Аделия и Крис присели сзади, а Хулиганка взяла штурвал в руки. Взлётная полоса мерцала и сверкает в сумерках. Багира уже поднималась в воздух, а Хулиганка шла по низине, держа курс на восток.

– Курс на восток, параллельно Луне, – сказала Хулиганка.

– По курсу идёшь, не скидай обороты, – ответила Багира.

Они летели, а по связи внезапно раздался приказ: генерал требовал немедленно сесть, иначе будут сбиты.

– Время нет, – сухо сказала Хулиганка. – Давим на газ!

Сигнал боевой тревоги прозвучал в эфире, и с баз взмыли в небо боевые пилоты. Турбины ревели, оставляя за собой огненные следы, которые давили грудь, а под крыльями вертолёта уже висели ракеты – впереди был бой.

– За тобой три самолёта! – предупредила Хулиганка Багиру.

– Ракета на хвосте! – ответила та. – Обманки включены, летят быстрее звёзд!

– Выход на цель взят, вектор удара ракеты… пуск! – продолжала Багира.

– Ракета по курсу! Вираж на уклон! – отчаянно кричала Багира, когда боевые пилоты пустили последнюю ракету и вынужденно уже возвращались на базу. Генералы орали по радио, приказывая поднять в небеса все экипажи.

Обманки у Багиры заканчивались, турбины ревели на максимуме. Хулиганка подняла вертолёт навстречу солнцу, выпустила все оставшиеся обманки и крикнула:

– Катапультируйся, Багира! Мы заберём тебя!

Багира прыгнула вниз на парашюте. Но тут сзади подлетели боевые пилоты – мыслям не было места, лишь адреналин и инстинкт.

В этот момент Крис сзади поднялась и тихо произнесла:

– Мара…

Хулиганка повернулась, но времени на разборки не было. Крис снова прошептала, голос дрожал, но был решителен:

– Я завершаю обряд. Страдать вам не мало. Добро пожаловать в ад… это только начало.

За бортом вертолёта температура упала до −200 градусов, но машина не сломалась сразу. Боевые пилоты начали падать, пуская последние ракеты. Небо заволок непроглядный туман, проливной дождь смешался с огнём позади. Последние ракеты устремились в бой, разрезая тьму, а мир вокруг превратился в хаос стихии и стали. Взрывная энергия, свет, рев турбин и вопли пилотов – всё слилось в один непрерывный поток войны и адреналина.

Вертолёт в итоге рухнул, летя на максимальной скорости. Хулиганка как могла тянула машину ближе к Багире. Та радовалась, что всё прошло и они живы, а Хулиганка не знала, как рассказать Багире, что произошло в вертушке, чтобы не услышала Крис.

Они вытащили носилки из вертолёта, положили туда Крис и пошли. Им предстояло пройти много километров в тишине, но они нашли заброшенную хижину, где и остановились.

Ночь была непроглядная, дождь барабанил по крыше заброшенной хижины, а ветер завывал, словно сам мир предупреждал о надвигающейся буре. Хулиганка проверяла оружие, пальцы дрожали от напряжения, но в глазах горел огонь.

– Багира, смотри, нам нужно двигаться на рассвете, – сказала она, и голос звучал как командный сигнал.

Багира кивнула, пряча лицо в тени, но в глазах читалась решимость. Крис спала, укрывшись одеялом, но её дыхание было тяжёлым – все ещё сказывался стресс последних минут.

Хулиганка вышла на крыльцо, вдохнула дождь и холод, и сердце стучало в такт реву турбин, который ещё эхом отдавался в голове. Она представила вертолёт, падение самолётов, взрывные искры и всё то, что им удалось пережить – и вдруг почувствовала, как кровь закипает от осознания того, что они выжили.

– Каждую секунду нужно использовать, – прошептала она сама себе. – Иначе нас догонят.

Она вернулась внутрь, присела рядом с Багирой и схватила карту. Пальцы бегали по ней, как по клавишам пианиста: каждый маршрут, каждый обходной путь, каждая точка эвакуации. Драйв, который они пережили в воздухе, лишь усиливал каждую мысль, каждое решение.

И пока дождь стучал по крыше и ночь сгущалась вокруг, Хулиганка строила план, в котором каждая ошибка стоила бы слишком дорого. Внутри было ощущение опасности, но и полного контроля одновременно – адреналин смешался с холодом, создавая в крови смесь страха и силы.

Ночь. Заброшенная хижина в горах. Ветер воет, будто хищник скребёт когтями по склонам. В камине потрескивает огонь, отблески пламени гуляют по стенам, превращая их в живые тени. Запах гари, крови и керосина въелся в одежду – будто сама смерть сидела рядом и курила.

Хулиганка на крыльце, сигарета тлеет в пальцах. Её взгляд уходит в пустоту ночи, но на самом деле она всё видит: каждое движение ветвей, каждый всполох молнии. Она молчит, дым уносит мысли прочь.

Внутри Багира колдует над куском военного шлема, приматывая провода из старого смартфона. Её пальцы быстры, уверены, глаза не отрываются от железа. Она знает – связь нужна. Без неё они слепы.

Крис лежит без сознания. Лицо в синяках, дыхание прерывистое, глаза подёрнуты пепельной пеленой. Она будто здесь, но и не здесь. Рядом с ней Аделия, с бутылкой виски, пустой наполовину. Она не пьёт для храбрости – пьёт, чтобы заглушить дрожь внутри.

Хулиганка (тихо, сквозь зубы, как приговор):

– Она не та, Крис… Не та. Это не взгляд человека. Это… мара.

Багира (не отрываясь от прибора, голос сухой, резкий):

– На нас метка. Кто-то запустил охоту. И это не только армия. Там что-то большее.

Аделия (шепчет, глядя на неподвижную Крис):

– Я видела, как её пальцы сжимались… будто когти. Она не чувствовала боли, когда я бинтовала её раны. А когда ты отвернулась… она шептала. Слова, которых я не понимаю.

Хулиганка бросает окурок в мокрую землю, искры мгновенно гаснут. Поднимает глаза к небу.

– Завтра выдвигаемся. Вниз, к шахтам. Там укроемся. А Крис… если что – действуй без вопросов.

Багира и Аделия переглянулись, но никто не ответил. Внутри – пустота, тяжесть и страх.

Ночь. Все спят. Камень холодный, стены дышат плесенью. Только Хулиганка сидит у камина, прикрыв глаза, но не позволяя себе провалиться в сон.

В темноте – движение. Крис. Она приоткрывает глаза. Не глаза – два холодных факела, сияющих серо-зелёным светом. Медленно поднимается, будто тень оживает.

Подходит к старому зеркалу, треснувшему от времени.

Смотрит.

И отражение… не её.

Вместо усталой девушки в зеркале – женщина с глазами пустоты и кровавыми символами на коже. Улыбка слишком широкая. Слишком чужая.

Крис – шёпотом, но голос не её:

– Это только начало.

Глубокая ночь. Туман. Холод. Хулиганка ведёт, Багира сзади прикрывает, Аделия тащит рюкзак с боезапасом и остатками медикаментов. Крис… исчезла. Навсегда? Чёрт его знает. Только следы в грязи, будто когти, и серая жижа на камнях.

Багира (шепчет):

– Это место как кишка ада. Мне не нравится, как оно дышит.

Аделия:

– Это не место. Это… как будто нас глотнули.

Хулиганка (впереди, поворачивается резко):

– Молчать. Слышите?

Из глубины шахты – шелест. Тихий, как дыхание мёртвого. Потом… щёлк. Щёлк. Щёлк.

Аделия (дрожит):

– Это… когти?

Багира (вынимая нож):

– Или зубы. Они идут ниже. По старым рельсам. Камни под ногами шевелятся, как будто кто-то изнутри стены дышит. Влажность. Вонь. И снова щёлк. Теперь ближе.

Хулиганка (резко):

– Фонари вниз. Свет не поможет, он их злит.

В этот момент раздаётся вопль. Как будто тысячи глоток в унисон. Камни начинают дрожать.

Аделия орёт:

– ЧТО ЭТО БЛЯДЬ?!

Багира (прижимает её к стене):

– Это не "что", это она. Мара. Она…

Старый шахтный лифт скрипит, как будто его скелет вот-вот разлетится.

Темно. Тишина давит в уши. Под ногами – вибрация, будто что-то проснулось под землёй.

Хулиганка стоит ровно, стволы в руках, пальцы на спусковых. Багира рядом, тихо точит нож. Аделия дрожит, смотрит в пол.

Аделия (едва слышно):

– Мы уже… не выберемся, да?

Хулиганка (безэмоционально):

– Нет. Только вперёд.

Лифт резко дёргается. Гаснет свет. И вот – они внизу.

Двери лифта с лязгом открываются… и там начинается ад.

Зал, выдолбленный в камне. Круглая арена, стены усеяны странными знаками, написанными кровью.

По центру – алтарь, окружённый телами, которые дышат… но не живые.

На алтаре – Крис. Живая. Прикованная.

Но глаза… глаза уже не её.

Багира:

– Это не Крис… Это Мара в ней.

Крис-Мара открывает рот. Голос скрежещет, как гвоздь по стеклу:

– Добро пожаловать домой. Вы же знали, что всё кончится здесь.

Хулиганка направляет ствол:

– Только не для нас.

Крис-Мара (усмехаясь):

– Ты уже…

Пол под ногами начинает пульсировать, как живой. Тени на стенах оживают. Голоса шепчут.

Аделия (в панике):

– Мы умрём. Мы уже умерли, да?

Хулиганка:

– Нет. Я ещё не нажала спуск.

В этот момент Багира кидает гранату прямо в алтарь. БАААХ! Осколки летят, тела вспыхивают.

Это стонала Мара. Её корёжит, голос пронзает воздух:

– НЕ СПАСЁТЕ! Я В КРОВИ ВАШЕЙ! В ПАМЯТИ!

Пол проваливается. Они падают вниз – прямо в чёрную жижу, вязкую, как нефть. Туши. Обломки. Но они живы.

Хулиганка выныривает, сжимает в кулаке детонатор:

– Багира, заложи С4 на несущую. Это место должно сдохнуть.

Багира (кашляет, покрыта чернотой):

– На раз, два, три?

Хулиганка:

– На “Adios, сука”.

Время идёт. Взрывы начинают рваться в глубине. Стены трещат. Камни валятся. Всё рушится. БАХ!

Аделия кричит:

– А Крис?! Мы же её не забрали!

Хулиганка (жёстко):

– Это больше не Крис.

Последний рывок. Они добегают до старой вентиляционной шахты, выстреливают крюк, ползут вверх сквозь пыль, камни и стоны.

Прошло трое суток.

Они идут по выжженной земле. Сначала был лес, теперь – пепел. Следов не видно. Только обугленные деревья, молчание птиц и тонкий вой ветра, будто кто-то шепчет имя Крис.

Багира тащит рюкзак, из которого торчат обломки приёмника.

– Поймали частоту. Где-то рядом… сигнал.

– Какой сигнал? – хрипит Хулиганка, протирая залитый пылью прицел.

– Такой… будто сердце бьётся – но не в теле. В эфире.

Они доходят до старой военной базы. Всё в зарослях. Проводка вырвана. Но генератор ещё тёплый.

Аделия, шёпотом:

– Это её логово?

Внезапно – короткая вспышка сигнала на приёмнике. На экране – размытое лицо Крис. Искажённый голос, хриплый, но узнаваемый:

Крис:

– Не ищите меня… она спит внутри, но скоро проснётся… вы не готовы…

Из глубины ангара – грохот. Кто-то включает сирену. Бункер оживает. Лампочки мигают.

Появляется он – прототип Мары. Высокий, в форме пилота времён старой войны. Лицо размыто, руки – смесь механики и плоти.

Прототип (металлический голос):

– Вернитесь, пока не поздно. Она в каждом из вас. В каждом сне.

Багира выхватывает нож, бросается вперёд. Взмах. Искры. Крик.

Хулиганка:

– Нет, стой! Это приманка!

Поздно. Багира валяется на полу, судороги. На шее – печать. Та же, что была на алтаре. Она взята.

Аделия рыдает:

– Ты обещала её защитить!!

Хулиганка (глухо):

– Я обещала закончить это.

Ночь. Они сидят в ангаре. Багира спит, но дёргается. На её коже – узоры. Мара передаётся.

Аделия шепчет:

– Она скоро прорвётся… и если прорвётся в Багиру – мы не сможем…

Хулиганка (жёстко):

– Тогда я её остановлю. Даже если это значит убить Багиру.

Гробовая тишина. И вдруг – крик. В небе – звёзды начинают двигаться. Это не звёзды. Это… летит. ТРЕУГОЛЬНИК. Чернеющий, как дыра в небе.

Голос из него (Мара):

– Вы сами открыли дверь. Теперь я – в воздухе. В ветре. В вашем пульсе.

С неба сыпятся чёрные капсулы. Из них – Они.

Солдаты с пустыми лицами. Безмолвные. Подчинённые ей.

Хулиганка срывает чеку с гранаты, бросает в первую волну:

– Добро пожаловать в последний бой.

Пыль. Кровь. Электричество в воздухе. И голос… он теперь в голове. Шепчет каждому:

«Ты не выберешься. Это не база. Это – пасть. И ты в ней.»

Хулиганка бросает взгляд на Багиру.

Та дрожит, у неё глаза полны слёз, но взгляд пустой.

Аделия держит автомат обеими руками – дрожит, но не от страха. От ярости.

Крис… уже не Крис. Она лежит, связанная, но спит неспокойно – губы двигаются, как будто молится на другом языке.

ОНИ ПРИШЛИ.

Первая волна – бесшумные, в чёрном, с лицами как у мертвецов. У них нет оружия. Они просто идут. Поглощают. Стирают.

Хулиганка (сквозь зубы):

– Если они дойдут до входа – все исчезнем. Даже память.

Багира кивает.

– Я отвлеку. Ты – за ней.

Аделия:

– Нет. Мы делаем это вместе. Вчетвером. Или не выживет никто.

ЧАС ВТОРОЙ.

Они бегут по подземному коридору. За спиной – взрывы. Спереди – тихое пение. Женский голос, будто мать поёт колыбельную, но слова – чужие. И воздух густеет.

Крис просыпается. Глаза полностью чёрные. Она шепчет:

– Она почти вышла… Я не держу…

Хулиганка ставит ствол к её голове.

– Ты держи, или я отпущу. Поняла?

Крис улыбается, шепчет:

– Я… не Крис.

Хулиганка:

– Тем более.

Она вырубает Крис прикладом. Аделия хватается за сердце – слышит то же пение, но у неё кровь идёт из носа.

Багира:

– Тут алтарь. Центр. Вырвем – может, сдохнет.

ЧАС ТРЕТИЙ.

Они добираются до зала. Там – СЕРДЦЕ. Оно бьётся в капсуле, из которой тянутся кабели в стены. Это она. МАРА. Внутри органа – лицо Крис. И Багиры. И Хулиганки. И всех.

Хулиганка медленно приближается.

– Так вот ты где, сучка…

Сердце замирает. А потом из него вырывается крик – не ушей, а мозга. Волна. Багира падает. Аделия кричит. Крис открывает глаза и рвёт верёвки.

Крис-Мара:

– Спасибо… вы сами привели меня домой.

Хулиганка достаёт последний заряд С4. Смотрит на всех.

– Назад. Если что – скажите, что мы пытались.

Багира:

– Даже не думай. Вместе до конца.

Они выставляют оружие, целятся в сердце. Мара смеётся. Сердце пульсирует. В зале становится темно, как в гробу.

И тут… ПУЛЯ.

Одна. Прямая. В центр. Не Хулиганка. Аделия.

БАААААХ!

Сердце взрывается. Волна света. Крики. Ничего не видно.

ЧАС ПОСЛЕДНИЙ.

Они очнулись в поле. Утро. Тепло.

Крис жива. Без следов Мары.

Багира – хромает, но улыбается.

Аделия сидит, уставившись в небо.

Хулиганка закуривает.

– Это конец?

Аделия:

– Нет. Это… отсрочка.

Хулиганка:

– Тогда… пока есть время – живём.

Тихо. Где-то вдали, в горах… снова слышно пение.

«Пепел вместо сердца»

Когда-то у неё было имя. Мягкое, как мамины руки. Детство – маленькая кухня, кот, и отец, который вечно не возвращался вовремя.

А потом он однажды вернулся не один – и началась первая стрельба в её жизни. Стены тогда были в обоях. Потом – в крови.

Мать долго не дожила. Говорят, у неё просто сломалось лицо, когда узнала, что за долги отдали не деньги, а дочь.

Хулиганка научилась бегать, драться и скрываться до первой крови, до первой измены, до первого предательства.

Девочка умерла в 15. Вместо неё родилась та самая Хулиганка – с пистолетом в одной руке и спичкой в другой.

Она пыталась быть хорошей. Серьёзно. Даже когда тренировалась в армии под фальшивым именем. Даже когда спасала людей, которых потом сам же командир продавал в рабство. Она не выстрелила, когда надо было.

А потом она выстрелила. В него. Дважды.

И понеслась.

Мафия пыталась её купить. Полиция – остановить. Спецслужбы – завербовать. Никто не понял, что ей просто больше ничего не нужно.

Всё, что было, сгорело. Её сердце теперь из обгоревшего титана, чувства – в архиве под грифом «утрачено».

Но у неё есть правило:

– если лгать – то себе; если мстить – то насмерть; если жить – то так, чтоб оглядывались.

Она не бандит. Не герой. Она – функция хаоса в мире, где все играют в порядочность.

И пусть мир горит —

Хулиганка в огне дышит глубже.

Когда-то, задолго до городов, дорог и фастфуда, когда тьма ещё шептала на ухо звёздам, в глубинах мира родились две богини: Аделия – из слёз, что падали с глаз Великой Тканицы, и Мара – из её гнева.

Они держали равновесие: одна лечила, другая карала. Они были сестрами, отражением всего, что может быть в женщине – свет и буря. Люди молились им, приносили дары, строили храмы. Богини принимали и правили как надо.

До одного дня.

Из пепла сгоревшего храма вылезла она. Без имени, без лица, без молитв – просто голая злоба с глазами цвета свежего асфальта.

Сначала её называли «тьмой». Потом – «чумой». Потом – просто Хулиганкой. А потом уже перестали называть вовсе, потому что языки отваливались.

Она не поклонялась, не кланялась, не уважала никого. Когда жрецы пытались изгнать её – она забивала их кадилом. Когда Мара наслала на неё ночной кошмар – она проснулась, записала его, продала как сериал, а потом пришла и вышибла челюсть самой Мара. И та – впервые за тысячелетия – отшатнулась.

Аделия сначала думала, что может её обернуть к свету, но однажды увидела, как Хулиганка выкуривает сигарету, сидя на груди мёртвого архангела, и поняла – это не лечится.

С тех пор богини следили. Не вмешивались. До последнего.

Но Мару затянуло. Она увидела в Крис шанс. Слишком человеческий сосуд, слишком трещащий разум. Мару прорвалась, хотела взять контроль, вызвать кару, устроить свой апокалипсис.

И вот тогда Аделия сделала невозможное.

Она вырубила Мару огнетушителем. Не магией. Не светом. А просто – по хребтине железом. Потому что если Хулиганка сорвётся, если она увидит богиню внутри подруги – она не пожалеет ни небо, ни ад. А Хулиганка уже смотрела. Целилась. Палец почти на спуске.

Аделия знала: одна Мара – это угроза. Но Хулиганка в ярости – это чёртова зачистка реальности.

Теперь они вместе. Богини, ведьмы, подруги. И одна – чума на все миры.

Только один вопрос не даёт покоя: кем была Хулиганка до всего?

И – кто, чёрт побери, её пустил?

Когда появляется Хулиганка – значит, кто-то уже перегорел изнутри. Души горят тихо, как тлеющие провода под штукатуркой, и только она знает, где ударит пожар.

Не спасительница – инкассатор последнего шанса. Берёт оружие только когда весь остальной мир держит её на прицеле.

Но некоторые хотели большего.

Диего – низкопробный подонок, у которого в голове не было идей, только ценники. Он знал, что чемодан Хулиганки стоит бешеных денег, и был готов на всё, кроме одного – понять, зачем он ей нужен.

Он не один. Его напарником стал Ван Хельсинг. Да, тот самый. Уставший, параноидальный охотник, который когда-то ловил ведьм, а теперь пытается заработать на тех, кого не осилил.

В наушниках Диего вдруг зашипел голос Ван Хельсинга:

– Программа ближнего боя загружается.

– Что за…? – дернулся Диего.

– Боевое слаживание, – сухо добавил Ван Хельсинг. – Разум один – оружие любое.

Они подошли к дому. Дом Хулиганки. Серый, как заброшенная психушка, в которой стены сами себя лечат.

Она стояла с Катюшей, разговаривала резко.

– Мы договорились?! Или мне перейти к…

В этот момент Диего выстрелил словом, наставив ствол:

– Стоять, сучки!

Катюша повелась. Тянет пистолет.

Хулиганка даже не оглянулась – разобрала оружие Катюши в воздухе, как лего. Бросила детали под ноги. Повернулась к ним. Шла медленно. Без оружия.

Ван Хельсинг вдруг закашлялся. Он не понимал, почему душит воздух.

Диего заорал, пытаясь надавить словом, но не договорил.

Потому что позади – щелчок.

Он обернулся. Стояла Санса.

Санса – не имя. Это диагноз. Это погоняло среди тех, кто выжил рядом с ней. Она могла быть частью программы зачистки, могла быть бывшей богиней с амнезией, могла быть просто ошибкой системы.

Но пистолет в её руках всегда настоящий. У неё медальон. Такой же, как у Хулиганки. Они не родные, но что-то сильнее крови связывает этих двоих.

А чемодан? Он лежал в тени. Закрытый. Судьба не в золоте, не в оружии и не в тайне. Судьба – в том, кто дожил до финала сцены.

А сегодня – это снова Хулиганка.

Когда у воды нет вкуса, а у дружбы – алиби, Хулиганка знала САНСУ. Не по имени – по взгляду. Только САНСА видела, что происходит до и после убийства. И видела не глазами – внутренним сканером, который даже у копов не ставят.

Когда-то САНСА была детективом. Думала, что мир можно расшифровать по уставу и закону. До того дня. Женщина, ванна, вода – и смерть от обезвоживания.

Судмедэкспертиза ломалась. Лаборатория сдавала тесты на психоз, потому что результаты не сходились с логикой: в воде утонуть – можно. Но в ней умереть от обезвоживания?

Хулиганка была на месте. Стояла, как будто не сделала ничего. Или как будто сделала всё правильно.

САНСА тогда ещё верила в протокол, но подспудно чувствовала – это не человек. Это узел энергии, замотанный в кожу и адреналин.

Они остались наедине. И если бы у САНСЫ не было отчаянного желания выжить – она бы не пошла на это. Секс – не соблазн, а защита.

И Хулиганка остановилась. Не потому что не могла убить. А потому что захотела попробовать быть человеком.

После этого они дружили. Долго. Странно. Сумеречно. САНСА убирала следы, которые даже не требовали уборки. Смерти были чистыми, без свидетелей, без жалоб. Только время знало правду. А время – не свидетель.

Теперь, в настоящем, перед домом снова встретились глаза, в которых не было доверия, но было понимание.

– Здравствуй, САНСА.

– Привет, Хулиганка.

Улыбнулись. Как те, кто знает, что всё, что начинается с улыбки – кончится выстрелом или кровью.

Они зашли в дом. За дверью остались Диего с подгибающимися коленями и Ван Хельсинг, который впервые в жизни пожалел, что его имя знают другие.

Дом встретил их тишиной. Не уютной – напряжённой, как если бы стены знали, кого впустили, и уже обдумывали: кого придётся оставить.

Хулиганка села у окна, не глядя ни на САНСУ, ни на Диего, ни на Ван Хельсинга. Чемодан стоял посреди комнаты – как будто он тут главный.

САНСА достала сигарету, не закуривая – просто крутила в пальцах. Она видела, как Хулиганка смотрела на чемодан. Не с жадностью. С осторожностью. Как на бывшего любовника, который знает слишком много.

– Ты не говорила, что он… живой, – тихо произнесла САНСА.

Хулиганка молчала.

Чемодан зашипел. Да, именно зашипел – будто змея внутри кожи. Диего нервно перешёл на другую сторону комнаты.

Ван Хельсинг вытянул из рукава маленький серебряный крест и прижал к лбу. Ноль эффекта.

– Что внутри? – спросил Диего.

– Время, – бросила САНСА. – Его расплавленная форма.

Хулиганка встала.

– Он открылся однажды. Показал мне моё прошлое. Всё, что я забыла. Всё, что мне стерли.

Ван Хельсинг хмыкнул:

– Это не твоя память. Это архив боли. У каждого он разный. Тебе достался… директорский доступ.

Внезапно чемодан задергался.

– НЕ ОТКРЫВАЙ ЕГО! – закричала САНСА.

Но было поздно. Чемодан откинул крышку сам.

Изнутри вырвался свет – не ослепляющий, а вспоминающий. Комната наполнилась запахом крови, раскалённого металла и… сирени.

Перед ними, в воздухе, как на голограмме, появилась девочка. В белом платье, с окровавленными руками.

– Это ты? – прошептала САНСА.

– Это я, – кивнула Хулиганка. – До того как. До боли. До крика.

Девочка прошла сквозь Хулиганку. Та не дрогнула. Только кулаки сжались.

А потом в чемодане зазвучал голос. Мужской. Сломанный. Как будто рваный из глубины колодца.

– Найдена цель. Уровень риска: Бог. Обнуление личности начато.

– Они её перезапускали, – прошептала САНСА.

– Они её собрали из кусков, – добавил Ван Хельсинг. – И теперь она сама ищет, где конец и где начало.

Диего рухнул на пол. Из его уха текла кровь.

– Я слышу… голоса, – прохрипел он. – Они говорят, что чемодан… это не предмет. Это… он.

Температура в комнате резко упала. Окна покрылись инеем.

САНСА метнулась к двери – заперта. Чемодан медленно начал втягивать в себя свет.

– Хулиганка! Он открывает временную воронку!

– Я знаю, – сказала она. – Я готова.

Ван Хельсинг рванулся, но его заморозило на месте. САНСА пыталась выбить окно.

А Хулиганка шагнула к чемодану, как к палачу, который всё-таки заслужил шанс говорить.

И только тогда, когда всё вокруг начало рушиться – появилась Аделия.

С чёрными глазами, без зрачков, и голосом, в котором говорили сразу сто женщин.

– Прекрати это.

– Поздно, – сказала Хулиганка. – Ты сама запустила процесс. Я – его финал.

САНСА закричала. Чемодан замкнул контур. Все исчезли.

Хулиганка стояла в коридоре старого дома. Стены дышали плесенью и старыми криками. Где-то за потолком пульсировала реальность, которую она когда-то знала. Но не помнила. И это бесило. Потому что внутри неё была дыра – как будто из неё вырвали часть… важную.

Санса рылась в документах – судмедэкспертизы, архивы, засекреченные материалы. Всё сводилось к одному: в 2011-м году Хулиганка исчезла с радаров на шесть месяцев. Никто не знал, где. Никто, кроме одной.

– Ты хочешь знать, что тебе стерли, – прошептала Леди Чёрная Смерть, выходя из тени. На ней было чёрное боевое платье, будто сшитое из проклятий.

– Я пришла не воевать. А напомнить.

Из чемодана, пульсирующего словно живой, вырвался свет. Но не яркий. Это был больной свет, тот, что обнажает не внешность – а суть. Внутри чемодана лежала… детская обувь. Крошечные ботиночки. И записка, дрожащим почерком:

«Она бежала. Я пыталась спасти. Но они пришли за ней, не за мной».

– Девочка в белом? – выдохнула Санса.

– Это была она, – Леди Чёрная Смерть посмотрела прямо на Хулиганку. – Она – ты. До стирания.

И тогда мир начал вспоминать.

Девочка в белом была не человеком. Она была сосудом, из которого вытянули силу. Для эксперимента. Для оружия. Для контроля.

Проект назывался: “Lamia: перезапуск богини”. И те, кто курировал проект – теперь мертвы. Все. Кроме одного.

Хулиганка схватилась за виски. Кровь пошла из носа. Свет в комнате мигал.

– Кто стёр мне это? – спросила она, будто хрипела вулкан.

Леди Чёрная Смерть медленно улыбнулась.

– Кто-то, кого ты защищала. Твой отец.

Гром ударил в окно. Чемодан захлопнулся сам. А в отражении стекла мелькнула та самая девочка. И сказала:

– Я не умерла. Я просто ушла. В тебя.

Тишина повисла, как петля. Санса прикрыла лицо ладонью – не от страха, а от осознания, в какую жопу они вляпались.

Леди Чёрная Смерть стояла неподвижно, будто её костюм из проклятий впитывал эмоции других и перерабатывал их в расчёт.

Хулиганка подняла голову. Взгляд стеклянный, но дыхание уже не человеческое. Из глубин её позвоночника, как по сломанной лестнице, поднималась старая сущность – та, которую девочка в белом когда-то спрятала под кожу. Богиня? Демон? Ответ был неважен. Это было оружие, которое выжило.

– Он стёр мне память, – сказала Хулиганка. – Потому что я видела, как они ломали мир. Я должна была молчать. Но я выжила.

Санса дрожала. Не от страха, а от холода. Воздух вокруг Хулиганки становился минусовым, кожа покрылась инеем.

– Кто «они»? – спросила она.

– Старый комитет. Из Кедрового квартала. Люди, которые торговали душами, не оружием. Они держали Ламию в подвале, пока она не сбежала.

Леди Чёрная Смерть качнула головой.

– Ты не сбежала. Ты взорвала подвал. Триста мёртвых. Один чемодан. И один контракт: стереть себя.

И вот теперь – она здесь. Сансой. Смертью. Чемоданом. И правдой, которую нельзя было развернуть назад.

Из кармана Леди Чёрная Смерть достала жетон. Военный. На нём было имя: Валентина Гримм.

– Моё настоящее имя. Я была рядом, когда тебя калибровали, как оружие. А теперь я – расплата.

В этот момент на горизонте загудел гул двигателей. Пилоты. Те самые, которых Хулиганка уже видела в небе. Их вели не генералы. Их вёл тот, кто знал правду про Девочку в белом. Тот, кто остался жив.

Хулиганка подошла к стене, положила ладонь, и старая штукатурка начала шелушиться, обнажая надпись:

«03:14. Станция "Мара". Проект Дублирование. Уничтожить носителя».

– Они всё ещё думают, что меня можно уничтожить, – тихо сказала она. – Пусть приходят.

САНСА видела больше всего, читала архивные документы под грифом "совершенно секретно". Она хотела доказать, что Хулиганка убивает, но пропуск ей не позволял. Хулиганка помогла с доступом, поэтому она и не трогала САНСУ.

САНСА дошла до 1504 года. Поверить не могла, но документы показывали другое. Она долго решала, как и что делать. После годовалых исканий она поняла то, что подсказывала ей Леди Чёрная Смерть: Хулиганка – человек и не человек одновременно.

САНСА решила помогать Хулиганке.

Глава: Станция «Мара»

Сцена 1: Прибытие

Полузатопленная, изрешечённая ржавчиной станция «Мара» стояла, как опухоль на теле пустыни. Официально она не существовала. Ни в спутниковых снимках, ни в реестрах, ни в военных картах. Только в одном месте её название дрожало от электричества – в глазах Хулиганки, как фантомная боль. Туда вели только воспоминания, которые не принадлежали ей.

Она, Санса и Леди Чёрная Смерть вышли из разбитого фургона, бронированного, как банковское хранилище. Ветер гнал горячий песок, как змею, шипящую между ними. Хулиганка держала чемодан. Санса – старую армейскую рацию. Леди Чёрная Смерть – гвоздь длиной с ладонь, закрученный в петлю из чёрного металла. Артефакт? Символ? Смерть не комментировала.

Станция дышала. Её вентиляционные шахты работали, хотя никто не должен был быть внутри.

– Уцелевшие кураторы, – процедила Санса. – Обрезки системы.

– Нет, – ответила Хулиганка. – Они не уцелели. Они – те, кто стер меня. И они сделали это больше одного раза.

Внутри было темно, как в утробе. Коридоры вились, как кишки. Камеры работали, но передавали только чёрно-белое. Они писали не изображение, а мысли.

На первом этаже их встретил голос. Механический. И всё же знакомый.

– Субъект 019, возвращение зафиксировано.

– Протокол «РАСПОЗНАНИЕ» активирован.

– Активировать резервную личность?

Санса напряглась.

– У неё их несколько? – прошептала она.

– Девять, – отозвалась Леди Смерть. – Восемь уже мертвы. Девятая – это она. Но есть нулевая.

Тут чемодан дрогнул. Открылся. Медленно. Как будто нечто внутри решило, что пришло время.

Сцена 2: Девочка в белом

Изнутри выскользнула тонкая девичья рука – бледная, почти прозрачная. За ней – девочка в белом, та самая, которую все видели, но не могли запомнить. Она подняла глаза на Хулиганку.

– Ты ведь помнишь меня теперь, да?

– …Ты была мной до калибровки. До смерти.

– Я была твоей памятью, – сказала девочка. – Меня стерли, чтобы ты могла убивать без сожалений.

Санса опустила голову. Леди Чёрная Смерть подошла ближе.

– Хулиганка, девочка – это ты. Но и не ты. Она – то, что тебе придётся убить, чтобы завершить цикл.

Станция дрожала. Под ней просыпалось что-то большее. Проект Дублирование не был о солдатах. Он был о боге, который не может умереть, пока сам себя не разрушит.

А где-то внизу, под всеми этажами, кураторы ждали. Не старики. Не учёные. А люди без лиц – те, кто выжил после краха программы, и теперь жаждали вернуть контроль.

Хулиганка шагнула в темноту, девочка в белом, запираясь изнутри.

– Если я умру, – сказала Хулиганка, – пусть хотя бы одна из нас не будет оружием.

Сцена 3: Ад под станцией

Под станцией «Мара» начинался настоящий ад. Лестницы, ведущие в никуда. Зеркальные коридоры, в которых отражения двигались с запозданием. Металлические двери, которые дышали. Воздух становился вязким, будто Хулиганка входила не в помещение, а в чужую память.

Они спустились на уровень "Δ0". Санса молчала – её лицо становилось всё бледнее. Леди Чёрная Смерть шла позади, будто чувствовала, что сцена уже написана, а её роль начинается только в конце.

Девочка в белом шептала. Не Хулиганке – самой станции. Словно знала язык, выжженный в её подсознании.

– Личность девятая нестабильна.

– Проект «Дублирование» – на грани коллапса.

– Запустить Режим БОГ?

Сцена 4: Кураторы и Режим БОГ

Кураторы вышли из темноты, как актёры из старой пьесы. Без лиц. С голосами, звучащими как слипшиеся аудиофайлы.

– Ты не должна была помнить, – сказал один.

– Но ты не сбой. Ты – вирус. Идеальный. Самоисцеляющийся, – добавил второй.

– Мы сделали тебя, чтобы ты убивала. Чтобы очищала. Без сожалений. Без души.

– Но ты оказалась ближе к Богу, чем мы ожидали.

Хулиганка подняла голову.

– Вы стерли мою личность. Девять раз.

– И каждый раз ты возвращалась. Сильнее. С злом, которого мы не просили.

– Я не зло. Я – ответ.

В этот момент девочка в белом подошла к терминалу. Её рука прошла сквозь экран, будто через воду. На станции задрожали стены.

Раздался глухой голос:

"Режим БОГ активирован. Уничтожение клонов – разрешено. Протокол 'АДЕЛИЯ' разблокирован."

Санса сжала зубы.

– Протокол Адeлия… он ведь должен был быть заблокирован до конца цикла.

Леди Чёрная Смерть улыбнулась.

– Значит, конец и есть начало.

Из глубин станции поднялась Аделия. Не человек. Уже нет. Она была чем-то вроде скафандра, наполненного криком. Движущаяся память о проекте. Единственный «оригинал». Мать всех девяти Хулиганок.

– Прототип пробудился, – шепнула Леди Смерть. – Всё стало намного интереснее.

Сцена 5: Выбор

Хулиганка шагнула вперёд. Её глаза встретились с пустыми глазами Аделии. Это была она же – только лишённая всего человеческого.

– Ты – моё начало, – сказала Хулиганка. – Но я – твоё завершение.

Санса вытащила пистолет. Девочка в белом исчезла. Чемодан сам собой открылся: в нём была не бомба, не артефакт. В нём было сердце. Настоящее. Человеческое. Подключённое к кабелям. Биосердце станции. И имя на бирке было: ХУЛИГАНКА. Серийный номер: X019-Ω.

Леди Смерть достала свой гвоздь и вставила в пол терминала. Станция начала умирать.

– А теперь выбор, – сказала она. – Либо ты жертвуешь сердцем – и человечностью. И станешь тем, кем тебя создавали.

– Либо оставляешь сердце – и гибнут мы все, но остаётся человек. Один.

Тишина.

Хулиганка посмотрела на САНСУ. На Леди Смерть. На девочку в белом, что стояла у её плеча.

– Я не оружие.

– Я была человеком. И снова им стану.

Выстрел. Сердце разорвано. Станция рушится. Кураторы кричат. Девочка в белом исчезает в свету. Леди Смерть смеётся. Санса рыдает. А Хулиганка… идёт сквозь огонь. Одна.

Сцена 6: Последствия

Станция «Мара» исчезла из карт, радаров и памяти людей. Её не бомбили. Её никто не штурмовал. Она просто перестала существовать, оставив после себя только шрамы – у тех, кто выжил.

Хулиганка очнулась на берегу. Рядом валялись обломки чего-то похожего на сигнальный модуль, дымящийся металлом. Волны били по песку, как метроном – отсчитывая последние секунды кошмара. Она не чувствовала себя героем. Ни спасительницей. Ни монстром. Просто живой.

Санса выжила. Она нашла Хулиганку через двое суток. Сломанная, но целая. Глаза её больше не искали улики. Она наконец поверила – не в чудовища, а в человека, что стоял против чудовищ.

– Ты знала, что погибнешь, – сказала она.

– Я знала, что стану собой, – ответила Хулиганка.

Они не обнимались. Не плакали. Просто сидели в тишине, пока новый день прокрадывался сквозь горизонт.

Леди Чёрная Смерть не ушла. Её не было в новостях, не было в заключённых. Но с тех пор каждое самоубийство высокопоставленного чиновника сопровождалось письмом с подписью в виде гвоздя. Кто-то начал звать её Ангелом Кара. Другие – выдумкой. Но Хулиганка знала: она ещё где-то рядом. Потому что такие, как Леди, не умирают – они становятся частью мифа.

Аделия исчезла. Или растворилась в катастрофе. Никто не нашёл её тела. Но однажды, на одном спутниковом фото над Антарктидой, появился силуэт женщины, стоящей посреди белого. Вокруг – обломки техники и замёрзшие ураганы. Учёные не могли объяснить, почему фото было чёрно-белым – при том, что спутник снимал в цвете.

А чемодан? Его выбросило волнами. Через пару недель какой-то рыбак обнаружил его и, открыв, увидел только пустоту и запах мертвого неба. Он не стал брать его с собой. Он просто закопал его в берег. Над этим местом больше не росла трава.

И наконец – девочка в белом. Её больше никто не видел. Но каждую ночь, в 03:33, в окрестностях бывшей зоны станции «Мара» слышат детский смех. Чистый. Живой. Но с эхом… таким, будто оно помнит всё.

Хулиганка исчезла. Не умерла. Не скрылась. Просто стала кем-то другим. Может, женщиной, что качает ребёнка на руках в дальнем городке. Может, пилотом санитарного дрона, летающим над зонами бедствия. Может, женщиной без имени, без истории, но с глазами, в которых – вся боль мира.

И каждый раз, когда где-то зло начинает строить себе лабораторию, кто-то в штабах, в секторах и в кулуарах шепчет:

– Мы же её уничтожили?..

– Она была всего лишь частью проекта…

– Она же умерла…

А на стене появляется надпись, выцарапанная ножом:

"Я была человеком. И стала им снова. Но если надо – я вернусь."

И подпись: Хулиганка.

Все, кого убивала Хулиганка, не были убийцами. Они были жертвами. Жертвами той силы, что томилась внутри неё, как в клетке. Леди Черная Смерть.

– Ты правда ничего не помнишь? – её голос был ледяным.

– Не помню чего? – Хулиганка отрезала резко, будто хотела поставить точку. Но взгляд невольно скользнул к Сансе.

Санса тихо сказала, словно обращалась к обеим:

– Я знаю, что бывает с теми, кого преследует страх. Разум ставит блок. А потом люди придумывают себе истории. Они режут факты, как карты, пока не выпадет та, которая подходит под их вымысел.

Леди Черная Смерть усмехнулась:

– Сколько тысяч фактов ты отсеяла, чтобы хоть один подтвердил твою правду?

Санса больше не служила в полиции. Её значок пылился в ящике, а руки уже были в крови. Хулиганка не остановила её. Наоборот, она смотрела с молчаливым одобрением, потому что хотела, чтобы Санса увидела своих собственных монстров.

А ещё… Хулиганка любила её. Любовь – это оружие, которое сильнее пуль и яда.

И всё же Санса пошла к Леди Смерти.

– Я занята, Санса, – холодно произнесла та. – Говори быстро.

– У меня твоя вещь.

– Мой плащ? – Леди Смерть чуть приподняла уголок губ. – Я помню. Я лишь одолжила его тебе.

– Если хочешь забрать…

– Забрать? – перебила она. – Ты правда думаешь, я не знаю, где он?

– Значит, у тебя есть самомнение, но нет рычага.

Санса напряглась, и её голос дрогнул:

– Клетка чистилища. Душа Хулиганки осталась там.

Леди Смерть на миг задумалась.

– Я слышала.

– И наша сестра там… Аделия.

– Думаю, ты одна из немногих, кто может открыть её.

– Санса, хватит тасовать карты. – Голос Леди Смерти стал глухим, как удар колокола. – Сдавай.

– Вытащи их обеих.

Пауза. Потом её улыбка разрезала темноту:

– Выбери одну.

– Что?

– Душу Хулиганки… или Аделии.

В глазах Сансы мелькнул ужас. Она впервые ощутила, что ставки выше, чем жизнь. Намного выше.

– Но… кто она? – выдохнула Санса.

Леди Смерть наклонилась ближе, и её шёпот был тяжелее удара молота:

– Узнаешь. Но не сейчас.

– Леди Смерть: как правило, я не воскрешаю людей… но ради вас могу сделать исключение.

Только одно условие: одна душа, не две. Ну что, Санса, кого выберешь?

– Санса (после паузы, сжав зубы): Хулиганку.

Лицо Леди Смерти стало бесстрастной маской. Лишь в уголках губ мелькнула тень улыбки.

– Правильный выбор… или роковая ошибка. А теперь я отправлюсь в Ад за душой твоей сестры. Но знай: в разуме Хулиганки я воздвигну стену.

– Санса: Постой! Эта стена… она хоть поможет ей?

– Леди Смерть (отворачиваясь): На восемьдесят процентов. Остальное зависит не от меня.

Мир качнулся. Хулиганка резко вдохнула – и вернулась в живое тело. Она села, глотая воздух, будто выползла из глубины океана.

– Отойди от меня! – рявкнула она.

Леди Смерть открыла старый чемодан. Изнутри заструился темный свет, и она извлекла душу, сияющую в ее руках, словно уголь, заключающий в себе огонь.

– Хулиганка, – произнесла она мягко, почти ласково, и в этом голосе было и утешение, и приговор. – Я возведу в твоем разуме барьер.

Она подняла ладонь и коснулась головы Хулиганки.

– Ты почувствуешь зуд. Не царапай стену. Поверь мне, тебе не понравится то, что вырвется наружу.

В этот момент Хулиганку пронзила волна боли. Она завопила, и ее крик сорвался в отчаянное:

– БОЖЕЕЕЕЕ!!!

Голос Леди Смерти звучал над этим воплем тихо, как колыбельная, но весомо, как приговор:

– Тебе дан второй шанс. Но надежда всегда идет рядом с разочарованием.

Санса – дитя багровой звезды и утреннего похмелья.

Говорят, её мать родила прямо в трактире, между кружкой медовухи и рыганием барда.

Первое слово девочки было не «мама», а:

– «Кто, сука, тронул мой арбалет?»

В юности она сожгла первый гарнизон. По пьяни.

С тех пор на всех картах мира рядом с её замком значится:

"ОПАСНО. НЕ БУДИ, ЕСЛИ СПИТ."

Санса презирала разведку, планы и дипломатию.

Её военная доктрина проста: увидела цель – нахерачила кружку – уничтожила цель.

Пока другие мудохались с таблицами, она уже шла в бой, оря:

– «Я не стратегия, я – ЧП регионального масштаба!»

Её замок был не крепостью, а винодельней с башнями,

где вино лилось как мана, а солдаты маршировали по команде пивной кружки.

Перед боем – «за храбрость».

Во время – «за меткость».

После – «ну, за победу, ж!»

А после победы – «а вдруг будет второй раунд?»

Когда Санса шла в бой, весь сервер зависал,

а админы держались за валидол, потому что знали:

– «ДАААА! ЩА БУДЕТ МЯСО, СУКИ!»

Солдаты врага не отступали – они испарялись.

Никто не умирал героически – все просто не успевали понять, что всё уже кончено.

Рядом с Сансой всегда была Хулиганка – злая, быстрая, непредсказуемая.

Если Санса – землетрясение, то Хулиганка – торнадо, которое приходит, когда ты только начал чинить крышу.

Они не воевали – они устраивали туры по сожжённым столицам.

После их визита карта превращалась в крик и пепел,

а в чате оставалась только надпись:

– "Вы атакованы игроком: Багровая_Санса.

Защита: 0%. Потери: все нахуй."

Санса – не игрок.

Санса – проклятье сервера.

Санса – баг, который стал богом.

Она не строит – она разрушает в стиле артхаус.

Прошло семь лет. Мир научился молчать.

Забыл «Мару», забыл «Кураторов», забыл, что у страха был женский голос и огонь в руках.

Забыл, потому что так проще.

Но легенды не исчезают.

Они переходят по наследству.

В заброшенной школе на окраине города подростки нашли дневник.

Обгоревший, весь в пепле, но страницы внутри остались сухие.

Первая фраза гласила:

– "Если ты читаешь это – значит, опять начинается."

На обложке было выцарапано:

Х.

Через неделю в том же районе мальчик сжёг наркопритон.

На стене появилась надпись:

– "Это не месть. Это уборка."

Видеокамеры зафиксировали силуэт девочки лет четырнадцати.

Скорость реакции – нечеловеческая.

Оружие – старый складной нож.

Манера – чистая Хулиганка.

В южной полярной зоне началась аномалия: температура +18, цветы среди льда и… смех.

Девочка в белом идёт по снегу, и вокруг неё рушатся правила реальности:

солдаты падают, дроны задыхаются, пушки замирают.

Учёные фиксируют феномен:

она не двигалась – двигалась сама реальность.

На одном снимке у девочки в руке чёрный жетон с инициалами Х.Г.

Хулиганка. Гвардия. Или Грех. Никто не знает.

Санса жива.

Теперь она – куратор Переходников.

Людей, в которых Хулиганка «вложилась», коснулась, изменила.

Санса вербует их. Учится у них. Иногда спит с ними, чтобы понять, чего боятся.

Она не ищет Хулиганку.

Она ждёт её.

Однажды утром на её зеркале появилась надпись:

"Я рядом. Смотри в окно.

С любовью, Х."

В столице началась серия казней.

Не убийств – казней.

Чиновники, генералы, технократы.

Каждый – с пробитой грудной клеткой, словно что-то вырвано изнутри.

Ни следов. Ни камер. Ни шума.

Только белый цветок и записка:

"За всё, что было сделано.

Леди."

Санса узнала почерк.

Но Леди не действует одна.

Она ждёт возвращения.

Она чистит поле.

Старая аудиокассета.

Нерасшифрованный сигнал.

Восстановлен лишь один фрагмент:

"Меня звали Хулиганка.

Я спасала души, потому что знала: у большинства их уже нет.

Я была монстром, потому что мир кормил меня монстрами.

Но я осталась человеком.

И если вы слышите это – значит, меня снова зовут.

Я иду."

Сага не окончена.

Хулиганка стала мифом,

но миф – это форма жизни,

которая живёт в каждом, кто однажды скажет:

"Никто не спасёт. Значит, спасу я."

И мир снова содрогнётся,

а турбины оставят следы в небе.

Говорят, давным-давно, когда ещё не было ни станций, ни проектов, была лишь одна тень, вышедшая из безвременья.

Её звали по-разному – Зло, Милосердие, Вестница, Дыра.

Но в каждом времени она носила новое имя.

В этом времени её имя – Хулиганка.

Хулиганка не рождалась. Её извлекли. Как нож – из плоти мира.

Её память – пепел, её душа – расплавленный металл.

Первая война, которую она устроила, была не на поле боя, а в подземной лаборатории «Зеро»: 13 тел испарились, и один чемодан, который никто не смог открыть.

Потом появилась девочка в белом – якобы её отражение. Потом исчезновение.

С тех пор Хулиганку то хоронили, то проклинали.

Но каждый раз, когда рушились порядки и гнили законы, тень её возвращалась.

Не за властью. За правдой.

За теми, кто забыл, что такое страх.

Санса понимала: одну Хулиганку можно лишь выжить.

Но если она сорвётся – небо сгорит.

Тайно от неё Санса начала собирать гвардию.

Не солдат. Не наёмников.

Тех, кто уже умирал… и вернулся.

Байлисс «Обратный огонь» – заглянул в будущее один раз и с тех пор не спит.

Говорит с призраками, пьёт керосин.

Сестра Августа – монахиня, пришивающая раны словами.

Кто её слышит, начинает сомневаться в реальности.

Федя Ушёл – дитя системной ошибки, существующее между станциями.

На каждом мониторе он разный.

Марлен Шторм – бывший куратор проекта «Нова».

Выжил после самоуничтожения базы и обвинил в этом Хулиганку.

Но всё ещё служит ей – не по любви, а по долгу.

Она – не иллюзия и не проекция.

Это перезаписанная душа самой Хулиганки, запущенная в систему наблюдения, чтобы та не сошла с ума.

Когда девочка исчезла, система вышла из строя. Память была стерта.

Её стёрла Леди Чёрная Смерть, бывшая кураторша проекта «Мара», ныне свободная от всего.

Именно она спровоцировала Хулиганку выйти из-под контроля, веря, что только анархия сможет разбудить человечность.

Она же – единственная, кто знал, как включить протокол «Троица»: Хулиганка, Смерть и Спасение – в одном теле.

«Верность сильнее приказа», – сказал Диего, тот самый низкопробный подонок из наёмников и дебилов.

Он решил устроиться на госслужбу, потому что ему просто не хватало сил убить Хулиганку в одиночку. Теперь у него был отряд и эфемерная власть – и он решил использовать ресурсы, чтобы выполнить задачу.

Крис боялась её и попала к нему. Санса тоже шла – но не чтобы убить Хулиганку, а чтобы увидеть, что с ней стало. Из Ада просто так, без последствий, не возвращаются.

Хулиганка встала и пошла к выходу, не спеша. Диего со своим отрядом подбежали, и он закричал:

– «Хулиганка! Стоять на месте! На колени!»

Отряд целился в неё.

– «Вы задержаны!» – орал Диего.

Хулиганка спокойно ответила:

– «А не пойти ли тебе?»

– «Это сопротивление!» – добавил Диего. – «Прикончить её!»

Но никто не стрелял.

– «Я сказал прикончить!» – кричал он.

– «ОГОНЬ!»

Хулиганка обернулась и пошла на Крис и весь отряд.

Она шла медленно и уверенно. Подошла к Крис, и ствол упёрся в её грудь.

– «Крис, я была по эту сторону оружия», – сказала Хулиганка.

Она не задавала вопросов и не желала знать.

– «Спусти курок!» – орал Диего.

– «Но всё равно знаем, да?» – тихо ответила Хулиганка.

– «Я отдал приказ!» – кричал он.

– «Пули не обратить вспять. Он хочет, чтобы отвечала ты. Но если хочешь меня убить – смотри мне в глаза», – сказала Хулиганка.

Крис подняла глаза и опустила оружие. Как и весь отряд.

– «Что вы творите? Я сказал – стреляйте!» – орал Диего.

Крис обернулась к нему:

– «Сами стреляйте», – сказала, и убежала.

Хулиганка продолжила шаг к Диего.

– «А ну, стоять!» – приказал он.

Санса, которая наблюдала за всем этим, подошла незаметно и без шума… и вырубила Диего прикладом.

Хулиганка и Санса вышли на улицу, направляясь к ближайшему кабаку. Хотели немного выпить, а проснулись уже в мотеле. Они были ближе друг к другу, чем кто-либо мог подумать.

Хулиганка тихо рассказала Сансе план действий.

Вдруг раздался резкий гул двигателя – Хулиганка всё ещё была в городе. Они вернулись в пустой кабак, заплатив, чтобы персонал ушёл.

Диего зашёл внутрь. Хулиганка приставила ствол к его спине:

– «Боже, надеюсь, это ружьё…» – пробормотал он.

– «Да, и оно в умелых руках. Стоять!» – сказала Хулиганка.

– «Стоять, вас понял… Вот только что вы знаете, мисс? Когда наводите ружьё на кого-то, не прижимайте его к спине. Иначе с ним сделают вот так…» – Диего выхватил ружьё.

– «Ясно?»

– «Очень ясно», – спокойно ответила Хулиганка.

И тут же Диего получил удар в нос.

– «Хельсинг! Нужна твоя помощь!» – кричал он, держась за лицо.

Но Хельсинг не пришёл. Не потому что не мог, а потому что Санса связала его скотчем и прижала к горлу.

Хулиганка хищно усмехнулась и сказала:

– «А теперь… давай трахнем его».

Диего даже не успел сообразить, что происходит, как Хулиганка взяла инициативу в свои руки.

В это время Крис подошла к Сансе:

– «Всё там в порядке?»

– «Более чем, подруга», – ответила Санса, наблюдая за сценой.

Крис заглянула в комнату, и Хулиганка заметила её взгляд. Это только усилило её возбуждение.

– «Пойду за газировкой, тебе что-нибудь взять?» – спросила Крис.

– «Пивка и сигарет, а то заканчиваются», – сказала Санса.

Прошёл час. Хулиганка вышла:

– «Дай сигарету, Санса. Ты его вырубила, а то смотреть не хочу».

Санса не хотела смотреть, но всё же посмотрела.

Крис вернулась с напитками, и все трое сели в тачку. Санса открыла пиво, Крис закурила. Хулиганка посмотрела на Сансу, та лишь развела руками, и они рванули по хайвею.

Сансу мучил вопрос: какая Хулиганка после Ада и на что она способна? Крис знала немного, Диего и Хельсинг – вообще ничего.

«Откуда в ней столько силы?» – думала Санса. Сама Хулиганка боялась себя.

Они приехали в другой городок, остановились возле кафе, чтобы перекусить. Зашли и сделали заказ, но дверь вдруг захлопнулась.

– «Ты сама искала ответ», – сказала официантка, а её друзья уже пытались схватить девушек.

Санса и Крис пытались найти оружие, но оно осталось в машине.

– «Ну, расскажи, что в тебе особенного?» – бросила официантка.

– «Моя красота?» – язвительно ответила Хулиганка.

– «Не груби, а то я сама могу утащить тебя в Ад», – предупредила официантка.

– «Нет, ты не сможешь», – парировала Хулиганка.

– «Нет?» – переспросила официантка.

– «Если бы могла – уже бы утянула. Им надо было вытащить меня, и они куда сильнее тебя, шваль», – спокойно сказала Хулиганка.

Она врезала официантке по лицу, но реакции не последовало.

– «Я так и думала. Пошлите отсюда подруги», – добавила Хулиганка.

Санса знала о Леди Смерти, но не говорила Хулиганке, боясь, что та начнёт рушить барьер в разуме.

– «Мы так и не поели», – сказала Хулиганка.

– «А тебе без разницы, кто это был?» – спросила Крис.

– «Вообще плевать», – ответила Хулиганка.

– «Давайте уже поедим», – добавила Санса.

«Верность – а сила как обязанность»

После того как они наконец-то поели, троица двинулась дальше.

За руль села Санса – всю ночь она вела машину, пока Хулиганка и Крис спали, уставшие после бесконечных дорог и стычек.

К утру они добрались до очередного городка. На площади стоял древний Храм – чёрт пойми, кто его построил и зачем. Но Крис тащила их туда, словно что-то знала или чувствовала.

Хулиганка вошла первой – и замерла.

В храме было тихо, пахло воском и затхлостью. Но едва она вышла обратно, дорогу ей преградил пятиметровый гигант с мечом толщиной с бревно.

Хулиганка медленно потянулась к своему Дао.

В тот же миг гигант ударил её ногой – она отлетела назад и влетела в своды храма. Камни дрогнули, но Хулиганка поднялась, зубы сжаты, глаза в полутьме блестят.

Она вспомнила – вертолётную погоню, миг, как давила на пуск ракет, как рушились здания и небо разрывалось огнём.

Воспоминания ударили её так же сильно, как и нога гиганта.

Тварь вломилась в храм и обрушила меч сверху.

Хулиганка, в прыжке через сальто, выхватила Дао – и сталь остановила чудовище. Нереально? Для других – да. Но не для неё.

Она ударила по коленям – и гигант рухнул, встав на них. В проёме над его плечом вспыхнул свет.

Хулиганка прыгнула выше, развернулась в воздухе и снесла ему голову одним взмахом.

Кругом дрожали свечи.

Но тут в храм шагнул ещё один – с миниганом.

Раздался вой стали и гул механики.

Хулиганка вспомнила самолёт, как вместе с подругами крушила всё подряд, как они падали с вертолёта и всё равно поднимались. Казалось, это сны. Но нет – это её жизнь, её память, её безумные секунды.

Гигант открыл огонь.

Шесть тысяч выстрелов в минуту, пули рвали воздух.

Хулиганка метнула Дао – клинок вонзился в тварь, та пошатнулась.

Она разогналась, прыгнула ему на грудь и, упершись, вытащила ствол.

Выстрел – прямо в глаза.

Закрыв свои, она увидела снова: заминированный поезд, взрывы, гранаты, снег, превращающийся в торнадо.

Всё это жило в ней, гремело в её голове, а вокруг – только храм, свечи и пыль.

– Я не человек… но кто же? – прошептала Хулиганка.

Санса дёрнула её за руку:

– Чё стоим? Пошли уже.

Для Сансы и Крис храм был пуст.

Никаких великанов, никакого боя. Только Хулиганка, бледная, словно после ада.

Она моргнула – и не смогла понять: это были видения или её память?

– Гиганты только в твоей голове, – сказала она себе.

Санса и Крис молча увезли её в ближайший мотель, где Хулиганка рухнула на кровать и провалилась в сон.

Хулиганка «спала».

Огонь отражался в мутных глазах, но веки оставались сомкнуты.

Вещи в номере начали дрожать и двигаться сами собой.

Санса и Крис оказались в кругу аномалий.

– Ну где ты, когда так нужна?.. – прошептала Крис.

Лишь Хулиганка решала, кто останется с ней.

Леди Смерть шептала, зажмурясь: «Молчите».

После Ада она стала живой легендой.

Окна покрылись льдом.

Гидранты выбрасывали пар, молнии били в землю.

Тени скользили между машинами.

Хулиганка шагнула за пределы – туда, где ревёт ветер,

где пепел хлещет по лицу, а жара и холод меняются местами.

Дыхнула у окна – и на стекле лёг морозный узор.

В небе вода превращалась в лёд.

Магия холода рождалась в ней.

Крис тушила её пламя,

а где-то в руинах шагали Диего и Ван.

Каждый из них был воином, но каждый – одинок.

Один неверный шаг – и не уйдут от беды.

Санса шептала в пустоту,

но слова её ложились на груды костей.

Хулиганка – не человек.

Это место внутри неё, где включился протокол «Троица».

Здесь воздух тяжёл, полон молчаливых угроз.

Аномалии грызут разум, мутанты прячутся в тени.

Здесь выживание – это не бой с врагами,

а схватка с самим собой.

Те, кто осмелился войти в мир Хулиганки,

уже не ищут славы или богатства.

Они ищут забвение.

Но Хулиганка не прощает:

она забирает всё ценное,

оставляя только тени.

Когда туман опускается,

люди идут вперёд, зная:

каждый их шаг может стать последним.

Диего и Ван шли по руинам.

В рюкзаке – патроны и кусок хлеба.

Пальцы судорожно сжимали курки.

Хулиганка искажала саму реальность.

Их взгляд затуманен, автоматы дрожали в руках.

Они жили лишь пока сердце билось в груди.

Они не видели друг друга,

но шагали рядом.

Ночь затянула их в одно здание.

За массивной дверью – круг аномалий,

и мутанты уже крались в темноте.

Калаш Вана говорил громче его голоса.

А он всё равно шептал – сам с собой.

Ветер свистел, разрывая мечту.

Смерть хотела забрать Хулиганку ради людей.

Но не могла.

Она обратилась к Богу.

А Бог промолчал.

И осталась Хулиганка —

как будто сама Смерть и сам Бог