Внутри пузыря

Глава 1

– Попробуй расслабиться и представить себя в любом месте, где есть люди: в кафе, дома, на работе, с друзьями в караоке. В общем, где хочешь, рядом с другими людьми. Просто представь себе эту ситуацию во всех подробностях.

Губы растянулись в неловкой улыбке, а в голове появилось маленькое кафе. Из какого-то фильма. Узкое, стойка, баристы на входе, вдоль стены столики с диванчиками, наподобие американских забегаловок, только темного коричневого цвета. Стены цвета охры с какими-то смутными картинками. Я стою в очереди за кофе и тортиком, точнее, так: я стою за тортиком и кофе, в маленькой очереди, передо мной еще один человек.

– Представила?

– Да.

– Сможешь описать?

– Да. Это кафе. Маленькое. Я в очереди. Жду, чтобы заказать кофе.

– Ок. Отлично. Побудь там.

Я вертела головой во все стороны, разглядывая зыбкие стены выдуманного кафе, и улыбалась. Такая чушь, конечно, эта терапия. Так, смешно и нелепо всю эту дурь, на серьезных щах представлять. Господи, вот бы Фитч посмеялся, будь он рядом. Наверняка покривлялся бы, изображая меня на этой дурацкой, кривой кушетке. Хотя она на самом деле не кривая, просто изогнутая.

Зачесался нос. Потерла его и ухо. Хотела посмотреть на психолога, но решила все же разглядеть бариста в моей голове, сначала его темный силуэт сливался с барной стойкой, но как только я обратила на него внимание, на нем появилась белая рубашка, безрукавка и галстук-бабочка. Смешной. Идиот.

– Хорошо. – Психолог медленно выдохнула, как бы невзначай напоминая мне про свободное дыхание без сцепленных челюстей, как я обычно дышу в похожие моменты. – Теперь представь, что почему-то, неважно почему, твое тело начинает увеличиваться в размерах. Увеличиваются бедра и живот, ноги и руки, пальцы становятся толстыми. Ты уже значительно больше ста килограмм. Ты огромна.

Я представила свой вес пол года назад, он как раз был примерно таким, широкие бедра, бока, но потом оттолкнувшись от него, я буквально запузырилась жиром. На мне затрещала одежда, словно пуля отскочила в баристу пуговица с брюк, затрещали по швам джинсы, сдавливающий растущее тело, бюстгальтер треснул, а я все росла и росла, пузырилась жиром и пузырилась, пока не заполонила собой бо́льшую часть пространства. Стало смешно. Правда. Как только я доползла до потолка, заняв собой четверть всей свободной площади кафе, а моя шея стала размером с задницу, меня накрыло какое-то неуместное, совершенно непреодолимое веселье.

– Как ты себя ощущаешь?

– Афигенно… – Весело сказала я. – Прикинь?! – Мне было смешно и, продолжая лежать с закрытыми глазами, я потерла пальцами свои улыбающиеся губы, на мгновение я засомневалась, что улыбаюсь, это так странно и неуместно. Не совсем понятно, что меня так развеселило. – Так весело.

– Почему весело? Что ты сейчас чувствуешь?

– Веселье. Счастье. Дурь какая…не знаю. Это прикольно.

– Почему?

–… – Я умолкла на мгновение, и улыбка показалась искусственной. – Никто не дотянется до меня. Не прикоснется…

Я не успела закончить, как образ в голове немного переменился. Я скользнула вглубь своего раздувшегося до размеров кафе тела, оказавшись в нем, как в пузыре, в безопасном аквариуме, где я была маленькой, очень хрупкой. Я сжалась в позе эмбриона, обнимая себя руками и подтягивая колени к груди. Стало больно и страшно. Резко захотелось плакать. Губы задрожали, и я начала тереть в глаза.

– Что-то происходить там?

– Нет. Да…

– Расскажешь подробнее?

– Не знаю…

Говорить не хотелось. Хотелось просто плакать и закрывать лицо руками. Я маленькая, хрупкая, была внутри собственного тела, напоминавшего мне сейчас мембрану или странный безопасный аквариум, где не жир, а вода и никто не доберется до меня такой мелкой через эти воды, но там внутри почему-то совсем не было так же весело, как было весело, пока я толстела в кафе, заполняя собой все пространство, завоевывая его своим телом.

– Почему ты плачешь?

– Я не знаю… – Так это по-идиотски больно и непонятно. – Я просто хочу оставаться там. Внутри. Чтобы никто не достал до меня.

Мне потребовалось несколько бумажных салфеток и вся сила воли, чтобы прекратить плакать. Сеанс закончился. Опухшая от слез, я попрощалась с терапевтом, заверив, что со мной все в порядке, и вышла из здания, в уме, прикидывая, где ближайшая кофейня. Мне срочно требовалось затолкать все, что поднялось из подсознания обратно, и ничто не справляется с этим лучше, чем оглушающие все вкусовые рецепторы сладости, настолько приторные, что отвлекают вообще от всех мыслей в голове и ощущений в теле.

Кутаясь в куртку, которая мне теперь велика, я вышла из здания, перебежала дорогу и пошла по тротуару вдоль одной из типичных улиц этого спроектированного ИИ города. Несколько десятков метров и я свернула с дороги в небольшой сквер, за которым выстроились в ряд высотки, а сразу за ними шел живописный обрыв, на краю которого растянулась небольшая смотровая площадка. Периодически я прихожу сюда, чтобы посмотреть, как взлетают и стыкуются космические корабли на дне расщелины, укрытой плотным покрывалом сизого тумана. Я тут уже больше полугода. Мое нахождение здесь чудо и мечта, которая сбылась, но не только эта мечта сбылась, я также похудела, но почему-то радости мне это особой не принесло.

Я давно мечтала похудеть, где-то в тринадцать я начала набирать вес, пыталась сидеть на диетах, но ничего не выходило. Цифра на весах, упрямо ползла вверх, ввергая меня в отчаяние и депрессию, но тут…она почему-то поползла вниз. Я не знаю, что изменилось, я веду себя как и раньше, но я начала скидывать вес и если первые два месяца я была очень рада, то теперь почему-то нет…

Смотровая площадка была пустой, пока я на нее не пришла, стоило облокотиться на перила, как я почувствовала чье-то присутствие за спиной. Обернулась. Молодой мужчина. В форме. Так, неловко, когда оборачиваешься как бы невзначай и ловишь чужой заинтересованный взгляд, и еще более неловко, если он его не отводит сразу, как только вы «встретились» глазами. Я отвернулась почти сразу, но почему-то я была уверена, что он продолжал смотреть.

В этом-то вся, черт возьми, проблема. Я все не могла понять, что мне не нравится. Ну, похудела. Ну, круто. Ок. Всегда ж хотела. Вещей теперь куча самых разных, но когда ты толстая, ты словно в слепой зоне. Словно у тебя есть собственный плащ, невидимка. Надел его и никто тебя не видит. Я никогда не нервничала, гуляя на улицах. Да, возможно, мне было малость неловко, за свою фигуру, далекую от эталонов красоты, но это единственные неприятные ощущения, которые у меня были…помимо отдышки, болей в пояснице и прочих сопутствующих. Сейчас же у меня ощущение, что я как в сказке, где король голый. Я словно голая вышла на улицу. ВСЕ СМОТРЯТ. Я постоянно ловлю на себе чей-то взгляд, короткий, любопытный, пристальный, оценивающий, разглядывающий, раздевающий, заинтересованный, равнодушный, как будто бы незаинтересованный, но все равно остановившийся на мне. Возможно, я накручиваю себя, черт возьми, но раньше такого не было. Возможно, я выделяюсь среди местных, но эта планета, одна из самых разношерстных в вопросах населения. Откуда сюда только не стекаются люди.

Черт.

Курить я начала тут. Странно, но я почти не видела местных, которые бы курили, тем более женщин. Нигде не висит запретов на курение, и табак можно найти в автоматизированных киосках, странные. Все тут странное, но мне нравится, если убрать пристальное внимание окружающих, которое возможно, я сама как-то гипертрофировала, мне все нравится. Главное – повторить себе это несколько раз, и тогда наверняка удастся поверить.

Расколупав внутри кармана пачку сигарет, едва не отодрав себе ноготь, пока боролась с пленкой, вытащила одну и зажала в губах. Зажигалки, как назло, не было, и тут, конечно, на помощь пришел тот, чей взгляд я чувствую на своей шее вот уже примерно вечность или минут пять. Плюс-минус. Не суть.

Он протянул зажигалку. Я выдавила вежливую, но вероятно не очень искреннюю улыбку. Закурить удалось не сразу, ветер тут в любую погоду слишком сильный, а сегодня так тем более. Я вжикала колесиком зажигалки, но раскурить сигарету так и не удавалось. Раздражение и напряжение росло. Черт. Еще чуть-чуть и он ринется помочь. Еще чуть-чуть и я размахнусь и запущу зажигалку в космос, но она полетит в обрыв.

Он подошел ближе, встав передо мной, и выставил ладони перед моей сигаретой. Просто отлично. Еще и чувствую себя обязанной на диалог из-за этой короткой вежливости. Наконец, я раскурила свою злополучную сигарету, которую уже пожалела, что достала, и, вернув ему зажигалку, поблагодарила.

Он сказал «пожалуйста» и не ушел.

– У меня что-то на лице. – Зажав сигарету между указательным и средним я указала на свое лицо.

– Нет.

– Странно. – Я потерла подбородок и повернулась к нему другой стороной, демонстрируя лицо со всех сторон. – Ты уверен?

– Да, вроде да. – На его непроницаемом лице появилась едва заметная улыбка и растерянность.

Достаточно красивый, но не настолько, чтобы зарабатывать лицом. Словно лезвием высеченный разрез лисьих глаз. Скрытые нависающим веком глаза кажутся темнее, чем есть на самом деле. Темные, густые брови, высокие скулы, коротко стриженные жесткие волосы, не нужно укладывать набок. Так, обычно стригутся пилоты или военные, а у этого еще и типичное такое пальто, темно-зеленое, со странными нашивками на плечах, и весь он такой собранный и выхолощенный, вся одежда хорошо подогнана по отлично сложенной мужской фигуре, а бордовый, аккуратно завязанный шарф аккуратно завязан на шее и скрывается в воротничке. Я же словно типичный антагонист такому совершенству: короткие до плеч волосы во все стороны трепал ветер, немного пряча мое лицо и скрывая взгляд, за что ему спасибо, хоть кто-то на моей стороне, зеленый шарф кое-как накручен вокруг шеи и запихнут за воротник, черная куртка до середины бедра мне велика. Дешевая. В ней я улетела с родной планеты, я мечтала заработать на что-то яркое, что-то, что раньше не было мне по карману и по размеру, а теперь эта мечта висит в шкафу, а я кутаюсь в свою старую куртку и надеюсь найти в ее карманах то странное спокойствие, которое было со мной до того, как она перестала быть мне впору.

Ветер задувал под куртку, поэтому я прислонилась животом к перилам, прижимая её к себе, но это не особо помогло. Джинсы мне были впору, хотя, если бы на моей заднице держались старые, я надела бы и их, но теперь они спадают с меня, поэтому я просто купила себе джинсы с широкой брючиной, под которой, если не задирать мою розовую кофту оверсайз, сложно понять какого размера мои ноги. Хотя, если снять с меня куртку…да и в ней, все выдают дурацкие плечи. Мелкие. Это так странно. Оказывается, у меня такие маленькие плечи. Господи. Почему-то мне совсем не в радость, та хрупкость которой, я завидовала все это время, разглядывая картинки в интернете. В какую одежду ни кутайся, все выдадут худые острые плечи и шея, худое теперь, угловатое лицо и такие же тощие пальцы. Хотя по стандартным меркам, я не сказать чтобы очень худая. Нет. Но для меня уже и это какого-то черта перебор, о том что будет дальше, я стараюсь не думать.

– Странно. – Собрав ладонью волосы, я зачесала их назад, но ветер бросил мне их в лицо, как только я убрала руку. – А, кажется, как будто бы да.

Затянувшись еще раз, я развернулась и, кивнув ему на прощание, направилась домой. У меня впереди еще ночная смена в больничном блоке, где нет, я не буду спасать там ничьи жизни кроме своей собственной. Я буду там мыть полы. Благодаря этой работе, я смогла получить деньги на дорогу, документы на выезд и свою долгожданную свободу. Я планировала мыть тут полы, пока прошлое не станет просто плохим сном.

Возможно, я бы побыла еще на площадке. Обычно я стою тут, пока не замерзну, но сегодня я не одна, поэтому пусть забирает взлетающие корабли себе, но, черт возьми, он не оценил моего подарка, все же смотреть на взлетающие титановые птицы в одиночку, это что-то совершенно восхитительное, но нет, он поплелся за мной. Дойдя до конца аллеи, я остановилась и не сразу обернулась, дав ему пару мгновений на то, чтобы развернуться и уйти, но он ими не воспользовался.

– Ты идешь за мной? – Вопрос в лоб, лучше лживой вежливости.

– Да.

– Зачем? Я закричу. – Предупредила я его сразу.

– Просто провожу. – Он неловко улыбнулся.

Я покачала головой.

– Не нужно меня «просто провожать». Спасибо.

Я развернулась и ушла. Он, к счастью, отстал. Красивый. Он мне понравился, но у меня шерсть дыбом от этих закабаляющих знакомств.

Глава 2

Дома было все привычно и в то же время не совсем. Маленькая, по контракту выделенная квартирка, с низкими потолками, вдоль которых тянулись коммуникационные трубы и провода, была моим и только моим убежищем. Жила я по сути, на чердаке. Изначально предполагалось другое жилье, в договоре, во всяком случае, условия были другие прописаны, но я согласилась бы и на худший вариант по комфорту, лишь бы уехать. Страшно было уезжать, но остаться было еще страшнее, поэтому никаких жалоб на квартиру я подавать не стала, да и не планировала, тем более к моему скромному жилищу бонусом прилагались восхитительные закаты и взлетающие в космос корабли. Когда-то я мечтала улететь на одном из таких, и вот, один из них на своих стальных крыльях принес меня сюда, став моим личным символом свободы и мечты.

Если бы не проблема с весом, я была бы абсолютно и по-идиотски счастлива. У меня был только мой угол, который мне удалось сделать уютным и красивым. На трубы я нацепила гирлянду со звездочками, недавно перекрасила стены, в тот же самый белый цвет, но теперь без разных странных полосок и грязи. В будущем я планировала, что-то сделать со своими полами, повесить гардину на кухне, докупить кое-какой техники и… ну, в общем, много еще дел и покупок предстояло, в любом случае даже сейчас было уютно. Когда я красила потолок, я нашла замурованный люк на крышу, и, конечно, я не успокоилась, пока не расколупала его и не выбралась наверх. Там я периодически валяюсь, когда погода хорошая или настроение подходящее. Хотя такой вид развлечения наказуем, потому что город патрулируют дроны, они обычно так высоко не поднимаются, но могут и подняться, тогда можно и на штраф нарваться, но мне пока удавалось избегать этих неприятностей.

По-хорошему можно было бы потребовать у организации другую квартиру, но я не любила ругаться и к этой коморке уже привыкла. Другую не хотелось.

Наняли меня в технический персонал. Поначалу работа заключалась в «сделай-то и сделай это, сбегай туда и принеси вот это», но в итоге меня перераспределили в центральную больницу планеты, там я прошла курсы, и я теперь не просто уборщица, а санитарка. Коллектив очень большой, но все вежливые и крайне профессиональные, я тоже старалась быть такой. Не сказать, чтобы тут совсем не было, каких-либо предрассудков и трудностей, но пока мне удавалось со всем справляться.

Сегодняшняя смена была непростой. Привезли пострадавших после аварии на неудачно приземлившемся корабле. Людей было под завязку, и медики метались как в пчелином улье, а мы едва успевали готовить очередные операционные для следующего пациента. На добровольных началах я также осталась и на утреннюю и дневную смену, потому что продолжали прибывать пострадавшие и чем позже их привозили, тем хуже было их состояние.

– Ты уже почти сутки на смене. – Замученный хирург выполз из операционной, я помогла ему избавиться от перчаток, халата и маски для лица. – Иди домой.

– Ну, смысла нет. У меня бы как раз сейчас начался рабочий день.

– ИИ подвинет тебе график.

– Вот как раз этого мне и не нужно. – Легкомысленно отмахнулась я. – Лучше накиньте мне сверху премию, и на этом достаточно.

Врач устало улыбнулся, кивнул и ушел в комнату отдыха, а мы взялись готовить операционную к следующему пациенту. Эта ночь была действительно долгой, и когда она, наконец, подошла к концу, я едва челюсть себе не вывихнула зевая. По домам нас развез транспорт больницы, и это была не любезность, а регламент, после таких экстремальных нагрузок руководство брало на себя некоторые обязательства по заботе о сотрудниках, в том числе после длительных смен, отдельно запрещалось пользоваться собственным транспортом, во избежание аварий. Поэтому нас всех погрузили в микроавтобус и в течение часа развозили по домам. Врачей пришлось будить, потому что некоторые отключились по дороге домой.

– Джини… – Темнокожий Фич, сидящий за рулем, махнул рукой. – Спасибо за помощь.

Я помогла ему разбудить всех засыпающих врачей и доставить их до дверей их домов, хотя многие, когда проснулись, неловко сопротивлялись и говорили, что сами дойдут, но мы их тыкали в несуществующие нормы регламента, которые они, конечно, не знали от и до. На родине я была обязана заботиться, иначе неодобрение окружающих сделает из меня козла отпущения и изгоя, поэтому я все равно как могла, саботировала принуждение к доброте, тут же все было иначе. Почти на все был свой регламент, и он был не пустым звуком для окружающих, а к нему постоянно обращались и ссылались в любых возникающих спорах. Удивительное ощущение, когда законы и правила написаны не для красоты и действительно работают. Очень непривычно. У нас все решалось через связи и деньги. Чувствую себя австралопитеком, перемахнувшим во сне пару столетий и оказавшимся в цивилизованном обществе.

– Пожалуйста. – Ухмыльнулась я, поднимаясь со своего кресла. – На самом деле это все из-за пончиков.

– Я так и знал! – Воскликнул он, хлопая себя по коленке и смеясь. – Тебе от меня только пончики и нужны!

– Так и есть!

Выбравшись из автобуса я помахала коллеге и дождавшись когда машина вольется в вечерний поток машин, развернулась к своему дому. Каждый раз, когда я заходила на аллею перед зданием, в котором живу, у меня немного перехватывало дыхание. Я что-то похожее, но чуть менее грандиозное видела только в столице, тут же таких домов, подпирающих небосвод, было много, но все равно, каждый раз, именно в вечернее время, я часто замирала в восхищении перед длинными ухоженными аллеями, аккуратным вытянутым фонтаном, меняющим цвета и направление движения воды. Огромный, мерцающий множеством огней вход, шикарный ресепшен. Я чувствовала себя кинодивой, заходящей в свои апартаменты, а потом на последнем этаже, чувствовала себя хомяком, забирающимся в свою уютную нору на огромной высоте, к которой я не сразу привыкла.

Глава 3

Почти весь выходной я проспала, встав потом с деревянной головой. Сходила на смотровую площадку, в голове крутились глаза того парня, поела сладостей, вернулась домой, приняла душ в своей узкой душевой кабинке, с маленьким окошком под самым потолком, собрала еще влажные волосы в высокий хвост, переоделась и снова ушла на работу. Где на одной из больничных коек застала с ожогами того самого парня со смотровой площадки.

– Если бы это была не больница, я бы подумал, что это ты меня так преследуешь. – Пошутила я, а он неловко улыбнулся и поморщился, ненадолго прикрывая глаза. Вся его шея была перебинтована, как и грудь, левое плечо и рука.

– Я бы не стал такого делать. – Глухо отозвался он, наблюдая за тем, как я запускаю робота уборщика и привожу его палату в порядок, протирая отсутствующую пыль со всех поверхностей.

– Ясно…понятно…– Зачем-то добавила я. Не к месту возникшая неловкость сделала меня неуклюжей, и я то спотыкалась обо что-то, то спешила сильнее обычного. Пока я убиралась, он не отрывал от меня глаз. Это было некомфортно, я снова почувствовала себя раздетой, хотя одета я была в больничную униформу, а под ней была еще и тонкая водолазка, закрывающая горло под самый подбородок, но мне казалось, что всей этой одежды недостаточно, чтобы скрыться, теперь почему-то мне недостаточно закрытой одежды, чтобы чувствовать себя безопасно, моя худоба словно обнажала меня.

Хотелось попросить его прекратить смотреть, с другой стороны, человек пострадал, поэтому я не решалась возмутиться, шикнув на саму себя и прикусив щеку изнутри, закончила уборку с горящими от стыда неизвестно за что ушами.

– Если тебе, что-то потребуется, ты можешь попросить меня. – У двери, уже собираясь уходить, соблюдая формальную вежливость, сказала я.

– Мне требуется. – Нашелся он.

Я напряглась. Приоткрыла дверь, снова делая шаг в палату и думая о том, что стоило бы молчать.

– Что?

– Я есть хочу.

– О…да? – Вообще-то, ужин должен был уже пройти, и сдавший смену персонал должен был убедиться, что пациент не голоден. – Я могу сходить на кухню и принести, что-нибудь из того, что тебе можно.

Вернувшись к панели управления, около его кровати, я пролистала рекомендации врача и открыла назначенную диету. Никаких ограничений не было.

– Я был бы признателен.

Я вернула бланк с его данными обратно.

– Есть какие-нибудь пожелания в еде?

– Нет. Подойдет все, только не острое. – Он вздохнул и посмотрел в потолок. – На мой взгляд, я и так уже достаточно «согрелся».

Мы обменялись улыбками, я вежливой он искренней. У него были красивые губы, немного темные в уголках и словно бы аккуратно очерченные. Уголки губ приподнялись еще чуть выше, обнажая белоснежные зубы. В самых уголках – обаятельные впадинки, делавшие улыбку совершенно обезоруживающей.

Я почувствовала, как припекает щеки, потому поспешно ретировалась, пообещав принести, что-нибудь вкусное. Его палата в моем плане уборки была последней, поэтому, запустив программу для робота в коридоре, я спустилась на технический этаж, откуда развозили питание по палатам. Собрала в поднос по чуть-чуть самой разной еды из всего, что осталась и направилась обратно. Можно было бы всучить поднос напарнику, но никто не подвернулся под руку, пришлось нести самой.

– Не знаю чего ты захочешь, поэтому взяла всего по чуть-чуть.

– Спасибо. – Он вытащил наушник из уха и отложил его в сторону.

Поставив поднос на стол, я подошла к кровати.

– Я думаю, сто́ит приподнять спинку кровати, потерпишь?

– Да.

Радости современной медицины: нажал кнопку, и механизм приводится в действие. Настроив подходящее положение кровати, я вытащила складной столик и осторожно установила его на кровать, перенесла на него поднос.

– Вилки или палочки? – Спросила я.

Он неловко почесал макушку и отвел взгляд в сторону.

– Я левша.

Я не сразу поняла, какое это имеет значение при выборе столовых приборов, но снова посмотрев на его забинтованную руку, все поняла и почувствовала, как заливаются щеки румянцем. Черт…черт, черт. Конечно, если бы это была женщина или какой-нибудь малопривлекательный мужчина, да или вообще незнакомый совершенно человек, не вызывающий во мне никаких реакций, было бы проще, но симпатичный парень, которого я отшила несколько дней назад, это все же совсем другое…

– А…да…хорошо. Тогда я тебе помогу.

Очень трудно помогать, когда у тебя горит лицо и уши. Причем сначала он не смущался, но потом и его, видимо, пробрало, потому что на его достаточно смуглой коже проступил румянец. Причем совершенно невозможно было отвести взгляд, а то ненароком можно начать пихать вилку с  фрикаделькой в ноздрю. Пришлось на него смотреть. Чтобы не смотреть в глаза, я смотрела на губы, но в этом было столько странной интимности. Хотелось бы верить, что только я это чувствовала и только меня все это смущало и будоражило, вот бы я все это себе просто надумала, но он не сводил с меня глаз, хотя и отводил их, когда мои глаза поднимались с его губ, чуть выше.

Хотелось потереть руками лицо, почесать уши и закрыть глаза. Щекотно стало где-то чуть выше локтей. Каждое маленькое действие становилось каким-то больши́м событием, пока я накручивала спагетти на вилку, мое действие рассматривалось словно под лупой, отчего случались осечки и я то вилку на поднос уроню, то ткну ею не в тот отсек подноса. Ко всему прочему у него оказался просто отменный аппетит, и он съел, почти все, что я наложила на поднос, а наложила я очень много и разного, потому что не знала, что он будет. К концу его трапезы я уже малость устала. Сколько, в конце концов, можно есть? Я уже думала, что он попросит меня взять хлеб и еще и соус, оставшийся весь на него, собрать. Но, к счастью, его желудок все же без черной дыры на дне.

– Спасибо. – Поблагодарил обжора.

– Пожалуйста. – Убирая поднос и по быстренькому пытаясь ретироваться, ответила я. – Опустить спинку?

– Да пожалуйста.

Я убрала столик, забрала с собой опустевший поднос, опустила ему спинку кровати и приглушила свет.

– Так хорошо?

– Да. – Он был немного вялый и уставший. Ну конечно, питон после того, как кого-нибудь проглотит тоже уставший. Ерничала я внутри собственной головы, но судя по испарине на лбу, ему этот гастрономический забег дался нелегко.

– Если нужно обезболивающие, то я могу вызвать медсестру.

– Нет. Нет. Я пока потерплю.

– Если что рядом пульт.

– И что на нем? – Он посмотрел на висящий рядом с его рукой пульт.

– Кнопка вызова персонала.

Он взял в руки пульт.

– Это какая?

Я снова подошла к нему, показывая на нужную кнопку.

– Эти две это для спинки кровати, а это для ног. Эта экстренная, а это вызов персонала.

Он дотронулся пальцем до последней кнопки, а потом перевел взгляд на меня.

– И ты придешь?

Этот вопрос и его взгляд, в котором было что-то большее, чем формальность заставил внутренне собраться.

– Тот, кто будет на посту в этот момент, тот придет.

– Ясно… – в его голосе проскользнула легкая досада.

Попрощавшись и выдохнув с облегчением, я, наконец, вышла из этой палаты. Закончила некоторые другие свои обязанности и села в одном из кабинетов за свободный ПК, чтобы пройти еще один из онлайн-уроков по дополнительным курсам повышения квалификации, после которого нужно сдать тест по изученному материалу. Чем больше таких уроков пройдешь и чем лучше сдашь каждый из тестов по окончании курса, тем выше квалификация, кредит доверия и зарплата. Я себе так уже двадцать процентов к зарплате прибавила, благо соображала я неплохо.

Личный коэффициент прохождения тестов, высчитываемый по средним показателям всех тестов, пройденных мной, также позволял при высокой оценке, претендовать на следующую ступень обучения. В моём случае на младшую медсестру, но тут могли возникнуть свои нюансы, потому что больница должна нуждаться в таком персонале, тогда следующая ступень обучения будет доступна, а я пока не знала, нуждаются они или нет, больница, по меркам моей родины, была огромной и тут множество отделений и своих начальников, работавших при поддержке искусственного интеллекта. В любом случае пока не закончу весь нынешний курс, заявку подать не смогу. Предстояло еще три урока, я планировала управиться с ними к концу этого месяца, пройти тест по всему курсу и решить, надо мне лезть дальше или нет. С одной стороны, не сказать чтобы медицина была моей стихией, с другой стороны, это отличный шанс получить диплом, который котируется везде. Ни в каких других обстоятельствах я не потяну финансово учебу, стоит она просто баснословных денег. Большая удача, что мне оплатили школу и, то отец был против, планируя меня после совершеннолетия выдать замуж. Тетя убедила его, что образованная невеста ценится больше и наличие образования невелирует некоторые мои недостатки в глазах потенциальных сватов, папа согласился, а потом я сбежала и испортила себе «репутацию». Меня нашли и вернули…

Тряхнув головой и прогнав нервный озноб, я заметила, что сжимаю до белых костяшек карандаш в руках и почти проткнула острым грифелем большой палец. Стоит вспомнить о прошлом, как меня словно в яму сталкивает. Экран рабочего ПК мигал красным и, ответив на последний вопрос, я завершила тест. Как раз вовремя, потому что потребовалось помощь в одной из детских палат. Высокий балл порадовал, и остаток смены пролетел незаметно. Напряглась я только утром, когда развозила завтраки, не хотелось повторения вчерашней ситуации, поэтому я взяла на себя нечетные палаты, а на напарника спихнула четные. Он не понял, почему так, но спорить не стал, потому домой я ушла, накормив лишь одного несчастного мальчишку с переломом ноги и руки.

Утро выдалось прохладным, небо заволокло серыми тучами, и последние надежды увидеть солнце растаяли, когда пошел дождь, а за ним и град. Стоило сразу пойти домой, но, не удержавшись, я свернула в квартал магазинов. Сколько раз себя кляла за эту слабость, но как только на телефон приходит оповещение о том, что пришли деньги, я оказываюсь рядом с магазинами, до того как успеваю осознать, зачем вообще я к ним пришла. В свое оправдание скажу, что мне все же удается понемногу копить.

Хотелось бы купить каких-нибудь мелочей для интерьера, но я решила, что пора покончить с моим недовольством полами, потому свернула к строительному павильону и застряла там на полдня в отделе напольных покрытий, выбирая чем устелить пол. Чем больше выбор, тем он труднее. Измучавшись я сходила в маркет, перекусила пресным сендвичем и вернулась к опостылевшим уже витринам. В итоге купила имитацию светлого деревянного паркета. Мне обещали, что он износостойкий и теплый, как настоящее дерево. Во всяком случае, он был приятным и не желтым, с маленькими неровностями и вмятинами от сучков. Я изначально на него глаз положила, но решила, что найду, что-то получше, но получше так в итоге и не нашла, всю дорогу поглядывая на него.

Доставили мне его до дома раньше, чем я оказалась у своих дверей. Маленький квадратный робот, больше напоминавший ездящую морозильную камеру, стоял возле моей двери.

– Ух ты…ты, уже тут?! – Спешно прикладывая палец к замку, я открыла дверь.

– Я тут Джинни Стелс. Я привез твой паркет. Куда мне его выгрузить?

– Я сама. Подожди минуту.

– Хорошо. Я подожду, сколько потребуется, но напоминаю, что в моем прайсе ожидание больше часа, платное.

– Я управлюсь быстрее. – Стягивая куртку и вешая ее на крючок, заверила я робота.

Сменив кроссовки на домашние тапки, я принялась извлекать свои ламелии и инструменты. Можно было бы вызвать сборщиков, но я не любила переплачивать и многое умела делать сама. К тому же услуги сборщиков чаще всего стоили столько же, сколько стоит инструмент, необходимый для выполнения их работы, ну и самое главное, я не любила пускать в свое жилье посторонних, тем более мужчин, а их тут в целом было больше чем женщин, так что на вызов приедут, вероятнее всего, они.

Закончив с разгрузкой, я плюхнулась на коробки с ламелиями и пригорюнилась. По-хорошему, нужно бы спать лечь, потому что в этом месяце я из жадности набрала побольше ночных смен, чтобы заработать и надо бы придерживаться графика, чтобы нормально высыпаться, но я хотела побыстрее начать делать полы…

В итоге я решила просто все подготовить. Перенесла, все кроме матраса, на котором сплю без кровати, в коридор, сняла все с полок, выбросила лишнее, перебрала содержимое ящиков, помыла пол, распаковала инструмент и до самого отбоя смотрела видео, как укладывать такой пол, как пользоваться инструментом так, чтобы все пальцы как и прежде остались со мной.

Глава 4

В следующую смену его снова никто не покормил, и мне пришлось снова взять эту обязанность на себя. Хотя его палата не закреплена за мной. В этот раз было не менее неловко, чем в прошлый. Плюс ко всему он спросил, как меня зовут, и я не могла не представиться, тем более по регламенту, я обязана это делать, просто первый раз при виде него я растерялась.

– Так вы Джини? – Он улыбнулся, продолжая жевать. – Это как Джин? Исполняете желания?

Мне эта шутка уже порядком опостылела, и я нахмурилась, собираясь сказать ему что-нибудь колкое, но не грубое. Пока я собиралась с мыслями, накалывая на вилку салат, он рассмеялся и показал на свой планшет, где я не удосужилась за все время посмотреть его имя.

– Я Джим. – Он улыбнулся, и, вскинув брови вверх, я застыла с самым, вероятно, идиотским выражением лица, какое только могла изобразить на моем лице, что стало еще одним поводом для веселья. – Готов исполнить любое твое желание. – Отсмеявшись и хитро поглядывая на меня, добавил он.

Я почувствовала, как сокращается еще чуть-чуть дистанция между нами, и мне это не нравилось, но сопротивляться его обаянию было очень трудно.

– Боюсь, не могу порадовать тебя тем же предложением.

Убрав поднос, я протянула ему кружку с зеленым чаем. Его он просил отдельно.

– Жаль… – Вздохнул он наигранно грустно. – А я уж было обрадовался.

Улыбаясь и поглядывая на него, я собрала все, что нужно на поднос и ушла. Он явно хотел больше поболтать, но я уже просто профессионально научилась улыбаться и не ронять лишних слов.

После марафона ночных смен я уже малость привыкнув к нему и забрав его палату обратно себе, формально отвечала на его «как дела» и спрашивала как дела у него. Джим всегда говорил, что у него все в порядке, но судя по данным лечащего врача, заживление ожогов шло не очень хорошо, особенно на спине. В лаборатории готовили кожу на основе его клеток, так что после операции, ему должно было стать легче. Я почти закончила с полами во всей квартире, осталась только кухня и вышла, наконец, в дневные смены, на одной из них в процессе кормления к моему подопечному пришли посетители. Точнее посетитель.

Высокий, худощавый мужчина в знакомой форме конфедерации застыл в дверях с отпечатком удивления на лице. Не знаю, что его так поразило, в том, что пострадавшего человека кормят, но Джим смутился и сказал, что наелся, хотя это наврятли было так, обычно он точил почти все как саранча, но я не стала спорить, забрала поднос, поздоровалась с мужчиной и ушла.

– И не стыдно тебе? – Донесся до меня голос незнакомца из-за двери.

– Тихо ты… – Шикнул Джим и я бы нагрела уши под дверью сильнее, будь это не больница и отсутствовали бы камеры вдоль всего коридора.

Терзаемая догадками и подозрениями, я закончила свой последний тест, дождалась результатов за прохождение всего курса и решила, что, была не была, на халяву и уксус сладкий и отправила заявку на обучение по специальности медсестры, там, скорее всего, не только визуальные уроки, но и практика должна быть, но даже если откажут, все равно будет менее обидно, чем если я вообще не попробую.

Довольная собой, я вышла из учебного кабинета, выполнила еще несколько задач и решила спуститься в столовую. Вообще, есть в больнице я не любила, потому что столовая для сотрудников тут это отдельный вид негласной коммуникации, где проявляется иерархия, симпатии и антипатии. За некоторые столики лучше было не садиться, даже если они свободны, потому что за ними сидело руководство, а оно тут бывало крайне редко, чаще всего еду им привозили сотрудники из штата, к которому в том числе отношусь и я.

Дальше шли врачи разных специализаций и категорий, медсестры разных отделений и было несколько отделений, которые негласно враждовали друг с другом, поэтому их медсестры всегда сидели не рядом с другими медсестрами, а рядом с врачами из их отделения. Враждовали заведующие и врачи этих отделений, а страдали медсестры. В общем, наблюдать за всем этим забавно, тем более что штат, к которому относилась я, имел единственный источник управления и по большей части он принадлежал ИИ, то есть на нас эти межколлективные дрязги не имели никакого влияния, потому что каждый квартал сотрудников моего штата перераспределяли в разные отделы, я поработала уже почти во всех и была безумно благодарна такой системе, потому что в некоторых отделениях работать было трудновато, по множеству разных неочевидных причин.

Одна из этих причин подмигнула мне, как только я зашла в столовую. Захотелось развернуться в дверях, но это было бы слишком грубо, поэтому, ответив вежливой улыбкой и коротким кивком, я, стараясь не смотреть в сторону столов руководителей, поспешила к раздаточной, думая как бы так бочком и полубоком пробраться потом к своему любимому столу рядом с окном в другом конце столовой. Беда была в том, что чтобы пройти туда, все равно нужно будет пройти мимо «тех самых» столов.

Накладывая квашеную капусту и выбирая между рыбой и котлетой, я думала о том, где еще могла бы приземлиться, так чтобы не задеть ничьих чувств и не покуситься на негласную ступень иерархии. Причем не совсем понятно, что прикольного в разделении всех этих столов, если все они в целом были комфортными. Не было столов около туалетов или у выхода, все находились так, что куда ни сядь везде удобно. Ну, разве что руководители сидели недалеко от большого аквариума с рыбками, который закрывал собой раздаточную.

Пока я думала о рыбках и столах, я совсем забыла о том, кого увидела, потому чуть не выронила свой поднос, когда наткнулась на него на выходе с раздаточной.

– ОЙ!

Он подхватил мой поднос, и мы избежали мелкой аварии или мини-катастрофы. Для меня это была бы точно катастрофа, потому что этот человек, в последнее время, напрягал меня как никто другой на всей этой планете.

– Извините. – Я улыбнулась и попыталась забрать свой поднос, но он мне его не отдал.

– Ничего страшного. Ты сегодня рассеяннее, чем обычно, думаю мой долг тебе помочь. – Одной рукой он подхватил меня за локоть, второй держа мой поднос, направился со мной на буксире к своему столу. Инстинкты кричали мне, упереться пятками в пол, но благоразумие умоляло так не делать. – Ночные смены в таком количестве до добра не доводят.

Он улыбнулся, а у меня шерсть дыбом встала. Точнее, встала бы, если бы была. Улыбающийся питон – это, что-то исключительно пугающее. Я не могла сравнить его ни с крокодилом, ни с медведем. Только питон подходил ему, потому что столь коварного противника, окутанного очень противоречивой репутацией, мне жизнь еще не подбрасывала. Он же стал причиной, по которой я все же решилась обратиться к психологу. Вес и он. Эти два фактора между собой были связаны, потому что килограммы таяли, а его интерес рос. Хотя, может быть, он и не рос, может быть, он изначально был такой, потому что когда я впервые заподозрила, что он подбивает ко мне клинья, я чуть не остолбенела и едва в лоб его не спросила: ты что не видишь? Я жирная!

Меня это тогда так удивило, что я даже не сразу нашлась что ответить, смотря на него с открытым ртом. Он рассмеялся и оставил меня в тот день в покое, потом мы некоторое время не виделись, потому что он улетел в командировку, а я, завидев его за версту, перестраивала маршрут в своем навигаторе между ушей и обходила его окольными путями, делая все, чтобы наши пути не пересеклись, но, как и сегодня, это не всегда удавалось.

– Надо же, какой сюрприз. – Любезничал он. – Я как раз планировал с тобой поговорить, получив уведомление о твоем запросе и твои более чем прекрасные результаты тестов.

– А, да…я да…спасибо… – Рядом с ним, как назло, интеллектуальные процессы замедлялись, а они у меня и так не сказать чтобы очень скоростные, я цепенела и начинала мямлить всякую чепуху. За что потом злилась на себя.

Некоторые девушки, с которыми я тут сдружилась, предупреждали меня о нем, что с ним лучше не связываться, потому что, во-первых, он женат, во-вторых несмотря на его «лживые улыбочки» он подлец, каких поискать. Сегодня он улыбался человеку за чашечкой кофе, а завтра тот с волчьим билетом по его распоряжению выставлен за дверь. Не помогала даже независимая оценка ситуации ИИ. Он умудрялся все как-то так обставлять, что к нему было не придраться. Все врачи, которых я знала, нервничали, если их вызывали к нему в кабинет, некоторые даже собирались с духом, хотя это были люди, проводившие сложнейшие операции, при мысли о которых у меня мурашки от восхищения и ужаса бежали, и даже они пасовали, предпочитая ничего о нем не говорить, хотя не сплетничал тут только ленивый. Разве что среди моего подразделения не было такого священного ужаса, опять же, потому что нас было много, мы управлялись в основном алгоритмами ИИ и за каждым нашим действием шло круглосуточное наблюдение, потому что мы были связаны со всеми звеньями сложной медицинской системы, поэтому нас, как ни странно, сложно было, каким-либо образом подставить, если мы хорошо выполняли свою работу, а я так вообще была максимально замотивирована на то, чтобы не подставляться и не зарабатывать никаких замечаний, поэтому у меня были высокие коэффициенты работы от ИИ, а также, что немало важно, хорошие отзывы пациентов и коллег, но я совсем забыла, что кое в чем наши с ним дорожки пересекались, как только я вспомнила про этот нюанс, захотелось постучаться бедовой головой об стену.

Он имел отношение к распределению финансирования в больнице, и он также одобрял заявки на образование. Если человека нанимали на работу, он проходил базовый курс дополнительной переподготовки, даже если имел необходимое образование, потом в своей нише, он мог абсолютно бесплатно получить доступ ко всем ступеням образования, это была автоматизированная система, и за счет увеличения зарплат она стимулировала сотрудников учиться, естественно, при желании кто-то довольствовался и той зарплатой, что имел, осилив один лишь необходимый курс. Доступ к базовым курсам получал любой желающий, но если ты претендуешь уже на другую специализацию, то получение доступа к следующей ступени образования, должен дать один из членов финансового звена, и я, совсем забыв про это важное обстоятельство, легкомысленно ткнула на заявку. В свое оправдание добавлю, что он регулярно отлучался в длительные командировки, и я умудрилась о нем позабыть, решив почему-то, что он в очередной поездке и кто-то другой рассмотрит мою заявку, вернее, я напрочь забыла, кто будет это одобрение выносить, меня больше волновало смогу ли я ставить уколы и смогу ли я вообще потянуть такую сложную учебу.

Он поставил мой поднос перед своим и придерживая меня за локоть, так, будто я одна из его пациентов, усадил перед собой. Не знаю, что со мной не так в последнее время, но я совершенно не могу смотреть людям в глаза с тех пор, как начала худеть. Точнее, я смотрю тем, с кем мне комфортно, нормально…пациентам, коллегам, но с мужчинами теперь какая-то чепуха. Когда я с трудом могла найти своего размера джинсы, у меня не было никаких проблем с мужиками, смотрела и в глаза и куда только хотела. Стоило мне похудеть, как появилось ощущение, что я из тела уверенного в себе бегемота перебралась в трепетную лань, которую вот-вот сожрет ленивый хищник. Меня это бесило до безумия, но сделать ничего не выходило, я просто не могла привыкнуть, что я не бегемот. Я не могла свыкнуться с тем, что у меня тонкие ручки и ножки и меня колотит от страха, вместо того, что было раньше. Вот и сейчас, я уставилась в свой поднос, сжав в руках вилку и пластиковый нож, и, оцепенела, пока он, подперев подбородок, с ядовито-любезной ухмылочкой, таращился на меня.

Не знаю, сколько я в этом странном оцепенении находилось, но очнулась я, когда поняла, что он, мне кажется, что-то говорит, уже даже закончил говорить и ждет от меня какой-то реакции. Стало стыдно и неловко, я дернулась и, прикусив нижнюю губу, поползла глазами по его белоснежному халату, из-под воротничка которого поднималась серая водолазка. В общем, я дошла до его подбородка и губ, а дальше уже не решилась смотреть.

– Извините… – С трудом выдавила я из себя. – Я, кажется, прослушала, что вы сказали…

Он немного наклонился, заглядывая мне в глаза, я отвела взгляд.

– С тобой все в порядке?

– Д…да.

– Не похоже. – Он улыбнулся. – Я спросил тебя, уверена ли ты в том, что хочешь стать медсестрой? После обучения ты обязана отработать в больнице еще несколько лет, и если захочешь уволиться, то придется выплачивать компенсацию за образование.

– Я не планировала увольняться.

– Совсем не хочется вырваться с этой скучной планеты? – Он улыбнулся и сцепил руки в замок.

– Есть места гораздо хуже Саютра.

– Согласен. Ты у нас как раз из одного такого места, верно?

– Да. – Возможно, мне показалось, но температура упала, и по спине пробежал холодок.

– С твоей родины приходят запросы, ты числишься пропавшей без вести.

– Это… – Я опустила руки под стол и сжала брюки в кулаках, пытаясь справиться с нахлынувшим страхом и тревогой. – У меня все документы официальные. Я указала во всех департаментах о том, что покидаю планету добровольно и по собственному желанию.

– Тогда почему же твои родственники ищут тебя?

Его явно забавляла перспектива позадавать вопросы, ответ на которые очевиден. Положение женщин на нашей планете, до сих пор незавидное, именно на нашей планете я поняла, что не закон защищает человека, а человек – закон и если люди не заинтересованы в соблюдении законов конфедерации, то требовать, их исполнения бесполезно, поэтому я очень долго и кропотливо готовила свой побег. Я знала, где соблюдаются законы, и сбежала туда, где могла найти работу и откуда меня не выслали бы при первом обращении родственников, поэтому своей свободой я дорожила как единственной ценностью, которая у меня была. А еще я хотела как можно быстрее состариться, чтобы «сойти с прилавка» невест. Он прекрасно знал о моей ситуации, и ему было интересно понаблюдать, как я буду выкручиваться. К тому же на данный момент проблема с родственниками решена, и в последнее время никто меня не искал.

– Может быть, потому, что соскучились? – Я вскинула на него колючий взгляд, и мы схлестнулись ненадолго, пока я снова не посмотрела на свою тарелку и не вспомнила, для чего я пришла в столовую. Наколов капусту на вилку, я опустила ее в соус и отправила в рот.

– Господин, мне кажется, вы что-то хотите мне сказать, но я плохо читаю между строк.

Он ухмыльнулся и откинулся на спинку сиденья.

– Я просто думаю…нужна ли нам еще одна медсестра… – Задумчиво протянул он, словно бы намекая, что я должна приложить некоторые усилия, чтобы убедить его в том, что нужна.

Я вздохнула и решила состроить из себя дурочку.

– Это вам решать. Я и сама не уверена, что мне это все нужно. Вы прекрасно знаете, что для меня большая удача уже быть здесь, и я не собираюсь испытывать фортуну еще раз. Если вы мне откажете, то для меня ровным счетом не изменится ничего, потому что мне и так хорошо, но попытка, как известно, не пытка. Попробовать стоило. – Я засунула в рот кусочек рыбы, сморщилась, так будто попробовала гадость и, вернув вилку на поднос, посмотрела на визави. – Надеюсь, вы меня простите, если я вас покину, что-то мне не по себе от нынешнего меню.

Не дожидаясь пока, он отреагирует, я поднялась со своего места и ушла, надеясь, что мне мой ответ не обернется проблемами.

Глава 5

Во вторник выдали новую форму. Теперь я была санитаркой высшей категории, поэтому у меня была другого цвета и немного другого фасона форма. Так как процесс этот автоматизированный, ты просто приходишь в техотдел, заходишь в бокс, ИИ автоматически снимает твои индивидуальные параметры и по тебе пошивается форма, поэтому сидит она тютелька в тютельку.

Если бы было возможно, то я осталась бы в старой своей желтой форме, предыдущей ступени. Старая была чуть большего размера, и в ней я, как мне казалось, выглядела больше и чувствовала себя весомее и спокойнее, теперь же, когда мерки другие, форма еще чуть меньше предыдущей и сидит по фигуре, я чувствую себя…голой. Можно было бы попросить увеличить размер формы, но что-то мне подсказывало, что мой запрос будет отдельно анализироваться ИИ и меня могут направить на обследование психологического здоровья или еще чего-нибудь, только этого мне тут не хватало, я специально нашла анонимного специалиста, чтобы нигде не отражались мои походы к психологу. Все же работа в больнице, даже на такой должности очень ответственная, и если у человека проблемы с кукухой, то можно лишиться должности, а у меня явно проблемы, потому что, вероятно, только я расстроена, что похудела…

Покрутившись перед зеркалом в новой форме и безуспешно попытавшись натянуть верхнюю рубашку на ягодицы, которые мне казалось теперь особенно хорошо выделяются, я решилась запросить другой фасон, с чуть более длинной рубашкой, распашного типа, с большими карманами и поясом. Смотрится не так практично, но зато чуть длиннее, жаль, шиться эта форма будет в течение недели, а пока придется ходить в той, что уже готова.

Собрав волосы в хвост, я покрутилась у зеркала и решила, все же скрутить небольшой пучок, чтобы ничего не болталось, хотя длинны не хватало, поэтому волосы немного топорщились, но когда все стянуто и завязано, мне словно бы легче сосредоточиться. Собрав полученную форму обратно в пакет и запихнув в рюкзак, вышла из технического отделения и отправилась на кухню получать ужин для своих подопечных. Всю неделю я подменяла сотрудника в детском отделении и теперь, наконец, возвращаюсь в свое, хотя и тут наша смена подходит к концу, скоро переведут в какое-то другое отделение.

Оставив рюкзак в личном шкафчике, я удержалась от желания натянуть на себя кофту и, собрав заявки на ужин от пациентов, кто что хочет, спустилась за их подносами в столовую. Сердце колотилось каждый раз, когда я ловила на себе чей-то взгляд.

– Новая форма?

– Ага. – Как можно беззаботнее отвечала я, прячась за легкой улыбкой, которая давалась так тяжело.

– Тебе идет.

– Спасибо. – Ускорить шаг, чтобы промчаться мимо как можно быстрее.

– Ох, Джинни! – Раздался голос Ками, которую, я рада видеть, в любое время дня и ночи. У нас с ней одна родина, поэтому мы, как никто, понимали друг друга. – Ты с каждым днем все мельче и мельче.

– Да уж… привет. – Я приобняла ее и отошла в сторону. Кажется, она была настроена поболтать, а у меня было еще несколько минут в запасе.

– Выглядишь отпад. – Рассматривая меня, продолжала она подбрасывать земли в мою могилку. – Все мужики так головы и свернули.

Она мне подмигнула, а я выдавила улыбку. Надеюсь, радостную.

– Слышала новость? – Она наклонилась чуть ближе и перешла на коварный шепот.

– Какую?

– Этот змей Эрман развелся со своей женой, а она, насколько я знаю, еще вчера написала заявление на перевод в другую больницу.

– Да ты что? – Я прикрыла рот рукой. В голове возник наш последний с ним разговор в столовой, от которого у меня до сих пор мурашки.

– Ага. Говорят, у ее отца, какие-то проблемы, и Эрман, видимо, поимев с этого брака все, что хотел, избавился от него, как только тесть начал тонуть. Хитрый подлец.

– Тиши, ты. – Шикнула я на нее и подтянула к себе свою тележку.

– Да-да. Ты там поосторожнее, а то от тебя теперь глаз не оторвать. Прилипнет еще…

Она посмотрела на меня подозрительно, словно бы намекая, чтобы я рассказала сама, а не она выпытывала у меня. Вот любопытная Варвара.

– Да мы просто поговорили. – Не стала я мучать ее.

– О чем? – Оживилась Ками, радостная, что я, верно считала ее намекающий взгляд.

– Я завершила все обучение по базовому курсу и решила подать запрос на медсестру.

– Правильно! – Живо закивала она. С кухни послышался крик ее коллеги, зовущей Ками, но та крикнув, что вернется через минуту, снова развернулась ко мне. – В нашем случае нужно хвататься за любую возможность. Ну, так?

– Ну вот я и подумала, откажут, откажут, мне и так хорошо, а не откажут, так еще и попробую выучиться. Подала запрос, а их, оказывается, одобряет в том числе он, потому что когда я начну проходить практику, будет отдельно оплачиваться услуга наставника. В общем, он это хотел обсудить…

Я отвела взгляд в сторону, а она нехорошо так цыкнула, задумчиво постукивая носком по полу.

– Да уж…и не знаешь, что выбрать. Он теперь свободен, может позволять себе больше. – Она покачала головой. – Даже и не знаю, что тебе посоветовать…когда у тебя смена кончается?

– В шесть утра.

– Хреново. Пошли на следующей неделе выпьем?

– Ты же знаешь, я не пью.

– Тебе надо расслабиться. – Она шлепнула меня по плечу. – Все плечи деревянные.

После еще одного оклика она убежала на кухню, стребовав с меня обещание погулять, а я, забрав свою тележку, встала на небольшой выступ в ней и медленно поехала по коридорам, постепенно поднимаясь на свой этаж. Я была почти у цели, когда в одном из коридоров показался тот, о ком мы только что с Ками говорили. При виде меня он улыбнулся, а я направила тележку немного в сторону, чтобы объехать его, он шагнул еще немного в сторону, очевидно, собираясь перегородить мне дорогу, я повернула джойстик влево и, резко развернувшись, сделала петлю вокруг него и, не дав себя поймать, прибавила скорости. За спиной послышался веселый смех. Я обернулась. Он криво улыбался и качал головой, смотря мне вслед. Я кивнула ему на прощанье и свернула не в свой коридор, лишь бы скрыться с его поля зрения.

Занесло меня не куда-нибудь, а в морг. С моим везением ни на что другое и рассчитывать не стоило, благо выбралась я оттуда быстро, словив пару удивленных лиц. Путешествие мое закончилось около первой палаты. Остановив автопилот, я слезла со ступеньки и дальше началась обычная рутина с кормлением.

– Ну и где твоя медсестричка? – Послышался голос в последней палате. – Ради которой ты стал левшой.

– Она не медсестра. – Ответил мой подопечный, а я, застыв с подносом у двери, сложила два и два и почувствовала, как закипаю от злости. Он, получается правша?!

Решительно пнув дверь, я вошла в палату, присутствующие вздрогнули. Знакомый уже посетитель шлепнул себя по рту и виновато посмотрел на своего хитроумного собрата по разуму.

– Так вы у нас, значит, стали правшой? – Прошипела я с вежливой улыбочкой, подходя к кровати. – Чудесно! В этот раз мне не придется сидеть тут четверть часа, ведь вы теперь можете управиться самостоятельно.

Вытащив со скрежетом раскладной стол, в полной тишине я установила его ему на кровать, туда же отправился поднос и вилка, которой я шлепнула по столику так, что та чудом не переломилась.

– Приятного аппетита! – Процедила я, прежде чем выйти.

Глава 6

Кажется, мне пора переставать судить людей по себе, потому что я из раза в раз попадаю впросак, но все никак не избавлюсь от этой дурной привычки. После того как я «пристыдила» своего наглеца «левшу», я специально поменялась с напарником и отдала шефство над его палатой Хонсу, а себе взяла одну из его палат, чтобы нам с «левшой» не было неловко за тот конфуз, но когда я увидела идущего с цветами уже знакомого мне посетителя, в душе закрались подозрения, особенно когда тот, завидев меня, спрятал букет за спиной. Нахмурившись, я отвернулась и поспешила по своим делам, выбросив этот мелкий инцидент из головы, пока вечером в больничном сквере, куда я выкатилась на инвалидной коляске вместе с моей пожилой подопечной для прогулки, не нарисовалась знакомая личность.

Мисис Чен сама не могла управлять своей автоматизированной коляской, а я была не прочь прокатиться с ней, пристроившись на небольшой выступ сзади, вообще разъезжать на разных автоматизированных тележках было, пожалуй, самым любимым моим занятием на работе. Мы остановились в сквере, я спустилась со ступеньки, чтобы поправить на ней покрывало, которым укрыла ей ноги и в этот момент заметила своего левшу с букетом, направляющегося в нашу сторону. Судя по тому, как резво он переставлял свои травмированные конечности, операция прошла успешно, и чувствовал он себя вполне сносно, чтобы с такой скоростью гарцевать в нашу сторону.

– Ох, посмотри на этого прекрасного молодого человека! – Отозвалась миссис Чен. – Ох, вот я в былые годы со своим Беки…

– Думаю, мы с вами прокатимся еще немного. – Подпихнув одеяло, я зло зыркнула на «левшу» и заскочив обратно на ступеньку, за спиной своей пациентки, поспешила развернуться и снова выехать на дорожку. Сквер был круглым и небольшим, стоило все же дойти до больничного парка, тот хоть и крошечный, но все же побольше круглого сквера, вместимостью в четыре лавки, теперь уже поздно ехать в парк, оставалось, просто выжимая максимальную скорость (а она в инвалидной коляске, естественно, невелика) как можно быстрее удаляться от наглеца с букетом, но тот, словно бы не желая осознавать, что я не хочу с ним разговаривать, бежал следом.

Я надеялась, что после первого круга вокруг сквера, совесть в нем проснется, и он отстанет, но нет, он бегал за нами вокруг сквера, пока моя бабушка не догадалась, что мы от него убегаем.

– Мне кажется или этот парнишка бегает за нами? – Она обернулась, пытаясь разглядеть преследователя и заглянуть мне в глаза.

– Согреться, наверное, хочет, пока ждет свою девушку… – Предположила я.

– Ах, молодость! – Она хитро прищурилась и покачала довольно головой.

Мы сделали еще два кружочка вокруг сквера, противник предпринял попытку броситься наперерез через сквер, но я вовремя развернулась и направилась в противоположную сторону. В итоге беготня закончилась так же неожиданно, как и началась.

– Развлекаемся? – Засунув руки в карманы белоснежного халата, Эрман стоял на одной из четырех дорожек, заходящих в сквер и, улыбался своей этой гаденькой улыбочкой питона, ласково разглядывающий свой будущий ужин.

Я резко остановилась, и миссис Чен чуть не вылетела из кресла, благо я успела ее вовремя поймать. Лицо загорелось от стыда, а сердце заколотилось от ужаса. Я чуть не уронила пациентку!

– Остановилась! – Послышался немного запыхавшийся голос Джима.

Взгляд Эрмана утратил львиную долю дружелюбной снисходительности, но улыбка с лица не исчезла.

– Джини извини! – Он почти добежал до меня, когда, наконец, заметил товарища крокодила.  – Здравствуйте. – Поздоровался Джим с представителем плотоядных в мире животных.

– Добрый вечер. – Ответил тот, опасно прищурившись и спустив свой взор на пышный букет нежных розовых пионов.

Никогда не признаюсь, но они были прекрасны, и даже со спины я почувствовала их тонкий, нежный аромат. Захотелось взять его в руки и поднести к лицу, но я не решилась даже посмотреть в его сторону, поэтому отвела взгляд.

– Как вы себя чувствуете, миссис Чен? – товарищ крокодил перевел взгляд на пациентку, немного наклонившись.

– Просто чудесно! – Махнул рукой мой ангел-спаситель. – Я попросила Джинни немного развлечь меня и покататься вокруг сквера. – Прикрыла меня пожилая женщина. В воображении я уже рисовала картинки, представляя, чего мне эта выходка будет стоить, когда услышала ее слова. На глаза набежали слезы благодарности, но я быстренько сморгнула их.

– Что-то случилось, Джини? – Словно бы не подозревая, в чем дело, спросил Эрман, подходя чуть ближе и кладя свою руку мне на плечо.

– Нет, нет! Все в порядке. – Я отрицательно закачала головой, разворачиваясь немного в сторону, так чтобы стоять к нему боком, а к пациентке лицом, но он не убрал руку.

– У тебя слезы. – Он нарочито заботливо надавил немного мне на плечо, заглядывая в глаза.

– Ах, нет! – Я стерла то, что набежало на глаза запястьем. – Это просто из-за холодного ветра. У…у меня всегда глаза от ветра слезятся.

– Вот как? – Он немного отстранился, но руки не убрал, посмотрел на Джима за моей спиной.

– Он тебя преследует?

Нет, ну надо же так вывернуть и без того неловкую ситуацию! Возмущалась мысленно я, но озвучить упреки вслух не решилась.

– Нет, что вы! – Возразила я, растягивая губы в улыбке. – Все в порядке. Это пациент, за которым я ухаживала.

– Я хотел бы отблагодарить мисс Джини. – Заговорил, наконец, Джим. – И загладить свою вину.

– Какую вину?

– Сущая нелепость. – Вставила я. – Все в порядке. – Я обернулась к Джиму, автоматически избавляясь от руки на своем плече. – Не стоило так напрягаться.

– Нет, нет! Все же это было некрасиво с моей стороны. Я бы хотел извиниться.

Он протянул мне букет, но до того как я успела отодвинуть его от себя, питон склонился к цветам.

– Вы хотите, чтобы она получила дисциплинарное взыскание за получением взятки на рабочем месте? – Уточнил он у Джима, и тот резко прижал цветы к себе.

– Нет, конечно! – Растерялся тот, а потом в глазах появилась догадка, и он нахмурился. – Это просто благодарность.

– Достаточной благодарностью будет высокая оценка сотрудника на портале больницы, в личной карточке и положительный отзыв, влияющий на ее рейтинг как работника.

– Спасибо, за рекомендацию, но думаю, этого недостаточно. – Джим немного развернулся в его сторону, склоняя голову набок и разглядывая своего визави в упор.

– Когда, говорите вас выписывают? – Уточнил Эрман, со своей фирменной любезной улыбочкой.

– Сегодня.

– Чудесно. Рад, что вам уже лучше.

– Спасибо.

– Если будут какие-то трудности с выпиской, всегда можете обратиться ко мне, я помогу ускорить этот процесс.

– Очень любезно с вашей стороны. – Также неискренне улыбаясь, ответил Джим.

Если бы у меня были уши, я бы их уже прижала к макушке. Слава Богу, их нет.

– Эм…мне кажется, я замерзла. – Подала голос спустя минуту тишины миссис Чен. – Не могли бы мы вернуться?

– Да! Конечно! – Оживилась я, не знавшая, под каким предлогом сбежать с этого поля боя.

– Вы заканчиваете сегодня в восемь вечера? – Спросил Джим, поймав меня за локоть.

Я замешкалась, не зная, как он узнал, но потом вспомнила, что расписание работы есть на портале больницы, в личной карточке сотрудника.

– Эм…да.

– Тогда я вас провожу. И вручу свою «взятку», надеюсь, в нерабочее время, это будут просто цветы.

До того как я успела возразить, он коротко кивнул Эрману, развернулся и ушел, а я надавила на джойстик, и мы с миссис Чен, набирая скорость, помчались обратно в больницу, в надежде, что питон не ползет следом, но это было бы не в его духе. Ему больше свойственно появляться из неоткуда, ошарашивать людей своим неожиданным возникновением, а потом растворяться в пространстве.

Глава 7

До самого вечера я нервничала, переживая, какие могут быть последствия у сегодняшней ситуации, боялась, что Эрман вызовет меня в кабинет, но ничего не случилось. Спокойно закончив свою смену, я переоделась в раздевалке, проверила свою рабочую почту, где пока не было ни отказов в обучении, ни одобрения и вышла из больницы. Выходила я специально со двора, там где машины ставят сотрудники, так, чтобы не столкнуться со ждущим меня в холле Джимом, но вместо него я наткнулась на стоящего у своей машины Эрмана.

Сердце ухнулось вниз, нервно кивнув ему, я поспешила развернуться и пойти домой, но он направился в мою сторону и вместо того, чтобы прибавить скорости, я застыла в нелепой позе, сжав лямку рюкзака двумя руками и вытаращившись как идиотка на него.

– Куда это вы так спешите на ночь глядя?

Мне, кажется, я уже по угул его хищной улыбки начала определять градус замаскированной агрессии и сейчас он был явно зол.

– Домой.

– Чудесно. Я как раз подумал, что молодой красивой девушке, не стоит ночами ходить одной.

– Я… – Вместо того, чтобы ответить, что-то внятное, я начала мямлить какую-то чушь. Я сама не знала, что со мной. Раньше я находилась с ответом, в самых нелепых ситуациях, но в последнее время все наперекосяк. Идиотство какое то. Я верно действительно не в себе, раз жалею, о том, что похудела. Раньше, зная, что никто на меня толстуху и не взглянет, я чувствовала себя в безопасности, но теперь, значительно так обмельчав, рядом с таким внушительным представителем мужского племени я фатально немела. Теперь шутка «да я на него просто сяду», не смешила и не успокаивала, потому что теперь он будет очевидно рад, если я «на него сяду». – Автобус… – Вспомнила я про старину Фича.

– Автобус? – Снисходительно улыбнувшись, он подхватил меня под локоть и повел к своей машине, я попыталась упереться, но он сжал руку сильнее и я не сомневалась, что остановись я, он бы к машине меня не повел, а поволок.– Больничный автобус будет в двенадцать, вы же не будете ждать его до этого времени?

Мы почти дошли до дверей его машины когда я заметила вышедшего из-за угла больницы Джима, кажется, он додумался обойти здание. Эрман тоже заметил его. Нахмурился и не дав времени ни мне не ему, ускорившись дотащил меня до машины. Распахнул дверь и не слушая мои попытки возразить и объяснить, что я живу рядом, запихнул в машину, хлопнул дверью и обойдя машину сел за руль.

Джим был уже около двери, когда Эрман вжал педаль газа и меня вдавило в кресло его спортивной машины.

– Пристегнись. – Порекомендовал он мне, следя за дорогой и поглядывая в зеркало заднего вида, где отражался застывший с букетом цветов Джим.

Я так растерялась от всего того, что происходило, что не сразу поняла, о чем меня попросили, а потом поборов сковавшее всё тело оцепенение принялась неловко шарить в поисках ремня безопасности, но в голове, словно белый лист завис, ни единой мысли, ничего. Я выскользнула из всех мыслеформ и логических цепочек.

Очнулась я от резких движений машины, водитель из Эрмана явно нетерпеливый и агрессивный. Это напрягло еще больше. Вцепившись в ручку машины, я сжала ее в руках, каменея и думая почему-то о рюкзаке. Как будто не о чем было больше думать, кроме как о рюкзаке. Он катался по коленкам и норовил упасть.

– Я сказал тебе пристегнуться. – Раздался холодный голос Эрмана.

Я обернулась и посмотрела на него. Считав видимо мой стеклянный взгляд, он дернул бровью, переключил скорость и отстав от меня съехал с дороги на небольшой выступ у пирса. Места было как раз для одной машины.

– Ты почему такая непослушная? – Разворачиваясь ко мне, после того как остановил машину, спросил Эрман.

Все внутри сжалось, я отвернулась, не зная что ответить. Распущенные волосы немного соскользнули вперед, скрывая мое лицо и давая мне слабую надежду на каплю приватности, на возможность скрыть взгляд, но лица коснулись его пальцы, убирая волосы и заправляя их за ухо. Он провел костяшками пальцев по скуле и убрал руку.

Пальцы впились в рюкзак до боли в руках и возможно, поэтому он не сделал больше ничего. Сказал только, что не нужно его бояться и снова завел машину. Выдохнула я только тогда, когда мы подъехали к моему дому.

– А спасибо? – Спросил он, когда я принялась нервно дергать дверную ручку, в надежде открыть дверь и выскочить из машины.

Я застыла, потом обернулась. Выдавила улыбку и сказала «Спасибо».

Он улыбался и, кажется, планировал сказать, что-то еще, но в стекло рядом с ним постучались. Он приспустил стекло и я увидела хмурое лицо Джима. Стремительно назревал конфликт, богатый на самые непредсказуемые последствия, финалом которых, может стать мое увольнение из больницы, потому что задетое мужское самолюбие осечек не прощает.

– Откройте двери, пожалуйста. – Процедил Джим. – Мне кажется, девушка не хотела ехать с вами.

– Мы можем спросить у нее. – Процедил Эрман.

Щелкнул замок, двери открылись. Я выскочила из салона, обежала машину и рявкнула на всю парковку.

– Я пастафарианка! – Услышали скорее всего даже соседи, но главное, что эти двое дернулись и испуганно переглянулись. Прикусив щеку изнутри, чтобы ни единой черточкой на лице не выдать подступающего веселья, я развернулась и рванула домой.

Примечание автора: Пастафарианцы (или пастафари) – это последователи Церкви Летающего Макаронного Монстра (англ. Church of the Flying Spaghetti Monster).

Это пародийная религия, созданная в 2005 году как сатирическая реакция на попытки включить креационизм в школьную программу в США.

Глава 8

До дома я, кажется, не добежала, а долетела, нервно хихикая при воспоминании об их вытянутых в изумлении лицах. Пришлось зажать себе рот рукой, пока ехала в лифте вместе с соседями. Было безумно интересно, сколько им потребуется времени, чтобы понять о чем я им сказала.

Стянув обувь и скинув с себя верхнюю одежду, я упала на кровать и натянув на плечи уголок одеяла закрыла глаза. Это было близко…тело немного потряхивал странный, едва заметный озноб, было смешно в груди и страшно в животе. Подтянув колени к груди, я закрыла глаза и подумала о том, что стоило бы написать Ками и сходить с ней куда-нибудь развлечься, но я так ничего и не сделала в тот вечер, уснув и отлежав себе левую руку.

С Ками мы все же выбрались на следующий день в местный банный комплекс. Я там ни разу не была, а она меня уже давно туда зазывала. Вид голых расслабленных женщин разных комплекций почему-то веселил и неожиданно успокаивал. Или все дело в атмосфере царившей там, теплой воде, больших каменных ванн и горячего пара, плотного запаха трав, дерева и хвои. К концу сеанса я больше напоминала умиротворенный блинчик который решил ходить сюда чаще. Я так успокоилась, что совершенно перестала думать о том, как выйду завтра на работу и как посмотрю в глаза Эрману. Ками я, конечно, растрепала обо всем случившемся во всех подробностях, уши грели еще несколько соседок по лежакам и все мы дружно посмеялись над их нелепыми лицами, которые я им описала во всех красках и что-то даже приукрасила, конечно, мы обсудили какие мужики сейчас пошли. Если вкратце то «не те, что раньше». Я со всем, соглашалась, потому что просто приятно, что кто-то на моей стороне. Так их возмутило то, что произошло, что трещали мы об этом до самого выхода.

А на работе, Эрман смотрел на меня с какой-то озадаченной подозрительностью, которая сменялась растерянностью и раздражением.

– Судя по его лицу, он не понял, что именно ты ему сказала. – Давясь смехом в кулак, предположила Ками. Мы решили пообедать вместе и по закону подлости, его величество царь зверей, тоже изволил откушать свой обед вместе с плебсом и сидел теперь за аквариумом, пытаясь разглядеть нас сквозь толщу воды и рыбок. Лицо его немного искажала линза из воды и стекла, делая смешным и немного нелепым.

– Ага, и предположил самое худшее. – Отведя взгляд от палитры чувств в глазах Эрмана, я положила свою ладонь поверх руки Ками, подбрасывая бревен в огонь его замешательства.

Ками посмотрела на мою руку поверх своей, потом на меня, потом снова на свою руку, потом все поняла и прыснула в кулак, отворачиваясь в противоположную сторону от прилипшего как скат к стеклу начальства.

– За что ты так с ним? – Сквозь смех спросила она, вытирая слезы свободной рукой.

– Хватит смеяться! – Шикнула я на нее. – Он ща догадается!

– Он и так скоро догадается. – Она покачала головой и вернулась к своей полупустой тарелке.

Закончив побыстрее обед, я забрала подносы и уехала, разносить обед по закрепленным за мной палатам и больше не думать, о всяких глупостях. Через несколько дней на почту пришло уведомление о том, что мне отказано в обучении на медсестру и я выдохнула с облегчением. Жизнь кажется возвращалась, в свое привычное спокойное русло, а я училась не требовать от себя слишком многого. И это делало меня счастливой.

Глава 9

Возбуждение скопилось между ног, и еще до того, как я открыла глаза и проверила время на телефоне, я спустила руку под белье и несколькими привычными движениями, довела себя до короткой вспышки оргазма. Легкая нега против воли растеклась по телу, расслабляя его больше, чем нужно утром выходного дня. Именно в выходные утром нужно быть бодрой, чтобы быть продуктивной, но теперь лень. Теперь высока вероятность, что из составленного списка дел я не вычеркну ни пункта. Перевернувшись на живот, я подтянула поближе к себе вторую подушку и задремала еще на четверть часа, пока меня не разбудил звонок. Какая-то, невнятная белиберда от коллеги, закончилась просьбой выйти в ее смену на несколько часов. Рокировки в графике дело привычное, странно, что она просит об этом меня, вероятно, отлучается уже не первый раз и боится получить отказ, от тех кого уже просила. Я согласилась и наконец, поднялась с постели.

Всю дорогу до работы я думала о том, что мне не стоит избегать того факта, что пока я доводила себя до оргазма, в моих фантазиях мелькнул Эрман. Точнее, даже не «мелькнул»…хотелось саму себя спросить «какого черта?», но если бы у меня был тот ответ, который мне понравится, я бы захотела его услышать, но так как тот ответ, который есть, меня не устраивает, я о нем думать не хочу. Спишем все на не совсем здоровую психику и кратковременное помутнение сознания.

– Джини я всего на два-три часа! – Поли вышла меня встречать и всучила свой пропуск.

– Хорошо. Какие у тебя отделы?

– Коридор в административном отсеке остался, а так я уже все сделала. Тебе надо тут просто побыть, пока я не вернусь и если вдруг вызовут, ну ты знаешь.

– Хорошо.

– Спасибо! – Она меня коротко обняла, хотя мы не сказать чтобы подружки, просто именно в нашем отделе была вот такая вот корпоративная солидарность, что мне очень нравилось.

Выбрав спокойный плейлист, я вставила наушники в уши и принялась за уборку в коридоре, благо современные технологии очень облегчали труд. Закончила я спустя час, коридор большой, плюс пыль и окна. Их можно было не мыть, тем более стекла помыты во всем здании еще с прошлой недели, но вот сама рама уже в пыли. Чтобы не болтаться не в своем отделе без дела, прошлась еще по окнам, потом вернула роботов на стоянку и, поковырявшись в панели управления, запустила обновление программ во всех отстающих моделях, последние курсы по повышению квалификации научили меня, как это делать. Один из мусороперерабатывающих роботов стоял отключенным от сети, и я решила скоротать время, ковыряясь в нем. Пришлось залезть в учебные материалы, чтобы найти ту самую проблему, оказалось, забился фильтр и нужно было заказать новый, пока его купят, пока пришлют…слишком долго. Отправив заявку на фильтр, я решила попробовать поковыряться в этом, мало ли что, просто посмотреть. На моей родине, прежде чем покупали новое, раз десять воскрешали старое.

Пока я разбирала фильтр, раскладывая его на составляющие, под пристальным вниманием двух наделенных искусственным интеллектом роботов, поступила заявка на уборку и небольшой ремонт зависшего робота уборщика, пришлось отлучиться и сходить убрать лужу около раковины в туалете, оставшуюся после замены смесителя, и перезапустить работавшего там помощника. Там я наткнулась на Эрмана. Еще и туалет мужской.

– Здравствуйте. – Лицо мгновенно вспыхнуло, и мы на мгновение застыли в дверном проеме.

– Добрый день. – В его голосе появился холод и отчуждение. Это немного задело, но лучше так, чем по-другому.

Он отступил в сторону, и я резво просочилась в коридор. Уши и лицо горели, и я так и не решилась посмотреть на него.

Поли вернулась, когда вокруг меня собрались все роботы уборщики, наблюдая за мной, вообще они порой вели себя как люди и если их не отгонять, то проявляли любопытство, подъезжая ближе и наблюдая за твоими действиями, так, например, начальство узнавало обо всех интрижках, потому что поцелуи между коллегами вызывали у роботов особый интерес, так как не вписывались в рабочие алгоритмы и они пытались получше рассмотреть то, что происходит, и понять, почему это происходит на рабочем месте. Конечно, запрос в поисковых алгоритмах попадал в руководящие системный ИИ и направлялся к руководству, а то уже беседовало с сотрудниками о нормах поведения на рабочем месте. В общем, при роботах уборщиках, пусть они и похожи на ездиющие микроволновки, лучше было не светить своими интрижками, но вот в таком деле отгонять их не было смысла, тем более всегда это было немножко смешно, все они были разной формы и имели разные «лица» и динамику поведения. Кто-то издавал короткие звуки, у кого-то были глазки из квадратных пикселей, кто-то решался задать вопросы, а кто-то просто безмолвно стоял. Один из них подсказал, как почистить мембрану фильтра, я сделала, как он сказал, собрала фильтр, вставила его в робота и о чудо, он смог вернуться к работе.

Заканчивала я свою возню, когда вернулась Поли, так можно было уйти и раньше. Помыв руки и переодевшись, я вышла из больницы и, дойдя до остановки, постояла на ней минут пять, а потом решила перейти на другую остановку и съездить в город. Автобус должен был приехать минут через семь, я отсчитывала время на электронном табло, когда рядом остановилась знакомая машина. Сердце ухнулось в пятки, но достаточно быстро доползло до желудка и даже подпрыгнуло к груди.

– Разве смена кончилась? – Красный спортивный автомобиль выглядел как насмешка над остановкой.

– У меня сегодня выходной. – Засунув руки в карманы расстегнутой куртки, я бросила короткий взгляд на недовольно прищурившегося Эрмана и посмотрела на дорогу, надеясь, что автобус приедет быстрее и спасет меня.

– Вот как. – Он явно вдавил педаль, потому что машина несколько раз гулко зарычала и успокоилась, перейдя на тихий рокот. – Подружку свою подменяла?

– Да.

– Садись, подвезу.

– Не стоит, спасибо. – Стало страшновато вот так отказывать, и я решила, что стоит пояснить. – Автобус скоро приедет.

– Я слишком редко бываю столь любезным. – Так как я смотрела на дорогу, то не успела отреагировать, Эрман выбрался из машины и, прихватив меня за локоть, повел к пассажирской двери. – Не сто́ит испытывать мое терпение.

– Это больше похоже не на совет, а на угрозу. – Садясь в его машину, прокомментировала я.

– Никаких угроз, лишь досада и раздражение.

Он захлопнул за мной дверь и, обойдя машину, сел за руль.

– Куда тебе?

– Тридцать пятый квартал.

– Магазины?

– Да.

Машина плавно тронулась и встроилась в поток машин.

– Что планируешь покупать?

– Подарок своей подружке.

Это вылетело раньше, чем я успела прикусить свой язык. Я обернулась, увидела его полный досады взгляд и, не сдержавшись, рассмеялась.

– Ты ведь шутишь?

– А если нет?

– Ты шутишь. – Утвердительно сказал он.

Покачав головой, я отвернулась к окну. Он скован множеством регламентов, чтобы беспардонно навязывать мне отношения, хотя у него и есть рычаги давления, а мне слишком лень выдумывать небылицы. Чем большими подробностями обрастает ложь, тем труднее поддерживать веру в нее. Он больше ничего не говорил, а я не стремилась заполнить пустоту между нами, поэтому до торгового квартала мы доехали в не самой комфортной, но приемлемой тишине. В его машине играл тихий джаз и приятно пахло ненавязчивым ароматизатором, мне понравилось.

На удивление вместо того, чтобы остановить мне на обочине, он припарковал машину. Я вопросительно посмотрела на него.

– Тоже хочу подарок посмотреть.

– Кому? – Зачем-то я задала вопрос, который стучался в личное пространство человека, на которого у меня, вроде как, нету планов. Об этом я напомнила себе уже после того, как задала вопрос.

– Своей подружке… – Последнее словно он особенно выделил интонацией.

Захотелось нервно засмеяться, но я сдержалась, вместо этого вышла из машины, чувствуя, что он идет следом и все немного поглядывают на нас. Вполне возможно, мне так лишь, кажется. Вообще, мне тоже хотелось немного посмотреть на него, но не решаясь делать это в открытую, я разглядывая стеклянные витрины, смотрела на его отражение. Ничего особенного, просто белая, хорошо сидящая по фигуре рубашка и то ли бледно-голубые, то ли серые брюки. Он выглядел также дорого, элегантно и хорошо, как и его машина, я же рядом с ним смотрелась как кукла из детского отдела игрушек, в яркой куртке и чанки кроссовках. Это все было достаточно модно, но слишком дерзко и совершенно неэлегантно. Хотя я сама больше люблю элегантный стиль, в нем много моей сексуальности, что ли. Если бы я хотела привлечь к себе мужское внимание, я бы точно надела что-нибудь утонченное и изысканное, но пока я закрываю свои подростковые инфантильные гештальты и одеваюсь так, как хотела одеваться лет в пятнадцать – шестнадцать. Удивительно, почему его это не отпугивает. И удивительно, что я все же решилась вытащить эту куртку из шкафа, оставив там свою старую, большего, чем нужно, размера.