Лето в городе М
Все любят истории с счастливым концом. Каким именно будет конец этой – сложно сказать. Но, возможно, читая страницу за страницей, вы сможете в ней хоть немного разобраться. Здесь переплетается столько судеб, что, если взглянуть на всё это мельком, сразу и не поймёшь, что и к чему…
История как будто про всех и ни про кого конкретного. О многом – и одновременно об одном. Хочется будто бы плакать, но захочется смеяться…
В самом начале может показаться, что история будет про Яну. Но она и про Лиду, и про Никиту, и про Макса. И про всю большую семью Юревичей. Но, в основном – про первых четверых. Каждый из них пройдёт свой путь. Свою боль, свои сомнения, свои трудности. У каждого – свои планы на будущее. Свои цели. Свои принципы. Своя жизнь. Но именно этим летом их пути пересекутся в одном городе.
Да, вы можете задаться вопросом (и это будет небольшой спойлер): Как же так – Лида и Никита раньше не пересекались, если они живут в одной квартире, ведь они из одной семьёй? Или с Яной – разве не жили в одной деревне? А ведь Макс их непосредственный сосед?! Как, исходя из этих фактов, я сделала вывод, что пути их пересекутся только этим летом?
А вот читайте – и всё поймёте.
Здесь мы будем размышлять. Говорить на разные темы. Будем находить «своих» людей. Будем сопереживать. Бороться. Идти вперёд. Может быть, даже станем одним племенем. Да, людьми из одного племени.
Пока я писала эту книгу, вкладывая в каждую строчку, в каждое слово и даже букву частичку своей души, я многое передумала. Многому училась. Ставила себе вопросы. Искала на них ответы. Размышляла – скажем так.
Мне очень хочется, чтобы мои книги были не просто набором знаков. Я не хочу гнаться за количеством слов. Главное – не количество, а качество. Хочется, чтобы моё творчество было честным. Чтобы оно было полезным. Чтобы не было «просто так».
Честно – даже не представляю, как бы я жила без этих книг. Они – часть меня. Я – та, какой меня создал Бог. Я – та, какой Он подготовил меня для этой жизни. Я набиралась опыта. Делала ошибки. Всё для того, чтобы сейчас писать эти строки. И я ни о чём не жалею. Вернее, жалею, что многое было сделано не так… Но, возможно, без тех ошибок я бы не стала собой.
Ну вот, только мои объяснения, заняли уже почти пол книги!
ПРОЛОГ
История эта началась в разгар самого обычного лета. Обычного – на первый взгляд. Для Яны это лето было совсем не обычным, хотя бы потому, что она впервые уехала так далеко от дома…
Она никогда не забудет тот разговор с подругой, когда та сообщила о повышении в должности своего отца. Яна очень любила дядю Мишу – как родного человека. Но первое время не могла ему простить этот переезд. К нему его вынуждала новая работа. Несколько ночей подряд Яна плакала в подушку от досады на весь мир. Ей ведь не так уж много было нужно – только подруга. Её самый родной, душевный и близкий человек. Человек, который заменил ей всех остальных. (Члены семьи не в счёт.) Лучшая подруга – это отдельный вид человека, которого нельзя ни с кем сравнить. Она либо есть, либо нет. Вот у Яны она была. А будет ли потом? Смогут ли они общаться так же, несмотря на расстояние в сотни километров? Или у Лиды в городе появятся новые друзья?
На счёт новых друзей Яна не сомневалась – Лида была очень компанейской. Она легко находила общий язык с незнакомыми людьми. А вот Яна – нет. Они были как ночь и день, как небо и земля, как чёрное и белое.
Яна – высокая, с худощавой, почти невесомой фигурой, с чёрными, как уголь, прямыми волосами, ниспадавшими по спине до пояса. За её смуглую кожу и тёмные глаза в детстве её называли Угольком. Это прозвище дал Никита – старший брат Лиды.
Лида же была полной её противоположностью. Золотистые кудри никогда не спадали ниже плеч, ростом она была на пять сантиметров ниже. Увлечение спортом с детства сделало её фигуру подтянутой, а с возрастом – изящно-женственной. В её глазах, казалось, отражалось небо.
Такие вот они были – разные, но совершенно не представляющие себе жизни друг без друга. Они даже учились в одном классе и сидели за одной партой. А когда пришло время выбирать профессию не раздумывая, пошли по одному пути – в графический дизайн. Лиду всегда привлекало создание визуального контента. А Яну подкупала возможность работать с минимумом общения.
Однажды, спустя несколько лет после описываемых событий, Лида со смехом рассказывала Яне о том, как её взяли в престижную фирму, куда вскоре перешла и Яна. Лида тогда пришла на встречу с клиентом. По телефону он озвучил несколько вопросов, которые хотел обсудить. Лида сделала наброски, всё обдумала и с лёгким сердцем отправилась в любимое кафе. Латте с солёной карамелью, приветственное рукопожатие с клиентом, обсуждение главных вопросов – всё шло как обычно. Но в конце всё резко изменилось.
– У меня есть к вам ещё несколько слов. – сказал молодой человек, после того как Лида уже попрощалась.
Она собирала вещи: ноутбук, блокнот, ручку и кое-какие мелочи. Его слова насторожили: «Что ему ещё нужно?»
– Меня зовут Ив.. – Лида мысленно закатила глаза. Да знает она, как его зовут! Они же только что час разговаривали! – ..ан Ким.
– О нет… – только и успела прошептать она. «Вот это засада!»
Ничего не оставалось, как закрыть пылающие от смущения щёки руками.
Иван Ким был директором по дизайну в одной из крупнейших компаний города. Как? Как он оказался тут?! А она то ломала голову, откуда его лицо ей кажется знакомым! А он ещё и странно улыбался всё время! Лида решила, что это у него такая манера общения – улыбаться. Хотя выглядело это, мягко говоря, необычно.
– Лида, ни в коем случае не переживайте! Вы – большая молодец. Всё было на высоте. Да, признаюсь – это была небольшая проверка. Вы её прошли. Есть пару моментов, на которые стоит обратить внимание, но в целом – вы справились прекрасно.
– А я-то всё думаю – почему вы такой странный! Улыбаетесь всё время!
– Насчёт улыбки – это привычка. Но в этот раз, согласен, улыбка была особенно выразительной.
– Вам бы не в дизайнеры, а в актёры! Так правдоподобно сыграли роль, что я ничего не заподозрила!
– Мы давно присматривались к вам. Хотели увидеть вас со стороны. Простое собеседование показалось нам слишком банальным. Захотелось начать с изюминкой. Как вам такая идея?
– Ну, с изюминкой вы не прогадали…
Вот так вот иногда и бывает! Но всё это было намного позже. На этот момент Лиду совершенно не волновал никакой Иван Ким – даже если он уже тогда был «таким крутым специалистом».
Семья Юревич уехала. Прошёл ещё не полный год с момента расставания, а Яне казалось, что пролетела целая вечность с того дня, как она захлопнула за подругой дверцу машины. Уже и след простыл, и дорожная пыль успела осесть, а Яна всё стояла и смотрела в сторону уехавшей Лиде – той, кто была огромной частью её жизни.
Теперь она не представляла, как заполнить образовавшуюся после потери подруги пустоту. Казалось, что земля ушла из-под её ног. Крылья обломались, и она летит вниз камнем –без возможности остановиться. Словно кто-то лишил её лёгких, и она не может вдохнуть полной грудью. Так бывает, когда ты теряешь слишком близких людей. Даже если знаешь, что они живы и здоровы, тебе от этого не легче. Ты больше не ощущаешь их прикосновений, не слышишь их голос, не видишь взгляд, не ловишь знакомый смех. Вас будто бы переселили на разные планеты – без обратной связи.
И вот – спустя месяцы – Яна едет в гости к семье Лиды. На всё оставшееся лето. А это, на минуточку, ещё целых два месяца. До самого последнего момента она не могла поверить, что всё получится. Что поездка не сорвётся. Что не наступит всемирная катастрофа и поезда не перестанут ходить. Даже когда она уже сидела в своём вагоне и смотрела на проплывающий мимо неё за окном пейзаж, боялась надолго закрывать глаза. Казалось, если она зажмурится дольше положенного, вся эта сказка – исчезнет.
Так она и проехала всё путешествие, не двигаясь с места, уставившись в окно. А это, на минуточку, семнадцать часов пути.
Её так тревожило происходящее, что про обед она вспомнила лишь тогда, когда разбирала свой чемодан в комнате Лиды.
Но до этого было волнующее утро, когда Яна не могла дождаться конечной остановки. Казалось, поезд плетётся со скоростью два километра в час. Затем, наконец-то, долгожданная встреча: восторженные крики, крепкие объятия, поездка на машине Никиты. Это он предложил помочь сестре – чтобы им потом не пришлось ехать на такси от вокзала. И, напоследок, освежающий душ.
Вот тогда Яна и вспомнила про пирог, заботливо собранный бабушкой. В поезде работал кондиционер, так что пирог остался «жив». Разобрав чемодан, она первым делом отправила его на кухню – чтобы с ним ничего не случилось. Но в семье Юревич никакой еде не может стать плохо. У них всегда всё съедалось быстро. И у Яны, которая дома нередко теряла аппетит, тут он появлялся как по волшебству. Видимо, наблюдая, как все за столом с аппетитом едят, она загоралась азартом. А против этого никто не возражал – наоборот, Юлия Геннадьевна, мама Лиды, с восхищением смотрела, как маленькая худенькая соседская девочка с удовольствием доедает всё до последней крошки.
Яна была худенькой всегда – не потому, что дома её плохо кормили. С едой в их семье всё было в порядке. Но интереса к еде не было.
Такое бывает. В многодетной семье никто не страдает от отсутствия аппетита – ведь если не съешь сейчас, позже, возможно уже и не достанется.
Именно поэтому Яна любила обедать у Лиды, а Лида наоборот – у Яны. Она говорила, что у них всё как-то неспешно, уютно. И можно не бояться, что, если отвернёшься, пирожок уйдёт в чужую тарелку, или кто-то добавит соли в твой чай.
Но не подумайте, что семья Яны пользовалась соседской добротой. Алла Григорьевна, бабушка Яны, часто передавала на обед что-нибудь вкусное – пироги, булочки или что-нибудь посущественнее. А в праздники всегда обязательно приходила помогать Юлии на кухне.
В прошлом Алла Григорьевна была шеф-поваром – задолго до рождения Яны. В молодости она отдала своё сердце кухне. А потом вышла замуж, родила сына Виктора, будущего отца Яны, а через два года ещё одного сына – Владимира. С тех пор она решила посвятить жизнь семье. Но любовь к готовке не прошла, и Алла Григорьевна продолжала радовать родных своими блюдами.
Вот поэтому, пирогу бабушки Яны в доме Юревич всегда были очень рады.
ГЛАВА 1
Первые капли дождя упали на горячий асфальт как раз в тот момент, когда за подругами закрылась дверь кафе. День выдался жарким – как и предыдущие. Уже две недели в городе стояла такая жара, что выйти на улицу и подышать свежим воздухом можно было только после захода солнца. И то – когда уже темнело достаточно сильно.
В планах у Лиды было проваляться этим вечером в комнате под кондиционером. Но ради подруги она решила поступиться своим комфортом. С Яной они не виделись слишком долго, и ради этой встречи можно было потерпеть даже изнуряющую жару. Сделав несколько кругов вокруг озера, чтобы вдоволь наговориться, Лида свернула к своему любимому кафе.
– Это место тебе обязательно понравится. Там прям твоя атмосфера. Помещение небольшое, но в нём ты не чувствуешь себя зажатой со всех сторон. Так что твоя клаустрофобия может немного отдохнуть.
На последних словах Лида толкнула подругу в бок.
– Эй! – Яна ответила ей тем же. – Вообще-то это не клаустрофобия. Я не боюсь замкнутых помещений. Мне просто не нравится общество незнакомых людей. Особенно если их много.
– Для меня это одно и то же. Какая разница – мало тебе места от стен или от посторонних людей? – Лида вопросительно развела руками. – Верно, никакой.
– Да ну тебя. – не сдержав улыбки произнесла Яна и потянула ручку двери на себя.
Как раз в этот момент облако превратилось в тяжёлую тучу и, не в силах больше сдерживаться, обрушило на изнывающий от жары город, поток дождя.
Внутри, кроме двух человек за стойкой, никого не было. Яна в душе обняла их. Её застенчивому характеру всегда было тяжело, когда рядом оказывались незнакомцы. И её совсем не волновал тот факт, что, если она ни с кем не будет знакомится, все так и останутся чужими. А обнять этих двоих ей вдруг захотелось по какой-то неясной причине. Они показались ей… родными. Или, может, это просто из-за встречи с Лидой? С её Лидой. Как же она скучала по ней. И по всей её огромной семье. Они были единственными, кого Яна впустила в свою жизнь – помимо собственной семьи.
– Ау, – прервал её мысли голос Лиды. – Ты тут? Что будешь есть?
Пока Яна витала в облаках к их столику подошёл официант. Лида уже успела ознакомиться с меню и сделала свой заказ – ей захотелось попробовать что-то из итальянской кухни.
– Я хочу чечевичный суп-пюре. – сказала Яна, решив не рисковать и выбрать то, в чём уверена.
– К сожалению, его сейчас нет в наличии.
Яна тут же передумала обнимать кого-либо. Как так-то? Она же так его хотела! Ну ладно, как-нибудь переживёт. Скользнув быстрым взглядом по меню, она выбрала грибной суп. Высказав своё решение официанту, Яна поймала на себе его удивлённый взгляд – будто он мысленно спрашивал: Вы точно хотите грибной суп-пюре?!
А почему бы и нет? Раз нет того, что она хотела, почему бы не отступить от привычного и не попробовать что-то новенькое? Хотя Яна не из тех, кто любит экспериментировать с едой.
Пока их заказ готовился, девушки весело болтали обо всём на свете. Им так не хватало этих простых посиделок, когда можно было выговориться от души. Говорить, не думая о времени и не боясь надоесть собеседнику. Поймав волну настроения, подруги включили на телефоне камеру и, соорудив штатив из стула, засняли кусочек своего вечера. Во время съёмки к ним подошёл официант с чаем. Атмосфера становилась всё уютнее: чай, гирлянда на огромном, в пол, окне, спокойная музыка и ни одного лишнего человека. Единственное, что не вписывалось в этот уют, – это кондиционер. Он стоял в углу и дул прямо на них. Недолго думая, Лида с Яной собрали свои вещи и пересели на другую сторону. Там стояли диваны и царил полумрак. Тоже вполне себе атмосфера. Тем более видео с более романтичной локацией уже есть.
Еле сдерживая приступ смеха, Яна, дрожащими руками, несла чайник, изо всех сил стараясь не обращать внимания на только что вошедших гостей. Как только они уселись снова, к ним принесли заказ.
– Фетучини с курицей и грибами в сливочном соусе. – произнёс молодой человек, ставя ароматную тарелку перед Лидой. – И грибной суп-пюре. Всё верно?
– Да, спасибо. Мы тут пересели, извините за это. Но там кондиционер сильно дует.
Яна сказала это, но в мыслях у неё крутилось совсем другое: Вот это порция!!! Как я это всё съем?!
– Я могу убавить. – предложил официант.
– Суп? – переспросила Яна.
– Кондиционер. Если сильно дует, можно убавить или совсем выключить.
– А! Нет, не нужно. С этой стороны нормально.
Лида, дождавшись, пока официант уйдёт, прыснула от смеха. Яна поддержала её – действительно ситуация получилась забавная. Когда приступ смеха прошёл, они перевели дух и наконец-то приступили к ужину, слегка уже остывшему. Попробовали друг у друга и оценили способности повара.
– Неплохо, совсем неплохо. Какой-то необычный, этот суп. Я раньше ничего такого не пробовала.
Заметив, чем подруга ест своё блюдо, Яна спросила:
– А чего ты ложкой ешь?
– Ты бы на себя сначала посмотрела.
Яна посмотрела. У неё в руках была вилка. А в тарелке – суп. Но это же не обычный суп. Это же пюре. Так что ладно, сойдёт.
За ужином Лида начала рассказывать о своих планах на их ближайшие дни. Говорила, как они будут не спать до утра, встречая рассвет. Как будут ездить на дачу и собирать спелые ягоды. Как будут загорать под июльским солнцем. Как будут вдоволь уплетать самые вкусные в мире арбузы. Как будут жечь костры и петь песни под гитару всей семьёй. Как будут устраивать шопинги – ну а как без них можно жить на этом свете? Особенно когда две лучшие подруги наконец-то снова вместе.
Не забыла она упомянуть и то, что две недели они проведут в лагере. После этих слов лицо Яны вытянулось.
– Прости, что ты только что сказала? Лагерь? Я и две недели какого-то лагеря? Я не ослышалась? Ты серьёзно?
Вопросы посыпались из Яны, как будто они могли защитить её от надвигающейся беды – которая, несомненно, случится в окружении большого количества людей. Да. Яна боится людей. Кто-то боится пауков, кто-то – собак, кто-то стекающую в раковину заварку (хотя это скорее брезгливость, чем страх). У кого-то – трипофобия. У кого-то – мелофобия. А у Яны – социофобия. Если в первых двух случаях люди боятся скоплений отверстий и музыки, то Яна боится близкой взаимосвязи с незнакомыми людьми.
Именно поэтому у неё нет друзей, кроме семьи Лиды. Именно поэтому она выбрала работу в онлайн сфере. Именно поэтому, всё своё свободное время, после переезда подруги она проводит дома. Или на территории дома. А поскольку и работает она из дома – можно сказать, связь с внешним миром у неё почти обрезана. Интернет не в счёт.
Хотя, как Яна поняла немного позже, дело было не только в переезде Лиды…
– Да брось ты, – сказала Лида. – Надо же когда-нибудь начать бороться со своими страхами. Ты классный человек, и это просто преступление – прятать тебя в четырёх стенах.
– Преступление – это когда тебе без предупреждения дают под дых. – пробурчала Яна.
– Называй это как хочешь. Всё уже решено окончательно и бесповоротно. И, если это тебя хоть немного успокоит, с нами будет Кит.
Яна, пытаясь сохранить безмятежное выражение лица, невольно вздёрнула брови.
– То есть… Никита?
Лида закатила глаза.
– Ну да. Никита. Никита Михайлович. Может тебе его ещё по фамилии назвать? Чего ты вдруг придираешься к моим словам? – она непонимающе посмотрела на подругу. Когда это она стала такой дотошной к именам?
– Да просто я… отвыкла, что ли, от этого его прозвища.
Лида сделала вид, что поверила. Хотя отговорка была уровня «третий класс, вторая четверть».
– А тебе не влетит? – с прищуром уточнила Яна.
– Мне? Интересно, а за что?
– Ну… за Кита.
Лида, не ожидавшая такого поворота, хрюкнула от смеха. У неё так всегда: если что-то происходит неожиданно и смешно – она не успевает открыть рот и уже смеётся в голос. Получаются хрюкающие звуки. Ещё у неё при этом надувается нижняя губа.
– О! Как же я скучала по твоей хрюкающей жабе! – Яна забыла, что минуту назад хотела сбежать не только из кафе, но и из города в целом, и захохотала вместе с Лидой.
Когда приступ смеха утих, Лида пояснила, что её брат едет в лагерь не как отдыхающий, а как сотрудник – будет ответственным за хозяйственные вопросы. Уж слишком он «старый» для лагеря в качестве отдыхающего. На слове старый она сделала воздушные кавычки и снова закатила глаза. Ну вот скажите, как можно быть старым для приключений? Даже если тебе уже двадцать пять! Подумаешь – дед, называется!
Теперь вместе с Лидой хрюкала от смеха и Яна. Лида умела играть других людей. В школьные годы она даже участвовала в театральных постановках. Клавдия Семёновна, учительница русского языка и литературы, всегда говорила, что в Лиде пропадает актриса. Даже предлагала помочь поступить в театральный колледж. На что та, в свою очередь, утверждала, что актёрская жизнь у неё как хобби. Но Лида всегда утверждала, что актёрство – это её хобби
– Лагерь будет в твоей атмосфере. – подмигнула Лида. – Видишь, как я тебя люблю – кафе выбираю безлюдное, лагерь будет в лесу, спать будем в палатках!
Яна же только покачала головой осознавая безысходность своего положения. Зря она не съела бабушкин пирог в поезде. Знай бы она заранее, что Лида потащит её непонятно куда – с непонятно кем – съела бы весь пирог одна. И пусть ей после этого было бы плохо.
Расплатившись за ужин, девушки встали из-за стола и направились к выходу.
– Спасибо, всё было хорошо! – сказала Яна.
– До свидания! – с улыбкой ответили ей.
Приступ смеха снова подкатил к горлу. Еле выговорив: «Пошли скорее отсюда», Яна распахнула дверь.
– Что это было?! «Спасибо всё было хорошо»?! Я же совсем не это хотела сказать. Что они мне подсыпали? Ааа! Я же грибы ела!!! Вот почему я такая странная! Всё со мной что-то не так!
Лида держалась за живот в полусогнутом состоянии. Смех пробрал её настолько, что она не в силах была разогнуться. Закрыв рот обеими руками, чтобы не забрызгать подругу слюной, она окончательно осела на асфальт.
ГЛАВА 2
«Горы зовут…»
Жизнь – сложная штука. Но интересная. И человек – по-своему интересен. У каждого из нас есть особенные моменты, которые дороги только нам. Кто-то пройдёт мимо и не обратит на это внимание, а ты остановишься, улыбнёшься и сделаешь три тысячи фотографий очередного заката. У кого-то в галерее телефона – море, ракушки и звёзды. Кто-то собирает флаги стран, где однажды побывал. Кто-то – машинки. И ещё миллионы «кто-то», у которых есть своя меленькая страсть.
Потому что в такие моменты человек чувствует себя свободным. Настоящим. Самим собой. Для одних свобода – это музыка. Для других – книги. Для третьих – прогулки по городу. У каждого из нас есть что-то, что зовёт его. Туда, где он вдруг вспоминает, кто он есть на самом деле.
А иногда зовёт даже работа. Да, и такие есть. И как они сами говорят, именно там они ощущают себя свободными.
А есть и те, кого зовут горы. И они идут туда. Потому что если горы зовут – как можно не идти?
Яну же всегда звал лес. Она его очень любила. Особенно он стал дорог после того, как уехала Лида. Деревня, где Яна родилась и выросла, была прямо около большого соснового леса. Самого настоящего. Не посадки, где деревья растут по линейке, а природный, дикий лес. Лес, в котором можно заблудиться – и найти себя.
Хоть Яна и любила лес (ей было всё равно, какой именно – лишь бы чувствовать, что она на своём месте), перспектива провести две недели в палаточном лагере, окружённая шумной молодёжью, не вызывала у неё восторга. Но что поделаешь? Обстоятельства сложились именно так. А ради любимой подруги можно было согласиться даже на эту авантюру.
Яна не скрывала, что вся затея её пугает. И когда вечером за ужином зашла речь о предстоящей поездке, семья Юревичей как могла старалась её приободрить. Один за другим они рассказывали, как там чудесно. Какой там воздух. Как красиво. Про комаров, правда, тоже сказали, но тут же заявили, что это совсем неважно.
Хотя, если честно, Яна предпочла бы миллион комаров – лишь бы поменьше людей. С насекомыми она как-нибудь договорится.
Яна решила напомнить Лиде, что у той совсем скоро день рождения – с надеждой, что подруга забыла об этом и передумает уезжать.
– Ну вот! Это же просто супер! – восторгу Лиды не было предела. Словно речь шла о восхождении на Эверест. – Представь, какой получится день рождения на природе, в кругу друзей!
Яна пыталась что-то представить… но прекрасным это ей не казалось. Но что поделаешь? Здесь не стоял шекспировский вопрос: быть или не быть. Тут её даже не спрашивали, едет ли она. Всё уже было решено.
– Янок, не переживай. – сказала мама Лиды, и у Яны дрогнуло сердце. Так её называли только самые близкие. Хотелось броситься к ней на шею, спрятаться в объятиях – но она сдержалась. – Вы там будете абсолютно свободны от нашего контроля. Отдохнёте, повеселитесь, насладитесь свежим хвойным воздухом… Ммм…
Она даже зажмурилась и покачала головой, словно уже была там, среди лесов.
Никита, до этого молча сидевший в стороне наблюдал за ситуацией. Яна ничуть не изменилась. Всё та же хрупкая, немного растерянная девчонка с соседнего двора, глядящая на мир широко раскрытыми глазами. Он задумался: а права ли была Лида, не предупредив Яну заранее? Зная, что та не обрадуется. Может, ему стоит вмешаться? Но как?
Что он скажет? «Лида, не смей тащить подругу в лагерь насильно»?
А с другой стороны – здесь же всё про свободу, не так ли? Только нужна ли Яне такая свобода? Та, в которой слишком много людей, шума и событий?
Никита посмотрел на Яну. Она молчала, опустив глаза и, кажется, сосредоточенно рассматривала паркет. Он решил заговорить.
– Свобода – вещь тонкая. – Лида кивнула, соглашаясь. – Конечно, будут правила. И распорядок. Всё-таки там много народу, и без порядка начнётся хаос. Но даже с подъёмами, собраниями, общими обедами и семинарами – свобода будет. Свобода в своём проявлении. В утренней росе. В чистом воздухе. В звёздном небе. В тихих прогулках и разговорах до поздней ночи. В песнях у костра. В готовке на костре. Странно, да? Вроде бы рамки есть, но ощущение свободы – тоже есть.
Лида была потрясена. Она никогда не слышала, чтобы её брат говорил так складно и по делу. Прямо разложил всё по полочкам.
Яна сидела тихо, по-прежнему не поднимая взгляда. Она так погрузилась в разглядывание паркета, что вздрогнула, когда Никита обратился к ней. Имени он не назвал, но она сразу поняла – это ей.
– Ты можешь сказать, что есть для тебя свобода?
Яна готова была провалиться сквозь паркет. Правда за паркетом следует потолок соседей. А к ним она проваливаться не собиралась. Поэтому пришлось остаться и ответить:
– Это… сложно сказать словами… – тихо произнесла она, не поднимая глаз.
Это был не тот ответ, которого Никита ожидал. Но он не стал давить. И так было видно, что ей не по себе. Почему именно – он так и не понял. Но решил не углубляться в хитросплетения девичьей психологии.
Чтобы хоть немного её подбодрить, он пообещал: если Яне станет невмоготу – он сам отвезёт её в город, стоит только попросить.
Яна кивнула, но просить его ни за что не собиралась. Лучше уж терпеть шумную толпу две недели, чем сесть к нему в машину одной. Перед Никитой ей не хотелось казаться ещё более нелепой, чем сейчас. Да и вообще – зачем он с работы так рано вернулся? Из-за него у неё не получается спокойно обдумать всё происходящее.
ГЛАВА 3
Яна очень любила Юлию. Она заменила ей маму, которую Яна помнила смутно. Лишь обрывки: как та так же любила свободу. Алёна, мама Яны, любила лошадей, лес, воздух, пропитанный солнцем и ароматом полевых цветов. Любила жизнь, которой жила. Всё оборвалось внезапно. Жизнь перевернулась. Мир рухнул. А потом снова как-то собрался. Яна не могла объяснить, откуда взялись силы жить дальше – но жизнь закрутилась.
Когда с Алёной случилось несчастье, Юлия первой увидела Яну. Схватила испуганного ребёнка, которому только недавно исполнилось пять, прижала к груди и побежала, не разбирая дороги. Остановилась лишь тогда, когда совсем выбилась из сил. Перед ней был лес. С того дня он стал для Яны местом силы. Словно в его тишине душа девочки могла прикасаться к душе матери. А ведь наши души так нуждаются в таких прикосновениях.
Сентябрь подходил к концу. Дожди участились. Хмурые тучи всё чаще и дольше свисали над землёй. Алёну не пугала такая погода. Иначе и быть не могло – она ведь ветеринар. Она не боялась ни дождя, ни холода. Но… В тот день она возвращалась из соседней деревни верхом, после осмотра больной коровы, Алёна спешила домой. Скакала через лес. Сама по себе мокрая земля – не страшно. Но в сочетании с ухабистой местностью… этого было достаточно, чтобы потерять равновесие. Алёна уверенно держалась в седле. Не впервые ведь.
Неожиданно стало как-то слишком тихо. Даже дождь, казалось, затих. Алёна насторожилась, притормозила Вулкана. В груди появилась тревога. И тут – удар грома. Мощный, разрывающий небо. Вулкан взвился и рванул вперёд, не разбирая дороги. Алёна пыталась его остановить – безуспешно. Внезапно лошадь резко остановилась. Алёна вылетела из седла, врезавшись головой в дерево. Всё закружилось. Потемнело в глазах. Но она успела – набрала номер Виктора и сообщила координаты.
Да, Алёна любила лес. И лес её любил. Поэтому и оставил себе навсегда….
Семья Артюховых находилась на кухне. Это было их место силы. Когда Виктор взял в руки телефон и увидел имя жены, сердце тревожно ёкнуло. Он сразу всё понял – без слов. Сказав матери только одно:
– Алёна. – он выбежал на улицу.
Яна, сидевшая у окна, проводила отца растерянным взглядом. Повисла тревожная тишина. Алла Григорьевна вышла с кухни. Вернулась через пару минут, неся книжку с детскими рассказами. Яна предложила уйти в свою комнату. Они уселись на пол у кровати и начали читать. Они читали и читали. Бабушка не останавливалась. А Яна – не останавливала. Обе старались отвлечься. Каждая – по-своему. Чтение книги помогало им не отчаяться совсем.
Неожиданно – шум во дворе. Они вскочили и побежали к двери. На пороге стояла Юлия.
– Тёть Алла, Янок…
Больше слов не потребовалось. Всё было понятно. Юлия, не сдержав эмоций, подхватила Яну на руки и выбежала с ней на улицу. Словно хотела унести девочку от случившегося. Но ведь то, что случилось, уже не изменить. Она добежала до леса, опустила Яну на землю, взяла её лицо в ладони и посмотрела в глаза…
Найдя Алёну, Виктор собрал все силы и позвонил Юлии. Домой позвонить он не смог – это было выше его сил. Виктор попросил Юлию забрать Яну. Потом осторожно поднял жену и отнёс в машину.
Вулкана рядом не было. Через несколько часов он сам пришёл домой.
Травма Алёны оказалась несовместимой с жизнью. Но она успела попрощаться. Её последний взгляд был обращён к мужу. Он запомнил его навсегда.
Когда Виктор затормозил у места где, Алёна упала, ему пришлось собрать всё мужество, чтобы не потерять самообладание. Алёна лежала под деревом глаза были закрыты. Одной рукой она держалась за голову, вторая – безвольно лежала на траве. Услышав звук машины, она открыла глаза и протянула руки навстречу Виктору. Он упал перед ней на колени и бережно взял её на руки. Слёзы хлынули сами собой. Стекали по его щекам и падали на её лицо. Её глаза – и без того тёмные – стали совсем чёрными. Он тонул в них, как никогда раньше. Осторожно убирая волосы с её лба, он заметил кровь на своих пальцах.
– Алённаа… – прошептал он, целуя её в лоб. – Не бойся… Я рядом. Не закрывай глаза. Всё будет хорошо. Сейчас я отвезу тебя в больницу.
Он уже хотел встать, но она остановила его:
– Подожди…
Голос стал еле слышным. Он склонился ближе, чтобы разобрать слова.
– Ты отпечатался в моём сердце, Виктор, с первого дня, как вошёл в мою жизнь. С этой своей милой улыбкой, в нелепом ковбойском наряде и полным неумением скрывать чувства. Не вспоминай обо мне слишком часто. Я не хочу, чтобы ты грустил. Просто живи. Хорошо? Просто живи! Воспитай нашу дочь за двоих. Ты сейчас ей будешь нужен как ни в какой другой момент. Я всегда буду рядом…
Алёна любила лес. Её свободолюбивая натура страдала в городе. Каменные джунгли лишали её возможности «парить». Она нуждалась в полях, в хвое, в просторе. Когда Виктор сказал, что жить они будут в деревне – её любовь к нему, и без того была сильная, стала безмерной. Когда и его семья согласилась поселиться рядом, ей казалось, что она больше ни о чём не может мечтать.
Они познакомились в школе верховой езды, где Алёна была тренером. Виктор не любил лошадей. Но проиграл пари – и ему пришлось в костюме ковбоя прокатиться верхом. Если бы Виктор знал, чем это для него обернётся, он бы поспорил намного раньше и с удовольствием бы проиграл. Но в тот момент ему казалось, что в такой нелепейшей ситуации он ещё никогда не был.
Когда он вышел на улицу, увидел Алёну. Она сидела верхом на чёрном скакуне, её волосы развевались, пока она сдерживала гарцующего коня. Заметив его взгляд, она посмотрела на него. Потом – на небо, будто ища поддержки, и снова на него. Под этим пристальным взглядом чёрных, словно бездонных, глаз невозможно было устоять. И всё. Больше ничего не требовалось. Жизнь их изменилась. Навсегда.
Вы не бедны, пока у вас есть кого любить… Виктор знал это. И знал, что у него есть – кого. Его маленькая дочь нуждалась в нём.
Смотря в глаза ребёнку, потерявшему мать, Юлия не могла сдержать слёзы. Алёна была её подругой. Её человеком. Они так радовались, узнав, что ждут девочек почти одновременно. И мечтали, что те станут подругами. Так и вышло. А теперь Алёны не стало. Осталась только память. И девочка, которая будет эту память хранить.
– Она очень любила лес… – сказала Юлия, обнимая Яну. – Слышишь? Здесь была часть её души. После тебя и папы – здесь. Помни это. Если захочешь с ней поговорить – приходи сюда. Она будет рядом. Где бы ты ни была. Она теперь твой ангел-хранитель. А это – ваше особенное место.
Яна никогда не забудет этих слов. Она тоже полюбила свободу. Полюбила лес. Полюбила воздух, наполненный ароматом полевых цветов. Только к лошадям она больше подойти не могла…
ГЛАВА 4
На следующий день Яна вместе со старшими детьми семьи Юревич покинула уютное гнёздышко, в глубине души надеясь на благополучное возвращение. Полночи она пролежала без сна – от волнения перед неизвестным будущим. В голове прокручивались сотни возможных ситуаций, в которые она могла там попасть, и способы, как из них выбраться. И ей всё больше казалось: приехав этим летом в гости к Лиде, она совершила самую большую ошибку в своей жизни. Как её подруга решилась на такой поступок? Ведь Лида прекрасно знала, что Яна не обрадуется этой новости. Она мечтала провести это лето в тесном общении с лучшей подругой. А что в итоге? А в итоге – Лида уже больше не только её человек. Не то, чтобы Яна была ярой собственницей. Но как можно было так поступить? Как можно было забыть, что она только приехала в незнакомый город? Что она уже долгое время почти ни с кем не общалась? Тем более – не знакомилась. А тут – перспектива встретить сразу так много чужих и незнакомых людей… Ох уж Лида!
Сама же Лида, между тем, спокойно спала. Её вообще никогда не мучала бессонница. Пока что. А там… кто знает, что ждёт её за следующим поворотом?
Но вот прошла ночь, наступило утро. Уже даже прошёл завтрак. И если бы младшие на пристроились к ним за стол, он прошёл бы в гнетущей тишине. По понятной для троих людей причине, им совсем не хотелось говорить. Особенно – Яне. Особенно – с Лидой. Но это вскоре прошло. Ведь как можно долго обижаться на человека, который заменял тебе весь мир, на протяжении почти всей сознательной жизни? Вот именно – никак!
Скоро Яна и Лида уже весело переговаривались, вымывая оставшуюся после завтрака посуду. Потом они поспешили собираться.
Никита давно вышел, спустил сумки и теперь сидел в машине. На улице он встретил соседа со второго этажа – Макса, перекинулся с ним парой дежурных фраз и, как всегда, подумал: И чего он такой тусклый? Будто в его жизни больше нет света… Хотел бы я с ним ближе познакомиться. Надо, как вернусь, это сделать.
Уютное гнёздышко семьи Юревичей находилось на третьем этаже их любимой пятиэтажки. Район, где они купили квартиру, был одним из старейших в городе и повсюду сохранялся дух загадочности. Он чувствовался во всём: в деревьях с толстыми стволами, в старинных постройках, в архитектуре, в магазинах, владение которыми передавалось по наследству. Увидев это место впервые, Яна не могла сдержать восторга. Она вообще не любила города – за их излишнюю правильность и однообразие. Казалось, что в них совсем нет места воображению. Но увидев, где живёт её любимая подруга, она изменила мнение. Может, не всё потеряно в этих городах? – подумала она. Может, и я, однажды, смогла бы здесь жить…
В лагерь хотели поехать и Кирилл с Веней. Но летом им предстояло поступать в институт. Поэтому братья-близнецы остались дома – добросовестно готовили друг друга к предстоящим экзаменам. А шестнадцатилетняя Аня, пятнадцатилетний Саша и восьмилетняя Оленька, были ещё слишком малы для такого серьёзного дела, как молодёжный лагерь в лесу. Они со всех сил хотели повзрослеть, чтобы тоже ездить на такие поездки. Особенно завидовала Ане маленькая Оленька. Ведь через год сестре уже будет можно разъезжать с молодёжью, а ей – ждать ещё очень долго.
Оленька была самым младшим и довольно поздним ребёнком в семье. Естественно, всеобщей любимицей. Каждый старался её побаловать. Она пользовалась этим восхищением, но, несмотря на это, росла послушной и хорошей девочкой. Больше всего она, почему-то, была привязана к Никите – и это было взаимно. Видимо, между старшими и младшими существует какая-то особая связь, не видимая для остальных.
ГЛАВА 5
Утро было ясным и свежим. Никита уверенно вёл машину, унося их прочь от городской суеты. Лида, устроившись на переднем сиденье, что-то вполголоса напевала, улыбаясь солнечным бликам на лобовом стекле. Яна сидела сзади, у окна, глядя на бескрайние поля, усеянные полевыми цветами, тянувшиеся до самого горизонта. Её сердце пело, откликаясь на эту простую, но ошеломляющую красоту. Мир казался безмятежным и добрым. Постепенно поля уступили место сосновому лесу, посреди которого лежало озеру с зеркальной гладью воды. Лес встретил их – высокий, тёмный и такой родной. Всё вокруг будто говорило: Вы на правильном пути…
По дороге Яна всё чаще погружалась в собственные мысли. Несмотря на радость от путешествия, внутри поселилось лёгкое напряжение. Что её ждёт впереди? Две недели среди незнакомых людей… В голове крутились возможные сценарии: с кем она будет жить в палатке, найдёт ли общий язык с другими, понравится ли ей вообще этот лагерь?
Так, погружённая в раздумья, она и не заметила, как позади остались последние километры пути. Машина остановилась, и её вернул к реальности весёлый, раскатистый смех – он доносился откуда-то из глубины лагеря. Вокруг уже кипела жизнь. Многие из молодёжи приехали накануне: палатки стояли аккуратно, накрытые плёнкой от дождя, продукты и кухонная утварь были убраны на склад, обустроено кострище. Всё было организовано чётко, слаженно, но при этом – легко, с молодёжной непосредственностью.
Основной заезд, включая их троицу, ожидался именно сегодня, поэтому на территории лагеря витало чувство предвкушения и свободы. Кто-то катался на качелях, подвешенных на крепких верёвках меду двумя высокими соснами. Кто-то азартно играл в волейбол на самодельной площадке. За обеденными столами несколько человек рассматривали коробки с настольными играми, оживлённо споря о правилах. Кто-то просто болтал, смеялся, делился историями. Дети, чьи родители тоже были в данном лагере, сновали то тут, то там, с интересом наблюдая за всем происходящим.
Яна взяла из багажника свой рюкзак, перекинула его на плечо и остановилась, чтобы внимательнее оглядеться. Всё было таким живым, настоящим – и в то же время немного чужим. Её душу разрывали страх и любопытство, словно стояла она не на краю лагеря, а на границе нового мира.
Лида, заметив нерешительность подруги, мягко взяла её за руку и подвела к группе ребят.
– Это Яна, – с улыбкой сказала она. – Она с нами.
– Привет! – почти хором отозвались новые знакомые, кто-то махнул рукой, кто-то подбежал и пожал ей руку.
Тёплое, искреннее приветствие обдало Яну, как луч солнца в прохладное утро. Она почувствовала, как напряжение немного отступает – словно сердце сделало первый робкий шаг навстречу этим двум неделям.
ГЛАВА 6
Главным, кто отвечал за молодёжь в лагере, был Борис. Помимо него, из – скажем так – «старших» людей были несколько проповедников. Кто-то оставался на весь заезд и находился в постоянном контакте с молодёжью, а кто-то приезжал с города лишь на время. Как и говорил Никита, строгих правил, как таковых, не было. Все щепетильные моменты не вызывали вопросов, – каждый просто жил по тем принципам, которые давно стали для него естественными. Целомудрие и чистота в отношениях между молодыми людьми воспринималось как нечто само собой разумеющееся.
Дежурства девушек на кухне – в помощь поварам – и хлопоты парней по хозяйственной части, не оспаривались ни кем. Напротив, каждый искренне выполнял своё дело, не ожидая благодарности.
День начинался в восемь утра. Хотя, кто хотел – мог встать и раньше. Таких, правда, было немного: вечерние посиделки у костра нередко затягивались до глубокой ночи. Сначала – завтрак, затем общение в малых группах.
Эти группы были особенно важны. В самом начале заезда вся молодёжь делилась на несколько команд, чтобы каждый мог участвовать в разборе Священного писания. После завтрака группы расходились по территории, читали выбранный отрывок из Библии и размышляли над ним. Это сближало. Давало возможность высказаться. Задать вопросы. Понять, как думают другие.
Следом – уборка. Несмотря на общее чувство ответственности, палатки и территория всё равно нуждались в ежедневном наведении порядка. Но и эта часть лагерной жизни воспринималась легко – без недовольства, с охотой.
Вы, наверное, сейчас недоверчиво думаете: «Какие-то они уж слишком идеальные». Но они действительно были такими.
Собрание проводили под руководством одного из старших, по очереди. Да, звучит необычно. Даже немного настораживающе – словно какая-то секта. Простите. Но на самом деле, всё было просто и честно. Проповедники раскрывали определённую тему, после чего снова собирались группы – теперь уже для обсуждения услышанного. Эти общения напоминали небольшие семинары, где каждый мог участвовать и быть услышанным.
Потом – обед. Который, надо сказать, каждый раз вызывал восторг у молодёжи. После обеда – игры, свободное время, затем ужин. И, конечно, вечерний костёр.
Сам лагерь был разделён на несколько зон. Территория девушек и парней находилась по разные стороны, и эти границы строго соблюдались. Без надобности туда не заходили. Никогда.
Была особая площадка для вечернего костра. Скиния – большая палатка, где в непогоду проводились утренние собрания. Хотя в этом году погода радовала, и всё чаще встречи проходили под открытым небом. Кухня. Склад.
Ну и, конечно, более утилитарные зоны – туалеты, баня, котёл с горячей водой… но, думаю, о них нет нужды писать подробно. Они просто были – как часть этого отлаженного, тёплого, доброго мира, где каждый знал своё место.
ГЛАВА 7
Поскольку в первый день заезда распорядок был немного смещён, собрание решили провести вечером у костра – в той самой, особенной атмосфере, где разговоры звучат искреннее, а люди будто становятся ближе. Несмотря на то, что многие уже знали друг друга, над лагерем повисла лёгкая растерянность – тишина первого вечера, когда все ещё только встраиваются в общий ритм.
Ответственным за первое собрание был Иван Владимирович. Ему было почти сорок, но выглядел он ничуть не старше большинства парней, сидевших перед ним.
Он выбрал тему странноприимства.
– Несколько лет тому назад, – начал он, усевшись ближе к огню. – в нашу церковь ожидалось много гостей из-за границы. Я был тогда совсем молод. С того времени много воды утекло, но урок, который я тогда получил, помню до сих пор.
Он замолчал на секунду, словно прислушиваясь к треску поленьев, а потом продолжил:
– Мне не очень-то хотелось принимать у себя дома незнакомых людей. Я даже с досадой думал, что кто-то из них будет у нас жить. Не то, чтобы я был не гостеприимным, просто… уставал на работе. Хотел тишины, покоя, своей кровати. А если дома будут гости – придётся думать не только о себе. Но слава Богу, всё прошло хорошо. И та встреча осталась в наших сердцах ка доброе воспоминание.
Он чуть улыбнулся, вспоминая, потом лицо его снова стало серьёзным.
– А через полгода мне предстояла поездка – особая, важная, первая в моей жизни, да ещё и в другую страну. Всё складывалось отлично, но в последний момент мне пришлось отказаться. Причины сейчас не важны, они к теме не относятся. Но тогда мой лучший друг сказал мне: «А помнишь, как мы не хотели принимать тех людей у себя? Не хотели терпеть неудобства. Смотри как всё обернулось…»
Он снова замолчал, и на этот раз – надолго. Глядел куда-то в сторону, словно возвращался в те события.
– Это заставило меня задуматься. Очень сильно… Как мы хотим, чтобы с нами поступали люди, так и мы должны поступать с ними. Я не хотел быть связанным. Искал тысячу причин чтобы избежать этого. А потом… познакомившись с теми людьми, почувствовал какое-то родство. Я не знал их раньше. Многие были старше меня на пятнадцать-двадцать лет. Но нас что-то связывало. Вернее, Кто-то.
Он взглянул в лица тек, кто сидел перед ним, затем перевёл взгляд в сторону тёмного леса.
– И этот Кто-то преподал мне в будущем важный урок. Когда я готовился к поездке, связался с несколькими людьми, надеясь на помощь. Все были доброжелательны, но в итоге… никто так и не смог мне помочь. Я тогда подумал: я не захотел принимать людей – и теперь меня тоже не принимают. Сильно? Очень.
Иван Владимирович на время снова замолчал. Теперь он смотрел уже не в пустоту, а прямо в лица ребят. До этого он был где-то далеко, в своих воспоминаниях, сейчас же – вернулся.
– Дорогие… – наконец сказал он. – Не забывайте, что в Библии сказано: «…был странником, и вы приняли Меня; … так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».
Огонь потрескивал. Над лесом медленно поднимались звёзды. Никто не спешил заговорить. Молчание было не тягостным – скорее, наполненным. Каждый что-то чувствовал внутри. Может, узнавал себя. Может, задавал вопросы.
Это была особенная первая ночь.
ГЛАВА 8
– Ян, ты спишь? – прошептала Лида, слегка толкнув подругу в бок.
Ей не спалось. В голове крутились мысли. Слова Ивана Владимировича не давали расслабиться даже сейчас, когда она уже лежала в спальном мешке. Лида всё думала и думала. И устав думать в одиночку, она решила поделиться своими переживаниями с подругой.
– Уже нет. – сонно ответила Яна. – Что случилось?
В палатке они были вдвоём, поэтому могли спокойно поговорить. В последней большой палатке не оказалось мест, и, когда в закромах нашли маленькую на двоих, девушки не стали возмущаться – наоборот, обрадовались, что будут жить вместе. Именно это и дало Лиде смелость заговорить – никто не помешает.
– Ты помнишь, о чём говорили у костра?
– Ну конечно.
– Знаешь… Я всё никак не могу убрать его слова из головы. Они будто выворачивают меня наизнанку.
– Эй! Ты чего это? Ну-ка, рассказывай, что случилось на самом деле.
Лида помолчала, будто собираясь с мыслями. Вот так всегда: в голове – тысяча слов, но стоит начать говорить, и всё будто застревает.
– Это было накануне Пасхи. В пятницу. Я зашла в кафе – нужно было где-то переждать немного времени. Сделала заказ и села за ближайший свободный столик. Через пару минут передо мной уже стояли чашка ароматного кофе и сэндвич. Я надела наушники, потихоньку ела и параллельно монтировала видео. Ты же помнишь, что помимо дизайна я серьёзно занялась этим делом?
Яна молча кивнула. Она хорошо помнила, как радовалась за подругу, когда та прошла курс по мобилографии.
– Именно то видео было полностью моим. И тут ко мне кто-то подошёл и что-то начал говорить. Я была в наушниках, поэтому ничего не поняла. Повернув голову, увидела девочку. Из тех, кто ходит и просит… «Мне деньги не надо. Покушать можно?» – она жестами показала на витрину. «Денег не надо. Покушать…» Я покачала головой. Девочка постояла ещё немного, заглянула в мой телефон и вдруг спросила: «О! А это ты, да?» В её голосе было настоящее восхищение. Я не помню, что ответила. Да и ответила ли вообще… Она прошла дальше – от столика к столику, повторяя свою фразу. Я была не в силах пошевелиться. Позже только заметила, как администратор вывела её за шиворот, приговаривая чтобы та больше не появлялась… Ты даже не представляешь, что у меня творилось внутри. Когда она попросила еду – я готова была вскочить и купить что-нибудь. Я же часто думала: вот бы пойти и купить нуждающимся продукты. Представляла даже, что именно купила бы. А тут – я…
Лида замолчала. Её дыхание стало прерывистым. Яна поняла – подруга плачет. Беззвучно. Про себя. Вы умеете плакать про себя? Наверное, тот, кто умеет, знает: такой плач громче любого крика.
Совладав с эмоциями, Лида продолжила:
– Я просто… струсила. Не смогла встать при всех и купить ей еды. Не смогла побороть себя. Можешь себе это представить? Я – без комплексов. Я – бесстрашная. Я – та, кто не боится чужого мнения. А я… струсила. В ночь я не могла уснуть. Груз вины и боли придавил меня. Перед глазами – та девочка. Её голос. Такой робкий. И моё молчание. Мне было стыдно. Стыдно, что я стала свидетелем, как её выгоняли, и ничего не сделала. Не знаю, что чувствовали другие. Но эту сцену видел мальчик лет пяти. Он сидел у окна. Его мама ушла делать заказ, а когда вернулась, он что-то ей сказал. Немного испуганно… Яна… мне так стыдно… Я стояла ночью на коленях и не могла остановить поток слёз. «… Я был голоден – и вы не накормили Меня… так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне» – эти слова гремели в голове. Это была не просто пятница. Это была Страстная пятница. День воспоминания о страданиях Христа. А я… прошла мимо. Какой пример я подала другим? Может, не стоит сильно загоняться, но мне было плохо. Очень. Я сразу вспомнила один детский рассказ – там говорилось, как люди не узнали Бога. Я прошла мимо нужды ребёнка. Значит, я прошла мимо Бога? Я молилась за ту девочку. Просила прощения у Бога. И тут, хочешь верь, а хочешь нет – комнату озарил свет. Я открыла глаза, думая, что в соседней комнате включили лампу. У нас же в дверях – стёкла, и свет из соседней комнаты всегда видно. Но свет был не в соседней комнате. А в моей. Зажглась лампочка, которая давно уже не работала. Иногда она мигала при выключении, но чтобы сама – никогда. Сначала слабо. Потом ярче. Я смотрела в потолок, боясь дышать. Я так сильно ощутила Его присутствие. Бог словно спустился, чтобы обнять меня. Представляешь?!
У Яны по коже пробежали мурашки. Такого явного присутствия Бога она ещё не испытывала. Она знала, что Он рядом, но вот так – явно… И с такими, как та девочка, она не сталкивалась. В их деревне таких не было. Все знали друг друга. Люди помогали по мере нужды. Может, кто-то и заходил однажды просить милостыню, но Яна никогда с этим не сталкивалась. Как бы она поступила в такой ситуации – она не знала.
Они по-прежнему лежали в спальных мешках, глядя в потолок палатки. Говорила Лида. Яна просто слушала. От долгого лежания у обеих затекли спины. Не сговариваясь, они сели, расстегнув спальные мешки. Лида вытянула ноги и обняла подушку. Яна, наоборот, согнула колени, обняла их руками и опустила на них сонную голову.
– Я не знаю почему всё вышло именно так. – тихо сказала Яна. – Может, дело в стереотипах. В том, что общество навешивает ярлыки: мол, к таким людям нужно относится с осторожностью. Чего они ходят и попрошайничают?.. Как бы я сама поступила – не знаю. Но одно могу сказать точно. Бог видит сердце. И знает, насколько искренна ты перед Ним.
Лида улыбнулась.
– Я знаю. Но как только услышала о странноприимстве – сразу вспомнила ту девочку. Её голос… и всё закрутилось.
– Я видела, что ты ушла в себя. Но не стала лезть – решила дать тебе время. знала, что ты всё расскажешь.
– Янка, спасибо что ты у меня есть! – прошептала Лида и крепко обняла подругу.
– Это тебе спасибо. Это ты у меня есть… – сжала её в ответ Яна.
ГЛАВА 9
Тот день в лагере начался ничем не примечательно. Всё было как обычно. Разве что большая часть молодёжи уехала на озеро. Обычно ездили на озеро отдельно парни и отдельно девушки. Но в этот раз всё сложилось иначе. Хотя «уехала» – сказано громко. До озера они шли пешком.
Дело было в том, что несколько человек, среди которых были и трое наших знакомых, отправились в ближайший посёлок за свежим хлебом. Обратный путь оказался непростым – по дороге сломалась машина. Пришлось вызывать подмогу. Ожидая её, молодёжь решила не сидеть сложа руки и пошла пешком обратно в лагерь. День стоял жаркий, дорога – пыльная. А совсем рядом – озеро. Так что они свернули к нему. Ненадолго.
Может, внимательный читатель задаётся вопросом: как могут сочетаться в одном месте пыльная дорога, озеро, горы и лес? Очень просто. Такой природный ландшафт. И нет тут ничего удивительного. Божья природа уникальна!
Дойдя наконец до озера, молодёжь в одежде ринулась в воду наперегонки. В воздухе раздались восторженные крики, смех, всплески – и, кажется, само озеро удивлённо ахнуло. Оно явно не ожидало такой атаки. Смыв с себя пыль дороги, девушки вышли на берег и прошли к пирсу. Сев на самый край, они свесили ноги и позволили солнцу сушить их одежду. Болтая о том о сём, никто не заметил, как вокруг стало пусто. Не заметили и тишины, которая вдруг резко наступила.
И тут – откуда-то раздалось громкое:
– БУ!
Лида тут же с визгом слетела в воду. Пока остальные поняли, что происходит, было уже поздно что-то предпринять. Каждая оказалась в воде за считанные секунды. В порыве самозащиты одна из девушек наугад схватила Никиту за руку, и тот, ничего не подозревавший, полетел за борт со всеми.
Яна в тот момент искренне хотела придушить того, кто всё это затеял. Она не любила воду. Вернее, не любила глубину. Страх перед ней мешал Яне научиться плавать. Ведь чтобы держаться на воде, нужно расслабиться и довериться – а как довериться, если под ногами пустота? Вот и плавала Яна по-своему – «топориком», как говорила бабушка.
К счастью, возле пирса глубина оказалась небольшой, и Яна сразу же вынырнула. Спрятав лицо в ладонях – якобы чтобы стряхнуть капли, – она сделала глубокий вдох. Затем – выдох. Ей хватило нескольких секунд, чтобы взять себя в руки. И ей повезло: никто не заметил её испуга. Всем было весело. Все смеялись. Насмеявшись вдоволь, молодёжь собрала вещи и побрела в лагерь. До него оставалось ещё пол часа ходьбы.
Никто действительно не заметил испуганного выражения Яниного лица в момент падения.
Никто – кроме Никиты.
Он вынырнул недалеко от неё и, заметив её состояние, уже было направился к ней. Но увидев, что Яна не хочет привлекать внимание, остановился и просто стал наблюдать издали. Убедившись, что всё в порядке, он молча вышел на берег.
ГЛАВА 10
Весь день Яна ходила как в тумане. Может дело было в том, что уже неделю она адаптировалась к новым людям. А может – в том, что ей пришла в голову классная идея подарка Лиде на день рождения, и теперь она не совсем понимала, как провернуть задуманное. Точнее – всё она понимала. Ей нужен был человек, который мог бы отвезти её к тому месту, где росли любимые цветы Лиды. Знающих это место было много, но подойти она могла только к одному. И то, даже к нему ей было страшно подходить.
Ну а как можно подойти к человеку, которому в последнее время не можешь даже в глаза смотреть?
Вот именно. Всё слишком сложно.
Хотя… что она такого сделала, чтобы бояться смотреть ему в глаза? Ничего. Жила себе в деревне, никого не трогала. И вдруг – бац! – поездка в другой город, два месяца в его семье, а теперь и вовсе – жизнь в лесу! И он тоже здесь. Даже тут не дал ей покоя…
Так! Кажется, она начинает закипать. Надо остыть.
Яна прошлась по территории лагеря и вышла к его границе. Села у дерева, прислонившись к стволу, вытянула ноги. Чтобы мысли в голове наконец-то собрались в кучу и навели порядок, ей нужно было просто закрыть глаза.
Какой же здесь воздух! И как стрекочут жучки… А ведь и правда неплохо. Особенно когда остаёшься один на один с природой.
Яна уже прикидывала, как разбудит Лиду завтра на рассвете и устроит ей пикник. Раз цветов не будет – хотя бы спокойно поедят. Без толкотни, шуток и людей. Ну да, люди тут хорошие. Весёлые, с юмором, разговоры у костра интересные. Но что ей делать с самой собой, чтобы научиться доверять им? Чтобы смеяться над их шутками? Вступать в дебаты? Чувствовать себя частью этой компании?
Как там говорилось? Человек – венец Божьего творения… венец красоты. А как она себя оценивает? Похоже не слишком высоко, если старается спрятаться в четырёх стенах. Но ведь тот, кто не ценит – …
– Ты чего тут спряталась?
Яна настолько углубилась в свои мысли, что не сразу поняла, откуда доносится голос Никиты. Сначала решила, что показалось – кто-то просто проходил мимо и говорил не ей. Но когда он слегка коснулся её плеча, думая, что она уснула, Яна в испуге дёрнулась. Увидев, кто перед ней, она подскочила, будто её ужалили.
– Ты чего пугаешься?
– А ты чего крадёшься?! – ну да, лучше нападение, чем здравый смысл. Или нет?
– Я вовсе не крался. Я вёдрами гремел на пол-леса, пока шёл. Да и вопрос я тебе задал заблаговременно.
И почему он оказался прав? Лучше бы она промолчала, чем отвечать вопросом на вопрос, ещё и с таким видом, будто приведение увидела.
– Я решила, что это не мне. И вообще… разве меня было видно за деревом?
Она пошла по траве в сторону лагеря, Никита двинулся следом.
– Ну, смотря с какой стороны смотреть. С той, откуда я шёл – очень даже.
– Ну ладно…
– Так и чего ты там сидела?
Яна только радовалась, что разговор происходит в пути и ей не нужно смотреть на него. Всё же она родилась в счастливой рубашке.
– Думала.
– О чём?
Она замедлила шаг.
– Ты ведь знаешь, что где-то неподалёку растёт клевер?
Она прекрасно знала, что он знает. Но разве скажешь об этом вслух? Подумает ещё, что она о нём информацию собирает…
– Знаю. Туда можно на лодке доплыть.
– Вот. А у Лиды завтра день рождения. У меня, конечно, есть для неё подарок, но эти цветы были бы прямо кстати. Только представь, как она обрадуется!
– И…?
Яна шла всё медленнее, почти остановилась. Ну вот, теперь он будет вытягивать из неё каждое слово! Хотя и так уже всё понял. Ох уж эти мальчики… хотя он давно уже не мальчик, а вполне себе зрелый м… стоп!
– Можешь меня туда свозить? Я быстренько нарву цветы и обратно?
Она выпалила это так быстро, что Никита невольно рассмеялся. Яна тут же ущипнула себя за ногу.
– Сейчас?
– Ну-у-у… – Яна задумалась. – Я вообще думала с утра. Если бы не вышло с цветами, устроила бы пикник. Для этого нужно было бы проснуться раньше всех. А раз с цветами всё ещё возможно, можно потратить утреннее время на них. Или как лучше?
– С утра не получится. Мне надо будет уехать в город. Если ты не занята – можем сейчас съездить.
– А как же Лида? Что я ей скажу? Ты думаешь, она поверит, что я поехала с тобой за водой?
За водой Никита действительно ездил – хоть лагерь и стоял возле озера, питьевой воды не хватало. Он каждый день ездил на родник, иногда даже по нескольку раз. Обычно с ним ехала целая орава ребятишек, и для них это было приключение: ехать в кузове ГАЗели, рядом друзья, подпрыгивать на кочках, визжать от удовольствия. Тут даже пыльная дорога казалась волшебной.
Но Лида вряд ли бы поверила, что Яна поехала с Никитой за водой – без детей, да ещё и на лодке.
– У меня есть идея! – Никита даже щёлкнул пальцами. – Скажем, тебе срочно нужно позвонить домой. Здесь связь плохая, а на островке – отлично ловит. Может, тебе действительно нужно позвонить?
Яна пожала плечами. Идея хорошая. Лучше и не придумать. К тому же, с папой давно не болтала. Так, что она позвонит на пару минут ему. Пара минут – это, конечно, про папу. С остальными так быстро не отделаешься. Да, отличный план.
– Хорошо. Только ты сам скажешь Лиде, ладно?
Она с тревогой посмотрела на него, а когда их взгляды встретились – тут же отвела взгляд.
– Жди здесь.
Через пару минут они уже шли к лодке. Яна даже не спросила, как Лида отреагировала на эту «новость». И вообще, она почти перестала разговаривать, чтобы ненароком не сказать какую-нибудь глупость. Когда лодка была спущена на воду, Яна устроилась на дно, предоставив Никите вёсла, и позволила себе наслаждаться поездкой.
Она провела рукой по воде. Кожу покрыли мурашки, но Яна не обратила внимания. Положив голову на другую руку, которую уже устроила на борту, она прикрыла глаза.
Никита сидел в лодке спиной к солнцу и с удовольствием наблюдал, как Яна начинает жмуриться от его тёплых лучей.
ГЛАВА 11
Островом называли вовсе не настоящий остров. Даже не островок. Хотя… может, и остров. Много лет назад один богатый человек построил на берегу озера небольшой дом для своей больной дочери. Он выкупил всю ближайшую территорию и насадил деревья – в основном ели и сосны, потому что она их очень любила. Её мама посадила множество цветов, создавая нечто похожее на райский сад.
Часто можно было увидеть, как девочка сидит в кресле на террасе, вдыхая чистый, хвойный воздух. Рядом всегда были либо отец, либо мать. Но через несколько лет болезнь победила. Родители вернулись в город, приезжая каждый год – на её день рождения. Со временем это место стало общедоступным. И, отдавая дань памяти девочки, никто не разрушил ту красоту, в которой она провела свои последние дни.
Сначала было много желающих увидеть это место. Но шли годы, и история забылась. Туристы уехали, и лишь немногие продолжали приезжать сюда – отдохнуть и телом, и душой.
Доплыв до нужного берега, Никита направил лодку к суше. Он спрыгнул в воду – мысленно порадовавшись, что на нём шорты – подтащил лодку поближе и помог Яне сойти. Размяв слегка затёкшие ноги, она поспешила за Никитой – тот уже шёл по направлению к цветам.
Перед ними открылось настоящее райское место. Словно здесь никогда не ступала нога человека. Всё выглядело так естественно, что Яне стало неловко идти по траве. Именно по траве – тропинок не было. Казалось, они проникли в самую душу леса, туда, где далеко не каждому есть место.
Торопливо ступая след в след за Никитой, Яна то и дело цеплялась подолом своего длинного зелёного платья за кусты. Она даже перестала отгонять мысль, что к концу пути длина платья «миди» поднимется выше колен. А ведь она так любила это платье. И вообще – зелёный цвет. Было бы очень жаль его порвать. Особенно при Никите!
Тут Яна вспомнила фотографию мамы: та стояла возле Вулкана в таком же платье. Виктор сделал снимок случайно. Они втроём возвращались с прогулки через яблоневый сад. Было начало мая, деревья стояли в цвету – Яна до сих пор помнила тот пьянящий аромат. Вулкан гулял сам по себе, но, увидев любимицу, поспешил к Алёне, прижался головой к её плечу, а она обняла его. Именно такими Виктор и запечатлел их.
Летнее платье колыхалось от лёгкого ветра, придавая стройной фигуре Алёны ещё больше лёгкости. Яна любила разглядывать фотографии, на которых была мама. И когда в сотый раз увидела этот снимок, загорелась идеей: она тоже хотела такое платье. Её мечта сбылась, когда бабушка и папа решили сделать ей спонтанный подарок: папа купил ткань, бабушка сшила. Точь-в-точь, как на фотографии.
Яна растрогалась и одновременно обняла этих дорогих ей людей. И хоть она не видела их лиц, прекрасно знала: на глазах у них стояли слёзы. Она была копией своей мамы. Подумав об этом, Яна вдруг почувствовала укол вины – вдруг этот подарок вызвал у них боль? Но как будто услышав её мысли, Виктор тогда прошептал:
– Я очень рад, что ты так похожа на неё. И я горжусь тобой. Помни это.
А бабушка просто поцеловала её в лоб.
Погрузившись в воспоминания, Яна совсем забыла, где она и с кем. Шла с задумчивой и блаженной улыбкой. Обернувшись, чтобы проверить, идёт ли она, Никита невольно засмотрелся, но быстро опомнился и, чтобы вернуть Яну с небес на землю, предложил подняться на небольшую гору – сначала позвонить семье, а потом уже собирать букет для Лиды и насладиться тишиной. Хотя насчёт тишины Яна не была уверенна.
На вершине Яна взглянула на телефон – полоски сигнала, наконец-то, заполнились. Не то чтобы она прям страдала без связи – наоборот, было интересно проверить, что будет, если не пользоваться телефоном несколько дней.
Начали сыпаться сообщения из разных групп. Она хоть и не общалась много в живую, очень любила творческие Telegram-каналы: обсуждения книг, музыка, христианские миссии, стихи. Уведомления она пролистнула мимо – и тут же набрала номер бабушки. Почему-то захотелось услышать именно её голос. Хоть сначала Яна и думала позвонить папе, сейчас ей хотелось побыть в этом спокойствии чуть дольше.
– Бабуль?… – услышав такой родной голос, Яна снова расплылась в своей блаженной, тёплой улыбке. И, незаметно для стоящего рядом Никиты, быстро смахнула с ресниц капельки слёз.
Разговаривая с бабушкой, она подошла к краю и осторожно села на траву, убедившись, что из-под неё не съедет кусок земли – а то и вправду полетит кубарем с горы.
ГЛАВА 12
Время шло. Для остального мира. Здесь же, на вершине этой небольшой горы оно остановилось. Поставило себя на паузу. Замерло.
Яна уже давно отключила телефон, который сейчас, ненужный, лежал, откинутый её рукой, в ближайших кустах. Она всё так же сидела у края, откуда открывался прекрасный вид. Ей казалось, что душа позволила ей взглянуть на себя со стороны. И она наслаждалась этим моментом – одиночества и покоя.
В лагере остались классные ребята, и они ей очень понравились. Но здесь, сейчас – она была своей. Всё вокруг казалось родным, близким. Даже о Никите Яна на какое-то время забыла. Он в свою очередь, сидел неподалёку – молча, наблюдая за всем происходящим. Он тоже забыл: и про цветы, и про день рождения сестры, и про то, что солнце вот-вот сядет, а им ещё возвращаться в лагерь.
Никита перевёл взгляд на Яну. Закатные лучи спокойно легли на её лицо. Она зажмурилась. Улыбка медленно поползла вверх. Голова слегка откинулась назад. Казалось, она перестала дышать. Словно слилась с природой.
Когда ветер бережно прикоснулся к её волосам, Никита решился нарушить тишину.
– Что для тебя свобода?
– Что? – Яна открыла глаза и с недоумением посмотрела на Никиту.
– Помнишь, я уже спрашивал тебя об этом в городе?
Яна кивнула.
– Что ты мне тогда ответила?
– Это сложно объяснить…
– Тогда я спрошу ещё раз: что же для тебя свобода?
– Свобода… – девушка снова закрыла глаза и, подставив лицо уходящему солнцу, осторожно разведя при этом руками в разные стороны, указала на лежащий перед ними пейзаж. – Это…
– Если это и есть для тебя свобода – держи, я посторожу.
Не открывая глаза, Яна улыбнулась и прошептала:
– Спасибо…
Она сняла с волос резинку, позволив им свободно играть с ветром в догонялки.
Никита замер. Он чувствовал, что оказался слишком близко к её личному миру. Почувствовав неловкость, он встал, отошёл немного в сторону и лёг на землю.
«Ветер в твоих волосах… Солнце укрыло в лучах… Мир весь лежит пред тобой… Буду ли я с …»
Не дав своей последней мысли завершиться, Никита кашлянул и резко поднялся.
– Нам пора идти. – сказал он, нарочно долго отряхивая с себя траву и землю, чтобы не встретиться с ней взглядом.
«Вот Уголёк даёт… Никогда бы не подумал, что мысленно могу зайти так далеко, что начну сочинять стихи!»
Яна же, отряхнув с себя следы прекрасных минут и найдя телефон, прошла мимо него с улыбкой счастливого человека. Она и не подозревала, о чём думает Никита.
«Ради этого ли?.. Спасибо тебе Лида, что ты родилась завтра…»
Улыбнувшись своим мыслям, он поспешил на поляну любимых цветов сестры.
ГЛАВА 13
Пока Яна собирала цветы, Никита бродил по поляне, погруженный в свои мысли. Он размышлял о себе. О своих планах на будущее. О вопросах, которые ему нужно было решить. Размышлял и об Угольке – мысленно он по-прежнему называл её так, надеясь, что она когда-нибудь простит его за это. Размышлял и о том, каким будет оставшееся лето. Что произойдёт, когда они вернутся в город. А что было бы, если бы он вообще не поехал в лагерь?
Он ведь не планировал эту поездку. В планах было – просидеть это время на работе из-за большого наплыва заказов. Но в последний момент всё поменялось. Не из-за неё. Нет. О том, что она тоже будет здесь, Никита узнал уже после того, как решение в пользу лагеря было принято.
А что, если бы он не прошёл сегодня мимо неё? Подошла бы она сама со своей просьбой? Состоялась бы эта прогулка, произойдя чуть всё иначе?
– Я думаю, что достаточно! – прервала его размышления Яна, подходя ближе и показывая результат своих трудов.
«И как в ней умещается столько разных способностей и талантов? Как можно было собрать такую красоту почти из ничего?»
– Хорошо, пойдём назад. Нам нужно поспешить, уже темнеет.
Голос Яны вывел Никиту из некоторого оцепенения, но не из задумчивости. Поэтому весь оставшийся путь до лодки он был слегка рассеян. Но это тут же прошло, когда они подошли и увидели… то, что увидели.
Иногда в нашей жизни случаются моменты, которые мы не в силах себе объяснить. Только спустя время понимаем, почему и зачем они были. Но в тот самый момент нам кажется, что с нами играют злую шутку. Порой мы бываем безнадёжно глупы и не видим очевидного. Например, когда друг написал тебе: «Привет! Как дела?» – ты ответил ему? Хоть раз в жизни, да и нет. Посчитал, что это неважно. Но откуда ты знаешь, что важно для этого человека? Может, он хотел просто поговорить. Просто услышать: «А у тебя?» Можно ведь уделить всего восемь минут. Быть может, ты бы спас его от ошибки.
Но кажется мы отвлеклись.
Когда Никита с Яной подошли к лодке, то в растерянности уставились друг на друга. Наверное, впервые за последнее время они смотрели друг на друга так долго. И может, продолжили бы, если бы не чайка, которой вдруг захотелось прокричать, пролетая мимо.
Лодка протекла. Как – никто не понял. До этого не было ни малейших признаков беды. Возможно, коряга на дне повредила её, когда Никита тащил лодку к берегу. Но какая коряга способна на такое?
Вода стояла в лодке почти по сиденья. Дна не видно. Хотя озеро не грязное, но издалека этого не разглядеть.
– И что теперь? – спросила Яна.
– А теперь нужно включить в себе все способности по выживанию в лесу. Можно пойти вдоль берега. Или снова забраться на гору и связаться с лагерем.
– Так там же связь не работает?! – удивилась она.
– У Сани рация подключена к моему телефону. Мы настраивали её на случай чего-то непредвиденного.
– А такое вообще возможно?
– Сейчас увидишь.
И они снова пошли наверх. В этот раз без остановок, без восхищений. Нужно было торопиться.
Оказавшись на вершине и почувствовав с ней родственную связь, Яна внимательно наблюдала за действиями Никиты. Он что-то нажал на телефоне и поднёс его к уху.
«Он что, и правда подключён к рации? Вот это да!»
Увлечённая открытием, она пропустила весь разговор. Впрочем, зачем он ей? Зачем вникать в детали спасательной операции? Она решила не думать вообще. Просто села рядом с Никитой. Молча. Телефон её разрядился – видимо, отдал весь заряд на поток сообщений и разговор с бабушкой. Когда Никита поднялся, Яна встала следом. И только спустя некоторое время спохватилась:
– Цветы! Я забыла цветы!
– Только не говори, что оставила их наверху.
Она пожала плечами и состроила виноватую гримасу. Никита рассмеялся.
– Ладно, пошли обратно.
Так, кто же виноват? Лодка? Никита? Или Яна с её цветами? Наверное, всё же судьба. Да, наверное, правильно будет обвинить во всём именно судьбу. Кто-то должен был позаботиться о том, чтобы они остались вдвоём. Чтобы у них был этот путь, полный неожиданных откровений.
Никита говорил с лагерем дважды. В первый раз – чтобы организовать катер. Во второй – когда стало ясно, что катер не заводится.
Старый двигатель. Всё банально. Но Яна ничего не слышала. Шла молча. Мысли её были далеко.
Лишь когда она заметила, как темно стало, спросила:
– А где лодка?
– Очнулась, наконец-то! Я уж было подумал, что ты вообще больше не заговоришь.
Яна пожала плечами и пошла дальше. Что-то важное, как ей казалось, ускользнуло от неё. Мысль пролетела мимолётной тенью и растворилась, оставив лишь странное беспокойство. Одно было ясно: стало заметно темнее. Настолько, что Никита включил фонарик.
– Наша лодка на месте. Потом заберём. А катер не приехал – ушёл на больничный, – пробормотал он с невозмутимостью, за которой угадывался фирменный сарказм.
– Кажется, я скучала по твоему юмору…
– Серьёзно?
«Укуси меня коза! Ну зачем я это сказала…» – губы Яны сжались в тонкую, упрямую линию. Голос не рискнул вырваться наружу.
Она отвела взгляд и пошла вперёд быстрее, чем нужно. Лес сомкнулся вокруг, словно подслушал их диалог.
Но через несколько шагов Яна замедлилась. Ну да, ведёт-то их Никита, не она. И кто кого спасает – ещё вопрос. Она нагнулась и стала возиться с ремешком на сандалиях. Хотя сандалии были в полном порядке. Просто… хотелось найти хоть какое-то оправдание тому, что сердце вдруг застучало чуть быстрее. Просто от его взгляда. Или от того, как он шёл рядом – уверенно, будто всегда так было.
За то время, пока они поднимались на вершину, звонили в лагерь, спускались к озеру, возвращались за цветами и снова шли вниз, солнце успело спрятаться за горизонт. И вечеру была предоставлена возможность окутать лес в сумерки. Никита, похоже, промахнулся с поворотом и теперь пробирался наугад сквозь деревья. Темнота сгущалась, и его незначительная миопия начинала давать о себе знать. Он был, с одной стороны, благодарен Яне за молчание – она не задавала лишних вопросов. Потому что он не знал, что бы ответил. А с другой… он бы не отказался от её помощи. Всё-таки человек, идущий рядом, чувствует себя в лесу как дома. Даже если этот лес незнаком, будто бы у неё с ним есть что-то общее. Неуловимое. Как связь.
– Вот блин… – пробормотал он, когда фонарик погас.
– А ты действительно через телефон связывался с рацией?
Никита засмеялся так, что пришлось вытереть слёзы.
– Ты правда всё это время думала об этом?! Ни о темноте, ни о зверях, – и тут же перейдя на шёпот он добавил, – Надеюсь тут поблизости только косули. – после этой фразы он снова набрал громкость. – Ни о сломавшейся технике – только об этом? Яна!
Брови его поднялись в снисходительном удивлении. Яна смутилась. Почему она вечно говорит не то?
Она могла бы сказать, что можно ориентироваться по звёздам. Могла бы сказать, что у неё тоже есть фонарик – обнаружила его только что. Но молчала.
– Я уже и забыл, какая ты наивная… – сказал Никита. – Это был обычный звонок. У Сани хорошая симка. Связь ловит в любом месте. Тоже себе хотел сделать, но забыл. Не думал, что в этом будет такая необходимость. Хотя, если телефон сел – никакая связь уже не поможет. Давай, мы тоже сядем.
– Я уже ног не чувствую.
– Я тоже. Старый я уже для таких походов.
Парень сказал это без укора, но Яна вдруг расплакалась. Слёзы покатились по её щекам, и она не смогла больше сдерживаться – всхлипы прорвались наружу.
– Эй… ты чего? – Никита растерянно посмотрел на неё. Чего это она вдруг?
– П-п-прости… – выдавила она, заикаясь. – З-за то, ч-что втяну-ула т-тебя во всё э-это… Е-если бы не я… н-ничего бы не произошло… и… и мы бы сей-час были со все-еми… в тёплой… др-друже-ской атмо-сфере…
Он молча посмотрел на неё, а потом, стараясь быть максимально мягким, хлопнул по плечу.
– Забей. Ради такого приключения стоило дать себя втянуть во всю эту передрягу.
Она всхлипнула и подняла взгляд. Над ними раскинулось небо. Яркие звёзды. Такие близкие… Стоило лишь протянуть руку.
– Как думаешь, почему люди любят смотреть на звёзды?
Никита не ответил.
– Наверное, их души помнят откуда пришли…
– Не хочу портить идиллию, но… нам бы тоже неплохо вспомнить откуда мы пришли.
Яна улыбнулась.
– У меня есть фонарик. Это – раз. И думаю, я знаю куда нам идти. Это – два.
– Класс! А сообщить ты собиралась когда?
– Вот сейчас и сообщаю.
Вот и связывайся с девчонками… – Никита только вздохнул. Но мысленно сказал всё что хотел. Мало того, что они что-то да забывают и приходиться за этим возвращаться. Так ещё они исподтишка смеются над твоей безысходностью! Вот те на!