Завещание

Завещание

Тяжелые шаги послышались на лестнице – это сигнал для мамы, что сын учуял запах свежеприготовленного ужина и бежит за стол. В гостинной уже все было накрыто. За круглым столом вечерами собиралась вся семья Громковских. Друг напротив друга сидели супруги Мария и Михаил, а между ними их двадцатипятилетний сын Гриша. На стенах висели фотографии сына разных возрастов, в углу стояла полка с его наградами, а слева от стола, на ковре в виде шкуры медведя, стояло любимое кресло их сыночки, где после плотного приема пищи он помещал своё туловище и сибаритствовал, смотря телевизор.

– Что тебе положить, Грюня? – спросила мать, накладывая сыну мяса в тарелку.

– Картошки ему положи, без гарнира невкусно ведь, – снисходительно подсказывал папа.

– И салат, – добавил Гриша, сложив руки на груди.

Отец потянулся за салатом. Все взялись за вилки, как вдруг Михаил заметил, что Грише нечем запивать.

– Мать, а чем Грюня запивать-то будет? Чаю не принесла? – и прежде чем Мария успела что-либо ответить, Михаил вскочил как ужаленный и побежал на кухню за чаем, причитая, – Вот ты как сына любишь! Ха-ха! Прости сын, выбрал тебе такую мать.

– Что ты несешь? Маразм уже старческий? – язвила супруга.

– Я на десяток старше, поэтому поумней тебя буду!

– Да что ты говоришь! Умней ага, смеюсь, Миш.

– Дайте телек посмотреть наконец, футбол начинается, -прервал их Гриша.

– Да что твой телик! С отцом поговори, я весь день на работе был. А ты вот чем занимался?

– Он проснулся в полдень, я ему такую запеканку приготовила! Сынок, скажи-ка!

– Да, вкусная запеканка. Потом поехал в качалку, там с пацанами зависал, потом приехал, пообедал и пошел к себе наверх. Вот спустился.

– Где бабушка-то? Спускается? – вспомнила вдруг Мария, – Мам! Мама! Спускайся есть!

– Сейчас придет, она там с Васечкой… – с набитым ртом, сказал Гриша.

– Васечка! Прибить бы вашего Васечку! Дрянь, а не кот, – возмущался Михаил.

– Ты такое при бабушке скажи, – смеялся Гриша.

– Ага, только перед этим завещание напиши, – подхватила Мария.

– Что вы думаете, мне слабо? Я тут за всё плачу, всех содержу, а должен терпеть эту наглую рыжую морду? – отец встал и вышел в другую комнату. Гриша хохотал над ним вместе с мамой. Михаил вернулся и сел за стол, положив перед собой ручку и лист бумаги. Все рассмеялись, а Михаил решил продолжать шутку.