Измена. (Не) моя вина
Пролог
Фотка с тестом на беременность улетает Архипу, а я перепрыгиваю лужи и забираюсь в свой новенький Лексус. Не могу на него нарадоваться. Вчера, я вновь колесила на нем по городу, наслаждаясь последними теплыми деньками и видами из окна.
Погода в этом городишке непредсказуема. Утром солнце, днем ливень, а вечером настоящая парилка. Но я привыкла. Мы уже два года здесь живем, и я ничуть не жалею. Люди добрые, улыбчивые, дома низенькие, пестрые, сошедшие с открытки. Мне все нравится.
Но сегодня особенный день. Я трижды проверяю результат и звоню гинекологу, у которого наблюдаюсь. Она назначает мне прием на одиннадцать часов и вот, я лечу на крыльях счастья в лучшую клинику из всех. Тоскливо только из–за Архипа. Он улетел в очередную командировку, оставив меня одну на целую неделю. Неделю! Давно такого не случалось. Обычно максимум сутки, двое. А тут…выкручиваю руль и встаю на светофоре позади старенькой легковушки. Время поджимает. Сердце бьётся через раз. Едва загорается зеленый свет, давлю на газ.
Возле клиники полно машин, но я нахожу местечко для своей красотки. Две девушки щебечут на скамейке у центрально входа и косятся на меня время от времени. Я подкрашиваю губы, беру сумочку с пассажирского сиденья и открываю дверь. Соленый, чуть горьковатый воздух душит. Просто смертельно. Опять будет дождь. Поправив короткое трикотажное платье, иду к двухэтажному зданию. Каждый шаг дается трудно. Мы так ждали эту беременность, даже имя малышу придумали. Но вдруг у меня просто гормональный сбой? Снова.
Тогда конец всему.
Мечтам и планам точно.
Больше даже пытаться не будем.
Случится чудо, значит случится.
Но я верю в лучшее. Мы столько пережили вместе и заслуживаем вознаграждения.
Я скачу по ступеням словно лань. Захожу внутрь и широко улыбаюсь полной медсестре в регистратуре. Она куксится и вот–вот пошлет меня на все четыре стороны. Видимо я слишком сияю.
– Доброе утро, я записана к доктору Кругловой.
– Так проходите, ваша карта в кабинете.
– Спасибо.
– Бахилы не забудьте! – показывает на специальный аппарат, выдающий их.
Я беру одну пару, быстро натягиваю на сапоги с высокими, но очень удобными каблуками и направляюсь прямо по коридору.
Женщины, сидящие вдоль стен, обсуждают питание, роды, уход за детьми и у меня лопаются барабанные перепонки. Неужели и мне вскоре это всё предстоит? Мы с Архипом договорились не подпускать нянь. Я хочу всем заниматься сама. От и до.
– Вы по времени? – спрашивает мужиковатая девушка в джинсовой рубашке. Я опешиваю на минуту, а потом отвечаю:
– Да. На одиннадцать.
– Тогда за мной.
– Хорошо.
В итоге я захожу в кабинет раньше положенного часа. Моя предшественница шустро справляется.
– Здравствуйте, Антонина Ивановна.
– Дана, проходи. – Ее теплая улыбка снижает напряжение.
Я пересекаю кабинет и сажусь на стул у ее стола.
– Как самочувствие. Мы вроде назначили встречу только через месяц.
– Кажется, получилось, – я кладу ладонь на живот. – Утром сделала несколько тестов и сразу же записалась к вам.
– Не будем торопиться и для начала сдадим анализы, сделаем УЗИ. А сейчас раздевайся, я тебя посмотрю.
Ждала этого предложения слишком долго. Вскочив, спешу за ширму, где оголяюсь ниже пояса. Буквально через десять минут, Антонина Ивановна разрешает одеваться.
– Ну что, моя дорогая, вперед в процедурный и на УЗИ. После зайди ко мне без очереди.
– Вы ничего не скажете? – я мнусь, пока она выбрасывает перчатки в мусор.
– Иди, всё замечательно.
В ее глазах искрится надежда. Я выбегаю в коридор и не оглядываясь, несусь на второй этаж. Там никого. Я первая в процедурный кабинет и вторая в диагностический. Узистка производит со мной необходимые действия и распечатывает результат на принтере. Естественно, изучаю его, не отходя от кассы. Беременность восемь недель. Сердце замирает, а потом срывается с петель. Прижимаюсь к стене, покинув полутемное помещение, и закрываю глаза.
– Вам плохо?
Я не смотрю кто передо мной. Отрицательно верчу головой и слышу удаляющиеся шаги. Вдох и медленный выдох. Спокойный, размеренный выдох. Надо вернуться к врачу. Срочно. Собираю себя в кучу и спускаюсь вниз. На лестнице меня пару раз ведет в сторону, но я удерживаюсь. Дамочки с кислыми лицами пропускают меня к Кругловой и бубнят в спину всякие едкие замечания. Мне все равно. Я беременна!
– Вообще–то, у нее там семейная пара. Могли бы подождать. – Комментирует мое действие рыжеволосая кудрявая штучка с внушительным животиком. Я мило улыбаюсь ей в ответ и берусь за дверную ручку. Момент и я захожу в кабинет. И лучше бы я этого не делала и послушала будущую мамочку…
Мой Архип обнимает какую–то расфуфыренную девку с длинными черными волосами, увешанную золотыми украшениями. Меня никто не видит.
– Миланочка, поздравляю тебя, – Антонина Ивановна распинается перед ней, словно перед дочкой президента. – Ты будешь прекрасной мамой.
Кем? Мамой? Если она мама, то Архип…папа?
– Ты же должен быть в командировке…– выдавливаю я еле слышно.
Троица оборачивается, и мой муж меняется в лице. Брови нависают над глазами, челюсть ходуном ходит, а на лбу собираются морщины.
– Дана? – говорит так, будто сам себе напоминает мое имя.
Загорелая, ухоженная, вылизанная до блеска Милана обводит язычком накаченные губы.
– Кто это, Архип? – мурлычет драная кошка и касается пальчиками его щетинистого подбородка.
Антонина Ивановна просекает неприятную, почти скандальную ситуацию и выходит в центр своего кабинета.
– Так, прошу вас не устраивать здесь разборки. Мне еще работать, пациенток пруд пруди.
– Извините, кровь сдала, а вот результаты УЗИ, – бросаю бумажку гинекологу. – До свидания.
В глазах туман, в груди открытое ранение. Я оставляю за собой не закрытую дверь и слышу крики Архипа. Но меня ничто не остановит. Даже Терминатор.
– Дана, стой! – муж все–таки догоняет меня на финишной прямой.
– Отвали! – я вырываюсь из его рук. – Отвали от меня!
– Успокойся!
– Отпусти! Возвращайся к своей любовнице!
Пациентки вылезают из укрытий и наблюдают за нами с большим любопытством. Неприветливая медсестра за стойкой, единственная никак не реагирует.
– Прекрати это шоу. Угомонись уже. – Рычит Архип, стискивая меня в объятиях.
– Я буду делать то, что захочу. Отдавай приказы той подзаборной…
– Дана! – отрывает меня от пола, и я болтаю ногами на весу. Ему повезло. Я Дюймовочка и вешу не больше пушинки.
– Ты лживый трус! Ненавижу!
По внутренней стороне бедер пускаются тонкие струйки. Я насколько могу, наклоняю голову и вижу кровь. Мой крик и истерика усиливаются.
– Ребенок! – истошно ору на весь холл.
Архип смотрит на светлую плитку, на которой расплываются два алых пятнышка.
– Малышка…– ставит меня на ноги и зовет на помощь. – Вызывайте скорую!
Я обхватываю себя и плачу. Впадаю в ступор. Он мечется в непонимании и разгоняет женщин, которые, кажется, забыли, зачем пришли в клинику. Две медсестры поспевают ко мне, хотят увести, но Архип берет на руки и орет всем отойти.
Антонина Ивановна вылетает с красным лицом из–за угла и громко заявляет:
– Скорую кто–нибудь вызвал?
Медсестры молчаливо переглядываются.
– Да чтоб вас! Бегом звоните! – отправляет их, взмахнув рукой. – Даночка, держись, моя хорошая.
Она касается моей щеки и тепло улыбается. Уже ничего не осознаю. Боли нет, и я не знаю должна ли она быть. Все зыбко и туманно.
– Уведите из клиники Милану. – Советует Архипу Антонина Ивановна, когда он укладывает меня на холодную кушетку в холле. Я уверена, он хотел что–то сказать мне перед уходом, но не смог. Наши глаза встречаются на секунду, а потом я падаю в обморок.
Глава 1
Я просыпаюсь в очень светлой палате. Глаза жжет насколько чисто и светло. Во рту сухо. Пить хочется. Поблизости никого. Я приподнимаюсь на локти, тянусь за стаканом с водой на тумбочке и делаю пару глотков.
– Пришла в себя? Хорошо.
Оказывается, Антонина Ивановна находилась совсем недалеко. Прямо за стенкой. И вышла на шорох.
– Что случилось?
– Ты не помнишь?
– Очень смутно. Обрывки картинки только.
Женщина в белом халате присаживается на край моей кровати и кладет руку мне на ногу.
– Мне очень больно об этом говорить, но ты потеряла ребенка.
– Что? – я потягиваюсь на подушке. – Что значит потеряла? У меня восемь недель, я сама видела крошечную точечку на мониторе.
– Это было до того, как у тебя открылось кровотечение.
– Какое кровотечение? – воспоминание накрывает внезапно. – Господи…
– У тебя еще будут дети. Организм восстановится, окрепнет и…
– Уходите.
– Дана, не нужно себя винить.
Я случайно сталкиваю стакан с водой, когда поворачиваюсь на бок. Он разбивается вдребезги. И мое сердце тоже.
– Там твой муж. Поговори с ним.
Молчу. У меня больше нет мужа. И ребенка нет.
– Ладно, я пойду. Если что, нажми кнопку вызова.
Антонина Ивановна уходит, и я начинаю плакать. Тихий плач совсем скоро сменяется рыданиями. Я сжимаю кулаки и прикусываю один, подавляя крик.
– Любимая, – этот голос убивает, – я хочу поговорить с тобой.
Резко, превозмогая боль, разворачиваюсь к нему и смотрю в упор. Будь у меня автомат, всадила бы в него целую очередь.
– О чем? О твоей беременной подружке?! О, тебе повезло. У одной уж точно родится от тебя кто–то!
– Ты несешь бред.
Архип скала. Непоколебимый и сдержанный. И всегда им был. Ощущение, будто чувствами природа не наделяет. Может у него никогда и не было чувств. Ледовитый океан расплескивается внутри меня. И я каменею от холода.
– Это ты несешь бред, Швец! – я хватаю подушку и кидаю в него. – Уходи!
– Тебе нужно быть аккуратней. Ты только что перенесла операцию.
Непреклонно стоит в паре метров, а я готова бросить в него нечто в разы тяжелее.
– Из–за тебя мы лишились малыша. Из–за тебя я на больничной койке! Я хочу, чтобы ты ушел и никогда не возвращался!
Упиваюсь слезами и горечью, которая свербит в груди.
– Я ненавижу тебя и твою подстилку! Исчезни!
Ни сдвигается и на миллиметр.
– Ты остынешь, и мы поговорим.
– Нет! – от собственно крика закладывает уши. Я откидываю одеяло и спускаюсь на пол. Щеки щиплет от слез. Архип подскакивает и обнимает меня. Сильные руки, которые некогда я обожала целовать, крепко фиксируют и не дают пошевелиться.
– Я хотел ребенка не меньше, чем ты, – вдыхает мой запах, прижавшись носом к виску. – И мое сердце разрывается на куски сейчас.
– Ты спал с другой. И она беременная.
– Я люблю только тебя. – Его губы проходятся по моей мокрой щеке.
– Ты дурак, раз думаешь, что я прощу.
– Я думаю, что мы справимся со всеми проблемами. Моя нежная, сладкая, девочка.
Я слаба, но силы дать отпор Архипу находятся. Отталкиваю его и валюсь обратно на кровать.
– После выписки, хочу вернуться домой, и чтобы тебя там не было.
– Я никуда не уйду. Это мой дом.
Широкими шагами подбирается к двери и открывает ее, едва не вырвав с корнем.
– Архип! – застывает на пороге. Плечи методично поднимаются и опускаются. – Не уйдешь ты, я соберу вещи.
Бабах! Дверь практически в щепки. Медсестра прибегает следом и сетует на поломку. Я закрываюсь одеялом с головой и реву до бесконечно бесконечной бесконечности…
***
Антонина Ивановна выписывает меня на третий день ближе к вечеру. Она же, заставляет пообщаться с местным психологом. Я неохотно выношу час в его компании, а потом сажусь в машину и минут пять смотрю на здание клиники. Оно должно было стать спасением, а стало тюрьмой. Для мечты, для любви, для несбывшихся ожиданий.
Спустя полтора часа и неспешной поездки по серпантину, я въезжаю в ворота и глушу двигатель. Наш современный дом, внешне похожий на игрушку, тонет в темноте. Можно выдохнуть, Архип обещал поступить по–мужски и съехать. Я спокойно прогуливаюсь по дорожке от подъездной площадки до крыльца и дышу пряной сыростью. Деревья вокруг разноцветные. Красные, оранжевые, бледно–желтые. Магия осени.
Ключи в моей руке дрожат и звенят, когда выискиваю в связке один единственный. Найдя, засовываю в замок и захожу в прихожую, но не сразу. Сколько счастья я в нем испытала, сколько абсолютной радости…Но теперь это большое ледяное пространство. Безликое, серое.
– Привет.
Я вздрагиваю и прикладываю и без того трясущиеся руки к груди. Архип разваливается в кресле и крутит в руке пустой стакан. Он не пьет уже очень много лет, но сейчас я улавливаю аромат алкоголя. Аромат, от которого меня тошнит.
– Ты здесь? – срывающимся голосом спрашиваю я.
– Я же сказал, что не уеду.
– М–м–м, – я включаю свет. Он не яркий, но Архип прищуривается. – Пойду искать чемодан.
Небритый, понурый мужик в помятой рубашке, которая расстегнута полностью, срывается и преграждает мне дорогу. Ударить, задушить, вонзить в него нож? Мое презрение и ярость не знает границ. У меня ничего не остается, даже крошечной крупицы на надежду. Я прыгаю с парашютом, а он не раскрывается в нужный момент.
– Тебе плевать на то, что я хочу рассказать?
Он не пьян. Он измучен. Я втягиваю голову в плечи и съеживаюсь. У меня ноет душа, в сердце огромное отверстие, размером с материк, а тело из последних сил переносит боль.
– Мне не нужны объяснения. Я видела тебя с твоей искусственной куклой.
– Вот так, да? – разводит руки. Я лицезрею татуировку, которая тянется по его левому боку к ребрам, и ненавижу каждую минуту, проведенную с ним рядом. А прошлые воспоминания стираю невидимым ластиком.
– Да, так. А теперь, я могу пройти наверх, немного отдохнуть после больницы и собрать вещи?
– Пожалуйста!
Архип отходит, и я не сомневаюсь, он зол и полон решимости навести хаос вокруг. Первым в стену летит стакан. Звуки стекла разрезают тишину на осколки.
– А знаешь, – я торможу и цепляюсь за стеклянное ограждение, – я жалею, что мы переехали сюда. Я надеялась, что так мы будем ближе друг к другу, а вышло, наоборот.
Не отвечает мне. Я улыбаюсь сквозь слезы и тороплюсь спрятаться подальше от его глаз. От его бездонных серых глаз…
Глава 2
Я спускаюсь по лестнице в надежде позавтракать в одиночестве и спокойно покинуть родной дом. Но на моей кухне хозяйничает Аня. Анна Андреевна Швец. Сестра Архипа. Мы нечасто видимся, редко разговариваем больше пяти минут, и я с радостью бы избежала разговора прямо сейчас.
– Привет. – Сухим голосом говорю я.
– О, проснулась? Выглядишь ужасно. Запишись в салон.
– Я подумаю об этом, спасибо. – Шепчу в сторонку. Она не слышит.
– Что ты там бормочешь. Помоги мне разобраться с этой дурацкой плитой! Я случайно нажала куда–то, а теперь не могу отключить ее.
Ступаю босыми ногами по теплому полу, мечтая скорее исчезнуть. Без проблем выключаю плиту. Аня моргает глазами с длинными пушистыми ресницами.
– Для всего этого, – выводит пальцем круг в воздухе, – есть прислуга.
– Зачем ты приехала? Ты ведь вроде в Монако с бойфрендом была?
Аня поджимает чересчур пухлые губы. Я же с трудом держусь на ногах. Слабость после всего случившегося сильнейшая.
– Мне позвонил брат и попросил вернуться. Ты же знаешь, мы с ним близки.
Даже слишком, захотелось мне ответить. Архип оберегает ее от зла внешнего мира, содержит в теплом коконе и оплачивает любую прихоть. А Аня пользуется. Ей ничего не нужно, она не знает слова «нет» и во всем поддерживает брата. Я для нее угроза. Отнимаю любовь близкого человека. Но теперь они снова вдвоем. Ноги моей больше здесь не будет. Никогда. У меня достаточно средств для выживания в одиночку.
– Не удивлена.
Я иду к холодильнику, достаю сок и наливаю полный стакан.
– Могу сказать то же самое.
Глоток, еще один и я, наконец, способна говорить. Только вот она смотрит на меня совершенно отрешенным взглядом. В нем нет ничего. Я вещь в ее глазах.
– Что ты хочешь, Ань?
– Я, – Аня наступает, – хочу тебе сообщить, что ты здесь больше не живешь. Поэтому собирай манатки и вали. Доступно объясняю?
– Я и так уеду. Но…
Мой левый глаз подергивается. Сок хочет вылезти наружу. Организм не принимает никакую пищу.
– Вот, прочитай.
Сует мне свернутый вдвое лист бумаги. Аккуратный и ровный. Разворачиваю и читаю:
«Ты сама выбрала этот вариант развития событий. А»
Слезы не пускаю. Хотя ничего подобного не ожидаю. Надеялась, Архип поступит иначе. Проявит мужские качества и всё–таки позволит мне жить там, где я прожила последние два года. Но…снова разрубает мою веру на части.
Комкаю послание и выбрасываю за спину. Не знаю, куда летит. Надеюсь, прямо в топку.
Архип ведет себя по–свински. Сначала уничтожает меня под корень, а теперь и мою жизнь. Для чего были вчерашние попытки меня вразумить? Зачем пытаться достучаться до меня?
Тугой узел закручивается в области сердца. Предательски жжет и убивает остатки уважения к мужчине, которого я считала своим.
– Кстати, – тянет гласные Аня, – ты и правда потеряла ребеночка?
Я молчу. На грани между реальностью и сном. Анна Андреевна приближается, жеманно ведет плечиками и щелкает меня по носу указательным пальцем. Отбиваю ее руку и проглотив горечь, направляюсь на второй этаж.
– Я знала, что ваш брак полное дерьмо. Архип мужик, каких поискать, а ты провинциалка беспородная.
Торможу на первой ступеньке, тяжело дышу. Мои ногти, пронзают кожу ладони до крови, когда сжимаю руки.
– Ничего, я помогу ему найти подходящую девушку. Красивую, шикарную, сногсшибательную модель!
– Да. Так будет лучше.
Аня смеётся, а я торопливо поднимаюсь по ступеням и со слезами, которые не остановить, выгребаю всю одежду из шкафа и комода.
***
Чуть позже, часа через два, я вытаскиваю на крыльцо два больших чемодана и спортивную сумку с длинной ручкой. Мне нельзя носить тяжести, но помочь некому. Аня сидит в гостиной на диване и болтает по телефону с подружкой по имени Саша. Ей не было и нет до меня дела. И никому неважно с чем мне придется столкнуться, сколько ещё вынести безразличия.
Куда мне ехать, я не знаю. Мысли кружатся в голове, не дают покоя. Блестящие соленые искры в уголках глаз ослепляют. Глотаю воздух огромными глотками, и решаю поехать в одну из гостиниц. Их полно в городе. Переночую в одной из них, а утром сниму квартиру.
Взглянув на игрушечный домик, будто сошедший со страниц глянцевого журнала, распахиваю дверцу Лексуса и сажусь за руль. Это больше не уютное семейное гнездышко, а пристанище изменщика и подлеца. А теперь еще и избалованной девушки, которая один плюс один не сложит в уме.
Я выезжаю с грунтовки на асфальтированную дорогу и, пропустив Вольво, сворачиваю в направлении заправки. По лобовому стеклу ползут жирные дождевые капли. Включаю дворники и они помогают справиться с ними. У колонки долго не могу собрать себя в кучу и выйти из машины. Ко мне подбегает парень в зеленом комбинезоне и бейсболке, и стучит в окно:
– Вы заглохли? У нас автосервис неподалёку, хотите, покажу?
Опускаю окошко и натянуто улыбаюсь.
– Спасибо. Все в порядке.
Дождь усиливается. Черные тучи опускаются ниже и ниже.
– Вы уверены?
– Да.
Может быть, я отвечаю не сильно радостно, раз он не уходит.
– Скоро будет нулевая видимость, я не советую вам ехать.
– Мне негде ночевать, – напрямую говорю я, – залейте полный бак, пожалуйста и я поеду искать гостиницу. Вот карточка.
Я быстро достаю карту, протягиваю парню. Он смотрит на нее, а потом на меня. Не прикасается к пластику с золотыми буквами.
– Щвец? – почесывает за ухом. – Моя знакомая держит гостиницу «У Лилии» для туристов, езжайте туда. Вниз и налево. Утром решите, как быть дальше.
– Нет, я…
– Давайте–давайте. И картой не размахивайте. У нас тут быстро вычисляют таких, как вы.
Уходит, а я сижу и пялюсь в одну точку перед собой. Из меня выжимают все чувства. За несколько дней опустошают до дна. Я даже не в курсе, где Архип и почему, вместо разговора глаза в глаза, выбирает написать мне записку. Жалкую, никчемную портянку. Я прикладываю ладонь к плоскому животику и глажу его. Внутри мог бы расти малыш. Наш с ним сын или дочь. Но ничего нет. Зато у Миланы будет. Эффектная, броская, длинноволосая принцесса родит ему наследника. Не я. Облизываю губы. Соленые. Плачу и не замечаю этого. На улице ливень, на душе тоже. Глаза избавляются от излишка воды, а я от гнусных воспоминаний.
– Эй, корова! Ты что там, уснула?! – орет мужик из Лэнд Крузера.
Я завожу двигатель, проезжаю мимо двух бензоколонок и спускаюсь к частным домам, растянувшимся вдоль дороги. Вывеску «У Лилии» далеко видать. Светится голубым светом. Выбора нет, еду туда. Аккуратно, не спеша. Пусть другие водители сигналят, посылают меня во все места, не хочу попасть в аварию.
На парковке у мини–гостиницы пусто. В самом доме темно. Я беру сумочку, вылезаю из сухого салона под дождь и бегу под навес над крыльцом. Стучу в стеклянную дверь. Ни ответа, ни привета. Спустя минут пять включается свет и показывается сонная девушка с яркими веснушками на щеках.
– Извините, что побеспокоила. Меня направил к вам парень с заправки.
– Гришка что ли? – она зевает и дергает щеколду, открывая дверь.
– Я не знаю, как его зовут. Мне нужна комната на ночь. Я заплачу.
– Заходите, мама спит, но я вас пущу.
– Спасибо, – захожу и выжимаю из волос всю влагу. – Меня зовут Дана.
– А я Соня. Идемте за мной.
Глава 3
Просыпаюсь от приглушенного звонка телефона. В небольшой комнате уютно. По–домашнему. Тянусь к Айфону и вижу имя мужа. Обида накатывает цунами. Разговоров не будет. Видеть и вспоминать о нем не хочу. Убираю звук и закрываю лицо ладонями.
Картинки из клиники выстраиваются чередой в памяти. Милана, или как там ее, не была похожа на случайность, на ошибку. Они вместе и, по всей видимости, счастливы. Ребенок сплотит их еще больше. Свяжет нерушимыми узами. А я пустая. Сосуд без наполнения. Я ничего не смогу ему дать и лишь буду непосильным грузом.
– К вам можно?
Соня приоткрывает дверь и просовывает кудрявую головку в проем. Мелкие рыжие пружинки обрамляют ее круглое личико. Отличное сочетание с веснушками.
– Конечно, – я лежу поверх одеяла и освобождаю ей местечко на кровати. – Садись.
– Мама приготовила завтрак, отправила за вами.
– Может, будем на «ты»? Вроде разница в возрасте у нас небольшая.
– Хорошо. – Соня улыбается и дергает себя за ухо. Замечаю необычную сережку. Амулет своего рода.
– Вместе с мамой управляете бизнесом?
– Это не бизнес. Мы просто живем и время от времени сдаем комнаты усталым путникам.
– У вас мило. Мне нравится.
– Спасибо, пойдем завтракать, – Соня переходит на шепот, – похвали мамину стряпню, она безумно обожает.
– Ладно. Только сначала в душ загляну.
Соня уходит, а я встаю и иду в ванну. Не знаю почему, но горячая вода быстро кончается, и я домываюсь прохладной. Она смывает с моей кожи налет вчерашнего дня, мыслей и измазанных в грязи чувств.
Все мои вещи покоятся в чемоданах в машине, поэтому натягиваю вчерашнее платье, туфли и спускаюсь на первый этаж. Легкие занавески с мелкими цветочками колышутся на распахнутых настежь окнах. Воздух свежий, но приятный. Пахнет жухлой травой и блинами. Я голодная. Съела бы целого поросенка. Бреду на блинный аромат и попадаю в импровизированную столовую с видом на море. От пейзажа дух захватывает.
– Доброе утро.
Соня и женщина с длинной рыжей косой синхронно оборачиваются.
– Дана, знакомься, это моя мама, Вера Васильевна.
– Приятно познакомиться. – Улыбка не ложится на губы, но я стараюсь.
– Интересное у тебя имя. Дана. А фамилия какая?
– Мам! – выступает Соня, беря у нее тарелку с горкой блинов.
Женщина машет лопаткой, стоя у плиты, словно воин мечом.
– Она появилась в нашем доме ночью. Я бы хотела знать, с кем имею дело.
– Мам! – сильнее взрывается девушка в футболке с надписью «Живи, люби, мечтай».
– Дана Швец. Так меня зовут. – Прерываю их спор, садясь на старенький стул с высокой спинкой.
– Швец? Не ваш ли дом располагается в конце поселка?
– Да, мой.
– Красивый. Я даже сфотографировала, когда прогуливалась недавно.
– Спасибо, но я в нем больше не живу.
Произнеся вслух очевидный факт, ощущаю пропасть под ногами. Глубокая, в несколько тысяч километров. Затаить бы дыхание и отдаться воле судьбы. Лететь и лететь вниз, надеясь на быструю смерть.
Соня двигает ко мне пиалы с вареньем, сметаной, медом и намекает на блинную башню в центре стола. Я беру один блинчик, сворачиваю и обмакиваю в сметану.
– Останешься у нас? – спрашивает Соня, присаживаясь на стул рядышком со мной.
– Только сегодня.
– А чем ты занимаешься? – Вера Васильевна вытирает руки о полотенце и присоединяется к нам.
– Я учу детей английскому языку. У меня своя английская школа «Happy English».
– Ничего себе…– Соня делает глаза по пять рублей. Сколько же в них чистоты и наивности.
– А что же такого произошло, что ты в ливень примчалась к нам?
Вера Васильевна простой человек. Без заморочек и ножа за пазухой. Мне даже непривычно. Вокруг Архипа всегда водятся мутные личности, а тут святая простота.
Архип…принуждаю себя не пускать слезы. Не под каким предлогом. Разрушитель, лжец…за любовь к нему, я расплатилась самым сокровенным.
– С мужем проблемы.
– Честно. Это хорошо.
Соня показывает маме многозначительные жесты, думая, будто я не вижу и когда я гляжу на нее, нацепляет улыбку.
– Мама бывает чересчур навязчивой. Не принимай на свой счет.
– Вот так ты с матерью, да? – вскипает тучная женщина.
Они снова сходятся в словесном бою, а я поднимаюсь и направляюсь на улицу. После дождя кругом сырость. Мое внимание привлекает островок с оранжевыми бархатцами. Их пушистые, яркие головки покрыты капельками воды. Спускаюсь с крыльца и ахаю от холода. Не глядя, наступаю в лужицу, разлившуюся на дорожке. За забором паркуется БМВ. Убегать нет смысла. Мы оба видим друг друга.
Архип вылезает из салона с уже хмурым лицом. Предвещаю бурю. Не заходит в калитку, ждет меня. Я оглядываюсь назад и перепрыгиваю мелкое озерцо.
– Как ты меня нашел?
– Я установил трекер на твой телефон.
Я вспыхиваю, но тут же остываю. Мой муж способен на многое, но сейчас меня интересует другое.
– Зачем ты здесь?
– Приехал за тобой. Тебе нужен покой после больницы и наблюдение у врача.
– О, неужели?! – открываю калитку и отпихиваю его. – Садись в машину и уезжай.
– Я не уеду без тебя.
Взгляд серых глаз уничтожает в пыль. Снова его толкаю. Глаза режет от мокрой пелены.
– А я говорю, что никуда с тобой не поеду. Ты выгнал меня из нашего дома, как дворняжку.
Архип хватает меня за предплечье и тянет к себе. Я запинаюсь о камень и морщусь. Пусть эта боль будет меньшая из тех, которые мне предстоит вынести.
– Не позорь меня. Ты же знаешь, как я все это не люблю.
– А Милану любишь?
Его скулы трещат. Кончики ушей подрагивают.
– Быстро за руль и домой. Не захочешь мирно, затолкаю в тачку, а за Лексусом вернусь позже.
– Не посмеешь.
Улыбается с достоинством хищника.
– Не толкай меня на грех, Дана.
– Уезжай.
Я вырываюсь, откидываю волосы с лица и, одарив его ядовитым взглядом, готовлюсь уйти. Но не тут–то было. Швец хватает меня со спины и тащит к своему элитному скакуну.
– Отпусти. Архип, отпусти меня!
– Не ори, любимая, петухов поднимешь.
– Архип!
– Э, мужик, отпусти девушку!
Знакомый голос, но не пойму кто. Архип вертится вместе со мной, и я узнаю Гришу с автозаправки. На крик выскакивают Соня с мамой. Они становятся отрезвляющим фактором для моего мужа. Отбрасывает меня, и я чудом не падаю в траву. Соня успевает придержать.
– А ну, уезжай отсюда, зараза эдакая! – Вера Васильевна берет палку, лежащую на скамейке у забора. – Огрею, мало не покажется!
– Это не конец, Дана. Далеко не конец. – Архип смотрит исподлобья и тычет в меня пальцем.
– Сам или помочь? – Гриша крепкий парень, но Архип в разы больше. Шкаф с металлическим каркасом.
Недолго думая, Швец отправляет Гришу в нокаут. Одним ударом. Соня визжит, а Вера Васильевна замахивается палкой и по касательной проходится по руке Архипа.
– Еще увидимся.
Забирается в машину и захлопывает дверцу. Я подбегаю и барабаню в окно. Стекло опускается.
– Никогда здесь не появляйся. Я не вернусь к тебе.
Глава 4
После отъезда Архипа меня колотит ещё целый час. Все мысли вертятся вокруг него и его поступков. Не могу собрать себя в кучу, погружаясь в бездонную яму воспоминаний.
Неужели продолжает верить в мое возвращение? Та сокрушительная сцена в кабинете Кругловой должна была стать конечной точкой. Мы вмиг становимся чужими. И это только его вина. Командировка всего лишь повод, а Милана следствие. Я, маленькая девочка, вручаю ему свое сердце и клянусь в верности. Молюсь на него и создаю райский мирок вокруг. А вселенная крошится, осыпается огненным дождем.
Соня заходит ровно тогда, когда я вытаскиваю из чемодана джинсы, футболку и складываю в него свое отчаяние. Благодаря Грише, один из моих чемоданов располагается в комнате, и я могу переодеться. Я намерена задержаться в гостинице только до вечера, поэтому поиск квартиры, моя задача на день.
– Ты как?
Девушка не спешит войти. Скромничает.
– Нормально.
Мне не до улыбок, но я выдавливаю одну.
– Боишься его?
Прекрасно понимаю, о ком она. Архип у многих людей вызывает мурашки и желание спрятаться в раковину поглубже.
– Он ничего мне не сделает.
– Мне так не кажется…
Медовые глаза Сони поблескивают в полутьме комнаты.
– Не беспокойся за меня. Архип только с виду страшен.
– Не знаю…
Прикусывает язычок, не заканчивая фразу.
Я переодеваюсь при ней, запихиваю в сумку кое–какие мелочи и, взяв телефон, собираюсь доехать до своей школы.
– Спасибо вам с мамой. Приютили меня. И Грише передай мои благодарности.
При упоминании щуплого парнишки, Соня краснеет. Между ними напряжение, которое сложно не заметить. Только девушка всячески скрывает чувства.
– Как увижу, передам.
Ее щеки с веснушками багровеют ещё сильнее. Обожаю это состояние. Первые вспышки счастья, юные бабочки в животе, радость от первого свидания и долгих разговоров наедине. Завидую в душе этой кудрявой девчонке.
– Я вернусь вечером. Если что, вот, – вручаю Соне визитку со своими контактами, – Звони, не стесняйся.
– Хорошо. Скажу маме, что ты будешь к ужину.
Мне дико неудобно перед ними. Они стараются, хотят угодить. А я не привыкла к такому. Мои родители живут далеко, мы редко видимся. Дома я всем занимаюсь сама. Каждый день экспериментирую с готовкой, кручусь на кухне часами.
Точнее увлекалась этим в прошлом. Теперь всем управляет Аня и новая пассия Архипа. Шикарная, сногсшибательная, беременная пассия.
Спускаясь вниз, неосознанно прижимаю руку к плоскому животу и бормочу молитву. Когда–нибудь я стану мамой. И у меня будет крепкая семья.
Вера Васильевна хозяйничает в уютной гостиной с множеством узких окошек. Я проскальзываю к двери и уже на улице немного выдыхаю.
Сентябрь наполнен запахами ранней осени. Огненная листва играет на солнце всеми цветами радуги. Я обвожу взглядом двор и замечаю качели под плетёным навесом. Рядом клумба с бархатцами. Похоже, Вера Васильевна очень любит эти цветы. Жёлтые, оранжевые и лимонные, растут почти во всех уголках и в палисаднике. Скоро их покроет тонким слоем снега, и они уснут до весны.
– Ой…
По неосмотрительности наступаю на хвост коту, и тот орет, будто его кипятком ошпаривают. Я быстро выхожу за калитку и сажусь в Лексус. Благо заводится с одного оборота. Влажное от росы лобовое стекло очищаю дворниками и еду в центр города.
***
В городке царит южный колорит. Даже в непогоду. Здесь редко бывает холодно, скорее некомфортно временами, поэтому местные жители и туристы постоянно гуляют по длинным улочкам и наслаждаются морским воздухом.
«Happy English» находится на самой большой городской площади. Рядом хорошая транспортная развязка и торговый центр. Учеников предостаточно. И сегодня у меня намечено групповое занятие.
– Добрый день, Дана Валерьевна.
– Привет, Лен. Прости, я задержалась.
– Ой, да ничего страшного.
Лена рассказывает о моей коллеге, которую я наняла по рекомендации Архипа. Она знакомая его хорошего друга Егора, а по совместительству проверенного помощника. Мне нравится ее энтузиазм и знание языка. Но по словам Лены, утром она пришла в невменяемом состоянии. И провела урок абы как.
– Я с ней поговорю.
– Пожалуйста, не увольняйте ее. Она была на девичнике в том новом клубе на Энгельса.
– Я никого не собираюсь увольнять. Других забот хватает.
– Может быть, вам нужна моя помощь?
Лена хорошая девушка. Умеет находить подход к людям и расположить к себе. Но я не готова ни с кем делиться своими проблемами. Да и дружить я не умею. Мои лучшие подруги разъехались и забыли обо мне.
– Спасибо, Лен, но не нужно. Пойду, подготовлюсь к занятию.
– Эм, – она тормозит меня возле высокой стойки, за которой сидит, – приезжал ваш муж и долго находился в вашем кабинете.
– Когда он был?
Не жду ответа и иду по коридорчику. Оказавшись в кабинете, сразу же ищу камеры и другие записывающие устройства. Ничего не нахожу. Либо я просто их не вижу, либо Архип не за этим приходил.
Сомнения сжирают меня.
Мой муж способен на сюрпризы, и я опять возобновляю поиск. Трачу целых полчаса. В итоге остаюсь с пустыми руками.
– Дана Валерьевна, дети пришли. Я рассадила их в аудитории.
Лена прерывает мою агонию. Надеюсь, я не выгляжу сбежавшей из психушки пациенткой.
– Спасибо, сейчас иду.
Через десять минут, я погружаюсь в занятие и в общение с любимыми учениками. Мы закрепляем тему, которая им очень понравилась, и я получаю массу удовольствия.
В конце дня я прошу Лену заварить чай с малиной и вместе со мной выпить его в моем кабинете.
– Всё–таки нам надо побывать в том клубе. Давайте вместе сходим?
– Сейчас я не могу…– начинаю говорить, но замолкаю. Зачем Лене знать о выкидыше, измене моего мужа и разбитой надвое жизни. – Много дел.
– Бросьте, мы молодые, красивые, нам нельзя киснуть. Простите, если напираю, но у меня особо нет подруг, только сестра. Но с ней одной идти не хочу. Она у меня шальная.
Я пробую чай и смакую яркий ягодный вкус.
– Давайте, проветримся немного. Вам не помешает.
Лена не отступит. Но я не готова. И когда буду, не знаю.
– Прости, я не могу.
– Даночка Валерьевна…
– Возьми мою знакомую с собой. Вам будет весело вместе.
– Хотя бы познакомите нас?
– Да, приезжай в гостиницу «У Лилии» к семи часам.
– Окей. – Наслаждается чаем, поглядывая на экран телефона, который лежит на столе в зрительной видимости.
– Лен? – она переводит взгляд на меня. – Мне нужно снять квартиру. Знаешь, кто может помочь?
– Конечно, моя любимая сестренка! Помните, я говорила, что она у меня риелтор.
– Точно…
Глава 5
Хмурое небо нависает над туманным горизонтом. Опять будет дождь. Я сижу на скамейке возле домика Веры Васильевны и Сони, и перебираю тоненькую травинку. Она почти растворяется в моих руках, но я продолжаю ее мять. Моя жизнь такая же. Хрупкая, несчастная, почти исчезнувшая. И во всем виновата я сама. Согласилась на переезд, который не принес ничего кроме вороха разочарований.
– Приветик, – Соня плюхается рядом со мной. – Присоединюсь?
– Ты очень красивая.
Рыжие пряди переливаются блеском. Рваный топ и потертые джинсы, отлично сочетаются с макияжем. Клуб, в который они собираются с Леной находится на отшибе. По отзывам в интернете, очень яркое местечко. Оно не вызывает у меня того волнения, какое обычно бывает, когда есть интерес. Мне вокруг всё кажется серым и безликим. Безвкусным и пресным.
– Спасибо. Мама сказала, я выгляжу, как вертихвостка.
– Она за тебя очень переживает.
С дороги съезжает такси. Узнаю по желтой шашечке на крыше. Машина медленно катится с пригорка прямиком к нам.
– Пожалуйста, в случае чего, звони мне.
Лена и Света высовываются из окон и размахивают руками. Обе в диком восторге от предстоящей ночи. Мы с Соней ждем, когда Лена выйдет, и я познакомлю их. Иванцова что–то говорит водителю и, хихикнув, выбирается наружу. Мой взгляд падает на ее ноги в туфлях на платформе. Короткая юбка, едва прикрывает зад. В моей груди зарождается нехорошее предчувствие.
– Дана Валерьевна, моя сестренка подобрала для вас идеальный вариант! Квартира в новом доме на Министерской. Крутой жилой комплекс!
Ее речь заторможена. Мое чутье подсказывает не отпускать с ними Соню. Только Лисёнок уже болтает со Светой. По обрывкам из их разговора, понимаю, у меня нет шансов ее удержать. Света описывает модного ди–джея, бар с космическими коктейлями и я замечаю постепенное воодушевление в лице Сони. Девочка попадается на крючок. Сама была такой же десять лет назад.
– Спасибо, Лен, береги Соню.
Жуткий тремор охватывает мои плечи. Натягиваю кардиган и скрещиваю руки на груди. С моря дует пряный ветер. Вместе с собой приносит новые тревоги.
– С ней всё будет в порядке. Держите.
Блестящая связка ключей звенит на указательном пальце Лены. Беру их и согреваю в ладони.
– Вы за нее отвечаете. Поняла?
– Не будьте старой занудой, Дана Валерьевна. Ей девятнадцать, по вашим словам, а не тринадцать.
– Лен? – упорно давлю на нее взглядом.
Улыбается, оголяя белые зубы. Не могу отделаться от чувства грядущей беды. Никак. Оно скручивает внутренности морским узлом.
– Ленка, ну, мы едем?! – кричит Света, которую я видела два раза в жизни. На фото в телефоне Лены и в центре, когда она привезла именинный торт сестре. Тогда она сразила меня розовым цветом волос и леопардовым платьем с глубоким декольте.
Девчонки со смехом усаживаются в машину, а я стою возле лавки и шепотом прошу об одном, чтобы с Соней ничего не случилось. В ее рыжей головке много ванильных грез, и я боюсь, она еще не различает людей с добрыми намерениями и плохими.
В доме тихо и спокойно. Вера Васильевна возится у плиты, напевает песню из сериала. Я присаживаюсь на стул у стола и рассматриваю ключи. Всего три. Ни один из них не откроет мне дверь в счастье. Такого даже не существует. И для темницы, в которой заперта любовь, тоже ни один не подойдет. Но живут, же и без любви, и без счастья? Только как? Полностью отдают себя работе, становятся черствыми и равнодушными, забывают о самых простых вещах: улыбках, теплых словах и внимании близких. Родные отдаляются, обрывают нити и больше не пытаются растопить лёд.
Моя мама и отец очень далеко. Единственная ниточка между нами треснула давно. Я уехала учиться, забыла дорожку домой и вскоре сошла до звонка раз в полгода. Нельзя так с любимыми людьми. Мы не одиночки, не бездушные монстры.
– Я ждала и верила, сердцу вопреки. Мы с тобой два берега у одной реки…
Голос у Веры Васильевны мягкий, пластичный, убаюкивающий. Он выводит меня из забвения, и я достаю телефон из кармана кардигана. Тридцать четыре звонка от Архипа. Тридцать четыре смертельные дозы. Удаляю всё. Чистый, белый экран слепит. Он будет и дальше меня ослеплять, ведь я намерена избавляться от любого присутствия мужа.
– Получила известие от супруга?
Женщина с круглым лицом, усыпанном солнечными искорками, накрывает стол для чаепития.
– Да. От него.
– Красавец он у тебя. Но суровый. Напугал Гришку до чертиков.
Две большие кружки с чаем, блюдце с вареньем и корзина с конфетами, окружают поднос с пирожками.
– Когда вы всё успеваете?
– Ешь, а то уедешь и не попробуешь мои пирожочки с яблоками.
– Люблю с яблоками, моя мама…
Вера Васильевна присаживается, подпирает подбородок кулаком и внимательно смотрит на меня.
– Рассказывай, милая.
Под ароматный чай, птичий гомон за окном и шум моря вдалеке, я рассказываю Вере Васильевне о своем детстве на Сахалине, о переезде в большой мегаполис и о знакомстве с Архипом.
***
Уезжаю я из уютного дома с дивным вишневым садом на заднем дворе почти в полночь. Соня к этому времени еще не возвращается. Оставляю Вере Васильевне свой номер телефона на клочке бумаги и благодарю за гостеприимство.
Она провожает меня за калитку и не уходит, пока я не сажусь в машину. Рядом на сиденье мешок с пирожками и целый пакет с всякими вкусностями. Надеюсь, я еще не раз загляну в гости и попробую выпечку пышнотелой хозяйки.
На краю улицы я торможу. Знакомая автозаправка светится голубым неоном. Особенно бросается в глаза вывеска на крыше. Возле одной из колонок мотоцикл без владельца. Инстинкт ведет меня туда. Тянет неведомой силой. Главная дорога пролегает близ скалистых гор и сейчас на ней довольно темно. Да и машин маловато. Выворачиваю руль и еду, дабы убедиться в своих подозрениях.
За стеклянной дверью расхаживает парень в косухе. Сони нигде не видно. Гриши тоже. Думаю, не его смена. Вглядываюсь, ищу рыжеволосую лисичку, сердце беспощадно колотится.
– Э, красотка, чего уставилась!
Кабан в прямом смысле, с мерзким пяточком вместо носа и в кожаном жилете, стучит в окно с пассажирской стороны. По спине прокатывается холодный ручеек.
– Н–н–ничего. – Жму на педаль газа и, покорив небольшую вершину, выскакиваю на дорогу. Даже отъехав на приличное расстояние, не перестаю трястись.
Телефон в специальном держателе на приборной панели вспыхивает, и я вижу одно непрочитанное сообщение…из–за проблем со связью, оно всплывает только сейчас.
Глава 6
Я хочу разучиться читать. Хочу выбежать под дождь, который идет за окном и стоять неподвижно, пока не начнет смеркаться. Пусть тяжелые капли покрывают мои плечи, я промокну насквозь, но я не буду чувствовать жжение в груди и тупую боль в сердце.
– Дана, – врач перелистывает медицинскую карту, – я посоветую вам обратиться к специалистам из Москвы.
Не слушаю ее. Растираю пальцем экран телефона и повторяю мысленно одну и ту же фразу: вы не сможете иметь детей.
– Да, вы меня слышите?
Врач из больницы, где я провела несколько дней после выкидыша, для меня безликое существо. Я не вижу в ней человека. Мозг блокирует ее образ. Где–то в подкорке закладывается отторжение и непринятие.
– Я пойду.
Связки смыкаются, и я сиплю. Вместо меня говорит другая девушка. Незнакомая дикарка.
– Да постойте же вы, послушайте, что я вам скажу!
– Вы уже всё сказали…
В дверь входит медсестра, и мы меняемся местами. В коридоре с высокими, серыми потолками тесно. Я оттягиваю горло футболки, но воздуха больше не становится. Глотаю спёртый, густой комок и направляюсь к лестнице. Мое спасение там, где она кончается.
Ступенька, вторая, третья…ноги дрожат, руки, словно из пластика. Берусь за перила и стекаю по ним вниз. Прижав щеку к холодным перекладинам, открываю дорогу слезам. Слизываю соль с губ, но они опять покрываются ею.
– Девушка?
– Оставьте меня! – огрызаюсь на черноволосую женщину с сережками–кольцами в ушах. – Все!
Мой крик привлекает внимание. Толпа в фойе гонит на меня волну шокированных взглядов. Я срываюсь, чуть не падаю с последней ступеньки и вылетаю в двустворчатые двери, выкрашенные в белый цвет.
Дождь холодит, тихим сапом пробирает до костей. Я запрокидываю голову назад и закрываю глаза. Сверху льет и льет. Заболею, схвачу пневмонию и пусть. Простою здесь вечность только ради того, чтобы навсегда забыть о приговоре.
Я никогда не смогу выносить и родить малыша. Мой организм каждый раз будет отторгать его. Каждый, божий, раз! Слезы смешиваются с дождем, влажный ветер забирается под тоненькую ткань футболки, а я сажусь прямо на асфальт и рыдаю.
Сколько сижу в таком положении, не знаю. В ушах набатом стучит страшный диагноз. По кругу одно и то же. Избавиться от мыслей невозможно. Плотной стаей окружают меня и каркают, каркают, каркают…
– Дана Валерьевна, – правая рука моего мужа Егор. Да тот самый, который привел ко мне на работу Лену, наклоняется и берет меня под мышки. – Немедленно вставайте!
– Пожалуйста, не трогайте меня.
Я тряпичная кукла, потрепанная временем. Цепляюсь за его пиджак и чуть не падаю на колени. Егор подхватывает меня и ставит на ноги.
– Так, давайте–ка ко мне в машину.
– Нет, – я протяжно всхлипываю. – Я сейчас уеду…
– Да куда вы в таком состоянии. Архип Андреевич меня пристрелит, если с вами что–то случится.
– Подкаблучник, прихлебатель!
Без устали колочу Егора в грудь. Силы берутся из ниоткуда. Я наполняюсь ими на несколько секунд, а потом отшатываюсь и провожу руками по лицу и волосам. Мокрая, склизкая, замерзшая до кончиков пальцев концентрируюсь на черных туфлях мужчины.
– Дана Валерьевна?
– Прости меня.
Он бы мог бросить сумасшедшую девушку, развернуться и уйти. Но не уходит. Деревья, растущие вокруг старинного здания больницы, гудят в унисон. Тяжелые кроны качаются от порывов ветра. Я переношусь в страшную сказку. Рослые, величественные дубы вырываются из земли и зажимают меня в плотное кольцо.
– Мне не за, что вас прощать.
Всегда на «вы». Всегда с уважением. Только сейчас понимаю, что обнимаю себя и щипаю за предплечья. На коже останутся ранки от ногтей.
– Мне так холодно…
Опускаю голову и поджимаю плечи. Егор снимает пиджак, укрывает меня и ведет к внедорожнику с номером 002. У Архипа 001. И только у него.
– Аккуратно, – давит мне на затылок, когда усаживает на сиденье. – Шишки нам ни к чему.
– Как же моя машина?
– Не проблема. Назовете адрес, доставят в лучшем виде.
– Да…адрес…кажется Министерская…
С памятью творится невообразимое. Целые куски исчезают бесследно. Некоторые мне совсем не жалко, а другие бесценное сокровище.
– Решим вопрос по дороге.
Егор закрепляет ремень безопасности, обходит машину спереди и садится за руль. Согнав рукой воду с волос, заводит двигатель. Жгучий рык наполняет салон.
За окнами все размыто. Трудно различить даже светофоры. Дворники на лобовом стекле трудятся без остановки. Я согреваюсь и успокаиваюсь под их методичные, немного скрипучие звуки. А что мне еще делать?
С собой только ключи от новой квартиры и воспоминания о прошлом. В будущем нет ничего хорошего.
– Извините за нескромный вопрос, вы с шефом разводитесь?
– Что?
Я не думаю о разводе. Ни секунды. Я бегу и не оборачиваюсь. И сейчас оказавшись перед обрывом, зависаю на краю и затаиваю дыхание.
– Забудьте, я лезу не в своё дело.
Асфальт шкварчит под колесами. Егор не гонит, но машину всё равно местами заносит. Движение непредсказуемо. На перекресток может выскочить груженая фура и столкновение не избежать. Хотя, я бы предпочла быструю смерть, жизни в одиночестве.
– Он с Миланой? – зачем–то спрашиваю я.
– Вы хотите услышать правду?
– Нет.
Взглядом упираюсь в одну точку и отворачиваюсь от Егора. Двух, трехэтажные дома остаются позади и в серое небо упираются четыре многоэтажки. Они выстроены друг за другом и если была бы возможность взглянуть на них с высоты птичьего полета, то можно было бы распознать змейку.
Я и Егор не сразу выходим из машины. Сидим в молчании и смотрим на дождь.
– Вас проводить до квартиры? – обрывает тишину Вяземский.
– Нет, спасибо.
– Лексус к утру будет на парковке.
– Хорошо.
Открываю дверь, выпрыгиваю в лужу и проверяю наличие ключей в кармане.
– Обещаю ничего не говорить боссу.
– Да…до свидания.
Не имею понятия, какая из высоток моя. Просто доверяюсь инстинкту. Ускоряю шаг, когда вновь одолевают отравленные мысли. Егор не должен видеть меня такой снова. Никто не должен.
Глава 7
Проведя ночь в совершенно пустой квартире, понимаю, я загоню себя в клетку. Я уже в ней. А вокруг расставлены медвежьи капканы. Обязательно попаду в один из них, ведь я мотылек, летящий на пламя. И всегда такой была. В детстве, мама называла меня ходячей проблемой, но любовь ее не имела границ. Сейчас она далеко, и я берегу воспоминания о том счастливом, беззаботном времени.
– Здравствуйте, вы моя новая соседка? Продала–таки Светка квартирку?
Женщина с каре и широкими черными стрелками на веках становится рядом со мной в лифте и жмет на кнопочку пальцем с красным маникюром.
– Нет. Я просто снимаю.
– Простите, я задам нескромный вопрос, – она одергивает воротник рубашки оверсайз, – вы ничем таким не занимаетесь?
Рисует в воздухе кавычки и тут же опускает руки.
– Не подумайте ничего плохого. Просто последняя квартиросъемщица таскала мужиков каждую ночь. Они врубали музыку и сводили меня с ума.
– Не волнуйтесь, я никаких неудобств не доставлю.
С трудом дождавшись, когда лифт остановится, выхожу из него и спешу из подъезда на улицу. Для сентябрьского утра погода хорошая. За пуховым белым облаком бликует солнце, ни намека на осадки.
Уже находясь в машине, наблюдаю за соседкой, которая садится в Ауди сочного красного цвета. Она явно владелица «красивого» бизнеса. Спа или салона красоты. Таких людей чуешь за версту. В них особый шарм. Но пора мне возвращаться в реальность.
Архип за эту ночь звонит мне одиннадцать раз, при этом не написав ни одного сообщения. Так и не может снизойти до них. Зато водить ручкой по листу бумаги запросто.
Я завожу Лексус, смотрю по сторонам и выезжаю из придомового кармана. Перед насыщенным рабочим днем, мне нужно заехать в больницу. Я хочу поговорить с заведующим, потребовать собрать консилиум или что там делают в моем случае другие женщины.
Но из–за всех этих мыслей вновь окунаюсь в трясину. Жемчужинки слез скапливаются в уголках глаз. Диагноз ошибочен. Я могу иметь детей! Ударяю по рулю и резко торможу перед шлагбаумом. Охранник выбегает из крошечной постройки с кружкой чая в руке и сушкой во рту. Он кричит, размахивает кулаками, а мне все равно. Не в силах вдохнуть и выдохнуть. Грудная клетка смыкается и зажимает сердце в тиски. Я чувствую дрожь во всем теле. Будто с дикого похмелья.
– Ты что творишь! – охранник стучит в стекло, но я не реагирую. Смотрю перед собой на полосатую преграду и реверсирую в день, когда встретилась с беременной любовницей мужа. Антонина Ивановна кружится возле нее пташкой по весне. Воркует, приносит комплименты в клюве. Разве это этично? Разве ей можно так издеваться?
Громкие сигналы за шкирку выдергивают меня из ступора. За мной собирается небольшая пробка и каждому не лень жать на клаксон. Я вытираю нос, провожу большими пальцами под глазами и пробуждаю двигатель от короткого сна.
За пределами жилого комплекса прибавляю скорость и вылетаю на дорогу с легким подскоком. Мне уже не хочется в больницу. Обращусь к гинекологу, которая прекрасно справлялась с моими женскими проблемами до знакомства с Кругловой. Она никогда не лезла в мою личную жизнь и не навязывала лишние процедуры. Не знаю, почему я вдруг решаю сменить врача. Наверное, внутренний сбой. Я так мечтаю…мечтала о ребенке и готова была отправиться хоть в Тибет, ради его появления. Сказки о чудо–докторе Антонине Ивановне поселяют во мне надежду. Оказывается, очень легко поверить в миф, если идешь напролом к своей цели.
Телефон скулит на пассажирском сиденье. Егор Неволин. Я обязана ему за вчерашнее.
– Привет, Егор. Ты на громкой, я за рулем.
– Здравствуйте. Как вы там?
– Все нормально. Спасибо, что пригнал мою машину.
– Я же обещал.
– Не все выполняют обещания.
Слышу его вздох. По всей видимости, он тоже в дороге, много городского шума доносится в динамике.
– Я могу чем–то вам помочь?
– Спасибо, то, что было вчера, не повторится.
Главное сдержаться и не всхлипнуть.
– Архип Андреевич попросил меня…
– Так, остановись, пожалуйста. Если прямо сейчас ты начнешь говорить о моем муже, я отключусь. Передай ему, что я ничего не хочу о нем знать. Ни–че–го!
– Дана Валерьевна?
– Всё, Егор. Я почти доехала до школы. Пока.
Вызов завершается моим точным нажатием на красный сенсорный кружок. Переворачиваю телефон экраном вниз и последние пару километров еду с поджатыми губами. Ненавижу себя за искренность к лживому мужчине и настоящую любовь к нему. И ненависть затмевает, застилает другие чувства. Не зря гнев считается смертным грехом. Пожирает без анестезии.
***
В «Happy English» я ненадолго перестаю мучиться болезненными, затертыми до дыр воспоминаниями. Дети прекрасные создания и умеют отвлечь. После двух занятий, я выхожу в небольшой общий зал. Лены нет на месте. В зеркале на стене, вижу свое отражение и ужасаюсь. Серый тон кожи, бесцветные губы, черные круги под глазами, которые делают их глубоко посаженными. В самих глазах не теплится даже крошечного яркого огонька.
– Дана Валерьевна?
Лена приходит как раз тогда, когда я оттягиваю свою щеку и отпускаю со щелчком.
– Я на сегодня закончила. Разошлись родителям напоминание о промежуточном тестировании.
– Хорошо. Прямо сейчас сделаю. Вы домой?
А где мой дом? В моем теперь живут Аня и Милана. Не сомневаюсь, они подружатся. Другого, к сожалению, у меня нет. Только квартира с любопытной соседкой в придачу.
– И скажи, пожалуйста, как Соня? Как вы в клуб сходили? Она мне почему–то не позвонила.
Лена почесывает сгиб локтя, нижнюю губу теребит зубами.
– Да супер всё. Потанцевали, пошумели немного. Мы со Светкой подбросили ее домой.
– Сама ей позвоню. Но, спасибо, что позаботилась о ней.
– Да, без проблем…
Улыбнувшись Лене, иду в кабинет, беру укороченный жакет и прощаюсь с ней на обратном пути. Пока спускаюсь по лестнице, набираю Соню. Ответом служат длинные гудки. Предчувствие с горьким привкусом оседает на языке. В салоне машины еще раз пытаюсь, но безуспешно. Заеду к ним в гости завтра. В первой половине дня.
Медленная мелодия по радио успокаивает. Я петляю по городу, торможу у супермаркета, покупаю в нем бутылку гранатового сока и готовый ужин в упаковке. У меня нет желания стоять у плиты. Хочется беспричинно смотреть в одну точку и отрешиться от внешнего мира.
Путь до жилого комплекса занял бы полчаса, если бы не пост ДПС на дороге. Парни останавливают меня, и я съезжаю на обочину недалеко от поворота, ведущего к жилому комплексу. Сотрудник дорожно–патрульной службы представляется инспектором Храмцовым.
– Ваши документы. – Говорит он ровным, не вызывающим эмоции голосом.
Я сижу за рулем и подаю ему права и страховку.
– Дана Валерьевна Швец?
– Она самая.
– Выйдите, пожалуйста, из машины.
Глава 8
– Объясните, что происходит. Я же ничего не нарушила.
Инспектор не обращает на меня внимания. Лишь переговаривается с напарником в сторонке. Я покидаю салон, расправляю жакет, и сама подхожу к ним двоим.
– Я могу ехать?
Тот, который Храмцов резко поворачивается.
– Вернитесь в машину, госпожа Швец.
– Да что же такое?! – я взмахиваю руками и складываю их на груди.
Они оба ошарашено смотрят на меня. Да, я знаю, выгляжу не ахти как, но все–таки заслуживаю маломальских разъяснений.
– Не вынуждайте меня доставлять вас в отделение, а машину перегонять на штрафстоянку.
– Я…что?
Следом за Лексусом паркуется знакомый мне внедорожник. Впереди тонированный «танк» с открытым багажником. Мой автомобиль в западне. И я прекрасно знаю, кто за всем этим стоит.
– Приехал. – С издевкой выдает бесфамильный инспектор. Храмцов выдвигается навстречу, всучив коллеге мои документы. Я же стою приросшая к земле.
Архип показывается на глаза и в течение трех минут решает насущные вопросы с Храмцовым. Потом весь его интерес концентрируется на мне. Идя в моем направлении, даже руки из карманов брюк не высовывает.
– Вот, держите. – Мои документы перекочевывают в лапы Архипа.
ДПС–ники собираются и отчаливают. Вылавливают рыбку и складывают снасти.
– Поговорим? – Архип косится на сотрудников полиции. Профессиональная манера.
– Ты так и не понял, что разговоры ни к чему не приведут?
– А ты еще не поняла, что я найду тебя, где бы ты не была?
– Мне все равно. И не такой уж ты всесильный.
Выгибаю бровь и это легкое движение, отдается давлением в висках.
– Ты ведешь себя, как маленькая девочка. Знаешь же, что я ни в чем не виноват.
– Оказывается, я ничего о тебе не знаю. В командировках ты не бываешь, любовниц по врачам, к которым я хожу, водишь. И сестру привел в наш дом, не предупредив меня.
– Первое, – Архип делает шаг, я два назад, – я вынужденно солгал насчет командировки. Второе, у меня нет любовницы. Третье, Анька позвонила мне, когда уже вломилась в дом.
– У тебя всё просто. Щелкнул пальцами, переехали к морю. Щелкнул еще раз, купил дом, завел бизнес с нуля. Но от Миланы и моего выкидыша, не избавишься одним щелчком. Ты пришел с беременной девушкой в клинику, зная, что у тебя жена беременная!
Я вонзаю в его грудь указательный палец, на который он напирает с усилием.
– Про твою беременность я ни черта не знал.
– Я скинула тебе фото. Проверь мессенджер. Хотя сейчас уже это не имеет смысла. Ребенка нет. И никогда не будет.
– Дана, ты выводишь меня из себя.
– Отлично. Робот ожил.
– Ты едешь со мной.
– Нет, Архип. Я еду к себе домой. Займись Аней и Миланой. Удели им часок своего драгоценного времени.
Муж сужает глаза. Из ноздрей валит дым. Не уступлю. Ни за что.
– Дана, черт тебя дери…
– Прощай.
Подошвы моих туфлей скрипят по мелким камешкам, когда Архип тянет меня на себя и цедит через узкую щелку меж зубов:
– Городок крошечный, ты как на ладони. Я буду следить за тобой. Не совершай глупостей. А лучше, перестань брыкаться, и поехали со мной.
– Кстати о слежке. Не появляйся, пожалуйста, в моей школе. Не пугай моих сотрудников.
– Ты моя жена. Буду делать то, что посчитаю нужным.
– Статус жены легко снять.
Лицо Архипа в сантиметре от моего лица.
– Ты никогда не получишь развод.
– Я могу доказать, что ты стал причиной выкидыша. Читала Уголовный кодекс. И тогда, развод будет формальностью.
– Хрена с два!
Мы, вероятно, выглядим слишком подозрительно, раз подручные Архипа вдруг выползают из нор и присвистывают, призывая его.
– Уезжай, если еще хоть какие–то чувства ко мне остались.
– Я люблю тебя, дура. – Хорошенько растрясает меня, и я зажмуриваюсь. Любовью здесь даже не веет. Чувством собственности, да. Жаждой вернуть свое, конечно. И Архип не изменится. Он такой, какой есть. Огрубелый, циничный, расчетливый мужчина, с желанием повелевать всеми вокруг. Миф о людях, которые меняются с годами, не более чем миф, придуманный женщинами, дабы обелить своего суженого.
Но я же полюбила Архипа. И я помню его другим. А сколько хорошего мы пережили вместе? И переезд сюда, должен был стать началом новой жизни, новых нас. Только ни близость моря, ни соленый бриз не укрепит то, что превратилось в песок давным–давно.
***
Я не еду в квартиру. Ужин и английский журнал отменяются. Мчусь по серпантину на набережную. Хочу погулять и поразмышлять. Мне не терпится ощутить морской флёр. Пускай осень, пускай под одежду пробирается прохладный ветер, мне нужна прогулка наедине с собой.
Вдоль линии моря тянутся многочисленные кафе. Я покупаю зеленый чай, пончик и сажусь на скамейку. Скоро наступит зима и у меня не будет шанса полюбоваться потрясающим видом. В прошлом году набережную накрыло льдом из–за урагана. А в этом неизвестно что будет.
Лиловый закат окрашивает поверхность воды в волшебные оттенки. Я достаю телефон, и в который раз дозваниваюсь до Сони.
– Алло. – Вера Васильевна отзывается с настороженностью.
– Это Дана.
– Даночка, миленькая, не узнала. Номер без очков не разглядеть. Сонька в ванной, а я тут поблизости крутилась.
– Как у вас дела? Почему Соня на мои звонки не отвечает?
Вера Васильевна шуршит целлофановым мешком, создавая помехи.
– Бог ее знает. После этого клуба, она стала какой–то пугливой. Переживаю за нее.
– Можно я приеду к вам завтра? У меня занятия только в четыре часа начнутся.
– Конечно, приезжай. Чего спрашиваешь. Я ватрушки буду стряпать, с собой тебе дам. Поди, не ешь там ничего.
– У меня все хорошо. Сейчас по набережной гуляю.
– То–то я шум волн слышу. Марко, ах ты гад!
Женщина сиюминутно переключается на рыжего проказника и, забыв про меня, воюет с ним на чем свет стоит.
Я держу Айфон в руке, намереваясь убрать в сумку. Но отчего–то не тороплюсь. Сижу и гляжу на морской пейзаж. Минуту, вторую, третью. И вроде бы уже надо уходить, но не могу. Архип не оставит меня в покое. Не в его стиле. Думать о нем больше не хочу. Ни доли секунды.