Зависшие

Глава 1

Крис прищурила глаза и нашла на табло номер своего рейса. Регистрация на стойках 25 и 26. Не сказать, что она сильно любила летать, но на высоте ее охватывала какая-та неведомая тоска. Обычно она всматривалась в облачную гладь, пытаясь увидеть хоть кого-то, но, конечно, никого не видела. Сердце начинало заходиться и задернув оконную штору она закрывала глаза.

Пройдя регистрацию, она купила бутылку воды и присела на скамейку у нужного ей выхода. Она часто летала в командировки и совсем перестала бояться падения. Раньше она тревожно вслушивалась в шум двигателей и малейшее изменение в его рычании заставляло ее вцепляться в кресло и бледнеть. Теперь же она спокойно спала все время полета, и даже самая жесткая турбулентность не вызывала у нее панических настроений.

Через полчаса посадка на воздушное судно закончилась и Крис заняла место у окна прямо на крыле. Ее любимое расположение. Рядом оказался парень приятной наружности, однако с кольцом на безымянном пальце, а у прохода пожилая увесистая мадам, увешанная дешевыми украшениями как цыганка на рынке. Она вздыхала и постоянно вытирала всю себя маленьким платочком. Видимо полеты давались ей нелегко, судя по ее красному лицу и тяжелому дыханию, но она усиленно сохраняла самообладание.

Милая стюардесса, прожестикулировав руками, удалилась в начало самолета и задернула штору в бизнес-класс, а приятный голос командира корабля пожелал всем пассажирам приятного полета. Самолет «побежал» по взлетной полосе все быстрее и быстрее, потряхивая стальными крылами и вскоре плавно оторвался от земли, выруливая в нужное ему направление. Увесистая мадам перекрестилась и еще больше покраснела, видимо из-за скачка давления, но взяла себя в руки и, нормализовав дыхание, закрыла глаза.

Крис всматривалась в уменьшающийся в размерах город и ее снова начинала охватывать неведомая тоска. В небе ей всегда было одновременно и страшно и до боли знакомо. Ей хотелось выйти на крыло и вдохнуть воздух полной грудью, но понимая, что это невозможно она лишь вздыхала и отворачивалась от окна.

– А вы куда летите? – с улыбкой обратился к ней парень и она вздрогнула от неожиданности.

– О, да тут шутники рядом, – подумала она, ей очень захотелось пошутить в ответ, но почему-то она сдержалась.

– Туда же куда и вы, – спокойно ответила ему Крис и парень немного стушевался от такого серьезного ответа. Он поерзал в кресле и кашлянул:

– Вы к кому-то летите или по делам?

– К мужу, – устало повернулась к нему девушка и всем своим взглядом дала понять, что окольцованные самцы ее совсем не интересуют. Парень заерзал еще больше и покраснев, уставился в телефон. Включил игру, он углубился в процесс или сделал вид, что углубился, а дама рядом наконец-то пришла в чувство. Она глубоко выдохнула и открыв бутылку воды сделала из нее большой глоток.

– Чертовы полеты, – прохрипела она, – я точно когда-нибудь скончаюсь прямо в кресле, и вам всем придется вернуться в аэропорт, чтобы снять мое жирное тело с рейса. Ее угрозы рассмешили всех сидящих рядом людей, и она сама не смогла сдержать ухмылку на лице.

–Ну серьезно, каждый взлет и посадка отнимают у меня по году жизни, – снова возмутилась дама, – еще с утра я выглядела гораздо моложе! Пассажиры рядом снова захихикали, и дама устало откинулась на спинку кресла.

Крис уставилась в оконный проем, еле различая внизу сквозь облака неровные холмы и петляющие реки. Солнце только вставало и где-то далеко на горизонте появился ослепительный, пока еще молодой и стеснительный луч. Вскоре он перестал смущаться и залил своим светом весь самолет. Крылья засияли как серебряные и Крис зажмурилась от ярких бликов. Погрузившись в размышления и сути своего рабочего полета, она не заметила, как начали разносить обед. Парень радостно откинул столик и потер руки.

– Как будто только ради обеда и полетел, – подумала Крис, – наверное ему дома лень готовить, вот он и летает, чтобы поесть горячего. Она хмыкнула и почувствовала, как самолет вдруг увеличил скорость и поднялся гораздо выше ранее занятого воздушного коридора. Неприятное ощущение беспокойства возникло где-то в районе груди и Крис встряхнула головой. Двигатели рычали и судно продолжало набирать высоту.

Пассажиры нервно заерзали в креслах и стали переговариваться между собой. Стюардессы, заметив начинающуюся панику, поспешили успокоить людей, сказав, что впереди идет грозовое облако, и командир принял решение обойти его выше. Пассажиры, закивали головами и сделали вид, что абсолютно перестали переживать по этому поводу. Парень продолжал поглощать все, что предоставила ему на обед авиакомпания, а грузная мадам, видимо почувствовав себя нехорошо из-за резкого перепада давления, тяжело дышала и обмахивала себя инструкцией безопасности. Она закрыла глаза и только зрачки выдавали ее состояние: они пульсировали под веками и носились как неуправляемые гоночные машинки.

– Каждый полет для меня как последний, – заговорила мадам еле слышно, – вернее, я всегда на это надеюсь. Нет, не думайте, что я хочу, чтобы все рухнули, нет… Я очень хочу, чтобы однажды мое сердце не выдержало перегрузок и лопнуло. Просто хочу закрыть глаза и не проснуться.

Парень поперхнулся куском булки и уставился на мадам, потом на меня, словно ища поддержки своему недоумению. Мадам сидела с закрытыми глазами и уже не обмахивала себе лицо. Зрачки уменьшили скорость и лишь еле заметно пульсировали.

– Но мое сердце невероятно сильное! Все слабое, а сердце сильное! Оно выдержит еще тысячу полетов, еще пару десятков килограмм моего пуза и хрен знает чего еще… А у него оно просто остановилось однажды, хотя он был моложе меня на десять лет и худее в три раза.

Под ресницами мадам предательски блеснула крупная слеза и выждав время скатилась по красной щеке.

Парень, окончательно потеряв аппетит, кашлянул и отодвинул от себя упаковку с недоеденной рыбой. Крис, не зная, что принято говорить в таких случаях, перевела взгляд в окошко иллюминатора и задумалась. Живем, едим, летаем, строим планы, пытаемся создать семьи, любим, а потом раз и нет жизни. И груз виснет на плечи и тянет к земле, не дает спокойно существовать и мыслить. Лучше быть одной и переживать только за себя, чем возвращаться вновь и вновь к воспоминаниям, которые больше никогда не повторятся.

– Меня зовут Николас, близкие зовут меня Ник, – прервал ее мысли парень и улыбнулся, – а вас?

– Вот скажите зачем вам мое имя? Вам своего мало? – Крис перевела равнодушный взгляд на покрасневшего парня и добавила, – Крис, меня зовут Крис и близкие зовут меня Крис, надеюсь теперь вы сможете спокойно заняться своими делами.

– Не подумайте ничего плохого, узнать имя, это элементарное проявление вежливости и дружелюбия, нам лететь больше семи часов, я бы хотел в случае необходимости обратиться к вам по имени.

– Маргарита! Друзья зовут меня старой кошелкой и рыжим тяжеловозом! – громогласно, не открывая глаз выдала мадам, – но вы можете звать меня Марго, ведь вы не мои друзья!

Мадам расхохоталась хриплым голосом и повернула голову к парню.

– А что, тебе мое имя не интересно? Нам лететь более семи часов, и заметь я занимаю весь проход, уверена, что скоро тебе придется ко мне обращаться и хочу, чтобы это было по имени!

Крис рассмеялась, а парень, покраснев и пробурчав себе под нос что-то нечленораздельное, достал наушники и откинувшись на кресло закрыл глаза.

Крис шла по массивному плотному облаку, разглаживая рукой небрежные облачные завитки. Она щурилась на языки пламени огромного солнечного диска и ощущала невыносимый жар. Свобода! Какое эфемерное ощущение. Свобода от обязательств, ответственности, ненужных ценностей и тяжестей земной жизни. Ощущение, что ты наконец-то дома и можешь быть тем кем захочешь, не играя, не боясь, что тебе проткнут сердце предательством или выпилят мозг надуманными претензиями. Крис вдохнула жар полной грудью и вдруг ощутила, как облако резко тряхнуло и оно начало уходить из-под ее ног. Крис садится на корточки, судорожно хватается пальцами за горячие облачные завитки и пытается не упасть. Облако трясет сильнее, Крис теряет самообладание и с громким криком просыпается в своем кресле. Она шарит глазами вокруг себя, смахивает капельки пота со лба и оглядывается вокруг.

– Ну ты спать, я не мог тебя разбудить, пристегни ремень, трясет, – прошипел ей Ник и трясущимися руками щелкнул карабином. Его бледное лицо изменило очертания: из приятного весельчака он превратился в дрожащего перекошенного старика. Ничто так не меняет внешность как болезнь и страх. Они обнажают, искажают черты, делают их резкими, неузнаваемыми. Мадам с одутловатым красным лицом казалась еще массивнее и старее. Она тяжело дышала, вцепившись толстыми руками в подлокотники и периодически шевелила губами, видимо читая молитву или наоборот ругаясь. По салону был слышен ропот и единичные вскрики и визги. Мужчины успокаивали женщин и детей, стюардессы, держась за спинки кресел проверяли ремни безопасности пассажиров, попутно объясняя штатность ситуации и ободряюще улыбаясь.

Крис села прямо и посмотрела в окошко. Серебристые крылья ожесточенно тряслись от воздушных потоков, то и дело освещаясь от далеких молний. Судно периодически проваливалось в воздушные ямы и под дружный крик пассажиров снова пыталось набрать высоту. Паника начинала подступать к горлу Крис, но она старалась глубоко дышать, не давая рвотным позывам подниматься выше. Он сглатывала слюну пересохшим ртом и продолжала наблюдать за трясущимися крылами.

– Да закрой ты его!

Ник резким движением задвинул шторку иллюминатора и закрыл глаза.

– Господи, помоги! – прошептал он сухими губами, – Я еще ни разу не попадал в такую сильную тряску, а летаю я очень много. Он же хотел облететь эту чертову грозу!

В этот момент двигатели лайнера шумно загудели и весь салон замолчал. Крис почувствовала, как ее сердце начинает бешено биться о грудную клетку, щеки кинуло в жар, и паника овладела ее разумом. Ей стало трудно дышать, глоток воздуха застревал где-то по пути в легкие и с треском выходил наружу. Откинувшись на спинку кресла она закрыла глаза и пыталась остановить начавшееся головокружение и тошноту. Шум двигателей становился неравномерным, лайнер то провалился в ямы, то снова под рев турбин выныривал на нужный эшелон. В салоне повисла зловещая тишина, разрывающаяся только натужным криком маленького ребенка.

Лайнер дернуло в сторону, турбины взревели и Крис почувствовала, как ее мозжечок устремился ко лбу. Ее наклонило вперед под оглушительный рев пассажиров. Ремни безопасности натянулись, повинуясь чувствительному крену и Крис впервые оглушительно заорала.

– Мы падаем! Ник, мы падаем, нос смотрит вниз!

Растрепанный Ник посмотрел на нее полными ужасом глазами, открыл рот и тут же потерял сознание от навалившейся перегрузки. Крис почувствовала, как ее голову затягивает невидимая воронка и прежде, чем отключиться, в полуобморочном состоянии, она прошептала:

– Остановись…прошу…

Крис шла по облаку, проваливаясь по колено в ватное полотно. С трудом переставляя ноги, она осматривала пространство вокруг себя и не понимала, где находится. У нее нестерпимо болела голова и грудная клетка, казалось, она находится в вакууме, но тем не менее может вдыхать кислород. Абсолютное отсутствие каких-либо звуков и воздушных движений даже в обмороке наводило ее на мысль, что она просто уснула. Обернувшись вокруг себя, вдали на горизонте, она заметила, как бликует серебристый фюзеляж лайнера. Прищурившись и наклонив голову на бок, она несмело пошла к нему, ускоряя шаг и путаясь в плотных завитках облачного тела. Вот она уже переходит на бег и части облака отрываются под ее тяжелыми шагами и разлетаются вокруг. Она бежит быстрее, ей становится трудно дышать, но лайнер не приближается, а становится все мельче. Она тянет к нему руки, пытается кричать, но страх блокирует голосовые связки и с натужным хрипом она открывает глаза.

На ее тело навалилась вся тяжесть земного притяжения и Крис с болью попыталась поднять голову. Ремни безопасности резали живот, и она с усилием щелкнула карабином. Когда стало легче дышать и двигать телом, она медленно перевела взгляд на Ника. Его голова безжизненно висела, касаясь подбородком груди, мокрые пряди волос прилипли ко лбу, а полуоткрытый рот не подавал признаков дыхания. Все его тело обмякло и висело безжизненным манекеном. Крис с усилием выпрямилась в кресле и подавшись корпусом вперед посмотрела на мадам. Марго сидела, раскинув в стороны безжизненные руки, голова, повисшая на бок, со съехавшими массивными серьгами, казалось, вот-вот оторвется и укатится в проход салона. Крис внимательно посмотрела на ее грудную клетку, пытаясь уловить хоть минимальное движение, но она была абсолютна статична. Ни единого колыхания, ни единого звука.

– Что происходит? Мы разбились? Я в раю? – судорожно пролетели мысли в ее голове. Она увидела под ногами бутылку с водой, с болью наклонилась вперед и нашарила ее рукой. – Пить! Я умру прямо сейчас если не сделаю хоть глоток…

С жадностью глотая прохладную влагу и попутно обливая себя, Крис попыталась понять, что произошло.

– Однозначно мы погибли и мой мозг транслирует мне последнее, что я видела перед смертью. Мы не двигаемся, не падаем, не летим. Нет ни единого звука. Не работают двигатели, никто не дышит. Кроме меня. Но, учитывая, что мы все уже трупы, я тоже не дышу – это игры моего погибшего разума. Мне нужно подождать, и моя душа куда-то начнет двигаться. Ну рай, ад, что там дальше обычно в таких случаях.

Крис откинулась на спинку кресла, насколько это позволял угол падения, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Прошла около пяти минут, но ничего не происходило.

– И что дальше? Может моя душа не поняла, что она умерла и поэтому зависла между небом и землей? Надо проговорить, что я все поняла. Я понимаю, что наш самолет разбился. Я потеряла сознание от перегрузок, раньше, чем он рухнул, поэтому мое сознание воспроизводит, то, что видело в самый последний момент. Я все понимаю, мы погибли, я погибла. Куда мне дальше? Но никто не ответил на ее вопросы и от висящей тишины у нее зазвенело в ушах.

– Видимо нужно время, – решила Крис, – у меня сейчас мозг взорвётся от этого звенящего писка в моих ушах. Смешно…Мозг взорвется! Он точно уже взорвался вместе с самолетом!

Крис улыбнулась придуманному каламбуру и вспомнила, что у Ника были наушники. Она с осторожностью приподняла его голову и вытащила наушник из его уха. Второй оказался под его ногами и также был поднят и протерт.

– Надеюсь они работают, – Крис всунула их в свои уши, нашарила свой телефон в кармане сидения и подключила устройство. Звенящая тишина пронзила ее голову, и она скривилась в печальной гримасе. Тыкая на все песни, она наблюдала, как проигрыватель показывает исполнителя, но не включает звуковую дорожку.

– Ну, давай, давай! Работай! – злобно прошипела она и заорала от неожиданной громкой музыки в своей голове. Уменьшив громкость, Крис почувствовала долгожданное облегчение и закрыв глаза, погрузилась в мир любимого исполнителя. Она даже некоторое время подпевала песни, слова которых знала наизусть, но после третьего трека, вытащила играющую гарнитуру из ушей.

– И? Долго мне тут сидеть? Это уже не смешно. Я прожила нормальную жизнь. Не сказать, что праведную, но вполне приемлемую. Не убила, не украла, не прелюбодействовала. Немного чревоугодничала и завидовала, но ведь это точно не повод никуда меня не определить. И вообще почему я хочу есть? Неужели, там тоже надо думать, что приготовить? Нужно успокоиться и уверена, что скоро все решится.

Крис снова уселась поудобнее и закрыв глаза, еле шевеля губами начала читать молитву, которую она выучила еще в детстве. Когда ее родители снова ругались, она забегала в свою комнату, садилась на кровать и сложив маленькие ладошки шептала волшебные слова. Этому ее научила ее бабушка и маленькая Крис свято верила, что как только она говорит последние строчки молитвы, ее родители начинают выяснять отношения чуть тише, потом уже просто говорят, а потом уже и смеются. Вот и сейчас маленькая Крис сложила ладошки перед собой и зашептала записанный на самую подкорку мозга текст.