Любавинские истории. Хроника одного чрезвычайного происшествия (второе издание)

Глава I Ковш судьбы

Траншею копали рабочие ловко,

Смешав в кучу выпивку, байки, тусовку.

Наткнулись на кабель – и свету: привет!

А нам подарили забавный сюжет)))

Однажды в маленьком и уютном провинциальном городке под приятным для слуха названием Любавино, где жизнь текла размеренно и уютно, случилось нечто из ряда вон! Солнце взошло чуть раньше обычного, ежедневная утренняя рутина была вероломно нарушена, а всеми любимые утренние ритуальные напитки – горячий чай и ароматный кофе, без которых, в принципе, невозможно представить себе ни одно доброе утро, оказались самыми желанными, но, увы, совершенно недоступными, словно вечнозелёный оазис в пустыне! Не говоря уже о горячем завтраке!

Почему?

Да потому что в городе произошла настоящая чрезвычайная катастрофа!

Бесследно пропало электричество!.. Благополучно прихватив с собою газ, воду и… о, Боже!.. даже интернет!

Катастрофа настигла горожан в священный для каждого трудящегося день – в пятницу. Да ещё с самого раннего утра! А если быть ещё более точными, то с самой ночи – аккурат с четверга на пятницу.

Никто тогда и подумать не мог, что виной всему – широко известная в узких кругах «бригада у-ух», состоявшая из Женьки-экскаваторщика, Лёхи-тракториста, а также лихой троицы рабочих: Санька, Димона и Валерки. Ну и, разумеется, самого Михалыча – бригадира с небесно-голубым взором распахнутых глаз и душой, способной развеселить даже похоронное бюро. Вместе они представляли собой гремучую смесь, способную устроить хаос даже в самом спокойном уголке вселенной.

Стоит отметить, что столь масштабный «номер» они отчебучили не совсем по своей вине. Хотя, конечно, надо же было умудриться наворотить столько дел.

Теперь, вспоминая те презабавнейшие события, всколыхнувшие наш – позволим себе без преувеличения сказать – поистине восхитительный городок, невозможно удержаться от добродушной улыбки.

А начиналось всё вполне обыденно и невинно и не предвещало ничего катастрофического…

Так вот, дорогой наш читатель, за пару дней до этого самого ЧП, на одном из вверенных бригаде объектов в процессе укладки труб Женька-экскаваторщик случайно нарвался на «манну небесную» в виде нерабочего медного кабеля!

С этого-то, друзья, всё, собственно, и началось. Именно поэтому бригада отстала от графика и вынуждена была навёрстывать упущенное в авральном режиме да ещё и в неурочный час. Что и привело к тем курьёзным событиям, о которых пойдёт речь далее.

Да и кто бы вообще мог подумать, что в этом сонном, уютном городке, словно сошедшем с пасторального полотна, где жизнь течёт неспешно, а все жители знают друг друга не только в лицо, но и по голосу из-за забора, могут случаться столь невероятные истории? Что именно здесь, среди идиллических улочек, утопающих в зелени, где даже местные коты при виде собак лишь лениво поднимают бровь, а почтальон знает всех по имени, может развернуться нечто столь неожиданное и уморительное?

Но давайте-ка мы вам всё изложим здесь по порядку…

Так вот, нерабочий медный кабель, лежал там, судя по всему, ещё со времён, когда слово «интернет» вызывало у советского человека лишь недоумение. Тут же, недолго посовещавшись, бригада Михалыча единогласно приняла решение дёрнуть немного этого самого кабеля для личных, так сказать, нужд. Что с успехом Женька и проделал, раздобыв пару-тройку метров на радость всей как-то сразу же приободрившейся бригаде. Рабочий день на этом у них тотчас и закончился. Санька с Лëхой мигом сдали найденное сокровище в пункт приёма цветмета, (благо в Любавино всё было под боком).

Кабель принёс нашей бригаде солидный куш, и, разумеется, ребята тут же закатили весёлый банкет. Затарились всем спектром горячительного, не забыв и про скромную, но душевную закусь – чтобы как положено отметить этот щедрый дар судьбы, так вовремя свалившийся на их головы буквально с небес.

К концу смены прораб застал всю «бригаду у-ух» в состоянии редкого единодушия и исключительного душевного подъёма. Мужики, с аппетитом, достойным самогО королевского питона, закусывали очередные порции огненной жидкости, только что запрокинутые внутрь. Глядя на всё это безобразие он смачно обматерил всех и, с досадою махнув рукою, скрылся за горизонт.

Между тем дело шло к вечеру. Застолье гудело и воспоминания лились рекой. Мужики навеселе припоминали то один случай из жизни, то другой, со смаком углубляясь в курьёзнейшие подробности. Михалыч внезапно оживился и шлёпнул себя по коленке так, что Санька вздрогнул, будто от удара током.

– Сань, а ну-ка признавайся, – голос Михалыча зазвенел, интригующими нотками, – ты ж, поди, не слышал нашу знаменитую эпопею про Женьку и сантехников? Или уже кто проболтался?

– Не… не слышал… – замотал головой Санька, чувствуя, что сейчас его ждёт нечто грандиозное.

Санька – круглолицый паренёк с густой соломенной шевелюрой, торчащей во все стороны, будто его только что выдернули из розетки, и главной его достопримечательностью был – курносый, веснушчатый нос. С младых ногтей он болел мотоциклами: спал с каталогами «Иж» и мечтал о «Ямахе». Попав совсем недавно в эту бригаду, он ещё не знал, что местные байки – это вам не сказки на ночь: здесь каждая история пахнет соляркой, перегаром и приключениями.

Мужики, тут же сообразив, о чём пойдёт речь, переглянулись и радостно загоготали.

Женька – смуглый кудрявый паренёк с огромными карими глазами, в которых читалась вся трагедия его героического прошлого, – только тяжко вздохнул. Притворно нахмурив брови, он обвёл взглядом хохочущую компанию, но уголки его губ предательски дрогнули, выдавая скрытую улыбку. Для всех это была забавная история. Для Женьки же – месяц больничной койки и вечные подколы от товарищей.

– А чё вы ржёте-то?! Я потом целый месяц в больничке провалялся! – возмутился он, всё с той же озорной усмешкой.

– Да ты ж, Женька, самый настоящий ГЕРОЙ! Нет! – воскликнул разгорячившийся бригадир ещё громче. – Самый что ни на есть ответственный ГРА-ЖДА-НИН!!! – и указательный палец Михалыча завис у всех над головами, в виде твёрдого восклицания.

Михалыч – жилистый мужичок с какими-то по-детски распахнутыми голубыми глазами, вокруг которых лучились смешинки, сейчас еле сдерживал хохот, который так и рвался наружу. В хорошей компании, да с рюмочкой в руке, Михалыч преображался – его энергия прямо-таки заряжала всех вокруг.

– Нет, ты молодец! О людях вокруг подумал, об их безопасности побеспокоился…

– Ну и чё там было-то? – не выдержал Санёк, всем видом показывая, как ему не терпится услышать историю.

Михалыч таинственно поднял рюмку. Все дружно чокнулись, смачно закусили. Один Женька, скорчив гримасу, опрокинул стопку одним глотком, даже не потянувшись за закуской.

И так как Михалыч слыл среди своих самым знатным рассказчиком, то он и начал сей занимательный рассказ:

– Было енто дело в августе прошлого года. Женька наш закапывал траншею после врезки теплотрассы. Как раз пятница была перед выходными, вечер. Все разошлись, и никого на объекте уже не было. Сторож наш, Иваныч, был только, да и то товарищ этот уже давным-давно глухой на оба уха. А из своей сторожки хрен куда его вытащишь лишний раз. Так вот, Женька провозился тогда чего-то дольше всех и уже последним пошёл было переодеваться, как видит вдруг – люк-то открытый оставили!

– А чё за люк? – заинтересовался Санька.

– Да в подземный теплоузел, где находятся трубы там всякие от теплотрассы… вентиля, обратные клапана, манометры и все такое… Так вот, стоит наш доблестный Женька, репу чешет и думает: «Во, дают! Люк оставили открытый! Два дня выходных впереди, а тут, случается, и детки бегают, мало ли, кто упадёт туда вдруг! Надо бы прикрыть…» – Михалыч карикатурно изобразил Женьку, чешущего свою репу, и с азартом бывалого рассказчика продолжил: – И так как крышки от люка поблизости он не нашёл, у него родилась ну просто гениальная идея! – тут он указательным пальцем ткнул себе в лоб и пафосно произнёс: – Просто потрясающая для экскаваторщика!.. Женька наш снова завёл свой экскаватор, подъехал к люку и недолго думая положил этот свой огроменный ковш ровнёхонько прямо на отверстие! – Михалыч сопроводил всё это очень красноречивым жестом.

И тут Женька, не выдержав, подхватил:

– Ага… иду я весь такой гордый собой. Ну вот, думаю, теперь никто туда не навернётся, можно спокойненько и домой чесать. Хорошее дело сделал же… – замолчав, он в очередной раз глубоко и разочарованно вздохнул, после чего махнул рукой вникуда.

– Так вот, – произнёс Михалыч, сочувственно кивнув Женьке, и в иронично-насмешливом тоне продолжил: – Попив хорошенько пивка с нами в пятницу, съездив в субботу с нами же на рыбалочку, – Михалыч рюмкой, налитой до краёв, обвёл по кругу всех сидящих за столом мужиков, – и отметив день рождения какого-то своего другана в воскресенье, он, сердешный, в понедельник вышел-таки на работу. Экскаватор, евонный красавец, стоит на месте, ковш тоже. Он заводит свою машину и, естественно, поднимает ковш!.. – Михалыч завис в интригующей паузе…

Мужики вовлечëнно загудели, требуя продолжения истории.

– Оказывается, наш доблестный бдитель порядка закрыл там на все выходные бригаду наших сантехников!!! Вот жешь совпало!.. – Михалыч, наигранно выпучив глаза, повёл взглядом по смеющимся лицам приятелей и с хмельным энтузиазмом продолжил: – Представьте себе, перед самым уходом эти товарищи, отличающиеся особым умом и сообразительностью, после смены додумались раздавить там бутылочку на троих! Другого места они не нашли себе, чудики!..

Мужики, оживлённо посмеиваясь, жадно внимали каждому слову своего бойкого на язык бригадира. Не в первый раз они слушали эту комичную и одновременно трагичную историю в изложении Михалыча, и каждый раз это было настоящим шедевром! И вообще, Михалыч слыл мужиком юморным и красноречивым, с хорошей фантазией и недюжим талантом рассказчика. Так что даже Женька, несмотря на то, что это был рассказ про его собственные злоключения, с огромным удовольствием снова погружался в увлекательный сюжет.

– А чё, – продолжил Михалыч, – жара была невыносимая тогда. Ну они и решили нычкануться где-нибудь, чтобы спокойненько себе вмазать. Ну и порешали, что самое прохладное место будет ентот самый теплоузел! А чё, там вполне себе комфортно… Каморка примерно два на два, можно даже очень неплохо расположиться; и закусон с выпивкой есть где разложить, и самим где сесть. Ну, видимо, вмазали они тогда как следует, потому как уснули, получается, ещё засветло, ещё до того как Женька их ковшом прикрыл. А проснувшись, офигели от того, что вокруг как-то темно и страсть как жутко. И вообще, они не сразу врубились, где они находятся-то. А им там с бодуна да со страху мысли сразу всякие жуткие в голову лезть стали… – рассмеялся он, представив всю нелепость этой ситуации. – Ну, представляете – темень, кругом бетон, теснота, жуть! Спросонья они позабыли-то, где находятся… Ну, Гаврилов Васька, один из сантехников, знаешь его уже, – кивнул Михалыч Саньке, – сообразил спичку зажечь и посмотреть, чего вокруг происходит. И вот тут-то перед глазами видавших всякого в этой жизни суровых и… немного, прямо скажем, обделавшихся от страху сантехников, предстала не менее суровая реальность! – тут Михалыч немного отвлёкся, приподняв очередную рюмочку, и с глубокомысленно-деланным видом торжественно произнёс: – Не страшно, если жопа приводит к приключениям… Страшно, когда приключения приводят к жопе!.. Во! – и как бы в подтверждение справедливости своей очередной остроты он утвердительно поднял вверх указательный палец.

Мужики загоготали в один голос, покачивая головами в знак согласия.

Михалыч, по-мальчишески похихикивая и не в силах сдержать приступ смеха, продолжил:

– Так давайте же, мужики, хи-хи-хи… выпьем за то, чтобы у нас у каждого всё было на своём месте!.. И приклю… хи-хи… и жо-о… – тут он совсем сдался, махнул рукой и расхохотался до слёз.

Вся бригада покатилась со смеху вслед за бригадиром.

Немного погодя, как следует просмеявшись, утерев слезу, выпив и закусив, Михалыч, умело возбуждая всеобщее любопытство, продолжил:

– Так вот, сидят они в каморке два на два, вокруг бетон, а единственное окно во внешний мир закрыто чем-то тяжёлым и явно неподъёмным! Они, бедолаги, тогда ещё не знали, что куковать им там аж до самого утра понедельника! Воды, к их счастью, у них осталась одна бутылка на всех да полбатона колбасы. Я уж не говорю о том, что им пришлось там же и клозет устроить!!!

Михалыч состроил мучительно-брезгливую гримасу, изобразив всем своим видом невыносимые страдания сантехников, поневоле оставшихся там без туалета, и тут же, быстро сменив выражение лица, с пылом потрясая тремя оттопыренными пальцами перед лицами парней, продолжил:

– Почти три дня! Шутка ли?! В четырёх квадратных метрах!!! Представьте себе!.. И вот наша тройка вполне уже озверевших сантехников… можете представить себе это шоу! Все ребята сурьёзные, грубые, немногословные и на руку тяжёлые… А тут, когда Женька, предусмотрительный наш, – подстёбывая, добавил Михалыч, – поднял свой ковш, они ж, естественно, жаждали крови, видимо, уже до такой степени, что повыскакивали оттуда, как черти из преисподней! А морда у каждого страшнее, чем у самого Квазимоды! А в руках ключи: у кого разводной, а у кого и на тридцать два… Женька как увидел весь этот апокалипсис, направляющийся по его душу… сдуло его из кабины экскаватора со скоростью звука! И тут такое началось!!!

Женька вот с та-акими вот глазищами улепётывает от них куда глаза глядят. А за ним с пятиэтажным матом и самыми страшными угрозами смертоубийства скачут эти три всадника апокалипсиса, ёжкин-кот… в виде чумазых озлобленных сантехников вот с таки-и-ими вот ключищами в мозолистых и натруженных руках! – Михалыч живописно изобразил безразмерные масштабы ключей вместе с мозолистыми руками, – За ними несётся прораб, весь белый от ужаса. Потом мужики наши, увидев, подключились, и я следом… И вот так мы бежим друг за другом по кругу, бежим… кругов пять наверное дали точно, пока Костян ихний возьми и не метни ентот самый ключ, который на тридцать два, прямёхонько в голову нашему Женьке.

В общем, срезало нашего бойца невидимого фронта прямо на лету! Зрелище было, я вам прямо скажу, не для слабонервных! Куликовская битва отдыхает вместе с Ледовым побоищем! Они на него всей толпой накинулись, а мы на них… Они ни в какую не отступают, молотят его всем, что под руку попало. А Костян этот так и норовит ему ухо отгрызть…

Кое-как отбили мы его у этих зомби-сантехников. В итоге увезли нашего горемычного Женьку в больничку с во-о-от таким фингалом под глазом, переломом ребра, разбитой башкой и покусанным ухом.

Вся развесёлая, подпитая компания, согнувшись пополам, гоготала уже во всю глотку, но громче всех Санька заливался своей заразительной трелью. Один лишь Женька, едва сдерживая улыбку, стоял особняком, гордо взирая на остальных и потирая своё героическое, штопаное левое ухо – всё в швах и боевых шрамах.

– Да он у нас вообще любитель устроить чё-нибудь на выходные! – продолжил с жаром Михалыч. – Там историй выше крыши!.. – и для наглядности изобразил в воздухе руками нечто-то огромное, не поддающееся измерению.

– Вон в первую зиму, когда только начал у нас работать, он решил сэкономить время на прогрев своего экскаватора. Так ты знаешь, чего он удумал?!… – опять обратился Михалыч к Саньке, на что тот в ответ озадаченно мотнул головой. – А морозы тогда стояли – мама не горюй!.. – Он аж передёрнулся всем телом, будто его и сейчас пробрала та ледяная стужа, и добавил с придыханием: — И не день, не два…

Тут Михалыч прервался и снова всем налил. Они дружно чокнулись и, выпив, закусили.

– Мучился наш светила тогда каждое утро по часу-полтора свой агрегат прогревать. Всё думал, чё б придумать…

Он сделал театральную паузу, давая слушателям проникнуться моментом.

– Видит наш Кулибин – из-под канализационного люка пар горячий валит… Та-а-ак, стоит, значит, вот думает: «Классный выход! Брюхо экскаватора под горячий пар подставлю, и всё будет зашибись!» Недолго думая, заехал он на него и, дальше своей гениальной головой думает и радуется: «Вот кайф, в понедельник хоть на часик больше посплю!»

Михалыч картинно закатил глаза изображая Женьку с блаженным лицом

– И с чистой совестью и с чувством выполненного долга, гордо неся светлую головушку, с миром пошагал на выходные домой.

Мужики предвкушая развязку весело переглядывались и похихикивали.

– И вот приходим мы в понедельник… Вокруг народу-у!.. Вся стройка собралась! За два дня экскаватор в айсберг превратился! Буквально! Представляешь?!.. Толщина льда – МЕТР!!! Фотография вон до сих пор в конторе висит. Неделю размораживали…

Вся бригада, охая и похихикивая, с мокрыми от смеха глазами, дружно подняла свои рюмки за Женьку – за его здоровье и его светлую головушку.

Нужно ли говорить вам, дорогой читатель, о том, что у каждого из этих парней в их небогатой на премии, но богатой на приключения трудовой биографии, имелась своя курьёзная история, и, разумеется, не одна. Но Женька среди всех выделялся особым талантом – благодаря своему нестандартному мышлению он умудрялся попадать в ситуации, которые были… ну, скажем так, несколько более забавнее, нежели у других.

Наутро следующего дня, дабы не напрягать прораба (а мужиком прораб слыл хорошим), они немного поработали по плану, а после обеда вернулись ко вчерашнему, оставленному на полпути делу и вытащили-таки весь кабель до конца. Было добыто более пятидесяти метров жирнющего, толстющего медного кабеля, за который они выручили ну очень приличные деньги. Выделили хорошую долю прорабу за понимание ситуации и, естественно, закупили спиртное и закуску для очередного застолья, дабы опять достойно воздать должное высшим силам за такую вот благосклонность к ним, смертным!

Опять пошли жаркие споры, обсуждения наболевшего, байки с работы и армейские басни.

В этот раз Михалыч смачно и с интересными подробностями поведал историю про Лёху-тракториста, который, со слов Михалыча, был не просто трактористом, а прямо-таки настоящим искателем сокровищ и везунчиком от Бога.

– Дело было так, – начал Михалыч, прищурившись и нарочито затянув паузу, чтобы подогреть интерес. – Лёха пахал поле своему знакомому… Дело, в общем-то, житейское. Но в тот день всё пошло у него, как говорится, через одно о-очень известное место… – Михалыч хитро усмехнулся, обводя слушателей оценивающим взглядом. – На самом краю поля его плуг вдруг во что-то врезался – будто в бетонную плиту. Лёха, естественно, сперва матюгнулся, решив, что опять наткнулся на проклятый валун. Но, присмотревшись, обомлел: из земли торчал целый слипшийся ком медных пластинок, будто чешую какого-то гигантского змея вывернуло наизнанку. Оказалось, это не просто ржавый хлам, а самые что ни на есть древние монетки – чешуйки, кажется, ещё допетровских времён! Ну, вы представляете?! Шуму-то было – мама не горюй! У наших археологов аж слюнки потекли – видно, всю жизнь мечтали о такой удаче, а тут наш Лёха, тракторист из глухомани, бац – и вляпался в историю! Телевизионщики с камерами нарисовались, газетчики его как саранча облепили, а наш скромняга Лёха на неделю стал местной звездой. Да, Лёха? – Михалыч подмигнул виновнику торжества, лукаво сверкнув глазами. – Находку, само собой, быстренько прибрали «нужные люди», но хозяин поля Лёху всё же отблагодарил – деньжатами. Не золотым слитком, конечно, но на пару ящиков «Жигуля» хватило…

Михалыч поднял очередной тост, а мужики, восторженно внимая, только качали головами, поглядывая на Лёху с восхищением и лёгкой завистью.

Необходимо заметить вам, дорогой наш читатель, что Лёха вообще был человеком, которому везло по жизни. Если он попадал в аварию – выходил без единой царапины, хотя машина восстановлению не подлежала. Деньги частенько на дороге находил – причём купюрами, да не мелкими. То и дело натыкался на схроны металлолома, которые потом продавал за хорошие деньги, а на них жену свою баловал.

В общем, везло Лёхе: то клад найдёт, то в лотерею выиграет. Мужики, слушая Михалыча, только и качали головами: «Ну и везёт же человеку!» – и с некоторой долей восторга поглядывали в сторону везунчика-Лёхи.

– Да-а… – философски подвёл черту Михалыч, – кажись, если б нашего Лёху в Сахару послать, так он бы и там алмазную жилу отыскал, да попутно ещё и нефть обнаружил!

Компания дружно загоготала, а Лёха, скромно потупившись, только ухмыльнулся:

– Ну, бывает…

И вот Михалыч, рассуждая о благоволении к ним небесных сил в виде найденного медного кабеля, «трезво» заключил, что такое везение – не иначе как заслуга Лёхи-счастливчика. Ведь стоило ему присоединиться к бригаде – и удача сама поплыла к ним в руки. Михалыч поднял стопку за Лёху и его везение, которое, похоже, было припасено у того в кармане с самого рождения. Мужики дружно поддержали, опрокинули по последней, и, довольные и собой, и присутствием в их рядах такого везунчика, неспешно стали собираться по домам. Завтра новый рабочий день, халявный кабель весь добыт, праздник кончился, и их ждёт с утра обычная рабочая рутина.

Михалыч и Лёха гордо понесли домой своим жёнам помятые пятитысячные купюры – железное оправдание двум пропущенным вечерам у домашнего очага. Остальные же члены «бригады у-ух», пока не обременённые семейными узами, гордо понесли доход сами себе – без лишних оправданий перед кем либо.

И вот наступило утро рокового дня. Ничего не предвещало беды, но тут прораб, весь раскрасневшийся от волнения, возвестил Михалычу, что на объект завтра приезжают проверяющие, а они, то есть бригада, отстают от графика чёрт знает на сколько! И всё благодаря их безответственному отступлению от намеченных планов в предыдущие два дня!

– Что делать?! – вопил Василь Сергеевич на всю контору (так звали прораба). – У нас такое отставание! А вы ещё тут со своими кабелями да пьяными оргиями!

Мимо проходившая секретарша Ниночка косо глянула на них. В её мире всё толковалось только по ей одной известным понятиям. И слово «кабелями» Ниночка истолковывала единственно понятным для себя образом. Но состыковка образа бригадира Михалыча и оргии из пьяных кобелей в мозгу у Ниночки не случилась, и она, осуждающие тряхнув гривой кучерявых рыжих волос, поспешила дальше.

– Михалыч, трындец завтра всем нам будет, если мы под эти трубы копать хотя бы не начнём…

– Да ладно… – почёсывая живот, спокойно ответил тот.

– Ты чего, ладно?!.. Какой там на фиг, ладно?! – Василь Сергеевич был близок к истерике.

– Время ср@ть, а мы не ели!.. – пробурчал Михалыч, в сотый раз повторяя свою любимую присказку насчёт отставания от графиков. – Да ты не трясись, Сергеич… Мы с пацанами ща поднажмём… Ща всё по-взрослому устроим. Как там у них, за бугром: «Либо сделай, либо сдохни…». А у нас как? – «Сдохни, но сделай…» Вот и вся разница, Сергеич! А мы кто? Мы – русские! Во-о-от!.. – ткнув пальцем в небо и гордо вскинув подбородок, бодрым шагом он направился к своей бригаде.

Всю смену мужики вкалывали как проклятые, но отставание от графика было просто жутчайшим. Единогласно порешали (точнее, решил Василь Сергеич), что этим лоботрясам, то есть всей бригаде, придётся отрабатывать два дня своего раздолбайства, и он приказал им работать до полной темноты. Лето, дни долгие, и даже в десять вечера ещё вполне светло. Да и освещение, если что, какое ни какое, но имеется.

Михалыч, дабы не портить отношения с прорабом, согласился, хоть и неохотно. Никому не хотелось получать по шапке и лишаться премий. Заработок-то и так невеликий. А в это время действительно по вечерам было светло как днём. Шёл месяц июнь, и сейчас как раз были дни летнего солнцестояния. Погодка благоволила, и сообща было решено задержаться до самых сумерек.

Тихими шагами подкрадывалась летняя ночь, наполняя воздух многоголосым хором сверчков и шёпотом листвы. С каждой минутой небо темнело всё глубже, окружающий мир затихал, и окрестные деревушки, будто по команде, погружались в дрёму. Но в бригаде, вопреки общему умиротворению, работа не утихала ни на секунду.

Нужно отметить, уважаемый наш читатель, что в этих краях поздно вечером редко где увидишь в окнах свет. Местные испокон веков жили по заведённому порядку: «Пораньше в постель – пораньше за дело!» Даже в райцентре жизнь постепенно замирала: в свежевыкрашенных пятиэтажках гасли огоньки один за другим, улицы пустели, и лишь изредка где-то мелькал запоздалый огонёк фар.

У «бригады у-ух» уже вполне намечался необходимый результат, как вдруг наступил, не побоимся этого слова, ОН – тот самый судьбоносный момент!

Из-под ковша экскаватора грянул оглушительный «БА-БАХ!», полыхнуло ослепительное зарево, земля вздрогнула и на миг провалилась под ногами, а в небо взвился ослепительный столп света. Из свежевырытой ямы повалил едкий дымок, а Михалыч лишь одним глазом едва успел заметить, как его верные орлы – Санька, Димон и Валерка – освещённые адским сиянием, разлетелись в разные стороны, словно тряпичные куклы.

Санька, будто мешок с картошкой рухнул в ближайшие кусты, Димон, грациозно крутанувшись в воздухе, приземлился в ближайшей яме, а Валерка, словно пытаясь побить мировой рекорд по прыжкам в длину, улетел вообще за пределы видимости.

В ужасе бросив взгляд на кабину экскаватора, где сидел Женька (а эта драматичная картина запечатлелась в его в памяти на всю жизнь), Михалыч увидел огромные, расширившиеся до размера двух блюдец, очумелые глаза Женьки-экскаваторщика.

Населённый пункт под милым названием Любавино и все окружающие его деревушки мгновенно погрузились во мрак. Вокруг наступила не сулящая ничего хорошего гробовая тишина.

Внезапно эту тишину разорвал странный звук – то ли приглушённый массовый вопль, то ли протяжный вой. Он медленно растекался по земле, нарастая и заполняя собой всё вокруг. У и без того перепуганных до смерти членов «бригады у-ух» по спине побежали мурашки, а волосы на затылке встали дыбом.

– Народ, все живы? – присев от испуга, прохрипел не своим голосом Михалыч.

Горло у него пересохло от шока, а в груди трепыхалось ошалевшее от испуга сердце, будто пыталось выпрыгнуть и податься в бега.

– Да… вроде… – разнобоем отозвались Санька, Димон и Валерка. – Их закопченные, изможденные лица с лихорадочным блеском в глазах выглядывали из самых неожиданных укрытий. Взъерошенные волосы и перекошенные от страха силуэты карикатурно смотрелись в сгущающихся сумерках.

– Похоже, на силовые кабеля нарвались! Во мы попали!.. – снова прохрипел Михалыч.

– Михалыч, да ты чё! Мы ж по проекту идём, мы-то при чём! – заголосили Санька с Валеркой в унисон.

– Нам сказали где – мы там и копаем, с нас-то какой спрос? – подхватил Димон.

– Ну да… – Михалыч тяжело дышал, упираясь руками в колени, пока у него постепенно успокаивалось сердце.

– Михалыч, тебе бы отдышаться, а то вон… лица на тебе нет… – обеспокоенно заметил Лёха.

– Ха, отдышаться… ёпт… – Михалыч философски усмехнулся. – Чтобы спокойным быть, валериану надо жрать! Срывая по полю идти и не жуя её глотать… Прям с корнем!.. Да чтоб она у меня из ушей росла!

Бригада покатилась со смеху. В самые мрачные моменты, даже когда ситуация напоминала фильм ужасов, Михалыч сохранял спокойствие буддийского монаха. Его шутки, острые, будто гвоздь в подметке, служили безошибочным сигналом: паника объявлялась вне закона.

«У нас два варианта, ребятки: или мы смеёмся, или мы паникуем. А паника у нас по тарифу «люкс» – с вызовом скорой, руководства и, возможно, экзорциста. Так что смейтесь, ребята, это дешевле да и для здоровья пользительнее!» – любил поговаривать Михалыч в сложные моменты.

– Ну, Михалыч, погоди… Завтра разберутся, откуда тут эти кабеля. А мы чё… всего лишь исполнители…– разумно заметил Димон, уже улыбаясь.

– Только вот шуму теперь не оберёшься… – с досадой выдохнул Михалыч. – А завтра ещё и проверяющие нагрянут… Чтоб их!.. – Он снова схватился за грудь.– Женька, ты как там, живой?

– Да, живой вроде… – голос Женьки дрожал. – Ковш экскаватора вон чуть не оторвало. – Он вытер пот с лица и с удивлением обнаружил, что руки у него трясутся мелкой дрожью. Его вообще всего немного потряхивало. В жизни его бывало всякое, но вот такое – впервые.

– Это ещё хорошо, что обошлось! – осторожно заглядывая в траншею, заметил Димон. – Ё-моё, да тут несколько кабелей! – схватился он за голову.

– Да-а… жопа… – задумчиво пробормотал Санька, присаживаясь на корточки и прикуривая.

Михалыч наконец выпрямился и с трагическим видом подвёл итог:

– Да-а… Полная жопа!.. И скажу я вам, ребятки, пришло время заглянуть этой жопе в глаза. – Тяжко вздохнув, он махнул рукой и побрёл докладывать начальству по экстренной связи, несмотря на столь поздний час.

На следующее утро городок гудел, словно растревоженный улей. Все, от мала до велика, пытались выяснить, куда подевались электричество и прочие привычные блага цивилизации.

Особо продвинутые знатоки, поверхностно изучившие вопрос, с пеной у рта доказывали: «Всё, приплыли! Тот самый апокалипсис майя настал!»

А как же иначе? На дворе стоял 2012 год – эпоха расцвета цивилизации, когда человечество, достигнув невиданных высот, с величайшим нетерпением ждало… конца света. Ну не мог же такой знаковый год пройти в Любавино без грандиозного светопреставления!

И как вы видите – дождались-таки! Свершилось!.. Правда, не совсем то, что ожидали. Но кто же обращает внимание на такие мелочи?

Местный блогер, вообразивший себя не то Раскольниковым, не то Паниковским в погоне за золотым сечением правды, носился между административными зданиями, словно муха в поисках варенья. Он жадно выуживал детали, мечтая создать сенсационный репортаж, который просто взорвёт местные соцсети. Запахло жареным! И этот герой уже готов было ринуться за пределы района – лишь бы добыть заветную «сеть», чтобы немедленно осчастливить человечество своим разоблачением.

Увы, след истинных виновников коллапса упорно ускользал от него. Зато нашлись горячие головы, которые, пригрозив лишением дорогостоящей аппаратуры (а заодно и пары зубов), быстро объяснили подающему надежды журналисту, что тишина – это золото, а скандал – гарантированная дыра в бюджете и проблемы со здоровьем.

Что же касается мэра городка, то он был сам не свой. И не столько из-за внезапного энергетического кризиса, сколько из-за того, что его личные, тщательно выстроенные планы на эти выходные неожиданно рухнули. Очевидцы утверждали, что лицо градоначальника в тот день выражало всю гамму человеческих эмоций – от праведного гнева до театрального отчаяния. Вот только забота о горожанах в этой гамме где-то затерялась.

В конторе, где работала наша лихая бригада, тоже случился великий переполох. Шутка ли – оставить целый район без света. Хорошо, что местная фабрика, больница и что-то там ещё были на резервном кабеле, который сейчас в экстренном порядке подключали электрики.

Прибыл главный энергетик с сопровождающими лицами. С картами и схемами целая толпа людей с умными физиономиями озабоченно осматривала участок там, где Женька нарвался вчера на силовой кабель.

– Ну какого хрена здесь быть этому кабелю?! Ну нет его тут и быть не может!.. Ну как так?! – негодовал главный энергетик, размахивая бумагами.

Споря между собою, шумная делегация долго курсировала то туда, то сюда по участку. После продолжительных бурных препираний и согласований было принято решение раздать люлей, какие кому полагаются, и сместить траншею на тридцать метров.

Женька, ещё не вполне пришедший в себя после вчерашних впечатлений, робко поинтересовался:

– А тут… точно ничего нет?

На что главный энергетик весьма убедительно ему ответил:

– Всё, что тут было, вы ещё вчера расхерачили!!!

– Ну что ж… Хозяин – барин! – пробурчал себе под нос Женька.

Экскаватор снова мирно заурчал, толпа разъехалась. И буквально через пятнадцать минут…

Уважаемый читатель может себе представить, что произошло через пятнадцать минут?!!!…

Так вот, на этот раз у Женьки вся его недолгая и немного непутёвая жизнь медленно, кадр за кадром пронеслась перед его глазами на фоне такой невероятно яркой и ослепительной вспышки, настолько яркой, что Женька подумал, что ВСЁ!!! Вот он, КОНЕЦ!!! И надо сказать, он был не так уж далёк от истины.

Действо разворачивалось в лучших традициях голливудского блокбастера, только в режиме замедленной съёмки. Хлопок, больше похожий на взрыв, сопровождаемый мощнейшей детонацией. Поток ослепляющего света, рванувший из под земли и устремившийся прямо в самое синее небо. Едкий дымок, лениво выползающий из недорытой ямы. И, наконец, ковш экскаватора, оплавленный и побелевший, с металлическим скрежетом уныло раскачивающийся в дымном тумане прямо перед Женькиным носом… Ему на мгновение показалось, что он умер.

Остальные представители «бригады у-ух» и прочие работники, хорошо памятуя о вчерашних событиях, мудро держались в этот раз немного поодаль от работающего экскаватора. Так, на всякий случай… И когда произошла «вся эта хрень», (как потом метко окрестил сие происшествие Михалыч), их всех в одно мгновение раскидало, как кегли в провинциальном боулинге.

Через минуту картина приобрела свои окончательные очертания: клочья дымного тумана рассеялись, являя миру поистине эпическое полотно. На сцене, вернее, в эпицентре этого хаоса, восседал Женька в своей кабине, словно новоявленный император на троне из железа и дизельного топлива. Только вот трон этот шатко покачивался, а император был слегка белёсого оттенка. Весь окаменевший, словно античная статуя, с глазами размером уже с суповые тарелки, он смотрел вокруг себя невидящим взором, ощущая как волосы везде встали дыбом – включая те, о существовании которых он узнал только в этот момент.

Покачивающийся и уже без одного зуба ковш, всё-таки не перенёсший второго произошедшего с ним за последние двенадцать часов злоключения, тоскливо издавал протяжный металлический стон… И, наконец, завершающий штрих: из оврага, словно пугливые сурки, робко высовывались чумазые физиономии рабочих, явно не уверенных, стоит ли им вообще покидать столь безопасное место.

Как уже позже выяснилось, это были экстренно подключённые резервные кабеля.

Да-да… Те самые… Для фабрики, больницы и чего-то там ещё…

Глава II Пятничный апокалипсис

Свет пропал надолго, прям на выходные.

Нам представить страшно, чтобы было в мире.

Но для русских духом этот факт не важен —

Русский сможет сдюжить, русский – он

бесстрашен!

Всё это безобразие случилось как нельзя «кстати» – в пятницу. А пятница, как известно, не просто день недели, а священный рубеж между трудовыми подвигами и законным бездельем. Тем более что на носу были выходные, да и половина начальства уже счастливо купалась в отпускных морях.

Поэтому с ремонтом повреждений никто особо не торопился. Все понимали, что всерьёз этой проблемой займутся только в понедельник. Но если повезёт и кому-то поддадут под кое-что для ускорения, то, может быть, и пораньше.

Народ не избалованный, может и потерпеть немного – лето, тепло, светло в основном… не девяностые же, в конце концов. Если что, как-нибудь выкрутятся. На что народ, конечно, немного повозмущался, но, не имея возможности как-либо повлиять на ход событий, был вынужден вернуться к своим ежедневным заботам, по ходу дела решая проблемы с отсутствием света, газа и воды по мере их возникновения у каждого.

У кого-то имелись генераторы, купленные для бизнеса или в дом, так, на всякий случай. У кого-то в домах сохранились дровяные печки. У некоторых на всякий пожарный были припасены газовые походные плиты. А в деревнях почти у каждого были во дворах бани и колодцы. Так что выкручивались, как могли.

Всё могло бы пройти гладко и безо всяких эксцессов, если бы мы были, скажем, где-нибудь там – в культурных западных странах, где тамошний народ с видом утонченного смирения, терпеливо дожидается подключения таких стратегических ресурсов, как свет, газ и вода. Но всё это произошло на необъятных просторах нашей Богохранимой матушки России. В самой её глубинке. Где живёт очень неспокойный по своей натуре народ с той самой известной всем головой, которая то ли рукам, то ли ногам, то ли пятой точке (а скорее всему этому вместе) покоя не даёт!

Та, загадочная, неугомонная русская душа, вечно жаждущая неизведанного, неутомимо стремящаяся куда-то от оков стабильности и покоя, здесь, на фоне такого беспрецедентного коллапса, обнаружила для своего уникального самопроявления самую благодатную почву. Отчего у местного населения удесятерилась и без того весьма недюжая фантазия. А вместе с тем проснулась и неутомимая тяга к изощрённой изобретательности. И это всё только усугубило особую склонность местного населения к весьма анекдотичным приключениям.

И вообще обострилось всё, что только могло обостриться в такой ситуации у каждого русского человека. И эти милые, простые, добродушные люди начали необычайно чертовски чудить! Каждый, как умел! По мере умственных и физических сил и загадочности той самой русской души в каждом…

Глава III Футбол, пиво и ковш судьбы

Смотрели финал, и подвоха не ждали —

Как вдруг… Свет исчез! Всё! Фанаты в печали.

Один из своих самых страшных кошмаров в этот вечер пришлось пережить немалому количеству мужского населения этого посёлка. Кошмаров, которые только в самом страшном сне смог бы представить себе любой преданный поклонник футбола.

За несколько минут до того, как Женька нарвался на тот злополучный кабель, по телевизору шла трансляция футбольного матча, которую так ждала фанатеющая часть мужского населения посёлка. Разгорячённые мужики с пивом в одной руке и сушёной рыбой в другой, в состоянии наивысшего психического напряжения, которое только можно было себе представить, замерли перед экранами своих телевизоров, временами забывая даже дышать.

Зенит играл со Спартаком, и именно в этот момент шла трансляция самого кульминационного момента матча. Игрок одной из команд исполнял штрафной с тридцати пяти метров. Он взял разбег из центрального круга и широченными шагами пробежав длинную дистанцию, сделал впечатляющий замах бьющей ногой и от всей своей футбольной души крепко приложился по мячу…

Удар пошёл по касательной… Мяч закрутился и полетел только по им двоим известной траектории в сторону ворот. Трибуны оголтело взвыли… Болельщики – как со стороны Спартака, так и со стороны Зенита – в едином безудержном порыве вскочили со своих кресел и диванов в унисон с болельщиками из телевизора.

Смешно раскорячившись в забавных позах на полусогнутых, с вытаращенными безумными глазами, открытыми перекошенными ртами, они замерли в порыве исступлённого экстаза – кто от предвкушения неотвратимой победы, а кто от неумолимо грядущего поражения. Ещё через мгновение практически в бессознательном состоянии они уже намертво зависли у экранов своих телевизоров…

Как вдруг в этот самый (не побоимся этого слова) мегадраматичный момент, железный ковш Женькиного экскаватора вероломно прервал телевизионное вещание!..

Свет померк в их глазах – и в прямом, и в переносном смысле… То ли пронзительный визг, то ли надрывный вопль разочарования вырвался из груди каждого бедолаги, вскочившего в конвульсивной агонии перед погасшим экраном телевизора!

Этот всеобщий крик отчаяния, вырвавшись из открытых окон многочисленных домов, раскатистым гулом прокатился над внезапно погрузившимися во мрак ночи селениями, вызвав то самое нехорошее чувство у всей «бригады у-ух» в её полном составе, когда они стояли в кромешной тишине у только что перебитого силового кабеля.

Но это футбольное разочарование было ещё самым безобидным из того, что стало происходить в посёлке вслед за этим…

Далее, дорогой наш читатель, мы последовательно погрузимся в бездну произошедших событий, дабы не нарушить цельность картины – столь милой, временами нелепой и смешной, но такой родной для сердца всякого русского человека. Ибо на месте каждого нижеописанного героя легко бы мог оказаться любой смертный – в том числе и мы с вами…

Глава IV Ночь, голый врач, кот и сковорода

Голышом паденье в люк!

Какова оказия!

Для приличного врача –

Стыд и безобразие!..

Итак, кое-как пережив невообразимое нервное перенапряжение из-за внезапно оборванного финала, один из футбольных болельщиков – молодой врач Сергей, не так давно прибывший в район по программе «Земский доктор», – в расстройстве допил остатки уже далеко не холодного пива, пытаясь хоть как-то унять душевную боль истинного фаната.

Тяжко переживая неопределённость с исходом матча (интернет ведь тоже окончательно лёг), Сергей решил выйти на лоджию – подышать, так сказать, свежим воздухом и отвлечься от гнетущих мыслей. Перед этим он кое-как ополоснулся остатками тёплой воды из бойлера и, поскольку в квартире стояла невыносимая духота, то он и вовсе не стал одеваться.

Так и вышел на балкон – в чём мать родила, надеясь хоть немного поостыть. Он расслабленно прогуливался по лоджии, наслаждаясь прохладным ночным воздухом. В голове крутились последние кадры прерванного матча – и даже вспомнился по этому поводу старый анекдот:

Лига чемпионов, финал, кульминационный момент, холодное пивко, удобное кресло. Кайф! Вдруг – звонок в дверь. Мужик, проклиная всё на свете, срывается к двери, а там… неимоверно шикарная девушка. Она бросается ему на шею со словами: «Дорогой, я хочу быть твоей!» А он: «Блииин! Нееет! Ну почему именно сейчас??!!»

Сергей усмехнулся про себя, представив лицо этого страдальца, и тут же вернулся к своей реальности… Такой облом! Даже красивой девушки на пороге нет – просто взяли и вырубили свет. И всё!

Он бродил по лоджии туда-сюда, глубоко погружённый в свои мысли, пока неожиданно не наступил на нечто хрупкое… Внезапно потеряв опору под ногами, он как был – так весь и ушёл по самые плечи в отверстие пола, оказавшись нижней частью своего обнажённого тела под потолком соседской лоджии!..

Но, дорогой наш читатель, сейчас мы будем вынуждены отступить на некоторое время от дальнейшего повествования об этом – мягко скажем, совсем нетривиальном курьёзе, случившемся в жизни данного молодого человека, и поведать вам историю, предшествующую всем этим событиям, дабы вы смогли понять, каким образом этот уважаемый всеми гражданин оказался в столь забавном (а то и анекдотичном!) положении.

Всё дело в том, что он только что получил однокомнатную квартиру. Вернее, купил её за счёт полагающихся выплат (по той самой программе, о которой мы уже упоминали) и сразу же ринулся делать ремонт.

На полу лоджии от прежних хозяев остался довольно-таки старый вздувшийся ламинат. Естественно, он решил заменить его на что-нибудь более благородное. Да и вообще затеял «ремонт мечты»: новые окна, тёплые полы – всё как у людей.

Ремонтники благополучно сняли покрытие в четверг днём. И обнаружили под ним… пожарный люк.

Оказалось, такие люки были в каждой лоджии этого дома. Проём у него был заделан утеплителем, поскольку под ним была соседская, уже по всем правилам утеплённая, полностью отремонтированная уютная лоджия.

Что касается соседей снизу, то там проживали ветеринарный врач Елена (кстати, лучшая в своём деле на всю округу) и её роскошный красавец-кот по кличке Маркиз. Этот шкодный, но ласковый кот появился у неё пару лет назад, после того как от него отказались хозяева – по причине обнаруженного серьёзного заболевания, оставив его в клинике для последующей эвтаназии. Кота Елена успешно выходила, откормила, кастрировала – и теперь у неё жил черно-белый холёный пушистый шалун – любимец и заядлый проказник.

Свою благородную кличку кот слышал от хозяйки крайне редко, так как она обращалась к нему никак не иначе, как «жопка ты моя пушистенькая» – это в случаях, когда он был сущим ангелочком. Ну а ежели шкодил (что бывало гораздо чаще) то в его адрес раздавалось грозное «жопа ты пушистая» или «наглая ты бесстыжая морда». И таких имён у него было ещё очень-очень много, про запас, под разное хозяйкино настроение.

Провидение судьбы распорядилось так, что хозяйка Маркиза была молода, чертовски привлекательна и, как вы уже догадались, одинока. И потому, обратив внимание на нового жильца в своём подъезде, девушка сразу же поняла: по соседству поселился весьма симпатичный и перспективный молодой человек. И каждый раз, пересекаясь с ним где-либо на улице или в подъезде и случайно встречаясь взглядами, она первая смущённо опускала глаза, краснела и испытывала непонятное ей чувство неловкости – что её саму порою очень озадачивало.

Сергей, конечно, тоже обратил внимание на милую блондинку. Но не более того. Хотя матушка уже вовсю намекала на свадьбу и внуков (желательно оптом и в ближайшей перспективе.), он твёрдо решил: сначала карьера, потом – если выживет – личная жизнь. В Любавино ему предстояло отработать ещё пять лет, заслужить репутацию толкового специалиста, а уж потом – вперёд, в город, к частной практике и, возможно, даже к браку. Но не сейчас. Нет уж, Такие героические поступки, как женитьба, – исключительно после взятия профессиональных высот.

Именно так он рассуждал… пока однажды не вышел на балкон проветриться в чём мать родила.

Он начисто забыл об этом злосчастном люке, да и к тому же было темно. Все мысли его крутились вокруг последних кадров финала матча и старого анекдота. В общем, проломив с громким треском утеплитель и проделав дыру в соседском натяжном потолке, он повис, как новогодний мешок с подарками – только вместо конфет внутри был он сам. Отчаянно цепляясь за бетонный край лоджии и судорожно дрыгая ногами в пустоте, он пытался удержаться и не упасть вниз к своей очаровательной соседке.

В момент своего сокрушительного фиаско, от внезапности произошедшего с ним и лёгкого шока, он успел издать только несколько странных громких нечленораздельных звуков очень похожих на крик чайки, попавшей в мясорубку… если бы чайки вообще попадали в мясорубки. В общем, вечер для Сергея Александровича сразу перестал быть томным.

Произведённый им шум сразу же привлёк внимание соседки снизу и её весьма игривого кота (тем более что ночь у котов, как нам известно, – время охоты). Молодая женщина не на шутку испугалась, подумав, что под шумок с отключением света к ней пытаются пробраться не очень хорошие люди и, скорее всего, с весьма сомнительными намерениями.

Елена, вся в предвкушении Морфея, совершала свой традиционный вечерний моцион. Голову её украшали бигуди, делавшие её похожей на чертёнка. Лицо украшала густая маска светло-зелёного цвета, отчего она становилась похожа на жертву неудачного грима на Хэллоуин; и, как вишенка на торте, – разделители ярко-белого цвета, красующиеся у неё между пальцами ног. Так она сушила ногти, которые только что пришлось докрашивать уже при свете фонарика. В общем, она решительно никого не ждала в гости.

Но странный шум и ощущение чьего-то присутствия на лоджии заставили Елену действовать. Чувствуя себя абсолютно беззащитной, она решила вооружиться, уверенно схватив с плиты увесистую сковороду. Погасив фонарик, чтобы не выдать себя незваным гостям, она затаила дыхание. Вся дрожа от страха, Елена тихо подкралась к кухонному окну, выходящему на лоджию, точно как и окна комнаты.

И тут… о боги! Ей открылась картина, не поддающаяся описанию! На фоне темного неба, усыпанного миллиардами звёзд, в призрачном лунном свете, льющемся сквозь стекла лоджии, жутковато бессмысленно болтались… длинные мужские ноги!

Отшатнувшись от окна, Елена ахнула и бросилась через комнату к лоджии, крепко прижимая сковороду к груди. А её верный кот Маркиз, словно включив режим охотника, с достоинством льва пошагал впереди.

Где-то под самым потолком, во мраке лоджии, угадывался силуэт. Мужской. Вернее, только его нижняя часть.

Сердце заколотилось так громко, что, казалось, вот-вот разорвёт ночную тишину – а заодно и грудную клетку. Очки были забыты и теперь перед её глазами были лишь смутные очертания пугающей фигуры. Что это было: игра теней или нечто куда более зловещее? В полумраке лоджии женское воображение услужливо подкидывало ей самые пугающие варианты – от воришек, специализирующихся на проникновениях через балконы, до маньяков, охотившихся на одиноких девушек.

Она с опаской подошла чуть поближе, угрожающе подняв на всякий случай сковороду.

Кот – этот пушистый нахал – воссел неподалеку, словно владелец поместья, и с нескрываемым любопытством принялся изучать дергающиеся конечности новоявленного двуногого, который имел невиданную наглость вторгнуться в его владения. Он то, в отличие от хозяйки, обладал великолепным зрением и обонянием и сразу сообразил, откуда свалилось это недоразумение на их головы.

Елена тихонько, на ватных ногах, подкралась поближе и, сильно прищуриваясь (как это делают все плохо видящие люди), пристально всмотрелась в интересующий её объект… И-и… Действительно обнаружила голые мужские волосатые ноги, болтающиеся в воздухе.

Не веря своим близоруким очам, она рискнула поднять взор выше – туда, откуда эти самые ноги растут! Но то ли не поверив внезапно свалившемуся на неё женскому счастию в виде обнажённого мужчины, то ли ещё больше испугавшись оного, она зажмурилась до того сильно, что: глазные яблоки чуть не пробили её собственный затылок; от такого зажмуривания она рефлекторно отшатнулась назад.

И тут до неё дошло, что это был её сосед сверху, вернее, только его нижняя часть.

Только, чёрт возьми, как он тут оказался?! Да ещё абсолютно голый!

С чисто женским любопытством недолго поизучав болтающуюся нижнюю часть соседа, она вдруг опомнилась и, стыдливо прикрыв ладошкой глаза, обратилась с весьма странным вопросом к неожиданному визитёру:

– Это вы?..

В ответ повисла тишина… Только кот, сидевший рядом, многозначительно приподняв бровь, будто говорил: «Ну, да, конечно, это он. Кто же ещё?»

Тут она сообразила, что спросила абсолютную глупость и задала более разумный, как ей показалось, вопрос:

– А вы как тут оказались??! – имени соседа она ещё не знала.

Сергей, до последнего момента наивно полагавший, что его акробатический этюд останется в тайне, услышав этот роковой вопрос снизу, понял – надежды его разбились вдребезги. Ему даже показалось, что сейчас он услышал звон этих бьющихся надежд.

Что ответить? В голове – лишь белый шум. С гримасой мученичества на лице он прикрыл глаза, плотно сжал губы и снова попытался подтянуться. Но очередная героическая попытка взобраться обратно на родную лоджию закончилась полным фиаско.

Ему отчаянно не хватало опоры. Плечи и руки его оставались наверху, но находиться в таком положении было всё сложнее и сложнее – мышцы рук безнадёжно начинали уставать. Возникала острейшая необходимость как можно быстрее подтянуть наверх всё то, что так беспомощно болталось там, снизу.

Внезапно представив свою нижнюю часть тела в компании с малознакомой, но очень симпатичной девушкой – с ужасом осознал: он абсолютно, категорически голый!

Стыд и неловкость накрыли его с головой. Он готов был провалиться сквозь землю! А впрочем, уважаемый читатель, как видите, он это и так уже успешно проделал!.. От чувства собственной беспомощности Сергей тихонечко взвыл.

Тем временем Елена бросила мимолетный взгляд на своего кота. Тот был сосредоточен до предела, и, несмотря на свои проблемы со зрением, она яснее ясного поняла: её пушистый стратег объявил охоту на «бубенчики» соседа и уже готовился с коронным победным воплем «Мурр-мяу!» ринуться за добычей!

Оценив происходящее в мгновение ока, она одним грациозным движением подхватила полотенце с сушилки. Им она опоясала талию бедолаги, чьё будущее сейчас висело буквально на волоске, спасая тем самым не только его самого, но и его репродуктивные перспективы.

И заодно, чего греха таить, прикрыла столь смущающие её анатомические подробности.

Сергей, ощутив, что его зияющую наготу наконец-то благодушно прикрыли, сильно смутился и от этого немного запинаясь, прокричал сверху:

– Спасибо… В-вам… Я не знаю, как вас по имени…

На мгновение он подумал, что проще было бы спуститься вниз. Но, представив перед собой глаза этой молодой и симпатичной соседки, тут же категорически отсек этот вариант. «Лучше уж как-нибудь выбираться наверх», – решил он. Всё-таки теперь ему будет невыносимо стыдно смотреть в эти глаза.

– Да, п-пожалуйста… Елена, меня зовут Елена Юрьевна… – в тон ему и тоже слегка запинаясь от неловкости, ответила она.

– Оч-чень приятно… Сергей… Сергей Александ-рович…

– Взаимно… – раздалось снизу.

«В какое же дико нелепое положение я попал… Полный треш! – с невыразимым негодованием продолжал он мысленный монолог. – Я, образованный человек, врач в третьем поколении, из хорошей семьи, и оказался в такой жо…!»

Прекрасно осознавая, что гравитация – дама коварная и долго в таком положении не провисишь, потомственный врач всё же решил выбираться наверх. Слегка напряжённым голосом он обратился к соседке:

– Елена, не сочтите за наглость… Вам несложно подставить что-нибудь мне под ноги? П-пожалуйста… Мне бы только опереться…

– Да, да, сейчас! – Елена мгновенно скрылась в темноте квартиры.

Она, в свою очередь, тоже совсем не горела желанием, чтобы сосед оказался у неё, поскольку пребывала в абсолютно неподходящем виде для каких бы то ни было визитов: практически полуголая, в смешной короткой сорочке, без нижнего белья, в бигудях, с маской на лице и с растопыренными пальцами на ногах из-за разделителей. Да ещё и во мраке ночи! Тот ещё видок! Поэтому буквально через какое-то мгновение под ногами у Сергея оказался пуфик, а на нëм табурет. Опершись на эту шаткую, но спасительную композицию, сосед мгновенно забрался к себе наверх.

Елена задумчивым взглядом провожала исчезающие в зияющей дыре потолка голые пятки соседа. Внезапно её посетило осознание: она будет немного скучать по столь нежданно и так эффектно появившемуся гостю. Вместе с тем пришло и понимание горькой правды – её новенький натяжной потолок был безвозвратно испорчен.

Полотенце, соскользнувшее с бёдер Сергея Александровича во время его «вертикального взлёта», сиротливо лежало на полу.

– Извините… Сергей Александрович… – прокричала Елена в чёрную бездну. – Вы мне тут потолок порвали…

После короткой паузы из дыры донесся знакомый, слегка виноватый голос:

– Да, да… Извините, Елена… Елена Юрьевна… У меня тут люк на балкон, оказывается… А я совсем забыл про него в темноте… Я вам всё возмещу. Своего потолочника направлю. Спасибо вам… Извините ещё раз… Я всё исправлю…

– Да ничего страшного… – ответила Елена, поднимая с пола полотенце. – Всякое бывает…

А в голове крутилась лишь одна мысль: «Неужели такое бывает?!»

Но, дорогой друг, на этом история Елены и Сергея вовсе не заканчивается. О нет! Она только начинается. И нам с вами предстоит наблюдать за развитием их отношений, которые, несомненно, обещают быть не менее пикантными, чем только что нами описанные. А может, даже и более…

Но мы непременно обещаем поделиться с вами всеми забавными подробностями их дальнейших взаимоотношений, только чуть позже, следуя строжайшей хронологии.

А пока… тем временем…

Глава V Эпопея со стеклом: начало

Детки – жизни цветы, безусловно,

Только когда в жизни детской всё

ровно…

А тем временем настало утро пятницы и в одной из квартир скромной соседней пятиэтажки начали разворачиваться прелюбопытнейшие события настолько циклично-трагично-комичного характера, что способны заставить самого прожжённого циника усомниться в законах мироздания.

Но, как известно, реальность – это то, что происходит с нами, пока мы строим планы на будущее. И надо сказать, что планы у неё, у этой самой реальности, на Николая Владимировича в эти выходные оказались поистине грандиозными.

А началось всё с гоголевского фортеля. Даже надо сказать – слишком гоголевского.

В эту роковую пятницу Николай Владимирович – молодой мужчина, казалось бы, идеально сбалансированный, при хорошей должности, примерный семьянин и отец двух очаровательных детей-погодок, (ходячий памятник семейному счастью, прямо с рекламного плаката ипотечного кредитования), вместо того, чтобы, нежно будить свою жену поцелуями, вдруг ощутил непреодолимую тягу…

Нет, не к трудовым подвигам, а к половине кровати своей благоверной супруги. Да-да, именно к той самой священной территории супружеского ложа, куда простому смертному вход воспрещён категорически и бесповоротно!

Почему? Вопрос, достойный пера самого Шекспира! Может, ретроградный Меркурий виноват, а может, просто приспичило человеку перемен. В общем, место жены показалось ему в тот момент оазисом комфорта и уюта. И он вознамерился во что бы то ни стало перебраться туда, дабы блаженно провести там свои драгоценные утренние часы.

С тактичностью бульдозера, но с мягкостью кота, Николай Владимирович аккуратно (но настойчиво!) вытеснил супругу на свою половину и распластался на завоеванной территории с торжеством Наполеона, въехавшего в покоренную Москву. С упоением он вдыхал тонкий аромат духов и косметики, исходящий от её подушки.

Место жены, просим вас заметить, находилось со стороны двери в спальню.

Николай Владимирович пребывал в полном блаженстве! Отпуск! На работу идти не надо! Жена – вот она, рядышком! Дети – тоже где-то дома!

Что ещё нужно этому слегка упитанному купидону для счастья?

Анна Васильевна, его супруга – симпатичная молодая женщина лет тридцати, дама с огромным чувством юмора и большая любительница подшутить над своим любимым супругом, – тоже наслаждалась долгожданным отпуском. Только что проснувшись от мужниных манипуляций, она тихонько лежала рядышком, уткнувшись в телефон, безуспешно пытаясь разыскать там интернет.

Отец семейства в это время с блаженным видом сладко предавался крепким объятиям Морфея на трофейной подушке и спал, как говорится, без задних ног. Собственно, не в меру волосатые ноги его бесцеремонно торчали из-под одеяла.

И вот маленькая дочь Лёля – ангелоподобное солнышко с хвостиками, четырёх лет от роду, – пришлёпав по привычке с утра в родительскую спальню и потирая свои заспанные глазки маленьким розовым кулачком, вдруг неожиданно застыла в дверях.

На месте мамы – самой красивой мамы на свете – покоились… волосатые ноги!

Глазёнки Лёли, обычно размером с хорошие вишни, округлились до размеров приличных блюдец. В её детском сознании явно происходил сложный мыслительный процесс:

– Мамочка, ого-о, какие у тебя волосатые ноги! – ахнуло дитё, явно впечатлённое таким неожиданным открытием.

– Хочешь подёргать? – плутовато шепнула ей мама, хитро улыбаясь.

Лёлю это предложение заинтриговало…

– Да не переживай, просто дёрни и всё… – подзадорила её добрая мать.

– Но тебе же больно будет! – возразила девочка.

– Мне?.. Даже не переживай… – с задорной улыбкой ответила мама и замерла в любопытствующем ожидании.

И Лёля, вцепившись своими влажными ладошками, изо всех сил дёрнула…

Николай Владимирович, никак не ожидавший такой подлянки со стороны своих домочадцев, издал звук, который мог бы посоперничать с предсмертным воплем кастрируемого кота. Резко проснувшись от собственного вопля, он с выпученными глазами катапультировался с кровати, как будто ему действительно оторвали сейчас кое-что архиважное!

Исполнив в воздухе сложнейший акробатический этюд, он с грохотом рухнул на пол, после чего попытался было резко вскочить, но вместо этого со всей дури приложился о прикроватную тумбочку, сбив к чёртовой бабушке стоящий на ней светильник.

При попытке схватиться за ушибленную голову Николай Владимирович со всего размаху угодил локтем по стеклу в дверях. Стекло, кажется, только и ждало этого момента! Оно с радостным звоном посыпалось на пол…

Так и началась эта фееричная эпопея по замене банального матового стекла в обычных межкомнатных дверях, длившаяся потом несколько незабываемых недель. Но это уже, дорогой наш читатель, совсем другая история, о которой мы с удовольствием поведаем вам далее…

Глава VI Приключения со стеклом: день первый

Стекло по размерам никак не совпало,

Не знал бедолага, что это начало…

И так… Николай Владимирович и стекло! День первый… Пятница…

Порезав локоть и набив шикарную шишку на лбу, отругав дочь за её невинную, но роковую инициативу, Николай Владимирович с изумлением обнаружил, что за всей этой провокацией (как, впрочем, и следовало ожидать) стояла его неутомимая затейница-жена! Хорошенько отругав оную, он плотно позавтракал и отправился в стекольную мастерскую.

Там его ждала записка на дверях:

«Мастерская сегодня закрыта в связи с отключением света».

Но Николай Владимирович был настроен решительно. В таком небольшом посёлке, как водится, все знают, кто где живёт – а потому он направился прямиком к стекольщику домой.

К своему великому счастью, он застал мастера на месте. Развернув небольшую, но эмоциональную речь о важности целостности остеклённых дверей и душевного спокойствия, Николай Владимирович отчаянно умолял войти в его положение. В конце концов, он всё же убедил стекольщика отправиться в мастерскую, чтобы отрезать нужный кусок стекла.

Дело в том, что в данный момент нашего героя больше волновало отсутствие стекла в двери его спальни, нежели отсутствие электричества и прочих благ цивилизации. Что поделать – перфекционист! Ему подавай во всём завершенность и порядок. И такое явление, как зияющая вопиющим отверстием дверь, его, мягко скажем, немного раздражало.

Стекольщик, с сочувствием выслушав и вняв пламенным призывам Николая Владимировича, охотно согласился помочь. Они вместе отправились в мастерскую, где мастер аккуратно отрезал кусок стекла нужного размера по предоставленным меркам. Затем, любезно снабдив Николая Владимировича дельными советами по установке, отпустил его восвояси.

Вооружённый сакральными знаниями, Николай Владимирович понёс хрупкий груз домой, мысленно рисуя идеально установленное стекло в двери своей спальни. Казалось, желанная цель уже совсем близка…

Но путь к горячо желаемому, как известно, тернист. Решив сэкономить время, Николай Владимирович свернул в лабиринты гаражного кооператива, надеясь избежать нежелательных (да и вообще любых) встреч. Однако судьба, словно специально, подсунула ему под нос Василича – соседа по лестничной клетке, который с гордостью намывал свою сверкающую «ласточку» – новенькую «Ладу».

– Здорово, Владимыч! Зацени, какую кралю я себе отхватил! – заорал Василич, сияя, будто начищенный пятак. – Вместительная – просто космос! А экономичная – слов нет, после старой-то моей телеги дырявой… Да ты глянь, салон-то какой!

С ярым энтузиазмом, граничащим с одержимостью, он распахнул водительскую дверь, словно приглашая на борт космического корабля.

Николай Владимирович, обладая неплохой реакцией для человека его возраста, чудом увернулся от этого широкого жеста, спасая новенькое стекло от неминуемой гибели.

– Э-э-э, Василич, полегче! Стекло мне не разнеси! Еле уговорил стекольщика вырезать сейчас…

– А чё, он работает сёдня, что ли? – удивился Василич, усиленно выжимая автополотенце.

– Да в том-то и дело, что нет, – вздохнул Николай Владимирович. Немного поразмыслив, с почти искренним воодушевлением добавил: – Да-а-а… классная тачка у тебя, спору нет. – Он решил похвалить приобретение соседа, лишь бы поскорее добраться до дверей своей спальни и закрыть эту неприятно зияющую брешь. – Ладно, Василич, бежать мне надо, да и стекло, вишь, не пушинка.

Он повернулся, сделал пару шагов и… наступил (как всегда не глядя, разумеется) прямо на лениво греющегося на солнышке кота.

Кот, словно его задели за живое (что, в общем-то, сущая правда), издал вопль раненного сурка и взмыл в воздух, точно реактивный снаряд. В процессе своего эпичного полёта он зацепился за теряющего равновесие Николая Владимировича, выбив из его рук драгоценное стекло!..

Стекло, словно салютуя на прощание своей гладкой поверхностью, вырвалось из рук Николая Владимировича. Ударившись об асфальт с оглушительным звоном, оно рассыпалось на сотни осколков, сверкая на солнце яко россыпь алмазов…

Нет таких слов, чтобы описать горе Николая Владимировича. В его глазах отразилась катастрофа планетарного масштаба…

Злой и обиженный кот, приземлившись на безопасном расстоянии от этого армагеддона, сверлил его взглядом, полным укора и жажды мести. Казалось, в его глазах читалось: «Ходють туть всякие, на приличных котиков наступають, гады…»

Но Николаю Владимировичу было не до кота и не до уязвлённого котячьего самолюбия. Ему сейчас ничего не оставалось, кроме как в темпе вальса – а точнее, в ритме панического галопа – нестись обратно в мастерскую, молясь, чтобы стекольщик ещё не успел испариться в неизвестном направлении. К его неописуемой радости, тот был на месте и ковырялся в каких-то загадочных инструментах.

Буквально пять минут назад клиент, счастливо убегавший со стеклом под мышкой, снова возник на пороге мастерской. Теперь его лицо выражало не радость, а отчаяние человека, которому срочно требовался новый кусок стекла – желательно ещё вчера. Удивление мастера было неподдельным. Не задавая лишних вопросов, он отрезал очередной прямоугольник хрупкого материала.

После обеда с важным видом и умной физиономией Николай Владимирович попробовал было установить его, но, к его величайшему удивлению, стекло, как будто зловредно ухмыляясь, оказалось немного меньшего размера, чем было нужно.

Анна Васильевна, заметив это недоразумение, как всегда с насмешливым видом, поиронизировала над способностью мужа измерять что-либо рулеткой. По своему обыкновению, она отпустила колкую шуточку в его адрес:

– А скажите-ка мне, мой дорогой супруг, вам ваши ручки золотые сидеть порою не мешают?!

Он, в свою очередь, громко хихикнув, не остался в долгу:

– Зато у тебя, моя радость, при глажке брюк руки растут ровно из того же места, откуда и твои стройные ножки!

Она поморщила в ответ свой аккуратненький носик и произнесла фирменное:

– Ф-фи…

На том они, довольно посмеиваясь каждый над своей подколкой, и разошлись…

Необходимо вам заметить, дамы и господа, что Николай Владимирович отличался в жизни уникальной – можно сказать, незаурядной – «ловкостью». Если дело касалось ремонта в квартире, он неизменно попадал молотком по пальцам. Если что-то завинчивал, то до срыва резьбы.

Как-то раз Анна Васильевна попросила его утрамбовать капусту для заквашивания в стеклянные банки. Николай Владимирович, вооружившись деревянной толкушкой, вдохновенно принялся за дело. Но, как это часто у него бывало, он так усердно взялся вколачивать эту несчастную капусту, что банка просто разлетелась вдребезги.

На что Анна Васильевна, едва сдерживая смех, сказала:

– Сила есть – ума не надо! Чисто Попович! – сравнив его с героем известного мультфильма.

С тех пор это прозвище напрочь приклеилось к Николаю Владимировичу.

Но его «грациозность» проявлялась не только в быту. С детства его преследовали феерические падения, происходившие в самых неподходящих местах и всегда с особой комичностью.

Взять, к примеру, тот случай в кинотеатре. Споткнувшись на ровном месте, он полетел в междурядье. Его бренную тушку, словно мячик для пинг-понга, рикошетило от одного ряда к другому, пока он, горемычный, напрочь сражённый гравитацией, не приземлился лицом в пол. Друзья и прочие зрители, ставшие свидетелями этого кордебалета, попадали рядом – но уже от истерического хохота.

Но это, как говорится, ещё цветочки.

Когда наш герой поднялся с видом человека, только что столкнувшегося с поездом, и окинул торжествующим взглядом корчащихся от смеха людей, ему стало даже обидно. Мало того, что ржут, как табун лошадей, так ещё и пальцем тычут!

С озадаченным и слегка оскорблённым видом он покинул зал и оказался в холле, где поймал на себе новые озадаченные взгляды. Оказалось, что в результате этого эпичного падения верхушка его шапки оторвалась и теперь живописно отвисала набок. Подобно крышке люка, она покачивалась в такт его шагам.

Друзья до сих пор припоминают ему этот случай при встрече.

А как феерично он умудрялся наворачиваться с многочисленных лестниц – это было его излюбленным занятием! Казалось, гравитация для него существовала лишь как досадное недоразумение.

Вместо банального шествования вниз на своих двоих, он «предпочитал» головокружительный слалом на пятой точке, принимая при этом самые импозантные позы. А уж если выдавалась возможность прокатиться на тарзанке – тут уж держись!

Сорваться с неё с немыслимыми кульбитами и выражением вселенской скорби на лице – это было для него делом чести. С транспортными средствами у него были и вовсе какие-то кармические отношения.

В общем, нескучно было ему в этой жизни. А уж его близким – особенно!

Под стать ему была и его жена Анна Васильевна – прикольщица, каких поискать, и юмористка по жизни. Позвольте, мы приведём вам один знаменательный случай из самого начала их совместной жизни, чтобы вы могли в полной мере понять масштаб этой женщины, что была рядом с ним все эти годы…

И так, произошло это во время их свадьбы…

То ли от нервов и переживаний, то ли от того, что она, в принципе, всегда была таковой, в ЗАГСе, прямо во время церемонии бракосочетания случилось нечто невообразимое. В самый торжественный момент, когда нужно было надевать кольцо на палец счастливому супругу, Анна Васильевна не выдержала. Её сразило до невозможности серьёзное выражение лица жениха – и она громко расхохоталась. Да так закатилась, что заразила своим хохотом всех вокруг.

Сначала сдержанно захихикал сам жених. Потом, словно эпидемия, смех перекинулся на гостей. Вскоре даже фотограф с видеооператором, до этого мужественно пытавшиеся запечатлеть торжественный момент, дали слабину – их также неудержимо трясло от смеха.

Анна Васильевна же была не в силах остановиться. Она притоптывала каблучками, хваталась за живот, то повизгивала, то совсем уж неконтролируемо похрюкивала. Казалось, что она вот-вот рухнет на пол, чем окончательно добила окружающих – те смеялись уже до исступления.

Лишь регистраторша, женщина с лицом, будто высеченным из гранита, стояла неподвижно, словно памятник. Она смотрела на это безумие с выражением человека, у которого намертво заклинило шестерёнки в голове. Лишь изредка она недовольно пыхтела, бросая убийственные взгляды на ухахатывающуюся невесту.

Анна Васильевна начала понемногу успокаиваться. Смех стихал, гости переводили дух – все подумали, что теперь-то церемония наконец продолжится. Но тут в её шальную голову вдруг пришла новая идея. Вместо того чтобы водрузить несчастное кольцо на палец мужа, она на глазах у изумлённой публики… демонстративно забросила его себе в рот!..

Увидев резко округлившиеся глаза мужа и его стремительно упавшую челюсть, её мозг получил настолько мощный эмоциональный всплеск, что она прыснула со смеху с новыми силами… Но тут произошло нечто непредвиденное, и овальными глаза стали уже у неё…

Кольцо, которое она собиралась подержать немного под языком ради хохмы, нечаянно на вздохе попало в глотку и перекрыло собою дыхательные пути. Она судорожно схватилась за горло, попыталась откашляться, но ничего не вышло. Анна Васильевна неизбежно начала задыхаться. В глазах её нарастала паника.

К счастью молодожёнов, кто-то из гостей оказался подкован в таких вопросах, и, молниеносно оказавшись у неё за спиной, грамотно произвёл спасительный приём Геймлиха. Невеста кашлянула, и кольцо вылетело у неё из горла, благополучно прилепившись прямёхонько… на лоб к жениху! Бедняга застыл с золотым «украшением» на челе с выражением вселенского ужаса в глазах.

Вот так и началась их бурная семейная жизнь. И нужно непременно заметить вам, наш любезный читатель, что Анне Васильевне иногда бывало очень стыдно за то, что она порою вытворяла. Но, совсем недолго помучившись угрызениями совести, она признавалась себе в глубине души: ей хотелось зажмурить глаза и… снова вытворить что-нибудь эдакое…

И вот теперь вы, дорогой читатель, имеете хоть и небольшое, но более-менее внятное представление о его дражайшей супруге Анне Васильевне.

Что же касается Николая Владимировича, то он решил сегодня больше не беспокоить стекольщика. Он рассчитывал на завтрашний новый прекрасный день и искренне надеялся, что уж завтра он точно решит этот вопрос со стеклом. Так он наивно предполагал…

Но мы пока не будем забегать вперёд. На короткое время отложим рассказ о приключениях несчастного Николая Владимировича и его своенравного стекла – и перейдём к следующей истории. Чтобы всё было по порядку. В хронологическом смысле, разумеется…

Глава VII Василий, прокурорша и брёвна

Пофигизм – второе имя, думал он,

Ан нет – он «Киллер»!

В одном местном магазинчике электротоваров, расположенном в самом сердце уютного посёлка городского типа с притягательным названием Любавино, в начале июня, как это обычно бывает здесь из года в год, на подработку в помощь более опытным сотрудникам наняли молодых парней. Среди них был один особенный паренёк по имени Василий. О нём-то и пойдёт сегодня наш рассказ…

Василий был, прямо скажем, личностью неординарной. Природа, видимо решила отдохнуть, пока создавала его внешность, и видимо вовсе была в глубоком обмороке, пока работала над его нейронными связями в его черепной коробочке. Но потом, видимо, она великодушно компенсировала свои огрехи, наградив Василия щедрой долей пофигизма. Долговязый, с не очень крепким здоровьем и отсутствием каких-либо интересов, свойственных почти всем молодым людям в этом возрасте, он был немного непонятен для окружающих.

Ему с детства не нравилось его собственное имя, и он долгое время протестовал, требуя от родителей немедленной замены на что-нибудь более привлекательное, на его взгляд – вроде Арнольда, Гарри, Леголаса и в таком же духе.

На что ему было в вежливой форме сказано, чтобы он не занимался подобной ерундой. Ведь он уже и так носил прекрасное имя, к тому же с глубоким смыслом – в честь своего замечательного деда! А это для него и так уже большая честь. И пусть он в полной мере гордится этим! На этом всё, вопрос с именем был окончательно закрыт.

Среди немногочисленных приятелей у него был только один настоящий и проверенный друг – Витька, с которым они были не разлей вода с самого детского сада. Витька с детства всерьёз увлекался тяжёлой атлетикой. Был крепкого телосложения, мускулист, широкоплеч, невысок и упитан.

Внешне они были просто до невозможности абсолютной противоположностью друг друга. Василий был кареглазым, высоким, худосочным, бледным до синюшности брюнетом. Витька же – сероглазым, коренастым, розовощёким, пышущим здоровьем блондином. Василий и Витька – два совершенно противоположных полюса, но по каким-то неведомым законам мироздания они со временем стали закадычными друзьями, настолько неразлучными, что даже не представляли свою жизнь друг без друга. Можете ли вы, дорогой читатель, представить себе ещё более забавную парочку, нежели эти двое?!

Они вели себя порой совершенно непредсказуемо, а иной раз, как это бывает в юношестве, даже на грани безрассудства. Но особенно странным и эксцентричным, как вы уже поняли, был главный герой этого рассказа – Василий.

Его отец с трудом уговорил своего старого друга Евгения Владимировича, директора магазина электротоваров, взять сына к себе на работу. Сделал всё возможное, чтобы устроить парня хотя бы на лето.

Как мы уже говорили, Василий был парнем своеобразным – чудаковатым, но интересным. Внешность его, если честно, слегка напоминала вампира – бледная кожа, острые черты лица. Однако куда важнее было то, что он умел находить общий язык с людьми. В свои восемнадцать лет он вполне мог справляться с несложной работой, и этого было достаточно.

Ах, молодость! Безрассудные поступки, эксцентричное самовыражение через необычную одежду (и не только), невероятные мечты и желания, неистребимая вера в прекрасное будущее! И, конечно же, трепетное предвкушение первой настоящей любви…

Хотя, кажется, мы немного отвлеклись…

Так вот, в минувшие дни отправился в иной мир местный деятель искусств Серафим Никифорович – дедушка весьма преклонных лет, человек сложной героической судьбы, весьма почитаемый в округе.

Пышные похороны, назначенные на пятницу, несмотря на произошедший коллапс с электричеством, никто отменять не собирался. Директор магазина электротоваров, как человек, глубоко уважавший Серафима Никифоровича, решил внести свою скромную лепту в расходы на предстоящее мероприятие.

Расходами заведовало одно ответственное лицо, которое по собственной инициативе организовало сбор средств в своём кабинете при местной администрации. Василию было поручено бережно доставить этот самый вклад – аккуратно уложенный в запечатанный конверт – упомянутому лицу.

Толку от Василия на работе всё равно было немного, а сам Евгений Владимирович сегодня отлучиться никак не мог. Он решил использовать внезапно выпавший выходной с максимальной пользой: устроить небольшую перестановку в магазине, совмещённую с давно откладываемой генеральной уборкой. И он намеревался лично руководить этим важным процессом, не отходя ни на шаг.

– Знаешь ли, где находится наша администрация? – поинтересовался он у Василия, увлечённо жующего жвачку и одновременно слушающего какую-то гремящую музыку в одном беспроводном наушнике, торчащем из уха.

– Не-а… – отрицательно замотал тот головой, продолжая жевать.

– Тогда слушай и запоминай… И выплюни ты уже эту жвачку, когда с тобой начальство разговаривает…

– Счас, одну секунду… – быстро кивнул Василий, изобразив собой само внимание и послушание, и выплюнул жвачку в ведро с мусором.

– Выйдешь сейчас из магазина, повернёшь направо, потом по тротуару прямёхонько пройдёшь до перекрёстка, перейдёшь дорогу, возьмёшь левее и метров через двести упрёшься в двухэтажное светлое здание – так вот это и будет наша администрация. Поднимешься на второй этаж, прямо перед тобой будет дверь. Зайдёшь, отдашь конверт и скажешь, что это на похороны. Всё понял?

– Ага… – бодро кивнул Василий, забирая конверт из рук Евгения Владимировича.

Беспечной пружинящей походкой он отправился выполнять поручение, покачивая головой в такт гремящей музыке в одном ухе.

И вот, минут через двадцать, в кабинете директора раздался гневный телефонный звонок по стационарной связи. Евгений Владимирович когда-то предусмотрительно сохранил проводной телефон – так, на всякий случай. И вот, надо же, пригодился…

Спустя несколько минут после этого разговора из кабинета выскочил пунцовый и пыхтящий, как кипящий самовар, Евгений Владимирович – с всклокоченными жалкими остатками волос на голове.

Представляете! Вы знаете, кто мне сейчас позвонил?! – и не дожидаясь ответа от лениво наводящих лоск на полках ошарашенных подчинённых, вдруг возопил:

– Сама прокурорша!.. Да-да, та самая, нашего района! Злая, как ведьма после диеты, и спрашивает меня: «Зачем ты меня так?! Чего я тебе плохого сделала?!»

Он сделал драматическую паузу, широко раскрыв глаза:

– Я стою, слушаю, ничё не понимаю! А она мне: «Зачем ты мне смерти желаешь?! Деньги зачем мне на мои же похороны передал?! Что за произвол, Евгений Владимирович?!»

И вдруг его лицо исказилось ужасным прозрением:

– И вот тут до меня доходит! Этот обалдуй Васька умудрился перепутать здание администрации с прокуратурой! Да где у нас администрация и где прокуратура?!

Евгений Владимирович окинул сотрудников взглядом, в котором читались немой вопрос и возмущение. Удовлетворённо отметив на их лицах нужную смесь недоумения и праведного гнева, он продолжил с новыми силами:

– Вот придёт сейчас – убью на месте! Хотя нет… – внезапно одумался он, – сначала пусть расскажет, чего там наговорил этой прокурорше. А потом убью!

Последнюю фразу он произнёс с особым вдохновением:

– И тогда передам деньги на его похороны! Лично! В благодарные руки обрадованному отцу! Который меня ещё и расцелует за это!

Евгений Владимирович жадно отхлебнул воды из полулитровой пластиковой бутылки – от возмущения у него пересохло в горле. Затем, с неиссякаемым запалом, он продолжил живописать коллективу кошмарную ситуацию, из-за которой все в спешке побросали дела.

– Я сейчас как дурак объяснялся перед прокуроршей, что эти деньги предназначались не на её похороны, а для нашего Серафима Никифоровича, что Василий, оболтус этот, перепутал и здания, и этажи, и кабинеты. Ходи теперь, объясняйся с ней, какого хрена я ей деньги на её похороны передал, да ещё при жизни! Цветов, что ли ей послать?

Коллектив дружно неодобрительно загудел и в ужасе замахал руками.

– Ах, ну да, теперь, в данном контексте, она воспримет это как форменное издевательство!

Коллектив согласно угукая закивал головами.

Раздосадованный начальник, сделав мощный вздох, удалился в кабинет, бросив на ходу:

– Как только появится этот душегуб – сразу ко мне!

Весь коллектив услужливо кивнул в унисон и тут же отложил всю свою «бурную» деятельность. Теперь они с нетерпением ждали продолжения этого беспрецедентного случая. Перешептываясь и оживлённо обсуждая происшествие, все мгновенно забыли, ради чего, собственно, сегодня вышли на работу.

Василий же решил, видимо, не томить никого долгим ожиданием. Всё так же покачивая головой в такт безумной музыке, звучащей у него в ухе, он вошёл в помещение притихшего магазина.

Коллектив сразу оживился и в едином порыве уставился на него широко раскрытыми глазами в предвкушении чего-то захватывающего. Тот с важным видом молча прошествовал мимо них в кабинет к директору, на ходу с лёгким недоумением разглядывая застывшие лица коллег.

Едва за ним захлопнулась дверь, как они единодушно на цыпочках подкрались к дверям директорского кабинета и, прижавшись к ним у кого чем получилось и с замиранием сердца стали прислушиваться к тому, что происходило за ними.

– Василий, – начал Евгений Владимирович, едва сдерживая эмоции, – я тебя просил найти какое здание?

– Администрации… – недоумённо ответил подчинённый.

– Так какого же чёрта ты оказался в здании прокуратуры??!

– ??? – Василий уставился на начальника взглядом, полным немого вопроса.

– Ты как вообще туда прошёл? Там же везде охрана! Ладно, хрен с ним… – директор махнул рукой. – Лучше скажи мне… мой дорогой Василий, что ты там сказал нашему многоуважаемому прокурору?

– Ну-у… я-я-я… – замялся было Василий.

– Ну! – прикрикнул начальник.

– Ну, я увидел двухэтажное здание, поднялся на второй этаж, как вы сказали, зашёл в кабинет… Там тётка в кресле сидела, бумаги какие-то читала. Я подошёл, конверт на стол положил и сказал: «Это вам на похороны от Евгения Владимировича». И всё… ушёл…

Евгений Владимирович мгновенно представил эту живописную картину и вздрогнул от ужаса перед положением, в котором оказался! Внешний вид Василия, его поведение и слегка странная манера говорить – в данном контексте всё это вызвало бы у любого человека однозначную реакцию: прямая угроза жизни! Не больше и не меньше!

– Да ты понимаешь, в какое положение ты меня поставил?! Болван!.. Я сегодня же поговорю с твоим отцом. Выручил, называется, друга! Устроил к себе его сыночка! Пусть теперь помогает мне налаживать мосты с нашей прокуроршей!

Он нервно провёл рукой по лицу, прежде чем продолжить с новой силой:

– Которая, между прочим, по твоей милости мне только что названивала и предъявляла серьёзные претензии! По поводу того, что я ей смерти, понимаете ли, желаю и ей на похороны деньги передаю с каким-то типом маргинального вида! Теперь это проблема и твоего отца тоже!

Евгений Владимирович смерил Василия взглядом, полным недоумения:

– Ну надо же… у такого умного, ответственного человека такой… сын! Свалился же ты на мою голову! Вон с моих глаз! Чтобы духу твоего тут не было. А к отцу твоему я сегодня же зайду…

Василий слушал грозную тираду со стороны начальства, и до него с трудом начинало доходить понимание того, что он сделал что-то не то и даже, наверное, очень сильно не то. Он медленно попятился к дверям и хотел было быстро ускользнуть, исчезнуть через дверной проём, раствориться в воздухе, но тут неожиданно наткнулся на столпившуюся у дверей бесцеремонно подслушивающую кучку коллег.

– Ну что, «Киллер»?! – обратился к нему один из кучки.

– Ха, ну точно, «Киллер»! – весело и с каким-то диковатым задором поддержали другие.

Василий, как назло, запнулся о чьи-то ноги и, беспомощно взмахнув руками, грохнулся посреди прохода. В одно мгновение он подскочил и не отряхиваясь выбежал из ставшего вдруг очень тесным помещения магазина.

Впервые в своей жизни он ощутил такую неимоверную досаду, от того, что не смог справиться с самым элементарным заданием – перепутал два совершенно разных здания. И теперь ему, скорее всего, грозит позорное увольнение, притом что он работать ещё толком-то не начал.

Но хуже всего были предстоящие объяснения: справедливые упрёки разочарованного отца и грустные глаза матери. И эта проклятая кличка – «Киллер», теперь нависшая над ним, как грозовая туча в ясном небе!

У него никогда не было ни клички, ни прозвища, уж как-то благополучно обошло его это обстоятельство в детстве и юности. И надо сказать, что он был весьма доволен таким положением вещей. Ему вполне хватало его неинтересного и неблагозвучного, как ему казалось, имени.

Но тут вдруг, на девятнадцатом году жизни – случилось! Он хорошо понимал, что теперь это странное зловещее прозвище закрепится за ним навсегда. На его фоне даже имя «Василий» зазвучало вдруг благородно, почти по-царски – ровно так, как втолковывала ему мать. И он как-то вдруг по-другому посмотрел на всё это. И к своему величайшему удивлению, он сделал для себя необычное открытие: его имя ему очень даже начало нравиться.

Лишь бы не «Киллер»!

Уже вечером, дома, получив положенную взбучку от отца, он, окончательно удручённый безнадёжностью своих дел, собрался к верному корешу Витьке. Электричества до сих пор не было, и он маялся от безделья, а потому решил остаться у друга с ночёвкой, о чём поставил в известность родителей.

Отец с матерью к Виктору благоволили и между собою считали, что он оказывает хорошее влияние на Василия. К тому же ребят связывала крепкая дружба, ещё с тех времён, когда они вместе ковырялись в песочнице. Поэтому несмотря на только что состоявшуюся выволочку, они с лёгким сердцем и твёрдой уверенностью, что у Витьки он хотя бы не натворит новых глупостей – отпустили сына.

Смеркалось. Настроение у Василия было паршивое-препаршивое! В таком состоянии он не хотел приходить к другу и решил немного отвлечься.

А заняться-то особо было и нечем. Интернета нет, в играх не позависаешь, телик не посмотришь – света-то нет! Грусть-тоска обуяла непутёвую головушку добра молодца Василия, присел он на лавочку, пригорюнился.

А тут перед ним магазинчик пивной. Прикупил он себе крепкого пива – полтора литра – и впервые в жизни решил таким образом горюшко своё залить. Поразмыслить немного над происходящим, побыть наедине с самим собой, а уж потом и к другу верному наведаться – душеньку ему свою излить, о несправедливостях житейских потолковать. Друг-то был спортсменом и не употреблял.

Присел Вася в тенёчке на скамеечке, чтобы его не видел никто, и до самого захода солнышка заливал пивом грусть-кручинушку. Стемнело. Настроение немного поправилось, и душеньку излить верному другу Витьке захотелось ещё пуще прежнего.

Пошёл он, горемычный, по тёмным переулкам и улицам. Шёл себе, шёл, всякие мысли нехорошие о начальнике своём думал, о прокурорше вредной, о коллегах недобрых, придумавших ему такое гадкое прозвище, о себе непутёвом…

«Ну подумаешь, не тому человеку конверт вручил. И сказал то, что сказал. А что я ещё сказать-то был должен в такой ситуации?»

В общем, шёл он себе, шёл, а вокруг – просто тёмная бездна! Небо тучами заволокло – ни луны, ни звёздочки, никакого хоть мало-мальски фонарика. Тьма кромешная! И вот вдруг из этого мрака – БАЦ! – кто-то со всей дури намахнул ему под правый глаз! Ни с того ни с сего и безо всякого повода!!!

Ошалевший от такой неожиданности и буквально сшибленный с ног мощным ударом, громко «ойкнув», Вася рухнул навзничь.

Мгновенно сообразив, что недоброжелатель непременно попытается ударить его ещё раз, Василий живо перекатился по земле и, закрываясь руками, закричал в темноту:

– Кто это?.. Ты чего?..

В ответ – странная тишина.

Василий напряг весь свой слух и остатки зрения (в виде левого глаза) и, покачиваясь, встал на обмякшие ноги, пытаясь безуспешно разглядеть хоть что-нибудь вокруг. Но было темно – хоть глаз коли. Он принял боевую стойку и с крепко сжатыми кулаками ринулся вперёд на невидимого врага:

– Ты кто?.. Чего тебе надо?

БАЦ! Получив жёсткий удар теперь уже прямо в нос, Василий что-то промямлил, осел и схватился руками за лицо. Такое нахальное поведение со стороны невидимого нападающего очень сильно разозлило его, и он с досады принялся наносить удары в прыжке, вращаясь аки юла, атакуя то ногами, то руками.

Эти несуразные боевые пляски совершались в полной темноте, наугад. Василий надеялся попасть мерзавцу хоть в голову, хоть в пах, хоть под дых – да куда угодно! Но к своему великому удивлению (и ужасу) так ни в кого и не попал. В кромешной тьме он слышал только своё сбивчивое дыхание и шарканье собственных шагов. Василий притих…

Внезапно навалившийся страх от мёртвой тишины и непроглядного сумрака заставил его дать дёру. Бежал он куда глаза глядят – точнее, куда глядел единственный уцелевший левый глаз.

До Витькиного дома Василий нёсся практически вслепую. Не заплутал он только потому, что знал местность как свои пять пальцев. Даже в непроглядном мраке безошибочно выбежал на нужную улицу с пятиэтажками. В тёмных окнах кое-где тускло мигали свечки.

Ориентируясь по памяти, Василий быстрым шагом направился к нужному подъезду. На ходу вытирая рукавом рубашки кровь, которая упрямо текла из разбитого носа…

Витька открыл сразу и, выслушав вкратце историю с нападением на своего кореша, решил, ни минутной не медля, пойти и наказать этого дерзкого супостата, пока тот не убёг.

– Да там, Витёк, неадекват какой-то со стальными кулаками, не хилый такой, – делился Василий своими впечатлениями.

– Ничё, Васёк! Главное – это не рост и не вес этого неадеквата. Главное – не очковать! Прорвёмся!.. – ответил тот, спешно обуваясь.

Витька, в отличие от Василия, был крепкого спортивного телосложения и имел мощные жилистые руки с увесистыми кулаками, похожими на две кувалды, и, как в шутку говорят в народе, обладал широкой костью.

Не раздумывая ни секунды, друзья двинулись на разборки с неизвестным недоброжелателем – подлым типом, который нападал на ни в чём не повинных людей, коварно пользуясь кромешной темнотой.

Василий шёл почти на цыпочках, разговаривая шёпотом и указывая путь фонариком, «одолженным» у Витька. Фонарик был маленький, слабенький, то и дело гаснущий. Его жёлтый луч робко освещал дорогу под ногами, и вот они уже почти добрались до места недавнего нападения…

Как вдруг – БАЦ! – мощный удар в нос в этот раз получил Витёк. Он сразу вырубился на месте, рухнув на землю всем своим мощным телом. Фонарик вырубился вместе с ним.

Василий ошарашенный неожиданным нападением на друга со страху принялся прыгать и скакать на месте, размахивая в темноте своими скромными, в сравнении с Витькиными, кулаками, рассекая наугад ими воздух.

– Ах, гады, сволочи! Сейчас я вам покажу! – завопил он, швыряя в темноту несколько резких, как ему казалось, смертоносных ударов: – Где вы, подонки?! Нападать на людей в темноте, исподтишка! Мрази!

Тут он с размаху наскочил на лежащего в отключке Витька. Тот, резко вскочив, получил крепкий удар по голове, вследствие чего снова рухнул без чувств на землю.

Через пару минут придя в себя, Витёк предпринял ещё одну, но уже более успешную попытку встать. Сразу же включившись и приняв боевую стойку, он принялся избивать кулаками-кувалдами предполагаемого противника, который ловко и бесшумно постоянно ускользал от его убойных ударов. В конце концов он угодил прямиком в челюсть Василия, скачущего поблизости козликом. Василий неистово взвыл и ответил ударом на удар, угодив со всей дури под правый глаз своему товарищу. В этот раз громко и нецензурно выругался Витёк.

– Погоди, Васёк, мы, походу, друг друга метелим!

– Ага, точняк, похоже… – после недолгого раздумья согласился тот.

– Эй, где вы, козлы грёбаные?! – Витёк приготовился атаковать, но в ответ – только звенящая тишина. – Хрень какая-то нездоровая… Да они нас троллят!

– Я вот так же только что до тебя попал. Спрашиваю, спрашиваю, а в ответ – тишина… – прошептал озадаченный Василий.

– Валим отсюда! – предложил ошалевший Витёк.

– Ага, давай к тебе…

Бочком, сначала не спеша, потом всё более ускоряясь, они рванули к Витькиному дому.

С утра, проснувшись пораньше, увидев расцвеченные синяками физиономии друг друга и распухшие носы, молодые люди сначала немного офигели, но, припомнив вчерашние свои злоключения, быстро выпили по чашке чая с сушками и поспешили на то злополучное место, где им вчера так любезно насыпали люлей.

Накануне, перед сном, они долго ломали голову: кто бы это мог быть? Передвигался бесшумно, бил жёстко и точно, не издавая ни звука, да ещё и в кромешной тьме ориентировался, как у себя дома!

Даже грешным делом подумали на инопланетян – уж больно подозрительными казались эти обстоятельства…

И вот, подходя к тому месту, где предположительно на них вчера напали, они увидели на земле позабытый ими вчера потухший фонарик, а рядом с ним – груду ошкуренных брёвен, несколько штук из которых дерзко и беспорядочно выпирали из общего массива.

Витька подошёл, примерился – и обомлел: пара брёвен оказалась как раз на уровне головы! Осторожно ткнувшись в одно из них своим распухшим носом, он вдруг прозрел. Так вот кто их так дерзко «атаковал» вчера! Это была не засада и не коварные инопланетяне, а всего лишь безобидная куча древесины, небрежно сваленная на пустыре.

Они с подозрительным видом начали обходить брёвна, то и дело примеряясь к ним то подбитым глазом, то разбитым носом. А потом их накрыло: сначала тихий смешок, потом хохот до слёз, а у Витьки так и вовсе началась икота – так сильно его трясло от хохота.

Вот так в один прекрасный день Василий прославился на весь посёлок угрозой похорон вполне здравствующей и поныне районной прокурорше, по причине чего был беспощадно уволен, так и не начав толком работать, получил благодаря этому же инциденту грозную и первую в своей жизни кличку «Киллер». А на закуску, подобно славному Дон Кихоту, вступил в неравный бой с безмятежно лежащей на пустыре кучей брёвен вместе со своим верным другом Витькой.