Бестселлер человечества

Глава 1

«БЕСТСЕЛЛЕР ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»

Лана очнулась в полумраке. Её сознание медленно выходило из вязкой, тревожной тьмы, где не существовало ни времени, ни пространства – лишь густое ощущение тревоги, вязкое и холодное, словно мёд, который невозможно оторвать от кожи. Она лежала неподвижно, прислушиваясь к себе и миру вокруг. В комнате царила неуютная, настороженная тишина, наполненная чем-то неуловимым – словно сама квартира задержала дыхание в ожидании.

Свет, проникавший внутрь, отличался от привычного солнечного: он словно рождался в глубине стен, медленно переливался и струился по ним, как жидкое золото, создавая на полу и потолке сложные, неповторяющиеся узоры. Лана наблюдала за этими линиями, и ей казалось, что они дышат и пульсируют в такт её сердцу, отражая внутреннее смятение и тревогу. Иногда в них проступали знакомые очертания – силуэт руки, профиль лица, фрагмент старой фотографии, – но едва она пыталась всмотреться, всё растворялось в мерцающем потоке света.

В этом доме не было привычных окон: вместо них – прозрачные сегменты, встроенные в стены и реагирующие на прикосновения и мысли жильцов. При желании можно было вызвать проекцию любого пейзажа или времени суток. Но Лана всегда выбирала режим реального обзора – пусть он приносил лишь боль и тревогу.

Она медленно поднялась и подошла к одному из прозрачных сегментов. Ладонью коснулась холодной поверхности, и он дрогнул, словно вода, становясь прозрачным. За ним открывался вид на город- некогда полный жизни и шума, теперь напоминающий гигантскую декорацию, лишённую смысла.

Люди двигались по тротуарам одинаково безмолвно и безразлично. Их лица были пусты, а движения лишены индивидуальности. Лана всматривалась в их глаза, пытаясь найти хоть намёк на жизнь, внутренний огонь, что-то человеческое. Но всё, что она видела, – пустоту. Их взгляды были устремлены вдаль, сквозь предметы, время и даже сквозь саму Лану, если бы она оказалась там, на улице.

Иногда казалось, что это не люди, а голографические проекции, созданные для поддержания иллюзии жизни в городе. Невидимая сила тянула их за невидимые нити, заставляя идти, поворачиваться, останавливаться и снова идти – не встречая взглядов и не обмениваясь ни словом, ни жестом.

Лана смотрела на этот поток фигур, и её охватывал ужас. В их движениях не было ни цели, ни смысла – лишь бесконечное повторение, словно у маятника или заводной игрушки. Иногда кто-то замедлял шаг, словно пытаясь ухватить забытое воспоминание, но вскоре вновь погружался прежний бездушный ритм. Никто не разговаривал и не смеялся. В этом мире эмоции считались балластом, давно сброшенным в прошлое.

В комнате внезапно стало душно. Лана отступила от прозрачной стены, ощущая как холодок пробежал по её спине. Она попыталась вдохнуть глубже, но воздух был тяжёлым, насыщенным запахом синтетических масел, старой электроники и чего-то ещё – неуловимого, словно запах грозы, которая никогда не прейдёт. Сердце билось быстро и неровно, и каждый удар отдавался в висках, словно кто-то барабанил по стене изнутри.

Она прошла по комнате, стараясь не смотреть на странные световые узоры, которые теперь казались ей зловещими и угрожающими. Казалось, стены наблюдают за ней, слово сам дом стал живым существом, способным чувствовать её страх. Лана остановилась у стола, на котором лежала старинная книга – настоящий бумажный том, уцелевший чудом в эпоху цифровизации и забвения. Провела пальцами по обложке, и на мгновение ей показалось, что она снова ребёнок, что всё это – лишь дурной сон, который рассеется с первым солнечным лучом.

За пределами убежища мир оставался прежним, не меняясь под напорам времени. Люди продолжали двигаться по тротуарам, не замечая друг друга и самого существования вокруг. Внутри Ланы нарастала паника, постоянно охватывая её всё сильнее. Она понимала: если растворится в этом ритме, вскоре станет такой же – безмолвной, безразличной, пустой. Но пока могла ощущать страх, тревогу и отчаяние – значит, ещё не всё потеряно. В ней оставалась искра, способная разжечь пламя сопротивления, даже если оно будет гореть лишь внутри её души.