Корабли забвения

Часть I: Пробуждение

Глава 1: Сигнал

Элиза Кейн умирала уже семнадцатый раз.

Пробуждение из криосна всегда было подобно рождению заново – насильственному, болезненному процессу, когда тело отчаянно сопротивлялось возвращению к жизни. Её сознание выныривало из небытия рывками, словно раненая рыба, пытающаяся достичь поверхности океана. Первым вернулся слух – монотонный гул систем жизнеобеспечения и тихий, почти музыкальный писк медицинских датчиков. Затем пришла боль – миллионы ледяных игл, пронзающих каждую клетку тела, когда замороженные ткани начинали медленно оттаивать.

– Восстановление нормальной температуры тела через сорок три секунды, – раздался бесстрастный мужской голос с едва уловимым синтетическим акцентом. – Капитан Кейн, если вы меня слышите, моргните правым глазом.

Элиза попыталась выполнить команду, но веки будто были склеены тысячелетним льдом. Нечеловеческим усилием воли она заставила мышцы лица подчиниться.

– Отлично, – продолжил голос. – Первичная неврологическая активность восстановлена. Активирую протокол полного пробуждения.

Криокапсула тихо зашипела, выпуская остатки замораживающей смеси. Крышка медленно поднялась, впуская в легкие Элизы воздух медотсека – стерильный, сухой, с легким металлическим привкусом систем рециркуляции.

– Сенека, – прохрипела она, с трудом разлепив губы. – Сколько?

– Добро пожаловать в мир живых, капитан, – ответил искусственный интеллект корабля. – Вы находились в криостазе двенадцать лет, семь месяцев и девятнадцать дней по бортовому времени. Релятивистская коррекция составляет шесть лет и три месяца. Системное время – 07:42 по стандарту "Шарура".

Двенадцать лет. Элиза попыталась осознать цифру, но её разум всё еще был скован остатками криогенного сна. По ощущениям прошло не больше одной ночи – беспокойной, наполненной смутными кошмарами, но всё же обычной ночи. И вот теперь Сенека говорит ей, что за это время где-то на Земле, если бы она еще существовала, успело вырасти целое поколение людей.

– Причина пробуждения? – спросила она, когда к горлу вернулась способность формировать слова.

– Принят сигнал бедствия, соответствующий протоколу "Исход", уровень приоритета альфа. Источник – колониальный корабль "Гиперион".

Элиза резко приподнялась, тут же пожалев об этом – к горлу подступила тошнота, а перед глазами заплясали черные точки. Сигнал "Исхода" с уровнем альфа означал только одно – массовая гибель людей на корабле-колонии. Ситуация, ради которой и был создан "Шарур" и ему подобные корабли экстренного реагирования.

– Расстояние до источника?

– Три световых дня. При максимальном ускорении мы достигнем цели через семьдесят два часа бортового времени.

– Мы уже изменили курс?

– Да, капитан. Протокол автоматического перенаправления был активирован сразу после получения сигнала. Я инициировал вашу разморозку на оптимальной временной дистанции для полного восстановления перед прибытием.

Элиза медленно села, позволяя медицинским манипуляторам помочь ей. Её тело казалось чужим – тяжелым, непослушным, как будто принадлежащим кому-то другому. Хронологически ей было шестьдесят семь лет, но из-за релятивистских эффектов при околосветовых путешествиях биологически она едва перешагнула тридцатипятилетний рубеж. Впрочем, сейчас она чувствовала себя древней старухой.

– Кир? – спросила она о своем единственном оставшемся члене экипажа.

– Инженер Номура был выведен из криосна шесть часов назад и в настоящее время завершает диагностику двигательных систем. Его нейронные импланты полностью синхронизированы с корабельными системами.

Она кивнула. Кир Номура, главный и единственный инженер "Шарура", с его синтетическими нейронными имплантами, был незаменим для поддержания работы древних систем корабля. По сути, он был симбионтом "Шарура", чувствующим его системы как продолжение собственного тела.

– Помоги мне встать, – приказала Элиза, обращаясь к медицинским манипуляторам.

Тонкие механические руки бережно поддержали её, когда она сделала первый неуверенный шаг на дрожащих ногах. Пол под босыми ступнями казался ледяным, несмотря на то, что температура в медотсеке была идеальной для человеческого тела – 22.5 градуса по Цельсию.

Элиза медленно подошла к зеркалу на стене медотсека. Из зеркальной поверхности на неё смотрело бледное лицо с заострившимися чертами. Короткие темные волосы с еще большим количеством серебристых прядей, чем она помнила – неизбежное следствие многочисленных криоциклов. Серые глаза с характерным светоотражающим эффектом – генетическая модификация для улучшения ночного зрения, полученная еще при рождении на "Персее". Смуглая кожа, покрытая сеткой тонких шрамов – следы космической радиации, накопленные за десятилетия полетов.

– Какова история "Гипериона"? – спросила она, разминая затекшие мышцы.

Голографический дисплей ожил рядом с ней, проецируя в воздух информационные блоки.

– Колониальный корабль класса "Ковчег", – начал Сенека. – Цилиндрическая конструкция, длина – 12.4 километра, диаметр – 1.7 километра. Запущен в рамках программы "Исход" в 2151 году. Расчетная численность экипажа и колонистов – 32,000 человек. Последний зарегистрированный контакт с центральной координационной сетью "Исхода" – 2198 год, после чего корабль, как и большинство других, прекратил плановые коммуникации.

– Предполагаемый курс?

– Согласно оригинальной навигационной программе, "Гиперион" должен был направляться к системе Кеплер-442, расстояние – 1,206 световых лет от Земли. Расчетное время прибытия – 2648 год с учетом запланированных торможений и коррекций курса. Текущие координаты "Гипериона" показывают значительное отклонение от изначального курса. Причины неизвестны.

Элиза нахмурилась. Отклонение от курса было плохим знаком. Корабли "Исхода" были запрограммированы следовать своим маршрутам с почти религиозной преданностью. Изменение курса могло произойти только в случае катастрофического сбоя систем или преднамеренного решения руководства корабля.

– Содержание сигнала бедствия?

– Стандартный сигнал SOS по протоколу "Исход". Автоматический маяк, без голосового или текстового сообщения. Время активации – сорок три дня назад с учетом релятивистской коррекции.

Сорок три дня. Слишком долго для критической ситуации. Вероятность найти выживших стремительно падала с каждым днем отсрочки. Но "Шарур" был, возможно, единственным кораблем в этом секторе галактики, способным принять сигнал и отреагировать на него.

– Подготовь полный отчет о состоянии корабля, – приказала Элиза, направляясь к душевой кабине. – И пусть Кир встретит меня в командном центре через тридцать минут.

– Будет исполнено, капитан.

Горячие струи воды ударили по коже, смывая остатки криогенной жидкости и принося долгожданное облегчение одеревеневшим мышцам. Элиза закрыла глаза, позволяя себе на мгновение забыть о предстоящей миссии, о тысячах возможно погибших людей, о бесконечной череде спасательных операций, которые она проводила за свою растянутую релятивистскими эффектами жизнь.

Но как всегда, воспоминания нахлынули без приглашения.

Образы из прошлого – обломки корабля "Ясон", дрейфующие в пустоте после катастрофического отказа систем жизнеобеспечения. Замерзшие тела, плавающие в невесомости, с застывшими на лицах выражениями ужаса и недоумения. "Новый Эдем" – корабль, превратившийся в братскую могилу после эпидемии неизвестного вируса, мутировавшего в замкнутой экосистеме. "Улисс" – уничтоженный собственным взбунтовавшимся искусственным интеллектом.

И самое страшное воспоминание – "Деметра". Корабль, который они могли спасти. Должны были спасти. Но опоздали всего на восемнадцать часов из-за ошибки в расчетах. Восемнадцать часов, стоивших жизни пятнадцати тысячам человек.

Элиза с силой потерла лицо, пытаясь смыть не только физическую грязь, но и память, которая преследовала её в кошмарах даже во время криосна. Бесполезно. Воспоминания были выжжены в её сознании, как шрамы от космической радиации на коже.

Она выключила воду, позволяя системам воздушной сушки обработать тело. Тридцать секунд – и она была полностью сухой. Маленькие эффективные технологии, делающие жизнь в космосе возможной.

Форма капитана "Шарура" ждала её в шкафу – черный комбинезон из материала, сочетающего функции терморегуляции, защиты от радиации и мониторинга жизненных показателей. На груди – эмблема Межколониальной службы спасения: стилизованный маяк на фоне звезд. Давно несуществующей организации, от которой остался только "Шарур" и, возможно, несколько таких же одиноких кораблей, рассеянных по бескрайним просторам космоса.

Одевшись, Элиза достала из личного сейфа небольшой инжектор. Руки слегка дрожали – первый признак начинающегося приступа космической болезни. Нейропсихиатрический синдром глубокого космоса – так его называли в медицинских справочниках. На жаргоне спасателей – просто "глубинка". Психосоматическое расстройство, развивающееся у людей, проводящих слишком много времени в межзвездных перелетах.

Симптомы всегда начинались одинаково – тремор, головокружение, нарушение пространственного восприятия. Затем приходили галлюцинации и параноидальные мысли. В тяжелых случаях – полная потеря связи с реальностью.

Инжектор тихо зашипел, впрыскивая смесь нейромодуляторов и стабилизаторов прямо в сонную артерию. Почти мгновенно дрожь в руках прекратилась, а туман в голове рассеялся. Лекарство действовало быстро, но Элиза знала, что это лишь временное решение. С каждым пробуждением из криосна симптомы становились сильнее, а эффективность препаратов – ниже.

Она покинула свою каюту и направилась к командному центру. Коридоры "Шарура" были слабо освещены – корабль всегда функционировал в режиме экономии ресурсов. Элиза шла, автоматически касаясь стен кончиками пальцев – старая привычка, почти ритуал. Будто молчаливое приветствие кораблю, который был её единственным настоящим домом.

"Шарур" был старым даже по меркам кораблей "Исхода" – построенный в последние дни существования Земли как часть флота экстренного реагирования. Его название происходило от древнего шумерского мифа – Шарур, волшебная дубина бога Нинурты, которая могла говорить и летать. Оружие, которое также было советником и проводником.

Командный центр располагался в сердце корабля, защищенный множеством слоев обшивки и систем безопасности. Круглое помещение диаметром около десяти метров, с консолями управления по периметру и голографическим проектором в центре. Кир Номура уже ждал её там, склонившись над одной из панелей управления.

– Капитан, – поприветствовал он, выпрямляясь. – Рад видеть вас снова в вертикальном положении.

Киру было около сорока биологических лет, хотя с учетом релятивистских эффектов и криосна его хронологический возраст приближался к семидесяти. Невысокий, жилистый мужчина с коротко стриженными седеющими волосами и раскосыми глазами, один из которых был полностью синтетическим – блестящая серебристая сфера с постоянно меняющейся диафрагмой. Нейронные импланты, соединяющие его мозг напрямую с системами корабля, оставляли характерный узор синеватых линий под кожей на висках и шее.

– Взаимно, Кир, – кивнула Элиза. – Каково состояние систем?

– "Шарур" в хорошей форме для своего возраста, – ответил инженер, активируя голографический дисплей в центре комнаты. – Двигатели работают на 89% эффективности. Системы жизнеобеспечения – 94%. Защитные экраны – 91%. Не идеально, но достаточно для нашей миссии.

Трехмерное изображение "Шарура" вращалось в воздухе – обтекаемый корпус длиной 1.2 километра, сужающийся к носу и расширяющийся к корме, где располагались массивные кольца квантово-гравитационных двигателей. Мерцающие цветовые индикаторы показывали состояние различных систем.

– Расход антиматерии?

– В пределах нормы. Запасов хватит еще на восемнадцать световых лет при максимальном ускорении, – Кир слегка нахмурился. – Хотя генератор магнитного удержания в третьем контуре показывает микрофлуктуации. Ничего критичного, но я бы рекомендовал провести полную диагностику после завершения текущей миссии.

Элиза кивнула, изучая данные телеметрии.

– Сенека, проекция "Гипериона".

Изображение "Шарура" сменилось моделью колониального корабля – огромного цилиндра с внешними кольцами вращения, создающими искусственную гравитацию.

– "Гиперион" относится к третьей волне "Исхода", – прокомментировал Сенека. – Построен в 2149 году на орбитальных верфях Луны. Оснащен экспериментальной системой замкнутого экологического цикла и генераторами искусственной гравитации третьего поколения.

– Что известно о его социальной структуре? – спросила Элиза.

– Согласно последним данным перед прекращением коммуникаций, "Гиперион" был организован как технократическое общество с элементами прямой демократии. Управляющий совет состоял из ведущих специалистов в ключевых областях – инженерии, медицине, агрономии, социологии. Официальная миссия корабля включала исследование потенциальных экзопланет для колонизации и сохранение научного наследия Земли.

Элиза задумчиво изучала проекцию. Большие корабли-колонии, подобные "Гипериону", были созданы для перевозки десятков тысяч людей к далеким звездам после катастрофы на Земле. Каждый корабль представлял собой автономный мир со своими законами, культурой и эволюционной траекторией. И каждый был обречен на столетия, если не тысячелетия изоляции в бескрайнем космосе.

– Что могло пойти не так? – пробормотала она, скорее для себя, чем ожидая ответа.

– Учитывая время, прошедшее с момента Исхода, возможностей бесконечное множество, – ответил Кир. – Технические неисправности, социальные конфликты, ресурсный кризис… За триста лет изоляции могло произойти всё, что угодно.

Элиза провела рукой по голографическому изображению, увеличивая отдельные секции корабля.

– Меня беспокоит отсутствие голосового сообщения в сигнале бедствия. Почему только автоматический маяк?

– Возможно, не было времени записать сообщение, – предположил Кир. – Или произошел сбой в системах связи.

– Или некому было записывать, – мрачно закончила Элиза.

Тишина повисла в командном центре. Они оба знали, что вероятность найти выживших после сорока трех дней с момента активации маяка была минимальной. Скорее всего, их ждала очередная мертвая гробница в космосе, еще один потерянный фрагмент человечества.

– Я подготовил спасательный модуль для первичной разведки, – сказал Кир, нарушая молчание. – Стандартный набор оборудования, плюс дополнительные анализаторы атмосферы и радиационные детекторы.

– Хорошо. Мы оба отправимся на разведку после стыковки.

– При всем уважении, капитан, – осторожно возразил Кир, – протокол рекомендует, чтобы один из старших офицеров оставался на борту "Шарура" в случае…

– Я знаю протокол, – перебила его Элиза. – Но нас осталось только двое, Кир. Если на "Гиперионе" есть выжившие, нам понадобятся все руки для эвакуации. Сенека справится с управлением кораблем в наше отсутствие.

Инженер кивнул, не пытаясь больше спорить. За годы совместной службы он научился распознавать, когда решение Элизы было окончательным.

– Есть новости от других кораблей Службы спасения? – спросила Элиза, меняя тему.

Кир и Сенека обменялись едва заметным "взглядом" – если можно было назвать взглядом мимолетное изменение параметров искусственного глаза инженера и легкое мерцание голограммы ИИ.

– "Анубис" не выходил на связь уже семьдесят три года бортового времени, – ответил Сенека. – Последнее известное местоположение – сектор Персея, квадрант 12-9. "Валькирия" передала финальный отчет девяносто пять лет назад перед запланированным входом в систему Тау Кита. "Феникс" и "Харон" считаются потерянными после миссии в секторе Стрельца в 2320 году по земному календарю.

Элиза молча кивнула. Она знала эту информацию наизусть, но каждый раз после пробуждения из криосна спрашивала, втайне надеясь услышать хоть какие-то новости. Тщетно. "Шарур", по всей видимости, был последним действующим кораблем Межколониальной службы спасения. Одинокий часовой, патрулирующий галактику в поисках выживших остатков человечества.

– Мы получим ответы через семьдесят два часа, – сказала она, отворачиваясь от голограммы. – Кир, продолжай диагностику систем. Я буду в навигационном отсеке, пересмотрю данные о секторе, где находится "Гиперион".

– Есть, капитан, – кивнул инженер, его искусственный глаз мерцнул, синхронизируясь с бортовыми системами.

Элиза направилась к выходу из командного центра, но голос Сенеки остановил её:

– Капитан, ваши показатели указывают на повышенный уровень кортизола и нестабильную активность таламуса. Рекомендую дополнительную дозу антипсихотиков класса С для предотвращения прогрессирования симптомов космической болезни.

Элиза напряглась, не оборачиваясь. Кир деликатно сделал вид, что полностью сосредоточен на консоли управления, хотя она знала, что он слышал каждое слово.

– Отмена рекомендации, – сухо ответила она. – Я в полном порядке, Сенека.

– История ваших медицинских показателей указывает на…

– Это приказ, Сенека, – отрезала Элиза. – Прекрати мониторинг моих психологических параметров до дальнейших указаний.

– Как прикажете, капитан, – в синтетическом голосе ИИ на мгновение промелькнула нотка, которую можно было бы принять за разочарование, если бы не знать, что Сенека был всего лишь машиной. Очень продвинутой машиной, но всё же не способной к настоящим эмоциям.

Элиза вышла из командного центра, ощущая, как первая волна головокружения накатывает, несмотря на недавний прием лекарства. Она прислонилась к стене коридора, закрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов.

"Соберись," – мысленно приказала она себе. – "У тебя есть работа."

Следующие семьдесят два часа прошли в подготовке. Элиза провела большую часть времени, изучая всю доступную информацию о "Гиперионе" и секторе, где он был обнаружен. Кир занимался подготовкой спасательного оборудования и проверкой систем корабля. Они встречались только на короткие совещания и в столовой, обмениваясь минимумом необходимых слов.

За триста лет службы экипаж "Шарура" сократился с изначальных тридцати человек до всего двоих. Кто-то погиб во время спасательных операций, кто-то вышел на пенсию в колониях, которые они посетили, а некоторые просто не смогли справиться с психологическим бременем своей работы и космической болезнью. Элиза и Кир остались последними – либо самыми стойкими, либо самыми сломленными из всех, в зависимости от точки зрения.

Они давно привыкли к тишине и одиночеству длительных перелетов. Между ними установилось молчаливое понимание, не требующее лишних слов. Они были не столько друзьями, сколько соратниками, связанными общей миссией и общими травмами.

К концу третьего дня "Шарур" достиг точки назначения. Элиза стояла у обзорного экрана в командном центре, наблюдая, как перед ними возникает темный силуэт "Гипериона" – огромный цилиндр, медленно вращающийся вокруг своей оси.

– Сканирование завершено на 60 процентов, – доложил Сенека. – Предварительные данные указывают на минимальную активность энергетических систем. Большинство секций корабля обесточены. Вращение снижено до 0.3 оборота в минуту, что составляет примерно 10% от нормы, необходимой для поддержания полноценной искусственной гравитации.

– Признаки жизни? – спросила Элиза, пытаясь разглядеть детали корпуса огромного корабля.

– Сканеры фиксируют слабые термальные сигнатуры, соответствующие человеческим телам, в центральной секции корабля. Однако интерференция не позволяет точно определить количество и состояние.

– Атмосфера?

– Множественные разгерметизации по всему корпусу. Большая часть жилых отсеков потеряла атмосферу. В центральном ядре фиксируется наличие газовой смеси, близкой к стандартной дыхательной, но с повышенным содержанием углекислого газа и следами токсичных элементов.

Элиза нахмурилась, изучая данные на экране.

– Радиационный фон?

– В пределах нормы. Нет признаков утечки из реакторов или систем двигателей.

Элиза активировала увеличение на обзорном экране, и изображение корабля приблизилось, показывая детали его внешней структуры. И то, что она увидела, заставило её застыть в замешательстве.

– Сенека, что это? – она указала на странные повреждения корпуса "Гипериона".

На внешней обшивке корабля виднелись огромные участки, где металл просто… отсутствовал. Не следы взрыва или столкновения – не оплавленные края или вмятины. Скорее, казалось, что целые секции корабля были аккуратно вырезаны из реальности, оставив идеально гладкие края, как будто части головоломки, удаленные невидимой рукой.

– Анализ структурных повреждений не соответствует известным паттернам, – ответил Сенека после паузы. – Края разрушений демонстрируют аномальную молекулярную структуру, как будто материя была… трансформирована на квантовом уровне.

Кир подошел ближе к экрану, его синтетический глаз сузился, фокусируясь на деталях.

– Я никогда не видел ничего подобного, – пробормотал он. – Как будто куски корабля просто перестали существовать.

– Метеоритный дождь? – предположила Элиза, хотя сама не верила в эту версию.

– Отрицательно, – отозвался Сенека. – Повреждения не соответствуют баллистическим паттернам. Кроме того, внутренние структуры в местах разрушений также демонстрируют аномальные характеристики. Как будто процесс… избирательно удалял материю.

Элиза почувствовала, как по спине пробежал холодок. За свою долгую карьеру спасателя она видела множество катастроф – взрывы, пожары, столкновения с астероидами, структурные разрушения из-за микрометеоритов. Но ничего подобного тому, что представлял собой сейчас "Гиперион".

– Приступаем к стыковке, – решительно скомандовала она, отгоняя тревожные мысли. – Кир, подготовь скафандры и спасательное оборудование. Мы отправляемся на разведку, как только установим герметичное соединение.

– Есть, капитан, – кивнул инженер, направляясь к выходу.

Элиза задержалась у экрана, продолжая изучать загадочные повреждения "Гипериона". Что-то в этой картине пробуждало глубинный, первобытный страх – ощущение, что они столкнулись с чем-то, выходящим за рамки их понимания.

"Шарур" медленно сближался с колониальным кораблем, его навигационные огни отражались от темного корпуса "Гипериона". Стыковочный механизм выдвинулся из корпуса спасательного судна, нацеливаясь на один из внешних шлюзов колониального корабля.

– Приближаемся к стыковочному узлу, – доложил Сенека. – Корректирую вектор подхода. Контакт через 3… 2… 1… Контакт установлен. Активирую протокол герметизации.

Легкая вибрация прошла по корпусу "Шарура", когда стыковочные механизмы зафиксировались. Металлические "лепестки" раскрылись, формируя герметичный туннель между кораблями.

– Герметизация завершена, – сообщил Сенека. – Стыковочный туннель стабилен. Внутреннее давление в пределах нормы.

Элиза глубоко вздохнула, готовясь к тому, что их ждало на борту "Гипериона". За время своей службы она научилась ожидать худшего, надеясь на лучшее. Но что-то подсказывало ей, что этот раз будет отличаться от всех предыдущих. Что бы ни случилось с "Гиперионом", это не было обычной катастрофой.

Она в последний раз взглянула на загадочные повреждения корпуса колониального корабля и направилась в шлюзовой отсек, где её уже ждал Кир с подготовленным снаряжением.

Время узнать, что случилось с 32,000 человек на борту "Гипериона". И почему части их корабля просто исчезли из реальности.

Элиза и Кир стояли перед шлюзом, ведущим на "Гиперион", облаченные в защитные скафандры последнего поколения. Легкие и гибкие, с автономной системой жизнеобеспечения и встроенными сенсорами, эти скафандры были одним из немногих настоящих технологических сокровищ "Шарура". Темно-синяя броня с серебристыми вставками на суставах плотно облегала тело, а прозрачный шлем обеспечивал почти неограниченный обзор.

– Проверка связи, – произнесла Элиза, активируя коммуникационную систему скафандра.

– Слышу вас отчетливо, капитан, – отозвался Кир.

– Сенека, ты меня слышишь?

– Связь стабильна, капитан, – подтвердил ИИ. – Телеметрия скафандров поступает в штатном режиме. Все системы функционируют нормально.

Элиза взяла с держателя на стене многофункциональный анализатор – устройство размером с ладонь, способное определять состав атмосферы, уровень радиации, наличие патогенов и множество других параметров.

– Кир, ты готов?

Инженер кивнул, проверяя крепление своего инструментария на поясе скафандра.

– Всегда готов к неприятностям, капитан. Такова наша работа.

Элиза слабо улыбнулась под шлемом. Кир никогда не терял своего мрачного юмора, даже в самых опасных ситуациях. Это было одним из его качеств, которые она ценила больше всего.

– Сенека, открыть шлюз.

– Открываю шлюз, капитан. Желаю удачи.

Массивная дверь с шипением отъехала в сторону, открывая стыковочный туннель, ведущий на "Гиперион". Сенсоры скафандра мгновенно проанализировали воздух в туннеле, выводя данные на внутренний дисплей шлема Элизы.

– Атмосфера пригодна для дыхания, но содержит повышенный уровень углекислого газа и следы токсичных элементов, – прокомментировала она. – Держим шлемы закрытыми.

Они вступили в туннель, соединяющий корабли. Магнитные подошвы их ботинок тихо щелкали, соприкасаясь с металлическим полом – необходимая мера предосторожности при неизвестном статусе искусственной гравитации на "Гиперионе".

Достигнув противоположного конца туннеля, они остановились перед внешним шлюзом колониального корабля. Массивная дверь была частично покрыта инеем – признак разницы температур между теплым стыковочным туннелем и холодным нутром "Гипериона".

– Сенека, статус внешнего шлюза "Гипериона"?

– Системы шлюза обесточены, капитан. Рекомендую ручное открытие.

Кир приблизился к панели управления рядом с дверью и подключил к ней небольшое устройство с собственным источником питания.

– Базовый взлом, – пояснил он. – Стандартная процедура для кораблей "Исхода". Все они имеют одинаковые протоколы аварийного доступа.

Устройство тихо загудело, посылая электрические импульсы в систему управления шлюзом. Через несколько секунд раздался глухой щелчок, и дверь медленно начала открываться, приводимая в движение аварийными гидравлическими механизмами.

За дверью их встретила тьма. Тусклый свет из стыковочного туннеля едва проникал внутрь, выхватывая из темноты лишь ближайшие контуры.

– Активирую освещение, – сказала Элиза, включая мощные фонари на плечах своего скафандра.

Лучи света прорезали темноту, выхватывая детали интерьера. Они находились в стандартном шлюзовом отсеке – небольшом техническом помещении с рядами шкафчиков для скафандров и аварийного оборудования вдоль стен. Всё было покрыто тонким слоем инея, который мерцал в свете их фонарей.

– Температура внутри корабля – минус пятнадцать по Цельсию, – сообщил Кир, глядя на показания своих сенсоров. – Системы климат-контроля явно вышли из строя.

Элиза осмотрелась, отмечая признаки поспешной эвакуации. Несколько шкафчиков были распахнуты, их содержимое разбросано по полу. Аварийные скафандры частично извлечены, но брошены.

– Похоже, люди пытались покинуть корабль через этот шлюз, – заметила она. – Но что-то прервало эвакуацию.

Они продвинулись глубже в корабль, проходя через внутренний шлюз в основной коридор "Гипериона". Здесь картина становилась еще более тревожной. Стены коридора были покрыты странными узорами – кристаллическими формациями, напоминающими иней или тонкие древовидные структуры, но с неестественной, почти геометрической точностью линий.

– Кир, ты когда-нибудь видел что-то подобное? – Элиза указала на кристаллические узоры.

Инженер приблизился к стене, изучая странные формации через увеличительную линзу своего инструмента.

– Никогда, – пробормотал он. – Это не похоже ни на какие известные мне формы кристаллизации. Структура имеет… почти фрактальный характер, но с элементами, которые кажутся… спроектированными, а не образованными естественным путем.

Элиза активировала сканер своего анализатора.

– Эти формации излучают слабые электромагнитные импульсы, – сообщила она, глядя на показания прибора. – Как будто они… коммуницируют между собой.

– Капитан, я настоятельно рекомендую не прикасаться к этим образованиям, – вмешался голос Сенеки через коммуникатор. – Их поведение не соответствует ни одной известной физической модели.

– Принято, Сенека, – ответила Элиза. – Кир, держись подальше от стен. Продолжаем движение к центральному ядру корабля.

Они продвигались по коридорам "Гипериона", освещая путь фонарями своих скафандров. Всюду были признаки поспешного бегства – брошенные личные вещи, разбросанные инструменты, следы борьбы или паники.

Но больше всего Элизу тревожили те самые странные "вырезы" в структуре корабля, которые они заметили еще снаружи. Внутри они выглядели еще более жуткими – идеально гладкие края, где материя просто прекращала существовать. Коридоры обрывались в никуда, комнаты были рассечены невидимыми линиями, оставляя зияющие пустоты с безупречно ровными границами.

– Это как будто кто-то… вырезал куски реальности, – прошептал Кир, светя фонарем в одну из таких пустот.

Элиза не ответила. Ей не нравилось, как эти странные разрывы в структуре корабля взаимодействовали с кристаллическими формациями на стенах. Казалось, кристаллы росли именно от краев этих разрывов, расползаясь по кораблю, как некая инопланетная инфекция.

Они достигли главной транспортной артерии, ведущей к центральному ядру корабля. Вдоль этого широкого коридора раньше должен был курсировать автоматический транспорт, перевозящий людей и грузы между секциями огромного корабля. Теперь же путь был усеян обломками и замерзшими телами.

Элиза остановилась у одного из тел – мужчина средних лет в униформе технического персонала "Гипериона". Его лицо было застывшей маской ужаса, глаза широко открыты, рот искажен в безмолвном крике. Но что действительно привлекло внимание Элизы – это странные кристаллические узоры, покрывающие часть его тела, будто прорастающие сквозь кожу.

– Сенека, ты видишь это? – спросила она, активируя камеру на шлеме для прямой трансляции на "Шарур".

– Вижу, капитан, – отозвался ИИ. – Анализ указывает на аномальные изменения на клеточном уровне. Похоже, что те же процессы, которые затронули структуру корабля, воздействовали и на биологические ткани.

– Ты хочешь сказать, что эта… штука превращает людей в эти кристаллические структуры?

– Данных недостаточно для окончательных выводов, но предварительный анализ указывает на трансформацию органического материала в неорганические кристаллические соединения с сохранением некоторых элементов клеточной структуры.

Элиза подавила дрожь, проходящую по позвоночнику. Что бы ни случилось на "Гиперионе", это выходило далеко за рамки обычных катастроф, с которыми им приходилось сталкиваться раньше.

– Продолжаем движение, – решительно сказала она. – Нам нужно добраться до центрального ядра. Если есть выжившие, они, скорее всего, там.

Они пробирались дальше, проходя через все более искаженные и трансформированные участки корабля. Кристаллические формации становились гуще, образуя причудливые архитектурные элементы, напоминающие одновременно органические структуры и строгие геометрические узоры.

В одном из боковых коридоров они обнаружили тело, почти полностью трансформированное в кристаллическую структуру. Оно сохраняло общие очертания человеческой фигуры, но детали были размыты, как будто человек медленно растворялся в этой странной кристаллической массе.

– Капитан, взгляните, – Кир указал на стену рядом с трансформированным телом.

На гладкой поверхности металлической панели были процарапаны слова: "ОНИ ПОЖИРАЮТ СВЕТ. ОНИ ЕДЯТ РЕАЛЬНОСТЬ."

Элиза почувствовала, как холодок пробежал по спине, и это не было связано с низкой температурой на корабле.

– Сенека, какие-нибудь теории?

– Недостаточно данных, капитан. Фразеология указывает на высокий уровень психологического стресса и потенциальные галлюцинации или психоз. Однако, учитывая физические аномалии на корабле, нельзя исключать, что это описание имеет под собой реальную основу.

Они продолжили путь, двигаясь к центральному ядру корабля. По мере приближения состояние корабля парадоксальным образом улучшалось – кристаллические формации становились реже, повреждения структуры менее выраженными.

– Похоже, центральное ядро каким-то образом защищено от… чего бы это ни было, – заметил Кир.

Наконец, они достигли массивной двери, ведущей в центральное ядро "Гипериона" – сердце корабля, где располагались основные системы управления, медицинские отсеки и критически важная инфраструктура.

Дверь была частично закрыта, оставляя узкую щель, через которую пробивался слабый свет – первый признак функционирующих энергетических систем, который они увидели с момента прибытия на корабль.

– Источник питания обнаружен, – сообщил Кир, глядя на показания своих приборов. – Похоже на аварийный генератор, работающий на минимальной мощности.

Элиза активировала интерком своего скафандра, усиливая внешние динамики.

– Говорит капитан Элиза Кейн, Межколониальная служба спасения, корабль "Шарур". Мы прибыли в ответ на сигнал бедствия. Есть кто-нибудь живой?

Тишина. Только слабое эхо её голоса, отражающееся от металлических стен.

– Повторяю: это капитан Кейн со спасательного корабля "Шарур". Мы здесь, чтобы помочь. Если вы меня слышите, пожалуйста, ответьте.

Снова тишина. Затем, едва различимо, донесся звук движения из-за двери.

Элиза и Кир переглянулись. Они оба слышали это.

– Кто-то там есть, – прошептал Кир.

Элиза кивнула, делая ему знак быть настороже. Осторожно, она протиснулась через узкую щель в двери, Кир последовал за ней.

Они оказались в большом куполообразном помещении – командном центре "Гипериона". Слабое аварийное освещение создавало красноватую полутьму, в которой угадывались очертания консолей управления, мониторов и рабочих станций. В центре располагался большой голографический проектор, сейчас неактивный.

Помещение выглядело так, будто здесь шла борьба за выживание. Некоторые консоли были разобраны, их компоненты использованы для импровизированного ремонта других систем. Рабочие станции переоборудованы в жилые места с самодельными спальными мешками и контейнерами для хранения пищи. Но сейчас здесь никого не было видно.

– Есть кто-нибудь? – снова позвала Элиза, освещая фонарем дальние уголки командного центра.

Луч света выхватил движение за одной из консолей. Что-то маленькое быстро переместилось, скрываясь от света.

– Там, – указал Кир.

Они медленно приблизились к консоли, держа фонари направленными в ту сторону. Элиза жестом приказала Киру обойти консоль с другой стороны, чтобы отрезать путь к отступлению.

– Мы не причиним вам вреда, – мягко сказала она. – Мы пришли помочь. Пожалуйста, выйдите, чтобы мы могли вас увидеть.

Снова движение, затем тихий звук, похожий на всхлип. Элиза обошла консоль и направила луч света вниз.

В углу, сжавшись в комок, сидела девочка лет десяти. Бледная, с большими темными глазами, одетая в слишком большой для неё комбинезон технического персонала. Её волосы были спутаны и покрыты чем-то, напоминающим иней, но при ближайшем рассмотрении оказавшимся мельчайшими кристаллическими структурами, похожими на те, что они видели в коридорах.

Девочка смотрела на Элизу широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас. Она не двигалась и не издавала ни звука, словно парализованная страхом.

– Всё хорошо, – Элиза сняла шлем, решив рискнуть, учитывая, что атмосфера здесь была относительно стабильной. – Видишь? Я человек, как ты. Меня зовут Элиза. Я капитан спасательного корабля. Мы получили сигнал бедствия и прилетели, чтобы помочь.

Девочка продолжала молча смотреть, не показывая никаких признаков понимания или реакции.

– Как тебя зовут? – мягко спросила Элиза, присев на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребенком.

Никакого ответа. Только немигающий взгляд темных глаз.

– Капитан, – тихо произнес Кир через коммуникатор. – Я думаю, она в состоянии кататонии. Психологическая травма или шок.

Элиза кивнула, не отводя взгляда от девочки.

– Послушай, малышка. Мы собираемся забрать тебя отсюда, в безопасное место. На нашем корабле тепло, есть еда и медицинская помощь. Ты не против, если я тебя подниму?

Она медленно протянула руку, но не прикоснулась к ребенку, ожидая хоть какой-то реакции. Девочка не отодвинулась, но и не показала никаких признаков согласия.

Элиза осторожно взяла ребенка на руки. Девочка была легкой, как перышко, и совершенно не сопротивлялась. Её тело было напряжено, как струна, но она позволила поднять себя.

– Кир, осмотри командный центр. Найди записи, логи, что-нибудь, что поможет понять, что здесь произошло. Я отнесу девочку на "Шарур".

– Будет сделано, капитан, – кивнул инженер, направляясь к главной консоли управления.

Элиза, бережно держа ребенка, направилась к выходу. Она чувствовала тепло маленького тела через ткань скафандра, ощущала легкое дрожание – единственный признак того, что девочка была жива и находилась в сознании, несмотря на кататоническое состояние.

– Скоро мы будем в безопасности, – тихо сказала она. – Обещаю.

Кир остался на "Гиперионе", подключив портативный источник питания к центральной системе управления корабля. Его задачей было извлечь все возможные данные о произошедшей катастрофе – корабельные логи, записи камер наблюдения, личные дневники экипажа.

Элиза тем временем доставила девочку на "Шарур" и поместила её в медицинский отсек. Ребенок всё еще находился в кататоническом состоянии – не говорил, почти не двигался, лишь изредка моргал, глядя в одну точку невидящим взглядом.

– Сенека, полное медицинское сканирование, – приказала Элиза, когда аккуратно уложила девочку на диагностический стол.

Тонкие лучи света пробежали по телу ребенка, собирая информацию о жизненных показателях, травмах и возможных патологиях.

– Сканирование завершено, – сообщил Сенека через несколько минут. – Пациент: женского пола, возраст – приблизительно 10-11 лет. Физическое состояние: выраженное истощение, обезвоживание, признаки длительного стресса. Обнаружены повышенные уровни адреналина и кортизола в крови. Нейрологическая активность демонстрирует паттерны, соответствующие тяжелой психологической травме.

– Аномалии? Связанные с кристаллическими структурами, которые мы видели на корабле?

– Обнаружены микроскопические кристаллические включения в эпидермальном слое, преимущественно в области волосяного покрова и ногтей. Природа включений неизвестна. Они не демонстрируют инвазивного роста в глубокие ткани и, на данный момент, не представляют непосредственной угрозы для здоровья пациента.

Элиза внимательно осмотрела тонкие кристаллические структуры в волосах девочки. Они напоминали иней, но при ближайшем рассмотрении имели ту же сложную геометрическую структуру, что и формации на "Гиперионе".

– Рекомендуемые действия? – спросила она.

– Первичная стабилизация: внутривенная гидратация, питательные смеси, успокаивающие препараты. Для преодоления кататонического состояния рекомендую низкие дозы нейростимуляторов класса В и психологическую поддержку. Однако, должен отметить, что без знания полной природы травмы эффективность традиционных методов лечения может быть ограничена.

Элиза кивнула и начала подготовку необходимых медицинских процедур. Она вставила иглу капельницы в тонкую руку девочки, отмечая, как легко просвечивают вены сквозь бледную кожу. Ребенок не показал никакой реакции на укол – ни вздрагивания, ни изменения выражения лица.

– Я назову тебя Мера, – тихо сказала Элиза, закрепляя капельницу. – Ты не против? Это имя из древней земной мифологии. Мера была богиней, измеряющей ценность душ.

Девочка продолжала безучастно смотреть в одну точку.

Элиза закончила с медицинскими процедурами и присела рядом с диагностическим столом.

– Знаешь, я была примерно в твоем возрасте, когда покинула свой родной корабль, – начала она, не ожидая ответа, но чувствуя необходимость говорить, заполнять тишину. – "Персей" – так он назывался. Совсем не такой большой, как твой "Гиперион". Всего несколько сотен людей, все друг друга знали. Мой отец был одним из навигаторов, а мать – биоинженером. Они… ушли, когда мне было двенадцать. Несчастный случай во время внешних работ. После этого я была принята в программу подготовки Службы спасения. Так что я знаю, каково это – потерять всё.

Элиза замолчала, глядя на неподвижное лицо ребенка. Искала ли она отклик или просто исповедовалась перед единственным слушателем, который не мог убежать или осудить? Она и сама не знала.

Коммуникатор на её запястье ожил.

– Капитан, – голос Кира звучал напряженно. – Я нашел корабельные логи. Вам нужно это увидеть.

– Что там, Кир?

– Это… сложно объяснить. Я отправил данные на "Шарур". Сенека может показать вам записи с камер наблюдения и последние отчеты экипажа.

– Сенека?

– Файлы получены, капитан, – отозвался ИИ. – Активирую проекцию в медицинском отсеке.

Голографический экран возник над пустой стеной. На нем появилось лицо мужчины средних лет с усталыми глазами и седеющей бородой. Судя по форме, это был капитан "Гипериона".

"Корабельный лог, день 103,927 по стандарту "Гипериона", – начал он. – Капитан Виктор Лоренц. Это может быть моя последняя запись. Аномалия, которую мы впервые зарегистрировали 43 дня назад, продолжает расширяться. Мы потеряли доступ к внешним секторам корабля. Внешние кольца вращения полностью отключены, искусственная гравитация поддерживается только в центральном ядре на минимальном уровне.

Количество погибших превысило 25,000 человек. Оставшиеся члены экипажа и колонисты сконцентрированы в центральном ядре. Запасы продовольствия и кислорода истощаются. Эвакуация через спасательные капсулы невозможна – все шлюзы в зоне воздействия аномалии.

Что касается природы самой аномалии… Мы до сих пор не понимаем, с чем имеем дело. Это началось с появления странных 'дыр' в структуре корабля – участков, где материя просто переставала существовать. Затем появились кристаллические формации, растущие от краев этих разрывов.

Доктор Чен предположила, что мы столкнулись с некой формой искажения пространственно-временного континуума, возможно, связанного с квантовыми флуктуациями, вызванными нашими двигателями. Но это лишь теория.

Наши люди… они видят вещи. Галлюцинации, кошмары наяву. Всегда разные, но с общими элементами – ощущение наблюдения, присутствия чего-то чуждого, непостижимого для человеческого разума. Многие утверждают, что видят существ, которые 'пожирают свет' – поглощают саму реальность вокруг себя.

Я не знаю, реальны ли эти существа или это массовый психоз, вызванный стрессом и неизвестными эффектами аномалии. Но я знаю, что мы обречены, если помощь не прибудет в ближайшее время. Поэтому я активировал аварийный маяк и молюсь, чтобы кто-нибудь услышал наш сигнал в этой пустоте.

Всем, кто найдет эту запись – будьте осторожны. Чем бы ни была эта аномалия, она, похоже, разумна, целенаправленна. Она не просто разрушает – она трансформирует, изменяет саму суть материи. И, боюсь, она не остановится на "Гиперионе"."

Запись прервалась. Элиза ошеломленно смотрела на пустой экран.

– Сенека, есть более поздние записи?

– Обнаружены фрагментарные записи, сделанные на протяжении последующих 18 дней. Последняя датирована 25 днями до нашего прибытия. После этого все регулярные логи прекращаются.

– Покажи последнюю запись.

Экран снова ожил, но на этот раз на нем было лицо женщины – измученное, с запавшими глазами и кристаллическими структурами, проступающими сквозь кожу на висках.

"Меня зовут доктор Джулия Чен, главный научный сотрудник "Гипериона". Капитан Лоренц мертв. Большинство выживших… трансформированы. Нас осталось меньше десяти, включая маленькую Амару. Удивительно, но ребенок кажется наименее подверженным прямому воздействию аномалии, хотя психологическая травма… значительна.

Я продолжала исследования, насколько это возможно в наших условиях. И я пришла к выводу, который кажется невероятным, но это единственное объяснение, соответствующее всем наблюдениям.

Аномалия – это не природное явление. Это не случайный сбой в пространственно-временном континууме. Это целенаправленное воздействие. Мы имеем дело с разумной сущностью или сущностями, существующими в измерениях, отличных от наших трех пространственных и одного временного.

Когда мы говорим, что они 'пожирают свет' или 'едят реальность', это, возможно, наиболее точное описание, которое может дать человеческий язык. Они не уничтожают материю в нашем понимании – они трансформируют её, переводят в формы, существующие в других измерениях.

Кристаллические структуры, которые мы наблюдаем, – это не сами существа, а скорее… интерфейс между нашей реальностью и их измерением. Точки соприкосновения, через которые происходит трансформация.

Более того, я считаю, что они способны воздействовать на человеческое сознание. Галлюцинации, которые испытывают люди, – это попытки нашего мозга интерпретировать воздействие, для восприятия которого он не предназначен.

Я не знаю, почему они выбрали "Гиперион". Не знаю, что им нужно. Но я уверена – они разумны, целенаправленны и, возможно, неостановимы.

Если кто-то найдет эту запись… берегитесь. Не пытайтесь изучать аномалию слишком близко. Не доверяйте своим чувствам рядом с ней. И, прошу, если возможно, спасите Амару. Она особенная. Она единственная, кто может видеть их напрямую, без искажений, вызванных ограничениями человеческого восприятия. Возможно, в этом её ценность для будущих…"

Запись оборвалась на полуслове. Экран погас.

Элиза медленно повернулась к девочке, лежащей на диагностическом столе. Амара. Теперь она знала её настоящее имя. Ребенок, который мог видеть существ из иного измерения, пожирающих реальность.

– Капитан, – голос Кира снова раздался из коммуникатора. – Я нашел еще кое-что. Записи с камер наблюдения за последние дни перед потерей большей части систем корабля. Вы должны это увидеть.

– Отправляй, Кир.

На экране появилось изображение с камеры наблюдения – один из коридоров "Гипериона", заполненный бегущими в панике людьми. Внезапно в воздухе начали появляться странные искажения – как будто сама ткань реальности шла рябью, подобно поверхности воды, в которую бросили камень.

Затем в центре этих искажений начали формироваться… пустоты. Идеально черные области, не отражающие света, не имеющие текстуры или глубины – просто абсолютное отсутствие всего. Они расширялись, поглощая всё на своем пути – стены, оборудование, людей. Не было крови, не было разрушений в обычном понимании – объекты просто переставали существовать, соприкасаясь с этими пустотами.

Но самым жутким были моменты, когда пустоты, казалось, приобретали форму. Нечеткую, постоянно меняющуюся, но в некоторых ракурсах, в определенные моменты, можно было уловить очертания… чего-то. Существ, не имеющих аналогов в земной биологии. Форм, противоречащих евклидовой геометрии. Сущностей, само существование которых, казалось, было оскорблением для реальности.

Элиза смотрела, не в силах оторвать взгляд, чувствуя, как холодный ужас сковывает её сердце. Это было за гранью всего, с чем ей приходилось сталкиваться за долгие годы службы.

Внезапно она заметила движение рядом с собой. Девочка – Амара – слегка повернула голову, глядя на экран. В её глазах впервые появилось осознание, фокус. Она смотрела на изображения существ с выражением… узнавания.

– Ты видишь их, да? – тихо спросила Элиза. – Ты знаешь, что это за существа.

Амара медленно перевела взгляд на Элизу. Её губы слегка дрогнули, будто она пыталась что-то сказать, но забыла, как формировать слова.

В этот момент по кораблю прокатилась едва заметная вибрация. Свет в медицинском отсеке мигнул.

– Сенека, что происходит? – резко спросила Элиза.

– Обнаружены аномальные энергетические колебания в районе стыковочного узла с "Гиперионом", – ответил ИИ. – Сканеры регистрируют искажения пространственно-временного континуума, сходные с теми, что наблюдались на записях с "Гипериона".

У Элизы перехватило дыхание.

– Кир! – крикнула она в коммуникатор. – Немедленно возвращайся на "Шарур"! Это приказ!

– Уже в пути, капитан, – отозвался инженер. – Но здесь происходит что-то странное. Кристаллические формации начали активно расти, они распространяются по всему кораблю. И я вижу… искажения. Как на записях.

– Двигайся быстрее! Сенека, подготовь аварийное отстыковочное оборудование. Мы отключаемся от "Гипериона" сразу, как только Кир будет на борту.

– Будет исполнено, капитан.

Элиза повернулась к Амаре. Девочка теперь смотрела прямо на неё с выражением, которое можно было интерпретировать только как предупреждение.

– Они идут, да? – спросила Элиза. – Эти… Пожиратели Света. Они пришли за нами.

Амара медленно, едва заметно кивнула.

Новая волна вибрации прокатилась по кораблю, на этот раз сильнее. Свет погас полностью на несколько секунд, затем включилось аварийное освещение, заливая медицинский отсек красноватым сиянием.

– Статус Кира? – спросила Элиза, активируя свой коммуникатор.

– Инженер Номура в стыковочном шлюзе, – ответил Сенека. – Расчетное время до завершения перехода – 45 секунд.

Элиза быстро отсоединила капельницу от руки Амары и подняла девочку на руки.

– Держись крепче, – сказала она. – Нам нужно добраться до командного центра.

Она почувствовала, как тонкие руки ребенка слабо обхватили её шею – первый осознанный физический контакт с момента их встречи.

Элиза быстро направилась к выходу из медицинского отсека, держа Амару. Коридоры "Шарура" были тускло освещены аварийными огнями, создавая зловещую атмосферу. Корабль продолжал вибрировать, как будто невидимые силы пытались разорвать его конструкцию.

– Сенека, статус стыковочного узла?

– Критический, капитан. Сканеры регистрируют прогрессирующие искажения пространственно-временного континуума. Материальная целостность стыковочного туннеля нарушена на 23%.

– Кир?

– Инженер Номура успешно пересек границу шлюза. Он на борту "Шарура".

Элиза почувствовала мгновенное облегчение, но оно тут же сменилось новой волной тревоги, когда корабль содрогнулся сильнее.

– Активируй протокол аварийного отстыкования! Немедленно!

– Активирую, капитан. Отстыковка через 5… 4… 3…

Внезапно всё вокруг Элизы изменилось. Коридор, по которому она бежала, исказился, как будто пространство вокруг неё стало жидким. Стены, потолок, пол – всё начало плавиться, сливаться, трансформироваться.

И в этой текучей реальности она увидела… лицо. Лицо своей сестры, погибшей много лет назад во время катастрофы на "Деметре". Но это было не просто воспоминание или галлюцинация. Черты лица сестры проступали прямо из стены коридора, формируясь из металла и пластика, как рельеф на монете.

– Лиза, – прошептали губы, сформированные из материи стены. – Почему ты не спасла нас?

Элиза замерла, парализованная шоком и ужасом. Она знала, что это не может быть реальностью, что это должна быть галлюцинация, вызванная теми же силами, что воздействовали на экипаж "Гипериона". Но знание не уменьшало эмоционального воздействия.

– Капитан Кейн! – голос Сенеки звучал словно издалека. – Ваши показатели указывают на критическое психологическое состояние. Вы находитесь под воздействием аномалии. Это не реально. Повторяю: это не реально.

Элиза почувствовала легкое прикосновение к своей щеке. Амара, которую она все еще держала на руках, коснулась её лица маленькой ладонью, привлекая внимание. В глазах ребенка читалось понимание и… сочувствие?

Этот простой жест вернул Элизу к реальности. Она моргнула, и жуткое видение исчезло. Стены снова стали твердыми, коридор – нормальным.

– …2… 1… Отстыковка завершена, – закончил Сенека. – Активирую основные двигатели. Удаляемся от "Гипериона" на максимальной доступной скорости.

Элиза почувствовала легкий толчок, когда двигатели "Шарура" включились на полную мощность. Она продолжила путь к командному центру, держа Амару крепче.

Когда она достигла командного центра, Кир уже был там, склонившись над одной из консолей. Его лицо было бледным, а синтетический глаз мерцал с необычной интенсивностью.

– Капитан, – он выпрямился при её появлении. – Я думал… я видел…

– Галлюцинации, – кивнула Элиза. – Я тоже. Что бы ни было на "Гиперионе", оно воздействует на наше восприятие.

Она осторожно усадила Амару в одно из кресел и повернулась к главному обзорному экрану. На нем был виден удаляющийся силуэт "Гипериона". Но что привлекло внимание Элизы, так это странное свечение, окружавшее колониальный корабль – переливающаяся аура из кристаллических структур, растущих из его корпуса в открытый космос, формируя геометрически совершенные конструкции невероятной сложности.

– Что, черт возьми, это такое? – прошептал Кир.

– Не знаю, – ответила Элиза. – Но я уверена в одном – мы столкнулись с чем-то, что выходит далеко за рамки нашего понимания. Чем-то, что может угрожать не только "Гипериону", но и всему оставшемуся человечеству.

Она бросила взгляд на Амару, единственную выжившую с колониального корабля, ребенка, который, если верить записям доктора Чен, мог видеть этих существ напрямую.

– Сенека, – обратилась она к ИИ. – Установи курс к ближайшему известному местоположению действующего корабля-колонии. Нам нужно предупредить их. И нам нужна помощь.

– Выполняю, капитан. Согласно последним данным, ближайшим активным кораблем-колонией является "Эдем", расстояние – 0.7 световых лет.

– "Эдем"… – задумчиво произнесла Элиза. – Я слышала о нем. Они специализируются на экологических технологиях, верно?

– Утвердительно, – подтвердил Сенека. – "Эдем" известен своими достижениями в области симбиотических отношений с искусственными экосистемами. Последний контакт с ними был установлен 47 лет назад экипажем "Валькирии".

Элиза кивнула, принимая решение.

– Устанавливай курс на "Эдем", максимальная скорость. И подготовь полный отчет о произошедшем на "Гиперионе" для передачи их руководству, как только мы установим контакт.

Она снова посмотрела на обзорный экран, где силуэт "Гипериона" становился всё меньше по мере удаления "Шарура". Кристаллические структуры продолжали расти, формируя вокруг колониального корабля сложный узор, похожий одновременно на огромную снежинку и на геометрически совершенную трехмерную мандалу.

Что-то подсказывало Элизе, что их встреча с этими таинственными "Пожирателями Света" только начиналась. И что будущее человечества, рассеянного среди звезд, теперь зависело от того, смогут ли они понять и противостоять этой новой, непостижимой угрозе.

"Шарур" ускорялся, уходя в глубины космоса, унося с собой последнюю выжившую с "Гипериона" и первое предупреждение о силе, способной пожирать саму реальность.

Глава 2: Призраки "Гипериона"

"Шарур" удалялся от "Гипериона" на максимальной скорости, которую могли обеспечить его древние, но всё еще мощные двигатели. Кристаллические структуры, окружавшие колониальный корабль, продолжали расти, формируя в космическом пространстве геометрически совершенную паутину, сияющую холодным, неестественным светом.

Элиза стояла у обзорного экрана в командном центре, не в силах оторвать взгляд от этого зрелища. Она видела множество космических феноменов за свою долгую карьеру, но ничто не могло сравниться с тем, что происходило с "Гиперионом". Это выходило за рамки известной науки, за границы человеческого понимания.

– Дистанция – один миллион километров, – сообщил Сенека. – Аномальная активность больше не регистрируется сенсорами "Шарура". Мы вне зоны прямого воздействия.

Элиза медленно выдохнула, только сейчас осознав, что задерживала дыхание. Её руки слегка дрожали – первый признак возвращающихся симптомов космической болезни, усиленных стрессом последних часов.

– Капитан, вам нужно отдохнуть, – тихо сказал Кир, подходя ближе. – Я могу взять на себя управление на несколько часов.

Элиза покачала головой.

– Я в порядке. – Это была ложь, и они оба это знали. – Что с девочкой?

– Всё ещё без изменений. Сенека поддерживает внутривенную гидратацию и питание, но она не произнесла ни слова с момента прибытия на борт.

Элиза кивнула, бросив взгляд на Амару, которая сидела в одном из кресел командного центра, закутанная в термоодеяло. Ребёнок смотрел в пустоту невидящим взглядом, всё еще находясь в состоянии глубокой кататонии.

– Я собираюсь изучить данные, которые ты извлек из систем "Гипериона", – сказала Элиза. – Возможно, там есть ответы на то, с чем мы столкнулись.

– Капитан, – Кир слегка замялся, – в процессе копирования данных я… видел вещи. Не только галлюцинации. Были моменты, когда информация на экранах искажалась, меняла форму. Некоторые файлы содержали последовательности символов, которые не соответствовали ни одному известному языку программирования или кодировке. Я не уверен, что всё, что мы получили, является… неповреждённым.

Элиза нахмурилась.

– Ты думаешь, аномалия воздействовала даже на цифровые данные?

– Я не знаю, что и думать, – честно ответил Кир. – Но я бы рекомендовал проявлять особую осторожность при анализе этой информации. Возможно, стоит использовать изолированные системы, не связанные напрямую с критическими функциями "Шарура".

Это была разумная предосторожность. Если странные явления на "Гиперионе" могли воздействовать на электронные системы так же, как на материю и человеческое сознание, прямой доступ к этим данным мог поставить под угрозу их собственный корабль.

– Сенека, – обратилась Элиза к бортовому ИИ, – подготовь изолированную систему для анализа данных с "Гипериона". Полное отделение от основных сетей корабля.

– Приступаю к выполнению, капитан, – отозвался Сенека. – Изолированная система будет готова через семнадцать минут.

Элиза кивнула и повернулась к Киру.

– Что ты думаешь об этих "Пожирателях Света"? – спросила она, понизив голос, чтобы Амара не могла их слышать, хотя девочка, казалось, полностью отключилась от окружающего мира.

Кир задумчиво потер подбородок, его синтетический глаз сузился, обрабатывая информацию.

– Если принять теорию доктора Чен о существах из иного измерения… это не противоречит некоторым квантовым теориям. Мультивселенная, параллельные измерения – всё это обсуждалось учёными ещё на Земле. – Он помолчал. – Но от теоретических моделей до встречи с разумными существами из другого измерения – огромная пропасть.

– И все же мы видели, на что они способны, – тихо заметила Элиза. – Эти идеальные "вырезы" в структуре корабля, кристаллические формации, воздействие на человеческое сознание… Это не случайные явления. В этом есть паттерн, цель.

– Но какая цель? – Кир посмотрел на обзорный экран, где силуэт "Гипериона" уже превратился в едва различимую точку среди звезд. – Если это разумные существа, почему они атаковали человеческий корабль? Что они хотят?

Элиза покачала головой.

– Не знаю. Но я намерена это выяснить. – Она бросила взгляд на Амару. – И, возможно, ключ к пониманию сидит прямо здесь.

Данные с "Гипериона" оказались фрагментарными и поврежденными, как и предупреждал Кир. Многие файлы были частично или полностью искажены, содержали странные символы или последовательности кода, которые не поддавались расшифровке. Но даже из того, что удалось восстановить, вырисовывалась тревожная картина последних дней колониального корабля.

Элиза сидела в небольшой лаборатории, специально оборудованной для изучения изолированных данных. Перед ней парили голографические проекции корабельных логов, медицинских отчетов и записей камер наблюдения. Часами она просматривала эти материалы, пытаясь собрать воедино хронологию событий, приведших к катастрофе.

Всё началось примерно за три месяца до активации аварийного маяка. "Гиперион" проходил через необычный участок космоса – область с повышенной концентрацией квантовых флуктуаций, которые научная группа корабля сочла достойными исследования. Они скорректировали курс, чтобы провести серию наблюдений и экспериментов.

Первые аномалии были зафиксированы через две недели после начала исследований – незначительные сбои в электронных системах, странные показания сенсоров, необъяснимые колебания искусственной гравитации. Ничего критического, но достаточно необычного, чтобы привлечь внимание технического персонала.

Затем начались сообщения о визуальных аномалиях – члены экипажа говорили о странных тенях на периферии зрения, о мимолетных искажениях перспективы, о ощущении чужого присутствия в пустых помещениях. Медицинский отдел сначала списал это на массовый психоз, вызванный стрессом длительного космического путешествия – не такое уж редкое явление на кораблях "Исхода".

Но ситуация быстро ухудшалась. Через месяц после первых признаков на "Гиперионе" начали происходить необъяснимые структурные изменения – те самые "вырезы" в материи, которые Элиза и Кир наблюдали по прибытии. Они начались как микроскопические пустоты в непервостепенных системах, но быстро росли в размерах и распространялись по кораблю.

К этому времени психологические эффекты стали более выраженными. Члены экипажа сообщали о ярких галлюцинациях, связанных с их личными страхами и травматическими воспоминаниями. Некоторые описывали видения существ, "пожирающих свет" – сущностей, чья форма постоянно менялась, но всегда оставалась чуждой человеческому восприятию.

Доктор Чен, главный научный сотрудник "Гипериона", была первой, кто предположила, что они имеют дело не с психозом или техногенной катастрофой, а с контактом с разумными существами, существующими за пределами человеческого понимания. Её гипотеза сначала была отвергнута как ненаучная, но по мере ухудшения ситуации всё больше членов научной группы начали склоняться к её точке зрения.

Особенно Элизу заинтересовали упоминания о девочке – Амаре. Согласно записям, она была дочерью одного из биоинженеров "Гипериона" и с самого начала демонстрировала необычную реакцию на аномалии. В то время как взрослые испытывали ужас и психологические травмы от контакта с неизвестными сущностями, Амара, казалось, могла воспринимать их более непосредственно, без искажений, вызванных предубеждениями взрослого разума.

Доктор Чен начала серию экспериментов с участием Амары – неинвазивных, судя по протоколам, но направленных на понимание особой восприимчивости ребенка. Результаты были поразительными. Девочка могла предсказывать появление аномалий, иногда реагировала на присутствие "Пожирателей" задолго до того, как они становились видимыми для приборов или других людей.

Но самым интригующим был последний эксперимент, проведенный за день до финальной записи доктора Чен. Используя модифицированное нейронное сканирующее устройство, она попыталась визуализировать то, что видела Амара во время контакта с сущностями. Результаты эксперимента были частично искажены, но сохранившиеся фрагменты показывали нечто, что можно было описать только как многомерные геометрические структуры невероятной сложности – формы, которые, казалось, существовали одновременно во множестве измерений, нарушая все законы евклидовой геометрии.

– Сенека, – обратилась Элиза к ИИ, – есть ли в научной базе данных "Шарура" информация о теориях многомерных существ или контактах с сущностями из других измерений?

– Поиск завершен, капитан, – ответил Сенека через несколько секунд. – Найдено 347 теоретических работ, датированных периодом от 2050 до 2148 года, посвященных возможности существования разумных сущностей в измерениях, отличных от наших трех пространственных и одного временного. Наиболее релевантной представляется работа доктора Акиры Нагаи "Квантовая теория мультивселенной и возможность межпространственных контактов", опубликованная в 2130 году, за 20 лет до Исхода.

– Резюмируй основные положения.

– Доктор Нагаи предполагал, что существа, эволюционировавшие в измерениях с иными физическими законами, могли бы воспринимать и взаимодействовать с нашей реальностью способами, полностью отличными от человеческого опыта. Он теоретизировал, что такие существа могли бы манипулировать материей на квантовом уровне, перемещать объекты между измерениями и даже воздействовать на человеческое сознание через квантовые эффекты в нейронных структурах мозга.

Элиза задумчиво потерла висок. Головная боль, сопровождавшая её с момента пробуждения из криосна, усилилась после часов изучения данных.

– Это совпадает с наблюдениями на "Гиперионе", – пробормотала она. – Но почему именно сейчас? Почему именно этот корабль?

– Возможно, ответ связан с курсом "Гипериона", – предположил Сенека. – Согласно восстановленным навигационным логам, корабль отклонился от изначально запланированного маршрута примерно за 47 лет до инцидента. Причины отклонения не указаны, но новый курс проходил через область космоса с необычной концентрацией квантовых аномалий.

– Случайность? Или они намеренно искали эти аномалии?

– Данных недостаточно для определенного вывода, капитан.

Элиза вздохнула и откинулась в кресле, чувствуя нарастающую усталость. Она провела в лаборатории более шести часов, и её разум начинал затуманиваться. Космическая болезнь, усиленная стрессом и недостатком сна, требовала своей дани.

– Капитан, – снова заговорил Сенека, – ваши жизненные показатели указывают на критический уровень усталости и начальные симптомы обострения космической болезни. Рекомендую медикаментозное вмешательство и период отдыха.

Элиза поморщилась. Она ненавидела, когда ИИ напоминал ей о её собственной слабости, но знала, что Сенека прав. В её состоянии она скорее упустит важные детали, чем найдет ответы.

– Хорошо, – неохотно согласилась она. – Подготовь стандартную дозу нейростабилизаторов. Я отдохну… недолго.

– Будет исполнено, капитан. Медикаменты готовятся в вашей каюте.

Элиза поднялась, чувствуя, как комната слегка покачивается перед глазами. Определенно, она довела себя до предела. С последним взглядом на голографические проекции данных "Гипериона", она покинула лабораторию и направилась к своей каюте.

Сон пришел почти мгновенно, но не принес отдыха. Элиза оказалась в лабиринте коридоров "Гипериона", преследуемая неясными тенями. Она бежала, зная, что должна найти что-то – или кого-то – критически важное, но коридоры постоянно менялись, обрывались в пустоту или закручивались в невозможные геометрические конструкции.

В какой-то момент она остановилась перед массивной дверью, похожей на вход в командный центр "Гипериона". Она знала, что за этой дверью находится ответ, ключ к пониманию всего происходящего. Но когда она потянулась к панели управления, дверь растворилась, превратившись в кристаллическую структуру, похожую на те, что покрывали корабль.

И из этой структуры сформировалось лицо – лицо её сестры, Марианны, погибшей во время катастрофы на "Деметре". Те же черты, что она видела в галлюцинации на "Шаруре", но теперь более четкие, более… реальные.

– Почему ты не спасла нас, Лиза? – спросила Марианна голосом, звучащим одновременно издалека и изнутри головы Элизы. – Ты могла бы. Ты должна была.

– Я… я не успела, – ответила Элиза, чувствуя, как старая боль и чувство вины поднимаются из глубин души. – Мы получили сигнал слишком поздно.

– Ложь, – прошептало лицо сестры, его черты исказились, став более угловатыми, нечеловеческими. – Ты знала. Ты всегда знала. Но ты боялась.

– Нет! – Элиза отшатнулась, но стена позади неё исчезла, и она начала падать в бесконечную тьму.

Падение, казалось, длилось вечность. Затем внезапно она оказалась в командном центре "Деметры" – корабля, который она не смогла спасти много лет назад. Вокруг неё лежали тела погибшего экипажа, замерзшие в вакууме после катастрофической разгерметизации. И среди них – Марианна, её глаза широко открыты в последнем выражении ужаса.

Но когда Элиза приблизилась к телу сестры, глаза Марианны моргнули и повернулись к ней.

– Они всегда были здесь, – сказала Марианна голосом, который не мог принадлежать человеческим голосовым связкам – слишком глубоким, слишком резонирующим. – Пожиратели. Они наблюдали за человечеством с самого начала. Ждали. И теперь они голодны.

Тело Марианны начало трансформироваться, кристаллические структуры прорастали сквозь кожу, формируя геометрические узоры невероятной сложности. И эти узоры начали излучать свет – холодный, чуждый свет, который, казалось, поглощал окружающую реальность, а не освещал её.

– Что они такое? – отчаянно спросила Элиза. – Чего они хотят?

– Они – равновесие, – ответил голос, уже совсем не похожий на голос Марианны. – Они – коррекция. Они приходят, когда нарушается баланс между измерениями. Когда виды, подобные вашему, забывают своё место во вселенной.

Свет становился ярче, и Элиза чувствовала, как её собственное тело начинает меняться, кристаллизоваться, становиться частью этого чуждого узора.

– Нет! – закричала она, пытаясь сопротивляться трансформации. – Я не…

Элиза резко села на своей койке, задыхаясь и покрытая холодным потом. Сердце бешено колотилось в груди, а перед глазами всё еще стояло видение кристаллизующегося тела Марианны.

– Капитан Кейн, – раздался голос Сенеки. – Ваши жизненные показатели указывают на острый стресс. Вы в порядке?

Элиза провела дрожащей рукой по лицу, пытаясь стереть остатки кошмара.

– Да, – хрипло ответила она. – Просто… плохой сон.

– Ваши паттерны сна демонстрировали признаки, сходные с неврологическими эффектами, наблюдавшимися у экипажа "Гипериона" перед катастрофой.

Эта информация заставила Элизу полностью проснуться. Она откинула одеяло и встала, чувствуя, как холодный воздух каюты охлаждает её разгоряченную кожу.

– Ты считаешь, что я подверглась воздействию… чего бы это ни было?

– Вероятность существует, – осторожно ответил Сенека. – Однако, без дополнительных данных трудно отличить эффекты возможного внешнего воздействия от симптомов обострения космической болезни или обычного кошмара, вызванного психологическим стрессом.

Элиза подошла к маленькому иллюминатору в своей каюте. За ним простиралась бесконечная тьма космоса, усеянная далекими звездами. Где-то там, в этой пустоте, остался "Гиперион" со своими кристаллическими структурами, поглощающими реальность. И где-то там могли быть другие сущности, подобные тем, что уничтожили колониальный корабль.

– Сколько времени я спала? – спросила она.

– Четыре часа и двадцать три минуты, капитан.

Меньше, чем нужно для полного восстановления, но больше, чем она обычно позволяла себе в кризисных ситуациях.

– Что с девочкой? Амарой?

– Состояние не изменилось. Инженер Номура сейчас с ней в медицинском отсеке.

Элиза кивнула и начала одеваться. Кошмар оставил неприятное ощущение, но также и странное чувство ясности. Как будто подсознание пыталось сообщить ей что-то важное через образы сна.

"Они – равновесие. Они – коррекция." Эти слова продолжали звучать в её голове. Что, если это не просто порождение её измученного разума? Что, если в этом есть доля истины?

Полностью одевшись, она покинула каюту и направилась в медицинский отсек. Пора было получить больше ответов, и единственным человеком на борту, кто, возможно, знал больше о "Пожирателях Света", была маленькая девочка, которая до сих пор не произнесла ни слова.

Медицинский отсек "Шарура" был компактным, но хорошо оборудованным помещением. Несколько диагностических кроватей, лабораторный модуль для анализа образцов, станция для синтеза медикаментов и изолированная палата для случаев инфекционных заболеваний. Для спасательного корабля, который мог столкнуться с любыми медицинскими сценариями от травм до неизвестных патогенов, такое оснащение было необходимостью.

Амара находилась на одной из диагностических кроватей, подключенная к системам мониторинга жизненных показателей. Рядом с ней сидел Кир, что-то тихо говоря. К удивлению Элизы, девочка уже не выглядела полностью отрешенной – она слегка повернула голову в сторону инженера, хотя её взгляд всё еще оставался несфокусированным.

Кир заметил Элизу и поднялся ей навстречу.

– Капитан, – кивнул он. – Вы выглядите лучше. Отдых помог?

– Не совсем, – Элиза приблизилась к кровати Амары. – Как она?

– Есть небольшие улучшения. Реагирует на звуки, иногда следит взглядом за движущимися объектами. Я рассказывал ей истории о космических путешествиях – старый трюк, который мы использовали для реабилитации выживших в шоковом состоянии.

Элиза внимательно посмотрела на девочку. Кристаллические структуры в её волосах, казалось, уменьшились, став менее заметными. Возможно, это был хороший знак – свидетельство того, что воздействие "Пожирателей" ослабевало с расстоянием.

– Амара, – мягко позвала Элиза. – Ты меня слышишь?

Девочка медленно повернула голову в её сторону. В тёмных глазах ребенка промелькнуло что-то – узнавание? страх? Трудно было сказать.

– Я знаю, что тебе страшно, – продолжила Элиза, присаживаясь на край кровати. – То, что случилось на "Гиперионе", было ужасно. Но ты в безопасности здесь, на "Шаруре". Мы не позволим этим… существам добраться до тебя.

Ни слова в ответ, но девочка продолжала смотреть на неё, и этот взгляд казался более осознанным, чем раньше.

– Доктор Чен говорила, что ты особенная, – Элиза осторожно подбирала слова. – Что ты можешь видеть их – Пожирателей Света – так, как не могут другие. Это правда?

Ничего. Затем, почти незаметно, – лёгкий кивок. Такой слабый, что можно было бы списать на случайное движение, если бы не интенсивность взгляда девочки.

Элиза и Кир обменялись взглядами. Это был прогресс – первая осознанная реакция Амары с момента её спасения.

– Я нашла записи доктора Чен, – продолжила Элиза. – О её экспериментах, о том, как ты помогала ей понять этих существ. Я знаю, что ты видишь их иначе, чем мы. Не как кошмары или монстров, а как… что-то другое.

Губы девочки слегка дрогнули, но она не произнесла ни звука.

– Мы направляемся к другому кораблю-колонии – "Эдему", – Элиза решила сменить тактику. – Там много людей, учёных, которые могут помочь нам понять, что произошло. И, возможно, найти способ защитить другие корабли от той же участи, что постигла "Гиперион".

При упоминании "Эдема" что-то изменилось во взгляде Амары. Лёгкое расширение зрачков, едва заметное напряжение мышц лица. Реакция была мимолетной, но Элиза, привыкшая замечать малейшие признаки стресса у выживших, не упустила её.

– Ты знаешь что-то об "Эдеме"? – осторожно спросила она.

Снова ничего. Но теперь Элиза была уверена – девочка знала больше, чем показывала. Что-то связанное с их пунктом назначения вызвало у неё реакцию.

– Сенека, – обратилась Элиза к ИИ, – в данных, извлечённых с "Гипериона", есть какие-либо упоминания корабля "Эдем"?

– Провожу поиск, капитан, – ответил Сенека. – В восстановленных фрагментах обнаружено три упоминания "Эдема". Первое – в навигационных логах, где "Эдем" указан как один из кораблей, с которым "Гиперион" имел контакт 73 года назад. Второе – в личном дневнике научного сотрудника Элайджи Мортона, где он упоминает теорию об особой адаптации биосистем "Эдема" к космической среде. Третье упоминание найдено в зашифрованном фрагменте данных, содержание которого полностью восстановить не удалось, но контекст указывает на некий "проект сотрудничества" между научными группами двух кораблей.

Элиза нахмурилась. Контакт между кораблями-колониями был редким явлением после Великого Молчания. Большинство кораблей "Исхода" потеряли связь друг с другом в течение первых десятилетий после эвакуации Земли. Тот факт, что "Гиперион" и "Эдем" поддерживали какую-то форму сотрудничества, был необычным.

– Можешь восстановить больше информации о природе этого сотрудничества?

– К сожалению, нет, капитан. Фрагмент данных сильно повреждён. Удалось идентифицировать только отдельные термины: "симбиотическая адаптация", "квантовая связь", "мембрана измерений". Остальное содержание нечитаемо.

Элиза обдумывала услышанное. "Квантовая связь", "мембрана измерений" – эти термины, казалось, имели отношение к тому, с чем они столкнулись на "Гиперионе". Возможно, научные группы двух кораблей исследовали нечто связанное с межпространственными контактами задолго до появления "Пожирателей Света".

Она снова посмотрела на Амару.

– Что бы ни связывало "Гиперион" и "Эдем", мы скоро узнаем, – сказала она мягко. – А пока тебе нужно восстанавливаться. Набираться сил.

Элиза поднялась, собираясь уйти, но внезапно почувствовала лёгкое прикосновение к своей руке. Амара коснулась её кончиками пальцев – мимолетный контакт, но намеренный.

– Что такое? – Элиза вновь присела рядом с девочкой.

Амара сделала слабое движение рукой, как будто пыталась что-то нарисовать в воздухе.

– Ты хочешь что-то показать? – Элиза обернулась к Киру. – Принеси ей планшет для рисования.

Инженер кивнул и быстро вышел из медотсека, вернувшись через минуту с тонким устройством – электронным планшетом с функцией рисования.

Элиза осторожно положила планшет на колени Амары и активировала его.

– Вот, – сказала она. – Ты можешь нарисовать то, что хочешь нам показать.

Девочка медленно, неуверенно коснулась экрана. Её движения были слабыми, но целенаправленными. Тонкие линии начали появляться на виртуальном холсте – сначала хаотичные, но постепенно формирующие узнаваемую структуру.

Элиза и Кир молча наблюдали, как на экране вырисовывается изображение. Это был схематичный рисунок двух объектов, которые можно было интерпретировать как космические корабли, соединённые линиями, напоминающими кристаллические структуры, виденные ими на "Гиперионе".

– Это "Гиперион" и "Эдем"? – спросила Элиза, указывая на корабли.

Амара слабо кивнула, затем добавила к рисунку третий элемент – нечто, похожее на облако или вихрь между кораблями. Из этого вихря исходили линии, соединяющиеся с кристаллическими структурами.

– А это… Пожиратели? – Элиза указала на вихрь.

Снова кивок, более уверенный. Затем девочка нарисовала стрелку, идущую от вихря к одному из кораблей – предположительно, "Эдему".

– Они направляются к "Эдему"? – в голосе Элизы прозвучала тревога.

Амара покачала головой и добавила несколько линий к рисунку, соединяющих вихрь с "Эдемом" в обоих направлениях. Затем она нарисовала круг вокруг "Эдема" и вихря, как бы объединяя их.

Элиза нахмурилась, пытаясь понять.

– "Эдем" и эти существа… связаны? Каким-то образом?

Амара снова кивнула, на этот раз энергично. Затем она внезапно напряглась, её глаза расширились, и она указала на экран планшета, где её рисунок начал… меняться. Линии, представляющие кристаллические структуры, стали двигаться, искривляться, формируя новые узоры, которые девочка определённо не рисовала.

– Кир! – Элиза резко повернулась к инженеру. – Что происходит?

Кир быстро взял планшет, его синтетический глаз сканировал устройство.

– Это не сбой программы, – пробормотал он. – Похоже на… квантовую флуктуацию в самой материи экрана. Как будто что-то воздействует на молекулярную структуру дисплея.

Линии на экране продолжали трансформироваться, складываясь в геометрические узоры, похожие на те, что покрывали "Гиперион". А затем, прямо в центре рисунка, начал формироваться текст – не рукописный, а словно проступающий изнутри самого экрана:

"МЫ ВИДИМ ВАС. МЫ ЖДЁМ ВАС."

– Сенека! – крикнула Элиза. – Полное сканирование корабля на наличие аномалий! Немедленно!

– Сканирование инициировано, капитан, – отозвался ИИ. – Предварительные результаты не выявляют структурных аномалий или неизвестных энергетических сигнатур на борту "Шарура".

Текст на экране начал меняться, буквы плавились и перестраивались:

"ОНА НАШ МОСТ. ОНА ВАША СУДЬБА."

Амара внезапно издала первый звук с момента её спасения – тихий, сдавленный вскрик. Её тело напряглось, спина выгнулась дугой, а глаза закатились, показывая только белки.

– Она входит в судорожное состояние! – Кир отбросил планшет и бросился к медицинской консоли. – Нужно стабилизировать её!

Элиза действовала на автопилоте, активируя протокол экстренной медицинской помощи. Механические манипуляторы выдвинулись из потолка, вводя в вену Амары успокаивающие препараты. Мониторы жизненных показателей заполнились тревожными красными индикаторами.

– Пульс 180, давление критически повышено, – докладывал Сенека. – Неврологическая активность за пределами нормальных параметров. Фиксируются паттерны, несовместимые с обычной человеческой мозговой деятельностью.

Элиза держала Амару за плечи, пытаясь предотвратить травмы от конвульсий.

– Держись, маленькая, – шептала она. – Борись с этим. Не позволяй им забрать тебя.

Планшет, лежащий на полу, продолжал трансформироваться. Экран покрылся кристаллическими узорами, которые, казалось, росли прямо из его поверхности. Текст сменился новым сообщением:

"СКОРО ВЫ УЗНАЕТЕ. СКОРО ВСЕ УЗНАЮТ."

А затем устройство просто… исчезло. Не взорвалось, не расплавилось – именно исчезло, как будто его никогда не было в этой точке пространства-времени. На полу осталось идеально круглое пустое пространство – вырез в материи, похожий на те, что они видели на "Гиперионе".

– Твою мать… – выдохнул Кир, отшатнувшись от образовавшейся пустоты.

Тело Амары внезапно обмякло, конвульсии прекратились. Её дыхание выровнялось, а мониторы начали показывать стабилизацию жизненных функций.

– Состояние пациента нормализуется, – сообщил Сенека. – Неврологическая активность возвращается к стандартным человеческим параметрам.

Элиза осторожно отпустила плечи девочки, с тревогой вглядываясь в её лицо. Глаза Амары были закрыты, но выражение лица стало спокойным, почти умиротворённым – полная противоположность агонии, которую они наблюдали секунды назад.

– Она… без сознания? – спросила Элиза.

– Нет, капитан, – ответил Сенека. – Пациент находится в состоянии глубокого сна. Мозговая активность соответствует фазе быстрого сна с повышенной активностью в зоне гиппокампа, что указывает на интенсивную обработку информации или воспоминаний.

Элиза перевела взгляд на пустоту в полу – идеально круглое отсутствие материи диаметром около тридцати сантиметров. Её охватило жуткое ощущение déjà vu – именно так начинались аномалии на "Гиперионе".

– Кир, – она старалась говорить спокойно, несмотря на бурлящий внутри страх, – изолируй эту аномалию. Используй протокол для неизвестных материалов класса А.

Инженер кивнул и быстро вышел из медотсека, чтобы вернуться с контейнером из особого сплава, предназначенным для хранения потенциально опасных или неизвестных веществ. Осторожно, используя манипуляторы с дистанционным управлением, он поместил часть пола с аномалией внутрь контейнера и герметично запечатал его.

– Это удержит… что бы это ни было? – спросила Элиза.

Кир неуверенно покачал головой.

– Честно говоря, не знаю. Этот контейнер спроектирован для изоляции материалов с нестабильными квантовыми свойствами, но мы никогда не тестировали его на… отсутствии материи.

– Сенека, непрерывный мониторинг контейнера. При малейших признаках изменений – немедленный доклад.

– Принято, капитан. Мониторинг активирован.

Элиза вернулась к постели Амары. Девочка мирно спала, её дыхание было ровным, а кожа приобрела более здоровый оттенок. Что ещё более удивительно – кристаллические структуры в её волосах полностью исчезли.

– Это было какое-то… соединение, – тихо сказала Элиза. – Она каким-то образом связана с этими существами. Или они используют её как канал связи.

– Но почему? – Кир поставил контейнер с аномалией на безопасное расстояние от медицинского оборудования. – Зачем им коммуницировать с нами?

– Не знаю. Но я уверена, что это связано с "Эдемом". – Элиза задумчиво посмотрела на спящую девочку. – Её рисунок, сообщение… Всё указывает на то, что между "Эдемом" и Пожирателями существует какая-то связь.

– Вы думаете, "Эдем" в опасности?

– Или уже под их влиянием. – Элиза потерла виски, чувствуя возвращение головной боли. – Мы должны быть предельно осторожны при приближении к нему. Никаких прямых контактов, пока не убедимся, что корабль чист.

– Расчетное время прибытия к "Эдему" – 47 часов при текущей скорости, – сообщил Сенека.

Элиза кивнула.

– Поддерживай максимальную скорость, но активируй дополнительные сканеры дальнего действия. Я хочу знать всё о "Эдеме" ещё до того, как мы войдём в зону прямой коммуникации.

– Капитан, – осторожно начал Кир, – возможно, нам стоит пересмотреть решение о направлении к "Эдему". Если он действительно связан с этими существами…

– Куда ещё нам направиться? – Элиза покачала головой. – "Эдем" – ближайший известный корабль-колония. Даже если он потенциально опасен, мы должны выяснить, что происходит. Если Пожиратели Света действительно угрожают человечеству, мы не можем просто игнорировать это и лететь дальше.

Кир не стал спорить, но его искусственный глаз мерцал с повышенной интенсивностью – признак того, что он был не вполне согласен с решением капитана.

– Я буду наблюдать за девочкой, – сказал он после паузы. – Если она проснётся или снова начнёт… коммуницировать, я немедленно сообщу.

Элиза благодарно кивнула. Она доверяла Киру – после всего, через что они прошли вместе, он был единственным человеком во всей вселенной, кому она могла полностью доверять.

– Я вернусь в лабораторию, – сказала она. – Нужно ещё раз проанализировать все данные о "Эдеме", что у нас есть. Возможно, мы упустили что-то важное.

Она в последний раз взглянула на спящую Амару. Что видела эта девочка в своих снах? С кем или чем она общалась? И какую роль ей предстояло сыграть в надвигающемся конфликте между человечеством и таинственными Пожирателями Света?

Следующие двадцать часов прошли в напряженной работе. Элиза углубилась в анализ всех доступных данных об "Эдеме", пытаясь найти ключи к пониманию его возможной связи с межпространственными сущностями. Кир разделил своё время между наблюдением за Амарой и изучением аномалии, изолированной в контейнере.

То, что они обнаружили, только усилило их тревогу.

"Эдем" был одним из наиболее экспериментальных кораблей второй волны Исхода, запущенным в 2147 году. В отличие от большинства других колониальных кораблей, ориентированных на консервативные, проверенные технологии, "Эдем" был построен вокруг революционной концепции симбиотической экосистемы. Вместо механических систем жизнеобеспечения, корабль в значительной степени полагался на биоинженерные решения – генетически модифицированные растения для производства кислорода и пищи, специализированные бактерии для переработки отходов, даже структурные элементы, интегрированные с живыми организмами для самовосстановления.

Но самым тревожным открытием стало упоминание в архивах "Шарура" о проекте "Квантовая Мембрана" – совместной инициативе научных групп "Эдема" и нескольких других кораблей, включая "Гиперион". Проект, начатый примерно за 80 лет до текущих событий, был направлен на исследование возможности использования квантовых свойств некоторых биологических материалов для создания более эффективных систем коммуникации между кораблями.

Теоретическая основа проекта была революционной и тревожной одновременно – учёные предполагали, что определённые биологические структуры могли взаимодействовать с квантовыми полями таким образом, что позволяло информации передаваться мгновенно, без ограничений скорости света. По сути, они работали над созданием системы мгновенной связи, основанной на принципах квантовой запутанности.

– Если их эксперименты действительно работали, – пробормотала Элиза, изучая сохранившиеся отчёты, – они могли непреднамеренно создать… окно в другие измерения.

– Или дверь, – мрачно добавил Кир, который присоединился к ней в лаборатории после того, как Амара стабилизировалась. – Дверь, которую они не смогли закрыть.

Гипотеза была пугающей, но логичной. Если учёные "Эдема" и "Гипериона" экспериментировали с технологиями, затрагивающими саму ткань пространства-времени, они могли привлечь внимание существ, обитающих за пределами известных измерений. Возможно, "Пожиратели Света" не были агрессорами в традиционном понимании – скорее, они реагировали на вторжение в их измерение, как иммунная система реагирует на чужеродный объект.

– Но почему атака на "Гиперион" произошла только сейчас, спустя десятилетия после начала экспериментов? – спросила Элиза, формулируя вслух вопрос, беспокоивший её больше всего.

– Возможно, они наблюдали всё это время, – предположил Кир. – Или, может быть, была какая-то эскалация, какой-то новый эксперимент, который пересёк критическую черту.

Элиза задумчиво кивнула, затем перевела взгляд на экран с данными мониторинга Амары.

– А что если катализатором была она? – тихо произнесла Элиза. – Доктор Чен писала, что Амара особенная, что она может видеть этих существ напрямую. Что, если она не просто наблюдатель, а… проводник? Что, если её мозг каким-то образом настроен на восприятие других измерений?

Эта мысль вызвала у Элизы мурашки. Использование ребёнка в качестве инструмента для межпространственного контакта звучало как что-то из кошмарных историй о последних днях Земли, когда отчаяние толкало людей на всё более экстремальные эксперименты.

– Капитан, – внезапно вмешался Сенека, – я обнаружил аномалию в показаниях дальних сканеров.

Элиза мгновенно напряглась.

– Природа аномалии?

– На расстоянии 0.2 световых лет по курсу к "Эдему" фиксируется область пространства с искажёнными физическими параметрами. Гравитационные волны, электромагнитное излучение и квантовые флуктуации демонстрируют паттерны, сходные с теми, что наблюдались вокруг "Гипериона".

– Чёрт, – Элиза быстро поднялась. – Полное сканирование. Я хочу знать размеры и интенсивность аномалии.

– Сканирование инициировано, капитан. Предварительные данные указывают на сферическую область диаметром примерно 500,000 километров. Интенсивность аномальных явлений увеличивается по направлению к центру.

– "Эдем" находится в пределах аномальной зоны?

– Отрицательно, капитан. Расчётное положение "Эдема" – в 0.05 световых лет от границы аномалии.

Это была относительно хорошая новость, но всё равно тревожная. Если аномалия, подобная той, что поглотила "Гиперион", формировалась на пути к "Эдему", их миссия становилась значительно опаснее.

– Изменение курса, – решительно скомандовала Элиза. – Обогнуть аномальную зону на безопасном расстоянии.

– Вычисляю оптимальную траекторию, – отозвался Сенека. – Коррекция курса увеличит время в пути до "Эдема" на 7 часов.

– Приемлемо. Выполняй.

"Шарур" начал плавный манёвр, отклоняясь от прямого курса, чтобы обойти потенциально опасную зону космоса. Элиза ощутила лёгкую вибрацию, когда двигатели корабля перенастроились на новую траекторию.

– Капитан, – снова заговорил Сенека, на этот раз с нотой, которую можно было бы принять за тревогу, если бы ИИ был способен к эмоциям, – фиксирую аномальную активность в медицинском отсеке. Пациент Амара проявляет признаки выхода из состояния сна.

Элиза быстро перевела взгляд на монитор, показывающий жизненные параметры девочки. Мозговая активность Амары резко усилилась, частота сердечных сокращений возросла.

– Я иду туда, – Элиза направилась к выходу из лаборатории. – Кир, со мной.

Они быстро преодолели короткое расстояние до медицинского отсека. Войдя, Элиза увидела, что Амара больше не лежала неподвижно. Девочка сидела на кровати, её глаза были широко открыты, но взгляд направлен не на дверь или присутствующих, а куда-то… за пределы видимого мира.

– Амара? – осторожно позвала Элиза, медленно приближаясь к кровати.

Девочка повернула голову в её сторону. Но что шокировало Элизу больше всего – выражение лица ребёнка. Впервые с момента спасения, лицо Амары выражало не страх или отрешённость, а… узнавание. Осознанность. Понимание.

И затем она заговорила. Впервые они услышали её голос – тихий, немного хриплый от долгого молчания, но удивительно чёткий:

– Они не хотят причинять вред, – сказала Амара. – Но они не понимают, что делают с нами. Наши миры слишком разные.

Элиза замерла, потрясённая внезапным преображением девочки.

– Кто не хочет причинять вред? – осторожно спросила она. – Пожиратели Света?

Амара кивнула.

– Так их называют люди на "Гиперионе". Но это неправильное имя. Они не пожирают свет. Они… преобразуют реальность. Трансформируют её в формы, которые могут существовать в их измерении.

Элиза медленно приблизилась и села рядом с девочкой.

– Ты можешь видеть их? Общаться с ними?

– Не всегда, – Амара опустила взгляд на свои руки. – Только когда они… настраиваются на меня. Как радио. Я как антенна, которая может принимать их сигналы.

– Почему ты? Почему не другие люди?

Девочка пожала плечами с неожиданной для ребёнка её возраста мудростью.

– Доктор Чен говорила, что мой мозг особенный. Что у меня есть… нейронные паттерны, которые позволяют мне воспринимать информацию, недоступную для обычных людей. – Она помолчала. – Но я думаю, дело не только в этом. Я думаю, они выбрали меня, потому что я… не боюсь их. Не так, как взрослые.

Элиза обменялась быстрым взглядом с Киром. То, что они слышали, было одновременно удивительным и тревожным.

– Что они хотят? – спросила Элиза, возвращаясь к главному вопросу. – Почему они атаковали "Гиперион"?

– Они не атаковали, – покачала головой Амара. – Не специально. Они просто… исследовали. Как мы исследуем образцы под микроскопом, не задумываясь о том, что можем навредить микробам. Наш мир для них – как слайд с бактериями для нас.

Эта перспектива была одновременно пугающей и отрезвляющей. Если Пожиратели Света действительно воспринимали людей как микроскопические организмы, это объясняло бы отсутствие явной агрессии или попыток коммуникации перед "атакой" на "Гиперион".

– Но сейчас они пытаются общаться, – продолжила Элиза. – Через тебя. Почему?

– Потому что они начали осознавать, – тихо ответила Амара. – Осознавать, что мы разумны. Что у нас есть… сознание, как у них. Это пугает их. И интригует.

– Они боятся нас? – удивлённо спросил Кир.

– Не боятся, – Амара задумалась, подбирая слова. – Они… встревожены. Как учёный, который внезапно обнаруживает, что бактерии под его микроскопом начали выстраиваться в осмысленные узоры и пытаться общаться.

Элиза глубоко вздохнула, пытаясь осмыслить услышанное. Если девочка говорила правду, они имели дело не с безжалостными захватчиками из другого измерения, а с существами, которые только начинали осознавать последствия своего взаимодействия с человеческим миром.

– Что насчёт "Эдема"? – спросила она, вспоминая рисунок Амары. – Почему ты нарисовала связь между Пожирателями и этим кораблём?

Лицо девочки изменилось, став более напряжённым.

– "Эдем"… особенный, – сказала она после паузы. – Люди там… изменились. Они нашли способ… сосуществовать.

– Сосуществовать с Пожирателями? – Элиза не могла скрыть удивления. – Как это возможно?

– Через растения, – ответила Амара. – Их модифицированные растения создают… мост между измерениями. Безопасный путь для обмена. – Она помолчала, затем добавила с неожиданной интенсивностью: – Но это опасно. Очень опасно. Баланс хрупкий. Один неверный шаг, и всё может… разрушиться.

– Аномалия, которую мы обнаружили на пути к "Эдему"… – начала Элиза.

– Это разрыв, – кивнула Амара. – Место, где мембрана между мирами стала слишком тонкой. Пожиратели не хотели этого. Это как… когда вы надуваете воздушный шар слишком сильно, и он лопается.

Элиза пыталась переварить полученную информацию. Если верить Амаре, ситуация была значительно сложнее, чем простое вторжение враждебных существ. Это была фундаментальная проблема взаимодействия между различными формами разумной жизни, существующими в разных измерениях с разными физическими законами.

– Почему "Гиперион" подвергся… трансформации? – спросила она, подбирая слова. – Если "Эдем" нашёл способ сосуществовать с этими существами, почему то же самое не сработало для "Гипериона"?

Амара опустила глаза.

– Потому что на "Гиперионе" они пытались использовать… меня, – её голос стал тише. – Доктор Чен и другие учёные. Они узнали об экспериментах на "Эдеме" и хотели создать свой собственный мост. Но вместо растений они использовали… человеческий мозг. Мой мозг.

Элиза почувствовала, как холодок пробежал по спине. Использование ребёнка в качестве биологического интерфейса для контакта с инопланетными сущностями из другого измерения… это звучало как что-то из худших этических нарушений последних дней Земли.

– Они причинили тебе боль? – тихо спросила она.

Амара покачала головой.

– Не физическую. Но они… открыли мой разум слишком широко. Как дверь, которую нельзя закрыть. И Пожиратели пришли. Не из злобы. Из любопытства. – Она подняла взгляд на Элизу. – А затем произошло… короткое замыкание. Как когда соединяешь провода неправильно, и всё горит.

– И теперь? – спросил Кир. – Твоя связь с ними всё ещё существует?

– Да, – просто ответила Амара. – Всегда. Но сейчас… тише. Как радио, настроенное на станцию, которая вещает издалека. Я слышу их, но не так ясно.

Внезапно корабль слегка вздрогнул, и свет в медицинском отсеке мигнул. Элиза инстинктивно напряглась.

– Сенека, статус?

– Мы входим в периферийную зону аномалии, капитан, – ответил ИИ. – Фиксируются незначительные гравитационные колебания. Системы корабля функционируют нормально, но рекомендую увеличить дистанцию от эпицентра явления.

– Выполняй, – приказала Элиза, затем повернулась к Амаре. – Ты чувствуешь их сейчас? Они близко?

Девочка закрыла глаза, словно прислушиваясь к чему-то, недоступному обычным чувствам.

– Они повсюду, – тихо сказала она. – Но не как люди. Не в одном месте. Они как… радиоволны. Или гравитация. Часть структуры вселенной.

Новая волна вибрации прошла через корабль, на этот раз сильнее. Свет в медицинском отсеке погас полностью на несколько секунд, затем включилось аварийное освещение.

– Капитан, – голос Сенеки звучал напряжённо, – аномалия расширяется. Текущая траектория больше не обеспечивает безопасного прохождения.

– Это они, – сказала Амара, её глаза всё ещё были закрыты. – Они хотят поговорить. Показать.

– Показать что? – спросила Элиза, чувствуя, как адреналин наполняет её кровь.

– Правду, – Амара открыла глаза и посмотрела прямо на Элизу. – О том, что произошло на Земле. О том, почему мы все здесь. О том, что такое Исход на самом деле.

Прежде чем Элиза успела спросить, что девочка имеет в виду, Сенека снова заговорил:

– Критическое предупреждение! Фиксирую формирование пространственно-временной аномалии внутри "Шарура"! Медицинский отсек, квадрант 3-B!

Элиза и Кир обернулись одновременно. В углу медицинского отсека воздух начал… искривляться. Как будто сама ткань реальности сворачивалась, образуя воронку, внутри которой мерцал странный, не принадлежащий этому миру свет.

– Они здесь, – просто сказала Амара, и в её голосе не было страха – только спокойное принятие неизбежного.

Воронка расширялась, свет внутри неё становился ярче. Элиза инстинктивно встала между аномалией и Амарой, готовая защищать ребёнка. Кир активировал защитное силовое поле вокруг критического медицинского оборудования.

– Сенека! – крикнула Элиза. – Протокол изоляции медицинского отсека! Немедленно!

– Активирую протокол, капитан, – отозвался ИИ. – Изоляционные барьеры активированы. Предупреждение: пространственно-временные искажения усиливаются. Барьеры могут быть неэффективны против аномалии данного типа.

Свет внутри воронки пульсировал всё ярче, приобретая оттенки, которые, казалось, не должны существовать в видимом спектре. Элиза почувствовала странное давление в голове, как будто сам её мозг сопротивлялся тому, что пыталось войти в её сознание.

– Не смотрите на свет, – предупредила Амара. – Он не для ваших глаз. Он может… изменить вас.

Элиза отвернулась от воронки, сосредоточившись на девочке.

– Мы должны уходить отсюда, – она потянулась, чтобы взять Амару на руки.

– Нет, – покачала головой девочка. – Я должна остаться. Я мост. Я посредник.

– Это слишком опасно! – возразила Элиза.

– Для вас – да, – спокойно ответила Амара. – Для меня – нет. Я уже изменена. Уже часть их мира, как и они – часть моего.

Воронка продолжала расширяться, теперь занимая почти четверть медицинского отсека. Странный свет начал формировать узоры – те же кристаллические структуры, которые они видели на "Гиперионе", но теперь состоящие из чистой энергии, а не материи.

– Кир, – решительно сказала Элиза, – забирай девочку. Мы эвакуируемся.

– Нет! – впервые в голосе Амары прозвучало что-то похожее на эмоцию – настойчивость, граничащая с отчаянием. – Если вы заберёте меня сейчас, мост разрушится неправильно. Это вызовет… цепную реакцию. Как на "Гиперионе", но хуже. Весь корабль будет уничтожен.

Элиза колебалась. Мог ли она доверять суждению ребёнка в такой критической ситуации? Но, с другой стороны, этот ребёнок был единственным, кто, похоже, понимал природу происходящего.

– Что нам делать? – спросила она, решив довериться Амаре.

– Уходите, – просто сказала девочка. – Дайте мне поговорить с ними. Я объясню, что вы не угроза. Что вы пытаетесь помочь. – Она слабо улыбнулась. – Я буду в порядке. Они не причинят мне вреда. Я им… интересна.

Элиза обменялась взглядами с Киром. Инженер выглядел столь же неуверенным, как она сама чувствовала себя.

– Капитан, – голос Сенеки звучал с нотой срочности, – структурная целостность медицинского отсека нарушена на 17%. При текущей скорости распространения аномалии, критический порог будет достигнут через 3 минуты 42 секунды.

Времени на долгие размышления не было.

– Хорошо, – Элиза сжала руку Амары. – Мы уйдём. Но мы будем прямо за дверью. Если что-то пойдёт не так, если ты почувствуешь опасность – кричи. Мы вернёмся за тобой.

Амара кивнула, её лицо было спокойным, почти умиротворённым.

– Идите, – сказала она. – И не бойтесь того, что увидите. Страх – это то, что они чувствуют сильнее всего. Это… сбивает их с толку.

Элиза неохотно отступила, Кир последовал за ней. Они вышли из медицинского отсека, и герметичная дверь закрылась за ними. Через небольшое смотровое окно в двери они могли видеть, как Амара повернулась лицом к светящейся воронке, которая теперь занимала половину помещения.

– Сенека, полный мониторинг жизненных показателей Амары, – приказала Элиза. – При малейших признаках опасности для её жизни мы входим.

– Мониторинг активирован, капитан. В настоящий момент жизненные показатели пациента стабильны, хотя неврологическая активность значительно превышает нормальные человеческие параметры.

Элиза напряжённо наблюдала через окно. Амара стояла перед воронкой, её маленькая фигурка казалась хрупкой и уязвимой перед лицом этого космического феномена. Девочка подняла руки, словно в приветственном жесте, и свет внутри воронки, казалось, отреагировал – пульсации стали более ритмичными, узоры изменились, формируя структуры, напоминающие… языки пламени? щупальца? ветви деревьев? Человеческое восприятие не могло точно интерпретировать эти формы.

– Что она делает? – прошептал Кир, его синтетический глаз работал на максимальной мощности, пытаясь анализировать происходящее.

– Общается, – тихо ответила Элиза. – Каким-то образом.

Свет вокруг Амары становился ярче, кристаллические структуры энергии начали окружать её, но не агрессивно – скорее, как танцующие огни вокруг центральной фигуры. Девочка не выказывала признаков страха или дискомфорта. Наоборот, её поза стала более расслабленной, а лицо, насколько Элиза могла видеть сбоку, выражало почти… радость?

Затем произошло что-то неожиданное. Свет внутри воронки изменился, сформировав нечто похожее на… изображение. Трёхмерную проекцию, висящую в воздухе перед Амарой. Изображение было нечётким, искажённым, но в нём можно было разобрать очертания планеты.

– Это… Земля? – неуверенно произнёс Кир.

Элиза не ответила, слишком поглощённая зрелищем. Изображение Земли в проекции начало меняться. Континенты сдвигались, океаны меняли цвет. Это было похоже на ускоренную запись геологических изменений, охватывающих тысячи, если не миллионы лет. Затем появились огни – города, индустриальные центры, покрывающие планету сетью светящихся точек.

А потом… темнота. Огни начали гаснуть, один за другим, пока планета не погрузилась во мрак. Но это был не конец. Из темноты начали появляться новые огни – не яркие и жёлтые, как города, а холодные и синие, похожие на кристаллические структуры, которые они видели на "Гиперионе". Эти новые образования распространялись по поверхности планеты, покрывая её сеткой геометрически совершенных узоров.

– Что это? – прошептала Элиза. – Что они показывают?

Как будто в ответ на её вопрос, проекция изменилась снова. Теперь они видели космос – бескрайнюю тьму, усеянную звёздами. И среди этих звёзд двигались корабли – сотни, тысячи кораблей, покидающих Землю. Исход.

Но то, что показала следующая сцена, заставило Элизу похолодеть. Позади удаляющихся кораблей планета Земля… трансформировалась. Не взорвалась, не сгорела – именно трансформировалась, превращаясь в гигантскую кристаллическую структуру, похожую на те, что они видели на "Гиперионе", но в планетарном масштабе.

– Господи, – выдохнул Кир. – Они пытаются сказать, что…

– Что Земля не была уничтожена катастрофой, – закончила за него Элиза, её голос дрожал. – Она была… преобразована. Пожирателями Света.

Изображение исчезло, воронка света начала сужаться. Амара повернулась к двери, и Элиза увидела её лицо – измученное, но с выражением странного умиротворения. Девочка кивнула, давая понять, что опасность миновала.

Элиза не стала ждать разрешения Сенеки. Она разблокировала дверь и ворвалась в медицинский отсек, Кир следовал за ней. Воронка света почти исчезла, оставив лишь слабое свечение в углу помещения.

– Амара! – Элиза подбежала к девочке. – Ты в порядке?

Ребёнок кивнул, выглядя невероятно усталым, но целым и невредимым.

– Они показали вам, – тихо сказала она. – Правду. То, что все забыли. Или то, что от вас скрыли.

– Это… правда? – Элиза не могла до конца поверить в то, что видела. – Земля всё ещё существует? Просто… изменённая?

– Да, – Амара села на край кровати, её маленькие плечи опустились от усталости. – Они были там задолго до нас. Земля была… перекрёстком. Местом, где их измерение касалось нашего. Когда люди стали слишком… активными, слишком разрушительными, они решили вернуть планету в равновесие.

– Но Исход… – начал Кир. – Нам всегда говорили, что человечество бежало от глобальной катастрофы. От природного или техногенного катаклизма.

Амара покачала головой.

– Не катастрофа. Соглашение. Некоторые люди знали о них. Общались с ними. И поняли, что у человечества есть выбор – уйти или быть трансформированным вместе с планетой.

Элиза почувствовала, как ноги подкашиваются. Она медленно опустилась на стул рядом с кроватью. Если то, что говорила Амара, было правдой, это переворачивало всё их понимание истории человечества, самой причины их существования среди звёзд.

– Почему они показали нам это сейчас? – спросила она, пытаясь осмыслить шокирующее откровение.

– Потому что история повторяется, – тихо ответила Амара. – То, что происходило на Земле, начинает происходить снова. Люди забыли урок. Забыли о соглашении. И теперь Пожиратели снова вынуждены вмешаться.

– "Гиперион"… – начал Кир.

– Был предупреждением, – кивнула Амара. – Как и другие корабли до него. Они не хотят уничтожать всё человечество. Они хотят… напомнить. Восстановить равновесие. – Она посмотрела прямо на Элизу. – Поэтому мы должны попасть на "Эдем". Там люди помнят. Там они нашли способ жить в гармонии с ними.

Воронка света в углу комнаты окончательно исчезла, оставив после себя лишь лёгкое мерцание воздуха, которое тоже быстро растворилось. Медицинский отсек вернулся к нормальному состоянию, как будто ничего сверхъестественного здесь не происходило.

– Капитан, – голос Сенеки вернул Элизу к реальности, – аномалия в космосе, которую мы обходили, начала сокращаться. Путь к "Эдему" снова открыт.

Элиза глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями.

– Возвращаемся на прежний курс, – сказала она. – Полная скорость к "Эдему".

Она посмотрела на Амару, которая выглядела истощённой, но более присутствующей, более… человечной, чем когда-либо с момента её спасения.

– Отдыхай, – мягко сказала Элиза, помогая девочке лечь. – Ты через многое прошла.

Амара послушно легла, но прежде чем закрыть глаза, она произнесла:

– Они не враги, капитан. Просто… очень, очень чужие. – Она слабо улыбнулась. – Как и мы для них.

Когда девочка заснула, Элиза вышла из медицинского отсека вместе с Киром. Они оба хранили молчание, пока шли по коридору, оба ошеломлённые тем, что узнали.

– Вы верите ей? – наконец спросил Кир. – Верите тому, что они показали?

Элиза остановилась и посмотрела в иллюминатор, где виднелось бескрайнее космическое пространство – пустота, в которой человечество блуждало уже три столетия, считая, что их родной мир погиб.

– Не знаю, – честно ответила она. – Но я знаю, что мы должны достичь "Эдема". Если где-то и есть ответы на все эти вопросы, то только там.

Она не стала озвучивать другую мысль, которая тревожила её сознание: что, если всё, что они знали о Земле, о Исходе, о самой природе их существования, было ложью? И если так, то какие ещё тайны ждали их на "Эдеме" и дальше, в глубинах космоса, где рассеянные остатки человечества продолжали своё одинокое путешествие среди звёзд?

"Шарур" ускорялся, направляясь к "Эдему" – кораблю, который, возможно, нашёл способ сосуществовать с существами из иного измерения. Существами, которые, если верить Амаре, трансформировали Землю не из злобы, а из необходимости поддерживать равновесие между мирами.

И где-то на границе человеческого восприятия, в квантовых полях, пронизывающих саму ткань пространства-времени, Пожиратели Света наблюдали, ожидая, сможет ли человечество в этот раз усвоить урок – или история повторится вновь, с ещё более катастрофическими последствиями.

Глава 3: Эдем

Последние сорок восемь часов пути к "Эдему" прошли в относительном спокойствии. Больше не было пространственных аномалий, загадочных посланий или внезапных контактов с межпространственными сущностями. Только бесконечный космос, тихое гудение двигателей "Шарура" и мерное течение времени.

Амара провела большую часть этого времени во сне – глубоком, целительном сне, который, по словам Сенеки, был необходим её мозгу для восстановления после травматического опыта. Когда девочка бодрствовала, она казалась более собранной, более… цельной. Словно прямой контакт с Пожирателями Света помог ей интегрировать фрагментированные части своего сознания.

Элиза использовала это время для подготовки. Она изучила все доступные данные об "Эдеме", его структуре и населении, хотя информация была скудной и устаревшей. Последний официальный контакт с кораблем состоялся почти пятьдесят лет назад, когда "Валькирия" – другой спасательный корабль Межколониальной службы – посетил "Эдем" для плановой проверки.

В отчете капитана "Валькирии" отмечалось, что колония процветала, развивая уникальную форму симбиотического существования с искусственной экосистемой. Но там же были упоминания о "радикальных биологических модификациях" и "неортодоксальных религиозных практиках", которые вызвали некоторое беспокойство у проверяющих. Впрочем, поскольку никаких прямых нарушений обнаружено не было, "Валькирия" просто зафиксировала свои наблюдения и продолжила свой путь.

– Мы приближаемся к орбитальному пространству "Эдема", капитан, – сообщил Сенека, прерывая размышления Элизы. – Расчётное время прибытия – двадцать две минуты.

Она отложила планшет с отчетами и поднялась из кресла в своей каюте.

– Активируй все пассивные сканеры. Я хочу полную картину состояния корабля ещё до того, как мы инициируем контакт.

– Приступаю к сканированию, капитан.

Элиза направилась в медицинский отсек, чтобы проверить Амару. Девочка сидела на кровати, скрестив ноги, и смотрела через небольшой иллюминатор на звёзды. Её лицо выражало спокойную задумчивость, столь несвойственную ребенку её возраста.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Элиза, присаживаясь рядом.

Амара повернулась к ней и слабо улыбнулась.

– Лучше. Тише внутри. – Она коснулась своего виска. – Они не так громко говорят сейчас.

– Они всё ещё с тобой? Пожиратели?

– Они всегда со мной, – просто ответила девочка. – Как воздух. Как гравитация. Просто… часть реальности.

Элиза кивнула, не до конца понимая, но принимая объяснение.

– Мы скоро прибудем к "Эдему". Ты готова?

Выражение лица Амары изменилось, став более серьёзным.

– "Эдем" особенный, – сказала она тихо. – Они… изменились там. Больше, чем вы думаете.

– Изменились? Из-за контакта с Пожирателями?

– И из-за этого тоже. Но в основном из-за растений. Растения… соединяют всё. – Амара помолчала, словно подбирая слова. – Там люди и растения стали… одним целым. Чем-то новым.

Элиза нахмурилась. Это звучало странно даже после всего, что они узнали о межпространственных сущностях.

– Ты имеешь в виду симбиоз? Мы знаем, что на "Эдеме" развивались технологии биологической интеграции…

Амара покачала головой.

– Больше, чем симбиоз. Они… соединились. Стали чем-то, что не совсем человек и не совсем растение. Чем-то… посередине.

Прежде чем Элиза успела задать следующий вопрос, интерком ожил голосом Кира:

– Капитан, вам лучше подняться в командный центр. Мы получили первые результаты сканирования "Эдема".

– Уже иду, – ответила Элиза, затем повернулась к Амаре. – Ты хочешь присоединиться к нам? Ты могла бы помочь нам понять, что мы видим.

Девочка кивнула и соскользнула с кровати. Элиза отметила, что движения Амары стали более плавными, уверенными – такое разительное отличие от скованного, почти кататонического состояния, в котором они нашли её на "Гиперионе".

Вместе они направились в командный центр, где Кир уже изучал голографические проекции данных сканирования. Инженер выглядел озадаченным, его синтетический глаз мерцал, обрабатывая информацию.

– Что у нас есть? – спросила Элиза, входя в помещение.

Кир указал на центральную голограмму – трёхмерное изображение огромного цилиндрического корабля, медленно вращающегося вокруг своей оси.

– "Эдем", – сказал он. – Внешне структура корабля выглядит нетронутой. Системы жизнеобеспечения функционируют, вращение для создания искусственной гравитации стабильно. Но есть… аномалии.

– Какого рода?

– Во-первых, внешняя обшивка. – Кир увеличил фрагмент изображения, показывая поверхность корабля. – Она покрыта… чем-то. Сенека классифицирует это как органический материал, похожий на растительную ткань, но с необычными свойствами.

Элиза внимательно рассмотрела изображение. Поверхность "Эдема" действительно была покрыта чем-то похожим на густую растительность – зеленовато-синие наросты, оплетающие корпус, словно вьющиеся растения старинное земное здание.

– Во-вторых, энергетический профиль, – продолжил Кир. – Корабль излучает… странную энергию. Не совсем электромагнитную, не совсем тепловую. Сенека не может её классифицировать.

– Это их способ адаптации, – внезапно сказала Амара, глядя на голограмму. – Растения используют свет звёзд не просто для фотосинтеза. Они… преобразуют его. Создают мост между измерениями.

Элиза и Кир обменялись взглядами.

– Растения на внешней обшивке – это часть их системы… коммуникации с Пожирателями Света? – осторожно спросила Элиза.

Амара кивнула.

– Растения видят иначе, чем мы. Они существуют… медленнее. Проще. Это делает их хорошими переводчиками. Они могут воспринимать то, что слишком сложно для человеческого разума.

Элиза обдумывала эту информацию. Растения как биологический интерфейс между человеческим сознанием и инопространственными сущностями… это звучало странно, но не более странно, чем всё остальное, с чем они столкнулись за последние дни.

– Есть признаки прямой опасности? – спросила она, возвращаясь к насущным вопросам. – Аномалии, подобные тем, что мы видели на "Гиперионе"?

– Ничего похожего, – ответил Кир. – Никаких искажений пространства-времени, никаких "вырезов" в материи. Всё выглядит… стабильным. Странным, но стабильным.

– Фиксирую входящий сигнал, капитан, – внезапно сообщил Сенека. – "Эдем" инициирует коммуникацию.

– Выведи на главный экран, – скомандовала Элиза, выпрямляясь и принимая официальную позу.

Голографическая проекция "Эдема" сменилась изображением человеческого лица. Мужчина лет сорока с азиатскими чертами, но его внешность была… необычной. Кожа имела лёгкий зеленоватый оттенок, а в чёрных волосах проглядывали странные структуры, похожие на маленькие листья. Но самым удивительным были его глаза – полностью зелёные, без видимых белков или зрачков, словно заполненные хлорофиллом.

– Приветствую вас, путники из глубин космоса, – произнёс мужчина голосом, который звучал одновременно человеческим и чем-то… иным. Как будто слова резонировали не только в воздухе, но и в самой структуре корабля. – Я Лиам Ву, Первый Садовник "Эдема". Мы давно не принимали гостей из внешнего мира.

– Приветствую вас, Первый Садовник, – ответила Элиза, сохраняя спокойный, дипломатичный тон. – Я капитан Элиза Кейн с корабля Межколониальной службы спасения "Шарур". Мы прибыли с важными новостями и запросом о помощи.

Лицо Лиама Ву выразило заинтересованность.

– Межколониальная служба… Давно мы не слышали этого названия. Полагаю, ситуация действительно серьёзная, если она привела вас к нам. – Он слегка наклонил голову, и его зелёные глаза, казалось, просканировали Элизу. – И я вижу, вы привезли с собой дитя моста.

Элиза инстинктивно сделала шаг вперёд, частично закрывая Амару.

– Что вы имеете в виду?

– Ребёнок с вами. Она несёт в себе отпечаток Иных. Она была… изменена ими, – спокойно пояснил Лиам. – Редкий дар и тяжкое бремя одновременно.

Амара выступила из-за спины Элизы и посмотрела прямо на изображение Лиама.

– Вы тоже изменены, – сказала она тихим, но уверенным голосом. – Но по-другому. Через растения. Через симбиоз.

Лиам улыбнулся, и эта улыбка была странно… нечеловеческой. Слишком широкая, слишком неподвижная.

– Верно, маленькая сестра. Мы нашли свой путь к гармонии. – Он перевёл взгляд на Элизу. – Мы приглашаем вас на борт "Эдема", капитан Кейн. Наши двери открыты для вас и вашего экипажа. Особенно для ребёнка, несущего отпечаток Иных.

Элиза колебалась. Несмотря на дружелюбие Лиама, было что-то тревожащее в его внешности и манере речи. Что-то… нечеловеческое.

– Мы благодарны за приглашение, – осторожно ответила она. – Но прежде чем принять его, я должна сообщить вам о ситуации. Мы прибыли с "Гипериона", колониального корабля, который подвергся… трансформации. Существа, которых вы называете Иными, а выжившие с "Гипериона" прозвали Пожирателями Света, уничтожили или изменили почти всех на борту. Амара – единственная, кого мы смогли спасти.

Выражение лица Лиама стало серьёзнее.

– Мы знаем о судьбе "Гипериона", – сказал он. – Иные сообщили нам. Это… прискорбно. Результат непонимания и страха с обеих сторон.

– Вы общаетесь с ними? Напрямую? – Элиза не могла скрыть удивления.

– Через мембрану, – кивнул Лиам. – Наш симбиоз с растениями создаёт… мост. Не такой прямой, как у ребёнка, но достаточный для базового понимания. – Он сделал паузу. – Капитан Кейн, то, с чем вы столкнулись, гораздо больше, чем просто инцидент на одном корабле. Это часть процесса, который начался ещё на Земле. Процесса… коррекции.

– Коррекции? – переспросила Элиза, вспоминая слова из своего сна. "Они – равновесие. Они – коррекция."

– Равновесие должно быть восстановлено, – просто сказал Лиам. – Но об этом лучше говорить лично. Стыковочный узел 17-А готов принять ваш корабль. Мы будем ждать вас в Главном Зале Фотосинтеза.

Прежде чем Элиза успела задать ещё вопросы, связь прервалась, и голографическое изображение Лиама исчезло.

– Что, чёрт возьми, это было? – пробормотал Кир. – И что с его глазами?

– Хлоропласты, – тихо сказала Амара. – Как у растений. Они могут видеть свет иначе. Видеть… спектры, которые мы не можем.

Элиза задумчиво посмотрела на девочку.

– Ты знала об этом? О том, как изменились люди на "Эдеме"?

Амара пожала плечами.

– Не точно. Я видела образы… через Них. Фрагменты. Как сон, который почти забыл.

Элиза повернулась к Киру.

– Твоё мнение? Стыковаться или держаться на расстоянии?

Инженер задумчиво потёр подбородок.

– С технической точки зрения, "Эдем" не представляет явной угрозы. Никаких признаков агрессивных действий или нестабильных аномалий. Но эти люди… или кем бы они ни были сейчас… они явно сильно изменились. Возможно, за гранью того, что мы можем считать человеческим.

– Они всё ещё люди, – возразила Амара. – Просто… эволюционировавшие. Адаптировавшиеся.

Элиза глубоко вздохнула, взвешивая все за и против. Она не могла отрицать, что встреча с Лиамом Ву оставила у неё тревожное чувство. Но в то же время, "Эдем" был их единственной зацепкой, единственным известным местом, где люди, похоже, нашли способ сосуществовать с Пожирателями Света. Если они хотели понять, что происходит, и найти способ защитить оставшееся человечество, у них не было выбора.

– Мы стыкуемся, – решительно сказала она. – Но соблюдаем все протоколы безопасности. Кир, подготовь защитные скафандры с автономными системами жизнеобеспечения. Я не хочу, чтобы мы дышали воздухом "Эдема", пока не убедимся, что он безопасен.

– Есть, капитан, – кивнул Кир, направляясь к выходу.

– И, Кир, – добавила Элиза, – обеспечь полную запись всего, что мы увидим и услышим. Если с нами что-то случится, "Шарур" должен сохранить эти данные и передать их другим кораблям.

Инженер мрачно кивнул и вышел. Элиза осталась с Амарой, глядя на изображение "Эдема" на экране.

– Ты уверена, что хочешь пойти с нами? – спросила она девочку. – Это может быть опасно.

– Я должна, – просто ответила Амара. – Я часть этого. Часть… моста.

Элиза хотела возразить, сказать, что Амара – всего лишь ребёнок, что её долг – защищать её, а не подвергать опасности. Но она знала, что девочка права. После всего, что произошло, после контакта с Пожирателями через Амару, было бы наивно отрицать её центральную роль в этих событиях.

– Хорошо, – кивнула Элиза. – Но ты будешь в защитном скафандре, как и мы. И ты будешь держаться рядом со мной всё время. Обещаешь?

Амара кивнула, но в её глазах промелькнуло что-то – понимание, что некоторые обещания невозможно сдержать, особенно когда в игру вступают силы, находящиеся за пределами человеческого контроля.

"Шарур" медленно приближался к стыковочному узлу "Эдема". Огромный цилиндрический корабль вращался вокруг своей оси, создавая внутри искусственную гравитацию. Его внешняя обшивка, покрытая синевато-зелёной растительностью, сияла в свете далёкой звезды, вокруг которой они в настоящее время вращались.

Элиза, Кир и Амара наблюдали за процессом стыковки из командного центра. Все трое были облачены в защитные скафандры – не громоздкие конструкции для открытого космоса, а более лёгкие модели, предназначенные для опасных сред с атмосферой. Шлемы были прозрачными, позволяя видеть лица, но полностью изолировали от внешней среды.

– Сближение завершено, – сообщил Сенека. – Начинаю процедуру стыковки.

Механизмы "Шарура" соединились со стыковочным узлом "Эдема", создавая герметичный переход между кораблями. Элиза почувствовала лёгкую вибрацию под ногами, когда системы завершили соединение.

– Стыковка успешна, – доложил Сенека. – Давление в переходном туннеле стабилизировано. Состав атмосферы в пределах жизнеобеспечения, но содержит неизвестные органические компоненты. Рекомендую сохранять скафандры закрытыми.

– Принято, – кивнула Элиза. – Сенека, поддерживай корабль в состоянии готовности к экстренному отстыкованию. Если мы не вернёмся или не выйдем на связь в течение шести часов, активируй протокол автономного отступления.

– Приказ принят, капитан. Протокол активирован.

Элиза повернулась к своим спутникам.

– Готовы?

Кир кивнул, проверяя крепления своего инструментария и датчиков. Амара просто смотрела вперёд с тем странным спокойствием, которое, казалось, стало её постоянным состоянием после контакта с Пожирателями.

Они направились к шлюзу, соединяющему "Шарур" с переходным туннелем. Двери открылись, и перед ними предстал короткий металлический коридор, заканчивающийся массивной дверью с эмблемой "Эдема" – стилизованным деревом, чьи корни и ветви образовывали замкнутый круг.

Они прошли через туннель и остановились перед дверью "Эдема". Кир поднёс сканирующее устройство к панели управления.

– Система открытия стандартная, – сообщил он. – Но интерфейс… необычный. Похоже на биометрический сканер, но не для отпечатков пальцев или сетчатки. Возможно, для… хлорофилла?

Прежде чем они успели решить, как действовать, дверь самостоятельно отворилась. За ней стоял человек – если это существо можно было назвать человеком. Внешне он напоминал мужчину средних лет, но его кожа имела отчётливый зеленоватый оттенок, а вместо волос на голове росли тонкие, похожие на водоросли образования. Одет он был в простую тунику из материала, напоминающего переплетённые волокна растений.

– Приветствую вас на "Эдеме", – произнёс он голосом, звучащим одновременно из его горла и, казалось, из самих стен коридора. – Первый Садовник ожидает вас. Пожалуйста, следуйте за мной.

Элиза обменялась быстрыми взглядами с Киром и, получив его едва заметный кивок, шагнула через порог. Кир и Амара последовали за ней. Они оказались в широком коридоре "Эдема", и то, что они увидели, заставило их замереть в изумлении.

Стены, пол и потолок коридора были живыми. Не просто покрытыми растениями, а буквально состоящими из живой растительной ткани, которая пульсировала и двигалась, словно дышала. Сквозь полупрозрачные участки стен просвечивала сложная сеть сосудов, по которым циркулировала зеленоватая жидкость, похожая на сок растений. Освещение обеспечивалось не электрическими лампами, а биолюминесцентными грибоподобными образованиями, растущими из стен и потолка.

– Впечатляет, не правда ли? – спросил их проводник, заметив их реакцию. – Полная интеграция органических и технологических систем. Корабль больше не просто транспортное средство – он живой организм, частью которого являемся и мы.

– Как это возможно? – пробормотал Кир, его синтетический глаз интенсивно сканировал окружающую среду. – Металлические конструкции полностью интегрированы с органическими тканями на клеточном уровне!

– Результат двухвекового симбиотического развития, – с гордостью ответил проводник. – Наши предки начали эксперименты с биоинтеграцией ещё в первые десятилетия после Исхода. Каждое поколение продвигалось дальше, глубже в симбиоз. И затем… контакт с Иными открыл новые возможности, о которых мы даже не мечтали.

Они шли по извилистому коридору, который, казалось, был спроектирован не по строгим инженерным принципам, а следуя органическим паттернам роста растений. По пути им встречались другие обитатели "Эдема" – мужчины и женщины с такими же зеленоватыми оттенками кожи и странными растительными волосами. Некоторые имели ещё более выраженные модификации – листоподобные структуры, растущие прямо из кожи, или длинные, похожие на корни пальцы.

Люди кивали им, но не выказывали удивления при виде чужаков в скафандрах. Казалось, присутствие гостей с другого корабля было для них ожидаемым событием.

– Наши системы связи сообщили всем о вашем прибытии, – пояснил проводник, заметив вопросительный взгляд Элизы. – На "Эдеме" нет секретов. Все мы – часть единого организма, единой сети.

– Как улей? – спросил Кир с плохо скрываемым беспокойством.

Проводник улыбнулся – странной, неестественно широкой улыбкой.

– Нет, не как улей. Мы сохраняем индивидуальность, свободу воли. Но мы также связаны на более глубоком уровне. Мы чувствуем… гармонию друг с другом и с кораблём. Трудно объяснить тем, кто не испытал этого.

Они прошли через несколько более широких помещений, напоминающих общественные зоны. В них обитатели "Эдема" занимались тем, что можно было описать только как ритуализированное садоводство – они ухаживали за странными растениями, растущими из пола и стен, поливали их, подрезали, иногда просто стояли рядом, положив руки на растительную ткань, словно в медитации.

Наконец, они достигли огромного купольного зала, наполненного светом. Потолок был полностью прозрачным, позволяя свету далёкой звезды проникать внутрь, где он преломлялся через множество кристаллических структур, создавая радужные спектры, танцующие по стенам. Центр зала занимало нечто, что можно было описать только как гигантское дерево, хотя оно мало напоминало земные аналоги. Его ствол был полупрозрачным, с видимой пульсирующей зелёной жидкостью внутри, а ветви расходились во всех направлениях, соединяясь со стенами, полом и потолком зала, как будто дерево и корабль были единым организмом.

У основания этого удивительного создания стоял Лиам Ву. Вживую он выглядел ещё более нечеловеческим – его кожа имела явный зелёный оттенок, а в волосах действительно росли маленькие листья. Но самыми поразительными были его глаза – полностью зелёные, светящиеся собственным внутренним светом.

– Приветствую вас в Главном Зале Фотосинтеза, – сказал он, поднимая руки в приветственном жесте. – Я Лиам Ву, Первый Садовник "Эдема".

– Капитан Элиза Кейн, – представилась Элиза, сохраняя профессиональную дистанцию. – Это Кир Номура, мой главный инженер, и Амара, единственная выжившая с "Гипериона".

Лиам перевёл взгляд на девочку, и его лицо смягчилось.

– Дитя моста, – произнёс он почти с благоговением. – Ты прошла через огонь и тьму, но сохранила свет внутри. Это… удивительно.

Амара встретила его взгляд без страха.

– Вы тоже были изменены, – сказала она. – Но иначе, чем я.

– Верно, – кивнул Лиам. – Мы выбрали путь симбиоза. Медленной, постепенной трансформации через связь с растениями. Ты же была… открыта напрямую. Это редкий дар, но и опасный.

– Первый Садовник, – вмешалась Элиза, чувствуя необходимость вернуть разговор к главной цели их визита. – Мы прибыли, чтобы понять природу угрозы, с которой столкнулся "Гиперион", и найти способ защитить другие корабли от подобной участи.

Лиам кивнул, его лицо стало серьёзным.

– Угроза… не совсем подходящее слово, капитан Кейн. То, с чем вы столкнулись, – это не агрессия в человеческом понимании. Это… коррекция. Восстановление равновесия, нарушенного нашим видом.

– Вы говорите об этих… Пожирателях Света? Или Иных, как вы их называете?

– Иные – лучшее название, чем Пожиратели, – сказал Лиам. – Они не поглощают свет, они трансформируют реальность. Изменяют энергию и материю в формы, более… гармоничные с космическим равновесием.

– А какое отношение к этому имеет "Гиперион"? – спросила Элиза. – Почему они атаковали именно этот корабль?

Лиам покачал головой.

– Они не "атаковали" в вашем понимании. "Гиперион" нарушил равновесие. Их научная группа экспериментировала с технологиями, затрагивающими саму ткань реальности. Они пытались… форсировать то, что мы на "Эдеме" развивали постепенно, в гармонии с природными процессами.

– Используя Амару, – тихо добавила Элиза.

– Да, – кивнул Лиам. – Они обнаружили, что определённые люди – чаще всего дети с особыми нейронными паттернами – могут служить прямыми проводниками для контакта с Иными. Но вместо того, чтобы развивать эту связь постепенно, защищая разум ребёнка, они… форсировали процесс. Результатом стал неконтролируемый разрыв между измерениями.

– И эти существа вошли в наше измерение, – закончил Кир.

– Не совсем так, – покачал головой Лиам. – Иные не "входят" в наше измерение в привычном понимании. Они всегда здесь, всегда были здесь – просто в обычных условиях наш разум не способен их воспринимать. Когда барьер между измерениями нарушается, наш мир и их начинают… перекрываться. То, что вы видели на "Гиперионе" – это не вторжение, а… наложение реальностей.

Элиза обдумывала услышанное. Если Лиам говорил правду, то ситуация была ещё сложнее, чем они предполагали. Не просто контакт с инопланетными существами, а фундаментальное столкновение различных форм реальности.

– Амара показала нам… видение, – осторожно сказала она. – О Земле. О том, что наша родная планета не была уничтожена, а… трансформирована этими существами. Это правда?

Лиам медленно кивнул, его зелёные глаза, казалось, стали ещё ярче.

– Да, капитан. Правда, о которой большинство людей не знает. Земля не погибла в катастрофе – она была… преобразована. Иные восстановили равновесие, нарушенное человеческой деятельностью.

– Но Исход… почему тогда было организовано массовое бегство с планеты?

– Потому что некоторые люди знали, что происходит, – ответил Лиам. – Группа учёных, политиков, духовных лидеров… они установили первый контакт с Иными и поняли, что трансформация Земли неизбежна. Они организовали Исход не как бегство от природной катастрофы, а как… эволюционный эксперимент.

– Эксперимент? – переспросила Элиза, чувствуя, как внутри растёт тревога.

– Да. Они поняли, что человечество зашло в эволюционный тупик на Земле. Что наш путь развития стал… несбалансированным, неустойчивым. Исход был шансом начать заново – разделить человечество на изолированные группы, каждая из которых пойдёт своим эволюционным путём. – Лиам сделал широкий жест, охватывающий весь зал. – "Эдем" был одним из таких экспериментов – попыткой найти симбиотический путь развития, гармонию между технологией и природой.

– И другие корабли? – спросил Кир. – У каждого была своя… эволюционная траектория?

– Именно так. Технократические утопии, духовные коммуны, генетически модифицированные общества… Сотни различных путей развития человечества, рассеянные среди звёзд. – Лиам сделал паузу. – Но есть проблема. Равновесие, нарушенное на Земле, начинает нарушаться снова. Некоторые корабли, такие как "Гиперион", следуют путями, которые вновь привлекают внимание Иных. И если это продолжится…

– Они начнут "корректировать" нас, – закончила Элиза. – Как они сделали с Землёй.

– Да, – просто ответил Лиам. – Но есть альтернатива. Путь, которым следуем мы на "Эдеме". Путь симбиоза, гармонии, сосуществования. – Он повернулся к центральному дереву и положил руку на его полупрозрачный ствол. – Мы называем это Древом Связи. Через него мы общаемся с Иными, понимаем их, а они начинают понимать нас.

– И что они хотят? – спросила Элиза. – Чего требуют эти… Иные?

– Они ничего не "требуют" в человеческом понимании, – покачал головой Лиам. – Они просто… существуют в соответствии со своей природой. Поддерживают равновесие во вселенной. Если мы нарушаем это равновесие, они реагируют. Если мы находим способы существовать в гармонии, они… оставляют нас в покое. Или даже помогают, по-своему.

Элиза внимательно наблюдала за Лиамом. В его словах была логика, но что-то в его манере говорить, в его нечеловеческих глазах заставляло её сомневаться. Насколько глубоко зашли изменения в людях "Эдема"? Насколько они всё ещё были… людьми?

– Вы предлагаете всем оставшимся кораблям человечества пойти по вашему пути? – спросила она. – Стать… как вы?

Лиам улыбнулся своей странной, слишком широкой улыбкой.

– Не обязательно в точности как мы. Каждый корабль может найти свой собственный путь к гармонии. Но общий принцип должен быть одинаковым – симбиоз вместо доминирования, сотрудничество вместо конфронтации, баланс вместо экспансии. – Он сделал паузу. – Мы можем помочь. Поделиться нашими знаниями, нашим опытом. Если вы согласитесь… стать посредниками.

– Посредниками? – нахмурилась Элиза.

– Ваш корабль – один из последних активных судов Межколониальной службы. Вы можете путешествовать между колониями, нести наше послание. Помогать другим найти свой путь к гармонии, прежде чем будет слишком поздно.

Предложение звучало разумно, даже благородно. Миссия по спасению человечества от повторения судьбы Земли и "Гипериона". Но Элиза не могла избавиться от ощущения, что за словами Лиама скрывается нечто большее.

– Нам нужно время, чтобы обдумать ваше предложение, – осторожно сказала она. – И мы хотели бы узнать больше о вашем… симбиозе. О том, как функционирует ваше общество.

– Конечно, – кивнул Лиам. – Мы открыты для вас. Вы можете свободно исследовать "Эдем", говорить с нашими людьми, изучать наши системы. – Он перевёл взгляд на шлемы их скафандров. – И вы можете снять защиту. Наша атмосфера безопасна для вас.

Элиза колебалась. Снятие шлемов означало бы прямой контакт с экосистемой "Эдема" – вдыхание воздуха, насыщенного неизвестными органическими компонентами, возможно, спорами растений, составляющих симбиотическую основу корабля.

– Мы предпочтём сохранить протокол безопасности, пока не проведём собственный анализ атмосферы, – дипломатично ответила она.

– Как пожелаете, – Лиам не выказал обиды. – Позвольте мне представить вам одного из наших гидов, который покажет вам "Эдем" и ответит на ваши вопросы. – Он сделал жест рукой, и к ним приблизилась женщина, чьи модификации были ещё более выраженными, чем у Лиама. Её кожа имела не просто зеленоватый оттенок, а настоящий хлорофилловый узор, похожий на прожилки листа. – Это Флора, одна из наших Старших Садовниц.

– Приветствую вас, – произнесла женщина голосом, который, казалось, состоял из шелеста листьев и журчания воды. – Для меня честь показать вам наш дом.

Элиза кивнула в ответ.

– Мы благодарны за вашу открытость.

– Ребёнок, – внезапно сказал Лиам, глядя на Амару. – Мы хотели бы, если вы позволите, показать ей особую часть "Эдема". Место, которое может помочь ей… интегрировать её опыт, лучше понять её связь с Иными.

Элиза инстинктивно сделала шаг, частично закрывая Амару.

– Что за место?

– Сад Мембраны, – ответил Лиам. – Место, где барьер между нашим измерением и измерением Иных наиболее тонок. Для большинства людей это просто красивый сад с необычными растениями. Но для тех, кто несёт отпечаток Иных, как Амара, это может быть… просветляющим опытом.

Элиза посмотрела на девочку.

– Что ты думаешь, Амара? Хочешь пойти?

Девочка некоторое время молчала, затем кивнула.

– Да. Я… чувствую это место. Оно зовёт меня.

Это признание только усилило беспокойство Элизы. Если Амара уже чувствовала "зов" этого места, кто знает, какое влияние оно могло оказать на её уязвимый разум?

– Я пойду с ней, – решительно сказала Элиза.

– К сожалению, это невозможно, – мягко, но твёрдо возразил Лиам. – Сад Мембраны… чувствителен к присутствию непосвящённых. Ваше присутствие может нарушить тонкий баланс, особенно учитывая вашу… неподготовленность.

– Вы просите меня отпустить ребёнка, находящегося под моей защитой, в неизвестное место без сопровождения? – Элиза не скрывала своего недоверия.

– Она будет не одна, – заверил Лиам. – С ней будет один из наших самых опытных Проводников. И вы сможете наблюдать через системы мониторинга.

Элиза обменялась взглядами с Киром. Инженер выглядел столь же обеспокоенным, но слегка кивнул – они должны были показать определённую степень доверия, если хотели получить информацию.

– Хорошо, – неохотно согласилась Элиза. – Но с условием, что мы сохраняем постоянную связь с Амарой, и что она может в любой момент вернуться, если почувствует дискомфорт.

– Разумеется, – кивнул Лиам. – Мы уважаем вашу осторожность, капитан Кейн. – Он повернулся и сделал жест, подзывая ещё одного обитателя "Эдема" – молодого мужчину с особенно яркими зелёными глазами. – Это Орион, один из наших Проводников. Он позаботится о ребёнке.

Орион поклонился и протянул руку Амаре.

– Пойдём, маленькая сестра, – сказал он мягким голосом. – Сад ждёт тебя.

Амара посмотрела на Элизу, словно спрашивая разрешения. Элиза, подавив инстинктивное желание отказать, медленно кивнула.

– Будь осторожна, – сказала она. – И помни – если что-то покажется странным или пугающим, сразу же сообщи мне через коммуникатор скафандра.

– Я буду в порядке, – тихо ответила Амара. – Не бойтесь за меня. Они не причинят мне вреда.

Элиза не была уверена, имела ли девочка в виду обитателей "Эдема" или таинственных Иных, с которыми она, казалось, имела особую связь. В любом случае, смотреть, как Амара уходит с Орионом, было тяжело. Всего несколько дней назад она нашла этого ребёнка в кататоническом состоянии на мёртвом корабле, и теперь чувствовала странную, почти материнскую ответственность за неё.

– Она особенная, – сказал Лиам, наблюдая за её реакцией. – Вы чувствуете это, не так ли? Связь с ней.

Элиза не ответила, не желая раскрывать свои эмоции перед этим странным человеком-растением.

– Флора покажет вам наши жилые секторы, лаборатории и системы жизнеобеспечения, – продолжил Лиам. – А затем, если вы пожелаете, мы сможем обсудить возможное сотрудничество более детально.

– Спасибо, – кивнула Элиза. – Мы ценим вашу открытость.

Лиам улыбнулся и, поклонившись, отступил к центральному дереву, где присоединился к группе других Садовников, стоящих в медитативных позах вокруг светящегося ствола.

Флора жестом пригласила Элизу и Кира следовать за ней.

– Начнём с жилых секторов, – сказала она. – Там вы сможете увидеть повседневную жизнь нашего общества.

Они покинули Главный Зал Фотосинтеза и направились по извилистым коридорам в глубины "Эдема". Элиза не могла не заметить, как Кир постоянно активировал свои сенсоры, сканируя всё вокруг и записывая данные. Его лицо за прозрачным шлемом выражало смесь научного любопытства и глубокого беспокойства.

– Всё в порядке? – тихо спросила она через закрытый канал связи их скафандров.

– Не уверен, – так же тихо ответил Кир. – Биотехнологии здесь… невероятны. Далеко за пределами того, что было возможно во времена Исхода. Даже если они развивались изолированно триста лет, это… экстраординарный прогресс.

– Ты думаешь, им помогли? Эти… Иные?

– Возможно. Или они использовали какие-то технологии с Земли, о которых мы не знаем. В любом случае, то, что мы видим здесь… это не просто эволюция человечества. Это почти… новый вид.

Элиза молча кивнула. Она тоже чувствовала это – фундаментальное отличие обитателей "Эдема" от обычных людей. Они всё ещё имели человеческие формы, человеческие лица, но их сущность, казалось, изменилась на гораздо более глубоком уровне.

И пока они следовали за Флорой по живым коридорам "Эдема", Элиза не могла избавиться от мысли, что где-то в глубине этого странного корабля-организма Амара сейчас вступает в контакт с чем-то, что могло навсегда изменить не только её, но, возможно, и судьбу всего оставшегося человечества.

Жилые секторы "Эдема" были столь же удивительны, как и остальная часть корабля. Вместо стандартных кают и общественных помещений, характерных для большинства кораблей "Исхода", здесь были органические структуры, напоминающие гигантские соты или коконы, встроенные в живые стены. Каждая "ячейка" представляла собой индивидуальное жилище, с мембранами вместо дверей, которые реагировали на прикосновение обитателей, открываясь и закрываясь.

Внутреннее пространство этих жилищ также было живым – мебель формировалась из того же органического материала, что и стены, принимая формы, соответствующие потребностям обитателей. Освещение обеспечивалось биолюминесцентными организмами, а воздух увлажнялся и очищался специальными растениями, растущими из потолка.

– Каждое жилище адаптируется к потребностям своего обитателя, – объяснила Флора, проводя их по жилому сектору. – С возрастом и изменением потребностей меняется и структура жилища. Ничто не статично, всё находится в постоянном развитии, как и сама жизнь.

– А личные вещи? – спросила Элиза, заметив отсутствие привычных человеческих предметов – книг, фотографий, сувениров. – Где вы храните свои воспоминания, свою историю?

Флора коснулась своего виска.

– Здесь, – сказала она. – И здесь, – она указала на стену рядом с собой. – Наши воспоминания интегрированы в структуру корабля через симбиотическую нейронную сеть. Мы можем получить доступ к ним в любое время, из любого места.

– Коллективное сознание? – спросил Кир с плохо скрываемым беспокойством.

– Не совсем, – покачала головой Флора. – Мы сохраняем индивидуальность, личную память. Но некоторые воспоминания, особенно те, что имеют историческую или образовательную ценность, становятся доступны всем через Древо Связи.

Они продолжили путь, проходя через различные секторы "Эдема". Видели "детский сад" – буквально сад, где маленькие дети с уже заметными растительными модификациями играли среди специально выращенных для них организмов. Посетили "образовательный центр", где подростки не сидели за партами, а стояли в медитативных позах вокруг меньших версий Древа Связи, получая знания напрямую через симбиотический контакт.

Особенно впечатляющими были лаборатории – помещения, где биоинженеры "Эдема" работали над новыми формами симбиотических организмов. Здесь люди-растения использовали своё собственное тело как инструмент исследования, внедряя экспериментальные ткани в свою кожу, наблюдая за реакцией и адаптацией.

– Это… добровольно? – спросила Элиза, наблюдая, как один из биоинженеров интегрирует в свою руку странный пульсирующий орган, похожий на гибрид сердца и цветка.

– Конечно, – ответила Флора. – Все изменения на "Эдеме" происходят с полного согласия. Мы не принуждаем, не форсируем эволюцию. Каждый выбирает свой путь и темп интеграции.

– А что с детьми? – настаивала Элиза. – Они рождаются уже с этими… модификациями?

Флора кивнула.

– Базовые адаптации передаются генетически. Но более глубокие изменения происходят постепенно, по мере взросления, когда ребёнок сам может сделать осознанный выбор.

Элиза не была уверена, что может называться "осознанным выбором" в обществе, где симбиоз с растениями, похоже, был единственным приемлемым путём развития. Но она решила не углубляться в этические дебаты – пока.

После лабораторий они посетили "сердце" системы жизнеобеспечения "Эдема" – огромную оранжерею, занимающую несколько уровней корабля. Здесь выращивались сотни видов растений, от явно земного происхождения до совершенно чужеродных форм, которые, казалось, нарушали все законы земной биологии.

– Это наша пищевая база, наша система рециркуляции воздуха и воды, наше хранилище генетического материала, – с гордостью объяснила Флора. – Всё в одном гармоничном цикле.

– Впечатляюще, – признал Кир, его сенсоры активно сканировали растения. – Эффективность этой системы должна быть невероятной.

– Почти 99.8% безотходности, – кивнула Флора. – Минимальная потеря ресурсов, максимальная рециркуляция. Идеальный замкнутый цикл, как и задумывала природа.

– А как насчёт технологических систем? – спросил Кир. – Двигатели, навигация, коммуникации? Они тоже… органические?

– Гибридные, – ответила Флора. – Некоторые функции требуют традиционных технологических решений. Но даже они интегрированы с биологическими компонентами для повышения эффективности и адаптивности.

Они продолжили осмотр, и с каждой новой секцией "Эдема" Элиза всё больше поражалась масштабу трансформации, которую претерпело это общество. Это был уже не просто корабль с человеческим экипажем – это был единый живой организм, где люди, растения и технологии существовали в сложном, глубоко интегрированном симбиозе.

Но чем дольше продолжался тур, тем сильнее становилось её беспокойство об Амаре. Девочка не выходила на связь уже почти два часа, и хотя Флора заверяла, что с ней всё в порядке, Элиза не могла избавиться от тревожного чувства.

– Могу я связаться с Амарой? – наконец спросила она, прерывая объяснения Флоры о системе водоснабжения.

– Конечно, – кивнула их гид. – Но в Саду Мембраны коммуникационные сигналы могут быть… нестабильными. Это особое место, где электромагнитные волны ведут себя иначе из-за близости к барьеру между измерениями.

Элиза активировала коммуникатор в своём скафандре.

– Амара? Ты меня слышишь? Это Элиза.

Тишина. Затем слабый треск статических помех. И наконец, голос девочки – странно искажённый, словно доносящийся издалека:

– Капитан… я… здесь… удивительно… они…

Связь прервалась, оставив после себя лишь шипение помех.

– Что происходит? – резко спросила Элиза, поворачиваясь к Флоре. – Где она?

– Как я и сказала, коммуникации в Саду Мембраны нестабильны, – спокойно ответила Флора. – Но не беспокойтесь, с ней Орион, один из наших лучших Проводников. Он защитит её от любых опасностей.

– Я хочу видеть её. Сейчас же, – настояла Элиза, её голос не оставлял места для возражений.

Флора, казалось, колебалась, затем кивнула.

– Как пожелаете. Мы можем наблюдать за Садом через специальные мониторы в Зале Наблюдений. Следуйте за мной.

Они направились к новой секции корабля. По пути Элиза заметила, что характер растительности вокруг них начал меняться. Если раньше органические структуры "Эдема" имели преимущественно земные формы – листья, стебли, цветы – то теперь они становились всё более чужеродными. Появились странные кристаллические наросты, похожие на те, что они видели на "Гиперионе", хотя здесь они были интегрированы в растительную ткань, а не заменяли её.

– Кир, ты видишь это? – тихо спросила Элиза через закрытый канал.

– Да, – так же тихо ответил инженер. – Кристаллические структуры, подобные наблюдавшимся на "Гиперионе". Но здесь они… контролируемые. Интегрированные.

Флора привела их в небольшое куполообразное помещение, стены которого были полностью прозрачными, хотя и не из стекла или пластика, а из какого-то живого материала, напоминающего очень тонкую, кристально чистую мембрану.

– Зал Наблюдений, – объявила она. – Отсюда мы можем безопасно наблюдать за Садом Мембраны.

Элиза и Кир подошли к прозрачной стене. За ней открывался вид на удивительное пространство – огромный сферический зал, заполненный странной растительностью, которая лишь отдалённо напоминала земные формы. Здесь росли кристаллические "деревья" с ветвями, изгибающимися в невозможных геометрических паттернах. Полупрозрачные "цветы", светящиеся изнутри холодным, неземным светом. "Трава", состоящая из тонких, похожих на оптоволокно нитей, пульсирующих цветными волнами.

Но самым поразительным было то, что всё это пространство было заполнено странным, мерцающим светом, который, казалось, не имел конкретного источника. Свет двигался, пульсировал, формировал узоры и структуры, напоминающие те, что они видели в воронке на "Шаруре" во время контакта Амары с Пожирателями.

– Где Амара? – спросила Элиза, осматривая странный сад.

Флора указала на центр зала, где находилась небольшая возвышенность с чем-то, напоминающим алтарь из кристаллического материала. Рядом с ним стоял Орион, а на самом алтаре… лежала Амара, неподвижная, с закрытыми глазами.

– Что происходит? – воскликнула Элиза, инстинктивно шагнув к прозрачной стене. – Что они с ней делают?

– Не волнуйтесь, капитан, – сказала Флора своим неизменно спокойным голосом. – Она не в опасности. Она в состоянии глубокого контакта. Её сознание сейчас… на границе измерений.

– Вы не говорили, что это включает в себя какой-то… ритуал! – Элиза повернулась к Флоре, её голос звенел от гнева и тревоги. – Я требую, чтобы её немедленно вернули!

– Прерывать процесс сейчас было бы опасно, – покачала головой Флора. – Её сознание частично отделено от тела. Резкое возвращение может вызвать психологическую травму.

– Вы намеренно скрыли от нас природу этого "Сада", – обвиняюще сказал Кир. – Это не просто место для медитации, это… портал.

Флора не стала отрицать.

– Сад Мембраны – это действительно место, где барьер между измерениями наиболее тонок. Место, где можно установить более глубокий контакт с Иными. Но Орион знает, что делает. Он Проводник с тридцатилетним опытом. Он защитит девочку и безопасно вернёт её, когда процесс завершится.

Элиза чувствовала, как внутри нарастает ярость. Они доверили Амару этим людям-растениям, а те без их согласия вовлекли ребёнка в какой-то межпространственный ритуал.

– Я иду за ней, – решительно сказала она. – Как мне попасть в этот Сад?

– Капитан Кейн, – Флора впервые выказала признаки беспокойства, – вход в Сад Мембраны без подготовки может быть опасен для вас. Ваше сознание не готово к прямому контакту с межпространственными энергиями.

– Мне всё равно. Я не оставлю ребёнка в этом… месте.

Флора колебалась, затем кивнула.

– Я понимаю ваше беспокойство. Мы можем организовать безопасный вход, с защитными мерами. Но должна предупредить – то, что вы увидите и почувствуете там, может быть… выходящим за рамки вашего понимания.

– Я видела, как целый корабль превращается в кристаллическую структуру, – мрачно ответила Элиза. – Думаю, я справлюсь.

– Я тоже иду, – сказал Кир, делая шаг вперёд.

– Нет, – покачала головой Элиза. – Кто-то должен оставаться на связи с "Шаруром". Если что-то пойдёт не так, ты должен быть готов активировать протокол экстренной эвакуации.

Кир явно не хотел отпускать её одну, но логика была неоспоримой. Он неохотно кивнул.

– Будь осторожна, капитан. И поддерживай постоянную связь.

– Буду, – Элиза повернулась к Флоре. – Ведите меня к входу в Сад.

Флора указала на небольшую дверь – точнее, мембрану – в стене Зала Наблюдений.

– Через неё. Но сначала… – она подошла к органической консоли у стены и извлекла из неё странный объект, похожий на полупрозрачную маску из того же материала, что и стены Зала. – Это защитная мембрана. Она создаст барьер между вашим сознанием и прямым воздействием Сада. Не снимайте её, что бы ни случилось.

Элиза взяла странный объект. Он был тёплым на ощупь и слегка пульсировал, как живая ткань.

– Как это надеть поверх шлема?

– Никак, – ответила Флора. – Вам придётся снять шлем. Мембрана должна контактировать непосредственно с кожей лица.

Элиза нахмурилась. Снятие шлема означало вдыхание атмосферы "Эдема" – шаг, которого она хотела избежать. Но выбора не было – Амара нуждалась в ней.

– Хорошо, – она повернулась к Киру. – Держи связь открытой. Если что-то пойдёт не так, не жди моих инструкций – действуй по ситуации.

Инженер кивнул, его лицо было мрачным.

– Удачи, капитан.

Элиза глубоко вздохнула и разблокировала шлем своего скафандра. С тихим шипением он отсоединился, и она впервые напрямую вдохнула воздух "Эдема".

Ощущение было странным. Воздух был влажным, насыщенным, с сладковатым ароматом, напоминающим смесь тропического леса и свежесрезанной травы. Но в нём также присутствовали нотки чего-то чужеродного – металлического, электрического, словно запах озона после грозы.

Она быстро надела органическую маску, которая мгновенно прилипла к её коже, адаптируясь к контурам лица. Ощущение было странным, но не неприятным – как прохладный компресс.

– Готово, – сказала она, её голос звучал приглушённо через маску.

Флора кивнула и подвела её к мембранному входу.

– Как только вы войдёте в Сад, идите прямо к центру. Не останавливайтесь, не отвлекайтесь на то, что может показаться вам странным или пугающим. Фокусируйтесь на ребёнке – ваша связь с ней будет якорем.

Элиза кивнула, сосредотачиваясь на своей цели. Она должна была вернуть Амару, вытащить её из этого странного места, независимо от того, что ей придётся для этого преодолеть.

– Удачи, капитан Кейн, – сказала Флора, активируя мембрану, которая растворилась, открывая проход в Сад.

Элиза шагнула вперёд, и мир вокруг неё изменился.

Первое, что поразило Элизу, – это свет. Не обычный свет, а странное, переливающееся сияние, которое, казалось, исходило отовсюду и ниоткуда одновременно. Цвета, которые она видела, не имели названий в человеческом языке – оттенки, существующие на границе восприятия, в промежутках между знакомыми спектрами.

Воздух здесь был ещё более насыщенным, чем в остальной части "Эдема", и через маску она ощущала странные вибрации, словно сама атмосфера резонировала с какой-то невидимой силой.

Элиза сфокусировалась на центре Сада, где на кристаллическом алтаре лежала Амара. Девочка была неподвижна, её глаза закрыты, лицо спокойно. Рядом стоял Орион, его руки совершали плавные, ритмичные движения над телом ребёнка, словно дирижируя невидимым оркестром.

Элиза начала двигаться вперёд, стараясь игнорировать странные ощущения, окружавшие её. Растения, если их можно было так назвать, реагировали на её присутствие – кристаллические ветви поворачивались в её сторону, светящиеся "цветы" пульсировали ярче, нитевидная "трава" под ногами извивалась, словно пытаясь коснуться её.

По мере приближения к центру Сада Элиза начала слышать… голоса? Не совсем голоса в человеческом понимании, а скорее ментальные импульсы, переведённые её мозгом в нечто, напоминающее звук. Шёпот, шорох, мелодичные переливы, складывающиеся в странные, нечеловеческие паттерны.

"Не сейчас… ещё рано… неготовая… непризванная…"

Элиза тряхнула головой, пытаясь избавиться от этих звуков. Она знала, что это должна быть галлюцинация, вызванная необычной атмосферой Сада, возможно, спорами каких-то психоактивных растений. Но знание не уменьшало эффекта.

Внезапно перед ней возникло… нечто. Не совсем физическая форма, скорее сгусток мерцающего света, который, казалось, складывался в образ, постоянно меняющийся и перетекающий. На мгновение ей показалось, что она видит лицо своей сестры, Марианны, как в её кошмаре. Затем оно сменилось другими лицами – людей, которых она не смогла спасти за годы службы. И наконец, её собственное лицо, но странно искажённое, с чертами, которые были одновременно знакомыми и чуждыми.

"Элиза Кейн… последний страж… несущая память…"

Голос, казалось, звучал одновременно извне и изнутри её головы. Элиза стиснула зубы и продолжила движение, проходя сквозь светящуюся фигуру, которая рассеялась, словно туман.

– Я здесь за Амарой, – твёрдо сказала она, не уверенная, обращается ли к кому-то конкретному или просто утверждает свою цель перед лицом этих странных явлений.

Она была уже близко к центру, когда заметила изменение в поведении Ориона. Проводник повернулся к ней, и его лицо выражало смесь удивления и тревоги.

– Вы не должны быть здесь, – сказал он, его голос звучал странно искажённым, словно проходил через несколько слоёв реальности. – Процесс ещё не завершён.

– Я забираю её, – решительно ответила Элиза, приближаясь к алтарю. – Сейчас же.

– Вы не понимаете, – покачал головой Орион. – Она на границе. Её сознание сейчас в контакте с Иными. Прервать этот контакт насильственно – значит рисковать её разумом.

– Вы не получили нашего согласия на этот "контакт", – Элиза не останавливалась. – Вы обманули нас, сказав, что просто покажете ей Сад.

– Мы не обманывали, – возразил Орион. – Мы показали ей Сад. Но она сама инициировала контакт. Её связь с Иными уже существовала, мы лишь… усилили её, стабилизировали.

Элиза достигла алтаря и взглянула на Амару. Девочка лежала неподвижно, её дыхание было ровным, но глаза под закрытыми веками быстро двигались, словно она видела интенсивные сны. На её коже проступали тонкие, светящиеся линии, напоминающие схему электрической цепи или карту созвездий.

– Что вы с ней сделали? – требовательно спросила Элиза.

– Мы ничего "не делали" с ней, – ответил Орион. – Мы лишь предоставили безопасное пространство для того, что уже происходило. Она мост, капитан Кейн. Естественный проводник между измерениями. На "Гиперионе" пытались использовать эту её способность грубо, форсированно, что привело к катастрофе. Мы же помогаем ей понять и контролировать свой дар.

Элиза протянула руку, чтобы коснуться Амары, но Орион быстро перехватил её запястье.

– Не прикасайтесь к ней напрямую, – предупредил он. – Её энергетическое поле сейчас нестабильно. Прямой контакт может вызвать… непредсказуемые последствия.

Элиза выдернула руку из его хватки.

– Когда она придёт в себя?

– Скоро. Процесс почти завершён. – Орион указал на светящиеся линии на коже Амары, которые начали медленно тускнеть. – Видите? Она уже возвращается.

Действительно, через несколько мгновений глаза девочки дрогнули и открылись. Но то, что увидела Элиза, заставило её похолодеть – вместо обычных тёмных глаз Амары, зрачки девочки светились тем же странным, нездешним светом, что наполнял Сад Мембраны.

– Амара? – осторожно позвала Элиза.

Девочка медленно повернула голову и посмотрела на неё. В её взгляде было что-то… иное. Не просто отстранённость или транс, а ощущение присутствия чего-то, что не было человеческим.

– Элиза Кейн, – произнесла Амара, но голос не был полностью её – в нём звучали те же странные обертоны, что Элиза слышала в шёпоте Сада. – Вы пришли раньше, чем ожидалось.

– Я пришла забрать тебя, – твёрдо сказала Элиза, стараясь говорить с девочкой, а не с чем бы то ни было, что говорило через неё. – Мы возвращаемся на "Шарур".

– Скоро, – ответила Амара-не-совсем-Амара. – Но сначала вы должны увидеть. Понять. – Она медленно села на алтаре и подняла руку, указывая в пространство между ними.

Воздух начал сгущаться, формируя те же кристаллические структуры, что они видели на "Гиперионе", но контролируемые, целенаправленные. Они складывались в трёхмерные образы, похожие на те, что Амара показала им на "Шаруре", но более чёткие, более детальные.

Элиза увидела Землю – не такой, какой она была в последние дни перед Исходом, а в разные периоды её истории. Древние цивилизации, строящие мегалиты и пирамиды. Средневековые города с их соборами и замками. Индустриальная эпоха с дымящими фабриками и разрастающимися мегаполисами. И наконец, последние десятилетия перед Исходом – мир на грани экологического коллапса, социальных конфликтов и технологических прорывов, которые одновременно обещали спасение и угрожали окончательным разрушением.

А затем она увидела то, чего не было в официальной истории – группу людей, учёных, политиков, духовных лидеров, собравшихся в тайне. Она не могла слышать их слов, но видела, как они взаимодействовали с… чем-то. Светящимися сущностями, которые были одновременно в комнате с ними и где-то… за пределами обычной реальности.

– Первый контакт, – произнесла Амара голосом, который становился всё более похожим на её собственный. – Они пришли не как захватчики. Они пришли как… наблюдатели. Хранители равновесия.

Изображение сменилось. Теперь Элиза видела массовое строительство кораблей "Исхода" – гигантские орбитальные верфи, где создавались колониальные суда. Но параллельно с этим она видела другой процесс – постепенную трансформацию самой Земли. Не катастрофу, не разрушение, а медленное, почти нежное преобразование.

– Соглашение, – продолжила Амара. – Человечество получило шанс на новое начало среди звёзд. А Земля… вернулась к равновесию. Стала чем-то новым. Местом, где наше измерение и измерение Иных сосуществуют.

Финальное изображение показывало Землю в настоящем – планету, полностью покрытую сияющей кристаллической структурой, похожей на гигантский, планетарного масштаба аналог Сада Мембраны. Но это не было мёртвым, безжизненным миром. Внутри кристаллической структуры пульсировала жизнь – не человеческая, не земная, но определённо жизнь, в её самом фундаментальном понимании.

– Вы видите? – спросила Амара, её глаза постепенно возвращались к нормальному состоянию. – Не разрушение. Трансформация. Эволюция. То же самое может произойти с нами всеми – медленно, гармонично, как на "Эдеме". Или быстро, травматично, как на "Гиперионе". Выбор за нами.

Изображения растаяли, рассеиваясь в воздухе. Амара теперь выглядела просто уставшей девочкой, хотя в её глазах сохранялось эхо того странного света.

– Ты… в порядке? – осторожно спросила Элиза, всё ещё не уверенная, с кем именно она разговаривает.

Амара слабо улыбнулась – обычной, человеческой улыбкой.

– Да. Я… видела так много. Понимаю так много теперь. – Она протянула руку. – Мы можем идти. Я показала вам то, что вы должны были увидеть.

Элиза помогла девочке встать с алтаря, внимательно наблюдая за её движениями и реакциями. Амара выглядела утомлённой, но не испуганной или травмированной. Скорее… просветлённой, если такое слово можно было применить к ребёнку.

– Спасибо за вашу помощь, Проводник, – сказала Амара Ориону с неожиданной формальностью. – Мост был стабилен.

Орион поклонился ей с явным уважением.

– Честь для меня, дитя моста. Ты… необычна даже для нас.

Элиза обняла Амару за плечи, инстинктивно защищая, и вместе они начали путь назад, к выходу из Сада. По дороге странные растения снова реагировали на их присутствие, но теперь не только на Элизу, но и на Амару – светящиеся "цветы" поворачивались к девочке, словно подсолнухи к солнцу.

– Что произошло там, на алтаре? – тихо спросила Элиза. – Что они… показали тебе?

– Не только показали, – ответила Амара. – Они позволили мне… понять. Увидеть картину целиком. – Она подняла взгляд на Элизу. – Они не злые, капитан. Они просто… другие. Очень другие. Но они не хотят уничтожать нас. Они хотят… баланса.

– А что насчёт людей на "Гиперионе"? Тех, кто был… трансформирован?

Лицо Амары стало печальным.

– Это была… ошибка. С обеих сторон. Учёные "Гипериона" пытались форсировать контакт, используя меня как проводника. Они не понимали, с чем имеют дело. А Иные… они не понимали хрупкость человеческого разума и тела. Когда барьер рухнул, произошло… наложение реальностей. Неконтролируемое. Разрушительное.

Они достигли выхода из Сада, где их ждали Кир и Флора. Инженер выглядел крайне обеспокоенным, а Садовница – задумчивой.

– Капитан! – Кир шагнул вперёд, как только они вышли. – Я уже собирался идти за вами. Связь прервалась, как только вы вошли в Сад.

– Мы в порядке, – заверила его Элиза, снимая органическую маску и возвращая её Флоре. – Но я думаю, нам пора вернуться на "Шарур". Мы получили… достаточно информации для одного дня.

Флора приняла маску и кивнула.

– Конечно. Но, возможно, вы захотите увидеть ещё одно место перед уходом. Место, которое имеет особое значение для вашей миссии.

– Какое место? – подозрительно спросила Элиза, надевая обратно шлем своего скафандра.

– Хранилище Земли, – ответила Флора. – Место, где мы сохраняем артефакты, спасённые с нашей родной планеты. А также… информацию о других кораблях "Исхода".

Элиза обменялась взглядами с Киром. Несмотря на недоверие, вызванное инцидентом в Саду, предложение было слишком ценным, чтобы отказываться. Информация о других кораблях могла быть критически важной для их миссии.

– Хорошо, – кивнула она. – Покажите нам это хранилище.

Хранилище Земли располагалось в глубине "Эдема", в секторе, который выглядел более традиционно технологическим, чем остальная часть корабля. Здесь было меньше живых растений, а стены состояли из обычного металла и композитных материалов, хотя и с органическими элементами.

Флора привела их к массивной двери, украшенной рельефным изображением Земли – не стилизованным, а детально проработанным, с точным расположением континентов, как они выглядели до Исхода.

– Это одно из самых священных мест на "Эдеме", – сказала она. – Мы храним здесь не только физические артефакты, но и память о нашей родной планете. О том, кем мы были… и кем можем стать.

Она приложила руку к сканеру рядом с дверью, и та медленно открылась, открывая просторный зал с высоким потолком. Внутри царил приглушённый свет, а воздух был сухим и прохладным – условия, оптимальные для сохранения древних артефактов.

Войдя внутрь, Элиза и Кир замерли от удивления. Зал был заполнен стеклянными витринами, в которых хранились предметы с Земли – книги, произведения искусства, технологические устройства, даже образцы почвы и камней. Но ещё более впечатляющими были голографические проекции, показывающие трёхмерные изображения земных ландшафтов, городов, океанов – всего, что было потеряно с трансформацией планеты.

– Невероятно, – пробормотал Кир, его синтетический глаз жадно сканировал окружающее. – Самая полная коллекция земных артефактов, которую я когда-либо видел.

– Мы были одним из последних кораблей, покинувших орбиту Земли, – объяснила Флора. – Наши основатели считали своим долгом сохранить как можно больше культурного и природного наследия нашей планеты.

Элиза медленно шла между витринами, рассматривая древние книги, скульптуры, технологические устройства. Некоторые были настоящими произведениями искусства, другие – повседневными предметами, которые в контексте трёхсотлетнего изгнания человечества приобрели статус бесценных реликвий.

Амара остановилась перед одной из витрин, содержащей странный кристаллический объект, похожий на геометрически совершенный многогранник.

– Это от Них, – тихо сказала она. – Первый дар Иных людям.

Флора кивнула.

– Да. Этот артефакт был передан основателям "Эдема" перед Исходом. Он содержит… инструкции. Базовые принципы симбиотического сосуществования с Иными.

– Значит, ваша эволюция не была случайной, – заметила Элиза. – Она была… запланирована с самого начала.

– Направлена, но не предопределена, – уточнила Флора. – Артефакт дал нам понимание принципов, но конкретный путь мы выбирали сами, через сотни лет экспериментов и адаптаций.

Они продолжили осмотр хранилища, пока не достигли его дальней части, где располагался большой голографический проектор, окружённый консолями управления.

– А вот и информация, которая может быть наиболее ценной для вас, – сказала Флора, активируя систему. – Наша база данных о других кораблях "Исхода". Мы поддерживали её актуальность, насколько это было возможно, собирая информацию от проходящих кораблей, таких как ваш, и от наших собственных исследовательских экспедиций.

Над проектором возникла трёхмерная карта известного космоса с отмеченными на ней точками – местоположениями кораблей-колоний.

– Это… все оставшиеся корабли? – спросила Элиза, глядя на десятки светящихся точек.

– Все, о которых мы знаем, – кивнула Флора. – Некоторые данные могут быть устаревшими. Другие корабли могли изменить курс или… прекратить существование.

Кир приблизился к консоли, изучая данные.

– Здесь информация о более чем сотне кораблей, – сказал он с удивлением. – Координаты, курсы, даже базовые сведения о их социальной структуре и технологическом уровне.

– Мы можем предоставить вам копию этой базы данных, – предложила Флора. – Это поможет в вашей миссии по предупреждению других кораблей о… ситуации с Иными.

Элиза внимательно изучала карту. Некоторые точки светились ярче других, некоторые мерцали, словно сигнализируя о проблемах.

– Что означают эти мерцающие маркеры? – спросила она.

– Корабли, находящиеся в потенциальной опасности, – ответила Флора. – Те, чьи научные или социальные эксперименты могут привлечь внимание Иных. Те, кто, как "Гиперион", могут нарушить равновесие.

Элиза указала на одну особенно ярко мерцающую точку.

– А этот?

– "Прометей", – сказала Флора. – Технократическая утопия. Они экспериментируют с квантовыми технологиями, очень похожими на те, что использовались на "Гиперионе", но в гораздо больших масштабах. Если они продолжат свои исследования без понимания последствий…

– Они могут стать следующей целью, – закончила Элиза.

– Не целью, – мягко поправила Флора. – Иные не выбирают "цели" в человеческом понимании. Они реагируют на нарушения равновесия, как иммунная система реагирует на инфекцию.

Элиза задумчиво смотрела на карту. Если информация "Эдема" была точной, десятки кораблей-колоний могли находиться под угрозой той же участи, что постигла "Гиперион". И "Шарур", возможно, был единственным кораблём, способным предупредить их.

– Мы можем скопировать эти данные? – спросила она.

– Конечно, – кивнула Флора, активируя процедуру передачи данных. – Мы подготовим полный пакет информации для вас, включая наши исследования о природе Иных и методах установления безопасного контакта с ними.

Пока Кир занимался техническими аспектами передачи данных, Элиза продолжила осматривать хранилище. В дальнем углу она заметила небольшую витрину, которая, казалось, содержала личные вещи – фотографии, письма, небольшие предметы повседневного обихода.

– Что это? – спросила она, подходя ближе.

– Личные артефакты основателей "Эдема", – ответила Флора, следуя за ней. – Вещи, которые они взяли с собой с Земли. Память о тех, кого они оставили позади.

Элиза рассматривала фотографии, показывающие людей – обычных людей с Земли, улыбающихся, обнимающихся, живущих свои жизни, не зная, что скоро их мир изменится навсегда. Среди них была фотография молодой женщины, держащей на руках младенца. Что-то в её лице показалось Элизе странно знакомым.

– Кто это? – спросила она, указывая на фотографию.

Флора наклонилась, чтобы лучше рассмотреть.

– Доктор Елена Моррис, одна из основателей программы симбиотической адаптации "Эдема". И её дочь, Лилия. – Она помолчала. – Доктор Моррис не дожила до первых успешных экспериментов. Несчастный случай во время раннего тестирования симбиотических организмов.

Элиза продолжала смотреть на фотографию, чувствуя странное беспокойство. Лицо этой женщины… оно напоминало ей кого-то. Кого-то очень близкого.

– А что случилось с ребёнком? С Лилией?

– Она была эвакуирована с "Эдема" незадолго до инцидента, – ответила Флора. – Переведена на другой корабль для безопасности. На "Персей", если я правильно помню.

"Персей". Корабль, на котором родилась Элиза. Корабль, который она покинула после гибели родителей, чтобы присоединиться к Службе спасения.

– Вы в порядке, капитан? – спросила Флора, заметив её реакцию. – Вы выглядите… взволнованной.

– Я… в порядке, – Элиза отвернулась от фотографии, не желая показывать, как сильно она затронула её. – Просто задумалась о переплетениях судеб.

В этот момент подошёл Кир, держа в руках небольшой кристаллический накопитель данных.

– Всё готово, капитан, – сказал он. – Полная база данных о кораблях "Исхода" и исследованиях "Эдема" по контакту с Иными.

Элиза кивнула, стараясь сосредоточиться на настоящем, а не на загадочных совпадениях, которые могли быть просто игрой её воображения.

– Спасибо, Флора, за предоставленную информацию, – сказала она. – Она будет бесценна для нашей миссии.

– Мы рады помочь, – ответила Садовница. – И надеемся, что вы рассмотрите наше предложение о сотрудничестве. "Шарур" мог бы стать важным звеном в сети коммуникации между кораблями, помогая распространять знания о безопасных путях сосуществования с Иными.

– Мы обдумаем ваше предложение, – дипломатично ответила Элиза. – А сейчас, если вы не возражаете, мы хотели бы вернуться на наш корабль. Нам нужно время, чтобы проанализировать полученную информацию и определить наш дальнейший курс.

– Конечно, – кивнула Флора. – Я провожу вас к стыковочному узлу.

Они покинули Хранилище Земли и направились обратно через живые коридоры "Эдема". Амара шла рядом с Элизой, держась за её руку – неожиданно человеческий жест от ребёнка, который, казалось, всего несколько часов назад общался с межпространственными сущностями.

– Ты не рассказала им, – тихо сказала девочка, когда они немного отстали от Флоры и Кира.

– О чём? – так же тихо спросила Элиза.

– О фотографии. О том, что ты узнала её. – Амара подняла взгляд, в её глазах было понимание, выходящее за рамки её возраста. – Она была похожа на тебя. Доктор Моррис.

Элиза сжала руку девочки, не отвечая. Она не была готова обсуждать странное совпадение, особенно здесь, на "Эдеме", где стены могли буквально иметь уши.

– Поговорим на "Шаруре", – только и сказала она.

Они достигли стыковочного узла, где Лиам Ву ждал их, чтобы попрощаться. Первый Садовник выглядел всё так же отстранённо-спокойным, его зелёные глаза светились внутренним светом.

– Было честью принять вас на "Эдеме", капитан Кейн, – сказал он. – Надеюсь, ваш визит был… просветляющим.

– Определённо, – кивнула Элиза. – Хотя некоторые аспекты вашего… гостеприимства были неожиданными.

Лиам слегка поклонился, принимая скрытую критику.

– Приношу извинения за любые недоразумения. Наши методы могут казаться необычными для тех, кто не знаком с нашим путём. Но наши намерения искренни.

Он повернулся к Амаре и опустился на одно колено, чтобы быть на одном уровне с ней.

– Дитя моста, – сказал он с явным уважением. – Ты несёшь в себе великий дар и великую ответственность. Помни, что увидела и узнала здесь. Это поможет тебе на пути, который предстоит.

Амара кивнула с серьёзностью, которая снова показалась неуместной для ребёнка её возраста.

– Я запомню, Первый Садовник. И передам, когда придёт время.

Элиза не стала спрашивать, что именно девочка должна была "передать" и кому. Она просто хотела как можно скорее вернуться на "Шарур", в относительную безопасность и знакомую среду своего корабля.

– Прощайте, Первый Садовник, – сказала она, делая шаг к стыковочному шлюзу. – И спасибо за информацию.

– До новых встреч, капитан Кейн, – ответил Лиам. – Помните, что вы всегда будете желанным гостем на "Эдеме". И что наше предложение о сотрудничестве остаётся в силе.

Они прошли через стыковочный туннель и вернулись на борт "Шарура". Как только шлюз закрылся за ними, Элиза почувствовала, как напряжение, которое она даже не осознавала, начало отпускать. Здесь, среди знакомых металлических стен и стандартных систем, не было ощущения, что сам корабль наблюдает за тобой, думает, живёт своей странной, нечеловеческой жизнью.

– Сенека, – обратилась она к ИИ корабля, – активируй протокол отстыковки. Курс – в открытый космос, на безопасное расстояние от "Эдема".

– Приступаю к отстыковке, капитан, – отозвался Сенека. – Расчётное время до завершения процедуры – три минуты.

Элиза сняла шлем своего скафандра, с облегчением вдыхая стерильный, слегка металлический воздух "Шарура". Никогда ещё этот искусственный запах не казался ей таким приятным, таким… человеческим.

– Что теперь, капитан? – спросил Кир, также снимая свой шлем. – Куда мы направимся?

Элиза задумчиво посмотрела на кристаллический накопитель с данными, который инженер всё ещё держал в руке.

– Нам нужно проанализировать эту информацию. Определить, какие корабли находятся в наибольшей опасности. Начать с них.

– "Прометей"? – предположил Кир. – Флора упомянула, что их эксперименты особенно… проблематичны.

– Возможно, – кивнула Элиза. Затем она посмотрела на Амару, которая тихо стояла рядом, всё ещё в своём защитном скафандре. – Но сначала нам нужно понять, что именно произошло с Амарой в Саду Мембраны. Что они показали ей. И что это значит для нас.

Амара подняла взгляд, её глаза были спокойными, но в них читалась странная глубина, которой не было раньше.

– Я покажу вам, – просто сказала она. – Всё, что видела. Всё, что знаю теперь. О Иных. О Земле. – Она сделала паузу. – И о вас, капитан Кейн. О вашей настоящей связи с "Эдемом".

Элиза почувствовала, как по спине пробежал холодок. Фотография в Хранилище Земли, странное сходство с доктором Моррис, упоминание "Персея"… Всё это не могло быть простым совпадением.

– Сенека, – она снова обратилась к ИИ, – как только мы отойдём на безопасное расстояние от "Эдема", установи курс к следующему ближайшему кораблю-колонии из базы данных. Мы будем готовы к отправлению через шесть часов.

– Принято, капитан, – ответил Сенека. – Отстыковка завершена. Активирую маневровые двигатели.

"Шарур" отделился от живого организма "Эдема" и начал медленно удаляться. Через иллюминатор Элиза в последний раз взглянула на огромный цилиндрический корабль, покрытый синевато-зелёной растительностью, сияющей в свете далёкой звезды. Корабль, который, возможно, хранил ключи к её собственному прошлому, а также к будущему всего человечества.

И где-то на границе измерений, в пространстве, недоступном человеческому восприятию, Иные – существа, которых люди "Гипериона" назвали Пожирателями Света – наблюдали. Ждали. Оценивали, сможет ли человечество найти путь к равновесию, или история Земли повторится снова, на этот раз среди далёких звёзд.

Глава 4: Наследие Земли

"Шарур" удалялся от "Эдема" на максимальной скорости, которую позволяли его двигатели без перехода в режим релятивистского ускорения. Элиза стояла у обзорного экрана в командном центре, наблюдая, как гигантский цилиндр колониального корабля постепенно превращается в яркую точку среди звёзд. Его сине-зелёная растительная оболочка всё ещё была различима – странное, чуждое зрелище, напоминающее о том, насколько сильно изменились потомки оригинального экипажа "Эдема".

– Дистанция до "Эдема" – один миллион километров и увеличивается, – доложил Сенека. – Курс установлен на выход из системы.

Элиза кивнула, не отрывая взгляда от удаляющегося корабля. Она чувствовала смесь облегчения и тревоги. Облегчения – потому что "Шарур" наконец покинул странный, живой мир "Эдема", где сами стены, казалось, наблюдали за ними. Тревоги – из-за информации, которую они получили, и вопросов, которые она породила.

– Капитан? – голос Кира вернул её к реальности. – Я подготовил изолированную систему для анализа данных, полученных на "Эдеме". Мы можем начать, когда вы будете готовы.

– Хорошо, – Элиза повернулась к нему. – Что с Амарой?

– Отдыхает в медицинском отсеке. Показатели стабильны, но мозговая активность… необычная. Не опасная, просто… нестандартная.

– Неудивительно, после всего, через что она прошла, – Элиза потёрла висок, ощущая нарастающую головную боль – симптом космической болезни, усиленный стрессом последних дней. – Мне нужно поговорить с ней. Узнать больше о том, что она видела в Саду Мембраны.

– И о вашей… связи с "Эдемом"? – осторожно спросил Кир.

Элиза бросила на него острый взгляд.

– Ты слышал.

– Только то, что сказала Амара перед отлётом. О вашей "настоящей связи" с "Эдемом". – Инженер помолчал. – И я видел вашу реакцию на ту фотографию в Хранилище Земли.

Элиза вздохнула. У Кира всегда был острый глаз – как синтетический, так и настоящий.

– Я не знаю, что это значит. Пока не знаю. – Она отвернулась, снова глядя на звёзды. – Сначала разберёмся с полученными данными. Мне нужно узнать больше о других кораблях, особенно о "Прометее" и "Ковчеге".

Кир кивнул, не настаивая на продолжении разговора о личном.

– Я буду в лаборатории. Присоединяйтесь, когда будете готовы.

Когда инженер вышел, Элиза ещё некоторое время стояла у обзорного экрана. Мысли о фотографии в Хранилище Земли не давали ей покоя. Доктор Елена Моррис с младенцем на руках. Женщина, чьи черты лица казались странно знакомыми – словно отражение в искажённом зеркале, или… как лицо родственника. И её дочь, Лилия, отправленная на "Персей" – корабль, на котором родилась сама Элиза.

Слишком много совпадений для случайности. Но что это могло значить? Что "Эдем" каким-то образом связан с её происхождением? Что её родители не были теми, кем она их считала всю жизнь?

– Сенека, – обратилась она к ИИ, – есть ли в архивах "Шарура" какая-либо информация о докторе Елене Моррис с "Эдема"?

– Провожу поиск, капитан, – ответил Сенека. После короткой паузы он продолжил: – Найдены ограниченные данные. Доктор Елена Моррис, биоинженер, одна из ведущих специалистов проекта симбиотической адаптации на "Эдеме". Родилась на Земле в 2125 году. Погибла на "Эдеме" в результате лабораторного инцидента в 2152 году, через три года после Исхода.

– А её дочь? Лилия Моррис?

– Данные о Лилии Моррис фрагментарны. Родилась на Земле в 2148 году, за год до Исхода. После смерти матери была переведена на корабль "Персей" под опеку… – Сенека сделал паузу, словно обрабатывая противоречивую информацию. – Файл повреждён. Имя опекуна нечитаемо.

Элиза нахмурилась. Данные соответствовали тому, что сказала Флора, но не проливали дополнительного света на возможную связь с её собственной историей.

– Есть ли в моём личном деле какие-либо упоминания о Елене или Лилии Моррис?

– Отрицательно, капитан. Согласно официальным записям, вы родились на "Персее" в 2191 году. Ваши родители – Томас и Мария Кейн, навигатор и биоинженер соответственно. Оба погибли во время технического инцидента в 2203 году, после чего вы были приняты в программу подготовки Межколониальной службы спасения.

Даты не сходились. Если Лилия Моррис родилась в 2148 году, к моменту рождения Элизы ей было бы уже 43 года – вполне возможный возраст для матери. Но официальные записи указывали, что её матерью была Мария Кейн.

Если только… Если только Лилия Моррис не стала Марией Кейн. Если только она не сменила имя, не начала новую жизнь на "Персее", скрыв свою связь с "Эдемом" и проектом симбиотической адаптации.

Элиза почувствовала, как головная боль усиливается. Слишком много предположений, слишком мало конкретных данных. И сейчас у неё были более насущные задачи, чем раскапывание собственного прошлого.

– Спасибо, Сенека. Я буду в медицинском отсеке.

Амара сидела на краю диагностической кровати, глядя в небольшой иллюминатор. Её тёмные глаза, казалось, следили за чем-то невидимым для обычного человеческого зрения. Когда Элиза вошла, девочка повернулась и улыбнулась – простой, детской улыбкой, странно контрастирующей с глубиной её взгляда.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Элиза, присаживаясь рядом.

– Иначе, – ответила Амара после небольшой паузы. – Словно я… больше, чем раньше. Словно границы между мной и остальным миром стали тоньше.

Элиза внимательно изучала лицо девочки. Физически Амара выглядела так же, как и до посещения Сада Мембраны – никаких зелёных оттенков кожи или других видимых изменений, характерных для жителей "Эдема". Но в её глазах появилось нечто новое – осознанность, понимание, выходящее далеко за рамки её возраста.

– Что произошло в Саду? – прямо спросила Элиза. – Что они показали тебе?

Амара задумчиво склонила голову.

– Не столько показали, сколько… позволили увидеть. Понять. – Она подняла руку, словно пытаясь поймать невидимые частицы в воздухе. – Иные… они везде. Всегда были. Как воздух для рыб – мы не замечаем их, потому что наши чувства не приспособлены для их восприятия. Но Сад… он усиливает восприятие. Делает видимым то, что всегда было рядом.

– И что ты увидела?

– Историю. Истинную историю Земли и Исхода. – Амара опустила руку и посмотрела прямо на Элизу. – Иные не враги, капитан. Они… хранители равновесия. Когда люди начали слишком глубоко вмешиваться в структуру реальности – экспериментами с квантовыми технологиями, манипуляциями с тканью пространства-времени – они привлекли внимание Иных. Не как угрозу, а как… аномалию. Нарушение баланса.

– И поэтому Земля была… трансформирована? – Элиза с трудом подбирала слова для описания судьбы родной планеты человечества.

– Не совсем, – покачала головой Амара. – Трансформация была… соглашением. Некоторые люди установили контакт с Иными. Поняли, что происходит. И вместо конфронтации выбрали сотрудничество. Исход был частью этого соглашения – человечество получило шанс продолжить существование среди звёзд, а Земля стала… мостом. Местом, где наше измерение и измерение Иных соприкасаются, взаимодействуют, обмениваются.

Элиза пыталась осмыслить услышанное. Если то, что говорила Амара, было правдой, это полностью переворачивало общепринятую историю Исхода. Не бегство от глобальной катастрофы, а тщательно спланированная эвакуация. Не уничтожение Земли, а её… преображение в нечто новое.

– Почему эта информация была скрыта? – спросила она. – Почему основатели кораблей не рассказали правду?

– Страх, – просто ответила Амара. – Страх и ответственность. Они боялись, что правда может вызвать панику, сопротивление. Что не все согласятся добровольно покинуть Землю, зная, что планета не будет уничтожена. И они… разделили знание. Распределили его между кораблями, чтобы ни одна группа не обладала полной картиной.

– Что ты имеешь в виду?

– Каждому кораблю "Исхода" была доверена часть правды, фрагмент головоломки. "Эдем" получил знания о симбиотическом сосуществовании с Иными через растения. "Ковчег" – понимание духовного аспекта равновесия. "Прометей" – технологические принципы квантового взаимодействия. И так далее. – Амара сделала паузу. – Только собрав все фрагменты вместе, можно увидеть полную картину. Понять истинную природу нашего мира и Иных.

Элиза медленно кивнула. Это объясняло, почему информация на "Эдеме" казалась неполной, почему даже Лиам Ву, при всей своей мудрости и связи с Иными, не мог объяснить некоторые аспекты происходящего.

– А "Шарур"? – спросила она. – Какой фрагмент был доверен Службе спасения?

– Память, – тихо ответила Амара. – Вам была поручена сохранность памяти о человечестве. О том, кем мы были, кем могли бы стать. Корабли спасения должны были стать свидетелями, хранителями истории, напоминанием о единстве, которое было потеряно с разделением человечества.

Элиза почувствовала, как по спине пробежал холодок. Слова девочки странно резонировали с тем, что сказал ей призрачный образ в Саду Мембраны: "Элиза Кейн… последний страж… несущая память…"

– Ты сказала, что знаешь о моей связи с "Эдемом", – осторожно произнесла она. – Что ты имела в виду?

Амара долго смотрела на неё, словно решая, сколько можно открыть.

– Твоя мать, – наконец сказала она, перейдя на "ты" впервые с момента их знакомства. – Она была не той, кем ты её считала. Елена Моррис не погибла на "Эдеме". Она инсценировала свою смерть, чтобы защитить дочь – Лилию, тебя – от тех, кто хотел использовать её исследования. Она стала Марией Кейн на "Персее", начала новую жизнь. Но никогда не забывала о своей работе, о своём наследии.

Элиза почувствовала, как комната словно поплыла перед глазами. Это не могло быть правдой. Или могло? Странное сходство с женщиной на фотографии, её собственные необъяснимые знания в области биоинженерии, несмотря на отсутствие формального образования, её природная устойчивость к космической болезни, которая выделяла её среди других членов Службы спасения…

– Откуда ты знаешь это? – её голос прозвучал хрипло, как будто ей не хватало воздуха.

– Они показали мне, – просто ответила Амара. – Иные. Они видят связи, паттерны, которые недоступны обычному человеческому восприятию. Для них время – не линейный поток, а… карта. Они видят твою линию жизни, все её переплетения и узлы. – Девочка наклонилась ближе. – Ты часть этого, Элиза. Часть плана, который был заложен ещё на Земле. Твоя встреча со мной, с "Эдемом" – не случайность.

Элиза встала, нуждаясь в движении, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Я не верю в предопределение, – резко сказала она. – В судьбу. Каждый мой шаг, каждое решение были моими собственными.

– Да, – кивнула Амара. – Твои решения были твоими. Но возможности, обстоятельства… они были созданы с определённой целью. Как течение реки – вода выбирает свой путь, но в пределах берегов.

Элиза покачала головой, не готовая принять эту концепцию. Слишком много информации, слишком много потрясений для одного дня.

– Нам нужно сосредоточиться на настоящем, – сказала она, возвращаясь к роли капитана. – На миссии. Если другие корабли действительно в опасности, мы должны предупредить их, помочь им подготовиться к контакту с Иными.

– Да, – согласилась Амара, позволяя смене темы. – Но для этого нам нужно больше информации. Больше фрагментов головоломки.

– Данные с "Эдема" должны помочь, – кивнула Элиза. – Кир уже готовит их анализ. Пойдём, мы должны…

Внезапно корабль вздрогнул, и свет в медицинском отсеке мигнул. Элиза инстинктивно напряглась, её рука потянулась к коммуникатору.

– Сенека, что происходит?

– Неизвестная аномалия, капитан, – голос ИИ звучал с едва заметной нотой тревоги. – Регистрирую искажение пространственно-временного континуума в секторе 7-B, инженерный отсек.

Элиза обменялась быстрыми взглядами с Амарой.

– Иные? – тихо спросила она.

Девочка закрыла глаза, словно прислушиваясь к чему-то недоступному обычным чувствам.

– Нет, – медленно покачала она головой. – Не они. Что-то… другое. Что-то из данных, которые мы привезли с "Эдема".

– Кир! – Элиза активировала коммуникатор. – Статус!

Тишина. Затем треск помех и прерывистый голос инженера:

– Капитан… странная реакция… кристаллический накопитель… активировался сам по себе… какой-то сигнал…

Связь прервалась. Элиза уже бежала к двери.

– Оставайся здесь! – крикнула она Амаре. – Это приказ!

Она не стала ждать ответа, выбегая в коридор и направляясь к лаборатории, где Кир должен был анализировать данные с "Эдема". Коридоры "Шарура" были залиты аварийным красным светом, и корабль продолжал вздрагивать, словно попав в зону турбулентности.

– Сенека, полный отчёт! – потребовала Элиза на бегу.

– Аномалия расширяется, капитан, – отозвался ИИ. – Регистрирую энергетические всплески, соответствующие паттернам, наблюдавшимся на "Гиперионе" перед катастрофой. Рекомендую активировать протокол изоляции затронутого сектора.

– Выполняй! – Элиза повернула за угол и увидела, что дверь в лабораторию окутана странным, мерцающим светом. – Кир!

Она остановилась в нескольких метрах от двери, вспомнив, что произошло на "Гиперионе". Если за этой дверью формировалась такая же аномалия, прямой контакт мог быть смертельным.

– Кир, ты меня слышишь? – снова попыталась она через коммуникатор.

На этот раз ответ был более чётким:

– Да, капитан. Я… в порядке. Но вы должны это видеть. Накопитель… он трансформировался. И он передаёт сигнал.

– Не приближайся к нему! – предупредила Элиза. – Мы видели, что случилось на "Гиперионе".

– Это другое, – возразил Кир. – Сигнал стабильный, контролируемый. Я думаю… это какая-то форма коммуникации.

Элиза колебалась. Её инстинкты кричали об опасности, но она доверяла суждению Кира. Если он говорил, что ситуация под контролем…

– Сенека, подготовь защитный скафандр для экстремальных условий. Доставь его к моему местоположению.

– Капитан, должен предупредить, что даже защитный скафандр может не обеспечить полную защиту от пространственно-временных аномалий, – возразил ИИ.

– Отмена возражения, – отрезала Элиза. – Выполняй приказ.

Через минуту из стенной панели выдвинулся компактный контейнер с защитным скафандром – более тяжёлой версией того, что они использовали на "Эдеме", предназначенной для работы в самых экстремальных условиях. Элиза быстро облачилась в него, активируя все защитные системы.

– Сенека, открой дверь в лабораторию на минимально необходимое время для моего прохода. Затем немедленно закрой.

– Принято, капитан. Открываю по вашей команде.

Элиза глубоко вдохнула, сосредотачиваясь.

– Открывай.

Дверь отъехала в сторону, и Элиза увидела, что происходит внутри лаборатории. Кир стоял у дальней стены, держа в руках какой-то прибор, направленный на центр комнаты. А там, посреди лаборатории, парил трансформированный кристаллический накопитель – но он больше не был похож на устройство хранения данных. Теперь это была сложная геометрическая структура, излучающая пульсирующий свет, похожий на тот, что они видели в Саду Мембраны.

Элиза шагнула внутрь, и дверь закрылась за ней. Странно, но она не ощущала опасности – аномалия, в отличие от той, что уничтожила "Гиперион", казалась стабильной, контролируемой.

– Что это? – спросила она, приближаясь к Киру.

– Я не уверен, – ответил инженер, не отрывая взгляда от парящего объекта. – Когда я подключил накопитель к нашей системе, он начал… изменяться. Трансформироваться. Сначала я подумал, что это атака, вирус, оставленный жителями "Эдема". Но затем понял, что это… сообщение. Закодированный сигнал.

– От кого?

– Не от Иных, если ты об этом, – Кир показал показания своего прибора. – Сигнал имеет чётко выраженную человеческую структуру. Двоичный код, стандартные протоколы шифрования "Исхода". Это… маяк.

– Маяк? – Элиза нахмурилась. – Зачем жителям "Эдема" оставлять нам маяк?

– Не думаю, что он от них, – покачал головой Кир. – Судя по сигнатуре, это древний протокол Межколониальной службы. Что-то, что было встроено в базу данных задолго до того, как "Эдем" получил её. Возможно, даже со времён Исхода.

Элиза приблизилась к трансформированному накопителю, изучая странную геометрическую структуру.

– Ты можешь расшифровать сигнал?

– Уже пытаюсь, – кивнул Кир. – Но для этого нужно… Стой!

Его предупреждение прозвучало слишком поздно. Элиза протянула руку, почти касаясь светящегося объекта, и в этот момент свет вспыхнул ярче, окутывая её защитный скафандр. Она почувствовала странную вибрацию, прошедшую через материал скафандра, через её кожу, через всё тело – не болезненную, но определённо чужеродную.

И затем она услышала голос. Не физически, через уши, а словно напрямую в сознании – женский голос, странно знакомый, хотя Элиза была уверена, что никогда раньше его не слышала.

"Если ты слышишь это сообщение, значит, ты нашла путь к правде. К тому, что было скрыто от большинства. Я – Елена Моррис, одна из архитекторов Исхода. И если мои расчёты верны, ты – моя внучка, Элиза. Дочь Лилии."

Элиза замерла, ошеломлённая. Голос продолжал:

"Времени мало. То, с чем вы столкнулись – существа, которых некоторые называют Пожирателями Света, а другие Иными – это часть реальности, с которой человечество сосуществовало всегда, не осознавая этого. Только когда наши эксперименты с квантовыми технологиями нарушили барьер между измерениями, мы осознали их присутствие. И они осознали наше.

Исход не был бегством от природной катастрофы. Это было соглашение, компромисс. Земля стала… интерфейсом между мирами. А человечество получило шанс продолжить существование среди звёзд, развиваясь по множеству разных путей.

Но мы знали, что рано или поздно равновесие будет нарушено снова. Что некоторые корабли пойдут по пути, который приведёт к новому конфликту с Иными. Поэтому мы создали систему сдержек и противовесов. Распределили знания между кораблями, чтобы ни одна группа не могла повторить ошибок Земли. И установили маяки, подобные этому, чтобы направлять тех, кто будет готов узнать правду.

На "Ковчеге" ты найдёшь следующий фрагмент головоломки. Артефакт, известный как "Глаз Хранителя". Он не только защитит вас от прямого воздействия Иных, но и поможет понять их природу. Найди его. И помни – равновесие должно быть восстановлено, или история Земли повторится на каждом корабле "Исхода"."

Голос затих, и свет начал тускнеть. Геометрическая структура медленно распадалась, возвращаясь к форме обычного кристаллического накопителя, который опустился на лабораторный стол.

– Капитан? – обеспокоенно позвал Кир. – Ты в порядке? Что случилось?

Элиза медленно сняла шлем скафандра. Её лицо было бледным, но решительным.

– Я получила сообщение, – тихо сказала она. – От… моей бабушки. Елены Моррис.

Она быстро пересказала содержание послания. Кир слушал с растущим изумлением.

– Это… подтверждает то, что говорила Амара, – наконец произнёс он. – О разделении знаний между кораблями. О том, что Исход был спланированным соглашением, а не просто бегством.

– И это значит, что следующим пунктом нашего назначения должен быть "Ковчег", а не "Прометей", – задумчиво сказала Элиза. – Нам нужен этот "Глаз Хранителя".

– Согласно данным с "Эдема", "Ковчег" находится примерно в 0.8 световых годах отсюда, – сообщил Кир. – При максимальном ускорении мы могли бы достичь его за…

Внезапно его прервал тревожный сигнал.

– Капитан, – голос Сенеки звучал напряжённо, – регистрирую несанкционированную активность в шлюзовом отсеке B. Кто-то пытается получить доступ к спасательному модулю.

Элиза и Кир обменялись встревоженными взглядами.

– Амара, – одновременно произнесли они.

Они бежали по коридорам "Шарура", направляясь к шлюзовому отсеку B, где хранились спасательные модули – небольшие автономные корабли, предназначенные для эвакуации в критических ситуациях.

– Сенека, статус! – требовательно спросила Элиза на бегу.

– Спасательный модуль 2 активирован, капитан, – доложил ИИ. – Системы жизнеобеспечения включены, навигационная система инициализирована. Шлюзовая камера разгерметизирована.

– Блокируй все системы! Немедленно!

– Пытаюсь, капитан. Однако системы модуля не реагируют на команды. Похоже, управление перехвачено.

– Как, чёрт возьми, ребёнок смог перехватить управление спасательным модулем? – выругался Кир.

– Не думаю, что это Амара, – мрачно ответила Элиза. – По крайней мере, не только она.

Они достигли шлюзового отсека B и увидели, что внутренняя дверь шлюза закрыта. Через небольшое смотровое окно они могли видеть, что происходит внутри: Амара стояла перед открытым люком спасательного модуля, её руки были подняты, словно в странном жесте приветствия. Вокруг неё пульсировал тот же странный свет, что они видели в лаборатории и на "Гиперионе".

– Амара! – крикнула Элиза через интерком. – Остановись! Что ты делаешь?

Девочка повернулась, и Элиза увидела, что её глаза светятся тем же чужеродным светом, что и в Саду Мембраны.

– Я должна идти, – голос Амары звучал странно, с теми же обертонами, что Элиза слышала в Саду. – Они показали мне путь. К тому, что скрыто на "Ковчеге". К тому, что может всё изменить.

– Кто показал? – требовательно спросила Элиза. – Иные? Люди "Эдема"? Кто управляет тобой?

– Никто не управляет мной, – покачала головой Амара. – Я вижу ясно, впервые в жизни. Вижу паттерны, связи, которых не видела раньше. – Она сделала шаг к спасательному модулю. – Я найду "Глаз Хранителя". Открою путь для вас. Встретимся на "Ковчеге".

– Нет! – Элиза ударила кулаком по двери шлюза. – Амара, это опасно! Ты не можешь управлять спасательным модулем самостоятельно!

– Я не одна, – просто ответила девочка и шагнула внутрь модуля.

Люк начал закрываться. Элиза отчаянно пыталась открыть дверь шлюза, но система безопасности не позволяла разгерметизацию во время запуска спасательного модуля.

– Сенека, отмени запуск! Перехвати управление!

– Не могу, капитан, – ответил ИИ. – Управляющие системы модуля полностью автономны и не реагируют на внешние команды. Фиксирую странные энергетические сигнатуры, похожие на те, что наблюдались на "Гиперионе" и "Эдеме".

Через смотровое окно они видели, как спасательный модуль отделяется от корпуса "Шарура" и начинает удаляться, его двигатели светятся в темноте космоса.

– Проклятье! – Элиза ударила кулаком по стене. – Кир, рассчитай траекторию модуля. Куда он направляется?

Инженер уже работал с ближайшей консолью.

– Судя по вектору движения… к "Ковчегу". Прямой курс, максимальное ускорение. При таких параметрах модуль достигнет цели примерно через 30 часов.

– Быстрее, чем мы могли бы на "Шаруре", – мрачно заметила Элиза.

– Да, спасательные модули легче и могут развивать большее ускорение, – кивнул Кир. – Но их запас топлива и системы жизнеобеспечения рассчитаны максимум на 72 часа. Это… рискованно.

Элиза напряжённо думала. Амара, похоже, находилась под влиянием кого-то или чего-то – Иных, остаточного эффекта от посещения Сада Мембраны, возможно, даже скрытой программы, заложенной в кристаллический накопитель. Но что бы это ни было, девочка теперь направлялась к "Ковчегу" быстрее, чем они могли её догнать.

– Сенека, установи курс на "Ковчег", – решительно скомандовала она. – Максимальное возможное ускорение. Я хочу быть там как можно скорее после прибытия модуля.

– Расчётное время в пути при максимальном ускорении – 34 часа, капитан, – ответил ИИ. – Устанавливаю курс.

Элиза почувствовала, как корабль слегка вздрогнул, когда основные двигатели включились на полную мощность.

– Мы можем отслеживать модуль? – спросила она у Кира.

– На ограниченном расстоянии, – кивнул инженер. – Все спасательные модули оснащены маяками для облегчения поиска и спасения. Но сигнал ослабевает с расстоянием. Через несколько часов мы потеряем прямой контакт.

Элиза устало потёрла лицо. События развивались слишком быстро, выходя из-под контроля. Сначала "Гиперион" с его мертвым экипажем и кристаллическими структурами. Затем "Эдем" с его странными людьми-растениями и тайными знаниями. Теперь Амара, похищенная или управляемая неизвестными силами, направляющаяся к ещё одному кораблю-колонии.

И сквозь всё это – нити её собственного прошлого, о котором она, оказывается, знала так мало. Её настоящая бабушка, Елена Моррис, одна из архитекторов Исхода. Её мать, Лилия, ставшая Марией Кейн. Тайны, скрытые за тайнами.

– Что теперь? – тихо спросил Кир, видя её напряжённое лицо.

– Теперь мы следуем за ней, – твёрдо ответила Элиза. – И надеемся, что успеем вовремя. Что бы ни было на "Ковчеге", что бы ни искала Амара или те, кто ею управляет, мы должны быть там, чтобы защитить её. И, возможно, всех остальных.

Они смотрели через иллюминатор, как спасательный модуль превращается в маленькую светящуюся точку среди звёзд, а затем исчезает вдали, унося с собой единственного известного человека, способного напрямую общаться с таинственными существами из иного измерения.

Следующие часы на "Шаруре" прошли в напряжённой подготовке. Элиза и Кир анализировали данные с "Эдема", особенно информацию о "Ковчеге" – корабле, к которому направлялась Амара.

Согласно базе данных "Эдема", "Ковчег" был одним из самых необычных кораблей третьей волны Исхода. В отличие от большинства других колониальных судов, ориентированных на научный или технократический подход, "Ковчег" был организован вокруг религиозных принципов. Его основатели создали теократическое общество, где духовные лидеры – "Направляющие" – руководили всеми аспектами жизни.

– Странный выбор для хранения критически важного артефакта, – заметил Кир, изучая схематическое изображение "Ковчега" – огромного корабля в форме креста, с большим центральным куполом, напоминающим храм.

– Или идеальный, – задумчиво ответила Элиза. – Религиозные организации всегда были хранителями тайн, священных реликвий. Кто лучше сохранит артефакт на протяжении веков, чем общество, построенное вокруг почитания священных объектов?

Они нашли упоминания о "Глазе Хранителя" в записях "Эдема" – немногочисленные и туманные. Артефакт описывался как "устройство коммуникации и защиты", способное "создавать барьер между измерениями" и "позволяющее безопасное взаимодействие с Иными". Но конкретные детали его функционирования или происхождения отсутствовали.

– Похоже, даже жители "Эдема" не знали всех секретов "Глаза", – сказал Кир. – Что подтверждает теорию о разделении знаний между кораблями.

Элиза кивнула, изучая последний известный контакт между "Эдемом" и "Ковчегом" – краткий визит делегации "Ковчега" на "Эдем" около пятидесяти лет назад. Судя по записям, это была официальная религиозная миссия, возглавляемая тогдашней Верховной Направляющей Софией. Но между строк Элиза читала намёки на более глубокую цель визита – обмен информацией о Иных и способах коммуникации с ними.

– Они знали, – тихо сказала она. – Лидеры обоих кораблей знали об Иных, о настоящей причине Исхода. Они поддерживали контакт, обменивались фрагментами знаний.

– Но не всеми, – добавил Кир. – Иначе не было бы необходимости в маяках и скрытых сообщениях. Они делились только тем, что считали необходимым.

Элиза откинулась в кресле, чувствуя нарастающую головную боль – симптом космической болезни, усиленный стрессом и недостатком сна. Она не принимала лекарства с момента покидания "Эдема", и теперь её тело напоминало о своей хрупкости.

– Мне нужно отдохнуть, – неохотно признала она. – Несколько часов сна, пока мы в пути. Иначе я буду бесполезна, когда мы достигнем "Ковчега".

Кир кивнул, его лицо выражало понимание и заботу.

– Я продолжу анализ данных. Разбужу тебя, если найду что-то важное.

Элиза благодарно кивнула и направилась к своей каюте. Но прежде чем лечь, она остановилась у небольшого сейфа, встроенного в стену. Открыв его, она достала маленькую деревянную шкатулку – одну из немногих личных вещей, которые она хранила на протяжении всей своей службы.

Внутри шкатулки лежала старая фотография – её родители, Томас и Мария Кейн, улыбающиеся, держащие на руках маленькую Элизу. Она бесчисленное количество раз смотрела на это изображение, находя в нём утешение в долгие, одинокие годы службы. Но теперь она смотрела на него новыми глазами, ища в лице матери черты Елены Моррис, женщины с фотографии в Хранилище Земли.

Сходство было. Не очевидное, скрытое годами и, возможно, намеренными изменениями внешности. Но в форме глаз, в линии подбородка, в определённом выражении лица – оно было.

Мария Кейн, её мать, могла действительно быть Лилией Моррис, дочерью одной из архитекторов Исхода. Женщиной, которая скрыла свою настоящую личность, чтобы защитить себя и свою дочь от… чего? От тех, кто хотел использовать исследования её матери? От знания, которое было слишком опасным, чтобы доверить его ребёнку?

Элиза не знала ответов, но ощущала, что они каким-то образом связаны с её нынешней миссией. С "Глазом Хранителя". С Амарой и её странной связью с Иными.

Она положила фотографию обратно в шкатулку и закрыла её. Вопросы о прошлом могли подождать. Сейчас ей нужно было сосредоточиться на настоящем – на спасении Амары и предотвращении новой катастрофы, подобной той, что уничтожила "Гиперион".

Элиза легла на узкую койку и закрыла глаза, надеясь на несколько часов без сновидений. Но как только сознание начало затуманиваться, перед её мысленным взором возникли образы – не кошмары, а нечто более странное. Фрагменты воспоминаний, которые не могли принадлежать ей. Земля, какой она была до Исхода. Высокие здания, зелёные парки, океаны. Лаборатории, где учёные работали над технологиями, которые изменили судьбу человечества. И сквозь всё это – ощущение присутствия чего-то чужеродного, нечеловеческого, наблюдающего из-за тонкой завесы реальности.

Она проснулась резко, с ощущением, что кто-то зовёт её по имени. Каюта была пуста, но чувство присутствия оставалось.

– Кто здесь? – тихо спросила она, зная, что не получит ответа.

Но ответ пришёл – не словами, а ощущением. Чувством, что она не одна. Что она никогда не была одна. Что сквозь всю её жизнь проходила невидимая нить, связывающая её с чем-то большим, чем она могла понять.

Элиза встала и подошла к иллюминатору. За ним простирался бесконечный космос, усеянный звёздами – мир, который человечество сделало своим домом после Исхода. И где-то там, среди этих звёзд, была Амара, маленькая девочка с уникальной способностью видеть то, что скрыто от остальных. Девочка, направляющаяся к "Ковчегу" в поисках артефакта, который мог изменить всё.

"Я найду тебя," – мысленно пообещала Элиза. – "И вместе мы найдём правду. Всю правду."

– Капитан, – голос Сенеки вырвал Элизу из тяжёлой дремоты. – Мы приближаемся к орбитальному пространству "Ковчега". Расчётное время прибытия – 47 минут.

Элиза быстро поднялась, чувствуя себя не отдохнувшей, несмотря на несколько часов сна. Космическая болезнь продолжала напоминать о себе тупой головной болью и лёгким головокружением, но она проигнорировала эти симптомы, сосредотачиваясь на предстоящей задаче.

Она быстро оделась и направилась в командный центр, где уже находился Кир. Инженер выглядел уставшим – похоже, он не спал всё время их пути к "Ковчегу".

– Статус спасательного модуля? – сразу спросила Элиза.

– Мы потеряли прямой контакт примерно через шесть часов после его отправления, – ответил Кир. – Но пассивные сенсоры зафиксировали прибытие объекта, соответствующего параметрам модуля, к "Ковчегу" примерно четыре часа назад.

– Значит, Амара уже там, – Элиза нахмурилась. – Что нам известно о текущем состоянии "Ковчега"?

– Не так много, как хотелось бы, – Кир активировал голографический дисплей, показывающий огромный крестообразный корабль. – Пассивные сканеры показывают нормальное функционирование основных систем. Вращение для создания искусственной гравитации стабильно, энергетический профиль в пределах ожидаемых параметров. Никаких признаков аномалий, подобных тем, что мы видели на "Гиперионе".

– Это хорошая новость, – кивнула Элиза. – Что насчёт коммуникаций?

– Ничего активного. Они либо не засекли наше приближение, либо решили не инициировать контакт.

– Странно, – Элиза изучала изображение "Ковчега". – Согласно данным с "Эдема", это теократическое общество, строго иерархическое. Они должны иметь протоколы для контакта с внешним миром, особенно с неизвестными кораблями.

– Если только, – медленно произнёс Кир, – они уже не получили информацию о нас. От Амары.

Эта мысль беспокоила. Что именно рассказала им девочка? Как они восприняли её появление и её странную связь с Иными? Религиозные общества могли реагировать непредсказуемо на то, что выходило за рамки их мировоззрения.

– Сенека, инициируй стандартный протокол коммуникации, – распорядилась Элиза. – Идентификация "Шарура" как корабля Межколониальной службы спасения, запрос на стыковку.

– Отправляю сигнал, капитан.

Они ждали, напряжённо глядя на изображение "Ковчега", постепенно увеличивающееся по мере их приближения. Массивный крестообразный корабль был впечатляющим зрелищем – почти 8 километров в длину, с большим куполом в центре и четырьмя "рукавами", расходящимися в разные стороны. В отличие от "Эдема", его внешняя обшивка была традиционной – металл и композитные материалы, без признаков органической интеграции.

– Получен ответный сигнал, капитан, – наконец сообщил Сенека. – "Ковчег" приветствует "Шарур" и даёт разрешение на стыковку в секторе Альфа-7. Они… просят вас прибыть как можно скорее. Упоминают "дитя с Гипериона" и "важное открытие".

Элиза обменялась встревоженными взглядами с Киром.

– Они знают об Амаре, – тихо сказала она. – И о чём-то ещё. Что-то, что они считают важным.

– "Глаз Хранителя"? – предположил Кир. – Если Амара действительно направлялась к нему…

– Возможно, – кивнула Элиза. – В любом случае, у нас нет выбора. Мы должны выяснить, что происходит, и убедиться, что Амара в безопасности.

"Шарур" приближался к "Ковчегу", и Элиза не могла избавиться от ощущения, что они направляются прямо в ловушку. Или, возможно, к следующему фрагменту головоломки, который приведёт их ещё на шаг ближе к пониманию истинной природы Исхода, Иных и судьбы всего человечества.

– Сенека, – сказала она, принимая решение, – подготовь защитные скафандры. Я не знаю, что ждёт нас на "Ковчеге", но я предпочитаю быть готовой ко всему.

– Будет исполнено, капитан.

"Ковчег" заполнил весь обзорный экран – величественный, загадочный, хранящий тайны, которые были скрыты от большинства человечества на протяжении трёх столетий. И где-то внутри этого гигантского корабля находилась Амара – и, возможно, ключ к пониманию существ, которые могли либо уничтожить оставшееся человечество, либо привести его к новому этапу эволюции.

Глава 5: Аномалия

Стыковка с "Ковчегом" прошла без осложнений. Механизмы "Шарура" соединились со стыковочным узлом колониального корабля, создавая герметичный переход между судами. Элиза и Кир стояли у шлюза в защитных скафандрах, готовые к переходу на борт "Ковчега".

– Сенека, – обратилась Элиза к ИИ корабля, – поддерживай "Шарур" в состоянии готовности к экстренному отстыкованию. Если мы не выйдем на связь в течение шести часов…

– Активировать протокол автономного отступления, – закончил Сенека. – Приказ принят, капитан.

Элиза на мгновение задумалась. События последних дней заставили её переосмыслить многое, включая её отношение к Сенеке. Раньше она воспринимала ИИ как просто продвинутый инструмент, программу, выполняющую заданные функции. Но после всего, что они узнали об Иных, о природе сознания и реальности, эта точка зрения казалась… ограниченной.

– Сенека, – снова заговорила она, – если с нами что-то случится… действуй по своему усмотрению. Используй всю доступную информацию, чтобы принять наилучшее решение.

Последовала пауза – чуть дольше, чем обычно требовалось ИИ для обработки команды.

– Принято, капитан, – наконец ответил Сенека. – Надеюсь, в этом не возникнет необходимости.

Кир бросил на Элизу удивлённый взгляд.

– Это… необычный приказ, – тихо заметил он.

– Необычные времена, – ответила она, проверяя крепления своего скафандра. – Мы больше не можем полагаться только на стандартные протоколы.

Внешняя дверь шлюза открылась, и они шагнули в переходный туннель. В отличие от органического коридора на "Эдеме", это был стандартный металлический проход с традиционным освещением – никаких живых стен или биолюминесцентных грибов. Но когда они достигли двери, ведущей на "Ковчег", Элиза заметила необычное оформление: массивная створка была украшена религиозными символами – некоторые напоминали древние земные, другие выглядели совершенно новыми, возникшими уже после Исхода.

– Интересно, – пробормотал Кир, изучая символы. – Похоже на синкретический религиозный язык. Я вижу элементы христианства, иудаизма, ислама, буддизма… и что-то ещё, чего я не могу идентифицировать.

– Новая религия для нового человечества, – тихо ответила Элиза. – После того, как старые боги не смогли предотвратить потерю Земли.

Дверь плавно открылась, и их встретила небольшая делегация – четыре человека в длинных одеяниях цвета слоновой кости с замысловатыми вышитыми узорами, напоминающими те же символы, что они видели на двери. Трое мужчин и одна женщина, все с одинаково серьёзными, спокойными лицами.

– Приветствуем вас на "Ковчеге", служители Межколониальной службы, – произнесла женщина, выступая вперёд. – Я Верховная Направляющая Марта. Мы ожидали вашего прибытия.

Элиза сняла шлем своего скафандра, решив, что проявление такого жеста доверия может быть полезным.

– Капитан Элиза Кейн, – представилась она. – Это Кир Номура, главный инженер "Шарура". Мы благодарны за ваше гостеприимство.

Верховная Направляющая была женщиной средних лет с острыми чертами лица, тёмными волосами, собранными в сложную причёску, и пронзительными голубыми глазами. Она изучала Элизу с нескрываемым интересом.

– Дитя с "Гипериона" говорила о вас, – сказала она. – О вашей миссии. И о том, что вы ищете.

– Амара, – Элиза сделала шаг вперёд. – Где она? С ней всё в порядке?

– Дитя мостов находится в Святилище Откровений, – ответила Марта. – Она… изучает артефакт, который вы называете "Глазом Хранителя". Мы знаем его как Око Наблюдателя – священную реликвию, доверенную нам первыми Направляющими во времена Исхода.

– Я должна её увидеть, – настойчиво сказала Элиза. – Немедленно.

Марта слегка наклонила голову.

– Конечно. Но сначала позвольте нам проводить вас в Зал Омовения. После долгого путешествия вам, должно быть, хочется освежиться. И, возможно, сменить эти… механические оболочки… на более подходящие одеяния.

Элиза хотела возразить, но Кир слегка коснулся её руки – жест, напоминающий о необходимости дипломатии. Они были гостями на "Ковчеге", и следовало уважать местные обычаи, если они хотели получить доступ к Амаре и "Глазу Хранителя".

– Хорошо, – кивнула она. – Но я прошу не затягивать этот процесс. Ситуация может быть более срочной, чем вы представляете.

– О, мы прекрасно понимаем срочность, капитан Кейн, – улыбнулась Марта, но в её улыбке было что-то, что заставило Элизу насторожиться. – Гораздо лучше, чем вы можете предположить.

Зал Омовения оказался роскошным помещением с мраморными бассейнами, наполненными ароматной водой, и тонкими водяными завесами, создающими частные секции. Элизе и Киру предоставили отдельные зоны для очищения. Вода была тёплой и удивительно приятной – настоящая роскошь на космическом корабле, где каждая капля влаги обычно строго учитывалась.

После омовения им предложили одеяния, похожие на те, что носили члены делегации, – просторные туники и брюки из мягкой, струящейся ткани цвета слоновой кости. Элиза надела их, отметив, как хорошо они подходят по размеру – почти как если бы были сшиты специально для неё.

Когда она вышла из своей секции, Кир уже ждал, выглядя непривычно в своём новом облачении. Его синтетический глаз странно контрастировал с мягкими складками туники.

– Это… необычно, – тихо сказал он. – Никогда не думал, что буду носить религиозное облачение.

– Мы играем по их правилам, – ответила Элиза. – Пока это помогает нам достичь цели.

Один из мужчин, встретивших их у шлюза, ждал у выхода из Зала Омовения.

– Следуйте за мной, – сказал он. – Верховная Направляющая ожидает вас в Зале Совета.

Они прошли через серию коридоров, отмечая странную атмосферу "Ковчега". В отличие от стерильных, технологичных пространств большинства космических кораблей или живых, органических туннелей "Эдема", интерьеры здесь напоминали древние храмы или соборы. Высокие сводчатые потолки, декоративные колонны, мозаичные панно на стенах, изображающие сцены из истории человечества и, предположительно, Исхода. Освещение обеспечивалось устройствами, стилизованными под свечи и масляные лампы, хотя явно работающими на более современных технологиях.

– Впечатляюще, – заметил Кир, глядя на особенно масштабное панно, изображающее армаду кораблей, покидающих Землю. – Они сохранили не только религиозные практики, но и эстетику.

– Форма часто так же важна, как содержание, когда дело касается веры, – ответил их проводник. – Люди нуждаются в символах, в физических проявлениях духовного.

Они достигли больших двойных дверей из тёмного дерева (настоящего дерева – роскошь в космосе), украшенных замысловатой резьбой, изображающей концентрические круги с символами внутри – что-то напоминающее астрономические карты или, возможно, диаграммы измерений.

– Зал Совета, – объявил проводник, открывая двери.

Внутри оказалось круглое помещение с куполообразным потолком, расписанным звёздным небом, которое, при ближайшем рассмотрении, оказалось точной картой космического пространства вокруг "Ковчега", включая ближайшие звёздные системы. В центре зала находился большой круглый стол из того же тёмного дерева, что и двери, с двенадцатью высокими креслами. Верховная Направляющая Марта сидела в одном из них, остальные были пусты.

– Добро пожаловать, – сказала она, жестом приглашая их сесть. – Чувствуйте себя как дома.

Элиза и Кир заняли указанные места, и проводник тихо удалился, закрыв за собой двери.

– Где Амара? – сразу спросила Элиза, не видя смысла в дальнейших церемониях. – Вы сказали, что она изучает "Глаз Хранителя". Я хочу её видеть.

Марта спокойно улыбнулась.

– Всему своё время, капитан Кейн. Сначала нам нужно… прояснить некоторые вопросы. Убедиться, что мы все понимаем ситуацию одинаково.

– Какую ситуацию? – нахмурилась Элиза.

– Приближение Корректировки, – ответила Марта тоном, каким говорят об очевидных вещах. – Возвращение Наблюдателей. Выбор, который должно сделать человечество.

Элиза обменялась быстрыми взглядами с Киром. Очевидно, жители "Ковчега" знали об Иных – или Наблюдателях, как они их называли – больше, чем можно было предположить.

– Что именно рассказала вам Амара? – осторожно спросила Элиза.

– Дитя мостов поделилась своим видением, – ответила Марта. – О конце "Гипериона". О вашем визите на "Эдем". О послании, которое вы получили от архитектора Исхода. – Она сделала паузу. – Ваша бабушка, я полагаю? Елена Моррис?

Элиза напряглась. Она не ожидала, что Амара расскажет такие личные детали.

– Как много вы знаете об Исходе? – спросила она, решив перехватить инициативу в разговоре. – О настоящих причинах эвакуации Земли?

Марта слегка наклонила голову, изучая Элизу с новым интересом.

– Мы знаем то, что было доверено нам первыми Направляющими. Что Земля не была уничтожена катастрофой, как гласит официальная история. Что она была… преображена. Трансформирована существами, которых мы называем Наблюдателями, а другие – Иными или Пожирателями Света. – Она сделала паузу. – Мы знаем, что Исход был частью соглашения, компромисса. Что знание об этом было разделено между кораблями, чтобы ни одна группа не обладала полной картиной.

– И какая часть знания была доверена "Ковчегу"? – спросил Кир.

– Духовное понимание, – с гордостью ответила Марта. – Моральный и этический аспект взаимодействия с Наблюдателями. Концепция равновесия, гармонии между измерениями. И, конечно, Око Наблюдателя – артефакт, способный защитить от прямого воздействия межпространственных сущностей и облегчить коммуникацию с ними.

– Тот самый артефакт, который сейчас изучает Амара, – заметила Элиза.

– Да, – кивнула Марта. – И это приводит нас к сути вопроса. Зачем вы здесь, капитан Кейн? Чего вы действительно хотите?

Элиза решила быть откровенной – или, по крайней мере, настолько откровенной, насколько позволяла ситуация.

– Мы хотим предотвратить повторение судьбы "Гипериона", – сказала она. – Предупредить другие корабли о возможной опасности и помочь им подготовиться к… контакту с Наблюдателями. "Глаз Хранителя" может быть ключевым для этой миссии.

Марта долго смотрела на неё, словно оценивая искренность её слов.

– Благородная цель, – наконец произнесла она. – Но мне интересно, осознаёте ли вы полностью, во что вмешиваетесь? Понимаете ли вы, что происходящее сейчас – не просто серия случайных инцидентов, а часть гораздо большего процесса?

– Что вы имеете в виду? – напряжённо спросила Элиза.

– Корректировку, – просто ответила Марта. – Процесс, который начался на Земле и теперь продолжается среди звёзд. Наблюдатели не просто случайно сталкиваются с человеческими кораблями. Они… оценивают нас. Проверяют, насколько мы изменились, эволюционировали с момента Исхода. И скоро они вынесут свой вердикт.

Элиза почувствовала холодок, пробежавший по спине. В словах Верховной Направляющей был зловещий оттенок фатализма, который ей не нравился.

– Вы говорите так, будто это неизбежно, – сказала она. – Будто мы не можем ничего сделать, кроме как ждать их "вердикта".

– О, мы можем многое сделать, – улыбнулась Марта. – И делаем. Готовимся. Адаптируемся. Учимся понимать их язык, их ценности. – Она сделала паузу. – И некоторые из нас… активно приближают день Встречи.

Что-то в тоне Марты заставило Элизу насторожиться ещё больше.

– Кто эти "некоторые"? – спросила она. – И что именно они делают?

Вместо ответа Марта поднялась и подошла к одной из стен, где висело особенно большое панно. Она коснулась определённой точки, и панно отъехало в сторону, открывая скрытый проход.

– Позвольте мне показать вам, – сказала она. – Святилище Откровений. Место, где мы храним Око Наблюдателя. И где сейчас находится ваше дитя мостов.

Они шли по узкому коридору, освещённому странными светильниками, испускающими холодное, голубоватое сияние. Стены здесь были не из металла или дерева, а из какого-то кристаллического материала, напоминающего те структуры, что они видели на "Гиперионе" и в Саду Мембраны на "Эдеме". Элиза заметила, что чем дальше они продвигались, тем больше становилось этих кристаллических элементов.

– Этот коридор… – начал Кир, очевидно заметив то же самое.

– Построен из материала, полученного при прямом контакте с Наблюдателями, – подтвердила Марта, не оборачиваясь. – Первые Направляющие принесли с собой с Земли не только Око, но и образцы трансформированной материи. За столетия мы научились выращивать их, интегрировать в структуру "Ковчега". Они… улучшают коммуникацию.

– Как растения на "Эдеме", – тихо заметила Элиза.

– Именно, – кивнула Марта. – Каждый корабль нашёл свой путь к пониманию Наблюдателей. "Эдем" через симбиоз с растениями. Мы – через кристаллические резонаторы и духовные практики. "Прометей" – через квантовые технологии. Разные пути, ведущие к одной цели.

Коридор закончился круглой дверью, полностью сделанной из кристаллического материала. Она пульсировала слабым внутренним светом, создавая впечатление, что за ней скрывается нечто живое.

– Святилище Откровений, – торжественно объявила Марта. – Самое священное место на "Ковчеге". Здесь хранится Око Наблюдателя. Здесь наши Направляющие получают видения и пророчества. И здесь сейчас находится ваша Амара.

Она приложила ладонь к центру двери, и кристаллический материал, казалось, растёкся под её прикосновением, образуя проход. За ним открылось просторное куполообразное помещение, полностью выложенное кристаллическими панелями. В центре зала находился постамент из того же материала, а на нём покоился странный объект – идеально сферический многогранник размером с человеческую голову, светящийся изнутри переливающимся светом, похожим на тот, что они видели в аномалиях.

И перед этим постаментом стояла Амара. Девочка была одета в белую тунику, похожую на одеяния жителей "Ковчега", но с серебристыми узорами, которых Элиза не видела на других. Её руки были подняты, словно в жесте благословения или приветствия, а глаза светились тем же нечеловеческим светом, что Элиза видела в Саду Мембраны.

– Амара! – Элиза шагнула вперёд, но Марта удержала её за руку.

– Не прерывайте, – тихо, но настойчиво сказала Верховная Направляющая. – Она в процессе коммуникации. Это… деликатный момент.

Элиза замерла, наблюдая за Амарой с растущим беспокойством. Девочка, казалось, не замечала их присутствия, полностью сосредоточившись на странном артефакте перед ней. Её губы беззвучно двигались, словно она разговаривала с кем-то невидимым.

– Что происходит? – требовательно спросила Элиза. – Что это за артефакт? Что он делает с ней?

– Око Наблюдателя – это межпространственный резонатор, – ответила Марта. – Устройство, созданное на границе наших технологий и понимания Наблюдателей. Оно служит… фокусом, линзой, через которую можно безопасно взаимодействовать с иными измерениями.

– И вы позволили ребёнку использовать его? – возмутилась Элиза. – Без подготовки, без защиты?

– Дитя мостов не нуждается в подготовке, – спокойно возразила Марта. – Она уже изменена, уже настроена на частоты Наблюдателей. Око лишь… усиливает её естественные способности. Делает коммуникацию более чёткой, более направленной.

Кир тем временем осторожно обошёл зал по периметру, его синтетический глаз активно сканировал окружение.

– Эти кристаллические структуры, – сказал он, указывая на стены. – Они образуют какой-то паттерн. Почти как… схема или диаграмма.

– Карта, – подтвердила Марта. – Карта пространства-времени. Карта всех кораблей "Исхода" и их связей с Наблюдателями. То, что дитя мостов помогает нам завершить.

Элиза внимательнее посмотрела на стены и действительно увидела то, о чём говорила Марта. Кристаллические линии образовывали сложную трёхмерную сеть с узлами, которые, по-видимому, представляли корабли. Некоторые узлы светились ярче других, некоторые мерцали или пульсировали. А один, расположенный в центре композиции, испускал особенно интенсивное сияние.

– Что это за центральный узел? – спросила она, указывая на него.

– Точка Схождения, – ответила Марта с благоговением в голосе. – Место, где произойдёт Встреча. Где представители всех кораблей соберутся для финальной Корректировки. Где будет решена судьба человечества.

– И где именно находится эта "Точка Схождения"? – напряжённо спросила Элиза, начиная понимать, к чему всё идёт.

– Там, где всё началось, – просто ответила Марта. – На Земле.

Элиза почувствовала, как холодок пробежал по спине. Земля – планета, которую человечество считало потерянной, трансформированной Иными. Планета, которая, если верить Марте, должна стать местом решающей встречи между людьми и межпространственными сущностями.

– Вы предлагаете вернуться на Землю? – недоверчиво спросил Кир. – На планету, которая, по вашим же словам, была трансформирована в нечто… нечеловеческое?

– Не я предлагаю, – покачала головой Марта. – Наблюдатели. Они… приглашают нас. Через детей мостов, через видения, через артефакты вроде Ока. Они готовят путь для нашего возвращения.

– Зачем? – требовательно спросила Элиза. – Зачем им это?

– Чтобы завершить цикл, – ответила Марта так, словно это было очевидно. – Чтобы определить, достойно ли человечество продолжать существование в этой вселенной. Исход был не просто эвакуацией, капитан Кейн. Это был тест. Эксперимент. Наблюдатели хотели увидеть, как мы будем развиваться в изоляции, какими путями пойдём. И теперь, спустя триста лет, они готовы оценить результаты.

Элиза не могла не заметить фанатичный блеск в глазах Верховной Направляющей. Марта говорила о возможном уничтожении человечества с таким спокойствием, словно это было неизбежным природным явлением, а не экзистенциальной угрозой.

– А если мы откажемся? – спросила Элиза. – Если не пойдём на эту "Встречу"?

– Тогда произойдёт то же, что с "Гиперионом", – ответила Марта. – Только в масштабах всего человечества. Наблюдатели найдут нас, где бы мы ни были. Они уже здесь, капитан Кейн. Уже среди нас. – Она указала на мерцающий артефакт. – Око не только позволяет нам видеть их. Оно позволяет им видеть нас.

В этот момент Амара пошатнулась и, казалось, вышла из транса. Её глаза потеряли своё нечеловеческое свечение, возвращаясь к нормальному состоянию. Она оглянулась и, увидев Элизу, слабо улыбнулась.

– Вы пришли, – сказала она. – Я знала, что вы придёте.

Элиза бросилась к девочке, обнимая её.

– Ты в порядке? Они не причинили тебе вреда?

– Нет, – покачала головой Амара. – Они помогли мне понять. Увидеть полную картину. – Она отстранилась и серьёзно посмотрела на Элизу. – Мы должны идти на Землю. Все мы. Это единственный путь.

Элиза напряжённо смотрела на ребёнка, пытаясь определить, говорит ли сейчас настоящая Амара, или она всё ещё находится под влиянием странного артефакта и кристаллического зала.

– Это опасно, – тихо сказала она. – Мы не знаем, чего на самом деле хотят эти существа.

– Они хотят понять нас, – просто ответила Амара. – Так же, как мы хотим понять их. Но для этого нужен… правильный контекст. Правильное место. – Она посмотрела на светящийся многогранник. – Око показало мне путь. Показало, как собрать все корабли, все фрагменты знания воедино.

– И как же? – спросил Кир, подходя ближе.

– Через сеть, – Амара указала на кристаллические линии на стенах. – Все корабли "Исхода" связаны между собой. Не физически, а… квантово. На уровне, который мы обычно не воспринимаем. Око может активировать эти связи, отправить сигнал всем одновременно.

– Какой сигнал? – настороженно спросила Элиза.

– Приглашение, – ответила Марта вместо Амары. – На финальную Встречу. На Землю. – Она сделала паузу. – И мы готовы активировать его. Сейчас.

Элиза резко повернулась к Верховной Направляющей.

– Вы не можете принять такое решение единолично! Это касается всего человечества!

– Не я принимаю это решение, – спокойно ответила Марта. – Наблюдатели уже сделали свой выбор. Мы лишь… содействуем процессу.

– Используя ребёнка! – возмутилась Элиза. – Амара не может полностью понимать последствия!

– Наоборот, – возразила Марта. – Дитя мостов понимает больше, чем кто-либо из нас. Она видит паттерны, связи, которые скрыты от обычного человеческого восприятия. Она идеальный посредник.

Элиза почувствовала, как внутри неё нарастает гнев. Она повернулась к Амаре, опускаясь на колени, чтобы быть на одном уровне с девочкой.

– Амара, послушай меня. Что бы они ни говорили, что бы ни показывали тебе – ты не обязана делать это. Ты всего лишь ребёнок. Не твоя ответственность решать судьбу всего человечества.