Отсчёт
Глава 1 Люди
Есть человек
Нет человека
Что потом?
Потом ничего
Неизвестный
Человек проснулся. Взгляд скользнул по экрану телефона – время безжалостно кричало о надвигающемся опоздании. Рывком поднявшись с постели, он накинул на себя одежду и помчался к ближайшей остановке. В предрассветной дымке, под голубым небом, он ждал автобус, ёжась от зябкого ветра.
Дождавшись, наконец, заветного транспорта, он сел на свободное сиденье. Автобус медленно набивался людьми, каждый со своим грузом забот и тревог. "Опаздывает ли вон тот на работу? А этому живётся хуже или лучше? " – мысли роились в голове, пока он, поглощенный людской суетой, не заметил, как прибыл на свою остановку. Выскочив из автобуса, он словно пуля вылетел на работу.
На пороге его уже поджидал начальник, извергающий слова из своего рта за опоздание. Человек молча кивал, принимая на себя поток брани, пока, наконец, не получил разрешение приступить к работе. День пролетел в беспамятстве, оставив после себя лишь тупую усталость. Так проходил день за днём, пока…
Но не в этот раз. Его жизнь скоро изменится
–10 9 8 7 6 5 4 3 2 1 0
–Поехали
Человек лет тридцати пяти, неохотно поднялся с кровати.
–Сколько же сейчас времени… На работу пора, а то этот начальник меня точно уволит… Стоп! Сегодня же выходной! Вот здорово, можно ещё пару часиков поваляться.
Внезапно телефон зазвонил, разрывая тишину комнаты. Человек, словно убитый, продолжал лежать, не обращая внимания на назойливую трель.
–Ммм… Что? Кто это? Выходной же… Кому неймется?
Он с трудом разлепил глаза и схватил телефон. Неизвестный номер.
–Мошенники, что ли? Да идите вы…
Сбросив вызов, он снова погрузился в сон, но телефон зазвонил снова, и снова, и снова.
Не выдержав, человек в ярости сорвался с кровати и заорал в трубку:
–Ааа! Да кто это такой?! Прекратите мне названивать!
На этот раз ему ответил немного зловещий мужской голос:
–Это я.
–Да пошел ты, человек с именем "Это я"! Хватит прикалываться!
–Это я говорит. Раз того желаешь… Хорошо. Но я всегда буду с тобой.
–Чего?
Человек отдёрнул трубку от уха, слушая лишь короткие гудки. "Что за бред? Кто это, чёрт возьми, звонил? Может, мошенник какой-то? Или просто сумасшедший? Ладно, забуду и выкину из головы. "
Он решил сходить в магазин, так как в холодильнике было пусто. Вернувшись домой с двумя пакетами, набитыми едой, человек разложил продукты и приготовил себе бутерброд с сыром и ветчиной, а также заварил крепкий чай.
Усевшись за стол, он принялся за еду.
Наевшись, человек откинулся на спинку стула и уставился в потолок.
–Блин, завтра на работу… Но жить-то на что-то надо! Чего унывать?
Пока он предавался невесёлым размышлениям, в дверь позвонили.
–Ну кто там ещё?
Человек подошёл к двери и заглянул в глазок. Никого. "Что за шутки? Может, это тот тип, который звонил? Обиделся, что ли? Погоди… Если это он, то откуда он знает, где я живу? Сосед что ли? Нет, у того голос был другой… Каким же он был… Чёрт, кто там?! Ладно, просто буду сидеть, и всё будет хорошо…"
Но в дверь снова позвонили.
–Кто там, мать твою?!
Человек снова посмотрел в глазок. На этот раз он увидел мужчину, облачённого в чёрный капюшон, скрывающий лицо.
–Кто это?
Мужчина за дверью зловеще улыбнулся, и дверь вдруг затряслась.
–Что за…?!
Мужчина за дверью разразился жутким смехом.
–Хи-хи-хи… Ха-ха-ха-ха! Это я… Степан.
–Что? Я ничего не понимаю!
–Скоро мы с тобой снова увидимся… Хи-хи-хи… Ха-ха-ха-ха! А пока – прощай!
Мужчина за дверью словно растворился в воздухе, и дверь перестала трястись. Степан, покрытый холодным потом, сполз по двери на пол.
Не помня, сколько он пролежал в таком состоянии, Степан с трудом поднялся и вытер мокрый лоб. "Кто это, чёрт возьми, такой?! Что вообще происходит?!"
Дрожащими руками он достал телефон и посмотрел на время. 02:36 ночи.
–Что со мной было?
–Чёрт… Кто этот тип?!
–Блин, голова раскалывается…
Степана шатало из стороны в сторону, но он, превозмогая слабость, добрался до кровати и рухнул на неё, мгновенно провалившись в беспамятство.
Проснувшись, Степан взглянул на часы в телефоне и ужаснулся: 07:46! На работу нужно быть в 08:00!
Резко вскочив, он помчался к остановке.
–Чёрт! Обещал же, что больше не буду опаздывать! И вот опять…
Степан ждал автобус, но его всё не было. И, как назло, позвонил начальник.
–Чёрт… Ладно, будь что будет.
Начальник говорил по телефону, чтобы Степан, как только приедет на работу, сразу же зашел к нему в кабинет – поговорить насчет увольнения.
Степан упрашивал, но в ответ услышал лишь гудки.
–Чёрт! Снова придётся работу искать… Чёрт, чёрт! "Почему так получается? Что же мне так не везёт? Со второй работы увольняют, мать твою! Ладно, выдохни. Всё нормально. Всё нормально. Просто найди ещё одну работу, и всё. "
Пока Степан размышлял об этом, он заметил, что кто-то вдали машет ему рукой. "Кто это такой? Почему он мне машет? Стоп… Это же я его видел за дверью! Почему он мне машет? И откуда он знает моё имя? Может, крикнуть ему? А если убежит? Если убежит, я его догоню! "
–Эй! Кто ты такой?! Откуда знаешь моё имя?! Эй, отвечай!
Мужчина в чёрном капюшоне перестал махать и пошёл прочь.
Степан, недолго думая, бросился за ним. Ему казалось, что сейчас он схватит этого мужчину за плечо и расспросит его обо всём: об увиденном вчера, о том, что тогда произошло, и откуда он знает его имя.
Но как только Степан решил, что сейчас расспросит его обо всём, мужчина в капюшоне, которого он держал за плечо, испарился, словно воздух.
–Что за…?! Я что, схожу с ума?! Я же держал его за плечо! Что происходит, чёрт побери?!
Глава 2 Человек.Часть 1
Человек… Существо, исполненное гордыни. Впрочем, я забегаю вперед. Прежде, чем продолжить, я должен объяснить, почему считаю человека столь надменным.
Начну с того, что человек искусно играет две роли: жертвы и охотника. Он видит себя то беспомощной добычей, то всесильным вершителем судеб. Считает, что ему все должны, что он имеет право пользоваться другими, прикрываясь маской невинности. Волчья натура, скрытая под овечьей шкурой. Но даже облачившись в чужую шкуру, он не застрахован от поражения. Его могут предать, обмануть, бросить на произвол судьбы. Человек-жертва высокомерен. То же можно сказать и о человеке-охотнике. Он сильнее, но и его подстерегают те же опасности.
Люди любят кичиться своими достижениями, забывая о темных страницах прошлого. Они мнят себя гуманистами, но продолжают плодить проблемы из ничего. Возомнили себя выше природы, но природа неумолима и всегда берет свое.
В каждом слове, в каждом поступке сквозит лицемерие. О людях можно писать бесконечно, находя поводы для смеха и грусти.
Пока на этом все. Возможно, мои мысли сумбурны, но я выразил то, что чувствую к людям. В следующих главах я постараюсь более конкретно остановиться на тех вещях, которые меня интересуют.
Но прежде, чем продолжить, я хочу рассказать об одном человеке. Его зовут Степан.
Степан… Само имя, кажется, дышит величием. Греческое происхождение, восходит к «стефанос» – венок, венец, корона, диадема. Еще один признак человеческого высокомерия – придавать именам столь огромное значение. Ведь, по сути, имя – всего лишь имя.
Но я отвлекся. Степан – оптимист до мозга костей, и этим он меня и привлекает. Он не ноет, не жалуется, даже если мир рушится вокруг него. Хотя, возможно, это тоже лишь маска, прикрывающая то самое высокомерие и лицемерие, о котором я писал ранее.
Родители одарили его безграничной любовью, вложили в него все лучшее, что у них было, чтобы он стал тем, кем он является сейчас. Родители бывают разные, но всех их объединяет любовь к своим детям. Иногда она бывает жестокой, но это все равно любовь. Конечно, есть и те, кто не хотел детей, но так получилось. Кто-то ненавидит своих детей, кто-то берет ребенка из детского дома, кто-то отказывается от него по разным причинам. Перечислять все варианты – сломаешь голову, запутаешься в противоречиях.
Ох, меня опять занесло в дебри размышлений о людях. Ладно, вернемся к Степану.
Степан покинул родной город, где прожил всю свою жизнь, чтобы осуществить свою мечту. Он копил деньги, строил планы, и, наконец, переехал в другой город.
Но его ожидания не оправдались.
У него ничего не получилось, и ему пришлось искать хоть какую-нибудь работу. С одной работы его уволили, потом со второй, по тем же причинам.
Чего не хватает Степану? На мой взгляд – ответственности.
Наверное, читателям интересно, о какой мечте грезил Степан, когда переезжал в другой город? А может, и нет. Все равно, может быть, я когда-нибудь об этом напишу, но не сейчас.
Ах, как я мог забыть! Как обстоят дела у Степана на личном фронте? Людям это всегда интересно.
На личном фронте у Степана – пустота. Он считает, что мужчина и женщина нужны лишь для продолжения рода. Хотя, стоит признать, Степан все же засматривается на симпатичных женщин, на его вкус, конечно.
Но знакомиться с ними он не спешит. Слишком это сложно, как он сам говорит.
Зачем мне знакомиться? Наверняка у такой красотки кто-то есть. А если и нет, то она меня все равно отвергнет.
Пока закончу на этом свою первую главу. До встречи.
Глава 3 Тьма. Часть 1
Степан силился унять смятение, пытаясь осознать что только что произошло. "Куда подевался незнакомец в капюшоне? "Как сквозь землю провалился… Не понимаю. Я же держал его за плечо! Мгновение – и пустота. Что это было?"
В задумчивости он опустил взгляд и заметил под ногами зловещую черную точку, там, где только что стоял незнакомец. Инстинктивно отпрянул.
Минуту спустя, всматриваясь в эту точку, Степан услышал странные, душу раздирающие крики, плач, которые проназали его душу. Они исходили из той точки.
– Что вообще происходит? – прошептал он, чувствуя, как по спине ползут мурашки. – Какие-то хихикающие мужчины в капюшонах… Теперь эта черная точка, из которой доносятся жуткие вопли… "Черт побери, может, просто пойти на работу? Нет, я должен узнать, кто он такой… Но как? Может, эта тёмная точка, оставшаяся после его исчезновения, что-то мне подскажет? Хотя, это же просто тёмное пятно… ага, просто тёмное пятно, из которого доносятся страшные крики!"
Любопытство пересилило страх. Степан, завороженный, приблизился к черной точке. Разум кричал о бегстве, но что-то неудержимо манило его. Едва коснувшись края черноты, он почувствовал, как его засасывает внутрь.
Крик ужаса вырвался из груди Степана, когда его поглотила тьма. Черная точка исчезла, словно ее никогда и не было.
Он барахтался в какой-то мерзкой, вязкой жиже. Закрытые глаза ничего не видели. Собравшись с силами, Степан открыл их, но вокруг была лишь непроглядная тьма.
– Черт! Ничего не видно… Что происходит? Что за чертовщина? Ладно, надо выбираться отсюда. Только как? Ни черта не видно… Пан или пропал!
Степан двинулся вперед, наугад. Едва сделав шаг, чуть не поскользнулся. Теперь он шел медленно, осторожно, вытянув руки, словно слепой, пытаясь нащупать дверь. Но тщетно.
Сколько он так бродил, ощупывая пустоту, Степан не знал. В отчаянии он остановился.
– Нигде… Нигде нет двери… Нет… Я не хочу умирать… Нет! Нет! Нет!
Он ударил себя по щекам, пытаясь прийти в себя.
– Степан, успокойся! Не сходи с ума! Думай! Если есть выход, должен быть и вход! А если его нет… Нет! Нет! Успокойся! Не сдавайся! Никогда не надо сдаваться! Надо еще раз пошарить руками… Может, я все-таки найду дверь…
Степан снова вытянул руки, ощупывая тьму, пока вдруг не почувствовал, как чья-то ледяная хватка сжала его запястье и потянула на себя.
Он пытался вырваться, но неведомая сила была слишком велика. Неизвестный тащил его куда-то. И вдруг Степан почувствовал, что снова барахтается в той мерзкой жиже, в которой недавно лежал. Только теперь он не лежал на спине, а тонул в ней, и кто-то держал его под водой.
– Спокойно… Все хорошо… Все хорошо… Нет, ни черта не хорошо… Хи-хи… Нет… Не сходи с ума… Хотя, может быть… Нет… Нет… Все нормально…
Пытаясь успокоиться, Степан мотал головой, как мог, несмотря на то, что жижа не давала ему этого сделать. Он попытался закричать, но чья-то рука грубо зажала ему рот.
– Не кричи… Он услышит…
– Не кричи… Он услышит…
– Не кричи… Он услышит…
Степан услышал голоса, полные скорби и страха.
Он не понимал, что они имеют виду эти голоса, но вдруг вдалеке раздались глухие, размеренные звуки, похожие на удары барабанов. Они приближались.
Степан зажмурил глаза, слушая зловещий ритм.
Он не знал, сколько времени прошло, но вдруг звуки барабанов стихли.
Открыв глаза, Степан почувствовал, как его выталкивает из липкой жижи. Чья-то рука отпустила его.
Он жадно дышал, пытаясь отдышаться.
– Что, черт возьми, происходит?
Степан лежал на спине, не понимая, сколько времени прошло. Наконец, отдышавшись, он поднялся на ноги. И тут же понял, что видит в темноте. Осмотревшись, он увидел стену, в которую были вмурованы люди.
Степан в ужасе отшатнулся, не понимая, почему люди впечатаны в стену и барахтаются в жиже.
– Что за… Что это за ужас?
Глава 4 Тьма. Часть 2
Степан, пытаясь собрать воедино вагон мыслей, клубившихся в голове, силился понять: кто эти люди в стене? Почему он вдруг начал видеть в кромешной тьме? Что за мужская фигура маячила в капюшоне? Кого или что он слышал? От напряжения в висках пульсировало, грозя взорваться. Степан замотал головой, оглядываясь по сторонам. Под ногами чавкала липкая жижа, а впереди, насколько хватало новообретенного зрения, виднелись несчастные лица, замурованные в стену. Над головой не было ничего – лишь непроглядная чернота. Слева и справа – бесконечная стена из человеческих тел, слипшихся в единую массу. Обернувшись, Степан увидел лишь зияющую бездну позади. "Что делать? Ринуться в неизвестность? Черт, пан или пропал. Бездействие равносильно смерти. Ладно, иду направо."
Степан двинулся вдоль стены, чувствуя, как по спине бегут мурашки от незримого присутствия. Люди, замурованные в стене, не издавали ни звука, но их безмолвное страдание давило на него. "Черт, а вдруг кто-то из них схватит меня? Хотя, если бы хотели, давно бы это сделали." "Ну и влип же я! Что я такого натворил в жизни, чтобы заслужить это? Непонятные мужики, какие-то чёрные точки, засасывающие в никуда… Кто это вообще такие? Ладно, как бы там ни было, надо двигаться вперед. Только вперед."
В тишине вдруг прозвучали обрывки фраз:
– Хмм… вот значит как?
– Да, как-то так…
Голоса стихли, оставив Степана в полном замешательстве. Он попытался определить, кому они принадлежали, но тщетно. "Чей это был голос? Кто это говорил? Нет, не обращай внимания. Все в порядке."
Степан продолжал идти, но внезапно осознал, что стоит на месте. "Что за чертовщина? Я же шел вправо! Почему я не сдвинулся ни на шаг? Это какой-то бред! Если идешь – значит, двигаешься. Если стоишь – значит, не двигаешься. Я же шел! Почему я стою на том же самом месте, с которого начал? Ничего не понимаю…"
Степан заметался, пытаясь сдвинуться с места, но тщетно. Он бегал в разные стороны, но оставался неподвижен.
Степан тряс головой, пытаясь прояснить сознание, пока острая боль не пронзила виски. Он рухнул на землю, и его тут же вырвало. Из его рта хлынула липкая жижа, а вместе с ней – крошечные человечки, измазанные той же мерзкой субстанцией, в которой он только что барахтался.
Сознание Степана было затуманено, но он отчетливо видел, как человечки строят лестницу, уходящую куда-то вверх. Она была такой же жуткой и неестественной, как и все это место.
Не раздумывая ни секунды, Степан схватился за перекладины и начал карабкаться вверх.
В следующий миг он уже лежал на холодном асфальте, не понимая, как здесь оказался.
Глава 5 Человек. Часть 2
Зачем я это делаю? Зачем пишу эти строки, зная, что, возможно, ни один глаз не пробежит по ним? И все же, теплится надежда, что после гибели человечества кто-то, неведомый человек будущего, отыщет мои записи. Прочитав их, он сможет избежать тех роковых ошибок, что совершили люди. Я мечтаю о том, чтобы этот читатель правильно понял смысл моих мыслей, не исказил их в кривом зеркале собственных предубеждений. Ведь люди так любят интерпретировать всё по-своему, а это, ох, как часто приводит к неверным выводам. И я надеюсь, что он, этот будущий читатель, сможет донести до возрожденного человечества мудрость, заключенную в этих строках.
Хотя… Если человечество падет, кому будет нужна эта мудрость? Кому ее дарить? Но даже если некому, если пройдет тысяча лет, или две, или десять, я все равно напишу. Чтобы у человека, каким бы он ни был, остались ориентиры.
Но стоит ли оставлять эти знания человеку, если он так высокомерен? Этот вопрос преследует меня, терзает душу. И каждый раз я отвечаю: да, я оставлю ему эти знания, даже если они приведут к его гибели. Почему? А почему нет? Не слишком ли я много на себя беру? Отвечая на второй вопрос, я могу сказать: я не человек, а значит, мне можно. Но если бы я был человеком, я бы не оставил им ничего. Но поскольку я – не человек, я имею на это право. Если же кто-то обвинит меня в высокомерии, я отвечу одно: высокомерие придумал человек. Если бы они придумали что-то другое, я бы писал о другом. Но поскольку они придумали такие вещи, которыми оценивают себя, я не высокомерен. С другой стороны, если я не человек, могу ли я вообще рассуждать о людях? Я существую, а значит, могу.
А отвечая на первый вопрос, скажу: человек высокомерен, но высокомерие – еще не приговор. Если бы в людях не было того, что они называют высокомерием, они бы не достигли того, чем живут сейчас. Конечно, высокомерие не всегда хорошо. Бывают высокомерные люди, которые из себя ничего не представляют, но все равно строят из себя невесть что.
В человеке полно противоречий. Но я все равно хотел бы, чтобы люди, пусть даже высокомерные, стали лучше, чем они есть на самом деле. Люди могут быть высокомерны из-за своего ума, положения в обществе, даже из-за компании, в которой они находятся.
Люди бывают разные, и степень их высокомерия тоже разная. Всегда хорошо, когда человек не ставит себя выше других, а считается со своим соперником или кем-либо еще. Иногда высокомерие, которое человек не может обуздать, губит не самого умного, но и не самого плохого человека. А иногда бывает наоборот. И так до бесконечности.
Людей губит не само высокомерие, а то, что они не могут смириться с теми вещами, в которых они хуже разбираются. Их губит то, что они просто не могут признать свое невежество. Понимаете? Люди должны научиться смирению, и тогда, возможно, они станут лучше понимать друг друга.
Смирение? Многие скажут, что это слабость. Но смирение способно примирить врагов и совершенно разных людей, поскольку они смирятся с тем, что не так уж умны, как им казалось. И тогда все люди, смотрящие друг на друга свысока, поймут друг друга.
Мои суждения могут быть ошибочными. Но я надеюсь, что смог донести их так, чтобы читавший смог меня понять. Если же нет, значит, я не так уж хорош в изложении мыслей, как думал, и не так умен, как мне казалось.
А пока закончим на этих сумбурных размышлениях. Давайте я напишу о Степане, к примеру. Можно ли его считать высокомерным? В определенной степени, да. Ведь он посчитал, что, уехав из родного города, он сможет воплотить в реальность свои мечты, которые не смог бы осуществить в свом родном городе.
Родители не хотели, чтобы он уезжал. Они бы, может, и смогли помочь ему переехать в квартиру в родном городе. Но Степан стоял на своем и говорил, что в родном городе ему ничего не светит.
Родители упрашивали его остаться. Но Степан был непреклонен и в итоге все же переехал.
Со всеми собранными в чемодан вещами и сбережениями он переехал в другой город.
С родителями Степан общался либо по телефону, либо по ноутбуку. Но время шло, и он общался с ними все реже и реже.
Можно ли это считать высокомерием? Переезд в другой город, общение все реже и реже с родителями, уверенность, что ты добьешься чего-то в другом городе, а не в родном, разве это не высокомерие?
Как бы там ни было, Степан так ничего и не добился. Ходит на одну и ту же работу и даже не помнит, что делал на ней вчера. Если бы он поступил по-другому, если бы он остался в родном городе с любящими родителями, может, жизнь у него сложилась бы как-нибудь иначе. Если бы он общался с родителями почаще, может, они бы вместе что-нибудь придумали. Но жизнь сложилась у него именно так.
Но сейчас его жизнь медленно, но верно становится совершенно другой.
А пока я заканчиваю на этом свой текст.
Глава 6 Новый мир
Степан, словно выброшенный на берег кит, распластался на асфальте, жадно ловя воздух. Когда дыхание немного выровнялось, он поднялся, и ноги, на которых,он еле держался, понесли его домой. Единственным желанием было рухнуть в свою кровать.
Превозмогая слабость, Степан добрался до дома. Ноги едва держали его, но он упрямо ковылял в комнату, где ждала кровать – тихая гавань для измученного тела.
Он упал на матрас, как подкошенный, и мгновенно провалился в сон.
Степан метался в постели, измученный кошмаром. Ему снились шаги, гулкие и настойчивые, словно барабанная дробь, переплетающаяся с шепотом, от которого кровь стыла в жилах.
Он продолжал биться в липком плену сна, оглушенный этим зловещим аккомпанементом.
Наконец, сон отпустил его. Степан резко распахнул глаза и машинально вытер со лба холодный пот. Взгляд уперся в белый потолок комнаты. "Почему так? Почему это происходит со мной? Неужели все это – правда? Но что вообще такое эта самая правда? Ладно, нужно привести себя в порядок. Сначала – душ, потом – взглянуть в зеркало. И узнать, сколько времени… А потом… Потом видно будет."
Резким движением он соскочил с кровати и направился в ванную, где скромно ютились стиральная машина, ванна и умывальник с зубной пастой, щеткой и зеркалом.
Степан, недолго думая, закинул в стиральную машину свою пропотевшую одежду и, запустив цикл, развесил ее сушиться на веревках в комнате. Затем, выстирав и обувь, он, скинув тапки, погрузился в теплую воду.
Пока стиральная машина гудела, а одежда сохла, Степан лежал в ванной, погруженный в мрачные раздумья. Что ждет его впереди? Новые кошмары? Или, может быть, ему снова встретится тот загадочный мужчина в капюшоне? Как его найти? А если это всего лишь плод его воспаленного воображения? Он не знал, что ему делать. "Все это очень странно… Ладно, как бы там ни было, нужно позвонить по поводу работы, узнать, нет ли каких вакансий. И поесть бы не помешало. После всего этого я зверски голоден. Но сначала – работа. Ах да, нужно забрать свои вещи со старой работы. Стоп… Где мой телефон? Где я мог его оставить? Может быть, там… в том месте, где была эта чертова черная точка?"
Степан мгновенно выскочил из ванной, на ходу натягивая обувь. Он влетел в комнату, схватил с ближайшего стула одежду и, быстро одевшись, выскочил из дома, направляясь к злополучному месту, где, по его мнению, мог потерять телефон.
Он бродил по округе, пытаясь отыскать то место, ту самую темную точку, которая стала источником его кошмаров. "Черт… Ну где же ты? Покажись, телефон… Телефончик, где ты?"
Он ходил кругами, тщательно прощупывая каждый сантиметр земли, но телефон словно сквозь землю провалился. И вот, когда надежда почти угасла, он почувствовал, как что-то липкое прилипло к его подошве. "Черт! Я же их только выстирал! Да это же он! Какая гадость…"
Подняв телефон, Степан попытался оттереть его от мерзкой жижи, но она словно въелась в корпус. Внезапно телефон завибрировал с такой силой, что Степану показалось, будто он сейчас взорвется. Инстинктивно он отшвырнул его подальше, и в тот же миг раздался взрыв. Разлетевшаяся во все стороны жижа превратилась в маленьких темных человечков, которые, бросились врассыпную. "Я больше ничему не удивлюсь… Хотя… Это было неожиданно…"
Степан, ошеломленный, пытался осознать произошедшее. Что это за жижа, из которой появляются маленькие человечки? И как он вообще мог оставить здесь свой телефон? "Он был здесь все это время? Или нет? Когда я мог его выронить? Мог ли я использовать его там? Черт, похоже, придется покупать новый телефон… Только где… Где я?"
Степан огляделся вокруг. Вокруг не было ничего. "Что… Что происходит? Где люди? Где небо? Почему вместо неба – словно белый лист бумаги? Солнце… Где солнце? Стоп… Вот оно! Почему оно черное? Где природа? Где все это? Но… Стоп! Дом! Мой дом! Я же был у себя дома… И чёрная точка… Как ничего не понимаю! Что происходит, мать твою?!"
Степан, охваченный паникой, побежал к своему дому. Ворвавшись в комнату, он подбежал к окну и заглянул в него. "Ничего… Абсолютно ничего… Что же это все значит? Может быть, я и вправду болен?"
Степан, вошел в ванную и уставился на свое отражение в зеркале. Лицо его попеременно выражало то бледность, то смирение, то безумную ухмылку.
Не раздумывая больше ни секунды, Степан выскочил из дома и побрел куда глаза глядят.
И вдруг, словно из ниоткуда, перед ним возникла коричневая скамейка, а рядом – могучий дуб. Степан был ошеломлен. Ему казалось, что в этом пустом мире не может быть ничего, кроме пустоты.
Он с трудом подавил удивление. Ему было все равно, откуда они взялись. Он был слишком уставшим.
Степан опустился на скамейку, пытаясь собраться с мыслями. "Хм… Похоже, я и правда сумасшедший… Такие фантазии… Хм… Интересно, если тут ничего нет, то как я оказываюсь в разных местах? Хм… Красивый дуб…"
Пока Степан терзался сомнениями, пытаясь определить, безумец он или нет, тишину разорвал четкий звук приближающихся сапог.
Встревоженный, он огляделся по сторонам, пытаясь понять, кто или что это может быть.
И тут, сзади, появилась женщина среднего роста у Степана такой же. Она медленно подошла к нему и приветливо поздоровалась.
– Привет.
Степан, невольно залюбовавшись, отметил, что женщина, на его взгляд, была очень красива: длинные золотые волосы,кожа тонкая, оттенок лица тусклый, сероватый, бездонные голубые глаза…
– Эмм… Это ты еще один мой бред, да?
Неожыданно женщина отвесила ему звонкую пощечину.Степан погладил свою щеку.
– Что это было? За что?
Женщина, с вытянутым лицом и чуть припухшими нижними веками, широкие густые брови,выглядела лет на тридцать, у неё на лбу и в зоне вокруг глаз были видны тонкие мимические морщинки. Она стояла перед ним с надутыми щеками.
– Я тебе не бред! Понял?
– Ты тоже больная?
– Чего? Чего?
Степан растерянно почесал голову, не зная, что ответить.
– Может быть, ты мой лечащий врач?
Женщина, озадаченно нахмурившись, ответила:
– Во-первых, я не больная. И я не твой врач, и не бред, как ты там себе надумал.
Степан недоверчиво посмотрел на нее.
– С чего я должен тебе верить?
– А что, легче поверить, что ты больной, или что я – твой бред?
Степан, не отрывая от нее взгляда, задумался. В ее словах была какая-то логика.
– А как по-другому, если тут все ненормальное?
Женщина обвела взглядом окружающее пространство.
– Ненормальное? Это же твое место! И ты называешь его ненормальным?
Степан удивленно посмотрел на нее.
– Что ты имеешь в виду под "моим местом"?
– То и имею. Все это – твое. Все, что здесь есть, – оно твое.
Степан, все еще не понимая, переспросил:
– То есть? Я не совсем улавливаю… Ты хочешь сказать, что все, что здесь есть, принадлежит мне?
– Ага.
– Но откуда ты это знаешь?
– Пфф… Да это и ежу понятно!
– Ты не ответила.
Степан посмотрел на женщину с нахмуренными бровями.
– Ой-ой… Ты правда не понимаешь?
– Ага.
– Ох… Ну, хорошо. Тогда я объясняю для тупых.
– Я не тупой!
– Не перебивай! Так вот…
Степан, немного обидевшись, продолжал слушать эту незнакомку.
Женщина, словно играя, говорила с ним слегка приподнятым тоном:
– Так вот… Откуда я знаю? Очень просто! Это все из-за тебя! Тебе так одиноко! Тебе так больно! Вот как-то так…
– Погоди… Я не понял… Я все равно не понимаю… Хочешь сказать, я тебе как-то открылся? Но как? И вообще…
Степан, не зная, что ответить, почесал в затылке. Женщина, не дав ему закончить, перебила:
– Я все чувствую! Я знаю твои чувства! Прими это как факт.
– Но как ты…
Женщина внезапно вытянула ладонь перед его носом.
– Неважно, как я это умею делать. Просто я это умею.
Женщина опустила руку, а Степан все еще не понимал, кто она такая. Откуда она взялась? Бред это или нет? Он не особо ей доверял, хотя… Поговорить с красивой женщиной, которая не казалась сумасшедшей, было приятно. Даже если это всего лишь плод его воображения.
– Я – Виктория. А тебя как зовут?
Степан, погруженный в свои мысли, пропустил ее слова мимо ушей. Она заметила это и бросила на него гневный взгляд. Степан, испугавшись, вздрогнул.
– А… Чего?
– Хватит летать в облаках!
– Слушай, а откуда ты?
– А… Не поняла вопроса.
– Ну, в смысле…
Женщина вдруг поняла, что он имел в виду.
– А… Откуда я? Ты сам захотел чтобы я появилась.
– То есть? Если я захочу, чтобы ты исчезла, ты исчезнешь?
– А ты хочешь?
– Наверное, нет.
Виктория, надув щеки, посмотрела на Степана с озадаченным видом.
– Наверное? Пфф… Скажи уже свое имя! Я же сказала тебе свое!
– Извини, я не расслышал.
– Как грубо! Не расслышал он… Хм…
Сказала она, повернувшись к нему спиной, скрестив руки на груди и по-прежнему надув щеки.
Степан, слегка смущенный, подбирал слова для извинений.
– Ну, серьезно, прости! Ладно, давай начнем сначала. Меня зовут Степан. А тебя?
Виктория повернула голову в его сторону и, уже без надутых щек и не скрещивая руки на груди, снова произнесла свое имя:
– Виктория. Очень приятно.
Они смотрели друг на друга. Степан, разглядывая ее, думал, можно ли ей доверять, но в то же время радовался, что у него появился хоть кто-то, с кем можно поговорить. Но если она попытается причинить ему вред, он за себя не ручается…
Пока Степан погружался в эти мрачные мысли, Виктория одарила его своей милой улыбкой.
Степан, удивленный, задумался: почему она так ему улыбается? Такая красивая – и вдруг оказалась здесь, в этом пустом месте. Только она и он… Разве такое возможно?
– Эмм… Не хочешь присесть?
Виктория вопросительно посмотрела на Степана.
– Что? Что? Не очень поняла.
– Присесть говорю! Ты глухая, что ли?
– Что? Я не глухая! Просто такой грубиян предлагает мне место на скамейке. Вот я и удивилась.
– Я не грубиян! Я же извинился.
– Ладно-ладно. Присяду.
Они уселись рядом и стали смотреть вдаль.
Степан, продолжая смотреть вперед, решил украдкой взглянуть на Викторию, чтобы понять, злится ли она на него. Но, к своему удивлению, он увидел, что она не злится. На ее лице играла приветливая улыбка, и она, как и он, смотрела вдаль. Виктория, однако, заметила его взгляд, но ничего не сказала. И они продолжали молча смотреть вдаль.
– Слушай, Виктория, я хотел бы задать тебе вопрос.
– Вика, если хочешь. Какой?
– Если тут все принадлежит мне, то значит, и ты мне принадлежишь?
Виктория, не в силах сдержать смех, прыснула.
– Что такого смешного я сказал?
– Человек никому не принадлежит.
– Да? Возможно.
– Не возможно, а точно.
– Но тогда почему ты здесь?
– Потому что ты так захотел.
– То есть? Но почему именно ты?
– Ты и так все знаешь.
Помолчав немного, они снова устремили взгляд вдаль.
Вдруг Степан повернулся к Виктории и внимательно посмотрел на нее. Стройная фигура, черные сапоги, черные калготки, средняя черная юбка, белая рубашка, черная куртка, накинутая поверх. Он всмотрелся в ее маленькие губы, прямой нос, изящные уши… Он вдыхал аромат ее золотых волос. "Здесь никого нет… Я могу сделать с ней все, что захочу… И никто мне не помешает… Если она станет звать на помощь, никто не придет… А я буду ей обладать… Нет! Нет! Выбрось эти мысли из головы! Я не такой! Я не такой! Не такой!"
Пока Степан боролся со своими темными мыслями, Виктория с усмешкой посмотрела на него.
– Задумал что-то пошлое?
– Что? Нет!
– Ты забыл? Я чувствую, что у тебя внутри… А внутри у тебя похоть.
– Нет! Ты ошибаешься!
– Как знаешь, но попробовал бы ты только… Я бы тебе потом голову свернула, – прошипела она, и в ее голосе было слышно некоторую серьезность.
Степан и Виктория молчали, словно между ними пролегла пропасть. Степан, не выдержав тягостного молчания, шагнул в пустоту:
– Слушай, я хотел спросить…
Виктория смотрела на него, прожигая взглядом, полным презрения и… чего-то еще, неуловимого. Но она позволила ему говорить.
– Что еще? – в ее голосе просквозило едва уловимое, но отчетливое раздражение.
– Может, это прозвучит странно, но… сколько сейчас времени?
– Время? – усмехнулась она, и в этой усмешке не было ничего доброго. – Здесь время не имеет значения.
– В смысле? Не понимаю.
– В прямом. Здесь времени не существует. Смирись.
Степан опустил голову, разглядывая жижу у своих ног. В этот момент Виктория резко поднялась со скамейки и пошла прочь. «Почему она вообще заговорила со мной? Могла же просто пройти мимо», – подумал Степан и окликнул ее:
– Скажи, почему ты со мной заговорила?
Виктория обернулась, в ее глазах мелькнуло удивление, быстро сменившееся раздражением.
– Почему, почему… Вечно эти "почему"! Бесит!
– Так почему?
В ее взгляде вспыхнула ярость.
– Захотелось, вот и все!
– Захотелось и все?
– Да. А что такого? Почему я не должна с тобой разговаривать? Ты что, особенный?
– Нет, просто…
– Хватит! Захотелось, и точка.
Виктория отвернулась и снова пошла прочь.
– Постой! А ты куда?
Виктория замерла, но не обернулась.
– Куда хочу, туда и иду.
– Но если мне придется тебя найти?
– Найдешь, не бойся.
– Откуда ты можешь это знать?
– Знаю, и все.
– А если мне придется искать тебя?
Уголки ее губ дрогнули в усмешке, которую Степан не мог видеть.
– Не забывай, я чувствую тебя. Где бы ты ни был, я найду тебя.
С этими словами Виктория растворилась в воздухе, словно ее никогда и не было.
Степан долго смотрел туда, где она исчезла. Потом поднялся и пошел домой. Высохшая одежда покачивалась на сушилке. Он вошел в комнату и рухнул на кровать, думая о Виктории. Кто она? Можно ли ей доверять? Или она плод его воспаленного воображения? Хотя… она казалась вполне реальной, живым человеком, с которым можно поговорить.
Степан решил немного поспать. Сон окутал его, но внезапно пронзительный женский крик разорвал тишину. Он донесся откуда-то снаружи. «Что это было?»
Степан подскочил и выглянул в окно, но там никого не было. Он выбежал из дома, осматриваясь по сторонам. Мир вокруг казался чистым листом, но источник крика словно испарился.
И вдруг он увидел алый ручей, струящийся по асфальту и подступающий к его ногам. Он поднял глаза и пошел по кровавому следу. Вскоре он увидел Викторию, лежащую на земле в луже собственной крови. Алая жидкость сочилась из ее тела.
Не раздумывая, Степан бросился к ней и попытался остановить кровотечение, прижимая рану руками.
– Виктория! Кто это сделал?
Виктория смотрела на него печальными глазами. Он видел, как она захлебывается кровью. Степан не знал, что делать, и продолжал прижимать рану, тщетно пытаясь остановить поток жизни.
Как вдруг зазвонил телефон
– Что? Откуда это? – выдохнул Степан.
– В правом кармане, – прошептала Виктория
Степан, дрожащей рукой извлек телефон из кармана Виктории, и в тот же миг из динамика хлынула ледяная волна знакомого, зловещего голоса:
– Это я говорит ну что, как там развлекаешься?
Степан, судорожно прижимая кровоточащую рану Виктории правой рукой, поднес телефон к уху левой, стараясь уловить каждое слово.
– Это ты сделал? Отвечай, мерзавец!
– Это я говорит не понимаю, о чем ты…
– Я говорю, это ты сделал!
– Это я спрашивает тебя Кому причинил боль? Не понимаю… Пока. И в трубке повисла зловещая тишина.
В трубке раздались гудки, и телефон завибрировал, как и тогда. Степан отбросил его в сторону, и произошел взрыв, но на этот раз не было никаких черных человечков.
Степан закрыл Викторию своим телом, защищая от осколков. И тут он понял, что больше не прижимает ее рану.
Он вернул руки на место, но было поздно. Виктория не двигалась. Он прислушался к ее сердцу, но оно молчало. Она была мертва. Степан схватился за голову и начал трясти ее из стороны в сторону, пытаясь проснуться.
Наконец, он успокоился и уставился на ее неподвижное тело. И вдруг ее глаза начали беспорядочно вращаться как и голова. Степан отшатнулся в ужасе.
Глава 7 Мёртвая
Степан, ошеломленный, не мог отвести взгляда от Виктории. Как она могла вертеть головой, когда мертва? Он не понимал, как такое возможно.
Виктория, в свою очередь, не понимала его замешательства.
– Степан, почему ты так на меня смотришь?
– Ты… ты же была мертва. Как ты вдруг ожила?
– Что? Мертва?
Виктория не понимала его слов. Внезапно она ощутила, как замерло сердце. Обхватив плечи руками, она задрожала, и беззвучный рык вырвался из ее груди, перерастая в безудержные рыдания. Она съежилась в комок, пытаясь спрятаться от невыносимой реальности.
Степан, видя ее страдание, решился обнять, чтобы утешить.
Виктория отпустила плечи и вцепилась в Степана, рыдая у него на плече.
– Я же столько не успела…
В объятиях Степана он не чувствовал тепла, которое всегда от нее исходило. Сердце не билось, не было никаких признаков жизни, но она рыдала, как человек, чья душа разрывается от горя.
Степан все еще обнимал ее, но внезапно отстранился. Виктория смотрела на него глазами, полными слез.
– Скажи… ты знаешь, кто это сделал?
Виктория растерянно повела головой из стороны в сторону.
– Скажи… ты помнишь, как ты кричала?
– Нет… я не помню. Я вообще ничего не помню. Как же так? Почему это произошло со мной?
– Вообще ничего не помнишь?
– Нет, ничего.
Виктория продолжала лить слезы, а Степан, с грустью глядя на нее, выдохнул.
– Слушай, я знаю, это глупо прозвучит, но… мне тебя жаль.
– Жаль, говоришь? Что я умерла?
– Ну да.
– Ну да? Серьезно? Ну спасибо.
Виктория бросила на Степана злобный взгляд.
– Я что-то не то сказал?
– Ты сказал "ну да". Ничего больше в голову не пришло?
– А что я должен был сказать?
– Мог бы просто промолчать.
– Хорошо, извини.
– Ты опять?
– Ладно, молчу.
Долгая тишина повисла между ними. Виктория все еще рыдала, а Степан никак не мог понять, как она, мертвая, разговаривает с ним. Он задавался вопросом, не болен ли он, не выдумал ли он все это.
– Скажи, если ты мертва, то как ты можешь рыдать и разговаривать со мной?
Виктория, вытерев слезы рукой, смотрела на него.
– Не знаю… но разве это важно? Я ведь все равно мертва.
– Если ты рыдаешь и общаешься со мной, то важно.
– Да не знаю я…
В ее красных от слез глазах читалась растерянность. Несмотря на боль, она расправила плечи.
– Ну ты хотя бы чувствуешь, что у меня на душе?
– Да.
– Но как? Если ты мертвая, как ты можешь знать, что у меня на душе?
– Может, не важно, мертв ты или жив. Может, и живые, и мертвые чувствуют душу людей.
– Может быть…
Виктория и Степан молчали, не зная, что сказать друг другу. Виктория была мрачнее тучи, а Степан все еще хотел кое-что узнать.
– Скажи, а ты не знаешь, кто он такой?
Виктория с раздражением ответила на вопрос Степана.
– Кто?
Степан рассказал о мужчине в черном капюшоне, после встречи с которым его жизнь перевернулась.
Виктория лишь вертела головой, ничего не понимая.
– Но может…
– Хватит уже! Имей совесть!
– Но я… прости, извини, если я тебе нагрубил и столько раз спрашиваю. Просто я ничего не понимаю. Прости.
Виктория увидела, как Степан опустил голову.
Внезапно Виктория схватила его за плечо.
– Ну ты чего? Ты же живой, а я мертва. Живой не должен опускать голову. Ну же, взбодрись!
Степан все еще смотрел вниз, сжимая кулаки.
– Я ничего не могу… Ничего… Я не понимаю, что творится. Не понимаю, что это за мужчина в капюшоне… И меня не было рядом, чтобы спасти тебя.
– Хватит. Это я виновата. Это я решила пойти одна. В этом нет твоей вины.
Виктория обняла Степана, и он обнял ее в ответ.
Глава 8 Человек.Часть 3
О Степане… что сказать? Он ходит на одну и ту же работу, смутно помня, чем там занимается. Он не истерик. Пусть не самый удачливый, но никогда не отчаивается. Порой, в глубине души, теплится надежда, что жизнь может стать лучше, хотя он и не делает ровным счетом ничего, чтобы это изменить. Это, признаться, немного раздражает. Когда-то, переехав в другой город, он пытался дотянуться до мечты, но потерпев неудачу, решил просто плыть по течению, влачась на нелюбимую работу. Но ведь есть и жить на что-то же надо…
Смирился ли Степан с невозможностью достичь желаемого? Как я уже писал, он скорее надеется на какое-то чудо. Хотя, если бы люди полагались только на чудеса, они бы не достигли и толики того, что имеют сегодня. Впрочем, и достигли много спорного… Но меня опять понесло. Возвращаясь к Степану: смирился ли он? Нет. Смирившийся человек не надеется ни на что.
Кстати, о смирении. Правда ли, что человеку нужно смириться с отсутствием достижений в жизни? Если хочется – воля твоя. Но подумай, что было бы, если бы ты не сдавался, а продолжал стараться, даже если в конце концов ничего не добьешься? Хотя, конечно, бывают случаи, когда человек бьется из последних сил и ломается… Жизнь у каждого своя. Но стоит ли отчаиваться? Это, безусловно, твое право. Но правда ли это стоит того?
Читатель скажет, что я противоречу себе. Как же высокомерие, о котором я писал ранее? Поясню. Я говорил, что высокомерным людям следует смириться с тем, что в чем-то они могут быть хуже других. Именно это я и имел в виду. В этом и отличие одного смирения от другого: есть смирение, когда человек опускает руки, а есть смирение, когда надменный человек должен признать, что он не так уж и хорош. Надеюсь, я достаточно понятно изъяснился. Иначе, как я уже говорил, я излагаю подобные мысли сумбурно.
Возвращаясь к Степану, что еще я хотел о нем написать?
Я хочу написать о том, что мир Степана, как говорила некая Виктория (о, это имя, означающее победу! Как же люди любят придавать значения, хотя это всего лишь имя… опять меня понесло), так вот, эта женщина говорила, что мир Степана состоит из черного солнца и пустоты. Хотя в этой пустоте есть его дом, скамейка под дубом и много чего еще, но это я забегаю вперед.
Интересно, из чего состоит внутренний мир человека? Люди постоянно пытаются его рационализировать, но по сути он сумбурен. У Степана – вот только что описанный мир. А какой мир у другого человека?
Говоря о другом человеке… Женщина, Виктория, присутствует в его мире. Что она там забыла? Неужели он ее и правда придумал? Хотя он встречал ее, хотел познакомиться, но слишком боится. Вдруг она замужем? Вдруг она проститутка? Вдруг знаменитость? И так далее, и так далее… Одна отговорка за другой.
Мое мнение таково: если бы все так поступали, человечество давно бы исчезло.
Люди страшно боятся знакомиться друг с другом. Почему? Люди сами в этом виноваты. Но мне ли их судить, хотя я и сужу.
Куча оговорок. Зачем быть вместе, заводить семью? Зачем все это, если нет никакого смысла?
Если знакомство и взаимоотношения не имеют смысла, то вся история человечества лишена смысла. Ради чего тогда ваши предки все это делали, чтобы вы в конце ныли, что он мне будет изменять, она мне будет изменять, он меня бросит, она меня бросит? Разве это не высокомерие?
Ладно, опять меня понесло не туда. Что еще можно написать о Степане?
Я могу написать о нем, что он не курит и не пьет. Что он неплохой человек, хотя у него и мелькнула мысль овладеть Викторией. Вообще, можно ли это считать чем-то из ряда вон выходящим? В какой ситуации он оказался… Чтобы вы думали, какие бы мысли вас посещали? Несмотря на это, он не дает себе этого сделать, потому что считает, что так поступать нехорошо.
Ладно, пока на этом закончу. А пока на этом все.
Глава 9 Степан дурак
После объятий Степан и Виктория отправились в неспешную прогулку по миру, сотканному из пустоты, но манящему призрачной возможностью найти хоть какой-то путь. Они шли бок о бок, украдкой обмениваясь взглядами. "Неужели я и впрямь сошел с ума? Или это всего лишь сон? Почему все это происходит именно со мной? И что она здесь делает? Я сам захотел ее видеть? Но почему именно она? Почему не родители, например? Впрочем, понятно… Мне стыдно перед ними. Столько всего наобещал, когда уезжал, а в итоге – хожу на ненавистную работу, даже не помню, чем там занимался. Хотя, какая теперь работа? Меня же уволили… Да и вообще, разве сейчас стоит думать о работе? Ведь я невесть где, и осознаю, что творится что-то неладное."
Погруженный в свои мысли, Степан застыл на месте, опустив голову. Виктория, заметив это, подошла и легонько шлепнула его по затылку.
– Ай! За что опять?
– Степан, хватит много думать. От этого будет только хуже.
– Да ну? Серьезно?
– Ага.
Виктория смотрела на Степана с легкой грустью, а он, немного раздраженный, отвернулся.
– Степан, прими уже все как есть.
– Да я всегда все принимаю! Когда меня увольняют с работы – я могу принять все как есть. Но это… Это что-то из ряда вон выходящее! И ты предлагаешь мне смириться? Не смеши!
– Степан…
– Да и вообще, ты – плод моей больной фантазии!
– Я тебе еще раз повторяю: я – не твоя фантазия.
– Хорошо, допустим, ты реальна. Но почему тогда ты такая спокойная? Скажи, разве тебя не напрягает ситуация, в которой ты оказалась?
– Нет, не напрягает.
– Почему же? Позволь узнать.
– А что такого плохого в том, что я оказалась вместе с тобой здесь, где нет людей, ничего нет? Можно ни о чем не беспокоиться, не нужно ходить на работу и заниматься прочей рутиной, которая мне уже осточертела.
– А как же я?
– Ты? С тобой приятно общаться. Ты приятный человек, хоть немного грубый и пошлый. Но все мужчины такие, так что ничего страшного.
– Нет, если бы ты знала меня лучше, ничем хорошим это бы не кончилось. Ты бы повесилась, если бы была жива.
– Скорее, ты бы сам из-за меня повесился.
– Не знаю…
– А я знаю.
Степан молчал, не находя, что ответить. Виктория посмотрела вверх.
– Степан, может, это шанс разобраться в себе? Отдохнуть от забот? Как думаешь?
– Разобраться в себе, говоришь? Отдохнуть от забот? Ха, не смеши!
– А тебя что-то напрягает?
– Да, напрягает! Может, ты со всем смирилась, но я – нет! И вообще, если ты мертва, то почему ты со мной разговариваешь? Все это странно… Очень странно.
– Степан, это твой мир. Прими его условности.
– А может, и не мой.
– Нет, он твой. Ты просто боишься признаться в этом самому себе.
– Хорошо, предположим. Но почему я должен тебе верить? Ты можешь мне врать.
В глазах Виктории появилась грусть.
– Почему ты так думаешь?
– Я тебя не знаю. И вообще, ты мертва, но почему-то не валяешься там, где тебя убили.
– Я думала, тебя печалит моя смерть…
– Да, печалит. Но ты же мертва! Это как-то странно…
– Повторяю: прими все как есть.
– Это не так-то просто, знаешь ли.
– Я приняла все как есть. Знаешь, я тоже не знала, как себя чувствовать после такого… Что я разговариваю с тобой, хожу с тобой, смотрю на тебя, даю тебе советы… Но я приняла все как есть. Может, и ты примешь?
Степан внимательно посмотрел на Викторию и заметил, что на ее рубашке нет пятен крови.
– Ты это куда смотришь?
– Слушай, я тут задумался… Скажи, а где твое пятно от крови?
– Что? Ты о моей рубашке, что ли, сейчас? Сейчас посмотрю…
Виктория озадаченно взглянула на свою рубашку.
– Что… Куда оно делось?
Степан вперил в Викторию взгляд, полный недоверия.
– Видишь? С чего я должен тебе доверять? Мало ли что ты можешь сделать…
– Так что тебя не устраивает? – слегка огорченно спросила Виктория.
– Ну, твоя кровь исчезла непонятно куда. И вообще, где следы от ударов?
– Слушай, я не знаю, ясно тебе? С тобой приятно общаться, но ты такой придурок!
– Но послушай, все это…
Виктория, смотря на Степана, вдруг закричала, так что у нее задрожали губы:
– Почему… Почему? Хватит уже! Хватит!
– Виктория, я…
Виктория, с горечью опустив голову, тихо произнесла:
– Тебя волнует это все, да? А меня – нет. Просто живи и все. Пожалуйста.
Степан сделал шаг к Виктории, но она отступила.
– Ты… Если ты мне не доверяешь, то я могу уйти. Я ухожу.
Виктория пошла прочь, а Степана, хоть он и думал, что это уловка, терзали кошки на душе.
Напоследок, не оборачиваясь, она горестно произнесла:
– Когда я тебя обнимала, я искренне это делала. Без каких-либо уловок.
– Виктория, но ты же должна меня понять! Я…
Виктория ушла, оставив Степана наедине со своими мыслями. "Виктория, кто ты такая? Правда ли я могу смириться с тем, что происходит? Ты – сообщница того мужчины или нет? Как мне во всем этом разобраться? Неужели я и вправду придурок?"
Глава 10 Телевизоры вместо голов
Степан, нарезал круги по злосчастному месту ссоры с Викторией,пытаясь собрать все мысли в один комок. "Виктория… кто ты? Враг? Или все же нет? Жива ли вообще? Как мне во всем этом разобраться? Может, не стоило так давить на нее? Ведь вроде бы мы нашли общий язык… Но как объяснить это внезапное воскрешение? Я испугался… Почему? Ведь, по идее, должен был радоваться. Человек, с которым можно нормально поговорить, а здесь, по сути, и поговорить-то больше не с кем. Она хоть как-то скрашивала мое одиночество. Но она мертва, черт возьми! Я не могу просто так общаться с мертвецом. А может, она и не мертвец вовсе? Серьезно, как мне все это переварить? И можно ли ей доверять? Не знаю… Черт, что же делать? И кто этот мужчина? Интересно, откудо он говорил по телефону? Откуда здесь вообще взяться такому месту, где можно спрятаться? Хотя… я ведь совсем не знаю, как работает этот мир, который, как говорила Виктория, – мой.
Но что это значит? Значит ли это то, чего я хочу на самом деле? Хочу ли я мир, в котором, по сути, ничего нет? Хотя… в нем есть мой дом, скамейка рядом с дубом, на которой я часто сидел, асфальт… Может, я просто всегда так все воспринимаю, поэтому здесь все так и работает? Но тогда я сумасшедший? Нет, погоди… Как я сюда попал?
А ведь я тыкал ногой в темную точку, помню, как сейчас. Потом меня туда засосало, и там я увидел… нет, не хочу вспоминать. Важно, что там была лестница, которой раньше не было. Но откуда она появилась? Не помню… Потом я побежал домой, упал на кровать как подкошенный, потом стирал одежду, мылся в ванной, размышлял о работе… А потом вспомнил, что забыл телефон. Его нигде не было. Я оделся в сухую одежду и побежал туда, где его потерял. Нашел, но он был весь в темной жиже. Потом он завибрировал, и я от испуга кинул его. Он взорвался. И я оказался в этой пустоте. Потом нашел скамейку, сел на нее, и появилась Виктория. После разговора с ней я услышал крик. Она лежала мертвая, но потом ожила. Потом мы приободрили друг друга, но затем я стал подозревать ее еще больше. Черт… и что из этого можно понять? Если это мой мир, то кто тогда этот мужчина? Если я захочу, чтобы он появился, он появится? Виктория мертва, но при этом нормально разговаривает, ходит, как живая, но ее сердце не бьется. Этот мужчина… Может, это его проделки? Даже если и так, я не знаю наверняка. А если и знаю, то что это меняет? Я ведь даже не знаю, откуда он звонил. Может, из моего дома? Или из дома родителей?
Но если здесь есть дом родителей, то почему я не иду к ним? Может, мне просто стыдно? Наобещал им кучу всего и даже почти не общаюсь с ними. А в свой дом я всегда готов зайти. Там мне стыдиться нечего. Блин… так можно размышлять до бесконечности. В общем, проблема в том, что я не знаю, где он. А Виктория… если она мертвая, то как она может ходить и говорить со мной? Я всегда воспринимал мертвых людей как мертвых. Если человек умер, с этим ничего не поделать. Такова жизнь: рождаешься и умираешь, и больше ничего. Хотя, может, память остается? Хотя она тоже может видоизменяться. В общем, как Виктория может ходить, разговаривать?Почему именно она. Может, я хотел с ней когда-то познакомиться, но побоялся? Не помню… Емое… Виктория не помнит, кто ее убил. Наверняка этот мужчина в капюшоне, от которого так и разит злом.