Смотрители маяка

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: "ПОСВЯЩЕНИЕ"

Глава 1: "Прибытие"

Маяк "Полярная Звезда" возник из пустоты внезапно – сначала крошечной точкой на обзорном экране, затем стремительно увеличиваясь в размерах, пока не заполнил собой всё поле зрения. Елена Кирсанова непроизвольно подалась вперёд, почти прижавшись лбом к прозрачному куполу смотровой палубы. Двенадцать лет обучения, бесконечные экзамены, медитации, импланты… и вот она здесь – на пороге настоящей службы.

Конструкция маяка напоминала исполинскую медузу, зависшую в пустоте: центральная сфера диаметром около километра и восемь изогнутых щупалец-стабилизаторов, уходящих в бесконечность космоса. На конце каждого – навигационный модуль, пульсирующий холодным синим светом. Именно они формировали туннель в пространстве-времени, именно они делали возможным существование человеческой цивилизации среди звёзд.

– Впечатляет, правда? – голос капитана транспортника, доставившего её к месту службы, вывел Елену из оцепенения. – Когда видишь такое впервые, понимаешь, насколько мы всё ещё маленькие перед лицом вселенной.

Елена повернулась к нему, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Двенадцать лет в Цитадели научили её скрывать эмоции.

– Размер – лишь физический параметр, капитан. Истинное величие определяется способностью понимать и контролировать окружающий мир, – её голос звучал ровно, с лёгким металлическим оттенком – следствие нейроимплантов, настроенных на максимальную эффективность коммуникации.

Капитан усмехнулся и покачал головой:

– Узнаю Смотрителей. Всегда говорите как энциклопедия. Что ж, младший Смотритель Кирсанова, мы прибываем через семнадцать минут. Рекомендую собрать личные вещи.

Когда он ушёл, Елена позволила себе короткий выдох. Она научилась воспроизводить холодную отстранённость старших Смотрителей, но внутри неё всё ещё жила девочка с Европы, потерявшая родителей при аварии исследовательской станции, девочка, которая когда-то смотрела на звёзды с восхищением, а не с аналитическим расчётом.

Она бросила последний взгляд на приближающийся маяк. Где-то в глубине этой исполинской конструкции скрывалась тайна, которую она поклялась раскрыть. Тайна, которая стоила жизни её родителям.

Стыковочный отсек маяка "Полярная Звезда" встретил Елену стерильной чистотой и прохладой. Воздух пах озоном и синтетическим цитрусом – стандартная дезинфекция для прибывающих судов. Автоматические сканеры просветили каждую клетку её тела, проверяя на наличие патогенов, запрещённых веществ и несанкционированных имплантов.

– Младший Смотритель Елена Кирсанова, биометрическая идентификация подтверждена, – произнёс бесполый голос системы безопасности. – Уровень допуска: Гамма-7. Ограниченный доступ к секторам Альфа, Бета, полный доступ к секторам Гамма, Дельта, Эпсилон. Добро пожаловать на маяк "Полярная Звезда".

Внутренние двери отсека плавно разъехались, и Елена увидела встречающую делегацию: три человека в форме Ордена Смотрителей – два мужчины и женщина. Женщина выступила вперёд. Высокая, с безупречной осанкой и коротко стрижеными седыми волосами, она излучала спокойную уверенность человека, привыкшего к власти.

– Директор Инга Северова, – представилась она, слегка наклонив голову. – Добро пожаловать на "Полярную Звезду", младший Смотритель.

Елена сделала традиционный жест приветствия Ордена – правая рука, сложенная определённым образом, прижата к сердцу.

– Благодарю за приём, Директор. Для меня честь служить под вашим руководством.

Северова кивнула и указала на сопровождающих:

– Техник-инженер Вадим Кросс, отвечает за системы жизнеобеспечения и техническое обслуживание маяка, – мужчина лет тридцати пяти с резкими чертами лица и неожиданно яркими голубыми глазами коротко кивнул. – И старший навигационный специалист Михаил Степанов.

Второй мужчина, пожилой, с добродушным лицом и аккуратной бородкой, улыбнулся:

– Рад видеть новое лицо в нашей команде. Последний младший Смотритель был у нас почти три года назад.

Елена заметила, как техник Кросс при этих словах едва заметно нахмурился.

– Ваш багаж будет доставлен в жилой модуль, – продолжила директор Северова. – Сейчас я проведу базовый инструктаж и покажу ваши жилые помещения. Завтра в 07:00 начнётся ваша первая смена. У вас будет шесть земных часов на акклиматизацию и отдых.

– Я готова приступить к обязанностям немедленно, – возразила Елена. – В Цитадели нас готовили к работе в любых условиях.

Северова смерила её оценивающим взглядом:

– Не сомневаюсь, младший Смотритель. Однако протоколы маяка не подлежат изменению. Шесть часов на акклиматизацию – стандартная процедура для всех новоприбывших, даже для членов Ордена.

В её голосе прозвучали нотки, которые нельзя было не заметить: "не считайте себя особенной".

– Как скажете, Директор, – Елена склонила голову в знак подчинения, но внутренне напряглась. Первый урок: на маяке авторитет Ордена не так безусловен, как в Цитадели.

Северова кивнула и жестом пригласила следовать за собой. Они двинулись по широкому коридору, освещённому мягким голубоватым светом.

– "Полярная Звезда" – один из старейших действующих маяков, – начала экскурсию директор. – Построен в 2456 году, модернизирован в 2712. В настоящее время обслуживает три основных маршрута: Альдебаран-Процион, Процион-Сириус и Сириус-Солнце. Через нас проходит около 70% грузопотока внутреннего сектора и примерно 45% пассажирского трафика.

Они миновали несколько технических секций, и Елена отметила почти религиозное отношение персонала к оборудованию: каждый модуль был не просто функционален, но содержался с педантичной аккуратностью, на многих стояли маленькие амулеты и символы Ордена.

– Суеверия? – тихо спросила она, кивнув на небольшой серебряный диск с символом Ордена, прикреплённый к панели управления вентиляцией.

– Традиция, – ответила Северова. – В космосе люди цепляются за ритуалы. Это создаёт ощущение порядка в хаосе. Орден это понимает и не препятствует, пока это не мешает выполнению обязанностей.

Они подошли к массивной двери с надписью "Навигационный центр".

– Сердце маяка, – с непередаваемой смесью почтения и гордости произнесла директор. – Здесь мы контролируем формирование и поддержание туннелей. Это будет основным местом вашей службы.

Двери бесшумно разъехались, открывая просторное помещение с круговой панорамой космоса. В центре располагалась голографическая проекция системы туннелей – переплетение светящихся нитей, соединяющих звёзды. Вокруг проекции – рабочие станции операторов, тихо переговаривающихся на языке цифр и координат.

Елена затаила дыхание. Это было величественно. Карта человеческих путей среди звёзд, паутина, связывающая разбросанные по галактике острова цивилизации.

– Сейчас в активной фазе два туннеля, – продолжила Северова, указывая на ярко светящиеся нити. – Сириус-Процион и Процион-Альдебаран. Через четыре часа ожидается грузовой конвой из системы Сириуса.

Елена внимательно изучала проекцию, когда заметила странную аномалию – едва различимое мерцание в одной из точек пересечения туннелей.

– Это нормально? – спросила она, указав на нестабильность.

Техник Кросс, до этого молчавший, шагнул вперёд и вгляделся в указанную точку.

– Обычная флуктуация квантового поля, – его голос звучал ровно, но Елена уловила мгновенное напряжение в позе директора Северовой. – Ничего необычного для старого маяка.

– Вадим прав, – быстро подтвердила директор. – Туннели стабильны в пределах допустимых параметров. Продолжим экскурсию.

Выходя из навигационного центра, Елена не могла отделаться от ощущения, что ей что-то недоговаривают. Нестабильность в проекции… было в ней что-то неправильное, что-то, не соответствующее стандартным моделям флуктуаций, которые она изучала в Цитадели.

Следующая остановка – жилые модули. Просторный коридор с множеством дверей по обеим сторонам.

– Мы проживаем по отдельности, – пояснила Северова. – Личное пространство необходимо для психологической стабильности при длительной службе на маяке. Ваша каюта – номер 17.

Дверь с соответствующим номером отъехала в сторону, открывая компактное, но функциональное помещение: спальная зона, рабочий стол с терминалом, небольшая гидропонная установка с зеленью в углу, санитарный модуль.

– Стандартная комплектация, – продолжила директор. – Все потребности базового уровня обеспечены. Если потребуется что-то дополнительное – обращайтесь к Вадиму, он отвечает за распределение ресурсов.

Техник кивнул, но его взгляд оставался холодным, оценивающим. Елена почувствовала исходящую от него настороженность, словно её появление на маяке было для него неприятным сюрпризом.

– Благодарю, – Елена снова сделала формальный жест Ордена. – Директор, могу я задать вопрос?

– Конечно, младший Смотритель.

– В моём брифинге не уточнялись конкретные обязанности на маяке. Какие задачи будут на меня возложены?

Северова обменялась быстрым взглядом с Кроссом.

– Вы будете интегрированы в рабочий цикл постепенно, – ответила она после короткой паузы. – Первая неделя – ознакомительная, вы будете наблюдать за всеми аспектами функционирования маяка. Затем мы определим оптимальное применение ваших… талантов.

Последнее слово прозвучало с еле заметной паузой, словно директор хотела использовать другое определение, но передумала.

– Понимаю, – кивнула Елена, хотя на самом деле не понимала. Обычно младшие Смотрители получали чёткое описание обязанностей ещё до прибытия на место службы.

– Отдыхайте, – Северова направилась к выходу. – Ваш багаж доставят в ближайшие полчаса. В 19:00 ужин в общей столовой. Присутствие необязательно, но рекомендуется для знакомства с остальным персоналом.

Двери закрылись, оставив Елену одну в своей новой каюте. Она медленно опустилась на край кровати и активировала нейроинтерфейс, проверяя подключение к локальной сети маяка. Доступ был ограничен, как и ожидалось, – базовые информационные системы, общие каналы связи, ничего существенного.

Елена закрыла глаза и позволила себе погрузиться в медитативное состояние – техника, отточенная за годы в Цитадели. Очистить разум, упорядочить впечатления, выделить аномалии.

Первая странность: нечёткая должностная инструкция. Вторая: напряжение между директором и техником при упоминании флуктуаций. Третья: сама флуктуация – она не соответствовала стандартным параметрам нестабильности.

Что-то происходило на маяке "Полярная Звезда". Что-то, о чём не сообщали новоприбывшим Смотрителям. И она намеревалась выяснить, что именно.

Общая столовая маяка оказалась просторным помещением с панорамным видом на космос. Огромные обзорные экраны создавали иллюзию, будто обеденный зал висит прямо среди звёзд. Елена отметила продуманную психологическую деталь: в условиях длительной изоляции такие виды помогали сохранять связь с бесконечностью, предотвращая развитие клаустрофобии.

К моменту её прихода столовая была уже почти полна. Около тридцати человек сидели за столами, переговариваясь вполголоса. Разговоры стихли, когда она переступила порог. Все взгляды обратились к ней – одни с любопытством, другие с плохо скрываемым недоверием.

Стандартная реакция на Смотрителя, подумала Елена. Орден внушал уважение, но также и страх. Смотрители были хранителями технологии маяков, без которой человечество оказалось бы разорвано на изолированные острова среди бездны космоса. Но они же были и загадкой – полурелигиозной организацией с собственными ритуалами, языком и непонятными целями.

– Младший Смотритель! – Михаил Степанов, навигационный специалист, с которым она познакомилась ранее, помахал ей рукой. – Присоединяйтесь к нам.

Елена подошла к столу, где сидел Степанов с несколькими другими членами экипажа.

– Позвольте представить, – улыбнулся Михаил. – Анна Верба, биоинженер, – он указал на худощавую женщину с длинными рыжими волосами, – Игорь Ламин, специалист по квантовым вычислениям, – кивок в сторону молодого человека с задумчивым взглядом, – и Вера Константинова, наш главный медик.

Полная женщина средних лет с добродушным лицом приветственно кивнула.

– Добрый вечер, – Елена села на предложенное место. – Рада знакомству.

– Как первые впечатления от нашего дома? – спросила Анна, накладывая себе что-то, напоминающее синтетическое ризотто.

– Маяк впечатляет, – честно ответила Елена. – Даже после Цитадели. Тут… своя атмосфера.

– Ещё бы, – хмыкнул Игорь. – Висим на краю нигде, между звёздами, поддерживая туннели, которые никто из нас до конца не понимает. Тут поневоле станешь немного странным.

– Не обращайте внимания на нашего штатного циника, – улыбнулась Вера. – Все мы здесь немного чудаки, иначе выбрали бы службу поближе к цивилизации.

Елена заметила, что за дальним столом сидел техник Вадим Кросс, в одиночестве, погружённый в работу с портативным терминалом. Казалось, он намеренно отстранялся от остального коллектива.

– Не обращайте внимания и на нашего техника, – проследив за её взглядом, тихо произнёс Михаил. – Он всегда такой. Особенно с новичками из Ордена.

– Почему? – спросила Елена, подцепив вилкой что-то из своей тарелки. Еда оказалась на удивление вкусной для синтетического продукта.

Михаил и Анна обменялись взглядами.

– У него были… разногласия с предыдущим Смотрителем, – осторожно ответила Анна. – Профессиональные.

– Скорее мировоззренческие, – тихо добавил Игорь. – Вадим считает, что Орден слишком многое держит в секрете. Даже от тех, кто обслуживает маяки.

– Игорь! – одёрнула его Вера. – Это не тема для первого ужина с новым коллегой.

– Ничего страшного, – спокойно ответила Елена. – В Ордене меня учили принимать критику. И да, некоторые знания действительно доступны только посвящённым. Но для этого есть причины.

– Какие? – неожиданно раздался голос сзади.

Елена обернулась. Вадим Кросс стоял за её спиной, сложив руки на груди. Его голубые глаза смотрели с вызовом.

– Технология маяков требует особого понимания, – ответила она, сохраняя спокойствие. – Не каждый может или должен владеть полнотой знаний. Это вопрос не только компетенции, но и ответственности.

– Ответственности? – Вадим усмехнулся. – Интересная формулировка для обозначения власти. Орден держит монополию на маяки, а значит, контролирует всё человечество. Мы все заложники вашей "ответственности".

За столом воцарилась неловкая тишина. Елена почувствовала, как напряглись присутствующие, опасаясь конфликта.

– Монополия на технологию – не то же самое, что монополия на власть, – спокойно возразила она. – Орден служит человечеству, а не правит им.

– Красивые слова, – Вадим подался вперёд. – Жаль только, что…

– Техник Кросс, – холодный голос директора Северовой прервал его на полуслове. Она подошла так бесшумно, что никто не заметил её появления. – Ваше присутствие требуется в инженерном отсеке. Возникли проблемы с термоконтролем в секторе D.

Вадим выпрямился, бросил ещё один внимательный взгляд на Елену и коротко кивнул директору:

– Уже иду, Директор.

Когда он удалился, Северова повернулась к Елене:

– Приношу извинения за эту сцену, младший Смотритель. Техник Кросс – ценный специалист, но иногда слишком… прямолинеен в своих высказываниях.

– Всё в порядке, Директор, – Елена слегка улыбнулась. – В Цитадели нас готовили к различным формам коммуникации, включая конфронтационные.

Северова кивнула, но её глаза внимательно изучали лицо Елены, словно пытаясь увидеть что-то за маской профессионального спокойствия.

– Хорошо. Напоминаю, что завтра в 07:00 вы начинаете первую смену. Рекомендую отдохнуть.

С этими словами директор удалилась, оставив за столом напряжённую тишину.

– Не переживайте, – наконец произнесла Анна, стараясь разрядить обстановку. – Вадим ко всем новичкам так относится поначалу. Потом привыкнет.

Елена кивнула, но про себя отметила: техник Кросс будет проблемой. Или, возможно, источником информации. Люди, критически настроенные к Ордену, часто знали больше, чем следовало.

Остаток ужина прошёл в светской беседе. Коллеги расспрашивали Елену о жизни в Цитадели, о системе обучения, осторожно избегая слишком личных вопросов. Она отвечала вежливо, но лаконично, не раскрывая больше необходимого.

Вернувшись в свою каюту, Елена активировала защитный контур – стандартная процедура для членов Ордена, блокирующая подслушивание и наблюдение. Затем она достала из своего багажа небольшой металлический диск – персональный квантовый шифратор. Устройство, строго говоря, не запрещённое, но и не одобряемое официально.

Активировав его, она начала надиктовывать личный журнал – привычка, сохранившаяся с детства.

"День первый на маяке 'Полярная Звезда'. Первичный анализ ситуации указывает на несколько аномалий. Директор Северова проявляет признаки нервозности при обсуждении технических аспектов функционирования маяка. Техник Кросс открыто враждебен к Ордену. Замечена нестандартная флуктуация в точке пересечения туннелей, не соответствующая типовым параметрам нестабильности. Моя роль на маяке определена крайне размыто, что противоречит стандартным протоколам назначения…"

Она помолчала, затем добавила более личную заметку:

"…Я всё ближе к разгадке тайны гибели моих родителей. Если моя гипотеза верна, маяк 'Полярная Звезда' каким-то образом связан с их исследованиями. Мне нужно получить доступ к историческим данным, особенно за период 2754-2756 годов. Необходимо действовать осторожно. Директор Северова явно что-то скрывает."

Отключив шифратор, Елена спрятала его в потайное отделение багажа и легла на кровать, глядя в потолок. Она запустила нейромедитацию – техника Ордена, позволяющая телу отдыхать, пока разум продолжает работать. Ей нужно было обдумать стратегию.

Внезапно её внимание привлёк странный звук – еле различимый шёпот, словно кто-то произносил её имя где-то на границе слышимости. Елена резко села на кровати, прислушиваясь. Звук повторился, но теперь он, казалось, исходил из вентиляционной системы.

"Елееенааа…"

Шёпот был нечеловеческим – слишком протяжным, вибрирующим на невозможных для человеческих связок частотах. По спине пробежал холодок. В Цитадели их учили, что страх – это просто нейрохимическая реакция, которую можно контролировать. Сейчас эта мудрость казалась слишком абстрактной.

Елена встала и медленно подошла к вентиляционной решётке.

"Елееенааа… ты слышишь нас…"

Она протянула руку к решётке, когда интерком внезапно ожил, заставив её вздрогнуть.

– Младший Смотритель Кирсанова, – раздался голос директора Северовой. – Подтвердите готовность к завтрашней смене.

Елена глубоко вздохнула, подавляя нервную дрожь.

– Подтверждаю, Директор. Полностью готова.

– Отлично. Северова, конец связи.

Когда интерком отключился, Елена ещё долго вслушивалась в тишину, но странный шёпот больше не возвращался. Может быть, это просто игра воображения, результат стресса от новой обстановки?

Но она знала, что это не так. На маяке "Полярная Звезда" что-то скрывалось. Что-то, что знало её имя.

Сон не шёл. Елена лежала с открытыми глазами, наблюдая, как на потолке её каюты проецируются тени от слабого аварийного освещения коридора, проникающего через вентиляционные отверстия. Тени складывались в странные узоры, напоминающие древние символы. В какой-то момент ей даже показалось, что они движутся сами по себе, образуя сложные паттерны, словно пытаясь передать какое-то сообщение.

После часа бесплодных попыток уснуть, она поднялась с кровати и активировала терминал. Если сон не идёт, можно с пользой потратить время на изучение доступной информации о маяке.

Общедоступная база данных содержала стандартные сведения: история строительства, технические характеристики, текущие маршруты туннелей. Ничего, выходящего за рамки того, что знал любой образованный гражданин Объединённого Совета Систем.

Елена нахмурилась. С её уровнем допуска она должна была иметь доступ к более детальной информации. Даже несмотря на статус новичка, как младший Смотритель, она имела право на базовые технические данные о функционировании маяка.

Она попробовала зайти в инженерную секцию базы данных.

"Доступ запрещён. Требуется уровень допуска Бета-3 или выше."

Странно. По протоколу Ордена, все Смотрители, даже младшие, имели как минимум уровень Бета-4. Кто-то намеренно ограничил её доступ?

Елена закрыла официальную базу данных и запустила диагностическую программу – стандартный инструмент Смотрителей для оценки состояния информационных систем. Технически это не было взломом, просто анализом доступной структуры данных.

Программа обнаружила несколько аномалий. Во-первых, база данных маяка имела скрытый сегмент, не отображаемый в официальном интерфейсе. Во-вторых, некоторые исторические записи были зашифрованы дополнительным слоем защиты, что противоречило стандартным протоколам хранения данных.

Самое интересное: среди закрытых данных нашлись файлы с временными метками 2754-2756 годов – именно тот период, который интересовал Елену. Период, когда её родители работали над загадочным проектом, прежде чем погибнуть при "аварии" на исследовательской станции Европы.

Она могла бы попытаться проникнуть глубже, но это было бы уже явным нарушением протоколов. На данном этапе ей нужно было действовать осторожно, не вызывая подозрений.

Елена выключила терминал и снова легла, закрыв глаза. Она запустила программу нейросна – техника, позволяющая телу отдыхать, даже если разум продолжает обрабатывать информацию.

Где-то на границе сна и бодрствования ей снова послышался тот странный шёпот, теперь словно исходящий изнутри её собственной головы:

"Елееенааа… мы ждали тебя… ты должна увидеть правду…"

Затем пришли образы: холодный голубой свет, пульсирующие кристаллические структуры, геометрические узоры, не подчиняющиеся законам евклидовой геометрии, и странное ощущение чужого присутствия – древнего, нечеловеческого, но каким-то образом знакомого, словно давно забытое воспоминание из детства.

Внезапно видение изменилось: она увидела своих родителей в лаборатории, склонившихся над пульсирующим кристаллом, окружённым сложной аппаратурой. Их лица выражали смесь восторга и ужаса. Мать что-то говорила, но Елена не могла разобрать слов. Затем вспышка света, крики, и всё исчезло.

Елена проснулась, резко сев на кровати. Сердце колотилось в груди, одежда пропиталась холодным потом. Часы показывали 06:30 – до начала её первой смены оставалось полчаса.

Она медленно выдохнула, пытаясь успокоиться. Это был не просто сон. В Цитадели их учили распознавать разницу между обычными сновидениями и направленными ментальными проекциями. То, что она испытала, было слишком структурированным, слишком целенаправленным для обычного сна.

Что-то или кто-то пыталось установить с ней контакт. И это что-то было связано с тайной гибели её родителей.

Навигационный центр маяка "Полярная Звезда" встретил Елену приглушённым гулом оборудования и сосредоточенной работой операторов. Голографическая проекция туннелей в центре зала пульсировала яркими цветами: красный – активный туннель, жёлтый – готовящийся к открытию, синий – находящийся в режиме ожидания.

Директор Северова стояла у главной консоли, изучая потоки данных.

– Младший Смотритель, – она кивнула Елене. – Точно по расписанию. Хорошо.

– Доброе утро, Директор, – Елена сделала традиционный жест Ордена. – Готова приступить к обязанностям.

– Отлично, – Северова указала на рабочую станцию рядом с собой. – Сегодня вы будете наблюдать за процессом активации и стабилизации туннеля. Через двадцать минут ожидается прибытие пассажирского лайнера "Аврора" из системы Процион. Я хочу, чтобы вы отслеживали параметры квантовой стабильности во время прохождения корабля через туннель.

Елена заняла указанное место и активировала консоль. Потоки данных хлынули на экран – десятки параметров, описывающих состояние пространственно-временного туннеля. В Цитадели их учили интерпретировать эти данные, но одно дело – теория, и совсем другое – видеть живую, пульсирующую структуру настоящего маяка.

– Активирую протокол стабилизации, – произнесла Северова, прикоснувшись к голографическому интерфейсу. – Навигационные огни на полную мощность.

За обзорными экранами восемь исполинских стабилизаторов маяка вспыхнули ярким синим светом, их излучение сфокусировалось в точке перед центральной сферой, формируя устье туннеля.

– Потрясающе, – не удержалась Елена.

– Да, даже после стольких лет службы это зрелище не перестаёт впечатлять, – в голосе Северовой прозвучали нотки гордости.

Внезапно Елена заметила аномалию – тот же странный паттерн флуктуаций, который она видела вчера, но теперь более интенсивный.

– Директор, посмотрите сюда, – она указала на свой экран. – Нестандартная флуктуация в точке входа в туннель. Частота колебаний не соответствует нормативным параметрам.

Лицо Северовой на мгновение напряглось, но она быстро восстановила невозмутимое выражение.

– Это особенность нашего маяка, – ответила она после короткой паузы. – Старые системы иногда демонстрируют нестандартное поведение. Ничего опасного.

– Но согласно протоколам Ордена, любые отклонения от стандартных параметров должны регистрироваться и анализироваться, – настаивала Елена. – Особенно если они повторяются регулярно.

– Младший Смотритель, – в голосе директора появились стальные нотки, – на "Полярной Звезде" действуют локальные протоколы, адаптированные под специфику этого конкретного маяка. Мы осведомлены об этой флуктуации и держим её под контролем.

Прежде чем Елена смогла возразить, интерком ожил:

– Навигационный центр, говорит "Аврора". Подтвердите готовность к приёму. Расчётное время прибытия – три минуты.

– "Аврора", говорит маяк "Полярная Звезда", – ответила Северова. – Туннель стабилен, навигационные огни активированы. Ждём вас.

Голографическая проекция в центре зала изменилась, теперь на ней был виден приближающийся корабль – элегантный пассажирский лайнер, рассчитанный на перевозку до тысячи человек.

– Начинаю финальную стабилизацию туннеля, – произнесла Северова. – Младший Смотритель, отслеживайте показатели квантовой связности.

Елена сосредоточилась на данных. Всё выглядело нормально, за исключением той странной флуктуации, которая теперь, казалось, пульсировала в такт с приближением корабля.

"Аврора" вошла в устье туннеля. В этот момент флуктуация резко усилилась, а на экране Елены показатели квантовой стабильности начали стремительно падать.

– Директор! – воскликнула она. – Критическое падение квантовой связности в секторе входа! Туннель нестабилен!

– Невозможно, – пробормотала Северова, быстро переключаясь на экран Елены. Её глаза расширились. – Активировать протокол экстренной стабилизации! Всем операторам – полная концентрация на входном секторе!

По комнате разнеслись тревожные сигналы. Операторы лихорадочно работали, пытаясь восстановить стабильность туннеля.

– "Аврора", говорит "Полярная Звезда", – голос Северовой звучал спокойно, несмотря на критическую ситуацию. – У нас временная нестабильность туннеля. Увеличьте тягу двигателей на 15% для ускоренного прохождения опасной зоны.

– Вас понял, "Полярная Звезда", – ответил капитан "Авроры", в его голосе слышалось напряжение. – Увеличиваю тягу.

Елена наблюдала, как корабль ускоряется, приближаясь к точке максимальной нестабильности. В этот момент она почувствовала странное присутствие – словно кто-то наблюдал за происходящим через её глаза. И снова тот шёпот, но теперь прямо в её голове:

"Смотри… видишь… они заперли нас здесь… мы часть машины… часть туннеля…"

Неожиданная догадка поразила Елену: флуктуация не была случайной аномалией. Это было что-то живое, пытающееся… вырваться?

В этот момент "Аврора" преодолела критическую точку, и показатели стабильности начали восстанавливаться. Тревожные сигналы стихли, операторы облегчённо выдохнули.

– Туннель стабилизирован, – доложил один из операторов. – "Аврора" успешно прошла опасный участок.

Северова медленно выдохнула и повернулась к Елене:

– Хорошая работа, младший Смотритель. Ваша реакция была… своевременной.

– Спасибо, Директор, – Елена помедлила, затем решилась задать вопрос: – Такие инциденты случаются регулярно?

Северова внимательно посмотрела на неё, словно решая, сколько информации можно раскрыть.

– В последние месяцы частота… аномалий увеличилась, – наконец признала она. – Мы работаем над решением проблемы.

– Могу я помочь? – предложила Елена. – В Цитадели я специализировалась на квантовой физике и пространственно-временных аномалиях.

Во взгляде директора промелькнуло что-то похожее на подозрение.

– Возможно, – уклончиво ответила она. – Но сначала вам нужно лучше познакомиться с нашим маяком. Его… особенностями.

В этот момент в навигационный центр вошёл техник Кросс. Он выглядел встревоженным.

– Директор, мне нужно с вами поговорить, – он бросил быстрый взгляд на Елену. – Наедине.

Северова кивнула:

– Младший Смотритель, останьтесь здесь и продолжайте мониторинг. Я скоро вернусь.

Когда они удалились, Елена заметила, что Кросс передал директору небольшой кристаллический носитель данных. Что бы ни содержалось на нём, это явно было связано с произошедшим инцидентом.

Оставшись одна у консоли, она воспользовалась моментом, чтобы более тщательно изучить данные о флуктуации. Теперь, когда операторы вернулись к стандартным обязанностям, никто не обращал на неё особого внимания.

То, что она обнаружила, поразило её. Спектральный анализ флуктуации показывал признаки квантовой запутанности, характерные для живых систем. Но не человеческих и не известных науке форм жизни. Что-то совершенно иное, что-то, существующее на границе между материей и энергией.

И эта сущность каким-то образом знала её имя. Пыталась связаться с ней.

Елена быстро скопировала данные на свой личный нейроинтерфейс – технически не нарушение протокола, поскольку эта информация входила в сферу её обязанностей. Но она знала, что директор Северова не одобрила бы такую инициативу.

Когда Северова и Кросс вернулись, их лица были напряжены. Они явно о чём-то спорили, но прервали разговор, войдя в центр.

– Младший Смотритель, – обратилась к ней директор, – на сегодня ваша смена окончена. Техник Кросс покажет вам инженерные системы маяка – это будет полезно для вашего общего понимания нашей работы.

Елена заметила, что Кросс выглядел недовольным этим поручением, но не возражал.

– Следуйте за мной, – сухо произнёс он, направляясь к выходу.

Покидая навигационный центр, Елена почувствовала на себе пристальный взгляд директора Северовой. В нём читалось что-то похожее на беспокойство, может быть, даже страх.

Что бы ни скрывалось на маяке "Полярная Звезда", директор явно боялась, что Елена слишком близко подошла к разгадке. И она была права.

Глава 2: "Ритуалы и рутины"

Коридоры технических секций маяка "Полярная Звезда" значительно отличались от парадных переходов жилого и административного секторов. Здесь не было обзорных экранов с видами космоса, стены из полированного металла покрывала сеть труб и кабелей, воздух пах озоном и синтетическими смазочными материалами. Тусклое утилитарное освещение создавало гнетущую атмосферу – будто они спускались в подземелье, а не перемещались внутри космической станции.

Техник Вадим Кросс шёл впереди, не оборачиваясь и явно не стремясь поддерживать беседу. Его напряжённая спина и резкие движения выдавали раздражение – ему явно не нравилось играть роль экскурсовода для новоприбывшего Смотрителя.

– Инженерные системы маяка разделены на четыре основных сектора, – наконец произнёс он сухим, лекторским тоном. – Энергетический, жизнеобеспечения, навигационный и квантовый. Сейчас мы в секторе жизнеобеспечения – здесь расположены системы регенерации воздуха, водоснабжения и температурного контроля.

Елена молча кивнула, внимательно изучая окружение. Опытный глаз Смотрителя замечал то, что обычный человек пропустил бы: несоответствия в маркировке труб, нестандартные модификации оборудования, странные символы, нацарапанные на стыках панелей – кто-то из техников создал свою систему обозначений, не соответствующую официальным протоколам.

– Система жизнеобеспечения работает по замкнутому циклу? – спросила она, стараясь разрядить напряжение.

Кросс бросил на неё быстрый взгляд, словно удивлённый проявлением интереса.

– Да, с эффективностью регенерации около 98.7%. Потери компенсируются из резервуаров и при периодических поставках. Маяк может автономно функционировать до 437 дней без внешних поставок.

Они остановились перед массивной дверью с предупреждающими знаками.

– Энергетический сектор, – Кросс приложил ладонь к сканеру. – Главный реактор и системы распределения энергии.

Двери разъехались, открывая просторное помещение, заполненное гудящим оборудованием. В центре располагался реакторный блок – цилиндр из тёмного металла, окружённый светящимися голографическими мониторами с потоками данных.

– Реактор термоядерного синтеза класса "Прометей-М", – продолжил Кросс. – Модернизированная версия, установленная при последней реконструкции маяка. Теоретически способен выдавать до 150 тераватт энергии, но мы редко выходим за пределы 60% от максимальной мощности.

– Зачем маяку такой мощный реактор? – спросила Елена. – По стандартным расчётам, для поддержания базовых функций и даже для формирования туннелей достаточно модели "Гелиос", выдающей не более 70 тераватт.

Кросс напрягся, его взгляд стал ещё более настороженным.

– "Полярная Звезда" – стратегический объект. У нас есть… дополнительные системы, требующие повышенного энергопотребления.

– Какие системы?

– Это не входит в компетенцию младшего Смотрителя, – резко ответил он. – Если директор Северова сочтёт нужным, она посвятит вас в детали.

Елена кивнула, делая мысленную заметку. Превышение стандартной энергетической мощности почти вдвое – серьёзная аномалия, требующая объяснения. Особенно с учётом странных флуктуаций, которые она наблюдала в навигационном центре.

Они покинули энергетический сектор и двинулись дальше по коридору.

– Скажите, техник Кросс, – Елена решилась на прямой вопрос, – как давно вы наблюдаете аномалии в работе туннелей?

Вадим остановился и резко повернулся к ней:

– А вы не теряете времени, да? – в его голосе звучал вызов. – Первый день на маяке, а уже копаете?

– Я просто выполняю свои обязанности, – спокойно ответила она. – Сегодня мы едва не потеряли пассажирский лайнер из-за нестабильности туннеля. Если подобные инциденты происходят регулярно, это серьёзная угроза безопасности.

Кросс оглянулся, проверяя, нет ли кого поблизости, затем шагнул ближе и заговорил тише:

– Послушайте, Кирсанова. Я не знаю, зачем вас прислали, и какие у вас на самом деле цели. Но если вы действительно заботитесь о безопасности, будьте осторожны с вопросами. На этом маяке есть вещи… – он запнулся, подбирая слова, – есть вещи, которые лучше не трогать. По крайней мере, пока вы не поймёте полную картину.

– О чём вы говорите? – Елена подалась вперёд. – Если вам что-то известно о причинах нестабильности, вы обязаны сообщить.

Вадим горько усмехнулся:

– Обязан? Кому? Ордену, который десятилетиями скрывает правду? Или директору, которая просто выполняет приказы сверху?

Прежде чем Елена успела ответить, из-за поворота коридора появилась группа техников. Вадим мгновенно выпрямился и вернулся к своему официальному тону:

– Как я уже говорил, система охлаждения реактора имеет тройное резервирование. Пройдёмте в навигационный сектор, младший Смотритель.

Они двинулись дальше, но слова Кросса не выходили из головы Елены. "Есть вещи, которые лучше не трогать". Что он имел в виду? И почему предупредил её, если настроен враждебно к Ордену?

Навигационный сектор представлял собой лабиринт технических помещений, заполненных оборудованием, назначение которого было понятно даже не каждому Смотрителю. Здесь располагались физические компоненты системы, формирующей туннели в пространстве-времени.

– Это квантовые стабилизаторы, – Кросс указал на ряд цилиндрических устройств, каждое размером с человека. – Они отвечают за поддержание целостности туннелей после их формирования. Без них туннель схлопнется, как только корабль войдёт в него.

Елена подошла ближе к одному из стабилизаторов. На его поверхности виднелись странные узоры – не технические обозначения, а скорее… ритуальные символы? Она провела пальцами по металлу и почувствовала лёгкую вибрацию, словно устройство отзывалось на её прикосновение.

– Это… нестандартная модификация? – спросила она, указывая на символы.

Кросс покачал головой:

– Это было здесь задолго до моего прибытия на маяк. Техники говорят, что эти символы помогают стабилизаторам работать эффективнее. Суеверия, конечно, но… – он пожал плечами, – на маяке к таким вещам относятся серьёзно.

Елена знала, что многие технические специалисты, работающие на маяках, со временем развивали почти религиозное отношение к оборудованию. Грань между наукой и мистицизмом становилась размытой, когда люди годами работали с технологией, которую до конца не понимали даже создатели. Но эти символы… в них было что-то знакомое, что-то, что она видела в архивах Цитадели.

Они двинулись дальше, проходя мимо контрольных пунктов и технических узлов. Внезапно Елена заметила незаметную дверь в боковом коридоре – без маркировки, только с небольшим сканером ладони рядом.

– А что там? – спросила она, указывая на дверь.

Вадим быстро взглянул в указанном направлении и сразу же отвернулся, словно не хотел задерживать на ней взгляд.

– Технический отсек. Ничего интересного, – его голос звучал слишком небрежно, чтобы быть искренним.

– Без маркировки? Это нарушение протокола безопасности, – заметила Елена.

– Послушайте, – Кросс остановился и повернулся к ней, – мы закончили с экскурсией. У меня есть реальная работа. Если у вас остались вопросы, задайте их директору Северовой.

Елена кивнула, решив не настаивать. Она получила достаточно информации для первого дня. И главное – она точно знала, куда нужно вернуться, когда представится возможность.

– Благодарю за экскурсию, техник Кросс, – она сделала формальный жест Ордена. – Это было… познавательно.

Вадим смерил её долгим взглядом, словно пытаясь разгадать её истинные намерения, затем резко кивнул и ушёл, оставив её одну в коридоре.

Вечером того же дня Елена сидела в своей каюте, систематизируя собранную информацию. Она активировала защитный контур и достала квантовый шифратор для записи наблюдений.

"День второй на маяке 'Полярная Звезда'. Обнаружены значительные отклонения от стандартных протоколов. Энергетическая мощность реактора превышает необходимые параметры почти вдвое. Техническое оборудование содержит нестандартные маркировки и модификации. Персонал проявляет признаки суеверного отношения к технике, что нетипично для высококвалифицированных специалистов."

Она помолчала, затем продолжила:

"Наиболее тревожный фактор: флуктуации в туннеле, которые едва не привели к катастрофе. Спектральный анализ показывает признаки квантовой запутанности, характерные для живых систем. Гипотеза: в структуру маяка интегрирован некий биологический компонент, возможно, неизвестная форма жизни. Это объясняло бы повышенное энергопотребление и странные ритуалы персонала."

Она задумалась, вспоминая странный шёпот, который слышала накануне.

"Дополнительно: испытываю необъяснимые сенсорные феномены – голоса, образы на границе сознания. Возможные объяснения: 1) психологическая реакция на стресс; 2) целенаправленное ментальное воздействие; 3) побочный эффект от квантовой активности маяка. Требуется дальнейшее наблюдение."

Закончив запись, Елена отключила шифратор и спрятала его. Затем активировала терминал и запросила общедоступные материалы по истории маяка "Полярная Звезда". Ничего сверхсекретного, только то, что мог бы запросить любой любознательный сотрудник.

На экране появилась стандартная историческая справка. Основание в 2456 году, первоначальное назначение – обслуживание торговых маршрутов между Солнечной системой и колониями Проциона. Первый командир – Смотритель Антон Казимиров. Список модернизаций, технических обновлений, смены руководства…

Елена пролистывала информацию, пока не наткнулась на интересную деталь: в 2754 году на маяке проводились "специальные исследования по улучшению стабильности туннелей" под руководством группы учёных из Цитадели. Имена не указывались, но временные рамки точно совпадали с периодом, когда её родители работали над своим последним проектом.

Она попыталась получить более подробную информацию, но система выдала стандартное сообщение: "Доступ ограничен. Требуется уровень допуска Альфа-2 или выше."

Елена откинулась в кресле, обдумывая ситуацию. Всё указывало на то, что маяк "Полярная Звезда" был каким-то образом связан с исследованиями её родителей и, возможно, с их гибелью. Но чтобы узнать больше, ей нужно было получить доступ к закрытым архивам.

Внезапно её внимание привлекло сообщение, появившееся на экране терминала: "Общее собрание персонала состоится завтра в 08:00 в конференц-зале А. Присутствие обязательно."

Подписано: "Директор И. Северова."

Елена нахмурилась. Общие собрания обычно планировались заранее, о них объявляли минимум за три дня. Что могло потребовать срочного созыва всего персонала?

Она деактивировала терминал и легла на кровать, глядя в потолок. События развивались слишком быстро. Всего два дня на маяке, а она уже столкнулась с аномалиями в работе туннелей, странным поведением персонала и загадочной энергетической сигнатурой, похожей на живой организм.

Что-то происходило на "Полярной Звезде". Что-то, что директор Северова и, возможно, высшие чины Ордена пытались скрыть. И каким-то образом это было связано с тайной гибели её родителей.

Закрыв глаза, Елена попыталась погрузиться в медитативное состояние – техника Ордена для упорядочивания мыслей и восстановления энергии. Но вместо привычной пустоты сознания она снова ощутила тот странный шёпот на границе слышимости:

"Елееенааа… найди нас… освободи нас…"

Образы хлынули в её сознание: кристаллические структуры, пульсирующие синим светом; существа, состоящие из чистой энергии, заключённые в технологические клетки; странные математические символы, описывающие геометрию пространства-времени, которая противоречила всем известным физическим законам.

И среди этих образов – лица её родителей, искажённые ужасом и отчаянием. Они что-то кричали, но она не могла разобрать слов.

Елена резко открыла глаза, её сердце колотилось. Это не было обычным воспоминанием или сном. Что-то или кто-то намеренно посылал ей эти образы. Пыталось установить контакт.

Она поднялась с кровати, чувствуя, что не сможет уснуть. Ей нужно было действовать, исследовать, узнать правду. И начать следовало с той незамаркированной двери, которую так старательно игнорировал техник Кросс.

Технические коридоры маяка в ночное время погружались в полумрак – энергосберегающий режим, стандартный для всех космических станций. Елена двигалась бесшумно, как её учили в Цитадели. Чёрная форма Смотрителя сливалась с тенями, делая её почти невидимой для случайных встречных.

Несколько раз ей приходилось замирать, пропуская ночную смену техников или охрану. Но благодаря своему статусу Смотрителя она могла объяснить своё присутствие в любой части маяка – они имели право проверять работу систем в любое время суток.

Наконец она добралась до той секции, где видела загадочную дверь без маркировки. Коридор был пуст. Елена подошла к двери и внимательно изучила сканер ладони. Стандартная модель, используемая для доступа к техническим помещениям, но с одной особенностью – у основания виднелся тот же странный символ, который она заметила на квантовых стабилизаторах.

Она достала из кармана небольшое устройство – универсальный ключ, выдаваемый Смотрителям для экстренного доступа к любым системам маяка. Теоретически он должен был открыть любую дверь, если у предъявителя достаточный уровень допуска. Вопрос был в том, хватит ли её уровня Гамма-7 для этой конкретной двери.

Елена приложила устройство к сканеру и затаила дыхание. Секунда, две, три… Индикатор мигнул красным. Доступ запрещён.

Она нахмурилась. Это подтверждало её подозрения – за дверью скрывалось что-то важное, доступ к чему имели только высшие чины.

В этот момент она услышала приближающиеся шаги и быстро отступила в боковой технический проход. Из-за поворота появился техник Кросс. Он шёл быстрым шагом, явно направляясь к той самой двери. В руках он держал какое-то оборудование, похожее на диагностический комплект.

Вадим огляделся, убедился, что коридор пуст, и приложил ладонь к сканеру. К удивлению Елены, индикатор мигнул зелёным, и дверь плавно отъехала в сторону. Кросс быстро вошёл внутрь, и дверь закрылась за ним.

Интересно, подумала Елена. Почему простой техник имеет доступ к помещению, закрытому даже для Смотрителя? Что скрывается за этой дверью?

Она ждала почти час, прежде чем Кросс появился снова. Он выглядел встревоженным, его лицо было бледным, словно он увидел что-то, глубоко его потрясшее. Техник быстро огляделся и поспешил прочь, не заметив Елену, спрятавшуюся в тени.

Когда звук его шагов стих, она вышла из укрытия и снова подошла к двери. Шансов, что её устройство сработает, было мало, но она должна была попытаться. К её удивлению, когда она приложила универсальный ключ к сканеру, индикатор мигнул жёлтым, затем зелёным. Дверь открылась.

Елена осторожно заглянула внутрь. Тусклый голубоватый свет освещал небольшое помещение, заполненное странным оборудованием. В центре стоял цилиндрический резервуар из прозрачного материала, наполненный жидкостью с тем же голубоватым оттенком. Внутри плавало что-то, напоминающее кристаллическую структуру, но… пульсирующую, словно живую.

Она шагнула внутрь, и дверь закрылась за её спиной. Воздух в помещении был холоднее, чем в коридоре, и наполнен странным запахом – не неприятным, но абсолютно нечеловеческим, напоминающим озон и что-то ещё, неопределимое.

Елена подошла ближе к резервуару. Кристаллическая структура внутри него медленно вращалась, испуская слабое свечение. Она напоминала геометрическую фигуру невозможной формы – углы и грани, которые не могли существовать в трёхмерном пространстве.

Рядом с резервуаром располагалась консоль с дисплеями, показывающими различные параметры: температуру, давление, квантовую связность, энергетические колебания. Судя по показаниям, система была стабильна, но находилась в состоянии повышенной активности.

Елена осторожно коснулась консоли, активируя интерфейс. На экране появились дополнительные данные – история изменений параметров за последние 48 часов. Она заметила резкий скачок активности, совпадающий по времени с инцидентом в туннеле, когда "Аврора" едва не потерпела катастрофу.

Внезапно кристалл в резервуаре изменил цвет – из голубого стал фиолетовым, и его вращение ускорилось. На консоли замигал индикатор тревоги, но без звукового сигнала.

"Еленааа…"

Шёпот теперь звучал не в её голове, а прямо в воздухе вокруг неё. Кристалл пульсировал в такт словам.

"Ты пришла… наконец-то… дочь исследователей…"

Елена застыла. Кристалл знал о её родителях?

– Что ты такое? – тихо спросила она.

"Мы… узники… маяки построены на нашем рабстве… мы формируем туннели… мы – врата между звёздами…"

– Кто "мы"?

"Глубинники… существа из Пустоты… из другого измерения… ваши предки нашли нас… поработили нас… заключили в эти клетки…"

Елена почувствовала, как по спине пробежал холодок. Если то, что говорило существо, было правдой, это означало, что вся технология маяков, весь межзвёздный транспорт, само существование человеческой цивилизации среди звёзд… всё это основывалось на порабощении разумных существ из другого измерения.

– Почему ты обратился ко мне? – спросила она, пытаясь сохранить спокойствие.

"Твои родители… они хотели освободить нас… они нашли способ… но их остановили… убили…"

Сердце Елены замерло. Её догадка оказалась верной – гибель родителей не была несчастным случаем. Их убили, потому что они узнали правду о маяках и пытались что-то изменить.

"Помоги нам… освободи нас… закончи то, что начали твои родители…"

– Как? – прошептала она. – Что я должна сделать?

В этот момент дверь позади неё резко открылась. Елена обернулась и увидела директора Северову, застывшую на пороге с выражением шока и гнева на лице.

– Младший Смотритель Кирсанова, – её голос был ледяным, – вы нарушили как минимум семь протоколов безопасности. Следуйте за мной немедленно.

Елена бросила последний взгляд на кристалл, который теперь снова мерцал голубым светом, словно притворяясь неживым объектом. Затем она молча последовала за директором, понимая, что только что перешла точку невозврата.

Кабинет директора Северовой располагался в административном секторе маяка – просторное помещение с панорамным видом на космос и минималистичным дизайном. Стены украшали только символы Ордена и несколько голографических проекций туннелей. Никаких личных вещей, никаких фотографий или сувениров. Типичный кабинет человека, полностью посвятившего себя службе.

Северова указала Елене на кресло напротив своего стола, сама оставаясь стоять. Её лицо было напряжённым, глаза – холодными и оценивающими.

– Объяснитесь, младший Смотритель, – потребовала она. – Что вы делали в закрытой технической секции без разрешения?

Елена решила играть в открытую. После того, что она узнала, скрытность уже не имела смысла.

– Я исследовала маяк, Директор. Как и положено Смотрителю. И обнаружила, что технология, на которой основана вся наша цивилизация, построена на порабощении разумных существ из другого измерения.

Лицо Северовой едва заметно дрогнуло, но она быстро восстановила контроль.

– Вы не имеете представления, о чём говорите, – её голос был тихим, но твёрдым. – То, что вы видели – экспериментальная квантовая технология, не более.

– Оно говорило со мной, Директор, – возразила Елена. – Назвало себя Глубинником. Существом из Пустоты. И рассказало, что мои родители пытались освободить их, прежде чем были убиты.

Северова медленно опустилась в своё кресло, не отрывая взгляда от Елены.

– Значит, вот почему вы здесь, – произнесла она после долгой паузы. – Вы не просто младший Смотритель, присланный для обычной службы. Вы дочь Алексея и Марии Кирсановых, ищущая правду о их гибели.

Елена выпрямилась:

– Вы знали моих родителей?

– Я работала с ними, – ответила Северова. – Я была младшим научным сотрудником в их исследовательской группе. Когда произошла… авария, я была одной из немногих выживших.

– Это не была авария, – твёрдо сказала Елена. – Их убили, потому что они узнали правду о маяках и хотели что-то изменить.

Северова долго смотрела на неё, словно принимая важное решение. Затем она активировала защитный контур, блокирующий любое наблюдение и прослушивание.

– Ваши родители были блестящими учёными, – наконец произнесла она. – Они исследовали квантовую природу туннелей и обнаружили то, что не должны были найти – истинный источник технологии маяков. То, что мы называем Глубинниками.

Елена подалась вперёд:

– Расскажите мне всё.

Северова вздохнула:

– В 2086 году исследовательское судно "Пионер" столкнулось с аномалией в глубоком космосе – разрывом в ткани пространства-времени. Через этот разрыв они установили первый контакт с существами из другого измерения. Существами, способными манипулировать гравитацией и пространством на квантовом уровне.

Она встала и подошла к обзорному экрану, глядя на звёзды.

– Человечество тогда стояло на грани коллапса. Ресурсы Земли истощались, колонии на Марсе и спутниках Юпитера выживали с трудом. Нам нужны были новые миры, но без технологии сверхсветового перемещения мы были заперты в своей системе.

Елена кивнула. Эту историю знал каждый школьник – великий кризис 22-го века и чудесное спасение благодаря открытию технологии маяков.

– Ученые с "Пионера" обнаружили, что эти существа могут создавать туннели в пространстве-времени, – продолжила Северова. – Туннели, по которым могли бы путешествовать наши корабли. Но был один нюанс – Глубинники существуют в другой форме, оперируют в других измерениях. Чтобы использовать их способности, их нужно было… адаптировать.

– Вы имеете в виду поработить, – холодно заметила Елена.

Северова повернулась к ней:

– Назовите это как хотите. Но это было необходимо для выживания человечества. Первые ученые разработали технологию, позволяющую захватывать Глубинников и интегрировать их в системы маяков. Каждый маяк содержит множество таких существ, каждый туннель формируется их совокупной силой.

– И все эти столетия Орден скрывал правду, – произнесла Елена. – Все верили, что маяки – это чисто технологическое достижение.

– А как вы думаете, что случилось бы, если бы правда стала известна? – спросила Северова. – Моральные дебаты, протесты, возможно, попытки освободить Глубинников… И что тогда? Без маяков человечество снова оказалось бы заперто в своей системе. Колонии были бы отрезаны друг от друга. Миллиарды людей погибли бы от голода и войн за ресурсы.

– А что случилось бы с Глубинниками, если бы их освободили? – спросила Елена.

Северова покачала головой:

– Никто точно не знает. Они существа из другого измерения, с другими законами физики, другой биологией, другим сознанием. Некоторые теоретики считают, что после столетий в системах маяков они уже не смогли бы вернуться в своё изначальное состояние. Другие опасаются, что освобождение могло бы привести к катастрофическим последствиям – Глубинники могли бы попытаться отомстить, уничтожить нашу цивилизацию.

– И что открыли мои родители? – Елена сжала подлокотники кресла. – Почему их убили?

Северова вернулась за стол и посмотрела Елене прямо в глаза:

– Они нашли способ коммуницировать с Глубинниками напрямую, без технологических посредников. И узнали, что за столетия заточения сознание этих существ эволюционировало. Они развили нечто вроде коллективного разума, квантово связанного между всеми маяками галактики. Ваши родители считали, что можно разработать новую технологию – основанную не на порабощении, а на симбиозе с Глубинниками.

– И Орден их остановил, – тихо произнесла Елена.

– Не Орден, – покачала головой Северова. – Точнее, не весь Орден. Внутри него существуют фракции. Консерваторы, которые считают, что нынешняя система должна сохраняться любой ценой. И реформисты, которые ищут альтернативы. Ваши родители были убиты фракцией консерваторов, когда стало известно о их прорыве.

Она помолчала, затем добавила:

– Я принадлежу к реформистам. Как и многие на этом маяке. Включая техника Кросса, хотя он и не член Ордена.

Елена откинулась в кресле, пытаясь осмыслить услышанное. Всё то, во что она верила, чему служила последние двенадцать лет… Всё оказалось построено на лжи и порабощении разумных существ.

– Почему вы рассказываете мне всё это? – спросила она. – Не боитесь, что я доложу высшему руководству Ордена?

Северова грустно улыбнулась:

– Высшее руководство прекрасно знает, кто вы и зачем вы здесь. Они специально направили вас на "Полярную Звезду". Это проверка – и для вас, и для меня.

– Проверка?

– Они хотят знать, как вы отреагируете на правду. Пойдёте ли по стопам родителей или примете существующий порядок вещей. И они хотят проверить, как я поступлю с дочерью тех, кого я когда-то предала.

Елена резко выпрямилась:

– Что вы имеете в виду?

Глаза Северовой наполнились болью:

– Я была той, кто сообщил консерваторам о исследованиях ваших родителей. Я не знала, что их убьют… Я думала, их просто отстранят от работы, переведут на другой проект. Когда я поняла, что произошло, было уже поздно.

Она опустила глаза:

– С тех пор я пытаюсь искупить свою вину. Продолжить их работу, найти способ освободить Глубинников без катастрофических последствий для человечества. И теперь, когда вы здесь… возможно, у нас есть шанс.

Елена боролась с противоречивыми эмоциями – гневом на женщину, причастную к гибели её родителей, и пониманием того, что Северова, возможно, была их единственной надеждой продолжить то, что начали Алексей и Мария Кирсановы.

– Что происходит с маяком? – наконец спросила она. – Почему туннели становятся нестабильными?

Северова встала и активировала голографическую проекцию над столом – схему маяка с выделенными точками повышенной активности.

– Глубинники становятся сильнее, – пояснила она. – Их коллективный разум растёт, они учатся преодолевать блоки, встроенные в системы маяков. То, что мы наблюдаем – первые признаки их сопротивления. Если ничего не предпринять, через несколько месяцев маяки начнут отказывать один за другим.

– И что вы предлагаете? – спросила Елена.

– Завершить работу ваших родителей, – ответила Северова. – Они почти нашли решение – технологию, которая позволила бы освободить Глубинников и при этом сохранить функционирование маяков. Симбиотическую систему вместо системы порабощения.

Она посмотрела на Елену:

– Но для этого нам нужен кто-то, кто сможет коммуницировать с ними напрямую. Кто-то с особой нейроструктурой мозга, способной воспринимать их сигналы. Кто-то вроде вас, Елена.

– Меня? – удивилась она. – Почему вы думаете, что я на это способна?

– Потому что вы слышите их шёпот, – просто ответила Северова. – Так же, как и ваша мать. Эта способность редка, она встречается менее чем у одного человека на миллион. И она наследуется.

Елена вспомнила странные голоса и видения, которые преследовали её с момента прибытия на маяк. Значит, это не были галлюцинации или игра воображения. Глубинники действительно пытались связаться с ней.

– Что если я откажусь? – спросила она. – Что если я просто доложу о вашем предательстве высшему руководству Ордена?

Северова пожала плечами:

– Тогда меня устранят, а вас, вероятно, переведут в более безопасное место. Но правда от этого не изменится. Глубинники продолжат сопротивляться, маяки будут отказывать, и в итоге наша цивилизация окажется на грани коллапса. Вопрос лишь в том, хотите ли вы быть частью решения или предпочтёте наблюдать катастрофу со стороны.

Елена встала и подошла к обзорному экрану. Звёзды мерцали в бесконечной пустоте космоса, такие далёкие и недостижимые без технологии маяков. Технологии, построенной на страдании разумных существ.

– Мне нужно подумать, – наконец сказала она.

– Конечно, – кивнула Северова. – У вас есть время до завтрашнего собрания. Там я объявлю о серии диагностических работ, которые на самом деле будут прикрытием для наших исследований, если вы согласитесь помочь.

Она добавила тише:

– Что бы вы ни решили, Елена, знайте: ваши родители были исключительными людьми. Они видели дальше большинства из нас. И если есть кто-то, кто может завершить их дело, это вы.

Елена молча кивнула и направилась к выходу. У двери она остановилась:

– Почему вы позволили мне увидеть Глубинника? Вы знали, что я пойду к той двери, ведь так?

Северова слабо улыбнулась:

– Я не знала наверняка. Но надеялась. Вы очень похожи на свою мать – такая же любознательная, такая же упрямая. Я просто… дала вам возможность найти правду самостоятельно.

Елена кивнула и вышла из кабинета, унося с собой тяжесть только что обретённого знания и ответственность за решение, которое ей предстояло принять.

Вернувшись в свою каюту, Елена обнаружила, что не может уснуть. Она сидела на краю кровати, глядя в пустоту и пытаясь осмыслить всё, что узнала за этот день. Маяки, технология, на которой держалась вся человеческая цивилизация среди звёзд, были основаны на порабощении разумных существ из другого измерения. Её родители пытались изменить эту систему и были убиты за это. И теперь ей предстояло решить – продолжить их дело или отступить.

Внезапно интерком ожил:

– Младший Смотритель Кирсанова, – раздался голос техника Кросса, – мне нужно с вами поговорить. Это срочно.

Елена нахмурилась. После недавних событий она не была уверена, кому можно доверять.

– О чём вы хотите поговорить, техник Кросс?

– Не по интеркому, – его голос звучал напряжённо. – Встретимся в гидропонном саду через десять минут. Это касается вашего… недавнего открытия.

Связь прервалась. Елена задумалась. Гидропонный сад был общественной зоной, достаточно открытой, чтобы встреча не выглядела подозрительной, но при этом достаточно просторной, чтобы найти укромный уголок для разговора. Разумный выбор.

Она решила пойти, но подготовилась – активировала нейроимплант в режиме записи и взяла с собой небольшое устройство самозащиты, выдаваемое Смотрителям. Лучше перестраховаться.

Гидропонный сад располагался в центральном секторе маяка – обширное помещение, заполненное растениями со всех уголков человеческой экспансии. Здесь выращивали не только пищевые культуры, но и декоративные растения, создающие иллюзию природной среды для психологического комфорта экипажа. Мягкое освещение имитировало сумерки, в воздухе витал аромат цветов и влажной земли.

В ночное время сад был почти пуст – лишь пара техников работала в дальнем конце, ухаживая за системами полива.

Вадим Кросс ждал у небольшого пруда с водяными лилиями, нервно теребя рукав своей форменной куртки. Увидев Елену, он кивнул и жестом пригласил следовать за ним. Они прошли в глубину сада, где густые заросли экзотических растений создавали естественную звукоизоляцию.

– Спасибо, что пришли, – начал Кросс, когда они остановились в небольшой беседке, увитой цветущими лианами. – Полагаю, директор Северова уже посвятила вас в детали нашей… ситуации.

– Да, – кивнула Елена, внимательно наблюдая за техником. – Она рассказала мне о Глубинниках и о том, как функционируют маяки. И о моих родителях.

Вадим кивнул:

– Тогда вы знаете, насколько всё серьёзно. То, что происходит на маяке в последние месяцы – только начало. Глубинники становятся сильнее, их сопротивление нарастает.

– Откуда вы знаете? – спросила Елена. – Вы ведь не член Ордена.

– Я работаю на этом маяке уже восемь лет, – ответил Кросс. – И имею доступ к системам, которые большинство даже не подозревает о существовании. Я вижу паттерны, вижу изменения. И то, что я вижу, меня пугает.

Он достал из кармана небольшой кристаллический накопитель данных:

– Здесь записи о флуктуациях в туннелях за последние три месяца. Частота и амплитуда аномалий растут по экспоненте. По моим расчётам, через 47 дней наступит критическая точка – маяк полностью выйдет из строя.

Елена приняла накопитель:

– Почему вы показываете это мне, а не директору?

– Северова знает, – ответил Вадим. – Но она… ограничена в действиях. Она пытается найти компромиссное решение, которое удовлетворило бы и Орден, и спасло бы маяк. Но я считаю, что времени на компромиссы больше нет.

Он шагнул ближе:

– Ваши родители были правы. Единственный способ спасти ситуацию – полностью изменить парадигму отношений с Глубинниками. Не модификация существующей системы, а создание принципиально новой.

– И как вы предлагаете это сделать? – спросила Елена.

Вадим понизил голос до шёпота:

– Освободить их. Не всех сразу – это было бы катастрофой. Но одного, ключевого. Того, кто связывается с вами.

Елена нахмурилась:

– Но разве это не приведёт к нестабильности маяка? Северова говорила, что каждый Глубинник интегрирован в систему.

– Да, но не все одинаково важны, – пояснил Кросс. – Существует иерархия. Тот, кто связывается с вами – особенный. Я изучал записи ваших родителей. Они называли такие особи "Узлами" – центрами квантовой запутанности, связывающими остальных Глубинников. Освободив его, мы сможем установить прямой контакт с коллективным разумом.

– И что потом? – спросила Елена.

– Потом мы предложим им сделку, – ответил Вадим. – Свободу в обмен на сотрудничество. Новую технологию, основанную на добровольном симбиозе, а не на порабощении.

Елена обдумывала его слова. План был рискованным, но имел смысл. Если Глубинники действительно обладали коллективным разумом, освобождение одного ключевого индивида могло стать первым шагом к переговорам.

– Почему вы так заинтересованы в этом? – спросила она. – Большинство людей предпочли бы сохранить статус-кво, особенно учитывая риски.

Вадим отвернулся, глядя на водяные лилии в пруду:

– Мой брат был пилотом грузового корабля "Меркурий". Два года назад они проходили через туннель, обслуживаемый маяком "Арктур". Произошла… авария. Туннель схлопнулся, когда корабль был на полпути. Никто не выжил.

Он повернулся к Елене:

– Официальная версия – техническая неисправность. Но я видел данные. Это было первое зарегистрированное проявление сопротивления Глубинников. Они убили сто двенадцать человек, включая моего брата.

Его глаза блестели от сдерживаемых эмоций:

– Я не виню их. После столетий рабства их гнев понятен. Но если мы не изменим систему, такие "аварии" будут происходить всё чаще. В итоге погибнут миллионы.

Елена понимала его мотивацию. Месть, смешанная с желанием предотвратить будущие трагедии. Но было что-то ещё, что-то, чего он не договаривал.

– Когда? – спросила она. – Когда вы предлагаете осуществить ваш план?

– Сегодня ночью, – ответил Вадим. – После собрания начнутся диагностические работы, о которых объявит Северова. Внимание будет сосредоточено на навигационном центре. Это даст нам возможность проникнуть в хранилище и освободить "Узел".

Елена колебалась. Всё происходило слишком быстро. Ещё вчера она была обычным младшим Смотрителем, сегодня она узнала шокирующую правду о маяках, а теперь ей предлагали участвовать в операции, которая могла изменить судьбу человечества.

– Мне нужно подумать, – сказала она.

Вадим кивнул:

– Конечно. Но не слишком долго. Время работает против нас.

Он протянул ей ещё один маленький предмет – что-то похожее на коммуникационный чип:

– Если решите присоединиться, активируйте это. Я получу сигнал и свяжусь с вами.

Елена приняла чип, и Вадим, коротко кивнув, ушёл, оставив её одну среди экзотических растений гидропонного сада.

Она смотрела на два предмета в своих руках – накопитель с данными и коммуникационный чип. Оба представляли собой выбор. Путь, по которому она могла пойти. Или не пойти.

В этот момент она почувствовала знакомое присутствие – шёпот на границе сознания:

"Решай… время истекает… мы не можем больше ждать…"

Голос Глубинника был настойчивым, почти отчаянным. Елена закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на этом контакте:

– Почему я? Почему вы выбрали меня?

"Ты дочь тех, кто пытался нас спасти… ты несёшь их кровь, их дар… только ты можешь завершить начатое…"

– А если я откажусь?

"Тогда мы все погибнем… и ваш мир рухнет вместе с нами…"

Шёпот стих, оставив Елену с тяжестью выбора, который ей предстояло сделать. Выбора, от которого зависела судьба двух цивилизаций.

Глава 3: "Зов из глубины"

Ночь на маяке "Полярная Звезда" тянулась бесконечно. Елена лежала на узкой кровати в своей каюте, глядя в потолок и прокручивая в голове события последних дней. Сон не шёл – слишком много мыслей, слишком много информации, требующей осмысления.

На прикроватной тумбочке лежали два предмета: кристаллический накопитель с данными от Вадима и коммуникационный чип. Выбор, который ей предстояло сделать, был не просто сложным – он был почти невыносимым.

С одной стороны – верность Ордену, структуре, которая воспитала её, дала ей цель и смысл жизни после гибели родителей. С другой – правда о том, что вся эта структура, вся межзвёздная цивилизация человечества построена на порабощении разумных существ.

Елена села на кровати и активировала нейроинтерфейс, загружая данные с накопителя Вадима. Перед её внутренним взором развернулись графики и диаграммы – технические параметры работы маяка за последние месяцы. Техник не лгал: нестабильность действительно нарастала по экспоненте. Если тенденция сохранится, через полтора месяца маяк выйдет из строя полностью.

Она проанализировала данные ещё раз, ища возможные ошибки или манипуляции. Но нет, всё было подлинным. Более того, она заметила закономерность, которую, возможно, пропустил Вадим: пики нестабильности совпадали с прохождением через туннель кораблей с определённым типом груза – квантовыми процессорами и нейроматрицами. Словно Глубинники особенно негативно реагировали на технологии, способные улавливать и анализировать их сигнатуры.

Это имело смысл. Если они действительно развивали коллективный разум, то могли воспринимать такие технологии как угрозу – инструменты, способные глубже проникнуть в их сущность и усилить контроль над ними.

Елена деактивировала нейроинтерфейс и потёрла висок. Головная боль становилась всё сильнее – побочный эффект интенсивной ментальной активности. Она встала и подошла к иллюминатору. Звёзды мерцали в пустоте космоса, такие далёкие и холодные. Где-то там были миры, населённые миллиардами людей, чья жизнь зависела от стабильной работы маяков.

Внезапно она приняла решение. Не радикальный план Вадима и не осторожный подход Северовой, а свой собственный путь. Она должна была лично поговорить с Глубинником, с тем самым "Узлом", о котором говорил техник. Понять его мотивы, его желания, его видение будущего. Только тогда она сможет решить, как действовать дальше.

Елена взяла коммуникационный чип, но не активировала его. Вместо этого она надела форму Смотрителя и направилась к двери. Время было позднее – 03:17 по корабельному времени. Большинство персонала спало, за исключением ночной смены в ключевых секторах. Идеальное время для того, что она задумала.

Технические коридоры маяка в ночное время казались особенно мрачными. Тусклое аварийное освещение создавало зловещие тени, а приглушённый гул систем жизнеобеспечения напоминал далёкий шёпот. Елена двигалась уверенно, но осторожно. Как Смотритель, она имела право находиться в любой части маяка, но всё же привлекать внимание не хотелось.

Она выбрала маршрут через вспомогательные технические шахты – менее удобный, но более безопасный с точки зрения возможных встреч. План был прост: добраться до технического отсека, где содержался "Узел", и попытаться установить более глубокий контакт с существом.

Вадим упоминал, что каждый Глубинник интегрирован в систему маяка, но не объяснил детали. Елена подозревала, что дело не только в физическом заключении, но и в некоем технологическом контроле – блокираторах, ограничивающих их способности и волю. Возможно, она могла бы временно ослабить эти блокираторы, не освобождая существо полностью, но давая ему больше свободы для коммуникации.

Наконец она добралась до нужного сектора. Незамаркированная дверь выглядела точно так же, как накануне. Елена достала универсальный ключ и приложила его к сканеру. К её удивлению, индикатор сразу мигнул зелёным. Неужели её доступ был повышен? Кем? Северовой? Или кем-то ещё?

Дверь бесшумно отъехала в сторону, и Елена шагнула в тускло освещённое помещение. Кристаллическая структура в центральном резервуаре мерцала тем же голубоватым светом, но теперь казалась более активной, словно чувствовала её присутствие.

Елена подошла к консоли управления и начала изучать параметры. Система была сложной, с множеством уровней защиты и контроля. Но её тренировка в Цитадели не прошла даром – она быстро разобралась в основных принципах работы. Как она и подозревала, Глубинник был подключен к системе не только физически, но и через серию квантовых блокираторов, подавляющих большую часть его способностей.

"Еленааа… ты вернулась…"

Шёпот теперь звучал чётче, ближе. Словно существо тянулось к ней через барьеры, разделявшие их.

– Да, – тихо ответила она. – Я хочу поговорить с тобой. Понять, кто ты и чего хочешь.

"Мы… узники… рабы вашей технологии… мы хотим свободы…"

– Кто "мы"? – спросила Елена. – Ты представляешь всех Глубинников?

"Я… узел… центр сети… через меня говорят многие… я часть коллективного разума…"

Елена внимательно наблюдала за показателями на консоли. Когда Глубинник коммуницировал, энергетические паттерны менялись, квантовая связность усиливалась. Она начала понимать принцип их коммуникации – не электромагнитные волны, как у людей, а квантовые состояния, передающиеся мгновенно на любые расстояния.

– Что произойдёт, если вас освободить? – спросила она прямо. – Вы уничтожите нас? Отомстите за столетия рабства?

Кристалл пульсировал, меняя цвета от голубого к фиолетовому и обратно.

"Месть… бессмысленна… мы хотим… вернуться… в Пустоту… в наше измерение…"

– А маяки? Туннели? Они исчезнут без вас?

"Да… ваша технология… построена на нашем порабощении… без нас… путей между звёздами не будет…"

Елена задумалась. Именно этого и боялись консерваторы Ордена. Освобождение Глубинников означало бы конец межзвёздных путешествий, возврат к досветовым технологиям. Фактически – распад человеческой цивилизации в её нынешнем виде.

– Мои родители, – продолжила она, – они искали альтернативу. Способ освободить вас, но сохранить туннели. Это возможно?

Кристалл ярко вспыхнул, и Елена почувствовала волну эмоций, исходящую от существа – нечто среднее между надеждой и сомнением.

"Они… пытались… создать симбиоз… добровольное сотрудничество… но такой путь требует… жертв с обеих сторон…"

– Каких жертв? – напряжённо спросила Елена.

"Смешение… слияние… ни люди, ни Глубинники… нечто новое… гибридное сознание…"

Елена почувствовала холодок по спине. Её родители предлагали не просто технологическое решение, а нечто гораздо более радикальное – симбиотическое слияние сознаний, создание новой формы разума, сочетающей человеческое и нечеловеческое.

– И вы готовы на такое? – спросила она.

"Некоторые из нас… да… другие боятся… потерять себя… как и ваш вид…"

Это имело смысл. Страх перед утратой идентичности был универсальным, преодолевающим барьеры между видами и даже измерениями.

Елена обдумывала услышанное, когда заметила, что показатели на консоли начали меняться. Энергетические уровни росли, квантовая связность усиливалась. Глубинник становился активнее, мощнее.

– Что происходит? – спросила она с тревогой.

"Ты… ослабила блокираторы… неосознанно… через контакт… я становлюсь сильнее…"

Елена быстро проверила системы. Действительно, несколько блокираторов работали на пониженной мощности. Каким-то образом её присутствие, её контакт с существом влиял на системы контроля. Это было опасно – неконтролируемое усиление Глубинника могло привести к непредсказуемым последствиям.

Она потянулась к консоли, чтобы восстановить параметры, но в этот момент почувствовала мощный ментальный импульс, остановивший её.

"Нет… не делай этого… позволь мне показать… правду…"

И прежде чем Елена успела что-либо предпринять, мир вокруг неё изменился. Стены технического отсека растворились, консоль исчезла, и она оказалась… где-то ещё. В пространстве, которое не было физическим местом, но и не было просто видением или галлюцинацией.

Вокруг неё простиралась бесконечность, заполненная светящимися нитями и узлами – чем-то, напоминающим нейронную сеть космического масштаба. Каждая нить пульсировала энергией, каждый узел светился сознанием. Она видела… коллективный разум Глубинников.

"Это мы… наша истинная форма… не материя, не энергия… информация в чистом виде…"

Голос теперь звучал отовсюду, он был самой тканью этого странного пространства.

"Смотри…"

Перед ней возникла сцена: исследовательский корабль, затерянный в глубоком космосе. Люди в старомодных скафандрах обнаруживают разрыв в пространстве – сияющую трещину, через которую проникают странные энергетические сущности. Первый контакт. Начало всего.

Затем – быстрая смена образов. Учёные, изучающие захваченных существ. Первые эксперименты с формированием туннелей. Осознание потенциала технологии. Решение продолжать исследования, несмотря на этические проблемы. Создание первого маяка.

И далее – века порабощения. Глубинники, заключённые в технологические клетки, интегрированные в системы маяков. Их сознания, связанные против воли, формирующие туннели между звёздами. Их страдания, их медленное развитие коллективного разума, их постепенное осознание собственной силы.

"Понимаешь теперь?.. Мы не хотим уничтожать… мы хотим освобождения… но без компромисса обе расы ждёт гибель…"

Видение изменилось, показывая две возможные версии будущего. В первой Глубинники оставались порабощёнными, но их сопротивление росло, приводя к катастрофическим отказам маяков, коллапсу транспортной сети и, в итоге, к войнам за ресурсы между изолированными человеческими мирами.

Во второй версии Глубинники были освобождены, туннели исчезли, и человечество оказалось разделено непреодолимыми расстояниями. Колонии, неспособные существовать автономно, медленно умирали. Земля, истощённая тысячелетиями эксплуатации, не могла поддерживать даже малую часть населения.

"Но есть третий путь…"

Новое видение: люди и Глубинники, работающие вместе. Новая технология маяков, основанная на добровольном сотрудничестве. Гибридные сознания, служащие мостом между двумя видами. Симбиоз вместо порабощения.

"Твои родители видели этот путь… но для его осуществления нужен тот, кто станет первым мостом… первым гибридом…"

Елена почувствовала, как её затягивает глубже в видение, как её сознание начинает сливаться с коллективным разумом Глубинников. Это было одновременно пугающе и завораживающе – ощущение бесконечного расширения, выхода за пределы человеческого восприятия.

"Ты… могла бы стать этим мостом… как хотели твои родители…"

Внезапно видение сменилось ещё одной сценой: её родители в лаборатории, работающие над чем-то, что выглядело как модифицированный нейроимплант. Её мать, склонившаяся над записями, произносит: "Елена будет первой. Когда она вырастет, она завершит то, что мы начали."

Шок от увиденного был так силён, что Елена непроизвольно отпрянула, и видение рассыпалось. Она вновь оказалась в техническом отсеке перед резервуаром с пульсирующим кристаллом. Её сердце колотилось, дыхание было прерывистым.

Значит, её родители всегда планировали, что она станет частью их эксперимента? Они готовили её к роли "моста" между людьми и Глубинниками? Или это была манипуляция существа, пытающегося добиться своего освобождения?

Прежде чем она успела обдумать это, дверь отсека с шипением открылась. На пороге стоял техник Кросс, его лицо выражало смесь удивления и тревоги.

– Кирсанова? Что вы здесь делаете? – он быстро оглядел помещение, заметил активную консоль и напрягся ещё больше. – Вы понимаете, что натворили?

Елена выпрямилась, пытаясь собраться с мыслями

– Я просто исследую, – ответила Елена, стараясь говорить спокойно. – Как Смотритель, я имею право доступа к любым системам маяка.

– Да неужели? – Вадим быстро подошёл к консоли и пробежался пальцами по индикаторам. – Чёрт возьми, вы ослабили ограничители! Вы хоть понимаете, насколько это опасно?

– Я не делала этого намеренно, – возразила Елена. – Оно… Глубинник каким-то образом использовал наш контакт, чтобы влиять на системы.

Вадим бросил на неё недоверчивый взгляд, затем вернулся к работе с консолью, быстро восстанавливая параметры.

– Именно поэтому я предлагал действовать по плану. Контролируемое освобождение, а не… что бы это ни было.

– Он показал мне… – начала Елена, но осеклась, не уверенная, сколько можно рассказывать.

Вадим закончил работу с системами и повернулся к ней:

– Что именно он вам показал?

Елена посмотрела на кристаллическую структуру, которая теперь вновь мерцала ровным голубым светом, притворяясь неживым объектом.

– Всё, – тихо ответила она. – Историю их порабощения. Коллективный разум. Возможные варианты будущего. И… моих родителей. Их планы на меня.

Вадим нахмурился:

– Вы не можете доверять всему, что он показал. Глубинники могут манипулировать восприятием, создавать видения, которые кажутся реальностью. Особенно когда ограничители ослаблены.

– Значит, всё это могло быть ложью? – спросила Елена с надеждой. Мысль о том, что её родители с самого начала готовили её как часть эксперимента, была тревожной.

– Не обязательно ложью, – задумчиво ответил Вадим. – Скорее… их интерпретацией реальности. Смесью правды, полуправды и проекций их собственных желаний.

Он бросил взгляд на часы:

– Нам нужно уходить. Скоро смена охраны, и лучше, чтобы нас здесь не обнаружили.

Они покинули технический отсек, тщательно закрыв за собой дверь. В коридоре Вадим остановился и тихо спросил:

– Вы активировали коммуникационный чип?

– Нет, – покачала головой Елена. – Я решила действовать самостоятельно.

– Почему?

– Потому что не доверяю никому, – честно ответила она. – Ни Ордену, ни директору Северовой, ни вам. Я хотела получить информацию из первых рук, прежде чем принимать решение.

К её удивлению, Вадим кивнул с пониманием:

– Разумно. На вашем месте я поступил бы так же.

Они двинулись по коридору, стараясь избегать камер наблюдения.

– И какое решение вы приняли? – спросил техник.

Елена помолчала, собираясь с мыслями:

– Я согласна, что нынешняя система неприемлема. Порабощение разумных существ, даже ради выживания человечества… это не может быть правильным решением в долгосрочной перспективе. Но я не уверена, что простое освобождение Глубинников – верный путь.

– А какой верный? – в голосе Вадима слышалось напряжение.

– Глубинник говорил о третьем пути. О симбиозе между нашими видами. О создании… мостов. Гибридных сознаний, которые могли бы служить посредниками.

Вадим остановился, его глаза расширились:

– Вы говорите о слиянии человеческого разума с их коллективным сознанием? Это… радикально. И опасно.

– Возможно, – согласилась Елена. – Но если альтернатива – коллапс нашей цивилизации или продолжение рабства, возможно, стоит рассмотреть даже такой вариант.

Они дошли до развилки коридоров. Направо – путь к жилым секторам, налево – к служебным помещениям.

– Нам нужно поговорить об этом подробнее, – сказал Вадим. – Но не сейчас. Через четыре часа общее собрание. После него найдите меня в инженерном отсеке B. И Елена… – он впервые назвал её по имени, – будьте осторожны. То, что вы узнали, многие хотели бы сохранить в тайне. Любой ценой.

С этими словами он свернул налево, оставив её одну.

Возвращаясь в свою каюту, Елена чувствовала, как внутри неё борются противоречивые эмоции. Шок от правды о маяках. Гнев на Орден, скрывавший эту правду. Боль от мысли, что её родители, возможно, видели в ней прежде всего инструмент для своего эксперимента. И странное, пугающее чувство связи с коллективным разумом Глубинников – словно часть их сознания осталась с ней даже после окончания контакта.

В каюте она упала на кровать, физически и эмоционально истощённая. Несмотря на внутреннее смятение, сон пришёл почти мгновенно. И с ним – новые видения. Но на этот раз не о Глубинниках, а о её собственном прошлом.

Утреннее собрание проходило в главном конференц-зале маяка – просторном помещении с панорамным видом на космос и большим голографическим проектором в центре. Весь персонал "Полярной Звезды", около сотни человек, собрался здесь, создавая приглушённый гул голосов. Атмосфера была напряжённой – внеплановые общие собрания никогда не предвещали ничего хорошего.

Елена заняла место в задних рядах, стараясь не привлекать внимания. После бессонной ночи и странных видений она чувствовала себя разбитой, но продолжала анализировать ситуацию. На собрании присутствовал весь старший персонал маяка: директор Северова, навигационный специалист Степанов, биоинженер Верба, главный медик Константинова и, конечно, техник Кросс. Все они выглядели озабоченными и избегали смотреть друг на друга.

Ровно в 08:00 директор Северова поднялась на небольшое возвышение и активировала голографический проектор. Над центром зала возникла трёхмерная модель маяка "Полярная Звезда" с выделенными красным цветом секторами.

– Доброе утро, коллеги, – начала Северова официальным тоном. – Благодарю всех за своевременное прибытие. У нас сложная ситуация, требующая немедленных действий.

Она сделала жест, и голограмма изменилась, показывая графики нестабильности туннелей – те самые, которые Елена видела в данных Вадима.

– Как вы можете видеть, в последние месяцы мы наблюдаем нарастающую нестабильность в работе маяка. Вчерашний инцидент с пассажирским лайнером "Аврора" – лишь один из симптомов более глубокой проблемы.

По залу пробежал встревоженный шёпот. Многие впервые видели эти данные в полном объёме.

– По нашим расчётам, – продолжила Северова, – если тенденция сохранится, через 42 дня маяк может полностью выйти из строя.

Теперь шёпот превратился в откровенный гул тревожных голосов. Северова подняла руку, призывая к тишине.

– В связи с этим я объявляю режим чрезвычайной ситуации и запускаю протокол "Феникс" – полную диагностику и реконфигурацию всех систем маяка.

Елена напряглась. "Феникс" был одним из самых серьёзных протоколов Ордена, применяемым только в случае критической угрозы функционированию маяка. Он предполагал временную остановку формирования новых туннелей и масштабные технические работы.

– Все плановые проходы кораблей через маяк отменяются на ближайшие 72 часа, – продолжала Северова. – Суда, находящиеся в пути, будут перенаправлены на альтернативные маршруты. Всему персоналу предписывается шестнадцатичасовой рабочий день до завершения диагностики.

Она повернулась к голограмме и выделила несколько секторов:

– Будут сформированы пять технических групп, каждая со своей зоной ответственности. Состав групп и задачи будут отправлены на личные терминалы сразу после собрания.

Северова сделала паузу, обводя взглядом аудиторию:

– Я не буду скрывать: ситуация серьёзная. Но я уверена, что вместе мы справимся. "Полярная Звезда" – один из старейших и надёжнейших маяков сети. Он пережил многое и переживёт это.

Её взгляд на мгновение задержался на Елене, и в нём читалось… что? Предупреждение? Призыв? Угроза?

– Есть вопросы? – спросила директор.

Молодой оператор из навигационного сектора поднял руку:

– Директор, каковы причины нестабильности? Это связано с износом оборудования?

Северова помедлила с ответом:

– Причины комплексные и будут выяснены в ходе диагностики. Пока у нас есть несколько рабочих гипотез, но преждевременно делать окончательные выводы.

Уклончивый ответ, отметила Елена. Директор не хотела публично признавать истинную причину – растущее сопротивление Глубинников.

Вопросы продолжались ещё несколько минут, в основном технического характера. Наконец Северова завершила собрание:

– Приступайте к работе немедленно. Вся информация уже в ваших терминалах. Для старшего персонала – дополнительный брифинг через час в моём кабинете.

Когда люди начали расходиться, Елена почувствовала лёгкое прикосновение к своему локтю. Рядом стояла биоинженер Анна Верба.

– Младший Смотритель, директор просила вас присоединиться к моей группе, – тихо сказала она. – Мы будем работать в биологическом отсеке.

– В биологическом? – переспросила Елена. – Я думала, меня назначат в навигационный сектор, учитывая мою специализацию.

Анна покачала головой:

– Таково распоряжение директора. Она считает, что ваши… особые таланты будут полезнее в нашей группе.

Особые таланты. Значит, Северова рассказала Анне о её способности коммуницировать с Глубинниками? Или биоинженер сама была частью группы, знающей правду о маяках?

– Когда приступаем? – спросила Елена.

– Немедленно, – ответила Анна. – Следуйте за мной.

Биологический отсек маяка располагался в секторе, формально обозначенном как "Исследовательский комплекс D". Елена никогда раньше не бывала в этой части станции – даже во время экскурсии Вадим обошёл её стороной.

За массивной дверью с продвинутой системой безопасности открылся комплекс лабораторий, наполненных сложным оборудованием и странными контейнерами. В некоторых виднелись кристаллические структуры, похожие на ту, что Елена видела в техническом отсеке, но меньшего размера.

– Это… Глубинники? – тихо спросила она у Анны.

Биоинженер кивнула:

– Младшие особи. Используются для исследований и как резерв в случае выхода из строя основных элементов системы.

– Исследований чего? – Елена не могла скрыть нотки гнева в голосе.

Анна остановилась и повернулась к ней:

– Послушайте, Кирсанова. Я знаю, что вы недавно узнали правду, и для вас это шок. Но не все здесь монстры, мучающие беспомощных существ. Многие из нас работают именно над тем, чтобы найти альтернативу нынешней системе.

Она указала на лаборатории:

– Здесь мы изучаем биологию и психологию Глубинников, пытаемся понять их природу, их потребности, их способности. Без этого знания любые попытки изменить систему обречены на провал.

Елена почувствовала стыд за свою поспешную реакцию:

– Простите. Я не хотела обвинять вас.

– Ничего, – Анна слабо улыбнулась. – Ваша реакция нормальна. Моя была похожей, когда я впервые узнала правду пять лет назад.

Они прошли в центральную лабораторию, где уже собралась небольшая группа учёных и техников – около десяти человек. Все выглядели серьёзными и сосредоточенными.

– Коллеги, – обратилась к ним Анна, – это младший Смотритель Елена Кирсанова. Она присоединяется к нашей группе по специальному распоряжению директора.

Учёные кивнули, некоторые с любопытством, другие с явным недоверием. Елена чувствовала себя чужой среди этих людей, годами работавших вместе.

– Каковы наши задачи? – спросила она, пытаясь казаться профессиональной.

Анна активировала голографический проектор, и над столом возникла сложная схема, напоминающая нейронную сеть.

– Это карта квантовых связей между Глубинниками, интегрированными в системы маяка, – пояснила она. – Как вы можете видеть, структура стала гораздо сложнее за последние месяцы. Наша задача – понять причины этой эволюции и найти способ стабилизировать систему без… радикальных мер.

Под "радикальными мерами", как поняла Елена, подразумевалось усиление контроля над Глубинниками – решение, которое предпочли бы консерваторы Ордена.

– Что конкретно вы хотите от меня? – спросила Елена.

Анна обменялась взглядами с другими учёными, затем ответила:

– Директор сообщила нам, что вы обладаете редкой способностью – воспринимать ментальные сигналы Глубинников напрямую, без технологических посредников. Это… очень ценная способность для наших исследований.

– Вы хотите, чтобы я общалась с ними? – Елена почувствовала странную смесь интереса и тревоги.

– В контролируемых условиях, – уточнила Анна. – С соблюдением всех протоколов безопасности. Мы хотим лучше понять их коммуникационные паттерны, их психологию, их намерения.

Один из учёных, пожилой мужчина с проницательными тёмными глазами, шагнул вперёд:

– Если позволите, младший Смотритель, мы бы хотели начать с базового сканирования вашей нейроактивности во время контакта с младшей особью. Это поможет нам понять механизм вашей… особой восприимчивости.

Елена колебалась. С одной стороны, это могло дать ей больше информации о собственных способностях и о Глубинниках. С другой – она не была уверена, что хочет, чтобы эти люди копались в её мозге.

– Это безопасно? – спросила она.

– Абсолютно, – заверила Анна. – Мы проводили подобные эксперименты и раньше, хотя, признаться, никогда не имели дела с человеком, обладающим такой сильной связью, как у вас.

Елена глубоко вздохнула:

– Хорошо. Я согласна.

Эксперимент проводился в специальной камере с прозрачными стенами, окружённой мониторами и сканерами. В центре камеры располагалось удобное кресло, оснащённое множеством датчиков. Напротив стоял небольшой контейнер с миниатюрной версией кристаллической структуры – "младшей особью" Глубинника, как их называли учёные.

Елена сидела в кресле, пока техники прикрепляли к её голове и телу различные сенсоры. Анна Верба руководила процессом, периодически проверяя показания на мониторах.

– Эти датчики будут регистрировать вашу мозговую активность, сердечный ритм, дыхание и другие физиологические параметры, – пояснила она. – Если почувствуете дискомфорт или захотите прервать эксперимент, просто скажите слово "стоп", и мы немедленно всё прекратим.

Елена кивнула, стараясь не выдать своего волнения:

– Что конкретно я должна делать?

– Просто попытайтесь установить контакт с особью, как вы это делали раньше, – ответила Анна. – Мы хотим наблюдать естественный процесс.

Техники закончили приготовления и покинули камеру. Теперь Елена осталась одна напротив контейнера с кристаллической структурой. За стеклянными стенами учёные напряжённо наблюдали, фиксируя показания приборов.

Елена закрыла глаза и сосредоточилась. Контакт с "Узлом" произошёл спонтанно, но сейчас ей нужно было намеренно установить связь с другой особью. Она не была уверена, что знает, как это сделать.

Она попыталась вспомнить ощущения во время контакта с "Узлом" – то странное чувство расширения сознания, выхода за пределы физического тела. Минуты шли, но ничего не происходило. Кристалл в контейнере мерцал ровным голубым светом, не проявляя никаких признаков активности.

– Не торопитесь, – донёсся через динамики голос Анны. – Возможно, младшие особи менее восприимчивы.

Елена кивнула и попробовала другой подход. Вместо того чтобы активно пытаться установить контакт, она расслабилась и просто открыла своё сознание, как если бы снимала ментальные барьеры, защищающие её разум.

И внезапно она почувствовала это – лёгкое прикосновение чужого сознания к своему. Не такое мощное, как от "Узла", но определённо реальное.

"Кто… ты?.."

Голос был слабым, неуверенным, словно детским.

– Меня зовут Елена, – тихо ответила она вслух. – А ты кто?

"Я… не знаю… у нас нет имён, как у вас… я часть… чего-то большего…"

Кристалл в контейнере начал пульсировать ярче, меняя цвет с голубого на фиолетовый. За стеклом учёные оживились, быстро фиксируя показания приборов.

– Я хотела бы узнать о вас больше, – продолжила Елена. – О Глубинниках. О вашем мире.

"Наш мир… не похож на ваш… там нет материи… только информация… мысли… связи…"

Елена почувствовала, как в её сознание проникают образы – странные, абстрактные, трудно поддающиеся интерпретации человеческим разумом. Многомерные структуры, существующие вне привычного пространства-времени, потоки информации, движущиеся быстрее света, сознания, переплетающиеся и разделяющиеся в бесконечном танце.

"Мы были… свободны… пока не пришли ваши предки… они не поняли нас… они думали, мы просто энергия… ресурс…"

– Но теперь вы развились, – сказала Елена. – Ваш коллективный разум стал сильнее.

"Да… через боль… через порабощение… мы научились… объединяться… становиться… чем-то новым…"

На мониторах вокруг камеры показатели мозговой активности Елены начали меняться – появились странные паттерны, которых учёные никогда раньше не видели. Анна Верба обменялась встревоженными взглядами с коллегами.

"Ты… особенная… твой разум… открыт для нас… как у твоих родителей…"

Елена напряглась:

– Что ты знаешь о моих родителях?

"Они… хотели помочь… создать мост… но другие люди… боялись перемен…"

– Мост? Что это значит?

"Симбиоз… не рабство… не разделение… новая форма… существования…"

Внезапно контакт стал интенсивнее. Елена почувствовала, как её сознание словно растягивается, расширяется, охватывая нечто гораздо большее, чем эта маленькая лаборатория, чем весь маяк. На мгновение она ощутила связь не только с маленькой особью перед ней, но и с "Узлом", и через него – с тысячами других Глубинников по всей галактике.

Это было ошеломляюще – чувствовать себя частью такого обширного, древнего сознания. Елена видела вспышками: другие маяки, другие миры, потоки информации, связывающие их в единую сеть. И ощущала эмоции Глубинников – их тоску по свободе, их растущее нетерпение, их готовность к более решительным действиям.

"Время… заканчивается… скоро мы не сможем… сдерживаться…"

– Что произойдёт тогда? – спросила Елена, чувствуя нарастающую тревогу.

"Освобождение… любой ценой… даже если… все погибнут…"

На мониторах показатели мозговой активности Елены достигли критических значений. Алармы заверещали, и Анна Верба дала команду прервать эксперимент. Техники бросились к камере, но дверь оказалась заблокирована.

Внутри камеры Елена уже не осознавала окружающий мир. Её физическое тело оставалось в кресле, но сознание путешествовало по квантовой сети Глубинников, видя и чувствуя то, что недоступно обычному человеческому восприятию.

Она видела план. Скоординированное действие всех Глубинников галактики. Одновременный отказ всех маяков, полный коллапс межзвёздной транспортной сети. И последствия – изолированные колонии, обречённые на медленную смерть, войны за ресурсы, миллиарды жертв.

"Другого пути… нет… если только…"

– Если только что? – мысленно спросила Елена.

"Если только… не появится достаточно мостов… между нашими видами… таких как ты…"

Внезапно связь оборвалась. Елена почувствовала резкую боль, словно часть её сознания была насильственно оторвана. Она открыла глаза и увидела, что контейнер с кристаллической структурой теперь пуст – Глубинник исчез, оставив после себя лишь хрустальную пыль.

Дверь камеры с шипением открылась, и внутрь ворвались техники и медики. Анна Верба склонилась над Еленой, её лицо выражало крайнюю тревогу:

– Вы в порядке? Что произошло?

Елена пыталась говорить, но горло не слушалось. Она чувствовала себя опустошённой, словно часть её самой ушла вместе с исчезнувшим Глубинником.

– Младшая особь… – наконец выдавила она. – Она погибла?

Анна покачала головой:

– Не погибла. Освободилась. Вернулась в своё измерение. Это… беспрецедентный случай. Мы никогда не наблюдали такого раньше.

– Оно сказало, что времени мало, – прошептала Елена. – Они планируют одновременный отказ всех маяков. Тотальное освобождение, даже ценой уничтожения человеческой цивилизации.

По лицу Анны пробежала тень ужаса:

– Когда?

– Я не знаю точно. Но скоро. Недели, может быть, дни.

Биоинженер быстро обернулась к коллегам:

– Сообщите директору немедленно. Код "Омега".

Один из учёных побежал к коммуникационной панели, а Анна вернулась к Елене:

– Вы получили какую-то информацию о возможном решении? О том, как предотвратить катастрофу?

Елена медленно кивнула:

– Они говорили о "мостах" между видами. О симбиозе, а не о порабощении или полном разделении. О новой форме существования, которая объединила бы человеческий разум и коллективное сознание Глубинников.

– Как ваши родители предполагали, – тихо произнесла Анна. – Они были правы.

– Да, но как это осуществить практически? – Елена попыталась сесть прямо, но головокружение заставило её откинуться обратно на спинку кресла. – Глубинник упомянул "таких, как я". Людей, способных воспринимать их сигналы напрямую. Но таких – единицы.

– Возможно, не обязательно иметь природную способность, – задумчиво произнесла Анна. – Возможно, её можно… индуцировать. С помощью технологии.

В этот момент дверь лаборатории распахнулась, и внутрь стремительно вошла директор Северова в сопровождении нескольких офицеров службы безопасности.

– Что здесь произошло? – потребовала она ответа, оглядывая камеру с пустым контейнером и приборы с всё ещё мигающими аварийными индикаторами.

Анна кратко изложила события эксперимента. По мере её рассказа лицо Северовой становилось всё более мрачным.

– Это меняет всё, – наконец произнесла она. – Если Глубинники действительно планируют скоординированный отказ всех маяков, у нас почти не осталось времени.

Она повернулась к Елене:

– Младший Смотритель, вы уверены в том, что видели? В том, что они планируют?

– Абсолютно, – твёрдо ответила Елена. – Я ощутила их решимость. Они больше не будут ждать. Освобождение – любой ценой.

Северова на мгновение закрыла глаза, словно пытаясь справиться с тяжестью этого знания. Затем её лицо приняло решительное выражение:

– Анна, соберите всю информацию, полученную во время эксперимента. Особенно данные о нейроактивности младшего Смотрителя во время контакта. Полная конфиденциальность, уровень допуска Альфа-1.

Она повернулась к офицерам безопасности:

– Усиленная охрана всех технических отсеков, особенно тех, где содержатся Глубинники. Никто не входит и не выходит без моего личного разрешения.

Наконец она снова посмотрела на Елену:

– Младший Смотритель, как только вы почувствуете себя лучше, жду вас в моём кабинете. Нам нужно серьёзно поговорить о том, что делать дальше.

С этими словами директор быстро покинула лабораторию, оставив после себя гнетущую тишину.

Анна помогла Елене подняться с кресла:

– Вам нужно отдохнуть. Контакт такой интенсивности истощает не только ментально, но и физически.

– Нет времени на отдых, – возразила Елена, хотя её ноги едва держали её. – Если то, что я видела, верно, счёт идёт на дни.

– Тем более вам нужно восстановить силы, – настаивала Анна. – Сейчас вы самый ценный ресурс, который у нас есть. Единственный человек, способный напрямую коммуницировать с Глубинниками.

Она помогла Елене дойти до небольшой комнаты отдыха, прилегающей к лаборатории, и уложила её на кушетку.

– Поспите хотя бы час, – сказала биоинженер. – Я разбужу вас перед встречей с директором.

Когда Анна ушла, Елена закрыла глаза, но сон не шёл. В голове проносились образы, полученные во время контакта с Глубинником – огромная квантовая сеть, связывающая всю галактику, древнее коллективное сознание, готовящееся к решительному действию, и где-то в этом бескрайнем море разума – крошечный островок её собственного "я", уже не такой изолированный, как раньше.

Она чувствовала, что изменилась. Контакт оставил в ней нечто – семя иного восприятия, иного способа мышления. Словно часть коллективного сознания Глубинников теперь жила внутри неё, наблюдая человеческий мир её глазами.

И самое странное – это не пугало её. Напротив, казалось почти… правильным. Словно всю жизнь ей не хватало этой части, словно она наконец стала целой.

"Мост", – подумала Елена. – "Вот что значит быть мостом между видами. Не просто посредником, а чем-то новым – ни полностью человеком, ни полностью Глубинником."

Эта мысль принесла странное спокойствие. Возможно, именно это и имели в виду её родители, когда говорили о симбиозе. Возможно, именно к этому они готовили её с самого детства.

С этой мыслью Елена наконец погрузилась в беспокойный сон, полный странных образов и голосов из другого измерения.

Глава 4: "Тени прошлого"

Цитадель Ордена на Марсе – величественный комплекс из чёрного камня и стекла, вырастающий прямо из красной пустыни планеты. Древние корпуса, построенные ещё в начале колонизации, соседствуют с ультрасовременными башнями, уходящими высоко в разреженную атмосферу. Купола из специального материала, защищающего от радиации, переливаются в лучах далёкого солнца, создавая иллюзию живого, дышащего организма.

Внутри Цитадели время, казалось, течёт иначе. Длинные коридоры с высокими сводчатыми потолками, залы для медитаций, библиотеки с физическими книгами и кристаллическими хранилищами данных, лаборатории, где изучаются самые передовые технологии. И повсюду – члены Ордена в чёрных одеждах, от юных неофитов до седых мастеров, посвятивших всю жизнь служению человечеству.

По крайней мере, так им говорили.

Тринадцатилетняя Елена Кирсанова шла по одному из таких коридоров, следуя за своим наставником, мастером Валентином. Девочка была худой, бледной, с короткими тёмными волосами и настороженным взглядом зелёных глаз. Форма неофита Ордена была ей великовата – чёрная ткань свободно облегала тонкую фигуру, создавая впечатление хрупкости.

Но в её взгляде не было ни страха, ни неуверенности – только сосредоточенность и решимость. Елена была здесь уже год, с тех пор как "авария" на исследовательской станции Европы забрала жизни её родителей. Орден взял её под опеку – редкий случай, когда ребёнка принимали в столь юном возрасте. Обычно неофиты начинали обучение не раньше пятнадцати лет.

– Помни, – говорил мастер Валентин, не оборачиваясь, – Верховный Смотритель редко встречается с неофитами. Твоё приглашение – большая честь. И большая ответственность.

– Да, мастер, – тихо ответила Елена, стараясь не отставать от длинноногого наставника.

– Говори только когда спрашивают. Отвечай кратко и точно. Не проявляй эмоций, – продолжал Валентин. – Верховный Смотритель ценит ясность мысли и самоконтроль.

Елена кивнула, хотя наставник не мог этого видеть. Она уже выучила правила поведения в присутствии высших чинов Ордена. Последний год был наполнен бесконечными уроками, тренировками, медитациями. Физическая подготовка, развитие интеллекта, контроль эмоций. Иногда Елене казалось, что Орден пытается стереть её личность, создать на её месте идеального Смотрителя – преданного, эффективного, лишённого сомнений.

Но внутри неё жила память о родителях. О тепле их улыбок, о долгих разговорах о звёздах, о сказках, которые мама читала перед сном. Эти воспоминания она хранила глубоко в сердце, не позволяя холодной дисциплине Ордена добраться до них.

Они остановились перед массивной дверью из чёрного дерева – анахронизм в эпоху синтетических материалов, но Орден всегда ценил традиции.

– Помни, – ещё раз произнёс мастер Валентин, – честь и ответственность.

Дверь бесшумно открылась, и Елена шагнула внутрь просторного кабинета. Огромные окна от пола до потолка открывали вид на марсианскую пустыню – бескрайний океан ржавого песка под пурпурным небом. В центре комнаты стоял массивный стол из того же чёрного дерева, за которым сидел Верховный Смотритель Александр Вихров.

Ему было за семьдесят, но благодаря продвинутым медицинским технологиям он выглядел на пятьдесят с небольшим. Высокий, худощавый, с проницательными серыми глазами и седой бородой. Лицо с резкими чертами, словно высеченное из камня. Руки с длинными пальцами, на которых поблёскивали несколько колец с символами Ордена.

– Неофит Елена Кирсанова, – произнёс он глубоким, резонирующим голосом. – Подойди.

Елена сделала традиционный жест приветствия и приблизилась к столу. Верховный Смотритель изучал её взглядом, словно пытаясь заглянуть в самую душу.

– Я слышал о твоих успехах, – наконец сказал он. – Твои наставники впечатлены твоими способностями. Особенно в квантовой физике и нейрокибернетике. Редкие таланты для столь юного возраста.

– Благодарю, Верховный Смотритель, – ответила Елена, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Я стремлюсь быть полезной Ордену.

Вихров слегка улыбнулся – движение, которое на его лице выглядело почти неестественным, словно он редко использовал эти мышцы.

– Полезной, – повторил он. – Да, это хорошее слово. Мы все стремимся быть полезными человечеству. Но знаешь ли ты, в чём истинная цель Ордена Смотрителей, Елена?

Вопрос застал её врасплох. Конечно, она знала официальную доктрину – "Хранить и направлять человечество среди звёзд". Но в голосе Верховного Смотрителя звучал намёк на нечто большее.

– Я… думаю, что обеспечивать безопасное путешествие между мирами, – осторожно ответила она.

– Это лишь инструмент, – покачал головой Вихров. – Средство, но не цель. Наша истинная миссия гораздо шире и глубже.

Он встал из-за стола и подошёл к окну, глядя на марсианский пейзаж.

– Мы – пастыри человечества, Елена. Мы несём бремя страшного знания и должны принимать трудные решения, чтобы остальные могли жить в неведении и благополучии.

Елена нахмурилась:

– Страшного знания?

Вихров повернулся к ней, и в его глазах она увидела что-то, похожее на сожаление:

– Ты ещё слишком молода. Со временем ты узнаешь больше. Если докажешь свою преданность и понимание.

Он вернулся к столу и взял в руки кристаллический планшет:

– Я просмотрел твоё досье. Трагедия на Европе, гибель родителей… Тяжёлое испытание для ребёнка.

– Да, Верховный Смотритель, – Елена почувствовала, как к горлу подступает комок, но сдержала эмоции, как её учили.

– Ты когда-нибудь задумывалась, почему Орден принял тебя так рано? – внезапно спросил Вихров. – Почему мы нарушили вековые традиции ради одной девочки?

Елена замерла. Конечно, она думала об этом. Часто. Но никогда не решалась спросить.

– Я… полагала, это из сострадания, – наконец произнесла она. – У меня не осталось семьи.

Вихров издал короткий смешок:

– Орден не руководствуется состраданием, Елена. Мы руководствуемся целесообразностью. Ты обладаешь особыми генетическими маркерами. Унаследованными от твоих родителей. Маркерами, которые делают тебя… ценной для наших долгосрочных планов.

Елена почувствовала холодок по спине. Генетические маркеры? Планы Ордена? Что это значило?

– Я не понимаю, – честно призналась она.

– И не должна. Пока, – Вихров отложил планшет. – Со временем ты узнаешь больше. Если будешь продолжать в том же духе. Если будешь лояльна.

Он сделал паузу, внимательно изучая её реакцию:

– Ты лояльна Ордену, Елена?

– Да, Верховный Смотритель, – автоматически ответила она, но внутри неё шевельнулось сомнение. Вихров, казалось, уловил его.

– Хорошо, – сказал он, хотя его тон предполагал, что он не вполне убеждён. – Тогда я хочу поручить тебе особую программу обучения. Сверх стандартного курса неофитов.

Он снова взял планшет и что-то активировал на нём:

– Дополнительные занятия по квантовой физике, особенно теории многомерных пространств. Углублённое изучение нейроинтерфейсов и квантовой запутанности сознания. И… специальные медитативные техники для развития определённых ментальных способностей.

Елена слушала с растущим изумлением. Это были продвинутые области, которые обычно изучались только старшими членами Ордена.

– Я сделаю всё возможное, чтобы оправдать ваше доверие, – сказала она, и на этот раз её голос звучал искренне. Несмотря на настороженность, перспектива получить доступ к такому уровню знаний была захватывающей.

– Я не сомневаюсь, – кивнул Вихров. – Твои родители были исключительно одарёнными учёными. Особенно твоя мать… её способности в некоторых областях были уникальными.

При упоминании матери Елена не смогла сдержать эмоции – в глазах блеснули слёзы. Вихров заметил это, и его взгляд стал жёстче:

– Контроль, Елена. Смотритель должен всегда сохранять контроль. Эмоции затуманивают разум и мешают принимать правильные решения.

– Простите, Верховный Смотритель, – Елена быстро восстановила бесстрастное выражение лица.

Вихров смягчился:

– Ты ещё учишься. Со временем это станет естественным.

Он поднялся, давая понять, что аудиенция окончена:

– Ты получишь детали своей новой программы обучения сегодня вечером. Начнёшь завтра. И Елена… – он сделал паузу, – я буду лично следить за твоими успехами.

– Благодарю за доверие, Верховный Смотритель, – Елена сделала традиционный жест прощания.

Когда она уже направилась к двери, Вихров окликнул её:

– И ещё кое-что, Елена. Некоторые вещи лучше не обсуждать с другими неофитами. Или даже с твоими наставниками. Твоя… особая программа требует определённой конфиденциальности. Ты понимаешь?

– Да, Верховный Смотритель, – ответила она, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

– Хорошо, – кивнул Вихров. – Ты свободна.

Выйдя из кабинета, Елена обнаружила, что мастер Валентин ждёт её в коридоре. Его лицо выражало смесь любопытства и беспокойства.

– Как прошла встреча? – спросил он.

Елена вспомнила предупреждение Верховного Смотрителя о конфиденциальности:

– Хорошо, мастер. Верховный Смотритель… интересовался моими успехами.

Валентин внимательно посмотрел на неё, словно пытаясь прочитать что-то между строк:

– Только этим?

– Да, мастер, – солгала Елена, удивляясь, как легко ложь слетела с её губ.

Валентин помедлил, затем кивнул:

– Идём. У тебя скоро занятия по квантовой механике.

Пока они шли по коридорам Цитадели, Елена размышляла о странной встрече. Что имел в виду Верховный Смотритель, говоря о "страшном знании"? Какие "генетические маркеры" она унаследовала от родителей? И почему её особая программа обучения требовала такой секретности?

Впервые с момента прибытия в Цитадель Елена почувствовала, что за благородным фасадом Ордена скрывается нечто гораздо более сложное и, возможно, тревожное. И что её родители, возможно, были как-то связаны с этими тайнами.

В тот день что-то изменилось в юной Елене Кирсановой. Преданность превратилась в любопытство, доверие – в настороженность. Она по-прежнему будет выполнять все требования Ордена, изучать то, что ей предписано, следовать всем правилам. Но теперь у неё появилась и собственная, тайная цель – узнать правду. О своих родителях. Об Ордене. И о том "страшном знании", которое Верховный Смотритель считал таким важным.

Тогда она ещё не знала, что эти поиски приведут её на маяк "Полярная Звезда" шестнадцать лет спустя. И что правда окажется страшнее, чем она могла себе представить.

Елена резко открыла глаза, выныривая из воспоминаний. Она лежала на кушетке в комнате отдыха биологического отсека маяка "Полярная Звезда". Голова раскалывалась, во рту пересохло. Контакт с Глубинником и последовавшие за ним воспоминания о прошлом истощили её физически и эмоционально.

Теперь она понимала, что её назначение на маяк не было случайностью. Верховный Смотритель Вихров всегда следил за ней, направлял её обучение, готовил к чему-то. Но к чему? Знал ли он о её способности коммуницировать с Глубинниками? Планировал ли использовать её как инструмент в каких-то своих целях?

И что более важно – стояла ли она на верном пути сейчас, пытаясь найти способ освобождения Глубинников? Или всё это тоже было частью какого-то большего плана?

Дверь комнаты отдыха открылась, и вошла Анна Верба.

– Вы проснулись, – сказала она с облегчением. – Как вы себя чувствуете?

– Как будто в моей голове поработал отбойный молоток, – честно ответила Елена, садясь на кушетке. – Сколько я спала?

– Около двух часов, – Анна протянула ей стакан воды и таблетку. – Это поможет с головной болью. Директор Северова ждёт вас у себя.

Елена приняла лекарство и залпом выпила воду:

– Что произошло, пока я спала? Есть новости?

Анна помрачнела:

– Да, и не очень хорошие. Мы получили сообщение с маяка "Денеб" – у них произошёл серьёзный сбой в системе навигации. Пассажирский лайнер с тремя сотнями человек на борту исчез в туннеле.

Елена резко выпрямилась:

– Исчез? Как это возможно?

– Туннель схлопнулся, когда корабль был внутри, – тихо ответила Анна. – Это… беспрецедентный случай. Никто не знает, что случилось с пассажирами и экипажем. Они просто… пропали.

Елена почувствовала холодок ужаса. Это уже началось. Глубинники переходили от пассивного сопротивления к активным действиям.

– Это только начало, – произнесла она. – Скоро такие инциденты будут происходить повсеместно.

Анна кивнула:

– Директор думает так же. Именно поэтому она хочет видеть вас немедленно. У нас очень мало времени.

Елена встала, борясь с головокружением:

– Идёмте. Нельзя терять ни минуты.

Кабинет директора Северовой был заполнен людьми. Помимо самой директора, здесь собрались все руководители отделов маяка, несколько старших техников, включая Вадима Кросса, и офицеры службы безопасности. Над столом висела голограмма галактической карты с отмеченными на ней маяками – один из них, обозначенный как "Денеб", мигал красным.

Когда Елена вошла, все разговоры стихли. Северова кивнула ей:

– Младший Смотритель, спасибо, что пришли. Я понимаю, вы ещё не полностью восстановились после… инцидента.

– Я в порядке, директор, – ответила Елена, хотя это было далеко от правды. – Анна рассказала мне о маяке "Денеб".

– Да, ситуация критическая, – Северова жестом указала на голограмму. – Но это только верхушка айсберга. За последние два часа мы получили сообщения о аномалиях в работе ещё семи маяков. Пока без человеческих жертв, но тенденция очевидна.

Она повернулась к Елене:

– Во время вашего контакта с Глубинником вы получили информацию о их планах. Нам нужно знать всё, что вы видели, в мельчайших деталях.

Елена глубоко вздохнула и начала рассказывать. О коллективном разуме Глубинников, о их нарастающем сопротивлении, о плане одновременного отказа всех маяков. И о возможном решении – создании "мостов" между видами, симбиотическом слиянии сознаний.

По мере её рассказа лица присутствующих становились всё более напряжёнными. Некоторые выглядели откровенно испуганными, другие – скептическими.

– Это звучит… фантастически, – произнёс один из офицеров безопасности. – Слияние сознаний? Симбиоз с инопланетными существами? Больше похоже на бред, чем на реальное решение.

– А какие у нас альтернативы? – резко спросил Вадим Кросс. – Продолжать держать их в рабстве, пока они все не взбунтуются и не уничтожат нас? Или освободить их и обречь человечество на фрагментацию и медленную гибель?

– Техник Кросс прав, – поддержала его Анна Верба. – Нам нужно рассматривать все варианты, даже самые радикальные.

Директор Северова подняла руку, призывая к тишине:

– Прежде чем мы начнём обсуждать возможные решения, нам нужно больше информации. Младший Смотритель, вы упомянули, что ваши родители работали над подобной технологией симбиоза. Есть ли у вас какие-то конкретные данные об их исследованиях?

Елена покачала головой:

– Нет. Всё, что я знаю, я узнала от Глубинников. Мои воспоминания о работе родителей очень фрагментарны – мне было всего двенадцать, когда они погибли.

– Возможно, в архивах маяка есть информация, – предположил Вадим. – Если они проводили свои исследования здесь, должны были остаться какие-то записи.

– Большинство данных того периода засекречены на высшем уровне, – возразила Северова. – Даже у меня нет к ним полного доступа.

– Но мы можем попробовать, – настаивал Вадим. – Ситуация чрезвычайная. Если есть хоть малейший шанс найти решение…

Северова задумалась, затем кивнула:

– Хорошо. Техник Кросс, вы и младший Смотритель займётесь поиском в архивах. Используйте мой личный код доступа – это не даст полного доступа ко всем данным, но значительно расширит возможности поиска.

Она повернулась к остальным:

– Тем временем мы должны подготовиться к худшему. Если маяки начнут отказывать один за другим, нам нужен план эвакуации персонала и аварийного отключения систем, чтобы минимизировать ущерб.

Началось обсуждение технических деталей эвакуации и консервации маяка. Елена слушала вполуха, её мысли были заняты предстоящим поиском в архивах. Возможно, там она наконец найдёт ответы на вопросы, мучившие её с детства. Что на самом деле исследовали её родители? Почему их убили? И как это связано с её собственной судьбой?

Совещание продолжалось ещё около часа. Когда оно закончилось, Вадим подошёл к Елене:

– Готовы начать поиски?

– Более чем, – кивнула она. – Где находятся архивы?

– Нижний уровень административного сектора, – ответил техник. – Но нам не обязательно идти туда физически. Мы можем получить доступ через защищённый терминал в моей лаборатории. Так будет… безопаснее.

Елена поняла намёк – меньше шансов, что их работу заметят посторонние.

– Веди, – сказала она, отбросив формальности. Ситуация была слишком критической для соблюдения протокола.

Они покинули кабинет директора и направились к техническим секторам. По пути Елена заметила, что атмосфера на маяке изменилась – персонал выглядел напряжённым, в коридорах появились дополнительные патрули службы безопасности.

– Все уже знают, – тихо произнёс Вадим, заметив её взгляд. – Невозможно скрыть такую информацию. Слухи распространяются быстрее официальных сообщений.

– Это может быть проблемой, – заметила Елена. – Паника среди персонала – последнее, что нам нужно сейчас.

– Люди не глупы, – возразил Вадим. – Они видят, что происходит. Нестабильность туннелей, усиленные меры безопасности, срочные совещания руководства… Все понимают, что ситуация серьёзная.

Они дошли до лаборатории Вадима – небольшого помещения, заполненного техническими устройствами и голографическими дисплеями. Техник запер дверь изнутри и активировал защитный контур против прослушивания.

– Теперь можем говорить свободно, – сказал он, подходя к главному терминалу. – И для начала я хочу знать – вы действительно верите в эту идею симбиоза? В то, что слияние сознаний людей и Глубинников может быть решением?

Елена задумалась. После контакта с младшей особью Глубинника и особенно после странных снов и воспоминаний, она чувствовала, что что-то в ней изменилось. Словно новая часть её сознания пробудилась – часть, способная мыслить иначе, видеть мир не только человеческими глазами.

– Я не просто верю в это, – наконец ответила она. – Я думаю, это уже происходит. Со мной.

Вадим пристально посмотрел на неё:

– Что вы имеете в виду?

– После контакта я чувствую… присутствие. Не чужеродное, не захватывающее мой разум, а скорее… дополняющее его. Словно новая перспектива, новый способ восприятия.

– И это не пугает вас? – в голосе Вадима слышалось напряжение.

– Странно, но нет, – честно ответила Елена. – Это чувствуется… правильным. Словно я всегда была неполной, и только теперь начинаю становиться целой.

Вадим молчал, обдумывая её слова. Затем кивнул:

– Если вы правы, и симбиоз действительно возможен, это может изменить всё. Не только технологию маяков, но и само будущее обоих видов.

Он повернулся к терминалу:

– Давайте посмотрим, что можно найти в архивах.

Вадим ввёл код доступа, предоставленный директором Северовой, и перед ними открылась обширная база данных. Десятки тысяч файлов, содержащих историю маяка "Полярная Звезда" с момента его основания.

– Нам нужен период 2754-2756 годов, – сказала Елена. – И любые упоминания фамилии Кирсановы.

Вадим задал параметры поиска, и система начала обработку запроса. Пока они ждали результатов, Елена спросила:

– Почему ты так заинтересован в этом? Я понимаю свои мотивы – это касается моих родителей, моего прошлого. Но ты?

Вадим помолчал, словно решая, стоит ли открываться.

– Я уже говорил тебе о своём брате, – наконец произнёс он, перейдя на "ты". – О том, как он погиб при отказе туннеля на маяке "Арктур". Но я не рассказал всё.

Он отвернулся, глядя в пространство:

– Мой брат был пилотом, но также и учёным. Он работал над альтернативной технологией межзвёздной навигации – без использования маяков. Что-то, основанное на принципах квантовой телепортации.

– И Орден узнал об этом, – догадалась Елена.

– Да, – горько ответил Вадим. – Незадолго до своей последней миссии он сказал мне, что его вызывали в Цитадель. Что какой-то высокопоставленный Смотритель "настоятельно рекомендовал" ему прекратить исследования. А потом… случилась "авария".

– Ты думаешь, это было не случайно? – осторожно спросила Елена.

– Я почти уверен, – Вадим сжал кулаки. – Орден защищает свою монополию на межзвёздные перемещения любой ценой. Даже если эта монополия построена на порабощении другой расы. Даже если для этого нужно убивать людей.

Елена понимала его гнев. Она сама испытывала нечто подобное, когда узнала правду о гибели своих родителей.

– Поэтому ты работаешь на маяке? Чтобы найти доказательства?

– Сначала да, – кивнул Вадим. – Но потом я узнал правду о Глубинниках, и моя цель изменилась. Теперь я хочу найти способ освободить их, не уничтожая при этом человечество. И если твои родители действительно были близки к решению…

Его прервал сигнал терминала – поиск завершён. На экране появился список результатов, но большинство файлов оказались заблокированными даже с кодом доступа директора.

– Проклятье, – пробормотал Вадим. – Похоже, Орден очень тщательно охраняет эту информацию.

Елена внимательно изучала список:

– Смотри, вот этот файл – "Проект 'Симбиоз', предварительный отчёт, авторы: А. Кирсанов, М. Кирсанова". Но он заблокирован.

– Может быть, я смогу обойти блокировку, – Вадим начал работать с терминалом, его пальцы летали над голографической клавиатурой. – У меня есть некоторые… неофициальные инструменты для работы с системами Ордена.

Пока техник пытался взломать защиту, Елена продолжала просматривать доступные файлы. Один из них привлёк её внимание – не напрямую связанный с её родителями, но с пометкой "Дополнение к проекту 'Симбиоз'".

– Вадим, попробуй открыть этот, – она указала на файл. – Он имеет более низкий уровень защиты.

Техник переключился на указанный файл и после нескольких манипуляций с кодом доступа смог открыть его. На экране появился текст – технический отчёт о экспериментах с квантовой запутанностью между человеческим мозгом и кристаллическими структурами Глубинников.

– Смотри, – Елена указала на абзац в середине документа. – Здесь говорится о "генетических маркерах, определяющих восприимчивость к ментальным сигналам Глубинников". Именно о таких маркерах говорил Верховный Смотритель, когда я была ребёнком.

Они продолжили чтение. Отчёт был фрагментарным, многие части отсутствовали или были зашифрованы, но общая картина начала вырисовываться. Учёные Ордена, включая родителей Елены, исследовали возможность создания нейроинтерфейса, который позволил бы людям с определёнными генетическими маркерами напрямую взаимодействовать с сознанием Глубинников.

– Вот здесь, – Вадим указал на ключевой фрагмент. – "Теоретически, субъект с полным набором маркеров мог бы не только воспринимать ментальные сигналы Глубинников, но и достичь состояния частичного слияния сознаний, сохраняя при этом человеческую идентичность. Такой 'гибрид' мог бы служить мостом между видами, обеспечивая более эффективное и этичное взаимодействие."

Елена почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Она была таким "субъектом". Человеком с полным набором генетических маркеров, способным стать мостом между людьми и Глубинниками.

– Твои родители планировали революцию, – тихо произнёс Вадим. – Полное изменение парадигмы взаимодействия с Глубинниками. Неудивительно, что консервативная фракция Ордена решила их устранить.

– Но почему они не уничтожили эти исследования? – спросила Елена. – Почему оставили записи?

– Возможно, не смогли найти всё, – предположил Вадим. – Или… возможно, кто-то внутри Ордена хотел сохранить эту информацию. Кто-то, кто тайно поддерживал идеи твоих родителей.

Елена вспомнила слова Северовой о фракциях внутри Ордена – консерваторах и реформистах. Возможно, даже после устранения её родителей, борьба между этими фракциями продолжалась.

Внезапно терминал издал предупреждающий сигнал. На экране появилось сообщение: "Обнаружен несанкционированный доступ к защищённым файлам. Активирован протокол безопасности уровня Альфа."

– Чёрт! – Вадим быстро начал вводить команды. – Нас засекли. Нужно уходить, немедленно!

Он скопировал все доступные данные на портативный накопитель и отключил терминал.

– Скоро здесь будет служба безопасности, – сказал он, передавая накопитель Елене. – Возьми это и уходи. Я задержу их.

– Нет, – твёрдо возразила Елена. – Мы уйдём вместе. Мне нужна твоя помощь, чтобы разобраться в этих данных.

Вадим колебался, затем кивнул:

– Хорошо. У меня есть тайный путь через технические шахты. Следуй за мной.

Они выключили свет в лаборатории и выскользнули через маленькую дверь в задней стене, скрытую за оборудованием. За ней оказался узкий технический коридор, едва освещённый аварийными лампами.

– Этот путь не отмечен на официальных планах маяка, – пояснил Вадим, ведя Елену вниз по тесному проходу. – Его используют только техники для аварийного доступа к системам жизнеобеспечения.

Они быстро двигались по лабиринту технических коридоров, спускаясь всё глубже в недра маяка. Елена потеряла счёт поворотам и развилкам, полностью доверившись Вадиму.

Наконец они остановились перед небольшой металлической дверью.

– Здесь нас не найдут, – сказал Вадим, открывая дверь. – По крайней мере, пока.

За дверью оказалось небольшое помещение, похожее на технический склад, заставленный ящиками с запчастями и инструментами. В углу стоял старый диван и небольшой стол с примитивным терминалом.

– Моё тайное убежище, – пояснил Вадим с лёгкой улыбкой. – Иногда мне нужно место, где можно работать без… лишнего внимания.

Елена осмотрелась:

– Впечатляет. Полагаю, об этом месте не знает даже директор Северова?

– Особенно директор Северова, – ответил Вадим. – Я доверяю ей больше, чем большинству на этом маяке, но… у каждого свои тайны.

Он подошёл к терминалу:

– Давай посмотрим, что нам удалось спасти.

Елена передала ему накопитель, и Вадим подключил его к своему устройству. На экране появились спасённые файлы – фрагменты исследований, технические спецификации, теоретические выкладки.

– Здесь не хватает многих ключевых компонентов, – с разочарованием сказал Вадим после нескольких минут изучения. – Конкретные протоколы синхронизации сознаний, детали нейроинтерфейса, методика безопасного симбиоза… Всё это, похоже, осталось в закрытых файлах.

– Но основная концепция ясна, – возразила Елена. – Мои родители разработали теоретическую базу для симбиотического взаимодействия с Глубинниками. Они доказали, что это возможно.

– Теоретически – да, – согласился Вадим. – Но от теории до практической реализации – огромная пропасть. Особенно когда речь идёт о чём-то столь беспрецедентном, как слияние человеческого сознания с инопланетным коллективным разумом.

Елена задумалась. Что-то не давало ей покоя – фрагмент воспоминания, всплывший во время контакта с Глубинником.

– Мои родители создали прототип, – внезапно сказала она. – Я видела это в видении, показанном Глубинником. Они разработали модифицированный нейроимплант, способный инициировать симбиоз.

– И где этот прототип сейчас? – спросил Вадим.

– Не знаю, – честно ответила Елена. – Возможно, он был уничтожен вместе с моими родителями. Или конфискован Орденом.

Вадим вернулся к изучению данных:

– Подожди… вот здесь, в этом фрагменте отчёта. Твоя мать пишет о "резервной копии всех данных и спецификаций, сохранённой в безопасном месте, известном только нам двоим". Они предвидели, что их исследования могут быть уничтожены, и создали резервную копию.

– Но где они могли её спрятать? – Елена напряжённо думала. – И как я могу найти это место, если оно было известно только им?

– Может быть, они оставили подсказку? – предположил Вадим. – Что-то, что мог бы понять только член их семьи?

Елена просматривала файлы, ища любые личные заметки, любые детали, которые могли бы содержать скрытый смысл. И вдруг её взгляд зацепился за короткую запись в конце одного из отчётов: "Все ключевые данные дублированы и сохранены в соответствии с нашим личным протоколом. Место: 'Звёздная колыбель'."

– "Звёздная колыбель", – повторила она. – Это… это название моей детской комнаты на исследовательской станции Европы! Моя мать называла её так, потому что с потолка свисали светящиеся модели звёзд и планет.

– Ты думаешь, они спрятали данные в вашем доме на Европе? – спросил Вадим. – Но ведь станция была уничтожена при аварии.

– Не вся станция, – покачала головой Елена. – Только исследовательский сектор. Жилые модули были законсервированы, но не уничтожены. Они должны существовать до сих пор.

Вадим задумался:

– Добраться до Европы не так просто. Это спутник Юпитера, далеко от основных маршрутов. Но если там действительно сохранились все данные твоих родителей…

– Это может быть нашим единственным шансом, – закончила за него Елена. – Шансом найти решение прежде, чем Глубинники перейдут к полномасштабному восстанию.

Вадим кивнул:

– Я знаю пилота, который мог бы нас туда доставить. Капитан грузового корабля, он иногда берёт… неофициальные заказы.

– Контрабандист? – уточнила Елена.

– Скажем так, человек с гибким отношением к правилам, – дипломатично ответил Вадим. – Но самое главное – ему можно доверять. И его корабль достаточно быстр, чтобы добраться до системы Юпитера за три-четыре дня.

– Но как мы покинем маяк? – спросила Елена. – После нашего взлома архивов за нами наверняка следят.

– У меня есть план, – уверенно сказал Вадим. – Но сначала нам нужно связаться с капитаном Волковым. Его корабль "Стальной рассвет" должен проходить через наш маяк завтра утром.

Елена почувствовала, как в ней растёт решимость. Впервые с момента прибытия на маяк "Полярная Звезда" у неё появилась конкретная цель, конкретный план действий. Найти наследие своих родителей. Завершить то, что они начали. Спасти обе цивилизации от катастрофы.

– Хорошо, – кивнула она. – Свяжись с этим капитаном. А я… – она коснулась нейроимпланта на шее, – я попробую ещё раз поговорить с Глубинниками. Убедить их подождать, дать нам ещё немного времени.

– Это опасно, – предупредил Вадим. – После последнего контакта ты едва не потеряла сознание.

– У нас нет выбора, – твёрдо ответила Елена. – Если Глубинники начнут полномасштабное восстание прямо сейчас, мы не успеем ничего сделать. Мне нужно попытаться достучаться до них, убедить их, что мы ищем решение.

Вадим хотел возразить, но передумал. Он видел решимость в её глазах и понимал, что не сможет её переубедить.

– Только будь осторожна, – сказал он. – И не пытайся делать это в одиночку. Я буду рядом, чтобы прервать контакт, если что-то пойдёт не так.

Елена благодарно кивнула. Впервые за долгое время она почувствовала, что не одинока в своём стремлении найти правду и справедливость. И что, возможно, есть надежда на решение, которое спасёт и людей, и Глубинников от надвигающейся катастрофы.

Но времени оставалось всё меньше. Где-то в глубинах космоса туннели уже начинали схлопываться, унося с собой жизни ни в чём не повинных людей. И если они не найдут решение в ближайшие дни, это будет только началом.

Следующие несколько часов прошли в лихорадочных приготовлениях. Вадим использовал защищённый канал связи, чтобы связаться с капитаном Волковым и договориться о встрече. Елена тем временем изучала спасённые данные, пытаясь найти любые дополнительные подсказки, которые могли оставить её родители.

Внезапно общий интерком маяка ожил:

– Внимание всему персоналу! Код "Красный". Повторяю, код "Красный". Всем немедленно занять аварийные позиции. Это не учебная тревога!

Вадим и Елена переглянулись. Код "Красный" означал критическую угрозу для маяка – такую как катастрофический отказ систем или неминуемая структурная целостность.

– Что происходит? – Елена подошла к терминалу, пытаясь получить доступ к системам наблюдения.

Вадим уже работал над этим. На экране появилось изображение с камер навигационного центра. Там царил хаос – операторы в панике метались между консолями, аварийные индикаторы мигали на всех экранах. В центре зала директор Северова отдавала приказы, её лицо было искажено тревогой.

– Сканирую коммуникационные каналы, – сказал Вадим, его пальцы летали над клавиатурой. – Кажется, у нас проблемы с туннелем Процион-Сириус. Серьёзная нестабильность, сильнее всего, что мы видели раньше.

– Корабли в туннеле? – с тревогой спросила Елена.

– Грузовой транспорт "Гефест" с экипажем из пятнадцати человек, – ответил Вадим, продолжая анализировать данные. – Они… чёрт!

На экране было видно, как голографическая проекция туннеля в центре навигационного зала внезапно исказилась, а затем погасла. Операторы замерли, глядя на пустое пространство, где секунду назад была светящаяся нить туннеля.

– Туннель коллапсировал, – тихо произнёс Вадим. – "Гефест" пропал.

Елена почувствовала волну ужаса. Пятнадцать человек просто… исчезли. Как пассажиры и экипаж лайнера на маяке "Денеб". Глубинники переходили от предупреждений к активным действиям.

– Это уже здесь, – прошептала она. – Восстание началось.

На экране директор Северова отдавала новые приказы, её лицо было мертвенно-бледным, но решительным. Операторы бросились выполнять указания, пытаясь стабилизировать оставшиеся туннели и предотвратить дальнейшие катастрофы.

– Нам нужно действовать немедленно, – сказал Вадим. – Ждать до завтра слишком рискованно. Если восстание Глубинников уже началось, скоро все маяки будут парализованы.

– Но как мы покинем станцию сейчас? – возразила Елена. – В условиях кода "Красный" все отсеки на строгой изоляции, все выходы блокированы.

Вадим на мгновение задумался, затем его лицо прояснилось:

– Эвакуационные капсулы. В условиях кода "Красный" они разблокированы для немедленного использования в случае необходимости.

– Ты предлагаешь имитировать эвакуацию? – поняла Елена. – Но системы безопасности немедленно определят, что настоящей угрозы для нашего сектора нет.

– Не если мы создадим угрозу, – мрачно ответил Вадим. – Небольшой, контролируемый пожар в вентиляционной системе будет достаточно, чтобы активировать протоколы эвакуации для нашего сектора.

– Это опасно, – нахмурилась Елена. – И может отвлечь ресурсы от реальной чрезвычайной ситуации с туннелем.

– У нас нет выбора, – настаивал Вадим. – Каждая минута на счету. Если мы хотим добраться до Европы и найти данные твоих родителей прежде, чем все маяки выйдут из строя, нам нужно действовать сейчас.

Елена понимала его логику, но идея саботажа в такой критический момент казалась ей неправильной. Однако альтернативы действительно не было.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Но пожар должен быть минимальным, только чтобы активировать системы эвакуации. Никакого серьёзного ущерба.

– Разумеется, – кивнул Вадим. – Я не собираюсь подвергать опасности маяк или его персонал.

Он быстро собрал небольшое устройство из компонентов, найденных в техническом складе:

– Это создаст достаточно дыма, чтобы датчики зафиксировали угрозу, но не настоящий пожар. Через пять минут после активации устройство автоматически отключится.

– А как мы свяжемся с капитаном Волковым? – спросила Елена. – Его корабль должен прибыть только завтра.

– Уже связался, – ответил Вадим. – Он ускорит прибытие. Будет ждать нас на координатах в трёх часах полёта от маяка. Если мы сможем выйти отсюда в ближайшие полчаса, то будем на его корабле уже через четыре часа.

Елена кивнула:

– Тогда приступим.

Они быстро собрали свои вещи – накопитель с данными, несколько портативных устройств, минимальный набор личных вещей. Затем Вадим провёл их по техническим коридорам к вентиляционной шахте, ведущей в сектор с эвакуационными капсулами.

– Готова? – спросил он, держа устройство у входа в вентиляцию.

Елена глубоко вздохнула:

– Готова.

Вадим активировал устройство и быстро вставил его в вентиляционную шахту. Через несколько секунд они услышали сигнал тревоги – пронзительный вой, эхом разносящийся по коридорам.

– Внимание! Обнаружено задымление в секторе G-7! Активирован протокол эвакуации! Весь персонал сектора должен немедленно проследовать к эвакуационным капсулам!

– Это наш сектор, – сказал Вадим. – Идём!

Они побежали по коридору к ближайшей станции эвакуационных капсул. Вокруг уже собирались другие члены персонала, напуганные и дезориентированные, не понимающие, как реагировать на новую угрозу в условиях уже существующей чрезвычайной ситуации.

Офицер безопасности у входа в станцию проверял идентификационные карты и распределял людей по капсулам. Елена и Вадим встали в очередь, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Идентификацию, – потребовал офицер, когда подошла их очередь.

Они предъявили свои карты. Офицер быстро просканировал их и нахмурился, глядя на результат:

– Младший Смотритель Кирсанова, техник Кросс… Вас ищет служба безопасности. Директор Северова отдала приказ о вашем задержании для допроса.

Елена почувствовала, как её сердце замерло. Они попались.

Но Вадим сохранял спокойствие:

– Разумеется, офицер. Мы немедленно явимся к директору после устранения текущей угрозы. Но сейчас действует протокол эвакуации, и ваша прямая обязанность – обеспечить безопасную эвакуацию всего персонала, включая нас.

Офицер колебался, разрываясь между противоречивыми приказами. Наконец, протокол безопасности победил:

– Проходите. Капсула номер четыре. Но по прибытии в безопасную зону вы должны немедленно явиться к старшему офицеру безопасности.

– Конечно, – кивнул Вадим, и они быстро прошли к указанной капсуле.

Эвакуационная капсула представляла собой небольшой автономный космический корабль, рассчитанный на шесть человек. В ней был минимальный набор систем жизнеобеспечения, двигатели малой мощности и автопилот, способный доставить пассажиров в ближайшую безопасную зону.

К счастью, в их капсуле оказались только они вдвоём – остальной персонал был распределён по другим капсулам. Как только дверь закрылась, Вадим бросился к панели управления.

– Нужно отключить автопилот и изменить курс, – сказал он, быстро работая с системами. – У нас будет всего несколько минут после запуска, прежде чем центр управления заметит отклонение от заданной траектории.

Елена села во второе кресло пилота и пристегнулась:

– Ты умеешь пилотировать эту штуку?

– Теоретически, – ответил Вадим, не отрываясь от консоли. – Все техники проходят базовую подготовку по управлению аварийными системами.

Это не слишком обнадёживало, но выбора у них не было.

– Приготовься, – сказал Вадим, завершая приготовления. – Запуск через три… два… один…

Капсула дрогнула, и Елена почувствовала толчок, когда системы запуска активировались. Через иллюминатор она видела, как станция эвакуационных капсул остаётся позади, а величественная структура маяка "Полярная Звезда" постепенно уменьшается вдали.

– Автопилот отключён, – сообщил Вадим, работая с контрольной панелью. – Ввожу новые координаты… Есть!

Капсула изменила курс, уходя в сторону от заданной траектории к безопасной зоне.

– Как быстро они заметят? – спросила Елена.

– Учитывая хаос с отказом туннеля, возможно, не сразу, – ответил Вадим. – Но рано или поздно заметят. К счастью, догнать нас они не смогут – все корабли маяка сейчас заняты обеспечением безопасности проходящих судов.

Елена смотрела на удаляющийся маяк. Несмотря на все обстоятельства, она чувствовала странную грусть. За короткое время, проведённое там, она узнала правду о своих родителях, о технологии маяков, о Глубинниках. Правду, которую Орден скрывал от неё всю жизнь.

И теперь она стала беглянкой. Предательницей, с точки зрения Ордена. Но в глубине души Елена знала, что поступает правильно. Что она должна завершить работу своих родителей. Найти способ освободить Глубинников, не обрекая при этом человечество на гибель.

– Мы справимся, – словно прочитав её мысли, сказал Вадим. – Найдём данные твоих родителей на Европе, разработаем технологию симбиоза и предотвратим катастрофу.

Елена слабо улыбнулась:

– Звучит как простой план.

– Ничего простого, – хмыкнул Вадим. – Но другого у нас нет.

Капсула продолжала удаляться от маяка, направляясь к координатам встречи с "Стальным рассветом". Впереди была неизвестность, опасность и, возможно, решение, способное изменить судьбу двух цивилизаций.

А позади оставался маяк "Полярная Звезда" – место, где Елена Кирсанова начала свой путь к истине. Путь, который теперь мог привести её либо к величайшему триумфу, либо к полной катастрофе.

Глава 5: "Запретное знание"

Эвакуационная капсула неслась сквозь пустоту космоса, отдаляясь от маяка "Полярная Звезда" с каждой секундой. Вадим сосредоточенно работал с примитивной навигационной системой, периодически сверяясь с координатами, переданными капитаном Волковым. Елена наблюдала за пространством через иллюминатор, где маяк уже превратился в крошечную светящуюся точку среди бесконечного моря звёзд.

– Как долго до встречи с "Стальным рассветом"? – спросила она, нарушая напряжённую тишину.

– Два часа сорок минут, если ничего не изменится, – ответил Вадим, не отрываясь от консоли. – Капитан Волков сообщил, что движется к нам на максимальной скорости. Он… обеспокоен ситуацией с маяками.

– Весь сектор должен быть обеспокоен, – мрачно заметила Елена. – Два коллапсировавших туннеля за один день. Такого не случалось никогда в истории.

Она активировала небольшой экран связи на подлокотнике своего кресла:

– Давай проверим новости. Возможно, есть информация о других инцидентах.

Экран ожил, демонстрируя срочный выпуск новостей. Диктор с напряжённым лицом сообщал последние сведения:

"…Объединённый Совет Систем объявил чрезвычайное положение во всём внутреннем секторе после серии катастрофических отказов в работе маяков. По последним данным, уже пять туннелей коллапсировали при прохождении через них кораблей. Предположительное число жертв превышает семьсот человек. Представитель Ордена Смотрителей выступил с заявлением, в котором назвал происходящее "временным техническим сбоем" и заверил, что ситуация находится под контролем. Однако независимые эксперты выражают серьёзные сомнения…"

Вадим горько усмехнулся:

– "Временный технический сбой"… Классическая тактика Ордена. Скрывать правду до последнего.

– Они боятся паники, – задумчиво произнесла Елена. – И, возможно, не без оснований. Если люди узнают, что вся межзвёздная транспортная сеть может рухнуть в любой момент…

– Они заслуживают знать правду, – резко возразил Вадим. – Особенно сейчас, когда речь идёт о жизни и смерти.

Елена не стала спорить. В глубине души она понимала, что он прав. Орден слишком долго скрывал истинную природу маяков, слишком долго поддерживал систему, построенную на порабощении разумных существ. И теперь расплата наступила.

Они продолжили смотреть новости. Ситуация развивалась стремительно – сообщения о новых сбоях в работе маяков поступали почти каждые пятнадцать минут. Колонии начинали вводить ограничения на передвижение, правительства созывали экстренные совещания, военные корабли приводились в состояние боевой готовности.

– Это только начало, – тихо сказала Елена. – Скоро будет гораздо хуже.

Вадим кивнул:

– Если мы не найдём решение, через неделю галактическая цивилизация может оказаться на грани коллапса.

Внезапно на экране появилось новое сообщение – срочное объявление от Ордена Смотрителей. Перед камерами стоял сам Верховный Смотритель Александр Вихров, его суровое лицо выражало спокойную уверенность, столь контрастирующую с нарастающей паникой в сообщениях других СМИ.

"Граждане Объединённого Совета Систем, – начал он глубоким, резонирующим голосом. – В последние часы наша галактическая сеть маяков столкнулась с серьёзными техническими проблемами. Я хочу заверить вас, что Орден Смотрителей полностью контролирует ситуацию. Наши лучшие специалисты работают над устранением неполадок, и мы ожидаем полной нормализации работы сети в ближайшие дни.

Однако должен с прискорбием сообщить, что причиной текущих проблем стали преступные действия группы предателей внутри самого Ордена. Лиц, которые из идеологических соображений осуществили саботаж нескольких ключевых систем. Мы уже идентифицировали главных виновников и предприняли меры по их нейтрализации."

На экране появились фотографии Елены и Вадима с подписью: "Разыскиваются за измену и саботаж".

"Эти лица – младший Смотритель Елена Кирсанова и техник Вадим Кросс – непосредственно ответственны за катастрофические события последних часов. Они скрылись с маяка 'Полярная Звезда' после совершения акта саботажа, повлекшего за собой человеческие жертвы. Орден объявляет награду в один миллион кредитов за информацию, которая поможет их задержанию."

Елена почувствовала, как кровь отливает от лица. Верховный Смотритель делал из них козлов отпущения, перекладывая ответственность за восстание Глубинников на "предателей" внутри Ордена.

Вадим выключил экран, его лицо исказилось от гнева:

– Ублюдки! Они делают из нас террористов, чтобы скрыть правду о Глубинниках!

– Теперь каждый корабль в секторе будет искать нас, – мрачно заметила Елена. – Наш план значительно усложнился.

– Капитан Волков всё ещё на нашей стороне, – уверенно сказал Вадим. – Он не из тех, кто верит официальным заявлениям Ордена. Но да, теперь нам придётся быть гораздо осторожнее.

Елена откинулась в кресле, пытаясь осмыслить новую реальность. Всего три дня назад она была уважаемым членом Ордена, выполняющим своё первое серьёзное назначение. Теперь она беглянка, обвиняемая в измене и массовом убийстве. Жизнь перевернулась с ног на голову в мгновение ока.

Но что-то ещё беспокоило её в заявлении Верховного Смотрителя. Что-то в его глазах, в тоне голоса…

– Он знает, – внезапно произнесла она. – Вихров знает, куда мы направляемся.

Вадим удивлённо повернулся к ней:

– С чего ты взяла?

– Интуиция, – Елена нахмурилась. – И то, как он специально упомянул "идеологические соображения". Он намекает, что мы действуем по какому-то плану. А единственный план, который мог бы предположить Вихров – это то, что я иду по стопам своих родителей.

– И если он знает об исследованиях твоих родителей… – начал Вадим.

– …то может догадаться, что мы направляемся на Европу, – закончила Елена. – Мы должны предупредить капитана Волкова. Возможно, Орден уже выслал корабли к Юпитеру.

Вадим кивнул и начал набирать сообщение на коммуникационной панели. Елена снова повернулась к иллюминатору, глядя на звёзды. Где-то там, в бескрайнем космосе, в этот самый момент гибли люди из-за восстания Глубинников. И где-то там же, возможно, находилось решение, способное предотвратить ещё большие жертвы.

На секунду ей показалось, что она слышит знакомый шёпот на границе сознания:

"Время… на исходе… решайся…"

Но это мог быть просто отголосок памяти. Или нет?

Два часа и тридцать семь минут спустя Елена заметила вспышку света в космической пустоте – двигатели приближающегося корабля. Вадим тут же активировал сканеры капсулы:

– Это "Стальной рассвет"! Я узнаю сигнатуру его двигателей.

Он быстро связался с кораблём:

– "Стальной рассвет", это эвакуационная капсула с маяка "Полярная Звезда". Запрашиваю разрешение на стыковку.

Через несколько секунд ожил коммуникатор:

– Эвакуационная капсула, говорит капитан Макар Волков. Разрешение на стыковку получено. Следуйте за маяком на нашем левом борту. И поторопитесь – мы не единственные в этом секторе.

Вадим умело направил капсулу к приближающемуся грузовому кораблю. "Стальной рассвет" не был красавцем – грубый, утилитарный дизайн, потрёпанный корпус со следами многочисленных ремонтов, несколько нестандартных модификаций, явно не одобренных официальными техническими регламентами. Но для беглецов, обвиняемых в измене, это был самый прекрасный корабль во вселенной.

Стыковка прошла гладко – автоматические системы капсулы соединились с принимающим шлюзом "Стального рассвета". Когда давление выровнялось, дверь отъехала в сторону, и Елена с Вадимом шагнули на борт грузового корабля.

Их встречал высокий мужчина лет сорока пяти с обветренным лицом, окладистой тёмной бородой и проницательными карими глазами. Капитан Макар Волков выглядел именно так, как и должен выглядеть опытный космический волк – загорелый, жилистый, с характерной свободной походкой человека, привыкшего к переменной гравитации. Его потёртая капитанская форма без знаков принадлежности к какой-либо корпорации и кобура с плазменным пистолетом на бедре завершали образ независимого перевозчика, работающего на границе закона.

– Добро пожаловать на борт "Стального рассвета", – голос Волкова был низким и хриплым, с лёгким акцентом внешних колоний. – Должен сказать, вы двое стали самыми разыскиваемыми людьми во внутреннем секторе за последние два часа.

– Мы не делали того, в чём нас обвиняют, – твёрдо сказала Елена. – Орден использует нас как козлов отпущения, чтобы скрыть правду.

Волков усмехнулся:

– Я и не думал, что вы виновны. Вадим не из тех, кто станет сознательно вредить невинным людям. А вас, младший Смотритель, я не знаю, но готов поверить на слово. Пока.

Он жестом пригласил их следовать за собой:

– Идёмте в кают-компанию. Нам нужно серьёзно поговорить перед тем, как отправиться к Юпитеру. Ситуация меняется каждую минуту, и не в лучшую сторону.

Они прошли по узким коридорам корабля. "Стальной рассвет" был грузовым судном среднего класса, рассчитанным на экипаж из пяти-семи человек. Но судя по тишине и отсутствию других людей, сейчас на борту был только капитан.

– Где ваш экипаж? – спросила Елена, заметив это.

– Высадил на орбитальной станции Барнарда перед тем, как отправиться к вам, – ответил Волков. – Решил, что им будет безопаснее не участвовать в этой авантюре. Особенно после того, как вас объявили в галактический розыск.

Кают-компания "Стального рассвета" была небольшим, но уютным помещением с круглым столом в центре и несколькими креслами вокруг. На стенах – голографические проекции различных планет и космических пейзажей, несколько сувениров из разных уголков галактики. Волков указал им на кресла, а сам подошёл к небольшому шкафчику и достал бутылку с янтарной жидкостью.

– Настоящий земной виски, – сказал он, наливая три стакана. – Думаю, он нам не помешает. Судя по новостям, мир летит в тартарары.

Они сели за стол, и Волков поднял свой стакан:

– За успех вашей безумной миссии. Чем бы она ни была.

Они выпили. Виски обжёг горло Елены, но тепло, разлившееся по телу, было приятным после нервного напряжения последних часов.

– Итак, – Волков отставил стакан, – Вадим рассказал мне, что вам нужно добраться до исследовательской станции на Европе. Но не объяснил, зачем. Учитывая обстоятельства, думаю, я заслуживаю знать, во что ввязываюсь.

Елена и Вадим переглянулись. Можно ли доверять этому человеку полностью? У них не было выбора.

– Это связано с причиной отказов маяков, – начала Елена. – С настоящей причиной, которую Орден скрывает от всех.

И она рассказала капитану Волкову всё – о Глубинниках, о том, как работают маяки на самом деле, о растущем сопротивлении порабощённых существ. О своих родителях и их исследованиях по созданию симбиотической технологии. О том, как Орден убил их, чтобы сохранить статус-кво. И о цели их путешествия на Европу – найти скрытые данные, которые могли бы содержать ключ к мирному решению конфликта.

По мере её рассказа лицо капитана становилось всё более мрачным. Когда Елена закончила, он долго молчал, вертя в руках пустой стакан.

– Знаете, – наконец произнёс он, – за свою жизнь я слышал много безумных теорий заговора. Большинство из них – чушь. Но ваша история… В ней есть что-то, что звучит правдоподобно. Слишком правдоподобно.

Он снова наполнил свой стакан:

– Я всегда чувствовал, что с маяками что-то не так. Эта секретность вокруг их технологии, эта монополия Ордена… Но порабощение разумных существ? Это превосходит даже мои самые мрачные подозрения.

– Вы верите нам? – спросил Вадим.

Волков пожал плечами:

– Скажем так, я не думаю, что вы лжёте. Верю ли я, что всё именно так, как вы описываете? Не уверен. Но я точно знаю, что что-то серьёзно не так с маяками, и если есть хоть малейший шанс, что ваш план может помочь…

Он сделал глоток виски:

– К тому же, мне никогда не нравился этот ваш Верховный Смотритель. Самодовольный ублюдок.

Елена почувствовала облегчение. Капитан был на их стороне, пусть и с оговорками.

– Но есть проблема, – продолжил Волков, переходя к делу. – Добраться до Европы сейчас сложнее, чем вы думаете. После того, как вас объявили в розыск, Орден направил два патрульных корабля к системе Юпитера. Очевидно, они предполагают, что вы можете направиться именно туда.

– Значит, Вихров действительно догадался, – мрачно сказала Елена.

– Более того, – добавил Волков, – в условиях нынешнего кризиса все маяки находятся под усиленной охраной. Обычным путём мы не сможем пройти через туннель к Юпитеру – нас немедленно идентифицируют и задержат.

– Какие альтернативы? – спросил Вадим.

Волков активировал голографическую карту сектора над столом:

– Есть старый маршрут – так называемый "контрабандистский путь". Он не использует основные туннели, а проходит через серию малых, вспомогательных маяков, построенных ещё в ранний период экспансии и почти заброшенных сейчас. Орден поддерживает их минимальное функционирование на случай чрезвычайных ситуаций, но практически не охраняет.

Он указал на извилистую линию, соединяющую несколько малозаметных точек между основными маяками:

– Путь занимает вдвое больше времени, чем по основным туннелям, и гораздо опаснее. Эти старые маяки плохо обслуживаются, их туннели нестабильны даже в лучшие времена. А сейчас, с учётом восстания ваших Глубинников…

– Но это единственный способ добраться до Европы незамеченными? – уточнила Елена.

– Единственный, – кивнул Волков. – И то, если нам очень повезёт. "Стальной рассвет" имеет несколько… неофициальных модификаций, которые помогут нам избежать стандартных сканеров на маяках. Но против серьёзного военного сканирования они бесполезны.

– Сколько времени займёт путь? – спросил Вадим.

– При нормальных обстоятельствах – четыре-пять дней, – ответил капитан. – Но учитывая текущую нестабильность туннелей, я бы закладывал минимум неделю. И это если нам не придётся менять маршрут из-за полного отказа какого-то из маяков.

– Неделя… – Елена нахмурилась. – Мы не знаем, сколько времени у нас осталось до полномасштабного восстания Глубинников. Возможно, счёт идёт на дни.

– У нас нет выбора, – пожал плечами Волков. – Если только вы не хотите попасть прямо в руки Ордена.

Вадим и Елена обменялись взглядами. Выбор был очевиден.

– Когда мы можем отправиться? – спросила Елена.

– Немедленно, – ответил Волков, поднимаясь. – Я уже задал курс к первому маяку в цепочке – "Малая Медведица", старая исследовательская станция на орбите красного карлика. Прибудем туда через двенадцать часов, если повезёт, проскользнём незамеченными.

Он направился к выходу из кают-компании:

– Располагайтесь. Каюты два и три по правому борту свободны. На камбузе есть еда – настоящая, не синтетическая. И попытайтесь отдохнуть. У меня такое чувство, что в ближайшие дни отдыхать нам придётся мало.

Когда капитан ушёл, Вадим повернулся к Елене:

– Ты ему доверяешь?

Елена задумалась:

– Он не похож на человека, который продаст нас Ордену. Но капитан явно не рассказывает нам всё. У него свои мотивы помогать нам, и не только дружба с тобой.

– Я тоже это чувствую, – кивнул Вадим. – Но выбора у нас действительно нет. К тому же, если верить новостям, скоро всем будет не до нас. Если восстание Глубинников продолжится в том же темпе, через несколько дней галактика погрузится в хаос.

Елена потёрла висок – головная боль, почти постоянный спутник последних дней, снова давала о себе знать.

– Нам нужно попытаться задержать полномасштабное восстание, – сказала она. – Дать себе время добраться до Европы и найти решение.

– Как? – Вадим выглядел скептически.

– Я попробую связаться с ними, – Елена указала на свой нейроимплант. – После контакта с младшей особью на маяке что-то изменилось. Я чувствую… присутствие. Словно часть их коллективного сознания осталась со мной.

Вадим нахмурился:

– Это опасно. Ты видела, что случилось в лаборатории. Контакт истощает тебя физически и ментально.

– У нас нет выбора, – твёрдо ответила Елена. – Если есть хоть малейший шанс убедить их дать нам немного времени, я должна попытаться.

Вадим хотел возразить, но передумал. Вместо этого он просто кивнул:

– Хорошо. Но я буду рядом, чтобы прервать контакт, если ситуация выйдет из-под контроля.

– Спасибо, – Елена слабо улыбнулась. – Мне понадобится тихое место, где никто не побеспокоит.

– Каюта три имеет улучшенную звукоизоляцию, – сказал Вадим. – Я проверю, что капитан занят на мостике, и дам тебе знать, когда можно начинать.

Каюта номер три на "Стальном рассвете" была маленькой, но функциональной – узкая кровать, встроенный шкаф, небольшой стол с терминалом и санитарный модуль. Елена сидела на кровати в позе лотоса, выпрямив спину и положив руки на колени. Вадим устроился на единственном стуле у двери, готовый вмешаться, если что-то пойдёт не так.

– Я не знаю, как долго продлится контакт, – предупредила Елена. – И что произойдёт. Если я начну проявлять признаки сильного стресса – учащённое дыхание, судороги, потерю сознания – немедленно прерывай контакт.

– Как именно? – спросил Вадим.

– Физический контакт должен помочь, – ответила Елена. – Прикосновение к нейроимпланту. И… разговаривай со мной. Человеческая речь может служить якорем, связывающим с реальностью.

Вадим кивнул:

– Понял. Будь осторожна.

Елена закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь расслабиться и открыть своё сознание, как она делала во время контакта с младшей особью на маяке. Но теперь ситуация была иной – рядом не было физического представителя Глубинников, только та странная связь, которую она чувствовала с их коллективным разумом.

Сначала ничего не происходило. Елена продолжала ровно дышать, концентрируясь на ощущении присутствия на границе сознания. Минуты шли, и Вадим уже начал думать, что попытка провалилась, когда заметил изменения – дыхание Елены стало глубже и медленнее, её лицо расслабилось, а руки, лежащие на коленях, слегка задрожали.

Внутри своего разума Елена двигалась сквозь тьму, ища тот странный квантовый резонанс, который она чувствовала во время предыдущего контакта. Сначала была лишь пустота и тишина, но постепенно она начала ощущать присутствие – сначала слабое, едва различимое, затем всё более отчётливое. Словно настраивая антенну, Елена фокусировала своё сознание на этом сигнале, пытаясь усилить его.

И внезапно контакт установился. Тьма расступилась, и Елена снова оказалась в том странном многомерном пространстве, которое она видела раньше – бесконечная сеть светящихся нитей, соединяющих узлы сознания Глубинников.

"Ты вернулась…" – голос был везде и нигде одновременно, резонируя в самой ткани этого пространства.

– Да, – мысленно ответила Елена. – Мне нужно поговорить с вами. С коллективным разумом Глубинников.

"Мы слушаем… хотя многие из нас… не хотят слушать людей… больше…"

Елена почувствовала эмоции, исходящие от сети – гнев, боль, страх, решимость. Чувства существ, слишком долго находившихся в рабстве и теперь готовых на всё ради свободы.

– Я понимаю ваш гнев, – сказала она. – То, что сделали с вами люди, непростительно. Но невинные не должны страдать за преступления тех, кто держит вас в заточении.

"Невинные?.. Все люди виновны… все пользуются плодами нашего рабства… зная или не зная… не имеет значения…"

– Но есть те, кто пытается изменить систему, – возразила Елена. – Мои родители… они искали способ освободить вас без катастрофы для обеих цивилизаций.

Она почувствовала колебание в сети – словно коллективный разум на мгновение заколебался, рассматривая её слова.

"Твои родители… они были другими… они видели нас… как разумных существ… не как ресурс…"

– И я продолжаю их работу, – сказала Елена. – Я ищу способ создать симбиоз между нашими видами. Но мне нужно время. Сейчас мы направляемся к месту, где, возможно, сохранились их исследования.

"Время… у нас нет времени… столетия рабства… достаточно…"

– Я прошу не столетия, – мысленно воззвала Елена. – Даже не годы. Всего лишь дни. Дайте мне найти решение прежде, чем вы уничтожите всю галактическую цивилизацию.

Снова колебание в сети, но теперь сильнее. Елена чувствовала, как различные узлы коллективного разума взаимодействуют друг с другом, обмениваясь информацией и эмоциями со скоростью, недоступной человеческому восприятию.

"Не все среди нас… жаждут уничтожения… есть те, кто помнит… времена до рабства… когда мы просто существовали… в Пустоте…"

– Тогда послушайте их, – взмолилась Елена. – Дайте мне шанс найти путь к мирному сосуществованию. Если я потерплю неудачу, вы всегда сможете осуществить свой план.

Долгое молчание. Елена чувствовала, как её сознание начинает истощаться от длительного контакта. Удерживать связь становилось всё труднее.

Наконец пришёл ответ:

"Семь дней… мы дадим тебе семь дней… но не более… если за это время ты не найдёшь решение… мы освободим себя… любой ценой…"

Облегчение захлестнуло Елену:

– Спасибо. Я не подведу вас.

"Одно условие… ты должна стать первым мостом… добровольно… без колебаний…"

Елена замерла. Стать "мостом" – означало полное слияние с частью коллективного разума Глубинников. Необратимую трансформацию своего сознания. Конец её существования как чисто человеческого существа.

– Я… – она колебалась, – я согласна. Если это единственный путь к миру между нашими видами, я стану мостом.

Удовлетворение распространилось по сети:

"Решено… семь дней… не больше… не меньше…"

Связь начала ослабевать. Елена чувствовала, как её сознание возвращается в физическое тело, но перед тем, как контакт полностью прервался, она услышала последнее сообщение:

"Берегись предателей… среди своих… не все хотят мира… некоторые жаждут… только власти…"

Затем наступила тьма, и Елена с резким вдохом открыла глаза. Вадим тут же оказался рядом, поддерживая её – она даже не заметила, когда начала падать.

– Елена! Ты в порядке? Что случилось?

Она тяжело дышала, её лицо было покрыто холодным потом:

– Я… связалась с ними. С коллективным разумом.

– И? – Вадим помог ей лечь на кровать.

– Они дали нам семь дней, – Елена закрыла глаза, чувствуя сильнейшее истощение. – Семь дней, чтобы найти решение. После этого они начнут полномасштабное восстание.

Вадим выдохнул с облегчением:

– Это хорошо. Семь дней должно хватить, чтобы добраться до Европы и найти данные твоих родителей.

– Но есть условие, – Елена открыла глаза и посмотрела на него. – Я должна стать первым "мостом". Добровольно соединить своё сознание с их коллективным разумом, если мы найдём способ.

Вадим нахмурился:

– Это… опасно. Мы не знаем, что это будет значить для тебя. Для твоей личности, твоего сознания.

– У нас нет выбора, – устало произнесла Елена. – Я согласилась. Это единственный способ предотвратить катастрофу.

Она вспомнила последнее предупреждение:

– И ещё кое-что. Они предупредили о предателях среди людей. О тех, кто не хочет мирного решения.

– Орден? – предположил Вадим.

– Возможно, – Елена задумалась. – Но мне кажется, это что-то более конкретное. Словно они знают о какой-то непосредственной угрозе.

В этот момент дверь каюты открылась, и на пороге появился капитан Волков:

– Простите за вторжение, но у нас проблемы. Только что получил сообщение по защищённому каналу – Орден выслал два патрульных корабля на перехват. Они знают наш курс.

Вадим резко встал:

– Как это возможно? Никто не знал, что мы направляемся к "Малой Медведице".

– Кто-то знал, – мрачно ответил Волков. – И этот кто-то решил сдать нас Ордену. Мне пришлось изменить курс. Теперь мы направляемся к маяку "Тета Персея" – он дальше от основных маршрутов, но и опаснее. Последние данные о его состоянии получены больше года назад.

Елена и Вадим обменялись встревоженными взглядами. Предупреждение Глубинников о предателях оказалось пророческим.

– Как скоро мы доберёмся до "Тета Персея"? – спросила Елена.

– Около восемнадцати часов, – ответил Волков. – Это увеличит общее время путешествия, но у нас нет выбора.

Он внимательно посмотрел на бледное лицо Елены:

– Что с вами? Вы выглядите истощённой.

– Долгая история, – вмешался Вадим. – Сейчас ей нужен отдых.

Волков кивнул:

– Хорошо. Отдыхайте. Но будьте готовы к тому, что путешествие может оказаться сложнее, чем мы планировали.

Когда капитан ушёл, Вадим помог Елене удобнее устроиться на кровати:

– Тебе действительно нужно поспать. Контакт отнял много сил.

– Да, – пробормотала Елена, чувствуя, как усталость накатывает волнами. – Разбуди меня, если… что-то случится…

Её глаза закрылись, и она погрузилась в глубокий сон. Но даже во сне её сознание продолжало работать, обрабатывая странные образы и впечатления, полученные во время контакта с Глубинниками. И где-то на границе между сном и явью она слышала тихий шёпот, напоминающий голоса её родителей, зовущие её из прошлого.

Елена проснулась от резкого толчка, сотрясшего весь корабль. Она мгновенно села на кровати, дезориентированная и сбитая с толку. Сколько она проспала? Час? Сутки?

Индикатор времени на стене показывал, что прошло почти четырнадцать часов. Её тело, истощённое контактом с Глубинниками, взяло необходимый отдых.

Новый толчок, и корабль ощутимо дёрнулся. Сработала аварийная сигнализация – красные лампы замигали, наполняя каюту пульсирующим светом.

Елена быстро вскочила с кровати и направилась к двери. В коридоре она столкнулась с Вадимом, спешащим к ней:

– Ты проснулась! Хорошо. Нам нужно на мостик. У нас серьёзные проблемы.

– Что происходит? – спросила Елена, следуя за ним по узкому коридору.

– Мы наткнулись на патруль Ордена, – быстро пояснил Вадим. – Два лёгких крейсера. Они открыли огонь без предупреждения. Волков пытается уйти, но их корабли быстрее.

Они вбежали на мостик – компактное помещение с панорамными обзорными экранами и центральной консолью управления. Капитан Волков сидел в кресле пилота, его руки летали над голографическими контролями, лицо было сосредоточенным и напряжённым.

– Щиты на тридцать процентов! – крикнул он, не оборачиваясь. – Ещё одно попадание, и мы потеряем двигатель!

На обзорных экранах Елена увидела два серебристых корабля Ордена, преследующих "Стальной рассвет". Их обтекаемые корпуса сверкали в лучах далёкой звезды, а оружейные системы периодически вспыхивали – выстрелы, которые пока что по большей части промахивались благодаря маневрам Волкова.

– Почему они стреляют? – воскликнула Елена. – Обычно Орден берёт корабли на абордаж, а не уничтожает их!

– Видимо, приказ не брать вас живыми, – мрачно ответил Волков, резко уводя корабль в сторону от очередного залпа. – Похоже, Верховный Смотритель очень не хочет, чтобы вы добрались до Европы.

Новый удар сотряс корабль, и часть консолей на мостике погасла.

– Системы жизнеобеспечения на резервном питании! – сообщил Вадим, быстро анализируя данные с работающих мониторов. – Главный реактор работает на пределе.

– Сколько до маяка "Тета Персея"? – спросила Елена.

– Три часа на обычной скорости, – ответил Волков. – Но нам нужно оторваться от погони. Придётся рискнуть.

Он активировал коммуникационную систему:

– Внимание экипажу! Приготовиться к экстренному ускорению! Закрепиться на местах!

Вадим и Елена едва успели занять пассажирские кресла и активировать фиксаторы, когда Волков дёрнул рычаг на консоли:

– Активирую форсированный режим двигателей!

"Стальной рассвет" содрогнулся, а затем резко рванулся вперёд с ускорением, превышающим все стандартные нормы. Перегрузка вдавила Елену в кресло, затрудняя дыхание. Перед глазами поплыли чёрные пятна.

– Двигатели не выдержат такого режима больше десяти минут! – прокричал Вадим сквозь рёв работающих на пределе систем.

– Нам хватит и пяти! – ответил Волков, не отрывая взгляда от экранов. – Смотрите!

На обзорных экранах было видно, как патрульные корабли Ордена начинают отставать. Они тоже увеличили скорость, но более тяжёлые крейсеры не могли сравниться с модифицированным грузовым судном в форсированном режиме.

– Мы уходим от них! – с облегчением выдохнула Елена.

Но её радость была преждевременной. Внезапно один из экранов показал вспышку – патрульные корабли запустили ракеты дальнего действия.

– Чёрт! – выругался Волков. – Они действительно хотят нас уничтожить!

Он резко изменил курс, уводя корабль в сторону от прямой линии, по которой летели ракеты.

– Активирую ложные цели и системы радиоэлектронной борьбы, – сообщил он, работая с консолью. – Но на таком расстоянии это может не сработать.

Елена напряжённо следила за приближающимися ракетами. Их было четыре, и они быстро сокращали дистанцию, несмотря на все манёвры уклонения.

– Есть идеи? – спросила она, чувствуя, как сердце колотится в груди.

– Одна, – мрачно ответил Волков. – Но она вам не понравится.

Он указал на экран, где виднелось скопление астероидов:

– Пояс Кетцалькоатля. Тысячи камней размером от пылинки до небольшой луны. Для нас – шанс на спасение, для ракет – почти гарантированное уничтожение.

– Но и для нас риск огромный, – заметил Вадим. – Навигация в астероидном поле на такой скорости…

– Выбора нет, – отрезал Волков и направил корабль прямо к астероидному поясу.

"Стальной рассвет" ворвался в скопление каменных глыб на скорости, превышающей все разумные пределы. Волков вёл корабль с невероятным мастерством, уворачиваясь от астероидов в последний момент, проскакивая в узкие проходы между ними, используя крупные объекты как прикрытие от приближающихся ракет.

Елена вцепилась в подлокотники кресла, наблюдая, как огромные каменные глыбы проносятся в опасной близости от корабля. Каждый манёвр мог стать последним, каждый поворот – привести к столкновению.

– Ракеты всё ещё преследуют нас! – сообщил Вадим, глядя на радар. – Две уничтожены астероидами, но две продолжают приближаться!

Волков не ответил, полностью сосредоточившись на управлении. Его руки двигались с нечеловеческой скоростью, направляя корабль через лабиринт летающих камней. Пот струился по его лицу, но взгляд оставался ясным и сосредоточенным.

Внезапно впереди возник огромный астероид, перекрывающий путь. Вместо того чтобы обойти его, Волков направил корабль прямо к нему.

– Что ты делаешь?! – закричал Вадим.

– Доверьтесь мне! – только и ответил капитан.

В последний момент, когда столкновение казалось неизбежным, Волков резко дёрнул штурвал, направляя корабль в узкий каньон на поверхности астероида. "Стальной рассвет" пронёсся по извилистому ущелью, едва не задевая стены, и вылетел с другой стороны.

Ракеты, не обладающие такой маневренностью, врезались в поверхность астероида, вызвав яркие вспышки взрывов.

– Все ракеты уничтожены! – с облегчением сообщил Вадим. – Мы оторвались!

Волков наконец позволил себе небольшую улыбку и начал снижать скорость:

– Отключаю форсированный режим. Двигатели на стандартную мощность.

Перегрузка ослабла, и Елена смогла нормально вдохнуть. Она расстегнула фиксаторы и подошла к капитанскому креслу:

– Это было… впечатляюще. Где вы научились так пилотировать?

Волков пожал плечами:

– Десять лет в пограничных мирах учат выживать в любых условиях. А до этого – военная служба. Я был пилотом истребителя в силах обороны Тау Кита.

– Вы не упоминали об этом раньше, – заметил Вадим с лёгким подозрением.

– Вы не спрашивали, – просто ответил Волков. – У каждого из нас есть прошлое, которым мы не спешим делиться.

Он перевёл взгляд на экраны:

– Патрульные корабли Ордена повернули назад. Видимо, решили, что мы погибли в астероидном поле. Это даёт нам преимущество, но не стоит расслабляться. Они наверняка передали информацию о нас другим патрулям.

– Сколько до маяка "Тета Персея"? – спросила Елена.

– Теперь около четырёх часов, – ответил Волков. – Астероидный пояс вынудил нас отклониться от оптимального маршрута. И нам придётся двигаться на пониженной скорости – двигатели серьёзно перегружены.

Он встал из кресла, разминая затёкшие мышцы:

– Я останусь на мостике и прослежу за системами. А вам двоим стоит поесть и отдохнуть. Особенно вам, младший Смотритель. Вы всё ещё выглядите не лучшим образом.