Балабол 2

Сколько ни старался настырный ветер, легко загонявший под устроенный нами навес мокрые, сорванные с деревьев листья, но так и не смог загасить слабое, упрямое, как два беглеца, пламя небольшого костра. Тепла от него в этой сырости было немного, а света ― и того меньше, но всё же с ним здесь, в ночном осеннем лесу, окружавшая нас темнота не казалась такой уж таинственной и мрачной.

За прошедшую ночь и последовавший за ней не менее утомительный день я так устал идти пешком по растущим прямо на глазах чёртовым лужам, то и дело поскальзываясь не только в грязи, но и на мокрой от бесконечного дождя траве. Поэтому, наверное, сейчас у этого маленького огня, прихлёбывая кипяток из кружки, плевать хотел на, возможно, затаившегося в соседних кустах шарканя1[1]. Или даже знаменитого волка-людоеда, о котором в последние месяцы судачили в округе ― да появись эти твари прямо передо мной, клянусь, даже бровью не повёл…

А виноват во всём был этот паршивец Дью, которого я сам по непонятной причине выхаживал последние недели. Даже истратил на необходимые ему лекарства остатки небольшой заначки, которую обычно берёг. И в результате мы остались без лошадей ― ведь появляться в банке, где у меня открыт приличный счёт, было смертельно опасно. Шпионы Мастера не упустили бы такой возможности ― награда за беглого отступника манила негодяев всех мастей…

Уставший не меньше меня Дью бродил вокруг костра, делая вид, что для него пройденное расстояние ― пустяк, а на дождь ― вообще плевать, и по своей привычке бубнил. На этот раз целью он выбрал «ненормального напарника», игнорировавшего элементарные правила маскировки и подставлявшего под нож Мастера Гильдии не только себя, дурака, но и его, бедного, ни в чём не повинного сыщика.

И всё в таком роде… Какое-то время я терпел, пытаясь дремать и представляя, что это не навязавшийся на мою голову тип мешает измученному путнику отдыхать, доставая никому не нужными нравоучениями, а просто где-то рядом, перекатываясь с камня на камень, шумит симпатичный маленький ручей. Раньше это всегда помогало расслабиться, но не сегодня, когда совсем обнаглевший попутчик, пытаясь привлечь внимание, внезапно ударил камнем по пустому котелку прямо перед моим носом.

Дальше сработала привычка ― я мгновенно вытащил нож, приставив его к горлу «надоеды». Вернее, попытался это сделать, но тот ловко выкрутился, рассмеявшись как ни в чём не бывало:

– Видишь, как ты устал ― уже и ударить как следует не можешь…

Сдвинул на затылок капюшон, пристально всматриваясь в смеющиеся глаза Дью и стараясь удержаться от нараставшего приступа гнева:

– Во-первых, где ты тут увидел «напарника»? Ещё чего… Во-вторых, у тебя точно не все дома, парень… Смерти захотел, да? Один раз я тебя уже почти отправил на тот свет, и то, что сейчас ты, балабол, всё ещё дышишь ― просто временная отсрочка неизбежного… Сколько раз повторять ― дай отдохнуть и не приставай со своими идиотскими вопросами…

Он усмехнулся:

– Отстану, как только объяснишь, какого чёрта тебе понадобилось сегодня лезть к охранникам того бедняги и устраивать мордобой? Да они теперь во всех пивных будут рассказывать, как храбро сражались против набросившегося на них посреди тракта ненормального седого парня. Мы же ― беглецы и должны вести себя тихо, чтобы не попасться на глаза ни Мастеру проклятой Гильдии, ни кому-то другому. Например, его наёмникам, так желающим получить вознаграждение за твою, а заодно, и мою головы…

Я убрал нож, протирая лицо дождевой водой и тщательно подбирая слова:

– Как будто и сам не знаешь… Нам отчаянно нужны лошади, а к повозке этого толстосума были привязаны сразу несколько гнедых красавцев. Ясно же, на продажу вёз. Вот я и попросил его уступить парочку лошадок, а он сразу в крик, да ещё пытался натравить своих «ребят». Пришлось всех поучить. А ты, мерзавец, встал в позу, раскричавшись, что мы не грабители с большой дороги, и не дал взять вполне заслуженный трофей. Теперь два идиота вынуждены тащиться в такую даль на своих двоих…

Дью наконец перестал мельтешить и уселся рядом со мной, так что стали видны первые морщинки между тёмными бровями и в уголках губ. Я уж молчу про огромные синяки под глазами.

– Уступить, говоришь? У тебя же нет ни гроша… Как собирался расплачиваться? Распиской, что ли? ― он хмыкнул, потирая виски:

– Я, мол, лучший в округе Наёмный убийца, обязуюсь вернуть… и так далее? Добавив, что сейчас ты ― самый разыскиваемый беглец, так?

Пожал плечами:

– Не усложняй. Ты даже представить не можешь, скольким людям бывают нужны мои услуги… Уверен, не влезь кое-кто болтливый в это дело, мы бы с ним непременно поладили. И дальше уже ехали в Мишкольц верхом, что и быстрее, и легче…

Он немного помолчал, словно признавая мою правоту, но снова не выдержал:

– Верхом, конечно, проще, но раз уж так получилось… Мы молоды и здоровы, доберёмся потихоньку, время терпит.

Поднял камень, принесённый балаболом, запустив его в соседние кусты, с удивлением прислушиваясь к обиженному хрюканью и последовавшему за этим топоту, раздавшемуся из-за тёмной массы ветвей:

– Для тебя, Дью, возможно, но не для меня. Давным-давно я был серьёзно ранен, лезвие оказалось отравлено. Теперь рана периодически открывается и гноится ― необходимо лекарство, старые запасы на исходе. Поэтому и спешу в Мишкольц, надеясь, что приятель поможет достать нужное средство…

Скинув плащ, расстегнул рубаху и, протянув попутчику маленькую склянку, показал на спину:

– Намажь, самому неудобно. Там ещё осталось на два раза, много не расходуй… Да и руки сначала сполосни под дождём.

Он посмотрел на спину, и его зрачки расширились от ужаса:

– Никогда не видел таких ран… Какое оружие могло сделать подобное?

Опустил глаза:

– Не важно… А ты думал, что если я лучший, то не знаю, что такое боль? Да на мне скоро не останется места для новых отметин… Всё, хватит болтать, наноси мазь вокруг раны, но осторожно ― она очень жжётся на содранной коже.

Его пальцы были нежными, напомнив руки мамы, и, закусив губу, я еле сдерживался, чтобы не застонать. Потому что даже самые аккуратные прикосновения к той самой ране приносили нечеловеческую боль. Почему? Да всё просто ― они были нанесены тогда ещё юному Андрашу не наёмным убийцей и не соперником по клану, а тем, чьё просто произнесённое вслух имя уже сулило человеку, осмелившемуся это сделать, большие неприятности…

Когда-то один из членов императорской семьи, талантливый юноша ― назовём его, к примеру, «Господин А», подававший большие надежды на государственном поприще, вдруг встал на путь зла, увлекшись изучением демонологии и других запретных наук. Он заперся в своём замке и, судя по слухам, творил со своими подданными ужасные вещи, проводя над ними нечестивые опыты. Говорят, тогда пролилось много невинной крови, но титул и происхождение долгое время защищали отступника от наказания…

Однако, как только на престол взошёл новый император, он первым делом решил избавиться от опасного родственника и несомненного соперника. «Господин А» был схвачен, но даже под пытками не раскаялся и не признал свои грехи. Больше того, с помощью сторонников ему удалось сбежать. Именно тогда на свою беду юный Андраш Петефи, только что ставший младшим подмастерьем в Гильдии, по нелепой случайности столкнулся с высокородным беглецом…