Ностальгия по ночным кошмарам

Написано от первого лица. Старшего опера уголовного розыска, ветерана Афганистана, и непосредственного участника всего, о чем рассказанно ниже.

Жанр – детектив. С легким социальным уклоном.

Время действия – начало девяностых.

Место событий – Где-то в России, при чем не очень крупный, провинциальный, но очень промышленный город.

Повествование основано на реальных уголовных делах того времени. Личные данные, клички, и другие интимные детали, разумеется, изменены. Но если кто-то узнает себя, или меня, – значит все было не напрасно…

НОСТАЛЬГИЯ ПО НОЧНЫМ КОШМАРАМ

Операм и участковым, которые в начале 90-х,

Когда полиция была еще милицией,

Без компьютеров и мобильных телефонов,

Без транспорта, а порой и без зарплаты,

Имея только опыт, смекалку, удачу и помощь товарищей,

Не смотря, ни на что честно исполняли свой долг…

Посвящается:

Первый, по-настоящему, весенний, и, наверное, потому такой наглый и назойливый солнечный лучик, прощемившись сквозь щель в занавеске и оттолкнувшись от зеркала напротив, уже несколько минут беспардонно топчется по моей физиономии. Пытается приподнять веки и сообщить, что пора вставать, что сегодня первый солнечный и теплый, по-настоящему, весенний день, что впереди куча дел…

Но, почему-то до дрожи не хочется, не то, что подниматься – в лом даже отвернуться от этого расшалившегося солнечного зайчика… Вдруг страшно захотелось, как в детстве, попытаться прикинуться больным и, пока происходит предварительный медосмотр уже капитулировавшей бабушкой и что-то подозревающей мамой поймать несколько минут утреннего предподъемного кайфа. Ведь каждый из нас знает какой уютной бывает постель, какая нежная подушка и каким желанным может быть одеяло за несколько секунд до подъема…

Но тут как предательский выстрел в спину на тумбочке в соседней комнате зазвонил телефон.

“Все – звездец – это по мою душу…” – подумал я, слушая как из кухни в направлении аппарата вышаркивает Андреич.

– Вас слушают…Да…Одну минуту подождите… – прямо как смертный приговор огласил –Серега, это тебя, дежурный…

Хочешь- не хочешь, а подниматься пришлось. На выходе из комнаты я оглянулся на кровать, а там на подушке, на моем месте уже примостился тот самый, безобразно наглый, солнишонок. Да еще и рожу такую ехидную, гад, скроил, всем своим видом говоря: “Ага, получил!..»

–Слушаю…

–Крюк, ты не забыл, что сегодня дежуришь?

–Как же, с тобой разве забудешь?..

…-Короче, сегодня суббота, не заходя в отдел, дуй на рынок, чтоб в полдевятого был на месте, приказ папы Коли, вчера и позавчера комбинат зарплату получил, весь город там будет, ствол потом получишь, понял?

–Якши, вот умеешь ты, Василич, с устатку настроение обосрать…

…-Работа такая, давай, конец связи…

Весна чувствовалась во всем: и в ярких лучиках солнца, ломившихся в каждую щель, и в каплях звонко падающих с крыши, кажется не в слежавшийся снег, а на клавиши пианино и выбивающих какую-то безбашенно-задорную танцевальную мелодию, и в лице Андреича, капитана третьего ранга в отставке, у которого я снимаю комнату в маленьком и уютном домике…

Она же, проказница, устроила первое ЧП на сегодняшний день: только я начал бриться, как со двора раздалось душераздирающее кудахтанье, сопровождаемое веселым собачьим лаем. Оказалось, что под воздействием весенних настроений, соседская курица надумала доказать всему миру, что она все-таки птица и перелетела через забор к нам во двор. А Буян – лайка, привезенная Андреичем с одной из баз Северного флота, не стал привлекать дополнительные силы, а сам решил отловить и депортировать нарушительницу воздушного пространства. В общем мы поимели минут десять безудержного веселья вперемешку с утренней зарядкой, по колено в слежавшемся снегу… Но все, включая курицу, восприняли инцидент с несколько даже неуместной радостью. К тому же отношения хозяйки курицы Клары Владимировны с Андреичем немного выходят за рамки просто добрососедских…

Даже рожа у встреченного мной по дороге местного алкаша обычно синюшно-отекшая, сегодня какая-то радостно-припухшая…

Что это меня на лирику потянуло… Весна, наверное… Честь имею представиться: Крюк Сергей Георгиевич, старший лейтенант милиции (похоже, что вечный,) старший оперуполномоченный отдела уголовного розыска, службы криминальной милиции, Горского городского отдела внутренних дел.

Почему “Горского” – потому, что городов таких как наш по территории бывшего СССР разбросано не меньше сотни. Все они пристроены к какому-то большому градообразующему предприятию. Три-пять улиц вдоль, пять-семь поперек, частный сектор, как правило с названием Гонконг, Шанхай, Нью-Йорк, Чикаго или другой, не менее знаменитый мегаполис. Вокруг дачные поселки и ГСК. И огромная, бескрайняя пром. зона. Население от пятидесяти до ста тысяч человек, в зависимости от размеров предприятия. Названия большинства из них либо начинаются на «Ново…» либо оканчиваются на “…горск”. Поэтому, чтобы не обидеть остальных – место действия буду называть город Горск N…ской области.

Горский колхозный, он же центральный, он же единственный рынок – главный городской центр зарождающегося предпринимательства и коммерции, колыбель рыночных отношений и капитализма в наших краях. Сегодня здесь действительно собралось если не все население города, то по крайней мере его работающая часть. Плотность людей на квадратный метр как на демонстрации времен Союза. Шум и гам смог бы заглушить артиллерийскую канонаду. В комнате милиции старший участковый майор милиции Бобышкин, он же ”Дед”, он же “Боб Мышкин”, в чьем ведении находится рынок проводит инструктаж:

– Хлопцы, до обеду, никаких “по сотику”, сами бачите чево творится-то. Опера (это мне и младшему оперу Юрке Щурику, постоянно прикрепленному к рынку) по своему плану, каждые пятнадцать минут заходьте сюды, штоб вас не бегать не шукать как нужда встанет. Ясно?

– Как «нужда» встанет, Геннадич, это не к нам, зайдешь к девкам в лабораторию, они помогут, а остальное – ясно. Пошли в народ, Юрок. – и уже выйдя на улицу – Что-то дед сдавать начал последнее время, нервный какой то, суетливый. Раньше ведь без сотика даже инструктаж не начинал…

– Постарел, до дембеля меньше полугода осталось, нервничает, вбил себе в голову, что вдруг залетит и недотянет.

– Да-а, двадцать пять годов, не сходя с участка, это тебе, брат, не жопки морковные откусывать. Бобышкин, Коршаков, Ивакин, Паненков, Савелов уйдут деды, и кто их заменит?..

– Заменить-то кем найдут, свято место пустым не бывает, а вот таких, чтоб как они знали все про всех и даже больше чем люди сами про себя ведают, таких действительно боле не сыщешь… Они ж авторитетов и «полосатиков» (особо опасных рецидивистов) в свое время по «первому залету» на учет в детской комнате милиции ставили… И сейчас им оперативная информация нахрен не нужна, они и так знают кто, чего и где утворить может…

– Обидно то, что потом учиться не у кого будет… Они ж из нас, с армейских сержантских погон, оперов и околоточных делали… Ладно, не будем о грустном…

– Ну, знать твоя пора пришла, из «духов ментов лепить…»

– А, вот про «духов» – ты зря…

– Прости, не «духи,» а вновь прибывшие…

А вокруг суета, яркое солнышко, звонкая капель, какоето непонятно-ликуещее хлюпанье подтаявшего снега под ногами… Веселье, разгуляйски-безшабашенное настроение, радостно-озабоченные лица. Толчея, гомон, к прилавкам и продавцам не подойти…Обходя рынок мы с Юркой буквально продираемся через ярмарочно-праздничную толпу. Одной фразой можно сказать: «НАКОНЕЦ-ТО ВЕСНА!» Она, конечно, еще не наступила, но уже из далека размахивыет сорванным с головы ярким платком… И приход ее теперь уже неизбежен…

Вдруг наше внимание привлекла какая-то возня за рядом торговцев разложившихся на земле, спинами к общественному туалету, гомон типа: ”надо звать милицию”, пока мы пробирались сквозь гущу зевак к эпицентру шума, послышалось молящее: “Витя! Не надо!.. Я не нарошно!..” – В ответ: ”Сук-ка гребанная!..” И звук оплеухи, да такой звонкой будто ладонью приложились не к лицу, а к церковному колоколу… Ускорившись мы с Юркой выскочили к общественному туалету, где возле женской половины какой-то дюжий мужик левой рукой за одежду на груди, “за шклундя”, поднимал с земли низенькую толстую бабу, а правая уже занесена для следующего удара…

– Стоять! Милиция!.. – Юрик ловко захватил и вывернул занесенную руку, а я ребром ладони ударил в локтевой сгиб второй, державшей женщину. Та, еще не успев поймать равновесие в соответствии с законами И.Ньютона, смачно плюхнулась задницей в снежно-грязевую смесь, со словами:

– Это мой мужик, то мне за дело…

Вот те на…Видимо дело того стоит, раз баба, «схлопотав по репе» признает свою вину…От удивления мы отпустили скрученного мужика, а тот тяжело перевел дыхание, утер рукавом рот и прошипел:

– Вот те и милиция, пошли, будешь заяву писать, падла…

На месте выяснилось: получив накануне зарплаты семейство решило посвятить субботний день закупкам. Супруга, несмотря на протесты мужа, собрала все деньги в общую пачку и спрятала, как ей показалось, в самое надежное место – себе в трусы. Присмотрев нужный товар, находчивая мадам бежала в женский туалет, где доставала деньги, отсчитывала нужную сумму, а остальные прятала обратно в свой нательный портмоне.

Кстати сказать – только тот, кто уже бывал в общественном туалете на колхозном рынке, времен агонии СССР, имеет представление как выглядит этот шедевр грязи, нечистот, мерзости и антисанитарии потому, что словами передать это невозможно.

Когда она в третий раз направилась за отчислениями, у самого входа в заведение ей сзади накинули на голову какой-то мешок (грязный старый капюшон валялся тут же), двое неизвестных прижали руки к бокам и приподняли, а третий ловко залез рукой под юбку, выхватил из трусов пачку денег и все разбежались, уронив потерпевшую задницей в грязь и нечистоты. Вся операция заняла 2-3 секунды. Все, что успела увидеть несчастная женщина – это спину одного из преступников, забегавшего за строение туалета, (там нехилая такая помойка и приличная дыра в кирпичном заборе).

Все бы ничего, но это уже пятое или шестое ограбление, проведенное по похожему сценарию. Нет, не подумайте, что у нас в Горске все граждане свои деньги прячут в трусах… Просто – мешок, какая-нибудь кашелка или что-то похожее на голову, затем двое сжимают с боков, зачастую отрывают от земли, если речь идет о мужчине, то один вырубает (хорошо если ударом в челюсть, а то бывает и по серьезней.) Ну а дальше – дело техники… И никаких «зацепок…» Причем большинство на рынке.

В этот раз сумма похищенного оказалась довольно приличной: вся зарплата водителя большегрузного автомобиля в карьере и лакировщицы на ремзаводе. Короче даме было от чего получить по физиономии и теперь размазывать по ней же слезы, сопли и дешевую косметику.

Все семейство, вместе с сыном-подростком, проводили в комнату милиции. Я уже начал заполнять бланк протокола осмотра места происшествия. Как вдруг наша потерпевшая повела себя как-то странно: сев на стул она немного посучила коленями, затем со словами: ”Подождите, хлопцы,” встала, отошла в угол, повернулась ко всем присутствовавшим квадратной спиной, судя по движениям локтей и плеч, принялась копаться у себя в складках живота и исподнем. Затем резко обернулась и торжествующе выпалила: ”Не надо ничего писать, деньги на месте!..”

Не знаю какими словами можно описать данную сцену. Понимаю – это трудно, но представьте себе колобка, только что получившего удар веслом, стоящего у самого края грязной лужи, по которой только что промчалась машина… Напрягите воображение и придайте этой роже самое радостное и торжественное выражение, на какое только способна человеческая мимика. Теперь поместите эту мину на тело низенькой растрепанной женщины, в ширину, примерно такой же как и в высоту. Левая рука придерживает расстегнутую перепачканную и наполовину мокрую юбку из которой выбилось какое-то исподнее белье, а в победоносно поднятой правой руке толстая пачка слегка измазанных кровью купюр… Не знаю, получилось ли у Вас – но я ЭТО видел…

Немая сцена растянулась минуты на полторы. Прервал ее сын потерпевшей, вполне резонным в его возрасте вопросом: ” Ма, а что ж они тогда вытащили?..” В следующее мгновенье люди, находившиеся снаружи в радиусе 15-ти метров от комнаты милиции, шарахнулись в стороны, напуганные взрывом хохота, вырвавшимся изнутри. Смерч безудержного смеха и веселья бушевал минут десять. Муж потерпевшей сполз со стула на пол и, в изнеможении, бил кулаком по полу. Дед Бобышкин, из-за одышки, перестал хохотать и только содрогался, представляя собой огромный веселящийся студень. Хуже всего пришлось даме – из-за отбитой левой половины лица, смеяться ей было очень больно, но не смеяться она не могла. Пожалуй, только 11-летний мальчишка не совсем понимал причину такого внезапного безумия взрослых. Но даже он заразился всеобщим ликованием.

Вдоволь повеселившись, счастливое семейство отправилось домой. Причем было ясно видно, что происшедшее они восприняли просто как забавное приключение, первое, правда не совсем приятное, но тем не менее весеннее впечатление.

Пытаясь отдышаться и утирая выступившие слезы дед, насколько можно в данной ситуации, серьезно сказал:

–Все это конечно весело, но как бы наши звездохаханьки нам “жмуриком” не обернулись. «Гопничают» хлопцы дюже серьезные… Такие «косяк» могут и не простить…

–Не знаю, как на счет “жмура”, но за такое, кишки точно кому-то оттопчут, сраму-то сколько… вопрос только кому.

–Слыхал я, что “Виталяс” «откинулся» и уже пару месяцев по “бурухам ныкается”. Наверняка его рук дело. Пошли, хлопцы, на улицу, глядеть в оба. Коли «мазурики впорожняк зашли», могут вернуться.

–Про “Виталяса” я тоже слышал, поговаривают еще “Чепур”, «Сагайдак» и Зойка «Сатана» при нем… Айда, мужики, погуляем…

Забегая, ненамного, вперед скажу, старый участковый знал, о чем говорил. Через два дня в травмопункт городской больницы в прямом смысле слова приполз человек. Сломанные ребра, лопнувшая селезенка, множественные ссадины и гематомы говорили о том, что «прессовали» его не за страх, а на совесть. Пострадавшим оказался “Чепур”, в миру известный как Чепурных Андрей Иванович,38-и лет, ранее дважды судимый за злостное хулиганство, кражи и грабеж, уроженец и житель города Горска, не женат. Это именно он ошибся с выбором содержимого «хранилища» у дамочки на рынке. За что “кореша” сурово с ним «разобрались.» Придя в себя после операции и зело обидевшись на то, что товарищи не пожелали понять его и простить “Чепур” “слил всю кодлу” с чистой совестью. Главарь, “Виталяс” он же Горобецкий Виталий Витальевич, в юности боксер-полутяж, 37-и лет ранее трижды судимый за грабеж, разбой и нанесение тяжких телесных повреждений, общий срок отсидки 14 лет, так же уроженец и житель Горска, не женат, «взял» все восемь грабежей и разбойных нападений, при условии, что в уголовном деле не будет фигурировать эпизод с женской прокладкой.

Ну а пока мы все «пошли в народ.» Как смогли прикрыли несколько укромных закутков – излюбленных мест “гопников и прочей босоты”. Но никто из серьезных “блатных” не объявился… Зато я прихватил “Блоху” – подрастающее поколение Горского воровского мира. Балховской Александр Николаевич 13-и лет, скотина вполне законченная, местный выродок. По числу совершенных краж может посоревноваться с “матерыми урками”. Но возраста уголовной ответственности еще не достиг, вот и пьет кровь инспекции по делам несовершеннолетних и уголовному розыску. Раньше его, конечно, запаковали бы в спецшколу интернат для малолетних преступников, но сейчас их практически не осталось. Вернее, мест в них… А потому, 27 июля этого года ему исполнится 14 лет, и, вне всяких сомнений 28 числа того же месяца он сядет. Ну а сегодня мы с Юриком прихватили его с автомагнитолой, украденной прошлой ночью из чьих-то “жигулей”. Воспользовавшись данным обстоятельством, я «свалил» с рынка, то есть отконвоировал задержанного в пешем порядке (благо дело всего три квартала) в отдел для проведения дальнейших оперативно-следственных мероприятий. И хотя закон не допускает использование в отношении несовершеннолетних спецсредств, наручники я на него все-таки надел, хотя с большим удовольствием руки бы на узел завязал. Просто отлично зная “Блоху” мне жуть как не хотелось бы бегать за этим зеленым засранцем по весеннему раскисшему снегу.

К обеду кокетливая весна решила, что хорошего понемногу и сбавила обороты. Солнышко спряталось в облаках. Капель, хоть и продолжала ронять капли с крыш, но уже не так звонко и радостно. Эйфория по случаю смены времени года и возрождения жизни сменилась, давно знакомым томлением и ожиданием. Дежурная опергруппа сидела в опостылевшей за зиму комнате и грустно пялилась в набивший оскомину телевизор, половина экрана которого была цветной, вторая, причем большая, красно-белой.

Старенький, но еще достаточно крепкий УАЗик, скрежеща и грохоча железом как танк, везет нас на семейный скандал. Нас – это меня и участкового Сашку Головню. Опера на такие мероприятия как правило не выезжают, но второй участковый кем-то занят в дежурке, вот я и проветриваюсь, а заодно на подстраховке. Хотя признаюсь – терпеть не могу разбираться в чужих семейных драмах, меж соседских склоках, скандалах и человеческой глупости.

Как например сейчас: ситуация банальная до безобразия, он и она, прожили вместе с десяток лет, детей нет, развелись, (кто в том виноват – сам черт не разберет). Казалось бы, чего проще – один собрал манатки и свалил…Но вот тут и начинаются проблемы. Сваливать то некуда, однокомнатная квартира, которую получили в браке как-то не делится. А просто уйти, ни ему, ни ей некуда – оба приезжие, по вербовке, из какого-то «Синежопинска». Мужик временно осел у друзей в общаге. И вот сегодня решил расставить точки над “I”. А поскольку принял на пару стаканов сверх того, что полагается для храбрости и убедительности – душевного разговора у них не получилось. И теперь на ближайших два дня, то есть до понедельника, ночлегом его обеспечит родная милиция…

Но сегодня мне все-таки кое-что понравилось в работе участкового. Вернее, ни что, а кто – заявительница. Она выше всяких слов… И пока Санька «скрипит пером», оформляя положенные бумаги, пока ее бывший муженек наматывает сопли на кулак и пытается сформулировать словесно свое человеческое горе. Мы с почти бесстыдным откровением рассматриваем друг друга. Все в ней и томные голубые глаза, и приоткрытые чуть влажные губы, и нежная, как персик, шея, и умопомрачительно подрагивающие под тонким материалом халатика женские прелести, и тоненький пальчик медленно скользящий от ушка на шею и ниже по отвороту ткани, все кричит о том, что сегодня я в нее «втрескался», как мальчишка–школьник…

Все оформлено. На выходе из квартиры пропускаю вперед участкового, ведущего под руку вконец скисшего мужика, а сам обращаюсь к своей новой зазнобе:

– Что мы сейчас будем пить? – в ответ легкое движение бровью и едва заметное плечом – понял, шампанское, собирай на стол, буду через 15 минут.

Учитывая, что половину зарплаты отдаю жене в качестве алиментов (мы с ней официально не разводились, хотя и не живем вместе), а второй половиной категорически не умею грамотно распорядиться – ежемесячного финансового кризиса все равно не избежать. Да и черт с ним – не жили богато, и не хрен начинать…Помогаю Сашке загрузить убитого горем и водкой мужика в “козюлятник” УАЗика, проверяю есть ли в заявлении домашний телефон, а заодно узнаю имя, моей новой пассии, объясняю где и как, если что меня искать, заскакиваю в ближайший гастроном и пулей мчусь к “Воробушку” (познакомившись с женщиной я даю ей ласковое прозвище и сразу забываю, как ее зовут, – сводит к нулю риск назвать кого-нибудь чужим именем).

…За приятной беседой прошло полчаса, оба созрели для более близкого знакомства. И в самый подходящий для первого поцелуя момент иезуитски мерзко зазвонил телефон…

– Возможно это меня. Прости, я на дежурстве…

Сняв трубку и обменявшись с кем-то парой дежурных фраз “Воробушек” молча протянула ее мне.

– Слушаю.

– Судя по тому, как она шипела, я прервал вас на самом интересном?

– Я потом расскажу все, что о тебе думаю, при личной встрече. Чего стряслось?

– В пятом ГСК кража машины из гаража. Группа выезжает через 15 минут.

– Твою ж мать…Через 20-25 минут подберут меня на Ленина, возле ЗАГСа – ложу трубку. Вот так всегда – как нищему жениться, так ночь коротка…

Опершись плечом на дверной косяк в божественной позе стоит “Воробушек”. Вопросительный взгляд бездонно-голубых глаз…Надо срочно чего-нето сделать, сломать хотя бы один барьер… Притягиваю ее к себе…

…Из барьеров между нами оказалась только одежда, да и то преимущественно моя…

Если бы записать все мои мысли в данный момент в адрес мужиков, которые на ночь глядя шляются по гаражам, напечатать получится только знаки препинания и предлоги. Сейчас я всецело не стороне жен, скандалящих с ними по этому поводу…

Однако на дежурстве как на «а ля гере…» Мужик полторы недели был в командировке. Сегодня вечером приехал. С друзьями решили заскочить в гараж, отметить возвращение. Скорее навестить недавно приобретенную «зазнобу с колесами…» Открыл хранилище и охренел, от избытка эмоций. Кто-то спилил замок на соседнем, пустующем гараже, затем проломил стену к нему, и новенькая ВАЗ-2107, цвет сафари, экспортный вариант ушла как дети в школу…Работали по-хозяйски, забрали комплект новой резины, запасной карбюратор, новенький в упаковке трамблер и еще кучу запчастей плюс две канистры бензина. Судя по тому, что след был припорошен, теперь уже превратившимся в лед, снегом произошло это еще на прошлой неделе. Уже, наверное, восьмая или девятая в серии таких же краж. Надо отдать должное талантливые парни. К делу подходят с умом и фантазией. Ворота закрыли изнутри, а на соседний гараж повесили другой замок… И, самое тоскливое, что никаких зацепок, информации или хотя бы сплетен, ни по одному из эпизодов… Сто процентов работают не местные, а какие нето «гастролеры…» Все это означает, что в ближайшее время с меня, раба божьего, как с опера отвечающего за преступления, связанные с автотранспортом начнут снимать стружку, и будут делать это со всей пролетарской ненавистью и комсомольским задором…

…Кондратьич, водитель УАЗика, такой же старый, но еще такой же крепкий. Усмехнулся в седые пышные усы, услышав просьбу высадить меня там же где подобрал.

Как же она была мила, нежна и страстна!..

И если дежурный майор Карпузиков выбирал самый неподходящий момент для звонка – он угадал, гад такой, причем ядовитый… Трубку снял я сам:

– Да.

– Серый, Гагарина 41 квартира 49, труп, скорее всего криминальный, группа будет через полчаса, пока заедут за прокурорскими и экспертом – тон не оставлял места для шуток…

– Понял, я здесь недалеко приду пешком.

Пришлось за двадцать минут завершить то, что хотелось бы растянуть на всю ночь. Обещать продолжение при таком раскладе – значит обмануть. Договорились на завтра, днем, после смены…

На улице похолодало. Капель прекратилась. Лужи подернулись тонюсеньким ледком. Без сомнения, к утру подморозит. Холодок заставил ускориться. И на указанный адрес я дошел минут за 5-7.

У подъезда ждали двое: пожилой, весь седой, но подтянутый и строгий мужчина, по виду либо замполит в отставке, либо директор школы на пенсии, и миниатюрная, с головы до колен закутанная в пуховый платок женщина. Дама сразу же окатила меня селевым потоком информации, ее скороговорка сильно превышала скорострельность автомата Калашникова, некоторые отдельные слова и даже целые фразы мой слух просто не успевал уловить…

Однако если в конспективной форме изложить 10 минут словесного урагана, то получилось следующее: в 49-й квартире постоянно проживала хорошая, тихая и уважаемая женщина, всю жизнь проработавшая учительницей в соседней школе. Около года назад она умерла. А полгода назад в квартиру заселился ее племянник, Андрей, переехавший откуда-то с юга, кажется из Астрахани. Тихий, вежливый молодой человек. Однако где работал и чем занимался никто не знает. Женщина выдвинула предположение, что он художник, так как из квартиры иногда пахло какими-то красками. Часто и по долгу не появлялся дома. Час назад, возвращаясь от соседки Александра Владимировна (так зовут мою собеседницу) обратила внимание, что дверь в 49-ю квартиру приоткрыта. Она толкнула ее и с порога увидела, что в кухне в луже крови лежит Андрей. Милая женщина мгновенно подняла на уши весь подъезд. Хорошо, что ее муж, человек, рассудительный и опытный (кстати, действительно бывший замполит авиаполка), и, скорее всего вообще без нервов (даже стальные канаты не выдержали бы такой нагрузки) взял ситуацию под контроль, разослал всех по домам и обеспечил сохранность места происшествия.

Чтобы избавиться от кинжальной болтовни я попросил Александру Владимировну подождать приезда опергруппы, а сам поднялся в квартиру. Прямо с порога стало ясно, «художник» какого стиля и направления здесь жил… В нос шибанул устоявшийся, застарелый запах растворителя 646. Мебель, оставшаяся видимо от тетки, теперь пустая, запыленная, замызганная и очень печальная. Никакой одежды и обуви, минимум посуды, причем в основном кастрюли и ложки. В общем обычный притон наркоманов. На столе в кухне следы скромного застолья, крошки, объедки, окурки в пепельнице. Всего один стакан, с остатком какой-то красной жидкости, видимо вина. Бутылку и остальные стаканы, скорее всего, унесли с собой вместе с отпечатками. Сам покойник лежит рядом на полу, на спине, в огромной луже уже побуревшей крови. “Рашпиль”, он же Растрыгин Андрей Александрович, 31 год, ранее судим за хулиганство и наркоту, нигде не работает, уроженец Кустанайской области Казахстана, проживающий в Горске, не женат. Слева на шее несколько глубоких ран. Насколько я могу судить, ему не резали горло, а втыкали туда нож, перерезали сонную артерию и кровь вытекла вся какая была в его грешном теле. Судя по размазанным кровавым полосам на старом линолеуме пола, бедолага приличный кусок времени бился в агонии перед смертью. Аккуратно завернув рукав свитера на запрокинутой левой руке обнаруживаю на внутренней стороне предплечья плотный ряд бурых точек – следы внутривенных инъекций, начинающийся почти у запястья и уходящий в рукав к локтю. Такая “дорожка” может быть только у “конкретного ханыги” с большим стажем. В мусорном ведре влажная буро-коричневая масса растительного происхождения и пара инсулиновых шприцов. Эстет, однако. На дворе конец марта, а он “вторяк” в мусор выбрасывал, видимо с “баблом” проблем не испытывал. В настенном шкафу я обнаружил две упаковки таблеток промидола, которые как-то не вписываются в окружающий пейзаж. Да и без рецепта в аптеках не продаются. Больше здесь мне делать было нечего. Чтобы лишнего не наследить, я покинул квартиру пошел опрашивать соседей. Благодаря кипишной Александре Владимировне в подъезде никто не спал, несмотря на позднее время.

Наконец прибыла оперативно-следственная группа. “Вот гадство, – глянув на часы подумал я – еще целых полчаса мог бы “Воробушку” перья теребить…” Первой по лестнице поднялась Рудищева Людмила Павловна, бывший прокурор, теперь на пенсии и продолжает работать пом. прокурора по надзору за правоохранительными органами, в народе известна так же как “Людментий Палыч”. За ней обычный в таких случаях набор должностных лиц: судмедэксперт, эксперт-криминалист, участковый и последним шел начальник криминальной милиции папа Коля, ошарашенный словесным потоком, обрушенным на него Александрой Владимировной. Мой начальник взглядом молил о помощи. Пришлось вызвать огонь на себя. Последовавшие минут пятнадцать беседы, вернее безудержного монолога я думал о сногсшибательно очаровательной родинке под левой грудью Воробушка. Только это спасло меня от неизбежной тяжелой контузии. Вот не понятно в какой части этого миниатюрного тела заложен словарный запас такого объема… В конце концов муж собеседницы спас всех нас, под каким-то предлогом утащив домой демонически словоохотливую супругу.

Видимо под влиянием грядущей весны, осмотр места убийства проходил как-то не так, слишком весело и жизнерадостно, что ли. Сначала все от души похохотали по поводу сегодняшнего грабежа на рынке. “Людментию Палычу” понадобилось даже поправлять макияж, размытый слезами. Затем, как-то через чур живо обсуждали болтливую соседку. Даже версии происшедшего выдвигались скорее комичные, чем криминальные.

Поскольку мы с Сашкой участковым свою работу уже выполнили, нас за ненадобностью, отправили навестить пару-тройку ночных семейных скандалов. Два из которых оказались классическими: мужики где-то назюзюкались и прибыли домой в состоянии легкого недоперепития, а их благоверные начали «канявкать» под пьяную руку, разбудили в мужьях шаманов и «получили в бубен…» Третий случай – прямо противоположный. Да!.. Есть еще женщины в русских селеньях… Нам так и не удалось выяснить, где сия мадам умудрилась так надраться, и имело ли на самом деле место групповое домогательство, но кровавые сопли по мордасам размазывали муж, свекор и деверь… Им же, видимо, придется наводить порядок и делать небольшой косметический ремонт в квартире, поскольку ихнюю «леди амазонку» мы, от греха, забрали в КПЗ… При этом она делала всем нам такие неприличные предложения, что мне, лично, очень стыдно, потому как я на них не согласился… Такое тоже иногда случается…

Вот так вот и прошла эта дивная весенняя ночь…

Десять утра. Я сменился и хотел уже «втихую слинять» из отдела. В понедельник взять законный отгул и, таким образом минуть участия в группе по раскрытию убийства “Рашпиля”. Однако папа Коля, в таких делах опытный, мои замыслы раскусил и лично приказал сегодня утром побыть на совещании, затем отдохнуть, а завтра никаких отгулов – за работу.

И вот сейчас за окном хулиганка-весна уже начала повторение вчерашнего утра. А у меня в глазах будто бы песок насыпан (не получилось даже вздремнуть), в голове одна матерщина, а в животе жгучее желание выпить чего по крепче, да закусить чем по жирнее, после чего зарыться в постель, да «щемонуть минут эдак 600 на каждый глаз, как минимум.»

– Опрос соседей практически ничего не дал, – докладываю результаты выезда на место происшествия – Появлялся редко, вел себя тихо, последнее время приходил с какой-то девицей, одетой в длинный серый пуховик, всегда в капюшоне, закутанная до глаз шарфом, так, что лица никто никогда не видел. Несколько раз видели какого-то нерусского, толи казаха, толи корейца, чуть выше среднего роста, крепкого телосложения, одевается во все черное. С неделю назад в отсутствии “Рашпиля” его искал какой-то мальчишка лет 17-ти, среднего роста, худощавый, рыжеволосый, конопатый одет был в джинсы, и серый короткий пуховик, был без шапки и постоянно шмыгал носом. Вчера никто ничего не видел и не слышал. Судя по ранам, «мочил» либо кто-то сильно обозленный, либо наркоман без тормозов. Не густо, конечно, но все…

– “Рашпиль” появился где-то с полгода назад – это Генка Мглинский, наша “наркота”, опер отвечающий за незаконный оборот наркотиков – приехал откуда-то из Астраханской области, где-то на границе с Казахстаном. Засветился не сразу. Просто брал у барыг “мачину” и сваливал. Ни в одно «кубло» не ходил, хоть и приглашали, никого к себе не подпускал. По слухам, никогда «на вексель» не брал, всегда расплачивался «налом». Я как-то попытался под него агента подсунуть, так “Рашпиль” его слету раскусил, а потом, напоследок, чуть ли не весь приказ 005 процитировал. Был слушок, ничем не подтвержденный, что он с югов свою “кодлу” притащил, но никто ничего толком не знает.

– Может там на воле или в «зоне» на связи состоял, отправьте запрос в УВД Астраханской области. Вполне возможно оттуда «ноги сделал», а его и тут достали. – папа Коля как-то через чур задумчиво вертит в руках авторучку – Гена, возьми участкового и сделайте поквартирный обход в соседних подъездах и в доме напротив, там пятиэтажки параллельно стоят и близко друг от друга. Всем переговорить с агентурой, и давайте трясти “ханыг”. Нужна хоть какая-то зацепка. Если он действительно своих «корешей» оттуда притащил, то им где-то «кантоваться» надо ведь…Все, по коням, результаты завтра утром…

Но всю следующую неделю занимались шайкой “Виталяса”, горе-грабителями-прокладочниками. С утра до ночи задержания, обыски, изъятия, оформления, закрепления и прочее оперативно-розыскное веселье…

«Сагайдак» попытался выхватить обрез – Колька «Белый» (наш опер) его опередил…Теперь у Сагайдачного Степана Сергеевича от колена, и ниже, какие-то протезы привязаны, и рука правая практически не действует, а просто висит для интерьера – пуля раскрошила плечевой сустав…

Про “Рашпиля” вспомнили только в пятницу…Оказалось, что покойный если с кем и контактировал, так это только с “барыгой”, “Бобром,” в миру Бобровский Валерий Иванович, 34 года, ранее не судим, образование неоконченное высшее юридическое, нигде не работает, торговец маком, уроженец и житель Горска, женат имеет двоих малолетних детей. В настоящее время единственный у кого имеется сырье на продажу. Несколько раз пытались взять его, но, сволочь, хитрый, торгует “закладкой”, то есть ночью или с вечера раскладывает расфасованные пакеты (один стакан молотой маковой соломы в каждом) где-нибудь по укромным местам, а затем, днем просто принимает деньги и говорит где взять товар. Даже транспортировку к месту закладки, и ту осуществляет руками какого-нибудь ханурика, с которым потом расплачивается дозой. Двое таких переносчиков уже сидят. Работает только со знакомыми и постоянными клиентами. Пытаться просто разговаривать с ним, все равно, что «небо зеленкой красить.» Чтобы “Бобер” заговорил, его нужно конкретно прижать.

Завтра суббота, наверняка “барыжить” будет на рынке. Решили попытать счастья. План операции самый простой: проследить за “барыгой”, после 2-3 клиентов станет ясно в каком месте рынка он разложил “мачину”, устроить там засаду, взять на “закладке” “ханыгу”, желательно нужного, чтоб продавца «загрузил и в отказ потом не пошел». Остальных покупателей просто брать за территорией, за хранение наркоты, по принципу с худой овцы, хоть шерсти клок. Для этого у двух выходов будут дежурить по две группы захвата, а в отделе три следователя, для оформления и прочего…

Прекрасное, весеннее субботнее утро… Именно поэтому руки чешутся… Хочется от злости, что тебе надо идти отлавливать каких-то “ханыг”, пробить кому нето скворечник в грудной клетке…Согласно плана, мне предстояло найти “Бобра”, выяснить, где он расположился и отвлечь его пока остальные занимают свои места. Обычно эта толстая гнида сидит за столиком под навесом пивной в центре рынка, всегда такой солидный и важный. Туда я сразу и направился. К тому же, исключительно в целях конспирации, Андреич снабдил меня приличным хвостом апетитнейшего копченого леща. Взяв кружку пива, я направился к столику и нос к носу столкнулся с “Бобром”.

– Приветствую, – Сколько спеси и чванства у него на физиономии – на работе или как? – никогда не думал, что так трудно бывает сдержаться, чтобы не съездить кружкой по такой вот наглой роже – пива, просто, жалко…

– Работа – слово греческое, они его придумали, пусть бы сами и пахали, а то весь мир мучается – я рукой указал на стул, приглашая, также взявшего бокал “Бобра”. “Барыга” сел, как раз спиной к управлению рынка, где на чердаке у окошка должны были расположиться Генка Мглинский, осуществляющий общее руководство на месте и техник криминалист с видеокамерой и фотоаппаратом.

– Раз уж свела нелегкая, – разговор есть, Валера.

– Про “Рашпиля”?

– Про него самого, на царствие небесное явно не потянет бедолага.

– Да что я тебе про него сказать могу, “ханурики” то наши на него все в большой обиде, никогда ни с кем не поделится, не выручит, один как волк, куркуль, одним словом.

– Ну да, пока «братва» на “пятериках-шестериках” от ломки с ума сходила, “вторяк” в мусорку выкидывал. Он часом не у тебя «затаривался?..»

– Нет не у меня, где брал не знаю. Говорят, он “ханку” по-особому “мутил”, “колеса” какие-то добавлял, анальгин или демидрол…

– Промидол.

– А ты откуда знаешь?

– Да так, заскакивал, раз пару, “ширнуться” после тяжелого трудового дня. Слушай, а баба у него была?..

– Смеешься?.. Он «на игле» годов больше десятка…С перерывом на «посадку…» Какие уж тут бабы…

– Н-ну да… На кой ляд тогда вся эта «ширка» нужна?..

– О вкусах не спорят… Тут уж, как говорится – каждому свое…

Мимо навеса уже дважды продефилировал “Шуруп”, 17-летний наркоман. Блестящие глаза, дергающиеся ноздри, потный лоб говорили о том, что пацан на грани ломки. И меня просто раздирало от желания взять еще пивка да неторопливо так посидеть с “барыгой”, чтоб у этого щенка прямо тут же, на рынке «сопли потекли». Но пора было начинать “развлекуху”.

– Ты, все-таки поспрашай у пацанов, может кто чего про “Рашпиля” вспомнит, “мокруха” ведь, с живых все равно не слезем. – я допил свой бокал и встал.

– Добро, попробую. – сколько превосходства и презрения в голосе. ”Погоди, гад, я тебе это припомню…”

– Бывай. – покидаю “тошниловку”, прикуриваю, включаю оперативную радиостанцию. В наушнике Генкин голос:

– …Передает деньги…Идет за магазин коопторга… Второй, встречай двигается к тебе…Отведите только подальше, перед входом не рисуйтесь.

– Первый второму – это уже минут через 7 – клиент упакован…

Я вспомнил как выглядел этот горемыка… Представил, как он в предвкушении дозы, буквально летит над землей, сжимая в кармане заветный пакет… И тут подскакивают архангелы, заворачивают белы рученьки к затылку, запихивают на заднее сидение машины и увозят в камеру хранения…Это обломище… Аж у самого челюсти свело и мошонка сжалась…

Второй и третий клиенты за “мачиной” пошли туда же в узкий проход между магазином и складом. Там за зданиями имеется небольшой пустырек, раньше использовавшийся для складирования тары, а теперь превращенный населением, в помойку и туалет. Мы с Валерой Кудяковым обошли рынок снаружи и обосновались за забором этой площадки, на заднем дворе санстанции.

С помощью нехитрого приспособления, именуемого в армии трубкой разведчика, (простой ручной перископ) сквозь щели в бетонных плитах забора стали наблюдать за происходящим. …Мать твою… Такую работенку… Смотреть как “ханыга” копается в мусоре в поисках «закладки», это еще куда ни шло, хотя то же только на любителя… Но бабища, в три обхвата, сидящая среди мусора и дерьма и справляющая большую нужду… Тут надо просто не иметь нервной системы…

В общем процесс пошел. Часам к 11-ти мы уже запаковали с десяток наркоманов. Но все это «пустота». Все они оказались не тем, что нам нужно, либо «зубры», ранее уже судимые «по наркоте», либо «сопли», которые все подпишут, а затем от всего откажутся. И тут, как на грех замолчал Генка. (Позже выяснилось – решил получше настроить радиостанцию – «Попов, гребанный…») И именно в этот момент на сцене появился “Нафаня”, Храпко Игорь Борисович, 42 года, ранее четырежды судимый за кражи и грабеж, в настоящее время промышляет тем, что сколачивает из малолеток шайки, и методично сплавляет их в «зону». Он достал сразу три «закладки». … С-сучий скидух!.. Ведь не для себя, падла, «ханку мутит», пацанят “на иглу сажать” начал. Мне не видно было в какую сторону он свернул. Поэтому я скомандовал по радио:

– Второй, третий сейчас на кого-то из вас выйдет “Нафаня”, при нем три “порцайки”, не упустите.

– Третий, вижу, – это Игорек Бояринов наш “малолетка”, опер занимающийся преступлениями, совершенными несовершеннолетними – не упущу, с-суку… – последняя фраза была произнесена таким тоном, что я даже пожалел “урку”. И минут через 7-8, Игорь, запыхавшимся голосом доложил – я третий, “Нафаню” «спеленали», повозиться, чуток пришлось, три “дозы” и “конкретная пика” (нож) при нем… Да еще «дернуть» попытался, да бабу-прохожую сшиб, так, что еще и телесные будут…

Что ж, даже если бы мы сегодня больше ни хрена не сделали, ради одного “Нафани” стоило всю эту «сикошку замутить». А Мглинский, чепушило херово, так и молчит. А тут еще одно «явление Христа народу.» В организме, выковыривающем пакет из какой-то банки узнаю “Дракулу”, Генкиного стукача. Отпускать нельзя, спалим, всех накрыли, а его одного выпустили – не «по фэн-шую…»

– Мужики, встречайте “Дракулу”, он в сером плаще черной широкополой шляпе и очень внешне соответствует «погонялу.»

– Второй, это тело треплет, что здесь по заданию Мглинского, что с ним делать?

– Дай по башке, чтоб не «звездел» лишнего и «пакуй в отдел,» там разбираться будем.

Интересно, много еще «закладок» у “Бобра” осталось, а то досидимся тут…Наконец то Генка снова вышел на связь:

– Пора сворачиваться. Серый к тебе идет Сацик, вряд ли он захочет «барыгу загрузить», но делать не хрен, берите на месте. Второй, третий быстро к “тошниловке”, берите “Бобра”, только аккуратней с купюрами, попробуем, снять с них отпечатки.

Сацик – это, кстати, фамилия такая. Он уже хочет «Бобра загрузить», правда еще об этом не догадывается… Я его как-то на притоне у «Яськи», в компании заезжих педиков накрыл… Это была «чернейшая порнуха…» С таким «косяком» в «зону» лучше не соваться… Весь срок «петухом петь» будет… Так, что загрузит, болезный, по полной… Худой, синюшный “ханыга”, достал из-под кирпича пакет с “мачиной”, сунул его во внутренний карман, а в следующий момент уже лежал уткнутый мордой в мусор и прижатый могучими Валеркиными руками…

Мы с Генкой Мглинским вышли покурить на ступеньки здания ГОВД. Он только что приехал с обыска в квартире Бобровского. В самой квартире обнаружили только ошарашенную молодую жену, да двоих малолетних детишек-погодков. Зато в подвале дома, в каком-то заброшенном, бесхозном отсеке, закрытом на простую щеколду, ни много ни мало, а четыре полных мешка (в каких обычно сахар или соль фасуют по 50 килограмм) перемолотой маковой соломки… Такая находка на особо крупные размеры тянет. Вот только даже сопливому “босяку-первоходке” ясно, что привязать “Бобра” к ней шансов ноль. А вот “глухаря по наркоте” на отдел подвесить, это «как здрасте…» Потому решили “мачину” просто изъять без надлежащего оформления. Папа Коля не одобрил, но и отменять решение не стал.

– “Дракулу” жалко, – задумчиво затягиваясь проговорил Генка – не самый худший из стукачей…

– Так отсыпь из его “порцайки” немного, чтоб только на протокол хватило. Ему и еще паре тройке “ханыг”. У “Сигола”, кажется по осени «административка» была, ему и спичечного коробка “мачины” хватит, чтоб «в зону» пойти и еще паре человек. Во-первых, подставишь “Бобра” за обвес, во-вторых стукачка своего дисциплинируешь, если начнет себя плохо вести, в течении года «запаковать» – как «два пальца об асфальт…» Тебе сегодняшних уголовных дел хватит, чтобы до конца года любому начальству нагло в глаза смотреть.

– Пожалуй ты прав. Ну что пошли с “Бобром” пошепчемся. В кабинет его или как?

– Нет, лучше в камере для допросов, там обстановка душевней.

В допросную ввели Бобровского. Он пытается держаться перцем, но у него очень плохо получается. От утренней самоуверенности и спеси осталась только легкая тень.

– Так значит, все-таки на работе были? – попытался прервать молчанку «барыга».

– Мы даже когда дома спим, и то на службе находимся – работа такая. Ну да ладно, времени в обрез, не будем круги наматывать… Ты мне скажи – в «зону» хочешь?

– В смысле?

– В прямом. Сегодня ты «нехилого косяка упорол». Почти полтора десятка клиентов под статью подставил. Допустим “ханыги” твои это так, перхать, а вот за “Нафаню” ответить придется, он ведь «в авторитете.» Слыхал, наверное, “Чепур” вон “лопатник” с бабьей прокладкой спутал и теперь инвалид на всю оставшуюся. А у тебя залет намного круче…

– Так, а я здесь при чем?

– При всем. «Понятия» это тебе не уголовный кодекс, там презумпции невиновности нет. Для тебя единственный шанс «отмыться» это сесть вместе со всеми. Учитывая пролетарское происхождение и безоблачное прошлое, больше пятерки не дадут, это, правда, если мы твои четыре мешка “мачины” из подвала наружу не вытащим, тогда срок уже пятилетками будет исчисляться…Но это как договоримся….

– Договоримся, о чем?..

– Во-первых, сегодняшнюю «комарилью берешь на себя» без вопросов, в цветах и красках. Во-вторых, выкладывай все что имеешь по “Рашпилю”. По-моему, ничего беспредельного не предлагается…

– Дайте закурить… – и выкурив в раздумье целую сигарету, Бобровский спокойно сказал – Ладно, погнали…

Кабинет Коновалова. Уже восемь часов вечера. Подводим итоги операции. Телом и душей всецело владеет смешанное чувство дикой усталости и выполненного долга. Сейчас бы остаканиться, пожрать чего по сытнее, да к милке под бочок… Но страшно не нравится настроение папы Коли – слишком боевое. Жопой чую, не закончен сегодняшний рабочий день…

– Что ж, молодцы, операцию можно обозвать успешной. – Начальник СКМ не скрывает своего чувства «глубокого удовлетворения» – Честно говоря, не ожидал. Почти пятую часть городских наркоманов «запаковали», плюс, сбыт наркоты, плюс “Нафаня…” Короче сегодняшний день прожили не зря. Что по Растрыгину?

– “Рашпиль” последнее время «крутился с Солохой», Солодовникова Ирина Николаевна, 25 лет, не судима, нигде не работает, искательница приключений на свою жопу. С ним действительно появлялись «залетные». Казах по кличке “Мамлюк”, какой-то долговязый, отмороженного вида, “погоняло “Гендос” и рыжий мальчишка-«шнырь» кликуха “Шарик”. Вся кодла осела где-то на даче, на пром зоне. Несколько раз расплачивался за “мачину” стодолларовыми купюрами. Раза три замечен в компании с “Зелей” и “Фальшивым х…”.

– Что за “Фальшивый х…”? Почему не знаю?..

– Липахер Артур Альбертович, 39 лет, не судим, нигде не работает. Скупает и перепродает антиквариат, предметы старины, произведения искусства, коллекции, независимо от происхождения. Каким боком он к этим “ханурикам” пока не ясно. “Зеля”, Зельдин Эдуард Владимирович,36 лет, ранее трижды судим за хулиганство, телесные повреждения и грабеж при нем в качестве «быка» (телохранителя).

– Странный набор личностей и наклонностей…Либо “Рашпиль с кодлой” где-то “комуниздили рарики” и сбывали Липахеру, либо переправляли и сбывали его товар. Ладно, Мглинский, Бояринов дорабатывайте сегодняшних задержанных, Крюк и Кудяков берете машину, найти Солодовникову и выяснить где именно осела вся шайка, если они не «подались в бега». Липахера с Зельдиным пока не трогать, просто выяснить где они в данный момент и чем занимаются. За работу. Отдохнем по окончании дела, всей толпой в отгулы свалим.

Ага, отдохнем…Тут как говорится – свежо питание, да серется с трудом…

Для начала, Валера предложил перекусить. Мы заехали к нему домой, и его мама Марина Григорьевна, бесподобная женщина, врач-терапевт на пенсии, считающая всех нас своими детьми, и постоянно требующая всего три вещи: чтобы мы не промочили ноги, не пили без закуски и пользовались презервативами при работе с женщинами, накормила нас сытным и горячим ужином. Напоследок отчитала за то, что обуты слишком легко не по сезону, и не закутываем шеи шарфами…

Поиски “Солохи” решил начать с ее подруги и напарницы по приключениям “Алюры”, Гришановой Аллы Андреевны, 27-ми лет, ранее не судимой, нигде не работающей. Одно время состояла на связи в качестве агента (стучала), но потом начала зарываться и страдать всякой хренью, пришлось от ее услуг отказаться.

Приехав на адрес, я пошел один. В окне в зале нужной квартиры горел слабый свет, ночник или настольная лампа. Поднявшись на третий этаж, попробовал дверь – заперта. Раньше ключ всегда лежал за обналичкой, над косяком. Он и сейчас там. Как можно тише открываю единственный замок. Кладу ключ на место. Тихонько вхожу в темный коридор… В комнате на разложенном диване, во всю длину вытянута жирная, смугло-волосатая особь мужского пола, где-то посередине над ней склонился и колдует иссиня-белый организмик, на котором из одежды только сережки в ушах. В воздухе резкий, специфический запах дыма – “шмаль” (марихуана). Значит разговор у нас состоится…

– Бог-помощь… – оба от неожиданности аж подскочили, “Алюра” поразительно быстро нашла халатик, но напялила его на ничку, – прошу прощения, что без стука, времени нет на условности.

– Э-э, ты кито?..

– Я, уголовный розыск, она в курсе… – указываю на «Алюру», но, на всякий случай, предъявляю удостоверение – а ты кито?..

Пассажир, видимо, правильно оценив с кем имеет дело и грядущие последствия, потянулся к портсигару, лежащему на журнальном столике. Лучшего положения и не надо. Я тут же накинул ему наручник на запястье и, прежде чем тот что-либо сообразил, подтащил и пристегнул его к батарее.

– Э-э, ты чэво таваришь?.. Чэво за бэспрэдэл, брат?..

В портсигаре, как и ожидалось, среди дорогих импортных сигарет лежат четыре «беломорины», без бумажных гильз, на всю длину забитые смесью.

– Сиди на жопе ровно и не чирикай – указываю на «косяки» – пока я добрый, а ты на воле. ”Алюра,” пошли выйдем, пошептаться надо – и уже на кухне – Что за хрен с Кавказских гор?

– А я паспорт у него не смотрела, в ЗАГС идти не собирались…

Попыталась закурить. А губенки то дрожат, и пальчики вибрируют так, что спичку зажечь не может. И глазенки в сторону отводит, чтоб не показать неподдельный страх, которым они переполнены. Молча даю ей прикурить и закуриваю сам, держа паузу. Наконец Алла сорвалась…

– Сереженька, миленький, не губи, не трогай ты этого чурбана… – ее истеричный шепот и переполненный слезами взгляд растрогали бы, пожалуй, мраморную статую – и так жопа полная, а если я этого ходока «спалю», меня “Широкий” вообще уроет…Ну, пожалуйста, родненький… В долгу не останусь…

– А ты, что сейчас под “Широким”, что ли?..

– Угу, подружка, “Солоха” подставила… Падла…

“Широкий”, он же Щигельский Иван Никифорович, 47 лет, ранее четырежды судимый, кражи, грабежи, разбои. Общий срок отсидки 16 лет. В настоящее время «смотрящий» (своего рода глава преступного мира) по городу Горску. То, что “Алюра” сейчас «под ним», очень кстати. Подумаем, о возобновлении сотрудничества, и повод хороший уже имеется.

– Как это подставила?

– Потом расскажу, как-нибудь. Выручишь? – она подошла вплотную и положила руку мне на бедро на критическом расстоянии от ширинки.

– Посмотрим, – отстраняя саму и убирая ее руку – Я как раз по поводу “Солохи” и зашел, нужна она мне до зарезу.

– Из-за “Рашпиля”? – Я кивнул в ответ – Ирка, «сука рваная,» пропала перед Новым годом, как только снюхалась с этим Андрюшечкой. Зависли они на даче, где-то в Дубках. Дача “Солохиной” бабки, которая в прошлом году, по лету померла. Найди “Изауру”, она как-то плела, что “Солоха” однажды затащила ее туда, сама “ширнулась и отъехала”, а ее, горетницу, вся “кодла” почти сутки и «хором и по очереди мочалили», чуть было «на иглу не посадили,» с неделю потом отлеживалась, «отходняк» поймать не могла. Она то точно знает где эта “буруха” находится.

– А, что “Солоха” “на игле сидит”?

– А ты, что не знал? Ее “Рашпиль” сразу же и “подсадил”. Так, что найдешь “Изауру” – все “кубло ихнее накроешь”.

– Так она тебе все и рассказала…

– А ты ее к дверям КПЗ подведи. Она, до одури боится в клетке оказаться, расскажет, как родная. Да к тому ж болезная крепко на этих «отморозков» обиделась, за неправильное поведение.

– Где ее поискать можно?

– Сегодня суббота, старт у всех один – “Молодежный”. Начни оттуда, а там уж куда черти занесут…Ну а с черным что делать то будешь?..

– Он “Широкому” кто?

– Да никто, водку из Осетии привез самокатанную.

– И много?

– Да, чай, не полящика в авоське…Серенький, выручай…

– Ладно пусть дышит. ”Широкому” скажешь, как есть – менты “Солоху” ищут приходили, чурбана сама отмазала, натурой рассчиталась. Остальное – на следующей неделе заскочу, «обкашляем». Пошли.

“Алюра” девка и на лицо симпатичная, и фигура то, что надо, и не глупая, а вот путается, а бы с кем и, а бы где…Жалко…Клиента решил отпустить. Во-первых, Мглинскому дел по наркоте на сегодня и так большой перебор, во-вторых раз Алла сейчас на “Широкого” работает, “ссучим” ее повторно. Агент при “общаке” того стоит. Сначала «прошмонав шмотки» гостя, и записав его паспортные данные, подошел к уже прокисшему, бесформенно-жирному, мохнатому телу и, снимая с него наручники произнес:

– Так, джигит, “дурь” у тебя я забираю, и благодари ее, что тебя оставляю на месте. Прошу прощения за прерванный минет. Всем пока… – И покидаю сей гостеприимный дом.

Сев в машину, предлагаю проехаться в городской парк к Молодежному центру. Если вечером Вам одиноко или захотелось поразвлечься, то дорога в Горске одна – в «Молодежный». Там всегда найдутся и девахи жаждущие найти переключение на свои мягкие ткани, и парни, которые не прочь покувыркаться ночку. Кто за деньги, а большинство так, для души…

Пока мы едем на другой конец города, познакомьтесь с моим экипажем: Кудяков Валера, в розыске недавно, чуть больше года. Высокий, статный, здоровенный детина. Как-то слышал, что «блатные» прозавли его «Куда-нибудь» Срочную служил в спецназе. После армии устроился в патрульно-постовую службу ГОВД, где прослужил 5 лет. Начальству стоило большого труда заставить его поступить заочно в наш горнорудный техникум, по окончании которого присвоили звание младшего лейтенанта и перевели в ОУР. Водитель Мишка Манжуров. Ниже среднего роста, худощавый, белобрысый, голубоглазый. После срочной окончил школу прапорщиков, еще несколько лет прослужил, затем, при расформировании части уволился и пару месяцев назад устроился водителем в уголовный розыск. Он сейчас и прервал молчание:

– Серый, правда, что ты в Афгане был?

– Правда.

– Где?

– Герат, отдельный танковый полк, караванщик, колонны по югу Афгана водили.

– Ну и как там?

– Давай лучше о бабах…

– У меня брат старший тоже там был, в Хайратоне.

– Вот его и расспроси…

– Так молчит, даже по пьяне слова не вытащишь.

– Я тоже распрягаться не стану. Не те это впечатления, которыми хотелось бы поделиться. Ладно подъезжаем, Валера, ты “Изауру” знаешь? Лямзина Марина Павловна, 22 года, не судима, еще одна любительница острых ощущений, постоянно трется в компаниях мажоров, блатных и прочей швали.

– Это такая низенькая чернявая на цыганку похожа, из-за нее тогда драка в казино завязалась, когда Назаряна подрезали.

– Она самая. Как увидишь, не церемонься, за шкварник и в машину.

Однако нужной нам дамы в центре уже не оказалось. Бармен поведал, что “Изаура” сидела возле стойки, к ней подсели “Хлястик” и ”Мезга.” После недолгого общения все трое встали и направились на выход. “Хлястик”, Самохвалов Юрий Игоревич, не судим,23 года, сын одного из профсоюзных бонз комбината, типичный никчемный «мажор», кое как закончил школу и теперь прожигает папины деньги. Ездит на купленной отцом «восьмерке». При каждом Юркином залете, в отдел мчится мама, бабушка, тетка, две старших сестры и всей многосисечной толпой встают на защиту несчастного мальчика-паиньки. “Мезга”, Лишкавец Михаил Дмитриевич, 22 года, судим за кражу по малолетке, нигде не работает, ни хрена из себя не представляет, «садится на хвост» то к одному, то к другому прожигателю жизни и так проводит время. Денег на то, чтобы сводить девку в ресторан или другое культурное заведение, ни у одного, ни у другого, наверняка, нет. Вероятнее всего – по обычному сценарию, “затарились” дешевым «бухлом» и поехали к “Хлястику” на отцовскую дачу…

Мы крутнулись на пост ГАИ, на выезде из города. Дежурный инспектор подтвердил мою догадку, сообщив, что Юрка Самохвалов на своей «восьмерке» повернул в сторону Александровских рукавов, именно там и находится заветное гнездо разврата и веселья. И, хотя до него было километров 15-17, пришлось ехать. Но, оно того стоило. По прибытии на место мы застали мероприятие, которое только-только начало набирать обороты. Уже около 23.00, и, если учесть, что мы с 8.00 на ногах, на лирику никто настроен не был. Маришку даже одевать не стали, прямо в нижнем белье сгребли вместе с одеждой в охапку и запихнули в машину. Там на заднем сидении она и приводила себя в надлежащий вид, чем сильно смутила водителя… Михаил еще не совсем привык к таким ситуациям… “Хлястик” сидел молча, вжав голову в плечи и ожидал продолжения. “Мезга” попытался что-то чирикнуть, но с ним сегодня точно никто разговаривать не хотел… Валера, не очень вежливо, вытащил его в коридор и коротко, по ребрам разъяснил что тот не прав… На том и откланялись…

В отделе, тоже «сиськи мять» не стали. Прямо из машины потащили “Изауру” в ИВС. Перед железными, решетчатыми дверями с ней приключилась настоящая истерика. “Алюра” была права. А еще через пять минут Марина, сидя в кабинете и размазывая слезы и сопли по смазливой мордашке, торопливо и искренне отвечала на наши вопросы. Из того, что нам было неизвестно она сообщила только как проехать к “Солохиной” даче. Позвонили домой папе Коле. Собрали кого смогли. И на трех машинах выехали в Дубки, в дачный кооператив. Машины оставили поодаль, к дому прошли пешком. За плотно занавешенными окнами горел свет. Домик окружили. Я. Генка и Валера подошли к двери. Тихонько подергав Валерка заключил:

– Изнутри на крючок заперта. Будем выносить?

– Нахрена?.. – ответил Генка, вынимая из кармана кусок широкой рулетки.

Я глянул на часы. Фосфорные стрелки «Командирских» показали пол первого ночи… М-мать т-твою… На небе звезд – усыпано, читать можно, а луны нет… Даже на улице чувствовался, исходивший изнутри, запах растворителя. Мглинский с минуту повозившись, тихонько, стараясь не скрипнуть открыл дверь. Мы вытащили пистолеты и аккуратно двинулись через пристройку в дачный домик. Мигнув фонариком, Валера нашел ручку на двери и тихонько открыл ее… Спецоперация, затеянная нами, была, в принципе, не нужна. Вся “свежеширнутая” компания была в сборе и пребывала под “конкретной балдой”. Справа от входа на кресле развалился “Мамлюк”. Он кажется нас разглядел и даже попытался сделать движение в сторону стола, где среди шприцов, ватных тампонов и прочих принадлежностей лежал большой охотничий нож. Его скрутили, одели в наручники, и он затих, наслаждаясь последним кайфом. Напротив него на замызганном двухместном диванчике полусползши на пол развалился долговязый “Гендос”. В дальнем углу на разложенном, сильно уставшем, диване валялся в “отрубоне” рыжий “Шарик”. Рядом с ним лежала “Солоха”. Вернее, то, что от нее осталось. Я не сразу распознал в этом иссохшем, почти мумифицированном, организме известную всему Горску смазливую хохотушку. К тому же выглядела она очень плохо. Синюшное, с фиолетовым оттенком лицо, струйка пены, стекающая из уголка рта на засаленную подушку, почти лилового цвета сопли из обеих ноздрей, и мелкие конвульсивные подергивания тощего тельца, все говорило о том, что у девочки “передозняк”. Генка приоткрыл ей веки на одном глазу, зрачок почти полностью ушел вверх.

– Мишель, срочно свяжись с дежуркой, пусть пришлют скорую, “передоз”. Может еще спасут.

Пока упаковывали клиентов и обыскивали помещения и двор, ко мне подошел Генка Мглинский и, тихонько так предложил:

– Слушай, я тут чего подумал, может возьмем этого рыженького, да устроим «экстренное потрошение…» – я взглядом указал на папу Колю, рассматривавшего нож, Генка, прищурив один глаз, коротко махнул рукой, – первый раз, что ли?..

Кивнув в ответ, я вышел в сени, нашел там на стене кусок капроновой бельевой веревки и с ним вернулся обратно. Делая вид, что не замечаем грозно-вопросительных взглядов Коновалова, мы деловито сняли с “Шарика” наручники, связали ему руки веревкой, взяли под мышки и потащили к выходу.

– Куда это вы его? – начальник, конечно же все понял.

– Проветриться, чтоб быстрей от “ханки” отошел…

– Знаю я эти ваши проветривания, смотрите аккуратней, черти смаленые… А то я вас самих потом туда же и за тем же отвезу…

– Есть, смотреть аккуратней…

Бесчувственного мальчишку мы отволокли к Генкиной “шестерке” и уложили на пол между передними и задними сиденьями. Мглинский сел за руль, а я на заднее сиденье, чтобы контролировать клиента. Не торопясь, поехали в сторону карьера. Минут через 15, когда машина свернула с шоссе на, отсыпанную щебнем, тряскую объездную дорогу, “Шарик” начал понемногу приходить в себя и попытался хотя бы поудобней лечь. Я поставил ему ногу на горло:

– Лежи как положили, а то по частям разложу…

Еще минут через 20 прибыли на место… Пора начинать представление… Шекспир, отвали в сторонку, можешь покурить… Мальчишку достали из машины, приволокли к самому краю и поставили на колени, сложив втрое, чтобы лицо было у самой земли, но он мог заглянуть в карьер. Декорации просто супер: ночь, звездное небо, на дне карьера большегрузные самосвалы, вагоны и экскаваторы, отсюда размером с булавочную головку, мощные прожекторы смотрятся как маленькие светящиеся точки. Где-то там внизу едва уловимый ухом гул. А здесь наверху тишина такая, что можно руками потрогать. Генка держит насмерть перепуганного щенка одной рукой за связанные запястья, другой за волосы на затылке, стараясь, чтобы тот смотрел вниз.

– Сынок, это называется отвал – как можно спокойней и зловеще начал я – по наклонной здесь почти километр вниз. Если тебя туда бросить, до дна ты не докатишься, равномерно и тонким слоем размажешься по камням и щебню. А через неделю над тобой будет уже как минимум 200 метров земли… Ты меня разумеешь, «шныренышь, зеленый?..» Кивни, если «да…»

Интересно было наблюдать, как пацан резво «отходит от дури», а его глазенки увеличиваются, округляются и наполняются ужасом… Он толи мелко и часто закивал, толи его начало «с отходняка, колбасить…»

– Какие-то “залетные ханыги” на моей земле “мокрушничают”, а менты братве житья не дают, что ни день на ушах стоим… А теперь, если можешь, назови хотя бы одну причину по которой я должен оставить тебя здесь, а не швырнуть туда…

“Шарик” хотел было что-то сказать, но у него в горле стал такой ком, что он почти целую минуту дергался в конвульсиях, пытаясь его сглотнуть. Я закурил, присел на корточки и стал пристально смотреть ему в лицо, которое Генка развернул ко мне.

– Ну… Рожать будешь?.. Или как?.. А то недосуг мне тут с тобой ночку коротать…

Наконец пацану удалось сделать тяжеленный сухой глоток.

– Я-а, не при делах… м-мы н-не х-хотели…Д-думали уйдет бабка, мы “хату обшмонаем и свалим…” К-кто ж з-знал, что она на автобус опоздает…и-и вернется…Вот “Гендос” ее ножом несколько раз п-приложил…

Я перехватил недоуменный взгляд Мглинского…Какая нахрен бабка?.. От “ханки” еще не отошел, что ли, гаденыш… Да нет, в глазенках вполне осмысленный страх…Вот уж воистину: чем дальше в лес, тем толще партизаны…

– Что за бабка, на кой она вам сдалась со своей хатой?

– “Р-рашпилева” тетка, м-мы у нее книгу поискать хотели. Д-думали он там «заныкал…»

– Какую, к матери божьей, книгу?..

– Еванглие старинное, в последней церкви взяли. А он его “закрысил…”

– И где эта последняя церковь была?

– Т-тут недалеко… к-километров п-пятьдесят в с-соседнем р-районе… П-прямо ряд-дом с теткиным д-домом…

– А много всего храмов “сделали”?

– Одна вот эта, остальные далеко за Брянском… На границе… Н-не знаю, как городки называются, там староверческие ц-церкви… Ч-четыре штуки…

– Что брали и куда «сбагривали»?

– В основном и-ик-коны, к-кресты, серебро, к-книгу старинную только о-один раз, последний… “Барыжили” все “Мамлюк” с “Рашпилем…” Я только «погоняло» слышал, какой-то “фальшивый х…й…” И еще кто-то из начальства комбинатского д-десяток икон к-купил…

– А “жмуров” много по церквам оставили?

– В одной, в Брянской, “Мамлюк” сторожа дедка “завалил”, в другой бабку, которая не понятно зачем ночью в церковь приперлась…

– Что-то не «пишется в твоем трепе, говнюк…» До Брянска больше чем «полштуки верст», да до границы еше не меньше трехсот… Вы что туда на электричке ездили?..

– Н-нет, «Рашпиль» у кого-то тачку брал, «жигуленка копейку…» У какого-то «Зели…»

– Так значит “Рашпиля” из-за “талмуда рассчитали”?

– Мы начали по-хорошему, мол отдай и дело с концом, а он начал “бычить…” Вот “Гендос” его и припорол… О-он еще п-под “балдой” был.

– А «бабло» где?.. «Доски» ведь денег стоят, а храмовые, тем паче…

– «Х…й фальшивый» еще не рассчитался, штук за тридцать… «Бабки» от него ждали, чтоб «свинтить» отсюда… А, что по мелочи сбыли – на «ханку» ушло…

Дальше продолжать спектакль уже не было смысла. Мы с Генкой переглянулись, он кивнул и поднял мальчишку на ноги.

– Ладно, вставай, сынок, финита ля кино… – развязал веревку и на ее место защелкнул наручники.

– Т-так в-вы, ч-что и-из «ментовки?..» – как мне показалось, то, что свалилось с его душонки, громко шмякнулось на землю… А от вздоха облегчения у нас с Генкой волосы шевельнулись на головах…

– Да нет… Из общества анонимных наркоманов… Поехали – лечиться будем…

Подполковник милиции Коновалов Николай Иванович он же папа Коля молча и медленно обвел всех нас взглядом, ненадолго задерживая его на лице каждого… Сам он тоже выглядел очень уставшим и осунувшимся… Так же молча снял трубку прямого телефона.

– Карпузиков, дежурную машину на выезд, оперов развезти по домам, кто будет требовать остановки не по адресу, того по башке, дубинкой… – положил трубку и, уже обращаясь к нам – Всем спать…

Я проснулся уже в третьем часу дня. Пока умывался и приводил себя в порядок, Андреич смаракосил нехитрый, но очень желанный и так аппетитно выглядящий обед, поставил на стол припотевший графинчик с «живой водой,» собственного производства…

– Ну, давай, поручик, – разлив по стопкам и подняв свою – За успех нашего безнадежного дела…

Я с огромным удовольствием выпил, еще с большим закусил…

– Я что-то сегодня не дождался, во сколько ты пришел – наливая по второй осведомился старик.

– В полчетвертого утра.

– Ого, видимо женщина того стоила? Давай за нее – мы чокнулись, выпили и налегли на еду

– Нет, не стоила, – с полным ртом проговорил я, – потому, что имя ей – работа. “Кодлу отморозков-мокрушников”, наркоманов искали, надо сказать, взяли в конце концов. Пять ограбленных церквей и четыре трупа…

– Что ж молодцы… Не вижу повода не выпить… – Андреич начал разливать по стопкам и тут зазвонил телефон. – Может сказать, что тебя нет?

– А смысл, начнут теребить знакомых, все равно найдут. Сам возьму. – и уже в трубку – Слушаю.

– Выспался? – звонил “Фокс”, майор Горбушкин Владимир Семенович наш начальник уголовного розыска, прозванный так за внешне сходство с актером Белявским.

– С вами, пожалуй, выспишься…

– И вечный бой, покой нам только снится. Короче, Серый, нужно срочно искать Липахера и “Зелю”. В городе их нет. Куда они “упылили” можно узнать только у Зелиной жены. У тебя как-то был с ней контакт. Вот тебе и карты в руки. Что скажешь?..

– Смотря какие карты, они ведь бывают разные, например, игральные, гадальные или топографические. – в процессе разговора мы с Андреичем чокнулись и шахнули еще по одной. – Кто дело ведет?

– Серега Ращупкин.

– Пусть выпишет постановление о производстве обыска у “Зели” дома, и кто-нето на машине пусть заедет за мной, прихватив его и бланки протокола, да подбросит до места.

– А обыск то нахрена? Что ты хочешь у него найти?

– Это для искренности чувств и достоверности информации…

– Хорошо, будь дома, минут через 40, я думаю, Костик за тобой заедет с бумагами.

За час, пока не приехала машина мы с Андреичем приговорили еще один графинчик… Не пугайтесь в каждом было всего по 350 миллилитров… Меньше всего на свете хотелось бы сейчас куда-то идти или ехать… Но, ничего не попишешь… К тому же задание предстояло не самое паскудное…

Водитель подвез меня к нужному адресу. В окнах на пятом этаже девятиэтажки горел свет. Значит объект дома, и машину можно отпускать. Зельдина Раиса Трофимовна, 32 года, по образованию врач-гинеколог, приговором суда лишена права осуществлять врачебную деятельность, за незаконный аборт. Но именно эту деятельность осуществляет теперь подпольно на дому… И большой популярностью пользуется, «повитуха черная…» И «нехилые бабки» берет за конспирацию… Видимо мазохистка, поскольку уже около 10 лет замужем за таким костоломом как “Зеля”. Боится его как черт ладана… Если сейчас имеется хоть самый мизерный шанс, что муженек вернется домой – будет неприступной как Великая Китайская стена. Но и рога ему наставляет при каждом удобном случае. Так что если он с Липахером действительно свинтили из Горска – держись, Серега… Голодная пантера в джунглях, просто пушистый котенок по сравнению с ней в постели. Хотя, справедливости ради, нельзя не отметить, что своей “шмонькой” и всем остальным владеет как волк зубами… А информацию выдает только в промежутках между оргазмами. Поднявшись на этаж, звоню в дверь.

– Кто там?

– Милиция – поднимаю раскрытое удостоверение на уровень дверного глазка.

После короткой паузы защелкали замки. Неприступная железная дверь приоткрылась, и на пороге, перегораживая путь в квартиру явилась она. Видимо только, что из ванной, в махровом банном халатике и с полотенцем, обмотанным вокруг головы. И, главное, с издевательски-наглым выражением на смугловатом, худощавом и симпатичном лице. Если она кого и ждала, то явно не меня… Но ничего, детка, сейчас мы откорректируем твои планы на этот чудный вечер…

– Чем обязана, в столь поздний час? – всем своим видом дает понять, что даже на порог меня сегодня не пустит.

– Я к Вам по официальному делу, с обыском. – решив не ломать комедию, достаю бумаги – Вот постановление, ознакомьтесь, распишитесь, пригласим понятых и начнем…

Заранее рассчитанный выстрел попал точно в цель… Мы оба прекрасно знаем, что в комнате напротив входа в квартиру, за закрытой дверью находится, оборудованный по всем правилам медицинской науки, кабинет гинеколога, которого здесь, категорически, быть не должно… В нем, наверняка имеются и медикаменты, не исключено, что наркосодержащие… И, конечно же и я и она, в курсе, что будет, если его сейчас вытащить на свет божий… Метаморфоза была мгновенной. Я глазом моргнуть не успел, как холодная, колючая и неприступная снежная королева стала беленькой, пушистенькой, кокетливо-мурлыкающей кошечкой…

– Серенький, ну на кой так вот сразу – постановление, понятые… – она нежно взяла меня за руку и увлекла в квартиру, закрыв дверь и защелкнув все замки. – Все можно обсудить и порешать в более спокойном и, главное, приятном ключе…

Утро понедельника. Проходя по коридору уголовного розыска папа Коля с “Фоксом” не могли не обратить внимания на густой и свежий запах водки, исходящий из кабинета Генки Мглинского. Соответственно, они не могли не заглянуть внутрь. И уж точно не ожидали увидеть то, что предстало их суровому взору… Ваш покорный слуга, раздетый до пояса, сидит посреди кабинета на стуле, обхватив руками, склоненную к коленям голову, и шипящим полушепотом, сквозь зубы выдает такие маты, что самому, тут же становится стыдно… А надо мной Генка, обильно поливая из бутылки ватный тампон, протирает им располосованную ногтями спину.

– Вот это ни хренуленьки себе… – “Фокс” сразу все понял.

– Крюк, кто это тебе такой тельник на спине нарисовал? – Папа Коля пока еще не в курсе…

– Есть у нас в Горске народные художницы… Таланты редкостные…

– Ранение при исполнении. – вставил Генка – к медали представить бы надо…

– К фанерной на всю грудь, с закруткой на спине. Как сходил и чем занимался – вижу… Кроме этих художеств, результат есть?

– “Зеля” с Липахером уехали на границу в Брест. Там встреча с покупателем. Сегодня в 10.40 их прицепной вагон из Брянска прибывает на место. Ориентировку в линейный отдел милиции уже дал. – я взял со стола и протянул “Фоксу” копию телетайпограмы. – Остается только ждать. Если белорусы не поленяться, то возьмут прямо в вагоне…

– Серега, у тебя когда срок на капитана выходит? – многозначительно спросил папа Коля.

– В этом году осенью, уже на майора выйдет…

– Так ты карьерист, оказывается?..

– Так точно, карьерист. Вот плюну на все и пойду карьер копать. Звания там не нужны, зато два железных выходных в неделю, и гарантированно-восьмичасовой рабочий день.

– А ты, рас…дяй этакий, без залетов и взысканий работать не пробовал?..

– Пробовал… Тоска смертная… К тому же выговор не триппер, жить не мешает…

– Это смотря что под словом «жить» подразумевать… Владимир Семенович, подготовьте два приказа о поощрении: один на тех, кто по делу “Виталяса” работал, второй по этому убийству. С этого облуды поснимай все ранее наложенное, и отдел кадров пусть срочно представление на капитана подготовят, пока опять не влетел. Скажешь мой приказ…

Если принять во внимание мой внешний вид и окружающую обстановку, – “Служу Российской Федерации” прозвучало очень гротескно…

Около часу дня пришел ответ из Бреста. “Зелю” задержали на выходе из вагона, при нем была большая сумка в которой оказалось 23 иконы 17-19 веков и еванглие в серебряном окладе, отпечатанное еще при царе Михаиле Романове. Липахер (как позже выяснилось) задержался в купе, через окно увидел, что его «быка запаковывают» сотрудники милиции и «сквозанул» через соседний вагон. Пробегал он не долго. Подзадолжал немалую сумму денег, и, чтобы не “подсесть на счетчик”, подставился под случайный арест в Горске. Кстати, пожалуй, единственный из проходивших по делу, кто с удовлетворением воспринял приговор, четыре года колонии общего режима. “Солоха” впала в кому и, несмотря на все усилия врачей, так из нее и не вышла. Спустя шесть дней отправилась вслед за, “подсадившим ее на иглу “Рашпилем…”

Но на этом данное дело еще не закончилось. Комбинатским бугром, купившим у «Мамлюка со товарищи» двенадцать краденных икон, оказался Дубовский Алексей Михайлович, директор бывшего ОРСа комбината, а ныне ОАО “Дамикс” (в народе это расшифровывается как Дубовский Алексей Михайлович и “кодла сук”). Следователь вынес постановление о производстве обыска. Это был, пожалуй, самый содержательный обыск в истории Горской милиции. Одной водки описали не меньше вагона. Представьте себе гараж 4Х8 метров по самые ворота и под потолок, забитый коробками, ящиками, мешками с разного рода прод. и промтоварами. Под ним таких же размеров подвал, так же и тем же забитый. Только жестяные банки уже проржавели, картонная упаковка сгнила, пробки на бутылках пришли в негодность и содержимое испарилось, внутри полиэтиленовых упаковок сгнившее, плесневелое непонятно что. А ниже еще один такой же уровень, до верху заполненный компостом, органическим удобрением, перемешанным с полиэтиленом, стеклом, ржавчиной и алюминием… И таких только гаражей оказалось четыре штуки…А еще квартиры, дачи, дома родителей и родственников… Пять новеньких, ни разу не ездивших машин, одна из которых грузовая… Что же касается наших скорбных дел, то у Дубовского изъяли 65 икон, непонятного происхождения. Около десятка из них церковные, алтарные, 1-1,2 метра в высоту, каждый серебряный оклад больше двух килограмм весом. Плюс армейский карабин СКС, револьвер системы Нагана, и патроны к ним. В общем получилось три ненормированных рабочих дня впечатлений и эмоций… Самое обидное, что все это окончилось ничем… Мужик он, все-таки не глупый. Все обнаруженные товарно-материальные ценности, либо приобретены на законных основаниях, либо вообще нигде не значились. А по поводу всего остального, из Ген. Прокуратуры РФ пришла официальная «указюлька», материалы по Дубовскому выделить в отдельное производство и передать в Москву. Единственное, что получили оттуда, это постановление об освобождении гр. Дубовского А.М. из-под стражи. А изъятые иконы в оконцовке передали в епархию.

Суд приговорил “Мамлюка” и “Гендоса” к “вышке” (но расстрелять не успели, ввели мораторий на смертную казнь), остальных фигурантов к разным срокам тюремного заключения.

С меня, действительно сняли ранее наложенное взыскание, строгий выговор. Только представление на присвоение очередного специального звания капитан милиции отправить не успели, а может просто подзадержали – опять “влетел…” Так, что “старлей” я, видимо, все-таки вечный… – Честь имею…

* * * * *

Почему я не успел получить капитана в этот раз?.. – причин целых две. Первая – удивительно идиотская история…

Месяца два назад я, по просьбе деда Бобышкина, оказывал помощь участковому. Нужно было прижучить известную в городе торговку самогоном и скупщицу краденного “маму Тому”, Тертычную Тамару Петровну, 57-лет, не судимую, неоднократно, привлекавшуюся к административной ответственности за самогоноварение… Еще до рассвета тихонько проникнув во двор частного дома, и с полчаса просидев под дверями, пока хозяйка не выглянет на улицу, мы попали внутрь (это называется “войти с плеч”). Наш ранний подъем и предрассветное бдение на легком морозце окупились сполна: брага созрела, аппарат уже пыхтит и полным ходом выдает продукцию… В общем: «кто рано встает – тому бог дает…»

Пока околоточный оформлял, полагающиеся по такому случаю бумаги, я, от скуки осматривал притон. Обычный частный мещанский дом. Кстати аккуратно прибранный и досмотренный. Надо сказать, мамаша – ворона стрелянная, краденного у себя не держит, тут же избавляется, перепродает по сходным ценам. Идиллию прервал замысловатый, видимо условный, стук в дверь. Я открыл сам. На пороге стоял, уже мой клиент, Ванька “Шмыга”, Шмыгарев Иван Васильевич, 47 лет, судим раз пять или шесть, за кражи, причем ни разу ничего путного не украл, потому и сроки, по-моему, ни разу больше трехи не получал. Житель Горска, не женат. В руках он держал довольно объемный сверток. За грудки затащив его внутрь, я первым делом ознакомился с содержимым его ноши. Там оказалось, видавшее виды, но еще довольно бодрое, льняное постельное белье, несколько наволочек, пара пододеяльников, три простыни, все еще влажное, откуда-то с сушки стащил. Иван “понтоваться” не стал…

– “Непруха”, начальник… Вчерась “паточной” обожрались, сегодня с устатку, мочи терпеть нет, башка лопается. Вот тряпье и сдернул по нужде крайней. Налей стакан, опохмелиться, да оформляй “мою душу к хозяину”. – И без его комментариев, было видно, как бедолагу “ломает и плющит…”

«Паточная,» она же «свекловка,» она же «бурячная,» она же «борщевка,» она же (на Украине) «бурякивка» – самогон, изготавливаемый из сахарной свеклы… Чтобы понять, что это за термоядерный химикат, нужно попробовать и дожить до утра… Уникальнейшую головную боль и премерзотнейшие ощущения во рту и во внутренностях, как говорится «ни в сказке сказать, ни пером описать…»

– Хрен вот тебе, сначала все бумаги, а уж потом стакан…

– Ладно, ты только давай “кропай” побыстрей, бо так и “ласты склеить” недолго…

Я оформил изъятие, допросил его сразу на три протокола: как свидетеля, как подозреваемого и как обвиняемого. После того как все было подписано, налил ему полный стакан только что изъятого, “неразбадяженного” благородного первача. Чтобы не расплескать, “Шмыге” пришлось брать стакан двумя руками… Что удивительно, такой поворот событий его вполне устроил…

Задержанный и изъятое были доставлены в отдел. Туда же спустя часа два пришла убитая горем старушка, с заявлением о пропаже белья. В общем получилось, что кражу раскрыли раньше, чем потерпевшая сама ее обнаружила. Престарелая матрона прониклась таким восхищением, уважением и любовью к правоохранительным органам (почему-то именно в моем лице), что решительно омрачила пару месяцев жизни. Открытка на день святого Валентина, большой букет гвоздик, на годовщину вывода войск из Афганистана, коробка конфет на 23 февраля… и прочие, мягко говоря, не очень уместные знаки внимания и почитания… А тут еще и ее дед чудить начал. Ей 68, ему 74, вместе прожили, без малого, полвека. И вдруг в старичке проснулся «Отелло, хер Венецианский», мать его в нюх… Стал он свою бабульку дико ревновать, а для большей убедительности прикладывать свои старческие кулачонки к различным частям тела благоверной. Та, конечно же ко мне, ябедничать. И вот как то, будучи в запарке, я ей «выдал»:

– Мать, не дури ты мне голову. Наверни ты своего ревнивца чем-нето по башке, при следующем скандале, чтоб мозги на место встали, и все будет ровно…

– А чем?.. – Уточнила она… И вот тут я совершил трагический промах, не оценив всей серьезности вопроса…

– А что под рукой окажется… – Был мой роковой ответ…

Следующий скандал на почве ревности вспыхнул на кухне, когда бабулька готовила обед… И под рукой оказалась сковородка со шкварчащими на ней котлетами… Дед войну прошел артиллеристом, и немцев, и японцев громил. Все без единой царапины. А тут на старости лет был контужен, ранен и обожжен у себя дома, собственной старухой. А когда боевитую бабульку «взяли за задницу», она с ясными глазами заявила: “Так мне ваш старший лейтенант Крюк разрешил…”

И вот сейчас, утро, я сижу в кабинете “Людментия Палыча”, в качестве подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного статьей 108-й, частью первой, через статью 17-ю. Простым языком: подстрекательство к нанесению тяжких телесных повреждений. Помощник прокурора изо всех сил пытается казаться грозной, но, с трудом сдерживаемый смех, то и дело прорывается наружу.

– Мать твою растак, Крюк, кобелюка, ты гребанный-смешной… Девок и баб тебе в Горске мало? На старух переключился, в дых тебя и твою родню… Мозги бабке запудрил, некрофил хренов…Ты хоть понимаешь, что тебе от трех до восьми светит?

– Понимаю…

– Не звезди!.. Ты понимаешь, только когда вынимаешь, жеребец неспутанный… Что вот мне с тобой теперь делать?

– Понять и простить…

– Бог простит. Слушай, Серега, для тебя единственный шанс выкрутится, это деда с бабкой замирить…

– Уже замирил. Вчера вечером к нему в больницу ходил. Часа два калякали, по сотке приняли… Потом бабулька присунулась. В общем у них теперь лямур, тужур и жабьи лапки. Дед очень просил Вас прийти. Он показания поменять хочет…

– Ладно. Но учти, если впорожняк прошвырнусь – обижайся на себя. Уйди с глаз моих, чудак на букву “М”…

Но это была только первая часть. Сегодняшний день, воистину, чернее квадрата Малевича… Вторая его половина… Общеотделовское собрание… Подведение итогов за первый квартал года. Такие мероприятия проходят всегда по одному и тому же сценарию, и представляют смесь концерта по заявкам с утром стрелецкой казни. Чтобы не чихвостить весь отдел, выбирают кого-то одного, как правило опера или старшего участкового, изредка, в особых случаях, целую службу (это когда нужно снять начальника оной), и всем миром клеймят его со всей яростью благородной. Я давно ожидал, что настанет и мой черед «сквозь строй проходить». Но самые ожидаемые события всегда приходят внезапно…

То, что объектом “групповухи” сегодня буду именно я, стало ясно, когда “Фокс” в приказном порядке усадил меня рядом с собой на первом ряду. А поскольку данное мероприятие почтил своим присутствием сам начальник УВД области, «избиение младенца» проходило с особым рвением и задором…

Каждый выступавший, как правило начальник службы, сначала докладывал скромные, малоутешительные итоги работы за отчетный период, потом делился мутными планами на будущее, а затем следовала сакраментальная тирада: “Но есть у нас и недостатки в работе, особенно по линии преступлений, связанных с автотранспортом, которую в ОУР ведет старший лейтенант Крюк…” И дальше меня обвиняли во всем на свете, от международного терроризма и природных катаклизмов, до затяжки на чулках секретарши начальника ГОВД. (Это сегодня у меня юмор такой…) Свои неудачи умудрились свалить в мою строну, даже, безнадежно далекие от автотранспорта, паспортно-визовая служба и отделение статистики…

Я сидел в первом ряду и чувствовал, как у меня закипает и мозг в голове, и дерьмо в заднице… “Фокс” склонился ко мне, сдавил своей рукой мое запястье и шепотом попросил не рыпаться. Сидевший в президиуме папа Коля, взглядом приказал то же самое…

Сначала я был всерьез настроен рассказать все, что думаю по поводу происходящего, а затем послать всех присутствующих, прямо из этого зала на то место, откуда их папа в свое время сбрызнул. Однако под монотонный бубнеж докладчиков понемногу успокоился. Плетью обуха все равно не перешибешь… И когда меня вызвали на трибуну отчитаться, как докатился до такой жизни, я был уже белым и пушистым… Признал свои грехи и недостатки, указал, что постоянно участвую в раскрытии особо тяжких и резонансных дел, и несмотря на отсутствие времени некоторые результаты все-таки имеются. В конце попросил у руководства трое суток, чтобы разработать и представить план мероприятий, направленных на улучшение ситуации с автотранспортом… Последнее произвело особенное впечатление на генерала. Однако не наказать было нельзя. Конечно же нашлись “сявки”, которые, учитывая, что я уже неоднократно подвергался дисциплинарным взысканиям, предложили сразу предупредить о неполном служебном соответствии. Тут даже начальник УВД возмутился, мол, зачем перегибать палку. Короче, результат – выговор, приказом начальника УВД области…И четвертая звездочка помахала мне одним из лучиков, сказав, что заглянет где-то через полгода, чисто проверить – за что я получил следующее взыскание…

День, действительно, выдался наичернейший. Выйдя из зала совещаний, мы только приступили к обсуждению очень важного вопроса – куда пойти «водченки попьянствовать», как дежурный похерил все наши надежды и чаяния. Еще около 13.00, на стоянку возле здания управления комбината, подошел неизвестный в форме капитана милиции, в наглую влез на сидение рядом с водителем новенького УАЗика начальника карьера, сунул водителю под ребра ствол пистолета и приказал ехать. Заехали в какую-то глухомань, по проселочным дорогам. Там он высадил водителя, сам сел за руль и был таков… Водила часа два пешком шел к ближайшей деревне, откуда позвонил в милицию и сообщил о разбойном нападении.

Ввели план “перехват”, (за чем, не понятно, я лично не припоминаю, чтобы он хоть раз дал какой-либо результат), но пыль поднять было просто необходимо, тем более, что генерал все еще здесь… Я на правах ответственного за преступления в отношении автотранспорта, “отмазался” от участия во всеобщей суматохе и ликовании. Гораздо полезней было побеседовать с потерпевшим. Старый, опытный, всяко повидавший водитель, сообщил, что преступник, скорее всего настоящий мент. Это чувствовалось по тому, как на нем сидела форма (человек был в своей шкуре), по манере поведения, плюс пистолет Макарова с не запиленным номером. Чуть выше среднего роста, крепкого телосложения, на вид лет 35-40, волосы светло русые, брови такие же, лицо овальное, складки по бокам рта, глаза серые, прищуренные, на подбородке ямочка, на левой щеке шрам около 4-х сантиметров, от виска к подбородку, на нижней губе справа, еще один, вниз около сантиметра. Был в «дупеляку» пьян. А если так, то ему надо было где-то надраться, или, хотя бы “затариться…”

Выяснилось, что между 10 и 12 часами дня этого капитана видели в центре в районе Универмага. Там имеется пара кафетериев, со спиртным, пивная, и кафе “Дружба”. Оказалось, что наш злодей побывал везде. Заходил, выпивал сотку-другую, расплачивался и молча уходил. Только в кафе, будучи уже изрядно “под шафе”, и, видимо, желая произвести на молоденькую официантку нужное впечатление, обмолвился о своих Бузовских корнях.

Час от часу не легче… Деревня Бузовка Горского района, населенный пункт в своем роде уникальный. С незапамятных времен это были выселки, где оседали каторжники, отбывшие свое наказание. Так, что проживают в ней «сидельцы» уже в 5-м, а то и в 7-м колене. Местное население не мало гордится тем, что во время войны, немцы старались близко к Бузовке не подходить, а колхоз в ней был организован только после победы… Какую-либо информацию там можно получить, только при наличии рядом кого-то из местных, причем, уважаемого и авторитетного… Из таковых под рукой оказался помощник дежурного сержант Сашка Сосюк, в народе больше известный как “Соса-Кола”. Который как раз сегодня дежурит по отделу. Я призвал на помощь начальника розыска, и мы вдвоем уговорили Саню, завтра пораньше сдать дежурство и посетить свою малую Родину…

Утром следующего дня Семенович выдал нам из НЗ пять бутылок изъятой, Дубовской водки, машину с водителем, забрал табельное оружие, удостоверения и отправил в Бузовку… Вот уж никогда не подумал бы, что смогу за пол дня выпить столько… А ведь больше 50-100 грамм с одним челом не принимал… Просто у Сосюка оказалось столько родственников и друзей… Но, зато удалось выяснить, что несколько дней назад к жителям Бузовки Шарошниковым, приезжал родственник, капитан милиции, работающий участковым в одном из дальних районов, соседней области. По описанию точно походит на нашего разбойника…Вчера утренним, рейсовым автобусом уехал в Горск и больше не появлялся. Вернувшись в отдел, я сел на телефон, после почти получаса междугородних звонков, наконец связался с начальником уголовного розыска нужного нам РОВД. Оказалось, что у них, действительно имеется головная боль, под названием участковый инспектор, капитан милиции Шарошников А.Н. Вернее уже бывший. С месяц назад его уволили из органов за беспробудное пьянство и не выход на службу. Вот только до сих пор не могут отловить, чтобы забрать форму и, главное, табельный пистолет…

“Фокс” потащил меня к папе Коле… Я уже решил было, что буду расстрелян на месте, за то, в каком состоянии мне приспичило явиться перед ясны очи… Начальник ОУР спас, своевременно разъяснив, что к чему…

– Сук-кины дети, вы дадите мне до пенсии доработать? Или только до инфаркта?..

– Да не переживай ты так, Николай Иванович… Человечий мотор два штуки выдерживает – только в путь, так что у тебя запас прочности ого-го какой еще…

– Утешил, кардиолог, пальцем деланный…

– Что с этим делом творить будем? Ориентировку давать смысла нет. Они его по своему стволу найти не могут, а на наш разбой и подавно чихать хотели. Надо самим туда ехать.

– Хорошо, Крюк, бери Манжурова, оформляйте командировочные и завтра в путь…

– Николай Иванович, сейчас весна, шоссейных дорог там всего то с десяток километров. На легковушке дальше окраины райцентра не сунешься. УАЗик бы надо.

– 750 верст в один конец на УАЗике?.. Отчаюги…

– А что делать?.. На шоссе трещетки выкрутим и вперед.

– Ладно бери Вадика Липского. Сейчас все оформить, жду бумаги на подпись, и завтра часа в четыре утра в путь. Поедешь один. Там местные помогут, у них тоже интерес к этому мусору имеется…

Выехав в половину четвертого утра, попеременно садясь за руль, мы с Вадиком к 18.00 были на месте. Ощущения, будто бы все тело от затылка до пяток – одна сплошная затекшая жопа…Поймет меня только тот, кому доводилось на УАЗике «на дальняк ходить…» Прибыв в отдел, первое с чем разобрались, это почему они до сих пор не могут отловить своего блудного капитана: на весь район примерно 100 Х 150 километров один полуживой дежурный УАЗик, полудохлый “жигуленок” начальника, да, в бозе почивший “Москвич-412” ДПС ГАИ. И бензина по 10 литров на машину в сутки. Все познается в сравнении. Мы у себя в Горске, благодаря комбинату – просто в шоколаде, да и еще и с миндалем… Начальник РОВД несказанно обрадовался, что мы на своем транспорте, и пообещал выделить столько людей сколько потребуется, плюс любое содействие. Договорившись завтра пораньше выехать в деревню, где обычно обитает Шарошников, мы с Вадимом, оставили свою машину в отделе и отправились отдохнуть в местную гостиницу, вернее ночлежку-клоповник…

Пасмурное весеннее утро. Я, Вадик и местные опер с участковым выехали за 40 километров от райцентра в деревню… Какая разница как она называется, таких по России-Матушке тысячи, если не десятки тысяч… Дорога типичная для сельской глубинки, в это время года, раскисшая, с глубокими, извилистыми колеями, обширными и бездонными лужами. Снег уже сошел, оголив, заросший подлеском, захламленный валежником, сухостоем и буреломом лес, перемежающийся с, уже несколько лет не паханными полями, как ежики, утыканными черным прошлогодним быльем и кустарниками… Наимрачнейшую картину сельского постколхозного апокалипсиса дополняют деревни, через которые приходится проезжать. Проходимые, разве что только для танков, улицы, вросшие в землю, покосившиеся хаты, осыпавшиеся заборы, хоз. постройки, стоящие только потому, что не могут определиться в какую сторону падать. На улицах и во дворах нет никакой деревенской живности, ни коров, ни гусей, ни кур, ни даже собак и котов. Из людей – изредка промелькнет какая-нибудь серая тень… Заросшие, запущенные сады. Забитые сорняками и кустами кладбища на которых нет ни одного, ровно стоящего креста… Фильм-катастрофа – «Безумный макс,» только не в Техасскуой пустыне, а в средней Российской полосе…

Половину пути едем молча, подавленные, окружающим пейзажем.

– Вот так вот и живем… – резюмировал общее настроение Андрюха, участковый. – Погоди, сейчас еще с людьми пообщаешься, вообще охренеешь в корень…

– Да-а, доперестраивались… Мать твою…

Прибыв в нужное селение, мы разделились. Я с участковым пошли делать подворный обход, а Вадик с опером, на машине проехали через деревню, остановились у околицы, на возвышенности, чтобы видеть любого, кто решит направиться в сторону леса, через огороды. Деревня ничем не отличалась от тех, что мы только что проехали. Около стапятидесяти дворов, вдоль единственной разбитой, размытой улицы, идущей параллельно лесной опушке. Половина хат заколочены досками, с пустыми мрачными окнами… Все огороды и сады, на две трети, давно запущенные и заброшенные, упираются в лес… На все село всего один колодец… Андрей, недавно назначенный на этот участок, здесь явно впервые.

Чуть больше часа ушло на то, чтобы обойти селение. Две трети опрошенных никогда не слышали ни о Шарошникове, ни о каком-то капитане, хотя он лет семь был их участковым. Оставшаяся треть видела его в последний раз еще в начале восьмидесятых… При чем все мужики и две трети баб, с которыми пообщались пребывали в степени опьянения от средней, и до полной комы…

– Слыш, Андрюх, а на какие шиши здесь народишко существует?.. Ведь и для самогона надо сырье где-то брать, и жрать ведь что-то надо…

– Все что осталось от колхозов уже растащили и пропили… Теперь круглый год лес рубят и продают «перекупам,» и «деловой,» и просто дрова, за копейки, но с размахом… В сезон еще и грибы, ягоды собирают и опять же сдают… Браконьерничают безбожно… В лесах, ни то, что крупного зверя, зайцев и куропаток практически не осталось… Рыбу почти всю в речушках и озерах «вытралевали» сетями, да электроудочками…

– То есть вернулись в каменный век…

– Практически «Да…»

– Вот только на долго ли хватит?..

– Наверное сам Господь бог не ведает, когда и чем все это закончится… Хотелось бы чего-нибудь по мрачнее, но, пожалуй, уже некуда…

Но, так дело не пойдет. Надо срочно поменять методы работы. Пожалуй, самый надежный в такой ситуации это: “Шерше ля фам…” «Ля фам», которую предстояло «отшершеть», обнаружилась практически сразу. У колодца, молодка, русая коса, в несколько колец уложенная на голове, большие голубые глаза, ямочки на румяных щечках, мелкие, редкие канапушки на курносом носике, округлые, чуть пышноватые формы тела… Сразу в голове возникла ассоциация с первым весенним тюльпаном, одиноко алеющим посреди унылой, безжизненной пустыни… Я попросил напиться воды. Затем, как можно галантней занес ей ведра в хату, где и предложил составить компанию сотрудникам милиции. На что она без вопросов согласилась. Мы отъехали к лесной опушке (время подошло уже ко второму завтраку), за разговором перекусили, распили пару бутылочек водочки. Оксана, так зовут нашу новую знакомую, лихо, одним глотком, опрокидывала свои стопарики. Про нашего клиента, может, что и слышала, но где он, что он, понятия не имеет…

Через полчаса ей понадобилось домой, по хозяйству… Я вышел первый, учтиво открыл ее дверь, подал руку… А, когда глаза наши встретились, молча взглядом спросил, что дальше. Она так же взглядом указала на большой сарай, стоящий у самого леса. И, тем же томным взором провела по опушке маршрут по которому к нему можно незаметно подойти. Я пальцем, как можно незаметней, указал на свои часы. Она быстрыми движениями, трижды сжала кулак и затем растопырила всю пятерню – через 15 минут.

Весь экипаж отправился в соседнюю деревню, за пять километров, попытать счастья в сельсовете, а я выдвинулся по указанному маршруту, к месту встречи. Прождать пришлось больше обещанного. Уже начал подумывать об отходе. Но она все-таки пришла… Это было упоительно… Как в, уже давно позабытой, безоблачной юности… Пыльный запах прошлогоднего сена…Весенний ветерок, напевающий в щелях крыши сарая что-то очень романтическое… Упругое как, слегка приспущенный, резиновый мячик девичье тело, от которого пахнет молодостью, парным молоком и самогоном… Просто голова кругом…

Часа через полтора, ребята заехали за мной, и мы направились в лес. Там на заимке организован общедеревенский мини заводик по производству самогона. Такой имеется практически в каждом селе. Любой житель, у кого подоспела брага, везет ее туда, на не очень общественном транспорте, в спокойной обстановке перегоняет, приводит в порядок аппарат, и возвращается с уже готовым продуктом. Именно там и обосновался наш бывший участковый, приватизировав общественное оборудование, и взимая необоснованно высокую арендную плату, исключительно первачом (приватизация по Чубайсу). Население ропщет, негодует, но предпринимать, что-либо боится – у него пистолет все время при себе…

Если бы не подробнейшее описание маршрута, предоставленное Ксюхой, мы не то, что не нашли бы место, но и сами бы наверняка заблудились. А так по одной из многочисленных лесных дорог уверенно выдвинулись на исходную. Ровно за полкилометра спешились и пошли к цели. По дороге, достали и перезарядили оружие.

– Мужики, эта падла, конечно, нужна живой, но если, что-то пойдет не так, то хрен на него, «валить, и всего делов…»

Тихо ступая, выходим на довольно чистую и светлую поляну, посреди которой, на берегу ручья вкопана добротная и довольно просторная, крытая дерном полуземлянка. ”Хаты свои лучше бы так содержали…” – с горечью подумал я… Знаками приказываю Вадиму и участковому смотреть по сторонам, а опера приглашаю с собой внутрь. А сердце, если б знало, что в заднице есть дырка – выпрыгнуло бы… Подходим к слегка приоткрытой двери и с облегчением, различаем доносящийся из помещения, прерывистый, захлебывающийся храп. Резко врываемся внутрь, направив стволы впереди себя. Шарошников в полной отключке лежит на добротном топчане, сколоченном из толстых досок и застеленном старым, замызганным овечьим тулупом. Рядом на земляном полу валяется, выпавший из какого-то кармана ПМ. На столе у изголовья, трехлитровая банка на четверть заполненная жидкостью, несколько черствых кусков черного хлеба, да пара усохших соленых огурцов. Посреди помещения, внушительный самогонный аппарат на кирпичной плите, даже с сухопарником… Тут все очень серьезно… Даже приличный запас сухих дров у стены… Судя по багрово-синюшной опухшей морде бухал бывший капитан очень основательно… На него надели наручники и выволокли наружу. В одном из магазинов ПМа не хватало пяти патронов, куда-то он их израсходовал…

Как я и обещал Оксане ничего больше не тронули. А участковый клятвенно заверил, что забудет сюда дорогу… (Хотя, будучи не местным, он ее и вряд ли вспомнит…) По следам колес нашли, замаскированный в ельнике УАЗик. Загрузили в него задержанное тело, забрали вторую машину и вернулись обратно в деревню. Уже там в присутствии понятых, Ксюхи и ее подружки, составили все надлежащие документы. После чего, прихватив с собой обеих девчонок, отправились в райцентр… По дороге выяснилось, что обе наши военно-полевые подруги замужем. Их мужья, как и подавляющее большинство мужиков от самогона уже потерялись во времени и пространстве, и пригодны разве, что для тестирования новых рецептов пойла…

Едва начавшего приходить в себя мента-злодея определили в ИВС. Возникла проблема процессуального характера. Пистолет изъятый у него является табельным имуществом РОВД, и должен находиться в оружейной комнате. Но он же – орудие совершения преступления и должен быть доставлен в Горск и приобщен к уголовному делу… Созвонившись с папой Колей, решили ствол оставить на месте, оформив все надлежащие документы и фотографии для уголовного дела. Пришлось нам с Вадиком остаться еще на день…

Чтобы отблагодарить Оксану за оказанную помощь, мы пригласили ее с подружкой в единственный ресторан, носящий имя местной маленькой речушки. Надо отдать должное, спонсором выступил начальник тамошнего РОВД (старый майор был неописуемо счастлив, что все так закончилось. Ему ведь реально светила перспектива не дослужить до пенсии). Получилось, конечно не так идиллично, как хотелось бы… Ресторан по уровню сервиса, кухне и санитарии мало отличался от средней “тошниловки…” Чтобы сгладить негатив, мы “затарились” всем необходимым и выехали на природу…

Прощаясь, уже на околице родной деревни, Ксюха душевно прошептала: ”спасибо,” а затем, что было сил прижалась ко мне и заплакала… Я понятия не имею, что можно сказать в утешение молодой, здоровой, симпатичной и неглупой девчонке, обреченной прозябать в этом, пропахшем гнилью и самогоном болоте…

В тот же вечер местные ребята во главе с начальником РОВД «накрыли для нас поляну». А раненько утром вручили нам вместе с Шарошниковым (у которого в райцентре осталась жена и десятилетняя дочка) готовое уголовное дело по факту хищения последним табельного оружия. На двух УАЗиках мы с Вадиком без приключений, поздно вечером, триумфаторами вернулись в Горск.

Подводя итог проделанной нами работе, папа Коля сказал:

– Чудило, растакое, если бы не давишние залеты, я бы сейчас с удовольствием вручал тебе капитанские погоны… Надо ж уродиться с таким талантом – срать самому себе на голову…

* * * * *

Проснувшись утром, едва открыв глаза я почувствовал, что до зубной боли не хочу идти на службу. Однако в свете последних событий, просто «забить» и не пойти – черевато… Поэтому, быстренько приведя себя в надлежащий вид, попив кофе, я направился в поликлинику. В 8.00 уже сидел в кабинете одной хорошей знакомой, участкового терапевта, и пытался ей «втереть», что-то там про тихонько дремлющие, но тем не менее, вечные чувства… Врачиха мне, конечно же не поверила… Но, все-таки, обозвав кобелем, выписала справку об освобождении от служебных обязанностей, с дежурным диагнозом ОРЗ, чем-то там, жутко осложненное, сроком на три дня… “Фокс”, пожалуй, тоже не принял на веру мой страшный недуг, но спорить с медициной не стал. Что-то посчитав на пальцах до трех, назначил на дежурство в субботу, вместо уезжающего на очередные похороны Игорька Бояринова. Есть такой закон природы: назначить Бояринова дежурить в субботу или воскресенье, значит подписать смертный приговор одному из его многочисленных родственников. Которые мрут как мухи, и всегда накануне Игорешкиного дежурства в выходной…

Оказалось, что моя хандра очень кстати заявилась. Потому как Андреич, большой затейник по части приготовления разного рода крепких напитков, сегодня организовал презентацию своего нового рецепта. Как всегда, пришли его закадычные друзья: Павел Александрович майор в отставке, бывший зам по тех танкового полка, и Андрей Михайлович, тоже отставник, подполковник, артиллерист.

На мангале млеет шашлык, наполняя воздух дурманящим ароматом, который уже поверг в полуобморочное состояние Буяна и поставил на грань полнейшего безумия кота Дымка, болезный, кажется, всем нам штаны на голенях попротирал оказывая знаки внимания. Вокруг скворечника суетится парочка скворцов, обустраивая свое жилище. На ветках, зацветающей вишни воробьи устроили какой-то жуткий гам и возню – у них там, видимо, «разборки» с синицами… Расслабуха полнейшая… Не хочется думать не то, что о работе, а вообще в принципе… Видимо сказывается напряжение последних нескольких недель… И самое лучшее лекарство от перегрузки, это шашлычок под первачок, да преферанс под неторопливую беседу. В общем я «с головой ушел в релакс.»

– Вот скажи, Серега, – поставив стопку на стол и тусуя колоду, спросил Андрей Михайлович – за что народ вас ментов так не любит?

– А за что нас любить?.. В каждом человеке заложен первородный грех. А грех есть преступление против закона, не важно какого именно. То есть мы все преступники на генетическом, так сказать уровне. А раз так, то получается на том же самом уровне в нас заложена неприязнь к тем, кто призван наказывать за грехи или преступления, как Вам будет угодно…

– То есть, получается, что мы рождаемся уже с заложенной в душу ненавистью к милиции?

– Не именно к милиции, а к любым блюстителям порядка, будь то государственные, церковные, нравственные или любые другие законы и правила. Усиливает чувства сознание того, что наказывать нас будут такие же люди, а значит грешники, как и мы сами…

– Интересная теория… Этак то можно и любую веру разрушить до самого основания…

– А что Вы понимаете под словом ВЕРА?..

– Скорее всего, то, что у нас в душе, то что помогает нам выжить в разных житейских ситуациях… Что позволяет нам остаться людьми, чтобы не происходило вокруг… Ваше слово, поручик.

– Получается, что научный коммунизм и атеизм – это такая же религия, как и все остальные?.. А Маркс и Ленин – просто очередные пророки… Шесть крестей…Ведь сколько людей истово верили и абсолютно сознательно шли на любые жертвы…

– Возможно, ты прав… По крайней мере с точки зрения элементарной логики… Пас. А сам то ты во что веришь?

– В то, что над нами действительно есть какая-то сила. Большинство называют ее богом, причем каждая группа людей дала ему свое имя, характер и силу, ктото судьбой, некоторые природой, вселенским разумом, и прочее…Играю девять крестей… Уверен, что нельзя верить правильно или ошибочно, можно только верить или нет… Причем неверие скорее всего тоже есть вера… Но я, лично, не признаю истории придуманные, пересказанные и отредактированные людьми… Что там с вистами? Ведь, если вдуматься, нельзя попасть в рай одной религии, не угодив при этом в ад всех остальных…

– На девятерной вистуют студент от бедности, поп от жадености, а офицер от глупости… Вист. Пал Саныч, ты как? Ну если пас, тогда «ложимся…» А все-таки, не углубляясь в философию и теологию, вернемся к изначальному вопросу насчет неприязни населения к силовым структурам.

– «Своя игра» девятка червей Ваша, остальные мои. Андреич, виста себе запиши за туза в прикупе. Вот давайте рассмотрим самый известный пример: “Три мушкетера” Саньки Дюма. Королева Анька Австрийская наставляла рога мужу, что религия называет прелюбодеянием, то есть грехом, а гражданское право – супружеской изменой, то есть проступком. А если учесть, что ее хахаль – премьер министр враждебного государства, то это уже государственная измена, которая во все времена и у всех народов карается самым суровым образом… Далее, мушкетеры – по современным понятиям, мажоры, «бакланы и мокрушники» то есть бездельники, пьяницы, дебоширы и хулиганы, прибавьте к этому убийства и тяжкие телесные повреждения на дуэлях, без какой либо конечной цели, так для времяпрепровождения, в наше время минимум на две пятилетки срока потянет… Кардинал Ришелье и его гвардейцы, пытаются призвать последних к порядку и изобличить королеву-блудницу, то есть выполняют роль правоохранительных органов… А бессмертный Дюма, используя врожденную человеческую неприязнь к стражам порядка, повернул все так, что вот уже больше века – королева Анна – символ чистоты и женских добродетелей, мушкетеры – образец благородства и добропорядочности, а Ришелье и его гвардейцы суки, падлы, и вообще…

– Эк ты, брат завернул… Разве ж можно так с классикой?..

– Кто считает, что я не прав – возразите сейчас, или молчите вечно…И давайте признаем тот факт, что несмотря на негативные чувства, – когда что-то случается, любой человек хватается за телефонную трубку и набирает «02…»

Это был прекрасный день…На следующий я проспал почти до обеда. Разбудили меня своим приходом мальчишки. Мои “Крючки”, сыновья Котька и Темка, соответственно 7-и и 5-и лет. Андреич, бездетный вдовец, на полном серьезе считает их своими внуками. Соседка Клара Владимировна, у которой дети живут где-то на Дальнем востоке, так же души в них не чает. В общем если кого эти постоянные визиты и удручают, это только лайку Буяна, да кота Дымка, для которых они означают глумление, истязание и нервенный стресс…

«Деда Агеич», называет их юнгами и готов сутками напролет возиться с разного рода затеями, играми и забавами. Одна из последних была очень показательной. Все весенние каникулы эта троица самозабвенно трудилась над воссозданием греческой катапульты, чертежи которой были обнаружены в детской военной энциклопедии. Я вместе со Светиком, (Светлана –моя, с ее слов, бывшая жена) оказались в числе почетных гостей, приглашенных на пробные стрельбы. Не знаю, уместно ли будет назвать их удачными… Но увесистый “болт” с тупым наконечником просвистел точно над, специально установленной мишенью, между досками забора, и попал четко в перекрестие оконной рамы на крыльце Клары Владимировны, выбив сразу четыре стекла. Чем привел в неописуемый восторг двоих мухобоев и их старого, седого куратора. Только искренняя любовь пострадавшей к моим пацанам и лично к Андреичу, спасла этот хрупкий мир от третьей мировой войны… Хотя срочный ремонт произвели своими силами, артиллерию, по категорическому ультиматуму женщин, пришлось уничтожить демонтажем, с последующей распилкой на дрова… Что сильно огорчило и старых, и малых авторов и исполнителей проекта…

Игры, спортивные, настольные, шкодные, шум, гам, детский хохот, изготовление и установка скворечников, превращенная в форменную вакханалию, (не были бы то мальчишки…) в общем полное сладостное безумие… Старый, опытный Дымок умудрился куда-то «заныкаться», а вот Буяше – жутко не повезло… На следующий день была рыбалка. Уха на костре, картошка, печеная в золе, что еще надо пацанам, чтобы оказаться на седьмом небе…

– Серый, – уже дома за ужином, в который раз, попытался капнуть мне на мозги Андреич – Ну скажи какой хрен мешает тебе жить как все люди? И жена умница и не дурна собой. И парни – золото, только без отца растут…

– Причина всего одна – работа. Как-нибудь я ее непременно устраню и будем мы жить долго и счастливо. А пока, я даже не слышал, чтобы какая-то отчебушенная баба смогла более-менее долго вытерпеть этот кошмар… И я их всех понимаю и не осуждаю… Я слышал, что и у моей есть какой-то хахаль… Ты не поверишь, надеюсь, что у них серьезно… Светик достойна большего, чем я могу дать…

– И что у вас все в розыске такие?

– В той или иной степени, да…

– Жаль мне вас, мужики…

– Кто-то должен и эту цену заплатить…

– Довольно пошлая отмазка. Беда в том, что ты по-другому жить не можешь…Как говорится, коль уродилось жеребе с лысинкой, с лысинкой и подохнет…

– Когда государство мужиков на бойню посылает, никто никого ни о чем не спрашивает, просто «идите и умирайте.» В лучшем случае каким-нибудь там «долгом» обзовут… Тут по крайней мере я сам сделал свой осознанный выбор.

– Ну вот и я про то же самое. Выбор у тебя был, и ты его сделал… Вот только ничего другого выбрать ты просто не мог… Потому как родился таким. Страшо жалко баб, которые в таких мужиков влюбляются…

– Скорее всего ты прав, Андреич. Часто ловлю себя на том, что даже не могу представить другую жизнь… Только, если думаешь, что мне самому это нравится – сильно ошибаешься… Но по-другому нельзя… Не получается…

– Да я сам таким же был по молодости…

– Ладно, не топчись по душе ногами, давай лучше выпьем. Проблем это, конечно не решит, просто отвлечься хоть как-то поможет… «Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели…» Вот только чисты мы, разве, что перед комбатом, да и то изредка… Нередко, даже перед собой оправдаться нечем…

Прекрасно отдохнув душой и телом за три дня, полный сил и энергии, я в субботу утром пошел на суточное дежурство. По приходу в отдел выяснилось, что вчерашняя группа еще не вернулась с выезда… Спустя минут сорок, Генка Мглинский вводит меня в курс дела. Рано утречком, бабулька-дворник пошла на мусорку, высыпать смет, внимание ее привлек довольно странный сверток, лежащий в контейнере, поверх мусора. Она начала его аккуратно разворачивать и тут же хряпнулась в обморок. Проходившая мимо женщина, бросилась на помощь дворничихе и рухнула рядом, в том же состоянии. Хорошо, что в это же время, из соседнего дома дедуля-ветеран пошел выносить мусор. Он сам, поначалу, просто охренел, увидев двух женщин, валяющихся возле мусорки, затем насколько смог привел их в чувства, вызвал милицию и скорую, которая его же потом и увезла с пред инфарктным состоянием. В емкости, завернутый в обрывок простыни лежал труп новорожденного младенца…

– В общем с понедельника нам всем предстоит дикое ликование и безудержное веселье… – заключил свой рассказ Генка. – Ума не приложу как среди ста тысяч населения искать курву, которая даже в роддоме не захотела дите оставить…

Обычный при таких делах шум, с общим сбором всего уголовного розыска, сегодня поднимать не стали. Дачно-посевной сезон в самом разгаре… Как всегда, начало дежурства беспокойное только у участковых: с утра надо разобраться с теми, кого ночью натоскали в медвытрезвитель и ИВС, мелкие хулиганы, кухонные боксеры, просто тихие алкаши и прочий чесной люд…

Около полудня у меня в кабинете зазвоним прямой телефон дежурного.

– Огорчай, Акимович

– Серый, поднимай свою задницу и неси ее в травмопункт. Вчера в интернате видимо пенсию выдали. Два проникающих ножевых в брюхо…

Поясню. Самая криминогенная точка в городе, где самая большая в России концентрация подучетного элемента, («зоны» и другие места отбытия наказания – не в счет) это Горский дом-интернат для престарелых. Создавался и строился он, конечно для более благородных целей. Но сталось так, что превратился в последнее пристанище для Забайкальских «комсомольцев» строителей БАМа, «передовиков» Магаданской горнодобывающей отрасли и ветеранов Сибирских лесоповалов… Тех, кто по старости лет и дряхлости здоровья уже не может ничего совершить и пойти в «зону», а приткнуться негде… Согласно статистике, в Горске на учете в ГОВД состоит 37 особо опасных рецидивистов, 4 особо опасных рецидивистки, более семидесяти человек со сроком отсидки свыше 30-ти лет. Из них только чуть больше десятка проживают в городе, остальные – постояльцы интерната… Живут они по “зонавским понятиям”. Само заведение – “зона”, его директор – “Хозяйка”, обслуживающий персонал – “вертухаи”, среди жильцов «рулит» свой “пахан”, дедуля с кучей судимостей и 47-ю годами отсидки, на этажах и в отделениях “смотрящие”. Уже не раз высказывались предложения обнести сие заведение “запреткой” и поставить по углам караульные вышки…

Согласно той же статистике – в прошлом году в Горске было нанесено 22 проникающих ножевых ранения. Из них 14 в доме-интернате. Раз в месяц им на руки выдают какие-то крохи их мизерной пенсии. Состарелая «братва» вскладчину набирает дешевого бухла, назюзюкивается и начинает “рамсить”. Итог всегда один и тот же – один-два, а иногда и трое «ветеранов» оказываются в травматологии с ножевыми пробоинами.

Вот и сейчас на каталке лежит старикашка. Типовое лицо с характерными чертами, которые приобретают все, кто отсидел больше 20-25 лет. Все тело, кроме головы, ладоней и ступней светло-голубого цвета, от расплывшихся наколок. Сдвинув в подобие кулачка заскорузлые, дрожащие пальцы, “пропихивает” мне какую-то ересь…

– Начальник, сукой буду… Взял “пику” и двинул к березнячку, помело нарезать, чтоб было чем в “зоне” дорожки “подмочалить…” Спотыкнулся об корень какой то, а “перо шилом к себе” держал, вот сам и налетел на него. “Сгорячухи” подняться хотел, а мокро, скользко, осклизнулся и “вторяком на свое ж перо подсел…”

–Дедуля, кулаченку-то разжимать будешь?..

–Не-а, на кой мне энто?..

–Ну ладно, хрен с тобой…

По «фене» если говоришь правду полагается кисть руки держать полностью раскрытой ладонью вверх, в направлении собеседника. Если брешешь – пальцы должны быть сжаты в подобие кулака. Такие «урки» это соблюдают свято.

Я записал, а он подписал весь этот бред. Вне всяких сомнений в интернате уже наготове, ждут как вороны крови, не меньше двух десятков свидетелей, собственными глазами видевших, что все именно так и было…