Академия стихий

Глава 1

Я почти бегом неслась вниз по лестнице, едва касаясь ногами ступенек. Казалось, ещё чуть-чуть, и я действительно начну перепрыгивать через две, как в детстве, когда спешила на занятия по зельеварению. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь витражи, играли на каменных стенах, рассыпая вокруг пятна радужного света. Но любоваться ими было некогда.

До обеда оставались считаные минуты, и скоро в коридорах хлынет полчище голодных студентов. Нужно успеть к ректору до этого нашествия, иначе потом в столовую не пробьёшься и полчаса будешь толкаться в очереди. А бывало, вообще оставалась без обеда, сломя голову мчась на следующую лекцию.

Нервозность подгоняла ещё сильнее. Просто так к ректору студентов не вызывали, особенно во время лекций. Значит, причина была серьёзная. Я пыталась себя успокоить – за три года учёбы ни в чём предосудительном замечена не была. И всё же неприятное волнение скребло где-то под сердцем.

Остановившись перед массивной дубовой дверью, я торопливо пригладила волосы, поправила сбившуюся набекрень кофту и постучала.

– Войдите! – голос прозвучал мгновенно, словно за дверью только и ждали моего появления.

Я вошла в просторный, залитый светом кабинет. Высокие окна впускали внутрь мягкий дневной свет, отражающийся на полированном дубе мебели. Здесь пахло кожей, чернилами и чем-то ещё – лёгким ароматом старинных книг и магии. Всё вокруг дышало основательностью и достатком. Не то что тесная клетушка декана нашего факультета…

Ректор сидел за широким столом, улыбаясь так тепло и приветливо, что от этого становилось только тревожнее. Слишком уж радушно. Обычно так встречают гостей, от которых ждут большой услуги.

Только бы не снова весенний фестиваль, – скривилась я про себя, вспомнив прошлогоднюю суету.

– Садись, пожалуйста, – пригласил он, кивком указывая на кресло напротив.

Я подчинилась, села, стараясь выглядеть спокойной, но внутри была натянута, как струна.Ректор держался необычно прямо – спина прямая, руки сложены на столе в безупречно правильной позе, словно экзамен сдавал он, а не я.

– Как учёба? Трудности есть? – спросил он тоном, наполненным почти отеческой заботой.

Я внутренне закатила глаза. Точно что-то задумал.

– Всё хорошо, спасибо, – ответила я как можно вежливее. И, подумав, добавила: – Времени, правда, в обрез. Сутки напролёт зубрю и практикуюсь. Иногда даже про еду забываю.

Намёк был прозрачен, как кристалл, надеюсь, он его уловит и найдёт себе другого добровольца для своих идей.

Но ректор лишь расплылся в ещё более широкой улыбке.

– Как и ожидалось от Леи Браун! Лучшая из лучших! – произнёс он с таким пылом, что я едва не застонала.

Понятно. Будет просить о чём-то громоздком и хлопотном.

Я натянула вежливую улыбку, молча глядя на него вопросительно. Надо бы нам побыстрее перейти к сути, пока студенческая орда не смела с лица земли столовую.

Ректор заметил моё нетерпение, слегка кашлянул в кулак, будто собираясь с духом.

– Лея, ты знаешь, что скоро стартует турнир «Состязания стихийников»?

Я едва удержалась, чтобы не вздохнуть вслух. Ещё бы я не знала!

С самого детства «Состязания стихийников» были в нашей семье темой чуть ли не священных рассказов. Мой отец, великий Киран Браун, до сих пор был легендой академии – юный маг воды, обошедший лучших студентов со всех уголков империи. Единственный, кто принёс нашей академии первое место в личном зачёте. Внизу, на почётной доске, его портрет до сих пор украшает зал, обрамлённый свитком похвалы и благодарности.

Естественно, его слава рикошетом ударила и по мне. Поначалу меня дразнили, перешёптывались за спиной, намекали, что я «папенькина дочка», которую тянут наверх. Было горько и обидно: я ведь сама прошла все испытания на равных! Но с годами страсти поутихли – появились новые темы для сплетен.

– Каждые пять лет лучшие из лучших собираются на этом турнире, чтобы выявить сильнейших стихийников империи! – продолжал ректор, глядя куда-то вдаль, словно сам видел себя стоящим на пьедестале с кубком в руках.

А до меня, наконец, стало потихоньку доходить, зачем я понадобилась ректору. Только вот он обратился не по адресу. Азарта и жажды славы во мне столько же, сколько навыков в кулинарии у моей мамы. То есть, совсем нет. И если бы я могла, я бы прямо сейчас сказала ему об этом. Но, конечно, вежливость я тоже не теряла. Надо было как-то сразу обозначить свою позицию.

– Простите, но я не заинтересована в участии в этом состязании. Найдите другого кандидата, – произнесла я, постаравшись, чтобы мой голос не дрогнул. Но, как только эти слова вырвались из моих уст, ректор нахмурился, и его лицо сразу приняло выражение, которое я могла бы назвать и разочарованным, и обиженным, но при этом – всё равно вызывающим сомнение.

– Долгое время мы отсылали добровольцев, и всегда получали лишь разочарования, – проговорил он, и в голосе явственно проступила досада. – Но в этот раз поедут только самые лучшие. У нас больше нет права на ошибку! – В конце его голос так поднялся, что я почти почувствовала, как в воздухе повисла горячая, почти осязаемая угроза. Он покраснел и схватился за бокал, выпив его залпом, как если бы хотел проглотить все свои переживания одним махом.

Может быть, я и должна была почувствовать искреннее беспокойство, но его поведение, эта излишняя нервозность, наоборот, только увеличивали мой скепсис. Да и академия давно привлекала внимание всякой шушеры, только чтобы потом попасть в пустую и не заслуживающую уважения среду. И как мне всё это изменить, если сам ректор делает всё возможное, чтобы наделать ошибок?

– Простите, но… – начала было я, но он не дал мне продолжить.

– Если не победим, академию закроют! – выпалил он, словно у него не было другого выхода, как вывалить на меня этот тяжёлый приговор. Его глаза засветились яростью, и он вновь сделал большой глоток из бокала, будто собирался влить себе смелости.

"Рыбий зад!" – вырвалось у меня, прежде чем я успела прикусить язык. Как всегда, в самый неподобающий момент! Но сейчас это было прямо на грани… стыда.

Ректор, как будто не заметив моей неловкости, нахмурился и выпалил:

– Вот именно! Мы стоим прямо на пороге этого!

Он вдруг выпрямился, как будто на мгновение оставив позади все эмоции и усталость. Его лицо стало жестким и решительным. Он вновь положил руки на стол, как будто собирался произнести что-то важное и несомненно убедительное.

– Но мы можем это изменить, – произнес он мягким, но настойчивым тоном. – В нашей академии есть студенты, которые готовы стать теми самыми "сильнейшими". И в их числе наша гордость, Лея Браун! – Ректор снова выдал свой стандартный комплимент, который теперь был едва ли не противен, так как его лесть звучала слишком явной и навязчивой.

Я взяла протянутую папку, и взгляд мой сразу упал на страницы, которые раскрылись передо мной. Серые, тщательно написанные анкеты… Однако одно имя привлекло моё внимание с самого начала – Тео Стоун. Это имя было почти как символ. Я часто слышала его среди студентов. Однако, что мне о нём известно? Примерный студент? Нет. Не особо. Я даже не помню, когда последний раз его видела в библиотеке или на тренировках. Может быть, на самом деле он прилежно занимался в своём факультете, но почему-то его поведение, особенно когда его поклонницы таскали для него коробки на фестивале, наводило меня на сомнения. Он красив, безусловно. Но это ли причина для того, чтобы делать из него героя академии?

Я не могла понять, почему все так одержимы этим Стоуном. Да, он был харизматичен и привлекателен, но это не делало его магистром стихий! Это не превращало его в великий магический талант. Он не был тем, кто мог бы достойно защитить имя нашей академии.

Вместо того, чтобы удовлетворить мои ожидания, эти анкеты пробудили у меня больше вопросов, чем ответов. Я сжала папку и на мгновение почувствовала, как неуверенность захватывает мою грудь.

– Вижу, вы знакомы. Это хорошо. Значит, и уговорить их сможешь, – произнёс ректор, его голос звучал ровно, но в словах скрывалась невидимая настоятельность.

Я встретила его взгляд с лёгким недоумением, не сразу понимая, что он имеет в виду.

– Я? Уговорить? Их? – повторила я, не скрывая удивления.

– Ну да, они ж твои друзья, – безмятежно ответил он, как будто это было абсолютно очевидно. – Наверное, к тебе прислушаются.

– Не друзья они мне, – пробормотала я, чувствуя, как в груди загорается неуверенность. Мои слова, несмотря на их твёрдость, звучали почти непривычно.

Ректор едва заметно усмехнулся.

– Но Тео-то ты узнала, – продолжил он, не отступая. – Это, пожалуй, важное обстоятельство.

– Было бы странно, если бы я не узнала первого красавчика академии, – я тихо хмыкнула, не встречая его взгляда, и перевернула страницу анкеты. – Весь учебный корпус только и говорит о нём, особенно девочки. Почему бы им такой же энтузиазм к учёбе не проявить? – Я бросила взгляд на следующий лист, надеясь, что эта тема скоро утихнет. – Кто здесь?

"Кай Остин. Факультет Земли, второй курс".

Не знакомо.

– Не знаю такого, – тихо произнесла я, чуть пожав плечами, как бы абстрагируясь от обсуждаемого.

– Очень способный молодой человек, – заметил ректор, явно удовлетворённый своим выбором. – В прошлом году на региональных соревнованиях по толканию ядра занял второе место.

Я кивнула, но почти не слушала его. Мои глаза блуждали по строкам анкеты, на которых были написаны адрес, номер телефона, магический уровень, успеваемость… Судя по всему, парень действительно очень старательный. Достиг зелёной ступени, преодолев свои ограничения. Но я всегда верила: мастерство – это плод усердия, а не наследственного дара. Тео Стоун, конечно, исключение.

Перевернув страницу, я наткнулась на имя, от которого моё сердце на мгновение забилось быстрее. Успеваемость этого парня была настолько удручающей, что я почти ощутила, как она давит на мои лёгкие.

– Простите, но я пас, – захлопнула я папку с таким звуком, будто её закрытие разрезало пространство на две части.

Ректор, заметив мою решимость, с лёгкой растерянностью попытался вернуть меня к разговору.

– Лея, не спеши, давай обсудим всё спокойно, – его голос стал мягче, словно он пытался найти нужные слова, чтобы увильнуть от моей категоричности.

– Если речь идёт о Нике Берне , – сказала я, неожиданно ощутив, как моё терпение истончается, – то здесь нечего обсуждать.

Слова вырвались быстрее, чем я успела их обдумать. Внезапная дерзость застала меня врасплох. Даже с ректором!

Но тот словно не заметил, насколько нелепо прозвучала моя уверенность. Он всё так же смотрел на меня с тем же лёгким выражением на лице, не проронив ни слова, как будто я произнесла обычную истину.

– Ты и Берна знаешь, – сказал он с тенью упрёка в голосе. – А говорила, что не дружишь с ними.

Как же он умел ловить на словах! Его интонация была ненавязчивой, но в ней скользила неизбежная претензия. Всё, что я говорила, казалось, лишь подкидывало ему новые козыри.

– Они. Мне. Не. Друзья, – повторила я, выделяя каждое слово, будто проклиная себя за то, что позволила его манипуляциям так легко меня поймать. – Ника Берна, как и Тео Стоуна, знает вся академия. Он герой среди лентяев и хулиганов, и вы это прекрасно понимаете.

Ректор отмахнулся, его плечи чуть поднялись, а лицо на мгновение озарилось искренней лёгкостью.

– Все мы когда-то были немного хулиганами, – заметил он, но тут же добавил, как бы поправив себя: – Ну, кроме тебя, конечно. Вот почему я и доверил эту задачу именно тебе, самой ответственной и примерной студентке. Ты же знаешь, что сможешь найти с ними общий язык. Уверен, из вас получится отличная команда!

Я не ответила, и снова не могла скрыть лёгкой усмешки. Он словно нарисовал меня в роли спасительницы, но я понимала, что всё это не более чем театральная постановка. Это не был разговор о действительности. Это было только продолжением его игры.

– Почему бы вам просто не поставить их перед фактом? – спросила я, не скрывая любопытства. – Почему всё это нужно обставлять такими высокопарными речами?

Ректор выдохнул, и его лицо на мгновение помрачнело. Лёгкая улыбка исчезла, а взгляд стал темнее, как будто из глубины его усталости возникала какая-то неизречённая правда.

– Потому что я не могу отправить их на турнир, если они сами не захотят, – произнёс он с неожиданной серьёзностью. – И ты в этом вопросе не можешь быть указом. Но я прошу тебя, Лея. Ради академии. Ради места, которое так дорого твоим родителям. Ведь именно здесь они встретились, полюбили друг друга.

Это был последний удар. Я почувствовала, как слова его проникли глубоко внутрь меня, задевая самые уязвимые точки. Он знал, как использовать моё прошлое, моё наследие, чтобы пробудить во мне чувство ответственности.

Я не могла не взглянуть на папку снова. В голове крутилось столько мыслей. Может, я всё-таки могу поговорить с ними? Просто попытаться? Я почти убедила себя в этом, но память мгновенно вернула меня к нашему разговору с Ником. Нет! Это невозможно. Я не могу этого сделать.

Но ректор не собирался останавливаться. Он знал, как извлечь из меня последний ответ.

– Кстати, на турнире будет Джек Боливар, – произнёс он, небрежно добавив: – Он, слышал, ищет новых помощников.

Моё сердце сразу пропустило удар. Джек Боливар! Лучший водный стихийник Империи! О нём слагают легенды, его имя стало синонимом могущества и мастерства. Он – мой идеал, мой герой. Быть рядом с ним, учиться у него… Это была мечта, которую я пронесла через все годы.

Ректор, увидев, как я немного приосанилась, добавил:

– Состязания стихийников – это шанс заявить о себе. Боливар не упустит шанс заметить тех, кто достоин.

Часть меня сопротивлялась, но другая, уязвимая и мечтательная, уже знала, что не смогу отказаться. Так много слов, столько лестных аргументов. Отказать было бы неправильно.

– Хорошо, – выдохнула я, не ожидая, что слова выйдут так спокойно. – Если это на благо академии, я согласна принять участие в турнире.

Ректор сразу же расплылся в улыбке, словно весь мир вдруг стал светлее.

– Отлично! Но вот с остальными тебе придётся потрудиться. Объясни им, что это важно.

– Я объясню, – сказала я, разводя руками. – Но если они откажутся, ничего не поделаешь.

– Попробуй уговорить их. У тебя есть целая неделя, – сказал он с лёгкой усмешкой, но в глазах уже не было ни тени сомнений. – Лучше, если ты справишься раньше. Нам нужно подать заявку на участие. Турнир теперь переносится на начало лета, так что времени совсем мало.

– Неделя?! – я не могла скрыть своего удивления.

– Да, неделя. Но ты, думаю, справишься. Иди, развлекайся, занимайся чем хочешь. И папку с собой возьми, пусть будет под рукой, – сказал он, снова погружаясь в бумаги.

Я поняла намёк и встала. Папка с бумагами легла в мою сумку, а я направилась к двери. Уже у выхода ректор окликнул меня:

– Лея, только не рассказывай о нашем разговоре. Никому, кроме этих ребят. Чтобы слухи не разошлись.

Я кивнула, не оборачиваясь, и покинула кабинет.

* * *

Я шла в столовую, ощущая, как внутри меня снова что-то переворачивается. Может, я поторопилась с согласием? Неужели стоило так поспешно сказать «да»? Ректор мог бы хотя бы дать мне пару дней на раздумья. Я понятия не имею, прислушаются ли ко мне эти парни. Мы с ними даже не знакомы – и слово друг другу не сказали. Ну, разве что с Ником, но о каком приятном общении может идти речь?

Я вспомнила тот момент, когда всё началось, – первый курс. Мои однокурсники сразу же недолюбливали меня, считая, что я сюда попала исключительно благодаря связям моего отца. Я сначала пыталась доказывать обратное, показывая свои вступительные экзамены, но в итоге махнула рукой. Я пришла учиться, а не искать друзей. Хотелось, конечно, почувствовать себя частью этой большой и странной компании, но если честно, то меня всё больше утешала мысль, что в Академии мне предстоит не развлекаться, а развиваться.

А потом настал зимний бал. Все готовились, делились планами, строили мечты о своём партнёре. И вот, сидя в коридоре, я чувствовала себя как последний придурок. Я не была приглашена. Так и сидела там, обнимая себя, и плакала. И тогда он подошёл. Ник.

Он был еще на первом курсе, но с таким набором дурных поступков, что разумные люди предпочитали держаться от него подальше. И вот он, этот сумасшедший парень, приходит ко мне, всей заплаканной и растерянной, и с таким самоуверенным видом говорит:

– Браун, тебя всё равно никто не пригласит. Хочешь, схожу с тобой, чтобы ты не опозорилась?

Слёзы мгновенно высохли от изумления. Он продолжил, не давая мне времени на ответ:

– Одна пойдёшь – будешь жалко выглядеть. Потом все заклюют.

Я почувствовала, как во мне нарастает ярость. Кто он такой, чтобы так говорить? Я совершенно не нуждалась в его жалости.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – выдохнула я. – Иди куда шёл.

Но он, этот раздражающий, самоуверенный придурок, только усмехнулся.

– Нуждаешься, – сказал он, наклонив голову. – Жду тебя в пятницу в шесть вечера в парке у главного корпуса. Если не придёшь – пожалеешь.

И исчез, оставив меня с этим сумасшедшим предложением в голове. Я была так зла, что в тот момент даже не подумала, что этот парень на самом деле пытался помочь – пусть и в своей странной манере.

На следующий день меня пригласил другой парень. Эндрю с четвёртого курса. Он был всё, о чём можно было мечтать: высокий, с белоснежной улыбкой и глазами, полными искренности. Я была счастлива, что такой парень обратил на меня внимание.

Но счастье было недолгим. Ник ворвался на бал, закатил сцену, и не обошлось без драки. Эндрю больше меня не замечал.

Злость и обида кипели внутри. Я высказала Берну всё, что о нём думаю. Он тоже не стеснялся в выражениях. И с тех пор мы больше не обменивались ни словом, ни взглядом. Но мне всё равно приходилось слышать о его проделках. Он продолжал творить беспорядки на занятиях, устраивать хаос на полигоне. И да, драки – это уже была его визитная карточка.

Как и ожидалось, столовая сегодня была переполнена. Очередь растягивалась от самого входа, а свободного места можно было только мечтать. Люди стояли с подносами в руках, и казалось, что вся академия сошла с ума от голода. Я же по дороге в столовую перекусила булочкой с кофе. Дома никогда не завтракаю – после маминой стряпни можно целый день провести в уборной.

– Лея!

Я обернулась на окрик и увидела Кайли, которая махала рукой из середины очереди.

– Иди сюда, я для нас место в очереди заняла! – крикнула она.

Пока я пробивалась через толпу, несколько голодных взглядов пронзили меня. Я понимала их недовольство. Время драгоценное, а всем хочется поесть.

– Ну что, зачем тебя ректор вызывал? – спросила Кайли, когда я подошла. В её глазах горело любопытство, будто она только и ждала, чтобы узнать каждую мелочь.

Кайли – это тот человек, который всегда в курсе событий. У неё нет ни единой сплетни, мимо которой она не пройдёт. Мы познакомились с ней на первом курсе. Она была доброжелательной, хоть и с некоторой настороженностью. Видимо, переживала, что может попасть в ту же изоляцию, которая стала моим спутником. Но со временем, когда второй курс наступил, она расслабилась и начала общаться со мной гораздо свободнее. Мы подружились.

– Да ничего особенного, ректор просто решил, что я могу помочь с организацией фестиваля, – соврала я, решив оставить правду при себе.

Кайли фыркнула.

– Вот странный тип. Не мог бы подождать хотя бы до конца лекции? Это точно не его стиль.

Я сдержала усмешку. Да, Ректор был странным. Особенно с его заданиями для меня.

Выражение лица Кайли изменилось мгновенно, превратившись в мечтательное, окутанное вуалью влюблённости. Я невольно последовала за её взглядом, хотя уже и так понимала, что стало причиной этого переменчивого настроения.

В самом конце очереди, окружённый молчаливыми поклонницами, стоял Тео Стоун. Как всегда, он был в центре всеобщего внимания, его фигура – как магнит для восхищённых взглядов. Весь зал будто замер, словно забыл про еду и шум, сливаясь в единый поток взоров, направленных на него. Некоторые девушки даже забыли про свои подносы, увлечённые созерцанием идеальной внешности этого человека.

Кайли, не замечая меня, тихо вздохнула:

– Как же он красив! Белоснежная улыбка, глаза тёмный орех, такой глубокий взгляд. И когда он опускает чёлку… Боже, как же ему идёт! Но и с зачёсанными тоже потрясающе. Ему всё идёт. А губы… Эти губы…

Её восторженные слова поддерживали девушки рядом. Я чувствовала себя словно прозорливым свидетелем какого-то странного ритуала, где вся столовая поклоняется этому совершенству. В голове, почти без осознания, родилась отчаянная мысль: «Подойти к Стоуну, сказать ему о предложении ректора». Да, вполне возможно, это вызовет шквал ненависти от его поклонниц. Но мы с ним не пересекаемся нигде, кроме как в этой столовой. Ожидать его возле его аудитории, среди этой армии восхищённых девушек, было бы бессмысленно.

Решение было принято. Я направилась к своей цели.

Кайли, унесённая в свои мечты, не сразу заметила моего отсутствия, а когда заметила, было уже поздно. Но, конечно, её было не остановить.

– Стоун! Можно поговорить с тобой? – громко произнесла я, пытаясь перекричать шум и общее оживление вокруг.

Внезапно в зале наступила тишина. Все взгляды, как молнии, обратились ко мне. Влюблённые девушки замерли, уставившись с недоумением, а Тео оглядел меня лишь скучающим взглядом, как будто я всего лишь ещё одна случайная фигура в этом многолюдном зале.

– Ты кто вообще? – пренебрежительно спросила одна из брюнеток с пышной фигурой, делая шаг вперёд и оттесняя свою соседку.

– Это же Браун с факультета Воды, – уточнила другая девушка, блондинистая и с явно выраженным интересом.

– А, та Браун, которую без экзаменов в Академию приняли? Слышала, ректор распорядился, чтобы ей всегда ставили высшие баллы, потому что её отец знаменитость, – вмешалась третья поклонница.

Шёпоты и перешёптывания разлетелись по залу. Я почувствовала, как раздражение стало накатывать волнами, но сдерживалась.

– Зачем я тебе понадобился? – наконец спросил Тео, его голос звучал так, будто он сделал мне величайшее одолжение, предоставив мне право говорить.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – немного повысила я голос, чтобы меня услышали.

– В любви признаётся, – с ехидной усмешкой заметила брюнетка.

Её слова подхватили другие, зловеще смеясь.

– Ну, говори, – бросил Тео, как будто это была просто формальность, а не серьёзная встреча.

Я почувствовала, как в груди начинает нарастать негодование. Однако, собрав всю волю в кулак, продолжила:

– Я не могу сказать это при всех, – ответила я спокойно, сдерживаясь.

– Тогда можешь изложить это в письменной форме, – с лёгким движением головы поправил он чёлку и, как будто извиняясь за своё "великодушие", добавил: – Ну, или подожди, когда все уйдут.

Смех его поклонниц нарастал. Каждая новая фраза их поддразниваний с каждым моментом становилась всё более громкой, обострённой.

– Напиши ему любовное письмо!

– Не забудь сердечки рисовать, – раздались едкие комментарии.

Я почувствовала, как во мне встает волна раздражения, и в голове промелькнула мысль сказать им всё, что я о них думаю. Но я лишь сдержала себя, развернулась и пошла прочь, решив не ввязываться в этот спор.

А Стоун… Кем он себя возомнил? То, что он красив, не даёт ему права смотреть на других с таким презрением. Пусть ректор сам с ним разберётся.

– Что это было?! – в голосе Кайли было слышно настоящее недоумение.

Окружающие студенты не скрывали своего любопытства. Каждая новая тема для обсуждения казалась им безмерно важной.

– Ничего, потом расскажу, – отмахнулась я, решив пока не раскрывать все карты.

– Ты что, влюбилась в Тео?! – воскликнула она, совсем потерявший свой спокойный настрой.

– Тише! – прошипела я, почти подойдя к грани раздражения. – Сказала же, позже объясню.

Кайли, по-видимому, немного успокоилась, но в её глазах ещё не угасла искорка любопытства.

– Ты обещала, – добавила она серьёзно, и на этом, кажется, смирилась.

Остальные сдерживали своё разочарование по поводу отсутствия подробностей. Я же не знала, как буду выпутываться из этого, ведь Кайли точно не оставит меня в покое, пока не получит свои ответы.

Глава 2

Обед так и остался несбыточной мечтой. Профессор Гиральд, преподаватель "Истории Императорской семьи", был человеком, которого опасались все без исключения. Его строгий взгляд и привычка носить с собой маленький блокнотик, в который он записывал всё – от опозданий до случаев бессонных лекций, заставляли студентов приходить на его занятия с хирургической точностью. И в этом блокноте, как в древней книге праведности, было прописано каждое преступление. Легкомысленно и невнимательно прошедший мимо Гиральда студент рисковал узнать о своём "грехе" на экзаменах, где профессор, обратившись к своему записному инструменту, припомнил каждое слабое место. Так что даже самые отъявленные прогульщики не смели пропускать его лекции.

И вот я стояла перед дилеммой: рисковать ли с опозданием ради обеда или же благополучно пропустить гастрономическое удовольствие ради избежания опасности. Мой желудок напоминал о себе всё громче, но мысль о том, что если я опоздаю – это станет последним напоминанием о моем несчастном положении в глазах профессора, заставила меня отказаться от идеи сделать перерыв. Я думала, может, заказать еду прямо сюда, в академию. Новое приложение обещало быстро доставить в любое место блюда, которые мог бы оценить даже король: от жаркого до салатов, от ароматных супов до десертов. Всё, что ты хотел, было прямо на расстоянии одного клика.

В мире технологий, который развивался с таким рвением, ощущение удобства было повседневной реальностью. Страны Лиссона, узнав о порталах в другие миры, сперва привезли оттуда множество чудес. Я до сих пор не могла понять, как люди, не владеющие магией, смогли создать такие чудеса, как машины, что двигались без лошадей, аппараты, что плавали под водой, и даже самолёты, которые летали в небесах без крыльев. Некоторые из этих изобретений были настолько невероятными, что стали частью нашей жизни. Наука шагала не просто рядом с магией, а шла рука об руку с ней. Теперь в нашем мире были автомобили, подводные лодки, ракеты и даже телевидение и интернет – слова, которые были незнакомы многим несколько лет назад.

Тем не менее, не все были довольны такими переменами. Многие маги и жрецы считали это подражанием, восставали против новых технологий, называя их делом рук тёмных сил. В других королевствах такие вещи оставались под запретом. Но наш император, мудрый и рассудительный, сумел понять, что новое не всегда означает опасное, и открыто поддержал научные изобретения.

Теперь жизнь стала гораздо легче, и всё больше людей осознавали, как сильно мир изменился, приняв технологии, которые так щедро принесла цивилизация.

Я уже почти ушла в мир кулинарных удовольствий, когда резкий голос прервал мои размышления.

– Браун, правда, что ты в столовой призналась Стоуну в любви? – раздался вопрос от парней, которые сидели на переднем ряду. Их глаза были полны живого любопытства, и в их взгляде я ощутила то, что было знакомо каждому – тот самый искушённый интерес, который бывает только у тех, кто считает себя главным источником всех слухов.

Я замерла. Молнией пронзило сознание: как же быстро здесь разлетаются сплетни.

– Ничего подобного, – старалась говорить как можно спокойнее, но не смогла скрыть лёгкое раздражение, которое мгновенно вспыхнуло внутри.

– Ну да, конечно, – посмеялись девушки, не скрывая своего веселья, и снова повернулись друг к другу, продолжая болтать.

В их голосах я слышала не столько насмешку, сколько живое любопытство, словно они ждали, что я сейчас заговорю, растерянно начну оправдываться или, что хуже всего, поддамся на их провокацию и начну спорить. Но я не была готова дать им такой радости. В этом мире, где всё так легко становилось предметом обсуждения, лучше всего было не реагировать. Пару дней и все забудется.

Я не стала ни возмущаться, ни пытаться оправдаться. Просто молча посмотрела на них, осознавая, что не стоит тратить энергию на что-то столь пустое. Пусть говорят. Пусть перешептываются. В конце концов, всё это – лишь пустые слова.

* * *

Почему я вообще заказала этот проклятый суп? У этого доставщика явные проблемы с координацией движений. Как можно было споткнуться именно в тот момент, когда он мне тарелку передавал?! И, конечно же, по всем законам вселенной, суп оказался не в закрытой крышкой тарелке, как обычно полагается в таких случаях, а накрыт всего лишь обыкновенной фольгой. И что, конечно же, по воле судьбы, вся эта жидкая магия вывалилась прямо мне на кофту!

Парень, конечно, извинился – мол, случайно. И исчез так быстро, как только его ноги могли унести. А мне что делать?! Это ведь был суп из морской капусты, и теперь весь факультет будет долго смеяться, когда они ощутят этот запах! Ну ладно, с кофтой я кое-как разобралась: в туалете быстро застирала и даже высушила её на скорости. Но вот запах… О, как же он настойчиво преследует меня, как привязчивый дух моря, и никуда не уходит!

Ладно, ладно, духи! Возьму у Кайли её флакон и обольюсь ими с ног до головы, как будто это какой-то магический эликсир. Но сначала – встреча с Каем Остином.

Я взглянула на расписание: второй курс факультета Земли уже должен был закончить свою последнюю лекцию. Если не поспешу, он уйдёт, и я снова упущу шанс. Нужно действовать быстро!

– Извините! – я обратилась к двум девушкам, идущим навстречу. – Где находится двести восемнадцатая аудитория?

Они остановились и переглянулись, как-то странно, с едва заметной улыбкой на лицах. Та, что повыше, наконец, спросила:

– А правда, что тебя Тео Стоун отшил прямо в столовой, при всех?

О, да! Слухи летят здесь, как стрелы, быстрее всего. С ними не поспоришь!

– Нет, это не правда, – я постаралась ответить спокойно, хотя внутри меня всё кипело. Неужели этот слух уже везде?

Девушки продолжали смотреть на меня, и вдруг к нам подбежала ещё одна, небольшая и пухлая, с широко распахнутыми глазами.

– Что случилось? Почему вы так быстро рванули? – она приподняла брови и изобразила обиженную гримасу, но потом её взгляд стал настороженным. – А что за запах?

Остальные девушки тут же начали принюхиваться, а я почувствовала, как по щекам скатывается жара. Нужно убираться отсюда, пока они не поняли, откуда исходит этот душок.

– Мне нужно в двести восемнадцатую аудиторию, – я быстро нацепила улыбку, стараясь сохранить достоинство.

– А зачем? Лекция уже закончилась, – сказала новоприбывшая, слегка нахмурив брови.

– Как закончилась? – я мгновенно почувствовала, как теряю нить разговора. Оказаться в такой ситуации – это просто катастрофа!

– Да, минут двадцать назад, – подтвердила девушка, которая раньше молчала. – Мы с профессором быстро закончили, у него дела.

– Но я… – я закашлялась и попыталась собраться, но уже не успела сдержать свою растерянность. – Нет, профессор мне не нужен.

– А кто нужен? – хором поинтересовались они, снова синхронно, как у каких-то волшебных существ. Ну, конечно, у них вечно всё должно быть идеально.

– Кай Остин, – произнесла я, и в голосе уже слышалась скрытая тоска. Вот неудача! Мне совсем не удалось застать его. Как я могла быть такой беспомощной? Ведь именно с ним нужно было поговорить! Не хочу переносить всё на следующую неделю, когда буду в отчаянии и расстроена.

– А! Так он, скорее всего, на поле. Он же всегда там, камни кидает, как дикий зверь, – подсказала самая высокая девушка.

Я почувствовала, как моя надежда немного возрождается. Время ещё не прошло, до следующей лекции ещё пятнадцать минут. Успею добежать до поля и всё с ним прояснить.

– Спасибо большое! – крикнула я на ходу и, не теряя времени, пустилась в бег.

– А зачем он тебе понадобился-то? – раздался голос позади, но я лишь ускорила шаг, не обращая внимания. Объяснять не время.

Не успела я оглянуться, как уже оказалась на тренировочном поле. Вот только теперь, когда мне нужно было отдышаться, ноги были тяжёлыми, как будто сама земля их тянула вниз.

Кай Остин уже был в моём поле зрения. Он стоял один, поднимая огромные камни, которые казались тяжёлыми даже на вид. Он метко швырял их на несколько десятков метров. Остальные спортсмены держались от него на приличном расстоянии – кому хочется оказаться под его магическим каменным дождём?

– Кай Остин? – позвала я, когда он наклонился за новым снарядом.

Он резко обернулся, его взгляд был пристальным, но с явным недоумением. Он внимательно посмотрел на меня.

– Мы знакомы?

– Я – Лея Браун, третий курс факультета Воды, – выдавила я, всё ещё пытаясь отдышаться, хотя сердце билось с бешеной силой. – Мы можем поговорить?

В его глазах застыло недоумение, как если бы он был не уверен, стоит ли тратить время на такую встречу. Он нахмурился, явно не понимая, что мне нужно от него.

Что за проклятие? У меня тоже нет времени! Но я же не могла просто уйти без ответа. Нужно было разговаривать с ним сейчас, а не откладывать это на неопределённый срок.

– Хорошо, – наконец сказал он и жестом указал на ближайшую лавочку.

Мы присели, и он сразу начал смотреть куда-то в пустоту, поглощённый своими мыслями. Так вот, вся его "внимательность".

– Вы, наверное, слышали, что в этом году будет проходить турнир "Состязания стихийников"… – начала я, но он тут же меня прервал:

– У вас водоросли на юбке, – бросил он с лёгким кивком в сторону моих ног.

Я перевела взгляд туда, куда он указал, и моментально поняла: на юбке действительно были водоросли. Они свисали длинными, зелёными нитями. Это просто ужас! Как я могла не заметить?! Они скользили, как существа с самой глубины моря.

Стараясь не паниковать, я быстро стряхнула с себя эти морские "приключения", собираясь объяснить, но он меня опередил.

– Простите, но мне это неинтересно, – сказал он, и поднявшись, спокойно направился к своим снарядам.

Да уж, вот так-то. Слушать меня не захотел, да и по сути, что ж, я тоже не могу себе позволить задерживаться. Пусть ректор сам с этим парнем разбирается.

* * *

– Почему ты не хочешь со мной поехать? – с легкой обидой спросила Кайли, её голос, как всегда, наполненный упреком, звучал непривычно резким. Мы стояли на крыльце учебного корпуса, когда большинство студентов уже выбралось из Академии, ликуя и стремясь к долгожданным выходным. Кайли, обычно выбирающая кого-то из друзей в качестве личного водителя, сегодня решила провести время со мной, чтобы наконец вывести меня на чистую воду по поводу Стоуна. Мои слова о том, что она не должна меня ждать, явно не понравились ей.

– Я этого не говорила, – я попыталась как можно мягче разъяснить свою позицию. – Просто мне нужно кое-что здесь доделать, задержусь немного.

– Что за дела? – не сдавалась она, явно не намереваясь оставить меня в покое.

– Позже всё объясню, – я положила руку ей на плечо и улыбнулась в надежде, что это снимет её настороженность.

– Твоя скрытность мне не нравится, – она всё еще дулся, но её голос уже был мягче. – Но Тео действительно не стоит ждать. Я видела, как он уходил.

– Ну и спокойной ему дороги, – беззаботно пожала плечами, пытаясь скрыть собственное облегчение.

– Так зачем ты вообще к нему подходила? – Кайли, всё ещё горя любопытством, не оставляла меня в покое.

Она знала, как вытащить из меня информацию.

– Смотри, там Корсак идёт к своей машине, – я указала в сторону нашего однокурсника. – Если поспешишь, успеешь уехать с ним. Знаю, ты не любишь автобусы.

Кайли тяжело вздохнула, явно выражая недовольство, но в следующий момент её ноги уже унесли её в сторону Корсака, и она закричала, чтобы он её подождал.

– Ладно, оставлю тебя в покое на этот раз. Но не надейся, что я забуду этот разговор, – её голос был шутливым, но в нём чувствовалась угроза.

– Скорее небеса на землю рухнут, – с улыбкой ответила я, смотря, как она уходит.

Ещё один взгляд, и она исчезла за углом. На мгновение я осталась одна, среди пустой площади, откуда раздавались шумные шаги студентов, стремящихся к своим делам.

Как раз в этот момент я услышала за спиной сдержанный смех, и, обернувшись, заметила двух девушек, явно не собирающихся шептать о чём-то безобидном.

– Девочки, знаете, что сегодня в столовой произошло? Лея Браун из факультета Воды призналась Тео Стоуну в любви прямо при всех, а он, вместо того чтобы ответить, просто вывалил свой обед на её платье!

– Нет! – воскликнула одна из них.

– Слышала, что она потом к какому-то второкурснику за утешением бегала.

– А на что она рассчитывала, с такими-то данными?

Девушки снова залились смехом, их слова били меня по нервам, как молнии. В груди застыл камень. Я развернулась и шагнула навстречу их голосам.

– Послушайте меня, вы! Если ваши языки так чешутся, чешите их об асфальт! И свои бредни держите при себе!

Одна из девушек ухмыльнулась.

– Бредни? – её голос был язвительным. – В бреду здесь только ты, Браун, если думаешь, что Стоун обратит на тебя внимание.

И вот этот смех – он разорвался и наполнил воздух, а девушки, покачивая головами, удалялись. И вот передо мной появился он – Ник Берн. Он, казалось, внимательно наблюдал за происходящим, но, как только я встретила его взгляд, тут же отвёл глаза, уткнувшись в экран телефона.

Не желая больше оставлять его без внимания, я шагнула навстречу.

– Берн , подожди! Есть разговор! – мой голос был полон гнева и раздражения, я не пыталась скрыть своего недовольства.

Он не ответил, сделав попытку пройти мимо, но я, не давая ему шанса, встала на пути. Он попытался обойти меня, но я снова оказалась перед ним, как стена, не желая пропускать его.

Ник, с видимым раздражением, оторвался от телефона и, скосив на меня взгляд, пробормотал:

– Ну чего тебе?

– В этом году проходит турнир "Состязания стихийников". Наша академия должна победить, иначе будут последствия. Поэтому ректор решил… – я остановилась, заметив, как он снова поглощён в экран.

Моё терпение достигло предела, и я почувствовала, как нарастает ярость.

– Ты вообще меня слушаешь?! – мой голос стал резким, почти на грани шипения.

– Ага, ловлю каждое слово, – его сарказм был острым, как нож.

Мне не хотелось продолжать разговор. Боливар? Будущее Академии? Плевать! Я не собираюсь больше унижаться!

– Знаешь, тебе точно подойдёт факультет Воздуха, – я ответила ему с ярким налётом злости. – В голове у тебя, видимо, один ветер гуляет!

Ник поднял глаза и, нахмурившись, сказал:

– Кто ещё здесь ветреный, а?

Он взглянул на меня с упрёком, и в его словах я почувствовала боль, хотя она была скрыта за холодной внешностью.

И тут меня словно ударила молния. Я была готова ответить, но неожиданно услышала знакомый голос:

– Лея!

Я обернулась и с изумлением увидела Итана. Чёрт, что он здесь делает?!

Берн, не упустив момент, с усмешкой бросил:

– Поспеши, а то и этого ухажёра упустишь!

Я почувствовала, как ярость снова поднимается, но вместо того чтобы дать волю эмоциям, я решила сдержаться. Не хочу показывать свои чувства перед Итаном.

Натянув улыбку, я пошла к нему.

– Привет, – сказала я, стараясь скрыть волнение. – Не ожидала тебя здесь увидеть.

– Хотел сделать тебе сюрприз, не стал звонить. Рад, что ты ещё не ушла, – Итан взял мою руку и нежно поцеловал щёчку. – Твой друг? – он кивнул в сторону удаляющегося Берна.

– Знакомый просто, – я старалась избегать лишних объяснений. – А сюрприз твой удался. Думала, мы увидимся только на следующей неделе.

Итан снова улыбнулся, поцеловал меня в щёчку и, мягко протянув руку, предложил:

– Поехали. Отвезу тебя домой.

Глава 3

– У тебя что-то случилось? – спросил Итан, едва мы устроились в машине. Его голос прозвучал мягко, но цепко: моё настроение не ускользнуло от его внимания, хоть я и старалась держаться безмятежно.

– Ничего серьёзного. Просто устала немного, экзамены на носу, – ответила я, цепляясь за половинку правды, словно за спасательный круг.

– Не гони себя в изнеможение, ладно? Отдыхать тоже важно, – тихо напомнил он, опуская стекло со своей стороны.

Салон уже густо пропах приторным парфюмом Кайли. Итан ничего не сказал, слишком воспитанный для подобных упрёков, но я чувствовала, как неловкость колючим ежом застряла где-то под кожей. Неудачный момент для сюрприза… Лучше бы на автобусе поехала. Села бы в хвост, тихо страдала, и никто бы ничего не заподозрил.

– Слушай… – начал он вдруг, не отрывая взгляда от дороги, – давай на выходных съездим на озеро? Снимем домик. Отдохнём.

Вот и подошли к этому. Понятно было без слов: Итан рассчитывает, что эта поездка изменит наши отношения.

Мы познакомились всего пару месяцев назад – на дне рождения его отца. Итан сразу взял меня в оборот своей безупречной улыбкой, ненавязчивой заботой и серьёзным, взрослым подходом. Родители мои ликовали: перспективный юрист, надёжный, из уважаемой семьи. Мама с папой пели мне в уши целыми днями – дескать, за такого парня держаться надо всеми конечностями и даже зубами, на всякий случай.

В итоге я сдалась. И действительно, Итан был мне симпатичен. Пусть бабочек в животе он не вызывал, но мне нравилось его общество, нравилась его уверенность, доброта, надёжность. А ещё, не скрою, внешне он был чертовски привлекателен.

Так что теперь мы официально встречаемся уже месяц. И его желание сблизиться вполне естественно.

– Хорошо, – выдавила я, и мой голос прозвучал куда менее уверенно, чем хотелось бы. Всё же думать о предстоящем было волнительно… и немного страшно. Наверное, у всех так в первый раз.

На прощание не было ни нежностей, ни долгих разговоров. Я просто помахала ему рукой и быстро выскользнула из машины. Итан, кажется, всё понял: помахал в ответ и уехал, не настаивая.

Дома меня поджидал целый спектакль.

Стоило мне переступить порог, как мама ловко подхватила меня под локоть и понеслась в сторону столовой, радостно щебеча:

– Доченька, ты как раз вовремя! Я такое жаркое приготовила – пальчики оближешь!

От одного упоминания о маминых кулинарных изысках желудок судорожно сжался. Я попыталась было вырваться и сбежать в свою комнату, но куда там – мама была в ударе.

– Ну если не голодная – хоть чаю с нами попей, – добавила она, прибавив в голосе чуть дрожащую нотку. – Так редко бываешь с родителями…

Пошла тяжёлая артиллерия: «ты нас не ценишь», «мы так скучаем» и в придачу салат из морковки, который мама готовила исключительно в особо торжественных случаях. Пахло подвохом.

Папа уже сидел за столом, перелистывая их с мамой старый студенческий альбом.

– Дорогой, Лея пришла, – сообщила мама с таким видом, будто я сбежала в изгнание на десять лет и внезапно вернулась.

– О, доченька! Ты дома! – воскликнул папа, театрально поднимая брови. – Как успехи в учёбе?

– Всё хорошо, – ответила я с ангельским спокойствием, решив на время подыграть.

– Ах, наши студенческие годы… – папа тяжело вздохнул, будто вспоминая не лучшие времена, а целую ушедшую эпоху. – Были такими славными…

– Помню, дорогой, – проникновенно поддакнула мама.

Боги, какие из них актёры! Я еле сдерживала улыбку. Но виду не подала. Нельзя поддаваться!

– Не могу поверить, что Академию Стихий хотят закрыть, – вдруг печально произнёс папа.

– Что?! Закрыть?! – драматично переспросила мама, подпрыгнув на месте.

– Да… Если проиграем на "Состязаниях стихийников", – папа обнял студенческий альбом, как безутешная вдова. – Это будет такой удар для всех нас…

– И для меня тоже, – поспешила поддержать мама, бросая на меня многозначительные взгляды.

Я аккуратно поставила чашку на блюдце и посмотрела на отца в упор.

– Вам, случайно, не ректор звонил?

Мама моментально углубилась в натирку стола до зеркального блеска.

Папа тоже немного опешил, но быстро пришёл в себя:

– С чего ты это взяла? Моя дочь – примерная студентка! Какие могут быть звонки?

Ах ты, хитрец! И похвалил, и вины нагнал, и чувство долга попытался надавить. В голове уже звучал воображаемый голос ректора, просящего родителей «вразумить дочь ради будущего академии».

– Тогда откуда тебе известно про закрытие? – скрестила я руки на груди.

– У меня… свои источники, – буркнул он, покосившись на маму. Но та была занята салатом так, словно на кону стояла судьба мира.

Маме, на самом деле, было всё равно. Если бы разговор шёл об Итане, вот тогда бы она подключилась с огоньком. Её истинной мечтой были не мои успехи в магии, а белое платье и внучата в пинетках.

А вот папа… Папа действительно переживал.

– Ну-ну, – протянула я, вставая из-за стола.

– Подожди! – спохватился он. – Так ты примешь участие в турнире?

Я обернулась на полпути к двери, ловя его настойчивый взгляд.

– Не знаю, – ответила тихо. – Это не только от меня зависит.

– Но ты ведь… ты не сдашься просто так? – спросил он, будто в его голосе дрожала надежда.

Я промолчала, торопливо скрывшись в своей комнате. Сейчас… я просто не могла дать ему ответ.

Глава 4

Ночь пролетела в бессонных метаниях, словно я сражалась с собственными тенями. Мысли рвались, как дикие вороны, не давая ни сна, ни покоя. Незакрытый вопрос с командой пульсировал в голове живым огнём, а папины тревоги, будто заклинание, только усилили внутренний голос, что шипел в темноте: Ты сдаешься. Ты предаёшь Академию.

И вот теперь, вместо долгожданного отдыха, я тряслась в автобусе на рассвете, вцепившись в поручень, пока за окном проплывали туманные, ещё не проснувшиеся улицы. С каждым зевком я чувствовала, как сама становлюсь частью этой дрожащей между мирами реальности.

Тео Стоун.

Имя, звучавшее в академии почти как заклинание. И именно к нему я направлялась первой.

Навигатор привёл меня к неприметному дому, затерянному среди запущенного сада, где мокрые от росы кусты шептались между собой. Сам дом был тускло-серым, будто выцветшим от времени. Двор, полузаросший травой, словно сам пытался спрятать это место от чужих глаз.

Я с сомнением посмотрела на табличку с номером дома. Всё верно. Хотя внутри шевельнулась странная тревога: слишком уж плохо этот дом вязался с образом безупречного, блистающего Стоуна.

Калитка поддалась легко, словно сама приглашая меня войти. Я ступила на скрипучие деревянные доски крыльца, где воздух, казалось, дрожал от невидимых чар, пробуждённых моим присутствием.

Нажала на звонок. Долгий глухой гудок разорвал сонную тишину.

Из глубины дома донеслись тяжёлые шаги, и ленивое, сиплое:

– Иду…

Дверь распахнулась и мир словно вздрогнул.

Передо мной стоял Тео. Не сияющий герой в выглаженной рубашке, не идеальный небожитель. Нет. Просто парень в обвисшей серой футболке, в шортах, босиком в шлёпанцах. Сонный, взъерошенный, настоящий.

И всё же вокруг него всё равно вибрировала невидимая сила. Словно магия сама не отпускала его, следовала за ним, пропитывая каждый его взгляд, каждый жест.

Я застыла, поражённая этим живым контрастом.

Он тоже замер. На его лице отразилась смесь шока и… почти страха. Мгновение – и он закрыл дверь за спиной и, будто бы защищая тайну, шагнул ко мне.

– Как ты узнала мой адрес? – его голос, обычно бархатистый и спокойный, теперь звенел натянутой струной. – Кто ещё знает?

Он надвигался, а я, от неожиданности, инстинктивно попятилась назад. Ощущение, будто волна силы шла от него, распирая воздух.

И в какой-то момент под ногами исчезла опора.

Я охнула, теряя равновесие, но Тео одним движением схватил меня за запястье. Его пальцы были горячими, словно через них струилась током скрытая энергия.

Я врезалась в его грудь, твёрдую, как камень, пропитанную едва уловимым запахом утра, травы и чего-то необъяснимого – чего-то опасного.

Мир вокруг дрогнул. На миг мне показалось, что из-под ног ушла не только земля, но и сама реальность, обнажив тонкие нити магии, связывающие всё сущее.

Стоун отстранился, его ладони ещё мгновение задержались на моих плечах – будто колеблясь, не решаясь полностью отпустить.

– Послушай… – его голос звучал мягче, почти жалеюще. – Я понимаю твои чувства. Но я не могу ответить тебе взаимностью.

Слова были как заклинание, многократно произнесённое прежде. Отточенные, безупречные, как стена вокруг него.

– Почему бы тебе не обратить внимание на кого-то другого? – продолжил он с невозмутимостью. – Уверен, в академии найдётся немало достойных парней.

Я с трудом подавила злую усмешку.

– Ты мне не нравишься, – спокойно, но жёстко ответила я.

Его золотистые глаза расширились. На миг в них вспыхнула такая удивлённая искренность, что я почти пожалела, что не могу оставить его в этом растерянном состоянии подольше.

– Что?

– Ты. Мне. Не. Нравишься. – Отчеканила я, словно выбивая заклинание из воздуха. – Слишком смазливый для моего вкуса.

Я чуть преувеличила, быть может. Но удовольствие видеть, как на его лице расползается лёгкий ступор, стоило того.

– Тогда зачем ты здесь?.. – выдохнул он, словно кто-то только что перечеркнул привычный порядок его мира.

– По поручению ректора, – сказала я, ощущая, как вокруг нас сгустился воздух, тяжелея от важности момента. – В этом году "Состязания стихийников". И ты нужен нашей команде.

На эти слова тьма, словно проснувшись, едва заметно дрогнула за его спиной.

Стоун моргнул, и снова стал холодным, как лёд.

– Насколько мне известно, участие добровольное.

– Да, но…

– Тогда я отказываюсь, – перебил он. Его слова были молнией, расколовшей напряжение. – Калитка там.

Злость во мне вспыхнула алым пламенем.

Я сделала шаг вперёд, навстречу ему, наперекор этому холоду:

– Если мы проиграем турнир, академию закроют, Тео. Нашу академию. Наш дом.

Моя магия, ещё не пробуждённая до конца, дрожала в воздухе вместе с моими словами. Это был вызов. И мольба. И проклятие одновременно.

– О том, как привлекать новых студентов, должно думать руководство Академии, а не те, кого и так тащат на аркане, – холодно бросил Стоун, словно его слова были обломками льда, с хрустом падающими на каменный пол.

Он сделал шаг к двери, недвусмысленно давая понять: разговор окончен, и он не намерен тратить на него ни лишнего дыхания, ни взгляда.

– Значит, тебе плевать? – вспыхнула я, как будто он только что швырнул это равнодушие мне в лицо. – Главное, чтобы девицы продолжали виться вокруг, хлопали ресницами и ахали на каждый твой шаг, да? Остальное не твоя забота!

Он остановился, но не ответил сразу. Молчание тянулось, как натянутая струна. Наконец он повернулся. На его лице – непроницаемая маска. Ни гнева, ни раздражения. Только эта ледяная, будто искусственная, тишина.

– Ты говоришь о вещах, в которых не разбираешься, – тихо сказал он, но голос его, спокойный и ровный, звучал так, что по коже побежали мурашки. – Послушай, – он сделал шаг ко мне, наклонив голову чуть вбок, как будто изучал странную тварь под стеклом, – ты хоть раз поинтересовалась, что из себя представляют эти Состязания? Сколько недель, месяцев маги выматывают себя до последней капли магии, чтобы просто дожить до первого этапа? Знаешь, как часто они рвут свои резервы в клочья? Как падают, выжженные изнутри, не добравшись даже до финала? Сколько ребят теряли контроль и сами себя поджигали, топили, разрывали стихией? Ты хоть что-нибудь знаешь об этом, или для тебя всё заканчивается в момент, когда вручают кубок?

Я опустила глаза. Нет, не знала. Ни о боли. Ни о страхе. Ни о последствиях. Только о славе, которую папа приносил домой, сверкающую, как золотая мантия, под которую так удобно прятать правду.

– Поэтому, – он снова подался ближе, и его голос зазвучал ниже, почти интимно, но с жгучей ноткой предупреждения, – не говори о том, чего не знаешь.

Он выпрямился, повернулся к двери и потянулся к ручке.

Я запаниковала. Словно сейчас, в этот миг, ускользала последняя ниточка шанса. И я выдернула из рукава самый грязный козырь.

– Будет обидно, если твои фанатки вдруг… узнают, где ты живёшь.

Он замер, как статуя. Только пальцы медленно сжались на медной ручке.

– Представляешь? Стихийный штурм под окнами. Завывания под балконом. Войны за право прикоснуться к твоей куртке. – Я сделала паузу, чуть наигранную, почти шепотом добавив: – Конфликты. Слезы. Скандалы. Ты же любишь внимание, правда?

Он медленно обернулся. В его глазах багряный отблеск. И в нём плескалась ярость, хотя губы всё ещё изогнуты в насмешке.

– Ты сейчас меня шантажируешь?

– Я? Что ты, – я развела руками, изображая изумление. – Я просто предлагаю взаимовыгодную сделку: ты соглашаешься участвовать, а я… держу язык за зубами. По крайней мере, пока не стану в тебе разочарована.

– Мне проще тебя убить, – сказал он, и в его усмешке на миг мелькнула настоящая, опасная искра – как вспышка перед пламенем.

– Наверное, – я пожала плечами. – Но будь уверен: в моём завещании будет пункт, что твой адрес с координатами опубликуют на стене академического форума. В рамочке. С красной стрелочкой и подписью "Наш огненный идол".

Он выдохнул, хрипло, но с лёгким смехом, почти в неверии.

– Безумная, – пробормотал он. – Абсолютно.

– Это комплимент? – подняла бровь я.

Он снова посмотрел. Долго. Будто искал во мне подвох, другой смысл. И, может, находил. А потом – тихо, почти неохотно произнёс:

– Скажу только одно: ты очень скоро пожалеешь, что ввязалась в это. И я участвую только ради того, чтобы посмотреть, как ты падаешь.

С этими словами он исчез за дверью. А в воздухе ещё долго витал горьковатый запах магии, как дым после взрыва. Как предчувствие чего-то необратимого.

* * *

Пока автобус мерно грохотал по неровной дороге, я сидела, прижавшись к окну, и мысленно вновь и вновь прокручивала недавний разговор. Правильно ли я поступила? Стоило ли заходить так далеко, принимая правила странной игры, придуманной нашим хитроумным ректором? Что, если теперь у меня появился враг в лице Тео Стоуна?

«Ты ещё пожалеешь…» – его слова продолжали звучать в голове, словно проклятие. А ведь у Тео достаточно рычагов, чтобы превратить мою жизнь в кошмар. Особенно если он решит натравить на меня своих ревностных поклонниц. О, нет, это будет настоящая охота.

Я поёжилась, словно ощутила на коже змеиную чешую. Хватит. Не время паниковать. Что сделано – то сделано. Отступать уже не вариант. Прятаться тоже. Взялась – доводи до конца.

Когда автобус остановился, я вышла и направилась к дому Кая Остина. И вот странно – в отличие от визита к Тео, сейчас я чувствовала спокойствие. Кай казался надёжным. Сильным. Твёрдым, как скала, на которую можно опереться. Из всей троицы он выглядел самым… настоящим.

Дом Кая стоял на окраине, утопая в тени деревьев. Кирпичный, с крышей из черепицы цвета вина, с широким двором, в котором витал аромат хвои, трав и металла. Я увидела его сразу: он стоял ко мне спиной и неспешно поднимал тяжёлые гири, словно вес мира ему был по силам.

Упрямый. Сильный. Настоящий трудяга, – пронеслось в голове. Это вселяло надежду.

– Кхм… Извини, – позвала я негромко.

Он обернулся. Янтарные глаза, проницательные и холодные, оценивающе скользнули по мне. Потом он поставил гири на землю и шагнул ближе.

– Девушка с водорослями на юбке… Что ты здесь делаешь?

Я чуть заметно улыбнулась то ли от неловкости, то ли от лёгкой иронии в его голосе. И всё же решила не юлить:

– Лея Браун. Третий курс, факультет Воды. У тебя найдётся минутка?

Он молча стянул полотенце с шеи, вытер вспотевшие волосы. После этого его короткие волосы торчали во все стороны, как у рассерженного воробья. Я непроизвольно хихикнула, но его серьёзный взгляд быстро вернул меня к реальности.

Я подошла ближе, почти касаясь изгороди.

– Пожалуйста, выслушай меня. Это важно. Очень важно.

Он смотрел на меня с долей сомнения – то ли взвешивал мои слова, то ли гадал, стоит ли тратить время. Но в итоге тихо кивнул:

– Заходи.

Мы не пошли в дом. Он усадил меня за садовый столик под тенью векового дерева, и налил прохладного лимонада. Ветви скрипели над головой, как старые книги, нашёптывая что-то о давних временах.

Я начала говорить. О нашей Академии. О турнире. О том, как многое зависит от его участия. Я говорила вдохновенно, с жаром, будто от каждого слова зависела судьба не только школы, но и мира. Он слушал, не перебивая, не отводя взгляда – сосредоточенный, немного нахмуренный. Будто всерьёз впитывал каждую крупицу смысла.

Пока я говорила, успела его разглядеть – чётко очерченные скулы, сильные руки, ровная осанка. И глаза… янтарные, как осеннее солнце, внимательные и спокойные. Странно, но в его присутствии было что-то умиротворяющее. Будто рядом с ним шумный мир замирал.

– Я и не предполагал, что у академии всё так плохо, – наконец сказал он. Потёр шею и на мгновение задумался. – А остальные? Уже согласились?

– Тео да. А к Нику я ещё не добралась. Но доберусь, обещаю! Я не остановлюсь.

На губах Кая на миг дрогнула тень улыбки, едва заметная.

– Хорошо. – Он кивнул. – Если это не нарушит мой график, я попробую.

Радость взметнулась внутри, как искры фейерверка. Я вскочила, с трудом сдерживая восторг, и протянула руку:

– Спасибо! Правда, спасибо.

Он пожал ладонь – крепко, твёрдо, по-настоящему. Потом слегка склонил голову:

– Пока рано благодарить. Но… вижу, для тебя это важно.

– Честно? Даже не знаю, почему это всё вдруг стало так важно. Просто… кажется, это шанс. Шанс доказать, что мы ещё стоим чего-то.

На его лице отразилось нечто похожее на понимание. Он слегка улыбнулся – впервые по-настоящему. И это было… тепло. Неожиданно тепло.

– Прости, проводить не смогу. Тренировка зовёт, – сказал он, поднимаясь.

– Всё нормально. Мы ещё увидимся, – ответила я, отходя.

Он кивнул, и, не оборачиваясь, вернулся к своим гирям, к тем движениям, что были частью его ритма жизни.

А я пошла прочь, чувствуя, как с каждым шагом сердце становится легче. Над садом лениво кружились листья, и ветер, пахнущий мятой и железом, словно шептал мне: Два шага сделано. Остался один.

Где-то высоко, за облаками, прогремел далёкий гул, будто сама магия слушала, затаив дыхание. И где-то в глубине души я знала: впереди будет непросто.

Но впервые за долгое время я чувствовала себя по-настоящему живой.

Глава 5

Всю дорогу до академии я плыла на волне хорошего настроения, словно на заклинании лёгкости, которое ненадолго сняло с плеч тревоги. Даже тот факт, что пришлось связаться с самим ректором, суровым и непредсказуемым, не выбил меня из душевного равновесия. Он, разумеется, оказался предусмотрителен: его визитка, аккуратно вложенная в папку с документами, как будто с самого начала намекала – «тебе всё равно придётся ко мне обратиться».

Ну что ж. Обратилась.

Ник Берн, последний в этом мини-квесте по сбору героев, жил в мужском общежитии при академии – месте, куда девушкам путь был заказан, если только у них не было специального допуска. А у меня его, естественно, не было. Он на звонки не отвечал, и ждать, пока он сам соизволит появиться на горизонте, я не собиралась.

Так что план «Б». А именно – ректор.

Ректор выслушал меня с обычной своей невозмутимостью, а потом, к моему удивлению, сразу же отозвался: «Можешь приходить в общежитие в любое время. Разрешение я оформлю лично». Сказано это было так просто и спокойно, что я на миг даже растерялась.

Неожиданно тёплый ветер сомнений закружился внутри. Неужели ко мне действительно особое отношение? Или мне это только кажется?

Я тут же мысленно хлопнула себя по лбу. Нет, Лея, хорош выдумывать. Это не привилегия и не личное благоволение. Это – часть дела. Часть твоей миссии. Всё строго по протоколу. Без сантиментов.

В конце концов, мне не покровительство нужно, а результат.

* * *

– Вы к кому? – как выстрел, прогремел голос, и я едва не подпрыгнула.

Женщина, словно выточенная из базальта, вскинула на меня взгляд, который мог бы расплавить сталь. Презрение в её глазах было столь концентрированным, что, казалось, воздух между нами задрожал.

Судьба у неё неправильная, – пронеслось в голове. – С таким даром устрашения ей бы не за вахтой сидеть, а у трона Императора стоять. Недруги бы от одного взгляда в штаны писались.

– Эм… Меня зовут Лея Браун, я… в триста пятнадцатую, – пробормотала я, ощутив себя школьницей, вызванной к доске по незнакомой теме.

Мимо нас прошли двое студентов. Завидев меня, оба словно споткнулись о воздух – замерли, переглянулись и вытянулись в стойку «Ого!».

– Вы что-то хотели?! – рявкнула вахтёрша так, что лампы на потолке вздрогнули.

Парни вздрогнули вместе с ними, синхронно замотали головами и испарились с таким видом, будто их сейчас съедят. Я сочувственно подумала: А ведь может.

– Предупреждаю сразу, девочка, – вахтёрша снова переключилась на меня, сверля взглядом, как бормашиной. – То, что тебе разрешено сюда войти, ещё не значит, что можно устраивать тут… безобразие! Я за этим слежу! – Она с хрустом постучала длинным когтем по столу. – И если вздумаешь тут вытворять что-то непотребное – будешь иметь дело со мной!

Ну как есть – хранительница целомудрия в обличье гарпии.

– Проходи, – процедила она сквозь зубы и махнула рукой, как императрица, снисходительно отпускающая провинившегося подданного. – Но учти: я могу войти в любую минуту. В любую.

– Слушайте, у вас, случайно, проблем в личной жизни нет?.. – не выдержала я, с вызовом приподнимая бровь.

– Чего?! – её лицо налилось багровым, как будто я задела нерв, протянувшийся прямиком от сердца к когтю на указательном пальце.

– Говорю – доблестно охраняете покой Академии! Спасибо за службу! – выдавила я и выскользнула, пока молния не ударила.

За время пути к комнате я прошла полный квест по социальной тревожности. Все смотрели. Все. Будто я была белым павлином посреди курятника. Парни не просто глазели – они оборачивались, шептались, кто-то подмигивал, кто-то нахально звал «на чай». Один даже спросил, где я раньше скрывалась и можно ли туда с ним.

Да тут не общежитие, а брачный турнир какой-то!

Щёки пылали, уши горели, как будто меня окатили огненным зельем. Я ускорилась – шаг, второй, третий, – лишь бы добраться до спасительной двери.

– Эй, милашка, не туда топаешь! Моя комната дальше! – крикнул кто-то за спиной, и хор мужских голосов расхохотался в ответ.

Чары небесные, где тут портал домой?!

Наконец заветная дверь. Я постучала, отчаянно надеясь, что сейчас меня впустят.

Спустя пару секунд она приоткрылась. На пороге стоял Ник. Сонный, растрёпанный, с лицом человека, которому в шесть утра сообщили, что апокалипсис перенесли на сегодня. Он посмотрел на меня… и без слов потянул дверь обратно.

– Привет! – выпалила я, старательно натягивая на лицо дружелюбную маску.

Ник молча продолжал закрывать дверь.

Вот так просто?

Я успела просунуть ногу. Хорошо, что дверь открывалась внутрь, хоть какая-то удача на моей стороне.

– Ты с ума сошёл?! – возмутилась я, упираясь ногой изо всех сил.

– Мне не до тебя. Я занят, – раздался раздражённый голос из-за створки. – Проваливай, Браун.

– Открой! Мне надо поговорить! – просипела я, сцепив зубы.

– Уходи, пока не стало хуже.

Да кто ж тебя таким вредным создал, а?!

К этому моменту сзади уже столпилась толпа. Смеялись, подбадривали, делали ставки, кто победит.

– Давай, девочка! Не сдавайся! – выкрикнули откуда-то слева.

Я почти выдохлась. Он был сильнее, и я проигрывала эту битву. Но тут:

– Помочь? – тихо спросил парень рядом.

– Помоги! Спасай! – выдохнула я с надеждой.

Он навалился на дверь, к нему присоединились ещё двое и через несколько секунд я, триумфально, как герой штурма бастиона, влетела в комнату.

– Предатели! – возмутился из глубины комнаты Ник. – Сдача будет. Всем.

Я же огляделась. Хаос. Вещи везде, посуда повсюду. Книга мирно лежала на подушке, словно спала.

– Ну и что тебе нужно? – буркнул он, потерев затылок. Утомлённый, раздражённый и откровенно недовольный вторжением.

Я вздохнула, собрала в кулак остатки вежливости и попыталась начать сначала:

– Слушай, Ник… Я понимаю, что мы не в лучших отношениях. После того случая… ну, ты сам знаешь. Я просто…

– Ага, то есть признаёшь, что была неправа? – перебил он, прищурившись. Руки в карманах, тон – ледяной, обидчиво-презрительный. – Тогда, может, и извиниться не мешало бы?

Моя челюсть с глухим стуком опустилась где-то в районе пола. Вот это кульбит логики – достойный золотой медали по прыжкам в бред.

– Прости, что? – переспросила я, моргая, будто он внезапно заговорил на кваке. – А почему это я должна извиняться? – Вежливость отвалилась по дороге. – Это ты тут срываешься на людей, как бешеный хорёк, и гадишь в чужие вечера.

– Это я, значит, неадекват?! – закипел он моментально. Прямо термоядерная вспышка эмоций. – Ты слышишь себя?

– Слышу. И даже понимаю. А вот с тобой, похоже, дела хуже.

Он сузил глаза:

– Как тебя хоть зовут?

– Серьёзно? – фыркнула я. – Удобная тактика. Сделал вид, что не помнишь, и как бы снимаешь с себя ответственность за всё сказанное. Умно. Но нет.

– Ну извини, вокруг меня девчонок толпится как в очереди за автографом. Всех запомнить не мой стиль, – важно вскинул он подбородок.

– Ага, вижу – прямо сейчас за дверью очередь стоит, шепчут: «Ник, выбери меня!» – Съязвила я. – С платочками и обмороками, конечно.

Он сдулся. Помрачнел. Кивнул на дверь с видом: «Не выносите мне мозг, мадам».

– Уходи. И без истерик. Я предупреждал: меня лучше не трогать.

– Трогать тебя? Фу, спаси и сохрани. – Я хмыкнула. – Но уйти? Увы, не могу. Пока не выслушаешь.

– Ты, оказывается, прилипала, – скривился он.

– Знаешь, у меня талант. Могу впиться, как пиявка. Без предупреждения. Особенно в тех, кто думает, что они тут центр вселенной.

Он слегка усмехнулся, но сдался. Сел на край стола, руки на груди – образцовый тип «ну-давай-удиви».

Я коротко, без лирики, выложила ему суть: проблема, решение, его роль. Он слушал с выражением лица «я здесь телом, но душа давно в отпуске». Телефон на тумбочке пиликал, требуя внимания, как ревнивая девушка. Он пару раз даже потянулся к нему, потом, сдержался – о, герой.

Ник Берн. Портрет идеального соратника: необязательный, самовлюблённый, и вечно занят «важными» делами, вроде листания ленты. Просто подарок судьбы.

Когда закончила, я замерла, глядя на него. А он, глядя в потолок, торжественно изрёк:

– То есть, судьба академии зависит от следующего набора? Ну, значит, год она точно ещё протянет…

– К чему ты клонишь? – нахмурилась я.

– К хорошему. Я успею выпуститься. А дальше хоть потоп, – сказал он, махнув рукой, как будто прогонял скучную рекламу. – Так что… ты свободна.

Я моргнула. Потом ещё раз. А потом начала наступать на него с видом «ты сам это сказал, теперь расхлёбывай».

– То есть, тебе плевать на академию? На всех, кто здесь останется? На всё, ради чего мы сейчас вообще разговариваем? – Голос у меня стал ядовито-вкрадчивым. – Ты у нас, значит, эгоцентричная звезда с графиком: «дожить до выпуска и не запачкаться»?

– А что такого? – пожал он плечами. – Это же не моя проблема.

– Чужая, значит?! – уже шипела я. – Очень жаль, что я не прихватила табурет. А то с таким высокомерием тебе бы с него как раз спрыгнуть.

– Слушай, я тебя выслушал. И давай без драмы. Дверь там, – неловко показал он рукой и попятился, будто я вурдалак с налоговой.

А вот и нет. Вурдалак сейчас покажет класс.

Я пересекла комнату резким шагом, схватила его за грудки и припечатала к стене. Вежливо. Почти.

– Слушай сюда, принц на пуфиках. За последние сутки меня уже публично позорили, шептались за спиной, приписывали бог весть что. И вот, я – Лея, студентка с остатками самоуважения, стою в мужском общежитии, прямо у твоей стены. Думаешь, я пришла сюда ради прогулки?

Он молчал. Глаза слегка округлились.

– Думаешь, после всего, что мне уже стоило это решение, я просто уйду, потому что тебе влом помочь? Ага, щас. Я вцеплюсь в тебя, как клещ, и буду рядом, пока не согласишься. У меня уже нет репутации, чтобы беречь. А у тебя, поверь, ещё есть что терять. Так что либо ты с нами, либо я превращаю твою жизнь в нескончаемый квест.

Последнее слово прозвучало с грохотом, которого даже я не ожидала.

Он кивнул. Медленно. Осторожно. Как будто боялся спровоцировать меня ещё сильнее.

Я замерла. На месте «гроза академии» сейчас стоял парень, который выглядел так, будто его разбудили среди ночи и запугали чайной ложкой.

– Считаю это согласием, – сказала я, ещё раз ткнув ему в грудь. Просто по инерции.

Он моргнул. Потом ещё раз. Видимо, пытался осознать, что вообще произошло.

Я резко развернулась и вылетела из комнаты, пока он не собрался, чтобы высказаться. Или вызвать экзорциста.

На обратном пути я уже не замечала ни похотливых взглядов, ни зловещих смешков, ни брызг презрения, летящих из глаз вахтёрши. Видимо, она решила, что я окончательно скатилась. Или, наоборот, наконец-то раскрыла «женское предназначение». Ну да, мать года бы мной гордилась.

Хлопнув дверью, я покинула логово гормонального ужаса под названием общежитие. И только тогда смогла выдохнуть. Хотя не сказать, чтобы легче стало. Радость от того, что я, значит, блестяще провела операцию «Уговори идиотов», быстро потускнела. Потому что теперь начнётся вторая серия – «Ник Берн всё поймёт и пошлёт». А если он, не дай боги, злопамятный – то ещё и отомстит. И ведь не какими-нибудь тупыми угрозами, а красиво, стильно, с изюминкой. Прямо в духе «это тебе за дерзость, принцесса».

Такой вот букет настроений я и притащила домой. Ужин? Ага, щас. Пища мне в глотку не лезла. Зато самобичевание влезало отлично. Прямо трёхразовое.

Забравшись в свою комнату, я обняла учебник, как последний оплот разума. Притворялась, что читаю. На деле гоняла в голове сценарии «а что если», перемежая их фантазиями об импровизированном побеге в соседнюю страну. Команда… ну да. Назвать это «командой» всё равно что назвать стаю диких енотов хором. Остин хоть немного понимал, чего я от него хочу, остальные же были заняты… чем угодно, только не турниром. Вот так и зарождаются великие победы. Через шантаж, угрозы и молчаливую панику.

– Лея? – в комнату зашла мама, как будто телепортировалась по сигналу внутреннего радара «дочь в упадке». Поднос, чай, печеньки. Всё мило, пока не начался допрос.

– Где была весь день? С Итаном?

– Нет, по делам. Турнир.

В глазах мамы – разочарование, достойное трагедии в пяти актах. Вот сейчас начнётся.

– Лея, дорогая. Сейчас у вас с Итаном такой… важный период. Вам нужно проводить больше времени вместе.

Вот и началось.

– Мы проведём, – сдавленно отчиталась я, пытаясь сбежать от темы, как от разъярённого грифона. – В выходные едем на озеро.

Озеро – волшебное слово. Мама оживилась мгновенно, как кот, услышавший звук открывающегося холодильника.

– Только вдвоём? – голос у неё был такой, будто я только что призналась, что мы уезжаем в медовый месяц. – Это будут романтические выходные? Только для вас двоих?

– Ага, – буркнула я. И очень надеялась, что на этом всё.

Наивная.

– Тогда тебе нужно подготовиться! У тебя вообще есть приличное бельё? Нет? Ладно, купим. Выберем что-нибудь… с намёком. И на магическую депиляцию тоже сходишь, у Эльвины. После неё волосы боятся отрастать.

– Мама…

– Никаких «мама»! Я тебя учу, как не упустить мужчину мечты. Красивым глазкам они радуются, но замуж берут ту, кто умеет захватить и удержать.

Спасибо, теперь я точно не усну. Или, наоборот, сдохну от стыда и позора.

– Вот твой отец, например. После турнира его осаждали девушки, как мухи варенье. Но я не сдалась. В первую ночь я…

– СТОП! – вскинула я руку, как маг в эпицентре ритуала экзорцизма. – Пощади. Мне не нужно ТАКИХ знаний. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

Мама прикусила губу, будто у неё забрали лучший момент фильма. Но, увы, я выжила. Почти. Хотя морально пострадала серьёзно.

– Такие, как Итан, – это подарок судьбы. Не проморгай. Хватай, пока не передумал. – Она встала и уже на выходе добавила: – Я запишу тебя в салон на четверг. Бельё подберём, и, может, платье. Красное. Оно всегда работает.

– Вообще-то я… – робко попыталась я. Но, увы. Дочь не считается участником диалога, если у матери включён режим «Всё под контролем, дитя не сопротивляется».

С триумфом на лице она удалилась.

Я проводила её взглядом. Убедилась, что опасность миновала. И только тогда позволила себе пробормотать:

– Папа с ней не спорит, потому что иначе смерть. Или магический маникюр. Что, в общем-то, одно и то же.

Если папа тихая речка, которая изредка выходит из берегов, то мама цунами, наделённое правом голоса и кредитной картой. Как они вообще нашли друг друга? Может, и правда её «уловки» сработали… Я даже представить не хочу, какие именно. Вот вообще. Ни одного кадра.

Решительно встряхнула головой, как будто могла стряхнуть эти мысли. Учёба. Да. Формулы, заклинания, тесты. Только это и спасёт меня. Ну, или хотя бы отвлечёт от идеи сбежать из страны до четверга.

Глава 6

– Студентка Лея Браун, немедленно явитесь в кабинет ректора, – раздалось из громкоговорителя с металлическим эхом, заглушив монотонное бормотание профессора.

Он как раз с вдохновением мхом зачитанного лектора вещал о бактериях, якобы усиливающих ментальную магию. Аудитория погрузилась в академическую кому: кто-то мирно храпел в тетрадь, кто-то методично вырисовывал на полях философские спирали. Всё шло по плану – пока не прозвучала моя фамилия.

Будто кто-то подбросил осиное гнездо в центр аудитории. Все головы синхронно повернулись. На меня. Чудесно. Просто симфония неловкости в четырёх актах.

Я втянула голову в плечи, как старая черепаха, у которой отобрали право на анонимность, и мысленно зашипела: Ну вот зачем так? Почему не ночью? Почему не по сове? Почему не через портал с дымом и драматическим фоном?!

Шёпот покатился по рядам, как волна: "Это ж Браун…", "Опять к ректору?", "А вдруг она его… того?"Конечно же, они не моглми не всунуть свой нос туда, где пахнет чужим унижением.

– Что, Браун, снова приватная аудиенция с ректором? – протянул Заир с видом сочувствующего крокодила. – Или уже интимные консультации начались?

Смех вспыхнул мгновенно, как сухой спирт. Я остановилась у двери. Логично было бы просто уйти. Молча. Гордо. С достоинством. Но, к несчастью для всех, мой запас терпения на сегодня закончился ещё на третьей минуте лекции про бактерии.

Я медленно повернулась. Смакуя.

– В Академии магии только одно по-настоящему плоское место, – сладко сказала я, – это твои шутки, Заир.

Пауза. А потом взрыв. С хохотом, улюлюканьем и даже свистом. Где-то в глубине аудитории кто-то истерично заржал, как потерявшая совесть русалка.

Заир дёрнулся, как кот, которого облили из ведра. Улыбка застыла на лице, но глаза – глаза стали острыми, как ножи в спину. Угу. Затаил. Будет мстить. Лучше бы просто ящерицу подложил – привычнее.

Я выскользнула в коридор, прежде чем он опомнился и метнул в меня чью-нибудь зачарованную резинку.

В кабинете ректора меня уже ждали двое: Тео Стоун и Кай Остин.

Стоун кивнул мне так, будто я, войдя, с размаху наступила ему на свеженаполированный ботинок. Затем снова уткнулся в свиток – образец идеального зануды: рубашка, выглаженная магией до состояния брони, галстук по уставу, выражение лица как у глыбы льда на совете древних.Кай, напротив, сиял.

– Присаживайся. Место ещё тёплое. Почти не проклятое, – подмигнул Тео.

Я хмыкнула, плюхнулась рядом. Кай, как и ожидалось, остался стоять. Видимо, полагая, что если согнёт колени – рухнет с треском идеалов.

Ректор же сиял за столом, как новенький галеон в витрине: руки потирал, взгляд – мечтательный, в голосе – предвкушение.

– Остался один. Студент Берн, – объявил он, будто зачитывал меню с гвоздём программы.

Тео поднял взгляд. И замер.

– Подожди… Берн? – он уставился на меня так, будто я только что заявила, что приняла на службу дракона. – Ты могла бы… ну, не знаю, предупредить?!

– А ты мог бы… ну, например, спросить, – мило ответила я.

В дверь постучали – лениво, как сова в отпуске. И вошёл он. Ник Берн. Волосы – как после сражения с фениксом, футболка с надписью "НЕ БУДИТЬ ДО ОБЕДА", вид человека, которому всё это снится.

– Приветики. Я не очень опоздал, да?

Кай резко выпрямился:

– Это не ты ли устроил на стадионе смерч, который унёс декана менталистов и три палатки?

Ник пожал плечами, засунул руки в карманы:

– Может, я. Может, и ветер был в дурном настроении. С ним сложно спорить, особенно без адвоката.

Я фыркнула себе под нос:

– Вот сейчас обидится и покажет тебе смерч в помещении.

Ректор хлопнул в ладоши, словно призывая дух организованности:

– Ну что ж! Теперь, когда все в сборе…

Он явно мечтал вручить нам мантии, мечи и сценарий с пометкой "Герои".

– Поздравляю! Вы официальная команда Академии на Состязания Стихийников! Турнир, где рождаются легенды, где…

– …где можно случайно снести арену одним чихом, – лениво вставил Ник, разглядывая вазу на тумбочке.

– Не трогай вазу! – взвизгнул ректор. – Ей сто пятьдесят лет! Она видела больше, чем ты – магических косяков!

– А выглядит так, будто она все эти годы сидела на совете с бухгалтером, – пробормотал Ник.

– Так, вернёмся к теме, – ректор с трудом спасал остатки дипломатии. – Вы лучшие. В вас потенциал. Сила. Надежда…

– Простите, – вежливо поднял руку Кай. – У меня турнир. Национальный. Тренировки.

– Конечно! – ректор тут же закивал, как плюшевый собеседник. – Всё согласуем. Индивидуальный график!

– Тогда и мне пересмотрите, – вставил Тео. – У меня экзамены. На отлично. По плану.

– Абсолютно! По графику всё!

– А мне бы долги по фонтану простить, – зевнул Ник. – А то с процентами выходит, как будто я Академию заложил. С земельным участком.

Ректор застыл. Вид у него стал такой, словно он только что услышал слово «аудит».

– Ну что ж, думаю, наш бюджет переживёт эту амбициозную растрату, – невозмутимо протянул он, с видом человека, который тратит не свои деньги, а чужие надежды. Затем он выжидающе взглянул на меня, очевидно ожидая, что я, как положено приличной студентке, вымолю себе какое-нибудь скромное привилегие.

Ага, сейчас. Может, ещё на ручки возьмёте?

– Избавьте меня, пожалуйста, от любых одолжений с вашей стороны, – выдала я с натянутой, дипломатической улыбкой, под которой бурлило едва сдерживаемое "да пошло оно всё".

Тишина. Все повернулись ко мне, как к дикарке, которая только что отказалась от священного дара – халявы. Да-да, смотрите. Это я, белая ворона. Брезгую служебными лестницами и прочими подарочками судьбы в конвертах с логотипом Академии.

– Хорошо, – кивнул ректор, и в его голосе прозвучало такое облегчение, будто я согласилась забрать у него шурина. – Завтра в Академию прибудет участник предыдущего турнира – Майкл Альтар. Он займётся вашей подготовкой к "Состязаниям Стихийников". После занятий жду вас здесь – будем знакомиться.

– Спасибо, что хотя бы не в шесть утра, – пробормотала я, вкладывая в голос всю благодарность, на какую способна человек, которого вот-вот сдадут в армию.

Кто-то хмыкнул, Ректор подозрительно вскинул бровь. А что, я молчу. Почти.

– В конце недели пройдёт собрание Академии, где мы официально объявим, что именно вы представляете "Академию Стихий". Всё будет по форме: заявки, отбор, фанфары. До тех пор ни слова. Ни. Одного.

– До конца недели?! – сорвалось у меня, громче, чем планировалось. – У меня подруга уже третий день живёт в режиме “Шерлок Холмс на каникулах”. Ещё чуть-чуть и она начнёт допрашивать мою кошку.

– Лея, милая, ты же девушка, – с театральной нежностью начал ректор. – Скажи, что встречаешься с кем-нибудь из них, – он обвёл рукой аудиторию, словно рекламировал ассортимент. – Уверен, ребята подыграют с энтузиазмом. Ну, парни?

И подмигнул.

Под. Ми. Гнул.

У меня бровь чуть не треснула от того, как высоко взлетела.

– Вообще-то у меня…

– Всё-всё, голубки, – перебил он с видом дирижёра, который уже хочет уйти с концерта. – Вопросы завтра. У меня встреча. А у вы, слава богам, свободны.

И как по команде, моя «команда мечты» вылетела из кабинета, будто нас всех поджидала эвакуация. Кто-то даже толкнул меня к выходу – мягко, но решительно, как надоедливого свидетеля.

В коридоре они молча разошлись по своим делам. Без слов. Без взглядов. Без намёка на «мы теперь вместе, мы одна команда, держимся друг за друга».

Умилило, честное слово. Прямо семейная идиллия. Где я, блин, расписалась в этом цирке?

Глава 7

Остаток учебного дня я провела в режиме «миссия невыполнима», только без симпатичных шпионов и с гораздо большим потоотделением. Каждую пару я посещала ровно в момент, когда преподаватель открывал рот, и исчезала сразу после финального "на сегодня всё", будто мне платили за побег по секундомеру. Моя цель была проста и благородна: не дать Кайли накатить на меня, как снежный ком из обид, подозрений и, что хуже всего, – искреннего интереса к моим делам.

Я пряталась так, что академическая архитектура начинала казаться мне родной: лестничные пролёты, мраморные колонны, шкаф с мётлами, в котором раньше обитал Фрэнк – привидение-первокурсник. В какой-то момент мы даже кивнули друг другу – мол, понимаю, тоже кого-то избегаешь.

Потому что если Кайли меня найдёт начнётся допрос с пристрастием. Без воды, но с выражением: «Я тебе подружка или статист?» А отмазок у меня, как у честного студента на экзамене: ни одной. Всё, что можно было придумать, я уже использовала на прошлой неделе, включая "прокляли горло" и "нашла просветление".

А Кайли не из тех, кто просто плюнет и уйдёт. Нет, она будет копать до тех пор, пока не найдёт истину, скелеты в шкафу, и, желательно, ещё какой-нибудь повод обидеться.

В общем, я выживала.

Уже спускаясь по лестнице из главного корпуса, предвкушая победу (и бутерброд), я услышала роковое:

– Лея Браун!

Ах, ну конечно. Кто ещё может выкрикнуть мою фамилию с такой интонацией, будто я последняя иллюзия в её жизни?

Я обернулась. Кайли. Устремляется ко мне с грацией торнадо в туфлях на каблуке. Люди расступаются, птицы падают с неба, у гоблина на втором курсе нервно дёрнулся глаз.

Ну нет. Я прожила слишком много глупых дней, чтобы умереть от разговора. Я рванула прочь, лавируя между телами, как заправский контрабандист с багровой лихорадкой.

И, конечно же, судьба решила, что я и так сегодня не слишком унижена, поэтому я впечаталась во что-то, точнее, в кого-то, и с грохотом упала сверху.

– Черт, – хриплю, с трудом фокусируя зрение.

– Если честно, чертыхаться должен сейчас я, – простонал знакомый голос.

Ник Берн. Ну конечно. В кого ещё можно влететь всем телом и самолюбивым отчаянием?

Сзади приближаются решительные шаги.

– Лея! – Кайли звучит так, будто собирается не просто поговорить, а вырезать из меня истину и выжарить на сковородке.

– Прости, – просипела я и, как истинная партизанка, отползла за ближайшую лавочку. Потому что, очевидно, я именно так себе и представляла студенческую жизнь: прятки в кустах от лучшей подруги.

Ник, не спрашивая разрешения, присоединился. Вполне логично, раз уж я его сбила, можно и постоять рядом при моей моральной агонии.

– Это за тобой абскур гонится? – поинтересовался он, устраиваясь рядом, будто мы оба тут по записи.

– Хуже, – мрачно отозвалась я. – Подруга. В режиме «раскопки правды».

– Натворила чего? – в его голосе прозвучала искренняя надежда. Видимо, ему не хватает драмы в жизни.

– Не твоего ума дело, – шикнула я, потому что шаги становились всё громче, и запах духов Кайли уже заполнял пространство, как проклятие на экзамене.

Он выглянул и присвистнул.

– Ты что, самоубийца? – прошипела я и тут же втащила его обратно. – Выдашь – превращу в гигантскую бородавку. Пушистую. По вторникам поёшь.

– Очаровательно, – буркнул он, обиженно.

Пять минут мы лежали за лавкой, дышали в унисон и переосмысливали жизненные выборы. Потом я велела ему выглянуть как разведчику на вражеской территории.

– Чисто, – сообщил он.

– Орден тебе за отвагу, агент-лавочник, – пробурчала я, вставая.

– Ты мне объяснишь, что это было? – спросил он, пока я отряхивала с себя стыд и листву.

– Это называется «спасайся, пока можешь». Кайли – это… Кайли. Если не сказать ей всё, она обидится. Если сказать испугается. А пока у меня нет ни истории, ни актёра, ни даже нормальной мотивации.

– Так найди себе этого… кавалера. Как ректор велел. Все же нашли. Кроме тебя, конечно, – сказал он с видом, будто это я единственная, кто до сих пор не посмотрел модный сериал.

– Ага. Вот только у меня, видимо, не тот вайб. Все нормальные кандидаты либо качают пресс, либо зеркала. Кай, например, уже год женат на себе.

– Стоун? – не унимался он.

– Пфф. У него и без меня гарем из моделей и фанаток. Если он внезапно заявит, что влюблён в меня, все решат, что он поранился и теперь бредит.

– А что, других кавалеров в Академии не осталось? – буркнул Ник и даже, кажется, оскорбился. Ну прелесть же.

– Остались. Но все они заняты тем, чтобы не попадаться мне на глаза, пока я изображаю социальную катастрофу.

– А ты уверена, что не преувеличиваешь? – прищурился он. – Ну, хотя бы чуть-чуть?

– Ник. Я только что прыгала за лавку, как жертва телешоу. Нет. Я не преувеличиваю.

Он хмыкнул, и мы какое-то время просто молчали. Потом он вдруг сказал:

– А я, между прочим, шёл на автобус. До лавочки. А потом, бац и ты. Падаешь. Орёшь.

– А потом ты… просто решил спрятаться со мной? Из солидарности?

Он моргнул. А потом выдал:

– Я… что-то искал.

Я молча посмотрела на него. Очень выразительно. До уровня «пять баллов за чушь».

– Искал? – переспросила я. – Под лавкой?

– Ну, мало ли… вдруг счастье.

Я закатила глаза. Потому что с ним иначе нельзя. Но, надо признать если где и искать счастье, то под лавкой вместе с кем-то, кто тоже в бегах.

* * *

Вечер сгорел дотла в бессмысленной учёбе и мучительном выдавливании из себя хотя бы маломальски вменяемой версии для Кайли. Перебрала всё: внезапная амнезия, проклятие молчания, тайный обет безмолвия – не прокатывает. Вариант "встречаюсь с кем-то из троицы" выглядел самым реалистичным. И самым отвратительным.

Ну кто же знал, что всё дойдёт до необходимости врать лучшей подруге на полном серьёзе? Ага, конечно, давай ещё в следующий раз скажем, что я выхожу замуж за Тео Стоуна, а нас венчает сам ректор, в мантии и со слезой умиления.

И как раз в этот момент, когда я уже почти уговорила себя на моральную деградацию ради спасения собственной шкуры, вспыхнул экран телефона. Конечно, кто ещё, как не Итан. Милый, правильный, скучный Итан, с его железобетонным моральным компасом, который даже в тумане найдёт, где я, а где мои косяки. Сообщение: «Спокойной ночи! Только вернулся с семинара, скоро ложусь. Обнимаю».

Я, естественно, ответила что-то в духе «и тебе сладких снов» как же иначе, нельзя же показать, что я моральный деградант на грани двойной жизни. Затем положила телефон и драматично шлёпнулась лицом в подушку. Для пущего эффекта немного побила её руками. Потом ногами. Потом вспомнила, что у нормальных людей есть хобби. У меня приступ истеричного самобичевания.

В кино такие сцены сопровождаются душевной музыкой, ламповым светом и катарсисом. В моём случае тусклая лампа, затёкшее плечо и ощущение, что я ходячий пример того, как не надо жить.

Молодец, Лея. Аплодисменты. Даже свою жалкую мелодраму ты умудрилась провалить. Уровень «драма-квин» три с минусом. Без права на пересдачу.

Нет, правда, давай теперь ещё заведём тайную личность, начнём ходить в чёрном плаще и спасать котов с деревьев. Всё равно с реальной жизнью у нас контакт потерян.

* * *

То, чего я боялась, как экзамена без права на пересдачу, произошло практически сразу, как я только ступила на территорию Академии.

– Лея Браун! – раздалось с такой грозной торжественностью, будто сейчас мне вручат не повестку, а приговор.

И вот она – Кайли. Материализовалась прямо передо мной, как гневная фея контроля и допросов. Где она затаилась в абсолютно пустом и светлом коридоре одному Арканусу ведомо. Наверное, освоила магию телепортации, основанную исключительно на моей вине и страхе разоблачения.

Я чуть не споткнулась о собственное потрясение, но чудом удержалась на ногах. Спасибо, вестибулярный аппарат. Ты сегодня лучший.

– Ты ничего мне не хочешь объяснить? – её голос был таким мягким, что если бы у него была физическая форма, он бы прикасался ко мне наждачной бумагой. С нажимом. В область совести.

– Объяснить? – переспросила я с выражением "кто, я?" на лице, хотя знала, что выгляжу, как ребёнок, которого застукали с пустым тортом и кремом на носу. – Хм… С чего бы начать: с величественного "я всё объясню" или с честного "я облажалась"?

Кайли вскинула бровь. Вот прямо идеально, как это делают преподаватели перед тем, как поставить "неуд".

– Ты избегала меня. Пряталась! Буквально ползала под лавками! – она покачала головой. – Ты думаешь, я не замечу?

– Я надеялась, – буркнула я. – Вдруг ты ослепла, оглохла и тебя срочно эвакуировали на Марс. Ну, а вдруг?

– Лея, ты невыносима, – вздохнула Кайли, складывая руки на груди. – Что происходит?

Вот он момент истины. Или, скорее, момент творческого вранья, сдобренного паникой и отсутствием подготовки. Я почувствовала, как душа покидает тело, машет мне ручкой и уходит в отпуск.

* * *

– Ты в одной команде со Стоуном?! – воскликнула Кайли так, как будто я только что призналась, что украла рецепт жизнеудовлетворяющего эликсира. Я едва не упала, когда она выпрыгнула из-за угла, как магический хищник, нацельный на жертву. – Ой, точно, это ж тайна, – она моментально схватилась за рот, будто вдруг вспомнила, что до сих пор не рассказала всему миру, как это происходит в её мире.

– Да-да, именно! Ты обещала, что не проболтаешься, – напомнила я с таким выражением лица, как если бы она только что решила сдать меня в полицию. Вдруг, думая, что мои откровения записываются на скрытую камеру.

– Ах да, ты права, – она кивнула так, будто тайна, которую она хранит, – это самый последний секрет универсума. – Но ты хоть понимаешь, как это круто? Ты в команде с тремя парнями, один из которых – сам Тео Стоун! Это же как получить золотой билет на частный концерт, а потом этим билетом размахивать перед носом бедных смертных!

– Ммм, нет, не совсем так, – я пыталась не закатить глаза. – Если честно, я бы предпочла золотой билет в психотерапевтскую комнату. Очень полезно для нормальных людей.

– Лея, ты реально не понимаешь, как тебе повезло! Ты теперь в эпицентре всех завистливых взглядов. Сколько девушек тебе теперь будут завидовать! Прямо как у звезды в центре сцены!

– Я надеюсь, что никто не будет мне завидовать, – сказала я с таким лицом, как если бы мне предложили роль в фильме ужасов. – И так проблем хватает, мне ещё с фанатами тягаться?

– Ох, ты и правда не понимаешь… – Кайли взглянула на меня с таким разочарованием, как если бы я только что заявила, что никогда не пробовала шоколад. – Ты бы просто исполнила свою роль как звезда. Быть на твоём месте – это мечта всех!

– Какую роль, Кайли? – уточнила я, пытаясь понять, о чём вообще речь, но она уже летела в облаках, а я, похоже, осталась на Земле.

– Ну ты же понимаешь! Закадрить его! Я бы на твоём месте сделала это так, как супергерой, когда его раскрывают по-настоящему! Он такой недоступный, будто с планеты, где все идеальные модели.

– Ах да, конечно! Закадрить его, а потом он меня просто сожрёт своим взглядом, как комара. Нет-нет, я не в том возрасте, чтобы стать его закуской. – Я едва сдержала сарказм, представляя себе этот "идеальный" роман.

– О, так ты ещё не пробовала, значит? – глаза Кайли блеснули, как у кого-то, кто только что открыл карту сокровищ. – Это всё ещё возможно! Он же явно не каменный, как все думают!

– Нет, нет, я не пробовала ничего! – почти закричала я, как если бы меня пытались заманить в ловушку. – У меня есть Итан, помнишь? Это вполне нормально, когда я предпочитаю не делать абсолютно ничего со Стоуном.

– Ах да, Итан! – она сделала вид, что вдруг вспомнила о существовании этого человека. – Но если ты с ним не хочешь ничего, помоги хотя бы мне!

– Что?! Прямо сейчас? – я смотрела на неё, как на инопланетянина, который только что приземлился в моём дворе и предложил обменяться квартирами.

– Ну да! Просто пару слов за меня, как за суперподругу! Ты же не откажешь, правда? – Она начала кокетливо хихикать, как будто я собиралась ей подарить свою душу.

Я еле сдержала смех. Вот она, Кайли. Порой кажется, что она живёт в каком-то своём фильме, где всё, о чём она мечтает, обязательно сбывается. А я? Я просто существую, пытаясь не утонуть в её сюрреалистических фантазиях.

– Ничего не обещаю, – ответила я, пытаясь не выглядеть как персонаж, который решает взорвать планету ради одной шутки.

– Но ты попробуешь, правда? – она продолжала, как капающий дождик, который не прекращает лить до тех пор, пока не сотрёт бетон.

Я встала, как будто с меня наконец сняли огромный камень, и сказала с ноткой отчаяния:

– Кайли, помни, это тайна! Абсолютная, как секрет в Министерстве магии. Проникнуть туда можно, но уйти уже трудно.

– Помню, помню, – она отмахнулась, как будто я только что напомнила ей о том, что на свете есть кислород.

Надеюсь, я не буду жалеть о том, что рассказала ей это. Кто сказал, что секреты живут долго? В её руках они, похоже, не переживут и дня.

Глава 8

Вскоре меня поглотили повседневные заботы, и я почти забыла о том, что наш маленький секрет может стать достоянием всей академии. Ну, в общем-то, кому вообще интересно, что тут происходит? Если кто и узнает, то разнесут это так, как слухи о ссоре кошек в библиотеке – быстро, но никому по большому счёту не нуждаются.

Первая лекция дня была посвящена абскурам. Это такие чудесные создания с чёрной кожей-чешуёй и иглами вместо пальцев. Правда, эти иглы не для маникюра – они с лёгкостью впиваются в магов, поглощая их магическую силу. Такие вот милые ребята, чем не идеальные спутники для вечеринки? И как приятно знать, что они не могут быть убиты даже острым копьём или расплавлены горячим пламенем. Совсем не беспокоит меня, честно.

Как появились абскуры, история туманна. Некоторые считают, что их создал злобный колдун, желающий стать единственным обладателем магической силы. О, классическая история с ярким акцентом на месть и заговоры. Другие говорят, что это всего лишь миф, придуманный властями, чтобы скрыть неудачные эксперименты. Я, конечно, склоняюсь к мысли, что это была просто попытка использовать дешёвые спецэффекты, как в старых магических фильмах.

Так или иначе, абскуры существа опаснейшие. Их встреча сулит самые печальные последствия. Впрочем, в основном они любят тусоваться поближе к местам переплетения магических потоков. Ну, знаете, как в хорошем клубе, где всегда есть место для лучших танцев.

После лекции нас отправили на практику. Профессор Ватер повёл нас на полигон, и, честно говоря, я ожидала, что он всё-таки напомнит нам о том, как важно создать магический источник воды. Для меня это было как приготовить чашку кофе настолько привычно, что почти засыпаешь в процессе. Но как обычно – жизнь не даёт расслабиться. Все, конечно, были в панике, потому что если ты не можешь создать источник воды, то, видимо, пора уходить с курса «Как стать магистром воды».

Я присела на колени, закрыла глаза и прикоснулась к земле. Почти с любовью направила свою магию в недра, и вода сразу откликнулась. Это было как тёплый привет от старого друга. Через пару секунд появился маленький фонтан. Ну, конечно, в моём случае это было как включить свет в ванной – ни капли усилий.

Открыв глаза, я заметила, что ещё два одногруппника создали что-то похожее на источник. Остальные не могли даже понять, как им правильно потрясти землю, чтобы это не превратилось в катастрофу. Они напоминали уставших курьеров, которым надо было доставить пакет в срок.

Профессор Ватер, как всегда, обвёл всех взглядом, как акула, которая только что почувствовала запах крови. В этот момент можно было бы подумать, что он ведёт нас на экскурсию по кладбищу, а не на практическое занятие.

– Достаточно! – объявил он, и в этот момент весь класс понял, что жизнь только что закончилась. Ну, почти.

Профессор, не спеша, начал обходить наши работы, осматривая каждое творение, как будто решал, стоит ли оно того, чтобы попасть в музей ужасов.

Подходит к Заиру и изрекает с такой интонацией, будто его совсем не впечатлила вода, которая с трудом решила, что это всё-таки источник.

– Заир, – его голос был ровным, но с лёгким оттенком ужаса, – расскажи нам, что это за влажное пятно рядом с тобой?

– Вода из недр земли, – отвечал тот, как истинный маг-оптимист, который уверен, что его трюк с магией всегда сработает.

Профессор совсем не разделял его энтузиазма.

– Если случится засуха и люди будут умирать от жажды, как думаешь, это пятно спасёт их? – спросил Ватер с таким ледяным спокойствием, что даже мои мысли стали замерзать от страха. Он указывает на меня, и я понимаю, что это начало моего нового хита «Как выжить после унижения». – Посмотри на Браун! Вот что должен уметь маг Воды! А твои потуги даже с водой никак не сравнятся! Бери с неё пример, и перестань надеяться, что это всё сойдёт с рук!

Ну, вот так всегда. Только успела вдохнуть спокойный воздух, как меня опять подставляют. Спасибо, профессор. Заир теперь будет пытаться поедать меня взглядом. Прекрасно.

– Свободны! – завершил Ватер, и мы все чуть ли не отскочили от своих мест, не скрывая облегчения.

Я схватила сумку и быстро ретировалась с полигона, почти летя, чтобы не стать очередной целью Заира. Да, лучше сейчас избегать его взгляда. Вдруг он забудет обо мне, а я… надеюсь, что забудет.

* * *

На обеде я внезапно поняла: надеяться на забывчивость Заира было так же наивно, как верить, что твой кот когда-нибудь начнёт уважать тебя. То есть совсем безнадёжно.

Я спешила занять свободное место за столом, редкое явление, почти как лунное затмение, как вдруг одна из представительниц местной академической «элиты» (читай: богини высокомерия и заговора против всего живого) решила, что моя нога слишком вольготно себя чувствует. Подножка была поставлена с таким изяществом, что я на секунду задумалась, не хожу ли я по подиуму, а не по столовой.

Грохот подноса, а затем и меня самой, прогремел с такой трагичностью, что, пожалуй, даже призраки древних магов сочли бы нужным аплодировать. Все, разумеется, повернулись. И разумеется, никто не подумал помочь. Зато коллективный смех поднялся почти сразу – дружный, громкий, как если бы я устроила цирковое шоу с каскадёрами и фаерболами.

– Ты такая неуклюжая, Браун, – сладко протянул Заир, как будто только что придумал шутку века.Ах, Заир. Вечно сражается за титул самого остроумного комментатора недели. Жаль, что это соревнование проходит только у него в голове.

Я подняла с пола котлету. Гордо. Почти как флаг павшего отряда. В мозгу мгновенно родился план бросить её в самодовольную физиономию обидчика. Но, увы, у моего внутреннего полководца нашлось что-то похожее на здравый смысл.

– Нет, Лея, – сказала я себе. – Убийство котлетой тебе не простят.

А вступать в открытую войну с «элитой» всё равно что проснуться утром и решить: "А не устроить ли я себе маленький личный Армагеддон?"

Я выкинула котлету обратно на поднос, отряхнулась, как будто это было частью некоего обряда (возможно, экзорцизма), и пошла обратно в очередь. Аппетит умер. С чувством, с толком, с эффектным падением на кафель.

Но тут случилось чудо. В столовую вошёл Стоун. Эффектно, конечно. Как будто он не просто ученик, а гость с обложки журнала «Артефакт и харизма». Следом – Берн с его театром малых форм.

И всё. Внимание переключилось моментально. Как будто кто-то щёлкнул магическим рубильником: «А теперь другие драмы!»

Я выдохнула. Спасибо, мальчики. Иногда быть невидимкой лучшая суперспособность.

* * *

После занятий я, как сознательная гражданка магического общества, поплелась в кабинет ректора. Настроение было на уровне “пустить кого-нибудь поджариться молнией и не извиниться”. Спасибо столовой за травму – моральную, физическую и кулинарную. В идеале я бы уже валялась на диване с ведром попкорна, рыдая над любовными перипетиями двух идиотов на экране. Но нет. Обещания, данные в припадке ответственности, надо же выполнять.

В кабинете, помимо нашего уважаемого ректора (всегда с таким лицом, будто ему доложили, что конец света наступит с опозданием), уже сидели мои любимые товарищи по стихийной недооценённости. И кто-то новый. Молодой мужчина, внешностью – как из рекламы духов для магов третьей волны: стильный, уверенный и, конечно же, с загадочным прищуром. Прямо «тренер твоей мечты». Или кошмара. Пока не определилась.

Он стоял рядом с ректором, сцепив руки за спиной, и как только я зашла, всадил в меня взгляд тёмно-зелёных глаз. Взгляд, между прочим, не просто "оценочный", а "сканирующий на предмет пригодности к жизни".

Я застыла. Отлично. Мозг ушёл в отпуск, и максимум, что я смогла выдавить, – это вялый кивок. В ответ такой же кивок. Битва титанов, ёлки.

– Лея, садись, – галантно предложил Кай, уступая место и вызывая у меня подозрения: не отравлена ли скамейка?

Сегодня он был в джинсах и светлой футболке, а не в своей привычной спортивной униформе «Я готов бежать, даже если апокалипсис». Я на секунду даже усомнилась: а точно ли это он?

– Браун, сядь уже, – подал голос Ник, таким тоном, будто я мешала ему дышать.

Я мотнула головой и поняла, что действительно зависла на новеньком чуть дольше приличного. Ой.

Взглядом зацепила Ника. Он стоял, прислонившись к шкафу, руки скрестил, лицо как у кота, которому предложили веганскую диету. Недовольный, как будто я лично съела его завтрак.

Да не смотрела я на этого красавчика так уж… ну, может, пару секунд. Чисто из интереса. Образовательного.

Я села, гремя раздражением и внутренними комментариями.

Ректор сразу перешёл к делу, чтобы не дай бог никто не успел расслабиться:

– Ребята, позвольте представить Майкла Альтара – выпускника академии Золотого Горизонта и участника прошлых «Состязаний стихийников». Он будет вашим наставником в подготовке к турниру.

Вот это поворот. А можно было сразу предупредить, что к нам внедрят агента из “Голубого патруля идеальности”?

– Рад знакомству. Давайте без прелюдий, – сказал Альтар. Его голос был холодным и чётким, как нож для ледяных скульптур. – Это ваше расписание на три дня. Сегодня вводная тренировка. Мне нужно понять, с кем я имею дело.

– Сегодня? – уточнила я, уже ощущая, как мои мечты об отдыхе махают мне платочком с утёса.

– Всё верно, – с каменным лицом подтвердил он. – По просьбе вашего ректора занятие сдвинуто на более позднее время. Чтобы избежать лишних глаз и возможных разрушений. Впрочем, на второе я надеюсь.

– Нас никто не предупреждал, – заметил Тео, впервые говоря то, что я готова была вышить на подушке. – А если у нас, ну… планы?

– Значит, придётся их отложить, – отрезал Альтар с таким выражением, будто мы тут все избалованные школьники, а он – учитель, переживший три войны и потерявший веру в человечество. – У нас мало времени и много работы. Жду всех на тренировочном поле через два часа. Надеюсь, мы поладим. Хотя это не обязательно.

С этими словами он кивнул ректору и вышел. Эффектно. Почти с дымом за спиной.

Вот и всё. Теперь у нас есть наставник. С лицом, голосом и харизмой армейского катка. Похоже, веселиться мы будем до изнеможения. Главное не потерять рассудок. Или хотя бы юмор.

* * *

– И во что ты нас втянула, Браун? – с упрёком, граничащим с юридическим обвинением, осведомился Тео, едва дверь за нами захлопнулась. – Ты случайно не подписывала за нас договор с демоном?

– Я, между прочим, согласился только при условии, что это не помешает моим тренировкам, – вставил Кай с видом оскорблённого атлета, которому заменили шейкер на кружку с ромашкой. – А у мистера Альтара, похоже, свои представления о времени и пространстве. Особенно о нашем.

Ник, как всегда, молчал. Но его взгляд… О, этот взгляд! Им можно было выжечь слово «предательница» на лбу. И это был не худший вариант развития событий.

Я в который раз за день словила себя на остром желании исчезнуть. Прямо тут. Раз и нет Браун. Одни сожаления на месте остались и запах академической безысходности.

– Давайте не будем делать поспешных выводов, – развела я руки в лучших традициях политиков, чья страна только что взорвалась. – Возможно, это просто недоразумение. Ну, вы знаете, перепутали день. Или реальность. Или вообще команду.

– Недоразумение – это, что ты нас уговорила, – резюмировал Тео, смотря на меня так, будто я вручила ему билет в ад, завернув его в праздничную упаковку.

Спасибо, ребята, за поддержку. Аж тепло стало. Или это стыд?

Ник молча вытянул листок, будто собирался им меня публично отшлёпать, и ткнул в него пальцем:

– О каких личных делах ты говоришь, если ближайшие три дня у нас в расписании только одно: «выжить»?

Я сдавленно хихикнула – и, возможно, немного заплакала внутренне, заглянув в бумагу. План был прост: учёба, тренировка, потеря веры в человечество, ужин (опционально), снова тренировка, бессознательное состояние.

Альтар явно не слышал о трудовом кодексе. Или слышал и рассмеялся в лицо.

– Ты мне за это будешь должна, – прошипел Ник, скручивая своё расписание в трубочку. Причём с такой грацией, будто это был артефакт для будущего ритуала возмездия. Он удалился, оставив за собой шлейф обиды, недоверия и тяжёлых магических флюидов.

Кай не ушёл, но в какой-то момент перестал моргать. Просто стоял, уставившись в стену, словно там было окно в мир, где никто не слышал о наставнике Альтаре.

– Мы с этим разберёмся, – прошептала я, как будто это была не фраза, а мантра самоспасения.

Кай перевёл на меня взгляд – спокойный, ровный. Но в этой ровности чувствовался лёд айсберга, в который я только что врезалась.

– Надеюсь, – сказал он. – Иначе ищите себе другого мага Земли.

И, конечно же, ушёл. Красиво. Без пафоса, но с послевкусием.

А я осталась. Как капитан тонущего корабля. Только без шляпы. И без корабля. Одна с горой расписаний и мечтой о перемотке времени.

Глава 9

Двух часов оказалось достаточно, чтобы съездить домой, вымыть из волос остатки здравого смысла и смыть с лица унижение, которым меня великодушно окатили на предыдущем занятии. Тёплая вода справилась лучше любого эликсира: забрала тревоги, отмыла разочарование, напомнила, что я – водница, а не размокшая губка для мытья полов. Я стихия. Я река. А река не останавливается из-за пары камней и истеричной утки на пути. Она упрямо течёт дальше. И если кто-то решил, что я сверну с дороги – умывайтесь.

Так что я снова на тренировочном поле с лицом девушки, которую дважды обидели, но она всё равно пришла, чтобы выдать всем по заслугам. Внутренне, конечно. Пока что.

Заметив своих, невольно выдохнула. Вся троица на месте. Стоят, как три буревестника апокалипсиса, с выражением «не спрашивай, почему мы пришли, мы и сами не поняли». Но главное пришли. Значит, не всё потеряно. А могли бы и послать… куда-нибудь на Луну. Или в деканат.

– Все в сборе? Превосходно, – раздался голос, который, кажется, научился материализоваться из воздуха раньше своего владельца.

Я обернулась. Альтар. Мастер-тень. Он, как и всегда, появился неожиданно, будто вылез из-под земли или, чего доброго, из моего ночного кошмара.

Он прошёл вперёд, сцепил руки за спиной, будто собирался вручать присягу, и смерил нас взглядом, который обычно предназначен для подозрительных ингредиентов в зельях: «Вот ты дрожишь… значит, взорвёшься первой».

– Знаю, утренняя тренировка была неожиданной, – произнёс он с холодной усмешкой. – И, судя по вашим лицам, счастья она вам не принесла. Но извиняться я, разумеется, не собираюсь.

Ну надо же, спасибо за щедрость. В следующий раз можешь ещё и тапком бросить, для полноты картины.

– С сегодняшнего дня всё, что не касается тренировок, уходит на второй план, – продолжил он. – Личная жизнь, обязательства, завтрак, обед, ужин и особенно полдник забудьте. Вы не люди. Вы потенциальные участники турнира. А значит, теперь официально моя головная боль.

– Простите, – подал голос Тео, явно забыв, что говорить с Альтаром – это как чесать дракона за ухом, – но у нас с ректором была договорённость. По поводу расписания.

– В курсе, Стоун, – отрезал Альтар, даже не глянув. – Всё учтено. Вы и ваши… занятия по метанию…

– Ядер, – буркнул Кай, скрестив руки на груди, как будто защищал родную стихию от надругательства.

– Конечно, ядер, – кивнул Альтар с видом человека, которому искренне всё равно, что именно вы метаете ядра, пироги или соперников. – Также в вашем списке значатся штрафные отработки…

– Их можно проигнорировать, – тут же влез Ник, словно магический пацан-проказник. – Я уже морально отбыл.

Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Он, как всегда, выкрутится. Если Академия когда-нибудь загорится – он, скорее всего, выйдет из пепла невредимым, с подносом печенья.

Альтар встал прямо перед нами, выпрямился в полный рост и надвинул на нас весь арсенал своего холодного высокомерия.

– Но вы должны понимать: времени у вас почти нет. Пока вы распускаете волосы, слухи и губы для поцелуев, ваши соперники выкладываются до последней капли маны. Они дышат боем, едят боем, спят в бою. На турнире не будет разминки. Будет кровавый танец. И тот, кто не научится парировать, останется лежать на полу с глазами рыбки.

Ну прелестно. Гениально. Мотивация уровня "пан или похоронен".

– За мной, – резко бросил он.

Мы двинулись за ним, пересекая поле, поворачивая у башни грома (которая, к счастью, сегодня молчала), и оказались в сквере, где пели птицы, а магия ещё не подумала, как нас убить. Но судя по взгляду Альтара уже начала прикидывать.

– Здесь вы попробуете пробиться к своей стихии, – произнёс он и указал на здание Академии. – Несмотря на то, что оно окружено защитными чарами.

– Это невозможно, – сразу подал голос Тео. – Там узор плетений. Магия блокирует всё.

– Браво, Шерлок, – с ленцой отозвался Альтар. – Именно поэтому вы должны это сделать. Поверьте, на турнире вас не встретят с флажками и пледом. Вас встретят магическим ударом в лицо. И если вы не научитесь ломать чужую защиту – будете ломаться сами.

Тревога заколола внутри, как холодные иглы. Два месяца. У нас два месяца. Это что шутка? Люди готовятся к таким турнирам годами, а мы тут, трое студентов и один фонтан магической импровизации…

– Кто первый? – спросил Альтар.

Молчание. Даже птицы в сквере сделали вид, что они не при делах.

– Хорошо, – кивнул он, – выберу сам. Браун, вперёд.

– А почему сразу я? – возмутилась я. – У нас, между прочим, есть мужчины. Вот пусть и проявляют героизм.

– Потому что девушкам стоит уступать, – ответил он с абсолютно каменным лицом.

Ах, вот оно как. Рыцарство с привкусом издевки. Чувствую себя жертвой галантности.

Я вздохнула и шагнула вперёд. Шоу начинается.

– И что, простите, я должна сделать? – спросила я с самым вежливым оскалом.

– Что угодно, – пожал он плечами. – Например, взорви фонтан в холле. Мне всегда казалось, что Академии не хватает изысканной водной архитектуры.

Ну прекрасно. Если не получится – хотя бы фойе украсим.

– Ладно. Вызов принят, – буркнула я, настраиваясь.

А в следующую секунду вся Академия, кажется, затаила дыхание. И я вместе с ней.

Я зажмурилась и сосредоточилась. Магия откликнулась сразу – моя родная, моя теплая, послушная стихия рванулась ко мне, как кот к миске с мясом. Но от учебного корпуса гробовая тишина. Ни отклика, ни толики энергии. Словно кто-то вырубил магию в радиусе ста шагов и повесил табличку: «Не входить. Очень злой щит».

Я надавила сильнее, со всей дури. Срезала всё лишнее: шум леса, собственные мысли, пульс в висках. Только поток. Только цель. Только магия.

Ответ пришёл сразу. Не вежливо и не культурно. А как хмурый демон с похмелья – болью, будто сотня иголок с хохотом воткнулись в мою голову, руки, позвоночник… в душу. Я даже пискнуть не успела просто отлетела назад, как пробковый шарик от стены.

Приземлилась на спину. И некоторое время лежала, глядя в небо и заново осмысляя концепт жизни. В голову медленно заползла мысль: «А может, ну его, это образование?»

Ко мне склонилось лицо. Красивое, надо признать. И даже не ехидное, что само по себе – событие эпохального масштаба. Ник выглядел… обеспокоенным? Нет, серьёзно? Где фанфары, где летописи?

– Ты в порядке? – спросил он, осторожно поднимая мне голову.

Я моргнула. Жива. Не инвалид. Уже неплохо.

Ник, удостоверившись, что я не испарюсь в ближайшие пять секунд, повернулся к Альтару и с возмущением, достойным драматической сцены, рявкнул:

– Ты вообще головой думаешь? Или исключительно затылком? Убить нас решил?

– Щит реагирует на вторжение кратковременным, но ярким болевым импульсом, – отозвался Альтар. Абсолютно спокойно. С тем же тоном, каким кто-нибудь вещал бы: «Сегодня ясная погода и плюс двадцать».

– Не убьёт, – добавил он. – В отличие от боевых контуров ваших врагов.

Я села. Медленно. Очень медленно. Чтобы ни один позвонок не решил уйти в отпуск. Щит, к слову, действительно отпустил. Только в теле осталась эта уютная усталость, будто меня ночью катали на хребте старого тролля.

Ник подошёл и, о чудо, подал руку. Даже отряхнул меня. На секунду я подумала, что у него скрытые чувства. Потом вспомнила, что у него скрытые язвы на совести, и расслабилась.

– Слабо, – констатировал Альтар. Как приговор. Голос – как у скульптуры, которую не трогали тысячу лет. Без эмоций. Без души. Мраморный выродок.

– Серьёзно? – хотела огрызнуться я. – У меня, между прочим, зелёная ступень, я в расписании числюсь как «Стихийник-чайник», а не «Боевой демон с пылающим клинком».

– Пробивание щитов – задача боевиков. – Кай вскинул голову и смотрел на Альтара так, будто собирался подать петицию о здравом смысле.

– Вот-вот, – поддакнула я, кивая так энергично, что чуть снова не рухнула.

– А это, между прочим, недоработка министерства, – невозмутимо ответил Майкл. – В бою никто не спросит, есть ли у вас допуск к боевым чарам. Умение – ваша броня. Или гроб.

Молчание. Тревожное, как перед контрольной по артефактологии.

– Кто следующий?

Кай вздохнул с таким трагизмом, будто его только что сослали в рудники, и вышел. Земля вздохнула под ним, словно хотела поддержать. Он сделал движение – и упал. Красиво. Почти артистично.

– Уверена, он просто репетировал сцену гибели героя, – прошептала я Нику. – Так… авангардно.

Тот фыркнул.

Ник с Тео сцепились в эпическом «камень-ножницы-бумага». Победил Ник. Его взгляд был гордый и безумно раздражающий.

– Иди, великий воин, – произнес Тео торжественно, – добудь нам славу или хотя бы причину уйти пораньше.

Стоун выступил. Долго не продержался. Яркий всплеск – и в траву.

– Ну, хотя бы красиво упал, – пробормотала я. – Уважение к эстетике – важная черта бойца.

Ник остался последним. Он выглядел так, будто собирался разнести этот щит к чертям, крикнув при этом «За Магворт!» или типа того.

Он вдохнул, и началось: пыль, камни, ветер – целый ураган вписался в местность, и всё это прямо нам в лица. Кай вытирал глаза. Тео чихал. Я, судя по всему, вдохнула полполя.

– О, да. Люблю, когда магия тактильная, – буркнула я.

Порыв затих. Ник стоял. Шатко, но стоял. Пожалуй, заслужил лайк в академической системе.

– Всё равно слабо, – заключил Альтар.

В этот момент на его голову опустился листик.

Мы не засмеялись. Даже глазом не дёрнули. Потому что, если хоть один из нас подаст хоть малейший признак жизни, начнётся вторая серия этой комедии боли.

Он гонял нас до полуночи. Не тренировка – этюд в жанре «выживание на магическом кладбище».

Когда отпустил, мы шли молча. Настолько молча, что если бы рядом пролетела гарпия, мы бы просто кивнули: «Привет, сестра страдания».

У меня было стойкое ощущение, что за моей спиной формируется заговор. Парни явно мысленно вели список:

Лея инициатор тренировки. Лея подстрекатель. Лея следующей пойдёт в щит.

И знаете… вполне заслуженно.

Глава 10

Будильник взвыл. Не просто пискнул, не скромно напомнил о начале дня, а выдал полноценную агонию механического существа, которому осточертело быть игнорируемым. Я чуть не подпрыгнула. И впервые в жизни испытала искреннюю симпатию к героям фильмов, которые с наслаждением швыряют свои будильники в стену. Только вот беда – мой был встроен в телефон. А телефон, между прочим, ещё дорог мне как память. Там вся моя жизнь: расписание, заклинания, чаты, компрометирующие скриншоты.

Обречённо вылезла из-под одеяла. Зеркало приветливо выдало мне отражение существа, которое явно сбежало с карнавала. Волосы торчали во все стороны, будто за ночь я тренировалась в подводной борьбе с ветром. Ну да, всё логично. Заснула с мокрой головой – проснулась с гнездом ворон на голове. Премудрая Лея, кандидат в Архимаги, покорительница локонов.

– Ну почему, – простонала я, пытаясь приручить одну особенно строптивую прядь, – стихийники не дружат с бытовой магией? Где моё «экспресс-приведи-себя-в-порядок»? Где удобства цивилизации? Ах да, мы же гордые хранители стихий! Зато умеем устраивать ураганы в общежитии. Очень полезный навык по утрам, правда?

Признала поражение. Выглядела я так, будто меня проклял парикмахер. Ладно. Стиль «я так проснулась» ещё никто не отменял.

Решив больше не страдать зря, я глянула на часы – и замерла. Дыхание сбилось, зрачки расширились, и внутренний голос истерично заорал:

– Черт! Я опаздываю!

Скорость, с которой я вылетела из комнаты, могла бы впечатлить даже дракона в момент приступа ярости. На бегу почти снесла маму, которая зачем-то решила, что я сейчас сяду и спокойно позавтракаю, как человек.

– А позавтракать?! – закричала она мне вслед, ловко удерживая поднос с чем-то горячим и, наверное, вкусным.

– Некогда, я спасаааю мир! – драматично откликнулась я, махнув рукой и выскочив за порог.

Ну ладно. Мир я, конечно, не спасаю. Пока что. Но академическая репутация – это вам не хухры-мухры. За неё я готова даже пострадать от утреннего голода и общественного порицания за внешний вид «после взрыва в парикмахерской».

Солнечный свет хлестнул по глазам, как язвительный комментарий от преподавателя в понедельник утром. И, с ловкостью раненого воина, я рванула в сторону Академии, оставляя за собой вихрь пыли, аромат недосыпа и стойкое чувство, что это утро явно решило поиздеваться.

* * *

На обед в этот раз мы шли с Кайли. И, честно? Было ощущение, будто я наконец-то сбросила невидимый плащ уклонения. Можно было не оглядываться, не перешёптываться с тенями и не изображать, что у меня внезапно аллергия на собственную подругу. Облегчение – почти как после снятия проклятия.

Хотя… как только я об этом подумала, мир, разумеется, решил мне напомнить, что расслабляться – это привилегия счастливчиков, а не тех, кто впутался в авантюру сс Стоуном.

Потому что кто, как вы думаете, встал в очередь за обедом прямо за нами?

Правильно. Тео чертов Стоун. И, как назло, сегодня он выглядел особенно… как это сказать… обречённо-прекрасно. Снова. Ну сколько можно быть идеальным?

Кайли, завидев его, чуть не подпрыгнула. Глаза как два драгоценных камня на витрине, выражение будто она сейчас продаст душу за автограф. Или, что вероятнее, за кофе вдвоём.

– Привет! Я Кайли, подруга Леи, – без тени смущения выпалила она, будто участвует в кастинге на роль «самой болтливой дивы Академии».

Вокруг него, как всегда, крутились три его личные фурии. При виде нас они синхронно повернули головы, как грифоны, учуявшие бесплатную закуску.

Силы моря и здравого смысла, Кайли, ты вообще понимаешь, что слово «секретность» не означает «кричать на всю столовую»? Ещё бы мегафон достала и объявила: «А ну все слушай! Мы с Тео в одной тайной команде по магическим разборкам!»

Я покосилась на Стоуна. Он глянул на меня так, будто я только что взорвала зельеварню. Потом – на Кайли. С выражением вечной усталости и лёгкого превосходства.

– Мне это должно о чём-то говорить? – произнёс он с той же интонацией, с какой бы сказал «почему на моём пироге кто-то оставил следы от лап пегаса?»

Кайли моргнула. Видимо, у неё в голове завис процесс «как реагировать на равнодушие от парня, чья фотка у тебя в телефоне стоит фоном».

– Небось тоже хочет, чтоб ты её при всех отшил, – хмыкнула одна из фурий, глядя на нас с видом, будто мы тараканы в её дорогих туфлях.

– И супом облил! – поддержала другая, и я реально испугалась, что они сейчас начнут предлагать кастрюли и повара.

Толпа оживилась. Народ шевелился, поднимался с мест – видимо, Академия в очередной раз решила: зачем учёба, если есть драма и скандал.

Ну да, как же. Конечно. Потому что я в последнее время просто магический магнит для скандалов. Дайте мне медаль: «Самая частая героиня столовских разборок».

– Это ты сейчас в супе искупаешься, курица общипанная! – Кайли уже пришла в себя и двинулась на обидчицу с таким видом, будто собиралась устроить дуэль на подносах.

– Кайли, я тебе поднос взяла! – в экстренном порядке всучила я ей спасительное оружие и аккуратно толкнула вперёд. Спасибо, но не надо нам сегодня стычек с психами в блестках. У этих барышень инстинкт охраны территории на уровне голодных мантикор.

В этот момент завибрировал мой телефон.

*Это ваш наставник Майкл Альтар. Создан общий чат. В связи с безрадостными результатами проверки ваших способностей (спасибо, Майкл), я решил, что вам нужно больше практики. Поэтому встречаемся не через два часа, а через один. Не опаздывать. Оправдания не принимаются. :) *

В конце улыбающийся чёртик.

Ага. Классика. Наставник, тиран, садист и по совместительству – менеджер вашего свободного времени. Конечно, зачем кому-то отдых, когда можно практиковать заклинания до посинения. И обморока.

Я снова бросила взгляд на Тео. Он тоже читал это послание из преисподней, выражение лица – смесь раздражения, скуки и лёгкой мстительности, будто уже мысленно проклинает Майкла по всем известным ему ритуалам.

Потом он посмотрел на меня. Пронизывающе. Холодно. Так, будто я лично ответственна за каждую секунду его испорченного дня. И недели. И жизни.

Ну вот. Сейчас начнётся. Сейчас он наберёт воздуха в грудь и выложит всё: и про меня, и про Альтара, и про нашу идиотскую тайную команду с распорядком маньяка-энтузиаста.

Я втянула голову в плечи. Почти физически. Осталось только капюшон натянуть и мантру прочитать.

Но… ничего не случилось.

Он молча убрал телефон. Развернулся к стойке. И продолжил делать вид, что меня не существует. Ни на физическом, ни на магическом, ни на метафизическом уровне.