Инара

Мария Соловьёва

[email protected]

цикл «Право первого»

Книга I

ИНАРА

Глава 1

ДАНА

04.06.198г. Эры Объединения

Вечернему солнцу не хватало сил на освещение десятиметровой толщи воды и Дана включила дополнительный прожектор, отпугнув бесчисленную рыбную мелочь. Одноместный исследовательский аквабот медленно обогнул мощный обломок, обросший водорослями. Кусок прошлого величия Алмарана выглядел, как драная шкура медведя. Морская жизнь не селилась на стекле и суперпластике, предпочитая старый добрый металл, которого у древних алмаранцев было немного. Вот и получилось, что на одном фрагменте путепровода где-то обильные заросли, а где-то едва прикрытые тиной пластиковые проплешины.

Мощный удар выбил из Даны недодуманную мысль. Клубок дерущихся бэнтов врезался в аквабот так внезапно, что Дана взвизгнула. Трое взрослых самцов переливались в свете прожектора всеми оттенками зелёного. А позеленевшие бэнты – это созревшие твари, безуспешно пытающиеся найти самку. Стало быть, агрессивные и отупевшие, с забытым инстинктом самосохранения. Аквабот закрутило и Дана на мгновение потеряла ориентацию, упустив момент, когда нужно было активизировать режим автопилота.

Бэнты были слишком заняты друг другом, чтобы целенаправленно уничтожить аквабот, и это спасло Дану. Но силы удара хватило, чтобы послушная подводная машина вылетела за маркеры и зависла над впадиной, не обозначенной в учебных маршрутах. Дана судорожно ввела команду возврата, но за миг до подтверждения что-то её остановило. Что-то, выбивающееся из привычной картинки. Правильный треугольник, размер которого сложно было оценить, золотисто мерцал в глубине впадины, когда туда падал свет от прожектора.

В голове у Даны проскрипел голос куратора:

«Первое правило исследователя – не проходить мимо чего-то нового и необычного. Второе правило исследователя – вести запись любого изыскания, даже ничтожного. Третье правило исследователя – обеспечить сохранность найденного в такой форме, чтобы в случае гибели исследователя знания можно было использовать. Нулевое правило исследователя – никогда не лезть в ситуацию, в которой нет шанса сохранить жизнь и полученную информацию.»

Золотистый треугольник и пугал, и притягивал. Впервые за два года обучения Дана могла хоть чем-то выделиться из своей группы. Просто надо остаться в живых после знакомства со странным знаком из глубины. Датчики аквабота показывали, что вокруг безопасно, а приблизительное расстояние до треугольника – тридцать метров по прямой. Она активировала бортовой диктофон и четко произнесла:

«Дана Ясири, учебная группа три-бэ. Девятнадцать тридцать две, в четвёртый день шестого месяца сто девяносто восьмого года Эры Объединения во время столкновения с агрессивной фауной аквабот сбит с маршрута. Визуально наблюдаю необычный треугольный знак во впадине морского дна. Знак рукотворный. Данных об исследовании впадины не имею. Принято решение подойти по возможности ближе. Степень риска оцениваю, как невысокую. Аквабот не поврежден, бэнты рядом не замечены.»

Поёрзав в кресле, Дана решительно направила аквабот в темную впадину, похожую на кривую улыбку. По мере продвижения вперёд треугольник оставался такого же размера. Расчетное время вышло, но аппаратура аквабота по-прежнему утверждала, что до объекта тридцать метров. Дана остановила машину и постаралась осмотреться. Ничего примечательного. Никто из студентов истфака не бывал здесь. И вообще никто не бывал, судя по полному отсутствию данных в навигаторе аквабота. Да и зачем исследователям безжизненное после взрывов дно моря возле руин Алмарана? Только студенты-историки на практику приплывают и клепают потом одинаковые до изжоги отчеты. Дана усмехнулась. Её отчет уж точно будет отличаться от прочих. Она сделала отметку об остановке, странностях оценки расстояния и двинулась дальше к треугольнику, но тут пискнул датчик слежения. К акваботу приближались новые бэнты.

На этот раз Дана была готова – манипуляторы в режиме резаков, шокеры активны, у бэнтов никаких шансов. Если только их будет не слишком много. Но их было много. Твари облепили аквабот и скрежетали по обшивке зубами. Дана кричала, машина сражалась, вокруг плавали куски разрезанных змеиных тел, на которые тут же набрасывались ошалевшие соплеменники. Пришлось идти на крайние меры. По технике безопасности оператору аквабота в случае электро-отпора нужно плотно закрыть глаза, но Дана не успела. И в секундной голубой вспышке, озарившей подводный ад, она заметила на ближайшей скале плотно закрытые ворота, обозначенные рядком светоотражающих плашек, проглядывающих сквозь чахлые водоросли.

Когда останки убитых электрической дугой бэнтов медленно пошли ко дну, Дана развернула прожектор к скале и непротокольно выразилась. Потом спохватилась, стёрла запись и повторила сдержаннее:

«Наблюдаю рукотворную конструкцию, скорее всего, шлюз. По данным навигатора нахожусь в ста метрах по прямой от места последнего зафиксированного маркера учебного маршрута. Но учитывая сбой с треугольником, я бы не была так категорична. Шлюз размером в четыре аквабота, чётко прослеживается зазор между створками, но я пока не вижу наружных рычагов. Возможно, раньше он открывался изнутри. С учётом запасов дыхательной смеси вынуждена буду покинуть находку, если не найду способа открыть его в ближайшие три минуты.»

Она медленно водила манипуляторами вдоль тонкой щели в бесплотной попытке вставить туда лезвие. Время вышло, и ей оставалось только прикрепить маячок на шлюз, чтобы вернуться с помощью, и вынужденно разделить триумф первооткрывателя с кем-то ещё. Манипулятор расчищал небольшую область ворот, чтобы крепление маячка было надежным и Дана остановила его. Под слоем убогих водорослей тянулась надпись на неизвестном языке, причем несколько символов явно отличались от остальных глубиной и толщиной. Металлический палец манипулятора повиновался Дане и сильно надавил на выделенную область. Щель стала расширяться и течение воды увлекло аквабот за собой. В какой–то момент Дана почти включила задний ход, но подумала и сообщила диктофону, что вода быстро течет в щель, значит, там пустота и воздух. На крайний случай у нее есть кислородные таблетки и тревожная кнопка. Несколько бэнтов, приплывших, видимо, на помощь родне, безуспешно попытались атаковать аквабот, но не последовали за ним сквозь шлюз.

Дана дышала через раз, потому что просто забывала это делать. Тоннель внутри шлюза слабо освещался мерцающими микроорганизмами, заселившими стены. Вообще оказалось, что фауна здесь намного богаче, словно ее не коснулись страшные взрывы, двести лет назад разрушившие прежний мир. Впереди виднелись вторые ворота шлюза, но они вряд ли сработают, пока не закрыты первые. Дана развернула кресло к задней части купола аквабота, осмотрела стены и облегченно выдохнула. Простой рычаг даже не был замаскирован и легко поддался манипулятору. Только вот когда Дана добралась до вторых ворот, она не обнаружила ни рычага, ни кнопки, ни панели. Совершенно пустые стены, не считая светящихся водорослей. Аквабот грустно покачивался перед глухими створками, как непрошеный гость, которого хозяева увидели в щель между занавесками и делают вид, что их нет дома.

И тут датчик расхода дыхательной смеси моргнул оранжевым. Дана раздавила кислородную таблетку и воздух вокруг на мгновение стал больничным, но через два вдоха всё нормализовалось. Время шло, воздух расходовался, но ничего не происходило. Дана с сожалением развернула аквабот – придётся вернуться как-нибудь в другой раз. Только рычаг первых ворот не поддался, как бы ни двигал его манипулятор. Ни сильно, ни аккуратно, никак. Дане стало холодно несмотря на отлаженную систему терморегуляции. Ловушка. Так в старину, сразу после Тревзрывия, когда вышли из строя все фабрики синтепасты, люди ловили крыс, чтобы не умереть с голоду. Она знает, она это проходила на первом курсе.

Очень не хотелось жать тревожную кнопку, это штраф и недопуск к самостоятельным погружениям до конца семестра, но выхода не было. Приятная пальцу красная выпуклость на панели мало походила на кнопку, но почему-то старое определение прижилось в новом мире. Дана вздохнула и коснулась её. И ничего не произошло. Вообще ничего. Сигнал не ушёл, ловушка удерживала не только несчастного малыша-аквабота, но и его крики о помощи.

Дана остолбенела, не веря в происходящее, а когда ужас почти перекрыл ей дыхание, аквабот вдруг завибрировал вместе с окружающей водой. Над вторыми воротами загорелись белым три символа. Рыба, человек и нож. Дана подвела аквабот вплотную и, поколебавшись, нажала манипулятором на фигурку человека. И чуть не заплакала. Потому что уровень воды в тоннеле стал быстро снижаться.

Когда аквабот стукнулся о пол, ворота наконец дрогнули и разъехались. За ними была небольшая, скудно освещенная пещера, укрепленная стойками и балками непонятного материала. В дальней стене угадывалась дверь. И снова в голове скрипнул Куратор:

«Первое правило исследователя…»

– Замолкни, сама знаю! – возразила ему Дана и расстегнула ремни безопасности.

Дверь поддалась легко и предъявила ей небольшое тёмное помещение со стеклянным шкафом вдоль стены. Пахло плесенью и ржавчиной. Дана включила фонарик и вздрогнула, потом нервно хихикнула. Ей показалось, что за стеклом стоят люди, но это были всего лишь водолазные костюмы необычной формы, похожие на манекены в модной лавке. Судя по пустому месту в шкафу, одного не хватало. Дана присмотрелась. Все костюмы были одного размера, на маленького, но очень кряжистого человека, таких в окружении Даны не встречалось. Она сделала запись на диктофон и толкнула следующую дверь.

Луч фонарика не сразу нащупал стены огромной комнаты с низким потолком, но это была именно комната. Ботинки Даны утонули в толстом пыльном ковре, коричневом или бордовом. Она рассмотрела мягкую большую кровать, кресло, рабочий стол с дугообразным монитором, несколько десятков шкафов с прозрачными и глухими дверцами, кухонный уголок со старинной раковиной и краном, таких сейчас не делают. Луч света метался от одного предмета к другому. Мысли Даны метались так же. Она осторожно потыкала пальцем во все найденные кнопки, но электронное оборудование комнаты было безнадёжно мертво. Тогда она наобум стала открывать дверцы шкафов в надежде найти неэлектронные записи и не ошиблась. Стопки голубых пластинок размером чуть меньше ладони, предположительно из суперпластика, были сплошь исписаны теми же символами, что и ворота шлюза. Дана готова была жизнью поклясться, что нет таких символов ни в обиходе современных людей, ни в исторических документах о временах до Тревзрывия.

Разочарованно отложив бесполезные пластинки, она вынула из другой ячейки пачку более толстых и чуть не уронила их. С первой же на неё смотрел Отец Народов. Совсем юный, худой и взъерошенный, без знакомой каждому ребенку мудро-снисходительной улыбки, но это был определенно он – Фисар Дауро. На следующей пластинке она без труда узнала Отца Отца Даура Саниро, потом Великую Наставницу Риху Натари, а потом… потом была неизвестная девушка, странным образом затесавшаяся в общество величайших предков, спасителей мира. Она очень походила на Даура Саниро, можно было подумать, что у великого Фисара была сестра. Но ведь он единственный ребенок, это все знают! Дана перебрала оставшиеся пластинки, потом воровато осмотрелась и вернула пачку на место, оставив себе две – с Фисаром и с неизвестной девушкой.

Резко запищал хронометр на руке, Дана испуганно подпрыгнула. В могильной тишине комнаты этот звук показался выстрелом. Время сдавать аквабот, а она неизвестно где. Дана быстро обошла комнату по периметру и нашла еще одну дверь с несколькими сенсорными замками. Дернула. Понажимала кнопки, покрутила гладкую круглую ручку. И уже отвернулась было, как вдруг на двери тускло высветился треугольник. Такой же золотистый. Дана коснулась его пальцем, он оказался неожиданно теплым. Дана держала палец некоторое время думая, что это может означать. Треугольник мгновенно нагрелся, она захотела отдёрнуть руку, но не смогла – значок будто приклеил к себе её палец. Когда стало слишком горячо, Дана вскрикнула и рванула руку, отодрав клочок кожи с подушечки пальца. Запахло палёным мясом, но это было не самое страшное. На двери вдруг возникли три символа, причем третий постоянно и быстро менялся, потом изменился второй и до Даны дошло – обратный отсчёт!

Треугольник на двери не признал в ней своего и сейчас что-то будет. Забыв про боль в пальце, она кинулась из комнаты, но затормозила у шкафа с пластинками. Не глядя смахнула пару пачек в рюкзачок, потом, пробегая мимо стола, смела несколько предметов туда же, потом еще какую-то мелочь, попавшуюся на глаза, захлопнула за собой дверь, вытащила один из водолазных костюмов, успев удивиться его необычной тяжести и со всем этим скарбом залезла в аквабот. Облегченно выдохнула, но тут же застонала – ворота шлюза сами не закроются. Выскочила, вернулась в комнатку с костюмами и подбадривая себя сиплым от ужаса шепотом, стала искать хоть что-то, похожее на механизм управления дверями. Нашла на уровне пояса малозаметный треугольник, нажала, почувствовала вибрацию и кинулась к акваботу.

Шлюз закрывался ужасающе медленно, еще медленнее тоннель наполнялся водой, Дана запустила двигатель аквабота, когда тот еще даже не оторвался от пола, подвела машину к внешним воротам и только тут вспомнила про крысиные ловушки, о которых рассуждала совсем недавно.

– Мамочка, мамочка, мамочка! – запричитала она и в отчаянии стала колотить по бесполезной тревожной кнопке. В следующий миг мощный удар вышвырнул аквабот наружу вместе с внешними воротами шлюза.

Глава 2

ФИСАР

06.04.2791 (один день до начала Эры Объединения)

Затянутая в бирюзовую униформу проводница, бледная и напуганная, поставила на столик перед вальяжным юношей фужер из тончайшего нирасарского стекла. Он снисходительно оглядел её, стараясь представить без одежды и поморщился. Слишком худа, ему такие не нравились. Но страх в оливковых глазах возбуждал. Фисар бросил взгляд на часы – ещё десять минут до прибытия поезда в Алмаран, но даже если ему не хватит времени, никто не сунется в премиум-кабину. Он глотнул вина и улыбнулся:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать, ваше величие… – прошептала девушка, глядя в пол. На гладком лбу выступили крупные капли пота, склеив неровную чёлку, снежно-белую по последней моде.

– Как и моей сестре. Прекрасно. Присядь! – он гостеприимно похлопал по своим коленям.

Проводница стала белее своей чёлки и застыла статуей.

– Ну, скорее! Или я для тебя слишком молод? – угроза просочилась сквозь его улыбку.

– Ваш… ваш питомец… – девушка, казалось, отчаянно искала причину для отказа, и с надеждой посмотрела на серебристую ласку, дремлющую на плече Фисара.

– А, расслабься, Седьмой и не к такому привык. Увернётся, если что.

Тем не менее сонный зверёк был отправлен на пол, а его хозяин великодушно протянул дрожащей проводнице свой фужер:

– Глотни, ты слишком напряжена. Разве я не оказываю тебе честь?

Она только кивнула и судорожно выпила всё вино.

– Ого! Да ты жадина! – развеселился Фисар, – это хорошо. Как зовут?

– Амита, ваше величие…

– Давай, Амита, не тяни. Выпитое тобой вино очень дорогое. Хочу убедиться, что ты того стоишь.

Оливковые глаза с расширившимися зрачками вдруг оказались прямо напротив лица Фисара. Амита, задрав узкую юбку, крепко обхватила бедрами его худые ноги и прошипела без тени страха:

– Ты даже не представляешь, сколько я стою, шлак мединарский!

Онемевший Фисар перевел взгляд на её серьгу, которая ещё миг назад была просто прозрачной каплей ювелирного пластика, а теперь угрожающе моргала красным. Ему показалось, что он целую вечность щёлкал пальцами, активируя жало, спрятанное в браслете часов, и ещё одну вечность это жало протыкало нежную кожу на горле Амиты.

– Сдохни, тварь! – они одновременно выплюнули проклятие, но Фисар оказался быстрее. Он отодрал от себя пальцы умирающей Амиты, отшвырнул её и дернул секретный рычаг кресла, сконструированного лучшими инженерами Алмарана специально для юного коменданта, который не доверял никому.

Амита ещё не коснулась пола, как её серьга взорвалась, раскурочив не только премиум-капсулу, но и поезд, и трубу плавучего путепровода – самого быстрого и самого безопасного транспорта мединаров.

Останки людей и техники медленно уходили на глубину, а длинные языки водорослей печально приветствовали их, качаясь в такт затихающей взрывной волне. И только необычная конструкция в виде полупрозрачного эллипса катилась по дну, никак не находя точку покоя. Если бы морским тварям было интересно, они бы рассмотрели внутри эллипса человека, пристегнутого к креслу, но после взрыва поезда вокруг оказалось много более доступной пищи.

Человек в эллипсе долго возился, пытаясь что-то сделать с небольшой вещью в руках, потом стал биться в конвульсиях, потом затих и уже не заметил ни падения спасательной капсулы в расселину на дне, ни мерцающего золотистого треугольника в отдалении.

***

– Сдохни, тварь! – истошно заорал Фисар и сел, раздирая одежду на груди, словно ему не хватает воздуха. Безумные светло-голубые, почти белёсые глаза некоторое время невидяще пялились в пространство, но потом разум вернулся в них. Опустив руки, он нащупал длинный толстый ворс синтетического ковра и огляделся уже спокойнее. Он сидел на полу огромной комнаты без окон с низким потолком и старинной мебелью. Перед ним в глубоком кресле расположился улыбчивый узкоглазый старик в комбинезоне подводного техника, лысый и очень широкий в кости. В руке старик держал пустой медицинский инжектор.

– Ну, вот и славно, – густым низким голосом обрадовался он.

– Где я? – просипел Фисар.

– По эту сторону бытия, с чем вас и поздравляю.

Фисар нахмурился и всмотрелся в старика:

– Я тебя знаю! Ты торгаш Ковур Дисуро, с которым водилась сестра!

– И я вас знаю, но это не мешает мне быть вежливым, – не переставая улыбаться, ответил Дисуро.

– Немедленно говори, что случилось! – срываясь на фальцет, приказал Фисар.

Дисуро встал, убрал инжектор в небольшой металлический ящичек и отошел вглубь комнаты к раковине со старинным изогнутым краном. Зажурчала вода и очень долго это был единственный звук в комнате. Потом Фисар чуть менее уверенно сказал в широкую спину:

– Я тебе приказываю отвечать!

– А я вам не повинуюсь, принц без королевства! – не глядя на юношу Дисуро наконец выключил воду и тщательно стал вытирать руки несвежим полотенцем. – Более того, если вы не вспомните о вежливости, то окажетесь там, где я вас подобрал. На дне моря в капсуле с испорченным аэрогенератором.

Фисар вздохнул, с трудом поднялся и начал растирать затекшие ноги. Потом сделал несколько шагов до кресла и рухнул в него.

– Простите. Я чуть не умер, поэтому так себя повёл. Буду признателен за обстоятельный рассказ, – уважительно и негромко произнёс он, спрятав злобу до поры до времени на самое дно зрачков. – Обещаю наградить достойно, как только вернусь в Алмаран.

– Не вернётесь.

– Что ты… вы несёте?! – вскочил Фисар, но тут же упал обратно, подкошенный головокружением.

– Вашего города больше нет. Как и Нирасара, – торговец вздохнул. – Мне жаль.

– Как? – только и смог выдавить из себя Фисар.

– «Братья Свободы». Верные псы вашей сестры сделали то, что обещали.

– Они обещали, что меня не тронут!

– У вас кроме них много почитателей, ваше бывшее величие.

Фисар подавил желание швырнуть в старика чем-нибудь тяжелым:

– Где Инара? – требовательно спросил он.

– Не уверен, что мы её увидим. По последним данным она была в Оттаре, когда он взлетел на воздух. Мой план дал сбой… – старик сокрушенно покачал головой.

– Пла-а-а-н? – протянул Фисар, – да кто вы вообще такой?

– Вы узнаете всё, что следует, но сначала я хотел бы договориться.

– Ну да, еще бы, торгаш всегда торгаш.

– Ваша сестра мечтала примирить мединаров с джиблами, но выпавшие на ее долю страдания извратили острый ум. – Дисуро будто не заметил колкости. – Она решила, что враги объединятся перед лицом страшной угрозы и сама стала опасностью для всех, создав «Братьев Свободы».

– Я вообще-то в курсе, – поморщился Фисар. – А она дура. Как только братьев уничтожат, мы снова загоним джиблов в их дикие горы.

– Именно, – кивнул торговец. – И никакого вечного мира не случится. Поэтому вам нужно стать великим человеком.

– Ха! Я он и есть.

– Нет, Фисар Дауро. Вы несчастный болезненный мальчик, потерявший мать, не знавший любви отца и лишенный единственного друга. Вы грезите властью, но не умеете управлять. А ещё вы ненавидите людей. Если бы сегодня вас не убили, это случилось бы завтра, послезавтра, не важно. Но! – старик назидательно поднял палец, – вам выпала уникальная возможность стать достойным правителем, которого будут обожать, а не бояться.

– Что я должен сделать?

– Для начала помочь мне приготовить праздничный ужин.

– Праздничный?

– Да. Отметим наступление новой эры. Придумаем ей название и начнём новое летоисчисление. Допустим, сегодняшний день станет первым днём первого месяца первого года Эры Объединения. Как вам такое?

Фисар, окончательно запутавшийся в происходящем, промычал что-то соглашательское.

– Вот и славно, – повторил Дисуро, – давайте к делу, из натуральных продуктов готовить долго, но эту вашу синтепасту я не перевариваю.

– Что значит «нашу»? – прищурился Фисар.

Дисуро не ответил, но улыбнулся так широко, что стали видны даже дальние коренные зубы, острые, не похожие на человеческие.

Глава 3

НАЗИР

10.03.2789г. (два года до начала Эры Объединения)

Бригадир ремонтников ветряной фермы злился так, что ныли сведенные челюсти. Он шагал по трубе технического канала, протянутого от городской стены сразу в распределительный блок фермы, и свирепо насвистывал марш технарей. Пятый вызов за неделю – это много. Тем более, что в бригаде каждый раз по два стажёра, как правило тупых и медлительных. Бригадир даже не трудился запоминать их имена. Толковый новичок, достойный места в команде, попадался ему редко. Людей с мозгами вообще становилось всё меньше. Вернее, они не задерживались в Алмаране, ведь в столице веселее, больше платят и нет угрозы теракта от джиблов.

При мысли о дикарях бригадира передёрнуло – в прошлом году его брат погиб при задержании джибла, который хотел вывести из строя технический проход. Вот и сейчас причина аварии на ферме была неизвестна. Просто встал восемнадцатый, а это как раз на краю острова. Джиблы не летают, но вполне могут забраться по отвесной скале – они ведь безумные горцы. Бригадир коснулся электростика, висящего на бедре и бросил взгляд через плечо.

За ним гуськом топали три пары помощников. В отличие от него они были бодры и веселы – аварийные вызовы оплачивались по двойному тарифу. Это значило, что молодым и холостым обеспечен веселый вечер в нижних районах города. Что касается женатых, то во всей команде только бригадир мог похвалиться семейным положением. Возможно, это была еще одна причина его недовольства – жена узнала, что неделька выдалась суетная. То есть, будет требовать больше денег.

Перед герметичными дверями бригадир обернулся к стажерам:

– Маски не снимать! Даже если рожа чешется. Даже если задыхаетесь. Замечу – карантин и принудительное лечение!

– А за лечобу с вас потом три шкуры снимут, от цифирек в счёте можно двинуться! – услужливо подсказал кто-то сзади.

Стажеры с готовностью закивали. Бригадир видел только их глаза за очками и не был уверен, узнает ли без снаряжения. Впрочем, ему было всё равно. На следующий вызов придут другие.

Двери открылись и техники, как один прикрыли глаза козырьком ладони. Полуденное солнце, которого они почти не видели в городе, сияло как бешеное, отражаясь от металлических стволов ветряков. Остатки весеннего снега добавляли яркости земле, и тем гуще казалось непривычно синее небо.

– Ну, хватит пялиться! – бригадир широко шагнул вперёд, – восемнадцатый прямо до конца и направо.

Возле крайнего ветряка, единственного, который не шевелил великанскими лопастями, команда остановилась. Бригадиру пришлось чуть ли не пнуть двоих новеньких, потому что они застыли на обрыве у края фермы и, казалось, даже не дышали.

– Щенки, чего уставились? Моря не видели? – крикнул он сквозь маску. Впрочем, не очень злобно. Он понимал чувства людей, впервые выбравшихся из нижних кварталов Алмарана наружу.

Ферма ветра расположилась на отдельном острове, кулаком торчащим из моря. Алмаран отсюда казался гигантской черепахой, протянувшей неестественно длинную лапу к металлическому лесу ветряков. С острова не было видно центральных ворот города и плавучей трубы путепровода до столицы, только бескрайнее море, западный бок стены, пустошь за ней и далекую сизую полоску горного хребта – земли джиблов.

– Как налюбуетесь, не забудьте поработать! – язвительно крикнул кто–то из бригады, но двое даже не пошевелились.

Потом всё же один отвернулся от завораживающего морского пейзажа и пошёл к остальным, уже вскрывшим внутренность ветряка. Второй сделал маленький шаг к краю, вздохнул и собрался было идти за товарищем, но вдруг нелепо взмахнул руками и пропал, будто стянутый кем-то за ногу. Крикнуть он не успел. Но даже если бы успел, сильный ветер унёс бы вопль о помощи в другую сторону и утопил в море. И всё же удача была на стороне новичка. Через какое-то время на краю показались руки в перчатках, потом напряженная голова, и наконец всё туловище. Стажер вскарабкался обратно и лежал, переводя дух, когда за ним вернулся второй.

– С ума сошел, Дамар! Бригадир нам ничего не заплатит, если прямо сейчас не придёшь! Он уже злой, как джибл! – он помог подняться и с удивлением обнаружил, что стал почти на полголовы ниже своего товарища. Вслух сказать о подозрениях он не успел. Тот, кого звали Дамаром, резко столкнул друга туда, откуда только что выбрался сам. Наклонился над обрывом, а потом быстро побежал к ветряку.

– Господин бригадир, господин бригадир! – закричал он, искусно придавая голосу отчаяние. – Мой друг! Он упал!

Бригадир, услышав это, с такой силой ударил кулаком по основанию ветряка, что зашипел от боли:

– Уроды! Тупые уроды! Не отходи от меня ни на шаг, слышишь?!

Дамар испуганно покивал и всё оставшееся время ремонта действительно был рядом с бригадиром, как приклеенный.

Обратно возвращались быстро и молчаливо. Падение техника за всю историю работы фермы случалось лишь однажды. Очень давно, во время урагана. Тогда в управлении обслуживания встал вопрос об ограждении, но городской совет не выделил средства, приказав бригадирам самим отвечать за безопасность работников. И теперь бригадир не представлял, что сказать в управлении. Конвойному у турникета в конце тоннеля было всё равно, он просто сделал пометку, что вернулось шестеро вместо семерых, несчастный случай. Почти у входа в город Дамар вдруг обратился к нему:

– Господин бригадир. Вы ведь не виноваты. Я видел, он сам упал. На море засмотрелся. Я могу свидетельствовать, что вы предупреждали об опасности.

– Спасибо, – бригадир похлопал его по плечу. – Как звать-то тебя?

– Дамар.

– А друга твоего?

– Его… э… Сафир!

– Ладно, все под всесильным небом живём. Заберешь его долю. Приходи завтра утром в распределитель, найду тебе занятие.

Дамар приложил руку к сердцу, шагнул в разъехавшиеся двери прямо на узкую многолюдную улицу, и смешался с толпой, так и не сняв маску. Однако, чем дальше он шёл, тем меньше уверенности было в его движениях. Обгонявшие его люди толкались и спешили, никто не интересовался высоким работягой, которому, если присмотреться, маловат его технарский комбинезон. Деться с улицы было некуда. Плотно прижавшиеся друг к другу этажные жилые модули без окон, пронумерованные, как кубики в коробке с конструктором, впускали только своих хозяев. Наконец Дамар заметил достаточно широкую щель между соседними блоками и протиснулся в неё. Убедившись, что никто не смотрит, он достал из ботинка небольшую гибкую пластину, на которой мерцали два огонька: красный и оранжевый. От красного еле заметно бежал пунктир к оранжевому. Дамар закрепил пластинку на перчатке так, чтобы можно было незаметно сверяться с курсом и задрал голову. В щели между блоками вместо неба виднелся прозрачный мутноватый купол. Дамар снял маску, принюхался и поморщился, с трудом сдерживая кашель. Повязав вместо маски бурый шарф, он шагнул было из щели на улицу, но остановился. Толпа суетливо расступилась, пропуская кого-то важного. Дамар выглянул поверх головы ближайшего работяги и затаил дыхание.

Чеканя шаг, в сторону дверей, откуда он только что вышел, шли безопасники. Четверо рядовых и командир. Тёмно-серые анти-электрические костюмы, специальные ботинки, которые сами по себе оружие, портупеи с боезапасом, решительные лица людей, которые не задумываются над приказом. Всё это Дамар рассмотрел кое-как, потому что не мог оторваться от лица командира. Это была девушка. Не очень высокая, крепкая, резкая, стриженная под мужчину. Костюм подчеркивал её фигуру в нужных местах, а волосы, хоть и короткие, были уложены так, что казалось начнись драка, причёска останется идеальной. Цвет её глаз Дамар не разглядел, но их выражение и не подразумевало, что кто-то вообще осмелится смотреть прямо в лицо. Никаких знаков отличия на костюме девушки не было.

– Это кто такая? – прошелестел Дамар в ухо стоявшему перед ним человеку.

Тот вздрогнул от неожиданности, испуганно обернулся, но тут же расслабился и с чувством превосходства процедил:

– Да ты вообще нижний, чтоль? Эт же Инара Даури, лучший отрядный командир всех времен!

– А чего нет командирских знаков?

– Во человек, тьма-тьмущая… на кой дочери господина Даура Саниро знаки? Мож ты и его не знаешь?

– Знаю-знаю, – поспешно заверил его Дамар, – я просто на баб боюсь смотреть. Моя нутром чует и скандалы устраивает, если даже я случайно кем-то заинтересовался…

Работяга понимающе хэкнул и, гордый своей осведомленностью, добавил:

– Там чтот на ветроферме случилось. Серьезное видать, раз сама Инара занялась.

– Видать… – поддакнул ему Дамар, протиснулся на улицу и быстро пошёл прочь, незаметно сверяясь с пластиковой карточкой в перчатке.

Переход до средних уровней Алмарана занял у него почти час несмотря на указания карточки. Так что в комнатке человека, к которому спешил Дамар, всё уже окрасилось густо-оранжевым закатным светом, бьющим в единственное позволенное середнякам окно.

Хозяин комнаты, маленький широкоплечий лысый старик радушно улыбнулся, но руки не подал. Вместо этого стукнул себя правым кулаком по левому плечу.

Дамар ответил таким же жестом и расслабился впервые с момента, как столкнул в море того, чьё имя и маску носил уже полдня:

– Ваххар джиблар! Я – Назир.

– Джиблар ваххар, джибл Назир. Меня зовут Ковур Дисуро. Скольких мединарских жизней стоил вам проход в мою скромную обитель?

– Всего две. Мог забрать больше, но задача другая.

– Поддерживаю. Я против лишних потерь.

Ковур Дисуро гостеприимно указал на удобное кресло:

– Здесь обычно сидят мои покупатели и партнёры. Выпить? Перекусить?

– Выпить.

Старик отошёл к стене, вдоль которой протянулись пластиковые мелкоячеистые шкафчики от пола до потолка, и достал причудливый графин с двумя бокалами.

– Легко нашли мой дом? – светски поинтересовался он, разглядывая графин на свет.

– Да.

– Что-нибудь интересное встретилось?

– Нет. То есть, да. Женщина.

– И что в ней было необычного? – рука Дисуро застыла над графином.

– Притяжение. Сила. И ещё она дочь кровавого Даура.

Стоя спиной к гостю, Ковур Дисуро удовлетворенно улыбнулся и налил бокалы до самого верха.

Глава 4

ДАУР

15.05.2767г. (двадцать четыре года до начала Эры Объединения)

Искря токоприемниками, поезд первого класса вылетел из тоннеля и мягко пыхнул на встречающих людей тёплым воздухом. Даур Саниро пнул прислонившегося к стене бойца из своего отряда:

– Пошли, наши в пятом вагоне.

Нимало не заботясь о встречных пассажирах, которые с оханьем уворачивались от бронированных локтей безопасников, Даур и его боец быстро пошли к пятому вагону. Оттуда ещё никто не выходил, будто ждали, чтобы схлынула толпа. Поезд был заполнен под завязку, что не удивительно. Рейсы из Нирасара совершались редко. Столичных жителей не интересовал город, ставший пограничным во время войны с джиблами. Когда-то огромный транспортный узел, центр развлечений для горняков, экспортёр дешевой энергии, второй по значимости город страны, Алмаран теперь был похож на военного ветерана, про которого забыли все, кроме социальных служб.

Дверь пятого вагона наконец отъехала в сторону и Даур подобрался. На перрон, сияя знаками отличия службы премиум-сервиса, вышел проводник. Он с глубоким почтением подал руку высокомерной синеволосой девушке в строгом костюме, а потом помог выйти второй, совсем юной, улыбчивой и лохматой.

Синеволосая, заметив безопасников, кивнула им и обратилась к бойцу Даура:

– Я Риха Натари. Вы прибыли за мной?

Боец вопросительно обернулся к Дауру, и тот выступил вперёд:

– Госпожа Натари, я командир двадцатого отряда безопасности, Даур Саниро. У меня приказ проводить вас в лабораторию и помочь обустроиться.

– А что, командиры постарше, да посолиднее все кончились? Или мы не достойны торжественной встречи? – хихикнула лохматая девушка, принимая у проводника яркий объемный рюкзак.

Риха Натари устало вздохнула:

– Айна, прекрати! А вы не обращайте внимания на выходки моей сестры, командир Саниро. Но, – она улыбнулась, отчего сразу утратила всё высокомерие, – вы действительно молоды для такой должности.

– Я рано поступил на службу, – с легким поклоном ответил ей Даур, но при этом не мог оторвать взгляда от Айны.

Багаж сестёр Натари занял две грузовые самоходки. Казалось, что весь пятый вагон поезда был забит их ящиками, контейнерами, чемоданами и пакетами с надписями «особо ценное». Айна с ухмылкой наблюдала, как Даур и его помощник заполняли тележки:

– Вы, наверное, думаете, сколько шмоток привезли эти столичные дуры?

– Никак нет, – быстро ответил Даур.

– Врёте, – заявила Айна, мотнув чёрной чёлкой – просто пытаетесь быть вежливыми.

– «Никак нет» относилось к слову «столичные дуры». – резко ответил Даур. – Я в курсе, зачем здесь госпожа Риха. Её научные работы бесценны, а у нас нет нужного оборудования, ей пришлось везти своё.

Айна надула губы и отвернулась, а у Даура чуть сердце не оборвалось. Захотелось бросить очередной пакет прямо на землю и попросить прощения.

– Командир Саниро, пожалуйста, не поддавайтесь на провокации, – Риха беззлобно шлёпнула сестру по спине и толкнула на заднее сиденье электрокара. – Если можно, нам режим звукоизоляции.

Матовый экран отделил пассажирок от водительской кабины, и боец Даура наконец расслабился:

– Эх, вот это баба, так баба… Аж туман в башке и вата в ногах. Кто она вообще такая, командир?

– Студентка, любимая дочь профессора Натара Шануро, самая большая заноза в заднице одной из влиятельных семей Нирасара. Талантлива, но отчислена из-за нарушений общественного порядка. Боюсь, с ней будут проблемы.

– Я вообще-то про старшую, – хмыкнул боец.

– А, эта… – сконфузился Даур. – Знаменитая ученая, биохимик, это она еще в институте придумала вкусовые капсулы к синтепасте. То есть, мы все благодаря ей стали жрать эту синтетическую бурду с удовольствием.

– Ох… – боец мечтательно закатил глаза, – я бы сдох за одну ночь с ней…

– Слюни подбери, не нашего калибра счастье, – рыкнул Даур и до конца пути больше не проронил ни слова.

Лаборатория при пищевой фабрике находилась в среднем городе, а роскошная квартира с лучшим видом, какой можно представить – в самом богатом квартале верхнего Алмарана. Чтобы устроить сестёр на новом месте, Дауру потребовался весь световой день, а он летом длинный.

Когда наконец день закончился и Даур хотел закрыть за собой тяжёлую дверь из армированного пластика, похожего на настоящее дерево, Риха остановила его:

– Командир Саниро, я не знаю, как у вас тут принято, боюсь показаться невежливой, но в Нирасаре благодарность всегда имеет материальное воплощение.

– Не понял…

– Она хочет дать вам денег, но не знает, сколько. Вы тут все такие тугие? – выглянула в холл Айна, успевшая к тому времени переодеться в короткие шорты и тонкую майку, под которой не было белья.

– Айна! – воскликнула Риха, но та уже скрылась.

Дауру потребовалась пара секунд, чтобы ровным голосом поблагодарить и отказаться. И целая минута, чтобы убедить расстроенную Риху, что он не обижен, что он военный, а не коридорный, и что порядки Алмарана сильно отличаются от столичных.

А вот чтобы не думать про ладную смуглую девчонку с замашками зарвавшейся богачки, ему потребовалось несколько напряженных дней, и то не очень сработало. Его отряд не патрулировал верхний город, случайно столкнуться с ней на улице шансов не было и Даур мог надеяться, что забудет её через некоторое время. И почти забыл.

Когда через неделю его вызвали в один из притонов нижнего города, он удивился. Когда потребовалось подтвердить, что буйная нетрезвая девица без документов, лично знающая командира двадцатого отряда безопасности – это госпожа Айна Натари, он оторопел. А когда внёс Айну на руках в квартиру, дурея от запаха её волос, и оставил пьяное тело на попечение расстроенной и смущенной Рихи, он понял, что пропал.

Глава 5

ДАНА

01.11.198 г. Эры Объединения

Дана изо всех сил пыталась разглядеть человека, стоявшего над ней, но размытая картинка никак не складывалась в чёткий образ. Пахло больницей и почему-то фиалками. От этого засвербело в носу, но почесаться не получилось. Рука, налитая тяжестью, отказывалась работать. Другая рука тоже не двигалась. Дана испуганно ахнула, но не успела спросить у размытого человека, в чём дело. Голос, от которого сразу стало легче, окутал её теплом:

– Доченька, это мама. Доктор говорит, у тебя нечёткое зрение, но это скоро пройдёт.

– Ма… что… со мной? – с трудом разлепила губы Дана, чувствуя, как язык словно обдирает нёбо, а во рту солоно.

– Всё хорошо. Уже хорошо, – мама трижды глубоко вдохнула. Она всегда делала дыхательную гимнастику, когда нужно было успокоиться. – Тебя вывели из медикаментозной комы.

– Комы… – эхом повторила Дана и снова попробовала шевельнуть рукой. – А руки что?

Мама снова глубоко вдохнула и рядом с ней оказался ещё один нечеткий силуэт.

– Дана, я профессор Табиро. Мне будет легче ответить тебе на все вопросы.

Соль в горле Даны превратилась в холодящую мяту. Стало очень страшно от участливого и мягкого голоса профессора.

– Я расскажу, что с тобой сейчас, а ты постараешься вспомнить, почему это случилось, хорошо? Можешь не говорить, просто кивни.

Дана кивнула, пытаясь пошевелить всеми пальцами. Ноги слушались, а вот руки – нет.

– Тебя нашли по сигналу тревожной кнопки в море, недалеко от границ исторического заказника «Круг Алмарана». Аквабот и системы его безопасности были повреждены так сильно, что шансов выжить почти не оставалось. Без ложной скромности скажу, что горжусь своей командой экстренной ревитализации. Пришлось погрузить тебя в кому и продержать дольше запланированного, но зато теперь ты в полном порядке. Ну, насколько это вообще возможно.

– Что… с… руками?

Доктор Табиро вздохнул. Мама всхлипнула. Дыхательная гимнастика ей не помогла.

– Мы не знаем, что ударило твой аквабот так сильно, что деформировало пилотскую кабину. Ну, и пилота внутри этой кабины. Подключать бионические протезы можно только к бодрствующему мозгу. Поэтому ты пока ничего не чувствуешь. Завтра всё будет иначе. А ещё есть хорошая новость.

– Да ладно… – отозвалась Дана.

– Да. Твои руки спасли лицо, нам не пришлось делать пластику, так, самую малость, – почти радостно сообщил доктор, – ты по-прежнему красавица. Как мужчина заявляю, с бритой головой ты очень привлекательно выглядишь.

– И что… теперь? – Дане становилось легче говорить, улучшалось зрение, прояснялось в голове. Она даже подумала, что её чем-то накачали, настолько спокойно она приняла новости.

– Ты освоишь протезы и сможешь продолжить учёбу. И вообще свою привычную жизнь. Бионическое протезирование делает огромные шаги вперёд, со временем ты не будешь чувствовать разницы.

Дана наконец смогла рассмотреть его лицо. Оно совсем не сочеталось с мягким голосом доброго дедушки. Профессор оказался достаточно молодым, худющим, с острыми чертами и черными бровями, косматыми, как у сказочных злодеев. При встрече на улице Дана точно бы не признала в нём врача.

А когда в поле зрения попало мамино лицо, Дана внутренне сжалась в комочек. У мамы, всегда идеально ухоженной, появилось множество морщин, а глаза словно стали меньше из-за опухших век.

– Ма… мамочка… – голос Даны сорвался, и профессор тактично оставил их одних.

Проплакавшись, мать и дочь быстро успокоились. Дана с помощью мамы выпила через трубочку любимого вишневого сока и попросила:

– Ну, что стряслось в мире, пока меня в нём не было? Кстати, надолго я отключалась? Месяц? Два?

– Пять…

Дана замолчала, глядя сквозь мать, но когда та встревоженно тронула дочь за плечо, сразу отозвалась:

– Я просто перечисляла в уме исторические даты, имена и события. Ну, проверить, не отупела ли. Помню, всё хорошо, – она улыбнулась. – Можно ещё попить?

Когда мама ушла, Дана долго осмысляла своё положение. Оказывается, у аквабота комиссия нашла какую-то заводскую ошибку, университет выставил судебный иск производителю, получил невообразимую компенсацию и обязался бесплатно учить и содержать студентку Ясири, а также обеспечить её рабочим местом по окончании курса. О том, что Дана виновата в нарушении исследовательского маршрута, никто и не заикался. Поврежденный бортовой диктофон аквабота выдал только часть информации, и она показалась такой дикой, что та же комиссия сочла её ошибкой системы. Даже мама, которая всегда безоговорочно верила ей, долго качала головой после рассказа о подводной пещере со странными вещами и знаками. Никаких доказательств у Даны не осталось – остатки аквабота вместе со всем грузом утилизированы, а её рюкзачок и вовсе не фигурировал в списке найденных вещей. А если не поверила родная мать, то на факультете и вовсе засмеют. Ну, не засмеют, учитывая ситуацию, но вряд ли примут всерьёз. И всё же Дана помнила лицо девушки, так похожей на Отца Народов Фисара Дауро и на его Отца Даура Саниро. Слишком хорошо помнила, чтобы не задуматься о поисках.

Через три дня Дана освоила бионические руки и её перевели в отделение реабилитации. Она не сразу смогла посмотреть на себя в зеркало. Казалось, оттуда выглянет совсем другая девушка. Но профессор был прав – ей очень шёл короткий ёжик, странно, что за всю жизнь ей в голову ни разу не приходила идея побриться наголо. В первую неделю новой жизни Университет присылал к ней послов с дарами чуть не каждый день, потом всё реже, и через месяц, когда чрезмерно осторожные врачи наконец пообещали её выписать, она большую часть суток проводила в прогулках по больничному саду в полном одиночестве. Единственный человек, кроме мамы, который неустанно навещал её, надоел до чертиков и Дана запретила ему приходить. Каст Бирато, секретарь студенческого совета, был её парнем, но незадолго до аварии они расстались. Добрый, исполнительный, скромный и очень занудный, он устраивал Дану, как приятель, но вообще не нравился, как мужчина.

Мысли бродили по кругу, точно также, как она сама по прогулочной зоне. Нужен доступ в секретные архивы. Потому что вся доступная информация, которую она могла раскопать, оставаясь в больнице, давала однозначный ответ. Фисар Дауро, Великий Отец, единственный и неповторимый, не имел ни сестры, ни родной дочери, только приёмных.

Молодого мужчину в чёрном спортивном костюме она заметила не сразу. Он не был похож ни на пациента, ни на персонал, ни на посетителя. Хотя бы потому, что старался не попадаться никому на глаза. Кроме неё. Он стоял среди курчавых кустов шиповника с человеческий рост и подавал ей недвусмысленные знаки. Это было так странно, что Дана подошла к нему, даже не задумываясь об опасности.

– Вы Дана Ясири? – шёпотом спросил он, хоть вокруг вообще никого не было.

– Я.

– Меня зовут Амир. Пожалуйста, не бойтесь, я ваш друг.

Дана осмотрела его от кепки до мягких спортивных туфель и хмыкнула:

– Если боялась бы, не подошла. Но у меня нет таких друзей, которые прячутся в кустах.

– Извините, нам судом запрещено вступать с вами в контакт.

– Вам это кому?

– Отдел технических расследований корпорации «Марид Механикар».

– А… – разочарованно протянула Дана, – хотите опротестовать иск?

– Нет-нет, что вы! – он выставил вперёд руки в перчатках, словно закрывался от несправедливых обвинений. – Нам надо понять, что произошло. Мы всегда гордились нашими исследовательскими акваботами. Композиты их корпусов – лучшее и прочнейшее, что мы когда-либо создавали. И он не выдержал того, что… что отняло у вас руки. Помогите нам, пожалуйста! Никому не нужно, чтобы такое повторилось.

– Такое уж точно не повторится.

– Но что это было? Прошу вас, если не хотите говорить прямо сейчас, давайте встретимся после вашей выписки. Просто за стенами больницы мне будет еще труднее с вами увидеться, там другой контроль.

Дане вдруг стало весело. Просительное выражение лица Амира напомнило ей соседского пса, который обожал, когда ему кидают мячик и страдал от того, что нельзя этим заниматься сутками напролёт.

– Вы всё равно не поверите.

– Поверю во что угодно, хоть в восстание мертвецов.

– Что я получу взамен?

– Ну… – он замялся, – наша корпорация и так взяла на себя ваше содержание.

– Это не из вашего личного кармана делается. И я хоть сейчас готова вернуть свое содержание и даже приплатить в обмен на живые руки. Меняемся?

– Простите… – Амир смутился и замолчал на несколько секунд. – Я не уполномочен говорить за всех, но, если пригодится моя личная помощь в чем угодно, готов!

– Пригодится. Еще как. Возможно, узнав правду, вы сами будете меня умолять, чтобы разрешила помочь мне.

Амир поднял брови, усмехнулся и протянул руку:

– Уговор.

Когда Дана закончила свой рассказ, он не сразу отреагировал:

– Согласен, никто вам не поверит. Но мне придётся, ведь иначе не объяснить повреждение аквабота. Что вы хотите от меня?

– Секретные архивы Фисара Дауро.

Амир расхохотался. Смеялся он долго и неестественно, а потом печально покачал головой:

– Не уверен, что вы выбрали правильного помощника. Но всё же я подумаю и свяжусь с вами.

– Да ладно, можете не притворяться. С вами всё ясно, – Дана развернулась и ушла, не слушая его извинений.

Амир вздохнул, убедился, что она уже далеко и достал коммуникатор:

– Я говорил с Даной Ясири. Узнал кое-что интересное, шанс есть, но я требую двойной оплаты.

Глава 6

ФИСАР

06.04.2791 (один день до начала Эры Объединения)

Фисара безудержно рвало. Казалось, желудок восстаёт против своего хозяина и жаждет сбежать из тела. Опершись дрожащими руками о стену, Фисар наконец выпрямился и взял протянутую стариком салфетку. Незнакомый аромат, пропитавший кусок ткани, легко перебил кислую вонь и словно вдохнул в Фисара бодрость и гнев.

– Отравить меня хотел! – крикнул он в лицо Ковуру Дисуро.

Тот только развел руками:

– Я сразу предупредил вас, что желудок не справится с большим количеством незнакомой еды.

– Было безумно вкусно, я не мог сопротивляться своему желанию! Ты знал это и не остановил меня! – продолжал бросаться обвинениями Фисар.

– Зато в следующий раз вы точно меня услышите, не так ли?

Дисуро вернулся в большую комнату и остановился перед рабочим столом. Гнутый экран показывал множество маленьких квадратов, повторяющих друг друга: голубая рябь и связка необычных символов, похожих на детские каракули. Лишь один квадратик в самом низу экрана не мерцал, а довольно четко демонстрировал дымящиеся руины на фоне бледно-оранжевого заката.

– Что это? – спросил Фисар, глядя через голову Дисуро.

– Уцелела только одна камера. Наружная. Досадно, ждал большего… – бормотал себе под нос Дисуро, будто не замечая нависающего над ним юношу.

– Я спрашиваю, что это такое? – Фисар безуспешно пытался скрыть панику.

– Камера была укреплена в скалах острова ветрофермы. Так что вы мне скажите, что это.

– Западная стена Алмарана… – почти беззвучно ответил Фисар, глотая слёзы.

Дисуро кивнул, достал из выдвижного ящика небольшой металлический тубус, убрал его в рюкзак и направился к двери, на которой мерцал золотистый треугольник.

– Вы куда? – спросил Фисар.

– Наверх.

– А я?

– А вы оплакивайте город и свою участь.

– Но вы говорили, что я стану великим правителем!

– Я говорил, что вы можете им стать. Но вижу перед собой разболтанного юнца с плохими нервами и отсутствием дисциплины.

Не успел Дисуро договорить, как Фисар уже стоял между ним и дверью:

– Вы плохо меня знаете, торговец! Жаль, что жители Алмарана умерли, они бы вам много рассказали.

– Вот и славно, – широкая улыбка старика снова показала острые коренные зубы, – другое дело. Только вы прямо сейчас, на пороге, забудете свои прежние выходки и поклянётесь делать в точности, как я скажу.

– Клянусь! – легко согласился Фисар, – А вы мне потом расскажете, кто вы и откуда?

– Потом да.

Дверь с треугольником выпустила их в извилистый тоннель, освещенный ровно настолько, чтоб не удариться о каменные выступы. Дисуро шагал на удивление быстро, длинноногий Фисар чуть не сбивался на бег и уже через пять минут спросил, задыхаясь, долго ли идти.

– В вашем темпе еще примерно трижды по стольку, – бросил через плечо старик.

Дисуро ошибся. Как бы ни старался Фисар, как бы ни злился и не подгонял себя, к концу тоннеля они подошли только через полчаса. Стальная дверь, в которую еле протиснется один человек, мерцала таким же треугольником, но Дисуро не торопился его нажимать.

– Итак, будущий правитель, слушайте внимательно. Что б вы сейчас не увидели, на лице никаких чувств. Ваш страх, растерянность, горе и жалость всё испортят.

– Мне жаль только Седьмого, – хмуро ответил Фисар. – Ну и может тётку. Да и вообще, кто нас увидит, там же конец света!

– Поверьте, в городе остались люди. И только беспрекословное подчинение моим приказам сделает вас тем, кем вы хотели быть.

– Да-да, я понял! Дальше! – нетерпеливо поморщился Фисар.

– Дальше ищем выживших. Нас интересуют невредимые и легко раненые. Тяжело раненым вот, – он протянул Фисару крошечный инжектор, – незаметное милосердие. Один безболезненный укол. Здесь пятьсот доз.

– А что с невредимыми?

– О, с ними сложнее, но интереснее.

Дисуро открыл тубус и высыпал на ладонь горсть прозрачных желтых капсул, тускло поблёскивающих в свете тоннельной лампочки:

– Нужно перед тем, как начать разговор, скормить капсулу человеку. Тогда то, что вы скажете ему за первые тридцать секунд, станет для него догмой, нерушимой, как закон движения небесных тел.

– Ух-ты… полезная штука! – у Фисара загорелись глаза. – Не знал, что у нас такая есть.

– У вас нет. Но Риха Натари почти дошла до подобного. Если бы она … впрочем, сожалеть не время и не место. – Дисуро отдал часть капсул Фисару и приложил указательный палец к золотистому треугольнику на двери.

Жар, смрад и дым заставили их отпрянуть. Дисуро вытащил из рюкзака дыхательную маску с защитными очками и дал Фисару. Сам же просто поднял горловину свитера до самого носа.

– А как же вы? – прогудел из-под маски Фисар.

– Идите, я и не таким дышал, – махнул старик.

С наружной стороны дверь в тоннель выглядела, как заброшенный грузовой лифт в нижнем городе. Фисар тщетно пытался понять, где вообще они находятся, но даже если бы он родился и всю жизнь провёл в нижних кварталах, сейчас бы ничего не узнал.

Трехэтажные жилые блоки, построенные из дешевого пластика, от жара свернулись тугими улитками, задушив и раздавив своих обитателей. Растрескавшаяся земля казалась усыпанной алмазами – стеклянная крошка уничтоженного купола отражала свет от искрящей покалеченной проводки и догорающих обломков. Дисуро коснулся плеча ошарашенного Фисара и поманил его в сторону Стены – здесь искать было некого.

Первого выжившего они нашли под композитным обломком внутренней перегородки. Мужчине средних лет очень повезло. Будь это не легкий композит, а основная часть Стены, даже инжектор бы не понадобился. Выживший лежал на животе и стонал, но, когда Дисуро поднял обломок, быстро перевернулся и уставился бешеными глазами на присевшего рядом Фисара.

– Знаешь меня? – снял очки Фисар.

Мужик не успел открыть рот для ответа, как у него на языке оказалась капсула.

– Глотай, это поможет выжить. – Фисар заботливо приподнял его, чтобы легче было проглотить. – Я пришёл спасти тебя. Я Фисар Дауро, я дарю тебе жизнь в новом мире. Ты не погиб потому, что избранный. Я выбрал тебя и сохранил для великих дел. Ты будешь следовать за мной, будешь безропотно служить мне и будешь счастлив этим служением. Верность твоя будет вознаграждена так, как и не снилось. Во тебе моя рука. Вставай, брат, поклонись мне, поклянись в верности и назови своё имя!

Дисуро, не успевший вставить ни слова, с весёлым удивлением наблюдал, как медленно светлело грязное лицо спасённого.

– Я Шугур Мутный, клянусь служить брату моему Фисару Дауро. Я избранный, я спасён… – он кряхтя встал, низко поклонился Фисару, потом гордо расправил плечи и с улыбкой посмотрел на лежащее неподалёку изувеченное тело, – да уж, не повезло кому-то. А мне ещё матушка покойная говорила, что не простой я человек, ох, не простой.

– Вообще-то я заготовил для вас немного другой текст, но впечатляет, – шепнул Дисуро на ухо Фисару. – Только прошу вас, со следующим человеком не торопитесь. Тупые фанатики еще никому не помогали процветать.

– Договорились, – дыхательная маска скрыла улыбку Фисара.

Глава 7

НАЗИР

10.03.2789г. (два года до начала Эры Объединения)

Ковур Дисуро благожелательно наблюдал, как заканчивается вино в бокале Назира, и молчал. Сам он только пригубил из своего, следуя древнему пережитку, который превратился в аристократическое правило хорошего тона.

– Прекрасное вино, не отличить от натурального, – похвалил Назир.

– Это самое что ни на есть натуральное вино из Нирасара. Вернее, привезенное в Нирасар контрабандой откуда-то из ваших краёв, – улыбнулся хозяин, довольный озадаченным лицом гостя.

– Зачем оно вам? Дорого и бессмысленно, вы ведь его не пьёте.

– Мне нравится угощать тех, кто может оценить. Да и беседу начинать по этикету приятнее.

– Со мной могли бы не церемониться. – Назир отставил бокал и наклонился к ботинкам. Их двойная подошва оказалась хранилищем нескольких замшевых мешочков. – Вот, то, что вам нужно.

Ковур аккуратно принял мешочки из рук Назира и, прежде чем высыпать содержимое на стол, подстелил толстую изоляционную салфетку.

Горстка прозрачных зелёных кристаллов тут же начала искрить, и Ковуру пришлось подождать, пока заряд распределится по салфетке. Последние лучи солнца, бьющие в окно, хищно набросились на кристаллы и на какое–то время вся комната озарилась сказочным блеском. Но ни джиблу, ни торговцу вся эта красота не была в диковинку.

– Двадцать? – деловито уточнил Дисуро.

– Двадцать два, там парочка не дотянула до нужного размера, – так же ответил Назир.

– Благодарю, неожиданно. Приятно работать с честными людьми.

– Неожиданно? Вы нас с мединарами попутали.

– Не будем грести всех под одну гребенку. Вы можете не верить, но здесь встречаются честные и благородные люди.

– Расскажете это кому-то другому, – Назир одним глотком допил вино, поставил бокал на стол вверх дном и вопросительно посмотрел на Дисуро.

– Да-да, конечно, – засуетился торговец.

Он быстро убрал салфетку вместе с кристаллами и выложил на стол несколько пластиковых карт. Ухоженный квадратный ноготь поочередно стукал по карточкам и легко отбрасывал их к бокалу Назира:

– Это – ключ к комнате, в которой будете жить, пока соберу товар. Гостиница в нижнем уровне, уж простите. Адрес сейчас внесу в ваш маршрутизатор. Это – для оплаты питания, четырёхсот бангов хватит за глаза, даже если будете угощать всех окрестных шлюх. Это – ваш определитель полезности, считается, что вы мойщик купола без штрафов, сейчас в отпуске. Ну и наконец главное – ваша личная карта. Садур Гидаро, приятно познакомиться.

– Ничего другого не могли придумать? – нахмурился Назир.

– А в чем дело?

– «Гидар» у джиблов означает «слабоумный».

– Здесь это обычное имя. Не будем грязнуть в мелочах. Поживете с ним неделю, потом выбросите.

Назир нехотя кивнул, сгреб карточки и встал. Дисуро долго программировал маршрутизатор, сверяясь с какими-то невидимыми для джибла данными, наконец вернул его и ободряюще улыбнулся:

– Готово! Маршрут абсолютно надежный, без патрулей. Кстати, там прямо по соседству есть неплохое заведение, называется «Солёный сахар», рекомендую. Напитки приличного качества, богатый выбор вкусовых капсул к синтепасте и женщины чистые.

– Я похож на человека, которому нужны выпивка и шлюха? – угрюмо спросил Назир.

– Поверьте моему опыту, молодой человек, порой они нужны каждому, – Дисуро отечески похлопал его по плечу и открыл дверь. – Я пришлю вам сообщение, когда товар будет у меня. На всякий случай у вас есть какое-то оружие?

Назир молча кивнул, показал Дисуро мизинец с широким толстым кольцом и вышел. Торговец долго не закрывал дверь, глядя ему вслед. Если бы Назир обернулся, он заметил бы сомнение и озабоченность, не соответствующие бодрому тону прощания, но джибл спешил по новому адресу.

Кварталы среднего Алмарана сильно отличались от нижних, особенно вечером. Более дорогие корпуса, повсеместное освещение и даже небольшие зоны отдыха со скамейками, лужайками и фонтанами, где плескались яркие пластиковые рыбки на батарейках. Люди не обращали на Назира внимания, мало ли какой техник поднимался сюда с нижнего яруса на вызов. Он же наоборот разглядывал всех и каждого, вспоминая слова торговца о том, что мединары бывают честными и благородными.

Возле широких дверей общественного грузового лифта маршрутизатор пискнул и прервал мысли Назира. Пора было спускаться. В кабине кроме него оказалось лишь двое таких же техников. Они громко и не стесняясь обсуждали прелести какой-то новой девочки в том самом «Солёном сахаре». Назир вздохнул. Похоже, ему с ними будет по пути. Однако, по выходу из лифта маршрутизатор направил его другой дорогой. Назир почти решился спросить у работяг, верно ли ему подсказывает пластинка-навигатор, но передумал. Сначала нужно немного осмотреться, он успеет еще пообщаться с мединарами.

Запахи нижнего Алмарана снова заставили Назира морщиться. Всего полдня в городе, а он уже истово мечтал вернуться на свежий воздух, прохладный и резкий, лишенный всей этой густоты и спёртости. Он еще раз сверился с маршрутизатором и повернул в глухой, скудно освещенный переулок. Красная мерцающая точка говорила, что он почти на месте.

Уверенные шаги позади его не напугали и не насторожили. Но когда впереди из ниоткуда возникли две фигуры в костюмах безопасников, он остановился, одной рукой нащупывая карточки в кармане, а другой незаметно вращая кольцо на мизинце.

– Добрый вечер рабочему классу! – весело поздоровался один из безопасников, – документы, пожалуйста.

Назир протянул карточку и обернулся. К ним шли еще патрульные. Двое высоких, а один удивительно низкого роста. Назир не успел к ним присмотреться, потому что в это время тревожно загудел проверочный сканер. Безопасники одновременно выхватили электростики и направили на Назира.

– Командир, у нас нарушитель! – отрапортовал куда-то за спину Назира тот, что держал сканер.

– Надо же, как интересно, – произнёс резкий девичий голос.

Назир похолодел и медленно обернулся. Он сразу узнал её. Надменно задрав подбородок, на него снизу вверх смотрела дочь Кровавого Даура.

– Не читается личная карта, может быть фальшивая? – патрульный задумчиво смотрел на сканер.

– Может быть. – Инара не отрывала взгляда от Назира. – Кто такой? Как зовут?

– Гидар. То есть, Гидаро. Садур Гидаро, госпожа… – испуганно и подобострастно ответил Назир, примеряясь к кнопке на кольце.

– Даже имени не выучил, – хмыкнула Инара и скучным голосом добавила: – Арестовать джибла.

Кто-то из патрульных хлопнул Назира по спине:

– Давай без глупостей, парень. Руки вперёд.

Назир послушно вытянул руки, а следующий миг оказался на земле, облизанный голубым светом статического электричества. Растерявшиеся безопасники получили мощный заряд по ногам и мешками повалились рядом с ним. Антиэлектрические костюмы спасли их от смерти, но нескольких секунд оглушения хватило, чтобы Назир коснулся каждого ребром кольца. Пять человек лежали неподвижно, выпучив глаза.

Назир наклонился над Инарой. Она не могла пошевелить ни единым мускулом, но ярость в её глазах, казалось, освещает глухой переулок лучше фонарей.

– Не переживай, командир-женщина. Я никому не расскажу, как ты опростоволосилась. Я вообще не желаю тебе зла. Действие парализатора закончится через десять минут, вы будете в полном порядке. И запомни, джиблы – не кровожадные дикари, никто не собирается вас убивать и разрушать ваши города. Мне просто нужно лекарство для брата, а как его получить, если вы ничего нам не продаёте? Так что, это вынужденное преступление, прошу меня простить. Клянусь, как только раздобуду лекарство, сразу исчезну. Воздух у вас тут тяжелый, неприятный. По доброй воле ни за что не останусь. Хорошего вечера.

Он подложил Инаре под голову толстые перчатки сгинувшего в море техника Дамара и бесшумно скрылся в темноте.

Глава 8

ДАУР

10.06.2767г. (двадцать четыре года до начала Эры Объединения)

Вечернее патрулирование среднего Алмарана никогда не нравилось Дауру Саниро. Ну, разве что в первый день после повышения было интересно поглазеть, как живут люди на следующей ступеньке социальной лестницы. А потом это оказалось скучнейшим занятием. В нижнем городе по вечерам шумели, дрались, грабили, иногда убивали. Там он никогда не знал, в каком состоянии вернётся в казарму и вернётся ли вообще. В верхнем городе было приятно находиться даже без дела – головокружительные ароматы, красивые улицы, красивые женщины, небо за куполом и стойкая уверенность, что он обязательно вскарабкается по служебной лестнице прямиком сюда, в высший свет. И только средние кварталы навевали скуку и зевоту – там никогда ничего не происходило. Дауру казалось, что он уже знает каждого благопристойного жителя этих мест, тем более что они все старались быть единым целым: похожие одежды, похожие дома, общий стиль. Недешевый, добротный, функциональный, но совершенно безликий.

Даур зевнул и так застыл с раскрытым ртом. Среди прогуливающихся горожан он увидел синие волосы. Сёстры Натари шли довольно быстро и, судя по жестам, тихонько переругивались между собой. Даур отправил бойцов дальше, а сам вклинился в поток людей наперерез девушкам.

– Доброго вечера, госпожа Риха Натари, госпожа Айна Натари! – поздоровался он, когда сёстры чуть не наткнулись на него, увлеченные спором.

– О, привет, охранка! – прыснула Айна. Её красная майка казалась кровоточащим порезом на бархатной пастельно-молочной шкурке безликой толпы, которая одевается строго по моде этого сезона, всё в одной гамме.

– Айна! – дернула сестру за рукав Риха и улыбнулась Дауру, – Здравствуйте, командир Саниро!

– Необычное место для вечерней прогулки, – иронично сказал Даур..

– Ага, счас, прогулка! Это она так тешит свое самолюбие! – хмыкнула Айна, – Заблудилась, а признаваться не хочет.

Риха вздохнула:

– Понимаете, мы были на фабрике и решили дойти до дома пешком. Ну, посмотреть, что тут такого и проверить себя, сможем ли найти дорогу без…

– Это ты решила! Мне вообще плевать на этот дурацкий уровень, скукота смертная, средоточие серой массы! – перебила её Айна.

Даур невольно улыбнулся.

– Что я такого смешного сказала? – вскинулась Айна, она явно хотела бури.

– Ничего смешного, просто я тоже так думаю про Средний город, внизу забористее.

– Во-о-о-т! Дремучий солдафон и то понимает в жизни больше, чем ты! – Айна одобрительно хлопнула Даура по плечу и с видом победительницы посмотрела на Риху.

– Простите её, пожалуйста, командир Саниро, – по лицу Рихи поползли красные пятна.

– Ничего страшного, – вежливо отозвался Даур, хотя слова Айны его задели. Это было странно, ведь до сих пор его не заботил собственный образ служаки. Он галантно предложил руку Рихе:

– Давайте я провожу вас до дома.

– О, вы так добры… – расцвела Риха и взяла его под руку. Это была еще одна странность для Даура. Он даже постарался незаметно убедиться, держится ли за него госпожа Натари. Оказывается, женщины умеют быть невесомыми, будто ты прогуливаешься рядом с облаком.

Радостный возглас Айны вывел его из задумчивости:

– Отлично! Командир отведёт тебя домой, а я наконец смогу свалить туда, где реально интересно.

– Документы с собой? Навигатор? Когда придёшь? – всполошилась Риха.

– Расслабься, я уже почти всё там выучила. Ну, если что, вызову этого, нашего охранничка, прецедент имеется, – Айна преувеличенно широко улыбнулась Дауру и растворилась в толпе.

– Мне так неловко за сестру, она вообще очень хорошая и добрая, уверяю вас… – с несчастным видом оправдывалась Риха, пока они с Дауром покидали многолюдную улицу.

– Не переживайте, я ведь действительно солдат. Ну, разве что не собираюсь оставаться дремучим всю жизнь.

– Расскажите о себе, командир Саниро.

– Зовите меня Даур.

– Тогда меня можно звать Риха. Ну… – она замялась, – только не на официальных мероприятиях.

– Договорились, – усмехнулся Даур, – но про меня особо нечего рассказывать. Отца не помню, он был подводным техником на обслуживании моста в Нирасар, там где-то под водой и остался. Мать толком не работала, рожала каждый год, но выжил я один. Когда она совсем заболела, мне было восемь. Она отвела меня в военный интернат для мальчиков и сказала, что, если нам откажут, она просто сбросит меня в бак с переработкой.

– Ужас какой… – прошептала Риха.

– Да нет, она бы так не поступила. Она любила меня по-своему. Просто выхода не было. Она не хотела, чтоб я после ее смерти пошёл в уличную банду. Интернатский управляющий согласился. Она обняла меня и попросила никогда не идти против совести и убивать только если нельзя никак иначе. Больше я её не видел. Другой родни нет.

Тут Даур почувствовал, что на какой-то миг рука Рихи стала весомой, коротко сжала его локоть в порыве жалости и снова превратилась в облако, которое просто плывёт рядом, молча выражая сострадание. Даура окатило теплой волной, никогда прежде ему так не сопереживал человек, который ничем ему не обязан, а просто умеет чувствовать чужую боль. Нужно было срочно избавиться от этого ощущения. Он на службе, сантименты вредны и опасны. Он прокашлялся, но вместо нейтральных слов вдруг попросил:

– А вы? Расскажите о себе. Ну, и о сестре можно.

– Я думала, у вас полное досье, – иронично сказала Риха.

– У меня минимальная общеизвестная информация. То, что известно всем, представляет небольшую ценность.

– На самом деле коротко не получится, – задумчиво протянула Риха и тут же обрадовалась какой-то своей мысли, – А давайте мы вас завтра в гости пригласим? Фотографии посмотрим, видеохроники. Я всё взяла с собой. Айна смеётся, что я сентиментальна, но и сама она иногда украдкой рассматривает последние мамины архивы.

– Ваша мама умерла?

– Да, уже давно. Айна похожа на неё, как близнец. Поэтому отец ей всё прощал, – она запнулась, – почти всё.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Даур.

– Не уверена, что стоит разглашать, если у вас в досье нет этой информации.

– Я умею хранить тайны, но дело ваше.

– Это весьма условная тайна, но в пограничном городе свои законы.

– Причем здесь пограничный город?

– При том, что из-за Айны в Нирасаре погибли люди. Двое наших и трое джиблов. Она не хотела, правда!

– Джиблы в столице? – недоверчиво переспросил Даур, – Но как они туда попали?

Риха отвела взгляд и пожала плечами:

– Она так и не призналась…

Глава 9

ДАНА

12-й месяц, 198-й год Эры Объединения

Крышечка перечницы оказалась не закрученной, и бултыхнулась в кипящий суп вместе с приличной дозой перца. Дана ахнула в ужасе, но тут же рассмеялась. Левая рука успела выловить крышку и лишний перец до того, как Дана подумала, что надо это сделать. В кухню, привлеченная смехом, заглянула мама:

– Ты чего веселишься?

– Да так, умница Левая опять спасла еду.

– Даночка, ты прости, но можно хотя бы при мне не называть эти… руки, как будто они какие-то наши питомцы, кошки или собаки… будто они могут самостоятельно мыслить… – мама села на диван и стала тревожно наблюдать, как Дана заканчивает стряпню.

– Мам, ну ты чего? Мне реально нравится. Нет, – перебила она сама себя, – не так. Я в полном восторге от этих рук. Могу делать столько всего, что даже фантазии не хватает.

– Зато у меня её с избытком. – вздохнула мама, – мне кажется, они смогут убить кого-то, если придумают, что тебе грозит опасность.

– Ну, а разве это плохо?

– А если я ночью захочу накрыть тебя одеялом? И одна из них меня придушит?

– Ну мам, это уже перебор. – Дана перестала улыбаться и села рядом с мамой. – Завтра плановый визит в клинику, я спрошу, как можно усилить мой контроль. А пока предлагаю отведать суп из горных круглевиков. Кстати, именно эти грибы первыми вернулись к людям на стол в начале Эры Объединения и почти ни у кого не вызвали отторжения после стольких лет питания синтепастой. Ты знала это?

– Нет. Но у меня дочь историк, поэтому если надо, она мне всё расскажет.

Мама погладила Дану по отросшему каштановому ёжику и вымученно улыбнулась, когда дочь обняла её изящными руками цвета топленого молока. Левая, только что нырявшая в кипящий суп, ещё не остыла и была тёплой, почти человеческой.

А на завтра плановый визит в клинику не сложился. Когда Дана вызвала аэротакси, вместо него под окнами приземлился служебный авиабот всё той же «Марид Механикар» и очень вежливый представитель компании пригласил Дану безотлагательно проехать в городской суд. «Марид Механикар» выдвигали встречный иск госпоже Ясири за мошенничество, умышленную порчу оборудования и преднамеренный репутационный вред. Основанием для иска были вновь открывшиеся обстоятельства – исследовательский аквабот под её управлением покинул зону страхового покрытия, а в этом случае компания не несла никакой ответственности за здоровье и жизнь пилотов. Дана вынуждена была подтвердить сведения, предоставленные спецагентом Амиром.

Началась бескровная, но выматывающая бюрократическая война. Университет ни в коем случае не хотел возвращать отсуженные у «Марид Механикар» деньги, батальоны юристов из обоих лагерей сутками пили энергетики и рыли, копали, искали прецеденты в истории, особенно ярые пытались даже найти что-то из времен до Эры Объединения.

Про саму Дану почти забыли, но тут какой-то инициативный сотрудник «Марид Механикар» предположил, что госпоже Ясири в свете открывшихся обстоятельств не положены безумно дорогие, уникальные и передовые бионические протезы, установленные за счёт компании. Дана от этой новости упала в обморок прямо перед самописцем новостной службы студенческого союза, и виртуальная битва юристов переросла в реальный и мощный студенческий бунт. «Марид Механикар» очень быстро уволили чрезмерно ретивого сотрудника и сделали официальное заявление, что при любом исходе слушаний чудо-руки остаются у Даны. Студенты успокоились и лишь один человек был расстроен тем, что Дане не заменили слишком умных Левую и Правую на простые и понятные протезы, но этот человек слишком любил свою дочь, чтобы высказываться вслух.

Когда Дана всё же добралась до клиники, то получила не очень информативный ответ, что модель протезов новая, клинические испытания ещё ведутся, но жалоб на излишнюю самостоятельность рук пока не поступало.

– Ну, значит, это мне так с вами повезло, – весело болтала Дана, шагая прямо по парковому газону, чтобы быстрее покинуть надоевшую стерильность и скуку.

Она видела тень за ближайшим кустом, но не придала этому значения, и когда темная фигура резко шагнула ей наперерез, невольно вскрикнула. В следующую секунду Левая схватила незнакомца за воротник, а Правая занесла кулак для удара.

– Стойте! Стойте! – одновременно завопила Дана и невезучий незнакомец.

Руки замерли и Дана смогла разглядеть того, кто по мнению её рук был опасен. Разглядела и хмыкнула:

– Ну. Дайте мне причину не бить вас.

– Я вам интересен. – уверенно, но тихо сказал Амир, который на этот раз был без кепки.

– Спорно.

– Нет. Не спорно. У меня в набедренном кармане.

Проворная Левая вытащила из кармана Амира вакуумную упаковку пластиковых карточек, а Правая по-прежнему держала его за воротник.

– Что это?

– Я стараюсь придерживаться договоров. Вы помните, о чём просили меня?

– Это… это… не может быть…

Верные руки забыли про Амира и осторожно вскрыли верхний кожух упаковки.

– Ну почему, может… – впервые усмехнулся Амир. – Тут правда немного, но больше добыть не смог бы даже Первый Архивариус. Фисар Дауро чертовски не любил оставлять после себя какие-либо документы, кроме хвалебных хроник.

Дана села прямо на влажный газон и разложила на нём карточки. Человечество давно отказалось от подобных носителей информации, но в первые годы Эры Объединения только так и можно было сохранить архивы среди хаоса. Амир, про которого она сразу же забыла, кашлянул:

– Мы в расчете?

– Да… конечно… спасибо… – Дана перекладывала карточки и вдруг ахнула.

– Что не так? – наклонился к ней Амир.

Правая рука схватила одну из карточек и ткнула ею ему в лицо, он еле успел увернуться.

– Эй, осторожнее! Успокойте свои руки! – сердито крикнул он.

– Простите, я ещё не всегда их контролирую. Они ловят мысли слишком быстро…

– Ладно. Так что вам не нравится в этих архивах?

– Наоборот, – Дана внимательно осмотрела карточки и отобрала три, – нравится до жути. Смотрите, что это по-вашему?

Амир пригляделся к карточкам и пожал плечами:

– Ну, письмена на незнакомом языке. Это не моя специализация, вам виднее.

– Да, мне виднее. Этих знаков нет ни в одном справочнике древних языков, и современных тоже. Вообще нигде нет. Кроме… – она сделала загадочное лицо и выжидающе посмотрела на Амира.

– Кроме? – он повторил её выражение лица.

– Кроме того места, куда я забралась на вашем акваботе, и там можно попробовать найти что-то ещё! – торжественно закончила Дана.

– Вынужден вас огорчить. После вашего признания я делал несколько погружений вокруг места, где всплыл покалеченный аквабот. Нашёл следы взрыва. Если всё было так, как вы говорили, то вам нереально повезло, что аквабот выкинуло наружу из тоннеля. В эпицентре порода просто сплавилась, даже обрушения не произошло. Какая-то неизвестная взрывчатка.

– То есть, я могла там запечься, и никто бы не нашёл?

– Скорее всего.

Дана собрала карточки и вздохнула.

– Рыдать хочется от того, что никаких моих вещей не сохранилось. Ведь по этим карточкам я могла бы хоть что-то расшифровать. А вдруг всё не так, как мы привыкли думать?

– Например? – прищурился Амир.

– Например у Фисара Дауро были причины скрывать свое прошлое и свои отношения! – воодушевленно выдала Дана.

Амир смеялся долго. Но на этот раз искренне и совсем не обидно.

– И как давно родилась и сформировалась эта теория у современных историков?

– Родилась в день взрыва, сформировалась сейчас. Но я пока никому её не озвучивала. Даже маме.

– Наверное и не стоит озвучивать. Как-то некрасиво это выглядит. Где он, – Амир посмотрел на небо, – а где мы все…

– Простите, я забыла, что вы человек подневольный и не можете иметь точку зрения, отличную от корпоративной. И всё же было бы здорово узнать всю правду…

– Какая правда вам нужна?

– Кто та девушка, похожая на Фисара Дауро и на Даура Саниро.

– А вы уверены, что вообще видели её изображение?

– Понятно. Вы мне не верите.

– Ну… вы пережили такой удар, многие месяцы в коме… вам могло это присниться.

– Слушайте, я в себе! – Дана резко вскочила, спрятала пакет с карточками в карман. – Я видела её, как вас сейчас! И я докажу. Не знаю как, но докажу.

Не прощаясь, она развернулась и быстро пошла прочь. Амир задумчиво вынул из кармана карточку, которую не упаковал с остальными и повертел её в руках. На одной стороне были мелко и беспорядочно рассыпаны те самые неизвестные символы, а на другой выгравирована хвалебная ода Фисару Дауро. Сложно было не понять, что это перевод.

Амир достал коммуникатор и, глядя вслед Дане, нажал вызов:

– Таер, это я. Подготовь всё, что осталось от аквабота, который раздолбала эта девица Ясири. Вечером заеду.

Глава 10

ФИСАР

06.04.2791 (один день до начала Эры Объединения)

Пока Фисар и Ковур переговаривались, воспрявший духом Шугур Мутный вдруг посмотрел наверх и завопил:

– Купол! Купола нет! Мы все мертвецы!

Вздрогнув, Фисар с размаху дал ему пощёчину:

– Закрой рот! Наружу теперь можно без маски.

– Как это? – оторопел Шугур.

– Я же сказал, что мой мир стал другим. И все избранные могут жить без опаски не только под куполом, а везде. Вот, смотри! – он снял маску и тут же поморщился от вони. – Воняет, но ветер всё унесёт. Новый ветер новой жизни.

– Да он поэт… – пробурчал себе под нос Ковур Дисуро.

Шугур ничего не ответил, он просто потёр место пощечины и уставился туда, где привык видеть мутное стекло городского купола.

– Хватит столбом стоять, у нас дел много, брат мой, – Фисар покровительственно похлопал его по плечу. – Ищем выживших.

Шугур кивнул, огляделся и вдруг подошел к мертвецу, быстро обыскал его, убрал что-то в карман.

– Зачем ты это сделал? – строго спросил Ковур Дисуро.

– Ему уже без надобности, а мне пара сотен бангов не лишняя.

– Где ты их думаешь тратить, бестолочь? – ухмыльнулся Фисар, – у нас теперь будут новые деньги. У нас всё будет новое. Пошли.

– А чем ты занимался в городе, Шугур? – спросил вдруг Дисуро.

– Ну… э… работал по найму.

– А точнее? – заинтересовался и Фисар.

– Помогал решать дела.

– Бандит, – утвердительно кивнул Ковур.

– Не тебе, старик, осуждать меня! Не ты меня спас, не ты мне брат и хозяин.

– Ладно, ладно, брат, не кипятись, всё осталось в прошлом, – примирительно сказал Фисар, но в глазах его только слепой не увидел бы гордыни и удовлетворения. Ковур Дисуро озабоченно вздохнул и промолчал.

Они шли втроём по искорёженному нижнему городу, высматривая хоть что–то живое и кашляя от едкого дыма. Фисар не надевал свою маску, демонстрируя Шугуру, что опасности нет и потеря купола не страшна, но, когда бывший бандит изъял у очередного трупа в костюме техника-наружника маску и надел на себя, Фисар последовал его примеру.

– Старик, сейчас и тебе защиту найдём, – покровительственно заявил Шугур, – мож и не опасный воздух теперь, но вонь мешает радоваться новой жизни.

Вдруг он замер и приложил палец к маске.

– Стойте! Слышите? Дитё вроде…

Измученное придушенное кряканье доносилось откуда-то из развороченных жилых блоков. Чтобы добраться до ребёнка, пришлось разобрать небольшой завал, благо, это были самые дешевые дома в Нижнем Алмаране. На среднем уровне трое мужчин вряд ли вручную смогли бы докопаться до первого этажа четырёхъярусного блока.

Ребёнок лежал в пластиковом ящике из–под консервных банок. Судя по тряпкам и подушке, это была его колыбель. Пустой шкаф, свалившийся боком, защитил ребенка от упавшего сверху хлама, но не спас его мать. Она была еще молода, судя по стройному телу и густым черным волосам. Переворачивать её, чтобы рассмотреть лицо, никто и не подумал.

Трое стояли в молчании и смотрели на младенца, а тот, совсем крошечный, новорожденный, вдруг затих и стал гулить, словно понял – пришло спасение.

– В чём же его нести? – задумчиво протянул Ковур.

– Куда нести? Вы что, всерьез хотите взять грудного ребенка с собой? Что нам с ним делать? Он подохнет от голода к завтрашнему утру, – фыркнул Фисар.

– У нас уговор спасать всех, кто цел и невредим. Ребенок совершенно здоров. На весь город, я уверен, выжила хоть одна женщина, ей и отдадим.

– Эт он счас здоров, завтра заболеет, послезавтра сдохнет. Дети тут мрут, как ползунцы во время дезинфекции. А мы потратим на него время и силы. Подушкой придавить чуток, он и уснёт, – подал голос Шугур.

– Закрой пасть, шваль нижняя! – рявкнул Ковур таким страшным голосом, что оба, и Фисар, и Шугур, замолчали.

Ковур осторожно вынул ребенка из ящика вместе с пеленкой, с помощью притихшего Шугура скрутил что–то вроде перевязи и разместил его у себя на груди.

– Благодарю, иди вперёд, показывай мне безопасную дорогу, чтоб я не споткнулся и дитя не зашиб, – прежним мягким голосом сказал торговец, и Шугур повиновался.

Фисар шёл последним, смотрел в затылок Ковуру Дисуро и сердился на него, на себя и на свой страх. То чувство превосходства и всемогущества, что родилось в нем при спасении Шугура, то самое чувство, которого он неистово ждал всю жизнь, сейчас забилось испуганным зверьком куда-то вглубь сознания. Но не чтобы спрятаться, а чтобы переждать бурю и в нужный момент нанести удар. Ждать Фисар умел.

Дисуро что-то непрестанно шептал спасенному ребенку, тот молчал и почти сразу уснул, убаюканный теплом, мягким голосом и покачиванием. Таким же шепотом, чтобы не разбудить его, Дисуро обратился к Фисару:

– Вы меня разочаровали, господин Дауро. Вам в руки жизнь посылает человека, которому не нужны специальные капсулы, который может быть вам верен и честен от рождения до смерти, не в пример оболваненному химией уголовнику. И вы так просто разбрасываетесь человеческим ресурсом?

– Я не подумал, простите. Я лишь представил, что нам возиться с младенцем, а это сейчас совсем не вовремя, – виновато и почти искренне ответил Фисар. Потом он аккуратно обогнал Дисуро и предложил: – А давайте мы разделимся? Так быстрее найдем выживших. И какую-нибудь женщину для этого пацана.

– Для этой девочки, – улыбнулся Дисуро. – Не хотите сразу дать ей имя, как духовный отец?

Фисар остановился от неожиданности, потом потупился и тихо сказал:

– Пусть будет Минора.

– Минора? Красивое редкое имя. Не так ли звали вашу учительницу, что погибла при странных обстоятельствах?

– Откуда вы знаете? – воскликнул Фисар.

– Я давно торгую в Алмаране.

– Это не ответ! – горячился Фисар, – что вы знаете? Кто вам рассказал?

– Тише, разбудите нашу крошку Минору, – шикнул на него Дисуро. – Тот, кто рассказал, уже никому ничего не скажет, клянусь.

– Что вы знаете про смерть Миноры?

– Я всё вам расскажу, как и обещал. Но, – он подмигнул, – после выполнения нашего плана. Идите, а то наш криминальный друг, кажется, собрался опять грабить какого-то мертвеца.

Фисар глубоко вздохнул и пошел вперёд, прислушиваясь к зверьку внутри души. Смерть странного старика Ковура Дисуро придётся отложить.

Глава 11

НАЗИР

10.03.2789г. (два года до начала Эры Объединения)

Возврат к дому торговца занял у Назира совсем немного времени. В среднем Алмаране было меньше патрулей и джибл мог идти быстро, не прячась. Но когда до двери Дисуро осталось несколько шагов, его окликнули:

– Доброго вечера, уважаемый! Уделите нам немного времени.

Назир невольно усмехнулся. Здесь, среди добропорядочных граждан, даже безопасники были вежливыми. Он обернулся. Трое патрульных спокойно подошли к нему.

– Вы техник? Документы покажете?

Назир нащупал кольцо и осмотрелся. По широкой улице прогуливались люди, на фонарях и над дверями кое-где висели остатки праздничных гирлянд, всё было вальяжно и умиротворенно. Пока патрульные поймут, что карточки не читаются сканером, у него будет четверть минуты. Если не вызвать подозрение и встать максимально близко, они упадут тихо, и он сможет метнуться в ближайший проулок. А там как повезёт.

Старший безопасник достал сканер, Назир шагнул к нему и протянул карточки, прикидывая, кого парализовать первым. Удовлетворенный писк и голубое мерцание сканера удивили его так, что он выронил карточку. Самый молодой безопасник, наверное, курсант, быстро поднял её и вручил Назиру:

– Не теряйте, их так сложно восстанавливать.

– Средний город закрывается для вас через час, постарайтесь вернуться к себе, Садур Гидаро. – кивнул старший патрульный и потерял к Назиру всяческий интерес.

Патруль уже растворился в потоке гуляющих горожан, а Назир всё стоял и смотрел на свои документы. Вламываться в дверь Дисуро сейчас уже было бы странно. Он развернулся и почти уже отправился прямиком в «Солёный Сахар», как вспомнил Инару Даури. Она-то уж точно запомнила его лицо и выправленные документы вряд ли помогут.

Ковур Дисуро был искренне расстроен, когда понял, почему Назир снова появился у него на пороге.

– Это очень странно, неприятно и откровенно опасно. Простите меня. Впервые на активацию документа требуется столько времени. Ну, или как вариант – неисправный сканер патрульных. В качестве компенсации я добавлю вам чего-нибудь в заказ.

– Компенсация мне не нужна. Мне нужно, чтобы эта Даури не узнала меня, если случайно встретит на улице.

– Ну слушайте, вероятность повторной встречи настолько мала…

– Не меньше, чем вероятность первой встречи и неисправного сканера! – сердито перебил Назир.

– Да с чего вы решили, что она вас вообще запомнила? Вы же в лоб не сказали ей, что джибл!

Назир вздохнул и добавил подробностей в свой рассказ. Вопреки его ожиданиям Дисуро не возмутился, а рассмеялся.

– Храбреца-безумца вовеки Мать Гор хранит! Это же ваша джибларская пословица? – утёр слезы старик.

– Ну, наша, – насупился Назир.

– Ладно, побуду вашим хранителем немного. Дам другую одежду и краску для волос.

– Джиблы не красят волосы, как женщины!

– Натурального цвета. Качественный товар. Вымывается с третьей водой. Гарантирую, когда вы вернетесь в Оттар, никто не заметит. А здесь вас никто не знает, можете плюнуть на традиции.

– Джиблы не красят волосы!

– Хорошо. – согласился Дисуро, – только когда Инара Даури вас снова схватит, постарайтесь не попасть в лапы ее отца. Он фанатик, а с ней можно договориться. Скажете, что были моим гостем, так она вас хотя бы выслушает.

– Ладно, – вздохнул Назир. – Только чтоб цвет естественный и быстро смыть.

– Непременно.

Когда Назир посмотрелся в зеркало после перевоплощения, чуть не сплюнул прямо на ковер. Стекло отражало черноволосого хлыща в одежде, подходящей больше для сутенёра. Ярко-красный пиджак из искусственной кожи блестел, как обслюнявленный.

– Вам идёт черный цвет волос, вылитый мединар, – довольно сказал Дисуро.

– У нас вообще черноголовых нет, если не смоется краска, меня свои же прибьют.

– Клянусь солнцем, луной и стабильной прибылью, ваш скромный русый вернётся. А теперь вынужден напомнить, что у вас десять минут. Переходы между уровнями закрываются до рассвета.

В «Солёный Сахар» Назир в тот вечер так и не попал, но уже на следующий день признался себе, что более весёлого заведения не мог и представить. Он даже не сразу понял, что огромное помещение, большая редкость на нижнем уровне, просто выдолблено в скале, на которой стоит Алмаран. Светлые каменные стены были измазаны всеми оттенками красного, отчего создавалось впечатление, что здесь то ли убивали кого–то, то ли разбивали о стены сотни бутылок с пойлом. На электрическое освещение владельцы не тратились. Лишь один огромный музыкальный экран над стойкой бара, да чахлые масляные светильники над каждым столом. Столы были удивительные. Круглые и огромные, для больших компаний. Вместо стульев – мешки с отходами переработки водорослей, упругие и удобные. Когда сюда заглядывал одинокий любитель выпивки, он тут же вовлекался в жаркие беседы за одним из столов. Если замечали, что кто-то хочет пить один у стойки, вежливо провожали. Если он отказывался уйти, провожали невежливо. Специальной сцены в заведении не было. Просто ровно в полночь с одного из столов сметали посуду и на нём воцарялись танцовщицы. Причём это было веселое соревнование – какая команда быстрее освободит свой стол, те и будут смотреть на девицу с самой интересной точки – снизу вверх.

Назир выдержал два дня безумного веселья. К тому времени он обзавёлся дюжиной застольных приятелей, которые, правда, утром его не узнавали на улице. Он вполне естественно поддерживал разговоры, хвалил местные закуски из синтепасты, умеренно пил дешевое вино, даже как-то сунул танцовщице в чулок чек на двадцать бангов, а потом не мог избавиться от её навязчивой благодарности. Ему даже не хотелось убить десяток-другой мединаров, как это обычно бывало с ним. Работяги и тунеядцы нижнего города не интересовались международными отношениями, они жили одним днём и предпочитали тратить его на веселье. Джиблов они боялись, если вдруг вспоминали о них, но тут же запивали свои страхи новой порцией пойла. А кому не хватало пойла, брали в баре «соль» или «сахар». От соли хотелось пить еще больше, но приятно горел живот, туманилось в голове, кровь бурлила и повышалось настроение. Сахар больше любили женщины, он вызывал такие видения, что любой занюханный работяга казался и ощущался лучшим мужчиной мира. Назир не стал пробовать на себе эти вещества, хоть новые приятели в двенадцать глоток уговаривали и заявляли, что жить станет еще веселее.

На третий день он от нечего делать решил познакомиться с Верхним Алмараном, но Дисуро не выходил на связь, а сам Назир не был уверен в своих правах. По крайней мере в «Солёном Сахаре» все как один утверждали, что наверх путь открыт только некоторым середнякам и техникам. Назир считался мойщиком купола, поэтому решил попробовать, но первый же патруль у лифта со среднего уровня на высший развернул его:

– Вы в отпуске, Садур Гидаро. Не положено находиться здесь вне рабочего времени, странно, что вы этого не знаете, – старший патрульный подозрительно посмотрел на красный пиджак, вернул документы и закрыл дверь.

На четвертый день Назир уже посчитал все дома Среднего Алмарана, фонтаны и пластиковых рыбок в них, выучил ассортимент магазинов и с удовлетворением заметил, что невозможно черные волосы после душа стали светлее.

На пятый день он наконец встретился с Дисуро, но тот попросил еще сутки, а в качестве компенсации предложил маленькую ампулу:

– Вы молодой мужчина, привлекательный. Но иногда женщин не понять. Это мощное средство для привлечения противоположного пола. Сейчас оно нейтрально. Но если вы поместите туда дозу вашего генетического материала, волос, ноготь, слюну, что угодно, то любая женщина любой народности захочет стать вашей.

– У меня есть женщина. И даже сын. Я тут не для разврата.

– Прекрасно. Тогда просто возьмите, подарите кому-то, более несчастному в любви. А такие всегда найдутся.

– И как этим пользоваться?

– Пропитайте какой-то предмет, которым нужный человек активно пользуется. Эффект гарантированный.

Назир повертел в руках ампулу, посмотрел на свет сквозь оранжевую маслянистую жидкость и засунул в карман.

– Пригодится. Но завтра-то точно всё будет?

– Поздно вечером, но да.

Не успел Дисуро закрыть за Назиром дверь, как вежливый женский голос попросил у джибла документы. Назир похолодел и обернулся.

Он узнал бы этот голос из тысячи. Звонкий и высокомерный даже в своей вежливости. Инара Даури вместе с двумя патрульными перегородила тротуар и с интересом рассматривала красный пиджак.

Сканер с готовностью подтвердил, что Садур Гидаро ничего не нарушает, но Инара всё стояла и смотрела на него. Спросила, что он тут делает. Он честно ответил, что заходил к торговцу Дисуро. Инара прищурилась и приказала патрульным идти дальше. Но когда они отошли, достала электростик и не успел Назир моргнуть и тем более коснуться своего кольца, под левым ребром у него уже характерно покалывало.

– Ты думал, я не узнаю тебя, джибл? – Инаре пришлось встать на цыпочки, чтобы прошипеть это ему в ухо. – Ты меня оскорбил дважды. Сначала тогда, а теперь сейчас, если подумал, что меня могут обмануть крашеные волосы и отвратительная вульгарная одежда. Скажи, что мне мешает тебя сейчас убить?

– Не знаю, – честно ответил Назир. – Но, если хотела бы, уже убила.

– Мои ребята согласились забыть о позоре, поэтому никто не узнает, что ты нас тогда уделал. Я не забыла. Но я тоже не зверь. Поэтому немедленно забирай своё лекарство для брата и вали из моего города!

– Оно будет готово завтра вечером.

– Ладно. Лично проверю.

Разряд электростика кольнул Назира так, что тот охнул и зашипел сквозь зубы. Запахло палёным.

– Это чтобы помнил. Заживёт, но шрам останется, – бросила Инара уже через плечо, уходя.

Назир держался за бок и некоторое время смотрел, как она решительно расталкивает прохожих. Потом словно очнулся, в сердцах сунул документы в карман и замер. Пальцы наткнулись на ампулу, подаренную Ковуром Дисуро.

Когда он зашёл в первую попавшуюся лавку с бижутерией и купил медальон, его улыбка больше походила на оскал.

Глава 12

ДАУР

19.06.2767г. (двадцать четыре года до начала Эры Объединения)

Как бы ни мечтал Даур Саниро поскорее попасть в гости к сёстрам Натари, его планы ничего не значили для службы безопасности Алмарана. В тот вечер, когда он уже привёл себя в порядок и размышлял, стоит ли озаботиться цветами, его вызвали на вокзал – прошла информация о теракте. Даур не хотел себе признаться, но почувствовал облегчение. Спецоперация, погони, засады, допросы, драки – всё это было для него привычно, понятно и даже нравилось чувство выполненного долга. А вот несколько часов в обществе приличных девушек, одну из которых он безмерно уважает, а от другой просто теряет рассудок, казались куда как страшнее. Вообще-то женщины его любили, некоторые даже задерживались при нём на пару месяцев, но это было всё не то. С сестрами Натари он чувствовал себя чумазым пацаном из трущоб, которого занесло к витринам кондитерской верхнего города. И даже денег в грязной ладошке достаточно, но шагнуть в царство блеска, изысканных сладостей и недосягаемого блаженства он не может.

Когда оттягивать визит было просто неприлично, Даур раздобыл за страшные деньги настоящий живой цветок в горшочке и за пять минут до назначенного часа уже топтался у дверей Натари.

Это был лучший, хоть и непростой вечер за все двадцать лет его жизни. Как обомлел на пороге, так и расслабился только вернувшись в казармы.

Началось всё с того, что Айна Натари вдруг оделась как респектабельная дама, а не отчисленная студентка-бунтарка. Вечерняя высокая прическа, макияж, нежно-кремовое платье с голой спиной и тонкая нитка жемчуга превратили вечно лохматую девицу в сказочную фею, мечту, видение. Риха в её переливающемся и смелом брючном костюме выглядела ярче, изящнее и красивее, но этому Даур как раз и не удивился.

Когда закончилась первая порция неуклюжих комплиментов, Айна быстро развеяла благочестивую атмосферу:

– Спасибо, конечно, но это в первый и последний раз. Я просто проиграла ей небольшой спор, – она кивнула на сестру, – вот и пришлось рядиться.

– Надо же хоть как-то тебя заставлять следить за своим видом, – улыбнулась Риха, довольная произведенным эффектом. – Прошу к столу, командир Саниро.

– Сотник, – смущаясь, поправил её Даур и указал на золотое шитье на плече.

– Ого! Так вас повысили? Сколько джиблов для этого надо было извести? – ядовито поинтересовалась Айна.

– Айна, не начинай! – с огорчением всплеснула руками Риха.

– Я не извожу джиблов, я просто охраняю город и людей. Убийство – крайняя мера и для приведения приговора в исполнение существуют специальные люди. – довольно резко ответил Даур.

– Н-да? – Айна смерила его сомневающимся взглядом и тут же светски широко улыбнулась, – Тогда ладно, оставим тему.

Стол у окна, за которым горело оранжевым вечернее море, сиял и переливался, как костюм Рихи. Богатейший набор цветных вкусовых капсул в серебряной старинной капсульнице, чеканные мисочки с жидкой синтепастой, изящные щипчики для капсул, блюдца разных размеров с густой и твёрдой синтепастой и несколько видов бокалов. Графины с искрящимися напитками пускали зайчики, если на них попадал луч закатного солнца. Даур сдержал восторженный вздох и почувствовал, что дико голоден. Тем более, что такого обилия капсул он ни разу не видел. И всё же что-то его озадачило.

– Почему вы не садитесь, Даур? – поинтересовалась Риха, расправляя на коленях тончайшую салфетку, этот ненужный пережиток прошлого.

– Прошу прощения, меня смутили бокалы.

– А что с ними не так? – быстро спросила Айна.

– Возможно, я покажусь вам провинциалом, но обычно при таком количестве напитков должен быть ещё маленький круглый для ликёрина, плюс у них нарушен строй.

– А-а-а-а! – заверещала Айна так, что Даур подпрыгнул, и захлопала в ладони. – Я говорила! Я верила в него!

– Извините нас, Даур, – Риха старательно прятала улыбку, – просто Айна предложила проверить ваш застольный опыт.

– Нет, не так! – вклинилась младшая сестра. – Мы обсуждали напитки, Риха решила, что вам всё равно и можно ограничиться парой наименований. Я была против, гулять так гулять. Она сказала, что это ненужная сервировка, которая вас только отвлечет и смутит, ведь вам невдомек все эти светские правила. А я сказала, что вы свой в каждом приличном кабаке этого города и не можете не разбираться в сервировке выпивки. И теперь она должна мне желание!

– Мы в военном интернате изучали не только искусство охраны и защиты, – уязвленно сказал Даур. – Каждый генерал должен быть светским человеком, даже на периферии.

– А вы у нас будущий генерал, конечно же? – подколола его Айна.

– Надеюсь, – он взял запотевший графин с игристым как положено, двумя руками.

Ужин прошёл весело, хотя в основном веселились сёстры, заставляя Даура угадывать, вкус какого именно блюда таится в каждой капсуле. Оказалось, что Риха две недели готовилась к этому дню и лично создала в лаборатории несколько добавок, вызывающих уникальные вкусовые ощущения.

Потом Даур вежливо рассматривал семейные хроники и пытался запомнить всё, что рассказывала Риха, но в мыслях был рядом с Айной, которая не захотела участвовать во всём этом и уединилась в дальнем углу комнаты с блокнотом и карандашом. Она распустила прическу и сменила платье на домашний комбинезон, хоть Риха и пыталась призвать ее к соблюдению приличий. Даур украдкой сравнивал их и удивлялся, как в одной семье могли получиться такие разные девушки. Риха была совершенством, небожительницей, а её сестра… она была просто свежим воздухом, без которого Дауру обходиться становилось всё сложнее.

Когда пришло время прощаться, Даур рассыпался в благодарностях, как умел, и пообещал Рихе раз в месяц ужинать у них. Он сделал всего несколько шагов от их дома и остановился. Верхний Алмаран, чистый, респектабельный, сияющий, был пуст. Здесь не принято поздно гулять, ни один уважающий себя магазин не работал после заката. Два-три роскошных и безумно дорогих ночных клуба не имели даже вывесок. Принимали там только своих и могли похвалиться лучшей звукоизоляцией в обитаемом мире. Так что на одиноко стоящего и глупо улыбающегося куполу человека некому было обратить внимание. Тем неожиданнее был голос из-за спины:

– Вы что, дорогу забыли?

Айна в её привычном обличие весело блестела зубами.

– Нет, так… – растерялся Даур, – дышу вот. Переел.

– Нашли, чем дышать.

– Мне нравится.

– А мне нет. – она помолчала, что-то обдумывая. – А пошли в кабак?

– В смысле?

– Ну в смысле накидаемся нереспектабельной ерунды, будем швыряться салфетками и бегать от патрулей.

– От патрулей? – ему стало весело.

– Ох, чёрт, ты ж сам охранка. Кстати, меня бесит вся эта ненастоящая вежливость. Давай на «ты»? – Айна протянула руку.

– Давай, – от короткого рукопожатия Дауру стало тепло и холодно одновременно.

– Тогда, раз ты патруль, просто проводи меня куда-нибудь в веселое место, а утром забери. Сможешь?

– Ну… я-то смогу, а что скажет сестра?

– Она должна мне желание. Я пожелала всю ночь куролесить. Всё честно.

Даур задумался ненадолго и вызвал служебный электрокар. Через полчаса машина оставила их перед узким темным проулком в нижнем городе.

– Ого! – весело изумилась Айна. – Куда ты меня завёз?

Даур не ответил, взял её за руку и повёл к вывеске, которую можно было прочитать, только стоя строго под ней.

– Солёный сахар? – вслух прочитала Айна и вытаращилась на Даура. – Серьёзно? Верхним сюда невозможно попасть!

– Кому как.

Почти волоча Айну за собой, Даур протиснулся сквозь гудящую толпу к барной стойке и сделал знак бармену. К удивлению Айны, тот бросил наполовину налитый бокал и моментально оказался перед Дауром.

– Сотник Саниро, какая честь! – испуганно-радостно сообщил он.

– Садар, вот это самая важная персона города. Она желает веселиться у вас до утра. Следить, беречь, радовать. Я лично приеду за ней с утренним патрулем. Вопросы?

– Никаких. Совсем никаких, – радостно и облегченно выдохнул бармен Садар.

– Ну, хорошо повеселиться, госпожа Натари, – слегка поклонился Даур, стараясь не показать, как ему приятен немой восторг Айны, – буду утром.

– Ты… ты самый крутой в этом городе! – крикнула она ему вслед, а потом повернулась к бармену, – Погнали! Самое весёлое наливай, да побольше!

Первый утренний патруль подошёл к «Солёному Сахару» в семь часов утра, а уже в семь тридцать Даур сидел на диване у Рихи Натари и пытался её успокоить. Айна незаметно для всех покинула бар ещё ночью, в соседних заведениях не появлялась и домой не вернулась.

Глава 13

ДАНА

2-й месяц, 199-й год Эры Объединения

Длинная вереница детей в ярких экскурсионных шлемах начала уже раздражать Дану. Сначала постоянный гвалт и беготня на пароме, теперь у входя в музей. Милая, но замученная наставница, чуть старше Даны, постоянно извинялась перед немногочисленными туристами. Впрочем, кроме Даны никому детский гомон не мешал. Развалины города были только частью исторического мемориала «Круг Алмарана», и всегда можно было выбрать другой экскурсионный маршрут.

Дана предъявила студенческую карту, получила специальный пропуск с надписью «Сотрудник» и с удовольствием шмыгнула в служебный лифт под завистливыми взглядами пожилой пары, которой пришлось делить общий лифт с детской экскурсией.

Она вышла на смотровой площадке верхнего Алмарана и некоторое время просто стояла, разглядывая далекие Джибларские горы. Она пока смутно представляла, куда именно должна заглянуть в комплексе, который знала лучше, чем свой любимый шкаф с детскими игрушками. Впервые Дана пришла сюда такой же шумной и любопытной школьницей. Похоже, шлемы с тех пор и не подумали обновить. Пришла и влюбилась в развалины. Она даже не старалась запомнить контуры макета–реконструкции в одну десятую натуральной величины Алмарана. Ей нравилось самой достраивать в голове разрушенный купол, стену, перекрытия, технические тоннели и респектабельные улицы верхнего города. Когда студенческая карта истфака дала ей возможность бесплатно посещать все музеи, до которых только можно добраться, она почти полгода только и делала, что ходила по ним. И даже не удивилась, когда после первой же сессии ее ставили в пример всему курсу, ведь она могла провести экскурсию с завязанными глазами не только по Алмарану, но и по пещерам Оттара, и в частично перестроенном Нирасаре. Дана Ясири знала об этих городах всё, что было известно истории. Вернее, она думала, что знала всё.

Подводное убежище неизвестного существа прямо под Алмараном издевательски сомневалось в знаниях Даны и с этим нужно было что-то делать.

Дана активировала планшет с навигатором и прикинула проекцию взорванного тоннеля на город. Строго вверх было бы бессмысленно, ведь тогда он выходил за стены. Слишком полого – не рационально. Оставался такой угол, под которым можно было подняться в Алмаран без механических приспособлений. Получалось, что таинственный житель комнаты с архивом на незнакомом языке мог попасть в нижний город в районе складов фабрики здорового питания. Она не стала пользоваться лифтом, было приятно в сотый раз пройтись по служебным лестницам. Но когда перед ней разъехалась дверь, ведущая к руинам фабрики, Дана мысленно застонала.

Ручеёк разноцветных шлемов закрутился вокруг неё.

– Здрассте! А вы тут работаете? – бойко дернул её за рукав кругломордый мальчишка в синем.

– Вроде того, – Дана не смогла сдержать улыбки, до того забавно он выглядел с картой города и металлоискателем.

– Может, вы видели, куда от нас спрятали призовые гильзы?

– А разве вы не должны их сами искать?

– Должны, – вздохнул мальчишка, – но я всегда самый последний. Ни разу ещё бонуса не заработал.

– Хочешь расскажу один секрет, его точно из ваших никто не знает?

– Ага!

– Смотри, – Дана присела перед ним на корточки и взяла карту, – вот здесь, в среднем городе есть место, где исследователи обнаружили захоронение двадцати молодых мужчин. Они не погибли во время Тревзрывия, их замуровали живыми, уже после. Они пытались выбраться, но не смогли и умерли один за другим от недостатка свежего воздуха и питания. Кто с ними так поступил и почему, мы не знаем. Оставили эту общую могилу без вывески и информ-щита, чтобы не расстраивать малышей и старушек-туристок. Но ты ведь уже взрослый?

Мальчишка сглотнул и молча кивнул.

– На стене увидишь цифру «двадцать» в квадратике. Это оно и есть. Твоя наставница просто обязана тебе дать бонус за такую тайну.

Не успел притихший любитель секретов отойти от Даны, над толкающимися детьми прозвучал уверенный и звонкий голос:

– Итак, все внимание! Я задаю вопрос, отвечает тот, кого коснусь. Готовы?

– Да! Да! Да! – с энтузиазмом заверещало сборище цветных шлемов на разные голоса.

– Что здесь было? – театральный жест влево и лёгкий стук указкой по розовому шлему.

– Фабрика здорового питания, где из водорослей, грибов и бактерий изготавливали сбалансированную и полезную синтепасту! – с готовностью протараторила девочка в розовом.

– Кто руководил здоровым питанием в Алмаране? – стук указкой по оранжевому шлему с белой полосой.

– Великая Наставница Риха Натари! Она была выдающимся биохимиком и самой знаменитой и богатой ученой женщиной до Тревзрывия! – радостно выдала девочка в оранжевом.

– А зачем вообще нужна была эта фабрика? – стук по салатовому шлему в белый горох.

– Человечеству не хватало продовольствия, сельское хозяйство пришло в упадок из–за экологических и климатических проблем, а новые биотехнологии давали неограниченные возможности!

– Почему мы сейчас не используем такие фабрики? – указка переместилась к черно–жёлтому шлему.

– Потому что в Эру Объединения вошли только избранные, – солидно прогудел полный мальчик в черно-желтом. – Их было так мало, что хватило натуральной еды, а потом климат изменился благодаря заботам Великого Фисара и сельское хозяйство оживилось.

– Нет, потому что все фабрики сломались, и никто не умел их восстановить! – вклинилась уже отвечавшая девочка в оранжевом, и началась суматоха. Дети старательно перекрикивали друг друга.

– Нет, Риха Натари могла бы, но не захотела, потому что она рассердилась на всех, кто воевал, и стала отшельницей!

– Никто не успел повоевать, Тревзрывие везде одновременно шарахнуло!

– Да конечно! Была же война, когда джиблы и мединары воевали!

– Ты тупая, это было за тысячу лет до рождения Рихи Натари!

– Сама тупая!

– Прекратить! – взвизгнула наставница и застучала указкой по ближайшему информ-щиту, отчего звон пошел по всей улице.

Дана не стала дожидаться окончания школьного исторического диспута и неторопливо пошла вдоль улицы, пытаясь понять, что же ей тут искать. Ответ пришёл быстрее, чем она ожидала. Глухой проулок с единственной давно и намертво заклинившей дверью, где обычно прятались влюблённые студенты–практиканты, был перегорожен строительно-ремонтным заборчиком. Надпись сурово обещала угрозу для жизни из-за обвала и запрещала соваться до окончания работ. Дата «04.06.198» всё объясняла. Именно эта дата стояла в последней записи Даны на бортовом самописце. Она вздохнула. За пять месяцев никто ничего не сделал. И долго еще не сделает. Средства на развитие и процветание выделяются только одному музею – дворцу Отца Народов, остальные должны выкручиваться сами.

– Нашли что-то интересное? – прозвучал у нее над ухом знакомый голос.

Амир на этот раз был не в чёрном и казался моложе. В руке он держал такой же планшет-навигатор, что и у Даны.

– Вам-то что? – насупилась она.

– Да так. Подумал, мы можем объединиться.

– Вы мне даром не нужны!

– Это спорно.

– Как вы вообще меня здесь нашли? – прищурилась Дана.

– Легко, – Амир усмехнулся. – Ваш пропуск зарегистрирован в системе безопасности музея. У меня есть возможность получить все данные у службы охраны. Вы скорее всего решили искать второй выход из того убежища, я прав?

– И?

– Вам тут одной не справиться. Нужно спецоборудование, помощник и минимум свидетелей.

– Возможно, но вы мне точно тут не нужны!

– А если я скажу, что передумал и хочу вам помочь докопаться до истины?

– С чего это вы вдруг мне поверили?

– Не вам, а содержимому вашего рюкзака.

– Что??? – вытаращилась Дана.

– Он был в обломках аквабота, но компания сразу всё изъяла, опечатала, а после суда визировала утилизацию. Но бюрократия неистребима, – криво улыбнулся Амир. – Пока собираются все подписи и согласования, кое–что может исчезнуть.

– То есть, вы её видели? Ту девушку?

– Видел.

– И всё-таки я вам не верю. Вы служите корпорации, которая со мной судится и которая уж точно не заинтересована в грязном белье Великого Отца. Один раз вы уже меня подставили. Спасибо, до свидания!

– А в мои личные мотивы вы верите?

– Ну. Удивите меня, – фыркнула Дана.

– Для начала вы как историк ответьте, что за дата такая – пятый день пятого месяца пятьдесят восьмого года?

– Пф! Казнь Грязной Пятёрки, это даже вон та малышня скажет.

– Хорошо, а что современные историки говорят про доказательную базу следствия?

– Ну… – Дана замялась. – Не всё так однозначно. Признания получены под пытками. Свидетели вообще потом исчезли. Но главное, никто больше не пострадал. Ещё одного Тревзрывия наш народ не перенес бы.

– Ну да, только был ли заговор?

Дана пожала плечами.

– А вы можете назвать имена казнённых? – глухо попросил Амир.

– Конечно. Глава заговорщиков – Тарон Бахаро, его брат Тамир Бахаро, Дудар Микуро, его сестра Жаста Микури и Лагор Садиро, самый младший, ему восемнадцати не было. До сих пор детей не называют этими именами.

– Не называют, – согласно кивнул Амир. – Разве только убирают первую букву в имени.

– Что… что вы имеете в виду? – опешила Дана, и сама себе ответила: – Амир – от имени Тамир?

– Тамир Бахаро мой прадед. По словам близких и просто знакомых достойнейший человек. Это достаточная мотивация?

Дане хватило духу только кивнуть.

Глава 14

ФИСАР

06.04.2791 (один день до начала Эры Объединения)

С наступлением темноты обследовать развалины Алмарана стало невозможно, хоть и светила почти полная луна. Залитый призрачным голубым умерший город выдыхал в небо последний дым и копоть горелого пластика. К тому времени небольшой поисковый отряд увеличился до двадцати человек, но к неудовольствию Фисара обратить в слепую новую веру удалось только пятерых, тех, кому он лично скормил капсулы и заготовленную речь. Впрочем, даже пятеро преданных не из страха, а по вере и любви – это было ощутимо для молодого правителя, который с детства не знал искреннего почитания.

Ковур Дисуро давно уже перепоручил малышку Минору спасённой из–под обломков девушке и удивительно сноровисто пробирался в, казалось бы, безнадёжные завалы. Что именно он говорил новым людям, Фисар не знал, и это его бесило. Несмотря на то, что каждый вновь найденный признавал в нём лидера, в их глазах не было того обожания и слепой веры, что у Шугура и других четверых. Фисар улучил момент и отозвал Шугура.

– Брат, тебе, как первоспасённому будет особое поручение, справишься?

– Всё для моего брата! – гордо выпятил грудь бывший бандит.

– Я не сомневался в тебе. Вот пять капсул. Для начала. Старайся опережать старика и сам давай капсулы тем, кто здоров и может служить. Неси им благую весть, что я их спасение, но ты мой самый близкий брат и что они должны верить только мне и тебе.

– А если не совсем здоровы или не захотят проглотить это? – Шугур рассматривал мерцающие на ладони шарики.

– Ижектор не отдам, самому нужен. Раненые нам обуза, а неверующие хуже, они опасны. Но ты ведь сможешь как-нибудь по-тихому избавить всех несчастных от мучений?

– А то, – хмыкнул Шугур, аккуратно пряча капсулы в нагрудный карман, – ну, я пошёл?

– Сейчас уже поздно, ничего не видно, надо оборудовать место для ночлега, – раздался совсем рядом голос Ковура.

Фисар и Шугур вздрогнули, но по благожелательному лицу старика было видно, что он не слышал детали разговора.

– Господин Фисар, можно вас? – Ковур отвёл его в сторону и расстегнул свой рюкзак. – Вот, раздадите каждому, пусть у них первая еда после катастрофы ассоциируется с вашей добротой.

Оказалось, что в рюкзаке Ковура есть запас питательных батончиков, утолявших сразу и голод, и жажду. Фисар с заботливой улыбкой выдал каждому по упаковке и в груди его стало тепло от слов признательности. Он вспомнил, как кормил из рук своих пушистых питомцев, их такую же чистую благодарность и впервые подумал, что заботиться о людях бывает тоже приятно.

В том секторе нижнего города, где остановился отряд выживших, уцелело только одно помещение – склад металлических конструкций. Они-то и уберегли большую комнату от обрушения. Лунный свет не проникал внутрь, но с помощью единственного фонарика удалось разместиться даже с комфортом. Люди сгрудились, укрылись найденными обрывками упаковочного материала и уснули пустым и гулким сном, в который проваливается сознание, чудом избежавшее смерти.

Фисар не спал. Ему не нужно было тепло чужих тел, комбинезон отлично обогревал. Да и обниматься с подданными не хотелось. Он смотрел в темноту, слушал тревожное сопение и строил в голове свое новое царство. Именно царство, а не какую-то там демократическую систему с независимыми советами и разными мнениями. Он был счастлив, насколько это вообще возможно в этих условиях. Контуры дворца в восстановленном городе до того реалистично стояли у него перед глазами, что он не сразу заметил, что Ковур Дисуро, которого отличали светящиеся нити комбинезона, на цыпочках выходит из комнаты.

– Решили провести ночь как положено? В кровати и с бокалом вина? – шепнул он в спину старику, когда так же бесшумно выбрался за ним наружу.

– А, не спится, правитель Фисар? – Торговец вообще не удивился.

– Возьмите меня с собой, я тоже хочу в приличные условия.

– Ну, во-первых, я не туда. А во-вторых, и в главных забудьте про то место. Это сон, видение человека, почти ушедшего из жизни, кислородная недостаточность.

– Ну да, конечно.

– Ваша новая жизнь теперь рядом с вашим народом. Из горя, из катастрофы, из разрухи вы подниметесь вместе, или не подниметесь вообще. Я обещал вам помочь стать лучшим правителем в истории, но за вас я ничего делать не намерен. Идите к ним. Пусть первым, что они увидят с утра, будет их лидер, заботливо и справедливо распределяющий еду.

– Но вы-то куда собрались?

– Мне пока не нужен сон, хочу посмотреть, не осталось ли чего–то от систем жизнеобеспечения города. «Братья Свободы», конечно, качественно всё заминировали, но я не верю, что ваш выдающийся отец не продумал такого варианта.

Только сейчас Фисар с замиранием сердца заметил, что глаза Ковура светятся в темноте, и не посмел перечить.

– Да, конечно, вы правы. Отец никому не верил, даже запасному варианту. У него наверняка есть страховка для страховки.

– Именно. Увидимся утром. И ещё. Найдёте джибла, а вероятность велика, ни в коем случае не убивайте, даже раненого. Это важно.

Ковур оказался прав. Когда с рассветом люди проснулись и первым делом получили от Фисара пожелание доброго утра и батончик, то все, кроме крошки Миноры, повторили за Шугуром:

– Слава Фисару-спасителю!

Торговец всё не появлялся и Фисару пришлось самому командовать людьми. Отряд разделился, и Шугур, гордый новым назначением, повёл свою часть в оставшиеся неисследованными кварталы нижнего Алмарана. Фисар же с тщательно скрываемым удовольствием отправился на самый верх. Он не боялся увидеть разрушенный родной дом и трупы знакомых. Ему нужно было найти комфортное место, где обоснуется штаб, откуда он, Фисар-спаситель, будет руководить восстановлением, а точнее созданием своего мира.

Путь в верхний город без лифтов и технических лестниц оказался невероятно труден. Люди карабкались по развалинам, обдирая руки в кровь, всё выше и выше, не обращая внимания на обугленные или искалеченные останки тех, кому не повезло. Минора, привязанная к спине девушки, чьё имя Фисар так и не удосужился узнать, была тише мыши, и порой спутники интересовались, не умерла ли она. Но грудная девочка с глазами старушки вертела головой, шлёпала губами, пускала пузыри, словом, вела себя, как обычный малыш, взятый на пикник. Живых на пути не попадалось, и Фисар сделал вывод, что искать уцелевших надо именно по горизонталям уровней, а не между ними.

Когда наконец они выбрались на площадь перед городским советом, Фисар впервые горестно вздохнул. Не то, чтобы он любил свой город, но верхние кварталы с их изяществом, роскошью и продуманной планировкой радовали его, грели душу чувством исключительности. А теперь оказалось, что руины выглядят совершенно одинаково что в трущобах, что в респектабельном районе. То тут, то там виднелись человеческие останки, присыпанные стеклянной крошкой от взорванного купола. Её здесь было намного больше, чем в нижнем городе, и солнечный свет играл на гранях осколков, украшая ужасные сцены блёстками, как на театральной сцене.

– И что дальше? – подала голос девушка с Минорой, задумчиво остановившись над телом женщины в лоскутах когда–то шикарного платья.

– Всё то же самое. Ищем живых, – отозвался кто–то.

– Это я поняла. А потом? Нас слишком мало. У нас нет еды, нет связи, нет лекарств. Малышке нужны подгузники.

– Подгузники? Серьезно? Во нашла заботу! Радуйся, что жива! – ответил один из верных Фисару мужчин.

– Представь себе, это важно! Возьми и неси ее, и пусть она тебе спину обмочит! – огрызнулась девушка.

– Вот ещё! Ты баба, это твоя забота, мне малявка вообще не нужна!

– И мне не нужна, я вообще не собиралась заводить собственных детей!

– Помолчите все, – повелительным жестом Фисар успокоил спорщиков, а потом подошел к девушке и взял её за плечи.

У неё оказались тёмно–карие бархатные глаза и непослушные волосы, которые липли ей на круглые щеки и почему–то раздражали Фисара. Но он улыбнулся и мягко спросил:

– Как тебя зовут, сестра?

– Лиара.

– Красивое имя. Слушай, сестра Лиара. Ты – единственная выжившая женщина. Неизвестно, сколько еще мы вас найдем и спасем. Ты и эта кроха, – он коснулся пальцем головки Миноры, – самое большое сокровище уцелевшего населения. Без вас не будет жизни. Клянусь, мы все будем вас оберегать и защищать. Но нужно немного потерпеть.

Он вынул из кармана капсулу и протянул Лиаре:

– Вот. Возьми в знак искренности моих слов. Ты уже получала восстановительную таблетку и второй не положено. Возможно, я сейчас у кого–то отнимаю жизнь. Но я не могу рисковать тобой и Минорой. Глотай. Прямо сейчас.

Он смотрел ей в глаза, не моргая и ждал, пока она, завороженная его голосом, медленно разомкнёт потрескавшиеся губы и проглотит капсулу. Как только это произошло, он погладил её по голове и шепотом, чтобы не слышали остальные, пообещал:

– Клянусь, ты будешь самой главной из женщин в новом мире. Я буду любить тебя, и ты будешь любить меня, будешь беречь и растить мою дочь Минору и, если надо, зубами порвёшь любого, кто скажет хоть слово против меня или против неё. Договорились?

Лиара молча кивнула, глядя горящими глазами сквозь развалины, куда-то в прекрасный новый мир, где она только что по воле Спасителя стала самой главной из женщин.

Глава 15

НАЗИР

16.03.2789г. (два года до начала Эры Объединения)

На этот раз Ковур Дисуро был точен, как главный технолог на фабрике синтепасты. Не успел Назир коснуться дверного уведомителя, как на пороге возник торговец с небольшим свёртком, упакованным в гермоплёнку.

– Прошу, как и договаривались, всё по списку, – он улыбался, но явно не планировал приглашать Назира внутрь.

Назир взвесил пакет на ладони, кивнул и убрал в рюкзак.

– Нужна какая-то еще помощь на обратный путь? – осведомился Дисуро.

– Если ничего не изменилось в уговоре, то справлюсь.

– Раньше полуночи вам все равно не покинуть город, но я, к сожалению, не могу пригласить вас на бокал вина.

– Не стоит извиняться. Вы и так делаете достаточно много для нас.

– Куда пойдёте? По улицам бродить – не лучший вариант.

– Солёный сахар мне пришелся по душе.

– Прекрасный выбор! Есть еще деньги? Могу одолжить в счет будущих встреч.

– Есть.

– Тогда удачи. Ваш пропуск активен до полуночи, не забудьте.

– Ваххар джиблар! – стукнул Назир правым кулаком по левому плечу.

– Джиблар ваххар! – повторил жест Дисуро и закрыл дверь.

Назир широко шагнул со ступеньки, врезался в невысокого патрульного и тихо ругнулся. Он почти привык не удивляться этой девушке.

– Это было ваше приветствие? – прищурившись, спросила Инара.

– Да.

– Неосторожно.

– Патрулей в это время здесь нет, люди ещё не гуляют, и вообще везде, кроме нескольких нижних районов всем плевать на всех.

– Не всем. Мне, например, не плевать.

– Ну да, ты особенная. Лучшая ищейка.

– Хотел обидеть? Не удалось. Говорят, раньше ищейками называли специальных собак. И они работали лучше людей. Я стану лучше отца.

– Почему это?

– Потому что буду справедливее.

– Вон оно как… и в чем будет твоя справедливость?

– Я сдержу слово и не буду тебя арестовывать.

– Это сильно. Тронут. Честно. – Назир осмотрелся. – Может, посидим где-нибудь? Я смогу покинуть город только в полночь.

– Серьезно? – хмыкнула она, – Я с тобой за одним столом? Ты ничего не попутал, джибл?

– Видимо, попутал. Ну, хорошо. Благодарю тебя за то, что поверила мне.

– А я ещё до конца не поверила. Ну-ка, покажи, что ты унесешь из Алмарана? – Инара требовательно протянула руку.

Назир вздохнул и достал сверток. На голубой гермопленке светился алым медицинский символ – рука, держащая сердце.

– Нужно открыть.

– Нельзя. Там вакуумная упаковка с хладогентом и ещё изоляционный слой.

– А вдруг это не лекарство, а взрывчатка?

– Серьезно? – усмехнулся Назир. – Ты считаешь, джиблы строят города внутри гор исключительно с помощью импортной алмаранской взрывчатки? Да такими объемами наших ходоков тут было бы больше, чем населения верхнего города! Военную историю не изучала, что ли?

Инара смутилась.

– Ладно.

– Могу идти?

– Нет, конечно! Я должна знать, как именно ты покинешь город. Чтобы перекрыть ход. Так что провожу торжественно.

– И будешь со мной все эти, – он посмотрел на хронометр, – три с половиной часа?

Инара вздохнула.

Тут Назир вдруг хлопнул себя по лбу:

– Забыл! Совсем забыл! Заболтала ты меня. – Он стал копаться в недрах рюкзака, – Вот, это тебе.

На его ладони лежал, переливаясь зеленой биренитовой крошкой, медальон в форме капли.

– Это… что? – опешила Инара.

– Бери-бери! – Назир взял её руку и вложил медальон. – В знак так сказать неубийства друг друга.

Инара поднесла неожиданный подарок к глазам и теперь зеленые искорки хороводили уже в её зрачках.

– Нет… не могу… это же биренит, он стоит целое состояние.

– Вот и храни, как ценность, потому что нам, сама знаешь, он так, постольку поскольку. Надоел даже. Все стены из него.

– Всё равно не могу.

– Но ведь он тебе нравится?

– Очень.

– Значит, можешь. Если честно, это моей старшей сестры. Она умерла. Из-за вас. Ну, не из-за тебя конкретно, но из-за мединаров. И я поклялся убить за нее первую же встреченную мединарку. И… – он посмотрел ей в глаза, – не смог.

Инара пристально разглядывала драгоценность.

– Странно. Цепочка и основа выглядят, как мединарская бижутерия.

– Да. Изначально. Но покрытая беренитом она становится джибларской. Надень. Освободи меня от клятвы.

– Ну… если только чтоб освободить.

Инара вдруг принюхалась:

– Приятно пахнет. Что там внутри?

– Сушеный каплецвет. Из него у нас делают душистую воду. Запах держится долго–долго.

Инара надела медальон, на секунду задумалась, будто что-то забыла. Забавно поморщила нос, принюхиваясь, и внимательно посмотрела на Назира:

– Я знаю, что можно сделать за эти три с половиной часа.

– Готов на что угодно, лишь бы не стоять тут под дверями у Дисуро. Вот, пожалуйста, уже привлекли внимание.

С противоположного тротуара, нимало не заботясь о том, что редкие электрокары вынуждены резко тормозить, прямо через проезжую часть к ним направлялась патрульная пятёрка.

Возглавлял её высокий и широкоплечий, но нескладный командир со шрамом через весь лысый череп.

– Командир Даури, у вас проблемы? – обратился он к Инаре, не удостоив Назира даже взглядом.

– Командир Фагаро, не дождетесь, – с улыбкой убийцы ответила Инара.

– Вы не патрулируете этот район в настоящее время, но в боевом обмундировании. Может, ещё и при оружии?

– Я в увольнительной и не ваше дело, что я делаю в этом районе.

– Вы не ответили про оружие, – мягко проговорил Фагаро.

– О, я знаю, вы мечтаете лично меня обыскать, но придётся поверить на слово. Я не вооружена. Только вот это, – она поднесла кулак к его лицу.

Назир невольно ухмыльнулся. Инара едва доставала до плеча здоровенному командиру, но спеси и высокомерия у неё было ощутимо больше.

– Я вынужден доложить вашему сотнику.

– Ну ещё бы! Займитесь тем, что у вас лучше всего получается. Пошли! – она дернула Назира за руку и пошла по тротуару, задрав нос.

Назир последовал за ней, но успел заметить, что все патрульные, кроме Фагаро, смотрят на Инару, даже не стараясь скрыть восхищение.

Она молча дошла до служебного лифта, так же молча активировала спецпропуск и Назир с удивлением почувствовал, что они движутся не вниз, а наверх.

Когда лифт остановился, в разъехавшиеся двери ударило солнце, Назир охнул и прикрыл глаза ладонью. Перед ним был огненный закат, который не загораживали башни и стены Алмарана, только стекло купола.

– Ты молодец, джибл, – заговорила наконец Инара.

– Почему?

– Не задавал лишних вопросов, а то бы мог получить за компанию. Эта скотина Фагаро плохо на меня действует.

– А теперь можно?

– Валяй.

– Мы где?

– Ты тупой? Служебная ветка лифта для обслуживания купола. Ты же вроде по документам мойщик.

Назир не ответил на колкость. Он точно знал, что никто из его знакомых, шпионивших в Алмаране, никогда не был здесь. Всё тут выглядело иначе. Он не боялся высоты, ведь джиблы – дети скал и обрывов, но вид, открывшийся его взгляду, завораживал. Прямо под ними были крыши дорогих высоток, а где–то внизу угадывались перекрытия среднего города. Купол удерживался системой сложных ферм, и они тоже сейчас были оранжевыми. А там, откуда било ему в глаза заходящее солнце, горело и переливалось рыжим бескрайнее море.

– Красиво… – выдохнул он.

– Ага. Люблю тут бывать вечерами. Время летит незаметно. Самое то, чтобы скоротать три часа.

– Это законно?

– Для меня да. Отец сделал спецпропуск.

– Почему?

– Мама меня сюда водила. Отец не верит, что я всё помню, ведь мне три года было. Но это где-то не в голове, а вот здесь, – она приложила руку к сердцу.

– Маленького ребенка на такую высоту? Она у тебя не джибл, случайно?

– Нет. Но под куполом постоянно пропадала. Она мне что-то рассказывала даже, но вот этого я и не помню. Просто голос, руки, как она меня обнимала, если становилось прохладно, и её лицо, оранжевое на закате.

Инара пристально посмотрела на Назира:

– Странно. Почему я тебе всё это рассказываю?

– Наверное, потому что я смогу сохранить это в тайне?

– Не знаю. Ты не такой как все. Хорошо, что я тебя не убила.

Они сели на теплую широкую ферму и просидели так почти три часа. Сначала молча наблюдали, как солнце тонет в море и одна за одной загораются звёзды, тусклые и бледные, забитые мощными огнями города. Потом завязался разговор о родителях и неминуемо перешёл в выяснения, кто же виноват был тогда, триста лет назад, когда процветающий народ маридов раскололся в братоубийственной гражданской войне на джиблов и мединаров. Докопаться до истины они не успели. Хронометр на руке Инары зажужжал и только тогда они поняли, что сидят, тесно прижавшись друг к другу.

– Пора, – Назир поднялся первым, подал ей руку и не отпускал, пока они не зашли в лифт.

Не глядя друг на друга, смущенные, как подростки на первом свидании, они ждали, чтобы закрылась дверь, будто звёздам не положено видеть то, что неминуемо произойдёт. А когда она открылась на нижнем уровне, одинокий горожанин на площадке несколько раз кашлянул, прежде чем они прервали долгий поцелуй.

Нижний Алмаран и не думал засыпать. Толпа закрутила их и неохотно отпустила возле коллектора отходов.

– Что, здесь твой выход? – не поверила Инара, морщась от характерного запаха.

– Не скажу, прости, – улыбнулся Назир.

– Ладно, – кивнула она, натянуто улыбнувшись в ответ, – но… мы ведь ещё увидимся?

– А тебе этого хотелось бы?

– Найди меня, как вернешься. Я не знаю, что произошло, но буду ждать. Каждый день… – она отвернулась и быстро пошла прочь, будто боялась сделать что-то не то.

– Зато я знаю, что произошло, – тихо сказал Назир ей вслед.

Он подождал, пока она скроется в толпе, поправил рюкзак и шагнул в узкий черный проход между блоками коллектора.

Глава 16

ДАУР

20.06.2767г. (двадцать четыре года до начала Эры Объединения)

Сначала Айну Натари искали тихо. Патрули получили ориентировку, агенты в штатском расспрашивали продавцов и владельцев увеселительных заведений, камеры наблюдения вокзала, единственного выхода для гражданских из Алмарана, были внимательно просмотрены. Больницу, крематорий и блок переработки Даур проверил лично, впервые ощутив холод в животе от самой мысли, что ему придётся опознать тело человека, который ему небезразличен.

Когда на закате по-прежнему никаких новостей об Айне не поступило, Даур приказал разместить фото в рекламных паузах вечерних программ. Сам же поехал к Рихе, смутно представляя, как её успокаивать.

Но дома старшей сестры Натари не оказалось. Даур нашёл ее в лаборатории при фабрике и некоторое время не решался войти, разглядывая через огромное стекло кабинки мониторинга. В белоснежном комбинезоне, сосредоточенная, без эмоций, она словно танцевала среди столов и штативов, уставленных пробирками, ретортами и прочей посудой, названия которой Даур знать не знал. Выверенными движениями Риха смешивала, взбалтывала, отливала, выпаривала цветное содержимое пробирок, тут же что–то диктовала круглолицей лаборантке, одновременно командовала другой, такой же круглолицей, которая суетилась рядом, будто пешка у ног белого ферзя. Синие волосы, туго собранные в пучок, казались неестественными в свете лабораторных ламп, и сама Риха не очень-то походила на обычного человека.

Она заметила его, когда рассматривала на свет содержимое очередной колбы, и сначала даже не узнала. А потом не глядя сунула колбу в руки лаборантки и в долю секунды оказалась перед ним.

– Ну?

– Пока ничего… но её нет ни в больнице, ни в коллекторе крематория, ни в переработке. А это хорошие новости, – Даур старался говорить спокойно и убедительно.

Риха расстегнула молнию комбинезона, будто ей не хватает воздуха и села на пуфик, обтянутый экспериментальным полотном из водорослей. Вся её королевская стать и сила словно осталась там, за стеклом лаборатории. Теперь это была просто взволнованная красивая женщина, в обществе которой Даур уже не чувствовал себя ничтожеством. Он присел рядом.

– Я думал, вы дома волнуетесь.

– Ну что вы! Так же можно с ума сойти. Работа меня поддерживает и даёт силы. Паника и тревога – плохие собеседники.

– Уважаю вашу позицию, Риха. Тогда я пойду, не буду мешать. Думал, вам нужна компания…

– Нет-нет! – она схватила его за руку, но тут же отпустила, смутившись, – не уходите. Мне правда с вами будет легче. Хотите, я вам покажу, что здесь и как?

– Вряд ли я что-то пойму, но было бы интересно.

Воодушевленная, Риха помогла ему облачиться в комбинезон и почти час водила по всей фабрике. Она старалась говорить максимально просто и понятно, будто вела экскурсию для любознательных школьников. И так же, как на экскурсии, задержала его в дегустационном зале с новыми вкусовыми капсулами.

На длинном столе в больших чашах горкой лежали стандартные кубики упругой синтепасты, как раз на один укус. Рядом в ячейках фабричной капсульницы разместились наиболее удачные образцы, уменьшенные и помеченные номерами, и тут же миниатюрные стаканчики с нейтрализатором.

– Итак, мы дошли до самого интересного и вкусного! – Риха с энтузиазмом школьной учительницы взяла одной рукой ярко-жёлтую капсулу, а другой палочку для синтепасты и нанизала на неё сразу три кубика. – Глотаем капсулу, ждём, пока она упадёт, куда надо, кусаем кубик и…. угадываем, что это!

Даур улыбнулся и последовал её примеру. Ядрёный горячий мясной сок с десятком специй наполнил его рот, а нежная мякоть вызвала судорогу удовольствия. Он замычал, покачал головой и вопросительно посмотрел на Риху.

– Теперь снова ждём, чтобы наш мозг полностью обработал все сигналы. Можно сосчитать про себя до десяти. Малыши считают вслух, – засмеялась она и взяла стаканчик, – и выпиваем всё до дна, чтобы полностью нейтрализовать действие предыдущей капсулы и не мешать вкусы.

Разумеется, Даур был знаком с процедурой, но ему доставляло удовольствие выполнять указания Рихи. И всё же он не смолчал:

– Что это было?

– Вкусно?

– С ума сойти…

– Новый рецепт. Филе акулы в пикантном соусе. Готовы дальше?

– Ещё бы. Я с утра не ел.

– Я тоже… – взгляд Рихи на секунду потемнел, но она собралась и снова улыбнулась. – Теперь хочу, чтобы вы попробовали вот это. А потом вот это.

Фиолетовая с прожилками капсула оказалась пряным паштетом из голубиной печени, а ярко-зеленая – абрикосовым желе с целыми ягодами гибридной малины. Даур, как маленький ребенок, дорвавшийся до кондитерской, согласен был съесть всё, но Риха его остановила:

– Давайте я вам с собой положу? На ужин и даже на завтра. По моим наблюдениям и согласно нормам питания вы уже сыты. Не хотелось бы, чтобы организм плохо отреагировал. Вы же знаете, какая бывает побочка.

Даур знал. Он прекрасно помнил, что ещё пять лет назад синтепасту ели просто так. Не для удовольствия, а чтобы не сдохнуть. И когда открытие Рихи Натари перевернуло всю систему питания, после народного ликования наступил период возмущения. Дорвавшись до вкусовых капсул, люди от жадности или по незнанию смешивали их, ели слишком много, пренебрегали нейтрализаторами. Особенно яростные обжоры навсегда потеряли возможность чувствовать вкусы, запахи и фактуру еды. Мозг изощренно мстил людям за навязанные галлюцинации, но крайней оказалась тоже Риха Натари. Несколько месяцев производство стояло, пока специальная комиссия расследовала тысячи случаев, но здравый смысл победил. Сейчас случаи нервного расстройства на почве злоупотребления капсулами были единичными и быстро лечились.

Даур взял протянутую коробочку с капсулами:

– Благодарю. Это невероятно вкусно. В казармах у нас капсулы попроще.

– Мы стараемся сделать производство максимально дешевым, но некоторые компоненты всё же дороги и не каждый может себе их позволить. Хорошо, хоть сладости доступны для деток из всех районов.

– Вы… вы похожи на сказочную фею, которую мы не заслуживаем, и только … – начал Даур, но тут отчаянно запищал его коммуникатор.

Писк не прекращался, пока Даур пытался освободиться от комбинезона и достать коммуникатор из кармана форменной куртки. Риха смотрела на него и не дышала.

– Саниро. … Где?… Когда? … Буду через десять минут. – он повернулся к Рихе. – Какой-то мойщик купола вроде бы видел её наверху. Я сообщу вам, что и как.

Через час с небольшим Айна бледная, с кругами под глазами, но целая и невредимая сидела на диване в своей квартире, кутаясь в толстый плед. Даур и Риха сидели напротив и молча наблюдали, как она медленно пьёт восстанавливающий горячий тоник.

Риха не выдержала первой:

– Ну зачем ты туда полезла? Это опасно!

– Это классно. Тебе не понять, – огрызнулась Айна и с повышенным вниманием стала разглядывать содержимое своего стакана.

– Как ты туда пробралась, может хоть здесь мне расскажешь? Без протокола, просто для понимания, – мягко вступил в беседу Даур.

– Не думаю, что это добавит тебе понимания, – огрызнулась Айна.

– Ладно, тогда один вопрос и я отстану.

– Ну? – она оторвала взгляд от стакана.

– Мойщик купола сказал, что видел тебя не одну. И что человек с тобой рядом был в джибларском платке. Это правда?

Айна долго, не моргая смотрела в глаза Даура, будто взвешивала не только каждое свое несказанное слово, но и каждый вдох. Потом растянула губы в неестественной улыбке и коротко выдала:

– Брехня.

Глава 17

ДАНА

2-й месяц, 199-й год Эры Объединения

К заваленному глухому проулку Алмарана Дана с Амиром собирались вернуться через трое суток. Встретиться лично у них не получилось, а доверять пересылку рюкзака с содержимым курьерской службе Амир не хотел. Поэтому он пока добывал необходимое оборудование и обеспечивал неисправность камер слежения, а Дана всё это время изучала дело Грязной Пятёрки. Ей очень хотелось, чтобы предок Амира оказался невиноват, хотелось доказать это и очистить имена Тамира Бахаро и его друзей. Она и раньше задумывалась над странным судебным процессом, но уголовная история – это дисциплина четвертого курса, а младшим студентам по статусу было не положено изучать архивы тех событий.

Из того, что она смогла найти в открытых источниках, следовали неутешительные выводы. Пятерка заговорщиков усомнились в праве Фисара Дауро на верховную власть. Они утверждали, что в первые дни эры объединения Фисар совершил слишком много преступлений против гуманизма, да и само объединение прошло принудительно. Бахаро с сообщниками планировали новый грандиозный теракт, чтобы вернуть страну к тому состоянию хаоса, в котором началось возвеличивание Фисара, чтобы история попросту обнулилась. На суде все члены Грязной Пятерки вели себя отвратительно, им даже не хватило смелости и гордости признать свою вину, они рыдали и ползали на коленях, вымаливая пощаду. И Фисар Великодушный, конечно же, очень хотел их помиловать, но суд присяжных и даже адвокаты посчитали, что преступники не достойны жизни в новой светлой эре справедливости.

Не успела Дана додумать мысль, как Правая ожесточенно сжалась в кулак и со всей силы ударила по экрану монитора. Тот всхлипнул, пошёл трещинами и погас. На вскрик Даны в комнату заглянула встревоженная мать и огорченно прислонилась к стене:

– Опять руки?

– Да, – вздохнула Дана. – Но я на Правую даже не сержусь.

– Ты про что, милая?

– Про пафосное враньё, которым нас кормят.

– С чего ты взяла?

– Мам, вот ты не историк, но образованный человек. Скажи, что ты думаешь про Грязную Пятёрку?

– Ну…, – мама задумалась и присела на кровать, – я мало что знаю. Это группа террористов, которые хотели смерти Великого Отца и не только его. В школе совсем мало про них рассказывали. Убивать людей, конечно, плохо. Но их казнь спасла нас от новых потрясений и вот уже сколько лет вокруг мир.

– А если они не виноваты? – воскликнула Дана. – Если это показной процесс, чтобы задушить инакомыслие и желание докопаться до истины?

– Что ты говоришь, милая?! Наша общественная система основана на заветах Фисара Дауро и справедливость – одна из них. Повторяю, мне жаль казнённых, но иначе, наверное, было нельзя. И вообще, кто я такая, чтобы судить о поступках Великого Отца?

– Мам, ты человек, который умеет мыслить и анализировать, а не только поглощает информацию.

– Солнышко, сходила бы ты на прогулку, там так хорошо, вишня цветёт.

– Не хочу! – буркнула Дана

– Хочешь. И пойдёшь! – мать резко встала и выходя из комнаты, добавила: – Такие мысли требуют проветривания головы!

Дана еле удержала Левую, которая уже замахнулась, чтобы бросить вслед пластиковый стаканчик.

Амир появился вечером и отдал Дане рюкзак. Она чуть не расплакалась, а Правая и Левая крепко прижали любимый рюкзачок к груди. Испорченный взрывом, морской водой и условиями хранения, он потерял цвет и форму, но от этого казался трогательным, как пропавший питомец, который после долгих скитаний нашёл путь домой.

– Вы не представляете, как я вам благодарна!

– Не стоит, – отмахнулся Амир. – У меня есть что-то, что вас ещё больше порадует.

– Что?

– Мы действительно можем расшифровать эти письмена. Они не сложные. Алфавит буквенный. Как произносится, не знаю, но смысл понять можно.

– Как?

– Смотрите, – он положил рядом карточки с изображением Фисара и незнакомой девушки, – тут подпись из двух слов. Ясно, что имена. Зная, как зовут вот этого человека, – он ткнул пальцев в Фисара, – мы сравниваем подписи и делаем вывод, что…

– Дауро и Даури… дети одного отца… – у Даны потемнело в глазах, и она потрясла головой, – значит, я права! У него была сестра!

На этот раз Амир был начеку и уклонился от Правой и Левой. Смущенная Дана пояснила, что первым порывом было обнять его.

– Спасибо, не стоит, – усмехнулся он. – По крайней мере, пока вы не научитесь управлять своими руками. Так и задушите случайно от восторга.

– Осталось узнать её имя.

– Это не сложно. Мы знаем, как пишутся звуки «И», «А», «Р», а это почти все звуки её имени. Насколько я знаю женские имена тех времен, да и настоящие, то в такой комбинации у нас только три имени: Ивара, Илара и Инара. Кстати, у меня вот еще что есть.

Он вытащил ту самую карточку с переводом хвалебной оды Фисару.

– Я пока не переводил, только посмотрел на название, и оно нам тоже много даёт.

– «Великий Отец», – прочитала вслух Дана.

– Да, и тут мы видим, что буквы «В» или «Л» в имени нашей загадочной сестры нет. То есть…

– Инара Даури!

– Да, прошу любить и жаловать, – довольно произнёс Амир, но тут же вздохнул. – Только вот мои поиски по всем доступным архивам не выдали ни одной женщины с таким именем. Вообще.

Дана задумчиво смотрела на девушку с короткой стрижкой, высокомерным взглядом и плотно сжатыми губами. Похоже было, что она не собиралась позировать графисту, не боялась его, но и перечить не могла.

– Тот, в жилище которого я нашла эти карточки, должен знать, куда она делась, – решительно сказала Дана.

– Мне кажется, он очень много чего должен знать, – кивнул Амир. – Завтра после закрытия музея начнём. Выспитесь хорошенько.

Однако, Дана так и не уснула в ту ночь. Вместо этого она, запивая волнение энергетиком, сидела над карточками из рюкзака. Амир оставил также ей ту единственную, на которой можно было прочесть перевод оды. И теперь она пыталась составить словарь неизвестного хрониста. Это было увлекательно до дрожи, до замирания сердца. Дана даже не морщилась на пафосную патоку оды, хотя текстов слаще и фальшивее ещё не встречала. Она наоборот, была рада многословию. Когда совсем в глазах зарябило, Дана вдруг решила проверить карточки на прочность и с возбужденной радостью обнаружила, что в отличие от архива Фисара Дауро, карточки из подводного убежища невозможно поджечь, сломать или порезать. Ни Правая, ни Левая, ни обе сразу так не смогли испортить удивительные пластиковые прямоугольнички. Дана даже попробовала воздействовать на них доступными бытовыми растворителями. Никакого эффекта.

Об этом она, зевая до судорог, рассказала Амиру, когда они вечером плыли на маленьком электроботе к «Кругу Алмарана».

– Так что, если мы сможем раскопать то помещение, то весь огромный архив наш! – подвела резюме Дана.

Амир согласно кивал, но разговор не поддерживал. Всю дорогу он то шепотом перепирался с кем-то по коммуникатору, то хмуро перебирал оборудование и в конце концов Дана не выдержала:

– Что у вас случилось? Такое чувство, что вы не хотите начинать раскопки.

– Хочу, – он смотрел в сторону.

– Но мне ничего объяснить не хотите?

– Не хочу.

Дана скрипнула зубами и до самого служебного причала не сказала ни слова. А когда электробот ткнулся носом в ботоприёмник и отключится, Правая схватила самую большую сумку с оборудованием и чуть не бросила за борт, остановившись в нескольких сантиметрах от беспокойных волн.

– Вы что творите? – заорал Амир, мгновенно утратив хмурость и отрешенность, – это дорогое арендованное оборудование!

– Знаю. Но я так же знаю, что мы с вами сейчас собираемся нарушить закон, – Дана выдержала паузу. – Вместе. Секретов друг от друга у подельников не должно быть. Или говорите, что случилось, или я выкидываю это за борт и мы расстаемся. И не думайте применить силу, Правая всё ещё плохо меня слушается, но хорошо защищает.

Амир тоскливо смотрел то на сумку, то на Дану, то на уцелевший фрагмент стены Алмарана.

– Сумка тяжелая, – поторопила его Дана.

– Не для ваших рук, не врите тогда уже и вы, – вздохнул Амир и снова сел.

Он выглядел таким несчастным и разбитым, что Дана вернула сумку на место и села напротив Амира. Правая чуть дёрнулась, но осталась неподвижно лежать на коленях.

– Что она хотела сделать? – невесело усмехнулся Амир, – стукнуть меня?

– Нет, – покачала головой Дана. – Пожалеть.

– Угу… самое время. Ладно. В двух словах рассказываю, и вы больше меня ни о чём не спрашиваете.

– Договорились.

– Архив Фисара Дауро, который я вам принес, стоил мне половины жалования. Более того, я для нашей экспедиции взял отгул за свой счёт. Моей жене это не понравилось. Я понадеялся, что она поймёт, для чего такие жертвы и рассказал всё.

– А она?

– А она, оказывается, двоюродная внучка одного из присяжных на том самом суде.

– Ох… а вы этого не знали?

– Нет. Разговор никогда не заходил так далеко.

– Но ведь сын за отца не в ответе? – не очень уверенно сказала Дана.

– Некоторые думают иначе, – Амир вздохнул, глядя на волны.

– И… что теперь?

– Пока не представляю. Я очень её люблю. И она меня любит, я уверен. У нас такой славный пацан подрастает. Но… разворошив прошлое, я разрушу нашу семью.

– Почему?

– Это ведь станет общим достоянием. И получится либо она потомок лживого присяжного, либо все узнают, что я потомок одного из зачинщиков самого страшного преступления Эры Объединения.

– И вы всё равно пошли на это?

– А вы бы не пошли?

Дана немного помолчала, а потом Правая аккуратно, чтобы не переусердствовать, взяла руку Амира и крепко её пожала.

– В общем, дорогой потомок Тамира Бахаро, у нас только один выход, – решительно сказала Дана. – Доказать, что вины нет ни на вашем предке, ни на её. Работы впереди завались, – она хихикнула, – причем в буквальном смысле завал. Так что вставайте уже, и пошли на раскопки.

Дана взяла одну из сумок, и, не глядя на Амира пошагала по пирсу в сторону стеклянных дверей, над которыми было написано «Вход только для сотрудников».

Пока они окольными путями добрались до цели, пока убедились, что все поздние посетители уже ушли и что камеры, моргающие красным, на самом деле слепы, наступили сумерки. Запрещающий заборчик с важным сообщением они беспардонно отодвинули, не заботясь о резком скрежете, эхом отозвавшемся среди развалин. На весь музейный комплекс сейчас был только один живой охранник в будке за стеной, до которого звуки никак не долетят через полгорода.

Металлическая, покрытая странными пятнами дверь, та самая, чуть не единственная уцелевшая во всём городе после Тревзрывия, была завалена крупными обломками породы, а соседние покореженные жилые блоки от обвала сдвинулись, словно старались спрятать её от посторонних глаз.

Амир быстро установил под дверью несколько мини-зарядов и утянул Дану за рукав из переулка. Глухо бахнуло, потом еще два раза. Руины Алмарана откликнулись ленивым эхом. Амир заглянул в проулок, чертыхнулся и поставил еще два заряда. Снова тихие взрывы, снова равнодушное эхо.

Потом они раскидали остатки камней и замерли перед освобожденной, но всё так же закрытой дверью. Амир достал сканер и тщательно настроил его сначала на близкое расстояние, потом на дальнее. Прибор показывал еще одну дверь, а за ней тоннель, уходящий в толщу скалы.

– Неужели никто за двести лет не поинтересовался, что там? – задумчиво бурчал он, меняя настройки сканера.

– Мы спрашивали еще на первом курсе, – ответила Дана, – нам ответили, что её несколько раз пытались вскрыть еще давно, когда только задумали музей. Никаких особенных приборов, типа как у тебя в руках, тогда не было. Чтобы узнать, что за этой дверью, например, пустая комната или склад трупов, или даже что–то более ценное, нужно было больше, чем энтузиазм тогдашних копателей. Ты не забывай, что при жизни Фисара сюда вообще ни денег, ни сил не вкладывали. А потом, когда уже полноценный музей организовали, в нем столько всего было, что про эту дверь и забыли. Так, пугали подростков кровавыми легендами про несчастных влюбленных.

– Ясно… но ведь могли быть всякие черные копатели, которые ищут ценности, – пыхтел Амир, устанавливая новые мини-заряды по периметру двери, – неужели им тоже не интересно было?

– Это Нижний Алмаран. Тут и в самом расцвете-то были трущобы.

– Ладно, убедила. Отходим. Сейчас точно завалим её.

Когда развеялся дым и пыль, они вернулись и не сговариваясь выругались. Дверь стояла на месте.

Глава 18

ФИСАР

07.04.2791 или 01.01.01 Эры Объединения

За несколько часов блуждания по верхнему Алмарану отряд Фисара увеличился на двадцать человек. Все они, в отличие от спасенных из нижних кварталов, знали Фисара лично, и его это не вдохновляло. Особенно целый и невредимый Тагир Тагаро, законный муж Инары и сын верховного городского судьи. Огромный, но мягкий и рыхлый, Тагир радостно душил в объятиях худосочного шурина и долго громко рассказывал, как всё было ужасно, хоть его никто не спрашивал:

– Сижу я у себя в голубой гостиной на новом диване, только-только изготовили, удобный такой, пью вино, слушаю последний концерт Раиры, печалюсь немного о судьбах мира, о своей любимой жене, об её вероломстве… ну всё как обычно. И тут вижу, за окном что-то яркое, не успел удивиться – как полетели стекла! И грохот. И сирена. Но она сразу замолчала. Мне только и хватило времени упасть на диван и подушкой прикрыть голову. Я почувствовал, как пол вздыбился, да с такой силой, что меня вместе с диваном перевернуло. А я всё подушку держу, пальцы ни за что бы не разомкнулись, такая судорога от страха. Вот и лежу на ковре, на мне диван, хорошо, что он ультрасовременный, легкий, мы куда-то валимся. Наверное, я орал, не помню, но горло саднит. Значит, орал. Потом упал, сверху еще что–то на диван упало, мне прямо тяжело дышать стало. Но ничего, диван-то углом, со спинкой, на мне как крыша. Так долго пролежал, очень долго. По нужде захотелось, но сдвинуть диван было тяжело. Я потом я услышал голоса и закричал. И вот, вы меня спасли. Ну и диван спас, конечно. Жаль, что всё так случилось, я бы тебе посоветовал мастера, у него и отец всегда заказывал мебель.

– Святое небо, ну что за инфантильный дурак… – прошептала немолодая женщина, подтянутая и элегантная, несмотря на грязный костюм и непричесанные волосы, – бедный судья, единственный сын болван.

– Да судье уже всё равно, госпожа Пажири, – таким же шепотом отозвался мужской голос у нее за спиной, – от его дома ничего не осталось. А вот нам придётся несладко, пока наладим хоть какое-то управление и вообще поймём, как жить дальше.

Фисар слышал всё это и тихо бесился. Ему не удалось всучить пилюлю каждому, найденному в верхнем городе. Привыкшие к власти, богатству и независимости, люди из высшего света алмаранского общества не торопились исполнять любой приказ юнца, который без армии и могущественного отца сейчас не представлял из себя ничего. Они иронично посматривали на тех, кто с восторгом ловил каждое слово Фисара, но благоразумно молчали.

Тагир Тагаро между тем пытался добавить подробностей в свой рассказ, но наконец заметил, что Фисар его не слушает.

– Брат мой, ведь ты всё равно мой брат, хоть Инара и бросила меня, – поменял тему Тагир, – а что теперь будет? Если ты ведешь всех куда-то, у тебя есть план?

Фисар натянуто улыбнулся. Он ждал этого и неистово надеялся, что к тому времени уже вернется Ковур Дисуро, у которого точно есть ответы на все вопросы. Но торговец не появлялся.

– Друзья мои, братья и сестры! – Фисар взобрался на перевернутый искореженный электрокар и сразу почувствовал себя уверенней. – Я попробую сейчас пояснить, что случилось.

– А вы точно это знаете? – подал голос казначей Аваро, тот самый, что шептался недавно с госпожой Пажири.

– Я знаю немного больше вас, господин Аваро, – сдержанно откликнулся Фисар и продолжил: – Беспрецедентный теракт совершила группа «Братья Свободы», вы наверняка что-то слышали о них. В столице такой же ужас, как и здесь. Уничтожен джибларский Оттар и несколько мелких поселений. Террористы не знают границ и народов. Они сошли с ума, решив, что только смерть даёт полную свободу, и что они сотворят благое дело, уничтожив всех. Но их план провалился! – голос Фисаоа окреп и стал торжественым. – Мы выжили. Пусть нас мало, но мы избранные. Слухи о том, что моя сестра, Инара Даури, причастна к этому теракту, не подтверждены. Также я не знаю, где мой отец, пока тело не найдено будем считать его живым.

– Откуда вам известно про столицу, связи ведь нет? – спросила госпожа Пажири.

– Во время гибели Алмарана я находился в поезде, его тоже взорвали, но у меня был специальный вагон со спасательной капсулой. Я выбрался на берег, встретил всем вам известного торговца Дисуро, и мы первым делом поспешили на розыски выживших. Я видел столб дыма над Нирасаром через дальновизор. Точно также я видел дым над Джибларскими горами, именно в том месте, где расположен Оттар.

– И что вы собираетесь теперь делать? – поинтересовался Аваро.

– Поднять голову на зло террористам и выжить. Построить новый мир! – Фисар гордо расправил плечи.

– Как? – иронично уточнил Аваро. – Чьими руками? Вы лично хоть что-то умеете?

– Научусь всему необходимому. И вас научу. Я умею ухаживать за животными, например. Я не боюсь грязи. Смогу забить, освежевать и разделать тушку. И рыбу. Вы ведь понимаете, что нам придётся первое время питаться натуральной пищей?

– Святое небо, натуральные продукты… – раздавлено прошептала госпожа Пажири, – мы не сможем. Мы умрём.

– Наш брат дело говорит! Утрём нос террористам! Пусть они у себя в аду ещё раз сдохнут от того, что мы выжили! – сурово крикнул кто-то из нижних, отведавших таблетку верности.

– Благодарю тебя, брат мой! – Фисар приложил руку к сердцу и одобрительно посмотрел на крикуна.

– Хорошо, но конкретно, вот прямо сейчас что нам делать? Куда идти? Кругом только мертвецы, – не унимался Аваро.

– У нас уговор о встрече с другим поисковым отрядом на вокзале. Там удобнее выйти из города, а ещё неподалеку казармы, возможно на складах остались припасы. Можем, конечно, поискать здесь, – Фисар обвел рукой развалины когда-то роскошной улицы, – но насколько я знаю верхние районы, тут в домах еду не держат. Только вино. У вас есть другое предложение, уважаемый?

Казначей Аваро настороженно разглядывал тех, кто пришёл с Фисаром из нижних кварталов, словно подозревал неладное. Он явно не хотел подчиняться, но был в меньшинстве.

– Если были бы, я бы у вас не спрашивал, – хмуро ответил он и отвернулся.

– Я внимательно выслушаю любого, как только у вас будет что мне предложить, – холодно улыбнулся Фисар и вдруг чуть не захлопал в ладоши. С высоты электрокара он увидел знакомую коренастую фигуру, выходящую из-за угла.

С Ковуром Дисуро пришли еще четверо, причём все раненые. Один, самый грязный, отличался затравленным взглядом и держался обособленно. Его рука была подвязана темно-синим в бурых пятнах платком.

– Гляди-ка, джибл! – раздался удивленный возглас.

– Он-то что здесь делает?

– Может, это они всё подстроили? Мы же наверняка не знаем, действительно сгорел этот их Оттар, или брат наш ошибся? – подхватили в толпе.

– Даже не думайте плохо в ту сторону! – шикнул Фисар, спрыгнул с электрокара и с искренней улыбкой сделал пару шагов навстречу торговцу, – Ну наконец-то! Я за вас переживал.

– И вам здравствовать, господин Дауро, и вам, господа, – Ковур поклонился толпе. – Очень рад, что вас стало больше.

Потом он присмотрелся и спросил Фисара:

– Раненых вообще нет?

– Нет, здесь только здоровые полноценные граждане нового мира.

– И вообще не было раненых за целые сутки? – прищурился торговец.

– Были, а как же! – высказался самый активный из нижних, – мы им помогли. Чтоб не мучались. Ведь у нас ни лекарств, ни лишней еды.

Люди, пришедшие с торговцем, переглянулись.

Ковур Дисуро взял Фисара под локоть и отвёл в сторону.

– Вы что творите?! – зашипел он. – Для вас важен каждый человек! Если не набрать хотя бы тысячи, можете распрощаться с мечтами о новой жизни во главе нового народа.

Фисар насупился и молчал, как ученик, который сделал ошибку и больше всего на свете хочет нагрубить занудному учителю, но боится.

– Если вы мне сейчас не поклянётесь, что будете беречь каждого найденного живого горожанина, я просто вас брошу здесь, в Алмаране, и уйду. Никакого Нирасара и Оттара, никакой помощи, никаких советов. Выживайте, как знаете! – сурово закончил Дисуро.

– Простите меня. Я растерялся. Буду делать в точности, что скажете, – виновато сказал Фисар, – но только без поклонов и сожалений, хорошо? Люди не должны видеть, что вы мною управляете.

– А вот это правильный подход! – улыбнулся Дисуро, – Продолжаем спасение человечества.

И они пошли к вокзалу, чтобы встретиться с Шугуром и выйти из города. Дисуро с Фисаром шли обособленно, тихо переговариваясь. Торговец загибал пальцы, а юноша с готовностью кивал.

В казармах у вокзала не нашлось ни еды, ни оружия, ни даже тяжело раненых. Террористы знали свое дело – сотни зарядов были заложены там, где взрыв принесет максимальное разрушение.

– Святое небо, но как? Как они смогли всё это заминировать настолько незаметно, что весь город в пыль и мы до сих пор не знаем, где комендант Саниро? – недоумевал казначей Аваро, шагая под руку с госпожой Пажири.

– Возможно, когда-то узнаем. А может и наоборот, нам не стоит этого знать. Ну, чтобы спокойнее жить было. А то мало ли, кто числится в предателях… – вздохнула она, с тоской глядя на подсохшую лужу крови под обломком купольной фермы.

Вокзалу досталось не меньше, чем казармам и фабрике питания. Монорельс, закрученный спиралью, проткнул информационное табло как раз там, где радостные буквы сообщали, что уважаемые пассажиры прибыли в Алмаран – крайний, но не последний город мединаров. Искореженные вагоны были похожи на замученных гусениц, а в них можно было увидеть тела, уже застывшие. Платформы лопнули и в их трещинах сверкало битое стекло, а там, где раньше были стильные ворота, ограждающие Алмаран от недружелюбной наружной атмосферы, зияла дыра и сквозь нее виднелось море.

Три десятка людей смотрели на это и не издавали ни звука, ведь настоящее отчаяние молчаливо. Но приближающийся шум и гомон вырвали их из морока безысходности.

Шугур умудрился раздобыть где-то ярко-жёлтый, хоть и в пятнах, пиджак. Теперь он двигался, как путеводная звезда, или как лобовой фонарь электрокара. За ним к восторгу Фисара шагало так много людей, что сразу и не сосчитать.

– Здравствуй вовеки, брат Фисар! – громогласно заявил о себе Шугур. – Я не знаю, сколько людей ты привёл, но я всё равно тебя переплюнул! Сто два, слышите, вы все? Сто два!

Фисар не ответил, он только раскинул руки и Шугур не преминул обнять его, продолжив речь уже возле самого фисарова уха:

– Из них сорок женщин, больше половины которых точно сможет рожать. И все они верят в тебя, как в солнце на небе.

Почти все, кто пришёл с Шугуром, были жителями нижних кварталов, кое-кто нашел знакомых среди отряда Фисара. Люди здоровались, обнимались, некоторые женщины всплакнули, но это заняло совсем немного времени. Вскоре почти полторы сотни лиц повернулись к Фисару. На этот раз он ждал внимания с нетерпением и радостным возбуждением. Ведь теперь он знал, что говорить и что делать. Ближайшая к нему сломанная скамейка была низкой, но её вполне хватило, чтобы возвыситься над толпой.

– Братья и сестры! – уже привычно начал он. – У вас у всех один вопрос и я рад, что могу на него ответить! Мы с вами уходим из города. Нет-нет! – он поднял руку, останавливая ропот. – Не бойтесь, это безопасно! Оставаться здесь среди трупов наших бедных сограждан нельзя. Здесь нет припасов и воды, скоро микробы и паразиты сделают здешнюю ситуацию смертельно опасной, ведь мы пока не в силах очистить весь Алмаран от тел, вы же знаете, все системы уничтожены. Но у нас есть портативный опреснитель и небольшой запас аккумуляторов благодаря нашему другу, Ковуру Дисуро. Мы сможем разбить лагерь на берегу моря, где у нас будет вода и еда. Будем каждый день возвращаться сюда, собирать уцелевшие вещи, которые нам помогут обустроить быт. И мы конечно же продолжим искать выживших, просто для поисков не обязательно водить с собой женщин и детей. Мой брат Шугур, моя правая рука, тебе я поручаю набрать два отряда и передаю управление лагерем, пока я вместе с уважаемым Ковуром Дисуро отправлюсь в Нирасар, а затем в Оттар. Мы найдём всех, кто выжил и вернемся одним дружным народом, как это было до Пятилетней войны.

– Что? Родниться с джиблами? Ни в жизнь! – крикнул кто–то из дальних рядов.

– Да! Без них обойдёмся! Не хватало ещё им помогать после всего, что они сотворили!

– Алмаран для мединаров!

Фисар не стал никого успокаивать. Он подозвал Шугура и что-то шепнул ему на ухо. Шугур исчез в толпе и через минуту троицу упирающихся смутьянов быстро утащили в разрушенное здание вокзала.

– Для тех, кто против мира и счастья, поясняю сразу, – продолжил он свою речь уже без улыбки, – оставьте ненависть в этих руинах ради своего же благополучия. Вы выжили не для этого. Ни один из вас не сможет жизнью поклясться, что знает истинные причины той войны, ведь так?

Ответом ему была настороженная тишина.

– Возможно, мы что-то выясним позже, если найдём секретные архивы. Но что бы мы там ни обнаружили, мы избранные. Да? – он сделал вид, что не слышит и приложил руку к уху.

– Да! – раздалось несколько голосов.

– Мы новые жители нового мира, мы выстоим и построим новый город. Да?

– Да! Да! – уже увереннее зашумели люди.

– Мы снова сможем называться маридами и мир наш станет прекрасен!

– Да! Да! Да! – восторженно закричало большинство.

От радостно-возбужденного Фисара не ускользнуло, что те из верхних, кто остался без пилюли привыкания, спокойнее реагируют на его пламенную речь. Впрочем, их было немного. Мысль о том, что таблетку можно скормить попозже, показалась ему здравой, он выкрикнул еще пару ободряющих слов и собрался уже спрыгнуть со скамейки, но тут к нему подошёл Шугур и сделал знак, что с буянами всё в порядке.

– Братья и сестры, ещё один важный момент! – хлопнул в ладони Фисар. – Пока меня не будет, прошу вас верить брату Шугуру, как мне самому и беспрекословно выполнять все его просьбы. Он, как и я, стремится к всеобщему счастью. А теперь вперёд, к морю!

Старательно не глядя на озабоченных аристократов, он размашисто пошёл вперёд за Ковуром Дисуро, который уже выходил из огромного пролома в стене.

Торговец обернулся, подождал Фисара и взял его под руку.

– Пылкая и удачная речь, господин Дауро.

– Спасибо, но она не сработала на всех. Без ваших таблеток мне не очень верят. Хорошо, что таких меньшинство.

– Кхм.. да… кстати, про таблетки. У них есть срок действия, – негромко сказал Ковур Дисуро.

– Они портятся?

– Нет. Они действуют на человека ограниченное время. От десяти до двенадцати дней.

– Что… что вы имеете в виду? – похолодел Фисар.

– Всего лишь то, что вам не удастся управлять людьми, заморочив им голову пафосными обещаниями, – пожал плечами торговец. – Они готовы идти за вами без вопросов только десять дней.

– А потом?

– А потом мы узнаем, насколько вы смогли их убедить поступками, а не словами.

– Что же мне теперь делать?

– Мы отбываем в Нирасар завтра с рассветом. У вас есть вечер и ночь. Можете выспаться, а можете заложить фундамент своего правления.

– Их полторы сотни! – отчаянно прошептал Фисар. – Я не успею поговорить с каждым!

– Значит, надо выбрать тех, от кого будет зависеть будущее, – понизил голос Дисуро, потому что к ним подходили казначей Аваро, госпожа Пажири и ещё несколько бывших жителей Верхнего Алмарана.

– Так и сделаю, – коротко ответил Фисар, потом улыбнулся казначею и прошёл мимо высокородных горожан туда, где раздавал указания Шугур.

Ковур Дисуро посмотрел ему вслед и тяжело вздохнул.

Глава 19

НАЗИР

16.03.2789г. (два года до начала Эры Объединения)

Назир плавал плохо. Это не удивительно для горца, который мог учиться только в крошечном ледниковом озерце, оттаивающем на три месяца в году. И всё же он, как и многие джиблы-проходцы, умел держаться на воде. Иначе не попасть в отряд.

Но если путь в Алмаран ему почти понравился, несмотря на опасные волны, то на пути из города его дважды чуть не стошнило. Выплыть через коллекторную трубу оказалось несложно, но от дикой вони не спас даже специальный плёночный костюм с маской. Избавившись от него, Назир по-прежнему чувствовал отвратительные чужие запахи даже после того, как извалялся в снегу. Низкие тучи и глухая полночь скрывали его от безопасников с городской стены, но и мешали ориентироваться. Навигатор не помогал – глушилки Алмарана работали надёжно, а горы растворились в мрачном ночном небе. Самый простой путь – по прямой, прочерченной останками древней железной дороги, был самым опасным и не подходил Назиру. Слишком высока цена его груза.

Поэтому он просто отходил от города как можно дальше, радуясь, что весенний снег местами растаял, обнажив каменистую почву, на которой не остается следов.

Оглянулся он только раз. Мрачная громада Алмарана, закрывающая от него море, моргала редкими огнями высоток, выглядывающих из–за глухой стены. То, что горожане называли куполом, на самом деле было толстой стеклянной крышкой, асимметричной и некрасивой. Если днём это было не очень заметно, то в темноте купол светился бледно голубым, обнажая всё свое несовершенство. Перекрестья ферм рассекали его на неравные части и Назиру показалось, что он видит крошечную фигурку на одной из черных полосок. Но нет, конечно же нет. Вряд ли Инара Даури сейчас сидит там. Назир вздохнул и больше не смотрел назад.

Рассвет он встретил у подножья холмов и даже не остановился передохнуть. Энергетический напиток оказался слишком ядрёным. Что-что, а биоактивные добавки в Алмаране делали на совесть. Только когда полуденное солнце нагрело плоские черные камни под ногами, Назир наконец сделал привал. Отсюда, с пологих склонов предгорий, Алмаран уже не казался громадой. Ясное небо без облаков и такое же ясное спокойное море превратили вражеский город просто в чужеродную композитную глыбу среди бесконечной синевы. Назир усмехнулся – выращенные на пропаганде мединары сознательно лишали себя счастья быть частью живого мира. Это у них называлось безопасность. Воздух в городе очищался специальными установками и был пресным и безвкусным, как синтетическая еда до появления вкусокапсул.

К вечеру Назир добрался до первых крутых склонов, где оборудован тайник с нормальной едой, тёплой одеждой и рацией. Влияние глушителей Алмарана здесь заметно ослабло и с третьей попытки он вышел в эфир и сообщил Кадыму Старому, что миссия выполнена. Осталось добраться до места встречи, передать заказ и можно полгода не заботиться о доходах семьи. Это не значило, что Назир планировал отсиживаться в Оттаре. Ему очень нравилось рисковать, сталкиваться с опасностью и выходить победителем. Иногда он жалел, что родился спустя два века после Пятилетней войны. Партизанские стычки и шпионские вылазки в города мединаров не казались ему подвигами, то ли дело – отчаянные военные операции предков!

Небольшая пещера, где он укрылся, стала очень уютной, когда он поджёг огненную таблетку и поджарил на крошечном рыжем костре мясные хлебцы. Ветер, гуляющий в горах, его не беспокоил, среди камней Назир чувствовал себя намного лучше, чем среди пластика, стекла и металла. Правда, спал он тревожно, несколько раз просыпался, потому что как наяву слышал отрывистые указания патрульных и крики их командира, маленькой спесивой девицы, которая никак не желала оставить Назира в покое. Уже под утро приснилось, что Инара Даури подарила ему прекрасное кольцо, а потом потребовала вернуть. Но кольцо невозможно было снять, разве только отрезать палец. И на моменте, когда мединарский нож уже полоснул по пальцу и брызнула кровь, Назир с криком проснулся. Он вспомнил, как смеялся над женой, свято верящей в сны и впервые в жизни решил по возвращении домой заглянуть в сонник, который его впечатлительная Энсу всегда держала возле кровати. А ещё он поклялся себе никому не рассказывать про дочь Кровавого Даура.

Посланцы Кадыма встретили его к вечеру второго дня. Сначала подмерзший на перевале Назир услышал характерное гудение и потрескивание, отчего ему сразу стало теплее, а вскоре из-за обломка скалы появился караван из четырёх электромотов. Один был без водителя и выделялся ярко–лиловой окраской. Назир усмехнулся – их общий с Энсу электромот нельзя было спутать ни с чьим другим.

– Ваххар джиблар! – крикнул ещё издали первый водитель.

– Джиблар ваххар! – радостно отозвался Назир и напрочь забыл про тяжелый сон. Всего десять дней его не было дома, но казалось, прошла целая вечность.

Сопровождающие не отличались любопытством, уточнили лишь, всё ли по плану. Назир даже немного разочаровался. Первый самостоятельный выход на задание и успех, который укрепит его положение в отряде, заслуживали большего внимания.

В полном молчании кавалькада электромотов спустилась по горному серпантину. Назир смотрел по сторонам и улыбался. За десять дней весна уже вовсю похозяйничала за хребтом. Из-под камней выглядывали первоцветы, ярко зеленели полянки и только в самых глубоких ложбинах доживали свои дни снежные языки.

Первый рубеж Оттара, надежно защищенный ещё со времен Пятилетней войны, казался уродливым нагромождением скальных обломков с чёрными дырами пещер, но птичий щебет и россыпь сине–жёлтых крокусов могли украсить что угодно.

Махнув дежурному, водитель первого электромота въехал в тоннель, не сбавляя скорости, остальные за ним. На другой стороне сопровождающие свернули к покосившемуся ангару, а Назир поехал дальше и остановился только когда ему навстречу из пешеходного тоннеля выскочил невысокий шустрый малый в комбинезоне с особым знаком бригадного помощника.

– Ваххар джиблар! – обрадованно крикнул шустряк. – Он очень ждёт!

Бросив электромот прямо к ногам бригадного помощника, Назир буркнул ответное приветствие и шагнул в тоннель. То ли в тоннеле было прохладно, то ли Назир нервничал, но, когда он дошёл до заветной двери главного бригадира, его всего трясло.

В комнате был полумрак. Единственное широкое, но низкое окно пропускало мало света. Кадым Старший сидел в огромном кресле, укутавшись в толстое шерстяное одеяло. Он пил что–то горячее, клубящееся паром из гигантской кружки, и читал книгу, дальнозорко отставив её на вытянутой руке. В отличие от своих подчиненных он шумно обрадовался возвращению Назира:

– О, в нашем отряде появился ещё один орёл! Входи, входи, сынок! – от отставил кружку, тщательно загнул уголок страницы и тяжело поднялся.

– Ваххар джиблар! – ударил Назир кулаком в плечо и аккуратно поставил рюкзак на небольшую каменную скамью.

– Джиблар ваххар, джиблар ваххар, – кивнул Кадым, но вместо ответного жеста раскрыл объятия, чем сильно смутил Назира.

Старик долго хлопал его по спине, по плечам и хвалил не переставая. Потом оборвал сам себя на полуслове и крикнул, чтобы несли выпивку, да побольше.

– Благодарю, но я бы хотел сначала заглянуть домой, – несмело возразил Назир.

– Успеешь. Хочу знать подробности.

Чтобы рассказать всё неторопливо, повторяя отдельные интересующие Кадыма моменты, и при этом выпивать, закусывая лучшим оттарским сыром, Назиру потребовался почти час. В голове у него шумело, на сердце было тепло, гордость переполняла, и он сам не заметил, как проболтался про медальон и прощание с Инарой.

Кружка Кадыма упала, жалобно хрупнула и раскололась пополам. Оба собеседника молча уставились на растекающееся вино, слишком похожее на кровь. Назир прикусил язык, но было поздно.

– Ты целовался с дочерью Даура Саниро? – наконец тихо спросил старик.

Назир только кивнул. Хмель выветрился из него в один миг.

– От такого подарка судьбы становится страшно, но отказаться нельзя… – задумчиво протянул Кадым.

– Что вы имеете в виду?

– Сходи, принеси мне новую кружку.

Когда Назир вернулся, Кадым Старый стоял у окна, рассматривая небольшую старинную фотографию в рамке, украшенной биренитовой крошкой. Приятный молодой джибл держал на руках мальчика лет пяти, а рядом стояла очень красивая благородная женщина в богатом платье. Все трое улыбались.

– Знаешь, кто это? – Кадым указал кривым пальцем на ребенка.

– Ваш сын?

– Нет. Но я всегда считал его сыном. Это Тайиш, сын госпожи Даду, уж её-то ты знаешь?

– Я не знал, что вы дружны.

– А разве я обязан всем рассказывать о своей жизни?

– Простите…

– Ладно, чего уж теперь. Тайиш был отличным проходцем, лучшим в отряде, а мог стать лучшим в Оттаре. Пока не появилась она.

– Кто?

– Мединарка.

Назир затаил дыхание и не посмел задать новый вопрос. Кадым Старый и не ждал. Он поставил фотографию на стол и налил вина в новую кружку. Выпил залпом, испачкав редкую бороду, но даже не стал утираться, отчего казалось, что у него кровит разбитый рот.

– Мединарка, – повторил он и тяжело сел в кресло. – Горячая, красивая и опасная, как взрыв газа в биренитовой шахте. Вынужден признать, сначала я к ней относился хорошо. Она была не такая, как они все. Злая к своим и добрая к джиблам. Она верила, что Пятилетнюю войну начали не мы и стыдилась поступков своего народа. Тайиш с ума сходил по ней и в конце концов ему позволили забрать её сюда. Она была замужем, однако это не помешало ей уйти из Алмарана. А ещё у неё были дети, которых она не могла бросить и уговорила Тайиша вернуться за ними чуть позже. Он долго умолял меня помочь, клялся служить по гроб жизни, уверял, что её дети станут великими и в будущем помогут джиблам в борьбе с мединарами. Я дал слабину. Пятнадцать лет не могу себя простить…

Кадым протянул кружку, жестом потребовал её наполнить, но не стал пить, а просто вглядывался в винную рябь, будто хотел что-то увидеть и понять.

– А что потом? – осмелился Назир.

– Ничего. И никого. Тайиш взял с собой тройку лучших проходцев, та женщина придумала хороший план, они тщательно подготовились и… не вернулись.

– Их взяли в плен?

– Нет. Их убили.

– И её?

– Да. Её убил собственный муж. Оставил родных детей без матери, а Оттар без перспективного лидера.

– Но… я не собираюсь вытаскивать оттуда Инару Даури! Так получилось случайно, я разозлился на её дерзость и решил отомстить. Мелко, по-мальчишески, но с мединарки не убудет, потоскует и забудет! – неуклюже оправдывался Назир.

– Нет. Ты собираешься. И ты её вытащишь.

– Нет же, поверьте! – отчаянно запротестовал Назир.

– Вытащишь и приведёшь сюда целую и невредимую, – жёстко сказал старик.

– Но… зачем?

– Затем, что муж мединарки, сгубившей Тайиша – Даур Саниро. Несложно сделать выводы. Теперь уходи, я должен подумать.

Назир не шевелился.

– Свободен, проходец. Жди приказа.

Назир по-прежнему стоял, хватая ртом внезапно загустевший воздух.

– Пошёл вон! – гаркнул Кадым Старый и вторая кружка с вином грохнулась о каменный пол.

Глава 20

ДАУР

23.06.2767г. (двадцать четыре года до начала Эры Объединения)

Взрыв разбудил Алмаран задолго до рассвета. Сирена гудела прерывисто – два коротких и один длинный. Это обозначало угрозу разгерметизации. Каждый житель был обязан надеть дыхательную маску и стараться не выходить из дома, пока не прозвучит сигнал отмены – три длинных.

Даур Саниро первым оказался на месте взрыва и больше всего опасался, что его спросят, как так вышло. Потому что тогда пришлось бы рассказать, что он, будучи в увольнении, воспользовался чужим пропуском и забрался под купол, в западный сектор. Туда, откуда сняли Айну Натари, и где она, по словам мойщика, была не одна.

Зачем он это сделал, Даур до конца и сам не осознавал. После беседы с Айной он долго не мог забыть её глаза, глаза человека, который знает что-то важное, вечное и прекрасное. Любить взбалмошную студентку-бунтарку оказалось невероятно трудно. Даур очень хотел узнать ее поближе, понять, что ей нужно от жизни, и как-то стать частью того, что ей необходимо. Но она не спешила с ним сближаться, поэтому приходилось самому собирать мозаику её увлечений. Глядя из-под купола то на город под ногами, то на звёзды, он в какой-то момент понял, что не дышит от восторга. А ещё через миг понял, что желает смерти джиблу, который привёл сюда Айну. Но не потому, что тот грязный туземец, без сомнения, виновен в повреждении купола. А потому, что именно с ним Айна впервые разделила это чувство благоговения. Поймав себя на мысли, что ставит личные интересы впереди городских, Даур смутился и разрядил электростик в собственное бедро на самой малой мощности. Боль отозвалась даже в ногтях, зубы заскрежетали, нога онемела, но голова стала светлой и стерильной, как казарма после санобработки. Удар током, как самое действенное средство от непрошеных мыслей и самый надежный способ воспитания, был знаком Дауру со времён интерната и никогда ещё не подводил.

Даур видел взрыв и видел, как в куполе родилась трещина, похожая на ветвистое дерево. Она была впечатляющей, но не критичной. Джиблы не рассчитали мощности взрывчатки, или недооценили прочность стекла, а скорее и то, и другое. Даур зачарованно смотрел, как растёт дерево-трещина, расчерчивая темно-синее ночное небо за куполом. Толстое стекло на сколах преломляло свет подкупольных фонарей, отчего ствол и ветви переливались и казались волшебными. Морозный наружный воздух клубился у ветвей трещины и пар этот тоже переливался, прекрасный и опасный. Сотник Саниро надел маску раньше, чем загудела сирена, хоть уже и не так боялся разгерметизации. Вместе с повышением он получил гарантию бесплатного лечения от пироастмы и сизого лишая – тяжелейших внешних болезней, которые калечат бедных и разоряют богатых мединаров.