Игра Санни

Часть I

Айди и Санни

Прятки

Санни сидела на корточках, наблюдая за бабочками в обширном поле с ромашками и васильками. Одна букашка села на её пальчик, нежно щекоча кожу. Она радовалась, с каждым днем узнавая что-то новое, ведь она впервые пошла в далёкое путешествие. В закоулках её памяти появлялись образы, связанные с пыльным городом со злыми людьми. Но она помнила лишь то, что ей там не нравилось. Сейчас же её волновали лишь увлекательные пешие походы с утра до вечера с самым лучшим другом, который заменил ей отца.

Друга она звала Айди – по крайней мере, так она прозвала его, но зовут его Айходи, дианей щуплой внешности, невысокого роста. У него жёлтая кожа со светло-коричневым оттенком. Волосы и усы забавные, как будто костяшки выросли толщиной с мизинец. Он хорошо заботился о ней – добывал еду, готовил, а она, не смотря на её маленький размер, все доедала без остатка. Даже взрослый Айди ел в два раза меньше.

– Санни! Куда ты пропала? – послышался голос Айди.

Она вскочила и увидела дианея, несущего большой походный рюкзак за спиной. Он стоял на проторенной тропинке, ведущей вглубь леса.

– Я тут! – весело крикнула девочка.

– Не отходи от меня! Пошли!

Санни побежала.

Они продолжили путь. Девочка спрашивала обо всем, чего не знала, а дианей терпеливо отвечал, ни разу не повысив голос: как поднимается солнце, из чего состоят облака, много ли видов насекомых в мире.

Они бродили по лесу с редкими остановками на отдых. Холм за холмом, поле за полем. Санни было не важно куда они идут и зачем, они просто путешествовали и получали от этого удовольствие. Айди иногда замыкался в себе, его дыхание учащалось, она это чувствовала, хотя тот старался этого не показывать, он словно чего-то боялся, а девочка боялась об этом спросить, чтобы не огорчать.

Обычно дианей поздно ложился спать, первым делом заметая следы их продвижения. Останавливались они в охотничьих избушках, либо пещерах или под большими деревьями, чтобы не промокнуть от дождя. И вставали с первыми лучами солнца.

С каждым днем у Санни появлялись новые вопросы, на которые он не мог дать ответ:

– Почему мы так торопимся?

– Тут водятся дикие звери.

Когда он так отвечал, она слышала, как его сердце начинало биться чаще и лоб потел.

Иногда ей было печально видеть, как играют другие дети, когда они проходили рядом со случайной деревней.

– Почему мы не можем остаться? – с надеждой спрашивала она.

– Я ищу для нас дом, – тихо отвечал дианей, – чтобы всем было хорошо. – Даже после этого вопроса его сердце чаще билось. Дальше вопросов не поступало.

Бродили они довольно долго, Санни не помнила сколько дней. Еда заканчивалась, погода ухудшалась. Из-за постоянных дождей Айди простудился. Для того чтобы излечиться, он колол себе лекарство, но это плохо помогало. Дианей сильно ослаб, появились мешки под глазами, аппетит испортился. Санни сварила ему бульон из утки, которую сама добыла.

– Как ты сумела поохотиться? – спросил он.

– Просто напала на неё, когда она плавала в озере, – пожала плечами Санни.

– Тебя никто не видел? – насторожился Айди.

– Нет, мы же одни в лесу, – самодовольно произнесла она. – И я быстрая.

– Повторим наши правила.

– Не пугать и не разговаривать с незнакомцами, силу использовать только в случае угрозы. Если использовать, то не оставлять свидетелей, не привлекать внимания.

– Молодец, – улыбнулся дианей.

– А как появились у меня силы? – поинтересовалась она.

– Ты такой родилась. Твои родители, испугавшись, отказались от тебя, но ты настоящее чудо. – улыбнулся Айди. – Такой как ты очень опасно жить в обществе, но обещаю, мы найдем свой дом.

Она верила и соглашалась со всем, что он говорил. Ведь он заботился о ней, кормил, устраивал ночлег, иногда рассказывал добрые сказки, которые помогали ей не видеть кошмары, и она была счастлива. Кроме Айди у неё никого не было.

Когда осень поднажала, они заторопились найти место для зимовки, и тут как раз наткнулись на охотничий домик. По его виду можно было судить, что сюда никто давно не заглядывал. Подготовленные дрова давно засохли, заржавевшие рыболовные снасти, нож, который лежал на уличном столе, отсырел и покрылся коричневыми пятнами. Внутри стояли две кровати, между ними небольшой столик, у входа стояла железная печь, обложенная со всех сторон кирпичом для сохранения тепла.

Дианей с облегчением уронил огромный рюкзак на деревянную кровать, выпрямил спину, после чего сел, массируя руку.

– Я немного посплю, – сказал он, и лёг, применив поклажу как подушку.

Санни вышла погулять. Перед домом стояла огромная берёза, желтые листья падали под легким напором ветра, окрашивая землю под собой. Девочка обошла вокруг дерева, собирая самые красивые экземпляры и сделала из них веер. Дошла до речки и зашла в воду. Она ходила босиком, хоть по камню, хоть по сухой траве и ей это нравилось. Санни не чувствовала холода, лишь прохладу, и Айди это никак не удивляло. Прошла по опушке лиственного леса, росшего вокруг дома на расстоянии ста шагов.

Она слышала шорох от каждой белки и даже то, как мышка носит себе в нору веточки, чтобы было тепло её детенышам и то, как рысь подкрадывается к куропатке. Рысь! Ей захотелось есть. Она как змея проскальзывала среди деревьев в поисках добычи, бесшумно и не по-человечески быстро.

Вдруг она увидела, как зверь уносит добычу к себе в логово. Рысь зарычала, оскалила зубы, произошла схватка, длившаяся пару секунд и завершилась тем, что у зверя была свернута шея. Девчонка победила и теперь она несла добычу к себе в логово.

– Санни! – послышался беспокойный оклик Айходи. – Санни, ты где?

И она появилась, с детской невинной улыбкой, держа одной рукой мертвого зверя.

– Я не терялась, я охотилась, – начала оправдываться она.

Айди с облегчением вздохнул и спросил:

– Рысей едят?

– Пахнет она вкусно, давай сварим суп.

– Я же тебе говорил – если проголодалась, скажи мне.

– Но…

– Никаких «но» Санни. Таковы правила, – перебил он. – Давай зверя сюда.

Айходи повесил добычу за задние лапы на толстой ветке берёзы и спустил кровь, перерезав глотку кинжалом, все ещё теплая кровь хлынула на землю. Девочка рухнула на корточки и наблюдала за происходящим, вытирая тыльной стороной руки слюни. От вида крови её аппетит ещё больше разыгрался и это заметил дианей.

– Держи себя в руках Санни, – отругал он. – Полчаса не можешь потерпеть?

Она хмыкнула и отрицательно покачала головой. Дианей улыбнулся:

– Ладно, принеси стакан.

Санни радостно побежала в дом и вернулась с алюминиевой кружкой. Айди наполнил её кровью и подал девочке, та жадно все выпила, не оставив и капли.

– Всё, – довольно сказала она, вытирая окровавленные губы ладонью. – Теперь полчаса можно потерпеть!

Айди улыбнулся с отцовской гордостью.

***

Йонгар, старший лейтенант арсунского ордена Плачущего Кинжала по прозвищу «Черный» из-за черных рогов, которые в его народе редкость, спускался по лестнице. Он остановился в придорожной таверне, на этот раз совершенно один. Его отправили в бессрочный отпуск после инцидента в Арлере. Магистрат не воспринял всерьез его отчет, хотя имелись три свидетеля – Увраил, Скан и Гроэль. Их тоже отстранили от дел, и где они сейчас, его совершенно не интересовало. Йонгар занялся собственным расследованием и сегодня он встречается с неким Гвином, который вот-вот должен подойти.

Арсун сел у барной стойки и заказал себе эля, который здесь производят, эль оказался довольно кислым, но сносным. Глоток за глотком, он осушал кружку, пока не добрался до половины, как вдруг услышал голос:

– Йонгар Ис'Бравен? – спросил незнакомец, который оказался с молодым на вид ниарайдом.

– Вы Гвин? – предположил арсун.

– Тот самый, – улыбнулся ниарайд. – Присядем в сторонке.

Они заняли крайний стол, молодая черноволосая официантка принесла им жареную картошку на сковороде и две кружки эля. Гвин сделал глоток и облизал запененные губы.

– Слышал, Плачущий Кинжал отказался участвовать в нашем общем деле, – начал ниарайд.

– Так и есть, – вздохнул арсун. – Мы им показали труп монстра, рассказали степень угрозы, но магистрату не до этого. В Илиан-Гиле сейчас неспокойно, министры снова начали борьбу за влияние и каждый пытается переманить орден к себе.

– А как же ваша демократия?

– Так это и есть наша демократия. – фыркнул Йонгар. – После смерти верховного министра всегда такое происходит, а они умирают часто. Такое поведение у нас вошло в норму. Все друг друга режут, запугивают, чтобы заработать как можно больше голосов. – он сделал большой глоток.

– Разве орден зависим от них? – удивился Гвин, разжевывая кусок картошки.

– Орден по сути является наемной организацией, кто больше заплатит, тому и помогаем. Но были времена, когда министерства пытались захватить наши земли, но быстро об этом пожалели. Что известно об еретиках? – сменил тему Йонгар.

– Есть информация, что некоторые их члены спрятались в Угбаре. И слухи о великом Грахуме начали распространяться среди простого народа. Одного мы нашли на окраинах Мирквола, что в Гарлиндоре. Тот под пытками поведал, что старые боги возродятся, и они уже близко, – он засунул в рот очередной кусок картошки и запил элем.

– Вздор, – фыркнул Йонгар. – Ещё скажи, что наша Мать Майни возродится, – он сделал большой глоток.

– Видимо еретики этого и хотят, – Гвин сделал паузу. – Еще Гарлиндорская армия разгромила Хиштар, Кхан захватил умы смуглокожих, даже двор князя.

– Да неужели, и как воспринял народ Хиштара?

– Не знаю, – пожал плечами ниарайд. – Но не думаю, что им сейчас живется сладко.

– Понятно, – арсун задумчиво закусил и осушил кружку, рука дернулась за второй. – В кругу ордена есть несколько лейтенантов, готовых помочь мне, у каждого по десять бойцов. По одному моему слову они встанут за меня.

– Рад слышать, – Гвин выпил до половины. – Когда они могут присоединиться?

– Отправлю письмо, как доберусь до города.

– Хорошо, – кивнул ниарайд. – По пути сюда я наведался в Арлер.

– И как там? – Йонгар задрожал от любопытства.

– Постепенно приходит в себя, мертвые похоронены, дома восстановлены, торговлю наладили частично. Ведь ты же там был тогда?

– Да, – Йонгар неловко опустил взгляд. – Это было резней. Монстры убивали всех подряд. Если бы еретики не требовали подчинения в перерывах между битвой, то город был бы уничтожен. В первый день никто не был готов. Они воспользовались погромом, который тогда творился. Из-за глупого поступка моего подчинённого люди начали избивать арсунов, живущих там, а их немало, – Йонгар сделал три горьких глотка. – Я так понял, тебе известно где может скрываться Айходи?

– Да, мне рассказали в одной деревне, что видели подозрительного дианея с маленькой девочкой, это наверняка он.

– С этого и начнем, – Йонгар сделал глоток.

Замри отомри

Айходи готовился к предстоящей зиме, собирал хворост в больших количествах и заваливал им всё вокруг дома. Тут появится снежная шапка для удержания тепла. Чтобы приготовить дрова ему понадобилась неделя изнурительной работы, при себе он имел лишь топорик. Поваленные деревья ещё нужно было превратить в поленья, в общем работы невпроворот. Он разрешил Санни охотиться с условием, чтобы она скрывалась от людей в случае встречи. Она обычно приносила уток, белок, один раз даже завалила лося. Девочка относилась ко всему как к игре и не представляла, что для людей, она является монстром. Ни одно разумное существо не может голыми руками завалить зверя, тем более догнать белку на дереве. Он хотел её от всего отгородить, и хорошо, что она потеряла память, знает лишь свое имя и то, что Айходи рассказал, а он рассказал не много и лишь то, что ей следовало знать.

После инцидента в Арлере прошло три месяца. Он не знал, что там происходило, но представлял, какие ужасы там творились. Сотни его безумных творений скорее всего истребили всех жителей, ибо творения были ужасны. Ему кое-как удалось скрыть от Кхана Санни, ведь она была особенная. Она получилась мощнее других диких мутантов, обладала феноменальной регенерацией, недюжинной реакцией, и самое главное, сохраняла человеческий образ.

Но сколько детей он погубил, и ради чего? Ради идеального мира, придуманного Кханом? Ради Грахума? Кем он себя возомнил – этот напыщенный ублюдок? Богом? Богом из старых мифов? Чего это стоило? Жизней тысяч людей. Он каждый день корил себя за свои грехи, лишь добрая улыбка Санни не давало ему сломиться.

Поначалу все выглядело интересно: появился тот, который поверил в его идеи, пока другие бросали в него камни, называя бездарным мечтателем. Он получил хорошее финансирование, новое оборудование, крышу над головой. Сначала были отвергнутые обществом бедняки, беспризорники, которые стали его первыми «экземплярами…»! Он вспарывал их тела, колол химикатами, наблюдая за реакцией тела. Топил, поджигал, расчленял, но каждый раз результат не устраивал. Они просто умирали в безумных мучениях. Кхан не хотел на этом останавливаться, и пошли дети, все больше и больше. Десять провальных заменяли двадцать новых, двадцать провальных заменяли сорок, пока не получились монстры, жаждущие убивать ради своего повелителя.

Кхан рассказывал ему, разные байки про древность, как будто он лично участвовал в тех событиях, и ради собственной безопасности учёный изображал интерес, но на самом деле ему было плевать. Что бы там он не рассказывал про богов, есть Святая Спасительница Сабриэль, которая спасла мир от неминуемой гибели, как раз от того самого Грахума, темного бога, создателя грахионов. Но Айходи и создал грахионов, точнее пародию на них. Какими были настоящие грахионы, неизвестно, но некоторые летописи гласят, что они имели огромные рога, драконью чешую, были ростом как три человека, могли одним ударом разорвать десятки людей или дианеев, в общем не важно, писали, что они были настоящими монстрами. Сабриэль избавила мир от них, пожертвовав своей жизнью.

А Айходи, учёный – отшельник, решивший приютить маленького монстра, колол дрова, ибо зима близко. Зима всегда является испытанием, тем более для дианея, который привык к пустынной жаре юга, где даже не слышали слова «зима».

Дианеи всегда отличались от остальных своей изобретательностью, даже получше грольвов, которые окопались в горах. Тяжёлые условия заставляли приспосабливаться: как добыть воду в пустыне, как побыстрее доехать до намеченного места, для чего было изобретено приспособление под названием «машина», как построить надёжную дорогу, которая послужит на века. Но в военном деле впереди всех арсуны из Илиан-Гила, они основали военный рынок и изобрели самые эффективные виды оружия, и самое главное, изобрели электричество, которые использует весь мир.

Его раздумья прервала Санни, подергав его за рубашку:

– Айди, когда мы будем есть? – пропищала она.

– Может потерпишь? – понадеялся он, но девочка тут же начала хныкать. – Сейчас отрежу тебе мяса, но мне нужно работать, поэтому подожди.

Дитя неохотно согласилось.

Они направились в дом, где на березе висел разделанный олень. Он отрезал кусок голени и передал девочке, та довольно улыбнулась и побежала дальше играть, разрывая кусок острыми клыками.

Дианей вернулся к своим делам, удар за ударом готовя поленья. Его мышцы ныли, голова болела, а погода становилась все холоднее и сырее с каждым днем. Он даже не помнил, какое сейчас число, должно быть сентябрь, наверняка конец, скоро октябрь и скоро выпадет снег. Эта мысль его угнетала – зима, очередная гребаная зима. Санни выживет при любом раскладе, а он – ему нужно было подготовиться, благо шкуру оленя он обработал, чтобы сшить из неё шубу. Вместо ниток, он будет использовать ту же кожу, это лучше, чем ничего. Но нужен ещё олень, а они сюда нечасто забредают. Лось подойдет или очередная рысь. Санни любит охотиться, она что-нибудь придумает. Ему кажется, что она относится к нему, как к отцу и надеется, что ненароком не разорвёт его на части. Ведь она может, если пожелает, хоть этого не осознает. Да она кого угодно разорвёт на части. Благо сейчас она думает, что она особенная, не более того, но придёт время, она вырастет, осознает, что с ней что-то не так и ополчится против него. Вопрос времени… вопрос времени, которого с каждой секундой становится все меньше. От времени никто и ничто не скроется, время все расставит на свои места, время выяснит, кто прав, а кто виноват, и накажет грешников, которым и является Айдарио Хорунир Диаранна.

***

Йонгар и Гвин прибыли в Франкил. Это был небольшой запущенный город с населением в пятьсот жителей на данный момент. Когда-то здесь находился алюминиевый карьер, который закрыли около десяти лет назад. Здесь не проходили торговые пути, ничего не производили, лишь редкие торговцы сохраняли пульс города. В основном здесь промышляли охотой, соответственно продавали шкуры и мясо разных сортов. Строения здесь не выделялись красотой и изяществом, всего лишь одноэтажные частные дома, без благоустройства и комфорта, как будто город, если так его можно назвать, застрял в десятках лет тому назад.

Они были в княжестве Варлиан, которое находится под протекторатом Гарлиндора. Видимо Гарлиндор не собирается развивать жизнь своих подданных – ведь рабы должны оставаться рабами. Йонгар не сомневался, что с Хиштаром разворачивается такая же картина, особенно после последних событий. У Гивральского Ока руки длинные и куда угодно достанут.

Первым делом они искали почтамт, который оказался в грязном разваливаюшемся доме с гордой вывеской «Мундриндский международный почтамт! Доставим что угодно и куда угодно». Йонгар с неохотой вошёл внутрь лачуги, которую вот-вот поглотит земля. Там он увидел молодого парня в синей форме, спящего за стойкой. За ним на полках лежали не забранные письма. Арсун постучал по его голове, от чего тот вскочил, чуть-ли, не рухнув со стула.

– Письмо хочу отправить, – заявил Йонгар.

– Приветствую в главном почтам… – недоговорил парень, но его быстро перебили.

– Отправь письмо в Илиан-Гил!

– Так, так, так, в Илиан-Гил, далековато, – задумался парень.

– Вы почта или нет?! – возмутился арсун.

– Да-да, конечно, – произнес почтальон, до конца не проснувшись. – Гонец заберёт письмо завтра и сядет на поезд через три дня, доедет через четыре, вас это устраивает?

Йонгар согласился, выбирать не приходилось, хоть так, чем никак.

– С вас четыреста сорок урилов, – выпалил парень.

– Это грабёж! – возмутился Йонгар.

– Это далеко, господин арсун, либо так, либо никак, – усмехнулся парень.

Йонгар передал письмо и четыреста сорок урилов с огромной неохотой, ибо у него в кармане осталась последняя тысяча. Придётся уговорить кого-нибудь его приютить, раз на то пошло. Если все получится, у него будет свой собственный отряд из десяти бравых арсунов.

– Приятно иметь с вами дело, – фальшиво улыбнулся парень. – Приходите ещё!

– Я больше не намерен из Варлиана отправлять письма! – возмутился арсун.

– Ну как хотите, вот наша визитка, – он передал кусок бумаги с непонятными словами, но Йонгар даже не стал до него дотрагиваться.

Арсун вышел из разваливающего почтамта с недовольным видом, что-то бормоча про себя. Гвин его ожидал и усмехнулся при виде него.

– Обокрали? – засмеялся ниарайд.

– Обокрали, – вздохнул арсун. – Откуда вообще берутся такие цены?

– Оттого, что клиентов здесь слишком мало, а работников нужно кормить, – объяснил Гвин. – Наведаемся в таверну.

– У тебя деньги есть? – с надеждой спросил Йонгар.

– Есть немного.

И они добрались до заведения, это был почерневший двухэтажный дом неприятного вида. Старый конюх курил трубку, сидя на скамейке возле входа, презрительно поглядывая на пришельцев. А внутри было еще хуже – гнилые балки, сырой вонючий запах. Вид всего этого отбил всякое желание тут оставаться, тем более платить за это.

– Мы не будем снимать тут комнату, – заявил Йонгар, выходя наружу.

– Согласен с тобой, – вздохнул ниарайд.

Они пошли дальше по дороге, называемой центром, мимо одноэтажных домов и обставленных заборами участков. Один из местных рассказал, что на окраинах заброшенных домов много, некоторые даже в хорошем состоянии. Если есть дом, нужны и дрова, чтобы растопить печь. Пришлось разведать весь округ, чтобы добыть хоть несколько поленьев. Их даже пришлось покупать у местных – один урил за штуку, а что поделать, никому не хотелось помирать от холода. Нужно дождаться отряд из Плачущего Кинжала, а на это, как минимум, уйдёт неделя, если не больше. И каждый день упускается возможность поймать преступного ученого. Это не давало покоя Йонгару, но Гвин успокаивал его тем, что он один из лучших ищеек. Сейчас главная цель Айходи и его загадочный ребёнок. Они оба должны быть уничтожены любой ценой…

– Пришли вести от твоих бойцов? – однажды поинтересовался Гвин, лежа на кровати.

– Нет, – покачал головой Йонгар, отряхивая с себя первый сентябрьский снег, хотя прошло две недели с момента отправки письма.

Не желая продолжать разговор, арсун поставил чайник на кирпичную печь и уставился на него, словно ожидал какой-то очень важный ответ.

– Ты точно уверен, что твои лейтенанты отзовутся? – съехидничал Гвин, почесывая свой живот.

– Они придут, – с надеждой проговорил арсун.

Он чувствовал себя неловко перед ниарайдом. Где же его отряд, который должен был встать за ним? Где клятва, данная ему? Ответов на эти вопросы у него не было, ибо он был далеко от Илиан-Гила. Неужели его отстранили полностью? Неужели его заслуги перед орденом превратились в пыль? Он двадцать лет был куратором в академии, из-под его крыла вышли сотни курсантов, которые сейчас служат ордену. Где его заслуги? Во что превратился Йонгар Ис’Бравен, Йонгар, по прозвищу Черный. Шли дни, потом ещё, деньги заканчивались, пока к ним не постучались. Арсун целый месяц ждал, пока наконец придут его соратники.

– Йонгар Ис'Бравен здесь живёт? – спросил кто-то за дверью.

Он незамедлительно открыл, и увидел перед собой молодого арсуна, с коричневыми рогами и светлыми длинными волосами до плеч. На его спине висел набитый припасами рюкзак. Выглядел он усталым от долгого пути, благо у него был конь, который топал копытами в поисках съедобной травы.

Парень сразу узнал Йонгара, а Йонгар его. Это был Наэл Ур'Йормак, некогда лучший друг Увраила.

– Наэл, заходи, – обрадовался Йонгар, уступая ему дорогу. Молодой арсун без колебаний вошёл.

Йонгар самолично поставил ему горячий чай, вяленое мясо и сушеные овощи.

– Почему вас не было так долго? – начал допрашивать Йонгар.

– В Илиан-Гиле народные волнения наконец успокоились. Выбран новый верховный министр, а нам приходилось следить за порядком. На этот раз орден сохранил нейтралитет, поэтому обошлось без особых жертв. Сейчас они рассматривают твой доклад по новой. Возможно все же присоединятся к союзу трех орденов.

Йонгар облегченно вздохнул, стараясь не показывать это.

– Сколько вас? – спросил старший лейтенант.

– Десять, – ответил Наэл, прихлебывая чай.

– Это лучше, чем ничего, – довольно проговорил Йонгар. – Завтра мы начнём поиски главного еретика Айходи. Сегодня отдыхайте.

Назавтра Йонгар познакомил всех с Гвином. Плачущий Кинжал наконец в деле, как и обещал Йонгар, ибо Йонгар всегда добивается своего. Он является одним из самых влиятельных офицеров ордена. Каждый бывший курсант пойдёт за ним. Скольких он обучил, скольких поднял на ноги, вывел из нищеты.

И на следующий день, купив лошадей для Йонгара и Гвина, они начали путь.

Догонялки

Айходи разделал очередного оленя, уже третьего. Санни ни на миг не теряла свой азарт. Её вечный голод даже начал пугать. Айходи подозревал, что иногда она полностью поедала свою жертву на месте, в основном мелких зверей, и иногда возвращалась с ног до головы заляпанная кровью и утверждала, что ничего не ела. Ей требовалось много еды, намного, намного больше, чем для обычного человека. Её обмен веществ превышал норму, и значительно. Хоть сырую, хоть варёную пищу, она все поедала, и с огромным удовольствием. Ведь как ни смотри, она была абсолютным хищником. Охота в её инстинкте, а голод невозможно было чем-либо унять.

Но больше всего она любила сырое мясо, ведь свежее полезнее всего, и даёт больше энергии. Она могла скрутить шею медведю и не понять, что в этом сложного. И устроить геноцид целой стае волков, которые терроризировали целую деревню. Как бы то ни было, скоро ей исполнится одиннадцать, и Айходи об этом знал. Двадцать восьмое октября, кажется, но он не помнил, когда это, давно перестал считать дни. Отшельничество даёт о себе знать. Каждый день похож на следующий, завтрашний день будет как вчера, и это безнадёжно угнетало, окончательно. Айдарио хотелось в цивилизацию. Но это было недопустимо, ведь он в розыске, каждый захочет его убить, если узнает кто он такой. Санни в приоритете, он обязан вырастить из неё хорошего человека. Просто обязан. Но как это сделать, если она монстр?

Поздним вечером, они сели есть, Айходи приготовил отварное мясо, лишь мясо, ибо ничего больше не было. И без соли, она давно закончилась. Они ели молча, словно устроили поминки, лишь чавканье Санни нарушало тишину. Освещались они одной свечой, которая таяла на глазах. Айди приходилось лепить из неё новую, отрывая куски матраса и используя их вместо фитиля. Тишину нарушил дианей:

– Я собираюсь в деревню, – заявил Айходи.

– Можно мне с тобой? – радостно вскочила с места девочка.

– Нельзя, – покачал головой дианей. – Там будет опасно даже для меня, поэтому ты останешься здесь.

– Я не буду там ни с кем разговаривать, – заскулила она. – Я хочу с тобой, мне будет скучно одной! – топнула маленькой ножкой.

– Санни, люди не поймут нас, – заботливо вымолвил он. – Чтобы не вызвать подозрения, я должен идти один.

– Чем мне тогда заняться?

– Будешь играть, – он улыбнулся. – Только далеко не отходи от дома. Еда у тебя есть, можешь смастерить ещё куклу. Занятий полно. И ещё, не забывай растапливать печь.

– Но мне не холодно, – вякнула девочка.

– Знаю, но зато холодно будет мне, когда вернусь.

– Ну ладно, – с неохотой вздохнула она. – А когда ты вернёшься?

– С утра я уйду, вернусь, в лучшем случае через два дня.

– Это так долго, – проскулила девочка, но резко поменяла настроение. – А что ты мне принесёшь?

Дианей улыбнулся, вариантов было много.

– Если там будут сладости, обязательно принесу, – с теплотой признес он.

Санни подпрыгнула от радости и обняла своего опекуна, поцеловав в обе щеки. Дианей улыбнулся, искренне: такие радостные моменты нужно ценить, сейчас она была похожа на невинного радостного ребёнка, коим и являлась, и прижал её в ответ. Такие моменты нужно любить. «Хоть бы было так каждый день» – помечтал он, – «хоть бы было каждый день…»

Наступила ночь. Айходи, стараясь не разбудить девочку, первым делом подкинул полено, затем начал готовить припасы: маленькая почерневшая кастрюля, короткий мушкет на всякий случай. Еда на четыре дня в основном состояла из варёного засохшего мяса. Лук с пятью стрелами. Он взял из-под матраса мешок и достал оттуда несколько тысяч урилов, потом положил обратно. Он успел взять у Кхана приличное количество денег, деньги всегда нужны. Взглянув в последний раз на Санни, вышел.

Путь был не близкий. Ближайшая деревня называлась Воронье гнездо. Чахлое местечко. Они проходили рядом с ним. Запомнилось только то, что там находится церковь Святой Спасительницы Сабриэль. В эти тяжёлые времена Богиня как никогда нужна людям. Он собирался помолиться у её ног, как только доберётся, ибо грехи его ужасны. Он каждый день корил себя, каждый раз, когда смотрел на Санни, каждый раз, когда просыпался. В иных обстоятельствах Санни могла бы сейчас быть в объятиях своих родителей, а не с извергом по имени Айходи.

Обычно он не спрашивал у подопытных имен, но у неё спросил. Санни, Саннита, так она ответила сквозь слезы, сидя в клетке. Затем головорезы её вытащили и привязали к одному из множества столов. Он вколол ей в вену мутаген завершенной формулы. Как и другие, она мучилась в безумной агонии, пульсация доходило до предела, в иных обстоятельствах мутагеном у человека разрывается сердце, но не с этой формулой. Она кричала целый час, пока не превратилась в овощ. На следующий день мутаген вкалывал прямо в сердце, после этого её кожа стала чешуйчатой. На третий день сделал укол в костный мозг, и у ребенка началась трансформация костей, ногти затвердевают, выпадают зубы, а вместо них вырастают острые клыки. Но в данном случае произошло что-то иное. Да, она превратилась в так называемого «грахиона», но пошла и обратная эволюция. Она снова превратилась в человека, и она все помнила и хотела всех убить. В переполохе успела растерзать двоих, пока Айходи не уколол в неё успокоительное. Нужно было что-то делать, Кхан не должен был об этом знать, и она тоже. Айходи вскрыл её череп и кору мозга. Когда собирал её обратно, заметил, что даже кости у неё регенерируют с необычайной скоростью. Она само совершенство, очень редкий экземпляр, в то время как другие становились уродливыми послушными рабами.

Он спрятал её ото всех, она начала вести себя как младенец, но быстро училась, схватывая все на лету, говорить стала спустя неделю.

Когда армия «грахионов» была готова, Айходи сбежал, не дождавшись резни, оставив ученика вместо себя.

***

Арсуны решили разбить лагерь на поляне, недалеко от тракта, по краям заросшего лиственницами. Наэл с тремя офицерами пошли на охоту, пока остальные строили палатки. Гвин разжег костёр и сел на колени помолиться, подняв ладони перед лицом. Йонгару это показалось странным, конечно, у арсунов есть своя традиция, но не в каждом же лагере молиться. По его бормотанию невозможно было понять, кому он молится, хотя, скорее всего Диандрилу, ниарайды не считают Сабриэль Богиней, по крайней мере, как ему известно. После каждой молитвы Гвин брал пепел большим пальцем и облизывал его. Старшему лейтенанту Плачущего Кинжала стало интересно.

После того, как тот закончил, Йонгар сел рядом.

– Зачем ты облизываешь пепел? – спросил арсун.

– Чтобы Дух Диандрила не оставил меня, – отстранённо ответил ниарайд. – Вы же тоже во время молитвы сидите у костра.

– Мы воздаём подношение свету, что олицетворяет огонь.

– Огонь ещё олицетворяет разрушение, – усмехнулся Гвин.

– А это как посмотреть. Хотя я не особо религиозный. В храм хожу лишь по формальности.

– А какие формальности бывают?

– Если нужно соблюсти традиции, – улыбнулся он краем губ. Йонгар отвлёкся на языки пламени, они танцевали под звуки ветра, манили, гипнотизировали, на такие вещи можно смотреть вечно. – Красивая стихия – огонь, – вздохнул арсун.

– Это точно, – согласился ниарайд.

Палатки были построены, некоторые пошли в поисках воды, ранее их путь проходил рядом с озером, и они направились туда.

Йонгар взял большую сковородку и положил туда масло, после чего поставил её на решётку с ножками, под которой пылал огонь. Масло начало искриться и плавиться. Гвин резал лук и перец, а Грун однорогий подготавливал мясо. Грун Ка'Лаенхарт, офицер из последнего выпуска, молчаливый тип, потому что ему вырезали язык и один рог во время последнего экзамена. Никто не знал, как это случилось, да и он сам не торопился, вернее – не мог рассказать, ему пришлось бы писать, и скорее всего, обширное объяснение. Он всегда носил с собой десяток блокнотов и две дюжины карандашей, чтобы изредка хоть как-то со всеми общаться.

Когда все было готово, Грун передал Йонгару миску с мясом. Капли масла разлетелись во все стороны, испуская вкусный аромат еды. Овощи положены. Старший лейтенант аккуратно перемешивал ужин деревянной лопаткой.

– Дай соль, – сказал Йонгар.

Грун немедля передал ему стеклянную банку с белым порошком. Йонгар засыпал, померив соль на глаз. «Кажется достаточно» – подумал он и продолжил перемешивать.

– Любишь ты готовить, – заметил Гвин. – Впрямь с любовью.

– Лучше сам приготовлю, чем отравлюсь от их похлебки, – фыркнул старший лейтенант.

Гвин засмеялся, наблюдая как у некоторых арсунов виновато замялись лица.

– Было дело, попробовав однажды, сильно пожалел, а это было на севере, а срать там чертовски неуютно.

– Могу себе представить! – не переставал хохотать Гвин, после, немножко успокоившись, спросил, – Расскажи про тамошних ниарайдов.

– Да ничего особенного, ниарайды как ниарайды, только несговорчивые сильно. Говорят, они власть Найронда не признают.

– Есть такое, Мастер Сандел устроил там своё управление.

– И ещё говорят, что Мундриндские сошли от истинного пути Диандрила, – усмехнулся Йонгар, наблюдая за растерянной реакцией попутчика, но увидел лишь невозмутимость.

– Раз ты и такое слышал, значит они очень хорошо разговаривают. Нашего короля избрали люди, сами же ниарайды в этом не участвовали, просто приняли новые обстоятельства.

– Расскажи про гражданскую войну.

Ниарайд помолчал, сделал напряжённый вдох, только после этого заговорил:

– Я тогда только принял посвящение…, когда мне было шестнадцать, наш клан направлялся на запад. Мы слышали про начавшуюся войну, но ниарайды тогда ещё не вмешивались. Жили мы мирно, никого не трогали, пока не оказались в одной деревне. Тогда и всё началось.

– Что началось? – нетерпеливо спросил Йонгар, остальные арсуны тоже навострили уши.

– На наших глазах солдаты зарезали парня, который нелестно отозвался о тогдашнем короле, а дело было в таверне.

– А остальные жители?

– Они молчали, даже мать старалась оплакивать сына как можно тише. Спустя месяц, в наш клан пришёл Зов, собрались все кланы, чтобы решить судьбу Найронда, и решили вмешаться. Никто не знал, что война так затянется, враг был очень силён, сколько моих братьев погибло там, сколько мирных жителей…

Арсуны молчали, никто и не посмел поднять взгляд.

– Как мы будем искать Айходи? – решил сменить тему Йонгар, бросая в костёр хворост.

– Я время от времени буду обращаться в орла и смотреть в дали, – съехидничал ниарайд, снова оживившись.

– К следующей зиме может найдёшь, – буркнул арсун. – А если серьезно?

– Дальше по дороге находится деревня Красная белка, – хмыкнул ниарайд, потирая нос – там живёт много охотников, начнём оттуда. По крайней мере нам точно известно, что он в Варлиане. Через пару месяцев зима, он наверняка уже нашёл себе пристанище, только глупец продолжит путь зимой.

***

Айходи шёл по тропинке, тяжело дыша. Кажется, он чем-то отравился, не надо было есть странные ягоды, организм отторгал, да и кашель вернулся, с бесконечно текущими соплями. Как оказалось, теплая одежда была не такой теплой. Шапка, нужна была шапка. Шерстяной шарф недостаточно помогал.

По его расчётам он был недалеко от деревни. Через пару километров должна появиться главная дорога, но для больного дианея это целый марафон. Выбора не было, он должен идти, шаг за шагом, когда-нибудь доберётся. Он слишком часто отдыхал, ноги не держали, из-за этого кружилась голова и зудела кожа.

– Санни, прости меня, – пробормотал он про себя.

Во время ходьбы он несколько раз падал, даже разбил себе лоб, запнувшись о корень дерева. Расстояние казалось бесконечным. Чтобы как-то приукрасить поход, он пытался погрузиться в мысли, думать о чем-нибудь другом, но приступы кашля, возвращали его в жалкую реальность. Туда и обратно, так он обещал ей, но кажется, обещание придётся нарушить. Выйдя на дорогу, он рухнул и свернулся калачиком. Тело все ещё зудело, и он потерял сознание.

В голову ему приходили обрывочные эпизоды чего-то хорошего: дружелюбный смех, стук колес и лай собаки. Он почувствовал тепло… Сон ли это?

Открыв глаза, он обнаружил, что лежит в тёплой кровати, укрытый пуховым одеялом, услышал треск печи. Приподнявшись увидел, что находится в доме. Обзору мешала ширма, отделяющая от остального пространства. Услышал, как открылась дверь, и кто-то вошёл. Вошедший приоткрыл занавес, это был пожилой мужчина, с огромным красным носом и с прыщавым лицом.

– Проснулся значится! – радостно заметил старик. – Выходи чтоль раз могеш!

Дианей заметил, что на нём чужая рубашка и широкие штаны белого цвета. Зуд прошёл, но грудь все ещё болела. Он неуверенно встал на тёплый деревянный пол.

– Неужели я в доме? – обрадовался он. Когда дианей вышел, старик ставил чайник и разогревал вчерашний суп в черной кастрюле.

– Откуда будешь? – спросил хозяин, сев за стол, потирая колени.

– Я путешественник, – неуверенно соврал дианей.

– В такой глуши негоже путь держать, убиться можешь, – захохотал старик, почесывая бороду. – Садись чтоль, бахни погорячее, кровь согреть.

Его акцент показался Айходи странным, малопонятным, он не думал, что говоры так сильно могут отличаться.

– Какого звания будешь, желтомордый? – он спросил это так, словно "желтомордый" не является обидным обзывательством.

– Ай… – начал он. – …гихан.

– Айгихан, – задумался старик. – Почему у желтомордых звания странные?

– Наши настоящие имена очень длинные, – начал объяснять Айходи. – Поэтому берём первые слоги трех имён, чтобы составить одно.

– Понятненько, – вздохнул старик. – Меня звать Бургондан. Можешь Бургон звать.

Чайник вскипел, Бургон налил в алюминиевые кружки чай, кажется собственного сбора, аромат был лесной. Айходи давно такой не пробовал.

– Спасибо тебе, – промямлил дианей.

– А коль спасибо? Помогуть нужно, и желтомордым и людям, – хохотнул старик и принялся наливать суп в такие же алюминиевые тарелки.

Суп был действительно вкусный, со специями, с сочными кусочками мяса, и конечно же с картошкой. Дианей смаковал каждую ложку – не то, что пресное мясо каждый день. Это было прекрасно.

– Давно еды годной не пробовал? – захохотал старик, заметив его удовлетворенное лицо.

– Поверь, давно, – задрожал дианей, и ложка за ложкой, продолжил жадно поедать. – Сколько я пролежал?

– Дня три, как найдама тебя.

Кружка чуть не пролилась от этого резкого удара. Три дня! А шёл он день, прошло дня четыре с отбытия! Он схватился за голову. Как так произошло?! Как там Санни?!

– Что случилось чтоль? – удивился Бургон.

– Ничего страшного, – вздохнул дианей, но было страшно…

***

Первый день, Санни провела, гоняясь за белками, десятерых сожрала. Во второй день гонялась за зайцами, догнала лишь двоих. В третий день она решила искупаться и поймала две щуки. Было скучно, не с кем пообщаться, не с кем поиграть. Когда голодала, ела оленя, которого поймала в первый день одиночества. Внутренности бросила в речку, и отрывала куски, даже не используя нож. С утра до вечера ходила обляпанная кровью и мылась только тогда, когда кровь начинала вонять.

Девочка снова решила искупаться, и когда вышла из избушки, услышала звуки шагов. Несколько двуногих… Сначала она подумала, что Айходи вернулся, но шаги у них были тяжёлыми. Санни решила вернуться к березе, чтобы незнакомцы не отняли её добычу.

Незнакомцы появились из-за деревьев, у них за спинами висели мушкеты, одеты они были в зелёные тёплые пальто и длинные кожаные сапоги, на голове вязаные шапки. Каждый нёс по рюкзаку с припасами. Они, увидев одиноко сидящую на корточках девочку возле растерзанного трупа оленя, замерли на месте. Та не проявляла эмоций, да и одета была в грязное потрепанное платье, причем босая, в такой холод.

– Ты тут одна? – удивился усатый – тот, что помоложе.

– Одна, – отстраненно ответила девочка. – А вы?

– Ну… нас двое, – ответил усатый.

– И зачем пришли?

– Вот этот дом построил наш дед, – утвердил он, показывая на лачугу. – Это наши охотничьи угодья, а вот ты откуда взялась?

– Я, – промямлила она, – здесь живу.

– Это же наш дом. Мы отдыхаем в нем.

– Там всего два места, поэтому один из вас заночует на улице.

Мужчины засмеялись от высказываний странной девочки, после чего продолжили:

– А кто завалил этого оленя? – спросил старший, бородатый.

– Я, – сухо ответила она.

– И как ты это сделала? – недоверчиво протянул он.

– Просто напала сверху и свернула шею.

Охотники снова засмеялась, это показалось им намного смешнее.

– Ну ты же с кем-то живёшь? – продолжил старший.

– Ну …живу, но его пока нет, он скоро вернётся.

Они о чем-то пошептались, Санни разобрала странное высказывание бородатого: «Давай свяжем эту бродяжку и повеселимся». Другой согласно кивнул.

– Я могу подойти? – спросил молодой охотник, она в ответ лишь пожала плечами.

Мужчина аккуратно подошёл и сел на корточки перед ней. У него были странные глаза, как будто он что-то задумал и сердце его билось чаще обычного.

– Меня зовут Джазель, а моего брата Угвин.

– Меня Санни зовут, – её хладнокровности можно было позавидовать.

– Давай мы с братом зайдём и отдохнём, как раз приготовим тебе поесть из этой оленины, – он обратил внимание на труп и замер, олень был разодран большими кусками мяса, как будто отодрал медведь. – Здесь водятся медведи? – спросил он озабоченно.

– Был один, но я его тоже убила.

– Не рассказывай мне сказки, девочка, – заволновался Джазель.

Но Санни встала и, как ни в чем не бывало, оторвала животному голову. Охотники сперва упали от страха, потом с паническими криками неуклюжими движениями начали бегство, а она над ними смеялась.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять! – она сорвалась с места, оставив на месте где стояла растерзанную почву.

Охотники драпали со всех ног, лишь изредка оборачиваясь назад, и слышали, как это чудище их догоняет с безумным смехом. Ломались ветки, падали молодые деревья, и оно их настигло. Ужасная пасть вцепилась в шею молодого и повалила его на землю, выдергивая руками ребра.

– Джазель! Джазель! – кричал старший, понимая, что теряет брата. Несмотря на холод, пот лил ручьём. Дрожащими руками он схватил мушкет. Шорох там, шорох тут, звук сердцебиения мешал сконцентрироваться. Позади упала ветка, повернувшись, он сделал выстрел. – Проклятие! – выругался он. Попробовал насыпать порох в дуло – не получилось, второй раз – недостаточно. – Твою мать, быстрей! – в третий раз вроде получилось. Попытался достать из мешочка на ремне дробь, но вывалилось все. С третьей попытки сумел, руки дрожали неумолимо. Шомпол никак не собирался его спасать, вечно вываливаясь из рук.

– Ты долго ещё? – он услышал голос сзади.

Он медленно обернулся, и последнее, что он испытал, как его голова отлетела на несколько шагов…

Санни самодовольно усмехнулась. Хоть какое-то веселье в эти скучные дни. Она облизала пальцы, человечина тоже бывает довольно вкусной, после чего перевернула обезглавленный труп и разорвала грудную клетку. Сердце обычно самое вкусное. После первого куска оценила. «Даже вкуснее чем у оленя!» – заключила она, и съела все полностью. Затем печень – от её вкуса она даже ахнула, как же это было прекрасно. Жаль, что люди здесь не часто ходят.

Девочка приволокла два трупа к избушке и повесила на ветвях берёзы. Сняла с них одежду и выкинула в речку. Про оленя вообще забыла, довольствуясь человечиной, и ей снова стало скучно…

Казаки разбойники

Первым делом Айходи купил у жителей овощи: чеснок, картошку и перец. Затем, два мешочка: соль и сахар. Попробовал поискать сладости, удалось найти лишь домашнее черствое печенье. Пять буханок хлеба. Лекарственные снадобья. Рюкзак стал тяжелым, и ему пришлось купить ещё сумку, чтобы влезло остальное. И нужно было как-то возвращаться, он вроде взял все необходимое. Ах, нет! Он забыл купить тёплую одежду: шапку, тёплое пальто и ещё штаны. Вот теперь все!

К концу дня Айходи вернулся к Бургону, тот готовил картошку с мясом, что-то напевая.

– О, возвратился, желтомордый? А я вот картохи наварил, щас пузо греть будем! Прислонись, я вот-вот, – весело сказал он.

Айходи с опаской посмотрел на него, положив рюкзак возле кровати.

– Садись, кушать будем, – повторил старик.

Айходи кивнул и присел.

– У тебя говор какой-то странный, – осторожно заявил дианей.

– Так я ж не отсюда, я в Найронде уродился.

«Найронд, королевство Ниарайдов», – подумал дианей.

– Так тама все другое, поменялось все там, после того как нашего царька не стало. Ниарайды решили всех обобрать, сделать каюк, – вздохнул хозяин. – Малой я тогда был, председателя нашего на кол посадили, долго кошмары потом снились. Щас ниарайды всем там управляют, строго все там. Председатели ниарайды стали, пожизненно кровь людей пить стали. А ниарайды…, – протянул он, – живут долго, двести лет и более. Ужас! Ужас! Так вот, родня моя решила оттуда шурукать, вот так сюда и прижился. Братки и сестры в городе, а я тут уживаюсь. Жены нет, детей нет. Ну ничё, – вздохнул он напоследок и положил сковородку посреди стола.

Айходи осторожно взял кусок картошки вилкой и, подув, засунул в рот, – «да… готовить он умеет».

– А ты, желтомордый, почем свою жисть не стелишь? – Айходи снова не понял. – Расскажи о себе, говорю, – повторил старик.

– Ты же можешь на местном разговаривать, – заявил дианей.

– Привычка, коль видать, – хохотнул Бургон. – Ну так, стели.

Дианей начал жадно поедать картошку, раздумывая как ответить. Что ему рассказать? То, что он изгнанник? Отшельник? Или безумный учёный, уничтоживший целый город? Нужно было не вызывать подозрения. Так что придумать? И он придумал:

– Я учёный, путешественник, пишу доклад о том, как меняется природа во время осени, зимы и весны. У нас на родине вечное лето и чертовски жарко, – он засунул себе в рот большой кусок мяса.

– Ясно тогда, почем ты по лесам шатаешься, – весело хохотнул Бургон. – Можешь здесь селиться, будем осень изучать, и болтать с кем будет.

– Спасибо, но я не могу, – любезно улыбнулся дианей. – Я уже начал исследование в другом месте.

– Ну как знаешь, – хмыкнул старик.

– Я завтра утром пойду обратно, – тихо сказал он и начал копаться в рюкзаке, вскоре положил на стол бумажные деньги.

У Бургона загорелись глаза, и он начал жадно считать.

– Две тыщща урилов, – обрадовался старик.

– Это за то, что ты меня приютил, – улыбнулся дианей.

– Приятно видеть такое знатное благодарствие! – он похлопал огромными ручищами по спине дианея. – Знаешь что, я оставлю тебя там, где подобрал, помогу коль видать.

– Спасибо тебе, – он благодарно улыбнулся, – ещё существуют в мире добрые люди.

Так они просидели до позднего вечера, старик рассказывал про свою жизнь, из которой, он понял лишь половину, но все равно было интересно. Про то, как он с семьёй сюда перебрался, о его безответной любви, про то, как он перевозит шерсть с соседней деревни, таким образом зарабатывает. Не так уж много, но на жизнь хватает. Дианей так наелся, что его клонило в сон, и он заснул впервые без кошмаров за долгое время.

Наутро Бургон приготовил повозку с двумя лошадьми. К нему подошли ещё двое, типичные деревенские мужики, один «краше» другого. Он рассказал, что это его помощники, при них были два длинных свертка. Рассказали, что это мушкеты, на случай встречи с дикими животными. Мужчины недоверчиво косились на него, но вопросов не задавали, да и вообще они не были похожи на помощников, старик сам во всем разбирался, лошадей погладил, напоил, сумки для шкуры подготовил, припасы взял, сам, но при тех ничего подобного не было.

Они тронулись. По пути деревенские через окна наблюдали за дианеем, заметив в нем какую-то экзотику. И экзотика в нем была, желтокожий, костяные усы, огромные глаза. Не каждый день дианея увидишь. Да и в Эмиртан люди не часто забредают.

С каждым оборотом колеса деревня отдалялась, пока не скрылась за деревьями. Айходи увидел дорожный знак Кристальная – Трехозерное. Они покинули Кристальную, оказывается так называлась та чахлая деревня.

– Воронье гнездо где находится? – неожиданно спросил дианей.

– Так она дальше чтоль, – предположил Бургон. – Тамошние хорошо живут, не то, что мы.

Двое незнакомцев все больше пялились на него, один, который помоложе, с кудрявыми светлыми волосами, начал проявлять признаки неприязни. Рука у него хваталась за мушкет, но он так и не сумел снять ткань.

– Когда приедем, Бургон? – спросил он.

– Ехать недолго, за третьей извилиной.

И у Айходи появились подозрения, кто эти двое? Чего они хотят? Может он сделал огромную ошибку, что вручил Бургону столько денег? Да нет, вздор, просто они раньше не видели дианея, и по любому являются ярыми расистами.

– Как там у вас живется, у желтомордых? – спросил старший, с черными растрепанными волосами.

– Нас дианеями зовут, – аккуратно поправил Айходи.

– А мне плевать! – старший плюнул ему под ноги, дианей замялся и подвинулся поближе к Бургону, а тому, кажется, было все равно. – Ну так как?

– У нас жарко, – тихо произнёс он.

– Говорят, какой-то из ваших желтомордых какие-то машины придумал, которые тарахтят громко и лошадей не используют, это правда?

– Я давно там не был и сам не видел, – полушепотом произнес он. – Не знаю.

– Так что ты у нас забыл, желтомордый? – чуть ли не зарычал старший.

– Я исследование провожу, – Айходи захотелось сбежать.

Второй поворот проехали.

– Ты в курсе, что скоро зима? – старший попытался поймать его взгляд.

Айходи кивнул, опустив глаза. Ему не хотелось с ним говорить, напряжение угнетало с каждой секундой, руки начали дрожать. Но чего он боится? То, что они могут его избить или убить? Бургон даже не пытался влезть в их разговор, как будто его не существовало.

Третий поворот.

Младший наконец вытащил из тряпки мушкет и направил на дианея. От беспомощности у Айходи чуть сердце не разорвалось. Старший повалил чужеземца посреди повозки и начал неумолимо пинать, но щадя – так, чтоб он мог после этого двигаться. Чужеземец получил рассечение губы, на лбу появилось несколько синяков, сопротивляться он не стал, да и не смог бы.

– Что вы делаете? Я вам ничего не сделал! – проскулил дианей, боясь даже двинуться.

– Прости меня, желтомордый, – вздохнул Бургон, даже не поворачиваясь к нему. – Ты так легко мне вручил много денежек, а тут, некоторые готовы сожрать друг друга за такую сумму. – Его диалект неожиданно исчез. – Сейчас, ты приведешь нас к своему дому или где ты там живёшь, чтобы дать остальное.

– Нельзя вам туда! – заорал дианей, получая удар за ударом.

– Как это нельзя, желтомордый? – возмутился старший и начал бить ещё сильнее.

– Все, хорош с него! – остановил Бургон. – Желтомордый, если ты нас не уважишь, прямо здесь тебя закопаем и поделим все твои пожитки. Либо же эти пожитки останутся при тебе, но ты передашь нам все деньги. Проклятье! Как не сладко говор местный нести!

Айходи боялся не только за себя, но и за Санни, и за этих ублюдков. Девочка не должна пробовать человечину, это убьёт в ней все людское, все, над чем он работал все эти месяцы. Но что ему делать? Сейчас лежит избитый и беспомощный, под дулом мушкета. У него же был короткий мушкет! Он где-то в глубине сумки. Даже если каким-то чудом он его вытащит, последний выстрел все равно останется за людьми. Так что же выбрать? Если он оставит Санни, она вконец одичает, сначала перебьет всю живность, затем направится в деревню за новым мясом. Если он их приведет, она их перебьет и спасёт его, но часть её умрёт. Но он будет с ней, и он найдёт способ как её направить в правильное русло. Он что-нибудь придумает. Люди, как и были сволочами, так и остались, Кхан прав, никто не достоин жить.

– Я приведу вас, – пробормотал дианей.

– С этого нужно было начинать, желтомордый! – обрадовался старший и помог ему подняться.

Но младший не спускал с него внимание, держа ружье наготове. Они спустились с повозки.

Бургон привязал лошадей к дереву, надел свой рюкзак и взял второй мушкет.

– Показывай дорогу, – старший резко толкнул его, отчего дианей чуть не упал.

– Вы можете не вернуться, вы не знаете, что там находится, – пробубнил дианей, после чего получил прикладом в живот от младшего.

– Ты угрожать нам вздумал?! – взревел молодой.

– Да хватит колотить желтомордого, Вилсон! – заорал Бургон. – Ему ещё землю мерить невесть сколько!

Айходи встал и взглянул на тропинку, уходящюю в глубь леса, по которой он выходил. Выбора не было, он должен идти. Его рюкзак взял младший, благо копаться в нем не стал, и дианей повёл их. Поднялся ветер, начали свистеть ветки, словно трубили похоронную песнь. А четвёрка все шла по запутанным тропам. Овраг за оврагом, болото за болотом. Дианей замерз и начал дрожать, словно на улице стоял мороз. Мужчины посмеивались над ним – что тот не мог терпеть лёгкую прохладу. Бургон взял из его сумки шерстяное пальто и до странности вежливо передал.

– Спасибо, – тихо сказал Айходи.

И шли они дальше, им даже пришлось остановиться на привал, не известно, сколько сейчас времени, но уже вечерело. Солнце ни на миг не появлялась, скрывшись за серыми облаками, и это начало ещё больше напрягать. Они сели на упавшее дерево и по очереди прихлебывали из фляги самогон, все, кроме дианея.

– Долго ещё переть до хаты? – спросил старик.

– Уже скоро, – пробурчал Айходи.

Все выглядели уставшими, особенно молодой, по виду казалось, что он уже начинает жалеть, что на это подписался. Дианей представлял, как Санни будет разрывать этих ублюдков на мелкие кусочки. Оторвет головы, пожрет их сердца, ведь она может все. Но как сделать, чтоб не сломать её разум? Или же плевать? Нет! Хотя…

– Всё, потопали! – воскликнул Бургон.

Старший толкнул дианея по плечу, чтоб тот шёл быстрее. Живот заурчал, и кажется у всех. Главное добраться, а там видно будет. Они спустились по оврагу, добрались до устья речки, и до избушки было рукой подать. Когда они прошли голые кусты смородины, показалась та берёза, а за ней дом. Айходи заметил, что что-то изменилось. На ветке висели две туши, издалека, да в темноте, невозможно было разобрать. В окне света не было. Где Санни? Хотя она в освещении не особо нуждалась. И вот они, приблизившись, увидели, что это были обглоданные туши двух людей, обе безголовые, частично съеденные, органов не было. Люди насторожились и схватились за мушкеты.

– Куда ты нас приволок, желтомордый?! – старший ткнул его стволом в голову, а дианей стоял в ступоре, его худшие опасения воплотились – Санни попробовала человечину, и видимо ей понравилось, Айходи схватился за голову и рухнул на корточки, совсем позабыв, что на него нацелен мушкет.

– Чего я ожидал, на что я надеялся?! – начал скулить он.

– Желтомордый, отвечай! – заорал старший, ещё сильнее ткнув мушкетом, и в страхе поглядывая по сторонам.

С каждой секундой, деревенские беспокоились все сильнее, они бросили сумки и встали спина к спине. У Бургона не было мушкета, поэтому он вытащил нож.

Послышались шаги, из леса вышла маленькая девочка, с ног до головы испачканная кровью, ее холодный взгляд был обращен к незваным гостям, но, когда она увидела Айходи, подпрыгнула от радости, побежала к нему и обняла со спины.

***

– Айди, я скучала! – весело произнесла она, но дианей как будто её не замечал, что-то бормоча себе под нос. – А эти дяди тоже пришли со мной поиграть? И почему они направили на нас палки?

От звука заряжаемых мушкетов у Айходи выступил холодный пот. Угрозы мужиков его уже не пугали, в сознании остался только страх за Санни.

– Желтомордый, – сглотнул Бургон. – Мы это…, лучше пойдём, прости если что, – промямлил старик.

– Санни, – начал Айходи отстраненным голосом. – Они меня проводили и сейчас уйдут.

Рука у молодого дернулась, пуля попала в голову девочки, и она шмякнулась на холодную землю.

– Что ты наделал?! – заорал дианей. – Санни, Санни! – он обнял её бездыханное тельце и начал плакать, стоя на колени и качаясь в зад-вперёд. – Санни, прости меня…

Мужики сразу же набрались храбрости, они не понимали, с чего это они начали бояться какой-то безумной девочки? Они возьмут то, зачем пришли! Войдя в дом, начали все обшаривать, пока не нашли мешок с деньгами. Бургон радостно засмеялся.

– Теперь, мужики, заживем как короли! – захохотал он.

Мужики вышли, и бросив на горюющего дианея презрительные взгляды, пошагали в сторону кустов. Они позабыли, что только что убили ребёнка и ограбили беззащитного дианея, и начали обсуждать новые планы на ближайшие месяцы. Успели отойти на десять шагов, когда у Санни дернулась рука.

– Айди, мне больно, – простонала она.

– Санни, ты жива? – обрадовался дианей, положив её аккуратно на землю. – Ты жива!

– Какие-то у них не весёлые игры, – зарычала она не своим голосом и оттолкнула его. – Давайте я покажу вам как нужно играть! – и сделала рывок, оставив под ногами растерзанную землю.

Мужики обернулась на звуки и увидели, что за ними с огромной скоростью гонится уродливая тварь с огромной зубастой пастью и длинными когтями. Она была зла. Все трое кинулись убегать в панике, испуская ругательства.

– Санни, стой! – кричал ей вслед Айходи, но её невозможно было остановить.

– Кто не спрятался, я не виновата! – проорала она с жутким зловещим смехом.

Старший притормозил, чтобы выстрелить, его мушкет все ещё был заряжен, и он попал, в грудь, почти в упор, но Санни молниеносно накинулась на него, не почувствовав пули, отняла мушкет в воздухе и дулом засунула в его рот сквозь глотку до курка. Отпрыгнула от него, оттолкнувшись ногами и сломав тому плечи, и погналась за молодым, который обогнал Бургона на довольно большое расстояние. Вцепилась зубастой пастью в его ногу. Парень упал и стал пинаться, чтобы как-то спастись, а Санни разрывала его ногу как дикий зверь, и смеялась, наблюдая за его ничтожными потугами защиты. Она перевернула его и села сверху, облизывая окровавленные губы, с жутким, полным острых зубов оскалом. Молодой бил её прикладом, но не выдержав, девочка отняла ружье и выкинула подальше.

– Тебе что, не нравится со мной играть? – кряхтя, спросила она, навалившись на него всем телом. Парень замер и слился с землей, боясь даже дышать, нога безумно болела, но её дыхание рядом с лицом пугало больше. Монстр облизывал его, принюхивался, изучал.

Бургон почти их догнал, чуть не задохнувшись от усталости. Кусты были уже рядом.

– Толстяк, – услышал он голос уже обычной девочки. Он замер и уже приготовился встретить неминуемую смерть. – Далеко не отходи, ты же не хочешь, чтобы я тебя догнала. Все, он умрёт. – А ты какой-то скучный, – вздохнула она и разорвала молодому брюхо, вытащив все органы. Тот безумно кричал, все ещё оставаясь живым, пока не потерял сознание.

Бургон остался стоять на месте, уже прощаясь со светом. К нему приближались маленькие ножки и внезапно заляпанные кровью ручки дотронулись до него, но когтей не было. Девочка посмотрела на него с невинной, но в то же время жуткой улыбкой.

– Если не хочешь, чтобы я тебя догнала, иди к Айди и помоги сварить ужин. Вы же, наверно, голодные, – произнесла она.

Он обернулся, дианей все ещё находился у дома, он беспокойно ходил кругами вокруг березы, держась за голову и ругаясь. Бургон осторожно взглянул на девочку, боясь даже дышать.

– Так мне и надо, – промямлил он. – Могу идти?

– Ага, – кивнула она, ещё шире улыбнувшись.

Старик осторожно пошёл обратно, стараясь не смотреть на девочку, которая начала разрывать молодому грудь, чтобы добраться до сердца. Добравшись, начала поедать его с жадным чавканьем. Звуки были ужасные, невообразимые, он посмотрел на старшего, тот лежал, а изо рта торчал мушкет. «Куда я попал», – пожалел он – «что это такое? Нужно было сидеть на жопе ровно, придурок я несчастный!».

Он встал рядом с дианеем, виновато опустив голову, тот говорил сам с собой, о чём-то рассуждая и ругая себя.

– Желтомордый, – обратился Бургон как можно тише, отрицая в голове ту жуть, которая позади него происходит.

Дианей остановился и взглянул на него безумными, отрешенными глазами.

– Я вас предупреждал, что сюда нельзя! – заревел чужеземец, схватив того за плечи, из глаз лились слезы отчаяния. – Я знал, что это произойдет, а вы не послушались! – Бургон не осмеливался смотреть ему в глаза.

– Что произойдет? – Санни внезапно оказалась рядом и с любопытством смотрела на обоих.

– Санни, милая, – начал дианей, сменив выражение лица на заботливую улыбку, как будто ничего страшного не произошло. – Ты закончила кушать?

– Да, я уже сыта, – довольно сказала она, облизывая окровавленные пальцы.

– Тогда иди умойся, а мы приготовим ужин.

Бургон не мог на неё смотреть, он все ещё трясся, еле сдерживая истерику.

– Хорошо, – она радостно обняла Айходи, испачкав кровью, и вприпрыжку побежала в речке.

– Теперь слушай меня! – зарычал дианей на ухо, так, чтоб Санни не могла услышать. – Она монстр, но все ещё маленький ребёнок. Для неё всё это игра, ты должен избегать забавы, но так, чтобы её не обидеть. Ты меня понял?

Бургон кивнул.

– Я третий месяц пытаюсь уберечь от неё людей и вырастить нормального человека, но из-за таких придурков как вы, это стало сложнее. Ради забавы она тебя выпотрошит. Да она медведей убивает, особо не напрягаясь. С этого момента будешь слушать меня, если хочешь выжить! Теперь же растопи печь!

Старик снова кивнул и принялся за поручение. Первым делом он убрал беспорядок, который они устроили. На печке тлели угольки, он перемешал их и подкинул полено. Мешочек с деньгами положил обратно. Снаружи дианей снял висевшие на ветке трупы двоих бедолаг и оттащил, как и остальных подальше от дома. Мушкеты оставил при себе, они понадобятся, припасы тоже. Ещё он заметил, что возле деревьев валяются две сумки, видимо тех, кто приходил ранее. Там был хлеб, вяленое мясо, заварка в посуде и бутылка самогона. Все это он и разложил под кроватью.

– Что с трупами будешь делать? – спросил старик.

– Закопаю, – сухо ответил дианей и вышел наружу.

***

Санни вернулась мокрая с ног до головы, и она возмутилась, что трогают её добычу.

– Айди, куда ты потащил мою еду? – буркнула она.

– Это не еда, Санни, – строго сказал он, взяв лопату и сделав первый подкоп. – Людей нельзя есть.

– Ну они вкусные, – заскулила она.

– Ты человек, милая, они тоже. Можно есть животных, но не людей, и не дианеев, да и вообще, любых разумных существ, – пыхтел он, торопливо раскапывая замерзающую землю.

– Но…

– Никаких но! Я же ради тебя стараюсь, чтобы ты была хорошим человеком.

– Ну за ними весело гоняться…

Айходи печально взглянул на неё, приостановив занятие, и ласково произнес:

– Санни, тебе ещё нужно многому научиться, многое узнать, придёт время, и мы вместе отсюда уйдём, будем жить в какой-нибудь деревне, или даже в городе. Там будет много людей, очень много, и нужно с ними как-то уживаться. Если ты будешь всех есть, они испугаются и начнут на тебя охоту. Мы же не хотим этого?

– Ну ладно, – печально вздохнула она и направилась в дом.

Айходи проводил её взглядом, и он очень сомневался, что когда-нибудь она с кем-либо уживется…

Притворялки

– Десять новых могил, – заметил Гвин, увидев деревянные надгробия, вырезанные в виде пылающих мечей. Посередине кладбища стояла статуя Святой Сабриэль, поднявшей голову к небу, облаченной в шаль, а в руках она держала огненный меч. – У них что, какая-то болезнь ходит?

– Может они по пьяни перебили друг друга, – предположил Йонгар.

«Красная белка» – зажиточная деревня, промышляющая охотой. Она выглядела даже лучше того города, который они проходили. На вывеске написано, что население составляет 312 жителей. Местные неприветливо хмыкали при виде вооруженного отряда «оленей», и дошло до того, что к ним прискакали трое стражников в потрепанных мундирах и заржавевших шлемах, с мушкетами за спиной.

– Кем будете? Куда путь держите? – спросил бородатый, явно являющийся высшим по званию.

– Нам требуется аудиенция управителя деревни, – вежливо сказал Йонгар. – У нас есть разрешение от Гивральского Ока, если потребуется, могу показать.

– Кем будете – спросили! – зашипел другой, помоложе, но был жестом остановлен капитаном.

– Покажите разрешение, – настоял бородатый.

Йонгар достал из внутреннего кармана аккуратно разложенное письмо и спокойно передал капитану. Тот начал зачитывать:

Официальное разрешение на беспрепятственное нахождение на территории Гарлиндора, Хиштара, Варлиана, Цинтария и Гулузкана.

Йонгар Ис'Бравен, старший лейтенант Плачущего Кинжала и его отряд, не превышающий пятьдесят бойцов.

Подпись. Игвор Залиер, главнокомандующий Гивральского Ока и Королевской Армии.

– Понятно, – хмыкнул капитан. – А это кто? – он указал на Ниарайда.

– Его зовут Гвин, он из Ордена Ниарайдов, у него тоже имеется разрешение, – ответил Йонгар. – Он наш проводник.

Ниарайд покопался в карманах, во внутреннем, во внешнем, обыскал карманы в седле, в сумке.

– Скажи, что оно у тебя есть, – зашипел старший лейтенант.

– Не беспокойтесь, сейчас найду, – успокоил ниарайд, все ещё обшаривая карманы.

Но стражники начали беспокоиться, кто-то из них незаметно положил руку на рукоять меча.

– Вот, нашёл! – радостно воскликнул Гвин и небрежно передал помятую бумагу.

Капитан прочитал, разрешение действительно подлинное.

– Ну что поделать, – вздохнул капитан. – Следуйте за мной.

Они прошли мимо добротных деревянных домов, среди них были даже двухэтажные. Местные разводили кур, коров и свиней. Где-то там, вдалеке виднелась ферма за высоким забором, со стогами сена. Оборванцев почти не было заметно, деревня действительно была обеспеченной. У пекарни собралась очередь за суточной порцией хлеба. Покупатели, все как один, подозрительно поглядывали на арсунов, как будто увидели их впервые за свою жизнь. Торчащие за острыми ушами рога, узкий разрез глаз, вооружённые, почти у всех на лицах имелись шрамы. Они выглядели устрашающе, но не несли злых помыслов.

Отряд повернул направо, впереди стояло что-то наподобие ратуши, с большим стеклянным куполом наверху. Там висел герб Варлиана с изображением стоящих спина к спине медведя, держащего щит и волка, держащего меч. Капитан, Йонгар и Гвин спешились, а остальные остались их ожидать. Двойная дверь открылась, можно было увидеть коридор с осыпающейся штукатуркой, там же стояла скамейка для ожидания.

– Садитесь, я предупрежу управителя, – сказал стражник и вошёл в кабинет.

Гвин начал изучать архитектуру здания. Потолок был резной, с изображениями сражений давних времен. Когда-то здесь действительно было красиво, но из-за пыли и времени потеряло свой былой вид. Когда-то белые стены рассыпались, а пол скрипел.

– Неужели никто не заботится о столь прекрасном творении архитектуры, – заметил ниарайд.

– Не думал, что ты эксперт в этом деле, – усмехнулся арсун.

– Еще какой, – протянул он. – Всегда любил находиться в красивых местах. Ты бы видел, что творят архитекторы Кринтана. Глаз не оторвать.

– А это где? – спросил Йонгар.

– Это западное побережье Мундринда. Ещё они отменные корабельщики, и поговаривают, что какой-то путешественник оттуда открыл новый материк на западе, далеко за океаном. Плодородные земли и все такое. Правда, аборигены их выставили, те еле спаслись. Невиданные твари там обитают, рассказывают.

– Говоришь, словно сам там побывал, – фыркнул арсун.

– Просто я знаю у кого спрашивать, – съехидничал Гвин.

Капитан появился и торжественно открыл им дверь. Арсун и ниарайд неспешно вошли, Гвин не переставал изучать обстановку, здесь положение с ремонтом было намного лучше. Купол освещал все пространство, его держали четыре колонны, на стенах были изображены сражения из мифов. Он узнал даже Диандрила, возвышающегося над преклоненными перед ним людьми – первые ниарайды. Он не мог оторвать глаз: вот умирающее древо арсунов, раскаты грома от молота Цвентра Золотого, сражение драконов с полчищами рогатых грахионов, даже был изображён сам бледный Грахум, и конечно же, последнее сражение цивилизованных народов.

Йонгар ткнул напарника локтем в ребро. Гвин даже не заметил, что они стоят перед управителем, облаченным в парадную золотую рясу. Тот приветливо улыбался, держа руки за спиной. Это был высокий мужчина преклонных лет, от старости его волосы приобрели пепельную седину, густые бакенбарды закрывали уши.

– Вижу, вам понравилось, – заметил старик, подавая руку. – Меня зовут Лиахон Эфимон, управитель города Красная Белка.

Йонгар подал руку, формально улыбнувшись:

– Я старший лейтенант Плачущего Кинжала Йон… – начал арсун, но был перебит Гвином.

– Разве это не деревня?

Старик раздался лёгким смешком и ответил:

– Уже год, как Красная белка приобрела городской статус.

– Не мели чушь, представься! – прошипел арсун, бросив на ниарайда пронзительный взгляд.

– Меня зовут Гвин, просто Гвин, из ниарайдского Ордена.

– Простите, – управитель обратился к арсуну. – Не расслышал ваше имя.

– Йонгар Ис'Бравен, – как можно спокойнее произнёс он, хотя внутри себя злился на уж сильно впечатлительного ниарайда.

На углу стоял стол, там служанка в белом фартуке разложила три фарфоровые чашки и наливала только что вскипевший чай.

– Давайте мы присядем, потом вы расскажете, что же вас привело, – вежливо сказал чиновник, указывая на маленькую приемную.

По сути, все это пространство являлось единственным кабинетом во всем здании, тут находилось все необходимое, на той стороне стоял стол секретаря, где-то там маленькая кухня и кажется был ещё и душ.

Они сели на добротные деревянные стулья, которые выглядели изношенными, но ни одна деталь не скрипела.

– Мы ищем некоего Айходи, или Айдарио, – начал арсун, сделав глоток. – Это дианей еретик.

– Еретик? – удивился Лиахон. – И это…

– Тот, кто оскорбляет святость веры в Святую Сабриэль, – объяснил Йонгар.

– Хм, дианей, – задумался старик. – Как мне известно, дианеев здесь отродясь не видели, даже я не смогу их описать.

– Желтомордые, – вписался Гвин. – Такие жёсткие усики ещё у них и огромные глаза.

– Ну я могу поспрашивать, может слухи какие-нибудь есть, – хмыкнул Лиахон, сделав глоток.

Гвин все ещё изучал оформление, поражаясь каждой детали.

– Раньше здесь был музей, – улыбнулся старик. – А огромный управительский дом отдал его под школу. По возможности стараюсь здесь все отреставрировать, но в приоритете все равно нужды селян. В эти нелегкие времена нам всем следует держаться вместе. А налоги все растут и растут.

– Похвально слышать, – заметил арсун. – Редко находятся достойные чиновники.

– Тут восхитительно, – ахнул ниарайд. – Даже боги изображены. Кто художник?

– О, – протянул Лиахон. – Их множество, всех и не припомнишь. Помню, в детстве постоянно ходил сюда, тут ещё стояли копии артефактов: меч Сабриэль, рога Диандрила, доспехи защитников Индерелина, хотя сомневаюсь, что и подлинники сохранились до наших дней.

– Мы остановимся тут на пару дней, – встрял Йонгар, поставив на стол пустую чашку. – Не посоветуете таверну?

– Дальше по дороге стоит Дикий Жёлудь, там можете остановиться, – сказал он напоследок, вставая с места.

– Приятно было с вами поговорить, управитель Эфимон, – формально улыбнулся арсун, пожимая тому руку.

Ниарайд, заметив, что уже прощаются, то же повторил за ними, и слегка поклонившись, направился к выходу.

– Почему не остался? – съехидничал Йонгар, оседлав лошадь.

– Я бы остался, редко увидишь такие картины, – произнес ниарайд, в грезах все ещё оставаясь там. – Причем такие подробные, детальные.

Отряд двинулся с места, и они неспешно поскакали по улице. Дюжина детей катала мяч прямо посреди улицы, но заметив внушительных арсунов, они отступили к краю дороги. Кто-то из самых наглых бросил мяч в Йонгара, прямо в лицо, но тот успел поймать и злостно швырнул игрушку в чей-то забор, как можно дальше. Дети остались в ступоре, лишь двоим хватило смелости проникнуть за чужое ограждение.

– Не нравятся дети? – удивился ниарайд с лёгкой ухмылкой на лице.

– Пусть сначала научатся уважению! – буркнул арсун.

Они пошли дальше, Йонгар заметил, что какая-та женатая пара устроила скандал на фоне ревности. Жена колотила мужа, а соседи смеялись над ними. Ему тоже стало смешно, – всегда весело наблюдать за перебранками людей, – усмехнулся он.

И вот он появился, «Дикий Жёлудь». Это трехэтажное здание добротного вида, построенное из больших дубовых бревен. Перед входом был навес, там стояло два стола, за которыми гости могли сидеть на свежем воздухе.

Йонгар спешился, велев всем не торопиться. Переступив за порог, он сразу обратил внимание на троих обывателей. Местная пьянь с недоверием на него уставилась, из-за их расплывчатых выражений лиц невозможно было разобрать их намерения, но как всегда, ему было плевать. Он уверенными шагами направился к барной стойке, где сидя спал, капая слюной, местный алкаш. Арсун постучал по столешнице, пытаясь вызвать трактирщика, который шумел в подсобке, а пьяница обмочился, намочив пол под собой. Ему стало противно, и он сделал шаг в сторону. Он ещё раз постучался, уже погромче, но и это ничего не дало, вместо этого он услышал очень оскорбительное обращение сзади:

– Олень, тебе чем-то помочь? – хохотнул тучный бородатый мужчина, только что осушивший очередную кружку.

Кулаки зачесались, клыки оскалились, но он сдержался, не время и не место устраивать драки.

– Олень, я к тебе обращаюсь!

Йонгар молниеносно встал перед ним с обнаженным кинжалом, направленным в пузо толстяка. Его дружки дёрнулись, но они не могли ответить вооруженному арсуну. Мужчина неожиданно стал потеть и прижался к стулу, губы его задрожали.

– Ты знаешь, что делают с толстыми свиньями? – зашипел он с безумным взглядом. – Их режут и пускают на бекон! Хочешь стать беконом?

– Я, это, – промямлил мужчина, потеряв всю уверенность. – Я не в обиду, это так -шутка.

– Шутить будешь на своих похоронах! – он сделал выпад, резкий и молниеносный.

Толстяк захныкал, потом чуть ли не зарыдал, почувствовав, что в нижней челюсти появилась странная лёгкость, его борода пучком упала на пол. Он осторожно посмотрел на арсуна, возвышающегося над ним.

– Снаружи стоят десять арсунов, если при них будешь выражаться, дело точно дойдёт до похорон, – монотонно сказал он.

Мужчина не ответил.

– Ты понял меня?! – заорал ему на ухо, держа кинжал у горла.

– Да, да, понял, – пробулькал толстяк и тоже обмочился.

– Какие же вы ничтожные, – фыркнул Йонгар и сделал шаг назад, закрывая нос.

– Бросай кинжал! – послышался женский голос сзади и звук заряженного мушкета.

– Боюсь, это мой кинжал, – заявил арсун, поднимая руки. – Но могу засунуть в ножны.

– Засовывай, да побыстрее!

Йонгар послушался, но не осмеливался повернуться.

– Гилхен, Коур, Вилли, забирайте Серджина и валите отсюда! Уже который день не просыхаете! Куда смотрят ваши жены?

Тройка послушно взяла пьяницу от барной стойки и покинула помещение, и по их бурчанию можно было распознать удивление при виде толпы арсунов.

– Кто ты такой, зачем прибыл? – властно спросила девушка.

– Я старший лейтенант Плачущего Кинжала, – монотонно промолвил он. – Йонгар, Йонгар Ис'Бравен. Хочу снять двенадцать комнат. Мне можно повернуться?

– Держи руки так, чтобы я видела! – приказала она.

Он подчинился, и повернувшись, увидел её лицо, очень знакомое, любимое, его жена? Нет, она умерла, но девушка так сильно похожа на неё. Чёрные локоны, лежащие на белоснежных щеках, синие, как небо глаза, утонченные черты лица, нежная кожа. Как же он по ней скучал, да и сейчас скучает. Это не она, но чертовски похожа, и оказалась человеком. И да, девушка нацелила на него заряженный мушкет.

– Что за запах? – принюхалась она. – Они что, обмочились?!

– Видимо так и есть, – усмехнулся он, даже её возмущение выглядело мило.

– Да чтоб они в пекло провалились, пьянчуги сраные! – она положила мушкет под барную стойку и скрылась в подсобке, ругаясь про себя, вскоре вернулась с ведром воды и тряпкой. – Каждый раз приходится за ними убирать, ублюдки недоделанные! – она начала оттирать пол у стойки, но заметила вторую лужу. – Они что, издеваются?! – нервно вздохнула она.

– Может помочь? – предложил арсун, но быстро передумал, зачем он должен смывать мочу людей? Хотя, ему хотелось её внимания.

– Лучше не мешай, это моя таверна! – буркнула она, закончив с первой лужей.

Йонгар отступился, он почувствовал её аромат и попытался запереть это в своей памяти. Она такая же прекрасная, как его покойная жена, даже оттирая мочу, она выглядела привлекательно. Её волосы, прилипшие к запотевшей шее, её пыхтение, когда выжимала тряпку, и когда она встала перед ним, их взгляды встретились, его сердце заколотилось, но явно не у неё.

– Чего уставился? – резко спросила она.

Впервые Йонгар потерял дар речи, он не смог ничего ответить, оставалось лишь мычать как отрок.

– Ну… комнаты, – промямлил он.

– Тогда жди, я занята! – отрезала трактирщица и снова скрылась в подсобку.

В трактир вошли Гвин с Наэлом, ниарайд, как всегда изучал местную архитектуру, но заметив примитивность, обратился к старшему лейтенанту, который выглядел на удивление радостным:

– Это ты испугал этих пьянчуг?

Тут же появилась трактирщица с толстым журналом в руке, с грохотом положила на столешницу так, что пыль разлетелась во все стороны.

– А кто это такая милая леди? – протянул ниарайд, встав у стойки, но девушка даже не удостоила его взглядом, и был ревниво вытолкнут Йонгаром.

– Нас двенадцать, – прокашлялся арсун смущенным голосом и бросил на напарника пронзительный взгляд.

Ниарайд видимо догадался, почему Йонгар резко переменился, и не стал вмешиваться, лишь ехидно улыбался.

– Полное имя, – затребовала она.

– Наэл, позови остальных, – приказал старший лейтенант. – Йонгар Ис'Бравен. – арсун не мог оторвать от неё взгляд, особенно после того, как она нежно убрала волосы за ухо.

– Гвин, просто Гвин, – представился напарник, локтем оттолкнув Йонгара, чему тот противился.

– Вы можете вести себя по-взрослому?! Тут и так каждый день бардак! – воскликнула она. – Вроде бы арсун и ниарайд, вам по сколько лет вообще? По сто, по сто пятьдесят?

Они не ответили, лишь пожирали друг друга взглядом.

Дверь распахнулась, и в здание вошли молодые арсуны, каждый из них излучал высокомерие, присущее их природе.

– Мы конюха не нашли, просто привязали коней к стойбищу, – отчитался один из них.

Внимание некоторых отвлекла привлекательная трактирщица, и на лицах появилась улыбка, но старший лейтенант взглядом пресек все их попытки.

– Говорите имена по очереди, – приказал Йонгар.

Толпа подошла к стойке.

– Наэл Ур'Йормак, – начал первый.

– Альбениард Ур'Йормак, – продолжил второй, черноволосый, самый высокомерный и напыщенный из всех, даже в отношении своих соратников.

– На братьев вы не похожи, – заметил ниарайд.

– Мы сироты безродные, – отрезал Наэл.

Грун Ка'Лаенхарт записал свое имя на листочке и передал девушке, что-то промычав.

– Брист Де'Грини, – сказал самый здоровый из всех.

– Шкан Ис'Провен.

– Норс Ка'Гриохард.

– Игдон Д'Рион.

– Помедленнее! – отрезала девушка. – Д'Рион. Дальше?

– Брондир Ка'Йоксут.

– Дирт Ис'Крингиш.

– Феонган Ур'Цвани.

Девушка захлопнула журнал.

– Правило «Дикого Жёлудя» – не драться, ничего не ломать…

Все её слова проходили мимо ушей Йонгара, он просто любовался её мимикой, жестами, очертаниями тела. Даже грязная кожаный камзол на ней выглядел очаровательно.

Она с грохотом положила ключи перед ним.

– Ваша комната одиннадцатая!

Но почему-то ключи взял Гвин, и направился к лестнице вместе с остальными.

– Пошли, напарник, нам есть о чем поговорить, – сказал ниарайд.

Йонгар не сдвинулся с места, не понимая, что делать.

– Одна комната на двоих! – повторила трактирщица.

Арсун поспешил за Гвином, взглядом проводив её до подсобки.

Старший лейтенант молчал, за все время, пока они поднимались на третий этаж, когда её не было рядом, таверна выглядела какой-то серой и безвкусной, стены, наспех возведенные из досок, унылый коридор, скрипучие ступени, все было не то. Что происходит вообще? Неужели у него что-то йокнуло? Йонгар Чёрный, самый влиятельный офицер Плачущего Кинжала потерял самообладание.

– Ты что, влюбился? – наконец спросил Гвин, открывая замок.

– Она напомнила мне мою покойную жену, – пробормотал арсун.

Дверь со скрипом отворилась. Там стояли две кровати по двум сторонам и рядом с ними тумбочки, на них стояли две газовые лампы. Небольшое грязное окно тускло освещало все помещение.

– И это их лучшая таверна? – возмутился ниарайд.

– Всё равно лучше, чем спать на холодной земле, – буркнул арсун, снимая с себя короткие мушкеты и кинжал. Всё это он положил под матрас.

– Спорю, тут водятся клопы, – фыркнул Гвин, но Йонгар не стал его выслушивать и поторопился прочь.

Трактирщицы на месте не оказалось, и он вышел наружу, но и там её не нашёл. Решил обогнуть здание, на заднем дворе находилась конюшня с навесом, и оттуда раздавалось пыхтение, ругательства и ржание непослушных лошадей. Девушка пыталась снять с одной снаряжение, но кобыла отчаянно сопротивлялась.

– Наэл! – крикнул Йонгар.

Из окна второго этажа выглянул молодой арсун.

– Позови остальных и снимите груз с лошадей! – приказал он.

– А где конюх? – чуть ли не возмутился молодой арсун.

– Нету конюха! Живо вниз!

– Не стоило, – пробормотала девушка. – Я сама бы справилась, вы же заплатили.

Но этот процесс он не запомнил, его деньги все ещё оставались при нем.

– Ты одна всем заправляешь? – неучтиво поинтересовался он, хотя это было очевидно.

– Как видишь, одна, – вздохнула девушка, набирая воду из колодца. – Местные почти не платят, а путешественников как вы, здесь не часто увидишь, лишь управитель помогает мне сводить концы с концами. – она налила в корыто воду для одной лошади и приступила к следующей, но Йонгар почти что отнял ведро и опустил в колодец, трактирщица удивлённо улыбнулась. – Тебе делать нечего?

– Должен же мужчина помогать даме, – гордо произнёс он, но внезапно затерялся в странном смущении, чувствовал себя неопытным подростком, хотя ему сто с лишним лет. Заставлял себя забыть эти бесполезные чувства, но ему не удавалось, она так прекрасна, как Идриэль, его любимая жена.

Отряд вышел и принялся снимать снаряжение с лошадей. Рюкзаки, палатки, спальные принадлежности. Они странно поглядывали на своего лейтенанта, в ином положении Йонгар бы не стал что-либо делать, если за это он заплатил. А тут он поит лошадей сам, пока трактирщица стоит и таращится на него, скрестив руки.

– Зачем забрели в наши края? – поинтересовалась девушка.

– Я не могу рассказать, – пробормотал арсун, наполнив очередное корыто.

– Какое-то тайное задание? – хихикнула она. Всё, Йонгар Чёрный сдался, он захотел прикоснуться к ней, он пожелал её, хотел просто обнять.

–– Можно и так сказать, – натужно ответил арсун, направляясь к колодцу, и стараясь не встретиться с ней взглядом, причем удавалось это с большим трудом.

– Меня Идрис зовут, – произнесла она.

Даже имя похожее, нет, этого не может быть!

– Понятно, – еле выдавил он, поднимая ведро, его голос задрожал, сердце заколотилось.

Идя в сторону конюшни, он заметил, как ниарайд ехидно на него пялится, открыв окно, арсун отвел взгляд и продолжил занятие. Корыто наполнилось, следующая порция.

– Ну ладно, – вздохнула Идрис. – Пойду приготовлю вам ужин.

Йонгар проводил её взглядом, любуясь каждым её движением, она так похожа на его покойную жену, даже неаккуратно собранный пучок на голове. И она так прекрасна, и так невинна.

Старший лейтенант ругал себя, каждую секунду, положение грозило нарушить все его принципы. Он относился к людям с пренебрежением всегда, особенно после того, как люди убили сына и изнасиловали его жену. Точнее, он презирал людей, всегда относился высокомерно, и сегодняшний расклад не укладывался в голове. Как такое может быть?! Что вообще происходит? Как он посмел проявить заботу о человеке?!

Он яростно бросил ведро, когда заполнил последнее корыто, и резко сел на корточки, вырывал себе волосы, но вдруг заметил, как на него с улыбкой смотрит она, протирая блюдце, через окно, прямо перед ним. Арсун выпрямился и быстро принялся поднимать имущество трактира.

Лошадей нужно было ещё накормить, неподалёку за забором стоял скудный стог сена, там же стояли вилы. Каждое движение вил и кормление он сопровождал ругательством. Двенадцать лошадей слышали все его душевные мучения, он даже жаловался, а Йонгар Чёрный никогда не жаловался. Всё было сделано, скакуны напоены и накормлены, он направился к входу, и с каждым шагом его уверенность угасала, и он решил посидеть снаружи, полюбоваться деревней, которая, как оказалось, с недавних пор является городом. Охотничий промысел приносил в казну приличное количество денег, и это было заметно. И девушка была так прекрасна. Проклятие! Она не выходит из головы!

Он кулаком ударил по столу, нервно протёр лицо, подергал за рога, не помогло, нужно выпить.

Арсун вошёл внутрь со всей возможной невозмутимостью, там никого не оказалось, и это хорошо. В подсобке потрескивало на огне масло, он подошёл к стойке.

– Ид… – начал он, чуть не назвав имя покойной жены. – …рис!

Девушка выглянула и окончательно прикончила его самоуверенность.

– Чего тебе? – резко спросила она.

– Мне чего-нибудь покрепче, – пробормотал он, но она не расслышала, лишь недоуменно посмотрела. – Виски, самогон, что-нибудь, – сказал погромче.

– Пятьдесят урилов, – сказала она.

Йонгар покопался в карманах, не нашёл, растерялся, что делать?! Они же были, и вот они. Арсун хлопнул по столешнице. Идриэль сейчас должна подойти, то есть, Идрис, и она подошла. Из-за жара печи она вспотела, и сперва проветрила блузку, глубоко вздохнув. Где тот самый Йонгар Чёрный?! Куда он запропастился?! Вместо него сидел стеснительный, неуверенный мальчик. Девушка наклонилась под стойку, бутылки зазвенели, она поднялась с бутылкой самогона и поставила перед ним, с одной рюмкой. Он снова почувствовал её запах и быстрыми шагами вышел наружу, стараясь не встретиться с ней взглядом. Нужно выпить, и срочно.

Первая рюмка прошла тяжело, вторая более-менее сносно. Он услышал шаги, это Гвин с рюмкой в руках присел напротив.

– Не узнаю тебя дружище, – заметил ниарайд. – Да и парни начали шептаться.

– Заткнулся бы лучше, – фыркнул арсун, наливая напарнику и себе.

– А какая она была, твоя жена? – заботливо спросил Гвин.

– До странности похожа на неё. Та же мимика, та же походка, внешность, – вздохнул мальчик, заменивший Йонгара. – Но арсунка. Когда я лежал раненый, люди, с которыми мы работали, изнасиловали её. И убили сына, который пытался её защитить. После этого она повесилась.

– Сожалею друг, – вздохнул ниарайд, выпив рюмку. – Что стало с этими людьми?

– Я их убил, – отрезал арсун, вытащив из кармана портсигар с единственной сигаретой внутри, и стал крутить на пальцах. – Такие животные не достойны жизни. Тогда я окончательно разочаровался в людях. – он наполнил рюмки. – А у неё даже имя похожее, судьба хочет сыграть со мной злую шутку.

– Или она даёт тебе второй шанс, – улыбнулся Гвин.

– Она человек, а союз с человеком ни к чему хорошему не приводит, – выпалил арсун, быстро опрокинув рюмку.

– Тогда почему ты так сильно беспокоишься?

– Не знаю, – выплюнул Йонгар. – Хочу отсюда уехать, зря мы здесь остановились…

– Хочешь снова на холодной земле лежать, в тесной палатке? – усмехнулся Гвин. – Зима близко. Нам ещё требуется хорошенько снарядиться. Холод никого не щадит.

– Зачем вообще мы здесь остановились? Это же твоя идея. Сомневаюсь, что мы найдем след Айходи. Такое чувство, что мы ходим кругами. А прочесывать каждый город и деревню – на это целый год уйдёт, – он выпил очередную рюмку.

– Варлиан, маленькое княжество, – Гвин тоже выпил. – Да и вряд ли местные жители упустят из виду дианея. Это же настоящий дианей, диковинка, да и арсуны не часто сюда забредают, исключение только Дангрис. Я заметил, как жители на вас пялились, – он улыбнулся краем губ.

– Я тоже заметил, – вздохнул арсун. – Мы же «олени», для них.

В таверну неспешно въехала карета, запряжённая двумя лошадьми, возле них скакали два вооруженных стражника, один из них оказался капитаном, тот подозрительно на них смотрел, как будто желал что-то сказать. Напарники приостановили выпивку, готовясь к встрече. Транспорт остановился возле них, оттуда вышел управитель в шерстяном пальто.

– Ну что, обустроились? – приветливо спросил старик.

– Обустроились, – ответил Йонгар, наполняя рюмки, ожидание угрозы спало.

Чиновник встал перед ними, не пряча улыбку на лице, а подле него стражники держали руки на рукоятках мечей, словно были готовы обнажить. Старик снял маску добродушия и стал выглядеть пугающе: холодный решительный взгляд, высокомерный вид.

– Слышал, вы уже устроили сцену, – проговорил Лиахон совсем другим голосом. – А я не допущу, чтобы какие-то олени пугали моих граждан.

Этого они точно не ожидали, и дёргаться не было смысла.

– Советую вам закрыться в своих комнатах и помалкивать! – его слова больше напоминали рык. – Вечером те парни соберут своих ребят и придут за вами, и я не вправе им препятствовать. Если хоть один пострадает, я натравлю на вас тридцать бойцов. Я понятно объяснил?

Йонгар сглотнул, – и что же делать? Из-за каких-то алкашей разборки устраивать?

– А мы можем обойтись без конфликтов? – осторожно спросил Йонгар Чёрный, решительный и расчетливый.

– А ведь я могу прямо сейчас приказать вас арестовать за хулиганство.

– Наверху сидит дюжина опытных бойцов, прошедших множество битв. Если вы нас тронете, они смогут вырезать ваш так называемый город. Так что отзовите своих «граждан», и никто не пострадает. Нам конфликты не нужны, вы нам вообще не интересны. И знайте одно, мы из Плачущего Кинжала, а вы наверняка слышали про Плачущий Кинжал.

Старик запнулся, по его лицу было понятно, что он действительно слышал.

– Мы не мямли из Илиан-Дола или Илиан-Ситха. Мы прирожденные бойцы, воин ордена Плачущего Кинжала стоит как сотня ваших, вы наверняка и это знаете.

Чиновник замялся ещё сильнее.

– Ну так что будем делать? Если предстоит бой, мы будем драться, терпеть оскорбления никто не станет.

– Поехали отсюда! – приказал Лиахон, направляясь к карете.

– Но, – начал капитан.

– Заткнись и поехали! – буркнул чиновник и закрыл за собой дверь.

Вздохнули они только тогда, когда транспорт был далеко. Они чокнулись рюмками и выпили.

– Да ты его уделал, – засмеялся ниарайд. – Теперь узнаю Йонгара Чёрного!

– Они бы нас перебили, – облегченно вздохнул арсун. – Я просто воспользовался легендой, ходящей про нас. У них численный перевес.

– Это точно, – согласился Гвин. – Если все-таки местные придут?

– С ними-то мы справимся, но вот со стражниками вряд ли. Нужно готовиться, – он встал с места и вошёл внутрь.

Его голова была забита другим, он даже не обратил внимание на Идрис, которая протирала столы, готовясь к ужину. Арсун решительно поднялся наверх и открыл первую дверь, за которой играли в карты Наэл и Норс.

– За нами скоро придут, будет драка, – оповестил он.

– Драка? Зачем? – удивился Норс.

– Скажите остальным, и никого не убивать, лишь защищаться.

Идрис разложила на трех круглых столах большие сковородки с жареной картошкой и столовые приборы для двенадцати персон, но заметила, что даже без приглашения, толпа спустилась вниз. Но они даже не взглянули на неё и вышли наружу. Йонгар встал перед ней.

– Прошу извинить хозяйка, – начал он. – Нас ожидают разборки, придется вступить в бой.

– Разборки?! – возмутилась она. – С кем?!

– Видимо с теми, кого я запугал, – проговорил арсун. – Но их будет много.

– Проклятие! Твою мать! Чтоб их в грахионово пекло засосало! – она даже злой выглядит мило, и Йонгар снова затерялся, но быстро взял себя в руки и вышел за остальными.

И мужичье подходило, они были вооружены цепями, палками, молотками. В количестве около двадцати, половина из них пьяные, видимо для храбрости. Много раз прозвучало слово «олени» и разные ругательства. Арсуны же стояли под навесом, из вооружения у них были только голые кулаки, готовые бить морды.

– Нам не стоит вооружиться? – настороженно спросил один из них.

– Нет, – отрезал Йонгар. – Их можно лишь поколотить. Мы же не дрогнем?! – воскликнул он.

– Не дрогнем! – повторили все хором.

– Мы не склонился?!

– Не склонился!

– Бой примем?!

– Примем!

Мужики встали в десяти шагах, уродливо оскалив зубы, и махали своим оружием. Йонгар заметил того самого толстяка с отрезанной бородой, он прибавил уверенности и сменил портки, в руках держал огромный кузнечный молот. «Действительно, нужно было вооружиться, нас точно перебьют».

Выбежала Идрис с мушкетом наперерез и яростно выстрелила в воздух.

– Что вы тут устроили, уроды недоделанные?! – заорала она при виде толпы. – Вам заняться нечем, что ли?! Гилхен, Коул! Вы мне должны по пятьсот урилов! Да и каждый из вас мне должен!

Мужики виновато уставились в землю.

– Когда у меня заселились путешественники, которые щедро платят, вы решили их избить?! Сколько раз такое происходило?! Зачем вы приезжим не даете покоя?! Рано или поздно они уедут, не можете пару дней потерпеть?! Я итак из-за вас еле свожу концы с концами! Ведь у вас денег нету! Товар не продаётся! Вечные оправдания! Так что валите домой и обнимите своих жён!

Местным нечего было сказать, ибо это было правдой. Понурившись, они лениво направились восвояси, и все выдохнули с облегчением, никто не хотел драться, тем более без оружия.

– Спасибо тебе, – произнёс Йонгар, встав рядом с Идрис. – Честно, я испугался, – на этот раз прошептал, чтобы остальные не услышали.

Идрис игриво улыбнулась и похлопала его по плечу.

– Ребята! – обратилась она ко всем, – ужин готов, присаживайтесь! Но сперва вымойте руки!

Арсуны, успокоившись, вошли вовнутрь, а Гвин сидел на том же самом месте, все ещё выпивая самогон, и с улыбкой наблюдал за неловкими потугами Йонгара.

– К нам приезжал управитель, – начал старший лейтенант.

– Чего он хотел? – недоумевала она.

– Видимо те пьяницы пожаловались ему, а тот встал за них.

– Он хороший человек, – вздохнула она. – Граждане для него всё, лучше он вырежет шайку арсунов, чем отдаст кого-то в обиду. Не держи на него зла, – проговорила она, после чего направилась к входу.

Йонгар с Гвином снова остались одни, и арсун сел на свое место, ниарайд тут же наполнил ему рюмку.

– Так собираешься завалить её на кровать или нет? – ехидно спросил напарник.

– Иди ты, – фыркнул арсун, осушив рюмку. – Есть у нас такой – Увраил. Завёл отношения в Арлере со стражницей. После того как уехали оттуда, вздыхал как ребёнок, ныл каждый раз. Меня это бесит.

– При чем тут этот Увраил, мы о тебе говорим.

– Жаль, что драка не состоялась, – сменил тему арсун.

– И правда, жаль, нужно выпить и поспать…

Люб ли сосед.

Ночь прошла ужасно, беспокоили разные непонятные шумы, неудобная кровать, и она. Её запах, нежная кожа, растрепанные черные волосы. Что он наделал? Неужели до этого дошло, и как? Он не в своей комнате, он у неё, на нижнем этаже. Идриэль прижалась к нему и нежно обняла, арсун почувствовал её дыхание, такое тёплое и волнующее, но это не Идриэль, эта Идрис, так похожая на нее.

Он кажется перебрал вчера, ибо не помнил, как до этого дошло. Голова слегка побаливала, во рту сушняк, а в объятиях красивая девушка. Последнее, что он помнил, как он ел жареную картошку вместе с остальными и Гвин, кажется, заказал ещё бутылку. Йонгар набрался храбрости и начал с ней сближаться. Он вспомнил её стоны, поцелуй, смех. Ему было хорошо с ней. После он проснулся рядом с ней. Идрис все ещё спала, нежно постанывая. Старший лейтенант решил как можно скорее отсюда убраться, но она это почувствовала и обняла его ещё сильнее. Он аккуратно взял её руку и поднял, но Идрис дернулась, не собираясь отпускать свою добычу, её глаза открылись.

– Куда собрался? – резко спросила девушка.

– Мне пора. – пробормотал он, вставая с кровати. Его одежда была разбросана везде, кстати её тоже.

Комната трактирщицы представляла собой маленькое помещение, с одним столом и тумбочкой. Наверху висела свечная люстра, дверь выходила сразу в просторную подсобку.

Йонгар беспокойно искал трусы, посмотрел под кроватью, под столом.

– Ты куда это заторопился? – поинтересовалась она с недовольным видом.

– Что было вчера? – решил отойти от темы арсун.

– Разве не понятно? Мы переспали, ты мне пел дифирамбы, называл Идриэль, никто ещё так меня не называл. Ведь на самом деле, меня так и зовут.

Йонгар замер – совпадение, всего лишь совпадение.

– Мне пора, – повторил Йонгар, наконец найдя трусы в складках одеяла.

В спешке надел штаны, вязаную кофту и кожаное пальто. Обнаружил лишь один сапог, второй лежал посередине подсобки. Он был готов покинуть её и заняться самобичеванием. Йонгар Чёрный нарушил свой принцип, нельзя заключать союзы с людьми, возможны лишь деловые отношения.

– Йонгар, иди сюда, – простонала она в след, нежно хихикнув.

И вновь вернулся мальчик, который не смог ей отказать. Он сел на кровать, но не осмелился взглянуть на неё, лишь уставился в серую стену.

– Прости меня, – проговорил он.

– За что? – недоумевала она.

– Идриэль – это моя покойная жена, – горестно вздохнул он. – А ты, как две капли воды, похожа на неё, и во мне будто проснулся впервые влюбленный мальчик. Шестьдесят семь лет назад её встретил, бегал за ней, срывал цветы из орденского сада, избивал конкурентов, совершал разные безумные поступки, пока не добился её внимания. И тут судьба решила надо мной поиздеваться…

Идриэль обняла его со спины, ее острые уши пощекотали шею Йонгара. Не может быть! Он осторожно взглянул на неё, нет, показалось, это все ещё Идрис.

– Какой она была? – спросила девушка.

– Весёлая, дерзкая, мудрая, – вздохнул арсун. – И такая прекрасная…

– Прям как я? – улыбнулась она.

– Прям как ты.

– Ведь ты же со мной не останешься? – с надеждой на продолжение отношений проговорила Идрис.

– Нет, – покачал головой Йонгар. – Нам нужно выследить особо опасного преступника, после чего вернусь домой. – он колебался: влюбленный мальчик хотел остаться, а Йонгар Чёрный хотел выполнить миссию. Может потом? Старший лейтенант встал и направился к выходу.

***

Они сидели втроём за обедом, в тесной избушке. Айходи сварил суп из оленины со специями, с солью, и Санни это понравилось. За все время пребывания Бургон почти ничего не говорил, лишь занимался хозяйством, помогая дианею. Санни же, днями напролет играла в лесу, гоняясь за живностью. Дианей помогал старику добиться доверия девочки, чтобы тот смог когда-нибудь отсюда удрать, Айходи не хотел, чтобы она снова ела человечину.

На улице тихо падал снег, который, скорее всего не будет таять. По словам Бургона, сейчас пятое октября и дни становились все холоднее. Они сильнее утеплили стены избушки, добавив больше хвороста и подготовили больше дров. Санни же было все равно, она все ещё бегала босиком в потрепанном платье, один раз даже умудрилась заночевать снаружи, меж больших корней берёзы. Ей было жарко в доме, тогда как Айди с Бургоном по очереди всю ночь топили печь, чтобы не помереть от холода.

Охотой в основном занималась девочка, добычу она чаще всего приносила без сердца и печени. Иногда она с предвкушением смотрела на старика, желая отведать его, но наставления дианея её сдерживали.

– Айди, – начала Санни, набив рот куском оленины, – а когда мы пойдём в деревню?

– Сначала нужно перезимовать, – заботливо ответил дианей.

– Но ты же ходил в деревню, а мне тут скучно, – проскулила она.

– Как начнётся весна, мы покинем эту страну как можно скорее, – дианей глотнул чай.

– А что такое страна? – с интересом спросила она.

– Страна – это государство, с определёнными территориями и управлением, – начал он. – Сейчас мы в княжестве Варлиан, которое находится под протекторатом королевства Гарлиндор.

– А что такое протекторат? – покачала она ножками.

Протекторат, это когда одно маленькое государство находится под властью другого, – ответил дианей, положив на стол пустую кружку, после чего протёр тыльной стороной руки жирные губы. – Ну все, время позднее, нужно спать.

– Расскажи о своей деревне, – обратилась она к Бургону.

– Ну… – замялся старик. – Деревушка чахлая, кумы скребутся как знать. Старичье по большей части оседлое, молодняка горстка осталась.

– Почему ты так странно говоришь? – поинтересовалась Санни, разгрызая кость острыми клыками. – Да и что ты сказал? Я ничего не поняла.

– Он сказал, – заботливо произнес желтомордый, – деревня бедная, в основном старики живут, молодых мало осталось.

– Говори понятно! – чуть ли не зарычала девочка, отчего у Бургона начали дрожать руки.

– Я из Найронда, там все так говорят, – пробормотал старик.

– Это называется – диалект, – сказал дианей. – Если бы мы встретились раньше, ты бы меня тоже не понимала. Спустя время я научился говорить на Гарлиндорском диалекте.

– А ты сам откуда тогда? – поинтересовалась она у дианея.

– Я из Эмиртана. Там горы, пустыни, и бесконечное количество песка, – улыбнулся опекун. – Лето там никогда не заканчивается. Дианеи ездят на двугорбых верблюдах и там растут колючие растения, называемые кактусами.

– Мы поедем туда? – радостно покачала ногами Санни.

– Возможно и поедем, – он погладил её по голове. – Как знать. Теперь спать, время позднее.

Бургону было не по себе, желтомордый так заботится о ней, относится как к дочери. Но она монстр, самый что ни наесть монстр, готовый разорвать кого угодно. За эти дни он ни разу не спал как следует, боясь за свою жизнь. Старик часто замечал, как она жадно смотрит на него, пуская слюни, нужно сбежать, и как можно скорее. Рассказать всем, собрать большой Отряд и уничтожить эту тварь вместе с этим больным желтомордым ублюдком!

***

Йонгар постучался к управителю, но ему никто не ответил, он постучался ещё раз, и снова безрезультатно. Попытался покрутить ручку, оказалось, что дверь заперта. Когда он собирался уйти, появился он, вид у него был обеспокоенный, он даже не уделил гостю должного взгляда, лишь молча попытался открыть кабинет.

– Чего вам? – наконец спросил старик, как только ему удалось отворить замок.

– Я по поводу дианея, – кашлянул арсун, пытаясь не напоминать о вчерашнем инциденте.

– Никакие дианеи меня сейчас не волнуют, у меня есть более важные вопросы, которые требуют моего вмешательства! – нервно фыркнул Лиахон, удалившись в кабинет.

Йонгар последовал за ним и обнаружил, что тот беспокойно копается в бумагах, желая что-то найти, видимо искал какой-то предмет.

– Я же вам сказал, мне нет дела до ваших проблем! – забрюзжал чиновник. – Оставьте меня!

Арсун проигнорировал его слова и принялся изучать нарисованные полотна, искал изображение Матери Майни. Это рогатая арсунка огромного роста, её синие волосы были в два раза длиннее её роста, она возвышалась перед своими детьми, которые склонялись перед ней. Великая Мать Богиня, создательница всего арсунского рода. Йонгар потрогал рисунок, краска рассыпалась и отпечаталась на его пальце. У него появилось какое-то странное чувство, как будто что-то сокровенное прикоснулось к нему. Он перестал слышать свое дыхание, как мигают его глаза, и ощущения стали какими-то другими. И в голове прозвучала песня, такая чарующая, внеземная, словно вся вселенная пытается достучаться до его сознания.

– Покиньте пожалуйста кабинет, не до вас сейчас! – задрожал старик, наконец найдя серебряный цилиндр, и быстро засунул в глубокий карман.

Арсун обернулся и пристально посмотрел на старика, тот с озабоченным видом уселся в кресло, опустив голову.

– Не видели вашего дианея, – наконец заговорил Лиахон. – Никто не слышал о нем. Советую вашему отряду покинуть город сегодня для всеобщей безопасности.

Йонгар кивнул и вышел. Поведение чиновника показалось ему странным, но расспрашивать не собирался, не его это дело. Он сел на лошадь и неспешно поскакал в сторону таверны. Его мысли занимала Идрис, неужели он с ней переспал? В памяти ничего не осталось, давно он так не напивался. Он почесал щетину и обнаружил там свежую рану, небольшую. Кончики пальцев окровавились. Йонгар потрогал ещё раз, и обнаружил вторую рану, но уже на шее. По ощущению, они были похожи на порез ножом. Как будто кто-то сделал это специально, ведь если его хотели убить, то давно бы сделали это. Да и ему самому зачем себя ранить. После он решил не забивать голову всякой ерундой и просто размазал кровь об пальто.

У таверны сидел Гвин с настороженным видом, и нервно постукивал пальцами об стол.

– Нужно поговорить, – заявил ниарайд.

– Что-то случилось? – спросил Йонгар, привязывая лошадь.

– Я резко почувствовал колебание в энергии местности.

– Это такая у вас ниарайдская особенность? – усмехнулся арсун, усаживаясь рядом.

– С такими вещами не шутят, друг мой. Здесь явно что-то не так. Я это почувствовал, когда ты был у управителя. – Гвин помассировал шею, вид у него был болезненным. – Ненавижу эту херню, всегда голова болит. Что сказал про нашего желтомордого?

– У него ничего нет на Айходи, нужно следовать дальше.

– В этом я с тобой согласен, нужно валить.

– Какое поселение находится дальше по тракту?

– Дикие Дубы. Там живут лесорубы.

– Значит туда, – утвердил арсун, вставая с места, и вошёл в таверну.

Идрис протирала столы, готовясь подавать обед. Из подсобки исходил запах жареного мяса и сладкого перца, вперемешку с луком. Она взглянула на него с улыбкой и спросила:

– С тобой все хорошо?

– Сойдёт, – холодно ответил арсун и поднялся наверх.

Йонгар открыл дверь в комнату Наэла и Норса, те ещё спали, удобно укутавшись в одеяла.

– Подъем! – закричал старший лейтенант. Молодые арсуны вскочили как штык, по первому зову. – Будите остальных, после обеда отправимся в путь!

– Слушаюсь! – воскликнули они хором и стали заправлять кровати.

Йонгар Чёрный быстрым шагом спустился обратно и встал перед хозяйкой таверны, собрав всю свою хладнокровность.

– Спасибо тебе за теплый приём, – осторожно произнёс он. – После трапезы мы продолжим наш поход.

В ответ девушка лишь неуверенно улыбнулась и пошла за барную стойку. Взяла оттуда алюминиевые тарелки и разложила по местам. Её лицо опечалилось, но она старательно пыталась это не показывать. Когда она скрылась в подсобке, арсун услышал её дрожащий вздох и тишину. Он не знал, что делать дальше, что сказать, как прощаться, да и вообще она человек, не стоит с ней вообще связываться! Но она прекрасна, точно так же, как Идриэль… Нет! Она все ещё человек!

Он не заметил, как сам оказался в подсобке. Идрис стояла, упершись в кирпичную печь, и вытирала слезы, пока подгорала еда на большой сковороде.

– Чего тебе? – резко спросила она, глубоко вздохнув.

– Прости меня, – пробормотал арсун, неловко почесывая рану на шее.

– За что? Незачем тебе извиняться, – она осторожно взяла сковородку и вынесла в зал, оставив Йонгара в смятении.

Послышались шаги младших офицеров и довольный хохот кого-то из них. «Она всего лишь человек» – повторял он себе, но быстро забыл об этом, когда Идрис снова появилась на виду. Но девушка не обратила на него внимания, лишь села на табуретку за своим столом и начала есть с маленькой тарелки.

– Я заметил, что тебе здесь скучно, – начал он. – Не хочешь поехать с нами в поход?

Она вдруг замерла, и на лице появилась тень улыбки. Девушка повернулась к нему, жуя жёсткое мясо, её набитые щеки выглядели забавно. Идрис сглотнула и предприняла попытку улыбнуться. – Конечно, – продолжил он как неуверенный мальчик. – В конце похода мы тебе заплатим, столько, сколько ты посчитаешь нужным.

Она молчала, но улыбка становилась всё шире, на щеке появилась ямочка. Девушка встала и направилась в зал, она остановилась перед пирующим отрядом арсунов, те, удивленно посматривали друг на друга.

– Мальчики! – радостно воскликнула она. – Вам понравился обед?

– Не то слово! – похвалил кто-то.

– Давно мы так вкусно не ели! – продолжил другой.

– Кто за то, чтобы я готовила вам каждый день?

– Все мы за! – обрадовались все. – Поехали с нами!

– Ваш старший лейтенант предложил мне присоединиться к походу! Надеюсь вы все примете меня в вашу компанию?

Арсуны дружно ликовали, эта идея им понравилась, особенно Альбениарду. Йонгар стоял, прислонившись к наличнику, скрестив руки, и с улыбкой наблюдал за всеми. Хоть она и человек, но хороший человек.

Обстановку нарушил Гвин, войдя в зал и впустив в помещение холодный воздух.

– Я что-то пропустил? – спросил он, усаживалась на место.

– Идрис поедет с нами, – объяснил один из арсунов.

***

Ниарайд все еще чувствовал себя неважно. Взглянул на Йонгара, потом на Идрис, и в ушах зазвенело с еще большей силой. «Тут явно что-то не так» – подумал он.

Отряд начал подготовку к походу: Некоторым было поручено закупиться тёплой одеждой, остальным купить припасы. Йонгар, Наэл и Гвином запрягали лошадей. Идрис купила у соседей белую лошадь, оказалось, она справляется с ними не хуже любого воина. Трактирщица взяла из таверны все продовольствие, которое было, и заперла заведение на огромный замок. Гвин заметил, что у Йонгара улыбка не сходит с его лица, он выглядел до одури счастливым, что даже становилось не по себе. Любезничал с девушкой, подавал руку, и не желал кого-либо подпускать к ней. Гвин начал подозревать, что это с девушкой что-то не то, когда она смотрела на него.

Путники неспешно скакали по центральной улице. К их большому удивлению оказалось, что провожать их вышли все горожане. Их лица были мрачны и печальны, но разве они не должны радоваться? Идрис смотрела на граждан свысока, словно королева, идущая среди подданных. Йонгар был слеп от влюбленности, и Гвин пытался понять эту странность.

Они проходили рядом с управительским домом, там их поджидал Лиахон с двумя охранниками. Он кивком позвал девушку, и та остановилась:

– Я вас догоню, идите дальше, – произнесла она, и спешилась рядом с чиновником, скрывшись за лошадью.

– Йонгар, – шепнул ниарайд, когда они прошли достаточное расстояние. – Будь бдителен, с ней что-то не так.

Старший лейтенант недоверчиво покосился на проводника.

– Не пори чушь, – фыркнул арсун.

– Я пока никого не обвиняю, но будь бдителен, – предостерег он.

Йонгар сделал вид, что не расслышал, и поскакал вперёд, подальше от ниарайда. Гвин обернулся и заметил по силуэтам, что троица вставала с колен перед девушкой, ему показалось? «Перед ней падали на колени?». Управитель что-то ей передал – какой-то блестящий предмет, произнесенных им слов невозможно было разобрать.

Она оседлала лошадь и бросила на ниарайда пронзительно холодный взгляд, отчего, голова снова закружилась, и Гвин поспешил отвернуться.

***

Наступила ночь, они разбили лагерь под скалой, и после трапезы готовились спать. Йонгар поселился по соседству с Идрис, их болтовня начинала надоедать, нет больше Йонгара Чёрного, он пропал, присутствовал лишь неизвестный бесхарактерный мальчик, даже младшие офицеры начали обсуждать странное поведение их некогда уважаемого старшего лейтенанта.

Гвин сидел в стороне, прислонившись к дубу и курил трубку с мрачным выражением лица. Она не давала ему покоя, кто она такая? И к нему пришла мысль. Он жестом позвал Наэла, которому было поручено приглядывать за костром.

– Наэл, умеешь хранить секреты? – спросил ниарайд, не отрывая взгляд от палатки Идрис.

– Ну… – запинался молодой арсун. – Если это секрет во благо.

– Поверь мне, это во благо для нас всех, – проговорил Гвин. – Я сейчас покину лагерь, никто не должен об этом знать, особенно Йонгар. Понял меня?

Арсун кивнул.

До деревни, то есть до города, десять или пятнадцать километров, он собрался вернуться. Ниарайд нашёл место без зарослей в глубине леса для перевоплощения. Его окутали мышцы и жилы поверх тела, образовались перья и клюв, он обратился в огромного орла, размером с человека и воспарил, разрезав воздух вокруг себя. В последний раз взглянул на лагерь. Наэл остался с открытым ртом от удивления, видимо, он ни разу не видел превращение ниарайда воочию. «Нельзя терять время, нужно назад!» Его размах крыльев тревожил кроны деревьев, было такое, что даже падали ветки. «Медленно, слишком медленно, нужно быстрее!» Гвин поднялся ещё выше, чтобы найти короткий путь, но темнота мешала получше разглядеть, придётся лететь наугад. Он почувствовал запах медведя, готовящегося к зимовке, услышал писк зайцев, и чей-то пьяный ор. «Нет, не туда, эта какая-то другая деревня, Воронье гнездо. Нужно лететь дальше, всего лишь пятнадцать километров. Где же поселение?»

Он пролетел над охотничьей избушкой, из трубы выходил густой дым, а рядом росла огромная берёза, снова не туда, придётся лететь над дорогой. Это будет долго, но нужно это сделать. И вот она, то есть он, город «Красная Белка» и управительский дом, чиновник только что погасил огни, и орёл обратился в Гвина, встав перед окном.

Ниарайд постучал по стеклу. Старик приоткрыл штору и, заметив тёмную фигуру, рухнул с кровати от испуга.

– Кого сюда занесло! – выругался Лиахон.

– Это я, Гвин, – ответил ниарайд. – Есть пара вопросов.

Чиновник открыл окно, ворча про себя, резко подул холодный ветер, охладив все помещение.

– Что вы тут забыли?! Вы же покинули город! – заорал старик.

– Лучше впустите меня и налейте чай, предстоит долгий разговор.

Старик послушался. Он отворил дверь и поставил чайник в печь. Они сели за стол, у ниарайда не наблюдалось того детского удивления, он был совершенно серьёзен. Пространство освещала лишь одна свеча.

– Кто такая Идрис? – наконец спросил Гвин, но Лиахон не ответил, подбирая подходящие слова, на лице появилась тень страха. – И почему вы встали перед ней на колени?

– Она просто уважаемая трактирщица, не более, – он солгал, а лгать Гвину бесполезно.

– Ведь она не та, за кого себя выдаёт.

Лиахон опустил взгляд, разыскивая в мыслях подходящий ответ.

– Я не могу ничем вам помочь, – пробормотал чиновник, сделав вздох, в надежде избавиться от страха, но боялся он не его, а скорее её.

– Знаете, уважаемый управитель, – начал ниарайд. – Я ниарайд, я чувствую энергетические колебания и с ней явно что-то не так.

Чайник напряженно засвистел, нарушая гнетущую атмосферу. Лиахон встал и налил чай неожиданному гостю, но сам пить не собирался.

– Что вы скрываете? – ещё раз переспросил Гвин.

– Не стоит мне рассказывать, – наконец заговорил старик, он выглядел постаревшим ещё лет на десять.

– Она представляет угрозу? – ниарайд подвинулся к нему, разыскивая его взгляд, и невозмутимо глотнул чай.

– Если я расскажу, вы примите меня за еретика, – чиновник раскололся, наконец.

– Поверьте, мы в тесных отношениях с Гивральским Оком, и я вам гарантирую, что с вами ничего не случится. – проговорил ниарайд, и глаза старика расширились от страха. – Но все обойдется в том случае, если вы мне обо всем расскажете.

– Умоляю, не сдавайте меня! – Лиахон закрыл разбитое заплаканное лицо ладонями.

– Я же сказал! – вытянул Гвин. – Расскажите мне все, и мы обо всем забудем.

Старик убрал руки и вытер сопли.

– Сначала, – начал старик, схватившись за голову, – она пришла в наши сны, в сны каждого жителя, даже к маленьким детям. Это произошло летом, в преддверии Праздника Нового Света. Говорила, что она перерождение богини Матери Майни и пришла всем помочь. Сначала мы подумали, что это какой-то массовый психоз. В моем сне она выглядела величественно, огромный рост, длинные рога, прозрачное синее платье, под её ногами вырастала трава, куда бы она не ступала. Она, или оно, называла нас своими детьми и искала пристанище. Спустя неделю появилась Идрис, в точь-в-точь как в наших снах, но была человеком. Никто не знал, кто она, откуда и зачем пришла. Когда появились вопросы, Идрис напомнила о сне. Она овладела нами, даже заставила переехать владельцев трактира, раньше, им владела семья Баулер. Так она продолжила приходить в наши сны почти каждую ночь. Рассказывала, что ждёт других своих детей, указывала что делать, отмечала места, богатые дичью, помогала в торговле и во всем по мелочи, но некоторым жителям это не понравилось. Они попытались сжечь трактир, но внезапно все разом умерли от сердечного приступа. Целых десять трупов в один день.

– А ваши нападки у трактира? Зачем нужно было это делать? – недоумевал ниарайд.

– Это все по её приказу, она предсказала ваше прибытие и велела, что делать дальше, – вздохнул старик. – Она меня убьёт…

Гвин задумался, это точно ересь и нужно это остановить, но как? Если верить его словам, она могущественное создание, которых мир давно не видывал. Мать Майни —невозможно в это поверить, что сделает арсунский отряд, если об этом узнает? Ведь она их богиня-создательница, он надеялся, что вера в Святую Сабриэль не дрогнет.

– Спасибо за помощь, – произнес ниарайд, выпив последний глоток, но старик, не ответив, лишь тупо уставился на него. – С вами все хорошо? – он помахал рукой перед его глазами, реакции не было. Потрогал запястье, пульса нет. – Проклятье, он умер!

Ниарайд нервно постучал пальцами по столику и направился к рабочему столу в поисках чистой бумаги, освещая темноту единственной свечой, что в итоге нашёл.

Письмо номер один.

Начальнику Гивральского Ока Ландеру Дрилу.

От Гвина Грахельвана, из Ниарайдского Ордена.

Сейчас 6 октября 1148 года, нахожусь в деревне, то есть в городе Красная Белка, в княжестве Варлиан. До меня дошли сведения, что объявилась «Мать Майни», она захватила город, повлияв на умы жителей. Сейчас же захватила умы офицеров Плачущего Кинжала, в особенности старшего лейтенанта Йонгара Ис'Бравена. Она зовёт себя Идрис и представляет настоящую угрозу. Прошу принять необходимые меры в уничтожении еретички!

Письмо номер два.

Королю Найронда Фриндалю Доур Ильдарху.

От Гвина Грахельвана, из Ниарайдского Ордена.

Сейчас 6 октября 1148 года. Нахожусь в ГОРОДЕ Красная белка, в княжестве Варлиан. Обнаружил очаги ереси, прошу немедленного подкрепления, угроза высокого уровня!

Письмо номер три.

Командиру… командирррууу, комммаанндрилу…

Пальцы отказались слушаться, голова снова закружилась, ноги подкосились, и он упал, уронив на пол свечу с некоторыми бумагами, которые начали гореть. «Только этого не хватало!» Силы покидали его, а огонь распространялся. Он даже потерял способность как-либо говорить, его легкие перестали принимать воздух.

«Диандрил, даруй мне силы супротивиться тьме, даруй свободу от оков темных!» – молился он. – «Даруй свет, даруй победу!»

Дым становился все гуще и дышать уже было невозможно. Он чувствовал, как огонь постепенно добирается до него и Гвин ничего с этим не мог поделать. Изо всех сил попытался подвигать хоть пальцем или чем-нибудь еще, но надежда угасала на глазах и черный дым проник в его легкие. Он даже не мог кашлять, настолько был беспомощным, как вдруг, пламя обожгло его правую руку и ниарайд вскочил, кашляя, вдыхая остатки воздуха. Сперва взял письма и ползком попытался добраться до выхода, но вспомнил, что старика вот так не стоит оставлять, достойный человек заслуживает достойных похорон. Ниарайд взял его на плечо и побежал сквозь пламя. Как только вышел наружу, положил труп на холодную землю и упал на четвереньки, кашляя и восстанавливая дыхание. Изо рта выходила белая жижа, голова пульсировала, запах гари надолго оккупировал его ноздри.

Местные стояли, наблюдая за разрушающимся домом, им ничего не оставалось, как смотреть за пламенем, уничтожавшим бывший музеем, ныне управительский дом. Всё было кончено…

К нему подошёл пораженный от удивления капитан стражей в ночной рубашке, он рыгнул.

– Что случилось? – пробормотал стражник.

– Как видишь, горит дом, а господин Лиахон умер, – ответил ниарайд, запыхавшись и кашляя через каждое слово. – Он мне все рассказал, что тут у вас происходило.

– Но она же ушла из города! – запищал капитан, схватившись за голову и рухнув на корточки. – Когда же она нас отпустит?! – в его голосе, была заметна истерика. – Каждую ночь! Каждую ночь она приходила к нам! Чего она хочет от нас?!

– То, чего она хотела, уже добилась, – огорченно вздохнул ниарайд, наконец придя в себя. – Вернулась к своим детям. Где тут у вас ближайшая почта?

– Нет почты, – заревел стражник. – По её велению закрыли, а почтальоны покинули город.

– Чтоб поразило всех огненное пекло! – выругался ниарайд. – Тогда слушай! – он схватил капитана за плечи и потряс. – Я даю тебе особое задание! У меня есть два письма, которые ты обязан доставить в ближайший почтамт! От тебя зависит, – начал он, но вдруг заметил любознательные уши местных жителей. – Живо все по домам! Насмотрелись и хватит! – за ним рухнула балка здания, ещё больше усилив пламя. – Эти письма, особой секретности и важности, от них зависит будущее всех нас. Ты понял меня?!

Капитан не ответил, затерявшись в глубинах сознания, за что итоге получил лёгкую пощёчину.

– Ты понял меня?! – заорал Гвин.

– Да, да, понял, – нервно кивнул стражник.

– Езжай прямо сейчас, лучше всего с отрядом.

Капитан стражей неуклюже поднялся на ноги и побежал в сторону дома выполнять поручение, а ниарайд, обратившись в орла, полетел назад.

Бубенцы

Шёл обильный снегопад, солнца не видно который день, уже невозможно было разобрать, который час. Санни из кустов наблюдала за медведем, который удобно устраивался в берлоге. Животное пыхтело и стонало, нагребая себе подобие подушки, ветки использовал как прикрытие. Снег должен со временем его закрыть. У девочки появилось желание лечь рядом с ним и обнять лохматое чудо. Она в прыжке приземлилась рядом с берлогой и села на корточки, животное даже не заметило её появления, или ему было лениво, зима близко, лишь бы не беспокоили, но его побеспокоили, Санни легла рядом, и зверю это не понравилось. Медведь резким ударом отбросил её, оставив ужасающие раны, разорвав грудь, лицо и платье. Он угрожающе заревел, но девочка быстро пришла в себя, восстановив раны, в её глазах появился азарт.

– Хочешь поиграть, мишка? – оскалилась она, и одним ударом сломала ему челюсть.

Животное простонало, сделало нелепые шаги и рухнуло наземь, испуская последний дух. Ей стало грустно, никто её не любит, она всего лишь хотела уснуть рядом с мишкой, но тот её отверг.

Санни без особого энтузиазма перевернула тушу и начала сдирать шкуру. По странному стечению она даже не хотела есть, даже капли крови в рот не взяла, лишь отделяла толстую кожу зверя от мяса. Выходило неаккуратно, поэтому пришлось оторвать лапы. Когда всё было сделано, она поволокла шкуру в дом. По пути помылась в ручье, изучила разорванную одежду, одна лямка была оторвана. «Надеюсь, Айди не будет ругаться».

У неё постепенно терялся интерес ко всему, даже этот толстяк Бургон не вызывал интереса, да и аппетит испортился, вечный голод её больше не мучил. Ей хотелось свободы, идти куда хочешь, делать что хочешь, знакомиться с новыми людьми, но сначала нужно выяснить как. Кроме Айди и Бургона она никого не знала.

Снег уже был по колено маленькой девочке, но это никак не мешало ей идти, холода все ещё не чувствовала, но почувствовала внезапное онемение в левой стопе и ей стало больно, вот оно, что значит боль. Санни осторожно села и посмотрела на посиневшую пятку. Она вдруг почувствовала беспомощность и тревогу, впервые осознала, что одна.

– Айди! – крикнула она, но её никто не слышал. – Айди, помоги мне! – и снова тишина, лишь эхо беспорядочно повторяло за ней, навернулись слезы.

Она вспомнила, что мишка был тёплым, значит шкура тоже. Оторвала кусок от шкуры и привязала к ногам, оставшуюся часть обвила вокруг себя. Девочка хныкала, но заставляла себя не останавливаться, ей нужно вернуться, но почему-то она забыла дорогу. Ходила кругами, кричала, спотыкалась и снова шла. Силы ее покидали, она стала уставать, впервые. Начались приступы кашля, а тело стало горячей, сдаваться нельзя, ни коем случае. В ином положении она могла бы махом перелететь все расстояние по веткам, но не сейчас, сегодня её впервые одолела слабость, к ней подползал страх, скребя своими острыми когтями, доказывая ей, что она тоже является маленьким бесполезным существом, нашептывая ей упасть, сдаться и предаться безвестности, в которой она будет в безопасности.

– Айди, где ты… – хныкала она. – Айди…

Закружилась голова и Санни упала.

Её разбудил запах супа из ароматных грибов, весёлое потрескивание огня в печи. Теплое одеяло не выпускало её из постели.

– Санни, вставай, а то весь день проспишь, – послышался ласковый голос матери. Мать нежно поцеловала её в розовые щеки. – Вставай детка, и не забудь помыться перед завтраком.

Девочка поднялась, она находилась в уютной избушке, у входной двери стояла кирпичная печь, две заправленные кровати на той стороне, а посередине накрытый стол. Санни потянулась и зевнула, где она? Но все вокруг казалось знакомым. Она побежала к железному тазу с водой, который стоял возле двери, прополоскала руки, лицо, посмотрелась в зеркало. Взяла расческу и расчесала растрепанные каштановые волосы.

Когда повернулась, увидела её – красивую женщину с ласковой улыбкой, волосы такого же цвета, собраные в пучок, успели поседеть, на лице были явные морщины.

– За стол, юная леди, – чуть властно сказала она, нарезая хлеб.

Санни вприпрыжку села на своё положенное место. Свое место? Где она, и что тут делает?

– А где папа? – неожиданно спросила Санни. Но для той Санни это было обыденностью.

– Папа пошёл разговаривать о новой работе, какие-то иностранцы предложили ему хорошую подработку, – спокойно ответила она, зачерпнув ложку супа.

Внезапно открылась дверь, и за ней появился одноногий темный силуэт, неся с собой ураганный ветер.

Девочка проснулась и увидела на ночном небе огромное летающее существо, которое молнией пролетело над ней. Она села, все ещё не придя в себя, где она была? Мама? Папа? Кто они такие? Ноги слегка восстановились, температура спала, кашель прошёл. Теперь она могла бежать, ей было холодно, впервые её сознание требовало тепла, которое ощутила во сне, «Айди, где же ты…»

***

Айходи сидел за столом, схватившись за голову, он впервые по-настоящему переживал за неё, а Бургон подкидывал дрова в печь, что-то ворча про себя. Они особо не разговаривали, да и говорить было не о чем. Но старик все же проговорил:

– Девка пропащая надеюсь, – прокашлял толстяк.

– Она вернётся! Надеюсь… – вздохнул дианей.

– Она монстр, как ты проговорился! – заорал старик, вскочив на ноги, его и без того красное лицо ещё сильнее покраснело. – Коль ради держишь живехонькой?! Она парней погубила и сожрала! Коль ради зацепился к ней?!

– Тебе не понять, Бургон, – ещё раз вздохнул учёный. – Да и оправдываться перед тобой я не обязан.

– Когда меня отпустишь? – пробормотал старик, неуверенно присев напротив.

– Когда Санни будет тебе доверять, в ином случае, она тебя догонит и убьёт.

Дианей налил горячей воды из чайника сначала старику, потом себе и подсыпал заварки.

– Сколько думаешь сейчас времени? – спросил Айходи.

– Тяжко решить, но думаться час ночи, не раньше, – спокойно ответил Бургон, перемешивая чай железной ложкой.

– Где же она? – Дианей снова схватился за голову.

– А коль она помрёт? Что будешь делать? – с едва затеплившейся надеждой спросил старик.

– Она не умрёт! – учёный яростно ударил кулаком по столу, пролив немного чая на столешницу. – Тебе не понять, но она должна жить!

Бургон закатил глаза, и принялся пить чай, желая уйти от темы, но в глубине души, хотя нет, всей душой желал, чтобы она не вернулась, и померла там, под каким-нибудь деревом.

Дианей принялся одеваться, натянул штаны, шерстяные сапоги и надел теплое пальто с шапкой.

– Сейчас темень, не найдёшь ты её, – попытался остановить старик, но сам желал, чтобы и этот не вернулся.

Айходи, не ответив, вышел наружу. Подул сильный ветер, пробирающий до костей. Да и вообще, идея глупая, даже факел себе не смастерил, о чем он думал? Начал искать подходящую палку среди поленьев, заноза в пальце заставила его громко выругаться. «Ищем дальше, вот оно!» Он вернулся в избушку, Бургон допивал чай. Дианей оторвал кусок простыни и замотал конец палки, затем облил горючим маслом. Дело осталось за малым, он взял свечу и зажёг, несколько капель горящего масла упали на пол.

– Проклятье! Твою мать! Зараза! – ругался он во весь голос, яростно туша пяткой небольшое возгорание.

Когда дело было сделано, он снова выбежал наружу.

Айходи помнил, что Санни побежала куда-то на запад, да и по земле она не часто ходила, предпочитая прыгать по веткам, поэтому он шёл наугад, а вдруг найдёт, вдруг она сама его найдёт, ведь ее слух и чутьё сопоставимы со зверями, нежели с людьми.

– Санни! – кричал он, но ответа так и не услышал, лишь эхо издевались над ним. – Санни, девочка моя, ты где?! Ты где… где же ты…

И это бесило. Он споткнулся об корень и чуть не потушил факел.

– Нет, нет, только не это! – он попытался подуть в него, чтобы огонь не погас, и ему повезло.

Дианей продолжил путь, периодически вызывая её, и с каждым шагом переживания его усиливались. Он видел всего лишь в метре от себя, звёзд не было, и луны, лишь снежные тучи окутали небо. «Где же она…»

Он видел в ней результат своих грехов и способ искупления, любил ли он её как дочь? Вряд ли. Это лишь способ оправдания, что он хороший, хороший дианей, не желающий никому зла. Конечно же, это было самообманом, отрицание проделанного, непринятие себя и последствий прежних деяний. А на деле же он безвольное ничтожество, недостойное жить в этом мире! Скольких детей он погубил, превратил в монстров, разрушил семьи, отнял родную кровь, и все ради чего? Чего он хотел вообще?! И чего хочет сейчас?

Он сел и начал плакать, все это ему так надоело, даже факел уронил, который почти сразу потух. Ему хотелось умереть, он больше этого не выдержит. Что, если рассказать Санни всю правду, что она с ним сделает? Но это будет не важно, он заслужил это, даже эта цена слишком мала.

Вдруг услышал, что что-то ползет в его сторону. Пусть это будет зверь и разорвет его на части, он смиренно ждал своей участи. Хруст снега, скрежет когтей, – «Вот оно», – сказал он себе, улыбнувшись, – «Вот и всё…»

– Айди, – услышал хриплый голос.

Его глаза загорелись, и он вскочил.

– Санни? – окликнул дианей.

– Айди, помоги… – эта была точно Санни.

– Где ты? – заволновался он.

– Помоги…

Ученый начал в полной темноте разведывать всё вокруг, но натыкался на молодые сосны. Неожиданно он споткнулся обо что-то чёрное, которое ещё шевелилось. Он приподнял шкуру и обнаружил замерзшую девочку.

– Не умирай Санни, скоро вернёмся домой, – он осторожно поднял её и направился к дому. Она была холодной словно мертвец. – Укрою тебя тёплым одеялом, напою чаем, все будет хорошо.

– Мама, мне холодно, – бредила она.

«Проклятье! Неужели память возвращается?!» – этот факт обеспокоил дианея.

– Мама, можешь меня обнять? Мне страшно спать одной…

Айходи положил её на землю, его дыхание прерывисто дрожало. На поясе висел нож, которым он может сейчас воспользоваться. Просто отрезать голову – проще простого и не станет этого монстра. Дианей действительно поднял нож и приготовился совершить намеренное. Порез за порезом, удар за ударом. НЕТ! Она всего лишь маленькое дитя, которое нужно направить в правильное русло, как он задумывал ранее.

– Мама, я хочу домой, пошли домой…

Проще простого, Порез за порезом…

***

Открылась дверь, впустив холодный ветер. Дианей осторожно положил её на кровать, а шкуру медведя оставил снаружи. Бургон к тому времени спал, но его разбудил шум.

Пальцы и пятки девочки были синие от холода, а лоб горячий, она скрючилась на кровати. Дианей взял таз и вышел наружу, чтобы набрать снега. Первым делом положил её ладони в снег, пока конечности не приняли нормальную температуру, затем пятки. Синева слегка спала. Завернув в тряпку снег, положил на лоб.

– Мама, мне больно…

– Так померла, видать! – заметил старик.

– Заткнись и спи! – зарычал дианей, Бургон замолчал, и повернувшись к стене, захрапел.

Дианей сидел у её тельца, всё ещё прокручивая мысль, руки дрожали, намереваясь причинить содеянное, а разум пытался остановить. Взглянул на неё – такая беспомощная, такая невинная, такая слабая… Нож был недалеко, руки сами потянулись к нему, сжал рукоять, сжал челюсть, сжал кулак. «Нет…» – сказал он себе, и сомкнул ладони, вспомнил о Богине, и начал молиться:

– Святая Спасительница, прости за злые намерения мои, прости за грехи мои, прости деяния мои… – закончив, лёг, надеясь, что дерьмо происходящее вокруг, когда-нибудь закончится.

***

Прошлой ночью Гвин не спал ни минуты, пристально наблюдая за Идрис, но глаза его предательски закрывались. Если она та самая, то с лёгкостью убьёт его во сне, один раз это ей почти удалось.

Они скакали дальше в поисках Айходи, хотя тот интересовал ниарайда в последнюю очередь. Главное сейчас – Идрис. Молодые офицеры потихоньку подстраивались под неё, половина уже плясала под её дудку, остальным было все равно, хотя некоторые относились с недоверием, и Наэл был среди их числа.

Ниарайд поскакал к нему поближе и жестом велел слегка отстать.

– О чем-то хотел поговорить? – поинтересовался арсун.

– Я знаю, что Идрис не та, за кого себя выдаёт, – прошептал Гвин.

– Да, какая-то она странная, – согласился Наэл. – Но Идрис действительно похожа на покойную жену старшего лейтенанта.

– Ты её знал? – удивился Гвин.

– Да, – кивнул молодой арсун. – Она преподавала у нас целительство. Хорошая была женщина, да и сын у них толковый. У него даже рога не проросли, а уже лежит в земле. Так кто такая Идрис?

Они отстали ещё дальше.

– Я выяснил, – тихо начал он. – Но сперва советую тебе держать себя в руках, новость может тебя поразить.

Наэл внял.

– Мать Майни, – ещё тише сказал ниарайд.

Молодой арсун вошёл в ступор и заметил, как Идрис подозрительно посмотрела на него краем глаза, затем отвлеклась на Йонгара, продолжив навязчивую беседу.

– То есть кто?! – не мог поверить своим ушам.

– Держи себя в руках, я сказал! – зарычал Гвин. – Не подавай виду! Она способна одним желанием убить любого! На моих глазах умер управитель, и чуть до меня не добралась, спасся с большим трудом! – он показал ожог на правом кулаке.

– А где ты был?

– Я летал назад в Красную Белку, там все плохо. Оказалось, она держала всех под своей волей, десятерых убила, некоторых заставила переехать, даже закрыла почту.

– Твою же мать… – поразился арсун. – Не знаю, молиться ей или убить…

– Убить будет не так уж просто, – вдохнул ниарайд. – В общем, слушай меня. Как ты заметил, некоторые уже примкнули к ней. Твоя задача собрать всех тех, кто в трезвом уме и держать подле себя, а я попытаюсь с ней поговорить.

– И как ты собираешься это сделать?

– Это уже моя забота, – хмыкнул Гвин, и поскакал вперед.

Они разбили лагерь, Идрис, как и договаривались, готовила всем обед, на этот раз, куриный суп. Она уже помыкала всеми, пойти за хворостом, порезать овощи, и много чего ещё. Йонгара же не заботили насущные заботы, он занимался лошадьми, и выглядел счастливым и помолодевшим. Его было не узнать никому. Как щенок бежал по её первому зову, чуть ли не вылизывая пятки. Они смеялись и забавлялись, выглядело это глупо. Йонгар Чёрный умер в той таверне, а здесь находился безвольный пёс, даже не мальчик, а пёс! Жалкий, вшивый, отвратный пес, на которого противно смотреть.

Когда остальные занялись делами, Гвин уверенным шагом направился к костру, где девушка перемешивала суп, Йонгар что-то ей рассказывал, и оба смеялись.

– Йонгар, не оставишь нас? – любезно спросил ниарайд.

Но старший лейтенант угрожающе встал перед ним.

– Хочешь с ней поговорить, говори при мне! – зарычал пес, отдалённо напоминающий Йонгара Чёрного.

– Ничего личного, просто пару слов, – успокаивал Гвин, драться ему совсем не хотелось.

– Ну так говори! – выплюнул пёс, ударив ниарайда лбом.

– Спокойно мальчики, вы же друзья, не стоит драться из-за какой-то мелочи. – слова прозвучали как заклинание, утихомирив арсуна. – Йонгар, принеси ещё воды, парни захотят пить.

Позорный пёс покорно взял два ведра и направился к озеру, оставив их одних.

– Вижу, ты поранился, – заметила Идрис.

Ниарайд непроизвольно взглянул на перевязанную руку, но снова приобрёл бдительность.

– Кто ты такая и откуда появилась? – прорычал Гвин.

– Я думала, – улыбнулась она, – тебе уже известно.

«Нужно помолиться прямо сейчас». Ниарайд сел на колени перед костром, и начал молиться про себя: «Владыка Диандрил, Всезнающий и Умеющий, будь моим щитом, будь моим мечом, не пускай тьму, не пускай зло, и да возносится Свет твой, и да Правь будь, в деяния мои!» – три раза повторил молитву и три раза взял в рот пепел, не отводя от неё взгляд. «Надеюсь, это меня спасёт».

– Какие цели ты преследуешь? – ещё раз спросил Гвин.

– Я просто, – вздохнула она, – хочу побыть со своими детьми.

– Мать Майни умерла тысячу лет назад! – заотрицал Гвин. – Да, отдала жизнь ради спасения своих детей, но умерла!

– Думаешь, Боги умирают окончательно? – засмеялась Идрис. – Спустя какое-то время мы перерождаемся, этот цикл никак не изменить. А эта бедная Сабриэль, бедный Диандрил, смертные сделали их богами, хотя таковыми они не являются. Ты бы видел нашего отца, создателя всего сущего. Сейчас он спит, уже много тысяч лет.

– Так ты настоящее перерождение Майни? – повторил ниарайд, ещё раз положив в рот пепел, и каждый раз молясь.